«ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭЛИТЫ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ДИНАМИКА И ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ ...»

В составе современной партийно-политической элиты также происходят серьезные изменения. С одной стороны обнаружились процессы стабилизации и даже стагнации: лидеры думской оппозиции и, прежде всего, Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский, давно уже превратились в ветеранов российской политики и признают, что пора уступить дорогу молодёжи. Но делать этого особенно не торопятся. С другой стороны "Единая Россия", (которую давно упрекали в том, что это партия застойных элит, оторванных от динамических Орлов Д. "Единая Россия" и партийная система: новые вызовы и новое лидерство. Аналитический доклад: http://rostov-inside.ru/experts/ процессов, происходящих в обществе), переживает изменения кадрового характера. После прихода Дмитрия Медведева, в партии идёт полномасштабная политическая реформа. Фракция обновилась, там появилось много фигур и в том числе молодых. В этом отношении партия большинства явно опережает системную оппозицию в кадровом обновлении.

Важно, что появился кадровый резерв партийной элиты. Речь идёт о тех партиях, которые получили право на полноценное участие в политической жизни, благодаря политической реформе, о малых партиях, о внепарламентских партиях. Они ведут себя по-разному, отсев будет, как всегда, достаточно высоким, но резерв для обновления партийно-политической элиты сформировался.

Поиск командой В. Путина новых кадровых резервуаров наблюдается и в неполитической плоскости. Помимо проекта Общероссийского Народного Фронта, который позволяет партии власти демонстрировать максимальную идеологическую гибкость, сам президент обозначил несколько экспериментальных площадок:

- Русское Географическое Общество, как сетевая структура, которая может эксплуатировать тему регионального патриотизма и включать в свою деятельность региональные элиты, с акцентом на Сибирь и Дальний Восток;

- движение по возвращению в исторический оборот Первой Мировой Войны – синтез консервативных ценностей имперского и советского периодов;

- студенческие спортивные общества, как инструмент подготовки и позиционирования будущей политической элиты по американскому образцу Огромную роль играют изменения модели поведения и ориентации представителей современной политической элиты. Произошли важные перемены появилась система стимулов и ограничений, направленная на масштабную национализацию российской элиты. Новые инициативы дают стимул для дальнейшей профессионализации политического класса. Политики, парламентарии, чиновники должны сосредотачиваться на своей профильной деятельности - политическом управлении, думской работе и государственном управлении. Любое занятие другими видами деятельности, (в большинстве случаев речь идёт о бизнесе), создает стимулы для свёртывания таких видов деятельности, а тезис по национализации включает меры по ликвидации тех обязывающих связей, отношений и зависимостей, которые могут возникать у членов российского политического класса за рубежом, когда речь идёт о счетах и собственности за пределами России. В последнее время был принят ряд законов по данному вопросу.

Наметились серьезные изменения и в региональных элитах. Происходит переворот в кавказской политике (судя по арестам отдельных представителей властной элиты Дагестана). Могут появиться новые лица на федеральном уровне, которые как раз будут привлечены из регионов, потому что ОНФ и позиционируется как специальный вертикальный канал социальной мобильности.

Таким образом, на современном этапе кардинальным образом изменился характер позиционирования политических элит в российском политическом пространстве. Условия перехода к новому формату позиционирования политических элит обусловлены следующими причинами:

1) необходимостью контроля над широкими социальными слоями и радикальными политическими силами путем сохранения лидирующих позиций легальным путем – через выборы;

2) переходом протестной активности в иной легитимный системный формат, что является ответом властных элит на запрос значительной части общества;

3) необходимостью модернизации современной политической системы, включающей институционализацию внутрипартийной дискуссии, создание новых центров внутрипартийной конкуренции, возникновение новых «социальных лифтов»;

4) необходимостью пересмотра существующей системы оппозиционных, неправительственных и правозащитных организаций, что обусловлено влиянием факторов инертности традиционной «системной оппозиции» и неспособности «внесистемной оппозиции» самостоятельно прийти к власти;

5) поиском новых кадровых ресурсов в политической и неполитической плоскости.

Новый формат идеолого-властно-политического, экономически-ресурсного и статусно-ролевого позиционирования политических элит в ситуации современных трансформаций российских политических институтов включает в себя:

- создание модернизированной системы политического и технологического лидерства партийной элиты, заданного формулой: «от доминирования к лидерству» в условиях развития конкурентной политической системы;

- коррекцию политического позиционирования партии власти, не теряющей статуса "всеохватной", и оппозиционных партий, что обусловлено необходимостью активизации консолидированной электоральной поддержки политической элиты и контр-элиты для удержания и либерального, и консервативнопатерналистски настроенного электората под контролем. Значительная часть современной партийной элиты стремится избегать четкого идеологического позиционирования. Такой подход отражает общемировую тенденцию, в соответствии с которой происходит диффузия и заимствование ценностей идеологий различных партий, как ответ на размывание и усложнение социальной структуры экономически развитых стран;

- замену вертикальных схем избирательных кампаний, с опорой на глав регионов, на горизонтальные – с опорой на лидеров праймериз и лояльных властной элите руководителей общественного движения;

- завоевание ведущих позиций в сфере политических технологий и массмедийного позиционирования. На первый план сегодня выходят имиджевые и рекламные информационно-коммуникационные технологии, где идеологические ценности играют инструментальную роль, оказывая воздействие не на основе рационального осмысления, а в качестве факторов эмоциональной мотивации поведения населения;

- ориентация на устойчивые ценности в политической культуре большинства населения. Идеологическое позиционирование современной партийной элиты подразумевает собственную трактовку понимания социальной справедливости, демократических ценностей, патриотизма и т.д. С одной стороны это создает трудности для осознанного голосования на выборах и служит предпосылкой для специфических политических технологий «растаскивания» голосов основных конкурентов; с другой стороны – происходит «кристаллизация» политических ценностей, на основе которых может быть сформировано ядро общенациональной идеи;

- появление системы стимулов и ограничений, направленной на масштабную профессионализацию и национализацию российских политических элит. В последнее время был принят ряд законов, согласно которым представители политических элит страны должны непосредственно заниматься своей профессиональной деятельностью - политическим управлением и думской работой. Активизация других видов деятельности создает стимулы для их свёртывания, а тезис по национализации означает ликвидацию связей, отношений и зависимостей, возникающих у представителей российского политического класса за пределами России;

- создание нового коммуникативного благожелательного и активного «интерфейса власти» для взаимодействия с политическими институтами, элитами и обществом через надпартийное общественное объединение «Общероссийский народный фронт». Создание ОНФ свидетельствует о том, что иная модель, складывающаяся в современной России, идет на смену старым партийным системам. В состав политических элит современной России стремятся войти новые люди, чьи интересы представляют вновь создаваемые партии. Главный вопрос заключается в том, сумеют ли они принять участие в реальном политическом процессе путем создания блоков и коалиций и какая эволюция ждет политические элиты в связи с ростом социальной активности партий вне парламента.

3.3. Специфика масс-медийного позиционирования политических элит в современном политическом процессе России Выстраивание элитами конструктивных отношений со всеми элементами политического пространства невозможно без установления эффективных связей с ними. Выбор и характер использования конкретных средств коммуникации зависит от объекта информационного воздействия и конкретной политической ситуации. Технологии позиционирования современных политических элит должны также включать в себя взаимодействие со СМИ, публикацию агитационных материалов, различного рода служебную и доверительную информацию и др. Совокупность этих элементов составляет информационное пространство, формирование которого на современном этапе является одной из важных задач.

Проблема места и роли средств массовой информации в политическом процессе приобрела особую актуальность в начале ХХ века. Появился новый вид – массовая политическая коммуникация, рассчитанная не только на элиты, но и на широкую общественность. В современном мире именно политическая коммуникация обеспечивает трансляцию информации между политической и социальной системами, а СМИ являются важнейшим политическим институтом. Информация сегодня является важнейшим ресурсом, обретает способности универсального капитала, становится системным модератором социальнополитического пространства. Формируя и выражая общественное мнение определенных групп, СМИ являются так называемой «четвертой властью», поэтому неслучайно крайне актуальным оказывается вопрос степени влияния и взаимодействия властных структур и СМИ.

Анализируя специфику элитных проявлений во властных отношениях, можно сделать вывод о том, на современном этапе происходит смещение акцентов от доминирования к политическому и технологическому лидерству. Современные политические элиты, образованные на основе рекрутации из различных социальных слоев и групп, в процессе реализации своих властных позиций используют манипулятивные социально-политические технологии, образуя сложную систему формальных и неформальных, публичных и непубличных отношений.

Влияние политических элит во многом зависит от степени их взаимодействия со СМИ. Со стороны СМИ субъектами взаимодействия с политической элитой выступают: владельцы и руководители крупных изданий; информационные медиа-холдинги; объединения СМИ в рамках творческих союзов; объединения СМИ на политической, региональной и этнической основе.

Политические элиты сами определяют методы работы и модели взаимодействия со СМИ, включающие:

- вхождение в руководящие органы, учредители СМИ, советы директоров и медиа-холдингов, редакционные советы представителей политических элит;

- лоббирование политическими элитами интересов СМИ в органах законодательной и исполнительной власти;

- участие органов государственной власти в развитии СМИ;

- избрание элиты СМИ во властные структуры, органы законодательной власти, различные комитеты при главах субъектов РФ;

- экономическое сотрудничество на взаимовыгодной основе;

- коррупционную составляющую. Наибольшую активность процесс избрания представителей СМИ во властные структуры приобрел в период расцвета гласности. Достаточно большое количество известных телеведущих и журналистов стали Народными депутатами СССР, затем депутатами Государственной Думы РФ, были избраны в местные законодательные органы власти. Доступ к эфиру и печатным изданиям давал им значительные преимущества во время предвыборных кампаний. Вхождение представителей СМИ во властные структуры было затруднено с ужесточением избирательного законодательства, инициированного политическими элитами.

Власть взяла в свои руки процесс рекрутирования элит. В некоторых регионах элита СМИ превратилась в своего рода субэлиту, обслуживающую интересы власти.

См. Стариков А.Г. Взаимодействие элиты СМИ и политической элиты в политическом процессе современной России : Дис.... канд. полит. наук : 23.00.02 : Ростов н/Д, 2005. - С. При рассмотрении различных аспектов духовно-культурной политики, как одного из главных механизмов взаимодействия общества, СМИ и политических элит, исследователи отмечают, что в постсоветской России эти процессы носили усложнившийся и незавершенный характер. В советский период политика в области духовной сферы определялась государством и носила идеократический централизованный характер. В постсоветских условиях произошло ее существенное изменение. Можно выделить три основных разновидности духовно-интеллектуальной политики, проводимой через СМИ в постсоветский период: государственную, гражданскую, дисперсную.

Государственная политика в духовной сфере обусловлена государственным заказом и бюджетным финансированием. Гражданская политика поддерживается различными политическими, экономическими, этническими, конфессиональными и профессиональными группами, имеет многоаспектный характер. Дисперсная политика ориентирована, главным образом, на удовлетворение образовательных и массово-культурных потребностей населения, на различные инновационные и экспериментальные формы духовно-культурной деятельности. Она складывается стихийно и не имеет крупных экономических и социально-политических покровителей. Такое разнообразие методов влияния дает СМИ возможность выбора той модели поведения, которая соответствует их внутренним политическим, идеологическим и профессиональным позициям.

В постсперестроечный период элите СМИ не удалось завоевать лидирующих позиций в сфере идеологии. Укреплению власти номенклатурного капитализма способствовали переход значительной части представителей элиты СМИ в структуры власти и бизнеса, слабая поддержка демократических преобразований широкими слоями населения. В состав политических элит вошло незначительное количество представителей интеллигенции, существенно сократилась поддержка научных и культурных учреждений. В идеологическом плане ставка была сделана на тактические средства, гораздо более агрессивно и энергично влияющие на эмоционально- иррациональную сферу человека – средства массовой информации. Тем самым значительно увеличилась доля информационно-пропагандистской составляющей. Соответственно, значительно выросли влияние информационной элиты и финансирование СМИ.

Современные политические элиты осознают, что прочность власти во многом зависит от взаимодействия и сплоченности всех элитных групп. Основоположники классических концепций элит Г. Моска и Р. Михельс считали организованность, внутреннюю сплоченность и жесткость основой в политических действиях правящего класса. В. Парето больше выделял волевые качества, психологический склад и решительность представителей элитных слоев в достижении поставленных целей. Р. Миллс акцентировал внимание на статусе и уровне влияния ключевых государственно-политических институтов общества.

Дж. Бернхейм в качестве основы сплоченности элит предлагал контроль над экономическими ресурсами, а Й. Шумпетер выделял способность политических лидеров выигрывать в конкурентной борьбе за власть, используя поддержку всех демократических институтов общества. Определяя статус элиты законом «трех С» - спаянность, сознание, сговор - Дж. Мейзел имел ввиду общую волю к действию. Именно эти качества, дополненные возможностью обновлять кадры, воспринимать и воплощать в жизнь новые идеи, реформировать политический и экономический курс, обеспечивают прочность позиций элит. В свою очередь, элита, разобщенная политическим противоборством, интригами и внутренними разногласиями, подозрительностью и взаимным недоверием, теряет свои властные позиции, и, как правило, гибнет. Цивилизованной или общей тенденцией, которая сегодня проявляется в деятельности элит относительно консолидирующего и управленческого фактора, является усложнение его форм, социальная инстументализация и технологизация воздействий. Информация сегодня является важнейшим ресурсом, потоСм. Бёрнхэм, Дж. Менеджерская революция. СПб., 1993; Мейзел, Дж. Миф правящего класса. М., 1993; Миллс Р. Властвующая элита. – М., 1959; Михельс Р. Демократия и железный закон олигархии: глава из книги «Социология политической партии в условиях демократии» // Диалог. – 1991. - № 3.- C. 42-46; Моска Г. Правящий класс // Социс. – 1994. - № 10.

- С. 187-197; Парето В. Компендиум по общей социлогии //Антология мировой политической мысли: В 5 т. М., 1997. - Т. II.- С. 59—67; Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. - М., 1995.

му неслучайно крайне актуальным является вопрос степени влияния и контроля над информационным пространством со стороны властных структур. Причем, влияние и контроль необязательно должны носить характер авторитарного управления. Перефразируя известное утверждение «кто владеет информацией, тот владеет миром», можно констатировать: «источник информации владеет миром». Высокая степень открытости источника привлекает ретранслятор информации, в данном случает - СМИ.

СМИ являются достаточно открытым, унифицированным, структурированным институтом, влияющим на общественное сознание. Во-первых, потому что содержат нормативные правила в виде ожиданий и пожеланий касательно поведения политических акторов. СМИ следят за тем, чтобы соблюдались нормативные установки и формируют взаимные ожидания; подобные ожидания оказывают влияние на то, что принято называть политическим имиджем.

Во-вторых, медиа - институты формулируют правила отбора, презентации и репрезентации, логические схемы или способы рассуждений, которые помогают достичь общего понимания действительности. СМИ оказывают влияние на общественное сознание, потому что люди привыкли к их логике. С тех пор, как население стало руководствоваться логикой, разработанной СМИ, при восприятии, толковании и действиях, эта логика стала образом жизни, что существенно укрепляет статус медиа - институтов.

В-третьих, медиа - институты содержат конститутивные правила, регулирующие социальные условия. СМИ не просто посредники общественной коммуникации, а системы, генерирующие смысл и значение политических явлений; они структурируют действия, восприятие и полномочия политических акторов, ограничивая их возможности. Общественные требования, предъявляемые к политическим акторам, доходят до них, в основном, «через призму» той информации, которую передают СМИ.

В-четвертых, масс - медиа включают в себя системы директивных правил, с помощью которых они обретают влияние. Эти правила ограничивают и регулируют действия акторов, усиливая влияние нормативных требований с помощью наблюдения, контроля и системы санкций. Директивные правила могут включать в себя как юридические (формальные) правила, подкрепленные властью закона, так и неформальные, которые могут быть просто приняты на веру или подкреплены общественным мнением. Одна из самых важных форм регулирования – это способ подачи информации. Службы новостей СМИ определяют, какие события «осветить» в СМИ, а также – о чем должны говорить акторы, чтобы привлечь внимание СМИ.

Любые традиционные СМИ достаточно ресурсоемки и редко окупаются за счет размещенных материалов в условиях жесткой конкуренции. Поэтому в большинстве случаев финансируются за счет представителей политических и экономических элит, а значит не имеют возможностей для выполнения функции общественного контроля. СМИ так или иначе ангажированы элитами, финансовые потоки и совет учредителей которых формируют информационную повестку и отражают определенную позицию. В тех же случаях, когда профессиональный уровень СМИ позволяет выходить на «самоокупаемость», появляется возможность поддерживать определенную независимость от политических элит. Но здесь вступают в силу другие ограничители – такие, как возможности охвата аудитории. Ставка политических элит в идеологическом воздействии делается на тактические средства, которые гораздо более плотно и энергично влияют на иррационально-эмоциональную сферу. Главная проблема состоит в том, что СМИ теряют одну из своих основных функций – контроль над ситуацией ротации и обновления политических элит.

Современные региональные политические элиты используют СМИ как новый фактор позиционирования. Формирование региональной идентичности на уровне общественного мнения жителей субъектов Федерации происходит посредством использования различных методик: апеллирования к этнополитическому фактору (республики СКФО, Татарстан), осуществления жесткого контроля над СМИ с помощью дотационной политики (Республика Башкортостан, Мордовия), применения методов политического дискурса на примере положительной динамики регионального развития (Нижегородская и Саратовская области, Краснодарский край), использования ситуации слабого развития медийного рынка (Пензенская и Ульяновская области). Адресатом коммуникации региональных элит выступает также и федеральный центр. Усилением роли медийного ресурса в качестве компонента политического давления объясняется возрастание влияния СМИ в некоторых регионах, в частности, Томской области, которая характеризуется высокой степенью медийной насыщенности. В ситуациях острых политических конфликтов СМИ приобретают особое значение, например, в ходе избирательных кампаний в регионах. Представители СМИ занимают высокие позиции в рейтингах Санкт-Петербурга, Приморского края. Причем, влияние СМИ в Санкт-Петербурге объясняется традициями свободомыслия, которые сложились еще в XIX веке.

Новый формат масс-медийного позиционирования позволяет СМИ адекватно реагировать на претензии местных властей и, в то же время, формировать на уровне общественного мнения стереотип независимой подачи информации.

Если в постсоветский период имело место некоторое противопоставление региональных элит федеральному «центру», то на современном этапе, напротив, наблюдается сопоставление с ним. Специфика современного масс-медийного позиционирования позволяет политическим элитам формировать информационную среду, влиять на расстановку политических сил, артикуляцию политических интересов, решения избирателей и создает условия для реализации политических интересов элит. На современном этапе становится очевидной способность средств массовой коммуникации путем побуждения к действию решать исход политических кампаний, воздействуя на сознание, предпочтения, чувства людей. При этом нет смысла сосредотачивать большое внимание на той части электората, которая либо полностью разделяет позицию элиты, либо отрицает ее. Необходимо убедить «молчаливое большинство», стоящее перед проблемой выбора, в условиях критической ситуации в регионе. По мере обострения социальных противоречий значение этих технологий все более возрастает. Помимо традиционных СМИ не менее важным, новым и малоисследованным информационным пространством являются СМК (средства массовой коммуникации), в частности сеть Интернет. Анализ роли Интернета в качестве гаранта демократии является одним из самых перспективных направлений политической теории. Современные информационные технологии изменяют не только форму осуществления демократических процедур, но с их внедрением меняется и сама суть развития социальных процессов.16 Уже сегодня новое коммуникационное поле Интернета существенно теснит традиционные СМИ и имеет ряд неоспоримых преимуществ: скорость подачи информации, условная анонимность, легкодоступность, функциональность, возможность быстрой и качественной обратной связи. Это принципиально новое понятие в общественных коммуникациях, отсюда – возрастание влияния веб-информации на аудиторию.

Согласно материалам социологический исследований по сопоставлению влияния традиционных и виртуальных средств массовой информации в современной России, а также анализу востребованности новостей из различных коммуникативных источников, было установлено, что в 2010 г. аудитория телевидения в России (74%) почти вдвое превышала аудиторию Интернета (39%); количество радиослушателей составляло 65,4 %. В 2012 г. веб-аудитория составила 50,4 %, т.е. за прошедшие годы отставание существенно сократилось.17 Сеть Интернет из экзотического развлечения для избранных превратилась в мощное информационное поле, жестко конкурирующее с традиционными СМИ. Если в случае с традиционными СМИ, имеющими статус зарегистрированного средства массовой информации, вся информация исходит из определенного источника и СМИ несут ответственность за достоверность и качество информации, Усова Ю.В. Региональные политические элиты современной России: характеристика и научный анализ. - LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. – С. 94- Батаев А.Х., Бекоев М.В. Взаимодействие политической и информационной элиты в политическом процессе (региональный аспект) // Бюллетень ВИУ, 2012. - № 39. – С. Там же. – С. то в случае с Интернетом, источник, в большинстве своем, анонимен. Это в известной степени освобождает от влияния политических элит, устанавливая новое качество ответственности, в том числе на свободу мысли и слова.

Новые технологии электронной коммуникации выводят политические процессы на более высокий и качественный уровень, предоставляя не только возможность для обмена информацией и прямого доступа к ней, но и резко сужая возможности авторитарных режимов правления. В современном обществе присутствует властный кластер, управляющий и виртуальной, и физической реальностью, так называемые нетократические или кибер-элиты. Согласно концепции А. Барта и Я. Зодерквиста, нетократия представляет собой власть технологически развитого общества над социальным миром. Нетократы обладают теми выдающимися коммуникационными способностями в области новейших информационных технологий, которые позволяют им манипулировать сознанием и поведением остальных пользователей сети. Подтверждением теории нетократии служит рост сетевых сообществ, объединенных по различной тематике. Власть в этих сообществах принадлежит их создателям. Например, в 2005 г. был запущен сервер ning.com, благодаря которому пользователи могут создавать свои социальные сети. В настоящее время сеть представляет собой еще один уровень социальной реальности, где появляются определенные каналы контроля и выстраиваются свои властные отношения.

Деятельность кибер-элит также ассоциируется с электронным правительством в разных странах. Электронное правительство (е-правительство) определяется как адаптированные к новым условиям государственные структуры, способные к решению задач социального развития. Само же решение задач предусматривает ряд нормативных условий: легитимность; транспарентность;

соответствие законам; честность. Речь идет о применимости целой системы законов управления: закона необходимого разнообразия и пропорциональности;

структурированной обратной связи; ценностно-ситуативного управления; закоБард А., Зодерквист Я. Netoкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. – СПб, 2004 – С. 13.

на чередования централизации и децентрализации в управлении и т.д. Особое внимание в рамках общей тенденции демократизации уделяется участию населения в социальном управлении. Без сомнения, указанные тенденции важны для поддержания устойчивости всей мировой системы.

Сетевые технологии сегодня активно функционируют не только в системе политического и государственного управления, но и в избирательном процессе.

А потенциал их развития позволяет говорить о новой системе государственного управления, осуществляемой с помощью компьютерных сетей общего пользования. Именно сеть Интернет существенно увеличивает возможности обеспечения прозрачности выборов любого уровня.

Средства массовой коммуникации являются самым оперативным способом подачи информации; имеют наиболее длительный период хранения информации и самую удобную (оцифрованную) форму подачи, передачи и вызова информации о выборах; Интернет становится средством обмена информацией между гражданами и той площадкой, где можно открыто обсуждать общественно значимые проблемы в случае избрания того или иного кандидата. В период выборов Интернет оказывается единственным массовым каналом информации о кандидатах, не попадающим под ограничения свободы слова – ни по времени, ни по месту, ни по сумме затрат.

В последние годы интернет-сообщество стало активным участником политических событий, благодаря распространению веб-блогов. Если раньше публикации в блогах были мало востребованы, то теперь они обсуждаются на форумах и размещаются в рейтингах на специализированных порталах. В подтверждение этому можно сослаться на огромную популярность Twitter, который сегодня активно используется в СМИ: большинство информационных сообщений используют Twitter как источник информации. Метко подмеченные нюансы политически значимых явлений получают широкий общественный резонанс и вынуждают представителей властной элиты считаться с мнением социума, которое благодаря сетевым технологиям консолидируется. Новые возможности позволяют зарождающемуся в России гражданскому обществу влиять на политическую жизнь. Все ведомства, занимающиеся разработкой нормативных документов, обязаны разместить его на собственном официальном сайте. Сеть Интернет дает возможность прямого общения практически всех граждан с представителями власти.

В этом контексте показателен тот факт, что Д.А. Медведев одним из первых построил собственную систему коммуникации с гражданами. У Б.Н. Ельцина общение «с народом», в основном, сводилось к неожиданным подходам к гражданам во время официальных мероприятий и вопреки требованиям охраны. В.В. Путин создал качественно новый для России проект - многочасовые «прямые линии» общения президента с народом в телеэфире. Для Медведева, видимо, это не самый удобный формат. И он пошел дальше в плане выстраивания «прямых» связей с обществом. На президентском сайте в Интернете появился его видео-блог, в котором он высказывался по лично для него наиболее интересным и значимым событиям. Параллельно на президентском сайте стала публиковаться информация о некоторых распоряжениях и действиях главы государства.

Следуя примеру Д.А. Медведева, в 2011 г. большинство представителей современных региональных политических элит (почти 60 %) - оказались зарегистрированными в социальных сетях. В 2012 г. аккаунты в Твиттере имели губернатора, что составило 86% от числа тех глав регионов РФ, которые зарегистрированы в соцсетях. В тройку наиболее популярных пользователей Twitter вошли: Г. Полтавченко, Н. Белых и А. Ткачев.19 Девятнадцать глав субъектов РФ завели личные блоги в «Живом Журнале» (39% от числа губернаторов, имеющих аккаунт в соцсетях). Лидером по числу «друзей» в «ЖЖ» стал Глава Чеченской Республики Р. Кадыров. Facebook не стал платформой для активного общения глав субъектов РФ со своими читателями. Только 7 глав регионов Официальный сайт Института независимых политических исследований http: // www.inpi.su; Официальный сайт Национальной службы мониторинга: http: // www.monitornews.ru вели страницы в данной сети (14% от числа губернаторов-блогеров). Наибольшее внимание пользователей Facebook привлекли О. Чиркунов и Н. Белых. Традиционные СМИ демонстрируют устойчивый рост внимания к присутствию глав субъектов РФ в блогосфере. Можно предположить, что данный тренд сохранится и в дальнейшем. В то же время значительная часть представителей губернаторского корпуса РФ (41%) до сих пор не стремится к общению с населением посредством соцсетей, несмотря на то, что активность главы региона дает дополнительные преимущества, а именно:

1) привлекает внимание СМИ;

2) формирует электоральный ресурс губернатора, что может стать особенно актуальным в свете возвращения прямых выборов в регионах;

3) создает дополнительный канал коммуникации с населением, что может использоваться в качестве критерия оценки эффективности главы региона.

В Таблице 3 (см. Приложение) наглядно представлена информация о присутствии Глав субъектов РФ в социальных сетях. Данная информация позволяет делать выводы о взаимодействии представителей политических элит РФ со СМИ, об открытости деятельности глав субъектов для пользователей интернета.

В Таблице 4 (см. Приложение) представлена информация об упоминаемости Глав субъектов РФ в сети Twitter.

"Институт независимых политических исследований" совместно с "Национальной службой мониторинга", используя метод экспертного опроса, ежегодно публикуют медиа-рейтинги информационной открытости и упоминаемости действующих Глав субъектов РФ. Данное исследование впервые в нашей стране позволило получить ответ на вопрос - каким должен быть информационно открытый губернатор. Показатель высчитывается как соотношение числа публикаций с прямой или косвенной речью персоны к общему числу сообщений с его упоминанием. При этом к сообщениям с цитатой в федеральных и http://www.regtime.ru/news/ региональных СМИ прибавились посты (твиты) и комментарии персоны в «ЖЖ» или Твиттере. В результате в ТОП рейтинга попали не те представители политических элит РФ, о которых больше всего пишут в СМИ, а те, каждое упоминание которых содержит «месседж» для той или иной аудитории. Так, например, в тройку наиболее информационно открытых губернаторов вошли:

Н. Белых, С. Морозов и Н. Комарова. Лидерами в своих федеральных округах, по итогам 2012 г., стали: губернатор Вологодской области О. Кувшинников (СЗФО), глава Камчатского края В.

Илюхин (ДФО), президент Бурятии В. Наговицын (СФО), губернатор Смоленской области С. Антуфьев (ЦФО), глава Ингушетии Ю. Евкуров (СКФО) и глава Адыгеи А. Тхакушинов (ЮФО). В свою очередь, в список наиболее закрытых для СМИ губернаторов вошли: глава Чукотского АО Р. Копин, врио губернатора Саратовской области В. Радаев и глава Мордовии Н. Меркушкин. Методика расчета рейтинга информационной открытости обусловлена реалиями сегодняшнего дня – блоги губернаторов все чаще становятся источниками эксклюзивной информации, а их аудитория в количественном плане вполне сопоставима с аудиторией традиционных СМИ в регионах. Высокие позиции в рейтинге удалось завоевать главе Ульяновской области С. Морозову, который вошел в тройку лидеров благодаря своим комментариям о поддержке строительства в регионе перевалочного пункта НАТО. В свою очередь, губернатор ХМАО Н. Комарова, помимо активности в Твиттере (111 записей), цитировалась в СМИ по итогам посещения избирательного участка на выборах президента РФ, а также ряда региональных совещаний. Также стоит выделить губернатора Приморского края В. Миклушевского, который за счет заявлений о приоритетных направлениях своей работы (борьба с коррупцией и декриминализация региона) и ведения Твиттера, сумел войти в ТОП-30 рейтинга. http://monitornews.ru/ratings/44942/ В целом же, 2012 г. также запомнился активным обсуждением в СМИ возможных перестановок в губернаторском корпусе в связи с ожидаемым переходом к прямым выборам глав субъектов РФ. Тем не менее, немногие из губернаторов использовали возникавшие в рамках данной темы информационные поводы для повышения своей комментарийной активности. Подобное поведение большинства глав регионов может служить свидетельством того, что основная фаза их переговоров с федеральным центром еще впереди, и до этого момента они предпочитают хранить молчание относительно своих планов. Активность глав регионов в соцмедиа также является своего рода стабилизирующим фактором: если раньше коэффициент информоткрытости губернатора во многом зависел от качественного реагирования на информационные поводы извне, то сейчас Твиттер и «ЖЖ» позволяют смягчать неудачную работу прессслужбы со СМИ. Таким образом, коэффициент информационной открытости становится более сбалансированным, так как отражает личную информационную экстравертность губернатора, а также работу пресс-службы.

По итогам 2013 г., согласно версии Национальной службы мониторинга, самыми «открытыми» представителями политических элит стали: В. Якушев (Тюменская область), А. Худилайнен (Карелия), Р. Кадыров (Чеченская Республика). Лидерами по активности в социальных сетях названы: глава Ингушетии Ю. Евкуров (530 записей в Twitter и LiveJournal), губернатор Вологодской области О. Кувшинников (364 публикации в Twitter и LiveJournal), глава Мурманской области М. Ковтун (357 записей в Twitter), глава Чечни Р. Кадыров (293 сообщения в Twitter и Instagram), губернатор Волгоградской области С.

Боженов (210 записей в Twitter и LiveJournal). Единоличным и безоговорочным лидером популярности среди российских политиков в 2013 г. (и по запросам Яндекса, и по упоминаниям в СМИ Яндекс.

Новости) стал Президент России В. В. Путин. Такая популярность в Интернете логична, ведь он – главная фигура в стране и любое значимое событие обязаРейтинг информационной открытости Глав субъектов РФ 2013 г.

http://top.rbc.ru/politics/14/01/2014/899264.shtml тельно обговаривается президентом. Вторым по популярности, согласно сложившейся традиции, назван второй по должности чиновник - премьер-министр России Д. А. Медведев. По сравнению с упоминаниями в СМИ В. Путина, премьер-министра в новостных русскоязычных лентах упоминают немного реже и информационные поводы намного слабее. Третью строчку в рейтинге популярности занял министр обороны России С. К. Шойгу. На четвертом месте лидер "Справедливой России" С. М. Миронов, который смог достичь высоких позиций в рейтинге, благодаря своей активности по многим общественным вопросам. Аутсайдерами российского политического Олимпа, которые не стремятся к излишней популярности в СМИ, по итогам 2013 г. названы: В. Матвиенко, Н.

Денин - губернатор Брянской области, Т. Мамсуров - глава Республики Северная Осетия—Алания, А. Хорошавин - губернатор Сахалинской области, В.

Шпорт - губернатор Хабаровского края, Н. Дудов - губернатор Магаданской области. Интернет-пространство становится новым полем для противостояния элит и контрэлит. Возникает идея создания виртуального сообщества, которое способно преодолеть иерархичность реальной власти. Это сообщество, в понимании сторонников концепции «плюрализма элит», можно считать независимой информационной элитой. Кроме того, появляется новая «несистемная» информационная элита, которая по-новому воздействует на политические процессы.

Блогосфера, ставшая в свое время питательной средой для виртуального гражданского протеста, сейчас, по-прежнему, остается главным рупором лидеров оппозиции и гражданских активистов. Жаркие баталии происходят не только на центральных площадях городов, в телеэфире или на страницах прессы. На площадках социальных масс - медиа ведутся не менее эмоциональные словесные поединки. Появляясь в Сети Интернет, громкие заявления лидеров проРейтинг "Биржевого лидера" политиков России: Путин стабильно в лидерах http://www.profi-forex.org/novosti-rossii/entry1008148614.html тестного движения, комментарии по происходящему или иллюстрации текущих событий моментально отслеживаются и тиражируются традиционными СМИ.

Так, например, несмотря на большой интерес прессы к деятельности С.

Удальцова, в 2013 г. лидерство по цитируемости материалов блогов в СМИ принадлежит непримиримому борцу с коррупцией А. Навальному (почти цитат). Блог С. Удальцова традиционные СМИ цитировали почти в два раза реже (около 1 760 раз), ему принадлежит вторая позиция в рейтинге. Третье место по упоминаемости в российских СМИ принадлежит оппозиционному политику Б. Немцову (12 270 упоминаний), чья персона популярна у прессы, чуть более, чем Ксения Собчак, находящаяся на четвертой позиции рейтинга ( упоминаний). Замыкает ТОП-5 лидер движения «Солидарность» И. Яшин ( 912 упоминаний в российских СМИ). Далее в рейтинге расположились такие оппозиционеры, как Э. Лимонов, И. Пономарев, В. Рыжков, Геннадий и Дмитрий Гудковы, Ю. Шевчук и т.д. Низкий уровень известности многих лидеров оппозиции и гражданских активистов в регионах России, в первую очередь, связан с отсутствием в повестке столичных митингов и шествий социального аспекта и предложений по решению конкретных проблем, что делает протестное движение отстраненным и мало интересным для подавляющего большинства населения российских регионов. Оппозиции, как силе, контролирующей власть, необходимы новые протестные формы, ориентированные на региональный менталитет в тех вопросах, которые реально волнуют людей. Только в этом случае социальные инициативы и борьба за интересы граждан может принести оппозиционному движению, не только популярность, но и реальную поддержку масс.

Таким образом, информационный ресурс, наряду с экономическим административным и политическим является одним из важнейших ресурсов элит.

СМИ могут быть мобилизованы политическими элитами для достижения тех или иных целей, направленных на создание необходимого сопровождения каких-либо действий властей. В функции современных СМИ входит:

Лидеры оппозиции в российских СМИ: http://www.public.ru/meeting - процесс критики и ревизии прежних политических ценностей и выдвижение новых, которые облачаются в формы идеологических платформ, способствующих консолидации сил в обществе, либо дестабилизации политической обстановки;

- контроль эффективности деятельности политических и, особенно, властных элит;

- контроль самого процесса борьбы за власть политических элит, контроль над избирательным процессом;

- обеспечение легитимизации политических элит;

- влияние на внутриэлитные политические ротации;

- информативная функция – информирование о текущей деятельности органов власти, принятых и рассматриваемых решениях, размещение официальных документов;

- обеспечение транспарентности деятельности всех ветвей власти;

- интерактивная функция, которая предполагает осуществление оперативной обратной связи с пользователями сайта и жителями субъектов РФ.

Специфика масс-медийного позиционирования политических элит в современном политическом процессе проявляется в:

- стремлении политических элит укрепить свое доминирующее положение в обществе посредством традиционных и виртуальных СМИ, переходе к новому формату политического и технологического лидерства с использованием возможностей быстрой и качественной «обратной связи»;

- формировании нового электорального ресурса путем воздействия на сознание и предпочтения людей, использовании разных ракурсов властного позиционирования для представителей конкретных возрастных групп, что увеличивает возможности влияния СМИ на исход политических кампаний и особенно актуально в период возвращения прямых выборов губернаторов;

- модерации общественно-политического дискурса политических элит в условиях глобальной информатизации, формировании политической повестки дня в информационно-обменных полях;

- использовании возможностей блогосферы не только как питательной среды для виртуального гражданского протеста, но и в качестве инструмента коммуникации между представителями политических элит или контрэлит с широкими общественными слоями;

- возникновении нового уникального малоизученного феномена - информационной «сетевой» нетократической элиты и ее способности не только контролировать деятельность политических элит, но и влиять на внутриэлитные политические ротации, формировать новые идеологические представления и установки;

- формировании положительного имиджа представителей федеральных и региональных органов власти, как среди рядовых граждан, так и среди потенциальных инвесторов, и, как следствие, формировании положительного имиджа субъектов РФ, что побуждает представителей политических элит использовать различные методики властного позиционирования:

а) апеллирование к этническому и/или конфессиональному фактору в этнорегионах России;

б) ориентация на региональный менталитет;

в) сопоставление с федеральной элитой, в отличие от методов позиционирования региональных элит постсоветского периода, противопоставляющих себя федеральному «центру».

Следовательно, средства массовой коммуникации выступают не только в качестве объектов, но и как активные субъекты процессов взаимодействия с политическими элитами. На современном этапе СМИ все более оказываются инструментом для достижения целей элит. Современные масс -медиа представляют собой эффективные долгосрочные системы регулирования, которые дают основания для нормативных ожиданий, содержат механизмы самопродвижения, организуют поведение политических элит и воздействуют на их восприятие, приоритеты и структуры организации. С позиции политических элит, соблюдение этих правил обеспечивает им легитимизацию. СМИ оказывают влияние на представителей политических элит благодаря тому, что последние воспринимают правила СМИ (правила отбора, презентации и интерпретации) как «фикции рациональности и выверяют свое поведение согласно этим фикциям»29. Влияние СМИ на политических акторов усиливается за счет того, что политические лидеры ориентируются на наглядные примеры эффективной коммуникации, используя различные знания, методы и практические рекомендации. В современном обществе позиционирование элиты напрямую зависимо от коммуникации. Медиаинституты, как генерирующие системы, влияют на политические элиты конституитивно. Они структурируют восприятие и полномочия политических акторов. Общественные требования, предъявляемые к элитным группам, доходят до них через «призму информации», которую передают массмедиа. В этих условиях для политических элит на всех уровнях особенно важны умение и навыки взаимодействия со СМИ, которые преобразуются во все более активного игрока на политическом поле.

Поллак Й., Загер Ф., Сарцинелли У., Циммер А. Политика и личность. – Харьков, 2012. – С. 49.

ГЛАВА 4. ДИНАМИКА И ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ

ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ

4.1. Региональные политические элиты современной России:

факторы трансформации и векторы позиционирования Исследование трансформации политических элит современной России невозможно вне сравнительного измерения. Распад Советского Союза, крушение экономической и политической системы страны – все эти процессы затронули субъекты Российской Федерации, которые не могли остаться в стороне от радикальных реформ и испытали потрясения кардинальных преобразований. Российские регионы, как неотъемлемая часть РФ, не были самостоятельны в выборе курса общественно-политического развития, их история есть следствие истории страны. Поэтому вне российского регионального контекста изучение процессов динамики и позиционирования политических элит не может быть теоретически успешным.

На региональном уровне современные политические элиты представляют собой немногочисленную социальную группу, которая оказывает существенное воздействие на процесс управления, имеет возможность принимать политические решения в масштабах региона и более результативно, чем все другие слои общества, участвует в формировании стратегии развития региона, одновременно обладая гораздо большим, чем другие группы, суверенитетом в формировании своего собственного положения.

При проведении анализа акторов российского регионального политического процесса, как нам представляется, целесообразнее применять понятие «политические элиты», а не элита. Современные исследования подтверждают, что способы функционирования и структура политических элит практически во всех российских регионах являются свидетельством сложного конгломерата сегментов, групп интересов, а не служат примером монолитной, жестко интегрированной политической структуры. Понятие «политические элиты», а не «элита», как единое целое, расширяя возможности сравнительного анализа многоуровневого строения элит, лучше отражает взаимодействия между элитными группами.

Политические элиты стали формироваться ещё в бывших республиках СССР. Уже в 1930-е гг., в период тоталитарного режима, проявлялись группы интересов внутри региональных элит, роль которых была легитимирована, благодаря федеративной форме устройства советского государства. Реформы территориального управления экономикой в период правления Н.С. Хрущева значительно усилили политический вес и ресурсы региональных элит. Во времена «застоя», благодаря определенному балансу интересов, федеральная власть не препятствовала региональным элитам управлять на основе коррупции, клановости, патрон-клиентарных отношений, требуя взамен безоговорочное выполнение политических и экономических требований федерального «центра». На смену жестко централизованной номенклатурной кадровой политике пришли многоуровневые согласования кандидатур в высшие эшелоны региональной власти, которые лично зависели от решений московского партийного руководства. «Перестройка», начавшаяся после прихода к власти М.С. Горбачева, была встречена элитами регионов, в целом, позитивно. Реформы Горбачева легализовали многообразие региональных и этнонациональных интересов. Произошел раскол элит, который привел к разрушительным последствиям для союзных республик и автономий РСФСР, так как центробежные силы возобладали над центростремительными и были оформлены в идеологию национального возрождения.

Формирование региональных элит Российской Федерации начинается после распада СССР, когда к власти приходят региональные группировки. Именно в этот период складываются «ядра» политических элит регионов. Можно Мохов В.П. Региональная политическая элита: к определению содержания понятия // «Экватор» 90-х. – Пермь, 1995. – С. 69-73.

согласиться с Н.Ю. Лапиной, которая в эволюции региональных элит постсоветского периода выделяет четыре основных этапа:

- сплочение вокруг губернатора РФ, назначаемого Президентом РФ, «ядра» региональной политической элиты (1992-1993 г.г.);

- первые губернаторские выборы и выборы региональных парламентов (1993-1994 гг.), результатом которых явилось переструктурирование политической элиты и институционализация взаимоотношений между законодательной и исполнительной властью регионов;

- приватизация государственной собственности и возникновение региональной бизнес-элиты, следствием чего стало формирование новой модели взаимоотношений региональной власти и бизнеса (1994-1996 г.г.);

- формирование новой структуры региональных политических элит на основе взаимоотношений между федеральным «центром» и регионами, начиная с 1999 г. Следствием проведения рыночных реформ в России явилось усиление позиций региональных элит. Центр реформирования находился в Кремле, но проецировался на региональный уровень. Ресурсы власти местных элит значительно расширились. Им удалось приобрести новые полномочия (право регулирования ценовой и налоговой политики региона, контроль над ходом приватизации и т.д.) и сохранить прежние рычаги управления экономикой. Борьба региональных элит за повышение правового статуса своих территорий началась в 1992-1993 гг. Новая Конституция, принятая в декабре 1993 года, провозгласила равенство всех субъектов Федерации и предусматривала заключение договоров и разграничение полномочий между «центром» и регионами. Данное положение было внесено в Основной закон РФ под влиянием региональных элит. Компромиссные стратегии стали доминировать во взаимоотношениях «центра» и местной власти, что проявлялось в формировании договорных отношений между федеральными и региональными элитами. Наиболее мощные региональные Лапина Н.Ю. Региональные элиты России: кто правит на местах // Россия и современный мир. – 1998. -№ 1. – С. 100.

элиты получали существенные льготы и привилегии. Стремление сохранить контроль над экономическими и политическими ресурсами привело к возникновению локальных идеологий, в которых явно просматривалась угроза сепаратизма. В указанный период федеральная элита не обладала достаточным ресурсным потенциалом (экономическим, административным и т.д.) для влияния на региональные элиты. Отношения между местной властью и федеральным «центром» строились на основе сделок, компромиссов, заключались в предоставлении элитам крупных регионов широких прав в обмен на молчаливое признание прерогатив федеральной элиты. После распада СССР, в начале 1990-х гг., политически расколотые федеральные элиты вынуждены были передать на региональный уровень значительный объем ресурсов: договорной порядок легитимизации отношений центррегионы, практику ассиметричных двусторонних соглашений, контроль за назначением руководителей территориальных структур (высших представителей судебной власти, избирательных комиссий, таможенных и налоговых и служб и т.д.). Произошел переход от советской декларированной модели федерализма к ассиметричной и децентрализованной федерации постсоветского периода. Региональные политические элиты обрели закрепленные конституционно институты власти: статус субъектов федерации для своих зон влияния, участие в Совете Федерации РФ, выборность глав регионов и региональных легислатур. Система органов государственной власти, полномочия и порядок формирования их на уровне субъектов Российской Федерации, гарантии функционирования федеративного строя были закреплены новой Конституцией РФ и конституционными законами-договорами о разграничении полномочий.

Вследствие этого элиты получили институциональное закрепление своего влияния, произошла быстрая диверсификация элит, закрепилась децентрализованная модель внутриэлитных отношений «по вертикали». 33 Процесс децентралиМагомедов А.К. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России: сравнительный анализ. – Казань. – 1998. – С.10-11.

Бахлова И.В. Региональные политические элиты в федеративном государстве // Политология. – Саранск, 2002. – С. 211-212.

зации вышел из-под контроля федеральных элит и приобрел черты неуправляемости. Региональные лидеры стали воспринимать себя в качестве равноправных автономных «игроков» на политической арене. Данная тенденция получила крайнее выражение в сепаратистских настроениях региональных элит этнонациональных республик и высокоресурсных областей.

Позиционирование региональных элит в указанный период отличалось многообразием и зависело от социальных характеристик, идеологических ориентаций, степени ресурсной обеспеченности конкретного региона. Можно выделить следующие позиции региональных элит по признаку стратегии взаимоотношений с федеральным «центром», характерные для середины 1990-х гг.:

- элиты слаборесурсных дотационных регионов, позиционирующие себя в качестве исполнителей инициатив федерального центра и проявляющие лояльность к центральной верховной власти (КБР, РСО-Алания, КЧР, РИ, РД, Пензенская и Курганская и области, Алтай и т.д.);

- элиты республик с высоким уровнем ресурсной обеспеченности и этнической мобилизации, избравшие позицию «борьбы за суверенитет и законные права» (Чеченская Республика, Татарстан, Башкортостан). Сходная стратегия позиционирования, но базирующаяся на внеэтнической основе, была характерна для Калининградской и Свердловской областей, Приморского края;

- элиты, поддерживающие интеграцию региона в мировой рынок и становление гражданского общества, позиционирующие себя как «локомотивы реформ» (Московская, Ленинградская, Самарская, Ярославская, Пермская области и т.д.), то есть элиты регионов с уменьшенными финансовыми обязательствами перед «центром», низким уровнем этнополитической напряженности, имеющие развитую многоотраслевую промышленность и сферу услуг;

- элиты агропромышленных регионов, использующие позицию «прагматического партнерства», включающую использование компромиссных стратегий между выполнением воли федеральных элит и моделью изолированного роста с опорой на собственные силы (Ульяновская и Волгоградская области, Ставропольский и Краснодарский края, регионы Центрального Черноземья).

Система внутриэлитного взаимодействия в постсоветский период не исчерпывалась федеральным и региональным уровнями. Большую роль играли элитные группы крупных административных центров субъектов РФ и больших городов со значительными политическими и экономическими ресурсами (Москва, Санкт-Петербург, Сочи, Пятигорск, Череповец, Находка, Норильск и т.д.). Острая конкуренция по вертикали существовала между тремя уровнями политических элит: «страна-регион-местность». Они стимулировались противоречивостью нормативно-правовой базы и слабостью местного самоуправления. Конфликты разворачивались не только по «вертикали», но и по «горизонтали», между ветвями власти, между политическими, административными и неформальными элитами. Традиционный для России сверхцентрализм политической системы усугубился последствиями региональной постсоветской децентрализации, которая привела к неформальному торгу о разделе власти, подчас вызвавшему хаос. На основе исследований В.А. Ковалева можно выделить факторы политического процесса, которые отличают «столичный» путь развития от регионального, называемого автором «немосковским» политическим процессом:

- непрочные отношения между регионами и политическим «центром» (инверсионный маятник от сверхцентрализма советского времени до самоуправства 1990-х гг.);

- участие регионов России в глобальных процессах на уровне двойной периферии (внутри мировой системы по сравнению со столичными мегаполисами);

- отсутствие реального принципа разделения властей, замена публичной политики на неформальные пакты элит;

- осуществление контроля со стороны власти над партиями, общественнополитическими движениями, СМИ;

Овчинников А.П. Политическая регионалистика: три уровня власти в региональном измерении. – Самара, 2002. – С. 102.

- слабость ментальности и институтов гражданского общества (незащищенность гражданских инициатив, социальная апатия, безразличие, низкая культура политического участия). В постсоветский период передел собственности и власти резко усилил позиции региональных элит. В 1997 году, например, в распоряжении регионов находилось до 20% стоимости государственного и муниципального имущества, в то время как федеральные власти владели лишь 14%. Учитывая то, что более 80% организаций и предприятий страны находилось в частном владении, возникла модель, называемая «перевернутая пирамида».36 С одной стороны - методы наращивания экономических ресурсов элит: контроль над региональным бюджетом и сбором налогов; предоставление кредитов и субсидий лояльным бизнес-слоям; участие элит и околоэлитных групп в управлении имуществом и приватизации; лицензирование фирм и др. С другой стороны – финансирование представителями бизнес-элит политического рынка, лоббирование управленческих решений и нужных законов, а в крайних формах - «приватизация власти» со стороны ФПГ.

В зависимости от экономической ресурсной базы (экономически-ресурсной позиции) в постсоветский период выделялись следующие группы региональной элиты:

1) элиты регионов с развитой добывающей промышленностью (Татарстана, Саха-Якутии, Башкортостана, Красноярского края, Коми, ХантыМансийского и Ямало-Ненецкого АО), имеющие контроль над природным сырьем – нефтью, газом, древесиной, драгоценными камнями, рудами и ориентированные на экспорт. В сферу их интересов входило: создание оффшорных и налоговых зон, максимальная интеграция России в мировую экономику, снижение отчислений в федеральный бюджет. увеличение хозяйственной самостоятельности;

Ковалев В.А. «Не-московский» политический процесс: факторы трансформации и перспективы изучения // Регионология. – 2001. - № 3.- С. 52.

Распределение приватизированных предприятий по формам собственности // Статистическое обозрение. – 1998. - № 1.- С. 66.

2) элиты торгово-промышленных регионов, центров коммуникаций страны; были активно вовлечены в транспортные и информационные связи, ориентированы на мировую торговлю (Москва, Санкт-Петербург, Мурманская, Архангельская, Камчатская области, Приморский край). При этом ключевую роль играла Москва, активно проводящая экономическую и политическую экспансию в регионы;

3) элиты развитых промышленных регионов с доминированием отраслей тяжелой, наукоемкой, оборонной промышленности. Испытывая тяжелый ресурсный кризис, были заинтересованы в политике федерального протекционизма на внешних рынках, в получении инвестиций для модернизации производства (Нижегородская, Самарская, Новосибирская, Томская, Свердловская, Челябинская, Пермская области). В данном случае наблюдается разновариантность региональных элит по стратегиям и ориентациям в силу отраслевой неоднородности субъектов РФ: одни возлагали надежды на государственное финансирование (Свердловская, Омская, Иркутская, области), другие ориентировались на сотрудничество с европейскими странами (Карелия, Нижегородская область);

4) элиты аграрных и агропромышленных регионов, занимавшие государственно-протекционистские позиции (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область, Центральное Черноземье, Южный Урал, Забайкалье, Нижнее Поволжье). К преимуществам указанных регионов можно отнести: наличие плодородной земли, квалифицированной рабочей силы, мощного потенциал туризма и коммуникаций. Однако эти регионы больше других страдают от этнических конфликтов, бесконтрольной миграции, межотраслевого ценообразования, что делает аграрный сектор низкодоходным;

5) элиты депрессивных регионов со слабым экономическим потенциалом, зависимы от получения дотаций из федерального бюджета (республики Северного Кавказа, Калмыкия, Бурятия, Алтай, Тыва, Коми-Пермяцкий, Еврейский АО). Здесь преобло жестко-корпоративное регулирование внутреннего рынка, административно-клановое предпринимательство.

Начавшиеся вначале 2000-х гг. достаточно серьезные изменения принципов формирования исполнительных и законодательных органов власти привели к изменению механизмов рекрутирования региональных политических элит.

Трансформация элитных групп, характера политических отношений и институтов власти стала возможна при взаимодействии трех факторов: институционального (выражающего рост зрелости интересов элит, воплощенный в сознании и действиях их представителей); культурного (способствующего легитимации власти элиты на основе принятых в обществе ценностных ориентаций, моральных и этических норм, стереотипов и политической культуры); структурного (связанного с функциями органов власти, с типом формирования и деятельностью этих структур).

К представителям современной региональной элиты, образующим в совокупности ее состав, можно отнести :

1. Главу исполнительной власти региона (губернатора, вице-губернаторов) и их клиентелу37.

До 2004 г. пост губернатора (главы исполнительной власти) оставался лишь формально выборным. Избирание Глав субъектов РФ было прерогативой законодательных собраний по представлению Президента РФ. Таким образом, в рассматриваемый период, федеральная элита стала доминирующим актором регионального политического процесса. Президент РФ юридически имел право отстранять от должности Глав регионов и распускать региональные законодательные собрания. Изолированная от центра «губернаторская вертикаль власти» была ликвидирована и встроена в общероссийскую систему институтов.

На основе взаимной лояльности и обмена ресурсами был достигнут, своего рода, компромисс между федеральной и региональными элитами. Под патронажем государственных органов происходила активизация экспансии крупного капитала в регионы. Меры, направленные на укрепление вертикали власти в России, назначение губернаторов в условиях весьма непростой российской дейЛапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Региональные элиты в РФ: модели поведения и политические ориентации. – М., 1999. – С. 20-38.

ствительности, более четкое разграничение властных функций можно рассматривать, как усиление роли государства во властном регулировании. Содержанием политического процесса в России в указанный период явилось выстраивание новых отношений между федеральными и региональными элитами. «Властная вертикаль» стала новой формой субординации. В отличие от «олигархов», «равноудаленных» от власти, региональные элиты остались частью политического режима, акторами политического процесса, но их права были сильно урезаны. В результате реформ политической системы 2000-х гг.

был достигнут определенный компромисс между федеральной и большинством представителей региональных элит. Противостояние «федеральная элита – глава региона» стало чаще выражаться в непубличных формах. Следовательно, характер элитообразования существенно изменился, усилилась моноцентрическая модели власти. Практика назначения губернаторов не только укрепила «вертикаль власти», но и усилила позиции Глав регионов, как основного канала коммуникации региональных конкурирующих групп с федеральным «центром». Глава региональной исполнительной власти в качестве «преобладающего субъекта элитной композиции»40 наделен формально-юридическими полномочиями и обладает правом вводить в действие законы субъекта Федерации, выступать с законодательными инициативами, заключать договора и соглашения, вести переговоры.

В большинстве регионов он формирует, возглавляет и отправляет в отставку высший орган исполнительной власти, контролирует местный бюджет и расходование финансовых средств. Ближайшее окружение, в том числе неофициальное, концентрируется вокруг главы исполнительной власти и составляет его команду. Именно от личной позиции Главы региона и его команды зависит выМеньшиков В.В. Самостоятельность власти как проблема // Элиты и будущее России:

взгляд из регионов. Сб. материалов / Отв. ред. В.Г. Игнатов. – Ростов н/Д, 2007. – С. 13.

Гаман-Голутвина О.В. Российские политические элиты: факторы эволюции //Элитизм в России: «за» и «против». – Пермь, 2002. – С. 69.

Ривера Ш.В. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Полис.- 1995. - № 6.- С.64.

бор привлекательных характеристик и позиционирование региона в современной коммуникативной среде.

2. Представителей региональных административно-бюрократических элит в органах исполнительной власти.

Этот сегмент региональных политических элит включает в себя руководителей подразделений исполнительной власти - правительств, министерств, комитетов, департаментов и т.д. Административная элита выполняет как экономические функции: налогообложение, установление цен, таможенный контроль, экологический и санитарный контроль, лицензирование и кредитование, так и некоторые административно-организационные и политические функции:

организацию избирательных комиссий во время выборов, обеспечение безопасности и пограничного контроля. Патрон-клиентарные отношения представителей административных элит, бизнес-элит, а также предпринимательство самих сотрудников администрации относится к неформальной части функций.

Представители административной региональной элиты заинтересованы в успешном позиционировании региона, конструировании его целостного привлекательного имиджа, что обусловлено двумя факторами:

- требованием федеральной власти демонстрировать эффективную политику, которая бы пользовалась поддержкой населения региона;

- поиском новых инвестиций для более эффективного функционирования региона и конкуренцией с соседними регионами. Первая позиция была сформулирована в Указе Президента РФ «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ»41, который непосредственно адресует региональную власть к формированию нематериального ресурса управления. В систему показателей эффективности управления включена удовлетворенность населения деятельностью органов исполнительной власти субъектов РФ, в том числе их информационной открытостью. Данное требование объясняется тем, что при замерах рейтинга доверия федеральной и региональной См. Указ Президента РФ «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ» от 28 июня 2007 № 825: http://www.kremlin.ru/ власти последняя, как правило, заметно отстает. Вторая детерминанта связана с развитием конкуренции между субъектами за привлечение инвестиций.

3. Представителей органов законодательной власти.

Члены представительных органов власти принимают участие в разработке и принятии Конституции (Устава) субъекта Федерации, утверждении бюджета, установлении размера региональных налогов и сборов, формировании состава администрации и правительства региона, заслушивании отчетов. Официальные функции ограничены в исполнении слабыми ресурсами влияния депутатского корпуса. Лоббирование интересов при законотворчестве и кадровых изменениях, патрон-клиентарные отношения преобладают среди неформальных функций парламентского сегмента элиты 4. Представителей региональных отделений силовых федеральных структур (министерства обороны, МВД, ФСБ, прокуратуры и т.д.) С одной стороны, руководители федеральных силовых органов власти на уровне региона являются частью единой «вертикали» исполнительной власти страны. Кадровые назначения и снятие с должностей указанных лиц происходит согласно решениям федеральных ведомств. С другой стороны, в силу действия неформальных практик, они могут испытывать давление со стороны региональных лидеров, лоббирующих свои интересы.

5. Полномочных представителей Президента в регионах, выполняющих функции координирующей структуры для многочисленных региональных подразделений, которая на уровне федеральных округов способствует улучшению деятельности по реализации внутренней и внешней политики страны; контролирует исполнение решений федеральных органов власти; участвует в реализации кадровой политики Президента РФ на уровне федерального округа.42 В функции полпредов входило: ликвидация чрезмерной «политической самодостаточности» недемократических региональных сообществ путем создания оппозиционных структур; учреждение управленческого механизма на местах, соИгнатов В.Г., Бутов В.И. Южная Россия: история и современность. – Ростов н/Д, 2002.- С.

289-290.

ответствующего экономической структуре и социальным особенностям данного региона, с одной стороны, и структуре федеральной власти и характеру отношений региона с центром – с другой; ликвидация негативных последствий центробежных тенденций периода президентства Б.Н. Ельцина, в результате чего отдельные регионы трактовали свой «государственный суверенитет» на уровне полномочий и функций отдельных субъектов международного права;

обеспечение единого экономического и правового пространства.43 Характерно, что полпредами Президента в начале 2000-х гг. стали, в основном, выходцы из силовых структур. Например, полномочным представителем Северо – Кавказского федерального округа был назначен бывший командующий объединенной группировкой федеральных сил в Чечне, генерал-полковник В. Казанцев.

Уральский федеральный округ был отдан под руководство бывшего зам. министра МВД РФ, генерал-полковника милиции П. Латышева. В некоторых случаях аппарат полпредов комплектовался из представителей региональных контрэлит и лиц, прибывших из других регионов.

Практическая реализация полномочий полпредов Президента в федеральных округах позволяет рассматривать их в качестве основных звеньев института «федерального присутствия». В особо сложной социально-экономической, общественно-политической и криминогенной ситуации значение полпреда возрастает. Следовательно, институт полномочного представителя Президента РФ в федеральных округах очень важен, как инструмент антикризисного управления, звено института федерального вмешательства. Без поддержки представителей данного сегмента региональной политической элиты не может быть сформирована четко выраженная стратегия развития региона и проведена целенаправленная региональная политика.

6. Крупных региональных предпринимателей.

Большое значение для понимания динамики федеральной и региональных политических элит, а также их места и роли в политико-административном и Путин В.В. Позитивные тенденции есть, но пока это только тенденции // Независимая газета. – 2000. – 28 мая. – С. 8.

социальном управлении имеют характеристики, отражающие взаимодействие с другими элитными группами, прежде всего, бизнес-элитами. Российский бизнес, подчиняясь бюрократическим структурам, как правило, дистанцируется от власти, рассматривает власть не как потенциального партнера, а как своего рода «крышу». Часть крупных предпринимателей предпринимает попытки вхождения во властные структуры или создания общественно-политических организаций, отражающих интересы бизнес-элиты. Однако стремление бизнесэлиты завоевать собственные устойчивые позиции в рамках административной элиты носит перманентный характер и контролируется властью, которая старается оставить бизнесменов на второстепенных ролях.

Представители регионального бизнеса, с одной стороны, контролируют значительную часть экономических ресурсов региона, занимают ключевые позиции во владении и распоряжении собственностью. С другой стороны - обеспечивают функцию поддержки официальной власти или вступают в борьбу за получение власти в том случае, когда глава региона нелоялен интересам бизнес-групп.44 Представители бизнес-элиты могут финансировать предвыборные кампании, кредитовать региональный бюджет, способствовать смягчению социальной напряженности, спонсируя социальные программы. В некоторых регионах руководители бизнес - структур становятся реальными обладателями власти, а главы регионов и председатели законодательных собраний играют роль менеджеров финансово-промышленных групп. На современном этапе в политической системе регионального уровня позиции бизнес-элиты укрепляются. Информационно-коммуникативная работа в сфере конструирования имиджа регионов в настоящее время востребована для успешного позиционирования региональной бизнес-элиты, что объясняется ростом конкуренции между субъектами РФ за привлечение трудовых ресурсов и инвестиций.

Семина Л., Белый А. Магнаты открывают второй фронт в регионах // Российская газета. – 2000.- 27 октября.

7. Руководителей неправительственных институтов, партий, общественнополитических движений и конфессиональных организаций, представителей средств массовой информации, деятелей науки, культуры и спорта.

Представители практически всех вышеперечисленных структур, за исключением лидеров некоторых политических партий, в целом, слабо представлены в элитах регионов. Существующее небольшое влияние обеспечивается, прежде всего, за счет ректоров ВУЗов, редакторов СМИ, представителей спортивной элиты. Невысокий уровень влияния данного сегмента на ротацию региональных элит препятствует активной конкуренции регионов, развитию региональных рынков и широкой поддержке населением региональных органов власти.

Региональные руководители партий, общественно-политических движений, СМИ финансово зависимы от крупного бизнеса и системы органов власти.

Этот сегмент элиты усиливает свое влияние, прежде всего, за счет партии «Единая Россия». Партия власти выступает в качестве одного из каналов рекрутирования элиты в региональные властные структуры и влияния «центра»

на региональных лидеров.

8. Представителей организованной преступности и криминальных структур.

Стремление организованной преступности к оказанию воздействия на принятие государственных, в том числе политических, решений, взятию под контроль деятельности органов государственной власти и управления проявляется в создании ею позиций во властных структурах, проникновении в управленческие звенья министерств, ведомств, их органы на местах. Представители организованной преступности выполняют функции контрэлиты и, являясь антисистемным актором, оказывают весомое влияние на политические процессы в регионах и местных сообществах, а иногда успешно институционализируют свое влияние. Анализируя характеристики современных региональных элит с применением методов социологии, целесообразно обратиться к данным, формирующимся Мухин А.А. Российская организованная преступность и власть. – М., 2003. – С. 77-94.

в общественном мнении. В сентябре 2013 г. нами было проведено социологическое исследование «Позиционирование административно-политической элиты (на примере РСО-Алания)» по методике ростовской научной элитологической школы.46 Анкетный опрос охватил 400 человек; вид деятельности респондентов: административно-политический и хозяйственно-экономический сектор.

Для более подробного анализа региональной политической элиты параллельно был проведен экспертный опрос методом «снежного кома». Для экспертного опроса был создан гайд, в основу которого легла структура анкеты для массового опроса. Всего было опрошено 35 экспертов из числа руководителей среднего звена государственной и муниципальной службы РСО-Алания со стажем работы в органах власти: свыше 20 лет – 26 %; свыше 10- 15 лет – 43 %; свыше 5-10 лет – 31%. Среди экспертов доминировали представители муниципальной элиты – 47 %, представители исполнительной власти – 30 %; законодательной власти – 13 %; научная элита – 10 %. Для сравнения приводится таблица простых распределений, характеризующих ответы респондентов и экспертного сообщества в предыдущем аналогичном опросе 2010 г.

Анализируя ответы на вопрос, кому реально принадлежит власть в регионе, можно сделать вывод об устойчиво сложившемся мнении о высокой значимости регионального главы и его команды, представителей республиканской административной элиты и коррумпированной части чиновничьего аппарата.

Следовательно, основу республиканской политической элиты образует исполнительная ветвь власти. Согласно данным ростовской элитологической школы, данная закономерность обнаруживается во всех регионах России. И хотя роль «административного сегмента» и его удельный вес в составе политических элит зависят от целого ряда факторов (структура региональной экономики, характер См. Российские элиты в зеркале социологии. Информационно-аналитические материалы. – Ростов н/Д, 2007; Государственное и муниципальное управление социальными и политическими процессами в регионе: общественное мнение и экспертные оценки. – Ростов н/Д, 2011;

Понеделков А.В., Старостин А.М., Змияк С.С. Региональные административно-политические элиты в зеркале социологических опросов // Материалы Первого Всероссийского элитологического конгресса с международным участием «Элитология России: современное состояние и перспективы развития» - Ростов-н/Д., 2013. - Т. 2. – С. 13-25.

регионального политического режима, исторические традиции и т.д.) - налицо тенденция к усилению влияния «административной вертикали».

Что касается демократического компонента властных структур, избираемых населением (республиканский Парламент, региональные отделения партий), то они занимают весьма скромные позиции (см. Приложение. Таблица 5).

Механизм подбора кандидатов заключается в том, чтобы создать парламент из «своих» людей, поэтому учет политических качеств будущего депутата, его возможности представлять общество, работать с людьми отодвигается на второй план. Наряду с узостью состава депутатского корпуса, существенной причиной низкой эффективности региональных парламентов является повсеместное несоблюдение одного из базовых принципов демократического правления – разделения властей. Все это характерно и для федерального уровня государственной власти, но в регионах проявляется жестче и откровеннее. Представительные органы власти находятся, как бы, под контролем исполнительной власти и в своей деятельности руководствуются ее указаниями. Необходимое укрепление «вертикали власти», осуществленное руководством страны, привело к ослаблению авторитета и возможностей региональных парламентов. Таким образом, региональные представительные элиты испытывают явный недостаток политической силы и властного влияния.

Приоритеты для действий органов власти и управления определяются сложностью социально-экономического развития депрессивного региона, каким является РСО-А, проблемами безопасности и терроризма, напряженностью межнациональных отношений. Важность социально-экономических и политических принципов позиционирования элиты представлена в Приложении (Таблица 6). В процессе дифференцированной оценки позиций населения разных регионов необходимо подчеркнуть, что жители РСО-А оценивают современную социально-политическую обстановку в республике, как напряженную (76,7%). Определенный интерес представляет и четко сформировавшееся мнение респондентов о том, что экстремистские политические партии и религиозные организации в наибольшей степени заинтересованы в обострении политической ситуации и межнациональных отношений на Северном Кавказе при активной финансовой помощи из-за рубежа.

Проблема ближайшей перспективы взаимодействия элит между собой и с населением региона прослеживается в ответах на вопрос: «Каким требованиям должна удовлетворять современная элита?» (см. Приложение. Таблица 7) Большая часть респондентов отводит профессионализму, образованности ориентированности элиты на социальную справедливость и учету интересов различных социальных групп значительный удельный вес. Таким образом, в общественном мнении преобладает запрос на качественный состав и эффективную деятельность элит.

Структура региональной политической элиты РСО-А представлена: Главой республики, членами правительства и депутатского корпуса Парламента, представителями муниципальной власти и органов самоуправления, представителями бизнеса, политсоветом партии «Единая Россия», руководством других политических партий. На современном этапе политической составляющей в стратегиях региональных элит является преемственность развития политических элит российского общества, что практически исключает случайное попадание в элитный слой. Механизмы воспроизводства региональных элит в восприятии населения представлены в Приложении (Таблица 8). Полученные результаты свидетельствуют о преобладании гильдейского способа рекрутирования элиты РСО-А. Что касается оценки влиятельности механизмов, относящихся к меритократическим и демократическим, действие которых ведет к отбору профессиональных политиков и чиновников, то сравнительно небольшой процент опрошенных указывает на влияние указанных механизмов в процессе формирования современных политико-административных элит.

Ведущими механизмами рекрутирования региональных политических элит по-прежнему является: кооптация; контроль над властными или экономическими ресурсами; общие политико-экономические интересы; наличие родственных и земляческих связей и опыта совместной деятельности с первыми лицами регионов; патрон-клиентарные отношения и неформальные механизмы поддержки со стороны групп влияния (фаворитизм, протекционизм, коррупция и т.д.).

Особенность властного позиционирования административно-политических региональных элит заключается в том, что назрела необходимость модернизации кадрового состава элиты и это совпадает с изменениями губернаторской вертикали субъектов РФ.

Оценка динамики изменений современных российских политических элит свидетельствует об ухудшении качественных показателей элит, снижении эффективности действий региональных властей, бюрократизации представителей органов власти и их низком профессионализме (см. Приложение. Таблица 9).

Что касается мер, предлагаемых респондентами для повышения эффективности деятельности элит, то они носят разноплановый характер. Наиболее важными условиями выступает введение личной ответственности за невыполнение служебных обязанностей (более 50% опрошенных), улучшение качественного состава элит (более 40%), контроль сверху (34%). Здесь же следует отметить, что, согласно мнению населения, только лишь Президент РФ может эффективно влиять на региональную политику, стабилизацию социально-экономической и политической ситуации в регионе (более 70 %), далее названы Государственная Дума (32%), ФСБ (27%), руководители субъекта РФ и государственная власть в субъектах РФ (25%).

В значительной степени влияние федерального «центра» обусловлено экономическим неблагополучием большинства дотационных регионов, где отсутствие материальных и финансовых ресурсов не дает возможности проведения самостоятельной политики. Политические элиты регионов-доноров более независимы от «центра», но и они при принятии стратегически важных решений ориентируются на мнение федеральной элиты. Несамостоятельность региональной исполнительной власти приводит, по нашему мнению, к снижению требований, предъявляемых к ее компетенции, к падению уровня ее ответственности за результаты проводимой региональной политики. Иными словами, зависимость областного правительства от федеральной власти неизбежна в силу особенностей самой политической структуры российского общества. Безусловно, региональные элиты, как субъект политики – необходимый элемент политической системы, Однако их структурирование существенно беднее, чем у политических элит федерального уровня, что сказывается на эффективности деятельности элит.

Следует особо подчеркнуть, что характеристики российских региональных элитных групп, как и сообщества в целом, мозаичны и различаются в зависимости от региона, их вряд ли можно привести к одной унифицированной модели в силу различных стержневых основ составляющих элит. Однако сопоставление мнений населения по наиболее характерным позициям исследований, проведенных по методике ростовской научной элитологической школы, показывает, что основные вышеуказанные тенденции сохраняются во всех наблюдаемых регионах РФ. Таким образом, на основе вышеизложенного можно отметить, что в регионах постсоветской России сформировались политические элиты, своеобразные по институциональному дизайну, ресурсам влияния и методам деятельности.

Структура элит включает в себя синтез субъектов влияния, сегментарных элитных группировок, своеобразных по своим функциям: властная элита, административно-политическая элита, бизнес-элита, партийная элита, руководители СМИ. Особое место занимают криминальные структуры и лидеры организованных преступных группировок, которые стремятся преобразовать экономическое влияние в институциональную власть.

В начале 1990-х гг. региональные политические элиты контролировали экономические ресурсы, владели и распоряжались приватизированным имуществом, что способствовало их обособлению от общероссийской элиты. Воспринимая, себя в качестве автономных, равноправных с федеральным «центром» игроков на политической арене, региональные элиты, достигнув внутригрупповой консолидации, выработали нормы неформального взаимодействия между отдельными субъектами политики. При этом российская региональная политика определялась скрытыми внутриполитическими и экономическими Понеделков А.В., Старостин А.М., Змияк С.С. Указ. соч. – С. процессами, развивающимися в стране и выражающими интересы политических элит, конечной целью которых было не достижение общественного блага, а реализация собственных групповых интересов. В то же время, региональные политические элиты, не сумевшие сформулировать и претворить в жизнь приемлемые для большей части населения идеологические установки, устремления и образцы поведения, оказались неспособны достичь консолидации внутри самих себя.

Содержание трансформационных процессов, продолжавшихся на протяжении постсоветского периода, можно охарактеризовать следующим образом:

- появление новых источников рекрутации (например, бизнес-структуры), слияние во многих регионах политических и бизнес-элит;

- более открытый характер региональные элит, способность адаптироваться к новым условиям;

- возрастание профессионального и интеллектуального потенциала региональных элит;

- формирование региональных «партий власти» вокруг действующего главы исполнительной власти;

- наличие кланового характера внутриэлитных взаимоотношений;

-формирование общекорпоративных интересов различных элитных групп.

На современном этапе в субъектном пространстве региональной российской политики происходят следующие изменения, существенно влияющие на динамику и векторы позиционирования политических элит:

- возрастает влияние федеральной элиты в регионах, связанное с отсутствием единства региональных элит, их приверженностью групповым, партикулярным интересам. Федеральные элиты не является единым образованием, противоречия между различными группами нередко проявляются на региональном уровне, в результате чего расстановка политических сил в регионах, порой, является проекцией московских конфликтов. Вместе с тем, региональные политические элиты являются инструментом реализации интересов центральной элиты, и наличие противоречий не меняет этого обстоятельства, выступают в роли коммуникатора между обществом и федеральными властями, находятся в стадии постоянного взаимодействия;

- циркуляция элит носит многосторонний характер: представители региональных элит пополняют элиту федерального уровня, рекрутирование региональных элит возможно за счет представителей «центра»;

- ведущими механизмами рекрутирования региональных политических элит по-прежнему являются: кооптация; контроль над властными или экономическими ресурсами; общие политико-экономические интересы; наличие родственных и земляческих связей и опыта совместной деятельности с первыми лицами регионов; патрон-клиентарные отношения и неформальные механизмы поддержки со стороны групп влияния (фаворитизм, протекционизм, коррупция и т.д.);

- усиливается влияние исполнительной власти субъектов Федерации на региональный политический процесс, представительные органы власти находятся под контролем исполнительной власти и в своей деятельности руководствуются ее указаниями. Наряду с узостью состава депутатского корпуса, существенной причиной низкой эффективности региональных парламентов является повсеместное несоблюдение одного из базовых принципов демократического правления – разделения властей;

- современные политические элиты регионов России отличаются многослойностью, на любом уровне административных структур существуют свои элитные группировки;

- на смену идеологическому противостоянию политических элит регионов России приходит борьба за ресурсы;

- рост миграционных потоков, которым подвержены российские регионы, приводит к изменениям в составе элит на всех уровнях;

- вследствие развития геополитических, геоэкономических и геокультурных процессов региональные политические элиты становятся объектом внимания целого ряда государств. И для понимания процессов, происходящих в современных региональных элитах поликонфессиональных и поликультурных государств, это обстоятельство имеет важное значение.

4.2. Институционализация формирования региональных политических элит (на примере республик Северного Кавказа) Одним из ключевых моментов в исследовании политических и социальных процессов, происходящих в настоящее время в субъектах Российской Федерации, является проблема институционализации региональных политических элит. Элиты влияют на принятие стратегически важных решений в регионе, являются доминирующим актором регионального политического процесса.

Осмысление специфики политического процесса невозможно без изучения основных показателей состояния политической элиты.

В контексте общероссийских политических реалий, тенденций элитогенеза отмечаются выраженные региональные особенности, вызванные социальноэкономическими, историко-культурными, социоментальными и др. факторами.

Политическая аналитика, применяемая к современному элитологическому процессу Северо-Каказского федерального округа, предусматривает соотнесение детерминации и институционализации региональных элит со структурированием историко-культурных, общественно-политических и политикоуправленческих процессов. В СКФО очевидна высокая зависимость становления и функционирования региональных элит от объективной и субъективной динамики этнополитического процесса. Особыми факторами, которые существенно влияют на региональный элитогенез, выступают отождествление этничности и социальных негативов, проявления терроризма и национальнорелигиозного экстремизма, деструктивные религиозные учения, а также «надэтнические» криминальные конфликты, проявления коррупции, конкуренция между этническими группами в ходе осуществления реформы МСУ, в сфере сельского хозяйства, торговли, услуг и т.д.48 В связи с этим элиты СКФО вынуждены и призваны осуществлять политико-властно-идеологическое позиционирование на разных уровнях меж- и внутрирегиональных противоречий, не только социально-экономической и общественно-политической природы, но и этнополитической, этносоциальной, этноконфессиональной. Регион имеет отчетливые черты традиционного общества, в котором этническая идентичность как феномен и институт занимает существенное место в комплексе общественных отношений.