«МОСКОВСКИЕ НАУЧНЫЕ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ (20-е – 40-е годы 20 века) И ИХ РОЛЬ В СТАНОВЛЕНИИ КАФЕДР ВНУТРЕННИХ БОЛЕЗНЕЙ В МСИ – МГМСУ ...»

Нефрологическое направление исследований развивалось в первой половине 20-го века в рамках терапевтической клиники. Среди ведущих московских клиницистов в 20-е годы глубокие и оригинальные исследования патологии почек принадлежали М.И.Вихерту, сотрудниками которого на кафедре факультетской терапии 1-го МГУ были Е.М.Тареев и М.С.Вовси – в дальнейшем ведущие нефрологи страны. Напрашивается предположение, что формирование (с середины 20-х годов) нефрологической школы М.И.Вихерта оборвалось в связи с его ранней смертью (1928). Однако более детальное изучение этого вопроса показало, что в период работы М.С.Вовси в 1-м МГУ вопросы физиологии и патологии почек не фигурировали среди его основных научных интересов (об этом свидетельствуют список его работ в характеристике, подписанной М.И.Вихертом, и его отчет о зарубежной научной командировке - Архив АМН СССР – РАМН, ф.2 (ВИЭМ), оп. 2, ед. хр. 81.,лл. 320, 328). Проблемы нефрологии стали доминировать в его творчестве много позже и без видимой связи с М.И.Вихертом. Е.М.Тареев интересовался этими проблемами с 20-х годов, но наряду со многими другими разделами клинической медицины – он был терапевтом исключительно широкого профиля; нефрология приобрела для него ключевую роль в клинике внутренних болезней только во второй половине 20го века, в прямой связи с достижениями французской школы нефрологов. Следовательно, у нас нет оснований говорить о нефрологической школе М.И.Вихерта.

6. М.П.Кончаловский и его общетерапевтическая школа.

6.1. Максим Петрович Кончаловский.

Деятельность самого М.П.Кончаловского как одного из основоположников клиники внутренних болезней в СССР и его общетерапевтической школы широко освещена в историко-медицинской литературе. Это позволило нам не проводить углубленное исследование архивных источников и ограничиться критическим обзором материалов литературы.

Максим Петрович Кончаловский родился 14 октября 1875 г. в Одессе.

Отец работал переводчиком, книготорговцем, издателем; дед по отцу был судовым врачом из эскадры адмирала П.С.Нахимова, затем – главным врачом ряда городских больниц. Во многом под влиянием семейных рассказов о деде – морском враче - М.П.Кончаловский в 1894 г. поступил на медицинский факультет Московского университета (рис. 1).

Рисунок 1. М.Кончаловский – студент (1897).

Рисунок 2. В.Д.Шервинский (во втором ряду справа) и Е.Е.Фромгольд (во втором ряду в центре) у М.П.Кончаловского на праздновании по поводу получения им звания профессора (1918).

М.Н.Никифорова и переводу учебника под редакцией В.Д.Шервинского; именно от Шервинского (рис. 2) и его ассистента Л.Е.Голубинина он получил на кафедре частной патологии и терапии «первые уроки». Окончив в 1899 г. Московский университет и получив диплом лекаря с отличием, М.П.Кончаловский остался в качестве экстерна в факультетской терапевтической клинике. Он писал о своих учителях: «В 1899 году, когда В.Д. Шервинский получил кафедру Захарьина, я остался при этой клинике и с тех пор я всю жизнь был связан с В.Д. самой тёплой дружбой. … Я с особенной благодарностью вспоминаю ассистента Голубинина, который вёл всю лечебную работу клиники и от которого я воспринял методику клинического исследования больного, я посещал его дневные и вечерние обходы и учился у него» [163].

Роль В.Д.Шервинского в становлении М.П.Кончаловского как исследователя подчеркивается еще и тем обстоятельством, что молодой ученый публиковал свои первые работы прежде всего в трудах Московского терапевтического общества, под наблюдением учителя – председателя общества. После первых докладов на обществе Максим Петрович был избран секретарем и редактором трудов, а с 1919 г. стал товарищем (помощником) председателя. На праздновании 35-летнего юбилея врачебной деятельности Кончаловского его учитель и друг В.Д.Шервинский (ему было уже за восемьдесят) закончил приветственную речь словами: «особенно дорого бывает, когда ученик превзойдет своего учителя».

С 1901 г. частнопрактикующий врач М.П.Кончаловский - сверхштатный ординатор, с 1904 г. – штатный ординатор факультетской терапевтической клиники Московского университета. В 1907 г. В.Д. Шервинский ушёл в отставку, оставаясь почётным директором клиники, руководителем был избран его ученик профессор Л.Е.Голубинин, и обстановка в клинике не изменилась (рис. 3).

В 1911 г. М.П.Кончаловский защитил диссертацию на тему «Желудочная ахилия». Вскоре его утвердили в должности приват-доцента (рис. 4).

Рис. 3. Факультетская терапевтическая клиника (1910), в первом ряду:

Л.Е.Голубинин пятый слева, по правую руку от него - М.П.Кончаловский, второй справа – Е.Е.Фромгольд, третий справа – Д.Д.Плетнев.

Рис. 4. Приват-доцент Московского университета М.П.Кончаловский (1910-е гг.).

В 1918 г. М.П.Кончаловский был избран профессором госпитальной терапевтической клиники Московских высших женских курсов (в 1919 – 1929 гг.

- 2-й МГУ, в последующем – 2-й Московский медицинский института, ныне – Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И.Пирогова). На этой кафедре под руководством М.П.Кончаловского работали А.А.Багдасаров, Х.Х.Владос, М.С.Дульцин - в дальнейшем они создали гематологическую школу в Центральном институте переливания крови и гематологии.

С 1929 г. и до конца жизни М.П.Кончаловский руководил «родной» ему кафедрой факультетской терапевтической клиники Московского университета (в дальнейшем – 1-й Московский медицинский институт, Московская медицинская академия, ныне – 1-й Московский медицинский университет им.

И.М.Сеченова). От предыдущего руководителя клиники М.И.Вихерта ему достались замечательные сотрудники - Е.М. Тареев, В.Н. Смотров, С.А. Поспелов, С.А. Гиляревский и др., ставшие и его учениками. Одновременно он был консультантом Института гигиены труда и профзаболеваний имени В.А.Обуха (1927 – 1931), научным руководителем Института переливания крови имени А.А.Богданова (1928 - 1942), заведовал терапевтической клиникой Всесоюзного института экспериментальной медицины (1933 - 1942), был также председателем Центральной курортной комиссии и научным руководителем Института курортологии [3]. С 1923 г. он - председатель Московского терапевтического общества (после В.Д.Шервинского), в том же году совместно с Г.Ф.Лангом основал журнал «Терапевтический архив» и оставался бессменным его редактором до самой смерти. С 1931 г. М.П.Кончаловский – председатель Всесоюзного терапевтического общества.

Наследник клинической школы Шервинского – Голубинина [35], М.П.Кончаловский был терапевтом широкого профиля, с охватом всех проблем внутренней медицины и смежных с ней областей, автором 220 научных печатных работ [72]. Поскольку его деятельность пришлась на начальный период дифференциации клиники внутренних болезней, Кончаловского в посвященных ему статьях нередко называют одним из основоположников различных врачебных специальностей в нашей стране (в частности, ревматологии, гастроэнтерологии, курортологии). Нам представляется, что при более строгом использовании термина «основоположник» в ряде случаев (например, «М.П.Кончаловский – один из основоположников гематологии в СССР») подобных формулировок следует избегать.

Его научная деятельность имела ярко выраженное клиникофизиологическое направление, с постепенной эволюцией (по его собственным словам) «от экспериментальной физиологии к физиологии клинической на живом человеке». Ряд его работ посвящен так называемым общим, методологическим вопросам клиники: учению о клинических синдромах (в частности, он описал в 1928 г. гепато-лиенальный синдром при циррозах печени), теории диагноза, состояниям предболезни и предупредительному лечению, периодичности течения болезней и трудовому прогнозу.

По мнению З.А.Бондарь [29], М.П.Кончаловского можно считать одним из основоположников отечественной гастроэнтерологии. В 1909 г. на I съезде российских терапевтов он выступил с докладом «О клиническом значении новых физиологических данных желудочного пищеварения», в котором, основываясь на исследованиях И.П.Павлова, показал, что качественные и количественные показатели желудочной секреции непостоянны и не всегда свидетельствуют о поражении желудка. Защищенная в 1911 г. диссертация также была посвящена вопросам гастроэнтерологии: в ней были показаны причины возникновения функциональных и органических ахилий, прослежена динамика желудочной секреции, продемонстрирована относительность нормальных цифр. В 1912 г. М.П.Кончаловский прочитал пробную лекцию для получения звания приват-доцента на тему «О секреторных неврозах желудка» [148], в которой подчеркнул роль центральной нервной системы в регуляции секреторной и моторной деятельности желудка и сделал вывод: лечение заболеваний желудка не должно сводиться только к диетической и медикаментозной терапии, необходимо учитывать общее состояние организма и особенно состояние нервной системы больного. Теме патологии желудка посвящен целый ряд опубликованных им работ: «О желудочных кризах» [152], «К симптоматологии язв желудка и duodeni…» [149], «Патогенез гастритов» [158], доклад на Московской областной конференции терапевтов «Клиника язвенной болезни» (1933) и др.

Он широко пропагандировал понятие «язвенной болезни» как общего страдания организма, а не только круглой язвы в стенке желудка (что способствовало ограничению необоснованных хирургических вмешательств при этой патологии); ввел понятие «улькус-тумор» (воспалительный конгломерат вокруг язвы при проникновении ее в другие органы, что еще не означает перерождение язвы в рак); следует отметить, что сегодня консервативное лечение неосложненной язвенной болезни признано единственно правильным. Достаточно ли этих конкретных достижений, чтобы причислять его к основоположникам гастроэнтерологии в СССР? Нам представляется, что из московских терапевтов более значимый вклад в становление гастроэнтерологии внесли М.И.Певзнер, Р.А.Лурия в первой половине и В.Х.Василенко – во второй половине 20-го века.

Ряд работ М.П.Кончаловского посвящен проблемам заболеваний крови [16, 144]. Вместе с Х.Х.Владосом и другими учениками М.П.Кончаловский развивал функциональное направление в гематологии – как и Г.Ф.Ланг в Ленинграде и в противовес морфологической школе А.Н.Крюкова - И.А.Кассирского.

Описывая гепато-лиенальный синдром [164], М.П.Кончаловский отметил, что «заболевание костного мозга и всей ретикулоэндотелиальной системы при многих цирротических процессах становится очевидным» (т.е. вплотную подошел к современному пониманию гиперспленизма). Демонстрируя в 1910 г. 16летнюю пациентку с геморрагическим диатезом [147] он обратил внимание на признак, получивший название «симптом жгута» (долгое время этот признак фигурировал в отечественной литературе как симптом Кончаловского - Румпеля – Лееде [181], по именам Кончаловского и немецких врачей Th. Rumpel, и С.

Leede, описавших этот признак независимо друг от друга в 1909 и 1911 гг. соответственно). В совместной с М.С.Дульциным работе он впервые в стране описал клиническую картину позднего хлороза [165] и указал на роль эндокринных сдвигов и семейной предрасположенности в происхождении заболевания, проследил появление первых симптомов хлороза в раннем возрасте. Свои взгляды на проблему заболеваний крови М.П.Кончаловский изложил в выпуске клинических лекций (1937), посвященных проблемам анемических состояний, лейкозов, других системных заболеваний крови, геморрагических диатезов.

По его предложению Институт переливания крови был реорганизован в Институт гематологии и переливания крови, научным руководителем которого он оставался до самой смерти; по его же инициативе в институте было организован новый клинический отдел – терапевтическая (позднее – гемотерапевтическая) клиника. Он сформулировал основные положения по вопросу о показаниях к гемотерапии (требование индивидуальной оценки показаний к переливанию крови в каждом конкретном случае и необходимость учета состояния реактивности организма) [162]; его огромный научный авторитет способствовал внедрению метода переливания крови в широкую лечебную практику [57].

Вместе с тем, нельзя не отметить еще раз: решающую роль в становлении гематологии в СССР сыграли не школы функциональной гематологии М.П.Кончаловского и Г.Ф.Ланга, а клинико-морфологическая школа А.Н.Крюкова – И.А.Кассирского.

В области кардиологии М.П.Кончаловский стал одним из пионеров применения строфантина в отечественной клинической практике, оценив воздействие этого препарата на кровообращение, сердце, диурез [146]. В 1935 г. вышел первый выпуск его клинических лекций, посвященный болезням сердечнососудистой системы [157], в 1937 г. – статья «Клиника гипертонической болезни» [159]. Госпитальная терапевтическая клиника 2-го МГУ под его руководством одной из первых в стране начала электрокардиографические исследования при инфаркте миокарда [213]. Но наибольшее внимание Кончаловского исследователя привлекала проблема ревматизма, выдвинувшегося в 20-е годы на одно из первых мест среди причин инвалидности и смертности и сравнявшегося по социальной значимости с туберкулезом.

Один из организаторов научной разработки методов профилактики и лечения ревматизма в нашей стране, М.П.Кончаловский способствовал организации ревматологических центров при кафедрах терапии медицинских высших учебных заведений, созданию первых ревматологических кабинетов при поликлиниках для детей и взрослых [224]. С 1928 г. он был председателем Всесоюзного противоревматического комитета; в 1934 г. был избран президентом проводившегося в Москве Международного конгресса по борьбе с ревматизмом, в предвоенные годы дважды избирался вице-президентом Международной противоревматической лиги. Он выступал с докладами по проблеме ревматизма на съездах - в 1931 г. на 11-м Всесоюзном съезде терапевтов («Ревматизм:

этиология, патогенез и значение среды»), в 1932 г. - на Международном съезде ревматологов в Париже («О начальных признаках хронического ревматизма»), в 1933 г. – на Всесоюзном совещании по ревматизму в Москве («Ревматизм и аллергия»); в 1932 г. опубликовал работу «О начальных признаках хронического ревматизма» [153], в 1933 г. – «Основные вопросы клиники ревматизма»

[154]. Принятое в то время понятие «острый ревматизм» он считал условным и подчеркивал, что эволюция заболевания, склонного к рецидивированию с развитием висцеральных поражений позволяет «считать всякий ревматизм не острой болезнью, а хронической». Он обосновал аллергическую теорию патогенеза ревматизма, указал на цикличность его клинического течения, разработал классификацию заболевания. Следовательно, есть достаточные основания относить его к основоположникам ревматологии в СССР.

По вопросам легочной патологии М.П.Кончаловскому принадлежит одна из первых работ терапевтов на пограничную с хирургией тему «О легочных нагноениях и о показаниях к их хирургическому лечению» [150] (в своих лекциях он старался излагать эту тему совместно с С.И.Спасокукоцким). В работе «Рак легкого» [155] (1934), проанализировав 72 клинических случая, он оценил распространенность этого тогда еще редкого заболевания, провел анализ его этиологии (отметил важность курения, вдыхания автомобильной копоти, предшествующее хроническое воспаление легких), описал его клиническую симптоматику, впервые дал классификацию болезни с дифференциацией различных его форм, описал возможные в то время лечебные методы и профилактические меры.

Конечно, научные интересы М.П.Кончаловского не сводились к перечисленным темам – среди его трудов есть исследования, посвященные вопросам инфекционной патологии (в частности, он – автор первой отечественной монографии о гриппе [151]), заболеваниям желез внутренней секреции (в 1928 г. совместно с Н.П.Золотаревой он опубликовал монографию о сахарном диабете [166]), курортологии и курортотерапии, профессиональной патологии, военнополевой терапии [160], истории медицины. Наиболее объемные его труды – это уже упоминавшиеся «Клинические лекции» (4 выпуска, опубликованные в 1935-1937 гг. [157]), «Клиника внутренних болезней» [156] и «Учебник внутренних болезней» [161], неоднократно переиздававшийся (последнее – посмертное – издание вышло в 1946 г., в том же году на армянском языке он издан в Ереване, в 1949 г. опубликован на азербайджанском языке в Баку).

М.П.Кончаловского и, соответственно, характеризуют почерк его научной школы? Во-первых, последовательный физиологический, функциональный подход к проблемам патологии; недаром его диссертация была посвящена желудочной ахилии (1911), его программный доклад на 8-м Всесоюзном съезде терапевтов (1925) назывался «Функциональная диагностика печени», а среди его публикаций есть даже специальное исследование «Влияние работ академика Павлова на современное направление идей в клинике внутренних болезней»

(1936). Во-вторых, профилактическая направленность многих исследований. Втретьих, в споре, актуальном и в наши дни, - болезнь как нозологическую форму (единицу) или же синдром как реакцию организма, включающую характерное сочетанное поражение органов и систем, нужно класть в основу классификации и считать магистральным направлением дальнейшего развития клиники?

– в этом споре именно М.П.Кончаловский возглавлял сторонников синдромологического подхода.

Наконец, нужно отметить и важную характерологическую особенность М.П.Кончаловского: он всегда отличался высокой общественной активностью, ни к чему не относился равнодушно, развивал «кипучую деятельность» - он принадлежал к типу людей с природными качествами лидера, организатора. Он был образцовым наставником, лектором, руководителем коллектива. Высокое качество лекций М.П.Кончаловского отмечали многие слушатели; Е.М.Тареев так характеризовал лекции учителя: «Мягкость, человечность, гуманность в обращении с больным, в подходе к нему, знаки сочувствия, искреннее желание помочь звучат и в отдельных фразах лекций – это пример, следуя которому, учились и будут всегда учиться студенты и врачи» [311].

Он возвышался над окружающими и в переносном, и в буквальном смысле слова. Внушительная и благообразная внешность профессора (рис. 5), его величественно-спокойное, уверенное поведение, природное обаяние и постоянная доброжелательность привлекали к нему как врачей, так и больных.

Среди его пациентов были политические деятели (в т.ч. Л.Д.Троцкий, Н.К.Крупская), патриарх Тихон, П.А.Кропоткин, многие известные актёры (К.С.Станиславский, В.И.Качалов, В.И.Немирович, В.Н.Пашенная и др.), писатели и т.д.

Рисунок 5. Профессор М.П.Кончаловский.

Максим Петрович был человеком широких культурных интересов, любил и понимал музыку, театр, изобразительное искусство. По воспоминаниям С.А.Гиляревского [73], в руководимой им клинике по праздникам устраивали концерты для сотрудников и пациентов, на которых выступали артисты Большого и Художественного театров, выдающиеся пианисты и скрипачи.

В годы Великой Отечественной войны М.П.Кончаловский не хотел уезжать из осажденной Москвы, но после резкого начальственного окрика (его дочь Нина Максимовна Кончаловская рассказала о ночном звонке наркома здравоохранения СССР Г.А.Митерева) вынужден был с 4 декабря 1941 г. эвакуироваться в Куйбышев, где работал консультантом госпиталей. Смену климата, творческой среды и привычной обстановки переносил плохо, нарастала артериальная гипертензия. В 1942 г. вернулся в Москву, начал работу в клинике (лекции, обходы) и консультации больных, но самочувствие оставалось плохим и 29 ноября того же года он скоропостижно скончался. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

6.2. Общетерапевтическая школа М.П.Кончаловского.

Важнейшая заслуга М.П.Кончаловского перед отечественной клиникой внутренних болезней – создание одной из крупнейших (наряду со школами Г.Ф.Ланга в Ленинграде и А.Н.Крюкова в Ташкенте и Москве) научной терапевтической школы в СССР, персональный состав которой представлен на схеме 2.

Схема 2. Терапевтическая школа М.П.Кончаловского.

Литературным памятником М.П.Кончаловскому стало посмертное (1961) издание его избранных трудов, подготовленное учениками: помимо Е.М.Тареева в редактировании книги приняли участие С.А.Гиляревский, Г.П.Шульцев, Н.М.Кончаловская, З.А.Бондарь; в конце вступительной статьи Е.М.Тареев писал: «Мы, ученики Максима Петровича, изданием этой книги стремились еще раз выразить глубокое уважение памяти дорогого учителя, голос которого будет с новой силой звучать для многочисленных читателейклиницистов и рядовых врачей нового поколения».

Разумеется, кроме названных учеников, многим другим известным московским врачам посчастливилось работать под руководством М.П.Кончаловского. Однако мы разделяем точку зрения тех авторов, для кого ни выдающегося гематолога Х.Х.Владоса, ни столь же авторитетного кардиолога В.Г.Попова, ни ведущего специалиста по проблеме почечной гипертензии Н.А.Ратнер, ни других широко известных клиницистов (например Б.Е.Вотчала) не следует рассматривать как представителей научной школы М.П.Кончаловского, хотя все названные клиницисты на определенном этапе работали у него и, следовательно, он был для них одним из учителей. Так, В.Г.Попов, подчеркивая свое пиететное к нему отношение как к первому учителю, твердо формулировал, что считает себя учеником Д.Д.Плетнева; о том же четко говорит основное направление его научной деятельности. Х.Х.Владос в начале 1920-х гг. был приглашен М.П.Кончаловским на должность ассистента госпитальной терапевтической клиники медицинского факультета 2-го МГУ (2го ММИ) в качестве квалифицированного гематолога – ко времени прихода его в эту клинику он был уже сложившимся врачом. Н.А.Ратнер прошла школу совместной работы с М.П.Кончаловским, а также (кратковременно) с Г.Ф.Лангом, но ее основные труды, посвященные вопросам патогенеза, клиники и лечения почечной гипертонии и гипертонической болезни, свидетельствуют о прямом влиянии Е.М.Тареева и А.Л.Мясникова.

6.2.1. Андрей Аркадьевич Багдасаров.

Академик АМН СССР, дважды лауреат Государственной премии (1946, 1952) Андрей Аркадьевич Багдасаров начал свою трудовую деятельность на кафедре госпитальной терапии 2-го Московского медицинского института сначала под руководством М.П.Кончаловского, затем – В.Ф.Зеленина (которого также называл своим учителем). В 1932 - 1961 гг. А.А.Багдасаров - директор Центрального научно-исследовательского института гематологии и переливания крови; занимался проблемами донорства, серологии, длительного консервирования крови (под его руководством были разработаны «глюкозоцитратный» и с использованием «жидкости ИПК» методы), изучал процессы кроветворения при различных патологических процессах (онкозаболеваниях, гипертонической и лучевой болезнях); под его руководством был создан оригинальный отечественный кровезаменитель полиглюкин [18]. Именно он стоял у истоков службы крови в нашей стране – создавал станции и кабинеты переливания крови, институты гематологии и переливания крови, организовывал донорское движение [65]. Он же основал специализированный журнал «Проблемы гематологии и переливания крови». Одновременно он был профессором 2го ММИ, заведовал кафедрой госпитальной терапии педиатрического факультета.

6.2.2. Зинаида Адамовна Бондарь.

М.П.Кончаловского Зинаида Адамовна Бондарь, окончив I ММИ в 1938 г., поступила в аспирантуру на кафедру факультетской терапии того же института.

В 1941 г. под руководством М.П.Кончаловского она защитила кандидатскую диссертацию на тему «О регуляции кислотности желудочного сока»; на второй день войны уехала на фронт в качестве ординатора полевого подвижного госпиталя. После войны работала под руководством В.Н.Виноградова и Е.М.Тареева, прошла путь от ассистента до профессора. После смерти В.Н.Виноградова заведовала кафедрой факультетской терапии 1 ММИ (1964 – 1977). Успешной карьере, по-видимому, способствовала комсомольскопартийная работа - в 1948-56 гг. она была заместителем заведующего сектором ЦК КПСС. Ее основные научные работы посвящены патологии печени; она занималась также вопросами патологии поджелудочной железы, функциональной диагностики в гастроэнтерологии (радиоизотопная диагностика и пункционная биопсия печени, исследования спектра ферментов и изоферментов в ткани печени и в сыворотке крови, секреторной функции поджелудочной железы), клиники и дифференциальной диагностики желтух [341].

6.2.3. Сергей Александрович Гиляревский.

М.П.Кончаловского развивал Сергей Александрович Гиляревский. В факультетской терапевтической клинике 1-го МГУ он прошел путь от врача - экстерна до профессора кафедры; с 1949 г. он – профессор на кафедре Е.М.Тареева.

С.А.Гиляревский – автор более 100 научных работ (в т.ч. 6 монографий), посвященных вопросам кардиологии и ревматологии (патогенез, диагностика, клиника и лечение ревматизма и эндокардитов), методологическим проблемам диагностики, общим вопросам медицины. М.П.Кончаловский отмечал: «С.А.

Гиляревский прекрасный лектор и удивительно хорошо влияет на больных и их родственников своим тактом и уменьем разрешить все конфликты и недоразумения».

6.2.4. Арам Григорьевич Гукасян.

Член-корреспондент АМН СССР Арам Григорьевич Гукасян был участником становления советской власти в Грузии и Армении. В 1926-1931 гг. он – ординатор, аспирант, ассистент факультетской терапевтической клиники. В своей кандидатской диссертации, по выражению М.П.Кончаловского, «дал обширные материалы по влиянию на функции желудка заболеваний различных органов и систем». В последующем окончил институт Красной профессуры, читал курс по истории партии и марксистко-ленинской философии в 1-м ММИ, заведовал кафедрами факультетской терапии санитарно-гигиенического факультета (1935—63) и 2-го лечебного факультета (1963-72) 1-го ММИ. Одновременно – начальник Главного управления медицинскими учебными заведениями и член Коллегии (1950– 53), главный терапевт 4-го Главного управления Минздрава СССР (1961–68) [244, 245, 350]. Ведущие направления его обильного и разнонаправленного научного наследства - вопросы гастроэнтерологии и истории медицины [83-87]. При этом, если по тематике научных исследований в гастроэнтерологии (функциональная патология желудка, толстой кишки), А.Г.Гукасян - прямой ученик М.П.Кончаловского, то его историкомедицинские труды несут очевидные следы карьеры партийного выдвиженца, наложившей слишком заметный отпечаток на его врачебное мировоззрение и творчество. Надо также отметить, что М.П.Кончаловский никогда не выделял А.Г.Гукасяна в числе наиболее перспективных учеников и не считал его близким человеком.

6.2.5. Марк Соломонович Дульцин.

Член-корреспондент АМН СССР, лауреат Государственной премии (1943) Марк Соломонович Дульцин, как и А.А.Багдасаров, начинал свой врачебный и научный путь на кафедре госпитальной терапии 2-го Московского медицинского института при М.П.Кончаловском, а с 1929 г. – под руководством В.Ф.Зеленина. В дальнейшем (с 1943 г.) Дульцин стал «правой рукой», а затем и преемником (1953) Х.Х.Владоса в качестве руководителя гематологической клиники Центрального института гематологии и переливания крови, одним из ведущих в стране исследователей лейкозов, анемий и других проблем клинической гематологии. Характерное для клиники внутренних болезней в 1920-е – 1940-е годы функциональное направление советской гематологии возглавляли в Москве именно М.П.Кончаловский, Х.Х.Владос и М.С.Дульцин.

6.2.6. Нина Максимовна Кончаловская.

Н.М.Кончаловскую, дочь Максима Петровича, также следует считать представителем его школы: в 1932–44 гг. под руководством отца (до 1942 г.) она прошла путь от ординатора до ассистента на кафедре факультетской терапевтической клиники лечебного факультета 1-го ММИ. В 1960 – 1976 гг. она возглавляла терапевтические клиники НИИ гигиены труда и профессиональных заболеваний АМН. Ее труды посвящены заболеваниям печени, крови (острый гемолиз, гемолитическая желтуха, гемоглобинурия и др.), профессиональным болезням (в т.ч. легких - пневмокониозы, силикоз, силикотуберкулез и др.) [225].

6.2.7. Семен Алексеевич Поспелов.

С.А.Поспелов по окончании медицинского факультета 1-го МГУ (1923) работал на кафедре факультетской терапии в качестве ординатора, затем – ассистента, доцента кафедры. В годы Великой Отечественной войны он возглавил Институт малярии и тропических болезней в Душанбе (ноябрь 1941 г.); затем был главным терапевтом Брянского (1942 - 1943), 2-го Прибалтийского (1943-1945), 1-го Украинского (1945) фронтов; по окончании войны – главный терапевт Центральной группы войск, в 1946-1949 гг. – заместитель главного терапевта, с 1950 г. – главный терапевт Советской армии (сменил на этом посту М.С.Вовси). Первые работы С.А.Поспелова, опубликованные в 20-х гг., были посвящены патологии обмена веществ (гипер- и гипогликемии, азотемии, холестериновому обмену и др.); в 1939 г. он защитил докторскую диссертацию на тему «Гипогликемия», показав себя хорошим методистом, знакомым с лабораторно-инструментальной диагностикой. В «Учебнике внутренних болезней», вышедшем в 1939 г. под редакцией М.П.Кончаловского, С.А.Поспеловым были написаны главы «Болезни обмена веществ» и «Болезни желез внутренней секреции». Второе направление его научных трудов – вопросы инфекционной патологии, которым были посвящены опубликованные в 1941 г. совместные с М.П.Кончаловским работы [167, 168]; третье, свидетельствующее о безусловном влиянии М.П.Кончаловского, – проблема желудочно-кишечных заболеваний и, в частности, гастритов [9].

6.2.8. Владимир Николаевич Смотров.

Ученик М.И.Вихерта и М.П.Кончаловского В.Н.Смотров изучал физиологию болезней пищеварительного тракта с позиций учения И.П.Павлова и работ И.П.Разенкова. В 1923-41 гг. на кафедре факультетской терапии 1-го ММИ он прошел путь от ординатора до профессора кафедры; в 1941 - 1942 гг. заведовал объединенной кафедрой факультетской терапии московских медицинских институтов, а в 1944-47 гг. – кафедрой пропедевтики внутренних болезней 1-го ММИ. Основные его труды посвящены вопросам патологии кишечника, а также истории отечественной медицины. М.П.Кончаловский высоко ценил его ум и литературный вкус. Не случайно учебник внутренних болезней [169] написан М.П.Кончаловским в соавторстве с В.Н.Смотровым и Е.М.Тареевым.

6.2.9. Евгений Михайлович Тареев.

По общему признанию, самым выдающимся представителем школы Кончаловского стал ученик В.Е.Предтеченского и М.И.Вихерта, а затем - любимый ученик М.П.Кончаловского Евгений Михайлович Тареев (рис. 6). В г. по совокупности работ ему была присуждена ученая степень доктора медицинских наук, в 1936 г. — звание профессора. Академик АМН СССР (1948), лауреат Сталинской, Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда Е.М.Тареев, как и М.П.Кончаловский, был терапевтом широкого профиля, создателем самой крупной и влиятельной терапевтической школы в СССР во второй половине 20-го века. Он - автор приоритетных исследований в области инфекционных болезней и гепатологии, по проблемам системных заболеваний соединительной ткани, артериальной гипертензии, септического эндокардита и т.д., но во второй половине 20-го века в центре его внимания неизменно оставались проблемы нефрологии. Один из организаторов (1969) и бессменный председатель Всесоюзного научного общества нефрологов, он показал интегрирующую роль нефрологии в современной терапевтической клинике, предложил классификацию болезней почек, описал редкие формы поражения почек, механизмы формирования нефротического синдрома, этапы развития почечной недостаточности, амилоидоз почек и др.

Рисунок 6. Профессор Е.М.Тареев.

Если тематика научно-исследовательской деятельности Е.М.Тареева во многом связана с работами М.И.Вихерта, то клиническое мировоззрение его, безусловно, развивалось под влиянием М.П.Кончаловского, который в эпоху «органопатологии» разрабатывал проблему «системности заболеваний»; эту проблему Е.М. Тареев развивал в клинико-физиологическом и социальном (профилактически-эпидемиологическом) аспектах. М.П.Кончаловский отмечал, что «Е.М.Тареев обладал способностью группировать вокруг себя молодых врачей и заинтересовывать их научной работой…». Научная нефрологическая школа Е.М.Тареева (В.В.Сура, Н.А.Мухин, И.Е.Тареева и др.) сохраняла лидирующие позиции в отечественной нефрологии до конца 20-го и в начале 21-го века. Ревматологическое направление работ его клиники продолжили О.М.Виноградова, В.А.Насонова и др.; кардиологическое - А.В.Сумароков, А.А.Михайлов, В.С.Моисеев; исследования по проблемам тропических болезней - Н.Н.Озерецковская/ 6.2.10. Георгий Павлович Шульцев.

Проблемам нефрологии и военно-полевой терапии, а также вопросам заболеваний надпочечников, сердечно-сосудистой патологии, гастроэнтерологии посвящены научные труды Георгия Павловича Шульцева, почти 20 лет заведовавшего кафедрой терапии № 4 ЦИУ врачей на базе Центральной клинической больницы № 1 МПС [47]. По его собственным словам, ему «посчастливилось быть учеником Максима Петровича на завершающем этапе его жизни (в 1938гг.), а перед этим (в 1935-1938 гг.) слушать его лекции в клинике» [353].

Среди разнообразных по тематике трудов Г.П.Шульцева – ряд статей и небольшая книга, посвященные учителю.

В таблице 1 суммированы основные направления научной деятельности школы М.П.Кончаловского.

Таблица 1. Школа М.П.Кончаловского: основные направления деятельности.

Представители Основные направления Основные опубликованные школы М.П. научной деятельности труды Кончаловского Багдасаров Проблемы переливания Переливание крови, 1939, ГеАндрей Ар- крови (показания, донор- мотерапия в клинике внутренкадьевич ство, серология, консер- них болезней, 1952 (в соавт. с (1897-1961) вирование крови), про- М.С.Дульциным) ряде заболеваний (при раке, гипертонической болезни, хронической лучевой болезни).

Бондарь Зи- Проблемы клиники и Механическая желтуха, 1956, наида Адамов- дифференциальной диаг- Желтухи, 1965, «Клинические на ностики желтух, патоло- лекции по заболеваниям печегии печени, заболеваний ни, 1967, Клиническая гепатоподжелудочной железы. логия, 1970, Клинические лекции по гастроэнтерологии, Гиляревский Вопросы кардио- ревма- Ревмосептические эндокардиСергей Алек- тологии (патогенез, диаг- ты, 1946, Эндокардиты, 1950, О сандрович ностика, клиника и лече- диагностике, 1953, Пропедевние ревматизма и эндо- тика внутренних болезней, ские проблемы диагностики, общие вопросы Гукасян Арам Проблемы гастроэнтеро- Г.А.Захарьин (1829-1927), Григорьевич логии (заболевания же- 1948, А.А.Остроумов и его (1901-1972) лудка, печени, хрониче- клинико-теоретические взгляские запоры), хрониче- ды, 1950, Максим Петрович ская алкогольная инток- Кончаловский и его клиникосикация, история медици- теоретические взгляды, 1956, Представители Основные направления Основные опубликованные школы М.П. научной деятельности труды Кончаловского Дульцин Марк Вопросы клинической ге- Гемотерапия в клинике внутСоломонович матологии (лейкозы, ане- ренних болезней, 1952 (в соавт.

(1904–1969) мии и др.), трансфузио- с А.А.Багдасаровым) Лейкозы, Кончаловская Заболевания печени, кро- Профессиональные болезни, Нина Макси- ви, профессиональная па- 1973 (в соавт.), Токсические мовна (1908 - тология (профессиональные) поражения Поспелов Се- Патология обмена ве- Основные вопросы клиники димён Алексее- ществ, инфекционные бо- зентерии (совм. с Кончаловвич (1899- лезни, проблемы гастро- ским М.П., Тер. архив, 1941);

Смотров Вла- Патология толстой киш- Хронические колиты, 1934, Яздимир Нико- ки, язвенная болезнь, венная болезнь и ее лечение, лаевич (1900- проблемы клинической 1944, Витамины и их клиничевитаминологии, истории ское применение, 1946, Учебмедицины ник внутренних болезней, Тареев Евге- Клиническая нефрология, Анемия брайтиков, 1929, Боний Михайло- патология печени, сис- лезни почек, 1936, Гипертонивич (1895- темные заболевания со- ческая болезнь, 1948, Нефриединительной ткани, ин- ты, 1958, Коллагенозы, 1965 (в фекционная патология, соавт.), Эпидемический гепагипертоническая болезнь, тит, 1970 (в соавт.), Основы Шульцев Геор- Болезни почек, надпочеч- Болезни почек (нефриты), гий Павлович ников, проблемы сердеч- (в соавт.), М.П.Кончаловский, (1915-1990) но-сосудистой патологии, 1973.

гастро-энтерологии, вопросы военно-полевой терапии.

МОСКОВСКИЕ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ 20-40-х гг.

1.1. О понятии научной клинической школы.

Отечественная литература, посвященная научным школам в клинике внутренних болезней и отражающая результаты конкретных исследований терапевтов и историков медицины, очевидно бедна, в особенности по методологическим аспектам данной проблемы. Прежде всего, не существует единого определения научной школы (тем более – научной клинической школы). Прежде всего, возникает вопрос: что это – метода обучения или коллектив людей?

По мнению М.Г. Ярошевского (1977), «…термин „школа“… по общепринятому мнению историков и при всей своей неопределенности означает, вопервых, единство обучения творчеству и процесса исследования, во-вторых, позицию, которой придерживается одна группа ученых в отношении других…», «…научная школа по своей сути являет собой эффективную модель образования как трансляции, помимо чисто предметного содержания, культурных норм и ценностей (в данном случае научного сообщества) от старшего поколения к младшему. Она является инструментом воспитания исследовательского стиля мышления определенного способа, подхода к решению проблем…» [358].

Менее понятной представляется позиция Г.В.Фёдоровой и Д.В.Щербакова, определяющих научную школу как «социальный феномен, сопряженный с другими научно-социальными объединениями и структурами науки, такими как научная дисциплина, научное направление, организация (институт, лаборатория, сектор, кафедра), позволяющая решать комплекс задач научной деятельности по определенному направлению в их единстве и взаимообусловленности» [323].

С другой стороны, Д.Ю.Гудзевич (2003) также определяет научную школу как возникшее в процессе совместной деятельности и состоящее, как минимум, из двух поколений сообщество людей, выработавшее обладающую рядом особенностей эпистемологическую систему («знания-умения») и обеспечившее ее наследование [82]. А.М.Сточик (2003) считает научной школой сообщество людей, объединенных, помимо единой деятельности, едиными методологическими подходами к постановке научных проблем и их решению, обеспечивающих преемственность существования сложного научного коллектива [310]. Яркое определение дает А.И.Воробьев (2008): «Научная школа это, прежде всего, — люди: учителя и ученики. Вместе с тем это своеобразная атмосфера творчества, насыщенная доброжелательным отношением старших к наследникам»

[64].

По мнению О.Ю.Грезневой (2003), отличительные черты научных школ включают личность основателя школы как системообразующий элемент; цель обучения (не передача знаний, умений, навыков, но обучение научному творчеству); нестандартность и новизна подходов (научные школы работают на передовых рубежах науки); обучение в процессе научно-исследовательской деятельности, логика которой определяет систематичность и последовательность подготовки учеников; свобода выбора темы исследования учениками в рамках научно-исследовательской программы школы; сочетание индивидуализации обучения с коллективным характером научно-исследовательской деятельности;

результат обучения - становление ученика как ученого и получение объективно нового научного знания [81].

В «Государственной программе поддержки ведущих научных школ правительства РФ» [55] понятие «научной школы» употребляют «применительно к относительно небольшому научному коллективу, объединенному не столько организационными рамками, не только конкретной тематикой, но и общей системой взглядов, идей, интересов, традиций – сохраняющейся, передающейся и развивающейся при смене научных поколений». Признаками научной школы в этом документе считают общность научных интересов представителей школы, научная значимость рассматриваемых проблем, уровень научных результатов школы и ее (школы) и признание в стране и за рубежом, роль научного лидера;

стабильность и перспективы школы (преемственность научных поколений, работа с научной молодежью, работа постоянного научного семинара).

Попытки некоторых авторов развить эту государственную программу приводят к неожиданным и даже забавным результатам. Так, по мнению В.К.Криворученко [171] «аспирант, докторант должен в самом начале своего научного пути «примкнуть» к научной школе, определить и утвердить в ней тему диссертационного исследования, вести свое исследование во взаимодействии с учеными» - аналогичным образом можно требовать от первоклассника, чтобы он примкнул к среднеобразовательной школе и работал во взаимодействии с учителем начальных классов.

Д.В.Аронов и В.Г.Садков [19] предлагают сложное для понимания определение научной школы как «иерархически структурированного ученого сообщества, самовоспроизводящегося во времени и в пространстве и реализующегося в традиционных для мировой науки формах». Авторы предлагают также крайне формализованные критерии научной школы, включающие защиту докторских диссертаций последователями по направлениям и тематике, заложенной основателями научной школы (не менее 3), или защиту кандидатских диссертаций по направлениям и тематике, заложенной основателями и первой волной исследователей (не менее 10), или наличие открытий, полученных научными коллективами или отдельными исследователями, или публикация монографий по направлениям и тематике деятельности научного коллектива (не менее 5) в общенациональных издательствах и т.д.; очевидно, что столь сложное явление как научная школа не может быть оценено по требованиям ВАК, и ее деятельность не может быть сведена к определенной сумме авторских патентов, кандидатских и докторских диссертаций.

Еще более сложно дать определение понятию «научная клиническая школа». По мнению Г.В.Ахангельского (1987) [22], научная школа в медицинской науке – это «творческий научно-исследовательский коллектив (врачей, биологов, психологов, химиков и т.д.), созданный и руководимый лидером – авторитетным ученым»; при этом важным признаком научной школы автор считает осознание коллективом научной школы ее существования. Основными функциями подобной научной школы Г.В.Ахангельский считает высшую образовательную (обучение научной деятельности) и эвристическую (научноисследовательскую), а основной ее задачей – приобщение врача к научной деятельности в процессе исследовательской деятельности при обязательном усвоении единой методологической и теоретической позиции, общих принципов и методических основ постановки и решения научных проблем.

Л.С.Салямон (1977) предлагает рассматривать науку как эстафету нарастающих знаний и обращает внимание на два сопряженных, но отдельных компонента (бифункциональность) этого процесса: сохранение (консервацию) прежде накопленных знаний путем передачи их следующим поколениям и приобретение новых знаний, определяющих дальнейшее развитие науки [290].

Таким образом, в основном, в литературе доминирует представление о научных школах как основном механизме передачи «эстафеты накопленных знаний», т.е. как о постоянном и решающем факторе становления и развития науки, в том числе клинической (в России - начиная с первой половины XIX века, а по мнению некоторых авторов - даже с конца XVIII века, и до наших дней) [3, 68, 102, 195].

Несколько меньше разногласий наблюдается в литературе по вопросу о хронологических рамках функционирования клинических научных школ. Мнение Д.М.Российского [289], предлагающего считать первыми терапевтическими школами в России кафедры и терапевтические лечебные учреждения, основанные в XVIII веке при госпитальных школах, медицинском факультете Московского университета и Медико-хирургической академии представляется нам неубедительным. Точку зрения, согласно которой существовала единая русская врачебная школа – ровесница XIX века [45, 83, 196] мы считаем одиозной, продиктованной идеологической конъюнктурой; подобные утверждения не опираются на научную аргументацию и отношения к науке не имеют. В работах историков медицины и терапевтов, начиная с классической работы Д.Д.Плетнева о терапевтических школах в России, [44, 84, 196, 265, 284, 288, 308], выделяют три школы–родоначальницы, определившие развитие отечественной терапии во второй половине XIX – начале XX веков, а именно школы С.П.Боткина в Петербурге и Г.А.Захарьина и А.А.Остроумова - в Москве [305].

Применительно к советскому периоду истории отечественной клиники внутренних болезней основополагающими признаны три школы:

М.П.Кончаловского (Москва), Г.Ф.Ланга (Ленинград) и Н.Д.Стражеско (Киев).

Еще накануне Великой отечественной войны видный ленинградский терапевт М.В.Черноруцкий (1940) писал в «Советском врачебном журнале»: «Фактически М.П.Кончаловский, Г.Ф.Ланг и Н.Д.Стражеско составляют триумвират, который в настоящее время возглавляет советскую терапевтическую клинику и ведет советскую терапию в том направлении, которое было предначертано гениальным русским клиницистом С.П.Боткиным» [339].

В то же время, Е.М.Тареев (1967) отметил, что если вначале центром развития советской внутренней медицины был Ленинград, то в 20-х гг. основным научным центром страны стала Москва, где были созданы такие авторитетные институты как Государственный институт народного здравоохранения, Медико-биологический институт, Институт функциональной диагностики и терапии, всесоюзный институт экспериментальной терапии; среди терапевтов московской школы помимо М.П.Кончаловского он выделяет В.Д.Шервинского и Д.Д.Плетнева с их учениками [313].

Таким образом, мы посчитали перспективным изучение московских терапевтических школ 1920-40-х гг., и подходящим «рабочим инструментом» для такого исследования стала методика, разработанная В.И.Бородулиным и описанная во введении.

1.2. М.П.Кончаловский и его школа в публикациях.

Биография М.П.Кончаловского и его научное творчество подробно освещены в трудах его учеников. Ему посвящены монография А.Г.Гукасяна [85], монография [351] и статьи [352, 353] Г.П.Шульцева, статьи Е.М.Тареева [311, 312], С.А.Гиляревского [72, 73] и др., а также статьи в современных справочниках [3]; важнейшим источником информации следует также считать опубликованные мемуары Максима Петровича [163]. В рамках заданной темы наибольший интерес представляют для нас трудовая биография М.П.Кончаловского (он руководил госпитальной терапевтической клиникой 2-го МГУ в 1918 – 1929 гг., факультетской клиникой 1-го ММИ с 1929 г, и в этих трудовых коллективах формировалась его клиническая школа), его научные интересы (ставшие направлениями исследовательской работы его школы) и особенности его личности, позволившие ему стать Учителем.

Основные направления научно-исследовательской деятельности М.П.Кончаловского, его труды посвященные вопросам гастроэнтерологии, гематологии, ревматологии, кардиологии, пульмонологии, эндокринологии и обмена веществ, геронтологии, курортологии, а также вопросам истории медицины проанализированы в монографии Г.П.Шульцева (1973).

Вкладу М.П.Кончаловского в развитие советской гастроэнтерологии посвящена также работа его ученицы З.А.Бондарь (1975), называющей его одним из основоположников гастроэнтерологии в нашей стране [29]. В этой статье анализируется его вклад в изучение нарушений секреторной и двигательной функций желудка, взаимосвязи функциональных желудочно-кишечных расстройств с деятельностью высшей нервной системы, диагностики и лечения гастритов и язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки.

Гематологическое направление научно-исследовательской деятельности М.П.Кончапловского анализируется в статьях его учеников Н.М.Кончаловской [144], Х.Х.Владоса и А.А.Багдасарова [57]. Известно, что с 1926 по 1942 г. он был руководителем Института гематологии и переливания крови. Подчеркивается, что он впервые в СССР описал клинику позднего хлороза и выделил это заболевание в самостоятельную нозологическую форму, симптом жгута, изучал функциональное состояние внутренних органов (печени, селезенки, желудка и кишечника, почек) с кроветворением и кроверазрушением при различных заболеваниях, исследовал гепатолиенальный и гепатолиеномедуллярный синдромы, проблемы анемий и лимфогранулематоза. Кроме того, в статье Х.Х.Владоса и А.А.Багдасарова проанализирован вклад М.П.Кончаловского в развитие трансфузиологии. Подчеркивается его роль в разработке показаний к переливанию крови (требование индивидуальной оценки показаний к переливанию крови в каждом конкретном случае, необходимость учета реактивности организма больного при назначении гемотрансфузии); по мнению П.М.Альперина [16] М.П.Кончаловского следует считать одним из основоположников советского учения о переливании крови как лечебном методе.

Роли М.П.Кончаловского в развитии отечественной ревматологии посвящена работа А.И.Нестерова [224]. Отмечено, что он был сторонником аллергического патогенеза ревматизма, отводя специфическому этиологическому фактору второстепенную роль. По мнению автора, важную роль для ревматологии в СССР сыграла организационная деятельность М.П.Кончаловского, создавшего в 1928 г Всесоюзный антиревматический комитет (председателем которого он состоял до своей смерти), участвовавшего в организации IV Международного антиревматического конгресса в Москве и ставшего его президентом, способствовавшего выпуску журнала «Вопросы ревматологии» и организации научных ревматических центров при кафедрах терапии вузов, первых ревматологических кабинетов при поликлиниках и др.

Вклад М.П.Кончаловского в развитие советской военно-полевой терапии – главным образом, его работа «Военно-санитарная деятельность терапевта в современной войне» (1938) - проанализирован в статьях А.И.Кузьменко [176] и М.Ш.Кнопова [139].

Образ М.П.Кончаловского – врача, лектора, преподавателя, яркой и привлекательной личности воссоздается в работах С.А.Гиляревского [73], В.В.Кованова [142], Н.М.Кончаловской [145], Е.М.Тареева [311]. Наверное, наиболее точную характеристику дал своему учителю Е.М.Тареев (1948), по воспоминаниям которого это был человек «всегда занятый и успевавший много сделать, в то же время всегда неторопливый, с особым внешним спокойствием, чрезвычайно доступный, внимательный к словам других, что так располагало к нему и больных, и врачей, требовательный к себе и к сотрудникам, но не стеснявших их инициативы, веривший в силу воспитания через клинический коллектив, знавший весь врачебный мир и постановку лечебной работы в самых различных учреждениях, творивший спокойно большое дело укрепления советской медицины и советской науки…» [312].

Анализу школы М.П.Кончаловского посвящена работа Г.П.Шульцева (1973). По мнению автора, этой школе присущи широкие интересы в сочетании с глубоким изучением наиболее важных разделов внутренней медицины, особенно перспективных ее разделов (например, гематологии и трансфузиологии);

широкий взгляд на болезнь, ее этиологию, патогенез, течение, предупреждение и лечение; участие в изучении пограничных областей при становлении таких наук как профессиональная патология, курортология, инфекционные болезни;

связь клиники с проблемами социальной медицины; следования идеям нервизма [352]. Г.П.Шульцев выделяет три периода становления школы М.П.Кончаловского – первый (конец 1920-х гг.) – изучение желудочных заболеваний, сахарного диабета, гриппа, лабораторных методов, подготовка к написанию первого учебника по клинике внутренних болезней; второй этап – углубленное изучение реактивности организма на примере ревматизма, клинической физиологии желудка, печени, рака легких; третий этап (1930-1940-е гг.) – отделение от собственно терапевтической клиники с распространением школы в институты гематологии и переливания крови, профпатологии, курортологии и физиотерапии, в инфекционные клиники Всесоюзного института экспериментальной медицины, а также изучение общих закономерностей клиники (вопросов периодичности болезни, предупредительной терапии предболезней, трудового прогноза и др.).

В статье приведены ученики М.П.Кончаловского и основные направления их творческой деятельности - Е.М.Тареев (изучение почечной и печеночной патологии, лекарственной болезни, эволюции болезненных форм, синдромности в патологии), В.Н.Смотров (изучение физиологии болезней желудочнокишечного тракта), С.А.Поспелов (изучение патологии обмена веществ), С.А.Гиляревский (изучение вопросов ревматизма и эндокардита), А.Г.Гукасян (исследование патологии желудка, печени, алкогольных интоксикаций), Н.М.Кончаловская (изучение профпатологии), Х.Х.Владос и А.А.Багдасаров (проблемы гематологии); поздние ученики – Н.А.Ратнер (изучение артериальной гипертензии и болезней почек), З.А.Бондарь (проблемы гастроэнтерологии) и Г.П.Шульцев.

Что касается учеников М.П.Кончаловского, то наиболее подробно в литературе освещены биография и научное творчество Е.М. Тареева [214, 221, 223, 233, 314]. Биографии других учеников - А.А.Багдасарова [18], З.А.Бондарь [341], С.А.Гиляревского [259], А.Г.Гукасяна [244, 245, 350], М.С.Дульцина [202], Н.М.Кончаловской [225], С.А.Поспелова [9], Г.П.Шульцева [47] - представлены в юбилейных статьях и некрологах, а также в справочнике «Деятели медицинской науки и здравоохранения – сотрудники и питомцы Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова» (2008) [3].

Таким образом, научная биография М.П.Кончаловского и его школа достаточно подробно освещены в литературе и потому не могли стать предметом нашего исследования.

1.3. Д.Д.Плетнев и его ученики.

Первая подробная научная биография Д.Д.Плетнева была создана в г. В.Д.Тополянским, В.И.Бородулиным и Н.Р.Палеевым, когда после реабилитации профессора Академия медицинских наук и издательство «Медицина»

опубликовали его избранные труды [318]; в дальнейшем эти авторы еще не раз обращались к этой теме [41, 43]. Истории судебных процессов над ДД.Плетневым посвящены работы В.Д.Тополянского [315, 317], Б.Плеханова и А.Манна [272], О.Е.Боброва [28]. Подробный разбор документов, хранящихся в студенческом деле Дмитрия Плетнева провел К.К.Васильев [54].

Оценка роли Д.Д.Плетнева в становлении советской кардиологии впервые была дана в работе В.И.Бородулина [33], затем – в статье В.Маколкина [201], а сегодня эта тема стала настолько хрестоматийной, что во введении к учебному пособию для студентов «Кардиология» (Латфуллин И.А. и соавт., 2006) биография Д.Д.Плетнева и его научное творчество описаны подробнейшим образом [182]. Приоритеты Д.Д.Плетнева в кардиологии подробно приведены в лекциях В.И.Бородулина [37], они включают клинические критерии дифференциального топического диагноза инфаркта миокарда (левого или правого желудочков сердца); прижизненную диагностику аневризмы сердца; концепцию экстракардиального генеза грудной жабы; разработку тактики пожизненной дигитализации больных хронической сердечной недостаточностью. Его вклад в развитие современных представлений о маскированной депрессии и психосоматических расстройствах проанализирован в работах В.Д.Тополянского [316], Н.П.Гарганеевой [70] и Ю.А.Кузнецова [175]. Анализу историко-медицинских публикаций посвящена работа Г.В.Архангельского [23].

Хотя огромная роль Д.Д.Плетнева в развитии советской терапии и, особенно, кардиологии, не вызывает сомнений, вопрос о его клинической научной школе не рассматривался. Несмотря на наличие многочисленных учеников, часть которых (Б.А.Егоров, П.Е.Лукомский, В.Г.Попов, А.З.Чернов, И.А.Черногоров) развивали кардиологическое направление исследований, считалось, что их не объединяли общий врачебный «почерк», единые тематика исследований и научный стиль решения поставленных задач, что не позволяло говорить о школе Д.Д.Плетнева. Предполагалось, что «постоянно перегруженный консультациями, консилиумами, докладами и т.п., он не имел времени и терпения повседневно «возиться» с учениками, формируя свою школу» [30].

Биографические сведения об учениках Д.Д.Плетнева М.С.Вовси [8, 140, 254, 349], Б.А.Егорове [124], П.Е.Лукомском [2, 309], В.Г.Попове [296], А.З.Чернове [242], И.А.Черногорове [118, 119], И.С.Шницере [121] представлены в основном в юбилейных статьях и некрологах, однако имя Д.Д.Плетнева в этих публикациях, как правило, не упоминается.

Таким образом, одной из задач нашего исследования стало изучение вопроса о наличии научной клинической школы Д.Д.Плетнева.

1.4. Е.Е.Фромгольд и его ученики.

В.И.Бородулина и В.Д.Тополянского [42], биографические данные о его учениках – А.М.Дамире [15, 103, 285] и А.А.Шелагурове [13, 14] - содержатся в юбилейных статьях и некрологах. Вопрос о наличии клинической школы Е.Е.Фромгольда не поднимался. Как известно, Е.Е.Фромгольд был знаменит как ученый, опиравшийся в своих исследованиях нарушений обмена веществ на серьезные познания в области химии, физики, математики, и как ведущий специалист по сахарному диабету, его учениками были А.М.Дамир, занимавшийся проблемами кардиологии, и А.А.Шелагуров, изучавший главным образом воспалительные и опухолевые поражения поджелудочной железы. Поскольку на первый взгляд провести прямую линию от исследований учителя к научной работе его учеников невозможно, считали что говорить о научной школе Е.Е.Фромгольда невозможно [30]. Проверка истинности этого утверждения стала одной из задач нашего исследования.

1.5. В.Ф.Зеленин и его школа в публикациях.

Биография В.Ф.Зеленина представлена в статье из 2-го издания Большой медицинской энциклопедии (написанной его учеником И.Б.Кабаковым), в справочнике «Деятели медицинской науки и здравоохранения – сотрудники и питомцы Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова» (2008) [3], юбилейных статьях [50, 51], некрологе [52], статьях Е.Н.Артемьева [21], И.С.Шницера [347]. Его вклад в развитие отечественной кардиологии и терапии оценен в работах В.И.Бородулина [31, 32], А.В.Морозова [216-218]. Из этих публикаций известно, что один из основоположников электрокардиографии в СССР Владимир Филиппович Зеленин руководил рядом научных коллективов (Медико-биологический институт, кафедра госпитальной терапии 2 ММИ, Институт терапии АМН СССР), где и формировалась его научная школа. Биографии некоторых учеников В.Ф.Зеленина - Л.И.Фогельсона [178-180, 251-253], И.Б.Лихциера [250], М.А.Лясса [256], Д.Ф.Преснякова [94], И.А.Черногорова [118, 119] - представлены в юбилейных статьях и некрологах. В то же время, сам вопрос о научной клинической школе В.Ф.Зеленина если и обсуждали, то с ноткой сомнения; даже если существование этой школы и признавали, то считали ее почти незаметной на фоне существенно более крупных научных клинических школ М.П.Кончаловского, Г.Ф.Ланга и Н.Д.Стражеско.

1.6. А.Н.Крюков и его школа в публикациях.

Биография А.Н.Крюкова и его вклад в развитие советской терапии и гематологии отражены достаточно подробно в юбилейных статьях его учеников И.А.Кассирского [132], М.Г.Абрамова [6], Г.А.Алексеева [11], С.Г.Моисеева [215], З.И.Умидовой и О.Н.Павловой [322], а также в статьях А.И.Воробьева, посвященных истории отечественной гематолошгиии [65,66], в Биографическом словаре ММА им. И.М.Сеченова [3], книгах Р.И.Воробьева [67] и Г.И.Кассирского [127], посвященных И.А.Кассирскому. Ташкентский период жизни и творчества А.Н.Крюкова и его роль в развитии терапевтической службы Узбекистана описаны в публикациях К.С.Туляганова с соавт. [320] и Ш.К.Машариповой [210]. Из этих работ мы узнаем об основных этапах его жизненного пути: он возглавлял научные коллективы в Ташкенте в Туркестанском (Среднеазиатском) университете в 1920-х гг. и в Москве, в НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского и на кафедре неотложной терапии ЦИУ врачей в 1930-40х гг.; здесь и формировалась его научная школа.

Научные интересы А.Н.Крюкова включали изучение болезней крови, краевой патологии и неотложной патологии; эти направления, и в первую очередь, вопросы гематологии стали основными направлениями научной работы представителей его школы. Важно отметить, что считая А.Н.Крюкова основателем советской гематологической школы, А.И.Воробьев подчеркивает: «ни А.Н.Крюков, ни И.А.Кассирский собственно гематологией в узком смысле этого понятия не занимались. Это были выдающиеся терапевты, которых отличала одна особенность: хорошо знали морфологию крови, костного мозга, лимфоузлов» [65].

Из этих же работ можно составить образ А.Н.Крюкова – выдающегося человека, безусловного лидера; по воспоминаниям И.А.Кассирского, «всегда серьезный, глубокий, значительный, кристально честный, не любивший модной мишуры и конъюнктуры в науке, А.Н.Крюков отличался истинной скромностью».

Состав школы А.Н.Крюкова становится ясным из публикаций А.И. Воробьева, выделяющегося два основных направления научных исследований ее представителей – кардиологическое и гематологическое. Помимо уже упомянутых монографий жизненному пути и творчеству академика АМН СССР И.А.Кассирского посвящены публикации его наиболее знаменитого ученика А.И.Воробьева [63, 64] и другие юбилейные статьи [101, 122, 141, 249], публиковавшиеся преимущественно в гематологических журналах. Интернетпубликация Л.Говзмана привлекает внимание глубокой искренностью, лиричностью и заканчивается необычно; автор, приведя фамилии знаменитых и не очень известных учеников И.А.Кассирского пишет: «Станет ли школа Кассирского «светом далекой звезды», легендой, отраженной в мемуарах, или продолжится в грядущих поколениях — вот в чем вопрос» [75]. Биографии других представителей терапевтической школы А.Н.Крюкова - член-корреспондента АМН СССР З.И.Умидовой [340], член-корреспондента АН УзССР А.А.Аскарова [126], профессоров М.Г.Абрамова [212], Г.А.Алексеева [69], С.Г.Моисеева [294], О.Н.Павловой [231, 232] - отражены только в юбилейных статьях и некрологах.

Таким образом, благодаря трудам И.А.Кассирского и А.И.Воробьева вопросы, связанные с научной биографией А.Н.Крюкова и судьбой основанной им школы освещены достаточно подробно. В то же время, обращает на себя внимание одновременное наличие в литературе понятий «терапевтическая школа А.Н.Крюкова» и «гематологическая школа Крюкова – Кассирского». В связи с отсутствием системного подхода из множества приводимых в публикациях фамилий терапевтов и гематологов, считающихся учениками А.Н.Крюкова, достаточно трудно выделить представителей этой научной школы. Следует также отметить, что соотношение школы А.Н.Крюкова с другими школами того же времени ранее не оценивалось.

1.7. М.И.Певзнер и его ученики в публикациях.

Биография М.И.Певзнера и история его клиники, связанная с так называемым «делом о националистической засоренности клиники лечебного питания», наиболее полно (хотя и не всегда точно) представлены в статьях его ученика А.М.Ногаллера [227-229]. Ценные сведения о М.И.Певзнере содержатся в отчете конференции «25-летие научно-врачебной деятельности заведующего гастро-энтерологическим отделением клиники Мануила Исааковича Певзнера»

[4]. М.И.Певзнеру посвящена соответствующая статья в юбилейном справочнике «Деятели медицинской науки и здравоохранения – сотрудники и питомцы Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова. Биографический словарь 1758 – 2008 гг.» [3]. Биография и научное творчество М.И.Певзнера отражены в статье М.Г.Соловья и Э.Д.Грибанова (1983), там же упоминается школа Певзнера с ее основными представителями (И.Л.Гордон, Л.Б.Берлин, И.Ф.Лорие, М.С.Маршак). Некоторые биографические сведения об учениках М.И.Певзнера можно почерпнуть из биографических статей и некрологов [7, 120, 207, 255, 257, 258].

Следует отметить, что сведения, приведенные в этих источниках, достаточно противоречивы – начиная с места и даты рождения и заканчивая датой и обстоятельствами смерти профессора, а также местом его захоронения. Таким образом, достоверная (основанная на документальных источниках) биография М.И.Певзнера не разработана, полноценный анализ его научного пути, персональный состав его школы и основные направления деятельности его учеников не анализировались.

1.8. История терапевтических кафедр МГМСУ.

История терапевтических кафедр МГМСУ специально не разрабатывалась. В «Краткой истории Московского государственного медикостоматологического университета» (К.А.Пашков, 2005) можно узнать даты создания кафедр и фамилии заведующих кафедрами; несколько более полная (но не всегда достоверная) информация представлена в подарочном издании «Московский государственный медико-стоматологический университет имени А.И.Евдокимова» (М., Вече, 2012); биографии многих (но не всех) заведующих кафедрами содержатся в юбилейных статьях и некрологах.

Таким образом, вопросы, качающиеся школы М.П.Кончаловского достаточно подробно освещены в статьях и монографиях; поскольку картину московской терапии 1920-40-х гг. невозможно представить без этой школы, соответствующие литературные данные мы привели во введении. Терапевтические школы Д.Д.Плетнева, Е.Е.Фромгольда, В.Ф.Зеленина, А.Н.Крюкова и М.И.Певзнера изучены мало или совсем не изучены – они то и стали предметом нашего исследования.

Глава 2. Дмитрий Дмитриевич Плетнев и его кардиологическая школа.

В СССР традиционно как создатели крупных научных клинических школ традиционно фигурировали М.П.Кончаловский (Москва), Г.Ф.Ланг (Ленинград) и Н.Д.Стражеско (Киев) – основоположники советской клиники внутренних болезней. Вопрос о школе Д.Д.Плетнева в научном отношении не разработан - это «белое пятно» и в терапевтической (кардиологической), и в историкомедицинской литературе. Трагическая судьба репрессированного ученого отодвинула на долгое время всякую возможность научного обсуждения вопроса о его клинической школе, а его ученики боялись произнести вслух имя учителя.

Однако и после реабилитации Д.Д.Плетнева и создания его научной биографии (наиболее точные и подробные сведения приведены в статьях В.Д.Тополянского и В.И.Бородулина) [318, 41, 43] вопрос о созданной им научной школе оставался под сомнением; основанием к этому служили отсутствие характерного «почерка» учеников и преемственной разработки крупных научных идей несколькими поколениями ученых, объединяющей школу и позволяющей выделить ее из общей массы знаменитых клиницистов и ученых [33, 34]. Исходя из презумпции, признающей существование, наряду с общепризнанными школами, ряда других школ, соответствующих принятым нами критериям, мы поставили себе задачу заново исследовать вопрос о научной клинической школе Д.Д.Плетнева.

2.1. Дмитрий Дмитриевич Плетнев.

Д.Д.Плетнев (1871 – 1941) – не только одна из самых ярких, но и до недавнего времени одна из самых загадочных фигур в истории отечественной терапии, начиная со времени (по различным источникам год его рождения блуждает от 1871 до 1876) и места рождения. По-видимому, в опасные для «классово чуждых элементов» 1920-е – 30-е годы потомственный дворянин Д.Д.Плетнев не очень-то старался внести ясность в обстоятельства, связанные с собственным рождением и происхождением. Наиболее точным источником этих сведений мы считаем документы, хранящиеся в студенческом деле Д.Д.Плетнева.

«Свидетельство. Дано сие из Харьковского дворянского депутатского собрания сыну губернского секретаря Дмитрия Ивановича Плетнева Дмитрию, родившемуся 25 ноября 1871 года, в том, что он /…/ сопричислен к роду Плетневых и внесен во вторую часть дворянской родословной книги Харьковской губернии по Лебединскому уезду…» (ЦИАМ, ф. 418, оп. 306, д. 601, л. 13; рис.

7). В другом документе того же дела - свидетельстве от инспектора студентов Московского университета от 6 октября 1892 г. за №3890 (л. 22) указано, что «Плетнев, как видно из метрического его свидетельства, родился в Харьковской губернии селе Бобрик 25 ноября тысяча восемьсот семьдесят первого года».

Отец будущего профессора – коллежский асессор Дмитрий Иванович Плетнев - был помещиком, владел более чем тремя сотнями десятин земли в Лебединском уезде (и супруга его имела почти столько же) [54]; был помощником секретаря съезда мировых судей Лебединского уезда, гласным Лебединского уездного (1883-1907) и Харьковского губернского (1892-1907) земств, почетным мировым судьей (1882-1886 и 1890-1900).

Из материалов того же студенческого дела становится известно, что Д.Д.Плетнев по окончании 1-ой Харьковской гимназии 1890 г. поступил на медицинский факультет Харьковского университета, в 1892 г перевелся на медицинский факультет Московского университета (рис. 8) и окончил его с отличием в 1895 году (а не в 1986 г., как до сих пор указывают некоторые источники [333]).

Рисунок 7. Свидетельство Харьковского дворянского депутатского собрания (ЦИАМ, ф. 418, оп. 306, д. 601, л. 13).

Рисунок 8. Д.Д.Плетнев – студент (1892).

Жизнь и карьера молодого врача складывались поначалу вполне традиционно. Из архивных материалов мы узнаем, что по окончании университета он в течение года проходил зарубежную стажировку в клиниках Венского университета, затем работал в клиниках Московского университета под руководством К.М.Павлинова, В.Д.Шервинского и Л.Е.Голубинина: с 1897 г. сверхштатным ординатором так называемой параллельной терапевтической клиники при Ново-Екатерининской больнице, с 1899 г. - сверхштатным ассистентом общей клинической амбулатории им. В.А.Алексеевой при кафедре частной патологии и терапии, с 1907 г. – сверхштатным ассистентом, приват-доцентом (читал необязательный курс «Болезни сердечно-сосудистой системы») факультетской терапевтической клиники (ЦИАМ, ф. 418, оп. 306, д. 601, л. 27; оп. 413, д. 62, л.

6, д. 101, л. 6-7; оп. 414, д. 15, лл. 11-12; рис. 9, 10).

Рисунок 9. Curriculum vitae (ЦИАМ, ф. 418, оп. 413, д. 62, л. 6).

Рисунок 10. Приват-доцент Московского университета Д.Д.Плетнев.

Принятую тогда при подготовке к профессуре зарубежную стажировку Д.Д.Плетнев проходил в 1904 и в 1907 г. в клиниках и лабораториях Берлина, Страсбурга, Праги, главным образом в знаменитой берлинской клинике Ф.Крауса; не случайно его доклад на 1-м съезде российских терапевтов (1909) представлен от терапевтической факультетской клиники проф. Л.Е.Голубинина в Москве и 2-й терапевтической клиники проф. Ф.Крауса в Берлине. Несомненное влияние Ф.Крауса мы обнаруживаем и в дальнейших работах Д.Д.Плетнева: функциональный (патофизиологический, биохимический) подход к проблемам кардиологии и патологии вообще, подчеркнутое внимание к роли вегетативной нервной системы и к психосоматическим расстройствам.

Известно, что дружеские отношения этих выдающихся терапевтов сохранялись до конца их творческой жизни, почти совпавшего по времени (Краус умер в 1936 г.).

С 1904 г. Д.Д.Плетнев работал над докторской диссертацией тему «Экспериментальное исследование по вопросу о происхождении аритмии», которую в 1906 г. блестяще защитил [263] (рис. 11).

Работа была выполнена под руководством основоположника экспериментальной кардиологии в России А.Б.Фохта, к научной школе которого некоторые исследователи не без оснований причисляют и Плетнева [344, 345].

Рисунок 11. Титульный лист диссертации Д.Д.Плетнева «Экспериментальное исследование по вопросу о происхождении аритмии» с дарственной надписью М.П.Кончаловскому.

В эти годы Д.Д.Плетнев активно участвовал в научной, культурной и политической жизни Москвы, вошел в Московский комитет партии кадетов. Известно, что в 1911 г. он в знак протеста против грубого нарушения университетских прав и традиций министром просвещения Л.А.Кассо вместе с группой университетских профессоров и преподавателей (преимущественно кадетов) ушел из университета, состоял профессором кафедры пропедевтической клиники Высших женских курсов (в дальнейшем 2-й МГУ). После Февральской революции 1917 г. Д.Д.Плетнев был избран заведующим кафедрой и директором факультетской терапевтической клиники Московского университета (рис. 12);

его ассистентами в университете и ближайшими сотрудниками стали В.Н.Виноградов, М.И.Вихерт, Б.А.Егоров.

Рисунок 12. Профессор Д.Д.Плетнев.

Л.Е.Голубинине, факультетская клиника при Плетневе вновь стала одной из ведущих в стране; отражение этого мы находим в многочисленных публикациях и выступлениях руководителя и его сотрудников на съездах российских терапевтов; на 8-м съезде в Ленинграде (1925) Плетнева избрали председателем съезда. На 7-м (1924) и 8-м съездах он выступил с серией блестящих докладов: