«ПОЛОЖЕНИЕ ЛИЧНОСТИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ (по материалам Кыргызской Республики и Российской Федерации) ...»

1) ответственность нарушителя норм уголовно-процессуального закона может выражаться в применении морально-предупредительных мер. Примером может служить нарушение порядка судебного заседания. В этом случае председательствующий вправе предупредить нарушителя о недопустимости такого поведения, удалить его из зала судебного заседания или наложить денежное взыскание. Если нарушителем является прокурор, адвокат или должностное лицо органа предварительного следствия, то председательствующий в судебном заседании может сообщить о процессуальных нарушениях, допущенных ими, вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату (сообществу);

2) меры уголовно-процессуальной ответственности могут выражаться в ухудшении процессуального положения лица. В случае нарушения лицом подГалаган, И.А., Глебов, В.П., Основин, В.С. Процессуальные нормы и отношения в советском праве. Воронеж, 1985. С.74.

Даев, В.Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1982. С.48; Васильченко, А.А.

Взаимосвязь уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений: монография. М., 2006. С.57-58.

Трунов, И.Л., Трунова, Л.К. Меры пресечения в уголовном процессе. СПб., 2003. С.44.

писки о невыезде или при ненадлежащем его поведении избранная ранее мера пресечения может быть изменена на более строгую – на заключение под стражу;

3) ответственность может выражаться и в имущественном взыскании, например, в наложении на поручителя денежного взыскания в случае совершения обвиняемым действий, для предупреждения которых применялась данная мера пресечения.

Диссертант не возражает против предложений, связанных с введением в уголовный процесс понятия «уголовно-процессуальная ответственность», а также согласен с одной из обозначенных первой мерой ответственности (п.1), поскольку законом конкретно определена мера (воздействия) ответственности участника уголовного процесса и лица, участвующего в процессе за нарушение порядка судебного заседания, его неподчинения распоряжениям председательствующего, в виде: предупреждения; удаления из зала судебного заседания; наложения денежного взыскания (ч.1 ст.271 УПК КР). При применении указанных мер ответственности судья выносит постановление. При этом законодатель четко разграничивает нарушение процессуального порядка судебного заседания от административного правонарушения, связанного с явным неуважением к суду, за совершение которого суд также может вынести постановление о применении к участникам процесса одного из административных взысканий, предусмотренных Кодексом об административной ответственности Кыргызской Республики (ч.5 ст.271 КоАО КР).

Одновременно диссертант не может согласиться со вторым, и частично с третьим пунктами, обозначенных авторами видов процессуальной ответственности, поскольку считает, что изменение меры пресечения на более строгую не относится к уголовно-процессуальной ответственности. Избрание самих мер пресечения не является реализацией уголовно-процессуальной ответственности. Меры пресечения в основном направлены на обеспечение нормального хода уголовного судопроизводства, как средства и не выступают в качестве мер ответственности за правонарушение, хотя, заметим, что элементы уголовно-процессуальной ответственности действительно усматриваются в изменении избрания меры пресечения на более строгую, когда это обусловлено нарушением обвиняемым обязанностей, вытекающих из акта применения первоначальной меры пресечения (ч.2 ст. УПК КР). Однако природа акта изменения меры пресечения в указанных случаях неоднозначна. В этих действиях как бы выражается ответственность лица, но они (действия) не сводятся к ней и не поглощаются ею. Ответственность же при изменении меры пресечения выступает как одно из слагаемых того, что обусловлено необходимостью совершения рассматриваемого действия1.

Поэтому избрание меры пресечения в отношении обвиняемого, в том числе ее изменение на более строгую необходимо рассматривать – не как кару (наказание), а как средство обеспечения поведения обвиняемого в ходе производства по уголовному делу2.

В конечном итоге обвиняемый (подсудимый) не должен дважды привлекаться к ответственности за одно и то же процессуальное нарушение, что противоречит требованиям ч.3 ст.27 Конституции Кыргызской Республики.

Вместе с тем уголовно-процессуальное право допускает возможности использования средства принуждения в тех случаях, когда исполнение обязанностей является необходимым. Здесь используются средства непосредственного принуждения к исполнению обязанностей, каковыми, по существу, являются меры процессуального принуждения в виде: подписки о явке; привода; временного отстранения от должности и т. д (ст.116-119 УПК КР). Но эти действия никак не связаны с процессуальной ответственностью участников уголовного процесса и могут применяться без вины субъекта правоотношений. Поэтому такие проблемы в уголовном судопроизводстве, как, например, связанные с приводом свидетеля, потерпевшего и других лиц, необходимо разрешать в соответствии с интересами личности и правосудия, в рамках применения мер процессуального принуждения, а не уголовно-процессуальной ответственности.

Отдельными учеными уголовно-процессуальная ответственность трактуется Следует согласиться с И.Л. Петрухиным, который не усматривает в них (мерах принуждения) процессуальной ответственности. См.: Петрухин, И.Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М., 1989. С.89.

Михайлов, В.А. Защита прав человека в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы досудебного производства по уголовным делам: сб. науч. трудов. М., 1999. С.24.

значительно шире. Они относят к ней не только применение карательных, но и правовосстановительных, имущественных, а также поощрительных санкций1. Такое мнение вызывает обоснованные возражения других авторов2, прежде всего потому, что допускается, якобы, возможность юридической ответственности лица без виновного противоправного поведения субъекта.

Позиция диссертанта состоит в том, что процессуальная ответственность наступает при совершении процессуального правонарушения и вынесении уполномоченным субъектом решения о применении конкретной меры процессуальной ответственности, предусмотренной законом. Следует иметь в виду, что в законе определен порядок привлечения к ответственности за нарушение процессуального порядка производства по делу и из-за невыполнения возложенных обязанностей участниками процесса. Такие же правила действуют в досудебном производстве по уголовному делу, когда, например, денежное взыскание может налагаться на потерпевшего, свидетеля, специалиста, эксперта, переводчика (ст.120 УПК КР) за неисполнение процессуальных обязанностей. Поэтому, если соответствующее нарушение допущено в ходе досудебного производства, то следователь или прокурор составляют протокол о нарушении, который направляется в районный суд и подлежит рассмотрению в течение пяти суток с момента его поступления. По результатам рассмотрения протокола судья выносит постановление о наложении денежного взыскания или об отказе в его наложении. Копия постановления направляется лицу, составившему протокол, и лицу, на которое наложено денежное взыскание (ч. 3,4 ст.121 УПК КР). При совершении процессуального правонарушения фактически действует презумпция вины правонарушителя и не исключается возможность для нарушителя процедурных правил доказывать отсутствие своей вины, что может повлечь изменение в применении меры процессуальной ответственности.

Диссертант при исследовании данного вопроса исходит из того, что наступление любой юридической ответственности влечет за собой применение опредеКоврига, З.Ф. Указ. соч. С.45.

Петрухин, И.Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. … С.98.

ленных санкций. Однако следует отметить, что и эти меры уголовнопроцессуальной ответственности, особенно в досудебном производстве, применяются очень редко, в основном используются принудительные меры, обеспечивающие непосредственное исполнение обязанностей. По данным нашего исследования это подтверждается полностью. Например, из числа изученных дел только в двух случаях на досудебном производстве было наложено денежное взыскание: в одном – в отношении потерпевшего, в другом – в отношении свидетеля1.

В связи с этим остро стоит вопрос о разграничении мер процессуальной ответственности от мер процессуального принуждения, поскольку не только на практике, но и в теории идет смешение этих понятий, хотя их содержание и сущность резко отличаются. Так, М.С. Гафаров отмечает, что уголовнопроцессуальная ответственность личности состоит «в негативной оценке поведения недобросовестного участника процесса со стороны государства в лице его органов и должностных лиц, осуществляющих уголовный процесс, и выражается в применении к такому участнику конкретных мер процессуального принуждения»2.

В этой связи О.И. Цоколова отмечает, что трудно согласиться с тем, что процессуальная ответственность исключается из числа средств принудительного воздействия, однако несомненным представляется утверждение о том, что одно и то же процессуальное действие может рассматриваться одновременно как процессуальная ответственность и как мера процессуального принуждения3.

З.З. Зинатуллин разграничивает уголовно-процессуальное принуждение и уголовно-процессуальную ответственность, указывает, что нетрудно заметить наличие элементов взаимопроникновения между ними. В широком плане ответственность есть в то же время и принуждение. Далее автор отмечает, что объем выраженности ответственности в отдельных видах и мерах уголовноСм.: Приложение № 10 (Сведения о примененных мерах принуждения): Таблица № 6.

Гафаров, М.С. Правовое положение личности и проблемы его обеспечения в уголовном процессе Азербайджанской Республики: автореф. дис...докт. юрид. наук. Баку, 2009. С.29.

Цоколова, О.И. Меры уголовно-процессуального принуждения, состоящие в изоляции подозреваемого, обвиняемого: монография. М., 2008. С. 20.

процессуального принуждения различен1.

В отличие от мер процессуального принуждения, меры процессуальной ответственности, по мнению диссертанта, применяются в связи с нарушением или невыполнением требований УПК участниками процесса и состоят в применении предусмотренных законом санкций к правонарушителям. К таковым возможно отнести: наложение денежного взыскания на поручителя (ч.3 ст.106 УПК КР); обращение в доход государства залога, внесенного в качестве меры пресечения, в случаях неисполнения обвиняемым обязанности и допущения нарушений, предусмотренных ч.6 ст.109 УПК КР.

В качестве средств, обеспечивающих непосредственное исполнение процессуальных обязанностей, выступают: отдельные нормы уголовного закона, предусматривающие уголовную ответственность; санкции уголовно-процессуальных норм, применяемые за нарушение процессуальных обязанностей и правил (порядок) производства по уголовному делу отдельными участниками процесса; меры дисциплинарного и общественного характера. В ограниченных случаях, закон в качестве средства, обеспечивающего выполнение процессуальных обязанностей, допускает наступление неблагоприятных последствий для лица, невыполняющего возложенные на него обязанности. Возможность наступления таких последствий предусмотрена в случае невыполнения некоторых обязанностей потерпевшим, подсудимым (ч.3 ст. 259, ч.4 ст.261, ч.2,3 ст.271 УПК КР).

В этой связи от уголовно-процессуальной ответственности также необходимо отличать не только уголовную ответственность за преступления, предусмотренные гл. 31 «Преступления против правосудия» УК КР (ст.317-339), но и административную ответственность за административные правонарушения, предусмотренные ст.420-422 КоАО КР (гл. 30). Все нормы как УК КР, так и КоАО КР, предусматривающие ответственность за правонарушение в рамках производЗинатуллин, З.З. Уголовно-процессуальное принуждение и его эффективность. Казань, 1981. С.

10; Абашева, Ф.А., Зинатуллин, З.З. Узловые проблемы уголовно-процессуальной науки в условиях современной модели российского судопроизводства // Наука и образование в ВУЗе:

направления и пути интеграции: сб. науч. статей по материалам регион. межвуз. науч.-практ.

конф. Ижевск, 2008. С. 97-103.

ства по уголовному делу, направлены на то, чтобы в уголовном процессе получила свое развитие уголовно-процессуальная деятельность субъектов, прежде всего, тех, которые связаны с процессом доказывания и от выполнения которых в определенной мере зависят его результаты. Поэтому уголовная ответственность, как средство обеспечения выполнения процессуальных обязанностей, предусматривается и применяется только в тех случаях, когда неисполнение обязанностей субъектами уголовного процесса представляет собой повышенную общественную опасность и признается преступлением.

Говоря о необходимости охраны собственно процессуальной деятельности, необходимо продолжить изучение вопроса об эффективности процессуальных норм и мерах их дальнейшего обеспечения. В настоящее время охрана процессуальных отношений не всегда имеет надлежащее правовое регулирование1.

Между тем остается до конца нерешенным вопрос об уголовнопроцессуальной ответственности обвинителя и защиты в случаях нарушения возложенных на них процессуальных обязанностей или неподчинения распоряжению председательствующего2, которое, по мнению диссертанта, следует рассматривать в уголовном процессе как меру уголовной, административной, дисциплинарной или уголовно-процессуальной ответственности.

В юридической литературе (с учетом рассматриваемой нами проблемы) затронут более интересный момент. Так, Р.Л. Хачатуров и Д.А. Липинский поставили вопрос о суде как субъекте гражданско-процессуальной ответственности3.

Вопрос о процессуальной ответственности суда (судьи), по существу, может быть распространен на все виды судебного процесса, а также на досудебную часть производства по уголовному делу. Нарушения норм УПК, допущенные следоваВ ряде научных работ отмечается высокая степень общественной опасности таких явлений, как сокрытие преступлений от учета в целях создания видимости благополучия о состоянии раскрываемости преступлений. Об этой проблеме и об охране процессуальной деятельности материально-правовыми нормами см.: Ларин, А.М. Проблемы укрепления законности в стадии возбуждения уголовного дела // Соц. законность. 1980. № 11. С.16-18; Лукъянова, Е.Г. Теория процессуального права… С.170-172.

Витрук, Н.В. Общая теория юридической ответственности. …. 227.

Хачатуров, Р.Л., Липинский, Д.А. Общая теория юридической ответственности: монография.

СПб., 2007. С. 825.

телем, прокурором и судом (судьей) могут быть обжалованы прокурору или в судебном порядке и получить надлежащую правовую проверку. Тогда лица, осуществляющие непосредственно производство по уголовному делу, могут нести дисциплинарную, административную, уголовную ответственность за допущенные процессуальные правонарушения, в частности, за нарушение процессуальных сроков или прав и свобод участников уголовного процесса.

Конечно, нарушения, допускаемые в ходе производства предварительного следствия, не ограничиваются только нарушением сроков расследования и порядка судебного заседания (если туда еще включить ошибки, допущенные в ходе производства следствия как норм уголовного, уголовно-процессуального законов, так и тактического характера). Они гораздо шире и их количество больше.

Автором в рамках диссертационного исследования проведено обобщение массива уголовных дел, решения по которым были отменены прокурором после прекращения, приостановления, а также уголовных дел, которые направлялись на дополнительное расследование или по которым были вынесены оправдательные приговоры. Особый интерес для диссертанта представляли уголовнопроцессуальные следственные и судебные ошибки, непосредственно приводящие к нарушению прав, свобод и законных интересов личности – участников уголовного судопроизводства.

Как показало проведенное обобщение следственной и судебной практики, наиболее распространенными нарушениями уголовно-процессуального закона, имеющими прямое отношение к положению участников процесса, являлись1:

1. Нарушения (или ошибки), в результате которых произошло ущемление прав личности на свободу: а) произведено задержание при отсутствии оснований, установленных УПК КР; имела место подмена уголовно-процессуального задержания административным; б) не разъяснено или формально разъяснено задержанному или арестованному лицу право не давать в отношении себя и своих близких Следует отметить, что на досудебном производстве по уголовному делу наиболее распространенным нарушением является нарушение прав, свобод и законных интересов личности (более 57,0%). См.: Приложение № 12 к диссертации (Сведения о нарушениях, имеющих непосредственные отношения к статусу участников уголовного судопроизводства).

показаний и получить юридическую помощь от защитника; в) имели место незаконные действия сотрудников органов дознания и следствия в отношении задержанных или арестованных лиц; г) произведен арест (избрание меры пресечения в виде заключения под стражу) без достаточных на то оснований или при неполноте таких оснований1.

2. Нарушения, в результате которых произошло нарушение права на неприкосновенность личности: получение показаний от подозреваемых или обвиняемых, а также от других лиц, участвующих в уголовном процессе, с применением физической силы, других незаконных действий, нарушающих права и достоинство личности.

3. Нарушения, в результате которых произошло нарушение прав личности на неприкосновенность жилища и частной жизни: а) подмена обыска в жилище иными следственными действиями, как правило, осмотром; б) подмена личного обыска граждан административным досмотром или же изъятие вещественных доказательств с фиксированием результатов этого следственного действия в протоколе обнаружения и изъятия объектов; в) перехват переговоров, ведущихся по телефону или с использованием иных устройств, а также сведений, передаваемых посредством других каналов связи и технических средств без судебного решения.

4. Действия, в результате которых произошло нарушение права на получение квалифицированной юридической помощи и защиту от обвинения: а) нарушение права на получение квалифицированной юридической помощи с момента задержания, ареста, первого допроса в качестве подозреваемого или предъявления обвинения; б) неполное или неконкретное предъявление обвинения; в) непривлечение к участию в уголовном деле законного представителя подозреваемого, обвиняемого в случаях, предусмотренных УПК КР; г) недоказанность предъявленного обвинения; д) ограничение прав подозреваемого и обвиняемого защищаться Следует отметить, что на практике распространены случаи, когда в решении об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу указываются непредусмотренные в законе основания и мотивы, такие, как, например: обвиняемый в инкриминируемом ему деянии виновным себя не признает (7%), расследуемый факт преступного деяния вызвало «общественный резонанс»

(более 3%) и т.п. Более подр. см.: приложение № 21 (Сведения о мотивах и основаниях, указанных в постановлениях об избрании меры пресечения).

с помощью защитника, избранного им самим; е) непривлечение к участию в деле представителей и законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего и т.п.

5. Нарушения, в результате которых произошло нарушение законности и прав и законных интересов личности: а) принятие необоснованных и незаконных решений по ключевым вопросам расследования (об отказе в возбуждении уголовного дела, или об его прекращении и т.п.); б) несоблюдение процессуальных сроков расследования и судебного разбирательства по уголовному делу; в) неуважительное отношение к участникам процесса со стороны должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу; г) незаконные действия (бездействие) следователя и органов дознания.

Как показали результаты диссертационного исследования1, наиболее распространенными нарушениями являлись: 1) нарушение прав и свобод участников процесса (37,5%); 2) принятие незаконных и необоснованных решений по ключевым вопросам расследования преступлений (26,6%); 3) несоблюдение процессуальных сроков, в том числе, когда обвиняемые содержались под стражей (16,2%);

4) незаконные действия сотрудников органов дознания и следствия в отношении задержанных лиц, в том числе необеспечения их права на защиту (11,2%); 5) принятие необоснованных решений о применении задержания, мер пресечения или других мер принуждения (7,0%); другие, в том числе бездействие органов следствия и дознания (2,0%). Такие данные подтверждают практические работники МВД, прокуратуры, адвокатуры и суда Кыргызской Республики, которые из числа нарушений, наиболее часто имеющими место, называют принятие необоснованных и незаконных решений по ключевым вопросам следствия (36,6%); незаконные действия сотрудников органов дознания в отношении задержанных лиц (26,0%); бездействие следователя (18,7%); несоблюдение процессуальных сроков расследования уголовных дел (17,1%), а также неуважительное (грубое) отношение к гражданам, участвующим в производстве по делу со стороны следователя и См.: Приложение № 12 к диссертации (Сведения о нарушениях, имеющие непосредственное отношение к статусу участников уголовного судопроизводства).

суда (9,8%).

Основными причинами нарушений, допускаемых в ходе производства по уголовному делу, сами же работники следственных подразделений МВД, прокуратуры, суда и адвокатуры Кыргызской Республики назвали в порядке убывания:

а) чрезмерную нагрузку, в том числе большое количество материалов и уголовных дел в производстве следователя, суда; б) недостаточную квалификацию и опыт работы следователей; в) несовершенство норм УПК и других подзаконных нормативных правовых актов; г) ненадлежащее отношение следователей и сотрудников органов дознания к исполнению своих служебных обязанностей; д) профессиональную деформацию, а также отсутствие должных нравственных качеств, необходимых для профессиональных участников уголовного процесса 1.

Совершению нарушений норм процессуального закона способствуют также недостатки в осуществлении процессуального контроля руководителей следственных подразделений, прокурорского надзора и судебного контроля, хотя указанные факторы не являются непосредственными причинами процессуальных нарушений и ошибок.

В правоприменительной практике наиболее часто нарушаются именно сроки расследования и сроки заключения под стражу обвиняемых (подсудимых). В юридической литературе отмечается, что нарушение сроков расследования и судебного разбирательства стало обычным для правоохранительных органов, осуществляющих производство по уголовному делу, и для судебных органов. Так, Г.М. Кайсарова, отмечает, что «…несложное двухтомное дело в одном из районных судов Бишкека откладывалось 24 раза. Причины были самые разные и неуместные – от неявки свидетелей до загруженности судьи по другим делам»2. По ее Следует отметить, что не по всем вопросам позиция следователей, прокуроров, адвокатов и судей совпадают, и поэтому по некоторым из них обобщенные цифры по результатам опроса расходятся. Это, на наш взгляд, в первую очередь, связано со спецификой работы каждого из них и обусловлена ведомственными интересами каждого респондента, где они работают. Более подробно см.: Приложение № 4 (Результаты социологических опросов следователей…); № (Результаты социологических опросов прокуроров…); № 6 (Результаты социологических опросов адвокатов и судей …).

Кайсарова, Г.М. Помощник адвоката. Защита прав граждан при производстве по уголовному делу (досудебная стадия). Бишкек, 2003. С.236.

мнению, искоренить такие нарушения возможно, во-первых, путем срочного введения в действие положений УПК КР о судебном приставе; во-вторых, усилив контроль и ответственность следователя, суда за соблюдением сроков расследования, судебного разбирательства уголовных дел, особенно когда обвиняемые (подсудимые) содержатся под стражей.

О распространенности нарушений сроков расследования и судебного разбирательства, об их негативных последствиях неоднократно отмечалось в научных публикациях1. В целях исправления сложившегося положения были названы причины неоправданного затягивания, волокиты расследования и рассмотрения судебных дел. В числе причин, негативно влияющих на соблюдение судами установленных законом сроков рассмотрения уголовных дел, указаны такие, как: высокая нагрузка на судей; длительность прохождения судебных извещений о времени и месте судебного заседания; неявка в судебные заседания без уважительных причин адвокатов по назначению; ненадлежащий уровень исполнения постановлений о приводе и др. Анализ норм уголовно-процессуального законодательства и практики их применения позволяет диссертанту сделать вывод о том, что применение мер принуждения, включая изменение мер пресечения на более строгую, не относятся к мерам уголовно-процессуальной ответственности, а являются превентивными средствами, обеспечивающими непосредственное исполнение обязанностей; отличие процессуальной ответственности от мер принуждения состоит в применении предусмотренных законом санкций к участнику процесса в связи с нарушением норм и требований УПК; в качестве мер ответственности участников уголовного процесса следует рассматривать уголовную, административную, процессуальную, дисциплинарную и общественную их ответственность. Для устранения названных выше недостатков, по мнению автора, необходимо: а) предусмотреть в УПК КР не только права властных субъектов уголовного процесса, но и четко Апостолова, Н.Н. Разумный срок уголовного судопроизводства // Российская юстиция. 2010.

№ 9. С. 65.

Лебедев, В.М. Чиновник перед высшим судом // Рос.газ. 2008. 2 дек.

обозначить обязанности и ответственность; б) повысить личную гражданскую ответственность следователя, судьи за нарушение установленных законом сроков расследования и судебного разбирательства уголовных дел как в правовом, так и нравственном аспектах, в том числе с наложением дисциплинарного взыскания вплоть до прекращения их полномочий.

§4. Процессуальные средства и способы обеспечения прав и защиты законных интересов участников уголовно-процессуальной деятельности Отмечая важность общесоциальных гарантий как фактора, обусловливающего действенность социально-правовой защиты прав, свобод и интересов личности, следует отметить, что сам по себе этот фактор без юридической поддержки не может обеспечить использование указанных ценностей для личности, а права и свободы личности, по существу, становятся декларативными и превращаются в пустой звук1.

Общеизвестно, что субъективное право и исполнение возложенных обязанностей может быть успешно реализовано только при условии обеспечения его соответствующими средствами и способами2. Специальный характер этих средств заключается в том, что они позволяют управомоченному лицу добиться выполнения кем-либо его обязанности, независимо от воли противостоящих ему субъектов, т.е. принудительно защитить свое право.

Этим и отличаются процессуальные средства от процедур и процессуальных условий, ибо соблюдение процедур и условий само нуждается в гарантиях.

Например, такое процессуальное условие, как участие защитника при проведении следственных действий в отношении своего подзащитного (п. 5 ч. 3 ст. 48 УПК Обеспечение прав и свобод человека правоохранительными органами РФ / под ред. Н.В.

Румянцева. М., 2010. С.70; Витрук, В.С. Общая характеристика правового положения личности… С. 306.

Витрук, В.С. Указ. соч. С.314.

КР) вряд ли могло бы предотвратить нарушение прав обвиняемого (подозреваемого), если бы оно не было гарантировано, в частности, правилом о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, в том числе показаний подозреваемого, обвиняемого в совершении уголовно-наказуемого деяния, данных в ходе расследования уголовного дела в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника (ч. 4 ст. 81 УПК КР); правилом о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, выступающими как главная гарантия презумпции невиновности лица, которая, в свою очередь, есть важное условие процессуальной деятельности (в ч.2 ст.26 Конституции КР).

Одновременно значение уголовно-процессуальных гарантий, с одной стороны, нельзя однозначно связывать только с защитой интересов личности, они устанавливаются также для защиты интересов правосудия и в целях повышения эффективности судопроизводства. Но, с другой стороны, нельзя не видеть более или менее четкого различия гарантий правосудия и гарантий прав каждого из участников уголовно-процессуальной деятельности, конечно, не противопоставляя их друг другу1.

Уголовно-процессуальные гарантии находят юридическое закрепление в нормах закона, внешне выражены в виде средств обеспечения как целей уголовного процесса, вообще, так и прав его субъектов, в частности. Между ними существует соотношение целого и части. Закон исходит из того, что гарантии прав участников процесса являются условиями, без которых правосудие и уголовный процесс не могут обеспечить выполнение стоящих перед ними задач. Поэтому закон обязывает суд, прокурора, следователя и лицо, производящее дознание, не только разъяснять участвующим в уголовном деле лицам их права, но и обеспечивать возможность осуществления данных прав.

Отмечая факт деления процессуальных гарантий на гарантии правосудия и гарантии прав участников процесса, некоторые авторы считают грань между ними весьма условной, ибо то, что гарантирует законные интересы личности в судопроизводстве, тем самым гарантирует правосудие, и наоборот. Так, применение к Курс советского уголовного процесса. Общая часть. … С.213.

обвиняемому меры пресечения (например, заключения под стражу и т.д.), с одной стороны, гарантирует, что он не сможет скрыться от правосудия, а с другой – что потерпевший и гражданский истец смогут реально рассчитывать на удовлетворение своих требований к конкретному лицу.

Представляется правильным рассмотрение процессуальных гарантий как системы средств обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. К гарантиям прав и законных интересов участников уголовного процесса, как способу и средству реализации их субъективных прав, относятся, прежде всего, конституционные положения, выступающие в уголовном процессе в качестве его принципов1.

К средствам реализации субъективных прав и защиты законных интересов лиц, участвующих в уголовном деле, прежде всего относятся, конституционные положения, выступающие в уголовном процессе в качестве его принципов, которые в своей взаимосвязи с другими положениями УПК образуют систему, ту единую цепь, каждое звено которой характеризует отдельную сторону и грань уголовного судопроизводства. Однако сравнительный анализ норм Общей части (задачи и принципы) УПК Кыргызстана (УПК КР), УПК России (УПК РФ), УПК Казахстана (УПК РК) и УПК Украины позволяет сделать вывод, что цель и задачи уголовного судопроизводства почти во всех законах определены неоднозначно. В УПК РФ не нашли отражения основополагающие принципы уголовного процесса, такие, в частности, как: равенство граждан перед законом и судом (ст.16 УПК КР:

ст. 21 УПК РК ); всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела (ст.19 УПК КР: ст. 24 УПК РК); обеспечение прав пострадавших от преступлений, злоупотреблений властью и судебных ошибок (ст.21 УПК КР). В УПК Кыргызской Республики пока еще не получили отражение такие новые принципы уголовного процесса, как: разумные сроки судебного разбирательства (ст.6.1 УПК РФ; ст.8 УПК Украины); свобода оценки доказательств (ст.17 УПК РК; ст.25 УПК Тарнавский, О.А. Принципы уголовного судопроизводства как концептуальные основы защиты прав и законных интересов потерпевшего // Право и государство: теория и практика. 2011. № (83). С. 124-127.

РФ)1. Такие недостатки в законодательствах России и Кыргызстана, связанные с принципами уголовного процесса, должны быть восполнены, в том числе путем включения их в закон, ибо они непосредственно связаны с обеспечением прав участников уголовного процесса.

Сформулированные в соответствии с господствующими в обществе представлениями о наиболее рациональных и справедливых формах осуществления правосудия по уголовным делам, такие конституционные принципы уголовного процесса, как: равенство всех перед законом и судом (ч.3 ст.16 Конституции КР;

ст.16 УПК КР); уважение достоинства личности и защита его государством (ч. ст.16; ст.10); право на свободу и личную неприкосновенность (ст.20,22; ст.

ст.10,11); право каждого на судебную защиту (ст.40; 9) и др., в своей взаимосвязи образуют систему, ту единую цепь, каждое звено которой характеризует отдельную сторону или грань уголовного судопроизводства2.

Все вместе они не только отражают господствующие в обществе взгляды, идеи, но и формируют определенные требования, адресованные участникам правовых отношений в рамках производства по уголовному делу: судьям, прокурорам, следователям и защитникам, а также обвиняемым, потерпевшим, гражданским истцам и ответчикам. Например, принцип охраны прав и свобод личности при производстве по уголовным делам (ст.12 УПК КР; ст.11 УПК РФ) имеет непосредственное отношение к обеспечению субъективных прав и безопасности лиц, участвующих в уголовно-процессуальной деятельности. Этот принцип также регламентирует отдельные права лиц, которые обладают свидетельским иммунитетом, и предусматривает обязанность должностных лиц по разъяснению процессуальных прав таким участникам уголовного судопроизводства как потерпевший, свидетель, а в случаях необходимости – применения к ним меры безопасности.

Как показывает анализ норм УПК КР, а также изучение следственной и судебной практики по применению мер безопасности, законодатель все еще недосПриложение № 8 (Сравнительный анализ норм общей части УПК Кыргызской Республики, Российской Федерации, Республики Казахстан и Украины: задачи и принципы – Таблица 1).

Уголовный процесс / под ред. В.П. Божьева. 3-е изд. М., 2002. С.73.

таточно уделяет внимание обеспечению безопасности участников уголовного судопроизводства. В этой связи представляется целесообразным предложение о введении в УПК КР и, соответственно, в УПК РФ принципа безопасности личности, который бы включал в себя следующие положения: а) производство по уголовному делу предполагает, что любые ограничения прав и свобод личности со стороны лиц, осуществляющих ее, возможны только в целях и на основаниях, указанных в законе; б) права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства; в) каждому гарантируется обеспечение конституционных прав и свобод личности при ведении производства по уголовному делу, а также безопасность при производстве следственных действий на любой стадии судопроизводства.

Предложение автора о признании обеспечении безопасности участников уголовного судопроизводства самостоятельным принципом уголовного процесса обусловлено следующими факторами:

- анализ взаимоотношения публичных и частных начал уголовного процесса, прежде всего, связанных с применением мер пресечения и иных мер принуждения, требует определить в законе четкие границы пределов свободы личности и дозволенных ограничений прав и свобод личности, попадающих в сферу уголовного судопроизводства;

- системный анализ норм УПК КР и УПК РФ, а также других законодательных актов со всей очевидностью свидетельствует: отнесение законодателем обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства к принципу охраны их прав и свобод, не в полной мере обеспечивает защиту их прав, свобод и законных интересов, например, от посткриминального воздействия.

Введение такого принципа в УПК Кыргызстана автор считает уместным и оправданным, поскольку безопасность личности должна быть гарантирована всем арсеналом уголовно-процессуальных средств и вместе с тем будет способствовать надежному обеспечению принципа охраны прав, свобод, чести и достоинства лиц, участвующих в производстве по уголовному делу. Более того, системный анализ законодательства Кыргызстана и России, социологические и другие данные, показывают: а) посткриминальное воздействие осуществляется на протяжении всего уголовного процесса; б) системе обеспечения безопасности участников процесса присуще самостоятельное содержание; в) незащищенность прав, свобод, чести и достоинства личности, в первую очередь от посткриминального воздействия, парализует уголовное судопроизводство.

И последнее, конечно наши оппоненты могут поставить наше предложение под сомнение и задать вопрос: можно ли квалифицировать обеспечение безопасности участников уголовного процесса, в качестве его принципа, если в законе строго определяются пределы ограничения прав и свобод личности, а при производстве по большинству уголовных дел меры безопасности, рассмотренные законодательством, не применяются. Представляется, что это не противоречит рассмотрению обеспечения безопасности личности как принципа уголовного процесса, поскольку безопасность участников процесса есть состояние его физической и психологической защищенности.

Вместе с тем меры безопасности следует классифицировать в зависимости от того, в рамках какой стадии процесса эти меры могут применяться. Круг уголовно-процессуальных мер, направленных на обеспечение безопасности участников уголовного процесса, следует расширить за счет мер, которые не противоречат международно-правовым стандартам, и прошли апробацию в зарубежных странах. К таким мерам относятся: установление секретности сведений о защищаемом лице1; возможность использования при предъявлении для опознания фото- и видеоизображения опознаваемого; воспроизведение звукозаписи, демонстрация видео и киносъемок этих показаний и т. п. Во Франции при допросе в ходе дознания свидетель вместо своего адреса вправе назвать адрес ближайших к его месту жительства комиссариата или жандармской бригады. Такой «квазисадрес» используется и в последующих стадиях процесса. См.: Гуценко, К.Ф., Головко, Л.В., Филимонов, Б.А. Указ. соч. С.304. Кроме того, следует заметить, что использование псевдонима предусмотрены в УПК Беларусь (ч.1 ст.67), в УПК Украины (ст.97).

Такие меры и возможность проведения очной ставки с аудио- и видеосъемками, исключающими идентификацию защищаемого лица, предусмотрены в бывших субъектах Проведенный в ходе диссертационного исследования анализ позиций ученых-процессуалистов и данных правоприменительной практики по фактам применения мер безопасности свидетельствует о том, что формы воздействия на субъектов уголовно-процессуальной деятельности могут быть самыми разнообразными, в зависимости от обстоятельств, а также вида совершенного преступления1. Следует иметь в виду, что действие ч.4 ст.11 УПК КР в любых формах проявления воздействия, распространяется на всех без исключения участников уголовного судопроизводства, во всех стадиях процесса и не зависит от тяжести расследуемого преступления. Например, лица, пострадавшие от преступления, и потенциальные свидетели подвергаются опасному воздействию не только в ходе производства предварительного следствия, но и задолго до него. Необходимо учесть, что лица, совершившие преступления, прикладывают для этого все усилия.

Поэтому меры государственной защиты могут быть также применены до возбуждения уголовного дела в отношении заявителя, очевидцев и пострадавшего от преступления либо иных лиц, способствующих предупреждению или раскрытию преступления, что следует из содержания ч.2ст.2, ст.6 Закона Кыргызской Республики от 16 августа 2006 г. № 170 «О защите свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства». Однако в УПК КР правовое положение лиц, пострадавших от преступления, а также лиц, которые располагают сведениями, имеющими значение для расследования по уголовному делу, на данной стадии уголовного процесса не регламентировано.

Сложившаяся многолетняя правоприменительная практика свидетельствует о том, что доследственная проверка не обходится без принятия объяснений от тех или иных лиц, однако в УПК КР отсутствует даже понятие о тех лицах, у которых отбирается объяснение. В стадии возбуждения уголовного дела статус участника процесса могут обрести не только заявители и очевидцы, но и лица, задержанные Союза ССР: в Латвии, Молдавии и Беларусь (ч.2 ст.67 УПК РБ).

Зайцев, О.А. Обеспечение безопасности участников уголовного процесса по делам организованной преступности. М., 1994. С.6.

по подозрению в совершении преступления. Но они на данном этапе собственного статуса не имеют или их статус недостаточно четко определен в законе, что не способствует реализации ими в защите своих законных интересов.

В связи с этим, по мнению диссертанта, представляется необходимым в УПК КР определить процессуальный статус лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство в стадии возбуждения уголовного дела. Поскольку при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности права участников процесса являются сдерживающим фактором для действий (бездействия) органов расследования, которые не согласуются с требованиями закона или ставят под угрозу интересы субъектов этих прав, им также должны быть предоставлены достаточные процессуальные права для защиты своих прав и законных интересов. Законодательная регламентация прав и обязанностей таких лиц в стадии возбуждения уголовного дела явилась бы гарантией прав и законных интересов личности, а также способствовала бы оперативному и полному разрешению информации о преступлении, что соответствует законным интересам всех участников уголовного процесса.

На рассматриваемом этапе досудебного производства по уголовному делу в отношении указанных лиц применению подлежат, прежде всего, меры, определяемые нами как неотложные: охрана жилища и имущества; личная охрана; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; временное помещение в безопасное место; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице. Применение указанных мер безопасности в каждом конкретном случае носит индивидуальный характер. В зависимости от соответствия содержания той или иной меры безопасности и должен решаться вопрос о допустимости применения мер защиты в пределах данной стадии (стадий) уголовного процесса. В силу специфики защитных мер, направленных на предотвращение посткриминального воздействия либо немедленного его пресечения, их реализация уже на стадии возбуждения уголовного дела создает условия для дальнейшего участия защищаемого лица в расследовании и судебном разбирательстве.

Неуказание в заявлениях о преступлении, в объяснениях на стадии возбуждения уголовного дела1, в протоколах следственных действий, демографических данных защищаемых лиц отчасти предусмотрено в ч.8 ст.170УПК КР и в Законе КР «О защите свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства» (ст.2 и 6). Применение этой меры предусматривает вынесение следователем постановления, в котором «излагаются причины принятого решения о сохранении в тайне данных о личности участника следственного действия, указывается псевдоним и приводится образец подписи, которые следователь будет использовать в протоколах следственных действий с участием защищаемого лица».

Постановление помещается в опечатанный конверт, с содержанием которого, кроме следователя, могут знакомиться надзирающий прокурор, а в стадии судебного разбирательства – судья.

Возвращаясь к мере безопасности, сформулированной в п.3 ст.6 Закона КР «О защите…», следует заметить, что и действующий уголовно-процессуальный закон КР (ст.170) позволяет ограничиться указанием в протоколе следственного действия фамилии, имени и отчества его участника, а адрес указывать лишь в необходимых случаях. Согласно требованиям ст.9 названного Закона, по решению органа, осуществляющего меры безопасности, может быть наложен запрет на выдачу сведений о защищаемом лице из государственных и иных информационносправочных фондов, а также могут быть изменены номера его телефонов и государственные регистрационные знаки используемых или принадлежащих защищаемому лицу транспортных средств или других вещей.

Применение указанных мер безопасности в отношении свидетелей, пострадавших и лиц, содействующих осуществлению правосудия, как представляется, возможно на любом этапе судопроизводства по уголовному делу. При этом должны быть учтены положения одного из последних правовых актов Совета Европы – Рекомендации № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», основанной на прецедентах Европейского Суда по правам человека. В Данная мера в стадии возбуждении уголовного дела широко применяется в Китае, Дании. См.:

Национальное законодательство и его соответствие требованиям борьбы с различными формами организованной транснациональной преступности: Справочный документ // Док.

E/CONF.88/3, 25 august, 1994.

п.19,20 Приложения к данной Рекомендации сформулированы условия участия граждан в судопроизводстве под псевдонимами1. Такое участие должно являться исключительной мерой безопасности, применяться в случае серьезной угрозы жизни или свободе лица, обладающего заслуживающей доверия доказательственной информацией.

Изучение вопросов гарантирования или обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве не исключает привычного оперирования понятием «уголовно-процессуальная гарантия». Однако, как отмечается в юридической литературе, более предпочтительным представляется говорить прямо о средствах и способах обеспечения прав и защиты законных интересов, которые должны охватывать все формы благоприятствования участникам процесса в осуществлении им предоставленных законом прав2, включая: информирование лица об обладании правами и использование эффективных способов их разъяснения; создание необходимых условий для полноценной реализации прав и защиты законных интересов; охрану и защиту прав, свобод и законных интересов от нарушений; восстановление прав.

В связи с этим в настоящем диссертационном исследовании нет необходимости подвергать анализу все уголовно-процессуальные гарантии, попытаемся остановиться лишь на тех, которые непосредственно связаны с защитой и обеспечением прав, свобод и законных интересов участников судопроизводства.

В юридической литературе определение пределов прав лица справедливо рассматривается как юридическое средство, обеспечивающее наиболее полную реализацию этого права3. Одновременно такое уточнение границ и пределов права выступает в качестве юридического средства, которое защищает и предупреждает нарушения прав и законных интересов личности.

Брусницын, Л.В. Правовое обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию. М., 1999. С.48; Он же. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: мировой опыт и развитие российского законодательства (процессуальное исследование): монография. М., 2010. С. 164-167.

Зеленина, О.А. Процессуальный статус участника уголовного процесса и его изменение в досудебном производстве: монография. Екатеринбург, 2006. С. 44.

Витрук, В.Н. Общая характеристика правового положения личности …Указ. соч. С. 314.

Казалось бы, правы те авторы, которые оспаривают отнесение к процессуальным гарантиям сами права и обязанности личности на том основании, что наличие прав ничего еще не гарантирует, поскольку права и обязанности являются объектом гарантии1. Однако участники уголовного судопроизводства пользуются не одним единственным правом, а их совокупностью. В этой совокупности одни права могут служить средством обеспечения, другие – гарантиями. Например, право на обжалование действий и решений следователя обеспечивается, в частности, такими его правами, как получить копию постановлений, пользоваться помощью защитника при составлении жалоб и т.п. В свою очередь, право на обжалование служит действенной гарантией по существу всех других прав конкретного участника уголовного процесса. Следовательно, одни субъективные права личности всегда являются юридическими гарантиями других ее прав, свобод, обязанностей. В связи с этим к элементам механизма обеспечения статуса участников уголовного процесса, можно отнести не только права, но и систему прав и обязанностей, а также и процессуальные средства их осуществления2.

Однако регламентация правового статуса лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, сама по себе непосредственно не решает проблемы обеспечения их прав и законных интересов. Как правильно отмечено в юридической литературе, в уголовном судопроизводстве активность лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве «…находится в прямой зависимости от усмотрения должностных лиц, наделенных властными полномочиями»3. Поэтому важнейшим из средств, направленных на защиту и обеспечение прав участников процесса в сфере уголовного судопроизводства, являются обязанности должностных лиц, несущих ответственность за принимаемые решения в ходе производства следствия по уголовному делу. Однако в УПК КРза редким исключением, отсутствует единая, логически последовательная, стройная система прав и обязанностей должностных Юрченко, В.Е. Гарантии прав потерпевшего в судебном разбирательстве. Томск, 1977. С.55.

Гладышева, О.В. Теоретическая модель механизма обеспечения прав и законных интересов человека и гражданина в уголовном судопроизводстве: автореф. дис…докт. юрид. наук. М., 2013. С.13.

Володина, Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе. Тюмень, 1999. С.104.

лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, не определен и круг их обязанностей.

Средством обеспечения прав и защиты законных интересов граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве, являются также реальное обеспечение и реализация ими предоставленных законом процессуальных прав и обязанностей.

Для того, чтобы знать свои права и использовать их по назначению, участник процесса должен быть своевременно с ними ознакомлен1. Однако, как показывают результаты диссертационного исследования, в стадии возбуждения уголовного дела примерно в 30% случаев участники процесса не были ознакомлены должным образом со своими правами и обязанностями, предусмотренными в УПК КР. В стадии же расследования, хотя участники уголовного процесса были ознакомлены с правами, с их разъяснением, однако в 41% случаев это носило формальный характер, ибо в материалах уголовных дел не нашло своего отражения либо содержания процессуальных документов не соответствовали процессуальной форме их оформления2.

Исследованием также установлено, что из числа проанализированных процессуальных документов, в части отражения и разъяснения прав участников уголовного процесса только в 210 из них (65,6%) полностью соответствовали процессуальной форме закона, т.е. в содержательной части в этих документах хотя и формально соблюдены требования ч.6 ст.170 УПК КР, но не были приведены ссылки на нормы УПК3, где указаны права и обязанности участника процесса.

Справедливо отмечает О.А. Зайцев, что следователь, прокурор и суд должны разъяснить смысл и содержание прав в понятных для соответствующего участника уголовного процесса выражениях. См.: Зайцев, О.А. Комментарий к ст.11 УПК РФ «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» // Уголовное право. 2002. № 2. С.65. Однако следует отметить, что участникам процесса помимо прав необходимо разъяснять и обязанности.

Наши данные по этому вопросу более подробно см., в прил. № 14 (Сведения о соотношении содержания процессуальных документов по разъяснению прав и обязанностей участников процесса на предмет соответствия процессуальной форме их оформления).

Данные приведены в прил.№ 14. С аналогичной позиции проведено исследование и в России, согласно данным которого также в процессуальных актах способы и условия разъяснения прав участников процесса не соответствуют процессуальной форме закона (25% случаев). Более подр. См.: Овчинников, Ю.Г. Надлежащая фиксация прав и обязанностей участников процесса в процессуальных документах органов предварительного расследования // Российский следователь. 2012. № 24. С.26-28.

На наш взгляд, участники уголовного процесса должны четко себе представлять объем своих правомочий и объем возложенных на них обязанностей, а также характер негативных последствий, к которым может привести несоблюдение обязанностей.

Важно также учитывать, что и для лиц, привлекаемых в качестве обвиняемых, и для потерпевших сама по себе ситуация, вызванная преступлением или происшествием, возбуждением уголовного дела, и его расследованием, вызовами на допрос в правоохранительные органы – это стрессовая ситуация. Данные обстоятельства серьезно влияют на способности гражданина полноценно воспринимать полученную устно информацию и, следовательно, затрудняют возможность реализации прав и защиты своих законных интересов. Кроме подозреваемых, обвиняемых и потерпевших в уголовном деле могут принимать участие и иные субъекты расследования, которые также имеют собственные интересы и рассчитывают на точное и полное знание своих правомочий: гражданский истец, гражданский ответчик, законные представители несовершеннолетнего обвиняемого или потерпевшего и иные граждане.

В связи с вышеизложенными обстоятельствами, представляется целесообразным дополнить ст.58 УПК КР частью второй, указав в ней, что на судье и следователе лежит обязанность разъяснять участвующим в уголовном деле лицам их права, обязанности и ответственность и вручать каждому из них перед началом любого процессуального действия документ, который можно именовать как «Протокол ознакомления с правами и обязанностями участника процесса». При этом необходимо определить порядок и сроки вручения такого процессуального документа соответствующему лицу, по примеру расписки о вручении постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Следует также оговориться в УПК, что по сложившейся судебной практике невручение такого процессуального документа на досудебном производстве будет являться существенным нарушением требований УПК со всеми вытекающими последствиями.

Генеральная Ассамблея ООН в Резолюции 34/169 от 17 декабря 1979 г., перечисляя ряд аргументов в пользу принятия Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, в частности, установила, что принимает Кодекс, «сознавая важность задачи, которую добросовестно и с достоинством осуществляют должностные лица по поддержанию правопорядка в соответствии с принципами прав человека, памятуя, однако, о возможных злоупотреблениях, которые связаны с осуществлением этих обязанностей…»1.

Поэтому гарантией выполнения обязанностей со стороны должностных лиц должна быть предусмотрена правовая ответственность лиц, не обеспечивших предписание закона. В связи с этим следует обратить внимание на отмеченный Л.М. Володиной пробел в существующем механизме обеспечения прав личности – отсутствие в законодательстве четких последствий ненадлежащего исполнения или неисполнения обязанностей субъектов уголовно-процессуальной деятельности. Далее она предлагает четко закрепить не только обязанности должностных лиц, призванных осуществлять производство по уголовному делу, но и последствия ненадлежащего исполнения обязанностей2.

Действительно до тех пор, пока констатация обязанности в праве не будет сопровождаться указанием на возможную меру ответственности за ее неисполнение, нельзя говорить ни о стабильности правоотношений, ни о реальной защите прав личности. Ответственность должна стать обязательным элементом правового статуса участников уголовного процесса, а в система процессуальных средств прав, свобод личности ее место предопределено важной целью: обеспечить защиту прав, свобод и интересов личности от процессуальных правонарушений.

В рассматриваемом аспекте из числа гарантий обеспечения прав личности в сфере уголовного судопроизводства следует выделить права на судебную защиту и право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. Действительно, осуществление прав и свобод личности в сфере уголовного судопроизводства становится возможным в силу судебного характера их защиты. Поэтому, если права и свободы личности не подлежат, в силу каких-либо обстоятельств и Права человека и судопроизводство // Собрание международных документов. Варшава, 1996.

С. 174.

Володина, Л.М. Проблемы уголовного процесса: закон, теория, практика. М., 2006. С. 292-293.

причин, фактической судебной защите, в связи с чем не может быть реализовано право каждого на судебную защиту, то они номинальны1 и лишены подлинного правового значения. В своем решении от 28 мая 1999 г. Конституционный Суд РФ отмечает, что ни одна из целей, перечисленных в ч.3 ст.55 Конституции РФ по поводу ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, «не может оправдать ограничение основного права на судебную защиту, являющуюся гарантией всех других прав и свобод»2.

Высокий уровень судебной защиты прав и свобод самым непосредственным образом зависит от гарантированного предоставления каждому нуждающемуся квалифицированной юридической помощи. Подтвердив необходимость строгого соблюдения судами гарантируемого Конституцией РФ права каждого на получение юридической помощи (ч.1 ст.48), Пленум Верховного Суда Российской Федерации обязал властных субъектов обеспечивать участие защитника в деле как в случаях, когда обвиняемый выразил желание, так и в случаях, когда участие защитника является обязательным по закону3.

Изложенное выше позволяет диссертанту утверждать, что среди всех видов процессуальной деятельности особое место в качестве гарантии прав и интересов личности в сфере уголовного судопроизводства принадлежит деятельности защитника, участвующего в уголовном процессе в качестве защитника обвиняемого (подозреваемого), представителя потерпевшего и других участников процесса.

Так, одной из важнейших гарантий обеспечения прав и законных интересов обвиняемого, являющегося несовершеннолетним или по своему физическому или психическому состоянию лишенного возможности самостоятельно защищать свои Иванов, В.И. О государственных гарантиях прав и свобод личности в Российской Федерации.

М., 2004. С.144.

По делу о проверке конституционности части второй ст. 266 и п. 3 части первой ст. Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан Е.А.

Арбузовой, О.Б. Колегова, А.Д. Кутырева, Р.Т. Насибулина и В.И. Ткачука: постановление Конституционного Суда РФ от 28.05.1999. № 9-П // Рос. газ. 1999. 9 июня.

Кроме того, следует отметить, что о праве каждого человека на самостоятельный выбор адвоката (защитника) предусмотрено в ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также подтверждено постановлением Конституционного Суда РФ от марта 1997 г. // Законность. 1997. № 4. С.47-51.

права и законные интересы, законом определено обязательное участие в уголовном деле не только их законных представителей (ч. 1 ст. 43 УПК КР; ст.48 УПК РФ), но и участие защитника (ст.46 УПК КР; ст.50,51 УПК РФ). Однако такая возможность по УПК КР и УПК РФ не предоставлена потерпевшему, что не вполне соответствует принципам уголовного процесса (ст.16,21,24 УПК КР; ч. ст.123 Конституции РФ) и требованиям норм морали (справедливости и равенства).

Законодатель, учитывая как возможность, так и реальность ошибок в судебной и следственной практике и стремясь к дальнейшему укреплению законности, особо выделяет в сфере защиты прав, свобод и интересов участников процесса – право на обжалование действий и решений органов дознания, следователя, прокурора и суда (ст.25, гл. 15 УПК КР; ст.19, гл. 16 УПК РФ). При этом, он (законодатель) ставит перед собой глубоко гуманную задачу – ликвидировать неблагоприятные материальные и моральные последствия, причиненные от незаконных действий и уголовно-процессуальных решений (гл. 46 УПК КР; гл.18 УПК РФ)1.

Право, в том числе и уголовно-процессуальное, может рассматриваться не только как совокупность норм, в которых конкретно закреплены права и обязанности должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, других участников процесса, но и как деятельность субъектов, применяющих, исполняющих и соблюдающих правовые предписания.

Поэтому исследование процессуального права в действии включает в себя изучение не только правовых норм, но и всего механизма правового регулирования, в том числе объективных и субъективных факторов. К таковым, например, относятся: организация деятельности государственных органов и должностных лиц в уголовном процессе; требования профессиональной подготовленности должностных лиц к выполнению тех или иных полномочий; социальнопсихологические условия деятельности и личностные качества правоприменителя Эти два средства (гарантии) защиты, обеспечения и восстановления прав, свобод и законных интересов личности, как мы указали, возведены в ранг принципов уголовного процесса. В связи с чем, эти два института в контексте защиты прав, свобод и интересов отдельных участников процесса будут нами подвергнуты более подробному анализу в следующем разделе работы.

– следователя, прокурора и суда. При этом надо учитывать, что эта деятельность формируется не только под влиянием уголовно-процессуальных средств, но и других факторов (организационных, идеологических и т.д.). Это, как представляется, не лишает деятельность характера процессуальной гарантии, как полагали некоторые ученые1, поскольку она осуществляется в рамках производства по уголовному делу.

Следователь и прокурор, выполняя возложенные на них функции от имени государства, проявляют в ней (в деятельности) свою волю и способности решать определенные задачи. При этом способы решения стоящих перед ними задач выбираются ими самими в зависимости от их способностей, умения, профессионализма, свойств личности и ряда иных факторов. Это может быть сила убеждения, высокоразвитая логика, основанная на собранных по уголовному делу доказательствах, но это может быть и шантаж, угрозы, прямое подавление воли физическими методами воздействия на лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.

Подобное суждение неоспоримо ставит проблему о подборе кадров в органах, осуществляющих производство по уголовному делу. В органы дознания, а иногда и следственные подразделения, особенно в систему органов внутренних дел, поступают на службу иногда случайные люди. Причины этого хорошо известны. Ныне в условиях политического, экономического и духовного кризиса общества эта проблема обострена еще заметнее, что обусловлено ростом преступности и проникновением преступного элемента во властные структуры2, в том числе, в систему правоохранительных органов.

Рассматривая вопрос о гарантиях прав и интересов личности в уголовном процессе, нельзя не коснуться проблем развития уголовно-процессуальной формы, поскольку реальность обеспечения прав в этой сфере в немалой степени зависит от того, насколько четко регламентирован порядок производства по уголовКуцова, Э.Ф. Гарантии прав личности …Указ. Соч. С.13.

Осмоналиев, К.М. Уголовная политика современного Кыргызстана: становление и развитие:

автореф. дис.… докт. юрид. наук. М., 2005. С.23.

ному делу и ее процессуальная форма. Хотя следует отметить, что некоторыми авторами утверждается, что нет необходимости выделять в качестве гарантии прав личности процессуальной формы, поскольку, по мнению О.В. Гладышевой соблюдение процессуальной формы зависит от участников уголовного процесса, то есть имеет высокую степень субъективизма; не процессуальная форма направлена на реализацию процессуального статуса участников уголовного судопроизводства1. Однако, данный автор далее не рассматривает и не раскрывает не процессуальной формы, выступающего в качестве средства обеспечения прав и законных интересов личности в сфере уголовного процесса. В любом случае согласиться позицией автора нельзя.

Механизм правового регулирования в уголовном процессе определен так, что уголовно-процессуальное право устанавливает не только права и обязанности участников конкретных правоотношений, но также и порядок производства по уголовному делу, систему и последовательность стадий, условия перехода уголовного дела из одной стадии в другую и порядок производства следственных и судебных действий, где и реализуются права и обязанности субъектов уголовного процесса. Это порядок о последовательности производства по уголовному делу, так называемой процессуальной формы, есть внешнее содержание уголовнопроцессуальных правоотношений, выраженное в уголовно-процессуальной деятельности ее субъектов.

Как внутреннее содержание правоотношений (деятельность по реализации правомочий властных субъектов, прав и обязанностей участников процесса), так и внешнее (процессуальная форма) находятся в тесной взаимосвязи и единстве между собой, одна не существует без другой. Социальная ценность процессуальной формы заключается в том, что она обеспечивает режим законности в судопроизводстве, создает условия для реализации прав, свобод и законных интересов личности и выступает гарантом их обеспечения.

Кроме того, процессуальная форма призвана содействовать установлению истины по делу, что означает ведение процесса доказывания (познания) обстояГладышева, О.В. Теоретические основы обеспечения законных интересов … С.143-144.

тельств уголовного дела в строгом соответствии с установленным УПК порядком.

Поэтому нарушение процессуальной формы получения доказательств лишает их доказательственной юридической силы (ч.4 ст. 81 УПК КР; ст.75 УПК РФ), а любые отклонения от процессуальной формы производства по уголовному делу приводят к нарушению и ущемлению прав, свобод и законных интересов участников процесса. С помощью процессуальной формы определяются порядок и особенности производства по отдельным категориям уголовных дел, в частности, по делам в отношении несовершеннолетних, лиц, страдающих психическими или физическими недостатками, а также по уголовным делам, преследуемых в порядке частного и частно публичного обвинения. Поэтому, придавая большое значение процессуальной форме в ходе производства по уголовным делам, в настоящей работе, в отличие от ранее проведенных исследований, выбран подход изучения проблем положения личности в уголовном судопроизводстве через призму процессуальной формы. Причем часть уголовных дел свое разрешение получает в ходе досудебного производства (около 25%), а часть – по объективным причинам не может являться достоянием стадии судебного разбирательства, например, в связи с неустановлением лиц, совершивших то или иное преступление (до 35% дел). Поэтому выбирая такой подход к изучению объекта и предмета исследования, диссертант полагает, что она даст наибольший охват исследованию теоретико-правовых основ положения личности в сфере уголовного процесса и проблем практической реализации прав и защиты законных интересов участников уголовного процесса.

В настоящее время проблема процессуальной формы наиболее остро ставится в связи с вопросом дифференциации процесса. Непременным условием осуществления быстрого и справедливого судопроизводства является рациональная процессуальная форма, лишенная излишних формальностей и вместе с тем обеспечивающая обоснованное, законное и справедливое разрешение конкретного уголовно-правового конфликта. Профессор М. С. Строгович отмечал, что процессуальный порядок должен быть построен рационально и включать лишь те процессуальные средства, которые соответствуют природе права и правосудия 1, опираются на достижения процессуальной науки и обобщают опыт работы органов правосудия.

Поэтому одна из основных тенденций в развитии юридических гарантий реализации прав, свобод и обязанностей личности в современный период должна состоять в усилении и в повышении процессуальной упорядоченности производства отдельных следственных действий, а также в постоянном совершенствовании и создании более удобных и эффективных процессуальных форм и порядка производства по уголовному делу. При этом рациональные поиски путей совершенствования процессуальной формы не должны иметь ничего общего с появлением процессуальной «упрощенности» этих средств и с процессуальным нигилизмом.

Подобное имеет отношение ко всем правам и обязанностям участников процесса, особенно это касается тех прав и обязанностей, реализация которых связана с деятельностью органов публичной власти2 – органов предварительного расследования, прокуратуры и суда.

Рассматриваемом выше аспекте процессуальная форма в контексте с положением участников уголовно-процессуальных отношений, теоретико-правовой и практический интерес представляют положения норм Гл. 40 УПК РФ и Гл. 36- УПК КР, предусматривающие особый (упрощенный по УПК КР) порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Так, на основании установленных новых правил в гл. 40 УПК РФ (гл.36- УПК КР) судья получил на единоличное принятие решения о применении «упрощенного порядка» по уголовным делам, караемых до десяти лет лишения свободы (ч.1 ст.314 УПК КР; ч.1 ст.328-1 УПК КР) с тем, чтобы затем «проштамповать» в своем приговоре обвинительное заключение (обвинительный акт, а по УПК КР постановление о привлечения лица в качестве обвиняемого) всего лишь на основании признания подсудимым своей вины без проверки данного признания и собСтрогович, М.С. О единой форме уголовного судопроизводства и пределах ее дифференциации // Соц. законность. 1974. № 9. С. 51.

Юридическая процессуальная форма: теория и практика. М., 1976. С.213.

ранных доказательств во всей совокупности в ходе судебного следствия в условиях гласности, устности, непосредственности, состязательности и равноправия сторон. В связи с этим профессор В.И. Михайлов, отмечает, что вводя положениями гл.40 УПК РФ «Особого порядка принятия судебного решения по делу при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением», законодатель отчасти реставрировал в российском уголовном судопроизводстве рудименты средневекового процесса1.

При указанной форме производства по уголовному делу судебное следствие не проводиться, а подсудимый лишается права, установленного ст.50 Конституции РФ (ч.1 ст.27 Конституции КР) права на апелляционный или кассационный пересмотр данного приговора вышестоящим судом ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. Недопустимость принятия признания на веру, без его проверки и подтверждения достоверными доказательствами, обусловливается и тем, что зачастую признание могут быть ложными либо ошибочными, поскольку такие признания заявленные обвиняемым (подсудимым), обусловливается многочисленными причинами или мотивами, в числе которых: а) применение в отношении лица пытки, других форм принуждения и всевозможного давления; б) попытка того или иного лица взять чужую вину на себя за соответствующую плату либо затем, спасти от уголовной ответственности близкого ему человека; в) стремление люмпенизированного человека в поисках пропитания и жилища найти приют в местах лишения свободы и т.п.

Следует также отметить, что предусмотрев такой порядок (такую форму) производства по уголовным делам, законодатель России и Кыргызстана тем самым отменил действие конституционного принципа презумпции невиновности (ч.1 ст.49 Конституции РФ; ч.1,2,3 ст.26 Конституции КР) и важнейшую гарантию этого принципа, установленную в ч.2 ст.77 УПК РФ, согласно которой «признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при Михайлов, В.А. Проблемы конституционности Уголовно-процессуального кодекса РФ // Культура России как ее стратегический ресурс: сб. науч. трудов. М., 2004. С. 138-139.

подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств» (ч.5 ст.83 УПК КР).

Кроме того, такая форма судопроизводства по уголовным делам вызывает и ряд других проблем и вопросов, связанных с обеспечением прав, свобод и законных интересов лиц, обвиняемых в совершении преступления, но и лиц, пострадавших от преступления. По мнению диссертанта, эти изъятия их общей процедуры (порядка) судопроизводства должны быть компенсированы установлением ряда процессуальных гарантий (средств и условий) подсудимому и потерпевшему.

Поэтому, несмотря на то, что «особый» (по УПК РФ) и «упрощенный» (по УПК КР) порядок производства по указанным категориям уголовных дел при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением нашла широкое применение в практической деятельности органов, осуществляющих производства по уголовным делам в России (до 63,0%), значительно реже в Кыргызстана (до 13,0%), следует либо исключить из УПК КР и УПК РФ либо модернизировать для решения выше затронутых и ряд других проблем, в первую очередь, связанные с обеспечением прав и защитой законных интересов участников уголовного судопроизводства. В частности, по мнению диссертанта, необходимо в законе предусмотреть письменную процессуальную форму ходатайства, заявленного обвиняемым (подсудимым) о применении, соответственно особого (по УПК РФ) и упрощенного (по УПК КР) порядка судебного разбирательства, которое должно быть удостоверено подписью защитника; обязательное участие защитника не только на стороне обвиняемого(подсудимого), но и на стороне потерпевшего, когда такая необходимость продиктовано для защиты его интересов.

В этом же ряду стоят и другие предложения ученых об «упразднении» процессуальной формы при собирании доказательств; стадии возбуждения уголовного дела; института привлечения лица в качестве обвиняемого1. Суммарно переГаврилов, Б.Я. Актуальные проблемы правоприменительной практики в условиях действия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Уголовно-процессуальное право:

понятие, содержание, источники: материалы науч.-практ. конф. М., 2006. С.29-34; Гордиенко, В.В. Законодательное установление уголовного проступка. Исключение института отказных материалов // Юридический консультант. 2010. № 8. С.19-21.

численные предложения означают отказ от расследования в его существующих процессуальных формах, выведение его за рамки процессуальной деятельности и превращение расследования в деятельность административную.

Поскольку вопрос о привлечении лица в качестве обвиняемого имеет непосредственное отношение к объекту и предмету нашего исследования, то мы его рассмотрим более подробно в следующей части работы (см.: § 2. гл.5). Но здесь отметим, что предложение отказаться от фигуры обвиняемого на предварительном следствии, заменив его фигурой подозреваемого, не является «нейтральным»

с позиции обеспечения прав личности, напротив, означает снижение уровня процессуальных гарантий лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование.

Проблема со стадией возбуждения уголовного дела стоит более остро: целесообразно ли вообще сохранять ее в системе уголовного судопроизводства?

Публикации последних лет свидетельствуют о том, что остается немало сторонников сохранения этой стадии в уголовном процессе, хотя имеется противоположная позиция. Первые предлагают внести те или иные изменения в целях совершенствования деятельности на этом этапе процесса, вторые считают правильным исключить из УПК стадию возбуждения уголовного дела, анализ которой может быть предметом отдельного исследования. Не входя в полемику с позицией ученых, следует отметить, что часть аргументов, приведенных в обосновании своих позиций учеными, предлагающими об исключении института возбуждения уголовного дела из системы уголовного процесса, обоснованной критике подвергнуто доцентом О.В. Хитровой. Правильно приведя пример законодательных изменений в Латвии по указанной проблеме и практике ее реализации, она делает вывод, что именно существующая форма начала уголовного процесса в России в большей степени обеспечивает права личности, а также отмечает отсутствие механизма реализации идеи исключения стадии возбуждения уголовного дела из УПК РФ1.

Хитрова, О.В. О целесообразности сохранения стадии возбуждения уголовного дела: за и против // Правовое и криминалистическое обеспечение управления органами расследования Необходимо подчеркнуть, что при наличии юридического факта – поступления сообщения о преступлении – возникают уголовно-процессуальные отношения, а осуществляемая уголовно-процессуальная деятельность, связанная с решением вопроса о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом, должна регламентироваться исключительно уголовно-процессуальным законом. Также следует иметь в виду, что исключение этапа (стадии) возбуждения уголовного дела непосредственным образом связано с другими институтами уголовного процесса, прежде всего со сроками производства расследования, с дифференциацией формы и персонификацией субъектов судопроизводства и т.д.

Подобная идея – об исключении института отказа в возбуждении уголовного дела, проведение предварительной проверки по сообщениям о преступлении из уголовного процесса была реализована в первое время принятия УПК Кыргызской Республики (см.: ст. 156 и 156-1 УПК КР в ред. 1999 г.). Но вскоре такой порядок был исправлен1, поскольку он не вписывался в ту существующую систему уголовного судопроизводства, которая была предложена законодателем. На практике следственные органы принимали решения вместо отказа в возбуждении уголовного дела по материалам, где действительно отсутствовали какие-либо события или составы преступления, справки или заключения об отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела, что соответственно осложняло реализацию участниками процесса права на обжалование. И поэтому, когда утверждается, что именно в интересах потерпевшего стоит отказаться от этой стадии, то это неверно, так как требование закона об установлении оснований для уголовного преследования никак не может нанести вред интересам потерпевшего. Возможность своевременной проверки прокурором, судом по жалобе потерпевшего обоснованности отказа в возбуждения уголовного дела служить гарантией его прав и законных интересов.

преступлений: материалы Всеросс. науч.-практ. конф. М., 2011. С. 393-404.

О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Кыргызской Республики: Закон Кыргызской Республики от 28 июня 2001 г. № 62 // Эркин-Тоо. 2001. июля. № 53.

В Кыргызстане, как и во многих других постсоветских государствах, досудебное производство по уголовным делам осталось довольно сложным и чрезмерно заформализованным. Диссертант полагает, что установление в УПК Кыргызской Республики единого порядка досудебного производства по всем уголовным делам – не самоцель. Оно должно служить главным образом выполнению задач уголовного судопроизводства, определенных в ст.4 УПК КР. Поэтому упрощение досудебного производства необходимо и возможно. Традиционно упрощенные процедуры уголовного судопроизводства в России и ряде других постсоветских государств реализовывались в рамках дознания, которое можно было охарактеризовать как сокращенную форму расследования.

Следует отметить, что большинство опрошенных профессиональных участников процесса для оптимизации расходов на уголовный процесс, в целях совершенствования досудебного производства по уголовному делу, считают необходимым упрощение (ускорение) производства по делу (31,2% следователей; 63,0% прокуроров; 33,3 % адвокатов). Отдельные практические работники органов следствия в Кыргызстане поддерживают идею создания Службы дознавателей для производства дознания в кратчайшие сроки дел о преступлениях небольшой тяжести и менее тяжких преступлениях1.

Однако имеются иные взгляды и предложения по совершенствованию досудебного производства по уголовным делам, согласно которым расследование преступлений в форме дознания в некоторой степени дублирует предварительное следствие. Дуализм дознания и предварительного следствия как двух форм расследования, по мнению отдельных ученых, не только изжил себя, но и просто не имеет надлежащих теоретических оснований после того, как советская система и См.: приложение № 4 (Результаты социологических опросов следователей и руководителей СО МВД КР); № 5 (Результаты социологических опросов прокуроров КР). Аналогичная идея была высказана руководителями следственных подразделений МВД Кыргызстана на Круглом столе, организованным Главным следственным управлением МВД КР на тему: «Как лучше организовать следствие?» // Лицом к лицу. 2011. 21 июня. № 20-21 (1894). Диссертант придерживается такой же позиции. Производство по уголовному делу в Кыргызстане формализовано единым порядком расследования преступлений – производством следствия.

ее постсоветские наследники, по сути, отказались от классического досудебного следствия континентального типа, имеющего, как известно, судебную природу1.

Кроме того, дознание находится в большой зависимости от органов исполнительной власти, часто при его проведении нередко нарушаются права и законные интересы участников процесса. Не случайно по этому поводу в юридической литературе высказывается мнение: «о недопустимости того, что органами дознания могут быть все оперативно-розыскные органы. Такое совмещение функций приводит к подчинению процессуально организованного следствия тайным спецслужбам, зависимости следствия от оперативно-розыскной деятельности, утрате важного звена (в лице следователя), контролирующего достоверность данных оперативно-розыскной деятельности»2.

Развивая подобное суждение об органах дознания, некоторые исследователи в концепции дальнейшего развития уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации видят необходимость «слияния дознания как формы расследования с органами предварительного расследования, ликвидации термина «дознание» с целью унификации терминологии, применяемой в уголовнопроцессуальном законодательстве»3.

Известно, что в России срок дознания по просьбе практических работников неоднократно увеличивался. В итоге срок дознания и судебного разбирательства по делам небольшой и средней тяжести, совершенных в условиях «очевидности», по мнению ученых и экспертов, в настоящее время составляет 2,5-3, а то и 5 месяцев, и принципиального различия между актами органов дознания и предварительного следствия не существует4.

Головко, Л.В. Тезисы к проекту Концепции правовой политики Кыргызской Республики.

Бишкек, 2011. С. 14.

Петрухин, И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса России: в 2-х ч. М., 2004.

Ч.1.С.91.

Руднев, В.И. Концепция развития уголовно-процессуального законодательства // Концепция развития российского законодательства: сб. науч. трудов. М., 2010. С.683.

Стремовский, В.А. Участники предварительного следствия. Ростов н/Д, 1966. С. 60; Гаврилов, Б.Я. Процессуальные сроки в уголовном судопроизводстве: постулаты и реалии // Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия: матер. Всеросс.

науч.-практ. конф. М., 2010. С. 88.

Следует отметить, что Федеральным законом от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ срок дознания увеличен до 30 суток с возможным его продлением до 12 месяцев.

Опираясь на статистические данные и результаты работы подразделений дознания по расследованию уголовных дел, отдельные исследователи отмечают, что ныне существующая процессуальная форма дознания в России не обеспечивает эффективное производство по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести1.

Вместе с тем истории уголовного процесса республик, ранее входящих в состав СССР, известны более или менее успешные попытки правового регулирования и практики применения еще одного упрощенного досудебного производства – протокольной формы подготовки материалов. В определенной степени проблему сокращения сроков предварительного расследования и судебного разбирательства, как отмечает профессор Б.Я. Гаврилов, по значительной части (до 350 тыс. или более 25% дел) преступлений небольшой и средней тяжести в УПК РСФСР решала протокольная форма (в течение 10 дней) досудебной подготовки материалов (ст.414-419 УПК РСФСР)2.

Как нам представляется, одним из направлений упрощения и ускорения досудебного производства по уголовным делам в Кыргызстане и некоторых государствах постсоветского пространства, могла бы стать сокращенная (ускоренная) форма расследования преступлений3, аналогом которой длительное время была протокольная форма досудебной подготовки материалов. Но с введением такой формы расследования преступлений необходимо решить ряд проблем, которые должны действительно создать для производства расследования ускоренную и упрошенную форму, а не создавать дополнительные трудности, связанные с обеспечением прав подозреваемого, обвиняемого и других участников процесса, преМалышева, О.А. Досудебное производство в российском уголовном процессе: проблемы реализации и правового регулирования: автореф. дис. …докт. юрид. наук. М., 2013. С.38.

Гаврилов, Б.Я. Современная уголовная политика России... Указ. соч. С. 126-127.

Такая форма расследования преступлений (дознание в сокращенной форме) внедрена уже в практику в России, которую следует оценить с учетом правоприменительной практики. См.: О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ // Рос. газ. 6 марта. № 48.

жде всего, с допуском защитника в дело, избранием мер пресечения и т.д. В целях обеспечения прав и интересов участников процесса при производстве по упрощенной форме подготовки материалов дела для рассмотрения в суде необходимо соблюдать следующие условия: очевидности совершенного преступления и признание лицом вины; отсутствие гражданского иска по делу. Кроме этого, в законе должны быть четко определены обстоятельства, исключающие производства по делу в ускоренной форме расследования преступлений, а также предусмотрена процессуальная форма действий и принимаемых решений1.

Что касается значения процессуальной формы при собирании доказательств, то она является неотъемлемым признаком доказательств согласно ст. УПК КР (ст.74 УПК РФ). Во-первых, процессуальная форма призвана обеспечить достоверность информации, а также ее проверяемость, без чего невозможны оценки этих данных как доказательств. А возможность проверки доказательств обеспечивает интересы сторон, в первую очередь – защиты. Во-вторых, на досудебных стадиях состязательность как принцип процесса не существует в реальности. Даже если мы признаем, что обвинительная власть собирает материалы, а не доказательства, признаком которых является установленная законом процессуальная форма, то равенства прав стороны обвинения и защиты на этом этапе, тем не менее, не получим. Вместе с тем предварительное расследование нельзя рассматривать исключительно для деятельности обвинительной власти, направленного на то, чтобы изобличить лицо в совершении преступления и представить свои выводы суду для проверки. Не лишним будет вспомнить высказывания великих ученых процессуалистов и представителей более молодого поколения о том, что уголовный процесс это не только деятельность властных субъектов, но и деятельность защитника, обвиняемого, потерпевшего и других участников проЭти и другие предложения по совершенствованию отдельных положений и норм УПК Кыргызской Республики нашли отражения в разработанном диссертантом проекте закона КР.

Более подробно см.: приложение № 3 (Проект закона Кыргызской Республики «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Кыргызской Республики», опубликованной на официальном (русском) языке).

цесса, наделенных правами и обязанностями для защиты своих личных интересов1.

Защита и обеспечение прав, свобод и законных интересов личности в уголовном процессе зависят не только от процессуальных гарантий, но и от состояния собственно производства по уголовным делам, его типа и формы, роли в уголовном процессе того или иного властного субъекта.

Вместе с тем судебно-правовая реформа, проводимая как в России, так и Кыргызстане, ориентированная на приоритет прав, свобод личности, не может не затрагивать в производстве по уголовному делу и такую его значительную часть, как досудебное производство, а также вопросы, связанные с разграничением и организацией процессуальной деятельности указанных властных субъектов уголовного процесса.

Из наметившейся реформы досудебного производства по уголовным делам, очевидно, что надо выделять три варианта реформирования: 1) создание единого следственного аппарата, организационно отдаленного как от прокуратуры, так и от МВД и органов государственной безопасности; 2) учреждение полицейского расследования (дознания) под надзором прокуратуры и усеченным судебным контролем; 3) учреждение судебных следователей или следственных судей.

Пока в Кыргызстане ни один из вариантов конкретного направления своего внедрения и тем более развития не получил. Однако первый из предложенных вариантов медленно, но уверенно воплощается в России2, получил свое развитие в Украине, а второй из них – в скором будущем должен найти свою «нишу» в Казахстане3, третий же вариант был уже апробирован в период действия Устава угоПолянский, Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С.51; Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т.1 С.37-38; Масленникова, Л.Н.

Методология познания публичного и частного (диспозитивного) начал в уголовном судопроизводстве. М., 2000. С. 12-15, 176; Володина, Л.М. Проблемы уголовного процесса:

закон,теория, практика. М.,2006. С. 193, 315-329.

Выделение следователей из прокуратуры в Следственный комитет, некоторые авторы рассматривают как первый шаг к созданию единого следственного аппарата, а внесенные Федеральным законом от 05.06.2007 г. № 87-ФЗ поправки в УПК РФ направлены на создание независимого от иных федеральных органов власти самостоятельного органа предварительного следствия…. Более подр. см.: Гаврилов, Б.Я. Современная уголовная политика... С.197.

Головко, Л.В. Казахстан: досоветизация уголовного процесса // Уголовное судопроизводство.

2011. № 4. С.10-13.

ловного судопроизводства в Российской империи1.

Если сравнить положение судебного следователя по Уставу уголовного судопроизводства и следователя по действующим УПК КР и УПК РФ, то такое сравнение получается действительно не в пользу последнего. Во-первых, судебный следователь, являясь членом окружного суда, принимал на себя персональную ответственность за свои действия и решения по уголовному делу (ст. УУС). При этом на следователя не возлагалась обязанность формулировать обвинение. Однако процессуальная подчиненность судебного следователя со всеми вытекающими из этого последствиями представлялась очевидной. Так, выражая озабоченность обеспечением прав личности на досудебном производстве, где в деятельности следователя функция обвинения оттесняет на задний план функции защиты и разрешения дела, а сам он оказывается во власти прокурора, резко высказывался по поводу двусмысленности его процессуального положения П.И.

Люблинский. Действительно, по замечанию составителей Комментария к УУС, судебный следователь давно отошел в сторону обвинительной власти2, которому (судебному следователю) изначально были предназначены функции обвинения и защиты.

Следует заметить, что следственный судья также как и судебный следователь, не мог избавить континентальный уголовный процесс (имеется в виду и Германия, и Франция) от тех недостатков, которые были ранее отмечены. Вопервых, в Германии институт следственного судьи с самого начала подвергался критике, как неотвечающий своему предназначению. Во-вторых, характер производства по уголовному делу, связанный с публичным началом, в котором доминирующим всегда является повышенная активность органов уголовного преследования, ставит следственного судью в подчиненное положение по отношению к ним (прокурору). Соответственно неизбежно происходит то, на что в свое время К возврату к судебным следователям высказываются А.П. Гуськова, С.А. Шейфер и др.

Шейфер, С.А. Становление фигуры следователя в законодательстве России: от пристава следственных к судебному следователю // Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия: материалы Всеросс. науч.-практ. конф.: в 2 ч. М., 2010.

Ч.1. С.425-434.

Люблинский, П.И. Суд и права личности … Указ. соч. С. 419.

обращал внимание И.Я. Фойницкий: «Правительственная власть» в лице прокуратуры подчиняет себе судебный орган»1. Тогда возникают новые проблемы. В итоге институт следственного судьи в Германии в 1974 г. был полностью ликвидирован, и по действующему УПК Германии все расследование в форме дознания целиком было возложено на прокуратуру (§160), которая до сих пор проводит дознание либо самостоятельно, либо с помощью «властей и чиновников полицейской службы», обязанных выполнять все требования и поручения прокурора (§161).

Вопрос о создании единого следственного органа обсуждался уже давно 2.

Наиболее принципиальным условием его создания является требование реального обеспечения процессуальной самостоятельности следователя, его независимости в принятии процессуальных решений, прежде всего, от органов прокуратуры.

Между тем отдельные исследователи признают более эффективной и результативной формой проявления надзора, когда прокуроры прибегают к непосредственному участию в доказывании, например, при производстве отдельных следственных действий при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений3. Такое мнение авторов вполне созвучно с Рекомендацией Комитета министров Совета Европы от 06 октября 2000 г. № NR (2000) 19 о том, что «прокуроры должны в любом случае иметь возможность осуществления уголовного преследования коррупции, незаконного использования полномочий, грубого нарушения прав человека и за другие правонарушениях, признанные международным правом».

Суть деятельности прокурора во все времена заключалась в его властных полномочиях, направленных на немедленную реакцию государства на совершенФойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства … Указ. соч. С.456.

Кудинов, Л.Д. Процессуальный подход к определению места следственного аппарата в структуре органов государства // Предварительное следствие в условиях правовой реформы: сб.