«ПОЛОЖЕНИЕ ЛИЧНОСТИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ (по материалам Кыргызской Республики и Российской Федерации) ...»

Конечно, диссертант не может особо отметить и привести конкретный пример по Кыргызстану, поскольку Конституционный Суд КР в период своего существования (с 1993 по 2010 гг.) не выносил решений, имеющих отношение к правовому положению участников уголовного судопроизводства. Между тем отметим, что по состоянию на 2010 г. по вопросам конституционных основ правового положения личности Конституционным Судом РФ вынесено более 112 постановлений и 22 определения, из которых 28 имеют непосредственное отношение к статусу участников уголовного процесса.

Определение Конституционного Суда РФ от 17 октября 2006 г. № 422-О // [Электронный ресурс]: официально не опубликовано: доступно по адресу: http: // sudbiblioteka. ru. Здесь же следует отметить, что за 10 лет существование УПК РФ изменены и дополнены 179 статей из 476. Основные изменения касались статуса участников уголовного процесса и мер Конституционный Суд Российской Федерации ранее в своих многочисленных решениях1, а позже в постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П внимание на принципиальные положения, позволяющие в ходе применения уголовно-процессуальных норм при производстве по уголовным делам разрешать трудности, возникающие ввиду противоречия норм, содержащихся в различных федеральных законах, которые сводятся к следующему: 1) в случае коллизии между двумя законами действует последний по времени принятия закон, даже если в нем отсутствует специальное предписание об отмене ранее принятых законоположений; 2) приоритетными признаются нормы того закона, которые специально предназначены для регулирования соответствующих отношений; 3) при регулировании вопросов, относящихся к основным правам и свободам человека и гражданина, федеральный законодатель обязан установить все важнейшие элементы прав личности, включая условия и порядок их реализации в нормах закона, специально созданного для регулирования конкретного правоотношения.

Однако верно определив в вышеуказанном постановлении общие критерии разграничения пределов действия в уголовном процессе норм УПК и других законов, Конституционный Суд РФ проявил, по мнению диссертанта, определенную непоследовательность при рассмотрении жалобы Бородина и других на нарушение конституционных прав ст. 7, 29, 182 и 183 УПК РФ. Так, в своем определении Конституционный Суд РФ по данному делу указал на возможность производства обыска в служебном помещении адвоката без принятия об этом специпроцессуального принуждения, либо из 139 статей общей части УПК РФ 93 статьи (74%) действуют в новой редакции или применяются с учетом решений Конституционного Суда РФ.

По делу о проверке конституционности положений, содержащихся в статьях 47 и 51 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР и пункте 15 части второй статьи 16 Федерального Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в связи с жалобами граждан А.П. Голомидова, В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева: постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 14-П от 25 октября 2001г. // Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. № 1 и др.

По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 УПК РСФСР в связи с запросами Костомушского городского суда Республики Карелия: постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 13-П от 29 июня 2004г. // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 4. С. 4-12.

ального судебного решения1.

Принятие данного определения означает, что Конституционный Суд РФ признал, что порядок производства следственных действий по собиранию доказательств может быть урегулирован не только нормами УПК, но и другими федеральными законами, в том числе об адвокатской деятельности и об адвокатуре.

Анализируя позицию Конституционного Суда РФ, следует напомнить, что ст.7, 29 и 182 УПК РФ не предусматривают и не предполагают вынесения судебных решений для производства обыска или выемки в помещениях адвоката. В УПК РФ конкретно перечислены случаи, когда для производства обыска или выемки следователю необходимо получить судебные решения (см.: п. 4-9, 11 ч. ст.29, ст.165). Никаких других нормативных предписаний, обязывающих получение судебных решений для проведения указанных следственных действий, в УПК РФ не существует.

В этих условиях создается впечатление, что, принимая вышеуказанное определение, Конституционный Суд РФ не вполне учел, что деятельность по доказыванию охватывает не только общие понятия доказательств и доказывания, но и ряд других основополагающих положений уголовного процесса: об источниках уголовно-процессуального права, принципах, участниках уголовного процесса, о мерах процессуального принуждения и т.д.

Следует подчеркнуть, что вопрос о доказательствах и доказывании имеет фундаментальное значение. Не случайно выдающийся русский ученый-юрист В.Д. Спасович писал, что теория доказательств «…составляет центральный узел всей системы судопроизводства, душу всего уголовного процесса, начало движущее, образующее…»2. Поэтому необходимо крайне осторожно подходить к регламентации действий, так или иначе связанных с процессом доказывания. И наконец, Конституционный Суд РФ не вполне учел то обстоятельство, что вопросы По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Российской Федерации № 439-О от ноября 2005г. // Рос. газ. 2006. 31 янв.

Спасович, В.Д. О теории судебно-уголовных доказательствах: в связи с судоустройством и судопроизводством. М., 2001. С.4.

доказывания непосредственно осуществляются на досудебной стадии и в судебном производстве по уголовному делу.

При этом диссертант не оспаривает позицию суда на целесообразность проведения обыска или выемки в помещениях адвоката только по судебному решению. Вместе с тем данный вопрос следовало бы решать не путем искусственного расширения предмета регулирования другого федерального закона, который не предназначен для урегулирования данных уголовно-процессуальных правоотношений, а легальным, т.е. внесением, как предусматривает Конституция России, соответствующих изменений (поправок) в УПК Российской Федерации.

В нормах УПК Кыргызской Республики также регулируются основные вопросы уголовного судопроизводства, учитываются положения Конституции, конституционных законов («О судебной системе», «О Верховном Суде и Конституционной Палате Верховного Суда КР» и т.д.), а также законы Кыргызстана, определяющие статус судей, прокуроров, следователей, и иных должностных лиц органов внутренних дел, адвокатуры и т.п. Уголовно-процессуальный закон определяет также круг иных участников уголовного судопроизводства (понятых, свидетелей, экспертов и других участвующих в деле лиц). Поэтому при многообразии уголовно-процессуальных отношений, возникающих при производстве по уголовному делу, у лиц, ведущих уголовное дело, в ряде случаев возникает необходимость обращаться не только к нормам уголовно-процессуального закона, но и к другим законам.

Например, в УПК КР не определен порядок производства по уголовному делу в отношении отдельных категорий лиц, имеющих иммунитет в связи с занимаемой должностью. По справедливому замечанию Т. Шамурзаева эти нормы содержатся в Конституции или в других законах Кыргызской Республики 1. Однако, ввиду отсутствия определения процессуального статуса такого «специального»

субъекта уголовного процесса в УПК КР, а также четкой регламентации основаШамурзаев, Т.Т. Привлечение к уголовной ответственности отдельных категорий должностных лиц в период реформирования уголовного судопроизводства в Кыргызской Республике // Вестник КРСУ. 2009. Т. 9. № 4. С.116-120.

ния, порядка и условия производства отдельных следственных и процессуальных действий, производство по уголовным делам в отношении указанной категории лиц затруднено. Уголовно-процессуальные отношения, регулируемые нормами других законов, не дают оснований для отнесения этих нормативных правовых актов к уголовно-процессуальному законодательству, поскольку установление в них отдельных процессуальных положений является для них второстепенной задачей. Кроме того, как справедливо отмечается в юридической литературе, дополнительные процессуальные гарантии для лиц, выполняющих важные государственные и общественные функции, не должны превращаться в непреодолимое препятствие для установления истины по делу и привлечения виновных к ответственности1. Представляется целесообразным внести в УПК КР главу, предусматривающую особенности производства по делам в отношении отдельных категорий должностных лиц, имеющих иммунитет в связи с занимаемой должностью в структуре государственной власти, как это, например, сделано в УПК РФ (гл. 52).

Производство по конкретному уголовному делу имеет не только процессуальное, но и важное уголовно-правовое значение, поскольку деятельность субъектов уголовно-процессуальных отношений, ответственных за расследование по уголовному делу, главным образом направлена на установление уголовноправовых отношений. Иначе говоря, нормы, положения и институты УПК как средства реализации нормы уголовно-материального закона, устанавливают основания уголовной ответственности и меры наказания. Однако следует отметить, что нормы и положения УК имеют обратное влияние на уголовнопроцессуальную деятельность органов, ведущих уголовный процесс. Например, от категорий совершенного преступления, установленных в нормах Уголовного закона (ст.10,11 УК КР; ст.15 УК РФ), зависят возможности выбора процессуальной формы производства по уголовному делу, а также определяется возможность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу или применения мер Александров, А.И. Актуальные проблемы уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики России // Проблемы уголовно-процессуальной науки ХХ1 веке: сб. статей межд.

науч.-практ. конф., посвященной 75-летию З.З. Зинатуллина. Ижевск, 2013. С.29-37.

процессуального принуждения в виде задержания. Может быть и иная ситуация, когда нормы УК и УПК по разному регулируют одни и те же тесно взаимосвязанные вопросы. Это, в частности, имело место на практике в Российской Федерации при прекращении уголовных дел ввиду освобождения лиц от уголовной ответственности. Данный вопрос получил свое разрешение только после того, как Конституционный Суд РФ вынес решение, в котором сформулировал выводы, что в силу ст. 46, 47, 49 (ч.1), 50, 118 и 126 Конституции РФ и конкретизирующих их норм уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства в правовой системе Российской Федерации, нормы, призванные определять осуществление уголовного преследования и возложение на лицо уголовной ответственности и наказания, а также порядок исполнения и отбывания наказания, не могут подменять или отменять положения уголовного закона, определяющего преступность и наказуемость деяний, а также виды и размеры наказаний1.

В обеспечении прав, свобод и законных интересов личности в уголовном процессе существенная роль принадлежит постановлениям Пленума Верховного Суда Кыргызской Республики, приказам Генерального прокурора и нормативноправовым актам отдельных министерств и ведомств. Основаниями для таких актов являются обнаруженные при изучении следственной и судебной практики недостатки в деятельности следователей и судей по применению уголовнопроцессуального закона. В этих актах даются предписания, направленные: на обеспечение и укрепление режима законности при производстве по уголовному делу; на совершенствование прокурорского надзора, судебного и ведомственного контроля, а также на соблюдение прав, свобод и законных интересов личности.

Руководящие разъяснения, изложенные в постановлениях Пленума Верховного Суда КР, распространяются не только на суды или на прокуроров, но и на других участников уголовного судопроизводства. Так, если Пленум Верховного Суда КР По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 130 Уголовноисполнительного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан П.Л. Верщак, В.М. Гладкова, И.В. Голышева и К.П. Данилова: постановление Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2003 г. № 1-П // Рос.газ. 2009. 27 нояб.

разъяснил судам, что существенное нарушение прав несовершеннолетнего обвиняемого на защиту имеет место, если участие защитника не обеспечено с момента фактического лишения его свободы, то это адресуется не только судам, но и прокурорам и следователям1. Такие нормативные акты, разъясняя нормы, указывая на конкретные нарушения прав субъектов процессуальных правоотношений, способствуют упорядочиванию процессуального порядка и деятельности их субъектов в соответствии с нормами и положениями УПК.

С точки зрения влияния ведомственных нормативных правовых актов на упорядочивание деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений, практический интерес представляют рекомендации, содержащиеся в указаниях Генеральной прокуратуры Кыргызстана, в числе которых: «Об организации исполнения требований ч.4 ст.24 Конституции КР» (2010 г.); «О неукоснительном исполнении требований п.12 ст.28 УПК КР в стадии расследования уголовных дел» (2010 г.); «Об исполнении требований Инструкции «О едином учете преступлений» (2011 г.)2. В этих актах, в частности, указано: а) обеспечить доставление каждого задержанного по подозрению в совершении преступления лица в суд для решения вопроса о законности задержания за два часа до истечения установленного законом срока задержания; б) при наличии основания, предусмотренного п.12 ч.1 ст.28 УПК КР, уголовные дела прекращать на стадии расследования; в) выделенным уголовным делам присваиваются новые регистрационные номера, и сроки следствия исчисляются с момента присвоения этих номеров и. т.п. Все эти положения в УПК КР не отражены или недостаточно урегулированы, хотя они имеют основополагающее значение в ходе производства по уголовному делу.

Изложенное позволяет диссертанту сформулировать выводы о том, чтобы нормы уголовно-процессуального права во взаимосвязи с другими источниками права в сфере защиты прав, свободы человека и гражданина действовали полноценно и эффективно, необходимо: а) непосредственно включать нормы междунаО практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту:

постановление Пленума Верховного Суда Республики Кыргызстан от 02 октября 1992 г. г. № // Бюллетень ВС Кыргызской Республики. 2009. № 1 (45). С.29-30.

Бюллетень ГСУ МВД Кыргызской Республики. 2011. № 21. С. 33-40.

родных актов по данным вопросам в отечественное законодательство, прежде всего в УПК, с созданием соответствующих механизмов реализации этих прав; б) подавляющее большинство конституционных положений, касающихся прав, свобод личности в уголовном процессе должны найти свое отражение в нормах УПК, а также конкретизацию и детализацию; в) все фундаментальные положения, имеющие ключевые значения для правового статуса участников уголовнопроцессуальных отношений, а именно: принципы судопроизводства и формы их реализации на различных этапах и стадиях процесса; круг участников уголовного процесса и их процессуально-правовой статус; виды мер принуждения и механизм их применения; понятие и виды доказательств; структура и субъекты доказывания, а также процессуальные средства его осуществления на различных этапах судопроизводства должны быть определены только в уголовнопроцессуальном законе.

В рассматриваемом аспекте особый интерес вызывает перспектива развития уголовно-процессуальной политики государства, в первую очередь ее законодательной составляющей механизмов обеспечения и реализации прав, свобод и законных интересов лиц, участвующих в уголовно-процессуальной деятельности.

Развитие уголовно-процессуального законодательства всегда в значительной степени проистекает из необходимости обеспечить должное соотношение общественных и личных интересов. В современных условиях интересы личности, взятые под охрану законом, сами по себе представляют высокую ценность, и она в любом случае должна рассматриваться как отнюдь не меньшая, чем ценность общественного интереса.

В силу своего публичного начала уголовный процесс оказывает политическое и нравственное влияние на права, свободы человека, – на положение личности в обществе в целом. В связи с этим И.Я. Фойницкий сделал очень важную, по мнению диссертанта, оговорку: «имея высокое политическое значение, уголовный процесс не должен превращаться в политическое орудие. Правосудие – высшая и даже единственная политика всякого суда вообще, уголовного в особенности»1.

Актуальным воспринимается и суждение П.И. Люблинского не только применительно к Уставу уголовного судопроизводства 1864 г., но и к настоящему времени в части того, что: «Этот Устав нельзя рассматривать только как свод предписаний судебным властям о формах производства, но и как закон, обращенный к поданным, о правах, которые им предоставлены в ограждение от произвола государственно-судебных органов»2. Поэтому не права и свободы человека должны подгоняться под нужды производства следствия, уголовного судопроизводства в целом, а наоборот, уголовный процесс должен максимально сообразовываться с правами человека3, правовым положением личности – каждого участника процесса, реализуемого в различных, многообразных правоотношениях в сфере уголовного судопроизводства. Данное положение является ключевым, выражает суть новой методологии изучения положения личности в уголовном судопроизводстве и реформирования уголовного процесса. Права, свободы и интересы личности должны сегодня выступать важнейшими факторами, определяющими назначение, содержание и формы процессуальной деятельности субъектов в производстве по уголовным делам.

В рассматриваемом аспекте особого внимания заслуживает обеспечение прав личности в стадии расследования преступлений4, поскольку здесь основная часть граждан получает свой процессуальный статус и меры процессуального принуждения в отношении них применяются наиболее интенсивно. Так, из числа привлеченных лиц к уголовной ответственности в 2011 г. (15883), в отношении 8541 лиц (51,0%) была применена мера принуждения в виде задержания, а в отношении 5861 лиц избрана мера пресечения в виде заключения под стражу (33,5%).

Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2-х ч. / под ред. А.Ф. Смирнова. СПб., 1996. Т.2. С. 12-14.

Люблинский, П.И. Свобода личности в уголовном процессе. СПб., 1906. С.11.

Демидов, И.Ф. Проблемы прав человека в российском уголовном процессе (концептуальные положения): монография. М., 1995. С.37.

В Кыргызской Республике данная стадия именуется в соответствии со ст. 5 УПК Кыргызской Республики стадией следствия или досудебного производства по делу. Больше всего, на наш взгляд, подходит определение «досудебное производство по уголовному делу».

Именно в этой сфере в последнее время наиболее остро проявили себя такие негативные явления, как нарушения прав граждан со стороны следственных органов, и в то же время проявляется их неспособность раскрывать наиболее опасные преступления, расследовать сложные дела. В качестве примера следует отметить, что в 2012 г. из числа зарегистрированных заявлений и сообщений о преступлениях (90865) возбуждено всего 23989 уголовных дел (не более 27,0%), из которых окончено производством с направлением дела в суд всего 11236 уголовных дел, что составляет не более 46,8% расследованных дел1. Причем, исходя из данных единственной формы отчетности по Ф-1Е, ежемесячно учитывающей количество отказных материалов, количество постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела вынесенных следователями ОВД, неуклонно возрастало, начиная с 2008 г., примерно на 5 тыс. отказных материалов в год, так: 2008 г. – 45 965, г. – 51 221., 2010 г. – 56 384, 2011 г. – 59 710, 2012 г. – 66 876, 2013 г. – 73 890.

Реформирование уголовного судопроизводства в Кыргызстане, наиболее ярко выразившееся в принятии УПК Кыргызской Республики (1999 г.), получило неоднозначную оценку в юридической литературе2.

Представляется, что это вызвано в основном следующими факторами: вопервых, внешне состязательным характером многих новелл уголовнопроцессуального закона, которые создали ошибочное впечатление о смещении уголовного процесса в Кыргызстане в сторону англосаксонского судопроизводства; во-вторых, игнорированием учета взаимосвязи между уровнем защиты прав и свобод обвиняемых и обеспечением эффективности борьбы с преступностью.

Первый фактор говорит о том, что разработчики УПК КР не оценили риска юридической декультурации, не вполне учли мировой опыт реформирования современного уголовного процесса, а также положения «традиционного права». ВтоБолее подробно см.: приложение № 10 к диссертации (Сведения о рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях – Таблица № 5, 6). Аналогичная ситуация складывается и в России.

Более подробно см.: Гаврилов, Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты.

М., 2008. С.44-57.

Кулбаев, А.К. Некоторые организационные и процедурные проблемы уголовного досудебного производства // Предупреждение, раскрытие и расследование преступлений: вопросы теории и практики: сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. Бишкек, 2006. С.185.

рой фактор – об отсутствии на тот момент качественного правового и криминологического анализа ситуации в сфере борьбы с преступностью, а также прогноза последствий реализации тех или иных положений закона на практике.

Сравнительный анализ отдельных норм уголовного процесса Кыргызстана с уголовно-процессуальным правом англо-саксонской правовой системы позволяет сделать вывод, что в обеих формах осуществления судопроизводства в полной мере не соблюдаются состязательность и равноправие сторон обвинения и защиты1. В той и другой форме уголовного процесса состязательность используется как средство достижения истины по уголовному делу. Несмотря на существенные различия указанных уголовно-процессуальных систем, следует констатировать происходящий процесс заимствования некоторых норм и институтов. Смешение двух разных форм уголовного процесса прослеживается в отдельных принципах, институтах, стадиях, процессуальных статусах его участников и т.д. (ст.18,19, 32, 34, 68, 91 УПК КР; ст.15, 29, 37,42, 85 УПК РФ). Это позволяет сделать вывод о предпринятой законодателем Кыргызстана попытке некоторого сближения уголовного судопроизводства Кыргызстана с состязательной формой процесса, присущей странам англо-саксонской правовой системы (США, Австрия, Канада и др.).

Сама же идея конвергенции процессуальных форм, их имплементации из одной правовой системы в другую норм, более эффективно и полно обеспечивающих достижение целей и задач процесса, а также интересов его участников, вполне конструктивна и апробирована в отечественном и международном законодательстве. Однако такое заимствование возможно до определенного предела – пока оно не перерастает в требование об изменении типа (формы) процесса 2 и резкого перехода из одной системы правосудия в другую. Поэтому совершенствоКалинин, В.Н. Сравнительный анализ правовой регламентации предварительного расследования в российском уголовном процессе и в уголовном процессе зарубежных стран // Вестник Моск. ун-та МВД России. 2004. № 3. С. 85.

Шейфер, С.А. Каким может стать российский уголовный процесс (мысли о векторе развития уголовного процессуального законодательства) // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения: материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2007. С.125.

вание уголовного судопроизводства, в том числе его досудебной части, устранение имеющихся в нем внутренних противоречий, усиление правовых гарантий участников процесса, по нашему мнению, должно проходить в рамках сложившейся на протяжении длительного времени правовой системы, поскольку это соответствует менталитету и правосознанию граждан, а также основано на законодательном опыте континентальных стран Европы.

Принятие УПК КР не завершило поиск оптимальных форм уголовного процесса, что отчетливо выразилось не только в многочисленных изменениях и дополнениях к УПК1, но и разрабатываемых на различном уровне концепциях развития правовой политики и совершенствования правоохранительной и судебной системы государства2.

Следует отметить, что такие положительные инициативы по реформированию правовой системы, в том числе в уголовной и уголовно-процессуальной сферах, ранее в Кыргызстане не достигали цели, так как осуществлялись фрагментарно, целостные преобразования не получали поддержки без необходимой политической воли, отсутствовала широкая общественная поддержка. Так, в 2009 г. была предпринята попытка принять Концепцию развития судебной и правоохранительной системы в Кыргызстане, которая до сих пор не обрела своего законодательного разрешения3. В этом проекте Концепции были намечены меры по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, некоторые из которых уже введены в УПК КР, в частности: институт медиации, суд присяжных, некоторые альтернативные меры процессуального принуждения. Но эти нормы в УПК КР Отметим, что за 14 лет в УПК КР внесено более 100, а в УПК РФ за 10 лет более изменений и дополнений. Причем основная часть изменений и дополнений касалась полномочий участников уголовного судопроизводства и мер уголовно-процессуального принуждения. Более подробно см.: Муратова, Н.Г. Пределы совершенствования отечественного уголовно-процессуального законодательства // Юридический консультант.

2009. № 9. С. 7-10.

Концепция реформирования судебной системы и правоохранительных органов Кыргызской Республики (проект) // Слово Кыргызстана, 2009. 13 февр.; Концепция правовой политики Кыргызской Республики (проект) // Опубликована на сайте Министерство юстиции Кыргызстана /Доступна по адресу: http: // minjust. gov. kg/? Page _id = 6151 &lang=kg,2011.

Концепция реформирования судебной системы и правоохранительных органов Кыргызской Республики // Слово Кыргызстана. 2009. 13 февр.

существуют лишь декларативно, поскольку, например, не были созданы надлежащие инфраструктуры, в том числе: служба медиации и пробации; механизмы, обеспечивающие составление специального досье личности обвиняемого, электронных средств наблюдения за оставленными на свободе обвиняемыми.

Самое главное при разработке концепции развития правовой системы и реформы судебных и правоохранительных органов не было учтено то, что институциональный разрыв между правом и социальной реальностью может быть преодолен только с учетом экономических факторов; а также то важное обстоятельство, что процессуальное законодательство и законодательство о судоустройстве теснейшим образом связаны между собой, поскольку судопроизводство осуществляется в системе тех судов, которые установлены законодательством о судоустройстве, а учрежденные этим законодательством суды осуществляют свою деятельность в тех формах, которые установлены процессуальным законодательством. При выработке направлений совершенствования названных взаимосвязанных отраслевых законодательств следует исходить из того, что уголовный процесс является главным инструментом, обеспечивающим реализацию норм уголовного права.

Таким образом, основными направлениями развития уголовнопроцессуального законодательства Кыргызской Республики, по мнению диссертанта, должны быть: уточнение функций органов дознания, следствия, прокурора и суда; правильное определение процессуального положения каждого участника уголовного процесса; гуманизация уголовного процесса в целом, особенно в части применения мер принуждения и избрания мер пресечения; введение в отечественный уголовный процесс альтернативных мер уголовного преследования, в том числе отдельных методов восстановительного правосудия и т.д. При этом следует констатировать, что совершенствование процессуальной деятельности правоохранительных органов и судебной системы должны происходить в рамках единой концепции развития уголовно-процессуальной политики государства и совершенствования нравственно-правовых основ уголовно-процессуальной деятельности.

Такая Концепция (проект) должна содержать следующие основные разделы1: а) общие положения (принципы, цели и задач, а также определение основных направлений их корректирования); б) краткий обзор современного состояния уголовной и уголовно-процессуальной политики и положения нравственно-правовых основ уголовно-процессуальной деятельности; в) приоритетные направления совершенствования уголовно-процессуального законодательства и нраственноправовых основ уголовно-процессуальной деятельности участников уголовного судопроизводства; г) мероприятия, необходимые для достижения цели и поставленных задач; д) ресурсное обеспечение и сроки реализации идей и положений Концепции.

§4. Уголовно-процессуальный статус – юридическая основа уголовнопроцессуальной деятельности физических лиц Исследуя проблему уголовно-процессуального статуса личности, диссертант исходит из того, что субъектами права являются как физические, так и юридические, лица, которые признаются законом способными иметь права и обязанности. Однако учитывая, что субъектами уголовно-правовых отношений как в Кыргызской Республике, так и Российской Федерации выступают исключительно физические лица, то исследованию подлежит лишь процессуально-правовой статус личности – физического лица.

Следует подчеркнуть, что носителем субъективных прав и обязанностей становится лицо, участник общественных отношений в силу своих определенных качеств, связанных со свободой выражения воли человека. К числу таких качеств относятся: а) внешняя обособленность; б) выступление вовне в виде единого лица Автором разработана такая единая Концепция (проект). См.: Приложение № 2 к диссертации (Концепция развития уголовно-процессуальной политики Кыргызской Республики и совершенствование нравственно-правовых основ уголовно-процессуальной деятельности).

– персоны; в) способность вырабатывать, выражать и осуществлять персонифицированную волю1. Обязательную основу выступления индивидов как субъектов права образуют юридические нормы.

Процессуальное положение участников уголовного судопроизводства характеризуется не абстрактной, а реальной возможностью совершать определенные действия и требовать соответствующих действий от других лиц. За любым субъектом (участником) уголовного процесса при производстве по уголовному делу признается способность по собственному усмотрению осуществлять свои, обеспеченные законом субъективные процессуальные права и обязанности. Без использования участниками процесса своих субъективных процессуальных прав и исполнения ими процессуальных обязанностей осуществление правосудия невозможно ни теоретически, ни практически.

Сущность субъективного уголовно-процессуального права выражается, прежде всего, в предоставлении лицу возможности пользоваться определенными социальными благами и ценностями. К ним, например, относятся такие охраняемые законом блага личности, как ее достоинство, личная неприкосновенность, неприкосновенность жилища и тайна переписки (ст. 11-13 УПК КР; ст.9,10- УПК РФ), право давать показания, заявлять ходатайства и т.д. (ст.122,191, 192, 193 УПК КР; ст.119, 164, 165 УПК РФ). При этом следует отметить, что возможность пользоваться определенными социальными благами и ценностями должно истолковываться не односторонне, не в плане удовлетворения одних лишь личных интересов участников уголовного судопроизводства, но и с непременным учетом интересов правосудия.

Вместе с тем субъективное право означает и известную степень свободы, воплощаемую через возможное поведение одного лица и должное поведение другого. При этом в возможном поведении субъекта права закладывается его свобода распоряжаться своими субъективными правами по своему волеизъявлению, что непосредственно связано с его личными интересами, а должное поведение закреКурс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. С.441.

пляется в обязанностях, возложенных на него уголовно-процессуальным законом.

Например, уголовно-процессуальная деятельность гражданского истца складывается из таких процессуальных действий, как заявление гражданского иска, представление доказательств, допрос в суде свидетелей и других лиц. Данная деятельность гражданского истца осуществляется им ради достижения частного интереса и строго по его волеизъявлению. Но обеспечение гражданского иска возложено на лицо, осуществляющее производство по уголовному делу (ст. ч.1 ст.119, ст.142, ч.8 ст.237 УПК КР; ст. 44, 115УПК РФ).

Как видно из вышеприведенного примера, уголовно-процессуальная деятельность может носить диспозитивный характер, если направлена на защиту частного интереса и осуществляется как реализация права по волеизъявлению лица, обладающего этим правом. При этом главное, наиболее существенное в уголовном процессе – это активная, целенаправленная, запрограммированная уголовнопроцессуальным законом, официальная деятельность компетентных должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу. Именно посредством их процессуальной деятельности реализуются права и обязанности многочисленных участников уголовно-процессуальных правоотношений, благодаря этой деятельности, уголовный процесс движется к своей цели1. Следовательно, права и обязанности (правомочия) должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, должны быть определены в УПК конкретно, предельно ясно и точно.

Между тем уголовно-процессуальный закон уделяет значительное внимание требованиям, которым должно удовлетворять лицо, чтобы стать субъектом уголовно-процессуальной деятельности. Например, экспертом может быть лишь то лицо, которое обладает специальными познаниями в науке, технике, искусстве или ремесле (ст.62 УПК КР; ст.57 УПК РФ). Условием процессуального участия лица в качестве понятого является отсутствие его заинтересованности в деле (ст.68 УПК КР; ст.60 УПК РФ). Но при осмотре и выемке почтово-телеграфной Божьев, В. П., Ефимичев, С.П., Михайлов, В.А. и др. Уголовный процесс. Общая часть / под ред. В.П. Божьева. М., 1997. С.6-7.

корреспонденции участвовать в качестве понятого могут только лица из числа работников этих учреждений (ч.5 ст.187 УПК КР; ч.5 ст.185 УПК РФ). А освидетельствование, сопровождающееся обнажением освидетельствуемого лица, производится в присутствии понятых того же пола (ч.3 ст.180 УПК КР), а по УПК РФ – врачом (ч. 4 ст.179 УПК РФ).

Для того, чтобы полностью разобраться в рассматриваемом выше вопросе о возможности участия лица в качестве субъекта уголовно-процессуальной деятельности, необходимо учитывать и другое, характерное для правоотношений в сфере уголовного судопроизводства, разнообразие регулируемых общественных отношений нормами уголовно-процессуального права. Такой разнообразный и широкий круг отношений между ее субъектами предполагает возможность участия личности в различном процессуальном качестве. При производстве по уголовному делу личность может участвовать в процессе в качестве либо следователя, либо потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителя. Но когда такая возможность превращается в действительность, лицо может выступать в уголовном процессе лишь в качестве одного субъекта правоотношения, поскольку запрещено одному лицу совмещать в правоотношениях процессуальное положение двух или нескольких участников судопроизводства. Такие требования прямо закреплены, например, в ч.4 ст.60 УПК КР, запрещающей возможность участия лица в процессе в качестве свидетеля, а также в ст.70 УПК КР, как обстоятельства, устраняющие властных субъектов (следователя, судьи) и других участников процесса от участия в производстве по уголовному делу (ст.56,62 УПК РФ).

В уголовно-процессуальном законе имеются иные положения, запрещающие лицу выступать по конкретному уголовному делу в том или ином качестве, даже если такие лица не совмещают процессуальные положения нескольких лиц.

К примеру, такое положение возникает, когда следователь, прокурор, переводчик, эксперт или специалист являются родственниками одного из участников судопроизводства или лично заинтересованы в исходе дела (ч.2 ст.70 УПК КР). Конкретные обстоятельства и условия, по которым лица не могут быть судьей, защитником или другим участником процесса по конкретному уголовному делу, прямо закреплены в ряде норм УПК КР (ст.70,71, 80, 74,75, 76-80 УПК КР; Глава 9 УПК РФ).

Уголовно-процессуальная деятельность, как и всякая другая правовая деятельность, как правило, реализуется в правоотношениях. Характерной чертой любого правоотношения, в том числе уголовно-процессуального, является то, что в нем участвуют субъекты, поскольку без субъектов нет правоотношений, а отношения между субъектами и объектами права не создают правового отношения. В связи с этим в регулируемой уголовно-процессуальным правом деятельности принимает участие широкий круг лиц, которым обеспечивается возможность действовать по собственному усмотрению для защиты личных интересов, активно использовать предоставленные им права и исполнять возложенные на них обязанности. Например, граждане, выступая в роли потерпевшего, гражданского истца, подозреваемого, обвиняемого, гражданского ответчика или в другом процессуальном качестве, оказывают серьезное влияние на ход и исход уголовнопроцессуальной деятельности, уголовного судопроизводства в целом. Уголовнопроцессуальная активность характеризуется, прежде всего, деятельной стороной субъекта в уголовном судопроизводстве и проявляется в различных действиях, совершаемых участниками процесса непосредственно или выполняемых при их участии (предоставление документов, предметов, могущих служить доказательством по делу; заявление ходатайств; принесение жалоб на действия или решения следователя, органов дознания и прокурора и. т.п.).

Уголовно-процессуальная деятельность, как и всякая активная деятельность личности, зависит от многих обстоятельств и не только правового, но и социально-экономического, социально-культурного характера. Ее уровень определяется целым рядом факторов благоприятного и неблагоприятного свойства. Вместе с тем следует отметить, что все же юридической основной уголовнопроцессуальной деятельности является уголовно-процессуальный статус личности, в конечном счете, статус каждого участника уголовного процесса. Именно в статусе участника процесса, по мнению диссертанта, коренятся правовые возможности проявления активности личности. Уголовно-процессуальный статус личности по своему назначению и выполняемым социально-правовым ролям – явление многофункциональное. Если социальное положение личности означает все ее социальные возможности, то правовой статус включает в себя весь комплекс правовых возможностей. Правильное определение правового положения личности в законе служит показателем уровня ее правовой свободы, ответственности, а также «вооруженности» и «защищенности»1.

Кроме этого, если статус не определен или понимается неверно, то человек (лицо) либо бездействует, либо «ориентируется на чужие образцы поведения»2.

Как недостаток в определении процессуального статуса субъекта в уголовном судопроизводстве, диссертант обращается к положению свидетеля по УПК КР и УПК РФ (ст.60 УПК КР; ст.56 УПК РФ). Как правило, в качестве свидетелей допрашиваются лица, вызванные в правоохранительные органы для дачи показаний об известных им обстоятельствах по уголовному делу. Однако в правоприменительной практике невозможно исключить случаи, когда тот или иной гражданин, располагая такими сведениями, имеющими к расследуемому делу непосредственное или опосредованное отношение, может быть вовлечен в уголовный процесс по ходатайству защиты или лицо само явится в органы следствия или в суд с предложением дать показания по уголовному делу. Поэтому для активного участия граждан в сфере уголовного судопроизводства в качестве свидетелей, необходимо правильно определить само понятие «свидетель». Представляется верным предложение о внесении уточнения в определение понятия «свидетель» в УПК «путем включения в его уголовно-процессуальное содержание и оснований становления лица в таком качестве, возможности прибытия лица в орган расследования или в суд по собственной инициативе для дачи показаний»3.

Такая тесная связь между процессуальным статусом и процессуальной деяКорнуков, В.М. Теоретические и правовые основы положения личности в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. … докт. юрид. наук. Харьков, 1987. С.109.

Ануфриев, В.А. Социальный статус и активность личности. М., 1984. С.179.

Аналогичную позицию высказал применительно к УПК Республики Армения в своем исследовании А.А. Мурадян. См. Мурадян, А.А. Свидетель в уголовном судопроизводстве Армении: автореф. дис…. канд. юрид. наук. М., 2012. С.7.

тельностью личности обусловлена внутренней связью и соотношением их компонентов. Выработка правовой позиции субъекта, а тем более активной деятельности по ее проведению в жизнь, основывается на соответствующих правомочиях.

Не имея прав, обладая ими недостаточно или не понимая сущности и возможности их реализации, субъект не в состоянии проявить себя соответствующим образом. В этом смысле уголовно-процессуальный закон должен закреплять определенный равноценный и равноправный баланс прав и обязанностей участников уголовно-процессуальных правоотношений. Однако проблема фактической реализации процессуальных статусов участников не решается только за счет увеличения или уменьшения объема прав, соразмерного и правильного определения их процессуального статуса.

Более того, совершенствование законодательства само по себе не всегда дает желаемого результата. Так, в соответствии с п.7 ч.1 ст.50 УПК КР потерпевшему предоставлено право иметь представителя. Но в практике правоохранительных органов в связи с этим мало что изменилось. Например, из обобщенных нами уголовных дел о преступлениях против жизни, здоровья и собственности граждан, уголовные дела, в которых наряду с потерпевшим участвовал его представитель, в частности адвокат, составили всего 15%1. Подобная судебная и следственная практика подтверждается и результатами обобщения опросов лиц, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства Кыргызской Республики. Так, в 70,8% случаев им не было разъяснено право иметь защитника (адвоката) по своему усмотрению, в том числе за счет государства или же оно им доводилось в искаженном виде, то есть в одних случаях им навязывали нанять определенного адвоката (34,1%), а в других – напоминали о необходимости оплаты услуг защитника (29,4%) или убеждали о бесполезности участия защитника (21,2%). В то же время участники процесса как со стороны обвинения (потерпевший), так и со стороны защиты (обвиняемый) в качестве основной причины отказа от услуг адвоката (защитника) указали на отсутствие средств на оплату услуг адвоката2.

Приложение № 17 (Сведения об участии представителей потерпевшего).

Приложение № 7 (Результаты социологических опросов участников уголовного Примечательно, что в соответствии с изменениями, внесенными в УПК КР Законом Кыргызской Республики от 28 июня 2001 г. № 62, свидетелю предоставлено право иметь при допросе защитника (п.9 ч.1 ст.61 УПК КР; п.6 ч.4 ст.56, ч. ст.189 УПК РФ). Такая возможность ему была предоставлена с учетом выводов, сделанных по результатам анализа правоприменительной практики в области охраны и защиты прав, свобод и интересов личности в рамках производства по уголовному делу. Но и в настоящее время такое право свидетеля не может быть реализовано в полной мере, поскольку чтобы иметь защитника, надо иметь средства для оплаты за услугу адвоката. А такую возможность имеет не каждое лицо, вовлекаемое в уголовно-процессуальные правоотношения в качестве свидетеля1.

Поэтому каждое субъективное право участника уголовно-процессуальной деятельности, тем более такое его право как обеспечение квалифицированной юридической помощи, в том числе за счет государства должно быть закреплено средствами, способами и условиями его применения.

Уголовное судопроизводство осуществляется по поводу совершенного преступления или уголовно наказуемого деяния, которым предопределяются правоотношения, возникающие в сфере уголовного судопроизводства. Вместе с тем уголовно-процессуальная деятельность участников и лиц, вступающих в производство по уголовному делу, имеет различные виды и формы, отдельные направления, они тесно взаимосвязаны, но не совпадают, не поглощают друг друга. Выбирая ту или иную объективную возможность, участники процесса определяют содержание своей деятельности, тем самым формируют свои позиции к предмету расследуемого уголовного дела, при этом их интересы материализуются, существуют как направление их деятельности к удовлетворению потребности каждого.

Поэтому интерес субъекта уголовно-процессуальных отношений существует в его статусе в виде их состояния, а обнаруживает себя в реализации целенаправленных судопроизводства: потерпевших, подозреваемых и обвиняемых).

Позиция диссертанта по данному вопросу нашла отражение в ряде публикаций. См.: Коомбаев, А.А. Морально-этические и правовые основы деятельности защитника в уголовном судопроизводстве // Организованная преступность в ХХ1 веке: проблемы теории и практики: сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. М., 2011. Более подробно позиция автора будет изложена во втором разделе настоящей работы (см.: гл.5 § 2).

поступков. В связи с этим нельзя признать обоснованной точку зрения авторов, придерживающихся формального подхода к определению круга участников производства по уголовным делам1.

Вступая в уголовно-процессуальные отношения, каждый ее субъект – физическое лицо – может реализовать процессуальные права и обязанности по собственному усмотрению. Большинство субъектов уголовно-процессуальных правоотношений не имеют личного материального или процессуального интереса, а другие имеют такой интерес (обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и. т.д.). Сообразно этому неодинаков объем их полномочий (прав и обязанностей). Одни из них участвуют в производстве по уголовному делу непродолжительное время, другие – в двух или нескольких стадиях уголовного процесса, а участие третьих лиц носит эпизодический характер. Все они принимают участие в уголовном процессе как по инициативе должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, так и по собственной инициативе.

При этом участники уголовно-процессуальных правоотношений вне прямой и конкретной связи с должностным лицом, непосредственно осуществляющим производство по конкретному уголовному делу (со следователем или судом), не могут реализовать свои процессуальные права и выполнять возложенные на них обязанности в полном объеме. Подобное объясняется тем, что правоотношения между ее участниками в сфере уголовного судопроизводства имеют ярко выраженный публично-правовой характер. Без властного начала в уголовнопроцессуальных отношениях невозможно развитие уголовного судопроизводства, достижение стоящих перед ним задач2.

Поэтому в уголовном судопроизводстве определяющим является деятельность властных субъектов уголовного судопроизводства, которые наделены правом применения норм закона (не только УПК), проведения процессуальных и следственных действий, принятия решений по уголовному делу. Оттого, наскольГладышева, О.В. Теоретическая модель механизма обеспечения прав и законных интересов человека и гражданина: автореф. дис…. докт. юрид. наук. М., 2013. С. 39.

Масленникова, Л.Н. Методология познания публичного и частного (диспозитивного) начал в уголовном судопроизводстве: монография. М., 2000. С.116.

ко правильно, своевременно и по закону осуществляется деятельность этих властных субъектов, зависит начало, движение и его исход по конкретному уголовному делу. Носителями этих властных полномочий на досудебном производстве являются следователь, руководитель следственного подразделения и прокурор, а также в некоторой степени и суд (ст.32 УПК КР; по УПК РФ и дознаватель). От этих лиц во многом и зависит признание (непризнание), т.е. допуск лиц в сферу производства по уголовному делу, в свою очередь, и возможность реализации прав и защиты интересов другими участниками уголовного процесса – физических лиц.

В связи с этим и закон обязывает не только разъяснять права потерпевшего, обвиняемого и других лиц, участвующих в процессе, но и обеспечить возможность осуществления этих прав (ст.20,21, 24 УПК КР; ст.16, 19, 134, 159,267, 268 УПК РФ), в которых справедливо видят основное средство обеспечения и фактической реализации правового положения каждого лица, участвующего в уголовном деле1.

Исследование в теории уголовно-процессуального права общего статуса и роли каждого участника уголовного судопроизводства, сущности осуществляемой ими уголовно-процессуальной деятельности, их процессуальных взаимоотношений в рамках уголовно-процессуального правоотношения, имеет первостепенное значение для совершенствования законодательства и для судебной и следственной практики. При этом существенна и их классификация, ибо осуществляемая деятельность каждого участника, как уже отмечалось, специфична.

В исследованиях, посвященных участникам уголовного судопроизводства, авторы классифицируют их: по процессуальной деятельности, выполняемой ими в уголовном процессе2; в зависимости от их отношения к процессу доказывания или с учетом такого критерия, но по признаку – право принимать решения по деТак, отдельные авторы отмечают, что надежность гарантий прав и интересов участников процесса в значительной мере зависит от существа обязанностей, возложенных на лицо, производящее дознание, следователя, прокурора, суда в области доказывания, либо с такими обязанностями связано установление истины в уголовном процессе. См.: Куцова, Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. М., 1972. С.4. 63-64; Лукьянова, Е.Г. Теория процессуального права: монография. М., 2004. С.222.

Элькинд, П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С.99; Рахунов, Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности. М., 1961. С.29 и др.

Шпилев, В.Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С.14.

лу; по их ролям и назначениям в уголовном процессе1; с учетом их интересов и задач (общих и локальных), обусловливающих их участие в сфере уголовного судопроизводства2. При этом большинство ученых считают правильным классифицировать участников процесса по осуществляемым ими определенным уголовнопроцессуальным функциям.

Каждая из таких классификаций имеет определенное значение в изучении процессуальной деятельности участников уголовного судопроизводства, но вряд ли следует ограничиваться какой-либо одной из них. Так, М.С. Строгович возражал против отнесения к субъектам уголовно-процессуальной деятельности свидетелей, экспертов, понятых, переводчиков и т.д., на том лишь основании, что «они не выполняют уголовно-процессуальных функций и не занимают постоянного положения в производстве по уголовному делу…» 3. Диссертант не может согласиться с такой позицией по следующим соображениям:

а) в полной мере разделяя мнение, что в уголовном процессе существуют три основные уголовно-процессуальные функции: 1) обвинение (уголовное преследование); 2) защита; 3) разрешение дела, диссертант полагает, что все процессуальные действия совершаются в рамках какой-либо из них. Между тем следует отметить, что функция в сфере уголовного судопроизводства – это всего лишь часть уголовно-процессуальной деятельности4. В уголовном процессе есть и другие направления деятельности, кроме названных трех, для осуществления которых требуется определенная деятельность соответствующих субъектов уголовнопроцессуального права;

б) с учетом того, что доказательства могут быть обвинительными и оправдательными, основное направление деятельности свидетелей, экспертов и других лиц может соответствовать, в одних случаях, функции обвинения, в других – Кокорев, Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж, 1971. С.6-21; Якубович, Н.А. Теоретические основы предварительного следствия. М., 1971. С.51.

Божьев, В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения… С. 173.

Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2-х т. М., 1968. Т.1. С.204.

Отметим, что М.С. Строгович сам же определяет уголовно-процессуальную функцию как «отдельные виды, отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности». См.: Там.

же. С.99.

функции защиты. Применительно к осуществлению трех названных основных функций деятельность свидетелей, понятых, экспертов и переводчиков также имеет существенное значение, без их содействия ту же самую функцию разрешения уголовного дела обеспечить или невозможно, или крайне затруднительно. В указанном аспекте этим трем основным функциям соответствует и процессуальная деятельность всех других лиц, участвующих в производстве по уголовному делу;

в) успешное решение задач уголовного судопроизводства, обеспечение прав и законных интересов личности в ходе производства по уголовному делу зависят от эффективности осуществления процессуальных функций. К сожалению, судебные и следственные ошибки, нарушения прав, свобод личности еще не редкость при осуществлении правосудия. Наиболее общей их причиной является недостаточная эффективность осуществления уголовно-процессуальной деятельности основных участников уголовного процесса – суда, обвинителя и защитника.

Кроме того, вряд ли можно считать обоснованным признание или непризнание лица участником уголовного процесса в зависимости от его отношения к процессу доказывания или, с учетом такого критерия, как возможность субъекта принимать процессуальное решения по уголовному делу1. И такая позиция в свое время была подвергнута критике как необоснованная2.

Более углубленное изучение соотношений интересов участников уголовнопроцессуальной деятельности, задач, обусловливающих участие лиц в уголовном судопроизводстве и учет цели процессуальной деятельности, роль и назначение их участия в уголовном процессе, а также как общих черт, так и особенных, характерных для процессуальной деятельности каждого участника процесса, будут способствовать правильной их классификации. Вместе с тем при классификации участников процесса следует выделить главные признаки классификации, приемАналогичной точки зрения придерживалась Н.А. Якубович. См.: Якубович, Н.А. Теоретические основы предварительного следствия… С.49.

Разделение участников предварительного расследования по указанным критериям повергалось ранее справедливой критике В.П. Божьевым. См.: Божьев, В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения… С.172.

лемые для смешанного типа уголовного процесса, характерного для Кыргызской Республики и Российской Федерации.

Из вышеизложенного следует вывод о том, что статус участника уголовного процесса должен формироваться путем предоставления каждому достаточных процессуальных прав для отстаивания и защиты законных интересов; наделения других субъектов обязанностями, корреспондирующими этим правам; установления ответственности каждого за неисполнения обязанностей, что на взгляд автора, основываются на совокупности законных интересов каждого, кто вступает в уголовно-процессуальные отношения или вовлекается в связи с реализацией задач правосудия. Поэтому в качестве главного критерия разделения на группы участников процесса и лиц, участвующих в производстве по уголовному делу, диссертант выбирает цели их участия в уголовном процессе, обусловленные, прежде всего с личными законными интересами лица, вступающего в уголовнопроцессуальные правоотношения, или их назначением, определяемые интересами и реализацией задач правосудия. С учетом высказанных соображений участников уголовного процесса можно разделить на следующие группы: а) суд, участник уголовного процесса, осуществляющий правосудие, представляющий интересы правосудия; б) участники процесса, осуществляющие производство по уголовным делам и представляющие публичные интересы (прокурор, следователь и др.); в) участники процесса, защищающие в деле личный правовой интерес или представляемые права и интересы (потерпевший, подозреваемый, обвиняемый их представители, защитник и др.); г) участники процесса, вовлекаемые в уголовный процесс в связи с реализацией интересов общества и задач правосудия. При этом участие в уголовном процессе последних лиц, не имеющих в деле личного или представляемого интереса, связано с доказыванием или выполнением ими вспомогательных задач (эксперт, переводчик, понятые и др.).

Г Л А В А 2. ИНТЕРЕСЫ ЛИЧНОСТИ И ИНТЕРЕСЫ ПРАВОСУДИЯ

В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

§1. Законные интересы личности и интересы правосудия:

Проблема интереса и, в первую очередь, выявления в ней объективного и субъективного соотношения интересов личности и общества, личности и государства является одной из центральных в юридической науке, что нашло отражение в научных исследованиях.

Существует мнение, что интерес объективен, а его субъективное отражение не соответствует структуре самого понятия1. Высказаны аргументы и в пользу признания интереса субъективной категорией, испытывающей влияние объективных факторов, которые, однако, не входят в понятие «интерес»2.

Различные суждения о природе и сущности интереса имеют то общее, что все они исходят из признания объективной, материальной обусловленности интересов, практическая реализация которых возможна лишь в ходе их субъективного осознания3. Выбирая ту или иную объективную возможность, участники уголовного процесса определяют содержание своей деятельности, тем самым формируют свои позиции в ходе производства по уголовному делу, определяют направленность своей процессуальной деятельности. В ней их интересы материализуются, существуют как направление осознанной деятельности к удовлетворению их потребности. Тем самым в сознании, желании интерес проявляется, превращаясь в фактор регулирования деятельности людей. Итак, интерес как единство объективного и субъективного проявляется в уголовно-процессуальных правоотношениях в процессе реализации участниками процесса представленных им субъективных прав и процессуальных обязанностей.

Тарасенко, А.А. Общественные интересы и личность. Минск, 1980. С.32.

Лукашева, Е.А. Социалистические правосознание и законность. М., 1973. С.170.

Здравомыслов, А.Г. Проблема интересов в социалистической теории. Л., 1964; Его же.

Потребности. Интересы. Ценности. М., 1968; Адаменко, В.Д. Интересы обвиняемого в уголовном деле // Правоведение. 1982. № 2 и др.

Исследуя структуру законного интереса, диссертант констатирует, что первым в ней является такой элемент, как необходимость субъекта удовлетворить свою потребность определенным социальным благом всеми имеющимися у него в распоряжении способами, но незапрещенными законом. Вторым структурным элементом исследуемого явления, производным от первого, является обращение за защитой нарушенных или оспариваемых законных интересов в компетентные органы, на что обращено также внимание ученых1.

Реализация интересов личности в уголовном судопроизводстве есть юридически закрепленная возможность для субъектов уголовно-процессуальной деятельности пользоваться определенными благами. При этом желание достичь какого-либо блага (например, восстановление нарушенного права на собственность в случае совершения кражи) проявляется в дозволенном поведении управомоченного лица, а также в возможности требования определенного поведения от обязанных субъектов. Если такие потребности не возникают, то отсутствует и интерес, являющийся мотивом уголовно-процессуальной деятельности.

Интересы выражаются в различных формах. В зависимости от взаимосвязи с интересами их подразделяют на: непосредственные формы выражения интересов личности (в правовом статусе личности, в правах и свободах); опосредованные (в обязанностях и ответственности); вспомогательные (в правовой регламентации объектов личного интереса и порядка реализации прав и свобод личности).

Главной формой выражения интересов участников уголовного процесса и правового сочетания интересов в уголовно-процессуальном праве выступают субъективные права и обязанности субъектов уголовно-процессуальных правоотношений. Диссертант разделяет позицию тех ученых2, которые в субъективных правах видят, прежде всего, установленную законом и обеспеченную государством меру, вид возможного (дозволенного) поведения субъекта права.

Малько, А.В., Субочев, В.В., Шериев, А.М. Права, свободы и законные интересы: проблемы юридического обеспечения. М., 2010. С. 21.

Братусь, С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. М., 1947. С.7-9; Гладышева, О.В. Теоретические основы обеспечения законных интересов личности в уголовном судопроизводстве: монография. М., 2012. С.43.

Исследуя интересы личности, диссертант выделяет специфические формы реализации интересов субъекта правоотношений, одновременно отмечая, что субъективное право есть дозволенность высшей категории и ценится уже не столько дозволенностью, сколько возможностью, причем обязательно юридической. В связи с этим в научной литературе часто говорят об охране и защите субъективных прав и обязанностей, подразумевая под этим охрану и защиту ее законных интересов личности1. Законные интересы личности тесно связаны с ее субъективными правами и обязанностями, служат их «продолжением» либо этапом в процессе формирования новых субъективных прав и обязанностей. Но это не снимает проблемы охраняемых законом интересов участников процесса и не дает нам никаких оснований для объединения их «единым понятием прав субъекта», как, например, считают отдельные авторы2.

Прав Н.И. Матузов, полагая, что «область дозволенного далеко не охватывается и не исчерпывается субъективными правами; она гораздо шире»3. Следовательно, кроме интересов, воплощенных в содержание субъективных прав и юридических обязанностей, существуют интересы личности, которые охраняются или подлежат защите со стороны государства4. Смысл существования субъективного права состоит в том, чтобы дать субъекту наиболее эффективное правовое средство для удовлетворения потребностей и их реализации, взятых под охрану государством.

Возражая против отождествления интересов с субъективными правами, Л.Д.

Кокорев отмечает, что законными могут быть и такие интересы личности, которые хотя и не предусмотрены конкретной правовой нормой, но исходят из закона, соответствуют ему5. С подобной точкой зрения диссертант полностью согласен.

Гладышева, О.В. Теоретические основы обеспечения… Указ. соч. С. 42-44.

Малеин, Н.С. Охраняемый законом интерес // Сов. гос-во и право. 1980. №1. С.34; Новоселов, В.И. Правовое положение граждан в отраслях государственного управления. … С. 116.

Матузов, Н.И. Личность. Права. Демократия: Теоретические проблемы субъективного права…С.102; Гладышева О.В. Теоретические основы обеспечения... С. 45-46.

Гукасян, Р.Е. Проблемы интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С.39; Малько, А.В., Субачев, В.В. Законные интересы как правовая категория…. С.24.

Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве / науч. ред. Л.Д. Кокорев.

Воронеж, 1984. С.21.

Среди таких интересов участников уголовного судопроизводства автор выделяет, прежде всего, те, которые, не будучи опосредованы субъективными правами и обязанностями, нашли то или иное правовое оформление, в частности: в общих положениях, связанных с охраной жизни, здоровья, чести, достоинства и других, неотъемлемых от личности благ и ценностей; в нормах, регулирующих порядок совершения определенных действий в рамках производства по уголовному делу, формирующих полномочия должностных лиц и органов, осуществляющих производство по делу. Например, потребность человека – быть огражденным от преступных проявлений находит свое выражение в задачах уголовного процесса, направленных на «…быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение и привлечение к уголовной ответственности лиц, их совершивших, справедливое судебное разбирательство …» (ст.4 УПК КР), а потребность быть огражденным от возможного противоправного воздействия в процессе осуществления своей уголовно-процессуальной деятельности может быть удовлетворена судебной защитой его прав, свобод и законных интересов, нарушенных незаконными действиями (бездействием) и решениями органов следствия, прокуратуры и суда (ч.2 ст. Конституции, гл.15 УПК КР; гл. 15 УПК РФ). Принципиальность сказанного заключается в том, что законные интересы наряду с правами и свободами подлежат судебной защите вне зависимости от субъектного состава их нарушителей.

Аналогичное значение в рассматриваемом плане имеют положения норм ч. ст.12 УПК КР, предписывающие судье, прокурору, следователю и органу дознания принять предусмотренные законом меры к охране жизни, здоровья, чести, имущества, а также меры безопасности в отношении лиц, которым угрожают насилием, уничтожением или повреждением имущества. Примеров, когда интересы субъектов уголовно-процессуальной деятельности легализуются и обеспечиваются в уголовно-процессуальном праве с помощью иных средств, а не путем наделения их носителей соответствующими правами и возложением корреспондирующих обязанностей, можно привести достаточное количество1.

Интересы подобного рода в соответствии с нормами ГК и ГПК КР, именуемые – «охраняемыми законом интересы», широко признаются в науке гражданского и гражданскоРассматривая категорию «интерес» как основу уголовно-процессуальной деятельности участников процесса, диссертант исходит из того, что отношения между субъектами, возникая с момента совершения преступления, являются объективными по отношению к сознанию и действиям лиц, которые обязаны установить (властные субъекты) реально существующее уголовно-правовое отношение или могут участвовать в этой деятельности (обвиняемый, потерпевший и др.). В процессе же установления этих уголовно-правовых отношений осуществляются субъективные действия участников уголовного процесса. Но отдельные участники процесса, имея интерес правового характера к исследованию и установлению уголовно-правового отношения в рамках производства по уголовному делу, заинтересованы в начале, движении и исходе производства по делу, другие не имеют такого интереса, а третьи – не должны иметь. В связи с этим нельзя законные интересы личности сводить только к устремлениям субъекта к достижению определенной уголовно-процессуальной цели1.

Преступность – это опасное для всего общества явление. И когда совершается преступление в отношении конкретного человека, то практически это преступление против общества, против установленного в нем правопорядка. Единению общества будет способствовать одинаковое понимание всей совокупности жизненных проблем и задач, стоящих перед обществом в целом, понимание той опасности, которая исходит от преступности как социальной патологии2.

Отсюда возникает объективная реальность, направленная на удовлетворение потребностей в сфере уголовного судопроизводства: защиты от преступлений и от злоупотреблений представителей государственной власти, осуществляющих производство по уголовному делу; восстановления нарушенных преступлением процессуального права. См.: Гукасян, Р.Е. Проблемы интереса в советском гражданском процессуальном праве… С.38.

Одновременно следует отметить, что такие охраняемые законом интересы, которые не нашли выражения и не превратились в субъективные права и обязанности участников процесса ранее обсуждались в науке уголовно-процессуального права. См.: Дуйшембиев, Т.А. Интересы в уголовном судопроизводстве: автореф. дис…канд. юрид. наук. М., 1999. С.14.

Гладышева, О.В. Теоретические основы обеспечения законных интересов... С. 40-45.

Масленникова, Л.Н. Методология познания публичного и частного (диспозитивного) начал в уголовном судопроизводстве… С.79.

общественных отношений; предупреждения и пресечения преступлений. Вместе с тем каждый субъект уголовно-процессуальной деятельности в процессе расследования и разрешения уголовного дела по существу действует под влиянием определенных факторов и побудительных сил. Осознание данной необходимости порождает, с одной стороны – общность, с другой – различия интересов субъектов уголовно-процессуальных правоотношений.

В связи с изложенным представляется необходимым подвергнуть исследованию понятие «интерес», которое в обществе весьма разнообразно. Общепризнанным является следующее их деление: по степени общности – индивидуальные, групповые (коллективные), общественные; по своей направленности – политические, экономические и др.; по возможности их осуществления – реальные и мнимые и т.д.

В науке уголовного процесса существуют различные варианты классификации интересов. Так, Л.Д. Кокорев предлагал делить их на общественные, личные и коллективные1. Другими учеными интересы в уголовном судопроизводстве классифицируются: по носителю интереса – интересы общества, интересы государства, интересы коллектива и интересы личности; по содержанию мотива – уголовно-правовые, уголовно-процессуальные; по способу удовлетворения – законные и незаконные2.

Развернутую систему классификации интересов в уголовном процессе предлагает Л. Н. Масленникова3. Автору представляется, что предложенная классификация является чрезмерно развернутой и не диктуется принципиальной необходимостью. И соответственно, в задачи исследования не входит их подробный анализ. Поэтому, не вдаваясь в подробности деления интересов по различным основаниям на виды, лишь отметим, что носителями интересов в уголовном судопроизводстве являются общество, государство, а также коллектив и личность. По отношению отдельных интересов к интересам общественного развития они дифОбщественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве… С.9.

Дуйшенбиев, Т.А. Указ. соч. С. 45.

Интересы в уголовном процессе Л.Н. Масленникова расчленила по десяти основаниям. Более подр. см.: Масленникова, Л.Д. Методология познания… Указ. соч. С.76.

ференцируются на общественные и частные. По содержанию мотива – на уголовно-правовые и гражданско-правовые интересы (материальные); уголовнопроцессуальные интересы (процедурные). Именно рассмотрение интереса в таком аспекте соответствует объекту и предмету нашего исследования.

Вместе с тем из многообразия интересов, имеющих место в уголовном судопроизводстве, следует вычленить общее (основное) и специальное (второстепенное), имеющее значение для определения направления деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений и развития уголовного процесса в целом. Рассмотрение интереса в таком аспекте даст возможность, по мнению диссертанта, правильно определить содержание правового положения личности в уголовном процессе и выработать определенную методологию построения оптимального сочетания интересов личности с интересами правосудия в сфере уголовного судопроизводства.

Интерес в уголовном судопроизводстве – это действия или бездействие (осознанное побуждение), не противоречащее правовым нормам, порожденные суммой потребностей, направленных на выгодное их удовлетворение в пользу носителя этого блага (общества, государства, коллектива и личности).

Под личным интересом в теории уголовно-процессуальной науки понимаются потребности отдельных субъектов уголовно-процессуальных отношений в охране прав, свобод и законных интересов в связи с вовлечением их в уголовное судопроизводство. Каждый субъект уголовно-процессуальной деятельности наделен субъективными правами, т.е. юридической возможностью действовать в целях защиты и осуществления тех или иных личных интересов. При этом его интересы, реализуемые через субъективные права и свободы действия, могут носить как частный, так и могут присоединиться к общественному интересу.

В уголовно-процессуальной теории существует мнение о единстве личных и общественных интересов1, если субъективные права личности направлены на заТакие коллективистские доктрины основывались на учениях консервативно-самодержавного социалистического направления. Они отличались представлениями о совпадении интересов индивида, общества и государства, а во многих случаях отдавали приоритет правам коллектива, признавали первенство надындивидуальными ценностями, иждивенческому характеру прав щиту общественного интереса. Действительно интерес личности может совпадать с публичным интересом, но не всегда. В отдельных случаях субъективные права личности направлены на защиту частного (индивидуального) интереса. Например, нежелание разглашать те или иные стороны частной жизни или когда причиненный преступным деянием моральный и материальный вред восстановлен пострадавшему. Это вызывает стремление лица, пострадавшего от преступления, не вступать в сферу уголовного судопроизводства. Данный частный интерес не совпадает с публичным интересом, направленным на восстановление нарушенного преступлением правопорядка, на установление объективной истины по каждому уголовному делу. Поэтому, когда преступлением затронуты не только частные интересы, но и общественные, то интересы личности частного характера во внимание не принимаются, частный интерес личности подавляется публичным интересом (за исключением преступлений, как правило, преследуемых в частном порядке). Учет частного интереса при производстве по уголовному делу, а также возможность участников процесса обладать предметом уголовного процесса вызывает особый интерес. Эта проблема излагается во втором параграфе данной главы.

Тем не менее, представляется справедливым признание частных интересов человека наряду с общественными и государственными самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны и уголовно-процессуальной защиты. При этом не следует забывать о том, что частные интересы формируются и проявляются в сфере частной жизни человека. Нельзя переоценивать ценности, расставляя приоритет в пользу частного над общим, иногда в явном противоречии частного и общего, человека и общества, как это, например, сделано в УПК КР при определении категории преступлений, преследуемых в порядке частного и частнопубличного обвинения1.

личности, при котором личность выступала как пассивный получатель благ, даруемых государством. См.: Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности… С.64-65.

Отдельные авторы предлагают развить частное начало в уголовном процессе путем увеличения состава преступлений, относящихся к делам частного и частно-публичного обвинения. См.: Масленникова, Л.Н. Право распоряжения предметом уголовного процесса // На наш взгляд, в основу дифференциации частного, частно-публичного либо публичного уголовного преследования и обвинения должен быть положен непосредственный объект преступного посягательства, его частная или публичная природа, определяющая характер нарушенного отношения, так и зависящая от этой формы его реализация в уголовном процессе. Именно такой подход позволит, полагаю, найти разумный баланс интересов правосудия и личности.

Частный интерес в уголовном процессе выражает потребность в защите от вторжения органов государственной власти в частную жизнь других людей. Но в отдельных случаях общественные интересы диктуют необходимость такого вторжения, например, при применении мер процессуального принуждения или при производстве отдельных следственных действий (обыск, выемка, освидетельствование и т.п.). Здесь налицо конфликт между общественным интересом и частным.

При этом ныне фактически общепризнанно, что проникнуть в сферу частной жизни и частных интересов личности можно либо по ее волеизъявлению, либо по решению суда на основе соответствующих требований закона.

В уголовном процессе иногда охраняемый законом личный интерес оказывается дороже даже такой важной социальной ценности, как обнаружение истины.

Основанием для введения в законе подобного противоречия является то обстоятельство, что нравственные ценности выше установления истины в уголовном процессе. Так, при совершении изнасилования без квалифицирующих признаков, интересы лица, пострадавшего от преступления, охрана и защита его чести и достоинства возвышаются над интересами правосудия. Весьма наглядно возвышение интересов личности частного характера над интересами правосудия проявляются в предоставлении права потерпевшему самому решать вопросы не только о возбуждении уголовного дела по делам частного и частно-публичного обвинения Актуальные проблемы досудебного производства по уголовным делам: сб. науч. тр. М., 1999.

С.95-101; Анишина, Ю.А. Обеспечение прав и законных интересов потерпевшего по уголовным делам частного и частно-публичного обвинения в досудебном производстве: автореф. дис.

…канд. юрид. наук. М., 2012. С.16. Такая позиция может быть поддержана, если будут созданы реальные средства и способы защиты интересов участников уголовного процесса. Соображения о соотношении и сочетании частного и публичного начал в уголовном судопроизводстве нашли отражение ранее в работах автора. См.: Коомбаев, А.А. Соотношение частных и публичных начал в уголовном судопроизводстве // Публичное и частное право. 2009. № 1 (1Х). С.151-160.

(ч.1 ст.159 УПК КР), но и прекращении уголовного дела по делам частного обвинения (ч.2 ст.26); привлечении законных представителей или представителей к участию в производстве по уголовному делу о несовершеннолетних (ст.193 УПК КР); воспрещении разглашения тайны доверительного сообщения, сделанного защитнику во время производства по делу (ч.6 ст. 46 УПК КР) и т.п. Надо заметить, что все эти отношения важны не только для охраны интересов участников процесса при производстве по уголовному делу, но и для достижения цели и обеспечения задач правосудия. Поэтому задача государства по формированию современного уголовно-процессуального законодательства состоит не только в том, чтобы гармонизировать в нем общественные и личные интересы, но и в том, чтобы создать уголовно-процессуальное законодательство, не только модернизированное с точки зрения принципов демократического правового государства, но и морально приемлемое обществом и гражданами.

Противоречие между частным интересом, неоснованным на законе, и интересом правосудия наступает в том случае, когда должностное лицо, осуществляющее производство по уголовному делу, совершает незаконные действия, принимает необоснованные решения или же с их стороны допускается произвол. Поэтому такие действия (бездействие) и решение лица, осуществляющего производство по уголовному делу, признаются незаконными и подлежат отмене, а законный интерес личности, в том числе частного характера, восстановлению.

О коллективных интересах в уголовном процессе речь может идти лишь в некоторых конкретных случаях, например: при избрании меры пресечения в виде наблюдения командованием воинской части в отношении военнослужащих (ст.107 УПК КР; ст.104 УПК РФ) или при передаче несовершеннолетних под присмотр специальных детских учреждений (ст.108 УПК КР; ст.105 УПК РФ); в участии по делам несовершеннолетних представителей организаций и учреждений (ст.397 УПК КР; ст.427, 431 УПК РФ). В этих случаях в уголовном судопроизводстве могут быть учтены мнения, а не интересы тех или иных коллективов.

Общественный интерес выражает ту общую потребность и благо, присущие конкретному человеку в отдельности и обществу в целом, побуждающие действовать так, а не иначе ради блага всего общества. Поскольку средства защиты общественного интереса в уголовном процессе раскрываются через правомочия должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, и обязанности участников процесса и лиц, участвующих в деле (частных лиц), то он (общественный интерес) приобретает публичный характер, являясь движущей силой уголовного судопроизводства. Такая публичная деятельность всегда направлена на защиту общественного интереса, даже тогда, когда речь идет о защите интересов отдельного человека (законность применения мер принуждения и т.д.), и она не основана на собственном интересе лица, выборе целей и средств ее достижения.

По мнению Ю.А. Тихомирова, публичные интересы – это в строгом смысле слова общие интересы, своего рода усреднение личных, групповых и общественных интересов. Это – общественные интересы, без удовлетворения которых невозможно, с одной стороны, реализовать частные интересы, с другой – обеспечить целостность, устойчивость и нормальное развитие организаций, государств, наций, социальных слоев, наконец, общества в целом. Публичный интерес, по утверждению данного ученого, – интерес социальной общности, признанный государством и обеспеченный правом, и, удовлетворение которого служит условием и гарантией его существования и развития1.

Диссертант вынужден констатировать, что общественные и государственные интересы советским законодателем неизменно ставились выше интересов личности, тем более интересов частного характера. Отсюда и была соответствующая последовательность глав УК Киргизской ССР (1960 г.), систематизированных по признаку родового объекта преступлений. Принципиально иной подход, основанный на современных социально-политических реалиях, и, не в последнюю очередь, на приверженности положениям международного права, позволил по-новому выстроить систему социальных ценностей в национальном законодательстве и определить приоритеты в их правовой охране. В результате признания человека высшей ценностью интересы личности в системе социальных ценностей были представлены в качестве приоритетных. Значительно повысилась Тихомиров, Ю.А. Публичное право. М, 1995. С.54-55.

роль государства в их обеспечении, что не могло не отразиться на уголовнопроцессуальном правотворчестве. Однако законодатель, приведя в соответствие уголовно-процессуальный закон Кыргызской Республики с требованиями Конституции и нормами уголовного законодательства Кыргызстана, которые определяют приоритетную охрану личности, ее жизнь, здоровье, личную свободу, имущество, честь и достоинство, по нашему мнению, не уточнил в нем цели, точно также как не обозначил задачи уголовного судопроизводства в России1. Следовательно, интересы общества в целом и интересы отдельных участников уголовного судопроизводства, не будучи отраженными в целях и задачах уголовного процесса, не выступают в качестве объектов уголовно-правовой охраны и уголовнопроцессуальной защиты.

Деяние, предусмотренное Уголовным кодексом в качестве преступного, вызывает движение к жизни уголовно-правовое отношение между государственными органами и лицом, предположительно совершившим преступление, а, следовательно, порождает право государства на защиту интересов общества, государства и интересов отдельной личности. Таким образом, интересы личности детерминированы потребностью охраны и защиты от общественно-опасных посягательств на ее жизнь и здоровье, честь и достоинство и т.д., а также потребностью общества в регуляторе отношений по поводу совершенного преступления и заключены в желании оградить себя от общественно-опасного посягательства.

Названные потребности порождают объективные и согласованные интересы как общества, государства, так и отдельной личности, которые вызывают в их сознании юридические мотивы, посредством которых осуществляется уголовнопроцессуальная деятельность субъектов уголовно-процессуальных отношений, направленная на достижение поставленной цели и удовлетворение потребности общества и отдельной личности. При этом несомненным будет тот факт, что цель, задача и способ осуществления процессуальной деятельности тесно связаны с саНа наш взгляд, правильным будет сказать – задачи уголовного процесса или уголовного судопроизводства, а не задачи УПК, как, например, указано в УПК КР (см.: ст.4), поскольку сам процесс производства по уголовному делу носит деятельный характер (право в движении).

мим характером «обслуживаемых» данным видом процесса материальноправовых отношений. В связи с этим конечным предметом любой уголовнопроцессуальной деятельности является установление характера материальноправовых отношений.

Уголовный процесс ведется для того, чтобы установить само событие преступления и совершившее его лицо. Обстоятельства, при которых произошло преступление, и виновность привлеченного к ответственности лица должны быть установлены в объективном (т.е. в соответствующем действительности) состоянии.

Установление преступления и лица, его совершившего, производится для того, чтобы данное лицо было подвергнуто справедливому (заслуженному) наказанию на основании судебного решения. Но осуждению и наказанию должно подлежать лишь то лицо, которое действительно совершило преступление, и лишь в меру его действительной вины1. Поэтому в случаях, когда обвинение было необоснованно предъявлено, лицо следует освободить от ответственности, т.е. прекратить в отношении него уголовное преследование или оправдать его и реабилитировать.

Таким образом, цель уголовного процесса определяется через основной интерес в уголовном процессе, направленный на защиту от общественно-опасных посягательств на жизнь и здоровье, честь и достоинство личности; потребностью общества в желании оградить себя от общественно-опасного посягательства. Являясь целями уголовного процесса, они предопределяют характер и основные направления деятельности участников уголовного процесса и лиц, участвующих в производстве по уголовному делу, тем самым в некоторой мере устанавливают конструируемые в уголовно-процессуальной теории системы процессуальных функций. Защита указанных интересов обеспечивается путем установления объективной истины по уголовному делу2, с использованием публичных (специальных) средств и способов, установленных законодательством. Достижение объекСтрогович, М.С. Курс советского уголовного процесса.... С.41.

Наша позиция совпадает с тем, что общим объектом уголовно-процессуальных правоотношений являются уголовно-правовые отношения в его объективном состоянии. Более подр. См.: Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификация преступлений. М., 1972. С.54; Божьев, В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. С.139.

тивной истины по делу означает несомненную доказанность обвинения, осуждения действительно виновных лиц в меру их виновности, а также оправдание и реабилитацию лиц, незаконно и необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и преданных суду. Поэтому требование установления объективной истины является не только принципом процесса, но и задачей доказывания. На достижение объективной истины должны быть направлены не только усилия судей, но и усилия следователя1. При таком понимании сущности правосудия самостоятельное значение приобретает закрепленное в ст. 7 УПК КР (ст.8 УПК РФ) положение о том, что правосудие осуществляется только судом.

Действительно, в демократическом обществе именно на правосудие, выступающее в роли защитника прав и свобод граждан, возлагается задача по гарантированию соблюдения прав и защиты законных интересов лиц, участвующих в судопроизводстве и по контролю за исполнением действующего законодательства.

В целом же миссия правосудия в обществе – это быть стражем порядка и оплотом справедливости. В этом смысле суды всех видов решают две задачи: правозащитную и правовосстановительную. Их не могут выполнять в полном объеме другие правоприменяющие органы, поскольку только суд в полном объеме применяет нормы права; лицо признается виновным по приговору суда; решение суда приобретает обязательную силу для всех органов и лиц, а в случае необходимости обеспечивается принудительно.

Однако диссертант исходит из того, что производству в суде предшествует по подавляющему большинству уголовных дел расследование в форме производства следствия (в Кыргызстане) или предварительного расследования либо дознания (в России). Материалы предварительного расследования преступлений служат исходной позицией для судебного разбирательства дела по существу, и они в силу закона определяют предмет, объем и пределы судебного исследования обстоятельств дела. Поэтому правильно было отмечено И.Д. Перловым, что качество предварительного расследования в известной степени обусловливает и обеспеПерлов, И.Д. Судебное разбирательство в советском уголовном процессе: автореф. дис. …докт.

юрид. наук. М., 1956. С.9.

чивает качество судебного разбирательства1.

На решение задач уголовного судопроизводства направлена вся процессуальная деятельность и вся система предусматриваемых законом уголовнопроцессуальных действий. Те задачи, которые стоят перед органами предварительного следствия, прокурором и судом по конкретному уголовному делу, являются и задачами по всем уголовным делам. От успешности их разрешения по каждому делу зависит и успех всей уголовно-процессуальной деятельности. Иными словами, задачи, решаемые по конкретному уголовному делу, – всегда конкретизация общих задач уголовного судопроизводства.

Задачи уголовного процесса должны быть сформулированы через обозначенные функциональные направления деятельности названных органов, через перечисленные обязанности должностных лиц, применяющих нормы как уголовного, так и уголовно-процессуального законов.

Поскольку уголовный процесс – единственный канал реализации норм УК, то таким основным интересам субъектов уголовно-процессуальной деятельности и целям уголовного судопроизводства должна соответствовать главная задача уголовного процесса – обеспечение возможности применения норм не только уголовно-процессуального, но и уголовного закона. Следовательно, специфической направленностью, а потому и специальным интересом субъектов уголовнопроцессуальной деятельности является установление фактов (преступного или непреступного) деяния, деяний и их связей с нормами как уголовного, так и уголовно-процессуального права.

В то же время диссертант не может полностью согласиться с утверждением, что направленность деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений определяется интересами «собственно процессуального характера» и только через них – к интересам уголовно-правового характера2. Представляется, что направленность деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений определяется тем, в связи с чем или во имя чего она – эта деятельность осуществляПерлов, И.Д. Указ. соч. С.4-6.

Элькинд, П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права…. С.16.

ется. Процессуальная деятельность субъектов лишена всякого смысла, если она осуществляется во имя собственных интересов. В связи с этим полагаем, что материальные интересы в уголовном процессе достигаются через посредство процессуальных интересов. Поэтому последние называются интересами процедурного, правообеспечительного характера1, а первые – детерминантами по отношению ко вторым2.

Процессуальные интересы в отличие от материальных, по мнению диссертанта, не имеют реального влияния на определение направления деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений, потому что они только отражают социально-правовой режим и условия, в которых протекает соответствующая деятельность. Иными словами, эти второстепенные (специальные, внутриотраслевые) интересы возникают в рамках конкретного правоотношения. Такими интересами могут быть: интерес потерпевшего, изложенный в его жалобе об отмене незаконного и необоснованного постановления следователя о прекращении или приостановлении производства по делу; интерес обвиняемого не быть заключенным под стражу в ходе досудебного производства; интерес свидетелей, заключающийся в правильном изложении их показаний в протоколе допроса и т.д.

Следует также заметить, что интересы материальные и процессуальные при производстве по уголовному делу так переплетаются между собой (совпадая в конечном итоге), что попытка противопоставить их таит в себе опасность противопоставить форму содержанию. Также нельзя считать правильным утверждения отдельных авторов о том, что первые интересы (материально-правовые), «благодаря правовой защите трансформируются в процессуальные…» – во вторые3.

Задачи уголовного судопроизводства, равно как и цели всей совокупности уголовно-процессуальной деятельности, находят разрешение и выражение в приВ.М. Корнуков считает их внутриотраслевыми, поскольку, по его мнению, они возникают исключительно в связи с уголовно-процессуальной деятельностью. Корнуков, В.М.

Теоретические и правовые основы положения личности …Указ. соч. С.16.

Божьев В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения: автореф. дис….докт. юрид. наук. М., 1994. С.8.

Сманалиев, К.М. Актуальные проблемы доказательства и доказывания в уголовном судопроизводстве Кыргызской Республики: автореф. дис. …докт. юрид. наук. Бишкек, 2011.

С.33.

говоре. Поэтому в число вопросов, подлежащих решению в приговоре, поставлены такие, которые имеют как уголовно-правовое, так и процессуальное значение, например, перечисленные в ст.312 УПК КР (ст.299 УПК РФ). К их числу относятся вопросы: а) имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; б) доказано ли, что деяние совершил подсудимый; в) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления и имеются ли обстоятельства, смягчающие и отягчающие его ответственность и т.п. Содержание этих вопросов, которые суд должен разрешить при постановлении окончательного решения по делу, еще раз подтверждает близость конечных интересов субъектов уголовных материальных и уголовно-процессуальных отношений.

Обязанности государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производства по уголовным делам предусматривает активную их деятельность. В то же время неоднозначен подход к тому, на что должна быть направлена эта активная деятельность, на обеспечение прав лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве или же на достижения истины по уголовному делу, путем использования процессуальных средств, ограничивающих право личности в виде задержаний, арестов, обысков и других мер принуждения. При этом отдельными учеными указывается, что чрезмерная забота о правах человека неизбежно создает трудности в деятельности по расследованию преступлений, что вызывает недовольство со стороны работников правоохранительных органов и способствует необоснованному либо незаконному ограничению прав и свобод личности в уголовном процессе1.

Причина противоречивых взглядов кроется, как представляется, в противопоставлении интересов личности, общества и государства. Поэтому важно, чтобы интересы личности, общества и государства в уголовном процессе были согласованными. Причем интересы государства, общества и личности должны рассматриваться не в противопоставлении, а в качестве самостоятельных, взаимозависиПетрухин, И.Л. О препятствиях на пути судебной реформы // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу РФ: материалы межрегион. науч.-практ. конф. / под ред. С.А. Шейфера. Самара, 2003. С.7-8.

мых, в равной мере охраняемых законом ценностей.