«ПОЛОЖЕНИЕ ЛИЧНОСТИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ (по материалам Кыргызской Республики и Российской Федерации) ...»

Положение о прохождении службы рядовым и начальствующим составом ОВД Кыргызской Республики: утв. Указом Президента Кыргызской Республики от 30 октября 2009 г. № 480 // Нормативные акты Кыргызской Республики. 2009. № 46. С.13-18.

164.)1. Установленные в них правила ориентируют судей и работников органов внутренних дел, в том числе осуществляющих деятельность по расследованию преступлений, на соблюдение ими не только профессиональной, но и внеслужебной жизнедеятельности.

Между тем право, будучи социальным феноменом, является не только универсальным регулятором общественных отношений, но и отражением системы ценностей как определенного общества, государства, так и отдельной личности2.

В связи с этим группа общепризнанных принципов и нравственных норм получила закрепление в законодательстве Кыргызстана и международных правовых актах, которые во взаимодействии с нормами уголовно-процессуального права в сознании следователя, прокурора влияют на выбор способа поведения в той или иной ситуации межличностного взаимодействия с другими участниками процесса, манеру общения с потерпевшим, обвиняемым, свидетелем, а нередко, и на выбор правильного правового пути принятия решения. В этом случае выбор зависит от конкретных обстоятельств уголовного дела, личности обвиняемого, потерпевшего и других значимых обстоятельств сложившейся ситуации.

Так, нормы, характеризующие общие условия производства следствия, (гл.

21, ст. 161-176 УПК КР) предусматривают строго определенный порядок производства следствия; сроки следствия; характер и форму принимаемых решений;

порядок их обжалования; недопустимость разглашения данных следствия и др.

Названные нормы направлены на предотвращение нарушений закона и на предупреждение, предотвращение такого отношения следователя к уголовному делу и к другим участникам процесса, которое строится по принципу – дозволено то, что дозволено.

Нормы, характеризующие порядок и правила производства следственных действий, устанавливают уважительное отношение к правам и законным интереОб утверждении Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Кыргызской Республики: приказ МВД КР от 27 февраля 2009 г. № 164 // Информационный бюллетень ГСУ МВД КР. Бишкек, 2009. С.203-234.

Смирнов, И.Г. К вопросу об актуальности исследования аксиологической сущности уголовного судопроизводства // Уголовно-процессуальное законодательство в современных условиях:

проблемы теории и практики: сб. статей / ред. кол. В.В. Абрамочкин и др. М., 2010. С.104-108.

сам лиц, участвующих в уголовном процессе, прежде всего, к их интересам личного характера. Например, в уголовно-процессуальном законе Кыргызстана установлено правило запрета на применение насилия, угроз и иных незаконных мер при организации и проведении любых следственных действий, а равно создания опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 4 ст. 169 УПК КР);

ограничения на вторжение в интимные сферы жизни человека (ч. 2, 3 ст. 180 УПК КР). В частности, при освидетельствовании лица другого пола, если оно сопровождается обнажением этого лица, следователь не имеет право присутствовать при нем. В этом случае освидетельствование проводится врачом в присутствии понятых того же пола (ч. 3 ст. 180 УПК КР). К тому же фотографирование, видео- и киносъемка звуко- и видеозапись производятся с уведомлением лиц, участвующих в производстве следственного действия. Кроме того, отмечено, что именно перед применением любого технического средства об этом должны быть уведомлены лица, участвующие в производстве следственного действия (ч. 4 ст. УПК Кыргызской Республики).

Нормы, связанные с вторжением в сферу религиозной жизнедеятельности человека, направлены на защиту интересов личности, ассоциированы с его религиозными убеждениями. Например, запрет на допрос священнослужителя об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди (п. 6 ч 4 ст. 60 УПК КР).

Нормы, содержащие предписания, ограничения и запреты, направленные на защиту родственных и внутрисемейных отношений, предусматривают защиту интересов личности частного характера, ставя их выше интересов правосудия. К примеру, свидетель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, подозреваемый, обвиняемый вправе не давать показания против своего супруга и других близких родственников (ч.2 ст.11 УПК КР).

Нормы, включающие требования, которые направлены на защиту доброго имени человека, его репутации, чести и достоинства, направлены на защиту чести и достоинства каждого, кто вовлекается в уголовно-процессуальную деятельность. Например, для восстановления доброго имени человека и его реабилитации закон допускает проведение следствия в отношении умершего подозреваемого или обвиняемого (ч. 3 ст. 417 УПК КР).

Все перечисленные и многие иные нормы, регулирующие деятельность следователя, сформулированы с учетом общепризнанных принципов и требований норм морали, направленных на гуманное и уважительное отношение к лицу, обвиняемому в совершении преступления, и к лицу пострадавшему от преступления, а также к иным лицам, участвующим в уголовном процессе.

В этой связи к профессии следователя в полной мере могут быть отнесены слова А.Ф. Кони о том, что необходимо «…прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела». Таким образом, облекая эту правду в определенные формы, следователь должен осуществлять свою процессуальную деятельность, направленную на реализации поставленной цели, в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального закона, руководствуясь и соблюдая нормы нравственности. В этом ему помогают, как полагают, идейная зрелость, совесть и собственный опыт.

Казалось бы, деятельность следователя у всех на виду, его полномочия четко обозначены процессуальными нормами и обличены процессуальной формой производства по уголовному делу. Но как справедливо отмечено В.А. Никешкиным, «как бы хороши ни были правила деятельности, они могут потерять свою силу и значение в неопытных, грубых или недобросовестных руках»1. Так, следователь сталкивается с большими трудностями этического плана в ходе применения мер пресечения, в частности, заключения под стражу. Диссертант излагает эту проблему следующим образом: на этом этапе обвиняемый и его родственники нередко воспринимают следователя как лицо, причинившее вред их семье, поскольку именно он избрал самую строгую меру пресечения. Все его действия расцениваются под таким углом зрения, что это психологически объяснимо и обязывает следователя проявлять сдержанность, понимание, корректность. Это укрепит веру в беспристрастность и объективность.

Никешкин, В.А. Нравственное воспитание молодых следователей // Предварительное следствие. 2009. № 3 (5). С. 133-134.

На это также обращал внимание В.И. Калиниченко, И.А. Антонов и другие1.

Таким образом, профессия следователя предъявляет повышенные требования к психике человека, его интеллектуальным, характерологическим и нравственным качествам2. Поэтому для успешного овладения профессией следователя и дальнейшего профессионального роста необходимы не только специальные знания и навыки, но и определенные личностные свойства.

В реальной практике процессуальная деятельность следователя, будучи одной из центральных фигур досудебного уголовного судопроизводства, всегда осуществляется в системе соответствующих культурно-исторических, социальнополитических, экономических, правовых и морально-нравственных координат, подвергаясь пристальному общественному и государственному контролю и соответствующим оценкам граждан и общества. Поэтому деятельность следователя имеет не только процессуально-правовые, но и глубоко нравственные основы.

«К следователю, – писал М.С. Строгович, – предъявляются высокие нравственные требования. Идейная зрелость и закалка, моральная стойкость и чистота, сознание общественной значимости своей деятельности и гражданской ответственности за ее результаты – все это помогает следователю найти правильный путь в самой сложной и запутанной ситуации, действовать сообразно закону и нравственному долгу»3.

В теории следственной этики есть проблема, которая вызывает споры и расхождение в научных мнениях и оценках. Это вопрос о допустимости в ходе расследования таких тактических приемов, которые получили условное наименование «следственных хитростей» и «психологических ловушек» (приемы, учитывающие большей частью интуитивно и неосознанно рефлексию противника)4.

Одним из первых в работах по криминалистике систему применения «псиКалиниченко, В.И. Об этике отношений следователя с обвиняемым и потерпевшим // Российская юстиция. 1997. № 1. С. 39; Антонов, И.А. Указ.соч. С. 234.

Вертягина, Е.А. Проблемы профессионального становления следователя // Предварительное следствие. 2009. № 3 (5). С. 85.

Проблемы судебной этики / под ред. М.С. Строговича. М., 1974. С.155.

Предварительное следствие / под ред. М.В. Мешкова. М., 2009. С. 48.

хологических ловушек» теоретически осмыслил профессор А.Р. Ратинов1. При разработке тактических приемов, в том числе «следственных хитростей», наука криминалистика опирается на данные логики, психологии, теории игр, теории рефлексивных игр, теории управления, кибернетики, этики.

Суть «следственных хитростей» понятна из самого их названия, так как любая хитрость, например, военная хитрость, всегда имеет целью введение в заблуждение своего оппонента или соперника, или противника, или врага. Однако, несмотря на кажущуюся простоту ситуации, в теории мнения разделились. Одни ученые считают, что нельзя применять такие приемы2, другие – можно применять3, третьи полагают, что данные приемы можно использовать только при строгом соблюдении ряда условий4.

Если полностью следовать идее абсолютной нравственности правоохранительной деятельности, то указанный тактический прием в форме обмана должен быть либо разрешен в той мере, в какой это необходимо, либо безоговорочно запрещен. Однако государство в правоохранительной сфере его допускает. Пример тому – оперативно-разыскная деятельность, во многом основанная на провокации и обмане, используется как средство выявления и раскрытия преступлений5. Сказанное не согласуется с общим требованием о запрете обмана и «следственной хитрости». Отметим также, что такой запрет существенно ограничивает свободу действий следователя в выборе вполне допустимых тактических приемов расследования, например различного рода «следственных хитростей», при грамотном использовании, которых не остается сомнений в достоверности полученных доказательств. Более того, ссылка на, якобы, имевший место обман со стороны лица, осуществляющего уголовное преследование, в силу неоднозначности в понимаРатинов, А.Р. Теория рефлексивных игр в приложении к следственной тактике. М., 1968. С.

43; Он же. Судебная психология для следователей. М., 2001. С.134-135.

Горский, Г.В., Кокорев, Л.Д., Элькинд, П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж, 1978. С.296.

Розин, В.М. Психология для юристов. М., 1997. С.43.

Белкин, Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня (злободневные вопросы российской криминалистики). М., 2001. С.115.

Бахин, В.П. Дезинформация и провокация как средство противодействия преступной деятельности // Известия Тул. гос. ун-та. 2011. Вып.4. С.103.

нии самого этого термина может быть с успехом использована недобросовестными участниками процесса для «развала» уголовного дела. Так, вступая в противостояние со следователем, недобросовестные участники уголовного процесса пытаются направить следствие по ложному пути чаще всего путем дачи ложных показаний, а также посредством воздействия на других участников уголовного судопроизводства (например, на потерпевших, свидетелей со стороны соучастников преступления).

Кроме того, необходимо учитывать объективные обстоятельства, основными из которых являются: наличие в следственной практике многочисленных случаев противоправного противодействия законной и обоснованной деятельности следователя; многочисленные факты совершения тяжких преступлений лицами, которым удалось уклониться от уголовной ответственности за ранее совершенные преступления1. В таких ситуациях следователь не вправе безучастно наблюдать за противоправными намерениями недобросовестного участника уголовного процесса, его попытками противодействовать следствию и избежать справедливой ответственности. Но, выбирая тактику организации и производства следственного действия, в том числе различных способов «следственных хитростей», следует учесть, что цель применения любой «следственной хитрости» состоит в том, чтобы оказать позитивное психологическое воздействие на участника уголовного процесса, проявившего свои противоправные намерения либо предпринявшего действия, противоречащие интересам правосудия. Это позитивное воздействие призвано побудить его отказаться от скрытого или явного противодействия законной и обоснованной деятельности органов расследования.

Поскольку ситуации, складывающиеся в ходе предварительного следствия, весьма многообразны и далеко не каждая из них становится предметом регулирования права и исследования в криминалистике, то следователь сам избирает тактические приемы, которые могут дать желаемый результат. При этом он обязан Предварительное следствие … Указ. соч. С. 49.

ре1сформулирован следующие условия, в соответствии с которыми избранные следователем тактические приемы и комбинации не должны нарушать нормы уголовного процесса и противоречить требованиям норм морали; оправдывать преступника, т.е. создавать у него самого или окружающих мнение о допустимости или незначительности его действий; способствовать самооговору. В любом случае обман недопустим, когда он основывается: 1) на правовой неосведомленности лица; 2) на сфальсифицированных доказательствах; 3) дефектах психики участника процесса и иных его болезненных состояниях; 4) мистических и религиозных предрассудках лица2.

В любом случае «следственные хитрости» подлежат применению только для предотвращения или преодоления противодействия законной и обоснованной деятельности следователя. Особо следует отметить, что они не должны быть основаны на лжи, ибо «следственные хитрости», не отвечающие требованиям закона, нормам морали и нравственности, на наш взгляд, нежелательны.

Заметим, что согласно нормам уголовно-процессуального закона «следственная хитрость» однозначно делает полученные с ее помощью доказательства недопустимыми (ст.81,169,181 УПК КР; ст.75, 164 УПК РФ ). В связи с этим вышеуказанное положение Кодекса, как существенно ограничивающее возможности по использованию сомнительных с позиции норм права и морали способов защиты, считаем, целесообразным модернизироватьс учетом сложившейся ситуации.

Таким образом, три основополагающих начала определяют в равной степени процессуальную деятельность и поведение следователя при производстве следствия. Процессуальные нормы указывают, что именно, в каких формах и в каком порядке он должен делать при расследовании преступления. Рекомендации, разрабатываемые криминалистикой, помогают наметить тактическую линию, отыскать приемы и методы, позволяющие наиболее эффективно выполнять стоящие перед предварительным расследованием задачи. Нравственные нормы дают Закатов, А.А., Цветков, С.И. Тактика допроса при расследовании преступлений, совершаемых организованными преступными группами. М., 1996. С.68.

Белкин, Р.С. Указ. соч. С.113-114.

возможность оценить допустимость тех или иных приемов расследования с точки зрения требований этики.

Все эти начала, справедливо отмечает И.А. Антонов, тесно связаны между собой. К тому же, уяснение нравственного значения процессуальных норм способствует правильному их применению1. В этой связи необходимо рассматривать следственную этику наряду с адвокатской как часть судебной этики. Задача последующей, по мнению диссертанта, состоит в создании Кодекса профессиональной этики следователя – важного инструмента деонтологического регулирования его деятельности. Данный Кодекс должен распространить свое действие на всех лиц, осуществляющих досудебное производство по уголовному делу.

Служебный и нравственный долг следователя требует от него внимательного отношения ко всем участникам уголовного судопроизводства. Но под «внимательным» отношением мы не подразумеваем, например, данное отношение к показаниям потерпевшего, положенным в основу обвинения, а имеем ввиду учет в рамках производства следствия интересов данного лица. То есть данному лицу должна быть предоставлена возможность осуществления предоставленных законом процессуальных прав в защиту его интересов. Этого требует и закон, и справедливость.

Не только с процессуальной, но и с этической точки зрения недопустимы все еще встречающиеся на практике случаи, когда следователь несвоевременно выносит постановление о признании лица потерпевшим, не принимает действенные меры к возмещению причиненного преступлением ущерба, не оценивает должным образом поступившие ходатайства от потерпевшего и т.д. Такие действия следователя вызывают негативный общественный резонанс, поскольку из-за несвоевременного начала расследования, пассивности и безынициативности следователя, игнорирования им доводов и ходатайств потерпевшего преступление остается нераскрытым, известные потерпевшему преступники полностью не разоблачаются и остаются безнаказанными.

Антонов, И.А. Указ. соч. С. 225.

На эти обстоятельства еще около 40 лет назад указывал М.С. Строгович, а в настоящее время обращает внимание В.А. Михайлов1.

В связи с этим возникают справедливые вопросы об оценке эффективности деятельности властных субъектов досудебного производства по уголовному делу (следователя, прокурора), о реальности обеспечения прав и интересов граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве. Для получения ответа попытаемся снова обратиться к результатам социологических опросов как граждан, участвующих в уголовном деле, так и профессиональных участников процесса.

Проведенный диссертантом анализ результатов анкетирования по оценке эффективности уголовного процесса показал, что его назначением большинство (60,9%) опрошенных граждан считают: установление истины и разрешение конкретного дела по закону и совести; 23,6% - борьбу с преступностью; 15,5% - защиту прав, свобод и интересов участников уголовного судопроизводства.

Вместе с тем 54,2% респондентов относятся к статистическим показателям преступности как к достоверному отражению эффективности уголовного процесса, и лишь 19,2% анкетируемых рассматривают в качестве критерия оценки эффективности уголовного судопроизводства охрану и обеспечение прав, свобод и обязанностей участников процесса. Около 9% из них полагают, что оценивать эффективность производства по уголовным делам должно руководство правоохранительных органов и судов2.

Анализ результатов социологических опросов профессиональных участников уголовного процесса по вопросам критериев оценки своей процессуальной деятельности показал, что первостепенное значение они уделяют ведомственным интересам, а не интересам защиты прав и свобод личности. Так, следователи следственных подразделений МВД Кыргызской Республики считают критериями положительной оценки их процессуальной деятельности при расследовании преступлений наибольшее количество уголовных дел, оконченных с направлением в Проблемы судебной этики / под ред. М.С. Строговича… С. 162; Михайлов В.А. Цели уголовного судопроизводства // Публичное и частное право. 2011. Вып. 1 (1Х). С.102-103.

Приложение № 4 к диссертации. (Результаты социологических опросов следователей и руководителей следственных подразделений МВД Кыргызстана).

суд (68,3 % опрошенных); раскрытие преступлений, в том числе следственным путем (43,1%) и только 21,9% опрошенных указали на положительную сторону оценки своей процессуальной деятельности – принятие активных мер, направленных на возмещение ущерба, причиненного преступлением и соблюдение и обеспечение прав и свобод участников процесса, в том числе от незаконного и необоснованного применения мер принуждения. В то же время к отрицательным оценкам процессуальной деятельности следователи отнесли: число, вынесенных судом оправдательных приговоров (56,1%); количество прекращенных уголовных дел, особенно по нереабилитирующим основаниям (27,6%); количество дел, полученных на дополнительное расследование (41,5%); число лиц, к которым применено незаконное задержание или мера пресечения (19,5%)1.

Для того, чтобы сравнить результаты своего исследования и других, и соответственно сделать обоснованный и достоверный вывод из вышеуказанного диссертант считает необходимым обратиться к результатам анкетирования профессиональных участников уголовного процесса, проведенного А.А. Козявиным2, отражающие аксиологические проблемы уголовного процесса и нравственные ценности правоприменителей, осуществляющих уголовное судопроизводство в России. Так, на поставленный им вопрос «Что в наибольшей степени обеспечивает права человека?», большинство опрошенных ответили – активные действия самого человека (42,9%), на втором месте – деятельность должностных лиц (37,1%); на третьем (25,7%) – доступность юридической помощи. Значимость деятельности СМИ отметили 8,6% анкетируемых3. Итак, полученные диссертантом результаты во многом совпадают с результатами исследования, проведенного А. А. Козявиным. В связи с этим, диссертант, делая вывод, отмечает, что, к сожалению, «принцип «каждый сам за себя» применим и к уголовному процессу, если об этом говорят сами практики.

Приложения № 4, 5, 6, где приведены результаты обобщения социологических опросов следователей, руководителей следственных подразделений, прокуроров, адвокатов и судей.

Козявин, А.А. Нравственные ценности правоприменителей, осуществляющих уголовное судопроизводство в России // Перспективы развития уголовно-процессуального права и криминалистики (посвящается Н.В. Радутной): материалы 2-й междунар. науч.-практ. конф. М., 2012. С.75-79.

Козявин, А.А. Указ. соч. С.75-79.

Таким образом, обобщение результатов анкетирования как профессиональных участников, так и граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве, свидетельствует, что практические работники правоохранительных органов, в том числе осуществляющие производство по уголовному делу, признают основной ценностью своей деятельности законность и изобличение лица, совершившего преступление. Далее следует справедливость во всех ее проявлениях и отношениях, и только затем права и свободы человека и гражданина. Обращают на себя внимание, с одной стороны – демонстрация недоверия моральным критериям деятельности при абсолютизации действующего законодательства и явное игнорирование назначения уголовно-процессуальной их деятельности в рамках производства по делу: защита прав и свобод участников уголовного судопроизводства (ст. УПК КР; ст.6 УПК РФ); с другой – правильная оценка мнений граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве, и профессиональных участников уголовного процесса, приводит к выводу, что обеспечение прав и свобод личности в уголовном процессе было бы результативным и действенным, если правильно выбраны эффективные средства и способы осуществления уголовнопроцессуальной деятельности.

Одним из первоочередных средств обеспечения фактической реализации субъективных прав и исполнения обязанностей участниками процесса диссертант считает доступность юридической помощи адвоката (защитника), в том числе за счет государства, несмотря на то, что в ответе анкетируемых деятельность защитника в сфере уголовного процесса занимает третье место. Поскольку деятельность адвоката – защитника в уголовном судопроизводстве весьма значима, включая и сферу обеспечения процессуального статуса участников уголовного судопроизводства, то на этом более подробно остановимся в последующей части работы1.

В силу публично-правового характера осуществления уголовнопроцессуальной деятельности в рамках производства по уголовному делу, диссертант не может полностью согласиться с полученными в ходе анкетирования мнениями профессиональных участников процесса, которые, принижая важность См.: § 3 Гл. 5 настоящей работы.

своей процессуальной деятельности в обеспечении прав участников уголовнопроцессуальной деятельности, в большинстве ответов на вопрос: «Что в наибольшей степени обеспечивает права человека, в том числе в уголовном процессе?», поставили процессуальную деятельность на второе место. Такой вывод некоторыми практическими работниками, на наш взгляд, сделан, во-первых, из-за неправильного понимания самой сущности и содержания своей процессуальной деятельности в уголовном судопроизводстве, во-вторых, к такому выводу их привело несовершенство нравственных основ деятельности участников уголовного процесса, а также и норм уголовно-процессуального закона.

Вместе с тем, диссертант не исключает сделанный респондентами вывод о том, что обеспечение и фактическая реализация предоставленных гражданам прав и обязанностей в определенной мере зависят от активности самих участников уголовного судопроизводства. Поэтому их процессуально-правовая деятельность в сфере уголовного судопроизводства также должна отвечать требованиям норм морали и нравственности. Так, необходимо подчеркнуть, что лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, остается членом общества со всеми закрепленными в Конституции и УПК КР правами и обязанностями. Поэтому обвиняемый не должен злоупотреблять своими гражданскими правами, а обязан являться по вызову органа, ведущего расследование, а также подчиняться его распоряжениям; будучи взятым под стражу, подвергаться личному досмотру; не должен пользоваться незаконными методами во избежание уголовной ответственности, такими как запугивание или иное воздействие на потерпевших и свидетелей и т.д. В противном случае вполне допустимо с нравственных позиций при доказанности вины таким лицам назначать максимальные меры наказания или принимать иные меры общественного воздействия.

Следуя уже сделанному выше выводу о нравственных основах деятельности участников уголовного судопроизводства, необходимо сразу же оговориться, что не только должностные лица, осуществляющие производства по уголовным делам, и участники процесса со стороны защиты несут нравственно-правовые обязанности перед лицом, потерпевшим от преступления, но и сам потерпевший не должен злоупотреблять своими гражданскими правами. Например, он обязан являться по вызову следователя, прокурора и суда; быть искренним при даче показаний не только об обстоятельствах преступного деяния, но и о причиненном ущербе; не разглашать сведения об обстоятельствах дела, известных ему; соблюдать порядок в заседании суда и т.д. Как правильно отметила профессор Т.Н.

Москалькова, в сфере уголовного судопроизводства, как ни в какой другой области человеческих отношений, необходима правда. Без правдивых показаний потерпевшего и свидетеля, без правильного перевода, осуществляемого переводчиком, без правдивого заключения эксперта невозможно, или, по крайней мере, затруднительно, установить истину по уголовному делу, вынести справедливое решение и правосудный приговор1. Поэтому обязанность потерпевшего, свидетеля, переводчика, эксперта и других участников процесса давать правдивые показания. Заключение по уголовному делу является одновременно и юридическим, и нравственным требованием, которым подкрепляется ответственность за дачу заведомо ложных показаний свидетелем и потерпевшим, за заведомо ложный перевод или заключение эксперта (ст. 329, 330,331 УК КР)2.

В правовом, демократическом государстве единство нравственности и права должно реализовываться в такой закономерности, как возрастание нравственного потенциала права, этических основ законности и правопорядка. Реализация этой закономерности в уголовно-процессуальном праве призвана развиваться в направлении гуманизации, соблюдении естественных прав и свобод человека, предоставленных ему законом, в том числе и безопасности участников уголовнопроцессуальной деятельности. Причем нравственность уголовного процесса – это не только нравственное содержание уголовно-процессуальных норм, но и этическая безупречность самой процессуальной деятельности его участников по расследованию и разрешению уголовных дел по существу. Поэтому их правовая ответственность должна органически сочетаться с нравственной ответственностью.

Москалькова, Т.Н. Нравственные основы уголовного процесса …Указ. соч. С.24.

О свидетельском иммунитете всех участников уголовного процесса и относительно показаний подозреваемого и обвиняемого в рассматриваемом аспекте говорилось ранее, здесь они в счет не принимаются.

Таким образом, раскрытие нравственных начал уголовного процесса и рассмотрение ее основ в контексте с положениями основных участников уголовного процесса и лиц, участвующих в производстве по уголовному делу, позволяют диссертанту считать, что совершенствование нравственно-правовых основ их уголовно-процессуальной деятельности, призваны включать в себя следующие основные положения:

• все решения по ключевым вопросам уголовного дела и вся уголовнопроцессуальная деятельность участников уголовного процесса и лиц, участвующих в уголовном деле, должна оцениваться, прежде всего, с точки зрения ее соответствия с такими нравственно-правовыми критериями, как: справедливость, объективность и взаимной нравственно-правовой ответственности участников уголовного процесса. В этой связи предлагается установить в законе: недопустимость повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела во всех инстанциях, если он в ходе досудебного производства по данному делу принимал процессуальное решение; коллегиальное рассмотрение в составе трех профессиональных судей, дел о преступлениях, относящихся к особо тяжким преступлениям, а также отвода в отношении судьи, если оно вытекает из обстоятельств, изложенных в ходатайстве или таковое необходимо в целях охраны жизни, здоровья, прав и свобод личности, не противоречить интересам правосудия; возложить на следователя функции осуществления расследования преступлений, так как он не должен быть стороной обвинения;

• тактические приемы и комбинации, средства и способы исследования обстоятельств расследуемого дела, используемые следователем не должны нарушать нормы уголовного процесса и противоречить требованиям норм морали; оправдывать преступника и способствовать самооговору. В любом случае они не должны быть основаны на лжи, обмане или других ухищрениях, направленных на получение признательного показания в совершении преступления.

ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА,

ЗАЩИЩАЮЩИХ В УГОЛОВНОМ ДЕЛЕ СВОИ ИЛИ ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ ПРАВА И ИНТЕРЕСЫ

Г Л А В А 4. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЛИЦ, ПОСТРАДАВШИХ ОТ

ПРЕСТУПЛЕНИЯ, И ИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ

§1. Предпосылки обеспечения прав и защиты законных интересов лиц, Понятие «потерпевший» появилось в Уставе уголовного судопроизводства (далее – УУС) Российской империи от 24 ноября 1864г. В нем для обозначения лица, пострадавшего от преступного деяния, использовалась производная форма глагола «потерпеть»1: потерпевший от преступного деяния. Однако Устав уголовного судопроизводства не содержал какой-либо строгой терминологии в отношении этой категории лиц. Они именовались и «потерпевшими от преступления лицами»

(напр., ст. 3, 5, 6, 528 УУС), и «потерпевшими от вреда и убытков» (ст. 42,43, УУС), и «обиженными» (ст. 16,20 УУС)2.

Пожалуй, только в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. был сделан первый важный шаг в направлении защиты прав лиц, которым причинен вред преступлением: появилась процессуальная фигура потерпевшего с определенным набором прав и обязанностей. Хотя заметим, что еще в начале ХХ века в работах ученых исследовалось понятие «потерпевший», его процессуально-правовое положение и правовой смысл его жалобы. Первым об этом написал Л.Я. Таубер3, отметивший возможность признания потерпевшим лишь лицо, непосредственно пострадавшее от преступления. Он констатировал различие между материальными и процессуальными понятиями потерпевшего.

Брусницын, Л.В. К обеспечению прав жертв преступлений в досудебных стадиях // Уголовное право. 2004. № 1. С. 58-60.

Устав уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г. // Свод законов. Т.16 Ч.1.

Изд. 1892 г. Санкт-Петербург, 1908. С.70-74.

Таубер, Л.Я. Жалоба потерпевшего по преступлениям неофициальным. Харьков, 1909. С.11-76.

Учение о лице, которое имеет право требовать государственной защиты своих прав и интересов, нарушенных преступлением, в уголовно-процессуальной науке традиционно является дискуссионным, хотя изучение этого вопроса длится в течение столетия. Сколько бы ни вносили предложений об изменении в законодательстве определения потерпевшего от преступления, данные предложения до сих пор не получили адекватного отражения ни в УПК Российской Федерации, ни в УПК Кыргызской Республики. В то же время в юридической литературе не прекращается научная дискуссия о том, кто может быть признан потерпевшим по уголовному делу, с какого момента лицо признается таковым, и что должно являться основанием для такого признания. Мнение практических работников также подтверждает необходимость совершенствования процессуального определения понятия «потерпевший» в уголовном процессе1.

Ныне действующие уголовно-процессуальные законы Российской Федерации и Кыргызской Республики значительно расширили права потерпевшего. Безусловно, наделение потерпевшего большим объемом прав в ходе уголовного судопроизводства свидетельствует о желании законодателя создать надлежащие условия для защиты прав и законных интересов жертвы преступления, обеспечить его средствами для активного участия в уголовно-процессуальной деятельности.

Однако эффективность решения прикладных вопросов нормативного регулирования процессуального положения субъекта уголовного процесса зависит не только от определения оптимального объема его прав и обязанностей, их соразмерного отражения в процессуальных нормах, относящихся к различным стадиям и институтам, но и оттого, кто именно, когда, при каких условиях, по каким основаниям и в каком порядке может стать субъектом процесса.

Поэтому до того, как разъяснить лицу права и обязанности, необходимо установить, действительно ли оно (лицо) является потерпевшим от преступления, а затем вынести в соответствии с УПК постановление о его признании таковым2.

Коомбаев, А.А. Право потерпевшего на обжалование процессуальных действий и решений в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: монография. М., 2009. С.150-151.

Божьев, В.П. Процессуальный статус потерпевшего // Российская юстиция. 1994. № 1.С. Это необходимо потому, что фактически пострадавший в реальности уже существует, ввиду совершения в отношении него преступления, но его еще надлежит установить, признать в качестве участника уголовного судопроизводства (потерпевшего), одновременно разъяснив ему процессуальные права и обязанности. Заметим, что в уголовно-процессуальном законе дано уголовно-правовое (а не уголовно-процессуальное) понятие «потерпевший от преступления», так как потерпевший от преступления согласно ст.49 УПК КР (ч.1 ст.42 УПК РФ) – это лицо, которому преступлением причинен моральный, физический и имущественный ущерб. О признании лица потерпевшим следователь, судья выносят постановление, а суд определение.

Анализ содержания данного нормативного определения позволяет выделить три существенных его признака: 1) наличие определенного вреда; 2) наступление вреда в результате преступления; 3) необходимость соблюдения процессуального порядка признания лица потерпевшим от преступления. В юридической литературе справедливо указывается на то, что первые два признака относятся к материально-правовому, а третий - к процессуальному понятию «потерпевший»1. К сожалению, так уж получилось, что понятие «потерпевший от преступления», в Уголовном кодексе отсутствует, поэтому в УПК законодатель вынужден был дать не только уголовно-процессуальное, но и уголовно-правовое понятие «потерпевший», указывая, в частности, что лицо является потерпевшим при наличии к тому материально-правовых предпосылок, т.е. уголовно наказуемого вреда, причиненного преступлением, законодатель тем самым дает уголовно-правовое определение понятию «потерпевший»2.

Поскольку в ряде случаев уголовно-правовое и уголовно-процессуальное понятие «потерпевший» не совпадают3, понятие «потерпевший», представленное в УПК РФ, является дискуссионным, имеются обоснованные предложения опреБудякова, Т. Потерпевший: уголовно-правовой; уголовно-процессуальный и виктимологический анализ понятия // Уголовное право. 2006. № 3. С.109-113.

Божьев, В.П., Коомбаев, А.А. Процессуальный статус гражданина, потерпевшего от преступления, по законодательству России и Кыргызстана // Уголовное право. 2006. № 5. С.47.

Мартыненко, Н.Э. Уголовно-правовое положение потерпевшего // Труды Академии управления МВД России. 2011. № 2 (18). С. 7-11.

делить это понятие в материальном (уголовном) законе, рассматривая потерпевшего с точки зрения носителя нарушенного конкретного права в рамках события преступления, разграничив материальные и процессуальные основания признания их таковыми1.

Некоторые ученые утверждают, что участники общественных отношений в случае совершения преступления становятся участниками конфликтного отношения, регулируемого уголовным законом, и вследствие этого трансформируются в субъектов уголовных правоотношений - преступника и потерпевшего. Раскрыть материальное понятие «потерпевший», придать ему определенный уголовноправовой статус можно лишь через уголовно-правовые отношения. Без потерпевшего невозможно раскрыть значительную часть преступлений, решать практические задачи в области профилактики преступности, индивидуализации ответственности2. Понятие «потерпевший» в уголовном праве необходимо для определения рамок уголовной ответственности и ее дифференциации3.

Понятие «потерпевший» в уголовном праве А.А. Гаджиев определил следующим образом: «Это физическое или юридическое лицо, выступающее субъектом отношений, охраняемых уголовным законом, которому причинен физический, имущественный, моральный, а равно предусмотренный Уголовным кодексом иной вред, входящий в преступные последствия деяния, совершенного виновным»4.

Однако перед лицом, осуществляющим производство по уголовному делу, возникает вопрос: кого он должен признавать потерпевшими, и с какого момента, поскольку нередко преступление причиняет вред не одному, а нескольким лицам, Сидоренко, Э.Л. Отрицательное поведение потерпевшего и уголовный закон. СПб., 2003.С.33Никитин, А.И. Понятие потерпевшего в материальном праве // Гос-во и право. 2007. № 11.

С. 126-128.

Следует отметить, что в УК РФ понятие «потерпевший» используется в 29 статьях (ст.107, 110,113 и т.п.), также применяются различные термины как минимум в 34 случаях для обозначения «статуса» потерпевшего.

Протченко, Б.А. Потерпевший как субъект уголовных правоотношений // Сов. гос-во и право.

1989. № 11. С.80.

Гаджиев, А.А. Понятие потерпевшего в уголовном праве: проблемы, дискуссии, обсуждения // Гос-во и право. 2006. № 4. С.105.

причем вред не только прямой, но и косвенный. В таком случае лицо, ведущее следствие, должно своевременно и четко определить, кого признать потерпевшим, а кому следует обратиться с иском в порядке гражданского судопроизводства.

Исходя их наличия органической связи между уголовным и уголовнопроцессуальным правом и для полного раскрытия понятия «потерпевший» в уголовном процессе, автор проанализировал не только нормы уголовнопроцессуального закона, но и нормы уголовного права и конкретных составов преступлений. На основе анализа таких данных, присоединяясь к точкам зрения В.Н. Кудрявцева, В.П. Божьева1, диссертант считает, что как основные, так и дополнительные последствия преступления являются непосредственным результатом преступления. Вместе с тем диссертант также полагает, что гражданину может быть причинен ущерб и такими действиями, которые непосредственно не направлены против интересов лица, пострадавшего от преступления и не предусмотрены уголовным законом как противоправные (как преступление). Но попытка определить понятие «потерпевший» вне связи с конкретным составом и последствиями преступления на практике приводят к признанию потерпевшими лиц, которым не причиняется вред, охраняемый нормами уголовного права, или к не признанию потерпевшими лиц, которым фактически причиняется вред непосредственно от преступления.

Поэтому потерпевшим может быть признан лишь тот гражданин, которому вред причинен непосредственно в результате преступления. Такого мнения придерживались многие ученые-процессуалисты2. Пленум Верховного Суда СССР еще в 1985 г. в своем постановлении разъяснил, что «потерпевшим должен признаваться гражданин, которому моральный, физический и имущественный вред причинен преступлением непосредственно»3. Однако законодатель, к сожалению, Кудрявцев, В.Н. Объективная сторона преступления. М., 1960. С.139; Божьев, В.П.

Потерпевший в советском уголовном процессе: автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1963. С. 4.

Савицкий, В.М., Потеружа, И.И. Потерпевший в советском уголовном процессе. М., 1963.

С.14; Дорохов, В. Основания признания лица потерпевшим // Сов. юстиция. 1976. № 14. С.9.

О практике применения судами законодательства, регулирующего участие потерпевшего в по сегодняшний день не отреагировал на эти предложения ученых и на рекомендацию Верховного Суда СССР.

Решение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005г. № 11-0, вынесенное по запросу Волгоградского гарнизонного военного суда, как полагает автор, по данному вопросу является далеко небесспорным. Конституционный Суд РФ утверждает, что «правовой статус лица как потерпевшего устанавливается, исходя из фактического его положения: он лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора и суда о признании лица потерпевшим, но не формируется им»1. Термин «установить» при производстве по уголовному делу означает «доказать» в порядке, предусмотренном УПК. В данном случае речь идет о необходимости доказать наличие причиненного вреда, события и состава преступления, и только потом вынести постановление о признании лица потерпевшим. Как известно, факт совершения преступления, его последствия, в том числе в виде вреда, и виновность лица в конечном счете дозволено установить лишь суду. Это вполне соответствует презумпции невиновности (ст.49 Конституции РФ; ст.26 Конституции КР, ст.14 УПК РФ и ст.15 УПК КР). Однако допуск к участию в уголовном деле лица, пострадавшего от преступления, в конце следствия или по приговору суда теряет смысл.

Предоставление лицу статуса субъекта уголовного процесса преследует чисто прагматическую цель: наделить его процессуальными правами с тем, чтобы, защищая нарушенные интересы, он мог своими действиями способствовать достижению целей правосудия и выполнению задач уголовного судопроизводства. Следовательно, вступление потерпевшего в уголовное судопроизводство важно до, а не после приговора2. Поэтому, в ст.42 УПК РФ (ст.49 УПК КР) желательно вести речь не о том, как «оформить» трансформацию потерпевшего из уголовуголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 ноября г. № 16 // Сборник постановлений Верховных судов СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам.

М., 2000. С.235-237.

По запросу Волгоградского гарнизонного суда о проверке конституционности части 8 статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 года №131-О // СЗ РФ. 2005. № 24. Ст.2424.

Божьев, В.П. Предпосылки обеспечения интересов потерпевшего в уголовном процессе // Законность. 2005. № 11. С.6.

но-правового смысла в потерпевшего в процессуальном смысле, а о том, как жертву преступления допустить в уголовное судопроизводство.

Определяя процессуальный статус обвиняемого, законодатель проявил значительно большую осторожность, не увязывая его появление в процессе с установлением факта преступления, а всего лишь с наличием достаточных доказательств, дающих основание для предъявления обвинения в совершении преступления. Заметим, что законодатель связывает определение гражданского истца также с вредом, однако признавая лицо таковым только «при наличии оснований полагать, что этот вред причинен непосредственно преступлением» (ст.44 УПК РФ). В связи с этим представляется более предпочтительным представленное нормативное определение гражданского истца в УПК РФ, чем определение в данном законе понятия «потерпевший».

По смыслу ст.42 и 44 УПК РФ гражданский истец в уголовном процессе это тот же потерпевший, предъявивший в ходе производства по уголовному делу требование о возмещении или компенсации того или иного вреда, причиненного, по его мнению, преступлением. Следовательно, в одном кодексе даны фактически два принципиально различных определения лица, пострадавшего от преступления. Однако характерно, что признание лица как потерпевшим, так и гражданским истцом обусловлено наличием материально-правовых последствий в виде вреда, причиненного непосредственно преступлением. По мнению диссертанта, данный вопрос правильно решен в УПК Республики Казахстан, где в ст.75 записано, что лицо признается потерпевшим, если есть основания полагать, что ему непосредственно(курсив наш - А.К.) преступлением причинен вред.

В юридической литературе справедливо обращается внимание на то, что более позднее признание лица потерпевшим по уголовному делу необоснованно затрудняет реализацию предоставленных ему процессуальных прав1, и как следствие, блокирует доступ к правосудию2, чем нарушаются конституционные принШепел, Н.И. Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве // Следственная практика. 2002. № 3. С.265.

Мирза, Л.С. Доступ к правосудию (уголовно-процессуальный аспекты): автореф. дис. …канд.

юрид. наук. М., 2004. С.8.

ципы уголовно-процессуального законодательства (ст.11 ч.1, ст.19 УПК РФ; ст.9, 24 и 25 УПК КР).

В уголовно-процессуальной науке определению момента признания лица потерпевшим уделяется достаточно серьезное внимание. Однако позиции ученых в данном вопросе носят полярный характер. Одни полагают, что принятие заявления о совершенном преступлении равносильно признанию пострадавшего от преступления потерпевшим без вынесения при этом процессуального документа 1.

Другие авторы считают, что само возбуждение уголовного дела, по существу, выражает одновременно признание потерпевшими лиц, по заявлению которых возбуждается уголовное дело. По их мнению, жертва преступления должна быть признана потерпевшей с момента возбуждения уголовного дела, поскольку возбуждение уголовного дела является свидетельством причинения вреда потерпевшему2. Многие авторы предлагают вернуться к положениям Устава уголовного судопроизводства 1864 г., где говорится, что принятие заявления от лица о совершении преступления равносильно признанию этого лица потерпевшим3.

Интересно, в связи с рассматриваемым аспектом проблемы, предложение А.В. Пария. «Для окончательного решения этого вопроса, - пишет он, необходимо закрепить в процессуальном законодательстве России термин «презумпция понесения вреда», означающий констатацию факта причинения вреда лицу, предположительно являющемуся жертвой преступления, с наделением его процессуальными правами потерпевшего в момент вынесения постановления о возбуждении уголовного дела»4. В данном, в целом правильном суждении, имеется лишь один недостаток: не по всем уголовным делам потерпевшие, как впрочем и обвиняеТихонов, А. Потерпевший: уголовно-процессуальный аспект // Рос. юстиция. 1993. № 19. С.26;

Гладышева, О.В. Теоретические основы обеспечения законных интересов личности в уголовном судопроизводстве: монография. М., 2012. С.137.

Сарсенбаев, Т.Е. Теория и практика охраны прав и законных интересов беспомощных жертв преступления в досудебном производстве (сравнительно-правовое исследование по материалам Казахстана и России): монография / под общ. ред. С.П. Щербы. М., 2005. С.302.

Абабков, А.В. Процессуальное положение потерпевшего в уголовном процессе: дис…. канд.

юрид. наук. М.,1998. С.66.

Парий, А.В. Потерпевший от преступления на досудебных стадиях уголовного судопроизводства США: автореф. дис.… канд. юрид. наук. Волгоград. 1997. С.14.

мые, появляются с момента (или к моменту) вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. В этой связи, по мнению диссертанта, соответствующему должностному лицу необходимо констатировать факт причинения вреда гражданину, являющемуся возможной жертвой преступления, не только с момента возбуждения уголовного дела, но и с момента выявления такого лица.

В связи с этим считаем, что лицо признается потерпевшим при установлении вреда, причиненного преступлением, которое входит в предмет доказывания по уголовному делу (ч.1ст.73 УПК РФ), как и другие обстоятельства, его составляющие, устанавливаются доказательствами по уголовному делу (ч.1 ст.74 УПК РФ). Властному органу, ведущему расследование по делу, необходимо иметь к моменту вынесения указанного постановления доказательства причинения преступлением конкретному лицу конкретного вида вреда, а это имеет место не до возбуждения уголовного дела, а после принятия такого решения, т.е. в ходе предварительного расследования, а также в суде1.

Мнения практических работников по данному вопросу тоже неоднозначны.

Из числа опрошенных сотрудников следственных подразделений МВД КР 73,2% указали, что они выносят постановление о признании пострадавших от преступления лиц потерпевшими после их первого допроса, а 17,9% из них (следователи) ответили, что признают их потерпевшими непосредственно после возбуждения уголовного дела, а 8,9% респондентов отметили, что признают их потерпевшими к моменту окончания следствия по делу, когда по нему установлены все обстоятельства, в том числе размер и характер вреда2.

Изучение практики показывает, что в 80% случаев органы расследования уже на момент возбуждения дела располагают сведениями о предположительном причинении преступлением конкретного вида вреда определенному лицу. Эти сведения содержатся как в заявлениях самих пострадавших, так и в материалах Божьев, В.П. Отзыв официального оппонента на диссертацию «Теория и практика охраны прав и законных интересов беспомощных жертв преступления в досудебном производстве» (по материалам Казахстана и России), представленную Т.Е. Сарсенбаевым на соискание ученой степени доктора юридических наук // Уголовное право, 2006. № 6. С.130-131.

Приложение №. 4 (Результаты социологических опросов следователей и руководителей следственных подразделений МВД Кыргызской Республики).

«доследственной» проверки. А многие пострадавшие лица на практике признаются потерпевшими по делу в конце предварительного следствия (24,0%) или же 7% из них на досудебной стадии вообще не признавались таковыми1.

В нормах уголовно-процессуального закона, регулирующих стадию возбуждения уголовного дела, наряду с понятием «заявитель» используется понятие «потерпевший» (ст.155, ч.1 ст.159 УПК КР и ст.147, 148 УПК РФ). Речь идет о возбуждении дел частного и частно-публичного обвинения. Если считать, что применение понятия «заявитель» в стадии возбуждения уголовного дела в определенной степени обоснованным, то надо рассмотреть две возможные процессуальные ситуации: 1) когда лицо, выступающее в роли заявителя, имеет личный интерес, являясь непосредственным пострадавшим от преступления; 2) когда заявитель представляет интересы лица, пострадавшего от преступления, не имея собственных интересов. В любом случае права и законные интересы личности затрагиваются существенным образом; отстаивать их гражданин часто начинает еще до возбуждения уголовного дела и тем более – до признания его потерпевшим.

По мнению ряда авторов, необходимо разграничить понятие «заявитель», чьи права не были нарушены преступным посягательством, и понятие «заявитель», которому преступлением причинен вред. При этом последнего следовало бы назвать «пострадавшим», в отличие от потерпевшего, признаваемого таковым по постановлению следователя2. Предложение по введению в уголовный процесс такого участника, как «заявитель», было реализовано в ст.89 Модельного УПК СНГ3, которым пострадавший наделяется широким объемом прав.

Из действующих уголовно-процессуальных законов государств-членов СНГ близкое к указанному проекту УПК понятие «пострадавший» закреплено в УПК Приложение № 15 (Сведения о времени признания лиц, непосредственно пострадавших от преступления потерпевшими в уголовном судопроизводстве).

Зилалиев, Д.Т. Обеспечение доступа к правосудию потерпевшим от преступления по делам публичного обвинения (по материалам Кыргызской Республики и Российской Федерации):

дис… канд. юрид. наук. М.,1999. С.29.

Указанный рекомендательный законодательный акт. Модельный УПК государств – участников СНГ принят на седьмом пленарном заседании МПА 17 февраля 1996 г. // Приложение к информационному бюллетеню МПА СНГ 1996. № 10. С.4-14.

Республики Молдова 2003 г.1 Но имеется и другая точка зрения. Например, по мнению Д.П. Чекулаева, «введение в уголовный процесс нового участникапострадавшего - только для того, чтобы он мог добиться возбуждения уголовного дела, является нецелесообразным. Это излишне усложняет и бюрократизирует процесс»2. Данная позиция вызывает возражения. По мнению диссертанта, именно не предусмотрев такого лица в уголовно-процессуальном законодательстве, как участника уголовного судопроизводства, закон ущемляет права носителя причиненного вреда (фактически пострадавшего лица от преступления).

В целях более детального нормативно-правового регулирования конкретизации юридических прав и обязанностей личности необходимо разграничить в уголовном процессе статус заявителя, которому преступлением причинен вред и которого можно назвать юридическим термином «пострадавший». При этом специальная терминология позволит разграничить понятия «пострадавший» и «потерпевший», имеющие схожие смысловые значения в русском языке. Диссертант предлагает ввести в УПК КР новую норму «пострадавший», определив его понятие следующим образом: «Пострадавшим является физическое или юридическое лицо, которое подало органу дознания, следователю, прокурору или суду заявление о причинении или о возможности причинения непосредственно преступлением морального, физического или имущественного вреда. Пострадавшим считается также недееспособное или частично недееспособное лицо, в защиту интересов которого подано такое заявление».

Выделив пострадавшего как самостоятельного субъекта уголовного процесса, диссертант считает необходимым наделить его следующими правами: получить документ, подтверждающий регистрацию поданной им письменной жалобы, или копию протокола принятия устного заявления; иметь представителя; представлять предметы и документы в подтверждение своей жалобы; требовать приЗдесь и далее в настоящей работе ссылка на УПК Республики Молдова по состоянию на марта 2006 г. УПК Республики Молдова от 14 марта 2003 г. № 122-Х1 (в ред. законов Республики Молдова от 26.12.2012 г. № 304, 21.03.2013 г. № 38): опубликован в Monitorul Oficial. Nr. 104-110. Ст. 447.

Чекулаев, Д.П. Потерпевший: доступ к правосудию и компенсации причиненного ущерба:

монография. М., 2006. С.37.

знания его потерпевшим по возбужденному уголовному делу; получить копию постановления органа, ведущего уголовный процесс, о возбуждении или об отказе в возбуждении уголовного дела по его заявлению; обжаловать прокурору или в суд решение следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Безусловно, и то, что пострадавший в уголовном процессе должен иметь не только права, но и обязанности. Он должен являться по вызову лица, осуществляющего уголовный процесс, давать объяснения и подчиняться законным распоряжениям лица, ведущего уголовный процесс.

Немало вопросов возникает в связи с анализом понятий физического, морального и имущественного вреда, с наличием которого связано определение потерпевшего в уголовно-правовом смысле. Именно причинение вреда влечет процессуально-правовые последствия для признания лица потерпевшим.

В связи с этим в юридической литературе предложено физический вред именовать «телесным» и объединить его в одно понятие с моральным вредом, назвав его «неимущественный»1. Ряд авторов считают, что при определении понятия «потерпевший» следует употреблять вместо термина «вред», с перечислением его видов, другое понятие, обозначающее последствия преступления гораздо шире - «нарушение прав и законных интересов»2. Данная точка зрения обосновывается тем, что в указанном случае замена термина «вред» снимет у правоприменителя вопрос о необходимости уточнить, какой вред причинен преступлением и попадает ли он под предусмотренные законом категории «вреда», необходимые для признания лица потерпевшим. С этим нельзя согласиться, поскольку установление не только вида вреда, но и его размера – обязанность органов, осуществляющих расследование и судебное разбирательство. Тем более, что неустановление судом конкретного размера ущерба, причиненного преступлением, признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущего отмену приговора3. С учетом изложенного представляется, что увеличение видов Эрделевский, А.М. Компенсация морального вреда. М., 1996. С. 9.

Чекулаев, Д.П. Потерпевший: доступ к правосудию … С.34.

О практике применения судами законодательства о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 марта возможного вреда и введение новых терминов не может являться средством устранения недостатков при определении его процессуального статуса.

На практике нередко наблюдается сочетание указанных видов вреда в их «реальной» или «идеальной» совокупности. При этом разграничение понятий морального, физического и имущественного вреда на практике не вызывает затруднений. Вред по уголовному и уголовно-процессуальному праву - это социально опасные изменения охраняемых законом общественных отношений, наступающие в результате преступных деяний1. Тем самым, преступное причинение вреда в любой из этих форм есть достаточное основание для признания лица потерпевшим. Как отмечал известный русский юрист А.Ф. Кони: «всякий вред от преступления как материальный, так и личный, делает человека, коему он причинен, потерпевшим от преступления»2.

УПК КР при определении потерпевшего использует два разных понятия:

«ущерб» и «вред». При этом законодатель моральный и физический вред обозначил вместе с имущественным ущербом, назвав их «ущербом» (ст.49 УПК КР).

Диссертант полагает, что в УПК КР надо четко назвать то, с чем связано признание лица потерпевшим, т.е. физический, моральный и имущественный вред, а не ущерб. Заметим, что в теории гражданского права под вредом понимается всякое умаление личного и имущественного блага3. Следовательно, понятие «вред» охватывает ущерб, причиненный преступным посягательством. При этом ущерб, причиненный преступлением, можно оценить, тем самым решив вопрос о его полном или частичном возмещении, а моральный вред не подлежит оценке, поэтому его можно только компенсировать.

В рамках рассматриваемой проблемы участия потерпевшего в уголо вном судопроизводстве, научный и практический интерес представляет вопрос о возможности причинения лицу вреда общественно-опасным деянием 1979 г. № 1 // Сборник постановлений пленумов Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам / сост. С.Г. Ласточкина, Н.Н. Хохлова. М., 2008. С.334-340, а также см.:

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 1. С.15-16.

Кудрявцев, В.Н. Объективная сторона преступления. М., 1960.С.134.

Кони, А.Ф. Собрание сочинений…Указ. соч. С.144.

Гражданское право: в 2-х т. / отв. ред. Е.А. Суханов. М., 1998. Т.1. С.441-443.

невменяемого. Общеизвестно, что признаками субъекта преступления я вляются физическое лицо, достижение им определенного возраста, вменя емость и в ряде случаев дополнительные признаки (специальный субъект).

Но для признания лица потерпевшим не требуется достижения им опред еленного возраста или наличия каких-либо других признаков, а также независимо от того, установлены ли все лица, причастные к совершению пр еступления. В связи с этим диссертант считает верной позицию и рекомендации Верховного Суда РФ по поводу процессуально-правового статуса лица, пострадавшего от противоправных действий невменяемого и признания его потерпевшим по делу 1.

Из содержания ст.49 УПК КР (ч.1 ст.42 УПК РФ) можно сделать вывод, что если лицу преступлением не причинен вред, то его нельзя признать потерпевшим. В связи с этим возникает вопрос: как признавать лицо потерпевшим при покушении и приготовлении на преступление? По мнению большинства ученых, при покушении на преступление, независимо от причинения лицу вреда, его следует признавать потерпевшим во всех случаях2. Заметим, что Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 22 декабря 2009 г. № 17 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания»

разъяснил обратное, указав судам: «…если совершенное преступление являлось неоконченным…, суду при решении вопроса о признании лица потерпевшим следует установить, в чем выразился причиненный вред».

Однако по указанному вопросу имеется положительная судебная практика. Так, военным судом Дальневосточного военного округа рассмотрено уголовное дело по обвинению В. в совершении преступления, предусмотренного п. «е» ч.2 ст.105 УК РФ. Как следует из материалов уголовного дела, старший О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. № 17 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 9. С. 2-8.

Божьев, В.П. Потерпевший в советском уголовном процессе: автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1963. С. 6; Мотовиловкер, Я.О. Вопросы теории советского уголовного процесса.

Томск, 1971. С.34-36; Анощенкова, С.В. Уголовно-правовое учение о потерпевшем: монография / отв. ред. Н.А. Лопашенко. М., 2006. С.50-52.

прапорщик В. потребовал от сестер Д., М., К., Н. и С. покинуть территорию воинской части. Будучи недовольным отказом этих лиц, он произвел несколько выстрелов в направлении последних, при этом убив гражданку Н. В подготовительной части судебного заседания суд отменил решение, принятое на предварительном следствии, о признании всех указанных лиц потерпевшими, мотивируя это тем, что преступлением им не причинен вред. Военная коллегия Верховного Суда РФ, рассмотрев дело в кассационном порядке по частным жалобам потерпевших, отменила приговор, указав на то, что судьей необоснованно было отменено решение следователя о признании лиц потерпевшими, так как все лица от неоднократных выстрелов испытывали сильный испуг и каждому из них был причинен моральный вред, их жизнь находилась в опасности. Данное обстоятельство подтверждено и судом первой инстанции, признавшим, что убийство совершено старшим прапорщиком В. способом, опасным для жизни многих лиц 1.

Дискуссию в юридической литературе вызывает и вопрос о том, в качестве кого участвуют в процессе близкие родственники потерпевшего в случае его смерти. Так, В.М. Савицкий и И.И. Потеружа считают, что родственники погибшего участвуют в процессе в качестве его представителей, так как между преступлением и причинением вреда родственникам погибшего лица нет непосредственной связи 2. Существует и другая точка зрения, которая связывает причинение морального вреда родственникам пострадавшего лица от преступления в связи с тяжелой утратой близкого человека. По их мнению, им также причиняется невосполнимый вред, и они тоже являются потерпевшими 3.

К высказанным точкам зрения диссертант относится критически. Несомненно, в случае смерти потерпевшего от преступных посягательств его права могут и должны быть представлены кем-либо из заинтересованных лиц. Вместе См.: Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ от 07 марта 1995 года по делу Волошюка // Судебная практика к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ.ред. В.М. Лебедева, науч. ред. В.П. Божьев. М., 2005. С.155-156.

Савицкий, В.М., Потеружа, И.И. Указ. соч. С.27.

Сманов, К. Д. Некоторые вопросы предварительного следствия. Фрунзе. 1965. С.44.

с тем признавать лицо потерпевшим по уголовному делу, в отношении которого не было совершено преступное посягательство, недопустимо, на что неоднократно указывал Верховный Суд РФ в определениях по конкретным делам 1. В результате смерти человека, как правило, причиняется моральный, а иногда и имущественный вред всем близким родственникам пострадавшего. Но это - не тот вред, на причинение которого были направлены противоправные деяния и за наступление, которого законодатель установил уголовную ответственность.

Поэтому потерпевшим от такого преступления, например, как умышленное убийство, дорожно-транспортное происшествие (далее ДТП) со смертельным исходом, может быть лицо, на жизнь которого было совершено покушение, а не его родственник. Диссертант не может согласиться с предложениями по признанию родственников таких лиц представителями потерпевшего, ведь в этом случае отсутствует «соглашение сторон».

Интересной представляется позиция отдельных ученых-процессуалистов, полагающих, что родственники погибшего признаются потерпевшими в силу процессуального правопреемства или признания таких лиц «правопреемниками потерпевшего»2.

Следует отметить, что процессуальное правопреемство исключено в случае, если человек погиб сразу после совершения преступного деяния и не был признан потерпевшим в установленном законом порядке. Данное суждение основано на том, что права и обязанности, принадлежащие погибшему при жизни, переходят к его близким родственникам после его смерти (ч. 1 ст. 44 ГПК РФ).

Но погибший при жизни не мог обладать процессуальными правами, поскольку его смерть препятствовала признанию его потерпевшим. Правопреемство в уголовном судопроизводстве возможно, если, например, человеку были причинены тяжкие телесные повреждения, он был признан потерпевшим, а затем скончался, то родственник в этом случае мог бы выступить в качестве правопреемника, наделенного теми же процессуальными правами, что и потерпевший.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 4.С.21-22.

Бородин, С.В. Рассмотрение уголовных дел об убийстве. М.,1964.С.145.

Именно так решен вопрос в уголовно-процессуальном законодательстве Республики Молдова1.

Еще более практично, по мнению диссертанта, решен данный вопрос в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Армения2, который отдельной главой предусматривает процессуальное положение представителей и правопреемников потерпевшего, гражданского истца, их права и обязанности, а также их участие в уголовном процессе.

Когда в законе идет речь о близких родственниках погибшего от преступления потерпевшего, то повсеместно употребляется множественное число.

Поэтому есть основания согласиться с мнением С.В. Бородина о том, что следователь, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, может признать одного или нескольких близких родственников убитого потерпевшими, и такое решение не будет противоречить закону 3.

Таким образом, на основании вышеизложенного, диссертантом представляется возможным предложить следующую формулировку понятия «потерпевший»

в УПК Кыргызской Республики (ст.49) и в УПК Российской Федерации (ч. ст.42): «В уголовном процессе лицо признается потерпевшим с момента вынесения органом или должностным лицом, ведущим уголовное судопроизводство, соответствующего постановления, при наличии оснований полагать, что ему непосредственно преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред или существовала угроза причинения такого вреда».

См.: Ст.81 УПК Республики Молдова.

См.: Ст.80 УПК Республики Армения / здесь и далее по работе ссылка на Уголовнопроцессуальный кодекс Республики Армения (по состоянию на 1.01.2012г.). Ереван. ЗАО Официальные ведомости. 2012. 297 с.

Бородин, С.В. Указ. соч. С.147.

Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (1958г.) впервые определили процессуальный статус лица, пострадавшего от преступления, и соответственно, в уголовно-процессуальном законодательстве появилась процессуальная фигура потерпевшего с определенным набором прав и обязанностей. Это, с одной стороны, в большей степени обеспечило охрану прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступления, а с другой – содействовало привлечению заинтересованных лиц к всестороннему выяснению обстоятельств уголовного дела и тем самым более успешному решению задач уголовного процесса1.

Статью 42 УПК РФ, регламентирующую процессуальный статус потерпевшего, законодатель поместил в главу, посвященную участникам судопроизводства со стороны обвинения. В части второй данной статьи закреплены принципиально новые процессуальные права потерпевшего: право знать о предъявленном обвинении; получить копию постановления о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом; о прекращении уголовного дела;

право на обжалование в суде незаконных действий (бездействия) и решений следователя и прокурора и др.

Ныне действующий уголовно-процессуальный закон Кыргызской Республики также существенно расширил права потерпевших в уголовном процессе (ст.50). Наделение потерпевшего широкими правами в ходе уголовного судопроизводства свидетельствует о желании законодателя создать надлежащие условия для защиты прав и законных интересов и обеспечить потерпевшему средства для активного участия в уголовно-процессуальной деятельности и доступу его к правосудию.

Алексеев, Н.С., Даев, В.Г., Кокорев, Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж. 1980. С.127-128.

Однако нельзя сказать, что статус потерпевшего в действующем УПК КР и УПК РФ удовлетворителен1.

Основные составляющие процессуального положения субъекта уголовнопроцессуальных отношений (в данном случае потерпевшего) – это его процессуальные права и обязанности, то есть правовой статус лица, участника уголовного процесса, которые определены уголовно-процессуальным законом. Применительно к потерпевшему это сделано в основном в ст.50 УПК КР (ч.2-7 ст.42 УПК РФ), а детализация его прав и обязанностей представлена в статьях УПК, регулирующих производство в различных стадиях уголовного процесса с учетом специфики производства по отдельным категориям уголовных дел: по делам частного, частно-публичного обвинения; в отношении несовершеннолетних или отдельных категорий лиц (разд. 16 УПК РФ; разд. 13 УПК КР).

Однако, несмотря на расширение прав потерпевшего, по сравнению с процессуальным положением обвиняемого, потерпевший обладает меньшим объемом прав, не позволяющих ему в полной мере отстаивать свои законные интересы и активно участвовать в расследовании.

В связи с этим появилась научная полемика о несовершенстве не только процессуального, но и иного законодательства стран СНГ, в том числе Кыргызской Республики, имеющего отношение к защите прав и интересов жертв преступлений. Так, оценивая изменения и дополнения в УК и УПК КР (2004 г.), бывший член Верховного Суда КР Н.А. Азимжанов отметил, что «законодатель при внесении изменений в нормы УПК КР в качестве объекта «гуманизма» рассматривает обвиняемого, забывая, что «безмерный гуманизм в отношении преступника есть нередко жестокость к лицу, интересы которого стали предметом преступного посягательства». Тем самым в УПК КР создаются «благополучные»

условия для преступника»2, но не изменяется положение потерпевшего.

Божьев, В.П. Предпосылки обеспечения интересов потерпевшего в уголовном процессе // Законность. 2005. № 11. С.6-7; Махтаев, М.Ш. К вопросу о соблюдении прав потерпевшего в уголовном процессе // Труды Московской государственной юридической Академии / LEX RUSSICA, 2006. № 3. С.517-518.

Азимжанов, Н.А. Неурегулированные и противоречивые аспекты Уголовного и УголовноДействительно, в последние годы как в российском, так и в кыргызском уголовном судопроизводстве наметился некий крен - все больше говорится о правах лиц, нарушивших уголовный закон, чем о правах их жертв. Как правильно и своевременно отметил Уполномоченный по правам человека Российской Федерации В. Лукин, «…сегодняшние законы, которые стоят на страже потерпевших, недостаточно эффективны. Потерпевший оказался в нашем законе в неравном положении по сравнению с преступником»1.

Однако диссертант полагает, что только от количества предоставленных потерпевшему прав, его процессуальное положение не улучшится. Представляется, что понятие «обеспечение государством доступа потерпевшего к правосудию»

должно рассматриваться как возложение на суд, прокурора, следователя и орган дознания обязанности своевременно наделить соответствующее лицо должным процессуальным статусом, обеспечить ему возможность беспрепятственно получать информацию о ходе расследования и рассмотрения дела. Кроме того, по мнению диссертанта, потерпевший вправе рассчитывать, что если тот или иной его интерес охраняется уголовным законом, то действие закона будет подкрепляться наличием соответствующих органов, которые нормативно, ресурсно, методически обеспечены для выполнения необходимой работы.

Законные интересы потерпевшего в основе своей совпадают с интересами государственных органов, осуществляющих судопроизводство по уголовным делам2. В подобных случаях потерпевший заинтересован в раскрытии преступления, правильном определении размера вреда, справедливом наказании виновного.

Принимая участие законными способами в установлении этих обстоятельств, он тем самым существенным образом способствует установлению истины по уголовному делу. Как представляется, диссертанту, такая позиция И.В. Коркиной не совсем обоснована, так как интересы потерпевшего не в полной мере и не всегда процессуального кодексов Кыргызской Республики и пути их разрешения // www.FRDCHECCHI. KG. 2004.

Более подробно см.: Защита Лукина: доклад Уполномоченного по правам человека РФ // Рос.

газ. 2008. 4 июнь. № 119.

Коркина, И.В. Процессуальное положение потерпевшего в досудебном уголовном судопроизводстве: автореф. дис.… канд. юрид. наук. М., 2006. С.4.

совпадают с интересами правосудия. Потерпевший или его представитель вправе в любой момент производства отказаться от уголовного преследования и поддержания обвинения по собственному волеизъявлению (ч.1 ст.27 УПК КР). Следовательно, дискуссионными являются вопросы о процессуальной функции, осуществляемой потерпевшим, и о системе предоставленных ему процессуальных полномочий.

По поводу процессуальной функции, осуществляемой потерпевшим, практика также не дает однозначного ответа. Так, из числа опрошенных следователей и руководителей следственных подразделений МВД Кыргызстана (всего 369) на вопрос об оценке активности потерпевших в досудебных стадиях производства по уголовному делу ответили следующим образом: потерпевший - активный участник уголовного процесса – 25,4% респондентов; потерпевшие редко пользуются своими процессуальными правами, поэтому они пассивные участники уголовного процесса – 8,1%, а 63,2% респондентов указали, что многих потерпевших интересуют личные интересы, и после возмещения им материального и морального вреда они в основном не проявляют активности в уголовном процессе.

Приведенные данные свидетельствуют о невысокой активности потерпевших. Представляется, что одной из причин такой пассивности является отсутствие информации о предоставленных им законом процессуальных правах, в том числе с их ненадлежащим разъяснением должностными лицами (33,0%)1, а также отсутствие механизма реализации и обеспечения некоторых прав потерпевшего2. Между тем УПК Кыргызской Республики (ст.50) и УПК Российской Федерации (ч.2 ст.42) закрепляют за потерпевшим комплекс процессуальных прав и обязанностей, которые он, соответственно, либо реализует по своему усмотрению, либо обязан неукоснительно исполнять согласно предписанию закона.

Приложение № 4 к диссертации (Результаты опроса следователей и руководителей следственных подразделений…), № 5 (Результаты опроса прокуроров…).

См.: Приложение № 13 (Сведения о способах разъяснения прав участников уголовного процесса); прил. № 14 (Сведения о соотношении содержания процессуальных документов на предмет соответствия процессуальной форме их оформления в части разъяснения прав участников уголовного процесса). А также, см.: Коомбаев, А.А. Право потерпевшего на обжалование процессуальных действий и решений в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. М., 2009. С. 152-155.

С учетом темы исследования процессуальные права участников процесса необходимо рассматривать в двух аспектах: 1) процессуальные права – это способы (гарантии), обеспечивающие лицу возможность реализации свойственной ему функции в уголовном процессе, участие в проведении процессуальных действий;

2) процессуальные права – это гарантии конституционных прав и свобод граждан, функционирующих в уголовном судопроизводстве1.

Преступление неизбежно вызывает у лиц, пострадавших от него, естественное стремление к справедливому наказанию виновного, восстановлению нарушенных прав. Эти интересы потерпевших обеспечиваются не только действиями государственных органов, но и возможностью лично участвовать в производстве по уголовному делу посредством осуществления предоставленных им широких процессуальных прав - влиять на начало, ход и исход процесса в целом.

Гражданин, признанный потерпевшим в установленном законом порядке, наделяется правами, перечисленными в ст. 50 УПК КР, а если ему причинен преступлением имущественный вред, и если он заявил иск о его возмещении, то также и правами, предусмотренными ст.53 УПК КР, т.е. гражданского истца. Потерпевший имеет право в порядке, предусмотренном УПК КР, участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по делам частного обвинения – выдвигать и поддерживать обвинение против соответствующего лица. Отказ прокурора от обвинения не лишает потерпевшего права поддерживать обвинение (ч.2 ст.27).

Диссертант полностью согласен с процессуалистами, которые считают, что в уголовно-процессуальной деятельности первостепенное значение в обеспечении прав потерпевшего, как участника уголовного процесса, приобретает деятельность суда, прокурора, следователя и органа дознания, поскольку в силу ч.1 ст. 24 УПК КР они обязаны, в пределах своей компетенции, возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию. Эта деятельность безусловно составляет основу уголовного процесса. Кроме того, в силу ст. 58 УПК КР следователь и суд обязаны разъяснять участДемидов, И.Ф. Проблемы прав человека в современном российском процессе…Указ соч. С.28.

вующим в деле лицам их права и обязанности, обеспечить возможность осуществления этих прав, а также потерпевшим от преступления доступ к правосудию (ч.2 ст. УПК КР).

Вместе с тем то обстоятельство, что уголовное преследование и обвинение осуществляются от имени государства, вовсе не должно трактоваться как обстоятельство, предоставляющее неограниченное право должностным лицам органов расследования добиваться утверждения своей позиции, как непременно отвечающей интересам государства1. Если Россия и Кыргызстан стремятся к тому, чтобы стать демократическими и правовыми государствами, то путь к этому лежит через планомерный отказ от повсеместного ограничения прав и свобод человека и гражданина. В этом смысле диссертант согласен с мнением профессора З.В. Макаровой, считающей, что «государство, обязанное защитить потерпевшего, не должно устранять его из процесса, а наоборот, обязано учитывать его мнение, придавая ему решающее значение по делу»2.

По нашему убеждению, любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия.

Государство, охраняя достоинство личности, должно обеспечить восстановление прав и достоинства потерпевших лиц от преступления. А потому, исходя из обязанности государства, обеспечить права и свободы личности во всех сферах, особенно в уголовном судопроизводстве, никто не может быть ограничен в защите перед соответствующими органами своих прав, интересов и свобод, имея «…возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами…», на что обратил внимание и Конституционный Суд РФ3.

Козубенко, Ю.В. Уголовное преследование: деятельность по реализации норм права или одна из форм этой деятельность? // Правоведение. 2005. № 3. С.105.

Макарова, З.В. Расширение прав потерпевшего веление времени // Защита прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном процессе, как приоритетное направление в судопроизводстве / отв. ред. И.Ф. Демидов. Москва-Оренбург, 1999. С.38-39.

По делу о проверке конституционности статей 220-1, 220-2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна: постановление Конституционного Суда В разрезе исследуемой темы научный и практический интерес представляет вопрос о процессуальной самостоятельности каждого участника уголовного процесса, в том числе потерпевшего, имеющего в уголовном процессе свой собственный правовой интерес и являющегося одним из основных представителей сторон в состязательном уголовном процессе.

Потерпевшему предоставлены весьма значительные права, но он может ими не воспользоваться и никто не вправе обязать потерпевшего поступить иначе. В тех случаях, когда потерпевший изъявляет желание воспользоваться предоставленными ему правами, направление и характер его деятельности, как правило, является обвинительным1. Одновременно наличие таких прав не исключает возможности избрания потерпевшим иного направления. В отдельных случаях тот занимает настолько нейтральное и пассивное положение в процессе, что трудно говорить о каком-то ярко выраженном направлении его действий. Хотя у потерпевшего весьма часто выражается заинтересованность в наказании виновного, она направлена, как правило, на то, чтобы подвергнуть справедливому наказанию подлинного причинителя вреда. В данном случае следует обратить внимание на весьма интересное, на наш взгляд, суждение, высказанное в юридической литературе по этому поводу. Так, Т.Е. Сарсенбаев считает, что «реализуя защиту своих прав, потерпевший осуществляет функцию обвинения и, давая изобличающие показания, потерпевший также осуществляет функцию уголовного преследования»2.

По мнению диссертанта, у потерпевшего в уголовном процессе выявляется двойственное положение: а) он – субъект осуществления функции уголовного преследования; б) он – субъект дачи показаний на основе не только права, но и обязанности (ст. 331 УК КР). Изобличая своими показаниями одного обвиняемого, потерпевший одновременно может давать показания в пользу другого обвиняемого. Вряд ли можно считать эти показания средством реализации функции защиты. Это было РФ от 3 мая 1995г. № 4-П // СЗ РФ.1995. № 19. Ст.1764.

На обвинительный характер деятельности потерпевшего указывали другие ученые. См:

Чельцов, М.А. Советский уголовный процесс… С.81; Божьев, В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения… С.83.

Сарсенбаев, Т.Е. Теория и практика охраны прав и законных интересов беспомощных жертв преступлений в досудебном производстве … Указ. соч. С.209.

бы равносильно признанию свидетелей стороной обвинения, которые дают изобличающие показания против обвиняемого, что конечно, неправильно.

Из числа субъективных прав потерпевшего на досудебных стадиях уголовного процесса (ст.50 УПК КР) можно условно сгруппировать следующие его права, направленные на обеспечение реализации функции обвинения и отстаивание своих интересов: п.1 ст.50 УПК КР – знать сущность обвинения; п.2 – представлять доказательства; п.6 – пользоваться услугами переводчика; п. 7 – иметь представителя; п.10 – знакомиться по окончании следствия со всеми материалами уголовного дела и выписывать из него необходимые сведения; п.11 – получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, о признании потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного преследования, о привлечении в качестве обвиняемого и т.п.;

п.15 – приносить жалобы на действия работника органа дознания, действия и решения следователя, прокурора и суда и пп.17-18 данной процессуальной нормы – знать о принесенных жалобах и участвовать в судебном рассмотрении жалоб и представлений.

Анализ содержания указанных процессуальных прав потерпевшего позволяет определить статус потерпевшего как самостоятельного участника уголовного процесса, призванного выполнять функцию уголовного преследования для достижения личного законного интереса, выражающегося в скорейшем и полном возмещении (компенсации) причиненного преступлением вреда либо восстановлении предшествующего совершению преступления состояния и справедливому наказанию лица, совершившего виновное преступное деяние. Поэтому статус субсидиарного обвинителя в наибольшей степени соответствовал бы интересам потерпевшего1. При этом А.Н. Волосова2 предлагает ввести в уголовный процесс институт «сообвинения», который, по ее мнению, позволит более эффективно обеспечить принцип состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе.

Еще И.Я. Фойницкий в начале прошлого века отмечал, что в ситуации, коБожьев, В.П. К вопросу об обеспечении потерпевшему доступа к правосудию // Уголовное право. 2003. № 3. С.80.

Волосова, А.Н. Об институте сообвинения // Рос. юстиция. 1998. № 4. С.11.

гда доступ к правосудию для потерпевшего закрыт, складывается «…монополия, едва ли не худшая из всех когда-либо существовавших, - монополия доступа к суду уголовному». В качестве единственного выхода он видел предоставление частным лицам параллельного с прокуратурой права уголовного обвинения1.

Противники института субсидиарного обвинения высказывают опасения, что «с учетом юридической неграмотности потерпевшего бремя доказывания виновности подсудимого (обвиняемого) перемещается на суд»2. Вряд ли есть основания поддерживать данную позицию. В этом случае следует учитывать то, что потерпевший имеет право участвовать в уголовном процессе как лично, так и совместно со своим представителем.

Совершенно справедливо было отмечено в одном из постановлений Конституционного Суда Российской Федерации, что интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, - они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, тем более, что во многих случаях от решения по этим вопросам зависят реальность и конкретные размеры причиненного вреда и возмещения ущерба3.

В то же время диссертант полагает, что «перекладывать» на плечи потерпевшего обязанность осуществлять уголовное преследование по уголовным делам и поддерживать обвинения – есть отказ от государственной защиты своих граждан, как это сделано, например, по УПК КР в производстве по делам о преступлениях, преследуемых в порядке частного обвинения (ст.26, ч.1 ст.162, ст.329 УПК КР). Наоборот, уголовно-процессуальная деятельность должна быть ориентирована на такие конституционные принципы УПК КР, как: права жертв Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства… Т.1. С.30-31.

Гамзатов, К.Г. Проблемы обеспечения доступа потерпевшего к правосудию //Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения: материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2006. С.176-178.

По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. №18-П // Рос. газ. 2003. 23 дек.

преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию за причиненный ущерб и вред (ст.24, п.20 ч.1 ст.50 УПК КР); бремя доказывания вины по уголовным делам возлагается на обвинителя (п.4 ст. 26 Конституции КР; ч.6 ст.91 УПК КР).

Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 24 апреля 2003 г. № 7 указал, что «обязанность государства обеспечить восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделения потерпевшего правом предоставлять необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности. Такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов» 1.

В реализации прав потерпевшего, а также в обеспечении возможности их осуществления немаловажное значение имеет своевременная и четкая реализация полномочий суда, прокурора, следователя, дознавателя. Однако на практике копия постановления о признании лица потерпевшим, в котором содержится перечень его прав и обязанностей, ему часто не вручается. Опросы практических работников следственных подразделений подтверждают, что права потерпевших на досудебных стадиях процесса вообще не разъясняются (13,5%)2. В результате потерпевшие не уясняют сущности большинства из предоставленных им процессуальных прав, а если предполагают (понимают), то не могут их самостоятельно реализовать. Отметим, что обязанность следователя вручить обвиняемому копию постановления о привлечении в качестве обвиняемого прямо предусмотрена законом (ч.7 ст.216 УПК КР), чего не предусмотрено в отношении потерпевшего.

Законодатель, признавая в уголовно-процессуальном законодательстве Кыргызской Республики значимость обвинения по уголовному делу, изложенноПо делу о проверке конституционности положения пункта 8 постановления Государственной Думы от 26 мая 2006 года «Об объявлении амнистии в связи и 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в связи с жалобой гражданки Л.М. Запорожец:

постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2003г. № 7 // СЗ РФ. 2003. № 18. Ст.1748.

Приложение № 4 (Результаты социологических опросов следователей…).

му в постановлении следователя о привлечении лица в качестве обвиняемого, которое определяет пределы судебного разбирательства (ст.264 УПК КР), в первом пункте ст. 50 УПК КР указал о праве потерпевшего знать сущность обвинения, предъявленного обвиняемому (ч.1 п.1 ст.50 УПК КР). К сожалению, закон, ограничившись этим общим положением, не предусмотрел необходимых в данном случае процедурных вопросов. Поэтому неясно, после производства каких следственных и процессуальных действий следователь обязан довести указанную информацию до потерпевшего, в течение какого срока, каково должно быть содержание данного уведомления, при каких условиях оно осуществляется и т.п.

В юридической литературе по данному вопросу имеются разные суждения.

Одни считают, что в уведомлении должна быть подробно указана сущность обвинения, а по ходатайству потерпевшего необходимо предоставить ему возможность ознакомиться с текстом постановления следователя1. Отдельные процессуалисты, рассматривая процессуальное положение потерпевшего по УПК РФ, также отмечают, что законодатель «Смягчая возникшие противоречия между положениями ч.2 ст.42 и ч.3 ст.226 УПК РФ, в июле 2003г. внес дополнение в закон о вручении копии обвинительного акта с приложениями не только обвиняемому, его защитнику, но и потерпевшему»2. Казалось бы, очевидный прогресс, но его обесценивает оговорка о вручении обвинительного акта в порядке, установленном ст.222 УПК РФ, согласно которому обвинительное заключение вручается потерпевшему при наличии его ходатайства. Для того, чтобы потерпевший заявил такое ходатайство, он должен знать о его праве на это. А поскольку в норме УПК РФ, регламентирующей права и обязанности данного участника уголовного процесса (ст.42 УПК РФ; ч. 2 ст.50 УПК КР) об этом ничего не сказано, данное право потерпевшему изначально не разъясняется и, соответственно, не обеспечивается.

По мнению диссертанта, уведомление потерпевшего должно производиться во всех случаях, вне зависимости от наличия соответствующего ходатайства, путем направления копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого.

Шестакова, Т. Ущемленные права потерпевшего // Законность. 2003. № 8. С.21-22.

Махтаев, М.Ш. К вопросу о соблюдении прав потерпевшего... С.518.

Это тем более важно предусмотреть в УПК КР, который не предусматривает составления обвинительного заключения или обвинительного акта по окончании досудебного производства по делу. Поэтому прокурор утверждает постановление о привлечения лица в качестве обвиняемого, а судебное разбирательство начинается с оглашения указанного постановления (ч.1 ст.286). В целях обеспечения прав и интересов потерпевших, а также для активизации их деятельности в уголовном судопроизводстве положения п.1 ч.1 ст. 50 УПК КР (п.1 ч.2ст.42 УПК РФ) необходимо дополнить словами – «путем получения копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого», а в ч.1 ст.239 УПК КР дополнительно указать:

«копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого немедленно направляются потерпевшим с разъяснением их права на обжалование».