«ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ В РЕГИОНЕ ЛЕВАНТА ...»

- выявлены основные факторы формирования внешней политики современной Турции, связанные: с давлением формирующейся глобальной системы управления, в которой Турции отводится место одного из региональных центров со своими периферийными районами; с политическим доминированием истеблишмента, имеющего ярко выраженные глобальные интересы;

- определена роль Леванта в современной внешней политике Турецкой Республики и доказано, что изменения турецких внешнеполитических теорий и практик связаны с реализацией функций «геостратегического опорного узла»;

World Bank. URL: http://www.worldbank.org; International Monetary Fund. URL:

http://www.imf.org/external/index.htm; International Institute for Strategic Studies.

http://www.iiss.org.

Agence France-Presse. URL: http://www.afp.com; Associated Press. URL: http://www.ap.org;

BBC. URL: http://www.bbc.co.uk/russian/; New York Times. URL: http://www.nytimes.com; Reuters. URL: http://www.reuters.com.

Al-Jazeera. URL: http://www.aljazeera.com; Hrriyet Daily News. URL: http://www.hurriyetdai lynews.com; The National. URL: http://www.thenational.ae; Today’s Zaman. URL: http://www.to dayszaman.com; Wakalat Anba’a al-Emarat. URL: http://www.wam.org.ae.

Adalet ve Kalknma Partisi. URL: http://www.akparti.org.tr; Cumhuriyet Halk Partisi. URL:

http://www.chp.org.tr; Milliyetci Hareket Partisi. URL: http://www.mhp.org.tr.

- установлено, что отношения Анкары с арабскими странами Леванта варьируются от системной кооперации (Иордания) до открытой враждебности (Сирия) и доказано, что в их основе лежат стратегии реализации интеграционных задач Турции как «геостратегического опорного узла» формирующейся глобальной системы управления;

- выявлен характер современных турецко-израильских отношений и доказано, что складывающиеся между ними взаимоотношения, несмотря на тактические разногласия, определяется вхождением данных государств в систему «геостратегических опорных узлов» глобального управления;

- установлено, что нынешнее турецкое руководство поддерживает стремления курдов Сирии и Ирака к автономии, отвечающее глобализационным трендам фрагментации политических пространств.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В последнее время в Турции сформировалась новая внешнеполитическая доктрина, отличающаяся от «традиционного» кемализма, пантюркизма и неоосманизма, в основе которой лежат идеи повышения значимости для турецкого внешнеполитического курса глобальных интересов; встроенности Турции в формирующуюся систему глобального управления; сохранение независимость турецкой внешней политики от воли ведущих мировых держав. Противоречивость современной внешнеполитической доктрины обосновывается стремлением Турции к активным действиям на Ближнем Востоке со всеми его субрегионами, традиционно относящимися в сфере национальных интересов Турции, посредством использования функциональных преимуществ «геостратегического опорного узла» как элемента формирующейся глобальной системы управления.

2. Содержание современной внешней политики Турции определяется комплексом факторов, порождаемых, с одной стороны, ее высоким уровнем интеграции в глобальную общность государств и географических зон, объединенных в единое целое и придерживающихся общей линии политического поведения, что делает Турецкую Республику одним из «геостратегических опорных узлов» со своей зоной ответственности, а с другой, усиливающейся поддержкой интеграционных процессов со стороны ведущих турецких политических сил, в том числе Партии справедливости и развития, выступающей за полное включение страны в глобальное сообщество при сохранении традиционных исламских ценностей.

3. Турция, претендуя на роль одного из центров формирующейся глобальной системы в ближневосточном регионе, оптимизирует свою внешнюю политику в регионе Леванта, рассматривая его как политическое пространство, где действуют антисистемные силы, бросающие вызов как стабильности глобальной системы, так и ее региональному лидерству; как территорию богатую углеводородными ресурсами, требующих безопасного экспорта на мировые рынки; как новую область для сотрудничества, ранее неприемлемую «старой»

турецкой политической элитой.

4. Разнообразие в современных отношениях Турции с арабскими странами Леванта определяется логикой развития глобальной системы управления, задающей направления и рамки внешнеполитического курса составляющих ее региональных центров. Лояльные к глобализации страны привязываются к ближайшему «геостратегическому опорному узлу» через отношения кооперации, предполагающие определенные формы финансово-экономических обменов (например, Иордания). Государства, не принимающие навязываемой извне модели интеграции, подвергаются дипломатическому, экономическому прессингу со стороны глобальной системы управления, зачастую переходящему в срежиссированные вооруженные восстания и внешние военные интервенции (например, Сирия).

5. В настоящее время, несмотря на периодически возникающие между Турцией и Израилем разногласия и конфликты, их внешняя политика в отношении друг друга строится на принципах сотрудничества, что объясняется одинаково высокой степенью их интеграции в глобальную систему управления и одинаковым функционалом в ней. Участие в глобальной системе управления заставляет составляющие ее элементы не только унифицировать политику и перестраивать экономику, но и постепенно сглаживать существующие противоречия.

6. Внешняя политика Турции опорного узла формирующейся глобальной системы управления ориентирована на частичную фрагментацию политического пространства Леванта в целом и поддержку автономии курдов Сирии и Ирака в частности с целью изменения направления энергопотоков и обеспечения их безопасности; финансово-экономического проникновения турецких и глобальных агентов на курдскую территорию, для ее привязки к «геостратегическому опорному узлу».

Теоретическая значимость результатов исследования. Положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, расширяют представления о механизмах формирования внешней политики в условиях становления новой глобальной системы управления, о тех факторах, которые принимаются в расчет при ее выработки и реализации. Полученные в ходе исследования выводы и рекомендации могут быть полезны для изучения и теоретического осмысления глобальных процессов и их проекции в отдельных регионах планеты. Определенный вклад настоящее исследование вносит в систему знаний о политических процессах, протекающих сегодня в Турции и в регионе Леванта.

Практическая значимость исследования. В ходе исследования внешней политики Турции в регионе Леванта на современном этапе получены выводы и результаты, которые могут быть использованы в сфере практической политики, в частности для разработки внешнеполитического курса России, активно взаимодействующей на международной арене с Турцией и имеющей интересы на Ближнем Востоке. Россия преследует широкий спектр интересов на Ближнем Востоке в целом и в Леванте в частности, что может и, как показывает практика, приводит к необходимости плотного взаимодействия с Турцией. У России есть интересы и в самой Турции, при реализации которых возникают не только дружественные отношения, но и разногласия. Кроме того, интересы Москвы и Анкары пересекаются на Кавказе, в Центральной Азии и в Южной Европе.

Отдельные данные могут послужить теоретико-методологической опорой при создании разделов различных учебных программ в системе высшего образования, программ спецкурсов и курсов по выбору, таких как «Внешняя политика стран Ближнего Востока», «Региональные вопросы международных отношений», «Современные конфликты и проблемы их урегулирования», а также учебников и учебных пособий по дисциплинам «Политология», «Мировая политика», «Глобалистика».

Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования и науки РФ – 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития: 1. Внешнеполитические доктрины и внешнеполитическая стратегия субъектов международных отношений; 5. Глобализация и регионализация как мировая тенденция. Региональные аспекты современной глобалистики; 11 – Внешнеполитическая деятельность государств, международных организаций, общественных и политических движений и других субъектов мировой политики.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены на Международной конференции «Тенденции и перспективы современных геополитических и религиозных процессов: теория и практика» (Севастополь, 14-16 мая 2013 г.), VII Международном конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ – Мировое сообщество» (г. Пятигорск, 14-18 октября 2013 г.); III Международной научно-практической конференции «21 век: фундаментальная наука и технологии» (г. Москва, 23-24 января 2014 г.); X Международной научно-практической конференции «Современные научные достижения-2014» (г. Прага, 27 января – 5 февраля 2014 г.); VI Всероссийской научной конференции «Социальногуманитарные проблемы современной науки и пути их решения» (г. Челябинск, 15 ноября 2013 г.) и др.

Результаты исследования получили свое отражение в 11 научных публикациях общим объемом 3,3 п.л., в том числе в трех статьях в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для апробации итогов диссертации.

Диссертация обсуждена на кафедре конфликтологии, связей с общественностью и журналистики Института международных отношений ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» и рекомендована к защите по специальности 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка используемой литературы, включающего 309 источников. Общий объем работы составляет 161 страницу машинописного текста.

ГЛАВА I. ГЛОБЛИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ДЕТЕРМИНАНТ

ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ТУРЦИИ

оформление.

В самом широком смысле пантюркизм – это идеология, ставящая на первое место единство всех тюркских народов, которое должно материализоваться в конфедерации всех тюркских государств. Пантюркизм зародился более ста лет назад, причем за пределами Турции, как своеобразный ответ на панславизм, набиравший в то время обороты. Попав со временем в Турцию, пантюркские идеи приобрели новое звучание и новый смысл. Как замечает А.Б. Бурашникова, «из защитной идеологии тюркских этнических меньшинств, стремившихся объединиться для самосохранения их языковой и культурной идентичности, пантюркизм неуклонно трансформировался в идейное оружие национального большинства и его правящей элиты, стремившейся к превращению Османской империи в унитарное моноэтничное тюркское государство»1. Впервые пантюркизм нашел политическое отражение в программе младотурецкой партии «Единение и прогресс», пришедшей к власти в 1908 г. В наши дни политичеБурашникова А.Б. Неопантюркизм и неоосманизм во внешней политике Турции // Известия Саратовского университета. Новые серии. Серия «История. Международные отношения».

2013. № 2. С. 66.

ским представителем в Турции пантюркизма, а точнее неопантюркизма, если учитывать приобретение им в 1990-х гг. после геополитической трансформации мира новых качеств, выступает ультраправая консервативная ПНД и ее военное крыло – группировка «Серые волки». Несмотря на то, что сторонники пантюркизма имели и продолжают иметь доступ к парламенту, данная идеология никогда не определяла внешней политики Турции.

Неопантюркизм во многом схож с неоосманизмом (доктриной, пропагандирующей восстановление влияния Турции в своих бывших зависимых странах под многокультурной «оболочкой»), поскольку они формировались под влиянием ностальгии о великом имперском прошлом. При этом они отличаются по своему происхождению, своей географии и стратегическим целям. Пантюркизм, а впоследствии и неопантюркизм, носит пришлый характер, тогда как неоосманизм – это исконно турецкое явление. Неоосманизм ориентирован на территории, которые входили в состав Османской империи во время ее наибольшего расцвета. Эти территории можно условно разделить на три блока: европейский (куда вошли почти все страны Балканского полуострова, Крым, Кипр, Родос и т.д.); азиатский (где помимо самой анатолийской Турции расположились территории Кавказа и Леванта, внушительная часть Аравийского полуострова, а также территории современного Ирака и части Ирана) и африканский (в составе Туниса и преимущественно северных территорий Алжира, Египта, Ливии, Судана, Эритреи). География пантюркистских устремлений имеет скорее азиатскую или даже дальневосточную направленность (территории Средиземноморья, Северного Кипра, Закавказья, Средней и Центральной Азии, за исключением Таджикистана, далее вплоть до Дальнего Востока России и Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая)1. Пантюркизм нацелен на то, чтобы сделать из Турции некого объединителя этнически родственных государств и народов, наделив ее статусом региональной державы в новом геополитическом пространстве. Стратегической же целью неоосманизма является преДобаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов-на-Дону: СНК ВШ, 2003. С. 143.

вращение Турции не просто в региональную державу, а в один из центров системы транснационального управления, используя ее положение, историю и дипломатический опыт1.

Неоосманизм допускает османское и исламское наследие, коренящееся в турецкой истории. При этом речь не идет о возрождении турецкого империализма на Ближнем Востоке и Балканах, а также о введении исламской правовой системы. Неоосманизм – это умеренная версия антиклерикализма дома и более активные действия во внешних делах, точнее – на бывших территориях Османской империи, с использованием, главным образом, «мягкой силы» – политического, экономического, дипломатического и культурного влияния. Неоосманизм, из-за признания имперского и многонационального наследия, подразумевает использование мультикультурного понятия гражданства вместо традиционного этнического. Как следствие, курдские культурные права и курдская национальная идентичность, пока они не идут вразрез с территориальной целостностью, уже не ассоциируются с угрозой. На курдские требования культурных и политических прав неоосманизм отвечает мультикультурализмом и мусульманской идентичностью. В отличие от сторонников кемализма, настаивающих на ассимиляции курдов, неоосманизм отводит исламу роль фактора, порождающего чувство общей идентичности. Как и в османские времена, ислам воспринимается неким общим знаменателем для курдов и турок2.

Для неоосманизма характерна определенная внешнеполитическая самоуверенность и величие. Турция, в глазах представителей неоосманизма, является региональной супердержавой, в географическом, стратегической и культурном плане близкая к Османской и Византийской империями. Турция, будучи стержневым государством, должна, следовательно, играть крайне активную дипломатическую, политическую и экономическую роль в регионе, где ей принадлежит центральное место. Такие великие замыслы, в свою очередь, требуют Свистунова И.А. Внешняя политика Турецкой Республики в 2010 году. URL:

http://www.iimes.ru/rus/stat/2010/24-01-10.htm (дата обращения: 12.05.2014).

Taspinar O. Turkey’s Middle East Policies Between Neo-Ottomanism and Kemalism. Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2008. P. 15.

построения такого государства, которое бы признавало всевозможные идентичности, включая и те, которые проистекают из ее мусульманского и османского прошлого.

С точки зрения кемализма, претенциозные внешнеполитические представления неоосманизма далеки от реальности и в чем-то даже авантюристичны. Идеи предоставления курдам культурных прав и усиления политической роли ислама, свойственные неоосманизму, означают чреватое опасными последствиями отклонение от светских, национальных и республиканских норм.

Для кемализма неоосманский образ мышления пагубен для турецких национальных интересов. Он не признает пантюркистские и исламские «порывы» в отношении Ближнего Востока и Центральной Азии, поскольку они противоречат принципам подлинно национальной внешней политики. Отсюда следует, что для кемализма наибольшую ценность представляет сохранение внешнеполитического статус-кво, в частности ограничение курдского сепаратизма в регионе1.

С переходом государственной власти в руки ПСР пантюркизм, кемализм и неоосманизм окончательно уступили место доктрине глобализма. Эту доктрину, получающую все большое распространение в мире, в турецком контексте часто путают с неоосманизмом, поскольку у них есть множество общих черт. Однако они существенно отличаются по степени приоритетности глобальных и национальных интересов.

Сегодня главным идеологом турецкой версии глобализма выступает нынешний (на март 2014 г.) министр иностранных дел Турции А. Давутоглу.

Принципы этой доктрины изложены им в работах «Альтернативные парадигмы» (1993), «Цивилизационная трансформация и мусульманский мир» (1994), и особенно в книгах «Стратегическая глубина (сила)» (2001) и «Глобальный кризис» (2002)2.

Taspinar O. Turkey’s Middle East Policies Between Neo-Ottomanism and Kemalism. Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2008. P. 15.

Davutoglu A. Alternative Paradigms: The impact of Islamic and Western Weltanschauungs on Political Theory. Lanham: University Press of America, 1994; Davutoglu A. Civilizational TransРанние внешнеполитические представления А. Давутоглу, строившиеся на устаревших геополитических моделях, в конце 1990-х – начале 2000-х гг.

претерпели серьезную трансформацию, что довольно нетипично для большинства политического руководства ПСР1. Чистая геополитика пополнилась глобалистским дискурсом. Его обновленные представления о роли Турции в мире можно найти на страницах его книги «Стратегическая сила», опубликованной в 2001 г.2 Он утверждает, что Турция благодаря своей истории и географическому расположению обладает огромным стратегическим потенциалом, который делает ее одной из глобальных держав. Согласно А. Давутоглу, будучи центральной державой, Турции не следует довольствоваться ролью регионального государства, действуя лишь на Балканах или Среднем Востоке. Она должна стремиться к тому, чтобы играть ведущую роль в нескольких регионах планеты, которая может придать ей глобальную стратегическую значимость.

По мнению А. Давутоглу, Турция – это страна Среднего Востока, Балкан, Кавказа, Центральной Азии, Каспия, Средиземноморья, Черного моря и Персидского залива. Она может одновременно оказывать влияние на все эти регионы и, следовательно, имеет все основания называться и быть глобальным актором. Принимая это во внимание, он выступает против образа Турции как моста между исламом и Западом, поскольку он ограничивает ее глобальную роль.

Турция должна проводить проактивную внешнюю политику, соответствующую ее историческому и географическому потенциалу, усиленному оттоманским наследием. Чтобы достигнуть этой цели, Турции следует использовать имеющуюся в ее распоряжении «мягкую» силу. Этот тип силы ей придают исторические и культурные связи со всеми регионами, к которым она относится, а также ее демократические институты и процветающая рыночная экономика. Турции formation and the Muslim World. Kuala Lumpur: Mahir Publications, 1994; Davutoglu A. Stratejik Derinlik: Trkiye’nin Uluslararas Konumu. Istanbul: Kre Yaynlar, 2001; Davutoglu A. Kresel Bunalm: 11 Eyll Konusmalar. Istanbul: Kre Yaynlar, 2002.

Grigoriadis I.N. The Davutolu Doctrine and Turkish Foreign Policy. Athens: Hellenic Foundation for European and Foreign Policy, 2010. P. 4.

Davutoglu A. Stratejik Derinlik: Trkiye’nin Uluslararas Konumu. Istanbul: Kre Yaynlar, 2001.

необходимо отбросить свой милитаристский имидж, который ей оставила в наследство долгая история военной опеки над обществом и политикой. Взамен она должна ориентироваться на разрешение конфликтов и региональное экономическое сотрудничество, которые устранят необходимость интервенции великих держав.

А. Давутоглу, игнорируя свои ранние идеи, выделяет два условия, необходимые Турции для реализации своих глобальных стратегических амбиций.

Первое условие касается ее внутренней политики, тогда как второе – отношений с соседями. На внутреннем фронте Турции необходимо решить курдскую проблему, а также ликвидировать растущий разрыв между исламистскими и светскими элементами турецкого общества. А. Давутоглу предлагает разрешать эти конфликты на основе либеральных принципов. Турция реализует свой глобальный потенциал, если будет найдено четкое и окончательное решение курдского вопроса, гарантирующее курдскому меньшинству все права, и будет достигнут консенсус между различными сегментами турецкого общества относительно пределов секуляризма и клерикализма. Курдский конфликт, который продолжается более 30 лет и который унес жизни около 30000 человек, расколол общество, став тяжелой ношей для турецкого бюджета и мешая экономическому развитию восточных и юго-восточных районов страны. Конфронтация между исламистскими и светскими сегментами турецкого общества достигла беспрецедентных размеров после кризиса, возникшего вокруг президентских выборов 2007 г., и угрожает социальному единству и функциональности государства.

На внешнем фронте, как считает А. Давутоглу, Турции необходимо разрешить все споры, которые затрудняют ее отношения с соседями. По его словам, в последние десятилетия Турция напрасно потратила множество усилий и времени в конфликтах со своими соседями. Чтобы Турции стать подлинным региональным лидером и играть глобальную роль, ей сейчас необходимо преодолеть традиционные фобии и установить теплые отношения со всеми своими соседями («политика ноль проблем с соседями»). Ее внешняя политика должна быть направлена на разрешение всех сохраняющихся разногласий, которые она накопила в прошлом из-за своей дипломатической инертности. Только так она может играть глобальную стратегическую роль. Ключевым аспектом этого процесса должно стать налаживание тесных связей с центрами глобальной системы. С учетом своего исторического и культурного наследия стремление к ведущей роли в межцивилизационном и межрелигиозном диалоге должно, по мнению А. Давутоглу, стать для Турции одним из главных приоритетов.

В последнее время во внешнеполитической доктрине Турции на первое место вышли две составляющие: ценностно-ориентированный подход (valuebased foreign policy) и глобальное управление (global governance). Ценностноориентированный подход дополнил собой традиционные взгляды, согласно которым внешняя политика должна ориентироваться исключительно на защиту национальных интересов. В экономических науках под ценностноориентированным управлением понимается такая форма управления, которая ставит в качестве основной финансовой цели компании максимизацию акционерной стоимости. Из этого определения видно, что ценностноориентированный подход означает приоритет долгосрочных интересов организации (стоимость компании) над личными краткосрочными интересами менеджмента (оклады и дивиденды). Во внешней политике ценностноориентированный подход означает продвижение интересов системы транснационального управления, которые в иерархии приоритетов выше национальных интересов. А. Давутоглу отмечал, что Турция уже взяла на себя все обязанности глобального актора, начав способствовать реализации курса развития мира и оказывать помощь в решении региональных и международных проблем 1.

Политические заявления турецкого руководства находят свое практическое воплощение. После обнаружения нефти в Дарфуре, западной районе Судана, режим О. Башира приступил в начале 2003 г. к вытеснению с территорий, могущих иметь значение для развития нефтедобычи, африканских племен и заDavutoglu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political Structuring // Turkey Policy Brief Series. 2012. № 3. P. 3.

селению на их место арабов, более лояльно относящихся к правящей элите центра. Вытеснение возлагалось на вооруженные силы и службу безопасности, а также на ополчение «Джанджавид» (Janjaweed), сформированное из представителей местных арабских племен. В ответ африканцы организовали группы сопротивления «Освободительное движение Судана» (Sudan Liberation Movement, SLM) и «Движение за справедливость и равенство» (Justice and Equality Movement, JEM)1. В 1990-х гг. ЦРУ начинает обучать и снабжать оборудованием суданскую разведывательную службу, а также проводить с ней совместные операции2. Подготовка «почвы» для реализации глобальных интересов вылилась в геноцид африканцев. Чтобы избежать крайностей, вызывающих возмущение и критику в мире, АС вводит в 2004 г. в Дарфур миротворческий контингент (African Union Mission in Sudan, AMIS). В 2007 г. к ним добавляются силы ООН (African Union-United Nations Mission in Darfur, UNAMID). Объектами нападений повстанцев чаще всего становятся нефтяные промыслы, нефтепроводы и позиции суданской армии. Повстанческая активность охватывает не только сельскую местность, но и крупные города Дарфура (в частности столицу штата Южный Дарфур Ньялу) и штатов, граничащих с ним (Северный Кордофан и Южный Кордофан3). На июнь 2013 г. в Дарфуре было задействовано 19703 миротворца из 47 стран. От Турции в этой глобальной миссии принимает участие 79 полицейских4. Анкара называет Судан своим главным партнером в Африке, хотя объем торговых сделок с ним не самый большой на континенте. Не обращая внимания на растущее международное возмущение преступлениями, совершенными в Дарфуре группами ополчения, Р.Т. Эрдоган в ходе своего визита в Судан в 2006 г. выразил поддержку О. Баширу, заявив, что он не видит приФарес В. Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке. М.: Эксмо, 2012. С.

353.

Stein J. CIA Training Sudan’s Spies as Obama Officials Fight Over Policy // The Washington Post. 2010. August 30. URL: http://blog.washingtonpost.com/spy-talk/2010/08/cia_training_sudans _ spies_as_o.html#more (дата обращения: 06.08.2013).

New Clashes Between Army and Rebels in Sudan’s Main Oil State // Reuters. 2013. July 27.

URL: http://www.reuters.com/article/2013/07/27/sudan-fighting-idUSL6N0FX0AG20130727 (дата обращения: 07.08.2013).

United Nations (UN). UN Mission’s Contributions by Country (June 30, 2013). URL:

http://www.un.org/en/peacekeeping/contributors/2013/jun13_5.pdf (дата обращения: 06.08.2013).

знаков геноцида. В свою очередь суданский президент в 2008 г. дважды побывал в Турции1.

Свои глобальные функции Турция выполняет не только в Африке, но и в Европе. Турция занимает особое место в европейской системе безопасности.

Будучи членом НАТО, Турция не состоит в ЕС. При этом она содействует решению проблем безопасности Европы. Никакое другое государство, не являющееся членом ЕС, не принимает такого активного участия в операциях этой организации.

С распадом Советского Союза во многих странах, находившихся ранее под его контролем, начались процессы обретения различными этническими группами национальной независимости. Каждая группа пыталась получить как можно больше выгод от предстоящей интеграции в глобальную систему. С наиболее трудным вызовом столкнулась Югославия, поскольку ее отличала довольно сомнительная национальная целостность: продолжительное время она функционировала как организация, состоящая из различных и порой соперничающих этнических групп, включая сербов, хорватов и боснийских мусульман.

В короткие сроки вместо единого государства появилось множество противоборствующих политических акторов2. В Боснии и Герцеговине, регионе Югославии, между проживавшими там группами вспыхнула вооруженная борьба за территории и влияние. Одни считали, что интеграция страны в глобальную систему должна идти через Европу, другие – через Сербию, а третьи, в частности боснийские мусульмане, – через Саудовскую Аравию и Турцию3.

В начале 1992 г. ООН отправила в Боснию и Герцеговину миротворческие силы (United Nations Protection Force, UNPROFOR), в задачи которых входило обеспечение безопасных поставок гуманитарной помощи. На первых порах миротворцы оставались беспристрастными, стараясь не вмешиваться в Cornell S.E. What Drives Turkish Foreign Policy?: Changes in Turkey // Middle East Quarterly.

2012. Vol. 19. № 1. P. 16.

Kivimaki T., Kramer M., Pasch P. The Dynamics of Conflict in the Multi-Ethnic State of Bosnia and Herzegovina. Sarajevo: Friedrich-Ebert-Stiftung, 2012. - P. 16-18.

Kari H. Globalisation and Islam in Bosnia: Foreign Influences and their Effects // Totalitarian Movements and Political Religions. 2010. Vol. 11. № 2. P. 156-160.

происходящее. Однако через некоторое время их позиция изменилась. Ведущие телевизионные каналы транслировали шокирующие кадры из Боснии, тем самым способствуя формированию необходимого международного общественного мнения (так называемый «эффект CNN»)1. В мае 1993 г. ООН объявила Сараево и пять других мусульманских анклавов (Тузла, Жепа, Горазде, Бихач и Сребреница) районами, находящимися под ее защитой. НАТО выразила готовность в случае необходимости поддержать силы ООН ударами с воздуха. Уже в апреле 1994 г. НАТО нанесла первый удар по силам боснийских сербов, начавших атаку на восточный анклав Горазде. После массового убийства в Сребренице в 1995 г. НАТО приступила к более агрессивным и интенсивным воздушным ударам по позициям боснийских сербов вокруг Сараево. Вскоре при посредничестве Соединенных Штатов стороны конфликта договорились о прекращении огня и сели за стол переговоров. Дейтонское соглашение, подписанное 14 декабря 1995 г. в Париже, завершило войну в Боснии2.

В декабре 2004 г. обязанности по поддержанию безопасности в Боснии и Герцеговине и контролю над соблюдением Дейтонского соглашения перешли от НАТО к силам ЕС (European Union Force, EUFOR) под операционным названием ALTHEA. В рамках данной операции военным из 18 стран ЕС помогают специалисты из Албании, Чили, Македонии, Швейцарии и Турции3. Около 10% состава этой многонациональной группы обеспечивает Турция.

Турецкие правоохранители участвуют в миссии ЕС в Косово (EULEX), главная официальная задача которой состоит в обеспечении верховенства закона. Косово, отделившееся от Сербии в 2008 г., отличается высокими уровнями коррупции, организованной преступности и межэтнической напряженности.

Все эти социальные «пороки» препятствуют интеграции Косово в глобальную Robinson P. The CNN Effect: The Myth of News Media, Foreign Policy and Intervention. New York: Routledge, 2002. P. 72-92.

Kalyvas S., Sambanis N. Bosnia’s Civil War: Origins and Violence Dynamics // Understanding Civil War: Evidence and Analysis/ Ed. by P. Collier, N. Sambanis. Vol. 2. Washington: The World Bank, 2005. P. 192-194.

EUFOR Althea. EUFOR Fact Sheet. URL: http://www.euforbih.org/index.php?option =com_content&view=article&id=15:eufor-fact-sheet&catid=185:about-eufor&Itemid=134 (дата обращения: 10.08.2013).

систему. Однако присутствие на ее территории в течение 5 лет глобальных сил позволило создать базовые условия для интеграции, открыв путь для движения капитала. Так, в апреле 2013 г. немецкая ACP Axos Capital и американская Najafi Companies приобрели у правительства Косово телекоммуникационную компанию Post and Telecommunications of Kosovo (PTK) за 227 млн евро1.

Турция, будучи глобальным актором, выступает посредником между различными конфликтующими сторонами. Осенью 2009 г. по инициативе Турции была сформирована трехсторонняя комиссия, в которую помимо Турции вошли Босния и Герцеговина и Сербия. Ее появление было связано с беспокойством Турции относительно растущих сепаратистских тенденций и общего ухудшения отношений в Боснии. Цели комиссии включают примирение различных сторон в Боснии, поощрение Сербии использовать свои связи с боснийскими сербами для обеспечения внутренней стабильности, улучшение отношений между Турцией и Сербией. Благодаря работе этой комиссии восстановились дипломатические отношения между Боснией и Сербией, были организованы регулярные ежемесячные встречи между представителями этих государств. В ходе этого процесса Турция добилась того, что ранее не удалось сделать ЕС и США. Сербия предприняла важный символический шаг, признав свою роль в событиях в Сребренице. Тогда, в июле 1995 г., погибло по различным данным от 7000 до 10000 боснийских мусульман2.

Турция способствует созданию условий для интеграции стран в систему транснационального управления, не только направляя своих военных в конфликтные регионы планеты и выступая посредником, но и оказывая разнообразную гуманитарную помощь. По подсчетам турецкого Министерства иностранных дел стоимость денежной и натуральной гуманитарной помощи, оказанной Турцией в 2005-2006 гг., превысила 250 млн долл. В этот же период Court Acquits Former Kosovo Telecom CEO // Reuters. 2013. June 28. URL: http://www.reuters.

com/article/2013/06/28/kosovo-telecom-trial-idUSL5N0F42HE20130628 (дата обращения: 12.08.

2013).

Delpla I. Facts, Responsibility, Intelligibility: Comparing the Investigations and Reports // Investigating Srebrenica: Institutions, Facts, Responsibilities / Ed. by I. Delpla, X. Bougarel, J.-L. Fournel. New York: Berhahn Books, 2012. P. 166.

добровольный вклад Турции в ООН достиг почти 12 млн долл.1 В 2005 г& Всемирная продовольственная организация (World Food Programme, WFP) назвала Турцию главным донором, помогающим преодолеть продовольственный кризис в Западной Африке. В апреле того года Турция сделала денежное пожертвование в объеме 1,8 млн долл., которое WFP распределила среди своих операций в шести африканских странах: Нигере (600000), Мали (300000), Мавритании (300000), Буркина Фасо (200000), Сьерра-Леоне (200000) и Гвинеи (200000)2. Турция также является лидирующим участником различных конференций, посвященных донорской помощи. Так, в марте 2010 г. Турция вместе с Египтом председательствовала на конференции по проблеме восстановления Дарфура, организованной Организацией Исламская конференция (ныне Организация исламского сотрудничества). Турция официально пообещала направить до 2015 г. на образовательные, водные и сельскохозяйственные проекты в Дарфуре 60-75 млн долл.3 Турецкое агентство по международному сотрудничеству и развитию (Trk birlii ve Koordinasyon Ajans Bakanl, TIKA) реализовывает множество проектов в Центральной Азии и других частях мира, включая Африку, Средний Восток и Европу. Основу деятельности TIKA составляют не религиозные, а глобальные мотивы, что доказывает, например, тот факт, что в 2005 г. большая часть ее африканских операций была проведена в Эфиопии. В 2006-2009 гг. по каналам TIKA было потрачено на международную помощь, усиливающую потенциал Турции в области «мягкой силы», 700 млн долл., что на порядок больше, чем за предшествующие аналогичные периоды 4.

Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Humanitarian Assistance by Turkey.

URL: http://www.mfa.gov.tr/humanitarian-assistance-by-turkey.en.mfa (дата обращения: 31.08.

2013).

World Food Programme (WFP). Turkey Becomes Major Donor for Food Crises in West Africa.

URL: http://www.wfp.org/news/news-release/turkey-becomes-major-donor-food-crises-west-africa (дата обращения: 31.08.2013).

Arisoy C. What is Happening Between Turkey and Darfur? // BilGESAM. 2010. March 26. URL:

http://www.bilgesam.org/en/index.php?option=com_content&view=article&id=256:what -is-happening-between-turkey-and-darfur&catid=80:analizler-afrika&Itemid=138 (дата обращения: 31.08.2013).

Turkey Unlike Former Colonizers in Giving Aid, TKA Head Says // Hrriyet Daily News. 2010.

November 2. URL: http://www.hurriyetdailynews.com/default.aspx?pageid=438&n=turkeys-appro Турецкие неправительственные организации также активно задействованы в создании условий, необходимых для развития глобальной системы. Турецкий «Красный полумесяц» – крупнейшая гуманитарная организация в Турции. Она активно работает в таких «горячих» точках, как Газа и Дарфур (обеспечивая работу госпиталей)1. Она заслужила хорошую репутацию после землетрясения в Гаити 2010 г., построив палаточный лагерь для 200 семей в относительной безопасном регионе2.

В соответствии с глобальными интересами Турция выступает против распространения ОМУ и средств его доставки, против приобретения ядерного оружия каким-либо из государств Ближнего Востока. Президент А. Гюль в своем выступлении перед парламентом Бахрейна в 2009 г. заявил, что у Турции и других стран региона нет необходимости в ядерном оружии. Премьер-министр Р.Т. Эрдоган, несмотря на некоторую поддержку Ирана в определенных сферах, также отмечал, что ядерная программа Ирана может быть только гражданской, но никак не военной. Турция разделяет беспокойство глобальной системы по поводу Ирана, но при этом акцент ставит на дипломатическое решение проблемы. Турция защищает право всех подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия стран, в том числе и Ирана, использовать атомную энергию для мирных целей. Турция всячески подталкивает Иран к усилению сотрудничества с Международным агентством по атомной энергии (International Atomic Energy Agency, IAEA) и к большей его прозрачности перед глобальным сообществом. Турция является участником всех международных договоров, соглашений и организаций в области нераспространения, разоружения, контроля над вооружением и экспортом материалов двойного назначения.

Масштабное и продолжительное участие Турции в делах, касающихся ОМУ, привело к тому, что ее посол А. Узюмджю был избран генеральным диach-to-international-aid-differs-from-that-of-china-or-former-colonists-2010-10-31 (дата обращения: 31.08.2013).

Bayer R., Keyman E.F. Turkey: An Emerging Hub of Globalization and Internationalist Humanitarian Actor? // Globalizations. 2012. Vol. 9. № 1. P. 78.

Wynter A. In Haiti Quake Response, East Meets West // IFRC. 2010. May 21. URL:

http://w3.ifrc.org/docs/news/10/10052102/index.asp (дата обращения: 31.08.2013).

ректором Организации по запрещению химического оружия. Наряду с другими 32 государствами Турция стояла у истоков Вассенарских соглашений, заключенных с целью контроля над экспортом в страны с нестабильными политическими режимами и конфликтные регионы обычных вооружений и материалов двойного назначения, которые могут быть использованы для производства ОМУ. Турция поддерживает глобальные усилия по противодействию ядерному терроризму (Global Initiative to Combat Nuclear Terrorism, GICNT). В 2007 г. она стала местом второй встречи глобальных акторов по этой проблеме1. Приверженность Турции глобальной стратегии демонстрирует и тот факт, что она является одним из десяти участников Инициативы по нераспространению и разоружению (Non-Proliferation and Disarmament Initiative, NPDI) – межрегиональной группы, стремящейся, согласно совместному заявлению министров иностранных дел участвующих в ней стран, «к полной ликвидации ядерного оружия в мире»2.

Другой важной составляющей современной внешнеполитической доктрины Турции является новый глобальный порядок (new global order)3. Отстаивая идею глобального управления, А. Давутоглу анализирует три опоры глобальной системы: политику, экономику и культуру. Первая опора – это политика. Для решения глобальных проблем сегодня, по словам А. Давутоглу, не достает действенных политических механизмов. Нехватка объясняется тем, что во главу угла ставятся суверенные государства, а не глобальная система. Система ООН не способна ни приспособиться к современным политическим вызовам, ни ответить на растущее число глобальных вызовов. Международное сообщество все больше и больше осознает эти недостатки, о чем свидетельствуют шиRepublic of Turkey Ministry of Foreign Affairs (RTMFA). Arms Control and Disarmament. URL:

http://www.mfa.gov.tr/arms-control-and-disarmament.en.mfa (дата обращения: 09.08. 2013).

Non-Proliferation and Disarmament Initiative (NDPI). A Common Purpose to Rid the World of Nuclear Weapons: Joint Statement // The National. 2011. May 19. URL: http://www.thenational.ae/ thenationalconversation/comment/a-common-purpose-to-rid-the-world-of-nuclear-weapons?pageC ount=0#full (дата обращения: 09.08.2013). Данное заявление опубликовано на сайте правительственной англоязычной газеты The National, издаваемой в Абу-Даби (ОАЭ).

Davutolu A. Principles of Turkish Foreign Policy and Regional Political Structuring // Turkey Policy Brief Series. 2012. № 3. P. 5.

роко распространенные призывы к реформам ООН, которые заставили бы ее отражать потребности и стремления сегодняшнего мира. Однако дебаты о реформах не выливаются в конкретные действия, что вызывает разочарование. В отношении климатических изменений, например, существующая система ООН, как полагает А. Давутоглу, не работает. Ничего значительного не было достигнуто ни на конференции в Копенгагене (Дания, 7-18 декабря 2009 г.), ни на конференции в Канкуне (Мексика, 29 ноября – 10 декабря 2010 г.), ничего не произошло в Дурбане (Южная Африка, 28 ноября – 11 декабря 2011 г.) и Дохе (Катар, 26 ноября – 8 декабря 2012 г.). А тем временем парниковые газы продолжаются накапливаться, и ученые единодушно предупреждают, что чем больше мы будем ждать, тем более дорогостоящим и трудным будет адекватный ответ. Изменение климата лучше всего показывает, что необходимо глобальное решение проблем. Страны не могут самостоятельно что-либо изменить. Этого можно добиться только в рамках структуры, беспрецедентного уровня межправительственной кооперации. Решить проблему изменения климата и другие глобальные проблемы, по мнению А. Давутоглу, позволит лишь структура глобального управления и политические лидеры с поддерживающими ее взглядами1.

Глобальная система должна строится на региональных системах. В этом отношении положительными примерами могут служить Европейский союз (ЕС), первый шаг по созданию которого был сделан в 1952 г. и который сегодня включает в себя 28 государств, и Африканский союз (АС), созданный в 1963 г.

и включающий на настоящий момент 54 государства. Так, благодаря «мягким»

средствам в Европе установлен региональный порядок, базирующийся на консенсусе всех его участников. Хотя продолжающийся кризис еврозоны (группы стран, где официальной валютой является евро) говорит, что даже самый успешный эксперимент по региональной интеграции может столкнуться с трудностями при неблагоприятных глобальных событиях, Западные Балканы Davutolu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center for Strategic Research, 2012. P. 11.

решительно нацелены на присоединение к ЕС, поскольку они полагают, что подход с позиций «мягкой» силы позволит им решить их давнюю проблему по достижению регионального единства.

В каждом регионе мира существуют государства, которые представляют собой микромодели соответствующего региона. К ним можно отнести бывшую Югославию, Ирак, Афганистан. Югославия функционировала как небольшие Балканы, Афганистан функционирует как небольшая Центральная и Южная Азия, а Ирак как небольшой Средний Восток. Все этнические и религиозные группы Балкан были представлены в бывшей Югославии. В Афганистане проживают пуштуны, таджики, узбеки, туркмены, хазары, шииты и сунниты. Так же и в Ираке живут арабы, курды, туркмены, шииты, сунниты, езиды, келдани и ассирийцы. Если кризисы в государствах-микромоделях (т.е. субрегиональные кризисы) вовремя преодолеть не удается, то они превращаются в региональные кризисы и могут с легкостью перерасти в кризисы международные, затрагивающие глобальную систему.

Афганистан представляет собой серьезный вызов глобальной системе.

Афганистан оказался в патовой, крайне неустойчивой ситуации, не позволяющей ему развиваться. Безопасность в Афганистане – это внутренняя проблема, но она вызывает беспокойство не только среди афганцев. От того как будет развиваться ситуация в этой стране будет зависеть региональная и международная безопасности. Восстановление Афганистана должно идти через сотрудничество афганцев с региональными акторами и международным сообществом.

Поэтому с 2001 г. НАТО – сильнейшая международная организация нашего времени, занимающаяся вопросами безопасности – находится в Афганистане (International Security Assistance Force, ISAF)1.

Второй опорой глобальной системы является экономика. Хотя сегодня происходят быстрые изменения на финансовых рынках, структуры, действующие в финансовом секторе, остаются почти полностью статичными, также как Davutolu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center for Strategic Research, 2012. P. 10.

и окружающая их институциональная архитектура. По словам А. Давутоглу, требуется реформа всего международного финансового аппарата. Эта трансформация должна быть глобальной в том смысле, что при ее реализации необходимо затронуть все ее составляющие. Вместе с обновлением экономической системы, необходимо упростить экономические операции между и внутри регионов, а также способствовать поиску самостоятельности регионов. Это требование не означает, что регионы должны стремиться к изоляции или автаркии.

Они должны укреплять единство с другими регионами, способствовать обоюдовыгодному взаимодействию с ними.

А. Давутоглу считает Шелковый путь хорошим историческим примером.

Шелковый путь способствовал не только перемещению товаров, но и взаимодействию людей и обществ от Китая до Европы. Он стал своеобразной «дорогой мира», поскольку только в мирных условиях возможна коммерческая деятельность. Этот исторический пример показывает, что между крупномасштабным экономическим взаимодействием и политической стабильностью всегда существует тесная связь. Лучший способ добиться мира – это экономическая взаимозависимость. В условиях экономической взаимозависимости никакому рациональному политическому актору не будет выгодно продвигать свои эгоистичные интересы. Поэтому сегодня в интересах глобальной системы всячески поддерживать и усиливать экономическую взаимозависимость составляющих ее стран и регионов.

Несмотря на крупный финансовый кризис и трансформацию глобальной экономической активности, единственной реальной попыткой «ухватить» новые вызовы и возможности стало, как считает А. Давутоглу, образование неформальной G20 (Group of Twenty), в которую входят 19 государств и ЕС. Основными задачами

этой организация, учрежденной в 1999 г. в ответ на финансовый кризис 1997-1998 гг., являются создание новой глобальной финансовой архитектуры, а также регулирование и координация действий участников глобальной системы. Саммиты G20, в которых принимают участие главы государств и правительств, министры финансов и главы центральных банков ее участников, проходят несколько раз в год в различных местах (так, саммит глав государств и правительств G20 в 2013 г. прошел в начале сентября в СанктПетербурге)1. По мнению А. Давутоглу, хотя ее тоже недостаточно, она более представительна, чем G8. Международные организации типа G20 – это шаг по направлению к новой глобальной экономической системе, особенно если они дополняются другими институтами2.

Наконец, третья опора глобальной системы – это культура. Пришло время, как считает А. Давутоглу, отказаться от теорий неизбежности цивилизационных конфликтов С. Хантингтона 3. Повсеместное цивилизационное возрождение должно рассматриваться как появление огромных возможностей для новых форм взаимодействия и коммуникации человечества. Взаимодействие придаст новую энергию культурам и будет содействовать появлению настоящей глобальной культуры, в которой сосуществуют и взаимодействуют конвергенция и плюрализм. В качестве соответствующей инициативы А. Давутоглу упоминает возглавляемый Турцией и Испанией Альянс цивилизаций ООН (United Nations Alliance of Civilizations, UNAOC), в котором сейчас числится стран4.

Работа UNAOC строится вокруг отношений между Востоком и Западом, исламом и христианством. Кроме работы на национальном и межнациональном уровнях, альянс нацелен на присоединение к своей работе местных культур и усовершенствование процесса совместного обучения мультикультурному сосуществованию. Да, мультикультурализм – это обычная черта имперских структур. Когда возникла Римская империя, то ее жителями были «чистые»

Kirton J.J. G20 Governance for a Globalized World. Farnham: Ashgate, 2013; Cooper A.F., Thakur R.Ch. The Group of Twenty (G20). Abingdon: Routledge, 2013; Hajnal P.I. The G8 System and the G20: Evolution, Role and Documentation. Aldershot: Ashgate, 2007.

Davutolu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center for Strategic Research, 2012. P. 11-13.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2005.

UN Alliance of Civilizations (UNAOC). The UN Alliance of Civilizations: Building Intercultural Dialogue through Shared Initiatives. New York: UNAOC, 2012; UN Alliance of Civilizations (UNAOC). Achieving the Goals of the UN Alliance of Civilizations Through Shared Initiatives.

New York: UNAOC, 2012; Boulaich K., Dosenrode S. The Alliance of Civilizations: The Spanish Approach to Bridging the Divide Between Islam and the West // Clash or Cooperation of Civilizations?: Overlapping Integration and Identities / Ed. by W. Zank. Farnham: Ashgate, 2009. P. 65-82.

римляне. Когда же к III в. н.э. империя расширилась, то Рим превратился в город персов, египтян, греков, латинцев и немцев. Это обычный вектор развития империй. Однако век имперских систем остался в прошлом. В условиях глобализации, по мнению А. Давутоглу, мы должны думать о мультикультурном сосуществовании не с точки зрения иерархии и зависимости, а с точки зрения взаимного признания и общего желания жить в мире, справедливости и процветании. Не будет больше «чистых» городов с точки зрения их этнического или религиозного характера. Все наши города приобретут в недалеком будущем космополитичный характер1.

Подводя итог, попытаемся сформулировать в сжатом виде внешнеполитические преставления нынешней правящей группы в Турции, которые наряду с другими факторами сказываются на характере ее внешней политики. Сегодня в системе транснационального управления Турции отводится роль одного из центров, в задачи которого входит реализация глобальных интересов на Среднем и Ближнем Востоке, на юге Европы и в некоторых частях Африки. В официальной доктрине отмечается центральная роль страны в регионе, признается, хоть и не эксплицитно, приоритетность интересов системы глобального управления. Конечно, все это говорит о некой зависимости, которая вызывает недовольство среди различных социальных групп. Как следствие, власти, формулируя внешнеполитическую доктрину, делают сильный акцент на автономности.

Иностранные критики часто обвиняют Турцию в том, что она выполняет роль, предписанную ей другими государствами. Даже в самом турецком обществе, во многих социальных группах и даже среди политической элиты, сохраняется некое чувство неполноценности, порожденное признанием зависимости внешней политики. Понимая это, руководство страны подчеркивает, что Турция в своей внешней политике следует своим собственным национальным приоритетам, не получает инструкций от каких-либо государств и не участвует в их политических схемах. А политические отношения с игроками на мировой арене, в частDavutolu A. Global Governance. Ankara: Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs Center for Strategic Research, 2012. P. 13-14.

ности, с соседними государствами, строятся на основе собственной тщательной оценки ситуации. Бесспорно, Турция сегодня не находится под влиянием какого-либо государства, как может кому-нибудь показаться, скорее она отстаивает интересы системы транснационального управления, которые зачастую отличаются от интересов составляющих ее стран. Анализ политики Турции, в частности в регионе Леванта, отчетливо показывает глобальные устремления ее правящей группы.

По нашему мнению, в ближайшей перспективе задавать тон внешней политике Анкары будет турецкая версия глобализма, «локализованная» отдельными неоосманскими идеями. Неоосманизм, как и пантюркизм, в чистом виде не могут служит идейной основой внешней политики, потому что предполагают независимое, обращенное «вовнутрь» принятие решений. Турция же к настоящему времени, как показывает анализ ее внешнеполитического поведения, прочно интегрирована в систему транснационального управления, причем в роли одного из центров, что налагает определенные ограничения и обязательства. Именно на выполнении этих обязательств держится власть нынешней турецкой правящей элиты. Не будет играть роль и кемализм, поскольку он ограничивает внешнеполитические устремления, препятствуя интеграционным процессам в регионе турецкого влияния (в частности, с курдами Сирии и Ирака). Не следует ожидать, по крайней мере, до каких-либо радикальных трансформаций, развертывания европейского и исламского вектора в ее внешней политике. Европа – это особая подсистема глобального управления со своим центром и миссией. Европейская ориентация потребует от Турции понижения статуса в глобальной системе координат. Подобное можно сказать и о ее потенциальном исламском векторе. Южнее ее границ есть признанные центры, готовые вести политику глобализации, имея значительно больше оснований на исламское лидерство. Скорее Турция будет укрепляться в Леванте и смежных регионах, вошедших в ее зону ответственности. При этом следует подчеркнуть, что она будет укрепляться в этих регионах не как мировая или региональная держава, а как один из центров продолжающей формироваться глобальной системы управления, как один из ключевых проводников политики глобализации.

1.2. Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики в контексте формирующейся глобальной системы управления В настоящее время в мире активно идет формирование глобальной системы управления – некой пространственной общности, элементы которой объединены единой логикой поведения, задаваемой сетью национальных и наднациональных органов, как чисто политической, так и экономической и социальной природы (в терминологии М. Хардта и А. Негри – Империи1). Данная система, формирующаяся на фоне разрушения национального суверенитета, ориентирована на создание новой планетарной структуры экономических и культурных обменов, общемировое перераспределение доходов и унификацию населения планеты. Рассматриваемая система лишена единого центра власти.

Вместо него существует множество региональных узлов, или геостратегических опорных узлов, каждый из которых «доминирует» в определенном географическом районе или сфере деятельности.

Переход к глобальной системе управления чаще всего называется глобализацией. Ученые по-разному истолковывают глобализацию, выделяют различные аспекты и избирают различные методы исследования. Однако большинство из них соглашается с тем, что глобализация – это интеграция стран в некую единую систему. З. Бауман видит за глобализацией процесс усиления зависимости локальной жизни от направляющих действий, которые на локальном уровне не поддаются контролю 2. Э. Гидденс считает глобализацией процесс переноса полномочий и влияния от местных сообществ на международный уровень3. Для Б. Линдси глобализация – это интеграция национальных рынков Хардт М., Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004. С. 11-16.

Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004. С. 11.

Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004.

С. 29.

посредством устранения барьеров на пути международного потока товаров, услуг и капитала, а также глобального распространения рыночной политики1.

Глобализация затрагивает каждого человека, каждую сферу жизнедеятельности общества. Считаем, что сегодня вне глобализации, переформатирования мировой системы и навязывания нового мирового порядка нельзя понять внешнюю политику никакого государства – ни сопротивляющегося, ни поддерживающего эти процессы.

Глобализация – это процесс, который еще не полностью завершен. Сегодня продолжается интеграция в глобальную систему различных стран и регионов, причем для этого используются как «мирные», так и «силовые» способы.

Классической иллюстрацией «мирного» способа может служит случай Чили, когда центры мировой системы активно поддерживали политические силы внутри страны, заинтересованные в интеграции в систему. В сентябре 1973 г.

ТНК2 и ЦРУ поддержали А. Пиночета, осуществившего переворот, направленный против демократически избранного правительства С. Альенде. В 1975 г. А.

Пиночет ввел в правительство группу экономистов, получивших образование в США. Они сразу начали переговоры с МВФ о займах для Чили. В соответствии с требованиями МВФ эти экономисты реструктурировали экономику страны. В Чили были созданы стимулы для прямых иностранных инвестиций, предоставлена полная свобода торговым отношениям. Государство гарантировало право иностранных компаний на вывоз прибылей, полученных от операций в Чили.

Предпочтение отдавалось росту, основанному на экспорте, а не замещению импорта3.

Линдси Б. Глобализация: повторение пройденного. Неопределенное будущее глобального капитализма. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. С. 35.

Транснациональная корпорация (Transnational Corporation, TNC) – корпорация, которая работает во многих странах и не идентифицирует себя с конкретным государством. Решения такими корпорациями принимаются на основе собственного глобального видения и интересов глобальной системы. Schermerhorn J.R. Exploring Management. New York: John Wiley & Sons, 2009. P. 387.

Fourcade-Gourinchas M., Babb S.L. The Rebirth of the Liberal Creed: Paths of Neoliberalism in Four Countries // American Journal of Sociology. 2002. Vol. 108. № 3. P. 542-549; Valdes J.G. Pinochet’s Economist: The Chicago School in Chile. New York: Cambridge University Press, 1995.

«Силовой» способ предполагает прямое военное вмешательство, как это было, например, с вторжением в Ирак. В марте 2003 г. США осуществили успешную военную интервенцию в Ирак, позволившую интегрировать эту страну в глобальную систему. В сентябре этого года, после свержения режима С. Хусейна, глава коалиционного переходного правительства П. Бремер объявил о вводе в действие мер, предполагающих неограниченные права собственности на иракский бизнес для иностранных компаний, возможность полной репатриации иностранного капитала из страны, обеспечение иностранного контроля над иракскими банками1.

В стране, интегрированной тем или иным способом в глобальную систему, формируется глобализированное правительство – правительство, продвигающее и защищающее глобальные интересы (зачастую в ущерб национальным и местным). Д. Харви называет государственный аппарат интегрированной в систему страны, основной миссией которого выступает обеспечение условий для накопления капитала и защита интересов международных корпораций и финансового капитала, неолиберальным государством2.

Главная функция глобализированного правительства – это устранение барьеров и сохранение условий для свободного перемещения капитала. Правительство должно отказаться от разнообразных административных, государственных и законодательных ограничений, мешающих трансграничному перемещению капитала и денежных средств. Товары и рабочая сила играют значительно меньшую роль в современной глобальной системе, чем капитал, поэтому в интегрированных странах могут существовать разнообразные барьеры на пути движения товаров и рабочей силы (пошлины на импорт, жесткое миграционное законодательство и т.д.).

Глобализированные правительства отказываются выполнять свои традиционные экономические (обеспечение баланса между потребностями и произJuhasz A. Ambitions of Empire: The Bush Administration Economic Plan for Iraq (and Beyond) // Left Turn Magazine. 2004. Vol. 12. P. 27-32.

Харви Д. Краткая история неолиберализма. Актуальное прочтение. М.: Поколение, 2007. С.

18.

водительностью труда), военные (защита территории от внешних угроз) и культурные (поддержание идентичности своих граждан) функции. Среди задач такого правительства остаются лишь охрана жизни и собственности, и предотвращение возможных выступлений диссидентов, требующих, например, более решительного вмешательства в сферу экономики или снижения последствий рыночной анархии. Система, которая сегодня продолжает формироваться через глобализацию, предполагает существование на карте мира множества мелких и слабых государств. Финансовые, торговые, информационные и промышленные центры заинтересованы в политической раздробленности, поскольку она лучше всего гарантирует свободу перемещения капитала. Слабому государству труднее противостоять внешнему давлению и отказаться от навязываемых извне правил. При этом государства как таковые не уничтожаются полностью, за ними остаются репрессивные функции. По словам З. Баумана, роль государств сводится до уровня местных полицейских участков, которые должны обеспечивать минимальный порядок, необходимый для глобального бизнеса1.

Глобализация оказывает свое влияние на внешнюю политику всех без исключения современных государств. Сегодня внешняя политика той или иной страны определяется прежде всего ее отношением к глобализации и формирующейся посредством нее глобальной системе управления. Характер внешнеполитического курса будет зависеть от того, включена ли страна в эту систему, находится ли она в процессе интеграции или сопротивляется таким процессам.

Если страна включена в систему, то ее внешняя политика будет направлена на увеличение своих выгод от этого и на борьбу с теми странами, организациями и группами, которые выступают против системы. Внешняя политика стран, которые находятся в процессе интеграции в систему, характеризуется неопределенностью. Такие страны могут одновременно поддерживать как противников, так и сторонников глобализации, соглашаться с одними глобальными проектами и отказываться от других, несмотря на выгоды которые они обещают. Страны, сопротивляющиеся глобализации, будут в своей внешней политике искать конБауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004. С. 99.

тактов со странами, организациями и группами, лидеры которых занимают такую же позицию относительно глобализации.

Глобализация оказывает влияние как на внешнюю, так и на внутреннюю среды принятия внешнеполитических решений. Теории внешней политики, в отличие от теорий международной политики, описывающих спектр возможных результатов действий и взаимодействий государств в рамках определенной системы1, призваны объяснять, почему произошло то или иное событие в данном месте и в данное время. В подобных теоретических объяснениях выделилось два – на сегодняшний момент тесно переплетенных друг с другом – направления, акцентирующих внимание на различных факторах: одно подчеркивает значение внешних (экстернальных) факторов, а другое – факторов внутренних (интернальных).

Ученые и специалисты, отдающие приоритет системным факторам, считают, что ключевое влияние на внешнюю политику любого государства оказывает внешняя среда. Согласно такой точки зрения, связываемой Ф. Закарией с концептом Primat der Aussenpolitik 2, внешняя политика государства – это результат давления, исходящего от центров власти мировой системы. Другими словами, наличие мировой системы со своей логикой развития и со своими центрами – это самостоятельная сила, оказывающая прямое влияние на поведение государств. У отдельных государств может быть множество причин поддаться влиянию со стороны центров мировой системы. Если смотреть на государства как на акторов, стремящихся прежде всего к максимизации безопасности3, то интеграция может выступать для некоторых из них некой защитой от внутренних и внешних угроз. Более же сильные государства, которые могут самостоятельно обеспечить свою безопасность и имели в прошлом опыт международного доминирования, склонны рассматривать интегрированность в миWaltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland Press, 2010. P. 71.

Zakaria F. Realism and Domestic Politics: A Review Essay // International Security. 1992. Vol.

17. № 1. P. 177-198.

Grieco J. Realist Theory and the Study of World Politics // New Thinking in International Relations Theory / Ed. by M. Doyle, G.J. Ikenberry. Boulder: Westview Press, 1997. P. 167.

ровую систему как шанс стать «признанным» региональным лидером1, имеющим свою сферу ответственности и влияния.

Авторы теорий, где делается ударение на внутренних, или интернальных факторах, отвергают примат внешних факторов. В этих теориях, следующих традиции Innenpolitik, наоборот, главное внимание уделяется факторам, зарождающимся в рамках национального государства. Действительно, выборы, конфигурация политических сил, правящие и оппозиционные группы, экономические условия, степень национального единства и пр. – это все те факторы, под воздействием которых национальный истеблишмент определяет цели и задачи внешней политики. В современном дискурсе, посвященном внутренним факторам, преобладают экономические детерминанты. Чаще всего внешнеполитические шаги, понимаемые как производное от капиталистических отношений, интерпретируются в терминах нового империализма и построения империи2. Капиталистические экономики подвержены кризисам, связанным с безработицей, перепроизводством и спадом, разрешить которые элиты пытаются поиском новых источников капитала, сырья и новых рынков за границей. С этой позиции внешняя политика мотивируется интересами капиталистического класса, желающего добиться или сохранить стабильность международной среды, без которой невозможны эффективная капиталистическая экспансия и стабильный рост прибылей.

Все чаще и чаще теории внешней политики включают в свою структуру одновременно и экстернальные и интернальные факторы. Примером теории, построенной на подобном синтезе, может служить неоклассический реализм3.

Сторонники неоклассического реализма не отрицают, что системные факторы, особенно роль страны в мировой системе, важны для определения потенциальных направлений внешней политики, для выяснения того, какое поведение возMearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. New York: W.W. Norton & Co., 2001. P.

238.

Chomsky N. Hegemony or Survival: America’s Quest for Global Dominance. New York: Henry Holt and Co., 2004.

Schmidt B. Theories of US Foreign Policy // US Foreign Policy / Ed. by M. Cox, D. Stokes. Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 15.

можно, а какое нет для конкретно взятого государства. Тем не менее одно лишь влияние центров мировой системы не может, по их мнению, полностью объяснить внешнеполитическое поведение того или иного государства. Для полной картины происходящего необходимо знать внутренние факторы, которые позволяют объяснить, как на самом деле экстернальное давление превращается в конкретные внешнеполитические решения. По словам С. Уолта, неоклассический реализм отводит внутренней политике место промежуточной переменной между центрами власти и внешнеполитическим поведением1. В свою очередь, в центре промежуточных переменных, анализируемых неоклассическим реализмом, стоит отношение лиц, принимающих в том или ином государстве решения, к мировой системе и ее центрам, а также характер внутренней политической структуры. Отталкиваясь именно от этого компилирующего подхода, мы и попытаемся в дальнейшем охарактеризовать, объяснить и по возможности спрогнозировать внешнеполитическую активность Турции в регионе Леванта.

Турция открыла свою территорию, сделав свой первый шаг по пути интеграции в глобальную систему управления в 1980-х гг., после военного переворота и прихода к власти Т. Озала. Т. Озал имел тесные связи с МВФ, Мировым банком и американской администрацией. С 1971 по 1973 гг. он служил советником Мирового банка по специальным проектам. Т. Озал позитивно относился к американской культуре, экономике и политической системе. Получив в г. в Стамбульском техническом университете диплом инженера-электрика, Т.

Озал учился в Соединенных Штатах и именно в те годы стал «поклонником»

этого государства, обязанного, по его мнению, своим успехом либерализму. Т.

Озал считал Соединенные Штаты и Оттоманскую империю похожими политическими структурами: обе признавали различные культуры и предоставляли своим гражданам свободу в выражении своих религиозных, национальных и экономических предпочтений2. Вместе с тем, он был «своим человеком» в туWalt S.M. The Enduring Relevance of the Realist Tradition // Political Science: the State of the Discipline / Ed. by I. Katznelson, H.V. Milner. New York: W.W. Norton & Co., 2002. P. 211.

Laciner S. Ozalism (Neo-Ottomanism): An Alternative in Turkish Foreign Policy? // Journal of Administrative Sciences. 2003-2004. Vol. 1. № 1-2. P. 162-163.

рецких деловых и религиозных кругах. В 1970-е гг. он работал в частном бизнесе. Параллельно он был известен своими связями с орденом дервишей 1. В 1978 г., до того, как он возглавил экономику страны при светском военном режиме, Т. Озал был кандидатом от исламистской Партии национального спасения в провинции Измир2. Таким образом, Т. Озал являлся политиком, способным вести дела с любым человеком, независимо от его социального происхождения, богатства или вероисповедания. Все это делало Т. Озала идеальной кандидатурой для проведения интеграции Турции в глобальную систему управления.

Интеграция в глобальную систему управления не только упростила движение капитала, но и кардинально изменила характер внешней политики Турции. С тех пор внешнеполитический курс стал все чаще отражать интересы этой системы. Уже кризис в Персидском заливе показал новую роль Турции – изменилась ее политика по отношению к странам Ближнего Востока. До интеграции отношения Турции с этим регионом строились на основе принципа невмешательства. Турция не вмешивалась в дела ближневосточных государств, сохраняла нейтралитет в спорах между ними, не занимала сторону той или иной религиозной группы3. С приходом к власти Т. Озала, поведение Турции на Ближнем Востоке изменилось.

С конца 1980-х гг. С. Хусейн все больше и больше стал сопротивляться интеграции страны в глобальную систему. В феврале 1990 г. С. Хусейн осудил американское военное присутствие в Персидском заливе и заявил, что растущее американское влияние в регионе может привести к тому, что Соединенные Штаты будут диктовать странам-экспортерам цены, объемы производства и распределение нефти. В апреле он призвал к созданию единой панарабской армии. С. Хусейн считал, что если арабские государства останутся слабыми, им Zurcher E.J. Turkey: A Modern History. London: I.B. Tauris & Company, 1993. P. 297; Yesilada B.A. Turkish Foreign Policy toward the Middle East // The Political and Socioeconomic Transformation of Turkey / Ed. by A. Eralp, M. Tunay and B. Yesilada. Westport: Praeger, 1993. P. 178.

Lowry H. Challenges to Turkish Democracy in the Decade of the Nineties // Interdisciplinary Journal of Middle Eastern Studies. 1996. Vol. 5. № 1. P. 95.

Robins Ph. Turkey and the Middle East. London: Pinter, 1991. P. 65-67.

никогда не удастся вытеснить Израиль с захваченных территорий и создать Палестинское государство1. В результате США изменили политику по отношению к Ираку, была приостановлена финансовая помощь и блокированы анонсированные ранее займы2.

25 июля 1990 г. американский посол в Ираке Э. Гласпи встретилась с С.