«ЗАСЕЛЕНИЕ И ХОЗЯЙСТВЕННОЕ ОСВОЕНИЕ СЕВЕРНОГО ПООНЕЖЬЯ В СЕРЕДИНЕ XVI–НАЧАЛЕ XVIII В ...»

На большей части территории Северного Поонежья преобладали малодворные, с 1-2 дворами, деревни. Наиболее высокий процент малодворных деревень был в Верхнем конце Турчасовского стана. Напротив, в Нижнем конце Турчасовского стана процент малодворных деревень был ниже, чем в остальных частях Каргопольского уезда. Объясняется это тем, что в приморских поселениях были развиты промыслы и в деревнях преобладали непашенные дворы.

Деревни располагались гнёздами, по 2-7 поселений. Иногда они образовывали отдельные небольшие волостки. В некоторых случаях волостки состояли из нескольких гнёзд деревень. Такой способ расселения был вызван, в первую очередь, нехваткой удобной для поселения земли, что значительно сокращало возможность селиться обособленными деревнями.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 30-41.

Рожков Н. A. Сельское хозяйство Московской. Руси в XVI в. – М. : Университетская типография, 1899. – 511 с.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 39-57.

Поэтому последнии объединлись в небольшие группы от 2 до 30 деревень каждая. Из всей площади земли, как правило, заселялись узкие полосы рек 112.

Погосты представляли собой небольшие поселения с 2-3 дворами церковнослужащих. Выделялся Прилуцкий погост Турчасовского стана, где насчитывалось 7 дворов, в том числе 5 дворов непашенных людей. Посад в стане был один – Турчасов. Из погостов Каргопольского уезда по числу дворов приближалась к посаду Золотица 113.

В середине XVI в. население Каргопольского уезда насчитывало около 26000 человек. В Каргопольской половине уезда проживало около человек. В Мехреньгском стане – около 1000, в Усть-Мошском – около 4000, в Турчасовском стане 6500 (В Верхнем конце Турчасовского стана было около 2100 и в Нижнем конце – около 4400 человек). Посадское население в Турчасовском стане (Турчасово, Золотица) составляло 9-9.5%. При площади уезда около 70000 кв. км. плотность населения составляла 0.37 человека на 1 кв.

км. 114.

По мнению Ю. С. Васильева, к середине XVI в. можно говорить о Колесников считал главным показателем замедления темпов внутренней колонизации минимальное количество починков (новые деревени) и пустошей (заброшенные деревни). В середине XVI в. новые поселения в Северном Поонежье возникали редко. В «Платёжной книге Каргопольского уезда середины XVI в..» отмечены 1 починок – у Сырьянского монастыря на Мудьюге, 5 починков – в волостке Шелекса. Всего на долю починков Иванов П. Поземельные союзы и переделы на Севере России в XVII в. у свободных и владельческих крестьян. – Москва : Печатная А. И. Снегирёвой. Остроженка, Савеловский пер., сов. д., 1901. – С. 61.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 39-43.

Колесников П. А. Северная деревня в XV- первой половине XIX в. – Вологда : Сев.-Зап.

книжное изд-во, 1976. – С. 101.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40 ; Платёжная книга Каргопольского уезда, составленная около 1560 г. по книгам письма Якова Сабурова и Ивана Кутузова 1555- приходилось не более 1% поселений. Согласно переписям середины XVI в., абсолютное большинство пустошей, которые в каргопольских волостях назывались «селищами», пашутся наездом или отданы во льготу. По мере освоения удобных мест под новые селения с земельными угодьями пустоши представляли большую ценность. Они сдавались в оброчное владение, а затем включались в тягло. Расположенные рядом с живущими деревнями пустоши, сливались с ними. Происходило укрупнение поселений 119.

В середине XVI-начале XVII вв. Турчасовский стан был в основном черносошным. В середине XVI в. незначительной была доля половников. В Турчасовском стане 12 половников жило у крестьян, 5 половников были закреплены за монастырями и 2 – за посадскими людьми. Половниками в основном становились обедневшие крестьяне. Непашенные люди в середине XVI в. чаще упоминаются в Нижнем конце Турчасовского стана, где сильнее были развиты соледобыча и рыбный промысел 120.

Что из себя представляла структура землевладения в Северном Поонежье до XVI в., точно не известно. По словам Ю. С. Васильева, крайняя скудность источников по истории Поонежья этого периода, не позволяет дать даже общую картину землевладения. В XV в. в Северном Поонежье, как и в соседних новгородских землях (Обонежье и Двинская земля), часть земли, вероятно, находилась в руках новгородского боярства. В «Платёжной книге Каргопольского...» уезда говорится, что в волости Ордомский погост гг. // Материалы по истории Европейского Севера СССР : Северный археографический сборник. – Вып. 2. – Вологда, 1972. – С. 204-278 ; Сотные на волости Каргопольского уезда с книг письма Никиты Григорьевича Яхонтова 1561-1562 гг. // Материалы по истории Европейского Севера СССР : Северный археографический сборник. – Вып. 2. – Вологда, 1972. – С. 420-424, 461.

Колесников П. А. Северная деревня в XV- первой половине XIX в. – С. 102-103.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 418-474.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 39.

полудеревнею…» 122.

В XIV в. на территории Турчасовского стана действовал один монастырь – Сырьянский, в XV в. образовался ещё один монастырь – Благовещенская Никольского Шелексинского и Ордомской пустыни 123.

В середине XVI в. преобладающим в уезде было черносошное крестьянское землевладение. На втором месте стояло посадское землевладение.

Каргопольских был Ошевенский монастырь. Он имел в разных станах Каргопольского уезда 14. 5 деревень. В Турчасовском стане Ошевенскому монастырю принадлежали три деревни в Вазеницкой волостке. Сырьянский монастырь владел тремя деревнями и починком в волостке на реке Мудьюге. В начинается активное проникновение Соловецкого монастыря в Каргопольский уезд, главным образом, в земли Турчасовского стана. В Каргопольском уезде Соловецкий монастырь имел 11, 7 деревни и 0, 7 пустоши 128.

Основным занятием крестьян большей части уезда было земледелие. Из зерновых выращивались рожь и ячмень. Именно эти виды зерновых культур Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556 гг. – С. 277 ; В этом случае в переписи речь может идти не только о вотчинах новгородских бояр, но и о земельных владениях своеземцев или церкви.

Иванов В. И. Монастыри и монастырские крестьяне Поморья в ХVI–ХVII веках. – СПб.:

Изд-во Олега Абышко, 2007. – С. 118-119.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40-52.

Иванов В. И. Монастыри и монастырские крестьяне Поморья в ХVI–ХVII веках. – С.119.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40-52.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 420-423.

Рожков Н. A., Сельское хозяйство Московской. Руси в XVI в. – С. 357-358.

чаще всего называются в документах. В поморской части уезда развитие получили промыслы (соледобыча, рыбный промысел), хотя и здесь население не порывало с земледелием. В среднем на двор в волостях Верхнего конца Турчасовского стана приходилось 4-5 четей «доброй» и «середней» земли. В поморских волостях один пашенный двор обрабатывал 1-2 чети «худой» и «середней» земли. Господствующей системой земледелия являлось трёхполье. Кроме того, широко использовалась подсечная или подсечнопереложная система. В документе говорится : «пашни в поле перелогом чет, а в дву по тому же» 133.

Можно полагать, что в середине XVI в. скотоводство занимало не последнее место в крестьянском хозяйстве. Даже у рядового крестьянина, писал Н. А. Рожков, не было недостатка в скоте. К примеру, крестьянин Василий Никитин продал Кирилло-Белозерскому монастырю свою вотчину в Золотице и Переписи середины XVI в. отмечали количество заготовленного сена в каждой деревне, что позволило судить об уровне развития скотоводства в том или иной волости. В среднем по Турчасовскому стану одна деревня, состоящая из 2- дворов, заготовляла от 30 до 60 копен сена 135.

Промыслы были важной частью крестьянского хозяйства. Во всяком случае, при сделках на землю, зафиксированных актами, почти всегда указывалось, что земли переходили вместе с «ловищами» и «путиками».

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. /АН СССР, Ин-т истории СССР. – Л: Наука, 1988. – C. 154.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 418-474.

Там же. – С. 418-474.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40-52.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 420.

Рожков Н. A., Сельское хозяйство Московской. Руси в XVI в. – С. 93.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 418-474.

Владение землёй означало право на промысловые угодья, и трудно предположить, что это право не реализовывалось 136.

Значительную роль в жизни населения края играло рыболовство. Рыбные промыслы велись на море, на р. Онеге и на озёрах. В источниках часто говорится о «езовых ловлях» на р. Онеге. Езом называлось специальное устройство в виде небольшёго забора, из вбитых в дно реки кольев к которым прикреплялись конусообразные плетёные ловушки на рыбу. Особое место занимала порожская сёмужная ловля. На порогах ставился забор – устройство для ловли сёмги, напоминающий ез, но больших размеров. Забором перегораживалась вся река, в виде ломаной линии. Использовался также перемёт – невод 140.

платили оброк государству. Согласно «Платёжной книге Каргопольского уезда» за 1555-1556 гг. за рыбную ловлю взымался денежный оброк – 39 руб.

36 коп. Кроме денежного оброка, с крестьян Турчасовского стана также брался натуральный оброк – десятая рыба. С волостей Вонгуда, Подпорожье, Надпорожская натуральный оброк составлял 120 сёмг. Оброком облагались перемёты на сёмгу (по 15 алтын с перемёта). Кроме того, был денежный оброк за ловля вьюнов. Эта ценная порода рыб в большом количестве водилась на «Петровских порогах» в Надпорожской волостке. Сёмга и вьюны доставлялись в Москву «к казначеям, а казначеем та рыба отсылалась к дворецкому на Большой дворец» 142.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 1-27 ;

Копанев А. И. Крестьяне Русского Севера в XVII в. – Л.: Наука, 1984. – С. 295-298.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 50, 249-250.

Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. – СПб.: Наука, Издательство Российской Академии, 1885. – 415 с.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 150-155.

В середине XVI в. окружающие леса были богаты дичью и зверем.

также имел место и в волостях Турчасовского стана. В числе владений Соловецкого монастыря в конце XVI в. перечисляются «бобровые ловли на р.

Сыфтуге» 144 (правый приток р. Кожа).

Сбор дикорастущих (ягоды, грибы), также, был одним из основных занятий населения Каргопольского уезда. Нет свидетельст о том, облагался ли этот промысел оброком, но в перечне повинностей крестьян Турчасовского стана Крестному монастырю во второй половине XVII в. числится сбор рыжиков и ягод 145.

С земледелием было тесно связано развитие мукомольного дела в Турчасовском стане. Многочисленные реки способствовали строительству мельниц. В середине XVI в. в Каргопольском уезде насчитывалось 30 мельниц, в Турчасовском стане – 8. «Мельницы оброчные» отмечены в устье реки Золотица – 2, в устье реки Пушлахта – 1, в устье реки Куши – 1, в устье реки 1 148.

В середине XVI в. р. Онега являлась важной артерией, соединяющей один из главных соледобывающих районов страны – Поморье с центром. Соль с побережья Онежской губы и внутренних областей Турчасовского стана Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 52-53.

Вотчинная дозорная книга ("обежная") старца Капитона на владения Соловецкого монастыря в Турчасовском стане Каргопольского уезда // Земледельческое производство и сельскохозяйственный опыт на Европейском Севере (дооктябрьский период) : межвуз. сб.

науч. трудов. Вологда, 1985. – С. 136-158.

Иванов В. И. Монастыри и монастырские крестьяне Поморья в ХVI–ХVII веках. – С. 401.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 53.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 50-55 ;

Сотные 1561-1562. – С. 445.

Вотчинная дозорная книга («обежная») старца Капитона на владения Соловецкого монастыря в Турчасовском стане Каргопольского уезда. – С. 136-158.

поступала в Порог и Турчасов. Далее соль шла в Каргополь и распостранялась по всей стране. Переписи и акты свидетельствуют о масштабах развития соледобычи в волостках, прилегающих к Турчасовскому посаду 150.

Среди населения также были распостранены различные виды ремёсел. В документах называются такие виды профессий как скорняк, кузнец, плотник, кожевник, мясник, портной 151.

Очевидно, что промыслы и ремёсла являлись существенным дополнением к земледелию и скотоводству у населения Северного Поонежья, а в поморских землях, вероятно, основными статьями доходов крестьян. По рассказам крестьян Турчасовского стана, записанных переписчиком старцем Капитоном в конце XVI в. люди, которые «одною деревенскою пашнею промышляют, а иного никоторого у них промыслу нет, и они потому ж что и половники людям должны живут… что хлеба упашет, и то у него в дань да в оброк изойдёт, а с ыных деревень и столько не сходитца хлеба, чем и дань заплатити... А недород хлебу почасту живет да и морозом побивает и одною пашнею деревенскою без промыслу прожитии не о чем» 152.

1.2. Определение путей заселения в Поонежье Определение возможных маршрутов, по которым проходило освоение Поонежья, является важной задачей, без решения которой невозможно ответить на вопрос, как происходило формирование населения на этой обширной территории ? Под понятием «колонизация» понимается «массовое крестьянское переселение», «процесс расширения этнической территории».

Информация о многих путях не встречается в письменных источниках, и единственным свидетельством их былого существования могут служить Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 53 ; Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVII вв. – С. 50-54.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 133, 247, 252.

Там же. – С. 120, 212, 55, 70.

Вотчинная дозорная книга («обежная») старца Капитона на владения Соловецкого монастыря в Турчасовском стане Каргопольского уезда. – С. 147.

топонимические данные, различные исторические, географические и этнографические сведения XIX-XX вв.

«При первом взгляде на карту становится ясно, что только реки могли быть в XIV-ХVI вв. дорогой, по которой устремился поток новгородских колонистов. Тележных дорог не было. Для того, чтобы перебраться из бассейна одной реки в другую, приходилось переходить сузём (лесной водораздел) волоком» 153.

Путь новгородцев с юга на север шел по рекам Волхову и Свири в Онежское озеро. Дальше было несколько путей. Первый из них лежал севернее – по р. Водле до р. Мышьи Черева и через оз. Волошово, или Волоцкое, и Кенозеро выходил к р. Онеге 154. В «Писцовых книгах Обонежской пятины» путь к Онеге назывался «Волочок Кемской» и считался старой дорогой, «в гости тою дорогой ныне не ездят – ездят новою дорогой» «Новой дорогой», по мнению А. Н. Насонова, был вытегорско-каргопольский путь. Далее, вниз по Онеге и по р. Моше путь уходил в сторону ВельскоВажского края, а ниже по Онеге через волок, соединяясь с р. Емцой, направлялся на Северную Двину. Кроме того, по р. Онеге он шёл к Белому морю 157.

Второй путь шёл через Вытегру, впадающую в Онежское озеро, «затем волоком на оз. Лаче и оттуда Каргополем на Онегу». Остаётся выяснить, где находился этот волок ? В подобных случаях можно использовать результаты Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI-XVII вв.: Из истории сельских поселений. – М.: Наука, 1962. – С. 43-96.

Насонов А. Н. Русская земля и образование территории Древнерусского государства. – М.: Наука, 1951. – С. 91.

Писцовые книги Обонежской пятины 1496 и 1563 гг. / Подгот. к печ. А. М.

Андрияшев, Под ред. М. Н. Покровского. – Л, 1930. – С. 177.

Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI-XVII вв.: Из истории сельских поселений. – С. 102.

Насонов А. Н. Русская земля и образование территории Древнерусского государства. – С. 91.

Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI-XVII вв.: Из истории сельских поселений. – С. 44.

современных топонимических исследований, в которых предпринимается попытка выявить древние топоосновы со значением ’путь, дорога, волок’.

Одним из таких топонимических маркеров водно-волоковых путей является топонимическая основа ухт -, для которой реконструировано значение ‘волок’.

Она присутствует в целом ряде гидронимов, в том числе в названии реки Ухта.

В самом верховье р. Ухта практически смыкается с р. Чемсора, которая относится к бассейну Онежского озера (Приложение 3 ; рис. 1). По мнению И.

И. Муллонен, в пользу данного предположения свидетельствует то, что в этом месте, по предполагаемому волоку, проходит сухопутная дорога. Другим примером, где основа - ухт указывает на водораздельные волоковые объекты, является Ухтомский волок в Белозерье, который активно использовался древнерусским населением в XI–XIII вв. Он разделяет две реки с основой – ухт : Ухтому, которая течёт из оз. Волоцкого в Белое озеро и Ухтомицу, вытекающую из оз. Долгое в оз. Воже (бассейне реки Онеги).

Далее, из оз. Воже маршрут древнерусской колонизации, по всей видимости, проходил по р. Свидь в оз. Лаче и Онегу (Приложение 3 ; рис. 1).

Казалось бы, ситуация понятна, если бы не одно обстоятельство. Участок реки Онеги, от самого верховья до устья р. Волошки, на протяжении 30 км представляет собой серию сплошных порогов и только за устьем р. Волошки Онега становится спокойной. Не исключено, что путь из оз. Лаче в Онегу мог иметь обходной вариант, возможно, по одному из притоков оз. Лача – р.

Кинема. В верховье р. Кинема очень близко подходит к р. Волошке. Скорее всего, именно в этом месте, через болото Кинемская Чисть, и пролегал волок, соединявший две реки (Приложение 3 ; рис.1). Кроме того, через р. Лейбушу р.

Кинема соединялась с реками Волошкой и Онегой. Благодаря этому Муллонен И. И. Топонимия Присвирья : проблемы этноязыкового контактирования. – Петрозаводск : КарНЦ РАН, Ин-т яз., лит. и истории, 2002. – С. 210-213.

Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI - XIII веках. По материалам археологических памятников на волоках Белозерья и Поонежья. – М.: Научноиздательский центр Скрипторий, 1997. – С. 77-120.

Гунн Г. П. Каргополь-Онега. – М.: Искусство, 1974. – 87 с.

обстоятельству, ещё в конце XIX – начале XX вв. она имела важное хозяйственное назначение: по реке и её притокам сплавлялся лес до оз. Лача и по Онеге к Белому морю 162.

В новгородский период освоения Севера эти водные артерии активно использовались, вначале, видимо, в промысловых целях, а впоследствии русским крестьянством Белозерья в освоении территорий верховья Онеги и бассейна р. Волошки.

В данном случае, весь водно-волоковой путь от оз. Вожа до устья рек Волошки и Онеги сопровождается названиями болот с термином чисть (Долгая Чисть, Свидская Чисть, Средчисть, Еломенская Чисть, Кинемская Чисть, Камская Чисть). Примечательно, что в среднем и верхнем течении р. Волошки подобная топонимическая модель полностью отсутствует и вновь появляется на участке, где река сближается с верховьем Кинемы. Отсюда и до устья Волошки количество наименований болот с термином - чисть снова возрастает (Малошальская Чисть, Новочисть, Большая Чисть) (Приложение 3 ; рис. 1).

По определению Ю. И. Чайкиной, «чисть – это моховое болото, не заросшее лесом». Уже в XV в. cлово «чисть» отмечено в документах Ферапонтова монастыря и писцовых книгах города Белозерска. В это же время оно присутствует в псковской деловой письменности, но не используется в предполагает, что слово «чисть» было привнесено в среднее Белозерье выходцами из новгородских и псковских земель уже в XV в. или значительно раньше. Ареал распространения этого древнерусского термина помечает один из путей новгородской экспансии восточного побережья озёр Воже, Лаче, верховья Онеги, среднего и нижнего течения р. Волошки. «Сотная из Писцовых книг Белозерского уезда» за 1544 г. отмечают волость Крестьянские промыслы Каргопольского уезда Олонецкой губернии. – Вып. 1. – Петрозаводск, 1902. – 247 с.

Чайкина Ю. И. Вопросы истории лексики Белозерья // Очерки по лексике севернорусских говоров. – Вологда, 1975. – С. 3-187.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 21.

Устьволжскую (35 деревень) с набором прозвищ характерных для Белозерья (Белава, Усачёвы, Онишины, Шушерины, Пироговы, Махонины, Сапулины, Костины). Идентичность в антропонимии двух регионов – доказательство прямых связей с Белозерьем.

К востоку от оз. Лаче и р. Волошка мы вновь сталкиваемся с крупным водным объектом с основой - ухт или - охт. Речь идёт о р. Охтомица (правый приток Волошки). Его географическое расположение позволяет предположить, что он должен был использоваться как средство сообщения в разные периоды истории. Впадая, с востока в Волошку (крупная водная магистраль из Белозерья в Онегу), р. Охтомица в своём истоке практически соприкасается с началом р.

Вель, которая в свою очередь, вместе с р. Вага входит в водную систему Северной Двины. В данном случае р. Охтомица, как приток Волошки была звеном этого важного водно-волокового пути из Белозерья в Северную Двину.

Он мог выглядеть следующим образом ; Белое озеро – р. Свидь – оз. Воже – оз.

Лаче – р. Онега – р. Кинема – р. Лейбуша – р. Волошка – р. Охтомица – р. Вель – р. Вага – р. Северная Двина (Приложение 3 ; рис. 1). В районе устья р.

Охтомицы, где, судя по переписям середины XVI в. находилась самая многочисленная группа деревень волости Охтомица 166 и встречается несколько названий болот с термином «чисть», также наблюдается скопление названий с древнерусским суффиксом - ец, - ица (Пелевица, Вохтомица, Полошица, Котовица, Пертовец, Пеноватица) (Приложение 3 ; рис. 1). Этот суффикс, по мнению А. К. Матвеева характерен для территорий раннего освоения древнерусским населением. Названия с этим суффиксом могут считаться архаичными. В бассейне р. Охтомица есть два географических объекта, в названии которых содержится прямое указание на существующий в этом месте Сотные 1561-1562. – С. 370-378 ; Сотная из Писцовых книг Ф. Ф. Хидырщикова и г. л.

Клементьева на земли Кирилло-Белозерского монастыря в Белозерском уезде 1544 г. // Материалы по истории Европейского Севера СССР : Северный археографический сборник.Вып. 2. – Вологда, 1972. – С. 184-204.

Сотные 1561-1562. – С. 383-386.

Матвеев А. К. Архаическая русская топонимия на северо-востоке Европейской части // Вопросы языкознания. – 1987. – № 2. – С. 67.

путь. В устье р. Охтомица расположено оз. Маткозеро (приб.-фин. matk ‘путь‘), а в самом верховье, там, где, вероятно, проходил волок от верховья Охтомицы и оз. Вельского к верховью Вели – ручей Матка (Приложение 3 ; рис. 1).

Подобное расположение гидронима с прибалтийско-финской основой matk - на сухопутном участке водно-волокового пути свидетельствует о том, что волок «использовался в прибалтийско-финское время». В этом контексте следует отметить особенность размещения топонима с основой matk- рядом с поселениями в верховье р. Охтомицы, районе, который в переписях середины XVI в. называется «Валдиево» (Приложение 3 ; рис. 1). В основе ойконима лежит древний прибалтийско-финский антропоним Vald (приб.-фин. vald ‘сила, мощь, господство‘) 170.

Вернёмся к «Кенскому волоку», где в районе Кенозера начинался другой водно-волоковой путь в Устьмошу и низовье Онеги. Преимущественно он был водным и проходил через р. Поча и оз. Поча, откуда вытекала р. Ундоша.

Первая часть пути завершалась в оз. Ундозеро (Приложение 3 ; рис. 2). От Ундозеро, по р. Икса, с одной стороны, он уходил на восток, в район Устьмошского стана к современному посёлку Оксовский (Приложение 3 ;

рис. 2). На север, по существующей системе рек и озёр : оз. Ундозеро – р. Енза – оз. Ензозеро – р. Плоская – оз. Плоское – р. Черневка – оз. Черневское – р.

Межозерка – оз. Межозерское он, по всей видимости, сообщался сухопутным волоком с южной частью оз. Кожезеро, а по р. Коже с р. Онегой (Приложение ; рис. 2). Подтверждением этому являются гидронимы Кожеозеро и Кожа. И. И.

наименованиях верхних водных объектов.

гидронимы – прохождение через них водно-волоковых путей, соединяющих Муллонен И. И. Топонимия Присвирья: проблемы этноязыкового контактирования. – С.

212.

Сотные 1561-1562. – С. 383-386.

Муллонен И. И. Очерки вепсской топонимии. – СПб. : Наука, 1994. – С. 94.

различные водные системы. По всей видимости, путь был более труднодоступным, чем «Кенский» волок, но многочисленность древнерусской топонимии в районе бассейна рек Ундоша, Икса, Кожа и озера Ундозеро показывает, что он уже действовал на ранних этапах колонизации Севера. В древнерусским суффиксом - ица, - ец, которые «помечают путь новгородского продвижения на восток и северо-восток». В основном они встречаются в районе рек Ундоша, Икса и оз. Ундозеро (Тоновец, Треугольница, Еловец, Сосновец, Каливец, Бобровец, Тугаринец, Шортомец, Кривец).

Другим признаком использования данного водно-волокового пути древними новгородцами является распространённость в бассейне р. Ундоша русскоязычных названий с древненовгородской основой острец, остреч – ‘окунь‘ (Остричное, Острочиное, Большое Острочиное, Малое Острочиное) (Приложение 3; рис. 2). Они повсеместно присутствуют в местах прохождения наиболее крупных водно-сухопутных артерий. «В своё время основа «острец»

была достаточно продуктивной в русской топонимии в Новгородских владениях. Она часто встречается вдоль водного пути из Онежского озера в Белое море». Лексема имеет «выход на решение этноисторических задач», «помечает места относительно раннего русского освоения». Последний участок пути – р. Кожа представляет собой систему порогов, каждый из которых имеет своё название. Наряду с иноязычными (Рашпур, Юг, Кямус, Чопуй, Сиванга, Тесла), есть русскоязычные наименования, в том числе с древненовгородским суффиксом - ица, - ец (Котёл, Нестеруха, Кобыляк, Железные ворота, Борец, Ольховец, Кривец). Из-за многочисленности порогов водный, путь по р. Коже неизбежно должен был сопровождаться идущим вдоль Муллонен И. И. Топонимия Присвирья : проблемы этноязыкового контактирования. – С.

293.

реки волоком, который и в наши дни сохранился как действующая «зимняя»

дорога.

В письменном источнике при описании Кожеозерского монастыря говорится «за монастырём на злобине, на волоке двор скотцкой». В начале XX века по этому «зимнику» шёл путь до Кожеозерского и далее до Соловецкого монастыря. Крестьянин Тверской губернии Сергей Шустров описывает своё трудное путешествие в Соловецкий монастырь, на богомолье.

Пройдя 40 вёрст трактом вверх по берегу Онеги и свернув на запад, 70 вёрст шёл без дороги по тропинке дремучим лесом до самой обители. На этой дороге встретил только одного человека. В монастырской избе жил кожеозерский монах, для приёма на ночлег паломников. Переночевав в избе, он прибыл на другой день в Кожеозерский монастырь 175.

Возможно, результатом использования этого водно-волокового пути было образование двух центров заселения. В переписях cередины XVI – первой четверти XVII в. отмечены волость в Ундозере, волостка на реке Коже и соседняя волостка Чекоево. Прозвища Чекоевы, Лендоевы, Дятлевы, Левковы, Ребуевы, Перхуревы, Пянтины, Жеравковы были распространены в волостях Устькожская, Чекоево, а также в Восточной Карелии. Они не встречаются в других волостках низовья Онеги – Вазеница, Пияла, Кутованга, Фехталима, Рагонима. Прозвания жителей Ундозерской волости указывают на происхождение её населения из районов Кенозера и Устьмоши. В «Писцовых книгах Устьмошского стана» за 1622 г. называется Якимка Российский Государственный архив древних актов. Ф. 350. Оп. 1. Ед. хр. 168.

Каргопольский уезд. 1712. Книга переписная посадских людей Турчасовского посада, церковнослужителей, монахов, дворцовых и монастырских крестьян Устьмошского, Мошинского, Турчасовского станов Каргопольского уезда. – Л. 631.

Шустров С. Моё путешествие на богомолье в Соловецкий монастырь // Архангельские Епархиальные Ведомости. – Архангельск. – 1912. – № 21. – С. 265-282.

Писцовые книги Устьмошского стана Каргопольского уезда за 1622 г. // Памятная книжка Олонецкой губернии. – Петрозаводск, 1869. – C. 123-129 ;

Писцовые книги Обонежской пятины. – С. 177-179 ; Сотные 1561–1562. – С. 464Сотные 1561–1562. – С. 464-471 ; Писцовые книги Обонежской пятины. – С. 188-199.

Сотные 1561–1562. – С. 431-467.

Кенозерец, Ивашка Кенозерец, Устьмошанин Михалка Гаврилов, Устьмошанин Мелешка Чешихин 179.

колонизации, как уже говорилось выше, имел два направления – на север – по р. Онеге к Белому морю и на восток – по р. Емца на Северную Двину. Но и здесь, вероятно, могли иметь место трудности, связанные с вынужденным передвижением по сухопутным путям, особенно к низовью Онеги. Причиной этому были Бирючевские пороги. За р. Мошой (правый приток Онеги), ниже посёлка под названием Наволок расположена деревня Пустынка. С этого места начинался знаменитый «Емецкий» волок (Приложение 3 ; рис. 4). Отсюда новгородцы тянули суда в р. Емцу и далее плыли к Северной Двине. Прямо за Пустынкой на протяжении 30 км тянутся пороги и перекаты, самый большой из которых, называется Большая Голова. На протяжении всего этого расстояния из воды выступают «каменные столбы», а берега реки скалисты и неприступны. По словам местных жителей, переплыть это место можно только на небольших «плотиках». Сложно сказать, насколько непреодолимы были пороги в древности, но встречающиеся на месте предполагаемых сухопутных путей названия географических объектов, могут служить косвенным подтверждением их существования. К числу важных топонимических меток, маркирующих большинство волоков, относятся гидронимы с прибалтийскофинской оcновой matk ‘дорога, путь, волок‘. К западу от современного посёлка Улитино, где сегодня заканчивается дорога, идущая из посёлка Оксовский, лежит озеро под названием «Маткозеро». Примерно в километре к северу от него, расположено озеро «Острячье» (Приложение 3 ; рис. 2). Похожая ситуация наблюдается к востоку от Онеги, в том месте, где р. Шелекса впадает в Емцу. В устье Шелексы сегодня расположен посёлок Савинский, через него проходит грунтовая дорога в Онежский район к селу Ярнема. Судя по всему, Писцовые книги Устьмошского стана Каргопольского уезда за 1622 г. – С. 477-478.

Гунн Г. П. Каргополь-Онега. – С. 100.

Завьялова Светлана Михайловна, г. р. 1956 Онежский район Архангельская обл. с. Ярнема ; Приложение 1.

древнерусское население было хорошо знакомо с этим волоком. В самом начале он маркируется двумя объектами, лежащими вдоль дороги – озёрами Малое Острячье и Большое Острячье и в конце, примерно в пятнадцати километрах от Онеги и села Ярнема, дорогу пересекает р. Сиверица (диал.

сивер означает север) (Приложение 3 ; рис. 4). Возможно, нахождение отдельных географических объектов, в названиях которых присутствует информация о частях света, в районе сухопутных путей – явление не случайное.

Они могли служить ориентирами (название реки – Сиверица указывала на северное направление, т. е. к северу от дороги).

Кроме того, р. Шелекса сама являлась доступной водной артерией для проникновения на территории, лежащие к северу от бассейна Емцы. В верховье река соединяется трехкилометровым волоком с системой водоёмов : оз.

Торосозеро – р. Сухая – оз. Долгое – оз. Тегрозеро – оз. Белое – оз. Карасёво – оз. Андреяновская и, таким образом, близко подходит к бассейну р. Кодина, сообщаясь с ней сухопутным путём (Приложение 3 ; рис. 4).

Использование этих водно-сухопутных путей в прошлом, согласуется с картиной расселения в середине XVI в. Современные населённые пункты Улитино – Ярнема или Погост (так называет эту территорию местное население), входили в состав волостки Ордомский погост (35 деревень) Здесь заканчивался сухопутный путь – из густонаселённого Устьмошского стана. В грамоте князя Святослава за 1137 г. говорится о новгородском становище «на Волоци в Моши». «Другой Моши,– пишет А. Н. Насонов, – кроме втекающей в Онегу, мы не знаем». С востока, где на месте посёлка Савинский писцовые книги середины XVI в. размещают волостку на р.

Шелекса (10 деревень) 185, шёл другой волок. И, наконец, в верховье Шелексы, Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. – С. 156.

Сотные 1561-1562. – С. 414-420.

Уставная грамота Святослава Ольговича 1137 года // Насонов А. Н. Русская земля и образование территории Древнерусского государства. – С. 92.

Сотные 1561-1562. – С. 420-422.

северо-западу от него, на р. Кодина – волостку Поле (4 деревни). Возможно, как результат переселения крестьянских семей из устья Шелексы в бассейн Кодины, к середине XVI в. в волостках Шелекса и Поле сложился сходный «фамильный» состав. В волостке Шелекса, в числе деревень, названия которых имеют антропонимическое происхождение, переписи середины XVI в.

распространёнными прозвищами в волостке Поле были Носковы и Князевы 189.

Сведения о населённом пункте Щукозеро и проходившем через него волоке под названием «Щукозерская дорога» мы находим в «Купчей» за г., где говорится о продаже турчасовцем Василием Тимофеевым владений своего отца в «Польском усолье», состоявших из варницы и участка леса по предварительно определить месторасположение «Щукозерской дороги». Под «Польским усольем» подразумевалась территория соляных разработок в волостке Поле на р. Кодина (правый приток р. Онеги). Река Куруса является левым притоком Кодины. В настоящее время заброшенное село Щукозеро, чьим именем и была названа эта дорога, находится в 30 км к юго-востоку от села Поле на р. Кодина (Онежский район, Архангельская область) (Приложение 3 ; рис. 4). С юго-востока, рядом с селом Поле, где заканчивается «Щукозерская дорога», в р. Кодина впадает Матручей. Далее к юго-востоку можно отметить два русскоязычных гидронима : оз. Дорожное и ручей Дорожный (Приложение 3 ; рис. 5), происхождение которых, видимо, связано с русскоязычным периодом истории населения низовья Онеги. Не исключено, что перед нами классическое переводное название (калька) в прошлом прибалтийско-финского Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 98-99.

Сотные 1561-1562. – С. 472-473.

Сотные 1561-1562. – С. 472 ; Акты социально-экономической истории России конца XV-XVI в. – С. 93.

Акты социально-экономической истории России конца XV-XVI в. – С. 98-99.

Сотные 1561-1562. – С. 472-473.

топонима с основой – matk. Данный путь, вероятно, уже существовал в более древние времена и использовался местным прибалтийско-финским населением Поля и Щукозеро. А. К. Матвеев отмечает в районе населённого пункта Поле много субстратных названий урочищ, «которые в старину, видимо, были местожительством чуди впоследствии обрусевшей» 192.

Щукозерская дорога сохранилась до наших дней и представляет собой «зимник», непригодный для большинства видов автомобильного транспорта.

Начинается она примерно в километре от села Поле и помимо Щукозера пересекает две деревни – Усолье, по словам местных жителей – бывшая Курсановская, а в писцовых книгах середины XVI в. – Куруса Каневская и нежилую деревню Чюново (Приложение 3 ; рис. 4). Сложно сказать, какую протяжённость имела Щукозерская дорога в середине XVI в. Не исключено, что она начиналась в Щукозеро и заканчивалась в волостке Поле. Сегодня через это заброшенное село тянется дорога до посёлка Обозерский, неизвестно поддерживался в относительно хорошем состоянии, в настоящее время, на отрезке Поле – Щукозеро, полностью запущен и не приспособлен для транспорта. От посёлка Обозерский идёт трасса, которая уходит к низовью Северной Двины, соединяясь с посёлком Брин Наволок и деревней Волок (Приложение 3 ; рис. 4). Можно допустить, что и в прошлом здесь проходила дорога, связывающая два региона : нижнеонежский и нижнедвинский, но начиналась она, скорее всего, к западу от Щукозерской дороги, от берегов Онеги, где в наши дни, в 12 км от устья р. Кодины ещё сохранились остатки деревень Пянтино и Наволок. Происхождение последнего ойконимического названия, на наш взгляд, вполне могло зависеть от проходившего на восток водно-волокового пути. С похожим примером мы сталкивались ранее, когда Матвеев А. К. Субстратная микротопонимия как объект комплексного регионального исследования // Вопросы языкознания. – 1989. – № 1. – С. 84.

Сотные 1561-1562. – С. 472.

Первушина Зинаида Васильевна, г. р. 1930 Онежский район Архангельская обл. с. Поле ;

Приложение 1.

речь шла о «емецком» волоке и расположенных рядом деревнях Пустынка и Наволок (Приложение 3 ; рис. 4). Слово «наволок» имеет несколько обьяснений Современное население села Анцифоровский Бор, рядом с которой находится деревня Наволок, считает, что деревня получила своё имя благодаря тому, что каждую весну во время разлива Онеги на берег наволакивает много льда и грязи – отсюда и пошло название «Наволок». Но то, что деревни с таким названием довольно часто располагаются в конце или начале ныне существующих дорог придаёт этому термину, применимо к посёлкам и деревням, ещё одно значение – населённый пункт через который проходил волок. В данном случае путь мог начинаться в деревне Наволок на Онеге и завершаться в низовье Северной Двины в посёлке Брин Наволок и деревне Волок, а Щукозерская дорога была его частью. В селе Щукозеро (Большие Озерки) сохранилось предание о происхождении поселения от беглых пугачёвцев, которые осели в этих глухих местах, скрываясь от властей. Но первоначально их путь лежал в Соловецкий монастырь. В старину от низовья Северной Двины до Онеги через Щукозеро шёл Челмогорский» тракт. По этому пути, по словам местных жителей в разные времена в их места приходили сначала участники Пугачёвского восстания, а впоследствии беглые крестьяне.

По Челмогорскому тракту, проезжая через Щукозерье направлялся с обозом в столицу М. В. Ломоносов 199.

С другим примером, где термин «наволок» мог указывать на прохождение волока, мы сталкиваемся в бассейне р. Мехреньга (правый приток Емцы; бассейн Северной Двины). Он соединял Емцу и верховье р. Шорды. В Чайкина Ю. И. Вопросы истории лексики Белозерья. – С. 114.

Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. – М.: Мысль, 1984. – 654 с.

Муллонен И. И. Топонимия Присвирья: проблемы этноязыкового контактирования. – С. 113.

Иконников Виталий Александрович, г. р. 1954 Онежский район Архангельская обл.

с. Павловский Бор ; Приложение 1.

Узикова Луиза Ивановна, г. р. 1927 Плесецкий район Архангельская обл. с. Щукозеро ;

Приложение 1.

том месте, где он завершался, в писцовых книгах середине XVI в. упоминается поселение с названием Великий Наволок в волостке Никольский погост.

Вероятным результатом существовавших связей через Емцу с низовьем Онеги, в верховье рек Мехреньги и Шорды к середине XVI в. образовалась группа деревень с названиями Натнема, Аланема, Леннема, Параненя, Тешепельда, прибалтийско-финскими терминами «нема» и «пелда» встречаются только в одной области Каргопольского уезда – в низовье Онеги (Пертнема, Хехтонема, Рагонима, Пачепельда, Пирзопельда, Качепельда, Сырнема, Пурнема). Не исключено, что вместе с пришедшими по существующему волоку группами населения с низовья Онеги, в верховье рек Мехреньги и Шорды были перенесены те формы адаптации прибалтийско-финских названий, которые там сложились уже раньше.

Можно предположить, что когда образовалось основное число поселений с постоянным крестьянским населением, стало возможным обустройство более или менее доступных сухопутных путей и по ним стало возможно перемещаться не только пешим, но и тележным ходом. Если раньше через Поморье проходили в основном колонизационные пути, то со второй половины XVI в. оно пересекалось сетью административных и торговых путей к Белому морю и в Сибирь 201.

Таким образом, на Севере стали возникать первые дороги, своим состоянием, скорее напоминающие современные «зимники». Из описаний русских путешественников конца XIX в. видно, что они представляли.

Шустикова, посвященном путешествию в 1894 г. по Вельскому уезду Архангельской губернии. «Дороги в буквальном смысле слова и нет, а есть только небольшая и извилистая тропа («што заяц выклюксал» – по замечанию моего ямщика), по которой летом с трудом проходят, а зимой ещё с большим Сотные 1561-1562. – С. 406-407, 435-448.

Колесников П. А. Северная деревня в XV- первой половине XIX в. Вологда. 1976. – С. 9.

трудом проезжают в возможно узких санях, да и то «ступью», т. е. шагом и с топором в руках, так как ежечасно приходится выходить из саней и прорубать или очищать себе дальнейший путь». Далее приводится пример того, как при помощи географического названия маркируется волок: «От церкви волок вёрст, посреди которого есть громадная гора, называемая «волоковая», спуск к коей тянется на версты, хотя и отлого» 202.

Упоминалось, что один из путей новгородцев к Белому морю, а точнее к берегам восточной части Онежской губы шёл по Онеге. Параллельно ему «от северной оконечности Онежского озера, от нынешнего Повенца, через Маткозеро, проходили пути в Заонежские погосты на реки Выг, Суму и Нюхчу прямо к берегам Онежской губы». При этом некоторые исследователи считают преимущественным направление по реке Суме и придают особое продолжаются поморские земли с многочисленными населёнными пунктами на берегах Онежской губы, под названиями Карельский берег – до устья Онеги, Онежский и Летний берег – от Онеги до Архангельска. При большой протяжённости побережья Белого моря с запада на восток уже в прошлом здесь неизбежно должны были существовать пути сообщения как водные, так и сухопутные. Главным из них, естественно, был морской. Впоследствии здесь стали возникать первые поселения древнерусских колонистов, в основном в низовьях многочисленных порожистых рек 206.

По всей видимости, эти процессы имели место и на территории Карельской стороны, так в документах назывались земли к западу от устья Шустиков А. Тавреньга Вельского уезда // Живая старина. – СПб. – 1895. – Вып. 2. – С.

171-176.

Платонов С. Ф. Прошлое русского Севера. Очерки по истории колонизации Поморья. – Петроград : «Время», 1923. – С. 15.

Голубцов И. А. Пути сообщения в бывших землях Новгорода Великого в XVI-XVII в. // Вопросы географии. – Сб. 20. – М., 1950. – С. 271-302 ; Витов М. В., Власова И. В. География сельского расселения Западного Поморья в ХVІ-ХVІІІ веках. М., 1974. – С. 1-187.

Витов М. В., Власова И. В. География сельского расселения Западного Поморья в ХVІХVІІІ веках. – М.: Наука, 1974. – С. 145.

Ключевский В. О. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае. Опыт исследования : Первый сборник статей. – Петроград. – 1918. – С. 4.

Онеги 207. В устье рек : Куша, Малошуйка и Нименьга в середине XVI в.

переписи середины XVI в. отмечают «волостку Куша, а в ней тяглых деревень», «волостку Неменга, а в ней тяглых 9 деревень и треть деревни», «на море на Корельской стороне на Ворзогорах», «на море на Корельской стороне в Шуике» 208. По преданию записанным писателем С. В. Максимовым в середины XIX в., село Нименьга было заселено ещё во времена Ивана Грозного. Рядом с устьями рек Куша, Малошуйка, Нименьга можно отметить скопление топонимов с древненовгородским суффиксом - ец, - ица, образованных как от русскоязычных, так и иноязычных основ : урочище Варницы, гора Калиница, мыс Браница, ручьи Кушкоманец, Сейгозенец, Шундонец, Виртанец, острова Пулонец, Пасканец, Ворвойница, Малый Кайнец и Большой Кайнец. В основе последнего названия допустимо реконструировать саам. keaain – ‘дорога‘.

Топонимы с подобной основой, по мнению И. И. Муллонен, как правило, имеют придорожное расположение. В Заонежской губе Онежского озера есть остров с названием Кайнос. Он лежит на старом водном пути из района Палеострова к Чёлмужскому берегу. Возможно, что и в Белом море остров Кайнец выступал в роли маркера, одного из водных маршрутов. Далее, приведём описание С. В. Максимова села Нименьга, где говорится о почтовой дороге рядом с населённым пунктом. Почтовый тракт тянулся от Нименьги, дальше на Малошуйку, Кушереку и Унежму и в середине XIX в. Он представлял собой сплошную гать, которая «пересекалась рушившимся мостом, перекинутым через речонку». После путешествия по берегу Белого моря в 1884 г. краевед В. В. Суслов даёт оценку состоянию дороги от Нименьги до Малошуйки и Кушереки: «Страшные беспокойства, которые мне пришлось испытать в этой дороге, ещё усложнялись разными переправами через реки. Тут Сотные 1561-1562. – С. 450-459.

Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556. – С. 278-288.

Максимов С. В. Год на Севере. – Архангельск : Северо-Западное книжное издательство, 1964. – С. 339.

Муллонен И. И. Топонимия Присвирья: проблемы этноязыкового контактирования.

– С. 248.

Максимов С. В. Год на Севере. Архангельск. – С. 334, 353.

и помину нет о мостах, а разсчитывают переезд ко времени полного отлива воды, через отмели, а если этого нельзя сделать, то пассажиры, багаж, лошади и телеги поочерёдно перевозятся на лодках, через большия же реки на паромах, или на особых карбасах с помостом; при таких путях сообщения мы делали станцию в 22 версты более 10 часов». Топонимические данные также подтверждают возможность существования сухопутного пути на южном топонимических маркеров волоковых путей свидетельствует о его древнем происхождении. Многочисленные наименования с основами uht и matk ‘дорога, путь‘, имеющие разные языковые истоки, цепочкой тянутся с запада на восток, сопровождая весь бывший почтовый тракт от Кушереки до Нименги, и почти доходят до устья Онеги (оз. Маткозеро – р. Ухта – ручей Ухручей – болото Ухтинское – оз. Ухтинское – оз. Подматочное) (Приложение 3 ; рис. 3). В качестве доказательного примера идентичности данных основ и исторической преемственности в использовании волоков различными этносами могут служить два замыкающих топонимическую систему озера, в действительности представляющих одно целое, но с различными названиями его отдельных частей : Ухтинское и Подматочное. Второе могло быть переводной прибалтийско-финской калькой первого.

Стоит обратить внимание на ещё одну, довольно распространённую в этих местах разновидность топонимов – кальки, критерием которой «можно считать наличие единичных вкраплений в массе субстратных топонимов (обычно гидронимов) определённого замкнутого ареала». Озёра и ручьи с названиями Каменный, Медвежий, Лисье, Окунёво, Лебяжье, Длинное, Щучье, Гагарье составляют значительную часть всех русскоязычных наименований Суслов В. В. Путевые заметки о Севере России и Норвегии. – С - Петербург : Типография А. Ф. Маркса, Ср. Подьяческая № 1, 1888. – 22 с.

Матвеев А. К. Взаимодействие языков и методы топонимических исследований // Вопросы языкознания. – 1972. – № 3. – С. 76-83.

этой территории. Их наибольшая концентрация приходится на район прохождения волокового пути. Причём такая закономерность наблюдается во (Приложение 3 ; рис. 6). Возможно, этому можно найти простое объяснение. В условиях двуязычия в первую очередь на русский язык переводились те названия географических объектов, с которыми чаще всего приходилось сталкиваться местному населению, и, как результат, близкое расположение к микротопонимии.

Важно определить, в каком из населённых пунктов в устье р. Онеги мог завершаться этот путь. Логично считать, что им являлся город Онега, но из сообщения В. В. Суслова видно, что от Онеги до сел Варзогоры и Нименьга дороги как таковой не было. Он пишет, что «с Онеги уже принято ездить в лодках (карбасах), но имея в виду посетить и те места, куда не заходят карбасы, я решился, насколько было возможно, ехать на лошадях. До села Варзогоры шла самая ужасная дорога, и только во время отливов моря по отмелям, представляющим собой твёрдый слой песку, можно было ехать довольно спокойно. Далее нас отказались везти на лошадях, так как дорога была не только крайне плохая, но и необыкновенно узкая». Остаётся ещё один населённый пункт, расположенный в 25 км от г. Онеги – село Порог. Погост с похожим названием упоминается в грамоте новгородского князя Святослава Ольговича 1137 г. «у Порого пустьць берут полсорочка». В середине XVI Суслов В. В. Путевые заметки о Севере России и Норвегии. – С. 42.

Существует точка зрения, согласно которой расположение всех поготов, указанных в документе связывается со средним течением Онеги, Подвиньем и водоразделом Северной Двины и Онеги. Местонахождение погоста «у Порогопустеце» определяется на Сухоне, либо на Онеге или в любом месте на территории Русского Севера ; Едовин А. Г. Заволочье в средневековой русской истории (X-XII вв.) : автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. – Архангельск : Издательский центр СГМУ, 2001. – 22 с.

Уставная грамота Святослава Ольговича 1137 г. // Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. – С. 92.

в. писцовые книги отмечают две волостки : Надпорожскую (11 деревень) и Подпорожье (7 деревень). В Надпорожской волостке записана деревня с названием Острецова Гора. Как уже говорилось выше, русское диалектное слово острец ‘окунь‘ характерно для областей наиболее раннего русского освоения, и чаще всего встречается вдоль водно-волоковых путей, но больший интерес вызывает другая русская диалектная лексема, которая встречается в этих краях – «тайбола». Cлово «тайбола»,– считает А. И. Подвысоцкий, – «в пинежском и мезенском диалектах означает дорогу через лесные дебри и болота, по которой можно проехать только зимой». Термин «тайбола»

присутствует в наименовании деревни – Подтайбола, что расположена на левом берегу Онеги рядом с д. Грибаниха, которая встречается в переписях середины XVI в. в Подпорожской волостке (Приложение 3 ; рис. 3). Судя по всему, наряду с терминами uht и matka, слово «тайбола» как раз является ещё одним топонимическим маркером данного волокового пути. Дополнительным доказательством может быть то, что в 1940–1941 гг. на этом месте была построена железная дорога от Беломорска до Архангельска, а ранее, по рассказам жителей села Верховья (Онежский район, Архангельская область) через их деревню шёл зимник – до Архангельска 220.

В заключение отметим, что водные и сухопутные пути имели основное значение в крестьянской колонизации Русского Севера. Очевидно, что, наиболее ранние русские населённые пункты возникали, как правило, вдоль водно-волоковых путей, которые, судя по всему, были намного древнее самих поселений. Вероятно, именно пути в основном определили сложившуюся к этому времени географию заселения Поонежья.

1.3. Формирование границ в Северном Поонежье Сотные 1561-1562. – С. 455-457.

Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. – С. 171.

Сотные 1561-1562. – С. 457.

Логинов Николаем Филипповичем, г. р.1912 Онежский район Архангельская обл. с.

Верховье ; Приложение 2.

Территория Турчасовского стана занимала северную часть Поонежья и охватывала нижнее течение и устье Онеги, а также берега Онежской губы.

Административно Турчасовский стан делился на две части (Верхний конец, Нижний конец) и волости. В переписях и актах середины XVI в. не сообщается, где проходила граница между Верхним и Нижним концами Турчасовского стана. Вероятно, отправной точкой служил Турчасовский посад.

Территория волостей, расположенных вокруг посада, считалась Верхним концом, к северу от них, вниз по Онеге – Нижним концом. В одном из документов перечисляются «окологородные» волости: «а в Турчасовских окологородных волостях в волости около посаду Турчасово в волости Тевзегорской, в волости Нермоши, в волости городок Рагониме, в волости Вардомской, в волости Биричове, в волости Шелекса, в волости Фехтолиме, в волости Прилуцкой, в волости Кутованге, в волости Ааклещове поле».В этом случае возникает вопрос о пограничном географическом объекте. Самой северной волостью Верхнего конца была Прилуцкая. Она располагалась на левом берегу Онеги, в устье р. Шомокши. Посад Турчасово стоял на левобережье, поэтому р. Шомокша, как левый приток Онеги, вероятнее всего, Турчасовского стана.

На севере Каргопольский уезд и Турчасовский стан соприкасались с Двинским уездом. Граница шла в районе погоста Золотица и называлась «рубежом». В документах говорится о «Двинском рубеже» и «Белозерском рубеже». «Двинской рубеж» разделял «Золотицкую» и «Летнюю» стороны Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40.

Грамота царя Михаила Фёдоровича каргопольскому воеводе Фёдору Пушкину с указанием «в Турчасове и в Усть-Моше поставить острошки новые в прежним месте, а в Каргополе ставить острог людьми Каргопольского посаду и уезда за исключением УстьМошского станов и волостей 1631 г., июня 9 // Мильчик М. И. Каргополь. Деревянная крепость и остроги по реке Онеге. – Санкт-Петербург : Изд. Лики России, 2008. – C. 83.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 159, 118.

, Каргопольский и Двинской уезды и проходил по ручью под названием Орлов. В записи говорится: «на морском берегу от Двинского рубежа по летней стороне за Орловым ручьём». «Белозерским рубежом» именовалась граница между Каргопольским и Белозерским уездами. «В Каргопольском же уезде на Белозерском рубежи пашенные роспаши, владеют ими крестьяня Тихманские волости» 227.

«Рубежи» выполняли функцию не только административных границ, но также разделяли территории Турчасовского стана. По документам побережье Онежской губы делилось на две стороны. К востоку от устья Онеги лежала «Двинская сторона», к западу – «Карельская» 228. Стороны были разграничены рубежом. «На море на Корельской же стороне от корельского рубежа от Сосновки варницы оброчные». Данная запись прямо указывает на то, где проходила граница между двумя сторонами – по реке Сосновке.

Карельская сторона занимала северо-западную часть Каргопольского уезда. Здесь территория уезда и Турчасовского стана граничила с Заонежскими погостами – по р. Куше. Письменные источники не содержат сведений о рубежах между Турчасовским, Мехреньгским и Устьмошским станами Каргопольского уезда. На востоке – по р. Куруса (приток р. Кодина) и устью р.

Шелекса (приток р. Емцы) Турчасовский стан соприкасался с Мехреньгским станом. На западе территория стана простиралась до р. Кожи, а за рекой – до «чёрного» леса» (неосвоенные земли). На юге Турчасовский и Устьмошский станы были разделены Биричевскими порогами. Протяженность порогов составляла 30 километров. Земли Турчасовского стана начинались там, где прекращались Биричевские пороги.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 118.

Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556 гг. – С. 288-289.

Васильев Ю. С. Каргопольский уезд. – С. 40.

Главным географическим объектом, к которому тяготеют практически все поселения в Северном Поонежье, является р. Онега. Современная география поселений показывает, что чаще всего многочисленные притоки Онеги, реки Верхняя и Нижняя Тевза, Шомокша, Чешьюга, Верхняя Рочево, Нижняя Рочево, Оченьга, Кодина, Мудьюга, Вонгуда являются естественными границами между сёлами Прошково (Городок), Турчасово, Фехтальма, Чешьюга, Ковкула, Пияла, Каска, Боры, Поле, Грихново, Верховье, Порог, Подпорожье (Приложение 4 ; рис. 2). В середине XVI в. перечисленные сёла преобладающий принцип установления границ между поселениями по рекам в Северном Поонежье существовал уже с незапамятных времён. Можно предположить, что в период активного освоения этого района притоки Онеги использовались населением как наиболее простой и удобный для этих мест способ разграничения общинных владений. В некоторых преданиях подчёркивается, что именно реки выполняли функции границ между деревнями. В селе Верховье (Онежский р-н) сохранилось предание об образовании села. После подавления восстания Пугачёва двум его близким соратникам Логинову и Симанову удалось спастись и добраться до верховья р.

Мудьюги. Логиновы поселились на правом берегу реки в д. Ряхковская, а Симановы на левом, в д. Митинская. Река Мудьюга служила границей между двумя деревнями. Одни владели «чищенинами», лежащими на правой стороне реки, другие – на левой. Современные сёла Пияла и Вазенцы (Онежский рн) с прилегающими к ним полями разделены р. Оченьгой. Жители Вазениц говорят, что Пияла начинается прямо за рекой. Граница поморских сёл Кянда и Нижмозеро (Онежский берег), по мнению населения, всегда проходила по Агмаручью. Они объясняют это тем, что пожни (сенокосные угодья) «кяндских» доходили до ручья, а дальше начинались покосы нижмозерцев.

Логиновым Николаем Филипповичем Верховье, г. р.1912 Онежский район Архангельская обл. с. Верховье ; Приложение 1.

Фомин Владимир Иванович, г. р.1957 Онежский район Архангельская обл. с. Вазеницы ;.

Приложение 1.

Существуют примеры, когда граница в виде реки или ручья между двумя соседними населёнными пунктами отсутствует. В таких случаях население порой не знает, где заканчивается их село и начинается другое. В селе Ярнема (Онежский р-н) крайнюю деревню Матвеевку относят либо к Ярнеме, либо к соседнему селу Прошково. Без указания на какой-либо географический объект определяется граница между этими поселениями в документах середины XVI в. Здесь отмечены волости Турчасовского стана – Ордомский погост с Никольской церковью и Рагонима с Ильинской (Приложение 4 ; рис. 1). В «Купчей» за 1564 г. говорится о пограничной деревне Ефимовская, «что через Онегу реку, промеже двемя волостми человеку ловити – Ильинскою и Никольскою». Возможно, отсутствие географической границы между волостями объясняется тем, что их земли изначально были общими. По письменным источникам середины XVI в., представители семей из Рагонимы владели деревнями в Ордомском погосте, и, наоборот, некоторые крупные Аналогичная ситуация была также на границе волостей Нёрмуши и Тевзегорская. Поселения лежали в бассейне рек Верхняя и Нижняя Тевза, но географической границы между ними не было. Более того, в документах середины XVI в. подчёркивается её отсутствие. В источнике упоминается заброшенная «деревня Пешницкая» в волостке Нёрмуши, расположенная на границе двух волостей. Граница была достаточно условна. Пашни заброшенной деревни лежали в нескольких деревнях, в том числе в деревне Поршевская, что входила в пределы Тевзегорской волости. Согласно источникам, одни и те Чекалёва Нина Александровна, г. р.1955 Плесецкий район Архангельская обл.с. Ярнема ;.

Приложение 1.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 250.

Там же. – С. 116, 160, 118.

Сотные 1561-1562. – С. 428-429.

же семьи были владельцами деревень и дворов в волостях Тевзегорская и Нёрмуши 237.

По рассказам жителей поморского села Пурнема (Онежский берег), границы между сёлами устанавливались по пожням. Пожни пурнемчан тянулись на юг в сторону села Нижмозеро и на север в сторону села Лямцы, соприкасаясь с земельными владениями соседей. От Пурнемы до Нижмозеро шёл 30 км «зимник» и «летник» без названия. Сенокосные поля лежали вдоль дороги. Граница определялась по принципу «половина дороги наша, половина их». Также создавалась граница с Лямцой – «одна половина дороги наша, другая лямецкая». По другой версии, граница с Лямцой проходила по реке Ухта. Пожни заканчивались в Пурнемском озере и на реке Ухта. На реке также стоял рыбацкий стан, принадлежавший пурнемским 239.

В Поморье есть случаи, когда реки разделяли хозяйственные угодья на суше и на воде. Река Маложма являлась границей двух поморских сёл Таймица и Кянда (Онежский берег). Устье р. Кянда при впадении в неё Маложмы делило море на две стороны : Подтаймицкая, или Пахтола, и Кяндская. Справа в устье р. Маложма впадает ручей под названием Межевой и располагается наволок с тем же названием. Таймичанам принадлежали тони на левой стороне, кяндским – на правой. Название ручья – Межевой – указывает на то, что в данном разграничения, видимо, применялся только в отношении рыбных промыслов.

Что касается земельных угодий, здесь наблюдается иная картина. В наши дни пожни таймичан пересекают р. Маложма и распространяются до самой Кянды Сотные 1561-1562. – С. 431-432 ; Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 196.

Родионова Елизавета Павловна, г. р. 1908 Онежский район Архангельская обл. с.

Пурнема.; Приложение 1.

Дерягина Мальвина Георгиевна, г. р. 1923 Онежский район Архангельская обл. с.

Пурнема.; Приложение 1.

Лаврентьева Людмила Владимировна, г. р. 1939 Онежский район Архангельская обл.

с. Кянда ; Приложение 1.

. Дело в том, что в середине XVI в. Кянда входила в состав волости Таймица. Возможно в это время произошло формирование границ общинных земель таймичан. По переписи середины XVI в., в основном, все «новочисти» и «причисти» (расчищенные из под леса земли) находились «на речке на Происходило активное хозяйственное освоение территории к северу от р.

Маложмы. Земельные владения таймичан постепенно расширялись в сторону Кянды и достигли своего предела только тогда, когда в бассейне р. Кянда возникла новая волость. В переписи середины XVII в. Кянда числится уже как самостоятельная волость 244.

Мы видим, что граница волости устанавливалась там, где заканчивались хозяйственные угодья крестьян, и причина этому, в большинстве случаев, была одна – препятствие в виде географического объекта, будь то река или ручей.

Подобная ситуация создавалась не только в местах соприкосновения волостей, но и на границах общинных земель с «чёрным» лесом». Общинные владения поморской волости Лямца, пожни находились по берегам реки. Верховье р.

Лямца являлось восточной окраиной волости. Здесь упоминается «росчисть»

«противу Долгие ямы на волостной стороне». Выражение «на волостной стороне» указывает на существование другой стороны, потустороней – не обжитой, не освоенной. Под географическим объектом «Долгие ямы», вероятнее всего, подразумевался вытянутый овраг. Он и служил препятствием и естественной границей освоенных и неосвоенных земель. Пограничная функция оврага яснее всего проявляется в другом поморском селе – Пурнема.

Лаврентьева Людмила Владимировна, г. р. 1939 Онежский район Архангельская обл. с. Кянда ; Приложение 1.

Сотные 1561–1562. – С. 445.

Там же. – С. 445, 444.

Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере в XVII в. Приложение.

– С. 14-19.

Островская М. Cельское население Русского Севера в XV-XVIII вв. – Санкт-Питербург :

Типография Главного управления Уделов, Моховая, 40, 1913. – С. 133.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 86.

Село состоит из двух половин : Верховье и Низ. Они разделены глубоким оврагом и выглядят как два отдельных поселения. Подчёркивая их самостоятельность, в Пурнеме родилось предание о возникновении села.

Считается, что Верховье образовалось раньше. По преданию, первыми преследований они покинули родину и основали поселение на территории Верховья. Известно конкретное место, где оно находилось – у «Старого моста».

Там и сейчас ещё находят останки захоронений 247.

Были и другие способы разграничения освоенной и неосвоенной территории – окраинные поселения получали названия, соответствующие их пограничному положению. В документах середины XVI в. упоминается «деревня Конецполя», которая находилась недалеко от д. Трубицинская волости Ордомский погост, в волости Клещово Поле – деревня «Конец пожни за рекою, Клещёва поля повыше» 249.

Границы, разделяя административные округа, отдельные территории и поселения, становятся местом контакта «своих» и «чужих». В пограничных населённых пунктах у жителей возникли представления о соседях как о людях, отличающихся от них самих. Село Луги, в прошлом д. Мартемьяновская Устьмошского стана, находится на границе двух районов – Каргопольского и Плесецкого. Здесь считают, что между населением Каргополья и Устьмоши всегда сохранялась огромная разница. Каргопольцы во все времена были купцами, поэтому в Каргопольском районе дома в основном двухэтажные, а устьмошане – крестьяне и живут в одноэтажных домах. Жители села Порог (Онежский р-он), расположенного в 25 км от Белого моря, с большим уважением относятся к поморам, считая их людьми очень сдержанными, Дерягина Мальвина Георгиевна, г. р. 1923 Онежский р-н Арханг. обл. с. Пурнема ;

Приложение 1.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 116.

Сотные 1561-1562. – С. 438-440.

Ленина Капиталина Владимировна, г. р. 1931 Плесецкий р-н Арханг. обл. с. Луги ;

Приложение 1.

строгими и немногословными. Порожане отмечают и другие отличия поморов – в их языке много «лямецкой грязи». К своим соседям – надпорожанам, жителям пограничного, разделённого порогами села Надпорожья, у порожан, напротив, сложилось снисходительное отношение, нашедшее выражение в поговорке :

«Надпорожане хайдуки – нет ни хлеба ни муки» 251.

В Северном Поонежье образовались целые районы со своими представлениями о «своих» и «чужих» и особенностями диалекта. В южных сёлах : Ярнема, Прошково, Турчасово (бывшая территория Верхнего конца Турчасовского стана) – считают, что население северных сёл : Кутованга, Ковкула, Чекуево (бывшая территория Нижнего конца Турчасовского стана) – отличается бескультурьем и необразованностью. Особое отношение Вазенцы, Пияла, Ковкула, Кутованга также ощущает свое единство, выразившееся в словах «это всё наши». Жители поморских сёл Таймица и Кянда убеждены, что они особый народ. На вопрос: «Жили ли у вас раньше карелы», был получен категоричный ответ – «Ни карелов, ни русских здесь никогда не было, жили одни поморы» Деление на зоны нашло отражение в диалектном членении. В сёлах Ярнема, Нёрмуши, Турчасово, Прошково поле под пашню и сенокос называется поле, задорица, новина, наволок, кулижка ; в Пияле, Вазеницах, Борах – поле, наволок, пожня. К северу, в Сюрье, Грихново, Верховье, Чекуево поле под пашню и сенокос именуется поле, чищенина, наволок. Особое место занимает село Сюрья. Здесь поле «под горох» получило название – «нюя». В Воронцова Анна Андреевна, г. р. 1935 Онежский район Арханг. обл. с. Порог ;.

Приложение 1.

Завьялова Светлана Михайловна, г. р. 1956 Онежский район Арханг. обл. с. Ярнема ;

Приложение 1.

Фомин Владимир Иванович, г. р. 1957 Онежский район Арханг. обл. с. Вазеницы ;

Приложение 1.

Лаврентьева Людмила Владимировна, г. р. 1939 Онежский район Арханг. обл. с. Кянда ;

Приложение 1.

поморских сёлах Таймица, Кянда, Пурнема при обозначении поля «под овёс»

употребляется слово поле, сенокосное поле – наволок и кулига 255.

В итоге приходим к выводу, что появление границ было следствием особенностей ландшафта местности. Географические объекты либо становились препятствием на пути крестьянской колонизации, либо просто выбирались населением для разграничения общинных владений. Если географический объект отсутствовал, прибегали к искусственному межеванию.

Для этих целей часто использовались дороги, соединяющие соседние поселения. Разграничение приводило к обособлению различных областей, возникновению образа «своих» и «чужих» и диалектному разнообразию.

1.4. История поселений Северного Поонежья к середине XVI в На юге Турчасовского стана переписи второй половины XVI в.

Каргопольского уезда – Ордомский погост на Владычне (Приложение 4 ; рис.

1). «Волость Ордомский погост на Владычине» упоминается в «Платёжной книге Каргопольского уезда» за 1555-1556 гг. На тот момент в Ордомском погосте было 37 деревень. Считается, что существует прямая зависимость возраста погоста от количества деревень, расположенных около него. Чем больше поселений вокруг погоста, пишет историк Л. Н. Жеребцов, тем старше погост. По преданию, которого придерживаются местные жители Чекалёва Нина Александровна, г. р. 1955 Плесецкий район Арханг. обл. с. Ярнема ;

Завьялова Светлана Михайловна, г. р. 1956 Онежский район Арханг. обл. с. Ярнема ;

Понамарёва Нина Андреевна, г. р. 1936 Онежский район Арханг. обл. с. Прошково ;

Корнилова Екатерина Ивановна, г. р. 1954 Онежский район Арханг. обл. с. Кутованга ; Вагин Александр Викторович, г. р. 1954 Онежский район Арханг. обл. с. Грихново ; Лаврентьева Людмила Владимировна, г. р. 1939 Онежский район Арханг. обл. с. Кянда ; Дерягина Мальвина Георгиевна, г. р. 1923 Онежский район Арханг. обл. с. Пурнема ; Родионова Елизавета Павловна, г. р. 1908 Онежский район Арханг. обл. с. Пурнема ; Приложение 1.

Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556 гг. – С. 277.

Жеребцов Л. Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами : Х начало ХХ вв. – М. : Наука, 1982. – С. 131.

Владыческого прихода, сообщается в «Кратком историческом описании приходов и церквей в Архангельской епархии» за 1896 г. он числится одним из древнейших приходов по реке Онеге. До перехода Новгорода под власть Московского государства приход принадлежал новгородским владыкам и назывался Владыченским усольем, или Ордомским погостом Владыченской волости в Турчасовском стане. Древность Ордомского погоста подчёркивает его название. Наименование волостки было единственным в Турчасовском стане, где присутствует термин «погост». Все волостки Турчасовского стана, в которых были церкви, не имеют в своём названии элемент «погост». Этот факт может свидетельствовать о более раннем возникновении поселения. Погост в топонимии является маркером исторически более ранних церквей и связанных с ними административных центров. В середине XVI в. погост был административным и религиозным центром волости, где единственной формой поселения была деревня.

Согласно переписям середины XVI в., на Ордомском погосте стояла церковь Николы Чудотворца и дворы церковных служащих : двор дьяка Ивашки Васильева, двор пономаря Троша Данилова, двор Бориса Лихачёва, двор Микитки Стригина и 2 кельи, в которых живут старцы. На погосте была деревня и дворы попа Михаила и двор Микитки Стригина с Васькой Проскуриным. Деревни, окружённые обработанными полями, располагались по обе стороны Онеги. На Беричеве, примерно в тридцати пяти километрах к югу, находилось другое гнездо поселений волостки Ордомский погост (Приложение 4 ; рис. 1). Всего в волостке на Ордомском погосте «35 деревень с Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. Вып. III.

Общее обозрение Онежского уезда, находящихся в нём приходов и храмов // Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1896. – № 1. – С. 117, 88-91.

Муллонен И. И. Топонимия Заонежья : словарь с историко-культурными комментариями.

– Петрозаводск : Карельский научный центр РАН, 2008. – 242 с.

погосте в середине XVI в. жило примерно 316 человек 261.

Деревня в Ордомском погосте состояла в основном из одного-двух, реже трёх и пяти дворов. Переписи середины XVI в. перечисляют имена владельцев дворов. При описании используется личное имя и отчество (патроним), образованный от календарного имени, или прозвище, которое так же, как и отчество, выделяло родственников. Это позволяет с определённой долей вероятности определить родство различных семей в пределах волостки. В волостке Ордомский погост мы впервые сталкиваемся с патронимической группой, где несколько семей принадлежат к одному роду, родоначальником которого был Дорофей. Дорофеевых можно встретить в нескольких деревнях волостки Ордомский погост. Кондратко Дорофеев отмечен в д. Житковская, Петрок Дорофиев – в д. Нелескинская, он же пашет участок в д. Якушевская. В волостке Ордомский погост было пять деревень, названия которых произошли от имени Доря-Дорофей. В источниках упоминается «печище Максимовское Дорина», в писцовых книгах название звучит как «cелище Максимовское Доронина». Выше отмечалось, что печище было исходной формой патронимии, тем поселением, откуда первоначально происходило расселение семей по территории волостки. Судя по названию печища Максимовское Дорина, речь идёт о представителях рода Дорофея.

Сотные 1561-1562 гг. – С. 414-420.

Для определения примерной численности населения применяется коэффициент средней численности жителей двора Каргопольского уезда в середине XVI-середины XVII вв. – 5.75 ;

Водарский Я. Е. К вопросу о средней численности крестьянской семьи и населённости двора в России в XVI-XVII вв. // Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в. Очерк по истории хозяйства и населения России XVII в. – М., 1974. – С. 1-128.

Смольников С. Н. Функциональные аспекты исторической антропонимики (на материале деловой письменности Русского Севера XVI-XVII веков) : Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. – Санкт - Петербург, 2005.– С. 318.

Сотные 1561-1562. – С. 414-420 ; Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 174.

Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI-XVII вв. – С. 173.

Переписи и акты содержат обширный антропонимический материал.

Наряду с каноническими именами и отчествами, большое место в них занимают прозвища жителей Владычины.

В переписях можно встретить только некоторые из них : Трубицины, Соколниковы, Кашины, Порозовы, Щука, Шихан, Кожемякины, Воронец, Басса, Бебев, Гус, Кии. Основное количество прозвищ содержится в актах. В актах упоминаются прозвища : Петухов, Орлов, Муравьёв, Киров, Коковин, Карельский, Переяславец, Петунов, Сухой, Сечёный, Нелескин, Глазов, Новосёлов, Векшин, Одинец, Кудрявцов, Шесников, Синец, Рябок, Скорняк.

Некоторые из них стали основой для наименований деревень середины XVI в. :

Нелескинская, Ивановская и с Турденевским Сухово, Муравевская, Новосёловская, Карельская и Рудниковская.

Прозвищами Новосёлов, Переславец называли не коренных, а пришлых жителей Ордомского погоста. Причины появления были разными. Вероятно, одной из них была деятельность Соловецкого монастыря. С 1553 по 1564 гг.

Фёдоровская, Трубицинская, Олутинская, Антоновская Шестникова и печище Максимовское Дорина. Второе название волостки Ордомский погост – «Владычна» уже используется в документе за 1537 г. как территория или владения Соловецкого монастыря. В переписи появляется название деревни – Новосёловская, которую пашут крестьяне Соловецкого монастыря Васко Александров и Федотко Потапов. Из содержания документа понятно происхождение названия деревни. В «Купчей» за 1555 г. называется прозвище одного из жителей деревни Федотки Потапова – Фёдор Новосёлов. Новосёлами называли недавно поселившихся людей. Имя Иван Алексеев переяславец встречается в «Данной» за 1548 г. Он был владельцем деревни Фёдоровская Сотные 1561-1562. – C. 414-420.

Алексеева, что лежала на Варварской стороне, а его двор именуется «Переяславцев двор» 266.

Возможно благодаря своему географическому положению южная часть Турчасовского стана к середине XVI в. становится самым густонаселённым районом. Территория Ордомского погоста находилась на границе двух станов Каргопольского уезда : Турчасовского и Устьмошского. Предполагаемой границей являлся географический объект – Бирючевские пороги (Приложение 4 ; рис. 7). Ранее подчёркивалась необходимость использования сухопутных путей на данном участке Онеги, поскольку пороги, разделявшие земли Устьмошского и Турчасовского станов, создавали серьёзные трудности при продвижении водным путём. Сухопутных путей, идущих с юга, было два. Один из волоков завершался на левой стороне, другой – на правой. Возможно, поэтому здесь рано и в большом количестве стали возникать поселения. Встаёт вопрос, какая из сторон волостки осваивалась раньше, какая позднее.

В письменных источниках даётся название этих сторон. Правая сторона с расположенными на ней деревнями называлась «Николской». Левая сторона именовалась «Варварская». Согласно переписям середины XVI в., на Ордомском погосте стояла церковь Николы Чудотворца. Она лежала на правом берегу Онеги, поэтому правая сторона волостки получила название «Николская».

Попытаемся выяснить, что означает наименование «Варварская». В «Кратком историческом описании приходов и церквей Архангельской епархии 1896 г.» приводится история церкви Святой Варвары, старейшей в Ордомском погосте. Церковь Святой Варвары была устроена и освящена в честь Святой Варвары в 1539 г., и архиепископ Макарий и Великий князь Иоан Васильевич IV пожаловали на украшение церкви золото, серебро и драгоценные камни.

Церковь стояла сто лет и затем была разобрана по ветхости. Вторая и третья Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 68-206.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 41 ;

Сотные 1561-1562. – С. 414-420.

Варваринская церковь сгорели, и вместо них была устроена новая близ деревни Щепинская, на левом берегу Онеги. Вероятно, левая сторона получила имя «Варварская» благодаря тому, что здесь находилась Варваринская церковь.

Если верить повествованию, Варваринская церковь была древнее Никольской.

Принимая во внимание относительную достоверность подобных сообщений, всё же можно сделать предположение о более раннем заселении левой стороны волостки Ордомский погост. На наш взгляд, более серьёзным аргументом выглядит присутствие на левой стороне печища. В Ордомском погосте печище называлось по имени родоначальника – Максимовское Дорино. По всей видимости, именно печище Максимовское Дорино было тем центром, откуда крестьянские семьи из рода Дори или Дорофея начинали осваивать территорию волостки. В связи с вышесказанным встаёт вопрос о связях населения волостки Ордомский погост с близлежащими областями Поонежья. Антропонимические и ойконимические данные показывают наличие таковых с населением соседнего Устьмошского стана. Можно предположить, что в результате прямых контактов в Ордомском погосте появились прозвища : Шихан, Баса, Трубицин, Кудрявцов, Воронцов, Карелин. «Писцовые книги Устьмошского стана» за 1622 г. отмечают деревни Шихалевская Лукина, Басовская Харлово, Трубинская, Вороновская, Кудрявцево, Бутовская Корелова, расположенные в северной части Устьмошского стана 270.

В трёх километрах к северу от Ордомского погоста в середине XVI в.

находилась волостка Рагонима c 20 деревнями и селищем. В «Купчей» за «Кратком историческом описании приходов и церквей Архангельской епархии»

говорится, что приход принадлежит к числу древнейших по реке Онеге. Своё Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. – С. 88-91.

Сотные 1561-1562. – С. 414-420.

Писцовые книги Устьмошского стана Каргопольского уезда за 1622 г. – С. 160, 173, 127, 165, 141.

Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556 гг. – С. 268 ; Сотные 1561-1562. – C.

423.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 251.

название он получил от села Городок, в старину называвшимся «городком Рагонима» 273.

В середине XIX в Онежском уезде жили предания о том, что в старину в Турчасовском, Городецком, Пияльском, Вазеницком и Чекуевском приходах обитала чудь. По одному из преданий в селе Городок на правом берегу Онеги возвышалась «гора» Ильинская. Возвышенность была «высокой и покатой со всех сторон». На ней находилось кладбище и церковь. Со временем «гора»

осыпалась и «превратилась в реку» за исключением восточной части. Останки захороненых были видны ещё долгое время. По свидетельствам старожилов на «горе» православные сражались с нападавшей чудью, спуская на них брёвна 274.

В середине XVI в. правая, более возвышенная сторона волостки – Рагонима с расположенными здесь деревнями именовалась «Городок». На севере слово «городок» означало естественную плоскую возвышенность, около версты в длину. Территория волостки на левом берегу Онеги в переписях и актах середины XVI в. именуется «Шаятола» 277.

В середине XVI в. деревни в волостке Рагонима преимущественно однодворные, реже двухдворные и только в одном случае можно встретить трёхдворную деревню. «И всего в волостке в Рагоним 19 деревень с Численность населения волостки Рагоним – 155 человек.

Вероятно, большинство живущих здесь семей, состояло в родстве.

Подтверждением служит актовый материал, который освещает экономическую деятельность населения. В частности, в документах подчёркиваются факты совместного владения земельными наделами и варничными местами Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. – С. 84-87.

Ефименко П. С. Заволочская чудь. – Архангельск : Губерн. тип, 1869. – С. 20.

Сотные 1561-1562. – С. 414-420.

Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. – С. 34.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 198 ;

Сотные 1561-1562. – C. 423.

Сотные 1561-1562. – C. 423.

различными семьями. С именем основателя семейства Тырловых Филипа связано название деревни Филиповская Тырлова. В «Купчей» за 1538 г. и г. говорится о его сыновьях Григории, Елисее и Михайле Филипове сыне Тырлова 279. Деревня была не полностью во владении Тырловых. В «Купчей» за 1550 г. говорится, что часть деревни принадлежит Ивану и Логину Семёновым детям Глухова. Возможно, речь идёт о семьях, которые в разное время выделились и образовали собственные деревни. В д. Климушинская живут потомки Филипа Тырлова – Истомка Гришин и Тимошка Филипов. В д.

Лесково числятся Иван Семёнов сын Глухова и Гриша Логинов сын Логина Семёнова Глухова. В деревнях Юхновская и Баклановская – дети Ивана Семёнова Глухова Панко Иванов и Андрюшка Иванов.

Другим крупным семейством были Шарковы. В переписи середины XVI в. Шарковым принадлежали деревни Кобылинская и Кисляковская. В «Меновой» за 1571 г. Семён Семёнов сын Шарко вместе с Андреем Ивановым сыном Мешакова, Фёдором Стефановым сыном Мелентьева, Яковом Ивановым сыном Глухова, Григорием Ермиевым сыном важанина и Трофимом Ананьиным сыном бирича продают варничное место Соловецкому монастырю.

В «Меновой» за 1571 г. говорится о совместном владении варничным местом Трофимом Ананьиным биричем, Иваном Яковлевым сыном Дериба и Матвеем Кондратьевым сыном Правдина. Трофим Ананьин бирич имел двор в деревнях Никитинская Павлово и Юшковская 281.

Значительным было также семейство Мелентьевых. Якуш Мелентьев и его сын Дериба жили в дер. в Шаятоле на реке Онеге. Дочь Якуша Мелентьева – в д. Еховской. Согласно «Купчей» за 1552 г. – часть д. Пысошинской была во владении у сына Якова Мелентьева. В «Купчей» за 1564 г. говорится о Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 49, 77.

Плаксинская 282. В следующем документе «Купчей» за 1571 г. называется новое имя владельца деревни – Филипп Родионов сын Варгунова. По переписи середины XVI в. семье Куровых принадлежали деревни Плаксинская и Каменая в Шаятоле. Семья Леонтия Гаврилова сына Рагозы владела д. Михалевской 283.

Таким образом, в волостке Рагонима можно выделить несколько семей :

Мелентьевы, Тырловы, Шарко, Тепягины, Глуховы, Правдины, Сверловы, Бирич, Рагоза, Куровы, которые имели общую собственность и вели совместное хозяйство. Некоторые из них имели земли в соседнем Ордомском погосте. В «Данной» за 1553 г. сообщается, что Трофим Ананьин, сын Биричева, Трубицинской. В «Меновой» за 1559 г. сказано, что Левонтию Гаврилову, сыну Происхождение названия деревни Куровская в Ордомском погосте имеет прямое отношение к прозвищу Куров-Кюров. В волостке Рагонима семье Курова принадлежали деревни Плаксинская и Каменая в Шаятоле. Таким образом, наблюдается ситуация, когда значительная часть деревень в волостке Рагонима была в собственности представителей различных семей волостки Ордомский погост, что свидетельствует о прямых связях населения Ордомского погоста и Рагонимы.

В актах встречаются названия деревень и имена жителей волостки Рагонима, не отмеченные в писцовых книгах середины XVI в. Возможно, некоторые из поселений не были охвачены переписью из-за отдалённости от основного гнезда деревень. В «Меновой» за 1553 г. упоминаются Пышкинские деревни, которые были куплены монастырём у Зешка Петрова сына Колзеева. Деревня находилась в низовье реки Пысомы (левый приток Онеги). В Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 198, 111,133, 247, 252, 424, 174, 250.

Сотные 1561-1562. – C. 423.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 160, 116 ;

Сотные 1561-1562. – C. 427.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 118.

настоящее время здесь еще сохранились остатки бывшего поселения. Местные жители называют его Пысомное. Не исключено, что отдельные поселения образовались уже после проведения переписи. Территория волостки Рагонима и Каргопольского уезда и других областей Московского государства богатыми соляными источниками. Именно соляные источники становились основным предметом купли-продажи. Здесь покупались у местного населения старые деревни вместе с варничными местами и создавались новые поселения. В актах упоминаются деревни Жуковская и Кушневская. Деревнями владел, а впоследствии передал монастырю Степан Григорьев сын Мясник и Дмитрий Поздей Пименов. В документах содержится информация о местонахождении деревень. Деревня Жуковская – «на горе», в месте, где сегодня расположена деревня Рослая Гора – на правом берегу реки Онега. Деревня Кушневская – Поздей Пименов, собственник д. Кушневская, возможно, был выходцем из Устьмоши, где источники отмечают д. Пименскую. В «Купчей» за 1567 г.

говорится об Офанасии Дмитриеве сыне Талецкого, купившем в волостке Рагонима часть д. Юшковской. В переписи середины XVI в. имя Офоня Дмитриев сын Талецкого можно встретить в волости Нижний Бор на Плесе в д.

Нелминская. О вероятных связях с соседними областями Каргопольского уезда также свидетельствуют созвучные отдельным прозвищам волостки Рагонима названия деревень в Устьмошском стане – Шарковская и Тырновская Понамарёва Нина Андреевна, г. р. 1936 Онежский район Архангельская обл. с. Прошково ; Приложение 1.

Писцовые книги Устьмошского стана 1622 г. – C. 250,112, 158.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 198.

Сотные 1561-1562. – C. 326.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 77, 206, 66.

Писцовые книги Устьмошского стана 1622 г. – C. 126, 181.

Основную информацию о пришлом населении дают прозвища, причём наблюдается похожая тенденция, что и в соседнем Ордомском погосте. Не местный житель получал имя, соответствующее названию населённого пункта или района, откуда он пришёл. К ним относятся Мосейко Патрекиев сын каргопольца, владелец д. Дураковская, и Трофим Ананьин сын Биричев, владелец д. Никитинская Павлово. В документах фигурирует Василий Артемьев сын Москва, который купил часть деревни Филиповской на Владычине и его сын Ивашко Васильев сын Москвитинов. В «Закладной» за 1543 г. говорится, что д. Филиповская ранее была продана Григорием Филиповым сыном Тырлова Семёну Григорьеву сыну Кашина из Турчасова.

Согласно «Купчей» за 1571 г., владельцем четверти деревни Филиповская Тырлова был Григорий Семёнов сын Манушкина Соболь из Нёрмуши. В «Меновой» за 1571 г. упоминается Григорий Ермиев сын важанин 292.

В шести километрах к северу от волостки Рагонима, на правом берегу Онеги, в устье р. Верхняя Тевза в середине XVI в. находилась волостка Нермоши (Приложение 4 ; рис. 1). Обозначено местоположение волостки Нермуша – «на Тевзе горе». Так называлась возвышенная местность протяжённостью десять километров с севера на юг. В южной части возвышенности, в устье Верхней Тевзы находились деревни волостки Нёрмуши. Деревни, в основном, одно-двух-трёх и четырёхдворные. «И всего в волостке Нермоши 12 деревень да селище, а дворов 23, а людей в них человек» 295. Население – 132 человек.

Возможно, возникновение поселений в бассейне Верхней Тевзы стало итогом хозяйственного освоения этой территории. Название волостки Нёрмуши : карел. nurmi ‘покос, пожня, луг’ свидетельствует о том, что земли волостки Нёрмуши первоначально использовались для сельскохозяйственных целей. В Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 64, 246, 248.

Платёжная книга Каргопольского уезда 1555-1556 гг. – С. 268.

Сотные 1561-1562. – C. 428-429.

Там же. – C. 428-429.

результате освоения земледельческим населением территорий, названия природных объектов становились ойконимами 296.

Вероятно, принадлежность различных семей в волостке Нёрмуши к одному роду привела к необходимости обозначать себя разными прозвищами.

В этом случае прозвища выполняли дифференцирующую роль. По этой причине большинство ойконимических названий волостки произошли от прозвищ основателей деревень : Росомахин, Тетерин, Манушкин и др. В «Купчей» за 1569 г. говорится о Григории Соболе Семёнове сыне Манукина 297.

Отец Григория Манукина Семён, видимо, был главой семьи в волостке Нёрмуши. Дети Семёна Манукина живут в деревнях Ссакинская (Игнатко Семёнов сын), Голендухова (Гришка Семёнов), Илинская (Федка Семёнов), Манушкинская (Васка Семёнов). Сын Федки Семёнова Мишка Фёдоров пашет землю в деревне Пешницкая. Именем Семёна Манукина названа деревня – Манушкинская. Манукины – Манушкины были самой крупной семьёй в волостке Нёрмуши в середине XVI в. Прозвище Манухин встречается в «Писцовых книгах Обонежской пятины», в восточной Карелии в Андомском погосте 298.

Территория волостки Нёрмуши в середине XVI в. доходила до низовья Верхней Тевзы. Волостка на Тевзе горе находилась примерно в двух километрах к северу от волостки Нёрмуша, на правом берегу Онеги, напротив Турчасовского посада (Приложение 4 ; рис. 1). Название волостки имеет прямое отношение к возвышенности под названием Тевза гора и гидронимам :

Верхняя Тевза и Нижняя Тевза (правые притоки реки Онега). В настоящее время русла этих небольших рек, расположенных параллельно, отдалены друг от друга расстоянием немногим более одного километра. Деревни в волостке на Тевзе горе состояли в основном, из одного-двух и в одном случае трёх дворов.

Мамонтова Н. Н. Муллонен И. И. Прибалтийско-финская географическая лексика Карелии. – Петрозаводск : Кар НЦ РАН, Ин-т яз., лит. и истории, 1991. – 158 с. ; Муллонен И. И. Очерки вепсской топонимии. – СПб. : Наука, 1994. – C. 113.

Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 212.

Писцовые книги Обонежской пятины. – С. 25.

«И всего в волостке на Тевзе горе 16 деревень да селище, да в пашню впущено селище, 22 двора, а людей в них 29 человек» 299. Население – 127 человек.

Значительный набор наименований деревень, образованных от прозвищ, в волостках Нёрмуши и на Тевзе горе указывает на возможные связи населения двух волосток с соседним Устьмошским станом. Не исключено, что названия появились в этих местах в результате постепенного перемещения крестьянских семей, преимущественно с северных областей Устьмошского стана. Вместе с ойконимические названия : Шатоевская – в Устьмошском стане, Шатовская – на Тевзе горе ; Череповская – в Устьмошском стане, Череповская – на Тевзе горе ; Шишкова Бабина – в Устьмошском стане, Шашиловская – в Нёрмуше ;

Токаревская – в Устьмошском стане, Штокаревская – в Нёрмуши ; Тетерина – в Устьмошском стане, Тетеринская – в Нёрмуши. Есть основания полагать, что освоение территории на Тевзе горе началось с Верхней Тевзы. Именно здесь в основном сосредоточены деревни с названиями, аналогичными тем, что встречаются в Устьмошском стане.

О связях населения волосток Нёрмуши и Тевзегорcкой свидетельствует содержание «Купчей» за 1566 г., где говорится, что Тимофей Павлов сын Яхоревский продал Фирсу Алексееву деревню Ильинскую в волостке Нёрмуши. В писцовых книгах середины XVI в. Тимонка Павлов имел двор в д.

Юрцовская в волостке на Тевзе горе. Отец Тимонки Павлова – Павел Яхоревский был основателем д. Яхоревская в волостке на Тевзе горе. Согласно документу, семье Яхоревских также принадлежала д. Ильинская в волостке Нёрмуши. По переписи середины XVI в. Сенка Васильев Турабей, житель д.

Шатовская и представитель самого крупного семейства в волостке на Тевзе горе – Васильевых, имел двор в волостке Нёрмуши в д. Росомакинская.

Сотные 1561-1562. – C. 431-432.

Сотные 1561-1562. – C. 431-432 ; Писцовые книги Устьмошского стана 1622 г. – C. 126Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв. – С. 196.

Связи населения территории «Тевзы горы» выходили за пределы волосток Нёрмуши и на Тевзе горе. В «Купчей» за 1566 г. упоминается имя Мартемьян Ларионов сын Криволысов. Он являлся основателем деревни в волостке на Тевзе горе под названием Криволысовская. В волостке Кутованга в д. Ивановская Кузнецова жил его сын Оска Мартемьянов сын Криволысова В переписи середины XVI в. упоминается Юшка Вахнов, выходец из волостки Фехтолима. Он был владельцем д. Рахново в волостке на Тевзе горе.

Пришлое население в волостке на Тевзе горе, как и в других волостках, обозначается характерными прозвищами. В документах упоминается Иванка и Митка Яковлевы из д. Криволысовская по прозвищу Москва 304.

Рядом с посадом Турчасово, на левом берегу Онеги, находилась волостка у Турчасовского посада. «Всего в волостке около Турчасова 8 деревень да роспаш, а дворов 6, а людей в них 9 человек». Население волостки – человек. Близлежащие к посаду деревени : Понкратовская, Осначевская, Овдокимовская, Гневашевская, Ошала, Маслаевская принадлежали посадским людям, представителям одного семейства Тимофеева. Деревни на севере волостки : Уловля и Колосовская, Осиевская и Роспашь Гоголева были во владении жителей соседней волостки Пертнема.

Поселения волостки Пертнема лежали в пяти километрах к северу от волостки около Турчасово. Деревни в волостке Пертнема насчитывали от одного до четырёх дворов. «И всего в волостке Пертнема 5 деревень, а дворов 13, а людей в них 14 человек» 306. Численность населения – 75 человек.