«ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТРУДОВЫХ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ (ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ) ...»

Говоря о несудебных формах защиты нарушенных и оспоренных прав, следует указать на такую форму, как третейское разбирательство. Порядок и условия третейского разбирательства регулируются Приложением №3 к ГПК РСФСР. В настоящее время рассматривается проект ФЗ РФ «О третейских судах». В соответствии с ним рассмотрение и разрешение споров, возникающих из гражданских правоотношений, возможно посредством третейского разбирательства. При этом процессуальные права и обязанности сторон определяются по-разному: законом, третейским судом и по соглашению сторон. Это обстоятельство отличает правоотношения, возникающие в ходе третейского разбирательства, от гражданских процессуальных правоотношений. Вместе с тем, проанализировав особенности, ности», а применительно к действующему законодательству к ним можно отнести комиссии по трудовым спорам, посредника, трудовой арбитраж и примирительную комиссию) не уполномочены на осуществление процессуальной деятельности, поскольку несоблюдение ими процессуальных норм не влечет за собой отмены постановленных ими актов и не служит поводом к признанию их действий незаконными85. Можно возразить, что несоблюдение процедурных и процессуальных норм, применяемых при рассмотрении индивидуальных трудовых споров КТС, влечет недействительность вынесенного ею решения, невозможность его принудительного исполнения. Следовательно, такое решение должно быть отменено самой КТС, даже если нормы материального права при этом не были нарушены. Нарушение порядка рассмотрения споров о праве любым юрисдикционным органом может повлечь существенное нарушение прав и законных интересов участников спора. Поэтому законодателю следует определить, нарушение каких процессуальных норм, регулирующих рассмотрение индивидуальных и коллективных трудовых споров должно неизбежно влечь отмену решения соответствующего юрисдикционного органа.

Несоблюдение требований, предъявляемых законом к содержанию удостоверения КТС, выдаваемого на основании ее решения, влечет невозможность принудительного исполнения присущие гражданским процессуальным правоотношениям (См. подробнее Мельников А.А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе, с.75-76) и сравнив их с особенностями правоотношений, возникающих при третейском разбирательстве, можно прийти к выводу, что отличие между ними заключается лишь в следующем. 1) Третейский суд не является государственновластным органом и в силу этого правоотношения не обеспечены административно-правовыми и уголовно-правовыми санкциями. 2) Третейские правоотношения возникают на основе соответствующего законодательства. Эти отличия не настолько существенны, чтобы на их основе делать вывод о непроцессуальном характере третейских норм и третейского разбирательства. Во многом схожим образом определяются процессуальные права и обязанности сторон, возникающие в ходе рассмотрения коллективных трудовых споров в трудовом арбитраже, примирительной комиссии. Порядок рассмотрения коллективных трудовых споров имеет много общего с третейским разбирательством, однако, передача трудовых споров на рассмотрение третейских судов законом не предусмотрена в силу особой значимости трудовых прав граждан.

Чечина Н.А. Нормы гражданского процессуального права и их применение, с.15.

решения. Специфика процедурных и процессуальных норм, применяемых при разрешении коллективных трудовых споров, заключается в том, что их несоблюдение хотя и не является основанием для признания соответствующего решения незаконным, но влечет применение к нарушителю мер административной ответственности, применяемых в судебном порядке.

Выделение в содержании правоотношения юридического элемента (права и обязанности) и материального (фактическое поведение субъектов) дает возможность установить черты, присущие только процессуально-трудовым правоотношениям. Специфика таких правоотношений определяется следующим.

Если в традиционных процессуальных отраслях права – гражданском процессуальном, уголовно-процессуальном, права и обязанности устанавливаются одним процессуальным нормативным актом, то в трудовом процессуальном праве способ их установления иной. Трудовые процессуальные права субъектов устанавливаются как материально – правовыми нормативными актами (КЗоТ РФ, Закон РФ «О коллективных договорах и соглашения» и др.), так и процессуальными нормативными актами (ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров»).

Специфика процессуально-трудовых правоотношений определяется фактическим поведением их субъектов. В данных правоотношениях поведение субъектов направлено на защиту своих трудовых прав и, в частности, права на труд, которое принадлежит человеку в силу рождения, в отличие от иных (имущественных) прав, носящих вторичный характер. Сторона трудового спора может направлять свои действия как на защиту своих прав в суде, так и во внесудебных органах – КТС, трудовом арбитраже, примирительной комиссии.

Процессуально-трудовая правоспособность и дееспособность отличается от правосубъектности в трудовом праве.

Единство правоспособности и дееспособности в трудовом праве обусловлено, как правило, невозможностью осуществления принадлежащих субъекту прав и обязанностей через представителя. В процессуально-трудовых отношениях, напротив, институт представительства развит достаточно широко. Процессуальных представителей вправе иметь работники, выступающие в суде в защиту своих трудовых прав. Работодатель, если это юридическое лицо, может осуществлять свои процессуально-трудовые права только через представителя. Несмотря на имеющиеся различия правосубъектности участников трудовых и процессуально-трудовых отношениях, следует признать, что способность иметь процессуально-трудовые права и нести соответствующие обязанности основывается на способности субъекта иметь трудовые права и обязанности. По общему правилу трудовая правосубъектность возникает с 15 лет.

';

Следовательно, и способность иметь процессуально-трудовые права и нести обязанности (правоспособность) не может возникнуть ранее. Этим определяется ее отличие от гражданской процессуальной правоспособности, признаваемой за всеми гражданами с момента рождения и до смерти.

Определенную несогласованность трудового и гражданского процессуального законодательства можно отметить в отношении дееспособности граждан в возрасте от 14 до лет. С 14 лет допускается прием на работу учащихся с согласия их родителей, усыновителей, попечителей (ст. КЗоТ РФ). Процессуальная дееспособность возникает у граждан в полном объеме с 18 лет, а по делам, возникающим из трудовых правоотношений, из сделок, связанных с распоряжением полученным заработком, стипендией – с 15 лет (ст. ГПК РСФСР). Таким образом, с 14 до 15 лет граждане обладают трудовой правосубъектностью, но не обладают процессуально-трудовой дееспособностью и, следовательно, лишены права самостоятельно защищать свои интересы в суде. Представляется, что процессуально-трудовая дееспособность должна возникать у граждан с момента появления трудовой правосубъектности – с 14 лет. Процессуально-трудовая правоспособность и дееспособность таких участников трудовых споров, как профессиональные союзы (представители работников), посредники, примирительные комиссии, трудовые арбитражи, возникают и прекращаются одновременно – с момента, определяемого в соответствии с ФЗ РФ «О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности», ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров».

Объект правоотношения в теории права достаточно единодушно определяется учеными как материальные и нематериальные блага – явления материального и духовного мира, способные удовлетворять потребности субъектов86, т.е. то, на что направлены субъективные права и юридические обязанности. Иначе рассматривается этот вопрос отраслевыми правовыми науками. В трудовом праве материальные блага, являющиеся объектом трудового правоотношения, неразрывно связаны с трудовой деятельностью работника, его фактическим поведением, которое составляет материальное содержание трудового правоотношения. Аналогичный подход имеет место и в процессуальных отраслях права87, где объектом правоотношений являются определенные процессуальные действия субъектов, будучи, в то же время и их материальным содержанием. Однако ряд ученых-процессуалистов высказывают и иную точку зрения. Так, А.Ф. Козлов88, В.М. Шерстюк89, другие авторы считают возможным выделять общий и специальные объекты гражданских процессуальных отношений. Под общим объектом они понимают спор о праве между участниками материально-правового отношения, лежащий вне процессуальных правоотношений. Специальный объект – то благо, на которое направлено отдельное правоотношение. Необходимость выделения объекта процессуальных правоотношений возникает для Красавчиков О.А. Теория юридических фактов по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. докт. юрид. наук. - Свердловск, 1950, с.4; Алексеев С.С. Проблемы теории права.Т.1, с.332; Гражданское право / Под ред. А.П.

Сергеева, Ю.К. Толстого.Т.1. - М.: Изд-во «Проспект», 1997, с.81.

Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права: Автореф.

дис. докт. юрид наук, с.7.

Гражданский процесс / Под ред. Ю.К. Осипова, с.53.

Советский гражданский процесс / Под ред. М.К. Треушникова, с.54-55.

ученых – процессуалистов, которые не признают в содержании правоотношения материальной стороны – действий субъектов.

Гражданские процессуальные правоотношения большинством ученых - процессуалистов определяются как урегулированные нормами гражданского процессуального права общественные отношения, складывающиеся в ходе осуществления правосудия между судом, с одной стороны, и другими участниками гражданского судопроизводства - с другой. Процессуальные трудовые отношения, как указывалось, это общественные отношения, урегулированные нормами трудового процессуального законодательства, возникающие между юрисдикционным органом, рассматривающим трудовой спор и другими его участниками.

Процессуально-трудовые правоотношения обладают рядом свойств, присущих как трудовым, так и гражданским процессуальным правоотношениям. Вместе с тем, они несводимы ни к первым, ни ко вторым. Различия между процессуальнотрудовыми и трудовыми, гражданскими процессуальными правоотношениями можно провести по их субъектному составу, содержанию, объекту, основаниям возникновения.

В отличие от трудовых правоотношений обязательным субъектом процессуально-трудовых правоотношений является суд, другой юрисдикционный орган, рассматривающий трудовой спор. Кроме этого, субъектами трудовых процессуальных правоотношений являются представители работника, работодателя. В трудовых правоотношениях представительство на стороне работника имеет место в единичных случаях.

В содержании процессуально-трудовых правоотношений, как указывалось, выделяется фактическое и юридическое содержание. Фактическое содержание трудового правоотношения (действия субъектов трудового права) всегда обусловлено технологическим процессом, выбранным работодателем. В процессуально-трудовых правоотношениях действия их субъектов предопределены обычно процессуально-трудовыми нормами.

Субъекты процессуально-трудовых правоотношений вправе совершать только те действия, которые предусмотрены нормами трудового процессуального законодательства.

Права и обязанности субъектов процессуально-трудовых правоотношений (юридическое содержание) определяются процессуальными нормами. Права и обязанности субъектов трудового правоотношения опосредованно, но тем не менее однозначно детерминированы не только нормами трудового права, но, в значительной мере, и трудовым договором. Причем в последние годы роль договорного регулирования трудовых отношений постоянно возрастает. Это отличает трудовое право от иных материальных отраслей Российского права, в которых возможно установление прав и обязанностей их субъектов вне договора, в силу закона (в гражданском, семейном, земельном и др.) В трудовом же правоотношении права и обязанности его субъектов могут возникнуть лишь при наличии трудового договора.

В основании трудового правоотношения лежит трудовой договор. Основаниями возникновения трудовых процессуальных правоотношений могут быть только действия субъектов, предусмотренные нормами трудового, гражданского процессуального законодательства – подача искового заявления, отказ работодателя от заключения коллективного договора и др.

Не менее существенны различия процессуально-трудовых и гражданских процессуальных правоотношений. В субъектном составе процессуальных правоотношений важное место занимает орган, рассматривающий спор. Гражданское и арбитражное процессуальное законодательство допускает рассмотрение идентичных гражданско-правовых (экономических) споров судами, арбитражными судами, третейскими судами по выбору сторон. В отличие от этого рассмотрение отдельных видов трудовых споров (индивидуальных, коллективных) возможно только определенными юрисдикционными органами, указанными в законе. Рассмотрение индивидуальных трудовых споров третейскими судами не допускается. В гражданском и арбитражном процессуальном праве наличие договора сторон о передаче возникшего спора на рассмотрение третейского суда, наличие вступившего в законную силу решения третейского суда влечет невозможность рассмотрения этого спора судом, арбитражным судом (ст.219 ГПК РСФСР, ст.85 АПК РФ). Трудовые споры, как индивидуальные, так и коллективные, могут рассматриваться последовательно несколькими органами (КТС - суд, посредник - примирительная комиссия - трудовой арбитраж).

Различен и способ установления прав и обязанностей субъектов. Если в гражданских процессуальных правоотношения они закреплены в законе, то в трудовых процессуальных правоотношениях могут устанавливаться, кроме этого, и соглашением сторон. Таким образом, способ установления прав и обязанностей в трудовых процессуальных правоотношениях носит, в известной мере, договорной характер.

Процессуальные правоотношения, возникающие между судом и иными участниками гражданского процесса при рассмотрении гражданских дел, составляют, в совокупности, единое гражданское процессуальное правоотношение. В трудовом процессуальном праве таких правоотношений два – по рассмотрению индивидуальных и коллективных трудовых споров.

А.А. Мельников90, Н.Б. Зейдер91 выделяют в гражданских процессуальных правоотношения общий объект – спор о праве между участниками материально-правового отношения, и специальный субъект – те блага, на достижение которых направлено всякое правоотношение. С этой точки зрения различия между рассматриваемыми группами правоотношений можно увидеть в том, что в гражданских процессуальных правоотношениях объектом является спор о праве одного или нескольких, но вполне определенных субъектов. В трудовых процессуальМельников А.А. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. – М.: Изд-во «Наука», 1969, с.90.

Зейдер Н.Б. Гражданские процессуальные правоотношения. – Саратов, Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1965, с.53.

ных правоотношениях особенностью общего субъекта является то, что спор о праве может затрагивать интересы неопределенного количества лиц (в коллективных трудовых спорах). К специфике специального объекта следует отнести то, что благом, в связи с которым возник спор, может быть не только определенное материальное право или освобождение от определенных обязанностей, но и право трудового коллектива на локальную нормотворческую деятельность. Таким образом, к особенностям процессуально-трудовых правоотношений можно отнести:

1. Детерминированность процессуально-трудовых правоотношений трудовым договором, влекущая невозможность их возникновения в отсутствие трудового договора.

2. Отсутствие альтернативной подведомственности коллективных и индивидуальных трудовых споров, возможность последовательного рассмотрения трудовых споров различными юрисдикционными органами.

3. Сочетание императивного и диспозитивного способов установления процессуально-трудовых прав и обязанностей.

4. Наличие двух процессуальных правоотношений – по рассмотрению индивидуальных и коллективных трудовых споров.

5. Общим объектом процессуально-трудовых правоотношений может являться спор о праве неопределенного круга субъектов (определяемого видовыми признаками). Специальным субъектом могут выступать не только права и обязанности, предусмотренные нормами материального права, но и права субъектов на локальное нормотворчество.

Особенности процессуально-трудовых правоотношений свидетельствуют о том, что отношения, возникающие при рассмотрении как коллективных, так и индивидуальных трудовых споров, существенно отличаются от трудовых и гражданских процессуальных правоотношений как по субъектному составу, так и по способу установления прав и обязанностей.

§4. Индивидуальные акты и их роль в рассмотрении трудовых споров Правоприменительная деятельность завершает процесс правового регулирования общественных отношений. Зачастую правовое регулирование может осуществляться без правоприменения, но во многих случаях такая стадия реализации права является неизбежной. В этой связи представляет интерес эволюция правовых взглядов С.С. Алексеева на рассматриваемый вопрос. Изначально ученый ставил стадию применения права в один ряд с такими формами реализации права, как соблюдение, использование, исполнение. Позже он приходит к выводу о том, что в процессе реализации права необходимо выделять непосредственную и правоприменительную стадии.

При этом правоприменительная стадия имеет самостоятельное значение, а непосредственная реализация права включает в себя исполнение, использование и соблюдение92. Спустя более 25 лет он придает применению права еще большее значение, называя ее вторым по значению, а в ряде случаев и не менее важным, после нормотворчества, фактором, влияющим на правовое регулирование общественных отношений93. Такое изменение взглядов вполне объяснимо. Оно объективно предопределено новыми общественно-экономическими реалиями, развитием современной юридической науки. Повышение значения правоприменительной деятельности в последние годы основывается на придании судам, как органам правоприменения, статуса самостоятельной ветви власти, наряду с законодательной и исполнительной властью. Последовательное продвижение России по пути создания правового государства дает основание сделать вывод об обоснованности позиции С.С.

Алексеева. Закрепление в ст.10 Конституции РФ принципов самостоятельности, равноправия и разделения законодательной, исполнительной и судебной властей подтверждает, что в настоящее время применение права является самостоятельной стадией его реализации, поскольку применение права и Алексеев С.С. Проблемы теории права.Т.1, с.168. В.В. Лазарев в это же время полагал, что применение права является особой формой реализации права, сочетающей в себе черты других ее форм (Лазарев В.В. Применение советского права. – Казань, изд-во Казанского гос. ун-та, 1972, с.30).

Алексеев С.С. Теория права, с.179.

нормотворческая деятельность по значимости ставятся законодателем на один уровень.

Правоприменительная деятельность имеет несколько функций. Одна из них направлена на принудительное исполнение конкретными (персонифицированными) субъектами обязанностей, предусмотренных правовыми нормами, с использованием государственного принуждения. Поэтому такой вид правоприменительной деятельности называют правоохранительной или правообеспечительной95. В процессе этой деятельности происходит не только принуждение субъектов к исполнению норм права, но и установление соответствия фактических обстоятельств правовым нормам. Другая функция в юридической литературе определяется как правонаделительная96 или оперативно-исполнительная97. В данном случае речь идет об оперативной, организаторской деятельности юрисдикционных органов, которая не связана с установлением прав или обязанностей лиц, не требует защиты прав и интересов субъектов права со стороны государства. Реализация правоотношений по рассмотрению трудовых споров, в основном, происходит в рамках правоохранительной деятельности, поэтому ей будет уделяться основное внимание.

Актами применения права опосредуется деятельность юрисдикционных органов в ходе применения правовых норм.

В.В. Лазарев отмечал, что правоприменительные акты служат способом оформления процесса применения норм права98. Правоприменительная, как и любая другая деятельность, имеет содержание и форму, в которую она облекается. Поэтому слеГоршенев В.М. Участие общественных организаций в правовом регулировании.

– М.: Госюриздат, 1963, с.118; его же: Правовые формы деятельности органов советского государства на современном этапе. – Томск, 1961, с.74.

Алексеев С.С. Проблемы теории права.Т.1, с.165.

Горшенев В.М. Участие общественных организаций в правовом регулировании, с.115; его же: Правовые формы деятельности органов советского государства на современном этапе, с.74.

Самощенко И.С. Охрана режима законности советским государством. – М.: Госюриздат, 1960, с.110.

Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. – Казань, изд-во Казанского гос. ун-та, 1975, с.5.

дует согласиться с Н.Г. Александровым, что правоприменительный акт можно рассматривать одновременно и как действие соответствующего юрисдикционного органа по применению норм права, и как документ, в котором такое действие получает объективированное выражение99. Значение такого подхода к рассмотрению правоприменительных актов выражается, в частности, в том, что отдельные акты применения права могут не иметь документальной формы. Акты применения норм права при разрешении индивидуальных и коллективных трудовых споров всегда должны быть оформлены в виде соответствующего процессуального документа. Это предопределено как прямым указанием закона на содержание, необходимые реквизиты соответствующих документов, так и самой процессуальной формой применения процессуально-трудовых норм.

Поэтому в дальнейшем при рассмотрении актов применения норм права будем исходить из того, что правоприменительный акт – это документ, и что форма (документ) и содержание правоприменительного процесса (действие юрисдикционного органа) неразрывны.

Ученые - юристы, давая классификацию правоприменительных актов, кладут в ее основание различные критерии.

В.В. Лазарев классифицирует их по двенадцати основаниям100.

В.А. Юсупов таких оснований насчитывает девять101. Как указывалось, правоприменение имеет две функции – правоохранительную и правоисполнительную. Поэтому в самом общем виде правоприменительные акты можно разделить на исполнительные и правоохранительные102. Разрешение индивидуального или коллективного спора, исполнение актов соответствующих Александров Н.Г. Применение норм советского социалистического права. – М.: Изд-во МГУ, 1958, с.9; его же: Теория государства и права, с.563.

См. подробнее: Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов, с.21–25.

См. подробнее: Юсупов В.А. Правоприменительная деятельность органов управления. – М.: ЮЛ, 1979, с.111.

В.И. Никитинский и М.Н. Николаева считают такую классификацию наиболее удачной (Правоприменение в советском государстве / Под ред. И.Н. Кузнецова, И.С. Самощенко. – М.: ЮЛ, 1985, с.83).

юрисдикционных органов составляет главное содержание отношений по рассмотрению и разрешению трудовых споров. Соответствующие правоотношения являются охранительными, следовательно и акты, принимаемые юрисдикционными органами, будут правоохранительными.

Особенностью системы процессуально-трудовых правоприменительных актов является наличие в ней как основных, так и вспомогательных актов103. Это важно для понимания существа актов, опосредующих применение норм права при разрешении трудовых споров. Необходимость разделения правоприменительных актов на основные и вспомогательные обусловлена наличием среди применяемых норм права как материальных, так и процессуальных норм. В случае применения норм материального права для разрешения спора по существу следует говорить об основных правоприменительных актах. Дополнительные правоприменительные акты возникают при применении норм процессуального права. Приведенная классификация правоприменительных актов обусловлена также тем, что деятельность юрисдикционных органов по применению права может быть подразделена на собственно правоприменительную и деятельность по соблюдению, исполнению и использованию процессуальных норм104. Обоснованность такого деления очевидна, однако точность предложенных формулировок – «основные и вспомогательные» вызывает некоторые возражения. ПрименеАналогичной терминологии придерживаются И.С. Самощенко (Самощенко И.С.

Охрана режима законности советским государством, с.110), В.М. Горшенев (Горшенев В.М. Правовые формы деятельности органов советского государства на современном этапе. Лекции по спецкурсу «Теория государства и права». – Томск, Изд-во Томского гос. ун-та, 1961, с.84), И.Я. Дюрягин (Дюрягин И.Я.

Применение норм советского права. – Свердловск, Средне-Уральское Книжное Издательство, 1973, с.186).

Самсонова Л.С. Применение норм гражданского процессуального права: Автореф. дис. канд. юрид. наук. – Свердловск, 1982, с.15. Здесь автор как бы противопоставляет правоприменительную деятельность суда, и его деятельность по соблюдению, исполнению и использованию процессуальных норм. Н.А. Чечина в этой связи, подчеркивая комплексный характер деятельности суда по применению права, указывает на одновременное применение им норм материального и процессуального права, не входя в рассмотрение вопроса о соблюдении и исполнении процессуальных норм (Чечина Н.А. Нормы гражданского процессуального права и их применение, с.15).

ние указанной терминологии позволяет сделать вывод о том, что допустимо применение норм материального права без применения норм процессуального права, с чем согласиться нельзя. Рассмотрение и разрешение индивидуальных и коллективных трудовых споров невозможно без правоприменительной деятельности суда, КТС, трудового арбитража, других юрисдикционных органов. С другой стороны, эта деятельность протекает не иначе как в предусмотренной процессуальным законодательством форме, невозможна без принятия соответствующих актов применения процессуальных норм права. Поэтому, если речь идет по существу о применении норм материального и процессуального законодательства, правильнее говорить о материальных правоприменительных актах и процессуальных правоприменительных актах. Различие между ними заключается не только в характере применяемых норм. Как верно отметила Л.С. Самсонова, «применение материальной нормы осуществляется субъектом нейтральным к реализуемому отношению, а процессуальные нормы применяет суд, сам состоящий в связи с нарушителем юридического предписания»105.

Это утверждение справедливо по отношению не только к суду, но и к другим юрисдикционным органам, осуществляющим применение норм права при рассмотрении трудовых споров.

В юридической литературе общепризнанно, что обязательным свойством любого акта применения права является его направленность на определенный круг субъектов. При этом правоохранительные акты адресуются конкретным лицам, а в правоисполнительных актах субъекты могут определяться «видовыми признаками»106, что не исключает индивидуальности содержания такого акта. Для этого лишь требуется, чтобы круг субъектов, в отношении которых принимается данный акт, мог быть определен, исходя из содержания акта. Такие Самсонова Л.С. Применение норм гражданского процессуального права, с.11.

Шебанов А.Ф. Форма советского права. – М.: ЮЛ, 1968, с.84.

акты М.Н. Николаева называет актами «общего значения»107. С этих позиций представляют интерес правоприменительные акты, принимаемые в ходе рассмотрения коллективных трудовых споров. Они являются, бесспорно, правоохранительными актами, поэтому должны быть адресованы строго определенным субъектам. Такие акты могут содержать требования (веления), обращенные к коллективу работников. Таким образом, круг субъектов определяется не непосредственно актом применения права, а устанавливается, исходя из его содержания. Это, как уже отмечалось, является признаком, свойственным правоисполнительным, а не правоохранительным актам. Более того, решение, например, суда о признании объявленной или начавшейся забастовки незаконной, адресовано не только конкретным работникам, принимающим в ней участие, но и любым другим лицам, могущим поступить на работу в организацию и принять участие в незаконной забастовке.

Отсюда можно сделать вывод о том, что круг субъектов, на которых распространяется действие такого решения, не определен. Это противоречие можно снять, если в качестве субъектов рассматривать не совокупность работников, а трудовой коллектив.

Правоприменительный акт, как справедливо признается многими учеными, должен обладать таким свойством, как обязательность, поскольку носит государственно-властный характер и исходит от государственного органа или органа, наделенного государством властными полномочиями. Обязательность правоприменительного акта подразумевает либо возможность его принудительного исполнения, либо санкции за его неисполнение. Недостаточная юридическая проработка ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров»

привела к тому, что правоприменительные акты, исходящие от таких несудебных юрисдикционных органов, как посредник, трудовой арбитраж, примирительная комиссия обеспечены меПравоприменение в советском государстве / Под ред. И.Н. Кузнецова, И.С.

Самощенко, с.76.

рами государственного принуждения лишь отчасти. Нормы этого закона предусматривают административную ответственность представителей работодателя за уклонение от участия в примирительных процедурах, а также их дисциплинарную и административную ответственность за невыполнение обязательств по соглашениям, достигнутым в результате примирительных процедур. Ответственность работников за аналогичные нарушения закона не предусмотрена. Такой односторонний подход законодателя к обеспечению исполнимости правоприменительных актов посредника, примирительной комиссии, трудового арбитража представляется необоснованным. Ответственность работников, лишь дисциплинарная, предусматривается ст. указанного закона за неисполнение ими решения суда о признании объявленной или начавшейся забастовки незаконной108.

Таким образом, законодатель неоправданно ограничивает ответственность работников за несоблюдение условия соглашений, достигнутых в ходе примирительных процедур.

По-разному законодатель подходит и к решению вопроса об обязательности правоприменительных актов, принятых в результате примирительных процедур. В соответствии со ст.ст. 6,7,8 ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров», решение примирительной комиссии имеет для сторон обязательную силу. Рекомендации трудового арбитража обязательны для сторон только в том случае, если они заключили соглашение об их выполнении. Об обязательности решения, принятого сторонами с участием посредника, закон ничего не говорит. Таким образом, следует признать, что ограничение ответственности работников, отсутствие единоЭта же статья предусматривает имущественную ответственность профсоюзной организации, объявившей и не прекратившей забастовку после признания ее судом незаконной. Имущество профсоюзной организации складывается, в том числе, и из взносов ее членов (работников). Поэтому можно говорить о том, что и работники в случае возложения имущественной ответственности на профсоюзную организацию опосредованно несут определенные убытки (лишения). Вместе с тем, ответчиком по таким делам выступает профсоюзная организация и санкции применяются именно к ней, не к работникам. Потерю же работниками ранее внесенных ими профсоюзных взносов едва ли можно рассматривать как эффективное средство, направленное на добровольное исполнение решения суда.

образного подхода законодателя к вопросу об обязательности правоприменительных актов, принимаемых в ходе примирительных процедур, отрицательно сказывается на их эффективности, снижает доверие сторон к актам, принимаемым посредником, примирительной комиссией, трудовым арбитражем.

Разрешение коллективного спора примирительной комиссией или с участием посредника представляет собой соглашение (договор) об условиях прекращения спора. Такой договор, как и любой другой, заключается на основе свободного волеизъявления сторон, находящихся в юридически равном положении. Каждая из сторон добровольно принимает на себя определенные обязательства, приобретает соответствующие права109. Поэтому можно предположить, что такой договор должен становиться обязательным для сторон с момента его заключения. Разрешение коллективного спора трудовым арбитражем осуществляется независимым органом, формируемым по соглашению сторон, в котором не может быть их представителей. В этом отношении трудовой арбитраж отличается, например, от третейского суда только характером рассматриваемых им споров.

Обязательность исполнения правоприменительных актов тесно связана с ответственностью за их неисполнение. Решениями примирительной комиссии, посредника, трудового арбитража стороны коллективного трудового спора обязываются к совершению определенных действий, которые не могут быть, как правило, выполнены иными субъектами. Следовательно, принудительное исполнение таких решений невозможно. Поэтому представляется целесообразным установить юридическую ответственность работодателя и работников за неисполнение правоприменительных актов посредника, примирительной комиссии, трудового арбитража по разрешению коллективных трудовых споров. Наряду с административной ответственноО свободе трудовых договоров см. подробнее: Бугров Л.Ю. Свобода труда и свобода трудового договора в СССР (юридический аспект). – Красноярск, Издво Красноярского гос. ун-та, 1984.

стью следует рассмотреть вопрос о возможности введения дисциплинарной ответственности представителей работодателя и работников за нарушение законодательства о коллективных трудовых спорах.

Действующим законодательством в ряде случаев, при нарушении норм, регулирующих разрешение коллективных трудовых споров, как отмечалось, установлена административная ответственность работодателя. При этом основанием привлечения работодателя к ответственности является факт виновного нарушения им соглашений, достигнутых в ходе примирительных процедур. Для повышения эффективности защиты прав и интересов сторон коллективного трудового спора необходимо предоставить заинтересованной стороне право на обращение в трудовой суд с требованием о понуждении виновной стороны к исполнению актов, принятых в ходе примирительных процедур, если меры административного воздействия оказались безрезультатными. Порядок рассмотрения трудовых споров урегулирован трудовым процессуальным законодательством и имеет существенное значение для рассмотрения спора, поэтому целесообразно предусмотреть возможность обжалования в трудовой суд актов КТС, примирительной комиссии, посредника, трудового арбитража, принятых с нарушением порядка рассмотрения спора. Наряду с этим следует расширить возможности судебной защиты прав работников в ходе разрешения коллективных трудовых споров. Поэтому можно согласиться с предложением Л. Грось о том, чтобы требования работников об установлении и изменении условий труда, заключении, изменении и выполнении коллективных договоров, соглашений по вопросам социально-трудовых отношений при условии, что примирительные процедуры и забастовка не привели к разрешению коллективного трудового спора, стали подведомственны суду110.

Грось Л. Судебная защита трудовых прав: соотношение трудовых и гражданско-правовых договоров // Российская юстиция. – 1996, №8, с.47.

Рассматривая проблему ответственности работодателя и работника, нельзя не остановиться на ее характере. Юридической наукой признается существование уголовной, административной, гражданско-правовой, дисциплинарной, материальной ответственности. В ряде случаев выделяется такой ее вид, как отмена актов, противоречащих законодательству111.

Представляется, что ответственность, установленная рядом норм гражданского процессуального законодательства, является самостоятельным видом юридической ответственности. К таким нормам следует отнести, в частности, ст.85 ФЗ РФ «Об исполнительном производстве» - ответственность за неисполнение должником обязанности по совершению определенных действий или воздержанию от их совершения; ст.86 указанного закона – ответственность за неисполнение исполнительного документа банком или иной кредитной организацией; ст. ГПК РСФСР, предусматривающую ответственность за недобросовестное заявление неосновательного иска или спора против иска либо систематическое противодействие правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела, а также ряд других норм.

Самостоятельность процессуальной ответственности подтверждается тем, что рассматриваемый вид ответственности предполагает: виновное нарушение нормы (процессуальной);

государственное принуждение, применяемое к правонарушителю; установление для него негативных последствий (лишений), точно определенных санкцией правовой нормы; реализуется в ходе правоприменительной деятельности юрисдикционными органами с соблюдением установленной законодательством процессуальной формы. То есть такая ответственность применяется способами и на основаниях, общих для любого вида юридической ответственности. Вместе с тем, рассматриваемый вид ответственности несводим ни к одному из перечисленных видов. Она не является уголовной или дисциплиСм., например: Теория государства и права / Под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова, с.431.

нарной по очевидным основаниям. Не носит она характер материальной или гражданско-правовой, поскольку первая применяется к работникам организации и неразрывно связана с трудовым договором (трудовой деятельностью), а вторая предполагает гражданско-правовой деликт, отсутствующий в приведенных примерах. К административной ответственности ее нельзя отнести по ряду причин. Во-первых, в силу прямого указания закона (ст.85 ФЗ РФ «Об исполнительном производстве»), устанавливающего, что при повторном неисполнении без уважительных причин исполнительного документа (т.е. уже после применения к правонарушителю – должнику рассматриваемого вида ответственности) судебный пристависполнитель вносит представление о его привлечении к административной ответственности. Во-вторых, она предусмотрена не административным законодательством или иной отраслью материального права, содержащей нормы об административной ответственности, а гражданским процессуальным законодательством. Сторонники отрицания самостоятельности процессуальной ответственности112 утверждают, что меры ответственности, предусмотренные процессуальным законодательством, сводятся либо к мерам принуждения, либо к мерам административного взыскания. Из приведенных примеров с очевидностью следует, что цели пресечения правонарушения приведенные нормы не преследуют. В.М. Лебедев рассматривает процессуальную ответственность как претерпевание виновным субъектом лишений, ущемление принадлежащих ему прав, возложение на него дополнительных юридических обязанностей, связанных с участием в судебном (внесудебном) процессе, как-то: оплата расходов, связанных с проведением экспертизы, с участием в процессе; ущемление прав субъекта по распоряжению своим рабочим временем и др. Самощенко И.С., Фарукшин Р.Х. Ответственность по советскому законодательству, с.187.

Лебедев В.М. Трудовое право. Проблемы общей части. – Томск, 1998, с.174.

Поддерживая, в целом, такой подход к пониманию процессуальной ответственности, можно указать, что она влечет за собой ущемление (умаление) прав, возложение дополнительных обязанностей, которые предусмотрены не только нормами материального (трудового, гражданского и др.) права.

Возложение процессуальной ответственности может изменять в худшую сторону процессуально-правовое положение субъекта, лишать его определенных процессуальных прав. Статьи 65, ГПК РСФСР устанавливают, что в отношении стороны, удерживающей у себя и не представляющей по требованию суда письменные, вещественные доказательства, суд вправе установить, что содержащиеся в них сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, стороной признаны. Тем самым противная сторона освобождается от обязанности доказывания соответствующих обстоятельств, что влечет ухудшение процессуального положения виновной стороны. Едва ли можно утверждать, что такого рода ответственность является административной. Нет речи и о мерах пресечения, поскольку наложение штрафа на виновную сторону не освобождает ее от обязанности предоставления соответствующих доказательств.

Другим примером специфических санкций, применяемых при нарушении процессуальных норм, является уплата стороной, недобросовестно заявившей иск или спор против иска либо противодействовавшей правильному и быстрому рассмотрению дела, вознаграждения другой стороне за фактическую потерю времени по решению суда (ст.92 ГПК РСФСР). Иными словами, нарушение норм процессуального права влечет применение процессуальных санкций, не известных другим видам ответственности.

Необходимо отметить своеобразие правоприменительного акта, которым возлагается ответственность, предусмотренная ст.85 ФЗ РФ «Об исполнительном производстве» - это постановление судебного пристава-исполнителя. Другим видам юридической ответственности не известны такие правоприменительные акты.

Приведенные доводы дают возможность сделать вывод о существовании специального, отличного от других вида юридической ответственности. Рассматриваемый вид ответственности можно назвать процессуальной ответственностью, поскольку она связана исключительно с нарушениями норм процессуального законодательства, применяется в порядке, им предусмотренным, имеет свои специфические виды санкций.

Юрисдикционный орган, чтобы являться таковым и осуществлять правоприменительную деятельность, должен быть либо государственным, либо наделен государственновластными полномочиями. То, что суд, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, спор о признании объявленной или начавшейся забастовки незаконной, или судебный пристав– исполнитель, обращающийся к суду с заявлением о вынесении определения о выплате работнику среднего заработка за время вынужденного прогула (в случае неисполнения должником решения суда о восстановлении на работе незаконно уволенного или переведенного работника), являются государственными органами, не вызывает сомнений. Сложнее обстоит дело с определением статуса иных юрисдикционных органов, уполномоченных рассматривать индивидуальные и коллективные споры. Вопросам участия общественных организаций в правотворческой и правоприменительной деятельности учеными– юристами уделялось немало внимания114. В качестве общественных организаций (органов общественной самодеятельности), осуществляющих правоприменительную деятельность, назывались ФЗМК профсоюзов, комиссии по трудовым спорам, собрания производственных коллективов трудящихся, товарищеские суды и др. В соответствии с действующим законодательством, подзаконными нормативными актами к негосударСм., например: Дюрягин И.Я. Применение норм общенародного права органами советской общественности: Автореф. дис. канд. юрид. наук. – Свердловск, 1965; В.М. Горшенев. Правотворческая деятельность общественных организаций в СССР. – Ярославль, 1972; Шебанов А.Ф. Вопросы теории нормативных актов в советском праве: Автореф. дис. докт. юрид. наук. – М., 1965, и др.

ственным юрисдикционным органам115, уполномоченным на правоприменительную деятельность в сфере рассмотрения трудовых споров, следует относить комиссии по трудовым спорам, примирительную комиссию, посредника, трудовой арбитраж.

Государственно-властный характер деятельности негосударственных юрисдикционных органов находит свое подтверждение в том, что, во-первых, удостоверения КТС имеют силу исполнительного документа и, следовательно, обеспечены государственно-властным принуждением. Во-вторых, порядок создания и деятельности перечисленных органов заранее предопределен процессуально-трудовым законодательством, отступление от которого влечет недействительность правоприменительных актов, принимаемых указанными юрисдикционными органами.

Практическое значение в классификации органов, уполномоченных на применение права при рассмотрении трудовых споров, может иметь выделение «представительных» органов, формируемых из числа представителей спорящих сторон (КТС, примирительная комиссия) и органов арбитрирования116, к коИ.Я. Дюрягин к специфическим признакам правоприменительной деятельности органов общественности относит отсутствие у них специального аппарата управления и осуществление такой деятельности на безвозмездной основе; расширение роли общественного мнения; увеличение роли убеждения. Думается, что в настоящее время перечисленные признаки претерпели существенные изменения.

Действенность двух последних особенностей на современном этапе общественноэкономического развития России вызывают понятные сомнения. По первому признаку можно возразить, что на время выполнения функций по рассмотрению трудовых споров посредник, члены примирительной комиссии освобождаются от основной работы с сохранением среднего заработка по месту работы. Деятельность трудовых арбитров также оплачивается одной из сторон спора по соглашению между ними. Члены КТС, хотя и проводят заседания комиссии в свободное от работы время, но пользуются установленными КЗоТ РФ дополнительными гарантиями от необоснованного увольнения по инициативе администрации. Таким образом, тезис о «бесплатной» общественной деятельности членов перечисленных юрисдикционных органов не выдерживает критики. Посредника, примирительную комиссию, трудовой арбитраж следует рассматривать как правоприменительные органы, создаваемые специально и исключительно для рассмотрения коллективных трудовых споров. Рассмотрение коллективных трудовых споров относится только к ведению перечисленных юрисдикционных органов. Изложенное, вероятно, достаточно убедительно обосновывает правильность применения термина «негосударственные» вместо «общественные».

С.М. Пелевин, говоря о методах защиты субъективных гражданских прав, называет методы правосудия, арбитрирования, общественного воздействия, а также административный метод (Пелевин С.М. Еще раз о «едином гражданском процессуальном праве» // Правоведение, 1998, №1, с.81-84).

торым относятся посредник и трудовой арбитраж. Посредник не должен являться представителем ни одной из сторон, поскольку это вытекает из предъявляемых к нему требований и самого смысла его деятельности. Трудовые арбитры не могут быть представителями спорящих сторон в силу прямого указания закона (ст.8 ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров»).

Классификация правоприменительных актов по субъекту, применяющему право, является традиционной. Взяв за основу указанный критерий, следует назвать акты, принимаемые судом, КТС, посредником, примирительной комиссией, трудовым арбитражем, старшим судебным приставом-исполнителем, судебным приставом-исполнителем. Особенностью правоприменительных актов, принимаемых старшим судебным приставомисполнителем, является то, что все они носят вспомогательный, или, в нашей терминологии, процессуальный характер.

Объясняется это тем, что такими актами (утверждение постановлений судебного пристава-исполнителя) применяются нормы процессуального права.

Большинство индивидуальных правовых актов, принимаемых в ходе рассмотрения трудовых споров, являются правоохранительными. Акты, принимаемые при разрешении коллективных трудовых споров, носят черты как правоприменительных, так и правоисполнительных актов, поскольку могут быть адресованы неопределенному кругу лиц, определяемых «видовыми» признаками. Это характерно для споров, например, о признании объявленной или начавшейся забастовки незаконной, споров о заключении коллективных договоров, изменении их условий. Определенные особенности индивидуальных правовых актов обусловлены спецификой юрисдикционных органов, осуществляющих правоприменение. Акт применения права в гражданском судопроизводстве всегда является индивидуальным, персонифицированным. В ходе судебного заседания могут быть установлены только права и обязанности лиц, участвующих в деле. В отличие от этого правовые акты, принимаемые в ходе разрешения коллективных трудовых споров, могут быть адресованы и неопределенному кругу лиц: как тем, которые в момент принятия акта работают на предприятии, так и тем, которые могут поступить на работу в будущем.

Юрисдикционный орган, рассматривающий коллективный трудовой спор, создается только для рассмотрения конкретного трудового конфликта. В то время как юрисдикционные органы, рассматривающие гражданские дела, действуют, как правило, на постоянной основе, хотя и допускается создание, например, временно действующих третейских судов.

Юрисдикционный орган, рассматривающий гражданский спор, не может включать в свой состав лиц, имеющих материальноправовую заинтересованность в разрешении спора. Наличие такой заинтересованности является основанием для отвода соответствующего участника процесса. И напротив, в состав органов, рассматривающих индивидуальные и коллективные трудовые споры, могут входить (и входят) представители работников, работодателя, т.е. сами стороны трудового спора (КТС, примирительная комиссия). Вместе с тем сам орган, рассматривающий трудовой спор, является независимым, не имеющим материально-правовой заинтересованности в исходе дела.

Специфические черты, присущие в целом системе правоприменительных актов, реализуемых при рассмотрении и разрешении индивидуальных и коллективных трудовых споров, заключаются в следующем.

1. Преобладание правоохранительных актов в системе индивидуальных правовых актов, принимаемых в ходе рассмотрения трудовых споров.

2. Акты, принимаемые в ходе рассмотрения коллективных трудовых споров, могут быть адресованы неопределенному кругу лиц и, следовательно, обладают признаками, присущими как правоохранительным, так и правоисполнительным правовым актам.

3. Допустимость включения в состав юрисдикционных органов по рассмотрению трудовых споров лиц, имеющих материально-правовую заинтересованность в исходе дела.

4. Правоприменительными актами устанавливаются права субъектов процессуально-трудовых отношений на локальную нормотворческую деятельность.

5. Правоприменительные акты по рассмотрению трудовых споров принимаются органами, которые создаются в установленном законом порядке для осуществления юрисдикционной деятельности исключительно в данной области правового регулирования, не вправе рассматривать иные виды споров.

Приведенные особенности системы правоприменительных актов, реализуемых в ходе рассмотрения и разрешения индивидуальных и коллективных споров, свидетельствуют об их существенном отличии как от актов применения материального (трудового) права, так и от актов применения гражданского процессуального права. Такое утверждение подтверждает вывод о том, что специфика правоприменительных актов, являющихся элементом механизма правового регулирования, обуславливает и своеобразие последнего, в рассматриваемом случае – своеобразие механизма правового регулирования процессуально-трудовых отношений.

ГЛАВА II. ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ СТАНОВЛЕНИЯ ТРУДОВОГО

ПРОЦЕССА КАК ОТРАСЛИ РОССИЙСКОГО ПРАВА

§1. Особенности формирования предмета и метода трудового процессуального права Исследование, проведенное в первой главе диссертации, позволяет, в интересах совершенствования теории и практики разрешения трудовых споров, ставить вопрос о возможности, в будущем, выделения трудового процессуального права в самостоятельную отрасль. В настоящее время существует соответствующий комплексный институт, который, по целому ряду своих признаков, уже перерос свои рамки. Это прослеживается, например, не только в специфике механизма правового регулирования процессуально-трудовых отношений, но и в огромной общественно-политической значимости этого явления, в оформляющейся самостоятельности предмета, метода, особенностях юридических санкций.

Вопрос о трудовом процессе среди ученых-трудовиков дискутируется давно. Большинство авторов не рассматривают трудовой процесс в качестве самостоятельной отрасли права117. Однако существует и другая точка зрения. Л.А. Николаевой уже давно высказывалась мысль о «постепенном отпочковании трудового процессуального права от трудового и гражданского процессуального»118. Системный подход к анализу предмета, метода, механизма рассмотрения трудовых споров на современном этапе позволяет обосновать самостоятельность трудового процессуального права с позиций как теории, так и практики разрешения трудовых споров.

Как правило, к признакам, индивидуализирующим отрасль права, в юридической литературе относят, прежде всего, предмет и метод правового регулирования. В качестве критерия обособления отрасли права Н.Г. Александров упоминал и См., например, Голощапов С.А. Понятие, виды, причины, подведомственность трудовых споров. Учебное пособие. – М.: Изд-во ВЮЗИ, 1984, с.40; Смирнов О.В. О сфере действия советского трудового права // Проблемы трудового права и права социального обеспечения. – М., 1975, с.41; Процевский А.И.

Предмет советского трудового права. – М.: ЮЛ, 1979, с.182. и др.

Николаева Л.А.

Защита трудовых прав рабочих и служащих: Автореф. дис.

докт. юрид. наук. – М., 1974, с.6.

такой критерий, как самостоятельность правового регулирования комплекса общественных отношений119. Однако содержательная часть этого правового явления им не раскрывалась.

С.С. Алексеев к признакам, определяющим своеобразие отрасли права, также относит механизм правового регулирования120. Как показало исследование, проведенное нами в первой главе диссертации, механизм правового регулирования, являясь совокупностью правовых средств, наряду с предметом и методом правового регулирования, действительно служит эффективным критерием выделения отрасли права. При этом, естественно, важна его органичная связь с предметом и методом отрасли. Действительно, предмет правового регулирования является определяющим признаком для обособления отрасли права. Предмет регулирования, как родовая совокупность общественных отношений – категория неправовая. Метод - система правовых (юридических) способов воздействия на общественные отношения. Таким образом, выделение отрасли права осуществляется путем использования как правовых, так и неправовых категорий. Использование, наряду с методом, механизма правового регулирования позволяет более глубоко выявить правовую специфику отрасли, поскольку он представляет собой проявление особенностей таких юридических средств, как нормы права, правоотношения, акты применения права. Механизм правового регулирования охватывает весь процесс реализации права. Поэтому его использование в качестве инструмента, позволяющего установить относительную самостоятельность отрасли права, может быть плодотворным.

Элементы механизма правового регулирования имеют свои особенности, и в этом смысле могут быть использованы для выявления системы процессуально-трудовых отношений.

Предмет правового регулирования, будучи определяющим критерием для выделения отрасли права, является первичным Александров Н.Г. Теория государства и права, с.512.

Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т.1, с.135.

как для метода, так и для механизма правового регулирования. Общественные отношения, подлежащие правовому регулированию, предопределяют, в известном смысле, совокупность юридических средств, которые будут при этом использованы.

Если предмет правового регулирования является неправовой категорией, сущностной основой (базисом) для выделения отрасли права, то механизм правового регулирования является тем правовым инструментарием, который определяет юридически обособленную совокупность правовых средств, при помощи которых производится правовое упорядочение общественных отношений. Это тем более существенно, что некоторые общественные отношения вообще не существуют вне правового поля. Поэтому особенности норм, способы установления прав и обязанностей в рамках правоотношений, специфика актов, которыми право применяется и реализуется (механизм правового регулирования), могут оказаться существенными в понимании особенностей регулирования общественных отношений. Таким образом, можно сделать вывод о том, что механизм правового регулирования определяется, с одной стороны, системой (совокупностью) общественных отношений (предметом правового регулирования) и, с другой стороны, механизм правового регулирования сам оказывает формирующее воздействие на предмет правового регулирования.

В полной мере это относится к процессуально-трудовым отношениям. Они не могут существовать помимо процессуально-трудовых норм. Поэтому говорить о процессуальнотрудовых отношениях можно лишь условно, поскольку такие отношения могут существовать только в виде правоотношений.

Нет, и не может быть отношений по рассмотрению трудовых споров, если законом не установлен порядок их рассмотрения. Следовательно, установление юридической нормой процессуальных прав и обязанностей сторон спора приводит к появлению предмета отрасли процессуального права – соответствующих общественных отношений. Об этом фактически говорит В.Н. Скобелкин, указывая, что в нормотворческой практике имеет место издание материальных норм без разработки необходимых для их реализации норм процессуальных.

Далее, говорит он, при таком положении содержание существует без формы121. Но содержание и форма не существуют вне связи между собой. Не может быть «бессодержательной формы» или «бесформенного содержания».

Метод правового регулирования общественных отношений обычно составляют особенности способов правового воздействия. Для выяснения характера связей метода и механизма правового регулирования необходимо обратиться к анализу их элементов. К элементам метода правового регулирования С.С.

Алексеев относит характер общего юридического положения субъекта (правосубъектность, правовой статус); характер оснований возникновения, изменения и прекращения правоотношений; характер способов формирования содержания прав и обязанностей; характер юридических мер воздействия122. Сопоставив перечисленные элементы метода правового регулирования со звеньями механизма правового регулирования (нормы права, правоотношения, акты реализации норм права), можно прийти к выводу о том, что метод и механизм правого регулирования соотносятся как форма и содержание. Их существо составляют одни и те же правовые явления, объективирующиеся вовне различным образом. Метод правового регулирования выступает в качестве формы, поскольку определяет сущностную сторону способа правового опосредования общественных отношений. Механизм правого регулирования представляет собой известное внутреннее содержание метода, так как устанавливает юридически формализованные способы (приемы) юридического воздействия. Косвенное доказательство такого утверждения можно встретить у С.С. Алексеева. Он полагает, что «метод, т.е. способ воздействия, складывается из совокупности приемов юридического опосредствования общественСкобелкин В.Н. Обеспечение трудовых прав рабочих и служащих. Нормы и правоотношения, с.15-16.

Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т.1, с.134.

ных отношений»123, т.е. особенностей механизма правового регулирования. Таким образом, механизм и метод правового регулирования неразрывно связаны, представляют собой различные характеристики одной и той же системы и уже поэтому не могут рассматриваться в отрыве друг от друга.

В силу изложенного, использование для определения совокупности процессуально-трудовых норм как самостоятельной отрасли права, понятия механизма правового регулирования может иметь самостоятельное значение, не менее важное, чем предмет и метод правового регулирования.

Наряду с рассмотренными критериями выделения определенной совокупности норм права в самостоятельную отрасль, следует обратить внимание и на такие основания, как объем и обоснованность субсидиарного применения норм смежных отраслей, в том числе трудового и гражданского процессуального права. Разработке проблемы субсидиарного применения норм права в юридической литературе не уделяется должного внимания. Хотя близкие (смежные) вопросы применения аналогии закона и аналогии права, пробельности права разработаны достаточно глубоко как современными учеными – юристами, так и классиками русской юридической мысли124. Неоправданно частое заимствование норм права одной отрасли другой отраслью для регулирования определенных общественных отношений, обычно свидетельствует о необходимости системного рассмотрения соответствующей «пограничной» совокупности Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т.1, с.134.

См. подробнее: Лазарев В. В. Понятие пробелов в праве // Советское государство и право, 1967, №4; Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. - М.: ЮЛ, 1974; Лазарев В.В. Пробелы в праве. - Казань, Изд-во Казанского гос. ун-та, 1969г.; Лазарев В.В. Применение советского права. – Казань, Изд-во Казанского гос. ун-та, 1972; Бондаренко Э.Н. Аналогия применения законодательства о моральном вреде в трудовых правоотношениях // Актуальные проблемы государства и права в современный период. – Томск, Изд-во Томского гос ун-та, 1996; Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. Для начинающих юристов. - М.: Издание Бр. Башмановых, 1913г.; Васьковский Е.В. Учение о толковании и применении гражданских законов. - Одесса, “Экономическая” типография, 1901; Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. - Спб., Издание Юридического книжного магазина Н.К.Мартынова, Комиссионера Государственной Типографии,1914г. и др.

правовых норм. Как трудовое, так и гражданское процессуальное право заимствуют друг у друга (субсидиарно применяют) нормы, регулирующие порядок рассмотрения трудовых споров. Поэтому более детальное рассмотрение проблемы субсидиарности ставит вопрос о возможности, целесообразности выделения трудового процессуального права в самостоятельную отрасль.

В дословном переводе с латыни субсидиарный (subsidiозначает «резервный, вспомогательный»125. Понятие arius) субсидиарности в современной юридической литературе трактуется различными авторами неоднозначно. Так, В.В. Лазарев полагает, что субсидиарное применение норм права является одним из способов преодоления пробелов в законе126, уравнивая, таким образом, субсидиарность и аналогию закона. Вместе с тем он говорит, что «пробелы в законе имеются там, где нормативный акт, регулируя общественные отношения в общей форме, оставляет какие-то аспекты этих отношений или сходных с ними без правового регулирования, в то время как оно должно быть именно в этом (выделено мною – И.К.) нормативном акте»127. Между тем, в нормативном акте законодатель может сознательно не предусматривать соответствующую норму, а делать ссылку на другую отрасль законодательства или на систему законодательства в целом. Очевидно, что в данном случае идет речь не о пробеле в законе, а о субсидиарном применении норм права, санкционированном законодателем. Представляется более предпочтительной и обоснованной точка зрения М.И. Бару, который полагал, что субсидиарное применение права имеет место в тех случаях, когда законодатель сознательно отказывается от дублирования идентичных правовых норм в различных отраслях права128.

С.В. Поленина, соглашаясь с приведенным обоснованием субСовременный словарь иностранных слов. – М.: Изд-во «Русский язык», 1992.

Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения, с.142.

Лазарев В.В. Пробелы в праве, с.9.

Бару М.И. Правовые и иные социальные нормы, регулирующие трудовые отношения. Конспект лекции. – Харьков, 1965, с.25.

сидиарности, другой причиной, обуславливающей ее существование, считает наличие юридических понятий, общих для смежных отраслей права129. Думается, что более точной трактовкой субсидиарного применения норм права130 представляется сознательная (намеренная) отсылка законодателем правоприменителя к другой норме права или их совокупности, либо молчаливое (конклюдентное) допущение применения норм, принадлежащих к иной отрасли права. Наличие пробела в законе (праве) предполагает необходимость применения аналогии права или аналогии закона.

Изложенное позволяет сделать заключение о том, что для уяснения сущности субсидиарности в праве необходимо провести разграничение между аналогией закона и субсидиарным применением норм права.

Аналогия закона определяется как применение нормы к случаям, ею непредполагаемым, но представляющим в юридическом отношении аналогию с теми случаями, для которых они установлены131; решение дела на основе нормы, регулирующей сходные с рассматриваемыми обстоятельства132. Оба приведенных определения указывают на одно существенное обстоятельство: аналогия закона применяется в случаях, когда необходимо разрешить конкретное дело в отсутствие нормы права, регулирующей спорное материально-правовое отношение, установить права и обязанности сторон.

Можно выделить два вида субсидиарного применения норм права. Во-первых, при наличии прямого указания законодателя на необходимость обращения к смежной отрасли права. Вовторых, допущение законодателем возможности такого применения. Такие виды субсидиарного применения норм права можПоленина С.В. Субсидиарное применение норм гражданского законодательства к отношениям смежных отраслей // Советское государство и право, 1967, № 4.

Следует уточнить, что субсидиарно могут применяться только нормы права, но не право. Существует аналогия закона и аналогия права, но субсидиарное применение права теории права неизвестно.

Шершеневич Г.Ф. Общее учение о государстве и праве. Лекции. – М.: 1908, с.353.

Лазарев В.В. Применение советского права, с.137.

но назвать санкционированным и по умолчанию. Первый случай затруднений не вызывает. Таким образом, например, административное право субсидиарно использует нормы трудового права. Так, ст.4 ФЗ РФ «Об основах государственной службы Российской Федерации» предусматривает, что на государственных служащих распространяется действие законодательства РФ о труде с особенностями, предусмотренными указанным законом; в ст.15 ФЗ РФ «Об основах муниципальной службы в Российской Федерации» говорится, что в случае ликвидации органа местного самоуправления, сокращения штата работников данного органа муниципальному служащему предоставляются гарантии, установленные законодательством Российской Федерации о труде для работников в случае их увольнения в связи с ликвидацией предприятий, учреждений, организаций, сокращения штата работников; в ст.11 ФЗ РФ «О статусе военнослужащих» указывается, что общая продолжительность еженедельного служебного времени военнослужащих, проходящих службу по контракту, не должна превышать нормальную продолжительность еженедельного рабочего времени, установленную федеральными законами (отсылка к ст. КЗоТ РФ). Как следует из приведенных примеров, в санкционированном субсидиарном применении норм права можно выделить два подвида. В одном случае законодатель отсылает правоприменителя к определенной отрасли законодательства, в другом – к неопределенному количеству нормативных актов, которые уже существуют или могут быть приняты в будущем.

При субсидиарном применении норм права по умолчанию законодатель не указывает ни на отрасль права, нормы которой могут применяться субсидиарно, ни на систему законодательства в целом. То есть прямо не указывает на возможность субсидиарного применения. Однако такое субсидиарное применение норм права допустимо в силу как схожести отношений, регулируемых смежными отраслями права, так и наличия в них подобных правовых институтов (подинститутов). Не вызывает сомнения, что юридические нормы, составляющие такие общезначимые для многих отраслей права институты, как сроки, сделки, представительство и др., регулируют соответствующие общественные отношения, в основном, аналогичным образом, независимо от того, предмет какой отрасли права они составляют. Может показаться, что в данном случае речь идет о применении аналогии закона, однако, в действительности это не так. Как указывалось, аналогия закона применяется при наличии пробела в законе. Однако отсутствие нормы в законе еще не свидетельствует о наличии пробела, поскольку законодатель может допускать (и сознательно допускает) отсутствие нормативного регулирования именно в данном правовом акте. В подавляющем большинстве случаев это объясняется соображениями нормативной экономии. Поэтому трудно согласиться с точкой зрения В.В. Лазарева133, полагающего, что может существовать в нормативном акте пробел, граничащий с «ошибкой в праве»134, если норма права, которая должна регулировать данное общественное отношение, находится в ином нормативном акте.

Главная сложность, возникающая при субсидиарном применении права по умолчанию, заключается в том, чтобы определить, имеется ли «молчаливое согласие» законодателя на такое применение правовых норм. Представляется, что этот вопрос можно разрешить следующим образом. Известно, что в гражданском процессуальном праве существуют такие, например, институты, как сроки, представительство, судебные извещения и вызовы. Составляющие их правовые нормы характеризуются тем, что они, в большинстве своем, являются «вспомогательными». Они обеспечивают надлежащее использование субъектами своих прав, исполнение возложенных на них обязанностей, определение возможности разрешения возникшего спора. Ранее уже рассматривался вопрос о наличии в отраслях права материальных, процессуальных и процедурных Лазарев В.В. Применение советского права, с.115.

Неверная оценка законодателем объективно существующих условий, требующих нормативного регулирования.

норм. Определяя принадлежность рассматриваемой группы норм к той или иной категории, будет полезным обратиться к их классификации, предложенной В.Н. Скобелкиным. Он предлагает использовать термин «нематериальные нормы», понимая под ними те нормы, которые выполняют «служебную роль»135. Далее он уточняет, что многие нематериальные нормы содержат в себе элементы материального и нематериального порядка, что позволяет классифицировать их на материальнопроцессуальные и материально-процедурные. Действительно, если обратиться к перечисленным институтам гражданского процессуального права, то нетрудно установить, что ряд их санкцию» законодателя на субсидиарное применение аналогичных норм права трудно оспорить. Термин «нерабочий день»

содержится в ст.101 ГПК РСФСР. Очевидно, что в данном случае для того, чтобы определить, является ли день нерабочим, следует субсидиарно применять ст.ст.60, 61, 65 КЗоТ РФ. С другой стороны, ст.221 КЗоТ РФ устанавливает порядок исчисления сроков, предусмотренных законодательством о труде, но не так детально, как это сделано в ст.101 ГПК РСФСР. Поэтому для определения порядка исчисления сроков в трудовом праве, при необходимости, следует субсидиарно применять указанную норму гражданского процессуального законодательства. Предусмотренные ст.177 ГК РФ последствия сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими, в виде признания такой сделки ничтожной, применимы и для трудового права. Сложно настаивать на действительности трудового договора, заключенного гражданином, признанным судом недееспособным. Уместно здесь привести высказывание известного русского ученого – цивилиста Г.Ф. Шершеневича, что «исходя Скобелкин В.Н. Обеспечение трудовых прав рабочих и служащих. Нормы и правоотношения, с.14.

Там же, с.18.

В дальнейшем нормы, применение которых не связано с разрешением спора о праве, будут именоваться «нематериальными».

из предположения о том, что законодатель в сходных случаях не может давать разные решения, возможно применить к спорному делу закон по сходству, или, иначе, по аналогии»138.

Перефразируя это высказывание, можно сказать, что законодатель не может и не должен предусматривать регулирование сходных общественных отношений по-разному. И если бы он счел необходимым ввести институты исчисления сроков, представительства, исковой давности и др. например, в трудовом праве, то он не смог бы сконструировать их иначе, чем это сделано в иных отраслях права.

«Молчаливое согласие» законодателя на субсидиарное применение нематериальных норм представляется нам очевидным. Одним из критериев возможности субсидиарного применения норм права является сходство общественных отношений, подлежащих правовому регулированию. Здесь необходимо сделать существенную оговорку. С.Н. Братусь, указывая на возможность применения норм гражданского права к трудовым отношениям, подчеркивал, что последние приобретают (носят) черты имущественных отношений, в связи с чем становятся предметом гражданско-правового регулирования139. Трудно согласиться с тем, что сходство содержания общественных отношений может являться основанием для введения этих отношений в предмет правового регулирования смежной отрасли права. При этом С.Н. Братусь не утверждал, что указанные общественные отношения изымаются из предмета правового регулирования трудового права и передаются гражданскому праву.

К условиям, позволяющим субсидиарно применять нормы права, следует отнести: отсутствие нормы отрасли права, непосредственно регулирующей данное общественное отношение; явно выраженное указание законодателя на возможность и необходимость применения норм права иной (определенной) Шершеневич Г.Ф. Общее учение о государстве и праве. Лекции, с.120.

Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. – М.: Госюриздат, 1963, с.111-112.

отрасли права, либо норм права, содержащихся в системе Российского законодательства; наличие явно не выраженного согласия законодателя на субсидиарное применение норм права, носящих нематериальный характер; отсутствие прямого запрета законодателя на субсидиарное применение норм права; наличие норм права в смежных отраслях, которые опосредуют подлежащие регулированию отношения (в случае субсидиарного применения норм права по умолчанию); сходство общественных отношений, подлежащих правовому регулированию и отношений, составляющих предмет отрасли права140.

Субсидиарное применение норм права может носить не только односторонний, но и взаимный характер. В таких случаях смежные отрасли права субсидиарно заимствуют нормы права. В ст. 202 КЗоТ РФ определяется возможность как санкционированного, так и по умолчанию субсидиарного применения норм гражданского процессуального права к отношениям по рассмотрению трудовых споров. Содержащееся в приведенной норме указание на то, что «порядок рассмотрения трудовых споров регулируется настоящим кодексом и иными законодательными актами», можно рассматривать как санкционирование законодателем возможности рассмотрения трудовых споров с применением норм, содержащихся, например, в ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров». Указанная норма была сформулирована законодателем задолго до принятия закона, предусматривающего порядок рассмотрения коллективных трудовых споров. Позднее в КЗоТ РФ появилась ст.220, предусматривающая санкционированное субсидиарное На необходимость такого условия субсидиарного применения норм гражданского права к трудовым отношениям указывал, в частности, Д.М. Генкин (Генкин Д.М. Предмет и система советского трудового права // Советское государство и право, 1940, №2, с.69).

Субсидиарное применение норм права возможно, по общему правилу, для смежных отраслей права. Это обусловлено, в первую очередь, приведенными условиями субсидиарного применения. С одной стороны, законодатель не может идентично регулировать общественные отношения, существенно разнящиеся по своему характеру, например, гражданско-правовые и уголовно-правовые отношения. С другой стороны, не могут однообразно регулироваться общественные отношения, не сходные между собой ни по предмету, ни по методу правового регулирования.

применение норм ФЗ РФ «О порядке разрешения коллективных трудовых споров». Поэтому, во-первых, нельзя не отметить пример такого установления законодателя, которое предусматривает использование не только текущего законодательства, но и нормативных актов, которые могут быть приняты в будущем. Во-вторых, между ст.ст. 202 и 220 КЗоТ РФ нет противоречий, поскольку первая из них носит более универсальный характер и, по существу, полностью включает в себя содержание ст.220 КЗоТ РФ. Возможность санкционированного субсидиарного применения норм гражданского процессуального права при рассмотрении трудовых споров определяется тем, что в ст.202 КЗоТ РФ указано, что порядок рассмотрения трудовых споров в районных (городских) судах регулируется нормами КЗоТ РФ и Гражданского процессуального кодекса РСФСР.

Гражданское процессуальное законодательство также нуждается в субсидиарном применении норм трудового права.

Статьей 407 ГПК РСФСР предусматривается, что в случае неисполнения решения суда о восстановлении на работе незаконно уволенного или переведенного работника по вине должностного лица, с последнего может быть взыскан ущерб, причиненный предприятию неисполнением такого решения в размере, определяемом законодательством о труде142. Взаимно субсидиарно нормы права заимствуются не только трудовым и гражданским процессуальным законодательством, но и другими отраслями российского права.

Следует отметить, что в последнее время законодатель все чаще обращается к различным подвидам санкционированноФЗ РФ «Об исполнительном производстве» такой нормы не содержит. Однако раздел ГПК РСФСР, посвященный исполнительному производству с принятием указанного федерального закона действует в части, не противоречащей последнему. Нет оснований полагать, что приведенные положения ст.407 ГПК РСФСР противоречат букве и духу ФЗ РФ «Об исполнительном производстве». Из этого можно сделать заключение о том, что указанная норма ГПК РСФСР сохраняет и в настоящее время свою силу.

го субсидиарного применения норм права143. Например, ФЗ РФ «Об исполнительном производстве» содержит достаточное количество отсылок правоприменителя к нормам Семейного кодекса РФ (в ст.70), Уголовно-исполнительного кодекса РФ (в ст.71), ГПК РСФСР (в ст.8), АПК РФ (в ст.24), другим, не поименованным федеральным законам (в ст.ст.30, 44, 51, и др.), а также к международным договорам Российской Федерации (в ст.80).

Признание необходимости и неизбежности субсидиарного применения норм права, как одностороннего, так и взаимного, влечет за собой важный в теоретическом плане вывод о соотношении понятий предмета правового регулирования и сферы действия отрасли права. Если вопрос о предмете правового регулирования в юридической науке разработан достаточно полно и глубоко, то о сфере действия отрасли права этого сказать нельзя. Применительно к трудовому праву понятие сферы его действия необоснованно отождествлялось с предметом правового регулирования. В советском трудовом праве известна дискуссия о «сфере действия трудового права». Она сводилась, в конечном счете, к вопросу о том, регулирует ли трудовое право отношения, связанные с трудом колхозников, работников других кооперативных организаций.

Таким образом, в действительности обсуждался вопрос о предмете трудового права, но употреблялся термин «сфера действия». Между тем, понятие «сфера действия отрасли права» имеет самостоятельное значение. Его использование влечет за собой серьезные теоретические и практические выводы. Введение в юридическую терминологию этого понятия и дальнейшая его разработка поможет решить ряд немаловажных вопросов. Во-первых, разграничение сферы действия и предПо-видимому, это объясняется объективными причинами. Просматривается тенденция к дальнейшей «детализации», дифференциации законодательства, к урегулированию отдельных, сравнительно небольших групп общественных отношений самостоятельными нормативно-правовыми актами. В таких условиях многократное дублирование аналогичных (схожих) норм в большом количестве нормативных актов нереально, неэкономично с позиций законодателя.

мета правового регулирования отрасли права будет способствовать уточнению (детализации) круга общественных отношений, составляющих предмет правового регулирования отрасли, что является основополагающим вопросом для любой отрасли права. Во-вторых, появляется еще один критерий вычленения из системы российского законодательства определенной совокупности правовых норм в качестве самостоятельной отрасли права. Юридическая категория «сфера действия права», определяя круг общественных отношений, регулируемых нормами отрасли права, но не составляющих его предмет, может способствовать уточнению содержания самого предмета отрасли. В-третьих, указанное разграничение будет содействовать более глубокому пониманию природы субсидиарного применения права144.

Перечислив группы общественных отношений, объективно регулируемых отраслью права, нельзя с уверенностью утверждать, что точно определен ее предмет. Это утверждение кажется противоречивым только на первый взгляд. Объективно существуют различные группы общественных отношений, которые регулируются не одной, а двумя, тремя и более отраслями законодательства. Процессуально-трудовые отношения регулируются трудовым и гражданским процессуальным законодательством. Проект федерального закона РФ «О трудовых коллективах» предусматривает их регулирование и нормами арбитражного процессуального законодательства. Отношения, возникающие по поводу применения труда государственных служащих, сособственников предприятий, других категорий работников регулируются нормами как трудового, так и административного, гражданского, гражданского процессуального, На первый взгляд может показаться, что такие доводы, как понимание сущности субсидиарности через разграничение предмета правового регулирования и сферы действия права, с одной стороны, и определение предмета правового регулирования с использованием понятия субсидиарности, с другой, являются определением объекта через «самое себя». В действительности дело обстоит иначе. Сфера действия отрасли права и предмет ее правового регулирования связаны диалектично. Это позволяет компенсировать недостатки одной правовой конструкции при помощи другой и наоборот.

других отраслей российского законодательства. В приведенных примерах указание только на группу общественных отношений, которые должна регулировать отрасль права, не дает ясного представления о ее предмете. Перечисленные общественные отношения составляют предмет правового регулирования соответствующих отраслей российского права, и объявлять их предметом правового регулирования трудового права было бы ошибочным. На неразрывную связь различных отраслей права обращала внимание Ф.М. Левиант, подчеркивая, что объекты регулирования любой отрасли права не представляют собой замкнутый круг. Поэтому отдельные группы трудовых отношений могут переплетаться с другими родственными по характеру отношениями145. Невозможность определения предмета правового регулирования исключительно путем указания на общественные отношения, игнорируя иные правовые категории, которые воздействуют на такие отношения, была подмечена и С.С. Алексеевым146.

Уточнить содержание предмета правового регулирования, разграничить сферу действия отрасли права и предмет правового регулирования можно, используя категорию субсидиарного применения норм права147. Субсидиарно могут применяться нормы, не входящие в систему отрасли – реципиента. Предмет правового регулирования – это не только совокупность общественных отношений, которые призвана регулировать отрасль права. Это совокупность наиболее значимых, важных общественных отношений, которые составляют сущность данной отрасли права. В трудовом праве предмет составляют отношения, возникающие при применении несамостоятельного, подчиненного хозяйской воле труда. Иные отношения, как, например, по рассмотрению трудовых споров, возникающие в связи с использованием такого труда, являются производными, втоЛевиант Ф.М. Нормативные акты, регулирующие труд рабочих и служащих, с.17.

Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т.1, с.136.

О субсидиарности в трудовом праве см. подробнее Лебедев В.М. Трудовое право. Проблемы общей части, с.41-49.

ричными, поскольку не могут существовать без базового трудового отношения. Основное разграничение предмета правового регулирования и сферы действия отрасли права определяется сущностными характеристиками предмета правового регулирования. Отношения, так или иначе связанные с применением труда, но не являющиеся отношениями по применению несамостоятельного, подчиненного труда, не могут быть включены в предмет трудового права, но включаются в сферу его действия. К ним относятся и процессуально-трудовые отношения.

Другим критерием, разделяющим предмет правового регулирования и сферу действия отрасли права, является метод правового регулирования. Метод правового регулирования отрасли может представлять сочетание нескольких основных (базовых) методов, таких, как принуждение, дозволение, позитивное обязывание. Метод правового регулирования обуславливается предметом отрасли. Следовательно, предмет отрасли права составляют лишь те отношения, которые регулируются с помощью метода, присущего только данной отрасли.

Если же упорядочение общественных отношений, регулируемых законодательством отрасли, осуществляется методами, не характерными для данной отрасли права, либо методами, сочетающими в себе различные способы нормативного регулирования, то такие отношения можно отнести только к сфере действия отрасли. Рассмотренные связи предмета, метода правового регулирования и сферы действия отрасли права позволяют определить ее как совокупность общественных отношений, не входящих в предмет правового регулирования отрасли, но упорядоченных ее нормами, участники которых могут являться субъектами смежной отрасли права.

Изложенное свидетельствует о том, что основания к выделению определенной совокупности норм права в самостоятельную отрасль права могут носить (иметь) различный правовой характер. К таким основаниям следует отнести: различия в предмете правового регулирования; различия в методе правового регулирования; различия в механизме правового регулирования; обоснованность и объем субсидиарного применения норм права; наличие в смежных (либо соответствующих материальных и процессуальных) отраслях права дублирующих друг друга норм.

Приведенные способы разрешения проблем соотношения норм материального, процессуального и процедурного характера; предмета, метода и механизма правового регулирования общественных отношений; предмета правового регулирования и сферы действия отрасли права, оцененные с изложенных позиций, дают возможность дать объективный анализ особенностей предмета и метода трудового процессуального права.

Определение предмета трудового процессуального права связано с известными трудностями, обусловленными характером отрасли. Предметом материальных отраслей права, по единодушному мнению ученых – юристов являются общественные отношения, подлежащие нормативному регулированию. В отличие от этого предмет правового регулирования процессуальных отраслей права до настоящего времени вызывает дискуссии. В их основе лежит то обстоятельство, что предмет правового регулирования материальных отраслей права является неправовой категорией (общественные отношения могут существовать и вне их урегулированности нормами права). В противоположность этому, опосредуемые процессуальными нормами отношения, возникающие при осуществлении процессуальной деятельности, могут существовать лишь как юридические отношения148. Таким образом, в предмете процессуальных отраслей права прослеживаются как бы два элемента – процессуальные правоотношения и деятельность суда, других юрисдикционных органов и иных участников процесса. Большинство ученых - процессуалистов рассматривают правоотношения и деятельность суда в единстве149. От такой «двойственности»

Зейдер Н.Б. Гражданские процессуальные правоотношения, с.12.

Чечина Н.А. Гражданские процессуальные правоотношения. – Л.: Изд-во Ленинградского гос. ун-та, 1962, с.50; Советский гражданский процесс / Под ред. К.С. Юдельсона. - М.: Госюриздат, 1956, с.9; Гражданский процесс / Под ред. Ю.К. Осипова, с.6 и др. работы.

в подходе к предмету уходит М.К. Треушников, объявляя деятельность суда по рассмотрению споров (собственно гражданский процесс) предметом гражданского процессуального права, а предметом гражданского процесса – конкретные гражданские дела150. Аналогичной точки зрения придерживаются К.И. Комиссаров, В.М. Семенов151. Наиболее последовательным сторонником «формально - правового» подхода к предмету гражданского процессуального права является А.А. Мельников. Он утверждает, что предмет не может лежать вне пределов правовой материи, так как он не только регулируется, но и создается нормами гражданского процессуального права.

Следовательно, такие нормы не регулируют фактических отношений, превращая их в правоотношения152. Прямо противоположного взгляда придерживается Л.К. Меренкова. Она полагает, что в качестве предмета гражданского процессуального права выступают общественные отношения, складывающиеся между судом и другими участниками процесса в ходе осуществления правосудия по гражданским делам153. Приведенные точки зрения имеют, на наш взгляд, несомненные достоинства, позволяющие глубже понять природу предмета процессуального права. Вместе с тем, они не свободны от определенных противоречий.

В настоящей работе содержание процессуально-трудового правоотношения понимается как единство юридического элемента – прав и обязанностей субъектов и фактического элемента – действий субъектов. С этой точки зрения процесс, как единство совокупности процессуальных правоотношений и действий его субъектов тождественен единому процессуальноСоветский гражданский процесс / Под ред. М.К. Треушникова. – М.: Изд-во МГУ, 1989, с.12.

Советский гражданский процесс / Под ред. К.И. Комиссарова, В.М. Семенова. - М.: ЮЛ, 1988, с. 14-15.

Мельников А.А. Советский гражданский процессуальный закон. – М.: Изд-во «Наука», 1973, с.78.

Меренкова Л.К. Некоторые вопросы структуры предмета гражданского процессуального права // Вопросы совершенствования гражданско-правового регулирования. - Томск, Изд-во Томского гос. ун-та, 1983, с.223.

му правоотношению. Такое понимание гражданского процесса высказывалось, в частности, В.Н. Щегловым154. С приведенной выше точкой зрения А.А. Мельникова следует согласиться в той части, что процессуальные правоотношения не могут существовать вне правового поля. Если встать на его позицию и признать предметом правового регулирования гражданского процессуального права правоотношение, то, действительно, можно прийти к выводу о том, что само гражданское процессуальное право создает (формирует) свой предмет. Подтверждением этого является институт судебного приказа. Существовавшие материальные правоотношения, споры по поводу которых призвано разрешать гражданское процессуальное право (гражданско-правовые, трудовые и др.), не изменились, но появились новые способы их разрешения, изменив (расширив), тем самым, предмет гражданского процессуального права. Действительно, отсутствие норм упомянутого процессуального института не давало права говорить о существовании в основе судебного приказа «фактических» процессуальных отношений, на чем настаивает Л.К. Меренкова. Она, ссылаясь на цитированную работу В.Н. Щеглова, вероятно, не совсем верно интерпретирует его позицию. Между тем, он со всей определенностью говорит, что «под гражданским процессом (гражданским процессуальным правоотношением) необходимо понимать урегулированное гражданским процессуальным правом общественное отношение»155.

Суждения, приведенные по поводу предмета гражданского процессуального права, ставят, по меньшей мере, два вопроса. Процессуальное правоотношение рассматривается одновременно и как собственно гражданский процесс, и как предмет гражданского процессуально права. Таким образом, можно было бы прийти к выводу, что гражданское процессуальное право направлено «внутрь самого себя», является самодостаточЩеглов В.М. Советское гражданское процессуальное право. – Томск, Изд-во Томского гос. ун-та, 1976, с.54-55, 66-71.

Там же, с.71.

ной и самодовлеющей юридической категорией (конструкцией).

Бесспорно, это не так. Вполне очевидно, что предмет любой отрасли права, в том числе и процессуального, есть объективная категория (правовая или внеправовая), на которую направлено действие этой отрасли, произвести правовое упорядочение которой отрасль призвана. Право в целом, как и каждая его отрасль, существует лишь постольку, поскольку это предопределено потребностями экономического развития общества156. С этой точки зрения и гражданское процессуальное право должно иметь предметом своего правового регулирования объективно существующие и требующие юридической регламентации общественные отношения. По изложенным выше основаниям такие отношения не могут быть ни материальноправовыми, ни процессуально-правовыми.

Найти ответ на вопрос о сущности общественных отношений, составляющих предмет процессуальных отраслей права, может помочь позиция П.Ф. Елисейкина157. Он полагает, что «предмет гражданского судопроизводства, как и иных органов защиты, составляют спорные материальные правоотношения»158.

Понятие «спорных материальных правоотношений» им не раскрывается, хотя оно, очевидно, важно для понимания существа вопроса. Ученые – процессуалисты с понятием «спора»

связывают момент предъявления иска. Применительно же к рассматриваемой проблеме спор должен трактоваться в его широком значении. Спорные материальные правоотношения не сводятся к материально-правовым либо процессуальным правоотношениям. Они возникают в том случае, если одна из сторон спора полагает, что нарушено ее право или охраняемый Взаимная обусловленность процессуальных отраслей права, с одной стороны, и объективных экономических, политических, иных факторов, с другой, выявляет и подтверждает известную в философии диалектическую связь и взаимодействие экономического базиса и идеологической надстройки.

В силу очевидной специфики уголовно-процессуальных отношений они в настоящей работе не рассматриваются.

Елисейкин П.Ф. Предмет и принципы советского гражданского процессуального права. – Ярославль, 1974, с.16.

законом интерес. При этом не существенно, имело ли место такое нарушение в действительности. Важно, чтобы субъект материального правоотношения считал свое право нарушенным.