«ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ИНФОРМАЦИОННОЙ СФЕРЕ ...»

Однако следует сказать, что вряд ли уместно использовать для обозначения указанного правоотношения понятие «служебная тайна». Тем более что В.А.Дозорцев здесь сравнивает, вообще говоря, две несравнимые категории – объект гражданских Дозорцев В.А. Опубликование материалов, не охраняемых авторских правом // Юридический мир. – 2001. – № 1. – С.17.

правоотношений (информацию, составляющую коммерческую тайну) и элемент юридического содержания трудового правоотношения (обязанность работника хранить ставшую ему известной коммерческую тайну своего работодателя).

Действительно, существует множественность правоотношений, направленных на охрану одной конкретной тайны, но это совершенно различные аспекты правовой охраны тайн. От того факта, что работник обязан хранить коммерческую тайну своего работодателя, не образуется какого-то третьего (кроме уже двух существующих режимов – коммерческой тайны и профессиональной тайны) частноправового режима конфиденциальной информации. Хотя В.А.Дозорцев и называет вышеуказанную обязанность работника служебной тайной, она, на наш взгляд, таковой не является.

По всей видимости, здесь следует вести речь о частноправовом отношении, а именно о трудовом, поскольку только в трудовых правоотношениях участвует такой субъект, как работник. Следовательно, тайна-обязанность, которую должен соблюдать работник, может быть обозначена как профессиональная тайна (хотя это нетипичная профессиональная тайна – своего рода профессиональная тайна ad hoc.

Далеко не каждый работодатель обладает коммерческой тайной, и далеко не для каждой трудовой деятельности характерна обязанность работника хранить тайну работодателя).

Слова В.А.Дозорцева о том, что обязанность работника может иметь также и административный характер,1 в данном случае нельзя принимать во внимание.

Трудоправовой аспект может иметь значение лишь для некоторых аспектов социальной защищенности государственного служащего (продолжительность отпуска, социальные льготы и выплаты и т.д.). Деятельность же государственных служащих по непосредственному выполнению своих обязанностей регулируется не трудовым, а административным правом. Следовательно, обязанность государственного служащего хранить тайну также имеет публично-правовой характер. Вот эта обязанность действительно представляет собой служебную тайну в прямом смысле, но она не может рассматриваться в контексте статьи Гражданского кодекса РФ, как это предлагает В.А.Дозорцев и ряд других авторов.

Дозорцев В.А. Опубликование материалов, не охраняемых авторских правом // Юридический мир. – 2001. – № 1. – С.17.

Попыткам преодолеть недостатки неудачной формулировки статьи 139 ГК РФ и оправдать наличие в этой статье словосочетания «и служебная тайна», противоречит сама конструкция статьи 139 ГК РФ и ее место в структуре Гражданского кодекса.

Исходя из толкования смысла статьи 139 ГК в совокупности со статьей 128 ГК, а также учитывая место этих статей в главе 6 «Общие положения» подраздела «Объекты гражданских прав» Гражданского кодекса РФ, нельзя не согласиться с тем, что, обе эти статьи характеризуют объекты гражданских прав. Очевидно, что коммерческая тайна является объектом, имеющим самостоятельную ценность.

Следовательно, служебная тайна, по всей видимости, также должна была бы иметь самостоятельное значение в качестве самоценного блага. Однако даже по мысли В.А.Дозорцева, служебная тайна является обязанностью, причем обязанностью работника. Как же можно в таком случае считать служебную тайну объектом гражданских прав, если она выражается только через обязанность? Причем корреспондирующее ей субъективное право заключается не в возможности извлекать из объекта полезные свойства, а в возможности требовать от другого лица сохранения конфиденциальности.

Нельзя не видеть, что рассматриваемые В.А.Дозорцевым правоотношения являются относительными, а не абсолютными; и при этом они носят вторичный, обеспечивающий характер. Они необходимы в силу того, что существуют основные абсолютные правоотношения, в рамках которых обладатель такой информации извлекает из информации полезные свойства.

В рамках относительных правоотношений по соблюдению тайны-обязанности не происходит извлечения из информации полезных свойств, напротив, эти правоотношения обеспечивают такую возможность, происходящую в рамках другого – абсолютного – правоотношения. Следовательно, такая «служебная тайна» не имеет собственной ценности, будучи лишь обязанностью, которая обеспечивает существование другого (имеющего собственную ценность) блага – коммерческой тайны. В таком случае термин «служебная тайна» не может находиться в статье ГК РФ наряду с коммерческой тайной.

Таким образом, следует сказать что, во-первых, обязанность работника хранить коммерческую тайну работодателя (называемая В.А.Дозорцевым «служебная тайна») должна быть обозначена как профессиональная тайна, во-вторых, указанная обязанность работника не является объектом гражданских прав. Коммерческая тайна и подобная профессиональная тайна ad hoc – разнопорядковые явления.

Вероятно, можно было бы пойти и по пути, предлагаемому В.А.Дозорцевым, однако это было бы допустимо только, если не учитывать потребностей публичного права в правовом режиме информации ограниченного доступа. Сегодня же остро стоит вопрос именно о комплексном – в рамках как публичного, так и частного права – взаимном согласовании системы правовых режимов информации. Если передать использование наименования «служебная тайна» гражданскому праву, то придется для нужд публично-правового регулирования информации ограниченного доступа использовать какой-либо новый, не устоявшийся и не традиционный для публичного права, термин. Поэтому вариант, предлагаемый В.А.Дозорцевым, на наш взгляд, не может считаться приемлемым. Рассматривая правовое регулирование отношений в информационной сфере в комплексе, как нам представляется, неверно было бы ориентироваться только лишь на гражданское право и при этом не учитывать объективные потребности в публично-правовых режимах информации.

классифицируются. Так, В.Михайлов классифицирует тайны на три группы, в зависимости от того, кто «является собственником соответствующих данных»: а) тайна частной жизни лица включает в себя: 1) банковскую тайну, тайну вкладов, 2) врачебную (медицинскую) тайну, 3) налоговую тайну, 4) тайну переписки, 5) тайну телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, 6) тайну предварительного следствия, 7) тайну усыновления, 8) тайну страхования, 9) адвокатскую тайну, 10) тайну отношения к религии и тайну исповеди, 11) тайну голосования, 12) сведения о мерах безопасности судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов;

б) информация, отражающая различные грани общественной жизни:

1) коммерческая тайна, 2) конфиденциальные данные,1 3) сведения о торговых сделках,2 4) журналистская тайна, редакционная тайна;

Михайлов В. Право на тайну // Закон. – 1998. – № 2. – С.5; Михайлов В. Право на информацию // Закон. 1999. № 10. С.38.

в) государственные секреты: 1) государственная тайна, 2) служебная тайна, 3) служебная информация.

Разумеется, возможна классификация правовых режимов информации по различным основаниям, в том числе и по основаниям, предложенным В.Михайловым.

правоприменительной практики) ценность классификация правовых режимов информации имеет лишь тогда, когда она основывается на юридически значимых отличиях. Для правовых режимов информации принципиально важным является то, каковы:

1) характер правоотношения, складывающегося по поводу соответствующей информации (координационный либо субординационный, другими словами, 2) вид правоотношения, складывающегося по поводу соответствующей информации (абсолютный или относительный, статичный или динамичный);

Разные значения этих параметров будут определять различия в основаниях возникновения, изменения и прекращения правоотношения (возникают ли они по согласованной воле сторон или же достаточно воли одной стороны); различия в содержании правоотношения и в субъектах правоотношения.

складывающегося по поводу определенной информации, то остается неясным, кто и какими правами наделен, кто и какую несет ответственность, а значит, неизвестно, кого, за какие деяния и к какой ответственности следует привлекать в случае правонарушения. Отсюда, по нашему твердому убеждению, вытекает, что именно на выявление этих различий должна быть направлена классификация правовых режимов информации. Важнейшее значение для классификации правовых режимов информации имеет правоотношение. Корректная классификация тайн должна основываться на понимании всех существенных особенностей правоотношения, Здесь В.Михайлов отсылает к ст.ст.727, 771, 1032 ГК РФ, ст.16 Таможенного кодекса и Указу Президента РФ от 6 марта 1997г. № 188 «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера».

Здесь В.Михайлов отсылает к п.3 ст.184 ГК РФ.

возникающего по поводу соответствующей информации. Так, существование закономерно обусловливает классификацию правовых режимов информации на тайны-объекты и тайны-обязанности.

В практическом аспекте изложенный подход позволит четко определить круг лиц, которые несут ответственность за нарушение правового режима информации, а также конкретные формы, в которых может выражаться это посягательство (существенно различаются посягательство в виде активного приобретения информации и, наоборот, невыполнение конкретным лицом своей обязанности не разглашать законно полученную информацию).

Кроме того, информация в силу своей многофункциональности присутствует в самых разнообразных сферах общественной жизни. Следовательно, систематизация правовых режимов информации не может не испытывать на себе влияния основополагающих принципов построения системы права и, прежде всего, существования в рамках системы права подсистем частного и публичного права. На этой основе правовые режимы информации классифицируются на режимы частно- и публично-правового характера.

законодательстве, так и те, что могут появиться в перспективе. Это обусловлено тем обстоятельством, что какова бы ни была сфера общественных отношений, подвергаемая правовому регулированию, а отношения в информационной сфере в этом смысле не исключение, процесс правового регулирования неизбежно будет общественных отношений. Напротив, определенная область правового регулирования проистекает из фундаментальных закономерностей существования и развития права вообще, с учетом особенностей конкретной сферы регулирования.

ограниченного доступа, для выявления их сходства и различия вначале следует искать в наиболее общих принципах построения права и реализации правовых норм.

Кроме того, при использовании этих положений для анализа действующего законодательства будут более четко заметны пробелы в правовом регулировании.

Это, в свою очередь, облегчит совершенствование законодательства, направленного на регулирование отношений в сфере информации и информатизации.

И напротив, если ограничиться только указанием на отдельные специфические признаки, присущие той или иной тайне, скорее всего, не удастся выстроить гармоничную систему правовых режимов информации. Например, вряд ли имеет познавательную ценность утверждение о схожести двух видов тайн, на одном том лишь основании, что они являются необщедоступными; либо отнесение банковской тайны к разновидности коммерческой тайны на основании того, что они обе как-то связаны с предпринимательской деятельностью.

Классификация правовых режимов информации должна отвечать на вопрос, в чем состоит юридическая природа, суть данного конкретного правового режима.

Тогда эта классификация станет надежным инструментом для научной и практической деятельности.

Как для законодателя, так и для правоприменителя крайне важно видеть различие между абсолютным и относительным, между административным и гражданским правоотношением по поводу информации, составляющей тайну. Важно видеть, каким образом взаимодействуют и обеспечивают друг друга различные правовые режимы информации. Лишь при этом условии у законодателя появится прочная методологическая основа для конструирования непротиворечивой и гармоничной системы правовой охраны информации, появится возможность вести не ad hoc борьбу с отдельными выявленными коллизиями, а уверенно предсказывать их появление и устранять противоречия еще на стадии законотворчества.

Особенность информации состоит в том, что, каков бы ни был ее правовой режим, в своем содержании она остается тем же явлением – информацией, причем содержание сведений, хотя и охраняемых в разных правовых режимах, может быть одинаковым. Поэтому, анализируя систему правовых режимов информации, принципиально важно исходить не только из содержания того или иного вида информации, но, прежде всего, из характера, направленности и вида правоотношения, возникающего по поводу соответствующей информации, из субъектного состава такого правоотношения.

В противном случае, без привлечения для анализа категории правоотношения в информационной сфере (включая исследование его субъектного состава), попытки классифицировать виды информации будут лишены необходимой методологической основы. Сравнивая лишь тексты нормативных определений банковской, коммерческой тайны или тайны страхования, невозможно вскрыть юридическую сущность каждой из них и верно установить их взаимное соотношение.

В частности, если вести речь о прикладном аспекте, то трудно объяснить, почему в статье 183 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрена ответственность за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, а тайна страхования (по сути являющаяся точно такой же профессиональной тайной) под охрану не взята. Меньшая социальная значимость? Однако чем же различаются ценность конфиденциальных сведений акционерного общества, охраняемых банком в режиме банковской тайны, от важности сведений, которые охраняются страховщиком этого же акционерного общества в режиме тайны страхования?

По всей видимости, на самом деле причиной является инерция мышления в силу недостаточно глубокого понимания сущности этих правовых режимов, когда совместно употребляются два разнопорядковых режима информации лишь на одном том основании, что они оба (коммерческая и банковская тайна) имеют место в предпринимательской деятельности. Это же является причиной дискуссий об охвате или неохвате содержанием понятия «коммерческая тайна» содержания понятия «банковская тайна».

Контрпродуктивный, на наш взгляд, подход демонстрирует законодатель в новой редакции статьи 183 Уголовного кодекса РФ, внесенной Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем».1 В этой редакции статьи 183 Уголовного кодекса РФ к коммерческой и банковской тайне добавлена налоговая тайна. С точки зрения охраны налоговой тайны это, возможно, и Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» № 121-ФЗ, принят 14 июля 2001 года // Российская газета.

– 2001. – 09 августа.

прогрессивный шаг. Но с точки зрения системности правовых режимов информации это регресс. Вместо того чтобы в специальной статье установить уголовно-правовую защиту, общую для всех служебных тайн, законодатель объединил совершенно различные правовые режимы информации – тайны частноправового характера (коммерческую и банковскую) и публично-правовую служебную (налоговую) тайну.

Исследование соотношения различных правовых режимов информации является сложным вопросом, однако еще более сложными для понимания являются процессы взаимодействия между ними, поскольку в этом случае приходится учитывать динамику правовой охраны одной конкретной информации в рамках разных правовых режимов. На наш взгляд, предлагаемые в литературе классификации правовых режимов информации данный аспект, к сожалению, не только не раскрывают, а даже, напротив, затрудняют его выявление.

профессиональной тайны или служебной тайны-обязанности в состав личной тайны (как это предлагает В.Михайлов), либо когда говорят о «трансформации одной тайны в другую».

Более точно говорить о том, что одна и та же информация может быть одновременно охраняемой в нескольких правовых режимах. В этих случаях один правовой режим тайны не трансформируется в другой. Это одна и та же информация дополнительно к первому приобретает второй (третий и т.д.) правовой режим тайны.

Каждый из правовых режимов тайны имеет свою ценность, свое назначение. Поэтому из того факта, что одна и та же информация может одновременно охраняться в разных правовых режимах, не следует, что сами режимы тайн также включаются друг в друга. Следует различать соотношение правовых режимов информации и процессы их взаимодействия.

Конечно, рациональное зерно в отнесении различных тайн имеется, поскольку обращается внимание на связь личной и профессиональной тайн, но данная связь не выражается в том, что правовой режим тайны-обязанности (профессиональной тайны) охватывается режимом тайны-объекта (личной тайны). Такая связь и зависимость режимов выражается в виде взаимодействия, а не поглощения одного режима другим.

Динамика развития правовой охраны личной тайны отнюдь не означает, что профессиональная тайна становится личной тайной (что следует из приведенной выше классификации В.Михайлова). Это лишь означает, что в ряде случае профессиональная тайна, существуя параллельно и взаимодействуя с личной тайной, обеспечивает охрану той же самой информации, что составляет личную тайну. Кроме того, профессиональная тайна может обеспечивать не только личную или семейную тайну, но также и охрану коммерческой тайны, тоже представляющую собой тайну-объект. Но профессиональная тайна от этого не превращается в коммерческую тайну.

Следует подчеркнуть, что одна тайна (в значении: «объект конкретного правоотношения» или «правовой режим информации») не может переходить в другую, как считает Н.Сапожников. Он пишет, что информация, составляющая банковскую тайну, при ее получении налоговыми органами трансформируется в налоговую тайну и, что: «Органы налоговой полиции могут стать носителями такой трансформированной банковской тайны…».1 В рассматриваемом случае налоговая тайна (служебная тайна-обязанность) возникает в связи с тем, что налоговый орган получил конфиденциальную информацию частных лиц, охраняемую в режиме банковской тайны. Следовательно, налоговая тайна по отношению к банковской тайне носит подчиненный, обеспечительный характер. В данном случае налоговая тайна нужна лишь постольку, поскольку существует режим банковской тайны.

Трансформация – это процесс преобразования, который предполагает, что одно (преобразуемое) явление прекращает существование и возникает другое. Причем трансформируется подобное в подобное. Применительно к исследуемому явлению сказанное Н.Сапожниковым означало бы, что исчезает, прекращается банковская тайна и на ее месте возникает новая тайна – налоговая тайна (служебная тайнаобязанность). Если бы это действительно происходило, то для чего тогда была бы нужна налоговая тайна, охрану каких сведений она обеспечивает, если сама банковская тайна прекратилась в процессе трансформации, и сведения, составлявшие ранее банковскую тайну, уже не конфиденциальны?

Правовой режим профессиональной тайны (банковской и др.), пока он существует как отдельное явление правовой действительности, не может трансформироваться в служебную тайну-обязанность (в том числе и в налоговую тайну). Правовой режим служебной тайны-обязанности дополняет, а не заменяет режим профессиональной тайны.

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, можно заключить, что реализация правовой охраны информации ограниченного доступа зачастую характеризуется множественностью правоотношений. В реальной жизни во многих случаях реализация правовой охраны тайны-объекта характеризуется множественностью правоотношений: основное абсолютное правоотношение с необходимостью дополняется, обеспечивается относительным правоотношением, иногда даже несколькими. Причем частноправовое абсолютное отношение может (профессиональная тайна), так и публичным правоотношением (служебная тайнаобязанность). Весь этот комплекс правоотношений имеет единую цель – поддерживать статичность распределения информации в обществе (у ограниченного круга лиц), не допустить незаконного социального движения информации, а следовательно, обеспечить реализацию абсолютного права на информацию.

Существование этой сложной конструкции обусловливается самой природой информации, поскольку при постоянно протекающих в обществе информационных локализовать только у ее законного обладателя, она неизбежно распределяется в обществе.

Здесь следует оговориться, что некоторые вспомогательные правоотношения не являются в полном смысле правоотношениями. В ряде случаев более точно обеспечительных обязанностях не разглашать информацию, существующих в сложном «неинформационном» правоотношении.

Причем указанные правоотношения находятся в сложном взаимном сочетании друг с другом. Множественность правоотношений может быть организована по правоотношений: абсолютное + относительное. Сложная схема включает в себя более Сапожников Н. Правовой режим банковской тайны // Законность. – 2001. – № 7. – С.13.

чем два правоотношения: абсолютное + 1-е относительное + 2-е относительное + … + N-е относительное правоотношение.

Нередко обеспечительную функцию для абсолютного правоотношения по поводу тайны-объекта выполняет не только частноправовое отношение, где реализуется режим профессиональной тайны, но и публично-правовое отношение.

Речь идет о служебной тайне-обязанности. Причем такое публично-правовое отношение может существовать как в качестве обеспечительного правоотношения первого порядка (коммерческую тайну гарантирует служебная тайна-обязанность), так и в качестве обеспечительного правоотношения второго порядка: 1) в случае, коммерческую тайну обеспечивает профессиональная (скажем, банковская) тайна;

2) в случае, если информация, составляющая банковскую тайну, была получена налоговым органом; в силу этого охрану банковской тайны, в свою очередь, гарантирует налоговая тайна.

Банковская тайна является объектом гражданско-правового отношения между банком и клиентом. Хотя А.Ю.Викулин и замечает, что «...в ряде случаев частноправовыми элементами с необходимостьюимеют публично-правовые элементы....»1 (например, если информация, составляющая банковскую тайну, передана государственному органу), это не вполне корректно.

В данном случае следует говорить не о публично-правовом элементе в гражданском правоотношении между банком и клиентом по поводу сохранения банковской тайны (этого просто не может быть), а о другом – публичном – правоотношении с участием государственного органа, в рамках которого возникает его служебная тайна. Хотя содержание информации (сведения об операциях по счету и т.д.) в первом и во втором случаях будет одним и тем же, однако при этом правовые режимы информации – профессиональная и служебная тайна – будут разными. По поводу банковской тайны продолжит свое существование гражданское правоотношение между банком и его клиентом, а по поводу сохранения в режиме Викулин А.Ю. Системообразующие понятия банковского законодательства Российской Федерации и их роль в деятельности кредитных организаций (финансово-правовой аспект): Автореф. дис... канд.

юрид. наук. – М., 1998. – С.20.

учреждения, между этим учреждением и государственным органом возникнет административное правоотношение. Это пример правоохранительной функции служебной тайны, демонстрирующий взаимодействие частного и публичного права в области охраны информации.

Из этого примера следует, что множественность правоотношений при реализации правовой охраны информации ограниченного доступа характеризуется также и тем, что среди вспомогательных правоотношений могут быть как частные, так и публичные правоотношения. Иначе говоря, кроме того, что N-элементов в данной цепочке может быть несколько, они могут являться разноотраслевыми.

Например, абсолютное гражданское правоотношение по поводу коммерческой тайны может быть одновременно обеспечиваемо: а) гражданской обязанностью банка соблюдать аудиторскую тайну + б) трудоправовой обязанностью работника не разглашать коммерческую тайну своего работодателя + в) публично-правовой обязанностью налогового органа хранить налоговую тайну. Иными словами, абсолютное право на информацию, составляющую коммерческую тайну, будет обеспечиваться существованием еще трех относительных правоотношений, причем одно из них является публично-правовым отношением.

Резюмируя, еще раз отметим, что тайны-объекты имеют самостоятельное значение, тайны-обязанности же существуют постольку, поскольку существует какая-то иная социально ценная информация, конфиденциальность которой необходимо обеспечивать. В этом смысле тайны-объекты можно считать первичными, а тайны-обязанности – вторичными тайнами.

Сходную мысль можно найти у А.А.Фатьянова: «К первичным (системам ограничения доступа к информации – Д.О.) следует отнести личную тайну индивида (опосредуемую в праве через персональные данные), коммерческую… и государственную… Все остальные системы являются производными, в конечном итоге защищая одну из этих категорий информации».1 Однако, к сожалению, А.А.Фатьянов не дает развернутую теоретическую конструкцию, обосновывающую эту посылку. На наш взгляд, теоретическое обоснование этого положения может быть дано лишь через призму правовых отношений в информационной сфере. Такой Фатьянов А.А. Правовое обеспечение безопасности информации в Российской Федерации: Учебное пособие. – М.: Юрист, 2001.– С.48.

подход позволяет объяснить, каким образом соотносятся и взаимодействуют правовые режимы тайн-объектов (обозначенные А.А.Фатьяновым как «первичная система ограничения доступа к информации») и тайн-обязанностей («вторичная система ограничения доступа к информации» в терминологии А.А.Фатьянова).

Кроме того, из констатации факта множественности правоотношений, в рамках которых реализуется правовая охрана информации, следует, что одна и та же информация (явление внеправовой, естественной действительности) – содержание конкретной тайны – может одновременно охраняться посредством разных режимов, эта информация может переходить от охраны в одном режиме к другому режиму информации ограниченного доступа. Иначе говоря, может иметь место одновременное существование одной и той же информации в разных режимах, а не превращение одного правового режима в другой и обратно. Этот вопрос принципиален для понимания системы правовых режимов информации.

Так, при получении аудитором информации от своего клиента коммерческая тайна клиента не превращается в аудиторскую тайну; это информация, составляющая коммерческую тайну клиента, для аудитора приобретает новый правовой режим: она становится его профессиональной тайной, которую он обязан хранить.

За доказательствами изложенных тезисов можно обратиться к конструкции уголовно-правовой охраны конфиденциальной информации об усыновлении. Так, статья 137 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан. Законодатель среди преступных действий первым назвал незаконное собирание сведений, составляющих личную или семейную тайну. Следовательно, речь идет о случае, когда информация еще неизвестна правонарушителю, поэтому именно с целью получить информацию он предпринимает противоправное действие. Таким образом, состав статьи 137 УК РФ охватывает, прежде всего, преступное посягательство на абсолютное право на информацию, составляющую личную и семейную тайну. Разумеется, личной или семейной тайной может быть информация об усыновлении.

В то же время Уголовный кодекс содержит статью 155, где предусмотрена ответственность за разглашение тайны усыновления (удочерения) вопреки воле усыновителя, совершенное лицом, обязанным хранить факт усыновления (удочерения) как служебную или профессиональную тайну, либо иным лицом из корыстных или иных низменных побуждений. В статье 155 УК РФ законодатель прямо указал на то, что обязанность хранить факт усыновления может являться как служебной тайной, так и профессиональной тайной.

По предлагаемому нами варианту систематизации правовых режимов информации, правовой режим служебной тайны распадается на две функционально различные разновидности: служебная тайна-обязанность и служебная тайна-объект.

Все разновидности профессиональной тайны-обязанности являются тайнамиобязанностями. Такому представлению о правовых режимах тайн отвечает систематическое толкование статьи 155 УК РФ. Поэтому информация об усыновлении, полученная должностным лицом органа записи актов гражданского состояния в связи с исполнением служебных обязанностей в рамках компетенции этого органа, будет служебной тайной. Эта же информация об усыновлении, но уже полученная частным лицом (не носителем власти), например, врачом родильного дома, будет составлять его профессиональную тайну, а именно врачебную.

Для целей нашего исследования важно подчеркнуть, что ради обеспечения неизвестности третьим лицам одной конкретной информации – факта усыновления (тайны усыновления) – одновременно могут существовать три различных правоотношения:

1) абсолютное частноправовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание личной или семейной 2) относительное публично-правовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание служебной тайныобязанности;

3) относительное частноправовое отношение, где тайна усыновления (информация об усыновлении) составляет содержание профессиональной (например, врачебной) тайны.

Иначе говоря, на этом примере мы можем наблюдать явление множественности правоотношений, в которых реализуется охрана информации ограниченного доступа.

самостоятельным правовым режимом информации ограниченного доступа – это лишь содержательная характеристика информации о том, что определенное лицо было усыновлено (удочерено). Из этого следует, что тайна усыновления (как определенная информация) может существовать в рамках различных правовых режимов: личная (и) или семейная тайна, профессиональная тайна, служебная тайнаобязанность.

Тайну усыновления, на наш взгляд, следует причислить к разновидности персональных данных, а значит, сказанное выше применительно к тайне усыновления вполне допустимо экстраполировать на другие разновидности персональных данных.

По всей видимости, некорректно абстрактно говорить о каком-то самостоятельном правовом режиме персональных данных вообще: персональные данные – это содержательная характеристика собственно правоохраняемой информации. В зависимости же от конкретного правоотношения персональные данные могут быть облечены в правовой режим личной тайны, профессиональной тайны, служебной тайны или даже государственной тайны. На наш взгляд, как правило, охрана персональных данных является формой обеспечения субъективного права на личную или семейную тайну.

Сама категория «персональные данные» возникла в связи с необходимостью обеспечить конфиденциальность сведений о личности человека при обращении этих сведений в органах государства и местного самоуправления, особенно в связи с использованием общегосударственных баз данных. Обязанность государственных органов и местного самоуправления сохранять конфиденциальность подобной информации является способом обеспечения реализации неотчуждаемого субъективного права человека на личную и семейную тайну. Как мы указывали выше, одной из целей установления служебной тайны является охрана прав на информацию (информационных интересов) граждан и юридических лиц. В ряде случаев право гражданина на личную и семейную тайну принципиально не может быть реализовано без соответствующего обязывания органов публичной власти и их представителей не разглашать информацию, полученную от гражданина. Применительно к персональным данным служебная тайна обязанность охраняет права и законные интересы человека, физического лица.

См. в Приложении схему № 4. «Множественность правоотношений, обеспечивающих правовую охрану информации ограниченного доступа», которая иллюстрирует нашу концепцию по выше изложенным вопросам.

Примером является статья 12 Федерального закона № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния», принятого 22 октября 1997г.1 В ней устанавливается, что сведения, ставшие известными работнику органа записи актов гражданского состояния в связи с государственной регистрацией акта гражданского состояния, являются персональными данными, относятся к категории конфиденциальной информации, имеют ограниченный доступ и разглашению не подлежат. На наш взгляд, данная норма представляет собой не что иное, как установление служебной тайны-обязанности по неразглашению соответствующей информации человека.

персональные данные охраняются при их обращении в негосударственной сфере.

Например, сведения о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья или диагнозе заболевания, полученные при медицинском обследовании и лечении, с содержательной стороны являются персональными данными. В то же время, говоря о правовом режиме таких персональных данных, на наш взгляд, следует признать, что для пациента они представляют его личную тайну, а для врача – врачебную тайну. При этом личная тайна является тайной-объектом, а врачебная тайна, будучи разновидностью профессиональной тайны, относится к тайнамобязанностям.

Мысль о том, что персональные данные как таковые не являются отдельным самостоятельным правовым режимом информации, подтверждает анализ норм трудового права. Так, новейший кодифицированный законодательный акт – Трудовой Федеральный закон № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния», принят 22 октября 1997г. // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1997. – № 47. – Ст.5340.

кодекс Российской Федерации № 197-ФЗ, принятый 21 декабря 2001г.,1 содержит специальную главу 14 «Защита персональных данных работника». Статья Трудового кодекса РФ раскрывает содержание понятия «персональные данные работника»: это информация, необходимая работодателю в связи с трудовыми отношениями и касающаяся конкретного работника. В статьях 86, 87, установлены требования к обработке, хранению, использованию и передаче персональных данных работника.

Согласно статье 90 Трудового кодекса РФ лица, виновные в нарушении норм, регулирующих получение, обработку и защиту персональных данных работника, несут дисциплинарную, административную, гражданско-правовую или уголовную ответственность в соответствии с федеральными законами. Характеризуя ответственность по статье 90 Трудового кодекса РФ, А.К.Гаврилина справедливо «Нематериальные блага и их защита» и 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса РФ; применительно к уголовной ответственности А.К.Гаврилина указывает на статью 137 «Нарушение неприкосновенности частной жизни» Уголовного кодекса РФ.2 Исходя из этого можно сделать вывод, что, по мнению А.К.Гаврилиной, персональные данные работника в смысле главы Трудового кодекса следует рассматривать как информацию, составляющую личную или семейную тайну.

Следует согласиться с таким подходом и охарактеризовать персональные данные работника не в качестве самостоятельного правового режима информации, а в качестве информации, как правило, составляющей личную или семейную тайну работника. При этом, поскольку таковая информация предоставлена работодателю, персональные данные работника работодатель обязан хранить как профессиональную тайну.

Иначе говоря, персональные данные работника – это информация, которая может быть облечена в разные правовые режимы. Для самого работника эта Трудовой кодекс Российской Федерации, № 197-ФЗ, принят 21 декабря 2001г. // Российская газета.

– 2001. – 31 декабря.

Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Ю.П.Орловский. – М.:

КОНТРАКТ: ИНФРА-М, 2002. – 959с. – Вып.3. – (Библиотека журнала «Кадровая служба информация является тайной-объектом. Для работодателя эта же информация является тайной-обязанностью.

Аналогичный, по сути, подход применим и к сугубо публично-правовым режимам информации ограниченного доступа. Например, сведения в той или иной области военного дела жестко не соотнесены с каким-либо одним правовым режимом информации: некоторые из них охраняются в режиме военной тайны (разновидности служебной тайны-объекта), другие наделены правовым режимом государственной тайны. На это указывает А.А.Фатьянов, отмечая, что сведения, составляющие военную тайну, необходимо рассматривать как служебную тайну, за исключением тех сведений, которые охраняются в режиме государственной тайны. Множественность правоотношений имеет место и в случае с государственной тайной. Государственная тайна, будучи тайной-объектом, также обусловливает существование двух пластов правоотношений: 1) абсолютного и 2) относительного, обеспечивающего абсолютное. Особо подчеркнем, что информация, составляющая государственную тайну, является тайной-объектом только для самого государства.

В этой информации заключен государственный интерес, соответственно, в случае разглашения государственной тайны вред будет причинен государству.

Действительно, существует обязанность хранить государственную тайну, но это пласт правоотношений между: 1) правообладателем информации (государством, для которого эта информация «своя», оно осуществляет юридически охраняемое господство над информацией) и 2) тем лицом, у кого временно находится информация (для него эта информация «чужая»). Все лица, которым государство от своего имени доверило использовать государственную тайну, должны использовать эту информацию только в интересах государства. К информации, составляющей государственную тайну, относиться как к своему благу (считать эту информацию своей) может только само государство – правообладатель.

предприятия»). – С.231. (Автор комментария к Главе 14. «Защита персональных данных работника»

– А.К.Гаврилина).

Фатьянов А.А. Тайна и право (основные системы ограничения на доступ к информации в российском праве): Монография. – М.: МИФИ, 1999. – С.141-142; Фатьянов А.А. Правовое обеспечение безопасности информации в Российской Федерации: Учебное пособие. – М.: Юрист, 2001. – С.163-164.

Иначе говоря, имеют место два разных правоотношения. Первое – абсолютное правоотношение «государство – все остальные лица». Причем все остальные лица обязаны воздерживаться от посягательств на информацию, составляющую государственную тайну. Это первый и основной пласт правоотношений по поводу тайны, без которого не могут возникнуть другие правоотношения.

Наличие второго пласта правоотношений по поводу государственной тайны вызвано тем, что все иные лица, даже представляющие государство и от его имени использующие данную информацию (физические лица либо государственные органы), должны относиться к этой информации только как к чужому благу.

Поэтому вполне объяснимо, что указанные лица несут обязанность неразглашения информации перед правообладателем государственной тайны – государством. Это вызвано, во-первых, фактом существования абсолютного правоотношения, а вовторых, фактом передачи государством принадлежащей ему информации другим лицам. Следовательно, если не наложить на указанных лиц обязанность не разглашать «чужую» для них информацию, то абсолютное правоотношение может просто потерять смысл в силу разглашения государственной тайны указанными лицами. Иначе говоря, возникает относительное правоотношение «государство – лицо, которому доверена государственная тайна».

Таким образом, реализация абсолютного правоотношения «государство – все остальные» неизбежно нуждается в обеспечении относительным правоотношением «государство – лицо, которому доверена государственная тайна». Другими словами, механизм реализации правовой охраны государственной тайны как тайны-объекта также характеризуется множественностью правоотношений.

На примере множественности правоотношений, в которых реализуется правовая охрана информации, ярко проявляется необходимость рассмотрения объекта правоотношения как единства реально существующего блага и его правовой характеристики (правового режима).

Информацию саму по себе еще нельзя охарактеризовать как объект того или классифицировать. Лишь в сочетании с конкретной правовой характеристикой (с правовым режимом) определенную информацию можно рассматривать как объект правового отношения в информационной сфере.

Вопросы множественности правоотношений, в которых реализуется правовая охрана информации, необходимо учитывать в законотворческой практике, в целях обеспечения эффективности правового регулирования отношений в информационной сфере.

ГЛАВА 3. Субъективное право на информацию § 1. Понятие и виды субъективного права на информацию.

Место права на информацию в юридическом содержании правоотношений в информационной сфере После характеристики в целом правоотношений в информационной сфере, следующим этапом исследования с необходимостью должно стать изучение их элементов. Элементами правоотношения, как указывалось выше, являются субъекты, объект, а также юридическое и фактическое содержание правоотношения.

Как отмечалось выше, структура правоотношения включает в себя субъектов, объект правоотношения и его содержание.

Важными разновидностями фактического содержания правоотношений в информационной сфере являются такие действия в отношении информации, как ее поиск, получение, производство, распространение и использование. В настоящем исследовании мы не будем специально касаться этого вопроса. Приведем мнение И.Л.Бачило, характеризующей данные явления. По ее мнению: «Поиск информации – понятие, которое можно раскрыть как обращение лица (физического, юридического, уполномоченных субъектов органа государственной власти и местного самоуправления, субъектов, представляющих другие формы организаций) к органу, организации или другим субъектам за получением необходимой информации.

Получение информации – получение в установленной форме искомой информации от субъекта (информационной системы), владеющей таковой на законном основании… Производство информации – создание, генерация информационных продуктов и ресурсов в процессе творческой, производственной и иной общественно полезной деятельности человека и гражданина, юридических лиц, органов и иных субъектов права на информацию.

Распространение информации – передача информации в установленной законом форме другим субъектам права на информацию, включая информационное обслуживание, услуги, служебный и деловой обмен, рыночные формы обмена». «Использование информации, – как пишет И.Л.Бачило, – термин, который может быть объяснен как применение субъектом права созданной им самостоятельно и полученной из других информационных ресурсов информации в целях своего жизнеобеспечения и реализации свобод, прав и обязанностей, установленных законодательством, и отвечающее правовому статусу субъекта». Остановимся на юридическом содержании правоотношения. По нашему мнению, следует согласиться с С.С.Алексеевым, который считает, что:

«Материальное и юридическое содержание – это различные стороны или стадии (состояния) единого содержания (выделено нами – Д.О.), одна из которых выступает в виде возможности и необходимости (юридическое содержание), а другая – в виде действительности (материальное содержание).

Материальное содержание… представляет собой реализацию юридического содержания правоотношения, воплощение в жизнь, в фактическое поведение той меры, которая определена субъективным правом и юридической обязанностью… В материальном содержании правоотношения нет ничего такого, что не было бы дано в виде возможности и необходимости в его юридическом содержании (курсив наш – Д.О.)». информационной сфере, например, фактическое получение, предоставление, распространение информации – это всего лишь реализация, претворение в соответствующих прав и обязанностей.

правоотношения в полной мере соответствует той идеальной модели должного и возможного поведения, которая закреплена в юридическом содержании. Однако здесь уже не следует вести речь о правоотношении, по крайней мере, именно о данном правоотношении. Если поведение участников правоотношения противоречит тому виду поведения, которое предусмотрено правами и обязанностями, то это Бачило И.Л. Информационное право: Основы практической информатики: Учебное пособие. – М., 2001. – С.88.

Бачило И.Л. Указ. соч. – С.89.

Алексеев С.С. Общая теория права… – С.136.

представляет собой не что иное, как правонарушение. Это может повлечь за собой возникновение иного правоотношения – охранительного, в рамках которого к нарушителю будут применены соответствующие меры юридического воздействия.

Однако эти вопросы являются отдельной темой и не входят в предмет настоящего исследования.

Специфически юридическая связь субъектов правоотношения заключается именно в юридическом содержании правоотношения, то есть в субъективных правах и юридических обязанностях. Причем конкретному субъективному праву соответствует зеркально подобная ему обязанность. И наоборот, каждой юридической обязанности корреспондирует соответствующее субъективное право. В силу этого рассмотрение даже лишь субъективного права (прав), входящих в состав юридического содержания правоотношения, в действительности является изучением практически всех существенных признаков юридического содержания правоотношения.

Основной характеристикой, определяющей место субъективного права, является то, что субъективное право входит в юридическое содержание правоотношения. Именно этот элемент информационного правоотношения – субъективные права и юридические обязанности – отличается теоретической неисследованностью, и имеет большое значение как для решения законотворческих проблем, так и для практики. Исходя из этого проблема права на информацию должна увязываться с более широкой проблемой правоотношений в информационной сфере, и рассматриваться с ней в комплексе.

Как верно отмечает И.Л.Бачило, понимание какого-либо конкретного вида правоотношений (в том числе информационного) немыслимо без вскрытия сущности и механизма взаимодействия всех элементов в структуре правоотношения.1 Таким образом, опираясь на системный подход к изучению правоотношения, учитывая положение субъективного права в юридическом содержании правоотношения, вопросы субъективного права на информацию следует рассматривать как часть проблемы правоотношений в информационной сфере.

Бачило И.Л. Информация как предмет правоотношений // Научно-техническая информация. Сер.1, Организация и методика информ. работы. – 1997. – № 9. – С.18.

Значение сказанного состоит в том, чтобы еще раз подчеркнуть то обстоятельство, что изучение содержания (как одного из элементов) правовых отношений в информационной сфере должно прежде всего основываться на изучении юридического содержания правоотношения. Поэтому в настоящей работе мы правоотношений – субъективное право на информацию.

Значимость данной проблематики обусловливается также и тем фактом, что субъективное право на информацию может присутствовать и в тех правоотношениях, которые не являются правоотношениями в информационной сфере (например, право потребителя на информацию в обязательственных правоотношениях по договору розничной купли-продажи товара1).

Надо сказать, что проблематика права на информацию, как и общие вопросы информационных правоотношений, обладает научной новизной и лишь начинает занимать свое место в отечественной правовой науке. Все больший интерес к проблеме права на информацию проявляет законодатель. Сегодня активно ведется законотворческая работа в этом направлении: в стадии разработки находятся проекты федеральных законов «О праве на информацию», «Об информации персонального характера», «О коммерческой тайне» и некоторые другие. В связи с этим насущной становится потребность в детальном изучении понятия и правовой природы права на информацию, его видов, занимаемого места в правоотношениях.

Исследуя субъективное право на информацию, на наш взгляд, необходимо руководствоваться словами И.Л.Бачило о том, что: «Проблема права на информацию чрезвычайно важна, прежде всего, в плане практического его применения… исследование процесса включения этого права человека и гражданина в систему национального и международного права ставит вопросы, касающиеся жизни и См. по этому вопросу, например: Парций Я.Е. Комментарий к Закону Российской Федерации «О защите прав потребителей» (постатейный). – М.: Юрайт-М, 2001. – С.96-125; Валеев Д.Х., Васькевич В.П., Челышев М.Ю. Комментарий к Закону Российской Федерации «О защите прав потребителей»

(постатейный). – М.: Юрайт-М, 2002. – С.74-102.

эволюции его как юридической категории; места, связей и зависимостей в системе других прав человека; понимания содержания и механизмов его реализации». Рассматривая проблему субъективного права на информацию, мы будем опираться на достижения науки теории государства и права в познании субъективного права. Поэтому вначале мы приведем общетеоретические представления относительно субъективного права.

Впервые в отечественной литературе рассматривать субъективное право как меру возможного или дозволенного поведения управомоченного лица предложил С.Н.Братусь.2 С.С.Алексеев субъективное право определяет как «…принадлежащая управомоченному в целях удовлетворения его интересов мера дозволенного поведения, обеспеченная юридическими обязанностями других лиц».3 Здесь мы не согласимся с С.С.Алексеевым, считающим, что «…выражение «мера» употребляется в дефиниции субъективного права для указания на определенность содержания и границ дозволенного поведения управомоченного. К этому следует добавить, что такое определение согласуется с общей характеристикой правоотношения как конкретизированной меры (а не «модели») поведения участников общественных отношений».4 Мера, действительно, есть понятие из области количественного, того, что можно измерять, соизмерять. Иными словами, мера – это показатель величины, размера, количества некоторого явления. В нашем случае – это количество, величина возможного поведения. Прежде чем характеризовать величину явления, необходимо указать на его качественные характеристики, то, что его отличает от других явлений, то, что делает его самим собой. Определяя субъективное право как меру возможного поведения, мы отмечаем сразу его количество, не называя качество этого поведения.

Это неверно. Поэтому более корректно говорить, что субъективное право – это прежде всего вид возможного поведения. Другими словами, необходимо вначале указывать на качественную характеристику, показывая, в чем собственно заключается это поведение. На вопрос «что за поведение?», можно ответить, лишь мысля в категориях качественного, а не количественного. И лишь после ответа на этот вопрос, Бачило И.Л. Право на информацию в Российской Федерации (О легитимной основе права на информацию) // Человек и город: Сб. статей. – В 2-х т. – Т.1. – М.: МГВП КОКС, 2000. – С.495.

Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. – М., 1950. – С.8-21.

Алексеев С.С. Общая теория права. В 2-х т. – Т.2. – М.: Юрид. лит, 1982.– С.114.

Алексеев С.С. Общая теория права… – С.117-118.

можно приступать к характеристике его количественной стороны. Именно поэтому более точно говорить о субъективном праве, прежде всего, как о виде возможного поведения. Неудачный характер (в смысле точности передачи содержания понятия «субъективное право») словосочетания «мера поведения» совершенно справедливо подчеркивался С.Ф.Кечекьяном, так как «мера» есть нечто количественное, и «Субъективное право определяется… как гарантируемые законом вид и мера возможного или дозволенного поведения лица… В основе субъективного права лежит юридически обеспеченная возможность».2 Ф.Н.Фаткуллин также понимает под субъективным правом «…строго индивидуализированные вид и меру возможного поведения управомоченного в том или ином конкретном правоотношении». Социальной предпосылкой появления субъективного права на информацию стала объективная необходимость правового обеспечения удовлетворения различных информационных потребностей человека, общества и его отдельных структур, государства. В этой связи И.Д.Тиновицкая отмечает, что «…одним из показателей уровня цивилизации общества является уровень информированности членов общества и их коллективов обо всех явлениях экономической, политической, социальной и правовой действительности, информацией о которых «владеют»

соответствующие структуры». законодательстве. Ряд статей в законодательных актах прямо назван «Право на информацию». Поскольку законодательным актом высшей юридической силы является Конституция Российской Федерации, рассмотрим конституционно-правовые нормы, относящиеся к установлению субъективного права на информацию. Часть четвертая статьи 29 Конституции устанавливает, что каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. – М.: Издательство Академии Наук СССР, 1958. – С.56-57.

Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И.Матузова и А.В.Малько. – М.: Юристъ, 1997. – C.490.

Фаткуллин Ф.Н. Основы учения о праве и государстве: Учебное пособие. – Казань: Издательство Казанского фин.-экономич. ин-та, 1997. – С.135.

Тиновицкая И.Д. Право на информацию и механизм его реализации // Законодательные проблемы информатизации общества: Труды ВНИИСЗ. – М., 1992. Труды 52. – С.32.

законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. По поводу права человека свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, которое предусмотрено четвертой частью статьи 29 Конституции Российской Федерации, несмотря на внешнюю простоту текстуального выражения, возникает ряд вопросов. Прежде всего, практический – является ли то, что предусмотрено Конституцией в статье 29 действительно субъективным правом на информацию в полном смысле, которое на основании данной нормы практически реализуемо? Или же необходимо воспринимать данную норму скорее как конституционные основы такого права, которые с необходимостью должны быть развиты в специальной системе правовых норм? Здесь существует несколько вариантов ответа.

Так, комментируя потребность в законе «О праве на информацию», Л.К.Терещенко справедливо отмечает, что хотя и в «…Конституции зафиксировано право на информацию: то есть право свободно искать, получать, распространять информацию. Но спустя некоторое время появилась все-таки актуальная потребность в разработке закона, в разработке механизма реализации конституционного права на информацию. В данном случае одного конституционного права недостаточно». На наш взгляд, к характеристике положения части 4 статьи 29 Конституции, следует подходить, основываясь на том факте, что конституционные права и свободы, которыми наделяется человек, имеют далеко не одинаковые механизмы реализации.

Действительно, некоторые права, предусмотренные Конституцией, теоретически могут быть одноуровневыми по их правовому закреплению, и их реализация может основываться непосредственно на нормах Конституции, без привлечения норм других отраслей права. Для субъективных прав, которые естественно присущи человеку и нераздельны с самим актом существования человека, например, право на жизнь, не требуется создавать специальных механизмов реализации (речь не идет об охранительных нормах, например, уголовного права. Имеются в виду нормы позитивного регулирования). Однако реализация даже естественного права человека Терещенко Л. Право на доступ к информации в системе российского права // Российский и зарубежный опыт правового регулирования доступа граждан к правительственной информации: Сб.

статей / Комиссия по свободе доступа к информации. – М., 1999. – С.38.

на жизнь иногда может быть связана с регулятивными нормами права. Тем более для тех конституционных прав в активных правоотношениях, где неизбежно присутствует юридическая связанность с конкретным субъектом, и который должен предпринимать активные действия, посредством которых реализуется такое право, говорить о возможности реализовать конституционное право только на основании норм Конституции не приходится.

В конечном итоге в процессе реализации правовых норм именно субъективное право юридически опосредует конкретные информационные потребности. В этой связи насущной стала потребность в детальном исследовании правовой природы субъективного права на информацию. На наш взгляд, опираясь на системный подход к изучению правоотношения и учитывая место субъективного права в юридическом содержании правоотношения, вопросы субъективного права на информацию следует увязывать с более широкой проблемой правоотношений в информационной сфере.

В литературе проблематика субъективного права на информацию уже получила определенное развитие. В одном из вариантов право на информацию рассматривается как право на получение информации. В частности, И.Д.Тиновицкая в одной из своих работ указывает, что: «Право на информацию в общепринятом понимании – это право на получение разного рода данных и сведений, необходимых для выполнения всех жизненных функций как каждого человека в отдельности, так и различных объединений людей, общества в целом, всех его структур (выделено нами – Д.О.)».1 Право на информацию, по мнению Л.К.Терещенко, «…представляет собой право на получение и использование реально выраженных данных и сведений, исходящих от реальных субъектов, владеющих этими данными и сведениями (выделено нами – Д.О.)».2 В.С.Хижняк под правом человека и гражданина на информацию понимает «…право любого человека (гражданина РФ или иностранного гражданина, лица без гражданства) искать, получать, передавать, производить Тиновицкая И.Д. Право на информацию и механизм его реализации // Законодательные проблемы информатизации общества: Труды ВНИИСЗ. – М., 1992. Труды 52. – С.29.

Терещенко Л.К. Разработка проекта закона РФ «Об охране прав граждан в условиях информатизации» // Научно-техническая информация. Серия 1, Организация и методика информ.

работы. – М., 1993. – №7. – С.19.

любые сведения о фактах событиях, процессах и явлениях любым законным способом (выделено нами – Д.О.)». В то же время возможна более широкая трактовка права на информацию. В частности, В.А.Дозорцев считает, что право на информацию «…складывается из двух элементов – право на получение информации и право на ее распространение. Первое вообще относится не к частным, а к публичным правам... Право же на передачу информации имеет гражданско-правовое содержание, оно представляет собой исключительное право».2 Л.А.Сергиенко и И.Д.Тиновицкая в качестве субъективного права на информацию, кроме права на получение информации, рассматривают также и право гражданина на защиту информации, содержащей персональные данные.3 На позиции множественности видов права на информацию стоит В.Н.Лопатин. В.Михайлов в категорию «право на информацию» включает три вида субъективных прав: 1) право на получение информации о себе; в качестве обладателей данного права указываются физические лица; 2) право на получение информации об окружающем мире; 3) право на тайну.5 Он пишет, что: «Одно из важнейших конституционных прав – это право на производство, получение и распространение информации, но с другой стороны, существует не менее важное право на тайну гражданина, государства и иных субъектов».6 Как право на информацию Г.Отнюкова рассматривает право на коммерческую тайну. В.Н.Монахов считает, что: «Информационные права граждан образуют две основные группы правомочий, в своей совокупности составляющие:

а) общее право гражданина на получение и использование информации, необходимой для его полезной и не противоречащей закону деятельности (право на информацию);

Хижняк В.С. Конституционное право человека и гражданина на информацию в Российской Федерации: Дис… канд. юрид. наук: 12.00.02. – Саратов, 1998. – С.76.

Дозорцев В.А. Информация как объект исключительного права // Дело и право. – М., 1996. – №4. – С.28.

Сергиенко Л.А., Тиновицкая И.Д. Субъективные права в информационной сфере // Проблемы информатизации. – М., 2000. – Выпуск 3. – С.25-26.

Бачило И.Л., Лопатин В.Н., Федотов М.А. Информационное право: Учебник / Под ред.

Б.Н.Топорнина. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. – С.219-220, 240. (Автор параграфов 7.1. и 7.3. В.Н.Лопатин) Михайлов В. Право на информацию // Закон. – М., 1999. – № 10. – С.36.

Михайлов В. Право на информацию… – С.36.

Отнюкова Г. Коммерческая тайна // Закон. – М., 1998. – № 2. – С.58-59.

б) общее право гражданина на охрану информации о своей жизнедеятельности как в общественной, так и в личной жизни (право на охрану информации)». Таким образом, мы можем выделить два доктринальных подхода к трактовке права на информацию, которые можно обозначить как широкий и узкий подход. В рамках узкого подхода субъективное право на информацию трактуется только в качестве права на получение (на доступ) к информации. Широкий подход предполагает отнесение к праву на информацию всех субъективных прав, направленных на информацию или действия с ней, то есть право на получение информации, право на тайну и некоторые иные. Однако даже если рассматривать право на информацию в узком смысле, то и в этом случае оно не будет единым, поскольку право на получение информации в рамках административных, гражданских, трудовых и прочих правоотношений будет существенно различаться.

законодательстве следует начать с норм конституционного права. Так, часть 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации предусматривает право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Здесь же установлено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Часть 5 статьи Конституции Российской Федерации гарантирует свободу массовой информации, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Часть 1 статьи Конституции предусматривает, что сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. В части 2 этой статьи установлено, что органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом. Часть 2 статьи Конституции Российской Федерации предоставляет каждому право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. На основании статьи 42 каждый имеет право на достоверную информацию о состоянии Монахов В.Н. Государственно-правовые вопросы информационного обслуживания граждан в СССР: (Конституционный аспект): Дис... канд. юрид. наук (12.00.02). – М.,1983. – С.84-85.

окружающей среды. Эти правовые нормы следует обозначить как конституционную основу субъективного права на информацию.

Важно подчеркнуть, что конституционные основы субъективного права на информацию реализуются опосредованно, через правоотношения различного характера и вида, включая как частно-, так и публично-правовые отношения.

Так, право на информацию присутствует в юридическом содержании ряда публично-правовых отношений. Например, в статье 21 части первой Налогового кодекса Российской Федерации налогоплательщику предоставлено:

• право получать информацию от налоговых органов;

• право требовать соблюдения налоговыми органами налоговой тайны.

Важную часть правового статуса государственных органов составляет субъективное право на информацию, реализуемое в рамках административноправовых отношений. Например, в статье 13 Федерального закона № 40-ФЗ «Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации», принятого февраля 1995 г. (с последующими изменениями и дополнениями)1, органам федеральной службы безопасности предоставлено право безвозмездно получать от государственных органов, предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности информацию, необходимую для выполнения возложенных на органы федеральной службы безопасности обязанностей, за исключением случаев, когда федеральными законами установлен специальный порядок получения информации.

В статье 25 Федерального закона № 117-ФЗ «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг», принятого 4 июня 1999 г.2, сотрудникам федерального антимонопольного органа, уполномоченным федеральным антимонопольным органом, в целях исполнения служебных обязанностей предоставлено право ознакомления на основании письменного запроса с необходимыми документами и Федеральный закон, принятый 22 февраля 1995г., № 40-ФЗ «Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации», (с последующими изменениями и дополнениями) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 15. – Ст.1269; 2000. – № 1 (часть I). – Ст.9; 2000. – № 46. – Ст.4537.

Федеральный закон, принятый 4 июня 1999 г., № 117-ФЗ «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 26. – Ст.3174.

государственной, служебной и коммерческой тайны. В Федеральном законе № 183ФЗ «Об экспортном контроле», принятом 22 июня 1999 года1, в статье 13 «Право доступа к информации» федеральные органы законодательной власти и федеральные органы исполнительной власти, осуществляющие полномочия в области экспортного контроля, наделены правом запрашивать и получать документы и информацию, необходимые для целей экспортного контроля.

разнообразно. В частности, в правоотношениях с участием частных (физических или юридических) лиц управомоченной стороной – обладателем права на информацию – может являться как частное лицо, так и государственный орган. И наоборот, обязанность предоставить информацию может лежать как на частном лице, так и на органе публичной власти.

Кроме того, нужно сказать, что субъективное право на информацию входит в юридическое содержание ряда частноправовых отношений. Так, например, согласно пункту 1 статьи 495 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору розничной купли-продажи покупатель обладает правом получения необходимой и достоверной информации о товаре, предлагаемом к продаже. Право на получение информации предусмотрено статьями 726, 732, 774, 804 Гражданского кодекса, а также в иных актах гражданского законодательства. Например, право на информацию входит в содержание обязательственных гражданских правоотношений с участием граждан-потребителей.

Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей»2 в статье 8 «Право потребителя на информацию об изготовителе (исполнителе, продавце) и о товарах (работах, услугах)» устанавливает, что потребитель вправе потребовать предоставления необходимой и достоверной информации об изготовителе (исполнителе, продавце), режиме его работы и реализуемых им товарах (работах, услугах). На основании статьи 10 указанного Федеральный закон, принятый 22 июня 1999 г., № 183-ФЗ «Об экспортном контроле»// Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 30. – Ст.3774.

Закон Российской Федерации от 7 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей», в редакции от 5 декабря 1995 г., (с последующими изменениями и дополнениями) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. – 1992. – № 15. – Ст.766; 1993. – № 29. – Ст.1111; Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 3. – Ст.140; 1999. – № 51. – Ст.6287.

закона потребитель имеет право на получение необходимой и достоверной информации о товарах (работах, услугах), обеспечивающей возможность их правильного выбора.

Заметная роль принадлежит субъективному праву на информацию в обеспечении других прав и законных интересов, в частности права на охрану здоровья. Например, в статье 7 Федерального закона № 122-ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов», принятого 17 мая 1995 г.1, установлено, что при получении социальных услуг граждане пожилого возраста и инвалиды обладают:

• правом на информацию о своих правах, обязанностях и условиях • правом на конфиденциальность информации личного характера, ставшей известной работнику учреждения социального обслуживания при оказании социальных услуг. Кроме того, статья 11 «Конфиденциальность информации» данного закона раскрывает, в чем состоит право на конфиденциальность информации личного характера: устанавливается, что, сведения личного характера, ставшие известными работникам учреждения социального обслуживания при оказании социальных услуг, составляют профессиональную тайну.

В статье 30 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан2 от 22 июля 1993 года № 5487-I (далее по тексту – Основы) среди субъективных прав, которыми обладает пациент при обращении за медицинской помощью и ее получении, названы:

• право на сохранение в тайне информации о факте обращения за медицинской помощью, о состоянии здоровья, диагнозе и иных сведений, полученных при его обследовании и лечении (статья 61 Основ);

Федеральный закон, принятый 17 мая 1995 г., № 122-ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 32. – Ст.3198.

Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года № 5487-I (с последующими изменениями и дополнениями) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. – 1993. – № 33. – Ст.1318;

Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. – № 10. – Ст.1143; 1999. – № 51. – Ст.6289; 2000. – № 49. – Ст.4740.

• право на получение информации о своих правах и обязанностях, о состоянии своего здоровья, а также на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья • право на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство (статья 32 Основ).

Помимо того, Основы содержат специальную статью 31 «Право граждан на информацию о состоянии здоровья», в ней закреплено право каждого гражданина в доступной форме получать информацию о состоянии своего здоровья. Важно отметить, в части 5 этой статьи предусматривается, что информация, содержащаяся в медицинских документах гражданина, составляет врачебную тайну и может предоставляться без согласия гражданина только по основаниям, предусмотренным статьей 61 Основ.

На основании статьи 12 Закона Российской Федерации № 4180-1 от 22 декабря 1992г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»1 донор, который изъявил согласие на пересадку своих органов и (или) тканей, имеет право требовать от учреждения здравоохранения полной информации о возможных осложнениях для его здоровья в связи с предстоящим оперативным вмешательством по изъятию органов и (или) тканей.

В пункте 1 статьи 12 Федерального закона № 77-ФЗ «О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации», принятого 24 мая 2001 г., лицам, находящимся под диспансерным наблюдением в связи с туберкулезом, при оказании противотуберкулезной помощи предоставлено: