[ «ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ ТЕКСТОВ В ТВОРЧЕСТВЕ Н.С. ЛЕСКОВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1870-х – 1890-х гг.: ВОПРОСЫ ПРОБЛЕМАТИКИ И ПОЭТИКИ ...»
Министерство образования и наук
и Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»
На правах рукописи
МАКАРЕВИЧ Ольга Владимировна
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ ТЕКСТОВ В ТВОРЧЕСТВЕ
Н.С. ЛЕСКОВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1870-х – 1890-х гг.:
ВОПРОСЫ ПРОБЛЕМАТИКИ И ПОЭТИКИ
Специальность 10.01.01 – Русская литература Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наукНаучный руководитель:
доктор филологических наук профессор Уртминцева М.Г.
Нижний Новгород –
СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………… Глава 1. Цикл сборников-антологий, составленных Н.С. Лесковым на основе религиозных текстов во второй половине 1870-х – начале 1880-х гг......…………………………………………… Проблема выявления источников составленных 1.1.сборников…………………………………………………………………. История издания Н.С. Лесковым 1.1.1.
«Молитвенных возношений к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского»……………………………………………………. 1.1.3. Библия и творения святых отцов как источник текста сборников…………………………………………………………. 1.1.2. Метафора «зеркало жизни» в антологии Н.С. Лескова и в проповеднической литературе……………………….. 1.2. Традиция издания антологий и новаторство подхода Н.С. Лескова к их составлению…………………………………………. Композиционные и структурные особенности 1.3.
сборников………………………………………………………………… 1.4. Мотивная структура антологий и ее отражение в повестях, рассказах и публицистике 1880-1890-х гг. …………………. Глава 2. Житийные топосы imitatio в художественных произведениях Н.С. Лескова……………………………………………... как принцип поэтики 2.1. Imitatio Н.С. Лескова……………
2.2. Цикл Н.С. Лескова «Византийские легенды»: к вопросу о функциях лейтмотива imitatio в «переложениях»
Пролога……………………………………………………………………. Глава 3. Художественные и публицистические произведения Н.С. Лескова второй половины 1870-х – 1890-х гг. в контексте западноевропейского богословия……………………………………….. 3.1. Поиск «истинной веры»: точки соприкосновения народной религиозности и теологии……………………………………. 3.2. Повесть «На краю света» и очерк «Великосветский раскол» в свете идей о «нравственных основах» религии Ж.Э. Навиля……………………………………………………………….. 3.3. Теория «нравственного долга» в творческой истории цикла «Праведники»……………………………………
3.4. Интерпретация идей западноевропейской христологии (Ф.В. Фаррар, Ф. Шаф, Р. Голлард) в творчестве Н.С. Лескова………………………………………………………............. 3.5. Позиция Н.С. Лескова в дискуссии о роли религии и науки (на материале маргиналий в книге Дж.У. Дрейпера, рецензий и художественных произведений)…………………………………………. Заключение………………………………………………………... Библиография…………………………………………………….. Введение Русская литература XIX века была тесно связана с христианской моделью мира, и религиозный контекст, в котором она развивалась, обусловлен не только учением и деятельностью Русской Православной Церкви, но и в целом той культурной традицией, которую Р. Пиккио называет Slavia Orthodoxa1. Тезис о христианской нравственно-философской направленности русской литературы неоднократно доказывался еще в трудах ученых и философов рубежа XIX-XX вв., И.А. Есаулова, А.П. Дмитриева, В.А. Котельникова, И.А. Виноградова, А.М. Любомудрова, А.Г. Гродецкой и мн. других исследователей освещаются вопросы, связанные с воплощением в произведениях русских классиков христианских ценностей и духовных традиций.
христианского учения, занимает важное место и в лесковиане. Николай Семенович Лесков – один из тех русских писателей, кто избрал свой особый путь воздействия на общественное самосознание, которое во второй половине XIX века переживает кризис, проявивший себя не только в экономической, но и в нравственной сфере. Идея писателя о переустройстве общества далека от радикализма революционной демократии, «почвенничества» Ф.М. Достоевского, связанной со взглядами декабристов либерально-демократической позиции И.С. Тургенева, антитринитарной по сути позиции Л.Н. Толстого и т.д. В публицистике и художественном творчестве Лескова постепенно формируется особая философская система, корни которой – в творческом переосмыслении религиозных категорий, в идее возрождения «забытых» официальной идеологией, в том числе и религиозной, нравственных ценностей христианства. Лесков См. Пиккио Р. Slavia Orthodoxa: Литература и язык. М., 2003.
настойчиво ищет пути выхода русского общества из духовного кризиса, обращаясь к религиозной философии не только православия, но и других христианских учений.
В работах А.А. Горелова2, Г.А. Косых3, Н.Н. Старыгиной4, Г.А. Шкуты5, «праведничества», семантическое наполнение понятия «праведник», принципы характерологии героев-«праведников», а также генезис данного образа в литературе. Проблема отношения писателя к официальной церкви поднимается в работах М.М. Дунаева8 и А.А. Новиковой9. К вопросу о своеобразии религиозных Горелов А.А. Лесков и народная культура. Л., 1988.
Косых Г.А. Праведность и праведники в творчестве Н.С. Лескова 1870-х гг.: дисс.... канд.
филол. наук: 10.01.01. Волгоград, 1999.
Старыгина Н.Н. Образ праведника как художественное воплощение христианской концепции человека // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского института: материалы. М., 1998. С. 112-121.
Шкута Г.А. Евангельские мотивы и символы в творчестве Н.С. Лескова // Православие в контексте отечественной и мировой литературы. Арзамас, 2006. С. 333-339.
Долинина И.В. Концептуализация понятия «праведник» как принцип создания одноименного цикла в творчестве Н.С. Лескова // Известия высших учебных заведений. Серия: гуманитарные науки. Иваново, 2010. Т.1. №1. С. 67-73.
Хализев В., Майорова О. Лесковская концепция праведничества // В мире Лескова. Сборник статей. М, 1983. С. 196-232.
Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII—XX веках.
М., 2003.
Новикова А.А. Религиозно-нравственные искания в творчестве Н.С. Лескова 1880-1890х гг.:
дисс. … д-ра филол. наук: 10.01.01. М., 2003.
воззрений писателя обращаются И.В. Столярова10, П.Г. Жирунов11, иеромонах Филарет (Кулешов) 12, Ю.Н. Кольцова13 и др.
С другой стороны, немаловажным представляется и исследование интереса писателя к еретическим и сектантским учениям. Отношение Лескова к религиозному расколу освещено в работах Е.А. Макаровой14, Х. Маклейна15, И.В.
Трофимова16, Н. Морозовой17 и др. Интерес писателя к пашковству анализируется в исследованиях В. Эджертона18 и Ю.Л. Сидякова19. Автобиографический и творческий диалог Н.С. Лескова с Л.Н. Толстым, как и отношение Лескова к толстовству рассматриваются в трудах В.А. Туниманова20, И.П. Видуэцкой21, Г.Б.
Столярова И.В. В поисках идеала. Творчество Н.С. Лескова. Л., 1978.
Жирунов П.Г. Аксиологическая триада в контексте творчества Н.С. Лескова: К вопросу о религиозности писателя // II пасхальные чтения: Гуманитарные науки и православная культура.
М., 2004. С. 119-126.
Иеромонах Филарет (Кулешов). Использование русского перевода Священного Писания в отечественной литературе XIX века // Вышенский паломник. М., 1997. №4. С. 124-129.
Кольцова Ю.Н. Духовные искания Н.С. Лескова. Кризис христианской идеи в творчестве Лескова 70-х гг. // Вестник Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2000. № 4. С. 87–95.
Макарова Е.А. Старообрядческая культура в эстетическом сознании Н.С. Лескова: автореф.
дисс.... канд. филол. наук: 10.01.01. Томск, 1992.
McLean H. Nikolai Leskov. The Man and His Art. Cambridge, Massachusetts, 1977.
Трофимов И.В. Социально-психологический портрет старовера в творчестве Н.С. Лескова // Международные заволокинские чтения. Сб. 1. Рига, 2006. С. 195-207.
Морозова Н.А. Старообрядчество в оценке Н.С. Лескова // Труды по русской и славянской филологии. Новая серия IV: Русские староверы за рубежом. Тарту, 2000. С. 85-97.
Edgerton, W.B. Nikola Leskov: the Intellectual Development of a Nonconformist: doc. dissertation for Columbia Un. – 1954.
Сидяков Ю.Л. «Великосветский раскол» и народные этические искания в публицистике Н.С.
Лескова 1870х гг. // Ученые записки Тартусского университета. 1987. Вып. 748. С. 110-119.
Туниманов В.А. Лесков и Л. Толстой. // Туниманов, В.А. Лабиринт сцеплений: Избранные статьи. СПб., 2013. С. 347-366.
Видуэцкая И.П. Толстой и Лесков. Нравственно-философские искания (1880-1890-е годы) // Толстой и литература народов СССР. Ереван, 1978. С. 146-159.
Курляндской22, Б.Я. Бухштаба23 и др. Принципиальный характер имеет недавно появившаяся работа Т.Б. Ильинской24, посвященная феномену «разноверия» в проанализированы материалы, касающиеся интереса писателя как к «мужицкой вере», так и к «ересям барственного измышления».
С другой стороны, большое внимание в лесковиане традиционно уделяется фольклорных и древнерусских образов, сюжетов и мотивов в произведениях Н.С.
Лескова обращались А.А. Горелов25, Г.А. Шкута26, М.В. Антонова27, О.Е.
Майорова28, И.В. Бобровская29, Т.Б. Ильинская30, Ю.Н. Ковалева31, Н.В.
Курляндская Г.Б. Н.С. Лесков и Л.Н. Толстой // Творчество Н.С. Лескова. Курск, 1986. С. 86Бухштаб Б.Я. Тайнопись позднего Лескова // Творчество Н.С. Лескова. Курск, 1977. С. 79-92.
Ильинская Т.Б. Русское разноверие в творчестве Н.С. Лескова. СПб., 2010.
Горелов А.А. Лесков и народная культура. – Л., 1988.
Шкута Г.А. Фольклорные и древнерусские сюжеты и мотивы в творчестве Н.С. Лескова:
мифопоэтический авпект: дисс. … канд. филол. наук: 10.01.01. Новосибирск, 2005.
Антонова М.В. Патериковая манера в «Заметках неизвестного» Н.С. Лескова // Тезисы докладов научной конференции, посвященной 160-летию со дня рождения Н.С. Лескова. Орел, 1991. С. 22-23.
Майорова О.Е. Рассказ Н.С. Лескова «Несмертельный Голован» и житийные традиции // Русская литература. Л., 1987. №3. С. 170-179.
Бобровская И.В. Элементы агиографии в рассказе Н.С. Лескова «Несмертельный Голован» // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 2002. Вып. 6. С. 127-131.
Ильинская Т.Б. Религиозно-фольклорные мотивы в творчестве Лескова (1860-1875) // Петербургские чтения. СПб., 2007. C. 122-129.
Ковалева Ю.Н. Роль образов русского фольклора в раскрытии национальной самобытности героев Н.С. Лескова («Очарованный странник») // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов. Волгоград, 2005. С. 512-116.
Лукьянчикова32 и др. Особое внимание уделялось интерпретации Н.С. Лесковым «картин», заимствованных из Пролога, в работах А.М. Ранчина33, Ю.В.
О.В. Евдокимовой37 «чужое слово» в прозе Лескова исследовано в контексте мнемонической поэтики.
Актуальность исследования обусловлена тем, что ни в одной из известных нам работ не ставится задача исследования религиозно-нравственных поисков писателя через изучение влияния текстов религиозной литературы на формирование художественного сознания Лескова. Несмотря на ряд статей, ставящих вопросы своеобразия цитирования текста Библии в хрониках, повестях и рассказах Лескова, исследователи не связывали проблемы интертекстуальности ни с различными толкованиями библейского текста, ни с работами современных писателю теологов и проповедников, однако, как художник слова, Лесков постигал заветы и догматы христианства именно через книгу. Поэтому определение круга чтения богословской литературы, изучение форм и принципов работы писателя с текстами религиозного содержания (которые не сводятся Лукьянчикова Н.В. Влияние агиографической традиции на формирование образа литературного героя в творчестве Н.С. Лескова (на материале «Жития одной бабы») // Святоотеческие традиции в русской литературе. Омск, 2008. Вып. 4. C. 44-46.
Ранчин А.М. К поэтике литературной мистификации: Легенды Н.С. Лескова по старинному Прологу // Тыняновский сборник: Шестые – Седьмые – Восьмые Тыняновские чтения. Вып. 10.
М., 1998.С. 96-117.
Барковская Ю.В. Особенности произведений Н.С. Лескова на темы Пролога // Русское слово и высказывание: рациональное и эмоциональное. М., 2006. С.105-106.
Минеева И.Н. Древнерусский Пролог в творчестве Н.С. Лескова: автореф. дисс.... канд.
филол. наук: 10.01.01. СПб, 2003.
Уртминцева М.Г. Н.С. Лесков – интерпретатор проложных сюжетов // Православие в контексте отечественной и мировой литературы. Арзамас, 2006. С. 326-333.
Евдокимова О.Е. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова. СПб., 2001.
представлений о мировоззрении Лескова и его места в литературном процессе, а также при анализе поэтики художественной прозы и публицистики.
Цель данного исследования – установить характер и степень влияния на творчество Н.С. Лескова второй половины 1870-х – 1890-х годов различных религиозных текстов: Священного Писания, богословских сочинений, агиографии, гимнографии и др.
Под религиозными текстами мы будем понимать феномены культуры, имеющие текстовую природу и обладающие определенным статусом, который обусловлен выполняемыми текстом функциями. Понятие религиозный текст шире понятий сакральный текст или духовный текст, хотя, подобно им, характеризуется такими чертами, как полисемантичность, притчевый характер повествования, внутренняя полнота и непротиворечивость, основанные на христианской этике и гносеологии и т.д. В то же время религиозный текст не обладает священным статусом и не во всех случаях неизменен. Границу, разделяющую религиозный и светский текст, можно провести, если воспринимать присущую тексту религиозность как атрибут не субстанциональный, а функциональный, подразумевающий включенность текста в определенную коммуникативную и акциональную среду38.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
Определить круг чтения религиозных текстов Лескова в 1870-1880-х гг., а также характер их рецепции в художественных произведениях и публицистике данного периода;
Провести комплексный анализ антологий Лескова, основанных на проблемно-тематическом подборе цитат из религиозной литературы, исследовать способы выражения в них авторской позиции;
Подробнее о возможных подходах к определению понятия религиозный текст см.:
Балабушевич В.Ю. Религиозный текст: диалектика содержания и интерпретации: дисс. … канд.
филос. наук / Виктор Юрьевич Балабушевич. – Новосибирск, 1997. – 153 с.
Установить место и значение данных антологий в дальнейшем творчестве Лескова, путем анализа мотивно-образной структуры сборников и малой прозы 1870-1890-х гг.;
Рассмотреть творческую историю цикла «Праведники» в контексте интерпретации Н.С. Лесковым идей Ж.Э. Навиля;
Проанализировать особенности восприятия и интерпретации образа Иисуса Христа в произведениях Лескова 1870-1890-х гг.;
Доказать тезис о структуро- и смыслообразующей функции мотива imitatio, повлиявшего на формирование структуры художественных произведений 1880-1890-х гг.
Предметом исследования являются способы выражения в художественных и публицистических произведениях писателя его концепции нравственного совершенствования человека и общества, его апологетика и христология.
Объектом исследования в данной работе стали: рассказы и повести Н.С. Лескова 1870-1890х гг., антологии «Зеркало жизни истинного ученика Христова», «Пророчества о Мессии, выбранные из Псалтыри и пророческих книг Святой Библии», «Изборник отеческих мнений о важности Священного Писания», «Молитвенные возношения к Богу св. отца нашего Кирилла, епископа Туровского»; записные книжки писателя, книги из мемориальной библиотеки писателя в Орловском государственном литературном музее им. И.С. Тургенева;
выпуски журналов и газет «Православное обозрение», «Странник», «Церковнообщественный вестник», «Новое время», «Исторический вестник» и др.
Впервые в научный оборот вводятся материалы, ранее практически не привлекавшиеся к исследованию творчества Лескова: неопубликованные материалы записных книжек писателя из фондов Российского государственного архива литературы и искусства, а также материалы фонда Н.С. Лескова в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН;
впервые проанализированы маргиналии на переводах Ветхого и Нового Завета, книгах Фомы Кемпийского, Дж.У. Дрэпера, А.Н. Афанасьева и др. в мемориальной библиотеке в ОГЛМТ и подготовленный писателем к публикации конволют оттисков молитв Кирилла Туровского; кроме того, впервые подробно рассматриваются составленные и изданные писателем во второй половине 1870начале 1880х гг. антологии.
материалов, впервые вводимых в научный оборот, корректируется представление о религиозно-философской составляющей творчества Лескова, определившей особенности его художественного метода, жанровый состав созданных им в 1870е гг. произведений.
проделанный анализ и полученные выводы могут использоваться при подготовке комментариев к публицистике и художественным произведениям Лескова, а также в вузовском курсе истории русской литературы XIX века и в практике преподавания в средней школе.
Метод исследования основывается на достижениях структурнотипологического, историко-функционального и сравнительно-исторического методов, с использованием текстологического и источниковедческого подходов и в целом может быть определен как системный. Анализ проблемно-тематического своеобразия произведений Лескова строится на основе выявления особенностей поэтики, аксиологии, жанровой и мотивно-образной структуры рассматриваемых текстов.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Творчество Н.С. Лескова, начиная со второй половины 1870-х гг., свидетельствует о целенаправленном стремлении писателя наметить возможные пути преодоления обществом духовно-нравственного кризиса через переосмысление экзегетики христианства и аксиологии христианской культуры.
2. В основе составленных Лесковым антологий лежит идея «разумного исполнения Священного Писания» (Нил Сорский), художественным воплощением которой является композиционных принцип «лествицы», а также проблемно-тематическая группировка цитат из религиозных текстов.
3. Проблематика и поэтика антологий определяется их адресованностью не массовому, а образованному читателю, который мог оценить не только дидактические, но и литературные достоинства произведения.
4. Идея подражания подвигу Иисуса Христа и святых становится мировоззренчески значимым компонентом поэтики произведений Н.С. Лескова 1880-1890-х гг. Элементы традиционных для агиографии топосов imitatio используются как принципы характерологии и сюжетно-композиционной структуры рассказов и сказок, что позволяет писателю описать чудо нравственного возрождения каждого отдельного человека.
5. Значительную часть круга чтения Н.С. Лескова 1870-1890-х гг. составляет христианская, в т.ч. и протестантская, проповедническая и богословская литература. В публицистике и художественных произведениях Лескова прослеживается рецепция идей Ж.Э. Навиля, Ф. Шафа, Ф.В. Фаррара, Дж.У. Дрейпера, Р. Голларда, Б.Н. Чичерина и др.
6. Смысловое наполнение категории «праведничества» в творчестве Лескова трансформировалось на протяжении 1870-1890-х гг. в соответствии с эволюцией его взглядов: в первой половине 1870-х праведничество синонимично патриотизму; в сборнике «Три праведника и один "Шерамур"» (1879) одной из ключевых для праведничества была идея долга; в собрании сочинений 1889 г.
объединяющей для цикла стала идея христианской милосердной любви.
Апробация исследования. Основные положения работы и полученные в ходе исследования результаты были обсуждены в докладах на научных конференциях в России и за рубежом: «Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов"» (Москва, МГУ, 2011, 2012);
Международная летняя школа по русской литературе (Санкт-Петербург, 2011, 2012, 2013); Международная конференция, посвященная юбилею международных летних школ по русской литературе (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), 2013); Международная конференция молодых филологов в Тарту (Тарту, Эстония, 2013); «Жизнь провинции» (Нижний Новгород, 2011); «Лесковиана.
Творчество Н.С. Лескова в современном изучении» (Москва-Орел, 2010);
«Лесковиана. Документальное наследие Н.С. Лескова: текстология и поэтика»
(Москва, 2011); Международная конференция молодых исследователей «Современные методы исследования в гуманитарных науках» (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), 2011, 2012); Международная конференция молодых филологов (Таллин, 2014); Поволжский семинар по проблемам преподавания и изучения дисциплин античного цикла (Нижний Новгород, ННГУ, 2011) и др. Исследование было поддержано грантами ФЦП «Научные и научнопедагогические кадры инновационной России» (проект 14. 132. 21. «Библейская и христианская аксиология как основа поэтики художественного творчества и публицистики Н.С. Лескова 1870-1890-х гг.») и РФФИ (проект 11р_поволжье_а «Факторы и стимулы развития региональной литературы:
когнитивный аспект»). Материал диссертации использовался автором при чтении курсов: «История русской литературы XIX века», «Жанры литературы и фольклора», «Литературная сказка: национальные традиции и авторские модели».
Структура диссертации определяется поставленными задачами: работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и двух приложений. Общий объем – 230 страниц. Библиографический список включает 410 наименований.
Цикл антологий, составленных Н.С. Лесковым на основе религиозных текстов во второй половине 1870-х – начале 1880-х гг.
Вопрос о роли и значении многочисленных и различных по структуре и содержанию включений текста Библии в художественные и публицистические произведения Н.С. Лескова нередко ставится в лесковиане, хотя чаще всего обращения исследователей к этой проблеме носят единичный, фрагментарный характер и не претендуют на какого-либо рода обобщения. В разное время в различном контексте исследовался библейский интертекст в хрониках «Соборяне» (Т.В. Иванова39, Е.П. Березкина40 и др.) и «Захудалый род»
(Н.И. Озерова41, П.Г. Жирунов42 и др.), рассказах и повестях (М. Лукашевич43, К вопросу о цитате в хронике Н.С. Лескова «Соборяне» // Интерпретация художественного текста. Петрозаводск, 2001. С. 112-116.
Березкина Е.П. «Соборяне» Н.С. Лескова: (К проблеме евангельских мотивов) // Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте. Улан-Удэ, 1999. С. 57-63.
Мудрое смирение: влияние книги Екклесиаста на концепцию смысла бытия в хронике Н.С.
Лескова «Захудалый род» // Евангельский текст в русской литературе XVIII-ХХ веков.
Петрозаводск, 2005. Вып. 4. С. 381-399.
Концепция веры в «Соборянах» и «Захудалом роде» Н.С. Лескова // Православие и русская литература. Арзамас, 2004. С. 52-62.
Библия в художественном мире рассказа Н.С. Лескова «Однодум» // Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск, 2012. С. 259-266.
Мотив СЛЕПОТЫ и ПРОЗРЕНИЯ в рассказе Н.С. Лескова «Павлин» // Сравнительное и общее литературоведение. М., 2006. Вып. 1. С.176-185.
Евангельский эпиграф в поэтике святочного рассказа Н.С. Лескова «Отборное зерно» // Вестник Московского государственного областного ун-та. Сер.: Рус. филология. М., 2006. №2.
С. 234-238; Новозаветная концепция преображения мира и человека в творчестве Н.С. Лескова (Повесть «Некрещеный поп») // Современное прочтение русской классической литературы XIX века. М., 2007. Ч. 2. С. 361-373.
(Т.Б. Ильинская49 и др.).
В большинстве случаев исследователями ставится вопрос о значении и роли тех или иных библейских цитат в структуре того или иного произведения.
Однако включение фрагментов из Священного Писания, святоотеческой, раннехристианской и богословской литературы в повести, хроники и рассказы – не единственная форма представления религиозного текста в творческом наследии Н.С. Лескова. Во второй половине 1870-х гг. он выступает в качестве составителя ряда сборников-антологий:
1876 г. – «Молитвенные возношения к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского»;
1877 г. – «Зеркало жизни истинного ученика Христова»;
1878 г. – «Пророчества о Мессии, выбранные из Псалтыри и пророческих книг Ветхого Завета»;
1878 г. – «Изборник отеческих мнений о важности Священного Писания»
(отдельное издание – 1881 г.);
1879 г. – «Указка к книге Нового Завета».
Кроме того, на протяжении всей жизни Н.С. Лесков прибегал к проблемнотематическому подбору цитат как к способу доказательства мысли в художественных и публицистических произведениях. В 1891 году подбор четырех цитат из Нового Завета становится своеобразной формой авторского ответа на просьбу А.Е. Кауфмана написать текст для сборника «в пользу Евангельский фон в структуре повести Н.С. Лескова «Юдоль» // Литература и христианство.
Белгород, 2000. С. 66-68.
Евангельские мотивы и символы в творчестве Н.С. Лескова // Православие в контексте отечественной и мировой литературы. Арзамас, 2006. С. 333-339.
Поэтика поздней прозы Н.С. Лескова: дисс. … канд. филол. наук: 10.01.01. Ярославль, 2012.
«Власть тьмы» – библейское и толстовское в интерпретации Лескова: (Неизвестная статья Лескова «О дурацких обычаях») // Мир русского слова. СПб., 2009. №4. С. 64-70.
голодающих». Кроме того, в архивах писателя в Рукописном отделе ИРЛИ РАН и РГАЛИ нами обнаружены «Памятный листок»50, «Выписки из Библии, относящиеся к вегетарианству»51, «Выписки из евангельских текстов»52.
В данной главе мы подробно рассмотрим историю создания данных текстов, особенности их проблематики и поэтики, а также попытаемся ответить на вопрос о причинах обращения писателя к данному жанру.
Термины антология и сборник в данном случае мы будем понимать как синонимические, основной жанрообразующей чертой при этом будет их циклическая форма. Составленные Лесковым произведения опираются прежде всего на чужой текст (молитвы, Библию, творения святых отцов), но оригинальными авторскими в каждом случае являются принципы объединения фрагментов религиозного текста в единое целое.
В лесковиане традиционно считалось, что причиной публикации антологий послужили материальные затруднения Лескова, возникшие после разрыва с «Русским вестником» М.Н. Каткова. Единственная из известных нам статей, где была предпринята попытка рассмотреть место и значение этого проекта Н.С. Лескова в контексте творчества и публицистической деятельности писателя, принадлежит Ins Muller de Morogues53.
С нашей точки зрения, можно говорить об определенном «цикле»
антологий, среди которых первой можно считать издание «Молитвенных возношений к Богу св. отца нашего Кирилла, епископа Туровского». Дальнейшее создание Лесковым указанных сборников обусловлено духовным кризисом писателя, о котором он упоминает в письме к Гольцеву в связи с публикацией статьи М.А. Протопопова «Больной талант», желая высказать свою благодарность РО ИРЛИ РАН. Ф. 612. Оп.1. Ед.хр.117.
РГАЛИ. Ф. 275. Оп 1. Ед. хр. 390.
РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 1. Ед. хр. 391.
Muller de Morogues I. N.S. Leskov: propagandiste religieux et critique de littrature difiante // Cahiers du monde russe: Russie, Empire russe, Union sovitique, tats indpendants. 1996. Vol. 37.
№ 4. P. 381–395.
автору, отвергая лишь избранную публицистом ключевую метафору, Лесков отмечает в письме к В.А. Гольцеву: «Замечание его о переломе с момента "хорошо прочитанного Евангелия" очень верно. Тут я увидел неправды тех, от кого ранее ждал правды, и, бросив помочи, пошел на своих ногах, и иду так.
Произошло не "выздоровление", а "возраст"»54.
Письмо от 20 декабря 1891 г. Приводится по изданию: Памяти В.А. Гольцева. М., 1910. С.
250-251.
1.1. Проблема выявления источников составленных сборников.
1.1.1. История издания Н.С. Лесковым «Молитвенных возношений к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского»
Работа Н.С. Лескова по составлению и публикации антологий, судя по всему, была начата с молитв Кирилла Туровского. Как отмечал еще Л.Н. Афонин55, в библиотеке писателя сохранились переплетенные страницы с напечатанными молитвами Кирилла Туровского, на обложке которых рукой Н.С. Лескова написано «Избранные молитвы на всю седьмицу св. Кирилла, епископа Туровского. Памятник двенадцатого века»56. Источник данного конволюта оттисков исследователю установить не удалось, однако анализ проведенной текстологической правки показывает, что Лесков готовил данные молитвы к изданию.
С одной стороны, расположение текстов в имевшемся у писателя экземпляре напоминает вырезки из нескольких номеров периодического издания, так как в тексте «Молитв» дважды встречается заголовок «Молитвы на всю седмицу СВ. КИРИЛЛА Епископа Туровского». С другой стороны, сплошная нумерация страниц (с 235 по 351, отсутствуют страницы с 261 по 272), казалось бы, опровергает это утверждение. Однако, обратившись к истории издания произведений «русского Златоуста» в XIX веке, мы можем без труда установить, что в поле зрения Лескова с наибольшей вероятностью могло оказаться лишь одно издание – предпринятое редакцией «Православного собеседника» издание молитв, которые были напечатаны в 1857 году, а затем получили определенное распространение и в форме отдельных оттисков. Такие оттиски хранятся в фондах Афонин Л.Н. Книги из библиотеки Лескова в Государственном музее И. С. Тургенева // Литературное наследство. Из истории русской литературы и общественной мысли 1860—1890х годов. Т. 87. М.: Наука, 1977. С. 514.
Инв. 610/130 оф. РК. ф. 2. оп. 2. 81.
Российской национальной и Российской государственной Представленный в библиотеке Н.С. Лескова конволют оттисков ничем от них не отличается. Таким образом, источник текста, оказавшегося в поле зрения писателя вполне установим. Гораздо сложнее ответить на вопрос: с какой целью решил Лесков изменить вполне качественно и научно опубликованный текст?
Прежде всего, отметим, что Лесков убирает из текста все подстрочные сноски научного характера, касающиеся разночтений по разным спискам, вариантам и редакциям древнерусского памятника, которые были приведены в журнале. Кроме того, Лесков исключает ряд текстов. Так, по разным причинам им исключены:
Молитва въ недлю по вечерии ко Ангеломъ (предыдущая молитва читается в то же самое время – вечером воскресенья) Молитва во вторник по вечерни (из двух молитв, относящихся к одному времени суток и дню недели, писателем исключена менее яркая) Молитва в среду по вечерни (из трех молитв, отнесенных к этому периоду, Лесков сохраняет «Молитву в среду по вечернiи святаго Кирилла» и «Молитву в среду по вечерни святому Никол». Молитву, приводимую между этими двумя, Лесков опускает – как наименее выразительную, с его Молитва в пяток по вечерни (вторая из имеющихся в сборнике) Молитва в суботу по заутрени всемъ святымъ (помимо того, что она также дублирующая, большую часть текста молитвы составляют длинные списки В суботу же по вечерни (последняя из включенных в сборник, составленный «Православным собеседником») Молитвы на всю седмицу св. Кирилла, епископа Туровскаго. Казань: В типографии Губернского правления, 1857.
Материал, опубликованный в самом журнале: Православный собеседник. Казань, 1857. С. 212– 260, 273–351.
Таким образом, если бы задуманный Лесковым сборник был напечатан, в него вошло бы 24 молитвы, как правило, по три молитвы на каждый день: по заутрени, полуденная и по вечерии. Тексты молитв, приуроченных к одному и тому же времени суток и дню недели, писателем сокращены, кроме трех случаев:
приведены две вечерних молитвы в понедельник, две вечерних в среду и две вечерних в субботу. Каждый раз, публикуя «лишнюю», четвертую молитву на какой-либо из дней, Лесков убирает из заголовка ее отнесенность ко времени суток, оставляя лишь указание на день недели и, в некоторых случаях, указание на святого – «адресата молитвы» (например, «В среду святому Николе» – вместо «Молитва в среду по вечерии святому Николе»58). Принципы выбора исключаемого текста достаточно прозрачны: Лесков выбирает наименее выразительную из молитв, а причиной для исключения может послужить краткость молитвы, перенасыщенность ее речевыми клише и устоявшимися формулами, а также длинные перечисления различных святых, к которым свидетельствует о стремлении писателя показать выразительность и образность языка и украшенность стиля Кирилла из Турова.
Писатель делит сборник на семь разделов – по дням недели. Заглавием раздела служит название дня недели. Начинается предполагаемый сборник с воскресенья (Н.С. Лесков не предполагал изменить расположения молитв, как они и были составлены Кириллом Туровским, несмотря на то, что в сознании современников писателя начало недели с воскресенья ассоциировалось с еврейской или католической, но не православной традицией). Молитвы в сборнике пронумерованы, но это черновая нумерация, которая не должна была сохраниться в издании.
писателя приблизить язык, которым написаны молитвы, к тому варианту Инв. 610/130 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. 81. С.297. Мы приводим номера страниц в том виде, как они пронумерованы в оттисках.
церковнославянского, который использовался в церкви в XIX веке. Стремясь избежать стилистической правки, сохранить стиль самого проповедника, Лесков тем не менее сокращает тяжеловесные обороты и заменяет церковнославянизмы и архаизмы понятными современникам лексемами. Так, вместо «лежю въ тимнiи длъ моихъ» Лесков пишет «лежу въ тин длъ моихъ»59; вместо «избави мя студа онаго и тмы кромшняя, и не усыпающаго червiя ядовитаго, и не угасающаго пламени» – «избави мя студа онаго и тмы кромшняя, червя и не угасающаго пламени»60; вместо «уклонився в дебри любосластныя, углебохъ въ тин длъ моих, и безаконнымъ тернiемъ весь осуженъ быхъ» – «уклонився в дебри любосластныя, углебохъ въ тин длъ моих, и безаконнымъ тернiемъ весь избодохся»61. Очевидно, что писатель сохраняет баланс между стремлением сделать текст понятным рядовому читателю и желанием сохранить всю метафоричность и символичность языка оригинала.
Непоследовательно исправляются писателем сочетания с гласной переднего ряда (или гласной, указывающей на мягкость согласного) после «ч», «ш», «ж». С нашей точки зрения, при публикации они все должны быть унифицированы и напечатаны по правилам, уже устоявшимся в XIX в. («душу» вместо «душю», «чудо» вместо «чюдо», и др.). Сложнее обстоит вопрос с исправлением окончаний прилагательных и причастий «аа» на «ая» и подобных: исправлены они Лесковым редко, и только в устоявшихся словосочетаниях. Писатель не исправляет и использование гласных непереднего ряда после заднеязычных согласных.
Наконец, и это представляется нам наиболее важным, Лесков значительно сокращает текст молитв. Некоторые из текстов Кирилла Туровского были сокращены едва ли не наполовину. В этом можно увидеть как необходимость сделать текст более кратким (следующий возникающий в этом контексте вопрос – зачем, для каких целей мог понадобиться сокращенный вариант молитв?), так и Инв. 610/130 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 81. С.274.
Инв. 610/130 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 81. С. 252.
Инв. 610/130 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 81. С. 293.
стремление Лескова акцентировать в молитвах какие-то важные для него идеи. С нашей точки зрения, писатель не только сокращает текст, но и проводит содержательную правку.
1. Лесков сокращает количество упоминаний о «посредниках», к которым молящийся обращается с просьбой о «посредничестве» в молитве, обращенной к Богу. Например, вычеркнуты следующие строки:
Стр. 245: «и Ангела мирна подажь ми, отъ воздушныхъ князь избавляющаго мя, молитвами и моленiемъ Пресвятыа Богородица и святыхъ небесныхъ Силъ, Михаила и Гаврiила, Урiила и Рафаила и всхъ Святыхъ твоихъ, отъ вка угодившихъ Ти».
Стр. 259: «молитвами и моленiемъ пречистыа Богородиця и Святаго Пророка Предтечи Крестителя Твоего Iоанна и всхъ святыхъ»
Стр. 260: « молебникъ ми теплъ явися къ Христу Спасу Зижителю; достойными плоды покаянiа покажи умиленныа ми молитвы; малое воздыханiе мое прiими и руку моею воздянiе исправи; въ день осуженiа избави мя и Судiю милостива сотвори. Тебе бо имамъ заступника и молю, яко помощника и надеждю къ Богу…»
Стр. 281: «Христе, истинный Боже нашъ, молитвами Пречистыя ти Матере, Владычица нашея Богородица и Святаго Пророка и Предтечя, Крестителя Iоанна, и всхъ святыхъ Твоихъ…»
2. Писатель стремится акцентировать указание на дистанцию между молящимся и Богом, к которому обращена молитва. Для этого он с помощью лексических средств (прежде всего антонимов) подчеркивает контраст между человеком и Богом:
Стр. 256: «Ты еси Богъ мой благий и азъ рабъ Твой гршный»
(подчеркнутые слова дописаны Лесковым).
3. Лесковым было сокращено и большинство упоминаний о Страшном Суде:
Стр. 260: «Ужасаюся и трепещю будущаго судища, но подъ Твою милость прибгаю и простираю къ Теб очи мои»
Стр. 275: «Егда же вся тварь предъ страшнымъ предстанетъ судищемъ Христовымъ, идже явятся когождо дла безъ испытанiя, тогда Ангели предстоятъ со страхомъ, громи боятся, молнiя трепещетъ, земля колеблется, огнь свирпый потечетъ Тогда праведници возрадуются, преподобнiи веселятся, двственници величаются, мученици внцаются, Апостоли въ облацехъ восхыщаются, пророци прославляются, и вси святiи почиваютъ отъ трудовъ ».
позволяют предположить, что данные молитвы должны были публиковаться в качестве одного из приложений к очерку Н.С. Лескова «Великосветский раскол»
и выполнять функцию определенной альтернативы «Молитвам пастора Берсье», которые составили первую часть приложения. Этим может быть объяснено и стремление сократить текст, уравновесив таким образом смысловой потенциал молитв Туровского и Берсье, которые намного короче молитв Кирилла Туровского. В тексте «Великосветского раскола» можно увидеть подтверждение этой мысли, объясняющей замысел Лескова:
Нынешнее же изложение многих наших молитв действительно трудно для понимания, и нечего скрывать, что многие, молясь этими молитвами, значительной доли слов их не понимают. При том же не всем одинаково по сердцу молитвы, печатаемые в синодальном молитвослове. Это дело вкуса, темперамента и вообще индивидуальности. Не привередливые дамы, а очень предпочитают старые (XII в.) молитвы Св. Кирилла Туровского, а другие переводят для себя молитвы Берсье. Что же тут за беда ? Лесков Н.С. Великосветский раскол. Лорд Редсток и его последователи. Очерк современного религиозного движения в Петербургском обществе. [С присовокуплением молитв пастора Если наше предположение верно, то стремление сократить в тексте молитв Кирилла Туровского количество обращений к святым и Богородице может быть объяснено влиянием мнения Редстока, по которому молитва должна быть обращена только к Христу. Несомненно, что сам Лесков не разделял этого положения редстокизма, однако его целью было противопоставление молитв Берсье и молитв Кирилла Туровского, а не обращенности их к Иисусу Христу или к одному из святых. В основе молитв пастора Берсье лежит восхваление милосердия Христа, благодарение Его за указание на истинный путь, а также просьба о милосердии к близким, угнетенным, живущим в бедности, равнодушным к вере и т.п. По пафосу эти молитвы напоминают скорее оду, нежели молитву, а при чтении их вспоминается использованная Лесковым в повести «На краю света» метафора об «ожидании щеголеватого канареечного «Великосветском расколе» скорее иронические, нежели сатирические, а Лесков достаточно высоко оценивал проповеди Эжена Берсье. В молитвах же Кирилла Туровского преобладает пафос раскаяния, в основе их лежит осознание собственной греховности, которая всячески подчеркивается и раскрывается с помощью самых разных метафор. По стилистическим свойствам они похожи на плач, и могут быть названы плачем по собственной душе. Заключенная в них ключевая идея антитетична основному положению теории Редстока: путь к Христу заключается не в одномоментном «прозрении», а в нравственной работе над собой, которая начинается с осознания своей греховности и постоянной молитвы – просьбы о прощении. Поэтому в молитвах «русского Златоуста»
Лесков и стремится подчеркнуть непреодолимую для человека дистанцию между его греховной природой и искупительной жертвой, на которую был способен только Иисус Христос. Этим же, по-видимому, продиктовано и стремление писателя сократить картины Страшного Суда. В последнее десятилетие своей Берсье, в пер. на рус. яз.]. М.: Университетская тип. (М. Катков), 1877. С. 31-32. В дальнейшем в тексте работы все ссылки приводятся по данному изданию.
жизни Н.С. Лесков будет постоянно обращаться к теме смерти, к мысли о том, что человек должен жить так, как будто умрет в следующее мгновение. Постоянное напоминание о Страшном Суде (о котором последовательницы Редстока также отзываются негативно, по их словам, проповедники любят «запугивать» свою паству картинами Страшного Суда) для христианина означает необходимость постоянного подражания жизненному пути Иисуса.
В 1877 году выходит подряд три издания очерка «Великосветский раскол».
В первом из них после текста очерка были приведены «Молитвы пастора Берсье»63, во втором и третьем изданиях64 очерк сопровождался приложением.
Приложение состояло из: 1. Этюда «Сентиментальное благочестие», который ранее был опубликован в «Православном обозрении»; 2. Молитв пастора Берсье.
Молитвы Кирилла Туровского не вошли в состав приложений. Однако в году был опубликован отдельный сборник – «Молитвенные возношения к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского (Литературный памятник XII в.)»65. И.В. Столярова66 со ссылкой на семейный архив С.П. Шестерикова и Лесков Н.С. Великосветский раскол. Лорд Редсток и его последователи. Очерк современного религиозного движения в Петербургском обществе. [С присовокуплением молитв пастора Берсье, в пер. на рус. яз.]. М.: Университетская тип. (М. Катков), 1877.
Лесков Н.С. Великосветский раскол. Лорд Редсток и его последователи. Очерк современного религиозного движения в петербургском обществе. [В прил.: 1. Сентиментальное благочестие.
Великосветский опыт простонародного журнала (Этюд). 2. Молитвы паст. Берсье в русском переводе]. 2-е изд., вновь просмотр. и доп. прил. СПб.: тип. В. Тушнова, 1877.
Лесков Н.С. Великосветский раскол. Лорд Редсток и его последователи. Очерк современного религиозного движения в Петербургском обществе. [В прил. 1. Сентиментальное благочестие (Этюд). 2. Молитвы паст. Берсье]. 3-е изд., вновь просм. и доп. прил. СПб.: тип. В. Тушнова, 1877.
Молитвенные возношения к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского (Литературный памятник XII в.). СПб.: тип. и хромолит. А. Траншеля, 1876.
К.П. Богаевской сообщает о том, что издание было подготовлено Н.С. Лесковым.
Следует обратить внимание на подзаголовок, которым сопровождает писатель выпуск подготовленного им сборника. Ему важны не только духовная и нравоучительная составляющая молитв, но и поэтика публикуемых текстов. Он подчеркивает литературность, выразительность молитв, их поэтическую составляющую, что помогает ему как повлиять на целевую аудиторию своего издания, так и определить свое отношение к молитвам святого Кирилла.
Достаточно очевидна здесь перекличка с названием более поздней статьи «Жития как литературный источник». Как в статье Н.С. Лесков отмечал, что «характеры лиц, о коих сложены те житийные повести являют "духовную красоту" нашего народа»67, так и в «Молитвах Кирилла Туровского» писатель, безусловно, увидел «духовную красоту» человека древней эпохи, красоту души, основанную на смиренном и осознанном следовании христианским заповедям.
определенном смысле даже интимного, обращения человека к Богу, дает возможность исчерпывающе раскрыть духовный мир личности. Несмотря на достаточно однородный изобразительно-образный ряд, каждая молитва индивидуальна и в литературном произведении могла бы быть в определенном смысле универсальным средством создания психологизма. Говоря о житиях как литературном источнике, Лесков сожалеет, что «в житиях русских святых, при большом их интересе, есть один давно замеченный большой недостаток – в них мало виден индивидуализм прославляемого человека»68, в то время как молитва Столярова И.В. Молитва Кирилла Туровского в художественной системе рассказа Н.С.
Лескова «На краю света» // Евангельский текст в русской литературе XVIII-ХХ веков.
Петрозаводск, 2005. Вып. 4. С. 365-380.
Лесков Н.С. Жития как литературный источник // Н.С. Лесков о литературе и искусстве. Л., 1984. С. 38.
по самой сути своей индивидуальна69. Даже устоявшиеся выражения, языковые клише в молитве становятся средством выражения эмоционального состояния молящегося и подчеркивают индивидуальность духовного пути человека.
Поэтому к использованию молитвы как литературного приема Н.С. Лесков будет прибегать и в художественных произведениях: в романе «Обойденные», романехронике «Соборяне», рассказах «Павлин», «Повесть и богоугодном дровоколе» и др.
В небольшом предисловии Лесков приводит небольшую характеристику литературного творчества св. Кирилла, данную составителем его жизнеописания:
«“Многи послания князю Андрею (Боголюбскому) написа от Евангельских и пророческих указаний, а также мнги слова на праздники Господни и на душеполезные словеса написа и церкви предаде” Так как самое образование св.
Кирилла совершалось при пособии святоотеческих творений, то во всех сочинениях его заметно сильное влияние святоотеческой литературы. В особенности же отразились в творениях св. Кирилла приемы и образцы творений св. Григория Богослова, св. Иоанна Златоуста, св. Епифания Кипрского и других»70.
В изданном сборнике отсутствует привязка молитв к дням недели и времени суток. Последовательность текстов молитв писателя изменена как в сопоставлении с текстом-источником, так и в сравнении с первоначальной правкой, Лесковым были исключены и другие тексты, которые первоначально планировалось напечатать. Последовательность молитв в опубликованном сборнике следующая:
1. Молитва во вторник полуденная, 2. В понедельник полуденная, 3. В четверг вечерняя, 4. В пятницу утренняя, 5. В пятницу полуденная, 6. В субботу утренняя, 7. В субботу полуденная, 8. В четверг полуденная, 9. В неделю Невозможно не вспомнить в данном контексте хрестоматийный пример из «Детства» М.
Горького, в котором молитвы бабушки и деда стали основой характерологии.
Молитвенные возношения к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского (Литературный памятник XII в.). СПб., 1876. С. 2-3.
утренняя, 10. В неделю вечерняя, 11. В пятницу вечерняя, 12. В субботу вечерняя, 13. В понедельник вечерняя, 14. В среду вечерняя, 15. Во вторник вечерняя, 16. В понедельник утренняя, 17. В понедельник молитва святому Предтечи, 18. В четверг утренняя.
Нам не удалось установить, чем был обусловлен данный порядок молитв. С помощью двух заставок (перед первой молитвой и перед девятой) писатель делит их на две группы. В первой группе молитв преобладает тема греха, покаяния человека в своей греховности, во второй – тема Божьего милосердия и прощения за грехи. Но эти темы настолько тесно связаны между собой, что деление на две группы представляется во многом условным.
Несомненно, что Лесков сохраняет покаянный характер молитв, что отличает цикл Кирилла Туровского от общеупотребительных уставных молитв.
Древнерусский проповедник возлагает вину за грехи на самого человека, обвиняя его самого в собственном «недостоинстве». С помощью мотивов разделения души и тела, природной греховности, несовпадения внутреннего и внешнего Кирилл Туровский создает концепцию человеческой греховности. Вина за грехи лежит на самом человеке, и виноват человек даже не столько в том, что не сопротивляется собственной греховности, сколько в том, что по природе своей склонен к греху.
Поэтому Лесков, редактируя молитвы Кирилла Туровского, и сокращает упоминание о Страшном Суде. Е.Б. Рогачевская, сравнивая молитвы древнерусского автора с молитвами Ефрема Сирина, утверждает, что св. Кириллу «важен не страх перед Судией, не описание всемирных катаклизмов, а сегодняшнее страдание молящегося»71. Лесков наибольшей правке подвергает именно начало каждой из молитв, стремясь акцентировать мотив страдания уже в вводной части каждого текста, даже если это нарушает обращенность молитвы, которая является жанровым атрибутом. Например, начало четвертой по порядку в итоговом сборнике: «Како свое паденiе нын разумю? Како ли ся явлю лицу Рогачевская Е.Б. Цикл молитв Кирилла Туровского. Тексты и исследования. М., 1999.
С. 56-57.
Твоему, Владыко Христе, полонъ сый всякiя нечистоты и отъ рожденiя моего и донын ни единъ день истинного покаянiя не показахъ?..»72. Мотив душевного страдания, порожденного осознанием собственной греховности, получит дальнейшее развитие в антологиях Лескова: так, опубликованную на год позже антологию «Зеркало жизни истинного ученика Христова» можно понимать как своеобразный «рецепт» для каждого страждущего христианина. Внутренняя преемственность двух сборников подтверждается своеобразием представления о греховности души и тела. В человеческой душе происходит борьба Добра и Зла, но действует грех через плоть, поэтому путь преодоления собственной греховности начинается с раскаяния в мыслях и словах, затем в поступках, и лишь затем – в земных проявлениях («пищи и питии»).
Кроме того, именно мотив страдания как первой ступени на пути к раскаянию вступает в достаточно очевидное противоречие с концепцией Редстока, в теории которого вместо страдания выступает «страстный экстаз души влюбленной». Популярность редстокизма у великосветских дам Лесков объяснил именно стремлением избежать трудного пути преодоления своей греховности через страдание и раскаяние. Поэтому же молитвы Кирилла Туровского и оказались неуместны в контексте идей «Великосветского раскола», так как, по собственному признанию писателя в письме к Юлии Денисовне Засецкой, его задачей не была дискредитация или критика редстокизма.
Правка языка молитв в сборнике «Молитвенные возношения…» совпадает со стилистической правкой, проведенной в конволюте оттисков. Последовательно исправлены сочетания заднеязычных согласных с гласными переднего ряда, что соответствовало языку XIX века, унифицировано написание сочетаний ча, ща, чу, щу, а также написание гласной о на месте редуцированного непереднего ряда в сильной позиции (во веки векомъ вместо въ векы векомъ).
. Молитвенные возношения к Богу святого отца нашего Кирилла, епископа Туровского. СПб., 1876. С. 14.
Принципы работы Н.С. Лескова с текстом «Молитв Кирилла Туровского»
позволяют сделать вывод о том, что составленная им антология должна рассматриваться не только как самостоятельное произведение, но и как значимая часть очерка «Великосветский раскол», имеющая полемический характер.
Издание сборника как самостоятельного текста свидетельствует о высокой оценке литературных достоинств издаваемого древнерусского памятника, который оказался важен Лескову не только с содержательной, но и со стилистической точки зрения. Не случайно в финале повести «На краю света» Лесков процитирует строки из молитвы Кирилла Туровского, в которых нашло отражение писателя о высшем христианском милосердии: «не токмо за свои молитися, но и за чужия, и не за единыя христианы, но и иноверныя, да быша ся обратили к Богу» (V, 512).
1.1.2. Библия и творения святых отцов как источник текста сборников.
Внимание Н.С. Лескова к Евангелию и, шире, ко всем текстам Священного Писания и творениям святых отцов, прослеживается с самого начала его творчества: неоднократно отмечалось, что первые две опубликованные писателем заметки касались Библии. В мемориальной библиотеке писателя в Орловском объединенном государственном литературном музее И.С. Тургенева сохранилось несколько различных изданий Библии, не только на русском, но и на французском языке. Практически все издания содержат собственноручные пометы автора, причем их анализ позволяет утверждать, что книги перечитывались писателем неоднократно. К сожалению, не сохранилась елизаветинская Библия, бывшая настольной книгой Н.С. Лескова и, по свидетельству его сына, вся испещренная пометами. Частично пометы, сделанные писателем в книгах Ветхого и Нового Заветов, уже привлекали внимание исследователей73. Мы обратимся к анализу помет в другом издании Ветхого Завета, которое привлекло особое внимание писателя. Составляя «Памятный листок», Лесков обратился к изданию «Книги Священной истории Ветхого Завета» Общества распространения Библии в Британии и в других странах, переведенное с еврейского текста74 (Лондон, г.), объяснив свой выбор в примечании:
Так как в известных слоях общества есть недоверие к тексту русской Библии синодального издания, то я, для соблазняющихся этою редакциею, беру Минеева И.Н. Материалы к издательскому проекту «Пометы Н.С. Лескова в "Новом Завете Господа нашего Иисуса Христа (СПб., 1864)": Описание. Комментарии. Интерпретации» // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2011. №6. С. 113-125.
Отметим, что, несмотря на заявленный «перевод с еврейского текста», Ветхий Завет соответствует православному Александрийскому канону. Разница заключается лишь в выборе оригинала для перевода (общеупотребительным на тот момент был сделанный в 18 веке перевод с древнегреческой Септуагинты, известный как «елизаветинская Библия»).
тексты из русской Библии Лондонского издания 1875 г., к которой наши светские люди относятся доверчивее75.
Издание это сохранилось в библиотеке писателя76. В издании есть три типа помет: сделанные синим, красным и графитным карандашом. Сделанные пометы отражают интерес Лескова к Ветхому Завету прежде всего как к историческому и историографическому тексту: он обращает внимание на родословную, временные соотношения событий, сопоставляет отрывки, относящиеся к схожим событиям и т.п. Подчеркиваются прежде всего имена героев, место действия, различные факты. Однако, по мере чтения текста, писатель начинает уделять все больше внимания стилю и поэтике, отчеркивает или отмечает галочками ёмкие по содержанию метафорические выражения или вошедшие в язык фразеологические сочетания.
Особое внимание Н.С. Лесков уделяет фигуре Господа, описанию его психологического состояния, отражению его эмоций, а также пророчествам об Иисусе. Пометы доказывают, что Лесков «вычитывает» в Библии образ Богочеловека; эта мысль впоследствии будет развиваться под влиянием Л.Н. Толстого.
Можно выделить несколько тематических групп помет, которые позволяют проанализировать особенности читательской рецепции Н.С. Лескова. Первая, и самая обширная, группа посвящена проблеме отношения мужчины и женщины.
Маргиналии отражают интерес писателя к проблеме брака и особенностям брачных отношений, описанных в книгах Ветхого Завета. Н.С. Лесков отчеркивает фразы: «и сказала: ляг со мною», «что ты дашь мне, если войдешь ко мне», «и спал с нею, и сделал ей насилие», «тогда увидели сыны Божии дочерей человеческих, что они прекрасны, и брали себе в жены, какую кто выбрал» и т.п.
Создается впечатление, что писатель ищет слова, подходящие для воплощения его собственных творческих идей. Не случайно отношения между Рыжовым и его РО ИРЛИ РАН. Ф. 612. Оп.1. Ед.хр. ОГЛМТ. Инв. 610/252 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 83.
женой названы в рассказе «Однодум» «библейскими». В то же время, иногда Лесков отмечает и непоследовательность в изложении мысли. Так, в строках из книги Экклезиаста: «И нахожу я, что горчее смерти женщина…» (Эккл. 7:26) Лесков дописывает слово «злая».
Вторая группа помет связана с проблемой власти, точнее, с требованиями к человеку, который будет облечен властью. В качестве примера укажем на выделенный Лесковым фрагмент: «Ты же усмотри из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть, и поставь над ними тысяченачальниками…» (Исх. 18:21). Одна из ведущих черт, подчеркнутая писателем при создании образов «праведников» - это их «бессеребреничество».
К третьей тематической группе можно отнести пометы, отражающие стремление Лескова понять Библейский текст как сюжетное повествование. Он обращает внимание на возраст героев, на место действия, на описания природы, особенности взаимоотношений между героями и т.п., т.е. систематизирует факты библейской истории.
Наконец, четвертая группа помет связана с вопросом об истинной мудрости.
Здесь наибольшее внимание Лескова привлекали «Притчи Соломона» и «Книга Иова»: «не найду мудрого между вами», «не многолетние бывают умны», «мудрость поет на улице», «мудростью Господь основал землю, утвердил небо разумом» и т.п.
Маргиналии писателя в целом свидетельствуют о «разумном» отношении к библейскому тексту, стремлении понять основы христианства, основываясь на детальном знании священной истории и понимании образности и символики Ветхозаветных книг.
В сборнике «Пророчества о Мессии, выбранные из Псалтыри и пророческих книг Ветхого Завета» в центре внимания оказываются профетические тексты Ветхого Завета. Основное внимание в данной антологии уделено «Книге пророка Исайи», точнее, тем предсказаниям в ней, которые соотносятся с пришествием Иисуса и сценами Страшного Суда. В этой антологии практически отсутствует авторский текст: она состоит из цитат, которые в совокупности создают представление о Мессии и отражают ожидание Его прихода евреями, о чем говорит название «Пророчества о Мессии, выбранные из Псалтыри и пророческих книг Ветхого Завета» (1878). Цель составления сборника отражена в эпиграфе из Евангелия от Иоанна: «Исследуйте писания, они свидетельствуют о Мне» (5:39).
«Пророчества…» включают в себя пять разделов, отсылающих к ветхозаветным книгам. Каждый из разделов включает в себя несколько глав.
Структурообразующими принципами сборника можно считать хронологический (Лесков не меняет установленного порядка следования книг и глав Ветхого Завета) и проблемный (каждая глава носит свое название, выделяющее центральную проблему). Часть глав носит совпадающие названия: так, в сборнике несколько раз встречаются заголовки «Мессия в славе», «Мессия в уничижении», «Мессия царь» и др.
Составляя сборник цитат, Лесков последовательно «вычитывает» из библейского текста ту мысль, которую можно считать центральной в его позднем творчестве: жизнь во Христе, жизнь по христианским заповедям – это одновременно и жизнь с мыслью о смерти, которая может наступить в любое мгновение. Мысль о Боге неотделима для Лескова от мысли о наступлении конца и в то же время следующей за ним новой жизни. Онтологическая двуплановость восприятия образа Христа подчеркивается Лесковым последовательным чередованием глав «Мессия во славе» и «Мессия в уничижении». При характеристике сборника, по-видимому, следует учитывать и те мысли Лескова, которые были высказаны им позднее в статье «Еврей в России» (1883): «Из духовных книг евреев, которые чтит и христианство, мы знаем, что, по библейскому представлению, судьбою евреев занимался сам Егова. Евреи Его огорчали, изменяли Ему, прелагалися богам чуждым – Астарте и Молоху, и Егова наказывал за это – то домашними несчастиями, то пленом и рассеянием, но, однако, Он никогда не отнял от них надежды. Отчего прощения. Евреи живут ожиданием этого обетования. Тонкие следы этого же ожидания можно читать на каждом выразительном еврейском лице, если только горькие заботы жизни и тяжкое унижение не стерли на нем след высшей мысли»77. Выражая свое отношение к ветхозаветной вере, Н.С. Лесков в очерке настойчиво повторяет мысль о необходимости признания правового равенства еврейского населения с сосуществует сознание своей обреченности и высокого предназначения, избранности, иначе говоря, «унижения» и «славы». Эта черта позволяет сопоставить лесковское мнение о евреях и его восприятие образа Христа, представленное в антологии. Эта же причина, возможно, объясняет интерес Лескова к «Книге пророка Исайи», которую иногда называют «Апокалипсисом Исайи» и которая в то же время является в содержательном плане наиболее полным предсказанием о пришествии Мессии в Ветхом Завете.
На отсылке к пророчеству Исайи построена характеристика главного героя в рассказе «Однодум», открывающем цикл «Праведники»: «Рыжов, например, знал наизусть все писания многих пророков и особенно любил Исайю, широкое боговедение которого отвечало его душевной настроенности и составляло весь его катехизис и все его богословие» (2, 578). Затем, используя «принцип матрешки»79, со ссылкой на слова человека, лично знавшего Рыжова, видимо для того, чтобы дать подтверждение сообщаемой информации, Лесков приводит следующий факт из жизни героя. Алексашка Рыжов нередко читал текст пророчества Исайи в совершенно непонятной ситуации: он кричал его «встречь ветру» у дуба на болоте. Сложно сказать, что именно стало основой для возникновения подобного образа. Возможно, здесь имеет место отсылка к Лесков Н.С. Еврей в России: Несколько замечаний по еврейскому вопросу. М., 1990.
При цитировании «Собрания сочинений в 12 т.» (М.: Правда, 1989) номер тома указывается арабской цифрой. При цитировании «Собрания сочинений в 11 т.» (М.: ГИХЛ, 1956-1958) номер тома указывается римской цифрой. Ссылки на продолжающееся «Полное собрание сочинений в 30 т.» оговариваются особо.
О принципе «матрешки» в произведениях Н.С. Лескова см. Маркаде Ж.-К. Творчество Н.С.
Лескова. Романы и хроники. СПб, 2006.
традиционному фразеологизму «пустить слова по ветру», соответственно, слова, сказанные «против ветра», не могут быть утеряны и играют важную роль. Можно также увидеть перекличку с богатырской силой героя, который не только побеждал в кулачных боях, но и мог, подобно пророку, произнести слова столь важные, что они должны быть услышаны и против ветра. Наконец, можно увидеть и сопоставление и с еврейской традицией произнесения наиболее важных частей молитвы непременно вслух (в подтверждение этой мысли имеет смысл вспомнить еврея Схарию, героя рассказа «Ракушанский меламед», который считал своим долгом кричать молитвы как можно громче, демонстрируя тем самым свою благочестивость).
Важной чертой характерологии лесковского персонажа является выбор им определенной цитаты из текста. В комментариях к Собранию сочинений Лескова В.Ю. Троицкий предполагает, что это не совсем точная цитата из «Книги пророка Исайи» (2, 406). Как показывает анализ, герой цитирует Исайю по выше упоминавшемуся переводу с еврейского текста дословно, но с некоторыми купюрами. Он выпускает «авторскую» речь, указывающую на то, что произносятся слова Господа, а также отсылки к Израилю. Этому можно дать следующее объяснение: Рыжову дано предвидеть будущее, его можно назвать предсказателем, но не пророком, который несет слово Господа людям. Лесков также сокращает описания бедствий, постигших народ Израиля, сохраняя лишь то, что может быть интерпретировано метафорически. Однако сохраняет все слова осуждения, которые звучат из уст если не пророка, то человека, который «возвышается над чертой простой нравственности».
комментариев, восходящая к притче о званных на брачный пир (Мф., 22:1-14).
Герой сопоставляет себя с тем, кто пренебрег царской одеждой и предпочел свою, хотя тем самым мог обидеть царя, однако Лесков меняет судьбу квартального на противоположную судьбе героя притчи. Рыжов был награжден властью, а не наказан за свое вольнодумство. Если же принять во внимание переносное интерпретировать смысл фразы «хитон обличает мя, яко несть брачен» (2, 20) как осуждение неискренней веры. Прямо эта тема будет позднее высказана в очерке «Еврей в России» также со ссылкой на «Пророчества о Мессии…».
Однако наиболее вероятной представляется трактовка этого образа в контексте «Книги пророка Исайи». Фраза «не могу, хитон обличает мя, яко несть брачен» – ответ Рыжова на предложение справить себе форменное платье, соответствующее статусу. С нашей точки зрения, наиболее вероятным представляется соотнесение ее со следующей фразой пророческой книги: «Тогда ухватится человек за брата своего. В семействе отца своего, и скажет: у тебя есть одежда, будь нашим вождем, и да будут эти развалины под рукою твоею».
Соответственно, «хитон» Рыжова показывает лишь то, что герой чужд власти светской, стремясь лишь к правде духовной, правде Христа.
Лесков цитирует эту фразу из Евангелия от Матфея и в хронике «Соборяне». Отец Савелий Туберозов вспоминает ее также в связи с невозможностью купить новое облачение. В отличие от Рыжова, он угнетен невозможностью соответствовать своему сану. Однако семантика образа «хитона» сохраняется: не соответствуя требованиям светской власти, герои тем не менее облечены властью высшей, духовной.
Таким образом, одной из важнейших особенностей переосмысления Н.С. Лесковым библейских образов и мотивов становится их полигенетичность.
Каждый художественный образ, так или иначе соотнесенный с библейским текстом, писатель воспринимает в общем символическом значении, который может быть понят только при привлечении ряда контекстов.
Еще одна антология, составленная на основе Библии, – «Указка к книге Нового Завета» (1879), которая является, по сути, усовершенствованной закладкой, а идея создать ее появилась у писателя благодаря сыну, изучавшему Закон Божий и забывавшему расположение тех или иных фрагментов Библии.
Издание «Указки» было негативно встречено в церковной прессе: по мнению критиков, писатель взялся за «поповское дело», о чем сообщал сам писатель в статье «Объяснение по трем пунктам». Однако подтверждения слов писателя об обрушившейся на него критике выявить в периодике не удалось.
Внимание Лескова к Библии и к различным переводам библейского текста представляет собой первую ступень на пути к «разумному исполнению Священного Писания». Маргиналии на различных изданиях Библии характеризуют отношение Лескова к Ветхому Завету прежде всего как к историческому и историографическому тексту. Также особое внимание писатель уделяет образу Господа, описанию его психологического состояния, отражению его эмоций и пророчествам об Иисусе. Анализ помет показывает, что Лесков «вычитывает» в Библии образ Богочеловека. Его привлекают вопросы отношения мужчины и женщины, проблема власти и понимание истинной мудрости.
Предложенная в антологиях интерпретация образов и идей Библии находит свое дальнейшее воплощение в художественных произведениях и публицистике.
Так, смысл слов и поступков «однодума» Рыжова раскрывается через аллюзии к авторской интерпретации «Книги пророка Исайи», представленной в сборнике «Пророчества о Мессии, выбранные из Псалтыри и пророческих книг Святой Библии».
1.1.3. Метафора «зеркало жизни» в антологии Н.С. Лескова Название сборника «Зеркало жизни истинного ученика Христова» отсылает к традиционному жанру диоптры, переводившейся на русский язык как «зеркало»
(«зерцало»). Лесков отказывается от традиционной для данного жанра вопросноответной формы, однако сохраняет двуплановость повествования, создавая ее соединением авторского и библейского текстов. Возможно, автор использует модель двупланового повествования Фомы Кемпийского, в его книге «О комментируются с помощью цитаты или отсылки к Ветхому или Новому Завету.
Двуплановость в изданиях лесковского «Зеркала» подчеркивалась графически:
библейские цитаты выделялись курсивом.
Рассмотрим те тексты, которые могли оказаться в поле зрения Н.С. Лескова и повлиять на содержание и структуру составленного им сборника. Инес Мюллер де Морог в своей статье80 указывает, что у изданного Лесковым сборника существовал прототип, который она датирует 1816 годом. Нам обнаружить этот текст, к сожалению, не удалось. Отметим, что подзаголовок сборника «со старого на ново пересмотрел и издал Н.С. Лесков» был только в первом издании, в дальнейшем сборник печатался без данного подзаголовка, а в одном из изданий (а на протяжении 1877-1900 гг. оно переиздавалось пять раз, что доказывает, что издание пользовалось спросом и было популярным) не было указания на Н.С. Лескова как составителя.
В собрании писателя в РГАЛИ сохранилась рукопись иеромонаха Сергия «Зеркало для старообрядцев, не покоряющихся православной церкви, или ясное и подробное описание старообрядческих заблуждений, с опровержением оных, и Muller de Morogues I. N.S. Leskov: propagandiste religieux et critique de littrature difiante // Cahiers du monde russe: Russie, Empire russe, Union sovitique, tats indpendants. 1996. Vol. 37.
№ 4. P. 381–395.
воззвание их к истинной христовой церкви» (1799 г.)81. Тематически эта рукопись серьезно отличается от изданного Лесковым текста, а сделанные в ней пометы показывают, что писатель критически отнесся к исследованию, обнаружив в нем ряд фактических ошибок. Например, одна из помет на полях указывает: ««?!
Староверские русские архиереи саккоса не облачали, а надевали прямо на обыкновенную священническую фелонь, т.е. ризу»82. Некоторые факты из данного произведения, как и сюжетная ситуация, объединяющая все повествования – о бегстве монахов и попов в старообрядчество – будут в дальнейшем использованы писателем при написании цикла, начатого «Мелочами архиерейской жизни».
Тематически «Зеркало жизни истинного ученика Христова» перекликается с известным трактатом Фомы Кемпийского «О подражании Христу», о чем мы уже упоминали. Кроме сходства в организации повествования, где постоянны отсылки к библейской и святоотеческой литературе как к важнейшему и неоспоримому доказательству высказываемых идей, можно увидеть и проблемно-тематическое сходство двух произведений: оба они посвящены идее следования Христу как основного начала христианской жизни. Однако раскрывается эта мысль поразному. В лесковиане вопрос об отношении Н.С. Лескова к трактату Фомы Кемпийского, насколько нам известно, не ставился, поэтому мы остановимся на этом вопросе подробнее.
В редакции 1872 года, в романе «Соборяне» в «Демикотоновой книге»
Савелий Туберозов делает следующую запись:
«Был по делам в губернии и, представляясь владыке, лично ему докладывал о бедности причтов. Владыка очень о сем соболезновали; но заметили, что и сам Господь наш не имел где главы восклонить, а к сему учить не уставал. Советовал мне, дабы рекомендовать духовным читать книгу "О подражании Христу". На РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 1. Ед. хр. 353.
сие ничего его преосвященству не возражал, да и вотще было бы возражать, потому как и книги той духовному нищенству нашему достать негде».(1, 69) Фраза эта может быть прочитана по-разному: на первый взгляд кажется, что отец Савелий сожалеет о недоступности книги для священства и был бы рад, если бы эта ситуация изменилась. Однако можно понять эту фразу и в ином смысле:
книги все равно нет, и Туберозов не видит смысла в том, чтобы возражать архиерею в вопросе о пользе ее прочтения. Возможно, понять, как же именно сам Н.С. Лесков относился к идеям, пропагандировавшимся Фомой Кемпийским, можно, основываясь на анализе маргиналий.
В мемориальной библиотеке Лескова в Орле сохранилось издание трактата Фомы Кемпийского 1834 года в переводе С.И. Соколова83. Обратим внимание, что в 1850-е гг. был издан перевод К.П. Победоносцева, однако либо он не сохранился, либо его и не было в библиотеке писателя84, что можно рассматривать как факт далеко не случайный, свидетельство достаточно противоречивого отношения писателя к трактату.
К.П. Победоносцев замечал, что книга Фомы Кемпийского, хотя и не имеет составляющих «любимое чтение у людей простых и благочестивых». Ключевой идеей книги, воздействующей не столько на разум, сколько на чувства и эмоции верующих людей, Победоносцев считал мысль «о суете и суетности желаний и дел человеческих». Именно последовательным обращением к этой мысли переводчик объяснял внимание читателей к трактату:
Кемпийский Ф. О подражании Иисусу Христу. М., 1834. ОГЛМТ. Инв. 610/248 оф. РК. Ф. 2.
Оп. 2. Ед. хр. 242.
В примечаниях к «Полному собранию сочинений», т. 11 (с. 626), при комментировании процитированного отрывка данный перевод не упоминается, указаны лишь переводы Сперанского и Победоносцева. Наличие данного экземпляра книги в библиотеке писателя указывает именно на данный перевод как на наиболее вероятный.
Творение Фомы Кемпийского привлекает к себе особенно духом горячей любви, который повсюду разлит в нем. основная мысль «Подражания» – мысль о суете и суетности желаний и дел человеческих… Может быть, многие, приступая к ней, ищут не столько поучения, сколько утешения – посреди житейской печали, одушевления – посреди житейской суеты и уныния, и любят ее оттого, что находили в ней и то и другое»85.
Несомненно, что такое понимание религии – как утешения, ухода от проблем реальности – было чуждо Н.С. Лескову, видевшему в христианстве основу постоянной нравственной работы человека над самим собой. Но взгляд на суггестивность воззрений Победоносцева нашла отражение в характере сделанного им перевода. Возможно, поэтому писатель обращается к раннему переводу, в котором переводчик занимал более нейтральную позицию и не стремился к созданию особой эмоциональности текста.
Помет в книге немного, и представляется невозможным определить, когда именно они были сделаны. Однако точно можно сказать, что писатель не обращался к книге второй раз, что достаточно редко для Н.С. Лескова, перечитывавшего книги многократно. Тематически пометы, сделанные в трактате Фомы Кемпийского, касаются следующих тем:
- постоянного осознания своей греховности, которое определяет негативное отношение человека как к самому себе, так и к людям вообще:
«Всякий раз, как я бывал между людьми, всякий раз возвращался менее человеком» (с. XXI); «Кто сам себя хорошо познает, тот презирает себя» (с. 5), «Поистине, жить на земле есть бедствие» (с. 76). Если сравнить реализацию этого мотива в трактате и в «Молитвенных возношениях … Кирилла, епископа Туровского», можно увидеть, что Фома Кемпийский так же, как и Редсток, Фомы Кемпийского О подражании Христу, четыре книги. Новый перевод с латинского К.П. Победоносцева. С предисловием и примечаниями переводчика. СПб., 1869. С. 4.
избегает идеи о страдании и раскаянии как о необходимой ступени на пути нравственного совершенствования;
- идеи «сердечного сокрушения», которая в философии Фомы Кемпийского заменяет идею раскаяния: «Я желаю лучше чувствовать сокрушение сердечное, нежели уметь словами описать оное» (с. 3); «Никто не достоин небесного утешения, если рачительно не упражнялся в святом сокрушении сердца» (с. 66);
- мысли о практическом характере веры: «Какая тебе польза в высоких прениях о Троице, если ты не имеешь смирения и потому не можешь быть угоден Троице?» (с. 2), «Чем более и лучше знаешь, тем строже судим будешь, если не живешь святее» (с. 6);
- указания на необходимость постоянной работы над самим собой, постоянного самосовершенствования: «Ежедневно приобретать над собой более власти, и сколько-нибудь успевать во благе» (с.11); «Не будь угоден самому себе по причине способности или разума твоего, дабы не сделаться неугодным Богу»
(с. 21);
- противопоставления «артикулов» и «духа веры»: «если мы в наружных токмо обрядах полагаем успех наш в религии, то наше благочестие скоро кончится» (с. 31).
На основе тематического анализа несложно сделать вывод о том, что Лесков не разделяет основных идей Фомы Кемпийского, но находит и отмечает те места, в которых видит подтверждение близких ему самому мыслей.
Вернемся к сравнению трактата со сборником Н.С. Лескова.
В трактате Фомы Кемпийского четыре части: «Наставления, полезные для духовной жизни», «Наставления ко внутренней жизни», «О внутреннем утешении», «О таинстве тела Христова». В сборнике Н.С. Лескова частей пять, композиция же сборника объясняется в предисловии: «Вот зеркало жизни истинного ученика Христова, в которое он ежеминутно должен смотреться, сообразуясь подражать Ему в мыслях, словах и делах»86. Соответственно «Зеркало» делится на пять частей: о подражании I. В мыслях. II. В словах. III. В делах. IV. В обхождении. А) со старшими; Б) с младшими. V. В пищи и питии.
Несмотря на некоторую общность формы, с нашей точки зрения, взгляд на проблему «жизни во Христе» у Лескова отличается от взгляда Фомы Кемпийского. Приведем примеры, иллюстрирующие это утверждение.
У Фомы Кемпийского Лесков отмечает фразу: «Если имеешь какие-либо добрые качества, то думай, что другие имеют еще более оных, дабы тем сохранить смирение»87. Хотя именно лейтмотив смирения Дмитрий Ростовский считал важнейшим в трактате, советуя его для чтения в своих проповедях, Лесков принимает его концепцию смирения лишь отчасти: «Находись всегда в истинном преклонном уничижении сердца пред всеми человеками, сообразуясь Христу, гласящему: Научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем (Мтф 11:29).
Каждого почитай искренно лучше себя и прощай чистосердечно чужие слабости»88. Идея, отмеченная Лесковым у Фомы Кемпийского, в православии традиционно именуется «мнением смирения» и осуждается, как одно из проявлений гордыни. Позиция Лескова ближе ортодоксальному пониманию, представляя смирение как сердечное чувство, а не логическую самооценку. Фома Кемпийский также обращается к символическим уровням образа Святого Креста, однако в основе идеи следования крестному пути для каждого христианина для него лежит страх вечного проклятия.
Показательным представляется сравнение эпиграфов к двум текстам.
Эпиграф к трактату Фомы Кемпийского из Евангелия от Иоанна: «Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме» (12:46). Эпиграф к «Зеркалу жизни истинного ученика Христова»: «Кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот недостоин Меня» – из Евангелия от Матфея (10:38). И если Лесков Н.С. Зеркало жизни истинного ученика Христова. СПб., 1877. С. 5.
Кемпийский Ф. О подражании Иисусу Христу. М., 1834. С. 346. ОГЛМТ. Инв. 610/248 оф.
РК. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 242.
Лесков Н.С. Зеркало жизни истинного ученика Христова. СПб., 1877. С. 12.
в первом случае очевиден акцент на образе Иисуса Христа, освещающего путь верующего человека, то Лесков обращает внимание прежде всего на ученичество, сознательное подражание Иисусу Христу в повторении Его нелегкой судьбы.
Можно с большой долей уверенности предполагать, что Лесков разделял мнение Игнатия Брянчанинова, одного из почитавшихся им современников, осуждавшего трактат: «Книга ведет своих читателей прямо к общению с Богом, без предочищения покаянием, почему и возбуждает особенное сочувствие к себе в людях страстных, незнакомых с путем покаяния, не предохраненных от самообольщения и прелести, не наставленных правильному жительству учением святых Отцов Православной Церкви»89.
Полемичность «Зеркала» проявляется не только по отношению к идеям трактата Фомы Кемпийского, но и к редстокизму (пашковству). Положения этого учения распространялись в России как благодаря молитвенным собраниям, так и журналу «Русский рабочий». В одной из анонимных статей проповеднического характера каждый пункт наставления начинался словами «Следуй за Господом Иисусом Христом»90, навязчиво внедряя идею в сознание читателя. Сама по себе идея «следования» в нем определялась предельно поверхностно, напоминая скорее трактат Фомы Кемпийского:
Все мы сбились с дороги в этом мире греха. Существует дорога в нем к миру иному, к миру святости и радости совершенной, но мы не можем ни найти ее, ни следовать по ней без провожатого. Сам Христос предлагает быть нашим Путеводителем. В Священном Писании покорность наша этому Путеводителю и любовь к Нему называется «следовать за Ним»91.
проповеднического толка отличает не только глубина философского содержания, но и определенное изящество формы его воплощения, что позволяет Св. Игнатий [Брянчанинов, Д.А.]. Аскетические опыты. СПб., 1886. Т. 1. С. 236.
Русский Рабочий. №11. 1879; №1,3,8,9 1880.
Русский рабочий. 1879. №11. С. 2.
рассматривать ее как непосредственное руководство к действию, лишенное многословия и абстрактного философствования.
В тематическом плане наиболее близкими «Зеркалу жизни истинного ученика Христова» представляются взгляды херсонского архиепископа Иннокентия. В Рукописном отделе ИРЛИ РАН сохранилась рукопись книги христианского жития в мире с Богом» с редакторскими пометами Лескова, которая во многом продолжала идеи «Зеркала». Заключительный отрывок книги – это фрагмент проповеди Иннокентия «Слово в понедельник первой недели Великого поста», озаглавленный «Наставление о поверке своего нравственного состояния». Этот фрагмент объясняет происхождение ключевой метафоры, которая легла в основу «Зеркала»:
Для облегчения сего дела Господь дал несколько зерцал, в коих, когда посмотришься прилежно, видишь себя со всеми своими недостатками Притом, как стоя перед зеркалом, дабы лучше видеть себя, мы обращаемся к нему лицом разными сторонами, так полезно делать и смотрясь в зерцало закона Божия. Постарайся обратиться к нему попеременно всеми сторонами существа своего – не одним духом с его умом и совестию, а и душой с ее желаниями и наклонностями, самым телом с его сложением, привычками, требованиями и немощами, и наконец самым внешним состоянием, с его выгодами и невыгодами в отношении к делу нашего спасения…»92.
Чуть ниже в данном фрагменте определяются и те части Библии, которые могут выполнять функцию подобных «нравственных зеркал». Бльшая часть цитат в сборнике Н.С. Лескова взята именно из них.
Возможно, у архимандрита Арсения (Иващенко) и у Н.С. Лескова был общий источник – творения Тихона Задонского. В его знаменитом сочинении «Сокровище духовное от мира собираемое» есть часть, названная «Зеркало».
РО ИРЛИ РАН, ф. 612, оп.1, ед.хр. Кроме общей идеи о поверке своей нравственной жизни жизнью Иисуса Христа, из этой книги Н.С. Лесков заимствует и сопоставление с Адамом:
Предложим же и мы пред душевными очами чистое сие зеркало, и посмотрим в него: сообразно ли наше житие житию Христову? Надобно же непременно сообразным быть. Ибо как ветхому Адаму сотворились мы сообразными; так должны сотвориться сообразными и новому, Иисусу Христу, ежели хотим войти в жизнь вечную. Однако поэтика «Зеркала» и «Сокровища» сильно отличается. Сочинение епископа Тихона по своему типу является типичным проповедническим текстом, что обусловлено характером деятельности св. Тихона. Оно строится на основе суггестивных приемов, традиционных для поэтики проповеди: нанизывания конструкций, обращения к читателям, апофатическое отрицание и т.п. «Зеркало жизни истинного ученика Христова» уже самой формой своей отсылает не столько к эмоциям читателя, сколько к деятельности ума и совести, являясь сочинением с предельно жесткой композиционной структурой.
Цит. По: Тихон Задонский. Из творений. Сокровище духовное от мира собираемое // Русский рабочий. 1883. №8. С. 5-6.
1.2. Традиция издания антологий и новаторство редакторского подхода Издание брошюр, листочков и «книжек для народа» было явлением весьма характерным для того времени. Так, в отчете «Общества любителей духовного просвещения» за 1875 г. упоминается об издании и продаже «листочков» «О мире», «О благодати Божией в доме», «О воспитании детей», «Не укради», «Жизнь Божией Матери», «Учение о вере», «О двунадесятых праздниках», «О популярностью среди них пользовалась брошюрка «Против пьянства». В том же «Отчете» упоминалось уже о третьем ее издании, что свидетельствовало не только о популярности изданий подобного рода, но и об эффективности письменной формы нравственной проповеди, заключенной в издании. О популярности подобных брошюрок в 1879 году свидетельствовало и «Новое время» в статье «Французская газета о русской проповеди». По свидетельству анонимного автора заметки, староста Исаакиевского собора не только пригласил в собор талантливых проповедников, но и предпринял «на свой счет» издание объясняется в газете так: «Он остановился на мысли действовать на народ посредством проповедей, в которых вместо разъяснения текста Священного Писания был бы кратко, ясно и популярно изложен какой-нибудь социальный вопрос, опровергающий лжеучения»95. По свидетельству же французской газеты, автор опубликованной в «Новом времени» заметки свидетельствует о большом успехе предприятия, активном спросе на издание проповедей во всех социальных Отчет отдела общества любителей д. просвещения по распространению духовнонравственных книг за 1875 г. // Православное обозрение. 1876. Т. 2. №6. С. 349-366.
Новое время. 1880. №1467. С. 2.
слоях. В заключении статьи звучит мысль96 об опасности увлечения обрядовой стороной религии, которое может привести к утрате истинного благочестия:
"Отправлять" только обрядность – значит создать в своей душе двойственность, чего не выносят искренние натуры. Живая беседа в храме, умно и талантливо преподаваемая, удовлетворит и людей этой категории. Церковь нуждается в реформе, и это осознают даже многие духовные лица, и прежде всего необходимо создать проповедь, создать проповедников97.
Л.В. Кашинская возводит генезис подобных «листочков» к так называемым «ростопчинским афишкам», считая их отличительной особенностью сочетание патриотического содержания с элементами церковных и духовных текстов.
Первым примером таких «листочков», с ее точки зрения, можно считать отпечатанную проповедь митрополита Платона (Левшина), произнесенную при отступлении Наполеона из Москвы. В дальнейшем именно такие издания положили начало массовой религиозной журналистики98.
Достаточно большое внимание, судя по всему, уделялось изданию полезных «брошюрок» и последователями лорда Редстока. В 1876 году Министерство внутренних дел разрешило учреждение «Общества поощрения духовнонравственного чтения», основной целью которого, как следует из названия, было распространение текстов Священного Писания, а также духовно-нравственной литературы. Общество издавало как переводные с немецкого и английского, так и Идея о необходимости церковной реформы, о необходимости «очеловечить» церковь, прежде всего с помощью отказа от «обрядности» в пользу «простоты» – одна из ключевых для Н.С. Лескова в этот период, что позволяет поставить вопрос поставить вопрос об атрибуции этой статьи самому Н.С. Лескову (хотя мы далеки от стремления однозначно утверждать данный тезис, он требует дальнейших разысканий). В пользу этой точки зрения свидетельствует и использование слова «двойственность», противопоставленное «односторонности» – а статья с таким названием («Об односторонности») была напечатана Н.С. Лесковым также в «Новом времени» в предшествующем, 1879 году.
Новое время. 1880. №1467. С. 2.
Кашинская Л.В. Печать Русской православной прессы: традиции и перспективы // Система средств массовой информации России. М., оригинальные сочинения, а для их распространения в народе содержало особых книгонош. В мемориальной библиотеке Н.С. Лескова сохранились некоторые из этих изданий, например, проповеди попа Тихона и Чарльза Спурджона (Сперджена)99. Общество продолжало свою деятельность до 1884 года и было закрыто одновременно с высылкой из России Василия Александровича Пашкова.
Как отмечали современники, каждая из распространявшихся «Обществом»
брошюр не отражала сектантского характера учения пашковцев, однако, взятые вместе, данные издания подготавливали почву «для дальнейшего сеяния сектантских заблуждений и односторонностей»100.
Вопрос о том, какое отношение к деятельности общества имел Н.С. Лесков, мог бы стать предметом отдельного рассмотрения и требует дальнейших разысканий. Укажем лишь на несколько фактов.
Публикуя заметку «Откуда заимствован сюжет пьесы графа Л.Н. Толстого "Первый винокур"», Н.С. Лесков упоминает книгопродавца Иоганна-ГуставаБлисмера101, магазином на Гороховой улице. Согласно его сообщению, торговля в этом магазине велась при материальной поддержке графа Пашкова, а одним из широко распространяемых, прежде всего великосветскими дамами, изданий его была литографированная картина «Первый винокур», сюжет которой, как довольно убедительно показывает Н.С. Лесков, был взят Л.Н. Толстым в качестве основы для сюжета своей пьесы. Давая оценку этой литографии, Лесков сопоставляет ее с Тихон. Христианские нравоучения, почерпнутые из творений Святителя Тихона, Епископа Воронежского и Елецкого. – 7-е изд. – СПб.: Изд. книгопрод. Блисмера, 1873. – 16 с. // ОГЛМТ.
Инв. 610/271 оф. РК. Ф. 2. Оп. 2. №99; Спурджон. Сети ловца: Мысли из сочинений. – СПб.:
Тип. Ф.Г. Елеонского и А.И. Поповицкого, 1876. – 47 с. // ОГЛМТ. Инв. 610/75 оф. РК. Ф. 2. Оп.
2. №74.
Циркуляр Св. Синода по духовно-учебному ведомству. 1888. № 3.
Н.С. Лесков приводит его фамилию в несколько иной орфографии, с удвоенной согласной «Блиссмер».
идеями Кирилла Туровского102 и Кирилла Белозерского, а также упоминает о том, что крестьянам она нравилась. В типографии Блисмера же, судя по всему, печатались многие из книжек, издаваемых обществом.
В рамках деятельности «Общества поощрения духовно-нравственного чтения» были опубликованы и выполненные Ю.Д. Засецкой переводы книг Джона Буньяна103, которые Н.С. Лесков оценил очень высоко, отметив, что роман переведен с той теплотою, «которую женщины умеют придавать переводам сочинений, пленяющих их сердца и производящих сильное впечатление на их ум и чувства»104.
Наконец, стоит отметить, что с течением времени изменилось и отношение писателя к издававшемуся пашковцами журналу «Русский рабочий». В 1876 году на страницах «Православного обозрения» в статье «Сентиментальное благочестие» 105 Лесков дает неоднозначную оценку журнала, ставшего попыткой последовательниц Редстока в России воплотить в жизнь его идеи. С одной стороны, Лесков осуждает позицию издательниц, не знающих реалий русской простонародной жизни и подменяющих их более знакомыми английскими обычаями. С другой стороны, одобрения писателя заслужило внимание Марии Григорьевны Пейкер к Священному Писанию. Обычно утверждается, что в статье «Сентиментальное благочестие» дана отрицательная оценка журнала, и это мнение представляет отчасти справедливым, так как писатель весьма сатирически анализирует приведенные в первых выпусках «рассказы из жизни». Однако можно вспомнить о том, что «Сентиментальное благочестие» входит в цикл В общем, содержание всей картины можно хорошо выразить одною фразою преп. Кирилла:
«Люди ся пропивают, а души гибнут». // Новости. 1886. №156. 9 июня.
Буньян, Д. Путешествие Пилигрима. Духовная война / Пер. с англ. Ю.Д. Засецкой. – СПб.:
тип. Пуцыковича и тип. А. Траншеля, 1878. – 779 с.
[Лесков, Н.С.] Новая назидательная книга // Церковно-общественный вестник. 1878. № 40 ( апреля).
Сентиментальное благочестие (Ежемесячное издание «Русский рабочий» М.Г. Пейкер) // Православное обозрение. 1877. Т.1. №3. С. 526-551.
статей, опубликованных в 1876 году на страницах «Православного обозрения», и в статьях «Педагогическое юродство» и «Энергичная бестактность» была дана еще более резкая оценка журнала «Детский сад» и газеты «Народный листок».
Представляется наиболее верным утверждение о том, что если две названные статьи создавались с целью указать на недопустимость подобных изданий, то «Сентиментальное благочестие» опубликовано с целью улучшить задуманное и начатое, при одобрении исходного замысла журнала для рабочих. Оговоримся, что лесковская критика была услышана М.Г. Пейкер, и во второй половине 1870-х гг. Лесков становится одним из активнейших деятелей и, возможно, даже выпускающим редактором «Русского рабочего».
Таким образом, с течением времени для писателя становятся менее важными вопросы догматического характера, еретическая (с ортодоксальной точки зрения) составляющая учения Редстока, а на первый план выходят вопросы духовно-нравственной проповеди, той пользы, которую могла принести и приносила деятельность «Общества поощрения духовно-нравственного чтения», так как она согласовывалась с одной из ключевых идей философии самого Н.С. Лескова, видевшего в чтении и понимании Священного Писания основу становления и развития народного самосознания.
В 1879 году, обращаясь к проблеме издания дешевой и доступной для народа литературы, Н.С. Лесков сообщает и о появлении «народной книжечки в библейском духе». В заметке «Книжки для народа», сообщая читателю о европейском опыте издания книжек для народа, писатель сожалеет о том, что была отклонена возможность издания книжечки Гопкинса «О народном хозяйстве». Лесков дает в целом положительную оценку изданию ставшего уже библиографической редкостью сочинения Ж.Б. Боссюэта («Политика из слов Священного Писания, почерпнутая И.Б. Боссюэтом»): «Книга, конечно, может служить полезным чтением для народа, особенно в виду того рокового обстоятельства, что у нас в теперешней поре в значительном числе народных школ закон Божий вовсе не преподается» 106, однако выражает сожаление о том, что стиль изложения в ней сухой, а узконаправленность, обусловленная анархистских идей, с его точки зрения, лишает книгу Боссюэта непосредственной практической ценности.
«