«ВИРТУАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН СОВРЕМЕННОСТИ ...»

Поэтому контроль за виртуальным миром возможен, и осуществляться он должен посредством введения мер ответственности «корректоров»

виртуального контента за действия, несущие угрозу общественной безопасности.

Но не только фильтрацию негативного контента должно осуществлять общество, в идеале оно должно форматировать виртуальный контент с целью перспективным направлением в этом может являться ненавязчивое воспитывающих и образовывающих человека, немалое время погруженного в виртуальные миры. Если уже это длительное погружение, препятствующее осуществлению человеком своих социальных функций, предотвратить или сократить невозможно, то следует попытаться повлиять на него, и посредством самого виртуального пространства вернуть обществу гражданина.

2.3. Антропологический аспект виртуальных коммуникаций Обширные возможности, которые человеку предоставляет виртуальная коммуникация, обладают как позитивной, так и негативной стороной.

Стремительное развитие глобальной сети, рост скорости интернет соединений, распространение 3G и 4G сетей позволяет говорить о переходе человечества в новую эру – эру объективной визуализации. В связи с этим переходом перед человеком возникает новая проблема: Как сохранить собственную идентичность в новой «разорванной» картине мира? Поиск решений приводит к двум, кажущимся на первый взгляд противоречащим друг другу тенденциям в современном обществе. С одной стороны всё ускоряется процесс глобализации, чему во многом способствует размытие пространственных и временных рамок в киберпространстве. С другой идентичности в виртуальной среде, индивид стремится к нарочитому сохранению своей культурной идентичности и индивидуализации. Очевидно, что новые информационные технологии в современном мире – не просто средства для увеличения объемов хранимой и передаваемой информации. На их основе формируются принципиально новые виды коммуникации. При этом стоит отметить, что по мнению ряда современных исследователей данные виды взаимодействия обладают регрессивным и даже разрушительным характером. Так, А.В. Минаков в своей статье «Некоторые психологические свойства и особенности Интернет как нового слоя реальности» указывает на упрощение, используемой в интернет-общении, речи. По мнению исследователя, она подобна письму в древние времена, когда реакция индивида на окружающую его реальность была эмоциональноаффективной, связанной с познанием и оценкой всего происходящего.

дополнительных средств выражения эмоций, формированию целого набора сокращений, специфичных именно для интернет-общения. Таким образом, киберпространство является наиболее благодатной средой для активизации подавляемого в традиционном общении. Виртуальная реальность позволяет человеку вернуться в волшебный мир, который он покинул в процессе взросления. 2 Стоит отметить, что некоторые ученые считают, что использование примитивной речи в ходе виртуальной коммуникации Мельянцев В. Информационная революция «феномен новой экономики» // Мировая экономика и международные отношения. — 2001. – №2. – С. 3-10.

Гаврилов А.А. Основные подходы к определению категории «виртуальная реальность» в современном философском дискурсе // Молодой ученый. – Чита: Издательство «Молодой ученый», 2012. – № 9. – С. 162является не признаком деградации, а лишь указывает на начальный этап в формировании личности как части виртуального пространства. Процесс формирования личности в киберпространстве во многом схож с развитием и самоидентификацией человека в объективной реальности. Однако при попадании в виртуальное пространство, в отличие от реального мира, индивид изначально оказывается в противостоянии всем его участникам. При этом человек сам определяет свое имя в рамках интернет-пространства, сам выбирает сообщество, которое ему интересно и частью которого он хочет быть. Так завершаются этапы психофизиологической и личностной самоидентификации, и человек переходит к социальной адаптации в виртуальном мире. Из-за опосредованного характера виртуальной коммуникации многие ее формы отличаются анонимностью своих участников и возможностью любого коммуниканта прекратить свое участие в общение в произвольный момент времени. Две эти ключевые характеристики заметно уменьшают психологический страх индивида в процессе взаимодействия с другими участниками сообщества. Человек получает возможность озвучивать свои самые потаенные желания, высказывать самые резкие взгляды и суждения в процессе виртуального общения, которые были бы недопустимы в объективном мире. Таким образом, с одной стороны интернет-общение способствует большей открытости и искренности его участников, а с другой косвенным образом провоцирует девиантное, маргинальное поведение.

Феномен «троллинга» является ярким примером такого поведения. Сам этот термин лежит за пределами научного дискурса, и возник как элемент сленга участников интернет-сообществ. Если же попытаться дать данному понятию близкое к научному определение, то стоит рассматривать троллинг виртуальном пространстве сообщений провокационного характера, главной Романова А.П. Виртуальное культурное наследие в реальном и виртуальном мире. – Астрахань:

Издательство Астраханского государственного университета, 2010. – № 3. – с. 77-81.

задачей которых являются нарушения этических норм взаимодействия и создание конфликтных ситуаций.

В большинстве случаев интернет-тролл ь в полной мере использует предоставляемую интернетом возможность для анонимных провокаций.

Невозможность жертвы конфликта вступить в визуальный или физический безнаказанности. Однако иногда мотивом подобных интернет-провокаций является приобретение, хоть и негативной, известности. При этом актор лично отказывается от анонимности и участвует в коммуникации под собственной фамилией.

';

рассматривают троллинг как особую форму социальной агрессии в киберпространстве. По мнению большинства, данная форма поведения препятствует формированию этических норм в рамках виртуального коммуникации в целом. Основной задачей троллинга является создать в рамках виртуального сообщества (форума, портала, треда) предпосылки для негативных действий других вовлеченных в коммуникацию людей. Таким образом провокатор стремиться завоевать ключевую роль в возникшей самореализации. Деструктивное воздействие троллинга как социальнопсихологического процесса можно проследить не только в воздействии на виртуальное сообщество, участников которого тролль выбрал своими жертвами, но и на личность самого индивида, провоцирующего конфликты.

На сегодняшний день данное явление стало одним из самых эффективных и ненаказуемых механизмом для манипуляции участниками всех видов виртуальной коммуникации. Это средство агрессивного воздействия с целью Ксенофонтова И.В. Специфика коммуникации в условиях анонимности: меметика, имиджборды, троллинг // Фольклор и Интернет. Сборник статей. – М.: ГРЦРФ, 2009. – С. 285-293.

межличностного, так и группового или даже межгруппового взаимодействия в киберпространстве.

Характеристики виртуального коммуникативного пространства делают его одной из наиболее привлекательных площадок для манипуляции большой аудиторией. В данной стратегеме тролиинг становится подобием Представители молодежных группировок или маргинальных сообществ, ощущая свою безопасность при анонимном действии посредством компьютерно-опосредованных систем, зачастую отдают предпочтение ненормативным формам общения в Интернете. Первоначальной причиной такого девиантного поведения обычно оказывается простое любопытство.

доминирующим. Стоит отметить, что с распространением этого явления в глобальной сети стали появляться виртуальные сообщества и самих троллей.

Главной тематической составляющей подобных ресурсов стало обсуждение разнообразных способов провокации, методов интенсификации конфликтов.

Всё это позволяет говорить о формировании своеобразной субкультуры в виртуальном коммуникационном пространстве.

Первым исследователем феномена троллинга и образовавшихся вокруг него виртуальных субкультур принято считать специалиста по интернетмедиа Дж. Донат. В своей работе 1996 года «Идентичность и вымысел в виртуальном сообществе» исследователь впервые употребляет термин «тролль» как научное понятие. Донат исследует различные формы фальсификации личности, основанные на отсутствии четкого разделения между виртуальным и традиционным сообществами в сознании человека.

Троллинг представляет собой особую форму социальной игры в подделку личности, в которую помимо самого притворщика вовлекается большое число участников сообщества, не осознающих участия в данной игре. Для интернет-тролля характерно внедрение в сообщество в качестве обычного его участника, который поддерживает общие интересы группы.

Первичная цель такого индивида – заручиться доверием со стороны других коммуникантов, для возможности инициировать более реалистичный возможности подобного девиантного поведения, в процессе коммуникации пытаются выделить среди множества сообщений те, что носят заведомо провокационный характер. При этом при определении подобных публикаций они стараются пресечь распространение дискуссии, а участника, оставивших их, вынудить покинуть данное сообщество.

В этой связи стоит упомянуть о Законе По, названного в честь его автора - Натана По. Этот закон интернет-общения говорит о том, что пародию на любой экстремистское по своему характеру провокационное сообщение невозможно с полной уверенностью отличить от настоящего пользователь, который примет эту выдуманную провокацию за истину.

Следствием этого утверждения является тот факт, что действительные убеждения и мнения участника сообщества могут быть восприняты другими индивидами как пародия. Подробнее рассмотрим влияние, которое может оказать на атмосферу виртуального сообщества. Наименьший вред от интересующей участников темы и переключение их внимание на спор.

Однако троллинг может оказать и более длительное негативное воздействие.

В группе, чувствительной к провокациям такого рода, заметно снижается степень доверия и открытости ее участников, а порог вхождения в данное сообщество значительно повышается. Наивные вопросы от новых членов Donath S. Identity and Deception in the Virtual Community Judith / S. Donath [ Электронный ресурс]. – Cambridge: MIT Media Lab, 1999. – Режим доступа:

http://smg.media.mit.edu/people/Judith/Identity/IdentityDeception.html сообщества могут быть восприняты старожилами как очередная провокация и отвергнуты. Это, в свою очередь, приводит к снижению рейтинга сообщества в виртуальном коммуникационном пространстве, отчуждения его участников и, иногда, даже полному его исчезновению.

Многочисленные современные исследования феномена троллинга позволяют говорить об этом явлении как о специфичной форме социальной агрессии, обладающей рядом ключевых характеристик:

коммуникационного пространства;

- оперирует механизмами детонирования волны агрессии, моментально распространяющейся среди значительного числа участников сообщества;

- отсутствует возможность визуального или физического контакта между инициатором конфликтной ситуации и его жертвами.

целесообразным проанализировать его типологию как особой формы социального взаимодействия в киберпространстве. Обычно типология троллинга основывается на рассмотрении социально-психологических особенностях поведения инициаторов таких конфликтов – троллей:

комментатор, провокатор, советчик, герой-любовник и т.д. Стоит отметить, что на сегодняшний день еще не существует строго-научной типологии данных индивидов, поэтому в данной работе рассматриваются лишь наиболее часто встречаемые в рунете виды интернет-троллей.

Наиболее распространенным видом является тролль-комментатор.

Такой участник коммуникации принимает активное участие в жизни виртуального сообщества. Он ежедневно пишет многочисленные комментарии, отличающиеся своей многословностью зачастую нарочитодоверительным характером. Целью подобного поведения является привлечение максимального внимания к себе со стороны других членов сообщества. Постепенно такой тролль начинает играть заметную роль в иерархии виртуального сообщества, щеголять своей эрудицией или псевдоэрудицией и авторитетным мнением. Яркими представителями данной группы являются так называемые «граммар-наци», самоутверждающиеся за счет указание другим участникам общения на грамматические ошибки в их сообщениях. Данные индивиды способны свести любую дискуссию к обсуждению норм орфографии и пунктуации, игнорируя реальную тему обсуждения. Склонны оценивать других лишь по их навыкам владения письменной речью.

Участников интернет-общения, оставляющих провокационные сообщения из любопытства, для которых подобное поведение не становится нормой также объединяют в отдельную группу троллей-однодневок.

Тролль-провокатор отличается наиболее агрессивной формой поведения в виртуальном сообщества. Для них характерны формы сообщений, как:

- оффтоп - преднамеренный уход от обсуждаемой темы;

- спойлер - публикация в открытом доступе сюжетной развязки недавно вышедшего в прокате кинофильма или сериала;

происходивших в ее рамках;

- медиа-атака – обычно в форме публикации шокирующих фото- или видео-материалов;

- преднамеренное ошибочное написание ников других участников сообщества;

- использование в своих сообщениях намеки на расизм или любой другой вид дискриминации;

- обвинения других коммуникантов в троллинге.

Тролль-провокатор активно отстаивает свою точку зрения при этом не стесняясь унижать других участников форума и в некорректной форме опровергать их мнение. В современной психологической теории агрессии такое поведение неразрывно связывают с попытками актора самоутвердиться за счет формирования негативной атмосферы, формирующейся в процессе его участия в коммуникации. Наверное одним из самых заметных примеров сетевых троллей в современной массовой культуре является «mr. Freeman», виртуальный персонаж, появившийся в некотором количестве мультипликационных позитивная. Основная идея мультфильма, это попытка заставить зрителя задуматься над событиями происходящими в мире, сочетанием вульгарной разговорной лексики и философского монолога-иллюстрации современной жизни без прикрас. Стоит отметить, что это та же персональноориентированная провокация, указанная выше, однако в данном случае ее особенностью является формат. Каждый ролик затрагивает основные интересы и ценности современного общества: Интернет, здоровье, хобби, работа и учеба. Акт троллинга заключается в том, что каждая серия состоит определенными фрагментами жесткой провокации.

Троллей, акцентирующих свое внимание на женской аудитории сообщества, обычно выделяют в группу «героев-любовников». Они не провоцируют открытых конфликтов. Большая часть их активности в рамках выбранного форума направлено на «душевное» общение с прекрасной половиной. Однако несмотря на кажущуюся безобидность подобных провоцирует агрессивное конкурирование внутри группы. Такой «геройлюбовник» вызывает чувство ревности и (или) зависти со стороны других участников, заставляя их перенимать его форму поведения. В результате сообщество теряет свою ключевые темы и цель, лежащие в основе его существования. Участники разбиваются на небольшие группы или пары и начинают проявлять агрессию по отношению к остальным представителям Виноградова Т.Ю. Специфика общения в интернете // Русская и сопоставительная филология:

лингвокультурологический аспект. – Казань, 2004. – 152 с.

извращенный вид, когда коммуниканты мужского пола выдают себя за коммуникантов женского пола, с целью обмануть или просто поиздеваться над другими пользователями.

Последней крупной категорией интернет-троллей, которую стоит рассмотреть в рамках данной классификации, являются тролли-советчики.

Представители данной группы под видом помощи другим участникам сообщества публикуют сообщения заведомо вредоносного или абсурдного характера. Такой вид троллинга характерен для профессиональных форумов и сообществ. Получив очевидно глупый ответ на свой вопрос, участник пытается выяснить мотивы такого совета или доказать неправоту советчика.

В результате он сам, не понимая этого, попадает в ловушку. При этом доверие со стороны новых участников сообщества заметно снижается, что приводит к постепенной деформации социального пространства виртуальной коммуникации.

Несмотря на различие в действиях и формах провокации, целью любого троллинга является порождение конфликта социального характера.

При этом наиболее умелые тролли способны посредством своих сообщений спровоцировать столкновение не только внутри отдельно взятого виртуального сообщества, но и ряд групп друг между другом. При этом люди, обладающие подобным навыком, вскоре могут стать востребованными специалистами в таких сферах как политика или медиа.

Однако анонимность виртуальной коммуникации обуславливает не только троллинг, но и процесс конструирования индивидом как образа своих собеседников, так и правил и норм общения с ними. В основе подобного моделирования обычно находятся персональные неосознанные страхи и ожидания, проецируемые участником сообщества на формирующийся образ собеседника.

Вследствие непрерывности данного процесса, коммуникатор может так же трансформировать и собственный образ в рамках виртуального пространства. Человек в интернете не обязан ограничиваться лишь одной ролью или моделью поведения. Так, П. Келли в своих трудах указывает на моделировать свой образ: определять свою внешность, выбирать пол и возраст. В киберпространстве нет тех ограничений, которые есть в позволяют любому проводить эксперименты с собственной идентичностью.

Многочисленные исследователи данного вопроса пришли к выводу о том, что при описании и анализе виртуальных социумов более корректным будет говорить о взаимодействии не конкретных индивидов, а сформированных ими для виртуальной реальности образов – симулякров личности. С этим фактом связывают и использование большинством членов виртуальных сообществ не своих реальных имен, а ников-псевдонимов («nickname» - англ.

– прозвище, кличка). Осознанный отказ от своего настоящего имени и выбор нового для самопрезентации в интернете является формой символического отказа от своей действительной личности и отчуждения из реального социума. Виртуальные персонажи – лишь моделируемые человеком образы, лишенные реальных тел и какого-либо материального представления.

Следствием этого является фактическое отсутствие у них возраста, пола. Они не принадлежат к какой-либо конфессии, расе или этносу. Социальная и личностная идентичность виртуальных персонажей множественна, а оттого размыта. Таким образом, очевидным становится тезис об отсутствии в коммуникация обладает ярко выраженным внестатусным характером. Так, С.А. Дацюк в своих статьях говорит о том, что интернет модифицирует традиционную культуру, в которой доступ к коммуникации определяется Шунейко А.А. Целевые установки сценариев информационно-коммуникативных событий // Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета. – Комсомольск-на-Амуре, 2010. – № II-2(2). – С. 86-98.

исходя из статуса индивида, в культуру, где «каждый человек доступен каждому». Это приводит к упразднению самого принципа статусности при самовыражения. Единственным критерием успешности того или иного участника сообщества становятся его коммуникативные способности. При этом исчезают многие коммуникативные барьеры психологического и социального характеров. В процессе виртуальной коммуникации не играют роли внешние характеристики коммуниканта, его стилевые предпочтения или наличие каких-либо физических недостатков. Эта уникальная специфика рассматриваемого вида коммуникации для ряда людей превращает интернет взаимодействовать наравне с другими членами социума. Интернет дает уникальные возможности для моделирования любого образа, вселяет в человека чувство полной свободы самоопределения и самоидентификации. Однако этот процесс неразрывно связан с утратой в виртуальном миру действительных свойств и качеств данного человека.

основании этого ряд современных исследователей говорят о том, что в современном мире «сущность человека отчуждается не в социальную, а в виртуальную реальность».

Например, уже не редкостью стали случаи, когда фанаты и последователи продуктов и услуг становятся членами команд крупных компаний. Реализованные проекты становятся важнее ученых степеней, а интернет-популярность заменяет квалификацию. Происходит расширение гедонистических возможностей, а доступность товаров и услуг со всего мира позволяет пользователям получать практически любые из них. Личность как Говорунов А.В. Человек в ситуации виртуальной реальности // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2001. – № 1. – С. 22-24.

виртуальном пространстве абсолютно новые возможности удовлетворения своих потребностей и получения удовольствий. В то же время, в виртуальных сообществах можно наблюдать простейшее, по мнению В. Тернером, социальное состояние, называемое институционализированной, нормативной сущности социальной структуры характеризуется непосредственными и спонтанными взаимоотношениями между равноправными личностями, неразделяемыми по ролям и статусам». По результатам опроса, 94% респондентов предпочитают проводить время в социальных сетях и блогах, вытеснив ими новостные сайты, форумы и другие, устаревшие формы интернет-флокинга. 3 Треть респондентов проводят время в он-лайн играх, которые также снабжены огромным социализирующим аппаратом и даже позволяют соединяться с социальными времяпрепровождение в Интернете в постоянный процесс, объединяя различные сетевые взаимодействия и привязывая их к более реализованным интернет-аватарам, чем прежде.

Левин А.И. Социальные аспекты электронной революции // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2000 – № 1 – С. 33-36.

Курносов И.Н. Информационное общество и глобальные информационные сети: вопросы государственной политики // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества. – № 6. – С.

29-36.

Peters I. Folksonomies. Indexing and Retrieval in Web 2.0. – Berlin: De Gruyter/Saur, 2009. – 443p.

Что вас больше всего привлекает в интернете?

Обмен знаниями – основной процесс привлекающий респондентов в сеть, они проявляют интерес к жизни других людей или просто хотят поболтать. С оперсонализацией интернет-коммуникации меньше людей стала привлекать анонимность или раскованность поведения в Интернете.

Меньшинство людей находят отталкивающими от общения в Интернете безнаказанность или отсутствие обязательств, но большинство пользователей не терпят безграмотности.

Интернет стал легкодоступен и популярен, снизившийся порог знаний, нужный для доступа в Интернет, позволил пользователям разных социальных групп использовать его в повседневной жизни и работе. Людям удобнее использовать реальные имена для общения в Интернете, таким образом они могут перенести реальный авторитет в хаос виртуального общения, отсюда и повышенное неприятие анонимности и безнаказанности.

86% опрошенных заявили что терпеть их не могут.

Учащиеся используют Интернет для облегчения учебы, а 58% опрошенных заявили, что предпочитают электронные книги обычным. Таким образом, можно сказать что студентам проще использовать быстро и легкодоступные знания, расположенные в Интернете, чем библиотечные фонды или другие способы. 66% респондентов считают, что Интернет положительно влияет на их работу/учебу. 59% респондентов отметили, что они заказывают товары через Интернет.

Сетевой этикет или «нэтикет» в Российской части интернета, пока что находится в стадии формирования, но, тем не менее, уже существуют общепринятые нормы поведения в виртуальном обществе. Одна из таких норм – открыто спрашивать о реальном имени, возрасте или других личных воспринимается как неделикатное и даже грубое. Каждый пользователь раскрывает о себе столько фактов, сколько ему кажется необходимым.

Перечисленные вопросы же носят приватный характер, некоторые ресурсы прямо сообщают что распространять личную информацию запрещено, такие действия караются, а информация стирается. Если же коммуниканты желают перейти в своем общении на новый уровень, то они обычно продолжают его посредством электронных писем, с помощью программ обмена сообщениями или социальными сетями. Желание перейти на другой, более личный уровень общения, является типичным для участников виртуальных сообществ. Часто перемещения на другой ресурс. Для большинства из них перемещение от общения публичного к общению личному, накладывает на коммуникантов некоторые обязательства. Помимо того, что пара собеседников отделена от остальных участников общения и повышенной степени открытости друг другу, общение доверительное так же обладает и еще одной особенностью — повышенной эмоциональной насыщенностью, в сравнении с обычными социальными контактами. Так возможно определить общекультурную доминанту, которая Волокитой А.В. Россия: от информатизации к информационному обществу // Информационное общество.

– М.: Институт развития информационного общества, 1999. – № 3. – С.12 -15.

исключительно виртуальности. Под общекультурной доминантой мы будем понимать социокультурную ситуацию, которая сложилась в конце XX века в результате процесса социальной революции, которая связана с огромными изменениями способов, форм и образа жизни человека.

Эти изменения возможны благодаря фундаментальным сдвигам в способах человеческого мышления, стартовавшему процессу трансформации опыта сознания. Можно сказать, что в подавляющем числе случаев именно наука явилась базой для формирования мировоззрения, что говорит о разрушении одной из связей личности с пространством смысла, которое определяло «спектр эмоционального напряжения человека». Одновременно с этим процессом произошел распад традиционного общества, результатом которого стала трансформация эмоциональных компонентов социальных связей. И в результате этого человек превратился в механизм, вписанный в социальную жизнь, организованную по образу индивидуально, методом проб и ошибок. Проблемы «эмоциональной бедности» появившиеся в результат изменений произошедших в сфере культуры, рассмотрены в работах Э. Фромма, Р. Мертона, Э. Дюркгейма и других исследователей. Наряду с этим в XX столетии наблюдается рост урбанизации, распад традиционных форм семьи, возможна частая смена работы и места жительства. Все это приводит к смещению ритма жизни и увеличению числа социальных контактов. Но количественный рост влияет и на качество. При увеличении количества социальных контактов, снижается уровень их прочности, эмоциональная составляющая. Возникновение и содержание социальных контактов функционально, а подавляющая их часть Рейман JI.Д. Информационное общество и роль телекоммуникаций в его становлении // Вопросы философии. – М., 2001. – № 3. – С. 3-9.

Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества / Перевод с англ.T. Азаркович, Б. Скуратов. – М.: Издательство «Логос», 2001. – С. 216.

недостаточно времени. Человек постоянно сталкивается со стрессовыми ситуациями, которые порождены обеднением эмоциональной жизни и одиночеством. В результате, особенно в больших городах, особую актуальность получает тема одиночества, но, что самое удивительное, не только для пожилых людей, как могло бы показаться, но и для людей в возрасте максимальной социальной коммуникативности. Перечисленные факторы таким образом эмоционально обедняют жизнь компенсации этого явления. Например, некоторые исследователи расцвет массовой культуры в современном обществе связывают именно со слабостью развлечений это не что иное, как искусственная компенсация, основная функция которой зачастую утилитарна и служит для повышения уровня адреналина в крови. Взаимодействие в виртуальной среде часто выполняет такую же функцию (хотя это не единственная функция такого общения), при суррогатными. Показательным в этом контексте является отношение людей к неполноценность данного типа контактов – «настоящие чувства и эмоции переживаются исключительно в реальной жизни, а все, что не реально, неполноценно по определению». способствующих возникновению эмоциональной привязанности и близости.

На основе результатов ряда социологических исследований были выделены Зотов В.В. Информационная картина мира и информационно-коммуникативная среда: проблема взаимосвязи в современном обществе. // Вопросы культурологии. – М.: Издательский дом «Панорама», 2008. – № 11. – С. 14-16.

Гришина Н.В. Позитивные функции конфликтов [Электронный ресурс] – Режим доступа:

http://www.elitarium.ru/2009/11/23/pozitivnye_funkcii_ konfliktov.html.

Солопов П.Е. Философские проблемы виртуалистики: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / П.Е. Солопов. – М., 2000. – С. 7-10.

две детерминанты, определяющих возможность появления влечения к человеку. Первой из них является «близость функциональной дистанции».

Связь возникающая между людьми, которые работают, учатся или живут вместе и часто сталкиваются в повседневной жизни. Сначала может показаться что это является весомым аргументом не в пользу виртуальных контактов, так как интернет-сообщества состоят из вполне реальных людей из различных уголков планеты. Однако обычно пользователи виртуальных коммуникаций проводят время со своими виртуальными знакомыми гораздо чаще, нежели с реальными. Зачастую такие встречи состоятся практически каждый день, в результате чего общение с виртуальными друзьями фактически происходит чаще, чем с знакомыми из реального мира. Здесь важно отметить, что виртуальный социум хоть и напоминает коммунальную квартиру, жители которой сталкиваются друг с другом ежедневно, то это очень многолюдная квартира. Фактически у индивида, влившегося в виртуальное общество, количество социальных контактов увеличивается на порядок. Коммуникативные возможности пользователей расширяются почти беспредельно, с множеством новых знакомств каждый день. В реальной же жизни круг знакомств зачастую ограничен, в особенности у людей с устоявшимся стилем жизни. Второе главное условие формирования расположения к человеку, это физическая привлекательность. Эксперименты Элайн Хатфельд показали, что для появления влечения между незнакомцами на начальном этапе имела Привлекательность имеют прямую зависимость с желанием продолжить общения, причем это утверждение в равной степени верно как для женщин, так и для мужчин. Физическая привлекательность служит важным критерием для первичного отбора. Отсеивание неинтересных для человека контактов Тарасенко В.В. Антропология Интернет: самоорганизация «человека кликаюшего». // Общественные науки и современность. – М., 2000. - № 5. – С. 111-120.

преодолели подобный «первичный отбор».1 В виртуальном пространстве, в отличие от реального, отсеивание по данному критерию просто невозможно.

Вследствие изначальной «невидимости» собеседников, в виртуальных коммуникациях, внешность в период знакомства практически не имеет значения. Но в виртуальности визуальный принцип отбора заменяется последующее развитие взаимоотношений и определяет, окажется ли эта связь прочной. Имеется в виду сходство ценностей, убеждений и установок. Если они схожи, то возможность появления не просто взаимодействия, а даже эмоциональной близости начинает увеличиваться. Зачастую «публичное»

общение в виртуальных обществах является возможностью выделения из большинства участников коммуникации интересных людей и позволяет перейти к более личному общению. Таким образом, в реальности для перехода к оценке человека, его личности, он должен удовлетворить нескольким условиям — находиться в непосредственной близости, часто контактировать и быть физически привлекательным.

Стоит рассмотреть особенности виртуальных коммуникаций, которые провоцируют переход от простой приязни к более близким отношениям.

Показательным в этом отношении является эксперимент, проведенный Кеннетом Джергеном, Мэри Джерген и Уильямом Бартоном в 1973 г., когда о виртуальных коммуникациях никто не размышлял. Восьми незнакомцам разного пола было предложено провести час друг с другом в полной темноте.

Так же было уточнено отсутствие регулирующих их поведение по отношению друг к другу правил. По прошествии часа их выведут из комнаты по одиночке и впоследствии возможности встретиться в будущем у них не будет. Так же была сформирована контрольная группа, её участники Berscheid E. Interpersonal attraction / Berscheid E., Hatfield E. // 2nd Edition. – MS: Addison-Wesley, 1978. – C.

40-50.

находились в условиях освещенной комнаты. Контрольная группа просто вела беседу. Но в группе экспериментальной образовалось стремление к нежности и интимности. Меньше разговаривая на темы общие, они предпочитали говорить о сокровенном. 90% группы специально прикасались к другим, половина группы обнимала соседей. Недовольство анонимностью выразили немногие, большая часть группы была очень довольна и желала повторить эксперимент бесплатно. Экспериментаторами без определенного намерения с высокой степенью приближения удалось смоделировать ситуацию виртуального социума. Рассмотрим особенности эксперимента, которые во многом напоминают виртуальные коммуникации.

И самая главная особенность, это анонимность. То есть, даже покинув «открытый эфир» виртуальности, там где человек чаще всего обозначен только псевдонимом и анонимность культивируется, даже упомянув своё реальное имя, человек остается образом. От реального человека остаются только размышления, эмоции, мнения и т.п., в меру способностей передающиеся письменно. Анонимность при этом не стоит воспринимать только как отсутствие ответственности (порой правда это зачастую так и понимается). В силу того, что человек представлен исключительно через текст и практически отождествлен с ним, собеседник не имеет о нем никакой информации, даже той, что обычно считывается при визуальном контакте — социальное положение, возраст, пол и т.п. Кроме того, знакомства в реальности часто предоставляют определенную информацию о человеке еще до знакомства. В виртуальных коммуникациях большинство знакомств случайны. В таких ограниченных условиях и формируется образ виртуального коммуниканта. Исследователей заинтересовал вопрос, на основе каких признаков происходит формирование образа собеседника. Было установлено, что величина воспринимаемого статуса члена группы прямо связана с Бронников И.А. Социополитические особенности российской интернет-аудитории // Вестник государственного университета управления. – М.: Государственный университет управления, 2013. – № 8. – С. 14-20.

количеством сообщений. При этом содержание сообщений не оказывает влияния на эту взаимосвязь. В условиях масштабного распространения социальных сетей интерес представляет исследование связи между образом, который формируется у других участников и характеристиками информации о пользователе, размещенной в открытом доступе. Наличие неограниченного количества потенциальных партнеров для общения способно привести, к снижению относительной информационной или эмоциональной «ценности»

для субъекта его партнеров по общению. 1 Следует отметить и значимость такого следствия анонимности, как отсутствие ответственности. Ведь возможность оборвать связь в любой момент и пропасть в безграничном интернете позволяет проявлять отличные от реальности паттерны поведения.

Это позволяет людям в виртуальности быть откровеннее по сравнению с реальностью. Результатом такой откровенности становится атмосфера повышенной интимности, которая возникает между собеседниками. Однако, «отсутствие ответственности» не стоит рассматривать как синоним фразы «никто не узнает». Не смотря на стремление «быть самим собой», человек в интернете никогда не является полноценным воплощением себя реального.

Виртуальный образ не похож на пользователя просто потому, что он действует в мире, принципиально отличающемся от реального. Таким образом, автор в какой-то степени дистанцируется от персонажа. Войдя в социальный сервис, человек оставляет в реальности большую часть своих социальных ролей. Всё это приводит к пропаже привычной реализации своих желаний. И в полном соответствии с положениями фрейдизма, реализует в первую очередь сексуальные желания. Не говоря о том, что социальная среда к подобным желаниям не только терпима, но и прямо их провоцирует. Было отмечено, что свобода нравов в интернете Наклонов Д.Н. Институциональные преобразования при переходе к информационному обществу // Экономика и управление. – СПб.: Санкт-Петербургский университет управления и экономики, 2008. – № 3.

– С. 117-120.

Дунаев Р.А. Виртуальное – симуляция – симулякр: метаморфозы идеального // Проблемы современной науки. – Ставрополь: Центр научного знания «Логос», 2012. – № 4. – С. 110-117.

вполне либеральна, и флирт в виртуальных сообществах вездесущ и проявляется во всем, от тематики шуток до прямой специализированности виртуальных сообществ. Мало того, что в интернете наблюдается не человек, а его виртуальный образ, так и восприятие этого образа глубоко индивидуально. Проще говоря, в интернете каждый создает свой образ собеседника, причем в силу недостатка самопрезентации этот зачастую не соответствует реальности.

Однако даже на неосознанном уровне людям свойственно выбирать подобных и иногда после формирования близких, устойчивых отношений возрасту, образованию, социальному положению и т.п. Сходство тезаурусов невозможно скрыть. Однако, как было отмечено, виртуальный образ не обязательно соответствует реальности. Именно поэтому, если интерес к коммуниканту выходит за рамки виртуальности, опытные пользователи виртуальных сообществ советуют не выжидать с переносом общения в реальность. Наилучшим временем для этого исследователи считают период, когда во взаимоотношениях только образовалась близость и образ еще окончательно не устоялся. Так реальная и виртуальная составляющая смогут дополнить друг друга, и позволят избежать раздвоенности восприятия.

У этого явления уже сейчас существуют значимые социальные последствия и их значимость постоянно растёт. Последствия этого явления, терапевтическое воздействие таких контактов. Расширяется круг общения человека и зачастую это общение обладает эмоциональной окраской. Однако, в отличие от множества различных способов социальной компенсации недостатка в эмоциональной сфере, общение виртуальное вызывает у участников не искусственные эмоций, а самые настоящие, поскольку взаимодействия происходят между образами реальных людей. Кроме эмоциональной насыщенности, участниками виртуальных коммуникаций Communities in Cyberspace / Ed. by Marc A., Smith and Peter Kollock. – Routledge, 1999. – 310 p.

приобретается социальный опыт, который в следствие виртуальности можно приобрести без последствий. При этом, данный опыт приобретается в концентрированном виде, усвоение подобного опыта уже в реальной жизни связано со сложностями в отличие от виртуальности. Зачастую, участники виртуальных коммуникаций оценивают опыт приобретенный в интернете, зачастую, опыт общения с противоположным полом, как очень полезный в реальной жизни.

упоминалось в первом параграфе данной главы, большая часть опрошенных (86%) заявили, что интернет позитивно повлиял на их общение в реальной жизни, открывая новые способы общения с друзьями и позволяя расширить круг общения, завести новых знакомых.

86% опрошенных заявляют, что они нашли хороших знакомых в интернете.

Для большой части пользователей (особенно для людей с физическими недостатками и т.п.) виртуальные взаимодействия представляют едва ли не главную возможность взаимодействовать в социуме на равных и иметь круг общения соответствующий их интересам. Сложно недооценить значение виртуальных взаимодействий и для людей с разнообразными комплексами и социальными сложностями. Безусловно, щит анонимности и отдаленности в интернете позволяет пользователям преодолеть проблемы в общении, которые они могли бы испытывать в реальности.

В общем случае на просторах глобальной сети любой человек обладает равными в сравнении с остальными пользователями возможностями для самовыражения. Силу воздействия на окружающих в интернете определяют в первую очередь коммуникативные способности индивида, сущность и форма выражения собственного мнения, настойчивость, а так же ряд конкретных технологических навыков. А такие традиционно значимые в реальном мире характеристики человека как социальный статус и внешний вид не играют никакой роли. Эта особенность сближает коммуникативную виртуальную реальность с игровым пространством, где одной из форм свободы является независимость субъекта от выполняемых им социальных ролей. Как и игра, интернет-пространство позволяет своим пользователям выйти за пределы социального статуса, во многом освобождая человека от практически полная анонимность явились причиной того, что в виртуальной реальности изначально не существует социальных норм. Однако со временем здесь, как и в любом сообществе, постепенно формируются определенные правила и нормы поведение в данном социуме. Набор этих правил и норм, действующих на просторах интернета, получил название «сетевой этикет»

(netiquette). К одним из первых норм сетевого этикета стали нормы, связанные с поддержанием общественной безопасности. Так, на некоторых форумах, а также профессиональных интернет-конференциях и др. под строгим Чернявский Д.С. О генерации ценной информации. Синергетическая парадигма: многообразие поисков и подходов / Отв. ред. В.И. Аршинов и др. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – С. 207.

запретом находится использование ненормативной лексики в сообщениях, а так же реплики, целью которых является оскорбление других коммуникантов политическая, расовая и религиозная пропаганда.

Возможность сменить бесчисленное количество разнообразных ролей и попробовать различные варианты построения взаимоотношений с другими психологам. Суть его заключается в том, что в отношениях вражды, любви и дружбы, индивид корректирует свое поведение как на основе рационального выбора и осознаваемых предпочтений, так и подсознательной мотивации.

Для пояснения данного феномена в разрезе виртуальной коммуникации можно привести цитату из статьи «Люди превращаются в Электроников»

доктора философии Джона Сулера: «Однажды опытный пользователь сказал:

«Куда бы я ни направился в киберпространстве, я наталкиваюсь на одинаковых людей!». Приоткрыв зажмуренные глаза еще на чуточку, другой добавил: «Куда бы я ни направлялся, я нахожу... СЕБЯ!». В данном шуточном примере в современной форме выражены идеи Гадамера о зрителе, который погружается в мир искусства, полностью растворяется в нем и таким образом находит тождество с собственной личностью. По мнению немецкого философа «изображение искусства, в которое полностью погружается зритель, это истина его собственного мира, мира религиозного и нравственного». Еще одна сохраняющаяся особенность коммуникативных практик в выбирать круг общения, самостоятельно определять сферу своих интересов и выражать свои идеи и взгляды на окружающую действительность, а не отрешенность человека от этой действительности. Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного // Сборник статей / Гадамер Г.Г. – М.: Издательство «Искусство», 1991. – С. 108.

Силаева B.JI. Подмена реальности как социокультурный механизм виртуализации общества: Диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / B.JI. Силаева. – М., 2004.

коммуникации именно с теми коммуникантами или частями реальности, тенденции во всемирной паутине делают проблематичным создание какоголибо масштабного сетевого сообщества. Похоже, что на сегодняшний день коммуникативные практики интернета воплощают стремление индивидов выражаться в микрогруппах, объединенных определенными, разделяемыми людьми интересами или хронотопами, фактически способствуя утверждению «племенной психологии». Этот тезис подтверждается самим фактом взрывной популярности социальных сетей.

Позитивным трендом является также то, что виртуальная среда обладает средствами для организации совместной деятельности в любых её проявлениях. Социальные сети позволяют людям организовываться с помощью нескольких кликов, но для успешной организации в виртуальной среде не нужны даже такие свойства как идентичность. Так, одним из самых известных проявлений импульсивной организации являет проект Чанология (Chanology), использования элементов субкультуры, породившей это движение – одни из самых ярких качеств виртуально опосредованных коммуникаций. В течение двух лет это движение привело к различным санкциям и расследованиям против церкви Саентологии.

Следуя разделению Л.И.Уманского и добавлениям Т.Ю.Базарова, П.В.Малиновского, можно выделить совместно-взаимодействующий, совместно-творческий, совместно-индивидуальный и совместнопоследовательный тип взаимодействия. 1 Их сочетание создает уникальную схему взаимодействия. Но, указанного разделения недостаточно для полного Корниенко Н.А. Ценности и антиценности интернета в формировании и развитии идентичной личности // Профессиональное образование в современном мире. – Новосибирск: Новосибирский государственный аграрный университет, 2012. – № 4. – С. 115-124.

описания и понимания специфики интернет взаимодействий. И первое что необходимо переработать это понятие кооперации. Причиной для этого является изменение содержания двух основных критериев, по которым выделялся данный феномен. Этими факторами являются наличие совместного субъекта деятельности и контактность малой группы. В интернет эти два критерия проявляются ситуативно, а зачастую носят опосредованный характер. При этом, отсутствие межличностного взаимодействия и совместной цели не исключает возможности кооперации.

Этот феномен связан с организацией новой идентичности и типов групп(например, пользователи одной социальной сети).

Привлекает к себе внимание и другая важная проблема виртуальных коммуникаций: инстинкт самосохранения общества предусматривает изоляцию и в идеале уничтожение любого отклонения в поведении, образе мыслей, религиозных, сексуальных и других предпочтениях, которые бы нарушали целостность данного социума. Это фактически меры безопасности.

Интернет же дает возможность найти партнера, разделяющего не только необычные и вполне безобидные для социума идеи и увлечения, но и явно деструктивные, подрывающие основы культуры данного общества.

Справедливости ради стоит отметить, что в истории развития Интернета неоднократно предпринимались и предпринимаются меры, направленные на попытки контроля его поведения, считающегося деструктивным. Один из последних примеров попытка заблокировать журнал «Самиздат»

библиотеки Мошкова.

В масштабах страны такая попытка была предпринята правительством США в 1996 году, когда был предложен Билль о благопристойности коммуникаций (Communication Decency Act), суть которого состоит во введении цензуры в Интернете. Несмотря на то, что Билль был признан антиконституционным, он вызвал широкий отклик.

Из многочисленных публикаций наиболее интересна «Декларация независимости киберпространства» Джона Перри Барлоу. Его замысел как раз и состоял в демонстрации принципиальной невозможности контроля в Интернете. «Декларация», включая предисловие, содержащее нецензурную фразу, прямое нарушение Билля, должна была бы подпасть под сам Communication Decency Act и быть запрещенной, уничтоженной. Однако произошло то, что задумал Барлоу: тысячи компьютерщиков-сетевиков во всем мире скопировали, распространили Декларацию «настолько широко, насколько возможно», одержав тем самым первую маленькую победу Интернета над государством строем (в лице Соединенных Штатов) и над традиционным обществом. Сейчас уже очевидно, что в Интернете происходит размывание не только пространственных границ, но и границ общества, культуры. Взятая в социальном аспекте, виртуальная реальность Интернета выступает альтернативой обществу как таковому, ибо уже не является привычной нам социальной реальностью.

Для виртуального общения так же актуальна проблема толерантности.

Признать справедливость иного мнения, значит допустить другого равным себе. Это требует формирования у самого субъекта коммуникации таких качеств как гибкость мышления, толерантность к неопределенности и пр.

Информационно-коммуникационные технологии сегодня являются не столько модным трендом, актуальным дополнением образовательных практик, сколько очень вовремя найденным инструментом осуществления образовательных реформ, орудием совершенствования процесса обучения / воспитания.

На первое место и по популярности, и по перспективности сегодня можно поставить Академию Хана, The Khan Academy, которая очень проста в использовании и имеет множество тематических блоков. Именно ее успех и некоммерческий характер убедительно доказывают, что революция в образовании не за горами и явно будет осуществляться с помощью информационных сетей. Похожим по замыслу, но несколько глобальным, является медиа-проект Open Culture. Его изюминка в том, что учебный контент не создается специальной группой, а используется готовый. Ресурс просто аккумулирует информацию (справочник) о лекции, курсы, семинары, которые находятся в открытом доступе, ведущих университетов мира. Кроме того, Open Culture предлагает своим пользователям более «легкий» контент языковые курсы, бесплатные сертификатные программы, записи выступлений известных людей, аудио- книги и т.д.

Очень ясно уловили тенденцию обновления технологий обучения университеты, которые не только оптимизировали свои библиотеки, информационные ресурсы, но и ввели практику дистанционного обучения.

Однако, несмотря на удобство, относительную экономичность и позитивный потенциал к преодолению рецидивов стандартизированного обучения и тестирования, внедрение системного и всеобщего дистанционного образования имеет свои недостатки. Большинство из них связаны с риском нивелирования социализирующей функции коллектива и возможной гиподинамией в связи с отсутствием обязательных занятий по физической культуре. Впрочем, и эти недостатки можно компенсировать, при условии активной позиции родителей, тренеров.

Негативные последствия виртуальных взаимодействий — оборотная сторона преимуществ виртуальности. В виртуальности наладить сильные связи между коммуникантами безусловно проще чем в реальности. И для определенной части пользователей эта простота намного притягательнее реальности. В виртуальных коммуникациях образование сильных связей требуют от индивида меньших материальных и моральных инвестиций и ответственности, чем в реальной жизни. Не смотря на то, что виртуальные отношения не обладают многими достоинствами, присущим реальным, часть людей активно следует по пути наименьшего сопротивления и практически ограничивается виртуальным общением. Все это приводит к своеобразному компьютерному эскапизму и является одним из видов «интернетзависимости», которая так же становится важной проблемой с распространением виртуальной коммуникации и развитием мобильной телекоммуникации.

Таким образом, виртуальные коммуникации содержат в себе как позитивный потенциал в контексте развития общества и личности, так и определенные риски. Позитивный потенциал развития общества связан с упрощением процесса информационного обмена, который ускоряет и во многом облегчает реальную жизнь. Для индивида виртуальные коммуникации обеспечивают неограниченный круг общения, выполняя тем самым компенсаторную функцию, способствуя свободе самоидентификации.

Риском для общества является трансляция упрощенных форм взаимодействия из виртуальной в социальную реальность. Анонимность и отсутствие контроля в виртуальной реальности провоцируют девиантное поведение индивидов как в виртуальной, так и социальной реальности, в том числе ретризм как форму ухода в «карнавальный» виртуальный мир.

Парадоксальный рост архаизации современного общества на фоне совершенствования технологий и коммуникаций вызывается, в том числе, и неконтролируемостью виртуального пространства, в эпоху глобализации становящегося фактором, непосредственно влияющим на жизнедеятельность всего человечества, в связи с чем проведение дальнейших исследований этого пространства и уяснение конкретных шагов по управлению им является насущной задачей как для социальной философии, так и для всех дисциплин социально-гуманитарной области знания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современном мире невозможно представить существование людей, не стремящихся к взаимодействию. Однако согласие между различными сообществами, этносами или культурами можно сформировать лишь в процессе диалога. Социокультурные коммуникации есть способ диалога между различными культурами, технологии которого постоянно модифицируются в соответствии с достижениями научно-технической революции. Особенностью рассмотрения этих коммуникаций в социальной философии является возможность проследить изменения в привычных принципах и методах осуществления коммуникации в связи с образованием новых каналов и технических средств распространения информации; то, как связи и отношения лишаются классических ограничений, как индивидуумы вступают в непосредственные взаимодействия, что позволяет перенести социокультурную динамику на личностный уровень в глобальных масштабах.

Социокультурная коммуникация – это процесс взаимодействия между субъектами социокультурной деятельности с целью передачи информации или обмена сообщениями посредством знаковых систем. Основными (коммуникатор) и получатель сообщения (реципиент); средства коммуникации; результат коммуникации.

Необходимое условие осуществления социокультурной коммуникации – это наличие общего языка у субъектов коммуникации. В среде современной глобализации и виртуализации коммуникаций язык общения унифицируется, становится доступным и понятным всем. Виртуальные коммуникации технологически – это вид социокультурной коммуникации, опосредованный интернет-технологиями.

социокультурной коммуникации:

(автокоммуникация, межличностная, личностно-групповая, групповая, межгрупповая, межкультурная);

2) формы коммуникации (вербальная — устная, письменная и невербальная);

3) уровни протекания коммуникации (на уровне обыденной культуры, в специализированных областях социокультурной практики, в контексте трансляции культурного опыта от специализированного уровня к обыденному и т. д.).

Особое место принадлежит массовой коммуникации, которая является процессом трансляции социально и культурно значимой информации с помощью технических средств большому количеству пространственно рассредоточенных людей (массовой аудитории). Природа виртуальной коммуникации является уникальной, т.к. объединяет в себе возможности межличностной, групповой и массовой коммуникации.

Виртуальные коммуникации революционизировали развитие коммуникативных механизмов. Они позволили избавиться от ограничений и дефицита коммуникативных каналов, позволяя объединять пользователей мгновенно и гео-независимо. Перевод коммуникаций в это новое информационное пространство позволяет использовать невозможные в реальном мире механизмы взаимодействия, от гиперссылок до метаязыков, имеющих смысл только в этом информационном пространстве. Такое разнообразие новых, необычных форм взаимодействия позволяет создавать новые структуры, такие как социальные сети, которые эффективно объединяют виртуальные и реальные коммуникации, создают культурную динамику и коммуникационные взаимодействия. Безграничный характер виртуальных коммуникаций формирует определенную форму поведения у коммуникантов, акцентируя анонимность и свободу общения, что с возможностью устанавливать сильные связи напрямую, организовывать сообщества и персонализировать массовую коммуникацию позволяет пользователям виртуальных коммуникаций использовать их зачастую эффективнее коммуникаций реальных. Виртуальные коммуникации объединяются с коммуникациями реальными и зачастую становятся платформами для воплощения реальных действий, будь то организация коммуникации во время митинга или объединение сотрудников корпорации в социальную сеть. Виртуальные коммуникации, будучи компьютерноопосредованными, позволяют миновать проблемы, создаваемые коммуникацией реальной, формировать новые структуры и создавать метатипы коммуникаций. Появляется возможность объединения групп коммуникантов в разноранговые круги, позволяя участникам коммуникации использовать различную формы общения с одним и тем же коммуникантом, просто меняя желаемую среду общения.

коммуникаций обеспечивают взаимодействие, ориентированное на удовлетворение интересов самых различных категорий населения.

Объединение виртуальных и реальных коммуникаций зачастую создаёт «копии» реальных коммуникативных систем в виртуальной коммуникации.

По интересам коммуникантов можно выделить территориальные, социальнодемографические и досуговые виртуальные сообщества, в каждом из которых могут образовываться подсистемы, которые функционируют, основываясь на виртуальных аналогах реальных механизмов взаимодействия общества: экономические интеракции и политические акции в интернете, общение с героями компьютерных игр и т.п.

Виртуальный контент со всей своей слабой структурированностью, кратковременностью и самовоспроизводимостью сложно поддается типологизации на уровне тематики или социальной значимости. В наиболее широком плане можно выделить три основных жанра виртуального контента:

прагматический, представляющий собой информационное обеспечение основной деятельности пользователей; досуговый витруальное пространство рекреационных практик (игры, фильмы, художественная литература и т.п.); смешанный, совмещающий в себе возможности других жанров (электронная почта, форумы, сети и т.д.).

Рост виртуальной среды и её проникновение во все сферы жизни приводит к тому, что она в значительной степени влияет на развитие и жизненный процесс как индивида, так и общества в целом, при этом вектор этого влияния однозначно определить достаточно сложно.

С одной стороны, мобильная связь и неограниченный доступ к коммуникативные процессы в современном мире, расширяют круг общения индивидов, создавая расширенные возможности для их самоидентификации.

С другой стороны, виртуальные коммуникации транслируют в общество упрощенные, примитивные формы социокультурного взаимодействия, провоцирующие девиантное поведение индивидов и архаизацию общественных отношений.

несуществующим лицом в виртуальности стоит реальная сущность, создающая виртуальные миры с определенной целью. Реальность виртуальных коммуникаций создаёт коммуникативную петлю, в которой могут проявляться разные персоны одного и того же индивида. Виртуальные коммуникации не накладывают ограничений ни на количество своих представлений в них, ни на разграничение коммуникаций. Соответственно, каждый социальный субъект, участвующий в виртуальных коммуникациях, может найти способ удовлетворения своих потребностей и реализации своих возможностей.

Базовые характеристики виртуального общения воздействуют на психофизиологические процессы конкретного человека, модифицируя характерные для него особенности восприятия других субъектов в процессе коммуникации. Анонимность, доступность контактов, отсутствие социальных ограничений, относительная безнаказанность, практически полная свобода действий, моментальная смена взглядов, собеседника, позиции и социальных характеристик (профессии, возраста, пола и др.), а также отсутствие каких-либо иных сведений о собеседнике, кроме отправляемых им сообщений и (или) цифровых изображений в совокупности способны привести к формированию таких личностных качеств как поверхностное переживание эмоций, безответственность, размытость своего Я, ограниченное стереотипическое восприятие. В дальнейшем это может развить у данного человека безэмоциональность, пространственную и временную дезориентацию, и даже неспособность к последовательному мышлению.

Исследование виртуальных коммуникаций является насущной задачей современной социальной философии, и наиболее перспективные направления этого исследования представляются в том, чтобы:

- осмыслить механизмы трансформации виртуальных коммуникаций в глобализирующемся обществе:

- найти способы контроля и управления развитием виртуальных коммуникаций, что необходимо для обеспечения информационной и общественной безопасности;

разработать методики насыщения виртуального контента воспитательно-образовательной информацией, способствующей возвращению личности из виртуального пространства в реальное.

БИБЛИОГРАФИЯ

Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации [Текст] / Р.Ф. Абдеев. – М.: Издательство «ВЛАДОС», 1994. – 335 с.

информационного общества [Текст] / Р.Н. Абрамов // Социологические исследования. – М.: 2002. – № 3. – С. 133-140.

воздействия к взаимодействию [Текст] / Т.З. Адамьянц. – М.: Институт социологии РАН, 1999. – 186 с.

Акчурин И.А. Виртуальные миры и человеческое познание [Текст] / И.А. Акчурин // Общетеоретические и логические проблемы виртуальных миров. – СПб.: РХГИ., 2000. – С. 9-29.

5) Андреева Г.М. Социальная психология [Текст] / Г.М. Андреева. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2010. – 368 с.

Анкудинова О.Н. Самопрезентация в интернет-коммуникации, ее особенности и влияние на культуру российского общества [Текст] / Под ред.

А. В. Федорова // «Медиаобразование и медиакомпетентность»:

всероссийская научная школа для молодежи. Сборник статей молодых ученых. – Таганрог: Изд-во Таганрогского государственного педагогического института, 2009. – С. 21- 23.

онтологический статус в социологическом знании [Текст] / Антипов Г.А., Литвинцев Д.Б. // Вестник Челябинского государственного университета. – Челябинск: Челябинский государственный университет, 2010. – № 31. – С.

110-115.

Антопольский А.Б. Проблемы государственного и общественного регулирования сферы российских информационных ресурсов сети Интернет [Текст] / А.Б. Антопольский // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 2000. – № 5. – С. 14-18.

Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике [Текст] / И.В. Арнольд. – М.: Высшая школа, 1991. – 140 с.

Артамонов Г.Т. О концептуальной базе построения в России информационного общества [Текст] / Артамонов Г.Т., Кристальный Б. В., Курносов И. Н., Мелюхин И.С, Смолян Г. Л. // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 1999. – № 3. – С. 16-19.

Арутюнова Н. Д. Фактор адресата [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. – М.: Издательство «Наука», 1981. – Т. 40. – № 4. – С. 356-367.

Афанасьева В.В. Тотальность виртуального [Текст] / В.В.

Афанасьева. – Саратов: Издательство «Научная книга», 2005. – 100 с.

13) Бабаева Ю.Д. Интернет: воздействие на личность [Электронный ресурс] / Бабаева Ю.Д., Войскунский А.Е., Смыслова О.В. // Факультет http://www.relarn.ru/human/pers.html Баксанский О.Е. Виртуальная реальность и виртуализация реальности [Текст] / О.Е. Баксанский // Концепции виртуальных миров и научное познание. – СПб.: РХГИ, 2000. – 224 с.

Баранова Е.В. Социология массовой коммуникации [Текст] / Е.В.

Баранова. – М.: Издательство «Высшая школа», 2012. – 176 с.

16) Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] / М.М. Бахнин. – М.: Издательство «NEXT», 1994. – 510 c.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества [Текст] / М.М.

Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 446 с.

Бегинин А.В. Виртуализация как инновационный феномен трансформирующегося российского общества (Теоретико-методологический подход) [Текст]: Диссертация на соискание степени кандидата социологических наук / Бегинин А.В. – Саратов, 2006. – 203 с.

Белл Д. Социальные рамки информационного общества [Текст] // Новая технократическая волна на Западе / Под ред. П.С. Гуревича. – М.:

Прогресс, 1986. – 456 с.

Белл Д. Третья технологическая революция и её возможные социальные последствия [Текст] // Доклад. – М.: АН СССР, ИНИОН, 1990. – Белова Л.Г. Что мы знаем об информационном обществе [Текст] / Л.Г. Белова // По материалам обсуждения за круглым столом экономического факультета МГУ – М.: Вестник МГУ, 2001 – Серия 6. – №4. – С. 109-119.

Белозерцев А.В. Особенности реализации личностноориентирован-ной коммуникации в новых информационных технологиях на материале русского и английского языков [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Белозерцев А.В. – Тюмень, 2008. – 15 c.

Белолипецкая Н.А. Культурные коммуникации: сущность и проявления (на примере взаимоотношений Великобритании и Египта на рубеже XIX–XX веков) [Текст] / Н.А. Белолипецкая. – Челябинск: Вестник Челябинского государственного университета, 2008. – № 33. – С. 53-58.

24) Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма [Текст] // Серия «Мир философии» / Перевод с немецкого и предисловие С. Э. Никулина. – СПб.:

Издательство «Лань», 1999. – 224 с.

25) Большая советская энциклопедия [Текст] / Гл. ред. А.М. Прохоров, 3-е изд. Т. 12. – М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1973. – 618 с.

Борчиков С.А. Метафизика виртуальности. (Опыт единой теории виртуальной реальности) [Текст] / С.А. Борчиков // Труды лаборатории виртуалистики – М.: Институт человека РАН, 2000. – № 6 – С. 37-41.

Браславский П.И. Технология виртуальной реальности как феномен культуры конца XX – начала XXI веков [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культур / Браславский П.И. – Екатеринбург, 2003.

Бритков В.Б. Информационные технологии в национальном и мировом развитии [Текст] / Бритков В.Б., Дубовский С.В. // Общественные науки и современность, 2000. – М.: Институт научной информации по общественным наукам РАН. – №1. – С.146-151.

Бродянский Д.Л. Человек. Культура. Общество [Текст] / Д.Л.

Бродянский. – Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2010. – 190 с.

Бронников И.А. Социополитические особенности российской интернет-аудитории [Текст] / Бронников И.А. // Вестник государственного университета управления. – М.: Государственный университет управления, 2013. – № 8. – С. 14-20.

Бузгалин А.В. «Постиндустриальное общество» тупиковая ветвь социального развития? [Текст] / А.В. Бузгалин // Вопросы философии. – М., 2002. – №5. – С. 26-39.

Бухман В.Б. Информационные аспекты саморазвития, диалога и взаимопонимания культур [Текст] / В.Б. Бухман //Философия и общество. – М., 2003. – №2. – С.150-168.

Быков А.Ю. Что такое коммуникация [Текст] / А.Ю. Быков // Известия Уральского государственного университета. Проблемы образования, науки и культуры. – Екатеринбург: Уральский госуниверситет, 2006. – № 40(19). – С. 86–97.

культурных универсалий в сфере человеческой деятельности [Текст] // Взаимовлияние языка и культуры. – Иркутск: Издательство «БГУЭП», 2003.

– 18-21 с.

публикаций и других применения компьютерных технологий в гуманитарной науке [Текст] / Т.Я. Валетов // Информационный бюллетень АИК. – М.: АИК, 2000. – № 26/27. – С.144.

Вартанова Е.JI. Новые проблемы и приоритеты цифровой эпохи [Текст] / Е.JI. Вартанова // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 2001. – № 3. – С. 50-56.

37) Ваттимо Дж. Прозрачное общество [Текст] / Ваттимо Дж. – М.:

Логос, 2002. – 128 с.

информационного общества // Информационное общество – М..: Институт развития информационного общества, 1999 – № 3 – С. 53-58.

Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика [Текст] / В.В. Виноградов. – М.: Издательство АН СССР, 1963. – 255 с.

Виноградова Т.Ю. Специфика общения в интернете [Текст] / лингвокультурологический аспект. – Казань, 2004. – 152 с.

Винокур Г.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения [Текст] / Г.Г. Винокур. – М.: Либроком, 2009. – 178 с.

Волокитой А.В. Россия: от информатизации к информационному обществу [Текст] / Волокитой А.В., Кристальный Б.В., Черешкин Д.С. // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 1999. – № 3. – С.12 -15.

Волченко В.Н. Информационная модель сознания в номогенезе:

философский, естественно-научный и социально-психологический аспекты [Текст] / В.Н. Волченко // Сознание и физическая реальность. – М., 1999. – № Воронов А.И. Философский анализ понятия «виртуальная реальность» [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Воронов А.И. – СПб., 1999. – 14 с.

Гаврилов А.А. Основные подходы к определению категории «виртуальная реальность» в современном философском дискурсе [Текст] / А.А. Гаврилов // Молодой ученый. – Чита: Издательство «Молодой ученый», 2012. – № 9. – С. 162-166.

46) Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного [Текст] // Сборник статей / Гадамер Г.Г. – М.: Издательство «Искусство», 1991. – 368 с.

информационной культуры [Текст] / Н.И. Гендина // Формирование информационной культуры личности в условиях образовательных и информационно-библиотечных учреждениях. – Кемерово: Изд-во ОблИУУ, 2001. – С. 7- культуры» А. Моля как прообраз её виртуальной модели [Текст] / М.Б.

Глотов // Виртуальное пространство культуры. Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 г. – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. – С. 64-66.

Говорунов А.В. Человек в ситуации виртуальной реальности [Текст] / А.В. Говорунов // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2001. – № 1. – С. 22-24.

Грайс Г.П. Логика и речевое общение [Текст] / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Лингвистическая прагматика, 1985. – С. 217-237.

Гришина Н.В. Позитивные функции конфликтов [Электронный http://www.elitarium.ru/2009/11/23/pozitivnye_funkcii_ konfliktov.html.

Громыко Н.В. Интернет и постмодернизм их значение для современного образования [Текст] / Н.В. Громыко // Вопросы философии. – М., 2002. – №2. – С. 175-180.

Грушевицкая Т.Г. Культура и коммуникация. Учебник [Текст] / Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. / Под ред. Садохина А.П. – М.:

Юнити-Дана, 2002. – 352 с.

Губбыева З.О. Социокультурные миры [Электронный ресурс] / Губбыева З.О., Есина Т.А.– Тула: Тульский государственный педагогический http://tsput.ru/res/other/kulturolog/lec3.html 55) Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка.

Современное написание [Текст] / В.И. Даль, Т. 2. – М.: Издательство «АСТ», 2007. – 1280 с.

Дриккер А.С. Человечество: информационный идеал [Текст] / А.С. Дриккер // Человек. – М., 2000. – №1. – С. 30-37.

Дриккер А.С. Эволюция культуры: информационный отбор [Текст] / Под ред. Е.Ф. Шараева – СПб.: Академический проект, 2000. – 58) Дробницкий О.Г. Понятие морали [Текст] / О.Г. Дробницкий. – М.:

Издательство «Наука», 1974. –388 с.

Дружинин В.Н. Психология. Учебник для вузов [Текст] / В.Н.

Дружинин. – СПб.: Издательство «Питер», 2012. – 656 с.

Дунаев Р.А. Виртуальное – симуляция – симулякр: метаморфозы идеального [Текст] / Р.А. Дунаев. // Проблемы современной науки. – Ставрополь: Центр научного знания «Логос», 2012. – № 4. – С. 110-117.

61) Дьюи Дж. Демократия и образование [Текст] // Серия «Педагогика:

классические труды» / Джон Дьюи. – М.: Издательство «Педагогика-Пресс», 2000. – 384 с.

62) Дюркгейм Э. Социология / Эмиль Дюркгейм // Авторский сборник.

– М.: Издательство «Канон», 2006. – 352 с.

Дятлов С.А. Принципы информационного общества [Текст] / С.А. Дятлов // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2000. – № 2. – С. 77-85.

информационного общества [Текст] / Емельянов Г.В., Стрельцов А. А. // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 1999. – № 2. – С. 15-17.

Жданов Г. Б. Информация и сознание [Текст] / Г.Б. Жданов // Вопросы философии. – М., 2000. – №11. – С. 11-21.

Засурский Я.Н. Информационное общество сегодня и завтра [Текст] / Я.Н. Засурский // Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 2001. – № 3. – С. 57-58.

Захарова Т.Н. Формы виртуальной коммуникации и основные тенденции их развития [Электронный ресурс] / Т.Н. Захарова. – М.:МИФИ – Режим доступа: www.inyaz-mil.ru/institute/docs/tezis/zaharova.doc Земская Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения // Разновидности городской устной речи [Текст] / Е.А. Земская. – М.:

Издательство «Наука», 1988. – С. 5-44.

Зотов В.В. Информационная картина мира и информационнокоммуникативная среда: проблема взаимосвязи в современном обществе [Текст] / Зотов В.В., Боев Е.И. // Вопросы культурологии. – М.: Издательский дом «Панорама», 2008. – № 11. – С. 14-16.

Зубрилин А. А. Интернет: технологический и социальный аспекты [Текст] / А.А. Зубрилин // Информатика и образование. – М., 2001. – № 7. – С. 53-62.

Иванов Д.В. Виртуализация общества. Версия 2.0 [Текст] / Д.В.

Иванов. – СПб.: Издательство «Петербургское Востоковедение», 2002. – Иванов Д.В. Императив виртуализации. Современные теории общественных изменений [Текст] / Д.В. Иванов. – СПб.: Издательство СПбГУ, 2002. – 210 с.

Иванова А. Ш. Роль языка межкультурной коммуникации в генезисе современной личности и общества [Электронный ресурс] / А.Ш.

http://de.dstu.edu.ru/CDOSite/ConfEng/articles%5Carticle24.htm Измерение эффективности политической рекламы посредством http://www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Gileya/2011_55/Gileya55/P16_doc.pdf.

Ильина Н.Б. Способы виртуализации социального дискурса [Текст] / Н.Б. Ильина // Социология и философия. – Ижевск: Вестник Удмуртского университета, 2006. - №3. – С. 26-34.

Иноземцев B.Л. Современное постиндустриальное общество:

природа, противоречия, перспективы [Текст] / В.Л. Иноземцев. – М.:

Издательство «Логос», 2000. – 302 с.

Информатика и культура [Текст] / Отв. ред. И.С. Ладенко. – Новосибрск: Издательство «Наука», 1990. – 232 с.

образования: Сборник статей [Текст]/ Науч. ред. Н. И. Гендина. – Кемерово:

Кем-ГАКИ, 1999. – 181 с.

Иоселиани А.Д. Техносфера в контексте глобализации [Текст] / А.Д. Иоселиани // Социально-гуманитарные знания. – М., 2002. – № 1. – С.

246-256.

Исследования культуры в парадигме культурной коммуникации [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.newsociolog.ru/newsocshtml 81) Каган М.С. Мир общения // Серия «Над чем работают, о чем спорят философы» [Текст] / М.С. Каган. – М.: Издательство политической литературы, 1988. – 320 с.

Какорина Е.В. Метафоры интернета в речи компьютерных пользователей [Текст] / Е.В. Какорина // Человек и язык в коммуникативном пространстве: сборник научных статей. Красноярск: Сибирский федеральный университет, 2013. – Том 4. – № 4. – С. 145 – 150.

83) Каптерев А.И. Мультимедиа как социокультурный феномен [Текст]/ Каптерев А.И. – М.: Издательство «Профиздат», 2002. – 156 с.

Карасик В.И. Язык социального статуса: монография [Текст] / В.

И. Карасик, 2-е изд. – М.: Гнозис, 2002. – 334 с.

Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст] / Ю.Н.

Караулов / 4-е изд., стереотип. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – 264 с.

Кастельс Ю.М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура [Текст] / Пер. с англ. под научн. ред. О.И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.

Кастельс Ю.М. Становление общества сетевых структур [Текст] // Новая индустриальная волна на Западе / Под ред. B.JI. Иноземцева. – М.:

Академия, 1999. – 494 с.

Катаева О.В. Виртуалистика в контексте синергетической парадигмы [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Катаева О.В. – М., 2002. – 24 с.

[Электронный ресурс]. Режим доступа: http://itsjournalist.ru/Articles/kategorial._nyj_apparat_teorii_kommunikacii_chast._4.html Конецкая В.П. Социология коммуникаций. Учебник [Текст] / В.П. Конецкая. – М.: Международный университет бизнеса и управления, 1997. – 304 с.

формировании и развитии идентичной личности [Текст] / Н.А. Корниенко // Профессиональное образование в современном мире. – Новосибирск:

Новосибирский государственный аграрный университет, 2012. – № 4. – С.

115-124.

Королева Н.Н Экспансия виртуальности [Текст] / Н.Н. Королева, доктор психологических наук // Вестник Герценовского университета. – СПб.: РГПУ, 2011. – № 9. – С.76-78.

Костюк В.Н Инфраструктура инноваций как основа перехода к информационному обществу [Текст] / Костюк В.Н., Смолян Г.Л, Черешкин Д.С. // Информационные ресурсы России. – М.: Российское энергетическое агентство Министерства энергетики РФ, 2001. – № 1(56). – С. 199-206.

виртуальность [Текст] / В.В. Красных. – М.: Диалог-МГУ, 1998. – 352 с.

96) Крупенёва В. П. Экранные термины пользовательского интерфейса в теоретическом и прикладном рассмотрении (на материале английского языка) [Текст]: Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. – Смоленск, 2012. – 23 с.

организации иноязычной речевой деятельности на интернет сайте группы «A Psychological View on Pitfalls and Challenges of Self-moderated Website-based Communication in Learning English»

обучаемых. – Рязань: Российский научный журнал, 2010. – №2(15). – С. 131Ксенофонтова И.В. Специфика коммуникации в условиях анонимности: меметика, имиджборды, троллинг [Текст] / И.В. Ксенофонтова // Фольклор и Интернет. Сборник статей. – М.: ГРЦРФ, 2009. – С. 285-293.

Культурная антропология: опыт определения [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://kailib.ru/lek/kultrolog/109- информационные сети: вопросы государственной политики [Текст] / И.Н.

информационного общества. – № 6. – С. 29-36.

гуманитарного знания [Текст] / А.В. Лебедев // Культура: Политика модернизации. – Псков: Пушкинские горы, 2000. – №1. – С. 3-19.

102) Левин А.И. Социальные аспекты электронной революции [Текст] / А.И. Левин // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2000 – № 1 – С. 33-36.

103) Лиотар Жан-Франсуа Состояние постмодерна / Перевод с французского Н. А. Шматко. – СПб.: Издательство «АЛЕТЕЙЯ», СанктПетербург, 1998. – 160 с.

104) Лотман Ю.М. Культура и взрыв [Текст] / Ю.М. Лотман. – СПб.:

Издательство «Семиосфера», 2001. – 272 с.

105) Лотман Ю.М. Семиосфера [Текст] // Авторский сборник / Лотман Ю.М. – СПб.: Искусство-СПБ, 2010. – 704 с.

106) Луман Н. Общество общества / Часть I / Общество как социальная система [Текст] / Н. Луман. – М.: Издательство «Логос», 2011. – 640 с.

взаимодействия [Текст] / С. А. Лысенко // Язык и национальное сознание. – Воронеж: «Истоки», 2009. – № 12. – С. 132-137.

108) Маклюэн, М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего [Текст] // Концепции / Пер. на рус. Ирина Тюрина – М.:

Академический проект, 2005. – 496 с.

109) Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества [Текст] / Перевод с англ.T. Азаркович, Б. Скуратов. – М.: Издательство «Логос», 2001. – 416 с.

110) Марков Б.В. Демократия и Интернет [Текст] / Б.В. Марков // Технологии информационного общества — Интернет и современное общество: Материалы Всероссийской объединенной конференции. – СПб.:

Издательство СПбГУ, 2000. – С. 132 – 139.

111) Масленченко С.В. Субкультура хакеров: монография [Текст] / С.

В. Масленченко, Т. В. Рязанцева. – Минск: Тонпик, 2005. – 56 с.

112) Мельник А.В. Информационно-коммуникационные технологии в современном обществе: сущность и роль [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Мельник А.В. – Саратов, 2011. – 28 с.

113) Мельянцев В. Информационная революция «феномен новой экономики» [Текст] / В. Мельникова // Мировая экономика и международные отношения. — 2001. – №2. – С. 3-10.

114) Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденция развития [Текст] / И.С. Мелюхина. – М.: Издательство МГУ, 1999.

– 208 с.

коммуникативного поведения [Электронный ресурс] / И.А. Морозов // IV Международная студенческая электронная научная конференция «Студенческий научный форум». – М.: Российская Академия естествознания, 2012. – Режим доступа: http://www.rae.ru/forum2012/pdf/1631.pdf 116) Мунье Э. Персонализм // Серия «Мыслители XX века» / Э.

Мунье. – М.: Издательство «Республика»,1999. – 559 с.

117) Наклонов Д.Н. Институциональные преобразования при переходе к информационному обществу [Текст] / Шадрин А.Е. // Экономика и управление. – СПб.: Санкт-Петербургский университет управления и экономики, 2008. – № 3. – С. 117-120.

118) Николаева Ж.В. Основы теории коммуникации [Электронный ресурс] / Ж.В. Николаева. – Улан-Удэ: ВСГТУ, 2004. – 274 с. – Режим доступа: http://prinfo.ru/modules/Articles/article.php?storyid= 119) Носевич B.JI. Два подхода к применению компьютерных технологий при восстановлении истории [Текст] / В.Л. Носевич // Информационный бюллетень АИК. – М.: АИК, 2002. – № 30. – С. 188-189.

120) Носов Н.А. Виртуальная психология [Текст] //Серия «XX век» / А.Н. Носов. – М.: Издательство «Аграф», 2001. – 432 с.

121) Перспективные технологии: итоги и прогнозы [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.compress.ru/article.aspx?id=17110.

122) Полонская Е. Л. Язык HTML. Самоучитель [Текст] / Е.Л.

Полонская // Диалектика. – М.: Вильямс, 2005. – 320 с.

123) Почепцов Г.Г. Теория коммуникации [Текст] / Г.Г. Почепцов, отв. Ред. С.Л. Удовик // Второе издание. – М.: Издательство «SmartBook», 2009 г. – 652 с.

124) Применение фолксономической классификации для визуального ориентирования в базе электронных документов [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.nestor.minsk.by/sr/2008/08/sr80813.html.

телекоммуникаций в его становлении [Текст] / Л.Д. Рейман // Вопросы философии. – М., 2001. – № 3. – С. 3-9.

коммуникации «переходного периода» [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии / Ржанова С.А. – Саранск, 2006. – 26 с.

127) Романова А.П. Виртуальное культурное наследие в реальном и виртуальном мире [Текст] / Романова А.П., Якушенков С.Н. – Астрахань:

Издательство Астраханского государственного университета, 2010. – № 3. – с. 77-81.

http://runet.fom.ru/Proniknovenie-interneta/ 129) Рыжков М.С. Речевые стратегии участников синхронного интернет-дискурса [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой государственный университет им. И. А. Бунина, 2010. – 22 с.

130) Рябоконь Н.В. Коммуникативная парадигма в современной философии [Текст] / Н.В. Рябоконь // Философия УМК – Минск.: Изд-во МИУ, 2009. – 342 с.

131) Садков В. Цивилизационно-информационный подход к анализу общественного развития [Текст] / Садков В., Гринкевич JI. // Общество и экономика. – М., 2000. – С. 158-168.

132) Садохин А.П. Межкультурная коммуникация [Текст] / А.П.

Садохин. – М.: Издательство «Инфра-М», 2010. – 288 с.

133) Семенов И. Интернет и российское общество [Текст] / Под ред.

Семенова И. – М.: Гендальф, 2002. – 280 с.

механизм виртуализации общества [Текст]: Диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / B.JI. Силаева. – М., 2004.

135) Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации [Текст] / А.В. Соколов. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А, 2002. – 461 с.

136) Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации [Текст] / А.С. Соколов. – СПб.: Издательство Михайлова В.А., 2002. – 464 с.

137) Солопов П.Е. Философские проблемы виртуалистики [Текст]:

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / П.Е. Солопов. – М., 2000. – 15 с.

138) Социология массовой коммуникации [Текст] // Учебное пособие / Ю.П. Буданцев. – М.: Издательство МНЭПУ, 1995. – 112 с.

139) Стернин И. А. Очерк русского коммуникативного поведения [Текст] / И. А. Стернин. – Галле, 1991. - 59 с.

140) Стернин И.А. О понятии коммуникативного поведения // Kommunikativ-funktionale Sprachbetrachtung [Текст] / И.А. Стернин. - Галле, 1989. - С. 279-282.

141) Стернин И.А. Понятие коммуникативного поведения и проблемы его исследования. Русское и финское коммуникативное поведение [Текст] / И.А. Стернин. – Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. – С. 4-20.

142) Столяров Ю.Н. Сущность информации [Текст] / Ю.Н. Столяров.

– М.: МАИ, ГПНТБР, 2000 – 120 с.

143) Тавокин Е.П. Массовая коммуникация в современном мире [Текст] / Е.П. Тавокин // Вестник Российской Академии Наук. – М.:

Издательство «Наука», 2011. – № 11. – С. 986-983.

144) Тарасенко В.В. Антропология Интернет: самоорганизация «человека кликаюшего». [Текст] / В.В. Тарасенко // Общественные науки и современность. – М., 2000. - № 5. – С. 111-120.

145) Таратута Е.Е. Социальный смысл виртуальной реальности [Текст]: Диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Таратута Е.Е. – СПб., 2003. – 173 с.

146) Тард Г. Психология толп. Мнение и толпа [Текст] / Тард Г., Лебон Г. – М.: Институт психологии РАН, КСП+, 1998. – 416 с.

147) Тоффлер Э. Третья волна [Текст] / Тоффлер Э., пер. с англ. – М.:

Издательство «ACT», 2010. – 784 с.

148) Уэбстер Ф. Теории информационного общества [Текст] / Под.

ред. E.JI. Вартановой. – М.: Аспект Пресс, 2004. - 400 с.

149) Фалькова Е.Г. Межкультурная коммуникация в основных понятиях и определениях: Методическое пособие [Текст] / Е.Г. Фалькова. – СПб.: СПбГУ, факультет Филологии и искусств, 2007. – 77 с.

150) Формановская Н.И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика [Текст] / Н. И. Формановская. - М.: Икар, 2007. - 478 с.

151) Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию [Текст] / Перевод с англ. Д. Павлова, В. Кирюшенко. – М.:

Издательство «АСТ», 2004. – 736 с.

152) Чернов А.А. Основные историко-теоретические этапы развития концепций глобального информационного общества [Текст] / А.А. Чернов // Сборник материалов круглого стола «Информация. Дипломатия.

Психология». – М., 2002. – С. 32-35.

Синергетическая парадигма: многообразие поисков и подходов [Текст] / Отв.

ред. В.И. Аршинов и др. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 367 с.

154) Чучкевич М. Основы управления сетевыми организациями [Текст] / М. Чучкевич. – М.: Издательство Института социологии РАН, 1999.

– 198 с.

155) Шадрин А.Е. Информационные технологии: вклад в социальный капитал [Текст] / А.Е. Шадрин // Информационное общество – М.: Институт развития информационного общества, 2002. – № 1. – С. 8-12.

156) Шадрин А.Е. Сетевая модель организации [Текст] / Шадрин А.Е.

// Информационное общество. – М.: Институт развития информационного общества, 200. – № 2. – С. 86 - 88.

157) Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации [Текст] / Ф.И. Шарков// Социологические исследования. – М., 2001. – - №8.

158) Шарков Ф.И. Коммуникология. Основы теории коммуникациию [Текст] / Ф.И. Шарковю – М.: Издательство «Дашков и Ко», 2012. – 592 с.

«постнеклассического» мира человека [Текст] / А.Ю. Шеховцев // Современная картина мира: общество, время, пространство. – Саратов, 2001.

– С. 24-28.

160) Шкапенко П.В. Специфика реализации прагмалингвистических принципов в интернет-дискурсе [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Шкапенко П.В.

– М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2008. – 17 c.

161) Шунейко А.А. Целевые установки сценариев информационнокоммуникативных событий [Текст] / А. А. Шунейко, И. А. Авдеенко // Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета. – Комсомольск-на-Амуре, 2010. – № II-2(2). – С. 86-98.

коммуникации [Текст] // Монография / Л.Ю. Щипицина. – Архангельск:

Поморский университет, 2009. – 238 с.

163) Юрьева М.Е. Этические проблемы виртуальной коммуникации [Текст]: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Юрьева М. Е.– СПб., 2004. – 22 с.

164) Baudrillard J. Simulacra and Simulation // The Body, In Theory:

Histories of Cultural Materialism. – Michigan: University of Michigan Press, 1995. – 164 p.

165) Baudrillard J. The System of Objects / Baudrillard J., Benedict J. // Radical Thinkers – London: Verso, 2006. – 224 p.

166) Baumann S. Cybercultures: Cultures in Cyberspace Communities. / Sabine Baumann. – Oxford: Inter-Disciplinary Press, 2012. – 300 p.

167) Bell D. The Coming of Post Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. – Harmondsworth: Penguin, Peregrine, 1973. – 212 p.

168) Bell D. The Post-Industrial Society: The Evolution of an Idea. – Survey. (Ind)., 1971. – № 79. – 158 p.

169) Bell D. The Social Framework of Information Society. – N.-Y., 1973.

– 214 p.

170) Berscheid E. Interpersonal attraction / Berscheid E., Hatfield E. // 2nd Edition. – MS: Addison-Wesley, 1978. – 231 p.

171) Buhl A. Die virtuelle Gesellschaft des 21. Jahrhunderts: sozialer Wandel im digitalen Zeitalter. – Wiesbaden: Westdeutscher Verlag, 2012. – 541 p.

172) Carnap R. An outline of theory of semantic information. / Carnap R., Bar-Hilel J. - Massachusetts, MIT, 1952. – 273 p.

173) Castells M. The Rise of the Network Society. The Information Age:

Economy, Society and Culture, Vol. I. / Manuel Castells // 2nd Edition. – Cambridge, MA; Oxford, UK: Blackwell, 2009. – 656 p.

174) Class and committees in a Norwegian parish islands / J. A. Barnes. – London, Human relations, 1954. – v. 7. – P. 43-44.

175) Communities in Cyberspace / Ed. by Marc A., Smith and Peter Kollock. – Routledge, 1999. – 310 p.

176) Donath S. Identity and Deception in the Virtual Community Judith / S.

Donath [ Электронный ресурс]. – Cambridge: MIT Media Lab, 1999. – Режим доступа: http://smg.media.mit.edu/people/Judith/Identity/IdentityDeception.html 177) Gibson, W. Neuromanser. -New York: Ace Books, 1984.

178) Hall J.R. Culture: Sociological Perspectives. / Hall J.R., Neitz M.J. // Englewood Cliffs (New Jersey). – New Jersey: Prentice Hall College, 1993. – 179) Internet 2012 in numbers [Электронный ресурс] – Режим доступа http://royal.pingdom.com/2013/01/16/internet-2012-in-numbers/ Internet usage statistics [Электронный ресурс] – Режим доступа:

http://www.internetworldstats.com/stats.htm Kling, W.C. Organizational Analysis in Computer Science / W.C.

Kling, R. Mauborgne, // Information Society Journal. - 1993. -9/2.

182) Kroker A. Data trash: the theory of the virtual class / Kroker A.

Weinstein M. – Montreal: Palgrave Macmillan, 1994.

183) Latest Statistics on Russian Internet and Social Media [Электронный http://intersticeconsulting.com/russia/e-commerce/russian-internet-social-medialevada 184) Luckmann T. The social construction of reality. / Luckmann T., Berger P. – N.Y.: Anchor, 1967. – 219 p.

185) Peters I. Folksonomies. Indexing and Retrieval in Web 2.0. – Berlin:

De Gruyter/Saur, 2009. – 443p.

186) Rheingold H. The Virtual Community: Homesteading on the Electronic Frontier / Howard Rheingold. – Cambridge: The MIT Press, 2000. – 447 p.

187) Toffler Al. Future Shock. – N.-Y.: Bantam, 1984. – 576 p.

188) Toffler Al. Powershift: Knowledge, Wealth, and Violence at the Edge of the 21st Century. – N.-Y.: Bantam. – 1990. – 640 p.

189) Touraine Al. The Post-Industrial Society: Tomorrow's Social History;

Classes, Conflicts and Culture in the Programmed Society. – London: Wildwood House, 1974. – 394 p.