«ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ В ТРАНСФОРМИРУЮЩЕМСЯ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ...»

В теории плюрализма политическая социализация рассматривается как процесс создания участвующей публики, условием которого является множественность партий, групп, организаций. Они конкурируют между собой и рекламируют себя, пытаясь привлечь на свою сторону отдельных индивидов. Чтобы такое соперничество не приняло патологически конфликтного характера, партии должны соблюдать «правила игры», джентльменское соглашение, основанное на некоторой терпимости к иным идеологическим и политическим позициям. Таким образом, рассмотрев институциональный и поведенческий подходы к процессу политической социализации, мы пришли к выводу о том, что создатели и сторонники данных подходов внесли определенный вклад в выработку практических политических решений как правящих партий и правительственных учреждений, так и политических стратегий партий и организаций, находящихся в оппозиции.

Любая партия и организация, движение и группировка не могут не проявлять практической заинтересованности в научных работках по политической социализации. Их интерес к личности, к человеку в политике не случаен, он нарастал в политической теории и в повседневной работе политических институтов, организаций и деятелей.

1.3. Этническая идентичность как фактор политической социализации в трансформирующемся российском обществе Чувство идентичности, то есть чувство принадлежности к определенной общности, формируется у людей в рамках передачи культуры от одного человека к другому в процессе политической социализации и контактов с представителями других культур. Это определяет культуру как «цемент общественных отношений».

См.: Идеологический плюрализм: видимость и сущность. – М., 1987. - С.182.

«В современном мире... культурные идентичности (этнические, национальные, религиозные, цивилизационные) занимают центральное место, а союзы, антагонизмы и государственная политика складываются с учетом культурной близости и культурных различий», - отмечает С. Хантингтон. При этом этническая идентичность наиболее устойчива и значима для большинства людей, особенно в условиях общественного кризиса. Для отдельного человека именно этническая группа, к которой он принадлежит, представляется тем, что важнее и больше его самого, что во многом определяет пределы и направленность его жизненных стремлений, и что будет существовать после него. Такое одновременно сакральное и естественное восприятие своего этноса обусловлено тем, что человек его не выбирает. Этническая принадлежность «задается» вместе с рождением, умением говорить на «родном»

языке, культурным окружением, в которое он попадает и которое, в свою очередь, «задает» общепринятые стандарты поведения и самореализации личности. Для миллионов людей этническая идентичность - это само собой разумеющаяся данность, не подлежащая рефлексии, через которую они себя осознают и благодаря которой могут ответить сами себе «Кто я и с кем я?». Таким образом, этническая идентичность формируется стихийно, в процессе социализации личности, в том числе и политической, в то же время, осознание принадлежности к определенной этнической общности становится одним из первых проявлений социальной природы человека.

Предпримем попытку рассмотрения проблемы этническое идентификации и ее влияния на политические взгляды представителей различных национальных общностей.

Понятие «идентичность» сегодня широко используется в этнологии, психологии, культурной, социальной антропологии и политологии. Проблема идентичности является одной из наиболее актуальных в «переходном», «криХантинттон С. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка // Pro et Contra. - № 2. – М, 1997. – Т.2. – С. 142-143.

Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбота // Журнал социологии и социальной антропологии. Вып. 1. – 1999. – Т. 2. – С.67.

зисном» обществе. Эта актуальность определена ослаблением или исчезновением прежних, устойчивых в советской культуре, солидарностей и групповых границ, и большей выраженностью процесса поиска, конструирования человеком «себя в новом мире». Поиск человеком своей «устойчивой принадлежности» к неким группам, культурам, жизненным стилям, - этот поиск демонстрирует большую свободу от предзаданных ролей, то есть более субъективен, более неустойчив, подвижен, и в то же время процесс «выбора себя»

оказывается под большим прессом «примордиальных» групповых солидарностей, таких как этничность или национальность (в советском смысле слова). Впервые понятие «идентификация» введено в научный оборот З. Фрейдом в 1921 г. в эссе «Психология масс и анализ Я». С конца 70-х годов ХХ века термин «идентичность» вошел в словарь гуманитарных наук и в междисциплинарные исследования, что связано с именем Э. Эриксона. Советская гуманитарная наука восприняла этот иностранный термин примерно на десять лет позже. Особую актуальность он приобрел в 90-х годах в контексте проблемы этнической идентичности. Хотя эта проблема была сформулирована только в конце ХХ века, на всем его протяжении она оставалась актуальной и перешла в XXI век в качестве нерешенной. В современной России эта проблема носит особо острый характер в связи с тем, что касается не только процесса социализации личности и самоопределения индивида, но и процесса социальной трансформации и постсоветских политических реалий.

Интенсивное развитие межкультурных контактов делает особенно актуальной проблему этнической идентичности, что вызвано целым рядом причин. Во-первых, в современных условиях, как и раньше, культурные формы жизнедеятельности с необходимостью предполагают принадлежность человека не только к какой-либо социокультурной группе, но и к этнической См.: Цуциев А.А. Развитие идентификационной структуры в Северо-Кавказском периферийном поясе // Демократическое развитие регионов как условие построения гражданского общества в Российской Федерации: Тезисы докладов. – Владикавказ, 1998. - С. 11.

общности. Среди многочисленных социокультурных групп наиболее стабильными являются устойчивые во времени этносы. Благодаря этому этнос является для человека самой надежной группой, которая может обеспечить ему необходимую безопасность и поддержку в жизни.

Во-вторых, следствием бурных и разносторонних культурных контактов становится ощущение нестабильности окружающего мира. Когда окружающий мир перестает быть понятным, начинается поиск того, что помогло бы восстановить его целостность и упорядоченность, защитило бы от трудностей. В этих обстоятельствах все больше людей (даже молодых) начинают искать поддержку в проверенных временем ценностях своего этноса, которые в данных обстоятельствах оказываются самыми надежными и понятными. Результатом становится усиление чувства внутригруппового единства и солидарности. Через осознание своей принадлежности к этносам люди стремятся найти выход из состояния социальной беспомощности, почувствовать себя частью общности, которая обеспечит им ценностную ориентацию в динамичном мире и защитит от больших невзгод.

В-третьих, закономерностью развития любой культуры всегда была преемственность в передаче и сохранении ее ценностей, так как человечеству необходимо самовоспроизводиться и саморегулироваться. Это во все времена происходило внутри этносов путем связи между поколениями. Если бы этого не было, то человечество не развивалось бы1.

М.А. Фадеичева2 предлагает рассмотрение феномена этнической идентичности в трех смыслах. Во-первых, можно понимать идентичность как тождественность. В этом контексте будет некорректным употребление понятия «этническая идентичность». Речь может идти только об индивидуальной идентичности. То есть индивид тождественен самому себе. Он - подлинный, См.: Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации / Под ред. А.П. Садохина. – М., 2002. – С. 352.

См.: Фадеичева М.А. Этническая идентичность: индивид между холизмом и робинзонадой // Этническая идентичность и проблема этнотолерантности: пути преодоления этноцентризма в современных теориях и социальных практиках.

http://ppf.uni.udm.ru/conf_2002/etnos.htm настоящий, имеющий уникальное и целостное Я. «Я - это Я». Вопрос об индивидуальной идентичности возникает в детском возрасте как вопрос о причине: «откуда я появился?», «почему я - это я?». С детства сомнений в подлинности Я, в тождественности Я самому себе не возникает, главное - Я есть.

Если у индивида существуют сомнения в том, что он тождественен самому себе, тогда имеет место раздвоение личности как патологическое состояние.

Во-вторых, когда видится идентичность как подлинность, тогда поиски этнической идентичности ложатся в основу этницизма (этнического самолюбования и самообожания, представления об этнической культуре как о наилучшей по сравнению с другими, об этнической истории как о «великой», а не «равновеликой»), а также антигуманной теории, практики и обыденного функционирования этнонационализма: поиски «чистоты» крови, деление на «чистых» и «нечистых», «полукровок» и рафинированных, «гомогенных», «гетерогенных» и «этнически неопределенных» индивидов. Этническая идентичность индивида во многих культурных традициях определяется «по крови». Подлинность устанавливается в прагматических, утилитарных целях либо по этнической идентичности отца, либо по этнической идентичности матери. В политическом отношении это связано с практикой создания государств на моноэтнической основе, с отождествлением этноса и нации, с разделением этносов на титульные и нетитульные, с этнической дискриминацией в различных ее формах. Этнос выступает по отношению к индивиду как примордиальная общность. Этническая идентичность в таком случае существует независимо от воли и сознания индивида, она присуща ему от рождения, может быть установлена объективно с помощью какого-то мерила («кровь», язык, внешность, вера и др.), которым обладает другой субъект (сосед, организация, государство). В советское время этническая идентичность в качестве объективной характеристики фиксировалась в паспортах, личных делах и прочих документах как «национальность». Если установленная этничность есть результат идентификации, приписывания индивида к общности (целому) по ряду объективных признаков: этнической принадлежности родителей, месту рождения, языку, культуре, то этническая принадлежность как подлинность означает всего лишь вхождение индивида в «номинальную группу», «условную группу», создаваемую для статистического учета населения.

Здесь этническая принадлежность означает социальную категорию, искусственно созданную для статистического анализа групп населения, и по своему значению мало, чем отличается от других условных групп: «пассажиры пригородных поездов» и прочие.

В-третьих, можно выделить понимание идентичности как принадлежности. Тогда идентичность означает принадлежность индивида к какой-либо общности людей: это может быть принадлежность к полу, возрастной, профессиональной и другой группе. Этническая идентичность как принадлежность индивида к этнической общности означает не приписывание его «другими», «соседями» и т.д. к общности, но субъективный выбор самого индивида, приписывание, причисление самого себя к некоему целому. Индивид независим от формального приписывания его кем-либо к общности, но осуществляет свой свободный выбор. Индивид, делая свой субъективный выбор, не лишенный объективных оснований, исходит из глубоко укорененного в бытии повседневности и в науке представления об этносе как реальной исторической общности людей. Для индивида этнос выступает как целое, существующее над ним, имеющее свое самостоятельное и самодостаточное существование. В основе этих представлений обнаруживается холизм - методологический принцип целостности, сформулированный Я.Смэтсом, согласно которому «целое больше, чем сума его частей»; целое ценнее, чем любая из его частей. Об этом свидетельствует ставшее общепринятым понимание этноса как общности людей, основанной на одном или нескольких признаках: общность происхождения, языка, территории, государственной принадлежности, экономических связей, культурного уклада, религии.

Таким образом, этническая идентичность – это осознание себя представителем определенного этноса, переживание человеком своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других.

Этническая идентичность – это не только осознание своей тождественности с этнической общностью, но и ее оценка, значимость членства в ней.

В рамках рассмотрения этнической идентичности как фактора политической социализации важнейшим аспектом является связь проблемы этнической идентичности с политической проблемой государственного устройства Российской Федерации, которой досталось устаревшее государственное устройство, основанное на смешении двух принципов: территориальном и этнотерриториальном. В связи с этим, выяснение этнической идентичности носит отнюдь не личный и культурологический, а социальный и политический характер. Поиски этнической идентичности выходят за рамки личного дела гражданина, чаще всего становятся «общим делом» этнических политических элит, служат средством мобилизации масс и манипуляции ими. Этнополитические процессы, происходящие в регионах Российской Федерации, различаются многообразием форм, степенью сложности, напряженности, конфликтогенности и т.д., однако у всех этих процессов есть одно общее свойство: они всегда необходимо связаны с феноменом этнической и национальной идентичности тех групп людей, которые участвуют в этих процессах. На это прямо указывает сам термин «этнополитические». Он соединяет политические процессы с этнонациональными, предполагая между ними наличие определенной связи. Как показывают работы ведущих политологов, этнологов и этносоциологов, этническая и национальная идентичность всегда находится в центре этнонациональных процессов. Группы людей, участвующие в политических процессах в качестве «этнических», должны называть и осознавать себя таковыми не абстрактно, но совершенно конкретно, т.е. явным образом обозначать, показывать либо доказывать свою принадлежность к какой-то нации, народности, какому-то этносу, этнической групСм.: Фадеичева М.А. Этническая идентичность: индивид между холизмом и робинзонадой. – http://ppf.uni.udm.ru/conf_2002/etnos.htm.

пе, а стало быть, иметь более или менее определенную этническую и национальную идентичность1.

Идентичность является одним из важнейших механизмов личностного освоения социальной действительности, лежащего в основе формирования системы личностных смыслов. В соответствии с субъективно определяемыми идентификациями человек организует и направляет свое поведение. Этническая идентичность выступает мощным фактором политической социализации, формирования этнических групп и их социальных связей. Следовательно, идентификация с большой социальной (этнической) общностью может служить достаточно сильным катализатором массового поведения и политического действия, особенно в кризисном обществе. В этой связи, распространенность определенной групповой индентификации (в частности, этнической) может стать и одним из факторов прогноза возможного направления политического развития социума2.

Этническая идентичность является одновременно важнейшим средством легитимации и делигитимации политической власти в переходном обществе, поскольку она легитимирует деятельность национальных элит и создает необходимые предпосылки для этнополитической мобилизации.

Политическое сознание, политические и социальные ориентации являются мобилизующими началами этнонациональных и этнополитических процессов, происходящих в любом современном обществе. Как бы отдельные государственные и общественные деятели ни оценивали приоритеты прав отдельного человека, индивида, коллективные общностные права этносов еще имеют достаточно большое место в сознании людей, принадлежащих к тем или иным этнонациональным общностям. С этим надо считаться, а не вести политику унификации, строительства новых «Вавилонов» под эгидой См.: Ерохин А.М. Этнополитические аспекты трансформации российского общества. – М., 2003. – С.6.

См.: Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. Вып. 1. – 1999. – Т. 2.

новой «национальной идеи», которая, кстати, всегда оказывается или антинациональной, направленной против всех наций–этносов, их самобытного развития, или узконациональной, рассчитанной на главенствующую, подавляющую роль одного этноса, унижающую другие этносы–нации, игнорируя их специфические интересы, а также такие объективно обусловленные явления, как этническое, национальное самосознание народов. Нужно помнить, что объективной реальностью является то, что сознание и чувства, связанные с этнической принадлежностью, могут быть чрезвычайно устойчивыми и при определенных обстоятельствах могут подавлять другие шкалы ценностных ориентаций, привязанностей и самоутверждений, особенно при потере устойчивых социально–политических ориентаций, как это и происходило после развала Советского Союза.

Этническая идентичность – акт не автоматический, а во многом обусловленный, в том числе и социально–политическими потребностями. В качестве примера этого феномена можно привести факт этнической самоидентификации русского казачества и политические требования признания казачества как отдельного этноса–нации (народа). Значит, тут есть какие–то реалии идентичности качества самобытности и самочувствия. Не признавать и не исследовать их нельзя. Те же вопросы могут быть подняты и сибирскими татарами, русскими старожилами в Сибири и на Севере, многими другими группами людей, «культурно самоидентифицирующимися по отношению к другим общностям». Таковы реалии жизни. Кто борется с различиями, получит воспроизводство различий, а кто учитывает их – имеет шанс добиться единства различий, гармонии.

Этнические аспекты политической социализации влияют на социальные и политические ориентации, симпатии и антипатии. Предпримем попытку рассмотрения некоторых политических ценностей через призму этнической идентификации.

В 1989—1993 годах социально-политические ориентации в России были отчетливо связаны с выражением этнических симпатий и антипатий.

Главная ось политического размежевания — старая советская власть и складывающаяся демократическая оппозиция — косвенным образом затрагивала и этнонациональные вопросы.

Отдельные выступления совсем небольших протопартий или организаций нацистского толка («Память» и т.п.) были малоизвестными и не получали сколько-нибудь значительной поддержки (им симпатизировало примерно 2—3%, а готово было поддержать на выборах не более 0,5%). Солидарность с Союзом коррелировала с осуждением национального сепаратизма в союзных республиках, декларативным интернационализмом во внутренней и внешней политике, антизападничеством, инерцией государственного антисемитизма, обидой в отношении бывших соцстран, резко дистанцировавшихся от России с концом Варшавского договора. Напротив, поддержка демократов предполагала либеральные прозападные взгляды, толерантность, сочувствие к идеям национального возрождения и равноправия, независимости, суверенитета бывших союзных республик, в том числе и России. Формирование этих ценностей и должно было стать целью направленной политической социализации граждан новой России.

Советская идентичность явно начинала закрепляться за старшим поколением, символами которого были великая держава, твердая власть, порядок, декларируемая уверенность в будущем, всеобщая уравнительность.

Для молодежи использовалась апелляция к будущему, к западным нормам жизни, к необходимости модернизации, для старших — напоминание о прошлом, агрессивная этнонациональная риторика (всегда акцентирующая значимость мифологизированной истории и культурного наследия). Позднее это идеологическое обращение к русским «духовным ресурсам» (державности, соборности, героическому прошлому России) стало характерным как для партии власти, так и для ее оппонентов.

общие этнические установки населения меняются мало, то в среде политически заинтересованной части населения происходят довольно значительные подвижки. Совокупная масса негативных национальных реакций у политически возбужденной части населения несколько выше, чем у тех, кто заявил о своей индифферентности или разочаровании в политике. Внепартийная часть общества в целом несколько ближе по установкам к толерантности прежних демократов, чем к их консервативным национально-идеологическим оппонентам. Если суммировать этнические установки респондентов с разными политическими ориентациями, то по уровню этнической терпимости основные политические партии могут быть распределены следующим образом:

1995 год - 1. Яблоко. 2. АПР. 3. Выбор России. 4. ПРЕС. 5. Женщины России. 6. ЛДПР. 7. ДПР. 8. КПРФ.

За два года (1993—1995) у респондентов, образующих электоральные ресурсы АПР, КПРФ и ПРЕС, значительно вырос уровень общей этнической неприязни или, иначе говоря, уменьшился потенциал этнонациональной толерантности (примерно в 2 раза); в меньшей степени — он увеличился у «Женщин России», ВР и «Яблока», а также у ЛДПР, у сторонников которой он и так был чрезвычайно высоким. Но ни у кого он не остался на прежнем уровне. Можно сказать, что этот рост — своего рода цена укрепления государственнической идеологии, поддержки силовой и имперсконационалистической правительственной политики в Чечне и в ближнем зарубежье, возврата к официально провозглашенным идеям России как великой державы.

Ситуация непосредственно перед декабрьскими выборами 1995 года в Госдуму и весной 1996 года представлена в таблице 1. Данные представлены в процентах к числу опрошенных приведены негативные ответы на вопрос «Как Вы чаще всего относитесь к людям перечисленных ниже национальностей?».

См.: Гудков Л. Негативная идентичность. Статьи 1997 -2002 годов. – М., 2004. – С.516.

Политические партии и этнический негативизм

КПРФ КРО ЛДПР ДВР ЯБЛОКО НДР

ксенофобии индекс ксенофобии Удельный вес респондентов, согласных с мнением о том, что люди перечисленных ниже групп «имеют слишком сильное влияние в нашем Сторонники Евреи Кавказцы Мусульмане Иностранные Сумма НДР КПРФ ЛДПР ДВР + «Яблоко»

НРПР НРЕ Как видно из таблицы, наименьшим показателем суммарной ксенофобии характеризуется «твердый электорат» партии власти (218), затем — демократических партий (233) и сторонники генерала Лебедя (259); далее — жириновцы (271), коммунисты и баркашовцы (по 317). У всех трех последних партий активный электорат характеризуется заметно большей ксенофобией, чем пассивно сочувствующие, причем у коммунистов — в весьма значительной степени. Эти распределения в принципе сохраняются и на отношении к представителям конкретных этнических групп. Так, если негативное отношение к евреям у равнодушных к политике или считающих себя «некомпетентными» принять за единицу, то активные сторонники разных партий продемонстрируют следующие показатели антисемитских установок: НДР – 2,0; ДВР + Яблоко – 2,2; ЛДПР – 2,3; НРПР – 2,5; КПРФ – 3,0;

НРЕ – 3,1.

Те же тенденции обнаруживаются при выборах в Государственную Думу 1999 года. Сторонники центрических партий власти («Единая Россия», «Регионы России») обнаруживают меньший уровень ксенофобии и нетерпимости, чем приверженцы более идеологизированных блоков и организаций. Таким образом, исследования проведенные Гудковым Л.Д. подтверждают наше предположение о том, что этническая идентичность является фактором политической социализации.

Данные опросов, проводимых Л.М. Дробижевой и ее коллегами2 в Татарстане, Якутии, Оренбургской и Магаданской областях среди русского и См.: Гудков Л. Негативная идентичность. Статьи 1997 -2002 годов. – М., 2004. – С. – 212.

См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 2000.

титульного населения так же свидетельствуют о влиянии этнической идентичности на политические взгляды.

Рассматривая проблему участия во власти представителей разных национальностей, исследователями задавался вопрос: «Влияет ли национальность человека на его возможность занять высокий пост в органах власти Вашей республики (области)?». В Татарстане и Саха (Якутии) 64% русских ответили «Да, влияет». Среди татар такого мнения придерживается 31%, саха - 55%. В Оренбуржье, Магаданской области всего 10-11% русских считают, что национальность влияет на участие во власти, а среди татар в Оренбуржье это мнение разделяют 18,5% (диаграмма 1).

Таким образом, вопрос о власти в республиках для русских и титульных национальностей является одним из главных в политической сфере и наглядно демонстрирует различия во взглядах на него респондентов разных национальностей.

Представление о конкуренции во власти по национальному признаку (Ответы граждан на вопрос «Влияет ли национальность человека на его возможность занять высокий пост в органах власти Вашей республики (области)?» (в % от числа ответивших)) Анализируя исследования, проведенные в рамках проекта «Этнические и административные границы: фактор стабильности и конфликтности» обнаруживается зависимость между национальностью респондентов и их политическими взглядами, которые мы рассматриваем как показатели политической социализированности.

Показателями политической социализации, на наш взгляд, могут являться следующие:

• Включенность в общественно-политическую жизнь (уровень заинтересованности политическими и общественными проблемами);

• Участие в общественно-политических объединениях и организациях;

• Отношение к политическим силам в стране.

Включённость в общественную жизнь у российского населения в целом небольшая. Политологи оценивают растущую аполитичность как достаточно массовое явление. Очень интересующихся общественными и политическими проблемами везде одинаково немного: и в республиках, и областях и среди русских, и титульных национальностей – 10 - 17%. Доля же тех, кого эти проблемы «скорее интересуют», составляет от 40 до 50%, и «скорее не интересуют» - 21-35% (Диаграмма 2).

См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 2000. – С.113.

(Ответы на вопрос: «Насколько Вас интересуют политические и общественные проблемы» (в % от числа ответивших)) В актуальности политических интересов есть пусть и небольшие, но заметные этнические различия. Русских среди не интересующихся политическими и общественными проблемами в республиках несколько больше, чем среди татар и якутов (соответственно в Татарстане 25% и 35%, в Якутии «скорее не интересуются» и «совсем не интересуются» среди якутов 36%, среди русских - 42%). А доля тех, кто «скорее интересуется» и «очень интересуется», больше у титульных национальностей (соответственно в Татарстане 60% против 50% у русских, в Республике Саха - Якутии - 67% против 57% у русских).

Возможно, это реакция русских на этнополитическую активность титульных национальностей, наглядное стремление продемонстрировать свою отстраненность от «политических дел». Похожее явление было зафиксировано в конце 80-х годов в Эстонии.

В соседних с республиками областях доля политически активных русских тоже несколько ниже не только по сравнению с титульными национальностями, но и русскими, живущими в республиках. Например, те кого «скорее интересуют» политические проблемы, составляют среди татар 45%, русских Татарстана - 42%, русских в Оренбуржье – 40%, в Саха (Якутия) – 50% саха и 43% русских и в Магадане – 37% русских.

Таким образом, представленные данные свидетельствуют о некоторых, хотя и не очень значительных различиях в уровне политической заинтересованности титульных национальностей и русских в республиках, а так же республик и областей.

В республиках и, особенно среди титульных национальностей, выше не только заинтересованность в политической жизни, но и сама общественнополитическая активность. Доля тех, кто посещает или участвует в общественных объединениях, невелика и составляет – 14 – 24%. Но среди татар, якутов она составляет 22 – 24%, почти такая же активность у русских в республиках, а у русских в областях она составляет всего 13 – 14% (Диаграмма 3).

(Ответы на вопрос «Посещаете или участвуете ли Вы в общественных объединениях, организациях» (в % от числа ответивших)) Около 1/3 респондентов титульных национальностей посещают национально-культурные объединения. В то время как русские такой активности не проявляют. Таким образом, этнический фактор является дополнительным стимулом общественно-политической активности.

Отношение к политическим силам в стране мы рассматриваем как один из показателей политической социализации. Данные исследований Дробижевай Л.М.1 иллюстрируют проявление этнических особенностей отношения к демократам и коммунистам.

В Татарстане и Саха русские и представители титульных национальностей практически в равной мере испытывают симпатию к демократам См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 2000. – 388с.

(соответственно 15 и 13% в Татарстане, 33 и 30% в Якутии). Не нравятся они так же практически равной доле в каждой этнической группе (в Татарстане – 38 и 44%, в Якутии – 24 и 19% соответственно).

(Ответы на вопрос «Как Вы относитесь к демократам»

Коммунисты «нравятся» 20% татар и 27% русских в Татарстане, «не нравятся» - практически 30% и татар, и русских. В соседнем Оренбуржье у русских до 1% совпадают с татарскими русскими симпатии к коммунистам и практически одинакова дола испытывающих к ним антипатию (25%).

Совпадают политические симпатии и антипатии среди Саха и русских в республике Саха (Якутии). 33% саха и 30% русских симпатизируют демократам, а 19 и 24% соответственно – коммунистам.

(Ответы на вопрос «Как Вы относитесь к коммунистам»

Таким образом, существенных различий в политических и симпатиях и антипатиях между этническими общностями в республиках не наблюдается.

Придание этническим традициям политического смысла, политическое стимулирование действий, укладывающихся в русло традиции, сочетающихся с ней, вызывает эффект длительной и устойчивой политизации. С другой стороны, именно инерционность традиции обусловливает замедленный и противоречивый характер деполитизации социокультурных общностей. Специфика рассматриваемых традиций, на наш взгляд, напрямую связанная с политизацией, состоит в их неразрывной связи с человеческой, персональной идентичностью в понимании Э. Эриксона, с переживанием индивидом себя как целого, с «длящимся внутренним равенством с собой», с «непрерывностью самопереживания индивида».1 Следуя этнической традиции, человек ощущает естественность и полноту бытия, причем бытия не только как русский или англичанин, как мусульманин или христианин, но и как человек. В такой ситуации политическое превращается из того, что затрагивает «наших», «своих» в то, без чего мое «я» не может состояться, а следовательно, и существовать. Именно в возможности этой экзистенциальной политизированности заключается глубина втягивания в политику этносов и этнических групп. Именно она очерчивает сферу свободы индивидуального и коллективного политического действия, которая может быть, если не рационально обоснована, то иррационально оправдана.

Отсюда не следует, что в критических для социума ситуациях, когда решается вопрос о его выживании, о поисках адекватного вызову кризисной ситуации стратегии развития, не может проявиться позитивный потенциал этнического сознания и традиций. Их конструктивная роль выявляется лишь при условии и по мере их рационализации средствами политической идеологии и прогрессивной политической традиции.

На основе проделанного анализа были сделаны следующие выводы:

1) Политическая социализация – это процесс усвоения личностью социального и политического опыта, накопленного обществом и сконцентрированного в культурных традициях, в групповых и коллективных ценностях, нормах и статусного, и ролевого поведения. Рассмотрев политическую социализацию как развитие и самореализацию человека на протяжении всей жизни в процессе усвоения и воспроизводства культуры общества, можно представить процесс социализации в виде совокупности четырех составляющих:

Цит. по: Малахов В.С. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии. -1998. -№ 2.С. 47.

а) Стихийной социализации человека во взаимодействии и под влиянием объективных обстоятельств жизни общества, содержание, характер и результаты которой определяются социально-экономическими и социокультурными реалиями;

б) Относительно направленной социализации, когда государство предпринимает определенные экономические, законодательные, организационные меры для решения своих задач, которые объективно влияют на изменение возможностей и характера развития, на жизненный путь тех или иных возрастных и / или социально-профессиональных групп населения (определенный обязательный минимум образования, возраст получения избирательного права, возраст и сроки службы в армии, возраст выхода на пенсию и т.д.);

в) Относительно социально контролируемой социализации – планомерного создания обществом и государством правовых, организационных, материальных и духовных условий для развития человека;

г) Более или менее сознательного самоизменения человека, имеющего просоциальной, асоциальный или антисоциальный вектор (самостроительства, самосовершенствования, саморазрушения), в соответствии с индивидуальными ресурсами и в соответствии или вопреки объективным условиям жизни.

2) В зависимости от принятых в обществе образцов и норм политического поведения и характера взаимодействия политической системы и индивида современная политология выделяет следующие типы политической социализации личности: гармонический тип, плюралистический тип, конфликтный тип. На формирование типов политической социализации личности оказывают влияние следующие факторы:

• усилия политической системы по политическому просвещению и вовлечению граждан в политическую жизнь; это – социализирующее воздействие образовательных учреждений, влияние официальной пропаганды, пропаганды политических партий и движений, влияние средств массовой информации;

• стихийное влияние на политическое сознание и поведение личности социальной и политической практики на макроуровне – международных и внутриполитических реальностей, глобальных проблем современности, экономической и социальной ситуации, отдельных политических событий;

• влияние микросреды – семьи, школы, круга формального и неформального общения, отдельных личностей; в молодежной среде существенное значение имеют неформальные группы и молодежная субкультура в целом;

• личное участие индивида в общественно-политической жизни, его собственный социальный опыт. В процессе практической политической активности происходит переход полученных знаний в убеждения, их проверка личным опытом.

3) В современных социально-политических теориях функции политической социализации сопоставляются с задачами политической социализации, обусловленными её основными этапами и соответственно выделяются, такие функции как:

• формирование представления о приемлемых способах политического поведения;

• выработка отношения индивида к окружающей среде и политической системе;

• формирование отношения к политической символике;

• формирование способности к познанию окружающего мира, а также убеждений и отношений являющихся «кодом» политической жизни.

4) Показателями политической социализации могут являться следующие:

• Включенность в общественно-политическую жизнь (уровень заинтересованности политическими и общественными проблемами);

• Участие в общественно-политических объединениях и организациях;

• Отношение к политическим силам в стране.

5) Важнейшим средством легитимации и делигитимации политической власти в переходном обществе является этническая идентичность, поскольку она легитимирует деятельность национальных элит и создает необходимые предпосылки для этнополитической социализации и мобилизации.

Идентичность является одним из важнейших механизмов личностного освоения социально-политической действительности, лежащего в основе формирования системы личностных смыслов. В соответствии с субъективно определяемыми идентификациями человек организует и направляет свое поведение. Этническая идентичность выступает мощным фактором политической социализации, формирования этнических групп и их социальных связей. В этой связи, распространенность определенной групповой индентификации (в частности, этнической) может стать и одним из факторов прогноза возможного направления политического развития социума.

ГЛАВА II. РОЛЬ И МЕСТО ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ В

ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

2.1. Социализация как институциональный процесс: базовые элементы В условиях кризисного, переходного состояния общества, при смене типов политической культуры возникают серьезные проблемы сохранения и передачи политического опыта, преемственности политических институтов, норм и ценностей. Именно это и наблюдается сегодня в России. В стране одновременно изменились и политическая, и экономическая системы, возник идеологический вакуум, подверглись глубокой коррозии базовые ценности.

Россия существует теперь в новых границах, экономический потенциал ее заметно изменился после распада СССР.

В условиях трансформации политической системы в России, возрастает роль и значение политической социализации, результатом которой должна быть новая политическая культура населения. В СССР мы имели стабильную интегрированную непротиворечивую политическую культуру общества, групп, граждан за счет эффективной социализации через семью, школу, вузы, средства массовой информации, общественные организации и, наконец, КПСС. Именно эти социальные и политические институты и есть институты политической социализации. Однако эффективность политической социализации в то время обеспечивалась жесточайшим контролем в отношении институтов социализации.

При изменении, трансформации политической системы коренным образом изменяется и политическая социализация. Верным является и обратное утверждение о том, что успех преобразования политической системы обеспечивается эффективной социализацией. У. Росенбаум выделяет тезис о том, что все правительства контролируют институты социализации. Их цель - создать массовую политическую культуру, совместимую с режимом. И когда это достигается, то сохранить эту культуру. Если в обществе, происходят большие изменения (например, коммунистический режим превращается в некоммунистический), то элита модернизируется и стремится переориентировать политическую культуру через реформу образования на новые идеалы и ценности, в надежде обеспечить, таким образом, политический порядок. Институты социализации – это система специально созданных или естественно сложившихся учреждений и организаций, функционирование которых направлено на развитие индивидов, прежде всего путем образования и воспитания. В политологической литературе институты политической социализации определяются как «посредники» приобщения личности к политике.

В государственно-организованном обществе подавляющее большинство учреждений и органов, именуемых институтами социализации, имеет правовой статус, хотя, в принципе, они могут быть как государственными, так и самодеятельными.

Процесс политической социализации проходит поэтапно, по стадиям, что обусловлено возрастными изменениями личности. На каждом этапе развития личности приоритетное значение имеют разные институты. В этой связи, предпримем попытку классифицировать институты политической социализации по группам, на основе их влияние на личность в разные периоды ее жизнедеятельности.

К первой группе отнесем институты, обеспечивающие первоначальное развитие природных свойств человека. Эту группу составляют семья и дошкольные детские учреждения (от рождения до 6 - 7 лет). Это период ранней социализации.

Вторую группу институтов социализации образуют институты обучения (с 6 - 7 лет до, примерно, 18 - 25 лет). За это время люди достигают умственной зрелости, приобретают основные социальные качества, и в связи с См.: Rosenbaum W. Political culure. - N.Y., 1975. - P.19.

См.: Общая и прикладная политология / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. – М.,1997. – С. 717.

этим признаются полностью дееспособными. Это подготовительная фаза жизненного пути. Поскольку основным видом предметной деятельности является учение, постольку индивид в процессе общеобразовательного и профессионального обучения, а также сопутствующего этому нравственного воспитания, выступает пока преимущественно в качестве созерцателя и меньше всего в качестве деятеля.

Третья группа институтов социализации охватывает период жизнедеятельности зрелых людей – уже личностей в полном смысле этого слова.

Его границами можно считать, с одной стороны, начало практической деятельности, с другой – окончание ее.

Кратко охарактеризуем основные этапы процесса политической социализации личности. В современном обществе он начинается буквально с рождения. Речь, конечно, не идет об освоении политических понятий или ролей.

Но уже в первые годы жизни ребенок знакомится с конфигурацией властных отношений в семье, что в последствии скажется на восприятии этим человеком власти в государстве. К 3 — 4 годам ребенок приобретает и первые сведения собственно о политике через семью, ближайших родственников и средства массовой информации. Позже, если он идет в детский сад, происходит его знакомство с официальными политическими ценностями, транслируемыми через детскую литературу, песни, праздники и т.д.

С началом школьного обучения начинается новая стадия политической социализации. В любой политической системе (авторитарной или демократической) школа является одним из важнейших институтов политического воздействия на будущих граждан. Через учителей и учебники, детские и юношеские политические организации, через неформальные объединения и другие факторы ребенок приобщается как к официальным, так и к оппозиционным политическим идеям.

Следовательно, начальный этап социализации личности, ее становление, характеризуется закладкой мотивационной основы для последующей деятельности: знакомство личности с первичными элементарными знаниями об обществе, формирование общих представлений и настроений. В основе процесса политической социализации на начальной стадии лежит иррациональное постижение действительности. Поэтому очень важно, чтобы первоначальная социализация не включала в себя систему идеологизированных образов, жестких идейных постулатов и понятий.

Юношеский этап политической социализации характеризуется включением новых институтов. На этой стадии усиливается влияние неформальных групп, молодежной субкультуры в целом с ее особым языком, символами, ценностями, которые нередко противоречат ценностям «взрослой» политики. Молодежный культурный андеграунд в нашей стране в 60 — 90-е годы, как до этого в Европе и Америке, дал не только новое движение в музыке и живописи, театре и литературе, но и послужил каналом проникновения новых политических ценностей, оппозиционных официальным. Университеты всегда служили не только образовательным целям, но и были территорией, на которой существует неформальная молодежная культура.

Политические психологи традиционно подчеркивают важность раннего семейного этапа для становления политического профиля личности. Ряд исследователей вслед за Э. Эриксоном дополняют эту концепцию, указывая на значение юношеского этапа как времени политического самоопределения, которое происходит уже не как пассивное впитывание семейных ценностей, а как самостоятельный выбор позиции, своего рода второе рождение. Многие политики обрели свою судьбу не под влиянием первичной политической социализации, а именно в юности (Э. Рузвельт, Б. Шоу, М. Лютер и А. Гитлер).

Политическая социализация не завершается с получением паспорта, она продолжается всю жизнь. Этапы и стадии дальнейшего политического развития определяются не только собственно возрастными изменениями, но освоением новых политических ролей, опытом личного участия. Базовые представления человека о политике, его политическая картина мира может меняться, корректироваться, но ее основные параметры фиксируются в структуре личности. В случаях дисфункций системы, затрудняющих передачу политических ценностей (прежде всего официальных) новым поколениям и дезориентирующих уже сложившихся граждан, у последних происходит возврат к ранним, базовым представлениям, полученным на этапе первичной социализации.1 Наряду с этим, на очередном этапе политической социализации, приходящимся на возраст от 16 до 30 лет, молодые люди получают право участвовать в выборах и быть избранными в различные представительные органы, что влияет на их отношение к политике. Они также получают более глубокие познания в области политики благодаря учебе в институте, последующей профессиональной деятельности и т.д.

А.В. Макеев называет этот этап политической социализации этапом активной деятельности, который определяется наличием самостоятельного интереса к политике, выбором и принятием определенной политической ориентации, формированием рационально-мотивационной основы поведения. На данном этапе личность способна к самостоятельному производству различного рода ценностей, установок и норм. Устойчивая и целостная политическая социализация совпадает по времени с периодом активной трудовой и общественно-политической деятельности. Политическая сущность человека реализуется именно в этот период, а его политические качества определяются не только широтой информированности, но, прежде всего глубиной политических знаний, развитостью политического мышления, устойчивостью ценностных ориентации и установок.

Политическая социализация продолжается и в зрелом возрасте. На их политическое поведение, кроме общих факторов, в значительной степени влияют жизненный опыт, наличие детей, устоявшиеся политические ориентации. Они могут глубоко понимать изменчивые и противоречивые общественные события, вносить необходимые корректировки в свои политические взгляды и поведение.

См.: Ануфриев Е.А. Политическая социализация личности как проблема современной политологии // Вестник МГУ. – Сер. 18. - Социология и политология. - 1997. - №3. - С. 34.

См.: Макеев А.В. Политология. – М., 2000. – С. 247.

Социализирующие факторы воздействуют и на людей пенсионного возраста. Некоторые из них начинают живее, чем прежде, интересоваться политическими событиями. Многие пенсионеры получают определенное удовлетворение от возможности хотя бы минимального участия в общественной жизни, передачи своего политического, жизненного опыта молодежи. Этот этап Макеев А.В. определяет как этап социальной и политической зрелости, связывая его с развитием характеристик предшествующей стадии политической социализации. В этот период все большую роль в политической ориентации личности играет накопленный жизненный и политический опыт. На этапе зрелости проявляются способности к более глубокой оценке общественно-политических явлений и процессов. В этот: период неизбежно накапливается также определенный консерватизм в мышлении, ориентациях и поведении человека, что, впрочем, не является непреодолимым препятствием для внесения необходимых коррективов в понимание мира политики и определения своего места в нем. Исследователи феномена политической социализации (Ирхин Ю.В., Малетин С.С.4 и др.) выделяют политические и неполитические институты социализации. К политическим институтам относятся характер и тип государственного устройства, политические институты, партии и движения, а к неполитическим – семья, учреждения системы образования, «группы равных», армия, религиозные институты, средства массовой коммуникации. В реальной жизни действие политических и неполитических институтов тесно переплетено, они оказывают сложное, многостороннее и многофакторное воздействие на человека.

Будучи специализированными политическими структурами, существующими как в демократических, так и в недемократических системах, поСм.: Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология. – М., 2001. – С. 303.

См.: Макеев А.В. Политология. – М., 2000. – С. 248.

См.: Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология. – М., 2001. – С. 303.

См.: Малетин С.С. Политология. – Новосибирск, 1998.

литические партии играют важную роль в политической социализации.

Политические партии пытаются сформировать проблемные предпочтения, пробудить к политической жизни равнодушных, найти новые проблемы, позволяющие мобилизовать поддержку. Партийные лидеры и ораторы обеспечивают общественность непрерывным потоком информации по наиболее острым политическим вопросам. Представители партийных организаций постоянно общаются с избирателями по почте или телефону; во многих странах партийные активисты приходят к избирателям домой. Каждые несколько лет в демократических системах происходят выборы, в ходе которых партии отчитываются за свою прошлую деятельность и обсуждают политическое будущее страны. Выборы могут служить общенациональными уроками гражданского воспитания, где учителями являются партии. В состязательных политических системах партийная социализация способна оказаться разобщающей силой. Стремясь заручиться поддержкой избирателей, партийные лидеры могут апеллировать к классовым, языковым, религиозным и этническим различиям, тем самым стимулируя их осознание гражданами.

Руководство доиндустриальных стран часто выступает против конкурентных партий, опасаясь того, что они будут сеять раздоры. Хотя подобная озабоченность иногда бывает искренней, в ней отражены и своекорыстные интересы правительственных лидеров. В современном мире, где все громче звучат голоса в пользу установления многопартийных систем, ее становится все труднее оправдать.

Авторитарные правительства часто используют господствующую партию, пытаясь привить гражданам общие для всех установки на национальное единство, поддержку правительства и идеологическое согласие. Сочетание однопартийной системы и контроля над средствами массовой информации весьма эффективно: средства массовой информации преподносят единую точку зрения, а партийные активисты укрепляют подобный взгляд на вещи путем прямого вовлечения граждан. Однако, как показали события последних лет в Восточной Европе и России, когда речь идет о формировании основополагающих установок, многолетняя направленная социализация через СМИ и партию не может конкурировать с личным опытом граждан. В современных обществах вследствие широкого размаха правительственной активности граждане часто соприкасаются с различного рода государственными структурами. Чаще всего мы контактируем с налоговыми властями, школьными чиновниками и правоохранительными органами. Подобный личный опыт является мощным социализационным фактором, который усиливает или «смазывает» образы, преподносимые другими агентами социализации. Вне зависимости от того, сколь бы позитивный взгляд на политическую систему не воспитывался школой, граждане, которые в своей повседневной жизни сталкиваются совсем с иным положением вещей, скорее всего, поменяют свои исходные представления о ней.

На процесс формирования определенных ценностей и образцов политического, гражданского поведения воздействие оказывают также политические символы, ритуалы и политические церемонии. Умелое использование политической символики придает эмоциональный накал восприятию политических знаний, постижению исторических свершений, пробуждает чувство гордости за свое Отечество.

Имеющие очень высокое значение детские и молодежные организации в настоящее время в России не являются столь значимыми институтами политической социализации молодого поколения. Более того, общество не может предложить такого рода организациям ни четких ориентиров, ни материальной поддержки. Сейчас многие работники системы образования высказывают мнение, что общественные организации вполне могли бы действовать в рамках школы, поскольку детям и подросткам нужен свой круг общения, самым массовым из которых является школа. В последнее десятилетие детские и юношеские общественно-политические организации как бы вытеснены за пределы школы. В этой связи предлагаются разные варианты доСм.: Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня:

Мировой обзор / Сокр. пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; Под ред. М.В.

Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М., 2002. – С.114.

говорных отношений между школами и детскими и юношескими общественными организациями.

Общественные группы, образующие гражданское общество играют важную роль в политической социализации взрослых. К их числу относятся этнические организации, братства, гражданские ассоциации (типа ассоциаций родителей и учителей) и проблемные группы (такие как ассоциаций налогоплательщиков и экологических объединений). Подобные группы создают ценные образцы политического поведения для своих членов и пытаются закрепить особые социальные и политические ориентации.

В любом обществе индивиды подвергаются воздействию и неполитических институтов и организаций, влияющих на политические установки.

Некоторые из таких институтов и организаций, такие как, например, уроки гражданского обучения в школе, являются прямыми источниками политического образования, специально предназначенными для достижения этой цели. Другие, такие, как группа, с которой проводится досуг, или трудовой коллектив, как правило, воздействуют на политическую социализацию косвенным образом.

Прямое и косвенное влияние семьи — первого источника политической социализации, с которым сталкивается индивид, — глубоко и устойчиво.

На первом этапе политической социализации важнейшая роль семьи, заключается в формировании у ребенка психологической основы политических ориентаций, установок и моделей политического поведения. Именно семья на долгое время остается основным источником социализирующей информации.

Семья оказывает ощутимое воздействие на формирование установок по отношению к власти. Участие в семейном принятии решений способно усилить у ребенка ощущение политической компетентности, обеспечивая необходимые для политического взаимодействия навыки и стимулируя активное включение в политическую систему во взрослом возрасте. Аналогичным образом, слепое повиновение решениям родителей может выработать у ребенка предрасположенность к выполнению роли политического подданного. Семья также формирует будущие политические установки, определяя место индивида в обширном социальном мире, устанавливая его этнические, языковые, классовые и религиозные связи и направляя его профессиональные и экономические устремления. В странах с довольно стабильной политической системой (США, Великобритания) существует сильная корреляция политических ориентаций детей и их родителей. Воспитываясь в семье, ребенок рано входит в контакт и с другими агентами политической социализации. Сначала это детские дошкольные учреждения, а затем и школа, которая играет не менее важную роль, чем семья в процессе политического становления личности.

В.И. Жуков и Б.И. Краснов утверждают, что «детские годы считаются очень важными для политической социализации. Ведь политический мир ребенка начинает формироваться еще до того, как он поступает в школу.

Уже в детские годы ребенок спрашивает родителей о роли полицейских, солдат, президента. Он интересуется тем, кто собирает налоги и кто платит отцу, почему его отец и мать вынуждены подчиняться полицейскому, что такое флаг и герб страны и т.д. Исследование американских политологов показали, что «президент» и «полицейский» являются первыми терминами, которые ребенок четко определяет и осознает. Отсюда делается вывод, что персонализация политической власти имеет важное значение для привития ребенку чувства симпатии к политической системе в период перехода от детства к юности. Считается, что семья основная ячейка социализации ребенка. Она влияет не только на его политические ориентации, но и формирует активного или пассивного участника политического процесса. БольшинСм.: Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня:

Мировой обзор / Сокр. пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; Под ред. М.В.

Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М., 2002. – С. 107.

ство биографов американских президентов указывают, например, на влияние семьи в их воспитании»1.

В России семья как социальный институт переживает критический период. Передача от поколения к поколению социально-политического опыта, основных норм и ценностей в переходное время протекает особенно болезненно. Среди представителей среднего и особенно старшего поколения преобладают прежние ценностно-политические ориентации, традиционные стереотипы политического мышления и поведения, что неизбежно вступает в противоречие со многими устремлениями и установками подрастающего поколения. Младшие же поколение с присущим ему максимализмом стремится вырваться из-под власти старших и в семье, и в обществе. Подрастающее поколение лучше адаптируется к новым социально-политическим реалиям, и происходит разрыв поколений. Стабильность социально-политического развития страны возможна лишь в сочетании новаций и традиций как взаимосвязанных сторон культуры общества. В противном случае Россия в очередной раз может пережить национальную трагедию.

Статистические данные и результаты социологических исследований в России подтверждают факт ослабления социализирующей функции семьи. В постсоветском российском обществе существенно повышается уровень разводов, увеличивается количество неполных семей, происходит перераспределение ролей в семье, общение ребенка с родителями существенно сокращается из-за нехватки времени (родители заняты на нескольких работах). Все больше детей оказываются в состояниях социальной сепарации и депривации. Система ценностей, которые семья передает молодому поколению, также меняется. Это поляризует существующие различия в социально-политических ценностях различных возрастных когорт, усугубляет генерационный разрыв. Общая и прикладная политология / Под общ. Ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. – М., 1997. – С. 717 – 718.

См.: Самаркина И.В. Школьный учебник в процессе политической социализации в постсоветской России: Автореф. дис. … канд. полит. наук. – М., 2002. – С.14.

По мнению Ю. Афонина,1 потенциал семьи как института политической социализации резко снизился еще и в связи с тем, что старшие поколения сейчас сами в значительной степени дезориентированы. После целенаправленной дискредитации ценностей социализма, после того как обещания капиталистического рая обернулись социальной катастрофой, многократно обманутые люди не верят уже никому и ничему. И уж если в семье заходит разговор о политике, то ребёнок, скорее всего, услышит фразы типа: «все политики думают только о себе», «что ходить на выборы – от наших голосов всё равно ничего не зависит». Ясно, что из такой семьи вряд ли выйдет политически активный человек.

Воспитываясь в семье, ребенок рано входит в контакт и с другими институтами политической социализации. Сначала это детские дошкольные учреждения, а затем и школа, которые играют не менее важную роль, чем семья в процессе политического становления личности. Они не только дополняют, но и в чем-то могут перестраивать политическую информацию, полученную ребенком в семье.

До самого последнего времени сама организация жизни детей в дошкольных образовательных учреждениях (детских садах) была обусловлена тем, что они являлись государственными учреждениями. Программа воспитательной работы была для всех единой. Содержание даже игровых занятий с детьми определялось под тщательным идеологическим контролем официальной идеологии. Дети учили песни и стихи с дозированным политическим наполнением. Результатом такой социализации были более или менее однородные политические представления всей массы населения, обеспечивающие политическое единство системы и ее контроль над гражданами. Можно спорить, хорошо или плохо эти социальные институты выполняли возложенные на них функции, но результатом была позитивная и непротиворечивая картина политического мира, усваиваемая ребенком с детства. За последние годы ситуация стала принципиально иной. Как свидетельствуют психологи, среди этих изменений в процессе социализации чеСм.: Афонин Ю. Спланированное равнодушие. Слово о своем поколении. - М.,2001. - С.

87.

рез детские учреждения ребенок получает, во-первых, противоречивые, вовторых, неустойчивые и разнонаправленные представления о мире в целом и о политическом мире в частности.

В процессе перестройки были не только приобретения, но и потери, которые, в частности, коснулись младших членов общества. Они входят в мир, лишенный не только стабильности, которая им необходима для правильного формирования личности, но и идеалов. Природа детства оказалась «консервативной»

в неполитическом смысле этого слова. Она сопротивляется изменениям. А образовательные институты испытывают растерянность, по поводу того, как они могут выполнять свою воспитательную миссию. Педагоги, как и большая часть населения страны, потеряв прежнюю систему политических ценностей, не получили в замен новой. Выработать же ее в одиночку каждый человек не в состоянии. Системы образования является социализирующим ресурсом государственной власти. В индустриальном обществе социализирующие функции, в том числе и функции политической социализации, семьи перераспределяются в пользу школы, которая становится необходимой ступенькой в процессе социализации, в том числе, политической социализации.

Система образования - важнейший институт политической социализации, посредством которого государство может и должно управлять процессами социализации с целью построения стабильного демократического общества. Политическая социализация продолжается на протяжении всей жизни человека, но важнейшие этапы этого процесса приходятся на то время, когда человек активно включен в сферу системы образования (младшая школа, средняя школа, среднее профессиональное образование, высшее образование).

В школе политическая социализация осуществляется по двум направлениям. В рамках первого направления осуществляется прямая политическая социализация через преподавание гуманитарных дисциплин, где расскаСм.: Шестопал Е.Б. Политическая психология // http: // shulenina. Ru.

зывается о принципах политического устройства страны, объясняются права и обязанности граждан.

Формировавшаяся долгие годы в России система школьного и внешкольного образования разрушилась. Мало осталось детских кружков, студий. Практически бездействуют некогда массовые детские и молодежные организации, занимавшиеся ранее патриотическим воспитанием молодого поколения. Миллионы детей оказались предоставленными сами себе. Образовавшийся вакуум породил безнадзорность и беспризорность детей и подростков, привел к чудовищному росту преступности, к наркомании среди подростков, к ценностной дезориентации подрастающих поколений.

В последнее время восстанавливается деятельность детских и юношеских организаций. Возрождается традиция скаутского движения. Под эгидой милицейских и армейских подразделений начали действовать военноспортивные и военно-патриотические лагеря, в том числе и для трудных подростков. Лидеры детских организаций, учителя, воспитатели в лагерях оказывают немалое влияние на формирование личности ребенка. При этом социализация, осуществляемая в школе, в среде сверстников может существенно отличаться от домашнего воспитания.

Как положительный опыт в формировании у подрастающего поколения гражданских качеств следует отметить, что изданы новые учебники по общественным дисциплинам, в школе введен курс «Граждановедение».

Реформа образования включает в себя изменение содержания и структуры гуманитарных дисциплин в школах и вузах. Однако новые ценности и нормы не возникают лишь под влиянием новых учебников и учебных программ. Результат в значительной степени зависит от состава учителей и педагогов, а они в большинстве своем остаются носителями прежней, советской политической культуры. Большинство взрослых воспроизводит политические ориентации, полученные в детстве.1 И учителя не являются исключением. Процесс изменения ориентиров политической социализации в системе См.: Rosenbaum W. Political culure. – N.Y., 1975. – P. 15.

образования идет в основном стихийно. А, следовательно, возрастает вклад иных каналов политической социализации.

Важное значение в процессе политической социализации имеет «неформального» обучения школьников политическим ценностям. Это так называемая внеурочная деятельность школьников: участие во всякого рода организациях, мероприятиях необязательного характера. Исследователи полагают, что такая деятельность вырабатывает определенные черты: ответственность, активность, веру в существующие ценности и другие, необходимые для политического участия в будущем.

Исследования, проведенные в ряде школ России,1 показали, что, чем выше степень участия школьников во внеурочной деятельности, тем развитее они оценивают правительство, партии, гражданство и т.п.

При этом были выявлены следующие зависимости:

1) чем выше образовательный уровень родителей, тем чаще ученик участвует во внеурочной деятельности;

2) чем больше ученик участвует в такого рода деятельности, тем выше его сознание интегрировано со школьной системой;

3) чем больше ученик чувствует свое вхождение в систему школы, тем выше его социальная вера – ответственность;

4) чем выше его социальная ответственность, тем более положительно его отношение к политике.

В рамках второго направления осуществляется латентная, опосредованная политическая социализация. Место школы в процессе политической социализации личности в значительной степени определяется характером политической системы общества. Например, школа в США по праву считается инструментом государственной политики. Американская школа, воспитывает молодых американцев в духе «американской» исключительности и мессианизма. Школьные программы призваны «американизировать» подростка, т.е. привить ему чувство преСм.: Общая и прикладная политология / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. – М., 1997. – С. 368.

данности американской политической системе, уважение к истории и традициям США. В то же время учащиеся американских школ с детства ориентируются на достижение согласия в сфере внутриполитических отношений.

В Китае с ранних лет детей в школе воспитывают в духе безоговорочного уважения к политическим лидерам, официальной идеологии. Формирование подобных политических установок крайне важно для воспроизводства господствующей в обществе политической культуры и обеспечения стабильности функционирования политической системы.

Таким образом, школа дают подросткам знания о политическом мире и той роли, которую они в нем играют, а также более конкретные представления о политических институтах и отношениях. Кроме того, школа передает существующие в обществе ценности и установки. Она может сыграть важную роль в формировании позиций относительно неписаных правил политической игры, в усвоении ценностей, касающихся долга перед обществом, и становлении неформальных политических связей. Школа способна укрепить привязанность к политической системе и предоставить общие символы (такие, как флаг или клятва верности), стимулирующие эмоциональную преданность системе. Когда появляется новая нация или в старой нации приходит к власти революционный режим, он, как правило, тут же обращается к школе как к средству вытеснения «устаревших» ценностей и символов и замены их новыми, более гармонирующими с новой идеологией.

В современной системе российского среднего образования весьма разнообразно и содержательно представлена программа общественнополитических дисциплин, которые преподают в школе. Созданы такие интегральные курсы, призванные приобщить школьников к культуре гражданственности: «Граждановедение» для 5-7 классов, «Введение в обществоведение» для 8-9 классов, курс «Человек и общество» для 10-11 классов. В некоторых школах, лицеях и гимназиях вводятся также новые курсы, в которых излагаются основы права, политологии, социологии, психологии. Особое внимание в этих курсах уделяется государственному и политическому устройству Российской Федерации, реформам административной и политической системы страны, проблемам политических прав и свобод граждан, роли различных общественных организаций и т.д.

Политической наукой уже накоплен немалый опыт по изучению эффективности политической социализации детей. Доказано, что полученные в детстве знания о политике оказывают существенное влияние на будущие воззрения и политическое поведение индивидов, а значит, и на функционирование политической системы общества в целом. Уже в детском возрасте складывается разное личное отношение к политике - либо как к процессу борьбы за господство, в ходе которой приемлемы самые разные методы и средства и возможны уступки в вопросах морали, либо как к законопослушному поведению и легитимной деятельности (возможно и формирование аполитичной личности).

Важным институтом политической социализации является высшая школа.

Студенческое движение в настоящее время оказывает значительное влияние на политическую жизнь страны. Важно отметить то обстоятельств, что сегодня идет процесс изменения социальной структуры студенчества.

В последние годы появились требования студентов изменить программу обучения, поставить ее под контроль самих студентов, предоставить им право участвовать в управлении университетами и институтами. Чрезвычайно важным является тот факт, что студенты требуют введения новых курсов под их контролем, курсов, которые бы давали ответ на злободневные вопросы, объективно освещали бы проблемы современности, политические события в стране и мире.

Студенты не ограничиваются в своих требованиях лишь областью образования. Радикальное студенческое движение несколько лет назад бросило вызов существующей системе в целом и отвергло основные ценности, на которых покоились тоталитарное общество и требовало проведения социальноэкономических и политических реформ. Однако, сегодня значительная часть студенчества отвергает и многие из основных ценностей, на которых базируется нарождающийся российский бизнес отношение между нанимателем и нанимаемым, погоню за наживой, несмотря на представления о привлекательности некоторых видов деятельности. Молодые люди приходят к убеждению, что бизнес слишком своекорыстен и слишком мало заинтересован в развитии общественного благосостояния. Весьма важную роль в политической социализации россиян всегда играла армия. Очень многогранной и в целом плодотворной была деятельность различных военно-спортивных и военно-патриотических организаций, в которую в той или иной степени были вовлечены миллионы людей. Армия обязана играть определенную роль в воспитании чувства гражданственности, патриотизма, преданности своей Родине. При активном участии воинских частей в стране возрождаются военно-исторические клубы. Ряд политиков заявляет о необходимости возрождения системы военно-патриотического воспитания. Реформирование армии, отказ от использования ее при разрешении внутренних конфликтов, обращение к героическому прошлому страны, образам выдающихся отечественных полководцев, многочисленным примерам беспредельного мужества защитников Отечества - все это должно сыграть положительную роль. Важно, чтобы в результате всех преобразований военнослужащие - от солдата до маршала - чувствовали себя полноправными гражданами своей страны, несущими ответственность за ее судьбу. Особым институтом политической социализации можно назвать религиозные институты. Существующие в мире религии являются носителями культурных и моральных ценностей, которые часто имеют выход на политику. Великие религиозные лидеры видели в себе учителей, и их последователи обычно пытаются повлиять на социализацию детей через школы, проповеди и религиозные службы.

В российском обществе церковь четко определила свое место. Она отказалась от участия в политике - она стремится подняться над политической См.: Общая и прикладная политология / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. – М., 1997. – С. 513.

См.: Малетин С.С. Политическая социализация // Политология. – Новосибирск, 1998.

борьбой и распрями, сконцентрировать внимание на решении проблем духовно-нравственного возрождения общества. Это встречает живой отклик в умах и сердцах людей.

В настоящее время идет напряженный поиск оптимальной модели взаимоотношения между государством и религиозными объединениями.

Очевидно, в современных условиях, когда в стране на десятилетия была практически утрачена живая традиция массовой религиозной деятельности, есть необходимость обратиться к мировому опыту. В большинстве стран Европы всеми способами стараются поддержать историческое вероисповедание граждан, хорошо понимая зависимость между традиционной религией и государственностью, четко осознавая, что от духовного единства в немалой степени зависит и сила государства. Это, например, такие страны как Греция, Ирландия, Швеция, Англия, Испания и др.

В США все религиозные организации отстранены от светской жизни на фоне вероисповедного нейтралитета государства. Но это вовсе не означает отчуждения церкви от общества. Как отмечает американский исследователь Дж. Уилсон, «официальное отделение Церкви от Государства не является фактическим».1 Более того, в США есть социальное, и даже политическое, партнерство государства и религиозных кругов, прежде всего протестантских. Американское государство рассматривает религию как средство поддержания социального порядка и консенсуса в обществе. Слова «In God We Trust» («Мы полагаемся на Бога»), появившиеся в 1865 году на американских денежных знаках, стали национальным девизом. Многие политические и религиозные деятели активно проводят мысль, что быть верующим - означает быть хорошим гражданином, а участие в религиозной деятельности является признаком включенности в политическую систему страны. На местном уровне в церковный актив входят в основном представители среднего класса, активно проповедующего основные ценности американского общества и заинтересованного в сохранении его стабильности.

См.: Wilson J. Religion in American Society. The Effectiv Presence. – N.Y., 1978. – P. 211.

В отличие от модели, принятой в Соединенных Штатах, в большинстве наций существуют формальные связи между господствующей религией и правительством. В этих случаях религиозные ценности и государственный курс неизбежно накладываются друг на друга. Так, католические страны менее склонны проводить либеральную политику в отношении абортов, точно так же, как исламские правительства обеспечивают соблюдение жестких моральных норм.

Там, где церковь постоянно проповедует ценности, которые, по крайней мере, частично расходятся с доминирующими в политической системе (примерами могут служить попытки американских фундаменталистов ввести молитву в школе или конфликт между исламскими фундаменталистами и светскими правительствами в Алжире и Египте), борьба по поводу социализации способна приобрести величайшую значимость в обществе. В подобных нациях религиозные субкультуры могут находиться в оппозиции к политическому курсу государства или даже к самому государству. Сегодня в России остро стоит вопрос о необходимости выработки действенной формы солидарности граждан страны независимо от их происхождения и положения. Многонациональный характер Российского государства сложился исторически. В этой связи представляется важной и перспективной трактовка российской надэтнической общности как согражданства и разработка национально-государственной доктрины. Она призвана объединить граждан страны и определить основные ориентиры общественного развития.

Однако ряд общественных деятелей и ученых выступает против самой идеи создания национально-государственной доктрины.

Изучение опыта других стран показывает, что там также сталкивались с аналогичными проблемами и небезуспешно их решали. В этой связи представляет интерес трактовка американскими исследователями понятия «гражданская религия» (civil religion). По словам Дж. Уилсона, «гражданская релиСм.: Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня:

Мировой обзор / Сокр. пер. с англ. А.С. Богдановского, Л.А. Галкиной; Под ред. М.В.

Ильина, А.Ю. Мельвиля. – М., 2002. – С. 110.

гия» рождается в гуще народной жизни и проявляется в приверженности ценностям и идеям, отражающим в повседневной жизни верность национальной цели, морали и традициям общества. По сути дела, «гражданская религия» - это своего рода интерпретация различных верований в свете политического опыта.

Итак, многие виды религиозных институтов предлагают чрезвычайно полезные нравственные и этические нормы, которые так часто нужны людям, чтобы делать выбор в сложных обществах. Религиозная принадлежность нередко бывает источником партийных предпочтений, которыми люди могут руководствоваться и при принятии других политических решений. Таким образом, хотя во многих странах посещаемость церковных служб падает, политическая значимость религии сохраняется.

Важными социальными единицами, формирующими политические установки, по мнению зарубежных исследователей (Алмонд Г., Пауэр Дж., Стром К., Далтон Р.) являются «группы равных». К ним относятся детские прогулочные группы, компании друзей, школьные и институтские братства, а также небольшие трудовые коллективы, члены которых тесно связаны между собой и имеют примерно равный статус. Группы равных могут принимать самые разнообразные формы: это и несколько регулярно встречающихся в парке мам в России, и уличные шайки в Бразилии, и группа администраторов с Уолл-стрит, являющихся членами одного клуба.

Группы равных социализируют своих членов, побуждая или заставляя их придерживаться принятых в группе установок и моделей поведения. Люди часто усваивают систему взглядов своих сотоварищей по группе потому, что любят и уважают их, либо потому, что хотят быть такими, как они. Индивид может начать интересоваться политикой либо отправиться на политическую демонстрацию, поскольку так поступают его близкие друзья.1 В таких случаях индивид, стремясь заслужить одобрение товарищей, модифицирует свои См.: Dawson R.E., Prewitt K., Dawson K. Political Socialization. – Boston, 1977. – Ch.9.

интересы и поведение, для того чтобы они соответствовали принятым в группе образцам.

В современном мире важнейшим агентом политической социализации являются средства массовой коммуникации (СМК): пресса, радио, телевидение, кино, видеозапись, компьютерные сети. Средства массовой коммуникации выполняют задачу внедрения норм господствующей политической культуры в сознание человека. Наиболее сильное влияние на политическое становление личности оказывают телевидение и радио. Вместе с тем СМК могут быть использованы и для политического манипулирования - скрытого управления политическим сознанием и поведением людей с целью принуждения их действовать вопреки собственным интересам. CМИ воздействуют на процесс формирования общественного мнения по наиболее важным и актуальным политическим проблемам.

Значительная часть мира превратилась в единую аудиторию, которая получает одну и ту же информацию и которую волнуют одни и те же события. Пожалуй, нет столь отдаленного уголка, где бы жители не имели возможности практически сразу же узнавать о том, что происходит в других местах: производимые в огромных количествах и недорогие транзисторные приемники имеются повсеместно, даже в деревушках стран третьего мира, далеко отстоящих от центров политической власти. Средства массовой информации — газеты, радио, телевидение, журналы — играют важную роль в интернационализации установок и ценностей на планете.

Телевидение, затрагивающее одновременно слух и зрение, может оказывать мощное эмоциональное воздействие на широкие общественные аудитории.

Чрезвычайно актуальна сегодня в России проблема использования СМИ. Назрела настоятельная необходимость совершенствования законодательной базы в СМИ. Нуждается в пересмотре система государственной тайны с целью информационной открытости в обществе. Недостаток достоверной информации ведет к отчуждению власти от общества и не способствует формированию гражданских качеств личности. Одной из основных задач в этом направлении является диалог власти, гражданского общества и средств массовой информации. К сожалению, СМИ больше внимания уделяют подчас отрицательным явлениям (неудачи лидеров, скандалы и т. д.), что формирует негативное отношение к политике и политикам, вызывает нездоровый скептицизм, нигилизм. Трудно рассчитывать на реальные успехи в формировании чувства гражданского долга и ответственности без повышения требовательности к уровню политической культуры.

Однако масс-медиа не только поставляют точную и свежую информацию о политических событиях, они также распространяют — прямо или косвенно — важнейшие ценности, принимаемые обществом. Они могут представить некоторые события (например, национальные праздники или традиционные формы правительственной деятельности) как нечто, символизирующее нацию, и эти события приобретут особую эмоциональную окраску. Контролируемые авторитарным правительством средства массовой информации способны стать мощным орудием формирования политических убеждений. Однако вскоре граждане начнут игнорировать сообщения, противоречащие их личному опыту. Устная передача неортодоксальных установок часто оказывается действенным противоядием против воздействия подконтрольных правительству СМИ.

Таким образом, передача политических ценностей, установок и моделей политического поведения осуществляется посредством воздействия на индивида институтов политической социализации. В каждый период жизнедеятельности личности наиболее значимым является влияние разных институтов.

Процесс политической социализации призван обеспечить эффективное функционирование политической системы и способствовать становлению гражданина, который не подвержен колебаниям политической конъюнктуры и готов сам принимать решения по важнейшим вопросам.

В период преобразования общественно-политической системы в России усложняются и изменяются требования к процессу политической социализации. В этих условиях основной упор в формировании гражданственности, ответственности, активности как качеств политически социализированной личности должен делаться государством на поддержку семьи и системы образования.

2.2. Механизмы и факторы политической социализации в российском политическом пространстве Рассмотрение политической социализации как сложного динамичного процесса позволяет говорить о ней как совокупности факторов, условий, средств, методов и предположить, таким образом, наличие определенных механизмов. Такой подход имеет большое значение для адекватного понимания роли и места политической социализации личности в жизни современного общества, поскольку формирует представление о данном феномене, его сущности и функциях, а также социально-психологической природе и технологической стороне политической социализации.

Исследования проблемы человека в политической системе и дальнейшее развитие концепции политической социализации потребовало углубленного изучения тех внутриличностных механизмов, без которых невозможно взаимодействие человека и политики. К этому подталкивали политологов и запросы практики, нуждавшейся в знании о том, как деятельность политических институтов, партий и организаций отражается в сознании и поведении людей; какие психологические механизмы управляют политической социализацией; что побуждает человека к политическому участию. Именно политическая практика, реальные политические процессы поставили на повестку дня проблему овладения психологическими знаниями о человеке. Все ведущие партии заинтересованы в надежных средствах воздействия на поведение граждан, скажем, во время выборов. Их беспокоят процессы, происходящие в индивидуальном и массовом политическом сознании: прежде всего рост политического цинизма, неверие властям, разочарование в идеологии. Постоянной заботой политиков является мотивация участия граждан в официальной политике. Не менее важно для них понять и те психологические причины, которые приводят к радикальной, антиправительственной деятельности, участию в массовых движениях. Выделим лишь три важнейшие психологические категории (сознание, поведение и мотивацию), в изучении которых особенно нуждается практическая политика.

Осознание важности человеческого фактора для политического анализа привело к появлению специальной области исследований на стыке психологии и политологии — политической психологии. Ее становление происходило под влиянием противоположных стилей политического мышления и разных подходов к решению практических задач, на фоне борьбы двух тенденции в отношении к человеку в политике: технократически-манипуляторской и гуманистической.

В западной политической психологии ХХ столетия преобладала ориентация на манипулирование человеком в политических целях, которая зиждется на неверии в разум и гражданскую зрелость человека. Психологические исследования прямо или косвенно использовались политической практикой и пропагандой для создания «образа врага», который служит обоснованием для применения силы в международной и во внутренней политике в отношении тех, кто не разделяет веры в ценности «свободного Запада». Эти технократически-манипуляторские установки доминируют и в тех концепциях социализации, которые базируются на бихевиористской психологии, внутренне сродни ей.

Однако наряду с ними примерно с середины 70-х годов в политической психологии на Западе выдвинулись иные трактовки человека в политике.

Именно в этих трактовках возникают первые, еще довольно робкие ростки того, что впоследствии было названо «новым политическим мышлением».

Гуманистическая ориентация политических исследований связана и с иными теоретическими подходами в психологии, прежде всего когнитивизмом и «гуманистической» психологией.

Политическая психология взяла на вооружение практически все существующие модели личности.

Наиболее широко использованы для политического анализа такие школы, как бихевиоризм, когнитивизм и «гуманистическая» психология. Бихевиоризм концентрирует усилия на поведенческих структурах, пренебрегая значением сознания, мотивационных характеристик личности. Когнитивизм, напротив, сосредоточивается на механизмах формирования политического сознания, «политической картины мира», «политического почерка» индивида. «Гуманистическая» психология предлагает свою модель социализации, где главным механизмом являются потребности.

Рассматривая группу психологических механизмов политической социализации остановимся на:

2. механизмах формирования политического сознания;

Политических психологов из всех многообразных проявлений личности привлек, прежде всего, феномен поведения: и для теории, и для практики политики особенно важно, как поступит человек в той или иной ситуации, какими будут его реальные действия — за или против власти.

Категория «поведение» не может быть полезна для описания соответствующих форм политической активности, имеющих внешнее выражение.

Можно выделить целый спектр различных форм политического поведения, куда входят как проявления политической активности в партиях, движениях, стихийных действиях, так и случаи выключенное из политической системы. Человек и его поведение в политике рассматриваются как субъект и объектом политических отношений, а так же как объект манипуляции со стороны системы. Деятельность личности в политике не может быть сведена См.: Рабочий класс в странах Западной Европы. – М., 1990. – С.64 – 65.

только к внешним проявлениям. В психологии различают формы проявления личности: инстинктивную, навыки и разумную,1 где собственно поведение в узком смысле — это навыки. Эта психологическая трактовка должна учитываться в исследовании самых разных видов политического поведения:

агрессии и солидарности, апатии и активности, революционного восстания против режима и поддержки этого режима, протеста и приспособления.

В политическую науку идеи бихевиоризма вошли благодаря знакомству политологов с работами известных американских психологов Дж.Долларда, Н.Миллера и О.Маурера, представлявших классический, или конвенциональный, вариант этой теории. Проблема формирования поведения в процессе социализации описывалась ими как научение человека определенным образцам поведения под воздействием стимулов внешней среды. Политологи Р.Сире, Ф.Гринстайн, Р.Лейн перенесли это представление на политические процессы. Они описали политическую социализацию как научение определенным формам политического поведения, происходящее в соответствующей политической среде, слегка видоизменив для этого известную формулу «стимул - реакция».

Идеи поведенческого подхода получили свое развитие в исследовании различных форм агрессивного поведения, поведения протеста, революционных выступлений. Политические психологи опирались при этом на так называемую Йельскую модель, разработанную Доллардом еще в 30-е годы для объяснения формирования агрессивных реакций. Согласно Долларду, агрессивное поведение — это не врожденная реакция, а результат научения. Такой тип поведения формируется в процессе социализации, причем ему предшествует фрустрация. Изучая опыт социализации, политические бихевиористы надеются понять причины войн, революций, конфликтов и восстаний. Эти причины они ищут в психологическом неудовлетворении каких-то важнейших человеческих потребностей, которое приводит к агрессивному поведению.

См.: Рубенштейн С.Л. Основы общей психологии. – М., 2001.- С.98.

Что касается собственно психологических механизмов возникновения агрессивного поведения, то они формируется и закрепляется в ходе социализации.1 В ходе политической социализации человек приобретает опыт фрустрации и агрессивного поведения, который носит индивидуальный характер.

Механическое сложение опытов множества индивидов еще не дает опыта класса, нации, партии.2 Кроме того, ни революцию, ни движение протеста или недовольства какой-либо системой нельзя свести только к проявлению агрессивности, то есть недопустима подмена объективного анализа негативной политической установкой. Важно отметить, что раскрыв психологические причины агрессивного поведения, нельзя на этом останавливаются, видят в них конечное объяснение политических явлений, редуцируя социальные, экономические и прочие их причины к психологическим.

Трактовка социализации в конвенциональном бихевиоризме оказала влияние на ряд современных политико-психологических исследований. Так Г.Лассвелла,3 который предложил контекстуальный подход к анализу политической социализации. Он основывается на главном тезисе бихевиористской психологии о стимулирующем влиянии среды на личность в ходе ее социализации. Политическая среда, согласно Лассвеллу, воздействует на личность не непосредственно, а через систему организованных общественных институтов и ценностей. Он представил этот процесс в следующем виде: его участники стремятся к ценностям (власть, благополучие, любовь, уважение и т. д.) через институты (государство, армия, семья, школа и т. д.), владеющие ресурсами и распределяющие их. Все участники политических процессов разделяются Лассвеллом на социализирующих агентов (SR) и социализируемых (SE). Статус SR — это статус «взрослых», принимающих и осуществляющих важные политические решения, между тем как SE в любом политиСм.: Мерлин В.С. Лекции по психологии мотивов человека. – Пермь, 1991. – С.100.

См.: Левитов Н.Д. Фрустрация как один из видов психологических состояний // Вопросы психологии. – 1997 - № 6.

См.: Lasswel H. Political Socialization as a Policy Science // Hend-book of Political Socialization.

ческом процессе имеют статус «незрелых» людей и являются пассивным объектом социализации.

Более полный учет социального содержания стимулом, идущих от среды к личности, раскрытие психологических механизмов перевода этих общественных, политических требований во внутреннюю структуру личности исследует другая разновидность бихевиоризма — социальный бихевиоризм, или школа «социального научения». Это направление связано с именами американских психологов А. Бандуры и Р. Уолтерса.

Их анализ важнейшего механизма социализации — интернализации личностью норм и ценностей общества — стал крупным вкладом в теорию социализации. Эти теоретики отступили от классических канонов бихевиоризма с его двухчленной схемой «стимул — реакция». Они ввели в эту формулу третий, промежуточный член — установку. При этом теоретики «социального научения» признали ведущую роль именно социальной среды в формировании личности и в своих эмпирических исследованиях попытались найти корни поведенческих реакций человека в требованиях общества, интернализуемых ребенком с самых первых шагов. К школе «социального научения», как и к бихевиоризму в целом, применима оценка, данная известном историком психологии М.Г.Ярошевским, который отмечал, что «концепция бихевиоризма при всей ее исторической ограниченности и неспособности исследовать коренные вопросы человеческого существования является детерминистической. Преодолеть ее, не отступая от основных начал научного мышления, можно, лишь выработав понятия и методы, адекватные более высоким формам детерминации поведения, а не возвращая исследовательскую мысль в тупик индетерминизма и плюрализма».

См.: Bandura A. The Self-System in Reciprocal Determinism // American psechology. – 1978. - Vol. – 33. - № 4.

См.: Ярошевский М.Г. Специфика детерминации психических процессов // Вопросы психологии. – 1972. - № 1. – С.95.