«ШАМАНСКИЕ ЛЕГЕНДЫ НАРОДОВ СИБИРИ: сюжетно-мотивный состав и ареальное распределение ...»

около этого дерева девушка должна родить; мужчина предупредил, что родятся два птенца, чёрные воронята, которые вылетят и сядут на нижние ветки лиственницы; по словам мужчины, девушке необходимо будет обойти вокруг дерева три раза, ударяя по нему нижней своей одеждой, после чего воронята кувырком упадут на разостланную шкуру, затем их нужно засунуть в левой половине юрты у изголовья нижней балки; мужчина рассказал, что через трое суток они заплачут по-детски и превратятся в мальчиков;

младший станет сильным шаманом, когда ему исполнится сорок лет, а старший – на сорок первом году; после этой речи дух верхней страны исчез, а его предсказание исполнилось [Ксенофонтов 1992а: 80-81].

Центральные якуты (Олбинский наслег Таттинского р-на): шаман Дойомпо, когда ему было десять лет, каждый вечер заходил в хоттон и исчезал там; родители искали своего сына, зажигая лучину, но не находили его; если шаман считал вознаграждение за камлание недостаточным, то выходя из дома, падал и садился на пол; в этот же день умирал один из лучших людей или пропадала лучшая скотина; каждый год шаман рожал вечером девятого января, он рожал на холме с маленьким озерцом, рожал через пуп рыбу-щуку, которую выпускал в озеро; после того, как один старик дал ему мало водки, шаман обратился в вихрь, вынул и сожрал кут его единственной дочери; ребёнок начинает болеть, старик просит о помощи Дойомпо, но тот отказывается; старик обращается к приёмному отцу своей дочери, который идёт к Дойомпо и угрозами заставляет его прийти к больному ребёнку; увидев шамана, девочка требует увести его прочь; Дойомпо отводят в соседний дом, где он начинает камлать; шаман заявляет, что дух не поддался ему и уходит домой;

ребёнок умирает; шаман ссорится с богачом и в течение трёх лет пытается его съесть, но кут богача убегал от него в дом солнца; когда шаман приходил, чтобы съесть лошадей богача, то его не подпускал жеребец; когда пытался съесть рогатый скот, не подпускал его бык-пороз; в итоге шаману удаётся съесть лишь единственную дочь богача; священник приводит шамана в церковь, заставляет класть поклоны; шаман долго ищет кут священника; увидев большую ель у начала дороги, шаман предполагает, что в ней находится кут священника, превращается в гром и разбивает ель, из-за чего священник умирает; шаман намеревается погубить богача; во время тумана ко двору богача приходит абаасы шамана в виде быка; бык поднимает урасу и опрокидывает её, затем обращается в вихрь, поднимает урасу и уносит её; когда шаман постарел, к нему пришли люди, заставившие его переселиться в другую местность; шаман проклинает князя, приказавшего это сделать; приехав на новое место, шаман лежал при смерти; около него стояла толстая трость, с которой он не расставался всю жизнь; когда трость с треском разломалась по середине, люди увидели, что шаман умер [Эргис 1960: 259-262 (текст № 182)].

Вилюйские якуты (Хаданский наслег Хочинского улуса): младший из двух братьев женился; весной родился красно-пегий жеребёнок, который обещал быть хорошим конём;

осенью младший брат заболел и умер; лёжа мёртвым, он всё видел и слышал; его похоронили; он услышал, что наверху кто-то начал разрывать могилу; крышка гроба открылась и погребённый увидел четырёх чёрных людей; они его подняли, усадили и повернули лицом в сторону дома; из глубины могилы с рёвом показался чёрный бык с близко сходящимися рогами; бык захватил сидящего человека между рогами и спустился обратно по тому отверстию, по которому поднялся; они добрались до места, где был дом;

из дома послышался голос, приказавший принести человека; выскочили чёрные люди, схватили принесённого, занесли его в дом и посадили на ладонь старика; старик определил тяжесть человека и сказал, чтобы его несли обратно; бык вынес человека обратно и усадил на прежнее место; ночью прилетел чёрный ворон, который поднял человека и полетел с ним наверх; они пролетели через отверстие и оказались в месте, где тоже светили солнце и луна, а дома и амбары были из железа; местные люди были вороноголовыми; изнутри дома послышался голос, велевший принести человека; выскочившие парни выполнили приказ и посадили человека на ладони старика; старик, испытав на ладони его на тяжесть, велел парням положить человека на самое верхнее гнездо; парни выполнили приказ; гнездо было на лиственнице, верхушка которой достигала неба; на гнездо прилетел белый крылатый олень, соски которого приходились человеку прямо в рот; он начал сосать их; человек лежал там три года; чем больше он сосал оленя, тем меньше становилось его тело, пока не стало с напёрсток; лёжа в гнезде, человек однажды услышал голос старика, велевшего одному из своих сыновей спустится на среднюю землю и принести оттуда жену; сын старика вернулся, держа за волосы женщину; началось пиршество; лежащий в гнезде услышал голос, говорящий, что их сын, который живёт в средней земле, возможно, поднимется за женщиной; женщину заперли в амбар; лежащий в гнезде услышал гром шаманского бубна в средней земле; доносились приближающиеся звуки пения и в выходном отверстии показалась голова шамана; поднявшись, шаман приставил поперёк ко лбу колотушку своего бубна, затем превратился в быка с единственным рогом, выбил двери амбара, где была заперта женщина, и вместе с ней спустился вниз; сын старика снова отправился на среднюю землю и вернулся с другой женщиной; её запрятали, уменьшив в крошечное насекомое, у среднего столба юрты; снова послышались звуки бубна и пения шамана; шаман нашёл женщину, раздробив столб, и унёс её вниз; сын старика спустился в третий раз и вернулся с той же женщиной; верхние люди заранее приготовились: у выходного отверстия зажгли костёр и, держа в руках горящие головни, стали около; когда в отверстии показался шаман, они, ударяя головнями, спровадили его обратно; к концу третьего года лежащий в гнезде услышал голос старика, давший ему имя Ааджа-Шаман и сказавший, что настало время послать его вниз, вселить в женщину, которая затем родит его; только вступив в пятилетний возраст, этот человек вспомнил, как раньше родился и жил на земле, как возродился наверху; с восьми лет он начал шаманить, а с двенадцати стал великим шаманом; он родился недалеко от места, где жил в первое своё рождение; жена его вышла замуж, а пегий жеребёнок стал знаменитым конём; на одном ысыахе молодой шаман встретил того шамана, который поднимался наверх, когда он лежал в гнезде; тот его узнал и сказал, что видел его в гнезде, сосущим мать-зверя; молодой шаман разгневался изза того, что секрет его рождения разглашается; в ту же ночь он умертвил старого шамана [Ксенофонтов 1992а: 62-65].

Кур-урмийские нанайцы: первые люди были бессмертными, после своей смерти они возрождались; первые два человека достигли глубокой старости и жили со своим престарелым сыном Долдчу-Ходаем; людей стало очень много; Долдчу-Ходай ушёл в пещеру, чтобы прекратить возрождение; отец завалил вход большим камнем, но возрождение человечества не прекратилось; старуха заткнула вход звериными шкурами и сказала, что, когда последняя истлеет, возрождение прекратится; на другое утро на небе взошли три солнца; от жары стало гибнуть всё живое; ночью взошли три луны; старик построил фанзу из камня оиса, приготовил лук и стрелы, застрелил лишние светила;

необходимо было хоронить людей; старик увидел во сне конгуру-загде (шаманское дерево) и услышал голос, рассказавший как сделать шаманский костюм; пояс и бубен будут переносить в буни, помощниками будут бурханы Бучу и птица Кори [Шимкевич 1896: 8-11;

Сем 1996: 135-136].

Верхнеамурские нанайцы (с. Муху): вначале на земле жили двое людей: брат Ходай и сестра Мяменди; Мяменди укусила палец, из него побежала кровь; из капли крови, упавшей на землю, образовались один мужчина и две женщины; у женщин родились дети, от которых произошли все люди; существовало три солнца, поэтому было слишком светло и жарко; Мяменди сказала брату Ходай, чтобы он прострелил лишнее солнце; Ходай потушил стрелами из лука два солнца; людям стало жить легче, они начали плодиться ещё больше; их стало слишком много; Мяменди спросила брата, почему он не откроет дверь на тот свет; Ходай пошёл искать эту дверь, нашёл её и отпер; люди стали умирать, на земле накопилось много трупов, но хоронить было некому, так как шаманов ещё не было; Ходай увидел сон, в котором к нему явился сеон и сказал, что хочет сделать его шаманом, умеющим хоронить людей и провожать их в буни; сеон велел Ходай идти в лес, найти там шаманское дерево, на котором растут толи, конгокта и рога; утром Ходай отправился в лес и нашёл шаманское дерево; Ходай выбрал себе множество шаманских вещей, положил их в мешок и принёс домой; ночью все эти вещи зашумели, сказали, что их будет слишком много для одного Ходай; когда Ходай развязал мешок, шаманские вещи полетели в разные стороны к людям, достойным шаманского звания; появилось много шаманов, Ходай стал вместе с ними хоронить умерших и уводить души их в буни; Ходай было трудно ездить вверх по реке, поэтому он сделал так, чтобы одна половина реки текла вверх от его фанзы, а другая вниз; но догадался Ходай, что люди обленятся, и пустил всю воду вниз [Лопатин 1922: 237-238; Сем 1996: 134-135].

V.2. ВЫРАЩЕННЫЙ НА ДЕРЕВЕ.

Души шаманов выращиваются на дереве (если указано, то это лиственница, реже – ель).

Эвенки (илимпийские либо подкаменнотунгусские) [Ксенофонтов 1992а: 91-93], центральные [Ксенофонтов 1992а: 41-42, 50, 52] и вилюйские [Ксенофонтов 1992а: 62-65] якуты.

Илимпийские либо подкаменнотунгусские эвенки уроч. Ингаарыкта): на границе дня и ночи стоит дерево; на нём в девяти суках имеются гнёзда, одно выше другого; в этих гнёздах воспитываются души шаманов [Ксенофонтов 1992а: 91].

Илимпийские либо подкаменнотунгусские эвенки уроч. Ингаарыкта): наверху есть дерево тууру, на котором воспитываются души шаманов;

чем выше гнездо, в котором шаман воспитывался, тем сильнее он будет; ободок шаманского бубна откалывается от лиственницы, а само дерево продолжает стоять в воспоминание о тууру; в память о тууру шаман при каждом камлании водружает на дворе около чума дерево с одной или несколькими перекладинами; по этому дереву шаман поднимается на небо [Ксенофонтов 1992а: 92-93].

Центральные якуты (о-в Тоён-Арыы, р. Лена = 1-й Мальжегарский наслег ЗападноКангаласского улуса): на небесах есть дерево Ыйык-Мас, вершина которого доходит до девятого неба; начиная от корня до самой верхушки, дерево покрыто наростами, но ясных ветвей на нём нет; в этих наростах зарождаются шаманы, шаманки и все, кто знаком с колдовством и магией; сильные родятся у основания ствола, шаманы полной силы зарождаются у корня дерева, в наросте величиной с небольшой курган; самые большие шаманы воспитываются и укачиваются в особой зыбке в нижней стране у злых духов – Харса-Джабын («Духи раздора и зла»); там есть кузнец – Кыдай-Бахсы, у которого предварительно свариваются, закаляются и выходят кузнецы и шаманы [Ксенофонтов 1992а: 41].

Центральные якуты (о-в Тоён-Арыы, р. Лена = 1-й Мальжегарский наслег ЗападноКангаласского улуса): душа шамана зарождается внизу у горы Джокуо; там растёт большая ель с отломанной верхушкой и с ветвями, направленными вниз; у каждого сучка этого дерева – птичьи гнёзда; шаманы, которых воспитали в гнёздах верхних ветвей, будут сильнее и старше воспитывавшихся в нижних гнёздах [Ксенофонтов 1992а: 41-42].

Центральные якуты (о-в Тоён-Арыы, р. Лена = 1-й Мальжегарский наслег ЗападноКангаласского улуса): у каждого шамана есть мать-зверь (иньэ-кыыла), которая, сойдя в нижнюю страну с душой имеющего быть шаманом, воспитывает его там на ветви елового дерева; душа большого шамана воспитывается на девятом ряду ветвей, считая снизу [Ксенофонтов 1992а: 50].

Центральные якуты (о-в Тоён-Арыы, р. Лена = 1-й Мальжегарский наслег ЗападноКангаласского улуса): существует особое шаманское дерево Аар-Кудук-Мас, на ветвях которого много гнёзд на подобие птичьих; в этих гнёздах воспитываются души шаманов;

когда происходит состязание шаманов, то последние стараются прежде всего разломать гнездо своего противника; побеждает тот, кто успеет это первым сделать [Ксенофонтов 1992а: 52].

Вилюйские якуты (Хаданский наслег Хочинского улуса): младший из двух братьев женился; весной родился красно-пегий жеребёнок, который обещал быть хорошим конём;

осенью младший брат заболел и умер; лёжа мёртвым, он всё видел и слышал; его похоронили; он услышал, что наверху кто-то начал разрывать могилу; крышка гроба открылась и погребённый увидел четырёх чёрных людей; они его подняли, усадили и повернули лицом в сторону дома; из глубины могилы с рёвом показался чёрный бык с близко сходящимися рогами; бык захватил сидящего человека между рогами и спустился обратно по тому отверстию, по которому поднялся; они добрались до места, где был дом;

из дома послышался голос, приказавший принести человека; выскочили чёрные люди, схватили принесённого, занесли его в дом и посадили на ладонь старика; старик определил тяжесть человека и сказал, чтобы его несли обратно; бык вынес человека обратно и усадил на прежнее место; ночью прилетел чёрный ворон, который поднял человека и полетел с ним наверх; они пролетели через отверстие и оказались в месте, где тоже светили солнце и луна, а дома и амбары были из железа; местные люди были вороноголовыми; изнутри дома послышался голос, велевший принести человека; выскочившие парни выполнили приказ и посадили человека на ладони старика; старик, испытав на ладони его на тяжесть, велел парням положить человека на самое верхнее гнездо; парни выполнили приказ; гнездо было на лиственнице, верхушка которой достигала неба; на гнездо прилетел белый крылатый олень, соски которого приходились человеку прямо в рот; он начал сосать их; человек лежал там три года; чем больше он сосал оленя, тем меньше становилось его тело, пока не стало с напёрсток; лёжа в гнезде, человек однажды услышал голос старика, велевшего одному из своих сыновей спустится на среднюю землю и принести оттуда жену; сын старика вернулся, держа за волосы женщину; началось пиршество; лежащий в гнезде услышал голос, говорящий, что их сын, который живёт в средней земле, возможно, поднимется за женщиной; женщину заперли в амбар; лежащий в гнезде услышал гром шаманского бубна в средней земле; доносились приближающиеся звуки пения и в выходном отверстии показалась голова шамана; поднявшись, шаман приставил поперёк ко лбу колотушку своего бубна, затем превратился в быка с единственным рогом, выбил двери амбара, где была заперта женщина, и вместе с ней спустился вниз; сын старика снова отправился на среднюю землю и вернулся с другой женщиной; её запрятали, уменьшив в крошечное насекомое, у среднего столба юрты; снова послышались звуки бубна и пения шамана; шаман нашёл женщину, раздробив столб, и унёс её вниз; сын старика спустился в третий раз и вернулся с той же женщиной; верхние люди заранее приготовились: у выходного отверстия зажгли костёр и, держа в руках горящие головни, стали около; когда в отверстии показался шаман, они, ударяя головнями, спровадили его обратно; к концу третьего года лежащий в гнезде услышал голос старика, давший ему имя Ааджа-Шаман и сказавший, что настало время послать его вниз, вселить в женщину, которая затем родит его; только вступив в пятилетний возраст, этот человек вспомнил, как раньше родился и жил на земле, как возродился наверху; с восьми лет он начал шаманить, а с двенадцати стал великим шаманом; он родился недалеко от места, где жил в первое своё рождение; жена его вышла замуж, а пегий жеребёнок стал знаменитым конём; на одном ысыахе молодой шаман встретил того шамана, который поднимался наверх, когда он лежал в гнезде; тот его узнал и сказал, что видел его в гнезде, сосущим мать-зверя; молодой шаман разгневался изза того, что секрет его рождения разглашается; в ту же ночь он умертвил старого шамана [Ксенофонтов 1992а: 62-65].

V.3. ВЫСОКОЕ ГНЕЗДО.

Чем выше гнездо, в котором воспитывался шамана, тем сильнее он будет.

Эвенки (илимпийские либо подкаменнотунгусские) [Ксенофонтов 1992а: 92-93], центральные якуты [Ксенофонтов 1992а: 41-42].

Илимпийские либо подкаменно-тунгусские эвенки уроч. Ингаарыкта): наверху есть дерево тууру, на котором воспитываются души шаманов;

чем выше гнездо, в котором шаман воспитывался, тем сильнее он будет; ободок шаманского бубна откалывается от лиственницы, а само дерево продолжает стоять в воспоминание о тууру; в память о тууру шаман при каждом камлании водружает на дворе около чума дерево с одной или несколькими перекладинами; по этому дереву шаман поднимается на небо [Ксенофонтов 1992а: 92-93].

Центральные якуты (о-в Тоён-Арыы, р. Лена = 1-й Мальжегарский наслег ЗападноКангаласского улуса): душа шамана зарождается внизу у горы Джокуо; там растёт большая ель с отломанной верхушкой и с ветвями, направленными вниз; у каждого сучка этого дерева – птичьи гнёзда; шаманы, которых воспитали в гнёздах верхних ветвей, будут сильнее и старше воспитывавшихся в нижних гнёздах [Ксенофонтов 1992а: 41-42].

V.4. НОВОРОЖДЁННЫЙ ШАМАН И ДЕРЕВО.

Шаманы рождаются около лиственницы либо шамана-младенца находят на лиственнице.

Подкаменнотунгусские эвенки [Василевич 1966: 147-148, 304-305 (текст № 18)], центральные якуты [Ксенофонтов 1992а: 80-81].

Подкаменнотунгусские эвенки (п. Полигус, Байкитский р-н, Эвенкийский национальный окр., Красноярский край): шаман Бакадя (Найдёныш) мог превращаться в духа-мэлкен (невидимку); на стойбище жил другой шаман; рано утром послышался плач ребёнка; много дней все слышали звук, но никто не видел его источник; шаман покамлал и сказал, что это не ребёнок, а шаман, превратившийся в ребёнка; шаман повёл людей искать плачущего, с собой не взяли вдовца; нашли плачущего ребёнка в люльке, которая висела на лиственнице; шаман, камлая, подпилил дерево, ребёнка взяли и унесли домой; там ему сделали колыбель; за семь дней ребёнок стал взрослым человеком и опять стал шаманить;

во время камлания ему подыскали имя – Бакадя; Бакадя много лет лечил людей; зимой Бакадя поссорился с другим шаманом из-за духов-помощников; они устроили состязание:

расчистили от снега лёд на реке, сели друг от друга на расстоянии слышимости звука речи, надели шаманские плащи и разговаривали между собой неделю; наступил сильный мороз;

о том, что шаманы живы, сообщали колокольчики, которые брякали на их плащах; Бакадя звонил пять дней, другой шаман на пятый день перестал звонить, замёрз; Бакадя звонил ещё два дня, затем пошёл к жене; шаман сказал жене, что они оба должны превратиться в птиц и исчезнуть, так как на этом месте им жить нельзя; шаман предложил лететь на край земли, на море, при этом он велел жене не брать железные подвески на одежде; жена забыла его требование и оставила железный игольник в своём поясе; Бакадя полетел с женой и уронил её на землю; она пропала, а Бакадя остался мэлкэном [Василевич 1966:

147-148, 304-305 (текст № 18)].

Центральные якуты: красивая девушка пошла искать табун кобылиц; по дороге ей повстречался незнакомый человек, который ехал на белой лошади с восточной стороны;

после краткого разговора девушка вступила с этим мужчиной в любовную связь;

незнакомец признаётся, что он сын божества Хаара-Суорона, живущего в верхней стране;

мужчина говорит девушке, что она зачала от него двух сыновей, не знающих смерти и болезней до установленных сроков; он велит ей разрешиться, лёжа на шкуре грязнопёстрого коня, найти поляну с озером, на которой растёт трёхразвильчатая лиственница;

около этого дерева девушка должна родить; мужчина предупредил, что родятся два птенца, чёрные воронята, которые вылетят и сядут на нижние ветки лиственницы; по словам мужчины, девушке необходимо будет обойти вокруг дерева три раза, ударяя по нему нижней своей одеждой, после чего воронята кувырком упадут на разостланную шкуру, затем их нужно засунуть в левой половине юрты у изголовья нижней балки; мужчина рассказал, что через трое суток они заплачут по-детски и превратятся в мальчиков;

младший станет сильным шаманом, когда ему исполнится сорок лет, а старший – на сорок первом году; после этой речи дух верхней страны исчез, а его предсказание исполнилось [Ксенофонтов 1992а: 80-81].

V.5. ДЕРЕВО И ПЕРЕДАЧА ШАМАНСКИХ СИЛ.

Передача шаманских сил от птицы человеку происходит около дерева.

Прибайкальские буряты [Сказания бурят 1890: 123-124 (текст LI); Агапитов, Хангалов 1958: 363-364].

Прибайкальские буряты: бурханы послали коршуна защищать людей; когда его чуть не застрелили, бурханы сказали, чтобы он передал кому-нибудб свою чудодейственную силу;

он заблудил одну девушку, увёл её в лес, усыпил около свалившегося дерева, сел на него и передал девушке силу; девушка стала видить бохолдоев и угадывать вперёд хорошее и плохое; когда она вернулась домой, брат начал бить её; она обиделась и погрозила ему;

брат заболел задержанием мочи; девушка пообещал вылечить его; парня, положив на белый войлок, внесли в юрту; там девушка показала ему висящие на столбе мужские половые органы и велела взять их; когда парень их увидел и взял, он сразу выздоровел;

после этого девушка стала шаманкой; утха этой шаманко Шошолок [Сказания бурят 1890:

123-124 (текст LI)].

Прибайкальские буряты: сначала людей не было, а только существовали тэнгрии;

западные тэнгрии создали людей, которые в первое время жили счастливо, не знали ни болезни, ни горя; но вот люди заслужили немилость злых духов, восточных тэнгриев и начали заболевать и умирать; западные тэнгрии испугались за участь людей и начали совещаться, как помочь людям; место совещания было на плеядах, а потом на луне; в помощь людям для борьбы со злыми духами решили дать шамана и выбрали для этого орла; орел был бог (сын Сам-Сагай-Саган дочери неба Cap-Саган, принадлежащего к восточным тэнгриям); хотя орел и помогал людям, отгоняя злых духов, но люди ему не доверяли, видели в нем простую птицу; орел не мог подавать людям советы, так как его языка люди не понимали, и говорить орел не мог; орел возвратился на небо и рассказал о своей неудаче западным тэнгриям и просил: или шаманом сделать бурята, или дать ему позволение говорить по-человечески; боги решили, чтобы орел передал свое шаманское звание первому встречному человеку; спустившись на землю, орел заметил под деревом спящую женщину, ушедшую от своего мужа: орел вступил с ней в связь, и женщина забеременела, после чего она вернулась к мужу; восточные тэнгрии подослали шулмуса, который обратился в красивую женщину и побуждал бурята прогнать первую жену; орел явился на помощь, схватил шулмуса и бросил его за море Халхин-далай (Ветреное море);

затем женщина родила сына (от орла), который и сделался первым шаманом — МэргэнХара (у балаганских бурят) или Бохоли-Хара; по другому варианту легенды шаманом сделалась сама женщина; при этом она стала различать и видеть злых и добрых духов [Агапитов, Хангалов 1958: 363-365].

V.6. ДЕРЕВО ЯВЛЯЕТСЯ ВО СНЕ.

Будущему шаману во сне является дерево, рассказывает ему, какие действия необходимо совершить (провести обряд, изготовить шаманские принадлежности и т.п.).

Энцы [Лабанаускас 2002б: 219-223], кур-урмийские [Шимкевич 1896: 8-11; Сем 1996: 135и верхнеамурские [Лопатин 1922: 237-238; Сем 1996: 134-135] нанайцы.

Энцы: сын шамана Дели увидел сон, в котором слышал голос Бога; Бог рассказал ему, что где-то есть священная ель с семью разветвлениями; эта ель качалась на ветру и пела, обращаясь к сыну шамана, она звала его; спустя некоторое время сын шамана увидел во сне дорогу, по которой можно было аргишить к священному месту; шаман и его люди достигают нужного места; шаман вместе с сыном пошёл в лес, чтобы найти подходящий материал для изготовления священной санки; они сделали специальные заготовки, дерево рубил только сам шаман; когда вечером шаман и его сын вернулись в чум, они обратили внимание на две сопки, поросшие елью; там сын шамана увидел свет от ели, которая ему снилась; на следующий день шаман приступил к изготовлению священной санки, он всё делал сам, а сын только сидел рядом и говорил отцу, как что делать; по указанию сына шаман поставил санку подальше от чума, там, где земля была совершенно чистая; утром сын шамана рассказал о своём очередном сне, в котором слышал пение священной ели;

сын шамана требует забить трёхгодовалого оленя; оленя забивают, его кровью обмазывают все части священной санки; всю санку накрыли шкурой убитого оленя; после этого сын сказал шаману, чтобы тот запряг в санку двух оленей и отвёз её к тем сопкам, где в прошлый раз видели ель, от которой исходил свет; шаман сделал всё так, как велел сын;

затем шаман сделал для сына бубен, а мать тем временем сшила шаманскую парку и шапку; когда всё было готово, сын шамана начал своё первое камлание; шаман Дели слушал пение сына и ничего не мог понять; сын закончил петь, отложил бубен и рассказал отцу, что священная санка теперь уже не пустая – в ней есть хозяин Нумгыпой, который будет идолом их рода; сын велел отцу поехать к санке, заглянуть вовнутрь, но только через медные очки и одним глазом; только отец мог смотреть на хозяина священной санки;

шаман выполнил веление сына; как только шаман увидел Нумгыпоя, оленья шкура сама свернулась; шаман ощупал её и убедился, что внутри есть идол; перед возвращением на прежнее стойбище шаман и его люди забили оленя; через несколько лет шаман Дели умер, священная санка с идолом осталась сыну, и он возил её везде, где бы ни аргишил; когда он тоже умер, у него не было сыновей, поэтому санка с идолом была положена рядом с его могилой-мэро [Лабанаускас 2002б: 219-223].

Кур-урмийские нанайцы: первые люди были бессмертными, после своей смерти они возрождались; первые два человека достигли глубокой старости и жили со своим престарелым сыном Долдчу-Ходаем; людей стало очень много; Долдчу-Ходай ушёл в пещеру, чтобы прекратить возрождение; отец завалил вход большим камнем, но возрождение человечества не прекратилось; старуха заткнула вход звериными шкурами и сказала, что, когда последняя истлеет, возрождение прекратится; на другое утро на небе взошли три солнца; от жары стало гибнуть всё живое; ночью взошли три луны; старик построил фанзу из камня оиса, приготовил лук и стрелы, застрелил лишние светила;

необходимо было хоронить людей; старик увидел во сне конгуру-загде (шаманское дерево) и услышал голос, рассказавший как сделать шаманский костюм; пояс и бубен будут переносить в буни, помощниками будут бурханы Бучу и птица Кори [Шимкевич 1896: 8-11;

Сем 1996: 135-136].

Верхнеамурские нанайцы (с. Муху): вначале на земле жили двое людей: брат Ходай и сестра Мяменди; Мяменди укусила палец, из него побежала кровь; из капли крови, упавшей на землю, образовались один мужчина и две женщины; у женщин родились дети, от которых произошли все люди; существовало три солнца, поэтому было слишком светло и жарко; Мяменди сказала брату Ходай, чтобы он прострелил лишнее солнце; Ходай потушил стрелами из лука два солнца; людям стало жить легче, они начали плодиться ещё больше; их стало слишком много; Мяменди спросила брата, почему он не откроет дверь на тот свет; Ходай пошёл искать эту дверь, нашёл её и отпер; люди стали умирать, на земле накопилось много трупов, но хоронить было некому, так как шаманов ещё не было; Ходай увидел сон, в котором к нему явился сеон и сказал, что хочет сделать его шаманом, умеющим хоронить людей и провожать их в буни; сеон велел Ходай идти в лес, найти там шаманское дерево, на котором растут толи, конгокта и рога; утром Ходай отправился в лес и нашёл шаманское дерево; Ходай выбрал себе множество шаманских вещей, положил их в мешок и принёс домой; ночью все эти вещи зашумели, сказали, что их будет слишком много для одного Ходай; когда Ходай развязал мешок, шаманские вещи полетели в разные стороны к людям, достойным шаманского звания; появилось много шаманов, Ходай стал вместе с ними хоронить умерших и уводить души их в буни; Ходай было трудно ездить вверх по реке, поэтому он сделал так, чтобы одна половина реки текла вверх от его фанзы, а другая вниз; но догадался Ходай, что люди обленятся, и пустил всю воду вниз [Лопатин 1922: 237-238; Сем 1996: 134-135].

V.7. ДЕРЕВО И ДУХИ-ПОМОЩНИКИ.

Духи-помощники шамана обитают на дереве, около дерева.

Долганы [Попов 1937: 59-62], кеты [Анучин 1914: 64].

Долганы: кочевали старший удалец и младший удалец, который желал жену первого;

когда они приехали к кочевникам, младший удалец пошёл в чум, где камлал шаман; удалец оскорбляет шамана, тот говорит, что удальцу предстоит опасная встреча с привязанным к трём лиственницам медведем; удальцы откочевали; младший удалец, сделав из гнилого дерева медведя, выпустил его вперед; медведь превратился в большого зверя, удалец пристрелил его из лука; затем, продолжая ехать, удалец сделал из дерева орла, который улетает и садится на дерево; удалец пристрелил и его; после этого удалец сделал и убил сокола; по дороге повстречался большой медведь, привязанный цепями к трём лиственницам; увидев людей, медведь разорвал цепи и пошёл на них; младший удалец хотел выстрелить из лука, но старший обсмеял его; младший удалец убил медведя краем ладони; затем он поехал на то место, где камлал шаман; там уже давно сделали для шаман гроб; спустя несколько лет удальцы остановились около одного стойбища; старший удалец зашёл в чум, в котором камлал шаман; шаман сказал, что удалец встретит медведя, от которого, возможно, погибнет; шаман предупредил, что если удалец его убьёт, то через три года он придёт и съест удальца; удальцы встретили медведя, старший убил его краем ладони; младший удалец вернулся к тому шаману; ему уже делали гроб, но он был ещё жив; младшему удальцу шаман пообещал, что придёт через три года и съест старшего удальца; через три года послышались громкие звуки бубна, младший шаман поехал к соседям и увидел умершего три года назад шамана, который сказал, что придёт ночью к старшему удальцу; младший удалец передал старшему слова шамана и пообещал помочь;

утром младший удалец обнаружил, что его соседа нет в чуме; умирающего соседа нашли на улице, он рассказал, что его забодали рогами двое мать-зверей, и велел младшему удальцу взять его жену; воскресший шаман тоже умер, так как погибший удалец ножом поранил настоящих мать-зверей; противники шаманов делали из дерева медведя, птиц и, внедрив туда духов шамана, убивали их; в старину духи шаманов ходили открыто, но из-за того, что человек умел побеждать их, стали невидимыми [Попов 1937: 59-62].

Кеты: на каждом из небес, за исключением первых двух, стоит шаманское дерево; на них сидят духи в виду птиц, которые, по просьбе шамана, если он сам не в состоянии подняться на следующее небо, поднимаются дальше и узнают всё нужное шаману [Анучин 1914: 64].

V.8. ДЕРЕВЬЯ НА ШАМАНЕ.

На плечах шамана вырастают деревья (кедр и ель).

Прибайкальские буряты [Румянцев 1969: 86]. См. тот же мотив у дархатов [Санжеев 1930:

48].

Прибайкальские (идинские) буряты: первый хордутский шаман Долhото-Зогдор, прослышав о шаманке Мудай, отправился к ней в Обусу; подъезжая к юрте Мудай, он превратил коня во льва, а сзади на поводу повёл медведя; вместо кнута у него была тонкая змея, на правом плече его рос кедр, а на левом – ель; Долhото-Зогдор, попросил Мудай выйти ему навстречу; Мудай, находившаяся в этот момент в юрте, услышав, что приехал великий шаман, чтобы сразиться с ней, вынула из своей утробы трёхмесячный плод, положила его над дверью, села и крикнула великому шаману: «Залу хун идэрху, гулгун нохой шудэрху (юноша – задористый, щенок – кусачий)»; Долhото-Зогдор, войдя в юрту, упал замертво от нечистот плода, положенного Мудай над дверью; Мудай подумала, что если не воскресить сражённого ею шамана, могут возникнуть дурные последствия; она воскресила своего противника, совершив очищение корой священного дерева едо (пихты);

ожив, Долhото-Зогдор дал клятву Мудай впредь никогда не причинять никакого вреда потомству Мудай (онгоевскому роду); Долhото-Зогдор остался в Обусе и жил в мире с Мудай-иби [Румянцев 1969: 86].

V.9. СЛОМАННОЕ ДЕРЕВО.

Сломанное дерево или деревянная вещь – причина либо признак смерти шамана (или другого магического специалиста).

Кеты [МЛЭ 209], эвенки юга Якутии [Романова, Мыреева 1971: 321-322 (тексты 10, 11)], центральные якуты [Эргис 1960: 259-262 (текст № 182)].

Кеты (Келлог): шамана забрали на войну; уезжая из дома, он показал одно место и сказал:

«Если там появится крест – значит, я умер»; однажды в дерево ударила молния, оно сломалось, появился крест; шаман умер; рассказчик видел этот крест сам [МЛЭ 2009:

Ю.М. Сутлин].

Эвенки юга Якутии: сама:н буддэкин, мо:н эпкэрэ:вки: (когда умирает шаман, (его) дерево засыхает) [Романова, Мыреева 1971: 321-322 (текст 10)].

Эвенки юга Якутии: сагди: мо: ти:ктэкин, сама:н буддэн (если упадёт старое дерево, умер шаман) [Романова, Мыреева 1971: 321-322 (текст 11)].

Центральные якуты (Олбинский наслег Таттинского р-на): шаман Дойомпо, когда ему было десять лет, каждый вечер заходил в хоттон и исчезал там; родители искали своего сына, зажигая лучину, но не находили его; если шаман считал вознаграждение за камлание недостаточным, то выходя из дома, падал и садился на пол; в этот же день умирал один из лучших людей или пропадала лучшая скотина; каждый год шаман рожал вечером девятого января, он рожал на холме с маленьким озерцом, рожал через пуп рыбу-щуку, которую выпускал в озеро; после того, как один старик дал ему мало водки, шаман обратился в вихрь, вынул и сожрал кут его единственной дочери; ребёнок начинает болеть, старик просит о помощи Дойомпо, но тот отказывается; старик обращается к приёмному отцу своей дочери, который идёт к Дойомпо и угрозами заставляет его прийти к больному ребёнку; увидев шамана, девочка требует увести его прочь; Дойомпо отводят в соседний дом, где он начинает камлать; шаман заявляет, что дух не поддался ему и уходит домой;

ребёнок умирает; шаман ссорится с богачом и в течение трёх лет пытается его съесть, но кут богача убегал от него в дом солнца; когда шаман приходил, чтобы съесть лошадей богача, то его не подпускал жеребец; когда пытался съесть рогатый скот, не подпускал его бык-пороз; в итоге шаману удаётся съесть лишь единственную дочь богача; шамана священник приводит в церковь и заставляет класть поклоны; шаман долго ищет кут священника; увидев большую ель у начала дороги, шаман предполагает, что в ней находится кут священника, превращается в гром и разбивает ель, из-за чего священник умирает; шаман намеревается погубить богача; во время тумана ко двору богача приходит абаасы шамана в виде быка; бык поднимает урасу и опрокидывает её, затем обращается в вихрь, поднимает урасу и уносит её; когда шаман постарел, к нему пришли люди, заставившие его переселиться в другую местность; шаман проклинает князя, приказавшего это сделать; приехав на новое место, шаман лежал при смерти; около него стояла толстая трость, с которой он не расставался всю жизнь; когда трость с треском разломалась по середине, люди увидели, что шаман умер [Эргис 1960: 259-262 (текст № 182)].

VI. СМЕРТЬ И ПОХОРОНЫ ШАМАНА

VI.1. ШАМАНСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ.

Умирая, шаман оставляет завещание, которое, как правило, является предписанием относительно способа и места захоронения.

Теленгиты [Потанин 1883: 327-328 (текст 77а)], телеуты [Батьянова 1995], южные тувинцы [Дьяконова 2004: 117], прибайкальские [Затопляев 1890: 9] и забайкальские [Герасимова 1969: 128] буряты, центральные [Эргис 1960: 251-258 (текст № 181); 267-270 (текст № 185), 273-275 (текст № 189); Ксенофонтов 1992б: 219-220] и вилюйские [Эргис 1960: 297- (текст № 198); Ксенофонтов 1992б: 156-160; Попов 2006: 411] якуты, нанайцы [Лопатин 1922: 327-328], удэгейцы [Арсеньев 1995: 177-179 (тексты 20, 21)].

Теленгиты (Чуйская степь): Кайракан был прежде охотником; его настоящее имя – Кашка Буурул; он охотился на вершинах рек Катуни, Сумулты, Кабак, Кадрин, Ту Абаган; на одном озере он встретил муйгака (моралуху) и хотел убить его; перед ним предстал седой старик с белой бородой; Кашка Буурул всё-таки застрелил муйгака; белый старик ударил его змеёй, которую держал вместо плети; Кашка Буурул стал от этого удара без ума, приехал домой и начал с той поры камлать; вскоре у него заболел и умер сын; Кашка Буурул отправился на небо к Тэнгри и спросил, почему старик ударил его плетью и вышиб из ума, и за что Тэнгри отнял у него сына; Тэнгри ответил, что это Ерлик, послом которого был белый старик; Кашка Буурул отправился к Ерлику; при его дверях стояли два богатыря с железными костылями; Кашка-Буурул перешиб эти костыли и убежал; Ерлик отправил за ним погоню, но Кашка Буурул спрятался за семьдесят семь слоёв земли; посланники Ерлика вернулись назад, а Кашка Буурул продолжил жить на Алтае; состарившись, он велел похоронить себя в устье Башкауса и сказал, что если он хороший кам, то на его могиле вырастет берёза, а если худой, то чёрное дерево; на его могиле выросла берёза, поэтому его стали почитать; в его честь вешают небольшой бубен, брызжут молоком [Потанин 1883: 327-328 (текст 77а)].

Южные тувинцы: шаман попросил, чтобы его похоронили на сор, бубен порезали, а костюм, шапку, онгут, сетир положили также на сор; он завещал также, чтобы через три дня собрались все мужчины аймака и пришли к нему; но его жена решила тайком посмотреть, что он там делает, и на второй день отправилась на то место, где он лежал;

дойдя до пригорка, она увидела, что её муж надевает в рукава шаманский костюм; он её заметил и сразу же умер [Дьяконова 2004: 117].

Прибайкальские (аларские) буряты: у слепого шамана было девять сыновей-шаманов;

отец послал сыновей ловить рыбу на реку; при этом шаман велел не ловить того из семи тайменей, который окажется слепым, так как это его душа; дети не послушались отца и поймали всех тайменей; возвратившись домой, сыновья застали отца умирающим; шаман завещал им, чтобы они после его смерти через три дня отправили ему тайлаган; дети не исполнили завещание и сошли с ума; они догадались, что это произошло с ними в результате ослушания, и решили отправить тайлаган; но дети не смогли найти место погребения отца и разошлись по разным местам; потомки этих шаманов тоже были шаманами [Затопляев 1890: 9].

Забайкальские (хоринские в р-не Еравнинских озёр) буряты: об Алтанай обо в Исинге рассказывают следующее; в те времена, когда здесь жили предки одиннадцати хоринских родов, из Монголии прибыл шаман, поселился здесь и кочевал вокруг Исинги; с той стороны озера он переезжал на летник, находившийся на этой стороне; семью отправлял на телеге, а сам на козле прямо через озеро перемахивал; однажды он отправил семью, а сам задержался, выпил самогона из медного чайника и бросил куда-то, он упал прямо на телегу; один шаман – его друг – послал ему шаманское толи; к дому исингинского шамана однажды подошёл изюбрь, у которого на шее что-то висело; шаман выстрелил, упало толи, а изюбрь исчез; этот шаман частенько переправлялся на козле через оз. Исингу, наведывался к здешним жителям; перед смертью он просил похоронить его на горе Алтай Ундэр, сказав, что место захоронения укажет сама лошадь: где она начнёт оправляться, там остановитесь; труп шамана посадили на коня и поехали; когда лошадь стала оправляться около трёх берез, на том месте поднялся вихрь; здесь и похоронили шамана [Герасимова 1969: 128].

Центральные якуты (Эргисский наслег Западно-Кангаласского р-на): белый шаман Эргис камлал только на ысыахе и духу-хозяйке земли; когда он камлал на ысыахе, в небе появлялся Дьёсёгёй; во время кошения сена шаман Эргис наловил на озере Титтях девять коробов рыбы, после этого он предсказал свою скорую смерть; шаман решает перед смертью устроить будущую жизнь своих детей, он камлает три дня и три ночи до того, что борода и волосы его покрылись инеем; в итоге шаман спускается сверху с тремя пучками белых конских хвостовых волос, которые отдаёт младшему сыну; старшие сыновья завидуют младшему брату, выманивают пучки волос и делят между собой; шаман их проклинает, расселяет каждого в отдельной местности; перед смертью шаман завещает перехоронить свои кости трижды; шаман умирает и через несколько поколений является одному из эргисцев, наказывает позаботиться о своих останках; эргисцы устраивают перезахоронение; из-за отклонений от обряда впоследствии случается падёж лошадей и начинается эпидемия; Ылаар, прибывший с приисков разорившимся, пошёл на могилу шаман, забрался в амбар лабаза и взял лук, после чего уснул на двое суток; проснувшись, Ылаар оставляет лук и уходит с могилы; разорившийся Илья залез на могильный лабаз шамана и забрал лежавшие в котелке монеты; по дороге домой он увидел летящего старика, кинул деньги назад и убежал [Эргис 1960: 251-258 (текст № 181)].

Центральные якуты: бедняк Биэстээх-Бочоох занимается тем, что ставит зимой петли и самострелы на зайцев; попавшихся зайцев начинает расклёвывать ворон; Биэстээх-Бочоох думает, что птицу посылает шаман; в дом Биэстээх-Бочооха, ушедшего осматривать петли и самострелы, приезжает шаман; невестка Биэстээх-Бочооха ничем не угощает гостя;

шаман уходит, посещает одних жителей и рассказывает им, что посадит всю семью Биэстээх-Бочооха на середину лужи из свежей крови; Биэстээх-Бочоох узнаёт об угрозах, а вскоре умирает его трёхлетний внук; Биэстээх-Бочоох считает, что это шаман съел душу ребёнка; Биэстээх-Бочоох случайно заходит к жителям, у которых сидит шаман, вырывает шаману нижнюю челюсть; шаман вставляет на её место телячью; снова встретив шамана, Биэстээх-Бочоох вырывает ему левый глаз; шаман вставляет себе собачий; повстречав шамана на острове, Биэстээх-Бочоохто убивает его, отрывает ему голову; труп сжигает, а пепел костей бросает в воду и размешивает деревом с корневищем; шаман воскресает, но подумав, что, если Биэстээх-Бочоох убьёт его во второй раз, то он уже не сможет возродиться, прячется у озера и умирает от болезни, как обыкновенный человек; своему сыну шаман завещает похоронить себя у озера в отвесной, как для столба, яме и стоймя; с тех пор жители не подзывают коров подражательным мычанием и не называют телят торбос [Эргис 1960: 267-270 (текст № 185)].

Центральные якуты (Кобяйский наслег Кобяйского р-на): у старика и старухи рождается мальчик, которого называют Кысалга (Нужда); ребёнок, достигнув семи лет, начинает камлать; впоследствии он становится знаменитым шаманом; у шамана рождается сын, который постигает грамоту по старинным письменам деревянного пасхала; сын недоволен тем, что отец его шаман; когда шаман становится старым, приезжает русский священник;

он выливает шаману на голову ведро воды, крестит его и даёт имя; перед смертью шаман завещает похоронить себя на чистом месте, где ныне стоит церковь; сын не выполняет просьбу и отвозит отца на быке в другую местность; по дороге труп становится таким тяжёлым, что бык не может его везти и останавливается; сын требует от отца, чтобы тот прекратил проказы, ударяет пальмой поперёк гроба; воз делается легче; сын хоронит отца около озера и ставит над ним памятник в виде амбара [Эргис 1960: 273-275 (текст № 189)].

Вилюйские якуты (Тылгынинский наслег Вилюйского р-на): духи оспы, семь сестёр, приходят в Мастахский улус и пляшут посередине озера; услышав это, шаман Суор Уола превращается в дым и улетает в небо; затем он оборачивается в русскую иголку, прячется в щели дерева и подслушивает разговор сестёр; семь девушек-стерхов распределяют между собой кому куда идти; никто из сестёр не хочет оставаться в Мастахском улусе, опасаясь шамана; в итоге решают оставить старшую сестру и советуют убить шамана следующим образом: оборотившись в огонь, упасть в кашу, которую он ест; сёстры превращаются в туман и исчезают; шаман отправляется домой и просит домочадцев сварить большой котёл саламаату; домочадцы выполняют просьбу, когда они собираются снять котёл, на саламаат падаёт уголь величиной с человеческий глаз; шаман вскакивает, хватает уголь и опускает его в бутылку; заткнув бутылку, шаман кладёт её в железную бочку и, вырубив прорубь, топит в воде; бочку шаман обматывает верёвкой, конец которой привязывает к палке на краю проруби; оспа распространяется по всей земле за исключением Мастахского улуса; когда шаман вновь слышит песни и танцы сестёр, он бежит к проруби, достаёт бутылку и отправляется к берегу озера; шаман открывает бутылку, находившийся в ней уголь превращается в синее пламя и исчезает; бутылку шаман разбивает о землю, а сам, превратившись в русскую иголку, прячется в щели на берегу озера; к девушкам приходит их исхудавшая старшая сестра, которая рассказывает, что с ней сделал шаман; сёстры танцуют и расходятся; прибыв домой, шаман рассказывает своему народу о том, как он победил оспу; перед смертью шаман завещает похоронить его таким образом, чтобы голова и руки находились над землёй, при этом в руках должны быть бубен и колотушка; люди выполняют его завещание [Эргис 1960: 297-301 (текст № 198)].

Нанайцы: сначала в гольдскую землю пришли помощницы оспы; могучий шаман созвал своих сеонов и вместе с ними прогнал помощниц Даяну, а некоторых убил; скоро явилась сама Даяну со множеством помощниц и с большим войском; шаман не испугался, ещё сильнее забил в свой бубен и продолжал плясать; скоро он закачался на ногах и упал;

собравшимся гольдам шаман сказал, что умирает, так как не успел созвать всех сеонов;

шаман велел не зарывать его в землю, а положить сверху и рядом повесить бубен и весь его наряд; шаман предупредил, что через 9 дней люди услышат ночью звон бубна, и он оживёт;

при этом шаман попросил не выпускать собак и не ходить в лес к нему; шаман пообещал, что когда он оживёт, то созовёт всех своих сеонов и прогонит или убьёт Даяну; у шамана был брат, который очень любил его жену; как только брат услышал звон бубна, он схватил гиду, побежал в лес и заколол там шамана; шаман перевернулся и умер окончательно;

Даяну до сих пор свирепствует, где хочет, и нет теперь ни одного шамана, который бы осмелился сразиться с нею [Лопатин 1922: 327-328].

Удэгейцы: Тору был величайший гольдский шаман; он сказал: «Когда я умру, то мои инструменты отнести в китайскую молельню»; себя велел закопать в землю; после его похорон все шаманские вещи отнесли, как он велел, в кумирню; спустя лет 20-30 люди вдруг стали болеть, стали делаться сумасшедшими; шаманы всюду стали шаманить и узнали, что исходит от души Тору (Тору севони); чтобы убедиться, они сделали тору на дереве в виде изображения лица человеческого и получили исцеление; с той поры и стали гольды всюду в тайге устраивать подобные тору [Арсеньев 1995: 177-178 (текст 20)].

VI.2. МСТИТЕЛЬНЫЙ ДУХ.

Дух умершего шамана вредит живым людям (начинаются эпидемии, учащаются случаи сумасшествия).

Прибайкальские буряты [Затопляев 1890: 9], центральные якуты [Эргис 1960: 251- (текст № 181); 289-291 (текст № 194)], удэгэйцы [Арсеньев 1995: 177-178 (текст 20)].

Прибайкальские (аларские) буряты: у слепого шамана было девять сыновей-шаманов;

отец послал сыновей ловить рыбу на реку; при этом шаман велел не ловить того из семи тайменей, который окажется слепым, так как это его душа; дети не послушались отца и поймали всех тайменей; возвратившись домой, сыновья застали отца умирающим; шаман завещал им, чтобы они после его смерти через три дня отправили ему тайлаган; дети не исполнили завещание и сошли с ума; они догадались, что это произошло с ними в результате ослушания, и решили отправить тайлаган; но дети не смогли найти место погребения отца и разошлись по разным местам; потомки этих шаманов тоже были шаманами [Затопляев 1890: 9].

Центральные якуты (Эргисский наслег Западно-Кангаласского наслега): белый шаман Эргис камлал только на ысыахе и духу-хозяйке земли; когда он камлал на ысыахе, в небе появлялся Дьёсёгёй; во время кошения сена шаман Эргис наловил на озере Титтях девять коробов рыбы, после этого он предсказал свою скорую смерть; шаман решает перед смертью устроить будущую жизнь своих детей, он камлает три дня и три ночи до того, что борода и волосы его покрылись инеем; в итоге шаман спускается сверху с тремя пучками белых конских хвостовых волос, которые отдаёт младшему сыну; старшие сыновья завидуют младшему брату, выманивают пучки волос и делят между собой; шаман их проклинает, расселяет каждого в отдельной местности; перед смертью шаман завещает перехоронить свои кости трижды; шаман умирает и через несколько поколений является одному из эргисцев, наказывает позаботиться о своих останках; эргисцы устраивают перезахоронение; из-за отклонений от обряда впоследствии случается падёж лошадей и начинается эпидемия; Ылаар, прибывший с приисков разорившимся, пошёл на могилу шаман, забрался в амбар лабаза и взял лук, после чего уснул на двое суток; проснувшись, Ылаар оставляет лук и уходит с могилы; разорившийся Илья залез на могильный лабаз шамана и забрал лежавшие в котелке монеты; по дороге домой он увидел летящего старика, кинул деньги назад и убежал [Эргис 1960: 251-258 (текст № 181)].

Центральные якуты (Качикатский наслег Орджоникидзевского р-на): Краснощёкий Хамалга с двенадцатью всадниками приезжает к тюмятинской шаманке и поджигает её;

запертая в балагане шаманка берёт бубен, поднимается вверх по отверстию дымохода, но один из людей Хамалги закрывает его доской и сидит на нём; шаманка пытается провалиться сквозь землю и застревает, зацепившись за корни дерева (её люди, когда строили балаган, столбом оставили срезанную растущую ель с корнями); тело шаманки сгорает, а её кут-сюр улетает; тюмятинцы, узнав о прибытии Хамалги, едут сражаться, но проигрывают бой и отступают; по прошествии многих лет в Тюмяти учащаются случаи сумасшествия и исступлённого распевания; устами женщин-мэнэричек и сошедших с ума старуха-шаманка упрекает своих людей, в том, что они не поставили в её доме обрубленный столб; старейшины-главы наслега призывают девять шаманов; они камлают, ловят ставшую юёр шаманку и вселяют её в берестяной идол, который окутывают клубком шерсти и прячут в дупло дерева; сумасшествие и исступлённое распевание прекращаются;

проходят годы, люди забывают, в каком дупле запрятан юёр; старик Дьабадьы едет в лес за дровами; там он срубает большую лиственницу и перерубает её на чурбаны, в одном из которых обнаруживается клубок шерсти; старик ударяет обухом по клубку, из него выпадает берестяной идол; после этого старик сходит с ума, то же самое начинает происходить с людьми из Тюмяти; устами сумасшедших шаманка упрекает людей за то, что её сорок лет держали в темнице; старейшины-главы наслега призывают девять шаманов, покупают амбар у одного старика и переносят этот амбар на восточный конец аласа Киэнг Еннюёс; сюр-кут шаманки вселяют в берестяной идол величиной с настоящую женщину, снабжают всеми принадлежностями для лошадей и коров, домашней утварью и необходимой для женщины зимней и летней одеждой; со многими заклинаниями поселяют юёр в перенесённый амбар; после этого люди реже сходят с ума [Эргис 1960: 289- (текст № 194)].

Удэгейцы: Тору был величайший гольдский шаман; он сказал: «Когда я умру, то мои инструменты отнести в китайскую молельню»; себя велел закопать в землю; после его похорон все шаманские вещи отнесли, как он велел, в кумирню; спустя лет 20-30 люди вдруг стали болеть, стали делаться сумасшедшими; шаманы всюду стали шаманить и узнали, что исходит от души Тору (Тору севони); чтобы убедиться, они сделали тору на дереве в виде изображения лица человеческого и получили исцеление; с той поры и стали гольды всюду в тайге устраивать подобные тору [Арсеньев 1995: 177-178 (текст 20)].

VI.3. СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ.

Смерть шамана сопровождается стихийными бедствиями. Ср. мотив VII.20 «Управление стихиями».

Хакасы [Бутанаев 1992: 55], центральные якуты [Ксенофонтов 1992а: 57].

Хакасы: во время смерти или рождения нового шамана резко изменяется погода – поднимается буря, льёт проливной дождь; это проказничают собравшиеся тёси [Бутанаев 1992: 55].

Центральные якуты (Качикат): перед смертью шаманка Матрёна сказала: «Если я отправлюсь с ветром и бурей, то в этот край не возвращусь больше, и мои люди будут жить счастливо»; когда она умерла, случился страшный ветер, который повалил много деревьев и побил в домах окна; в ночь смерти шаманки подохла одна корова; в день похорон от вихря погиб один конь [Ксенофонтов 1992а: 57].

VI.4. ТЕЛО ДОЛГО ГОРИТ.

Тело убитого шамана горит несколько дней. Ср. мотив VII.15 «Шаманская неуязвимость».

Кеты [Николаева 2006: 56-57].

Кеты (Суломай): младший сын шамана Осмолки решил его убить; начал рубить шамана, а тело его начинало сразу заживать; шаман согласился принять смерть и просил не трогать дочь Кэнам; узнав об отце, Кэнам уехала к устью Дубчеса; люди догнали её и убили; это место теперь называется Кэнамей (светлые острова); те люди нарубили лиственниц, похоронили шамана; подожгли его, огонь горел семь дней, старик не мог сгореть быстро; с ярмарки вернулся старший сын шамана, он рассердился на людей за отца; люди заметили, что шаман Осмолка ходит рядом с ними и стали говорить, что шаман теперь видит стали умирать люди, и сожалеть, что убили его [Николаева 2006: 56-57].

VI.5. УМЕРШИЙ ШАМАН – ХОЗЯИН МЕСТНОСТИ.

После смерти шаман становится хозяином, покровителем местности.

Буряты [Потанин 1883: 114, 127; Heissig 1953: 508-509].

Прибайкальские буряты: шаманка Асуйхан, мать шамана Андобара, нашла двух мальчиков, которые были закованы в люльках; шаманка приняла их и полюбила более родных детей; один из них, Андобара, оставил шаманку и ушёл; шаманка пошла за ним и прокляла его: «Если будешь ходить в лесу, будешь Урянха, если будешь по скалам ходить, будешь Хамногынь»; Андобара зашёл на север, там урянха угощали его головами тальменя; когда Андобара оказался у бурят, его кормили головами коз; Андобара был хорошим шаманом; он убил оленя, принадлежащего другому шаману; этот шаман погнался за Андобарой; тот, убегая, скрылся в юрте Хан-джиргай-хан-ноин-баабая; хозяин оленя стал требовать выдачи Андобары; хан сказал: «Возьми его в виде андобара»; хозяин оленя отказался и ушёл, сказав: «Если хочешь так возьми его себе»; хан сделал Андобара онгоном [Потанин 1883: 114].

Прибайкалькие буряты: девушка копала сарану; Тархан-дуриск, шаман и кузнец, попросил у неё одну луковицу и съел; должно быть, у женщины были месячные; Тархандуриск захворал и умер на горе Мондю-байсин; с той поры здесь нет змей, белой сараны и сосны, и не ходит верблюд; Тархан-дуриск становится хатом местности Мен [Потанин 1883: 127].

VI.6. КАМЕННАЯ БАБА.

После смерти шаман становится каменной бабой.

Алтайцы [Потанин 1883: 290-291 (текст 64а)], теленгиты [Потанин 1883: 291 (текст 64б), 293 (текст 64е)]. См. также у халха-монголов [Беннингсен 1912: 117-119; Владимирцов 1927: 24].

Алтайцы: Еджен-хан собрал всех камов и велел сжечь; при этом он сказал: «Худые сгорят, а настоящие живы останутся»; все камы сгорели, живыми остались только двое, Тостогош и Газыр-гам, которые вылетели из огня; после этого Тостогош сказал, что будет предсказывать войну, а Газыр-гам заявил, что будет знать человеческую смерть; с этими словами шаманы обратились к Ерлику; вдруг пришла война, Тостогошу отрубили голову и повезли к Еджен-хану; туловище кама пошло вслед за головой и в земле Еджен-хана стало кюшоташ`ем (каменной бабой); Тостогош однажды камлал какому-то Абысу и так понравился, что тот дал ему прозвище Абыс-Кыдай; Газыр-гам пошёл к Ерлику и сказал ему: «Я буду узнавать впредь человеческую смерть; если скажу, что этот человек умрёт, он должен умереть; если скажу, оживёт, он должен ожить»; Ерлик рассердился и сказал, что шаман хочет знать больше него; они поссорились; Газыр-гам отрубил лапу собаке Ерлика Тайгыл-ит; собака умерла, а Газыр-гам улетел к Тэнгри-Кудаю; Ерлик пошёл жаловаться к Тэнгри-Кудаю и сказал, что Газыр-гам зарубил его собаку; Тэнгрэ-Кудай обвинил Газыргама, началась ссора; Газыр-гам схватил с юрты Тэнгрэ-Кудая железные карачкы (верхний круг юрты) и бросил на землю, а сам убежал; он закончил жизнь самоубийством на Кемчике – бросился со скалы: скала от его крови и теперь красная, а на месте, где он упал, вырос красный тальник; оба кама, Тостогош и Газыр-гам, были родом с реки Чуи, теленгиты [Потанин 1883: 290-291 (текст 64а)].

Теленгиты (Чуйская степь): русский хан велел сжечь всех камов, но Тостогоша не могли убить; русский хан дал ему имя Абыс-кам и позволил камлать; у Ойрод-хана (или у Эдзенхана) заболели сын и дочь; приглашённый Абыс-кам приехал и вылечил больных; хан подарил ему девять табунов лошадей и человека; Тостогош отправил лошадей вперёд, а сам тайно остался близ хана, потому что задумал увезти ханскую дочь; договорившись, ночью они убежали вдвоём на лошади; хан послал погоню и велел привязать дочь к конским хвостам и разорвать, а каму отрубить голову; посланные так и сделали;

отрубленная и привязанная в торока голова кама захохотала, а тело его стало ходить; его привезли к Ойрод-хану; Тостогош превратился в камень и теперь он стоит в виде кюшочило; иному он кажется бурым, иному белым, иному красным; около него живёт большой кам; хороший кам перед ним камлает безвредно, плохой умирает; халха приносят ему жертвы [Потанин 1883: 291 (текст 64б)].

Теленгиты (Чуйская степь): худой и хороший камы камлали на Башкаусе; худой предсказал, что будет война, добрый не поверил; пришли халхасцы с войной; хорошему каму отрубили голову и он умер; худого кама жгли огнём, топили в воде, но он оставался невредимым; ему отрубили голову и повезли в тороках; голова захохотала; когда её привезли к калкасскому бию, она обратилась в камень; и теперь эта каменная баба (кюшоташ) стоит в местности Коту; сколько ни камлали перед камнем он не шевелился;

один молодой человек пришёл с водкой (арыкы), сделал возлияние (чачылгы) и голова зашевелилась; имя этому каму было Тархан-Бо-Таин-Дере Тостогошевой породы [Потанин 1883: 293 (текст 64е)].

VI.7. КАТАЮЩИЙСЯ ЧЕРЕП.

Череп умершего шамана ходит пить воду к озеру.

Северные [Окладников 1949: 74 (текст № 1)] и вилюйские [Попов 2006: 415] якуты.

Северные якуты (Нижняя Лена): около озера в аранасе был похоронен шаман, живший ещё до крещения; аранас развалился, останки шамана упали на землю; от тела отделился череп, который, чтобы утолить жажду, ходил пить воду к соседнему озеру [Окладников 1949: 74 (текст № 1)].

VII. СИЛЫ И ВНЕШНИЕ ОСОБЕННОСТИ ШАМАНА

VII.1. ШАМАНСКИЕ МЕТАМОРФОЗЫ.

Шаман превращается в живые или неживые объекты либо осуществляет неполные метаморфозы.

Энцы [Лабанаускас 2002б: 95-99, 158-165; Функ 2008: 187 (№ 68/93)], нганасаны [Долгих 1976: 59-60 (текст № 16)], ненцы [Попов 1944: 94; Турутина 2000], долганы [Попов 1937:

51-57; Ефремов 2000: текст 28], кеты [Алексеенко 1981: 114; 2001: 84 (текст 30), 104- (текст 45)], илимпийские [Васильев 1936: 255], подкаменнотунгусские [Василевич 1966:

147-148, 304-305 (текст № 18)] и сымские [Василевич 1936: 90 (текст 72)] эвенки, «абаканские татары» [Катанов 1907: 449-451 (текст 438)], хакасы [Кузнецова-Ярилова 1909:

141-142 (текст I); Бутанаева 2007: 112], алтайцы [Потанин 1881: 172 (текст 31б);

Никифоров 1915: 238-239; Подузова, Сагалаев 1983: 111-112], прибайкальские [БохолиХара 1880; Моргон-Хара 1880; Потанин 1883: 168 (текст 1в); Дамеев 1927; Михайлов 1996:

63-64, 75-77; Curtin 1909: 111-113; Lewitzky 1957: 35-36] и забайкальские [Герасимова 1969:

127-128] буряты, якуты [Эргис 1960: 259-262 (текст № 182), 264-267 (текст № 184), 297- (текст № 198); Кулаковский 1972б: 284 (текст № 9); Ксенофонтов 1992а: 62-65, 81-87;

1992б: 197-198, 200, 208, 228-236; Худяков 2002: 85-86, прим. 7; Попов 2006: 415; Balzer 1996: 307, 309], чукчи [Богораз 1899: 265-267; 1939: 122, 141; Вдовин 1981: 208], азиатские эскимосы-юпик [Крупник 2000: 476-478], тундренные юкагиры [Bogoras 1918: 20-21], ительмены [Орлова 1999: 135-136], нанайцы [Лопатин 1922: 202 = Сем 2006: 494-496;

Смоляк 1991: 59], орочи [Березницкий 1999: 130-131 (текст № 32)], ульчи [Смоляк 1991: 59;

Портнова 2008: 39], нивхи [Таксами 1977: 105-106; Отаина 2010: 57-58 (текст I.10)].

Энцы: на стойбище трёх братьев жил сильный шаман; братья уехали промышлять дикого оленя; к закату они вернулись с добычей на стойбище, каждый пошёл в свой чум; младший брат обнаружил, что его жена пропала; жёны остальных братьев не знали, куда она исчезла;

братья нашли следы около крайнего чума, но не стали пускаться в погоню из-за наступления темноты; когда вернулся шаман, ему рассказали о случившемся; шаман начал камлать, затем сказал, что женщину похитил один богатый тунгус; на следующий день шаман велел младшему брату собираться в путь и взять с собой тунгусскую парку и бакари; старший и средний брат остались на стойбище, а младший брат и шаман отправились в путь по следам тунгуса; когда они догнали тунгусов, шаман сказал младшему энцу, чтобы он одел тунгусскую одежду, незаметно подошёл к стаду оленей и вместе с работниками гнал их; после этого шаман превратился в белую сову и улетел; энец всё сделал так, как велел шаман; ночью энец вышел из чума и заметил, что на концах шестов большого чума сидит белая сова; энец решил, что это шаман показывает ему, в каком чуме находится похищенная женщина; вскоре из чума вышла жена энца; энец окликнул её и они вместе убежали в лес; когда муж с женой добежали до деревьев, поднялась сильная метель, которую наслал шаман; к концу второго дня младший энец с женой вернулся в чум; шаман предупредил братьев, что предводитель тунгусов не будет мириться с пропажей женщины; покамлав, шаман рассказал, что тунгусы идут по следам к стойбищу братьев; по совету шамана братья немедленно начали готовить аргиш, а утром отправились в тундру; шаман остался на том месте, где стояли чумы; как только увидел тунгусов, тут же превратился в сову и сел на ближайшее дерево; тунгусы, заметив следы от аргиша, решили продолжить погоню, но поднялась сильная метель; шаман прилетел на стойбище трёх братьев, превратился в человека, вошёл в чум среднего брата и сказал, что теперь братья могут жить спокойно [Лабанаускас 2002б: 158-165].

Энцы: между собой соперничают два шамана: энецкий и эвенкийский; шаманы хвастаются друг перед другом, каждый обещает съесть своего противника; энецкий шаман предлагает сопернику улететь в край гусей, дабы не случилось ничего плохого; энец сообщает это своей жене и просит её поставить весной чистый чум; эвенк также говорит своей жене о путешествии и его причинах; энец, превратившись в лебедя, вылетает через дымовое отверстие чума для камланий; пролетая над чумом другого шаман, энец зовет его в страну гусей; эвенк одевается в шаманскую парку и, превратившись в гагару, вылетает через дымовое отверстие; улетая вместе с гагарами, он кричит оставшимся в чуме, чтобы они поставили чум, если он вернётся обратно; энец и эвенк улетают в гусиный край;

прилетевшие шаманы присоединяются к птицам; шаман-лебедь линяет среди лебедей, а шаман-гагара – среди гагар; крепкий пух шамана-гагары не линяет, а у шамана-лебедя облезают крылья и линяет пух; при встрече шаман-лебедь жалуется шаману-гагаре, что замерзает, и предупреждает его, чтобы он не попался в небесные сети; через какое-то время шаман-гагара во время ловли рыбы попадается в выставленные сети и оказывается пойманным людьми; шаман-лебедь выращивает себе новое оперение, с наступлением весны у него появляются новые крылья; шаман-лебедь возвращается в тот чум, из которого улетал; он три раза облетает чум над дымовым отверстием и кричит по-лебединому; затем энецкий шаман садится в чистом чуме, в котором уже были приготовлены шаманская одежда и бубен; шаман начинает камлать, после камлания люди начинают спрашивать о судьбе второго шаман; шаман рассказывает о том, что эвенк попал в небесные сети, считая вероятным его возвращение; шаман предсказывает, что скоро станет лебедем, а его род будет кормить всех жителей земли, в отличие от священной птицы эвенков – гагары, которую будет очень сложно поймать [Лабанаускас 2002б: 95-99].

Нганасаны: шаман Нгамтусо предложил шаману Линанчера слетать с гусями в их землю;

Линанчера попросил жену приготовить ему новую одежду и велел никому её не показывать; когда всё было готово, шаман полетел с гусями; пролетая над чумом Нгамтусо, Линанчера позвал его; другой шаман забыл о договорённости, не приготовил новой шаманский одежды и начал камлать в старой; Нгамтусо прилетел в страну гусей и увидел, что вода, на которой сидел Линанчера, была сплошь покрыта гусями; Нгамтусо улетел линять на озеро; Линанчера отправился искать второго шамана; обнаружив Нгамтусо на озере, Линанчера предупредил, что оттуда не выбраться, если придут охотники; к реке, где линял Линанчера, пришли охотники; гуси спаслись; охотники пошли на озеро и убили там всех гусей, в том числе и Нгамтусо; на следующий год Линанчера вернулся домой; шаман подлетел к заранее приготовленному чуму, спустился через трубу; люди Нгамтусо умирали с голода, из людей Линанчера никто не умер [Долгих 1976: 59-60 (текст № 16)].

Лесные ненцы: жили по речке два шамана, Ваханде и Нойсама, один выше по течению, другой ниже; дети шаманов стали уговаривать их побороться, чтобы выяснить, кто сильнее; отцы сначала отказывались, но в итоге дети их поссорили; во сне Ваханде пришёл к Нойсама и назначил место борьбы - речную песчаную косу между стойбищами; Нойсама проснулся и рассказал сон детям; в день встречи дети пришли на песчаную косу и стали ждать; со стороны чума Ваханде прибежал баран с загнутыми рогами; от стада Нойсамы отделился большой олень и побежал в сторону барана; они бросились друг на друга; борьба шла долго, к утру баран упал, со всех боков льётся кровь; раненный баран побежал в сторону чума; испуганные дети побежали по своим домам; дети Вахонде увидели израненного отца, лежащего на постели, и сказали: «Там олень забодал барана»; Ваханде ответил: «Вы этого сами хотели»; через некоторое время он умер; когда дети Нойсама прибежали, то увидели своего отца ослабленным; они стали рассказывать о случившимся:

«Отец, там олень барана убил, а сам ушел весь раненный в лес»; Нойсама сказал: «Вы этого хотели сами»; утром родственники Вахонде похоронили его и перекочевали на новое место; Нойсама тоже собрал вещи и переехал подальше от этого места; потом Нойсама сказал детям: «Я скоро умру. Баран нанес мне смертельные раны. Хоть он был и маленьким, но рога у него были острыми. Я очень вас прошу перед своей смертью, никогда не шутите с шаманами. Не пользуйтесь ради своей забавы шаманской силой. Эта сила дана нести добро людям, лечить, а не воевать. Мы жили дружно, но ради вашей прихоти, мы поссорились»; через месяц Нойсама умер [Турутина 2000].

Долганы: когда-то бедный шаман стал купцом; он пришёл в гости к другому купцу и познакомился там с русским колдуном; колдун рассказал, что на следующий день отправится в город, в котором он сначала убьёт трёх шаманов, а затем всех остальных жителей; колдун обещал так поступить и с обитателями ещё двух городов; шамана колдун предупредил, чтобы он не соглашался камлать, когда за ним будут приезжать санные из этих городов; всё произошло так, как рассказывал колдун; шаман, опасаясь гибели, не соглашался помогать жителям тех городов; через несколько лет шаман, камлая у больной женщины, поймал абаасы русского колдуна; шаман превратился в молнию, увидел в море лодку, в которой плыл колдун и два абаасы; шаман превратился в туман, закрыл море, потом снова превратился в молнию и шаманской стрелой пробил лодку; колдун и его спутники утонули [Попов 1937: 51-54].

Долганы: два шамана решили улететь с гусями; шаманы приказали поставить чистый чум и рассказали людям о своих планах; покамлав, шаманы обратились в гусей и улетели; они пролетели через отверстие в небе, около которого сидела старуха, ловившая крюком посоха жирных гусей; пролетая около старухи, один из шаманов подумал, какая она противная;

прилетев в страну, где летают гуси, шаманы приняли человечий облик и стали жить в землянках; когда настало время линять, один из шаманов превратился в лебедя и полетел на озеро, второй шаман остался на реке, обратившись в гуся; на озере появились охотники, которые перебили всех, кроме хозяина слова шамана; после ухода охотников второй шаман прилетел на озеро; хозяин слова шамана-лебедя рассказал ему, что погиб из-за того, что плохо подумал о хозяйке вселенной, которой была старуха, сидящая у отверстия в небе;

умирая, он завещал, чтобы впредь ни один шаман не прилетал сюда, так как хозяйке это не угодно; с наступлением весны родные шаманов поставили чистый чум; когда летели три стада гусей, что-то упало на чум; люди тихонько подошли к чуму и, услышав звуки бубна, вошли в него; там сидел вздрагивающий и порывающийся улететь шаман; люди стали подпевать ему, он превратился в человека и рассказал всё; услышав рассказ, другой шаман заявил, что уплывёт с рыбами в море; осенью шаман заставил людей поставить чистый чум, начал камлать в нём, вызывая снег и дождь; внутри чума побежали реки, заиграли рыбы; когда люди опомнились, ни воды, ни рыбы, ни шамана не было; весной люди поставили чистый чум и перегородили речной залив сетями; один парень поставил свои старые сети; шаман попался к нему в сеть, но сеть оборвалась и шаман исчез в воде; люди позвали другого шамана; после камлания он сказал, что хозяин реки не отпустит назад попавшихся к нему; с тех пор шаманы не спускаются в воду [Попов 1937: 54-57].

Кеты: лебеди раньше были людьми, поэтому их не убивают; два шамана, дядя и племянник, однажды ушли далеко; в том месте, где они сели отдыхать, было озеро;

шаманы превратились в лебедей; у старого лебедя перья, крылья были большие и крепкие, а молодого – слабые; на озеро пришли люди и стали гонять птиц; младший лебедь улететь не может, старший не бросает его и кричит, чтобы тот бежал прятаться в валежник; сам он спрятался там, а молодой лебедь, не послушав старшего, побежал вперёд; его поймали собаки; второго лебедя люди не нашли и ушли; старый лебедь полетел искать младшего, но нашёл только перья; тогда он полетел к своим и сказал, что его товарищ пропал; все его люди стали лебедями; старый лебедь остался птицей и наказал другим лебедям, чтобы они, если люди будут гонять, лезли прятаться в валежник; сам он улетел в лес, кричит «кук, кук!», товарища ищет; так и сейчас летает [Алексеенко 2001: 84 (текст 30)].

Кеты: в образе лебедя, стрекозы, шмеля в легендарное время возвращались большие шаманы, улетавшие к Томам [Алексеенко 1981: 114 (прим. 122)].

Илимпийские эвенки (долины р. Хатанга и Котуй): два знаменитых шамана захотели посмотреть на те места, где зимует птица; шаманы превратились в лебедей и полетели осенью с лебединой стаей; шаманы прилетели туда, где зимует птица; оказалось, что там тепло и что нужно линять; все лебеди собрались линять, шаманы посоветовались, один решил линять вместе со стаей, а другой – где-нибудь в стороне, опасаясь, что лебеди узнают и забьют насмерть; в итоге первого без перьев лебеди узнали и убили, а второй благополучно вылинял и вернулся домой [Васильев 1936: 255].

Подкаменнотунгусские эвенки (п. Полигус, Байкитский р-н, Эвенкийский национальный окр., Красноярский край): шаман Бакадя (Найдёныш) мог превращаться в духа-мэлкен (невидимку); на стойбище жил другой шаман; рано утром послышался плач ребёнка; много дней все слышали звук, но никто не видел его источник; шаман покамлал и сказал, что это не ребёнок, а шаман, превратившийся в ребёнка; шаман повёл людей искать плачущего, с собой не взяли вдовца; нашли плачущего ребёнка в люльке, которая висела на лиственнице; шаман, камлая, подпилил дерево, ребёнка взяли и унесли домой; там ему сделали колыбель; за семь дней ребёнок стал взрослым человеком и опять стал шаманить;

во время камлания ему подыскали имя – Бакадя; Бакадя много лет лечил людей; зимой Бакадя поссорился с другим шаманом из-за духов-помощников; они устроили состязание:

расчистили от снега лёд на реке, сели друг от друга на расстоянии слышимости звука речи, надели шаманские плащи и разговаривали между собой неделю; наступил сильный мороз;

о том, что шаманы живы, сообщали колокольчики, которые брякали на их плащах; Бакадя звонил пять дней, другой шаман на пятый день перестал звонить, замёрз; Бакадя звонил ещё два дня, затем пошёл к жене; шаман сказал жене, что они оба должны превратиться в птиц и исчезнуть, так как на этом месте им жить нельзя; шаман предложил лететь на край земли, на море, при этом он велел жене не брать железные подвески на одежде; жена забыла его требование и оставила железный игольник в своём поясе; Бакадя полетел с женой и уронил её на землю; она пропала, а Бакадя остался мэлкэном [Василевич 1966:

147-148, 304-305 (текст № 18)].

Сымские эвенки: Молькон нашёл маленького ребёнка и вырастил его; Арка стал шаманом; он состязался с другим шаманом; разожгли большой огонь и начали камлать;

другой шаман сжёг своих духов, проиграл и улетел; Арка стал значительно сильнее; он пошёл к другому шаману, который предложил померяться силами; развели большой костёр, у обоих шаманов выросли рога, началась схватка, в которой победил Арка; духи Арка стали сильнее; затем Арка встретился с третьим шаманом; они начали драться на льду, на реке; противник прострелил Арка лоб насквозь; Арка вытер лоб, рана исчезла;

пятьдесят мечников Арка бились с пятьюдесятью мечниками другого шамана; Арка победил и убил всех из рода проигравшего [Василевич 1936: 90 (текст 72)].

Хакасы (качинцы): шаманка прилетела к пьяному шаману Джалбаку и, превратившись в муху, села у трубы его юрты; Джалбак держал в руке чашку вина и говорил, что ощущает дух этой шаманки; он выпил вино, а шаманка успела превратиться в пылинку и опуститься в чашку; Джалбаг проглотил шаманку и сразу это понял; он начал призывать своих духов, но они не могли попасть к нему, так как шаманка заранее уставила всю юрту своими; сама же она крутила у него внутри сердце; духу, который помогал держать шаману бубен, удалось из-под низа юрты пробиться сквозь духов шаманки и вместе с шаманом ухватиться за бубен; вслед за ним ворвались и остальные; Джалбак ударил себя бубном по животу и шаманка выскочила у него изо рта, превратившись в голубого горностая; Джалбак погнал её вниз по р. Тубе; шаманка спряталась за овцу, которую какой-то человек хотел принести в жертву; шаман несколько раз прокричал человеку, чтобы тот отошёл; человек спрятался в кустах; шаман сказал ему, чтобы он не боялся и что шаманка ушла; человек посмотрел вокруг себя, никого не видно, но словно кто пронёсся по воздуху; шаманка превратилась в щуку и нырнула в воду; Джалбак превратился в ворона, полетел над водой, не отстаёт от шаманки; она доплыла до дома, деваться некуда, пришла к себе в человеческом виде и отдала Джалбаку вместо себя душу своей единственной дочери; шаман взял её и вернулся на Тубу; дочь шаманки умерла [Кузнецова-Ярилова 1909: 141-142 (текст I)].

Хакасы: камы в момент битв с другими шаманами могли превращаться в зверей, в птиц, в рыб и даже в насекомых [Бутанаева 2007: 112].

Алтайцы: хан приказал сжечь всех камов, потому что считал их всех обманщиками;

собрали всех камов, их оказалось 250; 249 камов поместили в одну соломенную юрту, оставшегося кама – в другую, т.к. считали его очень сильным; юрта с 249 шаманами сгорела до тла; когда огонь достиг великого шамана, он стал грязью; снова устроили юрту, зажгли – то же; в третий раз принесли дров и травы побольше; когда пламя стало доходить до кама, он вылетел из огня, как птица, прямо на скалу; бубен его и теперь там, можно с лошади рукой достать; местность эта находится где-то вверх по р. Кыирлыку (в верхней части долины р. Урусула) [Потанин 1881: 172 (текст 31 б)].

Алтайцы: Ежимош велел собрать всех шаманов и сжечь; все сгорели, за исключением трёх: двух шаманов мужчин и одной девушки шаманки; они трое вылетели из огня;

Тостогош и девушка поднялись в воздух; шаман Калбас не мог подняться и обратился в камень; когда всё закончилось, Калпас отряхнулся и снова ожил; Ежимош требует от него принести Эрлика; Тостогош предупредил, что будет камлать семь ночей камлать, а днём будет лежать, накрывшись бубном; Ежимош накалил железо и положил на голень спящего Тостогоша; шаман привёл Эрлика лишь на восьмой день; оправдываясь, Тостогош рассказал, что у него было неотложное дело – лечение одного человека; Тостогош камлал около больного целый день, поэтому опоздал к Эрлику; к Ежимошу собралось множество людей, которые желали посмотреть на Эрлика; когда народ увидел Эрлика, то впал в бесчувственное состояние; Эрлик вышел из подножия огня; Ежимош спросил Эрлика, зачем он приносит людям смерть; Эрлик предложил Ежимошу дать искупление от себя или от людей; Ежимош не захотел лично жертвовать собой; Эрлик исчез [Никифоров 1915: 238Алтайцы: Галдан-Церен каан выпустил указ, согласно которому все шаманы должны съехаться в Улалу; каан построил аил со ста семьюдесятью углами и кошару; каан привел солдат, которые окружили аил; приехали сто семьдесят шаманов со всего Алтая кроме двух мест; самым сильным был Толок, второй по силе – Калпас, третий – Киндик; каан загнал всех шаманов в аил и поджёг его; люди увидели, что вокруг очага в аиле один шаман ходит, камлает; в небо вылетел гусь; семь дней и семь ночей горел аил; живым остался Толок, который предсказал Галдан-Церену множество бедствий; каан испугался, пообещал всевозможные богатства и спросил, сколько шаманов осталось в живых; Толок сказал, что он остался не один; в очаге зашевелился камень, оттуда встал Калпас; с неба в виде гуся спустился третий шаман [Подузова, Сагалаев 1983: 111-112].

Прибайкальские буряты: медведь прежде был охотником и шаманом; отправляясь на охоту, он обходил три раза одно дерево и превращался в медведя; в таком виде он ловили зверей, потом снова обходил вокруг дерева три раза и становился человеком; кто-то срубил то дерево и шаман навсегда остался медведем [Потанин 1883: 168].

Прибайкальские буряты: 27-летний шаман возвращается к себе домой из соседней деревни и встречает по дороге огромные открытые ворота; там шаман увидел триста коров, которых гнала женщина с ребёнком в руках, сидящая верхом на красном быке; затем шаман встретил мужчину, голова которого была размером со стог сена; этот мужчина ехал верхом на сером жеребце огромных размеров; шаман принял его за торговца мясом и спросил, откуда он; мужчина назвал своё имя, Minga Nudite Mil (Тысячеглазый), и сказал, что должен уничтожить весь скот в стране; шаман, придя домой, обнаруживает, что весь его скот погиб; рассерженный шаман отправляется за помощью к своим пятерым братьямшаманам, но те отказывают ему; шаман вернулся домой, сделал и выпил тарасун, затем взял топор и положил его на свою кровать под подушку, привязал свою лошадь к столбу в юрте и лёг, предупредив жену, чтобы она не уводила лошадь из юрты и не будила его;

вскоре шаман и лошадь стали выглядеть как спящие, но это были лишь их тела, в действительности шаман скакал к Ангаре; шаман поднимается на гору Torkoi Tonkoi, с вершины которой видит Minga Nudite Mil, соорудившего через реку мост; одна половина моста была из золота, другая – из серебра; Minga Nudite Mil начинает перегонять скот по этому мосту; шаман превращается в пчелу, уменьшает свой топор, берёт его и летит под мост; там шаман рубит топором две подпорки, после чего мост обрушивается; весь скот падает в Ангару, в том числе красный бык вместе с женщиной, сидящей на нём верхом; в реке оказывается и Minga Mil, и его серый жеребец, которым удалось остаться в живых;

шаман подкидывает своё шаманское кольцо к небу, из-за этого поднимается страшный ветер, свирепствовавший в течение трёх дней; Minga Mil не может выбраться из воды, его бросает из стороны в сторону; после трёх дней ветра наступают три дня, во время которых льёт сильный дождь; под конец этих шести дней у коня Minga Mil отваливаются копыта;

когда шторм заканчивается, Minga Mil и его конь выбираются из воды и начинают сушиться; копыта коня появляются из реки, их приделывают обратно; рассерженный и испуганный Minga Mil клянётся, что никогда больше не появится в этой стране; шаман возвращается домой; по дороге он встречает пятерых своих братьев и рассказывает им, как был наказан Тысячеглазый; спустя год шаман по пути домой встречает людей, которые хоронят умершего ребёнка; шаман запрещает им это делать и советуют закопать вместо него козла; шаман относит ребёнка к себе домой, разогревает шесть камней докрасна, затем пляшет на них босиком и камлает до утра, до крика первого петуха; во время камлания шаман время от времени пританцовывает над мёртвым ребёнком; после этого кровь в теле ребёнка начинает двигаться, он открывает глаза, но не может говорить; на следующую ночь шаман привязывает отца и мать ребёнка к столбу юрты и снова камлает до самого утра; всё это время ребёнок лежит без движения; во время восхода солнца шаман дует на голову и ноги ребёнка, он вскочил и спросил: «Что ты делаешь, отец?»; затем шаман развязал родителей ребёнка и сказал им, что тот жив; благодарный отец предлагает шаману половину своих денег и половину скота, но шаман отказывается и соглашается в итоге на стог сена, аркан и девять копеек [Curtin 1909: 111-113].

Прибайкальские буряты: первый бурятский шаман Бохоли-Хара обладал огромной силой, не уступал богам и соперничал с ламами, имел письменную книгу, которую получил от Эсэгэ-Малан-Тэнгэри; жил один очень богатый человек, который не имел детей; шаман создал ему ребёнка; крылатые посланники сообщили богу о создании ребёнка; шаман не имел права создавать человека без участия богов, поэтому Эсэгэ Малан послал трёх крылатых посланников, чтобы они принесли ему душу мальчика; посланники обратились в трёх лам и попросились ночевать к богачу, а на другое утро ушли, забрав с собой душу ребёнка; они отправились к Эсэгэ-Малану; он положил душу в бутылку, которую закрыл большим пальцем правой руки; шаман ищет душу, приходит к Эсэгэ-Малану, безуспешно просит вернуть душу мальчика; затем обращается в осу, жалит бога, выхватывает душу, возвращает её в тело; Эсэгэ-Малан рассердился на шамана, потребовал его к себе, разорвал его книгу; потом рассёк его бубен на две части, чем уменьшил его силу, затем ещё на четыре и наконец на восемь частей, отчего уменьшил силы и прочих шаманов; в это время к Эсэгэ-Малану вошли 9 сыновей неба и сказали: «Он нам нужен, так как мы каждый день пускаем на землю 9 стрел, которые он отсылает обратно на небо»; Эсэгэ-Малан отпустил Бохоли-Хара на землю, попробовать его силы: 9 сыновей неба опять послали на землю девять стрел и также 9 стрел ламам, чтоб узнать, кто из них скорее поднимет на небо; книгу Бохоли-Хара съел баран; шаман заколол барана, взял лопатку и увидел там всё; вот почему нынешние шаманы ворожат на лопатке; Бохоли-Хара скорее поднял обратно на небо 9 стрел и также 9 ламских, а ламы только до половины прочитали книгу; Эсэгэ-Малан осудил шамана Бохоли-Хара скакать на чёрном камне до тех пор, пока сотрётся камень или он сам; если Бохоли-Хара сотрётся сам прежде камня, то его не будет, а шаманы будут плохи; если Бохоли-Хара не сотрётся, а скорее сотрётся камень, то он явится на землю с прежними силами; Бохоли-Хара, танцующий на камне, надел неизносимые железные сапоги, которые получил от неба Зан-Сагана; теперь скачет на камне, который стирается и уже стёрся до половины (текст записан от шамана) [Бохоли-Хара 1880: 89-90].

Прибайкальские буряты: первый шаман Моргон-Хара нисколько не уступал и даже превосходил по силам Эрлэн-Хана; несколько раз злой дух похищал души людей и заключал их в ад, но Моргон-хара возвращал души обратно; Эрлэн-Хан поднялся на небо и пожаловался Эсэгэ-Малан-Тэнгэри на шамана, который нарушает правило; Эсэгэ-МаланТэнгэри решил испытать Моргон-Хара, похитил душу одного человека и спрятал её в бутылку; шаман нашёл душу и, обратившись в осу, укусил Эсэгэ-Малан-Тэнгэри в лоб; тот от испуга ударил себя рукой по лбу, в это время шаман выхватил душу и отправился на землю; Эсэгэ-Малан-Тэнгэри рассердился и разделил хэсэ Моргон-Хара на две части; в итоге силы уменьшились не только у первого шамана, но и у всех шаманов, бывших после Моргон-Хара; Эсэгэ-Малан-Тэнгэри наказал Моргон-Хара – заставил его плясать на чёрном камне до тех пор, пока тело шамана совсем не сотрётся; Моргон-Хара до сих пор скачет на камне; чем больше стирается тело Моргон-Хара, тем хуже становятся шаманы;

когда он совсем сотрётся, тогда у бурят шаманов не будет [Моргон-Хара 1880: 87-89].

Прибайкальские буряты: Эсэгэ Малан не хотел, чтобы у одного богатого бурята был сын;

бурят обратился за помощью к самому первому великому шаману Бухли хара боо (Целый чёрный шаман); шаман помог богачу, создал ему сына и стал найжи этого ребёнка;

рассерженный Эсэгэ Малан забрал душу ребёнка к себе на небо и держал её около себя;

шаман полетел на бубне на небо; во время полёта шамана побрякушки его одеяния так красиво звенели, что звери и птицы, оставив своих детёнышей и птенцов, заслушались этими звуками и забыли о своём потомстве, которое умерло с голоду; прилетев на небо, шаман обратился в жёлтую осу и ужалил Эсэгэ Малана в лоб, из-за чего тот вздрогнул и упустил душу ребёнка; шаман схватил её и вернулся на землю; ребёнок выздоровел;

разозлённый Эсэгэ Малан отнял душу ребёнка обратно, а шамана за неподчинение и злоупотребление силами заставил плясать на чёрном плоском камне (скале), пока он совсем не скроется в скалу; чем больше из века в век углубляется шаман, тем больше падает шаманство, хуже становятся шаманы [Михайлов 1996: 63-64].

Прибайкальские буряты: в Монголии жил шаман – орёл, который имел волшебную силу воскрешать мёртвых, обогащать бедных; но никто его слов не знал и сам он чужих слов не понимал; в эту пору одна молодая женщина из Урянхая совершила побег от своего мужа, которого не взлюбила; во время пути она устала и легла спать; увидев её спящей, орёл дунул ей в ухо и через дуновение передал все свои силы, а сам умер; женщина забеременела от дуновенья шамана-орла; у неё родился сын, который стал родоначальником всех шаманов; первый шаман имел волшебную силу, полученную в наследство от шамана-орла и посредством своей силы присваивал себе всё, что ему было угодно; Эрлик-намон-хан жаловался богу Будде: живёт шаман, который присваивает себе всё, что угодно ему; Будда, чтобы испытать волшебную силу шаман, взял душу единственного сына одного богатого человека, положил её в бутылку, отверстие зажал пальцем; шаман, превратившись в осу, прилетел к богу и укусил его в лоб; бог вздрогнул и опустил палец с бутылки; шаман взял душу и полетел на своём бубне; бог пустил в первого шамана ошир-хонхо; она попала в бубен и пробила его крылья, лишив возможности лететь дальше; с тех пор бубен шамана стал открытым и неспособным к полёту, а волшебная сила шамана убавилась наполовину; поэтому современные шаманы не имеют такой волшебной силы, как их шаманы-предки [Дамеев 1927: 69-70].

Прибайкальские (кудинские) буряты: у Солбона заболел сын Сокто; Солбон позвал двух кудинских шаманов, Маланака и Майдара; последний был непосвящённый; шаманы прибыли на радуге на небо и выяснили, что Сокто заболел из-за единственной дочери моря;

Маланак начал приносить жертву; в итоге жертва была принята и Сокто выздоровел; когда шаманы спускались обратно по радуге, небесные божества в насмешку отрубили её;

шаманы стремглав полетели вниз; когда оставалось совсем немного до земли, Майдар превратился в беркута и, схватив Маланака за спину, благополучно спустился вниз; там шаманы увидели, что на дворе одного бурята совершается треба; местный шаман совершал обряд зазывания; Маланак и Майдар увидели дахабари, поймали её и отняли у неё душу ребёнка; шаманы закопали дахабари в землю; местный шаман прекратил обряд зазывания, сказав, что не может сделать так, чтобы жертва была принята, после этого вся толпа ушла в юрту; Маланак и Майдар сделались невидимыми и зашли в юрту, к которой оказалось много шаманов; Майдар надел на голову худшего шамана обруч, а Маланак хлестнул шамана пламенем; шаман упал, затем начал камлать, приговаривая, что кудинские белые ребята молодцы; Маланак и Майдар проделали это над всеми остальными шаманами;

потом Маланак и Майдар прекратили быть невидимыми и рассказали о дахабари; шаманов приняли с подобающей честью, Маланак принёс жертвоприношение своим родовым шаманам Ардайским [Михайлов 1996: 75-77].

Вилюйские якуты (Хаданский наслег Хочинского улуса): младший из двух братьев женился; весной родился красно-пегий жеребёнок, который обещал быть хорошим конём;

осенью младший брат заболел и умер; лёжа мёртвым, он всё видел и слышал; его похоронили; он услышал, что наверху кто-то начал разрывать могилу; крышка гроба открылась и погребённый увидел четырёх чёрных людей; они его подняли, усадили и повернули лицом в сторону дома; из глубины могилы с рёвом показался чёрный бык с близко сходящимися рогами; бык захватил сидящего человека между рогами и спустился обратно по тому отверстию, по которому поднялся; они добрались до места, где был дом;

из дома послышался голос, приказавший принести человека; выскочили чёрные люди, схватили принесённого, занесли его в дом и посадили на ладонь старика; старик определил тяжесть человека и сказал, чтобы его несли обратно; бык вынес человека обратно и усадил на прежнее место; ночью прилетел чёрный ворон, который поднял человека и полетел с ним наверх; они пролетели через отверстие и оказались в месте, где тоже светили солнце и луна, а дома и амбары были из железа; местные люди были вороноголовыми; изнутри дома послышался голос, велевший принести человека; выскочившие парни выполнили приказ и посадили человека на ладони старика; старик, испытав на ладони его на тяжесть, велел парням положить человека на самое верхнее гнездо; парни выполнили приказ; гнездо было на лиственнице, верхушка которой достигала неба; на гнездо прилетел белый крылатый олень, соски которого приходились человеку прямо в рот; он начал сосать их; человек лежал там три года; чем больше он сосал оленя, тем меньше становилось его тело, пока не стало с напёрсток; лёжа в гнезде, человек однажды услышал голос старика, велевшего одному из своих сыновей спустится на среднюю землю и принести оттуда жену; сын старика вернулся, держа за волосы женщину; началось пиршество; лежащий в гнезде услышал голос, говорящий, что их сын, который живёт в средней земле, возможно, поднимется за женщиной; женщину заперли в амбар; лежащий в гнезде услышал гром шаманского бубна в средней земле; доносились приближающиеся звуки пения и в выходном отверстии показалась голова шамана; поднявшись, шаман приставил поперёк ко лбу колотушку своего бубна, затем превратился в быка с единственным рогом, выбил двери амбара, где была заперта женщина, и вместе с ней спустился вниз; сын старика снова отправился на среднюю землю и вернулся с другой женщиной; её запрятали, уменьшив в крошечное насекомое, у среднего столба юрты; снова послышались звуки бубна и пения шамана; шаман нашёл женщину, раздробив столб, и унёс её вниз; сын старика спустился в третий раз и вернулся с той же женщиной; верхние люди заранее приготовились: у выходного отверстия зажгли костёр и, держа в руках горящие головни, стали около; когда в отверстии показался шаман, они, ударяя головнями, спровадили его обратно; к концу третьего года лежащий в гнезде услышал голос старика, давший ему имя Ааджа-Шаман и сказавший, что настало время послать его вниз, вселить в женщину, которая затем родит его; только вступив в пятилетний возраст, этот человек вспомнил, как раньше родился и жил на земле, как возродился наверху; с восьми лет он начал шаманить, а с двенадцати стал великим шаманом; он родился недалеко от места, где жил в первое своё рождение; жена его вышла замуж, а пегий жеребёнок стал знаменитым конём; на одном ысыахе молодой шаман встретил того шамана, который поднимался наверх, когда он лежал в гнезде; тот его узнал и сказал, что видел его в гнезде, сосущим мать-зверя; молодой шаман разгневался изза того, что секрет его рождения разглашается; в ту же ночь он умертвил старого шамана [Ксенофонтов 1992а: 62-65].

Вилюйские якуты (селение Нюрба): младший из двух братьев-шаманов заболел оспой;

старший брат начал камлать над больным; младший брат предупредил, что не стоит вступать в состязание с духом оспы; старший брат его не послушался и стал бодаться;

прежде чем выйти на борьбу с духом оспы, шаман запретил жене выглядывать на двор;

услышав голоса борющихся, жена не выдержала и нарушила запрет; на дворе она увидела двух бодающихся быков; когда женщина выглянула за дверь, муж чуть повернул свою голову, чтобы взглянуть на неё; в это время противник проткнул его рогами; спустя несколько дней шаман умер; в результате оспа истребила весь род кроме двоих человек, которых спас младший шаман [Ксенофонтов 1992а: 85-86].

Вилюйские якуты (Верхне-Вилюйский улус): шаман Бодонгкос рассказывал, как он бодался с духом оспы, приняв вид быка; шаман проиграл своей жены, которая открыла двери юрты и выглянула, чтобы взглянуть на противников; противоборство шамана разгневало оспу – из его семьи погибло семь человек [Ксенофонтов 1992а: 86].

Вилюйские якуты (селение Нюрба): шаман во время камлания, бросив свой бубен, начал издавать бычий рёв и, встав на четвереньки, обеими руками стал рыть землю; на голове у шамана появились рога, которыми он стал ковырять землю; до этого шаман приказал прикрыть горячие угли пеплом и в юрте было темновато; затем рога у шамана исчезли; он попросил у присутствующих нож, но никто ему не дал; шаман, подставляя свой бубен отверстием вверх, стал сильно в него бить около дверей; в бубен сверху упал нож, который тут же оказался в руках у шамана [Ксенофонтов 1992а: 86-87].