«МАССОВАЯ БЕДНОСТЬ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В 1992-2000 гг. ...»

Факт относительно слабой забастовочной активности по стране и отдельным регионам, тем не менее, не свидетельствует об отсутствии протестных настроений среди населения и согласии с проводимой государственной политикой. Мы уже отмечали, что одной из распространённых форм протеста стали многочисленные коллективные обращения граждан к центральной и региональной властям с требованиями повлиять на негативное развитие ситуации в социальной сфере. Многие обращения касались не только насущных проблем (низких зарплат, пенсий, непомерно высоких цен), но и содержали критику общего курса социальноэкономических реформ, заявления о неприятии складывающегося политического режима. Об отношении к власти и степени доверия населения к проводившемуся курсу реформ красноречиво говорят данные из найденных нами в архиве аналитических материалов, подготовленных депутатами Новосибирского областного Совета, по итогам проведения в 1993 г. Всероссийского референдума. Среди регионов Западной Сибири именно в Новосибирской области в 1993 г. сложилась крайне напряжённая политическая ситуация.

Экономический кризис дополнился масштабным политическим противостоянием. Всё сильнее слышались призывы к отставке Президента и Правительства. 20 марта 1993 г. Президент России Б.Н. Ельцин обратился к гражданам страны со своей оценкой текущей социально-экономической и политической ситуаций в стране. В это же время было сделано заявление Президента об отстранении от обязанностей главы администрации Новосибирской области В.П. Мухи.

Связано это было с серьёзными разногласиями во взглядах центрального руководства и руководства области по вопросу дальнейшей реализации реформ. Область оказалась в списке регионов так называемого «красного пояса России», где население с особым неприятием относилось к проводившимся реформам. Депутаты областного Совета не поддержали отставку главы области, тем самым ещё жестче обозначив принципиальные разногласия с федеральным центром1.

Накануне проведения Всероссийского референдума, в апреле 1993 г., группа депутатов (всего 107 подписей) обратилась к жителям области, намеренным принять в нём участие, с обращением, в котором гневно осудили курс правительственных реформ. В обращении говорилось: «…мы против таких реформ, которые обирают население, лишают его собственных трудовых сбережений, отбрасывают за черту бедности большинство граждан и дают возможность сосредоточить колоссальные богатства у небольшой части общества»2.

Проведённый 25 апреля 1993 г. референдум показал, что не только депутаты, но и большинство жителей области также не разделяют реформаторских планов Правительства. На вопрос: «Одобряете ли вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом РФ и Правительством РФ с 1992 г.?»

49,1% (617667) участвующих в референдуме ответили «нет». С учётом того, что в референдуме по данному вопросу участвовало не всё население, а лишь 62,4% (1256741человек) из тех, кто имел право участия, можно предположить, что ГАНО. Ф.700, оп.1, д.95, л.17-18.

недовольных действиями Президента и Правительства было значительно больше, вероятно, более половины жителей области1.

Таким образом, анализ складывающегося характера социальных настроений населения, а также рассмотрение материалов, касающихся социальных протестов, позволяют сделать ряд выводов.

В 1990-е гг. Западная Сибирь столкнулась с нарастанием протестного движения, которое стало фоном происходивших в стране трансформаций.

Негативные процессы в Российской экономике и социальной сфере провоцировали жителей региона всеми силами сопротивляться рыночным реформам, так как подрывали способность его трудоспособных членов эффективно использовать собственные ресурсы жизнеобеспечения, или другими словами, позитивно адаптироваться к новым рыночным реалиям.

Наряду с открытыми актами противодействия реформам (забастовки, пикеты, голодовки, коллективные обращения граждан к власти), устойчивым элементом характеризующаяся преимущественным использованием чужих ресурсов в жизнеобеспечении, которые вели к социально-экономической зависимости от общества, других людей, государства, предприятия.

Мы поддерживаем мнение Е.С. Балабановой, которая в своих исследованиях утверждает, что именно в 1990-е гг. среди трудоспособного населения России стали массовыми две формы социально-экономической зависимости; «социальное иждивенчество» и «социальный паразитизм»2.

Действительно, иждивенчество проявлялось в экономической пассивности;

социально-психологической установкой на патернализм субъекта, оказывающего помощь, и готовностью к ограничению личной свободы.

Паразитизм выражался в негативной активности, классическими проявлениями паразитизма в 1990-е гг. были: воровство, грабежи, шантаж, рэкет и т.п.

ГАНО. Ф.700, оп.1, д.111, л.13.

Балабанова Е.С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм: стратегии «негативной адаптации» // Социологические исследования. 1999. № 4. С. 46.

Развитие в стране массовой пассивности и «негативной» активности не могли способствовать процветанию российского общества.

Можно с уверенностью говорить о возникновении массовой девиации в последнее десятилетие ХХ в. Социальное реформирование лишило многих сибиряков стабильности и жизненной перспективы, усилило дороговизну жизни, поставило перед лицом безработицы, что привело, как отмечает авторитетный специалист в области социальных трансформаций Т.И. Заславская, «к росту не только социальной апатии, как у взрослого, так и подрастающего поколения, но и недовольства, агрессивности, стремлению решать свои материально-финансовые проблемы противоправными способами»1.

Среди объективных условий девиации была правовая незащищённость и отсутствие государственных гарантий гражданам, которые являлись законопослушными. Девиация в исследуемый период часто выполняла компенсаторную функцию (уход от проблем реальной действительности).

Некоторые межстрановые сравнения, проведённые российскими и западными учёными, выявили, что «россияне – наиболее неудовлетворённое жизнью общество»2. Стабильность массовой неудовлетворённости россиян своей жизнью позволила на основании этих исследований сделать вывод о том, что социальный кризис в России необычайно глубок.

Глубокий системный кризис мог быть ликвидирован только с помощью эффективного управления государством. Подтверждением этого служит мировой опыт, показавший множество примеров, когда мобилизация государственного управления способствовала успешной модернизации стран и решению социальных проблем при крайне неблагоприятных обстоятельствах. Однако и сама система регионального управления в 1990-е гг. в России переживала не лучшие времена.

Заславская Т.И. Социальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция. М., 2003. С. 73.

Рукавишников В.О., Халман Л.П., Эстер Т.П. и др. Россия между прошлым и будущим. Сравнение показателей и политической культуры населения 22-х стран Европы и Северной Америки // Социологические исследования. 1995. № 5. С. 78-79.

Как отмечает М.Н. Руткевич, вертикаль власти испытывала существенные противоречия по линии «центр – регионы» в результате масштабов страны, пестроты этнического состава и «ельцинской суверенизации», которая наделила региональные власти непомерными полномочиями. Кроме того, эффективному управлению мешала и внутренняя дифференциация высших эшелонов власти, часть представителей которой была коррумпированной, а часть – малопрофессиональной1.

Мировой банк реконструкции и развития в одном из своих докладов указывал, что эффективному проведению российских реформ препятствовали «отсутствие чёткой институциональной основы для принятия и реализации решений»;

«неэффективность исполнительной власти», «отсутствие правовых основ экономической деятельности в условиях рынка»2. Всё это в 1990-е гг. лишило власть доверия со стороны населения, провоцировало протестные движения, что также не способствовало выходу страны из кризиса.

Таким образом, к числу факторов, негативно влиявших на социальную действительность Западной Сибири в 1990-х гг., следует отнести: негативную активность населения в виде протестного движения, психологическую напряжённость и общественную дезинтеграцию.

Произошедшее в 1990-е гг. погружение значительной части населения Западной Сибири в состояние бедности, неизбежно повлияло на изменение сознания людей, а также их образа жизни. Бедность, а зачастую крайняя бедность, объективно способствовали общей примитивизации социальных отношений, что выражалось в деградации общественных норм и ценностей, потери жизненных ориентиров, утрате перспектив в развитии отдельно взятого человека. В рамках следующего параграфа мы попытались проанализировать и определить насколько глубоко возникшие процессы социальной деградации, ставшие следствием обеднения граждан, повлияли на качество человеческого потенциала Западной Сибири.

Руткевич М.Н. Консолидация общества и социальные противоречия // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 24-34.

Экономические реформы в России: на пороге структурных перемен // Докл. Мирового банка реконструкции и развития. М., 1993. С. 95.

2.2. Признаки социальной деградации общества как результат В 1990 г. международной организацией Программа развития ООН (United Nations Development Program) в широкое употребление было введено понятие «человеческое развитие».

Начиная с 1990 г., ПРООН публикует ежегодные доклады о развитии человека. Каждый год доклады посвящались различным аспектам человеческого развития, а так же в них представлялись новые концепции и подходы. Однако всегда сохранялось понимание того, что развитие должно служить интересам человека и расширять его возможности как участника процесса развития.

Если обратиться к концепции ПРООН, то из неё следует, что развитие человека – это процесс расширения свободы выбора. При этом подчёркивается, что количество вариантов выбора может быть бесконечным.

Концепция человеческого развития указывает на три наиболее важных варианта выбора, а именно: возможности выбрать долгую и здоровую жизнь, возможности приобретения знаний и наличию доступа к ресурсам, необходимым для поддержания достойного уровня жизни. Эти три возможности открывают доступ ко всем потенциальным возможностям. К сожалению, именно эти возможности оказались без внимания, и были проигнорированы при движении к новому общественному устройству. Интересно, что эту точку зрения поддерживают не только представители исторической и социологической науки, но и многие экономисты.

В частности, Д. Петросян по этому поводу пишет: «В переходный период экономическая политика России была ориентирована на установление приоритета экономической эффективности, а точнее максимизации любой ценой получаемой коммерческой прибыли, при полном забвении принципов социальной справедливости»1.

Вскоре за последующим провалом экономики под кризисную ситуацию властью была подведена и соответствующая идеологическая основа. Теперь доминирующим стал тезис о том, что бедность якобы исторически оправданное и неизбежное следствие проводимых реформ, плата за стремление к новому социальному устройству. И другой тезис, что планируемые от рынка блага получат далеко не все и не сразу. Президент Б.Н. Ельцин вскоре перестал ограничивать переходный период полугодием 1992 г.

Нужно отметить, что концепция развития человека, как раз отталкивается совсем от иного теоретического посыла, а именно от того, что экономический рост вовсе не факт, что автоматически обеспечивает благоприятное развитие человека.

Рост количества потребляемых благ напрямую не коррелирует с развитием человека, а является лишь одним из средств достижения цели в области развития человека. Сегодня приходится признать, что изначально неверно сформулированная задача добиться эффективности экономики и экономического роста, как панацеи от социальных болезней, провалилась. Именно человек, как не парадоксально, оказался на втором плане в ходе радикальных реформ. Многие исследователи справедливо отмечают, что правительство практически не предпринимало попыток сгладить негатив социальных потерь от проводимых в стране реформ. Те меры в социальной сфере, которые предпринимались правительством, носили в основном «пожарный» характер, да и, как правило, проводились под нажимом общественности и акций гражданского неповиновения. Изучив многие официальные документы, видим, что вплоть до 2000-х. гг., не было сформулировано стройной и ясной концепции социальной политики. Меры социальной политики запаздывали, отставали от быстро меняющейся в худшую сторону ситуации в стране. Мы можем привести материалы, подтверждающие этот вывод.

Петросян Д. Экономическая эффективность и социальная справедливость // Общество и экономика. 2006. № 11-12. С. 37.

Наиболее знакомая населению первая федеральная адресная социальная программа в России – программа субсидий на оплату жилого помещения и коммунальных услуг – начала реализовываться в 1994 г. В соответствии с Законом РФ от 24.12.1992 г. №-4218-1 «Об основах федеральной жилищной политики». Даты, обозначенные выше, подтверждают явное запаздывание принятого решения. Программа задумывалась как адресная, но уже в начале 1996 г. было принято дополнение к закону. Не углубляясь в экономическую суть закона, следует назвать итог поправки, а именно большинство получателей субсидии стали оплачивать жилищно-коммунальные услуги в равных размерах, и если учесть, что данное пособие получало более половины домохозяйств, правительство фактически признало массовый характер бедности. Программа не стала адресной, а об её эффективности можно судить по сегодняшнему состоянию ЖКХ.

Ещё одна не менее известная программа ежемесячных пособий гражданам, имеющим детей, была начата в 1995 г. на основании ФЗ № 81 «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей». И только в 1999 г. законодательство было расширено путём принятия закона «О государственной социальной помощи».

Возвращаясь к Концепции человеческого развития ПРООН, нужно отметить, в своём основании она исходит из четырёх основных принципов, которые в тезисной форме можно обозначить как: производительность, равенство, устойчивость и расширение возможностей1.

Во-первых: люди должны иметь возможность повышать эффективность своей деятельности, прежде всего это касается производительности труда. Труд является источником дохода для подавляющий части населения, и вознаграждение за труд в прямой зависимости связано с его количеством и качеством. Действительно экономический рост в этом смысле, отражает уровень эффективности трудовой деятельности.

ПРООН 1999. Доклад о развитии человека за 1999 год. Нью-Йорк: Оксфорд Юниверсити пресс.

Во-вторых: все люди должны иметь равные возможности, но предполагаемое равенство, это равенство не в нищете, а равенство доступа к источникам развития, в том числе и к ресурсной базе.

В-третьих: необходима стабильность и предсказуемость социальной жизни, только она может обеспечить воспроизводство населения и устойчивость социальных связей. Не случайно концепция делает акцент на обеспечении перспектив будущим поколениям.

И наконец, человек сам должен быть активен, и заинтересован в принятии решений, обеспечивающих интересы граждан страны.

К сожалению, именно по этим четырём позициям и нанесли тяжелейший удар, проводившиеся в 1990-е гг. российские реформы. Если назвать основные результаты, то они следующие:

Социальная сфера: хаос, распад и поляризация. Одним из наиболее драматичных результатов либеральных реформ стало катастрофическое ухудшение ситуации в социальной сфере, отвечающей за воспроизводство всех основ российского социума. Советская система социальных гарантий сломана, ее аналога, адекватного современной ситуации, не создано, и в силу этого российские граждане оказались социально дезориентированы и незащищены перед строящимися новыми рыночными системами.

Одной из наиболее драматических проявлений деформации социальной сферы стала беспрецедентно резкая поляризация доходов российских граждан. По степени поляризации современная Россия значительно превзошла развитые страны мира, и вплотную приблизилась к развивающимся странам. Страна оказалась расколота на кучку миллиардеров и миллионеров, с одной стороны, и бедствующее большинство, с другой. Это не могло не порождать социальную напряженность.

Процесс формирования в регионах России широкого среднего класса был отодвинут на необозримую перспективу. Пострадали в первую очередь те, кто был занят в бюджетном секторе экономики, «народная интеллигенция» советских времён – учителя, врачи, работники науки и культуры. Официальная статистика говорит, что в 2000 г. заработная плата в отрасли образования составляла 99% от величины прожиточного минимума, культуры и искусства – 96%, здравоохранения – 107%. Более того, удельный вес численности работников организациях образования с начисленной заработной платой на уровне и ниже величины прожиточного минимума составлял 67,5%, культуры и искусства, соответственно, 70,7%, здравоохранения – 65,7%, науки – 39,6%. (Приложение 4-5) В итоге большая часть занятых в этих отраслях относилась к категории нищего населения.

Между тем, именно эти социальные группы преимущественно и являются во всех развитых обществах носителями социальной культуры, таких её компонентов как знания, традиции, нравственные ценности и многие другие, без которых немыслимо развитие человека.

– Деградация ресурсного обеспечения отраслей социальной сферы. Большинство учреждений этих отраслей (здравоохранение, образование, культура) сохранились в 1990-е гг. лишь благодаря сокращению до минимума уровня оплаты труда работников (средняя зарплата в этих отраслях на протяжении 1990-х не превышала прожиточного минимума), многомесячные задержки с выплатами заработной платы, неплатежам (в частности, коммунальным) и значительному снижению качества обслуживания.

– Хроническое государственное недофинансирование, коммерциализация отраслей социальной сферы, перенос на население расходов на эти отрасли – была одной из основных составляющих социальной политики на протяжении всего периода 1990-х гг. В то время как в западных странах на протяжении последних лет доминирует тенденция социализации услуг образования и здравоохранения, увеличение доли общественного финансирования в общем объёме финансирования этих отраслей.

– Катастрофическое снижение реального содержания денежных доходов населения вначале 1990-х гг., это касается всех составляющих (заработная плата, пенсии, пособия, стипендии). Следствием чего стало многократное увеличение количества бедного населения в стране. Причём речь идёт о росте крайней бедности (нищеты). Падение жизненного уровня населения и усиление социальной напряжённости привело к серьёзному ухудшению состояния здоровья граждан России. Так, по данным экспертов, уже в 1993 г. около 40% населения отмечали стрессовые ситуации, следствием которых могли быть серьёзные отклонения в здоровье1.

Демография: за резким падением уровня доходов населения следовал быстрый рост смертности (в 1992-1994 гг. и 1999-2000 гг.).

Причины этого – ухудшение структуры питания, сокращение возможностей полноценного отдыха. Свой «вклад» в ухудшение здоровья населения внесло, как отмечалось выше, разрушение отечественного здравоохранения. Попытки реформирования путём формального копирования элементов коммерческих и страховых систем медицинского обслуживания, оказались малопродуктивными. Под вопросом оказался сам процесс воспроизводства человека. Чудовищный демографический провал стал следствием утраты людьми веры в будущее, невозможности достойно содержать свои семьи. Демографическую ситуацию в Западной Сибири невозможно оценить иначе, как катастрофу. С 1992 г. началась депопуляция, продолжавшаяся на протяжении всего десятилетия. В 1990-х Россия в результате естественной убыли теряла ежегодно до 800 тыс. человек. Для естественного воспроизводства населения были характерны низкая рождаемость и сверхвысокая смертность (сверхсмертность). (Приложение 6) Рождаемость в течение пореформенного десятилетия неудержимо падала: в 1990 г. показатель рождаемости на 1000 человек был равен 13,4, в 1995 – 9,3, в 2000 – 8,7. В 2000 г. родилось 1266 тыс. человек, что на 722 тыс. человек меньше, чем в 1990 г.2 Молодежь в условиях переживаемого Россией тяжелейшего социально-экономического и духовно-нравственного кризиса не спешила создавать семьи, молодые семьи были малодетны или бездетны.

Другой серьезной проблемой демографической ситуации стала очень высокая смертность населения. К сожалению, смертность населения на протяжении Доклад о государственной политике в области охраны здоровья граждан и состояния здоровья населения Российской Федерации в 1993 году. М., 1994. С. 35.

Министерство труда и социального развития Российской Федерации: Доклад о состоянии и тенденциях демографического развития Российской Федерации. М, 2002. С. 9.

всего периода 1990-х гг. росла. В 1990 г. число умерших от всех видов причин было равно 1116,7 тыс. человек, в 1998 – 1361, 1 тыс. человек, в 2000 – 1564,4 тыс.

человек. В соответствии с данными Госкомстата, в 1990 г. смертность на 1000 человек достигала значения 11,2, в 2000 она взлетела до уровня 15,4 на 1000 человек. Ожидаемая продолжительность жизни в 1990 году составляла 69,2 года, в 1995 – 64,6, в 2000 – 65,3 года, причем разница между ожидаемой продолжительностью мужчин и женщин была в 2000 году равна 13,3 года в пользу женщин1.

Согласно Госкомстату, в России в 2000 умерло в 1,7 раза больше, чем родилось2.

Специалисты считают, что причинами низкой рождаемости и сверхсмертности являлись катастрофическое падение уровня жизни, ухудшение качества питания, рост заболеваний, недоступность многих медицинских услуг для значительной части населения, ухудшение нравственно-психологической атмосферы в обществе, неопределенность и непредсказуемость социальных процессов. Что касается демографической ситуации в Западной Сибири, как и в целом по стране, в большинстве регионов она также складывалась неблагоприятно. Естественная убыль населения в 1990-е гг. больше всего затронула Кемеровскую область, где значения коэффициента прироста (в данном случае убыли) населения на 1000 человек превышали общероссийские показатели, так, в 1994 г. он достиг уровня – 8, в 1995 г. – 7,7. Значительная естественная убыль населения наблюдалась в Новосибирской, Томской, Омской областях, в Алтайском крае. Всего два региона Западной Сибири – Республика Алтай и Тюменская область – показывали положительную демографическую динамику, там рождаемость хотя и незначительно, но превышала смертность населения. Вероятно, в Республике Алтай это было связано с традиционно высокими показателями рождаемости у коренного населения, а в Тюменской области – с интенсивным развитием добывающей промышленности, приносящим более высокие доходы населению, по сравнению с другими регионами Сибири, что придавало уверенности людям в процессе планирования семьи.

Министерство труда и социального развития Российской Федерации: Доклад о состоянии и тенденциях демографического развития Российской Федерации. М, 2002. С. 12.

Особенно следует подчеркнуть сверхсмертность мужчин трудоспособного возраста. Показатель продолжительности предстоящей жизни российских мужчин очень низок, даже в сравнении со многими развивающимися странами – 58 лет.

Как отмечает в своих исследованиях Н.М. Римашевская: «При сохранении современного уровня смертности россиян, достигших в 2000 г. 16 лет, до 60 лет доживут менее половины мужчин. Продолжительность жизни мужчин, которым 25 и более лет, равна или даже меньше продолжительности жизни в конце XIX в., хотя в то время предстоящая жизнь родившихся составляла только 29 лет (что было обусловлено высокой младенческой смертностью)»1.

На протяжении 1990-х гг. оставалась высокой младенческая смертность, в 2000 г. этот показатель достиг 15,3 на 1000 детей в возрасте до года, что в 3-4 раза больше чем в развитых странах. (Таблица 39) Римашевская Н.М. Социально-экономические и демографические проблемы современной России // Вестник Российской академии наук. 2004. том 74. № 3. С. 212.

Годы Умершие в возрасте до 1 года, человек Умершие в возрасте до 1 года на 1000 родившихся Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России.

М., 2001.

В областях Западной Сибири относительно благополучной ситуацию с младенческой смертностью можно считать только в Омской и Тюменской областях, там коэффициенты смертности оказались немного ниже, чем в целом по России.

Одновременно с этим необходимо отметить крайне высокие показатели смертности младенцев в Республике Алтай и Томской области, если в 2000 г. значение коэффициента по России составило 15,3 на 1000 родившихся живыми, то в этих регионах 23,6 и 19,5 соответственно. (Таблица 40) (число детей, умерших в возрасте до 1 года, на 1000 родившихся живыми) Российская Федерация Кемеровская Новосибирская Регионы России. Социально-экономические показатели. 2003: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2003. С. 62-93.

В Западной Сибири, как и в других регионах России, в силу перманентного экономического кризиса и распада социальной сферы в 1990-х бурно развивались многочисленные формы социального варварства, свидетельствующие о глубочайшем неблагополучии общества, о нахождении населения в апокалипсической ситуации: наркомания, алкоголизм, бездомность, детская беспризорность, проституция и т.д.

Наркомания. Международная наркомафия агрессивно завоевывала для себя такой огромный рынок, как Россия. (Приложение 7) Число больных наркоманией, состоящих на учете на конец отчетного года в России в 1990 было равно 19, 1 тыс.

человек, а в 2000 г. – 186, 6 тыс. человек. (Приложение 8) Иначе говоря, число только официально зарегистрированных наркоманов выросло за пореформенное десятилетие более чем в 9 раз! Среди подростков и молодежи этот показатель еще более драматичен. Значительная доля учащейся молодёжи - школьников и студентов - были приобщены к употреблению наркотиков и стали наркозависимыми.

Возникла целая наркотическая субкультура, целый ряд представителей шоубизнеса и литературы занимались фактически пропагандой соответствующего образа жизни. Безусловно, обращение к наркотикам и алкоголю являлось следствием тотальной дезориентации подростков и молодежи в условиях масштабного социально-экономического и духовного кризиса, который переживала Россия. Если взглянуть на данные официальной статистики по больным наркоманией в Западной Сибири, то очевидно, что численность официально зарегистрированных наркоманов на 100 тыс. населения в этом регионе превосходила общероссийский уровень в разы. Наиболее проблемные территории – это Томская, Кемеровская, Тюменская области, если в среднем по России в 2000 г. на 100000 тыс. жителей приходилось 186 наркоманов, стоящих на официальном учёте, то в Томской области этот показатель равнялся 496, в Кемеровской – 445, в Тюменской – 428. В 2000 г. единственным регионом Западной Сибири, где количество наркоманов на 100 тыс. населения не превышало среднероссийский уровень, была Республика Алтай. (Таблица 41) Российская Федерация 64896 159999 209079 269064 44,0 109,9 144,4 186, Здравоохранение в России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001. С. 118-119.

Алкоголизм. Алкоголизм был серьезной проблемой и в СССР, но в пореформенной России ситуация с заболеваниями алкоголизмом серьезно усугубилась.

Пик заболеваемости алкоголизмом пришёлся на середину 1990-х гг., в 1995 г. абсолютное число больных впервые в жизни с установленным диагнозом, по данным официальной статистики, в России достигло 229,7 тыс. человек, и 155,5 чел.

на 100 тыс. населения. (Диаграмма 4) Здравоохранение в России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001. С. 81.

Именно в этот период на российский потребительский рынок хлынул дешёвый импортный, в основной своей массе суррогатный алкоголь. Потребление некачественного алкоголя оказало крайне негативное влияние на здоровье населения, доказательством служит стремительный рост количества заболеваний, связанных с алкогольными психозами, так, если в 1990 г. под диспансерным наблюдением с диагнозом алкогольный психоз находилось 9,7 больных на 100 тыс. населения, то в 1995 г. эта цифра выросла до 49,1. Кроме того потребление суррогата стало одной из причин роста смертности населения, особенно в первые пореформенные годы. (Таблица 42) смертность Умершие от всех причин смерти, на 1139,3 1216,8 1448,8 1566,5 1497,7 1416,9 1373,7 1357,4 1467,9 1529, человек населения Из них от случайных алкоголем Социально-экономические показатели Российской Федерации в 1991-2010 гг.

(приложение к статистическому сборнику «Российский статистический ежегодник. 2011») В Западной Сибири, как и в целом по стране в течение 1990-х гг., сохранялся высокий уровень алкоголизации населения. В ряде регионов численность больных алкоголизмом в процентном отношении к общей численности населения к концу десятилетия 1990-х гг. превысила средний по России уровень, в частности, это Республика Алтай, Алтайский Край, Кемеровская, Тюменская области. Особенно выделялась высоким уровнем алкоголизации населения Республика Алтай.

Так, если количество наркозависимых относительно общей численности населения региона в Республике Алтай было ниже чем в среднем по России, то количество стоящих на учёте больных алкоголизмом значительно превышало уровень по стране. В 2000 г. в Республике Алтай в расчёте на 100 тыс. населения, приходилось 1842 больных алкоголизмом и алкогольными психозами, в то время как в среднем по стране этот показатель равнялся 1519. (Таблица 43) Контингенты больных алкоголизмом и алкогольными психозами (численность больных, состоящих на учете в лечебно-профилактических Российская Федерация Здравоохранение в России: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001. С. 116Рост заболеваемости алкоголизмом и наркоманией усугубил проблему преступности, так как больные наркоманией зачастую готовы были идти на любые преступления, чтобы обеспечить себя очередной дозой наркотиков, лишил общество части его молодых и активных граждан.

По сравнению с 1990 г., общее число зарегистрированных в 2000 г. преступлений было в 1,6 раза больше, а число преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ – почти в 15 раз. (Таблица 44) Число зарегистрированных преступлений по Российской Федерации, Зарегистрировано преступлений - всего 1839,5 2168,0 2760,7 2799,6 2632,7 2755,7 2625,1 2397,3 2581,9 3001,7 2952, преступления, связанные с незаконным Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России.

М., 2001. С. 273.

Таким образом, изменилось место правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, в общей структуре преступности. Если в 1990 г. они составляли лишь 0,9% от общего числа зарегистрированных преступлений, то в 2000 г. – более 8%.

В конце 1990-х гг. Институт Зарубежного и Международного Уголовного Права имени Макса Планка (ИМП) для Управления ООН по Контролю за Наркотиками и Предупреждению Преступности (УКНПП) проводил исследование, которое касалось ситуации с наркопреступностью в России. В итоговом докладе, подготовленном Летицией Паоли по материалам исследования, приведена статистика по количеству правонарушений, связанных с наркотиками по регионам России. (Приложение 9) Как следует из доклада, Западная Сибирь в конце десятилетия 1990-х оказалась в числе наиболее неблагоприятных регионов по количеству правонарушений, связанных с наркотиками. Особенно выделялись Новосибирская и Томская области, где в 2000 г. количество преступлений, связанных с наркотиками на 100 тыс.

жителей, составляло 254,3 и 249,3 соответственно. Ниже мы приводим динамику количества преступлений, связанных с наркотиками, по всему Западносибирскому региону. (Таблица 45) Число преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект. 2003: Стат.

сб. / Госкомстат России. M., 2003. С. 75-76.

В Западной Сибири, как и в целом по стране, число преступлений, связанных с употреблением наркотиков, неуклонно росло.

Бездомность. Наиболее зримо социальное варварство в пореформенной России проявлялось в стремительно развертывающихся процессах деклассирования и люмпенизации. Самым наглядным результатом это явление предстает в образе так называемых бомжей, т.е. лиц без определенного места жительства и без постоянных занятий.

Точной официальной общегосударственной и региональной статистики о количестве бездомных в Западной Сибири и в России нет. Объясняется это отсутствием хорошо поставленного учета и сложностью положения самого объекта, не поддающегося подсчетам и однозначным оценкам со стороны разных организаций и ведомств.

В 2000 г. Институт социально-экономических проблем народонаселения оценил численность бездомных - взрослых в России в 3,3 миллиона человек1. Но Гутов Р., Назаров А. Бездомные в России: взгляд на проблему // Народонаселение. 2001. № 4. С.

117-121.

в дальнейшем, со ссылкой на Министерство внутренних дел, была названа цифра 4,5 миллиона, без указания, входят ли в это число дети1. Таким образом, по самым скромным подсчётам в разряд бомжей к исходу века попало 2,5-3% населения страны.

Беспризорность и безнадзорность. Явления детской беспризорности и безнадзорности наша страна не знала с 1920-х гг., но они возродились в качестве одного из негативных последствий либеральных реформ. Ухудшение материального положения российских семей, частично их откровенная люмпенизация, только обострили проблему детской безнадзорности и преступности среди несовершеннолетних.

Официальная статистика о количестве беспризорных детей за 1990-е гг. отсутствует. Экспертные оценки масштабов беспризорности существенно различаются, что связанно как с различием методов оценки, так и со скрытостью этого явления от официальной статистики. Максимальная оценка детской беспризорности на начало ХХI была дана председателем Комитета Совета Федерации по вопросам безопасности и обороны В. Озеровым – от 2 до 5 млн. беспризорников2.

Согласно оценкам Минтруда России в стране на тот момент было около 1 млн.

беспризорных детей3. Таким образом, в России на 34 млн. несовершеннолетних в 2000 г. приходилось от 1 до 5 млн. беспризорных детей, что составляет от 2,9% до 14,7%.

Зарубежные эксперты также подтверждают, что какой-либо надежной статистики по количеству беспризорных в России не существует, приводятся цифры от 100-200 тыс. до 2,5-4 млн. чел. Карлинский И.З. Анализ социального и правового положения бездомных в современной России.

СПб., 2004.

Озеров В.А. Детская безнадзорность и беспризорность как один из факторов угрозы национальной безопасности России // Аналитический вестник. Сер. № 46 «Основные проблемы социального развития России». 2002. № 20 (176). С. 17.

Климантова Г.И., Федотовская Т.А. О профилактике беспризорности и безнадзорности несовершеннолетних, находящихся в трудной жизненной ситуации // Аналитический вестник. Сер. № 46 «Основные проблемы социального развития России». 2002. № 20 (176). С. 23.

Child Welfare outcomes during the 1990s: The case of Russia, World Bank report No. 24450-RU. 2002.

November. Vol. 1. P. 11.

В Государственном архиве Новосибирской области мы нашли несколько аналитических справок прокуратуры, в которых приводятся данные, позволяющие судить о темпах разрастания проблемы детской беспризорности в 1990-е гг.

Так, в приёмник-распределитель г. Новосибирска для несовершеннолетних доставлялось около 2 тыс. детей (1992 г.), причём 65% из них самовольно ушедшие из семьи, каждый второй уже состоял на учёте в инспекции по делам несовершеннолетних, каждый шестой не работал, не учился, не имел родителей, а каждый третий имел только одного из родителей1.

Уже в 1993 г., по данным прокуратуры, только за I полугодие 1993 г. в Новосибирский приёмник-распределитель и приют доставлялось около полутора тысяч детей, 60% из них – самовольно ушедшие из семьи, ранее правонарушений. За истекшие полгода численность детей, отобранных у родителей без лишения родительских прав, возросла на 56%, а содержащихся в детских домах – на 40%2.

Кризис семьи, деградация моральных устоев в обществе, привели к тому, что многие дети оказались вне рамок воспитательного процесса. Семья как основной институт социализации, оказавшись в бедственном положении, во многом утратила способность выполнять свои основополагающие функции: обеспечения детей, их физического развития, воспитания, образования. В нищих семьях дети становились обузой для родителей, таковы реалии 1990-х гг.

Беспризорные дети вовлекались в преступность, занятия проституцией, становились жертвами подпольной индустрии порнографии, страдали от наркомании и алкоголизма. Официальная статистика свидетельствует о том, что с началом реформ стремительными темпами росло количество преступлений, совершённых несовершеннолетними. (Таблица 46) ГАНО. Ф.700, оп.1, д.82, л.13.

Число преступлений, совершенных отдельными категориями лиц, Число преступлений, совершенных:

несовершеннолетними или при их Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России.

М., 2001. С. 274.

Пик преступности несовершеннолетних в России пришёлся на 1993 г., когда количество преступлений с их участием достигло 223,7 тыс.

В упомянутых выше аналитических справках прокуратуры Новосибирской области мы нашли пугающие цифры, подтверждающие всплеск несовершеннолетней преступности в пореформенные годы в отдельно взятом регионе: – 1992 г.

число зарегистрированных преступлений, совершённых несовершеннолетними и с их участием составило 5256, что на 23,9% больше, чем в 1991 г. и на 70% больше, чем в 1988 г., когда было зарегистрировано 3085 преступлений. Возросла групповая и рецидивная преступность несовершеннолетних. Если в 1988 г. группами несовершеннолетних и с их участием совершено 1816 преступлений, то в 1992 г. – 3495, т.е. 66% от общего числа зарегистрированных. Каждый пятый преступник в Новосибирской области – подросток1.

В следующем году ситуация с преступностью несовершеннолетних только усугубилась. В 1993 г. число установленных и привлечённых к уголовной ответственности подростков достигло 5798, что на 26,6% больше предыдущего года2.

Если взглянуть на ситуацию с преступностью несовершеннолетних в целом по Западной Сибири, то она выглядела следующим образом. (Таблица 47) ГАНО. Ф.700, оп.1, д.133, л.15-16.

при их соучастии по Российской Федерации и регионам Западной Сибири Регионы России. Социально-экономические показатели. 2003: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2003. С. 306-307.

Во всех регионах Западной Сибири за исключением Республики Алтай, наблюдался значительный рост преступности несовершеннолетних, по сравнению с базовым 1990 г. Особо выделяется Томская область, где к середине 1990-х гг. по сравнению с 1990 г. преступность выросла практически в 2 раза, и оставалась на столь высоком уровне в течение всего десятилетия.

Проституция. Согласно оценкам российской прессы, в России конца 1990-х гг. насчитывалось до 3 млн. проституток, а порядка 500 тысяч женщин из стран бывшего СССР – большая доля из них из России – ежегодно выезжали за рубеж для занятий проституцией1. Такого унижения страна еще не знала в своей истории.

Недооценка стоимости труда в сфере науки и образования в 1990-е гг. привела к тому, что численность занятых в научно-технической сфере уменьшилась с 1990 по 2000 г. с 2.5 млн. человек до 800 тыс. человек2.

Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. М., 2003.

Реформирование России: реальность и перспективы: монография. / Рос. акад. наук. Ин-т социал.полит. исслед.; Под ред. Г. В. Осипова (рук.) и др. М., 2003. С. 5.

Многие десятки тысяч высококвалифицированных специалистов – докторов и кандидатов наук, аспирантов, выпускников – уехали работать за рубеж, не только в США и Западную Европу, но и в развивающиеся страны. Причем уезжали представители специальностей, образующих движущую силу научнотехнического прогресса – математики, физики, биологи, химики и т.д. Экономический ущерб от утечки мозгов десятилетия трудно преувеличить – видимо, он достигает нескольких сотен миллиардов долларов1.

Процесс сокращения высококвалифицированных кадров в не меньшей степени затронул регионы Западной Сибири, особенно это коснулось численности исследователей и разработчиков в области науки. (Таблица 48) Численность персонала, занятого исследованиями и разработками, Российская Федерация 1532618 1315008 1106250 1061044 990743 934637 855190 872363 Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России.

М., 2001. С. 509-511.

Так, центр научной жизни в Сибири – Новосибирская область – потеряла за восемь лет реформ почти половину своих научных кадров. Тюменская область – 2/3 своих учёных, а Кемеровская область – 3/4! Это сокращение стало следствием не только внешней «утечки мозгов», помимо этого происходила и внутренняя миграция: в России сотни тысяч специалистов в интересах выживания вынуждены Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы: Научная конференция «Ломоносовские чтения - 2003»: Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова: Сб. науч. докл. / Ред.

коллег.: В.И. Добреньков и др. М., 2003. С. 7.

были работать не по специальности, трудясь в торговле, в бизнесе, в рекламе.

Российские учёные уезжали на Запад и на Восток или, оставшись в России, работали в сферах, не соответствующих их высокой квалификации.

Нравственность и духовность: моральная деградация.

– Бедность в России стала явлением самовоспроизводящимся. Бедные рождали бедных, а жизнь в бедности формирует совершенно особый, уродливый тип мышления и деятельности человека. В России на протяжении 1990-х гг. происходила колоссальная нравственно-психологическая деградация населения, катастрофически ухудшалось моральное самочувствие общества. Фактически произошел слом трудовой этики, связывающей положительное самочувствие индивидуума с его профессиональными успехами в созидательных, общественнополезных видах трудовой деятельности. В результате негативных социальных процессов и пропаганды ценностей «общества потребления», консьюмеристского образа жизни, как показывают социологические исследования1, в среде российских подростков и молодежи резко упал престиж производительного творческого труда на благо общества, стали малопопулярны профессии квалифицированного рабочего, инженера, врача, ученого, учителя, летчика, военного и т.д. Подрастающее поколение привлекали профессии банкира, бизнесмена, менеджера, рекламщика, пиарщика, журналиста и т.д., т.е. профессии, не связанные или малосвязанные с реальным производством.

Безысходность и бесперспективность в условиях глубочайшего социальноэкономического и нравственно-психологического кризиса привели к такому трагическому социальному явлению, как рост самоубийств. (Таблица 49) Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы: Научная конференция «Ломоносовские чтения - 2003»: Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова: Сб. науч. докл. / Ред.

коллег.: В.И. Добреньков и др. М., 2003. С. 14.

Умершие от всех причин 1309,7 1525,8 1625,3 1656,0 1690,7 1807,4 2129,3 2301,4 2203,8 2082,2 2015,8 1988,7 2144,3 2225, в том числе от:

Умершие от 976,0 1099,5 1131,9 1116,7 1137,5 1215,6 1446,4 1566,1 1496,4 1417,7 1376,0 1361,1 1472,4 1535, всех причин в том числе от:

Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России.

М., 2001. С. 143.

Если в 1990 жертвами самоубийств стали 39,2 тыс. человек, то уже в зафиксировано суицидов 61,9 тыс. (максимальное количество за всё десятилетие).

В конце века в 2000 уровень смертности от самоубийств по-прежнему оставался чрезвычайно высоким – 56,9 тыс.

Подводя итог, следует отметить, перечень проблем, с которыми столкнулось население Западной Сибири в период трансформации, можно было бы продолжить, но перечисленных фактов, на наш взгляд, достаточно, чтобы сделать определённые выводы, позволяющие определить влияние массовой бедности на жизнедеятельность исследуемого региона.

Возникший в России в результате проводившихся с 1992 г. либеральных реформ общественный строй во многом не соответствовал коренным интересам подавляющего большинства жителей Западной Сибири. Сформировавшаяся в регионе социальная система стала гибридом ряда негативных сторон либерального капитализма и советской модели.

Такому макрорегиону страны, как Западная Сибирь, была необходима не только свободная экономика, но и мощное государство, способное проводить политику здорового патернализма, регулирующее социально-экономические отношения. Нужны были не только гражданские свободы, но и активная и решительная борьба со всеми негативными социальными явлениями, в первую очередь с бедностью населения.

Оптимальным, с точки зрения интересов большинства, было бы осуществление в 1990-х гг. синтеза положительных сторон прежней общественной модели, предоставлявшей высокие социальные гарантии, и наиболее удачных сторон современного западного общества с его гражданскими свободами, эффективной экономикой и ответственным государством, но этого не произошло.

Несмотря на то, что в Западной Сибири в 1990-е гг. активно протекали процессы социальной деградации, (со многими из которых не удаётся справиться и сегодня), у жителей региона сохранился шанс исправить ошибки и заблуждения последнего десятилетия ХХ в., и коренным образом скорректировать основные тенденции общественного развития. Западная Сибирь обладает образованным и квалифицированным населением, пока еще значительным научно-техническим и промышленным потенциалом. Необходима воля, мужество и решительность региональной политической элиты для того, чтобы переломить негативные тенденции пореформенной эпохи. Население Западной Сибири нуждается в радикальноразумных реформах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации реконструирован процесс социальной трансформации российского общества и появления массовой бедности в Западной Сибири в 1992-2000 гг. Явление массовой бедности изучено с позиции теории модернизации, предложенной в качестве платформы исследования. С помощью теории модернизации проведён анализ генезиса, радикальных изменений в уровне жизни населения, которые происходили в Западной Сибири на протяжении 1990-х гг.

Данный подход позволил объяснить общий характер исторических процессов, увидеть контуры формирования новой социальной структуры, эволюцию социальной стратификации, изменения образа и качества жизни людей, моделей поведения сибиряков.

В предшествующий рыночным реформам период вплоть до 1991 г. советское государство проводило патерналистскую социальную политику, при которой пыталось обеспечить каждому гражданину социальные гарантии и права, такие как право на труд, отдых, бесплатное образование и медицинское обслуживание, обеспеченную старость и другие.

После распада Советского Союза, российское общество начинает искать новые формы социальной организации, ориентируясь на западную модель общества, в котором 5-7% составляют богатые, от 60-80% – средний класс и 10-30% бедные.

Социальная политика российского государства в течение 1992-2000 гг. прошла в своём развитии следующие периоды:

первый этап – 1992-1993 гг. – политика «шоковой терапии»;

второй этап – 1994-2000 гг. – переход от патерналистской социальной политики к субсидиарной, стимулирующей деловую предприимчивость и трудовую мотивацию на местах;

третий этап – 2000 г. – по настоящее время – усиление внимания к проблемам социального развития общества, разработка и осуществление национальных программ, направленных на жизнеобеспечение населения страны.

Подавляющая часть жителей Западной Сибири фактически стали заложниками проводившихся либеральных реформ, стремительного спада промышленного производства, упадка науки и образования, нарастающей безработицы и деградации социальной инфраструктуры. Социальная политика государства, как на федеральном, так и на региональном уровнях оказалась неэффективной.

Государственные программы в сфере социальной политики вплоть до 2000 г.

не реализовывались должным образом, обосновывая либеральную доктрину, государство не ставило себе масштабных задач по предотвращению разрастания бедности в целом по стране и в Западной Сибири в частности.

Нельзя не согласиться с тезисом, озвученным Президентом РФ В.В. Путиным в послании Федеральному Собранию в декабре 2012 г., о том, что в 1990-е гг.

в России произошла дискредитация рыночного хозяйства и демократии. В процессе роста бедности выделены следующие этапы:

начальный этап (1992-1993 гг.) был временем «либерализации цен и формирования рыночных отношений» с целью быстрого реформирования экономики России. Этот период положил начало социальному расслоению общества и росту бедности;

второй этап (1994-1998 гг.) характеризуется как время «передела собственности», банкротства государственных предприятий и формирования частного капитала. В этот период бедность принимает угрожающий характер. Наибольшее падение заработной платы произошло в 1995 и 1998 гг. Если летом 1998 г. имели доход ниже прожиточного минимума 47% населения страны, то летом 1999 г. их стало 56%;

третий этап (осень 1999-2000 гг.) можно рассматривать как время относительной стабилизации социальной сферы и начала преодоления массовой бедноПослание Президента РФ Федеральному Собранию от 12.12.2012. «Послание Президента Владимира Путина Федеральному Собранию РФ».

сти. Однако в целом за 1992-2000 гг. реальные доходы населения России, в том числе Западной Сибири снизились более чем в два раза, до показателей 60-70-х гг.

ХХ в.

Первый пик бедности пришёлся на январь 1992 г. и связан с либерализацией цен. Второй пик абсолютной бедности явился следствием финансового кризиса в октябре 1994 г. и пришёлся на 1995 г. Следующего пика абсолютная бедность достигла в 1999г. после финансового кризиса в августе 1998 г. С осени 1999 г. начинается относительная стабилизация социальной сферы и преодоление массовой бедности.

На протяжении всего последнего десятилетия ХХ в. основная часть населения Западной Сибири пребывала в состоянии бедности. Это явление стало неизбежным следствием краха советской модели экономики, а также оказалось связанным с непродуманностью политических и социально-экономических реформ.

В целом ситуация с бедностью населения в Западной Сибири повторяла общероссийские тенденции. Вместе с тем, отмечена определённая специфика Западносибирского региона в части динамики процессов, протекающих в социальной сфере.

Начало радикальных реформ в 1992 г. обострило проблему неравномерности развития регионов Западной Сибири, где социальная ситуация оказалась предельно дифференцированной. Западная Сибирь стала территорией социальноэкономических контрастов.

С одной стороны, рыночные реформы придали дополнительный импульс развитию нефтегазовой, угольной промышленности в сырьевых регионах Западной Сибири, прежде всего Тюменской области, на которую приходится 95% нефти и почти 99% газа, добытых в Сибири. Развитие сырьевых отраслей экономики позволило обеспечить относительно благоприятные показатели уровня и качества жизни населения в Тюменской, Кемеровской, Томской областях по сравнению со среднероссийскими показателями. Однако статистика, показывающая значительную и перманентно растущую социальную дифференциацию в этих регионах, свидетельствует, что экономический рост не принёс большей части жителей этих областей повышения уровня благосостояния.

Добыча и вывоз сибирского сырья преимущественно обеспечивали решение задачи «выкачивания» значительных финансовых средств, служивших источником обогащения политических и экономических элит страны, они концентрировались на федеральном уровне в Москве, население же регионов было брошено на примитивное самовыживание.

В Западной Сибири особенно сложным до конца 1990-х оставалось положение с доходами населения в наукоёмких, промышленных и аграрных регионах без развитой сырьевой базы, к которым относятся Новосибирская, Омская области, Алтайский край. Тяжелейшая социальная ситуация сложилась в экономически депрессивной ещё с советского периода Республике Алтай.

Крайне низкие доходы, наблюдавшиеся у большей части населения регионов Западной Сибири на протяжении 1990-х гг., привели к чрезвычайно низкому уровню потребления. К концу десятилетия затраты на питание достигли половины общих расходов семей, в то время как в развитых странах этот показатель не превышает 20-30%. Западная Сибирь, имеющая богатейшие ресурсы и научнопроизводственный потенциал, оказалась с населением, живущим в основной своей массе бедно и очень бедно.

Последствия реформ связаны с чрезвычайным ростом социальной поляризации. По официальным данным Госкомстата РФ, разница в соотношении доходов 10% наиболее богатых людей и 10% самых бедных перед началом реформ ( г.) составляла 4,4 раза. Но уже в 1994 г. – 15 раз. Вначале 2000-х гг. эта разница достигла 25-30 раз.

В Западной Сибири выделяется Тюменская область, где на протяжении исследуемого периода, один из основных индикаторов неравенства – коэффициент фондов, более чем в 1,5 раза превышал значение по России.

Экономика приобрела перераспределительный, а не созидательный характер, с неизбежным обнищанием значительной массы населения, т.е. обогащение одних за счет разорения других, в том числе разорения целых регионов, где ресурсную ренту извлечь было нельзя (центры обрабатывающей промышленности, науки, сельского хозяйства: Новосибирская, Омская области, Алтайский край, Республика Алтай).

Процессы социальной трансформации не только отразились на росте количества людей, находящихся за чертой бедности, но и что также немаловажно, нанесли ощутимый удар по среднему классу Западной Сибири.

Направлениями удара по среднему классу стали:

– инфляционный рост, обесценивший без того небольшие сбережения среднего класса;

– неадекватная инфляции индексация заработной платы, сокращавшая реальные доходы данной категории населения;

– уменьшение расходов на образование и здравоохранение, что также способствовало еще большему снижению уровня жизни.

В 1990-е гг. в социальных и гуманитарных науках при описании динамики структуры российского социума появилось словосочетание «вымывание среднего класса».

В течение 1992-2000 гг. не удалось сформировать массовый слой мелких и средних собственников. Условия функционирования этого самого массового актора экономической активности из года в год ухудшались, что препятствовало росту количества малых и средних предприятий и численности, занятых в них работников, остававшихся практически неизменными на протяжении 1994-2000 гг.

Экономический и политический коллапс 1990-х., породивший невиданную по масштабам бедность, сформировал примитивные формы жизнедеятельности населения Западной Сибири. Созидательная активность населения, которая выражалась, прежде всего, в трудовой деятельности, по мере утраты своей значимости и социального престижа, уступила место элементам асоциального поведения – преступности, бродяжничеству, наркомании, алкоголизму, проституции и другим.

Нарастающая социальная апатия стала ответом на невозможность поддержания достойного уровня жизни с помощью цивилизованных форм жизнедеятельности.

Анализ сложившегося характера социальных настроений в исследуемый период, а также рассмотрение материалов, касающихся социальных протестов, позволили утверждать, что с 1992 по 2000 г. население Западной Сибири столкнулось с нарастанием протестного движения, которое стало фоном происходивших в стране трансформаций.

Существенным следствием происходящих на протяжении 1990-х гг. в Западной Сибири перемен стало падение качественных характеристик населения по трём основным группам индикаторов: здоровье (физическое, психическое, социальное), интеллектуальный потенциал и профессиональная подготовленность, духовно-нравственные ценности и ориентации.

Реформы сделали богатыми незначительную часть населения, при этом актуализировали стоявшую ранее, ещё в дореформенный период, проблему бедности, государство не нашло адекватных мер по её преодолению.

К концу ХХ в., в регионах Западной Сибири, как и в целом по стране, обострились и стали хроническими острые социальные проблемы:

– бедность, нищета, эксклюзия отдельных групп, затронувшие не менее трети населения и получившие самые разные формы, включая новых «работающих бедных», феминизацию бедности, застойную бедность, целые зоны бедности;

– социальное неравенство и несправедливость не только в части текущих доходов, но и накоплений, жилищной обеспеченности, потребления социально значимых благ и услуг, состояния здоровья и уровня образования;

– оплата труда ниже предельного минимума и задержка выплат препятствовали важнейшей экономической категории – зарплате выполнять свои функции:

экономическую, воспроизводственную, социальную и реформаторскую;

– безработица во всех сферах своего проявления, которая не только формировала риск бедности, но и дестабилизировала трудовой потенциал, разрушая его качество и возможности развития;

– обездоленность престарелого населения, для которого пенсия стала фактически пособием по старости;

– кризис в отраслях социальной сферы (здравоохранение, образование, жилищно-коммунальное и социальное обслуживание).

– естественная убыль населения, состояние его «износа», привело к деформации генофонда.

Проведённое исследование подтвердило основные положения авторской гипотезы о разрастании проблемы бедности в Западной Сибири в процессе социально-экономической и политической трансформации. В период 1992- гг. сложилась принципиально новая социальная структура этого региона, не отвечающая интересам подавляющей массы населения. Именно в эти годы сформировались источники проблем и противоречий в социальной сфере, с которыми сталкивается Западная Сибирь в настоящее время.

Чрезмерная поляризация социума, и сверхвысокий уровень бедности населения Западной Сибири во многом стали ключевыми препятствиями для дальнейшего продвижения этого макрорегиона по пути инновационного развития, и занятия достойного места в составе Российской Федерации.

В рамках данного исследования не удалось решить весь спектр проблем, в частности детально рассмотреть массовую бедность отдельно по каждому региону Западной Сибири, выявить специфику возникновения массовой бедности в сибирских городах, сельских районах. Целесообразным видится изучение процесса попадания в зону бедности отдельных категорий населения Западной Сибири, например шахтёров, работников науки, образования и других. Всё это позволяет наметить перспективные направления для продолжения работы.

Наработка и обобщение эмпирического материала, при условии поиска новых источников, позволят создать более полную и многомерную картину массовой бедности в Западной Сибири последнего десятилетия ХХ в., и представить научно-обоснованную программу преодоления бедности в стране.

Список сокращений и условных обозначений ВЦИОМ Всероссийский центр изучения общественного мнения ВЦСПС Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов ГААТ Государственный архив Алтайского края ГАКО Государственный архив Кемеровской области ГАНО Государственный архив Новосибирской области ГАРФ Государственный архив Российской Федерации ГАТО Государственный архив Томской области ГАЭРФ Государственный архив экономики Российской Федерации Госкомстат РФ Государственный комитет Российской Федерации по статистике ИКСИ РАН Институт комплексных стратегических исследований КГБ СССР Комитет государственной безопасности СССР Минэкономики Министерство экономики Минэкономразвития Министерство экономического развития МОТ Международная организация труда МПБ Минимальный потребительский бюджет НИИ Научно-исследовательские институты НИОКР Научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки НИР Научно-исследовательская работа НСО Новосибирская область ООН Организация Объединенных Наций Президиум ВС Президиум Верховного Совета РФ ПРООН Программа развития Организации Объединенных наций НДС Налог на добавленную стоимость НПП Научно-производственное предприятие ОАО Открытое акционерное общество РАЕН Российская Академия естественных наук РАН Российская Академия наук РАПН Российская Ассоциация политической науки Росстат Федеральная служба государственной статистики СМИ Средства массовой информации СО РАН Сибирское отделение Российской Академии наук СЭО СО РАН Социально-экономическая организация Сибирского отделения Российской Академии наук УВД Управление внутренних дел ЦСУ СССР Центральное статистическое управление СССР 1.1 Архивные (неопубликованные) источники ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации Ф. Р-10157 – Министерство труда РФ (1990-1996), оп. Ф. Р-10158 – Министерство труда и социального развития РФ (1996-2004), оп. 5, Ф. Р-10204 – Федеральная служба занятости России (1992-1996), оп. 1, РГАЭ – Российский государственный архив экономики Ф. Р-1562 – Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР (ЦСУ при СМ СССР), оп. 62, 63, ГААК – Государственный архив Алтайского края Ф. Р-223 – Отдел социального обеспечения исполнительного комитета Алтайского краевого Совета депутатов трудящихся, оп Ф. Р-718 – Алтайское краевое статистическое управление при Совете Министров РСФСР, оп Ф. Р-1024 – Отдел по труду исполнительного комитета Алтайского краевого Совета народных депутатов, оп. ГАКО – Государственный архив Кемеровской области Ф. Р-304 – Кемеровский областной комитет государственной статистики, оп. Ф. Р-1253 – Совет народных депутатов Кемеровской области, оп. Ф. Р-1332 – Департамент Федеральной службы занятости населения по Кемеровской области, оп. ГАНО – Государственный архив Новосибирской области Ф. Р-700 – Новосибирский областной Совет депутатов (1989-2000), оп. Ф. Р-1020 – Администрация Новосибирской области (1991 - по наст. вр.), Ф. Р-117 – Управление социальной защиты населения Новосибирской области, оп. ГАТО – Государственный архив Томской области Ф. Р-1114 – Департамент социальной защиты населения Администрации Томской области, г. Томск, оп. ИсАОО – Исторический архив Омской области Ф. Р-235 – Исполнительный комитет Омского городского Совета народных депутатов, оп. Ф. Р-3159 – Администрация г. Омска, оп. Тобольский филиал ГА Тюменской области Ф. Р-462 – Тобольский городской Совет народных депутатов и его исполнительный комитет Ф. Р-646 – Комитет социальной защиты населения администрации г. Тобольск Ф. Р-905 – Тобольское городское управление статистики 1.2 Законодательно-нормативные документы Закон РФ от 24.12.1992 г. № 4218-1 «Об основах федеральной жилищной политики» // Российская газета. – 23 января 1993 г. – № 15.

Конвенция МОТ от 22.06.70 № 131 «Об установлении минимальной заработной платы с особым учетом развивающихся стран // Сборник «Конвенции и рекомендации, принятые Международной Конференцией труда. 1957-1990. Т. II.

Конституция Российской Федерации. Принята на всенародном голосовании 12.12.1993 (с поправками от 30.12.2008) // Российская газета. – 21.01.2009.

Методические рекомендации по расчётам минимального бюджета, а также уровней прожиточного (физиологического) минимума по республикам в составе Российской Федерации, краям и областям, автономной области, автономным округам, гг. Москва и Санкт- Петербург. М., 1992.

Послание Президента Российской Федерации [Б.Н. Ельцина] Федеральному Собранию Российской Федерации. Россия, за которую мы в ответе (О положении в стране и основных направлениях политики российской федерации). М., 1996. – 40 с.

Постановление ВС РФ от 03.06.1993 № 5090-1 «Об Основных направлениях государственной молодежной политики в Российской Федерации» // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. – № 25. – Ст. 903.

Постановление Минтруда РФ и Госкомстата РФ от 28. 04 2000 г. № 36/ «Об утверждении Методики исчисления величины прожиточного минимума в целом по Российской Федерации» // Бюллетень Минтруда РФ. – 2000. – № 9-10;

2001. – № 3.

Постановление Правительства РФ от 26.02.97 № 222 (ред. от 27.07.98) «О программе социальных реформ в Российской Федерации на период 1996 – годов».// Собрание законодательства Российской Федерации. – № 10. – Ст. 1173.

Постановление Правительства РФ от 18.02.98 № 214 «О порядке разработки методических рекомендаций по определению потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в целом по Российской Федерации и в субъектах Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1998. – № 8. – Ст. 958.

10. Постановление Правительства РФ от 16.03.2000 № 232 «О внесении изменений и дополнений в методические рекомендации по определению потребительской корзины для основных социально-демографических групп населения в целом по Российской Федерации и в субъектах Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2000. – № 13. – Ст. 1371.

11. Программа Правительства Российской Федерации «Реформы и развитие российской экономики в 1995-1997 годах» утверждённая Постановлением Правительства Российской Федерации от 28.041995 г. № 439 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1995. – № 21. – Ст. 1966.

12. Указ Президента РФ от 11.07 1991 г. № 1 «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР» // Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. – 1991 г. – № 31. – Ст. 1025.

13. Указ Президента РФ от 02.03.1992 № 210 «О Системе минимальных потребительских бюджетов населения Российской Федерации» // Российская газета. – 10.03.1992.

14. Указ Президента РФ от 14.08.1992 № 914 (ред. от 14.10.1992, с изм. от 10.01.1993) «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» (вместе с «Положением о приватизационных чеках») // Собрание актов Президента и Правительства РФ. – 1992. –№ 8. – Ст. 501.

15. Указ Президента РФ от 05.02.1993 г. № 188 «О Российской трёхсторонней комиссии по урегулированию социально-трудовых отношений» // Собрание актов Президента и Правительства РФ. – 1993. – № 7. – Ст. 559.

16. Указ Президента РФ от 19.05.1994 № 1000 «О Совете по социальной политике при Президенте Российской Федерации. Положение» // Российская газета. – № 95.– 21. 05.94.

17. Указ Президента РФ от 31.08. 1995 г. № 889 (ред. от 21.10.2002) «О порядке передачи в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности»

// Собрание законодательства Российской Федерации. – № 36. – Ст. 3527.

18. Указ Президента РФ от 15.04 1996 г. № 550 «О неотложных мерах по улучшению пенсионного обеспечения граждан Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 16. – Ст. 1843.

19. Указ Президента РФ от 18.06 1996 г. № 934 «О подготовке программы социальных реформ» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 26. – Ст. 3062.

20. Указ Президента РФ от 14.06. 1997 г. № 573 «О мерах по поддержанию материального положения пенсионеров» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1997. – № 24. – Ст. 2742.

21. Федеральная целевая программа содействия занятости населения Российской Федерации на 1994 год, утверждённая Постановлением Правительства Российской Федерации от 15.06.1994 г. № 683 // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1994. – № 13. – Ст. 1517.

22. Федеральный закон от 19.05.95 № 81-ФЗ «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей» (ред. от 07.03.2011) // Собрание законодательства Российской Федерации. –1995.– № 21. – Ст. 1929; 2011. – № 11.– Ст. 1496.

23. Федеральный закон от 21.07.97 г. № 113-ФЗ «О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1997. – № 30. – Ст. 3585.

Федеральный закон от 17.07.99 г. № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 29. – Ст. 3698.

Федеральный закон от 20.11.99 г. № 201-ФЗ «О потребительской корзине в 25.

целом по Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 47. – Ст. 5619.

Бюллетень Итоги единовременных обследований по социальным вопросам (по перечню 7.9) г. Новосибирск, 1993. – 15 с.

Демографический ежегодник России. 2002: Стат. сб. / Д 31 Госкомстат России. – M., 2002. – 397 c.

Доклад о государственной политике в области охраны здоровья граждан и состояния здоровья населения Российской Федерации в 1993 году. – М.: Минздрав РФ, 1994.

Единая межведомственная информационно-статистическая система (ЕММИС). Федеральная служба государственной статистики. Доходы населения и уровень жизни населения. [Электронный ресурс] / Доходы населения и уровень жизни населения. Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, в процентах от общей численности. – Режим доступа: URL: http://www.fedstat.ru Здравоохранение в России: Стат. сб. / Госкомстат России. – З-46. – М., 2001.

– 356 с.

Крестьянство и сельское хозяйство Сибири. 1960-1980-е гг. – Новосибирск, 1991.

Министерство труда и социального развития Российской Федерации: Доклад о состоянии и тенденциях демографического развития Российской Федерации.

М, 2002.

Народное хозяйство СССР в 1990 г.: Статистический ежегодник. – М., 1991.

752 с.

Основные показатели экономического и социального развития Новосибирской области. (Стат. сборник) (по перечню № 5.1) Новосиб. обл. управл. статистики. – г. Новосибирск, 1993. – 42 c.

10. Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект. 2003: Стат.

сб. / Госкомстат России. – M., 2003. – 85 c.

11. ПРООН, 1999. Доклад о развитии человека за 1999 год. – Нью-Йорк: Оксфорд Юниверсити пресс, 1999.

12. Регионы Западной Сибири (по каталогу 1.22) / Госкомстат России, Новосибирский областной комитет государственной статистики. – Новосибирск, 2000. – 42 с.

13. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2003: Р32 Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2003. 895 с.

14. РИА Новости. В мире. М. 16:20 14/09/2010 [Электронный ресурс] / Доклад Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО). – Режим доступа: URL: http://ria.ru 15. Российская Федерация. Федеральная служба государственной статистики.

[Электронный ресурс] / Коэффициент фондов (соотношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения; – Режим доступа: URL:

http://www.gks.ru 16. Российский статистический ежегодник 2001: Стат. сб. / Госкомстат России. – М., 2001. – 679 с.

17. Россия в цифрах. 1996. Краткий статистический сборник / Госкомстат России. – М.: Финансы и статистика, 1997. – 400 с.

18. Россия в цифрах. 1997. Краткий статистический сборник / Госкомстат России. – М.: 1997. – 414 с.

19. Россия в цифрах. 1998. Краткий статистический сборник / Госкомстат России. – М., 1998. – 427 с.

20. Россия в цифрах. 1999. Краткий статистический сборник / Госкомстат России. – М., 1999. – 416 с.

21. Россия в цифрах. 2000. Краткий статистический сборник / Госкомстат России. – М., 2000. – 396 с.

22. Сообщения Фонда «Общественное мнение». 1999, 10-11 июля. № 56. – С. 25;

2000, 23 февраля. № 007. – С. 17.

23. Социально-экономические показатели Российской Федерации в 1991 – 2010 гг. (приложение к статистическому сборнику «Российский статистический ежегодник. 2011») / Опубликовано на официальном сайте Федеральной службы государственной статистики – [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL:

http://www.gks.ru 24. Социально-экономическое положение России. Январь – февраль 2003 года.

Статистический сборник / Госкомстат России. – М., 2003. – 389 с.

25. Социальное положение и уровень жизни населения России: Статистический сборник / Госкомстат России. – М., 2000. – 113 с.

26. Социальное положение и уровень жизни населения России. 2003: Стат. сб. / Госкомстат России. – M., 2003. – 463 c.

27. Строительство в России. 2002: Стат. сб. / Госкомстат России. – M., 2002. – 254 с.

28. Труд и занятость в России. 2003: Стат. Сб. / Госкомстат России. – M., 2003.

638 c.

29. Федеральная служба государственной статистики. [Электронный ресурс] / Численность населения с доходами ниже величины прожиточного минимума;

обновлено 16.04.2012 – Режим доступа: URL: http://www.gks.ru 30. Федеральный портал PROTOWN.RU [Электронный ресурс] / Финансовое положение населения в 2000 году – Режим доступа: URL: http://protown.ru 31. Федеральный портал PROTOWN.RU [Электронный ресурс] / Социальноэкономические преобразования в 90-е годы Режим доступа:

http://protown.ru 32. Экономические реформы в России: на пороге структурных перемен // Докл.

Мирового банка реконструкции и развития; пер. с англ. – М.: Республика, 1993.

– 301 с.

33. Child Welfare outcomes during the 1990s: The case of Russia, World Bank report No. 24450-RU. 2002. November. Vol. 1.

34. European Econonomy. 1999. – № 68. – 218 p.

35. US Bureau of Labor Statistics, 2000.

Журналы Вестник РАН. Орган Академии наук 1992- Вопросы статистики. Орган Росстата. 1994- Вопросы экономики. Орган АН СССР, РАН. 1990-1998.

Гуманитарные неуки в Сибири. Орган СО РАН. 1994-2013.

Демоскоп. (Население и общество). Бюллетень Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.

1994-2013.

Международный журнал социальных наук. Орган ЮНЕСКО. 1995-2013.

Мир России. Российский независимый научный журнал. 1992-2000.

Общественные науки и современность (ОНС). Изд. Президиума РАН. 1991Общество и экономика. Орган АН участников МААН. 1992-2013.

10. Проблемы прогнозирования. Орган Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.1990-2013.

11. Российский экономический журнал. Орган Академии менеджмента и бизнесадминистрирования. 1995- 2013.

12. Свободная мысль. Независимый международный общественный журнал.

1992-2012.

13. Социологические исследования (Социс). Орган РАН. 1992-2012.

14. Социологический журнал. Орган Института социологии РАН. 1995-2000.

15. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения.

Орган ВЦИОМ. 1995-2000.

Газеты 16. Алтайская правда. Орган краевого Совета народных депутатов, администрации Алтайского края и трудового коллектива редакции. 1991-2000.

17. Вечерний Новосибирск. Учредитель ГАУ Новосибирской области Издательский дом «Советская Сибирь» 1991-2000.

18. Кузбасс. Орган Администрации Кемеровской области. 1991-2000.

19. Омская правда. Орган администрации Омской области.

20. Советская Сибирь. Орган областного Совета депутатов, администрации Новосибирской области, трудовых коллективов редакций газеты и издательскополиграфического предприятия ОАО «Советская Сибирь». 1991-2000.

Гайдар, Е.Т. Логика реформ / Е.Т. Гайдар // Вопросы экономики. – 1993. – № 2. – С. 4-11.

Гайдар, Е.Т. Богатые и бедные. Становление и кризис системы социальной защиты в современном мире. Статья первая / Е.Т. Гайдар // Вестник Европы. – 2003. – № 10. – С. 12-19.

Гайдар, Е.Т. Власть и собственность / Е.Т. Гайдар. – СПб.: Норма, 2009. – Гайдар, Е.Т. Развилки новейшей истории России / Е.Т. Гайдар, А.Б. Чубайс. – М.: ОГИ, 2011. – 168 с.

Горбачев, М.С. Размышления о прошлом и будущем / М.С. Горбачёв. – М.:

ТЕРРА, 1998. – 304 с.

Горбачев, М.С. Наедине с собой / М.С. Горбачёв. – М.: Грин стрит, 2012. – 688 с.

Ельцин, Б.Н. Записки президента / Б.Н. Ельцин. – М.: Огонек, 1994. – 415 с.

Ельцин, Б.Н. Президентский марафон: Размышления, воспоминания, впечатления / Б.Н. Ельцин. – М.: АСТ, 2000. – 428 с.

Лившиц, А.Я. Экономическая реформа в России и её цена / А.Я. Лившиц – М.: Прогресс, 1994. – 293 с.

10. Нечаев, А.А. Реформы Гайдара: правда и вымыслы / А.А. Нечаев // Экономическая политика. М. – 2010. – № 6 – С. 12-22.

11. Приватизация по-российски / Под ред. А.Б. Чубайса. – М.: Варгиус, 1999. – 368 с.

12. Шохин, А.Н. Диалог с четвёртой властью / А.Н. Шохин. – М.: 1999. – 640 с.

13. Явлинский, Г.А. Перспективы России. Экономический и политический взгляд / Г.А. Явлинский. – М.: ГАЛЛЕЯ-ПРИНТ, 2006. – 144 с.

Аналитико-библиографический обзор. М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 598 с.

Демографический понятийный словарь. М.: Центр социал. прогнозир., – 351 с.

Демография и социально-экономические проблемы народонаселения: информационно-библиографический бюллетень литературы, изданной в 1999- гг. Вып. 4. / Центр по изучению проблем народонаселения МГУ. М.: ДиалогМГУ, 2001. – 92.

Информационно-аналитические бюллетени Института социологии РАН.

[Электронный ресурс]. – Режим доступа: URL: http://www.isras.ru Народонаселение России: библиографический указатель трудов ведущих учёных ИСЭПН РАН. М.: Изд. ИСЭПН РАН, 1998. – 279 с.

Райзберг Б.А. Современный экономический словарь. / Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский, Е.Б. Стародубцева; 5-е изд., перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2007. – 495 с.

Российская социологическая энциклопедия. М.: НОРМА-ИНФА-М, 1998. – 664 с.

Социальная энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. – 438 с.

Социологический энциклопедический словарь. М.: ИНФА – М НОРМА, 1998. – 183 с.

10. Энциклопедии и словари. [Электронный ресурс] – Режим доступа:

URL:http://www.encdis.com 11. Энциклопедия экономиста. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL:

http://www.grandars.ru Опубликованная Авраамова, Е.М. Средний класс в России: количественные и качественные оценки / Е.М. Авраамова, Л.М. Григорьев, Т.П. Космарская, Т.М. Малева, М.В.

Михайлюк, Л.Н. Овчарова, В.В. Радаев, М.Ю. Урнов. – М.: ТЕИС, 2000. – 286 с.

Айвазян, С.А. Интегральные показатели качества жизни населения: их построение и использование в социально-экономическом управлении и межрегиональных сопоставлениях / С.А. Айвазян. – М.: ЦЭМИ РАН, 2000. – 117 с.

Айвазян, С.А. Уровень бедности и дифференциация населения России по расходам: доклад, тезисы доклада / С.А. Айвазян, С.О. Колеников. – М.: [б. и.], Айзинова, И.М. Малообеспеченность: старые проблемы и новые тенденции / И.М. Айзинова // Пробл. прогнозирования. – 1995. – № 6. – С. 103-114.

Аластер, М. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению / М. Аластер, М.А. Можина, Л.Н. Овчарова, Н.Е. Авдушева; (сер.: Научные доклады;). – М.: 1998, – 282 с.

Александрова, А.Л. Городская бедность в России и социальная помощь городским бедным: аналитический доклад / А.Л. Александрова, Е.Е. Гришина. – М.: Фонд «Институт экономики города», 2004. – 167 с.

Александрова, А.Л. Доходы населения и доступность социальных услуг / А.Л. Александрова, Л.Н. Овчарова, С.В. Шишкин; Народная Ассамблея, Независимый институт социальной политики, Фонд «Институт экономики города».

– М.: ИИФ «СПРОС» КонфОП, 2003. – 98 с.

Андрианов, В. Деньги и инфляция / В. Андрианов // Общество и экономика.

Аникеев, С. Политика доходов населения в условиях России / С. Аникеев // Пробл. теории и практики упр. – 1995. – № 2. – С. 86-91.

Багаев, Г.В. «Советские» и «постсоветские» причины бедности российского 10.

населения / Г.В. Багаев // Экономика и управление. – 2006. – № 5. – С. 96–103.

Балабанова, Е.С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм: стратегии негативной адаптации / Е.С. Балабанова // СОЦИС. – 1994.

– № 4. – С. 46-54.

Барсенков, А.С. История России. 1917-2009 / А.С. Барсенков, А.И. Вдовин;

12.

3-е изд., расш. и перераб. – М.: Аспект пресс, 2010. – 846 c.

Беглова, Е.И. Доходы и бедность населения в регионах России: закономерности и тенденции в трансформационный период / Е.И. Беглова // Экономика и управление. – 2009. – № 1. – С. 90-96.

Бедность: взгляд ученых на проблему / Рос. акад. наук. Ин-т соц.-экон.

14.

пробл. народонаселения; Отв. ред. Можина М.А. – М., 1994. – 286 с.: ил. (Демография и социология).

Бедность в России. Государственная политика и реакция населения: сборник статей / Ин-т экон. развития Всемир. банка; Под ред. Клугман Д; (сер.: Исслед. ИЭР в обл. развития). – Вашингтон: Всемир. банк, 1998. – 330 c.

Бедность: проблемы социальной защиты малоимущих слоёв населения Урала / Под ред. Б.С. Павлова, В.Ф. Ивановой; Ин-т экономики УрО РАН, Челяб.

Гос. Ун-т. Челябинск, 2002. – 142 с.

Бирман, И. Статистика уровня жизни населения России / И. Бирман, Л.

17.

Пияшева – М., Комитет по бюджету, налогам, банкам и финансам государственной думы федерального собрания РФ, 1997. – 208 с.

Благосостояние городского населения Сибири: пробл. дифференциации:

18.

(Опыт социол. изуч.) / Э.Д. Азарх, Н.А. Балыкова, Л.А. Хахулина и др.; Отв.

ред. Ф.М. Бородкин ; АН СССР, Сиб. отд-ние,Ин-т экономики и орг. пром. прва. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. – 347 с.

Блинов, А. Проблема бедности в России и Украине / А. Блинов, А. Сидорова 19.

// Экономист, – 2006. – № 6.– С. 62-67.

Бобков, В.Н. Проблемы оценки уровня жизни в современной России / В.Н.

20.

Бобков. – М.: ВЦУЖ, 1995. – 258 с.

Бобков, В.Н. Некоторые методические подходы к определению влияния состояния региональной экономики на уровень жизни населения / В.Н. Бобков, М.В. Шадрина, О.Ю. Алексеров // Уровень жизни населения регионов России. – 1997. – № 6. – С. 8-16.

Богомолова, Т.Ю. Социальная структура: неравенство в материальном благосостоянии / Т.Ю. Богомолова, В.С. Тапилина, А.Р. Михеева. – Новосибирск, 1993. – 187 с.

Богомолова, Т.Ю. Финансовое поведение домохозяйств в России в середине 23.

90-х годов / Т.Ю. Богомолова, В.С. Тапилина // Экономическая наука в современной России. – 1998. – № 4. – С. 58-69.

Богомолова, Т.Ю. Экономическая стратификация населения России в 90-е 24.

годы / Т.Ю. Богомолова, В.С. Топилина // Социологические исследования. – 2001. – № 6. – С. 32-43.

Бочаров, А. Б. Альтернативная история в контексте естественно-научной 25.

парадигмы: версия системного анализа / А.Б. Бочаров // Фигуры истории, или «общие места» историографии. – СПб., 2005. – С. 5–14.

Букин, С.С. Соцзащита. Помощь новосибирцам в годы реформ (1992-2002) / 26.

С.С. Букин, Д.В. Чернов. – Новосибирск: Наука – центр, 2003. – 125 с.

Букин, С.С. Социальная работа в Новосибирске: становление и развитие / 27.

С.С. Букин, Д.В. Чернов. – Новосибирск: НГТУ, 2004. – 204 с.

Быковский, В.А. Человеческий потенциал севера Западной Сибири / В.А.

28.

Быковский // Народонаселение. – 2002. – № 4. – С. 122-128. – Окончание. Начало: № 3 С. 80-85, 2002.

Быченко, Ю.Г. Проблемы формирования человеческого капитала в России 29.

(социально-экономический анализ): монография / Ю.Г. Быченко. – Саратов:

Колледж, 2000. – 169 с.

Вавилина, Н.Д. Бедность в России как социальное явление и социальная 30.

проблема: монография. / Н.Д. Вавилина. – Новосибирск: Издательство Сиб.

академии госуд. службы, 2000. – 512 с.

Вавилина, Н.Д. Социальный портрет регионов Сибири / Н.Д. Вавилина // 31.

Регион: экономика и социология. – 2012. – № 3. – С. 54-60.

Валентей, С. Человеческий потенциал: новые измерители и новые ориентиры / С. Валентей, Л. Нестеров // Вопросы экономики. – 1999. – № 2. – С. 90-102.

Васильева, А. Экономический анализ налоговой реформы / А. Васильева, Е.

33.

Гурвич, В. Субботин // Вопросы экономики. – 2003. – № 6. – С. 38-60.

Волков, А.М. Швеция: социально-экономическая модель / А.М. Волков. – 34.

М.: Мысль, 1991. – 188 с.

Гвоздева, Г.П. Развитие человеческого потенциала России: кросскультурный и региональный аспекты // Россия и россияне в новом столетии: вызовы времени и горизонты развития: Исследования Новосибирской экономикосоциологической школы / отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина, О.Э. Бессонова. – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2008. – Гл. 12. – С. 281-298.

Герасимова, И.А. Воспроизводство населения и социальная инфраструктура 36.

в субъектах Российской Федерации: динамика и дифференциация: препринт / И.А. Герасимова, С.Р. Хачатрян. – М., 1997. – 86 с.

Гильдингерш, М.Г. Безработица в России: сущность, формы, социальные 37.

последствия в условиях перехода к рынку: монография / М.Г. Гильдингерш. – Спб: Изд-во С.-Петербург. ун-та экономики и финансов, 1995. – 163 c.

Гильтман, М.А. Уровень жизни населения Тюменской области в 1995- 38.

гг. / М.А. Гильтман // Налоги. Инвестиции. Капитал. – 2010. – № 4 – 6. – С. 56Глазьев, С.Ю. Почему мы такие богатые, а живём так бедно? Вопросы и ответы / С.Ю. Глазьев. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. – 304 с.

Голенкова, З.Т. Маргинальный слой: феномен социальной самоидентификации / З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян, И.В. Казаринова // Социологические исследования. – 1996. – №8. – С. 12-18.

Голенкова, З.Т. Трансформация и социальное неравенство / Социальноэкономические проблемы трансформации российского общества: Сборник статей / Под редакцией к.э.н., доцента С.М. Моор. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1998. – 153 с.

Голосенко, И.А. Нищенство как социальная проблема: Из истории 42.

дореволюционной социологии бедности. Нищенство в России / И.А. Голосенко // Социологические исследования. – 1996. – № 7. – С. 27-35; № 8. – С. 18-25.

Гонтмахер, Е.Ш. Социальная политика: уроки 90-х / Е.Ш. Гонтмахер. – М.:

43.

Гелиос, 2000. – 334 с.

Гордон, Л.А. Пятидневная рабочая неделя и свободное время трудящихся 44.

(Таганрогские исследования) / Л.А. Гордон, Н.М. Римашевская. – М.: Мысль, 1972. – 128 с.

Гордон, Л.А. Человек после работы: Социальные проблемы быта и внерабочего времени. По материалам изучения бюджетов времени рабочих в крупных промышленных городах Европейской части СССР / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов.

– М.: Наука, 1972. – 268с.

Гордон, JI.А. Четыре рода бедности / Л.А. Гордон // Социологический журнал. – 1994. – № 4. – С. 18-35.

Гордон, Л.А. Социальная адаптация к современным условиям / Л.А. Гордон 47.

// Социологические исследования. – 1994. – № 8-9. – С. 3-14.

Гордон, Л.А. Права человека, условия труда и уровень жизни в переходной 48.

России / Л.А. Гордон // Мир России. – 1996. – № 4. – С. 127-182.

Гордон, Л.А. Положение наемных работников в России 90-х годов. Противоречия условий и оплаты труда как проявление послесоциалистического кризиса условий жизни: монография / Л.А. Гордон; Редкол.: Гордон Л.А., Гимпельсон В.Е., Кабалина В.Н. и др. – М.: [б. и.], 1997. – 99 с.

Гордон, Л.А. Потери и обретения в России девяностых: историкосоциологические очерки экономического положения народного большинства: в 2 т. / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. 304 с.

Гореликов, А.И. Теория модернизации как новый подход к исследованию 51.

исторического процесса в России / А.И. Гореликов // Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета. Науки о человеке, обществе и культуре. – Комсомольск-на-Амуре: ГОУВПО «КнАГТУ». – 2011. – № III - 2 (7). – С. 9-13.

Горшков, М.К. Российское общество в условиях трансформации. Мифы и 52.

реальность (социологический анализ). 1992-2002 / М.К. Горшков. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2003. – 512 с.

Горшков, М.К. Российское общество как оно есть: (опыт социологической 53.

диагностики) / М.К. Горшков. – М.: Новый хронограф, 2011. – 672 с.:

Грик, Н.А. Становление социальной защиты населения Томской области в 54.

1995-2004 гг. / Н.А. Грик, М.В. Берсенев // Вестник Томского государственного университета. – 2011. – №1(13). – С. 162-168.

Грошев, И. Экономические преобразования и ментальность россиян: есть ли 55.

взаимодействие? / И. Грошев, В. Юрьев // Общество и экономика. – 2005. – № 11-12, – С. 192-221.

Гутман, Г. Экономический рост и проблемы бедности в регионе / Г. Гутман, 56.

О. Дигилина, В. Старостин, Н. Чукин. – М.: Дашков и К, 2002. – 204 с.

Гутов, Р. Бездомные в России: взгляд на проблему / Р. Гутов, А. Назаров // 57.

Народонаселение. – 2001. – № 4. – С. 117-121.

Давыдов, А.А. Индекс социального неблагополучия / А.А. Давыдов // Социологические исследования. – 1995. – № 10. – С. 118-128.

Емельянов А. Продовольственная бедность населения России: истоки и пути преодоления / А. Емельянов // Экономист. – 2003. – № 10. – С. 78-85.

Зарплата и расплата: проблемы задолженности по оплате труда: сборник 60.

статей / Моск. центр Карнеги; под ред. Т. Малевой. – М.: Гендальф, 2001. – Заславская, Т.И. Принцип материальной заинтересованности и оплаты труда в колхозах / Т.И. Заславская; Под ред. Г.Г. Котова; Академия наук СССР.

Институт экономики. – М.: Госпланиздат, 1958. – 163 с.

Заславская, Т.И. Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри / Т.И. Заславская. – М.: Аспект-Пресс, 1997. – 300 с.

Заславская, Т.И. Социальная структура России: главные направления перемен / Т.И. Заславская // Куда идёт Россия?...Общее и особенное в современном развитии. / Под общ. Ред. Т.И. Заславской. – М., 1997. – с 168-176.

Заславская, Т.И. Социетальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция / Т.И. Заславская; 2-е изд., испр. и доп. – М.: Дело, 2003. – 568 с.

Захарова, О.Д. Демографический кризис в России уроки истории, проблемы 65.

и перспективы. / О.Д. Захарова // Социологические исследования. – 1995. – № 9.

– С. 99-109.

Зрилова, Е.О. О формировании частной собственности в условиях переходного периода / Е.О. Зрилова // Общество и экономика. – 2009. – № 11-12. – С. Зубаревич, Н.В. Социальное развитие регионов России: проблемы и тенденции переходного периода / Н.В. Зубаревич. – М: Эдиториал УРСС, 2003. – Зубова, Л. Бедность в СССР: точка зрения населения / Л. Зубова, Н. Ковалёва, Л. Хахулина // Вопросы экономики. – 1991. – № 6. – С. 60-68.

Иваницкий, В.П. Становление российской системы государственных минимальных социальных стандартов: монография / В.П. Иваницкий, Э.В. Пешина.

– Екатеринбург: [б. и.], 2000. – 199 с.

Илларионов, С.В. К вопросу о достоверности и полноте исторического знания (критические замечания о концепции хронологии и истории Н.А. Морозова и А.Т. Фоменко) / С.В. Илларионов // Вопросы философии. – 2002. – № 6. – С.

69-88.

Исаев, В.И. Молодежь Сибири в трансформирующемся обществе: условия и 71.

механизмы социализации 1920-30-е гг. / В.И. Исаев. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 2003. – 156 с.

Кадомцева, С.В. Роль социальных программ в сокращении бедности в 72.

России / С.В. Кадомцева // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6, Экономика. – М., 1997. – № 5. – С. 42-57.

Казанцев, Б.Н. «Неизвестная» статистика уровня жизни рабочего класса / 73.

Б.Н. Казанцев // Социологические исследования. – 1993. – № 4. – С. 3-14.

Калабеков, И.Г. Российские реформы в цифрах и фактах / И.Г. Калабеков;

74.

(Изд. 2-е, переработанное и дополненное). – М.: РУСАКИ, 2010. – 697 с.

Карлинский, И.З. Анализ социального и правового положения бездомных в 75.

современной России / И.З. Карлицкий. – СПб: Дельта, 2004. – 62 с.

Кларк, С. Бедность в России / С. Кларк // ЭКО. – 1998. – № 10. – С. 105-118;

76.

№ 11. – С. 124-137; № 12. – С. 148-159.

Кислицына, О.А. Доходы и сбережения пенсионеров / О.А. Кислицина, 77.

Н.М. Римашевская // Народонаселение. 1999. – № 3-4. – С. 33-49.

Климантова, Г.И. О профилактике беспризорности и безнадзорности несовершеннолетних, находящихся в трудной жизненной ситуации / Г.И. Климантова, Т.А. Федотовская // Аналитический вестник. Сер. № 46 «Основные проблемы социального развития России», 2002. № 20 (176). – С. 23.

Константинова, Т. Бедность: российский вариант / Т. Константинова // Социальное обеспечение. – 1996. – № 8 – С. 26-35.

Корякина, Е.А. Экономические основы государственной политики, направленной на преодоление бедности в Российской Федерации: монография / Е.А.

Корякина. – Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2005. – 159 с.

Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития: Междунар. симпоз., 17-19 дек.1993 г. / Общ. ред. Т.И. Заславской, Л.А. Арутюнян. – М.: Интерпракс. 2. – 1995. – 511 с.

Куда пришла Россия? итоги социальной трансформации. 2003: 10-й Междунар. симп.,16-18 янв. 2003 г. / Под общей ред. Т.И. Заславской. – М.:

МВШСЭН, 2003. – 408 с.

Кудрявцева, М.О. Нищие вчера и сегодня / М.О. Кудрявцева // Нищенство.

83.

Ретроспектива проблемы. – СПб.: Книга, 2004. С. 6-17.

Кузнецова, Е.В. Социальное расслоение и бедность в России / Е.В. Кузнецова // Общество и экономика. – 1995. – № 9. – С. 26-29.

Кульков, В.М. Смешанная экономика (теоретико-методологические аспекты) / В.М. Кульков // Вестн. Моск. ун - та. Сер. 6. Экономика. – 1996. – № 5 – С.

18-30.