«Казахские служащие Российской империи: формирование, профессиональная и общественно-политическая деятельность в XIX – начале XX вв. (исторический аспект) ...»

Обладающие городскими светскими манерами европейски просвещенные казахские служащие на русском языке апеллировали к нормативным циркулярам, законным положениям, различным Уставам и прочей документации, знание которой требовалось в переговорных процессах с администрацией всех уровней. В источниковых данных прослеживается тенденция возложения подобных обязанностей казахскими общинниками на относительно независимых от административно-управленческого аппарата служащих - врачей, юристов и т.д.

Отставной майор, уездный судья Альмухамед Сейдалин лично участвовал перед Оренбургским генерал-губернатором об открытии стипендии для казахских девушек при Оренбургской женской гимназии [183, л.5]. В мае года султан Бахытжан Бигалиевич Каратаев принимал участие в организации коллективного ходатайства родовых представителей казахов Уральской области об учреждении духовных управлений. При составлении ходатайства Каратаев и его сторонники апеллировали к документу от 17 апреля 1905 года положения Комитета министров об учреждении духовных управлений для казахов Степных областей [43, с.312]. Данные примеры не единичны. Как правило, в процессе составления ходатайств, подписанты использовали различного рода документы, акцентируя возможность их применения и обосновывая их юридическую силу.

Прогрессисты действовали в общественных и благотворительных организациях, выполняя миссионерскую деятельность и патронатную помощь адресного характера. При этом изначально их финансовые возможности и политические рычаги оказались минимальны.

В силу политических обстоятельств нарастания кризисных ситуаций в империи изменяются формы и методы политических отношений между обществом и государственными структурами. Просвещенные казахи, работая в подобных организациях, прекрасно сознавали их политическую ограниченность. По сути, подобные общества оказались идентичны общественным организациям, возникшим и существовавшим в центральных губерниях России в первой половине XIX века. Таким образом, казахское общественное движение в композиционной основе соответствовало другим национальным движениям, действующим в России. Примечательно, что в европейской части империи, помимо прогрессивного чиновничества и интеллигенции, значительную роль выполняли русские дворяне с присущими им элементами сословной чести. Удельный вес членов подобных обществ в городах с русским населением оказался выше в сравнении с казахскими обществами. В казахских общественных организациях по источникам не прослеживается высокое процентное соотношение казахской знати аристократических династийных фамилий, представители которых сохраняли свое влияние по месту проживания в провинции.

Прежде всего, на уровне этих организаций казахские прогрессисты брали на себя функции социально-объединяющего характера, которые постепенно трансформировались в этноконсолидационную модель распространения идеи просвещения с XIX века. Это течение начиналось казахскими аристократами и продолжалось представителями из разночинной среды. Сложившаяся группа разночинцев концентрировалась в регионах с повышенной долей европейского населения и присущими им элементами социальных форм деятельности. Те же учителя и фельдшеры видели свою службу в смешанных поселениях и стационарных аулах, воспринявших новые виды хозяйственной деятельности.

Служащие развили идею просвещения и существенно обновили агитационную информацию, направленную на восприятие европейских экономических новаций. Фактически своими действиями они являлись проводниками новых форм жизнедеятельности и пребыванием своим в родной этнокультурной среде внедряли их. В источниках отсутствует информация о радикальных действиях всего слоя служащих за исключением единичных представителей по отношению к госструктурам. Но при этом с каждым десятилетием, особенно после реформ переселенческой направленности, в Казахстане складывалась политическая основа для откровенных антигосударственных выступлений.

Политическая ситуация в империи после 1-ой русской революции накалялась. Самосуды и избиения чинов от полиции приобретали все больший размах в центральных губерниях. Аналогичная тенденция проявлялась в Степных областях. В Петропавловске толпа избила пьяного надзирателя за его попытку оскорбить прохожего [401]. Наличие подобных эпизодов косвенно демонстрировало степень восприятия населением государственной власти и конкретно ее низовой администрации и полиции, достаточно развращенной в провинции. На этот фактор неоднократно указывали представители общественности. Уже в начале ХХ века стихийные бунты казахского населения проявлялись в Уральской, Акмолинской, Тургайской, Семипалатинской областях и других регионах. Отмечая эти физические формы сопротивления, информаторы фиксировали организационную роль представителей знатных сословий. При этом отсутствовало указание на участие в выступлениях казахских служащих консолидировались по идейной близости в общественные кружки и организации. Так, казахские учащиеся Омска по инициативе Магжана Жумабаева, Сакена Сейфуллина основали культурно-просветительский кружок «Бірлік» начинающий поэт Жумабаев в этот период публиковался в газете «Казах» [402, с.67].

Значимость служащих подчеркивалась их образованностью, которая вкупе с острой гражданской позицией возвышала их роль. При таких обстоятельствах волевые поступки прогрессистов подчинялись общественному давлению.

Данная схема действий в принципе сохраняла консервативные отношения в крае.

С целью изучения территории Казахстана российские исследователи сформировали сеть научных учреждений, к деятельности которых привлекались казахские управленцы. С российскими научными учреждениями активно контактировал хан Джангир Букеев. В 1839 году он во время поездки в Казань подарил местной университетской библиотеке 3 исторические книги на арабском языке, презентовав их как личный дар. Эти книги представляли научный интерес для изучения периода средневековья. В частности, это «История монгольских ханов от Тухлун-Тимура до Абдурашида» под авторством мирзы Хайдара; сочинение Мухаммеда Ахмеда «История первых халифов» 1122 году издания и персидский словарь [403, л.3]. За плодотворное сотрудничество с императорским Казанским университетом по представлению Статского Советника, доктора философии Эрдмана генерал-майор Джангир Букеев 29 мая 1844 года избирается почетным членом. Данное предложение поддержал ректор Казанского университета Николай Лобачевский:

«высокостепенный Хан, принимал возложенное на него звание, не откажется своими обширными средствами способствовать к пользе наук, дать ему сей диплом за надлежащим подписанием с приложениями большой печати университетов. Казань» [404, л.2]. В практике общественной деятельности казахских служащих в первой половине XIX века это был один из первых случаев, который стал показательным примером для остальной категории казахских управленцев.

Существенный вклад в исследовательские работы внесли казахские офицеры. По сути, интеллигенты и служащие продолжили традиции этнографического изучения и социально-экономических исследований казахского народа, заложенные выпускниками кадетских корпусов Ч.

Валихановым, С. Бабаджановым, братьями А. и Т. Сейдалиными, М. Таукиным и другими.

Под воздействием русской и ссыльной интеллигенции действовали отделы Русского Географического общества в городах области и близлежащей зоны.

Казахские служащие принимали участие в работе РГО. Профессиональных историков и археологов в их среде оказалось немного. Таким образом, исследовательская деятельность интеллигентов и служащих оценивалась ими как средство просвещения народа и распространения его культуры окружающему миру. Работа в РГО обуславливала установление личных и деловых контактов с казахскими служащими и русскими чиновниками и интеллигентами. Научный дух этих обществ в перспективе предопределил формирование политических идей казахов, находившихся в поисках будущего развития своего народа. Материальные средства научных заведений ограничивались незначительными суммами. Так, в начале ХХ века финансовые возможности Западно-Сибирского отдела РГО ограничивались официальной суммой в 3 тысячи рублей [405]. Данный фактор существенно сокращал познавательные возможности его членов в исследовании края, к коему относились, в частности, смежные с Сибирью Акмолинская и Семипалатинская области.

Казахские общественные деятели в процессе сотрудничества с русскими учеными способствовали пропаганде казахской культуры. На протяжении длительного времени этнографические фонды Москвы и Санкт-Петербурга пополнялись коллекциями предметов казахов, отобранных Чингизом Валихановым [63, с.47].За плодотворное сотрудничество в 1867 году совет Императорского общества любителей естествознания наградил полковника Валиханова. В 1862 году в связи с приездом князя Владимира Алексеевича свои экспонаты на показательной выставке представил известный в казахском обществе управленец, общественный деятель М.Джанайдаров[406, с. 22].

Действительный член Оренбургского общества отдела Императорского Русского географического общества султан С.А. Джантурин курировал подготовку экспонатов к отправке на III-й международный конгресс ориенталистов 1876 года [63, с.47]. Участие на различных научных мероприятиях существенно возвышало статус области в пределах империи. В 1896 году экспонаты Тургайской области представлялись на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде. По условиям предварительного совещания члены Областного правления приняли решение, согласно которому: «… отдаленная область России со своей особой природой, жизнью и административной работой, малоизвестная Центральной России должна быть совершенно своеобразным и интресным типом в общей картине выставки» [407,с.7]. Финансирование научно-подготовительных работ проводилось из сумм добровольных пожертвований казахского населения области. На выставку экспонировались письменные труды учащихся казахских и русских школ, нескольких десятков породистых лошадей из казахских хозяйств, предметы роскоши и обихода национальной утвари. По итогам выставки область получила в награду дипломы и медали. Отличились казахские служащие Д.Беркимбаев, М.Яроспаев, С-Б. Нурмухамедов, Б.Карпыков, проявивишие активность в сборе и доставке ценных вещей. По итогам конной выставки сверхштатный старший чиновник особых поручении Д.Беркимбаев и ряд других казахов получили 6 больших и 2 малых серебряных медали.

В этот период ярко проявился талант Букейханова. Он активно сотрудничал с Семипалатинским Подотделом Западно-Сибирского отдела императорского Русского Географического общества. В статьях Букейханова описываются быт и культура казахов. В работе «Из бумаг султана Большой Киргизской Орды Сьюка Аблайханова» автор представил динамику политических событий 1820 года. Исходным материалом работы стала переписка султана С.Аблайханова с царской администрацией. Букейхановым подробно представлены обнаруженные в архивах того времени документы.

Данные документы и по сей день представляют научную ценность, так как в них досконально представлены имена и фамилии основных участников, показаны экономические показатели и весь драматизм сложных событий начала XIX века. Проживая в Омске, Букейханов поддерживал творческие связи с семипалатинцами. В 1905 году он состоял членом Распорядительного комитета Западно-Сибирского Отдела [408, с.34]. В материалах сохранился факт официального обращения Букейханова как члена комитета к членам Семипалатинского Подотдела о передаче некоторых экземпляров коллекции Семипалатинского музея в Западно-Сибирский отдел. Показателем научнопрактической деятельности Букейханова является его участие на Московском сельскохозяйственном съезде.

Позже Букейхановым на суд читателей представляется этнографическая статья «Список Обам на реке Слеты в Коржункульской волости Акмолинского уезда». Особого интереса заслуживает статья-некролог Букейханова памяти А.

Кунанбаева «Абай (Ибрагим) Кунанбаев». В статье прослежена генеалогия Кунанбаева, дан подробный анализ всей его биографии. Автор акцентирует внимание публики на дружеских отношениях поэта с политическими ссыльными: Гросом и Михаэлисом. Трогательно изложено впечатлительное влияние группы русских литературных классиков на творчество Кунанбаева.

По мнению Букейханова, Абай Кунанбаев многое сделал для своего народа.

Особенно автор выделял просветительскую деятельность поэта [409].

Безусловно, авторитет А.Кунанбаева в казахском обществе оставался высоким.

У казахских прогрессистов и влиятельных лиц он снискал уважение.

Корреспондент подчеркивал личностное влияние Кунанбаева на обучение своих детей в государственных светских учебных заведениях. По мнению Букейханова, известный поэт являлся одним из первых казахских деятелей финансировавших значительные суммы в просвещение своих сыновей. Расцвет творчества Кунанбаева пришелся в эпоху складывания плеяды казахской интеллигенции, и он по праву занимал в её рядах достойное место.

Примечательно, что информативные материалы относительно поэта Букейханов получил у его сына Туракула и племянника Какытая Скаковича Кунанбаева. В переписке ученый, при содействии Семипалатинского Подотдела РГО, планировал издать под своей редакцией труды поэта.

Анализируя творчество Кунанбаева, Букейханов в резюмирующей части своей статьи отметил: «Учащимся в русских школах киргизским детям посвятили особое стихотворение, в котором бичуя злою сатирою стремление киргизских детей быть взяточником, писарем, подпольным адвокатом, полицейским чиновником, предлагает им почитать Толстого, Щедрина и стремится быть такими, как они» [409, с.8].

Во второй половине XIX века Ч.Валиханов оказался одинок в реализации социальных идей. Пик творческой активности казахских интеллигентов и служащих синхронно совпадал с общественно-политическим пробуждением населения империи. Научный расцвет Ч.Валиханова проходил в 50-60-е годы XIX века – времени новых надежд на реформирование государства и пробуждения общественной мысли. Ч.Валиханов оказал огромное влияние на своего кадетского товарища Потанина. Впоследствии Потанин консолидировал интеллектуалов Сибири с целью исследования региона и защиты гражданских прав его населения. С именем Г. Потанина персонифицировалось сибирское областническое дело, рассматриваемое царским правительством как сепаратистское антиимперское движение. В 50-60-е годы XIX века Потанин актуализировал проблему защиты сибирских интересов. Потанин инициировал идею отстаивания равенства прав населения Сибири коллективной формой объединения лидеров общественности, сплоченных территориальным единством. Модель регионального кооперирования легла в основу создания объединенной думской группы казахских и сибирских депутатов в начале ХХ века. В 70-е годы XIX века он и его сподвижник ученый Ядринцев работали над созданием сибирской газеты [410].

Сибирские представители в 1881году инициировали сбор сибирской общественности в Санкт-Петербурге, посвященный 300-летию Сибири. Душой и организаторам мероприятия был Ядринцев. На этом съезде прозвучала программа дальнейшего развития Сибири, а именно – распространения суда, земства, народного образования, либерализации печати. На этом собрании выступал Газы-Болат Валихан о судьбах нерусских народах края. По сути своего содержания, встреча сибиряков отразила чувства и надежды, которые выражало сибирское общество [411]. Немногочисленные казахские интеллигенты и служащие, используя региональный принцип общения, контактировали с либералами русской общественности. В частности, Потанин поддерживал творческие связи с Ж.Акпаевым, который организовал в честь приезда своего товарища музыкально-литературный вечер [22, с.28].

Казахские интеллигенты в лице Потанина ассоциировали преемственность отношений прогрессивных традиций XIX века и инновационных тенденций начала XX века. Научно-творческие контакты Потанина с казахскими интеллигентами трансформировались в политические отношения.

Впоследствии именно Потанин привлекался лидерами партии «Алаш» в работу движения.

Материальный фактор как исходный стимулятор подъема личности существенно уступал укрепившимся внутренним установкам представителей различных социальных категорий. Будучи крайне бедными, юные султаны оказались последовательными и обладали разнообразным инструментарием в достижении цели. Лишенный состояния А.Букейханов лидировал в рядах казахской интеллигенции. В Западно-Сибирском отделе РГО он приобрел широкую популярность и был знаком со многими представителями организации [412 с.72].

Периодически А. Букейханов печатался в Санкт-Петербургском журнале «Сибирские вопросы». В частности, он опубликовал статью «Соляные монополии в Западной Сибири», в которой автором анализировалось состояние соляной промышленности в области. Букейханов с экономических позиций детализировал проблему деловых отношений торговых кругов и местного населения. Автор актуализировал проблему эффективного использования соляных месторождений в области. Работа снабжена обилием цифрового материала, характеризующего экономический потенциал соляного производства. Букейханов критически оценивал соляную монополию для нужд местного населения и занятых на производстве рабочих: «Киргизы без всяких приспособлений добывают почти непосредственно руками соль, а арендаторы получают сказочную прибавочную стоимость… Связаный в нем капитал (соляном промысле, примечание автора), не улучшая производство, эксплуатирует труд и население» [413, с.38].

В данном выпуске опубликовался Ж.Акпаев по теме «Наброски по обычному, в частности, брачному праву киргиз-казахов» [414]. Обращение Акпаева к этой проблеме сопутствовало не только его научным интересами, но и актуализировало щепетильную проблему соответствия норм обычного права казахов государственным новшествам в области судопроизводства. Материалы издания прежде всего рассчитывались на подготовленную русскоязычную публику. В этот период Акпаев имел степень кандидата права СанктПетербургского университета. В официальной версии он подписывался как «Якуб-Мурза Акпаев».

Обычное казахское право соответствовало традиционным канонам социальной жизни казахов. Межродовые распри и прочие судебные противоречия глобального масштаба решались на межволостных съездах почетных казахов и народных судей в областях. По данным присутствовавшего на Тургайском съезде традиционных судей в 1898 году русского чиновника Киселева, за 5 дней удалось положительно решить более 80 дел [415, л.87]. По мнению Киселева и старшего советника Тургайской области правления И.И.Крафта подобные съезды при наличии представительных лиц способствовали интенсификации делопроизводства.

Соотношение и правомочность применения норм обычного права, мусульманского шариата и имперского судопроизводства сохраняло свою актуальность в районах компактного расселения казахов. Дилемма ситуации обосновывалась поиском компромиссов даже на межгосударственном уровне.

Так, в этот период сохранялась сложная ситуация на российско-китайском приграничье проживания казахов. Взаимоотношения казахов с официальными управленческими структурами внутри этих государств и на пограничье обостряли социальные, этнические и межгосударственные отношения.

Действенным методом урегулирования проблемы стала организация Чубарагачского съезда казахов и властей приграничных территорий Российской империи и Китая. Организаторы съезда резонно рассчитывали на комплексное применение правил адата и шариата как наиболее эффективных форм взаимосотрудничества соблюдавших традиционные нормы отношений приграничных казахских родов. По мнению дипломатов, несоответствия юридических систем приграничных государств в урегулировании споров логично должны были компенсироваться этнической тождественностью и идентичностью национального законотворчества казахов, которому подчинялись представители общин на съезде [416]. Социально-государственная потребность функционирования империи в режиме единства территорий предопределила исследования проблемы казахского права.

Поэтому общественные и научные круги актуализировали проблему взаимодействия обычного права как традиционной формы управления казахов и государственных законов в рамках гармонизации отношений.

Информационная база по казахскому судопроизводству оказалась неполной.

Юридический сборник профессора Самоквасова, труды Гродекова и ряд других профессионально составленных научных произведений оказались явно недостаточными в комплексной исследовательской программе. Объективно участие в данном проекте Ж.Акпаева, синтезировавшего глубокое понимание национальной психологии казахов с жизненным опытом.

В степных областях нормы имперского судопроизводства параллельно функционировали с обычным правом. В Семиреченской области в сознании казахов доминировало мусульманское право. Переселенческая программа изменяла хозяйственный тип, уклад жизни, привычки и психологию казахов.

Эти факторы предопределяли видоизменения в традиционной правовой системе казахов. Степное Положение от 25 марта 1891года нарушило устоявшуюся традиционную правовую систему казахов, следствием чего стали родовые распри с вытекающими негативными проявлениями судопроизводства.

Государственная судебная система не соответствовала нормам жизнедеятельности казахов и воспринималась ими как чуждое, навязываемое извне право. Этот фактор отмечал один из специалистов этнографии казахов генерал Колпаковский. «… такой компетентный знаток Степного края, как ныне покойный Колпаковский, указывал на необходимость реформы присяги применительно к обычаям и религии киргиз» [417]. С целью спасения своих однородцев казахи прибегали к различного рода уловкам, в том числе ложному принятию присяги в судопроизводстве. Ложные доносы в воровстве, грабежах и оскорблениях заваливали следствия лишними делами. Длительная процедура делопроизводства искусственно затягивала следствие и подрывала государственное влияние в крае.

По оценкам административного руководства принцип родовой солидарности способствовал выработке казахами единства позиции во время судебных тяжб и различных выборов. Поэтому ложные доносы и ложные показания воспринимались оправдательной мотивацией действий казахов в достижении успехов защиты интересов родичей в государственном судопроизводстве и выборной компании. [290, л.22] Представители научной общественности и лидеры З.С. отд. РГО обсуждали проблему сбора и исследования норм обычного права казахов.

Научные методы изучения диктовались велением задачи в эволюции государства. При Западно-Сибирском РГО с целью выработки рекомендаций разработчикам законов государственного управления казахов в 1897 году создается комиссия. В состав комиссии входили сибирские ученые Н.Н.

Максимов, П.Е. Маковецкий, Ф.А. Щербина и др. Активным участником комиссии являлся А.Н.Букейханов [418].

Признаком индивидуализма казахских интеллигентов являлось их увлечение наукой. Наука, а затем и публичная деятельность становились способом проявления собственной индивидуальности. С Оренбургским РГО сотрудничал Дербисали Беркимбаев [419, c.27]. С Оренбургским отделом РГО активно взаимодействовал Тлеумухамед Сейдалин, известный в российских научных кругах как Сейдалин 2-ой. В 70-е годы ХIX века Т.Сейдалин в сотрудничестве с С.-Г. Джантуриным принимали участие в сборе и переводе цикла казахских песен посвященных национальному герою Кенесары [420, с.1].

Султан Сейдалин состоял в качестве члена-сотрудника общества. Почетным членом Оренбургского губернского статистического комитета состоял БерМухамед Кулумбаев. Он же являлся членом-соревнователем Оренбургского РГО с 1870 года. На правах действительного члена Семипалатинского отдела РГО входил Ибрагим Кунанбаев. В это время с ним активно сотрудничал общественный и научный деятель Николай Яковлевич Коншин. Казахские служащие и учащиеся принимали участие в работе статистических комитетов по сбору и обработке информации. Например, в 1914 году группа казахских учителей и учащихся Оренбургской учительской школы под руководством статистика Н.М.Трегубова, студента сельхозинститута С.Саботаева и студента Санкт-Петербургского университета Б.Исмуханова проводили научные изыскания в Тургайско-Уральском районе. Ресурсов служащих местного статистического комитета оказалось недостаточно для проведения масштабных работ. Примечательно, что к работе данной экспедиции привлекался «бывший сотрудник статистического отдела А.Байтурсынов», обязанности которого состояли в наблюдении за подсчетами [421, с.4].

Наряду с состоявшимися в науке учеными в «Записках» печатались подвижники культуры. Так, в 1906 году в журнале появилась статья известного казахского мецената Мусы Чорманова «Заметки о киргизах Павлодарского уезда» [422, с.32]. Впоследствии Чорманов неоднократно оказывал ценные услуги научным исследовательским центрам. Французский ученый Г.Лаббе, проводивший этнографическое изучение Сибирской полосы и Степных областей, тепло отзывался о семействе Чормановых. Чорманов лично сопровождал и обеспечивал экспедицию Г.Лаббе на обширных казахских просторах: «Вблизи Баян-аула ему (Лаббе) много помогли в получении верных сведений интеллигентные киргизы Чормановы» [423]. Отец переводчика Сейлбека Джанайдарова – Мейрамбек Джанайдаров неоднократно передавал в дар музеям империи исторические предметы. Существенную роль в действиях Чорманова и других безусловно сыграли молодые прогрессисты.

Участие Российской империи в Первой Мировой войне обострило политическую и социально-экономическую ситуацию. Анализ событий начального этапа Первой Мировой войны демонстрирует активизацию радикальных антигосударственных сил в территориальных рамках Российской империи. Крупных очагов антиимперских выступлений на тот период не было.

За несколько сотен лет проживания народов и этнических групп в политическом пространстве Российской империи выработался определенный механизм их сотрудничества и сосуществования, при которых в отдаленной перспективе закладывались основы взаимной толерантности. На обыденном сознании, правящая монархия олицетворялась как власть белого царя. Тем самым цветовая характеристика царской монархии символизировала стремление агарных народов к олицетворению верховной власти идеалом добра и справедливости. Многие представители общественности осознавали утопичность соответствующих представлений. Но большинство народов развивавшихся в феодальной стадии в природе своего функционирования, не имели иных политических институтов государственного образования.

Учитывая ментальные особенности казахского народа, прогрессисты применяли в традиционном инструментарии формы политической борьбы в виде письменных обращений и петиций, подразумевавших массовость и всеохватность казахского населения обширной территории. При этом данные формы сопротивления морально идентифицировали каждого казаха подписанта или депутата как реальную составляющую массового движения.

Большинство прогрессистов не участвовали в восстании 1916года, предрекая его трагический финал. Казахские интеллигенты не оставляли надежд на оказание посильной помощи мобилизованным казахам. В 1917году они выступили с предложением отправки их в действующую армию с целью пребывания при мобилизованных казахах. Военный врач Нургали Ипмагамбетов в период 1 мировой войны находился на передовой [58, с.27].

Лидеры казахского общества реально сознавали свою ответственность за будущее казахского народа. Большинство мобилизованных на тыловые работы казахских мужчин не владели русским языком по сути оказались социально неадаптированными к резким условиям изменившейся ситуации. По инициативе казахских лидеров в Минске организовывается «Отдел по работе с инородцами». В его деятельности приняли участие казахские представители А.

Букейханов, Р. Марсеков, Т. Жаманмурунов, М. Дулатов, Н. Тюрякулов, Х.

Болганбаев и другие Под влиянием казахских лидеров к работе в комитете привлекались казахские специалисты. Например, Сатылган Сабатаевич Сабатаев по окончании Московского сельскохозяйственного института в году состоял на службе при Комитете Западного фронта Всероссийского городского Департамента [424, л.12]. Сотрудник газеты «Казах» М. Дулатов и врач А.Алдияров ходатайствовали перед Тургайским военным губернатором о делегирования их в Минск для работы в «инородческом» отделе Земского Городского Союза. При этом заведующим данного отдела являлся А.

Букейханов. По данным жандармерии, М.Дулатов, А.Букейханов и ряд других просвещенных казахов относились к категории политических неблагонадежных. Публицист Мыржакып Дулатов подвергался ранее заключению под стражу за распространение собственного произведения «Оян аза», в котором звучал призыв к пробуждению народа. В статьях «Киргизские земли», «Загадка» автор критически высказывался в внутренней политике царского правительства в Степных областях [425, л.62]. Дулатов подвергся в опале в июне 1911 года. Арест был произведен в Семипалатинске.

Анализ динамики политических событий показывает усиление миграционных перемещений казахских интеллигентов внутри степных областей. В XIX-начале XX веков сведений о миграции казахских аристократов между Степными областями на огромные расстояния фактически не встречается. После событий 1905 года и последующего периода Думской эпопеи активизируются казахские прогрессисты, тесно контактировавшие между собой. Центрами общественно-политической значимости этой категории интеллигентов постепенно становились Оренбург, Омск и Семипалатинск.

Исторически и географически вышеперечисленные города являлись центром притяжения национальных служащих и интеллигенции, ориентированных на комплиментарные связи с казахскими лидерами. Приезд Дулатова в Семипалатинск имел определенную цель распространения брошюр собственного сочинения среди местных кругов казахской общественности. В процессе ареста Дулатов подавал апелляционную жалобу на приговор суда, отклоненную прокурором суда. В ходе следствия и последующего заключения житель Семипалатинской области Белгибай Алдабергенов дважды связывался с прокурором о поручительстве за Дулатова и освобождении последнего под залог [425, л.11]. Залоговая форма демонстрировала фактор коллективного объединения казахов на защиту интересов конкретной личности. При аналогичных обстоятельствах под залог в 2000 рублей из под ареста освобождался служащий Б.Каралдин, ранее подозреваемый в соучастии восставшим в 1916 году [286, л.48]. Накануне социального раскола 1917 году в сознании многих казахских общинников четко сформировалось представление о личностно-нравственных характеристиках социально-активной части казахских интеллигентов и служащих.

Накануне февральской революции и пораженческих настроений в армии властями одобрялась практика участия интеллигентов в национальных отделах [426, л.137]. Тогда же за подписью Тургайского губернатора М.Дулатов получил соответствующее удостоверение.

В Тургайской области как и во всех степных областях популярностью обладали учителя А.Байтурсынов и М.Дулатов. В преддверии революции года 42-летний А.Байтурсынов состоял редактором газеты «Казах». В 1909 году он подвергся аресту в Каркаралинске по обвинению в антиправительственной пропаганде среди казахского населения. Под присмотром властей А.

Байтурсынов находился с 1905 года. Он часто курсировал по аулам и критиковал колонизационные действия правительства по отношению к казахам.

А.Байтурсынов неоднократно вступал в контакты с волостными, убеждая последних не собирать недоимки с казахов в пользу государственной казны.

Под влиянием А.Байтурсынова ряд казахских общественных деятелей принимали участие на съезде казахских делегатов в Уральске [426, л.135].

По причине дефицита грамотных специалистов местные власти периодически задействовывали в масштабных правительственных акциях опальных казахских деятелей. Так в 1916 году по представлению ТургайскоУральского переселенческого управления А.Байтурсынов был откомандирован в Тургайской уезд для осуществления переписи скота. Параллельно он принимал участие в легальном августовском совещании тургайских казахов в здании Тургайского областного правления [426, л.135]. Сакен Сейфуллин, с 1913 году находившийся под контролем Омской охранки, вошел в состав официальной комиссии по переписи имущества 12 волостей Акмолинского уезда [398, с.46].

Противоречивые события исследуемого времени консолидировали казахское общество. Очевидно, этнический фактор преобладал в объединительной тенденции казахского социума. Соответствующая процедура нашла свое отражение в областях со смешанным населением, когда антропологические, лингвистические, хозяйственно-культурные и религиозные признаки резко выделяли казахов от окружающих народов. Находясь в подчиненном положении в иерархии управления, казахские служащие в городских реалиях по факту служебной деятельности не имели права превышать собственные полномочия.

В аульно-общинной среде отдаленных городов и уездных центров степень воздействия казахских служащих зависела от их служебных полномочий и личных характеристик. Служащие, как новая социальная категория в исследуемый период, не обладали традиционными полномочиями казахской аристократии эпохи прошлого. Тем более в казахском обществе ранее существовала система рычагов, ограничивавших деспотию султанов.

Таким образом, руководствуясь интересами защиты и эволюции казахского общества, прогрессивно настроенные национальные интеллигенты и служащие активно занимались общественной деятельностью. Сфера их общественных интересов оказалась обширна. Консолидированные идеей развития социума, просвещенные казахи способствовали становлению образования и научных обществ. Под их воздействием начинают функционировать благотворительные, медицинские, культурные общества, в орбите влияния которых оказались народные массы Радикальные события начала ХХ века существенно возвысили позиции служащих и интеллигенции, влияние каждого из которых определялось общественными функциями и волевыми качествами. Прежде всего, акцентировалась задача объединения общественных деятелей в единый механизм. Данная группа формировалась по принципу единства идейных взглядов. Важнейшим рычагом консолидации этой группы являлись общественные организации, создаваемые ими по собственной инициативе. В процессе совместного сотрудничества в этих организациях, а также в государственных общественных объединениях вырабатывались коллегиальные методы управления, практика принятия мобильных решений и иерархия управления. Негласные лидеры общественных структур в реальности преобразовывались в действующих руководителей.

3.2 Казахские служащие в развитии казахской периодической печати и литературы Корпоративные действия казахских прогрессистов способствовали использованию ими всех легальных методов воздействия на массы. Помимо творческих встреч с казахской общиной, прогрессисты активно использовали периодическую печать как наиболее мобильное и широкоохватывающее средство распространения идей.

Исторически казахи занимали огромные территориальные пространства.

Основными средствами их коммуникационного воздействия оставались речевое общение и почтовая служба. В имперский период меняется структура информационного пространства в регионе проживания казахов. В городском секторе и прилегающих районах акцентировалось влияние официальных периодических изданий. Поколение казахских служащих во второй половине XIX века развивалось под воздействием русских газет со специфической структурой и форматом официальных новостей. Таким образом, газеты являли собой средство передачи информации имперских властей общественности.

На рубеже XIX-XX веков на этнотерритории казахов, по инициативе государственных властей, оформляется издание официальной казахской периодики, функционирующей по примеру русских газет. При этом часть информации носила компилятивный характер в ракурсе изложения государственной хроники. Характерные отличия национальной печати заключались в преподнесении научно-практических советов и познаний, востребованных казахскими общинниками. В идейно-содержательной части данные издания в своей основе способствовали раскрытию общеимперских идей. Казахские служащие стремились действовать в этих газетах, ориентированных, прежде всего, на казахскоязычную публику.

И если ранее Ч. Валиханов, как ряд других казахских интеллектуалов, концентрировался на изложении собственных мыслей в русскоязычных научных журналах и официальной периодике, то его идейные единомышленники получили право доступа в официальные газеты.

Действительно, подобные издания интенсифицировали процесс оповещения и ознакомления казахов с государственными событиями. При этом стиль изложения информационного материала разнился. Ч.Валиханов, М.Бабаджанов и некоторые другие казахские интеллектуалы ориентировались на изначально подготовленную в научном и государственно-теоретическом аспектах публику.

Соответствующие корреспонденты со знанием дела апеллировали к историческим фактам, научным материалам, статистическим показателям, масштабным событиям. Их читательская среда представлялась публикой с соответствующим образовательным цензом и социальным статусом.

Казахские публицисты позднего периода исходили из специфики газеты, которая должна была являть образец восприятия для читающей публики различного социального положения, разноуровневой образовательной подготовки и кругозора. Технические параметры газеты так же существенно ограничивали информационные рамки излагаемых материалов.

Многим казахским жителям оказались недоступны книги на казахском и русском языках. Поэтому их заменяли газеты, в которых работали казахские корреспонденты. Собственно, эти периодические издания актуализировали собой новую культуру общения, что в перспективе являлось атрибутом информированности и подготовленности казахских граждан. Фактически газеты способствовали духовному объединению казахов различных регионов.

Следует дополнить отсутствие в государственных газетах критики злободневных политических проблем империи. В периодических изданиях отражались местные задачи. Корреспондентский корпус газетных изданий состоял из просвещенных казахов, ранее получивших образование в российских учебных заведениях. Эти специалисты стремились к освещению событий на уровне образованности населения в региональном разрезе.

В северных регионах популярность приобрело «Особое «Прибавление» к Акмолинским ведомостям». Газета издавалась с 1888 года в Омске. Данная еженедельная газета финансировалась из средств Западно-Сибирского генералгубернаторства, меняя несколько раз своё название. Газета знакомила своих читателей не только с официальной информацией, но и с культурным наследием казахского народа, поднимая актуальные вопросы функционирования казахского языка, литературы, истории. В числе сотрудников газеты работали казахские журналисты, И. Аблайханов и Д.

Султангазин. Помимо работы в газете они получили известность своим активным участием в общественной жизни г. Омска [38, с.30]. Данная газета по целевым установкам и содержанию представляла информацию ознакомительного свойства. В материалах газеты излагались события значимого характера для казахов, а именно официальные сводки о пользе нововведений, деловые контакты народных представителей с властями.

Определенный объем газеты занимали лирические произведения и исторические экскурсы. В «Особых прибавлениях» печатался казахский корреспондент Мухамедкали. Ибрагимов Сохранилась его статья «Из киргизских преданий» [427]. Периодически публиковался Юсуп Копеев. В статье «Киргизская правда» он произвел ретроспективный обзор деятельности хана Аблая [428]. Особенности казахского быта проанализированы им в статье «Местные известия» [429]. С казахскими газетами сотрудничали представители казахской интеллигенции.

Одной из известных газет дореволюционного Казахстана являлась «Дала уалаятыны газеті». Данное периодическое издание занимало особое место среди печатных органов в казахском обществе. Газета издавалась в Омске на казахском и русском языках в период с 1888 по 1902 годы. На страницах «Дала уалаятыны газеті» освещались различные вопросы общественной жизни, рассматривались проблемы экономического развития края, а также печатались статьи, носившие культурный и историко-этнографический характер. С данной газетой сотрудничали известные представители казахской интеллигенции, как А.Букейханов, Ж.Акпаев, Р.Марсеков, а также русские исследователи Степного края – Берг Г.А., В.Иванов, И.Крафт, А.Е Алекторов. и другие. Так, еще в ученический период обучения в Омской школе А.Букейханов публиковался в издании «Дала улаятанын».

В течение длительного времени обязанности редактора издания выполнял Статский Советник, старший переводчик канцелярии Акмолинского управления султан Ишмухамед Сьюк Аблайханов. В чиновнических кругах Аблайханов пользовался уважением. В документах периодически встречаются сведения о различных видах награждения Аблайханова. Очевидно, служащий в силу объективных обстоятельств не мог придать газете политический динамизм.

Аналогичное издание функционировало в западных регионах Степного края. Газета имела символическое название «Тургайская газета». В штате этой газеты состоял С.Нурмухаметов. Его перу принадлежит статья «Понятие киргиз о самодержавии» [430]. Соответствующие печатные издания патронировались государственными органами и поэтому их содержательная сторона регламентировалась установленными ограничительными форматами.

Редактором Тургайской газеты с 1896 по 1916 год являлся просветитель области Васильев, знакомый с бытом и культурой местных казахов. Материалы для подобных газет формировались из корреспонденционных сообщений и научных публикаций местных уроженцев. Содержательная сторона подобных статей актуализировала местные проблемы и практические способы их решения.

В «Тургайской газете» периодически в 1902 году в 4 номерах печатался Байкадам Каралдин с материалами хозяйственной значимости региона. По окончании 2-классного Тургайского училища Каралдин работал канцелярским служителем III разряда Тургайского уездного управления по «городским делам» [286, л.1]. Большинство публикаций печатались на русском языке. По стилю изложения и композиционному устройству статьи рассчитывались на непритязательную публику, владеющую русским языком. Значительную часть читателей газеты составляли казахскоязычные читатели. В сохранившейся статье Каралдина наблюдается апелляция к историческим фактам и реальным личностям, задействованным в преобразовании края. В подобных материалах выдерживался фактажно-хронологический метод изложения событий, облегчавший усвоение публикаций. Данная процедура располагала корреспондентов к публике и способствовало негласному контакту в доверительно-непринужденной форме. Примечательно, что Каралдин штудировал специализированные материалы аграрно-инженерного толка. В частности, он подробно проанализировал научную статью агронома Д.Букинич.

Соответствующий сюжет характеризует природу самоподготовки служащих по примеру ориентирования на стандарты научно- комплексного изложения сути заявленной проблемы. Привлечение к работе газеты местных чиновников придавало привлекательность изданиям.

Периодически функции и.о редактора «Тургайской газеты» выполнял известный в области учитель Г.Балгимбаев. В сознании казахов ролевая суть газеты как информационно- агитационного органа возвышалась представительским участием нравственно- положительной личности, к которой, безусловно, относился Балгимбаев. Современники Алтынсарина Васильев и Балгимбаев поддерживали деловые и дружеские контакты.

Очевидно Балгимбаев инициировал творческую активность местных казахских служащих.

В 1909 году в Оренбурге состоялся съезд казахов, принявший решение издавать газету на казахском языке. В дальнейшем данная идея не реализовалась [431]. На съезде планировалась встреча делегатов Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областей. Съезд инициировали казахские интеллигенты. Ими планировалось издание национальной газеты с охватом населения 3-х областей. Примечательно, что большинство казахских газет носили локальный характер. Очевидно, данный факт объяснялся ограниченным финансированием, сложностью в доставке и слабой информированностью населения. По информативному сообщению, казахские представители не в состоянии были решить эту задачу. Вероятно, репрессивные действия властей затормозили претворение в жизнь этого проекта. Более того, силы казахских интеллигентов оказались распыленными по городам огромного края. Данное обстоятельство впоследствии учитывалось прогрессистами. По своей сути подобные газеты не соответствовали запросам и умонастроениям радикальных представителей и широких слоев казахского народа.

Установление государственного контроля над единым информационным пространством обеспечило усиление интеграционных связей на обширной территории проживания казахов. Соответствующий метод коммуникационных отношений импонировал казахским интеллигентам, которые впоследствии предпринимали неоднократные попытки создания идейно-содержательных печатных изданий с ярко выраженной консолидационной основой. В регионах обострялись земельно-водные проблемы. Переселение крестьянства из западных и центральных губерний усилило земельный кризис. Переселенческая политика способствовала сокращению пастбищных угодий казахского населения. Вследствие упадка номадического хозяйства казахи практиковали переход на оседлость, сопровождавшийся экономическими трудностями. В ракурсе развития периодической печати определенный интерес представляет деятельность русских корреспондентов, выступавших с критических позиций по отношению к имперской экономической политике. Корреспонденты отмечали обеднение казахского населения во всех областях. Согласно ст. Степного Положения регламентировалось сохранение за казахскими хозяйствами обработанных и застроенных участков земли. В реальности данные правила нарушались и казахские хозяйства теряли свои участки [432].

В 1907 году в тюркском мире империи значительную роль играла татарская журналистика. В этот период в Оренбурге популярностью пользовалась татарская газета «Карчига» (ястреб) и сатирический журнал «Чагиртка» (Кобылка). Параллельно в Баку под редакцией известного в мусульманском мире Ахмеда Агаева издавалась татарская ежедневная газета «Иршад» [433].

По праву одним из организаторов тюркской периодической печати являлся Исмаил Гаспринский. Материалы его издания «Терджиман» по возможности охватывали анализ событий в пределах империи, не ограничиваясь локальным освещением положения крымских татар.

Систематически в номерах газеты за 1986-1899 годы авторский коллектив неоднократно освещал социально-экономические проблемы казахов. В аналитических статьях корреспондентов рассматривался социально-правовой статус казахского и переселенческого населения вследствие продолжавшейся колонизации края [434, с.15].

В татарской печати периодически полемизировались темы, актуализирующие проблемы казахского общества. Например, в уфимской татарской газете в объемной статье « Казакистан и мусульмане внутренней России» за 1915 год представлен ретроспективный анализ проникновения татар в Казахстан и в Среднюю Азию и их роль в сближении метрополии с провинцией [435, л.10]. Корреспондент описывал прогрессивную суть влияния волжских татар в Казахстане. Автор в статье часто употреблял терминологию «казаки», «Казакистан», которые очень редко применялись в официальной документации. Автор в эмоциональных красках расписал итоги своей поездки по областям Казахстана. По его утверждению «во всех уголках Казакистана, они (т.е мугалимы. Примечание автора) несли на себе возложенные на мусульман обязанности государства как общественного, так и просветительного» [435, л.7]. Автор отмечал причины добровольной отправки татарских мугалимов к казахам - стремление заработать 50-60 рублей для продолжения собственного образования. В результате образовательной миссии молодых мугалимов в казахских аулах стали возникать благоустроенные школы. Усиление нужды в финансах у татарских учащихся медресе и потребность казахов в получении знаний обусловили приток татарской молодежи в казахские аулы. Автор отмечал общую тенденцию этого периода, проявлявшуюся в действиях казахских общин, практиковавших процедуру приглашения для обучения учащихся из популярных медресе. Росту популярности татарских учителей способствовало усиление властного давления на них в ряде уездов, в частности, в Петропавловском и Зайсанском уездах. По мнению публициста, действия властей объективно тормозили рост системы просвещения в крае. Автор обращал внимание на насущную потребность открытия учительских семинарий для тюркского населения. Автор в заключении констатировал собственное мнение относительно востребованности мугалимов в деле просвещения казахов при условии полной поддержки этого процесса правительственными чиновниками: «пока у мусульман религиозно культурные дела не приведены еще в порядок, эти мугалимы продолжали развитие казаков (просвещение киргиз), и чтобы правительственные чиновники действовали сообразно с этим» [435, л.8].

На примере татарских интеллигентов казахские прогрессисты разрабатывают программу формирования печатных органов, объединенных идеей либерализации государственной власти, соблюдения гражданских и политических прав, равноправности развития всех народов империи. Татарские буржуа, мещанство, купечество являлись реальной экономической основой функционирования национальной печати. Объединенные усилия молодежи тюрко-мусульманской общественности способствовали разрешению издания на татарском языке газеты «Сибирья» в Томске. В перспективе томские мусульмане планировали открытие книжной торговли и книгоиздательства в городах Восточной Сибири [436].Лидеры татарской общественности обладали финансовыми ресурсами и использовали влияние татарского мещанства и духовенства на административные структуры.

Малоисследованный сюжет участия байства в общественно-политических событиях начала ХХ века не освещен в полной мере. Очевидно, казахские служащие контактировали с этой категорией общества. Часть периодических изданий издавалась в контролируемых татарской буржуазией типографиях.

Предоставление производственных услуг татарскими буржуа казахским интеллигентам связано не только с финансовой выгодой. Тем более, тиражи этих газет неоднократно изымались по причине их политической неблагонадежности, что отражалось на будущем руководителей типографий.

Основной группой зарождения и эволюции казахской журналистики оказались местные интеллигенты, крайне немногочисленные относительно широких слоев казахского общества. Финансовые ресурсы формировавшихся газет состояли из частных пожертвований. Профессионально подготовленная группа журналистов в период организации газет фактически отсутствовала.

Писатели, поэты, врачи, учителя, юристы взяли на себя ответственность реализации данного проекта масштабного и опасного в условиях радикализации общественных отношений в империи.

Консолидационным органом были патронируемые прогрессистами периодические издания. Финансирование изданий «Айкап», «аза», «Казахстан» и ряда других осуществляли прогрессисты. Финансирование этих газет и журналов проводилось на частные средства общинников и состоятельных меценатов. К изданию газет в качестве корреспондентов привлекались образованные казахи вне зависимости от социального статуса.

Так, например, в одном из номеров журнала «Айкап» в 1913 году впервые была опубликована статья С.Сейфуллина [398, с.45].

Политико-правовые проблемы нашли свое отражение в казахской периодике. Казахские газеты очагово возникали в стационарных центрах объединения казахских интеллигентов по областному признаку. Например, силами интеллигенции Нарынского округа в городе Урде создается газета «Казахстан». Основателями газеты стали Шаргиран Гереев, Батырхан Каратаев, Сейткали Мендешев. Руководителем и редактором являлся Елеусиз Бюйрин.

Первый выпуск газеты состоялся 16 марта 1911 года. Примечательно, что в формировании типографской базы и издании газеты большую роль сыграли представители казахской общественности, собравшие большую сумму денег. В частности, Букеев профинансировал 1500 рублей [33]. В 1913 году эта газета закрылась государственными властями. Название газеты символизировало стремление представителей казахской общественности к возрождению этнического сознания казахов, прежде всего посредством возрождения этнонима «Казах». Впоследствии до закрытия газета издавалась в городе Уральске. Очевидно, данный фактор обуславливался наличием в Уральске большей возможности для издания газеты. Там газета издавалась на двух языках. На страницах газеты критике подверглась колонизационная программа правительства. По мнению редакции газеты переселенческое движение катализировало разрушение казахской общины и её обнищание: … газета «Казакстань» (Киргизский край), говоря о постепенном разложении киргизского родового быта и обеднение киргизского населения, как на одну из главных причин указывает на неумело насаждаемую русскую колонизацию, подчеркивая, таким образом, не только отрицательное значение для степи, но и искусственный ее характер» [337].

В газете «Казах» публиковались представители казахской интеллигенции, выражая собственное мнение о тех или иных событиях, происходивших в Степном крае и в империи в целом. В начале ХХ века в казахском обществе рассматривались различные идеи, направленные на консолидацию общества.

Так, в 1909 году представители казахской элиты инициировали попытку организации общества «Азамат». По мнению организаторов общества, его основная задача заключалась в общественно-культурной и просветительской деятельности в казахском обществе. Авторами идеи выступали А.Байтурсынов, М.Дулатов, А.Букейханов. Редакция и авторский коллектив газеты выполняли важную объединяющую роль, в казахском обществе предлагая различные проекты, направленные на консолидацию казахов.

В агитационной компании казахские прогрессисты использовали возможность публикаций в периодических изданиях, официально трактуемых в исследуемый исторический период, как «мусульманская пресса». Так, в популярной оренбургской татарской газете «Вакт» опубликовался Сабыржан Аббасов. Его статья «Мусульмане в Аулие-Ата» вышла в апреле 1915 года. В статье автор поместил подробный отчет о своей командировке в этот город, акцентируя внимание на анализе состояния духовно-нравственной культуры в регионе. Публицист отметил наличие в городе определенной тенденции к реформированию просвещения местными общественными силами. По его данным, в городских медресе, функцировавших при 40 мечетях, обучалось детей. В системе обучения доминировал старометодный стиль, что вызывало критические оценки авторов. Аббасов констатировал проблему снижения нравов в городской среде. Следствием этого, по его мнению, стало увлечение частью населения денежными азартными играми и страстью к спиртным напиткам. Причиной соответствующей ситуации автор считал отсутствие должной модели образования. По замечанию автора, в городе проживали казахские интеллигенты, как то: адвокаты, учителя, переводчики и др., которые так и не сложились в группу единомышленников для оказания помощи своему народу [437, л.5].

Автор проанализировал уровень информированности местного населения относительно общественной ситуации и оказался неудовлетворенным проведенным исследованием. Аббасов отмечал отсутствие подписчиков на казахскую периодику. Он призывал местную казахскую элиту к проведению последовательной систематической работы вовлечения казахов в общественную жизнь, на собственном примере продемонстрировав начало подписной акции на журнал «Ай-Кап» [437, л.3]. По признанию автора, в Аулие-Ата и в Чимкенте проживало достаточно уфимских и казанских татар, стиль поведения которых подчинялся ритмам туркестанской действительности.

Многие татары перенимали традиции и обычаи местных тюрков, по его замечанию, утратив собственный лоск и изысканность. Данная социальная картина вызвала удивление автора. Публицист акцентировал внимание на положительном опыте местного старейшины - мецената Абдулкадыра, патронировавшего возведение школ и мечетей. Абдулкадыр в целях собственного обучения и просвещения земляков пригласил в город уфимского учителя Сафа-Эфенди Бикбауова. Автору импонировал успех миссионерской деятельности татарки Гайши-Туташ Таджиевой, способствовавшей началу женского образования в городе. Автор резюмировал необходимость эволюции местного сообщества при наличии искренне заинтересованных в преобразовательных процессах лидеров [437, л.15].

С именем А.Букейханова инициируется подъем казахского общественного движения. После 1905 года происходит дальнейшее сплочение казахской интеллигенции. Ядровая часть группы локализуется вокруг газеты «Казах», издававшейся в Оренбурге. По ряду параметров Оренбург превалировал над другими городами, в которых проживали казахи. Численность казахского населения в Оренбурге традиционно была незначительной. Но уже в предреволюционное время Оренбург как центр культуры и сосредоточения казахской интеллектуальной мысли представлял интерес для казахского населения и прежде всего казахских прогрессистов. Оренбург располагался фактически на одинаковом расстоянии от Ташкента и Семипалатинска. Кроме того, через Оренбург проходила железная дорога. Данный фактор являлся важным коммуникационным средством сообщений и связей. По воспоминаниям М. Чокаева, в городе проживали 2 наиболее известных талантливых казахских общественных деятеля, как А. Байтурсынов и М.

Дулатов [438, с.8]. Достаточно отметить, что после свержения царской власти казахские лидеры признавали первенство Оренбурга как наиболее крупного, промышленного и административного центра. Оренбург располагался в приграничной зоне этнокультурных контактов. Посредством Оренбурга наблюдался выход в Приуральско-Поволжский регион, являвшийся центром тюрко-мусульманского прогрессивного движения. Оренбург имел разветвленную связь сообщений с такими городами, как Уральск, Семипалатинск, Омск, которые в инфраструктуре территории расселения казахов играли значительную роль. Название газеты в какой-то мере соответствовало воле и духу казахских интеллигентов. Изначально газета в качестве рупора казахской общенациональной идеи была адресована для широких кругов казахского общества. Интеллектуальный потенциал редакции газеты ориентировался на необходимости изложения вопросов социальноэкономического характера и политической важности.

Периодическое издание «Казах» являлось одной из самых известных политических газет. Вокруг редакции газеты сплотилось идейно-политическое ядро молодых, образованных, прогрессивно настроенных казахов. Либеральнодемократический тон газете задавали популярные в казахских массах А.Байтурсынов, М. Дулатов, А.Букейханов и другие личности, связанные узами личной дружбы и деловых отношений с российской прогрессивной общественностью. Годовая подписка на газету составляла 4 рубля.

Типографическое издание располагалась в Оренбурге [439]. Газета отмечалась экспертами наиболее читаемой и признаваемой периодикой у казахского населения. Оклады большинства казахских служащих были незначительны.

Примечательно, что политической деятельностью зачастую занимались вчерашние служащие, которые после репрессий 1905-1907 годов не состояли на государственной службе. Фактически работа в газетах являлась для них основным источником доходов. В определенной мере их финансовое обеспечение зависело от массовости газеты, тираж которой возрастал среди читающей публики по злободневности и востребованности материалов.

Редакторы газеты «Казах», стремясь придать ей статус общенационального и востребованного периодического издания, привлекали к её работе известных представителей казахского общества. Статьи в газете отличались разноплановостью. Следует подчеркнуть образовательный уровень и культурный кругозор печатавшихся в газете. Один из организаторов газеты А.Букейханов в этот период публиковал статьи, в которых освещалось деятельность депутатов Думы, вызывавших интерес у казахской общественности [52, с.410.] Очевидно, государственная система подготовки действительно способствовала формированию просвещённых специалистов.

Например, публиковавшийся в газете М.Тынышпаев помимо русского и тюркских языков владел французским, английским и латинским [41, с.23]. На страницах газеты в качестве корреспондентов и критиков превалировали личности, не имевшие отношения к административному и чиновничьему корпусу. Вероятно, основную группу подписчиков составляли личности, не связанные отношениями с управленческими структурами. Становление и развитие газеты способствовалитенденции объединительных процессов казахских интеллектуалов: «Консолидация этнокультурной элиты и популярность в массах способствовали также учрежденный при газете по инициативе Дулатова фонд помощи казахским студентам…, строгая беспартийная направленность издания, активное привлечение к участию в нем авторитетных представителей разных областей, сотрудничества с другими мусульманскими изданиями России [440, с.78].

Именно учителя М.Дулатов, А.Байтурсынов совместно с юристами впоследствии лидировали в партии «Алаш». Учителя школ относились к наименее обеспеченной категории. Учительский корпус, как и сельские медики, сохранял тесную связь с народом. Характерно, что уже в феврале 1907года в провинциальном Кустанае местные учителя «устроили беспорядки», вызвавшие по своему размаху и требованиям крайнюю озабоченность Тургайского губернатора [441, л.14].

Казахские корреспонденты принимали участие в деятельности печатных изданий на русском языке. Казахские интеллигенты поддерживали контакты с русской периодической печатью. Например, в редакции газеты «Степной край»

состоял А.Букейханов [44, с.208]. В 1911 году в Уральске начала издаваться газета демократической направленности «За свободу», где принимала участие группа прогрессивно настроенной молодежи. Состав группы носил интернациональный характер. С группой активно сотрудничали общественные деятели Н. Смуров, Н. Ульянов, татарский лидер Г.Тукай. Примечательно участие в этой группе казахского представителя Абдрахмана Айтиева. С года группа казахской молодежи Уральска активно включилась в революционную деятельность под руководством местных большевиков. А.

Айтиев закончил Караобинскую русско-казахскую школу. По окончании школы он работал переводчиком, старшим делопроизводителем при мировом судье в Уральске. Будучи писарем, он продолжал заниматься самообразованием и за свою служебную деятельность получил от губернатора в подарок книгу «Очерки истории киргиз» [58, с.14]. Восприятие служащим Айтиевым социалдемократической программы нашло идейное содержание. В этот период в регионе синхронно развиваются печатные издания различной политической ориентации. Пример Айтиева и др. демонстрирует расслоение групп служащих и интеллигенции по политическим взглядам.С начала ХХ века с большевиками активно сотрудничали учителя М.Сералин, И.Кубеев. Впоследствии Сералин вошел в редакцию журнала «Айкап».

Периодическая печать способствовала широкой информированности о динамике, сути и последствиях социально-экономического кризиса. По примеру деятельности передовой российской печати у казахских интеллигентов реализовывалась идея организации мобильной и доступной всем слоям населения газеты.

Исторический сюжет основания и развития казахской литературы требует своего научного осмысления. Авторами поэтических сборников, философских наставлений, мифологических произведений являлись просвещенные деятели, получившие светское или религиозное образование. Несомненно, ряд казахских литераторов сохранял связь с представителями общественной мысли регионов Поволжья и Приуралья. Достаточно отметить тот факт, что легальные произведения казахских авторов печатались в тюркских книгоиздательствах Оренбурга, Уфы и ряда других крупных городов. Увеличение количества печатных произведений фиксируется после памятных событий 1905- годов. В этот период расширяется социальная среда читающей публики на тюркском, арабском и русском языках. Пробуждение национального самосознания активизировало творческую деятельность мастеров слова.

Синхронно в этот период в Казани действовал Казанский временный комитет по делам печати, который по роду своей деятельности фактически осуществлял контроль издававшейся тюркской литературы. В обязанности комитета входило право анализа содержательной части всех издаваемых печатных произведений.

Например, по официальным данным комитета только в 1910 году общее количество наименований всех произведений мусульманской неповременной печати составляло 418 единиц общим объемом в 2586810 экземпляров с 13851365 печатных листов. В сравнительном анализе по аналогичным критериям с 1909 году произошло увеличение общей массы печатного материала, поступившего в 1910 году, которой оказалось больше на 16%. [442, л.1]. По прогнозам работников комитета приведенная динамика роста мусульманской печати в перспективе могла способствовать увеличению ее показателей в 2 раза через каждые 6-7 лет. По официальной статистике, в империи проживало 25-30 миллионов мусульман. Соответственно возрастала рабочая нагрузка на членов комитета. Так, в 1909 году в среднем каждый сотрудник комитета просматривал ежедневно 60 страниц текста, а в 1910 году – 120 страниц при 300 днях годовой работы. Печатные труды были на татарском, арабском, казахском и персидском языках. Чиновники комитета, переводившие авторские сочинения и анализировавшие тексты, отмечали наличие старого и нового общественных направлений, отчетливо проявившихся в мусульманской литературе.

Мнение специалистов подтверждало наметившуюся тенденцию эволюции мусульманской прогрессивной мысли с выделением светского направления.

Данная литература ориентировалась на светского читателя. По материалам комитета общий объем литературы религиозно-нравственного содержания из общего количества мусульманских наименований составлял 55,8%. Через год по отчетности комитета перевес склонился в сторону «литературы общего содержания», т.е светских изданий. Причем общее количество религиозных книг и учебников религиозно-нравственного содержания составляло 165 или 39,5% от общего числа книг. Религиозные книги были изданы в количестве 1 395 120 экземпляров или 54% от общего числа. На основании механических подсчетов чиновники резюмировали снижение удельного веса религиозной литературы. Данные показатели характеризовали динамику изменения количества читательской публики и ее доминирующие запросные приоритеты.

Существенным фактором, оказывавшим влияние на читательскую публику, являлся выбранный авторами литературный язык. В империи по прежнему основная часть религиозной литературы издавалась на арабском языке, на знании которого специализировались прежде всего ученые, муллы, шакирды. Этот язык являлся обязательным во время богослужения. Фактически арабский язык сохранял значимость в узкой сфере религиозного делопроизводства. Значительным массам населения арабский язык оставался непонятным. Исповедующие ислам народы сохраняли ценность своих языков, которые применялись ими во многих социальных сферах. Под влиянием имперской политики арабский язык, как средство литературной передачи информации и делопроизводства, вытеснялся русским языком.

В соответствующих условиях росло количество населения, незнакомого с арабским языком. Этот фактор реально ограничивал орбиту влияния арабоязычной литературы. Параллельно в этот период происходило усиление влияния литературы, изданной на татарском языке. Преобладающая роль татароязычной литературы естественным образом складывалась под доминирующим влиянием татарской интеллигенции и религиозных деятелей в духовной культуре Приуральско-Поволжского региона. В XIX-начале XX веков из татарской среды вышла плеяда мыслителей и литераторов. В ряду просветительных и публицистических авторов состояли Ф.Керимов, А.Фейзи, Ю.Акчури-Оглы, Г. и С. Максутовы. Из поэтов большую популярность имели М.Гафури, А.Тукаев, З. и С. Рамиевы. Представители татарской интеллигенции способствовали развитию периодической печати. Так, братья Шакир и Закир Рамиевы стояли у истоков основания Оренбургской газеты «Вакт» [10, с. 53]. В кругах татарских поэтов выделялся своим талантом мулла Мифтахуддин, известный под именем Акмулла. Будучи «наполовину казахом» он писал произведения на казахском языке. Учеником Акмуллы являлся его татарский поэт Гафури, одно время писавший четверостишиями на казахском языке в подражание свему учителю [10, с.56]. Инициировавшие реформирование системы образования и духовной подготовки татарские прогрессисты в начале XX века добились существенных успехов. Очевидно, читающая публика начинала отдавать предпочтение татарской литературе. В татароязычной литературе явно обозначилась тенденция увеличения светского направления. В 1910 году религиозных книг и учебников на татарском языке было издано наименований или 26,3% от общего числа изданий на татарском языке. Таким образом, изданная светская татароязычная литература на этот период составляла 71% от общей массы татарских книг [442, л.8].

Коренной перелом в системе издания школьной учебной литературы произошел в начале ХХ века. По статистике 1909 года, учебная литература религиозного содержания составляла 66,4% от общего числа тюркских книг. В 1910 году соотношение между светскими и религиозными изданиями изменилось до противоположности. Количество учебников общего содержания по числу названий составило 63,1% от всего числа учебников. Количество экземпляров аналогичной литературы-49,8% от общей массы учебников; число печатных листов-68%. В среднем соотношение татарской светской учебной и религиозной учебной литературы выглядело следующем образом- 60,3% и 39,7% соответственно [442, л.10].

На данный период фиксируется изменение социальной структуры составителей и авторов учебной литературы. По подсчетам аналитиков, татароязычные светские учебники составляли светские интеллигенты, многие из которых несомненно сформировались в светских учебных заведениях. В системе подготовки религиозных учебно-методических изданий также произошли радикальные изменения. Прерогатива авторства учебников принадлежала представителям новометодного направления наряду с апологетами консервативной школы. При этом джадидисты сохраняли первенствующее влияние, так как их учебники привлекали покупательский спрос населения по передовой методике ясного изложения предмета с учетом лингвистического принципа и содержания. [442, л.3] По итогам первого десятилетия ХХ века изменилась картина издания мусульманской литературы по языкам. В следующей таблице показана языковая специфика изданной литературы.

Таблица 17 -Характеристика мусульманской литературы, изданной в издательствах Казани [442, л.4] литературы названий в % экземпляров в % изданий в % арабский языки Как показывают материалы таблицы, объем казахскоязычной литературы с соответствующим числом экземпляров и количеством изданий по соответствующим показателям существенно уступал татароязычной и арабоязычной литературе. Из данных таблицы очевидно сохранение роли татароязычной литературы. Собственно комитет по делам печати осознанно расквартировывался властями в Казани. В татарском обществе сохранялся высокий удельный вес социальных групп, ориентированных на издание литературного языка – торговцев, служащих, интеллигентов, религиозных деятелей. В данное время продолжалось активное включение татар в сферу делопроизводства, управления, торговли. Усиление влияния татарской общественной мысли в областях и в империи на фоне их этнорелигиозной и лингвистической близости с тюркскими народами сопровождалось ростом национального самосознания народа. Ранее знание татарского языка считалось прерогативой узкой группы русских чиновников и ученых-востоковедов. С середины ХIХ века качеством образованности тюркских прогрессистов и религиозных деятелей считалось знание татарского языка. По архивной документации, фиксируется тенденция изучения татарского языка рядом представителей казахской интеллигенции. Посредством знания татарского языка происходило их приобщение к основам татарской культуры, впитывавшей элементы исламской цивилизации и этнических культур. Высокая значимость арабского языка сохранялась за счет большого процента знавших арабский язык тюрков и продолжающейся традиции выпуска исламской литературы, в том числе и Корана, на арабском языке. Причем тираж Корана в 1910 году был, по признанию специалистов, весьма высок [442, л.12].

Начало ХХ века ознаменовывается общим подъемом освободительного мусульманского движения. Согласно традиции либеральной идеологии любой профессионально подготовленный и обученный гражданин должен был заботиться о интересах народных, претворяя в жизнь общечеловеческие ценности. Патриотично настроенные казахские просветители способствовали распространению просвещения, ярким показателем которого являлось появление и развитие казахской литературы. Национальная литература символизировала этнообъединительные процессы в обширной зоне проживания казахов, сохранявших традиционные незыблемые основы родоплеменной стратификации. Длительная историческая картина сокращения этнотерритории, изменения хозяйственно-культурного быта, административно-управленческого реформирования, социальных преобразований казахов трансформировала их самосознание на уровень осознания общенационального единства.

Литературное творчество оставалось уделом просвещенной группы лиц, профессионально занятых в других сферах. В казахском обществе доминировала группа поэтов устного жанра в духе веками сложившейся специфической казахской классики. Когорта национальных писателей только складывалась в хронологический период начала ХХ века. Уже в это время фиксируется увеличение процента изданий на казахском языке. В данном явлении наблюдалась историческая закономерность эволюции казахов как народа. Известный в империи литературный татарский язык фигурировал под названием «тюрки». Исторические причины и динамика рапространения литературного языка «тюрки» обуславливались жизненной необходимостью создания особого языка общения, сконструированного по принципу близости всех тюркских языков региона и других областей [442, л.4]. Русские филологиспециалисты, отмечая природу совершенствования «тюрки», проводили аналогию прогресса с русским литературным стилем от эпохи Киевской Руси до Петровского периода. По их мнению, тяжеловесный, сложный, насыщенный греческими, латинскими, польскими словами древнерусский язык уступал живому разговорному языку времени Петра I.

В данном случае, как замечали профессионалы-стилисты, в мусульманской литературе влиятельную роль занимали носители татарского языка ВолгоКамского края. Этнографические особенности языка этой области отличались простонародным жанром. Язык «тюрки» в своей композиционной основе все больше и больше приближался к особенностям языка Волго-Камья [442, л.4]. В ракурсе усовершенствования языка «тюрки» и усиления его мобильности в тюркской интеллигенции реализовывалась идея анализа инородных заимствований из других языков, которые представляли препятствия для читающей публики.

Многозначительным фактом реформирования «тюрки» признавалось издание 2-х специализированных пособий – сочинения «Люгат» под авторством С.Г. Джантурина и «Тюркки нахви» автором которого являлся А.Г.

Максудов. Книга С.Г. Джантурина была издана в Уфе в известной типографии «Каримов. Хусаинов и К». Объем произведения составлял 466 страниц.

Тиражность издания доходила до 3 тысяч экземпляров [442, л.5]. По жанру исполнения это сочинение представляло полный словарь восточных иностранных слов, вошедших в литературный татарский язык. Максудов получил известность в общественных кругах как редактор татарской казанской газеты «Юлдуз». Его произведение представляло систематическое изложение работ по усовершенствованию и очищению языка «тюрки». Эти издания затрагивали лексикологические, грамматические и синтаксические аспекты литературного языка.

В упрощенной вариации язык «тюрки» постепенно получил свое применение в начальной школе. В ряде школьных хрестоматий он обозначался как «материнский» язык. Сфера применения «тюрки» расширялась. Он использовался в газетных статьях, повестях и поэтическом жанре.

В развитии и территориальном расширении «тюрки» ассоциировалось духовное единение тюрков. На Кавказе и в Крыму распространялось употребление южного направления «тюрки» как объединительного языка местных тюрков. В этих регионах наблюдалась тенденция возможно большого сходства местных языков с турецким языком. На этом языке «тюрки»

появилось небольшое количество сочинений. И все же доминирующее влияние в мусульманской печати приобретал «тюрки» Поволжья. Новый литературный стиль расширял область своего применения. Традиционно ранее хутба – пятничная проповедь произносилась на арабском языке. Впоследствии молодые муллы во время проповеди применяли татарский язык. В мусульманских сочинениях империи появились сборники мусульманских проповедей на «тюрки». Так в газете «Вакт» за 1911год по достоинству оценивался и рекомендовывался к применению сборник на татарском «тюрки» «Тюрки хутбалар» (Проповеди на языке тюрки) под авторством Нияза Сулейманова Омского. Усовершенствованный тюркский язык все больше внедрялся в мектебах и некоторых медресе при преподавании религии и религиозного учения о нравственности. Тексты священных книг и Корана издавались в учебниках для школ с переводом на татарский язык. В этот же период выпускается арабский текст Корана с вольным переводом на казахский язык, автором которого являлся М.С.Иманкулов [442, л.6].

Соответствующий метод изложения текста облегчил познание сути исламского учения тюркским населением. Преподавание общих предметов в мусульманских школах велось исключительно на языке «тюрки». В тюркской литературе этот язык признавался стилем изящной литературы, что подтверждалось изданием особой учебной хрестоматии «Мактебда миллій абабіият ддрсляри» (Уроки национальной изящной литературы в мектебе) под редакцией А. Тукаева. Эта хрестоматия содержала фрагменты лучших сочинений современных татарских писателей и издавалась в объеме экземпляров для преподавания в мектебах государства.

Аналитики отмечали позитивные изменения в казахской литературе. В официальных отчетах комитета отмечалось стремление образованных казахов к созданию литературного языка для употребления в печати и в школе. По мнению татарского ученого Д.Валидова, в начале ХХ века идея Гаспринского о создании единого тюркского языка в империи претерпела существенные изменения вследствие гражданской активности тюркских прогрессистов. «Спор о языке, продолжавшийся несколько лет, был решен в пользу самостоятельности четырех тюркских наречий-волжского, киргизского, среднеазиатского (джагатайского) и османского. Решающее место имели жизненная практика и суровая необходимость» [10, с.53]. В русле литературных реформ казахские шакирды и младшие преподаватели уфимского медресе «Хусайния»

организовали общество изучения казахского языка. Главная цель общества заключалась в проведении работы по организации и издании учебников для мектебов и книг на казахском языке, развитии казахской народной словесности и оказании помощи в издании и формирования будущего казахских газет на казахском языке. Лидеры общества заявили об их желании обогатить «тюрки»

запасом тюркских слов, сохранившихся в казахском языке. Представители общества тем самым желали подготовить казахских учеников мектебе к восприятию и применению «тюрки». Новый литературный стиль идентифицировался как связующее звено между татарами и казахами в сознании реформаторов. По справедливому замечанию аналитиков, казахская литература обеспечивала проникновение: «… в инертную массу киргизских племен религиозных прежде всего, а затем почти одновременно и других идей, которыми живет настоящее время литература языка тюрков» [442, л.6].

Татарских сочинений на русском языке издавалось мало. Русский язык незначительно применялся в неофициальных сферах жизни мусульман империи и, по мнению членов комитета, совершенно не употреблялся как предмет преподавания в мусульманских медресе и мектебах старого и нового типа.

Динамика в развитии мусульманских литературы и печати задавалась идейными целями и задачами III Всероссийского мусульманского съезда, прошедшего в августе 1906 года в Нижнем Новгороде. Программа съезда совпадала с программой кадетов и имела дополнения применительно к сохранению и приумножению мусульманской цивилизации.

Работу съезда по проблемам народного просвещения продолжил съезд мусульманских учителей в 1906 году. Участники съезда приняли разработанный труд « Муал-Мимляр- Намуня» (Образец для учителей ). По итогам работы съезда в программу обучения вводились общеобразовательные предметы и устанавливались европейские стандарты распределения занятий и комплекса учебно- воспитательных методов с сохранением их этнорелигиозной специфики [443, л.7]. Учительский съезд не успел закончить работу по составлению программы для средних классов в связи с его досрочным закрытием под давлением Казанской администрации.

Под влиянием политического роста мусульманского движения возрастает активность национальной печати и книгоиздательства. Ассоциируемое с кадимизмом консервативное течение в периодике отстаивало традиционные нормы права и морали, сложившиеся как незыблемые устои национальной культуры мусульманских народов. Прогрессивные издания выступали за инкорпорирование современных новаций в модернизирующуюся цивилизацию тюрков. Господствующая роль консерваторов сохранялась в массах рядового населения, что было характерно в большей степени для оседлоземледельческих регионов империи. Прогрессивное направление получило распространение в национальной литературе и периодике.

Анализировавшие учебную тюркскую литературу по географии, истории, поэзии и литературе специалисты под руководством правителя Казанской канцелярии Н.Данилова в 1910 году заметили одну характерную особенность, прослеживаемую в содержательной части книг - краткое и сухое отношение авторов к империи как к родине, что, по мнению цензоров, не соответствовало идеологии патриотического воспитания молодежи [443, л.7].

В литературе нового направления наблюдалась процедура издания произведений русской классики на национальных языках. Зачастую переведенные варианты литературных произведений адаптировались редакторами к условиям жизни и быта татарской среды. Из казахских мыслителей переводами русской литературы занимались А.Кунанбаев и А.

Байтурсынов. Произведения русской классики формировались в условиях изменения общественно- политической ситуации в государстве. Образцы норм культуры и стандартов поведения героев русских драм, поэзии и повестей в определенной мере были идентичны социальным ситуациям мусульманских народов и поэтому воспринимались местной тюркской публикой.

Определенный контингент тюркских интеллигентов в школьный и университетский курс обучения получили ознакомление с основами европейской письменной культуры и фактически продолжали распространять ее достижения в местной этнической среде. Русские произведения для народного чтения издавались на тюркских языках.

Новометодные учебники интенсивно внедрялись в мусульманских училищах, постепенно ставших реальным сектором воспитания молодежи тюркскими прогрессистами. Чиновники выказывали беспокойство содержательной основой таких учебников: «Учебники нового направления завоевывают почти все мусульманские школы, которые являются самым могущественнейшим средством в руках новаторов в деле воспитания подрастающего поколения в духе национальной сплоченности и отторженности от русской культуры и государственности» [443, л.9]. В служебной записке Казанского губернатора Стрижевского в Департамент полиции по особому отделу содержались рекомендации полицейскому и жандармскому руководству о необходимости возможного противодействия мусульманскому движению.

Полиции вменялось внимательное изучение движения на местах и применение мер к ослаблению деятельности прогрессистов. На силовые структуры возлагались обязанности пресечения всякой агитационной деятельности пропаганды панисламизма, идейная суть которого ассоциировалась властью с тюрко-мусульманскими представителями общественности.

Произведения казахских авторов, равно как и мусульманских, подвергались ревизии со стороны Казанского комитета по делам печати. При комитете содержался штат русских переводчиков, владевших тюркскими языками.

В 1913 году начальнику Казанского жандармского управления был представлен список книг на казахском языке, признанных политически неблагонадежными: «Исель юртель» (Моя жалкая нация), «Окн» («Течение»), «Балалар бадвани» («Детская книжка»), « Насихати казакия» ( «Наставление казахам») «Адрiать» («Пример»), «Чулпан» («Утреняя звезда»), «Карлыгач»

(«Ласточка»), «Кутубi хана чурнаги» («Уголок библиотеки»), «Адабият урнаги» (Образец литературы), «Яш гумрмi» («Моя молодость»), «Шикаят»

(Неудовольствие) [444, л.1]. В служебной записке на имя начальника Казанского губернского жандармского управления содержался анализ родоплеменной структуры казахов. Автор записки отмечал присущие казахам богатство языка, остроумие, стремление к восприятию новаций и наличий собственной литературы. В документе фиксировалось распространение грамотности, под влиянием мусульманских вероучений и обрядности в казахском обществе посредством учеников татарских медресе. Главную роль в распространении исламской культуры играли питомцы Букинских, Чистопольских, Уфимских, Симбирских и деревни Кшкар медресе.

Информатор отмечал привязанность казахов к школам нового метода.

Джадидисты и учителя старой школы, выдававшие себя за джадистов, нанимались в казахские семьи [444, л.2]. Эта тенденция набирала свое развитие в регионах расселения казахов.

В последней четверти XIX века в недрах казахского общества доминировала традиционная культура, яркие представители которой, представленные сказителями и музыкальными исполнителями, являли образец чести и мудрости. Наряду с ними в регионе формируется, слой служащих, ориентированных на сочетание казахского литературно-поэтического классического жанра с новационными элементами из других культур.

Казахские прогрессисты кооперировались по общественным интересам.

Учитель И.Алтынсарин откровенно призывал казахских студентов как наиболее подготовленную часть общества, к научно-поисковой деятельности в частности, к познанию учебного пособия «Киргизская хрестоматия» [12, с.253].

Гражданская позиция просвещения и эволюции казахского социума активизировала мотивационную деятельность прогрессиста И. Алтынсарина, использовавшего выбранный им литературно- учительский дар в служебной сфере. Литературное творчество казахских интеллигентов получило распространение у казахскоязычной публики посредством импровизаторского исполнения и печати. Сподвижники и продолжатели просветителей Байтурсынова, Дулатова и др. сохраняли свое влияние в казахском обществе.

По замечанию краевого исследователя Белослюдова, русская общественность имела недостаточные представления о творческом потенциале казахских поэтов: «Но не знаем, мы русские, ни Абая Кунанбаева, ни Алтынсарина, ни новых поэтов киргизов Дулатова, Байтурсынова и других… Незнакомы мы с киргизским народным творчеством» [445, с.23].

Часто казахские интеллигенты в профессиональной деятельности совмещали увлечение литературой, учительством, публицистикой. Врач Х.

Досмухамедов успешно реализовал себя в этих сферах [57, с.31]. По воспоминаниям современников, Х.Досмухамедов преподавал на краткосрочных медицинских курсах. Это было вполне актуально в ракурсе ликвидации эпидемий.

Рост национального самосознания казахов сопровождался критическим анализом казахскими мыслителями имевшейся научной литературы и устных источников. Ряд просвещенных казахов принял участие в поисковой работе исследования истории казахов. В этот период появляется произведение Ш.Кудайбердиева «Родословная летопись» или «Шежире». Как признавался сам автор, его сочинение представляло собой первое научное издание казахской историографии, направленное на исследование истории казахского народа [17, с.2]. Кудайбердиев официально не обучался в государственных школах.

Творческий потенциал Ш.Кудайбердиева формировался под влиянием его родственника А.Кунанбаева. В результате сочетания национального воспитания самостоятельного обучения по широкому спектру дисциплин Кудайбердиев сумел достойно заявить о себе в научной среде.

В 1915 году издается первая в истории Казахстана историкореалистическая поэма «Топ жаран», автором которой являлся М.Сералин. В 1912 году издается сборник Б.Утетлеуова «Дуниеге аыретке кетпес». В этот же период издается его второй сборник «Жыйан терген». В данный сборник вошли его произведения и 16 переводов басен Крылова. В литературном романе С. Кубеева «Калым» подверглись критике архаические устои номадического общества, в частности, институт калымства, принижавший роль женщины и ее статусность. Аналогичная мысль прослеживается в прозаическом творении М. Дулатова «Бакытсыз Жамал». Литературное произведение Дулатова «Оян аза» содержало призыв к пробуждению казахского народа. Анализируя причины бед казахов, автор наставлял молодежь к усвоению передовых знаний, востребованных с целью сохранения национальной культуры и развития. [446, л.3]. Таким образом, казахские литераторы содержательной основой собственных произведений пробуждали справедливые чувства необходимости переустройства казахского общества и восприятия ими необходимых новшеств.

Отсутствие или дефицит газет восполнялись другими печатными заменителями. На рубеже XIX-XX веков формируется плеяда казахских литераторов, которые в своем творчестве синтезировали казахские устные традиции и письменные жанры. По своей композиции и сюжетной линии произведения этих писателей ориентировались на массового казахского читателя.

Общественные лидирующие позиции в казахской интеллектуальной среде занимали те представители, которые оказались наиболее мобильными в защите жизненного пространства народа. Это, прежде всего юристы Х. Досмухамедов, Б. Каратаев, А. Беремжанов, А. Турлубаев и другие, т.е. личности, не ограничивавшиеся только деятельностью в нише производственной практики в территориальном ареале конкретной организации. Формирование новых ориентиров мировосприятия меняющейся ситуации предопределило активизацию поиска конструктивной реализации личностных потребностей названных персоналиев. Данная категория личностей с течением времени консолидировалась в ведущее звено по схеме сближения выработанных взаимных принципов реформирования общества и государства. В начале ХХ века они лидировали во всех социальных сферах и оказались наиболее контактными с представителями интеллигентской общественной мысли национальных групп империи.

На ранней стадии производственной деятельности будущие лидеры «Алаш» не обладали тем политическим инструментарием, который определил их положение в обществе. Масштаб влияния их личного статуса зависел от сферы общения и каналов получения информации. Разносторонняя базовая подготовка предопределила другие способы реализации своих возможностей посредством либерализации государственных основ этими молодыми людьми.

Деятельность в общественной сфере таковых казахских деятелей компенсировалась признанием их в национальной среде. Их статусность основывалась на собственном авторитете и стремлении к синтезу доминировавших в регионе национальных культурных эталонов восприятия действительности.

Фактически казахские специалисты, особенно юристы и учителя, развивали либерально-демократическую идеологию, носителями которой являлись российская интеллигенция и студенчество. Будучи учащимися гимназий, городских училищ и университетов, казахские юноши только осваивали городские условия жизни. Личное время и познавательные функции учащихся концентрировались на познании учебного материала и восприятия городского инонационального окружения. В период служебной деятельности при сформировавшемся личном статусе городского специалиста, адаптированном к окружающим условиям, продолжается дальнейший творческий рост этих личностей ориентированных на общественную и политическую деятельность.

Итак, казахские служащие в исследуемый период занимались общественной работой. Общественная деятельность служащих обосновывалась обьективными причинами оказания помощи своему народу. Национальные служащие реализовывали свои возможности и потенциал в научной, культурной, благотварительной сферах. Под влиянием служащих формируется национальная литератураи журналистика небходимая в информировании и просвещении народа.

4 ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАЗАХСКИХ СЛУЖАЩИХ

4.1 Казахские служащие и мусульманское движение В процессе колонизации Казахстана Российской империей наблюдается постепенное изменение этноструктуры населения региона. Европейские народы, представленные славянскими группами, концентрировались в оседлых поселениях вдоль побережий пресных источников. Имперским правительством пришлые этнические группы идентифицировались как главная движущая сила экономического переустройства региона. Наибольшая плотность европейских народов фиксировалась в Уральской, Тургайской, Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской областях. Переселенцы проживали в городах и посёлках. В социокультурной зоне контактов славян и казахов формировались смешанные этнические группы. При таких обстоятельствах происходило пополнение казачьих войск в приграничной зоне. В результате деятельности христианских миссий наблюдалось крещение казахов.

Очевидно, что этническое смешение доминирующих народов было незначительным. Данный фактор оказался возможным по причине значительной разницы образа жизни, хозяйственно-культурных типов, языка, религий проживавших народов. Таким образом, этнические ассимиляционные процессы в областях не получили характерной динамики для областей Зауралья и Сибири. В российской прессе соответствующая проблема нашла своё отражение. Аналитики и корреспонденты, оценивая ситуацию в степных областях, задавались вопросом, что такое ассимиляция и каким образом она должна проходить применительно в рамках государственной программы усиления российского влияния в национальных областях. Наблюдатели отмечали формирование у казахов сознания национального единства. Поэтому усвоение казахами русской культуры должно было проходить при условии соблюдения их национальных чувств. Аналитиками фиксировалась разлагающая роль государственного управления на родовой строй казахов [447].