«РОЛЬ КОНЦЕПТОСФЕРЫ КУЛЬТУРЫ В ФОРМИРОВАНИИ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ КАК КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВЫХ ЗНАКОВ ...»

(10) the brain a delicately layered souffl in which each gene product is an ingredient with a complex effect on many properties of many circuits [Там мозг – это суфле с искусно выложенными слоями, в котором каждый ген – это ингредиент, оказывающий комплексное воздействие на многие свойства многих (11) I know many gifted prose stylists my age whose one-on-one speech is peppered with sort of and you know [Там же: 415].

Справедливости ради необходимо указать, что в силу, вероятно, эклектичности самой теории, в научном дискурсе С. Пинкера можно обнаружить и восприятие языка, языковых процессов и проч. так называемого не-гастрономического характера, а, например, медицинского, ремесленного, коммерческого, игрового и др.

Ср., например, с фразой the yoghurt comes in eight fruit flavours [OxDE].

Я знаю много одаренных прозаиков своего возраста, чья речь в беседе один на один приправлена фразами ‘sort of’ и ‘you know’.

(12) But emphasizing commonalities is not just a matter of scientific taste [Там же: 447].

Но акцентировать то общее, что есть у людей – это не просто проявление научного (13) But natural selection is a process that feeds that variation [Там же:

Но естественный отбор подпитывается этой вариативностью.

Таким образом, в целом можно сказать, что научные положения лингвистической теории С. Пинкера, разрабатываемые с опорой на экспериментальные данные и новейшие достижения науки, и собственно научный дискурс исследователя подкрепляют научно обоснованными данными восприятие вербальной коммуникации как особого рода инстинктивного акта, каковым может являться, в частности, гастрономический процесс, и вносят весомый вклад в научное развитие этого восприятия. Они представляются весьма значимыми для пополнения (приращения) на современном этапе научного информационного слоя макрометафорической концептуальной модели

VERBAL COMMUNICATION IS GASTRONOMY (ВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ –

ЭТО ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС) и, соответственно, всех порождаемых ею фразеологических знаков английского языка.

Однако, как показало исследование, для расширения научного информационного слоя английских фразеологизмов, продуцируемых этой моделью, релевантными, безусловно, являются и научные теории других современных исследователей, в которых вербальная коммуникации как гастрономический процесс понимается сквозь призму инстинктивной природы последнего или инстинктивности как таковой (см., например, [Gould, Marler 1987], [Marler 1991]); или в которых вербальная коммуникация воспринимается как особая «питательная» среда, которая обеспечивает формирование и рост определенной языковой личности (см., например, [Harris 1999]). Кроме того, разного рода соотнесение или отождествление вербальной коммуникации (или языка) с различными аспектами пищевого процесса является характерной чертой современного научного дискурса англоязычных ученых и исследователей (главным образом, германского происхождения). Приведем, к примеру, следующие высказывания:

(14) Speech is a hotch-potch whose ingredients probably evolved at different times in human prehistory [Aitchison 1996: 63].

Речь – это рагу из мяса и овощей, ингредиенты которого появлялись, вероятно, в разное время в доисторический период существования человечества.

(15) The basic semantic ingredients of a common type of simple sentence are (1) a predicate, and (2) a number of referring expressions [Hurford, Heasley, Smith 2007: 244].

Основными семантическими ингредиентами (т.е. элементами/компонентами) простого предложения общего типа являются (1) сказуемое и (2) ряд относящихся к нему выражений.

(16) The contextual facets of Cognitive Linguistics including the social, cultural, and discourse ingredients of language can therefore be exploited for a communicative and usage-based approach to language teaching in the classroom [Ptz 2007: 1142] Контекстуальные аспекты когнитивной лингвистики, включая социальные, культурные, и дискурсивные ингредиенты (т.е. компоненты) языка, могут применяться в коммуникативном и прагматическом подходе к обучения языку.

(17) We possess countless examples of pithy phrases – ‘life is short’, ‘between heaven and earth’, ‘to go to work’ – which in other languages require articles [Bryson 2009: 8-9].

У нас есть бесчисленное количество примеров «мясистых», с большим количеством толстой, сочной мякоти (т.е. содержательных) фраз – ‘жизнь коротка’, ‘между небом и землей’, ‘начать действовать’ – которые в других языках требуют артиклей.

(18) Their conviction has in turn nurtured a new awareness of writing systems [Robinson 2009: 143].

Их взгляды/убеждения, в свою очередь, «вскормили» или послужили питательной средой для возникновения нового понимания систем письма.

(19) From an evolutionary viewpoint we would think of Africa also as something of a “womb” for language, nurturing the embryonic beginnings of language, and fostering the gradual co-evolution of language and the complex brain structures necessary for speech and fully modern language [Diller, Cann 2009: 135].

С эволюционной точки зрения, мы могли бы также думать об Африке как о своего рода «материнском органе» для языка, питающем (вскармливающем) эмбриональный зародыш языка и обеспечивающем его развитие (рост) наряду с развитием сложных структур мозга, необходимых для речепроизводства и достижения языком его современного состояния.

(20) learning a language entails more than mastering a collection of undigested words [McWhorter 2003: 3] изучение языка требует не только усвоение некоторого количества неперевариваемых слов.

В результате проведенного исследования можно заключить, что объем научного информационного слоя макрометафорической концептуальной

VERBAL COMMUNICATION IS GASTRONOMY

КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС) и, следовательно, продуцируемых ею английских фразеологизмов постоянно пополняется новыми научными данными. Формирующая его научная информация, являясь весьма разнородной, позволяет выявить и раскрыть новые (современные) грани научного представления об особой природе вербальной коммуникации.

3. Научный информационный слой английских фразеологизмов, продуцируемых моделью VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED Английские фразеологизмы, порождаемые макрометафорической концептуальной моделью VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED

ACTIVITY (ВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С

МЕДИЦИНОЙ), составляют относительно многочисленную группу – единиц, из которых около 64 фразеологических знака являются неологизмами.

Согласно словарным толкованиям, medicine – это ‘the science or practice of the diagnosis, treatment, and prevention of disease’[OxDE]; ‘the science and art dealing with the maintenance of health and the prevention, alleviation, or cure of disease’ [EB]; ‘the scientific study and practice of diagnosing, treating, and preventing diseases or disorders of the body or mind of a person or animal’ [AHSD] (рус.

‘деятельность, направленная на изучение, диагностику, лечение и профилактику болезни; деятельность, направленная на поддержание здоровья и предотвращение, исцеление различных заболеваний; научная и практическая деятельность, направленная на диагностику, лечение, профилактику заболеваний и разного рода функциональных нарушений и расстройств организма (или отдельных органов) человека или животного, физических (телесных) или умственных нарушений/отклонений). В соответствии с этими толкованиями, данную группу формируют фразеологические знаки английского языка, в образах которых запечатлены, прежде всего, заболевания/болезни, патологические состояния самой разной этиологии (например, вызванные нанесением телесных повреждений разной степени тяжести, эмоциональным перенапряжением и проч.) или их симптоматика;

отражается диагностирование как нездорового, так и здорового состояния человеческого организма, физической/психической/умственной нормы и физических/психических/ умственных отклонений, а также определенных анатомических особенностей человеческого организма, дисфункции различных органов; репрезентирована профилактика заболеваний, например:

to have verbal diarrhea (букв. иметь вербальную диарею, словесное недержание) – ‘to talk too much’ [CIDI] (рус. ‘чрезмерно много разговаривать’);

to speak through the nose (букв. говорить через нос) – ‘говорить в нос, гнусавить’ [БАРФС];

to spit blood (букв. харкать (т.е. выплевывать мокроту при кашле, прочищая горло) кровью) – ‘to speak or behave in a way that shows one is very angry’ [CIDI] (рус. ‘говорить очень раздраженно или вести себя очень агрессивно’);

to have itching ears (букв. иметь зудящие/чешущиеся уши) – ‘быть любителем новостей, быть падким до новостей, сплетен’ [БАРФС];

to have a bone in one’s throat (букв. иметь кость в своем горле) – ‘быть не в состоянии сказать ни слова’ [БАРФС];

to talk (good) sense (букв. говорить здравый смысл) – ‘to speak rationally and coherently’ [AHDI] (рус. ‘говорить разумно и связно’);

to have a good/healthy pair of lungs (букв. иметь здоровые легкие) – ‘громко кричать; иметь сильный/громкий голос’ [CALD], [БАРФС];

be thick-skinned (букв. быть толстокожим) – ‘be insensitive to criticism or insults’ [OxDE] (рус. ‘быть невосприимчивым/нечувствительным к критике или оскорблениям’);

to have big ears (букв. иметь большие уши) – ‘to listen to other people’s private conversations’ [CIDI] (рус. ‘слушать то, что говорят другие о своей личной жизни’);

wash your mouth out! (букв. вымой свой рот с мылом, промой мыльной водой и под.) – ‘someone who has used a swear word might be told, humorously, to wash their mouth out (with soap, soapy water, etc.)’ [CALD] (рус. ‘прекращай ругаться’).

Проведенное исследование показало, что научный информационный слой макрометафорической концептуальной модели VERBAL COMMUNICATION IS

КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО

MEDICINE-RELATED ACTIVITY

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С МЕДИЦИНОЙ)

продуцируемых ею английских фразеологизмов, весьма разнообразен и объемен. Это обусловлено тем, что он образуется из научной информации, выработанной в рамках научных концепций и теорий, многие из которых восходят к истокам зарождения научного знания о языке и вербальном общении (например, учение Гиппократа, Платона)147 [Ahlsn 2006]. По результатам исследования можно сказать, что существенной значимостью в формировании научного информационного слоя рассматриваемой макрометафорической концептуальной модели, научная информация которого находит отражение в продуцируемых этой моделью английских фразеологизмах, обладает целый ряд научных теорий и концепций. Это, прежде всего, научные теории и концепции, рассматриваются как аналогичные или идентичные (физиолого-)биологическим процессам; языковое развитие объясняется (физиолого-)биологическими закономерностями; язык (вербальная коммуникация) понимается как явление или сущность, обладающая (физиолого-)биологической или органической природой, например: язык – это живой (биологический) организм, который В частности, Платон определял язык как organum. Organum восходит к древнегреческому слову organon, означающему ‘инструмент, орудие; музыкальный инструмент; орган чувств, телесный орган’ (‘implement, tool for making or doing; musical instrument; organ of sense, organ of the body’, literally ‘that with which one works’ [www.etymonline.com] (см. тж. OED [www.oed.com]).

рождается, живет, растет, стареет и умирает/распадается (А. Шлейхер), язык – это психический организм (Г. Пауль), язык – это ментальный орган, формирование и развитие которого (как и любого другого человеческого органа) обусловлены, отчасти составом генов или наличием определенных генов, отчасти экологическими условиями/факторами (Н. Хомский), язык – это особый орган (Дж. Мэйнард Смит) [Алпатов 2001], [Jenkins 2003], [ELL]. Кроме того, это и научные теории и концепции, в которых язык (или вербальная коммуникация) представлен(а) как средство индивидуального или массового воздействия на состояние здоровья и качество жизни как отдельного человека, так и целого сообщества/социума148; язык (вербальная коммуникация) рассматривается как своего рода «медикаментозное» средство или особая форма терапии, используемая для лечения ряда психических (или психосоматических) травм или заболеваний (см., например, понятие «терапевтического дискурса» в [Labov, Fanshel 1977]). Вдобавок, довольно существенными в научном информационном слое рассматриваемой модели и базирующихся на ней английских фразеологизмов представляются и научные теории, в которых исследуются различные языковые/речевые нарушения/болезни (disorders of language/speech/communication), коммуникативная патология (language/speech/communication pathology), языковые/речевые симптомы (см. понятие «linguistic symptoms» в [Crystal 2003]);

а также научные концепции, в которых язык (или вербальная коммуникация) предстает как некий объект терапевтического лечения или терапевтического воздействия (см., например, понятие речевой/языковой/коммуникативной терапии (speech/language/communicative therapy) в [Holder 1669], [Crystal, Varley 1993], [Blanken et al. 1993], [LE], [ELL]).

Интерес в этом отношении представляет научная концепция общей семантики (General semantics), предложенная польcко-американским ученым А. Коржибски (A. Korzybski), в которой одно из центральных положений занимает понятие sanity (т.е. психического здоровья, заключающегося в способности мыслить и поступать здраво (т.е. разумно, правильно)) и непосредственной связи этого понятия с языком или коммуникацией. Данная научная концепция получает развитие в работах других ученых и исследователей, например, в трудах канадско-американским ученого С. Хаякавы (S. Hayakawa) и др. Как указывает К. Аллен (К. Allan), «Общая семантика (была) должна оказывать терапевтический эффект» (“General semantics was (and is) supposed to have therapeutic value ”) [ELL: 758].

При рассмотрении современного этапа развития информационного слоя макрометафорической концептуальной модели VERBAL COMMUNICATION IS

КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО

MEDICINE-RELATED ACTIVITY

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С МЕДИЦИНОЙ) и всех продуцируемых ею английских фразеологизмов, особый интерес представляет, на наш взгляд, научная концепция языка Т. Дикона149.

примечательна, прежде всего, тем, что она базируется на симбиозе научных идей из разных областей научного знания, доминирующее положение среди которых занимают ключевые научные положения семиотики и биологии.

Следовательно, ее можно считать по сути семиотическо-биологической концепцией (или теорией). Эта концепция представлена автором в его книге The Symbolic Species: the Co-evolution of Language and the Brain, впервые опубликованной в 1998 году. Остановимся на ряде ключевых положений представляется, можно рассматривать сегодня как наиболее актуальную информацию в составе научного информационного слоя макрометафорической концептуальной модели VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED

ACTIVITY (ВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С

МЕДИЦИНОЙ), которая продуцирует фразеологические знаки английского языка.

Центральным семиотическим постулатом Т. Дикона является то, что язык – это символическая система [Deacon 1998: 22; 70-81; 101]150. Ученый особо подчеркивает, что язык – это не просто форма/средство коммуникации (mode of communication). Язык есть также внешнее выражение необычной Научную концепцию языка американского ученого (антрополога, нейробиолога, когнитивиста) Теренса Уильяма Дикона можно отнести к одной из «доминирующих лингвистических теорий» (в терминологии В.З.

Демьянкова) начала XXI века в англоязычном научном сообществе. Об этом свидетельствуют многочисленные отклики на его научную теорию в работах современных исследователей и ученых (см., в частности, [McWhorter 2003], [Deutcher 2005]); появление сторонников и последователей развиваемого им научного подхода к языку.

Следует отметить, что в своем семиотическом аспекте понимания языка Т. Дикон следует, главным образом, семиотической концепции Ч.С. Пирса, а также научным подходам других ученых, среди которых Х.

Вернер, Б. Каплан и др. [Deacon 1998: 486].

формы мысли – символической репрезентации (the outward expression of an unusual mode of thought – symbolic representation) [Там же: 22]. Этот центральный семиотический постулат далее развивается Т. Диконом в рамках сразу нескольких основных и взаимосвязанных биологических понятий, а именно – «вид», «эволюция», «врожденность», «живой организм», «вирус», «репродуцирование/репродукция», «адаптация» (и некоторых других).

С позиции Т. Дикона, именно благодаря возникновению и развитию языка как символической системы возникает новый вид живых существ – Homo symbolicus (т.е. человек символический) [Deacon 1998: 340-349]151.

Исследователь отмечает, что термин Homo symbolicus является обозначением не зоо-вида (zo-species designation), а ноо-вида (no-species designation)152, т.е.

является обозначением разумного, мыслящего вида живых существ. Как утверждает Т. Дикон, развитие мыслительной способности, отделившей человека от всего остального животного мира, обусловлено, главным образом, эволюционирует не внутри человеческого мозга, а как бы «вне его» (outside the brain) Следовательно, Т. Диконом отрицается (хотя и не полностью) врожденность (innateness) способность) может рассматриваться как нечто исходно данное (a given), изначально заложенное в мозге, как неотъемлемая (внутренняя) составляющая мозга (его особый внутренний орган)154. Примечательны в этом отношении следующие замечания ученого:

(1) They assert that the source of prior support for language acquisition must originate from inside the brain, that there is no other possible source. But there is another alternative: that the extra support for language learning is Более подробно о довольно сложных формах/способах взаимодействия и взаимовлияния языка и человека, языка и мозга, их ко-эволюции см. в [Deacon 1998].

Ноо- образовано от греческого слова vo – ‘ум, мышление, разум’ [Deacon 1998: 341].

Как указывает ученый, виды, которые не приобрели способность к символической коммуникации (“the ability to communicate symbolically”), не смогли приобрести способность мыслить [Deacon 1998: 22].

В этом Т. Дикон принципиально расходится во мнении с теми учеными и исследователями, которые считают, что язык является врожденным, врожденной способностью (Н. Хомский, С. Пинкер и др.).

vested neither in the brain of the child nor in the brains of parents or teachers, but outside brains, in language itself [Deacon 1998: 105].

Они [т.е. исследователи] утверждают, что источник первичной опоры для развития языковой способности должен находиться внутри мозга, что нет других возможных источников. Но существует и другая альтернатива: то, благодаря чему происходит обучение языку (развитие языковой способности), находится не в мозге ребенка, не в мозге родителей или учителей, а вне мозга, в самом языке.

(2) Over countless generations languages should have become better and better adapted to people, so that people need to make minimal adjustments to adapt to them [Там же: 107].

На протяжении бесчисленных поколений языки были вынуждены все лучше и лучше приспосабливаться к людям, так чтобы людям надо было минимально приспосабливаться к языкам.

(3) Children’s minds need not innately embody language structures, if languages embody the predispositions of children’s minds! [Там же: 109].

Детскому мозгу нет необходимости врожденно содержать в себе языковые структуры, если языки содержат в себе предрасположения/предрасположенности детского мозга!

(4) Languages don’t just change, they evolve. Languages are under power selection pressure to fit children’s likely guesses, because children are the vehicle by which a language gets reproduced. It turns out that languages need children more than children need languages [Там же: 109].

Языки не просто меняются, они развиваются (эволюционируют). Языки находятся под влиянием естественного отбора, чтобы подходить возможным детским угадываниям (догадкам), потому что дети – это средство, благодаря которому любой язык становится воспроизводимым. Оказывается, что языки нуждаются в детях больше, чем дети в языках.

На положении о том, что язык существует вне мозга (outside the brain), т.е. является самостоятельной сущностью, способной к развитию (или эволюционированию) и способной в своем развитии оказывать влияние на человеческий мозг, при этом развивая его, формулируется центральный биологический постулат Т. Дикона, его главная биологическая гипотеза в отношении языка (вербальной коммуникации), представляющая для нас особый интерес.

Как утверждает ученый, языки – это живые организмы (living organisms). Самая главная цель их существования и развития – это не коммуникативная утилитарность, а репродукция – своя собственная и наша (not communicative utility but reproduction – theirs and ours) [Deacon 1998: 110].

Более того, язык, по мнению исследователя, не просто живой организм. Язык – это вирус. Приведем несколько цитат:

(5) In some ways it is helpful to imagine language as an independent life form that colonizes and parasitizes human brains, using them to reproduce [Там же: 111].

В некотором роде удобно рассматривать язык как независимую форму жизни, которая поселяется и паразитирует в человеческом мозге, используя его для репродукции.

(6) By imagining language as a parasite organism, we can come to appreciate the potential for conflicting reproductive interests, where some language features might occur at the expense of the host’s adaptations, and the possibility that many features may have more to do with getting passed on from generation to generation than with conveying information [Там же: 112].

Благодаря пониманию языка как паразитирующего организма, мы можем оценить возможность противодействующих репродуктивных интересов, когда некоторые языковые черты/свойства могут возникать как адаптация к организму «хозяина», и возможность того, что многие черты/свойства могут быть обусловлены в большей степени тем, что они передаются от поколения к поколению, чем процессом передачи информации.

По мнению Т. Дикона, определение языка как вируса дает своего рода уникальную возможность рассматривать его не только как живое существо (живой организм), но одновременно и как неживой объект. Как отмечает ученый, вирусы не совсем живые организмы, но, тем не менее, они неотъемлемая часть живых процессов. В силу своей специфической природы они находятся на пороговой границе/отметке между живым и неживым155.

Следовательно, языки – это в известной мере и неживые объекты (inanimate artifacts), однажды внедренные в деятельность человеческого мозга, который воспроизводит их части, собирает их в системы и распространяет их. В общем, получается, что с одной стороны, происходит адаптация человека к языку, цель У вирусов отсутствуют органы; они представляют собой минимальные цепочки молекул ДНК или РНК, которые проникают в клетки, перестраивая их жизнедеятельность таким образом, что они перестают узнавать собственную генетическую информацию и функционируют в соответствии с генетической программой вируса, синтезируя вирусоспецифические молекулы. Так, Т. Дикон пишет: «Viruses are on the liminal border between the living and non-living because they lack organs in any normal sense, including any vestige of metabolic or reproductive systems. They are minimally packaged strings of DNA or RNA that regularly happen to get themselves insinuated into cells that mistake them for their own nucleotides and haphazardly replicate them and transcribe their base sequences into proteins» [Deacon 1998: 112].

которой заключается в том, чтобы обеспечить успешное воспроизводство и передачу языка от «хозяина к хозяину» (from host to host). С другой стороны, происходит адаптация языка к детям, цель которой состоит в том, чтобы языки стали максимально «заразными» (particularly “infective”) как можно раньше в человеческом развитии [Deacon 1998: 112-115].

Необходимо также отметить, что язык как вирус это, прежде всего, паразитирующая сущность (живая/неживая), т.е. то, что несет в себе разрушающее начало (deconstructive effects). Однако, как указывает ученый, существует много примеров того, что вирусы могут оказывать и положительное (благоприятное) воздействие (constructive effects); в ряде случаев вирус может обеспечивать здоровое состояние организма и способствовать его нормальному функционированию. В понимании языка как вируса Т. Дикон считает необходимым учитывать оба возможных воздействия.

Однако при разработке своей лингвистической концепции сам исследователь делает существенный акцент на полезности языкового вируса, определяя его, главным образом, как «полезный паразитирующий организм» (useful parasite) [Deacon 1998].

Таким образом, ключевыми научными положениями, представляющими биологический аспект целостной – семиотическо-биологической – научной концепции языка Т. Дикона, являются следующие: язык – это вирус; вирусная природа языка свидетельствует о том, что он является одновременно живой и неживой, болезнетворной и благотворной/полезной сущностью; он не способен к независимому существованию; развивается и воспроизводится за счет организма «хозяина» (человека) посредством адаптации/приспособления к нему и оказания на него (его здоровье, жизнь) как пагубного, так и полезного воздействия. Как показало проведенное исследование, данные научные положения непосредственно соотносятся с образными основаниями рассматриваемых английских фразеологизмов, источником продуцирования которых является макрометафорическая концептуальная модель VERBAL

COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED ACTIVITY

КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С МЕДИЦИНОЙ).

Приведем несколько примеров.

свидетельствующая о том, что язык – это болезнетворная сущность, заражающая организм, поражающая его внутренние органы и вызывающая заболевания с такой симптоматикой, как рвота, тошнота, недержание, головокружение, а также ядовитое вещество, отравляющее организм (см.

фразеологических знаках английского языка:

(to talk, discuss, etc) ad nauseam (букв. говорить/обсуждать до тошноты) – ‘if someone discusses something ad nauseam, they talk about it so much that it becomes very boring’ [CIDI] (рус. ‘говорить/обсуждать что-либо так много, что это становится очень утомительным или очень to run off at the mouth (букв. истекать у рта; извергать содержимое наружу через рот) – ‘informal talk excessively or indiscreetly’ [OxAD] (рус. ‘говорить крайне много или несдержанно’);

foam at the mouth (букв. пена у рта) – ‘be very angry’ [OxDE] (рус.

‘проявление крайнего раздражения, недовольства (обычно в ходе verbal diarrhoea (букв. словесная диарея, словесное недержание) – ‘talking continuously or too much’ [CDO] (рус. ‘непрекращающийся разговор; чрезмерное многословие’);

content toxicity (букв. содержательная токсичность, токсичность содержания) – ‘consultant-speak for out-of-date content’ [BCD] (рус. ‘речь консультанта в защиту устаревших данных/сведений’) и других.

То, что вербальная коммуникация как вирусное явление (одновременно живая и неживая сущность) способна поразить сердечно-сосудистую и нервную системы, вызвать (серьезные) психические или психосоматические фразеологизмов, как, например:

to hit/touch a (raw) nerve (букв. поражать/задевать (чувствительный) нерв) – ‘to upset someone by talking about a particular subject’ [CIDI] (рус.

‘расстраивать, огорчать кого-либо разговором на определенную тему’);

Слово virus образовано от латинского слова, означающего ‘venom, poisonous emanation’ (рус. ‘яд, выделение яда’) и имеющего связь с греческим словом ios – ‘poison’ (рус. ‘яд, отрава’) [OxDE; EB].

sob stuff (букв. материал, вызывающий рыдание) – ‘spoken or written stories which are intended to cause very sad feelings’ [CALD] (рус.

‘истории, которые рассказываются или пишутся с целью вызывать чувства грусти, печали, жалости и под.’);

to give someone grief (букв. давать/причинять кому-либо горе/печать) – ‘informal to criticize someone angrily’ [CALD] (рус. ‘критиковать коголибо злобно, раздраженно, гневно’);

to take something to heart (букв. брать что-либо к сердцу) – ‘if you take criticism or advice to heart, you think about it seriously, often because it upsets you’ [CIDI] (рус. ‘глубоко размышлять/думать о критике или совете по причине сильного огорчения’);

horror story (букв. ужасающая история, ужасающий рассказ) – ‘story intended to elicit a strong feeling of fear’ [EB] (рус. ‘рассказ, который очень пугает, вызывает сильное чувство страха’) и другие.

Кроме того, в образах, приводимых ниже фразеологических знаков английского языка, запечатлены также и такие аспекты вербальной коммуникации как вируса, согласно которым вербальная коммуникация или язык не может существовать вне человека (т.е. зависит от него); для репродукции коммуникативных/языковых процессов и функционирования языка всегда (или неизбежно) требуется человек, т.е. другой (именно живой) биологический организм, в частности – мозг и тело человека, заражение которых может привести к разного рода патологическим состояниям организма и вызывать различные болезни (например, бешенство, признаком которого служит сильное возбуждение и сильная агрессия), при проявлении которых происходит проникновение «вируса» в организм другого человекахозяина» или распространение «вируса» (т.е. вербальной коммуникации) от одного человека-«хозяина» к другому, и, соответственно – заболевание последнего, например:

to speak one’s mind (букв. говорить своим мозгом/умом, говорить, используя свой мозг/ум) – ‘to be honest to people about your opinions’ [CIDI] (рус. ‘честно, откровенно высказывать свое мнение’);

to have half a mind to tell something (букв. иметь половину мозга/ума, чтобы сказать что-либо) – ‘if you have half a mind to tell someone something unpleasant, you are very seriously thinking about telling them’ [CIDI] (рус. ‘серьезно думать над тем, чтобы рассказать что-либо, почти решиться рассказать что-либо, обычное неприятное’);

рассказывают сказки/истории) – ‘people who are dead cannot tell secrets’ [CALD] (рус. ‘люди, которых нет в живых, не могут рассказывать a dead letter (букв. мертвая буква, т.е. буква, которая как бы не существует без человека, без использования человеком) – ‘a law or treaty which has not been repealed but is ineffectual or defunct in practice’ [OxDE]; ‘не применяющийся, но и не отмененный закон или постановление’ [АРСОЛ];

to go for the jugular (букв. добираться до яремной вены; повреждать яремную вену) – ‘informal to criticize someone very cruelly by talking about what you know will hurt them most’ [CIDI] (букв. очень жестко критиковать кого-либо, говоря то, что больше всего может ранить, задеть кого-либо) и другие.

Необходимо отметить, что понимание языковых или коммуникативных неотъемлемой частью (области) медицины, составляет не только основу лингвистической теории Т. Дикона и раскрывается в основных ее научных положениях. Это понимание находит отражение и в научном дискурсе ученого157, распространяясь также и на восприятие других явлений, непосредственно связанных с языком (с вербальной коммуникацией). Так, например, Т. Дикон пишет:

(7) This is a compelling argument, but innate Universal Grammar (UG for short) is a cure that is more drastic than the disease. [Deacon 1998: 104] Это интересный довод, но врожденная универсальная грамматика (сокращенно – УГ) представляет собой лечение, которое причиняет больше вреда, чем само заболевание.

(8) We might think of this self-sustaining core, consisting of a grammar and syntax and sufficient number of words to determine all critical words classes, as the completed organ system of an embryonic organism. Additional vocabulary items enlarge the whole, cause it to grow and mature, but do not alter its basic organization [Там же:113-114].

Можно было бы думать об этом ядре, самостоятельно поддерживающем себя в здоровом (= действующим/активном) состоянии и состоящем из грамматики и синтаксиса, достаточного количества слов для того, чтобы определить все самые При этом необходимо отметить, что в научном дискурсе Т. Дикона можно обнаружить и восприятие языка, языковых/коммуникативных процессов и под. так называемого не-биологического (или точнее – немедицинского) характера, а, например, ремесленного, игрового, гастрономического и др.

необходимые их классы, как о неком эмбриональном организме, представляющем собой целостную (законченную) систему органов. Дополнительные словарные единицы пополняют эту целостную систему, способствуют ее росту и взрослению (созреванию), но не изменяют ее исходную организацию.

(9) At the level of what an individual knows, a language is very much like one’s own personal symbiotic organism [Там же: 114].

На уровне того, что знает индивид, язык сродни чьему-либо собственному/личному симбиотическому организму.

(10) It is just exceedingly unlikely that, even if introduced, any exceptions to these tendencies will survive for more than a very brief period of time [Там же: 121].

Это просто крайне маловероятно, что, любые исключения из этих тенденций, даже если таковые будут представлены, проживут дольше очень короткого периода времени.

(11) Laughter is highly socially contagious [Там же: 419].

Смех является в высшей степени социально заразным.

(12) Like a “mind virus”, the symbolic adaptation has infected us, and now by virtue of the irresistible urge it has instilled in us to turn everything we encounter and everyone we meet into symbols [Там же: 436].

Подобно «вирусу мозга», символическая адаптация заразила нас, и теперь в силу непреодолимого желания, которое она привила нам, мы превращает все, с чем сталкиваемся, и всех, с кем встречаемся, в символы.

Таким образом, в целом можно сказать, что научные положения лингвистической теории Т. Дикона, а также и собственно научный дискурс ученого создают прочные научные основания восприятия вербальной коммуникации как деятельности, связанной с медициной. Они оказываются довольно значимыми для обогащения на современном этапе научного информационного слоя макрометафорической концептуальной модели

VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED ACTIVITY (ВЕРБАЛЬНАЯ

КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С МЕДИЦИНОЙ) и,

соответственно, всех продуцируемых ею фразеологических знаков английского языка.

Однако, нельзя не отметить, что в обогащении современными научными данными научного информационного слоя рассматриваемой макрометафорической концептуальной модели и базирующихся на ней английских фразеологизмов, заметную роль играют научные концепции и теории и других исследователей. Стоит упомянуть, к примеру, научные работы таких ученых, как [Christiansen 1995] и [Brodie 2011], в которых развиваются фактически аналогичные научные представления о языке и организм». Ученый, в частности, пишет:

(13) Following Darwin, I propose to view natural language as a kind of a beneficial parasite – i.e., a nonobligate symbiont – that confers some selective advantage onto its human host without whom it cannot survive [Christiansen Вслед за Дарвиным, я предлагаю рассматривать язык как своего рода благотворного/полезного паразита, т.е. необлигатного симбионта, который наделяет некоторым селективным преимуществом своего «хозяина»-человека, без которого он не может существовать.

В свою очередь Р. Броди выделяет особый вид вируса – вирус мозга.

Вирусами мозга являются мемы (memes), под которыми исследователь понимает, прежде всего, идеи, представления или информацию (idea, thought, information), которыми/которой непроизвольно заражается человек, или которыми/которой целенаправленно заражают человека. Согласно Р. Броди, распространения – вербальная коммуникация. Так, ученый пишет: «Mind viruses are spread by something as simple as communicating» [Brodie 2011].

Примечательно, что процесс «коммуникативного» распространения вируса представлен/изображается158 в виде определенной медицинской процедуры – вакцинации или инъекции, т.е. введения некоего медикаментозного средства, медицинского препарата (= идеи, мысли, информации, представления и под.) Данное изображение размещено на обложке книги Р. Бродли, а также на его личной странице в Интернете [http://www.memecentral.com/index.htm].

внутрь мозга человека посредством специального медицинского инструмента – шприца (= слов) (см. рис. 3).

Следует отметить, что помимо интенсивно разрабатываемых сегодня научных концепций и теорий, согласно которым вербальная коммуникация представляет собой различные сложные биологические явления, (физиологобиологические процессы и проч., находящиеся в компетенции медицины, разного рода соотнесение или отождествление вербальной коммуникации (или языка) с различными аспектами медицинской области является характерной исследователей (главным образом, германского происхождения). Приведем, к примеру, несколько цитат:

(14) A language, like a species, when once extinct, never reappears. A struggle for life is constantly going on among the words and grammatical forms in each language. The better, the shorter, the easier forms are constantly gaining the upper hand. The survival and preservation of certain favored words in the struggle for existence is natural selection [Darwin 1874; цит. по: Christiansen, Charter 2008]159.

Язык, подобно биологическому виду, если вымирает, никогда не возрождается. Между словами и грамматическими формами в каждом языке постоянно Необходимо отметить, что данная цитата из работы Ч. Дарвина довольно часто приводится в работах современных исследователей (см. тж. работы М. Новака).

ведется борьба за жизнь (за существование). Более красивые, более краткие, более простые формы постоянно побеждают. Выживание и сохранение определенных слов, обладающих неким преимуществом, в этой борьбе за существование представляет собой естественный отбор.

(15) Language is an inherently dynamic, rather than static, living entity [McWhorter 2003: 12].

Язык – это не статическая сущность, а динамическое по своей природе, живое существо.

(16) French is even more addicted to definite articles than is English [McWhorter 2003: 25].

Французский язык даже более пристрастен (страдает большей аддикцией) к определенным артиклям, чем английский язык.

(17) but now Gaelic is extinct there. Latin, in distinct contrast, didn’t so much decline as evolve [Bryson 2009: 24].

но сейчас гэльский язык там вымер (т.е. вышел из употребления).

Латинский язык, прямо наоборот, не столько устаревал, сколько развивался.

(18) classical Latin was effectively a dead language [Bryson 2009:

классический латинский язык был фактически (или практически) мертвым (19) Coptic survived as a spoken language to the late middle ages, when it was finally replaced completely by Arabic [Comrie 2003: 33].

Коптский продолжал существовать (выжил) в качестве разговорного языка до конца средневекового периода, когда он, наконец, был полностью вытеснен арабским языком.

Итак, обобщая полученные в ходе исследования результаты, можно заключить, что объем научного информационного слоя макрометафорической концептуальной модели VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED

ACTIVITY (ВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ – ЭТО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С

МЕДИЦИНОЙ) фразеологизмов постоянно расширяется за счет получения новых (новейших) научных данных. Формирующая его научная информация, являясь достаточно разнородной, позволяет выявить и раскрыть все новые (более современные) грани глубинной «медицинской» сущности вербальной коммуникации.

Отдельные аспекты этой научной информации непосредственное отражаются или актуализируются в образах английских фразеологических знаков рассматриваемой группы.

Как показало проведенное исследование, фразеологические знаки можно по праву считать крайне значимыми и весьма эффективными механизмами культурной памяти – они способны сохранять и передавать значительный объем культурной информации.

Разработанная методика лингвокультурологического декодирования культурной информации позволяет верифицировать положение о том, что носителем всего информационного объема фразеологических знаков является их глубинное основание – макрометафорическая концептуальная модель. В ходе межсемиотической транспозиции фразеологические знаки «наследуют»

все типы культурной информации, составляющие ценностное содержание концептосферы культуры, а именно – в них передается эмоциональночувственная, этическая, эстетическая информация; архетипическая, мифологическая, религиозная, философская и научная информация, которая имеет упорядоченную (иерархическую) организацию в глубинном содержании фразеологизмов.

Методика лингвокультурологического декодирования и интерпретации культурной информации включает: рассмотрение специфики той или иной формы переживания и осмысления мира, служащей источником определенного типа культурной информации, изучение канонических письменных «памятников», фиксирующих результаты той или иной формы осмысления или переживания какого-либо явления лингвокультурным сообществом (англоязычным сообществом, в частности), обращение к историческим фактам, анализ символических (сакральных) смыслов знаковых средств той или иной области культуры, ставших особо значимыми в ходе процесса межсемиотической транспозиции, а также изучение дискурсивного функционирования фразеологизмов.

В результате исследования было установлено, что все типы культурной информации обладают самостоятельной значимостью и играют определенную роль в информационной организации глубинного содержания фразеологизмов.

Различные типы интеллектуальной информации служат источниками рациональной оценки. К тому же, архетипическая и мифологическая информация отражают специфику построения самих макрометафорических концептуальных моделей. На базе всех типов чувственной информации происходит формирование чувственной оценки. Кроме того, эмоциональночувственная информация представляет собой своего рода эмпирический базис целостного информационного построения фразеологизмов. Этическая и эстетическая информация формирует вершинный модус общекультурной модальности восприятия репрезентируемого английскими фразеологизмами феномена (т.е. вербальной коммуникации), обобщенно выражающийся в таком аксиологическом отношении, как ‘одобрение – неодобрение’. Проводя аксиологическое обобщение всей имеющейся культурной (чувственноинтеллектуальной) информации, эти типы информации обусловливают использование и выбор фразеологизмов в дискурсе. Взаимоотношение всех типов культурной информации, образующих общий коннотативный потенциал фразеологических знаков, выражается в формуле:

эмоционально-чувственная информация {архетипическая + мифологическая + религиозная + философская + научная} этическая + эстетическая информация лингвокультурологического декодирования культурной информации является возможность ее применения, как к отдельному фразеологическому знаку, так и к целой группе фразеологических знаков, продуцируемых одной и той же макрометафорической концептуальной моделью. В результате было установлено, что та или иная макрометафорическая концептуальная модель хранит весь объем определенным образом организованной культурной информации. В каждом же порождаемом ею фразеологическом знаке воспроизводится вся ее информационная организация, но – в сокращенном варианте. При этом происходит активизация определенных культурных смыслов, составляющих различные информационные слои модели.

Кроме того, предлагаемая методика лингвокультурологического декодирования культурной информации может использоваться для изучения какого-либо одного типа (из восьми выделенных) культурной информации глубинного содержания фразеологически знаков.

В результате исследования научного типа культурной информации, сохраняемой в английских фразеологизмов, образы которых базируются на макрометафорических концептуальных моделях VERBAL COMMUNICATION IS

PLAY, VERBAL COMMUNICATION IS GASTRONOMY, VERBAL COMMUNICATION IS

MEDICINE-RELATED ACTIVITY, была установлена ее связь с различными научными теориями (исследователей, главным образом, германского происхождения) и англоязычным научным дискурсом.

Согласно полученным результатам, на современном этапе обогащения научного информационного слоя этих групп английских фразеологизмов происходит его постоянное пополнение новыми (или новейшими) научными данными. Особую роль в этом процессе играют те из современных научных концепций, которые занимают сегодня доминирующее положение в англоязычном научном сообществе. Как было установлено, среди прочих особой значимостью в развитии научного информационного слоя английских фразеологизмов, продуцируемых макрометафорической концептуальной моделью VERBAL COMMUNICATION IS PLAY, обладает математическая концепция языка, разрабатываемая М. Новаком (M. Nowak) и его коллегами. В обогащении научного информационного слоя английских фразеологизмов, источником порождения которых служит макрометафорическая концептуальная модель VERBAL COMMUNICATION IS GASTRONOMY, существенную роль играет научная теория С. Пинкера (S. Pinker). В свою очередь, для современного развития научного информационного слоя английских фразеологизмов, базирующихся на макрометафорической концептуальной модели VERBAL COMMUNICATION IS MEDICINE-RELATED ACTIVITY, особо релевантной представляется семиотическо-биологическая концепция Т. Дикона (T. Deacon). В работе было продемонстрировано, что центральные или ключевые научные положения теорий М. Новака, С. Пинкера и Т. Дикона непосредственно соотносятся с образами фразеологических знаков английского языка, продуцируемых соответствующими макрометафорическими концептуальными моделями.

В целом, можно сделать вывод о том, что в процессе межсемиотической транспозиции фразеологическими знаками наследуется значительный объем дифференцированной культурной информации, который не поддается точному определению в силу целого ряда объективных факторов. Главным среди них является то, что в процессе культурного развития англоязычного социума вырабатываются все новые и новые культурные смыслы, необходимость сохранения которых способствует постоянному обновлению информационного содержания фразеологизмов, способствующему постоянному увеличению его объема. Это увеличение происходит благодаря «приращению» (по Ю.М.

Лотману) новой культурной информации.

лингвокультурологического анализа фразеологии позволяют не только выявить и описать те типы культурной информации, которые хранятся, предаются, транслируются во фразеологизмах, но и раскрыть то, как протекает процесс межсемиотической транспозиции (и, соответственно, культурноязыковая интеракция), в результате которой рождаются эти наиболее «культуроносные» знаки естественного языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предпринятое в работе лингвокультурологическое исследование состояло в изучении той роли, которую играет концептосфера культуры в процессах системного формирования и дискурсивного функционирования фразеологизмов как культурно-языковых знаков.

Проведенное исследование позволило проследить путь становления понятия «концептосфера» и установить его отличия от ряда смежных с ним понятий. В отечественной науке понятие «концептосфера»

характеризуется более поздним временем возникновения (1990-е годы) по сравнению с понятиями «ноосфера» (1930/40-е годы), «смыслосфера» (1970-е годы), «логосфера» (1970/80-е годы) и «семиосфера» (1980-е годы), а также с понятиями «модель мира» (1950/60-е годы), «картина мира» (1960/70-е годы) и «образ мира» (1970-е годы). Понятие «концептосфера» отличается от всех этих понятий главным образом той областью научного знания, в которой оно зарождается и развивается, и соответственно, своей исследовательской программой. Образуясь по аналогии с понятиями ноосферы, смыслосферы, логосферы и семиосферы, но в отличие от них понятие «концептосфера»

формируется на стыке таких научных дисциплин, как филология (языкознание), культурология и когнитивистика, и направлено на изучение языковой системы в рамках процесса концептуализации. В отличие же от понятий модели мира, картины мира и образа мира, разработка которых ориентирована на изучение процесса концептуализации с позиции того, как репрезентируется или отображается внешний мир в языковом сознании человека как стороннего по отношению к этому миру наблюдателя, понятие «концептосфера» предполагает иной ракурс изучения процесса концептуализации, а именно – как создание человеком как личностью особой сферы своего бытия – культуры (культурной реальности, культурной среды), в которой он живет и с которой он взаимодействует.

Как показал аналитический обзор научных работ, концептосфера исследуется в современной лингвистике в одной из трех своих возможных разновидностей, которые были отмечены уже в трудах Д.С. Лихачева – основоположника ее изучения. Одни работы направлены на изучение концептосферы языка; другие – на исследование концептосферы культуры;

третьи – на анализ концептосферы личности. Исходя из актуальных теоретическо-методологических задач лингвокультурологии – изучения взаимоотношения культуры, языка и личности – онтологически взаимообусловленных феноменов, наиболее целесообразным представляется признать существование одной концептосферы – концептосферы культуры, которая при этом воплощается в языке благодаря творческой деятельности личности. В настоящей работе разработана трактовка концептосферы культуры, согласно которой она представляет собой сложнейшее системное образование, которое создается из концептуально упорядоченной и концептуально оформленной ценностной информации, выработанной или полученной в результате познания неким сообществом мира и воплощенной (или воплощаемой) во всем множестве существующих невербальных знаков самой разной природы и составляющих различные и взаимосвязанные семиотические области. В таком своем понимании концептосфера культуры является отличной от естественного языка семиотической системой. При изучении принципов интеракции этих двух семиотических систем – центральной исследовательской проблемы лингвокультурологии (лингвокультурологического направления во фразеологии, в частности) мы опирались на понятие личности как главного актора культуры и языка и исходили из ее понимания как одновременно коллективной и индивидуальной сущности.

В ходе исследования, в соответствии с поставленной задачей, было уточнено содержание понятия «концепт» и разработано рабочее определение понятия «культурный концепт», отвечающее целям настоящей работы и учитывающее специфику анализируемого языкового материала – фразеологии. В рамках настоящего исследования культурный концепт понимается как культурно детерминированная идеальная сущность – носитель ценностной культурной информации, которая имеет невербальное воплощение, обладает определенной внутренней организацией (относительно простой или относительно сложной), обусловленной системными связями с другими культурными концептами, отличается определенной динамикой формирования и эволюционирования в процессе познания, способностью накапливать информацию, а также способностью к вербальному преобразованию посредством некоего множества языковых (фразеологических, в частности) знаков. С учетом всех указанных характеристик культурные концепты представляют собой не только непосредственные и активные «конструкты» концептосферы культуры, но и особые – концептуальные и, соответственно, культурно обусловленные – основы языка, его фразеологической подсистемы, в частности.

Изучение современного состояния фразеологии проходило с учетом специфики ее исторического развития, в котором были выделены следующие основные периоды: «классический», «неклассический» и «постнеклассический».

Новейший – «постнеклассический» – этап ее становления отличается тем, что фразеология как самостоятельная научная дисциплина стремительно расширяет свои теоретически и методологические границы, становясь областью синтезированного научного знания, и начинает занимать особое положение в общей теории языка. Современное состояние и современное развитие фразеологии характеризуется усилением ее междисциплинарных когнитивистикой, нейробиологией, философией, культурологией и др.). Кроме того, фразеология развивается сегодня благодаря активной деятельности целого ряда научных школ, представляющих и развивающих ту или иную фразеологическую традицию. Одним из передовых направлений русской (или лингвокультурологическое направление, основы которого заложены в трудах В.Н. Телия и последователей ее научной школы.

Специфику лингвокультурологического изучения фразеологизмов определяет то, что оно проходит на базе основополагающего положения о «синергетической корреляции» или интеракции культуры и языка как двух разных семиотических систем, в результате которой осуществляется формирование культурно обусловленной фразеологической подсистемы естественного языка. Исследование этой интеракции осуществляется в ходе разработки целого ряда взаимосвязанных лингвокультурологических понятий, таких как «культурная коннотация», «культурно-языковая компетенция», «симболярий культуры», «культурные коды», «культурная референция», «культурные установки/прескрипции», «лингвокультура» и проч. Важнейшим шагом в развитии лингвокультурологического направления исследования фразеологических знаков является разработанный под руководством В.Н. Телия и успешно внедренный в практику фразеографического описания коллективом авторов метод лингвокультурологического анализа (БАРФС 2006) Однако, сложность исследовательского объекта выявила потребность в поиске и создании новых лингвокультурологических методов изучения и описания фразеологизмов, позволяющих эксплицировать глубинную связь культуры и фразеологии.

Согласно поставленным задачам, в настоящей работе был разработан интегрированный подход к отбору фразеологического материала для проведения лингвокультурологического анализа и создан метод лингвокультурологической реконструкции глубинных (концептуальных) оснований значений фразеологизмов.

Как было продемонстрировано в работе, интегрированный подход к отбору фразеологического материала необходим для получения достоверных и объективных результатов изучения интеракции концептосферы культуры и фразеологии. Его применение позволило собрать все концептуально родственные фразеологизмы, в частности фразеологизмы, имеющие отношение к вербальной коммуникации, а также выявить и рассмотреть три основных разновидности процесса фразеологизации (на материале английского языка): 1) формирование фразеологизмов, описывающих вербальную коммуникацию, посредством знаковых средств самой области вербальной коммуникации; 2) формирование фразеологизмов, описывающих разнообразные явления (за исключением вербальных), посредством знаковых средств области вербальной коммуникации;

3) формирование фразеологизмов, описывающих вербальную коммуникацию, на основе содержания знаковых средств других семиотических областей культуры (а не области вербальной коммуникации).

Применение разработанного метода лингвокультурологической реконструкции позволило воссоздать процесс построения глубинных (концептуальных) оснований образов английских фразеологизмов всего исследовательского корпуса и подтвердило центральную гипотезу о том, что фразеологическое значение формируется под воздействием концептосферы культуры в результате межсемиотической транспозиции, т.е. вследствие «перевода» концептуального содержания невербальных знаков различных семиотических областей культуры в знаковое пространство естественного языка.

В ходе применения метода лингвокультурологической реконструкции было выявлено, что личностным сознанием осуществляется отбор концептуального содержания из разных семиотических областей культуры, его синтезирование и структурирование, в результате которых формируется концептуальная модель, служащая источником фразеологической образности. На основе продуцируемых концептуальной моделью образов создается семантика фразеологических знаков.

Было установлено, что концептуальная модель фразеологической образности сложно организована. Она образуется из некоторого множества простых и сложных культурных концептов, организованных по принципу их постепенного усложнения, и представляет собой в целом макрометафорическую концептуальную модель. В ходе исследования было реконструировано макрометафорических концептуальных моделей, порождающих образы и семантику всего исследовательского корпуса английских фразеологизмов, связанных с тем или иным аспектом вербальной коммуникации (свыше 2,5 тыс.

единиц). Этими моделями являются VERBAL COMMUNICATION IS PLAY, VERBAL

COMMUNICATION IS COMMERCE, VERBAL COMMUNICATION IS SOCIAL ACTIVITY,

VERBAL COMMUNICATION IS JOURNEY, VERBAL COMMUNICATION IS

GASTRONOMY, VERBAL COMMUNICATION IS HUNTING/MINING, VERBAL

COMMUNICATION IS RELIGION-RELATED ACTIVITY, VERBAL COMMUNICATION IS

MEDICINE-RELATED ACTIVITY, VERBAL COMMUNICATION IS CRAFT, VERBAL

COMMUNICATION IS PAINTING, VERBAL COMMUNICATION IS EVERYDAY ACTIVITY.

Как было установлено, созданные на базе концептосферы культуры макрометафорические концептуальные модели обусловливают системное формирование фразеологических знаков английского языка и их дискурсивное использование. Это позволило говорить о проявлении их фразеологической креативности в двух взаимосвязанных аспектах – системном и дискурсивном, в соответствии с которыми были разработаны две трактовки этого понятия. С позиции системного аспекта, фразеологическая креативность понимается как способность макрометафорических концептуальных моделей, реализуемая коллективной личностью (или коллективным сознанием), системно порождать фразеологические образы и, соответственно, фразеологические знаки, в результате чего формируется фразеология как культурно детерминированная подсистема языка. С позиции дискурсивного аспекта, фразеологическая креативность трактуется как способность макрометафорических концептуальных моделей, реализуемая индивидуальной личностью (или индивидуальным сознанием), к коммуникативной адаптации фразеологических образов и, соответственно, фразеологизмов как знаков богатого культурного содержания к прагматическим задачам построения определенного дискурса.

установлены три системных параметра фразеологической креативности макрометафорических концептуальных моделей: количественный, качественный и динамический. Было выявлено, что каждый из параметров обладает самостоятельной значимостью. В зависимости от конкретного параметра та или иная макрометафорическая концептуальная модель характеризуется определенным креативным потенциалом. Изучение количества продуцируемых одиннадцатью макрометафорическими концептуальными моделями образов английских фразеологизмов исследуемого корпуса (т.е. количественного параметра) показало, что наибольшей фразеологической креативностью обладают модели VERBAL COMMUNICATION IS PLAY, VERBAL COMMUNICATION IS SOCIAL ACTIVITY, VERBAL COMMUNICATION IS JOURNEY. В ходе исследования специфики дифференциации и степени разнообразия фразеологических образов, порождаемых рассматриваемыми макрометафорическими концептуальными моделями (т.е. качественного параметра) было установлено, что наиболее фразеологически креативны такие модели, как VERBAL COMMUNICATION IS PLAY,

VERBAL COMMUNICATION IS SOCIAL ACTIVITY, VERBAL COMMUNICATION IS

CRAFT. При анализе фразеологических неологизмов, обогащающих современную фразеологическую подсистему английского языка (т.е. динамического параметра), было выявлено, что наибольшим креативным потенциалом обладают макрометафорические концептуальные модели VERBAL COMMUNICATION IS

PLAY, VERBAL COMMUNICATION IS SOCIAL ACTIVITY, VERBAL COMMUNICATION IS

MEDICINE-RELATED ACTIVITY.

Помимо того, что макрометафорические концептуальные модели продуцируют базовые формы образов фразеологических знаков (английских фразеологизмов, в частности), создавая фразеологическую подсистему языка, они являются богатейшим источником их самых разнообразных модифицированных форм, обусловливая процесс адаптации фразеологизмов к построению дискурса.

Основными, выделенными в исследовании, стратегиями коммуникативной адаптации английских фразеологизмов рассматриваемой группы к формированию дискурса являются «Встраивание», «Приращение», «Перекомпозиция», «Разбиение» и «Комбинирование». Изучение фразеологической креативности в дискурсивном ракурсе показало, что под воздействием концептосферы культуры находится не только процесс формирования фразеологического знака, но и процесс его использования как эффективного средства достижения прагматической цели.

Воздействующая роль концептосферы культуры в процессе формирования фразеологических знаков проявляется также в том, что макрометафорические концептуальные модели, которые образуются в результате межсемиотической транспозиции и становятся основанием образов и семантики фразеологизмов, сохраняют и накапливают все основные типы культурной информации, представляющие собой ценностное содержание концептосферы культуры.

Разработанная методика лингвокультурологического декодирования культурной информации, основанная на анализе глубинных оснований фразеологической образности, каковыми являются макрометафорические концептуальные модели, позволила установить, что благодаря этим моделям, фразеологические знаки являются носителями таких типов чувственной и интеллектуальной информации, как эмоционально-чувственная, этическая, эстетическая информация; архетипическая, мифологическая, религиозная, философская, научная информация. Источниками этих типов культурной информации являются соответствующие формы познания мира: эмоциональночувственное, душевное и эстетическое переживание; архетипическое, мифологическое, религиозное, философское и научное осмысление. Благодаря данным формам переживания и осмысления вся сохраняемая во фразеологизмах культурная информация получает иерархическую организацию, при которой все взаимообусловленной связью. В ходе лингвокультурологического декодирования и интерпретации культурной информации было установлено, что каждый тип чувственной и интеллектуальной информации играет определенную роль в формировании коннотативного потенциала и семантики фразеологизмов. Эмоционально-чувственная информация служит «эмпирическим» базисом всей информационной организации. Различные типы интеллектуальной информации способствуют формированию рациональной оценки. Такие типы чувственной информации, как этическая и эстетическая, завершая информационное «построение», формируют вершинный модус общекультурной модальности восприятия описываемого фразеологизмами феномена, выраженного аксиологической оппозицией ‘одобрение– неодобрение’, и обусловливают выбор и использование того или иного фразеологического знака в речи.

Предложенная методика лингвокультурологического декодирования культурной информации имеет несколько вариантов применения. Как было продемонстрировано в работе, она может использоваться для анализа и описания:

1) всех выделенных типов культурной информации у отдельно взятого фразеологизма; 2) всех выделенных типов культурной информации у целой макрометафорической концептуальной модели; 3) любого из типов культурной информации (в частности, научной информации, а тж. и др.) у целой группы фразеологизмов, базирующихся на определенной макрометафорической концептуальной модели.

Подводя общий итог результатам всей проделанной работы, отметим, что предпринятое исследование позволило прояснить один из двух глобальных аспектов интеракции концептосферы культуры и языка, а именно – выявить «механизмы» и объяснить принципы формирования фразеологизмов под воздействием концептосферы культуры, определить роль концептосферы культуры в процессах функционирования фразеологизмов как знаков многомерного культурного содержания в дискурсивных практиках представителей англоязычного сообщества, прояснить вопрос о том, какой объем культурной информации способен сохранять, накапливать, передавать фразеологический знак в своем содержании, и что обусловливает процесс совокупности этих фактов позволяет говорить о том, что фразеологизм – это знак особой природы – культурно-языковой знак.

Ключевые теоретические положения, разработанные в настоящем исследовании, и предложенные методы лингвокультурологического анализа фразеологизмов могут иметь дальнейшее применение как в области развития общей и частной фразеологии, так и в области сопоставительного изучения фразеологизмов разных языков.

Так, применение метода лингвокультурологической реконструкции глубинных (концептуальных) оснований фразеологической образности в отношении английских фразеологизмов других групп открывает перспективы для установления всего репертуара макрометафорических концептуальных моделей, вместе составляющих концептуальный фонд англоязычной культуры как источника образования целостной фразеологической подсистемы английского языка. Использование данного метода в отношении фразеологического материала других языков дает выход в область сопоставления концептуальных фондов фразеологической номинации разных культур и прояснения вопроса об уникальности (или универсальности) национального мировосприятия, отражающегося во фразеологизмах.

Дальнейшее изучение фразеологической креативности в трех ее системных измерениях (количественном, качественном и динамическом) на языковом материале разных языков может предоставить интересные результаты в отношении выявления приоритетных (доминантных) семиотических областей разных культур, концептуальное содержание которых оказывается наиболее востребованным в процессах фразообразования в разных языковых системах, позволяя выявить характерные только для них черты. Необходимым видится и дальнейшее изучение дискурсивного аспекта фразеологической креативности на материале разных языков, которое позволит расширить набор стратегий коммуникативной адаптации фразеологических знаков к дискурсу и выявить специфику функционирования разных фразеологических подсистем.

лингвокультурологического декодирования различных типов культурной информации, содержащихся во фразеологизмах как английского языка, так и других языков для дальнейшего изучения проблемы национально-культурной специфики фразеологии, получения новых фактов того, насколько специфичным является опыт познания мира тем или иным сообществом, преобразуемый в ходе межсемиотической транспозиции в «тела» ее (т.е.

фразеологии) знаковых средств.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Аверинцев, С.С. Логос / С.С. Аверинцев // Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. – М.: Советская энциклопедия, 1969-1978. – URL:

http://enc-dic.com/enc_sovet/Logos-33728.html 2. Аверинцев, С.С. Иуда Искариот / С.С. Аверинцев // Мифы народов мира.

Энциклопедия [Электронный ресурс]. – М.: Директ-Медия, 2009. – (CDROM).

3. Азарова, Н.М. Рождение и творчество / Н.М. Азарова // Творчество вне традиционных классификаций гуманитарных наук: материалы конференции. – М.-Калуга: «Эйдос», 2008. – С. 148-163.

4. Азарова, Н.М. Язык философии и язык поэзии – движение навстречу (грамматика, лексика, текст) / Н.М. Азарова. – М.: Логос / Гнозис, 2010. – 5. Алефиренко, Н.Ф. Проблемы вербализации концепта: Теоретическое исследование / Н.Ф. Алефиренко. – Волгоград: Перемена, 2003. – 248 с.

6. Алефиренко, Н.Ф. Лингвокультурология. Ценностно-смысловое пространство языка: учебное пособие / Н.Ф. Алефиренко. – М.: Флинта, 2010. – 224 с.

7. Алпатов, В.М. История лингвистических учений / В.М. Алпатов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 368 с.

8. Амосова, Н.Н. Основы английской фразеологии / Н.Н. Амосова. – Л.: Издво ЛГУ, 1963. – 208 с.

9. Антология концептов [под. ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина]. – Том 1. – Волгоград: Парадигма, 2005. – 352 с.

10. Антология концептов [под. ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина]. – Том 2. – Волгоград: Парадигма, 2005. – 356 с.

11. Антология концептов [под. ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина]. – Том 3. – Волгоград: Парадигма, 2006. – 381 с.

12. Антология концептов [под. ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина]. – Том 4. – Волгоград: Парадигма, 2006. – 357 с.

13. Антология концептов [под. ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина]. – Том 5. – Волгоград: Парадигма, 2007. – 332 с.

14. Апресян, Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира / Ю.Д. Апресян // Семиотика и информатика. – 1986. – Вып. 28. – С. 5-33.

15. Арлычев, А.Н. Сознание: информационно-деятельностный подход / А.Н.

Арлычев. – М.: КомКнига, 2005. – 136 с.

16. Артемьева, Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики / Е.Ю.

Артемьева. – М.: Смысл, 1999. – 350 с.

17. Арутюнова, Н.Д. Метафора и дискурс / Н.Д. Арутюнова // Теория метафоры. – М.: Прогресс, 1990. – С. 5-32.

18. Арутюнова, Н.Д. От редактора / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка: Культурные концепты. – М.: Наука, 1991. – С. 3-4.

19. Арутюнова, Н.Д. Введение / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка:

Ментальные действия. – М.: Наука, 1993. – С. 3-7.

20. Аскольдов-Алексеев, С.А. Концепт и слово / С.А. Аскольдов-Алексеев // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология [под ред. В.П. Нерознака]. – М.: Academia, 1997. – С. 267-279.

21. Асмолов, А.Г.; Леонтьев, Д.А. Личность / А.Г. Асмолов, Д.А. Леонтьев // Новая философская энциклопедия [Электронный ресурс]. – М.: Мысль, 2000-2001. – URL: http://iph.ras.ru/elib/1672.html 22. Ассман, Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 368 с.

23. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. – М.:

Советская энциклопедия, 1966. – 608с.

24. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка / А.П. Бабушкин. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996. – 104 с.

25. Баксанский, О.Е.; Кучер, Е.Н. Когнитивный образ мира / О.Е. Баксанский, Е.Н. Кучер. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2010. – 224 с.

26. Баранов, А.Н.; Добровольский, Д.О. Аспекты теории фразеологии / А.Н.

Баранов, Д.О. Добровольский. – М.: Знак, 2008. – 656 с.

27. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт [пер. с фр.;

сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова]. – М.: Прогресс, 1989. – 616 с.

28. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. – 2-е изд. – М.: Искусство, 1986. – 445 с.

29. Бачинин, В.А. Культурология. Энциклопедический словарь / В.А. Бачинин.

– СПб: Изд-во Михайлова В.А., 2005. – 288 с.

30. Бейлинсон, Л.С. Медицинский дискурс / Л.С. Бейлинсон // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научных трудов. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 103-117.

31. Беляевская, Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативном аспектах (когнитивные основания формирования и функционирования семантической структуры слова): Дисс.... д-ра филол.

наук / Е.Г. Беляевская. – М.: Институт языкознания РАН, 1991. – 401 с.

32. Беляевская, Е.Г. Воспроизводимы ли результаты концептуализации? (к вопросу о методике когнитивного анализа) / Е.Г. Беляевская // Вопросы когнитивной лингвистики. – 2005а. – № 1. – С. 5-15.

33. Беляевская, Е.Г. Концептуальные основания семантики языковых единиц (от лексикологии к фразеологии) / Е.Г. Беляевская // Несколькословные единицы номинации в английском языке: от лексикологии к фразеологии. – Вестник МГЛУ. – Вып. 500. – М.: Изд-во МГЛУ, 2005б. – С. 9-24.

34. Беляевская, Е.Г. Концептуальный анализ: модифицированная версия методов структурной лингвистики? / Е.Г. Беляевская // Концептуальный анализ языка: современные направления исследования. – М./Калуга: Эйдос, 2007а. – С. 60-69.

35. Беляевская, Е.Г. Культурологическая информация в семантике лексических единиц / Е.Г. Беляевская // Вопросы когнитивной лингвистики. – 2007б. – Вып. 4. – С. 44-50.

36. Беляевская, Е.Г. Концептуальный анализ: модифицированная версия методов структурной лингвистики? / Е.Г. Беляевская // Когнитивные исследования языка. Вып. 1: Концептуальный анализ языка. М.-Тамбов:

Изд. Дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. – С. 60-68.

37. Беляевская, Е.Г. Язык в контексте культуры или культурологическая информация в языке? / Е.Г. Беляевская // Живодействующая связь языка и культуры: Материалы международной научной конференции, посвященной юбилею В.Н. Телия. – Т. 1. – М.-Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н.

Толстого, 2010. – С. 35-40.

38. Беляевская, Е.Г. Номинативный потенциал концептуальных метафор (концептуально-метафорическая репрезентация как иерархическая система) / Е.Г. Беляевская // Актуальные проблемы современной лексикологии и фразеологии [отв. ред. Г.М. Фадеева]. – М.: ИПЛ МГЛУ «Рема», 2011. – С. 13-30.

39. Беляевская, Е.Г.; Маляр, Т.Н. Принципы минимизации интерференции родного языка при обучении иностранному языку (концептуальные структуры пространства и времени в английском и русском языках) / Е.Г.

Беляевская, Т.Н. Маляр. – М.: ИПК МГЛУ, 2011. – 180 с.

40. Березович, Е.Л. Язык и традиционная культура: Этнолингвистические исследования / Е.Л. Березович. – М.: Индрик, 2007. – 600 с.

41. Библер, В.С. На гранях логики культуры. Книга избранных очерков / В.С.

Библер [Электронный ресурс]. – М.: Русское феноменологическое общество, 1997; Нексмедиа, 2007. – (CD-ROM).

42. Блох, М.Я. Концепт и картина мира / М.Я. Блох // Материалы международной научно-практической конференции (17-19 марта 2006 г.) « Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты)». – М.- Кострома, 2006.

– С. 16-20.

43. Блох, М.Я. Проблема понятий концепта и картины мира в философии языка / М.Я. Блох // Преподаватель. XXI век. – 2007. – № 1. – С. 101-105.

44. Блох, М.Я. Язык и мир / М.Я. Блох // Вестник Российского философского общества [Электронный ресурс]. – 2011. – Вып. 4 (60). – URL:

http://www.intelros.ru/readroom/ 45. Бобырева, Е.В. Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии: на материале православного вероучения: Дисс. … д-ра филол. наук / Е.В.

Бобырева. – Волгоград: ВГПУ, 2007. – 465 с.

46. Богин, Г.И. Современная лингводидактика / Г.И. Богин. – Калинин:

Калинин. гос. ун-т, 1980. – 61 с.

47. Богин, Г.И. Концепция языковой личности: Автореф. дис.... д-ра филол.

наук / Г.И. Богин. – Л.,1982. – 31 с.

48. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика / Н.Н. Болдырев. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. – 123 с.

49. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии / Н.Н. Болдырев. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. – 2-е изд., стер. – 50. Болдырев, Н.Н. Категория подлежащего с прототипической точки зрения / Н.Н. Болдырев // Вестник Тамбовского университета. Серия:

Гуманитарные науки. – Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. – № 3. – С. 71-84.

51. Болдырев, Н.Н. Концептуальные основы языка / Н.Н. Болдырев // Когнитивные исследования языка. – Вып. IV: Концептуализация мира в языке. – М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им.

Г.Р. Державина, 2009. – С. 25-77.

52. Болдырев, Н.Н. О метаязыке когнитивной лингвистики: концепт как единица знания / Н.Н. Болдырев // Выступление на Круглом столе «Взаимодействие когнитивных и языковых структур». – М.: Институт языкознания РАН, 1 ноября 2011.

53. Бондаренко, В.Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: учебное пособие по спецкурсу / В.Т. Бондаренко. – Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н.

Толстого, 1995. – 151 с.

54. Бондарко, А.В. О стратификации семантики / А.В. Бондарко // Общее языкознание и теория грамматики: Материалы чтений, посвященных 90летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона. – СПб.: Наука, 1998. – С. 51-63.

55. Брагина, Н.Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (базовые понятия) / Н.Г. Брагина // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С.131-138.

56. Брагина, Н.Г. Социокультурные конструкты в языке: Дисс. … д-ра филол.

наук / Н.Г. Брагина. – М.: ГосИРЯ им. А.С. Пушкина, 2006. – 406 с.

57. Брагина, Н.Г. Память в языке и культуре / Н.Г. Брагина. – М.: Языки славянских культур, 2007. – 520 с.

58. Братусь, Б.С. К изучению смысловой сферы личности / Б.С. Братусь // Вестник МГУ. Сер. 14, Психология (№ 2). – М.: МГУ, 1981. – С. 46-56.

59. Братусь, Б.С. Нравственное сознание личности: психологическое исследование / Б.С. Братусь. – М.: Знание, 1985. – 64 с.

60. Братчикова, Н.С. Цветовая картина мира в русском и финском языковом сознании / Н.С. Братчикова. – М.: МГЛУ, 2006. – 186 с.

61. Брутян, Г.А. Язык и картина мира / Г.А. Брутян // Философские науки. – М., 1973. – №1. – С. 108-111.

62. Бубнова, И.А. Структура субъективного значения слова (психолингвистический аспект): Дисс. … д-ра филол. наук / И.А. Бубнова.

– М.: Институт языкознания РАН, 2008. – 465 с.

63. Бурдье, П. Практический смысл / П. Бурдье. – М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб: Алетейя, 2001. – 562 с.

64. Буренкова, С.В. Концептосфера нарушенности (на материале немецкого языка): Дисс. … д-ра филол. наук / С.В. Буренкова. – М.: МПГУ, 2009. – 65. Буслаев, Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства / Ф.И. Буслаев. – Т. 1. – СПб: Типография товарищества «Общественная польза», 1861. – 662 с.

66. Бухаров, В.М. Концепт в лингвистическом аспекте / В.М. Бухаров // Межкультурная коммуникация: учебное пособие. – Н.Новгород: Деком, 2001. – С. 74-84.

67. Вежбицкая, А. Речевые акты / А. Вежбицкая // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. XVI. – М.: Прогресс, 1985. – С. 251-275.

68. Вежбицкая, А. Семантика, культура и познание: общечеловеческие понятия в культуроспецифических контекстах / А. Вежбицкая // «Thesis». Мир человека. Международный альманах. – М., 1993. – Вып. 3.

– С. 185-206.

69. Вежбицкая, А. Язык. Культура, Познание / А. Вежбицкая. – М.: Русские словари, 1996. – 416 с.

70. Вейс, Г. Энциклопедия материальной культуры / Г. Вейс [Электронный ресурс]. – М.: ООО «ДиректМедиа Паблишинг», 2004. – (CD-ROM).

71. Вендина, Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм) / Т.И. Вендина. – М.: Индрик, 1998. – 240 с.

Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Русский язык, 1990. – 248 с.

73. Верещагин, Е.М.; Костомаров, В.Г. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, речеповеденческих тактик и сапиентемы / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров [под редакцией и с послесловием академика Ю.С. Степанова]. – М.: «Индрик», 2005. – 1040 с.

74. Вернадский, В.И. Несколько слов о ноосфере / В.И. Вернадский // Успехи современной биологии. – 1944. – № 18 (выпуск 2). – С. 113-120.

75. Винер, Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. – М.: Издательство иностранной литературы, 1958. – 200 с.

76. Виноградов, В.А. Культурный концепт и его лингвистические составляющие: БЛИЗНЕЦЫ / В.А. Виноградов // Когнитивные исследования языка. – Вып. V: Исследование познавательных процессов в языке: [сборник науч. трудов]. – Тамбов; Москва: ТГУ им. Г.Р.

Державина, 2009. – С. 9-21.

77. Воркачев, С.Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты / С.Г. Воркачев // Известия РАН. Серия литературы и языка, 2001. – Т. 60, № 6. – С. 47-58.

78. Воркачев, С.Г. Эталонность в сопоставительной семантике / С.Г. Воркачев // Язык, сознание, коммуникация. – М., 2003. – Вып. 25. – С. 6-15.

79. Воркачев, С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт / С.Г. Воркачев. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2004. – 236 с.

80. Воркачев, С.Г. Постулаты лингвоконцептологии / С.Г. Воркачев // Антология концептов. – Том 1. – Волгоград: Парадигма, 2005. – С. 10-13.

81. Гак, В.Г. К проблеме общих семантических законов / В.Г. Гак // Общее и романское языкознание. – М.: Изд-во МГУ, 1972. – С. 144-157.

82. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Общие вопросы. Русский, болгарский, киргизский, грузинский, армянский / Г.Д. Гачев. – М.:

Советский писатель, 1988. – 448 с.

83. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос / Г.Д. Гачев.

– М.: Прогресс-Культура, 1995. – 480 с.

84. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Евразия – космос кочевника, земледельца и горца / Г.Д. Гачев. – М.: Институт ДИ-ДИК, 1999. – 368 с.

85. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Кавказ. Интеллектуальные путешествия из России в Грузию, Азербайджан и Армению / Г.Д. Гачев. – М.: Издательский сервис, 2002. – 416 с.

86. Гачев, Г.Д. Космо-Психо-Логос: национальные образы мира / Г.Д. Гачев. – М.: Академический проект, 2007. – 511 с. (Технологии культуры).

87. Гачев, Г.Д. Ментальности народов мира / Г.Д. Гачев. – М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. – 544 с.

88. Гвоздарев, Ю.А. Основы русского фразообразования / Ю.А. Гвоздарев. – Ростов н/Д: изд-во Ростовского ун-та, 1977. – 184 с.

89. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по философии истории / Г.В.Ф. Гегель. – СПб:

Наука, 2000. – 471 с.

90. Годфруа, Ж. Что такое психология / Ж. Годфруа [пер. с франц]. – Том 1. – М.: Мир, 1992. – 496 с.

91. Гребнева, М.П. Концептосфера флорентийского мифа в русской словесности: Автореф. дисс. … д-ра филол. наук / М.П. Гребнева. – Томск:

ТГУ, 2009. – 33 с.

92. Гриценко, В.П. Культура как знаково-семиотическая система: Автореф.

дисс. … д-ра филос. наук / В.П. Гриценко. – Краснодар: КГУКиИ, 2000. – 93. Гудков, Д.Б.; Ковшова, М.Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю / Д. Гудков, М. Ковшова. – М.: Гнозис, 2007. – 288 с.

94. Гумбольдт, В.фон. Избранные труды по языкознанию / В.фон Гумбольдт [пер. с нем.; общ. ред. Г.В. Рамишвилли; послесл. А.В. Гулыги и В.А.

Звегинцева]. – М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2000. – 400 с.

95. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. – 2-е изд., исправл. и доп. – М.: Искусство, 1984. – 285 с.

96. Гуревич, П.С. Философия культуры / П.С. Гуревич. – М.: Nota bene, 2000. – 97. Делез, Ж.; Гваттари, Ф. Что такое философия? / Ж. Делез, Ф. Гваттари [пер. с франц. С. Н. Зенкина]. – М.-СПб: АЛЕТЕИЯ, 1998. – 288 с.

98. Демьянков, В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века / В.З. Демьянков // Язык и наука конца 20 века. – М.: РГГУ, 1995. – С.

239-320.

99. Демьянков, В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и в научном языке / В.З. Демьянков // Вопросы филологии. – М., 2001. – № 1. – С. 35-47.

100. Демьянков, В.З. «Концепт» в философии языка и в когнитивной лингвистике / В.З. Демьянков // Когнитивные исследования языка. – Вып.

1: Концептуальный анализ языка. – М.-Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009а. – С. 29-34.

101. Демьянков, В.З. Языковое творчество и речевая креативность / В.З.

Демьянков // Язык как медиатор между знанием и искусством. – М.:

Азбуковник, 2009б. – С. 11-19.

102. Добровольская, Т.В. Мир: естественнонаучные и гуманитарные модели:

Дисс. … канд. филос. наук / Т.В. Добровольская. – Омск: ОмГПУ, 2006. – 103. Добровольский, Д.О. О возможности моделирования внутренней формы идиом / Д.О. Добровольский // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для Машинного фонда русского языка. – М.: Институт русского языка АН СССР, 1988. – С. 87-97.

104. Добровольский, Д.О. Лексико-синтаксическое варьирование во фразеологии: ввод определения в структуру идиомы / Д.О. Добровольский // Русский язык в научном освещении. – 2007. – № 2 (14). – С. 18-47.

105. Доброхотов, А.Л. Логос / А.Л. Доброхотов // Античная философия:

Энциклопедический словарь [Электронный ресурс]. – М.: ПрогрессТрадиция, 2008 – URL: http://enc-dic.com 106. Дронов, П.С. Ввод адъективного определения в структуру идиомы: о семантической обусловленности лексико-синтаксических модификаций идиом (на материале русского, английского и немецкого языков): Дисс. … канд. филол. наук / П.С. Дронов. – М.: Институт русского языка им. В.В.

Виноградова, 2010. – 159 с.

107. Дубинский, Е.М. Лингвостилистические особенности двойной актуализации фразеологических единиц (на материале толковых словарей современного английского языка): Автореф. дис. … канд. филол. наук / Е.М. Дубинский. – М., 1984. – 24 с.

108. Дуреева, Н.С. Понятие модели мира в науке / Н.С. Дуреева // Вестник Томского государственного университета. – 2011. – Вып. 353. – С. 55-58.

109. Евтушенко, О.В. Художественная речь как инструмент познания / О.В.

Евтушенко. – М.: Языки славянских культур, 2010. – 552 с.

110. Ельмслев, Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? / Л. Ельмслев // Новое в зарубежной лингвистике [пер. с англ. И.А.

Мельчука]. – М.: Издательство иностранной литературы, 1962. – Вып. II. – С. 117-136.

111. Еремеева, А.И.; Цицин, Ф.А. История астрономии / А.И. Еремеева, Ф.А.

Цицин. – М.: Изд-во МГУ, 1989. – 349 с.

112. Жуков, В.П. Фразеологизмы с переменным составом компонентов в русском языке: (К проблеме тождества фразеологизмов) / В.П. Жуков // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. – Т. 257. – Л., 1965. – С. 96-108.

113. Журина, О.В. Роман «Воскресение» в контексте творчества позднего Л.Н.

Толстого: модель мира и ее воплощение: Дисс. … канд. филол. наук / О.В.

Журина. – Петрозаводск: Карельский гос. пед. ун-т, 2002. – 194 с.

114. Заботкина, В.И. Слово и смысл / В.И. Заботкина. – М.: Изд-во РГГУ, 2012. – 428 с.

115. Залевская, А.А. Национально-культурная специфика картины мира и различные подходы к ее исследованию / А.А. Залевская // Языковое сознание и образ мира: Сб. статей. – М.: ИЯ РАН, 2000. – С. 39-54.

116. Залевская, А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст:

Избранные труды / А.А. Залевская. – М.: Гнозис, 2005. – 543 с.

117. Зализняк Анна А. Языковая картина мира / Анна А. Зализняк // Универсальная научно-популярная он-лайн-энциклопедия [Электронный ресурс]. – URL: http://www.krugosvet.ru/node/ 118. Захаренко, И.В. Архетипическая оппозиция «свой – чужой» в пространственном коде культуры / И.В. Захаренко // Язык, сознание, коммуникация: Сборник научных трудов, посвященный памяти проф. В.Н.

Телия. – М.: МАКС Пресс, 2013. – Вып. 46. – С. 15-31.

119. Зинченко, Т.П. Осязание / Т.П. Зинченко // Психологическая энциклопедия [Электронный ресурс]. – URL: http://enc-dic.com 120. Золотых, Л.Г. Когнитивно-дискурсивные основы фразеологической семантики (на материале русского языка): Автореф. дисс. … д-ра филол.

наук / Л.Г. Золотых. – Белгород: Астрах. гос. ун-т, 2008. – 47 с.

121. Зусман, В.Г. Концепт в культурологическом аспекте / В.Г. Зусман // Межкультурная коммуникация: учебное пособие. – Н. Новгород: Деком, 2001. – С. 38-53.

122. Зыкова, И.В. Способы конструирования гендера в английской фразеологии / И.В. Зыкова. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – 232 с.

123. Зыкова, И.В. Фразеология XXI века: итоги и перспективы / И.В. Зыкова // Изучение разноструктурных языковых знаков: проблемы и перспективы. – Вестник МГЛУ. – Вып. 572. – М: ИПК МГЛУ «Рема», 2009а. – С. 172-188.

124. Зыкова, И.В. Гендерный аспект семиотики одежды во фразеологии английского языка / И.В. Зыкова // Материалы VIII Международной конференции «Языки в современном мире». – Москва: КДУ, 2009б. – С.

273-284.

125. Зыкова И.В. Роль эстетического в процессе построения картины мира / И.В. Зыкова // Вестник МГУКИ. – 2009в. – 4 (30). – С. 55-61.

126. Зыкова, И.В. Культура как интегрированное социально-информационное пространство / И.В. Зыкова // Сервис plus. – 2010. – № 2. – С. 23-29.

127. Зыкова, И.В. Синергетические перспективы развития фразеологической теории / И.В. Зыкова // «Общество – язык – культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке». Доклады IV Международной конференции. МИЛ, 27 ноября 2009. – Том 2. – М.: МИЛ, 2010а. – С. 11-17.

128. Зыкова, И.В. Постнеклассический период развития фразеологии:

фразеологическая теория vs когнитивистика / И.В. Зыкова // «Общество – язык – культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке».

Тезисы V Международной научно-практической конференции. МИЛ, декабря 2010. – М.: МИЛ, 2010б. – С. 52.

129. Зыкова, И.В. Символизм речевой соматики в процессе фразеологической номинации (лингвокультурологический подход) / И.В. Зыкова // Живодействующая связь языка и культуры: Материалы международной научной конференции, посвященной юбилею В.Н. Телия. – Т. 1. – М.Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2010в. – С. 47-53.

130. Зыкова, И.В. Культура как информационная система: Духовное, ментальное, материально-знаковое / И.В. Зыкова. – М.: ЛИБРОКОМ, 2011.

131. Зыкова, И.В. Фразеономинация в свете лингвокогнитивного и лингвокультурологического подходов / И.В. Зыкова // «Общество – Язык – Культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке». Доклады V Международной научно-практической конференции «Общество – язык – культура. – М.: МИЛ, 2011а. – С. 136-144.

132. Зыкова, И.В. Фразеологические образы и их национальная обусловленность / И.В. Зыкова // Вестник МГУ сер. 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2011б. – Вып. 2. – С. 80-88.

133. Зыкова, И.В. Концептуальные основания семантики английских фразеологизмов, обозначающих вербальную коммуникацию / И.В. Зыкова // Вопросы когнитивной лингвистики. – 2011в. – № 4. – С. 26-35.

134. Зыкова, И.В. Семантика фразеологизмов современного языка в ракурсе отражения архетипического осмысления мира / И.В. Зыкова // Мир русского слова. – СПб: Издательский дом «МИРС», 2011г. – Вып. 3. – С.

44-49.

135. Зыкова, И.В. Фразеологические образы как источники научного знания / И.В. Зыкова // «Общество – Язык – Культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке». Тезисы VI Международной научнопрактической конференции.– М.: МИЛ, 2011д. – С. 77-78.

136. Зыкова, И.В. Семиотика музыки в построении фразеологического значения (лингвокультурологический подход) / И.В. Зыкова // Вопросы когнитивной лингвистики. – 2012. – Вып. № 4. – С. 108-117.

137. Зыкова, И.В. О Личности: лингвокультурологические заметки / И.В.

Зыкова // Язык, сознание, коммуникация: Сборник научных трудов, посвященный памяти проф. В.Н. Телия. – М.: МАКС Пресс, 2013а. – Вып.

46. – С. 32-47.

138. Зыкова, И.В. О креативном потенциале константы РЕМЕСЛО во фразеологическом воплощении / И.В. Зыкова // Языковые параметры современной цивилизации: Сборник трудов первой научной конференции памяти академика РАН Ю.С. Степанова. – М.: Ин-т языкознания РАН;

Калуга: ИП Шилин И.В. («Эйдос»), 2013б. – С. 251-260.

139. Иванов, Вяч. Вс. Эволюция ноосферы и художественное творчество / Вяч. Вс. Иванов // Ноосфера и художественное творчество. – М.: Наука, 1991. – С. 3-38.

140. Иванов, Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры / Вяч. Вс. Иванов. – Том I. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 912 с.

141. Иванов, В.В. Кузнец / В.В. Иванов // Мифы народов мира. Энциклопедия [Электронный ресурс]. – М.: Директ-Медия, 2009. – (CD-ROM).