«ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ КОММУНИКАТИВНОГО НАМЕРЕНИЯ НЕРЕВОДЧИКА ...»

произведения, его концепта невозможно без учета всех трех типов информации, которые, являясь элементами художественной структуры, не существуют сами по себе и сами для себя. Паиболее полное восприятие информации, содержащейся в художественном тексте, возможно только в том случае, когда интерпретатор способен воспринимать не только верхний, фактический, фабульный пласт произведения, но и его глубинный пласт, основанный на переплетении импликаций, которые зачастую носят культурно-специфичный характер. Поэтому для адекватной интерпретации произведения необходимо наличие у интерпретатора достаточной фоновой ипформации, в том числе знание реалий культуры, к которой принадлежит интернретируемое произведение.

1.2.4 Коммуникативное намерение автора и переводчика Успех коммуникации во многом зависит от степени владения автором языка и «связанной с ним способностями оптимально реализовывать средствами языка определенное коммуникативное намерение» (Каде, 1978:

75), Согласно Л.С. Выготскому, «за мыслью стоит аффективная и волевая тенденция» (Выготский, 1982: 357). Воплощением этой тенденции и является коммуникативное намерение, которое играет смыслоорганизующую роль.

Коммуникативному намерению автора (КНА) (в научной литературе в том же значении встречаются также следующие термины - интенция, нресуппозиция, коммуникативная установка) подчинены смысловое и эмоциональное содержание любого художественного произведения, следовательно, КНА является важнейшим компонентом структуры текста, - это «то, ради чего (мотив) и с каким воздействием на нартнера общения строится текст»

(Зимняя, 1987: 146).

Нонятие интенции (намерения) имеет давнюю историю. Оно было введено в лингвистику носледователями Дж. Остина, одного из создателей теории речевых актов, заимствовавших данное понятие из философской терминологии.

Нредметом лингвистического анализа является коммуникативная интенция (коммуникативное намерение), направленности сознания, предназначенный говорящим для речевого выражения.

классификации комм5гникативных интенций, выделяемых в диалогах. При этом «коммуникативная интенция (= коммуникативное намерение) соотносится с выражением различных интенциональных состояний сознания и вследствие этого парадоксальным образом охватывает более широкий круг явлений, чем выражение намерения (= интенции) в нсихологическом смысле - как одного из таких интенциональных состояний» (Иванов, http://www.krugosvet.ru/articles/85/l 008590/1008590al.htm).

Изучение коммуникативных намерений не ограничивается материалом высказываний, наряду с ним проводятся исследования интенции целого текста, которые опираются не только на теорию речевых актов, но и на отечественную традицию - зд1ение В.В. Виноградова об образе автора, в котором рассматривается обусловленность выбора языковых средств целевой установкой автора.

Если понятие КН, применяемое традиционно в теории речевых актов, обозначает цель, ради которой совершают речевое действие, то КНА является неречевой задачей, реализуемой в рамках всего художественного текста. При этом КНА состоит из КН отдельных высказываний, но не равно сумме этих КН высказываний. КН высказываний комнлексно нодчинено КНА, т.е. неречевой задачи автора относительно всего произведения в целом.

Нодобно тому, как в иерархической системе видов содержательной информации самый высокий уровень информации - СКИ не является суммой элементов более низкого уровня, но является результатом 5^ета и переосмысления всех сегментов информации художественного текста, так и КНА всего художественного текста является результатом учета и переосмысления всех КН высказываний данного текста.

С понятием коммуникативного намерения автора тесно связаны такие литературоведческие понятия как авторский замысел, образ автора, модальность. Все эти понятия объединяет их подчиненность мировоззрению, личности автора. Рассмотрим эти понятия более подробно с тем, чтобы более точно определить значение термина коммуникативное намерение автора (КНА).

Авторский замысел является первым этапом творческого процесса.

Однако подобно интенции, не воплотившейся в речи и тем самым не приобретшей статус коммуникативной интенции, замысел не обязательно долясен совпадать с воплощением, а может по-прежнему существовать лишь в сознании писателя.

Образ автора включает два более конкретных понятия - производителя речи и субъекта повествования. Толкование первого понятия не вызывает сложностей, в то время как второе вызывает ряд проблем. В словаре литератзфоведческих терминов дается следующее определение данного понятия: «Образ автора (повествователя) - не персонифицированный в облике кого-либо из действующих лиц образ - условный носитель авторской (то есть не связанной с речью какого-либо персонажа) речи в прозаическом произведении, от лица которого ведется повествование. Образ автора проявляет себя только в речи и не может отождествляться с писателем, так как является плодом творческого воображения последнего» (Белокурова, http://www.granima.ru/LIT/?id=3.0&page=5&wrd=OBPA3%20ABTOPA%20(n 0ВЕСТВ0ВАТЕЛЯ)&йа^1). Однако, несмотря на то, что образ автора нельзя отождествлять с самим писателем, он является выражением личности художника в его творении (Виноградов, 1963). При этом человеческая сущность, личность автора проявляется за счет структурных и содержательных средств. Б. О. Корман считает необходимым «закрепить за словом «автор» в терминологическом смысле, при рассмотрении внутренней структуры произведения» значение «автор как носитель концепции всего произведения (Корман, 1970: 59).

Как справедливо заметил В.Б. Катаев, «видеть возможность только лингвистического описания образа автора было бы неверно. Человеческая сущность автора сказывается в элементах, которые, будучи выражены через язык, языковыми не являются» (Цит. по: Валгина, http://www.hi-edu.ru/xbooks/xbook029/01/mdex.html?part-012.htm). «Образ автора, естественно, создается в литературном произведении речевыми средствами, поскольку без словесной формы нет и самого произведения, однако этот образ творится читателем. Он находится в области восприятия, восприятия, конечно, заданного автором» (там же). Иначе говоря, несмотря на потенциальную вариативность интерпретаций образа автора, существуют определенные границы этой интерпретации, которые очерчены самим автором.

Еще одним понятием, связанным с понятием коммуникативного намерения является модальность.

сообщаемому, его концепции, точки зрения, позиции, его ценностных ориентации.

Это авторская оценка изображаемого. Способы выражения этого отношения могут быть различными, избирательными для каждого автора и разновидности текста, они мотивированы и целенаправленны. Над выбором этих способов всегда, таким образом, стоит какая-то неречевая задача, реализация которой и создает свою модальность текста» (там же).

Коммуникативное намерение и является этой неречевой задачей, реализуемой в тексте. В отличие от замысла коммуникативное намерение не может оставаться невоплощенным. Реализуясь в тексте, коммуникативное намерение находит свое проявление в образе автора, а также формирует модальность текста.

О необходимости различения помимо формы и содержания КНА говорил еще Т. Сэвори, указывая, что переводчик в процессе перевода должен последовательно ответить на 3 вопроса: 1) Что сказал автор? 2) Что он хотел этим сказать? 3) Как это сказать? (Savory, 1952) Одним из важнейших свойств коммуникативного намерения является его направленность, обращенность или адресованность, заключающаяся в том, что высказывание имеет не только автора, но и адресата (Бахтин, 1986:

290-291). При этом по отношению к понятию интерпретация намерение проявляет себя двояко - «как то, что более или менее удачно распознается в речах и действиях, и как то, что регулирует действия интерпретатора»

(Демьянков, 1989, а: 113). С другой стороны, на процесс интернретации оказывает влияние и намерение интерпретатора, поскольку «интерпретация Закладывается и в представления слушающего о том, насколько сказанное соположено с намерениями интернретатора» (там же: 114-115). «Обе стороны интенциональности - намерения автора и намерения интернретатора - тесно связаны между собой, и связь эта весьма индивидуальна: имеется два нолюса на ненрерывной шкале, характеризующей тины интернретаторов. На одном полюсе — интерпретаторы, в данном конкретном эпизоде общения (но, разумеется, не обязательно всегда), пытающиеся выявить намерения автора как бы «через замочную скважину» На другом же полюсе - те, кто абсолютно на каждом шаге внутренне протестует против навязываемой системы мнений, злорадно констатируя коммуникативные нромахи говорящего» (там же: 115).

Наличие КНА, а также необходимость учитывать при переводе фактор адресата ни у кого не вызывает сомнений, в то время как утверждение о существовании в процессе неревода в качестве одной из обязательных характеристик и коммуникативного намерения нереводчика (КНН), как ни странно, многих настораживает. Это не совсем понятно, поскольку, если мы признаем влияние на процесс коммуникации двух его участников (автора и получателя), кажется вполне логичным признать и влияние на этот процесс и третьего участника - переводчика как посредника коммз^никации. Такое «предвзятое» отношение к роли переводчика объясняется, пре^кде всего, теми требованиями, которые традиционно предъявляются к переводчику: «В переводе из Гёте мы хотим видеть Гёте, а не его переводчика; если б сам Пзшпсин взялся переводить Гёте, мы и от него нотребовали бы, чтоб он показал нам Гёте, а не себя» (Белинский, 1955: 277), согласно А.В. Федорову, «объективность перевода и сильная индивидуальность переводчика не только совместимы, но и предполагают одна другую» (Федоров, 1983: 326), Гоголь сравнивал истинного переводчика с прозрачным стеклом, в которое он должен превратиться, так, чтобы читателю казалось, что этого стекла и нет вовсе (Гоголь, 1952: 170). Однако, к сожалению, такая метафора может оставаться лишь только идеалом, к которому должен стремиться каждый переводчик, но который в реальности, в слз^ае, когда создание художественного текста и его перевод осуществляется двумя различными индивидуумами, пока недостюким (и вряд ли будет достижим когда-либо). И речь идет вовсе не о преднамеренном «исправлении» или «приукрашивании» оригинала. Переводчик, выступает в двух ипостасях, - читателя оригинального текста и автора текста перевода воспринимающего и творца. Если мы признаем возможность существования нескольких допустимых вариантов интерпретаций одного и того же текста, (подтверждением тому являются критические статьи, авторы которых нередко поразному толкуют одно и то же произведение), почему невозможно существование различных вариантов перевода, основанных на этих разных, но допустимых толкованиях? «Хоропшй переводчик видит текст как вселенную» (Folkart, 1989:

48). При этом «он должен тем самым ощущать себя создателем новой «вселенной», и он является им. Следовательно, каждый перевод - интерпретация.

Следовательно, творческая индивидуальность переводчика не может не сказаться в переводе» (Топер, 2000: 222). Человек, осуществляющий перевод художественного текста, не является автоматизированным мыслительным механизмом, и, следовательно, субъективность - одна из доминант профессиональной личиости переводчика» (Нуриев, 2003: 83). «При переводе пресуппозиций, которые просто не могут совпадать с презуппозициями автора оригинала (если, конечно, это не один и тот же человек). Он машинально, неосознанно и интуитивно будет формировать у своего читателя свое положительное или отрицательное, или нейтральное отношение к http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_3.html).

Безусловно, КНП зависимо не только от личного отношения переводчика к информации, от того воздействия, которое на него оказывает сам автор текста, но и от таких собственных свойств, как уровня владения язьпсом, культурой, темой изложения. «Переводчик может, например, не принимать идей автора в силу своего непрофессионализма, речевой некомпетентности, принадлежности к иной научной школе. Он может просто не понимать идей автора или быть к ним равнодушен, И все это отношение всегда отразится в тексте перевода, хочет этого переводчик или нет» (там же).

Переводческие ошибки, обусловленные недостаточным знанием языка и/или культуры перевода, являются следствием проявления КНП, поскольку в таком случае формирование КНП происходит на основе ошибочной интерпретации оригинала. В связи с этим показателен перевод с немецкого французского романа Шарля-Луи Филиппа Валентином Сметаничем, в котором вн5^ка, живуп^ая в Париже, посылает своему старому дедушке деньги в деревню и советует: «Сходи на эти деньги к девочкам, чтобы не утруждать бабушку». Как отмечает К.И. Чуковский, «эта фраза предопределила дальнейшее отношение переводчика к героине. Он решил, что жизнь в Париже развратила ее, и всем ее дальнейшим поступкам придал оттенок цинизма»

(Чуковский, 1968: 13). На самом деле проблема лежала в ошибочном переводе на немецкий язык - «внучка, посылая дедупже деньги, отнюдь не предлагала ему истратить эти деньги на распутство, а просто советовала взять служанку, чтобы бабушке было легче справляться с домашней работой» (там же:

13-14).

На наш взгляд, суш;ествование КНП определяется двумя основными положениями: 1) переводчик-это интерпретатор, 2) переводчик - это творец.

Различия творческого процесса писателя и переводчика заключаются в том, что «писатель идет от действительности и своего восприятия ее к восстанавливаемой в воображении действительности в ее образном воплош,ении через «вторичное», «наведенное» восприятие ее к новому образному воплощению, закрепленному в тексте перевода» (Топер, 2000: 38-39). В целом, процесс художественного перевода состоит из двух взаимосвязаЕЕных, необязательно последовательных и осознанных этапов - анализа и синтеза. При этом на стадии анализа переводчик не ограничивается исключительно работой с иноязычным текстом - «переводчик художественной литературы должен понять жизнь, изображенную автором, людей, описанных им, увидеть жесты героев, услышать их реплики, проникнуть в строй их мыслей и чувств и т.д. Для этого переводчику необходимо знание предмета, которым обладал автор, и даже (по возможности) знание неос5Ш^ествившихся авторских намерений» (там же: 39).

Интерпретируя оригинальный текст на основе знаний язьша и культуры оригинала, своего жизненного опыта и в соответствии с собственным мировоззрением, выявляя или оставляя незамеченными имплицитные смыслы, скрытые в произведении, переводчик воплощает собственное понимание текста на язьже оригинала. При этом нередко за счет экспликации и импликации, переводческих добавлений и опущений, а также средств синонимии и прочих язьжовых средств происходит сужение или, наоборот, распшрение поля интерпретации отдельных высказьшаний, а иногда и целых отрывков текста.

Наличие полностью эквивалентного перевода невозможно не только в силу языковых различий - на наш взгляд, проблема непереводимости лежит не столько в сфере языка, сколько в сфере творческой личности. Текст, в том числе и текст перевода, неизменно несет черты своего автора: «Творец всегда изображается в творении и часто - против воли своей» (Карамзин, 1964: 120);

«Каждый писатель, до известной степени, изображает в своих сочинениях самого себя, часто вопреки своей воле» (В. Гете) (Афоризмы и высказывапия великих, http://www.aforizm.mfo); «Во всяком произведении искусства, великом или малом, вплоть до самого малого, все сводится к концепции» (В.

Гете) (там же); «... в твоих писаниях не может быть ни единой черты, которой не было бы в тебе же самом. Если ты вульгарен или зол, это не укроется от них. Если ты любишь, чтобы во время обеда за стулом у тебя стоял лакей, в твоих писаниях скаясется и это. Если ты брюзга или завистник, или не веришь в загробную жизнь, или низменно смотришь на женщин, это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь. Нет такой уловки, такого приема, такого рецепта, чтобы скрыть от твоих писаний хоть какойнибудь твой изъян» (цит. по Чуковский, http://www.uspoetry.ru/lib/wMtm.php).

Это высказывание Уитмена подтверждается и современными исследованиями, которые свидетельствуют об обусловленности выбора автором языковых средств такими факторами как пол и даже психологический тип (В.П. Белянин, Ю.А.Сорокин, В.Г. Красильникова, О.В. К>тсзш1кина, А.А. Смирнов, А.Н.

Тимашев, Д.В. Аникин).

Несомненно, личность переводчика не может не оставить своего отпечатка на тексте перевода, он «с неизбежностью отражается на переводе, как и особенности представителя другой профессии на продукте его труда»

(Нуриев, 2003: 84). Кроме того, один из парадоксов художественного перевода заключается в том, что «нередко прекрасные переводчики могут быть слабыми оригинальными писателями, но и... большие писатели нередко оказываются слабыми переводчиками» (Топер, 2000: 39). Невозможность отказаться от собствеьшого стиля приводит к появлению таких переводов, которые, по сути, утрачивают свою связь с оригиналом, такими стали переводы Шелли Бальмонтом, в которых, по мнению К.И. Ч5ЖОВСКОГО Бальмонт «исказил самую физиономию Шелли, он придал его прекрасному лицу черты своей собственной личности. Нолучилось новое лицо, полуШелли, полу-Бальмопт - некий, я сказал бы, Шельмонт» (Чуковский, 1968:

27).

целенаправленно отказывается от «выпячивания» собственного «я», с тем, чтобы не заслонить индивидуальности автора, переводчик не сможет стать информации. Поскольку «основная природа человеческой личности сказывается не только в сознательных, но и в бессознательных ее проявлениях, то и помимо воли переводчика его личность будет достаточно выражена»

(там же: 55).

При этом «личность переводчика находит свое проявление в его коммуникативных установках» (Швейцер, 1988: 172), а его творческая индивидуальность проявляется не в его добавлениях и опущениях, а в том переводческой задачи» (Топер, 2000: 40).

переводчиком КНА, а также собственного понимания описываемой переводчика, находит отражение именно в выборе языковых средств. С сравнительного анализа текстов оригинала и перевода, и в частности используемых автором и переводчиками языковых средств.

Нодводя итог, стоит отметить, что, несмотря на то, что ученые расходятся во мнениях относительно вопроса о роли личности переводчика в художественном тексте, мы склонны соглашаться с В,С. Виноградовым, отмечавшим, что наличие в тексте перевода черт, обусловленных (Виноградов, 2001: 66). «Творческая индивидуальность нереводчика суш;ествует реально, и сколько бы ее не изгоняли из теории, она «все-таки вертится» (Топер, 2000: 221). В связи с этим мы считаем необходимым подробное изучение этого аспекта перевода с тем, чтобы установить закономерности его проявления. А поскольку КНП проявляется именно в выборе языковых средств, необходимо проведение сравнительного исследования текстов оригинала и перевода, а также языковых средств, используемых автором и переводчиком.

ГЛАВА 2 КВАЛИТАТИВНЫЕ АСПЕКТЫ МЕТОДИКИ ВЫЯВЛЕНИЯ

КОММУНИКАТИВНОГО НАМЕРЕНИЯ НЕРЕВОДЧИКА

2.1 Обратный перевод как инструмент сравнения и анализа текстов В процессе выявления КНП, очевидно, возникает необходимость в средствах и инструментах его онределенжя. В качестве основного средства мы используем сравнительный лингвистический анализ текстов оригинала и переводов. Такой анализ позволяет выявить различия языкового плана, влияющие на формирование глобальной идеи переводного произведения, отличной от оригинальной, а, следовательно, свидетельствующие об активном вмешательстве переводчика в структуру оригинала на уровне СКИ.

Сравнение и анализ текстов оригинала и вариантов перевода зачастую является одним из неотъемлемых и основных этапов исследования способов функционирования различных элементов языка в разных языковых культурах. Часто применяемый не только в переводоведении, но и во многих других лингвистических направлениях, традиционный способ сравнения текстов оригинала и перевода, однако, представляет собой весьма громоздкое и не всегда наглядное средство исследования. С целью устранения данных недостатков мы предлагаем в качестве инструмента сравнения источников обратный перевод, т.е. перевод текста с языка перевода на язык оригинала.

Стоит отметить, что данный способ использовался исследователями и ранее, однако, исключительно, по отношению к поэтическим произведениям.

Традиционно такой вариант перевода получил название прозаического подстрочного перевода. В частности, A.M. Финкель применяет данный метод в качестве инструмента сравнения и анализа девяти вариантов перевода стихотворения Байрона «Sun of the Sleepless» (Финкель, 2001). Что касается прозаического перевода, то мы не видим никаких препятствий к тому, чтобы не использовать подстрочный или обратный перевод и для анализа прозаических произведений. С тем, чтобы снизить возможность возникновения эффекта «испорченного телефона», при вторичном переводе уже переведенного текста мы используем дословный или буквальный перевод.

Несмотря на то, что понятие буквального перевода неоднократно подвергалось критике, в частности со стороны К.И. Чуковского, отмечавшего, что «...буквальный перевод - наиболее лживый из всех переводов, наиболее далекий от оригинального текста. Богатый словарь нужен переводчику, чтобы переводить не дословно» (Чуковский, 20 июля 1963), мы склонны придерживаться мнения A.M. Финкеля, считавшего, что дословный, точный перевод не только допустим, но и необходим. В качестве подтверждения своей мысли А.М. Финкель использует показания словарей, в частности «Словаря современного русского литературного языка», который первоисточнику, буквальный, точный» (Словарь современного русского литературного языка: Ш, 1026). Таким образом, по мнению A.M. Финкеля, «понятие «дословности» меньше всего относится к словам, т.е. лексике и семантике» (Финкель, 2001: 177). Автор также отмечает, что дословность приобретает отрицательную оценку только по отношению к фразеологии и синтаксису. Забегая вперед, считаем необходимым отметить, что, на наш взгляд, «дословность» не допустима и при переводе реалий, а при переводе синтаксиса дословность, вопреки мнению A.M. Финкеля, не всегда «вредна», а иногда крайне необходима. Стоит отметить, что под буквальным переводом как средством сравнительного анализа текстов оригинала и переводов мы понимаем такой перевод, при котором первичное значение придается достижению максимальной эквивалентности текстов на лексическом, синтаксическом и грамматическом уровнях, в ущерб эстетическому воздействию на читателя. Необходимо также подчеркнуть, что мы осознаем, что переводчик оригинального текста зачастую вьшз^жден жертвовать лексической, синтаксической и грамматической эквивалентностью для достижения эквивалентности прагматической, а таюке сохранения эстетической ценности произведения, в то время как вторичный перевод, представляя собой исключительно инструмент исследования, не претендует на статус произведения искусства, в отличие от оригинала и большинства вариантов первичного перевода, являясь средством, а не целью исследования.

экспериментальный прием анализа текстов перевода и оригинала. Задача обратного перевода - снять тот пласт смысловой информации, которая представляется существенной для анализа различий перевода.

Центральной проблемой обратного перевода является проблема достижения объективности вторичного перевода, максимальное снижение вероятности подмены КН автора, в качестве которого выступает переводчик первичного текста КН переводчика обратного перевода. В связи с этим необходимо разработать принципы обратного перевода.

Прежде всего, необходимо выявить причины расхождений между ИТ и ПТ при художественном переводе. В качестве таких причин мы выделяем: I) ограничения потенциала языка, П) функционально-стилистические ограничения, III) ограничения налагаемые КПП. Таким образом, для достижения максимальной объективности обратного перевода необходимо преодоление данных ограничений.

I) Языковые ограничения частично преодолеваются посредством буквального перевода. Песмотря на то, что формирование смыслов в различных языках происходит по-разному, мы все-таки считаем возможным коммуникации. Более того, влияние данной проблемы на процесс перевода представляется нам несколько преувеличенным в силу нескольких причин, в произведения и «отсеивания» значений, не являющихся значимыми в данном контексте. Помимо этого, достижению максимальной объективности при обратном переводе способствует учет различий оттенков значений языковых соответствий каждого из анализируемых переводов, а также соблюдение принципов и правил выбора языковых средств каждого уровня при осуществлении обратного перевода, которые мы приводим ниже.

Для этого рассмотрим последовательно каждый из уровней, с тем, чтобы выявить наиболее распространенные проблемы, возникающие при выборе язьжовых средств на каждом из них, а также с тем, чтобы предложить возможные способы разрешения данных проблем.

Самым очевидным препятствием на пути к достижению полной эквивалентности текстов, безусловно, является многозначность слов.

Известно, что за исключением сравнительно небольшого количества слов, основную часть которых составляют термины, в языке практически отсутствуют слова однозначные. Кроме того, слова из разных язьпсов эквивалентные или близкие по одному значению, чаще всего не являются таковыми, когда речь идет о другом значении. Следовательно, при переводе возникает проблема выбора соответствия. В таких случаях при обратном переводе, на наш взгляд, необходимо:

- учитывать значения, указанные в одноязычном словаре и их соответствия, указанные в словаре двуязычном (при этом, наличие синонимов и антонимов для каждого значения в значительной степени способствует выбору верного эквивалента);

- учитывать контекст;

- отдавать предпочтение соответствиям, в наибольшей степени отражающим оттенки значения слова, употребленного при первичном переводе.

Проиллюстрируем вьнпеперечисленное на следующем примере:

«Let us go to your hotel», - he said softly. (Constance Garnett) «Пойдемте к вам в отель!» — сказал он мягко. (Констанс Гарнетт) - Пойдемте к вам... - проговорил он тихо. (А.П. Чехов) http://wordnet.prmceton.edu/perl/webwn) наречие softly обладает следующими четырьмя значениями:

1) quietly (with low volume) - тихо (с небольшой громкостью);

2) in а manner that is pleasing to the senses (в манере приятной для чувств);

3) lightly (with little weigh or force) - слегка (с небольшим весом или небольшими усилиями);

4) piano (used as а direction in music) - пиано (используется как комментарий в музыке).

Исходя из контекста, очевидно, что данное наречие используется либо в первом, либо во втором значении. При этом, если учитывать слово, присутствующее в оригинале, было бы вполне логичным предположить, что переводчик имел в виду первое значение, и при вторичном переводе отдать предпочтение русскому наречию тихо, однако, поскольку читатель ПТ не может знать о значении слова, употребленного в ИТ, то, очевидно, что для него наречие softly в данном контексте может обладать двумя значениями.

Кроме того, переводчик вполне мог использовать в качестве соответствия русскому наречию тихо более близкое ему по значению английское наречие quietly, однако, поскольку он этого не сделал, у нас есть все основания полагать, что второе значение слова softly является существенным для http://www.lingvo.ru), в свою очередь, в качестве эквивалентов английского слова предлагает следующие: 1) мягко, нежно; 2) тгао, спокойно, бесшумно;

тихим голосом; Ъ) неторопливо, медленно 4) ненавязчиво 5) удобно, приятно;

роскошно 6) постепенно 7) приглушенно, смягченно. Исключая на основании контекста значения 4, 5, б, мы обнаруживаем, что в данной лексической единице присутствуют значения громкости звука — тихо, приглушенно;

качества, ^ipp-epbi произнесеьшя - мягко, нежно, смягченно - и скорости неторопли0), медленно. При этом, если нежно в наибольшей степени соответствует второму определению одноязьгшого словаря, а приглушенно - нервому, то наречие мягко, на наш взгляд, удачно сочетает оба значения. Кроме того, вероятнее всего, данное наречие исключает, в том числе, высокий темн речи. Следовательно, нри вторичном переводе мы останавливаем свой выбор на наречии мягко.

Еще одним аспектом язьпса, а особенно язьша художественных произведений, представляюш,им сложность для достижения при переводе максимальной эквивалентности текстов на лексическом уровне, является его метафорическое использование. При переводе образов необходимо принимать во внимание следующие положения:

а) существзщ)т образы, присутствующие и в ИЯ, и в ПЯ, и обладающие эквивалентностью;

б) существуют образы, присутствующие и в ИЯ, и ПЯ, не обладающие эквивалентностью;

в) существуют образы, присутствз^ющие лищь в одном из языков, при этом соответствующие образы;

г) существуют авторские образы;

д) существуют образы переводчика.

Особого внимания заслуживают два последних пункта.

Дело в том, что иногда переводчику, очевидно, трудно удержаться от искущения применить метафору там, где в оригинале она отсутствует, или использовать ее в качестве компенсации предьщущих утрат в переводном тексте. В таких случаях при обратном переводе необходимо сохранить метафору переводчика, как проявление КПП. Проиллюстрируем это на следующем примере:

Dmitri Dmitrich Gurov had been a fortnight in Yalta, and was accustomed to its ways, and he, too, had begun to take an interest in fresh arrivals. (Ivy Litvinov) Дмитрий Дмитриевич Гуров провел в Ялте две недели, привык к распорядку ее жизни и тоже начал проявлять интерес к свемсим поступлениям. (Айви Литвинова) Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уж:е две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. (А.П. Чехов) переводчик меняет значение фразы, присутствующей в оригинале, поскольку неодушевленным предметам. Таким образом, подсознательно у читателя создается впечатление о «потребительском» отношении героя к героине, которая и являлась в оригинале новым лицом. Чтобы отразить данное несоответствие в обратном переводе, нами была использована метафора^ обладаюш;ая, на наш взгляд, сходным коннотативным значением - свеж:ие поступления.

Крайне необходимо также отразить при обратном переводе и замены авторских метафор метафорами переводчика, независимо от того, обусловлено ли это отсутствием эквивалента в языке перевода или идиоматического выражения как в угаре переводчики столкнулись с серьезной проблемой. Очевидно, отсутствие прямого эквивалента данному идиоматическому выражению в языке перевода побудило переводчиков к экспликации его значения.

И здесь все ходила, как в угаре^ как безумная... и вот я стала пошлой, дрянной женщиной, которую всякий мож^ет презирать. (А.П. Чехов) And I started going about like one possessed, like a madwoman... and now I have become an ordinary, worthless woman, and everyone has the right to despise me. (Ivy Litvinova) И я стала расхаж:ивать, как одермсимая, как ненормальная... и теперь я стала обычной, никчемной ж;енщиной, и касисдый имеет право презирать меня. (Айви Литвинова) And here I have been walking about as though I was dazed, like a mad creature;...and now I have become a vulgar, contemptible woman, whom anyone may despise. (Constance Garnett) И расхаживала здесь, как пораженная, как ненормальная... и теперь я стала вульгарной, презренной женщиной, которую любой может презирать.

(Констанс Гарнетт) And here I have been walking about dizzily, like a lunatic...And now I have become a low, filthy woman whom everybody may despise. (Luna Han) И разгуливала здесь, легкомысленно, как ненормальная... и теперь я стала низкой, грязной лсенщиной, которую каж^дый мож:ет презирать.

(Луна Хэн) Et ici, je те suis mise a errer dans un brouillard, comme unefolle... etje suis devenue unefemme depeu, une creature que Von nepeut que mepriser.

И начала бродить здесь в тумане, как ненормальная... и теперь я стала низкой женщиной, существом, которое мож:но только презирать.

(Колет Стоянова) При переводе идиоматического выражения как в угаре (т.е. как безумный) все переводчики, за исключением Луны Хэн, используют слова, близкие по значению: possessed (одерэгсимая) - dazed (пораж:енная) - dans ип brouillard (в тумане). Чтобы лучше разобраться в значении выражения в угаре обратимся к медицинским источникам, поскольку под выражением как в угаре или как угорелый подразумевается отравление угарным газом, явление распространенное в XIX в, от которого при печном отоплении, характерном для того времени, никто не был застрахован. Различают отравления угарным газом легкой, средней и тяжелой стенени. «Легкая степень отравления развивается при концентрации карбоксигемоглобина от 15 до 30 %. Она проявляется головной болью опоясывающего голову характера (симптом обруча), головокружением, могут быть тошнота и рвота.

При отравлении средней тяжести (концентрация карбоксигемоглобина 30-40 %) развивается мышечная слабость, ухудшаются зрение и слух.

Появляются одышка и тахикардия. Может быть кратковременная потеря сознания на месте происшествия, сменяющаяся еозбуэюдением и слуховыми галлюцинациями или заторможенностью, адинамией» (Отравление оксидом углерода (угарный газ), http://www.med-lib.rii/bme/neotl/17.shtml).

Таким образом, фразеологизмы как в угаре, как угорелый, очевидно, были образованы на основе симптомов, характерных для отравлений угарным газом легкой и средней тяжести, а именно головокружение, ухудшение зрения и слуха, возбуждение (поэтому носиться, как угорелый), а также слуховые галюцинации. Возвращаясь к вариантам перевода, отметим, что каждый из предложенных эквивалентов обладает своими оттенками значения. Так, possessed (одержимая) предполагает неконтролируемость и, очевидно, в некоторой степени агрессивность поведения, dazed (пораж;енная) - наличие шока, и, наконец, dans ип brouillard (в тумане) - чувство потерянности, неспособности осознавать и оценивать происходяш;ее. Таким образом, характеризуя состояние героини, каждый переводчик акцентирует внимание на одной из характеристик. И, наконец, наречие dizzily (легкомысленно), свидетельствуя об абсолютно отличных от оригинальных качествах действия, предложенное в качестве эквивалента Луной Хэн, безусловно, таковым не может считаться.

В остальных случаях употребления образов и метафор в оригинале и переводе, мы считаем необходимым придерживаться буквального перевода при обратном переводе, поскольку образное использование языка требует более глубокого изучения и не может ограничиваться рамками подготовительного этапа анализа текста. Исключение составляют образы, основанные в данной паре языков на разных объектах, явлениях и т.д., но совпадаюш,ие по значению.

Подобная стратегия (буквальный перевод), очевидно, применима и при переводе реалий, а также слов, обладаюш;их различным эмоциональным значением в разных культурах (например, в английском и русском - наивный, сентиментальный, амбициозный и др.). Таким образом, мы ощо. раз подчеркиваем, что обратный перевод выступает исключптельпо в качестве инструмента анализа оригинала и вариантов перевода, но не в качестве полноценного варианта перевода. Текст на русском языке, ползд1енный в результате обратного перевода, в отличие от оригинала, по-прежнему остается продуктом чужой культуры.

Одной из самых трудноразрешимых проблем при переводе, в том числе и обратном, представляется достижение максимального соответствия ИТ и ПТ на грамматическом уровне. Невозможность сохранения грамматической структуры ИТ нередко ставит переводчика в Т5шик и вьшуждает к невольному изменению оригинала. Однако, трудности грамматического характера, с которыми сталкиваются переводчики, бывают нередко преувеличены, более того, зачастую смысловые изменения, возникающие в результате несоответствия грамматической структуры ИТ и ПТ, принято считать незначительными, что, к сожалению, далеко не всегда соответствует истине. В целях обеспечения возможности досконального анализа текста перевода считаем необходимым при обратном переводе максимально сохранять грамматическую структуру оригинала, в том числе 1) стремиться использовать части речи, аналогичные тем, что приведены в первичном переводе, особенно в тех случаях, когда употребление слова, принадлежащего к той или иной части речи а) способствует достижению особого стилистического эффекта, б) искажает исходное значение оригинала;

2) исключать замену активного залога глаголов нассивным, и, наоборот, даже в тех случаях, когда такая замена, на первый взгляд, не вызывает изменения значения высказывания;

предложении, избегая «рокировки» объекта и субъекта, даже в ситуациях, в которых такая замена представляется нес5ацественной для передачи смысла;

грамматического значения вида, которое может быть нредставлено в первичных переводах различными временными формами.

Рассмотрим данные положения на примерах:

1. Части речи.

Она жаловалась, что дурно спит и что у нее треволсно бьется сердце, задавала все одни и те же вопросы, волнуемая то ревностью, то страхом, что он недостаточно ее уважает. (А.П. Чехов) She complained of sleeplessness, of palpitations, asked the same questions over and over again, alternately surrendering to jealousy and the fear that he did not really respect her. (Ivy Litvinov) Она эюаловалась на бессоннииу, сильное сердцебиение, вновь и вновь задавала одни и те эюе вопросы, попеременно предаваясь то ревности, то страху, что на самом деле он ее неуваж;ает. (Айви Литвинова) существительными, обладающими аналогичным значением, жалобы героини больше похожи на диагноз врача, нежели на чувства, ощущения. При обратном переводе необходимо сохранить данное изменение для дальнейшего анализа при последующем сравнении текстов.

Подобный случай представляет и следующий пример:

Anna Sergeyevna, «the lady with the dog», seemed to regard the affair as something very special, very serious, as if she had become a fallen woman, an attitude he found odd and disconcerting. (Ivy Litvinova) происшедшему, как к чему-то особенному, очень серьезному, так словно она стала падшей женщиной, такое отношение, он считал странным и сбивающим с толку. (Айви Литвинова) Анна Сергеевна, эта «дама с собачкой», к тому, что произошло, отнеслась как-то особенно, очень серьезно, точно к своещу падению, - так казалось, и это было странно и некстати. (А.П. Чехов) в переводе характеристики, которые 5шотреблшотся в оригинале при описании отношения героини к событиям, применяются при описании самих событий, в результате чего происходит искажение смысла высказывания:

если в оригинале подразумевается, что Анна Сергеевна отнеслась ко всему не так, как другие - слишком серьезно, то в переводе получается, что Анна Сергеевна считает, что произошло нечто неординарное и важное, т.е. в оригинале описание ведется с позиции Гурова относительно его опыта, а в переводе - с позиции Анны Сергеевны и относительно ее опыта. Таким образом, в переводе явно проводится грань между мнением Гурова (такое отношение он считал странным и сбивающим с толку) и Анны Сергеевны.

Еще одним незначительным, на первый взгляд, но суш;ественным при более подробном рассмотрении, изменением является замена пассивной конструтщии активной, и наоборот. Приведем наиболее яркий пример, являюш;ийся доказательством того, что такая замена может значительно исказить смысл высказывания:

Не had married young, in his second year at the University, and now again his wife seemed half as old as himself (Luna Han) OH Э1сенился молодым, на втором курсе университета, и теперь его жена казалась в полтора раза старше него. (ЛунаХэн) Его женили рано, когда он был еще студентом второго курса, и теперь жена казалась в полтора раза старше него. (А.П. Чехов) В переводе Луны Хэн пассивная конструкция заменяется активной, в результате в тексте полностью отсутствует упоминание о чьем-либо вмешательстве, способствовавшем женитьбе героя. Создается впечатление, что данный поступок является проявлением воли исключительно главного героя, в то время как в оригинале подразумевается, что все бьшо решено за него, как это часто бывало в XIX веке в России. Выбор невесты родителями считался нормой, поэтому в дальнейшем вся судьба, все действия Гурова рассматриваются в контексте обстоятельств, в которых он оказался и которые он не в силах изменить, не нарушив традиции современного ему общества.

Точная передача грамматического значения залога необходима и в тех случаях, в которых, на первый взгляд, замена пассивного залога на активный и наоборот, не приводит к искажению смысла высказывания.

The husband went out to smoke in the first interval, and she was left alone in her seat. (Ivy Litvinova) В первом антракте муж ушел курить, и она была оставлена одна на своем месте. (Айви Литвинова) In the first entr'acte the husband went out to smoke and she was left alone.

(Luna Han) В первом антракте муэгс ушел курить и она была оставлена одна.

(Луна Хэн) В первом антракте муж ушел курить, она осталась в кресле. (А.П.

Чехов) В переводах Айви Литвиновой и Луны Хэн в результате замены активной конструкции пассивной происходит существенное искажение оригинала. Если у Чехова героиня остается в зале по собственной воле, то в переводах она воспринимается как человек подчиняющийся воле своего супрзпга. В оригинале Анна Сергеевна - субъект действия, в переводах объект. Таким образом, в переводах героиня изображается как человек более пассивный, безвольный, зависимый от мужа, нежели в оригинале.

3. Субъектпо-объектные отношения Изменение грамматической структуры а, в частности, изменение отношений между субъектом и объектом действия, может также стать причиной искажения общей картины повествования:

They expected her husband to come. But he sent a letter in which he said that his eyes were bad and implored his wife to come home. (Luna Han) Они ждали, что приедет ее муж:. Но он прислал письмо, в котором говорил, что у него плохо с глазами и умолял жену ехать домой (Луна Хэн) Ждали, что приедет муж. Но пришло от него письмо, в котором он извещал, что у него разболелись глаза, и умолял жену поскорее вернуться домой. (А.П. Чехов) В оригинале использование в предложении но пришло от него письмо конструкции, в которой фактический исполнитель действия представлен в качестве дополнения, соответствует обш,ей картине повествования в рассказе, в котором муж Анны Сергеевны представлен скорее опосредованно ~ через слова или размышления других героев. Такая констр5^кп;ия способствует сохранению впечатления о второстененном характере образа мужа, не являющемся в рассказе активно действующим персонажем. Таким образом, в оригинале важны не действия мужа Анны Сергеевны, а появление письма от него, которое нарушает сложившееся положение дел. Использование в переводе местоимения he (он), подразз^угевающего мужа героини, в качестве подлежащего выводит на первый план действия героя, представленного в оригинале в качестве второстепенного, тем самым в переводах он в меньшей степени «обезличен», нежели в оригинале, и выступает 5^же не в качестве «фонового элемента», а законного з^астника действия.

- Что вы делаете, что вы делаете! - говорила она в ужасе, отстраняя его от себя. (А.П. Чехов) «What are you doing, oh, what are you doing?» she said in horror, drawing back. (Ivy Litvinova) «Что вы/ты делаете/шь, о, что вы делаете/шь?», - сказала она в уж:асе, отстраняясь от него. (Айви Литвинова) В данном сл5^ае глагол несовершенного вида переводится глаголом во времени Simple), соответствующим совершенному виду в русском язьпсе.

Таким образом, в переводах отсутствует значение повторяемости совершаемого действия.

учитывать такой аспект, как соблюдение порядка слов в предложении, а именно необходимо опредедшть в каких случаях порядок слов должен быть сохранен в переводе, а в каких - может быть изменен. Ответ на этот вопрос особенностей актуального членения предложения различных языков. Однако способствует пониманию KEL^ (или в случае с обратным переводом рассмотрим следующий пример:

She seated herself in the third row of the stalls, and when Gurov^s glance fell on her, his heart seemed to stop, and he knew in a flash that the whole world contained no one nearer or dearer to him, no one more important to his happiness. This little woman, lost in the provincial crowd, in no way remarkable, holding a silly lorgnette in her hand, now filled his whole life, was his grief, his joy, all that he desired. Lulled by the sounds coming from the wretched orchestra, with its feeble, amateurish violinists, he thought how beautiful she was... thought and dreamed... (Ivy Litvinov) Она села в третьем ряду партера, и когда взгляд Гурова упал на нее, казалось, его сердце остановилось, в один миг он понял, что во всем мире нет для него никого блилсе и дороже, никого важнее для его счастья. Эта маленькая женщина, затерявшаяся в провинциальной толпе, ничем не примечательная, дерукащая в руке глупый лорнет, сейчас наполнила всю его оюизнь, была его горем, радостью, всем, чего он желал. Убаюканный непрофессиональными скрипачами, он думал, как она красива... думал и мечтал... (Айви Литвинова) Она села в третьем ряду, и когда Гуров взглянул на нее, то сердце у него сжалось, и он понял ясно, что для него теперь на всем свете нет ближе, дороже и валснее человека; она^ затерявшаяся в провинциальной толпе, эта маленькая женщина, ничем не замечательная, с вульгарною лорнеткой в руках, наполняла теперь всю его жизнь, была его горем, радостью, единственным счастьем, какого он теперь желал для себя; и под звуки плохого оркестра, дрянных обывательских скрипок, он думал о том, как она хороша. (А.П. Чехов) В переводе Айви Литвиновой изменена последовательность описания.

Так, по-другому были сгруппированы следующие фразы была его горем, радостью, единственным счастьем, какого он теперь желал для себя и что для него теперь на всем свете нет ближе, дороже и важ:нее человека, которые были переведены, как была его горем, радостью, всем, чего он желал и нет для него никого дорож:е и блилсе, никого важ:нее для его счастья. В результате в переводе пол5^ается, что Гуров воспринимает Анну Сергеевну лишь только как залог своего счастья - она важна, дорога для его счастья, в то время как в оригинале она близка и дорога для него сама по себе. Более того, в оригинале Анна Сергеевна уже сама является счастьем - в переводе Айви Литвиновой она важна для счастья героя, т.е. является лишь одним из его составляюш;их.

При обратном переводе необходимо соблюдать порядок слов, представленный в первичном переводе, и в тех случаях, в которых, на первый взгляд, от перестановки слов смысл высказывания не изменится.

Например, все в том же отрывке в оригинале наблюдается специфическое построение синтаксической структуры предложения: подлежащее 1 (П1) определение 1 (01) - подлежащее 2 (П2) - определение 2а (О2а) определение 26 (026) - сказуемое (С). При этом П1 и П2 - являются однородными подлежащими. Такой маркированный порядок слов в предложении придает высказыванию эмоциональность, акцентирует внимание читателя на подлежащих она и эта маленькая женщина, способствуя восприятию определений исключительно в качестве фона высказывания. Таким образом, у читателя складывается впечатление о том, что в данный момент для Гурова важна Анна Сергеевна, в то время как нелестные для нее характеристики представляются несущественными. Кроме того, для Гурова важен не внешний образ героини (который в данном примере нельзя назвать привлекательным), а ее внутренний образ. В переводе наблюдается стандартный порядок слов, исключающий сохранение описанного выше значения.

Еще одним обязательным условием обратного перевода является четкое отражение синтаксических связей, отраженных в первичном переводе, поскольку нередко переводчики художественных текстов склонны к «расшифровке» скрытых в оригинале причинно-следственных связей. Порой экспликация таких связей приводит к искажению КНА, а, следовательно, и неверному пониманию глобальной идеи произведения. Таким образом, на синтаксическом уровне текст оказывает не менее, если не более, сильное влияние на процесс интерпретации и понимания произведения.

Продемонстрируем это на след5^ющих примерах:

Она много читала, не писала в письмах «ъ», называла мужа не Дмитрием, а Димитрием, а он втайне считал ее недалекой, узкой, неизящной, боялся ее и не любил бывать дома. (АП. Чехов) She was а great reader, omitted the «hard sign»^ at the end of words in her letters, and called her husband «Dimitri» instead of Dmitri; and though he secretly considered her shallow, narrow-minded, and dowdy, he stood in awe of her, and disliked being at home. (Ivy Litvinov) Она очень много читала, в письмах в конце слов не писала твердый знак* и называла своего мужа Димитрий вместо Дмитрий; и хотя втайне он считал ее неглубокой, узкой, немодной, он боялся ее, и не любил бывать дома. (Айви Литвинова) В оригинале на синтаксическом уровне сохраняется нейтральность тона автора, описывающего, словно в двух противоположных плоскостях, с одпой стороны, жену Гурова, а, с др5той, мысли Гурова о ней. Что касается перевода Айви Литвиновой, то здесь разрушение иллюзии объективности автора происходит в результате замены равноправной сочинительной конструкции неравноправной подчинительной. Союз though (хотя) обнаруживая несоответствие между его мыслями и действиями: про себя он невысокого мнения о своей жене, но боится ее. Все это характеризует Гурова, как человека двуличного, лицемерного и трусливого.

искажению смысла высказывания и в следующем примере:

Then both went on eating in silence as though they did not know each other, but after dinner they went off together - and then began an easy, playful conversation as though they were perfectly happy, and it was all one to them where they went or what they talked of. (Luna Han) HomoM оба продолжали есть молча, словно они друг друга не знали, но после обеда пошли вместе — и тогда начали легкий, игривый разговор, будто они были абсолютно счастливы и им было все равно, куда идти и о чем говорить. (ЛунаХэн) Нотом они оба молча продолжили обедать, словно совершенно незнакомые люди. Но после обеда они вместе покинули ресторан, и меж;ду ними завязался легкий, шутливый разговор свободных и довольных людей, для которых все равно, куда они идут и о чем они говорят.

Вследствие употребления связки as though (будто) в отличие от конструкции в родительном падеже в оригинале (а в других английских переводах конструкции с цредлогом of), у читателя создается впечатление о «нереальности» описываемого, т,е, герои, вероятно, лишь притворяются счастливыми, II) Функционально-стилистические ограничения при художественном переводе приводят к тому что в ряде случаев несоответствия между текстом переводчиком и не отсутствием полного эквивалента исходной языковой единицы в ПЯ, а особенностями функционального стиля текста. Например, ограничения такого типа вынудили переводчика на французский язык перевести оригинальную фразу теперь жена казалась в полтора раза старше него как sa femme paraissait maintenant deux fois plus agee que lui (теперь его жена казалась в два раза старше пего), поскольку употребление числительного ип et demi (полтора) во французском художественном тексте недопустимо. При обратном переводе функционально-стилистические ограничения элиминируются полностью. Это обусловлено тем, что обратный перевод - это инструмент исследования, но не произведение искусства, следовательно, на него не распространяются ограничения, накладываемые функционально-стилистическими особенностями художественного текста.

III) Преодоление ограничений, налагаемых КНП, осуществляется посредством преодоления ограничений первых двзос типов. Это объясняется тем, что основанием для проявления КНП в тексте перевода является именно невозможность употребления в тексте перевода полпого эквивалента оригинальной языковой единицы. Нередки такие случаи, когда переводчик осознает все смыслы, скрытые в оригинальном языковом средстве, но сохранение всех этих смыслов в ПТ невозможно в силу различий языкового характера, а также наличия функционально-стилистических ограничений. В таких ситуациях как раз и находит свое проявление КНП, поскольку переводчик вынужден решить, какой из смыслов представляется наиболее значимым, и в этом случае на выбор переводчика будет оказывать влияние КНП. (Однако, стоит отметить то, что нередко переводчики оправдывают искажения текста оригинала наличием данных ограничений, в то время как на самом деле в данном случае такие ограничения либо отсутствуют нолностью, либо незначительны, а искажения вызваны исключительно действием КНП, не адекватного КНА. Эти слзлчаи чаще всего и представляют собой примеры переводческих ошибок.) Таким образом, выдвигая метод обратного перевода в качестве инструмента сравнения и анализа текстов оригинала и перевода, мы предполагаем, что при вторичном переводе необходимо использовать буквальный перевод, т.е. такой неревод, при котором главное значение придается достижению максимальной эквивалентности текстов на лексическом, синтаксическом и грамматическом уровнях. Прием обратного перевода представляет собой исключительно экспериментальный прием анализа текстов перевода и оригинала и не является художественным переводом. Дублирование смыслов в контексте всего произведения, а также «отсеивание» значений, не являющихся значимыми в данном контексте, соблюдение принципов выбора язьпсовой единицы, обозначенных вьппе, учет различий оттенков значений языковых соответствий каждого из анализируемых переводов, а также преодоление основных ограничений художественного перевода способствуют достижению максимальной объективности при обратном переводе. В завершение, хочется еще раз подчеркнуть, что обратный перевод, обеспечивая наглядность при сравнении текстов оригинала и переводов, не претендует на обладание какой-либо художественной ценностью, является продуктом чужой культуры и выступает исключительно в качестве инструмента анализа текстов оригинала и перевода.

2.2 Классификация языковых средств выражения коммуиикативиого Различия в языковом строе язьпсов оригинала и перевода, ограничения потенциала языка - это лишь одна из причин невозможности создания текста перевода, являющегося полным эквивалентом оригинала. Второй менее очевидной, но от того не менее существенной причиной, является невозможность единой интерпретации одного и того же текста разными читателями, которая вызвана различиями мировоззрений, жизненного опыта, психологического типа личностей интерпретаторов. Иногда понимание, восприятие произведения, его отдельных частей, образов автором и переводчиком заведомо не одинаково, что приводит к существенному искажению переводчиком КНА. Однако даже в тех случаях, когда переводчик-интерпретатор намеренно отказывается от собственного «я», с тем чтобы максимально полно передать в тексте перевода КНА оригинального текста, неосознанное значительное или незначительное искажение идей автора переводчиком неизбежно. Это объясняется тем фактом, что как бы ни были автор и переводчик близки друг другу по духу, это в любом случае две разные личности, которые по-разному воспринимают окружающую, в том числе и отраженную в произведении действительность.

Между тем, в теории перевода к текстам перевода, искажающим авторский текст, традиционно применяются такие понятия как вольный перевод и пересказ. При этом принято считать, что вольный перевод отличается от собственно перевода некоторыми различиями на уровне СФИ, например, в случае изменения имен героев, полного подчинения оригинального текста культуре перевода (в частности таким переводом является перевод В. Набокова «Приключений Алисы в стране чудес»). Пересказом называют тексты перевода, в которых СФИ претерпевает еще более значительные изменения, например, в тексте перевода могут опускаться или, наоборот, добавляться целые отрывки текста (пересказ «Волшебника из страны Оз» А. Волковым).

Если же в тексте перевода отсутствуют изменения подобного рода его принято называть собственно переводом оригинального произведения. Однако сравнительный анализ текстов оригинала и перевода показывает, что, со5фанение СФИ в тексте не обязательно обеспечивает сохранение в неизменном виде СКИ.

В связи с этим возникает вопрос: если несоответствие КНА и КНП обусловлено не искажением фактуальной информации, то тогда каким же образом КНП проявляется в тексте перевода?

Действия переводчика, в результате которых осуществляется переход от текста оригинала к тексту перевода, часто интуитивны, и переводчик подчас не осознаёт, чем он руководствовался при выборе того или иного варианта.

Реальный процесс перевода осуществляется в мозгу переводчика и недоступен для непосредственного наблюдения и исследования. Поэтому изучение процесса перевода производится косвенным путём - мы можем судить о КНП только на основании форм его реализации, т.е. на основании сравнения языковых средств, использованных автором и средств, употребленных переводчиком в результате осуществления определенных переводческих трансформаций.

При этом, несмотря на то, что КНП является неречевой задачей, реализуемой в рамках всего художественного текста, состоящей из КН отдельных высказываний, но не равной сумме этих КН высказываний, возможно изучение КНП на основании последовательного изучения отдельных КН высказываний при учете их переосмысления в контексте всего произведения, эпохи написания произведения, авторского стиля и социального и культурного контекста, в котором функционирует перевод.

При определении коммуникативного намерения отдельных высказываний мы применяли метод интроспекции, основываясь на предположении, что если в процессе коммуникации общающиеся способны «легко и точно определять КН своих собеседников, даже если цель высказывания не выражена прямо формой предложения и реагируют в соответствии с ними», а «ошибиться в определении КН может разве что ребенок, еще не овладевший правилами общения»

(Падучева, 2001: http://rus.lseptember.ru/article.php?n)=200103702), то возможно и объективное определение КНА и КНП отдельных высказываний, связанных контекстом художественного произведения.

Для того, чтобы ответить на вопрос, как проявляется КНП в тексте перевода нами был проведен сравнительный анализ четырех вариантов перевода рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой»: трех переводов на английский язык, из них два были сделаны переводчицами из Великобритании Айви Литвиновой (в дальнейшем - перевод А) и Констанс Гарнетт (перевод Б), а третий издан в американском издательстве под редакцией Луны Хэн (перевод В); и одного перевода на французский язык - перевод Колетт Стояновой (перевод Г), а также предложена классификация языковых средств выражения КНП.

В ходе исследования нами были выделены следующие классы таких языковых средств: лексические, грамматические (в том числе морфологические и синтаксические), звукобуквенные и пунктуационные. При этом основное внимание уделяется лексическим, грамматическим, морфологическим и синтаксическим языковым средствам. Класс пунктуационных средств менее представлен в нашей работе, поскольку данные язьжовые средства выражения КНП оказались менее частотными по сравнению со средствами, принадлежап1;ими к остальным классам. Звукобз^свенный класс рассматривается нами только в связи с изменением звучания имен персонажей в текстах перевода. Звукобуквенные языковые средства, безусловно, таюке способствуют проявлению КПП, однако данные языковые средства, на наш взгляд, требуют отдельного подробного изучения, поэтому наше исследование ограничивается детальным рассмотрением только вышеобозначенных классов языковых средств.

2.2.1 Лексические средства выражения коммуникативного намерения Как мы и предполагали, лексические средства оказались наиболее частотными средствами выражения КПП. При этом в рамках данного класса мы выделили три подкласса, отмечая помимо собственно лексических средств лексические средства, применяемые при переводе реалий, и лексические средства, применяемые при переводе метафор. По аналогии с классификацией Н.А. Фененко и А.А. Кретова, подразделяющих все реалии на L-реалии (от фр, lexeme), С-реалии (от фр. concept culturel) и R-реалии (от фр. realite) (Кретов, Фененко, 1999: 86), мы даем название выделенным нами подклассам (соответствующие средствам, используемым при переводе метафор) и Rсредства (соответствующие средствам, используемым при переводе реалий).

I. Синонимия Наиболее распространенным лексическим средством выралсения КНП является синонимия. При этом под синонимами мы подразумеваем и системные и контекстуальные синонимы. Выбор переводчиком одного из нескольких возможных синонимов нередко свидетельствует об определенном отношении переводчика к описываемому объекту, явлению, событию. При этом выбранный синоним может по-разному соотносится со словом, употребленным в оригинале. Па основе этого соотношения мы выделяем следующие случаи употребления синонимии в качестве лексического средства выражения КНП.

Переводчик мо5кет употреблять: 1) синоним, отличающийся от оригинального оттенком коннотативного значения, 2) синоним с иной стилистической окраской, 3) синоним, в результате использования которого наблюдается сулсение значения в тексте перевода, 4) синоним, в результате использования которого наблюдается расширение значения в тексте перевода.

Рассмотрим упомянутые группы более подробно.

оттенком коннотативного значения при использовании переводчиком синонима, отличающегося от оригинального коннотативным значением, фактуальная информация в тексте перевода может оставаться в неизменном виде, однако в тексте наблюдаются значительные сдвиги на уровне эмоционального восприятия повествования читателем. Изменение коннотативного значения может привести к формированию в сознании воспринимающего иных психологических образов, отличных от образов, задуманных автором оригинального текста. В результате такие искажения могут привести к различию потенциальных трактовок событий, действий героев, их состояний в оригинале и переводе. Рассмотрим ряд примеров, иллюстрирующих данное утверждение:

А.П. Чехов Совершенная праздность, эти поцелуи среди белого дня, с оглядкой и страхом, как бы кто не увидел, эюара, запах моря и постоянное мелькание перед глазами праздных, нарядных, сытых людей точно переродили его: он говорил Анне Сергеевне о том, Перевод Б Полная беспечность, эти поцелуи при свете дня, когда он оглядывался по сторонам в страхе, что их кто-нибудь видел, беспечные, хорошо одетые, хорошо питающиеся люди — сделали его другим человеком; он говорил Анне Сергеевне, как она Перевод В Их полная беспечность, эти поцелуи среди белого дня, робкие, со страхом, как бы кто не увидел, эюара, запах моря, и постоянный восхитительный парад беспечных, хорошо одетых, хорошо питающихся людей, почти переродили его. Он говорил Перевод Г Его полная праздность, эти поцелуи при свете дня со взглядами украдкой и страхом быть увиденными, жара, запах моря, и постоянное присутствие перед его глазами, праздных, элегантных и сытых людей — изменили его; он говорил Анне Сергеевне, как она красива, как очаровательна...

2.39.6 хороша... соблазнительна - beautiful... fascinating (красива...

обворожительна) — delightful... tempting (восхитительной... соблазнительной) — belle... ensorcelante (красива... очаровательна) В вариантах перевода прилагательных хороша, соблазнительна, отклонений. На наш взгляд, допустим перевод прилагательного хороша, как beautiful, belle (красива) (переводы А, Б и Г), в то время как прилагательное delightful (восхитительная), представленное в качестве эквивалента в переводе В, таковым не является, поскольку характеризует не столько внешний вид использованное в переводе В, обладает более ярко выраженной эмоциональной окраской. Второе прилагательное соблазнительна было переведено как fascinating (обворожительна) (перевод Б) и ensorcelante (очаровательна) (перевод Г). Такие варианты перевода представляются в данном случае не совсем удачными, поскольку исходное соблазнительна подразумевает наличие явной сексуальной привлекательности, в то время как прилагательные, использованные переводчиками, не обладают таким значением и могут быть применены не только по отношению к 5кенщине, но и, например, по отношению к ребенку.

Подобные сдвиги были зафиксированы нами еще в тридцати трех случаях, представленных в приложении под следующими номерами: 1.10.1 (В), 1.11. (Г), 1.12.3 (А, Б), 1.14.2 (Г), 1.22 (А), 2.7 (А, В), 2.33.5, 2.34, 2.37.2, 2.39.4 (А), 2.41 (А, В), 3.7.2 (А, Б, В), 3.10.1 (А, Б, В), 3.11.3 (Б, Г), 3.12 (Б, В), 3.15.1, 3.15.2, 3.15.3, 3.15.4, 3.19.9 (В), 3.31 (А, Б), 3.32.3 (Б, В, Г), 3.44.2 (В), 2.44.5 (Б), 3.44. (Г), 3.51.2 (А, Г), 3.54.2 (Г), 5.55.1 (А), 4.22.1 (Б, Г), 4.27.8, 4.29.2, 4.29.4, 4.3L Кроме того, в группе синонимов, отличающгосся от оригинальных оттенком коннотативного значения, можно выделить три подгруппы, в которые объединены синонимы, свидетельствующие о различном эмоциональном отношении к описываемому автором и переводчиком. Эти подгруппы включают употребление: а) более сильного по значению синонима, б) синонима с более нейтральным значением, в) синонима, употребление которого нриводит к смягчению оригинального значения.

А) Употребление более сильного по значению синонима - Усиление значения может осуществляться за счет акцентирования одного из оттенков значения, представленного в оригинальном слове. Вследствие такого приема может несколько искажаться отнощение автора или персонажа к несоответствие значений оригинального и переводного слова может повлиять на восприятие читателем описываемой действительности, изображаемого персонажа. В частности возможно формирование у читателя более негативного или, наоборот, более положительного отношения к изображаемому объекту, явлению. Кроме того, нередко употребление более сильного по значению синонима приводит к нагнетанию атмосферы, а также к повышению эмоциональности повествования. Рассмотрим ряд примеров, подтверждающих данные положения:

А.П. Чехов Весь день хотелось пить, и Гуров часто заходил в Перевод Б В этот день хотелось пить, и Гуров часто заходил в 2.2.1 предлагал -pressed (настаивал) В переводе Б Гуров предстает, как человек, с одной стороны более властный, склонный к покровительству, с другой, вероятно, - более заботливый, нежели у Чехова. Однако, в любом случае, если при чтении оригинала складывается впечатление некоего равноправия в отношениях между героями, как людьми взрослыми, (что не мешает Гурову ухаживать за Анной Сергеевной, предлагая ей что-либо), то в переводе Б Гуров обраш,ается с Анной Сергеевной, как взрослый с ребенком. Он - press (настаивает) на том, чтобы Анна Сергеевна что-либо сделала, поскольку, очевидно, знает лучше, что нужно Анне Сергеевне для ее же блага.

Помимо рассмотренных выше примеров, данный прием наблюдается еще в шестидесяти девяти случаях: 1.7.2 (А), 1.8.1 (А), 1.10.1 (А, Б), 1.10.2 (А, Г), 1.11.2 (Б), 1.12.2 (Б, Г), 1.12.3 (В, Г), 2.2.2 (В), 2.5.2 (А), 2.9.1 (А), 2.9.6 (А), 2.9. (А), 2.9.8 (А), 2.9.12 (А, Г), 2.12.1 (А, В), 2.12.2 (А, В, Г), 2.13.1 (Б, Г), 2.14. (А), 2.15.1 (А), 2.18.1, 2.19 (В), 2.21.2 (Б, В, Г), 2.23 (Б, Г), 2.27.2 (А), 2.28.2 (А), 2.39.8 (А), 2.39.10 (А, Б), 2.43.1 (Б), 2.45.2 (Б), 2.47.2, 2.47.5 (А, Б), 3.2.1 (Б), 3. (А), 3.13.1 (Б, Г), 3.13.2 (А), 3.14.2 (Г), 3.16.7 (Б, Г), 3.19.3 (А), 3.19.4 (А, Г), 3.19.5 (Г), 3.19.6 (В), 3.19.7 (А, В), 3.19.11 (А, В, Г), 3.19.20 (А), 3.20.1 (А, Б, В), 3.25.2 (Г), 3.27.3 (А), 3.32.2 (Г), 3.33 (А, Б), 3.37.1 (А), 3.38.1 (В), 3.39.1 (А, Б, В), 3.42.8 (Г), 3.42.12 (А), 3.44.2 (А), 3.44.14 (Г), 3.46.1 (Г), 3.47.1 (А, Б, Г), 3.50. (Г), 3.51.12 (В), 3.51.13 (В), 3.52.1 (А, Б, В), 3.58.2 (Б, В, Г), 4.10.3 (Б, Г), 4.14. (Б, В, Г), 4.17.2 (Г), 4.29.1 (А, Б, В), 4.29.6 (А, В).

- Усиление значения может привести к повышению категоричности повествования. При таких изменениях в тексте можно найти свидетельство того, что переводчик, например, оправдывает или, наоборот, осуждает действия героя. При этом к данной категории, в первую очередь, относятся случаи замены наречий, свидетельствующих о степени вероятности описываемого явления, события, действия:

вероятно, поэтому о эюенщинах отзывался почти всегда дурно...

Перевод А Уже прошло много времени с тех пор, как он впервые именно поэтому он говорил о эюенщинах пренебрежительно...

1.8.2 вероятно - this was по doubt (безусловно) Наречие вероятно и фраза this was по doubt (безусловно) свидетельствуют о разной степени категоричности автора и переводчика. Если автор старается быть беспристрастным, то «голос» переводчика А звучит намного увереннее, В рассмотренном нами рассказе данный прием применяется еще в четырех случаях: 1.21.3 (А, Б), 1.21.4 (А, Б), 2.16 (А), 2.39.9 (А).

Б) Употребление синонима с более нейтральным значением Употребление в тексте перевода более нейтрального синонима может привести к утрате одного из элементов значения, содержащихся в оригинальном языковом средстве. При этом такая утрата может привести к тому, что у читателя на подсознательном уровне может сформироваться неверное представление, например, о мотивах поступков героев, их характере, душевном состоянии. Рассмотрим в связи с этим следующие примеры:

А.П. Чехов Ненуэюные дела и разговоры все об одном отхватывают на свою долю лучшую часть времени, лучшие силы...

Перевод А Большая часть времени и энергии уходит на дела, которые никому не нуэюны, и обсуждение одного и того ж:е вновь и Перевод В...бесконечные разговоры об одном и том же, бесполезные дела и разговоры, отнимающие самую лучшую часть дня и Перевод Г Неинтересные дела и однообразные разговоры занимают самую лучшую часть нашего времени, используют лучшую нашу 3.19.13 отхватывают на свою долю - went (уходит) - taldng up (отнимающие) - occupent (занимают) В данном случае в оригинале з^отребляется метафора, свидетельствующая об агрессивной, активной деятельности субъекта действия.

В переводе А отсутствует и значение агрессивности, и значение активности, поскольку субъект действия становится объектом. (The greater part of one's time and energy went on business that was no use to anyone - Большая часть времени и энергии уходит на дела, которые никому не нужны) Употребленный в переводе глагол went (уходит) обладает нейтральным значением. Таким образом, при чтении перевода у читателя не возникает представления о том, что описываемый Гуровым образ жизни обладает крайне агрессивным поведением, под воздействием которого человек теряет волю и становится пассивной жертвой.

В переводах В и Г сохраняется значение активности, но, как и в переводе А, употребляются слова с нейтральным значением - taking up (отнимающие), occupent (занимают), т.е. и в том, и в другом варианте перевода отсутствует значение агрессивности воздействия объекта.

Употребление синонима с более нейтральным значением встречается еще в четырнадцати случаях: 1.4, 1.11.2 (А, В), 1.16.1, 1.22 (Б), 1.23.1 (В), 3.13.1 (А, В), 3.31.1 (В, Г), 3.40.3 (А, Г), 3.42.9 (В), 3.42.12 (Б, В), 3.44.1 (Г), 3.50.4 (В), 3.50.7, 4.24.2.

В) Синоним, употребление которого приводит к смягчению оригинального значения Смягчение оригинального значения может осуществляться в нескольких характеристики более полоэ1сительной; сниэюения эмоциональности.

полоэюителънои А.П. Чехов Вероятно, это был муж, которого она тогда в Ялте, в порыве горького чувства, обозвала лакеем.

Перевод А Долоюно быть, это был ее муж, которого в Ялте в Перевод Б Очевидно, это был муж, которого в Ялте в порыве горьких Перевод В Вероятно, это был муэю, которого в Ялте в горьком 3.46.2 обозвала ~ called (назвала) ~ called (назвала) - called (назвала) В английских вариантах перевода глагол call, предшествзпющий самому слову лакей, которое в данном контексте употребляется в качестве оскорбления, не обладает негативным значением подобно русскому обозвать. Вследствие этого в переводных текстах в некотором роде смягчается негативное отношение героини к своему мужу.

Подобный механизм смягчения значения представлен в переводах рассказа еще в семи случаях: 2.21.2 (А), 2.22.3, 2.27.3 (А, Б, Г), 2.39.12 (А, Б), 2.47.4, 2.47.5 (Г), 4.23.5 (Б).

- Снижение эмоциональности Снижение эмоциональности в переводе достигается за счет употребления менее эмоционально окрашенного синонима. В результате в тексте может наблюдаться как менее негативное изображение персонаж^й^, так и в целом снижение эмоциональности повествования в произведении.

А.П, Чехов Гуров не спал всю ночь и возмущался, и затем весь день Перевод Г Гуров не спал ночью, мучимый своими мыслями, и весь 3.20.1 возмущался - trouble par sespensees (мучимый своими мыслями) в переводе Г происходит снижение эмоциональности за счет замены глагола возмущался фразой trouble par ses pensees (мучимый своими мыслями).

В результате в переводе Г Гуров не только не испытывает отрицательные эмоции по отношению к обывателям, как в оригинале, а испытывает отрицательное воздействие сам. Таким образом, если в оригинале эмоции героя направлены извне, то в переводе Г они нанравлены - вовне, т.е. в переводе Г герой в большей степени замкнут в себе и не дает воли своим эмоциям.

К данной подгруппе мы причисляем и следуюп];ие пять примеров: 2.9.9 (Г), 2.14.2, 3.19.19 (Г), 4.17.2 (А, Б, В), 4.25.

2) Изменение стилистической окраски синонима А) Употребление синонима, принадлежащего к более высокому стилю К данной группе мы причисляем слз^аи замены фраз, слов, выражений, принадлежащих к разговорному стилю эквивалентными по смыслу, но принадлежащими к более формальному стилю. Такая замена молсет привести как к созданию в тексте не предусмотренного автором комического эффекта, так и к утрате важного оттенка значения, например, сглаживанию контраста мелсду обыденностью лсизни, окрркающей героя и его мыслями (как это происходит в примере 3.18.2, который будет рассмотрен ниже). Кроме того, при такой замене таклсе может быть утрачена информация о принадлежности героя к определенному кругу, в рамках которого свойственно употребление данного выражения (как это наблюдается в примере 4.19).

А.П. Чехов Говорили, что на набереэюной появилось новое лицо: дама с Перевод В Сообщили, что на набережной видели новое лицо - даму с 1.1 Говорили - It was reported (Сообщили) В отличие от оригинала и переводов А и Б в переводе В в самом первом предложении рассказа употребляется глагол, принадлежащий формальному стилю, в результате, у читателя может возникнуть внечатление, что в Ялте отношения между отдыхающими носили более формальный характер, нежели это представлено в оригинале, а также в дальнейшем повествовании и переводного текста. Более того, такое не соответствие стиля содержанию, очевидно, создает комический эффект: слухи о появлении нового лица сообщаются подобно реальным, достоверным новостям.

Повышение стиля наблюдается еш;е в десяти случаях: 2.25, 3.18.1, 3.18.2, 3.19.18, 3.19.21, 3.23, 3.42.2 (А), 4.19.2, 4.24.4 (Г), 4.30.3.

Б) Употребление синонима, принадлежащего к более низкому стилю При использовании в переводе синонимов, принадлежащих к более низкому стилю, наблюдается эффект, обратный рассмотренному в нредыдущей группе примеров. В частности в переводе может утрачиваться комический эффект, присутствующий в оригинале, как это происходит при переводе данного примера:

А.П. Чехов Швейцар дал ему нужные сведения: фон Дидериц живет на Старо-Гончарной улице, в собственном доме, - это недалеко от гостиницы, живет хорошо, богато, имеет своих лошадей, его Перевод А Привратник в коридоре рассказал ему то, что он хотел знать: у фон Дидеритца свой собственный дом на СтароГончарной улице. Это было недалеко от отеля, он жгш масштабно, роскошно, держал лошадей, весь город знал его.

3.27.1 дал ему нужные сведения - told him what he wanted to know (рассказал ему то, что он хотел знать) В переводе А происходит снижение стиля: если в оригинале фраза дал ему нужные сведения звучит довольно официально, то использованное в переводе told him what he wanted to know (рассказал ему то, что он хотел знать) принадлежит к нейтральному, общеупотребительному стилю. При этом оригинальная фраза, очевидно, указывает на то, что швейцар, с одной стороны, будучи человеком не достаточно образованным, невольно иска^кает фамилию мужа Анны Сергеевны, с другой, очевидно не в первый раз отвечая на расспросы постояльцев, отвечает на вопросы Гурова без запинки, словно сообщает некие достоверно известные ему факты. Такое противоречие в поведении швейцара создает скрытый комический эффект, который утрачивается в переводе.

В текстах перевода присутствует еш,е один пример, отражающий изменения, подобные описанным выше: 3.19.5 (Г).

Сужение значения нередко происходит в результате использования переводчиками приема конкретизации, а также при переводе многозначных слов. В последнем случае для понимания текста существенным оказывается не одно, а несколько значений, скрытых в используемой языковой единице.

Способность реализовывать несколько значений в тексте одновременно и является одним из источников потенциального многообразия трактовок одного и того же произведения. Выбор при переводе синонима, обладающего лишь одним значением, либо несколькими значениями из многих, может привести к изменению соотношения между информацией, представленной в тексте имплицитно и эксплицитно.

А.П. Чехов Гуров рассказал, что он москвич, по образованию филолог, но служит в банке; готовился когда-то петь в частной опере, Перевод Б Гуров рассказал ей, что он т Москвы, что он получил степень в области гуманитарных наук, но занял пост в банке;

что он учился на оперного певца, но бросил, что в Москве у него Перевод В Гомоврассказал ей, как он приехал из Москвы...

А.П. Чехов Гуров был москвич, вернулся он в Москву в хороший, Перевод А Гуров всегда ж:ил в Москве, и он вернулся в Москву в Перевод Б Гуров родился в Москве; он прибыл в Москву в хороший Перевод В Гомов был уроженец Москвы. Он вернулся в Москву в 1.18.3 москвич - he came from Moscow (родом из Москвы) - he came from Moscow (родом из Москвы) 3.4 москвич - всегда жил в Москве (had always lived in Moscow) -родился в Москве (was Moscow born) - уроженец Москвы (was a native of Moscow) Интересна интерпретация переводчиками слова москвич (т.е. человек, который родился и/или лшвет в Москве). В отличие от переводчика французского языка, использующего французское соответствие moscovite, переводчики английского языка явно избегают употребления слова Moscower. В примере 1.18.3 переводчик А находит удачное соответствие was from Moscow (из Москвы), обладающее тем же значением, что и реалия, употребленная в оригинале. Однако дачее в примере 3.4 переводчица уточняет значение данной фразы - had always lived in Moscow (всегда жил в Москве). Что касается остальных вариантов перевода Б и В, то в них встречаются следующие сочетания - перевод Б: came from Moscow (родом из Москвы), was Moscow born (урос»сенец Москвы) - перевод В; came from Moscow (родом из Москвы), was а native of Moscow (уроженец Москвы). Таким образом, переводчики при интерпретации оригинала акцентируют внимание либо на том, где Гуров лсивет (перевод А), либо, где он родился (перевод Б, В).

Подобные примеры представлены под номерами 1.6 (А, Б, В), 1.13.1 (А, Г), 2.32.1 (Б, В), 3.9.4 (А, Г), 3.10.2 (А, В, Г), 3.19.15, 4.19.5 (А, Б, В).

- При этом сужение оригинального значения может одновременно сопровождаться добавлением новых элементов значения, отсутствующих в оригинале.

При сужении оригинального значения с добавлением новых элементов значения, отсутствующих в оригинале, происходит не только сужение поля интерпретации, но и искажение КНА, которое проистекает, в частности, в результате замены лексических средств, не обладающих коннотативным значением, свидетельствующем о положительном или, напротив, отрицательном отношении автора к описываемому явлению, средствами, обладающими таким значением. В других случаях при таком типе экспликации полярность отношения автора может сохраняться, но усиливаться положительное или отрицательное значение. Кроме того, вследствие акцентирования одного из возможных значений, извлекаемых из оригинала, отношение автора, оставаясь неизменным в рамках понятий «положительный», «отрицательный», «нейтральный», может изменяться качественно, т.е. при сохранении отрицательного отношения автора возможно изменение причины, источника этого отрицательного отношения.

А.П. Чехов Запели настраиваемые скрипки и флейта, стало вдруг страшно, казалось, что из всех лож смотрят.

Перевод А Флейты и скрипки кричали, пока их настраивали, а в атмосфере было ощущение напряэ/сенности, так, словно на них 3.50.4 запели - sang out (кричали) Во всех вариантах перевода отсутствует метафора запели, использованная в оригинале для описания звуков, издаваемых инструментами. В переводе В употребляется нейтральное play (играть); в переводах А и Г сообщается лишь только о том, что скрипки и флейту начали настраивать. Лишь только в переводе А присутствует характеристика звуков: глагол sang out (кричали) указывает на то, что звуки были резкими, возможно, малоприятными, вызывающими раздражение героя. Хотя в дальнейшем мы находим в тексте подтверждение данной мысли {ъство, нежели в оригинале. Если у Чехова Гуров напуган, ему страшно, он чувствует испуг, т.е. он отнюдь не уверен в себе, он боится того, что может означать смущение Анны Сергеевны, как это скажется на его судьбе (значение 0), то в переводе А он расстроен тем, что Анна Сергеевна не оправдала его ожиданий (значение -1).

3.50.3 сесть рядом - sit down (сесть) - sit down beside her (сесть рядом с ней) - sit down beside her (сесть рядом с ней) ~ s'asseoir pres d'elle (сесть рядом с ней) Очевидно, в переводе А произошло очередное перемещение: предлог beside (рядом) расположен в начале предложения он стоял, а не в сочетании со словом сесть в конце предложения. Об эффекте такой позиции в начале предложения мы уже писали, что касается конца предложения, то здесь вновь подчеркивается мысль о неравенстве между героями, которое осознает Гуров: он не просто не может сесть, он не может с&о,търядом с героиней, тем самым, приравняв себя к ней (оригинал, переводы Б, В и Г - значение +1, перевод А — значение 0).

А.П. Чехов Но поймите, Анна, поймите... - проговорил он вполголоса, Перевод А «Но, Анна», - сказал он тихо, поспешно. «Но, Анна....

Попытайтесь/ся понять... попытайтесь/ся...»

Перевод Б «Но поими(те), Анна, пойми(те)...», - он сказал быстро Перевод В «Но пойми(те) меня, Анна», - прошептал он поспешно.

Перевод Г «Но поймите меня, Анна, поймте...», - пробормотал он 3.54.1 поймите - Try to understand (Нопытайтесь/ся понять) - do understand (пойми(те)) - Understand те (пойми(те)) - comprenez~moi (поймите меня) Весьма с5Ш];ественным для понимания образа героя и перемены его отношения к героине является употребление Гуровым при обращении к Анне Сергеевне вежливой формы Вы. Всномним эпизод в гостинице, когда Гуров употребляет по отношению к Анне Сергеевне местоимение ты, а Анна Сергеевна по отношению к Гурову - местоимение Вы. В данном случае очевидна перемена в отношениях героев. Отньше Гуров не чувствует превосходства над Анной Сергеевной, напротив, он ощущает, что его судьба в рз^ах Анны Сергеевны. К сожалению, в английских вариантах перевода данная перемена не нашла отражения (оригинал, перевод Г - значение +1, переводы А, Б и В - значение 0).

смотрели вниз, но Гурову было все равно, он привлек к себе Анну Сергеевну и стал целовать ее лицо, щеки, руки.

Перевод А На площадке над ними было двое школьников, куривших и смотревших вниз, но Гурову было все равно, притянув Анну Сергеевну к себе, (он) начал целовать ее лицо, губы, руки.

Перевод Б На площадке над ними двое школьников курили и смотрели вниз, но это ничего не значило для Гурова, он привлек Анну Сергеевну к себе и начал целовать ее лицо, щеки, Перевод В Немного выше них, на площадке, двое школьников стояли, курили и смотрели вниз на них, но Гомову было все равно. Он привлек Анну Сергеевну к себе и начал целовать ее Перевод Г Немного выше, на лестничной площадке, два ученика коллежа курили и смотрели, на происходящее внизу, но Гурова это не заботило, он привлек Анну Сергеевну к себе и 3.57.3 смотрели вниз - looking down (смотревших вниз) — were looking down (смотрели вниз) - looked down at them (смотрели вниз на них) regardaient се qui se passait en dessous (смотрели, на происходящее внизу) Добавления at them (на них) — перевод В и се qui se passait en dessous (происходящее внизу) представляют собой домыслы переводчика. В оригинале гимназисты просто смотрели вниз, их целью не обязательно являлось наблюдение за тем, что происходило внизу. Более того, если считать, что действия гимназистов совершались намеренно, то необходимо признать и то, что Гуров в переводе Г ведет себя более безрассудно, нежели в оригинале, т.к. в оригинале для героев лишь существовала опасность быть замеченными, в то время как в переводе за ними наблюдали наверняка (оригинал, переводы А и Б - значение - 1, переводы В и Г - значение -2).

3.57.5 щеки - lips (губы) — cheeks (щеки) — cheeks (щеки) —joues (щеки) В переводе А наблюдается явная оп1ибка переводчика: замена слова щеки на lips (губы) в данном слз^ае еще больше усиливает впечатление о помешательстве Гурова, его неспособности контролировать свои действия (оригинал, переводы Б, В и Г - значение - 1, перевод А - значение -2).

Значения, к которым мы приравниваем характеристики Гурова, в каждом из остальных примеров представлены в следующей таблице 5.

Таблица 5.

№ примера 3.7. 3.7. 3.9. 3.13. 3.32. 3.32. 3.39. Таким образом, в третьей главе в оригинале на этот раз встречаются преимущественно положительные характеристики (пятнадцать из двадцати восьми), положительные характеристики преобладают также и в переводе Г (двенадцать из двадцати восьми), однако в данном варианте перевода значительно и количество негативных характеристик (одиннадцать из двадцать восьми), поэтому в переводе не наблюдается свойственное оригиналу ярко выраженное положительное изображение образа героя. В перевод В содержит в основном нейтральные характеристики (одиннадцать из двадцать восьми), при этом количество отрицательных и положительных исключительно низкое число положительных характеристик в данном варианте перевода (две из двадцати восьми). Напомним, что в оригинале таких характеристик пятнадцать. Отрицательные характеристики преобладают и в переводе Б (тринадцать из двадцати восьми), однако здесь наблюдается и достаточно высокое число положительных характеристик (девять).

Процентное соотношение положительных, нейтральных и негативных представлено на рисунках 3.1, 3.2, 3.3, 3.4 и 3.5.

Диаграммы на рисунках 3.3.1, 3.3.2, 3.3.3, 3.3.4 и 3.3.5 отражают КНА/КНП, проявляющееся в характеристиках образа главного героя, представленных в третьей главе. Количество в третьей главе в текстах оригинала и перевода характеристик, соответствующих каждому из значений (от -3 до +3) представлено в таблице 6:

Таблица В последней, четвертой главе мы выделили шестнадцать примеров, содержащих характеристики образа Д.Д. Гурова (в приложении они представлены под следующими номерами 4.3.4, 4.5, 4.6.1, 4.7.4, 4.8.1, 4.9.5, 4.18.2, 4.19.3, 4.20.1, 4.20.2, 4.21.1, 4.24.1, 4.26.1, 4.27.1, 4.29.4, 4.29.6).

Рассмотрим их более подробно в той последовательности, в которой они встречаются в тексте.

А.П. Чехов Однажды он тел к ней таким образом в зимнее утро (посыльный был у него накануне вечером и не застал). С ним шла его дочь, которую хотелось ему проводить в гимназию, Перевод А Однажды зимним утром он, как обычно, пошел к ней (посыльный приходил к нему проишым вечером, но не застал его дома). С ним была его дочь, поскольщ? ее школа была ему по пути, и он подумал, что вполне может ее проводить.

Перевод Б Однажды он шел к ней таким образом зимним утром (посыльный приходил проишым вечером, когда его не было дома). С ним гала его дочь, которую он хотел отвести в Перевод В Однажды, когда он шел к ней, как обычно, зимним утром образом (посыльный был вчера вечером, чтобы предупредить его, но не застал дома). С ним была его дочь, он захотел 4.3.4 которую хотелось ему проводить в гимназию -for her school was on the way, and he thought he might as well see her to it (посколыTiia.

Что касается перевода В, то здесь переводчик использует не только слова различающиеся оттенками значения, но и слова не близкие по значению. Так, например, прилагательное не рассуждающие заменяется на unstable (непостоянные), которое вовсе не свидетельствует о способности к мыслительной деятельности.

2.9.7 властные - despotic (деспотичные) - domineering (властные) domineering (властные) - autoritaires (властны) В переводе А настойчиво используются более негативные, нежели в оригинале, характеристики: властные - деспотичные.

2.9.8 He5TviHbie - brainless (безмозглые) — unintelligent (неумные) imprudent (безрассудный) - sans intelligence (не умны) В переводе А настойчиво использз^ются более негативные, нежели в оригинале, характеристики: вместо неумные — brainless (безмозглые).

Что касается перевода В, то здесь переводчик использует не только слова различающиеся оттенками значения, но и слова не близкие по значению. Так, например, прилагательное неумный заменяется на imprudent (безрассудный), более того последнее в отличие от упомянутого в оригинале неумный может такйсе использоваться и с положительным значением, свидетельствуя о храбрости, отваге человека.

2.9.9 промелькало на лице хищное выражение - over whose features flitted a predatory expression (в чертах которых мелькало хищническое выражение) he had caught а glimpse of a rapacious expression a glimpse of a rapacious expression (на чьих лицах он улавливал хищническое выражение) - whose eyes there would flash suddenly a fierce expression (чьи глаза вдруг вспыхивали со свирепым выражением) - dont le visage s'ensauvageait brusquement d'une expression rapace (лица которых становились дикими от хищнического выраэюения) Описьгоая лица женщин данного типа, автор использует метафору промелькало на лице хищное выражение. В неизменном виде она сохраняется лишь в переводе А.

В переводе Б, заменяя подлежащее he had caught (он улавливал, переводчик подчеркивает, что в данном отрывке текста повествование идет не от имени автора, а от имени Гурова, т.е. его восприятие женщин носит исключительно субъективный характер.

В переводе В в качестве эквивалента представлена метафора иного характера - flash а flerce expression (вспыхивало свирепое выражение). В результате, если в оригинале данное выражение промелькало - т.е. оно появлялось на незначительный промежуток времени и, очевидно, быстро исчезало, так, что его можно было бы и не заметить, в переводе В ояо flash (вспыхивало), т.е. становилось явным, не заметить его было не возможно, подобно тому, как невозможно не заметить огонь. И, наконец, само формированию более отрицательного отношения к описываемым героиням.

эмоциональности и образности - 1е visage s'ensauvageait (лица... становились дикими).

неконтролируемости (очевидно, раскрывающих в оригинале истинную сущность героинь), и акцент переносится на сравнение персонажей с обликом, повадками животных.

2.9.10 упрямое желание - determination (намерение) - obstinate desire (зшрямое желание) - stubborn desire (упрямое желание) - desir irrepressible (неудерэюимое желание) Не во всех переводах одинаково переводится словосочетание упрямое Э1селание. Так, в переводе Г это desir irrepressible (неудержимое ж^елание), неосознанность этого желания, в то время как в оригинале оно вполне осознано.

В переводе А в результате перевода данной фразы, как determination (намерение), напротив, нроисходит чрезмерное акцентирование внимания читателя на значении не просто осознанности, но и целенаправленности действий героинь.

2.9.11 выхватить - wring (выждать) - snatch (вырвать) - snatch (вырвать) arracher (вырвать) переводчиком А используется отличная от оригинальной метафора. Если в оригинале они пытаются выхватить у ж:изни больше, чем она мож;ет дать, используется глагол wring (выжать). Такая метафора предполагает не только наличие некоего коварства, хиш;ничества, но и в определенной мере причинения мзд1ений, длительности совершаемого действия.

2.9.12 ненависть - nothing but repulsion (ничего, кроме отвращения) hatred (ненависть) - hatred (ненависть) - horreur (отвращение) Таким образом, вполне логичным, кажется, что если в оригинале и переводе Б и В Гуров чувствует к женщинам третьего типа ненависть^ то в переводе А он не испытывает nothing but repulsion (ничего, кроме отвращения).

Такие же эмоции ощущает герой и в переводе Г, что, безусловно, свидетельствует о большем неприятии героем женщин данного типа. Выбор переводчиком Г данного существительного также представляется логичным в контексте интерпретации произведения переводчиком, если учитывать замену в данном варианте перевода авторской метафоры, характеризующий изменение отношений Гурова с женщинами третьего типа - (охладевал освобождался).

2.9.13 охладевал - had cooled (остывал) - grew cold (остывал) - became cold (остывал) - s'en deprenait (освобождался) Таким образом, если в оригинале Гуров во время отношений с данными женнщнами, очевидно, не испытывает какого-либо дискомфорта, то в переводе Г он лишен свободы, и завершение отношений предстает в качестве избавления, обретения свободы, т.е. для завершения этих отношений герою необходимо бьшо приложить определенные усилия, а не просто прекратить проявлять интерес к данным женщинам.

А.П. Чехов Но тут все та ж:е несмелость, угловатость неопытной растерянности, как будто кто вдруг постучал в дверь.

Перевод А Но в данном случае робость, угловатость юности и неопытность были по-прежнему явны, и в атмосфере было чувство неловкости, словно кто-то только что постучал в оцепенение, словно кто-то постучал в дверь.