«УЧЕНИЕ О ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ...»

Известно, что юридические нормы социально обоснованы и действенны тогда, когда они соответствуют объективным условиям и закономерностям соответствует общественному сознанию населения, в первую очередь – принципам нравственности и уровню правосознания. Эффективность этих норм функционируют. В этой связи сложно признать социально обоснованным, например, решение законодателя о снижении санкции за совершение такого опасного преступления, как групповой и вооруженный разбой (ч. 2 ст. 162 УК РФ). Если ранее за совершение такого преступления предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от семи до двенадцати лет, то в настоящее время, после внесенных в уголовный закон изменений и дополнений, оно наказывается лишением свободы на срок до десяти лет3. Важно иметь в виду, Кудрявцев В.Н. Закон, проступок, ответственность. М., 1986. С. 100.

Мальцев В.В. Историко-социальные основания уголовного права // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголовном праве и процессе: сб. науч. статей. Ярославль, 2001. С. 17.

Изменения и дополнения в Уголовный кодекс РФ были внесены следующими федеральными законами: Федеральный закон от 08.12.2003 № 162ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской что произошло понижение категории преступления с особо тяжкого до тяжкого, что повлекло за собой в целом понижение уровня уголовной ответственности лица, совершившего данное преступление, что сказалось и на размерах назначаемого наказания, и на уголовно-правовых последствиях совершения преступления (сроки давности, сроки погашения судимости и т. п.) (таблица 3).

(квалифицированный состав (особо тяжкое (тяжкое преступление) ст. 78 (освобождение от связи с истечением сроков давности) ст. 79 (условно-досрочное не менее двух третей не менее половины освобождение от отбывания срока наказания срока наказания наказания) ст. 80 (замена неотбытой не менее двух третей не менее половины части наказания более мягким срока наказания срока наказания видом наказания) Федерации» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2003. № 50.

Ст. 4848 и Федеральный закон от 07.03.2011 № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2011. № 11. Ст. 1495.

ст. 83 (освобождение от отбывания наказания ответственности в связи с обвинительного приговора суда) судимости) Ситуация, сложившаяся в России, имеет своей особенностью то, что в отечественной экономике, политике улавливаются принципиально различные тенденции. Все это создает существенные трудности в концептуализации основных направлений развития уголовно-правового регулирования, выявления его устойчивых закономерностей развития.

совершающих преступления, потому что они вынужденно начинают видеть реальную, а не мнимую пользу преступного поведения, которое может трансформироваться в преступный промысел при наличии определенных обстоятельств1. Как правильно отмечала почти 15 лет назад О.Н. Ведерникова, «кризис власти привел российское общество в состояние неуправляемости, дезориентации, непредсказуемости дальнейшего развития событий»2, а также к значительному росту преступности, который продолжался вплоть до 2006 г. В представленной таблице это наглядно видно (таблица 4).

Количество зарегистрированных преступлений Козаченко И.Я., Новоселов Г.П. Социальные роли уголовного права. С. 15.

Ведерникова О.Н. О контроле за деятельностью органов исполнительной власти // Преступность и власть: Материалы конференции. М., 2000. С. 8.

В некоторой степени те противоречивые тенденции развития общественных отношений, о которых идет речь, обусловливают противоположные подходы в развитии и оценки уголовно-правовой политики. С одной стороны, имеет место ориентация на ее гуманизацию, которая стала основой при разработке и принятии нового УК РФ 1996 г., а также при внесении многочисленных изменений и дополнений в него. С другой стороны, некоторые ученые критически оценивают такой подход, ставя его под сомнение и усматривая в нем негативные последствия1.

Радикальные изменения социальных, экономических, политических основ жизни общества, происходящие с начала 90-х годов прошлого века, привели и к изменению характеристик преступности, подтверждая тем самым ее социальную сущность, зависимость от социальных факторов. Сложными для исследования в новых условиях стали проблемы эффективности борьбы с преступностью в объективно складывающихся социальных условиях. «Объективный научный подход к проблеме преступности, – пишет С.Е. Вицин, – основан на том, «что преступность – это не сумма фактически совершенных преступлений, деяний, оказавшихся включенными в действующий уголовный закон, а естественная и неизбежная болезнь любого общества, социальная патология»2.

При этом уголовный закон является не более чем индикатором, позволяющим фиксировать с некоторой степенью точности масштабы и характеристики преступности. Вместе с тем на основе уголовного закона невозможно достаточно объективно охарактеризовать преступность, потому что круг деяний, признаваемых преступными, меняется со временем. В периоды Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006. С. 112–117; Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. М., 2008. С. 7–11.

Вицин С.Е. О научно-правовых предпосылках ограничения преступности как негативно отклоняющегося поведения [Электронный ресурс] – Режим http://sartraccc.ru/print.php?print_file=Pub/vicin(23-05-05).htm обращения: 20.01.14).

радикальных сдвигов в процессе социального развития такие изменения, отмечает С.Е. Вицин, бывают настолько существенными, что не только общественное мнение и обыденное правосознание, но и оценки ученых и специалистов не могут охватить их своим предвидением1.

Развитие современного общества характеризуется усилением роли человеческой активности. Не является исключением и противоправное поведение людей. Существенно усложняются материальные, духовные, объективные и субъективные факторы развития общества, взаимоотношений в нем. В связи с этим большую актуальность приобретают вопросы противодействия такому негативному, но вместе с тем развивающемуся, явлению, как преступность.

Если законодательная новелла не вызвана объективными потребностями жизни общества, то сложно рассчитывать на успешность ее применения.

Современная социальная ситуация, сложившаяся в России, требует обновления уголовного закона, перехода на новый уровень регулирования общественных отношений, а также механизмов его реализации, что вполне обоснованно и признается и властью2, и обществом. Решение крупных, масштабных задач по совершенствованию уголовного законодательства требует выявления всех его детерминантов, в том числе и социальных, углубленного исследования развития современного общества, социальных процессов.

Очевидно, что уровень качества законодательства напрямую зависит от полноты информации и адекватности понимания законодателем складывающегося в обществе положения дел3. Специалисты в области теории См.: Стенограмма парламентских слушаний в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации на тему: «Совершенствование законодательства в сфере уголовно-правовой политики» 18.11.2013 г.

http://www.council.gov.ru/media/files/41d4a3d29393c52a1bd0.pdf (дата обращения:

9.03.2014).

Власенко Н.А. Законодательная технология (теория, опыт, правила).

Иркутск, 2001. С. 25.

права стремятся найти, указать на главные, интегральные критерии качества закона. «Чем глубже и более всесторонне познана внешняя среда, отмечает Д.А.

Керимов, – чем рациональнее использованы добытые знания, чем в большей мере они отражают назревшие потребности этой среды, тем выше теоретический уровень правотворчества, тем эффективнее действие правовых норм, тем оптимальнее достижение целей и задач правового регулирования»1. На это указывает и Б.Д. Дрейшев, говоря, что «главную качественную черту закона составляет соответствие его содержания объективным потребностям и интересам общества»2.

Ускоренные темпы развития общественных отношений в данный период обусловливают необходимость выяснения степени адекватности норм УК РФ, в том числе касающихся дифференциации уголовной ответственности, как одной из наиболее важных научно-прикладных проблем теории уголовного права, потребностям современного общества. Проблема социальной обоснованности совершенствования уголовного закона в части дифференциации уголовной ответственности является актуальной в свете современной борьбы с преступностью. Так, в 2002 г. с учетом анализа общественной опасности краж были внесены изменения в уголовный закон в части дифференциации уголовной ответственности за их совершение3.

Во-первых, за кражу, предусмотренную ч. 1 ст. 158 УК РФ, была снижена санкция с трех до двух лет лишения свободы, что позволило в тот период отнести эти преступления к категории небольшой тяжести и передать их на рассмотрение Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). С. 9–10.

Дрейшев Б.В. Проблемы обеспечения качества закона // Правоведение.

1988. № 4. С. 31.

Федеральный закон от 31.10.2002 № 133-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2002. № 44. Ст. 4298.

мировым судьям. Во-вторых, была снижена санкция и за кражу, предусмотренную ч. 2 ст. 158 УК РФ, с шести до пяти лет лишения свободы, что позволило отнести эти преступления к категории средней тяжести и предоставить право органам дознания осуществлять по ним производство. В-третьих, квалифицирующий признак «с незаконным проникновением в жилище» был перемещен в ч. 3 ст. 158 УК РФ, а санкция за совершение данного преступления была повышена с шести до семи лет лишения свободы.

В последующем аналогичные изменения были внесены в ч. 2 ст. 159 УК РФ и ч. 2 ст. 160 УК РФ, предусматривающие ответственность за квалифицирующие составы мошенничества и присвоения или растраты. Санкция была снижена с шести до пяти лет лишения свободы1.

Результаты деятельности правоохранительных органов за 2004–2006 гг., как показали исследования ученых, подтвердили обоснованность и своевременность дифференциации уголовной ответственности за кражи. Значительно сократилось (с 450 тыс. в 1999 г. до 220 тыс. в 2005–2006 гг.) число подозреваемых, обвиняемых, в отношении которых органы предварительного расследования по судебному решению избирали меру пресечения в виде заключения под стражу.

Уровень тяжкой преступности сократился с 60 процентов в 1995–2001 гг. до 28, процента в 2006 г., что более реально отразило долю тяжких и особо тяжких преступлений2.

Вместе с тем приходится констатировать тот факт, что не всегда социально обоснована регламентация правовых предписаний, закрепляющих основные положения дифференциации уголовной ответственности, конструирование привилегированных и квалифицированных составов, санкций не имеет под собой обоснованной социальной и научной основы. А.В. Наумов, говоря о недостатках, Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр.

законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4848.

Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты.

С. 93–94.

имеющихся в действующем УК РФ, отмечает, что «они могут быть подразделены на две группы. В первую группу входят недостатки, относящиеся к социальной обусловленности уголовного закона и выражающиеся либо в существовании определенных пробелов в уголовно-правовом регулировании, либо (что чаще и имеет место) в излишней криминализации соответствующих деяний, объявленных на сегодняшний день преступлениями». Во вторую группу он включает недостатки, «относящиеся к изъянам техники уголовного закона»1.

Новшества, вносящиеся в уголовный закон, необходимость которых обусловлена происходящими в России изменениями, требующими корректировки регулирования общественных отношений, как показывает практика, разные. Одни из них действительно необходимы. Достаточно привести пример изменения в 2002 г. уголовного закона в части дифференциации уголовной ответственности за кражи, о чем говорилось выше. Также примером может служить устранение из УК РФ такого преступления, как уничтожение или повреждение имущества по неосторожности без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 168 УК РФ)2, поскольку это относится к сфере гражданско-правовых отношений. Есть изменения, на которые автором уже было обращено внимание ранее, не имеющие под собой социальной обоснованности, не согласующиеся с другими нормами действующего законодательства.

Вопросы социальной обусловленности действий законодателя, направленных на совершенствование положений, отражающих дифференциацию уголовной ответственности, приобретают свою остроту в связи с наличием в действующем уголовном законодательстве значительного числа пробелов, Наумов А.В. Проблемы кодификации российского уголовного законодательства: новый уголовный кодекс или новая редакция кодекса? // Российский криминологический взгляд. 2009. № 2. С. 271.

Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр.

законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4848.

противоречий, дискреционных, декларативных норм, норм, не соответствующих реальной действительности и социальному развитию.

Немецкий ученый Ф. Лист отмечал, что тот, кто занимается уголовной политикой, будет настоящим дилетантом, если ему не хватает научной почвы, которую он может получить лишь при условии точного и полного знания определенных фактов. В подтверждение этих слов он приводит цитату из первого тома Э. Генке «Handbuch des Kriminakrechts und der Kriminalpolitik» (нем. – Руководство по криминалистике и уголовной политике), основная мысль которой заключается в том, что тот, кто хочет лишь теоретически установить правила уголовной политики, а тем более тот, кто в качестве законодателя призван к их применению, – должны прежде всего исследовать глубину человеческой природы, равно как и законы, по которым она развивается, в отношениях места и времени1.

Вместе с развитием общества, техническим прогрессом, появлением и стойким внедрением практически во все сферы жизнедеятельности различных компьютерных технологий, информатизации развивается и преступность, опережая естественным образом уголовное законодательство.

В регулировании уголовно-правовых отношений в настоящее время можно отметить некую хаотичность, скоротечность. Неоднократные изменения стратегии и тактики российского уголовного права обусловлены сменой социально-экономических условий жизни граждан России. Законодатель, внося значительное количество изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации (на 1.03.2014 г. изменения внесены более чем федеральными законами), старается не отставать от неустойчивой, подвижной, способной давать резкие колебания социальной среды. В некоторых случаях он, к сожалению, не располагает реальными сведениями об общественной опасности того или иного противоправного деяния, на что справедливо обращает внимание Лист Ф. Задачи уголовной политики. Преступление как социальнопатологическое явление / Сост. и предисл. В.С. Овчинского. М., 2011. С. 7.

профессор Б.Я. Гаврилов1. Эти изменения и дополнения порой не решают проблем правового регулирования – наоборот, затрудняют практическое применение уголовно-правовых норм.

К этому приводит социально и научно не обоснованный, зачастую политизированный и объективно (экономически, организационно, юридически) не обеспеченный процесс псевдогуманизации уголовной ответственности. И, несмотря на то, что в последние годы принимаются меры по объективизации учета преступности, безнаказанность всё же доминирует. Это влечет за собой падение авторитета уголовного закона в глазах общества, рост правового нигилизма и некоторую романтизацию преступного мира. В этой связи обоснованно мнение А.Э. Жалинского о том, что это порождает ситуацию, когда «значительная часть населения предположительно считает, что уголовный закон есть орудие мафии, которая сделала его для своей защиты»2.

Исследование проблемы дифференциации уголовной ответственности неразрывно связано в настоящее время и со стоящей перед органами государства задачей, заключающейся в снижении количества лиц, осуждаемых к лишению свободы. Проблема состоит в том, что это достигается не путем стабилизации или улучшения криминальной обстановки, не путем выявления и устранения причин и условий преступности в стране, а главным образом за счет количества изменений уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, направленных на гуманизацию.

Такое положение порождает серьезную проблему, связанную с тем, что не только у преступников, но и у большинства законопослушных граждан появляется уверенность в безответственности за совершенные преступления, что способствует углублению деморализации личности, совершению повторных Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты.

С. 8.

Жалинский А.Э. Уголовное право между символическим и рациональным // Государство и право. 2004. № 3. С. 51–57.

преступлений. Существенно, что безответственность нарушений формирует отношение к преступному поведению как к допустимому, что ведет к дальнейшему внедрению правонарушающего поведения среди населения. Еще Ч.

Беккариа отмечал: «дать знать людям, что преступление может быть прощено и что наказание не является его непременным следствием, – значит взлелеять в них надежду на безнаказанность… законы должны быть неумолимыми»1. Чрезмерную преступления питают обычно лица, ранее или неоднократно нарушавшие уголовный закон и оставшиеся безнаказанными.

Именно неотвратимостью наказания и определяется его эффективность, неизбежность наказания должна отвращать лицо от совершения преступления, она «гораздо важнее, чем тяжесть наказания», отмечал Э. Ферри. По его словам, «даже небольшая неуверенность значительно больше уменьшает удерживающую соблазнительность ожидаемого наслаждения»2.

Тяжесть наказания должна соответствовать тяжести преступления – это справедливости, который более, чем другие принципы, связан с дифференциацией уголовной ответственности. В тяжести совершенного противоправного деяния имеется определенное количество ступеней, поэтому законодатель, учитывая возможности при выборе наказания. А вот по каким основаниям должны быть определены тяжесть преступления и соответствующая ей мера наказания, законодатель четких правил не дает3. Это предоставляет необоснованно широкие Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. / Сост. и предисл. B.C.

Овчинского. М., 2004. С. 122, 162.

Ферри Э. Уголовная социология / Сост. и предисл. В.С. Овчинского. М., 2012. С. 267.

Однако в научной литературе этот вопрос находит достаточное отражение.

Среди работ, посвященных вопросам определения меры наказания, можно дискреционные полномочия судьям. Местные традиции, личное мировоззрение, судебные прецеденты, а не твердые положения закона руководят судьями при выборе меры наказания из числа имеющихся в санкциях статей.

Несоразмерность же назначаемых судами уголовных наказаний, отсутствие единообразной судебной практики, возможность для преступника избежать ответственности вызывают общественный резонанс, снижают уровень общественного доверия к институтам государства, в первую очередь к органам, осуществляющим правосудие в Российской Федерации. В местах лишения свободы содержится около половины лиц, относящихся к социально незащищенным, малообеспеченным слоям населения. Об этом свидетельствуют данные социальной характеристики лиц, осужденных к наказанию в виде лишения свободы, полученной по результатам переписи осужденных, проводившейся в местах лишения свободы на территории Российской Федерации в 2009 г.1 Согласно переписи половина осужденных – 49 процентов не имели определенного рода занятий, 1 процент находился на пенсионном обеспечении, 2,7 процента – официально признаны безработными.

Понижение размеров наказаний в санкциях статей Особенной части УК РФ является проявлением гуманизации уголовного законодательства. Отчасти соглашаясь с учеными, которые указывают на излишнюю гуманизацию уголовного законодательства2, заметим, что решение вопросов, связанных с изменением УК РФ, направленных на дифференциацию уголовной выделить следующие докторские диссертации, защищенные за последние десять лет: Арямов А.А. Общетеоретические основы учения об уголовном наказании:

дис. … докт. юрид. наук. СПб., 2004; Дядькин Д.С. Теоретико-методологические основы назначения наказания: дис. … докт. юрид. наук. М., 2009; Непомнящая Т.В. Мера уголовного наказания: проблемы теории и практики: дис. … докт.

юрид. наук. Екатеринбург, 2010 и др.

Датий А.В. Характеристика мужчин, осужденных к лишению свободы (по материалам специальной переписи 2009 г.) // Прикладная юридическая психология. 2013. № 4. С. 128.

Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. С. 112–117 и др.

ответственности, должно быть социально и криминологически обоснованным и соответствовать той криминализации общества, которая наблюдается в настоящее время. Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д.

Зорькин пишет о возрастающей криминализации российского общества: «С каждым днем становится все очевиднее, что происходит сращивание власти и криминализованного в криминальное»1. Поэтому, проводя в жизнь линию по гуманизации уголовного законодательства, необходимо соблюдать некий разумный баланс, обусловленный в том числе и криминальной составляющей общества.

Смягчение строгости уголовных наказаний, увеличение количества наказаний, не связанных с лишением свободы, – явление, хорошо известное историкам как отечественного, так и зарубежного уголовного права. Так, начиная со второй половины XVIII века среди философов и теоретиков права, юристов и парламентариев появляются мнения о том, что наказания должны быть умеренными и пропорциональными правонарушениям, а также высказываются протесты против публичных жестоких казней. Уже в тот период поняли, что идея подавления грубой силой человеческих страстей дает результаты, противоположные ожидаемым. Меры воздействия были значительно смягчены.

Формулируется основополагающий принцип, заключающийся в том, что «мерой»

наказания должна быть «гуманность». Однако точного смысла в этот принцип вложено не было. За гуманизацией наказаний просматривались все те правила, которые требовали «мягкости», экономии наказания. Противоречия между властью и народом относительно чрезмерной жестокости казней приводили к тому, что тирания власти сталкивалась с народным бунтом.

Почти три века назад общество в лице народа требовало дифференциации уголовной ответственности независимо от сословной принадлежности. Население Зорькин В.Д. Конституция против криминала // Рос. газ. 2010. № 5359.

выступало против такой судебной практики, когда лицо из низших слоев предают смертной казни за преступление, за которое более высокопоставленный, богатый человек получил бы сравнительно легкое наказание. Недовольство высказывали и против слишком суровых наказаний за обычные правонарушения, связанные с социальным положением, такие как домашняя кража, совершенная прислугой.

Таким образом, в XVIII веке общество было настроено против наказаний в виде публичных смертных казней, выступало за смягчение наказаний. Только отменой таких жестоких наказаний можно было положить конец борьбе между властью и народом.

Сегодня же, в начале XXI века, основная цель смягчения наказаний, расширения наказаний, не связанных с изоляцией от общества, в санкциях статей УК РФ заключается в том, чтобы снизить количество лиц, находящихся в местах лишения свободы. В настоящее время в исправительных учреждениях, в которых отбывают наказание осужденные к лишению свободы, содержится около 700 тыс.

человек. При этом с момента принятия УК РФ число осужденных находится на достаточно высоком уровне (таблица 5).

Число лиц, содержащихся в местах лишения свободы Статистические данные Федеральной службы государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b07_13/IssWWW.exe/Stg/d03/10htm (дата обращения: 10.03.2014); Статистические данные Федеральной службы исполнения наказаний. URL: http://фсин.рф/statistics/ (дата обращения:

10.03.14).

В России количество лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на 100 тыс. населения самое большое в мире и составляет в настоящее время 700– 750 чел., в Скандинавских странах этот показатель составляет 88 чел., в Италии – 78, в ФРГ – 95, во Франции – 100, в Испании – 126 и т. д.1 В этих и других странах наряду с уголовно-правовыми средствами активно применяются социальные и финансовые методы борьбы с преступностью.

Вместе с тем заметим, что количество осужденных к лишению свободы необходимо сокращать не за счет смягчения наказаний в санкциях статей, предусматривающих ответственность за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, нижние пределы которых за последние 10 лет значительно уменьшились путем внесения изменений и дополнений в действующий Тюремное население в странах мира (шестое издание) // Неволя. 2007. № 13. С. 35–45; Тюремное население в странах мира (седьмое издание) // Неволя.

2008. № 15. С. 50–64.

уголовный закон1. Этого следует добиваться в первую очередь путем снижения криминогенности в обществе, изучением и сведением к минимуму причин преступности, обращением и повышением роли профилактики преступлений.

Профессор Э.Ф. Побегайло в этой связи отмечает, что следует проявлять максимум осторожности в осуществлении мер по дальнейшей гуманизации уголовного законодательства2. Кроме того, что количество осужденных к лишению свободы снижается, возможны и негативные последствия подобных изменений УК РФ. Среди таких поправок можно назвать исключение Федеральным законом № 26-ФЗ нижних пределов из санкций статей, предусматривающих уголовную ответственность за совершение тяжких и особо тяжких преступлений (например, из санкций ч. 4 ст. 111 УК РФ, ч. 2 ст. 162 УК РФ)3. Это способствует снижению обеспечения безопасности личности от преступных посягательств.

«Гуманистический» характер изменений уголовного законодательства, как представляется, преждевременен, общество еще не готово к столь «радикальнолиберальным» поправкам, которые не в полной мере соответствуют реальной жизни. Любая реформа уголовного законодательства не должна входить в противоречие с социальным предназначением уголовного права как одной из отраслей российской правовой системы. Одновременно полагаем правильной Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр.

законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4848; Федеральный закон от 07.03.2011 № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2011.

№ 11. Ст. 1495 и др.

Из выступления профессора Э.Ф. Побегайло «Проблема гуманизации российского уголовного законодательства в современных условиях» на VI Российском конгрессе уголовного права. См.: Ситникова А. Обзор материалов VI Российского конгресса уголовного права (Москва, 26–27 мая 2011 г.) // Уголовное право. 2011. № 6. С. 116–117.

Федеральный закон от 07.03.2011 № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2011. № 11. Ст. 1495 и др.

позицию, высказанную А.Э. Жалинским, отмечавшим, что «социально безответственными являются и ссылки на необходимость усиления борьбы с преступностью»1.

С учетом изложенных фактов учение о дифференциации уголовной ответственности должно лечь в основу разработки новой, более совершенной, более адаптированной к современным условиям модели Уголовного кодекса РФ.

Представляется, что следует устранить возможность при назначении уголовного наказания определять его из весьма значительного диапазона возможных альтернативных санкций с широкими границами наказаний, закрепленных в них.

В целом положения Уголовного кодекса РФ, а также те, которые касаются дифференциации уголовной ответственности, должны выражать общие ценности, разделяемые большинством населения страны. Исторический опыт показывает, насколько важно мнение общества при разработке и принятии законов. Например, проект Уголовного уложения 1903 г., подготовленный Н.С. Таганцевым, был разослан для ознакомления сенаторам, в судебные установления, прокуратуру, университеты, юридические общества, отдельным российским и иностранным специалистам. В этом шаге власти Н.Д. Сергеевский увидел обращение к обществу принять участие фактически в составлении нового уголовного законодательства. Именно этот факт лег в основу его вступительной лекции, прочитанной в Санкт-Петербургском университете2. Таким образом, общество принимало участие в правотворческой деятельности государства.

Однако в настоящее время приходится констатировать, что общество теряет свое качество монолитности, появляются малые социальные группы с различными ценностями и жизненными ориентирами, отсутствует единая идея.

Так можно охарактеризовать состояние современного общества и протекающие в Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретикоинструментальный анализ. С. 30.

Чучаев А.И. Уголовно-правовые взгляды Н.Д. Сергеевского: монография.

М., 2013. С. 6.

нем процессы, обусловливающие проблемные ситуации, связанные с обособленностью, индивидуализацией появляющихся социальных групп, «демассификацией общества», – пишет Ю.Е. Пудовочкин, – «кризисом коллективной идентичности»1. Эти процессы все более усиливаются в условиях глобализации. В основе этих проблемных ситуаций лежит доведенный до крайности и воплощенный в политике принцип относительности. Различные социальные группы отстаивают позиции, соответствующие их интересам.

С учетом этого требуется особое искусство законодателя в части выбора тех ценностей и благ, защита которых требует уголовно-правового регулирования и установления уголовной ответственности. Иногда власть злоупотребляет своими возможностями, устанавливая запреты и избирая средства их обеспечения2.

Рассматривая некоторые квалифицирующие признаки, можно отметить, например, такие, как «в отношении двух и более лиц», «с особой жестокостью», «общеопасным способом», «в отношении малолетнего, несовершеннолетнего». В данном случае представляется, что их законодательное закрепление выражает общее мнение общества в целом о повышенной общественной опасности деяния при наличии данных признаков и необходимости усиления уголовной ответственности. Анализ же других квалифицирующих признаков, таких как, например, «кража, совершенная из нефтепровода, нефтепродуктопровода газопровода», детализированные составы мошенничества, которые, напротив, относятся к привилегированным составам3, позволяет прийти к выводу, что они отражают интересы определенных социальных групп.

Пудовочкин Ю.Е. Понятие и критерии качества уголовного закона // Российский криминологический взгляд. 2009. № 2. С. 278.

Жалинский А.Э. Уголовная политика: актуальные задачи, субъекты и механизмы реализации // Современная уголовная политика: Поиск оптимальной модели: Материалы VII Российского конгресса уголовного права (31 мая – 1 июня 2012 года). М., 2012. С. 68.

Федеральный закон от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты В этом смысле особое значение приобретает коллективная безопасность, определяемая в литературе как система защищенности норм и ценностей, разделяемых всем обществом1. Коллективная безопасность является более предпочтительной, нежели индивидуальная свобода, о чем говорят как крупные отечественные исследователи2, так и зарубежные специалисты3. Обеспечение именно коллективной безопасности и обусловливается отражением общего мнения населения о тех ценностях, охрана которых требует их закрепления в уголовном законе. Поэтому при решении вопросов дифференциации уголовной ответственности в центр внимания нужно ставить не побуждения и деятельность отдельных лиц, а побуждения и деятельность больших масс людей.

Эффективность уголовно-правовых норм, дифференцирующих уголовную ответственность, зависит от того, насколько они отражают представление большинства граждан страны относительно положительных и отрицательных форм поведения и степени их общественной опасности. Нельзя игнорировать противоречия, возникающие между общественной позицией и установленными нормами. Обнаружив такие противоречия, их необходимо устранять. В этом случае доверие общества к справедливости уголовного закона не будет подрываться.

Таким образом, можно сделать вывод, что одним из критериев эффективности уголовного закона является его социальная обусловленность.

Проведенное исследование показало, что дифференциация уголовной ответственности в действующем уголовном законодательстве не в полной мере Российской Федерации» // Собр. законодательства Российской Федерации. 2012.

№ 49. Ст. 6752.

Пудовочкин Ю.Е. Понятие и критерии качества уголовного закона // Российский криминологический взгляд. 2009. № 2. С. 278.

Бабаев М.М., Рахманова Е.Н. Права человека и криминологическая безопасность. М., 2003; Лунеев В.В. Эпоха глобализации и преступность. М., 2007.

Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2005; Тофлер Э. Шок будущего. М., 2004.

социально обусловлена. Основной целью формирования системы знаний о дифференциации уголовной ответственности должно стать адекватное отражение общественных потребностей при реформировании уголовного законодательства, вызванного новыми социально-экономическими условиями.

Социально обусловленной дифференциацию уголовной ответственности, по нашему мнению, можно признать, когда в процессе ее осуществления соблюдено следующее: 1) учтена совокупная общественная опасность преступлений, показателями которой выступают уровень, динамика и структура преступности и обоснованный криминологический прогноз; 2) учтены свойства личности преступника; 3) выполнено требование соответствия принципам уголовного права; 4) учтено правосознание населения.

1.3. Место учения о дифференциации уголовной ответственности в науке Наука представляет собой логически организованную систему теорий.

Теория же это наиболее сложная и развитая форма научного знания. Ее возникновению предшествует появление совокупности предпосылок, определяющих конкретное научное исследование. В диссертационной работе речь идет о конкретном научном исследовании дифференциации уголовной ответственности. В общем виде учение – это совокупность теоретических положений об изучаемом явлении.

Учение о дифференциации уголовной ответственности – это частная уголовно-правовая теория, являющаяся частью науки уголовного права и представляющая собой совокупность теоретических положений о сущности, принципах, закономерностях дифференциации уголовной ответственности.

Понятие дифференциации уголовной ответственности, ее цель, задачи, принципы, средства и другие вопросы занимают значительное место в науке уголовного права, тем самым создавая основу формирования учения о дифференциации уголовной ответственности, являющегося целостной системой относительно достоверных знаний, концептуально-теоретических построений, категорий и понятий.

Развитие науки уголовного права привело к появлению новых частных теорий (учений). В настоящее время в науке уголовного права сформировалось достаточное число таких частных теорий, среди которых учение о преступлении, учение о наказании, учение о вине, учение о необходимой обороне, учение о соучастии, учение о составе преступления, учение об объекте преступления, учение о потерпевшем и др.

Представляется необходимым определить соотношение учения в науке уголовного права с институтом уголовного права. Правильно говорить о наличии учения именно в науке уголовного права. Когда же речь идет об институте, то данное понятие правомерней применять в уголовном праве как отрасли права.

Таким образом, институт в уголовном праве как отрасли права является аналогом учения в науке уголовного права.

В связи с изучением вопроса о месте учения о дифференциации уголовной ответственности в науке уголовного права, необходимо рассмотреть основные этапы возникновения предпосылок к формированию данного учения.

В российской дореволюционной науке уголовного права находили освещение вопросы наказания и его дифференциации. В случае если в научной литературе встречался термин «уголовная ответственность», он трактовался исключительно как наказание. Так, профессор Н.С. Таганцев писал, что «уголовный закон – это повеление, исходящее в установленном порядке от верховной власти, определяющей уголовную ответственность за посягательство на нормы права»1.

Русское уголовное право. Лекции Н.С. Таганцева. Изд. 2-е. Часть Общая.

Т. СПб., 1902. С. 141.

Однако было бы неправильным игнорировать предпосылки, ставшие дифференциации, которые были заложены в тот период в науке уголовного права представителями различных школ уголовного права.

В первой половине XIX века представители антропологической школы уголовного права подняли вопрос о дифференцированном подходе к первичным и привычным преступникам. Развитие дифференцированного подхода к законодательстве относится к заслугам социологической школы уголовного права.

К случайным преступникам предлагалось применять минимально необходимое для их исправления наказание, а в отношении привычных преступников использовать более жесткие меры уголовного наказания. В этой связи Ф. Лист писал, что деление преступников на случайных и привычных должно служить для законодателя базисом при последующем совершенствовании уголовного законодательства1.

На этот факт указывал и представитель позитивистской школы уголовного права Э. Ферри, говоря о том, что предложенная им классификация преступников должна стать одним из главных положений для юридической науки, на нем должно основываться определение как характера, так и средств социальной защиты от преступлений2.

Уже в тот период писали о том, что искусство законодателя состоит в отыскании для каждого определенного преступления наказания с минимальным и максимальным его пределом, что является актуальным и в настоящее время при дифференциации уголовной ответственности. В отношении тяжких случаев (квалифицированные случаи) законодатель возвышал минимум или максимум наказания, или тот и другой, или устанавливает вид более тяжкого наказания. В случаях менее тяжких (привилегированные случаи) законодатель поступал Ферри Э. Указ. соч. С. 171–172.

противоположным образом, то есть понижал минимум или максимум наказания, или тот и другой, либо закреплял менее тяжкий вид наказания.

Для классической школы уголовного права было характерным то, что мера наказания, как в законе, так и в приговоре, должна быть пропорциональна мере (тяжести) совершенного преступления. В середине XIX века профессор В.Д.

Спасович писал, что «наказание должно быть равносильно преступлению и в самом преступлении иметь свою меру. Наказание должно быть определено и в качественном, и в количественном отношении так, чтобы быть равномерным качеству и количеству содеянного преступником зла, содержать равную ему ценность»1. В этом высказывании ученого четко прослеживается принцип пропорциональности, соразмерности наказания тяжести совершенного преступления.

В уголовной науке советского периода идеи дифференциации уголовной ответственности продолжали развиваться, привлекая к себе внимание ученых.

Так, ряд работ профессора В.И. Курляндского посвящен вопросам уголовной ответственности, ее дифференциации в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния2. По этому поводу профессор Т.М. Кафаров отмечал, что одной из характерных черт, присущих уголовному законодательству, является углубление дифференциации уголовной ответственности за совершение преступлений. Изменения законодательства того периода имели своей целью обеспечение более дифференцированного подхода к правонарушителям в Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1863. С. 108.

Курляндский В.И. Уголовная политика, дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности // Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975. С. 77–95; Он же. Уголовная ответственность и ответственность за проступок // Демократия и право развитого социалистического общества: Материалы Всесоюз. науч. конф. 21–23 ноября 1973. М., 1975. С. 376– 377.

зависимости от их личности и степени общественной опасности1. Некоторые вопросы дифференциации уголовной ответственности в связи с эффективностью наказания были освещены и в работах профессора И.М. Гальперина2.

Одной из достаточно значимых работ, посвященных исследованию указанных трудов, является монография Ю.Б. Мельниковой, которая рассмотрела общие вопросы юридической ответственности, ее сущности, дифференциации, а также осветила проблемы дифференциации и индивидуализации ответственности в уголовном законе3.

Кроме того, нельзя обойти вниманием и диссертационные исследования, в которых нашли отражение проблемы дифференциации уголовной ответственности. Так, в диссертации В.П. Коробова были рассмотрены вопросы, связанные с определением места дифференциации уголовной ответственности в уголовной политике, ее понятием, пределами осуществления, а также даны теоретические основы классификации уголовно наказуемых деяний4.

Таким образом, изложенное позволяет прийти к выводу о том, что имеющиеся в научной литературе положения значительно повлияли на возникновение предпосылок для становления учения о дифференциации уголовной ответственности. Отечественной юридической наукой накоплены определенные теоретические и методологические знания в области дифференциации уголовной ответственности.

Кафаров Т.М. О дифференциации ответственности в статьях Особенной части уголовных кодексов // Теоретические и практические проблемы нового уголовного законодательства. М., 1985. С. 79–80.

Гальперин И.М. Дифференциация уголовной ответственности и эффективность наказания // Советское государство и право. 1983. № 3. С. 69–76.

Мельникова Ю.Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск, 1989.

Коробов П.В. Дифференциация уголовной ответственности и классификация уголовно наказуемых деяний: дис. … канд. юрид. наук. М., 1983.

Оформление и дальнейшее развитие учения о дифференциации уголовной ответственности не утрачивает своей значимости и в настоящее время, по сей день остается актуальным в свете реформирования уголовного законодательства.

В настоящий период развития уголовно-правовой науки определенный вклад в становление учения о дифференциации уголовной ответственности внесли представители ярославской научной школы уголовного права под руководством профессора Л.Л. Кругликова. Так, в диссертационной работе А.В.

Васильевского рассмотрены вопросы дифференциации уголовной ответственности в Общей части УК РФ1, работа О.Г. Соловьева посвящена проблемам дифференциации уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности и налогооблажения2. О.Н. Чупрова изучила вопросы дифференциации уголовной ответственности в уголовном праве стран континентальной Европы, провела сравнительный анализ с дифференциацией уголовной ответственности в уголовном праве России3.

Диссертационное исследование Т.А. Лесниевски-Костаревой внесло значительный вклад в решение ряда научно-прикладных проблем, связанных с дифференциацией уголовной ответственности. В этой работе содержатся новые научные суждения доктринального характера, отражающие понятие дифференциации уголовной ответственности, ее виды, средства осуществления в российском законодательстве4.

Васильевский А.В. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права: дис. … канд. юрид. наук. Ярославль, 2000.

Кругликов Л.Л., Соловьев О.Г. Преступления в сфере экономической деятельности и налогообложения: (Вопросы конструирования составов и дифференциации ответственности). Ярославль, 2003.

Чупрова О.Н. Дифференциация ответственности в уголовном праве стран континентальной Европы и России: компаративистский аспект: дис. … канд.

юрид. наук. Ярославль, 2008.

Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности:

дис. … докт. юрид. наук. М., 1999.

Следует отметить ряд диссертационных работ, посвященных рассмотрению вопросов дифференциации уголовной ответственности за различные виды преступлений. Так, в исследовании Э.В. Кабурнеева нашли освещение вопросы дифференциации уголовной ответственности за преступления против жизни 1.

О.А. Адоевская в своей работе рассмотрела проблемы дифференциации уголовной ответственности за кражи2.

Таким образом, можно отметить, что проблемы дифференциации уголовной ответственности исследуются в уголовно-правовой науке. Вместе с тем следует исследование, немного. Авторами рассматриваются либо отдельные аспекты дифференциации уголовной ответственности, либо вопросы дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений. Кроме того, существенно изменившиеся социально-экономические условия обусловливают возвращение к изучению фундаментальных вопросов дифференциации уголовной ответственности.

В этой связи целью настоящего диссертационного исследования является обоснование существования и развитие учения о дифференциации уголовной дифференциации.

Содержание учения о дифференциации уголовной ответственности, его предмет определяют его место в науке уголовного права. Изучение проблем дифференциации уголовной ответственности направлено на дальнейшую разработку фундаментальных вопросов науки уголовного права, таких как преступление и наказание, уголовно-правовое отношение и уголовная Кабурнеев Э.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни по уголовному праву России: дис. … докт. юрид.

наук. М., 2007.

Адоевская О.А. Дифференциация ответственности за кражу по уголовному праву России: дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2007.

ответственности связаны с изучением как Общей, так и Особенной частей уголовного права.

Структура учения о дифференциации уголовной ответственности включает в себя следующие элементы:

– методологические основы учения о дифференциации уголовной ответственности;

– социальные и криминологические основы дифференциации уголовной ответственности;

законодательстве зарубежных стран;

– понятие дифференциации уголовной ответственности;

– цель и задачи дифференциации уголовной ответственности;

– принципы дифференциации уголовной ответственности;

– критерии дифференциации уголовной ответственности;

– средства дифференциации уголовной ответственности.

При формировании учения о дифференциации уголовной ответственности как частной теории науки уголовного права необходимо уяснение его места в системе научного знания, анализ его связей с другими теориями науки уголовного права. Учение о дифференциации уголовной ответственности неразрывно связано с предметом уголовного права как отрасли права и с предметом науки уголовного права.

Не углубляясь в детальное освещение различных подходов, имеющихся в научной литературе относительно вопроса, касающегося предмета отрасли уголовного права, следует отметить, что разброс мнений по этому поводу достаточно широк: от утверждения об его отсутствии1 до признания уголовного Тиунова Л.Б. Система правовых норм и отраслевое подразделение права // Сов. государство и право. 1987. № 4. С. 67.

права трехпредметной отраслью1. В рамках диссертационной работы будем придерживаться того, что предметом отрасли уголовного права являются общественные отношения, возникающие с момента совершения преступления и на основе уголовно-правовых норм, складывающиеся между государством в лице его компетентных органов и лицом, совершившим преступление2. Отметим очевидную связь предмета уголовного права с дифференциацией уголовной ответственности. В рамках возникающих уголовно-правовых отношений реализуется уголовная ответственность, дифференцированная в уголовном законе.

Предмет науки уголовного права значительно шире предмета отрасли уголовного права. Он включает в себя российское и зарубежное уголовное законодательство, доктрину зарубежного уголовного права, историю и развитие уголовно-правовых учений, правотворческую и правоприменительную практику и др. Поэтому учение о дифференциации уголовной ответственности является составной частью науки уголовного права.

Учение о дифференциации уголовной ответственности связано с другими имеющимися в науке уголовного права учениями: о преступлении, о составе преступления, об освобождении от уголовной ответственности, об уголовной ответственности несовершеннолетних. Кроме того, прослеживается связь с положениями уголовного права зарубежных стран, основными направлениями развития науки уголовного права и др. Особо следует обратить внимание на связь с понятием «уголовная ответственность», так как предметом дифференциации выступает именно уголовная ответственность.

На междисциплинарном уровне учение о дифференциации уголовной ответственности имеет точки соприкосновения с конституционным правом, уголовно-исполнительным правом, уголовным процессом, административным Наумов А.В. Введение в уголовное право (лекция) // Государство и право.

1993. № 11. С. 72–75.

Пудовочкин Ю.Е. Учение об основах уголовного права. М., 2012. С. 59–60.

правом, криминологией, уголовной политологией. Вопросы дифференциации уголовной ответственности актуальны для комплекса отраслей криминального цикла, предметом регулирования которых выступают общественные отношения в сфере борьбы с преступностью.

В целях обеспечения достойной жизни граждан и свободного развития каждого члена общества Конституция Российской Федерации устанавливает дифференцированный подход к обеспечению социальной защиты граждан в зависимости от принадлежности к различным возрастным, религиозным, этническим и иным группам. Анализ нормы конституционного права позволяет прийти к выводу о том, что в них закреплено положение о дифференциации государственного воздействия, которая должна найти применение в деятельности законодательных органов.

Деятельность законодателя, состоящая в дифференциации уголовной ответственности, выходит за рамки уголовного права и распространяется на процесс исполнения наказания. Дифференциация исполнения наказания предполагает, что к различным категориям осужденных в зависимости от характера и степени общественной опасности совершенных ими преступлений должен применяться различный объем карательного воздействия, о чем говорят Л.Л. Кругликов и А.Л. Санташов1. Основой такой дифференциации является разделение всей массы осужденных на относительно отдельные категории в целях урегулирования применения к ним различного объема карательного воздействия.

В уголовном процессе дифференциация уголовной ответственности влияет на одноименный процесс дифференциации производства по уголовному делу в зависимости от категории совершенного преступления.

При разработке и обосновании основополагающих идей учения о дифференциации уголовной ответственности необходимо использовать Кругликов Л.Л., Санташов А.Л. Дифференциация исполнения наказания:

понятие, основания, пределы и средства осуществления // Вестник института:

преступление, наказание, исправление. 2008. № 2. С. 21–22.

возможности криминологической науки. Осуществляемая дифференциация уголовной ответственности должна быть криминологически обоснованной.

Криминологические исследования позволяют оценить уровень эффективности уголовно-правовых норм, дифференцирующих уголовную ответственность, в борьбе с преступностью, определить недостатки уголовно-правового регулирования, реализовать идеи дифференциации уголовной ответственности.

Наличие межотраслевой дифференциации ответственности обусловливает взаимосвязь учения о дифференциации уголовной ответственности с административным правом. Это имеет место при решении законодателем вопроса об определении вида реагирования, например, на хищение, хулиганство, правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотиков, оружия и т. п.

дифференциации уголовной ответственности в науке уголовного права, позволяют сделать следующие выводы:

1) изучение вопросов дифференциации стало привлекать внимание со стороны научной общественности с 70-х гг. XX столетия. В науке уголовного права имеются работы, посвященные проблемам дифференциации уголовной ответственности, однако ряд вопросов нуждаются в дальнейшем глубоком изучении. Поэтому необходима систематизация имеющихся в науке уголовного права положений по вопросам дифференциации уголовной ответственности, оформление самостоятельного учения и его дальнейшее развитие;

2) учение о дифференциации уголовной ответственности, являясь частной уголовно-правовой теорией, представляет собой совокупность теоретических положений о сущности, принципах, закономерностях дифференциации уголовной ответственности;

3) учение о дифференциации уголовной ответственности, как частная уголовно-правовая теория и наука уголовного права, которую оно представляет, соотносятся как часть и целое. Это учение имеет немало общего и тесно взаимодействует с рядом других теоретических построений уголовного права.

Учение о дифференциации уголовной ответственности связано с предметом уголовного права и предметом науки уголовного права, с понятиями «преступление» и «состав преступления»; с уголовной ответственностью и ее основанием; с освобождением от уголовной ответственности, с уголовной ответственностью несовершеннолетних; с уголовным правом зарубежных стран; с основными направлениями развития науки уголовного права и др.

Глава 2. Типология моделей дифференциации уголовной ответственности в различных правовых системах 2.1. Традиционная типология моделей дифференциации уголовной Обращение к законодательному опыту других государств используется в научных исследованиях с целью усовершенствования национального права, а также с философской целью создания идеальной мыслимой правовой системы, так называемой модели. Компаративные исследования в области уголовного права имеют давнюю традицию и в российской доктрине1. В настоящее время – в период развития информационных технологий, изменения общественнополитического строя России – ученые получают широкие возможности в области сравнительно-правовых исследований в сфере уголовного права, а качество самих исследований выходит на более высокий уровень. Сравнительное правоведение стало неотъемлемой частью науки уголовного права.

На страницах юридической литературы дано понятие сравнительного правоведения, которое, являясь методом юридической науки, представляет собой совокупность приемов познания правовых явлений, посредством которых на основе изучения правопорядков различных стран мира проводится их содержательных черт и общих закономерностей исторического развития2.

«правовая система», «правовая семья» и «система права». Под правовой системой понимается существующий в конкретном государстве правовой феномен, взятый Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М., 2003. С. 114–150, 286–361 и др.; Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. Тула, 2001. С.30–40.

Есаков Г.А., Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран. М., 2013. С. 6.

в единстве системы права, практики его применения, социальной основы права, правовой культуры общества и организационной структуры правовых учреждений. Таким образом, определение «правовая система» связано с правовой реальностью отдельно взятой страны, определение же «правовая семья» носит умозрительный характер, поскольку связано с мысленным выделением у ряда национальных правовых систем нескольких характерных совпадающих черт, не схожих с аналогичным образом выделяемыми чертами, присущими ряду других национальных правовых систем.

Таким образом, правовая семья представляет собой группу национальных правовых систем, объединенных общностью исторического происхождения, схожестью отличительных характеристик системы права, практики его применения, правовых учреждений и социально-правовой идеологии1. Под системой права понимается внутреннее строение национального права, состоящее из норм права, институтов и отраслей.

Говоря о типологии правовых систем, можно отметить множественность их классификаций, обусловленную различными подходами как зарубежных, так и отечественных ученых, выделяющих для этого те или иные основания2.

Вопрос, касающийся классификации уголовно-правовых систем, является одним из сложных и спорных в науке уголовного права. Во-первых, в данном случае имеет место вопрос о применимости той или иной типологии к отрасли Есаков Г.А. Основы сравнительного уголовного права: Монография. М., 2007. С. 14.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / пер. с фр. В.А. Туманова. М., 1996. С. 9–10; Саидов А.Х.

Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности):

учебник / под ред. В.А. Туманова. М., 2000. С. 123; Марченко М.Н. Курс сравнительного правоведения. М., 2002. С. 452; Малиновский А.А.

Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. М., 2002. С. 12–17;

Уголовно-правовые системы России и зарубежных стран (криминологические проблемы сравнительного правоведения, теории, законодательная и правоприменительная практика) / Н.П. Мелешко, Е.Г. Тарло. М., 2003. С. 22–24 и др.

уголовного права. Во-вторых, в современном мире каждое государство имеет свое право, а иногда в государстве действует несколько конкурирующих правовых систем1. Другими словами, применительно к уголовно-правовым системам ряда стран отнесение их к той или иной семье носит приблизительный характер, потому что в них исторически неразрывно соединялись идеи, принципы и институты сразу нескольких систем (например, Индия, Япония).

У. Зибером и К. Корнильсом, руководителями обширного проекта, посвященного современному развитию национальных уголовно-правовых систем, итогом которого стало издание пяти томов монографической работы, отмечается, что «не вполне ясно, вообще насколько теоретически и практически возможно универсальное сравнение многих – в высшей степени различных – национальных уголовно-правовых систем. Для этого, подчеркивают они, пока еще отсутствуют необходимые сведения, отражающие их специфику2.

С другой стороны, согласимся с Джорджем П. Флетчером, который отмечает, что «между различными системами уголовного права на самом деле существует больше общего, чем мы полагаем. Необходимо отвлечься от частностей, скрытое единство не лежит на поверхности, а находится под пластом законодательных положений и судебных решений. Такие вещи проявляются в ходе дискуссий, ведущихся практически в каждой стране, имеющей свою правовую культуру. …Существуют определенные исходные категории, являющиеся базой, определяющей рамки любой полемики, неизбежно возникающей в каждой системе уголовного права. Если эти базовые категории законодательства России с учетом международного опыта // Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники:

Материалы III Междунар. науч.-практич. конф., состоявшейся на юрид. фак. МГУ им. М.В. Ломоносова 29–30 мая 2003 г. М., 2004. С. 130–131.

Цит. по Дубовик О.Л., Жалинский А.Э., Рёрихт А.А. Фундаментальные сравнительно-правовые исследования Общей части уголовного права // Уголовное право и современность. Сб. статей. Вып. 4. Том 2. М., 2012. С. 88, 90.

останутся неизменными, тогда правовые культуры будут иметь больше общего, чем можно было бы предположить»1.

Придерживаясь классической концепции классификации уголовноправовых систем, в которой выделяют следующие: 1) романо-германская; 2) англосаксонская; 3) социалистическая; 4) мусульманская2, выявим и рассмотрим основные особенности дифференциации уголовной ответственности в них, а также наличие зависимости процесса дифференциации уголовной ответственности от принадлежности государства к той или иной уголовноправовой семье. Однако сложно найти подобную зависимость, поскольку в действительности происходит непрерывное развитие общественных отношений, на этой основе совершенствуется законодательство, происходит интеграция правовых систем.

Рассмотрение содержания законодательства названных систем показало, что максимальная дифференциация уголовной ответственности и, соответственно, достаточно четкие предписания судье в сфере индивидуализации наказания существуют в ряде зарубежных государств с романо-германской правовой системой (Испания, Италия, Франция), где основным источником права является закон. Это способствует приближению уголовного закона этих стран в сфере назначения наказания к предельной степени формализации. Уровень формализации наказания напрямую связан со степенью дифференциации уголовной ответственности, а также зависит от конкретизации и уточнения правил назначения наказания и их закреплением в законодательстве. Очевидна Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 8, 10.

Указанной классификации уголовно-правовых систем придерживается значительная часть российских ученых. См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2 т. Т. 1. Общая часть. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С.

451; Ведерникова О.Н. Современные уголовно-правовые системы: типы, модели, характеристики // Государство и право. 2004. № 1. С. 68–76; Кибальник А.Г.

Тенденции развития мировых уголовно-правовых систем // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2007. № 2. С. 212–222.

зависимость уровня формализации и ограничения пределов судейского усмотрения.

Для большинства стран, принадлежащих к романо-германской правовой семье, характерным является наличие категоризации преступлений (исключение составляют Дания и Болгария, где отсутствует подобная категоризация), которая оказывает в большей или меньшей степени влияние на дифференциацию уголовной ответственности. В странах с романо-германской правовой системой все преступные деяния, как правило, подразделяются на преступления и уголовные проступки (Германия, Испания, Италия). В некоторых странах существует трехчленная классификация преступлений. Например, во Франции преступные деяния классифицируются в зависимости от их тяжести на преступления, проступки, нарушения.

Категоризация преступлений имеет значение для дифференциации уголовной ответственности при совершении неоконченного деяния; при совершении преступления в соучастии; при установлении некоторых видов дополнительных наказаний; при освобождении от уголовной ответственности и наказания; при определении сроков давности уголовного преследования и обвинительного приговора суда и др. (Франция, ФРГ, Испания, Швейцария).

Во многих странах этой семьи приготовление к преступлению ненаказуемо.

Однако в особенных частях уголовных законов некоторых стран содержится достаточное количество составов преступлений, предусматривающих ответственность за приготовительные действия к общественно опасным деяниям, как за самостоятельные оконченные преступления. Например, в § 80 УК ФРГ установлена уголовная ответственность за подготовку агрессивной войны1. В ст.

260bis УК Швейцарии содержится предписание, согласно которому наказывается приготовление к умышленному убийству, тяжкому убийству, тяжкому телесному повреждению, разбою, незаконному лишению свободы и похищению, захвату Головненков П.В. Уголовное уложение (Уголовный кодекс) Федеративной Республики Германия. М., 2013. С. 105.

заложников, поджогу, геноциду1. В Голландии в случае приготовления к преступлению максимальное основное наказание, предусмотренное за него, уменьшается наполовину2.

Покушение на преступление в странах с романо-германской правовой системой имеет различное значение в плане дифференциации уголовной ответственности. Покушение может быть наказуемо так же, как и оконченное преступление. Например, во Франции покушение на преступление наказуемо всегда, покушение на уголовный проступок – только в случаях, предусмотренных законом (п. 2 ст. 124-4 УК Франции)3. В других странах предусмотрено смягчение наказания (факультативного – Швейцария, Дания, обязательного – ФРГ, Польша, Испания и др.).

Соучастие в преступлении является одним из средств дифференциации уголовной ответственности, в том числе и в странах с романо-германской правовой системой. Уголовно-правовая доктрина этих стран исходит из акцессорной природы соучастия, что означает, что правовые последствия действий соучастника определяются характером всего преступления, в котором он принимал участие, и которое было доведено до конца непосредственными исполнителями этого преступления. Если исполнителем преступление не доведено хотя бы до стадии покушения, лица, оказывавшие содействие исполнителю, так же, как и лицо, предполагавшее стать исполнителем, не несут ответственности, если иное не предусмотрено законом.

Однако в различных государствах совершение преступления в соучастии по-разному влияет на дифференциацию уголовной ответственности. Часть уголовных кодексов стран с романо-германской правовой системой Уголовный кодекс Швейцарии / Науч. ред. А.В. Серебрянниковой. СПб., 2002. С. 239.

Уголовный кодекс Голландии / Науч. ред. Б.В. Волженкина. СПб., 2001.

С. 176.

Уголовный кодекс Франции / Науч. ред. Л.В. Головко, Н.Е. Крыловой; пер.

с фр. и предисл. Н.Е. Крыловой. СПб., 2002. С. 78.

устанавливают в принципе одинаковую уголовную ответственность для исполнителей и других соучастников. Так, например, в ст. 121-6 УК Франции закреплено, что соучастник преступного деяния наказывается как его исполнитель1.

Вместе с тем указание закона о равной ответственности соучастников не исключает индивидуализации наказания, определяемого судом для каждого соучастника с учетом обстоятельств конкретного дела в пределах санкции соответствующей статьи уголовного закона.

В некоторых странах с рассматриваемой правовой системой пособник подлежит меньшему наказанию, чем исполнитель. УК Швейцарии определяет, что тот, кто умышленно склоняет другое лицо к совершению преступления или проступка (подстрекатель), подлежит такому же наказанию, которое грозит и исполнителю (ст. 24). Кто умышленно оказывает помощь при совершении преступления или проступка (пособник), подлежит предусмотренному наказанию, которое может быть смягчено (ст. 25)2.

Кроме того, признаками максимальной дифференциации уголовной ответственности в законодательстве стран с романо-германской уголовноправовой системой являются такие, например, как наличие привилегированных и квалифицированных составов преступлений, многоступенчатые градированные санкции, узкие формулировки составов преступлений и такие же санкции, санкции простых и квалифицированных составов не пересекаются между собой (например, в УК Испании3). При увеличении или уменьшении наказания судья не может нарушать пределы, установленные для каждого вида наказания, кроме случаев, прямо определенных в законе.

Уголовный кодекс Франции. С. 79.

Уголовный кодекс Швейцарии. С. 80–81.

Уголовный кодекс Испании / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Ф.М.

Решетникова. М., 1998.

Вместе с тем анализ уголовного законодательства стран с романогерманской правовой системой позволяет диссертанту прийти к выводу о неоднозначном решении вопроса о разграничении компетенции между законодательными и правоприменительными органами.

Например, пределы ряда санкций статей Особенной части УК Австрии в основных составах преступлений сравнительно узкие. Кража (§127 УК Австрии), мошенничество (§ 146 УК Австрии) наказываются лишением свободы на срок до 6 месяцев или денежным штрафом в размере до 360 дневных ставок, тяжкая кража (§128 УК Австрии) наказывается лишением свободы на срок до 3 лет, кража со взломом или с применением оружия (§129 УК Австрии) – лишением свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет1. Помимо этого в уголовном законе встречаются санкции и с довольно широкими границами. Например, за вымогательства (§ 145 УК Австрии) предусмотрено наказание в виде лишения свободы от одного года до десяти лет2.

Кроме того, особое внимание необходимо обратить на то, что судейское усмотрение в УК Австрии ограничено двумя видами наказаний, встречающихся в санкциях статей Особенной части, к которым относится лишение свободы и штраф. При этом наказание в виде лишения свободы предусматривает два его вида: на определенный срок (от одного дня до двадцати лет) и пожизненно (§ УК Австрии)3.

обусловленного границами санкций уголовного законодательства, является Швейцария. Санкции Особенной части УК Швейцарии могут иметь только нижний или верхний предел наказания, установленного в них. Например, Уголовный кодекс Австрии / науч. ред. и вступ. статья С.В. Милюкова;

предисл. Эриста Ойтена Фабрици; перевод с нем. Л.С. Вихровой. СПб., 2004.

С. 178–181.

совершение простого убийства, согласно ст. 111 УК Швейцарии, влечет наказание в виде каторжной тюрьмы сроком не менее пяти лет. Тяжкое убийство наказывается каторжной тюрьмой на срок не менее 10 лет или пожизненной каторжной тюрьмой (ст. 112 УК Швейцарии)1. Также в УК Швейцарии распространены санкции с указанием только на вид наказания. В этих случая судьи должны руководствоваться положениями Общей части, устанавливающими пределы наказания соответствующего вида. Так, например, убийство по просьбе потерпевшего (ст. 114 УК Швейцарии), детоубийство матерью новорожденного ребенка (ст. 116 УК Швейцарии) наказываются тюремным заключением2. В ст. УК Швейцарии установлен срок тюремного заключения от трех дней до трех лет3.

Таким образом, в законодательстве стран, принадлежащих к одной и той же уголовно-правовой семье, уровень дифференциации уголовной ответственности различный. В ряде стран дифференциация уголовной ответственности максимальная (Австрия, Франция, Испания и др.), в некоторых странах, напротив, ее степень минимальна (Германия, Швейцария и др.).

Иная ситуация складывается в странах с англосаксонской уголовноправовой системой (кроме США). Анализ уголовного законодательства стран англосаксонской правовой семьи показал, что здесь большую роль играет прецедентное право, так как основным источником права является судебный прецедент. Следствием огромной роли судебного прецедента, как источника права, является право широкого усмотрения правоприменителя. Статутное право во многих случаях представляет собой законодательное оформление его весьма архаичных положений. В связи с этим четкого оформления в законодательстве стран с англосаксонской правовой системой дифференциация уголовной ответственности не получает.

В странах с англосаксонской уголовно-правовой системой исторически Уголовный кодекс Швейцарии. С. 160.

сложилось деление преступлений в зависимости от тяжести деяния на две категории: фелонии (наиболее тяжкие и опасные преступления) и мисдиминоры (уголовные проступки). В настоящее время такая классификация сохранилась в США, а в Великобритании она была упразднена в 1967 году с принятием Закона об уголовном праве1.

В настоящее время в Великобритании существует процессуальная классификация преступлений в зависимости от их общественной опасности. По процессуальным основаниям в англосаксонской уголовно-правовой системе выделяются преступления, преследуемые по обвинительному акту, и суммарные.