«ТАМОЖЕННЫЙ СОЮЗ КАК РЕГИОНАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ (НА ПРИМЕРЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА И ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА) ...»

Ограничение сферы регулирования термином «таможенный» позволяет нам, с одной стороны, расширить его до нескольких сфер законодательства (уголовного, гражданского, валютного, торгового и т.п.), с другой стороны — сузить до соответствия одному необходимому признаку: перемещению товаров и транспортных средств через таможенную границу.

Характерно, что такой формальный термин — порождение российской правовой науки, в западном праве «таможенное регулирование» не имеет столь четких границ и критериев и зависит от наличия связи с упомянутым перемещением через таможенную границу, совершенно необязательно явной.

Большое значение при этом, в том числе и в правоприменительной практике, имеет категория здравого смысла, учета целей задач законодателя при решении конкретных вопросов.

В развитых таможенных союзах (например, Европейский Союз) такое таможенное регулирование (как нормативное, так и обычное) осуществляется фактически на трех уровнях: международном, национальном и наднациональном. На первом регулирование осуществляется прежде всего посредством закрепления общих для всех участников-субъектов международного права принципов и критериев в области таможенного дела, уважением к иным государствам.

Национальный уровень на сегодняшний день остается основным в осуществлении таможенного регулирования, даже с учетом образования и функционирования единой межгосударственной таможенной территории (например, в ЕС). Однако специфика ЕС заключается в том, что с национального уровня фактически снята тяжесть нормативного регулирования; таможенное законодательство формируется на уровне ЕС, национальное законодательство решает вопрос его конкретного применения57.

Например, взимание таможенной пошлины закреплено в Таможенном кодексе ЕС, а взимание НДС и акцизов оставлено за национальным законодательством. Это вызвано тем, что таможенное законодательство в рамках Евросоюза унифицировано и установлено единое регулирование, а налоговое законодательство только гармонизировано, т.е. приведено к некоему единому знаменателю, которому следуют национальные правовые системы.

Главная особенность такого таможенного регулирования — приоритет наднационального уровня регулирования. Опорой для этого служат наличие общей таможенной территории, введение единого таможенного тарифа по отношению к третьим странам, единые органы управления. Благодаря этому В частности, ст. 1 ТК ЕС, определяя сферу применения таможенно-правовых норм, оговаривает, что сюда относятся и положения по применению положений самого ТК ЕС, «принимаемые на национальном уровне».

стало возможно принимать общие нормативно-правовые акты органов и институтов ЕС, имеющие прямую силу на всей территории Европейских Сообществ, на основании передачи части национального суверенитета органам Сообществ.

Многолетняя правоприменительная практика накопленного нормативного материала позволила к1992 г. осуществить кодификацию и принять Таможенный кодекс Сообщества (Community Customs Code), действующего до сих пор.

На сегодняшний день единственным в мире межгосударственным образованием, где равно представлены все три уровня таможенного регулирования, и где приоритет закреплен за наднациональным уровнем, является Европейский Союз. Практическое поэтапное построение таможенного союза опиралось именно на те предпосылки, которые мы рассмотрели выше, но с оговорками, вносимыми экономической реальностью.

Реализация программы создания таможенного союза, закрепленная в учредительных договорах, была формально осуществлена к 1968 г., когда законодательно вступил в силу тарифный союз между государствами-членами Сообществ — все таможенные пошлины и ограничения между шестью членами были отменены, введен единый таможенный тариф по отношению ко всем третьим странам. Характерно, что после этого, за период 1958 по гг., мировая торговля выросла втрое, тогда как внутренняя торговля в ЕС — в девять раз. Однако сама по себе отмена пошлин во внутренней торговле не означала завершения создания таможенного союза — законодательное регулирование потребовало большой работы Суда ЕС, закрепившего принципы таможенного союза на практике и давшего четкую линию применения этих принципов.

Следующим шагом явилась унификация документооборота в таможенном деле. На международном уровне в Сообществах был введен Единый административный документ (Single Administrative Document)58. Этот формуляр заменил 150 ранее использовавшихся таможенных документов.

Наконец, в 1987 г. был сделан важный шаг по упрощению таможенных процедур — действие Единого административного документа было распространено на страны Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ, EFTA) в рамках Конвенции об упрощении формальностей в торговле товарами59. Тем самым был сделан шаг к расширению режима таможенного союза на другие государства — в 1994-1997 г.г. большинство стран ЕАСТ вошли в Европейский Союз. В настоящее время участниками этой конвенции являются 35 европейских государств, Российская Федерация ведет переговоры о присоединении к этой Конвенции с 2007 г. Созданный de jure таможенный союз был развит до внутреннего рынка de facto с 1993 г. Достижение этого уровня стало возможным именно благодаря наличию обширного нормативного материала и сложившейся за предшествующий период правоприменительной практике.

Обращаясь к источникам европейского права, необходимо отметить, что в данной системе международные договоры занимают особое место;

один из наиболее авторитетных авторов в этом вопросе, профессор Т.К.Хартли, говоря о международных договорах как об источниках права ЕС, называет их «аномальными» источниками61.

Все международные договоры с участием ЕС по составу участвующих сторон разделяются на три основные группы, при этом общим для них является то, что одной из сторон всегда выступает государство/группа государств, не входящих в ЕС62. Первая включает в себя договоры, где одной из сторон выступает Евросоюз единолично — в этом случае предмет договора Характерно, что по его образцу в начале 1990-х г.г. был разработан формуляр российской грузовой таможенной декларации.

Convention between the European Economic Community, the Republic of Austria, the Republic of Finland, the Republic of Iceland, the Kingdom of Norway, the Kingdom of Sweden and the Swiss Confederation on the simplification of formalities in trade in goods // Official Journal L.134, 22/05/1987. — P. 0002-0007.

По информации Федеральной таможенной службы России.

Хартли Т.К. Основы права Европейского сообщества: Пер. с англ. — М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1998. С. 172.

В рамках нашего исследования не рассматриваются случаи, когда ЕС ступает в отношения с одним из своих членов.

однозначно относится к компетенции ЕС. Вторая включает в себя т.н. «смешанные» договоры, т.е. когда стороной в нем выступают совместно ЕС и одно/несколько из государств-членов — если предмет договор частично входит в компетенцию ЕС, а частично — в национальную компетенцию государства-члена. Наконец, третья группа включает в себя договоры между третьими странами и государствами-членами ЕС, действующими единолично. Суд ЕС однозначно определил, что данные договоры являются составной частью права ЕС, хотя и применяются в узком правовом поле63.

Полномочия по заключению международных договоров изначально являются прерогативой национальных государств; Договор о Европейском Сообществе передал Европейскому союзу право заключать договоры от своего имени в двух случаях — торговые соглашения (ст. 113) и соглашения о создании ассоциации (ст. 238)64. При этом любопытно, что ст. 238 не предоставляет конкретных полномочий, но лишь определяет обязательные нормы, которых следует придерживаться в данном случае.

В отношении ст. 113 следует отметить, что она не ограничивается тарифными и торговыми соглашениями, но касается всех соглашений, подпадающих под сферу общей экономической политики ЕС; государства-члены не могут заключать такие соглашения.

Существенный интерес представляет позиция Суда ЕС, выраженная им в деле ERTA65 в отношении компетенции Европейского Сообщества в процессе его становления, т.е. когда позиции национальных государств были достаточно сильны по сравнению с наднациональными органами. Суд в первую очередь провел различие между наличием правоспособности заключить Т.К.Хартли упоминает также менее важные полномочия по заключению договоров с третьими странами о признании проездных документов, выдаваемых ЕС сотрудникам институтов Евросоюза — ст. Договора о слиянии, ст. 7(1) of the Protocol on the Privileges and Immunities of the European Communities.

ERTA case — Commission v. Council, Case 22/70, [1971] ECR 263. Фабула дела: в 1962 г. пять из шести членов ЕС подписали первое европейское соглашение об автодорожном транспорте (ERTA), которое не вступило в силу. В 1967 г. начались переговоры по заключению второго соглашения, в которых приняли участие государства-члены; но в 1969 г. ЕС приняло постановление, частично регламентирующее эти вопросы. таким образом возник конфликт между Комиссией, считавшей, что раз вопрос урегулирован в рамках ЕС, ему же и следует вести переговоры, и Советом, считавшим соглашение шире постановления и допускавшим самостоятельное участие государств-членов в переговорном процессе.

договор и правомочиями заключить договор: правоспособность представляла собой полномочия ЕС по заключению договора, правомочие — легитимность использования этих полномочий. Таким образом, вопрос, поставленный перед Судом, сразу свелся к определению правомочности. Суд указал, что «такие правомочия возникают не только в случае их прямого представления Договором, …они также могут вытекать из других положений Договора и из мер, принятых во исполнение этих положений институтами Сообщества»66. Суд пошел дальше, заявив, что в случае, если ЕС принимает какие-то общие нормативные положения в рамках общей политики (common policy) ЕС, «государства-члены более не имеют права, действуя индивидуально или коллективно, принимать обязательства в отношении третьих стран, которые затрагивают эти нормы… Поскольку и когда эти общие нормы вступают в силу, только Сообщество может принимать на себя и выполнять контрактные обязательства в отношении третьих стран, затрагивающие всю сферу применения правовой системы Сообщества»67.

Фактически это решение стало прецедентом, давшим ЕС полномочия заключать международные договоры в области, подпадающей под постановление, вступившее в силу.

В отношении «смешанных» договоров подобным прецедентом стало дело Inland Waterway Vessels68, где Суд признал правомочность участия в качестве договаривающихся сторон, помимо Швейцарии и ЕС, шесть государств-членов. Причиной этому было то, что данное соглашение было уже третьим по данному вопросу, после Мангеймской и Люксембургской конвенций (соответственно 1868 и 1956 гг.), где в качестве сторон выступали все указанные государства. Вместе с тем, Суд ЕС особо оговорил, что такое участие ограничивается необходимостью внесения поправок в предшествующие Opinion 1/76 on the Laying-up Fund fro Inland Waterway Vessels, [1977] ECR 741, OJ 1977, C 107/4.

дело касалось международного соглашения, регулирующего судоходство по системе водных путей РейнМозель; с учетом того, что частью этой системы являлась Швейцария, не входящая в ЕС, принятия постановления ЕС было недостаточно — требовалось заключение международного соглашения.

соглашения, заявив, что «участие этих государств… должно рассматриваться… не как необходимое для достижения других целей»69.

Окончательную точку в этом вопросе поставил п. 6 ст. 228 Договора о ЕС, введенной Маастрихтским договором; этот пункт оговаривает обращение Совета, Комиссии и государств-членов в Суд ЕС за заключением о соответствии намечаемого соглашения с положениями учредительных договоров. В случае, если заключение носит отрицательный характер, соглашение может вступить в силу только в соответствии со статьей N Маастрихтского договора70.

Таким образом, выработка позиции ЕС по данным вопросам, относительно компетенции Евросоюза в сфере международных договоров, развивалась постепенно.

В результате на сегодняшний день ЕС обладает широкими полномочиями по заключению международных договоров, фактически охватывающими всю сферу учредительных договоров, в том числе и по таможенным вопросам. Для Европейского Союза характерно тенденция, продолжающаяся на протяжении многих лет, постепенного перехода правосубъектности международно-правового регулирования от отдельных государств-членов к наднациональным органам.

2.2. ФОРМИРОВАНИЕ ЕДИНОГО ТАМОЖЕННОГО

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ЕС: ОСОБЕННОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ

В РЕГИОНЕ В ЦЕЛОМ И ОТДЕЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВАХ-ЧЛЕНАХ

Формирование единого таможенного законодательства ЕС было обусловлено особенностями интеграционных процессов в Европе; именно поэтому речь шла об унификации законодательства. Во-первых, таможенные Данная статья предусматривает процедуру изменения учредительных договоров.

вопросы были практически целиком делегированы наднациональным органам, что было необходимо для реализации целей учредительных договоров.

Во-вторых, с внедрением в практику единых таможенных процедур, одинаковых во всех государствах-членах, сотрудничества на уровне таможенных служб стало недостаточно. Требовался единый для всего ЕС орган, который занимался бы разработкой нормативно-правового обеспечения, а также его толкованием и применением. В отличие от СНГ или ЕврАзЭС, функции такого органа были распределены между Советом и Комиссией таким образом, что Совет выполняет функции законодателя, устанавливая общие конкретные таможенные правила, а Комиссия определяет способы и меры по их применению, выступая исполнителем воли Совета.

В-третьих, таможенно-правовые нормы в тексте учредительных договоров составляют самостоятельный, внутренне связанный, блок правовых норм. Рассмотрим текст Договора о Европейском Сообществе в редакции конца 90-х гг., т.е. уже с учетом изменений, внесенных Маастрихтским договором 1992 г., но еще до расширения ЕС до формата EU2571; такой обзор позволяет сделать вывод о выполнении условий формирования таможенного союза на стадии заключения международного договора.

Так, уже в «Общих положениях» ст. 3 договора провозглашает среди целей, к которым стремится ЕС, отмену таможенных пошлин. Тем самым выполняется первое условие, одинаковое как для таможенных союзов, так и для зон свободной торговли — отмена внутренних торговых барьеров. Более подробно эти вопросы конкретизируются в Части Третьей договора «Политика Сообщества»; таможенные вопросы урегулированы в разделе 1 «Свободное движение товаров», в том числе в его главе 1 «Таможенный союз» и главе 2 «Отмена количественных ограничений». Не цитируя дословно нормы договора, отметим, что помимо стандартного принципа отмены таможенных барьеров во внутренней торговле, европейские государства внедрили и неукТакое ограничение вызвано тем, что всесторонний правовой анализ изменений, вызванных расширением Союза, на данный момент провести достаточно трудно, особенно в отдельной его части, касающейся таможенного регулирования. Некоторые изменения рассмотрены нами в третьем параграфе настоящей главы, с целью выявить основные направления дальнейшего развития таможенного дела.

лонно применяют критерий запрета ввода и применения любых мер, которые по своей сути эквивалентны таможенным пошлинам и сборам. Тем самым возможности отдельных государств-членов вводить внешнеторговые ограничения, официально не относящиеся к таможенным пошлинам, существенно ограничена и поставлена под постоянный контроль Суда ЕС.

Ст. 5 закрепляет обязательство государств-членов придерживаться целей и задач Договора, отказываясь от предприятия любых действий, ему противоречащих. Соблюдение этого принципа, сопряженное с наличием контрольного механизма, позволяет заложить основы единой политики межгосударственного сотрудничества как в целом, так и по отдельным сферам сотрудничества.

В разделе V «Общие правила о конкуренции, налогообложении и сближении правовых норм» несомненный интерес вызывает глава 3 «Сближение законодательств», положения которой напрямую затрагивают вопросы гармонизации таможенного законодательства, его консолидации в рамках Сообщества.

Ст. 7 устанавливает поэтапный порядок формирования Общего рынка, касающийся в том числе и таможенных вопросов; обращает на себя внимание, что эти положения сопровождаются установленными сроками исполнения, что превращает их из неопределенных деклараций в конкретные обязательства, развиваемые в правовых актах Сообществ.

Часть Пятая договора, «Институты Сообщества», определяет полномочия органов ЕС, в том числе по нормативно-правовому регулированию, охватывая вопросы их компетенции в отдельных вопросах, а также сферы действия таких правовых актов по времени, в пространстве и по кругу лиц.

Таким образом, можно отметить, что уже на уровне международноправового регулирования в ЕС закреплены четкие обязательства государствчленов по передаче определенных полномочий Сообществу и по выполнению действий, способствующих реализации поставленных целей.

Характерно, что Таможенный кодекс ЕС, принятый в 1992 г., полностью опирается именно на эти положения, не отменяя их и не изменяя.

При этом следует отметить, что вышеуказанные положения Договора о ЕС могут быть разделены на 2 группы — собственно нормы, определяющие порядок формирования и основные черты таможенного союза ЕС, и нормы, обеспечивающие деятельность органов ЕС и национальных государств в развитие положений первой группы.

В этой связи целесообразно уточнить особенности процесса формирования и функционирования регионального нормативного регулирования таможенного дела в ЕС, выразившемся в разработке наднационального таможенного законодательства Европейских Сообществ. Основным критерием его развития явилась деятельность Суда ЕС, который не только выступал арбитром при разрешении споров, но и восполнял существующие пробелы, не предусмотренные учредительными договорами72.

На первом этапе основные вопросы, которые приходилось решать Суду ЕС, касались компетенции органов ЕС в сфере нормотворчества, в т.ч. по таможенным вопросам. Характерным примером является знаменитое дело Van Gend en Loos73, в рамках которого рассматривался спор о возможности прямого применения права ЕС национальными органами (прежде всего судами).

Рассмотрим фабулу дела как пример ключевой роли Суда ЕС в формировании вторичного права Сообществ. Частная фирма в споре против таможенной службы Нидерландов использовала право Европейских сообществ;

нидерландский суд обратился в Суд ЕС с преюдициальным запросом, имело ли данное положение прямое действие. При этом правительство Нидерландов считало, что решение этого вопроса не входит в компетенцию Суда ЕС.

В своем решении Суд ЕС отверг правительственную точку зрения, подчеркнув, что решение спорного вопроса должно происходить на основании права Сообщества и не предполагает применения Договора о ЕС в соотБолее подробно этот вопрос см.: Жамкочьян С.С. Источники европейского таможенного права. // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б.Бобкова филиала Российской таможенной академии. — 1999. — № 3(10). — С. 97-115.

Case 26/62, [1963] European Court Reports 1.

ветствии с принципами внутреннего права Нидерландов. Иными словами, Суд ЕС заявил, что именно он полномочен определять, имеет ли положение права ЕС прямое действие в государствах-членах или нет. Нидерландский суд согласился с точкой зрения Суда ЕС74. С этого момента роль Суда ЕС как «последней инстанции», существенно возросла.

После решения этого спорного момента стало возможным накопление нормативного материала, который продолжался вплоть до начала 90-х гг., с учетом динамики интеграционных процессов (издания новых и изменения прежних учредительных договоров).

Нормотворческий процесс фактически можно разделить на две группы:

вопросы, урегулированные принятием постановлений, имеющих прямое действие, и директив, направленных на гармонизацию национального законодательства, но не предусматривающих прямого наднационального регулирования. Характерно, что таможенных постановлений значительно больше, чем директив.

Так, например, постановлениями были охвачены такие вопросы, как общие принципы определения страны происхождения товаров75, таможенный режим, применимый к товарам, возвращаемым на таможенную территорию Сообщества76, процедура по применению European unit of account (EUA) к правовым актам, принятым в таможенной сфере77, возврат или освобождение от уплаты импортных и экспортных сборов78, взыскание после выпуска товаров неуплаченных импортных и экспортных сборов79, определение таможенХартли Т.К. Указ соч. — С. 203.

Council Regulation (EEC) No 802/68 of 27 June 1968 on the common definition of the concept of the origin of goods, as last amended by Regulation (EEC) No 456/91.

Council Regulation (EEC) No 754/76 of 25 March 1976 on the customs treatment applicable to goods returned to the customs territory of the Community, as last amended by Regulation (EEC) No 1147/86.

Council Regulation (EEC) No 2779/78 of 23 November 1978 on the procedure for applying the European unit of account (EUA) to legal acts adopted in the customs sphere, as amended by Regulation (EEC) No 289/84.

Council Regulation (EEC) No 1430/79 of 2 July 1979 on the repayment or remission of import or export duties, as last amended by Regulation (EEC) No 1854/89.

Council Regulation (EEC) No 1697/79 of 24 July 1979 on the post-clearance recovery of import duties or export duties which have not been required of the person liable for payment on goods entered for a customs procedure involving the obligation to pay such duties, as last amended by Regulation (EEC) No 1854/89.

ной стоимости товаров80, процедуры временного ввоза81, переработки товаров82, таможенных складов83, свободных складов и свободных зон84, определение единой таможенной территории ЕС85, подача таможенной декларации86, взимание таможенных платежей87, использования для таможенных целей транспортных средств88 и контейнеров89, процедура прибытия товаров на таможенную территорию ЕС90, использование единой таможенной документации91, классификация товаров для таможенных целей92.

Директивы устанавливали границы гармонизации национальных процедур выпуска в свободное обращение93 и экспорта94; а вот процедура транзита была урегулирована напрямую постановлением95.

Council Regulation (EEC) No 1224/80 of 28 May 1980 on the valuation of goods for customs purposes, as last amended by the Regulation (EEC) No 4046/89.

Council Regulation (EEC) No 3599/82 of 21 December 1982 on temporary importation arrangements, as last amended by Regulation (EEC) No 1620/85.

Council Regulation (EEC) No 2763/83 of 26 September 1983 on arrangements permitting goods to be processed under customs control before being put into free circulation, as last amended by Regulation (EEC) No 720/91.

Council Regulation (EEC) No 1999/85 of 16 July 1985 on inward processing relief arrangements.

Council Regulation (EEC) No 2473/86 of 24 July 1986 on outward processing relief arrangements and the standard exchange system.

Council Regulation (EEC) No 1970/88 of 30 June 1988 concerning triangular traffic under the outward processing relief arrangements and the standard exchange system;

Council Regulation (EEC) No 2503/88 of 25 July 1988 on customs warehouses, as amended by Regulation (EEC) No 2561/90);

Council Regulation (EEC) No 2504/88 of 25 July 1988 on freezones and free warehouses, as amended by Regulation (EEC) No 1604/92;

Council Regulation (EEC) No 2151/84 of 23 July 1984 on the customs territory of the Community), as last amended by the Act of Accession of Spain and Portugal.

Council Regulation (EEC) No 3632/85 of 12 December 1985 defining the conditions under which a person may be permitted to make a customs declaration.

Council Regulation (EEC) No 2144/87 of 13 July 1987 on customs debt, as last amended by Regulation (EEC) No 4108/88.

Council Regulation (EEC) No 1031/88 of 18 April 1988 determining the persons liable for payment of a customs debt, as last amended by Regulation (EEC) No 1716/90;

Council Regulation (EEC) No 4046/89 of 21 December 1989 on the security to be given to ensure payment of a customs debt;

Council Regulation (EEC) No 1854/89 of 14 June 1989 on the entry in the accounts and terms of payment of the amounts of the import duties or export duties resulting from a customs debt;

Council Regulation (EEC) No 1855/89 of 14 June 1989 on the temporary importation of means of transport;

Council Regulation (EEC) No 3312/89 of 30 October 1989 on the temporary importation of containers;

Council Regulation (EEC) No 4151/88 of 21 December 1988 laying down the provisions applicable to goods brought into the customs territory of the Community;

Council Regulation (EEC) No 717/91 of 21 March 1991 concerning the Single Administrative Document;

Council Regulation (EEC) No 1715/90 of 20 June 1990 on the information provided by the customs authorities of the Member States concerning the classification of goods in the customs nomenclature;

Council Directive 79/695/EEC of 24 July 1979 on the harmonization of procedures for the release of goods for free circulation, as last amended by Directive 90/504/EEC.

Council Directive 81/177/EEC of 24 February 1981 on the harmonization of procedures for the export of Community goods, as last amended by Regulation (EEC) No 1854/89.

В начале 90-х гг. формирование внутреннего рынка ЕС было завершено de facto, что позволило кодифицировать накопленный материал: практически все вышеприведенные акты Сообщества были инкорпорированы в текст Таможенного кодекса ЕС.

Одним из наиболее актуальных вопросов европейского таможенного права является его распространение на новых членов. Характерно, что в российских средствах массовой информации этот вопрос практически не нашел отражения (на момент написания этих строк).

Вместе с тем, понимание этой проблемы является ключевым фактором при оценке интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Пакет соглашений ЕврАзЭС не предусматривает подобного механизма; между тем, анализ этого процесса в Европе позволяет сформулировать те проблемные вопросы, с которыми придется столкнуться таможенным службам государств-членов при активизации процесса гармонизации таможенного законодательства, предусмотренного всеми договорами.

Необходимо отметить, что, вступая в Евросоюз, новые члены принимают на себя обязательства в рамках учредительных договоров, а также принятых на основании этих договоров актов институтов ЕС, т.е. положения о Таможенном союзе и Таможенный кодекс ЕС они должны принять acquis communautaire. Ст. 2 Договора о присоединении подтверждает это, но оговаривает, что эти правила применяются в новых государствах-членах поскольку это оговорено самим Договором.

Прежде всего, здесь имеется в виду, что учредительные договоры сами изменяются Актом96 о присоединении и действуют для всех членов в новой редакции97.

Council Regulation (EEC) No 2726/90 of 17 September 1990 on Community transit.

Council Regulation (EEC) No 719/91 of 21 March 1991 on the use in the Community of TIR carnets and ATA carnets as transit documents.

Оговоримся, что Договор о присоединении и Акт о присоединении представляют собой два разных документа, причем второй издан во исполнение первого.

Например, ст. 12 Договора о присоединении изменяет ст. 205(2) Договора о Европейском Сообществе, распределяющим квоту голосов каждого члена при принятии решений.

Во-вторых, вторичное право ЕС применяется в редакции изменений Акта о присоединении — в частности, изменена ст. 3 Таможенного кодекса, определяющая состав единой таможенной территории ЕС; процедура внесения поправок в действующее вторичное законодательство и принятие новых актов остается неизменным и действует для государств-членов ЕС на общих основаниях, т.е. после выполнения всех необходимых процедур (например, ст. 8-9 Акта о присоединении).

В-третьих, Акт о присоединении предусматривает ряд переходных положений, отделяющих перемещение товаров между старыми и новыми членами, между новыми членами и третьими странами; однако в пределах таможенной территории любые новые правила принимаются и применяются единообразно98.

В-четвертых, так как на момент подписания Договора о присоединении 16 апреля 2003 г. невозможно учесть все возникающие расхождения между старыми и новыми членами, Акт присоединения содержит некоторые защитные оговорки, позволяющие в ряде случаев отходить от общих правил на строго ограниченный период для избежания негативных последствий (ст.ст.

37-42 Акта о присоединении).

В пятых, с момента присоединения новых членов к единой таможенной территории система защитных мер (Trade Defense Instrument measures)99 распространяется на импорт товаров, происходящих из третьих стран с территории новых членов на территорию EU15.

Рассмотрим некоторые из этих мер подробнее. Как говорилось выше, п.

5 Приложения IV устанавливает некоторые переходные положения; их введение основывается на ряде предпосылок:

1) внешнеэкономические сделки, заключенные до присоединения, должны быть завершены по старым правилам, дабы соблюсти интересы международной торговли;

В частности, Приложение IV, № 5 Договора о присоединении.

Сюда относятся антидемпинговые, компенсационные и защитные меры.

2) с момента, когда такие правила создают разрыв в обязательном применении права Европейского Сообщества, они все должны быть конкретно разъяснены;

3) разрешения и процедурные вопросы не могут быть в одночасье изменены для всех пользователей;

4) некоторые сделки, заключенные после присоединения, фактически должны быть отнесены к периоду до этого факта — в частности, реимпорт временно вывезенных ранее для переработки за рубежом товаров. Здесь может возникнуть необходимость в применении прежнего правового регулирования, если такая возможность предусмотрена законодательством новых членов.

Тем не менее, эти основания применяются только в пределах, определенных Приложением, особенно в отношении к конкретным случаям применения таможенных процедур; во всех остальных случаях Договор о Европейском Сообществе и основанное на нем таможенное законодательство применяются в новых государствах-членах с момента их присоединения. Например, принцип выпуска в свободное обращение (ст. 24 Договора о Европейском Сообществе) применяется только к тем товарам, которые выпущены в свободное обращение в новом государстве-члене ЕС, начиная с даты его присоединения.

В случае, если товары на момент присоединения находились на временном хранении, на территории свободных зон и свободных складов, или были помещены в процедуру транзита, временного ввоза, переработку, или были задекларированы и предъявлены к процедуре экспорта, и находились в пути, правила Сообщества распространяются на расширенный состав, если только база для расчета подлежащих уплате таможенных платежей основана на одном из следующих документов:

таможенный документ по форме T2L или T2LF, а также любой заменяющий их коммерческий документ (ст.ст. 315-317b ПОВТК);

для отдельных товаров может быть установлена иная форма документа — например, форма T2M для продуктов рыболовного промысла и иных морепродуктов (ст. 325 ПОВТК); для акцизных товаров заполняется специальный Administrative Accompying Document (постановление Совета № 2719/92);

документ перевозчика (книжка МДП или карнет ATA, со специальной пометкой T2L или T2LF (ст. 319 ПОВТК));

наличие регистрации (например, номера на двигателях и на кузовах) транспортных средств в одном из государств-членов (ст. ПОВТК); для железнодорожного транспорта это правило действует в отношении кодового номера или знака собственника железнодорожных составов — если это компания, зарегистрированная в одном из государств-членов (ст. 321 ПОВТК);

возможность идентификации упаковки как принадлежащей лицурезиденту одного из государств-членов (ст. 322 ПОВТК);

оформление сопровождаемого багажа в тех случаях, когда он подлежит декларированию, с несомненным подтверждением статуса товаров Сообщества (ст. 323 ПОВТК);

международные почтовые оформления идентифицируются в соответствии с общепринятыми принципами, закрепленными в законодательстве ЕС, в частности, в ст. 462а и Приложении 42b ПОВТК;

форма для товаров Сообщества, применяемая в свободных зонах и свободных складах с формой контроля I (ст. 812 и Приложение контрольная копия T5 (ст. 314c(g) вместе со ст. 843 ПОВТК).

В свете вышесказанного представляется необходимым оговорить термин «товары Сообщества», который включает в себя:

товары, полностью произведенные на территории новых государствчленов в соответствии с требованиями ст. 23 ТК ЕС. Сюда не относятся товары, импортированные из других стран или территорий.

товары, ввезенные из третьих стран и иных территорий, и выпущенных в свободное обращение на территории новых государств-членов.

товары, произведенные или изготовленные в указанной стране, за исключением товаров, относящимся к предыдущему пункту, или и к первому и второму пункту вместе.

Это означает, что в случае подтверждения статуса «товаров Сообщества» таможенными органами после присоединения, указанные товары освобождаются от уплаты таможенных пошлин и сборов и иных таможенных ограничений при выпуске в свободное обращение (§§ 1(b), 2 Приложения IV № 5 Акта о присоединении).

Для свободных зон и складов не предусмотрено специальных переходных положений: любые разрешения и лицензии, не соответствующие таможенному законодательству ЕС рассматриваются как недействительные; признанные не противоречащими праву ЕС, продолжают действовать.

В отношении таможенных складов ситуация несколько отличается: если сумма таможенных платежей, подлежащая уплате определена на основе импортного происхождения товаров, их таможенная стоимость и качество на момент помещения их под эту процедуру (п. 3 ст. 112 ТК ЕС) и декларация подана до даты присоединения, то эти элементы рассматриваются в соответствии с законодательством, действовавшим до присоединения. Тем не менее, ставки пошлин рассчитываются по Общему таможенному тарифу ЕС на момент возникновения обязанности уплаты таможенных пошлин и сборов, и такие сборы поступают уже в бюджет Сообщества (§ 7 Приложения IV № Акта о присоединении).

Рассмотрим еще один пример. Допустим, разрешение на переработку под таможенным контролем выдано 1 марта 2003 г. на срок 3 года в присоединяющейся стране. Если дата присоединения данного государства абстрактно определена как 1 мая 2004 г., оно должно быть приведено в соответствие или отозвано с 1 мая 2005 г. Тем не менее, разрешение должно быть отозвано с учетом изменений 1 мая 2004 г., если оно распространяется на переработку этилового спирта, происходящего из Бразилии в этилацетат, т.к.

Комитет по Таможенному кодексу (Customs Code Committee) в ноябре 2003 г.

определил, что в данном конкретном случае имеются несоответствующие экономические условия. При этом отзыв разрешения не влияет на импортные товары, помещенные под переработку до даты вступления (ст. 4 ПОВТК)100.

1. Специфика Европейского Союза как таможенного союза подкрепляется тем фактом, что ЕС на сегодняшний день является наиболее развитым таможенным союзом, со сложившейся многолетней практикой регулирования. В силу этого, анализ особенностей отдельных правовых актов и принципов регулирования Евросоюза является наиболее эффективным инструментом выработки теоретических предпосылок формирования таможенных союзов в целом.

Сказанное не означает, что европейский опыт применим целиком и полностью, как несомненная истина. Российская правовая система, как входящая в романо-германскую правовую семью, на которой основано право ЕС, способно воспринять многие из принципов правового регулирования.

Однако в этом случае за рамками нашего внимания остаются собственно национальная специфика российского права, межгосударственных взаимоотношений на постсоветском пространстве. В силу этого, больший интерес представляют правовые решения ЕС начальных этапов формирования таможенного союза, а также специфика правоприменительной практики того периода.

2. Необходимо учитывать наличие трех уровней правового регулирования в рамках Евросоюза, и отдавать приоритет наднациональному принципу;

сравнимых примеров в мире, за исключением ЕС, не существует.

EU Enlargement in 2004. Transitional customs measures of the Act of Accession / Information document of Customs Code Committee by 4 February2004. TAXUD/B/1/ML/MR. P. 11.

3. Развитие собственной системы правового регулирования в рамках Сообществ и позднее Союза опирается на достижение предварительных этапов: формирование нормативной базы функционирования таможенного союза (отмена тарифных барьеров, запрет эквивалентных сборов), накопление нормативного материала по общим для всех членов Сообщества вопросам, и, наконец, его кодификация.

4. Особый интерес представляет распространение отдельных элементов таможенного союза ЕС на сопредельные государства — сюда относятся, в частности, ассоциации со странами Восточной и Центральной Европы (фактически соглашения о свободной торговле), а также создание единого экономического пространства со странами Европейской ассоциации свободной торговли, приведшими к расширении Евросоюза впоследствии.

5. Само расширение Евросоюза приводит к необходимости гармонизации нормативного регулирования ЕС и новых членов, устанавливая необходимость специальных «переходных» нормативных актов. В данном случае обращает на себя внимание подробный характер таких актов, рассматривающий практически все возможные диспозитивные ситуации.

6. Обширным фактическим материалом подтверждается ключевая роль Суда ЕС как основного двигателя интеграционных процессов, в силу своей функции арбитра и последней инстанции разрешения спорных ситуаций.

ТАМОЖЕННЫЕ СОЮЗЫ НА ПОСТСОВЕТСКОМ

ПРОСТРАНСТВЕ: ОСОБЕННОСТИ

ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

3.1. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РАМКАХ

ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА: ОСОБЕННОСТИ

ФОРМИРОВАНИЯ И ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ.

В рамках данной главы будут рассмотрены вопросы международноправового регулирования таможенного сотрудничества на постсоветском пространстве. Такая постановка проблемы определила внутреннее разделение главы на три параграфа: в рамках первого будут рассмотрены предпосылки к образованию и развитию новой цепочки межгосударственных объединений после распада Советского Союза, место таможенного сотрудничества среди их целей, особенности развития таких объединений в контексте воздействия на экономическое развитие входящих в них государств.

Существует множество форм сотрудничества между государствами, ранее входившими в Советский Союз: в частности, это пришедшее ему на смену Содружество Независимых Государств, Союзное государство России и Беларуси, Единое экономическое пространство, блок ГУУАМ, Организация Черноморского экономического сотрудничества, существовавшее ранее Центрально-Азиатское экономическое сообщество, а также ряд других. Из этих объединений подробно мы остановимся на одном — Евразийском экономическом сообществе, которое, на сегодняшний день, имеет самый большой потенциал для развития, подкрепленный значительными (по сравнению с другими объединениями) результатами в области международного сотрудничества101; из такой постановки проблемы вытекает содержание второго параТакой вывод опирается на четырехлетний опыт работы автора в качестве эксперта по таможенному законодательству Межпарламентских ассамблей СНГ и ЕврАзЭС.

графа, в рамках которого предполагается рассмотреть сходство и различие между Европейскими сообществами и ЕврАзЭС как международными и региональными организациями. Следует оговориться, что выбор Европейских сообществ в качестве эталона для сравнения не случаен. Хотя наиболее близки по решаемым задачам к ЕврАзЭС прежде всего объединения Латинской Америки (Меркосур, Андское Сообщество и др.), в нашу задачу входит прежде всего определить, насколько эффективно используется передовой опыт, к уровню которого стремятся сегодня бывшие советские республики.

Наконец, третий параграф данной главы посвящен анализу процессов унификации и гармонизации национального таможенного законодательства на постсоветском пространстве. Это одна из наиболее сложных задач, стоящих перед межгосударственными организациями на сегодняшний день, — корень существующих проблем возникает из-за отрыва данных процессов от международно-правовой составляющей таможенного регулирования.

Отправной точкой нашего анализа станет положение России в системе международных экономических отношений. До 80-х гг. XX века Россия в составе СССР находилась в системе мирового социалистического хозяйства. В «Экономической истории России XIX-XX вв.»102 приведен ряд особенностей, характерных для национальных экономик социалистических стран на тот период:

государственно-монополизированная экономика (прежде всего это выражалось в монополии государства на внешнеэкономическую административные методы управления экономикой (плановый Эти факторы оказывали существенное воздействие на зарождение и развитие процессов экономической интеграции, что означало, во-первых, См.: Экономическая история России XIX-XX вв.: современный взгляд / под ред.

В.А.Виноградова. — М., 2000. — С. 433-457. Также эти особенности выделены в работах: Кувшинов Е.С.

Государственное регулирование внешнеторговой деятельности в Российской Федерации (правовые аспекты). — М., 1998. — С. 28-37; Право и внешняя торговля / под ред. В.С.Позднякова. — М., 1987. — С. 12-32.

преобладание планово-административного метода руководства, и во-вторых, преобладание публично-правового регулирования над частноправовым103.

Такое положение дел приводило к существенному снижению эффективности межгосударственных хозяйственных отношений, так как внутригосударственные особенности этих отношений ставились в подчиненное положение общегосударственным интересам, что создавало дополнительное расхождение в вопросе применения общепризнанных обычаев международного права в отношении физических и юридических лиц104. В силу этих причин Совет Экономической Взаимопомощи являлся не столько проводником экономической интеграции, сколько организационно-административным звеном стран социалистического лагеря.

Распад Советского Союза к началу 90-х годов привел к необходимости скорейшего решения проблемы поддержания связей между частями ранее целостного единого хозяйственного механизма. Собственно, именно это в первую очередь и привело к необходимости создания Содружества Независимых Государств — это позволяло решить задачу оформления межгосударственных отношений между самостоятельными государствами на период до передела союзного имущества.

Представляется необходимым определиться с тем, как на момент прекращения существования СССР осуществлялось таможенное регулирование в рамках Союза. В соответствии с действовавшей на тот момент Конституцией СССР 1977 г.105, регулирование внешнеэкономической деятельности и реализация таможенного дела была отнесена к компетенции Совета Министров СССР (ст. 132). Это означает, что таможенное регулирование в СССР Шумилов В.М. Международное экономическое право в эпоху глобализации. — М.: Междунар.

отношения, 2003. — С. 15.

Данный вопрос лежит за рамками нашего исследования, поэтому за более подробной информацией мы отсылаем читателя к работам доцента Московской государственной юридической академии (МГЮА) Л.П.Ануфриевой. См., в частности: Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права // Журнал российского права. — 2001. — № 5; Ее же. Соотношение международного публичного и международного частного права (проблемы системной принадлежности и структурного статуса) // Журнал российского права. — 2001. — № 6.

Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик (принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 г.) // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. — 1977. — № 41. — Ст. 617. Документ цитируется по редакции от 26 декабря 1990 г.

осуществлялось на союзном уровне, и любые действия национальных республик, входящих в Союз, были по сути дела, незаконны. На тот момент республиканские конституции не содержали подобных норм, несмотря на фактические действия их властей (в частности, создание республиканских таможенных органов, ряд указов Президента РСФСР по таможенным вопросам).

Сравним, например, две редакции Конституции РСФСР от 12 апреля 1978 г., действовавшие на момент падения СССР и сразу после этого. Так, редакция от 1 ноября 1991 г. еще не содержит упоминания вопросов таможенного или внешнеэкономического регулирования; они появляются лишь 9 декабря г., когда «установление правовых основ единого рынка, … таможенное регулирование» было отнесено к компетенции федеральных органов власти (п. »ж» ст. 72). Таким образом, основным источником таможенного регулирования на момент прекращения существования СССР являлся Таможенный кодекс СССР 1991 г.

Кодекс, основанный на утратившей силу союзной Конституции, не мог в принципе обеспечить решение правовых проблем, возникавших в ходе дальнейшей либерализации внешнеэкономической деятельности. В то же время, новое политическое руководство не могло проигнорировать тот факт, что хозяйственные связи, наработанные за века существования Российской империи и Советского Союза, не могли быть одномоментно разорваны.

Необходимость их сохранения, вызванная экономическими соображениями, совокупно со стремлением к суверенитету привели к политике «двойного стандарта»: фактическое стремление республик к государственной самостоятельности сосуществовало на тот момент с декларируемым стремлением к межгосударственному сотрудничеству в рамках СНГ. Именно здесь закладывается первое главное противоречие всех межгосударственных объединений постсоветского пространства — декларативный характер всех ключевых договоренностей о межгосударственном сотрудничестве в сфере таможенного дела.

Уже в Минском соглашении от 8 декабря 1991 года о создании Содружества Независимых Государств (СНГ) Белоруссия, Россия и Украина, провозгласив прекращение существования СССР и создание СНГ, сочли нужным заявить, что «к сфере их совместной деятельности, реализуемой на равноправной основе через общие координирующие институты Сообщества», относятся, в частности, сотрудничество в формировании и развитии общего экономического пространства (очевидно, имеется в виду трех участвующих государств), а также наряду с этим (что характерно) «общеевропейского и евразийского рынков» (ст. 7)106. Эта формулировка была повторена и в АлмаАтинской декларации от 21 декабря 1991 года об объединении в рамках СНГ уже одиннадцати бывших союзных республик107.

Наиболее существенным после Минского соглашения и АлмаАтинской декларации многосторонним документом, в котором рассматривались вопросы экономического сотрудничества, стал Устав СНГ, принятый 22 января 1993 года решением высшего органа СНГ — Совета глав государств (за исключением Молдавии, Туркменистана и Украины)108. Уставу при этом было придано значение международного договора с обусловленной ратификацией государствами-участниками и регистрацией в Секретариате ООН в соответствии со ст. 102 Устава ООН. Среди целей и принципов СНГ в Уставе декларировались: всестороннее и сбалансированное экономическое и социальное развитие государств-участников в рамках общего экономического пространства; межгосударственная кооперация и интеграция; развитие взаимовыгодного экономического и научно-технического сотрудничества, расширение интеграционных процессов.

Особый раздел Устава трактует о сотрудничестве в экономической, социальной и правовой областях, в том числе в сферах поощрения и взаимной Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (Минск, 8 декабря 1991 г.) // Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ «Содружество». — 1992. — № 1. —С. 6.

Алма-Атинская Декларация (Алма-Ата, 21 декабря 1991 г.) // Российская газета. — 1991. — дек. Впоследствии к СНГ присоединилось и двенадцатое государство — Грузия.

Устав Содружества Независимых Государств // Бюллетень международных договоров. — 1994.

— № 1. — С. 4.

защиты инвестиций, содействия стандартизации и сертификации промышленной продукции, охраны прав интеллектуальной собственности, развития систем транспорта и связи и энергетической системы, координации кредитно-финансовой политики, развития торгово-экономических связей и т.п.

Таким образом, Устав СНГ уже тогда закладывал необходимую основу для предприятия конкретных мер по межгосударственному сотрудничеству в области экономики при наличии четко сформулированной позиции государств-участников и дальнейшей работы по созданию международноправовой базы такого сотрудничества.

Однако уже организационно-правовые вопросы в Уставе были проработаны слабо, что не могло не сказаться на действенности сотрудничества.

Показательно, что из правового наследия распавшегося Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) в Уставе СНГ было воспринято самое негодное — способ принятия решений путем консенсуса и так называемый принцип незаинтересованности, то есть возможность для любого государства в одностороннем порядке не участвовать по своему усмотрению в любом вопросе, рассматриваемом в органах Содружества.

С одной стороны, мало более действенных способов защиты своего суверенитета и независимости, чем консенсус и принцип незаинтересованности, но нет и другого столь же надежного способа сделать сугубо факультативным и вялым сотрудничество, причем даже в заранее обусловленных в учредительном документе пределах. Трудно в таких правовых параметрах ожидать принятия эффективных решений, а тем более их обязательного выполнения. Как можно видеть по выводам второй главы настоящего исследования, именно жесткие механизмы принятия и исполнения решений, выносимых органами Европейского Союза (ЕС), способствовали успехам экономического взаимодействия стран ЕС.

Некорректно и положение, при котором государства, не принявшие Устав организации, сотрудничают на равной основе с государствами, подписавшими его (ч. 1 ст. 7 Устава). Но организационно-правовая шаткость СНГ, очевидно, не случайна и объяснима фактическим отсутствием политического желания руководителей большинства государств в построении или, вернее, сохранении того самого общего экономического пространства, которое формально декларируется.

За время существования СНГ, помимо Устава было заключено большое количество других международных договоров, в большой степени направленных на укрепление экономического сотрудничества. Нет возможности разбирать содержание каждого из них в деталях. Следует указать те, которые касаются взаимных экономических и торговых отношений. При этом надо иметь в виду, что не все страны СНГ участвуют в каждом из названных ниже договоров.

Ниже мы приводим перечни этих договоров, с краткими пояснениями относительно их влияния на таможенные вопросы:

Соглашение об общих условиях поставок товаров от 20 марта 1992 года установило общие основы регулирования межгосударственных экономических связей.

Соглашение о сотрудничестве в области внешнеэкономической деятельности от 15 мая 1992 года. В нем, в частности, предусмотрено создание Совета руководителей внешнеэкономических ведомств стран-участниц, а также содержится важное положение о недопущении реэкспорта товаров, экспорт которых подлежит Соглашение об обмене экономической информацией в области внешнеэкономической деятельности от 24 сентября 1993 года.

Соглашение о единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности СНГ от 3 ноября 1995 года.

Правовому обеспечению взаимных экономических связей существенно способствовало заключение следующих соглашений:

Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности от 20 марта 1992 года.

Соглашение о статусе Экономического суда СНГ от 6 июля года. Суд оказался почти невостребованным, что объясняется и его институционным несовершенством: юрисдикция его факультативна, решения рекомендательны и процедура их исполнения отсутствует, независимость и неприкосновенность судей не Соглашение о принципах сближения хозяйственного законодательства от 9 октября 1992 года.

Конвенция о правовой помощи в правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года.

Соглашение об обмене правовой информацией от 21 октября Решение об Основах таможенных законодательств государствучастников СНГ от 10 февраля 1995 года.

В целях поддержания и развития межотраслевого и кооперационного экономического сотрудничества между участниками СНГ были заключены, в частности:

Соглашение об учреждении Межправительственного совета по Соглашение о создании Межгосударственного евроазиатского объединения угля и металла от 24 сентября 1993 года;

Соглашение об общих условиях и механизме поддержки развития производственной кооперации предприятий и отраслей государств-участников СНГ от 23 декабря 1993 года и Протокол о механизме реализации этого Соглашения от 15 апреля 1994 года;

Соглашение о содействии в создании и развитии производственных, коммерческих, кредитно-финансовых, страховых и смешанных транснациональных объединений от 15 апреля 1994 года.

Сотрудничество в области охраны промышленной собственности регулируется:

Соглашением о мерах по охране промышленной собственности и создании Межгосударственного совета по охране промышленной Евразийской патентной конвенцией от 9 сентября 1994 года.

Регулированию отношений в области инвестиционной деятельности посвящено Соглашение о сотрудничестве в области инвестиционной деятельности от 24 декабря 1993 года. По своему типу данный документ — соглашение о поощрении и защите инвестиций в многостороннем варианте. К сожалению, общей инвестиционной территории с единообразным законодательством не создано.

Как можно видеть на основании данной выборки, в рамках СНГ были заключены соглашения, охватывающие различные сферы сотрудничества, так или иначе затрагивающие особенности перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу, и создавшие тем самым основу международно-правового взаимодействия. Их наличие и практическое (пусть ограниченное) применение — существенный прогресс в развитии единого экономического механизма на постсоветском пространстве.

В основу таможенного регулирования в рамках Содружества легли разработанные в 1992 г. «Согласованные общие принципы регулирования таможенного дела в государствах-участниках Межпарламентской Ассамблеи СНГ»109. Эти принципы содержали в себе базовые начала «согласованной законодательной политики в области таможенного дела и… создание наиболее благоприятных условий для внешнеэкономической деятельности, развития рыночных отношений и международного сотрудничества» (Преамбула документа).

Помимо единой для стран Содружества трактовки основных понятий («таможенное дело», «таможенная политика»), принципы заявляли в качестве целей таможенной политики защиту национального рынка, стимулирование развития экономики, обеспечение экономической безопасности государПриняты Постановлением МПА СНГ от 23.05.1993 г.

ства, поощрение конкуренции (ст. 2). Интересен подход в отношении единой таможенной политики, так как оговорено, что она проводится на территории конкретного государства-члена СНГ «как части общего таможенного пространства (выделено мной — С.Ж.) государств-участников Межпарламентской Ассамблеи» (ст. 3).

В соответствии со ст. 4 Принципов, таможенное регулирование относилось к компетенции государств-участников. С одной стороны, такой подход является общепринятым; с другой следует учесть, что подобное заявление делалось одновременно с декларациями о целесообразности построения таможенного союза в рамках СНГ. При этом была сделана вполне обоснованная оговорка, что национальное законодательство любого государствачлена «базируется на признанных международных актах». Фактически речь идет о стремлении постсоветских республик самостоятельно интегрироваться в систему международных хозяйственных связей. В частности, на это указывают нормы национальных конституций и таможенные кодексы (законы) государств.

Восприятие этих принципов шло через участие государств в работе Совета таможенного сотрудничества (Всемирной таможенной организации), присоединения к ряду конвенций, а также учет (на тот момент) требований Киотской конвенции при разработке национального таможенного законодательства.

Вместе с тем, следует обратить внимание на тот факт, что заимствовалась прежде всего форма, а не содержание. В определенной степени это было вызвано трудностями переходного периода реформирования таможенного дела, необходимостью корректировки механизма исполнительной власти при сохранении объемов поступающих таможенных платежей110.

Нельзя забывать, что, например, только для России, доля таможенных платежей в доходной части бюджета колеблется от 27 до 43 (в 1998 г.) процентов. — По данным совещаний ГТК и СЗТУ России разных лет.

Таким образом, уже при выборе способа интеграции в международную систему таможенного регулирования не использовались те договоренности, которые были достигнуты в рамках Содружества на тот момент.

Один из основных опорных принципов взаимодействия — о том, что «любые изменения в национальном законодательстве о таможенном деле подлежат опубликованию в официальных изданиях и доведению до сведения государств-участников СНГ» (ст. 16 Принципов) так и не был реализован на практике до конца.

Наиболее важным для нас представляется тезис ст. 22. В соответствии с ним намечаются основные направления дальнейшего сотрудничества в таможенной сфере, а именно — сближение национальных законодательств по таможенным вопросам с целью:

1) единообразного толкования терминологии, 2) упрощения таможенного оформления товаров во взаимной торговле, 3) укрепления сотрудничества национальных таможенных служб, 4) взаимодействия в рамках международных организаций.

В следующей (23-й) статье содержатся основные элементы национального законодательства, подлежащими сближению в рамках Межпарламентской ассамблеи СНГ111:

товарная номенклатура как основа таможенного тарифа (на базе Гармонизированной системы описания и кодирования товаров понятие таможенной стоимости ввозимых товаров и правила определения таможенной стоимости в соответствии с положениями Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ);

При этом обращает на себя внимание тот факт, что практически все эти направления опираются в качестве исходных образцов на общепризнанные международные соглашения; из практического опыта можно отметить, что все существующие наработки того периода представляли собой отредактированный и выхолощенный перевод этих соглашений на русский язык.

таможенное процедурное право в соответствии с Соглашением об упрощении и гармонизации таможенных процедур (Конвенция борьба с контрабандой в соответствии с Соглашением об оказании взаимной административной помощи в целях предотвращения, расследования и преследования таможенных правонарушений формы таможенной документации112;

направления согласованной экспортной политики.

К большому сожалению, эти согласованные принципы так и не были применены в практике межгосударственного сотрудничества СНГ. Однако даже в этих условиях они сыграли положительную роль в развитии таможенного сотрудничества. Во-первых, это выразилось в том, что данные принципы позднее были использованы при подготовке текста Основ таможенного законодательства СНГ 1995 г.

Во-вторых, и на сегодняшний день это единственный наиболее адекватный модельный документ, в котором нет ни одного лишнего слова; в качестве межгосударственной модели, дополненной национальным законодательством государств-участников, рассмотренные Принципы до сих пор вполне применимы.

Это направление и сегодня остается приоритетным как в рамках СНГ, так и в рамках ЕврАзЭС. В настоящее время ведется работа по присоединениям к европейским конвенциям 1987 г. о едином административном документе (single administrative document, SAD) и об общей процедуре транзита (common transit procedure).

3.2. ЕВРАЗИЙСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО

КАК РЕГИОНАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ, ОСНОВАННАЯ

НА ТАМОЖЕННОМ СОЮЗЕ: ПОНЯТИЕ, СТАТУС И ОСОБЕННОСТИ

ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Построение таможенного союза в рамках ЕврАзЭС отличалось рядом особенностей, которые необходимо учесть при его сравнении с Европейским союзом.

Изначально сама идея построения таможенного союза, предусмотренная договоренностями СНГ, не нашла способа реализации в формате Содружества. Поэтому было решено ограничиться участием в союзе государств, готовых подписать и придерживаться принципов таможенного союза. На первом этапе, в 1995 г. было заключено Соглашение о таможенном союзе между Россией и Белоруссией, к которым в том же месяце присоединился Казахстан.

В провозглашенных целях таможенного союза (п. 1 ст. 1 Соглашения от 6 января 1995 г.) предполагалось устранение препятствий для «свободного экономического взаимодействия между хозяйствующими субъектами», гарантировалось устойчивое «развитие экономики, свободного товарообмена и добросовестной конкуренции», провозглашалось стремление сторон к координации экономической политики, формированию общего экономического пространства.

Соглашения определили таможенный союз как экономическое объединение государств, опирающегося на наличие единой таможенной территории, отмену таможенных пошлин, налогов, сборов, имеющих эквивалентное значение, а также количественных ограничений, введение общего таможенного тарифа и применения единой системы мер нетарифного регулирования (п. ст. 1). Как можно заметить, за основу было взято определение ст. XXIV ГАТТ — в первой главе нами была рассмотрена недостаточность подобного подхода на уровне регионального международного соглашения о таможенном союзе.

Достижение данных целей предполагалось осуществить совокупностью мероприятий, опиравшихся на Соглашение о создании зоны свободной торговли СНГ от 15 апреля 1994 г., унификацией в течение четырех месяцев с момента подписания соглашения таможенного, налогового и внешнеторгового законодательства (п. 1 ст. 2). Однако соглашение не предусматривало формирования общего механизма унификации законодательства и ставило этот процесс в прямую зависимость от доброй воли сторон (пп. 2-3 ст. 2).

Положение усугублялось тем, что процесс формирования таможенного союза предполагалось осуществить путем дву- и многосторонних консультаций между сторонами (ст. 3).

Создание общей таможенной территории относилось ко второму этапу формирования таможенного союза (п. 4 ст. 2) и не раскрывалось подробнее, т.е. в будущем должно было потребовать принятия дополнительного акта 113 к Соглашению 1995 г. Естественно, что в связи с незавершением первого этапа в рамках этого Соглашения, речь о начале второго не шла. В связи с этим на практике возникал ряд вопросов о распределении вносимых таможенных платежей между бюджетами сторон, окончательно решенный Верховным судом России в пользу отсутствия сформированного (пользуясь термином Дж. Винера, «завершенного») таможенного союза114.

Действительно важным и работающим элементом Соглашения явилось принятие в качестве единой модели регулирования Основ таможенного законодательства СНГ, одобренных Советом глав правительств СНГ 10 декабря 1994 г.115, единых Правил определения страны происхождения товаров116, До настоящего момента такой акт не принят, и не разработан, даже в виде проекта.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 04.07.2000, применение п. ст. 4 Соглашения не имеет прямого действия и применяется только вместе с иными нормами, в частности, об образовании общей таможенной территории.

В настоящее время разрабатывается модельный Таможенный кодекс СНГ и Основы таможенного законодательства государств ЕврАзЭС.

На момент написания данной работы применялись Правила определения страны происхождения товаров в редакции решения Совета глав правительств государств СНГ от 30.11.2000 г. С учетом внесения Соглашения о реэкспорте товаров и порядке выдачи разрешения на реэкспорт от 15.04.1994 г. (пп. 5-9 ст. 2). Тем самым возникала первичная международно-правовая база существования союза.

В отношении таможенного контроля предполагались введение совместного контроля за перемещением товаров и транспортных средств, а также отмена контроля на внутренних границах — при условии обеспечения надежного таможенного контроля на внешних границах (ст. 6 Соглашения).

Фактически была реализована только отмена внутреннего контроля; создание единой эффективной системы внешнего таможенного контроля на данном этапе оказалось невыполнимым. Это не могло не привести к негативной оценке таможенного союза, вплоть до обмена между правительствами письмами о целесообразности восстановления внутреннего контроля.

Введение временных ограничений (ст. 5) было поставлено в зависимость от проведения консультаций между сторонами (за исключением п. ст. 5), что делает несостоятельными взаимные обвинения сторон в ограничении свободы торговли между собой. Весьма показательным в этом отношении является п. 3 ст. 5, который позволяет стороне ввести ограничительные меры или до проведения консультаций (п. 4 ст. 5), или же через 45 дней после начала консультаций, если приемлемый результат переговоров не достигнут. Фактически такой подход превращает таможенный союз в декларацию о намерении, от которой стороны могут отказаться в любое время, когда это будет им удобно.

Наконец, решение споров и разногласий по Соглашению осуществляется путем проведения консультаций (ст. 8). С учетом оговорок относительно возможности введения самостоятельных мер в случае недостижения компромисса, это Соглашение работает только в случае наличия у сторон доброй воли к его соблюдению.

изменений в национальное законодательство, вызванные процессом вступления в ВТО, следует ожидать принятия новой редакции Правил, более соответствующих принципам ВТО.

Подводя итог, можно оценить Соглашение 1995 г. как значительное достижение в рамках СНГ, недостаточное, однако для предпринятия конкретных действий. На тот момент отсутствовали национальные правовые акты, подтверждавшие готовность государств-участников работать по созданию союза. В свое время государства Европейского Союза утвердили программу строительства таможенного союза, закреплявшую перечень конкретных мероприятий, осуществляемых государствами-участниками во исполнение международных договоренностей.

Начало следующего этапа было отмечено подписанием Договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях от 29 марта 1996 г., призванного решить возникающие проблемы и создать условия для стимуляции интеграционных процессов.

Целью договора было заявлено «создание в перспективе (выделено мной — С.Ж.) Сообщества интегрированных государств» (ст. 1 Договора)117;

особо оговаривался принцип соблюдения независимости, суверенитета, невмешательства во внутренние дела, нерушимости существующих государственных границ. Такая постановка вопроса позволила отклонить на вполне законных основаниях возникающие проблемы формирования таможенного союза — расхождение норм национального законодательства, установление тарифных и административных барьеров во внешней торговле участников между собой.

Среди целей интеграции были заявлены формирование единого экономического пространства, гармонизация законодательства, согласование внешнеполитического курса (ст. 2). В качестве способа достижения этих целей было предусмотрено создание единой модельной нормативной базы гражданского законодательства и государственного регулирования экономики (ст. 3).

Новым явилось четкое обязательство сторон завершить к 1996 г. процесс создания общей таможенной территории с обеспечением общей системы На практике реализовано в 2000 г. Астанским договором об образовании ЕврАзЭС.

управления (ст. 4). Здесь можно видеть конкретизацию сроков достижения желаемых результатов, однако такой подход противоречит заявленным ранее в том же Договоре желаниям сторон о сохранении в неприкосновенности национального суверенитета, т.к. решение такого вопроса обязательно предполагает передачу части государственного суверенитета наднациональным органам власти — особенно в обеспечении «общей системы управления».

Позднее этот срок был продлен до конца 2006 г., однако завершения процесса формирования союза пока не приходится ожидать — на момент написания настоящей работы договоренность о проведении конституционных реформ государств-участников не была достигнута.

Несколько амбициозным представляется желание сторон «последовательно усиливать координацию политики в денежно-кредитной и валютнофинансовой сфере», создание межбанковского союза, введение единой валюты (ст. 7) — ввиду отсутствия необходимой базы сотрудничества.

Заявленные в ст. 15 Договора направления работы по сближению законодательств никак не обоснованы и не раскрыты; так, непонятно, каким образом стороны «создают модельные законодательные акты», тем более спорным является вопрос их применения в рамках национальных правовых систем.

Важным нововведением явилось предоставление Межгосударственному Совету118 права принимать решения, имеющие обязательный характер для органов и организаций сторон119, либо решения, подлежащие трансформации в национальное законодательство сторон (ст. 24). Здесь налицо параллель с нормативными актами Европейских Сообществ, а именно постановлениями и директивами120. Однако сравнительный анализ позволяет выявить, что в тех же Европейских Сообществах статус таких актов, механизм их принятия и применения подробно расписан в самих «учредительных» договорах ЕС; боВысший орган управления интеграцией (ст. 18 Договора).

Далее предусмотрена не совсем понятная оговорка «…обеспечивающих непосредственное их исполнение».

Подробнее см.: Жамкочьян С.С. Источники европейского таможенного права // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б.Бобкова филиала ГОУВПО «Российская таможенная академия». — 1999.

— № 3(10).

лее того — это потребовало внесения изменений в национальные конституции государств-членов ЕС, и применение этих актов напрямую зависело от функционирования Суда ЕС (European Court of Justice), который выполняет роль арбитра и последней инстанции; аналогичный орган на постсоветском пространстве был учрежден намного позже.

Разница между ЕС и «пятеркой» снова обнаруживается при сравнении способов решения возникших разногласий внутри организаций — та же ст. 24 предусматривает лишь две возможности: проведение консультаций между сторонами и принятие решения Межгоссоветом по представлению Интеграционного комитета. Тем самым складывается ситуация, когда орган, издающий нормативные акты, осуществляет их толкование и определяет правоприменительную практику.

В противоречии ранее заявленному в Договоре находится норма ст. 25, которая оговаривает, что положения Договора «не ограничивают экономические и политические отношения каждой из Сторон с другими странами мирового сообщества» (выделено мной — С.Ж.), тогда как в ЕС наблюдается прямо противоположная тенденция — заключение договоров, противоречащих принципам ЕС, влечет за собой применение санкций, а уже заключенные договоры подлежат пересмотру (в частности, этот вопрос затронут во второй главе настоящего исследования)121.

В подписанном 26 февраля 1999 г. Договоре о таможенном союзе и едином экономическом пространстве подчеркивалось стремление сторон завершить формирование таможенного союза, создать на его основе единое экономическое пространство (ст. 2). Тем самым состояние дел фиксировалось на уровне п. 1 ст. 1 исходного Соглашения 1996 г. о таможенном союзе, и к этому ничего не добавилось. Проведение согласованной таможенной (а также налоговой, тарифной, торговой и т.п.) политики отнесено уже к целям Исключая случаи, когда пролонгирование действия таких договоров прямо оговорено; например, изъятия из общей таможенной территории ЕС на основании ранее заключенных и остающихся в силе договоров (ст. 3 ТК ЕС) — в отношении о. Гельголанд или княжества Монако.

формирования ЕЭП (ст. 3), что позволяет формально не поднимать этот вопрос до окончания формирования таможенного союза.

Согласование экономической политики поставлено в зависимость от норм Договора об углубленной интеграции (ст. 6).

Таможенный союз теперь позиционируется как один из этапов формирования единого экономического пространства (ст. 7), что позволяет сторонам договора сосредоточиться на проблеме целиком, уйдя от обсуждения конкретных мероприятий по первоначальным задачам формирования самого союза.

Завершение процесса формирования таможенного союза предполагает реализацию режима свободной торговли товарами (с особой оговоркой п. »в»

ст. 9, разрешающего временное применение любых (!) защитных мер в отношении ввоза товаров из государств-участников Договора), а также введение единой системы внешнеторгового регулирования. Последняя включает в себя систему тарифного регулирования, основанную на решение Совета глав правительств от 22 января 1998 г. № 2 «Об общем таможенном тарифе» (механизм взимания и поступления таможенных пошлин вынесен за рамки, т.е.

решение фактически не работает), единый порядок нетарифного регулирования, основанный на соглашении о единых мерах нетарифного регулирования при формировании таможенного союза от 22 октября 1997 г., валютное регулирование (применение общей системы регулирования опять вынесено за пределы данного договора и до сих пор не оговорено специально), единый порядок регулирования внешнеторговой деятельности — с учетом степени унификации законодательства (ст. 18).

Определение таможенного союза (ст. 21) в Договоре включает в себя нормы, уже установленные п. 2 ст. 1, ст. 6 Соглашения 1996 г.; добавлением является прямая формулировка о необходимости проведения единой таможенной политики и применения единых таможенных режимов. Если проведение единой политики увязано с процессом формирования единого экономического пространства, то способ унификации таможенных режимов не был указан.

Временные рамки завершения процесса формирования таможенного союза были вынесены за пределы договора и должны быть определены дополнительными договоренностями (т.е. такая формулировка допускает возможность решения вопроса путем принятия отдельного договора, решения одного из органов ЕврАзЭС, проведения переговоров и принятия декларации и т.д.) (ст. 23).

Создание общей таможенной территории поставлено в зависимость от «завершения создания» «необходимых для этого правовых, экономических и международных условий» (ст. 24). Что имеется в виду под этими условиями, не раскрывается.

Особо подчеркнуто, что процесс завершения формирования общей таможенной территории должен быть подтвержден заключением специального договора (ст. 24).

Таким образом, Договор 1999 г. можно оценить как акт, наметивший основные проблемы в процессе построения таможенного союза, но не предложивший их решения. Документ, носящий промежуточный характер, на сегодняшний день является основным актом, регулирующим процесс создания таможенного союза. Даже более поздние акты об учреждении и становлении Евразийского экономического сообщества как международной организации, в части таможенного союза опираются на этот договор.

Помимо решения организационно-структурных вопросов, процесс построения таможенного союза на постсоветском пространстве предусматривал необходимость сближения национального таможенного законодательства.

Такое сближение было возможно осуществить двумя путями:

посредством установления обязательных норм права в международно-правовых актах ЕврАзЭС, т.е. унификация законодательства;

посредством выработки модельного правового регулирования, принципов которого должны придерживаться участники Сообщества, но выбор формы имплементации остается за национальными государствами.

Теперь обратимся к одному из «обеспечивающих» документов Евразийского сообщества — Соглашению о правовом обеспечении формирования таможенного союза и единого экономического пространства122, основанном на положениях вышеупомянутых Договора об углублении интеграции и Договора о таможенном союзе и единого экономическом пространстве. Именно это соглашение должно устанавливать основные принципы сближения законодательств в государствах-членах и их единообразного применения в рамках ЕврАзЭС.

В своей преамбуле Соглашение содержит трактовку гармонизации как «сближения и унификации» национальных законодательств; на основании результатов первой главы нашего исследования мы определили, различия в содержании этих понятий.

Далее, «необходимые» для осуществления взаимодействия правовых систем «организационные и правовые предпосылки» определяются настоящим Соглашением (ст. 2). То есть сфера нормативного регулирования определена четко, это документ прямого действия.

Ст. 3 провозглашает приверженность сторон общепризнанным принципам международного права в работе по гармонизации и учету особенностей национальных правовых систем. В рамках первой главы было определено, что такими документами являются прежде всего международные конвенции и договоры, заключенные в рамках таких универсальных международных организаций, как Всемирная таможенная организация, Всемирная торговая организация.

Проведение «гармонизации (сближения, унификации)» осуществляется посредством проведения согласованной законо- и нормотворческой политиУтверждено решением МежГосСовета от 26 октября 1999 г. № 51.

ки, использованием в законотворчестве модельных законодательных актов, принимаемых Межпарламентским комитетом123, взаимным информированием о состоянии законодательства сторон (ст. 4). В принципе, можно согласиться с этим способом осуществления гармонизации законодательства, однако два вопроса при этом остаются нерешенными.

Во-первых, непонятно, какой орган должен будет осуществлять согласование нормотворческой политики государств-членов на уровне Сообщества. Опыт работы групп экспертов выявил главный недостаток этого процесса в рамках ЕврАзЭС — отсутствие у экспертов директивных указаний от государств, чьи интересы они представляют. Тем самым мнение эксперта сводится к личной позиции его как специалиста, и существенно затрудняет работу ведомственного согласования подготовленных проектов в государствахучастниках.

Во-вторых, «использование» в законотворческом процессе модельных норм предполагает добрую волю и желание сторон достигнуть поставленной цели; на практике это означает отсутствие обязанности внедрения государством таких норм в национальное законодательство. В силу этого невозможно разрешить противоречие между модельным законодательством и национальными правовыми актами.

Таможенное законодательство, как необходимый элемент построения таможенного союза, подлежит гармонизации в первую очередь. В соответствии с этим, ст. 5 в числе сфер сближения национальных законодательств приводит таможенное законодательство, законодательство о внешнеэкономической деятельности, налоговое законодательство, валютное законодательство, законодательство об экспортном контроле.

Принципиально важное правило содержится в ст. 7 Соглашения — в случае конфликта между национальным законодательством и международными договорами/решениями органов интеграции спор решается… путем проведения консультаций и переговоров «с целью устранения этого несоотСейчас — Межпарламентская ассамблея ЕврАзЭС.

ветствия посредством гармонизации (сближения, унификации) национальных законодательств, либо изменения содержания решений». При условии отсутствия механизма решения спорных вопросов в рамках Евразийского сообщества, такой подход представляется единственно возможным на данном этапе обеспечения гармонизации.

Ст. 8 предусматривает, что одним из инструментов гармонизации являются решения Межгоссовета, которые устанавливают единые обязательные правила, подлежащие непосредственному применению путем трансформации в национальные законодательства124. Также с этой целью разрабатываются Основы законодательства, которые содержат «согласованные начала правового регулирования», утверждаемые Межгоссоветом и включаемых в национальные правовые системы, и «законопроектные и нормотворческие предложения», обязательные в части ожидаемого результата, но при сохранении за сторонами свободы выбора форм и методов действий125. На практике это приводит к многочисленным вопросам, т.к. при наличии существенных расхождений в национальном законодательстве, как правило, отсутствуют четкие критерии формулирования модельного регулирования.

Так, например, на заседании экспертов государств ЕврАзЭС в апреле 2006 г. в Москве по проекту Основ таможенного законодательства ЕврАзЭС, одним из наиболее обсуждаемых вопросов была проблема отхода от норм действующего национального законодательства. В настоящее время полномочия экспертов не оговаривают границы их деятельности, поэтому все обсуждение сводилось к двум точкам зрения: обобщения в основах уже унифицированного нормативного материала с последующей доработкой проблемных вопросов и переработка Киотской конвенции применительно к междуЗа основу явно взяты «постановления» (regulations) Европейских Сообществ, однако в ЕС такие акты применяются непосредственно, без трансформации в национальное законодательство. Постановление обладает общим действием, обязательно во всех частях и имеет силу непосредственно в каждой из странучастниц (абз. 2 ст. 189 Договора о Европейском Сообществе).

А это уже «калька» с европейских «директив» (directives). В соответствии с п. 3 ст. 189 Договора о Европейском Сообществе, директива обязательна для каждой страны-участницы, для которой она предназначена, в отношении цели, которую необходимо достичь, но предоставляет внутригосударственным органам выбор форм и средств реализации. В отличие от постановления, директива действительна для, а не в государстве-члене, для которого она предназначена; т.о., она применима принципиально, а не непосредственно.

народным обязательствам государств ЕврАзЭС; национальные особенности не были предметом обсуждения и не повлияли на результат.

Применение модельных законодательных актов обусловлено сферой регулирования Договора о таможенном союзе и едином экономическом пространстве (п. «г» ст. 8); данная норма подтверждает приоритет выработки единого таможенного регулирования.

Решение вопросов о гармонизации передано Межгоссовету, в том числе с привлечением других органов и организаций к процессу гармонизации (ст. 9); наибольший интерес здесь представляет перечисление методов корректировки национального законодательства. Никак не расшифровывая, Соглашение упоминает «внесение изменений и дополнений… с учетом положений решений или норм модельного закона» в национальное законодательство, а также «изъятие из законодательства актов, противоречащих международным договорам, заключенным в рамках таможенного союза, …решениям органов управления интеграцией».

Представляется, что компетенция Межгоссовета на сегодняшний день не подкрепляется передачей полномочий государств-членов путем внесения изменений в конституции, т.е. эта норма с учетом достигнутых договоренностей не работает в принципе, противоречит национальным конституциям государств-членов ЕврАзЭС. В соответствии с буквой закона, такое Соглашение не может быть ратифицировано.

Простое обращение к тексту «учредительных» договоров ЕС указывает нам иной вариант урегулирования этой проблемы. Начнем с того, что европейская правовая наука четко проводит различие между терминами, определяющими правовое сотрудничество государств. Различие зависит от того, как обозначена цель взаимодействия национальных законодательств в той или иной сфере отношений, к какому результату стороны намереваются прийти в ходе сотрудничества. В зависимости от этого применяется тот или иной конкретный термин, определяющего суть международного обязательства.

Такой подход несколько отличается от принятого в отечественной правовой науке. Так, например, А.В.Барков в своей работе «Проблемы гармонизации в Евразийском экономическом сообществе»126, трактует гармонизацию как «согласование и нормативное закрепление положений международных договоров во внутреннем законодательстве или изменение актов национального законодательства, имеющих своей целью применение единообразных норм и правил». Гармонизация осуществляется посредством координации законопроектной работы, принятия новых согласованных актов национального законодательства, проведения предварительной экспертизы законопроектов.

Принципами гармонизации определены согласованность правового регулирования, сближение сроков принятии национальных нормативных актов, приоритет международного права, поэтапность гармонизации, с учетом юридической значимости нормативных актов.

Барков определяет механизм гармонизации, включая туда в качестве составляющих элементов приведение национального законодательства в соответствие с положениями международных договоров, правовую интерпретацию модельных нормативных актов, включение международных договоров в национальные правовые системы, принятие новых законов для восполнения пробелов, возникших с принятием новых международных актов внутри ЕврАзЭС. Представляется, что это не «механизм», а, скорее, формы гармонизации. Сам механизм еще не становился предметом анализа в отечественной правовой науке.

К настоящему моменту в государствах-членах Евразийского экономического сообщества практически завершился период формирования качественно новой нормативно-правовой базы таможенного законодательства. В Республике Беларусь проект Таможенного кодекса находится на завершающем этапе его принятия в парламенте государства. В Республике Казахстан Барков А.В. Проблемы гармонизации в Евразийском экономическом сообществе // Журнал российского права. — 2003. — № 8.

Таможенный кодекс принят 5 апреля 2003 года и в течение 2003 – 2004 годов в него вносились изменения с учетом правоприменительной практики. В Кыргызской Республике с 1 января 2005 года, согласно Закону Кыргызской Республики от 12 июля 2004 года № 88 «О введении в действие Таможенного кодекса Кыргызской Республики», вступил в действие новый Таможенный кодекс Кыргызской Республики. Таможенный кодекс Российской Федерации принят 28 мая 2003 года и вступил в силу с 1 января 2004 г. С учетом правоприменительной практики в него так же, как и в Республике Казахстан, внесены изменения. В Республике Таджикистан 3 декабря 2004 года также принят новый Таможенный кодекс, который введен в действие с 1 января года. По итогам переговоров о присоединении Республики Узбекистан к ЕврАзЭС ведется работа по подготовке новой редакции Таможенного кодекса, соответствующего требованиям ЕврАзЭС.

Основной задачей подготовки новых редакций таможенных кодексов в государствах Сообщества является совершенствование таможенного законодательства в соответствии с нормами и правилами, принятыми в международной практике регулирования таможенного дела, а также «унификация таможенных процедур в рамках интеграционных образований»127. На сегодняшний день все таможенные кодексы разработаны на основе принципов Киотской конвенции.

С принятием новых таможенных кодексов в государствах-членах ЕврАзЭС сформирована практически новая, соответствующая общепризнанным мировым стандартам правовая база таможенного дела, созданы необходимые условия для модернизации системы таможенных органов. Новые таможенные кодексы – это не редакции прежних законов, а документы, построенные на новой идеологии таможенного регулирования с учетом современных экономических реалий.

Например, при разработке проекта Таможенного кодекса Республики Беларусь, особе внимание уделялось инкорпорации основных принципов и По материалам Межпарламентской ассамблеи ЕврАзЭС.

механизмов регулирования внешнеторговых отношений, принятые Всемирной таможенной организацией, в первую очередь содержащиеся в Киотской конвенции по гармонизации и упрощению таможенных процедур 1999 года.

Учитывая международные обязательства Республики Беларусь, которые определены Договором о создании Союзного государства от 8 декабря 1999 года и принятыми в его развитие программами и планами, а также в целях унификации таможенных процедур Республики Беларусь и Российской Федерации за основу при подготовке проекта новой редакции Таможенного кодекса Республики Беларусь был взят Таможенный кодекс Российской Федерации 2003 г.

Различия на национальном уровне действующих налогового, внешнеторгового и ряда других законодательств, а также действующая нормативная правовая база по вопросам таможенного регулирования потребовали существенной переработки взятого за основу Таможенного кодекса Российской Федерации; именно это и послужило основной причиной задержки принятия нового кодекса. Вместе с тем основные принципы таможенного регулирования, которые заложены в новую редакцию Таможенного кодекса Республики Беларусь, согласованы и унифицированы с положениями Таможенного кодекса Российской Федерации.

В проекте новой редакции Таможенного кодекса нашли отражение нормативные предписания актов Президента и Правительства Республики Беларусь, регулирующие наряду с действующим Таможенным кодексом таможенные правоотношения, а также и практика применения таможенного законодательства, наработанная за тринадцать лет существования таможенной службы Республики Беларусь, закрепленная в положениях нормативных правовых актах Государственного таможенного комитета Республики Беларусь.

В проекте ТК РБ, как и в Таможенном кодексе Российской Федерации, наряду с таможенными режимами, регламентирующими порядок использования товаров на таможенной территории Республики Беларусь или за ее пределами, предусмотрены такие таможенные процедуры как процедура таможенного транзита и процедура временного хранения, которые регулируют отношения, связанные с перевозкой товаров по таможенной территории Республики Беларусь, в том числе транзитом через ее территорию, а также с временным хранением товаров до их помещения под соответствующий таможенный режим.

Однако включение в проект кодекса процедуры таможенного транзита, аналогичной процедуре внутреннего таможенного транзита, определенной Таможенным кодексом Российской Федерации, было признано ненужным, т.к., по мнению белорусских представителей, оно «не разрешит существующей неурегулированности в вопросе перемещения товаров под таможенным контролем между белорусскими и российскими таможенными органами в условиях отмены таможенного оформления и таможенного контроля на белорусско-российской границе, особенно в части признания мер по обеспечению уплаты таможенных платежей»128.

Относительно иных таможенных правоотношений можно отметить, что в проекте кодекса детально регламентированы операции таможенного контроля и созданы предпосылки контроля деятельности должностных лиц таможенного органа, которые их осуществляют.

Так, например, таможенный досмотр можно проводить только при письменном разрешении уполномоченного лица таможенного органа. Проведение таможенного досмотра предполагается на основании принципа выборочности и по целевой направленности, основанной на системе управления рисками.

В целом новый Таможенный кодекс направлен на создание для участников внешнеэкономической деятельности благоприятной обстановки при таможенном оформления товаров.

Можно отметить и то, что в новом Таможенном кодексе четко определено, какие таможенные процедуры должны быть применены в отношении Из выступления представителей Республики Беларусь на заседании Рабочей группы по подготовке проекта Основ таможенного законодательства ЕврАзЭС, Москва, апрель 2006 г.

товаров и в какие именно сроки, что исключит возможность двоякого толкования норм.

Среди новых подходов, закрепленных в проекте, можно выделить и такое его отличие от ныне действующего как положение об уплате таможенных платежей при подаче декларации. Так, закреплено, что таможенные платежи должны быть уплачены до момента выдачи свидетельства о помещении товаров под заявленный таможенный режим. Это устранит имеющуюся в настоящее время проблему, связанную с неуплатой незначительных сумм таможенных платежей, обусловленных изменением курса валют или иными не зависящими от лица обстоятельствами.

Кроме того, проект кодекса содержит специальные нормы, направленные на:

- своевременное опубликование правовых актов в области таможенного дела для общего открытого пользования;

- информирование и консультирование заинтересованных лиц по таможенным вопросам;

- принятие предварительных решений.

В проекте предусмотрена возможность обжалования лицами, перемещающими товары, решений, действий (бездействия) таможенных органов и их должностных лиц.

Среди новых принципов таможенного дела следует отметить систему анализа рисков, внедрение которой приведет к упрощению таможенных процедур, при которых таможенный контроль ограничивается минимумом, необходимым для обеспечения соблюдения таможенного законодательства, а также возможность электронного декларирования, введение которого позволит сократить время производства таможенного оформления.

Все эти принципы соответствуют положениям Киотской конвенции и служат свидетельством постепенной гармонизации таможенного законодательства членов ЕврАзЭС.