«ИСТОРИЯ РОССИЙСКОГО ФЛОТА Учебное пособие для курсантов и слушателей морских вузов 2 ББК Геманов В.С. История Российского флота. Изд. 2-е, дополненное, исправленное учебное пособие для курсантов и слушателей всех ...»

Войдя в пролив, эскадра стала на якорь у Бююкдере. Вскоре к ней присоединились ещё два отряда русских кораблей под командованием контр-адмиралов М. П. Кумани и И. И. Стожевского. 25 марта с кораблей были высажены на берег находившиеся на их борту войска. Они расположились лагерем в местечке Хюнкяр-Искелоси (Ункяр-Искелеси).

К концу апреля 1833 года русское командование сосредоточило в этом районе довольно большие силы: 10 линкоров, 5 фрегатов, 2 корвета, бриг, 2 бомбардирских судна и 2 парохода (1250 орудий) и армейский корпус числом до 11000 человек.

В чём заключалась задача этих сил? Прежде всего, эскадра М. П. Лазарева должна была защищать Константинополь от египетских войск, а также имеющимися средствами препятствовать попыткам египетского флота занять Дарданеллы. Наконец, им надлежало оказывать помощь турецкому правительству в Чёрном и Мраморном морях, а также в проливах.

При этом Лазарев получил указание отклонять любые возможности домогательства турецкого правительства по использованию эскадры в Архипелаге против греков.

С прибытием русской эскадры в Босфор египетская армия приостановила наступление. Западные державы, встревоженные действиями России, решили тоже оказать давление на Египет с тем, чтобы заключить мир. А одновременно пытались заставить Турцию потребовать вывода русских войск и кораблей из Босфора.

Махмет-Али вынужден был пойти на примирение. В апреле 1833 года он заключил с султаном соглашение, по условиям которого получил в наследственное управление Египет и Сирию. При этом он обязался формально признать власть султана и вывел свои войска из Анатолии.

26 июня 1833 года в местечке Ункяр-Искелеси Россия и Турция подписали союзно-оборонительный договор, вошедший в историю под названием Ункяр-Искелесийского договора.

Он был заключён на 8 лет. Им подтверждалась нерушимость условий Адрианопольского трактата и всех прежних русско-турецких договоров.

Со своей стороны Россия обязалась оказывать Турции необходимую помощь своими сухопутными и морскими силами. Турция же обязывалась по требованию русского правительства закрывать проливы для всех иностранных кораблей, кроме русских.

Заключение Ункяр-Искелесийского договора было новой победой русской дипломатии. Он позволял России в случае войны закрыть доступ к проливам для вражеских флотов. Договор свидетельствовал о значительном усилении позиций и влияния России на Ближний Восток.

Необходимо подчеркнуть особо, что в период похода эскадры в Босфор М. П. Лазарев проявил себя не только выдающимся флотоводцем, но и тонким, проницательным дипломатом. Он сумел установить с турецким правительством довольно тесные деловые отношения. Султан даже дважды присутствовал на смотре русской эскадры. Если вначале он опасался пребывания эскадры и войск России у Босфора, то вскоре убедился, что в отличие от колонизаторских планов европейских держав они действительно помогают Турции отвести нависшую над ней угрозу. Высоко оценивая эту миссию, султан наградил всех русских офицеров золотыми медалями, “нижних чинов” - серебрянными, а генералов - золотыми с бриллиантами.

М. П. Лазареву была вручена золотая медаль, специально выбитая, а также портрет султана в бриллиантах.

28 июня 1833 года, спустя два дня после подписания УнкярИскелесийского договора, силы русской экспедиции отбыли из Турции к родным берегам.

Экспедиция в Босфор имела стратегическое значение. Она помогла Турции в борьбе с Египтом. Россия же, добившись закрытия Босфора и Дарданелл для иностранных кораблей, обеспечила безопасность своих южных границ.

4. Крымская война 1853-1856 годов.

В середине XIX в. Россия продолжала оставаться феодальнокрепостническим государством, всё более отстающим в экономическом и политическом развитии от капиталистических стран Западной Европы.

При крепостном строе не могла быстро развиваться промышленность.

Внутреннее социально-экономическое и политическое положение царской России всецело определяло её внешнюю политику.

Кроме политико-экономических предпосылок возникновения нового восточного кризиса существовали ещё и политические обстоятельства, способствующие его развитию. По мере того, как в Турецкую империю проникало влияние западных держав, в первую очередь Англии и Франции, перед царской Россией возникала опасность, что выход из Чёрного моря в Средиземное (проливы) перейдёт из рук слабой Турции под фактический контроль сильного европейского государства (Англии, Франции).

Французский император Наполеон III победоносной войной с Россией хотел упрочить свое положение на троне. Английское правительство, заявляя, что начинает “битву цивилизации против варварства”, защищая слабую Турцию от России, на деле имела иные цели: лишить Россию влияния на жизнь Европы, ослабить её позиции на Балканах и Ближнем Востоке. Более того, английский министр Г.Дж.Пальмерстон говорил о необходимости расчленения России, отторжения от неё Крыма, Кавказа, Польши, Финляндии.

К сожалению, политика Николая I потерпела крах. Он, основываясь на лживо-благополучных донесениях своих дипломатов в Лондоне, Париже, Вене и Берлине, посчитал, что находится на вершине могущества и может всерьёз заняться наследством “больного человека”, как он называл Турцию.

Таким образом, начиная войну с Россией, англичане и французы преследовали далеко идущие цели. Они замышляли не только уничтожить русский Черноморский флот, но и отторгнуть от России в пользу Турции Кавказ, Крым. Ряд других территорий передать Австрии, Пруссии и Швеции в награду за их участие в войне на стороне антирусской коалиции.

Турция с помощью союзников хотела отторгнуть от России Крым и Кавказ. Под предлогом оказания единоверцам-мусульманам помощи, она и начала войну против России в октябре 1853 года. Главным районом действий оказались Чёрное море, Крым, Севастополь.

Не рассматривая в целом соотношение вооружённых сил России, Англии, Франции и Турции, подчеркнём только соотношение их флотов. Россия имела 25 парусных линкоров, 7 парусных и 11 паровых фрегатов, парусных и 12 паровых судов меньших размеров. Англия имела 19 парусных и 11 паровых линейных кораблей, 50 парусных и 32 паровых фрегата, 67 парусных и 71 паровой корабль меньших размеров. Франция имела парусных линейных кораблей, 38 парусных фрегатов и более 100 судов вспомогательного флота. Турция имела 7 парусных кораблей, 6 парусных и 6 паровых фрегатов, 24 судна меньшего размера.

В целом военно-экономический потенциал России позволял вести войну с более отсталой Османской империей. Но он был явно недостаточен, чтобы воевать с Англией и Францией.

Тем более, если рассмотреть соотношение сил в зоне непосредственных военный действий: Черноморский флот в тот период имел всего линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корвета, 12 бригов, 7 пароходофрегатов, 32 транспорта, 24 малых парохода, 54 парусных и 28 гребных судов. кораблей строились и ремонтировались.

Поводом к войне послужил спор за обладание “святыми местами” в Палестине. В феврале 1853 года Николай I отправил в Стамбул своего чрезвычайного посла А. С. Меншикова, который потребовал от турецкого правительства признания права русского императора на покровительство порабощённых народов. Но в мае 1853 года Турция отвергла русский ультиматум и разрешила вход в пролив Дарданеллы англо-французской эскадре.

21 июня (3 июля) 1853 года Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией, ввела войска в Дунайские княжества - Молдавию и Валахию. Султан Абдул Меджид потребовал вернуть эти княжества...

Начавшаяся 4 (16 октября) война шла с переменным успехом, пока ещё не вступили в войну союзники Турции, а боевой дух и военная мощь была на стороне России. Но, поддерживая Турцию, союзники ввели объединённую эскадру в Мраморное море. Англия и Франция предоставили к тому же Турции большой финансовый заём.

Руководимый талантливыми флотоводцами П. С. Нахимовым и В. А.

Корниловым, русский флот начал боевые действия на Чёрном море.

Прежде всего, - чтобы предотвратить переброску морем турецких войск на Кавказское побережье. Однако Нахимов, крейсируя по Чёрному морю вдоль Анатолийского побережья, более всего находился у входа в пролив Босфор. Он знал, что основные силы флота турок могут в любой момент войти в Чёрное море. Именно поэтому, понимая стоящую задачу шире, он настойчиво искал встреч с турецким флотом. В одном из своих приказов командирам кораблей он выразил это словами: “... в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из вас сделает своё дело”.

И встреча такая состоялась уже 11 ноября, когда Нахимов всего с тремя кораблями обнаружил у Синопа турецкую эскадру из 7 фрегатов, корветов, 2 вооружённых пароходов, 2 военных транспортов и 2 бригов, стоящую полукругом в бухте, под прикрытием 6 береговых батарей. Подождав подмогу, Нахимов атаковал врага. Войдя в бухту двумя колоннами (правая, наветренная, под его флагом, а левая под флагом контр-адмирала Новосильского), он обрушил на открывших огонь турок шквал ядер и бомб, при этом особенно используя свойства бомбических орудий.

Его флагманский линейный корабль “Императрица Мария” уничтожил два фрегата. Корабль “Великий князь Константин” - 2 фрегата, выбросившиеся потом на берег... Всего в 4-часовом ожесточённом бою турки потеряли 15 кораблей, 4 батареи, более 3000 убитыми, несколько сот пленными. Только один пароход “Таиф” под флагом главного советника турецкого флота англичанина адмирала Слэда вырвался из кольца. Русские же, не потеряв ни одного корабля, имели убитых 38 и раненых - 235.

Надо отметить, что всего неделей ранее произошёл ещё один знаменательный бой, ознаменовавший наступление новой эпохи во флоте. 5 ноября наш пароходо-фрегат “Владимир” с вице-адмиралом Корниловым на борту в районе Пендеракли обнаружил 10-пушечный турецкий пароход “Перваз-Бахри”. Первая встреча военных пароходов превратилась в ожесточённый бой, длившийся три часа. Искусно маневрируя и умело используя имеющиеся на “Владимире” орудия, его командир капитан-лейтенант Г. И. Бутаков вынудил турецкий пароход спустить свой флаг. Так завершился первый в истории флота и войн бой пароходов. В нём показал своё искусство будущий известный русский адмирал и создатель тактики парового военного флота Григорий Иванович Бутаков.

Высоко оценивая действия экипажа “Владимира”, вице-адмирал В.А.Корнилов писал: “Капитан, офицеры и команда парохода “Владимир” вели себя самым достойным образом. Капитан-лейтенант Бутаков распоряжался, как на маневрах; действия артиллерии были и быстры, и метки, чему лучшим доказательством служит разрушение, ими произведенное, на неприятельском судне”. Приведём ещё один малоизвестный факт боевого столкновения до Синопского сражения. 9 ноября 1853 года, ночью, русский фрегат “Флора” (командир капитан-лейтенант А.Н.Скоробогатов), крейсировавший у Кавказского побережья, обнаружил в 12 милях от мыса Пицунда три турецких парохода. Они, как выяснилось позже, имели 6 десятидюймовых, 12 тридцатишестифунтовых, 44 восемнадцатифунтовых орудий, и находились в более выгодном положении. Тогда “Флора”, уклоняясь под ветер, открыла продольный огонь всем левым бортом. Турки вынуждены были отойти.

Тем временем экипаж “Флоры” заделал полученную пробоину. Но через 10 минут турецкие пароходы снова сблизились с фрегатом. Применив всё мастерство, командир в течение получаса отстреливался. И снова турки уклонились. Так продолжалось более четырех часов, пока, на рассвете, турки не заметили беззащитную русскую шхуну “Дротик”, за которой бросились сразу два парохода. А оставшийся флагманский пароход в это время получил такие повреждения от “Флоры”, что те два парохода вынуждены были поспешить к нему на выручку, взяли его на буксир и покинули место боя.

Мастерство и слаженные действия экипажа “Флоры” позволили фрегату получить только две пробоины, а убитых и раненых на нём не было.

Подвиг этот был отмечен орденами у девяти офицеров и Георгиевскими крестами у пяти матросов. Командиру пожаловали чин капитана ранга. Синопская победа показала превосходство военно-морского искусства русских, мужество и выучку моряков России. В то же время она явилась блестящим финалом многовековой истории парусного флота, ибо на смену парусникам уже пришли пароходы.

Дальнейшие события войны развивались по другому сценарию.

В феврале 1854 года Великобритания и Франция ввели в Чёрное море свои корабельные силы. В ответ на это Россия объявила Франции и Великобритании войну. Начался второй этап Крымской войны, в основном сухопутный.

Весной русские войска, форсировав Дунай, овладели рядом турецких крепостей. Но Австрия в июле 1854 года, угрожая войной, потребовала от русского правительства немедленно оставить Дунайские княжества.

Одновременно шла активная подготовка к посылке англофранцузского экспедиционного корпуса в Крым. Союзники считали _ Морской сборник, 1853. № 10. с. 108-109.

Морские памятные даты. М., Воениздат, 1987. с.130.

необходимым захват Севастополя, крупнейшей военно-морской базы на Чёрном море. Тем самым они намеревались ослабить российские позиции на Ближнем Востоке.

Начало войны для русских оказалось успешным. Но было очевидным, что затяжной войны Россия не выдержит. Театр военных действий был слишком велик - Закавказье, Балтийское море, Белое море, берега Камчатки. Кроме того, к Англии, Франции и Турции в любой момент могли присоединиться Австрия, Пруссия, Швеция. Чтобы устранить непосредственный повод к такого масштаба войне и не допустить упрочения антирусской коалиции, царское правительство вывело свои войска из придунайских княжеств - Молдавии и Валахии.

Одновременно на Кавказском фронте русские войска сорвали турецкое наступление на александропольском и кутаисском направлениях. В результате таких действий русской армии и дипломатии, Англии и Франции пришлось бы отказаться от своих планов в отношении России и перейти к мирным переговорам. Это их не устраивало и тогда в июле года правительства Англии, Франции, Австрии и Пруссии предложили выработанные совместно “Четыре пункта”.

От России требовали:

1. Передать Молдавию и Валахию под общий протекторат Англии, Франции, Пруссии, Турции.

2. Провозгласить коллективное “правительство” всех пяти держав над христианскими поддаными Османской империи.

3. Установить контроль над устьем Дуная.

4. Пересмотреть договор о Черноморских проливах, заключённый с Турцией в 1841 году.

Эти “Четыре пункта” нарушили работу русской дипломатии в сторону мира, так как, лишившись указанных прав, Россия перестала бы считаться государством, - одним из самых сильных в военном отношении в Европе.

Антирусской коалицией было решено нанести своими войсками основной удар в Крыму, где находилась база Черноморского флота - Севастополь. “Взятие Севастополя и занятие Крыма, - утверждала английская печать, - покроют все издержки войны и предоставят нам выгодные условия мира”.

Нападение на Крым соблазняло союзников кажущейся легкостью.

“Сведения, полученные из различных источников, - сообщало англофранцузское командование, - единогласны в том, что предприятие в Крыму не представляет не только не преодолимых, но даже слишком серьёзных препятствий. Главные силы России сосредоточились на западе страны. Гораздо легче победить её в Крыму, где она не ожидает нападения”.

Предполагалось, что экспедиционная армия союзников сможет “одним сильным ударом” разгромить там русские войска. “Лишь только я высажусь в Крыму, и бог пошлёт нам несколько часов штиля - кончено: я владею Севастополем и Крымом”, - хвастливо писал французский главнокомандующий маршал Сент-Арно накануне Крымской экспедиции. СентАрно и английский главнокомандующий лорд Ратлан были настолько уверены в успехе задуманного предприятия, что не позаботились о сохранении своего мнения в тайне. О нём громко трубила в то время западная печать. Союзники между тем установили блокаду в Балтийском море, атаковали Петропавловск-Камчатский, провели демонстративные набеги в Белом и Баренцевом морях. Но направлением главного удара был Крым. Что оставалось русскому командованию? Усилить оборону Крыма и прежде всего оборону Севастополя. Но, к сожалению, этого сделано не было. Частые шторма, - и высадка вражеского десанта маловероятна! Так русское командование просто проигнорировало открытые угрозы англо-французской печати.

Итак, база Черноморского флота Севастополь практически была не подготовлена к достойному сопротивлению. Сухопутной обороны не было. С моря же Севастополь прикрывали ряд береговых батарей (610 орудий) и эскадра из 14 парусных линейных кораблей, 22 фрегатов и корветов.

Сначала в Севастополе не было даже начальника, отвечающего за оборону города. Нельзя сказать, что все представители русского командования были такими недалёкими и такими самоуверенными, как главнокомандующий князь Меншиков. Адмиралы Нахимов и Корнилов неоднократно настаивали на необходимости существенного усиления севастопольских укреплений. По их требованию, в частности, подготовку солдат и матросов к боевым действиям начали проводить не только на судах флота, но и на береговых батареях. По их же настоянию были проведены важные оборонительные мероприятия: затемнены маяки, сняты ограждения фарватеров, увеличено число застав по набережной, расставлена сеть семафорно-светового телеграфа и так далее.2 И всё же этого было мало. Севастополь оставался недостаточно надёжно прикрытым с моря и слабо защищённым с суши. В его гарнизоне было всего 7000 человек, а в экипажах кораблей флота - 24500 человек. Корабельные силы союзников превышали Черноморский флот по паровым судам в 9 раз, по парусным - в 3,6 раза.

Весной 1854 года англо-французский флот в составе 89 военных кораблей и свыше 300 транспортных судов начал высадку экспедиционной армии на узкой песчаной полосе между озером Сасык и морем в районе Евпатории. В состав десанта входил 29-тысячный французский отряд, где были хорошо обученные, имевшие опыт колониальной войны в Алжире части, к тому же оснащённые современными орудиями и нарезными ружьями; 28-тысячная армия английских войск из отборных частей (войска с прекрасным материальным обеспечением); 7-тысячный турецкий корпус регулярных войск, вооружённый английским стрелковым оружием. Всего - 67 тыс. человек.

Бестужев И. В. Крымская война. М., 1956, с. 85- Бестужев И. В. Крымская война. М., 1956, с. Первое же сухопутное сражение у реки Альма - 8 (20) сентября года - было проиграно русскими из-за безграмотности главнокомандующего князя Меншикова. Он имел почти 34000 солдат. А вот управления войсками и связи с защитниками Севастополя не было. Более того, отвел войска вглубь Крыма, а не в Севастополь. Поэтому англо-французские войска были в уверенности, что можно захватить береговые батареи Северной стороны с тыла и уничтожить русский флот, стоявший на рейде.

В близком падении Севастополя не было в эти дни никаких сомнений ни у Меншикова, ни у противников. Кто-то из английских корреспондентов в Константинополе даже сообщил в газете о том, что русское командование согласилось, якобы, сдать Севастополь без боя.

Покинув Севастополь, Меншиков не назначил начальника, не создал военного командования, не сделал всего необходимого для усиления обороны города. “Высшие должностные лица в Севастополе - начальник гарнизона генерал-лейтенант Моллер, командир порта и военный губернатор города вице-адмирал Станюкович, начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов и командующий эскадрой вице-адмирал Нахимов - были поставлены в определённое отношение друг к другу. Нетрудно представить себе, что получилось бы, если они начали пререкания о субординации в тот момент, когда штурм города мог начаться в любую минуту”,1 - так резюмировалось сложившее положение.

26 сентября 1854 года состоялся военный совет, на котором было решено руководителем обороны назначить Корнилова. Было создано единое командование. “Будем драться до последнего”, - объявил Корнилов в приказе по гарнизону.

В короткий срок были затоплены старые корабли в Севастопольской бухте, чтобы преградить доступ вражеских кораблей на рейд. В результате возросло количество защитников города, увеличилось количество тяжёлой артиллерии - за счёт снятой с затопленных судов.

Противники сочли штурм Северной стороны без поддержки флотом рискованным и решили обойти Севастополь с юга. Это была ошибка союзников, так как Северная сторона была практически ключом от города.

Используя эту оплошность врага, севастопольцы спешно начали сооружение укреплений вокруг южной стороны города. В нём принимали участие не только моряки, но и мастеровые, ветераны, женщины, дети... В результате к 18 октября на южной линии обороны было установлено 341 орудие.

Сформировано 19 флотских батальонов (из команд затопленных кораблей). Построен мост на судах через Южную бухту, разделявшую городскую и корабельную части Южной стороны города. Расставлены на рейде корабли так, чтобы иметь возможность огнём оказывать эффективную помощь обороне города.

Противник начал бомбардировку города. Но русская армия нанесла Бестужев И. В. Крымская война. М., 1956, с. тяжёлые потери вражеским батареям ещё до того, как они открыли огонь.

Англичане и французы, действуя по старым правилам артиллерийского боя, вели огонь одновременно по всей линии обороны, стараясь разом поддавить несколько бастионов. Севастопольцы, напротив, маневрируя огнём, выводили из строя батареи противника одну за другой. Уже после трёх часов артиллерийской дуэли большая часть неприятельских орудий оказалась подбитой. Был уничтожен французский пороховой погреб. И, несмотря на то, что англичане держались дольше, у них почти все орудия были подавлены. Бомбардировка сорвалась. Так был отбит первый штурм 5 октября 1854 года. Затем прошли Балаклавский бой и Инкерманское сражение. После этого флот союзников отошёл от Севастополя и больше в бомбардировках не участвовал.

Но эта победа досталась защитникам города нелегко: разрушены полностью два бастиона, много русских артиллеристов погибло. Особенно тяжёлой потерей была для севастопольцев гибель Корнилова на Малаховом кургане...

Формально старшим начальником в Севастополе числился начальник гарнизона города генерал Остен-Сакен, сменивший Моллера. Нахимов с 1855 года занял должность его помощника, сменив одновременно адмирала Станюкевича на посту командира порта и военного губернатора города.

Но фактически, по причине крайней бездарности Остен-Сакена, всю тяжесть организации обороны Севастополя Нахимову пришлось взять на себя.

С 3 марта 1855 года он - руководитель обороны Севастополя. “По званию главы Черноморского флота, - вспоминал один из защитников города, - он был истинный хозяин Севастополя. Постоянно на укреплениях, вникая во все подробности их нужд и недостатков, он всегда устранял последние, а своим прямодушным вмешательством в ссорах генералов, он всегда прекращал их”. Нахимов по праву был назван вдохновителем и организатором Севастопольской обороны. Талантливый флотоводец, он оказался не менее талантливым руководителем боевых действий на суше и выдающимся военным администратором. Адмирал Нахимов не поколебался нарушить многочисленные устаревшие инструкции, связывающие защитников Севастополя по рукам и ногам.

Ещё шесть массированных бомбардировок и штурмов совершили союзники, в ходе которых погиб и адмирал Нахимов - душа обороны города.

К маю 1855 года противник в Крыму имел 175 тыс. человек, а русские - тыс., причём в Севастополе - 43 тыс. человек. Только после овладения в упорных боях Малаховым курганом - ключом к обороне Севастополя англо-французско-турецкие войска сумели взять город. Это случилось августа (9 сентября) 1855 года.

Тарле Е. В. Крымская война. Т.11, М-А, 1950, стр. Защитники города ушли на Северную сторону, сохранив живую силу.

349 дней продолжалась оборона города-крепости-порта. Такого ещё не бывало в истории. Недаром за особые заслуги в этой обороне были награждены Георгиевскими знамёнами флотские экипажи. Моряки Черноморского флота, продемонстрировав высочайшие морально-боевые качества, вписали славную страницу в историю Российского флота.

В целом такое завершение войны было тяжёлым поражением страны, так как в марте 1856 года был заключён Парижский договор, определивший: России флота на Чёрном море не иметь!

Однако война шла не только на Черноморье. Флот союзников одновременно “прощупал” оборону России на Балтийском море, на севере и на Камчатке! Балтийскому флоту, имевшему 28 линейных кораблей, 17 фрегатов и корветов (из них 11 - паровых), а также 18 небольших вооружённых пароходов и 64 гребных канлодки - всего 218 вымпелов, противостояла английская эскадра вице-адмирала Ч. Непира из 17 линейных кораблей (в том числе 10 винтовых), 15 винтовых фрегатов и корветов, 17 пароходофрегатов и пароходов; и французская эскадра - 9 линейных кораблей (в том числе 1 винтовой), 7 пароходо-фрегатов и 8 других судов.

Уже соотношение количества и качества кораблей говорило, что в открытый бой Балтийскому флоту вступать было нельзя. У союзников было почти 3500 орудий, а это значительно больше, чем на всех кораблях Балтфлота! Поэтому решено было усилить оборону восточной части Финского залива и шхерного района, закрыть подступы к Петербургу. На подходах к Кронштадту, Ревелю и Свеаборгу впервые в истории морских войн были выставлены подводные мины - новое оружие, сделанное русскими.

31 марта 1854 года английская эскадра блокировала побережье в районе Гангута. С её пароходов, подойдя к крепости, начали обстрел укреплений, но не выдержали меткого ответного огня, организованного участником Отечественной войны 1812 года полковником Е. К. Момером, и отошли, потеряв немало людей.

26 мая англичане пытались захватить финский порт Гамле-Камлебю, направив 2 парохода с 9 барказами десанта. Встреченные метким огнём и потеряв один барказ и 50 солдат, англичане повернули обратно. После этого объединённый англо-французский флот (19 парусных и винтовых линкоров, 14 винтовых фрегатов и пароходов) появился у берегов Кронштадта. Связанные минной опасностью и мощью береговых батарей, корабли простояли там недолго, а потом повернули к Аландским островам. “Если мы не нападём на Аландские острова, - писал адмирал Непир первому лорду Британского адмиралтейства, - то я не вижу, что же другое мы можем сделать”. Выбор союзников пал на Бомарзунд - недостроенное укрепление (двухярусный форт и 3 башни) при 102 орудиях и 1600 солдат гарнизона.

Тарле Е. В. Сочинения, М., 1989, т. 9, стр. 11-тысячный корпус с осадной артиллерией брошен был на цитадель, которой командовал генерал-майор Я.А. Бодиско. Несколько дней шла ожесточённая борьба. Полуразрушенные артогнём русские укрепления отвечали огнём. Только когда кончились боеприпасы, основательно поредевший гарнизон согласился сдать оружие. Союзники, боясь оставить здесь на зиму свой гарнизон, взорвали остатки укреплений и ушли с островов.

Так бесславно для союзников завершилась кампания 1854 года. Правда, и русский флот при этом ничем не отличился, ограничиваясь пассивной обороной.

А на кампанию 1855 года союзники увеличили флот для действий на Балтике до 100 кораблей. Теперь английской эскадрой командовал адмирал Дандас, французской - адмирал Пено. Главной задачей союзников был прорыв к Петербургу. И 19 мая 20 винтовых линкоров и 32 параходофрегата с несколькими вспомогательными судами появились у Красной Горки. Но, как доносил правительству адмирал Пено: “Паровые канонерки, столь быстро построенные русскими, совершенно изменили наше положение... У русских больше канонерских лодок, нежели у англичан”. Кроме того, посланный на разведку отряд кораблей, подойдя к Кронштадту, обнаружил, что находится на минном поле. Русское командование, сознавая, что корабельных сил флота и береговой артиллерии недостаточно для отражения огромного соединённого англо-французского флота, возместило этот недостаток установкой на подступах к Кронштадту множества якорных мин, изобретённых учёным Якоби. На них получили повреждения 4 вражеских пароходо-фрегата.

Опасаясь ещё больших потерь, союзное командование отказалось от атаки Кронштадта и перенацелило свои корабли на Свеаборг. Но и его гарнизон, предвидя нападение англо-французов, заблаговременно усилил имевшиеся минные заграждения, на прилегающих островах установил дополнительные батареи, а на важнейших направлениях командование развернуло линейные корабли “Россия” (120 орудий), “Иезекииль” (70 орудий), а также фрегат “Цесаревич” и бригаду канонерских лодок. В проливах между островами затопили блокшив и несколько канонерок.

Союзное командование для бомбардирования и атаки крепости выделило 10 линейных кораблей, 9 фрегатов и корветов, 7 колёсных пароходов, 25 канонерских лодок и 21 бомбардирское судно. Огромные силы! Поскольку союзники опасались минных заграждений, они предпочли бомбардировку вести с большой дистанции.

28 июля 1855 года начался этот бой. В 7 часов 30 минут загрохотали корабельные пушки, осыпая крепостные стены, укрепления и сам город градом ядер, зажигательных снарядов. Двое суток шла канонада. Союзники выпустили по Свеаборгу более 20 тысяч снарядов. Но успехи были мизерными. Сказались большая удаленность цели, да и умелое использоваИстория военно-морского искусства. М, 1954, Т. 2, стр. ние укреплений гарнизоном. К тому же прекрасно действовали русские корабельные силы. Особенно экипаж линейного корабля “Россия” под командованием капитана 1 ранга В. К. Поплонского. Хотя корабль получил более 40 попаданий и 3 подводные пробоины, его канониры вели непрерывный огонь и не допустили прорыва ни одного вражеского судна в пролив Густавсверд...

Не добившись успеха, союзники 30 июля прекратили атаки и отошли от Свеаборга. По этому поводу влиятельная английская газета язвительно заметила: “Великий и огромный флот... вернулся с весьма сомнительным триумфом... Свеаборгские укрепления остались нетронутыми, а русские войска не уничтожены”.

Следует подчеркнуть, что защитники Свеаборга под командованием генерал-лейтенанта А. Ф. Сорокина умело использовали не только минные заграждения и корабельные силы. Неплохо действовали крепостная и береговая артиллерия, а также сухопутные войска, прикрывавшие наиболее ответственные участки побережья.

После этого конфуза союзное командование уже не предпринимало на Балтике крупных действий, а ограничилось набеговыми операциями на острова Аландского архипелага, обстрелом побережья при крейсерских походах отдельных кораблей по Ботническому и Финскому заливам. А в конце ноября 1855 года англо-французский флот покинул Балтийское море.

Однако было бы несправедливо считать, что боевые действия на Балтике никак не повлияли на общий ход Крымской войны. Присутствие на Балтийском море огромных корабельных сил врага вынуждало царское правительство держать там, для обороны побережья и защиты столицы, значительные силы, что не давало возможности использовать их для действий в Крыму.

Союзники, кроме того, пытались воздействовать, отвлекая силы России от главного направления удара, также на Севере и Тихом океане. Если у Мурманского побережья они только маневрировали, периодически обстреливая побережье, высаживая десанты для захвата продовольствия у местного населения и уничтожения его запасов, для помех рыболовству поморов, то в Тихом океане главным объектом нападения англофранцузов были Петропавловск-на-Камчатке и военные посты до устья реки Амур. Но и здесь они не сумели добиться успехов. Кампания оказалась неудачной.

Падение Севастополя предрешило исход войны. Русская армия была обескровлена, казна пуста, хозяйство расстроено. Даже взятие Карса на Кавказе не исправило положение. В конце 1855 года ещё и Австрия предъявила России ряд претензий, угрожая вступить в войну. Только открытие Мирного конгресса в Париже изменило положение. Вопреки ожиданиям, союзники не стали предъявлять России неприемлемые условия. В марте 1856 года был подписан мирный договор, по которому Россия потеряла только острова у дельты Дуная и прилегающую часть Южной Бессарабии.

Самым же тяжёлым условием для страны было запрещение ей держать военный флот на Чёрном море, что подорвало прежнее международное влияние России.

Тщеславие Наполеона III было удовлетворено: мощь России на юге в корне подорвана. Продолжать войну было опасно: дальнейшее ослабление России играло на руку Англии, желавшей воевать и далее. Это могло ослабить позицию Франции в Европе… Вот когда проявил мудрость и дальновидность канцлер России К.Нессельроде. “Не будучи в состоянии разделить наших врагов, - писал он уполномоченному России на переговорах в Париже графу А.Орлову, мы должны войти в особое соглашение с теми из них, от решения которых будет зависеть восстановление мира”. И граф А.Орлов умело воспользовался сложившимися обстоятельствами. Он нашел общий язык с Наполеоном III, что и облегчило условия мира.

Показательно, что преемник К.Нессельроде – А.М.Горчаков в августе 1856 года заявил о новом политическом курсе страны. “Россия, - писал он, - воздерживается от активной внешней политики и начинает уделять главное внимание внутренним трудностям, которыми являлись “требования русских интересов”, а не обязанность отстаивать, хотя бы с оружием в руках, условия европейских трактатов и частных соглашений, заключенных нами с некоторыми державами. Заняться своими внутренними делами и развитием своих нравственных и материальных сил, эта внутренняя работа является первой нуждой страны… ”.

Причина поражения России заключалась в экономической, политической и военной отсталости страны. Это не могло не привести к революционной ситуации, которая предопределила отмену крепостного права в 1861 г., как источника многих бед. Недаром вслед этому была введена всеобщая воинская повинность, сокращён срок военной службы, создано обучение резервов, начались преобразования в экономике, сети железных дорог, но особенно - в численности и качестве пароходов для флота, введении нарезного оружия, электрического телеграфа и иных, необходимых для войны и победы усовершенствованиях. В частности - увеличении дальности, меткости и плотности огня винтовок и орудий, отмене гладкоствольной артиллерии.

Но война принесла и уверенность в высоком профессионализме рядовых россиян и их руководителей. Тому примером были адмиралы Нахимов, Корнилов, Истомин, инженер-генерал Тотлебен. Положительно и то, что возникла твёрдая убеждённость, что парусный флот изжил себя. Пришло время флота парового, броненосного. Как говорил Ф. Энгельс “с изобретением гребного винта появилось средство, которому суждено было произвести коренной переворот в морской войне...” Скажем доброе слово и появившемуся минному оружию, требовавшему разработки новых тактических форм борьбы на море. Не забудем роль крупных десантов, организацию обеспечения их переброски и снабжения военным флотом. Это был ценный опыт, который, несомненно, сыграл в последующем свою роль.

ГЛАВА IX

ФЛОТ ДЕМОНСТРИРУЕТ СИЛУ И

ДОБРУЮ ВОЛЮ (II-я пол. XIXв.).

1. Научно-технический прогресс и перевооружение флота.

В 1-ой половине XIX в. развитие капиталистической мануфактуры в России подготовило условия для начала промышленного переворота, т. е.

перехода к новой стадии развития капитализма - фабричной или машинной. Основой для этого было создание паровой машины русским изобретателем Иваном Ползуновым в 1763 году, затем в 1782 году - изобретение русским механиком-изобретателем И. Кулибиным “водоходного судна” с гидравлическим двигателем, наконец, появление в Европе (в Англии) парового двигателя “двойного действия” Джеймса Уатта, случившееся в 1784 году. Такого рода двигатели в России, постепенно совершенствуясь, всё более приспосабливались к нуждам не только возникшего вскоре железнодорожного транспорта, но и для судов флота. Словом, основой нового прогресса в науке, технике, экономике страны стало использование нового вида энергии – энергии пара.

Новым толчком к дальнейшему развитию и использованию новой энергии для нужд флота стали открытия русского учёного В. В. Петрова (1802 г.) в области электричества и электромагнетизма, а также достижения в области металлургии и металлопроката. Особенно - изобретение броневых плит для применения в железном судостроении.

В начале XIX в. в России началось строительство паровых судов. Так уж получилось, что не русские изобретатели оказались первыми в этом огромной важности деле. Первым применил паровую машину и лопастное колесо как движитель на своём судне “Пироскаф” француз Жоффуа д’Аббан. В 1778 году его судно при испытаниях на реке Ду прошло некоторое расстояние против течения. Но особый интерес представлял пароход американца Роберта Фультона “Клермонт”, в 1807 году прошедший по реке Гудзон от Нью-Йорка до Олбани. Это было уже надёжное в эксплуатации судно длиной 43 метра с 18-сильной паровой машиной в качестве главного двигателя.

Только в 1815 году появился подобный пароход в России. “Елизавета”, построенная заводом Берда в Санкт-Петербурге, имела машину мощностью всего 4 л. с. В ходе испытаний 3 ноября 1815 года на дистанции от Санкт-Петербурга до Кронштадта, т. е. и по течению Невы, и против течения, и на открытом пространстве Финского залива, “Елизавета” показала среднюю скорость более 9,5 км/ч. Затем “Елизавета” несколько лет перевозила пассажиров на том же маршруте. Технические данные “Елизаветы” таковы: длина - 18,29 метра, ширина - 4,57 метра, осадка - 0,61 метра.

Гребные колёса диаметром 2,44 метра имели 6 лопастей длиной 1,22 метра. Машины давали 40 оборотов в минуту.

Огромные возможности, заключённые в энергетике парохода, не могли не привлечь внимания военно-морского командования, Адмиралтейства. Уже в 1818 году на Ижорских Адмиралтейских заводах был построен первый русский транспортный военный пароход “Скорый” (длина - метров). Он имел паровую машину мощностью 30 л. с. и колёса в роли движителя. Сначала у паровой машины был один цилиндр, затем появились многоцилиндровые машины. Правда, коэффициент полезного действия их всё-таки был небольшой - 20-25 процентов. Первым же чисто военным кораблём стал “Метеор”, заложенный на Николаевской верфи марта 1823 года. На пароходе были установлены 14 орудий. Строителем парохода был известный корабельный мастер И. Разумов.

Правда, есть сведения, что первым русским военным кораблём был всё-таки не “Метеор”, а “Везувий”, заложенный на той же Николаевской верфи в декабре 1819 года и спущенный на воду 24 мая 1820 года. Однако о “Везувие” известно мало, а о “Метеоре”, кроме даты закладки, мы знаем дату спуска на воду - 15 июня 1825 года - и то, что с 1826 года он вошёл в строй боевых кораблей Черноморского флота.

Для Балтийского флота России первый военный колёсный пароход был заложен на Охтинской верфи (Санкт-Петербург) 31 декабря 1830 года.

“Геркулес” был спущен на воду 8 августа 1831 года. Он имел уже две паровые машины суммарной мощностью 100 л. с. На испытаниях “Геркулес” дал скорость 8 узлов, причём обладал ещё и отличной мореходностью. Затем “Геркулес” был переоборудован в 28-пушечный пароходо-фрегат.

Первым же пароходо-фрегатом специальной постройки был “Богатырь”, построенный в 1836 году. Следует подчеркнуть, что в то время паровые машины были ещё недостаточно надёжными, поэтому некоторый период флоты получали корабли двойного “энергообеспечения”: так называемые пароходо-фрегаты, имевшие не только паровую машину, но и паруса. Первые пароходы были маломаневренны, ибо колёса имели высокие кожухи, что являлось дополнительной парусностью. Кроме того, колёсам мешало морское волнение. И в военном деле гребные колёса были ущербны - любое попадание снаряда (ядра) выводило их из строя. Корабли теряли ход и управляемость. Поэтому инженерная мысль в 1836-1837 году предложила заменить колёса с кожухами на гребные винты, располагавшиеся ниже уровня воды в кормовой части судов. Резко повысилась живучесть движителя. Лучше стала также управляемость. Улучшились маневренные качества корабля. Вскоре, в 1848 году, появился винтовой фрегат “Архимед”...

Новым словом в кораблестроении стало изготовление корпусов судов из металла. Уже к середине XIX в. в России велось строительство военных пароходов, главным образом - вспомогательных, на четырёх верфях Санкт-Петербурга, а также в Николаеве, Архангельске, Астрахани, Ижевске и Нижнем Новгороде.

Первые пароходо-фрегаты приняли участие в боевых действиях на Крымской войне (1853-1856 гг.). В частности, “Владимир”, спущенный на воду в 1848 году и имевший водоизмещение 1713 т, длину 61 м, ширину 11 м, имел паровую машину мощностью 400 л. с. и развивал скорость до 12 узлов.

Уже тогда, в начале 2-й половины XIX в., в составе флотов разных стран было достаточно много пароходо-фрегатов. У турок, например, их было семнадцать. В русском Черноморском флоте - 7 пароходо-фрегатов и 24 малых парохода. Конечно, российские адмиралтейства и казённые заводы не могли пока строить винтовые суда в достаточном количестве из-за недостатка финансов, тогда как частные судостроительные компании и механические заводы были ещё очень слабы. Поэтому российское правительство вынуждено было делать немало заказов на кораблестроительных заводах Европы.

Однако и теми силами, которыми располагала промышленность России, только за два года в период Крымской кампании было построено винтовых канонерских лодок, 14 винтовых корветов, а также винтовые фрегата и 3 клипера. Затем началось строительство броненосных судов, так как этому способствовали новые технические открытия - способы прокатки брони, электрический метод рафинирования меди и т. п.

Было очевидно, что научно-технический прогресс, начавшийся с открытия возможности использования пара для самых разных нужд и коснувшийся флота, переходившего с энергетики ветра на этот новый вид энергии, требует огромного внимания. Надо было создавать совершенно новые суда – железные, паровые, с использованием достижений электромагнетизма, надо было менять правила, тактику использования морских судов.

Большую роль сыграл в этом назначенный руководителем Комитета по пересмотру общего свода морских уставов, а затем и управляющим Морским ведомством Великий князь генерал-адмирал Российского флота Константин Николаевич. Он решительно занялся двумя главнейшими на тот период задачами: полным техническим переоснащением флота с полной заменой деревянного парусного флота на паровой броненосный, а также социальными преобразованиями для коренного улучшения условий службы офицеров и нижних чинов, одновременно реорганизуя административное управление в морском министерстве. Девиз его: “Не флот для береговых учреждений, а береговые учреждения для флота!” В этом хорошими помощниками оказались единомышленники - будущие адмиралы Г.И.Бутаков, С.С.Лесовский, И.Ф.Лихачев, А.А.Попов, И.А.Шестаков и другие. С их участием создана была доктрина отечественного парового флота, впоследствии тщательно проверенная практикой и успешно проведенная в жизнь.

Вновь создаваемый флот развивался по двум направлениям: боевое ядро в океане должны были составить быстроходные парусно-винтовые корветы и клиперы с большой автономностью, а на Балтике, Черном и Белом морях – небольшие, но вооруженные мощными орудиями канонерские лодки и мониторы.

И уже за восемь ближайших лет после трагической Крымской войны (с 1855 по 1863 год) флот получил 132 винтовых судна. В 1861 году канлодок составили Практическую эскадру, впоследствии возглавленную контр-адмиралом Г.И.Бутаковым. Океанская составляющая флота началась с серийной постройки крупных кораблей в Санкт-Петербурге и Архангельске. Частично заказы разместили и за рубежом – фрегат “Светлана” и корвет “Бафы” во Франции, винтовой фрегат “Генерал-адмирал” - в США. Так начинался паровой флот России.

Немалый вклад в создание такого флота внес созданный в 1856 году завод М.Карра и М.Макферсона (впоследствии – Балтийский судостроительный завод). Уже в 1862 году спустили на воду канонерскую лодку “Опыт” – самый первый металлический броненосный корабль российского флота. В середине 60-х гг. построен трехбашенный фрегат “Адмирал Лазарев”. В 1867 году – подводная лодка русского изобретателя Александровского. Затем до 1900 года – миноноски, винтовые клипера, броненосный фрегат “Владимир Мономах”, броненосец береговой обороны. “Адмирал Ушаков”, броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”… Что касается броненосного фрегата “Владимир Мономах”, англичане отозвались о нем так: “Русское морское ведомство было пионером в решении вопроса о броненосных крейсерах, в которых большая скорость соединена с действительной броневой защитой”.

Высокую оценку получил также построенный в 90-х гг. XIX века минный крейсер “Лейтенант Ильин”, явившийся прототипом современных эскадренных миноносцев. Не меньшую славу стяжал завод постройкой крейсеров типа “Аврора”, сконструированных КБ завода, броненосных крейсеров “Рюрик”, “Россия”, “Громобой” с водоизмещением 11- тонн.

Большие работы вели и другие судостроительные заводы страны.

Огромный вклад в строительство флота вносили ученые, изобретатели, конструкторы.

В связи с трудностями новых технологий и недостатком материалов для такого судостроения в 1862 году была закрыта Соломбальская верфь.

Та самая, которая с 1708 года была военной и быстро набирала темп судостроения. В 1710 году она спустила на воду три 32-пушечных фрегата, в 1712-13 гг. уже пять 54-пушечных кораблей. Качество и темп судостроения вырос после назначения экипажмейстером поморского кораблестроителя Ф.А.Баженина. До 1725 года было построено 126 кораблей двенадцати типов.

К 1729 году Архангельск стал главным кораблестроительным центром России. Это видно из сравнения: в 1734-1800 гг. в нем построено корабля (в основном 66-пушечных), 32 фрегата и 62 малых судна, тогда как Санкт-Петербургская и Кронштадтская верфи – всего 52 линейных корабля!

С началом научно-технического прогресса Соломбала сократила строительство: в 1800-1850 гг. построено всего 40 линкоров. А с появлением парового двигателя и винта почти прекратила работу. Официально её закрытие состоялось в марте 1861 года. Так сказать – издержки развития!

Творческая мысль русских инженеров и изобретателей достигла огромных высот. Инженер В. Берков в 1836 году создал “Начальные правила или теоретические основы корабельной архитектуры”.

В 1838 году выдающийся русский учёный-электротехник Б. С. Якоби создаёт первый в мире электроход. Правда, как и “водоходное судно” Кулибина, это изобретение не находит применения на родине. В 1877 году выдающийся русский кораблестроитель адмирал А. А. Попов спроектировал первый русский броненосец (как монитор) “Пётр Великий” - самый мощный для своего времени, кстати построенный полностью из отечественных материалов. 19 ноября 1879 года перед группой высших и старших офицеров флота были проведены испытания подводной лодки С. К.

Джевецкого - небольшой по размерам (длина около 5 м, высота - 1,9 м), с корпусом из листовой стали и экипажем из одного человека. Вращение гребного винта осуществлялось с помощью велосипедных педалей. Испытания прошли успешно, флот одобрил очень нужное новое средство борьбы против кораблей врага. Но комиссия, состоявшая из моряков парусного флота, пожелав больших размеров и большей пригодности лодки для военных целей, практически отвергла изобретение.

Особый упор в кораблестроении сделан был на броненосные корабли.

Вместе с А. А. Поповым на этом поприще зарекомендовали себя корабельные инженеры Н. Е. Кутейников и И. С. Дмитриев, предложившие проект броненосного крейсера с огромной дальностью плавания. Это был первый в истории подобный корабль- “Генерал-адмирал”.

Выдающийся кораблестроитель В. Афанасьев, предложивший способы расчёта гребных винтов и написавший трактат о математической зависимости скорости корабля от элементов корпуса, в 1893 году спроектировал прекрасные броненосцы “Император Николай I” и “Наварин”. Французский академик и кораблестроитель Де Бюсси, побывав на судостроительном заводе Афанасьева, вынужден был признать: “Я 48 лет строил суда французского флота. Я побывал на верфях всего мира, но нигде я столь многому не научился!” Кстати, много споров было и вокруг первого русского броненосца “Пётр Великий”, который по тактико-техническим данным оказался намного сильнее английских кораблей такого класса. Дошло до того, что газета “Таймс” опубликовала статью, признававшую автором проекта англичанина Рида. Рид вынужден был выступить с ответом: “... позвольте опровергнуть то замечание, что будто я составлял проект недавно спущенного в Санкт-Петербурге русского броненосца “Пётр Великий”. Этот проект - творение адмирала Попова, человека одинаково достойного как в военное, так и в мирное время... Было бы большой честью в отношении ко мне считать меня в Англии за составителя проекта этого судна, но я не имею никакого желания принимать на себя эту незаслуженную честь, и было пагубным самообольщением думать, что прогресс во флотах других держав исходит из Англии... Русские успели превзойти нас как в отношении боевой силы существующих судов, так и в отношении новых способов постройки...” Чтобы подтвердить это положение, подчеркнём, что первенцем броненосного флота считается канонерская лодка “Опыт”, тоже построенная русскими - корабельным инженерам Прохоровым. Причём способствовало этому изобретение инженером В. С. Пятовым способов прокатки брони и цементации её поверхности. Однако тут же, рядом, мы должны упомянуть и не только создателя брони, но и того, кто нашёл способ ей противостоять. Адмирал С. Макаров создал специальный наконечник для снарядов, позволяющий пробивать броню.

Таким образом, во 2-ой половине XIX - начале XX века в России выросла прекрасная плеяда учёных, изобретателей, кораблестроителей, - среди которых почётное место занимают отец и сын Поповы, С. Макаров, А.

Крылов, В. Афанасьев, А. Можайский, А. Попов, С. Бурачек и другие выдающиеся люди, способствовавшие научно-техническому прогрессу и перевооружению флота, его всемерному укреплению.

2. Русские эскадры в США (1863-1864 гг.).

Вероятно будет правильным предварить рассказ о плавании русских эскадр в Соединенные штаты Америки в XIX веке короткой справкой о развитии взаимоотношений России и США. И начать ее хотелось бы с 1776 года, когда в результате борьбы американских колонистов против английского господства на политической карте мира появилось новое государство.

Как известно, это произошло во многом благодаря международному соглашению о “вооруженном нейтралитете”, заключенному по инициативе России рядом европейских стран: Россией, Данией, Швецией, Пруссией, Португалией, германскими государствами. Сущность договора сводилась к провозглашению свободы торговли нейтральных стран со странами воюющими. А это означало конец диктата Англии на морях. В частности же, правительство короля Георга III вынуждено было прекратить блокаду США. Однако силы Англии на море были велики, английские войска стоБыховский И. А. Рассказы о русских кораблестроителях. Л.; Судостроение, 1966, стр. яли в соседней с США Канаде, поэтому американцы искали союзников или хотя бы дружественных нейтралов. Вот и направили они миссию в Россию для установления дипломатических отношений, назначив посла, предварительно не согласовав его кандидатуру с русским правительством.

Интересно, что секретарем и переводчиком у посла был Джон Адамс - будущий президент США.

Итак, нарушение дипломатического этикета американской стороной и неучет ею симпатий Екатерины II к “брату своему” Георгу III (хотя она с удовольствием ставила подножку английскому зловредному премьерминистру Вильяму Питту), привели к отказу в установлении отношений. И тогда американцы пошли по пути установления сначала экономических отношений. Но в начале XIX века шла жестокая схватка наполеоновской Франции с Англией, обострилась обстановка на море, осложненная каперами. Словом, торговые маршруты по морю оказались под ударом. Это било по карману европейских купцов.

Вот тогда на арену вышел известный архангельский купец Ксенафонт Анфилатов. Он написал “министру коммерции” графу Н.Румянцеву прошение о начале торговли с Северной Америкой, куда он перебросил бы три из своих пяти торговых судов. “Но как первый опыт сопряжен со многими излишними расходами, сверх того статься может по новости, что наши товары там, а тамошние здесь продать по необходимости должно будет в убыток, в вознаграждение чего осмелюсь Ваше Сиятельство покорнейше просить исходатайствовать у Его Императорского Величества Высокомонаршию милость…” – писал купец, который доподлинно знал, откуда англичане, торгующие с Россией, получают колониальные товары и сколь наживаются на их перепродаже русским потребителям.

Министр выхлопотал для Анфилатова освобождение от налогов и пошлин, а также пособие в сумме 200 тысяч рублей. После чего Анфилатов с компаньоном Иосифом Смолиным отправили два своих судна с русскими товарами из Петербурга в Бостон – “Архистратига Михаила”, а из Архангельска в Нью-Йорк – “Иоанна Крестителя”. Так началась довольно регулярная торговля русских и американских купцов, которые в 1811 году уже создали в Архангельске две свои торговые конторы.

Надо особо подчеркнуть, что завязавшаяся между странами морская торговля проложила дорогу дипломатам: в 1809 году установлены дипломатические отношения России и США, а в 1832 году подписан полноценный торговый договор!

“Благодаря либеральным условиям этого договора, - отмечал через год президент США Э.Джексон, - между Россией и США развивается, процветает и увеличивается торговля, что, в свою очередь, придает новые мотивы той взаимной дружбе, которую обе стороны до сих пор питали в отношении друг друга”. Заметим, как это актуально и в настоящее время, как это символично для перспектив взаимоотношений между нашими странами!

18 июля 1863 года Кронштадт провожал в поход корабли. Нарядные, сверкая свежей краской, красовались 50-пушечные фрегаты “Александр Невский” и “Пересвет”, 17-пушечные корветы “Варяг” и “Витязь”, клипер “Алмаз”. Лишь начальнику эскадры контр-адмиралу С. С. Лесовскому да командирам кораблей было известно, что эскадра уходит не в обычное плавание. Им предстояло скрытно пересечь Атлантику и сосредоточиться в Нью-Йорке, где к эскадре присоединится фрегат “Ослябя”...

В чём смысл этого похода?

... С 1861 года в США бушевала гражданская война. Англия и Франция всемерно поддерживали мятежников Юга - плантатороврабовладельцев, враждебно относившихся к правительству президента Линкольна. Каперские суда Конфедерации - “Алабама”, “Сэмтер” и другие - вели пиратские действия в Атлантике, опираясь на порты Англии и Франции.

Летом 1863 года политика Лондона и Парижа приняла особо враждебный северным штатам характер. Наполеон III решил официально “признать Юг”. Англия спешно строила для мятежников 40 каперских кораблей. В Манчестере уже спустили на воду заказанный южанами броненосец “Александра”. Английский парламент обсуждал вопрос о вмешательстве в гражданскую войну...

Совсем иную позицию занимала Россия. Ещё в июне 1861 года послу США в Петербурге было сообщено, что на основании указаний министра иностранных дел А. М. Горчакова кораблям флота России приказано “не салютовать флагу и не признавать бумаги в порядке” судов Конфедерации.

Это означает запрет на посещение русских портов судами южан. При встрече в море военные корабли России имели основание поступать с ними, как с пиратскими.

Россия отвергла все предложения Англии и Франции о вмешательстве в пользу мятежного Юга. Она неизменно оказывала дипломатическую поддержку правительству Линкольна. Такая политика правительства России объективно носила прогрессивный характер и совпадала с позицией демократических кругов русского общества.

В начале 1863 года международная обстановка в России осложнилась в связи с начавшимся восстанием в Польше. В марте 1863 года уже всё Царство Польское было охвачено освободительным движением. Хотя судьба польского народа ни в коей мере не беспокоила правящие круги Англии и Франции, это восстание давало удобный повод для враждебных действий против России.

_ М.Чекунов, Негоциация Ксенафонта Анфилатова//Вокруг света, 1977, № Англия и Франция пытались организовать против России мощную военную коалицию. В создавшейся напряжённой обстановке Россия предприняла спешные военные приготовления, чтобы в случае войны флот не оказался запертым в Финском заливе, как это было в недавнюю пору Крымской войны.

Передовые деятели русского флота задумывались об этом задолго до описываемых событий. Ещё в 1859 году капитан 1 ранга А. А. Попов, в будущем выдающийся строитель и организатор русского броненосного флота, был послан во главе отряда военных кораблей из Кронштадта на Тихий океан. Здесь, на Дальнем Востоке, Попов подаёт записку на имя генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьёва-Амурского с изложением задач и целей флота на Тихом океане. “Прошлая война, - писал он, подтвердила историческую истину, что самая ложная и самая несчастная из всех идей сбережения флота есть необходимость спрятать его: военные суда сберегаются в море, учатся в сражениях”. Далее Попов развивает идею крейсерской войны на морских коммуникациях вероятных тогда противников России - Англии и Франции.

Став с сентября 1861 года начальником Тихоокеанской эскадры, Попов, к тому времени уже контр-адмирал, настойчиво готовит свои корабли к будущей войне. Об этом периоде ярко и достоверно рассказал известный писатель-маринист К. М. Станюкович, бывший тогда одним из офицеров эскадры (рассказ “Беспокойный адмирал” и другие).

В первые месяцы 1863 года большинство кораблей Тихоокеанской эскадры находились в дальних плаваниях. Начальник эскадры контрадмирал А.А.Попов, узнав об обострении международной обстановки, начал стягивать корабли эскадры в порты Японии, хотя Петербург приказывал сосредоточить эскадру в портах Китая. Попов понимал, что в случае войны эскадра может быть там легко заблокирована.

Одновременно Попов направил в Русскую Америку - в гавань Святого Павла на острове Кадьяк - транспорт “Японец” с запасами угля, снарядов и другого снабжения. На борту его пошёл офицер, которому вручен пакет с надписью: “Вскрыть с получением известий о начале военных действий”.

В пакете - точки и даты рандеву с кораблями эскадры. Подобные запечатанные пакеты с инструкциями на случай войны имелись и на остальных кораблях...

Словом, на Тихом океане стараниями Попова у России существовала эскадра, уже готовая в случае необходимости к боевым действиям. А вот в Атлантике таких сил не было. Только в конце июня 1863 года принимается решение об образовании Атлантической эскадры. Начальник эскадры контр-адмирал С. С. Лесовский был известен как опытнейший моряк, прекрасно проявивший себя во время службы на Тихом океане. Во врученной ему инструкции говорилось, что “в случае предвидимой ныне войны с западными державами, действовать всевозможными и доступными вам средствами против ваших противников, нанося посредством отдельных крейсеров наичувствительнейший вред и урон неприятельской торговле или делая нападения всей эскадры на слабые и малозащищённые места неприятельских колоний”.

Эскадра Лесовского, выйдя в море 18 июля 1863 года, пополнила запасы угля у входа в пролив Большой Бельт, так как через Балтику корабли шли, в основном, под парами. Корабли выдержали жесточайший шторм в районе Борнхольма, завершившийся поломкой машины на фрегате “Александр Невский”. Интересно, что впервые в истории флота приёмка угля проводилась на ходу при огромной зыби. Целые сутки шла эта нелёгкая работа, но моряки успешно справились с нею. Выйдя в Северное море, эскадра в целях скрытности проложила курс к северу от Британских островов... 13 сентября 1863 года флагманский корабль “Александр Невский” и фрегат “Пересвет” прибыли в Нью-Йорк. Здесь их уже ожидал пришедший из Генуи фрегат “Ослябя”. На следующий день в гавань зашли отставшие корветы. “Алмаз”, дрейфовавший две недели в штилевой полосе, пришёл двумя неделями позже - 29 сентября. В порту Нью-Йорка оказалась русская эскадра из шести кораблей со 167 орудиями. Их экипажи насчитывали офицера и 2430 человек команды.

А к 1 октября 1863 года в Сан-Франциско сосредоточилась Тихоокеанская эскадра контр-адмирала Попова в составе четырёх корветов (“Богатырь”, “Калевала”, “Рында” и “Новик”) и двух клиперов (“Абрек” и “Гайдамак”) - всего 57 орудий и экипаж из 102 офицеров и 904 человек команды.

Одновременное появление двух русских эскадр в портах Севера было полной неожиданностью для Англии и Франции. Посол России в Вашингтоне Стекль сообщал в Петербург, что появление кораблей русского военно-морского флота “произвело сенсацию в стране, и особенно в НьюЙорке”. Русские моряки были восторженно встречены американским народом.

Северяне справедливо считали поддержкой правительства Линкольна сам факт прихода в порты Соединённых Штатов эскадр дружественной России. Нью-йоркские газеты в октябре 1863 года были полны сообщений о восторженной народной демонстрации при встрече русских кораблей.

На “Александр Невский” даже прибыла делегация нью-йоркского муниципалитета. Во врученной контр-адмиралу Лесовскому резолюции говорилось: “... прибытие в порт пяти кораблей русского флота под командованием контр-адмирала Лесовского даёт муниципалитету города возможность хотя бы в некоторой степени выразить благодарность за доброжелательство, обнаруженное русским правительством к правительству и народу Соединённых Штатов”.

Вот как описывала газета “Нью-Йорк Геральд» встречу русских на улицах города 1 октября: “Полные народа тротуары улиц, по которым направлялось шествие, окаймлялись войсками, стоявшими длинными шпалерами. Дома были разукрашены флагами, оркестры играли русские и американские национальные гимны... Народ с восторгом встречал процессию...” Почти каждый день на “Александр Невский” прибывали делегации штатов и города, чтобы выразить уважение и признательность России за поддержку Севера. В честь русских моряков устраивались многочисленные банкеты. В те дни юный гардемарин с клипера “Алмаз” Н. А. Римский-Корсаков, будущий великий русский композитор, писал в Россию:

“Нашу эскадру приняли дружественно, даже до крайности. В военном платье на берег показаться нельзя: не ты будешь смотреть, а на тебя будут смотреть. Будут подходить (даже дамы) с изъявлением своего уважения к русским и удовольствия, что они находятся в Нью-Йорке...” Не менее восторженно встречали русских моряков и в СанФранциско. Морской министр Уэллес заявил, что пребывание русских эскадр “не может не быть источником удовольствия и счастья для наших соотечественников. Боже, благослови русских!” Морское министерство США предложило Лесовскому и Попову помощь в ремонте и снабжении эскадр. Президент Линкольн заверил посла России Стекля, что появление эскадр в портах США и “обмен учтивостями и любезностями, который за ним последовал, создают дружескую связь между обеими странами”.

Пребывание русских эскадр в портах США, дружественная правительству Линкольна политика России вызывали раздражение и ненависть правящих кругов Англии и Франции. Через некоторое время начались нападки на Россию и в некоторых газетах Нью-Йорка. Объясняется это тем, что реакционные круги крупной буржуазии города хотели использовать русские эскадры для обострения обстановки, провоцирования войны с Англией и Францией и примирения с рабовладельцами Юга. Но русские эскадры придерживались политики нейтралитета. Не желало войны с Англией и правительство Линкольна. Таким образом, позиция начальников русских эскадр отвечала интересам США. А русские моряки тем временем совершенствовали боевую выучку и демонстрировали поддержку Северным штатам.

В ноябре 1864 года, несмотря на штормовую погоду, Лесовский вывел эскадру в море. Фрегат “Ослябя” под флагом Лесовского, корветы “Варяг” и “Витязь” по приглашению президента Линкольна направились к Вашингтону и бросили якоря в его аванпорту на реке Потомак - Александрии. На корабли нанесли визит государственный секретарь Стюард и жена президента г-жа Линкольн. Русские моряки были гостями конгресса и видных политических деятелей, правда, сам президент Линкольн не смог из-за болезни принять Лесовского.

Интересна такая подробность. Во время стоянки в Александрии командир “Осляби” капитан 1 ранга И. И. Бутаков вместе с группой офицеров совершил поездку на фронт, в Потомакскую армию генерала Мида.

Русские офицеры на конях объехали построенные для встречи войска.

Полки отдавали честь русским морякам, преклоняя знамёна.

В начале 1864 года Лесовский на “Александре Невском” вместе с “Пересветом” и “Витязем” ушёл в плавание в Карибское море и Мексиканский залив. “Ослябя”, “Варяг” и “Алмаз” остались в США под командованием капитана 1 ранга И. И. Бутакова. Посетив порты Кубы и Британского Гондураса, корабли возвратились в порты США.

Ещё один эпизод того времени символичен для русского флота. В начале февраля 1864 года в Аннаполис пришёл “Витязь”, а на следующий день в городе вспыхнул пожар. И тогда командир немедленно направил на берег корабельные пожарные партии. Матросы действовали смело и споро, что отметила местная газета. Впоследствии корвет посетили губернатор и конгрессмены штата Мериленд с выражением признательности русским морякам за помощь.

Что касается Тихоокеанской эскадры, то в Сан-Франциско не было других военных кораблей, кроме неё: американский Север не имел военного флота на Тихом океане. Да и береговые батареи Сан-Франциско не представляли серьёзной силы. В то же время городу угрожало появление каперских судов южан - “Алабамы” и “Сэмтера”. В создавшейся обстановке контр-адмирал Попов взял Сан-Франциско под защиту русской эскадры. Узнав об этом, каперы конфедератов не осмелились решиться на нападение.

Как и моряки атлантической эскадры, тихоокеанцы заслужили благодарность жителей города за эффективную помощь в борьбе с пожарами, вспыхнувшими там в октябре 1863 года. 200 матросов и офицеров эскадры участвовали в борьбе с огнём. 26 октября муниципалитет Сан-Франциско направил по этому поводу специальную благодарственную резолюцию адмиралу Попову.

Присутствие русских эскадр в портах США благотворно сказалось на итогах гражданской войны. Как писал американский посланник в Петербурге, “можно не сомневаться, что осведомлённость об этом французского и английского правительств явилась тем самым великим поводком, который удержал их на привязи”.

В апреле-мае 1864 года Лесовский провёл в море смотры с артиллерийскими стрельбами фрегатов “Ослябя” и “Пересвет”, а также корвета “Витязь”. Это было подготовкой к возвращению в Россию. Эскадры выполнили свою задачу и отзывались на Родину.

4 июля 1864 года “Ослябя” под флагом начальника эскадры, а также “Пересвет” и “Витязь” вышли из Нью-Йорка в Кронштадт и уже 20 июля 1864 года Кронштадт встречал Атлантическую эскадру, за 47 дней, без заходов, совершившую переход через океан. “Такой переход может поистине считаться прекрасным, - писал “Кронштадтский вестник” 22 июля года. - На матросов эскадры весело смотреть: это бравый, чисто морской народ, как будто назло тем господам, которые уверяют нас, что русский человек не имеет ни охоты, ни способности к морю”.

Состоявший в эскадре Лесовского фрегат “Александр Невский” направился в Средиземное море. Чуть раньше его, в мае 1864 года, ушёл на Тихий океан через Магелланов пролив и корвет “Варяг”, перешедший в состав Тихоокеанской эскадры, как и клипер “Алмаз”...

Со всей очевидностью следует отметить тот факт, что государственные и политические деятели США той эпохи расценивали пребывание русских эскадр и вообще политику России, как несомненную помощь правительству Линкольна в дипломатической борьбе с Англией и Францией, в предотвращении всё ещё существовавшей угрозы интервенции со стороны этих стран. Это не могло не вызвать признательности и дружеских чувств к России. Недаром уже в 1866 году в Кронштадт прибыл с дружеским визитом монитор военно-морского флота США “Миантономо”. Американские моряки были тепло встречены в Петербурге. Они посетили Москву.

Вот как писал об этом визите автор брошюры, изданной в те дни в Петербурге: “Конечно, будущее никому не известно, но лучшим ручательством, что никогда дело у нас не дойдёт до серьёзной ссоры, служит тот несомненный факт, что мир всегда будет приносить нам обоим неисчислимые выгоды, тогда как война может принести только бедствия, так что если политическое равновесие не миф, то точка опоры находится именно между Россией и Соединёнными Штатами”.

С ним перекликается автор статьи в нью-йоркском еженедельнике “Харперс уикли” тех дней. “Аналогии между американским и русским народами слишком часто уже описывались, и нужды объяснять это ещё раз нет. Россия, как и Соединённые Штаты, - нация будущего. Её возможности только начинают развиваться. Её национальная судьба ещё только наметилась... Для двух таких народов, прочно связанных союзом, точно так же, как традиционной симпатией и добрыми чувствами, не будет ничего невозможного. И, конечно, самой минимальной из целей, которой они могут достигнуть, будет поддержание мира и спокойствия во всём мире”.

3. Русско-турецкая война 1877-1878 годов.

К 70-м годам XIX в. Оттоманская империя (Турция), значительно потерявшая силу и влияние, всё ещё продолжала держать под своей пятой Балканский полуостров, Румынию, Молдавские княжества, Словакию, угрожала Польше и Венгрии. Угнетенные турками греки, сербы, болгары, румыны, исповедовавшие православие, обращали свой взор на Россию.

Однако дряхлеющую империю османов поддерживали могущественные европейские державы - Франция и, прежде всего, Англия. Они оказывали туркам военную, финансовую и политическую поддержку.

Летом 1875 года вспыхнуло восстание славянских народов в Боснии и Герцеговине. В апреле 1876 года - в Болгарии. Эти восстания превратились в народное движение общенационального характера. Даже крошечные страны - Сербия и Черногория - пошли войной против султанской тирании.

Русская общественность с огромным сочувствием следила за борьбой братских народов. Более пяти тысяч русских добровольцев уже в 1876 году сражались в сербской и черногорской армиях. По стране шёл сбор средств, продовольствия и медикаментов для восставших славян.

Сгустившиеся у южных границ России тучи военной опасности заставили правительство и военное руководство задуматься об укреплении обороноспособности юга страны. Но, как известно, в результате трагической неудачи в ходе Крымской войны 1853-1856 гг. Россия была лишена права иметь на Чёрном море военный флот и военно-морские базы! Правда, путём трудных и длительных дипломатических усилий русское правительство в 1871 году добилось отмены унизительных для национального самолюбия и крайне опасных в военном отношении ограничений. Однако теперь Черноморский флот приходилось создавать заново. В это время он имел в строю только два старых броненосца береговой обороны, построенных по проекту адмирала А. Попова - “поповки”, недостаточно вооружённые и тихоходные, хотя и сильно бронированные. Кроме того, флот имел четыре корвета и несколько военных шхун. А у турок тогда было броненосных корабля, вооружённых мощными английскими орудиями фирмы Армстронга и обладавших хорошим ходом и бронированием. Кроме того, было и 82 неброненосных боевых корабля. Командовал флотом английский офицер Гобарт-паша. С ним было немало английских советников. Нельзя было упускать из виду не только этот огромный численный перевес турецких сил, но и то, что вблизи Дарданелл постоянно крейсировала английская эскадра, а русско-английские отношения того времени были очень напряжёнными.

Прямое боевое столкновение флотов на Чёрном море было абсурдным. Не то соотношение сил! Поэтому надо было искать другое решение.

Выход до некоторой степени виделся в использовании гражданских судов, приспособленных и переоборудованных под военные или вспомогательные суда. Именно из существующего положения дел исходили моряки, предлагая ещё в 1856 году создать общество судовладельцев под названием РОПиТ (Российское общество пароходства и торговли), которое предназначалось не только для интенсификации торговли с зарубежными странами, но и для поддержки военного флота в случае войны. Основное использование крупных судов планировалось в качестве вспомогательных крейсеров.

Но, оказалось, есть ещё один сильный аргумент у воюющей страны изобретённая в середине XIX в. известным русским учёным Б. Якоби мина. Правда, не в качестве только оборонительного оружия, а и в роли наступательного!

Реализовать такую идею взялся лейтенант С. О. Макаров. Он предложил использовать так называемую шестовую мину - 40-килограммовый заряд пироксилина, прикреплённый на конце длинного (8-10 метров) шеста и взрывающийся при соприкосновении с корпусом вражеского корабля. Шестовые мины устанавливали на катерах. Учитывая же, что катера имеют малую мореходность и дальность плавания, было решено доставлять такие катера в район боевых действий на соответствующем судне. С этой целью в РОПиТе было арендовано несколько подобных судов, в частности “Великий князь Константин”, “Веста” и другие. С. О. Макаров получил под командование пароход “Великий князь Константин”, на котором установил четыре минных катера. Он сам подобрал офицеров - командиров катеров, обучил их тактике использования нового оружия, усовершенствовал оборудование парохода для обеспечения спуска и подъёма минных катеров и т. д.

Словом, когда 12 апреля 1877 года было официально объявлена война против Турции, Черноморский флот уже имел определённые силы и оружие для ведения боевых действий. Уже 28 апреля пароход “Константин” вышел из Севастополя в первый боевой поход к Кавказскому побережью, где по данным разведки находилась сильная турецкая эскадра. Лишь в ночь на 1 мая поиск завершился удачей - обнаружили турецкий сторожевой корабль. Все четыре катера пошли на него. Одним из катеров командовал сам Макаров. В полной темноте приблизились к цели. Первым вышел в атаку катер лейтенанта Зацаренного. Но его мина не сработала. Тогда, осыпаемый пулями, пошёл в атаку катер Макарова. К сожалению, неопытный экипаж растерялся, долго готовил мину, в результате атака сорвалась!

Первая минная атака завершилась неудачей. Но Макаров не сдался.

Пока турецкий флот хозяйничал вдоль русских черноморских берегов, по сути не встречая противодействия, 2 мая пять турецких броненосцев обстреливали порт Сухум. Правда, высадка десанта отбита была солдатами гарнизона. 5 мая семь кораблей турок снова бомбардировали Сухум. 7 и мая бомбардировке подверглись уже береговая полоса от мыса Адлер до Очамчир (около 150 километров)...

Лучше шли дела у сухопутной армии. Она подошла к Дунаю. Но форсировать реку было невозможно, так как этому противодействовали бронированные речные корабли турок - мониторы. Поскольку в дунайской дельте мы имели несколько минных катеров, два из них ночью атаковали турок и потопили монитор “Сейфи”. Это заставило турок тотчас увести свои корабли. Так пришла первая удача, одержанная моряками в этой войне. А 28 мая Макаров доставил ещё 6 минных катеров к устью Дуная, где в протоках стояло много турецких кораблей. Первые атаки катеров Зацаренного и Пущина были неудачны. Зато лейтенант Рождественский, атаковав, сильно повредил турецкий корвет “Иджлалиле”. Он вышел из строя до конца войны...

Турки по достоинству оценили мощь нового оружия русских. Боевая активность их флота резко снизилась. Наконец-то оценили первоначально критиковавшийся вид оружия и в России. Главный командир Черноморского флота адмирал Н. Аркас писал в Петербург: “... Считаю своим долгом отнестись с похвалою о молодецком деле парохода “Великий князь Константин” с шестью миноносными катерами, доказывающем существование среди моряков той отваги, соединённой с хладнокровной распорядительностью и готовностью к самопожертвованию, которая всегда была присуща нашему флоту... Всё это служит доказательством, что героический дух русского флота, передаваясь преемственно, служит нашей личной силой...” Дальнейшее использование минных катеров на Черноморье принесло ещё немало славных побед русскому флоту. Они топили корабли врага, помогали сухопутным частям, отвлекая на себя турецкий флот, обстреливавший районы действий русских войск. Пароход “Великий князь Константин” совершал поход за походом.

Вот только короткий список их: 28 апреля 1877 года - к Поти; 3 мая 1877 года - к Батуми, где уничтожил турецкий корабль; 29 мая- к Сулине, где повредил турецкий сторожевик; 6-8 июня от Одессы до Анатолийских берегов, причём уничтожено было 4 турецких судна; 19-23 июля - от Севастополя до Константинополя и румелийско-анатолийских берегов с уничтожением пяти турецких судов; 4-8 августа - от Севастополя вдоль Кавказского побережья для поддержки сухопутных войск у Адлера и Туапсе;

10-13 августа - от Новороссийска вдоль Кавказского побережья; 10-16 января 1878 года - от Севастополя вдоль Кавказского и Анатолийского побережий с повреждением турецкого корабля у Сухум-Кале...

Тем временем на сухопутном театре действия разворачивались следующим образом. На Балканах в ночь на 15 июня 1877 года русские войска во главе с генералом М. Драгомировым форсировали Дунай в районе Зимницы. Это была классическая, блестящая операция. В результате стремительного броска передовой отряд генерала И. Гурко 25 июня занял древнюю столицу Болгарии - Тырново. В начале июля русские вышли на Шипкинский перевал, перейдя Балканы. Только срочная переброска 40тысячного корпуса Сулеймана-паши из Албании остановила их. Начались кровопролитные затяжные бои... Лишь 28 ноября капитулировала осажденная русскими войсками крепость Плевна. В декабре освобождена София.

На Кавказском театре действий в апреле-мае русские осадили сильнейшую турецкую крепость Карс. Но осада была длительной и не всегда удачной, так как турки в тылу войск развернули активную диверсионную деятельность, в которой участвовали турецкие десанты и отряды чеченских и абхазских феодалов.

Здесь флоту пришлось часто применять корабли для поддержки своих войск или отвлечения вражеских сил от них. Именно такая операция состоялась 7 августа у Гагр, когда “Великий князь Константин” отвлёк на себя турецкий броненосец, огнём тяжёлой артиллерии заблокировавший в ущелье передовой отряд русских под командованием полковника Б. Шелковникова. А вскоре пал и Карс, считавшийся главным опорным пунктом турок на Кавказе...

В конце 1877 года довелось применить в деле давно закупленные царским правительством иностранные торпеды. “Мина Уайтхеда” - так звали творение англичанина Уайтхеда. Куплены они были правительством России задорого, хотя свой изобретатель, художник по профессии, И. Александровский ещё в 1865 году создал свою торпеду, лучшую по качеству и более дешёвую.

Из-за дороговизны “мины Уайтхеда” лежали без применения на Севастопольских складах. После долгих просьб и уговоров капитан-лейтенант С. Макаров сумел убедить адмирала Аркаса дать ему несколько торпед в дело. И уже в декабре 1877 года “Константин” пошёл к Батуму, имея на борту два катера, вооружённых торпедами. Они атаковали сильнейший турецкий броненосец “Махмудие”. Правда, до цели торпеды не дошли. Но турки, узнав о применении торпед, были чрезвычайно встревожены. Они тотчас усилили охранение своих главных гаваней, отвлекая на это множество судов.

14 января 1878 года “Константин”, ведомый уже капитаном 2 ранга С.

Макаровым, поддерживая войска, штурмующие Бутум, атаковал торпедами турецкий корабль “Интибах”. Именно этот корабль стал таким образом первой в истории жертвой торпедного оружия...

А пять дней спустя было подписано перемирие с Турцией. Это было естественно: авангард русских войск во главе с генералом Скобелевым стоял уже под Константинополем. На Кавказе турками сданы сильнейшие крепости Карс и Батум. На Чёрном море сильный турецкий флот не мог ничего поделать в противоборстве с малочисленным Черноморским, применившим новое оружие войны - мины и торпеды.

19 февраля 1878 года в местечке Сан-Стефано (вблизи Константинополя) был подписан мирный договор, по которому Россия возвращала себе часть Бессарабии, а также Турецкую Армению, утраченные после Крымской войны. Была при этом оговорена полная независимость Болгарии, Сербии и Румынии.

Правда, Англия, верная своей политике и своим пристрастиям, добилась частичного пересмотра договора на Берлинском международном конгрессе в июне. Причём неожиданно, за счёт турок, получила территориальные приращения не участвовавшая в войне Австро-Венгрия. Не осталась без выгод и Англия.

ГЛАВА X

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИИ

1. Становление морских сил Дальнего Востока.

Российская империя обладала колоссальной по протяженности границей и огромной территорией. Благодаря энергии и смелости землепроходцев и исследователей XVI-XVII веков (Ермак, Дежнев, Невельской, Врангель и т.д.), граница России была продвинута далеко на восток, к самому побережью Тихого океана. Через 60 лет после того, как отряд казаков Ермака преодолел Уральский хребет, их сыновья и внуки уже срубали первые зимовья на берегах Тихого океана.

Первыми на суровое побережье Охотского моря вышли в 1639 году казаки Ивана Москвитина. Новые русские земли с их неисчерпаемыми запасами, плодородными почвами, лесами вошли неотъемлемой частью в состав русского государства. Мощь государства заметно увеличилась.

«Изумленная Европа, в начале княжения Ивана Третьего едва ли даже подозревавшая о существовании Московии, зажатой между Литвой и татарами, была ошеломлена появлением огромной империи на восточных своих окраинах» - писали западные историки.

Хотя эта территория от Урала до Сахалина принадлежала Российской империи, уклад жизни народностей, населявших ее, оставался на уровне, недалеком от первобытно-общинного, который существовал у них и до колонизации их Россией. Власть ограничивалась деятельностью царских наместников и содержанием небольших гарнизонов в сколь-нибудь крупных населенных пунктах. Царское правительство видело в Сибири и Дальнем Востоке в первую очередь источник дешевого сырья, да отличное место для ссылок и тюрем.

Лишь в XIX веке, когда Россия вступила в эпоху капиталистического развития, началось интенсивное освоение огромных пространств. Постройка Сибирской железной дороги, начатая в 1891 году и законченная в 1900 году, имела большое значение в экономическом развитии этих районов.

Особенно укрепляло свои позиции российское государство на Дальнем Востоке. На берегу Тихого океана в 1860 году строится город, вскоре ставший и мощнейшей военно-морской базой. И чтобы ни у кого не возникало сомнения, что эти земли русские, город назвали Владивостоквладей Востоком!»

Не только экономическими соображениями руководствовалась Российская империя, усиленно осваивая далекие края. В начале XX века среди развитых капиталистических стран началась отчаянная борьба за сферы влияния, за рынки сбыта и, конечно, за территории. А на Дальнем Востоке рядом с Россией находились Китай и Япония. Если Китай в это время представлял собою полуколониальную и полуфеодальную страну с большой территорией и слабой государственной организацией, то Япония, наоборот, была страной крепкой государственности, и бурно развивающейся экономики. Она имела хорошую сухопутную армию и мощный военно-морской флот.

Стесненная территориально на сравнительно небольших островах, она стала к началу ХХ века проявлять особую активность на Дальнем Востоке, стремясь к захвату Восточной Азии. В первую очередь - Кореи и Манчжурии,- как рынков сбыта и источник сырья. Кроме того, в тайных и далеко идущих планах Япония эти территории рассматривала как плацдарм для дальнейшей агрессии против Китая и русского Дальнего Востока. В этом Японию исподволь поддерживали США и Англия, которые стремились усилиями японцев не допустить укрепления позиций России на Дальнем Востоке. В противовес странам, державшим сторону Японии в вопросе о Дальнем Востоке, на стороне России были Германия и Франция, которые пытались усилиями русских не допустить своих конкурентов на мировом рынке к новым источникам сырья и дешевой рабочий силы. Российская империя среди этих стран, конечно, не выглядела невинной овечкой. Россия также стремилась не только укрепиться, но и расширить плацдарм на Дальнем Востоке за счет более слабых соседних стран.

В 1894 году Япония напала на Китай и довольно легко разбила его армию, после чего потребовала передачу ей территории Ляодунского полуострова. Однако под дипломатическим нажимом России, которая тоже держала эту территорию в своих планах, а также под влиянием ее союзников, Японии пришлось отступиться от своих требований. Это еще больше обострило отношения между Россией и Японией. Япония, понимая, что основным ее противником на Дальнем Востоке становится Россия, начала тайную подготовку к войне.

Дипломатическая же активность России по отношению к Китаю привела к тому, что в 1896 году был заключен с Китаем оборонительный союзный договор, по которому Россия получала право на постройку Китайско-восточной железной дороги (КВЖД), что еще более упрочило положение России в этом районе. Кроме того, Россия в 1898 году арендовала у Китая сроком на 25 лет Квантунский полуостров с Порт-Артуром, который становился главной базой русского военно-морского флота на Востоке.

Надо прямо сказать, что выбор был произведен не совсем удачно: гавань Порт-Артура обладала существенным недостатком - выходы из нее мелководны, самые крупные корабли того времени – броненосцы - могли входить-выходить из нее в недолгие часы наивысшей точки прилива.

Китай был вскоре после своего окончательного упадка буквально растащен на куски крупнейшими капиталистическими державами: Англия взяла под свой контроль порт Вейхайвей, Германия обосновалась в порту Цзяочжау, Франция заимела концессии в южных областях Китая. От них не отстала и Российская империя, оккупировав Манчжурию. Одной Японии в результате всего не досталось ничего. Это еще более подстегнуло ее направить свои основные усилия на укрепление и развитие военной мощи.

Особое внимание уделялось военно-морскому флоту, который вскоре вышел на передовые позиции в мире как в техническом оснащении, так и в тактике ведения боя и выучке личного состава.

К началу ХХ века Япония была готова помериться силой с Россией.

Тем более, что в 1902 году был заключен военно-политический англояпонский союз, полностью развязавший Японии руки в ее захватнических устремлениях.

Что же имела Россия для укрепления своей позиции на морях и океанах в этот период?

С 1900 года на Балтийском судостроительном заводе, например, достраивали серию эскадренных броненосцев типа “Бородино”. К 1904 году вошли в строй – “Император Александр III”, “Князь Суворов”, почти готов был “Слава”. В 1904 же году были созданы первые подводные лодки по проекту И.Г.Бубнова, причем на постройку каждой хватило по 8 месяцев.

Русско-турецкая война 1877-78 гг. показала, что у России непростительно мало боевых кораблей открытого моря. Особое совещание при правительстве в 1881 году разработало государственную программу строительства флота, чтобы вывести его из состояния “застоя и слабости”, как было указано в докладе царю.

Программа предусматривала за 20 лет с 1883 года по 1903 год, учитывая недостаток финансов, построить прежде всего броненосцы, одинаково пригодные для Балтики и Черного моря, а также для открытых морей.

Планировалось создать таких 18 единиц. Кроме того – 11 канонерских лодок для прибрежья и шхер, 100 миноносок улучшенного типа, 13 крейсеров разного ранга.

Однако в программу внесли изменения в 1885 и 1890 годах, поэтому построено было меньшее количество так нужных кораблей: вместо 18 – броненосцев, вместо 30 крейсеров – 21, соответственно и другие суда. В это время остро ощутилась необходимость иметь достойный флот на Дальнем Востоке. Поэтому в 1898 году появился семилетний план судостроения, по которому прежде всего для Тихоокеанского флота надо было построить 12 броненосцев, 20 крейсеров, 59 миноносцев, а на деле до года ввели в строй 10 броненосцев, 16 крейсеров, 48 миноносцев.

Ввиду занятости отечественных верфей, значительную часть этих кораблей пришлось строить за границей – в Германии, Франции, США.

Строительство затягивалось, дорожало. А время шло. И оно играло на руку не России, а молодой империалистической Японии, промышленный бум в которой позволял ускоренно наращивать силы армии и флота, совершенствовать военную технику и корабельный состав.

2. Русско-японская война 1904-1905 годов.

24 января 1904 года Япония разрывает дипломатические отношения с Россией и одновременно начинает военные действия против русских войск, находящихся на территории Китая. Стратегическая задача Япониикак можно скорее разбить русские войска до их полного сосредоточения на Дальнем Востоке.

Японский военно-морской флот в полном составе вышел в Желтое море для внезапного нападения на русские корабли и обеспечения себе полного превосходства на морском театре военных действий. Кстати, этого они в течении военной компании почти полностью добились.

Показательно, что только на четвертый день после нападения Япония объявила миру, что она находится в состоянии войны с Россией.

Япония к началу военных действий имела сухопутную армию (считая и резервные силы) в 330 тысяч человек. На вооружении армии имелись 1068 орудий разных калибров. Россия же на начало войны на Дальнем Востоке имела сухопутные войска в количестве 100 тысяч человек. К сожалению, даже они были разбросаны на значительном расстоянии от Байкала до Порт-Артура.

Что касается флота, Россия к тому времени имела на Дальнем Востоке всего семь броненосцев, четыре броненосных крейсера, семь легких крейсеров, шесть канонерских лодок, два минных заградителя, тридцать семь эсминцев и миноносцев. В сравнении с японским флотом, Россия уступала ему по всем показателям: и по количеству, и по качеству кораблей, и по их артиллерийскому вооружению. В частности, Япония имела шесть броненосцев, восемь броненосных и двенадцать легких крейсеров, сорок семь эсминцев и миноносцев...

Из-за недальновидности верховного военного командования России и всеобщей уверенности в правительственных кругах, что Япония не посмеет напасть на дальневосточные рубежи, еще летом 1903 года все броненосцы ушли из Владивостока зимовать в Порт-Артур, в гавань, которая не соответствовала их габаритам и осадке.

В гавани же второй базы флота – Владивостока - из крупных боевых кораблей остались лишь крейсера «Россия», «Громобой», «Богатырь» и «Рюрик».

Узнав об этом, японский адмирал Того сказал: «Больше всего я боялся, чтобы русские не перегнали эскадру из Порт-Артура во Владивосток.

Тогда бы весь русский флот оказался в единой базе, и наша борьба с ними стала бы весьма опасна. Но теперь, когда этого не произошло, инициатива целиком в моих руках...» И действительно, броненосцы I-й Тихоокеанской эскадры адмирала Старка в Порт-Артуре отделяли от отряда крейсеров адмирала РейценЖурнал "Наваль." М.; 1991 №1.

штейна во Владивостоке два моря - Японское и Желтое, а расстояние - более 1000 миль!

Следует добавить к этому, что общее командование русскими войсками на Дальнем Востоке осуществлял вице-адмирал Алексеев Е.И., человек невеликих военных дарований, но близкий к царю и пользовавшийся влиянием на Николая II, а сухопутными войсками командовал генерал Куропаткин А.Н., слабо разбиравшийся в стратегии военного искусства и не обладавший нужной для полководца силой воли и твердостью духа. Его назначили командовать войсками, считая, что он, недавно вернувшийся из Японии, хорошо знает и театр предстоящей войны и военную мощь Японии. К сожалению, как известно, Куропаткин А.Н. в своих бодрых реляциях утверждал, что Япония к войне не готова, а русский Дальний Восток, мол, превращен в нерушимый Карфаген.

Основной чертой Куропаткина была чрезмерная осторожность. Он не столько жаждал победы над врагом, сколько боялся поражения. Куропаткин всеми доступными мерами в своих распоряжениях и приказах проводил в жизнь свой основной девиз: «Не рисковать!»

Художник Верещагин, человек далекий от военной профессии, имел более трезвый взгляд на сложившуюся обстановку. Он писал: «По всем отзывам, у Японии и флот, и сухопутные войска очень хороши, так что она, в том нет сомнения, причинит нам немало зла... у них все готово для войны, тогда как у нас ничего готового, и все надобно везти из Петербурга...»

Флотом на начальном этапе номинально управлял вице-адмирал Макаров С.О. Дело в том, что он был неожиданно назначен командующим I-й Тихоокеанской эскадрой на Дальнем Востоке. Это произошло после начала войны - в начале февраля 1904 года. Адмирал был прогрессивнейшим человеком для того времени. Он был не только хорошим боевым командиром, но и глубоко знающим свое дело корабельным инженером. Более же того, он, недавно побывавший на Дальнем Востоке, в том числе в Японии, а также Владивостоке и Порт-Артуре, хорошо знал тамошнюю обстановку и соотношение сил. Конечно, он был разносторонним ученым, изобретателем и моряком. Как известно, под непосредственным наблюдением и по указаниям С.О. Макарова был построен первый в России мощный ледокол «Ермак». Отстаивая идею освоения Севера, С.О. Макаров писал: «Простой взгляд на карту России показывает, что она своим фасадом выходит на Ледовитый океан. Мощный ледокол откроет дверь в этом главном фасаде, он снимет ледяные ставни с окна, которое Петр I прорубил в Европу». Девизом всей его плодотворной жизни было: «В море - значит дома» и «Помни войну». Этот девиз выбит на его памятнике, установленном в Кронштадте.

К сожалению, С.Макаров слишком рано погиб, и это стало трагедией для России.

Японское командование, как уже говорилось выше, основными военными целями ставило достижение полного господства на море. На суше японцы в первую очередь стремились овладеть Порт-Артуром, чтобы затем распространить свои военные успехи на Корею и Манчжурию, вытеснив из этих районов русских.