«ПРАВОСЛАВНОЕ ДУХОВЕНСТВО В РОССИЙСКОМ ВОЕННО-МОРСКОМ ФЛОТЕ XVIII в. ...»

Помимо денежного довольствия иеромонахам и священникам выдавались дорожные (прогонные) и подъемные (подможные) деньги. Их размер, судя по всему, всегда определялся дальностью пути и составлял в среднем 30–50 рублей.

В 1724 г. Ямская канцелярия представила Синоду справку, где говорилось, что на прогон от Москвы до Новгорода обычно давалось по алтыну на 10 верст, от Новгорода до Санкт-Петербурга по деньге на версту, а от Санкт-Петербурга до Ревеля по два алтына на 10 верст. При этом священникам предоставлялось по три подводы636. На более солидные суммы могли рассчитывать только обериеромонахи. Например, Иустину Рудинскому, отправленному в 1724 г. из Москвы в Ревель, было назначено шесть подвод и 50 рублей на проезд, но отмечалось, что денег дается меньше, чем прежним иеромонахам, так как он путь держал «не в Ораниенбаумские чтения: Сб. научн. ст. и публикаций. Вып. I: (Эпоха Петра Великого). СПб., 2001. С. 27.

РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. 1723 г. Д. 48. Л. 4 об.; РГИА. Ф. 796. Оп. 4. Д. 595. Л. 1, 2;

Оп. 12. Д. 271. Л. 7.

РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 155. Л. 8, 10–10 об.

Ревель, куда прежние прямо отправлялись», а сначала в Санкт-Петербург 637. В 1722 г. обер-иеромонаху Лаврентию Горке, направленному в Низовой корпус, назначено было «для дорожного его проезда и на всякие нужды» 100 рублей638.

Никодиму при вызове его во флот в 1788 г. Во второй половине XVIII в. отдельно стали выделяться деньги на «путевое содержание» священнослужителей. Так, Тверской преосвященный в 1794 г. выдал каждому из отправлявшихся в Петербург священников и иеромонахов на прогоны по 11 рублей 96 копеек и на путевое содержание по 15 копеек на день640.

Как и при вызове монашествующих в братство Александро-Невского монастыря деньги на проезд флотских священнослужителей привлекались из разных источников. Однако специально для этих целей с начала XVIII в.

существовал так называемый «гривенный сбор» с приходских церквей. Впервые сбор «на дачу полковым священникам подмоги» был введен в 1705 г.641 В 1720е гг. он поступал непосредственно в Синодальный казенный приказ, а с 1738 г.

стал поступать в Коллегию экономии, находившуюся в ведении Сената. Поэтому при наборе священнослужителей для флота Синод сначала выдавал собственные деньги, а потом требовал их возврата из Штатс-конторы Сената. Но в 1743 г.

последний потребовал, «чтоб до таковых великих дач, что некоторым произведено по 25 и по 30, а иным и свыше того, а именно по 50 и по 80 рублев, чинить было не определено, ибо путь всем равный» 642.

В 1744 г. Коллегия экономии была закрыта, и средствами, полученными от гривенного сбора, стала распоряжаться Канцелярия синодального экономического правления. Так, в 1746 г. пяти священникам Крутицкой епархии, отправленным РГИА. Ф. 796. Оп. 25. Д. 308. Л. 4 об.–5; Рункевич С. Г. Александро-Невская лавра… С. 412.

через Москву в Ревель, было велено выдать по 30 рублей непосредственно «из собираемых на подъем полковым попам в Экономической канцелярии денег» 643.

При вызове священнослужителей из епархий прогонные деньги выдавались, как правило, из архиерейских домов или монастырей. Но после соответствующей переписки истраченные деньги возвращались обратно из суммы, имевшейся в Канцелярии синодального экономического правления. Впоследствии такая сумма имелась уже в самом Синоде. Как видно из сохранившихся документов, обычно деньги возвращались в епархии с оказией. Например, купец И. Г. Скулябин при случае должен был передать Вологодскому преосвященному взятые в Синоде 76 рублей 84 копейки, которые архиерей потратил на отправку священников в Архангельск644. В 1790-е гг. архиереи порой заранее требовали выдать им сумму на такие расходы645.

Однако иногда деньги на проезд священнослужителей привлекались из других источников. В 1741 г., когда в Архангельск на суда направлялись иеромонахи из Архангелогородской и Устюжской епархий, прогонные деньги стали требовать от Адмиралтейской коллегии, «понеже не только в доме архиерея, но и в Святейшем Синоде на это денег не имеется». В итоге «прогоны»

были выданы из Устюжской провинции «из положенных на Адмиралтейство доходов» в счет жалованья иеромонахов за один месяц 646.

В несрочных случаях при отправке священников из Петербурга в Ревель указывалось ждать попутные суда, «дабы прогоном напрасно издержек не было» 647. Так, в сентябре 1724 г. морским путем на зимовку в Ревель был направлен иеромонах Вениамин Воронежский. Но, «доехавши до Березовых зунтов, за противной погодой» судно, где он находился, простояло три недели на якоре, после чего вернулось в Санкт-Петербург. Лишь в конце ноября священнослужитель смог выехать в сторону Ревеля сухим путем 648.

РГИА. Ф. 796. Оп. 27. Д. 74. Л. 3 об., 18; ОАСС. Т. XXVI. Стб. 84.

РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 76. Л. 38–39 об.

ОАСС. Т. XXI. Стб. 211–212.

Там же. Ф. 796. Оп. 4. Д. 313. Л. 47–47 об., 49, 50.

Прогонные деньги выдавались священнослужителям и на проезд обратно в епархии после окончания кампаний. Но и в этом случае порой приходилось изыскивать средства из самых разных источников. Например, в 1734 г. прогонные деньги вернувшимся из кампании новгородским, псковским и тверским иеромонахам были выданы из Святейшего Синода из суммы на экстраординарные расходы 649, а в 1736 г. служившему при Ревельском госпитале Филарету Златоустовскому было указано возвратиться в монастырь «своим коштом»650.

Прибывший в 1776 г. в Санкт-Петербург иеромонах Архангелогородской епархии Венедикт и вовсе не уехал к себе на родину, а по собственному прошению был определен на жительство в Троице-Сергиеву пустынь на Петергофской дороге до направлявшееся к Архангельску 651.

С выдачей прогонных и подъемных денег периодически также случались проблемы. Например, в 1742 г. не смог отправиться в Петербург с прочими священнослужителями иеромонах Юрьева монастыря Афанасий «за недачей ему из монастыря на путевое пропитание денег» 652.

Мало известно про провиантское обеспечение священнослужителей во флоте. И. Г. Дуров утверждает, что оно было «специфическим» и, стало быть, Самостоятельно заботиться о своем пропитании должен был и Гавриил Бужинский, назначенный во флот в 1718 г. Ему разрешалось взять из казны осьмину гречневой или ячневой крупы, 10 пудов «сухарей галанских» (ржаных), бочку пива, два ведра масла конопляного, два пуда масла коровьего. Кроме того, на покупку провизии ему было назначено 20 рублей на месяц 655.

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 29.

РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. 1721 г. Д. 38. Л. 27–27 об.; 1722 г. Д. 37. Л. 1.

Впоследствии (до 1720 г.), как считает И. Г. Дуров, все корабельные иеромонахи получали провиант натурой, при этом, по указу 1719 г., обериеромонахам отпускали по две порции морской провизии, а обычным иеромонахам (как и морским поручикам) по полторы. Но с января 1720 г. при порционные деньги (в размере двукратной стоимости месячной матросской Адмиралтейская коллегия предоставила право выбора 656.

Судя по всему, во время морских кампаний провиантское обеспечение белых священников и иеромонахов не отличалось. В 1788 г. С. К. Грейг писал, что священникам и иеромонахам порция «обоим… равна противу обер-офицера»657.

Особое положение занимали только обер-иеромонахи. В 1720 г. «профектору» в «порционов» 26 рублей и «рационов» (денег на фуражное довольствие для лошади) 16 рублей, что близко к норме, определенной для подполковника658.

Однако если белые священники при нахождении на берегу никогда не обеспечивались продовольствием (в январе 1718 г. указывалось «корабельным священникам… в сухопутном провианте отказать» 659), то иеромонахи, оставленные на зимовку в портах, в первое время претендовали и на «порции»660.

Так, в 1723 г. 12 зимовавших в Ревеле иеромонахов во главе с Рафаилом Заборовским просили отпустить им морскую провизию за январскую треть 661. Но вместо этого 3 мая 1723 г. был издан указ Адмиралтейской коллегии, предписывавший давать иеромонахам жалованье и порции только за те числа, Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 266–267. См. также: РГА ВМФ.

Ф. 212. Оп. 11. 1719 г. Д. 8. Л. 40; Ф. 950. Оп. 1. Д. 2. Л. 109 об.–110; МИРФ. Ч. IV. С. 383.

Из бумаг митрополита Новгородского и С.-Петербургского Гавриила... Стб. 1583;

РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 7.

РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 192. Л. 196–199 об.

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 268.

когда они будут на кораблях, а когда с корабля сойдут, тогда указанных порций не давать, а давать только денежное жалованье 662.

Как утверждает И. Г. Дуров, этот указ вызвал многочисленные жалобы флотских священнослужителей 663. Например, в 1725 г. обер-иеромонах Иустин Рудинский, которому отказывались предоставлять каюту на корабле, был вынужден провести всю кампанию на берегу, где ему, в соответствии с указом, не давали ни порционных денег, ни морской провизии. Сначала Иустин жаловался на это Ф. М. Апраксину, но, получив отказ, обратился к Синоду, подчеркивая, что в указе 1723 г. обер-иеромонахи не упоминались. Синод стал вести переписку с Адмиралтейской коллегией, которая в конечном счете согласилась с доводами Иустина и назначила ему порционные деньги на время кампании 1726 г.664 Также действие указа 1723 г. не распространялось на иеромонаха Исайю Волошина, который в 1724 г. был определен во флот «для священнослужения при кораблях беспеременно» 665.

Но, как правило, в XVIII в. порционные деньги выдавались иеромонахам и священникам только за месяцы, проведенные на кораблях. Размер этих выплат удается установить по делопроизводственной документации. В 1729 г. он составлял 3 рубля 95 копеек за месяц, в 1741 и 1757 гг. около 3 рублей 65 копеек666. В отличие от денежного жалованья порционные деньги чаще всего выдавались перед началом плавания сразу за четыре месяца. Поэтому, если кампания завершалась до срока, приходилось взыскивать с иеромонахов и священников переполученные ими средства. Например, в 1730 г. Адмиралтейская коллегия пыталась возвратить выданные трем иеромонахам, бывшим во флоте в 1729 г., порционные деньги в размере 98 копеек с каждого. Но оказалось, что все священнослужители никакого денежного жалованья в Александро-Невском РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 240. Л. 73; РГИА. Ф. 796. Оп. 6. Д. 369. Л. 1; ОАСС. Т. V.

Стб. 602.

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 268.

РГИА. Ф. 796. Оп. 6. Д. 369. Л. 1 об., 8; РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 240. Л. 70–79 об.;

Д. 260. Ч. II. Л. 431; Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 268.

Там же. Ф. 815. Оп. 4. 1730 г. Д. 81. Л. 22–22 об.; РГА ВМФ. Ф. 186. Оп. 1. Д. 92. Л. 6– 6 об.; Д. 63. Л. 102–102 об.

монастыре не получали, и произвести вычет, таким образом, было невозможно. В аналогичном положении оказался и священноинок Леонид Троицкий, с которого причиталось 14 рублей 11 копеек667. Еще в более трудную ситуацию попал иеромонах Александро-Невского монастыря Иосиф Кутузов. Осенью 1729 г. он был определен на отправлявшийся в Голландию гукор «Кроншлот», и Адмиралтейская коллегия сразу же выдала ему порционные деньги на шесть месяцев в размере 23 рублей 70 копеек. Но гукор «за поздним осенним временем»

так и не вышел в море, а иеромонах, успевший уже потратить выданные ему деньги, был отослан обратно в монастырь. И «для заслуги тех выданных ему денег» в апреле следующего года он был снова отправлен во флот, так как «тех денег ему… кроме флотовой заслуги, заплатить нечем»668.

И. Г. Дуров пишет, что пища на кораблях для белых священников приготавливалась совместно с командным составом на офицерском камбузе, а для иеромонахов она готовилась в отдельном котле из постных продуктов (в 1719 г.

иеромонахам указывалось «давать порции… вместо скоромного против указа постное») 669. О том, как в действительности питались флотские иеромонахи, дает представление перечень пожитков священноинока Мельхиседека, служившего зимой в ревельской госпитальной церкви, а в летние месяцы бывавшего на кораблях. В списке его имущества указаны водка простая, водка тминная, сивуха, сыр голландский, просо, гречневая крупа, овсяная крупа, сухари, сушеный пустырник, сушеная петрушка, икра, «масло коровье чухонское». Во время отъезда Мельхиседека в Петербург все эти продукты были оставлены у иеромонаха Ианнуария Заблоцкого, который употребил большую их часть «для своей провизии»670. Некоторые священнослужители могли позволить себе более РГИА. Ф. 815. Оп. 4. 1730 г. Д. 59. Л. 1–3; Рункевич С. Г. Александро-Невская лавра...

С. 459.

РГИА. Ф. 815. Оп. 4. 1730 г. Д. 81. Л. 21–22 об., 25–25 об.

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота... С. 265–266, 493. См. также:

РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. 1719 г. Д. 8. Л. 40; МИРФ. Ч. IV. С. 383.

РГИА. Ф. 796. Оп. 24. Д. 491. Л. 101–102 об., 124–125.

дорогие продукты. Например, у служившего во флоте петербургского священника Григория Тихонова хранились три окорока ветчины 671.

Но, как правило, оклад флотских священнослужителей не позволял им вести роскошную жизнь. Сохранившиеся описи имущества иеромонахов и священников говорят об их скромном достатке. После умершего в 1734 г. иеромонаха Алимпия остались две рясы, шуба, пуховик, попонка, пять книг и 95 копеек наличных денег672. Имущество вышеупомянутого иеромонаха Мельхиседека состояло в посуде, платье, пуховике, сапогах, башмаках, турецком ковре, турецком одеяле, столе и стуле, двух иконах и нескольких книгах 673. Не намного более богатым был и священник Георгий Тихонов, после смерти которого остались рукописное Евангелие, три печатных книги, две рясы, два полукафтана, шуба, пуховик, одеяло, две подушки, две пары сапог, оловянная тарелка, две медные кастрюли, сундук и около 6 рублей денег674.

Но, по-видимому, материальное положение флотских священнослужителей сильно варьировалось. Имущество скончавшегося в 1722 г. на Котлине иеромонаха Викентия Крутицкого включало несколько пар сапог, новые немецкие башмаки, оленьи кенги, волчью, овчинную и две заячьих шубы, мех заячий, две оленьих и норковую шкуры, два кафтана, рясу суконную, душегрейку камчатую, белье, платье, трое чулок, шапку, четыре колпака, кису, клобук, две камилавки, оленьи перчатки, бобровые рукавицы, два аршина китайки, тюфяк, складные очки, два зеркала, безмен, складной ножик с вилками, чернильницу, стальную «печатку немецкую», немецкую бритву, «кипарисные складни с тремя серебряными венцами», две лестовки, две иконы, крест в киоте, подсвечник, богослужебные книги, кое-какие деньги, посуду и прочую мелочь. Все эти вещи помещалось в бауле, дубовом сундучке, липовом ящичке, шкатулке, сосновом сундуке и в трех кулях675.

РГИА. Ф. 796. Оп. 15. Д. 323. Л. 1–1 об.

Там же. Оп. 24. Д. 491. Л. 101–102 об.

РГА ВМФ. Ф. 186. Оп. 1. Д. 63. Л. 103–103 об.

РГИА. Ф. 815. Оп. 4. 1722 г. Д. 131б. Л. 1–3 об.

Иногда флотские священнослужители не довольствовались выдававшимся им денежным жалованьем и после возвращения из кампании просили себе дополнительное вознаграждение. Например, в 1741 г. уволенные из флота иеромонахи просили «за понесенные… во флоте труды» пожаловать им на рясы сукно, присланное в Синод из Печальной комиссии, учрежденной год назад в связи с кончиной Анны Иоанновны 676. Однако источники свидетельствуют, что при нахождении в кампании иеромонахи порой имели возможность накопить крупные денежные суммы. Например, священноинок Макарий смог дать взаймы капитану 200 рублей «из приобретенных по трудам своим денег» 677. После умершего во флоте иеромонаха Стефана Бреева осталось 188 рублей 46 копеек678, а после иеромонаха Никанора более 400 рублей 679.

Особо предприимчивые священнослужители могли заработать еще больше.

В качестве примера приведем имя иеромонаха Иннокентия Пузанова. В 1729 г. он был отправлен из Александро-Невского монастыря во флот, а по окончании кампании был по его же просьбе и ввиду болезни определен «беспеременно» к Ревельскому морскому госпиталю. Но, как доносил начальствующий иеромонах Исайя Волошин, Иннокентий оставлял госпитальную церковь без службы и вместо проведения богослужений «начал промышлять, и возничал на двух роспусках и на двух санях». За это он был арестован, а затем и вовсе выслан обратно в Невский монастырь. Уже после прибытия в Петербург он просил своего знакомого продать оставленное им в Ревеле имущество, опись которого действительно впечатляет: двор с хоромным строением, погреб, конюшня, конная сбруя и упряжь, одноколка, телеги и сани, заготовленные впрок дрова и сено, разнообразная посуда, одежда и посаженные в огороде овощи. О своих лошадях иеромонах просил позаботиться особо и велел передать их некоему господину Беренту Нотбеку, чтоб тот их доставил в Санкт-Петербург, ибо «в Петербурге лошади возовые в хорошей цене, и ныне их не имеется, о чем довольно слышал, а РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. 1760 г. Д. 11. Л. 1.

РГИА. Ф. 815. Оп. 7. 1797 г. Д. 20. Л. 3, 4 об., 8.

добре, чтоб те лошади прибыли немедля, чтоб откуда-нибудь не прибыли какие продажные лошади» 680. Как видно, и в Невском монастыре Иннокентий Пузанов не перестал искать новые источники доходов.

Возможно, торговлей занимался и другой иеромонах Александро-Невского монастыря, Нифонт. В 1768 г. он обвинялся в скупке и продаже алкогольных напитков. Среди его вещей были обнаружены два бочонка французской и простой водки, а также вино. В свое оправдание иеромонах сказал, что некоторые напитки он купил в Ревеле, другие получил от своих духовных детей «и из того продажи не чинил». Но капитан фрегата и прочие морские офицеры опровергли его показания681.

Еще одним дельцом являлся иеромонах Мельхиседек Вуколич, служивший с 1739 г. при ревельской госпитальной церкви. По его собственным словам, «за всеконечной ветхостью имеющихся в божественной церкви риз, подризников и епитрахилей», а также в связи с тем что они были ему весьма коротки, он решил сшить новые церковные облачения за свой счет. Но когда он стал требовать передать их в свою собственность, Ревельская контора над портом раскрыла всю правду. Оказывается, в бытность священнослужителем при госпитальной церкви, Мельхиседек неоднократно сообщал конторе о том, что некоторые морские служители перед смертью якобы завещали ему недополученное ими денежное жалованье и, «ежели ему помянутое после умерших служителей денежное жалованье выдано будет, то он, Мельхиседек, из тех денег обещал сделать в госпитальную церковь помянутые ризы, подризник и епитрахиль» 682.

В первой четверти XVIII в. законодательно были закреплены нормы материального обеспечения флотских священнослужителей. При этом жалованье священников и иеромонахов на судах в среднем было выше чем на суше, что должно было стимулировать обладателей духовного сана идти во флот. Однако ввиду отсутствия возможности получать дополнительные доходы от прихожан и в связи с постоянными задержками жалованья служба на кораблях оставалось для Там же. Оп. 4. 1730 г. Д. 81. Л. 1, 5, 12, 14а–14а об.

РГА ВМФ. Ф. 173. Оп. 1. Д. 40. Л. 31–31 об., 121.

РГИА. Ф. 796. Оп. 24. Д. 491. Л. 96 об., 155–155 об.

священнослужителей малопривлекательной. Хотя некоторые предприимчивые иеромонахи и умудрялись накопить во время службы во флоте довольно крупные суммы денег.

2. 5. Церковные службы на кораблях и их материальное обеспечение Вопрос о совершении богослужений на военных судах в XVIII в. не получил в отечественной историографии достаточного освещения. Совсем мало сказано о порядке комплектования флота церковной утварью. Между тем частично раскрыть эту тему позволяет даже анализ наиболее известных законодательных источников.

Положения о чтении молитв на кораблях были включены уже в первые артикулы, регламентировавшие жизнь российского флота. Например, «Артикул корабельный» 1706 г. запрещал «смеяться или издеваться, или бесчинничать» во время молитв683. «Инструкции и артикулы военные, надлежащие к российскому флоту», утвержденные в 1710 г., также устанавливали наказания за шум и «бесчинство» во время богослужений, за пропуск служб для матросов и офицеров, а также (в связи с отсутствием в то время института флотского духовенства) возлагали ответственность за проведение утренних и вечерних молитв на капитанов военных судов: «В начале командующий офицер по вся утры и вечеры на своем корабле или кораблях имеет Господу Богу молиться, и для того каждый да будет к тому уреченному времени в готовности»684.

В 1710 г. Петр I приказал митрополиту Рязанскому и блюстителю патриаршего престола Стефану Яворскому составить «для солдат» особые Розенгейм М. П. Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого. СПб., 1878. С. 357.

утренние и вечерние молитвы 685. Кто и когда их составил в действительности неизвестно, но напечатаны они были лишь несколько лет спустя. В мае 1714 г.

был опубликован «Указ всем во флоте… коим образом и в которое время по вся дни должны приносить Господу Богу моления», известный более под названием «книжицы корабельной молитвенной» 686. Эта книжица состояла из 20 страниц и включала в себя молитвы, псалмы и тропарь, а в 1715 г. к ним был добавлен Символ веры. Одна из молитв (так называемая новособорная молитва), как предполагает П. П. Пекарский, была написана лично Петром Великим687.

Первый тираж книжицы составил 162 экземпляра. Затем она издавалась еще неоднократно (дважды в 1715 г., в 1717 г., дважды в 1719 г. и т. д.) 688, при этом тиражи оставались неизменно большими. Например, в 1756 г. в Московской синодальной типографии налицо было 499 экземпляров книжицы 689. «Печатные молитвы» закупались наряду с другой необходимой для флота литературой, а затем раздавались по судам. Так, в апреле 1716 г. Ф. М. Апраксин сообщал, что молитвы были розданы на все корабли 690. Однако четыре года спустя на судах Котлинской эскадры было выявлено только 8 экземпляров 691. Морской устав 1720 г. включил «печатные молитвы» в обязательный для кораблей перечень церковной утвари 692. Более того, в корабельных ризницах можно было встретить и их рукописные копии 693.

Указ 1714 г. гласил: «По утру, когда зорю станут бить, тогда всем солдатам стать в ружье, также и офицерам пред ними со обнаженными шпагами. А когда Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 10. М., 1956. С. 62; Голиков И. [И.] Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. Изд. 2-е. Т. 4. М., 1838. С. 445.

Материалы для истории Гангутской операции. Вып. 1. Ч. 2. С. 75–82; Описание изданий гражданской печати. 1708–январь 1725 г. / Сост. Г. А. Быкова и М. М. Гуревич. М.; Л., 1955. С. 155.

Пекарский П. [П.] Наука и литература в России при Петре Великом. Т. II. С. 325–326;

Описание изданий гражданской печати... С. 175, 179.

Гаврилов А. В. Очерк истории С.-Петербургской синодальной типографии. Вып. 1:

1711–1839. СПб., 1911. С. 40.

Пекарский П. [П.] Наука и литература в России при Петре Великом. Т. II. С. 325.

Книга Устав морской... С. 180.

Например: РГИА. Ф. 796. Оп. 12. Д. 271. Л. 6.

пробьют и станут бить на молитву трижды, и по скончании третьего бою вдруг всем снять шляпы и, наклонив ружье, также и самим наклониться, молиться, и читать молитву». Другое моление следовало чинить «в девятом часу пред полуднем». В случае отсутствия священника молитвы следовало читать «чтецу»

или, как пояснял Ф. М. Апраксин, корабельному писарю 694.

Л. В. Мельникова утверждает, что во флоте богослужения проводились только по воскресеньям и праздничным дням 695. Но это не так. Согласно Морскому уставу 1720 г., «Служба Божия имеет отправляться по вся утра и вечеры и пред полуднем» 696. Пункты о должности флотских иеромонахов 1719/1721 гг. также подчеркивали, что «долженствует всем в учрежденные часы по уставу и по сигналам непременно к молитвам утренним, дневным и вечерним готовным быть во всякий день, как определено в книжицах молитвенных корабельных, не прилагая больше ничто же. А в воскресные дни и праздничные вечерю, утреню и дневные молитвы корабельные вместо часов читать» 697.

Одновременно с созданием института флотского духовенства происходило становление принципов комплектования флота церковной утварью. В июне 1718 г. иеромонах Гавриил Бужинский писал Ф. М. Апраксину, что он был отправлен в поход на корабли, «а к тому походу… особливо надобны одежды и книги, к церковной службе надлежащие»: две ризы (с подризником и со стихарью), Минея, Октоих, Евангелие, Апостол и Требник. Адмиралтейская коллегия заявляла, что книги и одежду ей взять неоткуда, и решила просьбу Гавриила перенаправить архимандриту Александро-Невского монастыря Феодосию 698.

В декабре 1718 г. было приказано для следующей военно-морской кампании на все корабли сделать по дароносице (образец которой следовало взять из Материалы для истории Гангутской операции. Вып. 1. Ч. 2. С. 75; РГА ВМФ. Ф. 176.

Оп. 1. Д. 130. Л. 108.

Мельникова Л. В. Русская Православная Церковь в Отечественной войне 1812 года. М., 2002. С. 22.

Книга Устав морской… Кн. 3. С. 76; Кн. 4. С. 93–95.

ОААНЛ. Т. 2. Стб. 952; ПСЗ. Т. VI. № 3759. С. 370; ПСПР. Т. I. С. 42.

РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 171. Л. 10; Д. 255. Л. 132.

Невского монастыря) и написать по одной иконе Живоначальной Троицы 699. А уже в 1719 г. из Москвы во флот была прислана вся необходимая для богослужений церковная утварь: 100 образов, 27 камчатых покровов, 27 риз, 3 подризника, 27 Псалтырей, 27 Миней, 27 Требников, 27 Шестодневов, 27 Новых Заветов и 27 дароносиц. Эти вещи были отданы Гавриилу Бужинскому для раздачи корабельным иеромонахам 700.

Но в августе–сентябре 1720 г., когда была произведена опись «поповских припасов» на кораблях Котлинской эскадры, выяснилось, что на большинстве судов церковная утварь отсутствовала. Так, на кораблях «Гангут», «ИсаакВиктория» и «Александр Невский» не нашли ничего, кроме ветхих книг, а на кораблях «Шлиссельбург», «Санкт-Петербург», «Фридрихштадт», «Северный Орел», «Ревель» и «Нептунус» не было даже этого701. Адмиралтейская коллегия начала расследование и обратилась с вопросом к Гавриилу, бывшему тогда обериеромонахом российского корабельного флота. Тот ответил, что после окончания кампании 1719 г. по его приказу 17 ризниц были сложены в Ревеле в церкви Федора Стратилата и хранились там под ведением начальствующего иеромонаха Рафаила Заборовского, а еще 10 ризниц находились в то время на Котлине.

Осенью 1720 г. Рафаил по требованию обер-иеромонаха прислал в СанктПетербург 7 ризниц, так как 9 были уже розданы им на корабли, а одну он удержал у себя.

Далее, было принято решение осмотреть все военные суда на предмет наличия там церковной утвари. В итоге удалось обнаружить 13 ризниц, но полный комплект вещей был не везде. Так, иеромонах Лев Горицкий отметил, что у него нет «тетради благодарного молебна да на листе печатных пунктов о священниках», а Авраамий Шаровкин заявил, что «в прошлом году был он на корабле “Девеншире”, книги и прочее, сошед с того корабля, оставил в Ревеле протопопу без расписки… а нынешнее лето был на “Шлюсельбурге” и переведен Там же. Ф. 212. Оп. 11. 1718 г. Д. 4. Л. 117 об.

на “Полтаву”, а дароносица и прочее после вышеозначенной отдачи ему не дана» 702.

Как видно, уже к этому времени сложился перечень церковных вещей, обязательных для корабельной ризницы. Помимо вышеупомянутой книжицы корабельной молитвенной сюда вошли «тетради благодарного молебна», «Пункты» о должности флотских иеромонахов, Новый Завет, Псалтырь с восследованием, Требник, Шестоднев, Минея праздничная и Минея общая. Также на корабли часто присылались «Ектинии о победе над супостатами», составленные в 1722 г. а в следующем году исправленные синодальным советником Гавриилом Бужинским и иеромонахом Стефаном Прибыловичем 703.

Ектинии печатались несколько раз, но также были известны и в рукописях 704.

Например, в 1769 г. высочайшим указом велено было прислать обретавшимся во флоте иеромонахам и белым священникам 70 экземпляров молитв «о победе на типографии705.

Кроме богослужебных книг корабельная ризница включала в себя дароносицу, иконы, а также облачения (подризник, пояс, поручи, фелонь (ризу), епитрахиль). Например, в мае 1723 г. командующий иеромонах Котлинской эскадры Антоний Патриарш требовал присылки во флот «ко исправлению божественных служб» 15 дароносиц серебряных («нежели серебряных не сыщется, то хотя оловянных или жестяных»), 38 образов, «каких сыщется», 15 «Новых Заветов», 12 Псалтырей с восследованием, 4 общих и 8 праздничных Миней, 15 Шестодневов, 12 Требников, 21 «тетрадь молебнов благодарных», 23 «книги молебных», 16 «книг корабельных», а также 17 риз, 17 епитрахилей и 17 поручей. Одежда, книги и утварь были закуплены и подготовлены к отправке РГИА. Ф. 796. Оп. 4. Д. 61. Л. 2–3; ПСПР. Т. II. С. 661–662; Т. III. С. 15; ОАСС. Т. 3.

Стб. 114–115; Описание изданий, напечатанных кириллицей. 1689–январь 1725 г. / Сост.

Г. А. Быкова и М. М. Гуревич. М.; Л., 1958. С. 168.

Например: РГИА. Ф. 834. Оп. 1. Д. 842. Л. 2–7.

РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. Канц. II отд. Д. 2. Л. 9, 10.

во флот в июне 1723 г., только некоторые из книг, как сообщалось, «к покупке не сысканы» 706.

В январе 1728 г. в корабельной ризнице Ревельской эскадры было дароносиц, 44 иконы, 14 риз, подризник, пояс, 13 пар поручей, 18 епитрахилей, благодарственных в переплете», 9 тетрадей «благодарственных молитвенников», 11 «книжиц хранившейся на бомбардирском корабле «Самсон» в 1741 г., числились крест серебряный позолоченный с чехлом и лентой, три иконы, риза, оплечье, епитрахиль, поручи, Новый Завет, Псалтырь с восследованием, Шестоднев, Минея общая, Минея праздничная, Требник, «тетрадки благодарного молебна да о здравии императорского величества», «печатные корабельные пункты»708.

Перечень обязательной для флота церковной утвари почти не менялся на протяжении столетия. Так, в 1790 г. в гребной флот были отправлены купленные митрополитом Гавриилом епитрахили, ризы, поручи, дароносицы и следующие книги: Минеи общие, Минеи праздничные, Псалтыри с восследованием, Октоихи в двух частях, Ирмологи, Служебники, молебные пения на разные потребы, молебные пения на дни восшествия на престол и коронацию, Новые Заветы, Требники, «книжицы с ектиниями о победе над супостатами», табели высокоторжественных дней и «молитвенные воинские книжицы»709.

Зимой церковная утварь с кораблей и фрегатов Котлинской эскадры хранилась в Кронштадтском Андреевском соборе, а с конца 1720-х гг. в Морской Богоявленской церкви 710. В Ревеле корабельная ризница в период между навигациями помещалась в церкви Федора Стратилата 711. Церковная утварь, РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 6. Д. 591. Л. 607–607 об.

Там же. Оп. 10. Указы II отд. Д. 58. Л. 277–281 об.

Там же. Оп. 11. 1720 г. Д. 43. Л. 23 об., 26, 26 об.; Оп. 6. Д. 591. Л. 605, 606, 756– 756 об.; [Без автора]. Деревянный храм Богоявления, существовавший в Кронштадте более 100 лет. С. 203; РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 26.

одежда и богослужебные книги выдавались каждому священнику под расписку, 19 священнослужителей получили в Кронштадте полный комплект вещей, а человек недополучили некоторых книг712.

В «Пунктах» 1719/1721 гг. указывалось: «Идеже место на корабле определено будет собираться на молитвы, тамо поставить дароносицу с Святыми Тайнами и иконы 2 или 3, на которых письмо видно бы было, а складных икон многих по всякого воли тамо не наставливать и свеч излишних не налепливать же, воеже бы кораблю коего повреждения не учинить»713. Морской устав 1720 г.

предусматривал возможность устройства на кораблях походных церквей, где священник должен был в воскресные и праздничные дни совершать литургии, «ежели жестокая погода не помешает». Приводился даже перечень обязательной церковной утвари714.

В июле 1721 г. в Синод поступило прошение князя А. Д. Меншикова о присылке антиминса и церковной утвари на корабль «Фридрихштадт» в походную церковь Св. Николая, в которой был уже установлен иконостас. Однако Синод ответил, что он не находит возможным совершение литургий на кораблях, а следовательно, не видит и необходимости в устройстве там походных церквей.

В качестве аргументации говорилось, что «на корабле во время морского волнения бывает немалое… вещам колебание», отчего может произойти пролитие Пречистых Тайн, приготовляемых во время литургии. Также и «частое престола разбирание, по нужде случающееся, не без повреждения бывает, и в хранении оных Тайн великая есть опасность», так как по «святым правилам, ежели что от Святых Тайн небрежением прольется, лишен бывает священнослужитель сана своего». В итоге члены Святейшего Синода «общим согласием за благо рассудили довольствоваться во флоте, кроме литургии… прочими церковными службами, и без антиминса отправляемыми», а при необходимости совершить причастие ОААНЛ. Т. 2. Стб. 952–953; ПСПР. Т. I. С. 42–43.

Книга Устав морской… Кн. 3. С. 76, 178–180.

рекомендовали пользоваться запасными Святыми Дарами, «которые при обретающих во флоте священниках всегда бывают» 715.

Это определение Синода действовало в течение долгого времени. Сведений об освящении корабельных храмов в XVIII в. нами не обнаружено. Поэтому необоснованным кажется заявление некоторых современных авторов, будто «не было такого случая, чтобы… корабль ушел в дальнее плавание без священника и, конечно, без походной церкви»716.

Несомненно, на военных судах могли перевозиться полотняные походные храмы, но, по всей видимости, они разбирались только на берегу. Например, походные церкви имелись на судах, принимавших участие во Второй Камчатской экспедиции под командованием В. Беринга. Они были подготовлены в Иркутске, но капитан-командор, «дабы не чинить за дальним провозом излишнего расхода денежной казне», взял из церковной утвари лишь то, что было необходимо для совершения литургий 717. Данными о проведении богослужений в этих храмах во время плаваний экспедиционных судов мы не располагаем. В литературе приводятся лишь сведения, что церковь, находившаяся на пакетботе «Святой Павел», была пожертвована Петропавловску-Камчатскому 718.

Походные церкви перевозились и на судах, участвовавших в других дальних экспедициях русского флота. В феврале 1788 г. Екатерина II приказала СанктПетербургскому митрополиту Гавриилу снабдить снаряжавшуюся Средиземноморскую эскадру «походными церквами, церковными утварьми и книгами, так чтоб не токмо оных достаточно было для войск наших сухопутных и морских, но чтоб главнокомандующий оными мог по усмотрению своему уделить что-либо из того нашим единоверным, под игом варварским стенящим», и велела ПСПР. Т. I. С. 178; РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 342. Л. 1–3; ОАСС. Т. I. Стб. 375.

Доценко В. Д., Клавинг В. В. Морские храмы России. С. 4–5; Православие, армия и флот России: [Каталог выставки]. СПб., 1996. С. 9; Белоусов И. И. Духовно-нравственные аспекты воспитания военных кадров… С. 60; Ивашко М. И. Военное и морское духовенство… С. 156.

Климент (Капалин), митр. К вопросу об участии священнослужителей… С. 220–222;

«Благоволите о том сообщить к нам мнение Вашего преосвященства»… С. 201–204.

[Громов П., прот.] Историко-статистическое описание камчатских церквей // Труды Киевской духовной академии. 1861. Янв. С. 47.

по этому поводу переговорить с адмиралом С. К. Грейгом719. В ответ на письмо преосвященного Гавриила Грейг приказал взять пять походных церквей для сухопутных войск (к ним пять иконостасов, облачения и колокола), да сверх оных еще три720. Совет при высочайшем дворе согласился выдать Гавриилу для этой цели «на первый случай» 10 тысяч рублей 721. Для пошивки риз была специально закуплена материя. Малые колокола и лампады Гавриил решил приобрести в Москве, а книги, сосуды и кадила обещал доставить из Синода безденежно 722.

Кроме того, был издан специальный указ о взятии для нужд флота церковной утвари из упраздненных монастырей Вологодской и Устюжской епархий723.

Наконец, в мае 1788 г. капитан К. Вагнер принял в Александро-Невском монастыре под расписку все требовавшиеся вещи. Сохранились описи корабельных ризниц, походных церквей, книг и реестр колоколов724.

Обер-иеромонахом в экспедицию был назначен преосвященный Никодим.

Утварь, необходимую для архиерейского богослужения, велено было взять во Владимире или Суздале и прислать в Синод по почте 725. 27 мая 1788 г.

митрополит Гавриил выдал Никодиму присланную из Суздаля архиерейскую ризницу, а также некоторые вещи из Невского монастыря. Но так как осенью того же года Никодим скончался, ризница во флоте осталась «без употребления», и Гавриил просил вице-президента Адмиралтейской коллегии И. Г. Чернышева «приказать оную… возвратить для отдачи в те места, откуда она… дана»726. В июне 1789 г. ризница поступила в Санкт-Петербургскую консисторию, а в августе граф А. А. Безбородко объявил Гавриилу волю государыни относительно вещей РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 3; Из бумаг митрополита Новгородского и С.Петербургского Гавриила… Стб. 1580–1581; РГА ВМФ. Ф. 223. Оп. 1. Д. 46. Л. 91–91 об.;

Ф. 172. Оп. 1. Д. 349. Л. 528.

РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 7 об.–8; Из бумаг митрополита Новгородского и С.Петербургского Гавриила… Стб. 1582–1584.

Архив Государственного Совета. Т. 1. Стб. 538–539.

Титлинов Б. В. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский...

С. 522.

РГА ВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 349. Л. 528, 533–563.

РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 310, 393–393 об.

Никодима: «Панагию и крест… оставить в пользу наследников его, а прочие ризничные вещи употребить по рассмотрению Вашего преосвященства» 727.

При снаряжении экспедиции Грейг потребовал прислать во флот три колокола «большого весу». Императрица Екатерина II предлагала взять их в Москве и доставить в Санкт-Петербург еще зимним путем 728. Но митрополит Гавриил утверждал, что «три колокола… в Москве сыскать неможно, ибо они выливаются по заказу, да и сей путь неспособен для привезения», и решил взять колокола из Санкт-Петербургской или Новгородской епархии 729. Но так как колоколов в итоге Кронштадтского собора три колокола», с тем чтобы купить точно такие же в Москве и «возвратить в тот собор». В мае 1789 г. преосвященный Гавриил, узнав от графа А. А. Безбородко, что флот более «нужды не имеет» в тех колоколах, просил И. Г. Чернышева вернуть их 730.

После окончания кампании все походные церкви и колокола поступили в контору Главного кригскомиссариата, откуда они были доставлены в АлександроНевский монастырь. Через некоторое время крест с одной из походных церквей и 8 дароносиц были отданы в гребной флот, в 1791 г. одну из походных церквей предполагалось использовать для постройки храма при миссии в Турине, затем еще две церкви были пожалованы в Первый и Второй морские полки, в 1792 г.

одна церковь была отправлена в Роченсальмский порт, а в 1793 г. один из иконостасов был отпущен в Таврический дворец 731.

Видимо, большая часть походных храмов, о которых шла речь выше, хранилась на кораблях в собранном состоянии, а наличие при церквях колоколов «большого веса» и вовсе убеждает нас в том, что они предназначались лишь для береговых служб. Однако есть некоторые данные, доказывающие, что в XVIII в.

РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64. Л. 547, 555, 571; Из бумаг митрополита Новгородского и С.-Петербургского Гавриила… Стб. 1585–1586.

Титлинов Б. В. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский...

С. 522.

Там же. Ф. 212. Оп. 10. Указы II отд. Д. 58. Л. 275–275 об.; РГИА. Ф. 796. Оп. 69. Д. 64.

Л. 583–583 об., 593–596 об., 605–618.

совершение литургий на российских военных судах все-таки имело место (например, во время Архипелагской экспедиции, в 1769 г., на корабле «Евстафий»)732. Также приводятся сведения, что действовавший храм имелся на корабле «Не тронь меня»733. Возможность устройства на военном судне походной церкви допускал и «Устав воинского флота» 1797 г.: «На котором корабле положена будет церковь, там, когда погода позволит, [священник] будет отправлять литургию». «Когда случится флоту в Великий пост быть на море, то, как положено походной церкви быть на корабле главного начальника, с оного можно получить запасные Дары для говельщиков и на прочие корабли; на якоре же говельщикам для причастия ездить на корабль главного начальника, когда на берегу не будет для того церкви» 734.

Ряд авторов утверждает, что богослужения на кораблях проводились на самом почетном месте, коим являлись шканцы 735. Действительно, «Повседневные записки делам князя А. Д. Меншикова» свидетельствуют, что утренние молитвы, читались обычно на шканцах (лишь однажды упоминается, что Меншиков слушал «утреннее пение» в «передней каюте»)736. Перед началом богослужения на судне поднимался белый («молитвенный») флаг. Как правило, это происходило «при выстреле из пушки» (или из пушек) 737. Морской устав 1720 г. требовал: «Когда адмирал пожелает, дабы весь флот молебное пение чинил Господу Богу, тогда поднят будет флаг иерусалимский на кормовом флагштоке» 738. Но на практике Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 187.

ПСЗ. Т. XXIV. № 17 833. С. 379, 486; ПСПР. Царствование государя императора Павла Первого. С. 44–45.

Горденев М. Ю. Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии русского императорского флота. М., 1992. С. 39; Дыгало В. А. Флот государства Российского. Откуда и что на флоте пошло. М., 1993. С. 134; Иванов С. М., Супрун В. И. Плавучие храмы России...

С. 14–15.

Повседневные записки делам князя А. Д. Меншикова... С. 240, 242–247.

Например: РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 360. Л. 23; Ф. 8. Оп. 4. Д. 349. Л. 25, 105, 139 об.

Книга Устав морской... С. 207.

для совершения общего богослужения на всех судах эскадры в одно и то же время предварительно присылался специальный «ордер» командующего 739.

Окончательно порядок проведения церковных служб на судах утвердил «Устав воинского флота» 1797 г. После того как с флагманского корабля давался сигнал к началу молитвы, барабанщики должны были созвать на верхнюю палубу всех членов команды, кроме часовых и несущих вахту «под парусами». Офицеры становились вперед под шканцы, а рядовые позади. В случае отсутствия на судне священника молитвы полагалось читать клерку. После окончания службы барабанщикам вновь следовало бить в барабаны 740.

По завершении удачных сражений во флоте непременно совершались благодарственные молебны. Например, после Гангутской битвы 1714 г. было «моление Господу Богу за полученную викторию таким образом: со всем флотом вышедши от берегов на широкое место и стали по шквадрам, а полонные суды поставили в середине, и по совершении молебного пения палили изо всех пушек и из мелкого ружья по три раза» 741. «Благодарение Богу» также воздавалось на кораблях, когда там стало известно о пленении шведского генерала Штейнбока в 1713 г. и о заключении Ништадтского мира со Швецией в 1721 г. После Чесменского сражения, 26 июня 1770 г. главнокомандующий граф А. Г. Орлов издал следующий приказ: «Завтрашнего числа по поднятии от меня благодарственный молебен, и в то ж время и на прочих кораблях чинить молебство, по отшествии же оного, по спущении молитвенного флага выпалено будет от меня с корабля из 31-й пушки» 743. Действительно, 27 июня в вахтенном журнале флагманского корабля «Трех иерархов» было записано: «В 10-го часа при выстреле у нас из пушек подняли молитвенный флаг. По отпетии у нас См., например: РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 224. Л. 51.

ПЖ 1714 года. С. 38, 68, 121; Материалы для истории Гангутской операции. Вып. III:

Журналы 1714 года. Пг., 1914. С. 93. См. также: РГИА. Ф. 1086. Оп. 1. Д. 1173. Л. 2 об.

ПЖ 1713 года. С. 31; [Барш Я. С.] «Юрнал» вице-адмирала Я. С. Барша… С. 30.

Список с подлинных приказов графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского по флоту, действовавшему в Архипелаге в 1770 году и истребившему турецкий флот при Хиосе и Чесме // Морской сборник. 1853. Т. 9. Апр. С. 279.

благодарственного молебна и по спущении молитвенного флага выпалено… из 31 пушки». Затем граф А. Г. Орлов «приказал сигналом потребовать всех флагманов и капитанов на корабль главнокомандующего к благодарственному молебствию по случаю решительной победы… и приказал служить такое же молебствие на всех судах флота» 744. Интересные сведения оставил один из очевидцев событий: «Граф [Орлов] сигналом приказал отслужить на судах благодарственный молебен за дарованную победу и за успех русского оружия.

Особливо торжественный характер носило это богослужение благодаря участию греческого духовенства, которое с крестами и иконами прибыло на лодках с берега и обошло вокруг все наши корабли, благословляя своих избавителей» 745.

«викториальные дни». Так, П. А. Кротову на основе шканечных журналов и других источников удалось доказать, что на протяжении первой половины XVIII в. во флоте регулярными были службы в годовщины Гангутской и Гренгамской баталий 27 июля и в годовщины Полтавской битвы 27 июня 746.

Например, 27 июля 1719 г. находившийся во флоте обер-иеромонах Гавриил Бужинский произносил проповедь. В походном журнале Петра I по этому поводу было записано: «В 10-м часу съехались к нам на корабль все министры и генералы, и флагманы, и офицеры морские и обоих полков гвардии, и в 11-м часу были часы у нас на корабле, потом говорил орацию для сего дня обер-иеромонах [Гавриил] Феодорович [Бужинский], и потом был благодарственный молебен, и по молебне распустили все флаги и вымпелы на всех кораблях и галерах для украшения и стреляли из пушек» 747. 27 июня 1721 г. корабли «расцветили флагами для Платавской (то есть Полтавской. А. Б.) баталии и потом в 11 часу у командора подняли богомольный флаг с выстрелом. В 12 часу… палили из РГА ВМФ. Ф. 8. Оп. 4. Д. 349. Л. 139 об.; [Грейг С. К.] Собственноручный журнал капитан-командора (впоследствии адмирала) С. К. Грейга… С. 60. Г. А. Гребенщикова датирует это событие 26 июня 1770 г. (Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 282.).

[Без автора]. Воспоминания участника Архипелагской экспедиции. С. 28.

Кротов П. А. 1) Гангутская баталия 1714 года. С. 181–195; 2) Битва при Полтаве...

С. 361–376.

21 пушки» 748. В тот же день в 1724 г. на корабле «Св. Екатерина» утром была совершена молитва, а в 11 часов по сигналу стали палить из пушек и украшать судно «для получения 2-х викторий: Гангутской [и] Гламландской (то есть Гренгамской. А. Б.)»749.

Как верно отметил П. А. Кротов, если при Петре I обязательными элементами таких торжеств на военных судах были пальба из пушек и украшение совершениями богослужений. Например, 27 июля 1736 г. в 9 часов утра на корабль «Петр I и II» был прислан ордер адмирала Т. Гордона: «Всем совершить службу и молебное пение» в честь «получения виктории взятия фрегатов»750.

По сведениям П. А. Кротова, в 1764 г. командование решило поднять боевой дух военнослужащих праздником в память Полтавской виктории. На всех судах флота были учинены благодарственные молебны, а в Ревеле палили из 101 пушки751.

Как и в приходских церквях, торжественные богослужения во флоте совершались в соответствии с печатной «табелью» общероссийским перечнем дат, которые следовало отмечать церковными службами. Так, 27 июля 1746 г.

обер-иеромонах Пафнутий Быковский приказал после утренней молитвы совершить на судах, находившихся под командованием вице-адмирала З. Д. Мишукова, благодарственный молебен «по напечатанной табели»752.

Однако, как показывает Н. А. Ершова, рассылка табелей и система оповещения о дополнительных торжествах в первой половине XVIII в. была крайне несовершенна, и поэтому многие священнослужители в отдаленных церквях не знали дней рождения и тезоименитств особ царского дома753. В то же время неслужение по «высокоторжественным дням» грозило священникам Кротов П. А. Гангутская баталия 1714 года. С. 194–195; РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. Д. 224. Л. 51.

Кротов П. А. Битва при Полтаве... С. 374–376.

Кротов П. А. Гангутская баталия 1714 года. С. 195; РГА ВМФ. Ф. 225. Оп. 1. Д. 400.

Л. 112 об.; Д. 395. Л. 38–38 об.

Ершова Н. А. Приходское духовенство Петербургской епархии… С. 45–47.

тяжкими наказаниями 754. В 1743 г. в неслужении царственных панихид обвинялся находившийся в Ревеле иеромонах Мельхиседек. Но на допросе в Синоде он отверг обвинения, заявив, что «отбывающим во флот иеромонахам табелей и поминовенных реестров не дается и ему, Мельхиседеку, знать, когда какое бывает поминовение не с чего», ибо и оставленный в Ревеле за обер-иеромонаха Сергий Астраханский повесток не присылает. Более того, Мельхиседек напоминал, что на кораблях «церкви не бывает, и как панихид, так и прочих служеб, кроме вечерни, утрени и часов корабельных, по силе данных им (иеромонахам. А. Б.) пунктов, во флоте отправлять ничего не позволено» 755.

Как видно из других источников, на военных судах стремились отмечались все двунадесятые праздники. Например, весной 1771 г. командующий Средиземноморской эскадрой адмирал Г. А. Спиридов издал приказ: «В наступающей Святой неделе, хотя и надлежало бы служителей от всех работ освободить, но… без работы обойтись невозможно; однако в день Святой Пасхи, то есть завтрашнего числа и в понедельник от работ всех уволить, чтоб молились Богу и препровождали весело, а со вторника… исправлять работы». Также ко дню Пасхи все командиры судов и сухопутных войск «на употребление служителям в пищу» должны были закупить у греков живых быков и баранов756. В 1781 г. при нахождении в Англии капитан корабля «Дерись» Ф. Ф. Макензи приказал накануне православного праздника Воскресения Христова в 11 вечера служить заутреню, а в 12 часов, как запоют «Христос Воскресе», палить из всех орудий757.

Отмечался и Новый год. Так, в ночь с 31 декабря 1771 г. на 1 января 1772 г.

«командиры всех судов, находившихся в Греческом Архипелаге, собравшись на адмиральский корабль, совокупно принесли теплое моление Господу Богу, подателю всех благ, за все ниспосланные успехи» 758. Празднование Нового Анисимов Е. В. Дыба и кнут... С. 79.

РГИА. Ф. 796. Оп. 24. Д. 491. Л. 34–36 об.; ОАСС. Т. XXIII. Стб. 598.

Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 362–363;

РГА ВМФ. Ф. 190. Оп. 1. Д. 38. Л. 121.

[Данилов П. А.] Жизнь моя. Записки адмирала Данилова... С. 65.

Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 378.

1773 года также началось «с благодарения Всевышнему за все ниспосланные милости и победы», а после выстрелов из пушек «флот расцветился флагами» 759.

Как уже говорилось, кроме совершения богослужений одной из главных обязанностей флотских священников и иеромонахов было отправление духовных треб. При этом едва ли не чаще всего приходилось отпевать умерших членов экипажа. Например, 28 сентября 1769 г. на корабле «Трех иерархов» умер подшкипер. Через восемь часов его, «отпев по христианской должности, отпустили в море» 760. После прибытия корабля «Гром» в ноябре 1769 г. в Портсмут на нем за один день умерли сразу два человека. Они были отпеты «по христианской должности» иеромонахом, специально прибывшим с корабля «Европа», а в пятом часу пополуночи «означенные мертвые тела положили на шлюпку и повезли на рейд; для бросания оных в воду поехал мичман князь Костров»761. Детально церемониал погребения членов команды был впервые прописан в «Уставе воинского флота» 1797 г. В случае если судно стояло у берега, экипаж имел возможность посещать богослужения в береговых церквях. Особенно много примеров такого рода можно найти, изучая историю первой Архипелагской экспедиции русского флота.

Например, известно об участии русских офицеров в праздничных богослужениях, совершавшихся в греческой Успенской церкви в Порт-Магоне на Менорке763. В частности, 29 ноября 1769 г. обер-иеромонах Евстафий с двумя греческим священниками проводил там торжественное богослужение в честь тезоименитства Екатерины II 764.

Точно так же офицеры могли посещать греческие храмы во время стоянки русского флота в бухте Ауза на острове Парос. Капитан I ранга С. П. Хметевский в своих воспоминаниях традиционно для русских путешественников негативно Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 104–105.

Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 234.

отзывался о греческой церковной службе, убранстве церквей, благочестии священнослужителей: «Попы со крестом и патрахелью всегда ходят, и где только встретится с нашим русским, то, где бы то ни было, надев патрахель, тотчас свертит молебен за наличные деньги. Из наших были такие, которые в церкви после службы Божьей бросали нищим и ребятишкам мелочные деньги, которые по жадности все бросятся подбирать. И поп, выскоча из алтаря в ризах, тут же с ребятишками хватает, и его повалят на пол» 765. Моряки бывали на службах и в многочисленных монастырях, располагавшихся на островах Греческого Архипелага, например, в монастыре Иоанна Богослова на острове Патмос. В 1772 г. перед Пасхой по приказу контр-адмирала А. В. Елманова этот монастырь посетили все военнослужащие его эскадры для исповеди и причащения 766.

Известно, что главы Архипелагской экспедиции совершили также паломничество на Афон767.

И. М. Смилянская пишет, что греки, поддерживавшие во время войны Россию, надеялись, что прибывшие в Морею и Архипелаг моряки восстановят там храмы, разоренные турками, и русское командование не могло это не учитывать768. Так, известно, что в апреле 1770 г. обер-иеромонах Евстафий освятил в Наварине на полуострове Пелопоннес в здании бывшей мечети православную церковь во имя Св. великомученицы Екатерины 769.

Важно также отметить, что на территории Греческого Архипелага во время пребывания там русского флота была создана, по сути, новая церковная администрация. Как показано в литературе, деятельность главнокомандующих А. Г. Орлова и Г. А. Спиридова способствовала тому, чтобы связи местного духовенства с Константинополем фактически прервались. Большую роль в этом [Хметевский С. П.] Журнал Степана Петрова сына Хметевского // ОР РНБ. Ф. 568.

Д. 463. Л. 41, 43 об.

Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 202.

РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 950а. Л. 51–51 об.; РГИА. Ф. 796. Оп. 47. Д. 225. Л. 76;

Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 119;

Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 251.

сыграл переезд в Аузу бывшего Константинопольского патриарха Серафима II, который пробыл при российском флоте около года. Но и после его отъезда Россия сохранила свое влияние на греческие церковные дела. В 1773 г. А. Г. Орлов даже создал на острове Парос некое подобие Синода из местных архиереев770.

И все же, как подчеркивают историки, полного взаимопонимания между греческим и русским духовенством не было. Несмотря на наличие в Аузе большого количества православных церквей (в том числе пустовавших), службы для моряков производились на военных судах корабельными иеромонахами 771.

Более того, российское командование устроило на острове Парос особую русскую церковь. В 1774 г. ее даже решили выстроить в камне, но, по-видимому, завершить так и не успели 772.

Подводя итог, еще раз подчеркнем, что на большинстве военных судов в XVIII в. не было действовавших походных храмов и, стало быть, там не совершались литургии, а для причащения использовались только преждеосвященные (запасные) Святые Дары. Молитвы на кораблях и фрегатах читались ежедневно по печатным «книжицам», а в соответствии с печатными табелями проводились торжественные богослужения. При этом, несмотря на то что среди командного состава российских судов было немало иностранцев, никаких сведений о наличии препятствий для ежедневного отправления православных служб современники не оставили. Несомненно, проблемой в первые годы являлся недостаток церковной утвари во флоте. Ее закупкой занималась Адмиралтейская коллегия, и, как правило, только при снаряжении дальних экспедиций привлекались Синод и епархиальные архиереи.

Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 182–186. См. также: МИРФ. Ч. XII. СПб., 1888. С. 141.

Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 187.

Там же. С. 187–188; Гребенщикова Г. А. Балтийский флот в период правления Екатерины II. С. 435.

Нет сомнений, что на протяжении всего XVIII в. абсолютное большинство российских флотских офицеров и матросов исповедовали православие. Между тем лишь сведения о том, насколько они были в действительности набожными могут быть использованы при оценке деятельности корабельных священников и иеромонахов. Однако религиозность русских военнослужащих никогда не застрагивали эту тему, то, как правило, рисовали очень благополучную картину.

Действительно, сложно поспорить с тем, что во время социальных катаклизмов и интенсивность проявления религиозности среди всех слоев общества резко возрастали, в результате чего к Богу обращались даже не очень верующие в обычной, мирной жизни люди 773. Но в то же время как утверждают специалисты, особенно много преступлений против Церкви всегда совершалось именно в армии и во флоте774.

Материалы, хранящиеся в архиве Синода, свидетельствуют, что в XVIII в.

богоотступничестве. Но при этом дела, где бы фигурировали моряки, практически неизвестны. В качестве примера можно привести дело, начавшееся в 1738 г. с доношения кронштадтского священника о находке у служивших на берегу матросов некоего «богоотступного письма». В ходе допросов выяснилось, что письмо было написано рукой матроса Никифора Куницына, назначенного писарем в Первый матросский полк. Шесть лет Куницын провел под следствием, после чего был сослан в Соловецкий монастырь775.

В 1755 г. был задержан бежавший с Кронштадта канонерский гандлангер Морского артиллерийского корпуса Козьма Федоров, на допросе «оказавший себя в расколе», при этом говоривший, что желает жить уединенно и соглашавшийся Сенявская Е. С. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997. С. 77.

Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики... С. 210.

РГИА. Ф. 796. Оп. 23. Д. 1115. Л. 1–2, 69; ОАСС. Т. XXII. Стб. 784–786.

исповедоваться только у «раскольничьих попов»776. В 1784 г. в Нижегородской губернии был арестован отставной капитан-лейтенант Е. М. Кравков, который прежде скитался «по разным местам, жил в раскольнических за Волгою скитах», не почитал «не только духовенство, но и Церковь» и отказывался принимать ее таинства 777.

Е. Б. Смилянская обнаружила еще несколько подобных дел, хоть и не относящихся к корабельной службе, но затрагивающих учреждения, непосредственно связанные с функционированием военно-морского флота. Среди них можно выделить дела о служившем в Москве при Адмиралтейской конторе матросе, судимом за «непристойные речи» и усугубившем свое положение использованием детского последа, чтобы «обтерпеться при пытке», о «крещенном из персов» прапорщике кронштадтского гарнизона Василии Иванове, судимом за хуление православной веры, о солдате Кроншлотского гарнизонного полка, говорившем, что он ни Бога, ни государыни не боится, о другом солдате того же полка, отрекшемся от Бога и отдавшем душу дьяволу, о солдате Кронштадтского второго батальона, надругавшемся над иконой Богоматери 778.

Еще один случай хуления Бога известен по воспоминаниям В. И. Штейнгеля, рассказавшем, как однажды на корабле «Изяслав» поссорились два мичмана, «и один другому сказал в кают-компании при иеромонахе, что удивляется, как Бог, на него глядя, не взбесится». Священнослужитель тут же доложил об услышанном капитану, и тот «велел собрать всех офицеров… и… прочесть клерку… артикул, повелевающий за богохульство прожигать язык каленым железом». Тогда мичманы «с искренними слезами раскаяния принуждены были просить священника простить их» 779.

РГИА. Ф. 796. Оп. 26. Д. 152. Л. 1–11 об.

Ламанский В. [И.] Евдоким Михайлович Кравков, дворянин-старовер // Памятники новой русской истории: Сб. исторических статей и материалов. Т. 1. СПб., 1871. С. 36–37.

Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики... С. 333–357. См. также:

Горелкина О. Д. К вопросу о магических представлениях в России XVIII в. (на материале следственных процессов по колдовству) // Научный атеизм, религия и современность.

Новосибирск, 1987. С. 293–295.

[Штейнгель В. И.] Записки барона В. И. Штейнгеля. С. 367–368.

В 1721 г. Синод разрешил первенствующему иеромонаху Котлинской эскадры Маркеллу Родышевскому отбирать у морских и сухопутных офицеров и солдат «суеверные книжицы, которые тщету спасению христианскому творят» 780.

А. П. Беляков связывал появление этих книжиц с увлечениями петербуржцев астрологией и гаданиями 781. Но, как убедительно показала Е. Б. Смилянская, на самом деле речь шла о рукописных книгах с текстами заговоров (например, от вражеской пули), которые были широко распространены среди военнослужащих по крайней мере с XVII в. Крупный знаток отечественного фольклора Е. Н. Елеонская утверждала, что «написанный на листке бумаги или в небольшой тетради и носимый на себе во время военных действий заговор считался… способным отвратить всякое оружие и защитить от нападения и хитрости врага». При этом значение имело зачастую не столько содержание текстов, сколько сам факт их присутствия на груди воина783. Так, один из заговоров уже в своем названии содержал инструкцию по его применению: «Молитва пророка Ильи от стрел, на войну идучи, на грудех носити» 784.

Однако, несмотря на то что с XVII и XVIII вв. до нас дошло довольно много «воинских заговоров», в судебно-следственных делах того времени упоминания о них встречаются довольно редко 785. Можно предположить, что флотские и полковые священники закрывали глаза на факты использования заговоров военнослужащими, и не исключено, что применяли их сами.

В отличие от суеверных практик моряков, имевшие место случаи краж церковного имущества никогда не скрывались. Например, находясь в турецком плену, член флотского экипажа казак Иван Долгой обокрал находившуюся при РГИА. Оп. 1. Д. 522. Л. 1б, 2–2 об.; ОАСС. Т. I. Стб. 598.

Беляков А. П. История флотского духовенства… Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики... С. 196. См. также:

Елеонская Е. Н. Сказка, заговор и колдовство в России. М., 1994. С. 138.

Отреченное чтение в России XVII–XVIII веков / Отв. ред. А. Л. Топорков, А. А. Турилов. М., 2002. С. 213.

Смилянская Е. Б. «Суеверное письмо» в судебно-следственных документах XVIII в. // Отреченное чтение в России XVII–XVIII веков. С. 83.

тюрьме греческую церковь786. В 1734 г. из устроенной флотскими иеромонахи в Кронштадте молельной комнаты пропали два дароносных креста, и под подозрение попали гренадер и солдат, которые несли караул в ночь, когда было совершено преступление787. В 1771 г., участвовавшие в Архипелагской экспедиции русского флота солдаты обвинялись в ограблении дома игумена греческого монастыря Св. Мины и нанесении увечий его хозяину788.

И все же судебных дел о различных преступлениях против Церкви, совершенных во флотской среде, известно сравнительно мало. По мнению Е. М. Лупановой, это объясняется тем, что «насмешки над христианством» в XVIII–XIX вв. были обычным явлением во флоте, а недостаточная праведность военнослужащих не встречала там никакого осуждения. Как считает исследовательница, демократичность нравов в плане религиозности удручалась также пестрым конфессиональным составом моряков. Ни в одной другой системе государственной службы не было такого количества иностранцев и их потомков.

Но, продолжает Е. М. Лупанова, несмотря на духовные искания века просвещения, массового отказа моряков от православия не наблюдалось 789. Более того, упомянутые выше случаи богохульства и кощунства были, скорее, своеобразным проявлением устойчивых черт народной веры, а не народного безверия790.

Один из офицеров, служивших во флоте в самом начале XIX в., писал:

«Мореходцу, кажется, нельзя быть вольнодумцем: встречая на каждом шагу гибельные опасности, и стоя перед лицом смерти, всякие безбожные мудрствования исчезают, и вся развращающая нравы мнимая философия при возженной пред иконой свечой умолкает и превращается в душевную молитву». В подтверждение своих слов автор этих записок привел русскую народную [Tisdale B.] Memoirs of Benjamin Tisdale… // ОР РНБ. Англ. Q. IV. № 6. Л. 128;

[Тиздель В.] Записки командира корабля Мария Магдалина... С. 66.

РГИА. Ф. 796. Оп. 15. Д. 100. Л. 110–110 об.

Смилянская И. М., Велижев М. Б., Смилянская Е. Б. Россия и Средиземноморье… С. 177.

Лупанова Е. М. Офицерский корпус русского флота... С. 106–107.

Смилянская Е. Б. Волшебники. Богохульники. Еретики… С. 214.

пословицу: «Кто на море не бывал, тот Богу не маливался» 791. Эта пословица известна в нескольких вариантах 792, кроме того, те же мотивы можно встретить и в произведениях других жанров фольклора, например, в казачьих песнях:

Судя по свидетельствам современников, в минуты опасности моряки молились Богу особенно усердно. Например, А. С. Шишков рассказывал, как в 1771 г. при гибели корабля «Вячеслав» «люди, приготовляясь к смерти, надевали на себя белые рубашки, священник в облачении читал перед образом молитвы, все в отчаянном страхе, иные, падши ниц, иные, стоя на коленях, иные с воздетыми к небу руками молились как обреченные жертвы, оплакивали последние свои минуты» 794.

О религиозности большинства российских матросов и офицеров говорит также тот факт, что, вопреки всему, они старались соблюдать христианские посты. Губительное влияние приверженности этой традиции отмечал еще Д. Ден.

В своем сочинении он привел рассказ о том, как Петр I приказал во время поста выдавать морякам, находившимся на лечении в госпитале, свежее мясо и «выставить часового для наблюдения за тем, чтобы больным не привозили никакого другого продовольствия. Многие при этом положительно предпочитали скорее умереть, чем преступить религиозные каноны». По мнению Дена, хотя [Броневский В. Б.] Записки морского офицера в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год: [В 4-х частях]. Ч. 1. СПб., 1818. С. 135–136.

Даль В. И. Пословицы русского народа: Сб.: В 2-х т. Т. 1. М., 1984. С. 217;

Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Большой словарь русских пословиц. М., 2010.

С. 552, 554; Гадло А. В., Верняев И. И., Егоров С. Б., Чистяков А. Ю. Этнография Северо-Запада России. (Южные окрестности Петербурга Приладожье Центральные районы Псковщины).

СПб., 2004. С. 113.

Соколов А. [П.] Русские морские песни // Морской сборник. 1854. Т. XII. № 6. С. 104.

Шишков А. С. Разбитие русского военного корабля у берегов Швеции в 1771 году...

С. 252. Отмеченный Шишковым обычай надевать при смертельной опасности чистое белье сохранялся в российской армии вплоть до Великой Отечественной войны (Сенявская Е. С.

Человек на войне... С. 83.).

царь лично и порицал этот «неразумный обычай», «из ста унтер-офицеров и матросов едва ли один, и то по принуждению», согласился бы от него отказаться 795.

В 1714 г. вышел указ: «Хотя и пост… варить в кашах мясо и класть масло, окроме пятка и среды, ибо кто хочет, может [в] другие дни и на квартирах выговеть»796. Для подтверждения этого указа в 1716, 1717 и 1718 гг. были получены грамоты Константинопольского патриарха, которые разрешали военнослужащим во время военных действий в пост употреблять мясо с условием говения в любое другое время 797. Одна из этих грамот была даже переведена на русский язык и напечатана в марте 1718 г. 798 Но, как отмечает П. А. Кротов, принятые меры возымели мало действия799. Так, Х.-В. Вебер в своих «Записках»

сообщал, что именно в постах солдаты и матросы «не хотели делать уступки»800.

Между тем И. Г. Дуров считает, что Петр I и не пытался полностью отменить регулярные говения в вооруженных силах, принимая во внимание глубокую религиозность русского народа, который «в соблюдении постов видел чуть ли не последний рубеж защиты от нововведений и реформ». Более того, по мнению историка, экономические возможности Русского государства не позволяли на тот момент ежедневно выдавать по полфунта мяса всем нижним чинам армии и флота801.

О степени религиозности некоторых офицеров могут свидетельствовать случаи их пострижения в монахи. Здесь в качестве примера можно привести М. А. Прозоровского, который служил гардемарином в венецианском флоте, но в Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого / Вступ. ст., научн. ред., прим. П. А. Кротова. СПб., 1997. С. 121.

Шишков А. С. Список кораблям и прочим судам. Ч. I. [СПб.], 1799. С. 78. См: также:

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота… С. 126.

ПСЗ. Т. V. № 3178. С. 550–552; ОАСС. Т. I. Стб. 14.

Описание изданий гражданской печати... С. 252. Один из экземпляров имеется в собрании Н. Г. Головина в Научно-исследовательском архиве Санкт-Петербургского инситиута истории РАН (Архив СПб ИИ РАН. Ф. 41. Оп. 1. Д. 171. Л. 1.).

Кротов П. А. Российский флот на Балтике... Ч. II. С. 663.

[Вебер Х.-Ф.] Записки Вебера о Петре Великом и его преобразованиях. Стб. 1620.

Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота… С. 126, 128.

1718 г. бежал оттуда на Афонскую гору, принял там постриг, вернулся в Россию, поступил в братство Александро-Невского монастыря и в 1721 г. стал флотским иеромонахом802. Еще раньше, в 1719 г., в Невский монастырь попал иеродиакон Иоасаф (в миру Иван Марков), который, так же как и Прозоровский, был гардемарином в Венеции, так же пустился в бега и без указа принял монашеский постриг. Впоследствии он пытался совершить побег и из Невского монастыря, но его постигла неудача 803. В этом ряду А. С. Лавров называет еще имя дворянина Алексея Бредихина, который в течение трех кампаний служил гардемарином, но в 1720 г. покинул Котлин и «ходил бельцом, и жил в разных городах и в уездах», после чего подвизался в Солотчинском монастыре близ Переяславля-Рязанского, принял там монашеский постриг и стал иеродиаконом804.

Уникальный случай произошел в 1802 г. в Севастополе. «Упражнявшийся в познании церковных книг» рядовой Ахтиарского гарнизонного полка Шинпарев и фельдшер Полетаев, накопили достаточное количество ладана и деревянного масла и, желая стать пустынножителями, по наставлению флотского иеромонаха совершили побег, взяв с собой топор и кирку для строения кельи. Но через неделю они вернулись в полк, сославшись на свое раскаяние и слабость здоровья 805.

Определенное представление о религиозности военнослужащих могли бы дать сведения о хранившихся у них иконах. Однако, как свидетельствует Дж. Перри, еще при строительстве судов на Воронежской верфи указом царя в каютах было разрешено оставить не более одного образа, все остальные иконы [Неплюев И. И.] Записки Ивана Ивановича Неплюева... С. 17–22. Есипов Г. [В.] Раскольничьи дела XVIII столетия... С. 32–33.

РГИА. Ф. 815. Оп. 2. 1719 г. Д. 53. Л. 6; ОАСС. Т. II. Ч. 1. Стб. 37–38; ОААНЛ. Т. 2.

Стб. 951; Т. 3. Стб. 86.

Лавров А. С. Колдовство и религия в России... С. 296. См. также: ОАСС. Т. II. Ч. 1.

Стб. 177–179; РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 11. 1723 г. Д. 53. Л. 49.

было приказано вынести с кораблей 806. Не более трех образов позволялось иметь и в корабельных ризницах 807.

Судя по материалам Санкт-Петербурга, Москвы и Бежецка, в XVIII в.

самыми популярными в России были образы Казанской и Владимирской Богоматери, Николая Чудотворца, Воскресения и Преображения Господня, Троицы, Спасителя, Иоанна Предтечи, Параскевы Пятницы, Иоанна Богослова, Собора Архангела Михаила, а также образы, посвященные двунадесятым праздникам808. Однако в литературе указывается, что во флоте особым почитанием пользовались другие святые. М. В. Чекуров в этой связи называет Георгия Победоносца, Исцелителя Пантелеймона и Николая Чудотворца809.

Г. А. Суглобов дополняет список Богородицей и Архангелом Михаилом810.

К сожалению, подтвердить или опровергнуть эти данные путем выявления наиболее популярных во флотской среде икон не представляется возможным.

Имеющиеся в нашем распоряжении материалы довольно фрагментарны.