«КАТЕГОРИЯ СЛЕДСТВИЯ И СРЕДСТВА ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ НА РАЗНЫХ ЯРУСАХ СИНТАКСИСА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ ...»

Говоря о непроизводных предлогах, необходимо помнить, что они выражают следственную семантику лишь в синтагматическом окружении.

Таким образом, причинно-следственное значение многих непроизводных предлогов вытекает не только и не столько из их категориальной семантики, сколько из семантики детерминантной конструкции. Причем большинство значений детерминантов, оформленных посредством непроизводных предлогов, синкретичны, совмещены с условными, темпоральными и другими значениями. Соответственно отличительная черта конструкций с непроизводными предлогами – их категориальная неоднозначность. Такие образования представляются В.В. Бабайцевой как «конденсаторы семантики, одно из средств сжатия текста, один из способов экономии речевых средств» [Бабайцева 1983:38].

Иначе дело обстоит с производными причинно-следственными предлогами. «По мере того, как первичные (непроизводные) предлоги все более и более утрачивают свою лексическую индивидуальность, превращаясь из слов-морфем в падежные префиксы и глагольные послелоги, возникают и распостраняются новые аналитические, сложные типы предлогов. В составных формах предложных новообразований основа существительного, наречия и т.д. как бы указывает на то грамматическое отношение, которое выражается данным предлогом» [Виноградов 1986:535-536].

Производные предлоги обладают более специализированной семантикой, их употребление, как правило, ограничено рамками одного падежа, кроме того конструкции, ими оформленные, тяготеют к осложнению. По сравнению с непроизводными производные предлоги гораздо реже оформляют синтаксемы с присловной зависимостью.

§2. НАРЕЧИЯ КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ КАТЕГОРИИ СЛЕДСТВИЯ.

Вопрос о способности наречий выражать следственные отношения до сих пор остается достаточно дискуссионным.

Ранее исследователями отмечалось, что в русском языке отсутствуют наречия, выражающие причинно-следственную семантику, объясняя этот факт тем, что «… отношения причины и следствия находятся в слишком непосредственном и наглядном взаимодействии с предметами и феноменами мысли и словесного выражения, чтобы не тяготеть к ним своими флексиями. Оттого последние не окамевают в означенной роли, как это бывает при отношениях пространственных, временных и образных» [Будилович 1983: 339].

В 18-19 веках русский язык приобретает дополнительные разнообразные средства для выражения причинно-следственных отношений. Но, как отмечает В. В. Виноградов, «развитие разнообразных приемов выражения причинных отношений идет мимо наречий и охватывает преимущественно союзы и предлоги» [Виноградов 1986:312]. Тем не менее, ученый полностью не согласен с мнением А. С. Будиловича, и выделяет в качестве средства выражения причинных отношений немногочисленную группу наречий, состоящих:

1. Из префикса с- и формы родительного падежа имени существительного (сослепу, сдуру).

2. Из префикса по- и формы дательного падежа имени существительного (поневоле).

Наречия со следственной семантикой В. В. Виноградов не выделяет вовсе, однако, он отмечает как живой и продуктивный тип наречий, этимологически образованный от предложно-падежной формы до+ родительный падеж прилагательного типа «докрасна, добела» и указывает на предметно-обстоятельственное значение данных наречий. «Таким образом, в категории наречия как бы снимается, преодолевается то противопоставление категории качества и предмета, которое нашло выражение в своеобразиях грамматической структуры имен существительных и имен прилагательных. Разряд качественных наречий постепенно смыкается с разрядом предметно-обстоятельственных наречий» [Виноградов 1986:293].

«Русская грамматика» среди обстоятельственных наречий выделяет наречия причины (сгоряча, созла), считая их отличительным признаком специфический способ образования мотивированных наречий: префиксальный и префиксально-суффиксальный [Русская грамматика 1980]. Наречия следствия данная Грамматика не выделяет.

Б. Н. Егорова, выделяя обстоятельственные наречия причины, считает, что они «указывают на причину, которая порождает определенное следствие» [Егорова 1999:16]. В количественном отношении их насчитывается около 10: сгоряча, созла, сослепу, спросонья, спьяна, сдуру и т. д.

Употребляются такие наречия с глаголами, указывающими на отрицательный, нежелательный результат, объясняют причину того или иного следствия.

Рыбак сослепу попал в тину.

Спьяну он врезался в дерево.

Сгоряча он много чего натворил.

Тем не менее, ряд ученых считает, что наречия способны выражать следственную семантику [Михеев1986, Никитин1961, Рыбка 1984, Теремова 1988].

Так, А. Ф. Михеев пишет: «В русской лексике и системе второстепенных членов есть такие наречия и словосочетания, основным значением которых является указание на следствие, достигаемый результат…» [Михеев 1986:360]. Автор определяет наречия результата-следствия как неизменяемые слова, указывающие на результат-следствие, достигнутые при определенном действии. В данную группу наречий А. Ф. Михеев включает наречия типа вхолостую, впустую. По нашему мнению, не всякий результат действия (вращаться вхолостую) представляет собой реальное следствие, так как причинно-следственная обусловленность представляет собой взаимосвязь двух событий, одно из которых не только предшествует другому, но и порождает его. В данном случае «вращаться» не представляет собой причину появления следственного компонента в виде наречия «вхолостую». Следовательно, в таком случае мы имеем не причинноследственную обусловленность, а действие и образ данного действия.

Выделяя следственные наречия, В. М. Никитин отмечает, что «такие наречия показывают материальный характер степени качества или действия и имеют оттенок следствия и состояния» [Никитин 1961:46].

Мы полностью согласны с мнением ученого о том, что наречия со значением следствия характеризуются синкретичной семантикой.

Железо раскалилось докрасна.

Железо раскалилось так, что стало красным.

Железо раскалилось до того, что стало красным.

Из вышеприведенных примеров видно, что наречие докрасна помимо следствия указывает на состояние, возникшее в результате совершения интенсивного действия. Следовательно, мы можем говорить о синкретичной семантике наречия.

К синкретичным наречиям со следственной семантикой относятся наречия, образованные от причастий с адъективным значением типа волнующе, ошеломляюще, угнетающе. Следственная семантика наречий такого типа была отмечена в работах В. М. Никитина[1961] и А. Ф. Михеева [1986]. Так, А. Ф. Михеев считает, что «особую подгруппу наречий результата составляют некоторые наречия, образованные от действительных причастий настоящего времени с суффиксом -уще, -юще: возбуждающе, угнетающе. Они указывают, какого эффекта, результата достигает действие и к какому состоянию приводит» [Михеев 1979:54]. Автор подчеркивает, что названные наречия наиболее часто употребляются с каузативными глаголами типа: действовать, влиять и т.д.

Некоторые лингвисты полагают, что «употребление наречий с каузативными глаголами лишает их самостоятельной следственной семантики…в том же случае, когда данный тип наречий примыкает к именной части составного именного сказуемого, в семантической структуре наречий типа угнетающе синкретично взаимодействуют квантитативный и следственный компоненты семантики» [Тимофеева 1996:117]. По нашему мнению, употребление наречий с каузативными глаголами не лишает наречий следственной семантики, а наоборот усиливает ее. Кроме того, наречия включают в себя как значение высокой степени качества, так и следственную семантику, что доказывается их трансформационными возможностями.

Например:

Это неожиданное зрелище действует на него подавляюще (А. П.

Чехов. Мертвое тело).

Это неожиданное зрелище так действует на него, что подавляет.

Во всем облике ее было что-то волнующе привлекательное (Л. Леонов. Русский лес).

Во всем облике ее было что-то такое привлекательное, что это волновало.

Весь вечер он был угнетающе молчалив (Ф. М. Достоевский. Игрок).

Весь вечер он был до такой степени молчалив, что это угнетало.

Все это произошло ошеломляюще быстро (Ф. М. Достоевский. Игрок).

Все это произошло настолько быстро, что ошеломило.

Наречия представленных типов в русском языке немногочисленны, тем не менее, отказывать им в способности выражать следственную семантику в синкретичной с другими значениями форме, по нашему мнению, представляется неправомерным, так как они обладают общим семантическим дифференциальным признаком категории следствия – событийностью и находятся в каузальной зависимости с противочленом – событиемпричиной.

§3.ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПРЕДЛОЖЕНИЯХ СО СПЕЦИАЛЬНЫМ ПРЕДИКАТОМ.

На уровне простого предложения причинно-следственная взаимосвязь вычленяется в структурах со специальным предикатом. К конструкциям со специальным предикатом относятся такие простые предложения, в лексическом значении которых отражаются причинно-следственные отношения как объект лексической номинации. Семантико-синтаксические особенности данных конструкций заключаются в том, что все компоненты каузативной ситуации (причина и следствие) находят свое выражение в структуре простого предложения, обусловливающий и обусловливаемый компоненты представляют собой свернутые пропозиции или пропозиции неполной номинализации, а причинно-следственные отношения выражаются специальным предикатом, выраженным глаголом или существительным, называющим данный тип отношений.

В этой связи необходимо разграничить понятия «каузативный глагол» и «некаузативный глагол». Некаузативные глаголы не имеют семы «каузировать». Предложения с некаузативными глаголами являются семантически неразложимыми, в то время как каузативный глагол предполагает разложение на две ситуации, причем одна из них является причиной возникновения другой. Каузативные глаголы отличаются от некаузативных глаголов тем, что «на более глубоком уровне семантического представления их актантами является не субъект и объект, а субъект каузации и субъект каузируемого состояния или действия» [Апресян 1995:47].

Сравним:

НЕКАУЗАТИВНЫЙ ГЛАГОЛ КАУЗАТИВНЫЙ ГЛАГОЛ

O – объект С точки зрения семантики структуры все каузативные глаголы можно разделить на три типа, отражающих в своем значении следующие константы:

- каузация;

- способ каузации;

- результат каузации.

Исходя из этого, можно выделить следующие типы глаголов:

1. Одноконстантные глаголы, которые содержат только константу «каузация», например: заставить, побудить, вынудить и т.п.;

2. Двухконстантные глаголы, содержащие в своем значении две константы «каузация» и «результат каузации». Например: радовать, злить и т.п.;

3. Трехконстантные глаголы, которые содержат в своем значении три константы «каузация», «способ каузации», «результат каузации», например:

заманить, заболтать и т.п.

Каузативные глаголы, в отличие от глаголов других лексикосемантических групп (движения, речи, мысли), представляют собой совокупность глагольных лексем и лексико-семантических вариантов, объединенных категориальной семой «каузация», например: вызывать, привести, вытекать, обусловливать, зависеть, породить, побуждать, содействовать, способствовать и т.п. Конструктивные способности данных глаголов зависят как от широты (узости) выражаемого глаголом значения обусловленности, так и от способности глагола образовывать конструкции, актуализирующие причинно-следственную связь.

Например:

Героическая борьба испанского народа вызвала страх и ненависть не только фашистов, но и реакционной буржуазии в странах Европы и США (Энциклопедический словарь юного историка).

Дальнейший подъем передовой общественной мысли 17 и 18-х веков в Европе вызван укреплением позиций шедшего к власти капиталистического строя (Энциклопедический словарь юного историка).

Глагол-предикат «вызвать» способен образовывать конструкции, характеризующие причинно-следственную ситуацию как в отношении причины, так и в отношении следствия, что указывает на широту его значения. Н. Д. Арутюнова относит подобные глаголы к «двухвалентным»

глаголам, способным на каузацию одного целостного нерасчлененного события с аналогичным ему событием. Валентность таких глаголов характеризуется семантической емкостью [Арутюнова 1983].

Конструктивные способности глаголов типа содействовать, влиять, позволять, заставить и других ограничены возможностью характеризовать причинно-следственные отношения путем введения при актуализации причинного компонента.

Например:

Бездействие союзников на западном фронте позволило американскому командованию быстро перебросить войска на Восточный фронт (Энциклопедический словарь юного историка).

Мировая война 1914 – 1918 годов, одно из величайших явлений варварства человечества, привела к бессмысленной гибели более десяти миллионов человек (Энциклопедический словарь юного историка).

Актуализация причинного или следственного компонентов в предложениях со специальным предикатом зависит от позиции данного компонента: препозиция каждого из них актуализирует данную семантику в рамках причинно-следственной ситуации. Таким образом, причинный и следственный компоненты представлены в виде свернутой пропозиции «механизм преобразования носит название номинализации» [Н. Д. Арутюнова 1983:25]. Различают полные и неполные номинализации. Основным способом представления полной номинализации обусловливающего и обусловливаемого компонентов является существительное событийной семантики:

1. Отглагольное существительное, например:

Большое оживление среди мужиков вызвало это замечание (А. Фадеев. Последний из удэге).

2. Отадъективные абстрактные существительные, выражающие качества, свойства, употребляющиеся преимущественно при компоненте, выражающем изменение состояния или действия, например: равномерность, динамичность, последовательность:

И дней текущих равномерность сулила скуку и тоску (М. Ю. Лермонтов. Демон).

3. Существительные событийной семантики, не раскрывающие сути самого процесса, а лишь определенным образом их классифицирующие, например: мероприятие, процесс, происшествие, конфликт и другие:

Данное происшествие стало причиной многих конфликтов в семье (Л. Н. Толстой. Анна Каренина).

4. В научной речи в роли причинного и следственного компонентов могут выступать самые разнообразные термины, например: плеврит, тромбоз, аксиома, теорема, формула и т.п.:

Тромбозы в артериях стали причиной нарушения кровообращения.

Тромбозы в артериях явились результатом образования на стенках сосудов атеросклеротических бляшек.

В представленных примерах в роли предикатов причины и следствия использовались существительные причины и результата. Основным средством для выражения отношений причины является существительное причина. Для выражения следственных отношений применяются предикаты – следствие, результат. Причем предикат результат употребляется преимущественно при обусловливающем компоненте, выражающем изменение какого-то действия, а предикат следствие употребляется, как правило, при обусловливающем компоненте, выражающем свойства, качества, состояния.

Например:

Тромбофлебит у мужчин, как правило, является результатом злостного табакокурения;

Банкротство товаропроизводителей является прямым следствием проводимой ценовой, кредитной, инвестиционной и налоговой политики.

Рассматривая каузативные глаголы как средство выражения причинно-следственных отношений, мы вслед за В.В. Лабутиной [1988] отмечаем следующие особенности данного способа выражения категории следствия:

- во- первых, причинно-следственная семантика может обозначаться «лексически в свернутом виде» [Лабутина 1988:8] – с помощью двух существительных предикативной семантики. В этом их отличие от сложных предложений, в которых причинно-следственные отношения выражаются отдельными предикативными единицами, так называемое «развернутое выражение» [Лабутина 1988:9]. Промежуточный уровень между данными конструкциями занимают простые предложения с обстоятельствами причины: «в них осуществляется развернутое предикативное обозначение ситуации следствия и номинализованное свернутое обозначение ситуации причины» [Лабутина 1988:9].

Сравним:

1. Он ошибся, потому что был неопытен (развернутое выражение предикативными единицами).

2. К ошибке привела неопытность (свернутое выражение существительными предикативной семантики).

3. Из-за неопытности он ошибся (развернутое обозначение ситуации следствия и свернутое обозначение ситуации причины).

- во-вторых, исследуемые конструкции – пример неспециализированного выражения причинно-следственных отношений, в отличие от предложений с союзами и предлогами. Маркерами причинно-следственных отношений становятся здесь лексические средства – полузнаменательные глаголы.

Сравним:

Он ошибся, так как был неопытен;

Из-за неопытности он ошибся;

К ошибке привела неопытность.

Идя вслед за В.В. Лабутиной [1988], мы выделяем следующие моделистереотипы осмысления причинно-следственных отношений:

- модель движения:

Уступки приносят победу;

С достатком и смелость приходит;

- модель вместилища:

Болезнь таит в себе опасность;

Это известие наполнило его радостью;

- модель превращения:

Изобилие часто превращается в препятствие к развитию;

Денежные реформы обернулись паникой;

- модель рождения:

Невежество – мать высокомерия, а ученость рождает скромность;

- модель созидания:

Страх создал богов;

- модель притяжения:

Чувство вины всегда ищет наказания;

- модель платы, цены:

Легкомыслие стоило ему карьеры;

Одиночество – расплата за жестокость.

Таким образом, в простых предложениях со специальным предикатом причинно-следственные отношения выражаются каузативными глаголами, имеющими сему «каузировать», так как подобные глаголы являются семантически разложимыми на две ситуации: «причину» и «следствие».

§4.ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПРОСТОМ ОСЛОЖНЕННОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ.

4.1 КОНСТРУКЦИИ С ОБОСОБЛЕННЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ, ВЫРАЖЕННЫМИ ДЕЕПРИЧАСТНЫМИ ОБОРОТАМИ.

Одним из средств выражения следственного значения в простом предложении является деепричастный оборот. Следственная функция деепричастия вычленяется на семасиологическом уровне и зависит от лексического наполнения его самого и глагола-сказуемого, от которого оно зависит. Глагол-сказуемое представляет собой событие, порождающее другое событие, представленное в рамках деепричастного оборота, которое не только абсолютно следует, но и одновременно сосуществует с причинным компонентом.

Необходимо подчеркнуть, что деепричастие, как известно, выражает временные отношения предшествования, одновременности и следования, наложение на данный тип отношений следственной семантики логически осложняет конструкцию, что связано со способом отражения определенной каузативной ситуации. В данном случае видовое соотношение глагола и деепричастия представляет собой достаточно гибкую структуру, как пишет Т. В. Лыкова, «... никаких временных ограничений не существует, если действие деепричастия и глагола необязательно должны совпадать во времени, вопрос ограничения и неограничения их действия во времени не имеет никакого значения» [Лыкова 1975:19]. Таким образом, действие обусловливающее, выраженное глаголом, и обусловленное, выраженное деепричастием, не могут составлять симметричного отношения.

Что касается проблемы видового соотношения глагола и деепричастия, то мы, идя вслед за А. Ф. Михеевым, считаем, что причинноследственные отношения могут выражаться как деепричастиями совершенного вида, так и деепричастиями несовершенного вида, ибо «значение следствия выражает только такой деепричастный оборот, который стоит после глагола и обозначает действие, происходящее после основного действия как его естественное порождение-продолжение. Как правило, в таких оборотах употребляются деепричастия совершенного вида, реже несовершенного вида» [Михеев 1967:10].

Например:

На востоке, за Окою, ярко-белым светом широко вспыхнул небосклон, слепя глаза (В. Вересаев. Исанка).

У наклонившихся девчат в вырезах блузок мелькали на миг, обжигая душу, грушевидные груди (В. Вересаев. Исанка) Он смотрел на нее безумным взглядом, леденя сердце (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что деепричастия несовершенного вида, выражающие следственное значение, могут употребляться как при глаголах совершенного вида, так и при глаголах несовершенного вида. Исключением в данном случае является модель «глагол несовершенного вида + деепричастие совершенного вида». Данное сочетание невозможно, так как противоречит одному из признаков причинноследственных отношений – «временной асимметрии», согласно которому событие-следствие не может предшествовать событию-причине.

Асимметричность отношений деепричастия-следствия и основного глагола-сказуемого заключается в том, что при трансформации этой структуры в сложноподчиненное предложение деепричастный оборот превращается в придаточное предложение со значением следствия.

Ракета вспыхнула, осветив поле боя;

Ракета вспыхнула так, что поле боя осветилось;

Ракета вспыхнул, так что поле боя осветилось;

Ракета вспыхнула, поэтому поле боя осветилось.

Вообще, значение следствия в простом предложении в «чистом» виде встречается довольно редко. Обычно оно осложняется другими оттенками значения, так как «...человеческому мышлению было свойственно, анализируя некоторую ситуацию объективной действительности, характеризовать степень выражения признака или меры проявления действия в этой ситуации, которая была порождена ею (явилась следствием)» [Рыбка 1984:5].

Таким образом, семантика следствия в простом осложненном деепричастным оборотом предложении в основном синкретична с другими обстоятельственными значениями. В частности следственная семантика может быть «отягощена» такими типами значений, как количественная и качественная характеристика.

Однако, будучи полупредикативными единицами, деепричастия в имплицированном виде содержат в себе событийную семантику, что позволяет им занимать промежуточное положение между простым и сложным предложением в вопросе о способах выражения значения следствия.

В глагольных конструкциях с деепричастным оборотом, выражающих следственную семантику, не осложненную другими обстоятельственными значениями, глагол выражает событие-причину, а деепричастие с зависимым словом - событие-следствие. В подобных предложениях следственные отношения не осложнены ни количественным, ни качественным типами значений, так как реализация действия следствия, заключенного в рамки деепричастного оборота, не зависит ни от количественной, ни от качественной характеристики глагола-сказуемого.

Предложения с деепричастными оборотами с синкретичной семантикой характеризуются тем, что осуществление события-следствия в них связано с высокой степенью качества или интенсивности действия причинного компонента. Если следственная семантика в подобных конструкциях выявляется на семасиологическом уровне, то качественноколичественное значение может проявляться на уровне «скрытой грамматики» [Валимова 1983].

К средствам «скрытой грамматики» относятся:

-лексическое наполнение конструкции;

-сочетаемость слов;

-вся система категорий подразумеваемого содержания.

В этом случае элементы «скрытой грамматики» позволяют увидеть сочетание следственного значения с семантикой высокой степени интенсивности действия, качества или меры количества.

Видя, что клятвы и брань не действуют и ничего от этого на солнцепеке не меняется, он сжал сухие кулаки, зажмурившись, вознес их к небу, к солнцу, которое сползало все ниже, удлиняя тени (М. А. Булгаков.

Мастер и Маргарита) Гремели черные поезда, потрясая окна домов (В. Набоков. Машенька).

Лексические показатели, то есть элементы «скрытой грамматики», указывают на то, что реализация события-следствия происходит в результате нагнетания признака или высокой интенсивности действия.

Поскольку событие-причина не только абсолютно предшествует, но и относительно одновременно сосуществует с событием-следствием, в синтаксических конструкциях деепричастный оборот со следственным значением может занимать препозитивное положение по отношению к глаголу со значением причины.

Ломая ногти, я раздирал тетрадки, стоймя вкладывал их между поленьями и кочергой трепал листы. (М. А.Булгаков. Мастер и Маргарита).

В этом случае происходит видовая коррекция деепричастия и глагола, которая чаще всего строится по модели «деепричастие несовершенного вида + глагол несовершенного вида».

Таким образом, следственная функция деепричастия целиком зависит от лексического наполнения его самого, а также глагола-сказуемого.

Семантика следствия в деепричастном обороте может быть представлена как в «чистом» виде, так и в синкретичном, то есть может быть осложнена качественно-количественной характеристикой. Конструкции с деепричастием, благодаря полупредикативной природе деепричастия, занимают промежуточное положение между простыми и сложными предложениями со значением следствия.

4.2 КОНСТРУКЦИИ С ОБОСОБЛЕННЫМИ ОПРЕДЕЛЕНИЯМИ,

ВЫРАЖЕННЫМИ ПРИЧАСТНЫМ ОБОРОТОМ, КАК СРЕДСТВО

РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КАТЕГОРИИ СЛЕДСТВИЯ.

Если в лингвистической литературе вопрос о способности причастных оборотов передавать причинное значение является бесспорным, то вопрос о выражении значения следствия конструкциями с причастными оборотами вызывает среди ученых разногласия.

Поддерживая точку зрения Б. Н. Головина, который отмечал: «определения обозначают совместимые в одном предмете и внутренне зависимые признаки, связанные отношениями причины-следствия...» [Головин 1981:77], мы считаем, что причастия способны передавать событийную семантику, а следовательно, выступать в качестве репрезентаторов причинно-следственной семантики.

Так как способность причастных оборотов передавать значение причины не вызывает сомнения, то логично предположить, что, поскольку причина-следствие есть диалектическое единство двух сторон каузальной связи, то и на лингвистическом уровне данная семантика может быть представлена единой синтаксической конструкцией, которая в зависимости от того или иного окружения может выступать как репрезентат события-причины или репрезентат события-следствия.

Причастие, обозначающее процесс как признак предмета, может заключать в себе синкретичное с атрибутивным следственное значение.

Он внезапно зажег свет, резко ударивший ей в глаза (И. Бунин.

Темные аллеи).

Однако при проведении реформ были допущены серьезные ошибки, повлекшие за собой осложнение внутриполитической обстановки (Энциклопедический словарь юного историка).

Трансформация данных конструкций в сложноподчиненное предложение с атрибутивно-распостранительным придаточным указывает на то, что придаточная часть формально зависит от существительного в главной, которая «не нуждается по смыслу в таком определении: оно имеет и без того достаточно определенное значение...»[Бабайцева, Максимов 1981:212], а семантически соотносится с глаголом-сказуемым в главной части. В таких случаях в придаточной части легко развивается добавочное следственное значение.

Например:

Он внезапно зажег свет, который резко ударил ей в глаза;

Однако при проведении реформ были допущены серьезные ошибки, которые повлекли за собой осложнение внутриполитической обстановки.

В подобных структурах событие-причина, представленное в главной части сложноподчиненного предложения, служит достаточным основанием для появления события-следствия, заключенного в придаточной части.

Причинно-следственные отношения, представленные причастными оборотами, могут выделяться и в блоке однородных определений (выраженных причастиями), в котором препозитивное определение есть причина, обусловливающая появление последующего определения.

Например:

Неловкость, обычно сопряженная с наготой, зависит от сознания нашей беззащитной белизны, давно утратившей связь с окраской окружающего мира, а потому находящейся в искусственной дисгармонии с ним (В. Набоков. Дар) (а потому – семантический конкретизатор следственных отношений).

Укусить руки Нилова до локтя он не мог, протянуть же морду к его лицу и плечам ему мешали пальцы, давившие его шею и причинявшие ему сильную боль (А. Чехов. Волк).

По своим трансформационным возможностям однородные члены, представленные причастными оборотами с причинно-следственными отношениями, достаточно разнообразны.

Сравним:

Ему мешали пальцы, давившие его шею и причинявшие ему боль.

1. Пальцы давили его шею и причиняли ему боль (причинноследственные отношения выражаются блоком однородных сказуемых).

2. Пальцы давили его шею, причиняя ему боль (причинноследственные отношения выражаются деепричастным оборотом).

3. Пальцы до боли сдавили его шею (причинно-следственная семантика выражается предложно-падежной конструкцией).

4. Пальцы давили его шею, и поэтому ему было больно (сложносочиненное предложение с причинно-следственными отношениями).

5. Пальцы давили его шею так, что ему было больно (местоименносоюзное соотносительное сложноподчиненное предложение со значением степени действия и следствия).

6. Пальцы давили его шею, так что ему было больно (сложноподчиненное предложение со следственной семантикой).

Таким образом, причастие может обозначать не только признак, «предшествующий признаку, названному сказуемым» [Виноградов 1986:184], но и признак по действию, присущий субъекту и связанный внутренней каузально обусловленной связью с основным действием, названным сказуемым.

4.3 ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПРЕДЛОЖЕНИЯХ С ОДНОРОДНЫМИ ЧЛЕНАМИ.

К грамматически не выраженному отражению причинноследственных отношений относится передача причинно-следственной семантики в блоках однородных сказуемых и однородных определений как с конкретизаторами, так и без них. Данные отношения осознаются лишь «логически, грамматически же эти отношения, кроме порядка компонентов, ничем не выражены» [Михеев 1966:344].

Необходимо отметить, что словоформы (однородные сказуемые и определения), объединенные сочинительной связью, выражают причинноследственную взаимообусловленность на лексико-семантическом уровне.

Данный вид отношений не зависит от категориальных свойств слов, объединенных в сочинительный ряд, но особенностью каузальной обусловленности является представленность этого вида отношений, прежде всего блоком однородных определений и сказуемых.

Например:

Он утомился и умолк (А. П. Чехов. Живой товар).

Лидия Михайловна смутилась и покраснела (В. Распутин. Уроки французского).

Санька собирался на рыбалку и распутывал леску (В. Астафьев.

Конь с розовой гривой).

Не хотел он верить своим знаниям и всеми силами старался выстукать и выслушать на ее груди хоть маленькую надежду (А. П. Чехов.

Цветы запоздалые).

Улицы города, пустынные и неприветливые, встретили нас (Л.

Леонов. Русский лес).

Она смотрела на нас своими таинственными, колдовскими глазами (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Как показывают вышеприведенные примеры, ни заполнение модели разными типами однородных определений и сказуемых, ни видовременная корреляция не имеют существенного значения в формировании причинно-следственных отношений.

Основополагающим в создании данного типа отношений является представленность членов сочинительного ряда лексемами, способными передавать событийную семантику, и определенный способ расположения однородных членов, выражающих каузальную взаимосвязь. Порядок следования однородных членов является грамматическим показателем выражаемых сочинительным рядом причинно-следственных отношений, так как он передает такой дифференциальный признак каузальности, как «причина – предшествующее событие, следствие – последующее событие»

[Михеев 1967:19].

Причинно-следственная связь в сочинительном ряду может быть актуализирована посредством местоименных наречий типа поэтому, потому, оттого и модальными словами следовательно, значит в сочетании с союзами и, а. Помимо этого, в качестве элементов, актуализирующих следственную семантику, могут выступать сочетания по этой причине, по сей причине которые обобщают причинное значение предшествующего компонента и уточняют следственное значение последующего компонента.

Например:

Они этого не знали и по сей причине особенно боялись (В. Лавров.

Холодная осень).

Мое сердце екнуло, почуствовав какую-то беду, мне еще не ведомую, а по сей причине, более страшную (А. П. Чехов. Цветы запоздалые).

Необходимо отметить, что союзы и, а в таких сочетаниях факультативны, так как их отсутствие не изменяет основное значение конструкции.

Сравним:

Он устал и поэтому не работает.

Он устал, поэтому не работает.

Причем конкретизаторы типа и поэтому, а потому, и следовательно, а значит являются формальными репрезентаторами следственной семантики и тем самым становятся критерием установления такой семантики в тех случаях, когда содержание однородных членов не предполагает как единственно возможное осмысление причинно-следственных отношений.

Основываясь на высказывании Н. И.Шайдуллиной, которая писала:

«Вводное слово следственно может вводить однородные сказуемые, находящиеся в отношении основания вывода...»[Шайдуллина 1983 : 146], мы будем рассматривать вводные слова следовательно, значит как лексемы, указывающие на момент обобщения, на некий вывод, который извлекается на основании содержания первого компонента, Например:

Не волнуйтесь, он человек добрый, следовательно, наивный. (В.

Лавров. Холодная осень).

Панкратов занял позицию аполитичную и, следовательно, обывательскую (А. Рыбаков. Дети Арбата).

Допустить экономическое, а следовательно, политическое господство технократии мы не можем (А. Рыбаков. Дети Арбата).

Они уходили вместе с Морщихиным и, следовательно, разделили его судьбу (Л. Леонов. Русский лес) Все, связанное с Варей, придумано, а значит, кончено (А.Рыбаков.

Страх).

Однородные члены, соединяемые местоименными наречиями потому, поэтому, способны выражать как собственно причинно-следственные отношения, так и отношения логического вывода, Например:

Лист бумаги завалился за ящик, поэтому уцелел. (В. Лавров. Холодная осень).

Я знал отца, поэтому тревожился из-за него. (П. Флоренский. Детям моим).

Таким образом, среди средств выражения значения следствия в простом предложении именно конструкции с однородными членами и местоименными наречиями потому, поэтому и модальными словами следовательно, значит способны выражать не только причинно-следственную семантику, но и отношения логического вывода.

Проведенный анализ категории следствия в простом предложении дает основания утверждать, что следственная семантика занимает определенное место в семантической структуре простого предложения.

Язык отражает причинно-следственные отношения в их диалектической двустороннести, но при актуализации одной из сторон каузальной взаимозависимости – причины или следствия.

Следствие в простом предложении, таким образом, может быть актуализировано (в качестве противочлена причинной конструкции), а также быть вне актуализации причинно-следственных отношений (синкретичные определения со значением следствия, ряды однородных членов, предложения со специальным каузативным предикатом).

Среди актуализированных способов выражения категории следствия в простом предложении наименее дискуссионным является обстоятельство следствия, выраженное деепричастным оборотом или деепричастием.

Именно деепричастие как полупредикативная единица наиболее ярко эксплицирует основной признак причинно-следственных отношений – событийность. Следственная семантика в деепричастии возникает от взаимодействия его лексического содержания и семантики глагола.

К числу наиболее частотных средств выражения следственного значения в простом предложении относится синкретичная предложнопадежная форма «до + родительный падеж». Как синкретичная единица данная модель сочетает в своем значении семантику интенсивности и следствия. Доминирование одного из этих компонентов приводит к тому, что каждый из данных типов значений может преобладать над другим.

Синкретичную семантику интенсивности и следствия передает наименее частотная из всех предложенных моделей предложно-падежная форма «в + винительный падеж» Следственное значение здесь возникает как результат высокой степени интенсивности реализации действия причины.

Наполнение моделей «на + винительный падеж» и «к + дательный падеж» указывает на то, что следственная семантика может быть осложнена оценочной характеристикой. Обозначая следствие, лексемы, заполняющие данные модели, указывают не только на отрицательную или положительную оценку следственного события, но и соответственно оценивают причинную ситуацию.

На семасиологическом уровне следственное значение передается также в предложениях с блоком однородных членов, связанными каузальной связью, и в простых предложениях с «чистыми» семантическими отношениями.

В предложениях со специальным каузативным предикатом в качестве причинного и следственного компонентов выступают имена пропозитивной семантики, что в наибольшей степени позволяет эксплицировать причинно-следственную взаимосвязь. Сложность данных конструкций обусловлена, с одной стороны, типом каузативного глагола-сказуемого, а с другой стороны, характером выражения причинного и следственного компонентов (именами пропозитивной семантики или конкретными именами в пропозитивной функции; полная или неполная номинализация).

В предложениях, выражающих причинно-следственные отношения внутри сочинительных рядов, причинно-следственная семантика создается на речевом уровне, то есть, прежде всего, взаимодействием лексического значения причины и лексического значения следствия, представленных блоком однородных членов. Грамматическим оформлением данных отношений является определенный порядок следования словоформ. Введение типизированных лексических элементов типа потому, следовательно, значит уточняет следственную семантику и указывает на генетическую близость данных конструкций сложносочиненным предложениям с причинно-следственным значением.

Конструкции с обособленным определением, выраженным причастным оборотом, в качестве дополнительного оттенка значения к основному атрибутивному могут иметь семантику следствия. Особенностью этих конструкций является то, что причастный оборот, формально зависимый от существительного, реально семантически обусловлен лексемой, представленной глаголом-сказуемым. Причинно-следственные отношения в данном случае возникают от сопряжения двух лексем: лексемы основного предиката и лексемы полупредикативной конструкции.

Наречия выступают средством выражения причинно-следственных отношений в простом предложении. Хотя круг таких наречий очень ограничен, исключать их из системы средств выражения категории следствия в простом предложении неправомерно.

ГЛАВА Ш. КАТЕГОРИЯ СЛЕДСТВИЯ

В СЛОЖНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ

И СРЕДСТВА ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ.

Лингвистическая категория следствия характеризуется широкой семантической вариативностью, связанной с разноплановой и сложной системой средств формального выражения. На уровне сложного предложения выражение причины и следствия обеспечивается средствами предикативных частей предложения.

Главное свойство следственные отношений - полисобытийность – представлено в сложном предложении в виде актуализированных во временном плане развернутых пропозиций (предикативных конструкций), что обеспечивает сложному предложению наивысший уровень репрезентации каузальной связи. Причинно-следственные отношения как частный случай отношений обусловленности представляют собой каузальную связь, которая устанавливается между событиями (ситуациями), когда наличие или отсутствие одного события вызывает наличие или отсутствие другого события.

Семантика причинно-следственных отношений в силу своей двуаспектности нуждается в оптимальном средстве своего выражения. Лингвистические конверсивы – причина и следствие – в сложном предложении, в отличие от простого, представлены наиболее полно в виде развернутых предикативных конструкций. Причем, одной из особенностей подобных сложных предложений является обязательное наличие как причинного, так и следственного компонента.

Сложное предложение мы будем рассматривать исходя из того, что отношения подчинения пронизывают всю структуру высшего уровня языка [Леденев 2000]. Даже конструкции сочинительной и бессоюзной организации, если они выражают причинно-следственные отношения, можно квалифицировать как те или иные реализации подчинительных отношений, где часть, выражающая следствие, логически зависит от части, выражающей причину.

Таким образом, в самой природе причинно-следственных отношений уже заложено подчинение компонента следствия компоненту причины.

Следовательно, мы можем говорить о том, что сочинительными или бессоюзными конструкции являются только по форме (наличие сочинительных союзов или же отсутствие союзов), а по смыслу они тяготеют к подчинению.

Сравним:

1. Я опоздал, и меня не пустили в класс.

2. Я опоздал, и поэтому меня не пустили в класс.

3. Я опоздал, так что меня не пустили в класс.

4. Я опоздал – меня не пустили в класс.

Проанализировав примеры (1,2,4), можно сделать вывод о том, что данные конструкции являются сочинительными (1,2) или бессоюзными (4) только по формальным показателям (сочинительный союз и, бессоюзная связь), однако по смысловой зависимости вторая часть этих конструкций подчиняется первой, так как зависит от нее. Причем, наличие местоименного наречия поэтому (2) еще больше подчеркивает эту зависимость.

Таким образом, для структур, выражающих причинно-следственные отношения, характерна зависимость одной части от другой в смысловом отношении.

§1. СЛЕДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СЛОЖНОСОЧИНЕННОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ.

В лингвистической науке существуют различные термины для обозначения сложносочиненных предложений, которые являются репрезентаторами категории следствия.

Так, например, некоторые ученые, говоря о таких синтаксических конструкциях, предлагают называть их «соединительно-результативными предложениями» [С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов, В. В. Бабайцева]. Другие же употребляют термин - «предложения следствия-вывода» [Д. Э. Розенталь, А. П. Гвоздев].

На наш взгляд, оба термина выражают сущность синтаксических конструкций, имеющих значение следствия. Тем не менее, необходимо отметить, что, называя сложносочиненные предложения с каузальными отношениями «соединительно-результативными», мы тем самым ограничиваем круг данных конструкций только предложениями, части которых присоединяются соединительными союзами, тогда как следственную семантику имеют и другие типы сложносочиненных предложений. В соответствии с этим целесообразнее называть данные структуры «предложениями следствия-вывода».

В вышеуказанных предложениях две части соединяются таким образом, что вторая часть выражает следствие вывод или результат, вытекающие из содержания первой части.

Сложносочиненные предложения следствия-вывода относятся к предложениям закрытой структуры, так как в них всегда две части, которые расположены в строго определенном порядке: часть, имеющая значение следствия, находится в постпозиции по отношении к части, выражающей обусловливающий фактор.

1.1 СОДЕРЖАНИЕ ЧАСТЕЙ СЛОЖНОСОЧИНЕННОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ ПРИЧИННОСЛЕДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ.

Основным репрезентатором следственной семантики в сложносочиненных предложениях является реальное содержание частей предложения. В качестве актуализаторов причинно-следственных отношений выступают местоименные наречия: поэтому, потому, оттого и вводные слова: следовательно, значит.

Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Все было кончено, и говорить более было не о чем (М.А. Булгаков.

Мастер и Маргарита);

Покупка была неудачная, и он понес убыток (Л.Н. Толстой. Корней Васильев);

Ты член партии, и ты обязана ее поддерживать (А. Рыбаков.

Страх);

Нет документа, и нет человека (М.А.Булгаков. Мастер и Маргарита).

В вышеперечисленных предложениях первая часть указывает на причину, а вторая – на следствие, вывод, результат. Пояснить такое значение помогает лексическое наполнение предложения. Причем к общему причинно-следственному значению добавляется и значение временного следования, что соответствует реальным отношениям явлений действительности: следствие следует за причиной. Доказать наличие каузальной взаимосвязи в подобных структурах мы можем, вставив актуализаторы следственной семантики (местоименные наречия или вводные слова).

Погиб он, и поэтому не нужна ему никакая телеграмма.

Все было кончено, и, следовательно, говорить более было не о чем.

Покупка была неудачная, и оттого он понес убыток.

Нет документа, и значит, нет человека.

Ты член партии, и значит, обязана ее поддерживать.

Однако степень четкости результативного значения в подобных конструкциях очень различна, и часто они допускают иную интерпретацию.

Факты, о которых идет речь в предложении, могут быть поняты только как внешние, следующие во времени друг за другом, но не вытекающие один из другого вследствие внутренней обусловленности.

Страх мой прошел, и я сразу успокоилась (А. Рыбаков. Страх).

Страх мой прошел, и тогда я успокоилась.

Страх мой прошел, и потому я успокоилась.

Отдельно взятое, это предложение может быть понято или как сообщение о двух следующих один за другим фактах, или как сообщение о фактах связанных причинно-следственными отношениями. Эту неопределенность обычно устраняет контекст и конкретная речевая ситуация.

Помимо этого, предложениям с причинно-следственным отношениями свойственна особая интонация: повышение голоса и замедленный темп в первой части и понижение голоса и энергичное произношение второй части.

Некоторые лингвисты полагают, что в сложносочиненных предложениях союзы указывают на причинно-следственное значение [Крючков, Максимов 1967]. Но при таком подходе функции сочинительных союзов неправомерно расширяются и часто «приписывается союзу то, что на самом деле выражено интонацией или формами сказуемости,... а частью просто сваливается в значение союза все, что можно извлечь из вещественного содержания соединямых им предложений» [Пешковский 1930:118-119].

Действительно союз и не может выражать ни отношения противительности, ни значения причины и следствия, условия и следствия, хотя сложные конструкции с союзом и могут передавать все вышеуказанные семантические отношения. В таких случаях для передачи каузальных отношений язык использует другие средства формального выражения. Таковыми являются местоименные наречия и вводные слова, имеющие своим назначением выражение смысловых отношений причины и следствия, основания и вывода.

Но те люди вынесли свои шаги, и поэтому они правы, а я не вынес, и стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг (Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание);

В институте он работал до одиннадцати часов вечера, и поэтому ни о чем не знал, что твориться за кремлевскими стенами (М.А.Булгаков.

Мастер и Маргарита);

Он умирает, не увидев приближение к идеалу, и поэтому несчастлив (Ю.Г. Кудрявцев. Три круга Достоевского);

В душных сумерках людские силуэты и лица гляделись силуэтным продолжением стенных росписей, и оттого здесь казалось совсем пусто (В. Максимов. Заглянуть в бездну);

Но ветра не было, и оттого раскаленное удушье день ото дня становилось все более нестерпимым (В.Максимов. Пощание из ниоткуда);

Но так уж устроена жизнь: доказать себя удается только самому себе, а оттого радость хоть есть, да не полная (Л.Бородин. Третья правда);

Этого не может быть, а значит его нет в Ялте (М.А. Булгаков.

Мастер и Маргарита);

Занятия языками займут самое малое полгода, а то и год, и, следовательно, делами его особенно загружать не будут (А. Рыбаков. Страх).

Как отмечает Е.В. Скорлуповская, «место, занимаемое словами потому, поэтому, следовательно, значит, оттого, в системе средств выражения смысловых отношений не всегда одинаково. В одних случаях эти слова выступают как факультативные, дополнительные, помогающие оттенить и сделать наиболее ясным результативный характер выражаемых отношений. В других же случаях... – основное средство выражения причины и следствия, и их наличие в предложении структурно необходимо»

[Скорлуповская 1963:67-68].

Например:

Оба они не любили пресной дружбы, а потому часто они выводили один другого на свежую воду (Н. Помяловский. Мещанское счастье);

Мне изо всех сил хотелось ей понравиться, а потому я боялась за каждое свое слово, за каждое движение (Ф.М. Достоевский. Неточка Незванова).

В подобных предложениях основным выразителем значения причины и следствия выступает местоименное наречие потому. Союз а при местоименных наречиях и модальных словах теряет свое противительное значение, и само употребление его в предложениях анализируемого типа возможно только благодаря наличию слов потому, поэтому, следовательно, значит и т.п. Если же опустить местоименные наречия и модальные слова, то окажется невозможным оставить в предложении и союз а.

Представляя один общий семантический тип, «сложные предложения с сочетаниями и (а) потому, оттого, поэтому, с одной стороны, и предложения с и (а) следовательно, значит, с другой – имеют, однако, некоторые отличительные признаки семантического и стилистического характера» [Скорлуповская 1963:68].

Конструкции, в которых вместе с союзами и, а функционируют модальные слова, выражают логические отношения между мыслями в ходе высказывания. Они показывают, что то, о чем говорится во второй части, вытекает с логической необходимостью из изложенного ранее. Сложносочиненные предложения со словами следовательно, значит свойственны, как правило, научному и официально-деловому стилю, в то время как слова потому, поэтому, оттого больше подчеркивают причинный характер результативности. Предложения с подобными словами одинаково часто употребляются во всех стилях современного русского языка.

Слова потому, поэтому, оттого, следовательно, значит по своим функциям приближаются к союзам, отличаясь от них своей семантической полнозначностью, так как не теряют значения той части речи, к которой они относятся. Таким образом, слова потому, поэтому, оттого, следовательно, значит сочетают значения двух частей речи – наречий (или модальных слов) и союзов. Подобные слова, совмещающие значение двух частей речи, одни ученые предлагают называть «гибридными словами»

[Виноградов 1947:707], а другие – «наречными союзами» [Власова 1961:51]. Мы считаем, что термин «гибридные слова» следует употреблять в широком смысле, а термин «наречные союзы» – в узком смысле применительно только к словам потому, поэтому, оттого и т.п.

Структура и семантические отношения анализируемых сложных предложений имеют как признаки сочинения, так и признаки подчинения.

«Наличие сочинительных союзов и, а сближает их с двусоставными сочинительными предложениями. Но зависимый характер смысловых отношений и использование в них слов потому, поэтому, оттого, следовательно, значит, которые принимают участие в выражении этих отношений, отличают их от сложносочиненных предложений и сближают с подчинительными конструкциями» [Скорлуповская 1963:69].

Учитывая такой сложный характер выражаемых смысловых отношений и сложный способ их выражения, конструкции с местоименными наречиями и вводными словами в сочетании с союзами и, а следует отнести к «сложным конструкциям промежуточным между сочинением и подчинением» [Скорлуповская 1963:69].

Одним из средств выражения следственной семантики в сложносочиненных предложениях являются обороты вследствие этого, в результате этого, как следствие, которые обычно употребляются после соединительного союза и.

Например:

Эти доктринеры – современное видоизменение средневековых монахов; у них есть трудолюбие, есть добросовестность, и при этом ни малейшего понятия о жизни, и в результате этого у них нет ни одной живой идеи в уме, ни одного энергетического движения в мозгу (Д. Писарев.

Пчелы);

Этот еретик и забияка – человек большого ума, и вследствие этого профессор пошел на компромисс (В.Г. Короленко. Слепой музыкант).

Подобные синтаксические конструкции имеют как признаки подчинения, так и признаки сочинения. Соединительный союз и сближает их со сложносочиненными предложениями, а обороты вследствие этого, в результате этого, как следствие указывают на зависимый характер смысловых отношений и тем самым сближает данные структуры со сложноподчиненными предложениями.

В современном русском языке особо стоят конструкции, в которых подлежащим второй части служит местоимение это, «обобщенно указывающее на содержание первой части» [Розенталь 1978:125]. В вышеуказанных предложениях отношение причины и следствия получают отчетливое выражение.

Например:

Он созерцал свои башмаки, и это доставляло ему большое удовольствии (М.А. Булгаков. Собачье сердце);

Наоборот, его начнут спрашивать о каждом из нас, и это только затруднит его положение (А. Рыбаков. Дети Арбата).

В сложносочиненных конструкциях, имеющих причинноследственное значение, соединительный союз и может дополняться и такими связочными элементами, как частицы вот, так, которые придают предложению дополнительный усилительный оттенок.

Сравним:

Вы вчера не пускали меня в купе, вот и не желаю с вами знаться (А.

Рыбаков. Страх);

А у нас добро казенное, вот и приходится его беречь по-казенному (А.

Рыбаков. Дети Арбата);

А посмотрит она, засмеется или руку пожмет – так и обрывается все внутри (Б. Можаев. Мужики и бабы).

Анализ фактического материала языка свидетельствует о наличии в его системе сочинительного союза так, выполняющего роль грамматической скрепы частей сложносочиненного предложения.

Имея широкое недифференцированное значение, сочинительный союз так при выражении семантико-синтаксических отношений вступает во взаимодействие с лексико-фразеологическим составом конструкции и модально-временной соотносительностью компонентов.

В результате этого взаимодействия формируются следственные сложносочиненные предложения.

В сложносочиненных предложениях с причинно-следственными отношениями в первой части называется причина того, о чем сообщается во второй части, а содержание второй части представлено как следствие, непосредственно вызванное этой причиной. Причем союз так в подобных предложениях синонимичен союзу и.

Матерый волк, так ему везде псина чудится (Е. Кононенко. Ржавчина).

Матерый волк, и ему везде псина чудится.

Я в темноте видеть могу, так меня за это мудрой прозвали (М.Е.

Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы).

Я в темноте видеть могу, и меня за это прозвали мудрой.

Совершенно очевидно, что союзы так и и создают сходные отношения, но в конструкциях с союзом так, отношения следствия выражены наиболее ярко. Причем, посредстом союза так подчеркивается большая зависимость второй части от первой. Следовательно, конструкции, оформленные союзом так в еще большей мере сближаются со сложноподчиненными предложениями, чем сложносочиненные причинно-следственные предложения с союзом и.

Особенностью предложений с союзом так причинно-следственного значения является наличие конструкций с разнофункциональными компонентами. Наряду с повествовательными предложениями здесь встречаются повествовательно-вопросительные предложения, в которых «вопрос выражается обязательно второй частью, представляющей собой или собственновопросительное или вопросительно-риторическое предложение. При этом в предложениях с собственно-вопросительной второй частью обозначено фактически не следствие, а выясняется то, что может быть следствием»

[Знаменская 1980:56-57].

А вот что: устала я с дороги, так спать нельзя ли мне лечь? (М.Е.

Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы).

Ведь я люблю его, так почему же мне не стать его женой? (М. Бубеннов. Стремнина).

Уже наличие повествовательно-вопросительных предложений говорит о том, что модальность частей предложения причинно-следственного значения может быть различной. По данному признаку здесь выделяется три основных типа:

1. Предложения с реальной модальностью первой части.

2. Предложения с гипотетической модальностью первой части.

3. Предложения с отрицательной модальностью первой части.

В предложениях первого типа вторая часть может иметь реальную или гипотетическую модальность. В предложениях с индикативной модальностью обеих частей сообщается о двух реальных явлениях, из которых первое выступает как непосредственная причина второго.

Например:

Он в Пухлово ушел, плотят им сегодня, так все и туда (А. Макаров.

Дома).

В предложениях с индикативной модальностью первой части и гипотетической – второй сообщается о реальном явлении, которое выступает как основание, причина и явлении предполагаемом, желаемом, выступающем как возможное или необходимое следствие первого.

Например:

Имейте в виду – в соседних классах уроки, так вы потише (Н.М. Артюхова. Мама).

В предложениях причинно-следственного значения с союзом так возможны конструкции с гипотетической модальностью в первой части.

Причем следствие, названное второй частью, представлено как реальное.

Например:

Пантелей Еремеич, кажись, умирать собираются, так я боюсь (И.С.

Тургенев. Конец Чертопханова).

К вам могут прийти из милиции или из прокуратуры, так я хочу вам сам все рассказать (Н.М. Артюхов. Мама).

Если во втором случае модальный план предположения непосредственно связан с формой сказуемого (могут прийти), то в первом – в формировании гипотетической модальности принимает участие лексический выразитель значения предположения (кажись).

Указанное соотношение модальных планов для предложений причинно-следственного значения с союзом и нехарактерно. Наличие гипотетической модальности в первой части отмечается только в предложениях с союзом и условно-следственного значения [Грамматика современного русского литературного языка 1970:666].

Наконец, в сложносочиненных предложениях с отрицательной модальностью первой части вторая часть имеет индикативную модальность, сообщая о реальном явлении как следствии, вытекающем из содержания первой части.

Например:

У меня ведь швейной машинки нет, так я у Серафимы Семеновны уже неделю шью (А. Рекемчук. Время летних отпусков).

Николаю нельзя вина – так я уже решила: никакого вина дома не держать (А. Рыбаков. Екатерина Воронина).

Таким образом, причинно-следственная семантика в сложносочиненных предложениях вытекает, прежде всего, из лексического наполнения частей предложения, то есть категория следствия в подобных структурах выражена имплицитно. Тем не менее, причинно-следственные отношения могут быть представлены и эксплицитно: местоименными наречиями и модальными словами.

1.2 СЛОЖНОСОЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ АЛЬТЕРНАТИВНОЙ

МОТИВАЦИИ.

Вопрос о квалификации сложных предложений альтернативной мотивации пока не имеет однозначного решения. В «Русской грамматике» такие конструкции причисляют к сложносочиненным предложениям, выражающим значение противопоставления с оттенком условия [1980].

Д.Э.Розенталь включает предложения альтернативной мотивации в группу сложносочиненных соединительных предложений [1967].

С.Е.Крючков и Л.Ю.Максимов считают предложения альтернативной мотивации предложениями с присоединительными отношениями между частями, а союзы альтернативной мотивации – специальным средством выражения присоединительных отношений [1969].

В «Грамматике современного русского литературного языка» предложения альтернативной мотивации рассматриваются в разделе о сложноподчиненных предложениях с придаточными причины [1970].

Ряд исследователей выделяет предложения альтернативной мотивации в особую группу предложений, так как они характеризуются вполне определенными структурными и семантическими особенностями, отличающими их от других структур [Белошапкова, Кулагин].

Такие конструкции по формальным показателям близки сложносочиненным предложениям, однако в смысловом отношении приближаются к сложноподчиненным предложениям, причем их характерной особенностью являются не подчинительные отношения, а отношения взаимной обусловленности. Мы также считаем предложения альтернативной мотивации особой структурно-семантической группой среди сложносочиненных предложений, которые имеют значение не просто следствия, а следствияпредупреждения, следствия-предостережения. Репрезентаторами следственной семантики в таких структурах являются союзы а иначе, иначе, а не то, а то, в противном случае.

Предложения альтернативной мотивации делятся на две группы: предложения прямой мотивации и предложения мотивации от противного.

В предложениях прямой мотивации первая предикативная часть обозначает следствие, а вторая – прямую причину, которая приводит к данному следствию.

Давайте что-нибудь полегче, а то вы меня и без того загнали (М.Зощенко. Аристократка);

Коля, вы должны непременно сдержать слово и прийти, а то он будет в страшном горе (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы);

Выскакивайте пулей из помещения, а то вы в такой момент снижаете настроение у родственников и детей (М.Зощенко. Роза-Мария).

В предложениях мотивации от противного вторая предикативная часть содержит в себе указание на негативное следствие, которое станет возможным, если не будет осуществлено названное в первой предикативной части явление.

Хорошо, только не задерживайся, а то на поезд опоздаем (А. Рыбаков. Страх);

Его надо немедленно арестовать, иначе он натворит неописуемых бед (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Нет вам нужно до основания изменить вашу жизнь, - а иначе вы заболеете, вы истощите себя, вы умрете (Ф.М. Достоевский. Дядюшкин сон);

Отдай скотину, а не то худо будет (Л.Н. Толстой. Фальшивый купон).

Особенностью предложений с альтернативной мотивацией является наличие имплицитного звена, которое располагается на границе контактных частей предложения. При его элиминации происходит деформация смысловых отношений между частями, но его восстановление не требуется, поскольку это приводит к избыточности в связи с тем, что имплицитное звено повторяет содержание предыдущей предикативной единицы. «Отсутствие данного звена компенсируется наличием союзов, которые … как бы «вбирают» в себя содержание элиминированного компонента» [Дуга 2002:13]. В предложениях с альтернативной мотивацией имплицитно выраженным часто оказывается условное звено. При восстановлении данного звена предложение становится сложноподчиненным.

Его надо немедленно найти, иначе все пропало (М. А. Булгаков.Мастер и Маргарита).

Его надо немедленно найти, иначе, если мы не найдем его, все пропало.

Условное звено может быть выражено эксплицитно, однако такие случаи достаточно редки, в связи с тем, что условное звено в негативной форме повторяет содержание предыдущей коммуникативной единицы.

1.3 СООТНОШЕНИЕ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ СКАЗУЕМЫХ КАК

СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ КАТЕГОРИИ СЛЕДСТВИЯ.

В отличие от сложносочиненных предложений с причинноследственными отношениями в конструкциях с условно-следственными отношениями первая часть содержит условие, а вторая – следствие, вывод, результат.

В качестве репрезентаторов следственной семантики в таких синтаксических структурах выступает определенное соотношение глагольных форм сказуемых. В таких сложносочиненных предложениях каузальная связь может выражаться только в имплицитной форме, поскольку средства связи (союз и) в этих предложениях выражают лишь самые общие типы отношений между частями предложения. В таких структурах следственная семантика вытекает из соотношения видовременных форм глаголовсказуемых и смыслового соответствия частей предложения.

Таким образом, в сложносочиненных предложениях условноследственные отношения имеют следующие формы выражения:

1) глагол-сказуемое первой части употреблен в форме повелительного наклонения, а во второй части – в форме изъявительного наклонения будущего времени;

2) глагол-сказуемое в обеих частях употреблен в форме сослагательного наклонения.

Например:

Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию (А. Рыбаков. Дети Арбата);

А отнимите у него эту жену – и он будет самое несчастное существо в мире (Ф.М. Достоевский. Неточка Незванова);

Смей шагнуть хоть один шаг, и клянусь, я убью тебя! (Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание);

Скажите слово, адмирал, и я пойду за вами в огонь и в воду (В.

Максимов. Заглянуть в бездну);

Была бы длинная бумага, и я длиньше бы написал (В. Астафьев.

Прокляты и убиты);

Была бы на шее золотая цепочка – и ее сняла бы (В. Лихоносов.

Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания).

В современном русском языке встречаются конструкции, в которых форма одного наклонения употребляется в значении другого. Такие конструкции являются сочинительными только по форме, по смыслу близки к подчинительным структурам, так как возможна структурно-семантическая их трансформация, то есть здесь мы можем говорить о явлении изоморфизма. Таким образом, выделяется еще один подтип условноследственных сложносочиненных предложений:

3) форма повелительного наклонения глагола-сказуемого употреблена в значении сослагательного наклонения в первой части и глаголсказуемое в форме сослагательного наклонения – во второй части предложения.

Например:

Живи Государь в Москве среди истинно русских людей, и никакой бы революции не было (А. Рыбаков. Страх);

Покажи вы мне тогда хоть капельку дороги, и я бы догадался и тотчас вскочил бы на правый путь (Ф.М. Достоевский. Подросток);

Но попадись ему Шарок на допрос, и вся бы его благодарность испарилась (А. Рыбаков. Страх);

Сравним:

Если бы жил Государь в Москве среди истинно русских людей, то никакой бы революции не было;

Если бы показали вы мне тогда хоть капельку дороги, то я бы догадался и тотчас вскочил бы на правый путь;

Если бы попался ему Шарок на допрос, то вся бы его благодарность испарилась.

Таким образом, подобные сложносочиненные предложения мы можем легко трансформировать в сложноподчиненные структуры с придаточной условной частью.

Условно-следственную семантику имеют сложносочиненные предложения с утратившими свое лексическое значение и ставшими синтаксическими элементами словами стоит, достаточно, которые употребляются в начале первой части предложения.

Например:

Стоит вам захотеть, и вы без промедления будете зачислены на американскую службу (В. Максимов. Заглянуть в бездну);

В этом ее (армии) сила, в этом и слабость – достаточно убрать верхушку, и она (армия) становится недееспособной (А. Рыбаков. Страх).

Такие синтаксические конструкции также изоморфны сложноподчиненным предложениям с условными союзами, что доказывается их трансформационными возможностями:

Если вы захотите, то вы без промедления будете зачислены на американскую службу;

...если вы уберете верхушку, то она (армия) становится недееспособной.

Условно-следственное значение свойственно и сложносочиненным предложениям, «первая часть которых имеет модальность долженствования» [Галкина-Федорук 1956:542]. И эта модальность чаще всего выражается следующими словами: нужно, следует, должен.

Например:

Нужно любить то, что делаешь (условие), и тогда труд, даже самый грубый, возвышается до творчества (следствие) (М. Горький.).

Однако, условно-следственные отношения в сложносочиненных предложениях могут, помимо видовременного соотношения форм глаголовсказуемых, выражаться именными предложениями, в которых следственная семантика выявляется из смыслового соответствия частей конструкции.

Одно ваше слово – и я еду, завтра же, с первым поездом! (Ф.М. Достоевский. Игрок);

Неверное движение руки – и машина дробит вам кости – солнечный удар – и готово! (М. Горький. Один из королей республики).

Как отмечает И.А. Попова условно-следственные отношения могут быть выражены «простым сопоставлением глагольных форм сказуемого, подкрепленным сопоставлением двух сложно-сочиненных целых» [Попова 1950:362].

Например:

(на многих собак действует возбуждающе стояние вверху, на столе.) Стоит поставить станок на пол – и они успокаиваются (И.П. Павлов.

Рефлекс свободы).

В сложносочиненных предложениях с условно-следственными отношениями семантика следствия вытекает как из лексического содержания частей предложения, так и из определенных соотношений видовременных форм глаголов сказуемых.

1.4 СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В СЛОЖНОСОЧИНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ СО

ЗНАЧЕНИЕМ БЫСТРОГО СЛЕДОВАНИЯ.

Среди синтаксических конструкций, выражающих причинноследственные отношения, можно выделить сложносочиненные предложения со значением быстрого следования. Рассматривая такие структуры, уместно ввести термины: «информативный регистр и репродуктивный регистр». Как отмечает М. Ю. Сидорова, «информативный регистр отличается от репродуктивного более крупным шагом повествования» [Сидорова 2000:176]. В информативном регистре отсутствует возможность передачи непосредственно воспринимаемых событий, поэтому во фрагментах информативного регистра обычно сообщается о масштабных, комплексных событиях, разделенных большими (не охватываемыми одним периодом восприятия) временными интервалами. Используя конструкции быстрого следования в информативном регистре, говорящий акцентирует свое внимание не столько на быстром темпе событий, сколько на выражении причинно-следственных связей, оценок, интерпритаций.

Например:

Чтобы мне князем или графом сделаться, нужно весь свет покорить, Шипку взять, в министрах побывать, а какая-нибудь Варенька или Катенька, молоко на губах не обсохло, покрутит перед графом шлейфом, пощурит глазки – и вот ваше сиятельство (А.П.Чехов).

Здесь действия лишены реальной быстроты, однако говорящий намеренно пропускает промежуточные этапы для того, чтобы показать незаслуженную легкость достижения результата и тем самым выразить свое осуждение данного положения дел.

Наличие причинно-следственных отношений в сложносочиненных предложениях со значением быстрого следования зависит от функции предиката [Ермишкина 2002]. Так, аористивная функция предиката состоит в передаче цепи следующих друг за другом событий или действий, не связанных между собой причинно-следственными отношениями. Перфективная же функция «включает в сюжетное время состояние (лица, предмета, пространства), являющееся результатом предшествующего действия либо предельного состояния, перешедшего в новое качество» [Золотова 1974, Онипенко 1987, Сидорова 1985].

Например:

Вольт на табуретке, обратный вольт, и в руках у Гаврила Степановича оказался договор (М.А.Булгаков. Бег).

Перфективная функция выражается предикатами следующих типов:

1) глаголами со значением изменения состояния, которые могут входить в состав первой или второй части.

Малейшая задержка – и мысль, блеснув, исчезнет (М.А.Булгаков.

Собачье сердце).

2) неглагольными предикатами, выступающими во второй части сложносочиненного предложения:

-существительными со значением перехода в новое состояние или конечного результата (слово конец и его экспрессивные разговорные синонимы типа каюк, крышка, капут и т.д.) Они с ходу влетят в сани – и конец (Ф.Абрамов. Братья и сестры).

-краткими прилагательными в функции предиката.

Один удар – и готов (А.Рыбаков. Страх).

-наречиями со значением изменения состояния.

Бык поднатужился – и хомут пополам (Б. Абрамов. Братья и сестры).

-краткими страдательными причастиями.

Еще одно последнее мгновенье - / И брошен наземь мой железный бог (В. Высоцкий).

-фразеологизмы со значением результата изменения.

Ро-та, пли! – и дело в шляпе (А. Куприн. Поединок).

Сообщению о событиях, связанных причинно-следственными отношениями, обычно свойственны следующие соотношений предикатов, причем наступление второй ситуации представляется как неизбежное, независимое от действующего лица [Ермишкина 2002]:

- аорист – перфектив:

На него замахнуться лапой –и он на месте помрет (А.Рыбаков.

Страх).

- перфектив – перфектив:

Первое препятствие – и я весь рассыпался (И.С.Тургенев. Отцы и дети).

Таким образом, обобщив все вышесказанное, мы можем сделать вывод о том, что сложносочиненные конструкции, в которых дается указание на следствие, разделяются на две группы: предложения с причинноследственными отношениями и предложения с условно-следственными отношениями.

Средствами выражения причинно-следственных отношений являются: реальное содержание частей предложения, интонация, местоименные наречия и вводные слова в сочетании с союзами и, а. Причем сочетаниями местоименных наречий и вводных слов с союзами и, а отношения следствия выражаются совершенно отчетливо. И именно поэтому мы можем отнести такие сочетания к специализированным средствам выражения причинно-следственных отношений.

Условно-следственные отношения выражаются следующими средствами: соотношением глагольных форм сказуемых, именными предложениями, соотношением глагольных форм сказуемых, подкрепленным сопоставлением двух сложносочиненных целых.

Среди сложносочиненных предложений особо выделяются предложения со значением альтернативной мотивации, которые выражают следствие-предупреждение, следствие-предостережение с помощью союзов а то, а не то, иначе, а иначе и т.д.

§2. КАТЕГОРИЯ СЛЕДСТВИЯ В СЛОЖНОПОДЧИНЕННОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ.

В сложноподчиненном предложении указание на следственную семантику присутствует в сложноподчиненных предложениях с придаточной следствия, в сложноподчиненных предложениях с условной придаточной частью, в сложноподчиненных предложениях с подчинительноприсоединительной придаточной частью, в местоименно-союзных соотносительных предложениях.

Основным средством для передачи следственной семантики в сложноподчиненном предложении является нерасчлененный союз так что.

Данный репрезентатор причинно-следственных отношений традиционно выделяется учеными как основное средство передачи следственной семантики в сложном предложении.

Сложноподчиненные предложения с союзом так что занимают ведущее место среди других средств выражения категории следствия в силу того, что:

1. Пропозиции, между которыми устанавливаются причинноследственные отношения, выражаются предикативными конструкциями.

2. Зависимость обусловливающего компонента от обусловливаемого проявляется в подчинительной связи между частями сложного предложения.

3. Сами причинно-следственные отношения имеют специальное грамматическое средство выражения – союз так что, передающий только семантику следствия.

Таким образом, сложноподчиненные предложения с союзом так что в наибольшей степени соответствует логической природе отношений следствия в рамках каузальной связи.

Сложноподчиненные конструкции с нерасчлененным союзом так что способны передавать значение следствия в «чистом виде», то есть не осложненное другими типами значений.

В сложноподчиненных предложениях со значением следствия, обусловливающий фактор в главной части представлен как соответствующий действительности, следовательно, для придаточной части характерно отсутствие гипотетичности. Это объясняется тем, что следствие предопределено объективно существующей предпосылкой.

В сложноподчиненных предложениях с союзом так что возможны различные сочетания средств временной характеристики: прошедшее время + прошедшее время; прошедшее время + настоящее время, прошедшее время + будущее время и т.д.

Свободное видовременное соотношение глаголов, образующих предикативные центры данного вида сложноподчиненных предложений, указывает на то, что причинно-следственные отношения вычленяются, прежде всего, на семасиологическом уровне, грамматические же средства оформления оказываются вторичными для решения этой проблемы.

Ограничения возникают в том случае, когда нарушается логическая связь причинного и следственного события, то есть следствие предшествует причине, поэтому в зоне предметного следования оказывается невозможным сочетание «глагол будущего времени + глагол прошедшего времени».

Например:

Сильно подправленные снимки с сегодняшнего лица Эммочки дополнялись частями снимков чужих – ради туалетов, обстановки, ландшафтов, - так что получалась вся бутафория ее будущего (В. Набоков. Приглашение на казнь);

В общем движении событий бывают такие минуты, когда люди, подобные Рахметову, необходимы и незаменимы; минуты эти случаются редко и проходят быстро, так что их надо ловить на лету, и ими надо пользоваться как можно полнее (Д. Писарев. Мыслящий пролетариат);

А на службе докажут, что никто в Рязань не звонил, так что мы никого не подведем (А. Рыбаков. Страх);

На «ты», гражданин опер, обращаются к Господу Богу, а я, извиняюсь, простой смертный, так что прошу вас и обращаться ко мне соответственно (В. Максимов. Прощание из ниоткуда);

И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать, так что прошу никому ни слова и полнейший секрет (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Нет, в кабинете следователя костер не разожжешь, так что и пятки сейчас не поджаривают (А. Рыбаков. Страх).

Поскольку такая придаточная часть указывает на следствие, она всегда следует за главной частью. Однако А.Н. Гвоздев отмечает редкие случаи «употребления придаточных следствия в середине главного предложения» [Гвоздев 1968:293].

Например:

Маргарита наклонила щетку щеточкой вперед, так что хвост ее поднялся к верху, и, очень замедлив ход, пошла к самой земле (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Выгибаясь, она расправила плечи, так что косточки хрустнули, и, игриво притопывая ногой, запела (Ф. Абрамов. Братья и сестры).

Но, очевидно, что такое употребление придаточной следствия явно необычно и придает ей характер инородного вставного предложения.

В сложноподчиненных предложениях придаточная часть может присоединяться к главной части или только ко второму предикату.

У меня своя задача, так что не с вами я (Б. Можаев. Мужики и бабы);

Солнце окрасило в кровь главный купол Софии, а на площадь от него легла странная тень, так что в этой тени стал Богдан фиолетовым (М.А. Булгаков. Белая гвардия).

Лексический состав и главной и придаточной части в этом типе предложений абсолютно свободен и не имеет никаких ограничений, то есть причинно-следственная связь может устанавливаться между сообщениями о действиях-событиях, состояниях-признаках и оценочных характеристиках.

Необходимо отметить, что сложным предложениям смешанного типа (с сочинительной и подчинительной связью) свойственна синкретичная семантика. В таких структурах придаточная часть, присоединяемая к главной союзом так что, выражает значение следствия, а другая часть, присоединяемая к придаточной союзами а то, не то и т.п. имеет значение следствия-предупреждения-предостережения, предупреждающая о возможных (реальных) последствиях в том случае, если не будет реализовано следствие, о котором идет речь в придаточной части.

И сейчас еще говорит, но только все меньше и меньше, так что пользуйтесь случаем, а то он скоро совсем умолкнет (М.А. Булгаков. Собачье сердце);

Он уезжает на Волгу, так что извольте вернуть должок, не то мой Ив надерет вам уши (А. Арбузов. Сказки старого Арбата).

Однако, сложноподчиненные предложения с нерасчлененным союзом так что помимо причинно-следственной семантики способны передавать значение степени качества, интенсивности состояния или действия и т.д., что сближает данные синтаксические единицы с местоименносоюзными соотносительными предложениями, имеющими аналогичную семантику.

Следственное значение в таких синтаксических конструкциях возникает, как результат определенного способа совершения действия либо является результатом проявления определенных признаков действия. Причем само понятие признак действия трактуется широко, как «определенные свойства (связанные с местом, временем, качественными характеристиками и т.д.) действия, проявление которых ведет к возникновению нового следственного события» [Тимофеева 1996:70].

Например:

Левая ступня попала в лунное пятно, так что отчетливо был виден каждый ремешок сандалий (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Памятно ощущение спирально вьющегося по спинному мозгу холодного вихря, начинающегося с первым тактом музыки и все ширящегося, так что он пронизывает все тело (В. Набоков. Музыка);

Поворачивая голову вверх и влево, летящая любовалась тем, что луна несется над нею, как сумасшедшая, обратно в Москву и в то же время странным образом стоит на месте, так что отчетливо виден на ней какой-то загадочный, темный – не то дракон, не то конек-горбунок, острой мордочкой обращенный к покинутому городу (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что мышь не проникнет ни в какую щель (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Помимо союза так что средствами выражения причинноследственных отношений в сложноподчиненных предложениях является частица аж, которая характеризуется просторечной стилистической окраской. Данная частица также подчеркивает обусловленность следствия чрезмерной степенью выявления признака.

Например:

Иван Яковлев поднялся с правежной табуретки, кулаки сжал – аж хруст пошел по правлению (Ф. Абрамов. Братья и сестры);

Я поднял камень с дороги, ахнул им по затылку, аж дужка отлетела (Б. Можаев. Мужики и бабы).

В современном русском языке среди сложноподчиненных предложений, имеющих следственную семантику, особо выделяются местоименносоюзные соотносительные предложения. Их особое место в системе русского языка объясняется тем, что для конструкций подобного типа характерна полисемия.

Таким образом, значение следствия в местоименно-союзных соотносительных предложениях осложняется значением степени качества, меры количества, качества действия и т.п. Причем значение следствия в вышеуказанных предложениях является основным, а различные оттенки, которыми оно осложняется, зависят от характера и местоположения указательных слов в структуре сложноподчиненного предложения [Теремова, Шапиро, Бабайцева, Крючков, Максимов].

В местоименно-союзных соотносительных предложениях придаточная часть присоединяется союзом что и выражает значение следствия, а в главной части употребляются указательные слова так, до того, настолько, такой, столь, до такой степени, столько, так много, так мало, которые могут находиться при глаголах, существительных, наречиях, прилагательных или словах категории состояния, что влияет на оттенок значения (качественный или количественный) главной части.

Так бьют, что никто не выдерживает (А. Рыбаков. Страх);

От этого он до того обезумел, что укусил себя за руку до крови (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Голос Воланда был так низок, что на некоторых словах давал оттяжку в хрип (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты помышляешь о смерти (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

Дело Сократа было действительно так красиво и величественно на первый взгляд, что им немудрено было увлечься (Д. Писарев. Идеализм Платона);

Меня так это обидело, что я разревелся от злости (Л.Н. Толстой.

Детство);

Семейное несчастье произошло так внезапно и домашний мир развалился до того легко, что Даша была оглушена (А.Н. Толстой. Хождение по мукам);

Все до того симпатичные, что просто стыдно за свою плебейскую физиономию (В. Белов. Воспитание по доктору Споку);

Одет он был до того безукоризненно, что несколько молодых людей из свиты Екатерины Дмитриевны впали в уныние (А.Н. Толстой. Хождение по мукам);

Даше вдруг стало до того жалко этого платья, до того жаль своей пропадающей жизни, что, держа в руке испорченную юбку, она села и расплакалась (А.Н. Толстой. Хождение по мукам);

Вы такой дальний родственник князю, что препятствий к браку не может быть никаких (Ф.М. Достоевский. Дядюшкин сон);

Сознание свободы и то весеннее чувство ожидания чего-то, про которое я говорил уже, до такой степени взволновали меня, что я решительно не мог совладать с самим собою и приготавливался к экзамену очень плохо (Л.Н. Толстой. Юность);

В том конверте была фотография девушки такой красивой, что глаз не оторвать (В. Астафьев. Прокляты и убиты);

Тут такой лабиринт, что никто следов не отыщет (М.А. Булгаков.

Белая гвардия);

Ветер рванул с такой силой, что Катя прикрыла девочку концами платка (А.Н. Толстой. Хождение по мукам);

Запах от блюда шел такой, что рот пса немедленно наполнился слюной (М.А. Булгаков. Собачье сердце);

Левий с ненавистью поглядел на Пилата и улыбнулся столь недоброй улыбкой, что лицо его обезобразилось совершенно (М.А. Булгаков.

Мастер и Маргарита);

Столько тоски и горя, столько отчаяния было в ее голосе, что становилось не по себе (В. Шукшин. Материнское сердце).

Все вышеперечисленные конструкции имеют значение степени качества, степени действия и значение следствия.

К нам пришло так много народу, что на лавках не хватило места (В. Белов. Воспитание по доктору Споку);

Иногда ему так много перепадало на кухне, что он не съедал дополнительного харча (В. Астафьев. Прокляты и убиты);

О, в юности я зарабатывал так мало денег, что мне их не хватало на жизнь (А. Арбузов. Сказки старого Арбата).

Данные синтаксические конструкции имеют значение меры количества и значение следствия.

Необходимо отметить, что в современном русском языке выделяется особая разновидность местоименно-соотносительных предложений – предложения со значением недостаточной и достаточной степени качества и следствия [Русская грамматика 1980]. В таких синтаксических конструкциях «придаточная часть присоединяется к главной при помощи союза чтобы, который выступает в значении союза что и выражает следственные отношения» [Русская грамматика 1980:505]. Носителем качественного или количественного признака может быть имя прилагательное, существительное, глагол, наречие и т.д.

В предложениях со значением недостаточной степени качества или меры количества придаточная часть сообщает о нереализующемся следствии, субъективно отвергаемом как невозможное. В главной же части недостаточная степень качества или меры количества обозначается сочетанием указательных слов с отрицательной частицей.

Не такое тут место, да и настроение не такое, чтоб забавляться пустяками (Л. Леонов. Русский лес);

Она была не настолько глупа, чтобы показать Шароку, что разгадала Юзика Либермана (А. Рыбаков. Дети Арбата).

В предложениях со значением достаточной степени качества или меры количества придаточная часть сообщает о реализующемся следствии.

Достаточная степень качества или мера количества обозначается словами достаточно, довольно.

Оба мы с ним достаточно незначительные особи, чтоб повлиять на ход большой истории (Л. Леонов. Русский лес);

Среди сложноподчиненных предложений со следственной семантикой выделяются потенциально-условные предложения. Основой для выделения семантического класса предложений с причинно-следственными отношениями, к которому относятся потенциально-условные сложноподчиненные предложения, является обобщенное смысловое содержание, закрепленное в структуре данной синтаксической единицы: «структурированное идеальное содержание» [Колшанский 1976:29], «обобщенное типовое информативное содержание» [Щеулин 1993:90], «системно-категориальный аспект мыслительного содержания» [Бондарко 1978:4], «семантика синтаксических структур» [Адмони 1976:5].

Эта обусловленность предполагает «такую связь ситуаций, при которой одна служит достаточным основанием для реализации другой» [Русская грамматика 1980:562].

Исследуемые предложения отличаются от других типов предложений с причинно-следственными отношениями тем, что значение обусловленности в них конкретизировано «как взаимная связь ситуаций – предопределяющей (в придаточной части) и предопределенной, то есть ситуации-следствия (в главной части)» [Русская грамматика 1980:563].

В придаточной части предложений данного типа указываются ситуации, при реализации которых становятся возможными, желательными или неизбежными ситуации, названные в главной части соответствующих предложений.

Важной особенностью конструкций, выражающих условноследственные отношения является то, что обусловливающие ситуации, представленные в придаточных частях данных сложноподчиненных предложений, представляются достаточным основанием для ситуацийследствий, но сами они не мыслятся свершившимся фактом, так как «специфика условной связи в ряду других видов обусловленности заключается в том, что условность всегда предполагает гипотетичность предопределяющего» [Русская грамматика 1980:563].

Обусловленная ситуация имеет, имела или будет иметь место в действительности только в том случае, если реализуется обусловливающая ситуация, которая в свою очередь, в силу определенных причин может быть представлена как несоответствующая действительности (в предложениях со значением нереальной обусловленности). Для предложений со значением потенциальной обусловленности характерна альтернативная возможность реализации // нереализации обусловливающей ситуации.

Например:

Если с этого места выпалить, то ничего не убьешь (А.П. Чехов);

Мне казалось, что если я оглянусь, то непременно увижу смерть в виде приведения (А.П. Чехов);

Если бы так было, извините, князь, я бы над вами посмеялся и стал бы вас презирать (Ф.М. Достоевский. Идиот);

Если зерно таит внутри себя жизнь, то она непременно разовьется в корни, в стебли, в красоту благоуханного цветка (В. Лихоносов. Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания);

Если я что-то говорю, значит в основе лежит факт (М.А. Булгаков. Собачье сердце);

Если просится в палачи, в исполнители, следовательно, на власть больше не претендует (А. Рыбаков. Страх);

Если ты заглядываешься на витрины, значит тебе хочется что-то купить (А. Рыбаков. Страх).

Если стукачкой станешь, так и вовсе не посадят (А. Рыбаков.

Страх).

Если все большевики такие, как Телегин, стало быть, большевики правы (А. Толстой. Хождение по мукам).

Если б я разглядела его раньше, я ни на что не польстилась бы (Ф.

М. Достоевский. Преступление и наказание).

Если зло вечно, то, стало быть, оно естественно (Д. Писарев.

Идеализм Платона).

Из вышеприведенных примеров видно, что основными репрезентаторами следственной семантики в сложноподчиненных предложениях подобного типа являются двойной союз если…то, который может дополняться вводным словом стало быть, и сочетания союза если с коррелятами следовательно, значит, сочетания союза если с частицей так или вводным словом стало быть.

Следственную семантику также выражают сложноподчиненные предложения с придаточной частью подчинительно-присоединительной.

Придаточные подчинительно-присоединительные прикрепляются ко всей главной части или, реже, к одному из ее членов относительным местоимением отчего и при помощи составных союзов в результате чего, вследствие чего, в силу чего, репрезентирующими причинно-следственные отношения.

Например:

Тот с вызовом вздернул свою красиво посаженную голову, отчего кожа на его пергаментном лице напряглась и вытянулась (В. Максимов.

Прощание из ниоткуда);

С Филиппом Филипповичем что-то сделалось, вследствие чего его лицо побагровело (М.А. Булгаков. Собачье сердце);

В очередной командировке по городам и весям российской глубинки Влада угораздило поцапаться с местным начальством, в результате чего он по возращении был вызван «на ковер» к Главному (В. Максимов. Прощание из ниоткуда).