«Буддийская церковь Монголии в XIX – начале ХХ века как социально-политическая и экономическая основа общества ...»

ФГБОУ ВПО «Восточно-Сибирская государственная академия образования»

На правах рукописи

Крайнова Любовь Николаевна

Буддийская церковь Монголии в XIX – начале ХХ века

как социально-политическая и экономическая основа общества

Специальность 07.00.03 – всеобщая история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

Док. ист. наук Кузьмин Юрий Васильевич Иркутск, 2014 Оглавление Введение ……………………………………………………………………... 3 Глава 1. Особенности подчинения Цинской империи и внутреннее управление буддийской церкви Монголии в XIX – начале ХХ вв…………………………….…………………………………….. 1.1. Исторические пути подчинения буддийской церкви Монголии Цинской империи: через покровительство к Шабинскому ведомству ………………………………………………………. 1.2. Иерархия буддийской церкви Монголии: влияние на социальный уклад общества……………………………………... Глава 2. Экономические основы ламаистской церкви ………………… 2.1. Шабинары в экономической структуре ламаистской церкви. 2.2. Доходы буддийской церкви Монголии как основа материального благосостояния буддийского сословия………………........ Глава 3 Место и роль буддийского духовенства в социальнокультурном развитии Монголии………………………….……... 3.1 Численность и социальная структура буддийского духовенства: основные условия и пути формирования духовного сословия ………………………………………………………………… 3.2 Влияние ламаистской церкви на общественную и социальнополитическую жизнь в Монголии …………………………….. 3.3 Роль ламаистской церкви Монголии в формировании системы образования, науки и медицины ……………………………….. Заключение ………………………………………………………………….. Список источников и литературы …………………………………………..

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы.

В начале ХХ века буддийская церковь Монголии сыграла большую роль в становлении нового государства. Сохранение государственности, изменение социальной основы общества, сохранение традиционности, культуры, изменение численность наслеления – все эти важные составляющие любого государства зависили от буддийской церкви.

В Монголии на современном этапе развития происходит восстановление храмов, монастырей и религиозных основ буддизма, который играл огромную роль в политической, экономической жизни общества, определял его социальную структуру.

Долгое время историческая наука рассматривала буддизм Монголии как реакционную силу, которая на многие века остановила развитие общества и способствовала покорению монгольского народа Цинской империей.

Однако изменение отношения к религиям в современном обществе требует пересмотра многих ранее изложенных догм и подходов к данной проблеме.

Поэтому изучение истории буддизма Монголии с позиции современных исторических подходов, переосмысление его исторической роли в истории монгольского народа определяет актуальность данного исследования.

Актуальностью данной темы является и то, что в России существуют территории, где буддизм является традиционной религией для населяющих их народов: Калмыкия, Западная и Восточная Сибирь. За годы насаждения атеизма и разрушения религиозных ценностей, были утрачены не только храмы как памятники архитектуры, но и потеряны многие знания, в том числе, и об устройстве и условиях существования буддистов. Поэтому многие исследовательские основы данной работы (в частности, по описаниям административного устройства в монастырях, роли и влияния религии на общество) являются актуальным материалом, не смотря на то, что опираются на небольшое количество источников, так как попытки реконструировать иерархию монастырей до сего момента не происходило.

Историография темы.

Изучение буддийской церкви Монголии в XIX в. можно поделить на два крупных периода, которые отличаются друг от друга по целям исследований, причинам и методам: это период с начала XIX в. до 1845 г. – до основания Русского Географического Общества и его отделения ВСОРГО1 в 1851 г. в Иркутске.

Обращаясь к вопросу об особенностях изучения северного буддизмаламаизма до образования РГО и ВСОРГО, необходимо выяснить, с какими задачами это было связано, и кто этим занимался.

Первенство в изучении северного буддизма-ламаизма в первой XIX в.

принадлежит русским православным священникам: Н.Я. Бичурину, Нилу, архиепископу Ярославскому и Ростовскому, В.В. Миротворцеву, иеромонаху Мелетию (М.К. Якимову), а впоследствии епископу Якутскому.

Кроме того, стоит отметить малоизвестные работы А.В. Игумнова. Интересные материалы по буддизму-ламаизму содержатся в работах крупного ученого-синолога В.П. Васильева.

С какими же причинами и проблемами было связано начало изучения буддизма?

Буддизм начал проникать на территорию Восточной Сибири в российской части в конце XVI – начала XVII веков. Он распространялся среди местного населения в Восточной Сибири, на Алтае. Это обусловило необходимость изучения буддизма, его основ, особенностей для урегулирования отношений с местным населением. Кроме того, стоит отметить, что формирование института хутухт на территории северной Монголии оказывало сильное влияние на местное население. Многие ламаисты Восточной Сибири, принимая монашеские обеты, стремились получить образование в монастыВосточно-Сибирское отделение Русского географического общества отмечает 160 лет [Электронный ресурс] // Русское географическое общество : [сайт]. 2011. 29 нояб. URL: http://www.rgo.ru/2011/11/vostochnosibirskoe-otdelenie-russkogo-geograficheskogo-obshhestva-otmechaet-160-letie (дата обращения: 01.12.2011).

рях Тибета и Монголии. С одной стороны, это положительно влияло на рост образованности среди местного населения и повышало уровень культуры. С другой стороны, это могло отразиться на геополитическом влиянии российского государства и политике российского правительства по отношению к местному населению и соседним государствам. Об этой проблеме явно свидетельствуют сообщения иркутских чиновников: «в связи с наблюдающимся в пределах Монголии и Иркутской губернии стремление монгольских рас к осуществлению возникшей между ними идеи культурного панманголизма»2.

Дело в том, что отношения ламаистов Восточной Сибири с буддистами Монголии мог привести к тому, что эта территория вполне могла быть отторгнута цинскими властями под предлогом подчинения буддистов одному религиозному центру.

После установления границы с Китаем в 1727 г. начался процесс отделения российских ламаистов от религиозных центров Монголии и Тибета.

Так, например, в инструкции графа Саввы Рагузинского пограничной страже от 1728 г. было предписано: «Лам заграничных, чужих подданных, в улусы к себе ясачным инородцам не пропускать и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на Российской стороне. Для того: 1) дабы российских подданных пожитки не чужим, но своим доставались и 2) как между ламами не без обманщиков бывает, то чтобы шаманством и прочим непорядком простых людей не грабили»3.

Таким образом, перед Россией встала проблема сохранения добрососедских отношений с Китаем при отграничении влияния на местное население буддизма Монголии, которая являлась частью Цинской империи. Несомненно, что проблема эта была довольно серьезной, о чем в одной из своих исследований пишет И.А. Аруманов: «Россия в XVIII в. была заинтересована в добрососедских отношениях с великим Южным соседом. Именно в силу этого особым уложением пресекались все несанкционированные зарубежные Дело об увольнении в отпуск разных лиц ламайского духовенства // ОГУ ГАИО. Ф. 25 (Канцелярия Иркутского Генерал-губернатора). Оп. 10. Ед. хр. 223. Картон 995. Л. 64.

Вашкевич В. Ламаиты Восточной Сибири // Буддийский мир глазами российских исследователей XIX – первой трети XX века / Т. В. Ермакова. СПб., 1998. С. связи ламства с тибетской иерархией, находящейся в оппозиции к правящей в Поднебесной маньчжурской династии. Ламаистская церковь Монголии и Китая контролировалась правительством Китая, религиозная политика которого была одним из средств подчинения некитайского населения. Поэтому, для упрочнения позиций России в Забайкалье и, соответственно, на Дальнем Востоке, следовало установить контроль над зарубежными связями бурят.

Решение этой задачи виделось в учреждении основ автокефалии, т. е. самостоятельного управления вероисповедными делами ламаистов Забайкалья, являющегося «воротами» России в Центральной Азии»4.

Основная задача политики Российской империи состояла в том, чтобы, не нарушая религиозных прав местного населения, ограничить влияние буддийской церкви. Для этой цели необходимо было издать ряд законов управления местным населением, а в связи с этим нужно было изучить особенности северного буддизма. Первыми исследователями буддизма в Восточной Сибири можно смело назвать православных русских миссионеров. Именно у них мы получаем первые сведения о буддистах, устройстве иерархии ламаистской церкви.

К первым исследователям-миссионерам данной темы, несомненно, относится Н.Я. Бичурин – Архимандрит Иакинф – глава Девятой духовной русской православной миссии в Китае. Его дневники, исследования представляют огромный интерес в изучении данной темы.

Неоценимый вклад в изучение северного буддизма внес архиепископ Нил Ярославский и Ростовский (1799-1874). Занимаясь миссионерской деятельностью в Иркутской епархии, он организовал множество миссионерских станов, поощрял строительство церквей, переводил на местные диалекты богослужебные книги, тексты Писания. Его миссионерская деятельность во многом была успешной благодаря глубокому изучению им местных религий, в первую очередь буддизма, который был распространен среди многочисленАруманов И. А. Институционализация буддизма в контексте принципа государственного этатизма вероисповедной политики России // Роль государства в хозяйственном и социокультурном освоении Азиатской России XVII – начала ХХ века : сб. материалов регион. науч. конф. Новосибирск, 2007. С. 136– ных народов Юго-Восточной Сибири. Он стал одним из первых специалистов по буддизму и религиозным верованиям бурят. Стоит отметить тот факт, что деятельность Нила во многом способствовала урегулированию отношений русских светских властей с местным населением и многие его исследования и рекомендации впоследствии легли в основу «Положение о ламаистах Восточной Сибири» 1853 г.

Еще один представитель православного иркутского духовенства В.В. Миротворцев. Он был родом из Сибири, после окончания Иркутской семинарии, закончил в Петербурге высшее отделение семинарии, изучал монгольский язык. В 1863 г. В.В. Миротворцев сдал экзамены в университете по монгольскому и калмыцкому языкам и по окончании академического курса был направлен в Казанскую академию преподавателем. В.В. Миротворцев, стал специалистом по монголоведению, восстановив специальное «противобуддийское отделение», а так же принимал активное участие в комиссии по переводу книг для ведения православных служб на языки инородцев. Им было подготовлено магистерское сочинение «Изложение и критический разбор основных начал буддизма»5 и выпущены «Материалы для истории Пекинской духовной мисии»6.

Забайкальский миссионер, иеромонах Мелетий (М.К. Якимов), а впоследствии епископ Якутский, в результате многолетних исследовательских трудов издал в 1891 г. книгу «Православие и устройство церковных дел в Даурии, Монголии, Китае в XVII-XVIII столетиях»7, в которой уделяется большое внимание взаимоотношениям православной и ламаистской церкви в Забайкалье8.

Стоит отметить тот факт, что в православных духовных семинариях уделяли особое внимание подготовке миссионеров в районы, населенные Миротворцев В. В. Изложение и критический разбор основных начал буддизма // Православный Собеседник. 1873. № 9 ; № 11 ; 1874. № 3 ; № Миротворцев В. В. Материалы для истории Пекинской духовной миссии // Православный Собеседник.

1888. № 10.

Мелетий «Православие и устройство церковных дел в Даурии, Монголии, Китае», Рязань, 1901 г.

Кузьмин Ю. В., Свинин В. В. История изучения Монголии в Иркутске. Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2006. С.

21- буддистами. Так, например, в Казанской духовной академии с 1884 года существовал особое противобуддийское или монгольское отделение9.

В программу обучения и подготовки специалистов входили история ламаистской церкви, этнография народов России и приграничных с ней государств, исповедующих буддизм, монгольский язык с его наречиями10.

На данное отделение зачислялись студенты только с одобрения Совета Академии. При этом они освобождались от изучения общеизвестных предметов академических программ. Интересен тот факт, что семинаристы, обучающиеся на этом отделении, даже освобождались от соблюдения постов, так как считалось, что изучение монгольского языка и его наречий, является особо тяжелой работой11.

Однако нужно заметить, что подобные отделения стали появляться в духовных семинариях и академиях уже во второй половине XIX – начале ХХ в. До этого очень сложно вообще было организовать обучение по этому направлению, так как отсутствовали специалисты, которые могли бы заняться данной образовательной деятельностью.

К этому же периоду относятся ценные и малоизученные работы выдающегося монголиста начала XIX века – А.В. Игумнова. Его исследования посвящены быту, языку, традициям, обычаем бурят, могол, проживающих на территории Восточной Сибири, описываются особенности буддизма. К сожалению, многие документы А.В. Игумнова не опубликованы до сих пор и мало известны ученым, чьи исследования связаны с традициями народов Восточной Сибири и Монголии.

Крупным исследованием этого периода является книга В.П.Васильева «Буддизм, его догматы, история и литература»12.

В это период, как сказано выше, был написан ряд ценных работ по буддизму, которые явились основополагающими исследованиями в этой обКраткий отчет о преподавании восточных языков в Российской империи до 1909 г. // ОГКУ ГАИО. Ф. 25.

Оп. 30. Картон 1395. Д. 68.

Васильев В.П. буддизм, его догматы, история и литература: Общее обозрение. Ч.1. Спб. : тип. Имп. Акад.

наук, 1857. – 368 с.

ласти. Однако они носили разрозненный, бессистемный характер, и говорить о систематическом научном интересе к данной проблеме сложно. Тем не менее, стоит еще раз обратить внимание на тот факт, что именно благодаря исследованиям и научным трудам этого времени появляется столь важный для данного региона документ – «Положение о Буддистах Восточной Сибири.

1853 г.»13. Он регламентировал устройство и управление делами буддистов на данной территории.

После образования Русского географического общества исследования Центральной Азии приобрели систематический характер. Этот период привнес не только в Российскую, но и мировую науку новые знания об этой территории. Были совершены важнейшие научные открытия, которые по своей значимости вполне можно сопоставить с открытием новых материков, и первопроходцами в этом были именно русские ученые, вклад которых в мировую науку сложно переоценить.

С момента создания русского географического общества и его отделения в Восточной Сибири изучение Монголии и Центральной Азии стало носить систематический плановый характер: выделялись средства на экспедиции, в которые входили специалисты, такие как топографы, зоологи, биологи. По результатам поездок члены экспедиций публиковали отчеты, дневники и результаты научных исследований. Во время экспедиций они вели наблюдения с использованием специальной техники, дневники и систематические записи. В этот период были осуществлены крупные экспедиции Г.Н. Потанина в северо-западную Монголию в 1876-1877 гг. и в 1879 г.; три А.М. Позднеева в 1876 г. и в 1892 г., экспедиции П.К. Козлова (1889-1901, 1907-1909, 1923-1926 гг), В.А. Обручаева (1892-1894 гг.), Г.Е. ГруммГржимайло (1903-1905 гг.).

Положение о Буддистах Восточной Сибири // ОГКУ ГАИО. Ф. 25 (Канцелярия Иркутского Генералгубернатора). Оп. 30. Картон 1395. Ед. хр. Это был прорыв не только в отечественной географической науке, но и был внесен колоссальный вклад в общемировую науку. Исследований подобного рода не проводились до данного периода на территории Центральной Азии в таком масштабе вообще. За вторую половину XIX в. это территория была описана, сделаны съемки местности, нанесены на карты хребты, горы, реки, озера. Описаны новые животные, птицы, растения которые были неизвестны науке. Собраны бесценные материалы по этнографии, лингвистике, культуре, религии местных народов. Не все эти экспедиции имели целью изучение исторических, культурных или религиозных особенностей местных народов, конечно нет. Многие из руководителей экспедиций – Н.М. Пржевальский, П.К. Козлов были военными людьми, и целью их экспедиций было не только исследование местности, но и ознакомление с политической ситуацией и возможностью влияния на нее России. В XIX в. между Россией и Англией на территории Центральной Азии – Китая, Монголии, Тибета «…соперничество разворачивалось как военное, так и научное. Р. Киплинг назвал это «большой игрой»»14 Возможно, именно этим можно объяснить заинтересованность российского правительства в изучении данной территории и снаряжение такого количества экспедиций. Во всех дневниках исследований этого периода имеются сведения о северном буддизме – ламаизме, как об одной из особенностей и основе монгольского общества, содержащие в себе уникальные сведения, об отношениях между буддистской церковью и Пекинским двором, описание жизни храмов, монастырей, их уклад, особенностей хозяйственного развития, влиянии на культуру, социальную структуру общества.

Довольно большое количество дневников путешествий, исследовательских работ являются ценным материалом по истории северного буддизма.

Ценность этих исследований состоит в том, описания храмов, обрядов, хозяйства, экономики указанных в исследованиях являются источником совреКравклис Н. Николай Пржевальский – гениальный разведчик [Электронный ресурс] // Смоленская газета :

[сайт]. 2010. 10 авг. URL: http://www.smolgazeta.ru/history/4415-nikolaj-przhevalskij-genialnyj-razvedchik.html (дата обращения: 22.04.13).

менников данного периода, материалы которых позволяют реконструировать особенности ламаистской церкви Монголии в конце XIX – начала ХХ в.

Большой вклад в изучение Монголии внесли исследователи Иркутска, которые работали в Восточно-Сибирском отделении РГО: Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев, Д.А. Клеменц. Отдел поддерживал связи с ламами Восточной Сибири, занимался сбором предметов культа, организовывал экспедиции, выставки. Буддийская коллекция ВСОРГО по буддизму до сих пор является самой богатой в мире15.

И.А. Подгорбунский (1862-1913) – крупный религиозный деятель, преподаватель миссионерских предметов Иркутской духовной семинарии, преподаватель монгольского и бурятского языков, исследователь шаманизма, буддизма, фольклора монгольских народов. И.А. Подгорбунский проявлял большой интерес к буддизму, о чем свидетельствуют его работы: «Высшие блага и пути к ним по учению буддизма и христианства» (1891 г.), «Материалы для характеристики ламской астрологии» (1893 г.), «Воззрение буддийской священной литературы на женщину» (1893 г.)16. В областном архиве Иркутска хранится книга И.А. Подгорбунского «Буддизм, его история и основные положения его учения»17, представляющая большой научный интерес по истории буддизма.

Важно отметить большой вклад в развитие русско-монгольских отношений политика и дипломата Я.П. Шишмарева, который около 50 лет был консулом в Монголии. «Вероятно, это единственный случай в дипломатической практике, когда один человек в одной и той же стране почти 50 лет состоял в должности консула»18. Я.П.Шишмарев не оставил такого количества Полякова И.В. Деятельность ВСОРГО по изучению буддизма // Россия и Восток: взгляд из Сибири. – Иркутск, 1998. – Т.1. – С.30- Кузьмин Ю. В., Свинин В. В. Указ. соч.

Подгорбунский И. А. Буддизм, его история и основные положения его учения. Иркутск : Тип. А. А. Сизых, 1900. Вып. 1/2. 510 c.

Шишмарев Я. П. Русский консул в Монголии : отчет Я. П. Шишмарева о 25-летней деятельности Ургинского консульства / сост., вступ. ст., примеч. Н. Е. Единарховой. Иркутск : Оттиск, 2001. 119 с.

Г.Н. Потанин, однако, несколько его работ, которые были опубликованы в издательстве ВСРГО, представляют для исследователей интересный материал по некоторым историческим вопросам, таким как, например, устройству Шабинского ведомства и тех податей, которые они платили. Самой глубокой и ценной работой по данному вопросу здесь можно назвать «Сведения о Дарханах-Урянхаях владычества Ургинского Хутухты»19.

Стоит отметить тот факт, что в России в XIX в. существовала сеть учебных заведений, в которых изучались необходимые восточные языки, в том числе и монгольский.

Монгольский язык изучался в некоторых учебных заведениях Восточной Сибири, где знание его было весьма актуально: ведение торговли с монгольскими купцами, урегулирование отношений с местным населением и родственные связи многих аборигенов с монголами в приграничных районах, которое в большинстве своем не владело русским языком, исповедование буддизма местным населением. Все это делало необходимым владением монгольским языком в данном регионе и наличие переводчиков и «толмачей». Его изучали в учительских семинариях, в духовных семинариях, в специальных учебных заведениях для подготовки толмачей и переводчиков, в высших учебных заведениях. Одним из центров в изучении монгольского языка являлась Иркутская духовная семинария. В ней преподавали известные специалисты в области монгольского и бурятского языков20. Подготовка специалистов во многих учебных заведениях шла на очень высоком уровне. Так, например, в Восточном институте во Владивостоке в обязательную программу обучения кроме языковой подготовки шло изучение таких предметов как обзор политического устройства и экономического строя Монголии, «с выяснением значения для него ламаизма и обзор торгово-промышленной деятельШишмарев Я. П. Сведения о Дарханах-Урянхаях владычества Ургинского Хутухты // ОГКУ ГАИО. Ф.

293. Оп. 1 Ед. хр. 503.

Лиштованный Е.И. Монголия в истории Восточной Сибири. [Электронный ресурс]. Земля Байкала URL:

http://sea.irk.ru/prepodavanie_mongolskogo_yazyika_v_sisteme_pravoslavnoy_tserkvi_1.html (Дата обращения:

14.04.13) ности этой страны»21. Кроме того, большое внимание уделялось непосредственно самой языковой практике обучающихся. В каникулярное время, для усовершенствования языка и практического ознакомления со странами Востока «по усмотрению конференции института», студенты командировались за границу, «на каковой предмет ежегодно отпускается из казны по 3. руб.»22. Причем такая возможность, посещать страну изучаемого языка, в течение трех лет предоставлялась каждому студенту.

Следующий период изучения монгольского буддизма-ламаизма начинается с 1911 г. – с момента освобождения от власти Цинской империи и установления теократической монархии на территории Монголии.

Историография данного исследования представлена тремя периодами:

дореволюционный период, советский и современной историографии.

Дореволюционный период представлен совсем небольшим отрезком времени: с 1911 г. – с момента провозглашения теократической монархии в Монголии и до революционных событий в России.

Не смотря на объективные проблемы, которые складываются в России в связи с политическими событиями в начале ХХ в., тем не менее, русские исследователи продолжают организовывать экспедиции в Монголию. Однако, как отмечает Е.И. Лиштованный, большой проблемой было то, что исследователи по большей части не являлись профессиональными востоковедами и «сами исследователи монгольских языков не знали. В этом отношении ситуация претерпевает значительные изменения, когда в сибирском монголоведении появляются специалисты, прошедшие петербургскую востоковедную школу. В первую очередь мы ведем речь об известных бурятских ученых Б.Б. Барадине, Г.Ц. Цыбикове и Ц.Ж. Жамцарано» Краткий отчет о преподавании восточных языков в Российской империи до 1909 г. // ОГКУ ГАИО. Ф. 25.

Оп. 30. Картон 1395. Д. 68.

Лиштованный Е.И. Монголия в истории Восточной Сибири. [Электронный ресурс]. Земля Байкала URL:

http://sea.irk.ru/prepodavanie_mongolskogo_yazyika_v_sisteme_pravoslavnoy_tserkvi_1.html (Дата обращения:

14.04.13) В этот период выходит в свет не очень много работ по истории буддизма. В основном это работы, основанные на материалах экспедиций, совершенных в начале ХХ в. до указанных событий.

Среди этих работ можно отметить несколько. Прежде всего, это исследования выдающегося историка В.Л. Котвича, который в 1912 г. совершил первую поездку в Монголию, при поддержке и инициативе со стороны бурятской интеллигенции, работающей в Монголии в начале ХХ в. – Ц.Ж. Жамцарано и Б.Б. Барадина. После этой поездки в свет выходит его первая книга «Обзор истории и современного политического положения Монголии»24, в которой он уделяет внимание некоторым вопросам устройства шабинского ведомства.

Большое место роли буддизма в жизни монгольского общества, монастырей, хутухт уделено в книге П.А. Бобрик «Монголия. Очерк торговопромышленного и административного быта»25. Говоря о том, какую роль сыграл буддизм в жизни монгольского государства, он пишет: «в … быстром упадке могущества монголов сыграл большую роль буддизм, проникший в Монголию во второй половине XVII столетия»26, при этом он называет буддизм в руках китайских политиков «могущественным орудием, уничтожающим активные духовные силы народа» Такая же, как и у П.А. Бобрик, оценка буддизма дается и в книге Б.А. Пестовского (Б.А. П-iй) «Современная Монголия»: «Мудрая политика Пекинского Кабинета старалась всячески ослабить дикую воинственность кочевого народа, сея раздоры между князьями и прививая в стране буддизм, смягчавший своим учением дикие нравы. Развивавшаяся с течением времени здесь ламайская секта делала негодными для войны целую треть мужского Вл. Котвич. Краткий обзор истории и современного политического положения Монголии. СПб. : 1914 г.

44 с.

Бобрик П. А. Монголия : очерк торгово-промышленного и административного быта : (Поездка в Монголию в 1913 г.). Владивосток : Типо-цинкография газ. «Далекая окраина», 1914. [6], 70 с., 5 л. ил.

Там же. С. населения, поступавшего в ламы и дававшего обет безбрачия. Этим же путем уменьшалась рождаемость»28.

Подобной точки зрения придерживались не все исследователи этого периода. В. Томилин отмечает, что именно буддизм служил той объединяющей силой, которая способствовала сохранению монгол, как народа, и объединил их в борьбе против маньчжур: «крепкий дух общей всеми религии и влияние ламайского духовенства неизменно служили твердой связью между разбросанными в бесконечных степях кочевьями и пробудили тот взрыв единодушного национализма, который объединил решительно всю Монголию»29.

После октябрьского переворота восточный вопрос в политике нового Советского государства стоял остро. Нужно было заново выстраивать отношения с соседними государствами, и в этой обстановке важно было обзавестись добрососедскими отношениями. Естественно, что в условиях гражданской войны, восстановления экономики, уделять этому вопросу достаточно внимания правительству не удавалось, а снаряжать большое количество экспедиций в Монголию было экономически сложно. Тем не менее, уже в первые годы после революции в свет выходит несколько трудов, посвященных исследованию Монголии. Назвать данных специалистов приемниками марксистско-ленинской школы, как того предписывала советская историография, довольно сложно, так как многие крупные ученые этого времени получили образование еще в царской России и учились у выдающихся ученых начала ХХ века.

К таким ученым относятся Б.Я. Владимирцов. В его творчестве буддизм занимал не первое место, он интересовал его как один из многих факторов, которые определяли историческое развитие Монголии на определенном этапе. Эта тема освещается в его работах «Буддизм в Тибете и Монголии»30, П-iй Б.А.. Современная Монголия. Петроград : Типография «Север», 1915. 32 с.

Томилин В. Монголия и ее современное значение для России. М. : Издание журнала «Верность», 1913. Владимирцов, Б.Я. Буддизм в Тибете и Монголии // Работы по истории и этнографии монгольских народов. М. : Вост. лит., 2002. 557 с.

«Общественный строй монголов»31. Так же, как и его предшественники, Б.Я. Владимирцов говорил о роли светской власти в распространении буддизма в Монголии. В своей книге «Общественный строй монголов» он показал наиболее важные особенности организации и внутреннюю жизнь буддийской церкви Монголии, ее роль и место в общественных отношениях страны и экономике32.

Заслуживает внимания оценка роли духовенства Вл.Д. ВиленскимСибиряковым в книге «Современная Монголия»33, указывающего на причину возвышения духовенства как класса над всем остальным обществом: «ламы являются той монгольской интеллигенцией, которая стоит по своему развитию на целую голову выше остальной монгольской массы и это делает монгольское духовенство чрезвычайно влиятельным сословием не только среди основных масс населения Монголии, но и среди ее правящих кругов – князей и дворянства»34.

Крупным специалистом по буддизму был С.Ф. Ольденбург, который является автором более 300 трудов, в том числе таких, как «Жизнь Будды, индийского учителя жизни»35, «Материалы по буддийской иконографии Хара-Хото»36, и др. Однако в большинстве своем его исследования посвящены религиозно-философским аспектам буддизма.

В 1932 г. в Советской России вышло в свет крупное издание Сибирская советская энциклопедия37, которая явилась фундаментальным справочным изданием по Сибири. В нее были включены сведения по населению, народному хозяйству региона, в том числе рассматривались история распространения буддизма на территории Восточной Сибири и его региональных особенностей.

Владимирцов, Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм // Работы по истории и этнографии монгольских народов. М. : Вост. лит., 2002. 557 с.

Златкин, И.Я. Борис Яковлевич Владимирцов – историк // Работы по истории и этнографии монгольских народов. М. : Вост. лит., 2002. 557 с.

Виленский-Сибиряков В. Д. Современная Монголия. Харьков : Пролетарий, 1925. 62 с.

Там же. С. Ольденбург С.Ф. Жизнь Будды индийского учителя жизни. Спб, 1919.

Ольденбург С.Ф. Материалы по буддийской иконографии Хара-Хото Сибирская советская энциклопедия В 3 т. / ред. Б.З.ШумяцкийМ.: Правда, Западно-сибирское отделение ОГИЗ. 1932. 804 с.

В советской историографии 30-50-х годов ХХ века (В.Д. Якимов, А.Т. Якимов, И.Я. Златкин, П.П. Старицына, Г.И. Михайлов, Б.А. Куфтин, Н.И. Ербанов) преобладает негативная оценка в истории Монголии буддийской церкви. Так, в однотомной «Истории МНР»(1954 г.) дана такая обобщающая характеристика: «ламаистская церковь при маньчжурском господстве стала опорой и орудием не только феодальной эксплуатации, но и национального угнетения монгольского народа»38.

А.Т. Якимов в одной из своих работ пишет следующее: «Являясь, как и другие религии, орудием одурманивания масс в руках эксплуататорских классов, буддизм не способствовал подъему культуры народных масс Монголии; ламаистские монастыри, наоборот, являлись центрами мракобесия, изуверства и нетерпимости…» Послевоенный период ХХ века ознаменовался рядом крупнейших работ по истории Монголии и буддизма. Однако в традиции советской историографии было рассмотрение буддизма только с точки зрения его отрицательного влияния на развитие общество. Тем не менее, работы этого периода отличаются глубоким научным анализом, систематизацией материала. Появляются переводы документов, статистические данные.

В этот период появляется ряд крупных работ по истории буддизма Монголии Т.Д. Скрынниковой, Г.С. Гороховой, Н.Л. Жуковской.

Стоит обратить внимание на тот факт, что роль буддийской церкви Монголии рассматривалась подробно не только учеными монголистами, но и китаеведами, такими как И.С. Ермаченко40, А.С. Мартынов41.

А.Н.Кочетова по буддизму-ламаизму именно как политической системе гоИстория Монгольской Народной Республики. М. : Наука, 1954. – 423 с.

Якимов А.Т. Буддизм, его происхождение и сущность. М. : Всесоюзн. о-во по распространению полит и научн. знаний, 1956 г. - 30 с.

Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в.. Москва : Наука, 1974. – 196 с.

Мартынов А. С. Статус Тибета в XVII–XVIII веках. Москва : Наука, 1978. – 287 с.

сударства, его роли на различных исторических этапах развития тех стран, где он был широко распространен: «Буддизм»42 и «Ламаизм» В этот период был опубликован труд академика РАН, советского дипломата И.М. Майского «Монголия накануне революции»44, в которой частично освещены вопросы истории буддийской церкви и ее влияния на формирование государственности. Сам И.М. Майский оценивает свой труд как попытку написать труд, в который были бы включены вопросы экономики, географии, этнографии, религии, проблемы социального и политического характера и «дать в итоге всестороннюю зарисовку тогдашней Внешней Монголии, притом в общедоступной форме. …Создать книгу, которая сочетала бы серьезность содержания с популярностью изложения … написанной с марксистских идеологических позиций»45. Труды своих предшественников, великих, всемирно известных ученых он оценивал как исследования, написанные с позиции представителей различных буржуазных школ XIX в. Тем не менее, данная работа имеет много ценных сведений для изучения социально-экономических особенностей ламаистской церкви Монголии, так как содержит большое количество статистических данных, анализ деятельности властей светских и духовных и характер их взаимоотношений.

Т.Д. Скрынникова в 1988 г. опубликовала монографию «Ламаистская церковь и государство»46, в которой рассматрены вопросы, связанные с характером и причинами распространения ламаизма, взаимоотношения со светской властью, отношение к ламаизму цинских властей, причины укрепления ламаизма и создание экономических основ для ее существования. Оценивая роль буддизма в истории Монголии, Т.Д. Скрынникова указывает, что «Характер складывавшейся монгольской церкви определялся политической организацией Халхи XVII в. Постоянная борьба за политическую власть препятствовала политическому объединению страны, несмотря на существоваКочетов А.Н. Буддизм. М. : Наука 1983.176 с.

Кочетов А.Н. Ламаизм. М. : Наука, 1973, - 200 с.

Майский И. М. Монголия накануне революции. М. : Изд-во Вост. лит., 1959. 310 с.

Там же. С. Скрынникова Т. Д. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия, XVI – нач. ХХ в. Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1988. 103 с.

ние номинального главы в лице дзасакту-хана. Именно поэтому ламаизм Халхи того времени характеризуется отсутствием единой церковной структуры с общехалским религиозным центром во главе с монгольским иерархом. Уровень консолидации Халхи, отсутствием сильной центральной власти, полная автономия монастырей исключали наличие территориальной и центральной администрации. В XVI-XVII вв. существовала только монастырская администрация, состоящая из лиц духовного звания»47. Однако особенность буддийской церкви Монголии, и этот вопрос освящен в данной исследовательской работе, состоял именно в том, что, несмотря на то, что монастыри имели разное подчинение (хошунные, императорские, княжеские, гэгэновские), и при отсутствии строгой вертикали власти, они все были объединены духовным лидером и центром религиозной жизни Монголии – Ургой. В своей работе Т.Д. Скрынникова рассматривает буддийскую церковь Монголии как крупную политическую структуру с экономическими возможностями, не затрагивая вопросы социальных взаимоотношений внутри самой иерархии.

Большое количество исследовательских работ по буддизму Монголии К.М. Герасимовой. «Традиционные верования тибетцев культовой основе ламаизма»,48 «Обряды защиты жизни в буддизме центральной Азии»49, «Этносоциальная основа синкретизма культовой системы ламаизма»50, «Ламаизм и национально-колониальная политика царизма в Забайкалье в XIX и начале ХХ веков»51 Данные исследования рассматривают влияние буддизма, как идеологической основы в системе социального управления средневекового общества, на разрушение основ шаманизма. Эти работы не затрагивают воТам же. С. Герасимова К. М. Традиционные верования тибетцев в культовой основе ламаизма. Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние. 1989. 317 с.

Герасимова К. М. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии. Улан-Удэ : БНЦ СО РАН, 1999.

160 с.

Герасимова К. М. Этносоциальная основа синкретизма культовой системы ламаизма : автореф. дис.... д-ра ист. наук. М., 1989. 32 с Герасимова К.М.Ламаизм и национально-колониальная политика царизма в Забайкалье в XIX и начале ХХ веков. Улан-Удэ,1957. 160 с.

просов связанных с иерархией духовенства, управлением и взаимоотношениям со светскими властями: они посвящены вопросам культурологического и этнографического характера.

В свет вышла работа Г.С. Гороховой «Очерки по истории Монголии в период маньчжурского господства»52, исследование, в котором уделяется много внимания месту и роли буддийской церкви в системе государства и ее устройству.

Работы Н.Л. Жуковской посвященны проблемам культуры и религии Монголии: «Категории и символика традиционной культуры монголов»53, «Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах»54, «Религия в истории и культуре монголоязычных народов России»55 и др. Особого внимания заслуживает работа «Ламаизм и ранние формы религий»56, которая посвящена проблемам взаимоотношения традиционных народных верований монголов и бурят с ламаизмом.

В этот период публикуется большое количество работ, посвященных исследованию буддийской церкви в Монголии в Новое время и ее роли в системе государства монгольскими учеными, которые данному вопросу уделяли большое внимание. Среди крупных исследований по теме социальноэкономического и политического устройства ламаистской церкви нужно отметить работы С. Пурэвжава: «Краткая история ламаизма»57, «Дореволюционный монастырь Их-хуре»58; в 1983 г. им была защищена диссертация «История ламаистской церкви Монголии в конце XVI – начале ХХ вв (социально-экономическое исследование)»59. Рассматривая в своей работе роль лаГорохова Г. С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства. М. : Наука, 1980. 130 с.

Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988.196 с.

Жуковская Н.Л. Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах. М.: Восточная литература, 1990. 112 с Жуковская Н.Л. Религия в истории и культуре монголоязычных народов России. М.: Восточная литература, 2008. 320 с.

Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука: ГРВЛ, 1977, 199 с Пурэвжав С. Монгол дахь шарын шашны хураангуй туух : эрдэм шинжилгээний нэг сэдэвт зохиол = Краткая история ламаизма в Монголии. Улаанбаатар : БНМАУ, 1978. 278 с.

Пурэвжав С. Хувьсгалын мнх Их хрээ = Дореволюционный монастырь Их-хурэ / ред. Б. Цэдэн. Улаанбаатар, 1961. 166 с.

Пурэвжав С. История ламаистской церкви в конце XVI – начале ХХ вв : дис. … д-ра ист. наук. М., 1983.

372 с.

маистской церкви в истории Монголии, он говорит о том, что она сыграла противоречивую роль: с одной стороны «способствовала культурному развитию, с другой, особенно в последний период, во второй половине XIX - начале XX вв., всячески преследовала передовую мысль и стремилась всю духовную жизнь общества подчинить идеологии, поставленной на службу господствующего класса»60.

В работах таких монгольских историков как Ц. Насанбалжира («Эрдэнэ Пандита хутангтын шавь (Шабинары Эрдэна пандиты хутухты)»61, «Ар Монголоос Манж Чин улсад залгууж байсан алба. 1691-1911 (Налоги во Внешней Монголии в пользу маньчжурского цинского правительства. 1691-1911)»62), Ш. Нацагдоржа («Нацагдорж Ш.Сум хамжлага шавь ард (Араты: сомонные, хамджилга и шабинары. Исторический очерк)»63), Ц.Сономдагвы («Сономдагва Ц. Манжийн захирганд байсан еийн Ар Монголын засаг захирганы зохион байгуулалт 1691-1911 (Государственное и административное устройство Северной Монголии в период маньчжурского правления 1691- гг.)»64), показаны социально-политические предпосылки появления такой социальной группы как шабинары и административное устройство шабинского ведомства, формы эксплуатации и виды налогов. Они не только описывают появление данной социальной группы и ее роль в системе ламаистской церкви, но и рассматривают институт ламаизма как мощную экономическую структуру.

В 70-е годы выходит две работы Т. Юинга «Революция на китайской Насанбалжир Ц. Эрдэни Пандита хутагтын шавь (Шабинары Эрдэни Пандита-хутухты) // Исторические исследования. Улаанбаатар, 1969. Т. 8, вып. 9. С. 179–196.

Насанбалжир Ц. Ар монголоос Манж чин улсад залгууж байсан алба. 1691–1911 = Налоги во Внешней Монголии в пользу маньчжурского цинского правительства. 1691–1911 / ред. Х. Пэрлээ. Улаанбаатар :

Шинжлэх ухааны Академийн хэвлэл, 1964. 186 с Нацагдорж Ш. Сум, хамжлага, шавь, ард. Туухэн найруулал = Араты: сомонные, хамжлага и шави : истор.

очерк. Улаанбаатар : ШУАХ, 1972. 136 с.

Сономдагва Ц., Цэрэндорж Г. Манжийн захирганд байсан еийн Ар Монголын засаг захирганы зохион байгуулалт, 1691–1911 = Государственное и административное устройство Северной Монголии в период маньчжурского правления, 1691–1911. Улаанбаатар : ШУАХ, 1961. 131 с.

Ewing, T.E. Revolution on the Chinese Frontier: Outer Mongolia in 1911. — Journal of Asian History, v. 12, 1978 — p. 106.

Монголии», посвященных вопросу взаимоотношения маньчжурского правительства и монгольского общества в период предшествующий установлению теократической монархии и после 1911 г.

Нельзя обойти вниманием большое количество совместных работ российских и монгольских ученых, изданных в советский период, благодаря которым увидели свет и стали доступны исследователям все известные законы древней, средневековой Монголии и Монголии Нового времени. Среди них:

«Халха Джирум»67, «Монгольское уложение (1627-1694)»68, «Восемнадцать степных законов»69.

В постсоветский период произошел пересмотр большинства политических событий и явлений. Роль буддийской церкви перестали оценивать как один из основных сдерживающих факторов развития Монголии. В этот период вышла одна из последних крупных работ К.М. Герасимовой «Вопросы методологии исследования культуры Центральной Азии»70.

И.И. Ломакиной «Монгольская столица старая и новая»71, в которой в увлекательной форме для широкого круга читателей рассказывается о жизни всех восьми Богдо-гыгенов и их роли в развитии города, являвшегося современной столицы крупного азиатского государства. В начале 2000 г. ею же была выпущена книга «Великий беглец»72, документальная повесть, в которой рассказывается о скитаниях Далай-ламы XIII, избегающего английского и китайского пленения, ищущего поддержку у России. Большое количество источников, используемых И.И. Ломакиной, показывают взаимоотношения Ewing, T.E. Ch’ing Policies in Outer Mongolia 1900—1911 — Modern Asian Studies, v. 14, 1980.

Халха Джирум : памятник монгольского феодального права XVIII в. М. : Наука, 1965. 340 с.

Монгольское уложение [Электронный ресурс] = Цааджин бичиг : [1627–1694] // Восточная литература :

средневековые исторические источники Востока и Запада : [сайт]. СПб., 2006. URL:

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/Mong_ulozenie/pred.phtml?id=4426 (дата обращения:

05.07.2012).

Восемнадцать степных законов [Электронный ресурс] // Восточная литература : средневековые исторические источники Востока и Запада : [сайт]. СПб., 2007. URL:

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/18_stepnych_zakonov/vved.phtml?id=4422 (дата обращения:

05.07.2012).

Герасимова К. М. Вопросы методологии исследования культуры Центральной Азии. Улан-Удэ, 2006. Ломакина И. И. Монгольская столица старая и новая. М. : ДИК, 2006. 293 с.

Ломакина И. И. Великий беглец : док. повесть. М. : ДИК, 2001. 288 с..

двух духовных лидеров Монголии и Тибета, их поведение в быту, к паломникам, создают яркие политические портреты, благодаря которым возможна реконструкция ушедших в историю событий.

Особое внимание привлекают работы современных исследователей нового поколения Б.З. Нанзатова (монография «Пространство в традиционной культуре монгольских народов»73, Р.Т. Сабирова «Религиозная ситуация в Монголии: конец 1980-1990-е гг.»74, Е.В.Бойковой «Библиография отечественных работ по Монголоведению»75.

В историографии зарубежных исследований данной темы особенно выделяется период XIX в. Его можно назвать миссионерским периодом, так как работы, которые наиболее известны по истории Монголии XIX в. и описанию буддийской церкви принадлежат именно западно-европейским миссионерам. Их работы представляют собою путевые очерки, дневники, отчеты католических миссионеров, а исследователей, журналистов, дипломатов, военных и прочих европейцев и американцев, специально путешествующих или проезжающих через территорию страны, начиная с 40-х годов XIX столетии.

Широко известными в Европе стали работы французских миссионеров Эвариста Режиса Гюка и Жозефа Габе «Путешествие через Монголию в Тибет к столице Тале ламы»76 и «Китайская империя» получили широкую популярность в Европе и были изданы на русском и английских языках.

Впоследствии на основании данных сочинений была написана другая работа о социальном и политическом положении Тибета, «Татарии» (Джунгарии), Монголии и их религий в середине XIX в. некоего Н.Т. Принсепа77.

Нанзатов Б.З. Пространство в традиционной культуре монгольских народов. М. Вост. лит., 2008. 301 с.

Сабиров Р.Т. Религиозная ситуация в Монголии :конец 1980-1990-е гг. : Дис.... к-та ист. наук : 07.00.03 :

М., 2004, 207 c.

Бойкова Е.В., Биография отечественных работ по Монголоведению. 1946-2000 гг. М. : Вост. лит., 2005.

687 с.

Huc E. R. Souvenirs d,un voyage dans la Tartarie et le Thibet et la chine pendant les annees 1844, 1845 et 1846.

Vol. 1-2. P., 1850 он же L,Empir Chinois. P., Prinsep H. Th. Tibet, Tartary and Mongolia: Their Social and Political Condition and Religion of Boodh, as There Existing. L., 1852 – 380 р.

В этот же период была написана другая известная в Европе работа Томаса Аткинсона «Восточная и Западная Сибирь: Рассказ Исследований Семи Лет и Приключений в Сибири, Монголии, Степях Киргизии, китайском Тарту и Части Средней Азии»78.

В 1910 г. в Лондоне были изданы путевые заметки английского миссионер Джона Хедли «Путешествие по темной Монголии» 79. Говоря о Монголии как о «темной» стране, он подразумевает то, что об этой стране почти ничего не известно европейским обывателям.

В начале ХХ в., в связи с установлением теократической монархии и освобождения от власти Цинской империи, интерес к исследованию Монголии у западных исследователей возрос. Связано это было с разделом сфер влияния в мире, и Монголия, как новое государство, находилась в этом спектре заинтересованности.

В свет вышла книга М. Курана «Центральная Азия в XVII-XVIII вв.:

калмыцкая или маньчжурская империя?»80, где произошла попытка изложить историю распространения ламаизма в Монголии с конца XVI в.

Среди работ, посвященных периоду теократической монархии, особенно выделяется работа и американского дипломата и ученого Уильяма Рокхилла «Далай-ламы Лхасы и их отношения с маньчжурскими императорами Китая»81, затрагивающих историю Монголо-тибетских отношений. Отдельно заслуживает внимание его статья «Вопрос о Внешней Монголии»82.

Конечно, необходимо учитывать то, что материалы путешествий западноевропейских исследователей по своей научной и познавательной значимости, как правило, не идут ни в какое сравнение с описаниями страны, оставленными русскими путешественниками и исследователями ЦентральAtrinson Th.W. Оriental and Western Siberia: A narrative of Seven Years Explorations and Adventures in Siberia, Mongolia, the Kirghis Steppes, Chinese Tartary and Part of Central Asia. L., Hedley J. Tramps in Dark Mongolia. L., Courant M. L,Asie Central aux XVII-e et XVIII-e siecles: Empire Kalmouk ou Empere Mantchou? Lyon, 1912 – 324 р.

Rockhill W.W. The Dalai Lamas of Lhasa and their Relations with the Manchu Emperors of China, 1644-1908.

Leiden, 1910. - Rockhill W.W. The Question of Outer Mongolia. – The Journal of the American Association. 1914 № 4, c. 102ной Азии, и за редким исключением имеют опосредованное отношение к изучению истории Монголии83.

В 90-е годы в связи с возрождением буддизма в Монголии и сменой политической идеологии во многих странах постсоветского пространства, изучение буддизма так же становится актуальным и среди зарубежных исследователей. Отчасти это связано с открытием доступов ко многим документам в архивах и активной политической деятельностью Далай-ламы XIV, духовного лидера буддистов.

Заслуживают внимания публикации Б.Сиклоса о взаимоотношениях советской власти и буддистами в 30-е гг. ХХ столетия, где им приводятся следующие данные: из 771 монастыря было закрыто 760, уничтожено около сотни лам, т.е. почти все перерожденцы – хутухты, убито более двух тысяч лам при закрытии монастырей84.

Вопросы распространения буддизма в современном мире и численность верующих затрагиваются в книге американских исследователей Джона Гордона Мелтона и Мартина Баумана «Религии мира: энциклопедия верований» В 90-е годы выходят книги монгольских ученых на английском языке:

Т.Батбаяра «Краткая история Современной Монголии» Из крупных исследовательских работ по истории буддизма, несомненно, выделяется работа монгольского ученого О. Батхайсхана о последнем Джебцзун-Дамба-хутухте, которая вышла в свет в 2009 г. на монгольском и английском языках. В этой книге подробно рассказывается о последних годах правления VIII Гэгэна Монголии, особое значение уделяется вопросу его роли, как главы буддийской церкви, как политическому лидеру освобождения Монголии от маньчжурского господства. О. Батсайхан составляя портрет Гольман М.И. Изучение истории Монголии на Западе, XIII – середина ХХ в. М. : Наука, 1988. С. Siklos B. Mongolian Buddhism: A Defensive Account (Siklos B. Монгольский буддизм: Защитный счет)// Mongolia Today. – London, 1991. P.155-182.

J.Gordon Melton, M. Baumann. Religions of the World: A Comprehensive Encyclopedia of Beliefs and Practices. — Second Edition. — Santa Barbara, California; Denver, Colorado; Oxford, England: ABC-CLIO, 2010. — Р. Tsedendambyn Batbayar. Modern Mongolia a concise history. / Batbayar T. – Ulaanbaatar, 1996. – 127 c.

последнего Хутухты, дает ему характеристику отличную от характеристик других исследователей. Показывает Хутухту как образованного, начитанного, бережливого человека, который заботился об устройстве государства, «развития религии и улучшения благосостояния народа»87. В книге подробно описывается период, предшествующий освобождению Монголии, где, естественно, главная роль отводится Джебцзун-Дамба-хутухте и высшему духовенству страны. Что, к слову надо сказать, не безосновательно.

Объектом изучения данного исследования является история буддийской церкви Монголии в XIX – начале ХХ в., ее политические, экономические и социальные особенности.

Предметом изучения является политико-административное устройство и внешнее подчинение, иерархия духовенства, экономические основы монастырей и буддийских феодалов, влияние на общественно-политическую жизнь.

Цель диссертационного исследования – изучить буддийскую церковь Монголии в XIX – начале ХХ века как социально-политическую и экономическую структуру монгольского общества, определить ее место и роль в административно-политической системе монгольской государственности, причины возвышения над светской властью.

- рассмотреть особенности административного подчинения буддийской церкви в системе отношений Пекин – Монголия;

-выявить основные мотивы маньчжурской империи при укреплении положения ламаистской церкви, пути ее подчинения и возвышения над светской властью;

- изучить монастырскую иерархию ламаистского духовенства, как основу социальной лестницы и определить роль хутухт – перерожденцев, как высшего представительства феодальной теократии в консолидации монголов в борьбе против маньчжурской династии;

Batsaikhan. Bogdo Jebtsundamba khutuktu, the last king of Mongolia. Ulaanbaatar, 2009. 406 c.

- рассмотреть экономическую основу ламаистской церкви Монголии, явившейся одним из основных факторов, способствовавших ее возвышению и определить источники доходов ламаистского духовенства и монастырских хозяйств;

- выяснить роль шабинаров в формировании экономической независимости буддийской церкви Монголии от светских властей и их роль в монастырском хозяйстве;

- изучить по доступным источникам численный состав ламаистского духовенства в общей численности населения Монголии для выявления степени влияния на монгольское общество;

- определить степень влияния ламаистского духовенства на монгольское общество, его социальную структуру и его роль в сохранении культурных и традиционных ценностей Монголии, влияния на развитие культуры и образования;

- показать причины возвышения религиозного института над светской властью и определить предпосылки способствовавшие складыванию теократической монархии в Монголии в 1911 г.

Хронологические рамки данного исследования охватывают XIX и начало ХХ в., до 1911 г. – установления теократической монархии.

Указанные хронологические рамки обусловлены следующими причинами: до XIX в. на территории Монголии буддизм не имел такого значения и влияния, какое приобрел в указанный период. Девятнадцатый век можно назвать расцветом буддизма в Монголии, что привело к установлению теократической монархии после освобождения от китайской зависимости над страной в 1911 г.

Однако стоит обратить внимание на то, что в исследовании существует ряд вопросов, таких, например, как формирование органов управления и подчинения ламаистской церкви Монголии, которые касаются более раннего периода, начиная c XVII в.. В работе используются нормативно-правовые акты, которые были составлены еще в XVII-XVIII вв., что также несколько расширяет указанные хронологические рамки.

Источниковедческую базу данного исследования представляют как известные опубликованные документы, так и те, которые впервые вводятся в оборот.

Первая группа источников – введенные в оборот впервые.

Впервые вводятся в научный оборот неопубликованные, малоизученные документы Архива Востоковедов института восточных рукописей РАН Санкт-Петербурга и Иркутского областного государственного архива.

Впервые в работе используются документы А.В. Игумнова. «Вопросы о Ламайской вере, предложенной Хамбе Ламе»88. Научное наследие этого иркутского ученого изучено очень слабо, многие его работы известны узкому кругу специалистов. В связи с этим каждая выявленная рукопись имеет огромное научное значение89.

Данная рукопись представляет собою собрание нескольких документов посвященных ламаистской вере. Это рукописи переводов буддийских книг, анализ некоторых особенностей буддийского вероисповедания90, переводы отдельных текстов и молитв.

Документ «Изыскания о ламайской вере», как указывает сам А.В. Игумнов в пояснении к названию документа, это «Вопросы о Ламайской вере, предложенной Хамбе Ламе». Особенность текста документа «Вопросы о Ламайской вере, предложенные Хамбе Ламе» состоит в том, что он построен в виде вопросов и ответов, как будто два невидимых собеседника рассуждают на заданную тему. С этой целью каждая страница визуально разделена на две части: широкие поля и основное поле. На полях прописаны вопросы, а в основном поле – ответы на них. Первые 15 вопросов касаются философских и исторических аспектов происхождения веры. Здесь в вопросно-ответной форме рассказывается о рождении Будды, появлении буддизма как религии, Игумнов А. В. Вопросы о Ламайской вере, предложенной Хамбе Ламе : в Верхнеудинске, 5 марта 1820 г.

// Архив Востоковедов Института восточных рукописей РАН. Разряд 1 (Монголия, Тибет). Оп. 3. Ед. хр. 27.

Тагаров З. Т. Неизвестная рукопись А. В. // Иркутский архив. Иркутск, 1961. С. 48–50.

Игумнов А. В. Указ. соч.

его распространении в Тибете и Монголии, основные вопросы философской веры. Далее идет разъяснения вопросов связанных с принятием ламаизма и обрядов посвящения91.

Данный документ имеет большое исследовательское значение, так как был составлен еще до введения «Положения о ламаистах Восточной Сибири»

1953 г., а, следовательно, Игумнов описывает буддийскую церковь и ее обряды на территории восточной Сибири у южных приграничных с Монголией бурят именно в том виде, как оно существовало в Монголии и еще не подверглось подчинению буддийских храмов светской власти. Он является уникальным по своему содержанию и пояснениям, описаниям обрядов посвящения в буддийские монахи.

Подобное описание можно найти у иркутского священника, ставшего впоследствии архиепископом Ярославским и Ростовским Нила. Его книга «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири»92 так же является уникальным источником по истории буддизма.

Наиболее ценные сведения о законах применимых по отношению к духовенству и административном управлении буддийской церковью в Монголии содержат документы фонда А.М. Позднеева архива Востоковедов Института восточных рукописей РАН. «Краткий очерк исследования законов о праве собственности, наследстве, о добросовестном владении и т.д. (заметки, судебные решения и комментарии)»93 и «Очерк современных порядков управления Монголией»94, оба очерка имеют авторство А.М. Позднеева.

Первый документ написан от руки. В нем содержатся переводы судебных решений с китайского языка. Во введении, выполненным автором указывается, что данный материал связан с правом владения землей и вопросы, решаемые в судебном порядке, касаются непосредственно споров по земельным Крайнова Л. Н. Александр Васильевич Игумнов // Человек на Востоке и Западе: взгляд из Сибири : материалы междунар. науч. конф., Иркутск, 18 мая 2012 г. Иркутск, 2012. С. 245–250.

Нил. Указ.соч.

Позднеев А. М. Краткий очерк исследования законов о праве собственности, наследстве, о добросовестном владении и т. д. : (заметки, судебные решения и комментарии) // Архив Востоковедов Института восточных рукописей РАН. Ф. 44. Ед. хр. 200.

Позднеев А. М. Очерк современных порядков управления Монголией // ИВР РАН. Ф. 44. Оп. 1. Ед. хр. 28.

вопросам: «Первоначальное право собственности на землю в Китайской Империи принадлежит Главе государства, который, не будучи, по основным законам страны, личным собственником отдельных земельных участков государственной территории, в то же время является Верховным представителем права собственности на всю землю. В некоторых частях Империи жаловались, по воле правителей, земли лицам военного сословия, как например лет триста тому назад императоры Монгольской династии, разоружая свои армии, выражали заботу о своих верных воинах тьмы, что дарил им земельные участки в незанятых еще под культуру областях. В настоящее время почти повсеместное законное владение землей приобретено путем ее обработки, тем, что англичане называют «правом поселенца»»95. Далее идет перевод нескольких судебных постановлений, в которых описывается предмет спора, судебное решение и обоснование.

Второй документ «Очерк современных порядков управления Монголией», документ, выполненный на печатной машинке на шести листах. В тексте подробно описываются органы управления общегосударственных учреждений Китая, подробно описываются все административные структурные подразделения правительства Китая, занимающиеся вопросами управления и подчинения Монголии, особенности управления на местах.

Важным источниками, которые содержат статистические данные являются материалы экспедиции Витте Петра Александровича, который с 1914 г.

являлся сотрудников монгольского правительства по организации государственных имуществ Монголии, был начальником экспедиции по исследованию скотоводства и пастбищ Монголии96. Это материалы представляют собой посемейный статистико-экономический анализ группы каждого из аймаков. В моем распоряжении были данные экспедиции по аймаку Цецен-хана97. В данной статистике (на каждую семью заводился отдельный лист) записываПозднеев А. М. Краткий очерк исследования законов … Л. 1.

Витте П. А. [Письмо] П. А. Витте – И. М. Майскому [Электронный ресурс] : Ново-Николаевск, 20 июля 1922 г. // Документы ХХ века. Всемирная история в Интернете : [сайт]. URL: http://doc20vek.ru/node/ (дата обращения: 15.07.13).

Материалы экспедиции Витте // Архив Востоковедов ИВР РАН. Разряд 1. Ф. 87. Оп. 3. Ед. хр. 5/5. Партия № 4. Форма 15.

лось количество членов семьи, с указанием пола, возраста, и что очень важно для данного исследования, принадлежность к ламскому сословию, а так же фиксировалось количество всех голов скота, что является показателем состоятельности семьи. Благодаря этим данным, проведен анализ по численности ламского сословия в данном аймаке, и сравнение данных с другими источниками.

Из неопубликованных документов, представляющих интерес по изучению буддизма это «Записка об отношениях буддийского духовенства к мирянам и гражданской власти»98 В.П. Васильева и «Выписка из записки Г.

Профессора Попова относящимся до Калмыцкого духовенства»99, составленная П.С. Поповым. Оба документа объединены в одно дело «По отношению Министра Внутренних Дел с препровождением двух проектов Профессоров Попова и Васильева об устройстве ламайского духовенства». Оба документа выявляют проблемы управления ламайским духовенством калмыков, проводят сравнительный анализ, сравнивают их структуру управления с управлением ламаистами восточной Сибири и Монголии и определяют пути решения проблем, которые связаны с увеличением числа духовенства калмыков. «Дело в том, что буддизм в сущности не есть религия, сообщающаяся с народом.

Эта религия – ограничивающаяся исключительно только кругом своих жрецов»100 – пишет о буддизме В.П. Васильев. В своих рассуждениях он сравнивает буддизм монгольский, тибетский и китайский, указывая различие жрецов этих территорий в своем влиянии на простой народ. Эта точка зрения В.П. Васильева весьма спорна, так как говорить о буддизме, как о религии, которая является закрытой для народа и ограничена кругом жрецов, невозможно. Монголия и Тибет, являлись практически монотеистическими государствами в отношении распространенного на их территории буддизма. И если бы эта религия ограничивалась бы «исключительно кругом своих жреВасильев В. П. Записка об отношениях буддийского духовенства к мирянам и гражданской власти // ОГКУ ГАИО. Ф. 24. Оп. 9. Ед. хр. 32. Картон 1735. Л. 4–18.

Выписка из записки г. профессора Попова по предметам относящимся до Калмыцкого духовенства // Там же. Л. 19–25.

Васильев. Указ. соч. Л.4.

цов», то представляла бы собой нечто похожее на католические рыцарские ордера. Без привлечения такого огромного количества верующих, буддийское духовенство не обладало бы мощным институтом власти и большими экономическими возможностями, которые поступали от верующих. Конечно, невозможно было простым верующим, принявшим посвящение в сан попасть в правящие круги буддийских феодалов, это было привилегией выходцев из знатных родов, однако это вовсе не означает, то о чем пишет В.П. Васильев.

Он это объясняет следующим образом: «Не только в Христианстве, но и в Магометанстве, Иудействе есть тесная связь между жрецами этих вер и народом, который их исповедует. Эта связь обозначается известными обрядами, исполнением известных обязанностей, которые как бы принимает на себя и тот, кто надлежит к составу духовенства. Здесь не исполнение известных обрядов предполагает неучастие или исключение из среды других в деле религий; несоблюдение обязанностей подвергает известному преследованию даже со стороны гражданских властей, особливо там, где известная религия является господствующая. Ничего подобного мы не ожжем сказать о буддизме…» То есть, по мнению В.П. Васильева, если за неисполнение религиозных обрядов не следует наказания, то религия живет отдельно от народа. Тем более, вызывает сомнение то утверждение исследователя, что отсутствует связь между жрецами и народом в Монголии, где без совета с ламой, не решался ни один вопрос, даже самый простой.

П.С. Попов же в своей записке, напротив, указывает на те положительные изменения, которые необходимо заимствовать у буддистов Восточной Сибири, связанные с принятием «Положения о ламаистах Восточной Сибири»101 1853 г. К положительным изменениям он относил снижение численности духовенства, которое привело к улучшению нравственности среди него и, соответственно, росту авторитета.

Положение о Буддистах Восточной Сибири // ОГКУ ГАИО. Ф. 25 (Канцелярия Иркутского Генералгубернатора). Оп. 30. Картон 1395. Ед. хр. 41.

Кроме того, в данной работе используются сведения, заимствованные из переписки чиновников канцелярии иркутского генерал-губернатора. В частности, «Дело о разрешении пропуска через границу лекарственных растений для тибетской медицины в пределы Российской»102, дает информацию о тех травах и растениях, которые привозили из Тибета и Монголии в Россию буддийские монахи, специфике данной медицине.

Таким образом, все вышеперечисленные источники определяют новизну данной работы, так как используются впервые или являются малоизученными.

Вторая группа источников – это путевые дневники и записи исследователей XIX – начала ХХ в.

К важным историческим источникам относятся работы Н.Я. Бичурина – Архимандрита Иакинфа (1777-1853 гг.) – главы Девятой духовной русской православной миссии в Китае. «Бичурин по пути в Пекин вел подробный дневник, стремясь описать «проезжаемую страну с селениями и городами, состояние в оной годовых времен… и даже присовокупить к сему статистическое описание Монголии»103. Часть этих записей была позже использована в его «Записках о Монголии», вышедших в 1826 году в Петербурге. С уверенностью можно сказать, что интерес Иакинфа Бичурина к жителям Монголии и Китая, укладу их жизни и самобытной культуре имел научнопознавательный характер. Проезжая через Монголию, он изучал монгольский язык и с увлечением собирал историко-этнографические сведения о монгольских племенах»104. Архимандрит Иакинф не смог стать должным наставником русских миссионеров, «но именно ему было суждено стать первым русским ученым, приступившим к тщательному изучению истории народов Дело о разрешении пропуска через границу лекарственных растений для тибетской медицины в пределы Российской империи // ОГКУ ГАИО. Ф. 25. Оп. 10. Ед. хр. 350. Картон 1000.

Никита Яковлевич Бичурин (Иакинф) [Электронный ресурс] : (1777–1853) // Ватаным : офиц. сайт о-ва.

URL: http://vatanym.ru/?an=authors-bichurin (дата обращения: 13.05.13).

Центральной и Средней Азии на основе письменных источников на восточных языках»105.

К числу трудов Н.Я. Бичурина, которые имею ценные сведения о буддизме, относятся следующие его работы: «Записки о Монголии» 1828 г., которые еще при жизни автора были переведены на французский и немецкий языки106, «Путешествие по Сибири» 1830 г., «Китай в гражданственном и нравственном состоянии» 1848 г., «Китай, его жители: нравы, обычаи, просвещение» 1840 г.

Данные работы содержат ценные сведения об обычаях северных буддистов, их иерархии, устройстве храмов, численности, порядке посвящения в монахи и управления духовенством со стороны государства.

К малоизученным источникам относится работа Нила «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири»107.

Этот источник заслуживает особого внимания у исследователей. Книга, изданная в 1858 г. является редкоиспользуемым источником, так как доступ к ней имеется только в нескольких библиотеках России. В ней рассматриваются вопросы, связанные с религиозно-философской основой буддизма, подробно описывается все ступени буддийской иерархии, должности и должностные особенности всех монастырских послушников, представлен ценный материал об особенностях буддийской медицины, рассматриваются ее теоретические и практические вопросы. Дело в том, что не смотря на огромное количество исследований по буддизму, его истории, философских основ, культурного влияния на народы, практически отсутствуют материалы, которые бы описывали всю иерархию ламаистской церкви от банди до Далай-ламы.

Книга Нила является именно тем редким источником, который содержит в себе данную информацию.

Самым ценным из источников конца XIX в. является фундаментальный труд А.М. Позднеева «Очерки быта буддийских монастырей и буддийского Никита Яковлевич Бичурин (Иакинф). URL: http://vatanym.ru/?an=authors-bichurin Нил (Исакович Н. Ф.; архиеп. яросл.; 1799–1874). Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири. СПб. : Тип. Григория Трусова, 1858. 386 с.

духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу» вышедший в 1887 году. По результатам двух командировок в Монголию в 1876 г. и 1892 г., им были собраны для библиотеки Санкт-петербургского университета большие коллекции рукописных и печатных китайских, монгольских и маньчжурских сочинений, а для практических занятий с студентами – редкая коллекция ламайских кумиров и других принадлежностей ламайского культа109. Результаты второй поездки А.М. Позднеева в Монголию изложены в книге «Монголия и монголы»110. В своих работах А.М. Позднеев описывает историю буддийской церкви в Монголии, рассматривает ее влияние на становление монгольского общества, приводит огромное количество документов, описание обрядов, подробно описывает иерархическую лестницу, должностные обязанности монахов, источники доходов монастырей, лам и хутухт, влияние лам на монгольское общество, его социальную структуру, экономическое, политическое и культурное развитие.

В исследованиях другого ученого этого времени Г.Н. Потанина «Очерки северо-западной Монголии»111 в 4-х томах, в объемном труде его женой и верной спутницы А.В. Потаниной «Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю»112, даны подробные описания быта монастырей, социальная структура ламаистов, значение лам в жизни монгольского общества.

Из своих поездок Г.Н. Потанин кроме богатых зоологических и ботанических коллекций собрал обширные материалы по этнографии алтайских, казахсих, монгольских племен. По возвращении в Петербург ученый опубликовал в издании Географического общества четырехтомный труд «Очерки Позднеев А. М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к монгольскому народу. Элиста : Калмыц. кн.изд-во, 1993. 496 с.

Восточно-Сибирское отделение Русского географического общества отмечает 160 лет. URL:

http://www.rgo.ru/2011/11/vostochno-sibirskoe-otdelenie-russkogo-geograficheskogo-obshhestva-otmechaet-160letie.

Позднеев А. М., Семенов-Тян-Шанский П. П. Монголия и Монголы : результаты поездки в Монголию, исполненной в 1892–1893 гг. Т. 1. Дневник и маршрут 1892 г. СПб. : Тип. Имп. Акад. наук, 1896. С. 66– Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии : результаты путешествия, исполненного в 1876– гг. по поручению Императ. Рус. Геогр. О-ва чл.-сотрудником оного Г. Н. Потаниным. Вып. 1–4. СПб. : Тип.

В. Безобразова и К°, 1881–1883. 4 т.

Потанина А. В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Китаю. М. : Географ. отд-ние Императ. о-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии, 1895. ХLII, 296, [5] л. табл. : ил.

северо-западной Монголии». Результаты его работы были очень высоко оценены российским научным сообществом113.

Н.М. Пржевальский, деятельность которого имела для России значение не только научно-исследовательской. Его имя известно в мире как географа, ботаника, зоолога, этнолога, этнографа. Однако, кроме всего перечисленного, нужно отметить, что Н.М. Пржевальский являлся офицером-разведчиком, дипломатом, и его экспедиции занимались не просто сбором информации, но и оценкой геополитических особенностей. Сведения, которые касаются буддизма, даваемые Пржевальским не столь подробны как описание природы и климата, съемки географической местности. Однако в контексте приводимых им статистических данных по численности населения страны, соотношения ламаистов, описание влияния церкви на уклад монгольского общества, имеют большое значение и содержат ценные сведения для исследователей буддизма.

Третья группа источников – законодательные акты. К ним относятся:

«Восемнадцать степных законов», «Монгольское уложение 1627-1694 (Цааджин бичиг)», «Великое уложение 1640 (Их цааз)», «Халха Джирум» законы Халхи, принятые в конце XVI – XVIII в.

«Восемнадцать степных» явились непосредственным источником для составления последующих законов «Великого уложения», «Цааджин бичиг», «Халха джирум» и основой для составления Уложения палаты внешних сношений. «Восемнадцать степных законов» четко зафиксировали появлнеи новой политической силы – духовенство, закрепив за ними права, которые по статьям давали больше прав, чем светским феодалам. В законе прописаны статьи, направленные на защиту религиозных деятелей и культовых сооружений, ответственность за оскорбление изображений Будды и духовных лиц.

В 1617 г. появляется «Монашеский закон», в котором определяются привиИсследования Григория Николаевича Потанина в Северо-Западной Монголии [Электронный ресурс] // Русское географическое общество : [сайт]. URL: http://www.rgo.ru/2010/09/issledovaniya-grigoriyanikolaevicha-potanina-v-severo-zapadnoj-mongolii/ (дата обращения: 29.11.2011).

легии духовенства по освобождению от повинностей и налогов, в частности об уртонной повинности. Предусматривалось наказание за невыполнение монашеских обетов. Проникновение ламаизма повсеместно на территории Монголии и обусловило необходимость законодательно закрепить его права и привилегии высшего ламайского духовенства, и дает основание рассматривать их как представителей господствующего класса114.

Составление «Цааджин бичиг» Монгольского уложения 1627-1694 было вызвано включением Халхи в состав Цинской империи в 1691 г. и соответственно необходимостью распространения маньчжурского законодательства, первоначально предназначенного для хошунов Внутренней Монголии, на всю территорию и Внешней Монголии. Принятие данного уложения послужило началу кодификации законов Халхи. «Выработкой новых и унификацией старых законов для монголов, вошедших в «Цааджин бичиг», в течение нескольких лет после 1691 г. занималась специальная комиссия Палаты внешних сношений (Лифаньюань) – правительственного учреждения, созданного еще в 1638 г. на базе так называемого «Монгол ямына» и ведавшего всеми делами по административному управлению Монголией. Подготовленное этой комиссией «Монгольское уложение» было высочайше утверждено и по распоряжению Канси издано в 1696 г. литографическим способом на трех языках: маньчжурском, монгольском и китайском»»115. Законы и установления «Цааджин бичиг» не ограничивались только регламентацией светской жизни в Монголии. В целом ряде статей оно определяло положение ламаистской церкви в стране, быт монастырей и правила поведения лам, контроль за которыми возлагался на Палату Внешних сношений.

«Великое уложение 1640» (Их цааз) – данное уложение, принятое на съезде джунгарских и халхаских феодалов, законодательно закрепили феодальные права и привилегии князей этих территорий, но и правовое положение буддийской церкви и высших слоев буддийского духовенства, прировняв Восемнадцать степных законов [Электронный ресурс]. URL:

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/18_stepnych_zakonov/vved.phtml?id= Монгольское уложение [Электронный ресурс]. URL:

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/Mong_ulozenie/pred.phtml?id=4426.

их к правящим кругам. Буддийские монастыри получили земельные угодья и крепостных – шабинаров, превратившись в феодальные поместья хутухт – перерожденцев. Высшие ламы освобождались от всех повинностей и налогов, наделяясь феодальными правами, что законодательно закреплено в Их цааз.

«Халха Джирум» – ценнейший памятник монгольского феодального права XVIII в., который содержит богатый материал по социальноэкономическому строю, правовым отношениям и этнографии монголов. В данный документ включены все основные законы и постановления, принятые на съездах крупнейших монгольских феодалов с 1709 по 1770 г. Эти законы и постановления наряду с Уложением Палаты Внешних сношений Маньчжурской империи регулировали внутреннюю жизнь Халхи вплоть провозглашения независимости Монголии в 1911 г., а в Шабинском ведомстве ургинского богдо-гэгэна они действовали вплоть до ликвидации Шабинского ведомства в 1925 г. Еще один документ, используемый в работе это «Положение о ламаистах Восточной Сибири», которое имеет большое значение при изучении социально-экономических основ северного буддизма, так как при подробном анализе данного документа позволяет выявить отличительные особенности административного устройства дацанов Восточной Сибири. «Положение о ламаистах Восточной Сибири» было введено в 1853 г., оно состоит из 68 параграфов. Значение введения документа на данной территории состояло в том, что оно позволило российскому правительству: централизовать административный аппарат управления ламаистской церковью путем сосредоточения власти в руках хамбо-ламы и подчинения его Иркутскому генералгубернатору. Правительство так же контролировало личный состав управления дацанов и количество принявших монашеский обет. Введение данного документа на территории Восточной Сибири позволило приостановить рост Халха Джирум [Электронный ресурс] // Восточная литература : средневековые исторические источники Востока и Запада : [сайт]. СПб., 2005. URL:

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mongol/Chalcha_Girum/frametext2.htm (дата обращения: 04.02.1012).

численности монахов, ограничить экономические возможности дацанов и, следовательно, воспрепятствовать распространению панмонгольских настроений. «Положение 1853 г.» имело огромное значение в урегулировании отношений между центральными властями и местным населением Иркутской губернии, способствовало укреплению позиций России на данной территории и ограничило влияние буддийской церкви Монголии, и как следствие, цинских властей. Данный документ известен историкам, занимающимися историей буддизма Восточной Сибири, и был подробно изучен в советской историографии117.

Таким образом, источниковедческая база данного исследования довольно обширна и богата, не смотря на то, что представлена материалами всего двух архивов. Многие источники используются впервые.

Методологические основы исследования обусловлены спецификой изучаемого материала и задачами диссертации. В работе использованы общенаучные и исторические методы исследования; принципы познания – историчности, преемственности, системности, ретроспективности.

Исследование базируется на фундаментальных принципах исторической науки – историзма и объективности.

В работе использовались следующие методы исследования исторической науки: сравнительный метод, который предполагает сопоставление политического, социально-экономического, правового положения буддийской церкви, мер и инструментов государственной политики, применяемых в целях контроля и подчинения буддийской церкви на разных исторических этапах развития Монголии. С помощью данного метода прослеживалась динамика изменения роли буддийской церкви от союзника цинских властей в подчинении Монголии, до консолидирующей силы в борьбе против завоевателей. Проблемно-хронологический метод, предполагал изучение поставленной цели в последовательности исторических событий во времени.

Ламаизм в Бурятии XVIII – начала ХХ века: структура и социальная роль культовой системы / Г. Р. Галданова [и др.]. Новосибирск : Наука, 1983. С. 27–32.

Статистический метод применялся для выявления численности лам в государстве, на основе доступных статистических данных.

При исследовании применялись общенаучные методы: анализ, синтез, дедукция, индукция, систематизация, статистический метод, историкосистемный метод.

Применение указанных выше подходов, методов и принципов исторического исследования позволило исследовать проблему в динамике и тесной связи с социальными, экономическими, культурными и политическими изменениями, произошедшими в рассматриваемый период.

Научная новизна работы заключается в следующем:

- работа ориентирована, прежде всего, на систематизацию и структурирование материала, и новизна заключается в том, что отдельного специального исследований в этом направлении не велись;

- ламаистская церковь Монголии рассматривается с двух разных ракурсов. С одной стороны, как социально-политическая структура, созданная при поддержке маньчжурского правительства с целью ослабления светской власти и укрощения воинственности монголов посредством буддизма. С другой, – как система, которая, приобретя все черты государственного централизованного аппарата в начале XIX в., явилась объединяющей силой народа в начале ХХ в. против завоевателей.

- В работе рассматривается эволюция роли буддизма в истории Монголии от «помощника» цинских властей в покорении монгольского народа до консолидирующей силы в борьбе народа против завоевателей. Это, пожалуй, единственный пример в мировой истории, где церковь, возглавив борьбу против чужеземного правления, стала реальной политической силой и установила свое правление.

-Впервые автором монгольская буддийская церковь рассматривается не как сила, которая затормозила развитие общества, а как фактор сохранения монгольской культуры и традиционности монгольского общества.

- В диссертационном исследовании подход к изучению буддийской церкви Монголии основан на позиции рассмотрения ее как государственной системы, имеющей свою четкую структурированную вертикальную иерархию и мощные экономические ресурсы, с выполнением определенных политических, социальных и культурных функций.

Впервые сделана попытка оценить административно-политическую структуру буддийской церкви Монголии XIX – начала ХХ вв. как политическую государственную структуру, которая являлась не частью политической системы, а была самостоятельным институтом власти, что и привело к установлению теократической монархии в 1911 г., как единственно возможной безальтернативной формы правления.

Рассматривается уникальный феномен ламаистской церкви на территории Монголии, который заключался в том, что автономность монастырей и, казалось бы, отсутствие централизованности в управлении ими создало политический центр вокруг Джебцзун-Дамба-хутухты, который в 1911 году смог объединить вокруг себя монгольский народ и встать во главе государства. Вообще само по себе является уникальным тот факт, что после крушения светской власти в государстве на смену ей приходит феодальная теократия.

Впервые на основе доступных источников и статистических данных происходит попытка определить численность ламаистского населения Монголии в XIX – начале ХХ века. Это действительно является сложным в исследовании истории Монгоии вопросом, о чем еще в середине ХХ в. говорил известный монгольский историк Б. Ширендыб, так как «историческая и экономическая литература не располагает обобщенными статистическими данными о численности населения как Внешней Монголии в целом, так и отдельных аймаков»118, так и о количестве лам и буддистов вообще.

Новизной данного исследования является и то, что полностью рассматривается иерархия ламаистской церкви Монголии, которая существовала при Ширендыб Б. Монголия на рубеже XIX–ХХ веков: история социально-экономического развития. Улаанбаатар : Ком. по делам печати, 1963. С. 19.

монастырях и среди ламаистского духовенства. Ценность изучения данного вопроса состоит еще и в том, что при его рассмотрении используются источники, которые не были ранее опубликованы и впервые вводятся в научный оборот. Это записи А. Игумнова «Вопросы о Ламайской вере, предложенной Хамбе Ламе»119. Кроме этого источника, в рассмотрении данного вопроса, используется довольно редкая книга «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири» Нила архиепископа Ярославского и Ростовского120.

Стоит отметить и то, что в работе используются источники, которые мало изучены и редко используются, а так же источники, которые не были ранее опубликованы и используются впервые.

Апробация результатов исследования. По материалам диссертационного исследования опубликовано 17 статей в материалах сборников межвузовского, регионального, всероссийского и международного уровня. Обсуждение тем относящихся к проблемам данного диссертационного исследования происходило на следующих конференциях:

1. Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная памяти профессора В.И. Дулова «Сибирь в изменяющемся мире. История и современность» 26.03.10.

2. IV университетские социально-гуманитарные чтения «Восток-Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири» 23.04.2010.

3. Научно-практическая конференция Международного Центра Азиатских исследований ГОУ ВПО «ВСГАО» 17.06.10.

4. Региональная научно-практическая конференция «В лабиринтах Иркутской истории» 25 марта 2011 г. (ГОУ ВПО «ВСГАО», Гуманитарный факультет, Кафедра истории России) Игумнов А. В. Вопросы о Ламайской вере, предложенной Хамбе Ламе : в Верхнеудинске, 5 марта 1820 г.

// Архив Востоковедов Института восточных рукописей РАН. Разряд 1 (Монголия, Тибет). Оп. 3. Ед. хр. 27.

Нил (Исакович Н. Ф.; архиеп. яросл.; 1799–1874). Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири. СПб. : Тип. Григория Трусова, 1858. 386 с.

5. V университетские социально-гуманитарные чтения «Восток-Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири» 21 апреля 2011 г. (ГОУ 6. Научно-практическая конференция «Гуманитарные исследования молодых ученых» 17 мая 2011 г. (ГОУ ВПО «ВСГАО») 7. Международная научно-практическая конференция «Монголия в ХХ веке» 1 декабря 2011 г. (ГОУ ВПО «ВСГАО», Гуманитарный факультет, Кафедра Всемирной истории), тема доклада.

8. VI университетские социально-гуманитарные чтения «Восток-Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири» 18мая 2012 г. (ГОУ 9. I всеукраинская научно-практическая конференция с международным участием «Приднепровские социально-гуманитарные чтения» 24 ноября 2012 г.

10.VII университетские социально-гуманитарные чтения «Восток-Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири» 17 мая 2013 г. (ГОУ 11. VIII университетские социально-гуманитарные чтения «Восток-Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири» 16 мая 2014 г. (ГОУ 12. III Международная научно-практическая конференция «Россия и Монголия в начале ХХ века: дипломатия, экономика, наука» 29-30 мая Практическое применение.

Данное исследование имеет большой круг в сфере применения. Материалы данного диссертационного исследования, публикации могут быть использованы для составления программ курсов по религионоведению в разделе по изучению буддизма в высших и средних учебных заведениях.

Материалы исследования могут быть использованы для подготовки специалистов для общеобразовательных школ. В школах с 2010 года в школах введен новый предмет «Основы религиозных культур и светской этики», в преподавании, которого учителя начальных классов испытывают трудности, в связи с отсутствием специальной подготовки. Считаю что в ракурсе этой проблемы, данное исследование имеет определенную значимость при разработке специального курса для учителей школ в рамках профессиональной переподготовки и повышения квалификации.

На основе дополнительно собранных материалов по истории распространения ламаизма в Восточной Сибири, разработан проект для проведения уроков истории в 8 классе по курсу История России в XIX в. по теме «Национальная политика правительства Российской Империи по отношению к ламаистскому населению в Сибири. Проблемы и пути решения». Данный проект опубликован в методическом разделе педагогического портала информационно-образовательного ресурса издательства «Дрофа»121 и рекомендован к использованию на уроках истории в 8 классе.

Так же исследовательский материал имеет большое значение при изучении регионального компонента, так как ламаизм оказал существенное влияние на местное население в духовно-нравственном воспитании, культурно-просветительском. Некоторые разделы диссертации, а так же публикации могут использоваться при подготовке специалистов для туристического бизнеса (гидов).

Крайнова Л.Н. Проект по истории России XIX века. Национальная политика правительства Российской Империи по отношению к ламаистскому населению в Сибири. Проблемы и пути решения. [Электронный ресурс]. URL: http://www.drofa.ru/for-users/teacher/help/history-kiselev/ ГЛАВА 1. Особенности подчинения Цинской империи и внутреннее управление ламаистской церкви в Монголии в XIX – начале ХХ вв.

В XVII в. Монголия стала объектом захватнических планов маньчжурских императоров. В этот исторический период Монголия занимала до одной трети Северо-Восточного Китая. Находившаяся на протяжении нескольких веков в состоянии раздробленности, она была поделена на две большие части: Западную и Восточную, которые были обособлены друг от друга. «Первую, основным населением которой были ойрат-монголы, составляли территории, простиравшиеся от Хангайских гор на запад до верховьев Енисея и Иртыша. Вторая, населенная предками современных халха-монголов, бурятмонголов и монголов современной Внутренней Монголии, располагалась к востоку от Хангайских гор. Эта область в свою очередь, разделялась на две части: Южную, или Внутреннюю, Монголию и Северную, или Внешнюю, Монголию»122.

Такое деление Монголии на Внутреннюю (Нэй Мэнгу) и Внешнюю (Вай Мэнгу) маньчжуры сохранили со времен последних лет правления династии Мин. Это деление определяло положение территории по отношению к пустыне Гоби тех или иных районов Монголии. «Внутренней Монголией»

назывались земли, которые находились к югу от Гоби, это территория, которая иногда указывается в источниках как Южная Монголия. Те территории, которые находились к северу от пустыни Гоби, именовались Внешней (или Северной Монголией).

Южная Монголия представляла собой территорию, поделенную на множество княжеств, которые враждовали между собой, совершая набеги на кочевья соседей и пограничные территории Китая. Северная же Монголия (Халха) распалась на семь самостоятельных княжеств, которые так же вели междоусобицы.

Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М. :

Наука, 1974. С. 4–5.

Вот как И.С. Ермаченко характеризует этот процесс: «Маньчжурские правители, используя раздробленность Монголии и отсутствие единства действий монгольских феодалов, к 1636 г. в результате военных походов и дипломатических интриг сумели овладеть Южной Монголией, а к концу XVII в. включить в состав маньчжуро-китайской Цинской империи Северную Монголию (Халху). Таким образом, в XVII в. произошли события, имевшие крайне серьезные последствия для судеб монгольского народа»123.

«Внешняя Монголия» и «Внутренняя Монголия» – термины, которые, определяли у китайских властей слабо подконтрольные земли Северной Монголии, от земель Южной Монголии, которые находились под жестким, прямым контролем Китая и до сих пор находятся в составе государства, тогда как Внешняя Монголия стала независимым государством.

Также Внешнюю Монголию еще называли Халха. Халхасцы – ведущая группа монголоязычного населения и в нынешней независимой Монголии (81,5% населения), Почти не смешивая в прошлом с пришлыми, халхасцы лучше, чем их соплеменники, сохранили язык, быт и облик коренных монголов. Этноним «Халха» закрепился несколько столетий назад, когда монголы нападали на Китай, и теряя его, откатывались впоследствии на север. Территории, служившие базой для подготовки новых походов и отдыха, образно были названы одним из поэтов «халха минь» – «щит мой»124.

Подчинение данной территории маньчжурами происходило не только с помощью силы, главным союзником в покорении Внешней Монголии являлся северный буддизм-ламаизм, в лице почитаемых хутухт и хубилганов. Закрепляя позиции духовенства на новых территориях, маньчжуры одаривали высших духовных иерархов землей, скотом и людьми, наделяя правами, которые ставили их в привилегированное положение даже по сравнению с аймачными князьями – прямыми потомками Чингисхана. Постепенно институт Ермаченко И. С. Указ. соч. С. 5.

История Монголии – взгляд из Улан-Батора, а также монументы Чингисхана в современной Монголии и поиски его могилы, и как Золотая Орда защищала православие // Портал о странах и народах мира. 2009. окт. Доп.: 22 апр. 2012. URL: http://www.portalostranah.ru/view.php?id=81&page=3 (дата обращения:

12.09.2013).

ламаизма превращается в мощную социально-политическую структуру со своей иерархией, органами управления, экономикой, системой налогов и податей, образовательными структурами. Духовенство Монголии охватывает треть всего мужского населения. Несомненно, что позиции ламаистской церкви в политике и экономике Монголии занимали ведущие роли.

Социальная структура буддийского сословия делилась на три основных группы: высшее духовенство, которое приравнивалось к князьям и обладало всеми правами крупных феодалов; худонские ламы, которые проживали вне монастырей, собирались только по большим праздникам, и даже обзаводились семьями; и низшее духовенство, те, кто только принял послушание – банди и обуши. Среди монастырских лам также так же существовали социальные различия, которые зависели как от состояния семьи, которой принадлежал лама, так и от того какую должность он занимал при монастыре.