«Махлаев Александр Викторович Метаморфозы русского национального сознания в условиях острого политического кризиса Специальность 23.00.02 – Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и ...»

Из перечисленного списка мы уже можем выделить те основные коллективизм и подвижничество, а так же качества, которые можно отнести к этническим архетипам – это традиционализм, догматизм, максимализм, соборность, вождизм, кенотизм, мессианство. Нетрудно заметить, что этот перечень можно разделить, также на две группы.

Первая - это те архетипы, которые относятся к государству (вождизм, авторитаризм, соборность, политическая терпимость, нигилизм).

(традиционализм, догматизм, иррационализм, кенотизм, толерантность).

При этом каждый из архетипов имеет свою вербализированную формулу на уровне этнического мифа. К примеру, соборность выражается в тоталитаризм выражен в идее «сильного государства», нигилизм по отношению к чиновникам – «две русские проблемы – плохие дороги и дураки у власти», терпимость – образом русского медведя, которого необходимо разозлить, мессианство – великой духовной ролью России в вербализация архетипов, позволяет упростить их до уровня простых формул, которые воспринимаются как аксиомы, и являются, по сути своей, своеобразной мифологией, позволяющей идентифицировать свою этническую самобытность на бытовом уровне.

Наиболее ярким из приведенного перечня архетипом, является кенотизм (жалостливость). Этот архетип очень активно применяется политтехнологами в ходе избирательных компаний. Осознание его как самостоятельного, уникального явления произошло совсем недавно, в связи с грубым использованием его в избирательных компаниях.

догматизм. Происхождение этих архетипов вполне очевидно.

Традиционализм, стремление опереться на уже имеющиеся и системы общества и потому на первый взгляд, нет необходимости относить это понятие к архетипам, как к некому самостоятельному явлению. Но в русском варианте эта защитная реакция усиливается темой культуры, которая требует от всякого нововведения морального соответствия имеющейся этической традиции, а так как зачастую нововведения являются заимствованиями, то требуются значительные усилия для каких-либо реформ и соответственно это уже не просто реакция защиты, а отдельный поведенческий механизм, отдельный устойчивый архетип. Если исходить из фактора «оправдания поступка», то оправдать поступок (в политическом плане таким поступком часто являются реформы) можно либо опираясь на устоявшиеся моральные ценности, либо же на искупительную жертву. Необходим определенный духовный опыт, к которому можно было бы апеллировать, чтобы начинать действовать. Но обращение к этому опыту, зачастую, приводит к погашению волевого импульса, нацеленного на реформаторскую духовных сил требуется от реформатора. Как правило, наиболее крупные трансформации происходили тогда, когда во главе реформ оказывался человек, который воспринимал свою деятельность как религиозное служение государству, народу. По сути дела, русский политический реформатор, это религиозный деятель, который переносит свой религиозный порыв в социальную сферу.

максимализм и мессианство. Всякое реформаторство, а политическое тем более, требует от человека цельности и сосредоточенности. И чем выше уровень сопротивления среды, тем большей духовной энергии требуется от личности в ее преодолении. В связи с этим как реформаторство, так и контрреформаторство протекают зачастую в крайних экстремистских формах. Максимализм в достижении цели становится необходимым условием деятельности, так как только в этом случае можно найти оправдание своей активности. Только высшая цель может оправдать посягательство на традиционные устои жизни, требуя от человека максимального духовного напряжения, романтизируя героику действия.

Хождение интеллигенции в народ в середине XIX века ярчайший пример, подтверждающий эту специфику русского национального сознания.

Теперь рассмотрим комплекс архетипов, который относится к выбирает этнос для своей хозяйственной деятельности. Возникновение государства не отменяет, а закрепляет и развивает те механизмы, которые общественный институт не соответствует особенностям национального государственности, то можно отчетливо видеть, что политическая традиция и политическая культура России основываются на тех же принципах, что и национальное сознание. Русское государство постоянно стремилось к расширению. Но это расширение, как правило, было морально оправдано. Если перефразировать Л. Н. Гумилева, то, непрерывно обороняясь, Россия дошла до берегов Тихого океана.

Примечательно, что в плане политической устремленности к освоению новых территорий, русские ведут себя аналогично политике европейцев, но сам процесс колонизации проходит уже иначе, исходя из традиции общинного, коммунального проживания. Колонизируя новые территории, русское население изначально было настроено на ненасильственное присоединение и включение местного населения в среду политических отношений. В отличие от европейской колонизации, которая была сориентирована на прямую экономическую эксплуатацию, вплоть до рабства, или даже уничтожения местного, коренного населения.

Русская государственность формировалась, в определенной мере, под воздействием политической традиции, заимствованной у Византии.

Так можно, например, говорить об общности системы взаимоотношений монарха и народа. Рассмотрим один из важнейших мифов национального сознания, который заключается в необходимости сильной власти для обуздания народной стихии. В данном случае мы, как уже было показано выше, сталкиваемся с проявлением такого архетипа как тоталитаризм который, воспринимается как изначальная данность, благодаря чему появляется возможность формулировать большой комплекс политических и этических проблем в короткой и емкой форме - в виде мифологемы о сильном государстве, империи, третьем Риме. Наличие подобного мифа, который выступает в роли политической аксиомы и позволяет личности четко идентифицировать любые события политической жизни, не прибегая к глубокому социальному анализу.

';

наличии глубокой духовной связи с государством, высшая цель русского человека – это служение государству как воплощению религиозной отстраненность государственного аппарата. Возникает, на первый взгляд, парадоксальная ситуация, когда при органическом единении политический аппарат находятся в непримиримом антагонизме.

религиозно-мистическое восприятие власти. Власть оказывается столь же непонятной и непостижимой, сколь непонятен и непостижим бог. Это оказывается крайне незначительной, также как претензия влияния на бога. Личность может находится в состоянии пассивного ожидания благодати, или в политическом плане «монаршей воли». Навязывание религией несовершенства и убогости народа, его «греховности», завершает оформление этого мифа и делает его основой для признания необходимости тоталитарной власти в русском государстве.

Ограничение власти государя, «помазанника божия» - святотатство.

При сравнении с политическим мировоззрением, обнаруживаются человек далеко не всегда нуждается в служителе культа, а напрямую стремится, через молитву перед иконой обратиться к богу, так и в политической сфере человек не нуждается в государственном аппарате, а нуждается в прямом обращении к царю, через которого бог проявляет свою справедливую сущность и реализует «правду божию на земле».

Народная поговорка «Без царя в голове» как нельзя ярко характеризует порядка. Примером из русской литературы может служить повесть А.С.

Пушкина «Капитанская дочка», где этот этнический миф находит свое художественное отражение.

Таким образом, взаимоотношения с властью строятся не на основе договора, а на основе религиозного подчинения и обожания ее верховного носителя. Православие однозначно относится к власти, не освещенной религией, как к греху. И человек, который пытается подчинить себе «мiр», стать над обществом, утвердить свою власть, без божественной на то санкции, совершает грех. Это и выводит царя за рамки всякой социальной критики, перенося весь центр ее на государственный аппарат.

Весь ход русской истории демонстрирует постоянное стремление народа к сильной власти. Народ нуждается в сильном царе, и силовые, карательные действия власти воспринимаются зачастую как знаки этой сильной власти, а не как политический произвол. К тому же, организация политической системы лишает общество реальной возможности влиять на власть. У него остается только один механизм – это бунт, или восстание. Примеров и того, и другого в русской истории предостаточно.

Причем характерно то, что и бунты, и восстания не всегда возникают как реакция на произвол властей. Революционные события начала ХХ в.

стали возможны потому, что общество воспринимало Николая II как слабого, управляемого другими, посторонними людьми, монарха.

Аналогичная ситуация, исключая религиозную составляющую, сложилась и в конце ХХ века, когда М. Горбачев не воспринимался обществом как «сильный» руководитель. И естественно, что его стремление внести в русское общество элементы публичности и демократизма, обернулись крушением СССР и отделением от России даже части славянских территорий.

определяет политическую сферу жизни российского общества. Являясь по сути своей личностным и мистическим, а не рациональным и публичным как у европейцев, персонифицированная государственная власть также становится личностной и иррациональной. «Царь батюшка», «Отец всех народов»- это синонимы, которые имеют в своем содержании два основных компонента. Первый компонент – это соборность, представление о государстве как о большой семье, второе это порядок, который устанавливает власть. При этом понимание задач, которые стоят перед властью, доступно только ей самой. Даже жестокость, которую она проявляет к своим подданным, может быть оправдана в их глазах этими высшими целями. Все это следствия мифологизации власти и показатель того, как она воспринимается на эмоционально - чувственном уровне.

Подобное отношение к государственной власти обладает важной специфической особенностью – стремлением постоянно оценивать действия власти с моральных позиций. Общество может «влюблятся» в политического лидера, и готово прощать ему самые страшные преступления, если согласно общественному мнению эти преступления соответствуют божественному предназначению, интересам народа. Но если политический деятель утрачивает эту любовь, то с такой же страстью общество стремиться уничтожить его. Отношение к царизму накануне февральской революции - ярчайшее проявление этой особенности национального сознания. Произошло отрицание царизма как личностной семейной формы правления, царизм утратил в глазах общества моральное право на власть. Но при этом не произошло отрицание необходимости авторитарной государственной власти как первичного компонента устройства государства. И потому практически все политические деятели, которые претендовали на власть в 1917 г., проявили себя либо как состоявшиеся, либо как не состоявшиеся настоящее время серьезных изменений в этом плане не произошло.

Другим важнейшим составляющим элементом, определяющим функционирование власти в стране, является такой этнический архетип как «соборность».

человеческого сообщества образует основу русской церковной мысли...

Церковь... не высшая организация, не институт, который удерживает верующих авторитетом и духовным принуждением, не единство, которое может быть олицетворено в какой либо единичной человеческой власти или инстанции, как в католицизме, а именно первозданное, живое, «божественная них».84 Все что в данном случае С.Л. Франк говорит о церкви, полностью может быть отнесено и к власти.

Соборность как форма ощущения духовного единства общества, в политической сфере выливается либо в полное единство нации и власти, либо в их противоречие и отчуждение. Промежуточной формы в данном случае быть не может, так как иррациональное восприятие явления приводит к пониманию его, прежде всего вне структурной формы, как чего-то цельного и нераздельного. Фактор морального оправдания деятельности власти создает исключительные условия для консолидации общества вокруг нее и дает моральное оправдание всяческой ее несправедливости. Потому, чем сложнее и опаснее ситуация для государства, тем более монолитно и цельно проявляет себя общество.

Личностное отношение к власти заставляет каждого индивидуума соотносить свои действия с действиями других членов общества. При Франк С.Л. Русское мировоззрение. Духовные основы общества. М.:

Республика, 1992. С. оценку, причем оценку настолько интенсивную, что ее можно сравнить именно с религиозной оценкой верующего человека. Слияние понятия «правды» и понятия «мiр» выводит личность сразу же на уровень глубинной личностной оценки своего поступка. И потому даже пассивность воспринимается как вероотступничество, не говоря уже о какой либо, даже неумышленной помощи врагу.

Все это очень ярко проявило себя и во время нашествия Наполеона легкость, с которой развалился Советский Союз, была следствием «не исчерпанности» русской соборности, а разрушения изначальной данности права морального оправдания центральной власти на власть.

Но это не устранение старых схем поведения - это реструктуризация условиями, это метаморфоза, которая возникла в условиях политического кризиса.

Рассмотрим еще один этнический архетип, – «мессианизм». Русский мессианизм в отличие от подобного элемента сознания у других народов жертвенности за истинную веру. А так как бог и народ представляют русском сознании в единое целое, то русский мессианизм отражается, прежде всего, в социальной жизни общества и апеллирует либо к идее государства, либо к социальным идеям равенства или «коммунальной правды».

Русский мессианизм такой же плод развития истории русского народа, как и любой другой из описанных нами архетипов. Но его роль в национальном сознании особой роли России в мировой истории, напрямую связан с той изолированностью, в которой оказалась Россия в сознания вращаются вокруг проблемы оправдания деятельности человека и народа в целом перед богом, то очевидно, что вопрос об оправдании колонизации, об оправдании особой исторической роли России должен был быть поставлен и разрешён. И идея монаха Фелофея о третьем Риме, стала идеологической основой формирования русской империи.

Русский мессианизм обладает целым рядом особенностей. Прежде всего, мессианская идея русской нации не сопряжена с идеей насильственного обращения в веру представителей других народов.

Русский мессианизм не претендует на политическую власть, он проецируется, прежде всего, на власть внутреннюю, на власть внутриличностную над своими адептами, теми кто воплощает мессианскую идею. Особенности русского национального сознания проявляются в данном случае столь же закономерно и последовательно, как и в случае с отдельной личностью. Исключительность народа должна быть так же морально оправдана, как и исключительность отдельного человека. Найти же это оправдание возможно только в жертвенности. И потому как личность не может претендовать на власть без морального оправдания, так и народ не имеет этого права. Та особенность русских войн, когда поначалу русская армия терпит поражения, а потом, как бы вдруг, мобилизуется и добивается выдающихся результатов, как раз заключается в функционировании этого архетипа. Им же определяется и такое необычное явление духовной жизни общества как русофобия, которая является уникальным проявление русского национального сознания, так же определяется этим архетипом. Принято считать, что прежде чем возвысится, необходимо унизиться и потому с таким, почти религиозным рвением, мы ругаем и поносим себя, и при этом практически сразу же переходим к утверждению особой духовной миссии России и ее всемирно-исторической значимости. В русском национальном сознании эти противоположности не только совместимы, для русских юродивых и для старцев, которые на протяжении всей истории России являлись духовными отцами нации.

После вычленения и описания наиболее важных, на наш взгляд, этнических архетипов русского национального сознания связанных с политической сферой жизни общества, необходимо отметить, что русскому национальному сознанию свойственны интенсивные формы психологических реакций. Подобный высокий динамизм поведения связан с тем, что на деятельность нации влияет фактор ее моральной оценки, а это определяет тот высокий уровень контрастности поведенческих реакций, который мы наблюдаем в истории.

Но не только этническими константами и этническими архетипами руководствуется человек, участвуя в политической жизни. Не менее важным элементом сознания являются социальные стереотипы.

усилия человека при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценности, позиции и права.85 Выводы эти были сделаны в 1972 году. С тех пор авторами было предложено множество различных вариантов определения социального стереотипа. Lippmann W.Pablic opinion. N.Y. 1922. P. Так Т. Шибутани определяет социальный стереотип как "популярное понятие, обозначающие приблизительную группировку людей, с точки зрения какого-то легко различимого признака, поддерживаемое широко распространенными представлениями относительно свойств этих людей" ( Шибутани Т. Социальная психология. М.: Прогресс, 1969. С.80) Р.

воспринимающего субъекта легко и быстро заключать воспринимаемого человека в определенные категории в зависимости от его возраста, пола, социального стереотипа в виде следующих шести положений:

1) люди с легкостью проявляют готовность характеризовать обширные человеческие группы (или «социальные категории») не дифференцированными, грубыми и пристрастными признаками;

2) такая категоризация стремится оставаться совершенно стабильной в течение очень длительного периода времени;

3) социальные стереотипы в некоторой степени могут изменяться в зависимости от социальных, политических или экономических изменений;

(произносимыми), группами;

5) они усваиваются очень рано и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они относятся;

6) социальные стереотипы не представляют большой проблемы, когда не существует явной враждебности в отношениях групп, но их в высшей степени трудно модифицировать и управлять ими в условиях значительной напряженности и конфликта. Не трудно заметить, что скажем пункт 2 и пункт 3 противоречат друг другу. Либо стереотипы стабильны, либо они меняются. Таким образом, возникает необходимость разделения их на две группы, - на те, которые стабильны и те, которые подвержены быстрым изменениям.

этнической принадлежности, национальности и профессии и тем самым приписывать ему качества, которые считаются типичными для людей этой категории" (Tagiuri R. Person perception//I.Lindzey. E. Aronson (eds.) The handbook of social psychology. N.Y.: Raven Press, 1969 Vol.3.Р.27) Агеев В.С. Межгрупповое взаимодействие, социально психологические проблемы. М.: МГУ, 1990. С.137.

имеются и их соответственно необходимо различать.

На наш взгляд использование термина «социально-политический стереотип» позволяете обозначить круг проблем, которые связаны с социальными и политическими представлениями отдельных социальных групп, которые имеются в обществе. При этом они неразрывно связаны с образовательными, возрастными, профессиональными и прочими социальными признаками. Социально-политические стереотипы осознаются личностью и являются продуктом осознанного убеждения и политического выбора. Они не обладают стойкой зависимостью от социальных и религиозных условий существования личности. И определение личностью своего места в социальной сфере, соотнесение себя с той или иной социальной группой – есть ее осознанный выбор.

Ригидность политических стереотипов не столь значительна, как у этнических констант и архетипов, а потому они могут меняться даже в очень короткие исторические периоды. Социальные стереотипы могут меняться в зависимости от идеологического воздействия на личность, через сферу образования и политической пропаганды. Как правило, социально-политические стереотипы ориентированы на восприятие отдельных личностей, партий или отдельных исторических событий.

Подобных примеров изменения стереотипного политического мышления можно привести множество. В частности восприятие обществом М.С.Горбачева в начале периода его руководства государством и в конце, аналогичная динамика наблюдалась и по отношению к Б.Н. Ельцину.

Если мы углубимся в историю, то можем увидеть, что, например, отношение к Петру I у крестьян вплоть до начала ХХ века было как к царю «антихристу», тогда как в среде интеллигенции и дворян - как к величайшему государственному деятелю. В связи с тем, что советское образование выбрало по отношению к Петру I, дворянскую модель, полностью прекратило свое функционирование.

стереотипом принято так же понимать схематизированный, упрощенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо группы или общности, с легкостью распространяемый на всех ее представителей. Примером такого стереотипного восприятия может служить восприятие народа русской интеллигенцией в конце ХIХ в начале ХХ века. Практически вся деятельность народничества пронизана стереотипными представлениями о народе, которые ничего общего с реальным положением дел не имели, что в конечном итоге и привело к его кризису. Кроме того, специфика дополнительное содержание. Если в вышеприведенном примере мы имеем рефлексию одной группы на другую, то в нашем исследовании стереотипными представлениями мы будем так же считать образы, которые широко распространены в конкретный исторический период по отношению к тому или ному политическому деятелю, политическому институту или социальной группе внутри этноса.

формировалась на протяжении всей тысячелетней истории страны. В миропонимание и стратегию выживания. Они обладают высокой ригидностью и практически неизменны. Следующим уровнем этой функционирование связанно с религией. Этнические константы и архетипы являются неизменно частью национального сознания нации. Их влияние происходит при помощи культурной темы народа, которая так же зависит от вероисповедания и для русского этноса определяется как «моральное оправдание поступка». Третий уровень этой системы социально-политические стереотипы, которые могут претерпевать очень существенные изменения за относительно небольшие периоды времени.

Наряду с этим существует комплекс сложных устойчивых образований, которые мы определяем как русские этнические мифологемы, позволяющие в упрощенной, зачастую фольклорной форме транслировать действие этнических констант и архетипов. Все эти элементы русского национального сознания постоянно влияют на ход политического процесса, формируя достаточно стабильную систему политической жизни общества, несмотря на всю кажущуюся ее противоречивость и хаотичность.

метаморфоз русского национального сознания 2.1. Предпосылки острого политического кризиса начала ХХ века.

Для продолжения нашего исследования необходимо вычленить несколько важных феноменов политической жизни России конца XIX начала XX века, которые во многом зависели в своем функционировании от русского национального сознания и которые в свою очередь сами оказывали важное влияние на метаморфозы русского национального сознания в условиях политического кризиса первой половины 1917 г.

Хотелось бы обратить внимание на три таких феномена.

Первый феномен, который необходимо выделить - это своеобразный комплекс вины интеллигенции перед народом, который был одним из важных элементов революционного движения. Второй - нигилизм по отношению к личности царя, который в тех исторических условиях приобрел крайнюю форму слияния нигилизма по отношению к личности царя и к царизму, как к форме власти. И третье - это Первая Мировая война.

Все эти исторические феномены, отражаясь в национальном сознании русского народа, во-первых определяли политическую и этнополитическую атмосферу накануне февральской революции, и вовторых оказали влияние на дальнейшей ход развития событий Для понимания первого выделенного феномена, а именно комплекса вины интеллигенции перед народом, необходимо остановиться на таком явлении, как народничество. Народничество не является уникальным например, в Турции, когда в середине 20-х годов ХХ века, когда образованная молодежь, вдохновленная идеями пантюркизма, так же шла в народ, создавала школы, стремилась к распространению образования, и так же, как в России встречала непонимание со стороны крестьян. Можно предположить, что подобные явления характерны для этносов, которые имеют два параллельных пласта культуры, народную и образованной интеллигенции. Процессы формирования государства в его современных экономико-политических формах вызывают волну патриотического подъема у определенных социальных общественных групп – студентов, юристов, ученых, врачей, творческой и технической интеллигенции направленную на его скорейшую трансформацию. При этом наличие в сознании народа этнической константы коллективизма, возможность проявления подобного общественного феномена возрастает.

представляет собой реализацию таких этнических архетипов как мессианизм, соборность, кенотизм, отчужденность от государства.

Личность, которая бессознательно опирается в своей деятельности на религиозном служении «мiру» и в этом формируется ее миссия. При этом условием для подобного «отношения к народу явилось различие в культурном опыте различных слоев общества. В России, в течение всего ХIХ века, существовало две культуры. Причем, национальная культура правящих классов формировала мифологический образ народа, не Существовало как бы две культуры: одна реальная – народная, а другая культура о народе. Незнание народа, оторванность от него вела к его необходимо служить. На уникальную роль комплекса вины перед особо указывали участники сборника «Из глубины» в 30-тые годы. Мифологизация русского народа, в свою очередь позволяла создать устойчивости этой мифологии в личном и общественном сознании. Это экстремистских формах.

Идеологическая эволюция народничества шла в двух направлениях.

Первое направление - это самостоятельные, русские идеологические дела марксизм и толстовство, - эти два наиболее ярких идеологических течения начала века, как бы обозначили два извечных полюса российской духовной жизни. Они стали продолжением известного спора между западниками и славянофилами, но влияние комплекса вины перед народом пронизывало как одно, так и другое течение.

В своей статье «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение.»

В.И. Ленин, анализируя особенности мировоззрения Л. Н. Толстого, пишет о той роли, которую играет традиционное русское политическое мировоззрение, проникая в современную политическую жизнь общества, - упрощая ее и возвращая к традиционной мифологеме власти.

«...Критика современных порядков у Толстого отличается от критики тех же порядков у представителей современного рабочего движения именно тем, что Толстой стоит на точке зрения патриархального, наивного крестьянина, Толстой переносит его психологию в свою критику, в свое учение.»89 По мнению В.И. Ленина, этика Л. Н. Толстого, утверждается и Из глубины: Сборник статей о русской революции.. M.: МГУ, 1990.

Ленин В. И. Полн. собр. соч., Изд. 5-е, в 55-ти т., М.: Правда, 1971-1975.

Т. 20 С.38-41.

взглядов. Неслучайно, он называет Толстого и его творчество «Зеркалом русской революции». Коллективизм как особенность национального мышления, органически связан с марксизмом, в большевистском смысле его понимания, и одновременно с толстовством.

литературы, наполненное религиозным преклонением перед народом, движения, формируя не только комплекс вины перед народом, но и представляя участие в политике романтичным и даже модным занятием.

Марксизм, как новое идеологическое учение, пришедшее с Запада, оказался исключительно актуальным для русского общества. Он содержал в себе целый комплекс элементов, которые были выделены переосмыслены, усвоены и, в последующем, применены для решения внутренних как духовных, так и социальных проблем. Яркий социальный пафос, который содержался в марксизме, претензия на универсальность в общества, позволил марксизму стать важным явлением духовной жизнь русского общества. Показательно и то, что идеи марксизма, стали рассматриваться русской философской мыслью с религиозных позиций.

Так С. Н. Булгаков стремился показать нравственную обязанность христианина отвечать не только за свою душу, но и за общество. В этом отношении, идеализм, по мнению С. Булгакова, получил как бы новый импульс-прививку от молодого энергичного марксизма. Он называл марксизм «источником бодрости и деятельного оптимизма, боевым кличем молодой России, как бы общественным бродилом», «первым горячим ручейком, растопляющим зимний лед»90.

Булгаков С.Н. От марксизма к идеализму // Труды по социологии и теологии.. М.: Наука, 1997. Т. 1, С. 3-4.

модернизации общества, национальное сознания выделило в марксизме, прежде всего то, что соответствовало традиционной мифологеме власти.

формирования и развития такой ситуации, когда в духовной сфере общества формируются и развиваются идеологические системы, Основанные на коллективной, уравнительной этике, они вступают в конфликт с процессом реформирования общества по европейскому буржуазному образцу, основой которого является этика буржуазного индивидуализма.

В начале ХХ века Россия находилась в глубоком политическом и экономическом кризисе и только входила в индустриальную эру.

Поэтому ей были свойственны все проблемы, с которыми сталкивается общество в первые периоды индустриализации, в особенности с той высокой степенью конформизма, который имеется у рабочих, еще недавно бывших крестьянами. Современные исследования социальных психологов по выявлению уровня конформизма при взаимодействии отдельных социальных групп, показали, что он во многом зависит от социокультурных особенностей испытуемых. Исследования британских ученых С. Перри и К. Спенсера,91 проведенные в 1981 году, показали высокую зависимость этого социально - психологического феномена от национальных особенностей личности. При этом, очевидно, что в доиндустриальных обществах уровень конформных реакций будет заведомо выше, а главное, податливость мнению большинства будет интерпретироваться отнюдь не как нечто однозначно отрицательное, а в высшей степени положительное явление, как социальная ценность и норма. Россия в начале века была страной доиндустриальной и потому, Perrin S. Spenser C. Independence or conformity in the Asch experimentas a reflection of cultural and situational factors//Brit.J.of Soc. Psychol.1981.Vol. далеко не рабочим, скорее крестьянским. Бывшие крестьяне не могли в полной мере оперировать понятиями социального партнерства или демократических ценностей. И нет ничего удивительного в том, что именно та партия, которая предложила концепцию конфискации помещичьей земли, пришла к власти. Лозунги «земля крестьянам» и «фабрики рабочим» по сути своей близки крестьянскому общинному сознанию, и полностью соответствовали архетипам национального сознания.

Сам же комплекс вины мы можем отнести к социальнополитическим стереотипам. Его действие было не продолжительным и практически прекратило свое существование уже в 30-тые годы ХХ века.

Но на период 1917 г. он имеет важное значение, не только для общей политической атмосферы в обществе, но и, как будет показано в дальнейшем на примере деятельности председателя Временного правительства князя Г.Е. Львова, на процесс государственного строительства и реформирования.

Вторым фактором, так же во многом определявшим политическую существовавшей власти, к царизму. Эта ситуация объясняется, прежде всего, двумя причинами.

Первое – распространенное в русском обществе мнение о влиянии супруги императора на политическую жизнь страны. Подобное влияние в обществе, в основе оценок которого, лежат «патриархальные» формы этнического сознания, а, соответственно, и очень высок уровень конформизма, крайне болезненно воспринимается общественностью.

Второе - мрачная фигура Григория Распутина, которая крайне усугубила негативное отношение к царю. Полуграмотный мужик, который вследствие обстоятельств оказался у трона, и который, через императрицу влиял на ход государственных дел, окончательно которой Николай II, как личность и как политический деятель, приобрел крайне негативную оценку общества и эта оценка имела, прежде всего, моральную основу. То, насколько было велико влияние Г. Распутина и насколько оно слилось в сознании людей с судьбой монархии, подтверждают воспоминания современников. Фрейлина её императорского величества А.А. Вырубова, определяла убийство Распутина, как «бескровную революцию». В своих мемуарах она писала:

«Когда в столице узнали об убийстве Распутина, все сходили с ума от радости; ликованию общества не было предела, друг друга поздравляли:

«Зверь был раздавлен,» - как выражались, - «злого духа не стало.» От восторга впадали в истерику»92.

Царская семья противопоставила себя русскому обществу в целом.

Высшие слои общества были оскорблены присутствием и влиянием Распутина на государственную политику, другие же слои общества питали свою неприязнь к влиянию императрицы на императора.

При наличии в национальном сознании такого этнического архетипа как личностное отношение к власти, это вело к ее отрицанию и социальной изоляции, что и отмечала в своих мемуарах А. А. Вырубова:

«… их величества имели около себя только несколько преданных друзей да министров, которые все были осуждены общественным мнением.

Всем им ставилось в вину, что они были назначены Распутиным». Но, вместе с тем, когда Л.Д. Троцкий говорил: «...страну так радикально вырвало монархией, что она ни как не могла пролезть народу в глотку. Революционные массы не допускали и мысли о новом Белоэмигранты о большевиках и пролетарской революции. / Под ред:

Э.А. Наугольных. Пермь: Интер-омнис, 1991. С.7.

формой правления. Основная масса населения поддержав отречение Николая II, по-прежнему, воспринимала власть как монархию, не делая особенного различия между царем выбранным, или царем по родословной. Революция 1917 г. - это бунт, который не только не устранил авторитарное правление в России, а еще больше его укрепил.

Третий фактор, который определял психологическую ситуацию в стране - это I Мировая война. Подходя к анализу событий любого исторического периода, нужно отметить, что на динамику процессов, происходящих в обществе и проявляющихся в поведении отдельных групп, всегда влияет какое-то главное, ключевое историческое событие.

Оно является своеобразным катализатором, резко усиливающим динамику взаимодействия групп, их поведенческие реакции, обнажая глубинные, базовые формы поведения нации в целом. В условиях экстремальной ситуации, личность не пытается найти сложные решения, а зачастую опирается на имеющиеся, исторически утвердившиеся формулы. В начале XX века таким событием стала Первая Мировая война. Сложная ситуация, в которой из-за войны оказалась нация, резко обнажила и усилила проявление особенностей русского национального сознания.

Анализируя влияние, I Мировой войны, как и любой войны вообще, на политическую ситуацию в обществе, необходимо, прежде всего, отметить, что это влияние, как правило, двояко. Оно может быть как консолидирующим, так и деструктивным. При этом, если учесть контрастность поведенческих реакций русского народа, эти тенденции превращаются в реальный политический фактор, который невозможно игнорировать.

Троцкий Л. Д. Из истории русской революции. М.: Политиздат, 1990.С.306.

одной, так и другой тенденции. В начале века во время I Мировой войны - деструктивная, в середине века во время II мировой войны, консолидирующая.

Казалось бы, тот же народ, практически та же территория и этнический состав государства, царский режим куда более либерален к своим согражданам, чем режим коммунистический, реакции диаметрально противоположны. Надежды царизма на то, что война может сплотить русское общество и подавить революционное движение, и надежды Гитлера на развал СССР после его вторжения, оказались одинаково необоснованными.

Отвечая на вопрос, почему именно деструктивная тенденция проявилась во время I мировой войны, необходимо проанализировать, как русский миф власти соотносился с существовавшими политическими реалиями.

Начальный этап войны сопровождался взрывом патриотизма. Но постепенно затяжной и откровенно захватнический характер войны вызывал недовольство простых солдат. Правительство совершило кардинальный просчет, полагая, что те захватнические цели, которые ставились руководством страны в плане завоевания проливов, и которые открыто поддерживались крупнейшими буржуазными политическими партиями, будут поддержаны всем обществом. Захват чужой территории в любом случае должен иметь под собой серьезное моральное оправдание. Такого оправдания у царизма не было. В этом плане показательны первые дни февральской революции, когда пораженческие речи воспринимались в штыки большинством солдат, и в то же время продолжение войны с целью аннексии чужих территорий, вызвало такое же всеобщее возмущение среди тех же солдат и сторонников левых партий. И неудивительно, что в последующем отношение к войне приобрело социально-классовую окраску и привело к деструкции достаточно ярко и общество, в основном, было едино по отношению к войне. В этом отношении показателен пример с социалистомреволюционером В.Л. Бурцевым, который под влиянием патриотических настроений решил прекратить революционную деятельность и вернуться на родину c целью ведения компании за войну, рассматривая ее как необходимое общественное дело. И когда на родине его арестовали, то защитником на процессе социалиста - революционера В.Л. Бурцева был кадет В.А. Маклаков.

Данный пример достаточно ярко показывает, что архетипические формы сознания бывают, зачастую, сильнее политических убеждений, поскольку система архетипов и этнических констант имеет гораздо политических воззрений. Известная позиция большевиков, нацеленная на поражение царизма в войне, также была поглощена патриотизмом.

Так, в «Правде» от 15 марта 1917 г. большевик Л.Б. Каменев четко и определенно пишет следующее: «Когда армия стоит против армии, самой нелепой политикой была бы та, которая предложила бы одной из них сложить оружие и разойтись по домам. Эта политика была бы не политикой мира, а политикой рабства, политикой, которую с негодованием отверг бы свободный народ»95 Ситуация, основанная на чувстве патриотизма и определенной дезориентации была вполне естественна в условиях столь бурных политических событий.

Патриотизм в начале войны, как и всплеск патриотизма сразу же после Февральской революции, явления вполне закономерные, поскольку основой патриотического подъема была идея защиты Родины от врага. Но выведение на острие политической пропаганды идеи классового характера войны, лишает патриотизм высокой позитивной моральной оценки и переносит ее в контекст борьбы против морально Правда. 15 марта.1917.

«вселенским» злом любые способы получают оправдание.

Таким образом, можно наблюдать процесс, который вызывает метаморфозы национального сознания, под влиянием исторических патриотизма, потом отрицание формы власти под воздействием тягот войны на фронте и перенос социального напряжения в обществе в конфронтации и утверждение марксизма в его крайних экстремистских формах.

показать то, как особенности русского национального сознания и его метаморфозы влияли на ход политического процесса.

Важное место в русском национальном сознании всегда занимало личностное отношение к власти. Слияние личности и власти как единого общественного феномена связанно с той византийской традицией, которую мы унаследовали вместе с православием. Если на Западе власть императора и папы находились в антагонизме, а церковь претендовала и на светскую власть, то в Византии император всегда был самодержцем, который ведал не только делами политическими, но и делами духовными.

Но подобная концентрация власти приводила к тому, что моральный компонент в образе монарха приобретал исключительно важную роль. До непостижимость, она имела позитивную оценку общества. Но как только общество обнаруживало, что на власть оказывается некое влияние и она утрачивает самостоятельность своих действий, то ее авторитет катастрофически рушился. Этот феномен ярко проявился и в других историко-политических условиях. Так, во время правления М.С.

непосредственно влияет на процесс принятия политических решений, эволюция, которую претерпело национальное сознание по отношению к личности Николая II, в конечном итоге, привела к отрицанию и самой формы власти в целом. В начале века царизм исчерпал свою моральную претензию на власть в лице Николая II (прозванного «кровавым»).

Практически с самого своего воцарения Николай II делал шаги, которые вызывали негативную моральную оценку его деятельности. Давка на Ходынском поле во время коронации, кровавое воскресение в январе 1905 г., крайне неудачная русско-японская война, фигура Григория государственную политику и судьбы людей - все это делало образ Николая II, а соответственно и образ царизма, как формы власти, несостоятельной.

Общественное мнение все больше и больше ориентировалось на модернизацию общественной жизни по европейскому, буржуазнодемократическому образцу. Одновременно с этим марксизм все успешнее завоевывал идеологические позиции и становился модным явлением. Это объясняется тем, что с одной стороны идеология марксизма, по сути дела, превращается из социальной доктрины в форму религиозного мышления, а с другой стороны, марксизм отвечал требованиям традиционной уравнительной этики, которая, являлась одним из элементов русского национального мышления, и вследствие этого получал позитивную моральную оценку.

В сущности, в системе этнических архетипов серьезных изменений государство. Формируется негативное отношение к старому государству и создается миф нового государства. При этом старые архетипы не функционировать как и прежде без изменений, с тем только отличием, что они становятся интенсивнее, так как утверждение новой религии марксизма, требует больших духовных затрат в виду очень интенсивной моральной оценки.

Надежды царизма на то, что война сможет консолидировать общество, не оправдались не только потому, что война оказалась затяжной и мучительной, но, прежде всего, потому, что моральная оценка власти ведущей эту войну, трансформировалась в обществе в негативную, и ее продолжение только ускорило процесс морального отрицания царизма как формы власти.

Три года войны активнейшим образом влияли на психологию общества, стимулируя агрессивные стороны человеческой натуры, выработала новый душевный тип, тип, склонный переносить военные методы на устроение жизни, готовый практиковать методическое насилие, властолюбивый и поклоняющийся силе.» формировался в обществе в ходе войны. Для этого можно привлечь данные социальной психологии. Так, исследуя проблему «авторитарной личности» Т. Адорно выделил девять операционных характеристик авторитарной личности, подробно описанных и прокомментированных приверженность ценностям «среднего класса»; 3) вера в «моральную чистоту» собственной группы и отказ в таковой другим группам; 4) преувеличенный интерес к проблеме власти, силы, насилия; 5) опасения Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С.101.

уверенность в том, что все средства хороши для достижения неизменно преувеличенный конформизм в сфере сексуальных отношений; 8) соблюдение всяческих условностей, преследование тех, кто их нарушает;

9) мистическая предрасположенность. Сопоставив эти положения с теми характеристиками, которые были даны выше по этническим архетипам русского народа, можно увидеть ряд серьезных совпадений. Таких, например, как традиционализм - пункт; тоталитаризм - 4,6; максимализм - 9; и т. д. Эти совпадения позволяют сделать вывод о том, что в национальном сознании имелось значительное усиление, послужили основой для формирования того авторитарного типа мышления, соответственно, - авторитарной личности.

Война в огромнейших масштабах воспроизводила авторитарную личность, она вооружила ее, научила воевать, даровала ей власть. Она до предела обострила классовые антагонизмы. Духовный раскол, переживаемый нацией в начале века, в условиях войны стал еще острее.

Так С. Булгаков в своей статье «Героизм и подвижничество», вошедшей последние годы, делает современное состояние наше особенно мучительным. И к этому присоединяется еще и то, что борьбой интеллигенции в защиту народной воли пользуются, как предлогом, своекорыстные сторонники реакции, аферисты, ловцы в мутной воде, и все это сплетается в один исторический и психологический клубок, вырабатываются привычные ходы мысли, исторические ассоциации Adorno T.W.The authoritarian personality.N.Y.: W/P, 1950. P. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С.101.

противниками их как внутренне обязательные и нерасторжимые. Оба полюса все сильнее заряжаются разнородным электричеством.

психологическая среда, консервативная, деспотическая. Нация раскалывается надвое и в бесплодной борьбе растрачивает лучшие силы.»99 В данном случае мы намеренно привели столь пространную цитату, поскольку она очень полно характеризует ту атмосферу, в которой пребывало общество накануне 1917 года. Ни одна из программ, действовавших тогда политических партий, не предлагала миролюбивого подхода к решению социальных противоречий русского общества. Ни одна из партий не требовала мира с позиций общенационального политического компромисса. Требования правых политических партий сводились к ведению войны до победного конца, бесконечной и бесплодной, бессмысленной для большинства населения страны.

империалистической в войну гражданскую. В итоге, страна оказалась в политическом тупике, выход из которого был только один - через кровопролитие.

В данном аспекте проблемы следует обратить внимание на две политические силы того времени: большевиков и кадетов. В деятельности именно этих партий наиболее ярко проявились все особенности этнополитической ситуации в стране. И, кроме того, они были наиболее последовательны в своих действиях.

Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество. // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. Свердловск.: Издательство Уральского университета, 1991 С.46.

отношение к войне партии кадетов было однозначно: «война до победы».

В своих воспоминаниях П.Н. Милюков писал: «...кадеты считали своим долгом, ближайшей задачей объединить русское общество на общем понимании смысла войны, ее значения для России, ее связи с русскими консолидирующую тенденцию. Но если в начале войны это было возможно, то к 1917 году, подобная тенденция исчерпала себя полностью. Агитация левых партий сформировала в обществе иное общественное мнение, чем в начале войны. На первый план вышли социальные противоречия. Острота этих противоречий была столь велика, что приводила к братанию на фронте. Иными словами, национальные противоречия становились не существенными, тогда как противоречия социальные приобретали основной, доминирующий, характер. Причем, эти противоречия оказались за счет низкого уровня авторитета центральной власти в целом персонифицированы до уровня отрицания личности царя. Царизм оказался тем препятствием, которое мешало всем слоям и классам общества в решении их социальных задач. Подобная ситуация привела к тому, что противоречия между непреодолимым препятствием и на очень короткий промежуток времени привели к консолидации общества. События февраля 1917 года очень ярко продемонстрировали это социально-психологическое явление.

Устранение же этого общего препятствия вело в конечном итоге к размежеванию и новому противоборству, что и показали дальнейшие события.

Кроме того, сама идеология войны противоречила этническим архетипам русского народа. Во-первых, к 1917 году стало ясно, что Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991.С.482.

главное, реальной угрозы для российской государственности не несет.

И, соответственно, война не имела своего морального оправдания в контексте российского мифа государства и идеи русского патриотизма.

Во – вторых, и после февраля 1917 года официальная идеология войны оставалась не оборонительной, хотя и произносились лозунги о защите революции, а захватнической. И, несмотря на то, что кадеты пытались обрядить экономические интересы торгово-промышленных групп в одежды надклассовости, стержневой идеей во внешнеполитической доктрине партии была мысль о территориальной экспансии. ЦК партии кадетов даже была принята специальная резолюция, пространно обосновывающая эти требования и категорически настаивающая на том, « что при ликвидации войны Босфор и Дарданеллы с прилегающими берегами и Константинополем должны перейти в державное обладание России». Свою внешнюю экстремистскую политику, кадеты поддерживали политикой внутренней. По существу, перед кадетами встала дилемма:

для продолжения войны внешней необходимо было выиграть войну с врагом внутренним. А.Н. Бенуа в статье «Почему мы воюем» писал, что сторонники «новых аргументов» хотели «занять войной» праздных и превратиться в разбойников и душегубов». Почему? Оказывается вот по какой причине: «если солдаты вернутся домой без победы, то им захочется выместить свою злобу, и тогда, помещики, прощайтесь со своей усадьбой, буржуа - со своими банками, ремеслами и художествами, патриоты - с Россией и в конце концов - все со свободой». Поэтому «во избежании внутренней резни нужно занять миллионы резней Думова И. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М.: Наука, 1988. С.21.

отмечалось, нацелена на продолжение войны и тем самым на усугубление внутреннего политического конфликта. Падение уровня жизни, хозяйственная разруха, безудержная инфляция - все это вело к радикализации общества, в том числе и на позициях левого радикализма, уравнительного потребления и авторитарной формы правления. После февраля, когда процесс «полевения» пошел все с возрастающей скоростью и стал выходить из-под контроля партии кадетов, идея продолжения войны стала терять социальную основу. Практически весь 1917 год шла борьба между властью и обществом. Власть не получает морального оправдания, так как меркантильные причины войны никто пацифистскими настроениями населения приводит к ее отрицанию и к практически бескровной смене правящих элит. Система двоевластия в России, существовавшая почти в течение всего 1917 года, наглядно демонстрировала нарастающий раскол российского общества.

Настроение нации не всегда является отражением материального монолитной в своей духовной жизни, как это было в 1812 году, во время II мировой войны. И то же время, достаточно стабильное экономическое положение не является гарантией от социальных конфликтов. В России власть стабильна тогда, когда она имеет моральное оправдание своему политическая жизнь общества.

В 1917 году Временное правительство унаследовало от царизма войну, а вслед за этим и негативное отношение к ней общества. И, Бенуа А Н.Новая жизнь.23 апреля 1917.

становились олицетворением социальной правды и, соответственно, к ним переходил и центр власти. Русский максимализм в данном случае противоборствующие группы были морально правы. Одни защищали Отечество от врага и вели войну против немцев, другие защищали «социальную правду» и боролись против «эксплуататоров». В 1917 году шла борьба между тенденциями в национальном сознании между сопряженным с идеей социального равенства, а индивидуализм - с обогащением и богатством. Но поскольку традиционные ценности, как правило, доминируют в условиях острых политических кризисов, становится очевидным, что в тех условиях упорное стремление Временного правительства проводить внутреннюю и внешнюю политику с опорой на буржуазные ценности была обречена на провал. Но ситуация не являлась безвыходной. Аналогичным примером стали события года, где наблюдалась метаморфоза русского сознания, при которой уравнительные лозунги. Если вспомнить лозунги и ожидания того времени, то несложно заметить, что по своему содержанию они были в индивидуалистические. Уровнять всех в потреблении, ликвидировать спецбуфеты, лишить привилегий партийных функционеров, - и этот список уравнительных требований можно бесконечно продолжать. Но дискредитировали коммунистическую идеологию, что население с разграблением государственной собственности в процессе приватизации.

ценности не могли быть задействованы в полной мере для социального протеста ввиду моральной дискриминации коммунистической идеологии.

Именно такая этнопсихологическая дезориентация привела к тому, что система традиционных взглядов на богатство как на моральное зло была нейтрализована, а буржуазный индивидуализм на некоторое время получил положительную оценку.

Теперь обратимся к другой крайней политической силе - партии большевиков. Она в течение всего 1917 года выступала под лозунгом «Долой войну!», то есть с лозунгом полностью противоположным, лозунгу кадетов, и для данного анализа именно противопоставление контрагентов имеет ключевое значение.

Анализируя социал-демократическое движение того времени М.

Вебер писал: «Главное средство политики - насилие, а сколь важно напряжение между средством и целью с этической точки зрения - об этом вы можете судить по тому, что, как каждый знает, революционные исповедовали принцип, который можно свести к следующей точной формулировке: «Если мы окажемся перед выбором: либо еще несколько лет войны, а затем революция, либо мир теперь, но ни какой революции, то мы выберем еще несколько лет войны». М. Вебер, характеризуя левый радикализм, указывает на его экстремизм, на то, что достижение сверхзадачи построения «светлого будущего» рассматривается, прежде всего, через вооруженный экономическое положение, приведя страну к разрухе, процесс радикализации общества шел галопирующими темпами, что создавало условия для проведения и оправдания такой жесткой политики. Сама по Вебер М. Политика как призвание и профессия. М.: Прогресс, 1990.С.42.

соответствовала тем задачам, которые возникли перед ней в условиях общенационального политического кризиса. Отстаивая с 1903 года принцип формирования партии как организации закрытой, с высоким уровнем дисциплины, В.И. Ленин к 1917 году имел партию, которая претендовала на власть, и задачей которой был захват этой власти любыми способами. Показателен тот факт, что именно партия большевиков поставила вопрос о власти раньше других партий. В Манифесте, который был выпущен в виде листовки 26 февраля 1917 г. и через два дня появился в форме Прибавления к №1 «Известий демократические реформы, 8-ми часовой рабочий день, конфискацию помещичьих земель, образование выборных органов на основе всеобщего распределение запасов продовольствия.

Наряду с этим, нужно отметить, что по своему социальному составу партия большевиков в основном состояла не из интеллигенции, как скажем партия меньшевиков или эсеров, а из рабочих. «Отлив интеллигенции, начавшийся в 1906-1907 годах, привел к тому, что Интеллигенции было так мало, что ее едва хватало для обслуживания воспоминаниях. Это способствовало тому, что партийные дискуссии, разгоревшиеся после февраля, не привели к расколу партии, не возникло и почвы для острой фракционной борьбы, как в партии эсеров. Кроме того, это позволило В.И. Ленину в этих дискуссиях апеллировать к Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. М.: Республика, 1992. С.39.

больше доверяющих своему «классовому чутью», тому изначальному особенностях русского национального сознания.

Военизированная политическая организация в условиях войны притягивала к себе людей с соответствующим типом мышления, и за счет жесткой внутренней партийной дисциплины ее вожди, в частности В.И.

Ленин, могли достаточно эффективно моделировать отношение народа, прежде всего пролетариата к политике партии. Внутренние партийные дискуссии практически не выливались на страницы партийной прессы.

Благодаря этому, руководство партии могло очень быстро и эффективно менять политическую тактику и политические лозунги в ходе бурного 1917 года.

В этих условиях было бы наивно ожидать от подобной партии пацифистских настроений. Авторитарная партия была устремлена к воздействие ход острого политического кризиса (на примере Февральской революции 1917 г.) Как уже отмечалось выше, политическая ситуация в России на кануне 1917 г. была крайне нестабильной. Все слои общества были, в той или иной степени недовольны центральной властью. Возникли такие условия, при которых, как правило, социальные противоречия формируется конфликт не в контексте социальных или этнических противоречий, а конфликт между обществом в целом и личностью, соперничающими социальными группами сохраняются, они как бы отходят на второй план.

Начиная с 50-х годов нашего века, за рубежом не однократно проводились исследования по изучению взаимодействия соперничающих групп. Наиболее заметных результатов в этой области добились американские ученые Л. Дьяб,106 М. Шериф,107 М. Кемпбелл108.

В ходе нескольких лет исследований Д. Кэмпбеллу удалось установить, что примирение между враждующими группировками подразумевается резкое изменение отношения человека к той или иной политической ситуации или политическому деятелю.

Diab L. A study of intergroup and intergroup relations among experimentally produced small groups // Genetic psychology monographs. L.: ADF, 1970.

Sherif M. Group conflict and cooperation: their social psychology. L.: 1966.

Кэмпбелл Д. Социальные диспозиции индивида и их групповая функциональность // Психологические механизмы регуляции социального поведения. М.: Наука, 1979.

совсем, враждебность между этими группами. Правда, когда опыты Д.

Кэмпбелла попытался повторить Л. Дьяб, то он столкнулся с серьезными трудностями, которые возникли на религиозной почве внутри групп идеологический аспект мировоззрения испытуемых может влиять на переформирование групп и создавать иную структуру взаимодействий.

Опыты, которые проводил Л. Дьяб на группах подростков в Ливане в целом подтвердили выводы Д. Кэмпбелла, но ему пришлось прекратить свои эксперименты, так как религиозные противоречия внутри групп, обострились настолько, что процесс становился не управляемым. Таким обусловлена новым социокультурным контекстом, одновременно и акцентировала, и качественно видоизменила действия фоновых переменных, в качестве которых мыслились конкурентные цели, ведущие к соревновательной межгрупповой активности. В политической жизни именно влияние этих «высших» переменных и определяет ход политического процесса. Ограниченность опытов этих ученых как раз и проявилась в том, что они рассматривали соперничающие группы как усредненные модели, без учета этнических и религиозных элементов сознания, и потому вполне очевидно, что в чистом виде законы социальной психологии не могут объяснить ход политической жизни общества. Но в той ситуации, которую мы наблюдаем в России в начале 1917 г. очевидно, что эти переменные частично нивелируются и противоречия отходят на второй план.

К февралю 1917 г. в России сложилась ситуация, которую мог спровоцировать любой повод, но он должен отвечать одному условию, иметь позитивную моральную оценку со стороны общественности.

Наличие высокой позитивной моральной оценки действий группы, выражающей протест, позволяет снять существовавшие противоречия, более, если учесть важность моральной компоненты для русского национального сознания, то это обстоятельство может стать решающим для развития политических событий, что мы и можем наблюдать на примере февраля 1917 г. Начало революционным выступлениям положили акции протеста со стороны женщин в связи с трудностями первоначально не имея ярко выраженной политической цели, как правило, несет в себе высокую позитивную моральную оценку со стороны общества в целом. Любые оппозиционные политические взгляды и настроения находят себе место в контексте подобных выступлений. Подавление и разгон таких демонстраций возможен только при условии сильной центральной власти, способной заставить солдата или полицейского действовать вопреки моральным устоям, осуждающим акты насилия в отношении выступающих.

О тяжести ситуации с продовольствием можно судить по рапортам Петроградских приставов. Так в рапорте пристава 2 участка Выборгской части говорилось следующее: «Среди населяющей вверенной мне участок рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба; почти всем полицейским чинам приходится ежедневно слышать жалобы, что не ели хлеба по 2-3 дня и больше, и поэтому легко можно ожидать крупных уличных беспорядков. Острота положения достигла такого размаха, что некоторые, дождавшиеся покупки фунтов двух хлеба, крестятся и плачут от радости.» Бесконечные очереди, слухи, один страшнее другого о том, что с недовольства.

В политико-государственном плане отправной точкой развития событий стал созыв 14 февраля 1917 г, после почти годового перерыва, ЦГА РФ ф.1282 оп 1 1917 г.д.74 л. критики существующей власти, как самого монарха, так и императрицы в особенности, создавали благоприятный политический фон для начала движения. Последовавший через 2 недели Указ императора от 27 февраля о ее роспуске официально противопоставил в глазах общественности Государственную Думу царизму, тем самым, придав высокий уровень легитимности народному недовольству.

О стихийности происходивших событий говорит то, что ни Дума, ни существовавшие политические партии не планировали серьезных политических акций против правительства. Эти беспорядки воспринимались властями спокойно, почти обыденно, при этом монарх практически не ставился в известность о беспорядках.

Так в донесении охранного отделения говорилось следующего: «До 23 февраля никаких распоряжений по части усиления нарядов на улицах и в других местах не делалось. 23 февраля с раннего утра началась совершенно неожиданная для меня забастовка половины фабрик и заводов. Это движение застало нас врасплох - нарядов полицейских не распоряжении конную полицию, жандармский дивизион и События 23 февраля, когда в ряды демонстрантов влились подростки и женщины, стали началом революции. Естественно, что для стрельбы по женщинам и детям, необходимы специально подготовленные части.

Таких частей в городе просто не было. В основном в частях были новобранцы, которые совсем недавно одели шинели.

Таким образом, мы можем наблюдать уникальное сочетание множества факторов, а именно: слабая реакция властей на возникшие выступления, слабая идеологическая подготовка войск, которые должны были принять участие в подавлении выступлений, участие в ЦГА РФ ф. УСКОП 1. д.446 л. населения, вызванное слухами о возможности голода. Роспуск же оппозиционной Государственной Думы стал условием для законности выступления и полного морального краха царской власти. Сочетание всех этих условий и привело к лавинообразному нарастанию движения, вылилось в многотысячные демонстрации, главным лозунгом которых стал лозунг чисто политический – «Долой войну». При наличии всеобщего недовольства политикой существующей власти, подобные выступления способны объединить в своих рядах представителей любых движений, партий и политических течений. И хотя они ставят перед собой различные политические задачи, и добиваются различных политических целей, в подобном выступлении они могут оказаться вместе, так как появляется общая цель - свержение существующей политической власти. Правда, в данном случае необходимо учитывать, что речь идет, как правило, об отстранении от власти какого либо лица, или группы лиц, а не смены политической формы правления.

Если предыдущие факторы, о которых мы говорили выше, в основном ситуационные, за исключением нигилизма по отношению к царизму, то необходимо сразу же отметить, что на ход развития кризиса влияли и системные факторы. Они так же во многом определили глубину и своеобразие этого политического катаклизма. В данном случае мы говорим о той внутренней способности к самоорганизации, являющейся важной частью русского национального сознания и которая основывается на таком этническом архетипе как соборность. Благодаря особенностям русского национального мышления и опыту, который уже имелся по созданию органов самоуправления, в недрах этих выступлений возник самостоятельный независимый от каких бы то ни было прежних политических институтов, орган политической власти в лице Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

политического кризиса и перевести его в кризис национальный.

Мистическое отношение к власти позволяет русскому человеку достаточно легко отказаться от существующей формы власти, в данном случае царизма и создать новую. При этом внутреннее содержание отношения к политической власти как таковой не меняется. Подобная метаморфоза русского национального сознания затрагивает только внешнюю сторону, ту, которая в данном случае связана с личностью, но не затрагивает понимание власти как таковой. При этом правовой нигилизм, который также вытекает из специфической способности русского национального сознания рассматривать все события с позиций «морально - не морально» позволяет не задерживаться на правовой стороне вопроса, а решать его в соответствии с сиюминутным пониманием и отношением к происходящим событиям. Авторитаризм свойственный русскому национальному сознанию в качестве своего национального сознания и позволили создать орган политической власти, который выражал именно морально-этический смысл движения, и был охлократическим по своему происхождению. В сущности, мы наблюдаем некий вариант вече, при котором процесс управления происходит путем прямых наказов группе выбранных лиц или одному лицу. Создание Советов во многом явилось показателем того насколько формы национального мышления регидны, и то насколько важное влияние оказывает комплекс этнических архетипов и этнических констант на политическую жизнь общества.

Начиная с 20-го февраля, рабочие на митингах стали выбирать представителей в Совет Рабочих депутатов, тем самым стихийным образом формируя этико-политический центр движения. Деятельность же политических партий, как левых так и правых, была сумбурна и боялись этого взрыва народной энергии.

Как уже отмечалось выше, важнейшим фактором, который позволил свершится революции, стало то, что между войсками и населением не было непримиримого противостояния. Как пишет Н. Суханов в своих «Записках о революции»,: «...стена между лагерями - населением и властью - не казалась такой непроницаемой: между ними чувствовалась диффузия. Это увеличивало возбуждение и вливало в массы подобие энтузиазма». Эта «диффузия» позволила резко снизить уровень противоречий оказалось охвачено одной идеей, стремилось реализовать одну, единую цель - свергнуть ненавистный и полностью дискредитировавший себя «распутинско-николаевский» режим. Вместе с тем, грандиозность противоречивые чувства современников. Так Н. Суханов пишет : «...на многих лицах недоумение и беспокойство переходили в опьянение.» Если попытаться дать обобщенную характеристику ситуации с 24 по 26 февраля 1917 г., то можно прийти к выводу, что в данном случае имелся стихийный процесс, который содержал в себе элементы массового психоза. Его возникновение произошло на почве угрозы голода и невозможности центральной власти противопоставить жесткую силовую альтернативу этим выступлениям. Как результат и как этнопсихологическую основу, стало формирование в ходе этих событий охарактеризовал политическую сторону устранения межгрупповых противоречий между различными социальными слоями общества Суханов Н. Записки о революции. В 3-х т. М.: Политиздат, 1991. Т.1 С.57.

потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления. Именно:

заговор англо-французских империалистов, толкающих Милюкова и К. к захвату власти в интересах продолжения империалистической войны.

Это с одной стороны. А с другой стороны, глубокое и массовое народное (все революционного характера за свободу.» Другим показателем снижения межгрупповых противоречий являются те оборонческие настроения, которые проявились после февральской революции практически у всех политических партий, в том числе и у большевиков. На страницах «Правды» они требовали «приступа к миру». Но было ясно, что подобное единение не может продлиться долго. Большевик В. Б.Станкевич описывает это в своих воспоминаниях революцию, кричали «ура» борцам за свободу, украшали себя красными бантами, ходили под красными знаменами. Дамы устраивали для солдат питательные пункты. Все говорили «мы», «наша» революция, «наша»

победа, и «наша» свобода, но в душе и в разговорах наедине - ужасались, содрогались и чувствовали себя пленными враждебной стихией, идущей каким-то неведомым путем.»114 Автор очень точно характеризует временный характер снижения межгрупповых противоречий в отдельные моменты истории. В обществе не исчезают существовавшие ранее противоречия, и в условиях острой политической нестабильности, они непременно должны вспыхнуть с новой силой. Это понимали Ленин В. И. Полн. собр. соч., Изд. 5-е, в 55-ти т., М.: Правда, 1971-1975.

Т.3 С.16-17.

Станкевич. Б.В. Воспоминания 1914-1919. Л.: Прибой, 1926.С.33-34.

произошло в России.

В конечном итоге, вопрос о власти, который в начале событий решался практически стихийно, должен был встать со всей своей остротой и перед политическими партиями. На повестке дня стояла задача формирования нового революционного правительства. Поскольку деятели Государственной Думы в целом не противопоставили себя обществу в ходе февральских событий, то на фоне снижения правительства произошло как бы само собой. Кроме того, представители сделать. Во-первых, - отсутствовали ведущие деятели этих партий, многие из которых были либо в эмиграции, либо в ссылке. Во-вторых, известность этих лидеров в широких кругах общественности была недостаточна. В-третьих, неясность политических задач революции, а в подобной ситуации решающую роль играют не партии, а харизма отдельных личностей.

Период февральской революции, характеризуется возникновением леворадикальные партии исчерпали свои политические программы.

Практически все партии, в том числе и большевики, определяли свершившуюся революцию как буржуазную. Но в соответствии с теорией К. Маркса, необходимо продолжительное время, для того чтобы состав населения в основной своей массе стал пролетарским, прежде чем можно будет ставить вопрос о социалистической революции. В контексте этого вопроса можно проследить целый ряд архетипов, которые активным образом формировали постфевральскую ситуацию.

Такие архетипы как традиционализм и догматизм не позволяли сразу же ставить задачу о переходе к иной форме политической власти, к выработке новой идеологии, отвечающей изменившимся условиям. В идеологические формы, а зачастую именно они в первую очередь и приобретают форму аксиом, которые не оспариваются и не подвергаются сомнению. Причем, отстаивание их происходит с очень интенсивной, почти религиозной горячностью. И, несмотря на то, что Л.Д. Троцкий еще в 1906 г. выдвинул идею перманентной революции, то, с каким напряжением В.И. Ленину пришлось отстаивать свою позицию о переходе буржуазно-демократической революции в социалистическую несколько измененную идею Троцкого, ярчайшим образом подчеркивает особенности национального сознания, о которых говорилось выше.

Таким образом, Февральская революция 1917 г., будучи по своему характеру стихийной, привела к тому, что участники событий действовали, опираясь не на логические, рациональные установки, а под воздействием эмоциональных факторов. В подобных условиях психологический фактор становится решающим. Процесс формирования системы двоевластия, который происходил явочным порядком, причем не только для Петроградского Совета но и, как это не парадоксально, и для Временного правительства, всецело оказался в зависимости от этнополитических особенностей национального сознания. В течение очень короткого периода времени отношение различных слоев общества как друг другу, так и к политическим институтам, претерпели значительные метаморфозы. От полного единения и поддержки до непримиримой вражды и отрицания. Аналогичная метаморфоза произошла и по отношению к войне. При этом данные метаморфозы происходили на основе этнических архетипов и констант, которые никоим образом не изменялись, но, создавая различные конфигурации, оказывали влияние на ход политического процесса.

Одним из ярчайших примеров влияния национального сознания на ход политического процесса может служить тот конфликт, который поводу содержания его Апрельских тезисов. Сама по себе ситуация имела психологический и этнополитический характер.

3 апреля 1917 г. на Финляндском вокзале В.И. Ленин обратился к участникам массовой демонстрации, которая состоялась по поводу возвращения из эмиграции его и его товарищей, со следующими словами: «Не нынче - завтра, каждый день - может разразиться крах всего европейского империализма. Русская революция, совершенная вами, положила ему начало и открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция». Полностью апрельские тезисы были изложены на собрании в Таврическом дворце, на котором присутствовали кроме большевиков, меньшевики и независимые социалисты. В ответ В.И. Ленин услышал следующее: «Ведь это бред, это бред сумасшедшего!»,- а старый большевик, Ю.М. Гольденбург, прямо заявил, что, «Ленин ныне выставил свою кандидатуру на один трон в Европе, пустующий вот уже 30 лет: это трон Бакунина!»116 В тот же вечер В.И. Ленин снова прочитал свои тезисы на собрании руководителей большевиков и снова оказался в полной изоляции.

Практически этими тезисами В.И. Ленин противопоставил себя тем теоретическим догмам, которое исповедовали русские марксисты.

Одновременно с этим он абсолютно четко предъявил свою претензию на политическое и идеологическое лидерство.

Тезисы «О задачах пролетариата в данной революции» были опубликованы в «Правде» 7 апреля 1917 года. Наиболее важным теоретическим постулатом, обосновывавшим позицию В.И. Ленина можно считать второй тезис: «Своеобразие текущего момента в России Ленин В. И. Полн. собр. соч., Изд. 5-е, в 55-ти т., М.: Правда, 1971-1975.

Т.С.68.

Суханов Н. Записки о революции. М.: Политиздат, 1991. Т.1 С.28.

буржуазии в силу недостаточности и организованности пролетариата, ко второму его этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейшего крестьянства». Осуществление этой цели В.И. Ленин связывал с завоеванием большевиками большинства в Советах, а потом и захватом государственной власти. «Не парламентская республика, возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад,- а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху.» На следующий день после опубликования тезисов, «Правда»

подчеркивалось, что В.И. Ленин выразил только свое «личное мнение».

Но если мы проанализируем этот спор с позиций национального сознания, то, увидим, что позиция В.И. Ленина гораздо ближе русскому национальному сознанию с ее коллективистской, уравнительной этикой и правовым нигилизмом, чем позиция Л.Б. Каменева, направленная на эволюционное формирование новых политических институтов, сформированных на правовой основе. В определенном смысле эта ситуация похожа на конфликт между Б.Н. Ельциным и Съездом народных депутатов в 1993 г. Несмотря на формальную законность деятельности депутатов, общество поддержало Б.Н. Ельцина, при этом, ориентируясь скорее на эмоциональное, а не на логическое восприятие политической ситуации.

14 апреля 1917 г. В.И. Ленин вновь выступает со своими тезисами на Петроградской общегородской партийной конференции. До этого он уже успел изложить свои взгляды в статье, опубликованной в «Правде» и двух брошюрах. Эта конференция стала своеобразной репетицией перед Всероссийской партийной конференцией.

Правда. 7 апреля.1917.

Правда. 7 апреля. предлагал В.И. Ленин, бороться за передачу власти Советам или, как считал Л.Б. Каменев, ограничится «самым бдительным контролем» над истолкованы как призыв к свержению правительства. В ходе решающего голосования предложение Л.Б. Каменева было отвергнуто большинством голосов. Да и трудно было бы ожидать другого решения от партии, которая изначально формировалась по военному образцу, и роль лидера в которой была исключительно велика.

Окончательно ситуация в пользу взглядов В.И. Ленина изменилась на Апрельской партийной конференции. После опубликования ноты П.Н.

Милюкова от 18 апреля с обещаниями соблюдать обязательства, данные союзникам царским правительством, что фактически подтвердило возвращение Временного правительства на внешнеполитические позиции царизма, программа В.И. Ленина оказалась «пророческой», и рядовые члены партии стали воспринимать В.И. Ленина не только как лидера партии, но и как вождя. Содержание ноты не соответствовало пацифистским настроениям, которые начинали преобладать в обществе.

правительство давать ему не собиралось. При этом, оно практически не скрывало экспансионистского характера войны, тем самым разрушая ее моральное оправдание.

Основные резолюции были приняты подавляющим большинством империалистического характера участия России в войне, и приняла решение способствовать переходу всей государственной власти, по крайней мере, в нескольких воюющих стран в руки класса пролетариев и полупролетариев.

утвердить свою точку зрения. Если несколько отстраниться от перипетий внутрипартийной борьбы, можно увидеть, что происходящий процесс и с социально-психологической точки зрения был совершенно обоснован.

После устранения единого препятствия, которое стояло перед всеми группами общества, межгрупповые противоречия должны были обостриться. Но для этого обострения, необходимо было идеологическое обоснование. Практически, дискуссия, которую развернул В.И. Ленин, показала закономерное разобщение до этого сотрудничавших групп и переход от сотрудничества к противоборству.

В.И. Ленин выступил одним из инициаторов процесса обострения социального конфликта. Утверждая свою позицию, «поддержанную»

нотой П.Н. Милюкова, он решил и другую важнейшую задачу, которая полностью соответствует особенностям русского национального сознания. Он приобрел харизму, которая для русского национального сознания всегда имеет очень большее значение. Тем самым, была разрешена проблема вождя, которая решается любой социальной группой борющейся за власть. Необходимо было утверждение лидера, вождя, власть которого имела бы под собой серьезное моральное оправдание и подкреплялась бы харизмой человека как волевого, так и дальновидного. И Владимир Ульянов-Ленин в полной мере обладал этими качествами. Можно по разному относиться к этому человеку, но то, что его образ соответствовал образу революционера-бессеребреника, человека беззаветно преданного идее революции создавало условия для формирования его харизмы. Обличение власти, объяснение ее интеллектуальной близорукости недостойными моральными качествами стало традицией в России со времен В. Г. Белинского и соответствовало сути русского национального сознания - все воспринимать через призму моральной оценки. Личность В.И. Ленина воспринималась членами партии, а вслед за ними и массами, как образец аскетизма и скромности богеме. Скромность В.И. Ленина еще долго была образцом для официальной партийной этики. И.В. Сталин характеризовал эту черту, как «одну из самых сильных сторон В.И. Ленина, как нового вождя масс».119 Это, к сожалению, способствовало оправданию новых жестокости В.И. Ленина, его непримиримости по отношению к своим идеологическим противникам не только в его собственных глазах, но и в глазах своих соратников, и тем самым оправдывало новый стиль партийного руководства.

большевиков оказаться готовой к обострению политической ситуации, вызванной деятельностью Временного правительства. Нота П.Н.

Милюкова пришлась очень кстати, поскольку позволяла большевикам остаться в рамках основного лозунга Февральской революции «Долой войну» и тем самым сохранить моральное право в претензии на власть.

общественной жизни. Межгрупповые противоречия, сглаженные февральскими событиями, приняли острый, более того, вооруженный характер.

В этом плане показательно то, что демонстрации, которые проходили до публикации в прессе ноты, носили в целом умеренный присутствовали среди демонстрантов, эксцессов не было. Но с 3-го мая ситуация приобретала принципиально иной характер. По городу прошли демонстрации, в которых участвовали войска и рабочие подростки.

Дальше процесс развития конфликта пошел с нарастающей силой. В демонстрации сторонников Временного правительства, что в свою Сталин И.В. Соч.Т.6. М.: Правда, 1946. С.55.

борьбу.

Анализируя эти события с позиций особенностей русского национального сознания, можно отметить действие ряда архетипов. Вопервых - это традиционализм мышления, как уже отмечалось выше. Вовторых – максимализм. Процесс формирования кризиса, отличался динамичностью проявлений крайних форм утверждения политических амбиций. И П.Н. Милюков, и В.И. Ленин в своих действиях исходили не из стремления к снижению межгрупповой борьбы, а ее обострения.

Наряду с названными этническими архетипами проявляются и два других, также взаимозависимых: соборность и личностное отношение к власти, и как его частное проявление - вождизм. Проведение и утверждение в ходе жесточайшей дискуссии В.И. Лениным своей точки зрения на перспективы революции, позволило ему подняться на самую высокую ступень в партийной иерархии - идеологического вождя партии.

В этой острейшей внутрипартийной борьбе, как в капле воды, отразилась и другая важная особенность национального мышления – не только вера, но и стремление к утверждению особой, исключительной миссии России. Определение для себя мессианской позиции давало большевикам оправдание необходимости насилия над своими же соотечественниками во имя великой цели – утверждения справедливости, «правды». И не только это. Мессианство, в подобном понимании, вело к разъединению общества, но не по национальному, и даже, в конечном счете, и не по социальному признаку, а раздел по новой идеологии, новому «вероисповеданию», что, в свою очередь, вело к появлению нового пророка несущего эту веру массам. В конечном итоге, подобное соответствие идей большевизма основным компонентам национального сознания в значительной мере предопределило то, что большевики стали крупнейшей политической силой на авансцене Российской истории.

кризисов, но можно ли в полной мере определить двоевластие как ситуацию борьбы политических контрагентов? Если исходить из того классического анализа политической ситуации который был сделан Петроградский Совет как два центра власти, то, несомненно, да. Но мы уже выяснили, что эта точка зрения была в значительной степени субъективна. Согласно ленинскому анализу Временное правительство представляли собой зачатки диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства. И то, и другое политическое образование обладало как законодательными, так и исполнительными функциями. Именно это обстоятельство и послужило основой для ленинского вывода о том, что или буржуазно-демократическая революция в России «буржуазная закончена», даже если не все демократические реформы проведены в жизнь.120 Специфическая особенность ситуации заключалась в «переплетении» буржуазной власти Временного правительства и революционной диктатуры Советов. Вследствие этого, считал Ленин, им предстоит борьба за влияние на крестьянские массы.

вполне конкретная задача – идеологически обосновать условия раскола общества. Но реальность ситуации состояла в том, что и идеологически, и по своему составу, да и по своим действиям Петроградский Совет рабочих и Солдатских депутатов не стремился к конфронтации с Временным правительством. Ситуация была больше похожа на политическую борьбу между парламентом - в данном случае в этой роли выступает Совет, и правительством. Таковой ситуация Ленин В. И. Полн. собр. соч., Изд. 5-е, в 55-ти т., М.: Правда, 1971-1975.

Т. 8 С.46.

правительство обладало реальными властными возможностями.

Практически с первых дней революции между этими политическими образованиями шел интенсивный и достаточно действенный диалог.

Даже наиболее одиозный, и по мнению кадетов, разрушительный «Приказ №1», противоречивший линии кадетов на продолжение войны и соответственно сохранение армии в прежнем виде, не стал яблоком практически санкционирован Временным правительством. Вся их дальнейшая деятельность - это взаимная череда уступок и согласований.

Причем, несмотря на то, что в ходе политических кризисов состав правительства менялся, политический курс на продолжение войны и созыв Учредительного собрания в целом оставался неизменным. Фигура А. Ф. Керенского стала своеобразной связующей нитью, как бы стержнем, вокруг которого эволюционировало правительство. Для этого были соответственно как политические, так и идеологические предпосылки.

Основной психологической предпосылкой возникновения системы двоевластия стало снижение межгрупповых противоречий, о котором мы уже достаточно подробно говорили ранее. Государственная Дума обоснованность своей претензии на власть в широких слоях населения.

И, несмотря на то, что депутаты Государственно Думы не стремились возглавить революцию, они реально заняли это место. Та легкость, с которой войска переходили на сторону восставшего народа вполне объяснима тем, что они поддерживали одну из законных ветвей власти, и тем самым, отчасти, действия толпы носили почти законный характер.

Общество было едино в стремлении отринуть отжившую, не функционирующую структуру, но не разрушить саму государственную машины и была Государственная Дума.

Специфика российской политической жизни заключалась в том, что у России был совсем свежий опыт революции, которая породила самостоятельные политические формы самоорганизации населения в лице Советов. И если в ходе революций в странах Западной Европы представительство в правительстве, то в России политический процесс шел в соответствии с особенностями русского национального сознания.

представлениями. В результате этого возникли Советы, которые, по демократии, которую мы часто встречаем в русской истории.

соборность. В то же время, в деятельности Петроградского Совета проявился и такой архетип как отчуждение от власти. В целом же, мистическое отношение к государственной власти, отрицание ее формального аспекта и утверждение, прежде всего морального аспекта, соответствовало сути русского национального сознания.

« Эти органы создавались исключительно революционными слоями населения, они создавались вне всяких законов и норм, всецело революционным путем, как продукт самобытного народного творчества, как проявление самодеятельности народа»121 – писал В.И. Ленин по организации общества, а как форма выражения морального смысла.

Но, если в начале революции между Петроградским Советом и Временным правительством имелись противоречия, то к маю, вследствии Ленин В. И. Полн. собр. соч., Изд. 5-е, в 55-ти т., М.: Правда,1971-1975. Т.

12. С.317.

«удовлетворен правительством по поводу ноты Милюкова. Резолюция Исполнительного комитета признавала ноту от 18 апреля не противоречащей интересам и требованиям революционной демократии.

Как докладывал английский посол своему правительству, Г.Е. Львов, А.Ф. Керенский и М.И. Терещенко расценивали Совет как серьезный фактор революции, а единственно возможным путем ликвидации двоевластия - образование коалиции. Что и было в последующем сделано.

исполнительного комитета, проходившего 21 апреля, был практически решен вопрос о переходе власти в руки коалиции, которая изначально стояла на единых позициях по ключевым политическим вопросам.

Разногласия сохранялись по аграрному вопросу, решение которого было отложено до созыва Учредительного Собрания. Переход правительства под контроль умеренных политических партий создавал возможность утверждения в России демократической формы политической жизни общества. На этой основе можно было осуществить политику национального примирения и согласия. Но, возможность не была реализована.

Серьезным препятствием стал развал государственного аппарата управления. 5-го марта глава правительства, князь Г.Е. Львов разослал по телеграфу циркулярное распоряжение Временного правительства, в соответствии с которым устранялись должности генерал-губернаторов и вице-губернаторов, и их полномочия передавались председателям губернских земских управ – в статусе правительственных комиссаров.

губернаторам, поскольку они не имели в своих руках реальной по началу вообще не было, к тому же процесс их смены происходил очень быстро и зачастую самовольно. К концу апреля комиссаров назначенных из числа председателей управ, было менее половины от общего числа. апреля правительство постановило назначать комиссаров по согласованию с комитетами общественных организаций.

Сами же комиссары на своем совещании в Петрограде констатировали, что их власть на местах без опоры на советы была «равна нулю». Газета эсеров «Дело народа» писала так: «Местной власти нет: одни органы разрушены, другие нежизнеспособны, а главное - лишены всякого авторитета в глазах населения».122 Временное правительство поставило политическую ситуацию в регионах в зависимость от политических убеждений местных лидеров, при том, что эти убеждения были весьма законодательной власти на местах исключало возможность какого либо политического баланса.

Таким образом, вместо борьбы за влияние на уже существовавшие политические институты, происходил процесс политического творчества революционных сил. Реакцией на утрату властных функций центром, стало появление по всей стране «советов», «общественных комитетов» и т.д. и т.п. Г.Е. Львов усмотрел в них в свою очередь основы будущего самоуправления и объявил правительственных комиссаров не последней инстанцией, а как бы посредниками между центральной властью и этими органами. На деле же власть на местах оказалась практически парализована. И остановить процесс разрушения государственной системы управления оказалось уже невозможно. И, если в начале революции было стремление свергнуть царизм, но не было стремления разрушить государственный аппарат, то Временное правительство само Дело народа. 31 марта 1917.

прихода к власти радикальных и экстремистских элементов.

Хотелось бы остановиться на фигуре председателя Временного правительства князе Г.Е. Львове. Данная политическая фигура интересна в контексте нашего исследования тем, что, в деятельности князя Г.Е. Львова, как никакого другого политического деятеля, проявились особенности сознания русской нации. П.Н. Милюков в своих воспоминаниях пишет о нем следующее: «Нам нужна была, во что бы то ни стало, сильная власть. Этой власти князь Г.Е. Львов с собой не принес. В себе, как и в русском народе, по словам его биографа, он «ощущал как хорошее и желанное... смиренство, миротворчество, доброту, терпеливое несение креста». Он «...не умел и не хотел различать в народной толпе сподвижников Пугачева и Стеньки Разина. Зависть, злоба, жестокость, дикость, склонность к анархии и бунтарству оставались для него почти незамеченными, эти свойства скользили по интеллигенции, он находился под властью тех мифов о русском народе, которые исповедовали народники, которые проповедовал граф Л.Н.

Толстой. Идеализируя образ народа, он пытался искать в нем опору, тогда как в сложившихся условиях народ проявлял как раз не лучшие свои качества.

отношение к государственной власти, объясняло позицию Г.Е. Львова, считавшего, что государственное устройство страны снизу до верху может быть определенно в явочном порядке самим народом. А так как народ русский добросердечен и миролюбив, то устройство это может привести, само собой, к всеобщей пользе. В одном из своих интервью Львов говорил следующее: «Назначать никого правительство не будет...

Это - вопрос старой психологии. Такие вопросы должны решаться не в Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. С.474.

бесконечно счастливы, что нам удалось дожить до этого великого момента, что мы можем творить новую жизнь народа - не для народа, а вместе с народом... Народ выявил в эти исторические дни свой гений!» В результате вся полиция оказалась совершенно дезорганизованной. Вера в то, что все само собой образуется вела к утверждению точки зрения, что порядок обеспечит щедро оплачиваемая милиция, в которую зачастую записывались и профессиональные воры и откровенные бандиты. Поход против городовых в конечном итоге привел к тому, что аппарат, поддерживающий общественный порядок и еще хоть как то работавший, был разбит в дребезги.

Такая же ситуация сложилась и в центральном аппарате управления, поскольку не имея возможности активно воздействовать на обстановку на местах, он был обречен на изоляцию и беспомощность. К тому же государственные органы подверглись значительной чистке, что не могло не сказаться на их работоспособности. Министерства создавали многочисленные комиссии и совещания, которые не смогли восполнить нормальную работу центральной власти. А.И. Гучков 4 мая по поводу своей отставки заявил: «Я ушел от власти, потому, что ее просто не было.» Слабость правительственной позиции в преобразовании системы власти и в деле государственного устройства объяснялась все той же соответственно на этнической мифологии, а не на существующих политических реалиях. Жертвами идеализации русского народа, стали очень многие представители русской интеллигенции, вылив в последующем горечь своего разочарования на страницах сборника «Из глубины».

Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. С.480.

Боханов А.П. А.И. Гучков //Россия на рубеже веков. М.:Наука, 1991.С. самодостаточной мистической, трудно объяснимой сущности, и наряду с политического кризиса. Русское политическое миропонимание, в свое время, выраженное М. Бакуниным в идеях анархизма, проявилось в данном случае в безуспешных попытках создать политическую систему без ясного понимания ее функциональных звеньев, конкретных задач и конечной цели.

«Я верю в великое сердце русского народа, преисполненное любовью к ближнему, верю в этот первоисточник правды, истинны и приложится». говорил Г.Е. Львов в одном из своих интервью.

Ожидания не оправдались. Неспособность создать демократические институты в 1917 г. обернулось в последующие годы жесточайшим террором и тоталитаризмом.