«Россия и исламский мир: сближение мазхабов как фактор солидарности мусульман Стенограмма международной конференции Москва 2010 Научное издание Россия и исламский мир: сближение мазхабов как фактор солидарности ...»

Шрифт сочинения ал-Бурсави необычный, стилизованный под старинный магрибинский. Этот шрифт появляется еще раз на лл. 322а-324а при цитировании отрывков из сочинений Нисаб ал-ансаб Мунири эфенди и ответах (ал-Джаваб) Фатава-‘Али эфенди. Чернила черные, но для выделений использованы красные, а также желтые чернила. В пространном фихристе с указанием страниц приводятся названия разделов и самостоятельных посланий (риса’ил) сборника, объединенных общей темой. Сочинение на османском, начинается со ссылки на Абу-л-Касима ал-Кушайри, затем – фрагменты из ал-Бурсави.

Особого внимания заслуживает тема противопоставления мусульман представителям других конфессий. Такие попытки имели место на окраинах Османской империи для консолидации разноплеменного мусульманского населения. В сборнике Кимет Мустафы «Маджму‘ат аллатифа» наряду с «Шарх ат-тарика ал-Мухаммадийа» Исма‘ила Хакка ал-Бурсави приводится сочинение «Рисала фи-байан дин ан-насари ал-батила» ‘Абдаллаха б. ‘Абдаллаха ат-Тарджумана (лл. 325а – 344а), которое завершает сборник. Автор указан в самом сочинении, а название сочинения – лишь в фихристе. Основной упор в сочинении сделан на критике христианства, видимо, для того, чтобы воспрепятствовать влиянию местного населения на мусульманские анклавы. По содержанию «Рисала» дословно повторяет первую часть другого сочинения на эту тему «Рисала фи-байан ли-д-дин» того же ‘Абдаллаха ат-Тарджумана из сборника шазилийского братства «Китаб лата’иф ал-матн фи-манакиб» (200 лл.), составленного Тадж ад-дином Абу-лФадлом Ахмадом ал-Аскандари (рук. № ОР 1962). Раздела, отвергающего иудеев, в тексте сборника нет, хотя он и указан в фихристе. Видимо, проблема критики иудаизма в мусульманской общине Самокова была не столь актуальной, как противодействие мощному христианскому влиянию. В этом отчасти признается сам ‘Абдаллах-эфенди ат-Тарджуман, судя по его лакабу, профессиональный переводчик, поясняя цель написания своей книги: «И прибывают чужеземцы6 в наши края, опираются на помощь христиан и иудеев, изучают их книги, безрассудно бросаясь на них с почетом и уважением » (л. 183б).

Здесь автор имеет в виду переселенцев (мухаджиров) из других регионов мусульманского мира, в том числе с Северного Кавказа и Крыма.

Таким образом, экуменизм распространялся только на исламские общины, и консолидация мусульман происходила в том числе и за счет их противопоставления христианам. Появление таких сочинений косвенно указывает на то, что на Балканах, прежде всего в Болгарии, имели место не только факты принятия ислама местными христианами, но и процессы ассимиляции мусульман со стороны преобладавшего христианского населения.

Движение за сближение мазхабов исторически связано с объективной потребностью мусульманских обществ для консолидации в немусульманском окружении. В то же самое время оно в полной мере отвечало интересам Османской империи, поскольку обеспечивало ей удерживать эти территории в сфере своего идеологического влияния.

Именно по этой же причине движение «Мухаммадова пути» почти не имело поддержки в центральных регионах исламского мира с преобладанием арабским населением, зато было очень широко распространено на окраинах мусульманского мира.

Исламский экуменизм в той форме, в какой он представлен в идеологии «Мухаммадова пути», зародился на основе суфизма, для которого идея сближения мазхабов достаточно органична. Шестой шиитский имам Джа‘фар ас-Садик является для суфиев наивысшим авторитетом в области толкования сокровенного, сокрытого для обычных верующих смысла мистических сновидений. Крупнейший теоретик имамитского мазхаба Абу Джа‘фар ат-Туси фигурирует в качестве суфийских святых (табакат ал-аулийа’) в объемном сочинении «Райхан ал-хака’ик» Абу Бакра Мухаммада ад-Дарбанди (ум. в 539/1145 г.), автора из города Дербент на Северо-Восточном Кавказе. Нередко суфийские братства меняли не только свою религиозно-правовую принадлежность (собственно мазхабы), но и целиком все направление в исламе, переходя из суннитского ислама в шиитский: например, такую метаморфозу испытали на себе братства сафавийа и ни‘матулахийа.

Очевидно, именно поэтому сочинения ат-Тарика ал-Мухаммадийа зафиксированы внутри суфийских сборников. Это говорит о том, что при всех особенностях этого движения его нельзя отрывать от суфийской традиции.

Тем не менее ставить знак равенства между суфизмом и движением ат-Тарика ал-Мухаммадийа также представляется не совсем корректным. Центральной идеей суфизма является продвижение по мистическому Пути для познания Высшей истины (ал-хакк) с помощью особого мистического гносиса (ал-ма‘рифа), в то время как «Мухаммадов путь» целиком строится на культе пророка Мухаммада. Иначе говоря, речь идет о различии приоритетов. В обновленческом движении суфизма также существовал культ пророка Мухаммада, однако он не выпячивался на передний план. Суфийская доктрина света (нур Аллах) перекликается с концепцией света Мухаммада (нур-и Мухаммади). Особого внимания заслуживает мистическая концепция видения (ар-ру’йа), когда суфийские шайхи видели во сне не только Аллаха, но и, чаще всего, пророка Мухаммада. Сновидения суфийских шайхов, в которых присутствует Мухаммад – один из источников теософии суфизма. Описания сновидений используются мистиками для аргументации того или иного суфийского положения, особенно когда не хватает соответствующих хадисов.

Фигура пророка Мухаммада объединяла все без исключения мусульманские общины – и суннитов, и шиитов, все мазхабы и богословские школы ислама. Для примирения различных школ «Мухаммадов путь» старался избегать крайних постулатов и концепций, обходить острые углы. Внутриисламское сближение предлагалось во всех направлениях: богословской, религиозно-правовой, мировоззренческой. В доктринальной сфере оно достигалось за счет включения в круг общего духовного достояния мусульман высказывания представителей различных мазхабов и богословских школ: ‘Али б.Аби Талиба и шиитские ахбары – для примирения суннитов и шиитов. В сфере правовых школ – высказывания основоположников-эпонимов различных мазхабов, прежде всего шафиитского (основа) и ханафитского. На богословском уровне аш‘аритская основа дополнялась упором на проблему справедливости, присущим ‘адлитам (му‘тазилитам) – этот вопрос нуждается в более детальном изучении. Наконец, самый верхний уровень примирения можно назвать суфийским. Объединение традиций различных суфийских братств предлагается в основном с упором на теоретиков раннего суфизма, от Зу-н-Нуна асл-Мисри, Абу Бакра аш-Шибли к ал-Джунайду ал-Багдади, от него – к Абу-л-Касиму алКушайри, и, наконец, к Абу Хамиду ал-Газали и даже Ибн ал-‘Араби.

';

Материал самоковского фонда свидетельствует о значительной схожести религиозно-политических процессов на «пограничье» ислама, будь то это окраины Османской империи или мусульманские анклавы Российской империи. Идеология движения ат-Тарика алМухаммадийа хорошо представлена именно в таких регионах: не только на Балканах, но и в Поволжье, на Кавказе, в Крыму, Средней Азии, Индии и Индонезии, т.е. там, где ислам непосредственно сталкивался с другими религиозными системами.

Ниязи Азиз Шавкатович Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук Знамения короткого времени:

размышления знойным летом 2010 г.

На нашу долю выпало трагическое время. Впервые в своей истории человечество балансирует на краю пропасти и вполне возможно будет стерто с лица Земли, если и впредь столь кощунственно и бездумно будет относиться к тому, что щедро даровал ему Всевышний. Прежде всего, – саму жизнь, уникальнейшие космические и природные условия для ее развития.

Господь дал человеку не только чистое и чуткое сердце, но и мощнейший инструмент познания – разум. Он пожаловал ему дар постигать законы мироздания и использовать их во благо, тем самым приближая его к Своей неисчерпаемой творческой силе. Всевышний Создатель милостиво вверил ему все сущее, что находится на земле, в морях и на небесах, открыл ему тайны взаимодействия веществ и поставил Своим наместником в этом мире. Священный Коран напоминает нам:

Аллах – Тот, Кто сотворил небеса и землю, ниспослал с неба дождь и влагою взрастил плоды в удел вам, предоставил в ваше распоряжение корабли, которые плывут по морям по воле Его, подчинил вам реки, солнце и луну, непрестанно находящиеся в движении; подчинил вам ночь и день и даровал вам все, о чем вы просили. Если бы вы попытались счесть милости Аллаха, то не перечислить их вам. Воистину, несправедлив человек, неблагодарен.

(Коран 14:32-34) Неблагодарность человека действительно поражает. В новейшее время он сам начал играть в Бога, переустраивая мир по собственному разумению, зачастую нелепо, а то и уродливо. Ставит грандиозные эксперименты ради эксперимента, из праздного любопытства, не задумываясь о последствиях. Совершенствует оружие массового уничтожения не только себе подобных, но, одновременно, и всего живого на планете. Более половины всех мировых денег напрямую или косвенно расходуются на нужды милитаризации, войны и безопасности, утилизации оружия, на восполнение урона от военных действий.

Варварские технологии, служащие усладе ненасытного потребительского чрева, истощают последние живительные соки Земли. Природа уже не успевает восполнять свои кладовые, трещит по швам хозяйственная емкость биосферы, за которой утрачивается ее способность к саморегуляции. При этом мы с легкомысленным упорством продолжаем травить воду, землю и воздух, полагаясь на научно-технический прогресс, словно на палочку-выручалочку, которая будто бы никогда не даст нам погибнуть. Не раз мне приходилось слышать от серьезных образованных людей по-детски наивные рассуждения, что мы, мол, спасемся на других планетах. Только вот примет ли нас космос после того, как мы с такой бесшабашностью разорили собственный дом?

Ушедшее столетие показало пасть ненасытного зверя – охотника за душами людскими, щедрого дарителя диких инстинктов, варварства и скудоумия. Моральный Апокалипсис вкрался в нашу жизнь незаметно под маской материалистического сциентизма. Это поначалу мирное течение мысли начиналось с обожествления науки и разума. Со временем богоборческий рационализм сам превратился в культ религиозного преклонения и повел свое агрессивное наступление под знаменами силы и гегемонии. Экспансия высвободившихся диких и необузданных темных энергий в ХХ веке захлестнула уже весь мир.

Начиная с прошлого столетия, человек вступил в крайне жесткий конфликт с самим собой, с природой и с Творцом, т.е. с самой жизнью, во всей ее безграничной полноте. В ушедшем веке в наиболее отчетливом и массовом виде сформировалась глобальная материалистическая идеология, которая провозгласила человека царем природы, экономический и классовый интерес поставила превыше нравственности, религиозной морали и этики, Закон Божий отбросила на задворки истории. Выношенный в утробе сциентизма кровью и разорением проложил себе дорогу «научный» атеизм. На безбожии взросло технократическое варварство. Как лаконично и точно определил Федор Михайлович Достоевский надвигающееся затмение – коли уж нет Бога, то все дозволено! Фетиш вещи и богатства затмил сердца людей. Технологии начали служить развращенности и безмерности во всем.

Потребительское отношение к жизни, напрямую оказалось связано со стремительным ростом числа неверующих. За столетие оно увеличилось в 242 раза или с 0,3 до 20% населения Земли. Для очень значительной части людей вера перестала определять образ жизни. Совесть и благочестие остались в храмах. За их пределами восторжествовал бездушный материалистический расчет.

Аморальный сциентизм густо пропитал современную политическую и экономическую мысль не только Запада, но и Востока. С 70-х годов ХХ века по планете началось широкое шествие неолиберальной глобализации (или, иначе, глобализма). Этот курс геоэкономического и геополитического поведения теснейшим образом увязан с неолиберальной идеей всесилия рынка и размывания социальных, духовнокультурных функций государства. Его достаточно просто сформулировал Буш-младший. Покидая пост президента, в своей прощальной речи он не удержался от трафаретного заклинания – рынок должен шагать впереди государства. Подобное мировоззрение представляет квинтэссенцию неолиберализма. Со временем оно превратилось в идеологию и практику рыночного фундаментализма, подрывающего все благородные устои и животворные силы, накопленные нашими предками за долгие века.

Не следует надеяться, что произошедшая около полутора лет назад смена руководства США и стремление ряда европейских лидеров урезать аппетит необузданного ростовщического и виртуального капитала, повлечет скорые созидательные перемены в мире. Инерция продвижения глобалистского проекта еще слишком велика. Пока лишь лихорадочно латаются дыры на этом корабле тщеславия и наживы. Тем не менее, на общемировом уровне крах неолиберального капитализма очевиден. Индустриально-потребительская система, подстегнутая безумной алчностью экономической сверхсвободы, набрала колоссальную разрушительную силу. Эта программа попросту противоестественна основообразующим ценностям жизни.

Собираясь на всевозможные саммиты, сильные мира сего застенчиво называют нынешний мировой кризис финансово-экономическим, и как-то неуверенно рисуют нам радужные перспективы его скорого преодоления. На самом деле человечество столкнулось со всеобьемлющим, более глубинным системным кризисом, охватывающим уже все стороны нашего бытия. Беда связана не только с экспансией неолиберального проекта. Многое кроется в нас самих – в нашем эгоизме, невежестве, безразличии, цинизме, алчности, бескультурии и жестокости. Новый рыночный идол с легкостью использует все эти наши недостатки.

Духовная опустошенность привела нас, в конце концов, к трагическому разрыву с природным миром. Мы перестаем ощущать благую слиянность с ним, лишь берем и берем от него с лихвой, выбрасывая обратно горы отходов. Да еще при этом изумляемся капризам природы – с чего это она все чаще выкидывает аномальные фокусы: Пакистан смывает, в Средней Азии летом прохлада с дождями, а в России жара невыносимая с пожарами. На глазах одного поколения учащаются природные и техногенные катастрофы, а их разрушительная сила многократно увеличивается. За этим следуют колоссальные экономические потери, которые сейчас заметно тормозят мировое развитие, а могут, что не исключено, в ближайшие годы отбросить его назад. И, конечно, при такой плотной зависимости экономики от природных и техногенных катаклизмов наивно уповать на преодоление так называемого глобального финансово-экономическлого кризиса. Он лишь часть кризиса более широкого и опасного, а, именно, социально-экологического и одновременно духовно-нравственного. Требуется капитальная ревизия всей системы взаимоотношений природы, общества, культуры и способов хозяйствования.

Давно бы уже пора понять, что человек инициирует, возбуждает дисгармонию, а привередливая природа предупреждает и по-своему регулирует разлад. И, самое главное, что покушение на природу, по сути, есть покушение на мироздание Божие, всю соразмеренность Его творений, и, следовательно, на самого Господа – Творца всего сущего. И уразуметь надо, что человек отнюдь не царь природы, а по воле Всевышнего ее венец, назначенный заботливым покровителем. Окружающий его мир передан ему во временное владение, как избранному Аллахом наместнику, и homo sapiens несет величайшую ответственность за его сохранность и приумножение. В этом испытание для человека, собственный выбор его дальнейшей судьбы. Не случайно сказано в священном Коране:

Не следуй тому, в чем несведущ ты, ибо будут призваны к ответу слух, зрение и сердце. И не ходи по земле горделиво, ведь не пройдешь ты сквозь землю и не превзойдешь ростом горные вершины.

Все это мерзко и отвержено Господом твоим.

(Коран 17:36-38) В многочисленных айатах Корана, а также хадисах упоминается необходимость бережного и даже благоговейного отношения к окружающему миру не только по причине его полезности для человека, но и на основании его священности, красоты, гармонии и совершенства.

Лучше не выразишь это, как словами выдающегося богослова и общественного деятеля Средней Азии Шейха Мухаммад Садыка Мухаммад Юсуфа: «все сущее создано Великим Творцом в удивительнейшей по взвешенности и точности взаимосвязи между назначением и целью, свойствами и качеством, составом и количеством предметов, в поразительной по красоте и мудрости гармонии. Все сущее имеет свой уникальный порядок, все вещи и предметы расположены в созданном Всевышним мире строго в предусмотренном для них порядке, именно на своих, соответствующих их природе, местах. Об этом сказано много раз Аллахом в Коране. Например, в суре «Месяц»:

Воистину, сотворили Мы все сущее, соблюдая пропорции.

(Коран 54:49) А так же в суре «Различения»:

Сотворил Он все сущее и придал каждому сущему соответствующий облик.

(Коран 25:2) Иными словами, все предметы и явления в мире – вода и земля, воздух и горы, животные и растения созданы Всемогущим в соответствующей мере и их связи между собой. И если их соотношение нарушится хоть в одном, это повлечет цепь непредвиденных для человека проблем и осложнений во всех других, вплоть до экологических катастроф и катаклизмов».

Не зря в Коране так часто подчеркивается мысль о законосообразности мира, его гармонии. Многочисленные коранические стихи призывают человека к размышлению над мудростью природы, над ее проявлениями, ибо они несут в себе знамения Всевышнего Создателя, свидетельствуют о Его неисчерпаемой творческой энергии. Знамения для знающих и пытающихся познать пронизывают все мироздание. Ислам требует от человека внимательно вдумываться в эти знаки и разумно соизмерять свои поступки и помыслы.

Воистину, на небесах и на земле – знамения для верующих. И в том, что сотворил Он вас. И в животных, которых рассеял Он [по земле], – знамения для тех, кто тверд в Вере. В смене ночи и дня, в уделе [добром] (т.е. дожде), который ниспосылает Всевышний с неба и оживляет им землю, которая была безжизненной, в смене [направления] ветров заключены, знамения для тех, кто разумеет.

(Коран 45:3,4,5) Уж столько предвестий надвигающейся глобальной беды продемонстрировала нам природа в последние годы и, особенно, в год нынешний. Всемилостивый Господь еще оставляет нам шанс одуматься и обьединиться в наиглавнейшем для всех деле – приумножении потерянного и в нас самих и в окружающем нас мире, и в необходимой коэволюции человека и природы. Это уже забота всех людей – верующих и неверующих, но в кардинальной перестройке общественного сознания роль религии неимоверно возрастает.

По самой своей природе высокая религиозная культура, скрепленная прочным духовно-этическим законом, чужда бессмысленному расточительству человеческой энергии и природных ресурсов. И ее первая задача отстаивать вечные ценности человеческой добродетели словом и делом, изменяя сознание всех слоев общества служению общему делу. Может быть, нам удастся изменить мир к справедливой жизни.

Думаю, все исламские мазхабы, сохраняя свою самобытность, способны обьединить свои усилия на этом главнейшем созидательном пути, а диалог цивилизаций и мировых религий пора бы переводить в конструктивное и практическое русло решения общечеловеческой судьбоносной задачи ближайшего времени.

Мусульмане в иноконфессиональных и светских Мухаммед Хасан Табараиян А. Д.

Помощник генерального секретаря Всемирной ассамблеи сближения исламских мазхабов (Исламская Республика Иран) Мусульмане в немусульманских странах и сообществах:

современное положение и перспективы Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного!

Введение Современные мусульманские меньшинства возникли в связи с ростом эмиграции из мусульманских стран в другие страны в первое десятилетие ХХ века. В процессе миграции из исламского мира в другие страны – сначала в Европу и Северную Америку, а затем в Южную Америку и Австралию, впервые в истории ислама появились мусульманские меньшинства. Переезжая в другие страны мусульмане привозили с собой свою культуру, обычаи и традиции, оказывались внутри сообществ, имеющих свои собственные религию, язык, культуру, образ жизни и привычки, которые отличались от того, к чему привыкли у себя на родине мусульмане. (Абдель Азиз бен Осман Ат-Тавайджри.

Организация исламский конгресс, исламские организации и их роль в поддержке мусульманских меньшинств и землячеств. Сборник статей, 2007) Сегодня мусульманские меньшинства существуют в 130 немусульманских странах, представляя собой шиитские и суннитские сообщества различного толка. Они представлены тремя слоями:

во-первых, те коренные жители, которые приняли ислам у себя на родине. Их становится день ото дня все больше, так как все большее число людей в современном мире принимают ислам;

во-вторых, эмигранты из различных мусульманских стран, которые поселились в немусульманских странах. Причины миграции самые разнообразные, цели переезда связаны как с политическими, так и с экономическими и социальными факторами;

в-третьих, те, кого привозили колониальные власти в целях эксплуатации. Англичане, например, привозили рабочую силу из числа мусульман Индостана, французы – из мусульманских стран Северной Африки, голландцы привозили мусульман из Индонезии, немцы использовали турецких рабочих или оккупировали земли мусульман, а затем изгоняли с этих территорий коренных жителей, как это происходило в Палестине, Восточной Европе, Индии, Восточном Туркестане.

Существует различие между понятиями «меньшинство» и «землячество». Под «меньшинствами» подразумеваются мусульмане из числа коренных жителей страны, которые сохранили свое местожительство и гражданство. «Землячества» объединяют представителей других стран, имеющих гражданство другого государства. Они либо имеют двойное гражданство, либо сохраняют свое исконное гражданство и пытаются найти какое-то собственное сообщество. Иногда их называют эмигрантами, беженцами, перемещенными лицами…. Это те люди, которые в силу тех или иных обстоятельств эмигрировали из своих мусульманских стран в Европу, Америку, Австралию и Восточную Азию.

Понятие «меньшинства»

в некоторых энциклопедиях и словарях Всемирная арабская энциклопедия определяет понятие «меньшинство» следующим образом: «Группа людей, отличающихся по ряду характеристик от основной группы, образующей большинство в обществе. Важнейшие отличительные характеристики касаются языка, внешнего вида, религии, образа жизни, культурных традиций. Большинство в этих условиях главенствует в политике и экономике, что позволяет ему дискриминировать и притеснять меньшинства». (Всемирная арабская энциклопедия, Эр-Рияд, изд.2, 1999, ч. 2, стр.435).

В Международной энциклопедии социальных наук находим следующее определение «меньшинства»: «Меньшинство – это этническая группа с четкой культурной национальной самоидентификацией, проживающая в государстве, в котором руководство осуществляется другой национальной группой, рассматривающей государство выразителем своих интересов и образующей господствующие и наиболее зажиточные слои в обществе. Меньшинством в наше время называют тех, кто находится в подчиненном положении и вынужден защищаться».

(Всемирная арабская энциклопедия, стр.435).

Примеры определений понятия «меньшинства»

некоторыми исследователями При рассмотрении работ исследователей, интересующихся проблемой меньшинств, мы обнаруживаем несколько определений, в частности:

- у Ахмеда Сувейли Аль-Омри «меньшинство – это группа населения, представители которой имеют гражданство, однако они живут обособленно и отличаются от большинства населения своей национальной принадлежностью, языком, традициями, культурой, историей и обычаями». (Ахмед Сувейли Аль-Омри. Основы международных политических отношений. Каир, 1959, стр.821);

- Тага Джабер Аль-Альвани определяет «меньшинство» следующим образом: «Этот политический термин используется в международном праве, под ним подразумевается группа или слои населения страны, которые по своей национальной, языковой и религиозной принадлежности не относятся к большинству населения». (Тага Джабер Аль-Альвани. Понятие меньшинств. www.islameonline.net);

- Шейх Юсеф Аль-Кардави считает, что под меньшинствами подразумеваются любые группы людей в той или иной стране, отличающиеся от большинства населения религией, вероучением, языком или какими-либо другими основополагающими особенностями, которые выделяют их среди других групп населения. Незначительная численность меньшинства приводит к притеснениям и гонениям со стороны большинства в тех случаях, когда это большинство фанатично и с высокомерием относится к другим людям. По этой причине меньшинства различных стран солидаризируются и объединяются друг с другом, чтобы уберечь себя от большинства. (Юсеф Аль-Кардави. О мусульманских меньшинствах. Изд-во Аль-Машрик, Каир, изд.2,2005, стр.150);

- Хасан Ханафи рассматривает меньшинство «как чисто количественное понятие, посредством которого, в зависимости от численности, людей причисляют либо к большинству, либо к меньшинству в соответствии с их биологическими и физическими особенностями, такими, как цвет кожи, национальность, или конфессиональная принадлежность, язык и система ценностей.» (Хасан Ханафи. Меньшинства с точки зрения ислама. news.thdo.bbc.co.uk/hi/Arabic).

После этого обзора определений понятия меньшинств можно заключить, что этот термин вызывает целый ряд научных проблем в силу следующих причин:

1. Существование различных подходов к определению понятия меньшинств.

2. Судя по вышеприведенным примерам эти определения в чем-то схожи, а в чем различны. Вероятно, это имеет отношение к ряду критериев, на основе которых даются определения и которые можно разделить на два основных вида:

- во-первых, это критерии, которые касаются состояния и положения меньшинств, таких, как количественный и институциональный критерии, а также гражданство;

- во-вторых, критерии, в которых учитываются устремления, чаяния и цели меньшинства, такие, как специфические черты, самобытность или особая культура. Это имеет важное значение, так как подтверждает наличие общих черт, характерных для идеологической и цивилизационной идентификации мусульманского меньшинства и всех мусульман в целом.

В этой связи необходимо отметить, что термин «меньшинства» – это один из новых терминов, получивших распространение в современную эпоху благодаря переселениям, развитости средств транспорта и коммуникаций между нациями, освоением новых территорий в поисках лучшей жизни. Существует множество мнений, представлений и толкований этого термина, в том числе и у улемов в силу различных подходов и критериев, используемых при определении данного понятия. Этот термин не является исламским, он далек от исламской идеологии и нашего культурного наследия. Это новый политический термин, который возник и стал широко использоваться в начале современной колониальной эпохи, о чем упоминалось во введении. В исламе термин «меньшинство» определяется не специальными понятиями, а исходя из его лексического значения, то есть как малочисленность в противовес многочисленности, без каких-либо детальных объяснений или указаний на дискриминацию:

« О люди! Мы сотворили вас от пары: мужа и жены. И создали из вас семейные рода и разные народы, чтоб вы могли друг друга знать. Ведь пред Аллахом самый чтимый тот, кто праведней из всех вас станет. Поистине, Аллах Всезнающ и ведает о всем и вся!»

(Аль-Худжурат. Покои, 13).

В этом священном призыве провозглашается единство всего человечества, как мужчин, так и женщин, а также цель создания народов.

Здесь говорится, что они созданы не для противоборства и вражды, а для познания друг друга и гармонии. Различия в языке, цвете кожи, темпераменте, нравственных установках, способностях и подготовке – все это разнообразие не обуславливает конфликты и раздоры, а предполагает сотрудничество ради развития, с общим бременем издержек и с целью обеспечения потребностей каждого человека. Цвет кожи, национальность, язык, происхождение и другие понятия не берутся в расчет на весах Аллаха Всевышнего. Существует единое мерило для ценностей и достоинства человека, «ведь пред Аллахом самый чтимый тот, кто праведней всех», «Аллах Всезнающ и ведает о всем и вся!»

Мусульманские меньшинства и их права в международных документах В международных документах провозглашается принцип равенства прав и свобод для всех людей без исключения.

В статье 2 Всемирной декларации прав человека сказано: «Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения.

Кроме того, не должно проводиться никакого различия на основе политического, правового или международного статуса страны или территории, к которой человек принадлежит, независимо от того, является ли эта территория независимой, подопечной, несамоуправляющейся или как-либо иначе ограниченной в своем суверенитете».

Этот текст содержится в самом начале Всемирной декларации прав человека, после статьи 1, которая гласит следующее: «Все люди рождены свободными и равными в достоинстве и правах. Они обладают разумом и совестью и должны действовать по отношению друг к другу в духе братства».

Во Всемирной декларации указаны также особые права меньшинств (Джаафар Абд Ас-Салям. Права и обязанности мусульман в немусульманских странах. Статья опубликована в журнале «Ассоциация исламских университетов, 2005):

- право на гражданство – никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить свое гражданство (статья 15);

- право вступать в брак и основывать свою семью без всяких ограничений по признаку расы или национальности (статья 16);

- право владеть имуществом (статья 17);

- право на свободу убеждений и на свободное выражение их, на свободу мирных собраний и ассоциаций (статья 19);

- право на социальное обеспечение (статья 22);

- право на труд и на свободный выбор работы (статья 23);

- право на личную собственность (статья 27), а также право на образование.

Кроме того, существуют международные соглашения, в которых провозглашается запрет расовой дискриминации, дискриминации при приеме на работу и в профессиональной области, в образовании, ликвидация всех форм фанатизма, основанного на религиозных или других убеждениях, а также всех форм дискриминации в отношении женщин и т.д.

Статистический обзор: мусульманские меньшинства в немусульманских странах.

Согласно статистическим данным, мусульманские меньшинства – это половина мусульман всего мира и одна шестая всего населения планеты. Число мусульман в них составляет 500 млн. человек, большинство которых проживает:

- в Азии – более 300 млн.;

- в Африке – 90 млн.;

- в Европе – около 50 млн., из них 35 млн. в странах Восточной Европы и на Балканах и 15 млн. в Западной Европе.

Судя по статистическим данным, в Латинской Америке проживает 4 млн. мусульман, в Северной Америке – более 4 млн. В Океании, то есть в Австралии и других сопредельных странах проживает около 1 млн. мусульман. Численность мусульман в мусульманских меньшинствах в мире постоянно растет в силу целого ряда причин, важнейшие из которых связаны с увеличением темпов прироста населения, усилением роли ислама в некоторых странах, таких как мусульманские республики в Средней Азии после получения независимости, ростом исламских настроений в различных уголках мира, принятием ислама.

Все большее число людей переходят в ислам. Например, во Франции ислам стал второй по значимости религией, количество мусульман в этой стране превысило 4 млн. человек.

Будущее мусульманских меньшинств Будущее ислама на Западе зависит главным образом от трех факторов:

во-первых, исламский мир;

во-вторых, это мусульмане, проживающие на Западе;

в-третьих, позиция самого Запада.

Все эти факторы взаимосвязаны и взаимозависимы.

1. Исламский мир.

Будущее мусульман на Западе зависит от будущего ислама в исламском мире. Сила исламского мира укрепляет и поддерживает мусульманские меньшинства на Западе, способствует развитию связей между ними и исламским наследием. По этой причине необходимо налаживать контакты между исламским миром и мусульманскими меньшинствами на Западе. Следует способствовать созданию правильных представлений об исламе в умах европейцев всеми возможными научными и практическими методами. Это необходимо для исправления сформировавшегося ошибочного подхода к исламу, устранению разногласий между его различными течениями, обеспечению издания краткой юридическо-богословской энциклопедии на иностранных языках с информацией об интересующих мусульман вопросах религии. Необходим также перевод Корана на иностранные языки, что важно как для мусульман, так и для всех, кто интересуется исламом. Следует также обеспечить условия для общения мусульман на Западе с наиболее просвещенными учеными, разбирающимися в религии и устройстве мира.

Важным представляется также создание исламского телеканала, который был бы полезен для мусульман на Западе, но при условии, что он не будет представлять какое-либо одно направление в исламе. Это должен быть общеисламский канал, объединяющий всех мусульман, независимо от течений, к которым они принадлежат. Задача канала состоит, в частности, в поддержке мусульманских меньшинств на Западе и в содействии созданию исламской образовательной системы на всех этапах обучения.

2. Мусульмане западных стран.

Мусульмане Запада должны последовательно защищать себя, свои религию, культуру и благородные цели. В западных странах им необходимо объединяться и укреплять связи между собой, не допускать борьбы между различными течениями. Мусульманам также следует понимать западное мышление и учиться уживаться с ним. Знакомство – это первый шаг к пониманию, взаимному уважению и сотрудничеству. Мусульмане Запада должны быть примером с точки зрения их поведения, должны создавать положительный образ ислама. Следует также проводить совместные научные конференции с участием тех представителей Запада, кто готов к взаимопониманию и мирному сосуществованию с мусульманами в условиях стабильности. Это будет способствовать выработке способа, позволяющего сохранить свою мусульманскую самобытность и в то же время активно участвовать в жизни западного общества, при этом, не растворяясь в нем.

3. Запад.

Необходимо, чтобы инициатива определения степени восприятия западным обществом исламского присутствия, масштаба его конструктивного взаимодействия с исламом и корректировки представлений запада об исламе исходила, прежде всего, от исламской стороны. Это зависит от позиции мусульман, именно на них лежит ответственность, поскольку это та проблема, которая касается их непосредственно.

Можно указать на ряд важнейших моментов, которые должны учитывать улемы, так как им необходимо разбираться в особенностях западного общества, идейных и культурных изменениях, происходящих в нем. Некоторые дискуссионные аспекты, касающиеся мусульманских меньшинств, заключаются в следующем:

1) работа над распространением религиозного сознания у мусульман Запада с тем, чтобы они являли собой образец культурного поведения, как говорил имам Ас-Садык: «Взывайте к людям, даже не говоря с ними» (Мухаммед Бакир Аль-Хаким (Айят Алла Аш-Шагид), имам Джаафар Ас-Садык, из книги «Исламское единство», Каир, 2001, стр.

132);

2) пересмотр подхода к разделению стран на страны ислама, страны безбожия и страны угнетения, ведь мусульмане Запада не завоеватели и не покорители, а эмигранты, которые по своему желанию, а не по принуждению переехали в другие страны;

3) учет того факта, что мусульманские меньшинства в европейских странах стали очень важным фактором для мусульманского сообщества, способствующим пропаганде ислама и на который возлагаются надежды (Мухаммед Аль-Мухтар бен Имбаля. Сравнительная характеристика и происхождение понятия мусульманских меньшинств. Стр. 646);

4) установление норм взаимодействия с немусульманами с точки зрения Корана и на основе подлинного исламского наследия. Существует два вида людей: «или твой собрат по религии, или сотворенный как и ты человек», как говорил имам Али бен Аби Талиб (Курс красноречия. Издательство «Аль-Фикр Аль-Арабий» – Бейрут, ч.4, стр.5) 5) усиление духовной составляющей, утерянной мусульманами Запада. Человек по природе своей искатель истины, и может ее найти благодаря Божьему откровению. Однако ни один из мусульман на Западе не должен считать, что его выводы из божественных текстов и есть сама религия (Мухаммед Хатими. Чтения о религии, исламе и эпохе. Издательство «Аль-Джажид», Бейрут, стр.126).

4. Российская Федерация Что касается мусульман в России, ограничусь упоминанием статьи доктора Марата Муртазина, ректора Исламского университета в Москве, «Будущее мусульман в России» (Мусульмане в немусульманских странах. Сборник исследований. Всемирный конгресс по сближению исламских мазхабов, 2007). В ней, в частности, говорится следующее:

«Исламская религия никогда не была изолирована от России. Численность мусульман в России на сегодняшний день более 20 млн. человек, согласно другим данным – 23 млн., это вторая по численности религиозная группа в России».

Относительно прошлого мусульман в России он отмечает, что мусульмане обосновались на территории современной России еще до появления здесь нации и государства. Мусульмане в Азербайджане и современном Дагестане появились в середине 7 века, в 642-643 гг. Ислам возник в России более 1350 лет назад, при аббасидском халифе аль-Муктадире билла-хи. В 16 веке большое количество мусульман оказалось в России из-за оккупации Казанского, Ногайского, Астраханского княжеств и Сибири. Эти мусульманские княжества подвергались жестокому гнету, притеснениям, пережили попытки принудительного крещения. Земли разоряли и опустошали до 1773 года, когда Екатерина Вторая издала указ о религиозной терпимости. Это дало мусульманам возможность исполнять религиозные обряды, строить мечети, учредить при помощи правительства совет улемов в городе Оренбурге, а также открывать школы, издавать Коран в Казани и других городах царской России.

Однако эта деятельность подверглась жесткому контролю после коммунистической революции в 1917 году и принятия советской властью в 1927 году решения о борьбе с религией. В результате были закрыты мечети, религиозные центры, мусульманские школы. Идеологическая война против ислама продолжалась до середины 80-х годов, когда позиция государства по отношению к религии изменилась самым коренным образом. Мусульмане вновь получили возможность осуществлять религиозные обряды, особенно после падения коммунистического режима и развала Советского Союза.

В современной России насчитывается более 6 000 мечетей и религиозных центров, а также множество управлений муфтиев, религиозных организаций, миссионерских советов, советов муфтиев «аш-шура», религиозных школ, исламских университетов. Осуществляется культурная, информационная и религиозная деятельность, такая, как перевод Корана, издание журналов, газет, книг, проведение конференций для диалога между представителями мировых религий, в том числе, между мусульманскими улемами и христианскими религиозными деятелями.

Также организуются международные конференции для диалога между Россией и мусульманами в Российской Федерации, в арабских и мусульманских странах, создаются центры партнерства цивилизаций и т.д. Россия после ее принятия в Организацию Исламская Конференция в качестве наблюдателя заняла новую, положительную позицию по отношению к мусульманам и их важнейшим проблемам, таким как палестинская проблема, право Исламской Республики Иран на использование ядерной энергии в мирных целях и другим важнейшим гуманитарным вопросам. Эта позиция заслуживает высокой оценки.

Заключение Выдающийся ученый и мыслитель, генеральный секретарь Всемирной ассамблеи сближения исламских мазхабов шейх Мухаммад Али Ат-Тасхири в своем замечательном исследовании «Универсальность, глобализация и позиция нации», опубликованном в журнале «Ат-Таухид», высказал следующее мнение: «Ислам вступает в новый этап, который балансирует между глобализацией и гегемонией, приспособленчеством и стабильностью, столкновениями и диалогом. Мусульмане Запада, которые проживают в качестве относительно крупных меньшинств, подвергаются влиянию тех событий, которые происходят в исламских странах, и в то же время они в той или иной степени влияют и на политику тех стран, глее сами проживают. Мусульманам необходима ясная комплексная практическая стратегия, которую они должны, во-первых, совместно выработать и, во-вторых, воплотить в жизнь» (Мухаммад Али Ат-Тасхири. «Универсальность, глобализация и позиция нации», опубликовано в журнале «Ат-Таухид» – Тегеран – №111, 2003, стр.26).

Исламской нации следует изучать возможности сотрудничества и совместной работы с другими миролюбивыми нациями, такими как дружественная Россия, которая, как и Исламская Республика Иран, является ярким жизненным примером сосуществования тех народов, религий, мазхабов и цивилизаций, которые сегодня стремятся к развитию, общению и сотрудничеству с религиозными, идеологическими и культурными кругами в исламском мире, в том числе, со Всемирной ассамблеей сближения исламских мазхабов. А когда народы общаются и сотрудничают, это приносит огромную пользу всему человечеству.

Мир вам и благословение Аллаха и Милость Его!

Мустафа Тлили Основатель и директор организации «Центр по установлению диалогов: Исламский мир – США – Запад», Нью-Йоркский университет, США Islamophobia in the West and its Policy Implications for Peace and Security Introduction Few analysts would dispute the assertion that the tension between the West and the Muslim world that emerged in the last ten years is the most challenging and troubling feature of contemporary international relations.

We also need to recognize that when we speak of the West and the Muslim world today, we are not dealing with monoliths, but with interconnected entities. The West is in Islam and Islam is in the West, as shaped by history.

There are about 25 million Muslim Europeans and between 5 and 7 million Muslim Americans. These are not two separate or clashing civilizations, but connected worlds that constitute parts of one another.

It is also evident that globalization and what it implies in terms of movement of people, ideas, and continuous flow of digital information, introduced perception as a new and potent variable in policy formation and implementation, both within and between states. This applies fully to the relationship between the Muslim world and the West, and this has implications, as the two previous observations do, for the consideration of Islamophobia in the West and its policy implications for peace and security.

I will, therefore, first address the issue of definition–what is Islamophobia?

Second, I will discuss its manifestations. Third, I will try to discern its trends.

Fourth, I will question its history; when we speak about the West and Islam, calling on history is both necessary and unavoidable. Lastly, I will consider the question of the dangers of Islamophobia and its policy implications for peace and security.

I. What is Islamophobia?

«Islamophobia» is a vague term, but we know it because we see it. On a literal level, it means a phobia–an irrational fear–of Islam and those who practice it. But Islamophobia can be perhaps best understood in terms of acts that express it.

In a proposed approach to Islamophobia for the Organization for Security and Cooperation in Europe (OSCE), Ambassador Omr Orhun, who serves as the Chairman-in-Office’s Personal Representative on Combating Intolerance and Discrimination against Muslims, defines Islamophobia as, «a form of intolerance and discrimination motivated by fear, mistrust, and hatred of Islam and its adherents. It is often manifested in combination with racism, xenophobia, anti-immigrant sentiments, and religious intolerance.»

Significantly, Orhun notes that incidents of Islamophobia «can be manifested by both non-state actors and state officials, as well as by the mass media.» He writes, «Institutional Islamophobia [consists of] state policies and systematic practices discriminating [against] Muslims based on their religious identity.»

Islamophobia can be broken down further, into components, as it was originally defined in a 1997 report, Islamophobia: a Challenge for Us All, by Runnymede Trust:

1) Islam is seen as a monolithic bloc, static and unresponsive to change.

2) Islam is seen as separate and «other.» It does not have values in common with other cultures, is not affected by them, and does not influence them.

3) Islam is seen as inferior to the West. It is seen as barbaric, irrational, primitive and sexist.

4) Islam is seen as violent, aggressive, threatening, supportive of terrorism, and engaged in a «clash of civilizations.»

5) Islam is seen as a political ideology and is used for political or military advantage.

6) Criticisms made of the West by Islam are rejected out of hand.

7) Hostility towards Islam is used to justify discriminatory practices towards Muslims and exclusion of Muslims from mainstream society.

8) Anti-Muslim hostility is seen as natural or normal.

Islamophobia often cannot be disassociated from racial and ethnic considerations, because a wide range of identities are presumed to be connected to Islam. Researcher Erik Love, author of «Confronting Islamophobia in the United States,» insists that Islamophobia must be considered within the context of race in the United States. Because physical characteristics and accents in speech are often used to crudely characterize people according to constructed racial categories, a large range of groups are impacted by Islamophobia. As Love writes, «Islamophobia does not always target Islam and Muslims per se, but instead takes on the familiar pattern of racial scapegoating: fear and hatred, prejudice and discrimination directed towards groups crudely demarcated primarily by physical appearance.»

Race clearly played a role when, for example, on September 16, 2001, Balbir Singh Sodhi, who wore a turban in accordance with his Sikh faith, was shot and killed by a man who shouted «I stand for America all the way,» as he was arrested. Sodhi was the victim of a hate crime that can only be explained by his «Muslim-like» appearance.

As race must be considered in the United States, so race and social status must be considered in Europe. As the Gallup Coexist Index 2009 comments, in Europe the word «immigrant» has become virtually synonymous with «Muslim.» Tensions surrounding the integration of immigrants and minority communities play a crucial role in forming the context surrounding the presence and treatment of Muslims.

II. Manifestations To illustrate Islamophobia’s reach and effect, let us turn to some examples.

In the United States, Islamophobic rhetoric has become a frequent occurrence in political discourse, particularly by the media. On May 18, 2010, Mark Williams, a conservative talk radio host and frequent guest on CNN, who is listed as chairman of the ultra-conservative Tea Party Express and often serves as spokesperson for the group, wrote on his blog:

The animals of allah for whom any day is a great day for a massacre are drooling over the positive response that they are getting from New York City officials over a proposal to build a 13 story monument to the 9/11 Muslims who hijacked those 4 airliners.

The monument would consist of a Mosque for the worship of the terrorists’ monkey-god and a ‘cultural center’ to propagandize for the extermination of all things not approved by their cult.

Williams was reacting to a plan to build a mosque near the site of the September 11 terrorist attacks in New York City. A project of the American Society for Muslim Advancement (ASMA) and the Cordoba Initiative, the 13-story building will include a community center, a mosque, a gym, and other public spaces. ASMA argues that the center is a remedy to the perceived failure of moderate Muslims to speak out against extremism; in the center freedom of religion can be practiced, and American Muslims can, in ASMA’s words, «stand together with our fellow citizens to condemn extremism and terror.»

Indeed, a statement from ASMA reads as quite the opposite of how Williams characterizes «terrorists» who drool over massacres: «Our mission is to be a beacon of hope, peace, understanding and harmony to those who join us in condemning hatred and violence of any kind…It is a project to honor those who were harmed on September 11. It is a project to proclaim our patriotism to this country, and to stand side-by-side all men and women of peace.»

Despite ASMA’s lofty declared mission, fierce opposition to the mosque’s location erupted in New York, largely fueled by Williams and others like him. Pamela Geller, one organizer of a demonstration held on June 6, 2010, to oppose what she called «the mega-mosque at Ground Zero,» appeared on a nationally aired Fox News program and said, «a mosque embodies the very ideology that inspired those attacks on 9/11.»

As such, the plan for the new mosque is «an outrage, an insult, and humiliating to all Americans.»

Remembering the eight-part definition of Islamophobia, the most immediately striking component of Islamophobia in this example is (4) Islam is seen as violent, aggressive, threatening, supportive of terrorism, and engaged in a «clash of civilizations.» Geller categorically connects all mosques with terrorist ideology, because she (1) sees Islam as a monolithic bloc -- even when confronted with peaceful statements from Muslim organizers, as she was during her Fox interview. Her and Williams’ contention that a mosque would necessarily serve as a place to «propagandize for extermination» present Islam as if it were (5) a political ideology used for political and military advantage. Williams’ crass tone explicitly represents Islam and Muslims as (3) barbaric, irrational, and primitive. Finally, the explicitly intentional effect of Geller’s and Williams’ rhetoric is to stigmatize and alienate Muslims, rendering them (2) as a separate Other and (7) justifying their exclusion from mainstream society.

Geller, in fact, is behind a New York City advertising campaign that encourages Muslims to leave their faith. She designed and sponsors ads on the sides of 40 city buses advertising the website RefugeFromIslam.

com, where New York Muslims who have presumably been threatened because they want to convert can turn for help, and also find other various anti-Islamic projects. Geller’s model, evidently, is to accept Muslims only on the condition that they renounce the part of their identity that she hates.

Similar Islamophobic rhetoric is apparent in Europe, but to a much greater degree than in the United States. The French have taken up the cause of outlawing the burqa and headscarf. The cause has consumed so much attention that it dominated President Nicolas Sarkozy’s address to the French Parliament in June 2009, the first of its kind since 1875, in which the President stated, «in the republic, the Muslim religion must be respected like all other religions,» but «the burqa is not welcome in France. …We cannot accept in our country women imprisoned behind bars, cut off from social life, deprived of identity.» A French domestic intelligence agency reported that as of December 2009, exactly 367 French women wear the burqa, yet French politicians find the situation so grave that they write impassioned Op-Eds in The New York Times to explain their position.

France, which has the largest Muslim population in Western Europe at approximately five million, has broken the taboo against instituting local and national laws that specifically target Islam and Muslims. In November 2009, the Swiss voted overwhelmingly to impose a national ban on the construction of minarets. The referendum, which won 57.5% of the votes and passed in 22 of Switzerland’s 26 cantons, was advertised through a controversial campaign that played aggressively on the fears of Muslim immigration and the erosion of «European values»–a fear that appears to resonate in France, Germany, Britain, Belgium, and across much of Western Europe.

Campaign posters depicted black, missile-shaped minarets sprouting from the Swiss flag, alongside a woman shrouded in a head-to-toe veil. Ulrich Schler, a member of Parliament from the right wing party that crafted the referendum, said in a televised debate that minarets were a symbol of «the political will to take power»–this in a country where only four minarets exist and none conduct the call to prayer. The result has been the further isolation of Switzerland’s small Muslim community, estimated at only 400,000 in a population of 7.8 million. «Most painful for us is not the minaret ban, but the symbol sent by this vote,» said Farhad Afshar, head of the Coordination of Islamic Organizations in Switzerland. «Muslims do not feel accepted as a religious community.»

This lack of acceptance was demonstrated most pointedly in the recent Dutch elections, where earlier the same month, a self-labeled anti-Islam party more than doubled its seats in Parliament. The so-called Freedom Party, headed by Geert Wilders, has campaigned to stop the «Islamization of the Netherlands.» Wilders hopes to ban the Qur’an and place a tax on headscarves worn by Muslim women. Wilders faces a criminal trial later this year on the charge of inciting hatred and discrimination with his anti-Islamic film, Fitna.

As with the examples of Pamela Geller and Mark Williams in the U.S., these occurrences in Europe encapsulate the defining components of Islamophobia. The European examples, however, represent a more widespread attack on Islam that has infected many minds beyond the media, to the point where democratic elections result in (8) «Anti-Muslim hostility that is seen as natural and normal.» As a result, in both the United States and Europe, Islamophobia and anti-Muslim prejudice threaten to undermine basic human rights, fundamental aspects of citizenship, and a culture of tolerance for Muslims and non-Muslims alike.

III. Trends The examples of Islamophobia cited earlier are not isolated incidents.

Scientific polls and serious academic studies have confirmed that the trend toward Islamophobia in the United States and Europe is increasing.

In January of this year, Gallup, in conjunction with The Coexist Foundation, released a study of Americans’ opinions regarding a number of world religions, with a special focus on Islam and Muslims. Religious Perceptions in America examines Americans’ self-reported level of prejudice toward members of four major religions–Buddhism, Christianity, Islam, and Judaism.

· According to the survey, Islam by far elicits the most negative views.

Americans are more than twice as likely to express negative feelings about Muslims as they are about Jews, Christians, or Buddhists. A slight majority of Americans (53%) say their opinion of the faith is «not too favorable»

(22%) or «not favorable at all» (31%).

· Respondents who say they feel «a great deal» of prejudice–or extreme prejudice–toward Jews are about 32 times as likely to report feeling «a great deal» of prejudice toward Muslims.

· While Muslims elicit such negative attitudes, a majority of Americans (63%) say they have either «very little knowledge» of Islam (40%) or «none at all» (23%).

· The survey suggests, and here I quote, «In the case of Islam, the media’s portrayal of the faith may play a role in forming negative perceptions, as personal knowledge of the faith is limited to a relatively narrow segment of the American public.» Gallup references Media Tenor, a research firm that monitors and analyzes media coverage of key issues. Media Tenor’s analysis shows that Islam is the most frequently mentioned religion in television news in the United States, and moreover, that a significant share of this coverage is negative. Two-thirds of the television coverage about Islam associates Muslims with extremism.

My point here is not that negative media coverage causes Islamophobia, but the American media’s –and, as we shall see, European media’s – negative portrayal of Muslims and Islam compounds the problem at hand: Westerners have inherited a historically demonized view of Islam, which is cemented by the media’s continuous focus on the criminal behavior of a fringe element.

More and more, Muslims are perceived as terrorists, and as such, face discrimination, threats, and even violence.

As discouraging as the situation in the U.S. may seem, European society is even less integrated in relation to its Muslim residents and citizens.

According to The Gallup Coexist Index 2009, European Muslims in the United Kingdom, France, and Germany feel more loyalty toward the country in which they live than the general public believes they do. According to the poll, · Ninety six percent of German Muslims say that mastering the national language is necessary for integration. Eighty seven percent of French Muslims say finding a job is important, and 84% of British Muslims express the need to celebrate national holidays.

· Despite this, 35% of French respondents do not think French Muslims are loyal to France. The percentages are even higher among German and British respondents; 45% of German and 49% of British respondents say Muslims in their countries are not loyal.

· This is in striking contrast to the responses of French, German, and British Muslims. Eighty percent of French Muslims say that Muslims are loyal to France. Seventy one percent of German Muslims and 82% of British Muslims say that Muslims are loyal to their respective countries of residence.

· In terms of social and economic welfare, Muslims are less likely than the general population to report having a job, and are less likely to report that they are satisfied with their standards of living. When asked to rate their current lives, 23% of French Muslims responded in ways that classified them as «thriving,» compared to 50% in the French general public.

Only 7% of British Muslims were considered «thriving,» versus 56% of the British population as a whole. 8% of French Muslims and 21% of British Muslims were classified as «suffering»–much higher rates than the 2% and 3%, respectively, of the general French and British publics.

· Finally, and perhaps most importantly, the findings show that the vast majority of European Muslims surveyed reject violence. Across all groups questioned, those who say religion is an important part of their lives are at least as likely to say that the use of violence for a noble cause cannot be morally justified at all. Likewise, respondents for whom religion is important are as likely as those for whom religion is not important to say attacks targeting civilians cannot be justified at all.

What can we learn from these statistics? Muslims in Europe, whether citizens or residents, are marginalized by a circular logic: the general public perceives them to be outsiders who do not want to integrate (despite their expressed desire to do so), and so erect barriers to their integration.

An in-depth study recently conducted by the European Muslim Research Center at the University of Exeter attributes the overwhelming prevalence of such Islamophobic logic to anti-Muslim bigotry in extremist nationalist discourse and in mainstream political and media discourse. The report provides empirical evidence–in the form of interviews with victims, perpetrators, and witnesses of hate crimes in London–demonstrating that assailants of Muslims in London are motivated by a negative view of Muslims they acquired from either mainstream or extremist nationalist reports in the media. As the report states, «Routine portrayals of Islam as a religion of hatred, violence, and inherent intolerance have become key planks for the emergence of extremist nationalist, anti-immigration politics in Europe,» to the point where «politicians from Austria to Britain, and the Netherlands to Spain, feel comfortable using terms like ‘Tsunamis of Muslim immigration,’ and accuse Islam of being a fundamental threat to a ‘European way of life.’» In short, Islamophobia engenders more Islamophobia, continually widening the divide between members of multiple European societies.

Islamophobia has become part of the international agenda, routinely recognized by institutional organizations including the Organization of Islamic States Conference, which comprises 58 Muslim-majority countries, and the Third Forum of the United Nations Alliance of Civilizations, which devoted an entire session to the topic. Islamophobia’s potential for harm is no longer a mere social concern: it has become a global political crisis.

IV. Islamophobia’s Historical Background We must bear in mind that there is a history of Islamophobia that dates back to the advent of Islam itself. Islam arrived as the «new kid on the block» of Abrahamic monotheism, and its relationship with Judaism and Christianity began as a tense and conflicted one, in multiple aspects. The tensions between the three faiths led to territorial expansion by Muhammad’s successors–caliphs and dynastic rulers: the Umayyads, the Abassids, and the Ottomans. The resulting confrontations and prolonged interaction between Europe and Islam substantively affected the development of European/ Western identity, so much so that the history of Islamophobia actually belies a shared history and a shared identity between Europe and Islam.

Except for a short interruption resulting from the Battle of Poitiers (Tours) in 732, most of the lands of the Christianized–and by this time crumbling–Roman empire, in both its geographically western and eastern versions, gradually fell under the authority of Islam until the failed siege of Vienna in 1683. A consolidated European identity emerged at this time, born out of confrontation and interaction with Islam: the new dominant power in its midst. The fear of this new conquering civilization taking over Christian lands–or lands that Europeans hoped to Christianize, as during the Crusades–resulted in the depiction of Islam as the Other to be feared, fought, and conquered. With the expansion of the Islamic Ottoman Empire, this demonization continued, and has perhaps remained rooted in the European psyche ever since.

In any case, this complex and ambivalent relationship of appropriation and demonization continued through the fall of the Soviet Bloc and until today. After the collapse of the U.S.S.R., the West sought out a new enemy to replace Communism -- a new opponent against which to define itself.

Samuel Huntington’s simplistic «clash of civilizations» theory, which has become popularly linked to Islam, can only be understood within the context of such a search. It has been used by some in the West to spin revisionist histories and justify hegemonic policies, military aggression, and other means of domination.

All of this came to the fore in a dramatic way following the attacks of September 11, 2001, without which Islamophobia would have likely remained part of academic discourse. Unfortunately, the tragic events of 9/11 ignited intense fear of Muslims, both in the United States and Europe, and the history of Islamophobia and the oppositional definitions it provided caused these criminal acts to be understood as part of a larger narrative.

The effect was amplified by sensationalist media, and exploited by certain figures for political gain.

On November 6, 2009, for instance, a U.S. Army psychiatrist, Major Nidal Malik Hasan, killed 13 people and wounded 30 others in a shooting rampage at Fort Hood Army Post in central Texas. The killings at Fort Hood immediately and deservedly jumped to the fore of the national conscious. However, in the ensuing days and weeks, it was not the crime committed, but the attacker’s Muslim faith that became the key news item. Meanwhile, stories of similar (if less deadly) attacks on fellow servicemen that were not perpetrated by Muslims received little if any national coverage: in May 2009, Sergeant John M. Russell shot and killed five of his comrades at a combat stress clinic in a U.S. Army base in Iraq. In September 2008, Sergeant Joseph Bozicevich killed two American soldiers at his base just outside Baghdad.

In the days after the Fort Hood shooting, Mustafa Bayoumi, author of How Does It Feel to be a Problem: Being Young and Arab in America, predicted that the allegiances of all American Muslims, not only those serving in the military, would be called into question. He raised the examples of Russel and Bozicevich, which suggest that the effects of war on soldiers’ psyches are worth examining, whether or not those soldiers are Muslim. «I worry that the mood in the U.S. is dimming and turning in a more sinister direction,»

wrote Bayoumi. He cited a Washington Post-ABC News poll in which 48% of Americans admitted to holding negative perceptions of Islam–the highest recorded over the poll’s eight years.

As Bayoumi asked in November 2009, will these crimes and tragedies spur action so that we can finally see that war has enormous costs, and is not merely an occasion to celebrate heroism? Or will the American public take one man’s crime and churn it into the terrorism of religion? Such simplifications and brazen ignorance of the historical record can only lead us in one, unfortunate direction.

V. The Dangers of Islamophobia: Policy Implications Policies impacting relations between the Muslim world and the West carry sever implications. Take, for example, the formation of the various right wing parties in Europe. The hatred they spread creates real dangers, both for minorities in their societies and for the cohesive fabric that holds their societies together. Extreme elements–like Geert Wilders’ Danish Freedom Party, the Swiss campaigners against minarets, Mark Williams and Pamela Geller–communicate not through an appeal to logic, but rather by an appeal to fear and hatred. They put forth a vociferous argument against Islam without furnishing credible information about the religion itself. Though their message is offensive to a large segment of the population, their rights are protected by freedom of speech. These brokers of Islamophobia construct an extremist nationalist milieu so powerful that it can write discrimination into the Swiss constitution, elect explicitly racist representatives to the Danish Parliament, and result in the French President counseling the acceptance of Muslims but not their religious practices.

The rise of the Islamophobic nationalist milieu has real effects in terms of global security. First, alienating Muslims ironically makes members of the Muslim community more vulnerable to the slogans and appeals of extremist religious groups. In March of this year, an American from New Jersey was arrested in Yemen and accused of fighting with Al Qaeda. This man had been in contact with Anwar al-Awlaki, a Yemeni-American cleric whose sermons had been found on the computers of over a dozen terrorism suspects in the West, including Nidal Hasan of the Fort Hood killings.

Alienating Muslims from mainstream society also means potentially losing the Muslim community’s cooperation with government agencies.

Some American law enforcement experts warn of an even farther-reaching consequence: the loss of an early warning system against domestic terrorism. In the words of one U.S. terrorism scholar, «This is a national security issue.» Indeed, fears of increasing «homegrown» terrorism could be lessened if Muslim communities were treated as allies by government agencies, rather than suspects. Audrey Kurth Cronin of the National War College takes comfort in the case of five young men from Virginia who traveled to Pakistan and are suspected of seeking jihad -- because it was their parents who reported them to the FBI. She told The New York Times, «It was members of the American Muslim community that put a stop to whatever those men may have been planning.»

Intentionally alienating Muslim citizens is counterproductive economically, socially, and politically as well. When an entire segment of a country’s population becomes alienated from its larger community, it holds less of a stake in its overall economic and social welfare. Rampant Islamophobia means not recognizing the contributions of Muslims who live in that society. As mentioned before, the Gallup Coexistence Index shows that Muslims contribute more to their society, and feel more invested in it, than the general public believes. If those ties to society were dissolved, the 2005 riots in France would likely be a regular and widespread occurrence.

Putting aside the problems of a fractured society, the contributions of Muslims to the economy, culture, and life of the United States and Europe would be missing. Islamic legal, political, scientific, and artistic traditions have inspired and informed Western political and intellectual traditions, and Muslims in Europe and the United States have historically made, and today continue to make, important contributions at every level of European and American society. Absent this, Western society risks becoming less diverse, more inwardly focused, and detached from the wider world.

Conclusion: Where do we go from here?

Clearly there are macro political reasons for the tension between the Islamic world and the West, including the wars in Iraq, Afghanistan, and the Israeli-Palestinian conflict, all of which fuel mutual mistrust. Today, we find ourselves at a crossroads. It’s clear that the solution of these macro issues would significantly contribute to transforming the Muslim-Western relationship, including within international and regional intergovernmental organizations, whether the UN, the Organization of Islamic Conference, the Arab League, the Organization of Cooperation and Security in Europe, and other international forums. Polls taken over the last ten years, particularly since the beginning of the Iraq War, without exception, confirm that the resolution of these macro issues would open the door to mutual trust. Would we then see a decrease in Islamophobia?

Perhaps. However, Islamophobia is significantly tied to a lack of knowledge in the West about Islam and Islamic civilization – and therefore, in the long run, only education and cultural exchange can have a transformative impact. In the United States, since the start of the Obama administration, we are seeing, both in government circles and in civil society institutions dealing with cultural exchange, (whether foundations or universities,) an increasing awareness of the urgent need for better education about Islam and Muslimmajority countries. Following President Obama’s celebrated Cairo speech of June 4, 2009, many of these institutions have in fact invested capital and serious efforts to achieve such a goal. Meanwhile, various European Union institutions, including the Council of Europe, the European Parliament, and other subsidiary organs of the EU are cooperating with the Organization of Islamic States Conference to devise policies aiming at lessening tension through joint educational projects.

The fact remains, however, that after ten years of rising tensions between the West and the Muslim world, those who hold sway on both sides are the radical fringe, and their ally in this is indisputably the media, with its ill-informed, unsophisticated reporting of events that appeals to the worst in humanity. It used to be that what sold was «blood and scandal.» Now it is sadly «Islamic terrorism» and even simply «Islam» that make headlines.

A minimum of moral responsibility from the media could contribute significantly toward limiting the influence of Islamophobic rhetoric and protecting the world from its potentially disastrous results.

Техрани Хамида Хадавимогаддам Президент Фонда исследований исламской культуры Пути расширения культуры диалога с целью сближения религий, религиозно-правовых школ (мазхабов) и культур Несомненно, что проведение подобного рода конференций оказывает сильное влияние на формирование почвы для сближения и диалога. Однако, нужно принять, что осуществляется это в том случае, когда культура диалога распространиться во всех слоях общества, независимо от политических и духовных лидеров, идеологов общества и отдельных индивидуумов нации.

Формирование культуры диалога и создание взаимопонимания в действительности требуют многочисленных путей. В том числе можно выделить следующие:

1. Формирование общественного сознания, направленного на понимание, необходимость, эффективность и пользу диалога и взаимоуважения в современном мире. В качестве примера можно привести такую обширную по территории страну как Россия, которая вобрала в себя различные нации и народности, на территории которой проживают представители различных вероисповеданий, религиозных школ, культур и рас. Внутренняя солидарность России определяется только в случае мирного сосуществования и взаимного уважения ее жителей друг к другу, и это происходит только тогда, когда в обществе существует культура диалога.

2. Формирование культуры диалога на практике требует различных инструментов, важнейшим из которых является многообразие СМИ. Такие средства массовой информации, как радио и телевидение, пресса, издательства и даже интернет сайты играют важную и неоспоримую роль. Если средства массовой информации будут разжигать разногласия и столкновения между культурами, религиями и религиозно-правовыми школами (мазхабами), то невозможно ожидать того, что в обществе будет развиваться культура диалога.

3. Роль и особая позиция политических деятелей в распространении культуры диалога, которые по себе являются стратегическими. Политические деятели могут многочисленными способами развивать в обществе эту культуру. К счастью, на этом пути правительство России с правильным и точным пониманием условий своего общества делает эффективные и важные шаги и создаёт благоприятную почву для большего понимания и знакомства России с мусульманским обществом. Это и создание центров и фондов, и в принятие законов, указов и постановлений уважаемого президента РФ по отношению к мусульманским сообществам.

4. Роль религиозных лидеров в формировании и развитии культуры диалога. Религиозная вера и убеждения последователей и приверженцев той или иной религии сформировываются посредством духовных лидеров. Если у духовных лидеров будет твердая вера в потребность и необходимость в диалоге с другими культурами и диалоге религий и религиозно-правовых школ (мазхабов), и если в действительности они будут применять этот свой метод, то и последователи той или иной религии будут также желать этого.

5. Принятие во внимание цели создания «культуры диалога»

в программах по религиозному образованию. Религиозное обучение воспитывает будущих духовных лидеров, поэтому в учебные программы необходимо включить такие темы и концепции, которые в конечном итоге будут воспитывать имамов и религиозных деятелей, твердо убежденных в необходимости диалога культур.

6. Принятие во внимание цели создания «культуры диалога»

в общественных образовательных программах, от начального до послевузовского уровня. Учебные программы необходимо подготовить таким путем, чтобы можно было сформировать менталитет «диалога» и дух взаимного понимания у обучающихся по этой системе.

В соответствии с поставленными задачами правильное представление религий и культур, освещение исторических вопросов, дискуссии являются одним из таких наглядных примеров.

К сожалению, политические и социальные события, которые спроектированы в большинстве случаев с целью распространения разногласий и столкновений между нациями, религиями и религиозноправовыми школами (мазхабами), иногда ставят условия для верного и правильного диалога и тесного взаимодействия. Однако в этих условиях обязанность политических и духовных лидеров заключается в том, чтобы путем формирования правильного воззрения общества создать общественное спокойствие и предотвратить социальные волнения и беспокойства внутри страны.

Мы были свидетелями правильной политики российского государства и ее религиозных лидеров, которые после последних взрывов в Москве смогли взять под свой контроль все общественные события. Если мы желаем развития и величия человечества на материальном и духовных уровнях, если желаем спокойной и счастливой жизни людей, если желаем роста и развития человеческих способностей и понимания слов, если желаем установления справедливости и мира во Вселенной, то должны принять тот факт, что без создания культуры диалога и движений, направленных на сближение религий, религиозно-правовых школ (мазхабов) и культур, изучение и исследование этой цели не представляется возможным.

Васим Каладжи Координатор Форума «Аль-Васатыйя», Ливан Проблемы «политического ислама» в современном мире:

действия и убеждения Ислам соединяет в себе материальное и духовное, главной задачей человека в исламе является изменение мира к лучшему, избавление от невежества и угнетения.

Иджтихад мусульманских богословов – это не сам ислам, а лишь интерпретация тех или иных вопросов, а история после пророка – это не история ислама, а история мусульман. Наиболее спорными вопросами в исламе считаются политические вопросы, касающиеся формы власти, которая не определяется в Коране. В этой связи автор упоминает первое политическое соглашение между мусульманами и немусульманами – Мединское соглашение («Сахифу») как пример терпимости пророка Мухаммеда. Соглашение наделяло всех равными правами в вопросах безопасности и политики.

Важное место в современных условиях имеет проблема экстремизма и терроризма. Зачастую к терроризму ведут действия государства, которое, стремясь уничтожить некоторые нежелательные течения, тем самым поощряет деятельность радикальных группировок.

На Западе экстремизм и терроризм зачастую рассматривают как две стороны одного и того же явления. Экстремизм может быть одной из причин терроризма, но это два разных явления, и пути борьбы с ними различны. Экстремизм касается идеологии и представляет собой совокупность убеждений и идей, не признаваемых обществом, борются с ним с помощью убеждения и диалога, а терроризм имеет непосредственное отношение к практике.

В этой связи особо подчеркнем, что религиозные тексты не содержат высказываний, которые бы оправдывали и обосновывали использование оружия против мирных жителей.

Террористы представляют самые разные социальные слои. Они ставят перед собой цель претворить в жизнь определенный политический проект, который не может быть осуществлен мирными традиционными средствами. Террористы выступают либо против правительств (Италия, Ирландия, Египет, Марокко, Алжир), либо против присутствия иностранных войск (Ливан, Палестина, Ирак, Афганистан). Теракт, как правило, приводит к гибели невинных людей и паническим настроениям в обществе. Политическое преступление обычно связано с высказыванием идей, которые идут вразрез с позицией государства, и не приводит к человеческим жертвам. Поэтому нормами международного права для тех, кто обвиняется в политических преступлениях, предусматривается право на получение политического убежища в других странах. Террористы подобного права лишены.

Терроризм – это насилие в ответ на насилие правительств или режимов, но это также и реакция на скрытое социальное насилие, которое присутствует в обществе. В связи с этим отмечается скрытое одобрение терактов со стороны представителей самых разных слоев общества. Таким образом, для искоренения терроризма следует бороться с этим скрытым социальным насилием, которое является источником напряженности в обществе, осуществлять политические реформы.

В заключении отметим, что будущее исламского мира зависит от самих мусульман. Самую большую угрозу для ислама представляет насилие, которое осуществляется в отношении невинных людей под лозунгами ислама. Начиная с сентябрьских событий 2001 года ислам стали отождествлять с терроризмом, постоянно растет страх перед «исламским терроризмом», и это привело к значительному росту исламофобии.

Для того чтобы преодолеть такие представления, недостаточно заявлений о том, что в религиозных текстах содержатся не призывы к насилию, а только обосновывается необходимость обороны в случае нападения. Нам необходимо новое видение и новые подходы в отношениях мусульман и окружающего мира, мы несем ответственность за искаженный образ арабов и мусульман, сформировавшийся в мировом общественном мнении.

Одаев Хамзат Магомедович Директор департамента по связям с религиозными и общественными организациями администрации президента и правительства Чеченской Республики Ислам против терроризма Уважаемый председатель, уважаемые участники форума!

Разрешите мне передать приветствие Президента Чеченской Республики, Героя России Рамзана Ахматовича Кадырова настоящему форуму, который, без сомнения, имеет важное общественно-политическое и духовно-культурное значение для народов и мировых конфессий.

Этот форум, в котором участвуют представители различных мировых конфессий, свидетельствует о гуманистической, миротворческой и созидательной роли мировых религий вообще и ислама в частности, определяет и расширяет точки соприкосновения ислама, христианства и иудаизма, которые способствуют установлению диалога между ними и способствует противодействию различным формам религиозного радикализма и экстремизма.

Современный мир далек от социального и духовного совершенства, во многих государствах сохраняются социальная несправедливость, нищета, голод, безграмотность. Часто возникают конфликты и войны, развязываемые с целью завоевания территорий, обладания природными ресурсами, установления нового мирового порядка. В мире приобрели распространенный характер радикалистские, экстремистские явления и теракты, что порождает у людей неуверенность в завтрашнем дне, лишает надежды на лучшее настоящее и будущее.

Современные глобализационные трансформации и лучшие человеческие достижения далеко не всегда используются в целях решения общечеловеческих проблем, достижения мира и согласия между народами, государствами, культурами и религиями. Глобальные процессы отражаются и на нашей стране, часто создавая конфликтные ситуации и серьезные трудности для её экономики, социокультурного и геополитического пространства.

К большому сожалению, слабо слышен голос политиков, ученых, государственных и религиозных деятелей, направленный на улучшение жизни людей, совершенствование международных отношений, углубление диалога культур и религий, преодоление конфликтов.

Очень часто конфликты возникают в обществах, где сталкиваются традиционные социокультурные и нетрадиционные ценности, имеющие «иностранное» происхождение. С подобной ситуацией мы столкнулись и на Северном Кавказе, и, в частности, в Чеченской Республике.

Распространившийся здесь религиозный радикализм явился для нас чуждым религиозно-политическим движением, преследовавшим цели замены традиционного для Северного Кавказа ислама, совершения государственного переворота в регионе и создание псевдоисламского государства. Данный религиозно-политический феномен, не воспринимавшийся абсолютным большинством населения, искусственно навязывался носителям традиционных ценностей, игнорируя этноконфессиональные и этнокультурные особенности региона. Такая деятельность негативных сил, а также антиисламские фобии, подогреваемые некоторыми средствами массовой информации, являются прямой угрозой целостности общества и государства. Такая ситуация требует принятия комплексных мер.

Что делается в Чеченской Республике? Органы власти и духовенство республики в активном и тесном сотрудничестве ведут успешное идеологическое противодействие проявлениям религиозного радикализма, идеологии экстремизма и терроризма, путем проведения комплексной работы по духовно-нравственному и патриотическому воспитанию молодежи.

В республике действует единая и всесторонне обеспеченная система, которая разрабатывает и проводит в жизнь соответствующие комплексные мероприятия. У нас успешно функционируют духовные образовательные учреждения, тематические печатные, теле- и радио ресурсы. В школах республики изучается история религий, основы ислама. Реконструированы или вновь построены многочисленные объекты религиозного назначения, созданы религиозно-просветительские центры. В проповедях духовенства большое внимание уделяется проблемам наркомании, пьянства и других негативных социальных явлений, пропаганде здорового образа жизни, соблюдению духовнонравственных ценностей. Одним словом, духовенство и религиозные организации стали составными частями системы по духовной реабилитации людей, которые более десяти лет находились под негативным воздействием известных всем событий в Чеченской Республике. Свою немаловажную лепту в это нелегкое дело вносят и представители православной конфессии, представленной в республике. Межконфессиональное партнерство в республике имеет очень высокий уровень.

Нашим союзником в борьбе против экстремистов и террористов стал традиционный ислам, которого придерживались наши отцы и деды, а укрепление его позиций и использование его потенциала позволило нам за относительно короткий срок минимизировать, блокировать и успешно преодолевать влияние идеологии религиозного экстремизма. Восстанавливая позиции традиционного ислама в республике, мы восстанавливаем размеренную и спокойную жизнь нашего региона, в котором будет комфортно.

Вместе с тем, традиционный ислам, базируясь на местных этнокультурных особенностях, обладая внутренним адаптационным потенциалом и в корне отличаясь от радикализма, не является препятствием на пути к модернизации общества.

Опыт противодействия религиозному радикализму и экстремизму показывает, что давно назрела необходимость усилить изучение в обществе духовно-культурных ценностей различных конфессий и культур, испытанных временем и являющихся при этом основами духовности и нравственности.

Не является секретом, что современное общество испытывает духовный и нравственный дефицит, а духовно-нравственная деградация личности и общества в целом является настоящим бичом цивилизации. Преодоление этой беды является основой для позитивного развития человечества.

Уважаемые участники форума! Обсуждаемые нами проблемы и их решение требует объединения усилий общества и государства, конфессий и культур. Только в этом случае мы сможем решить наши общие задачи, достигнуть реальных позитивных результатов в духовнонравственном совершенствовании общества и укреплении целостности государства.

Благодарю за внимание!

Вавилов Александр Иосифович Доктор исторических наук, профессор, чрезвычайный и полномочный посланник МИД РФ Новые лики терроризма Тяжкое наследие прошлого К приходу в начале 2009 г. в Белый дом Б. Обамы со «всемирной антитеррористической борьбой», поднятой на щит его предшественником, явно не ладилось. На волне всеобщего неприятия терроризма после чудовищных терактов 11 сентября 2001 г. администрация Дж. Буша присвоила себе право по собственному разумению решать «кого казнить, а кого миловать» на мировой арене. Под флагом борьбы с международным терроризмом были нанесены удары по талибам в Афганистане и режиму С.Хусейна в Ираке.

Их результаты общеизвестны: влияние талибов не только сохранилось, но и расширилось, а вместо диктаторского режима ненавистного С.Хусейна в Ираке началась война «всех против всех», конца которой не видно. Кроме того, в страну «для защиты суннитов от шиитов» и борьбы с господством «великого шайтана»- Америки пожаловала «Аль-Каида». Как отмечал посол России в Афганистане З. Кабулов, действия боевиков в Ираке, наносившие серьёзный урон оккупационным войскам, в свою очередь воодушевили талибов на наращивание своей подрывной активности (Независимая газета.28.07.08).

Впопыхах начатая США «всемирная антитеррористическая кампания» после авиатаранов 2001 г. привела к серьезному разладу в их отношениях с исламским миром. Неслучайно, под занавес администрация Дж. Буша приняла решение воздерживаться от официального употребления в отношении экстремистов таких поначалу не до конца осознанных и продуманных ею терминов как «шагид» и « муджахид», имеющих для мусульман сакральное значение (The Washington Post.12.05.08).

Уходя на покой, Дж. Буш в качестве своего едва ли не единственного «достижения» привёл отсутствие прямых террористических атак на Америку после 11 сентября 2001 г.(Arab News.17.01.09). Выходит, все жертвы и разрушения, понесённые «демократизируемым» миром, в том числе и арабскими странами, за восемь лет его правления были подчинены достижению этой по сути эгоистической цели одного единственного государства – Соединённых Штатов.

Да и достигнута ли она на самом деле? Террористическая угроза, как признают и новые, и старые руководители США, далеко не снята с повестки дня международной жизни. Напротив, силовые действия Вашингтона под командой Буша привели к появлению новых террористических очагов, о чём неоднократно предупреждала Россия.

Американские методы унилатерализма и силового давления, продиктованные политическим эгоизмом и опробованные, прежде всего, на Ближнем Востоке, принесли без преувеличения плачевные результаты.

По данным госдепа США, в 2005 г. в мире произошло 11157 терактов, жертвами которых стали 74 280 человек, в 2008 г. их было уже 11770, когда пострадало 54747 человек. Расширяется их география, совершенствуются методы и способы осуществления. Сбывается устрашающее предсказание У.б. Ладена о том, что противоборство Востока и Запада будет длиться десятилетия(www.mgimo.ru. 17.09.09).

Опыт показывает: ближневосточные проблемы, как и общемировые, требуют коллективных подходов и усилий всех заинтересованных сторон, за что с принципиальной твёрдостью и выступает Россия.

Как констатировал, выступая в марте 2010 г. в одном из подкомитетов палаты представителей конгресса США, директор ФБР Р.Мюллер, если до сентябрьских атак 2001 г. «угроза «Аль-Каиды» в основном исходила из Афганистана и близлежащих к нему районов, то теперь сотрудники спецслужб США отмечают её рост в Сомали и Йемене, а также в других местах» (The Christian Science Monitor.17.03.10).

Саудовские власти, к примеру, в том же марте 2010 г. объявили о задержании в результате пятимесячной операции 113 боевиков «АльКаиды» (в том числе двух групп смертников), планировавших диверсии на объектах нефтяной промышленности и служб безопасности в Восточной провинции королевства. В ходе расследований были выявлены их связи по Интернету с филиалами этой организации в Йемене, Сомали, Эритрее и даже Бангладеш (The New York Times.25.03.10). Так одно из важнейших достижений современного открытого демократического общества превратилось в свою противоположность – эффективное и многоцелевое орудие террористических группировок.

К середине 2010 г. в королевстве было предотвращено 220 покушений на теракты, при этом вдохновительницей и организатором многих из них была арестованная активистка «Аль-Каиды» Х. Аль Кусейир, получившая известность своими проповедями ещё в период обучения в одном из саудовских университетов (Arab News.07.06.10).

Тогда же спецслужбы США предупредили о возможных ударах «Аль-Каиды» на море, у неспокойного йеменского побережья, как это произошло в октябре 2000 г. в порту Адена с подорванным смертниками американским эсминцем «Коул», чуть было не ушедшим на дно из-за огромной пробоины в борту и потерявшим 17 членов экипажа. В зоне повышенной опасности, по оценке американских разведчиков, оказались и стратегически важные проливы Красного моря и Персидского залива, через которые проходит до 40% мирового экспорта нефти.

Тревоги добавил и опубликованный в апреле текущего года доклад «Института Т.Мора для европейских исследований», согласно которому действия филиалов «Аль-Каиды» всё более явственно имели тенденцию к распространению на юг африканского континента, охватывая Сенегал, Нигер, Мали и другие «проблемные» государства (Asharq Alawsat, далее: А.А. 12.04.10).

Таким образом, слухи о смерти этой организации, появившиеся было в западных СМИ, оказались, как по М. Твену, «сильно преувеличенными» (The Washington Post.22.03.10). Подтверждая это суждение, глава объединённого комитета начальников штабов адмирал М.Маллен откровенно признался в июне 2010г., что в ходе поездки по региону «был поражён степенью слияния «Аль-Каиды» с талибами и другими террористическими группировками». Такую оценку разделил и руководитель национального антитеррористического центра США полковник М.Лейтер (The New York Times.01.07.10).

Как отмечает российский исследователь Е.Е.Кирсанов, «эмиссары «Аль-Каиды», несмотря на всю оптимистическую статистику о падении популярности их борьбы среди мусульманского населения, пользуются поддержкой политических элит и «простых жителей» исламских стран. Это связано с племенной и клановой системой построения этих государств и тесным переплетением интересов различных страт общества. Эти два момента представляют собой основу системы «устойчивости и живучести» политических систем этих государств.