«Молодежные уличные группировки: введение в проблематику Москва ИЭА РАН 2009 УДК 316.3 ББК 60.5 М 75 Работа над изданием велась при поддержке Программы фундаментальных исследований Отделения историко фило логических наук ...»
«На [Потемкинской] лестнице играет молодежь, играют, поют и спрашивают деньги. Называется аск. И вот кто то из них спрашивает деньги, кто то играет, кто то поет, и находятся там длительное время. То есть зарабатывают деньги. Они как бы тусуются, общаются по своим предпочтениям. И вот этим пением на гитаре зарабатывают какие то деньги, то есть им кидают копейки, рубли; там, не знаю, 50 рублей бывает.
На Потемкинской лестнице можно было [это] делать, в парке Победы. Но там, в основном, просто все играли для себя. А аском мы занимались в центре города, на Дерибасов ской, возле Соборки, на Потемкинской лестнице.
Заработанные деньги шли в основном на сигареты, выпив ку. Что то скидывалось в общак, на какие то общие тусовки, – мы хотели куда то, допустим, поехать или пойти на какой то концерт вместе, или купить новые инструменты… [На инст рументы] надо было, само собой, докладывать деньги еще дру гие, но аск помогал накоплять эту сумму потихоньку».
Некоторые участники компании (Ремень в том числе) за нимаются спортом, но это скорее исключение. «А в основном в компании отношение к спорту было не очень. В основном интерес был к выпивке, музыке и к другой фигне…. Там за нималось спортом буквально 20–30 процентов… В таких ту совках очень мало задумываются о своем здоровье. Это очень далекий приоритет. Быть здоровым – это не их желание…»
Одно из мест коммуникации различных компаний – заве дения, где танцуют: «Я вот, например, не очень люблю танце вать, но многие люди любят танцевать. К какой бы они суб культуре не относились, они могут танцевать, они могут где то собираться. Ходить на какие то танцполы, на какие то дискотеки, еще что то. Просто на дискотеках в основном крутят музыку, которая мне не нравится, поэтому я туда не хожу. Это кислота, попса, причем не нормальный попс (те же «Битлз» – это поп рок)».
3. Структура группы.
Каких либо значимых иерархических отношений в своей компании Ремень не отметил, не встречался он и с обрядами вступления в группу. Но указал закономерность: младшие легко входят в группу более старших по возрасту; и наоборот, «стар шему человеку труднее влиться в компанию молодых».
Что касается лидерства, «существуют как бы такие “отцы”, которые считаются авторитетными. Может, и не ав торитетными, просто к их мнению прислушиваются. Но од ного лидера не существует. В других группировках, напри мер, у рэперов, может быть такое. В рокерских неформаль ных группировках это редко случается».
4. Криминал.
Криминальной деятельностью компания не занимается, за исключением проделок в панковском духе: «Очень любили пакости, то есть причинить какой то минимальный вред, но создать интересную ситуацию, смешную или какую то… Это может быть… не знаю, в кого то кинуть помидорой, или вы шибить стекло… простые случаи. То есть ничего, за что мож но было бы привлечь к уголовной ответственности. Что то сломать, что то разбить. С места на место переставить какие то вазы с цветами каменные, мусорники перевернуть. В на шей компании больше присутствовал такой прикол. У нас несколько человек висело на передачах с приколами, мы тоже таким страдали. Но это приносило меньше вреда, чем ото рвать трубку или на кладбище вандализм. В чем прикол пе ревернуть мусорник – я знаю, это весело. Не знаю, как это описать, но это весело. Это прикольно. И то это не самый лучший прикол. В основном это может быть весело, потому что группа людей пьяная и могут дебоширить. Дебош может включать в себя разнесение хаоса на окружающую среду. А вот разрушать могилы – я не знаю, в чем тут прикол».
5. «Свои» и «чужие».
Противниками компании были гопники и рэперы. «В ос новном они очень не любили наши субкультуры, и как пред ставлялась хорошая возможность для них, они любили ата ковать. Поодиночке, когда кто то домой идет, или целыми группами на группу. Ну вот – стенка на стенку. С нашей стороны – были только ответные какие то волны, удары. На моей памяти не было, чтобы мы первые пошли и каких то рэперов или эмо начали убивать».
Неприязненными были отношения к милиции: «Никто из нас не любил ментов. Но и никто из нас не любил проблемы с ними. Но также и менты очень очень любят к нам пристать, проверить, потому что они считают, что в основном преступ ность зарождается в таких вот неформальных группировках.
Я считаю, что это не так. Из за такого предубеждения обще ства мы были частой мишенью полиции милиции».
Милиция систематически досматривала «неформалов» на предмет наркотиков: «Документы никого не волновали. Даже если у тебя есть документы, у тебя всё равно проверяют карманы. Наркотики, колющие, режущие, оружие. Какие то запрещенные законом предметы. То есть каждый карман про верялся. Если человек был сильно подозрительным (ну, с точки зрения ментов), то они проверяли и сумки… Проверяли все возможные места нахождения этих запрещенных предметов».
Понятие лоха Ремню знакомо: «Лох – опущенный чело век. То есть он своим поведением показал, что он… ну, тупо себя ведет. Даже затрудняюсь сейчас ответить. В принципе, лохом может быть каждый, кто неправильно себя поставит в компании. Если общая оценка общества сводится на ноль, то он автоматически становится лохом. Этот человек не обяза телен от природы. Это может быть абсолютно умный, нор мальный человек. Или может быть и глупый. Лохом мог стать человек, который просто не умеет себя поставить в компа нии. Тот, кого не уважают».
Разводка лохов на деньги производится «ну, такими… подталкиваниями, что ли. Вот собираются человек пять на одного. Они его вроде и не бьют, но они его между друг другом толкают, какие то страшные вещи говорят, давят ему на психику, но никаких физических повреждений ему не делают. Он не выдерживает, потому что они впятером могут его на части порвать, и отдает им деньги». Для раз водки выбирают «того, кого считают лохом. Лоха тоже мож но увидеть. Это человек, который себя как то ведет. Он не производит вид крутого парня. Например, подойдут к како му нибудь хиленькому или какому нибудь странному и, само собой, подходят к тому, у кого есть деньги. Надо знать, у Одесса. Соборка. 2004–2009 годы кого есть деньги. Это объект, само собой, специально выби рается. Смотрят на его внешние показатели, лох он или не лох, чтобы можно было развести. Оценивается его толщина кошелька. В нашей компании это тоже не сильно присут ствовало. Всё зависело от того, какие люди вместе с нами тусуются и [какова] степень их трезвости. То есть бывали ситуации абсолютно всякие, но чтоб такое стационарно про исходило – то нет».
К отличникам неприязни не было, «скорее к зубрилам таким, которые могли пожаловаться учителям и, не знаю там… зубрили целыми днями. То есть, отличник – нет, а именно праведник, как бы это сказать, школьный. К ним – да, была неприязнь». Также ботаник – «это тот человек, который увлечен учебой, знаниями, который постоянно этим занимается. Мало того, что он учится на отлично, он посто янно новые знания черпает… В принципе, этот человек ни чего плохого не сделал. Но с нашей точки зрения это был отрицательный персонаж. Ботаник и зубрила, в принципе, один и тот же персонаж».
По национальному признаку неприязнь проявляется к азербайджанцам. «Во первых, потому что они живут в на шем городе и ведут себя, мягко говоря, очень некрасиво.
Потому что живут на нашей территории… я имею в виду территорию города, одесситов, русских людей. А они сюда заехали и очень сильно подрывают наше законодательство.
Много воруют, убивают людей. И это делает каждый второй айзер. У них это очень очень очень распространено. Поэто му возникает уже не расовое недолюбство, а к людям, кото рые ведут такой образ жизни. Так получилось, что именно айзера ведут такой образ жизни. К ним пошла такая непри язнь. Вот цыгане, например. У кого то есть неприязнь к цыганам. Но я считаю, что хоть это не наша националь ность, но они в основном ведут себя более менее прилично.
Можно даже сказать, что цыгане – и то более мирный на род. Более придерживаются закона. Потому что айзеры – они просто безбашенные. Они творят то, что им нравится.
Поэтому к ним есть такое недолюбство. И хотелось бы, если честно, вообще их искоренить. По крайней мере, из моего города. То есть, я вот хочу, чтобы в моем городе их не было».
Подобное отношение к азербайджанцам «распространено во всех субкультурах; по крайней мере – неформальных».
При этом целенаправленное преследование «айзеров» мо лодежью не ведется: «Ну, возможно, если вот, например, компания тусуется, и где то рядом находятся, допустим, те же азербайджанцы, то могут быть какие то вздоры. Но, в принципе, специально никто их не выискивает». Провоциро ваться «вздоры» могут и со стороны русских, и со стороны азербайджанцев, «настолько укрепились эти негативные представления».
В то же время (как и выше, касаемо цыган) неприязнь к указанной национальности не распространяется на инород цев вообще. «К туркам, например, не имею никакой предвзя тости (но они выглядят примерно одинаково, если честно, что азербайджанцы, что турки). (…) По моему, как раз негры себя ведут супер, они приспосабливаются к нашей жизни, они работают на наших работах, так же само как мы, они не собираются ночью организациями какими то, не убивают лю дей, не воруют. Может, они это делают тоже, но не в таком массовом порядке, то есть они приезжают в эту страну и делают то, что им нужно. И никого при этом не трогают».
Не любят гомосексуалистов. «[Держимся от них] подаль ше. Просто думать об этом не хочется. В принципе, если где то там по улице он будет идти, его мало кто будет трогать, но у многих будет к нему отвращение». Не исключается воз можность дежурства около гей клубов: «Такое может быть.
Не постоянно, но такая идея может быть. Мы несколько раз говорили об этом, тоже так, в прикол. Эта тема для разгово ра, возможно, поднималась, но такой ситуации не возникало».
Система денежных поборов Ремню известна только понас лышке. «В смысле крышевания или вымогания денег? Кто то может другому человеку давать деньги за то, что тот будет его защищать. Но вот чтобы кто то кому то отдавал деньги, чтобы его не трогали, в компаниях такого не бывает. Это бы вает там, во дворе, то есть там какие то старшие пацаны могут вымогать у младших. Но внутри компании, по крайней мере в нашей, я такого не встречал. Я и сам мог дать кому то денег, чтобы меня кто то защитил. Но отдать денег, чтобы меня не побили, я такого никогда не делал и [с таким] не встречался. Может быть, к кому то ночью пристали несколь ко человек, чтобы его не побили – он им сразу отдал деньги.
Но я не думаю, что возможно такое постоянно».
6. Межгрупповые конфликты.
Противостояния между субкультурами довольно распро странены. «В основном они проходили между субкультура ми абсолютно разного направления».
Противостояние наблюдается между «рэперами и роке рами, скинхедами и хиппи, эмо, готами. Готов, эмо вообще все не любят. Большая часть субкультур их не любят. [По тому что] они абсолютно другие. Они ведут себя абсолютно нестандартно по отношению к обществу. К любому обще ству. Готы носят черную одежду… [М.М.: А панки – белую?] Панки носят другой стиль. И то не всегда черный. У них нету такого выбора [именно] черной одежды. А готы – они считают себя детьми ночи, они придерживаются черного цвета, абсолютного спокойствия или, наоборот, неспокойствия.
Но… они не похожи на другое общество. Как это объяснить вообще… они ведут себя по другому. Делают другие поступ ки. По другому мыслят».
Столкновения между группами происходят «как говорит ся, наудачу. Сегодня может быть [да], завтра нет. Или на оборот. Так как там могут находиться сегодня одни люди, а завтра другие; или одни и те же, но у них может быть раз ное настроение; очень много факторов поведения человека, которые трудно просчитать под какой то алгоритм. Поэтому это абсолютно непредсказуемо. Конечно, возможны стычки.
И они происходят в разных местах каждый день. Причем не только между парнями, но и между девчонками тоже, в дан ном случае пол не имеет значения. Просто у людей бывают такие стычки. И так как в Одессе много разных субкультур, постоянно можно найти того, кто тебе приятен на вид, и наоборот, того, кого ты не любишь».
Критерием завязывания конфликтов между субкультур ными группами, по оценке Ремня, является внешний вид.
«Так как есть разделение на субкультуры, само собой есть разделения на какие то критерии вида человека. [М.М.: И вот внешний вид является причиной, почему один человек может атаковать другого?] Да, это самая распространенная причина. Почему? Потому что своим внешним видом каж дый может показать, кто он. То есть, сразу, не зная челове ка, можешь начать с ним общаться, потому что ты видишь, что ему нравится по его одежде или по его поведению. И поэтому необязательно со всеми знакомиться. Достаточно просто подойти к какой то группе, и ты там уже можешь общаться. Потому что уже видят по твоей одежде, кто ты, а ты видишь, кто они. Этим отличается неформальная группа от цивильной группы людей. Цивильная группа может быть одета как им удобно, как им красиво, и так далее, по ним сложно определить, что они любят в жизни. А в этом случае вид одежды очень многое решает. [Ориентируясь по внеш нему виду,] например, скинхеды могут пристать к рокерам, металлистам, любят очень приставать к эмо, готам, могут даже к рэперам, но это бывает редко».
Как уже говорилось, агрессивными группами в городе яв ляются гопники и рэперы. «Там, где есть рэперы, в основном еще бывают гопники, ну, гоп стоп. И они уже, само собой, могут тоже приставать почти к каждому». Рэперы и гопники не вместе, но «они просто более вместе тусуются. В гопников свободный вид одежды. Он похож на рэперовский очень даже.
И у них похожи взгляды на мир. Вот, например, [если] рэпер, [то] не исключено, что гопник. И наоборот. Хотя есть много исключений, но есть и такие. Это распространено, так скажу.
И, само собой, гопник может пристать к любому – к цивиль ному, к неформалу, к металлисту, к эмо, к кому угодно, кто ему больше понравится, по его выбору. Гопник – это тот, кто занимается кражей. Насильственным или не насильственным методом забирает у людей деньги. Или какие то ценности, которые находятся при человеке. В основном они все уважа ют блатной стиль, тюремный стиль. Где то так».
В то же время существует практика «найма» гопников для тех или иных силовых действий. Так, выше упоминалось, что Ремень в некоторых ситуациях платил, чтобы его защитили.
«Наемников» он «в основном находил через знакомых, тех же гопников или каких то зэков или еще кого то, каких то страш ных людей, которым нужны деньги за то, чтобы они пошли и побили других людей. Была ситуация, когда к нам пристали рэперы. Нас было немного. Я позвонил знакомым, чтобы при ехали несколько пацанов. Они большие, они этим зарабаты вают, они этим занимаются. Через своих знакомых я им дал немного денег, там, на выпивку и карманные. Но часто я та кого не делал. Не было таких ситуаций».
В пространстве города компании неформалов вырабаты вают коллективную стратегию взаимодействия. Существует негласное правило – на Соборной площади (Соборке), где тусуется большинство неформальных групп, конфликтов не заводить.
Места частных тусовок находятся в отдалении друг от друга. «Например, те же рокеры, все, кто слушают рок, они могли себе в одном месте находиться. Те, кто слушают рэп, они могли находиться в другом месте. Вместе они очень редко могли где то вообще тусоваться, только в каких то обще ственных местах, например, на той же Соборке».
Тем не менее, конфликты могли происходить из за мест тусовки: «И то много бывает эксцессов. Если кому то не подходило, что это место занято кем то, могли быть какие то разборки. Но в основном на месте общего сборища могут выгнать группу ненадолго. Вот сегодня что то кому то не понравилось, они друг друга побуцкали, и кто то само собой ушел. Кого побили, тот и ушел, само собой. Завтра они могут вернуться. Они могут завтра прийти еще большей группой и набить тех, прогнать их, или больше не тусоваться, или туда прийти, а больше такого конфликта не будет возникать, по тому что он возник из за какой то сегодняшней ссоры, а не идеологической – ситуативная разборка».
Бывают случаи решения конфликтов через драки в спе циально назначенном месте. «Вот фильмы видели? То же са мое. Время назначается, встречаются в таком то месте. Если люди, которые пришли, еще могут говорить, то есть у них остался мозг какой то, то сначала выходит тот, кто считается главным, или тот, кого выбирают для переговоров, один два человека, они выходят и говорят с другими двумя или одним.
И обсуждается вся эта ситуация, вопросы, там «за» и «про тив», и само собой решается, что дальше делать. В основном из за большого количества народа невозможно точно выяс нить эксцесс, из за чего возник конфликт, не всегда можно понять, кто прав, кто виноват. Само собой, тот, кто виноват, выбирает себе несколько вариантов: либо он доказывает свою правоту силой, либо платит деньги или еще что то, либо ухо дит… Может и не получится уйти. Зависит от двух сторон.
Коллективные драки могут предполагать жертвы: «Если будет 50 на 50 [человек], то один из ста точно умрет. Точно.
Вот, один из ста точно умирает. От царапин, синяков… до… как повезло. Не знаю, в первые же минуты ударили по голо ве, он может просто упасть и через час встать, а может не встать. Но это бывает только когда серьезные драки. Не все ж драки очень серьезные... На них приходят люди, которые хотят убить. Бывает, что просто вот из за денег, кто то хо чет деньги выудить, просто нападают – побили, деньги заб рали и убежали. Или из за каких то конфликтов, пришли, побили и ушли, то есть у них нет цели убить. Бывают раз ные ситуации. Но если большое скопление людей, то в ос новном такое бывает. Обычно – вывихнутые конечности, си няки, раны чаще всего».
Бывают и драки «спортивного» характера: «Просто быва ют такие махачи, просто собираются, чтобы выяснить, чья команда сильней. Ну вот, например, я участвовал в истори ческом фехтовании. Там происходит всё с мечами, с броней и так далее, мне это больше нравится. Снижается вероят ность получения травмы. Но бывают и такие, когда просто вот…. Допустим, завтра мы идем туда то, и там дерутся.
Они друг друга не стараются калечить, но могут быть выби тые зубы, разбитые носы, царапины…»
7. Закономерности проведения драки.
О начале драки: «В основном у нас было так, что мы начинали горланить какую то песню, призывающую, отно сящуюся к бою. Это, возможно, были групповые ранние пес ни… Держали друг друга за плечи или еще каким то обра зом, то есть становились в какие то стенки, узоры, шахмат ный порядок, не знаю, в какой то прядок все таки станови лись, и орали песни, шли вперед. То есть, как бы такое моральное давление. Но это было не всегда. В основном про сто бросались в бой, вперед, без таких подготовок».
В драках использовалось оружие: «Кожаные перчатки, штаны, цепи – это всё использовалось. Можно было намо тать на руку цепь, можно было использовать как средне вековое оружие: гиря, цепочка и рукоять – вместо гири использовался замок или что то вроде этого. Ножи, вся кое такое – использовались редко. Чаще цепь, арматура, молоток… дубина, может быть. Кто был побогаче, но в наших кругах таких людей было мало, покупали электро шоки.
Хотя Ремень и носил с собой цепь постоянно, но он на стаивал, что это не оружие, что цепь имеет для него другое символическое значение: «Просто у многих это вошло в при вычку и часто используется в бою. Но, например, для меня цепь означает совсем другое. То есть это для меня не сред ство оружия, это символ, [способ] показать, что, как у “На утилуса”, “мы все скованы одной цепью”. Это символ нашей свободы, что мы все пока на цепи. Мы носим цепь, потому что она в нас присутствует, только она незрима. Это цепь нашего правительства, государства, еще чего то. То, что нас держит, то, что нам не дает быть свободным. Что то, что не дает человеку свободу, означает эта цепь».
8. Внешний вид.
У компании, ориентированной на неформальность, был соответствующий стиль одежды. «Джинсы в основном, ме таллические цепи. Кожаная одежда. Косуха. Штаны. Ме талл и кожа. Какие то феньки с названиями групп и певцов, пирамидки (то есть браслеты всякие с пирамидками, шипа ми)». Спортивную одежду не носили, а вот военная иногда встречалась: «Не у всех, но такое бывало. Камуфляжная одежда вместе с цепью, чаще штаны. Берцы. Кроссовки тоже одевались, тапки тоже одевались, но было прикольно одеть берцы или какую то тяжелою обувь, высокую с шнуровкой или с металлическим пластинами внутри, или с шипами.
Шапки вообще не одевались, шарфы тоже».
«Очень часто обменивались одеждой. То есть можно было обменять что то на что то. Например, вот у меня есть кепка, на ней написано “Сектор газа”, а у него есть футболка, и у него написано еще что то, “Виктор Цой”, и мы могли этим обменяться. Или просто друг у друга попросить. Конечно же, не все этим занимались, но это очень и очень часто делали. Можно было найти себе бесплатную одежду. При этом очень четко обговаривалось, на всё ли время меняемся или временно».
Существовали собственные формы приветствий. Также «движения – мотание головой, размахивание волосами, у кого длинные волосы. Там, размахивание ирокезами, у кого иро Одесса. Соборка. 2004–2009 годы кез. Даже у кого короткие волосы – резкие движения голо вой, с большой амплитудой».
Жесты: «Вилка вот эта вот [раздвинутые указательный и средний пальцы подняты вверх – прим. сост.], другие жес ты, более неприличные. Пис. Когда вилка – в основном ис пользуется слово “Хай!”. “Хай!” – это как бы такое слово международное, используется всеми рокерами. Это как “Йо!” Что значит “Йо”?»
«