«ДУХОВНОЕ ПРОСТРАНСТВО В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА Диссертация на соискание учёной степени доктора философских наук ...»

постоянного обмана, резко изменившиеся условия жизни, породили такую характеристику социального сознания, которую никак нельзя не брать во внимание при оценивании его состояния и тенденций: увеличенное влияние изоляционизма и национализма, падение уровня толерантного сознания, неопределённые и переменчивые общественные ориентации и социальное настроение. В целом общественное сознание находится на перепутье. Особое значение, в результате новых проявлений в общественном сознании, в современное время приобретает раскол общественного сознания, находящий выражение в таком проявлении как антиномия. Антиномия – это познавательная и реально существующая коллизия, где основными (преобладающими, господствующими) утверждениями, а соответственно и действиями, противопоставляется, но в тоже время сосуществует, так как имеет объективную основу, взаимосвязь и взаимодействие которой поддерживается значительной социальной, политической и экономической силами, различными социальными группами.

В ходе развития социальной философии было выявлено, что антиномия демонстрирует реальную общественную жизнь, особенно в периоды кризисных явлений. Современные антиномии проявляются в реальной жизни российского общества, где они определяют общественное сознание и социальную практику.

И если существующие две истины вполне оправданы и закономерны, но в то же время имеют всевозможные коллизии, напряжённость и даже конфликты, то нет понимания их природы, их веса и влияния, и не видны пути их согласования. Таким образом, раскол общественного сознания проявляется вследствие анализа разнообразных мировоззренческих позиций, убеждений и точек зрения.

Особенность настоящего этапа развития характеризует то, что данный раскол олицетворяют фактически две взаимоисключающие друг друга позиции, в одинаковой степени, претендующие на истинность, своё существование, реализацию и, в итоге, на определение стратегии развития социума.

Следовательно, в современное время основная характеристика общественного сознания выражена антиномичностью, которая отражает его состояние весьма противоречиво, где присутствует господство двух взаимоисключающих точек зрения, имеющих логическое оправдание реальным процессам общественного бытия. Очевидно, что антиномичное сознание и поведение обостряются в то время, когда происходит кардинальное переустройство социума, а его развитие осуществляется не насильственным, а эволюционным путём, но не менее радикальным и болезненным способом.

Основными результатами развития вышеуказанных негативных тенденций, в сфере духовного пространства российского социума являются:

- апатия, копированный стиль и образ жизни, стереотипы и нормы поведения и общения, не характерные для культуры России, своеобразная мода, распространённая иностранная терминология при деловом общении, а также повседневной речи, реклама импортных товаров;

- утрата многими людьми чувства патриотизма, безразличное отношение к героическому прошлому своего народа, и к важным событиям в истории государства, его национальным героям и культурным традициям;

- развитая коррупция и преступность, в том числе – организованная преступность, бандитизм, различные виды мошенничества, экономические преступления;

- весьма ощутимый высокий уровень социального расслоения;

- неудовлетворительная оценка состояния физического здоровья россиян, средняя продолжительность жизни самая низкая в Европе;

- возросшее количество разводов, неблагополучные семьи, детская беспризорность;

- падение престижа России за рубежом как государства с достаточно развитой экономикой, богатыми природными ресурсами, многовековыми традициями и культурой.

В связи с вышеизложенным целесообразно заключить, что проблема преодоления антропологического кризиса заключается в том, чтобы сохранить духовное пространство именно как духовное пространство, то есть его трансцендентальную сущность и абстрактно-идеалистическую форму выражения всех фиксируемых им смысловых значений. И только такое духовное пространство способно обеспечить инновационный настрой в мышлении, поведении и деятельности человека и общества при поиске выхода из различных проблем и нестандартных ситуаций, в которых может оказаться российский социум.

И главную из этих проблем составляет проблема сохранения целостного («нерасщеплённого») духовно-нравственного мира личности, особенно молодого поколения, следовательно, и духовного пространства. Но как определить критерий «нерасщеплённого» мира? К основному критерию целостности духовнонравственного мира человека можно отнести знание целого, без которого может произойти расщепление самосознания, соответственно существующим в социуме этническим, социальным и иным различиям. Без знания и понимания роли целого, индивидуальное и массовое поведение не будет осмысленным и правильным.

Массовому поведению станет присуще движение от одной крайности к другой, оно будет обречено на «роевое состояние». При этом каждая из крайностей имеет свойство находить истину своего бытия только какой-то частью социума, иной раз весьма незначительной. Большая часть людей обречена на некое неудовлетворение жизнью, на чувство обмана. В связи с этим наступает общественная нестабильность, в ситуации которой создаются искусственные суррогаты целого.

Так, современный антропологический кризис, как никогда остро ставит вопрос взаимоотношений человека и окружающего его мира: вопрос взаимопонимания человека и других людей, коэволюции человека с природой и обществом. В кризисных ситуациях востребовано именно нелинейное мышление, нелинейные методы принятия решения. Задача принятия решения, выбора всегда нелинейна1.

Сегодня мы понимает, что живём в сложном и нелинейном мире. Адекватное понимание животрепещущих проблем современного российского общества возможно лишь с учётом единых тенденций, пронизывающих историю человеФедотова В.Г. Социальные инновации как основа процесса модернизации общества // Вопросы философии. – 2010. № 10. – С. 16.

чества и ноосферы. Нелинейное мышление позволяющее анализировать траектории и долговременные последствия принимаемых решений, возможно, позволит избежать молодому поколению повторения ошибок прошлых поколений.

Таким образом, антропологический кризис может быть преодолён, если человек приложит усилия к объединению человеческого капитала с технологиями общества знания и инновациями. Только осознав проблемы сосуществования, взаимодействия и сохранения национальных культур, экологическое образование и нелинейное мышление в совокупности, человек получит шанс на будущую полноценную духовно-нравственную жизнь, на существование в целостном духовном пространстве. Следовательно, сегодня во всех основных сферах социального бытия весьма важно сохранение целостности и единства духовного пространства российского общества.

Сегодня человек теряет не только целостность, внутреннее постоянство, но, порой, и какую бы то ни было связь с реальностью, пусть даже весьма изменчивой. Человек тонет, растворяется в виртуальном пространстве. Компьютерная технология позволяет увидеть на экране монитора всё, о чем только может мечтать человек. Здесь и скрыта разгадка. Подлинные духовные ценности проигрывают в сравнении с блеском, яркостью и новизной фантомного воображаемого объекта. То, что есть, то, что реально существует, кажется привычным, обыденным. Такая трактовка даёт возможность подробно рассмотреть проблемы и противоречия духовного пространства России в условиях современного информационного общества.

2.2. Духовное пространство России в условиях современного информационного общества: проблемы и противоречия Сегодня человечество обрело совершенно новый, практически непознанный мир, созданный и поддерживаемый при помощи высоких информационных технологий, компьютеров, порождённый информатизацией общества и глобализацией общества.

Переход к обществу информационного типа создал для российского социума множество качественно новых проблем, которые ещё не осознаны в полной мере. Одной из них является проблема трансформации духовного пространства в процессе информационного развития российского общества.

Духовное пространство современного российского общества во многом меняет своё содержание в зависимости от информационного наполнения. Сейчас между индивидом и действительностью возникает огромное число «образных посредников», формируемых массовой коммуникацией. Последнее обстоятельство определяет наше обращение к постмодернистскому мышлению. Именно в рамках этой теоретической перспективы существенный исследовательский акцент делается на роли массовой коммуникации в плане возможностей последней в формировании так называемых образных посредников, влияющих на социальный опыт современного индивида.

Информационное пространство представляет собой своеобразный неструктурированный архив современности, который стихийно пополняется разнородной информацией различной степени достоверности. Не проявляя критичности в избирательности при работе с медийной информацией, современник строит свою жизнь и деятельность на зыбком фундаменте сомнительных аргументов, считает непроверенные (или грубо подтасованные) факты «из Интернета» значимыми и достоверными.

Революция в средствах массовой коммуникации, на результаты которой, среди прочего, опирается в своих построениях постмодернизм, предполагает новое «измерение» времени и пространства, получившие определение «виртуального». Понятие «виртуальность» прочно ассоциируется сейчас с возможностями новейших мультимедийных аудиовизуальных и компьютерных технологий, с помощью которых можно создать иллюзию, воспринимаемую и переживаемую как абсолютно достоверную.

Из этого следует, что виртуальные технологии используются для манипулирования сознанием человека, слепо верящего медийной информации и резко меняющего собственное мнение под её воздействием. Современные информационно-коммуникационные технологии кардинально меняют мир, в котором мы живем, и не могут не воздействовать на нас.

По мысли А. Бюля, автора теории «виртуального общества», с развитием технологий виртуальной реальности, компьютер из вычислительной машины превратился в универсальную машину по производству «зеркальных» миров. Каждая подсистема общества образована «параллельными» мирами, где происходит функционирование виртуальных аналогов: экономические интеракции и политические акции в сети Internet, общение с персонажами компьютерных игр и тому подобное. Процесс, влияющий с помощью компьютера на воспроизводство социума А. Бюль называет виртуализацией (виртуальное пространство).

Расширяя данную теорию, следует констатировать, что быстрое развитие средств массовой информации, несомненно, оказывает всё возрастающее воздействие на социальные трансформационные процессы в российском обществе.

Однако характер этого воздействия вызывает противоречивые и подчас противоположные оценки. С одной стороны, изобретение электронных средств массовой информации воспринимается как решительный прорыв к построению целостного, прозрачного и разумного мира. Благодаря усовершенствованию средств массовой информации, преодолевающих пространственные, временные и культурные барьеры, люди становятся ближе друг к другу, им легче прийти к взаимопониманию. С другой стороны, существует критический подход. В центре его внимания находятся негативные последствия средств массовой информации: дереализация (виртуализация) реальности, манипуляция сознанием, разрушающие воздействия на человека, который превращается в частичного, разорванного субъекта. В.Ф. Шаповалов пишет: «Превращаясь в "интерактивного" субъекта, человек становится простым ретранслятором сообщений, что означает утрату личности, утрату собственного "Я"»1.

Итак, модель российских СМИ – трансформационная. Именно та огромная и в то же время противоречивая роль, которую играют СМИ в современном российском обществе, стала важнейшим фактором актуальности проблем виртуализации духовного пространства и её влияния на общественное развитие.

В виртуологии данная проблематика представляется единым проблемным полем, где научные исследования сопровождают три уровня: виртуальный, виртуально-реальный и виртуально-технологический.

Важно отметить, что на первом уровне виртуология проводит исследования в виде комплексного анализа категориальной и культурно-исторической научной разработки, в рамках виртуальной проблематики. Для этого применяются реально-вирутальный подход (М. Кастельс)2, аксиологический подход (Д.В. Пивоваров)3. Второй уровень обозначен проведением комплексного научного анализа концептуального подхода, где по традиции ключевым объектом исследования выступает виртуальная реальность (общественная, диалогическая, компьютерная, и т. д.). Виртуальная реальность это мир формул, символов. Она привела к качественной трансформации среды обитания, превращению её в знаковую, экранную, беспредметную. Современный человек погружён в реальность многомерную, вариативную, модельную, в высшей степени динамическую. Но этот процесс таит в себе опасность «усыхания» реальности вплоть до её полного исчезновения. Общение с виртуальной реальностью качественно перестраивает весь перцептивный аппарат человека. При этом, безусловно, необычайно расширяется сфера опыта человека, его мировоззренческого обзора, но за счёт погружения в «умалённую, недооформившуюся, недовоплотившуюся реальность».

Шаповалов В.Ф. Коммуникация как глобальная проблема современного мира // Философия и общество. – 2010. №4(60). – С. 5.

См.: Кастелъс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. – С. 108.

Пивоваров Д.В. Виртуальное, виртуал, виртуальная реальность //Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. Лондон, 1998. С. 139.

Данные подходы определены виртуально-общественным (Г. Рейнгольд)1, диалогическим (М.Ю. Опенков)2 и другими исследованиями. Научные исследования виртуологии на третьем уровне проводятся в виде комплексного изучения виртуальных технологий в их концептуально философском осмыслении.

Технологический подход к виртуальной проблематике был разработан А.В. Юхвидом.

Проблема виртуализации духовного пространства и её влияние на общественное развитие, претерпевающее в настоящее время существенную трансформацию, будет рассмотрена нами через призму реально-виртуального подхода, разработанного М. Кастельсом. Суть этого подхода содержится в следующих словах М. Кастельса: «… вокруг электронной интеграции всех видов коммуникации от типографского до мульти-сенсорного, является не формирование виртуальной реальности, а строительство реальной виртуальности» 3.

По утверждению М. Кастельса, коммуникацонная система – это сама реальность (то есть материальное/символическое существование людей). Эта реальность представляет собой выдуманный мир, образы виртуальности, где внешнее отображение, передающееся посредством экрана, транслирующего и передающего опыт, становится целостностью опыта личности.

Анализ обозначенных концептуальных положений даёт основание полагать, что новым понятием «реальная виртуальность» демонстрируется сверхчувственная сущность опыта человека в первоначальном отражении духовного пространства. Это понятие, по своей сути, можно применить, анализируя генезис и эволюцию духовной сферы жизни человека как первичного касательно созданного им мира техники, как «второй природы». Вторичное отражение являет собой «идеальное», в виде системного свойства, например, в какой-либо коммуникационной системе.

См.: Рейнгольд Г. Умная толпа: новая социальная революция. М.: ФАИР ПРЕСС, 2006. – С. 116.

Опенков М.Ю. От Диониса до Делеза: философия виртуальности // Вестник Поморского университета. Серия социальные я гуманитарные науки. 2001. – № 1. С. 74.

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. С. 351.

Не без оснований на то, И.А. Гобозов пишет: «Средства массовой информации главную свою задачу видят не в формировании духовно богатых и высоконравственных людей, а в том, чтобы развлекать их, особенно молодёжь, прививать им псевдоценности. Главное для СМИ – полезность, доходность, стремление к обогащению. Журналисты готовы обслуживать любого, имеющего солидные финансовые возможности. Они внушают, а не убеждают. Они обращаются к инстинктам человека, а не к его разуму» 1.

Интернет превратился во всеохватывающую весь мир и стирающую границы среду общения людей, он трансформирует досуг современного человека и его характер труда, выводит на совершенно новый уровень духовности, системы образования, раздвигает горизонты культуры. Привлекая в единое духовное и информационное пространство миллионы людей, независимо от того, в каком месте они проживают и насколько удалены друг от друга физически.

Всемирная Сеть, вне сомнений, стала мощным двигателем современного мира.

Перспективы развития Интернета представляются сегодня неопределённо. В истории человечества не было подобных по размаху и содержанию проектов. Пока ясно лишь то, что экстенсивное развитие Сети завершается, зато набирает силу интенсивная тенденция, основанная на глубокой и разносторонней эксплуатации Сети человеком и «эксплуатации» человека Сетью.

Интернет становится универсальным средством интерактивной коммуникации. Но IT лишь новый инструмент, средство в руках человека и общества.

Мир не только признал это, но он живёт в этих сетях, используя их в сотнях целей: науки, образования, культуры, объединения и взаимопомощи и... мобилизации сил для дальнейшего продвижения по пути модернизации. Сети мощный инструмент структуризации общества снизу, согласно желаниям самих людей, создания новых общностей в соответствии с желаниями индивидов. Сети минимизируют институт посредничества, и тем самым обеспечивают прямые поставки товаров и услуг населению, в том числе через интернет. Конечно, Гобозов И.А. Интеллектуальный кризис общества //Философия и общество. Научно-теоретический журнал.– 2010. № 3(59). – С. 18.

у всякой медали есть оборотная сторона: сетями пользуются силовые, теневые и криминальные структуры, контрдвижения и «неопознанные вооружённые формирования». Но их наличие не повод отказаться от модернизации. Напротив, это стимул её развития опережающими темпами.

Это доказывает достаточно противоречивое влияние процесса информатизации на социум. Внедрение информационных технологий во все сферы человеческой деятельности привносят как новые решения и широкие возможности, так и новые проблемы и риски.

Возникновение интернета даёт возможность обеспечить доступ к информационным ресурсам любому человеку, объединить знания, и, следовательно, существенно раздвинуть границы применения достижений науки и техники. Но с другой стороны, большой поток информации, как правило, несущий разнонаправленные трактовки происходящих событий, приводит к тому, что у человека остаётся всё меньше времени на то, чтобы адекватно осмыслить поступающие сведения.

Всегда информация была одним из важнейших средств воздействия на общественное сознание и поведение людей. Но с наступлением информационной эпохи появились принципиально иные возможности осуществления информационного воздействия на индивидуальное и массовое сознание. Стремительно развивающиеся коммуникационные технологии, во все времена изменяли локальный и глобальный облик духовного пространства, а вместе с ним и сознание человека.

Современное общество пребывает в виртуальном пространстве, где каждый связан друг с другом. Человек постоянно потребляет различную информацию, в результате он включается в со-бытие с людьми, которые открыли, изобрели, произвели это новое. Не подпитываясь новой информацией, человек выпадает из со-бытия, из бытия1.

Виртуальная реальность представляет собой реализацию любого желания: от желания к общению, рекламы и саморекламы до реализации сексуальБерезин В.М. Сущность и реальность массовой коммуникации. Монография. – М.: Изд-во РУДН, 2002. – С. 21.

ного желания. Как сфера реализации желания и мечты, среда Интернета, киберпространство (cyberspace) напоминает мечту о рае.

Анализируя виртуальную реальность, следует выделить характерные черты информационной системы:

- структурное копирование человеческого мира;

- сглаживание временных, пространственных рамок;

- усиление интеллектуальных возможностей, создание предпосылок к возникновению суперинтеллекта;

- беспрецедентное эксплуатирование культурных образцов, игнорирование нравственных традиций и установок.

Виртуальная реальность не обладает свойствами обыкновенной реальности, так как время и пространство виртуального мира иные. Виртуальная коммуникативная среда по-иному «размещает» всё во времени. Например, возможен повтор, точная копия ситуации того, что в реальности недостижимо. Современное информационное общество конституируется как общество симулякров, как общество «размывания реальности» (Ж. Бодрийяр). Реальность объективизируется путём перехода из сферы сознательного, объективно существующего, в сферу бессознательного, где информация утрачивает референцию, трансформируясь в «мерцающее означающее», что приводит в конечном итоге к размыванию смыслов в самой действительности. Фактически, классическая форма субъект-субъективного информационного взаимодействия трансформируется, на первое место выступает информационное воздействие, то есть искусственно созданная субъективная действительность, где сообщение не является средством общения, которое создано искусственно.

Симулякр – это имитация, подмена «реальных» вещей подделками, из чего следует вывод, что опыт реальной действительности опосредован символической, иллюзорной картиной мира, конструирующей восприятие окружающей реальности. Будет ли восприятие целостным или фрагментарным, определяют символические интерактивные матрицы, то есть повседневная жизнь воспринимается сквозь информационно-смысловую призму символов, знаков и образов, определяющих вектор направленности массового сознания и поведения. В этой искусственно созданной информационной модели реальности для сознания постепенно размывается граница между прототипом и копией, реальностью и навязанной иллюзией. Сама категория подлинности, истинности утрачивает смысл, так как в бесконечном потоке симулякров теряется любая модель. Очень точно, на наш взгляд, охарактеризовал симулякр и его влияние на трансформацию ментального французский философ Ж. Делез, утверждая, что «Симулякром следует считать не просто копию копии, некоторое подобие изначально существующего реального, но подобие как «деградировавшую икону». Подлинной сущностью симулякра можно считать постоянную трансформацию, бесконечное изменение внутри самого себя. Если верно, что часть репрезентации тождество, единица измерения сходство, то единица измерения истинного присутствия, каким оно вырастает в симулякре, «фрагментарное», неизменное, различие различия в роли непосредственной составляющей»1. То есть симулякр отнюдь не противостоит реальной вещи, но обретает собственное, отличное от оригинала бытие, следовательно, можно говорить о воплощении в симулякрах модели «другого», модели различия, из которой следует «интерьеризированное различие». Данная характеристика симулякра определяет его как знак, обретающий собственное бытие, создающий свою реальность, и как ни парадоксально, перестающий быть знаком симулякр обретает собственное тело, но тело виртуальное.

Следовательно, информационное влияние с позиции иллюзорности, искусственности созданного мира, несомненно, владеет значительным потенциалом для последующего технического и научного развития, но с развитием самого социума угрожает стать тупиковым путём. Не случайно Ж. Бодрийяром была выдвинута гипотеза о расколе реальности в постмодернистскую эпоху, на смену которой приходит мозаика гиперреальности.

Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: Аста, 1998. С. 67.

Рост информации и на этом фоне оскудение духовной сферы жизни общества, говорит о том, что информационное пространство имеет много проблем, тупиков и противоречий, с которыми не сталкивались предшествующие поколения.

В статье «Духовно-нравственный иммунитет личности в информационном обществе» Ю.В. Артюхович пишет, что «духовность и нравственность во все времена являлись важными составляющими цементами аксиологического образа человека. Всегда присутствовала необходимость в формировании личности разумной и нравственной. Но современное информационное общество основной акцент делает на интеллектуальное развитие личности. Кризисные тенденции в стране и мире нанесли основательный вред сфере образования и воспитания, и декларируемая гармония нравственного и интеллектуального развития человека как одна из важных задач «интегрального» этического образования до сих пор остаётся на уровне теории, а не практики» 1.

Знания и представления о морали, нравственных принципах, нормах поведения в обществе, полученные на теоретическом уровне обучения, оказываются неприменимыми в различных практических ситуациях (примером тому могут служить парадоксальные ситуации наказания за честность и награды за ложь, и др.). Одобряются обществом одни нормы, а приняты (то есть применяются в реальной социальной практике) совсем другие.

Большой вклад в нормативно-ценностную деструкцию современного социума вносят медиа-средства. Свидетельством этому является широкое распространение и открытая демонстрация образцов агрессивного, жестокого, аморального поведения, ставших печальной реальностью современной общественной жизни. В ситуации нестабильности, когда проявление социальной агрессивности в общественном масштабе стало нормой в отношениях на обыденном уровне, милосердие, как и сострадание, толерантность и другие гуманистические ценности не стали значимыми для современника, следовательно, необхоАртюхович Ю.В. Духовно-нравственный иммунитет личности в информационном обществе / Духовная сфера жизни общества: проблемы теории и практики. Сентябрь. // Материалы международной научно-практической конференции. – Ставрополь: ГОУ ВПО «СевКавГТУ», 2011. С. 4.

димо культивировать в своей ценностной системе альтернативные чувства, которые более пригодны для отпора деструктивной активности окружающих.

Новые модели социализации приводят к тому, что ни во время первичной, ни на начальных этапах вторичной социализации не происходит врастание современных молодых людей во взрослое общество. Возрастает активность самих подростков, которые становятся агентами социализации. П. Бергер называет это социализацией в «открытое окончание». Современные старшеклассники повально увлечены Интернетом, некоторые проводят в виртуальном мире по 6часов. Врачи, психологи, педагоги бьют тревогу по поводу многочисленных девиаций, возникающих на этой почве.

Кроме того, в современных условиях многие профессии и связанные с ними социальные статусы предполагают исполнение такой социальной роли, как «Интернет-пользователь». Освоение данной социальной роли предполагает прохождение этапа обучения, результатом которого должно стать знание основных ресурсов Интернет – это новостные, поисковые порталы, специальные или закрытые порталы, порталы общения, а также прохождение этапа адаптации, когда пользователь выделяет среди всех порталов свои любимые (favorites). Если рассматривать сеть Интернет как сферу социализации вообще, тогда необходимо выделить основных агентов социализации. Их можно сгруппировать в три больших блока: Новостные, информационные и поисковые порталы (www.rbc.ru, www.rambler.ru, www.yandex.ru и др.), закрытые или специальные порталы (порносайты, интернет страницы религиозных сект, экстремистских и других подобных организаций) и порталы общения (ICQ, чаты, форумы)1. Именно последние более востребованы у подростков.

Деструктивная социализационная траектория основывается на представлении об Интернете как незаменимом «помощнике» во всех делах, учебных Жичкина А.Е., Белинская Е.П. Самопрезентация в виртуальной реальности и особенности идентичности подростка-пользователя Интернета // Образование и информационная культура. М., 2000. – С. 60.

и не учебных, единственном канале достоверной информации, как уникальном поле для самореализации.

Определённую часть современной молодёжи характеризует безответственность, социальная пассивность, стремление к лёгкой наживе, бездуховность, аморальность и т. д. Среди молодых людей наблюдается спокойное, равнодушное отношение к таким явлениям как невыполнение гражданского долга, данного слова, проявление нечестности, неверности, половой распущенности, наркомании, иждивенчества, воровства, проституции, поклонения западным ценностям и т. п.

Противоречивые процессы современного развития снизили воспитательные возможности семьи, школы. А под воздействием интернет социализации формируются новые формы рационализации, которые находят своё отражение в жизненных стратегиях молодежи. Изменилось отношение к образованию, к труду и выбору профессии у выпускников школ: наибольшее значение приобретает заработок. Кроме того, выпускники школ выбирают ВУЗ не по интересам и своим способностям, а на основе «доходности» будущей профессии.

Серьёзной проблемой, связанной с применением медиасредств, является для современников тотальное использование компьютера и телевизора в качестве основных и единственных источников информации. Многие из россиян стараются соответствовать культивируемому СМИ образу информационно развитого «человека XXI века», приобщаясь исключительно к экранной культуре и пренебрежительно отвергая «устаревшие» формы приобретения информации.

Применение медийных средств без принципиального дозирования, с односторонним предпочтением привело к тому, что 46% взрослого населения России не читают книг. Постоянными читателями являются сегодня россияне с высшим образованием (25%), жители крупных и средних городов (около 20%) 1. Для большинства соотечественников литература и искусство потеряли свою величественную роль и множественность функций. Читатели превращаются в телезрителей, задуматься над серьезной книгой способны лишь избранные.

См.: Константинов А. Под темной водой // Профиль. №32 (7.09.2009). С. 29.

Ю.С. Афанасьева пишет, что «технический уровень развития медиасистемы постоянно возрастает и открывает новые возможности для эффективной коммуникации. Газеты, телеканалы, радиосообщения в современных условиях трансграничны: «движение информации» 1 приобрело глобальный характер, ему уже практически невозможно воспрепятствовать, этим процессом надо уметь пользоваться для достижения своих целей» 2.

Е.А. Филиппова, рассуждая о массмедийных конструкциях реальности, пишет: «Они представляют собой медиа-реальность – сформированное посредством масс-медиа такое сочетание вещей, событий и ситуаций, помещённых в аудио-визуальные ряды, которое в целом приводит к образованию различных смысловых контекстов. А они, свою очередь, в пространстве медиа-реальности производят эффекты реальности»3.

Социоинженерные рецепты, широко представленные в медиапространстве, способны породить у современника технократическое сознание. Так как последовательные кибернетические галлюцинации, в которых информационный поток заменяет живой поток жизни, постепенно могут привести к трансформации сознания индивида. В результате «растворения» в медиапространстве его сущностных биологических, социальных и духовных свойств может произойти «замена» личности автоматической конструкцией, для которой проблемы духовности и нравственности, исключительно актуальные в современном обществе, также «автоматически» отойдут на второй план.

Уже в 1990-е годы о молодёжи заговорили как о «компьютерном поколении» (the computer generation), хотя даже для промышленно развитых стран это еще было слишком смелым обобщением (с учётом социальной дифференциации). Содержание данного термина передано Андреасом Зандбергом и Робертом Зюдербергом в докладе «Компьютерное поколение: взгляды и требования», См.: Маклюэн Г.М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. – М.: Канон-Ц, 2014. – С. 101.

См.: Афанасьева Ю.С. Информационный фактор в современной войне: СМИ как компонент стратегической системы непрямых действий // Современные исследования социальных проблем: Сборник статей Общероссийской научно-практической конференции. Вып. 2. / Под общ. Ред. Сов. РАЕ Я.А. Максимова. – Красноярск: Научно-инновационный центр, 2009. – С. 9.

Филиппова Е.А. Формирование комулятивного эффекта реальности посредством массмедиа // Аспирантский вестник Поволжья.– 2010. – №1-2. – С. 95.

сделанном в 1997 году на III Международной конференции по вопросам военных применений синтетической окружающей среды и виртуальной реальности (MASEVR'97, Швеция)1. По А. Зандбергу и Р. Зюдербергу, компьютерное поколение состоит из молодых людей, которые выросли с распространением персональных компьютеров, сотовых телефонов и информационных сетей. Их взгляды, идеи и требования существенно затронут развитие систем виртуальной реальности и, вероятно, коснутся будущих форм организации, взаимодействия и политики. Жизненные установки компьютерного поколения следующие:

доступ для всех, всюду, каждый раз; сети вместо авторитарных учреждений;

социальная география важнее, чем география физическая; интерактивная, привлекательная информация; разнообразие вместо однородности; гибкость и скорость вместо традиции; действительность как программное обеспечение.

А. Зандберг и Р. Зюдерберг пишут, что «компьютерное поколение логический результат технологического и социального развития конца XX века, оно в некотором смысле испорчено легким доступом ко всему и материальными благами, быстро приспосабливается к миру, который изменяется быстрее и быстрее, кроме того, оно ориентировано на сети и привыкло к технологиям»2.

С появлением теории сетевого общества новое поколение чаще стали называть Net-поколением. Ожидание того, что компьютерное поколение, Netпоколение, вырастая из подросткового возраста, станет силой, которая оттеснит нынешний правящий класс, и значимым политическим, экономическим и технологическим фактором, пока подтверждается лишь частично, поскольку компьютеризируются и осваивают сетевые технологии и старшие поколения, сохраняющие ведущую роль в политической и экономической жизни. Той интернетдистанции между молодежью и старшим поколением, которая выглядела пропастью лет 10-15 назад, сейчас уже нет. Высокая скорость распространения новых технологий ведёт к тому, что число людей, освоивших их в своих повседневных Sandberg A., Suderberg R. Computer Generation: Visions and Demands // Paper Presented at the Third International Conference on Military Applications of Synthetic Environments and Virtual Reality, Masevr'97, Sweden. 1997. [Электронный ресурс]: URL:

http://www.nada.kth.se/-asa/maseMK (Дата обращения: 6.02.2012).

Луков В.А. Будущее молодежи в обществе будущего. / Человек.– 2012. – № 4. – C. 38.

практиках, всё ближе к критической массе, необходимой для крупной социальной трансформации, означающей наступление новой исторической эпохи.

Ряд исследователей утверждает, что создание виртуальной реальности порождает хаос, поскольку многие люди предпочитают виртуальный мир обычному1. В самом деле, проблема компьютерного создания искусственной реальности очень важна для современника, которому далеко не всегда удаётся реализовать себя в реальном мире. Виртуальное поглощение личности зачастую воспринимается как выход из повседневности. Испытывая депрессию и творческий спад в реальном мире, наш современник может стать «виртуально зависимым» то есть подчинить свою жизнь виртуальным переживаниям. Виртуальное «перевоплощение» в олигарха, супермена, красавца и другие привлекательные, но не соответствующие истинному положению вещей образы, не только угрожает уникальности человека, но и мешает реализовать в полной мере свои способности и возможности в реальном мире. В этом случае человек перестаёт различать подлинную и виртуальную действительность, утрачивает радость живого общения.

Виртуальная реальность расширяет пространство личностной свободы человека, которая проявляется в его досуге и касается личностного духовного пространства, а не материального.

Чем наполнить своё свободное время? Как его организовать? Как выбрать духовные приоритеты в качестве важнейших? Все эти вопросы о смысле человеческого существования. Смысл жизни человека тесно связан с его досугом. Если свободное время не заполнено чем-то важным и значимым, то человеку грозят психические расстройства личности, вызванные состоянием экзистенциального вакуума. Утрата смысла жизни приводит человека к непониманию, в котором он не может находиться и которое побуждает его к поиску новых смыслов.

Деструктивное информационное воздействие формирует безволие и безответственность личности. Здесь уместно вспомнить удачно найденное братьями Новикова О.С., Коваленко А.А. Виртуальное пространство как социальная реальность // Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. – М.: Промитей, 2002. – С. 199.

Стругацкими понятие «человек играющий». Для такого типа человека характерно неполное осознание грани между реальностью и воображаемым миром.

Либерализация, отсутствие жёсткой регламентации и эмансипация расширяют пространство свободного самоопределения и ощущения вседозволенности. Сокращение и разрушение традиционных форм социализации приводит к усилению влияния интернета и большей индивидуализации жизненных стратегий у современной молодёжи. В силу нестабильной социальной реальности конструирование стратегий происходит зачастую интуитивно. Следовательно, отсутствуют чёткие представления о причинно-следственных связях, и по отношению к собственной деятельности в том числе. В результате формируются относительное безответственное мышление и действия.

Один из следующих факторов, угрожающих устойчивому развитию духовного пространства российского общества манипуляция сознанием.

Новый статус информационного пространства диктует свои правила и законы: событие имеет смысл только тогда, когда о нём сообщили СМИ. Если такого сообщения не было, то можно считать, что не было и самого события.

Изъятие фактов и проблем из картины мира может использоваться как манипулятивный приём. При помощи СМИ можно также инициировать информационную волну, чтобы привлечь внимание к определённой проблеме, придать самому незначительному событию официальный статус. Развитие СМИ позволило сделать психологическое воздействие на личность основным средством господства элиты в обществе.

Главная причина, по которой акты манипуляции заканчиваются успешно, нежелание их жертв анализировать поступающую информацию, мотивы коммуникатора, продумывать последствия, зачастую и ситуации, когда жертвы сами предпочитают быть обманутыми. Манипулятор не просто заставляет человека сделать что-либо, он делает так, чтобы отдельный человек или общество в целом захотели это сделать. Потому жертва манипуляции также несёт свою долю ответственности, поскольку без её участия акт манипуляции стал бы невозможным. Жертва является соучастницей манипуляции, поэтому именно ей приходится потом расплачиваться за последствия.

Манипуляция не неизбежность, она является не насилием, а соблазном.

Потому ей можно и нужно противостоять. У человека всегда есть свобода выбора, сила воли, развитое мышление, чтобы не стать жертвой манипуляции.

Сформировав у людей критическое мышление, привычку думать самостоятельно, а не руководствуясь чьими-то лозунгами и штампами, общество ставит барьер для манипуляторов.

Разрушающую российское общество манипуляцию могут проводить любые силы вне данного общества, заинтересованные в его ослаблении либо уничтожении. В таковом случае явление будет относиться к следующему фактору информационной войне. По мнению С.П. Расторгуева, исследователя данного явления, «с повышением работоспособности информационных систем акцент будет смещаться всё более и более в сторону применения не огнестрельного оружия, а информационного»1.

Информационная война подразумевает не объявление во всеуслышание на всю страну какой-то мысли, которая перевернёт сознание. Это длительная и кропотливая работа по постепенному внедрению в мышление идей, к которым обыватель привыкнет, затем начнёт воспринимать как истину. Для этого теория противника должна охватить информационное поле человека, влияя на него посредством газет, журналов, фильмов, книг, речей политиков и деятелей культуры.

Следовательно, защита от информационного воздействия противника важная задача. Постоянное осуществление работы в целях недопущения к источникам информации сил, данному государству враждебных, позволит избегать информационных атак. Отсюда нежелательность полной свободы слова для современного общества. Поступающая извне информация должна фильтроваться, вредящая устоям отсеиваться. Причём принцип отбора информации должен состоять не в том, «что полезно им, будет полезно и нам», а в том, «поРасторгуев С.П. Информационная война. М.: Радио и связь, 1999. – С. 15.

лезно ли именно нам это». Одна и та же информация, поступающая в общества разных типов, способна одно разрушить, а другое усилить. Но для систем, которые уже чему-то обучены, одинаковые входные данные не всегда будут их нивелировать. Одна и та же обучающая последовательность в одном случае способна сделать систему «умнее», а в другом уничтожить.

Информация совсем не безобидная вещь, особенно в современном обществе, где манипуляционные технологии находятся на высоком уровне развития и стали неотъемлемой частью жизни большинства людей, которые не подозревают о сложившихся проблемах.

Всеохватывающий характер манипуляции сознанием угрожает информационной безопасности. Общество, в котором присутствуют манипулятивные технологии, является духовно безнравственным. Что указывает на духовный кризис, и проявляется в подрыве человеческих оснований. Любые достижения науки и техники могут быть использованы как во вред человеку, так и с пользой для него. Следовательно, по этой причине, обращение к этическому потенциалу не имеет альтернативы. Этика никогда не одобряла вседозволенности во всех областях человеческой деятельности.

Интенсивность сетевых процессов в сочетании с «текучестью» (границ) и непостоянством (интересов) сетевых сообществ приводят к тому, что возникающие в них спонтанно этические нормы принимаются, отвергаются, обновляются и т. д. без достаточных на то оснований. Они отличаются крайне низким уровнем обобщения.

Отсюда доконвенциональность и фрагментарность этики Интернета, что резко отличает «всемирную паутину» от объективной реальности с её устоявшимися этическими системами. Причём это, скорее всего, не временное явление, а достаточно долгосрочная перспектива. В данном случае, до того времени, пока не произойдет возврат (возможно, на новом уровне развития) к первоначальным ценностям и предназначению Интернета как инструмента (средства) познания и общения, но никак не самоценной альтернативы реальной жизни.

Итак, есть основания утверждать, что этика Интернета:

- по способам формирования внеинституциональная ситуативноконкретная и патерналистская;

- по способу существования (на текущем этапе) пассивноприспособительная, сформулированная в категориях «полезно-вредно» и, частично, «можно-нельзя»; в будущем, при условии институционального подхода, возможна трансформация сетевой этики в направлении активнопреобразующей, основанной на категории «истина-ложь»;

- по содержанию доконвенциональная, с низким уровнем обобщения норм и правил, ситуативная, фрагментарная.

Что же касается механизма реализации ответственности, то он требует создания соответствующего правила, которое необходимо постоянно совершенствовать в соответствии с результатами. Здесь заслуживают внимания несколько обстоятельств.

- Во-первых, необходимо учитывать междисциплинарный ценностный синтез, контролирующий человечество. Важно, чтобы в таких частных науках как политология, экономика, правоведение, социология содержались положения ценностных ориентиров.

- Во-вторых, информационное общество должно опираться на этику ответственности – это этика ценностей, не допускающая вседозволенности, отказа от духовно-нравственных смыслов бытия, обеспечивающих человеку благоприятное будущее.

Сегодня российское общество находится под мощным воздействием техногенной информационной среды, нуждается в моделях или шаблонах, образцах поведения, которые бы положительно влияли на внутреннюю «картину мира» человека и на духовное пространство, являли собой своеобразную «когнитивно-поведенческую матрицу», на основании которой должна происходить ориентация в современном мире.

По этому поводу И. Бехер заметил, что «Желательные мысли производятся в таких масштабах, что собственное мышление тонет в их массе, а эти желательные мысли так тонко вводятся в сознание, что люди принимают это чужое мышление за результат работы собственной мысли и в высшей степени личное идейное достояние»1.

Эта мысль приобретает особую актуальность в настоящее время, в XXІ веке, когда действия средств массовой коммуникации достигли большого размаха, где из-за нехватки свободного времени, человек теряет способность к анализу получаемой информации и перестаёт критически оценивать её.

По мнению И.А. Щеглова: «Обретение индивидом внутренней или творческой независимости сочетает в себе как относительную самостоятельность в отношении к миру, так и стадийность представлений о нём в каждый исторический период времени. Переход от мифопоэтической картины мира традиционного общества к индустриальной цивилизации и зарождающемуся типу информационного сообщества даёт образец стандартизации типа личности. Свойственная индустриальному обществу стандартизация с артикулированием жестких идеологических схем снимается в эпоху информационного общества иной перспективой. Но лишь в качестве её перефразирования посредством перехода из одного состояния в другое»2.

Гипертрофия могущества человека, связанная с передачей им собственной зависимости от природы технике, имеет под собой определённое идеологическое основание. Задача экспансии как принцип ставится в условие существования.

Социализация личности в обществе не ограничивается развитием, устремленным к иному будущему. Она предполагает также рекомбинацию старых, «отмерших» состояний, запечатлённых в опыте предшествующих эпох и поколений и занесённых в реестр времени. Технотизированное временем виртуальное пространство сегодня может выступать в качестве развивающей, но не Цит. По: Бессонов Б.Н. Пропаганда и манипуляция // Реклама: внушение и манипуляция. Медиаориентированный подход / Сост Д.Я. Райгородский. – Самара: Из-во Бахрах-М, 2001. – С. 703.

Щеглов А.И. Виртуализация как фактор социализации // Социально-гуманитарные знания. – 2003. № 5. – С.

312.

обогащающей модели. Постоянный возврат к неактуализированному служит необходимой предпосылкой движения, ведущего к актуализации. Модернизация это не непременное, а одно из условий социального развития. Поступательное движение может осуществляться за счёт стадийности смены состояний, которая предполагает очерёдность изменений.

Различные типы информационных технологий, которые обладают высокой технической сложностью, представляют собой многовариантный, но артикулируемый в пределах вопросов интеллектуальных «упражнений» комплекс смыслов и значений. Технопространство это не сфера, насыщаемая совокупностью технопродуктов, а область бытия мысли1. Оно заключает в себе определённый потенциал возможностей, лежащих на горизонте человеческих способностей, но не раскрывает перед индивидом возможностей мира, вселенской или глобальной проблемы. И границы технических возможностей, и используемые в них средства образуют дискомпозицию в отношениях человека и природы, а претензия технопространства на тотальность. Виртуализация действительности сегодня ограничивается технологической актуализацией, агрессивной по отношению к проблемам иного рода. Технотизированное сознание актуализирует фактор ближайших потребностей и интересов человека, доводит их до абсолютизации. Вырванная из общего контекста социальности функция ориентирована на господствующую перспективу, а потому не способна к диалогу ни с природой, ни с техникой.

Гипотетически возможно всё, но на уровне идей. Та или иная версия реальности, оформляющая претензию на исключительность, в действительности может рассматриваться не как адаптивный, а как преадаптивный, то есть имеющий лишь предпосылку к чему-либо, комплекс возможных изменений.

Перевод экспериментальных версий моделирования свойств реальности на естественный ход событий упускает из внимания обстоятельство, акцентирующее претензию, в результате чего тенденция развития обретает однофакторную мотивацию. С одной стороны, пространство бытия не исключает никаких возможПетров А.Е. Подходы к познанию Пространства и Времени в эволюции глобальной системы «природа общество человек» // Устойчивое развитие. Наука и Практика. 2002. № 1. С. 118.

ных изменений. Оно адаптирует их во временной протяжённости. С другой стороны, гипотетическая возможность изменений в соприкосновении с инерционностью как личностного, так и жизненного пространств создаёт определённый набор напряжённостей, замещающий собой актуализацию. Между тем, актуализация это не необходимость и не актуальность, устремлённая в будущее.

Она разворачивается на стадии преадаптации, когда процесс ещё не начался.

Вопросы, актуализирующие природу «сужения горизонтов», связаны с усилением влияния краткосрочных факторов на сознание людей и систему их представлений о мире. Компьютеризация и связанное с ней технологическое развитие эпохи проявляют себя во временной протяженности в качестве расходуемого ресурса, ориентированного на производство и потребление. Личность замыкается на объёмах присвоения или обладания, что, в конечном счёте, делает её непроницаемой по отношению к миру. Сокращающаяся между виртуальным и технопространством дистанция раскрывает процесс сведения актуализации к функции. Функция ориентирует на изоляцию человека от внешнего мира, актуализация, напротив, предшествует выходу из состояния латентности.

Степень риска жизнестроительства индексируется соизмеримостью человеческих усилий по превращению мира в механизм реализации собственных желаний. Процессы, связанные с оптимизацией собственных стремлений, ориентируют на актуализацию очевидных состояний, то есть тех, которые располагаются на горизонте доступной сознанию и востребованной временем задачи. Личностное пространство оказывается потенциально ограниченным вследствие невозможности учёта всего многообразия будущих состояний. Мир обретает для индивида значение по мере укрепления связей настоящего с прошлым в ориентации на будущее. Вместе с тем, возможности развития личностного потенциала во множестве случаев заключены в пространство неявных, то есть не актуализированных ни ситуацией, ни побуждениями индивида, но реально существующих форм. Человек балансирует между тем, что составляет круг его интересов и стремлений, и тем, что реально управляет миром действий и ближайших побуждений. В результате мы имеем дело всегда с условной формой социализации, заключающей в себе потенциальный конфликт очевидного и неявного.

Информация действительно является одновременно и благом и злом. Такие вещи как информированность, знания – это блага, причём в некоторых случаях блага абсолютные, а не относительные, ибо СМИ обеспечивают мобильную подачу информации, сжимая время и пространство. Это можно назвать реальным благом, которое привнесло с собой информационное общество. С другой стороны, мгновенное, беспрепятственное распространение информации несёт за собой негативные последствия. Благодаря широкому распространению информационных технологий, существенно меняется процесс принятия решений.

Скоротечность, динамизм, интенсивность процессов и событий информационного общества – это технологические инновации, обеспечивающие экономию времени и возможность заполнения высвободившихся его частей другими явлениями и действиями. В такой ситуации меняются и прежние схемы взаимодействия человека и окружающей его действительности, ибо стремительный темп жизни влияет на состояние моделей реальности, лежащих в основе мировоззренческих и поведенческих, коммуникативных и иных программ человека. Если воспользоваться терминологией Э. Тоффлера,1 эти модели реальности можно было бы назвать ментальными моделями, структура которых обозначена различными образами внешнего мира, которые относятся к внутренним личностным феноменам и подчиняются определённым психофизическим и социокультурным законам восприятия.

Если же образ не определён, противоречив или его характер отношений явно нарушен по отношению к сложившимся ментальным конструкциям, то ментальная модель имеет свойство изменяться принудительно. Механизм изменения ментальной модели человека носит гибкий характер в силу наличия у людей достаточного запаса прочности и приспособляемости. Однако в определённых ситуациях и эти качества, естественно, имеют предел. Поэтому нормальную картину Тоффлер Э. Шок будущего. М.: ACT, 2004. – С. 87.

общественного бытия определяют не запредельные состояния восприятия человека, а плавные изменения в образоструктурах, что представляет естественную реакцию сознания личности по отношению к изменениям окружающего мира.

На наш взгляд, трансформация образов реальности, заданная определённым направлением и темпом, обусловлена сугубо индивидуальным характером.

Каждым человеком создаётся определённая базовая структура образов, на которую он опирается по-особому, может дополнять или изменять её, создавать при этом новые образы и отвергать старые. Подобные состояния способны детерминировать предпочтительное отношение к другим системам мировоззрения, например, паранаучной, религиозной, мистической, мифологической. Результатом этого обычно выступает подмена научно-рациональных форм сознания различными другими взглядами и убеждениями.

Принципиальное отличие постиндустриальной эпохи заключается в том, что сейчас существует неизмеримо больше коммуникаций, строящихся в основном на процедурах передачи информации. Тиражирование, но не создание интеллектуального продукта вот что коренным образом отличает современное общество и демонстрирует сущность предпосылок обозначенного выше феномена десубъективизации знаний. При этом за словом «знание» всё чаще скрывается понятие «информация» как необязательно рефлексируемое человеческим сознанием (пониманием) сообщение, передаваемое (усваиваемое) с помощью технологий коммуникации. Отсюда, к примеру, следующий парадокс:

более информированный человек сегодня это не тот, кто обладает большим объёмом знаний, а тот, кто участвует в большем числе коммуникаций 1.

Феномен десубъективизации знаний обусловлен также достаточно заметной тенденцией символизации социального пространства, то есть быстрого роста различных знаковых референтов, заменяющих непосредственные, «живые» связи, отношения, ощущения, восприятия и т. п. Десубъективизация становится одной из серьёзнейших проблем информационного общества, характеПавлова Е.Д. Сознание в информационном пространстве. М.: Akademia, 2007. – С. 144.

ризующегося интенсивными темпами роста информации, в создании и образнознаковом объективировании (кодировании), в котором принимает участие несоизмеримо меньшее количество людей в сравнении с теми, на кого она ориентирована и кто не создаёт, а усваивает готовые смыслы.

По убеждению С.И. Некрасова и З.В. Макатова, «информационное развитие влияет на углубление духовно-нравственного кризиса, формирует у современного потребителя информации безответственное и безвольное отношение, порождает потерю ориентации в сложных реалиях современного общества, потерю чувства реальности окружающего мира, способствует утрате объективного критерия истины отдельным человеком, способствует деструктивной деятельности при перестройки сознания человека»1. Всё это значительно ограничивает результат употребления логического анализа разнообразных явлений духовно-нравственной жизни современного российского общества, формирует различного рода фобии у человека.

Е.В. Поликарпова справедливо отмечает важный антропологический момент. Она говорит о типе личности, формирующейся посредством современных информационных технологий, которая характеризуется как Homo gelius желеобразный человек, он несёт ответственность своим безответственным поведением, отвечает за различные преступления, вызывает целый спектр опасностей угроз другим индивидам и обществу.

Кроме противоречий, влияющих на духовное пространство трансформирующегося современного российского общества, информационные технологии способны порождать и новые опасности, которых человек стремится избежать. К таковым следует отнести цифровое неравенство регионов, правовое регулирование сети Интернет, электронную коммерцию и налогообложение в этой области, вопросы интеллектуальной собственности, проблему обеспечения безопасности и конфиденциальности информации, психологическое воздейНекрасова С.И., Макатова З.В. Трансформация духовности в процессе информационного развития общества // Научные ведомости. Серия философия, социология, право. – 2010. – № 2(73), Выпуск 11. – С. 189.

ствие на индивидуальное и массовое сознание. От успешности всех этих проблем зависит развитие информационного российского общества.

Творческая функция гарантирует обеспеченность социального бытия не изобилием конструируемых образов и предлагаемых практических решений, а выигрышем, в котором она оказывается на стадии преадаптации. Строго говоря, человек имеет перед собой не столько определённый набор возможностей, поскольку не всеми он реально располагает, сколько предпосылку для реализации чего-либо. В то же время, вне зависимости от многообразия заложенных в ситуации возможностей, человек склонен поступать определённым образом.

Он, привязываясь ко времени и пространству, «приватизирует» действительность, согласуя свою жизнь с её будущим.

Визуальное представление синтезирует творческое мышление с максимой горизонта человеческого восприятия, понимания и предвидения. Духовная нищета, порождаемая обилием ненависти и презрения, узостью мышления и превознесением себя самих обращает человечество в постоянное опустошение и ожесточение. Человеческая природа мало вместительна, она не может жить полнотой, она живёт обычно поворотами, реакциями. Идеализация действительности носит условный в плане временной протяжённости характер, поскольку связана с невозможностью учёта всего многообразия следствий и последствий реального. С одной стороны, будущее уже существует в настоящем, с другой настоящее это не прямое, а предполагаемое продолжение будущего.

В целом информатизацию духовного пространства следует рассматривать под необходимым диалектическим единством таких процессов как интеллектуализация и компьютеризация. Информатизация способствует появлению и развитию, например, такого феномена как «виртуальная семья» экстерриториальная, неполная. И это является не столько «продуктом распада» семейных устоев, сколько стабильной формой симуляции, в основе которой на переднем плане оказывается коммуникация эмоций.

Рассмотрев варианты современной компьютеризации духовного пространства, появилась необходимость заострить внимание на более значимом процессе интеллектуализации. Появившиеся технологии мультимедиа проявили влияние на создание новых рабочих мест, а так же предоставили особую возможность для изменения культуры поведения личности в бытовой, производственной и экономической сферах. Гипертекст, являясь обучающим средством, активно используется в учебном процессе, вносит свой вклад в усовершенствование индивидуализации обучения. Оценивая нашу сегодняшнюю компьютерную действительность, следует заключить, что усреднённая личность выражается языком, который на 50% состоит из искаженных производных (английский техносленг), а её жизненный стиль активно вписывается в стандарты массовой культуры 1.

В результате, происходит практически полная остановка собственного развития, а все действия, по сути, зависят от информационных программ и техники.

Компьютерная молодежь превратилась в набор типажей, которых философ М. Хайдеггер метко назвал «дасманы», то есть усреднённый человек массовой культуры, легко подвергающийся внушению. Данное явление носит закономерный характер, относится к следствию конкретных обстоятельств.

В итоге значительно сниженного уровня социализации современной молодёжи, стала актуальной проблема ресоциализации личности в условиях информатизации.

Таким образом, следует рассматривать информационную культуру личности, являющуюся свойством, позволяющим адекватно проявлять своё отношение к процессу информатизации социума с целью саморазвития, а так же проявлять влияние на процессы, формирующие информационную культуру общества, как гуманистическую основу информатизации. Для обеспечения безопасности личности в условиях развития информационного общества, следует внести дополнения в содержание понятия «информационная культура» следующими аспектами: инГвоздиков Р.Н. Социокультурные источники комфортного и безопасного существования личности в информационном обществе // Проблемы обеспечения национальной безопасности, гражданского мира и согласия в контексте глобализационных вызовов и угроз постсовременности: Сборник докладов и статей международной научно-практической конференции НГГТИ. 30 марта, 2007 г. – Невинномыск: НГГТИ, 2007. – С. 273.

формационной этикой, эстетикой и гигиеной компьютерных технологий, информационной безопасностью, с включением мер по защите психики человека.

Для формирования информационной культуры личности, которая сможет обеспечить комфортное и безопасное включение человека в информационное общество, соответствующего уровню информатизации, необходимо применение целого комплекса мероприятий, затрагивающих все элементы общественной системы.

Важную значимость в развитии индивида, оказавшегося в условиях глобального информационного сообщества, представляет идея об опережающем А.Д. Урсул1. Данная идея – это логический вывод о потребности опережения бытия сознанием во время перехода социума к модели устойчивого развития и координируемого процесса формирования ноосферной модели человеческой цивилизации.

Темп тех перемен, которые сегодня происходят в социуме, настолько велик, что человек сможет пройти адаптацию в условиях информационного общества лишь в том случае, если обучение в нём будет происходить в течение всего периода жизни. Таким образом, доступное образование и обучение необходимы человеку в течение всей жизни. Так же необходимо непрерывное формирование мировоззрения информационного социума путём формирования и повышения информационной культуры.

Из вышесказанного логично следует вывод, что наиболее эффективной профилактикой психологической зависимости, контроля сознания является развитие критичности мышления и рефлексии, формирование навыков ассертивного поведения. Критическое мышление характеризуется стремлением анализировать, обдумывать поступающую информацию, не принимать всё на веру;

умением адекватно оценивать свои действия, способности, выявлять и коррекСм.: Урсул А.Д. Модель устойчивого развития цивилизации: информационные аспекты // НТИ. 1994. №12.

тировать свои ошибки, подвергать внимательнейшему и вдумчивому рассмотрению предложения и суждения других людей.

Рефлексия в нашем контексте понимается как направленность познания человека на самого себя, на свою деятельность и поведение, на свой внутренний мир, психические качества и состояние; как умение представлять себя на месте другого человека. Потому что анализ ситуации, понимание собственных целей и того, к чему стремится партнер по общению, позволяет человеку конструктивно взаимодействовать другими словами, быть ассертивным. Ассертивность качество личности, черта характера, которая проявляется в самоутверждении личности, в сознательном принятии требований других без страха, неуверенности, напряжения, иронии и т. д. Перечисленные качества можно развивать целенаправленно. Например, в процессе индивидуального самосовершенствования.

Стихийно и непоследовательно приобщаясь к достижениям медиатехнологий, современный человек может утратить духовно-нравственный иммунитет, если не будет обладать информационной культурой.

Вместе с тем, информационная культура является духовной силой, она способна объединить людей, разделённых экономическими, политическими, социальными, межнациональными противоречиями. Информационная культура не только формирует информационное мировоззрение человека, но и способствует осознанию им своего места и предназначения в мире1. Овладение информационной культурой поможет укрепить автономию по отношению к медиасредствам, сохранить духовно-нравственный иммунитет и творческую индивидуальность.

В данном параграфе были затронуты проблемы и противоречия духовного пространства России в условиях современного информационного общества, нуждающиеся в дальнейшем исследовании, так как переход к обществу информационного типа создал для человечества множество качественно новых проблем, которые ещё не осознаны в полной мере. Также одной из наиболее острых проблем является проблема традиционного и новационного в духовном проАртюхович Ю.В. Аксиосфера базового маргинала: Ценностный мир «среднего» россиянина в философском осмыслении. – Волгоград, ГУ Издатель, 2009. – С. 76.

странстве России. Поэтому в следующем параграфе мы уделим внимание изучению специфики проявления традиционного и новационного, выступающих особым способом конструирования реальности, трансформируя сознание личности и общества, а следовательно, и духовное пространство в целом.

пространстве современной России Влияние традиционного и новационного на духовное пространство возрастает в условиях переходного периода того или иного социума, когда изменению подлежат векторы, парадигмы и цели развития. Такой исторический период в настоящее время переживается российским обществом.

Российскому обществу сегодня угрожает полный и окончательный разрыв с собственной социокультурной традицией, с той цивилизационной структурой, которая во все исторические времена задавала ценности и смыслы национального бытия, сохраняла его культурную персональность и предлагала строить свой собственный, самобытный «жизненный мир».

Понятия «традиционное» и «новационное» в настоящее время играют всё более значимую роль в развитии российского общества. Традиционность чеголибо – это передаваемость или переданность этого «чего-либо» от поколения к поколению. При этом происходит преодоление срока жизни одного поколения, распространение способа действий, выверенного одним поколением, на жизнедеятельность последующего, поддержание стабильности сообщества индивидов: народ, нация, страна – это живой организм, но он не рождается каждый раз заново с новым поколением, а продолжает жить в поколениях, входящих в жизнь. При этом следует помнить, что эволюция каждого общества всегда уникальна, так как основывается на генетической преемственности традиций. Традиции – это устойчивые культурные нормы и социальные структуры, которые выполняют конструктивную функцию регулирования человеческого поведения, передаются от поколения к поколению и тем самым обеспечивают преемственность социальной и духовной жизни общества. Традиция – это и защита против хаоса в индивидуальном сознании, противостоящая деструктивному давлению хаоса подсознания.

И хотя традиционные и новационные векторы иногда сталкиваются, в целом традиции модернизируются, приспосабливаются к новым феноменам социальной жизни. То есть традиции прошлого как таковые не исчезают с общественной арены, продолжая оказывать существенное воздействие на дальнейший ход социальных преобразований. Ряд из них, несколько модифицируясь, фактически сохраняется. Таким образом, общественное развитие происходит как процесс постоянной и плавной смены социальных и культурных форм.

На наш взгляд, традиционные способы поведения, в настоящее время, уже не выражают единые ценности и гарантии выживания. Следовательно, традиционные характеристики субъектности постепенно разрушаются. Первоначально в культурах с устоявшимися традициями человек знал, как реализуется собственный «личный проект» (Ж.-П. Сартр). Традициями были заданы социальные и психологические направления потребностей, создание, реализация, оценка и рефлексия личного проекта.

С.М. Поздеевой были выделены ведущие признаки традиционного социума: господствующие традиции, цикличность в развитии, плевалирование коллективной власти, особенная форма социального времени, господствующие мифы и религиозные представления, система взаимных обязанностей, низкая мобильность1. Традиционное общественное устройство построено на амбивалентной ценностной ориентации: мы-они, стыд-вина, эгалитаризм-иерархия.

Добродетели в традиционном обществе определены: благородством, смелостью, справедливостью, честью, щедростью, гордостью и др.

Если уходят традиции, то происходит и исчезновение традиционных социальных ориентиров. Поэтому человеку присуще самостоятельное их создаПоздеева С.М. Лингвосемиотические связи в диалектной системе (на материале экзистенциальной лексики пермских говоров): автореф. дис. … канд. фил. наук. Пермь, 2005. – С. 23.

ние, но при наличии критериев для определения самих ориентиров. Данная задача может превратиться в «дурную бесконечность», порождающую в человеке чувство отчаяния. Потерю традиций следует связывать с децентрацией, которая происходит в результате дисбаланса в культуре, нарушающего устойчивую систему. Центр культуры состоит из «культурных констант» (С.В. Лурье) обобщённых, коллективных сценариев. Таким константам свойственно блуждать, быть ситуативными, а порой и разрушаться. Нельзя не согласиться с тезисом С.В. Лурье «"Центр", меняя своё положение в зависимости от ситуации, "закручивает" вокруг себя социальное пространство всякий раз заново» 1.

Э. Гидденс, В.В. Волкова утверждают, что маргинальным практикам свойственно перемещение в центр культуры2. В таком обществе свобода безгранична, а пространства свободы постоянно пересекаются. Традиционная культура всегда ограничивала свободу необходимостью и контролировала групповыми нормами. В настоящее время человеку свойственно самому выстраивать границы собственной свободы. Но такая плюралистическая ситуация затрудняет процесс принятия решения. Индивид, который остался в пространстве традиционной психологии, будет находиться в поиске внешних ориентиров, которые помогут приять правильное решение. А индивид, который принимает решения при помощи внутреннего интернального концепта, придерживается традиций, расценивается как реактивный, безудержный. Этим двум типам, свойственно жить, сосуществовать в современном духовном пространстве. Но, чтобы у человека была возможность принятия решения на основании внутреннего, независимого концепта, необходимо иметь развитую рефлексию, относящуюся к центральной характеристики субъекта определённого менталитета.

Если в традиционной культуре, общество задавало устоявшиеся психологические формы, правила и рамки рефлексии, то в настоящее время каждому Лурье С.В. Историческая этнология. М.: Аспект-Пресс, 1997. – С. 78.

См.: Волков В.В. О концепции практик в социальных науках // Социологические исследования. 1997. № 6.

С. 9-23; Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004. – 312 с.

свойственно иметь свою рефлексию, которую определяют собственное мнение, ожидания, притязания, позиция, жизненный проект.

Традиционный Мир определял рядоположенность самого Мира и «Я».

Современным концепциям (конструктивизму) «Я» и «Мир» свойственно параллельное конструирование. По мнению В.С. Барулина «Я» и «Мир» похожи и в структурном, и в функциональном, и в онтологическом измерении.

Хотя данное положение было рождено в древневосточной философии (философии Дао), Мир и Я не предстают статично, им свойственны постоянные изменения и реструктуризация (по К. Бергеру, Т. Лукману, Э. Гидденсу, У. Беку, Л.Г. Ионину, В.В. Волкову и др.).

Но если раньше трансформация мира и своего «Я» для субъекта имела чётко заданные координаты, стратегию жизни, то сегодня координаты теряются: все преобразования человека, несущие разрушение или созидание, входят в его пространственное бытие, в духовное пространство. Традиционная культура могла воспринимать с негативной стороны и интерпретировать с точки зрения личностной ущербности. В современной мультикультурности это трактуется, как возможность реализовать себя, даже в искажённой, эпатажной форме. Здесь мы видим заложенную онтологическую непредсказуемость самого мира и внутреннего мира личности.

Таким образом, современному человеку надо научиться принимать непредсказуемый мир. Отсюда появляется идея об «обществе риска» (У. Бек).

Человеку, являющегося субъектом современного социума необходимо быть компетентным по отношению к стратегиям преодолевающего поведения. Поэтому, характеризуя «преобразование реальности субъекта» можно говорить о трансформации характеристики преодоления реальности через преодолевающее поведение, где возможна реализация его творческого потенциала. У. Бек отмечает, что самим обществом потеряны его определяющие «категории». Размытые социальные категории констатирует Е.П. Белинская, называя общество «современностью», а его главной категорией – «неопределённость».

Согласно позициям Г. Триандиса и Г. Ховстеда, можно сказать, что культура делится на толерантную в неопределённых ситуациях и интолерантную в неопределённости1.

Но какова деятельность интолерантных субъектов к неопределённости?

По мысли В. Вельш, данные субъекты находятся в поиске внутренних, «имманентных опор для доопределения мира, например «имманентных схем».

И это только одна их защитных форм, называемая интеллектуализированием (intellectualization). Ясно одно, что субъекты данных культур будут с чрезвычайной трудностью принимать хаосную сущность.

Пока восприятие общественного устройства является самоочевидным и естественным, защищающим от ошибок, случайностей, социальные «табу» не тяготят общество и человека. Но в соответствии с историческими изменениями ими всё больше стесняется инициатива людей и вызывается недовольство. Тогда инициативное меньшинство своими провокационными действиями заражает и большинство, что поворачивает всех к изменениям и вносит коррективы в их ментальность. Этому способствуют, изменение и рост новой общественной практики при операциях с денежными средствами (безналичные расчёты), при устройстве на работу через Интернет, при использовании информации, при производстве товаров и услуг, в обращении со знаниями и т. д.

Традиционные культуры ранее были известны объединяющими образами жизни. Сегодня им свойственно раздробление, выражающееся в индивидуальных «стилях бытия». Для формирования своего стиля, субъект культуры нуждается в мнении «эксперта», который знает, как поступить в той или иной ситуации (Э. Гидденс). Такой эксперт обладает «социальным знанием», ему под силу переструктурирование неопределённых параметров обстоятельств к определённым. К ним относятся в западном мире психотерапевты, личные врачи, адвокаты, юристы, банкиры и т. п. В данное время целью реализации субъектности, является преобразование бытия, происходит трансформация преодолеСм.: Триандис Г.К. Культура и социальное поведение. М.: Форум, 2007. – С. 84.

ния жизнедеятельности в меняющемся мире при условии его признания. Стабильные условия определены субъектными характеристиками имеющими смысл. В условиях «социального хаоса» (Л.Е. Бляхер), неопределённого положения, характеристика традиционной субъектности теряет смысл для индивида и становится невостребованной. Неудовлетворённое отношение проявляется в экзистенциальных потребностях, таких как любовь, ответственность, существование, преодоление одиночества, преодоление страха перед смертью и т. п. Это опустошает душу человека. По В. Франклу, человек, находящийся в таком состоянии, находится в «экзистенциальном вакууме». Самое важное в экзистенциальном вакууме представляет то, что «Я» не понимает, насколько оно важно и понятно Другим. Это превращается в дезинтеграцию Я-концепции, в утрату самоидентификации в современных условиях. Следовательно, человек в меньшей степени может реализовывать своё «Я» для Себя и Других. Оказывается непонятно, кем «Я» являюсь. Теряется смысл существования «Я» для Себя и Других, которыми не понимается и не принимается «Я». Систему ценностей характеризует подвижность. Теряются и нивелируются смыслы стандартов и норм поведения.

В Я-концепцию включаются социальная и приватная идентичность. Общество лишается своих категориальных ориентировок, поэтому социальная идентичность скорее не определена, чем определена. Приватная же идентичность имеет прямую связь по отношению к Другим. Потому как отношения не имеют ясности, то и приватную идентичность можно характеризовать как недоконструированную. В такой неопределённой ситуации человек использует сразу несколько копинг-стратегий. Наибольшую значимость представляет стратегия, устанавливающая цели. Собственно при достижении этих целей, пусть даже небольших, возможно осмысление своих отношений с Другими и построение социальных ориентиров для личного жизненного пространства. Такие моменты можно считать подлинными.

Традиционная культура стимулирует публичность своего «Я», оказывая тем самым помощь человеку в приобщении к типичному в социуме. Современностью, наоборот, провоцируется человек к закрытости, называемой «синдромом улитки» подавляется публичное «Я» приватным. Закрываясь, личность, таким образом, стремится к сохранению своего «Я». Видимо, присутствие в социуме типичного, удерживает и личное. Из жизни исчезает типичное вместе с традициями и это будоражит личное. Приватность наблюдается также в социальных группах, пытающихся сохранить срок своего бытия через «капсулирование». Такие группы характерны повышением внешней агрессии за счёт подавления внутригруппового агрессивного поведения. Но это не всегда приводит к сохранению целостности группы. Обществу свойственно постепенное привыкание к непостоянным «групповым солидарностям», которые, проявив временное взаимодействие, склонны к быстрому исчезновению. Это приводит к нарушению образовавшихся «цепей» привязанности. На этом основании Л.Е. Бляхером утверждается, что такими временными, «виртуальными стратами», «виртуальное общество» позволяет субъектам возобновить интерсубъективное реальное, наглядное общественное бытие, образ бытия и жизнь в нём 1.

Всеми этими новыми вехами нетрадиционного субъектного достаточно сильно напоминается специфика карнавальной культуры, которую описывает М.М. Бахтин: «Карнавальная же жизнь это жизнь, выведенная из своей обычной колеи, в какой-то мере "жизнь наизнанку", "мир наоборот" ("monde a I'envers"). Законы, запреты и ограничения, определявшие строй и порядок обычной, то есть внекарнавальной, жизни, на время карнавала отменяются:

прежде всего, иерархический строй и все связанные с ним формы страха, благоговения, пиетета, этикета и т. п.»2.

Бляхер Л.Е. Нестабильные социальные состояния. М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. – С. 133.

Бахтин М.М. Творчество и наследие М.М. Бахтина в контексте мировой культуры. Т. II. / Сост., и коммент.

К.Г. Исупова; библиография О.Ю. Осьмухиной, Т.Г. Юрченко, О.Е. Осовского, Н.Б. Панковой. СПб.: РХГИ, 2002. (Русский путь). С. 307.

Таким образом, весьма уместен вопрос: определено ли такое виртуальное бытие конституирующими менталитет ценностями, смыслами, значениями?

Мыслители, справедливо отмечают, что хаотический социум характеризуется отсутствием ценностей, их предмета, но они заменены представлениями о ценностях. Смысл самих ценностей не потерян, его активно позиционируют.

Используя традиционные ценности, общество стремится к сохранению своего идейного единства. Транслируемый смысл обозначен ценностями: под таким лозунгом смысл и определяет сознание. Таким образом, значение определяет «код» смысла. Трансформация субъектности индивида в ментальности может формировать представления о ценностях, смыслах и кодах. Но это уже, скорее, виртуальная ментальность. По мысли И.Г. Яковенко, явная вестернизация российского социума, предопределяет антизападнические настроения1. Это подтверждается наличием противоречивых отношений к системе ценностей, в результате не совпадающих ценностных ориентаций с демонстрируемыми. Н.М. Лебедева и В.Н. Павленко отмечают выраженную тенденцию к сохранности такого рода базовых ценностей российской культуры, которые определены коллективизмом, феминностью, а также возникновением новых ценностей, заключающихся в проявлении индивидуализма, маскулинности, амбициозности, мотивации достижения2. Рост системы ценностных ориентаций, может быть представлен не в виде последовательного ступенчатого прохождения на основании иных стадий и уровней, а как параллельно протекающий ряд циклических процессов.

В результате следует отметить, что в современном российском обществе традиционные ценности сменяются новационными. Трансформация ценностей представлена в табл. 2.1.

Приведённая таблица показывает, что ценностным основаниям бытия свойственны изменения: временные координаты задают направления из будуСм.: Яковенко И.Г. Базовые идентичности и социокультурные основания их трансформации: факторы, тренды, сценарии // Мир психологии. 2004. №1. С. 28.

См.: Лебедева Н.М. Базовые ценности русской культуры на рубеже ХХI века // Психологический журнал.

2001. Т. 21. №3. С. 73-87; Павленко В.Н. Представления о соотношении социальной и личностной идентичности в современной западной психологии // Вопросы психологии. 2000. №1. С. 135.

щего в настоящее, иерархия поколений на центрацию поколений на себя, традиционное на новационное, более тёплые отношения к формальным, происходит сворачивание института семьи, путём стирания половых преимуществ и различий.

Сравнительный анализ традиционных и новационных ценностей.

По мнению С.Г. Климовой, индивидуалистическим тенденциям в российском социуме характерен переход к тенденциям сиюминутной удовлетворённости витальными потребностями и фрустрация духовных потребностей, что может привести к потере смысла бытия и значимости самоактуализации1.

Из этого следует, что хаотичность нарушила определённые цели, этапность, способы реализации субъектности индивида; центр культуры оказался блуждающим; нарушились границы свободы; произошло исчезновение внешних критериев оценки, рефлексии мира; отмечают временные групповые образования. Утратившая себя традиционная субъектность в человеке, коллективная субъектность, включает: потерю традиции, идентичности, границ духовного пространства, ориентиров саморазвития, смыслов; распад образа мира; можно См.: Климова С.Г. Социальная идентификация в условиях общественных перемен // Человек. 1995. №3.

С. 35.

наблюдать подвижную ценностную иерархию. Мыслители современности так же отмечают возрастание депривации; тенденции к закрытой, приватной жизни; принятия временных групп; заостряют внимание на способах принятия изменяющегося бытия. «Потеря» традиционной субъектности является тем феноменом, который перестраивает всю систему ментальности поколений.

Находясь в новой социальной ситуации, человек не может предугадать поведение других людей и повлиять на их поведение, теряет возможность приобретать некоторые ресурсы, получать социальную поддержку и уверенность в контролируемости ситуаций. Группа современников представители постсоветской ментальности идентифицируются с новационной, конкурентной личностью, принимают новые культурные элементы, приобретающие определённую привлекательность, и формируют навыки социального поведения, адекватного новой социокультурной среде.

Такая реакция тем более понятна, поскольку импульс к началу изменений в стране приходит извне («вызов Запада»), а сами эти изменения идут «за счёт»

общества, стоят ему огромных материальных, людских и духовных потерь. В этой ситуации именно традиция служит не только символом непрерывности, но и критерием пределов новации и их легитимности, а также мерилом интенсивности и направленности разрушительной социальной активности масс.

Согласно историческому опыту, традиционный социум начинает распадаться с разрыва общественных связей и отношений. Катастрофическое положение в современном российском социуме предопределено острым кризисом идентичности, как личностным, так и социальным.

В. Хесле пишет, что «сущностью кризиса коллективной идентичности являются: распад коллективной памяти, утрата веры в будущее, несоответствие представлений культуры о самой себе и её восприятием другими культурами, чувство неполноценности перед другой культурой» 1.

Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности // Вопросы философии. 1994. № 10. – С. 121.

Д.Л. Цыбаков справедливо замечает, что «Разрушение традиционных общностей, статусов, связей, референтных групп, механизмов социализации, привычного образа жизни обрекает многих россиян на чувство одиночества и потерянности, заставляет искать новые (и/или восстанавливать традиционные) формы коллективности (национальные, региональные, возрастные и т. д.), что приводит к усилению конфликтов между различными способами идентификации, росту напряжённости в обществе»1.

Следствием общественного распада является чрезвычайный динамизм смены ценностей, в котором важно отметить:

- возрождение у массовых социальных категорий прежних стереотипов и прежних ценностей (в том числе архаичных), однако с изменением их направленности («образ врага» но новый, ожидания «светлого будущего» но другого, вера в простые и быстрые решения, но иные и пр.);

- появление значительных групп людей с разрушающимися ценностями, которым нет иной замены (расширение аномии, утраченная идентичность проявляются в несоответствующем поведении).

Наиболее заметным продуктом разложения социума стал индивид, «выпавший» из-под контроля своей социальной среды, с её полуразрушенными традициями и нормами, и ориентированный на достижение личных целей любой ценой. Вновь стал зримым духовный раскол российского общества. Можно даже говорить о новом этапе духовного кризиса России. В этой исторической ситуации утратившей свою идентичность человек оказался жертвой кардинальных изменений текучего современного времени. Россия сегодня, несомненно, разрушающееся традиционное общество, но нет никакой уверенности в том, что предлагаемые политической элитой цели, идентичности и стандарты поведения есть путь в современность.

Конечно, некоторый повод для оптимизма всё же есть. По утверждению неоинституционалистов, трансформация институтов способна менять духовную Цыбаков Д.Л. Влияние традиционных форм милитаристской самоорганизации населения на эскалацию межнациональной напряженности в современной России // Образование и общество. – 2007. № 5. – С. 89.

практику, формальные перемены могут порождать и неформальные изменения.

В то же время нельзя забывать, что институциональная история развивается медленно и не гарантирует успех.

Но нельзя забывать, что без прошлого у сообщества не может быть и будущего, «предсказуемость» прошлого (а вернее, точность и справедливость его оценок) позволяет более уверенно двигаться в будущее. Особенно высоко ценить традиции следует в периоды ускоренного развития общества, значительных общественных перемен: в этот момент общество легко может утратить свои самобытность, специфику, «лицо», в том числе и вследствие погони за чужеродными новациями. А «самобытность» это обобщённая характеристика способов выживания, присущих данному обществу.

Мы полагаем, что здесь можно говорить именно о живой непосредственной преемственности, когда духовно-нравственные ценности воспринимаются как часть жизни, нечто естественное, неотделимое от самого человека. Это форма чувственно-эмоционального владения культурными ценностями, не предполагающая теоретического знания о наследуемом социальном опыте. Как владение родным языком не предполагает теоретического его анализа.

«Преемственность, по мнению Э. Баллера, является связью между разными уровнями развития. Связывает настоящее, прошлое и будущее, преемственность таким образом, обусловливает устойчивость целого»1.

Социальная преемственность – процесс накопления, хранения, критического осмысления, отбора и передачи социального опыта от поколения к поколению. Социальный опыт – итог познавательного и духовно-практического освоения человеком мира в динамике его временного становления. Он конденсируется не только в знании, но и в ценностных представлениях, нормах, установках поведения. Социальный опыт – итог социальной практики, отобранный опыт сравнительно безопасных для общества средств и способов удовлетвореБаллер Э.А. Социальный прогресс и культурное наследие. – М., 1987. – С. 7.

ния личных и общественных потребностей и интересов, не несущих потенциала разрушения социальных связей1.

Новационное – прерывная преемственность, потому что предполагает остановку, оценку и определённую критическую работу по отношению к накопленному социальному опыту, его сознательное изучение, интерпретацию, но и в коем случае не отрицание этого опыта, он нужен, чтобы от него оттолкнуться, и, более того, он выступает в качестве средства для достижения новых целей.

Для прерывной преемственности характерно чёткое отделение социального опыта от его носителя и получателя. Для овладения опытом уже не достаточно подражания, а требуется сознательное усилие, вырастающее из потребностей самого наследника.

В данном случае можно говорить о полноценном наследнике, который сознательно относится к собственному наследству, который подтвердил право наследования. Для наследника невозвратимое прошлое есть постоянно действующий фактор, остающийся на первом плане его сознания. Ведь наследовать можно только у прошлого. Серьёзно понятое наследование может заставить не только переживать своё настоящее, но и оформлять своё настоящее как часть прошлого.

Новация представляет собой такой порядок преемственности, при котором наследуемое несёт в себе новый смысл и служит иному предназначению. Всё это говорит в пользу того, что целью новации является не возобновление старого, а порождение нового содержания духовного пространства.

Основная сложность при выделении указанных компонентов в социальной реальности состоит в том, что традиционный и новационный процессы происходят не изолированно, а взаимосвязанно. Во всяком обществе существует некое динамическое соотношение традиционности, благодаря которой поддерживается стабильность, а через новационное общество изменяется. И традиция, и новация существуют как разные стороны социального процесса, как проСм.: Исхакова Г.И. Роль социальной преемственности в модернизации традиционного общества // Перспективы модернизации традиционного общества: материалы всероссийской научно-практической конференции ( июня, 2011 г.). – Уфа: АН РБ, Гилем, 2011. – С. 221.

тивовесы, гарантирующие относительную устойчивость системы. При этом важно иметь ввиду, что изменение не всегда происходит от традиции к новации, возможны и рецидивы традиции, возвращение и консервация прежних способов и норм деятельности, взглядов, ценностей, отношений и т. д. Но как в рамках формационного подхода, так и в рамках цивилизационного можно говорить о постепенном усложнении социальной жизни и о росте изменяющейся компоненты. Движение от традиционного общества к современному представляется возможным определить как модернизацию, которая приводит к существенному изменению, как духовной жизни общества, так и его самого.

Любую традицию по праву можно считать бывшей новацией, и любую новацию можно представить как будущую традицию. Таким образом, ни одно общество не обусловлено традиционными чертами, которые имеют своё начало, откуда-то появились, следовательно, некогда были новациями. И то, что нам видится как новация, либо не приживается в культуре, отмирает и забывается, либо приживается, со временем становится традицией, и уже не смотрится как новация.

В современных условиях в качестве непосредственного объекта социально-философского познания выступают реализующиеся в глобальном масштабе новационная модель общества и новационная модель личности. Движущей силой формирования данного типа общества являются новации, о которых в качестве явления современной социальной реальности впервые заговорил американский социолог И. Шумпетер1. В дальнейшем интерес к новационному обществу стал характерен и для социальной философии.

Новационное общество как объект социально-философского познания обладает рядом особенностей. Прежде всего, это связано в настоящее время с такими факторами его развития, как новации, которые подразумевают под собой успешное применение идей и реализацию процессов для решения существующих проблем, а также открытие новых возможностей, предполагающих знания, творческое мышление, изобретательность и целеустремленность. Новации предШумпетер И.А. Теория экономического развития. М.: Эксмо, 2007. – С. 71.

ставляют мощный и эффективный рычаг развития и саморазвития социума.

Продуцирование и использование новаций, а также наличие социальных механизмов постоянного воспроизводства новационных возможностей обеспечивается новационным процессом, являющимся основой новационной деятельности, и образующийся в результате воздействия новаций друг на друга, вследствие чего возникает непрерывная цепь изменений. В рамках новационного процесса формируются социальные отношения по созданию, трансферу (передаче) и диффузии (распространению) новаций в целях использования. Коммуникативная природа новационного процесса заключается в связях между участниками новационных процессов новаторами, производителями, государством. Данные связи возникают по поводу создания новшеств и обеспечивают движение знаний и новаций между организациями-участниками и внутри них. По мнению М. Кастельса, знание как основной объект процесса трансфера новаций представляет собой совокупность организованных высказываний о фактах или идеях, сформированных в обоснованное суждение или экспериментальный результат, передающиеся с помощью средств коммуникации в систематизированной форме 1.