«ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С УНИЧТОЖЕНИЕМ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА: ЗАКОНОТВОРЧЕСКИЙ, ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ ...»

Федеральное государственное казенное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Краснодарский университет Министерства внутренних дел

Российской Федерации»

На правах рукописи

Джангуразов Магомед Ахмадович

ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С УНИЧТОЖЕНИЕМ ИЛИ

ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА: ЗАКОНОТВОРЧЕСКИЙ,

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ

12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Научный руководитель – доктор юридических наук, профессор М.Л. Прохорова Краснодар –

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………...

ГЛАВА I. ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С

УНИЧТОЖЕНИЕМ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА:

ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ………………………………………… 1.1. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в несистематизированном и примитивно систематизированном уголовном праве России (XI в. - сер. XIX в.) ……………………………………………………………… – 1.2. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовном Уложении 1903 г. и доктрине уголовного права России сер. XIX в. – начала XX в…………….. 1.3. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в уголовном праве советского и постсоветского периода……………………………………………………….

ГЛАВА II. ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С

УНИЧТОЖЕНИЕМ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА,

В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ …….

2.1. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в уголовном законодательстве стран, представляющих Ближнее зарубежье …………………………………. – 2.2. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в уголовном законодательстве государств, представляющих Дальнее зарубежье ……………………………..

ГЛАВА III. ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С

УНИЧТОЖЕНИЕМ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА,

В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ ….

3.1. Понятие преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, в российском уголовном праве ………. – 3.2. Уничтожение или повреждение имущества как самостоятельные преступления по российскому уголовному праву……... 3.2.1. Объективные признаки уничтожения или повреждения имущества (ст. 167, 168 УК РФ) ………………………………….. – 3.2.2. Субъективные признаки уничтожения или повреждения имущества (ст. 167, 168 УК РФ) ………………………………….. 3.2.3. Специальные виды уничтожения или повреждения имущества ……………………………………………………………… 3.3. Уничтожение или повреждение имущества как способ совершения преступления, разновидность общественно опасных последствий и квалифицирующий признак посягательства …… ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………… БИБЛИОГРАФИЯ……………………………………………………. ПРИЛОЖЕНИЕ………………………………………………………..

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы диссертационного исследования. Уголовный закон призван осуществлять охрану наиболее ценных личных, социальных и государственных интересов. Универсальными в этом смысле являются отношения собственности, выступающей экономической основой существования и развития как общества и государства в целом, так и отдельной личности.

При всей осознаваемой значимости духовной составляющей жизни социума нельзя игнорировать материальные предпосылки, необходимые для его прогресса во всех сферах. Именно поэтому Гегель утверждал, что «лишь в собственности лицо выступает как разум»1.

В Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г. в числе основных национальных приоритетов и приоритетов устойчивого развития названы повышение качества жизни российских граждан (включая снижение уровня имущественного неравенства населения), экономический рост, развитие науки, технологий, образования, здравоохранения и культуры, поддержание экологии, обеспечение продовольственной безопасности (ст. 21, 24, 45)2.

Аналогичные положения содержатся в Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г.3 В ней определено, что стратегической целью является достижение уровня экономического и социального развития, соответствующего статусу России как ведущей мировой державы XXI века, занимающей передовые позиции в глобальной экономической конкуренции и надежно обеспечивающей национальную безопасность и реализацию конституционных прав граждан. Основными приоритеГегель Г.В.Ф. Философия права. – М., 1990. – С.101.

См.: О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года: Указ Президента Российской Федерации от 12.05.2009 г. №537 // Собрание законодательства Российской Федерации Российской Федерации. 2009. №20. Ст.2444; СПС «Консультант Плюс».

Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года (ред. от 08.08.2009 г.): утв. распоряжением Правительства Российской Федерации от 17.11.2008 г. №1662-р // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. №47. Ст. 5489; СПС «Консультант Плюс».

тами в сфере социально-экономического развития выступают высокие стандарты благосостояния человека, снижение социальной поляризации, поддержание высокого уровня национальной безопасности и обороноспособности страны, включая экономическую и продовольственную безопасность, безопасность от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера для создания благоприятных условий для высвобождения инновационного потенциала населения и динамичного развития бизнеса. Приоритетными направлениями государственной демографической политики являются сохранение и укрепление здоровья населения, увеличение роли профилактики заболеваний, формирование здорового образа жизни, решение проблемы рождаемости, совершенствование системы здравоохранения и образования.

Решение всех указанных крайне важных для общества задач возможно на основе надлежаще урегулированных, позитивно развивающихся и должным образом охраняемых отношений собственности. Вместе с тем именно они в современных условиях существования России выступают главной «мишенью» криминального интереса. Пресечение процесса реализации последнего – одна из важнейших задач уголовного права (ст.2 УК РФ).

Посягательства на собственность традиционно самый крупный сегмент в структуре преступности, что еще раз подчеркивает значимость имущественных отношений. Анализ доступной уголовной статистики за последние годы в Краснодарском, Ставропольском краях и Ростовской области показывает, что основную массу осужденных (в среднем 44 - 45%) составляют лица, совершившие преступления против собственности, большинство из которых образуют хищения (85 - 90%). На уничтожение и повреждение имущества (ст.167, 168 УК РФ) приходится около 2,3 - 2,5%1.

Вывод сделан в результате обобщения соответствующих статистических данных. См.:

Статистические данные о работе судов и судебных участков мировых судей Краснодарского края (http://usd.krd.sudrf.ru/modules.php?name=stat); Ставропольского края (http://usd.stv.sudrf.ru/); Ростовской области (http://usd.ros.sudrf.ru/modules.php?name=stat).

Так, например, судами Краснодарского края по ч.1 ст.167 УК РФ осуждено в 2008 г. – 195, в 2009 г. – 242, в 2010 г. – 203 человек1; по части второй ст.167 УК РФ: в 2008 г. – 58, в 2009 г. – 49, в 2010 г. – 59 человек; по ст. УК РФ: в 2008 г. – 5, в 2009 г. – 4, в 2010 г. – 72.

По данным МВД РФ, в 2008 г. было зарегистрировано 16281 фактов умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества, совершенного путем поджога, в 2009 г. – 15571, в 2010 г. – 15541, в 2011 г. – 13043, в 2012 г. – 13638, в 2013 г. – 13148, за пять месяцев 2014 г. – 50683.

Казалось бы, на фоне общего количества преступлений против собственности цифры незначительны. Однако, оценивая этот показатель, следует учитывать, что уничтожение и повреждение имущества могут сопровождать и иные преступления, выступая для них в качестве последствий, способа совершения или квалифицирующих признаков. Однако полную статистическую картину представить практически невозможно, поскольку в соответствующих документах интересующие нас сведения не отражены.

Многоплановость уголовно-правовой роли уничтожения и повреждения имущества, использование их законодателем для формулирования целого ряда составов преступлений требует проведения комплексного исследования с уяснением всех «ипостасей» этих деяний, с построением системы посягательств, для которых они выступают в качестве того или иного признака, с решением ряда вопросов законотворческого, теоретического и правоприменительного характера. Тем более что такого исследования на монографическом уровне еще не осуществлялось. Его проведение позволит не только углубить уголовно-правовую доктрину в соответствующей ее части, но и разработать предложения по совершенствованию определенных законодательных установлений и оптимизации практики их применения.

В статистических отчетах деятельности судов Краснодарского края за 2011 – 2013 гг.

информация о количестве осужденных по ст. 167 и 168 УК РФ не содержится, но полагаем, что обозначившаяся в предшествующие годы тенденция сохраняется.

См.: http://usd.krd.sudrf.ru/modules.php?name=stat См.: Официальный сайт МВД РФ // http://mvd.ru/Deljatelnost/statistics/reports/3/ Степень научной разработанности проблемы. Рассмотрению тех или иных аспектов проблемы ответственности за уничтожение и повреждение имущества в рамках исследований системы преступлений против собственности посвящены многочисленные труды представителей российской уголовно-правовой доктрины разных исторических периодов. Это и лежащие в основе фундамента науки (в соответствующей ее части) работы Л.С. Белогриц-Котляревского, М.Ф. Владимирского-Буданова, В.В. Есипова, Э.О. Колоколова, С.В. Познышева, И.Я. Фойницкого и др.; труды продолживших изучение преступлений против собственности в советское время М.Н. Гернета, А.А. Жижиленко, М.М. Исаева, Г.Н. Борзенкова, В.А. Владимирова, Б.С. Волкова, Л.Д, Гаухмана, Г.А. Кригера, Ю.И. Ляпунова, П.С. Матышевского, Б.С. Никифорова, Д.Н. Розенберга, Т.Л. Сергеевой, С.И. Сироты, Э.С. Тенчова, И.С. Тишкевича и ряда иных авторов; исследования представителей уголовного права более позднего и современного периода – А.И. Бойцова, А.Г. Безверхова, Г.В. Вериной, С.М. Кочои, Г.Л. Кригер, Н.А. Лопашенко, С.В. Максимова, В.В. Мальцева, В.И. Плоховой, И.Г. Шевченко и др.

В двухтысячные годы непосредственно по проблеме ответственности за уничтожение и повреждение имущества защищены кандидатские диссертации С.А. Лобова, А.С. Мирончик, Е.В. Никитиной, Е.М. Плютиной, Л.М. Шарипова, И.Г. Шевченко и нек. др.

Поскольку уголовный закон предусматривает специальные виды уничтожения или повреждения имущества (например, вандализм; приведение в негодность, в том числе разрушение или повреждение, транспортных средств или путей сообщения; уничтожение или повреждение военного имущества и др.), а также называет указанные деяния в качестве признаков иных составов преступлений (в качестве способа, последствий и пр.) им, так или иначе, уделяли внимание исследователи иных проблем уголовного права. Среди таких авторов, в частности, Ю.М. Антонян, В.М. Борисенко, В.В. Братанов, Б.В. Волженкин, А.В. Гайдашов, А.Р. Гегамов, С.В. Дьяков, К.И. Егоров, В.П. Емельянов, А.А. Игнатьев, М.П. Карпушин, Л.Р. Клебанов, А.И. Коробеев, М.М. Макаренко, Е.В. Медведев, С.А. Приданов, Т.Р. Сабитов, А.В. Сапсай, В.Г. Сызранцев, А.И. Чучаев, А.Ю. Шумилов, С.П. Щерба и многие другие.

Труды названных и некоторых иных ученых использовались в процессе выполнения диссертационной работы и выступили в качестве ее теоретической основы. Несмотря на значительный объем доктринальных разработок различных аспектов избранной темы, внесших существенный вклад в развитие уголовно-правовой науки, комплексное специальное исследование всей системы преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, в теории уголовного права отсутствует. Кроме того, отличающееся в последние годы крайней динамичностью уголовное законодательство требует изучения и осмысления вносимых в него (в том числе в интересующие нормы) изменений и дополнений.

Цели и задачи исследования. Целью настоящего диссертационного исследования является научное осмысление проблем законодательной регламентации, систематизации и квалификации преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, развитие доктринальных положений, их касающихся, разработка на этой основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства в соответствующей его части, а также рекомендаций по оптимизации правоприменительной деятельности.

Названная цель определила постановку и решение следующих задач:

- проследить ретроспективу процесса развития уголовного законодательства об ответственности за преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, с выявлением положений, заслуживающих внимания с точки зрения перспектив совершенствования соответствующих норм действующего уголовного права;

- рассмотреть современное зарубежное уголовное законодательство в части установления ответственности за преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, определив в нем положения, достойные рецепции;

- изучив необходимые доктринальные положения, разработать дефиницию преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, а также определить и охарактеризовать все возможные роли, в которых выступают уничтожение и повреждение имущества в действующем российском уголовном праве;

- осуществить всестороннюю уголовно-правовую характеристику составов уничтожения и повреждения имущества (ст.167 и 168 УК РФ), определив собственную позицию по ряду аспектов их содержания и высказав некоторые рекомендации по их квалификации и совершенствованию норм, устанавливающих за них ответственность;

- разработать систему преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, охарактеризовав ее и определив направления совершенствования соответствующих уголовно-правовых норм;

- ознакомиться с существующими теоретическими подходами к дискуссионным вопросам, касающимся уголовно-правового содержания и квалификации названных преступлений, обосновав по ним собственное мнение;

- изучить и обобщить судебную практику применения уголовноправовых норм, предусматривающих ответственность за преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, а также соответствующие статистические данные, результаты авторского анкетирования.

Объект и предмет диссертационного исследования. В качестве объекта диссертационного исследования выступают отраженный в законодательных положениях подход к формированию системы преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, и конструированию их составов, а также общественные отношения, возникающие в сфере реализации соответствующих уголовно-правовых норм.

Предмет исследования: действующие уголовно-правовые нормы об ответственности за преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, их исторические аналоги; соответствующие установления зарубежного уголовного законодательства; доктринальные положения, касающиеся темы исследования, общих вопросов уголовного права; акты толкования уголовного закона; судебная практика по делам о преступлениях, связанных с уничтожением или повреждением имущества; статистические данные; результаты проведенного автором социологического исследования.

Научная новизна диссертационного исследования. Научная новизна настоящей диссертационной работы определяется тем, что это первое комплексное специальное уголовно-правовое исследование всей системы преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества.

На его основе автором разработана дефиниция преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, определены все возможные «ипостаси», в которых в российском уголовном праве выступают названные деяния.

Соискателем охарактеризована система преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, обоснованы направления совершенствования действующего уголовного законодательства в соответствующей его части, разработаны некоторые рекомендации по квалификации названных посягательств.

Элементами научной новизны обладает осуществленный в диссертации исторический анализ уголовного законодательства России, предусматривающего ответственность за преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, и выводы из него. Новизна обусловлена тем, что автором впервые рассмотрен процесс становления и развития всей системы указанных деяний, являющих собой как преступления против собственности, так и посягательства на иные объекты уголовно-правовой охраны.

Впервые на монографическом уровне произведено компаративистское системное исследование зарубежного уголовного законодательства в ракурсе темы диссертации. Его результатом явилось выявление положений, которые могут быть учтены в процессе дальнейшего совершенствования отечественного уголовного законодательства. Соответствующие выводы также обладают определенным уровнем научной новизны.

Научная новизна проявляется и в положениях, выносимых соискателем на защиту, представляющих собой концентрированное выражение рассуждений, комплекса умозаключений и выводов, содержащихся в диссертации.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что содержащиеся в ней положения, выводы, сформулированные автором, вносят определенный вклад в отечественную уголовно-правовую доктрину в соответствующей ее части. Предложения, высказанные и обоснованные соискателем, могут быть использованы законодателем в процессе совершенствования системы уголовно-правовых норм, предусматривающих преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества.

Определенной практической значимостью обладают разработанные соискателем рекомендации по квалификации названных посягательств, направленные на оптимизацию правоприменительной деятельности. Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы в учебном процессе в ходе преподавания Особенной части уголовного права РФ и в системе повышения квалификации работников правоохранительных органов.

Методологическую основу исследования составляет диалектический метод познания окружающей действительности; в качестве частных научных методов использованы системный, логико-юридический, формальнологический, сравнительно-правовой, логико-семантический, социологический и математический.

Положения, выносимые на защиту:

1. Выводы, сформулированные из осуществленного исторического анализа процесса развития российского уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступления, связанные с уничтожением или повреждением чужого имущества, представляющие собой выявление ряда его закономерностей:

- прообразы соответствующих уголовно-правовых норм появились в самых ранних памятниках российского права, еще не разделявших его на отрасли и не осуществлявших его систематизацию;

- начало систематизации права и некоторого обособления норм об ответственности за преступления, связанные с уничтожением или повреждением чужого имущества, было положено Соборным Уложением 1649 г. и Артикулом Воинским Петра I 1715 г.;

- систематизация Особенной части уголовного права, осуществленная в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., привела к формированию совокупности норм о преступлениях, связанных с уничтожением и повреждением имущества, носящей разветвленный характер (посягательства дифференцировались в зависимости от содержания объекта, влияющих на него признаков предмета и ряда иных обстоятельств);

- следующий этап развития соответствующей системы уголовноправовых норм связан с советским уголовным законодательством, вершиной формирования которого явился УК РСФСР 1960 г., свидетельствующим о более высоком уровне их обобщения и более обоснованной дифференциации (с учетом содержания объекта, предмета и иных значимых признаков) по главам Особенной части УК.

2. Выводы из компаративистского исследования зарубежного уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за преступления, связанные с уничтожением или повреждением чужого имущества, направленного на выявление положений, рецепция которых в УК РФ будет способствовать его дальнейшей модернизации в определенной части:

а) Законодатели всех зарубежных государств уделяют внимание вопросам уголовно-правовой охраны имущества от уничтожения и повреждения, рассматривая эти деяния и как самостоятельные посягательства на отношения собственности или иные объекты (права личности, общественный порядок, общественную, государственную безопасность и др.), и как признаки иных преступлений, указывая на них в нормах как на способ, последствия и обстоятельства, повышающие степень общественной опасности деяния. Объемы криминализации соответствующих деяний различны.

б) В результате сравнительно-правового анализа выявлены положения зарубежного законодательства, которые могут быть заимствованы в целях совершенствования уголовно-правовых норм УК РФ, регламентирующих ответственность за рассматриваемые преступления:

- Об усилении ответственности за умышленное уничтожение или повреждение имущества при его совершении в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга либо в отношении его близких родственников по тем же мотивам (УК РК, УК Украины); по мотивам социальной, национальной, расовой или религиозной вражды (УК РК;

УК Голландии); в отношении имущества особой важности (УК Швеции) или наиболее значимых для общества и безопасности объектов (УК Голландии), религиозного сооружения или культового здания, религиозных святынь (УК Украины). Представляется целесообразным дополнение ст. 167 УК РФ указанием на такие квалифицирующие признаки.

- О криминализации угрозы уничтожением или повреждением имущества общеопасным способом (УК РК, УК Сан-Марино, УК Украины, УК СанМарино, УК Франции, УК Швеции; УК Японии); об усилении ответственности за угрозу уничтожением или повреждением имущества в адрес особых категорий потерпевших (и их близких родственников) – работников правоохранительных органов, государственных и общественных деятелей, судей, присяжных заседателей, защитников или представителей лица - в связи с их деятельностью (УК Украины, УК Франции).

- О введении таких квалифицирующих признаков уничтожения и повреждения историко-культурных ценностей по неосторожности, как совершение деяний по отношению к особо ценным, уникальным историкокультурным ценностям, а также причинение ущерба в особо крупном размере (УК Беларуси).

- Об ограничении рамок криминализации неосторожного уничтожения или повреждения имущества. УК Украины признает его криминальным лишь в том случае, когда оно повлекло тяжкие телесные повреждения или гибель людей. В условиях разумной либерализации уголовного закона такой подход вполне обоснован.

3. Преступления, связанные с уничтожением или повреждением чужого имущества, представляют собой общественно опасные противоправные деяния, посягающие на отношения собственности, являющиеся для них основным либо дополнительным или факультативным объектом, непосредственно направленные на приведение в полную или частичную негодность чужого имущества либо сопровождаемые таковым, выступающим в качестве последствия или способа совершения иного преступления.

4. Вытекающий из системного анализа уголовного законодательства вывод, что в российском уголовном праве уничтожение и повреждение имущества являют собой признаки объективной стороны, выступая в четырех возможных «ипостасях»: 1) общественно опасное деяние; 2) общественно опасное последствие; 3) способ совершения преступления; 4) квалифицирующий признак состава, связанный с наступлением общественно опасного последствия либо использованием соответствующего способа совершения преступного деяния.

При этом в качестве конгломерата общественно опасного деяния и преступного последствия они могут образовывать самостоятельные составы (например, ст.167, 168, 243, 267, 346 УК РФ), а могут выступать в качестве признаков иных преступлений. В какой бы «ипостаси» ни выступали уничтожение или повреждение имущества, они всегда остаются признаками объективной стороны состава преступления, характеризуя внешние проявления преступного посягательства.

5. Представленное в работе видение системы специальных видов уничтожения или повреждения имущества, сформированной из соответствующих посягательств, расположенных в различных разделах и главах Особенной части УК. Во-первых, посягательство в сфере экономической деятельности (ст. 195 УК). Во-вторых, специальные виды уничтожения или повреждения имущества, предусмотренные в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК, где они представлены в трех главах – гл.24 (ст.214, 2152, 2153), 25 (ст.243, 244), 27 (ст.267). Втретьих, посягательства на государственную власть: одно предусмотрено в гл.29 (ст.281 УК), второе – в гл.31 (ст.296 УК). В-четвертых, специальные виды уничтожения или повреждения имущества, отнесенные к преступлениям против военной службы (ст.346 и 347 УК).

Специальные виды уничтожения или повреждения имущества выделяются, исходя из специфики родового, видового и основного непосредственного объекта и предмета преступления. Но все они посягают на отношения собственности, выступающие для них в качестве дополнительного или факультативного непосредственного объекта.

6. Авторское видение редакции ст. 167 («Умышленное уничтожение или повреждение имущества») УК РФ, которую предлагается подвергнуть некоторой модернизации с ее обоснованием в работе:

«1. (в действующей редакции) 2. Те же деяния, совершенные в отношении религиозного сооружения или культового здания, религиозных святынь, не относящихся к памятникам истории и культуры; в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; из хулиганских побуждений; по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, - наказывается … 3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные в отношении имущества особой важности или наиболее значимых для общества и безопасности объектов (при отсутствии признаков террористического акта и диверсии); путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом; повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, наказываются …» (этой частью предлагается дополнить данную статью).

7. Обоснованный в работе вывод о необходимости криминализации угрозы убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества в отношении сотрудника правоохранительного органа или его близких в связи с осуществлением этим лицом деятельности по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Это может быть статья 3171 УК РФ. В настоящее время уголовный закон ущемляет интересы названных лиц, ставя их в неравноправное положение по сравнению с другой категорией потерпевших, необоснованно получивших привилегированный статус, - лицами, указанными в ст.296 УК РФ.

8. Разработанная в целях реализации предложения о криминализации угрозы уничтожением или повреждением имущества редакция ст.1671 («Угроза уничтожением или повреждением имущества») УК РФ:

«Статья 1671. Угроза уничтожением или повреждением имущества 1. Угроза уничтожением или повреждением имущества в значительном размере, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, - наказывается … 2. Угроза уничтожением или повреждением имущества, совершенные в отношении имущества, представляющего для потерпевшего особую значимость; в связи с осуществлением лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;

путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом, наказывается …».

9. Обоснованные автором предложения о корректировании диспозиций ряда норм УК РФ (ч.1 ст.205; ст.263 и 2631; ст.218; ст. 350, 351 и 352), направленном на конкретизацию оценочных понятий, в них содержащихся («крупный ущерб», «особо крупный ущерб», «иные тяжкие последствия»), путем указания в диспозициях непосредственно на уничтожение или повреждение имущества.

Степень достоверности и апробация результатов исследования.

Достоверность результатов исследования обеспечена, во-первых, анализом необходимой нормативной базы, образованной отдельными международноправовыми актами, Конституцией России, действующими уголовноправовыми нормами и их историческими аналогами, рядом Федеральных законов, Указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, уголовными законами двенадцати зарубежных стран. Во-вторых, изучением значительного числа теоретических источников (монографий, научных статей, диссертаций и пр.), посвященных рассматриваемой и смежным проблемам, общим вопросам уголовного права. В-третьих, обобщением в ходе исследования результатов изучения 157 уголовных дел о преступлениях, связанных с уничтожением или повреждением имущества, рассмотренных судами Краснодарского края и иных регионов России (Кабардино-Балкарской Республики, Ставропольского края, Ростовской области, г. Москвы) в период с по 2013 гг.; опубликованной практики Верховного Суда РФ; результатов проведенного анкетирования 115 следователей, дознавателей и судей по различным аспектам исследования; необходимых статистических данных.

Основные теоретические положения и выводы соискателя, рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства РФ в соответствующей его части, по квалификации преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества, содержащиеся в диссертации, изложены в девяти научных статьях автора (в том числе в четырех, опубликованных в изданиях, включенных в перечень ВАК). Они обсуждались на кафедре уголовного права Краснодарского университета МВД России; представлялись на международных научно-практических конференциях (г. Санкт-Петербург, 2011 г.; г. Краснодар, апрель и октябрь 2012 г.). Результаты исследования внедрялись в учебный процесс в ходе преподавания Особенной части уголовного права РФ в Краснодарском университете МВД России, Кубанском государственном университете (г. Краснодар), в практическую деятельность правоохранительных и судебных органов (что подтверждается имеющимися актами о внедрении).

Структура диссертации предопределена объектом, предметом, целями и задачами исследования и включает введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение, список использованной литературы и приложение.

ГЛАВА I. ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С УНИЧТОЖЕНИЕМ

ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ИМУЩЕСТВА:

ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в несистематизированном и примитивно систематизированном уголовном праве России (XI в. - сер. XIX в.) Анализ наиболее значимых источников уголовного права России, знаменовавших тот или иной исторический этап ее развития, свидетельствует о том, что во все времена государство уделяло внимание охране собственности. Уровень защищенности названного блага мог быть различным, что зависело от социально-экономических, политических и прочих условий существования общества, но в любом случае задачу охраны собственности уголовное право выполняло. Обеспечение неприкосновенности чужого имущества уголовно-правовыми средствами осуществлялось, в первую очередь, путем установления ответственности за различные посягательства на нее. Главным образом, к ним относились хищения, а также уничтожение и повреждение чужого имущества.

Первые положения об ответственности за уничтожение и повреждение имущества сформулированы в Русской Правде, появление которой относят к 11 веку1. К интересующим нас нормам в Краткой редакции документа относятся ст.18 и 32. В ст.18 определено: «А если кто сломает копье, щит или испортит одежду и хозяин захочет удержать у себя, то он получает доплату деньгами за порчу…»; ст. 32 устанавливает за сожжение княжеской борти возмещение в размере трех гривен2.

Пространная редакция Русской Правды содержит ст. 83, предусматривающую ответственность за поджог гумна или двора в виде выдачи головой См.: История государства и права СССР: сборник документов. Часть I / сост. А.Ф. Гончаров, Ю.П. Титов. – М., 1968. – С.6-7.

См.: Там же. – С.49, 51.

князю со всем имением, и ст.84, гласящую: «Если кто по злобе зарежет чужого коня или другую скотину, тот платит 12 гривен штрафа, а хозяину за причиненный ущерб урочную цену»1.

На наш взгляд, в Краткой редакции уничтожение и повреждение чужого имущества рассматриваются, скорее, как гражданско-правовые деликты, поскольку за них не предусматривается наказание, а речь идет только о возмещении ущерба собственнику. В названных же статьях Пространной редакции за соответствующие деяния устанавливается наказание: в первом случае – выдача головой князю со всем имением (при этом в статье оговорено, что из конфискуемого имущества «наперед вознаграждается убыток хозяина», то есть потерпевшего), во втором – штраф (и, кроме того, также возмещение ущерба). Таким образом, деяния, влекущие не только возмещение имущественного ущерба, но и иные последствия, которые можно причислить к разряду наказаний, следует признать преступлениями.

Согласно Судебнику 1497 г. крайне жестко каралось совершение поджогов. Согласно ст.9 «а государскому убойце и коромолнику, … и зажигалнику (курсив мой – М.Д.), … живота не дати, казнити его смертною казнью»2.

Почти аналогичное положение содержит и ст.61 Судебника 1550 г.: «А государьскому убойце, …и церковному татю, … и зажигалнику (курсив мой – М.Д.), … живота не дати, казнити его смертною казнью»3. Сформулировано и положение о возмещении ущерба («исцово заплатити из его статка»).

Таким образом, в Судебнике 1550 г. уничтожение и повреждение чужого имущества путем поджога влекло уголовную (смертная казнь) и гражданско-правовую (возмещение ущерба из имущества деятеля) ответственность.

Соборное Уложение 1649 года4 – значительный шаг в развитии российского уголовного законодательства. В нем не просто собраны воедино опреСм.: Там же. – С.75.

См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному праву России X – XX веков. – Саратов, 2006. – С.61.

См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Указ. соч. – С.65.

См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Указ. соч. – С.65-91.

деленные установления, а осуществлена некоторая систематизация норм, в основу которой положен, исходя из современных представлений, объект преступления. Но в отдельных случаях этот критерий игнорируется, в одной главе объединяются преступления, направленные против разных объектов (пример - глава XXII «А в ней 26 статей указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чините наказание»).

Что касается уничтожения и повреждения имущества, то первое положение, касающееся таких действий, сформулировано в ст.4 главы II «О государьской чести и как его государьское здоровье оберегать, а в ней 22 статьи».

Но, несмотря на то, что речь в статье идет о совершении поджога, типичного способа совершения рассматриваемых нами преступлений, к их группе названное посягательство отнести нельзя. Это, скорее, ситуация, при которой уничтожение и повреждение имущества выступают способом совершения иного, в данном случае более тяжкого, преступления. Итак, ст.4 гласит: «А будет кто умышлением и изменою город зазжжет, или дворы, и в то время, или после того зажигальщик изыман будет, и сыщется про то его воровство допряма, и его самого сжечь безо всякого милосердия». Таким образом, уничтожение и повреждение имущества здесь – форма измены государству.

Об этом свидетельствует и санкция – смертная казнь путем сожжения.

Сформулированы положения об интересующих нас деяниях и в других главах Уложения. В частности, в главе X «О суде», объединившей нормы о разнообъектных преступлениях. Так, ст.217 устанавливает ответственность лица, которое «птичью чюжую приваду испортит, измажет дехтем, или чесноком, или иным чем нибудь, и тем птиц от тоя привады отгонит…». Совершение такого деяния влекло уголовное наказание – «учинить ему наказанье, бить батоги нещадно, чтобы ему и иным таким неповадно было впредь так делать». Примечательно, что в статье определены цели применения наказания, которые в настоящее время определяются как общее и специальное предупреждение (превенция) преступлений. Интересен тот факт, что здесь же, в ст.217, предусмотрены и гражданско-правовые деликты (кража тетеревиного шатра и «куропотной» сетки), санкции за которые – не наказание, а возмещение ущерба истцу в сумме, соответственно, три рубля и рубль.

Обратим внимание на ст.223, гласящую: «А будет кто по недружбе учнет в чьем лесу на стенех огонь класти, и от того в том лесу учинится пожар, или в чьем лесу пожар учинится от … от пастухов небреженьем, и таким пожаром учинят поруху бортному деревью и пчелам, и зверь и птицы ис того лесу тем пожаром отгонят, … и с суда сыщется про то допряма, что такой пожар от кого учинится нарошным делом, или пастуховым небережением, и на тех людех за такое пожарное разорение взятии пеня, что государь укажет, а исцу велети на них доправити убытки по сыску. А будет от кого такое дело учинится без хитрости, и на нем пени и исцова иску не имати».

В этой статье речь идет о трех ситуациях причинения вреда пожаром:

во-первых, об умышленном деянии («нарошным делом»); во-вторых, о неосторожном («пастуховым небережением»); в-третьих, о невиновном нанесении вреда («учинится без хитрости»). На наш взгляд, в первых двух случаях имеют место преступления. Такой вывод следует из анализа санкции: в качестве одного из последствий для деятеля определено взыскание пени в пользу государя. Это, как представляется, прообраз штрафа, то есть уголовного наказания. Кроме того, предполагалось и возмещение убытков истцу.

Статья 228 устанавливала ответственность за более опасный вид уничтожения или повреждения имущества: «А будет кто некия ради вражды или разграбления зажжет у кого двор, …, и сыщется про него допряма, что пожар он учинит нарочным делом, и такова зажигалщика казнити зжечь». Обращает внимание достаточно четкое определение в законе содержания отношения деятеля к совершаемому посягательству. Оно должно быть учинено «нарочным делом», то есть умышленно. Мотивом соответствующего поведения выступает вражда или разграбление. Наказание в данном случае более сурово, чем в ст.223, поскольку в последней предусмотрено преступление меньшей тяжести. Кроме того, если в ст.228 речь идет исключительно об умышленном деянии, то в ст.223 – и о неосторожном. Предусмотрена ответственность и за уничтожение одушевленного имущества – собаки: «А будет кто у кого собаку убьет нарочным делом,.. доправя указную цену, отдати исцу». На наш взгляд, в данном случае речь также идет о гражданско-правовом деликте.

Особо следует обратить внимание на содержание ст.202 Уложения. В ней предусмотрена угроза совершения соответствующего деяния: «А будет кто на кого похвалится каким лихим делом, что он хочет дом его, или гумно с хлебом зжечь, или иной какой убыток учинити…». В таком случае полагалось угрожающее лицо «дать на крепкие поруки, что ему таких лихих дел не зделать». Данное положение свидетельствует о том, что умышленный поджог дома, дворовых построек считался крайне опасным деянием.

Из анализа установлений Уложения можно заключить, что уже в этот период появляются элементы дифференциации ответственности за уничтожение и повреждение имущества. Она осуществляется в зависимости от объекта (как мы отмечали, наиболее опасным видом преступления является совершение его в качестве измены государству), предмета, формы вины. Придан статус преступления угрозе поджогом имущества. В законе оговариваются ситуации невиновного причинения вреда, не влекущего наказания. С помощью санкций, хотя и на достаточно примитивном уровне, но производится отграничение преступления от гражданско-правового деликта.

Следующим значимым памятником российского уголовного права выступает Артикул Воинский Петра I 1715 года1. Процессы укрепления абсолютной монархии, «шляхетского» сословия, права частной собственности, развития военной сферы государства не могли не оказать воздействия на процесс формирования законодательства. Как известно, Артикул Воинский был рассчитан, в первую очередь, на применение в армии. Поэтому значительный комплекс норм посвящен охране военного имущества от уничтожения и повреждения. Они были сосредоточены в главе шестой «О воинских припасах, ружье, мундире, о потрате, и небрежении онаго». Артикул 56 форТекст см.: История государства и права СССР: сборник документов. Часть I / сост.

А.Ф. Гончаров, Ю.П. Титов. – С.274-322.

мулировал обязанность солдата «хотя б он в гарнизоне, на квартирах, или в поле был, прилежно того смотреть, чтоб его мундир в целости был, и ружье его всегда вычищено и чисто было». В противном случае он будет подлежать наказанию – «имеет от офицера своего … наказан быть». Если офицер не осуществлял за этим должного надзора, он получал «крепкий выговор».

Артикул 57 предусматривал наказание шпицрутенами за утрату оружия. По сути, утрата может рассматриваться как уничтожение имущества, поскольку она невосполнима и причиняет имущественный ущерб государству. Самовольная порча или поломка солдатом ружья, заступа, пики, шпаги или иных припасов влекла наказание шпицрутенами. Но в законе была оговорка: назначая наказание, следовало учитывать время и обстоятельства совершения деяния – «надлежит онаго по случаю времяне и обстоятельству дела (курсив мой – М.Д.)» наказывать. Здесь же предусматривались гражданско-правовые последствия – «и из жалованья оное его починить».

Следующее положение, касающееся рассматриваемых деяний, содержалось в арт.87 (глава одиннадцатая «О квартирах и лагерях»). Преступление, названное здесь, выражается в нарушении противопожарной безопасности. Но последствием в этой ситуации является, естественно, в том числе, уничтожение или повреждение имущества. Закон устанавливал обязанность осторожно и бережно обращаться с огнем и свечами, но «ежели каким небрежением и винностию офицерскою или салдатскою пожары в квартирах учинятся», виновный должен был возместить убытки «и сверх того по разсмотрению наказан быть». Таким образом, артикул в этой части предусматривал наказание на неосторожное обращение с огнем, повлекшее уничтожение или повреждение имущества (а такое последствие предполагалось, судя по санкции, устанавливающей обязанность возмещения убытков). В толковании к названному артикулу содержалось два важных положения. Первое касается умышленного совершения деяния. В этом случае «виноватый» наказывался «яко зажигалщик», разумеется, более строго. Второе относится к ситуации невиновного причинения и совершения деяния «от неосторожности внезапно». В этих ситуациях «оный от наказания свободен быть имеет. Ибо о внезапном случае никто ответу дать не должен». Заметим: первое из названных положений является прообразом ч.1 ст.28 действующего УК, а второе, на наш взгляд, в определенной степени перекликается с ч.2 этой же статьи.

Содержится интересующая нас норма и в главе четырнадцатой «О взятии городов, крепостей, добычей и пленных». Артикул 104 устанавливал запрет для всех независимо от чина и звания при взятии штурмом городов и крепостей на разрушение церквей, школ, госпиталей без позволения и особого указа. «Кто против сего приступит, оный покажется яко разбойник, … лишен будет живота». Это деяние чем-то сродни посягательствам, предусмотренным Дополнительным протоколом I к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов1. В частности, статьями 52, 53 и 54 Протокола запрещено в ходе вооруженного конфликта нападать на гражданские объекты (места отправления культа, жилые дома, школы, лечебные учреждения и пр.), разрушать и повреждать их. Следовательно, основы такого подхода к средствам и методам ведения войны закладывались в национальных законодательствах задолго до появления развитого и систематизированного международного права.

Исключением были ситуации, когда объекты уничтожались или повреждались вследствие военной необходимости, – «разве что гарнизон или граждане в оном здачею медлить, и великой вред чинить будут» (арт.104).

Следующий комплекс положений, касающихся уничтожения и повреждения имущества, содержался в арт.178-181, расположенных в главе двадцать первой «О зажигании, грабительстве и воровстве».

Артикул 178 устанавливал смертную казнь и сожжение для офицеров и рядовых, которые самовольно и намеренно без указа «в маршу город, село и деревню или церкви, школы, шпитали и мельницы зажжет, печи или некоторые дворы сломает, також крестьянскую рухледь и прочее что потратит… ».

Подписан в Женеве 8 июня 1977 года; вступил в силу 7 декабря 1978 г. См.: Сборник международных договоров СССР. Вып. XLVI. – М., 1993. – С. 134 – 182.

Аналогичному наказанию подлежали и пособники («купно с теми, которые помогали…»). Преступление являлось умышленным (совершалось «нарочно»). Положения относительно неосторожного деяния содержались в арт.179:

«А ежели каким небрежением и неосторожностью, или виною офицеров или салдат, такие подобные пожары в квартирах или инде где учинятца, то оные, которые в том виновны, убыток по судейскому приговору наградить. И сверх того, по изобретению вины и неосторожности, наказаны имеют быть». При этом четко не определялось, что за наказание применяется в таком случае.

Но, очевидно, что оно было более мягким, чем смертная казнь.

Артикул 180 устанавливал такое же наказание, если «у подданных дворы, бревна, заборы и протчее сломаны и сожжены, или хлеб на поле стравлен, или потрачен будет, разве по необходимой нужде востребуется и на то позволится». Эта норма, с позиций современной теории права, является отсылочной. Поступать суду следовало в соответствии с арт.179, имеющим, впрочем, весьма неопределенное содержание, с точки зрения установления наказания. Наконец, арт.181 предусматривал наказание жестоким заключением, «отставлением» от службы или шпицрутеном для того, кто «в земле неприятельской … без указу, на котором бы месте ни было» что-либо зажигал или «огонь вбрасывал». Здесь содержалось положение и о том, что «ежели сожжет квартиры началных своих или и других, умыслом для какого зла, той весьма смертию казнен имеет быть».

Заметим, что Артикул применялся, в том числе, гражданскими судами.

Об этом было и особое указание Петра I Сенату: «Господа Сенат, посылаю Вам книгу «Воинский Устав»... И понеже оный хотя с основанием воинских людей, однако же касается и до всех представителей земских, как из оного усмотрите. Того дня, когда напечатают, то разошлите пропорции … также по губерниям и канцеляриям дабы неведением никто не отговаривался»1.

Содержание Артикула свидетельствует о том, что ответственность за уничтожение и повреждение имущества дифференцировалась в зависимости См.: Воскресенский Н.А. Законодательные акты Петра I: том 1. – М.-Л., 1945. – С.52.

от целого ряда обстоятельств – предмета преступления, способа его совершения, формы вины, мотива и цели. Так же, как и Уложение, Артикул предусматривал ненаказуемые ситуации невиновного причинения вреда, продвинувшись в этом вопросе далее, нежели первый из названных документов.

Таким образом, начиная с первых этапов своего развития, российское государство осуществляло охрану имущества от уничтожения и повреждения правовыми средствами. Конечно, в самых древних источниках права отсутствовало разделение норм по их отраслевой принадлежности, не дифференцировались четко и санкции (уголовно-правовые, гражданско-правовые и пр.), но, тем не менее, анализ соответствующих положений позволяет, уже с точки зрения современных представлений, говорить о том, что за рассматриваемые деяния устанавливалась и уголовная ответственность. В Уложении 1649 г. и Артикуле Воинском 1715 г. это просматривается более определенно, прослеживается (правда, пока еще в несовершенном, примитивном виде) дифференциация юридической ответственности на виды и систематизация уголовно-правовых норм (примеры чего приведены в тексте работы).

Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовном Уложении 1903 г. и доктрине уголовного права Достижением своего времени в области уголовного права и проявлением гораздо более высокого уровня законодательной техники, несмотря на все его недостатки, явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года1. В нем четко выделялись две части – Общая и Особенная, была осуществлена систематизация Особенной части, которой охватывалось разделов, сформированных с учетом объекта посягательств.

Текст Уложения 1845 г. см.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Указ. соч. – С.114-448.

Разнообразна и система преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества. Соответствующие нормы размещены в различных разделах, исходя из объекта посягательства – такого, каким его видит законодатель. Следовательно, не все из названных преступлений отнесены к посягательствам на собственность. С позиций современного уголовного права, отношения собственности в ряде случаев можно признавать лишь дополнительными или факультативными объектами преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества. Собственно говоря, по такому же пути идет и нынешний российский законодатель. Перед рассмотрением интересующих нас деяний заметим, что в Уложении уничтожение и повреждение имущества применительно к тем или иным из них может играть роль различных признаков: во-первых, деяния; во-вторых, последствия; в-третьих, способа совершения определенного преступления.

Первые упоминания об уничтожении и повреждении имущества находим в разделе втором «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений». В главе 3-ей «Об оскорблении святыни и нарушении церковного благочиния», отделении 1-ом «Об оскорблении святыни и духовных лиц во время священнослужения» расположена ст.230, предусматривающая ответственность за истребление или повреждение поставленных на публичных местах крестов или изображений спасителя, богородицы, святых угодников или ангелов, совершенные «с намерением оказать неуважение к вере христианской». В ч.2 статьи предусмотрен привилегированный вид преступления. В качестве смягчающих обстоятельств признаны неразумие и пьянство. Статья 257 главы 4-ой «О святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел» того же раздела устанавливает наказание (заключение в тюрьму) за истребление или повреждение надгробных памятников, наружное повреждение могил, «когда сие сделано по злобному против погребенных в сих могилах или против семейств их чувству». Если же такие действия совершаются по «одному лишь легкомыслию», на виновного налагается денежное взыскание обязанность исправить поврежденные памятники.

Следующая группа рассматриваемых преступлений представлена в разделе четвертом «О преступлениях и проступках против порядка управления». Глава 2 «Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности» содержит ст.303, устанавливающую ответственность за «поругание или искажение с злобным умыслом публичных, воздвигнутых по распоряжению или с разрешения правительства, памятников», что влекло заключение в смирительном доме или в тюрьме.

Если посягательство учинялось «без всякого умысла, в пьянстве или по невежеству», применялся краткосрочный арест. В главе 4 «О похищении бумаг или вещей из присутственных мест, сорвании печатей и уничтожении поставленных или приложенных по распоряжению правительства знаков» речь шла об уничтожении имеющих определенную ценность предметов, например, маяков (ст.334), что создавало угрозу для безопасности плавания по рекам и морям.

Раздел пятый «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» тоже содержал нормы об ответственности за связанное с ненадлежащим исполнением соответствующих обязанностей уничтожение или повреждение имущества. Так, в главе 5 «О противозаконных поступках должностных лиц при хранении и управлении вверяемого им по службе имущества» в ст.380 определялось наказание с возмещением всех убытков за небрежение о сохранении вверенного по службе казенного или частного имущества, повлекшее его «расстройство, потерю или истребление». Это деяние сродни халатности в действующем УК РФ. Статья 382 устанавливала наказание за намеренную порчу или истребление вверенного должностному лицу принадлежащего казне или частным лицам имущества. Соответствующее положение находим и в главе 11 «О преступлениях и проступках чиновников по некоторым особенным родам службы» того же раздела, в отделении 5 «О преступлениях и проступках казначеев и вообще чиновников, коим вверено хранение денежных сумм». Расположенная в нем ст.501 определяет:

«Если от нерадения казначея, кассира или другого чиновника, коему вверено хранение денежных сумм, случится в месте хранения сих сумм пожар или иное несчастие, то он за сие, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину его, подвергается» наказанию с возмещением причиненного убытка.

Раздел седьмой «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны» также содержит интересующее нас положение. В главе «Положения общие» в ст.584 установлена ответственность за «всякое истребление или повреждение казенного имущества, во всех тех случаях, которые именно не означены в сем Уложении или в других узаконениях». Наказание должно было назначаться, исходя из санкций статей, предусматривающих его за повреждение или истребление частной собственности, с учетом способа совершения преступления – «смотря по тому, чрез зажигательство или взрывом пороха или газа, или залитием водою, или иным какимлибо образом совершено сие преступление». Таким образом, дифференциации ответственности за уничтожение или повреждение имущества с учетом его принадлежности (частное или казенное) не осуществлялось.

Целый комплекс норм о преступлениях, связанных с уничтожением или повреждением имущества, содержался в различных главах раздела восьмого «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния», особенно в отделениях, в которых были представлены статьи, устанавливающие ответственность за нарушения разнообразных правил предосторожности. Так, например, в главе 9 «О нарушении правил предосторожности от пожаров» в отделении 3-ем «О нарушении правил касательно предосторожности от пожаров вне жилых мест» в ст.1413 сформулированы положения о наказуемости поджога лесов по неосторожности и за умышленное «зажигательство» лесов. Поскольку леса в рассматриваемый исторический период находились в частной собственности, они, в принципе, могут рассматриваться как чужое имущество. Таким образом, эти деяния могут быть отнесены к группе преступлений, связанных с уничтожением или повреждением имущества. Этот вывод косвенно подтверждается и содержанием отсылочных санкций названных статей.

Примерами могут служить и нормы главы 10 «О нарушении правил, установленных для сохранения путей сообщения» того же раздела. В отделении 1-ом «О нарушении постановлений о сообщениях сухопутных», подотд. I «О повреждении дорог, мостов, перил и т.п.» соответствующие положения содержатся в ст.1417, 1420, 1424, 1425 и др. Так, ст.1426 гласит: «Кто с умыслом испортит или повредит на дорогах мосты, мостовые настилки, перевозы, плотины, гати и т.п., тот, сверх обязанности возвратить все издержки, употребленные на починку испорченного, подвергается, по мере обстоятельств, более или менее увеличивающих или уменьшающих вину его, …».

Подобные нормы содержались и в отделении 2-ом «О проступках против постановлений о судоходстве по рекам и каналам» названной главы. Например, ч.2 ст.1475 отделения III «О нарушении правил для судоплавания»

устанавливала ответственность за умышленное повреждение шлюзов, плотин, водостоков и других гидротехнических сооружений. Кроме наказания, законом возлагалась обязанность возвратить издержки, «употребленные на исправление», и уплатить «вознаграждение за убытки». Неосторожное совершение указанных выше деяний согласно ч.1 ст.1475 не влекло уголовного наказания, а лишь обязанность возвратить все «издержки».

Еще одной иллюстрация - положения ст.1655, расположенной в подотд.

III «О нарушении обязанностей корабельщиками» отделения 5-го «О нарушении постановлений о торговом мореплавании» главы 13 «О нарушении уставов торговых» раздела восьмого. Она гласила: «Корабельщик, который умышленно повредит вверенный ему корабль или судно, или же товар, на его ответе и в отчете находящийся, подвергается за это, сверх вознаграждения за причиненные убытки, самой высшей мере взысканий и наказаний, определенных … за истребление и повреждение чужой собственности».

Заметим, что, главным образом, перечисленные нормы были направлены на обеспечение безопасных условий жизнедеятельности людей, но охраняли и отношения собственности, ибо указанные в них преступления связаны с уничтожением или повреждением имущества. И многие санкции соответствующих статей отсылали к санкциям норм, предусматривающих ответственность непосредственно за уничтожение или повреждение имущества.

Упоминались интересующие нас деяния и в главе 9 «О угрозах» раздела 10-го «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц». Так, ст.2035 предусматривала ответственность за угрозу «поджогом жительства или какого-либо имущества», обращенную к лицу, членам его семейства или близким родственникам. При отсутствии доказательств того, «что он в самом деле имел намерение совершить сие преступление и сделал приготовление к оному», виновный подвергался заключению в тюрьме на срок от трех до шести месяцев (за угрозы, изложенные в письменном виде) или аресту на время от трех недель до трех месяцев (в случае словесной угрозы). Если же подобная угроза являлась признаком вымогательства (ч.2 статьи), то наказание было гораздо более жестким. В соответствии с ч.2 ст. Уложения за высказывание угрозы причинить какой-либо более или менее важный ущерб или вред имуществу (но способом, отличным от поджога) виновный приговаривался к более мягкому наказанию, которое ужесточалось, если угроза выступала признаком вымогательства (ч.3 ст.2036).

Таким образом, угроза уничтожением или повреждением имущества предусматривалась и в виде самостоятельного посягательства, и в качестве признака других преступлений. Точнее, в качестве способа их совершения.

Непосредственно установлению ответственности за рассматриваемые посягательства, когда основным их объектом выступали отношения собственности, были посвящены нормы раздела 12-го «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц», расположенные в главе 2-ой «О истреблении и повреждении чужого имущества». Отделение 1-ое именовалось «О зажигательстве». Таким образом, пожоги признавались наиболее опасными способами совершения названных преступлений. Отделение охватывало 11 статей. Первая из них (ст.2106) предусматривала ответственность за «поджог с умыслом какого-либо обитаемого здания». Статья 2107 содержала перечень обстоятельств, «возвышающих наказание», или, говоря современным языком, квалифицирующих признаков.

Усиление наказания обусловливалось, в первую очередь, свойствами предмета преступления, возможностью причинения вреда и иным объектам (например, жизни и здоровью людей), наличием рецидива и соучастия, а также временем совершения деяния. Так, согласно ч.1 ст.2107 оно «возвышалось тремя степенями», если была подожжена церковь, принадлежащий государю императору или одному из членов императорской фамилии дворец, в разных местах город с намерением распространить пожар по всему городу и др., а также если доказано, что виновный в умышленном поджоге был уже прежде изобличен в подобном преступлении. Наказание «возвышалось двумя степенями», когда было подожжено присутственное место, в том числе суд, архив, учебное заведение, библиотеки, музеи, театры и нек. др., а также тогда, когда поджог «учинен шайкой злонамеренных» (ч.2 ст.2107). Наказание «возвышалось одной степенью», если пожар был учинен ночью (ч.3 ст.2107).

Устанавливалось жесткое наказание за поджог рудников (ст.2108), нежилых строений и судов (ст.2109). Оно дифференцировалось в зависимости от того, находились ли в подожженном руднике, строении, судне люди или нет, и знал ли об этом виновный.

Особо предусматривалась ответственность за «покушение на зажигательство» (ст.2110). Интересен подход законодателя к дифференциации ситуаций покушения. Во-первых, их можно рассматривать как оконченное и неоконченное покушение. Оконченное покушение имело место, когда «пожар, учиненный через поджог, … уже начался, но потушен…». Наказание в данном случае зависело от того, потушен пожар старанием самого раскаявшегося или призванными им на помощь людьми или же без его участия и не призванными им на помощь людьми, т.е. учитывалось наличие деятельного раскаяния со стороны виновного. Значительное смягчение наказания (на одну или две ступени) допускалось, «если однако ж … зажигатель, раскаявшись в своем преступлении, с особенною деятельностью и личной для себя опасностью способствовал тушению пожара и отвращению вредных оного последствий». Неоконченное покушение имело место, когда «подложив окончательно приготовленные уже для того горючие или иные предметы, виновный скрылся», но пожар был в самом начале потушен или предотвращен усилиями других лиц или какими-либо случайными обстоятельствами.

Уголовно наказуемо было и «приготовление к учинению поджога приисканием, приобретением или приспособлением нужных для того материалов, когда в умысле на оный виновный достаточно изобличен». Обращает на себя внимание трактовка образующих приготовление действий, которая схожа с положениями ч.1 ст.30 действующего УК РФ.

Предусматривалась отдельными статьями Уложения ответственность за умышленный поджог чужого леса (ст.2113), умышленное истребление огнем чужого хлеба на корню или в местах хранения, фруктового сада, хмельников, скошенного сена, складов дров, «торфовых земель» (ст.2114), умышленное по злобе или мщению истребление огнем всякого другого, «кроме означенного в предшедших сего Отделения статьях» имущества (ст.2115).

Устанавливалась ответственность и за неосторожное («без намерения, но вследствие нарушения предписанных законом правил осторожности») причинение пожара, повлекшего уничтожение или повреждение чужого имущества (ст.2116).

Отделение 2-ое «О истреблении и повреждении чужого имущества взрывом пороха, газа или иного удобовоспламеняющегося вещества, или же потоплением или иным образом» названной главы так же, как и предыдущее, состояло из 11 статей. Согласно ст.2117 «за умышленное истребление или повреждение какого-либо чужого имущества взрывом пороха, газа или иного удобовоспламеняющегося вещества» наступало такое же наказание, как и за поджог. Статья 2118 устанавливала ответственность за умышленное, осуществленное любым способом потопление, учиненное для разрушения, истребления или повреждения чужой собственности. Более жесткое наказание влекло умышленное потопление рудников, «производимых под землею соляных и каменных ломок» (ст.2119). Особо оговаривалось такое посягательство, как потопление корабля, судна, обитаемого строения или «вообще такого обитаемого места, в коем в то время находились люди» (ст.2120). Квалифицированным видом преступления выступало произведенное с намерением разлитие вод, предпринятое для потопления целого города или селения. Неосторожное потопление, совершенное «вследствие нарушения предписанных законом правил осторожности», считалось, хоть и менее тяжким, чем умышленное деяние, но преступлением (ст.2121). Статья 2122 предусматривала наказание за «умышленное разрушение или повреждение чужих строений, кораблей или судов, или же лесов, садов, огородов и т.п., какими бы то ни было средствами», кроме взрыва пороха, газа или иного воспламеняющегося вещества, или потопления; за умышленное, совершенное любыми средствами разрушение чужих родников и засыпание их землею «или чем-либо другим».

Итак, особо выделялись определенные способы уничтожения или повреждения чужого имущества (сейчас их принято называть общеопасными).

Предметом преступлений выступали либо недвижимость (здания, сооружения, рудники и пр.), или «движимая недвижимость» (корабли), либо движимое имущество. Но и совершение указанных деяний любым иным образом в отношении движимого имущества влекло наказание согласно ст.2123: «За всякое с умыслом истребление или повреждение чужого движимого имущества, кроме поджога, взрыва пороха, газа или иным удобовоспламеняющимся веществом, или залития водой, виновные подвергаются…, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их».

К рассматриваемой группе преступлений Уложение также относило:

умышленное истребление или повреждение чужих письменных актов и документов (ст.2124); умышленное «сообщение заразительной болезни чужому скоту», употребление каких-либо средств для отравления корма чужого скота, наказание за что дифференцировалось в зависимости от того, распространились ли зараза и смертность скота (ст.2125); отравление с умыслом чужого скота, других домашних животных, а также рыбы в прудах и реках (ст.2126).

Первое из названных деяний, с точки зрения современного подхода, ближе к посягательствам на порядок управления (по крайней мере, в части уничтожения и повреждения документов), а второе (распространение заразных болезней скота) – к преступлениям против общественной безопасности.

Статья 2127 содержала положение о том, что во всех ситуациях истребления и повреждения чужого имущества «виновные, сверх определяемых им наказаний, приговариваются … к вознаграждению за все причиненные ими кому-либо вред или убытки». В примечании к статье указывалось, что «дела о истреблении и повреждении чужого движимого имущества или же леса, садов, огородов и т.п., когда от того никто не подвергался опасности, начинаются не иначе, как по жалобе понесших вред или убыток лиц», то есть являются делами частного обвинения.

Итак, Уложение 1845 года содержало весьма обширную систему норм об ответственности за уничтожение и повреждение чужого имущества. Как и в целом, в этой части оно тоже было чересчур казуистичным. Но как бы то ни было, его принятие явилось крайне важной вехой в развитии российского уголовного законодательства, а также мощным стимулом к доктринальным исследованиям в соответствующей сфере.

Уголовное Уложение 1903 г. свело все нормы об уничтожении и повреждении чужого имущества в одну главу 30 «О повреждении имущества, путей сообщения, предостерегательных, граничных и тому подобных знаков или иных предметов» 1. По мнению И.Я. Фойницкого, такой подход законодателя не был «элегантен теоретически», поскольку к обычному повреждению имущества были отнесены «случаи, где есть момент повреждения, но имущественное значение поврежденного представляется сомнительным и не См.: Российское законодательство Х – ХХ веков: В 9-ти томах. Т.6: Законодательство первой половины ХIХ века. – М., 1988.

в нем лежит основание кары». С практической же точки зрения, для правоприменителя это удобно1.

Положения, касающиеся уничтожения и повреждения чужого имущества, находим и в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, года2. В главе 6 «О нарушениях уставов строительных и путей сообщения»

содержались ст. 70 и 72, предусматривающие наказание, соответственно, за порчу «тротуаров, мостков, мостовых, дорог и шоссе или находящихся на них перил, канав, столбов, дерев и т.п.», а также за «повреждение на дорогах мостов, переправ, плотин, гатей и т.п.». Статьями 140 и 141, расположенными в отделении 2-ом «Об угрозах и насилии» главы 11 «Об оскорблениях чести, угрозах и насилии», устанавливалось наказание за «угрозу на словах… произвести поджог» при отсутствии корыстной или иной преступной цели и за такую же угрозу, когда «она сделана на письме». Соответственно, во всех этих ситуациях отношения собственности выступали в качестве дополнительного объекта. Непосредственно на охрану собственности от уничтожения и повреждения были направлены ст. 152 и 153, помещенные в отделение 1-ое «О самовольном пользовании чужим имуществом и повреждении оного»

главы 13 «О проступках против чужой собственности». Кроме наказания, виновные во всех указанных случаях обязаны были уплатить владельцу поврежденного имущества соответствующее вознаграждение.

В XIX - начале XX вв. появляются и основательные теоретические разработки проблемы уголовной ответственности за уничтожение и повреждение чужого имущества3.

В частности, Л.С. Белогриц-Котляревским был представлен в следующем виде состав повреждения чужого имущества: субъектом данного преСм.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – Петроград, 1916. – С.304 (репринтное издание).

См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Указ. соч. – С.449-465.

См., например: Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права (Общая и Особенная части). – Киев, 1903. – С.396-400 (репринтное издание); Фойницкий И.Я.

Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства на личность и имущество. – СПб., 1890; Его же. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – Петроград, 1916. – С.302-353.

ступления он считал любое дееспособное лицо; объектом повреждения, как всякого имущественного посягательства, признавал лишь имущество в юридическом смысле (предметы гражданского оборота, имеющие объективную, т.е. экономическую, ценность, а равно общую или рыночную, либо же специальную (имелись в виду редкости, предметы коллекций), но именно такую, которая поддается измерению на деньги). Автор отмечал, что преступное действие с внешней стороны может состоять, во-первых, в изменении материального состава или внешнего вида предметов, совершенно их разрушающем или понижающем их ценность. Во-вторых, оно может проявляться в таком воздействии на предметы, которое, не изменяя состава вещи и не уменьшая ее ценности, только устраняет ее из обладания хозяина. При этом восстановление предмета или делается совершенно невозможным, или сильно затрудняется. Примерами повреждения первого вида названы: изломание, разбитие, исцарапание мебели, картин, убиение животных, истребление или повреждение посевов, порча механизмов изменением их устройства и т.п.

Примеры повреждения второго вида: закапывание вещей в землю, бросание их в воду, выпуск на волю пойманного дикого животного, птицы. Преступное действие с внутренней стороны предполагает умысел, т.е. осознание виновного, что деяние его направляется на повреждение чужого имущества, и затем желание его или, по крайней мере, допущение. Неосторожность наказуема лишь при наличии некоторых особых видов повреждения1.

Примечательно, что автор в понятие повреждение имущества, по сути, включает и повреждение как таковое, и уничтожение. Как свидетельствует анализ дальнейших положений работы, повреждение имущества он подразделяет на уничтожение и порчу. В то же время несколько ниже он пишет о разрушительных или повреждающих ее (вещь) силах, не отождествляя, таким образом, разрушение и повреждение2.

Белогриц-Котляревский Л.С. Указ. соч. – С.397-398.

См.: Там же. – С.398.

Отметим, что аналогичен подход и у И.Я. Фойницкого, ведущего речь о повреждении, но охватывающего этим понятием и уничтожение имущества1. Собственно, к этому авторов побуждало и название главы тридцатой Уложения 1903 года. Применительно к его установлениям и В.В. Есипов писал, что повреждение чужой вещи проявляется не только в форме порчи, но и истребления. Последнее заключается в понятии повреждения, которое имеет много степеней - с самого незначительного и до полного ее истребления2.

Весьма схоже с мнением Л.С. Белогриц-Котляревского и представление И.Я. Фойницкого о содержании состава названного посягательства. Автор писал: «Общий состав повреждения имущества предполагает в отношении субъекта всякое вменяемое лицо, в отношении предмета – чужое имущество, в отношении внешнего действия – всякую повреждающую имущество деятельность, в отношении внутренней стороны его - умышленность»3.

В плане теоретических разработок проблемы крайне интересны следующие рассуждения Л.С. Белогриц-Котляревского:

- о малозначительности рассматриваемых деяний. От повреждения вещей необходимо отличать слабые его степени. Их вредное значение вполне успешно может погашаться гражданским взысканием (это, в частности, отметки на книге карандашом, заломание её, переутомление лошади);

- об исключении из круга объектов4 некоторых предметов: во-первых, тех, «ценность которых стоит ниже минимального знака денежного обращения». Они «не могут быть объектами имущественных посягательств», даже если субъективно ценны для их обладателя как сувениры (напр., спичка, упавшие высохшие листья, горсть пепла). Во-вторых, таких, как правительственные указы, печати, другие бумаги, удостоверяющие те или другие факСм.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – Петроград, 1916. – С.302.

Есипов В.В. Уголовное уложение 1903 года, его характер и содержание. – Варшава, 1903. – С. 125.

Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – С.302.

Автор не проводит четкого разграничения объекта и предмета посягательства. То, что подвергается уничтожению или повреждению, он именует то объектом, то предметом.

ты, события государственного или общественного значения, права состояния.

Посягательства на них расцениваются как преступления иных категорий;

- об иных признаках внешнего проявления преступления – средствах совершения деяния и причинной связи. Средства действия безразличны: и непосредственное телесное воздействие на вещь, и воздействие при помощи механизмов, химическим способом и т.д. Особо выделена необходимость причинной связи между деятельностью виновного и происшедшим в имуществе изменением. Если имущество потерпело от иных причин, повреждение в правовом смысле отсутствует (напр., случаи «необъявления об опасности, ему грозящей, или неоказание помощи для его спасения от гибели»);

- об определении момента окончания преступления и о покушении на него. По общему правилу повреждение чужого имущества подлежит наказанию с момента окончания деяния. Покушение наказуемо при особенно важных видах повреждения. Деяние окончено, как только произошел вред в имуществе другого лица вследствие уничтожения или порчи вещи. Деятельность, состоящая «в направлении на чужую вещь разрушительных или повреждающих ее сил (взмах руки, попытка опрокинуть вещь, подложить опасные для ее целости или вредные для ее назначения материалы или вещества и т.п.)», является покушением;

- о некоторых аспектах содержания внутренней стороны посягательства. Автор указывает, что мотивы деятельности безразличны для понятия данного преступления. Вместе с тем в отдельных ситуациях они изменяют природу преступного деяния, «превращая его в посягательство против государства, религии, порядка управления и против интересов фиска»1.

В доктринальном и практическом ракурсах значимы следующие выводы И.Я. Фойницкого:

Это как раз то обстоятельство, на которое мы указывали, начиная рассматривать систему интересующих нас преступлений. Но мы связали её построение с объектом посягательств.

Однако следует отметить, что мотивация и, в целом, содержание субъективной стороны, в том числе, оказывают влияние на определение содержание объекта.

- касающиеся предмета рассматриваемых преступлений: составляющее предмет их имущество предполагает конкретную телесную вещь, составляющую объект чьего-либо права собственности и имеющую экономическую ценность. Безразлично самое свойство повреждаемых вещей - тела твердые, жидкие или газообразные, предметы царства животного, растительного или ископаемого; предметы потребляемые или непотребляемые, тленные или нетленные, главные и принадлежностные, а равно плоды их;

- о содержании объективной стороны: с внешней стороны для повреждения имущества пригодна всякая деятельность, способная причинить разрушение или порчу данной вещи как имущества. Ею уничтожается или уменьшается вещь как имущество. Повредить имущество можно и при помощи посторонних сил, в том числе, посредством третьих лиц. Главное, чтобы «вследствие приложения или направления виновным тех или иных сил, уменьшилась имущественная годность предмета, было подорвано или ослаблено то назначение, которому служила вещь, как имущество. Повреждающая деятельность может быть в высшей степени разнообразна…»;

- относительно степеней повреждения имущества: повреждение имущества по интенсивности своей может иметь множество степеней. Высшая степень - полное уничтожение имущественной годности вещи (бросание золотого кольца в море, сожжение вещи). Затем идут, постепенно ослабевая, низшие степени. Это положение еще раз подтверждает наш вывод о том, что в уголовно-правовой теории соответствующего периода под повреждением имущества понималось, в том числе, и его уничтожение, рассматриваемое как высшая степень повреждения;

- о содержании субъективной стороны при умышленном совершении названных преступлений: умысел означает знание и желание виновным как учиняемого, так и последствий его. Кроме прямого умысла, наказуем и непрямой (допущение последствий преступной деятельности). Это объясняется тем, что признак определенной цели не входит в общий состав повреждения имущества. Как правило, названные деяния вызываются мотивами разрушительными, мести и злобы. Они ограничиваются определенною личностью.

Потому вероятность рецидива здесь несравненно меньше, чем при похищении имущества, так как оно имеет своею отправною точкою не данную личность, а безразлично кому принадлежащее имущество. Но повреждение имущества может быть обусловлено корыстью (напр., поджог по подкупу)1.

Следует обратить внимание и на классификацию видов повреждения чужого имущества, предлагаемую учеными в названный период развития теории уголовного права. Так, Л.С. Белогриц-Котляревский в ее основу кладет «различия предметов по их важности». Соответственно, свойства предмета преступления в значительной мере предопределяют содержание его объекта. Итак, автор различает предметы в следующих отношениях: 1) В этическом. К ним он относил предметы религиозного почитания: церкви, могилы, надгробные памятники; посягательство на них будет квалифицированным повреждением, или религиозным преступлением, смотря по тому, направлено ли было намерение виновного на повреждение чужого имущества, или на оскорбление святыни. 2) В научном и эстетическом. В этом смысле наибольшую важность представляют предметы науки и искусства, хранящиеся в публичных музеях. Это и предметы украшения публичных мест – улиц, площадей (напр., статуи, бюсты, памятники и др.). 3) В частнохозяйственном. В этом отношении наибольшую важность представляют пограничные и межевые знаки, строения, сады, стада, посевы, … разные механические двигатели – локомотивы, локомобили и т.п.; 4) В отношении общественной и личной безопасности. Здесь особенно важными автор предлагает признать такие предметы, как предостерегательные знаки, спасательные снаряды и вообще предметы, предназначенные для ограждения многих лиц от угрожающей им и их имуществу опасности2.

И в современном уголовном законодательстве существуют особые категории уничтожения и повреждения чужого имущества, выделяемые в саФойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – С.304-314.

Белогриц-Котляревский Л.С. Указ. соч. – С.398-399.

мостоятельные виды, исходя из особенностей предмета и, соответственно, объекта.

Особо, в отдельную группу преступлений «под именем общеопасных повреждений», автор выделяет такие, «которые, кроме вреда тому имуществу, на которое посягательство непосредственно направлено, заключают в себе опасность для охраняемых законом благ неопределенного множества лиц». К ним отнесены случаи «истребления чужого имущества посредством поджога, потопления, взрывчатых веществ, … повреждения рельсового пути, мостов, водопроводов, паромов и т.п.». Эти посягательства, по справедливому утверждению Л.С. Белогриц-Котляревского, «должны быть рассматриваемы, как самостоятельная группа общеопасного повреждения чужого имущества». Это обосновывалось тем, что преобладающее значение здесь принадлежит не повреждению данного имущества, а созданию общей опасности, объемлющей в своих последствиях не только имущественные, но и личные блага; повреждение имущества здесь является собственно средством или способом создания общей опасности (курсив мой – М.Д.). Поэтому и намерение виновного направляется не столько на первое, сколько на второе1.

Современный российский законодатель тоже особо выделяет ситуации уничтожения или повреждения чужого имущества общеопасным способом, в частности, формулируя соответствующий квалифицированный вид деяния (например, ч.2 ст.167 УК).

И.Я. Фойницкий предлагает несколько иную классификацию, подразделяя повреждение имущества на «простое, легкое, тяжкое и общеопасное».

Простое и легкое деяния – это умышленные повреждения чужого движимого имущества, относящиеся к делам частного обвинения, выделяемые, исходя из определенного за них законом наказания: легкое – взыскание не более руб.; простое – не свыше 25 руб. Тяжкое имеет «своим предметом имущества, нуждающиеся в высшей охране» или совершается «при увеличивающих вину обстоятельствах». Общеопасное «обнимает те случаи, в которых для См.: Там же. – С.399.

достижения преступного результата деятельности виновный прибегает к средствам,.. быстро разрастающимся в разрушительные стихийные силы, могущие представить собою опасность для неопределенного множества имущественных или даже личных благ человека… Силы эти в высшей степени разнообразны: огонь, напор воды, взрывчатые вещества, паровой двигатель, заразная болезнь животных или растений,.. – все это и многое другое может стать грозным орудием широкого разрушения»1.

Итак, Л.С. Белогриц-Котляревский кладет в основу классификации рассматриваемых преступлений свойства предмета и обусловленный ими объект посягательства, а И.Я. Фойницкий – степень общественной опасности содеянного. Однако обе классификации, имея даже некоторые общие черты, имеют право на существование.

Анализ подходов Л.С. Белогриц-Котляревского и И.Я. Фойницкого к определению содержания состава уничтожения и повреждения имущества, к классификации соответствующих деяний, а также выделенных нами положений, сформулированных авторами, свидетельствует о том, что многие постулаты сохранили свою значимость и в настоящее время, восприняты современной уголовно-правовой теорией вследствие своей справедливости и глубокой обоснованности. Соответственно, прослеживается глубокая преемственность взглядов в доктрине.

Таким образом, уголовное законодательство второй половины XIX – начала XX вв. обрело систематизированный характер, сформировалась совокупность норм о преступлениях, связанных с уничтожением и повреждением имущества, носящая разветвленный характер. Посягательства дифференцировались в зависимости от содержания объекта, влияющих на него признаков предмета и ряда иных обстоятельств. В Уложении 1845 г. система рассматриваемых преступлений была чересчур обширной, детализированной и разбросанной, что несколько скорректировало Уложение 1903 г., содержащее См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная: Посягательства личные и имущественные. – С.315-321.

одну общую главу об уничтожении и повреждении любого имущества. Однако такая ситуация не вполне приветствовалась представителями теории уголовного права, поскольку нередко главная составляющая общественной опасности крылась в причинении вреда не отношениям собственности, а иным интересам личности, общества или государства.

Этот же период знаменуется активным развитием уголовно-правовой доктрины, в том числе в части исследования интересующей нас группы преступлений. Подавляющее большинство соответствующих положений справедливы и полезны и с точки зрения современного уголовного права.

Преступления, связанные с уничтожением или повреждением имущества, в уголовном праве советского и постсоветского периода Уголовное законодательство советского периода не оставило без внимания вопросы уголовно-правовой охраны имущества от уничтожения и повреждения. Они рассматривались в отдельных нормативных документах новой власти и до принятия систематизированных законодательных актов. В качестве иллюстраций приведем некоторые установления. Так, в Декрете «О земле» - одном из самых первых законов Советской власти, подписанном октября 1917 г., в ст. 3 провозглашалось, что «какая бы ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего ныне всему народу, она объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом»1.

Принятое 10 октября 1919 г. постановление Совета рабочей и крестьянской обороны содержало положение, что «для пресечения участившихся в последнее время случаев злоумышленного разрушения железнодорожных сооружений или покушения на таковые пойманных на месте преступления расстреливать в порядке непосредственной расправы, а остальных заподозСм.: СУ РСФСР. – 1917. – № 1.

ренных в тех же преступлениях, но на месте не застигнутых, судить в 24часовой срок по законам военного времени»1.

Постановление «О борьбе с лесными пожарами», принятое Советом труда и обороны 27 июля 1920 г.2, устанавливало, что за пожар по причине неосторожного разведения огня в лесу, близ леса, на пашне, покосе и пр. виновные подлежат ответственности перед судом военного трибунала как за умышленный поджог. Суду подлежали должностные и частные лица, умышленно, по небрежности или вследствие неисполнения декретов, правил, распоряжений, инструкций вызвавшие лесной пожар или не принявшие зависящих от них мер для его предупреждения и прекращения; будучи назначенными в порядке трудовой повинности на тушение, отказавшиеся от этого или же не исполнявшие распоряжения лиц, руководивших тушением пожара.

Конечно, в этот период отсутствовала «выверенная» система норм, предусматривающих ответственность за рассматриваемые преступления, что объясняется отсутствием законодательного опыта у новой власти, необходимостью решения ею иных, более злободневных задач, ориентацией, скорее, на политические шаги и решения, нежели на четкие правовые установления.

Но, тем не менее, первые шаги уже были предприняты.

Первый Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.3 интересующие нас положения содержал в двух главах Особенной части УК – гл. VI «Имущественные преступления» и гл. VII «Воинские преступления». Первая содержала ст.196, предусматривающую наказание за умышленное истребление или повреждение имущества, принадлежащего учреждению, предприятию или частному лицу, и ст. 197, устанавливающую ответственность за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или каким-либо другим общеопасным способом, что каралось строже. В гл.

VII ст.207 предусматривала наказание за промотание военного имущества, См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.) / под ред. И.Т. Голякова. – М., 1953. – С.50.

См.: Там же. – С.78.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 года // СУ РСФСР. – 1922. – № 79. – Ст. 674.

которое включало в себя, в том числе, умышленную порчу военнослужащим выданных ему предметов казенного обмундирования и амуниции. Более жестко наказывалось совершение деяния в отношении выданных виновному для служебного употребления холодного и огнестрельного оружия, патронов, лошади (ч.2). Самым тяжким преступлением признавалась порча соответствующего имущества, совершенная в военное время или в боевой обстановке.

Таким образом, ответственность за рассматриваемые деяния дифференцировалась в зависимости от объекта (отношения собственности, интересы военной службы), предмета (всякое имущество, определенное военное имущество), способа (для уничтожения или повреждения всякого имущества - любой, общеопасный) и обстановки (для порчи военного имущества – обычная или военное время и боевая обстановка).

В качестве способа совершения преступления угроза истребления имущества потерпевшего была названа в ст.194 УК (вымогательство), расположенной в гл. VI «Имущественные преступления».

Стремление к укреплению позиций государства, государственной и общественной собственности, реализации возобладавших представлений о приоритете последней над личной (частной) привело к решению о необходимости дифференциации ответственности за уничтожение (истребление) и повреждение имущества в зависимости от его принадлежности. В связи с этим Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 24 августа 1925 г. УК был дополнен ст.92а, предусматривающей наказание за умышленное истребление или повреждение имущества, принадлежащего государственным учреждениям и предприятиям, а также общественным (кооперативным, профессиональным и т.п.) организациям1. Квалифицирующими признаками были названы неоднократность; приостановка или перерыв производства в результате названных деяний; причинение иного тяжелого ущерба государству. Изменения были внесены и в ст.196 в части уточнения предмета преступления.

См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.) / под ред. И.Т. Голякова. – С.196-197.

Еще одно изменение, точнее, дополнение, было внесено в УК Декретом ВЦИК и СНК от 14 июня 1926 года. Им в Кодекс включена ст.196-а, устанавливающая ответственность за «неосторожное повреждение морского телеграфного кабеля, если оно могло вызвать перерыв телеграфного сообщения».

Неосторожное уничтожение (истребление) или повреждение иных видов имущества не влекло, таким образом, уголовной ответственности.

Из наиболее значимых теоретических разработок проблемы ответственности за преступления против собственности в тот период можно назвать, в частности, труды М.Н. Гернета и А.А. Жижиленко1.

Первоначально УК РСФСР 1926 года2 содержал четыре статьи, предусматривающие ответственность за рассматриваемые преступления. Статья УК главы II Особенной части «Преступления против порядка управления»

устанавливала ответственность за умышленное истребление или повреждение имущества, принадлежащего государственным учреждениям и предприятиям, а также общественным (кооперативным, профессиональным и т.п.) организациям, в том числе электропроводов, средств связи и т.п. В качестве квалифицирующих признаков предусматривались неоднократное совершение деяния, приостановка или перерыв производства либо другой тяжелый ущерб государству. Статья 80 УК той же главы определяла ответственность за неосторожное повреждение морского телеграфного кабеля, если оно могло вызвать перерыв телеграфного сообщения. Примечательно, что в качестве основного объекта названных посягательств законодатель признавал порядок управления, но не отношения собственности. Если в отношении повреждения морского кабеля это в какой-то мере справедливо, то в отношении истребления или повреждения имущества – вряд ли. Но, критикуя эту позицию, следует учитывать исторический период действия названных норм.

Статья 175 УК, помещенная в главу VII «Имущественные преступления», предусматривала ответственность за умышленное истребление или поСм., например: Гернет М.Н. Имущественные преступления. – М., 1925; Жижиленко А.А.

Имущественные преступления. – М., 1925.

См.: Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // СУ РСФСР. – 1926. – № 80. – Ст.600.

вреждение имущества, принадлежащего частным лицам. Наказание1 было более мягким, чем в ст.79 УК. Более строгая мера устанавливалась за совершение этих деяний путем поджога, затопления или иным общеопасным способом. Интересно, что в ст.79 УК отсутствовал квалифицирующий признак, связанный с подобными способами. Часть 3 статьи предусматривала ответственность за истребление или повреждение имущества общеопасным способом, если это повлекло человеческие жертвы или общественные бедствия.

Истребление и повреждение имущества упоминались еще в двух статьях УК в качестве способа совершения названных в них преступлений. Вопервых, в ч.2 ст.70 (глава II) как способ уклонения от сдачи по мобилизации или дополнительной поставке рабочих животных (лошадей, волов, верблюдов и т.п.), повозок, упряжи, тракторов, автомобилей, мотоциклов, велосипедов, принадлежностей и запчастей к ним. Во-вторых, как способ совершения вымогательства – угроза истребления имущества потерпевшего (ст.174 УК).