«СТРАТЕГИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ СТИЛИЗАЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПЕРЕВОДЕ (на материале англоязычной художественной литературы XVIII-XX вв.) ...»

– О, прошу вас, – встрял Бингли, – не упускайте ни единой подробности, включая их рост и комплекцию, ибо сие, госпожа Беннет, может оказаться резоном весомее, нежели вы в силах догадаться. Уверяю вас, не будь Дарси столь высок в сравненьи со мной, я бы и вполовину его так не почитал. Я заявляю, что в определенных условьях и в определенных местах не знаю существа страшнее Дарси – особенно в его собственном доме и воскресными вечерами, когда ему нечем заняться (перевод А.Грызуновой, с.67).

Всеконечно! – вскричал Бингли. – давайте выслушаем все подробности, не упустив их сравнительный рост и обхват, ибо это, мисс Беннет, может придать вес доводам, какого вы не ожидаете. Поверьте, не будь Дарси так высок и силен в сравнении со мной, я бы и вполовину не был с ним так уступчив. Право, я не знаю никого ужаснее Дарси в определенных обстоятельствах и в определенных местах и уж особенно в его доме в воскресный вечер, когда ему нечем заняться (перевод И.Г. Гуровой, с.68).

А. Грызунова снова сочетает слова, принадлежащие совсем разным эпохам (комплекция, заявлять, с одной стороны, и ибо, сие, с другой), неуместно вносит в текст перевода архаичное написание (в сравненьи, в условьях), Кроме того, переводчица создает комический эффект, чуждый оригиналу, следующим предложением: «в определенных условьях и в определенных местах не знаю существа страшнее Дарси». Не избежала ошибок И.Г.Гурова, хотя и не в отношении исторической стилизации1, лексических архаизмов.

(5)Dear, dear Lizzy. A house in town! Every thing that is charming! Three daughters married! Ten thousand a year! Oh, Lord! What will become of me. I shall go distracted."

Дорогая дорогуша Лиззи. Дом в городе! Красота какая! Три дочери замужем! Десять тысяч в год! О Господи! Что со мной станется. Я сейчас рехнусь. (перевод А.Грызуновой, с. 340) Милая, милая Лиззи! Лондонский дом! Все самое бесподобное! Три дочери замужем! Десять тысяч в год! О господи, И что со мной будет? Да я с ума сойду. (перевод И.Г. Гуровой, с. 467) представляется невозможным в реальной ситуации общения. Интересно, что словом «дорогуша» в переводе А.Грызуновой госпожа Беннет постоянно называет своего супруга (Ср.: дорогой мистер Беннет (в пер. И.Г.Гуровой).

Слово «дорогуша» в том значении, в котором его использует переводчица, как нам представляется, вошло в язык лишь в XX в. и, кроме того, в В предложении «Давайте выслушаем все подробности, не упустив их сравнительный рост и обхват», слова рост и обхват формально относятся к слову подробности, тогда как по смыслу должны относиться к упоминаемым в предыдущих предложениях людям. Также в этом коротком отрывке присутствует тавтология – «сравнительный рост» и в следующей строке «в сравнении».

описанное время жена не могла столь фамильярно обращаться к своему супругу. В словаре В.И. Даля «дорогуша» определяется совсем не так, как понимает его переводчица: «дорогуша об. – кто всегда дорожится товаром, купец или торговка, у которых товар дорог». Фраза «Я сейчас рехнусь» не только слишком современная, но и искажающая стиль книги и вкус автора.

Перевод И.Г. Гуровой вполне адекватно передает смысл оригинала, не содержит очевидных анахронизмов.

(6) Mr. Collins was not left long to the silent contemplation of his successful love;

for Mrs. Bennet, having dawdled about in the vestibule to watch for the end of the conference, no sooner saw Elizabeth open the door and with quick step pass her towards the staircase, than she entered the breakfast-room, and congratulated both him and herself in warm terms on the happy prospect or their nearer connection.

Г-н Коллинз недолго пребывал в безмолвных размышленьях об успехе своей любви, ибо г-жа Беннет, коя околачивалась в вестибюле, ожидая конца совещания, едва увидев, как Элизабет открывает дверь и бежит мимо к лестнице, вступила в утреннюю столовую и поздравила гостя и себя со счастливыми видами на грядущее родственное сближенье. …(перевод А.Грызуновой, с.120) Мистер Коллинз недолго пребывал в безмолвном размышлении о своей победительной любви. Миссис Беннет, задержавшаяся в передней в ожидании конца этой важной беседы, едва увидев, что Элизабет открыла дверь и быстрой походкой направилась к лестнице, поспешила войти в малую столовую и поздравить себя и его в теплейших выражениях со счастливой надеждой на их более тесное родство в самом ближайшем будущем (Перевод И. Гуровой, с.142).

В дополнение к отмеченным выше неуместности орфоэпического способа стилизации и контрасте явно современных (околачиваться, вестибюль, совещание) и архаичных слов (кои, ибо), данный отрывок отражает грубейшее искажение слов автора. Если использование выражений «Я сейчас рехнусь», «дорогой дорогуша» можно попытаться оправдать желанием переводчицы передать своеобразие персонажа (госпожи Беннет), то слова «околачивалась в вестибюле» в авторской речи совершенно недопустимы. Описание походки Элизабет словом «бежит» искажает представление о норме поведения того времени, что тоже можно считать нарушением передачи историзма произведения.

Приведенные из перевода А. Грызуновой отрывки свидетельствуют о том, что переводчица пыталась реализовать стратегию, ориентированную на архаизацию, и, возможно, даже направленную на соответствие тексту оригинала в количестве архаизирующих средств. С этой целью переводчица систематически использовала внешние черты старины («танцовать», «условье», сохранение курсива). Учитывая то, что многие из используемых архаизмов являются приметами языка, далеко уходящего в историю (аки, сии, оный), можно предположить, что стилистическим ориентиром для переводчицы служил русский сентиментализм и в частности произведения Н.М. Карамзина. При этом в образцовом произведении русского сентиментализма – «Бедной Лизе» Н.М. Карамзина – «сей» употреблено всего 15 раз (причём исключительно в авторской речи), а «оный» ни разу. В первых же четырёх главах «Гордости и предубеждения» в переводе А.Грызуновой – что соответствует объёму повести Карамзина – 28 «сей» и «оных», как в авторской речи, так и в речи героев (Ланчиков В.К., Мешалкина Е.Н., 2008: 16).

Выбор стилистического ориентира, видимо, был продиктован желанием найти хронологическое соответствие языку оригинала в языке перевода. Тем не менее, этот стилистический «ключ» неверен. Английский язык начала XIX в. гораздо ближе к современному английскому языку, чем русский того времени – русскому языку наших дней. Важнее, однако, то, что начало XIX в. в Англии отмечено началом реализма в литературе, образцом которого и является роман «Гордость и предубеждение». Произведения Карамзина по стилю соотносятся с предшествующими по времени романами английских сентименталистов С. Ричардсона, Л. Стерна, а по своему языку – с еще более ранними произведениями, поэтому не могут служить стилистическим ориентиром при переводе английских реалистических произведений той же временной эпохи. В результате нарочитой архаизации в переводе А. Грызуновой язык получился не только неоправданно тяжеловесным и искусственным, но и несоответствующим оригиналу по духу и стилю.

Наличие в тексте большого числа современных слов и оборотов (эмфатическое восклицание? (с.30); он располагал приятственной наружностью и непринужденностью, лишенной аффектации (с.32); уняла всплеск его популярности… (с.32); г-жа Беннет, коя околачивалась в вестибюле, ожидая конца совещания …(с.120); а вот и она… вся из себя Эксперименты с архаизацией языка вылились в многочисленные нарушения нормы языка:

Дамы из Лонгборна вскоре посетили таковых из Незерфильда. (с.40) Едва она вошла, г-н Беннет оторвал взор от книги и вперил оный в поколебленным ни на гран. (с.121) и т.д.

переводчицей разнородных по стилю языковых единиц, не образующих целостной системы. Учитывая, что желание переводчицы «архаизировать»

текст прослеживается на всей его протяженности, можно говорить о неверно реализованной стратегии исторической стилизации.

Подход И.Г. Гуровой во многом совпадает с подходом, реализованным в переводе романа «Джейн Эйр». В основе исторической стилизации лежит современный язык, а на его фоне выступают не броские «пятна» архаизации.

Здесь практически нет элементов, которые выступают на общем фоне своей современностью, или далекой архаичностью, в целом они вневременные. С целью достижения эффекта старины, переводчица прибегает к стилизации с помощью разнообразных языковых средств.

Язык романа «Гордость и гордыни» выглядит старше, чем язык романа «Джейн Эйр» в переводе И.Г. Гуровой, притом, что читается так же легко.

Роман Дж. Остин был написан на 44 года раньше, чем роман Ш.Бронте.

Очевидно, что при создании переводов их автор пользовалась разными стилистическими ориентирами, выбор которых основывался не на времени написания произведений, а на факторе «времени в культуре». Для перевода «Гордости и гордыни» стилистическим ориентиром, как нам кажется, служил язык русских классиков-реалистов XIX века, для перевода «Джейн Эйр» – скорее всего, язык начала ХХ века.

Стратегией перевода, таким образом, снова была выбрана адекватная модернизация, что соотносится с предлагаемой стратегией для текстов типа Т1, а ее воплощение в плане выбора языковых средств стилизации и стилистического ключа вполне соответствует предлагаемым нами рекомендациям.

3.2. Анализ переводов текстов типа Т В качестве примера текста типа Т2 рассмотрим роман современной американской писательницы, лауреата многочисленных литературных премий и доктора философии Урсулы Ле Гуин “A Wizard of Earthsea”. Роман был опубликован не так давно – в 1968 году, но на русском языке издан уже в нескольких переводах.

Текст принадлежит к жанру фэнтези. Он описывает не конкретную историческую эпоху, а выдуманный мир, который, однако, обладает историчностью. Соответственно и описание в произведении обладает чертами архаики. Выбор произведения этого жанра оправдан также тем, что существует несколько переводов этого произведения, доступных для анализа.

Книга описывает историю, произошедшую в вымышленном мире под названием Земноморье. Гед, самоучка-волшебник из глухой деревушки, спасает своих односельчан от нападения варваров, после чего попадает в ученики к мудрецу Огиону и переживает множество опасных приключений в разных краях Земноморья. В вымышленной автором стране не угадывается страна-прототип и не ясна эпоха. Стилизация, использованная в произведении, условна, поскольку не преследует цели создания точной копии какой-либо эпохи и ограничивается немногочисленными (но различными) средствами архаизации. К использованным средствам архаизации относятся, прежде всего, синтаксические средства, которых в тексте оригинала оказалось абсолютное большинство. Архаизация проявилась в инверсии: «with them was Duny» (с.8), «thus was he given his name» (с.16); «yet a greater, unlearned skill he possessed» (с.45); «a white tree he made spring up from the stone floor» (с.55); «on the sea he wished to meet it, if meet it he must» (с.144); «for southward the shadow had gone» (с. 164);

формировании отрицательной и вопросительной формы без использования вспомогательного глагола («he said not a word» (с.19), !have you craft with iron?! (с.32); «so he slept not» (с.157); «He need cast no finding-charm to know this. (с.164)) и т.п.

Автор часто использует менее современные слова из ряда возможных:

(«lest» (c.159) вместо «so that not», «to bid farewell» вместо «to say goodbye»

(с.75), «mirth» вместо «gladness» (c.189), «daybreak» вместо «dawn» (c.189)), несколько лексико-семантических архаизмов «maiden» (с.169) в значении девушка, «bane» в значении несчастье (с.71) и лексикословообразовательных (on the morrow» (с.167)) и лексико-морфологических архаизмов, например, at evening (с. 45, 60), использование «all» в значении «всё» в предложениях типа «all was dark here» (с.158) (где «all» не вводит придаточное).

Для анализа было выбрано три самых популярных перевода. Это переводы С. Славгородского, Е. Солодуховой и И. Тогоевой. Сравним отрывки:

(1)He looked down at his thin arms, wet with cold fog-dew, and raged at his weakness, for he knew his strength. There was power in him, if he knew how to use it, and he sought among all the spells he knew for device that might give him and his companions an advantage, or at least a chance. (с.9) Дани взглянул на свои маленькие руки, сырые от росы, и горечь охватила его – ведь он-то знал свою силу. Но как обратить ее во благо? Мальчик начал вспоминать заклинания, которые могли бы дать преимущество жителям его деревни и хотя бы уравнять шансы (перевод С.

Славгородского, с.15).

Мальчик взглянул на тонкие руки, мокрые от холодной росы, и его охватила ярость от собственной слабости: ведь он знал, какая сила ему дана. Если бы он только умел ею воспользоваться! Дьюни стал перебирать в памяти различные заклинания в поисках средства, которое могло бы дать ему и его односельчанам преимущество или хотя бы шанс выжить (перевод Е.

Солодуховой, с. 148).

Он посмотрел на свои тонкие руки, покрытие холодными капельками осевшего на кожу тумана, и пришел в ярость от собственного бессилия, ибо знал, какое в нем таится могущество, да только не умел выпустить его наружу, не умел им воспользоваться. Дьюни старательно перебирал в памяти самые разнообразные заклинания, пытаясь найти такое, которое могло бы помочь гонтийцам победить каргов или хотя бы дать его односельчанам надежду на спасение перевод И. Тогоевой, с.15).

Переводческие варианты С. Славгородского и Е. Солодуховой не использованный переводчиками язык протокола несовместим со стилем сказа, который мог бы служить стилистическим ориентиром для подобного произведения (дать преимущество, уравнять шансы, дать шанс выжить).

повседневном обиходе, в русском языке еще несколько десятилетий назад звучало “иностранно”, “переводно”, неестественно (Галь Н., 1981), но из-за недобросовестного перевода уже перестает резать слух многим читателям.

Перевод И. Тогоевой отличается от двух других переводов легкой архаизацией языка, которая придает повествованию схожесть со сказом (ибо, да, не умел выпустить, не умел воспользоваться).

(2) One of these tricks was called fogweaving, a binding-spell that gathers the mists together for a while in one place; with it one skilled in illusion can shape the mist into fair ghostly seemings, which last a little and fade away. The boy had no such skill, but his intent was different, and he had the strength to turn the spell to his own ends. (c. 9-11) С помощью такого заклинания искусный маг может превратить туман в призрачные тени, постоянно меняющие свой облик. Мальчик не владел этим искусством, но, благодаря своим разносторонним способностям, имел достаточно сил, чтобы держать под контролем данное заклинание (перевод С. Славгородского, с. 16).

Произнеся такое заклинание, человек, умеющий вызывать миражи, может сплести из тумана легкие фантомы. Они живут недолго и через некоторое время тают. Этого мальчик делать не умел, но у него была другая цель, и он знал, как использовать заклинание для ее достижения (перевод Е.

Солодуховой, сс. 148-149).

... человек, владеющий искусством иллюзий, может при этом придавать собранному туману самые разнообразные волшебные и загадочные формы, которые, впрочем, весьма недолговечны и почти сразу расплываются и тают.

Дьюни, конечно же, таким мастерством не обладал, но у него и намерения были совсем иные (перевод И. Тогоевой, с.15).

Все из приведенных отрывков «звучат» современно, однако на переводе И. Тогоевой нет отпечатка новейшей эпохи – использованные переводчицей варианты носят вневременной характер. Переводы С.

Славгородского и Е. Солодуховой, однако, содержат ряд канцеляризмов достижения), отяжеляющих текст и контрастирующих со сказочным стилем повествования.

(3) It was a rocky sandbar a mile wide at its widest and a little longer than that, fringed all about with shoals and rocks. (С.152) Он находился на островке общей площадью примерно в одну-две квадратных мили. Все подступы к нему были утыканы торчащими из воды скалами (перевод С. Славгородского, с.135).

Песчаный скалистый островок в милю шириной и чуть больше в длину со всех сторон был окружен отмелями и скалами (перевод Е. Солодуховой, с.236).

Это была скалистая отмель тысячи полторы шагов в ширину и чуть больше в длину, со всех сторон окруженная мелководьем и рифами (перевод И. Тогоевой, с. 145) С. Славгородский и Е. Солодухова при выборе варианта перевода «a rocky sandbar a mile wide» не учли фактора национального колорита, исказив замысел автора изобразить страну неопределенной эпохи и вымышленного местоположения. Эти слова явно ассоциируются у русского читателя с англоязычной культурой, тогда как читатель оригинала эти слова воспринимает как единственно возможные единицы измерения. Для читателя оригинала эти слова «mile», «foot» и т.п. не несут никакой культурной информации. Вариант перевода, переносящий в русский язык чуждые нашей культуре меры веса и длины, не может не придать изображенной вымышленной стране сходство с англоязычной культурой. С.

Славгородский также использует стилистически неуместный канцелярский оборот «общей площадью в… миль», тогда как И. Тогоевой умело удается избежать этих ошибок.

(4) “…It may be I must spend my life running from sea to sea and land to land on an endless venture, a shadow-quest.” “Avert!” said Vetch… (c.173) Может случиться так, что я проведу всю жизнь в нескончаемой гонке за Тенью из моря в море, с острова на остров, пока не умру где-нибудь в безвестности.

– Изыди! –сказал Ветч… (перевод С. Славгородского, с.151).

Может, мне придется потратить на охоту за тенью всю жизнь, и я буду без конца гоняться за ней по морям и островам, но так и не поймаю.

– Чур!

Ветч сделал левой рукой жест, который отводит беду (перевод Ел.

Солодуховой, с.248).

Возможно, я должен буду потратить всю свою жизнь на поиски ее по всем морям и океанам, плавая с одного острова на другой – в неведомых краях:

бесконечное бессмысленное путешествие.

– Минуй нас! – быстро проговорил Ветч… (перевод И. Тогоевой, c.163) В переводе С. Славгородского снова имеет место нарушение нормы языка перевода, связанное с неверным использованием устаревшего слова «изыди». В данном отрывке Гед делится с другом своими опасениями, и по смыслу оригинала не может получить такого неуместного ответа.

Устаревшее слово «изыди» используется в значении «прочь»: Сатана, изыди, сатана, изыди! [Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы (1880)];

Изыди, ядовитый скорпион, проклятая ящерица, дракон, рогатая гадина!

[Валерий Брюсов. Огненный ангел (1908)]. Вариант «чур» в переводе Е.

Солодуховой также не совсем верен, поскольку «чур» означает запрет касаться чего-либо, переходить за какую-нибудь черту и используется в заклинаниях против «нечистой силы» (а значит его использование в разговоре с другом неверно). Кроме того, употребление слова восходит к русскому язычеству. Вариант «минуй нас», предпочтенный И. Тогоевой всем иным вариантам, совершенно адекватно передает смысл английского восклицания «avert». Он лучше варианта «не дай бог / избави бог», который приходит на ум в первую очередь, поскольку такой перевод приписал бы героям веру в те силы, о которых ничего не говорится в оригинале.

(5) The thought of her brought to his mind the sense of her wise and childish sweetness. She was not like any person he had known. (What young girl had he ever known at all? But he never thought of that) (c. 183).

В своей детской и мудрой прелести она не была похожа ни на одну из знакомых ему девушек (впрочем, у него никогда не было девушки, так что сравнивать было не с кем) (перевод С. Славгородского, с.161).

Воспоминание вызвало в памяти ее образ, ее детское очарование и взрослую мудрость. Она не была похожа на других людей, которых он знал. А знал ли он вообще молодых девушек? Он никогда об этом не задумывался.

(перевод Е. Солодуховой, с. 255).

В душе его воскресла память о ее почти женской мудрости и совсем детской нежности. Она не была похожа ни на кого из тех, с кем он встречался в жизни. А знал ли он кроме нее хоть одну девушку? Впрочем, об этом Гед никогда не думал (перевод И. Тогоевой, с. 173).

Вариант перевода С. Славгородского «у него никогда не было девушки» свидетельствует о тенденции переводчика к чрезмерной модернизации и заштампованности речи. Кроме того, этот вариант искажает смысл оригинала. Два других перевода следуют оригиналу, но перевод И.

Тогоевой естественнее по звучанию благодаря способности переводчицы уйти от буквы оригинала, оставаясь верной смыслу.

Как видно из приведенных отрывков, С. Славгородский не ставит перед собой задачи передать авторскую стилизацию. В тексте перевода лишь изредка встречаются архаизмы, в основном лексические: Выслушав бессвязный рассказ Дани и уразумев, что … (с.9); Геду это совсем не понравилось, ибо он слышал рассказы… (с.36); скрип лодки да слабый плеск волн о дно (с.129). Грамматических средств архаизации в переводе удалось найти всего около десятка на всю книгу, например: Волна потянула Геда обратно в море, но крепок был сработанный Огионом посох и велика была заключенная в нем сила (с.132); Взор твой ясен, но, возможно, ты не видишь самого главного (с.114).

Переводчик часто сбивается на канцелярит: До сведения Геда было доведено, что если он хочет подработать здесь волшебством, то только зря теряет время (с. 146); находился на островке общей площадью примерно в одну-две квадратных мили (с.135); до поздней ночи просидели они у очага, и хотя разговор их все время вращался вокруг главной проблемы – что делать с Тенью …(с.153); дипломированные волшебники (с.57); Разум Геда еще не прояснился окончательно, и он не мог трезво оценить ситуацию (с.110). Невольно вспоминается, как выдающаяся переводчица Нора Галь предостерегала от канцеляризмов типа «проблема, шанс», «ситуация», напоминая, что языком протокола чувство не передать: «нет, право же, трудно сочувствовать героине современного романа, если, огорченная неладами с любимым человеком, она не пытается понять, что произошло, а начинает анализировать ситуацию. Пожалуй, читатель не посочувствует, а усмехнется или зевнет». (Н. Галь, 1981). Подход С.

Славгородского к исторической стилизации нельзя назвать стратегией, поскольку переводческие решения в тексте перевода не лишены противоречий и не образуют целостной системы.

Е. Солодухова также, видимо, не стремится к передаче созданной автором иллюзии дистанции времени. В тексте перевода крайне редко попадаются архаизмы, однако их использование несистематично и носит, скорее, случайный характер. Синтаксис текста, в отличие от синтаксиса оригинала, совершенно современный. Архаичной лексики также крайне мало. Даже там, где напрашиваются столь естественные для текста и понятные каждому устаревшие слова «дурной», «добрый», переводчица упорно пишет «плохой», «хороший: «…Но ты не должен изменять ни одного предмета, ни одного камешка, ни одной песчинки, пока не узнаешь наверняка всех последствий своих действий, хороших и плохих (с.171)».

канцеляризмами, например: «находящийся в трансе» (с.197), «ниже порога слышимости» (с.214), «залила горячий свинец в их костный мозг» (с.223), «есть одна мысль по поводу того, что тебе надо делать» (с. 227), «пользовался оптическими приемами» (с. 251).

Нельзя не отметить, что в переводе Е. Солодуховой немало предложений, построенных вопреки законам русского языка: «Это имя ему дала мать. Больше она ничего не успела, только жизнь и имя, потому что умерла» (с.143), «История про туман достигла Ре Альби – город, где я живу» (с.151); – Дождь на Роуке может вызвать засуху на Осскиле, – говорил учитель, – а штиль в Восточном море может быть получен ценой шторма и разрушений на западе, если вы плохо разбираетесь в том, зачем это нужно. (с.178) (получается, что штиля может добиться, если плохо разбираешься); И я пришел сюда, чтобы дать ему имя, если его еще не произвели в мужчины (с. 151). Переводчица путает слова, близкие по значению, но отличные по употреблению: Кровь в них никак не сворачивалась, кровотечение продолжалось, несмотря на заговоры и прикладывания целебных листьев перриота, обмотанных паутиной. (с.184) (Кровь свертывается, но не сворачивается). Ел. Солодухова зачастую не учитывает коннотации слова, как например, в таком предложении: «Вот лежит мертвый карг, его длинные белокурые волосы разметались и слиплись от крови, а вот – деревенский дубильщик, он сражался как рыцарь и погиб» (с.150). Слово «белокурый» несет положительную оценку, очевидно, что такой выбор слова переводчицы по отношению к врагу главного героя – каргу-захватчику – неудачен.

Очевидно, что переводчица гораздо больше заботилась об общем смысловом соответствии текста оригиналу, нежели о соответствии текста авторскому замыслу и стилю, а также новым условиям его существования.

Переводчица не пропустила свои варианты перевода через цепочку «фильтров», призванных обеспечить на выходе адекватный вариант.

Прокомментируем перевод И. Тогоевой. Созданная автором дистанция времени переводчицей передана сполна, в том же «объеме», что и в оригинале. В целом перевод читается как вполне современный текст, хотя в нем встречается немало разнообразных средств архаизации. Среди них:

1) в большом числе собственно лексические архаизмы, например:

«…он крикнул им те самые слова, которые услышал накануне, совсем не ведая, ни зачем они, ни что они значат» (с.8) (вместо «не понимая»);

«…тетка окончательно уразумела, что в ее племяннике заключена магическая сила» (с.9) (вместо «осознала»); «… ибо страшился оставшегося позади больше, чем того, что ждало его впереди» (с.92) (вместо «боялся»);

«… прихватив с собой из трапезной всякой вкусной снеди» (вместо «столовой») (с.61); «… имя, то, которым во младенчестве нарекла его мать»

(с.20) (вместо «назвала»). Постоянно повторяются в тексте устаревшие средства связи частей в предложении, как то «ибо» вместо «потому что», «да» вместо «и», «что» вместо «который».

2) лексико-словообразовательные архаизмы:

«… сколь велика волшебная сила» (с.13) (вместо «насколько»);

«сверкающие каменья» (с.57); «говаривал» (с. 59); «… познал цену…»

(с.131) (вместо «узнал»);

3) лексико-семантические архаизмы:

«…у него достало сил, чтобы раздуть большие кузнечные мехи» (вместо «хватило») (с.8); «…обернулась серой чайкой, взмывшей в небеса» (вместо «превратилась в» и «взлетевшей») (с.127);

4) множество лексико-морфологических архаизмов, в частности:

«ему захотелось чаю» (с.129); «которым дарил своих учеников» (с.48);

«Я пустила им в кости расплавленного свинца…» (с. 126) 5) синтаксические средства, в том числе, инверсия:

«Долго сидел он в задумчивости» (с.90); «… и если ты, господин волшебник, еще поколдуешь над ним, будешь милостив, я тебе век от всего сердца служить стану» ( с.85); Так миновал он остров Энлад… (с.131);

«…ибо страшной опасностью грозит длительное пребывание в обличье дракона» (с.94).

– постпозиция местоимения по отношению к существительному:

«Язык твой будет связан до тех пор, пока не сочту нужным освободить его…» (с.10); «Это потому, что супруг мой Бендереск не был до конца откровенен с тобой» (с.122); «Теперь усталые руки его так дрожали и болели, что он едва мог держать копье» (с.14).

И. Тогоева верно уловила замысел автора и исключила из своего перевода явно современные слова и понятия и явные архаизмы. Нет в переводе и неэмоциональных канцеляризмов и смешения стилей; язык перевода богат хорошими, почти забытыми сегодня словами и выражениями («нежить» (с.152); «стократ» (с.116); «неизбывный» (с.118); «стрелой полетел» (с.162)). Только этой переводчице удалось достичь большего, чем только смыслового, соответствия перевода оригиналу, а именно соответствия авторскому замыслу и новым условиям существования. В целом, перевод позволяет читателю языка перевода получить верное представление о романе, а переводческие предпочтения в нем носят целенаправленный характер, что свидетельствует о наличии стратегии.

Справедливым будет сказать, что И. Тогоевой удалось достичь наибольшей адекватности при переводе романа. Эту стратегию вполне можно назвать адекватной архаизацией и соотнести ее с предлагаемой стратегией для текста типа Т2. Во второй главе было высказано предположение, что такая стратегия должна быть ориентированной, с одной стороны, на передачу стиля и духа оригинала, а, с другой стороны, учитывать новые условия восприятия текста. Указывалось также, что стратегия должна осуществляться последовательно, применяться на всем протяжении текста и исключать проникновение в текст элементов резкой модернизации – модернизмов и слов явно позднейших эпох, способных внести в текст стилистический диссонанс и нарушить иллюзию изображаемого времени. Кроме того, выдвигалось положение о том, что характер переводческой архаизации (условная/целостная) должен соответствовать характеру авторской стилизации. Стратегию де-юре и дефакто И. Тогоевой можно в полной мере назвать совпадающей с предлагаемой стратегией как в характере, так и в способе ее реализации.

В данном разделе мы, к сожалению, не сопоставляем переводы произведения, стилизованного автором целостно на всем или значительном протяжении текста. Это объясняется тем, что, прежде всего, практически невозможно найти несколько переводов таких произведений. Оригиналы с исходной целостной архаизацией, бесспорно, есть (хотя их число ограничено), но их переводы обычно существуют в единственном варианте.

Целесообразным считаем провести краткий анализ еще одного текста типа Т2 – романа современной английской писательницы С. Уотерс «Тонкая работа» (Fingersmith). Текст интересен тем, что стилизация, осуществленная автором, близка к целостной. Поскольку роман был опубликован в году, его перевод, выполненный двумя годами позже, существует пока в единственном варианте. Нам остается только сопоставить оригинал и перевод и проанализировать, насколько выбранная переводчицей стратегия является адекватной и соответствующей рекомендации.

Роман рассказывает историю двух девушек-сирот из разных сословий, по злой иронии судьбы поменявшихся местами. Основное действие происходит в бедном Лондонском квартале в 1862 г. Погружая читателя в атмосферу викторианского Лондона, автор умело стилизует произведение под авантюрный роман того времени. Данной цели она достигает, вопервых, вплетая в ткань повествования сюжеты и образы из произведений писателей викторианской эпохи, прежде всего Чарльза Диккенса: воровкарманников, сирот, торжествующих злодеев, ужасные тюрьмы, дома сумасшедших, украденные состояния, и, во-вторых, используя языковую стилизацию. В своем интервью радиостанции «Эхо Москвы» 15 сентября 2006 года директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы Е.Ю. Гениева сравнила стиль С. Уотерс с мастерством великих стилизаторов: «Это (романы С. Уотерс) … неплохие последыши Джона Фаулза. Это «Женщина французского лейтенанта», это викторианский стиль, очень талантливо написанный. Потому что в мастерстве Саре Уотерс отказать нельзя и в ее высоком профессионализме.

Она литературный критик, профессор всяких степеней, что мгновенно чувствуется в ее писаниях. Это такая викторианская готическая проза, на современный уже лад XXI века».

Стилизация, использованная в произведении не вполне целостна, поскольку не преследует цели создания точной копии викторианского произведения, но и не условна, поскольку автор романа достаточно скрупулезно воспроизводит особенности языка викторианской эпохи. К использованным средствам архаизации относятся историзмы (a hansom (с.

17); petticoat (с.37); ice-house (с.79) и архаизмы разного рода:

1) собственно лексические (privy вместо toilet (c.58); silvery glass вместо mirror (с.83); eating-house вместо restaurant (c.94); bodice вместо corset 2) семантические (must do as she is bid (с.59); I don’t care, anyhow, to imagine you idle(с. 235));

3) лексико-словообразовательные (a girl of three-and-twenty (c.15);

4) лексико-морфологические (heart had just about broke (c.21); arrive at London (c.296); You shall never make my hard heart the softer (c.190); He has worked you the harder as he felt his powers fail. (c. 229);

5) синтаксические средства, например, инверсия в группе подлежащее – сказуемое – дополнение (Silks and linens there are ways of washing and pressing,… Gems I would shine.. Silver plate we ate our suppers off (c.10));

отсутствие вспомогательного глагола в вопросах: What business have I with them? (c.216); Has she no – no mother? (c.227); What choice have I?

(c.278); What have you to lose? (c.341); What complaints have you for us today? (c.411).

Единственный на сегодняшний день перевод романа выполнен Н.Усовой. Сравним оригинал и перевод некоторых отрывков текста:

(1) He said he hoped she would pardon the liberty of his writing, but he has been on a visit to his old nurse – that had been like a mother to him, when he was a boy – and he had found her quite demented with grief, over the fate of her dead sister’s daughter. Of course, the dead sister’s daughter was meant to be me: the story was, that I had been maiding for a lady who was marrying and heading off for India, and had lost my place; that I was looking out for another mistress, but was meanwhile being tempted on every side to go to the bad; and that if only some soft-hearted lady would give me the chance of a situation far away from the evils of the city – and so on (с.34).

В письме он выражал надежду, что она простит ему такую вольность – писать ей лично, но, будучи в Лондоне, он навестил свою старую нянюшку – когда он был ребенком, она, можно сказать, заменяла ему мать – и нашел ее весьма опечаленной, ибо она всерьез обеспокоена судьбой юной племянницы, оставшейся после смерти матери сиротой… Далее он поведал в письме, что я прежде была в услужении у некой дамы, которая вышла замуж и отбыла в Индию, так что я осталась без места, и что я в настоящее время подыскиваю место горничной, однако жизнь такова, что со всех сторон меня подстерегают искушения и я могу пойти по скользкой дорожке, если только какая-нибудь сердобольная леди не даст мне возможность укрыться подальше от городских соблазнов, ну и далее в том же духе (перевод Н. Усовой, с.57).

Перевод отражает попытку переводчицы передать авторскую архаизацию с помощью выбора тех средств, которые не несут отпечатка современности, в том числе книжных слов, которые читатель всегда воспринимает как слова с «налетом старины» («будучи», «поведать»), сохранения метафоричных и эвфемистических выражений (подстерегают искушения; укрыться от городских соблазнов; пойти по скользкой дорожке). Тем не менее, переводчица не учитывает то, что тяжеловесный синтаксис в оригинале – примета стиля английского языка той эпохи, и его буквальная передача на русский язык не вполне уместна, так как представляет сложность для восприятия.

(2) She had come, ‘very large, dear girl, with you,’ Mrs Sucksby said – by which, until I learned better, I took her to mean that my mother had brought me, perhaps tucked in a pocket behind her shirt, or sewn into the lining of her coat (с.11).

Пришла она «тяжелая тобой, милая девочка», как говаривала миссис Саксби, – поначалу я это понимала так, будто моя мать принесла меня к ним то ли завернутую в тряпицу, то ли в потайном кармане под широкими юбками, то ли зашитую в подкладке пальто (перевод Н.Усовой, с.22).

Перевод характеризуется легкой архаизацией – использованием слов, не являющихся устаревшими, но имеющих более современные аналоги.

Необходимо отметить, что в отрывке, приведенном выше (1) архаизация в оригинале и переводе более целостна (с целью воссоздать манеру письма той эпохи).

(3) The woman said good-bye, and from the window, as the ‘bus moved away, she waved. (с.480) Женщина попрощалась с нами, и когда омнибус тронулся, помахала нам рукой из окна (перевод Н.Усовой, c. 745).

Приведенный отрывок лишь один из многих, демонстрирующий знание реалий той эпохи, присущее переводчику.

(4) We have a week of lessons: I teach her lines, I teach her shadows. The second week goes by: we move from shadows to design. Third week – blushing watercolours. Next, the blending of the oils. Fifth week – ‘Fifth week, you jiggles her!’ said John (c.25) Но видели бы вы, как старательно она выполняет задания! С неделю мы учились проводить линии, потом растушевывать тени. Пошла вторая неделя:

переходим к композиции. Третья неделя: пишем акварелью. Следующая – смешиваем масляные краски. На пятой неделе….

– На пятой вы ее дрючите! – не вытерпел Джон (перевод Н.Усовой, c.45).

Использование современного слова «дрючите» в тексте перевода, по нашему мнению, неуместно, хотя и может отчасти объясняться характером произносящего его героя. Джон Врум – грубый, наглый, невоспитанный человек и вор, к тому же неграмотный, что отражает грамматика оригинала1.

В какой-то степени оправданный случай употребления модернизма можно допустить. Однако во всем тексте удалось обнаружить еще несколько подобных слов, использование которых сильнее разрушает впечатление об историчности романа, который, как мы сказали выше, на языке оригинала производит впечатление подлинного произведения викторианской эпохи, например: Под конец от долгого ожидания у меня начался мандраж (с.239).

(Ср.: At last the waiting began to tell even on me, and I began to fidget (c.149)).

Несмотря на единичные примеры анахронизмов, перевод романа, выполненный Н. Усовой, можно считать удачным. В нем нет грубых переводческих ошибок, хотя есть шероховатости стиля; прекрасно передан юмор, аллюзии и социальная авторская стилизация, в значительном При желании переводчицы стилизовать речь героя под язык низших слоев, в реплике рядом с вариантом «дрючить» не должно было появиться обращения «вы» по отношению к ровеснику и другу семьи.

проделанная Н. Усовой, соответствует авторской в широте используемых средств. Так, среди них можно перечислить:

1) историзмы (кринолин (с.63), манишка (с.62), двуколка (с.84), горница (с.346), пролетка (с.211);

2) собственно лексические архаизмы (пестовать (с. 373), перст (с.126), ибо (с.176), почивать (с.107),) резоны (с.509), давешний (307));

3) семантические архаизмы (добрый в значении хороший (с. 176), дурной в значении плохой);

4) лексико-словообразовательные архаизмы (сказывали вместо рассказывали (с.718), актерка вместо актриса (с.768);

5) лексико-морфологические (не слыхивала вместо не слышала (с.469), зала вместо зал (с.42);

6) синтаксические (постпозиция местоимений по отношению к определяемому существительному: например, нож мой (с.308), инверсия: … ухода за мной особого не требуется (с.71), Звали меня тогда Сьюзен Триндер… (с.9) и т.д.

Кроме архаизмов, переводчица часто использует слова, которые нельзя назвать устаревшими, однако, являясь книжными, они воспринимаются читателем как слова «с историей» и выполняют задачу исторической стилизации текста: лгать вместо врать (с.316), взор вместо взгляд (с.208), известия вместо новости (с.378), верно вместо наверное (с.403), прежде вместо раньше (с.453). Отдельно надо отметить очень широкое использование на протяжении всего текста устаревших средств связи между частями предложения: «…два-три покосившихся домишки да темная высокая церковь» (с.247); «тикают часы да подрагивают оконные стекла» (с.

143); «я ощупываю углы и сгибы сложенной записки, что лежит в кармане моей юбки» (с.385); «Вам что, Мод, приятнее разговаривать со слугами, нежели с вашим дядей?» (с.378).

Тем не менее, авторская стилизация носит более целостный характер, чем переводческая. Если оригинал читается как произведение прошлого, то перевод все же воспринимается как произведение вполне современное, несмотря на то, что в тексте почти нет явно современной лексики (за исключением нескольких слов: дрючить, ништяк, мандраж, задача которых могла заключаться в передаче жаргона воров-карманников).

В целом, можно говорить о наличии стратегии в этом переводе, поскольку переводческие варианты образуют единую систему без вопиющих противоречий. Тем не менее, стратегия переводчицы не представляется вполне адекватной, поскольку не полностью сохраняет характер авторской стилизации.

Анализ перевода романа Дж. Фаулза «Червь» (В.К. Ланчиков) и романа «Обладать» А.Байетт (В.К. Ланчиков, Д.В. Псурцев) (также существующих в единственном варианте) свидетельствует о том, что при стилизации текстов с целостной стилизацией «фильтр» дистанции времени должен работать более избирательно. Здесь еще меньше слов и оборотов, воспринимающихся как приметы более позднего времени, чем при условной стилизации, вообще отсутствуют модернизмы, а значит больше архаизмов различных уровней. Приобретает особую важность фактор «времени в культуре»: для правдоподобия переводчику необходим ориентир из родной литературы. Нахождение верного ориентира возможно исключительно при понимании того, что между языком изображенной эпохи и языком перевода, принадлежащим той же исторической эпохе, чаще всего существует отставание/опережение.

3.3. Анализ переводов текстов типа Т В качестве объекта анализа текста типа Т3 возьмем роман Р.Л.Стиверсона «Похищенный» (The Kidnapped) и два его перевода, выполненные О.В. Ротштейн и С. Ледневым.

Роман был написан в 1886 году и повествует о событиях в Англии и Шотландии 1750-х гг. Текст отличается условной архаизацией. Тем не менее, если сравнить стиль «Похищенного» со стилем повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», действие которой происходит в Англии 1880-х гг. и опубликованной всего за несколько месяцев до «Похищенного», то разница живого языка автора и языка стилизации очевидна:

From this he was recalled by Mr. Utterson asking rather suddenly: "And you don't know if the drawer of the cheque lives there?" "A likely place, isn't it?" returned Mr. Enfield. "But I happen to have noticed his address; he lives in some square or other."

"And you never asked about the – place with the door?" said Mr. Utterson.

"No, sir: I had a delicacy," was the reply. "I feel very strongly about putting questions; it partakes too much of the style of the day of judgment. You start a question, and it's like starting a stone. You sit quietly on the top of a hill; and away the stone goes, starting others; and presently some bland old bird (the last you would have thought of) is knocked on the head in his own back-garden and the family have to change their name. No, sir, I make it a rule of mine: the more it looks like Queer Street, the less I ask."

"A very good rule, too," said the lawyer.

(The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde, Robert Louis Stevenson, Wordsworth Classics, 1999, 259 pages; p. 6) (1) Mr. Campbell, the minister of Essendean, was waiting for me by the garden gate, good man! He asked me if I had breakfasted; and hearing that I lacked for nothing, he took my hand in both of his and clapped it kindly under his arm.

"Well, Davie, lad," said he, "I will go with you as far as the ford, to set you on the way." And we began to walk forward in silence.

"Are ye sorry to leave Essendean?" said he, after awhile.

"Why, sir," said I, "if I knew where I was going, or what was likely to become of me, I would tell you candidly. Essendean is a good place indeed, and I have been very happy there; but then I have never been anywhere else. My father and mother, since they are both dead, I shall be no nearer to in Essendean than in the Kingdom of Hungary, and, to speak truth, if I thought I had a chance to better myself where I was going I would go with a good will."

"Ay?" said Mr. Campbell. "Very well, Davie. Then it behoves me to tell your fortune; or so far as I may. When your mother was gone, and your father (the worthy, Christian man) began to sicken for his end, he gave me in charge a certain letter, which he said was your inheritance. 'So soon,' says he, 'as I am gone, and the house is redd up and the gear disposed of' (all which, Davie, hath been done), 'give my boy this letter into his hand, and start him off to the house of Shaws, not far from Cramond. That is the place I came from,' he said, 'and it's where it befits that my boy should return. He is a steady lad,' your father said, 'and a canny goer; and I doubt not he will come safe, and be well lived where he goes.” (Kidnapped, Robert Louis Stevenson, Penguin Classics, 1994, 225 pages; p.1) Последний короткий отрывок содержит несколько собственнолексических (good man; befit; well-lived), лексико-словообразовательных (ye;

ay; hath), синтаксических архаических средств (I doubt not; was gone; My father and mother… I shall be no nearer to), лексико-семантический (a good will) и лексико-морфологический архаизм (so soon…as), а также книжное слово behove. Помимо устаревшей языковой формы, этому отрывку и тексту вообще свойственны понятия прошлых эпох, которые также создают у читателя ощущение старины (waistcoat (c.19), laird (с.3); cutlass (c30), Jacobite (c.57), Whig (c.57)). В данном отрывке упоминается the Kingdom of Hungary (Венгерское королевство). Сегодня, когда королевства Венгрии не существует без малого сто лет, такое сочетание, естественно, относит текст к прошлой эпохе не менее, чем любой архаичный элемент.

Здесь заметно, что архаизация текста сильнее выражена в диалогах героев, а это, конечно, объясняется намерением автора и должно быть отражено в переводе. Изучение всего текста подтверждает, что слова автора выражены естественным языком автора, тогда как речь героев стилизована.

Посмотрим, как подошли к переводу данного отрывка переводчики.

(1) Добрейший иссендинский священник, мистер Кэмпбелл, ждал меня у садовой калитки. Он спросил, позавтракал ли я, и, услыхав, что мне ничего не нужно, после дружеского рукопожатия ласково взял меня под руку.

– Ну, Дэви, – сказал он, – я провожу тебя до брода, чтобы вывести тебя на дорогу.

И мы молча двинулись в путь.

– Жалко тебе покидать Иссендин? – спросил он немного погодя.

– Я мог бы вам на это ответить, если бы знал, куда я иду и что случится со мной, – сказал я. – Иссендин – славное местечко, и мне было очень хорошо здесь, но ведь я ничего больше и не видел. Отец мой и мать умерли, и, оставшись в Иссендине, я был бы от них так же далеко, как если бы находился в Венгрии. Откровенно говоря, я уходил бы отсюда очень охотно, если бы только знал, что на новом месте положение мое улучшится. (перевод О.В. Ротштейн, с. 7).

В переводе данного отрывка О.В. Ротштейн видна попытка стилизации текста (архаизм «услыхав»; инверсия в вопросе; постпозиция местоимения по отношению к определяемому существительному («отец мой»)). При прочтении реплики молодого героя создается впечатление, что переводчик решил передать архаичность с помощью книжного тяжелого построения фразы (с шестью частицами «бы»). Одновременно, автор перевода отказывается от большинства архаизмов оригинала, в том числе от историзма – предложенного самим текстом выигрышного варианта «Венгерское королевство». Полагаем, что такое решение лишает читателя ценной культурологической информации, которая является одним из неотъемлемых элементов классических произведений.

Очевидно, что автор перевода недостаточно хорошо составил представление об образе героев и о том, каково может быть их речевое поведение. Добрейший и всей душой привязавшийся к главному герою священник при встрече ограничивается «дружеским рукопожатием» и произносит фразу, которую трудно представить в ситуации живого общения:

«…я провожу тебя до брода, чтобы вывести тебя на дорогу». То же можно сказать и о реплике Дэви, которая немыслима в устной форме. Отчетливо проявляется буквализм перевода, опасность которого в том, что читатель получает ложное представление не только о стиле оригинала, но и о его смысле. Ответ героя на вопрос священника о том, голоден ли он, у автора перевода прозвучал, как «мне ничего не нужно». Это буквальный перевод английской фразы «I lacked for nothing», но, в отличие от нее, создает представление о натянутых отношениях между героями. Уже упомянутая нами реплика «…я провожу тебя до брода, чтобы вывести тебя на дорогу»

стала следствием той же ошибки.

Сравним этот перевод с переводом С.Леднева:

(1) Эссендинский священник, мистер Кэмпбелл, поджидал меня у садовой калитки. Он спросил первым делом, не хочу ли я подкрепиться, и, услыхав, что я уж позавтракал, с чувством, обеими руками пожал мою руку и, завладев ею, пошел, увлекая меня за собой.

– Ну, Дэви, – сказал он, – пойдем, провожу тебя до брода, выведу на дорогу.

Какое-то время мы шли рядом, не говоря ни слова.

Жаль, верно, тебе покидать Эссендин? – прервал молчание мистер Кэмпбелл.

– Трудно сказать, сэр, – отвечал я. – Если б я знал, куда я иду и что ожидает меня впереди! Эссендин, конечно, это прекрасно. Здесь прошли лучшие мои дни, но ведь, кроме Эссендина, я нигде не был. Родители мои умерли, и души их равно далеко что отсюда, что от Венгерского королевства.

Сказать по правде, я уходил бы отсюда с большей охотой, если бы мог надеяться, что достигну некоторого положения в свете (перевод С.

Леднева, сс. 9-10).

Этот вариант отличается легкостью стиля и «звучит» гораздо естественнее по сравнению с первым переводом, несмотря на бльшее число устаревших слов и выражений («верно» вместо «наверное», «сказать по правде» вместо «по правде говоря», «равно далеко» вместо «одинаково далеко», «достигну некоторого положения в свете») и устаревших грамматических форм (3 случая постпозиции местоимений по отношению к определяемому слову). Естественность и стройность стиля достигается переводчиком благодаря использованию семантически прозрачных для современного читателя средств, коротким фразам, естественным для простого общения, а также выдержанностью в одном стилистическом ключе без чуждых тексту канцеляризмов, которых многим переводчикамстилизаторам избежать не удается. Как нам представляется, стиль данного перевода во многом соотносится со стилем сказа. Вероятно, нахождение стилистического ориентира в родном языке во многом позволило достичь гладкого стиля.

Помимо языковых устаревших форм, С. Леднев сохранил и другой важный признак принадлежности текста иной эпохе – историзм «Венгерское королевство», одновременно обогатив знаниями об истории читателей произведения (значительная их часть – дети и молодежь). Не упустил переводчик и того факта, что архаизация выражена в репликах героев больше, чем в авторских словах, о чем мы можем говорить, сопоставив число архаичных средств в словах автора и речи героев. Как мы видим, переводчик не пренебрегает средствами разных уровней для создания эффекта временной дистанции1.

(2) Hoot, hoot, hoot," said the barber, "nae kind of a man, nae kind of a man at all;" and began to ask me very shrewdly what my business was; but I was more than a match for him at that, and he went on to his next customer no wiser than he came.

I cannot well describe the blow this dealt to my illusions. The more indistinct the accusations were, the less I liked them, for they left the wider field to fancy (с.7).

– О, – сказал цирюльник, – он очень мало похож на человека!

И начал хитро расспрашивать, что мне нужно, но я был еще хитрее, и он пошел к своему клиенту, не узнав ничего сверх того, что знал сам.

Не могу описать, какой удар это все нанесло моим ожиданиям! Чем туманнее были обвинения, тем они мне меньше нравились, так как оставляли обширное поле для воображения. (перевод О.В. Ротштейн, с.12) – О господи! – изумился цирюльник. – Да разве это человек?! Так, тьфу! – и тотчас начал допытываться, что за дело у меня к мистеру Бальфуру. Но на сей раз я отвечал так уклончиво, так туманно, что хитрый цирюльник ничего от меня не добился.

Однако ж можете себе представить мое разочарование. Рушились мои надежды. Чем туманнее звучали обвинения в адрес помещика, тем больше они настораживали, тем ярче рисовало их мое воображение (перевод С.Леднева, с.15).

Одновременно переводчик пользуется различными средствами для передачи национального своеобразия: сохраняет традиционно английские меры веса и длины (футы, ярды, мили), английские реалии (виги, якобиты, лэрды, плэк), что видно при прочтении всего текста.

По этому примеру видно, что буквализм перевода О.В. Ротштейн «пошел к своему клиенту» (went onto his next customer); «оставляли обширное поле для воображения» («…they left the wider field to fancy») обернулся не только потерей стилистического единства – герой романа Дэвид Бальфур вырос в деревне и, несмотря на приличное образование, в оригинале выражает свои мысли просто – сбиваясь на буквальный перевод, автор перевода ненамеренно переходит на лексику другого регистра.

употребляющихся в позднейшие эпохи, включая канцеляризмы. В своем переводе С. Леднев избегает слова «клиент», а вместо выражения «оставляли обширное поле для воображения» использует словосочетание «мое воображение рисовало». Слово «помещик», предпочтенное С.

Ледневым, является, согласно толковым словарям, уместным по отношению к любой культуре, в которой были феодальные отношения, и обозначает землевладельца.

(3) Do ye see my sword? Видите вы мою шпагу? вами?! … Видите эту "Mr. Campbell," …, Мистер Кемпбелл, – – Мистер Кэмпбелл, – shoes, would you go?" будь вы на моем месте? моем месте, вы бы Перевод вопросов тремя переводчиками показывает, что О.В.

Ротштейн при общем нежелании придать тексту эффект старины порой инстинктивно стремится к более устаревшим формам – в частности в вопросах, но при этом не чувствует, что они «звучат» несколько неестественно. Напротив, С. Леднев, для перевода которого обычно наиболее свойственна архаизация, в вопросах придерживается более естественного, чем у О.В. Ротштейн, но в тоже время и не вполне современного варианта (Cр. с возможными современными вариантами «Можно мне его видеть?» «Вы знаете, кто перед вами?»).

(4) red-headed Colin of Glenure——" "Is that him you call the Red Fox?" said I.

"Will ye bring me his brush?" cries Alan, fiercely. "Ay, that's the man. In he steps, and gets papers from King George, to be so-called King's factor on the lands of Appin. And at first he sings small, and is hail-fellow-well-met with Sheamus— that's James of the Glens, my chieftain's agent.(с.79) …рыжеволосый Колин из Гленура… – Так вы его называете Красной Лисицей?

– Попадись он мне только в руки! – яростно закричал Алан. – Да, этот самый. Он вмешивается в эту историю и получает от короля Георга бумаги, по которым становится так называемым королевским агентом в Аппине.

Вначале он остерегается и находится в приятельских отношениях с Шимусом, то есть с Джеймсом Гленским, агентом моего вождя (перевод О.В. Ротштейн, с. 72).

…рыжий Колин из Гленура.

– Это его вы зовете Рыжим Лисом?

– Его, а то кого же. О, только бы мне до него добраться! – с яростью вскричал Алан. – Это все он, Рыжий Лис. Вообрази, все разузнал, выведал, заполучил от короля Георга бумаги на управление всеми землями Аппина.

Сперва – так тише воды ниже травы – любезничал с Шимусом, то есть с Джеймсом Гленским, поверенным в делах моего вождя, втерся к нему в доверие (перевод С. Леднева, с.86).

О.В. Ротштейн порой забывает, что создает письменный перевод, и поэтому передать смысл предложения интонацией не представляется возможным. В данном вопросе логическое ударение может стоять на трех словах: «так», «его» и «лисицей». Чтобы быть прочитанным с первого раза, без возврата к началу, вопрос должен звучать иначе, по крайней мере, так:

Так это его вы называете Красной Лисицей? В переводе С. Леднева заметно желание воссоздать живую беседу героев («О», «его, «а то кого же», «разузнал», «выведал» (повторение двух слов одинакового значения с целью создать динамику изображения вслед за авторской инверсией, служащей той же цели)). Также следует отметить неудачное использование анахронизма «агент» у О.В. Ротштейн (два раза). В целом, данный отрывок перевода О.В. Ротштейн с двойным использованием явно современного слова и потерей идиомы (sings small) продемонстрировал некоторую недобросовестность автора перевода на некоторых этапах работы.

(5) Your father, too, was a man of learning as befitted his position; no man more plausibly conducted school; nor had he the manner or the speech of a common dominie; but (as ye will yourself remember) I took aye a pleasure to have him to the manse to meet the gentry; and those of my own house, Campbell of Kilrennet, Campbell of Dunswire, Campbell of Minch, and others, all well-kenned gentlemen, had pleasure in his society (c.2).

Твой отец тоже получил образование, подобающее его происхождению;

никто так успешно не руководил школой, как он, и разговор его не был похож на разговор простого школьного учителя; напротив (ты сам понимаешь), я любил, чтобы он бывал у меня, когда я принимал образованных людей, и даже мои родственники, Кемпбеллы из Кильренета, Кемпбеллы из Денсвайра, Кемпбеллы из Минча и другие, все очень просвещенные люди, находили удовольствие в его обществе (перевод О.В.

Ротштейн, с.8).

Каким он был школьным наставником! Таких теперь уж не сыщешь. Его манеры и речь изобличали в нем благородное происхождение, и он нисколько не походил на обыкновенного деревенского учителя. Ты помнишь, он часто бывал у нас в доме, и я да и родственники мои – Кэмпбеллы из Килреннета, из Дансвайра, из Минча – находили чрезвычайное удовольствие в беседах с ним (перевод С. Леднева, с.10).

О.В. Ротштейн в своем переводе буквально передает синтаксис оригинала, многократно используя точки с запятой и придаточные с подчиненной связью. При всем буквализме перевода в нем отсутствует дух старины. Перевод С. Леднева отличает легкость и естественность стиля, которые достигаются предпочтением простых предложений и бессоюзной связи (одно предложение в переводе О.В. Ротштейн против четырех предложений в переводе С. Леднева) и умеренным использованием архаизмов разных уровней (собственно-лексические: «изобличал»; «да»; «не походил»; лексико-морфологические: «бывал»; синтаксические:

«родственники мои»).

(6) Well, it is years ago now: but I have never forgotten him. His wife (who was "young by him," as he often told me) waited in vain to see her man return; he would never again make the fire for her in the morning, nor yet keep the bairn when she was sick. Indeed, many of these poor fellows (as the event proved) were upon their last cruise; the deep seas and cannibal fish received them; and it is a thankless business to speak ill of the dead. (с. 44) С тех пор прошло уже много лет, но я не забыл его. Жена – он говорил, что сравнительно с ним она была молода, – напрасно ждала его возвращения:

он никогда больше не будет разводить по утрам ей огонь и нянчить ребенка, если она заболеет. В действительности, как показало будущее, многие из этих бедняков совершали свое последнее плавание: их поглотили потом море и акулы. А о мертвых не следует говорить дурное… (перевод О.В.

Ротштейн, с. 42).

Много лет минуло с той поры, но я по сей день вспоминаю этого матроса.

Напрасно ждала его с моря жена (молодка, как называл он ее); уж никогда поутру не разведет он огня в камине и не понянчит ребенка, когда жене занедужится, ибо для многих, кто был на бриге, как показали дальнейшие события, то было последнее плавание: волны да хищные рыбы поглотили их, и потому не хочется мне говорить дурно о мертвых. Право, последнее это дело (перевод С. Леднева, с.51).

Следует отметить большое число средств исторической стилизации различного рода в отрывке, переведенном С. Ледневым. Тем не менее, как нам представляется, бльшее, чем свойственно тексту этого перевода вообще, сосредоточение архаизмов в одном отрывке объясняется возвышенно-поэтическим стилем эпизода (сочувствие участи погибшего матроса). В переводе О.В. Ротштейн есть погрешности против стиля, эмоциональности. Сомнительным также представляется, что такой конкретизирующий вариант перевода как «акулы» (cannibal fish) верен по отношению к действительности.

(7) At that period (so soon after the forty-five) there were many exiled gentlemen coming back at the peril of their lives, either to see their friends or to collect a little money; and as for the Highland chiefs that had been forfeited, it was a common matter of talk how their tenants would stint themselves to send them money, and their clansmen outface the soldiery to get it in, and run the gauntlet of our great navy to carry it across (с.57).

В то время – вскоре после сорок пятого года – многие эмигранты с опасностью для жизни возвращались на родину, чтобы повидаться с друзьями или собрать себе немного денег. Что же касается вождей горных кланов, имения которых были конфискованы, то часто приходилось слышать, как арендаторы всячески урезывали себя во всем, чтобы доставлять им средства к жизни. Собирая эти деньги и провозя их через океан, члены кланов не страшились солдат и подвергались риску попасться королевскому флоту (перевод О.В. Ротштейн, с. 53).

В те времена, когда свежи еще были в памяти события сорок пятого года, многие дворяне-изгнанники, невзирая на грозившую им смертную казнь, приезжали тайком на родину, чтобы повидаться с друзьями и родственниками, а иногда и затем, чтоб собрать себе некоторое вспоможение. Что же касается вождей кланов, лишенных своих владений, то приходилось нередко слышать, что их арендаторы, случалось, отказывали себе во всем, лишь бы отослать им денег, а их сородичи, дабы собрать эту сумму, совершали дерзкие переходы под самым носом у королевских войск и, перевозя ее, проплывали сквозь строй великого сторожевого флота нашей державы (перевод С. Леднева, c. 64).

Для перевода О.В. Ротштейн характерно использование современной лексики там, где можно было использовать более архаичное слово («эмигранты», «конфискованы», «средства к жизни», «подвергались риску»).

В переводе С. Леднева видно желание употреблять более устаревшие слова вместо синонимичных им современных слов («изгнанники» вместо «эмигранты», «вспоможение» вместо «средства к жизни», «лишенный своих владений» вместо «конфискованный»).

совмещение в рамках одного произведения и даже одного короткого отрезка текста слов и выражений, воспринимающихся как примета современной эпохи, и устаревших. Элементы языковой исторической стилизации, используемые переводчицей, единичны и не образуют целостной системы.

Приведенные отрывки показали, что перевод О.В. Ротштейн грешит буквализмом, стилистической неоднородностью и анахронизмами.

многочисленных ошибках, связанных с неверным пониманием значения слов родного языка: «Мысли в беспорядке толпились в моем мозгу» (с.39);

«Надо заметить, что ветер был все время противный, а встречное течение бросало «Конвент» (с.44) (архаизация, приводящая к двойному прочтению)»; «Мне не давали спать без перерыва» (с.48) в значении «мне без перерыва/постоянно не давали спать»;

Не обошлось в переводе О.В. Ротштейн и без комического эффекта:

«…когда я наконец нашел постель, она оказалась мокрой, как торфяное болото» (с.18) (Ср. «сырее торфяного болота» в переводе С. Леднева (с.22)) отсутствие целостного подхода и, как следствие, противоречия в системе языка перевода, свидетельствуют об отсутствии стратегии исторической стилизации.

Перевод С. Леднева характеризуется стремлением, с одной стороны, передать тот оттенок старины, который автор придал оригиналу (прежде всего в речи героев), и, с другой, нейтрализовать то устаревание языка, которое произошло в результате отдаления времени написания произведения от момента перевода (проявившееся в словах автора). Это стремление отразилось в умеренной архаизации текста в тех отрезках текста, где намеренная архаизация есть в оригинале. Стиль перевода однороден, в нем нет контраста стилей или принципов. Очевидна ориентация переводчика на стиль сказа, благодаря которой, как нам представляется, удалось добиться такого ровного и естественного стиля. Стиль сказа – большая находка для перевода данного произведения. Сказ как специфическая по своей интонации и стилю форма изложения в литературных произведениях воспроизводит речь произведений устной словесности, а в более широком смысле — устную речь вообще. Сказ многофункционален и одной из его форм является подражание устаревшим формам речи (Шор Р., 1937: 762 – 764).

употребляющихся сегодня русских (но не имеющих русского национального колорита) фразеологизмов («прийтись ко двору» (с.10); «прийтись по душе»

(с. 12), «сослужить добрую службу» (с. 12); «задать стрекоча» (с. 142), «комар носа не подточит» (с. 138)), специфических форм синтаксиса, характерных для устной речи и прошлых эпох, подражание просторечью – все это создает эффект старины и в то же время не делает текст недоступным пониманию читателя памятником, отражает характер текста и замысел автора.

Стратегия, осуществленная С. Ледневым и обеспечившая адекватность переводу, всецело отвечает рекомендациям по стилизации текстов типа Т3 – придерживаться комбинации двух стратегий – модернизации для нейтрализации естественного устаревания оригинала и архаизации для передачи исторической патины, входящей в авторский замысел. При этом модернизация С. Леднева не резкая, не допускающая слов и выражений, воспринимающихся обыкновенным читателем как современные, тогда как архаизация не настолько радикальна, чтобы затруднять чтение. Такой способ реализации стратегии доказывает правильность суждений о том, какой должна быть стратегия де-факто.

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

1. Проведенный анализ показал, что перевод художественных текстов «с прагматического воздействия на вторичного получателя информации.

2. Сопоставление текстов оригинала и их переводов подтвердило взаимосвязь факторов, обеспечивающих адекватность перевода:

игнорирование одного из них неизменно влечет за собой сдвиги, а значит возникновение противоречий, контраста и ошибок в системе текста перевода.

3. Появление в тексте перевода оптимальных переводческих вариантов и успех исторической стилизации в целом зависят от целостного и системного отбора (фильтрования) языковых средств с учетом ключевых факторов перевода.

4. Анализ текстов типов Т1, Т2 и Т3 и их переводов подтвердил, что в самых адекватных из переводов просматривается целостность и системность подхода, стилистическое единство.

образующие целостную систему в переводе, напротив, свидетельствуют об отсутствии исторической стилизации. Переводы, для которых характерны случайные и несистемные решения, не являются адекватными.

вариантов одного и того же текста в лучшем из переводов обнаруживается наличие де-факто той стратегии, которая рекомендована нами для соответствующего типа текста.

7. В ходе анализа подтвердилось, что стратегия исторической стилизации предопределяется типом текста (Т1, Т2, Т3) и выражается в наличии определённого, зачастую сложного, баланса принципов модернизации и архаизации применительно к конкретному тексту при целенаправленном и носящем системный характер отборе языковых единиц различных языковых уровней (лексических, грамматических, синтаксических).

8. Лучшие из рассмотренных переводов, как доказало практическое исследование, отличаются разнообразием средств стилизации, которые выступают красочными пятнами на фоне системы современного языка.

9. Верный выбор стилистического ориентира обеспечивает правильное направление исторической стилизации и, в конечном итоге, естественность стиля, тогда как неверный стилистический «ключ» во многом предопределяет невозможность верно воплотить стратегию.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Под исторической стилизацией в переводе художественного произведения следует понимать сохранение, с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств, связи современного языка перевода с родным языком более ранних эпох с целью создания особого стилистического эффекта соотнесенности с прошлым. Основными самостоятельным стратегиям исторической стилизации.

2. Архаизацию в переводе следует определять как языковую обработку текста, касающуюся целого переводимого текста или его части с целью подчеркнуть дистанцию времени и приблизить восприятие читателя к восприятию современного читателя языка оригинала, модернизацию – как языковую обработку, определяемую требованиями оказать на читателя то впечатление, которое оригинал оказывал на первоначального получателя.

3. В целом в отечественной и западной теории отмечается стремление к совмещению архаизирующего и модернизирующего принципов при переводе текстов с исторической составляющей. Однако в теории и практике перевода англоязычных стран, более чем где бы то ни было, прослеживается некоторое пренебрежение архаизацией и убежденность, что переводы периодически должны заменяться новейшими, отвечающими духу времени и общему направлению литературного развития. Думается, что подобный подход, в целом связанный с доктриной модернизма, а в последнее время и тенденциозностью.

4. Стратегия исторической стилизации, как мы показали, является главной частью стратегии перевода текстов с «историческим компонентом», а достижение оптимальной точности исторической стилизации – важнейшим условием достижения адекватности при переводе таких текстов.

5. Стратегия перевода в целом и стратегия исторической стилизации в частности определяются рядом факторов, учет которых позволяет достичь цели перевода – адекватности. Чтобы избежать ошибок при осуществлении исторической стилизации, переводчику при выборе каждого переводческого варианта следует принимать во внимание следующие факторы: норму языка, норму перевода, литературную традицию, национальный колорит, дистанцию времени, первичную коммуникативную ситуацию, вторичную коммуникативную ситуацию и предметную ситуацию.

6. В результате такого целенаправленного и носящего системный характер отбора (фильтрования) языковых единиц различных языковых уровней (лексических, грамматических, синтаксических) в тексте перевода появляется стилистическое единство элементов, в нем просматривается стратегия.

7. Разрозненные, контрастирующие переводческие решения, не образующие целостную систему в переводе, напротив, свидетельствуют об отсутствии стратегии исторической стилизации. Переводы, для которых характерны случайные и несистемные решения, не являются адекватными.

8. Чтобы не исказить авторский замысел, переводчику рекомендуется отличать условный характер исходной стилизации от целостного характера.

Условная стилизация допускает незначительное в количественном плане использование архаизирующих средств, которые могут принадлежать широкому эпохальному срезу – от эпохи-ориентира вплоть до эпохи, узнаваемой читателем за современную. Целостная стилизация требует большей точности в выборе архаизирующих средств и большего количества средств, отсылающих читателя к прошлой эпохе.

9. Анализ переводов показал, что переводчики часто ограничивают стилизацию лексическими архаизмами. Для большей достоверности и естественности стиля следует использовать весь арсенал средств исторической стилизации, который включает историзмы, собственнолексические, лексико-семантические, лексико-словообразовательные, орфоэпические, лексико-морфологические архаизмы, устаревшую или устаревающую фразеологию, синтаксические устаревшие средства. При условии целенаправленного и последовательного переводческого отбора в языке текста перевода образуется система, в которой языковые средства стилизации одного уровня не преобладают над другими и не контрастируют друг с другом по стилю / колориту или временной принадлежности и в целом не нарушают впечатление правдопоподобия описываемой эпохи.

10. Языковым фоном для исторической стилизации должна служить система современного переводчику языка. Она должна быть заложена в структуре текста художественного перевода как объект отталкивания, как критерий всех отклонений в область исторических форм выражения.

исторической стилизации – для текстов с «историческим компонентом», при которых необходима переводческая историческая стилизация, была предложена типология. Адекватный перевод текстов каждого из типов требует своей стратегии.

12. Тип Т1 включает архаичные тексты. Их перевод требует умеренно модернизирующего подхода с оглядкой на историческую специфику оригинала (адекватной модернизации), поскольку архаизация как главный принцип нарушила бы прагматические задачи перевода и приписала бы тексту такого типа характеристики, которыми он не обладал в эпоху создания и первоначального прочтения.

Необходимость воссоздать предметную ситуацию требует от переводчика выбора архаизации в качестве основного принципа стилизации, а необходимость следования авторскому замыслу предполагает соответствие характеру авторской стратегии (условная / целостная). Переводческая архаизация должна быть адекватной: при ее осуществлении переводчику не следует забывать о том, что аудиторией является современник.

14. Тип Т3 включает архаичные и одновременно архаизированные тексты. С первым типом текстов третий тип текстов роднит наличие естественно возникшей дистанции времени, а со вторым типом текста – присутствие в тексте иллюзии дистанции времени, созданной автором (в модернизации устаревшего языка оригинала, из второй – необходимость адекватной, соответствующей автору по характеру архаизации при переводе архаизированных частей текста.

15. Переводчику рекомендуется особенно внимательно подойти к выбору стилистического ориентира, поскольку для переводчика-стилизатора важнее не столько эпоха написания оригинала, сколько эпоха, которая соответствует ей стадиально в культуре языка перевода. Верный выбор стилистического ориентира обеспечивает правильное направление исторической стилизации и, в конечном итоге, естественность стиля, тогда невозможность верно воплотить стратегию.

16. Исследование показало, что стратегию следует определять в двух аспектах. Стратегия де-юре – это идеальная абстрактная модель системы действий переводчика; стратегия де-факто – это наличие в действиях переводчика целенаправленности и системности. Если эти две ключевые характеристики присутствуют в переводе, то стратегия реализована на практике и будет тяготеть к той или иной стратегии - абстрактной модели.

17. Практический анализ подтвердил, что стратегия исторической стилизации предопределяется типом текста (Т1, Т2, Т3) и выражается в модернизации и архаизации применительно к конкретному тексту при целенаправленном и носящем системный характер отборе языковых единиц синтаксических).

18. Проведенный анализ доказал, что при сравнении нескольких вариантов одного и того же текста в лучшем из переводов обнаруживается наличие де-факто той стратегии, которая рекомендована нами для соответствующего типа текста. На этом основании можно предложить начинающим переводчикам, а также студентам использовать рекомендации исследования для проверки и уточнения своего выбора при осуществлении исторической стилизации.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Андрес А.Л. «Дистанция времени и перевод» // Мастерство перевода, 1964, М., Сов. Писатель, 1965, стр. 118 – 2. Ахматова А.А. Лозинский // Собрание сочинений в двух томах. М.:

Правда. 1990, 320 с; Том II, сс. 138 – 3. Бархударов Л.С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода. М., «Международные отношения», 1975. – 240 с.

4. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.

Вопросы литература и эстетики. М. 1975.

5. Бахтин М.М. Человек в мире слова. – М., 1995.

6. Белинский В.Г.. «Гамлет, принц датский». Драматическое представление, сочинение Виллиама Шекспира. Перевод с английского Николая Полевого // Перевод – средство взаимного сближения народов, – М.:

Прогресс, 1987. – сс. 38 – 42.

7. Берди М., Ланчиков В.К. Успех и успешность // Мосты № 1 (9) / «Р.

Валент», М., 2006, сс. 17 – 8. Бложе В.П. Актуальные проблемы теории перевода, 1967, cc. 344 – художественном тексте. Учебное пособие / Твер. гос. ун-т. – Тверь, 1998.

10. Брандес М.П. Стиль и перевод // Тетради переводчика. Выпуск 5, 1968. – сс. 75 – 11. Брюсов В.Я. «Фиалки в тигеле» // Избранные сочинения в двух томах, «Гослитиздат», М.; 1995, Том II, сс. 186 – 12. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке:

Учебное пособие, М.: Логос, 2001. – 304 с.

13. Виноградов В. В. Вопрос об историческом словаре русского литературного языка XVIII-XX вв. // Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М., 1977. - С. 192 – 14. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М, 1959. 654 с.

15. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVIIXIX вв., М.: Высш.школа, 1982. – 528 с.

16. Виноградов В. В. История слов. – М.: Толк, 1994. – 1138 с.

17. Виноградов В. С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). – М.; Издательство института среднего образования РАО, 2001, – 224 с.

18. Виноградов В.С. Темпоральная (временная) стилизация как переводческий прием // Филологические науки. – 1997. – №6. – С.54 – 59.

19. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., «Международные отношения»,1980, 352 с.

20. Вороничев О.Е. Средства языковой исторической стилизации в драматической трилогии А.К. Толстого... Автореф. дисс... канд. филол.

наук. Орел, 1995.

21. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики – М., Прогресс, 1988. – 699 с.

22. Галь Н.И. Слово живое и мертвое. Из опыта переводчика и редактора, М.:

Сов. Писатель, 1981.– 241с.

23. Гаспаров М.Л. Эксперименты для себя // Литературное обозрение, № 2, 1998, с. 89 – 24. Гачечиладзе Г.Р. О реализме в искусстве перевода // Актуальные проблемы теории перевода, том 1, 1967, сс. 39 – 25. Гениева Е. Ю. Творчество Теккерея 50—60-х годов [XIX в.] // История всемирной литературы: В 9 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А.

М. Горького. — М.: Наука, 1983 – Т. 7. — 1991. — сс. 344– 349.

26. Гитович А.И.// Мастерство перевода М., Советский писатель, 1970. – сс.

27. Головин Б.Н. Основы культуры речи - М.: Высшая школа, 1980 – 335 с.

28. Горбачевич К.С. Изменение норм русского литературного языка – Л., 1971. – 270 с.

29. Гнедич Н.И.. Предисловие к «Илиаде» Гомера // Перевод – средство взаимного сближения народов, – М.: Прогресс, 1987. – сс. 404– 407.

30. Долинин А. Паломничество Чарльза Смитсона // Фаулз. Дж. Подруга французского лейтенанта. - Л.: Художественная литература, 1985. – сс.3 – 31. Долинин К. А. Стилизация // Краткая литературная энциклопедия. - М., Советская энциклопедия, т. 7, 1972., c. 32. Донской М.. Шекспир для русской сцены // Мастерство перевода (сб. 10), 1974 г, М., Советский писатель, 1975, стр. 187 – 33. Дьяконова Н. А. Функциональные доминанты текста как фактор выбора стратегии перевода: дисс. на соиск. уч. степени канд. филол. наук по спец-ти 10.02.20. – М., Моск. Ордена Дружбы народов гос. лингв. ун-т, 34. Жуковский В.А. Гомерова «Одиссея». Вместо предисловия // Перевод – средство взаимного сближения народов, сс. 399 – 35. Заболоцкий Н.А. Письма к Н. Л. Степанову и Д. С. Лихачеву // Вопросы литературы. 1969. № 1. С. 164— 36. Илюхин В.М. Стратегии в синхронном переводе.: На материале англорусских и русско-английских комбинаций перевода: Дисс. на соиск. уч.

степени канд. филол. наук по спец-ти 10.02.20. – М., Моск. лингв. ун-т, 37. Казакова Т.А. Стратегии решения задач в художественном переводе // Перевод и интерпретация текста. – М., 38. Калашникова Е.Д. «Голос из-за океана» // Мастерство перевода, 1964, М., Сов. Писатель, 39. Кашкин И.А. «В борьбе за реалистический перевод» // Вопросы художественного перевода, М., Сов. Писатель, 1955, сс.120 – 165.

40. Кашкин И.А. «Вопросы перевода» в кн: Перевод – средство взаимного сближения народов. Прогресс, 1987.

41. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. — М., Международные отношения, 1973. – 215 с.

42. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. М.: Юрайт, 2000, – 133 с.

43. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. Учебное пособие. - М.:

ЭТС. – 2002. – 424 с.

44. Кундзич О.Л. «Переводческий блокнот» // Мастерство перевода 1966, М., Советский писатель, 1968, сс. 99 – 45. Ланчиков В.К. Историческая стилизация в синхроническом художественном переводе // Вестник МГЛУ. – 2002. – Вып. 463: Перевод и дискурс/ Отв. ред. В.К. Ланчиков – С. 115 – 46. Ланчиков В.К., Мешалкина Е.Н., 2008: Китайцы на маскараде, или Худло от Настика. Мосты N3(19)/2008. - М.: Р. Валент, 2008, сс. 12 – 23.

47. Левый И. Искусство перевода. М.: Сов. писатель, 1974. – 397 с.

48. Лейтон Л., Перевод как коммуникация: проблема времени, Res Traductorica, СПб, Наука, 2000, сс. 65 – 49. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. М., Высшая школа, 1985, с. 50. М. Л. Лозинский «Искусство стихотворного перевода, в кн: Перевод – средство взаимного сближения народов, – М.: Прогресс, 1987. – сс. 91 – 51. Любимов Н.М., «Перевод – искусство», в кн: Перевод – средство взаимного сближения народов, – М.: Прогресс, 1987. – сс. 141 – 52. Львов С. Л. // Актуальные проблемы теории художественного перевода, Том 2, М. 1967, с. 359 – сс. 245 – 53. Макеева М. Н. Риторика художественного текста и ее герменевтические последствия: Дис. … д-ра филол. наук. – Тверь, 2000 – 329 с.

54. Мануйлова И.В. Формы и средства языковой историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова «Пушкин в изгнании» и В. Гроссмана «Арион»: Дисс…. Канд. Филол. наук.: 10.02.01. – Армавир: РГБ, 2006 – 191 с.

55. Межуев М.А. Стратегия переводческих преобразований в переводческой практике А.С.Пушкина (на материале сопоставления пьесы А.С.Пушкина «Пир во время чумы» и отрывка из пьесы Дж. Вильсона “The City of the Plague”), Автореф. дис.... канд. филол. наук. – М., 2006.

56. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. – М.:

Воениздат, 1980. – 237 с.

57. Мкртчян Л., с 171-181 О верности и точности // Актуальные проблемы теории художественного перевода, Том 1, М. 1967, с. 58. Найда Юджин А. К науке переводить. Принципы соответствий. // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. – М., 1978, сс. 114 – 59. Нестеров А. В., Оригинал и «эхо» чужого текста в переводе // Opus #1-2, 47(5), Сборник статей, Вильнюс: Издательство Вильнюсского университета, 2005 – сс. 224 – 60. Пастернак Б.Л. «Замечания к переводам из Шекспира» в кн: «Перевод – средство взаимного сближения народов», сс. 428 – 61. Петров С.В. Об уравнении коэффициентов импрессии и экспрессии в языке художественного перевода // Актуальные проблемы, том 2, сс. 62. Попов Р.Н. Современный русский язык, – М.: Просвещение, 1978 – 464 с.

63. Попович А. Проблемы художественного перевода. – М., Высшая школа, 1980 – 199 с.

64. Россельс В. Л. «Записки переводчика классики // Тетради переводчика, М., «Международные отношения», 1967, Вып.4 Стр. 23 – 65. Рубакин Н.А. Психология читателя и книги: Краткое введение в библиологическую психологию. М.: Книга, 1977.

66. Салямов Г. Где же «золотая середина»? Перевод классики:

Модернизация или стилизация? // Художественный перевод: Проблемы и суждения. – М.: Известия, 1986. – сс. 442 – 67. Слуцкая С.Г. О некоторых проблемах древнеримской поэзии на русский язык // Актуальные проблемы теории художественного перевода, Том 2, М.: 1967, сс. 208 – 68. Соколова Л. В., Конференция, посвященная 800-летию "Слова о полку Игореве" // РЛ. 1986. № 2. С. 233 – 69. Сорокин Ю.А. Почему живут и умирают книги? – М.: Педагогика, 1991. – 161 с.

70. Софокл. Драмы в пер. Ф.Ф.Зелинского, О.В. Смыки и В.Н. Ярхо, «Литературные памятники», М., Наука, 71. Станевич В. Некоторые вопросы перевода // Мастерство перевода, М.:

Высшая школа, 1959. – сс. 46 – 72. Толкин Дж. Р.Р. О переводе «Беовульфа» // Профессор и чудовища: Эссе / пер. с англ., лат., др.-исл. – СПб.: Азбука-классика, 2004 – 288 с., сс. 91– 73. Троицкий В.Ю. Стилизация // Слово и образ. Сборник статей. Сост.: В.В.

Кожевникова — М.: Просвещение, 1964. – сс.164 – 194.

74. Тураева З.Я. Лингвистика текста: Текст, структура и семантика. – М., 1986.

75. Фаулз Джон, Кротовые норы, Журнальный зал, Иностранная литература, 2002 №1.

76. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. — М., Высшая школа, 1968. – 396 c.

77. Флорин С. (выступление на симпозиуме) // Актуальные проблемы теории художественного перевода, Том 1, М., 1967, сс. 310 – 78. Хохел Б. Время и пространство в переводе// Поэтика перевода. – М.:

Радуга, 1988. сс.152 – 79. Чернышевский Н.Г. «Пропилеи» // Перевод – средство взаимного сближения народов, сс. 61– 80. Чуковский К.И. Живой как жизнь // Собр. соч.: В 2 т., том 1, М., Правда, 1990 – 653 с.

81. Шанский И.М., Лексикология современного русского языка, – М.:

Просвещение, 1972, 328 с.

82. Швейцер А.Д. Теория перевода (статус, проблемы, аспекты). М.: Наука, 1988. – 215 с.

83. Швейцер А.Д. «Пастернак – переводчик: к вопросу о стратегии перевода»

// Сборник научных трудов. Вып. №426 / Под ред. В.П. Нерознака. – М., МГЛУ, 1996. – сс. 155 – 84. Шор. Р. Сказ // Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939.

Т. 10. — [М.: Худож. лит., 1937]. — Стр. 762—764; Адрес ресурса:

http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/lea/lea-7621.html) 85. Эйдлин Л.З. Перевод иероглифической поэзии //Актуальные проблемы теории художественного перевода, Том 2, сс. 215 – 86. Эткинд Е., Поэзия и перевод, "Советский писатель", М. - Л., 1963; с. 87. Якименко О.А. К вопросу о выборе переводческой стратегии: обращение к русским источникам для стилизации текста (на примере перевода повести «Логопандия» Аласдера Грея) // Актуальные проблемы Международной филологической конференции).

88. Якобсон Р.О. Лингвистика и поэтика // Структурализм: "за" и "против".

- М., 1975. – 468 с.

89. Яхнина Ю.Я. Кардинал де Рец. Мемуары. М. Наука. 90. Baker, Mona / In other words: a coursebook on translation. London:

Routledge, 1992, pp. 26 – 91. Bauk-Ulewiczowa, T. 2000. Krtki Esej o Tumaczeniu / A Brief Essay on Translation. In: Kochanowski, J. (ed.) Kto Mi Da Skrzyda / Who Hath Bewinged Me. Krakw: Collegium Columbinum. pp. 104 – 111.

92. Bassnett Susan, The translation of Literature // The Linguist, Vol. 36, No. 1997, 71– 93. Bassnett Susan, Translation Studies, in New Accents Series, third ed., New York and London: Routledge, 94. Burton Raffel: The Forked Tongue: A Study of the Translation Process, Mouton, The Hague, 95. Chesterman, Andrew. Memetics and translation strategies, 96. Clifford E. Landers, Literary Translation, A Practical Guide, New Jersey City University, 2001, pp. 97. Cohen, J.M. English translators and translations, London Longmans, 1962.

98. Dongfeng Wong and Dan Shen, Factors Influencing the Process of Translating, Meta, XLIV, 1, 1999, pp. 78 – 99. Faerch C./ Каsреr G. Plans and Strategies in Foreign language Communication. In: Faerch C./ Kasper G. Strategies in Interlanguage Communication. Harlow, 1983, pp. 20 – 100. Jones, Francis R.; Turner, Allan. Archaisation, modernisation and reference in the translation of older texts. Across Languages and Cultures 2004, 5(2), 101. Jones, F. R. 2000. “The poet and the ambassador: communicating Mak Dizdar’s ‘Stone Sleeper’”, in Translation and Literature, Vol. 9, Part 1, pp. 65– 102. Jones F.R. ‘Geldshark Ares God of War’: Ideology and Time in Literary Translation. In Yearbook of English Studies 36/1, 2006, pp. 191 – 103. Holmes, James S., Translated! Papers on Literary Translation and Translation Studies. Amsterdam: Rodopi, 1988. Second Edition 1994, pp. 104. Hnig Hans G./ Kumaul Paul, Strategie der bersetzung: En Lehr-und Arbeitsbuch. –Tbingen: Narr, 105. Hnig, А. bersetzung im Schatten des Kanons: Untersuchungen zur Deutschen Shakespearebersetzung im 19. Jahrhundert am Beispiel des Coriolanus, Dissertation zur Erlangung des akademischen Grades einer Dr.

phil., Erfurt, 106. Jindra, M. 1990. Translating "Classical" Novels: Problems of "Modernization" and "Archaization". In: Bauer, R., Fokkema, D. & De Graat, M. (eds.) Proceedings of the XIIth Congress of the International Comparative Literature Association / Actes Du XIIe Congrs De L'association Internationale De Littrature Compare. Vol. V. Mnchen: Iudicium. 363-366.

107. Kelly, Catriona (2000.) Tolstoy/ /In The Oxford Guide to Literature in English Translation, edited by Peter France. Oxford: Oxford University Press:

592, 287.

108. Keown D. «Some reflections on the translation of Ausis March»

(Conference on Catalan Studies: The Life and Work of Ausis March. http://www.fitz.cam.ac.uk/ausias/dom1_a.html 109. Krings Hans P. Was in den Kpfen von bersetzern vorgeht: Eine empirishe Untersuchung zur Struktur des bersetzungsprozesses an fortgeschrittenen Franzsischlernern. – Tbingen: Narr, 1986. – XI, 570 s.

110. Leverere Andre, Translation, Rewriting and the Manupulation of Literary Frame (London and New York: Routledge, 111. Lefere, R. La Traduction Archasante: Cervantes D'Aprs M. Molho. Meta Vol. 39 N. 1, 1994. – pp. 241– 249.

112. Leighton, L. G. The Soviet Concept of Time and Space. In: Larson, M. L.

(ed.) Translation: Theory and Practice, Tension and Interdependence. In series American Translators Association Scholarly Monographs, Vol. V.

Binghampton: State University of New York, 1991. – pp. 49 – 62.

113. MacLachlan, Chistopher (2006). ‘Further Thoughts on Robert Louis Stevenson’s Kidnapped’. Paper read at ASLS Schools Conference, 6 October 2006; http://www.arts.gla.ac.uk/ScotLit/ASLS/Kidnapped.html 114. Nabokov-Wilson Letters, Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson, 1940-1971. Ed. By S. Karlinsky – Harper and Raw, New York, Hagerstown, San Franscisko, London, 1979 – 346 p.

115. Nord, Ch., 1991. Textanalyse und bersetzen: theoretische Grundlagen, Methode und didaktische Anwendung einer bersetzungsrelevanten Textanalyse, Heidelberg.

116. Nida, E. 2000. Principles of Correspondence. First published 1964. In:

Venuti, L. (ed.) The Translation Studies Reader. London: Routledge, pp. 126 – 117. Perlet Gisela, Praktische Probleme bei der bersetzung von Hans Christian Andersens Reiseliteratur, Andersen and the World, Papers from the First (http://www.andersen.sdu.dk/forskning/konference/tekst_e.html?id= 118. Pevear, Richard (2000.) Being true to the Russian Master. In The Times Higher Education Supplement, 15 December 119. Rabelais Franois, Tr. by Burton Raffel, Norton, 120. Sales Salvador, Dora. Puentes sobre el mundo: Cultura, traduccin y forma literaria en las narrativas de transculturacin de Jos Mara Arguedas y Vikram Chandra. Berne: Peter Lang, 121. Savory Th. The Art of Translation. London, 122. Schleiermacher Friedrich (1969) [1813]: Metoden des bersetzens“, in Strig H.-J., Das Problem des bersetzens, 1969, pp. 38 – 123. Senior Nancy, Translators’ Choices in Tartuffe, TTR: traduction, terminologie, rdaction, Volume 14, numro 1, 1er semester 2001, http:www.wrudit.org/revue/ttr/2001/v14/n1/000528ar.html 124. Steiner, George 1998. After Babel: Aspects of language and translation (2nd edition; first published 1973). Oxford and New York: OUP. 125. The New Yorker. November 7, 2005, SECTION: FACT; Onward And Upward With The Arts; Pg. 126. Turner, Allan. Translating Tolkien: Philological Elements in "The Lord of the Rings". Frankfurt: Peter Lang, 127. Venuti Lawrence. The Translator’s Invisibility: A History of Translation.

London and New York: Routledge, 128. Venuti, L. 1996. Translation, Heterogeneity, Linguistics. TTR: Traductions, Terminologie, Rdaction Vol. 9 N. 1. 91 – 129. Venuti Lawrence. The Scandals of Translation. London: Routledge, 1998 – 130. Venuti Lawrence (ed.) 2000. The Translation Studies Reader. London and New York Routledge 131. Weissbort Daniel, ed. Translating Poetry: the Double Labyrinth, Iowa City:

University of Iowa Press, 1989, pp. 57 – 132. Wilczek, P. 2002. Polish Renaissance Literature in English Translation:

Negotiating Archaism in the Poetry of Mikolaj Sep Szarzynski. Paper presented at the Poetry in Contemporary English Translation Conference, European Humanities Research Centre, St. Hugh's College, Oxford.

Лексикографические источники 1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1966. – 608 с.