«А.Е. Шаститко НОВАЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ Третье издание Москва ТЕИС 2002 ББК65 Рекомендовано к печати Редакционно-издательским советом экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Рецензенты: ...»

Иллюстрацией соотношения между формальными и нефор­ мальными правилами может быть также ситуация, сложившаяся в России. Особенность ее состоит в том, что за короткий промежу­ ток времени было вновь принято или изменено множество фор­ мальных правил в виде законов, указов, постановлений и других нормативных актов. Это, во-первых, значительно затрудняет ори­ ентацию в формальных правилах для экономических агентов, су­ щественно повышая издержки их использования15; во-вторых, соз­ дает дополнительные стимулы к использованию противоречий в нормативных документах, позволяя интерпретировать их в собст­ венных интересах; в-третьих, создает благоприятную почву для ис­ пользования неформальных правил, которые в силу рассмотренных обстоятельств зачастую носят нелегальный, незаконный характер16.

Поскольку развитая система формальных правил — непремен­ ный атрибут больших общностей людей, в которых значительную роль играют обезличенные отношения17 («расширенный порядок», Например, в соответствии с обследованием частных фирм Санкт-Петербурга, про­ веденного в 1992 году [Webster L, Charap J, 1993, p. 40], то есть в начале формализо­ ванной трансформации хозяйственной системы, каждый пятый из опрошенных считал существенной проблемой неясность и нестабильность регулирования. Однако косвен­ ные свидетельства существующей проблемы институционального обрамления более впечатляющи, поскольку к основным проблемам, с которыми сталкиваются предпри­ ниматели, были отнесены налоги, инфляция и неэффективность банковской системы.

Достаточно просто показать, что каждый из этих элементов обусловлен прежде всего институциональными особенностями ситуации.

Более высокая эффективность неформальных правил на локальном уровне обу­ словлена тем, что они действуют в плотной сети межличностных отношений уча­ стников, которые охвачены действием данных правил (причем они вовсе не обяза­ тельно должны знать друг друга) Пример тому — правила восточного гостеприим­ ства Однако они утрачивают свои преимущества при попытке распространения их действия на большие общности людей, которые характеризуются высокой сте­ пенью неоднородности (в частности, мыслительных конструкций) В таком случае идентичность, или соответствие, сторон друг другу как условие коо­ перативного варианта игры между людьми можно понимать в высшей степени абст­ рактно Соответственно и отношения между людьми должны быть опосредованы аб­ страктными правилами, не привязанными к той или иной предметно-определенной ситуации А этим свойством обладают в большей степени формальные правила.

по Ф.Хайеку), то сложившаяся ситуация постоянно воспроизводит основания для сепаратизма — политического, экономического, на­ ционального. В этом плане весьма показателен вывод, сделанный В.Радаевым на основе опроса, проведенного среди руководителей московских негосударственных предприятий: «Поведение пред­ принимателей регулируется не столько формально предписанны­ ми правилами, сколько нормами, постоянно воспроизводимыми как продукт живого взаимодействия хозяйствующих субъектов»

[Радаев В.В., 1994, с. 31]. Это значит, что упорядоченность ведения бизнеса в России, конечно, существует, но она обеспечивается не­ формальными отношениями между предпринимателями (даже если они и оформлены контрактом). Формальные контракты зачастую оказываются «довеском» к договоренностям де-факто.

Учет неформальных правил имеет принципиальное значение для объяснения выживания социально-экономической системы как целого, так и ее частей — государства, фирм, домашних хо­ зяйств. Если говорить о макроэкономическом аспекте данного вопроса, то это относится прежде всего к формированию эконо­ мической политики государства, включая разработку экономиче­ ских правил, о которых речь пойдет ниже.

Признание многообразия форм соотношения между фор­ мальными и неформальными правилами имеет нормативное при­ ложение. Для обеспечения благоприятных условий воспроизвод­ ства, что выражается в сокращении разрыва между технологиче­ скими и социальными границами обмена, необходимо не только не подавлять неформальные правила или игнорировать их суще­ ствование, но и попытаться использовать их, где это возможно, для того, чтобы система ограничений поведения экономических агентов стала более гибкой и в то же время внутри себя согласо­ ванной18. В качестве возможного варианта можно предложить ис­ пользование практики обычного права, широко распространенно­ го в странах с преимущественно эволюционной схемой развития системы формальных правил. Данный тезис хорошо согласуется с выводами Э. де Сото, сделанными на базе исследования внелегального сектора экономики Перу.

Вместе с тем трудность использования принципа прецедентно­ го права в качестве новой нормы затруднена тем, что сам этот принцип является эволюционным по происхождению и соответстДанную проблему можно рассматривать как одну из ключевых в «привязке»

результатов институционального проектирования к реальному объекту венно требуются дополнительные усилия для его формализации.

Однако насколько высоки будут издержки формализации, зависит от направленности эволюционного процесса, в частности от часто­ ты использования судьями вариантов решений аналогичных дел в рамках кодифицированного права, заимствованных из прошлого. В связи с этим можно выдвинуть гипотезу: поскольку в ситуации системного перелома наряду с возникновением острой институ­ циональной недостаточности или вакуума действенных (то есть подкрепленных механизмом обеспечения их соблюдения) фор­ мальных правил ослабляется зависимость от предшествующего раз­ вития, в качестве цели институционального проектирования впол­ не может быть рассмотрен вариант развития прецедентного права19.

Практика Высшего арбитражного суда, дающего разъяснения по вопросам, не нашедшим четкого отражения в нормативноправовой базе взаимодействия между экономическими субъекта­ ми, свидетельствует о присутствии прецедентов.

Кроме того, отдельной проблемой оказывается вопрос о со­ отношении формальных и неформальных правил и действиях ин­ ституциональных предпринимателей в том случае, если нефор­ мальные правила препятствуют осуществлению нововведений и вообще созданию системы гибкого реагирования структурообра­ зующих элементов взаимодействия между людьми на изменения во внешней среде. Иными словами, речь идет о различных уров­ нях адаптационной эффективности системы, ограниченной суще­ ствующими правилами. В связи с этим следует отметить, что от­ крытым остается вопрос о том, в какой мере формализованные процедуры позволят преодолеть те препятствия, которые создают­ ся существующими неформальными ограничениями.

Эволюция неформальных правил напрямую связана с измене­ нием образа мышления людей, с которого, по мнению Дж.К. Гэлбрейта [Гэлбрейт Дж.К., 1979, с. 270], и начинается действительная реформа. С этой точки зрения изменение восприятия и понимания условий и результатов обмена являются неотъемлемой частью лю­ бого изменения в институциональном обрамлении размещения существующих ресурсов, а также выявления новых ресурсов.

Изучение процесса изменения образа мышления посредством разрушения или трансформации существующих стереотипов неТо, что данное нововведение действительно требует проектирования, обусловле­ но необходимостью кардинального изменения функций судов' в новой системе они должны не только применять существующие законы, но и создавать их.

обходимо для объяснения изменения поведения экономических агентов. Это объяснение основано на понимании того, как устро­ ен процесс познания, формирования ожиданий. Упрощенная схема была предложена Дж.Ходжсоном (1994). Ключевым прин­ ципом, на основе которого построена данная схема, является раз­ личие между данными, информацией и знанием20. Следствием его является ослабление предпосылки, в соответствии с которой ин­ формация говорит сама за себя.

В этой связи можно привести высказывание авторитетного исследователя в области культорологии А.Вежбицкой [Вежбицкая А., 1993, с. 189], которая указывает на относительность со­ держания понятий, используемых человеком:

«По мере того как исследователи продвигались вперед в поисках универсальных, биологически детерминированных человеческих концеп­ тов, все более очевидным становилось то, что поиски эти обречены на неудачу. Разумеется, у всех людей есть голова, глаза, уши и руки. Они знают о небе над головой и земле под ногами, но люди не думают обо всех этих вещах одинаково. И язык не передает мир непосредственно: он отражает концептуализацию мира человеком, то есть обыденные или...

наивные представления человека о мире».

Ниже мы предлагаем схему Дж.Ходжсона с незначительными дополнениями. Ее также можно рассматривать как конкретиза­ цию схемы Ю.Эльстера, представленной в § 1 данной главы.

Первичные Рис. 8. Система «данные—информация—знания»

Следует отметить, что в стандартной неоклассической теории выделение трех элементов тривиально, поскольку используется концепция независимой и полной рациональности, делающей излишним индентификацию в явном виде факторов, определяющих различия между данными и информацией, с одной стороны, и информацией и знанием — с другой Информация в неоклассической теории представлена как неструктурированный поток флюидов Первичные данные воспринимаются нервной системой. На нейрологические стимулы накладываются концептуальные рамки, которые состоят из явных, а в еще большей степени — импли­ цитных допущений и теорий. Концептуальные рамки для каждого человека являются результатом процесса социализации, а для об­ щества как вереницы поколений — результатом эволюции. Изме­ нение концептуальных рамок неизбежно ведет к получению но­ вой информации из тех же первичных данных.

Итак, первичные данные концептуализируются и, следова­ тельно, могут быть осознаны. Концептуализированные данные, или информация, представляют собой сырой материал для фор­ мирования ожиданий, поскольку полученная (созданная) инфор­ мация должна быть интерпретирована. Данная процедура состоит во встраивании данной информации в социальный контекст, кото­ рый обусловлен социальным положением человека. Ее результат — знание, которое определяет содержание теории, является основа­ нием для формирования ожиданий. В свою очередь, ожидания — это необходимый атрибут индивидуальных планов индивидов, принимающих решения о взаимодействии с другими людьми. Из­ менения в социальном положении21 приводят к преобразованию социального контекста, в результате чего изменяется знание.

Данное изменение может быть описано в терминах «прерван­ ного равновесия» (punctuated equilibrium), использованного АДенцау и Д.Нортом [Denzau A., North D., 1994] в качестве сред­ ства объяснения, когда новая информация, не соответствующая существующим у человека стандартам мышления, сначала игно­ рируется, однако после многократного повторения, усиления ин­ тенсивности воздействия возникает то, что называют «переломом в сознании»22. Данный процесс чем-то напоминает преодоление порогов восприятия, обусловленных оценкой степени надежности информации о происходящих изменениях [Автономов B.C., 1993, с. 78-79; 1998, с. 178-179].

е) Наконец, следует отметить еще одну важную составляю­ щую в системном взаимодействии между формальными и нефорОни могут быть вызваны простым ростом населения, изменениями в техноло­ гии, изменениями в системе относительных цен Особой теоретической проблемой являются объяснение механизма изменения базовой мыслительной конструкции у конкретного человека, во-первых, и влия­ ние этих изменений на трансформацию аналогичных моделей у других людей, вовторых По мнению Д.Норта, учет данного обстоятельства позволит выявить и исследовать один из ключевых источников институциональных изменений.

мальными правилами. В данном случае она опосредована особен­ ностями распределения ресурсов, которые обусловлены сущест­ вующими неформальными правилами. В свою очередь, распреде­ ление ресурсов является основанием возникновения асимметрич­ ности распределения силы в конфликте по поводу установления формальных правил [Knight J., 1992, p. 172]. Рассмотрим данный вопрос более подробно.

Существование неформальных правил обусловливает возник­ новение не только координационного, но и распределительного эффекта. Распределительный эффект возникает на основе суще­ ствования преимуществ одной из сторон в торге за установление того или иного варианта правил. То, что у представителей каждой группы будут свои теории относительно распределительных по­ следствий соответствующей системы правил и вытекающие из нее нормативные выводы, легко увидеть из схемы, предложенной на с. 125 (социальный контекст).

В последующем (главы 6 и 16) мы рассмотрим некоторые при­ меры установления правил, отражающих преимущества одной из сторон и имеющих явно выраженные распределительные последст­ вия. Вьщеленные преимущества могут быть обусловлены действием одного или нескольких из перечисленных ниже факторов:

1) обладание преимуществом первого хода и соответственно «формулировка» достоверных обещаний;

2) обладание относительно более выгодным положением в случае сохранения статус-кво;

3) низкая ставка дисконтирования, которая позволяет в бли­ жайшие периоды осуществлять больше инвестиций в установле­ ние более выгодного правила, поскольку оно будет обеспечивать относительно более высокую текущую стоимость выигрыша.

Если предположить, что в обществе существует две группы, одна из которых выигрывает, поскольку обладает преимуществом в институциональном торге, то слабая сторона будет с известной вероятностью подчиняться условиям игры. Эта вероятность имеет также важное значение в объяснении, почему те, кому выгодно сохранение статус-кво, при определенных обстоятельствах начи­ нают предпринимать усилия по формализации правил. В против­ ном случае достаточно сложно объяснить процесс формализации, поскольку особенностью неформальных правил является меха­ низм их самоподдержки, который не требует содержания специа­ лизированного органа, обеспечивающего соблюдение правил. Де­ ло в том, что в силу ряда причин вероятность соблюдения неформальных правил и соответственно величина ожидаемого вы­ игрыша каждой из сторон могут изменяться. В данном случае эта величина будет снижаться. Тогда наступит момент, для которого величина ожидаемого выигрыша от формализации правил с уче­ том постоянных (или стартовых) издержек и переменных издер­ жек их защиты окажется выше, чем текущая ценность нефор­ мальных правил для выигрывающей стороны.

В заключение сравнительного анализа формальных и нефор­ мальных правил следует отметить, что данная классификация может быть применена практически для любого вида правил, ко­ торые определены по другому критерию.

Правила могут находиться в отношении соподчиненности. В данном случае это значит, что одно правило непосредственно оп­ ределяет содержание другого, но не наоборот. Один тип правил изменить проще, чем другой. Правила, непосредственно опреде­ ляющие альтернативы для формулировки других правил и под­ дающиеся изменению с большими издержками, являются гло­ бальными. Они формируют институциональную среду. В свою очередь, глобальные правила состоят из конституционных, или политических, и экономических. К локальным правилам относят­ ся двух- и многосторонние контракты, которые заключаются ме­ жду отдельными экономическими агентами. Каждая категория правил так или иначе определяет набор прав, которыми обладают индивиды.

4.1. Конституционные (политические) правила Во-первых, они устанавливают иерархическую структуру го­ сударства. Это прежде всего относится к формальным конститу­ ционным правилам. Во-вторых, данные правила определяют по­ рядок принятия решений, что существенно влияет на результаты голосования (см. главу 10), и, наконец, в-третьих, в явной форме фиксируют, как осуществляется контроль за перечнем вопросов, подлежащих обсуждению и разрешению. Конституционными на­ зываются наиболее общие правила, структурирующие отношения между людьми в обществе. Д.Норт рассматривает конституции наряду со статутами, обычным правом и контрактами как свод формальных правил. Вместе с тем следует отметить возможность другой интерпретации конституционных правил. С помощью их можно идентифицировать характеристики той или иной челове­ ческой общности как целого. Например, можно сказать, является ли та или иная республика парламентской или президентской, федеративной или унитарной и т.п.

Однако конституционные правила могут существовать не только на уровне государства, но и отдельного города, фирмы, общины. В частности, по способу принятия решения можно вы­ делить акционерные общества, производственные кооперативы, индивидуальные фирмы, общества с ограниченной ответственно­ стью и т.п. В предшествующем разделе мы уже говорили о том, что персонализированные отношения обмена обычно структури­ руются неформальными правилами. Это дает основание считать, что возможно существование неформальных конституционных правил для определенных типов взаимодействия.

О том, насколько важны конституционные правила для обес­ печения стабильности и в то же время высокой адаптационной эффективности системы, свидетельствует модель прямой пере­ распределительной демократии, с помощью которой можно вы­ явить механизм, подрывающий ее основы.

Например, если решение о производстве каких-либо благ или услуг принимается большинством голосов, то возникает перерас­ пределительный эффект, когда производство данных благ финан­ сируется в том числе за счет тех, кто не принимает участия в их потреблении (или если и принимает, то непропорционально ма­ лое). Это возможно в силу существенных различий в относитель­ ной интенсивности предпочтений экономических агентов. Тогда в качестве компенсации данным меньшинством может быть предло­ жена другая программа финансирования, которая также принима­ ется большинством голосов. Однако на этот раз для части «потер­ певших» распределительные последствия будут благоприятными.

Даже если удается добиться в конечном счете компенсации (через принятие альтернативной программы), основным результа­ том оказывается увеличение общественных расходов (спровоци­ рованное перераспределительным конфликтом) [Найшуль В., 1996]. Для их финансирования можно прибегнуть либо к увели­ чению дефицита бюджета23 (который покрывается затем через Таким образом, рост дефицита государственного бюджета может объясняться не только стремлением «благотворительного» государства обеспечить объем выпуска, соответствующий условиям полной занятости, но и побочным эффектом разреше­ ния распределительного конфликта в странах с демократическими институтами (политическими правилами), опосредующими процесс принятия решений продажу долговых обязательств или производство дополнительно­ го количества денег), либо к увеличению налогового бремени, либо к осуществлению прямого регулирования. В то же время уве­ личение налогового бремени будет усиливать тенденцию к уклоне­ нию от налогов, что потребует дополнительных расходов на обес­ печение высокого уровня собираемости налогов. В свою очередь, по мере роста ставки налогов будет усиливаться не только их дестимулирющее влияние, но и расти избыточное налоговое бремя, свиде­ тельствующее о Парето-неоптимальности размещения ресурсов.

Таким образом, подрываются экономические основы сущест­ вующих конституционных правил. Вот почему в качестве встро­ енных институциональных стабилизаторов могут быть использо­ ваны принципы фискального федерализма, а также разграниче­ ния правомочий в определении общего размера общественных расходов и их структуры, распределение осуществления контроля за ними между различными органами государственной власти.

Аналогичная проблема возникает в случае инфляционного варианта финансирования роста расходов. Однако в данном слу­ чае источником проблемы оказывается непредсказуемое измене­ ние системы относительных цен, что резко снижает «хранимость»

экономической информации и повышает издержки выявления и оценки альтернатив, принятия решений и заключения соглаше­ ний, а также обеспечения контроля за их реализацией. Отсюда рассогласование действий экономических агентов и снижение потенциала самоорганизации, что оказывается основанием для объяснения необходимости усиления государственного регулиро­ вания и регламентации.

Приведенные примеры свидетельствуют о существовании проблемы взаимосогласованности конституционных правил, что является условием их относительной стабильности. Отсутствие такой согласованности обусловливает самоотрицание системы принятия решений на основе простого большинства. Более де­ тально данный вопрос будет рассмотрен в главе 9.

Конституционные правила являются основой для формиро­ вания политических прав, в частности права свободы личности, которое при определенных условиях является неотчуждаемым.

Таким образом, конституционные правила, обеспечивая форми­ рование каркаса институциональной среды, в которой заключа­ ются контракты, одновременно создают предпосылки и общие рамки обмена, специфицируемого и структурируемого правилами более низкого порядка.

! Прежде чем переходить к объяснению следующего типа пра­ вил, следует указать на возможность интерпретации конституци­ онных правил как экономических, особенно если не выделять в качестве особых права свободы. Кроме того, некоторые авторы обращают внимание на важность надконституционных правил, которые предопределяют общие характеристики функционирова­ ния и результативность систем обмена. В соответствии с подхо­ дом, предложенным в данной главе, речь идет о неформальных конституционных правилах, являющихся основой для формули­ ровки конституций.

Экономическими называются правила, определяющие воз­ можные формы организации хозяйственной деятельности, в рам­ ках которой отдельные индивиды или группы кооперируются друг с другом или вступают в конкурентные отношения. Например, к экономическим правилам может относиться запрет на слияние двух компаний, принадлежащих одной отрасли, если результатом будет превышение значения индекса концентрации заранее опре­ деленной критической отметки. К аналогичного рода правилам могут быть отнесены: установление предельных цен на продукты и ресурсы, определяющих соответственно рамки обмена на кон­ кретном рынке; введение ограничений на импорт (посредством квотирования, повышения таможенных пошлин, ужесточения экологических требований и т.п.); сроки действия патентов. Эко­ номическими правилами являются правила собственности и от­ ветственности, которые более подробно будут рассматриваться в связи с исследованием вопроса о правах собственности и внеш­ них эффектах.

Экономические правила являются условием, непосредствен­ ной предпосылкой возникновения прав собственности, так что последние оказываются результатом их создания и применения [Ostrom Е., Gardner R., Walker J., 1993, p. 14]. Таким образом, права собственности появляются там и тогда, где и когда возни­ кают правила, определяющие общие принципы отношения между людьми по поводу ограниченных благ. Учитывая данное обстоя­ тельство, можно сказать, что, рассматривая права, мы одновре­ менно анализируем правила и наоборот.

Понятие «собственность» имеет различную смысловую на­ грузку, что отражается в использовании в английском языке двух терминов: ownership и property. Если под ownership подразумева­ ются полные права, которыми обладает человек, за вычетом оп­ ределенных ограничений, введенных государством, то под pro­ perty подразумевают притязания на вещь, имеющую ценность (ожидаемый поток дохода) или ожидаемую полезность. Доступ к объекту, обеспечиваемый ownership, еще не означает притязания на ценность. Таким образом, доступ к вещи обеспечивается без­ относительно ее ценности для конкретного человека. Логически притязание на вещь как потенциальный источник полезности принимает общественно определенную форму, когда становится правом собственности (property right), поскольку последнее, как станет очевидно из дальнейшего анализа типов правовых отно­ шений, определяется через существование отношения между людьми по поводу ограниченного блага. Таким образом, присвое­ ние вещи становится реализацией права собственности тогда, ко­ гда отношение человека к ней опосредовано отношением его к другим индивидам.

В историческом плане можно выделить два подхода к опре­ делению и исследованию собственности: 1) как внутри себя нерасчлененное целое, абсолютное и неделимое; 2) как набор пра­ вомочий, которые представляют собой открытое множество. Пер­ вый подход основан на континентальной правовой традиции, представленной в Кодексе Наполеона. Второй подход реализован в рамках англосаксонской традиции. Значимость второго подхода обусловлена возможностью дифференцированного отношения к вещи экономических агентов в соответствии с их сравнительным преимуществом в ее использовании.

Следствиями развития континентальной традиции были:

1) рассмотрение собственности как вещи;

2) формальная неделимость имущественных прав;

3) ограниченные возможности использования принципов пре­ цедентного права ввиду формальной неделимости собственности.

Для понимания англосаксонской традиции необходимо иметь в виду, что благо имеет множество измерений (по полезным свойствам), которые можно классифицировать по:

2) месторасположению;

3) форме [Eggertsson Т., 1990, р. 161]. Данные измерения об­ ладают динамическими характеристиками в рамках отношения человек — вещь. В связи с этим следует напомнить, что К.Менгер выделял четыре условия превращения вещи в благо:

1) существование потребности;

2) существование полезных свойств;

3) осознание человеком полезных свойств;

4) возможность распоряжаться (присваивать) вещью [Менгер К., 1992, с. 43].

К физическим измерениям вещи следует добавить ее право­ вые характеристики, отражающие отношения между людьми.

Многообразие характеристик и полезных свойств вещи обу­ словливает многогранность правовых отношений к ней других людей, принимающих форму правомочий. Перечисленные выше условия позволяют различать ограниченный ресурс (благо) и вещь, а также права собственности и ограниченный ресурс. От­ сутствие различий по первой части делает невозможным отделить ownership от property, тогда как во второй части (права собствен­ ности) это приводит к отождествлению собственности и права собственности, что означает невозможность обособления обмена благами от обмена правами на них. Строго говоря, это противо­ речит хозяйственной практике. Наглядный пример тому — орга­ низация обменов на фьючерсных рынках, где сам товар отсутст­ вует, а обмениваются только права на него.

Права собственности определяют те действия по отношению к объекту, которые разрешены (санкционированы) и защищены от препятствий их осуществления со стороны других людей. С этой точки зрения можно говорить о детерминировании ситуации выбора правами собственности. Таким образом, наряду с этими правами продуктом правил являются обязанности, поскольку речь идет о взаимодействии людей, в рамках которого одни экономи­ ческие агенты должны соблюдать права других.

Права собственности представляют собой такие санкциониро­ ванные (экономически, юридически, этически) и принятые в об­ ществе (формально и неформально) поведенческие отношения ме­ жду экономическими агентами, которые определяют перечень воз­ можных способов использования ограниченных ресурсов как ис­ ключительную прерогативу отдельных индивидов или групп. Таким образом, экономические правила обусловливают появление смы­ слового ядра права собственности, а именно исключительности, а также определение, по крайней мере в общих чертах, ее степени24.

С известной долей условности можно принять существование коэффициента, показывающего степень исключительности права собственности, обеспечиваемой экономическими правилами Данный коэффициент изменяется в пределах от 0 до и может быть использован при объяснении сосуществования различных режимов прав собственности, во-первых, и перехода от одного режима к другому, во-вторых В качестве возможного способа структуризации права собст­ венности можно рассматривать следующие виды правомочий (С.Пейович):

— право пользоваться вещью (usus);

— право извлекать из использования данной вещи доход (usus fructus);

— право изменять физическую форму и субстанцию вещи — право передавать указанные правомочия другому лицу (да­ рить, завещать, продавать, передавать на время) [Капелюшников Р.И., 1990, с. 16].

Наиболее рельефно англосаксонская правовая традиция во­ площена в перечне А.Оноре, состоящем из одиннадцати право­ мочий [Капелюшников Р.И., 1990, с. 11—12, Bromley D., 1989, р. 187—190]. Выделение правомочий позволяет приписать каждо­ му из них некоторую величину полезности, что будет иметь важ­ ные последствия с точки зрения объяснения поведения экономи­ ческих агентов.

1. Право владения, суть которого в защищенной возможности осуществления физического контроля над вещью. Это правомочие лежит в центре определения понятия собственности, о которой речь пойдет в одном из последующих разделов. Данное правомочие лежит в основе исключительности права собственности.

Если отсутствует право владения (вне зависимости от того, кому оно принадлежит), то бессмысленным становится и сам термин «собственность».

2. Право пользования, состоящее в извлечении либо личной выгоды (если речь идет о пользовании в узком смысле слова), ли­ бо пользования вещью как благом более высокого порядка, по К.Менгеру, если речь идет о пользовании в широком смысле сло­ ва [Менгер К., 1992]. Иными словами, право пользования отно­ сится к вещам, обладающим как непосредственной, так и косвен­ ной полезностью.

3. Право управления включает в себя возможность определения направления, в котором может быть использована данная вещь, а также определение круга лиц и порядка доступа к ресурсу.

4. Право на доход, который может проистекать из непосредст­ венного пользования вещью (имплицитный доход) или пользова­ ния вещью другими индивидами (доход в явной форме — денеж­ ной или натуральной).

Далее право рассматривается как правомочие 5. Право на капитал (или капитальную стоимость), которое предполагает возможность дарения, продажи, изменения формы или уничтожения блага. Данное право включает временной ас­ пект в отношения между людьми по поводу того или иного блага.

6. Право на безопасность, или иммунитет от экспроприации, которое предполагает защиту от вредного воздействия на поток доходов в виде экспроприации даже при условии наличия ком­ пенсационной системы.

7. Право на передачу вещи по наследству. Существование дан­ ного права обусловлено тем, что после смерти данная вещь пере­ стает быть ценной для ее обладателя, однако интерес к ней как активу сохраняется для других. Раз это так, то данное правомочие может быть ценным для того, кто является завещателем, в той степени, в какой посредством его использования может быть осуществлен обмен правами.

8. Бессрочность, которая означает отсутствие каких-либо вре­ менных границ в осуществлении правомочий. Чем длиннее вре­ менной горизонт, тем выше ценность данного актива для его об­ ладателя.

9. Запрет вредного использования. По сути, это «отрицатель­ ное» право, которое не позволяет использовать вещь таким обра­ зом, чтобы это было связано с вредом, наносимым имуществен­ ным объектам других агентов.

Рассмотрение данного правомочия имеет принципиальное значение при анализе возникновения и эволюции монополий за­ крытого типа, когда потенциальные конкуренты не могут оказать вредного воздействия на положение монополиста в силу легаль­ ного запрета на свободный вход в ту или иную отрасль. В то же время правила добросовестной конкуренции не позволяют ис­ пользовать имеющиеся в принципе возможности устранения кон­ курентов. Данное правомочие является основанием для проведе­ ния грани между исключительностью права и его абсолютностью.

10. Ответственность в виде взыскания. Это правомочие дает возможность отчуждать вещь в уплату долга. Данное правомочие также обладает ценностью, так как позволяет использовать иму­ щество в качестве залога и соответственно формулировки досто­ верных обещаний как неотъемлемого элемента большинства сде­ лок, в которых оппортунистическое поведение агента особенно опасно для финансового положения контрагентов.

11. Конечные права. Являются следствием неопределенности.

Их содержание достаточно наглядно представлено Оливером Хартом [Харт О., 2001, с. 212] в связи с определением содержания неполного контракта:

«...Если заключенный контракт является неполным, должен быть какой-то механизм, посредством которого лакуны со временем заполня­ ются. Предположим, например, что я заключаю с вами контракт на по­ ставку определенного количества кузовов для своего автомобильного за­ вода. Представим себе, что спрос растет и я хочу, чтобы вы увеличили объем поставок. Представляется разумным, что коль скоро в контракте об этом сказано не было... мне нужно получить ваше согласие. То есть при любом возобновлении контрактных переговоров исходным пунктом будет ваше право не делать дополнительных поставок.. в этом случае вы обладаете остаточными правами контроля. Другой пример: предположим, вы снимаете комнату у меня дома, и там поселяется ваша подруга, кото­ рая терпеть не может цвет спальни. Решение перекрасить спальню, ви­ димо, остается за мной, а не за вами.. Но если краска начнет сходить или вступать в химическую реакцию с выбросами соседней фабрики, вы, вероятно, будете вправе настаивать на том, чтобы я перекрасил комнату».

В связи с перечисленными правомочиями необходимо сде­ лать несколько поясняющих замечаний.

1) Часть правомочий может выступать только в кластере (или пучке), то есть являются взаимодополняемыми и не имеют цен­ ности одно без другого. Например, право на доход бессмысленно, если не существует правомочия «безопасность», поскольку низкая вероятность получения дохода ввиду отсутствия безопасности оз­ начает фиктивность данного правомочия. Право пользования час­ то объединяется с правом на доход, особенно если трудно провес­ ти различие между явным и имплицитным доходом. Данное пра­ вомочие оказывается неотъемлемой частью права на капитальную стоимость, поскольку ценность последнего определяется через дисконтированный поток ожидаемых доходов.

2) Следует проводить различие между исключительными пра­ вами собственности и их передаваемостью. В частности, фермер может обладать исключительным правом на физический контроль по отношению к участку земли, однако продать или заложить его он не может. Здесь предполагается, что нарушение данного пра­ вила для фермера связано с запретительно высокими издержками, так что права собственности де-юре совпадают с правами собст­ венности де-факто.

3) Существует принципиальное различие между исключи­ тельным и абсолютным правом собственности. Исключительность права для данного человека может существовать при наличии девятого правомочия, тогда как именно данное правомочие не по­ зволяет говорить о праве собственности как абсолютном. Ограни­ чение права собственности по данному правомочию является важным элементом структуризации отношений между людьми.

Однако это еще не означает, что оно обязательно обеспечивает более высокую эффективность, соответствующую, например, ус­ ловиям равновесия при совершенной конкуренции.

В связи с соотношением исключительности и абсолютности права собственности необходимо указать на то, что в хозяйствен­ ной системе, где поведение человека влияет на благосостояние других, а поведение других имеет своим побочным результатом из­ менение благосостояния данного человека, постоянно возникают внешние эффекты. Полностью все эффекты интернализовать не­ возможно, поэтому характеристики хозяйственных систем будут зависеть от того, какие из данных эффектов интернализуются в первую очередь. Это в значительной мере определяется сущест­ вующими правилами высшего порядка (которые иногда называют институциональной средой), обусловливающими сравнительную эффективность направлений интернализации, которые, в свою очередь, соответствуют характеристикам исключительных прав собственности.

4) В экономической литературе не существует единой, обще­ принятой классификации правомочий. В качестве первого шага к снятию конфликта между различными точками зрения на клас­ сификацию правомочий можно было бы выяснить, какие факто­ ры обусловливают ту или иную комбинацию правомочий.

Чем более дифференцированы отношения между людьми по поводу вещей, тем более полезными оказываются дробные клас­ сификации правомочий для более адекватного отражения харак­ тера отношений. Поскольку дифференциация отношений — про­ цесс, сопровождающий размещение ресурсов, его неотъемлемой характеристикой является процесс расщепления права собственно­ сти, что позволяет выделять множество правомочий. Следователь­ но,.природа данного процесса в каждом конкретном случае опре­ деляет характеристики правомочий. Важно отметить, что процесс расщепления права собственности — одна из динамических харак­ теристик отношений между людьми по поводу ограниченных благ наряду с процессами спецификации и размывания прав.

5) Как экономические правила могут быть формальными и неформальными, так и права собственности могут быть правами де-юре и де-факто. Такая постановка вопроса требует преодоления нормативизма правовой теории, ориентированной на фор­ мальные правила. Данный подход позволяет объяснять, напри­ мер, функционирование рынка земли как инструмента по переда­ че прав собственности в ситуациях, когда последние не специфи­ цированы и не защищены государством.

Существенное значение для содержательной характеристики права собственности имеет, с одной стороны, упоминавшийся выше процесс его спецификации, а с другой — размывание. Мо­ ментами спецификации права собственности являются определе­ ние субъекта права, объекта права, а также набора правомочий, которыми располагает данный субъект. Кроме того, существенное значение имеет, кто обеспечивает спецификацию прав собствен­ ности и каким образом осуществляется его передача, если она вообще допускается.

Когда речь идет о формальных правах, то их, как правило, специфицирует государство. Вместе с тем возможна безличная спецификация, в основании которой лежит повседневная практи­ ка взаимодействия экономических агентов. Это относится к не­ формальной составляющей прав собственности как следствию существования неформальных правил.

В известном смысле оборотной стороной процесса специфи­ кации является размывание прав собственности, поскольку по­ средством него ослабляется принцип исключительности, который приводит к снижению ценности объекта права для субъекта, так как поток ожидаемых доходов должен дисконтироваться по более высокой ставке процента (учитывающей риск экспроприации).

Таким образом, исключительность права собственности — это функция от процессов спецификации/размывания права собст­ венности.

Здесь мы не останавливаемся на вопросе об альтернативных правовых режимах, в которых могут существовать и реализовываться пучки правомочий. Это предмет отдельного анализа (см.

главу 9), для обеспечения содержательности которого необходимо использование предположения о положительных трансакционных издержках различных видов.

Итак, в процессе становления права собственности взаимо­ действуют два момента: 1) многообразие свойств благ создает ос­ нование для расчленения отношения между людьми по поводу той или иной вещи; 2) ограниченность порождает основание для конфликта. Отсюда разнообразные трактовки, подходы к опреде­ лению прав собственности, которые тем не менее основаны на едином смысловом ядре — исключительности права. Это позво­ ляет поставить вопрос о минимальном наборе правомочий, кото­ рые должны конституировать право собственности.

Значимость того или иного правомочия как объекта анализа становится очевидной тогда, когда оно может осуществляться од­ ним человеком, тогда как другие правомочия ему не принадлежат.

Классическим примером является распределение правомочий в открытой корпорации, где правом на остаточный доход облада­ ют акционеры, а правом принятия решений о направлении ис­ пользования располагаемых корпорацией ресурсов — управляю­ щие. Можно сказать, что рассматриваемая ситуация — пример специализации на использовании того или иного набора право­ мочий. В соответствии со стандартной экономической теорией специализация должна осуществляться на основе сравнительных преимуществ экономических агентов. Выполнение функции ко­ ординации (которая применительно к функционированию орга­ низаций принимает форму управления) требует специальных зна­ ний, а также определенного статуса. Одновременно обладание правами на остаточный доход требует определенного уровня го­ товности нести бремя риска и(или) подбирать исполнителей (управляющих).

Специализация не только позволяет реализовать сравнитель­ ные преимущества (к взаимной выгоде), но и создает многочис­ ленные проблемы, которые рассматриваются в отрасли исследо­ ваний, получившей название «теория управления поведением ис­ полнителя» (principal-agent theory), в частности проблему несо­ вместимости стимулов. Данные проблемы вызваны несовпадени­ ем интересов экономических агентов в силу различия их положе­ ния в системе отношений, что обусловливает разнородность ожи­ даний и соответственно потенциальную конфликтность взаимо­ действия. Снять данную проблему позволяет разработка стимули­ рующих контрактов, в которых отражается действие механизма настройки стимулов, обеспечивающих приемлемый уровень соот­ ветствия интересов управляющих и акционеров. Однако полно­ стью удалось бы решить проблему несоответствия только в том случае, если можно было бы сконструировать полный, всеобъем­ лющий контракт. Практика повседневного совершения сделок позволяет сделать вывод, что в подавляющем большинстве случа­ ев приблизиться к данному идеалу не представляется возможным.

В дальнейшем будет показано, что существование множества типов контрактов обусловлено тем, что настройка системы стимулов ex ante посредством дизайна соответствующего механизма оказывается хотя и необходимой, но далеко не всегда достаточной составляющей институционального обрамления размещения ре­ сурсов, поиска новых возможностей их использования, а также выявления новых ресурсов.

Рассмотрим в качестве примера трастовую операцию. Расще­ пление пучка правомочий и распределение их между экономиче­ скими агентами являются важным средством осуществления тра­ стовых операций. Данные операции, выполняемые, в частности, банками, основаны на соглашениях, в соответствии с которыми банки реализуют исключительное право пользования, частично право на доход (можно сказать, что данное правомочие находится в коммунальной собственности), право владения, а также право на управление. Вместе с тем банк не может по своей инициативе подарить деньги, переданные в траст, скажем, благотворительной организации, что делает невозможным в рамках закона осуществ­ ление прямых инвестиций в репутацию за счет средств клиента.

Кроме того, банк должен поддерживать в сохранности пере­ данную сумму. Следовательно, он не обладает исключительным правом на капитальную стоимость переданного в траст имущест­ ва. Кроме того, в трастовом договоре, как правило, оговаривается срок его действия. Он может быть ограничен, например, време­ нем достижения совершеннолетия детей. Таким образом, исклю­ чительные права пользования ограничены посредством изъятия из набора правомочия «бессрочность». Вместе с тем как банк, так и бенефициар совместно обладают правомочием «безопасность», ограждающим их от вмешательства посторонних лиц. Более того, банк, соблюдающий условия соглашения, обладает правомочием «безопасность» и по отношению к бенефициару.

Пучок передаваемых прав на осуществление банком довери­ тельных операций может быть меньше. Тогда он будет выступать как агент, а создатель траста — как поручитель [Усоскин В.М., 1994, с. 297-301].

Определение набора правомочий показывает:

1) оно может представлять открытое множество;

2) право собственности образуется различными комбинация­ ми правомочий;

3) расщепление правомочий создает возможность обмена ими, а также сопровождается размещением их среди экономиче­ ских агентов.

Контракты следует рассматривать как правила, структури­ рующие во времени и в пространстве отношения между двумя (и более) экономическими агентами на основе спецификации об­ мениваемых прав и обязательств в соответствии с достигнутым между ними соглашением. В принципе все правила могут быть интерпретированы как контракты. Но и в этом случае пришлось бы выделить несколько уровней, на которых они возникают.

Учитывая подход Д.Норта, речь идет о правилах, структури­ рующих частные, или локальные, обмены между экономическими агентами. С точки зрения О.Уильямсона, такие контракты должны отражать три составляющие обмена: цену, специфичность ресурсов и меры предосторожности [Уильямсон О., 1996, Шаститко А.Е., 19966, с. 67-68; Williamson О., 1993, р. 89].

Подробное изложение характеристик различных контрактов и определение их сравнительной эффективности не входят в задачу данного раздела, поэтому зафиксируем лишь некоторые сущест­ венные моменты, которые позволяют рассматривать контракт в качестве особого инструмента, обеспечивающего упорядоченность обменных отношений.

Американский правовед Я.Макнейл [Macneil I., 1974, р. 701— 713] выделяет три необходимых условия для возникновения кон­ тракта, содержащего обещания (promissory contract): 1) специализа­ ция труда и обмена; 2) существование проблемы (и смысла) вы­ бора; 3) осознание прошлого, настоящего и будущего. Выделен­ ные элементы образуют социальную матрицу, позволяющую сформировать ключевые составляющие контракта. Рассмотрим вкратце каждую из составляющих основания возникновения кон­ тракта.

1) Специализация труда и обмена. Специализация означает несовпадение набора производительных функций и потребностей для отдельного человека. Средство снятия несоответствия — спе­ циализированный обмен деятельностью. Таким образом, действи­ тельное общественное разделение труда как процесс — это обмен деятельностью, который может принимать различные формы.

Однако этот обмен возможен, если каждый человек будет уверен, во-первых, в востребованности его функции, во-вторых, в воз­ можности получения в обмен на нее необходимого блага.

2) Ситуация выбора предполагает существование воли как ат­ рибутивной характеристики свободы. Свобода как отсутствие непреодолимых препятствий является основанием осуществления выбора, так как предполагает возможность определения среди доступных вариантов поведения наилучшего. Здесь следует отме­ тить, что в зависимости от принятой предпосылки о рациональ­ ности может быть использована слабая или сильная форма отбора альтернатив. Слабый принцип отбора означает, что он осуществ­ ляется из доступного, а не возможного (с учетом гипотетических вариантов) множества [Williamson О., 1995, р. 24, 27]26. Без свобо­ ды воли контракт становится неотделимым категориально от лю­ бого другого механического явления, такого, как обмен отрица­ тельными и положительными зарядами через мембрану клетки [Macneil I., 1974, р. 701-702].

Однако вряд ли можно выявить такую форму взаимодействия между реальными субъектами, в которой давление с одной сторо­ ны (будь то вооруженный грабеж, обмен в условиях, когда одна из сторон обладает военным преимуществом, монопольной вла­ стью и т.д.) превращало бы набор альтернатив для другой в пус­ тое множество. В то же время в любом контракте, даже формаль­ но добровольном, всегда существует момент взаимного давления (поскольку речь идет о противоречащих интересах). Сказанное означает, что в реальном обмене момент избирательности, так же как и асимметричность, присутствует всегда. Момент давления обусловлен конфликтом экономических интересов в мире огра­ ниченных ресурсов. К этому вопросу мы вернемся в связи с клас­ сификацией трансакций, предложенной Дж.Коммонсом.

3) Осознание прошлого, настоящего и будущего. В данном случае речь идет о постепенной трансформации чувства времени в осознание времени, что соответствует процессу концептуализа­ ции, по А.Вежбицкой. Его структуризация позволяет осуществ­ лять предусмотрительную деятельность, по К.Менгеру (1992).

В свою очередь, предусмотрительная деятельность, поскольку она направлена в будущее, в качестве неотъемлемого момента пред­ полагает планирование. Планирование с предположенным взаи­ модействием между людьми означает выработку лингвистической концептуализации, понимания условий обмена. Кроме того, Слабая форма отбора альтернатив соответствует особенностям новой институ­ циональной экономической теории, которые были отмечены в главе 1. Новая ин­ ституциональная экономическая теория исследует прежде всего реальные формы институциональных соглашений и проводит сравнение их друг с другом, а не с идеальной формой Такой подход возможен, если предположить, что выбор осу­ ществляется на основе доступных альтернатив, исключая гипотетические осознание прошлого является неотъемлемой частью формирова­ ния ожидания, а значит, планирования в будущем.

Социальная матрица. Комбинация специализации труда, осознания прошлого, настоящего и будущего, а также смысла вы­ бора позволяет построить концепцию контракта в отличие от простого обмена (или трансакционного взаимодействия, по Я.Макнейлу27). Социальная матрица, на основе которой формиру­ ется контракт, включает в себя язык.

Контракт — это проекция обмена на будущее, проекция, проистекающая из комбинации в социальной матрице трех осно­ ваний контракта: специализации труда и обмена, существования проблемы и смысла выбора, осознание прошлого, настоящего и будущего [Macneil I., 1974, р. 712—713]. Обещание — средство проекции обмена на будущее. Одновременно оно выполняет функ­ цию индивидуализации, декоммунализации каждого из участни­ ков, определяя его как нечто отдельное, обеспечивая соответствие участников обмена друг другу. С этой точки зрения обещание мо­ жет рассматриваться как основание фундаментальной трансформа­ ции, по О.Уильямсону28. Однако обещание как ключевая характе­ ристика контрактного процесса возможно лишь тогда, когда пове­ дение экономических агентов не является оппортунистическим.

Однако для данной ситуации это различие непринципиально.

Для того чтобы получить более полное представление о кон­ тракте, который является ключевой категорией в новой институ­ циональной экономической теории, рассмотрим соотношение понятия контракта с другими правилами, а также понятиями до­ верия и обмена.

Что касается определения контракта вообще, то основной его характеристикой является наличие соглашения между экономиче­ скими агентами. В зависимости от того, каков характер этого со­ глашения (или как оно интерпретируется исследователем), кон­ тракт может быть явным или имплицитным, что вполне соответ­ ствует делению правил на формальные и неформальные. ИмплиВ данном разделе используется терминология, заимствованная из концепции Я.Макнейла. В ней трансакиионное взаимодействие и обмен используются как синонимы В главе 6 «Трансакции» вводится ее рабочее понятие с другим содер­ жанием, которое будет использоваться в дальнейшем Фундаментальная трансформация — превращение многосторонних отношений между экономическими агентами до заключения контракта в отношения двусто­ ронней зависимости ex post вследствие специфичности используемых ресурсов Результатом фундаментальной трансформации является контрактная асимметрия в пользу инсайдеров. См также. Уильямсон О, 1996, с. 117— цитный контракт означает, что люди действуют так, как будто бы они заключили друг с другом соглашение, хотя в явном виде та­ кого соглашения не существует. С этой точки зрения имплицит­ ный контракт одновременно может рассматриваться в двух смыс­ лах: как момент реального взаимодействия и как способ объясне­ ния данного взаимодействия, являющийся следствием более фун­ даментального принципа — методологического индивидуализма.

Кроме того, в зависимости от распределения переговорной силы между сторонами контракты могут быть симметричными и асимметричными. Как правило, переговорная сила сторон рас­ пределена асимметрично, что означает неодинаковую возмож­ ность экономических агентов определять набор доступных аль­ тернатив для своего контрагента.

Однако все ли отношения между людьми можно интерпрети­ ровать как контрактные? Теория общественного договора и новая институциональная версия теории фирмы, по сути, интерпрети­ руют контракт как всеобщую форму29 взаимоотношений между людьми, в соответствии с которой даже взаимоотношения между рабом и рабовладельцем могут быть определены как контрактные, если рабовладелец обязуется сохранять жизнь рабу и обеспечивать ему определенный уровень потребления, а раб, в свою очередь, выполняет команды рабовладельца, связанные с использованием его как носителя рабочей силы. Таким образом, при построении моделей последовательно проводится принцип методологического индивидуализма в условиях неопределенности (причем это воз­ можно даже в том случае, если рабы осознанно принимают свое подчиненное положение).

Косвенным свидетельством того, что даже отношения по по­ воду использования принудительного труда могут рассматривать­ ся как контрактные, является существенное различие в бытовых условиях для людей, выполнявших неквалифицированную или низкоквалифицированную работу, и тех людей, чья квалифика­ ция обладала для потенциального пользователя высокой ценно­ стью. С этой точки зрения вполне понятными становятся разли­ чия между условиями жизни в закрытых городах на территории бывшего СССР, где применялся человеческий капитал для реали­ зации ядерной программы, и условиями в лагерях, где содержа­ лись те, чей труд использовался для строительства каналов, же­ лезных дорог, заготовки леса и т.п.

Иллюстрацией тому может служить классификация теорий фирмы, предложенная О Уильямсоном Об этом см. Уильямсон О, 1994, с 55; Шаститко А.Е., 19966, с. Конечно, интерпретация отношений по поводу использова­ ния принудительного труда как контрактных является следствием подхода, используемого исследователями нового институциональ­ ного направления. В свою очередь, он характеризуется незначи­ тельной модификацией базовой модели принятия решений, пред­ полагающей согласованность предпочтений (хотя еще раз следует напомнить, что модель принятия решений неоднородна). Вместе с тем относительная автономия, которую получали рабы, вполне может быть объяснена как следствие противоречивых желаний рабовладельца, который стремился получить, с одной стороны, удовольствие от абсолютной власти над рабами, но с другой сторо­ ны, удовольствие от признания рабами его превосходства. Таким образом, возникало известное гегелевское противоречие: абсолют­ ная власть превращала раба в объект, который не мог признавать ценность хозяина. Если хозяин хотел уважения, то в обмен требо­ валось ослабление власти. Причем здесь невозможно замещение на пределе, поскольку абсолютная власть либо есть, либо ее нет.

Некоторые исследователи предлагают различать социальные контракты и контракты, содержащие обещания [Rousseau D., Parks J., 1993, p. 3—6]. Если социальный контракт — это общест­ венно признанные нормы поведения, взаимности, создающие обязательства между группами (в первом приближении они соот­ ветствуют политическим и экономическим правилам), то во вто­ ром типе выделяют три важные составляющие: 1) обещание;

2) платеж; 3) одобрение (или согласие). По этим трем состав­ ляющим можно разрабатывать, проектировать явные контракты и реконструировать имплицитные.

В любом случае необходимо ответить на вопрос: можно ли рассматривать как контрактные такие отношения, которые не предполагают, во-первых, добровольного вхождения в них субъ­ ектов, во-вторых, возможности выхода из них, исключая уничто­ жение одной из сторон за пределами отношения? Что касается первого вопроса, то согласие может быть получено «задним чис­ лом». Если предположить, что любая форма принуждения всегда оставляет альтернативы для выбора, то перечисленные выше от­ ношения действительно могут рассматриваться как контрактные.

Однако если в соответствии со слабой формой отбора доступных альтернатив не оказывается, то контракт как соглашение утрачива­ ет смысл. Тогда действительно можно было бы говорить о совер­ шенной исключительности права рабовладельца на рабочую силу раба. Вместе с тем, нельзя не признать существования асиммет­ ричности в переговорной силе, которая на концептуальном уровне находит выражение в понятии «власть». С этой точки зрения можно провести различие между контрактами и иерархией, которое дало возможность О.Уильямсону реализовать сравнительный анализ ин­ ституциональных устройств, обеспечивающих управление сделками.

Каковы предпосылки заключения соглашения? Данное со­ глашение предполагает наличие определенного уровня доверия, которое само по себе не может быть результатом торга, а основа­ но на ожиданиях экономических агентов, сформировавшихся по­ средством накопления собственного опыта, опыта предшествен­ ников, конкурентов, достоверных обещаний и т.п. Конечно, можно возразить, что если контракт, заключенный двумя сторо­ нами, первоначально не выполняется (предполагается, что он полный), то он все равно будет выполнен, поскольку к этому принудят нарушителя государственные органы. Однако само по себе принуждение является услугой, за которую необходимо пла­ тить (см. более подробно в главе 14). Соответственно одна сделка обеспечивается с помощью другой сделки. Но если осуществление последней связано с такими же проблемами, как и первая, то пер­ вая может и не осуществиться.

Доверие необязательно связано с рациональностью поведе­ ния экономических агентов (в плане осмысленности такого пове­ дения), хотя и имеет критически важное значение для формиро­ вания ожиданий (см. «Дилемму заключенного» в главе 3). Необ­ ходимо также отметить, что доверие может рассматриваться не только как условие заключения контракта, но и как следствие его реализации. Вместе с тем соотношение между двумя элементами человеческих отношений может быть обратным: появление кон­ тракта может свидетельствовать о разрушении доверия или его замещении [Rousseau D., Parks J., 1993, p. 2] и, наоборот, форми­ рование доверия — о вытеснении контрактных отношений.

Если определять контракт относительно обмена, то следует выделить два момента: во-первых, контракт — соглашение об об­ мене обязательствами и правами; во-вторых, обмен в чистом виде не предполагает каких-либо прав и обязательств сторон после за­ ключения сделки. С этой точки зрения все негативные последствия приобретения некачественного товара — это трудности покупателя.

Такое сравнение возможно, если обмен рассматривается на основе предпосылок, принятых в теории общего равновесия Л.Вальраса (см. приложение 5). Таким образом, в обмене исклю­ чается пространственно-временной аспект, а заодно и неопреде­ ленность, что позволяет отождествить обмен вещами и правами.

Более подробно данный вопрос рассматривается в связи с анали­ зом трансакции.

Иерархичность системы правил, выявленная Д.Нортом, выра­ жается в том, что изменения в правилах низшего порядка могут осуществляться при неизменных правилах более высокого порядка.

Чем выше стоит правило в иерархии, тем к большему числу аген­ тов оно имеет отношение, тем выше издержки изменения ожида­ ний данных агентов, тем сложнее осуществить институциональную трансформацию (при прочих равных условиях). Это значительно упрощает, например, процедуру перезаключения контрактов, со­ держащих обещания, поскольку «координатная сетка», в которой это происходит, остается неизменной, что изначально предполагает консенсус по определенным, более общим вопросам. В то же вре­ мя перезаключение индивидуализированных контрактов, требую­ щее изменения правил более высокого порядка, можно рассматри­ вать как следствие 1) механизма отбора контрактов, 2) жесткости иерархии правил, 3) издержек и ожидаемых выгод сохранения ста­ рых правил более высокого порядка или их трансформации.

Исследование структуры правил позволяет не только объяс­ нять функционирование экономической системы (предсказывать некоторые особенности получаемых результатов обмена), но и делать предположения относительно институциональных измене­ ний. Вот почему в качестве дополнения в следующем параграфе предлагается рассмотреть классификацию прав и соответствую­ щих им правил, предложенных Элинор Остром.

КЛАССИФИКАЦИЯ ПРАВ И ПРАВИЛ ПО Э.ОСТРОМ

С этой точки зрения конституционным правилам будут соответствовать полити­ ческие права (право избирать и быть избранным, свобода вероисповедания, выра­ жения своих идеологических убеждений); экономическим правилам — экономиче­ ские права, концентрированное выражение которых можно обнаружить в правах собственности Наконец, контракты определяют «индивидуализированные», ло­ кальные права, то есть такие приемлемые способы действий, которые относятся к взаимоотношению заинтересованных сторон. Причем последние могут быть за­ ключены как в рамках и в соответствии с существующими глобальными правила­ ми, так и быть направленными на их изменение.

Пример тому — иерархическая система правомочий, предложен­ ная Э.Шлагер и Э.Остром31 (см. табл. 2). Она основана на разде­ лении правил, а следовательно, и прав на два уровня: правила коллективного действия и операциональные правила.

Если операциональные правила определяют взаимоотноше­ ния между людьми по поводу пользования тем или иным редким ресурсом и распределения дохода, то от правила коллективного действия зависит порядок изменения и применения операцио­ нальных правил. С этой точки зрения правила коллективного действия оказываются правилами более высокого порядка. Дан­ ное разделение отчасти пересекается с классификацией, принятой Д.Нортом. По крайней мере, правила коллективного действия требуют более высоких издержек для корректировки, чем опера­ циональные правила, так же как изменение конституционных правил осуществить обычно труднее, чем перезаключить частный контракт.

Доступ и доход Управление Исключение Отчуждение В соответствии с выделенными типами правил существуют и права коллективного действия, а также операциональные права.

К операциональным относятся права доступа и права извлечения Кроме того, Э Остром [Ostrom E, 1990, р 42—42] предложила более разверну­ тую классификацию правил, которая состоит из шести видов 1) позиционные, или должностные, специфицирующие набор позиций (должностей) и количество людей на каждой из них, 2) правила границы, определяющие процедуру отбора участников на эти должности и снятия с должности; 3) правила охвата, или сферы влияния, устанавливающие набор результатов, на которые можно влиять, и внеш­ них стимулов и(или) издержек, отнесенных к каждому из этих результатов; 4) пра­ вила власти, очерчивающие набор действий, предписанных должности в опреде­ ленной связке, 5) правила агрегирования, фиксирующие функции решения, ис­ пользующиеся в рамках определенного плана действий в достижении промежу­ точных или окончательных результатов, 6) информационные правила, которые определяют каналы коммуникации между участниками, находящимися на разных должностях, а также специфицируют язык и форму осуществления коммуника­ ции выгоды (дохода). Их конкретное наполнение определяется права­ ми коллективного действия. К правам коллективного действия относят права управления, исключения и отчуждения. Обладатель права «управление» может определять способ использования и трансформации ресурсов. Например, отдельный человек или упол­ номоченное государственное агентство могут ограничить набор возможных вариантов использования земли только в сельскохозяй­ ственных целях. Таким образом, право доступа и извлечения дохо­ да оказывается реализуемым только в случае, если данный участок земли используется для растениеводства или животноводства.

Право на исключение дает возможность ограничивать круг лиц, которые могут обладать правом доступа, а также определять процедуру его передачи. Продолжая данный пример, можно ска­ зать, что индивид или агентство, обладающее правом исключе­ ния, могут установить порядок, в соответствии с которым реализовывать право пользования и соответственно право на получение дохода может только человек, имеющий сельскохозяйственное образование или минимально необходимый опыт практической работы. Наконец, право отчуждения позволяет продавать или временно передавать другому лицу все перечисленные выше пра­ вомочия. Например, индивид или государственное агентство в лице чиновника могут передать свои провомочия другому лицу по своей воле. Правда, конкретная форма отчуждения зависит от ха­ рактеристик институциональной среды, определяющей издержки обмена правами собственности.

Особенность предложенной классификации состоит в том, что каждое последующее правомочие предполагает осуществи­ мость предшествующего. Например, обладание правомочием на исключение дает возможность определять и направления исполь­ зования ресурса. Наоборот, правомочие управления не предостав­ ляет возможности определять категории лиц, которые могут по­ лучить право доступа. В нашем примере это означает, что если человек имеет возможность определять, кто может использовать данную землю, одновременно может решать и вопрос, как она может быть использована. Данная система обладает определенной логикой, поскольку если предположить, что индивиды специали­ зированы, то определение категории индивидов, которые могут получить права доступа к земле, обусловливает направление ее использования, но не наоборот.

§ 6. Типология ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ При рассмотрении соотношения между правами разного по­ рядка выяснилось, что права более высокого порядка позволяют определять правила более низкого порядка. Выше мы говорили и об обратной зависимости: правила определяли набор прав, кото­ рым может обладать тот или иной индивид.

Рассмотрим место прав в системе взаимоотношений между людьми. Прежде всего необходимо отметить, что их важность оп­ ределяется правилами, борьба за изменение или сохранение кото­ рых в процессе институциональной эволюции зависит от ожидае­ мых распределительных последствий. В свою очередь, ожидания основаны на теориях относительно принципов функционирова­ ния экономики в рамках того или иного набора институтов. С этой точки зрения различия в теории относительно результатов использования той или иной системы правил или ее изменения не могут быть объяснены только лишь различиями в информа­ ции, которой обладают экономические агенты. Ключевое значе­ ние имеет социальное положение каждого из этих агентов, кото­ рое также определяет представление о распределительных послед­ ствиях той или иной системы правил.

Общество воспроизводится за счет существования порядка32, а он основан на системе правил и санкций (которые лишь отчас­ ти могут быть отражены, например, в Гражданском кодексе).

Важно лишь их признание де-факто членами общества, что выра­ жается в их воздействии на формирование ожиданий через опреде­ ление соответствующих величин издержек и выгод. В результате образуется правовая система, которая соответствует определенному набору правовых отношений между людьми. Эти правовые отно­ шения были классифицированы В.Хохфельдом [Bromley D., 1989, р. 44—46; 1993, р. 14—21; Hohfeld W., 1993]. Он вьщелял четыре фундаментальных правовых отношения, отличая их от физиче­ ских отношений и мыслительных фактов, которые могут быть сведены в таблицу.

Само понятие порядка имеет принципиальное значение для построения модели взаимодействия между отдельными экономическими агентами и функционирова­ нием хозяйственной системы в целом, поскольку если порядок существует, то, имея информацию между взаимодействием элементов в одной части системы, можно мысленно достроить всю систему [Hayek F, 1973, р 36] Классификация правовых отношений по В.Хохфельду По определению любое правило обладает свойством двойст­ венности33, поскольку оно является структурирующим компонен­ том отношения, тогда как право — это результат структуризации с позиции одной (части в случае многосторонних отношений) из сторон отношения. Таким образом, правило обладает важным свойством: оно имеет распределительные последствия. Эти рас­ пределительные последствия могут выражаться как в равном, так и в асимметричном распределении результатов взаимодействия между людьми. Отсюда люди, действующие в собственных инте­ ресах, будут заинтересованы в принятии такой системы правил, которые обеспечивали бы им распределительные выгоды. В рам­ ках такого контекста и следует рассматривать связку: правила — права — поведение экономических агентов.

Рассмотрим более подробно каждое из отношений на услов­ ных примерах.

1. В табл. 3 правом обладает Борис. Это означает, что Борис имеет санкционированную возможность осуществлять определен­ ный набор действий в отношении объекта права. Обязанность же Михаила (см. правомочие «запрет вредного использования» в пе­ речне А.Оноре) состоит в невмешательстве в осуществление воли Бориса по отношению к определенному объекту. Например, если Борис обладает правом голоса на собрании акционеров или на выборах президента, правом собственности на участок земли, то без разрешения Бориса Михаил не может воспользоваться ни го­ лосом Бориса, ни участком земли (в пределах санкционирован­ ных прав). Если эти права отчуждаемы, то правовое отношение по поводу того или иного объекта может быть трансформировано (в зависимости от набора правомочий, которыми обладает БоВ принципе эта характеристика относится и к индивидуальным правилам, структу­ рирующим аутистический обмен. Аутистическим назьшается обмен человека с самим собой, когда одно его состояние меняется на другое [Мизес Л, 2000, с. 184; Тамбовцев В.Л, 1997а, с 24] рис). Право Бориса состоит в том, что он может потребовать от общества, коллектива защиты его притязаний на поток выгод (до­ хода в явной или неявной форме), извлекаемых из использования данного ресурса, если это не происходит автоматически, то есть помимо воли Бориса. Эффективная защита притязаний Бориса есть не что иное, как соответствующие обязанности уважения дан­ ных притязаний другими индивидами [Bromley D., 1993, р. 15].