«А.Е. Шаститко НОВАЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ Третье издание Москва ТЕИС 2002 ББК65 Рекомендовано к печати Редакционно-издательским советом экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Рецензенты: ...»

Правила, являясь неотъемлемым элементом институциональ­ ного обрамления процесса использования ограниченных ресур­ сов, обнаружения новых возможностей использования известных ресурсов, а также выявления новых ресурсов, вместе с тем оста­ вались бы пустыми предписаниями, если не механизмы, обеспе­ чивающие соблюдение данных предписаний экономическими агентами. В третьем издании данному вопросу уделяется особое внимание (глава 5).

Правила наряду с механизмами, обеспечивающими их со­ блюдение, выполняют функцию структурирующего компонента взаимодействий между людьми. Однако, для того чтобы рассмат­ ривать систему в процессе, динамике, необходимо дополнить правила категориальной формой отражения действий людей и взаимодействия между ними в рамках правил и по поводу правил.

Данная задача решается с помощью концепции трансакции и клас­ сификаций, предложенных Дж.Коммонсом и Д.Бромли (глава 6).

В третьем издании используется новый перевод термина «bargain­ ing transaction», который, на наш взгляд, лучше отражает особен­ ности данного вида трансакции с учетом тех видов отношений и потенциальных конфликтов, которые были выделены Дж.Коммонсом.

Содержательное определение трансакции дает возможность изложения вопроса о трансакционных издержках как об одном из наиболее интересных и дискутируемых элементов новой институ­ циональной экономической теории. Речь идет не только о выяс­ нении источника трансакционных издержек, определении их ви­ дов. Самостоятельной проблемой является определение значения трансакционных издержек с точки зрения таких основополагаю­ щих элементов экономической теории, как добровольный обмен, сравнительные и конкурентные преимущества. Понимание дан­ ного значения наряду с соотношением между трансакционными издержками и инсти гутами позволяет сделать вывод относительно роли институтов в расширении границ обмена и углублении спе­ циализации на основе выявления и реализации сравнительных преимуществ. Наконец, важным направлением являются изучение возможностей количественной оценки трансакционных издержек, интерпретация полученных результатов. Решению данных задач посвящены главы 7, 8 и 9.

После того как выяснены значение трансакционных издер­ жек и их содержание в общем плане, следует рассмотреть воз­ можности приложения разработанного аналитического инстру­ ментария к уже известным проблемам. В частности, речь идет об альтернативных режимах использования ограниченных ресурсов:

свободном доступе, коммунальной, частной и государственной собственности, а также условиях перехода от одного к другому, проблемах специфицированности, оборотоспособности прав соб­ ственности, внешних эффектах и возможных методах их интернализации. В связи с поставленными вопросами будет рассмотрен исторический аспект становления исключительных прав собст­ венности, а также различные варианты формулировки, интерпре­ тации и выявления существенных приложений теоремы Коуза (главы 10 и 11). В третьем издании более подробно изложены во­ просы, касающиеся вертикальных внешних эффектов. Кроме то­ го, показано, что структура рынка имеет значение для определе­ ния последствий внешнего эффекта в плане эффективности ис­ пользования ресурсов.

Логика, по которой могут выстраиваться приложения теории, многовариантна. В частности, сначала может быть представлена теория прав собственности (иногда ее называют также теорией аб­ солютных прав собственности), а затем теория контрактов (или теория относительных прав собственности) [Furubotn E., Richter R., 1997, р. 77; Merryman J., 1985, p. 74]. Такая последовательность в изложении обусловлена, во-первых, акцентом на одну и ту же проблему — настройку стимулов в условиях неопределенности;

во-вторых, соотношением принципов установления прав эконо­ мических агентов безотносительно и относительно конкретного соглашения (контракта), определенного круга лиц. В главе теория контрактов будет представлена концепцией управления поведением исполнителя в связи с проблемами субъективного риска и ухудшающего отбора. Поскольку модели управления по­ ведением исполнителя предполагают настройку стимулов ex ante, то контракты в данном случае могут считаться полными. Для большей полноты картины в третьем издании учитываются воз­ можности повторения переговоров, иными словами, рассматри­ ваются варианты моделирования взаимодействия между людьми с учетом асинхронности во времени выполнения обязательств, спе­ цифичности используемых ресурсов и неопределенности (в узком и широком смысле). Таким образом, задача главы 13 — раскрыть особенности неполных контрактов с учетом различных подходов к их моделированию.

Особенности трансакционного подхода, обозначенного в гла­ ве 13, более полно раскрываются в главе 14, где основное внима­ ние уделяется выбору механизма управления сделками с учетом наиболее существенных характеристик трансакций — повторяемо­ сти, неопределенности и специфичности ресурсов.

Новый институциональный подход позволяет интерпретиро­ вать формы контрактных отношений, организации производства, возникавшие на различных этапах развития экономической дея­ тельности (система открытых полей, издольщина), объяснять су­ ществование многообразных форм обмена. Изучению этих вопро­ сов посвящена глава 15.

Особенностью институционального подхода является не толь­ ко рассмотрение институциональных аспектов размещения ресур­ сов в явном виде (что выражается в постановке вопроса о сравни­ тельной эффективности дискретных институциональных альтер­ натив), но и определение условий и закономерностей их измене­ ния. В данном случае институты из экзогенных превращаются в эндогенные. Вот почему специального внимания требует пробле­ ма институциональных изменений, в которой ключевое место за­ нимает теория государства. Таким образом, глава 16 построена на базе концепций, рассматривающих условия и закономерности формирования и функционирования государства в связи с теори­ ей насилия, концепцией рентоориентированного поведения.

Поскольку проблема институциональных изменений не сво­ дится к теории государства, в главе 17 рассматриваются вопросы, непосредственно связанные с институциональными изменениями, включая локальные и спонтанные.

Новая институциональная экономическая теория как иссле­ довательская программа в отличие от своих конкурентов имеет непродолжительную историю. Осознание важности основопола­ гающих идей данной программы и отражение их в развитии ана­ литического инструментария потребовали значительных усилий и времени, что вместе с тем принесло весомые результаты [Уильямсон О., 2001, с. 135]:

«Если экономическая теория трансакционных издержек была в 1972 г.

примерно в том же состоянии, в каком ее формулировал Коуз в 1937 г., то этот факт можно в значительной степени отнести на счет того, что в течение 35 лет не удавалось придать операциональный характер самой концепции трансакционных издержек. А то, что за последние 15 лет [статья посвящена пятидесятилетию статьи Р.Коуза «Природа фирмы». — Прим. авт.] эту пологую траекторию сменила экспоненциально возрас­ тающая кривая, объясняется окрепшей уверенностью в том, что эконо­ мическая теория трансакционных издержек выдержала тест на следствия, опровергающие традиционные представления».

В России новый подход стал широко известен только в нача­ ле 90-х годов XX века, причем в последние годы он все интен­ сивнее используется в системе подготовки профессиональных экономистов. Вот почему важно понимать текущую ситуацию в данной области экономической теории, те трудности, с которыми сталкиваются исследователи, разрабатывающие и применяющие аналитический инструментарий. В связи с этим в заключение особое внимание уделяется не столько результатам, сколько про­ блемам, которые связаны с развитием новой исследовательской программы.

Во введении были отмечены некоторые существенные изме­ нения, которые отличают третье издание от второго. Однако наи­ более важным следует признать изменение, которое на первый взгляд является формальным. Если в предшествующих изданиях в качестве основополагающего использовалось понятие «неоинсти­ туциональная экономическая теория», то в третьем издании — «новая институциональная экономическая теория». В данном случае используется конвенционалистский подход, в соответствии с которым более распространенным, признанным исследователя­ ми является второй термин. Конвенциальность данного термина отражена в названии международного общества специалистов в области новой институциональной экономической теории — International Society for the New Institutional Economics, а также в фундаментальном обзоре теорий в рамках данного направления, подготовленного Э.Фуруботном и Р.Рихтером — Институты и экономическая теория. Вклад новой институциональной эконо­ мической теории (Institutions and Economic Theory. The Contribu­ tion of the New Institutional Economics). Содержательные объясне­ ния представлены в главе 1, хотя это вовсе не означает, что дан­ ный вопрос закрыт. Он будет вновь поставлен в связи с так назы­ ваемыми гибридными моделями.

НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ,

ТРАДИЦИОННЫЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ и НОВАЯ

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

В данной главе мы не будем рассматривать все многообра­ зие теоретических традиций, существующих в современной эко­ номической теории, тем более попытки их классификации вряд ли дадут однозначный и простой, легко доступный для осмыс­ ления результат. Последний достаточно сильно зависит от выбо­ ра точки отсчета, критерия классификации, а также степени ос­ ведомленности и способности обработки исследователем ин­ формации. Вот почему в качестве основных будут рассматри­ ваться три направления: неоклассическое, традиционный инсти­ туционализм и новая институциональная экономическая теория.

Как мы увидим, даже в такой форме задача по-прежнему оказы­ вается чрезвычайно сложной.

§ 1. КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР

В конце XIX века зародилось альтернативное неоклассике те­ чение, ставшее продолжением традиций исторической школы2, — американский институционализм. Его появление связано прежде всего с работами Т.Веблена (1857—1929), в которых он подверг критике концепцию рациональности и соответствующий ей принцип максимизации как основополагающий в объяснении поведения экономических агентов [Veblen Т., 1984]. Вместе с тем для более полного понимания процесса формирования экономи­ ческой теории необходимо учитывать, что экономисты, стоявшие у основания неоклассической исследовательской традиции, также признавали влияние институтов на поведение экономических агентов и, следовательно, на процесс обмена. Классическим при­ мером является работа А.Маршалла «Принципы экономической науки», который вместе с тем показывает, насколько сложной, масштабной, рискованной является включение в теорию институ­ тов. Однако по мере повышения уровня абстрактности и форма­ лизованное™ институциональным аспектам поведения и разме­ щения ресурсов уделялось все меньше внимания. В известном смысле модели общего равновесия Эрроу—Дербре являются логи­ ческим завершением данной ветви развития экономической тео­ рии [Furubotn E., Richter R., 1997, р. 1].

Напомним, что одна из наиболее широко используемых макроэкономических моделей — ISLM основана на принципе рационального выбора всех субъектов рыночной экономики как в реальном, так и в денежном секторе Применение данного принципа основано на ряде специфических поведенческих предпосылок.

Такая характеристика относится далеко не ко всем направлениям экономической мысли XX века Более того, как отмечает Л Харрис, лишь до середины 60-х годов основной акцент в кейнсианских моделях был сделан на возможностях теоретиче­ ского описания экономической системы в терминах вальрасовского общего рав­ новесия [Харрис Л, 1990, с 441] Условия общего равновесия по Вальрасу могут быть выведены из определения бюджетных ограничений потребителей Различия в подходах прослеживались не столько в отношении поведенческих предпосылок, сколько в акцентах, расставленных сторонниками кейнсианского и классического подходов при характеристике факторов, определяющих уровень и изменение про­ изводимого в экономике дохода Напомним, что речь идет о немецкой исторической школе, которая представлена работами Л Брентано (1844—1931), К Бюхера (1847—1930), Б.Гильдебранда (1812— 1878), Ф Листа (1789-1846), Г Шмоллера (1838-1917) Исторически3 дальнейшее развитие институционализма свя­ зано с именами американских экономистов У.Митчелла (1874— 1948) и Дж.Коммонса (1862—1945)4. В отличие от неоклассиче­ ского направления работы институционалистов объединены про­ тивостоянием принципам неоклассического анализа, во-первых, и междисциплинарностью, во-вторых5. С этой точки зрения об общезначимости и преемственности идей на уровне создания особой исследовательской программы вряд ли имеет смысл гово­ рить. Первый момент означает постановку вопроса о кардиналь­ ном пересмотре всей исследовательской программы в экономиче­ ской теории, поскольку затрагивается не только защитный пояс, но и ее жесткое ядро. Структура исследовательской программы, ее динамика и взаимоотношение с конкурирующими (или допол­ няющими) исследовательскими программами будут затронуты в следующих разделах. Здесь следует лишь отметить, что традици­ онный институционализм пока не смог предложить позитивной самостоятельной исследовательской программы, хотя активная Особенность данного направления обусловлена слабой преемственностью идей Т.Веблена, отраженных в работах более поздних институционалистов, что стало следствием особенностей институционального подхода как такового. Правда, дан­ ный тезис неприменим для современных традиционных институционалистов, пы­ тающихся рассматривать проблемы на стыке с эволюционной теорией Вместе с тем нельзя не отметить, что в подходе американских и французских институционалистов — Б.Ногаро, Ф Перру, Г.Пиру, Ф Симианда [Кудрявцев А.К, 1990, с. 481—488], так же как и представителей ордолиберализма, в частности В.Ойкена (1891—1950), Ф.Бема, В.Репке в Германии, — было достаточно много общего Прежде всего особое внимание к институциональной составляющей про­ цесса размещения ресурсов, в большей степени ориентированное на детальное описание и объяснение конкретных ситуаций, чем на предсказание с использова­ нием унифицированного инструментария. С этой точки зрения можно было бы говорить о большей синтетичности и индуктивности рассматриваемых направле­ ний, чем об аналитичности и дедуктивное™ В качестве дополнительных элементов, отражающих общие моменты в работах традиционных институционалистов, можно выделить философские концепции холизма, эволюционизма, релятивизма, органицизма Иллюстрацией органицистского подхода, в котором существенные характеристики элементов экономической системы возникают из их отношения друг к другу, является высказывание В Ойкена- «В рамках конкретной структуры порядка отдельно взятые экономиче­ ские институты следует понимать таким образом, товарищество, синдикат, проф­ союзы, эмиссионные банки и даже цены, заработная плата или проценты, напри­ мер, в рамках экономического порядка, присущего централизованно управляемой экономике, будут означать совсем иное, нежели в экономическом порядке, где доминируют элементы рыночной экономики, а в рамках рыночного хозяйства функция этих институтов зависит от формы рынка и денежной системы. Кроме того, оказывается, что такие правовые институты, как собственность, свобода за­ ключения договоров или ответственность, изменяют свою функцию в зависимости от формы порядка» [Ойкен В., 1995, с 77] деятельность современных традиционных институционалистов свидетельствует об интенсивном поиске данной программы в по­ зитивном ключе6.

С распространением неоклассической теории во все большей степени стала проявляться ее ограниченность как в объяснении поведения человека и взаимодействия между людьми на разных уровнях, так и в надежности прогнозов. Это выразилось в нарас­ тании неудовлетворенности полученными результатами и скепти­ цизма относительно возможностей данной теории применительно к решению практических вопросов. Одним из проявлений данной ограниченности стала неспособность предсказать и объяснить феномен Великой депрессии на рубеже 20—30-х годов XX века, что бьшо обусловлено в том числе специфическим отношением к проблемам рациональности поведения экономических агентов и равновесия.

Вот почему наряду с возникновением кейнсианства во второй трети XX века наблюдается всплеск интереса к институциональ­ ным методам анализа. Кроме того, бьшо выявлено множество фактов, противоречащих модели ожидаемой полезности, постро­ енной на аксиомах Неймана—Моргенштерна и по сей день яв­ ляющейся фундаментом для объяснения индивидуальных реше­ ний в условиях неопределенности (риска). Однако, как было от­ мечено выше, старый институционализм не смог дать общезна­ чимой программы исследований, если не считать систематиче­ ской критики неоклассической теоретической системы.

Как показал известный исследователь в области методологии науки Имре Лакатос, до тех пор пока не появится новая исследо­ вательская программа, способная не только объяснить и предска­ зать явления, которые были изучены действующей исследователь­ ской программой, но и объяснить и предсказать игнорировав­ шиеся ранее явления, существующая исследовательская програм­ ма будет сохраняться, какие бы недостатки ей ни приписывались.

Образно говоря, новая исследовательская программа как бы по­ глощает, обволакивает существующую. В противном случае может Об этом, в частности, свидетельствуют «Энциклопедия по институциональной и эволюционной экономической теории» («The Elgar Сотрашоп to Institutional and Evolutionary Economics», eds. Hodgson G.S., Samuels W.J., Tool M.R., 1994); журнал «Journal of Economic Issues». Среди наиболее известных современных традиционных институционалистов следует выделить УДаггера (W.Dugger), Ф. Мировски (Ph.Mirowski), АМэйо (AMayhew), М.Ратфорда (M.Rutheford), Дж.Ходжсона (G.Hodgson). См, например Dugger W., 1979, Hodgson G, 1988; Mayhew A., возникнуть обратный эффект обволакивания новых постановок проблем уже существующей программой.

Отмеченное выше обстоятельство подтолкнуло к развитию в микроэкономической части экономической теории направления, которое ориентировано не на кардинальный пересмотр, а на мо­ дификацию исследовательской программы. Модифицированная программа получила название новой институциональной эконо­ мической теории7. Появление данной теории обычно связывают с именем лауреата Нобелевской премии в области экономики Р.Коуза (р. 1910). Ключевые идеи нового направления изложены в статьях Р.Коуза «Природа фирмы» (1937) и «Проблема социаль­ ных издержек» (I960). Вот что по этому поводу писал другой лау­ реат Нобелевской премии по экономике Даглас Норт: [Норт Д.С., 1993, с. 69]:

«Коуз показал, что неоклассическая модель, которая служит фунда­ ментом большинства экономических теорий западных ученых, справед­ лива лишь при чрезвычайно жесткой предпосылке о том, что трансакционные издержки равны нулю; если же трансакционные издержки поло­ жительны, то необходимо учитывать влияние институтов».

Вместе тем дальнейшие размышления показывают, что без трансакционных издержек достаточно сложно сконструировать модель, которая обладала бы достаточной степенью специфици­ рованное™ конституирующих ее элементов (о чем более подроб­ но см. в главе 6). Допуская равенство нулю трансакционных из­ держек в одном наборе измерений, приходится признать их нали­ чие в другом. Причем признание в данном случае далеко не все­ гда означает осознание данного факта самим исследователем.

Понадобилось несколько десятилетий, чтобы экономисты об­ ратили внимание на те возможности, которые были заложены в подходе, предложенном Р.Коузом. Более того, даже когда индекс цитируемости данных статей существенно повысился8, их автору пришлось констатировать, что это не убавило непонимания Другие варианты определения данного направления будут предложены в § 2 дан­ ной главы.

Следует отметить, что в отличие от «Природы фирмы» статья «Проблема соци­ альных издержек» сразу же вызвала широкий резонанс, что обусловило рост инте­ реса и к первой статье. Если в период с 1966 по 1970 год было 17 упоминаний статьи «Природа фирмы», то в период с 1976 по 1980 год — уже 105. В свою оче­ редь, статья «Проблема социальных издержек» в 1966—1970 гг. упоминалась 99 раз, тогда как в 1976—1980 гг. — уже 331 раз [Нобелевские лауреаты.. 2001, с. 232, 237].

смысла высказанных в них идей. В основном идеи, сформулиро­ ванные в статье «Природа фирмы», в течение более 30 лет упоми­ нались в подстрочных ссылках. Данное обстоятельство можно рассматривать как косвенное свидетельство трудностей, с кото­ рыми столкнулось доминирующее неоклассическое направление в экономической теории. В первом приближении объяснение тому можно найти в комментариях О.Уильямсона на тезис Р.Коуза [Coase R., 1978, р. 210] о том, что «главная польза, которую эко­ номист приносит социальным наукам, — это просто способ виде­ ния мира» [Уильямсон О., 2001, с. 11]:

«Но если общее для всех экономистов видение мира объединяет их — на самом деле, можно сказать, определяет принадлежность к клу­ бу, — то лишь немногие из них отваживаются продвинуться дальше и придать видению мира новую форму, которая временно разрушает сло­ жившийся статус-кво. Рональд Коуз — один из таких реформаторов».

В качестве непосредственных предшественников нового ин­ ституционального направления в концептуальном плане можно выделить две фигуры: родоначальника австрийского направления в экономической теории Карла Менгера (1840—1921) и американ­ ского экономиста Фрэнка Найта (1885—1962) — основателя чи­ кагской школы9. Вместе с тем следует специально указать на комментарии Р.Коуза относительно влияния на формирование его взглядов работ Ф. Найта, а также австрийцев и неоавстрийцев.

Во второй лекции, посвященной пятидесятилетию публикации статьи «Природа фирмы», Р.Коуз отметил, что Ф.Найт не сыграл никакой роли в развитии его представлений о фирме10 [Коуз Р., 2001, с. 75]. Отличия своего подхода от австрийской школы Р.Коуз изложил в первой юбилейной лекции:

«Нас с Робертом Фаулером [друг и коллега Р.Коуза. — Прим. авт.] особенно интересовали издержки и построение кривых зависимостей издержек от объема производства. Однако преобладающая тема эконо­ мических дискуссий в ЛШЭ [Лондонской школе экономики. — Прим.

авт.] в последние месяцы перед выпускными экзаменами была далека от Что касается экономической теории прав собственности, то в качестве одного из ее непосредственных предшественников считают Л Мизеса (1881—1973).

Примечательно, что в энциклопедическом словаре, посвященном лауреатам Нобелевской премии в области экономики, указывается на большое влияние ра­ боты Ф Найта «Риск, неопределенность и прибыль» на формирование профессио­ нальных интересов Коуза [Нобелевские лауреаты 2001, с 232], между тем как сам Коуз свидетельствует о том, что основные идеи теории фирмы были сформу­ лированы до прочтения данной книги После прочтения у автора «Природы фир­ мы» не возникло потребности менять свою точку зрения.

моих главных интересов. Этой темой была структура производства — не организационная структура производства, на изучении которой я наме­ ревался сосредоточиться, а структура производственного капитала в тер­ минах австрийской школы».

Таким образом, употребление термина «предшественник» в определенной мере условно. Вместе с тем влияние, на которое ука­ зывают некоторые исследователи творчества Коуза (см. сноску 8), могло быть косвенным. Кроме того, взаимосвязь между идеями в экономической теории не ограничивается влиянием на формирова­ ние представлений основоположника того или иного направления.

Наряду с возрождением интереса к творческому наследию А.Смита во второй половине XX века был повторно открыт К.Менгер как одна из ключевых фигур в экономической теории, что послужило импульсом к развитию альтернативных неоклассике течений: новой институциональной экономической теории, эволюционизма, неоавст­ рийского направления. Работы К.Менгера тем более ценны, что по­ зволяют совместить два принципа в рамках одной теории: маржинализм и эволюционизм, генетический подход к анализу экономиче­ ских систем. В частности, К.Менгер предложил объяснение происхо­ ждения денег, что" оставалось за пределами ортодоксальной неоклас­ сической теории, в явной форме поставил вопрос о возможностях и условиях синтеза различных наук, изучающих общество".

В работах Ф.Найта принципиальное значение имело исследо­ вание проблемы неопределенности [Knight F., 1971], которое ста­ вило под сомнение возможность использования моделей принятия индивидуальных решений, основанных на принципе максимиза­ ции, с одной стороны, и моделей обмена, основанных на принци­ пах Парето-оптимальности результатов, — с другой. Именно Ф.Найт предложил провести строгое различие между понятиями риска и неопределенности, что позволило, в свою очередь, отка­ заться от принципа равновесия как самодостаточного при построе­ нии моделей и выделить особую — предпринимательскую12 — См. Менгер К, 1992, с. 36. Здесь мы встречаемся с одним из курьезов истории экономической теории именно К.Менгер как представитель неоклассического на­ правления стал объектом критики со стороны Т Веблена [Langlois R, 1990а, р 4].

Исследование предпринимательской функции и соответствующей ей формы дохода в отличие от функции и дохода собственников капитала или управляющих является лакмусовой бумажкой при оценке того или иного направления в эконо­ мической теории. Например, представители неоавстрийского направления в эко­ номической теории (И Кирцнер, К Росбад, Л.Лакмэн, Д.Лавоа и др.) определяют предпринимателя как ключевую фигуру в экономической системе. Однако это возможно в том случае, если не рассматривать экономическую систему (только) в терминах равновесия. А это значит, что неизбежна корректировка неоклассиче­ ских представлений о рациональности поведения, полноте информации.

функцию, с помощью которой можно было объяснять распреде­ ление доходов между различными экономическими агентами. С этой точки зрения Ф.Найт подошел вплотную к кардинальному изменению подхода в исследовании экономической организации.

§ 2. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ

В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

Кроме того, вполне можно говорить и о приложении инструмен­ тария новой институциональной экономической теории к таким предметным областям, как политология, социология, право.

Для того чтобы понять, в чем заключается модификация нео­ классической исследовательской программы, а также глубина данной модификации, необходимо выяснить общие черты и раз­ личия в видении основных теоретических проблем, на основе ко­ торых возникают модели поведения человека и взаимодействия между людьми. Первая часть задачи тем более важна, что не­ оклассическая экономическая теория в своей основе — это теоАнализ проблем в ключе новой институциональной экономической теории ши­ роко представлен в журналах «Journal of Institutional and Theoretical Economics», «Journal of Law and Economics», «Journal of Corporate Finance», «Economic Inquiry»

и многих других, а также в материалах ежегодных конференций [1997 год — СентЛуис (США), 1998 год — Париж (Франция), 1999 год — Вашингтон (США), год — Тюбинген (Германия), 2001 год — Беркли (США)] Часть этих материалов размещена на сайте международного общества специалистов в области новой ин­ ституциональной экономической теории (www.isnie org) рия индивидуального выбора. Особенности теории выбора зави­ сят от используемой концепции рациональности.

В соответствии с неоклассическим подходом рациональность экономических агентов является инструментальной, полной и не­ зависимой, что равнозначно рассмотрению экономического аген­ та как упорядоченного набора стабильных предпочтений14. Вот почему смысл экономического действия в указанной модели со­ стоит в согласовании предпочтений с ограничениями в виде на­ бора цен на товары и услуги. На уровне взаимодействия между экономическими агентами концепция рационального (опти­ мального) выбора оказывается элементом теории равновесия, ко­ торое также может рассматриваться в качестве отправной точки анализа экономической системы, определенной на уровне от­ дельного рынка (товаров, услуг или ресурсов) или совокупности рынков15. Изменения в равновесии анализируются с помощью метода сравнительной статики. Именно данные элементы обра­ зуют жесткое ядро неоклассической теории, Важным следствием использования рассмотренных элементов является игнорирование институциональной структуры производства и обмена, поскольку она не имеет значения при определении сравнительной эффек­ тивности окончательного размещения ресурсов.

Характеризуя неоклассический вариант теории выбора, Э.Фуруботн и Р.Рихтер [Furubotn E., Richter R., 1991, р. 14] обра­ тили внимание на то, что она «обычно рассматривает оптималь­ ные планы потребления и производства в контексте данной ин­ ституциональной структуры. В этом случае институциональная структура является одним из условий проблемы оптимизации».

Вне зависимости от того, какова данная структура, оптимизация будет осуществлена.

Более подробно об элементах концепции рациональности в неоклассической теории см. Автономов В С, 1993, 1998; Шаститко А.Е, 1996а, 1998а, Heap S, HoUis M, Lyons В, Sugden R, 1992. В главе 2 будут предложены дополнительные комментарии по данному вопросу Возможность рассмотрения рыночного равновесия как отправной точки обу­ словлена тем, что полная рациональность поведения экономических агентов обу­ словливает совпадение полученных ими результатов с ожиданиями А это возмож­ но в том случае, если ожидания этих агентов согласованы на основе «правиль­ ной», адекватной картины мира В свою очередь, согласованность ожиданий — атрибут динамически определенного равновесия В неявном виде здесь предпола­ гается наличие множества участников обмена как на стороне предложения, так и на стороне спроса Последнее означает «свертывание» ядра обмена в точку, соот­ ветствующую определенной — равновесной — цене товара (услуги) В соответствии с подходом к анализу структуры любой ис­ следовательской программы, предложенным И.Лакатосом, по­ следняя, как уже было отмечено, состоит из жесткого ядра и за­ щитного пояса [Лакатос И., 1995]. Выделенные элементы позво­ ляют идентифицировать различные блоки исследовательской про­ граммы в экономической теории. Если неизменным остается не только жесткое ядро, но и защитный пояс, то программа является ортодоксальной. Модифицированной программа становится то­ гда, когда изменяются элементы, составляющие ее защитный по­ яс. Наконец, если изменения затрагивают элементы, образующие жесткое ядро, появляется новая исследовательская программа. На уровне постановки проблемы в общей форме все вроде бы ясно.

Однако на практике возникают проблемы идентификации жест­ кого ядра той или иной исследовательской программы. В частно­ сти, варианты интерпретации ограниченной рациональности по­ зволяют рассматривать данную категорию как частный случай полной рациональности или как противоположность полной ра­ циональности с точки зрения применимости оптимизационной техники.

Если в качестве точки отсчета выбрать неоклассическую тео­ рию, которая одновременно определяется как ортодоксальная, то новая институциональная экономическая теория — модификация неоклассической исследовательской программы, а традиционный институционализм — новой исследовательской программой (по крайней мере, в проекте) с точки зрения набора таких принци­ пов, как методологический индивидуализм, рациональность, эко­ номическое равновесие. Современное состояние новой институ­ циональной экономической теории не предполагает отказа от ос­ новополагающих принципов методологического индивидуализма как способа объяснения общественных явлений. Напомним, что методологический индивидуализм предполагает объяснение кол­ лективных целостностей на основе деятельности отдельных лю­ дей. Сложность, вариативность содержания де-факто данного принципа проявились не только в отличии неоавстрийского на­ правления, в рамках которого методологический индивидуализм был раскрыт в явной форме, и неоклассической экономической теории, но и в формировании различных направлений в рамках новой институциональной экономической теории, неоднозначно­ сти определения ее границ.

Данные варианты различаются по объекту и степени моди­ фикации жесткого неоклассического ядра. В этой связи часто используются в качестве синонима другие названия данного на­ правления: новая политическая экономия (the new political economy), экономическая теория прав собственности (economics of property rights), новая теория организации отраслевых рынков (the new industrial organization), новая экономическая история (the new economic history), экономическая теория трансакционных из­ держек (transaction cost economics), экономическая социология (economic sociology), конституционная экономическая теория (constitutional economics), экономическая теория контрактов (eco­ nomics of contracts), право и экономическая теория (law and economics) [Аоки М., 1994, с. 19; Bromley D., 1993, р. 585-588;

Buchanan J., 1991, p. 585—588; Eggertsson Т., 1990, p. 6; Smelser N., Swedberg R., 1994, p. 3-26; Williamson O., 1993, p. 107-156] и т.д.

Различия, которые возникают в рамках неоинституциональной теории, иногда выглядят достаточно существенными, что не по­ зволяет использовать приведенные выше названия направлений как совершенные заменители.

Вместе с тем практически все исследователи, разрабатываю­ щие или использующие аналитический инструментарий, харак­ терный для нового институционального подхода, реализуют не­ сколько основополагающих принципов исследования: (1) методо­ логический индивидуализм; (2) максимизация полезности; (3) ог­ раниченная рациональность экономических агентов; (4) их оп­ портунистическое поведение [Furubotn E., Richter R., 1991, р. 4].

Вот почему можно говорить лишь о модификации неоклассиче­ ской исследовательской программы. Перечисленные принципы относятся к построению рабочей модели человека, что не случай­ но. Как отмечал О.Уильямсон [Williamson О., 1987, р. 586], несо­ стоятельность институциональной экономической теории на уровне анализа индивидуального поведения подвергает риску не­ состоятельности все направление в целом. Кроме того, очевидно отсутствие всеобъемлющей конвенции с точки зрения границ но­ вой институциональной экономической теории, о чем свидетель­ ствует схема, предложенная О.Уильямсоном [Williamson О., 2000, р. 598] (рис. 1). Схема состоит из четырех уровней, которые соот­ ветствуют примерному временному отрезку, который аналитиче­ ски охватывается той или иной концепцией. Второй, третий и четвертый уровни входят в рамки экономической теории. Соот­ ветственно существуют три уровня задач на поиск наилучших с Основание взаимозаменяемости терминов зависит от приписываемого им со­ держания (см, в частности, [Радаев В В, 1997]).

экономической точки зрения вариантов, соответственно разме­ щения ресурсов (четвертый уровень — неоклассическая теория, теория управления поведением исполнителя), институциональных соглашений (третий уровень), институциональной среды (второй уровень).

У1 ность: неформальные ин­ 100-1000 правило, спонтанна ституты, обычаи, тради­ ция, нормы, религия Механизм управления Размещение ресурсов и У4 занятость (цены, количе­ ства, структура стимулов) У1 — социальная теория; У2 — экономическая теория прав собственности, по­ зитивная теория; УЗ — экономическая теория трансакционных издержек; У4 — не­ оклассическая экономическая теория/теория управления поведением исполнителя В соответствии с принципом методологического индивидуа­ лизма только индивиды принимают решения. Государство, обще­ ство, фирма, а также семья или профсоюз не могут рассматри­ ваться как коллективные образования, поведение которых подоб­ но индивидуальному, хотя и объясняются на основе индивиду­ ального поведения17. Утилитаристский подход, предполагающий В этом плане очевидна близость неоинституционализма и неоавстрийского на­ правления в экономической теории, в частности подхода к анализу поведения эко­ номических агентов, который был предложен Людвигом фон Мизесом в фундамен­ тальном труде «Человеческая деятельность Трактат по экономической теории» [Мизес Л, 2000] Именно в рамках неоавстрийского направления появилась идея созда­ ния праксеологии как всеобщей априорной теории человеческого действия.

межличностные сравнения полезностей и соответственно по­ строение функции общественного благосостояния, также непри­ меним. С этой точки зрения определения фирмы, государства или домашнего хозяйства как «черных ящиков» [Hatchison Т., 1984, р. 22] (общепринятые в стандартной неоклассической теории) должны быть модифицированы. Таким образом, «поведение»

фирмы на рынке может быть объяснено лишь в терминах целевых функций и ограничений, с которыми сталкиваются экономиче­ ские агенты, образующие фирму, влияющие на принятие реше­ ний и обеспечивающие их выполнение18. Именно эта характери­ стика новой институциональной экономической теории позволяет говорить о наноэкономическом, или микро- микроэкономи­ ческом, подходе.

Методологический индивидуализм позволяет преодолеть ди­ хотомию «полезность — прибыль» и рассматривать поведение фирм в терминах максимизации полезности менеджеров, реально контролирующих ту или иную фирму, так же как государство — в терминах максимизации полезности чиновников, политиков или групп с однородными экономическими интересами. Вместе с тем максимизация полезности возможна тогда, когда задача на услов­ ный экстремум специфицирована, то есть определена не только целевая функция в виде упорядоченного набора предпочтений, но и известны все элементы системы ограничений. В связи со ска­ занным необходимо отметить следующее: когда представители альтернативных направлений критиковали неоклассическую тео­ рию, то, как правило, обращали внимание на предпосылку о стремлении людей к богатству (отсюда понятие «экономический человек»), а не на степень знания, которой обладают данные ин­ дивиды. Между тем именно в данном пункте кроются наиболее сложные проблемы и вместе с тем перспективные направления исследований.

Новая институциональная теория ослабляет требования к ра­ циональности поведения экономических агентов, делая их более реалистичными. На операциональном уровне это выражается в использовании вместо понятия полной, независимой и объективМетодологический индивидуализм позволяет последовательно реализовать под­ ход, в соответствии с которым точкой отсчета в экономической теории оказывает­ ся индивид, а не группа, как это имеет место в экономической социологии [Smelser N., Swedberg R, 1994, р 4] С этой точки зрения использование различ­ ных названий для обозначения рассматриваемого нами направления в экономиче­ ской теории оказывается неравнозначным ной рациональности понятия ограниченной рациональности. Сам принцип ограниченной рациональности может быть использован на основе снятия имплицитной предпосылки о внимании и ин­ теллекте как свободных благах. В результате задача на максимум превращается, по мнению Г.Саймона, в задачу на поиск удовле­ творительного варианта решения в соответствии с определенным уровнем притязаний19, когда объектом выбора является не кон­ кретный набор благ, а процедура его определения. Причем кри­ тически важным моментом ограниченной рациональности явля­ ется не только неполнота информации, но и невозможность ее полной, всеобъемлющей обработки, интерпретации применитель­ но ко всем ситуациям выбора.

Следствием неполноты информации и знания, возникающей на основе ограниченности внимания, интеллекта, несовершенства коммуникации, с одной стороны, и проблемы мотивации в про­ цессе выработки решения — с другой, оказывается не только ог­ раниченная рациональность, но и в связи с существованием про­ тиворечий в экономических интересах оппортунистическое пове­ дение. Оно выражается в следовании собственным интересам, которое не связано с соображениями морали [Уильямсон О., 1993, с. 43; 1996, с. 92—104]. Два последних элемента — ограни­ ченная рациональность и оппортунизм — делают нетривиальной проблему разработки, заключения и обеспечения соблюдения контрактов экономическими агентами, выявления сравнительных преимуществ различных типов контрактов для структуризации трансакций, обладающих особыми характеристиками20. Особое внимание данному вопросу уделяется в экономической теории трансакционных издержек и экономической теории контрактов, которая иногда рассматривается как концепция управления пове­ дением исполнителя (principal-agent theory) [Furubotn E., Richter R., 1991, p. 18]. Более подробно о данной теории — в главах 12 и 13.

В связи с вопросом о названии нового течения экономиче­ ской мысли была отмечена сложность строгой структуризации новой институциональной экономической теории на данном эта­ пе. Приведем пример. Пожалуй, первое издание, целиком посвя­ щенное новой институциональной экономической теории в рос­ сийской литературе, — это брошюра Р.И.Капелюшникова «ЭкоЭто верно в том случае, если за точку отсчета брать все потенциально возмож­ ные альтернативы.

В частности, О Уильямсон выделяет частоту трансакций, уровень неопределен­ ности и специфичность ресурсов номическая теория прав собственности» (1990), в которой также рассматривается теория трансакционных издержек. Между тем в соответствии с подходом, предложенным О.Уильямсоном (см. рис.

1), экономическая теория прав собственности занимается изуче­ нием институциональной среды, формальных правил.

О том же свидетельствует подход к классификации различ­ ных течений в современном институционализме, выдвинутый ис­ ландским экономистом Т.Эггертссоном [Eggertsson T\, 1990, р. 5].

Он предлагает проводить различие между неоинституциональной и новой институциональной экономической теорией, которое оп­ ределяется глубиной модификации неоклассического подхода.

Сам термин «новая институциональная экономическая теория»

был введен О.Уильямсоном в работе «Рынки и иерархии» (1975).

Однако по содержанию новая институциональная экономическая теория оказалась существенно шире, чем предложенный им под­ ход, поскольку включает в себя концепции, как принципиально не приемлющие элементы жесткого ядра и соответственно фило­ софские основания неоклассической экономической теории, так и обновленные неоклассические модели, допускающие в явном виде избирательность использования принципа ограниченной ра­ циональности21.

Новая институциональная экономическая теория, как ; уже было отмечено выше, является продолжением неоклассики, тра­ диционной микроэкономической теории и не затрагивает ее же­ сткого ядра в той мере, в какой можно было бы говорить о появ­ лении принципиально новой программы исследований, посколь­ ку в различных формах используется предпосылка о максимиза­ ции полезности, трансформировавшаяся в идею минимизации трансакционных издержек или суммы трансакционных и транс­ формационных издержек, принцип методологического индиви­ дуализма, экономического равновесия. В то же время, по мнению Т.Эггертссона, новая институциональная экономическая теория построена на существенном изменении элементов жесткого ядра.

В отличие от неоклассического направления и новой институ­ циональной экономической теории современный традиционный институционализм в большей степени ориентирован на использо­ вание идей из смежных научных дисципин, особенно из филосо­ фии и социологии, опирается на анализ экономических явлений К философским концепциям, которые служат основой неоклассической теории, можно отнести меризм, атомизм, механицизм, картезианство не в терминах статического равновесия, а рассматривает их как процесс, в эволюционном плане23. В связи с этим нельзя не отме­ тить тесную связь данного направления с подходом Т.Веблена к объяснению форм доблестной деятельности, демонстративного потребления, праздности и т.д. Наряду с эволюционизмом для традиционного институционального направления характерно ис­ пользование таких принципов, как релятивизм, иррационализм, органицизм [Тутов Л.А., Шаститко А.Е., 1997, с. 15].

То, что для других направлений в экономической теории бы­ ло предметом идеологических разногласий и споров, в рамках но­ вой институциональной экономической теории стало объектом функционального анализа. Прежде всего речь идет о сравнитель­ ной эффективности различных форм собственности, возможных вариантах интернализации внешних эффектов (в связи с необхо­ димостью государственного вмешательства)23.

Решение Вопроса о принадлежности того или иного исследо­ вателя к одному или нескольким направлениям — проблема от­ дельной работы, в рамках которой можно изучить проблему об­ щезначимого и индивидуального, устойчивого и изменчивого в исследовательской программе. Здесь нам хотелось бы особо под­ черкнуть сложность поставленного вопроса и преждевременность утверждений о возникновении общепризнанных конвенций даже по сравнительно узкому кругу вопросов. В соответствии с класТрадиционный институционализм — течение экономической мысли, которое в большей степени, чем остальные, тяготеет к социологическим методам анализа, в частности к объяснению поведения человека в соответствии с правилами. Напри­ мер, Т Веблен считал, что задачей экономистов является изучение норм, обычаев, привычек, а также их эволюции для интерпретации решений, которые принимают экономические агенты в разное время и в разных обстоятельствах [Hatchison T.W., 1984, р. 20]. Именно в данном пункте обнаруживается слабость как социологиче­ ского подхода, так и традиционного институционализма. Как объяснить поведе­ ние человека, нарушающего правила в терминах модели SRSM (человек, испол­ няющий роль, и человек, который может быть подвергнут санкциям)7 [Бруннер К., 1993, с.59]. Откуда возникают нарушения институционального равновесия, если человек лишь бездумная игрушка социальных сил? [Эльстер Ю., 1993, с 73].

В частности, с помощью модели «свободного доступа» (см. главу 9) объясняют не только рассеивание дохода от ограниченного ресурса и его исчерпание в ре­ зультате сверхиспользования, но и условия, когда появление исключительных прав собственности оказывается невозможным ввиду запретительно высоких из­ держек спецификации и защиты прав собственности. Снятие предпосылки о ну­ левых трансакционных издержках превращает дискуссию об институциональных формах интернализации внешних эффектов из спора, основанного на вкусовых различиях, где выводы уже сделаны a prion, в предмет анализа, основанного на эмпирических исследованиях сификацией, предложенной Т.Эггертссоном, один из наиболее известных экономистов второй половины XX века, занимающий­ ся проблемами экономической организации, — Оливер Уильямсон — оказывается представителем новой институциональной экономической теории (The New Institutional Economics). Это обусловлено прежде всего его интерпретацией рациональности, на основе которой принять гипотезу о максимизации экономиче­ ским агентом ожидаемой полезности не представляется возмож­ ным24. Последовательная реализация принципа ограниченной ра­ циональности требует замещения принципа максимизации прин­ ципом удовлетворительности, для того чтобы избежать проблемы «бесконечного регресса» в постановке оптимизационной задачи с учетом издержек обдумывания.

Почему стало возможным и необходимым появление нового направления? Тому есть ряд причин. С одной стороны, неоклас­ сическая теория все чаще стала испытывать трудности с объясне­ нием явлений хозяйственной жизни как на микро-, так и на мак­ роуровне. Отчасти это было обусловлено широко распространен­ ным методом интроспекции в выведении функциональных зави­ симостей25. В то же время институциональное направление, раз­ витие которого в первой половине XX века сопровождалось раз­ работкой методов эконометрических исследований26, пока не сформулировало свою программу исследований, поскольку нере­ шенной оказалась проблема создания взаимосогласованного на­ бора содержательных проверяемых гипотез, которые могли бы объединить исследователей. Одной из причин такого результата, видимо, стала «литературность», по выражению М.Алле, институ­ циональных теорий [Алле М., 1994, с. 11—19]:

Вместе с тем принцип ограниченной рациональности — термин, заимствован­ ный О Уильямсоном у Г.Саймона, — сам может быть интерпретирован в терминах оптимизационной модели, если предположить, что ограниченная рациональность — оборотная сторона рациональной неосведомленности (см Conlisk J, 1996). В лю­ бом случае на такое решение Т.Эггертссона, видимо, повлияло активное исполь­ зование самим О Уильямсоном термина «новая институциональная экономиче­ ская теория»

Особенно широко данный метод применялся исследователями, работавшими в рамках австрийской исследовательской традиции Зарождение этих методов анализа в западной экономической теории связано прежде всего с именем У.Митчелла Возглавленное им направление традиционно­ го институционализма получило название эмпирического Важно также отметить, что в России проводились аналогичные по методам исследования Достаточно вспомнить работы Н Кондратьева, посвященные анализу динамики конъюнктуры [Кондратьев Н Д., 1989] «Общий недостаток очень большого числа «литературных» теорий состоит в постоянном использовании неоперациональных понятий, не­ четких и неопределенных терминов, смысл которых постоянно меняется в ходе рассуждений и различается у разных авторов. Их недостатки — это также отсутствие строгости в анализе; обильное использование метафи­ зических выражений, которые, не обозначая ничего точного, могут одно­ временно обозначать все что угодно и тем самым защищают от критики;

использование выражений с эмоциональным содержанием, которые, хотя и могут обеспечить популярность их авторам, не годятся для строгих рас­ суждений».

Вот почему кроме появления единичных ярких личностей типа Т.Веблена, У.Митчелла, Дж.Коммонса, Г.Мюрдаля (1989— 1987), К.Айреса (1891-1972), Дж.К.Гэлбрейта (р. 1908) данному направлению не удалось достичь большего и составить достойную конкуренцию неоклассике по всему спектру исследуемых проблем.

По мнению Р.Коуза, работа старых американских институционалистов ни к чему не привела, поскольку у них не было теории для организации массы описательного материала27. С другой стороны, именно Р.Коузу принадлежат слова [Coase R., 1993, р. 191]:

«Я полагаю, что вы можете больше узнать, как работает экономиче­ ская система, читая книги по праву и рассматривая конкретные ситуа­ ции, чем изучая экономические работы, потому что вы получаете описа­ ние реальной деловой практики, которую трудно объяснить».

Итак, если проблема неоклассического направления состояла в создании теории без институтов, то традиционный институционализм, так же как и историческая школа в Германии, пытался объяс­ нить институты без теории. Наиболее сильной и убедительной ча­ стью подхода, использовавшегося традиционными институционалистами, была и остается критика (как правило, в отрицательной фор­ ме) доминирующего направления. С этой точки зрения к ним впол­ не подходит эпитет «бунтари против формализма».

Однако в конечном счете не без помощи институционалистов экономическая теория в середине XX века занялась критикой Здесь нельзя не отметить, что в этом плане судьба традиционного институционализма напоминает судьбу исторической школы в Германии. Важно также обра­ тить внимание на то, что далеко не все представители направления, к которому обычно относят Р.Коуза, разделяют данную точку зрения. В частности, О Уильямсон [Williamson О, 1995, р 585] считает, что Дж Коммонсу в работе 1934 года «Инсти­ туциональная экономическая теория» удалось сформулировать, какой должна она быть и что может быть сделано для ее операционализации собственных оснований28, что выразилось в попытках инкорпори­ рования в ее структуру концепции знания и его использования в обществе (Ф.Хайек), новой теории принятия решений (Г.Саймон), идеологии (А.Денцау, Д.Норт), трансакции (Д.Бромли, Дж.Коммонс, О.Уильямсон) и трансакционных издержек (А.Алчиян, Й.Барцель, Р.Коуз, С.Маетен, Д.Норт, Дж.Уоллис, О.Уильямсон), прав собственности (А.Алчиян, Л.Алесси, Д.Бромли, Х.Демсетц, Г.Лайбкэп, Э.Остром, С.Пейович, Э.Фуруботн, Т.Эггертссон, Р.Элликсон), контрактов (М.Аоки, Б.Клейн, Я.Джосков, М.Йенсен, Я.Макнейл, У.Меклинг, К.Менар, О.Уильямсон, Е.Фама, С.Чен), новой теории фирмы (А.Алчиян, М.Аоки, Х.Демсетц, Г.Миллер) и экономической истории (Б.Вайнгаст, ЛДэвис, Д.Най, Д.Норт, Р.Познер, Д.Умбек)29.

Подводя итоги обсуждению вопроса о соотношении трех те­ чений в экономической теории, можно отметить черты новой ин­ ституциональной теории, которые позволяют говорить о ней как об относительно самостоятельном направлении.

Во-первых, в отличие от неоклассической для новой институ­ циональной теории, как и для традиционного институционализма, институты имеют значение для объяснения поведения экономиче­ ских агентов, а также размещения ресурсов. Вместе с тем новая институциональная теория в исследовании институтов делает ак­ цент на аспекты, связанные с эффективностью (особенно первого и второго порядков, о чем см. рис. 1 на с. 35)30, объясняя их (инПо мнению А.Уайтхеда, критика собственных оснований — важное условие развития теории и предотвращения ее деградации до уровня ad hoc гипотез: «Если наука не хочет деградировать, превратившись в нагромождение ad hoc гипотез, ей следует стать более философичной и заняться строгой критикой своих собствен­ ных оснований» [Уайтхед А, 1990, с. 73] Хотя вместе с тем нельзя не отметить, что гипотезы к случаю достаточно часто выполняют важную эвристическую функ­ цию, способствуя обнаружению новых направлений в исследовании уже постав­ ленных проблем или формулировке новых проблем. В то же время вспомогатель­ ная гипотеза позволяет защитить теорию от конкурирующих подходов и от проти­ воречий ее выводов фактам. Такова интерпретация роли вспомогательной гипоте­ зы, предложенной ИЛакатосом [Лакатос И, 1995, с 52—53].

Предложенный здесь перечень направлений с распределением по ним ведущих исследователей в области новой институциональной экономической теории не является единственно возможным и тем более полным См • например, Eggertsson Т., 1996, р. 17.

В рамках традиционного институционального направления выделяют два тече­ ния, которые по-разному оценивают значение институтов в жизни общества. На­ пример, Т.Веблен и К.Айрес рассматривали институт как преграды на пути про­ гресса, в то время как Дж.Коммонс считал их в большей степени нейтральными С этой точки зрения подход Дж.Коммонса близок определению соотношения ме­ жду эффективностью и институтами, которое было дано Д Нортом.

статутов) формирование на основе модели рационального выбора.

Это становится очевидным, если рассматривать предложенную О.Уильямсоном классификацию различных вариантов объяснения нестандартных форм контрактации [Уильямсон О., 1996, с. 61;

Шаститко А.Е., 19966, с. 25]. Более того, исследование дискрет­ ных институциональных альтернатив в явной форме позволяет обозначить проблемы, которые появляются в связи с возникнове­ нием и изменением институтов различных уровней. С этой точки зрения трансакционные издержки как одно из ключевых понятий новой институциональной экономической теории могут быть оп­ ределены через общественно значимую оценку ресурсов, направ­ ленных на формирование, сохранение и использование институ­ тов [Furubotn Е., Richter R., 1991, р. 8].

Выделенная черта нового институционального подхода по­ зволяет указать на особенности используемых моделей. Далеко не все они являются строго оптимизационными, как это имеет место в моделях неоклассического типа. Степень отклонения от базовой модели, отражающая вместе с тем модифицированность неоклас­ сической исследовательской программы, определяется характери­ стиками переменных, которые предполагается объяснить, а также уровнем анализа (см. рис. 2 в § 3).

Во-вторых, в отличие от традиционного институционального подхода в рамках нового институционализма институты рассматри­ ваются не столько как таковые, сколько через их влияние на ре-^ шения, которые принимают экономические агенты. Институты в виде набора правил и норм не определяют всецело поведение че­ ловека (что делало бы достаточным изучение самих норм), а лишь ограничивают набор альтернатив, из которых индивид может вы­ бирать в соответствии со своей критериальной функцией. Более того, индивид может выбирать между правилами (см. рис. 2 в § 3).

С этой точки зрения новый институционализм можно рассматри­ вать как своебразную форму синтеза различных идей в экономиче­ ской теории, что позволяет снять ограничения, которыми были связаны социологические исследования, поскольку в них отсутст­ вовала рабочая модель выбора, принятия решений. В значительной мере это было обусловлено методологическим холизмом [Nee V., Ingram P., 1998, р. 11-12].

В-третьих, в отличие от неоклассики институты рассматрива­ ются не только как технологические образования (как в случае с фирмой или домашним хозяйством), но и как упорядочивающие взаимодействие между людьми структуры, что требует специального исследования процессов обработки информации, получения и использования знания, структуры стимулов и контроля в различ­ ных формах экономической организации. Вот почему неоклассиче­ ская теория фирмы получила название технологической, тогда как новая институциональная — контрактной [Уильямсон О,, 1994, с. 55; Шаститко А.Е., 19966, с. 30], которая предполагает изучение внутрифирменных обменов.

В-четвертых, институциональные альтернативы сравнивают­ ся друг с другом, а не только с идеальным положением вещей, как в неоклассике (где точка отсчета для анализа рыночных структур — совершенная конкуренция), на предмет возможностей экономии на трансакционных и трансформационных издержках31.

Осознание проблемы, кроющейся в таком подходе, недостаточно у подавляющего большинства экономистов. В конечном счете ре­ зультатом является низкая эффективность экономической поли­ тики. Лица, принимающие решения, связанные с формированием экономической политики, являются заложниками той или иной теории (даже если они сами об этом не подозревают). Поскольку доминирующим является неоклассическое направление, то ука­ занный вывод применим в наибольшей степени именно к ней (один из вариантов такой политики на международном уровне — так называемый «Вашингтонский консенсус», ошибочность кото­ рого достаточно широко признана). В упрощенном виде механизм возникновения избыточных издержек может быть представлен следующим образом. Сначала исследователи изображают идеаль­ ную экономическую систему, затем сравнивают с ней фактиче­ ское положение вещей либо то, что кажется таковым. После этого определяют, что необходимо предпринять, чтобы достичь идеаль­ ного положения вещей. Одна из важнейших и роковых абстрак­ ций в такого рода построениях — игнорирование издержек, свя­ занных с реализацией предлагаемых изменений [Коуз Р., 1993, с. 29]. В связи с этим можно сказать, что все альтернативные формы размещения ресурсов и институциональных устройств Как мы уже отмечали, в рамках неоинституциональной экономической теории существуют значительные различия в расстановке акцентов при исследовании одних и тех же проблем. В частности, если О.Уильямсон в большей степени рас­ сматривает «институциональный потенциал» экономии на трансакционных из­ держках, то Д.Норт и Дж.Уоллис настаивают на том, чтобы говорить об экономии издержек производства, в которые включаются трансакционная и трансформаци­ онная составляющие [North D., Wallis J., 1994, p. 609—624]. Вместе с тем Паретооптимальность размещения ресурсов также используется в качестве точки отсчета при сравнении альтернативных институциональных форм возможны. Это соответствует скорректированным представлениям об эффективности в связи с использованием понятия трансакции онных издержек, поскольку они не позволяют обеспечить дости­ жение границ возможностей максимизации благосостояния. Раз существуют препятствия, часть которых оказывается неустрани­ мыми, то сравнение фактического размещения ресурсов в рамках той или иной формы экономической организации с Паретооптимальным приобретает иной смысл, помогая определить не Конечную точку изменений, а их направление (Парето-улучшение, соответствие критерию Калдора—Хикса). Каждая из инсти­ туциональных альтернатив обладает своими особенностями, срав­ нительными преимуществами, которым соответствует определен­ ная область права. Вот почему одна из ключевых характеристик новой институциональной экономической теории — анализ дис­ кретных институциональных альтернатив. Г.Саймон так характери­ зует происходящее изменение в методе исследования [Саймон Г., 1993, с. 24]:

«По мере экспансии экономической теории за пределы ее ключевой сферы интересов — теории цены, имеющей дело с количествами товаров и денег, — в ней можно наблюдать определенные изменения. Происхо­ дит сдвиг от сугубо количественного анализа, где центральная роль отво­ дится уравниванию предельных величин, в направлении более качест­ венного институционального анализа, где сопоставляются дискретные альтернативные структуры».

Данный тезис хорошо иллюстрирует схема, разработанная О.Уильямсоном (см. рис. 1).

В-пятых, более широкий подход к определению ситуации выбора в рамках нового институционального направления по сравнению с неоклассическим позволяет ослабить жесткие огра­ ничения на метод сравнительной статики. Если в неоклассиче­ ских моделях сравнительная статика как метод изучения эконо­ мической системы через набор равновесных состояний (при абст­ ракции от процесса перехода от одного состояния к другому) предполагала определение значения таких показателей, как цена и количество, то в новой институциональной экономической тео­ рии таких значимых параметров оказывается существенно боль­ ше. Это позволяет объяснять последствия институциональных изменений через адаптацию экономических агентов сразу во множестве измерений. Более того, использование данного метода дает возможность в простейшей форме поставить вопрос о не­ предвиденных последствиях институциональных нововведений.

В-шестых, новая институциональная теория ориентирована на ослабление жестких предпосылок неоклассической теории от­ носительно поведения человека и в то же время на унификацию экономического подхода, реализуя принцип методологического индивидуализма, что дает основание рассматривать новую инсти­ туциональную теорию как обобщенный неоклассический подход.

В свою очередь, рациональность поведения рассматривается как переменная величина, которая зависит от сложности ситуации выбора, ее повторяемости, имеющейся у принимающего решение индивида информации, а также степени его мотивированности [North D., 1993, р. 161].

Таким образом, перечисленные принципы позволяют говорить о новом институционализме как о самостоятельной, становящейся исследовательской программе. Основные направления реализации данной программы будут обозначены в следующем параграфе.

§ 3. УРОВНИ АНАЛИЗА В НОВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ

ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ЕЕ СТРУКТУРА

Nee V., Ingram P., 1998, p. 30-37] 32.

существует такая вероятность р, что U(Z) - pU(X) + (1 — p)U(Y).

6. Выпуклость. Предложенное допущение означает, что набор благ, являющийся линейной комбинацией двух других наборов, соответствующих одному и тому же уровню полезности, более предпочтителен, чем каждый из этих двух наборов. Иными словами, если X = Х(Х,; Х2), Y = Y(YL; Y2) и X-Y, то Z = (АХ, + + (1 - A,)Y,; АХ2 + (1—A.)Y2) > X,Y, где 0 < X < 1. Это свойство соответствует выпуклости кривой безразличия в сторону начала координат, что говорит об убывании предельной нормы замеще­ ния одного блага на другое в потреблении21.

Данное ограничение позволяет использовать такое важное допущение в поведении потребителя, как несовершенная заме­ няемость благ, которая была выделена Дж.Хиксом в качестве од­ ной их базовых характеристик хозяйственной системы22, не по­ зволяющих говорить о ее совершенной стабильности. Именно оно позволило Хиксу использовать в качестве заменителя пре­ дельной полезности как ключевого элемента аналитического ин­ струментария, который не поддавался, по его мнению, количест­ венной оценке, предельную норму замещения одного блага на другое в потреблении.

7. Рефлективность. Это допущение состоит в том, что каж­ дый набор благ может быть оценен сам по себе. Смысл данной предпосылки заключается в объективности предпочтений, абстЗдесь следует напомнить, что убывание предельной нормы замещения одного блага на другое в потреблении не связано жестко с убыванием предельной полез­ ности блага по мере роста его количества Доказательство тому было приведено Дж.Хиксом в работе «Стоимость и капитал».

Конечно, предпочтения могут быть и вогнутыми, так что неравенство в случае с линейной комбинацией благ будет иметь обратный знак. Тогда речь будет идти о благах, совместное потребление которых нежелательно, что является менее обшим случаем. Наконец, выпуклость не может обеспечиваться для лексикографического порядка предпочтений. Если в базовой модели сравниваются наборы в целом, то для некоторых лексикографических предпочтений требуется поэлементное срав­ нение. В частности, эта процедура сравнения альтернатив может быть применена при осуществлении выбора между различными институциональными соглашения­ ми или той или иной институциональной средой, которые являются многокомпо­ нентными общественными благами ракции от обрамляющих эффектов, или эффектов крнтекста (framing effects). Данная предпосылка тесно связана с допущением о транзитивности, поскольку такж,е не допускает, чтобы один и тот же набор благ принадлежал различным кривым безразличия.

Следует также отметить, что одним из оснований теории субъектив­ ной ожидаемой полезности является аксиома независимости: если X > Y, то рХ + (1— p)Z > pY + (1 — p)Z. Таким образом, превра­ щение двух простых лотерей, предпочтения в отношении которых определены, в сложную посредством добавления к каждой из простых лотерей новой лотереи с одними и теми же весами не должно изменить порядок предпочтений.

Суть обрамляющего эффекта состоит в том, что две фор­ мально идентичные ситуации психологически, субъективно ока­ зываются совершенно различными, что обусловливает различаю­ щиеся варианты выбора и поведения. Один из примеров, от­ носящихся к возникновению эффекта контекста, приводит П.Шумейкер, ссылаясь на результаты экспериментов, проведен­ ных Канеманом и Тверски [Шумейкер П., 1994, с. 56—57]:

«Представьте себе, что Соединенные Штаты готовятся к эпидемии необычайной азиатской болезни, которая, как ожидается, способна уне­ сти жизни 600 человек. Выдвигается два альтернативных плана борьбы с этим заболеванием: предположим, что последствия их таковы:

А: Если будет принята программа А, то будет спасено ровно 200 человек.

В: Если будет принята программа В, то с вероятностью 1/3 будет спасено 600 человек, а с вероятностью 2/3 не будет спасен никто.

Когда эти альтернативы были предложены 158 испытуемым, боль­ шинство (76%) предпочли план А. Сходной группе в 169 человек пред­ ложили такой же выбор, но слегка изменили формулировки:

А: Если будет принята программа А, то умрет ровно 400 человек.

В: Если будет принята программа В, то с вероятностью 1/3 не умрет никто, а с вероятностью 2/3 умрет 600 человек.

Хотя новая формулировка формально эквивалентна предыдущей, на этот раз план А набрал лишь 13% сторонников..; изменение формулиро­ вок может воздействовать на точку отсчета, которую люди, используют для оценки исходов»23.

Приведенный пример показывает, что восприятие возможных потерь и выиг­ рышей в условиях неопределенности асимметрично Другой пример из той же области приводит К Эрроу. На этот раз предстояло выявить предпочтения людей, в том числе специалистов-врачей, относительно двух методов лечения раковых заболеваний: облучением и хирургическим вмешательством. Поскольку хирургиче­ ское вмешательство обеспечивает большую вероятность выживания в случае бла­ гополучного окончания операции, то выбор, представленный в форме набора ве­ роятностей выживания, обеспечил соотношение для двух форм 84 к. 16» Стоило только изменить формулировку и представить ситуацию в терминах возможных летальных исходов, как соотношение стало 1 к 1 (для врачей) [Эрроу К., 1994, с. 88J.

Если в первом случае большинство принимающих решение стремится избежать риска, то во втором случае, наоборот, они оказываются склонными к риску. Вместе с тем здесь нельзя не учитывать возможность различий в заявленных и реализованных предпочтениях.

Вот почему в более реалистичных моделях принятия решений относительно правил игры принципиальное значение имеет поря­ док вынесения вопросов на голосование (если речь идет о поли­ тическом процессе принятия решений), а также определение на­ бора голосуемых вопросов, поскольку последний означает обра­ зование контекста принятия решений отдельным игроком, что позволяет в определенном смысле манипулировать предпочте­ ниями.