«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ ФОРУМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, ИСПРАВЛЕНИЕ (к 20-летию принятия Конституции Российской Федерации) Сборник тезисов выступлений участников мероприятий форума 5–6 декабря 2013 г. Рязань 2013 ...»

Как показывает практика исполнения и отбывания лишения свободы в колониях-поселениях контингент осужденных в этих учреждениях усложнился за счет увеличения среди них доли осужденных за умышленные преступления. Среди правонарушений в этом виде учреждений преобладают побеги и уклонения от отбывания наказания, совокупная доля которых составляет 83,4 %2. Проблема трудовой занятости в колониях-поселениях в полной мере не решена3.

Указанные сложности исполнения лишения свободы в колониях-поселениях могут проявиться и в деятельности исправительных центров, но еще с более обостренными негативами. Первая См.: О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон Российской Федерации от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ // Рос. газ. 9 декабря 2011 г. № 5654.

См.: Предупреждение преступлений и иных правонарушений в колониях-поселениях: учеб.-метод. пособие. М., 2007. С. 4, 5.

проблема будет связана с заработком осужденных. Рассчитывать на то, что он будет достаточно весомый, чтобы покрыть расходы по организации своего быта и проживания в исправительном центре, с учетом удержаний из заработной платы в доход государства, не приходится. Видимо, материальное бремя своего отбывания принудительных работ осужденный будет вынужден разделить со своей семьей. Отсутствие квалифицированной работы и заработка, несвоевременное трудоустройство осужденных, низкие заработки, удержания из заработка осужденных, – все это будет провоцировать последних на уклонение от отбывания наказания и побеги из исправительных центров.

Поэтому у определенной части осужденных будет некий смысл «поменять» принудительные работы на отбывание лишения свободы в колонии-поселении или, в крайнем случае, прийти туда через исправительную колонию общего режима.

Настоящий анализ проблем применения и исполнения двух видов лишения свободы с учетом последовательной ориентации на дальнейшую депенализацию в политике наказаний является, на наш взгляд, не совсем оправданной. Более того, есть смысл определиться в каком направлении следует направить судебную и уголовно-исполнительную практику. Мы полагаем, следует отказаться от наказания в виде лишения свободы без типичной изоляции осужденных от общества, а на базе исправительных колоний-поселений следует создать исправительные центры для исполнения принудительных работ.

К ВОПРОСУ О ПАСТЫРСКОМ СЛУЖЕНИИ

В ЖЕНСКИХ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ КОЛОНИЯХ

По сравнению с мужчинами, для которых осуждение может быть неким жизненным этапом, чаще всего воспринимаемым как случившаяся беда, для женщины осуждение – это трагедия, часто ощущаемая как необратимая. Осужденная женщина крайне одинока: муж (или сожитель) ее почти никогда не ждет дольше полутора-двух лет, шансы на создание семьи уходят с каждым днем и по причине возраста, который очень болезненно ощущается женщинами, и потому, что женщина с тюремным прошлым заинтересует, пожалуй, лишь определенный круг мужчин, которых никак не представишь себе в качестве семьянинов.

Для женщины тюрьма – это отрыв от семьи, от детей, от подруг, возвращение из тюрьмы даже в свою семью – эти никогда не есть возвращение к прежним отношениям, чаще – к новым проблемам. Женщину в колонии редко навещают, гораздо реже, чем мужчин. Все или почти все друзья уходят в прошлое безвозвратно. Итак, у женщины нет ни прошлого, ни будущего. Ей остается одно – настоящее, то есть тюрьма. Осужденная женщина, по мнению отца Александра, пропитывается тюрьмой намного глубже, чем мужчина, что чувствуется и после освобождения. Многие из освобождающихся женщин, вместо того, чтобы обживаться в новом мире, ищут себе подобных и держатся друг за друга, зачастую живут, а если повезет, то и работают вместе. Кстати, работу освободившейся женщине найти сложнее, чем мужчине, а уж хорошую работу – и подавно. Пессимистичная картина.

Она усугубляется переживаниями по поводу своего прошлого: либо человека грызет чувство вины, либо – чувство злобы – и то, и другое вне покаянной перспективы разрушительно действует на психику.

В 2012 году из 643-х осужденных, содержащихся в ИК-1, у 139-и были психические расстройства. Это 16,5 % женщин (в мужских колониях этот показатель колеблется от 4,5 % до 9 %), если к ним приплюсовать тех, кто находится в пограничном состоянии: депрессивном, истеричном, апатичном, то можно смело умножать показатель психически нездоровых женщин в 2,5–3 раза. Можно с уверенностью говорить о том, что почти каждая (за редким исключением) осужденная женщина году на третьем отбывания срока наказания регулярно посещает психиатра и регулярно же для профилактики у него пролечивается. На этом фоне осужденные, постоянно поддерживающие связь с храмом, надо сказать, выглядят выигрышно: среди них гораздо меньше истеричек, чем в общей массе, но время от времени и у женщин, посещающих храм, случаются эмоциональные срывы.

Необходимо отметить, что в женских колониях, по крайней мере, в ИК-1, «понятий» и кастовой системы, как у мужчин, нет. С одной стороны, это хорошо: возможен некий прогресс статуса осужденного в тюремном социуме, нет категории людей, по отношению к которой допустимо и невозбраняемо (а иногда – и обязательно) унижение и насилие. В этом отношении климат в женских колониях мягче. С другой стороны, кастовая система дает какую-то определенность, понятность, систему построения взаимоотношений, а её отсутствие привносит элемент анархии, который временами в колонии ощущается.

Кроме того, женщины, как известно, более эмоциональны, чем мужчины, и менее, чем мужчины, способны эмоции свои скрывать. Отсюда повышенная сварливость, большое число мелких бытовых конфликтов, несоизмеримо раздутая реакция по пустяковым поводам. Добавим ко всему этому женское непостоянство – и картина женской тюремной паствы крупными мазками набросана.

Итак, какими же должны быть качества пастыря, осуществляющего окормление в женской колонии? Отец Александр выделяет следующие. Во-первых, – у такого пастыря должно быть желание заниматься своей деятельностью. Целеустремленность, пожалуй, одно из самых главных качеств, предопределяющих успех в любой деятельности. Во-вторых – уравновешенность, неподатливость на внушения, отсутствие экзальтированности, придыхания, излишней впечатлительности. В-третьих – искренность, отсутствие заученной позиции, какого-то шаблона в отношении к группам людей. Все шаблонное, искусственное, наигранное – фальшиво, ложно, а ложь не в почете нигде. И, наконец, в-четвертых, необходима личная вера в то, что говоришь и в то, что делаешь, иначе никого ни в чем убедить не получится, сколь из шкуры не лезь, говоря, что Бог есть и надо каяться. И наоборот: если некая внутренняя уверенность есть, то и ухищряться для того, чтобы отстаивать свою правоту не приходится, достаточно лишь обозначить позицию.

На начало деятельности отца Александра (2002 год) в колонии содержалось около полутора тысяч осужденных, сейчас (май 2013-го года) их 654 человека, и все равно лимит содержания осужденных превышен. Как видим, за одиннадцать лет количество осужденных сократилось вдвое. Среднее же количество осужденных, присутствующих на молебных чинах, в течение упомянутого времени росло, увеличиваясь на 10-15 % в год. В 2002 году привычной картиной было присутствие 10-ти, замечательно, если 20-ти осужденных, сейчас это количество колеблется между 20–50.

В начале своей деятельности в колонии отец Александр сталкивался, и не однократно, с мнением осужденных, что священник в колонии – ставленник администрации. Представляется, что эта ситуация характерна для большинства исправительных учреждений. Постепенно этот червь сомнений перестал точить души осужденных: в течение трех-четырех лет такого рода слухи утихли – позиция священника стала очевидна. Вторая волна некоего скепсиса была связана со строительством храма.

В отличие от многих мужских колоний, где строительство храма – дело преимущественно осужденных и их помощников с воли, в случае с ИК-1 храм строился по инициативе администрации, которая побуждала осужденных к участию в строительстве. В результате, в среде осужденных возникло ощущение, что храм – это своеобразный режимный объект. Это ощущение постепенно изживалось и теперь храм однозначно воспринимается осужденными как свой.

Этому помогла изначальная установка на максимальное привлечение осужденных к участию в храмовой жизни. Усилиями осужденных храм благоукрашался и благоукрашается, осужденные читают утренние и вечерние молитвы, в течение дня поддерживают храм в порядке. Особое внимание было уделено хору из числа осужденных: организация и поддержание его деятельности, конечно, дело хлопотное, но – принципиальное. В итоге сейчас имеется хор из шести-восьми певчих, которые поют все требы самостоятельно, а литургию (и даже архиерейскую службу) – под управлением регента из вольных. Хор стал самодостаточной системой: освобождающиеся заранее готовят себе смену, более опытные певчие проводят спевки с начинающими, чтецы тоже учат друг друга. Священнику остается только время от времени контролировать естественно текущий процесс.

По сделанным отцом Александром наблюдениям, большая часть прихожан ИК-1 – осужденные по тяжким статьям, отбывающие наказание за насильственные преступления. И понятно почему – «мальчики кровавые в глазах» спать не дают, так же понятно, почему в храме довольно редки осужденные, совершившие, к примеру, кражу – они на общем нравственном фоне колонии вполне могут чувствовать себя уютно. Еще один обильно представленный в храме разряд осужденных – согрешившие против 228-ой статьи Уголовного Кодекса. Этому факту отец Александр находит следующее объяснение: наркоманом зачастую становится человек, не удовлетворенный двухмерным взглядом на мир, ищущий иных, нематериальных, ценностей. К тому же опыт наркомана он склонен рассматривать как своего рода религиозный опыт, правда, со знаком минус. В таком случае человека можно переориентировать, и наркоману, на наш взгляд, проще прийти к вере, чем, допустим, безбожнику, вовсе не имеющему никакого религиозного опыта*.

Итак, подводя итог вышесказанному, можно заключить, что осуществление пастырской деятельности в исправительных колониях, где отбывают наказание осужденные женщины, в сравнении с другими видами исправительных учреждений, имеет свои особенности, и их нельзя не учитывать при организации взаимодействия с Федеральной службы исполнения наказаний с религиозными организациями, в целом.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРОИЗВОДСТВА

ПО ДЕЛАМ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ

В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

Следует отметить, что деятельность сотрудников исправительных учреждений по выявлению и пресечению административных правонарушений выступает важным элементом обеспечения установленного режима функционирования учреждений.

Действующим законодательством порядок производства по делам об административных правонарушениях в ИУ регулируется нормами, которые содержатся в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях и которые устанавливают общие условия производства, порядок применения мер обеспечения; круг лиц, участвующих в производстве по делу; их права и обязанности; доказательства; порядок производства процессуальных действий 1. Однако, учитывая специфику производства дел по административным правонарушениям в рассматриваемой сфере, отдельные вопросы регулируются ведомственными нормативными актами, в частности, перечень предметов, запрещенных осужденным в учреждениях УИС, закреплен в Правилах внутреннего порядка, утвержденных приказами Минюста России по каждому виду исправительного учреждения 2. Также во исполнение положения ч. 2 ст. 27.3 КоАП РФ ФСИН России издан Приказ от 08.06.2009 № 246 «Об утверждении Перечня должностных лиц По материалам, полученным из беседы со священником Александром Лебедевым, окормляющим исправительное учреждение ИК-1 УФСИН России по Вологодской области.

См.: Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.

См. напр.: Об утверждении Правил внутреннего распорядка воспитательных колоний уголовноисполнительной системы: приказ Минюста России от 06.10.2006 № 311 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. № 44. 30.10.2006; Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений: приказ Минюста России от 03.11.2005 № 205 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. № 47. 21.11.2005; Об утверждении Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы: приказ Минюста России от 14.10.2005 № 189 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. № 46. 14.11.2005.

учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях»1.

Следует отметить, что данный приказ не отвечает реалиям сегодняшнего дня. В перечне должностных лиц подавляющее большинство составляют руководители центрального аппарата ФСИН России, территориальных органов и начальники учреждений. На практике же составлением административных протоколов в конкретных учреждениях занимаются оперативные дежурные, а всем административноюрисдикционным производством – сотрудники оперативного отдела, отделов охраны, безопасности. Полагаем, к категории должных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях, также должны быть отнесены сотрудники указанных отделов. Кроме этого, в Перечне, утвержденном Приказом ФСИН России № 146, не учтены новые положения, внесенные в КоАП РФ, а именно то, что ч. 5 п. 5 ст. 28.3 предусматривает возможность составления протоколов об административных правонарушениях должностными лицами уголовно-исполнительной системы по ст.ст. 9.19, 17.7, 17.9 и ч. 1 20.25 КоАП РФ должностными лицами соответствующих органов. Полагаем, что Приказ ФСИН России № 246 в части полномочий должностных лиц УИС следует дополнить для устранения несоответствия действующему законодательству и объективной необходимости.

Наравне с полномочием по составлению протоколов за отдельные правонарушения должностные лица ИУ наделены и полномочиями по применению мер обеспечения производства и рассмотрению дел об административных правонарушениях. Это означает, что сотрудники учреждений являются полноправными субъектами производства по делам об административных правонарушениях, реализующими властными полномочиями. Однако следует заметить, что сотрудники могут выступать субъектами производства не на всех его стадиях, что установлено в нормах КоАП РФ и зависит от конкретных составов административных правонарушений.

Все составы административных правонарушений, в документировании которых могут принимать участие сотрудники ИУ, можно подразделить на две группы.

Первую группу составляют правонарушения, которые условно назовем общими, они могут быть совершены и в уголовно-исполнительной системе, и в других сферах жизнедеятельности общества. Данные составы предусмотрены ст. 9.19, ч. 1 ст. 19.3, ч 1 ст. 19.5, ст. 19.6, ст. 19.7, ст. 17.7, ст. 17.9, ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ.

Вторая группа включает правонарушения, характерные только для деятельности уголовноисполнительной системы. Соответственно их назовем специальным. К данной группе следует отнести два состава: «Неповиновение законному распоряжению сотрудника … органа или учреждения уголовноисполнительной системы» (ч. 2 ст. 19.3 КоАП РФ) и «Передача либо попытка передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания» (ст. 19.1 КоАП РФ).

При совершении правонарушений, входящих в первую выделенную группу, сотрудники ИУ наделены правом составлять протоколы об административных правонарушениях, применять соответствующие меры обеспечения, а по существу рассматривают дела судьи. Следовательно, в данном случае сотрудники выступают только на первой стадии производства – возбуждение дела.

Как уже было отмечено, для решения поставленных административным законодательством задач сотрудники ИУ при выявлении административных правонарушений могут применять меры обеспечения производства, а именно: доставление; административное задержание; личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице; изъятие вещей и документов; привод (ст. 27.1 КоАП РФ).

Ч. 2 ст. 27.3 КоАП РФ закрепляет положение, согласно которому конкретный перечень лиц, уполномоченных осуществлять административное задержание, устанавливается соответствующим федеральным органом власти. В настоящее время данный перечень применительно к УИС официально не установлен. Полагаем возможным внести соответствующие дополнения в Приказ ФСИН России № 246. Подобный опыт объединения в одном ведомственном акте перечня должностных лиц, правомочных и составлять протокол, и осуществлять административное задержание уже имеет место в ряде органов исполнительной власти2.

Об утверждении Перечня должностных лиц учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях: приказ ФСИН России от 08.06.2009 № 246 // Рос. газ. 2009. № 151.

См.: напр.: О полномочиях должностных лиц системы МВД России по составлению протоколов об административных правонарушениях и административному задержанию: приказ МВД России от 05.05. № 403 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2012. № 36.

При совершении правонарушений второй группы сотрудники ИУ, помимо составления протокола и применения мер обеспечения производства, уполномочены рассматривать данные правонарушения, т. е. участвовать на второй стадии производства. Данной функцией наделены начальники органов и учреждений УИС (ч. 1 ст. 23.4 КоАП РФ).

При этом важно указать, что практика рассмотрения дел по ст. 19.12 КоАП РФ начальниками ИУ отсутствует. Причиной подобной ситуации является то, что законодатель предусмотрел данное полномочие в части административных правонарушений, предметами которых являются вещи, изъятые из оборота.

Но на практике приходится работать с вещами, не изъятыми из оборота, но запрещенными к передаче осужденным, что в уже предполагает передачу материалов дела на рассмотрение мировому судье. Кроме того передача изъятых из оборота предметов зачастую образует состав более общественно опасного правонарушения – преступления (например, ст. 222, 228.1, 228.2, 234 УК РФ). Указанное приводит к тому, что предоставленное начальникам учреждений УИС право на рассмотрение административных правонарушений остается номинальным.

Критического осмысления заслуживает и ч. 2 ст. 23.4 КоАП РФ, закрепляющая перечень должностных лиц, имеющих право от имени органов и учреждений УИС рассматривать дела об административных правонарушениях. К ним законодатель относит начальников арестных домов, исправительных учреждений, следственных изоляторов и изоляторов временного содержания.

В свою очередь изоляторы временного содержания входят в структуру МВД России, ФСБ России и не являются частью уголовно-исполнительной системы. Следовательно, компетенцию начальников ИВС по рассмотрению соответствующих административных правонарушений необходимо исключить из ст. 23.4 КоАП РФ.

В свою очередь, виды учреждений, исполняющих наказание определены в ст. 16 УИК РФ, таковыми являются: уголовно-исполнительные инспекции, арестные дома, исправительные центры, воспитательные колонии, колонии-поселения, лечебные исправительные учреждения, исправительные колонии, тюрьмы, следственные изоляторы. В статье 23.4 КоАП РФ не полностью и не точно указаны данные учреждения и не упоминаются начальники органов УИС. Для того чтобы не загромождать наименованиями учреждений УИС текст статьи, видится возможным ограничиться формулировкой – начальники органов и учреждений УИС.

Также из анализа диспозиции ст. 19.12 КоАП РФ вытекает необходимость закрепления перечня предметов, веществ или продуктов питания, приобретение, хранение или использование которых запрещено осужденным на уровне закона (в настоящее время данный перечень определяется ведомственным правовым актом), полагаем возможным разделить точку зрения В.А. Поникарова о необходимости закрепления данного перечня в федеральном законе, например в действующем УИК РФ в виде приложения1.

Таким образом, нормативное закрепление высказанных предложений по совершенствованию правового регулирования производства по делам об административных правонарушениях будет способствовать дальнейшему совершенствованию административной юрисдикционной деятельности сотрудников ИУ.

СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ

НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ

ОСУЖДЕННЫМИ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

осужденных, методологического решения вопроса об обстоятельствах, обусловливающих совершение рассматриваемых преступлений, ибо, как справедливо отметил С.В. Бородин, «…без этого невозможно разрабатывать меры, направленные на преодоление преступности»1.

Не вдаваясь глубоко в анализ различных аспектов проблемы причин преступности, разграничения понятий, используемых при оценке комплекса обстоятельств, факторов, условий, порождающих преступность и способствующих ей, а также других вопросов, вызывающих полемику в научной среде, отметим лишь, что проблема детерминирования поведения человека вызывает интерес исследователей на протяжении длительного времени, не утратила она своей актуальности и сейчас, особенно в такой специфической среде, как среда людей, лишенных свободы.

Совершение осужденными насильственных преступлений в исправительных учреждениях определяется в основном теми же криминогенными факторами, что и в условиях свободы, поскольку осужденные являются частью населения России и испытывают на себе воздействие тех же негативных обстоятельств, что и все граждане. В то же время нельзя не согласиться с И.А. Уваровым, отмечающим, что интенсивность ряда криминальных проявлений и процессов в исправительных учреждениях весьма специфична в силу того, что связана, в частности, с высокой напряженностью как в системе в целом, так и в микросреде2. То есть причины и условия противоправного поведения в обществе в целом, в местах лишения свободы проявляют себя в форме специфических противоречий, пронизывающих различные сферы деятельности исправительного учреждения и затрудняющих процесс исправления осужденных.

Не вызывает сомнений, что в каждом обществе социальная среда, состав населения и отношения между людьми специфичны, не составляет исключения в этом отношении и среда осужденных.

Проведенное нами исследование позволило определить те действительные причины и условия, детерминирующие преступность именно в данной, специфичной среде, среде самых запущенных в нравственном плане членов общества, где процветает «пренебрежение к моральным и иным ценностям, несдержанность в поведении, в отношениях друг к другу, к людям вообще»3.

Поскольку поведение осужденных в местах лишения свободы отражает сложившуюся социальную и криминальную ситуацию как в обществе, так и в пенитенциарной системе, при оценке криминогенной обстановки должны учитываться не только внешние факторы, существующие в обществе, но и внутренние – пенитенциарные. Мы полностью солидарны с М.Ф. Костюком, разделяющим факторы, детерминирующие совершение осужденными преступлений в исправительных колониях, на два вида: общесоциальные, относящиеся к преступности в целом, и специальные, специфические для функционирования исправительных учреждений4.

При анализе причин и условий, приведших осужденных к совершению насильственных преступлений, на общесоциальном уровне нами следует отметить негативное воздействие самых различных социально-экономических, социально-политических, социально-психологических, правовых, организационно-управленческих и иных факторов, действующих на уровне детерминант преступности в целом. Однако особо следует выделить организационные и организационно-управленческие факторы, детерминирующие преступность. Речь в данном случае прежде всего идет о недостатках в организации режима в исправительных колониях, в первую очередь надзора за осужденными, оперативно-розыскной деятельности, просчетах в несении службы, проблемах кадрового обеспечения.

Режим, как известно, представляет собой установленный законом и соответствующими закону нормативными правовыми актами порядок исполнения и отбывания наказания в виде лишения свободы, обеспечивающий охрану и изоляцию осужденных, постоянный надзор за ними, исполнение возложенных на них обязанностей, реализацию их прав и законных интересов, личную безопасность осужденных и персонала, раздельное содержание разных категорий осужденных, различные условия содержания в зависимости от вида исправительного учреждения, назначенного судом, изменение условий отбывания наказания (ч. 1 ст. 82 УИК РФ). Иными словами, режимные требования призваны исключить возможность совершения осужденными преступлений в исправительных учреждениях.

Однако реальное положение дел свидетельствуют о другом: в ряде случаев невыполнение сотрудниБородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. М., 1990. С. 67–68.

См.: Уваров И.А. Преступления, совершаемые с особой жесткостью в исправительных учреждениях (правовой и криминологический аспект): дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 1997. С. 74.

Карпец И.И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 20.

См.: Костюк М.Ф. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступностью в исправительных учреждениях: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 197.

ками исправительных колоний своих служебных обязанностей, просчеты в несении службы явились факторами, детерминирующими совершение осужденными насильственных преступлений.

Так, по данным проведенного нами исследования, 53,7 % насильственных преступлений было совершено с использованием колюще-режущих предметов, что стало возможным вследствие существенных недостатков в оперативно-розыскной работе и неудовлетворительного надзора за поведением осужденных в жилых зонах и на производстве, некачественного проведения обысковых мероприятий.

Так, по данным ФСИН России, в 2012 г. в исправительных колониях было изъято 7743 колюще-режущих предмета. Следует отметить, что данные показатели снижаются на протяжении последних лет, но все равно оставляют поводы для беспокойства, поскольку с точки зрения режима и надзора наличие их в исправительном учреждении недопустимо*.

Все это свидетельствует прежде всего о низком уровне организации надзора за осужденными, работающими на заточном и металлорежущем оборудовании, с помощью которого они имеют возможность изготавливать колюще-режущие предметы, которые в дальнейшем в ряде случаев и становятся орудиями насильственных преступлений.

Ненадлежащее хранение рабочего инструмента также в 21,5 % случаев привело к совершению осужденными насильственных преступлений во время отбывания наказания, что объективно свидетельствует о неудовлетворительной организации учета, хранения и выдачи рабочего инструмента.

Не менее важным фактором, детерминирующим совершение насильственных преступлений в исправительных колониях, является проникновение к осужденным спиртных напитков, наркотических средств, психотропных и сильнодействующих веществ, что становится возможным в большинстве случаев из-за ненадлежащего отношения персонала к своим служебным обязанностям.

По данным проведенного нами исследования, более 30 % виновных в совершении рассматриваемых преступлений находились в состоянии алкогольного либо наркотического опьянения, несмотря на то, что Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений1 относят эти вещества к числу запрещенных, и употребление их в исправительных учреждениях недопустимо.

Однако приходится констатировать тот факт, что в исправительных колониях, где существует режим, осуществляется постоянный надзор и контроль за осужденными, эффективно противостоять данному повсеместно распространенному негативному явлению, существенно влияющему на преступное поведение осужденных, до сих пор не удается. Так, в 2012 г. в исправительных колониях было изъято 49 704 л спиртных напитков промышленного и кустарного производства, 91 956 гр. наркотических и психотропных веществ и их аналогов. Для сравнения: в 2011 г.

отделами безопасности исправительных колоний было изъято 48 043 л спиртных напитков и 78 879 гр. наркотических и психотропных веществ2. Как видим, эти цифры увеличиваются с каждым годом. Причем особую тревогу вызывает то огромное количество наркотиков, ежегодно изымаемых в ИК, поскольку эти цифры увеличиваются в геометрической прогрессии. Еще пять лет назад их число не превышало 20–30 кг.

Таким образом, неудовлетворительная организация изоляции и надзора за осужденными, недобросовестное отношение персонала к своим служебным обязанностям, поверхностное проведение досмотров лиц и обысков жилых и производственных помещений, а также территорий исправительных учреждений делает возможным проникновение к осужденным спиртных напитков, наркотических и психотропных веществ, изготовление и хранение ими колюще-режущих предметов являются криминогенными факторами, детерминирующими совершение осужденными насильственных преступлений в условиях отбывания наказания в виде лишения свободы.

Для сравнения: в 2011 г. в исправительных колониях было изъято 9413 колюще-режущих предмета, в 2010 г. – 15 865. См.: http://фсин.рф См.: Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений: приказ Минюста России от 3 ноября 2005 г. № 205 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти.

2005. № 47.

См.: http://фсин.рф

ПРИНЦИПЫ ИСПОЛНЕНИЯ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В ОТНОШЕНИИ

ОСУЖДЕННЫХ ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН И ЛИЦ БЕЗ ГРАЖДАНСТВА

Поправки законодателя в ст. 73 УИК РФ, которые устраняют принцип отдельного (в специальных учреждениях) отбывания лишения свободы осужденными-иностранцами, привели к смешанному содержанию осужденных- иностранцев с осужденными – гражданами России, что потребует соответствующей подготовки персонала. Помимо знаний, позволяющих организовать исправительный процесс в исправительных учреждениях, они должны иметь и дополнительную подготовку, способствующую эффективному осуществлению исправительного воздействия на осужденных-иностранцев.

На особенностях такой подготовки и анализе принципов обращения с осужденными-иностранцами, определенных в международных документах, остановимся более детально.

1. Международное сообщество и правительства государств должны всячески содействовать распространению знаний о том, что осужденные-иностранцы являются уязвимыми лицами, которые с большой долей вероятности сталкиваются с повышенными трудностями и дискриминацией в тюрьме1.

2. Если иностранным гражданам назначается уголовное наказание в виде лишения свободы, то администрация исправительных учреждений должна осознавать, что в местах лишения свободы они, скорее всего, столкнутся с дополнительными трудностями, в частности: реализация своих субъективных прав; общение как с внешним миром, так и с другими осужденными, а также с представителями администрации; дискомфорт, вызываемый климатическими особенностями России; непонимание субкультуры в местах лишения свободы, отсутствие общения с родственниками, что усиливает карательный потенциал назначенного наказания. Персонал учреждений, исполняющих наказания, должен особым образом относиться к этой категории осужденных, помогая преодолевать различного рода барьеры, препятствующие осуществлению ими правового статуса2.

3. Дискриминация по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религиозных, политических или других убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, семейного происхождения или социального положения недопустима. Нужно уважать религиозные убеждения и моральные установки заключенных, принадлежащих к тем или иным группам населения3.

4. Серьезное внимание обращению с осужденными иностранными гражданами было уделено на седьмом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, который рассмотрел и принял два основополагающих документа. В первую очередь следует отметить Типовое соглашение о передаче заключенных-иностранцев, утвержденное Генеральной Ассамблеей в ее резолюции 40/146 от 13 декабря 1985 г.4 Хотя оно непосредственно и не касается исполнения лиСм.: Рекомендация № R(84)12 Комитета министров государствам членам Совета Европы, касающаяся иностранных заключенных: Утв. Комитетом министров 21 июня 1984 г. на 374-м заседании заместителей министров // Сборник конвенций, рекомендаций и резолюций, касающихся пенитенциарных вопросов: Пер. с англ. / под общ. ред. Ю.И. Калинина. Рязань, 2008. С. 210, 211.

См.: Права человека и уязвимые осужденные: Международная тренинговая программа. М., 2003. С. 96.

См.: Минимальные стандартные правила обращения с заключенными // Международные акты о правах человека: сб. док. / сост. В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева. 2-е изд., доп. М., 2002. С. 195.

См.: Седьмой Конгресс ООН по предотвращению преступности и обращению с правонарушителями.

Прил. I. Типовое соглашение о передаче заключенных-иностранцев // Сборник стандартов и норм организации объединенных наций в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. Нью-Йорк, 1992.

С. 125–127.

шения свободы в отношении иностранных граждан, тем не менее формирует серьезную платформу для сотрудничества государств в сфере уголовной юстиции, а также создает гарантии правового положения иностранных граждан, совершивших преступления за пределами страны своего гражданства. Признавая трудности, с которыми сталкиваются лица, содержащиеся в тюремном заключении за рубежом, Типовое соглашение подчеркивает, что цель возвращения правонарушителей к нормальной жизни в обществе может быть в наибольшей степени достигнута в том случае, если заключенныеиностранцы получат возможность отбывать срок заключения в стране, гражданами или жителями которой они являются.

По возможности, если он того желает, иностранный заключенный должен быть переведен в свою страну для отбытия наказания, что допускается по международным законам, когда обе страны подписали соответствующее соглашение о передаче заключенных. Например, Конвенция Совета Европы о передаче осужденных1 включает в себя фиксированные правила о передаче иностранных заключенных. Иностранец может, в определенных пределах, выбирать страну, где он будет отбывать наказание. Существенным при этом является получить согласие от самого иностранца, от государства, где он был осужден, и от государства, откуда он родом. При этом ни одно государство – участник международных отношений не должно высылать, возвращать или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток2. Там, где основные права осужденного (право на должный процесс, право не подвергаться двойной угрозе и право на свободу от пыток и неправильного обращения) находятся под угрозой, международное право диктует, что он не должен быть насильно возвращен в свою страну. Дополнительными обстоятельствами, при которых иностранный заключенный может не желать, чтобы его отослали в свою страну, могут быть длительные сроки заключения. В таких случаях, даже если человек и не имеет гражданства в той стране, отправка его в страну происхождения может представлять собой форму особо тяжкого наказания.

Типовое соглашение о передаче заключенных-иностранцев дополняется Рекомендациями в отношении обращения с заключенными-иностранцами, также принятыми на седьмом Конгрессе.

Рекомендации касаются предоставления заключенным-иностранцам равного доступа к образованию, работе и профессиональной подготовке в тюрьме, а также равного распространения на них мер, альтернативных тюремному заключению; уважения их религиозных традиций и обычаев; их права на контакты с консульскими представителями или со своими семьями, а также на получение помощи в виде предоставления услуг переводчика. Подчеркивается, что руководство тюрьмами несут особую ответственность за обеспечение того, чтобы иностранные заключенные имели адекватный контакт с внешним миром3.

Подразумевается возможность поддерживать не только родственные и иные социально полезные связи, но и взаимоотношения с дипломатическими и консульскими представителями их страны.

На эти особенности правового статуса осужденных-иностранцев указывают и иные международные документы. Так, Минимальные стандартные правила обращения с заключенными подчеркивают, что заключенные, являющиеся гражданами стран, которые не имеют дипломатического или консульского представительства в данной стране, должны иметь возможность поддерживать связь с дипломатическими представительствами государства, взявшего на себя охрану их интересов, или же с любым национальным или международным органом, занимающимся их защитой (правила 38.1, 38.2)4.

Администрация исправительных учреждений должна незамедлительно информировать находящихся в местах лишения свободы осужденных-иностранцев об их праве связаться с помощью надлежащих средств с консульством или дипломатическим представительством государства, гражданином которого оно является (принцип 16)5.

См.: Конвенция о передаче осужденных лиц. Страсбург, 21 мая 1983 г. // Сборник конвенций, рекомендаций и резолюций, касающихся пенитенциарных вопросов: Пер. с англ. / под общ. ред. Ю.И. Калинина. 2008.

С. 28–40.

См.: Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания // Документы Совета Европы. Ч. II. М., 2000. С. 38–70.

См.: Седьмой Конгресс ООН по предотвращению преступности и обращению с правонарушителями.

Приложение II. Рекомендации по обращению с иностранными заключенными. 1992. С. 127–130.

См.: Минимальные стандартные правила обращения с заключенными // Международные акты о правах человека: Сб. док. / Сост. В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева. 2002. С. 200.

См.: Свод принципов защиты всех лиц, подвергающихся задержанию или заключению в какой бы то ни было форме // Международные акты о правах человека: Сб. док. / сост. В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева. 2002. С. 215.

Таким образом, проанализированные международные документы подчеркивают, что наиболее целесообразным с позиций обеспечения правового положения осужденных является их отбывание наказания в государстве, гражданами которого являются. Если же это по каким-либо причинам невозможно, то именно от администрации исправительных учреждений зависит общение с внешним миром данной категории осужденных, то есть вменяется принцип ответственности администрации не только за соблюдение их прав на избрание языка общения, выбор религии, но и за адекватное общение с внешним миром и дипломатическими представительствами страны гражданства. Термин «адекватное общение» означает соответствующие1 необходимости взаимосвязи с родными и близкими, дипломатическими представительствами в случае необходимости в соответствии с формами и очередностью, предусмотренными законодательством.

Система изложенных выше принципов была сформирована исходя из того, что для иностранных граждан заключение часто оказывается непропорционально суровым наказанием: в дополнение к лишению свободы они испытывают тяготы от того, что в условиях изоляции отбывают наказание в другой стране.

К ВОПРОСУ О РЕСОЦИАЛИЗАЦИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ОСУЖДЕННЫХ

Закон Украины от 17.03.2011 г. «О социальной адаптации лиц, которые отбывают или отбыли наказание в виде ограничения свободы или лишения свободы на определенный срок» определяет, что социальная адаптация это процесс усвоения освобожденными лицами социального опыта с целью их возвращения к самостоятельной общепринятой социально-нормативной жизни в обществе2.

Как справедливо отмечено в литературе, во-первых, процесс социальной адаптации представляет собой процесс формирования личности, постепенное усвоение ею требований, приобретение социально значимых характеристик сознания и поведения, которые регулируют ее отношения с обществом, и, во-вторых, в правовом аспекте это проявляется в том, что человек становится социально ответственным субъектом своего поведения3.

Считается, что социальная адаптация несовершеннолетних, вернувшихся из мест лишения свободы, имеет свои собственные характеристики и происходит на следующих этапах:

– ресоциализация (подготовка для возвращения лица в общество, восстановление социальных связей), которая осуществляется в образовательных учреждениях пенитенциарной системы;

– реинтеграция (возвращение личности в общество как члена социальной жизни с помощью мер реабилитации), которая проводится после освобождения, в частности центрами социальных служб для семьи, детей и молодежи4.

Остановимся отдельно на стадии ресоциализации несовершеннолетних как процессе, который непосредственно происходит в воспитательных колониях Государственной пенитенциарной службы Украины.

В первую очередь, относительно определения понятия «ресоциализация» отметим, что в соответствии с ч. 2 ст. 6 УИК Украины, ресоциализация интерпретируется как сознательное восстановление осужденного в социальном статусе полноправного члена общества; возвращение его к самостоятельной общепринятой социально-нормативной жизни в обществе.

См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / под общ. ред. Л.И. Скворцова. М., 2005. С. 21.

См.: Закон України від 17.03.2011 року № 3160-VI «Про соціальну адаптацію осіб, які відбувають чи відбули покарання у виді обмеження волі або позбавлення волі на певний строк» // http://zakon1.rada.gov.ua См.: Денисюк О.М. Громадська думка: дослідження, аналіз, висновки / О.М. Денисюк.К., 2003 С. 48.

См.: Вакуленко О.В. Соціальна адаптація неповнолітніх та молоді, які повертаються з місць позбавлення волі / О.В. Вакуленко, Н. Ю. Дідушко // Соціальна робота в Україні: теорія і практика. 2008 // http://archive.nbuv.gov.ua В ч. 3 ст. 6 УИК Украины определено, что основными средствами коррекции и ресоциализации осужденных являются:

– установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим);

– общественно полезный труд;

– социально-воспитательная работа;

– общеобразовательная и профессиональная подготовка;

– общественное влияние1.

Принципиально важным аспектом сущностной основы процесса ресоциализации несовершеннолетних является то, что лишенный свободы подросток попадает в тюрьму в возрасте 14–18 лет, т.е. в то время, когда происходит формирования личности человека. В этом возрасте в полной мере начинается усвоение подростком тех социальных ролей, которые ему придется выполнять во взрослой жизни, определяется его место в обществе, формируются определенные моральные принципы. Таким образом сотрудникам воспитательных колоний пенитенциарной службы в ходе своей работы следует сосредоточиться на гармоничном развитии личности несовершеннолетних, обеспечении получения несовершеннолетними необходимого образования, оказания им помощи в выборе жизненного пути и определении социальных приоритетов.

Ведущей категорией, благодаря которой, на самом деле и возможен процесс ресоциализации несовершеннолетних в учреждениях исполнения наказаний, является образование.

Обоснованной является позиция ученых о том, что образование, как основной ресоциализационный механизм, является одним из самых сложных социальных процессов, направленных на подготовку несовершеннолетних к самостоятельной жизни. В условиях пенитенциарной системы он беспрестанный и проявляется в нескольких взаимосвязанных аспектах – это главная цель пенитенциарного учреждения; педагогический процесс, который обеспечивает достижение цели; наконец, внутренний процесс качественного изменения сознания, чувства и поведения личности2.

Для того, чтобы несовершеннолетний в местах лишения свободы стал полноценной личностью, образовательный процесс должен представлять собой интеграцию морального, юридического, трудового, физического, эстетического и этического воспитания. Надлежащее место должно быть отведено и перевоспитанию, при осуществлении которого необходимо исправлять предыдущий негативный опыт воспитания, направляя активность несовершеннолетнего в социально значимую сферу деятельности.

Наряду с воспитанием, на наш взгляд, в колониях для несовершеннолетних важно сосредоточить внимание на восстановлении их семейных связей. Ведь с учетом возрастных и психологических особенностей несовершеннолетних, именно этот ресоциализационный фактор для них имеет важное значение.

Таким образом, отметим, что ресоциализация несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы – это сложный процесс, направленный на их возвращение в общество полноценными гражданами с положительно ориентированной жизненной позицией и моральными принципами. Наиболее важной среди мер по достижению такой цели мы определяем воспитание, однако нельзя оставить вне поля зрения и другие меры.

ИСПОЛНЕНИЕ И ОТБЫВАНИЕ НАКАЗАНИЙ,

СВЯЗАННЫХ С ЛИШЕНИЕМ СВОБОДЫ, В ИТАЛИИ В XVI–XVII ВВ.

См.: Кримінально-виконавчий кодекс України: чинне законодавство із змінами та доповн. станом на 12 грудня 2012 р. (офіц. текст). К., 2012. С. 5.

См.: Бартків О.С. Особливості ре соціалізація неповнолітніх правопорушниць / О.С. Бартків, Є.А. Дурманенко // Науковий вісник ВНУ № 7. 2011 // http://i-rc.org.ua Ж. Малгат и Г. Гелтнер, исследовавшие венецианские тюрьмы XVI–XVII вв., указывают, что Венецианский совет десяти, управлявший городом в рассматриваемый период времени и терроризировавший общественность с помощью развитой системы шпионажа, помещал в тюрьмы не только уголовный элемент, но и заключенных за политические преступления. Ж. Малгат называет венецианские тюрьмы: les Plombs (с фр. свинец), les Puits (с фр. шахта, колодец), les Quarte (с фр. четыре) и описывает организацию их деятельности и условия содержания заключенных.

Исследователи указывают, что в 1591 г. тюрьма les Plombs (итал. Piombi) представляла собой совокупность камер в восточном крыле дворце Ducal, покрытом свинцовыми листами. Тюремные камеры размещались под самой крышей (отсюда название «Свинец»). Каждая камера имела окно размером 60 см, забранное железной решеткой, разделенной на 16 секторов, а также дверь, окованную железом, высотой 1,2 м. Камеры были довольно просторными (рассчитанными в среднем на 2 заключенных), очень душными летом (так как свинец – плохой проводник тепла и оставался горячим круглые сутки) и холодными зимой. В данной тюрьме содержались в основном подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений, в том числе политических, – представители привилегированных сословий. Правовой статус заключенных характеризовался следующими особенностями:

– имели право меблировать свою камеру креслом, столом, стулом, кроватью;

– могли иметь собственные постельные принадлежности и одежду;

– могли иметь при себе деньги и драгоценности;

– имели право на питание, причем употребление вина не запрещалось;

– обязаны были оплачивать свое проживание и содержание. Если у заключенного не хватало денежных средств, то он получал субсидии от государства;

– любые свидания заключенных были запрещены (родственники даже не знали, живы они или умерли);

– заключенным не разрешалось пользоваться бумагой, чернилами, красками, перьями, вести любую переписку. Таким образом обеспечивалась изоляция заключенных от общества, ограничивались контакты с внешним миром;

– запрещались любые острые предметы: зеркала, ножи, бритвы, вилки (только из слоновой кости). Данный запрет, очевидно, был связан с опасениями тюремной администрации, что заключенный совершит побег, суицид, нанесет телесные повреждения себе или иным лицам;

– могли читать литературу религиозного содержания;

– имели право на медицинскую помощь за казенный счет;

– могли рассчитывать на религиозное увещевание.

В штате тюрьмы состоял тюремщик, который каждое утро посещал заключенных, осматривал камеры, собирал установленную плату, приносил еду. Тюремщик нес ответственность в случае совершения побегов заключенными, вместе с тем есть сведения, что тюремщики брали взятки от заключенных за определенные послабления режима. Также в тюрьме были охранники, обеспечивавшие надзор за поведением заключенных и охрану тюрем. В необходимых случаях приглашались врач, услуги которого оплачивались государством, и священник.

По сравнению с тюрьмами-колодцами (итал. Pozzi) режим содержания в тюрьме les Plombs был довольно щадящим. Тюрьмы-колодцы (camerotti Pozzi) в количестве 19–20 были построены в 1540 г.

и располагались в восточном крыле дворце Ducal и представляли собой подземные камеры размером приблизительно 2 м и высотой, достаточной для того, чтобы стоять в полный рост, душные, абсолютно темные, сырые, кишащие крысами и паразитами. Сохранились сведения, что во время морских приливов вода в камерах поднималась на 40–50 см. В каждую камеру вела железная дверь, в которой было отверстие диаметром 15 см для передачи пищи и притока воздуха. Пища, состоявшая из хлеба, воды и супа, выдавалась один раз в сутки. Несмотря на такие условия существования люди иногда выживали и содержались в Pozzi в течение десятилетий.

Безусловно, санитарно-гигиенические условия содержания заключенных были далеко не идеальными, а зачастую – просто ужасными. Наконец, после эпидемии 1563 г., связанной со вспышкой сыпного тифа, и сильного пожара, происшедшего во дворце Ducal, а также с учетом постоянного роста числа заключенных, Венецианский совет десяти принял решение о строительстве нового, независимого здания, связанного с дворцом печально известным «мостом вздохов».

После длительных задержек новые тюрьмы les Quarte были открыты в 1610 г. и функционировали вплоть до начала ХХ в. При входе в тюрьму была будка охранника, который наблюдал за входящими и выходящими из учреждения, а также имел при себе ключи от входной двери. На главном дворе располагались жилые помещения, предназначенные для представителей тюремной администрации, там же находились часовня и кухни. Все остальное пространство было разделено на камеры, в которых содержались заключенные1.

В рассматриваемый период времени итальянские государства стали больше заботиться о размещении и содержании заключенных. Так, в 1506 г. в Генуе ряд законов установил обязанность единоверцев посещать тюрьмы и заботиться о заключенных. Для контроля за деятельностью тюрем создавались корпорации филантропов – protettori et Gwwocati de Poweri carcerati и protettori decarcerati della mallapoga, которые были независимы друг от друга. В Милане законом Карла V от 1541 г. была учреждена коллегия попечения о тюрьмах – Congregatio protectorum carceratorum, которая разработала много предписаний и предложений по обращению с заключенными2.

Начавшееся в XVI в. массовое преследование во всей Европе нищих и бродяг привело к тому, что во многих городах Италии во второй половине XVI столетия были открыты больницы для нищих, организация деятельности которых была промежуточным звеном между традиционными убежищами (приютами) и тюрьмами. Подобное учреждение появилось, например, в Риме в 1587 г. А в период 1581–1583 гг. приблизительно 850 нищих были заперты сначала в бывшем доминиканском монастыре, а потом в другом городском здании Рима, где также находились в изоляции от общества.

Помимо тюремного заключения в Италии, так же как и в других европейских государствах практиковалась ссылка на галеры. Когда в 1540 г. большинство больниц для нищих стали переполненными, заключенных в них лиц стали ссылать на галеры. И к середине XVI в. большинство гребцов на галерах составляли именно маргиналы3.

Таким образом, в XVI–XVII вв. в Италии достаточно широко практиковалось тюремное заключение, назначавшееся в качестве наказания и меры предварительной до наступления определенного события, также устраивались приюты для принудительного размещения в них нищих и бродяг, обладавшие тюремной атрибутикой, и применялась ссылка на галеры, являвшиеся, по сути, разновидностью плавучих тюрем. Условия содержания в тюрьмах различных итальянских городов-государств были различны, заключенные и представители тюремной администрации наделялись правами и обязанностями, уделялось внимание вопросу контроля за деятельностью тюрем, условиями содержания и размещения заключенных.

ОСОБЕННОСТИ ВИКТИМОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОФИЛАКТИКИ

ЖЕРТВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СЛЕДСТВЕННЫХ ИЗОЛЯТОРАХ

Формируя портрет жертвы насильственного преступления в следственном изоляторе, на основании материалов официальной статистики, судебной практики, а так же материалов собственного исследования, считаем необходимым отметить следующие факты:

– численность несовершеннолетних, содержащихся в СИЗО, за 2011 г. сократилась на 15,5 % по сравнению с 2010 г.; количество преступлений, совершенных несовершеннолетними, снизилось на См.: Malgat J. Anciennes prisons de Venise. Nice, 1898. P. 12–13, 18, 22, 24, 26–33, 35–40, 45, 50; Geltner G. The Medieval Prison. A Social History. Prinсеton, 2008. Р. 12–13.

См.: Тальберг Д. Исторический очерк тюремной реформы и современные системы европейских тюрем.

Киев, 1875. С. 16.

См.: Spierenburg P. The Prison Experience. Disciplinary Institutions and Their Inmates in Early Modern Europe. Amsterdam, 2007. Р. 22, 24–25.

9,9 % по сравнению с 2011 г., и составляет около 6 %. Жертвами насильственных преступлений в следственных изоляторах выступают лица в возрасте от 14 до 17 лет (2,1 %);

– наиболее криминогенно опасным является возраст 18–24 года; лица указанного возраста составляют основную массу содержащихся под стражей в СИЗО (35,7 %). В отношении данной категории лиц совершается 32,7 % всех насильственных преступлений;

– наибольшая криминальная активность отмечается у лиц в возрасте 25–29 лет. Так насильственные преступления совершают 28,8 % подозреваемых, обвиняемых и осужденных, а указанных лиц в СИЗО содержится 21,7 %;

– большинство насильственных преступлений в СИЗО совершается в отношении мужчин – 88,8 %. В отношении женщин и несовершеннолетних совершается соответственно 8,2 % и 3 % от общей массы насильственных преступлений соответственно;

– состояние психического и физического здоровья жертвы влияет на ее способность стать жертвой: чаще других жертвами насильственных действий становятся люди, не адаптированные к условиям следственного изолятора;

– 87 % насильственных преступлений в отношении потерпевших, обладающих тюремностратационной и криминально-видовой виктимностью, совершаются в адаптационный период;

– осужденным присуща психоэмоциональная напряженность, обусловленная постоянным пребыванием в коллективе, сексуальным воздержанием, физической усталостью и др.;

– подозреваемые составляют небольшую долю лиц, в отношении которых совершаются преступления. Это обусловлено тем, что подозреваемых в СИЗО содержится небольшое количество (4 %); основную массу жертв насильственных преступлений в СИЗО составляют обвиняемые (74 %) и осужденные (22 %).

Анализ насильственных преступлений, совершенных осужденными в следственных изоляторах, свидетельствует о том, что наиболее распространенными мотивами их совершения являются:

– месть (в отношении сотрудников в связи с осуществлением ими своих должностных обязанностей, а так же в отношении осужденных);

– ненависть, личная неприязнь (вследствие каких-либо психологических и характерных черт других осужденных);

– хулиганские побуждения (заведомо противоправное поведение, с целью демонстрации негативного отношения к сложившимся устоям и правилам поведения);

– поддержание, приобретение авторитета в уголовной среде.

В этой связи справедливо говорить о «массовой виктимности», как о способности каждого подследственного стать жертвой преступления.

Совершенствование нормативного обеспечения предупреждения виктимизации осужденных требует оформления данной деятельности как самостоятельного предмета нормативного регулирования уголовно-исполнительного процесса. В целях реализации данного направления считаем необходимым дополнить Инструкцию по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы утвержденную приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 20 мая 2013 г. № 72 и Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений комплексом мер виктимологической профилактики, направленной на лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы и обладающих повышенной степенью виктимности.

Меры общего уровня предупреждения пенитенциарной виктимизации необходимо дополнить индивидуальными мерами, для реализации которых предлагаем осуществлять следующие мероприятия:

– выявлять лиц, обладающих повышенной степенью виктимности, содержащихся в СИЗО, а также элементов микросреды оказывающих на них отрицательное влияние;

– проводить индивидуальные беседы с лицами, обладающими повышенной степенью виктимности, а также с их ближайшим окружением;

– осуществлять коррекцию виктимного поведения лиц путем правового воспитания и обучения;

– привлекать к профилактической работе родственников, представителей религиозных организаций и других лиц, способных оказать положительное влияние на профилактируемых;

– оказывать социальную и психологическую помощь лицам, обладающим повышенной степенью виктимности;

– изолировать профилактируемых лиц от негативных связей и условий, способствующих их виктимному поведению;

– осуществлять постановку лица на виктимологический профилактический учет;

– обучать в рамках служебной подготовки сотрудников уголовно-исполнительной системы методам виктимологической профилактики.

Таким образом, деятельность по предупреждению пенитенциарной виктимизации на индивидуальном уровне представляет собой:

а) процесс по выявлению обвиняемых, подозреваемых и осужденных, которые, судя по их поведению или совокупности личностных характеристик, с наибольшей вероятностью могут оказаться жертвами преступлений в СИЗО;

б) организацию в отношении данных лиц системы мер, направленных на коррекцию их виктимного поведения.

ОСОБЕННОСТИ ДЕТЕРМИНАЦИИ ПРЕСТУПНОГО НАСИЛИЯ

С УЧАСТИЕМ ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННЫХ ОСУЖДЕННЫХ

Уместно обратить внимание на тот факт, что действующее законодательство не предусматривает возможности раздельного содержания здоровых и ВИЧ-инфицированных осужденных, и это вынуждает их искать пути адаптации к существующим неблагоприятным условиям. Данные условия, действуя в течение продолжительного периода времени, создают сложную жизненную ситуацию именно для этой категории лиц.

Жизненная ситуация, в которой оказываются ВИЧ-инфицированные осужденные, специфична.

Отчуждение здоровыми осужденными инфицированных имеет два главных криминогенных последствия: с одной стороны, оно существенно осложняет решение бытовых, коммуникативных и других проблем зараженными (большая часть опрошенных (47 %) указали, что основной проблемой они считают совместный быт со здоровыми осужденными; 67 % ощущают себя одиноким и испытывают нехватку общения), с другой – обостряет конфликты с другими осужденными, а также персоналом исправительных учреждений (62 % нарушений дисциплины ВИЧ-инфицированных осужденных от общего количества были совершены по причине конфликта).

Также результаты проведенного исследования показали, что основной причиной совершения ВИЧ-инфицированными осужденными преступлений против личности является пренебрежительное и грубое отношение со стороны жертвы преступления (61 %).

Большое внимание в механизме совершения преступления ВИЧ-инфицированными осужденными в целях выработки профилактических мероприятий необходимо уделить особенностям, которые обусловлены спецификой обстановки в учреждениях пенитенциарной системы и особой социальной средой ВИЧ-инфицированных осужденных. Отсюда специфика детерминации преступного поведения ВИЧ-инфицированных и его характеристика1.

Необходимо учитывать то, что у данной категории осужденных острее выражены бытовые проблемы, в первую очередь связанные с медицинским обеспечением. Сегодня ВИЧ-инфицированные осужденные находятся практически в тех же условиях, что и их здоровые «братья» по несчастью. Единственное отличие – им предоставляют диетическое питание.

ВИЧ-инфицированные по закону ущемлены только в одном праве: быть донором. Система работы с ВИЧ-инфицированными и их медицинского обеспечения в колониях до сих пор не сформирована. По существующему положению два раза в год медики исправительных колоний обязаны брать у них анализ крови на иммунный статус и в случае его падения вести поддерживающее лечение.

Однако эти услуги требуют дополнительных средств: только один анализ стоит тысячу рублей, то есть две тысячи рублей в год на каждого. Если умножить эту цифру на количество содержащихся ВИЧ-инфицированных в исправительных учреждениях, то получается очень большая сумма.

См.: Российская криминологическая энциклопедия / под ред. А.И. Долговой. М., 2000. С. 596.

Случаи протеста, бунта, различного рода провокации со стороны осужденных представляют собой внешнее проявление отрицания установленных правил порядка содержания и предъявляемых требований.

Объектами в таких ситуациях чаще всего выступают требования об ослаблении режима, о создании особых условий содержания, об улучшении медицинского обслуживания ВИЧ-инфицированных осужденных.

Исследования показали, что удельный вес проблемной ситуации, предшествовавшей совершению преступлений ВИЧ-инфицированными, составил 62 %. Такая ситуация в местах лишения свободы часто предшествует совершению насильственных преступлений, цель которых – получение выгоды, наказание обидчика, достижение требуемых благ, хотя не исключаются другие побуждения преступника.

По данным проведенного исследования, в 72 % случаев причиной применения насилия к ВИЧинфицированным осужденным здоровыми осужденными являлось пренебрежение и негативное отношение к личности ВИЧ-инфицированного осужденного в связи с наличием у него ВИЧ-инфекции.

ВИЧ-инфицированных осужденных. В таких условиях на поведение ВИЧ-инфицированного осужденного могут оказать сильное, нередко определяющее влияние другие участники.

В настоящее время предполагается анонимность содержания ВИЧ-инфицированных вместе со всеми1. Одними приборами пользоваться, в одном медпункте получать помощь – при таких условиях постоянно подвергаются риску заразиться окружающие, медперсонал, персонал администрации.

При данных обстоятельствах соблюдение врачебной тайны, безусловно, дело благородное, но не совсем оправданное, «соседи» ВИЧ-инфицированных не осведомлены о болезни последних (если только ВИЧ-инфицированный не расскажет) и не могут соблюдать правила гигиены, необходимые для проживания с такими больными.

Однако некоторые ВИЧ-инфицированные осужденные, поступающие в исправительные учреждения, информируют других осужденных о своем заболевании. Это происходит в силу установок пенитенциарной субкультуры, в соответствии с которыми скрывать свои заболевания от находящихся рядом людей не принято.

В условиях исправительных учреждений ВИЧ-инфицированные осужденные нередко становятся жертвами насильственных преступлений. По данным проведенного исследования, каждому третьему ВИЧ-инфицированному осужденному (около 31 %) причинялся вред здоровью другими осужденными.

Провокационное поведение пострадавшего всегда носит отрицательный характер2 и чаще всего становится поводом к ответной отрицательной реакции виновного на действия потерпевшего. Так, в насильственных преступлениях, совершенных ВИЧ-инфицированными, провоцирующая роль потерпевшего имеет место в каждом третьем, а если преступление совершено ВИЧ-инфицированным осужденным – в каждом втором случае.

Ситуативный тип личности ВИЧ-инфицированного преступника составляет 9 %. К нему относятся те, для которых совершение преступления произошло под решающим влиянием ситуации, возникшей не по их вине. Аморальный образ жизни этой категории лиц почти всегда характеризуется борьбой положительных и отрицательных влияний.

На основании проведенного исследования мы установили, что ВИЧ-инфицированные лица, ранее судимые за совершение корыстно-насильственных преступлений, в 70 % случаев имели криминальные мотивы, то есть порожденные криминальной потребностью, проявляющейся в форме влечения к совершению определенного вида общественно опасного деяния. Субъективно переживаемая нужда в совершении такого деяния выступает предметом потребности. Криминальная потребность может представлять укоренившуюся привычку систематического совершения определенных видов преступных действий либо возникнуть в результате действия иного психологического механизма. Ее реализация обеспечивает состояние удовлетворенности, разрядку внутреннего напряжения. Криминогенно значимые мотивы порождаются различными социСм.: Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: Федеральный закон от 22 июля 1993 г. № 5487-1 (с изм. от 27 декабря 2009 г.). Ст. 61; Об утверждении Правил проведения обязательного медицинского освидетельствования на выявление вируса иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции):

Постановление Правительства Российской Федерации от 13 октября 1995 г. № 1017. Ст. 14, 15.

См.: Полубинский В.И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. М., 1980. С. 39.

ально дезадаптированными потребностями, удовлетворить которые правомерным способом весьма затруднительно либо невозможно.

В условиях мест лишения свободы нормативное установление сокрытия одним из осужденных от лиц, отбывающих совместно с ним наказание, диагноза ВИЧ-инфекции приобретает криминогенное значение.

Следовательно, в настоящее время условия отбывания наказания в виде лишения свободы в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных не достигают целей и задач уголовно-исполнительного законодательства, а именно исправления данной категории осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений. Иными словами, лишение свободы в отношении ВИЧинфицированных осужденных не дает эффекта.

ВИЧ-позитивный человек постоянно находится в специфической проблемной жизненной ситуации, обусловленной заболеванием, которая воздействует на его поведение. В данной ситуации он может также выступать в роли жертвы преступления. Особенно это характерно для определенных социальных групп. Например, оказавшись в следственном изоляторе, ВИЧ-инфицированный часто выступает в роли объекта насильственных посягательств, что обусловлено отношением других осужденных к заболеванию ВИЧ-инфекцией.