«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ ФОРУМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, ИСПРАВЛЕНИЕ (к 20-летию принятия Конституции Российской Федерации) Сборник тезисов выступлений участников мероприятий форума 5–6 декабря 2013 г. Рязань 2013 ...»

(атрибутивных) признаках наказания и деятельности уголовно-исполнительной системы. Отсюда и определение в качестве приоритетных направлений – улучшение социально-бытовых условий осужденных. Это требует направления значительных усилий не на объективные показатели, детерминирующие противоправное поведение граждан, а на деятельность системы исполнения уголовных наказаний. Что в итоге приносит прямо противоположный результат – осужденный, который согласно уголовно-правовой доктрине должен претерпеть определенные лишения за содеянное, оказывается в положении контролирующего субъекта. Закон, предоставляет ему право давать оценку и не столько своему поведению, сколько поведению (действиям/бездействиям), субъектов пенитенциарной профилактики.

В тоже время, говоря о возможности применения специальных форм принуждения, нельзя обойти вниманием и факты злоупотреблений, имеющие место в работе отдельных сотрудников уголовно-исполнительной системы. В данном случае слово «отдельным», не есть оговорка или попытка выразить мысль «политкорректно». Сегодня подавляющее большинство сотрудников, довольно инертны, в реализации возложенных на них функций. Постепенно уходят в прошлое времена, когда довольно высокий процент сотрудников был субъективно мотивирован на максимальное достижение результата в своей деятельности. И тогда применение специальных форм принуждения, являлось отражением внутренней побудительной силы – сотрудника, как специального субъекта пенитенциарной профилактики. Он, таким образом, самостоятельно принимал решение о специальной форме принуждения с тем, что бы добиться максимального результата – соблюдения всех предусмотренных законом требований режима содержания. Безусловно, отказ от выполнения законных требований, такой сотрудник воспринимал исключительно как личное, демонстрируя таким образом, живой протест к любым формам противоправного поведения осужденных*.

Такой подход к применению специфических форм принуждения в решении задач пенитенциарной профилактики является возможным, но отнюдь не обязательным. Оно потому и называется специфическим, что выходит «за рамки» основных средств воздействия на осужденного. Это второстепенный, подчиненный основным средством в общей системе воспитательно-профилактического воздействия и самое главное, применимым в пределах нормативно-допустимой необходимости.

В силу самой природы специфических форм принуждения, их применение должно быть обусловлено крайней (особой) необходимостью. Когда другие формы не имеют положительного результата, что будет выступать в качестве самостоятельного сдерживающего фактора. Ибо внешняя природа насилия, неоднородна и, следовательно, не может быть адекватна степени противоправности поведения осужденного. Любое принуждение (не обязательно специальное), имеет дело не с самим правонарушающим поведением, а только с его внешним проявлением. Значит воздействие на осужденного с помощью специальных форм принуждения, может иметь положительный результат только в решении частных (режимных) задач. Оно не может рассматриваться в качестве средства исправления, с тем, чтобы добиться от осужденного изменения своих взглядов на систему социальных отношений (ценностей). На такое принуждение может быть возложено лишь решение частной задачи – создание условий для применения основных средств исправления. «Тюрьмы, пытки и казни бессильны подвигнуть душу к усмотрению, убеждению и верованию; они могут довести ее только до предательства или до окаменевшего упрямства, завершающегося далеко не всегда осмысленным мученичеством»1.

Специфические формы принуждения, могут иметь место только там и тогда, когда иные, как правило, психолого-педагогические формы воздействия оказываются несостоятельными.

Это означает, что применение специальных форм принуждения, во-первых, не должно быть направлено на «ломку» субъективно-мотивационной сферы личности осужденного. Такое решение задачи изначально обречено на неудачу, ибо требует от осужденного подчиняться требованиям закона не по внутреннему побуждению, а из страха перед возможным применением специальных форм принуждения. Здесь может иметь место прямая аналогия с формами криминального насилия применяемого пенитенциарным сообществом. Где первоначально объектом воздействия выступает воля осужденного, а лишь затем физическое здоровье. Поэтому в противовес содержательной стороне принуждения осуществляемого пенитенциарным сообществом субъекты пенитенциарной профилактики не должны подавлять в осужденном чувства собственного достоинства.

Сегодня, такое поведение можно рассматривать как фрагментарное, обусловленное обстоятельствами конкретного места и времени. Оно характерно, для пресечения противоправного поведения осужденных, сопряженного с риском для жизни персонала – побег, массовые беспорядки, захват заложников.

Ильин И.А. Указ. раб. С. 78.

Во-вторых, специальные формы принуждения не должны выступать в качестве обязательного условия формальной оценки отношения осужденного, к правоприменяющему субъекту. Никколо Макиавелли писал: «люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость»1. Именно по такому принципу формировался так называемый «актив осужденных». Поэтому это эффективное средство воспитательно-профилактического воздействия, было таким образом, дискредитировано. Качественная оценка осужденного и его поведения, определялось его лояльностью (чаще всего демонстративной) по отношению к персоналу. Отношение же к иным категориям осужденных, могло быть пренебрежительным, что давало возможность применения к ним различных форм насилия, что являлось субъективной морально-психологической компенсацией для «активистов». В отдельных случаях такое поведение поощрялось персоналом исправительных учреждений.

Наконец, в-третьих, применение специальных форм принуждения, должно побуждать осужденного к сознательно-волевому акту в определении допустимого поведения. Ибо бессодержательная форма принуждения, оказывает разлагающее воздействие на волю осужденного, делая все усилия профилактического характера бессмысленными. Сам факт применения должно убеждать (укреплять) осужденного в его правомерности и необходимости. Или наоборот, факт возможности его применения дает осужденному право выбора самому определить необходимость специальной формы принуждения. В этом случае задача специального принуждения будет состоять в том, чтобы сделать осужденного ненуждающимся в их применении.

ВЛИЯНИЕ ОЦЕНКИ ЛИЧНОСТИ ОСУЖДЕННОГО

НА ПРОЦЕСС ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ

Исследование вопроса влияния оценки личности осужденного на уголовно-исполнительную практику показало, что, во-первых, по мере ухудшения типологической характеристики осужденных обязательно увеличивается индекс жесткости судебной и пенитенциарной репрессии, причем это увеличение наблюдается даже в тех случаях, когда одновременно уменьшается степень общественной опасности деяния, и, во-вторых, увеличение степени общественной опасности содеянного во время отбывания наказания не обязательно приводит к увеличению индекса жесткости судебной и административной репрессии.

Этот вывод получил подтверждение при опросе администрации исправительных учреждений.

Полученные данные показали, что среди опрошенных респондентов только 27,3 % назвали главным фактором перевода на более худшие условия отбывания наказания совершенное деяние. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что при решении данного вопроса администрация ИУ, прежде всего, руководствовалась оценкой личности осужденного, которая чаще всего и определяла уровень административной репрессии.

Указанные выше причины отклонения реальной картины уголовно-исполнительной практики от идеальной модели являются причинами первого порядка, которые должны иметь свое объяснение.

Представляется, что его нужно искать в том конкретном подходе, который сложился в отношении учета обстоятельств, характеризующих личность осужденного. Этот подход мог проявиться как в завышении влияния отдельных сторон личности, так и в игнорировании некоторых обстоятельств, имеющих существенное значение при применении основных средств исправления осужденных, изменении условий отбывания наказания.

Изучение личных дел осужденных, их опрос, интервьюирование сотрудников исправительных учреждений показали, что при применении мер взыскания в одной трети случаев главным фактором их применения является само деяние. В данном случае оценка личности производится через характер совершенного ею деяния.

Характер совершенного проступка характеризует морально-нравственный облик осужденного, отношение к основным средствам исправления осужденных и другие.

Анализ результатов исследования пенитенциарной практики реализации уголовно-исполнительных норм, предусматривающих учет личности осужденного, позволяет сделать следующие выводы:

Макиавелли Никколо Государь. М., 2009. С. 50.

сотрудники исправительного учреждения недооценивают сложность и важность вопроса учета личности осужденного при отбывании наказания; не всегда устанавливают все необходимые обстоятельства, характеризующие его личность, и этот недостаток не восполняется в процессе административно-применительной деятельности;

в пенитенциарной практике имеют место отступления от требований закона о всесторонней и полной оценке личности осужденного при исполнении наказания;

пробелы, допущенные при оценке личности осужденного, приводят к тому, что исполнение наказания не всегда соответствует его целям и принципам;

практика исполнения наказания отличается устойчивым однообразием применяемых основных средств исправления, хотя осужденные отличаются существенно по степени своей исправимости.

Не случайно последнее нашло свое отражение в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, которой предполагается закрепление в законодательстве Российской Федерации социальной и психологической работы в качестве средств исправления осужденных.

Отмеченные недостатки учета личности осужденного при исполнении наказания в определенной степени связаны с деформацией профессионального опыта сотрудников исправительных учреждений, в которой вырабатываются стандарты профессионального поведения, шаблоны оценок без учета всех конкретных обстоятельств, характеризующих осужденного. Для преодоления недостатков пенитенциарной практики, отмеченных в ходе исследования, необходимо создать предпосылки, формализующие некоторые этапы вынесения решения. И здесь большое значение имеют те объективные гарантии, которые предупреждают проявления субъективизма в решениях или снимают помехи, которые препятствуют объективной оценке и правильности решения1. На наш взгляд, необходима определенная формализация учета судом и администрацией ИУ личности осужденного, которая будет способствовать повышению эффективности применения основных средств исправления осужденных.

Изучение дисциплинарной практики показало, что в процессе разбирательства по факту совершенного осужденным проступка всегда выясняются установочные сведения о личности. Что же касается других сведений, непосредственно характеризующих личность осужденного, то они устанавливались значительно реже. Речь идет, прежде всего, о мотиве и цели совершенного проступка, морально-нравственном облике, отношении к общественно-полезному труду, общественной активности и некоторых других.

Известно, какую важную роль играет мотив правонарушения в деле оценки степени общественной опасности осужденного при применении к нему мер взыскания. Изучение материалов дисциплинарной практики показало, что в них почти никогда не фиксировалась характеристика мотива, тогда как информация имелась.

Отмеченные пробелы в изучении личности при расследовании совершенного проступка свидетельствуют, что при применении мер взыскания и мер поощрения (особенно при решении вопроса об условнодосрочном освобождении, помиловании) учитывалась ограниченная по объему информация, носящая зачастую трафаретный, общий характер, не характеризующая личностные особенности конкретного осужденного, которая не может быть признана достаточной для всесторонней и полной оценки личности осужденного. Вместе с тем недостаточное внимание при применении указанных мер к обстоятельствам, характеризующим направленность личности осужденного и ее ретроспективную ценность, учет которых должен в основном вести, например, к смягчению меры взыскания, повлекло за собой неполную, искаженную оценку личности и, как следствие этого, применения взыскания повышенной жесткости.

Опрос сотрудников исправительных учреждений, работников судов, прокуратуры, членов комиссий по вопросам помилования показал, что значительная их часть (26,3 %) считают информацию об осужденном, ходатайствующим об условно-досрочном освобождении, о помиловании, достаточно ограниченной и недостаточной для положительного решения вопроса. Одна треть опрошенных отметили, что их оценка личности осужденного не совпала с той, которая вытекала из представленных материалов.

Сопоставление количества данных о личности, содержащихся в представленных материалах, с количеством обстоятельств, на базе которых принимается решение, показало, что некоторые сведения о личности осужденного оказались вне поля зрения при решении вопроса. Даже обстоятельства, См.: Лунинская П.А. Теоретические основы принятия решений в советском уголовном судопроизводстве. автореф. дис. … канд. юрид. наук. М, 1973. С. 15.

наиболее часто встречающиеся в представленных материалах, принимались не во всех случаях. Например, чистосердечное раскаяние и признание вины как обстоятельство, наиболее часто встречающееся в материалах, в действительности учитывалось в 70,3 % случаев, первая судимость – в 61,2 % случаев. Еще реже фактически учитывались обстоятельства, характеризующие отношение осужденного к труду, его социально-общественную активность (особенно после ликвидации самодеятельных организаций осужденных), состояние здоровья и др.

Аналогичная картина наблюдалась и среди обстоятельств, отрицательно характеризующих личность осужденного.

Обращает на себя внимание тот факт, что в 9,6 % случаев принимаемое решение мотивируется данными о личности осужденного в общей форме, например, «с учетом личности осужденного», в лучшем случае – «с учетом тяжести совершенного преступления». И это несмотря на то, что на данные вопросы систематически обращает внимание Пленум Верховного Суда РФ в своих постановлениях.

В отношении некоторых обстоятельств, характеризующих личность осужденных, вообще не прослеживается статистически значимая связь с принятым решением. Это относится к обстоятельствам, характеризующим прошлые заслуги перед обществом, мотиву преступления, семейному положению.

В то же время достоверно установлено влияние таких показателей, как сведения о количестве судимостей, состояние опьянения в момент совершения преступления. Из этого следует, что некоторые весьма важные сведения о личности осужденного не оказали сколько-нибудь существенного влияния на решение вопроса.

Причинами такой практики, на наш взгляд, являются:

недостатки самих норм уголовно-исполнительного права, в которых содержание понятий личности осужденного, принципов уголовно-исполнительного права сформулировано в самой общей форме;

недостатки профессионализма и субъективизм в решении вопросов.

Отмеченные недостатки учета личности осужденного при применении к нему норм права в определенной степени связаны с деформацией профессионального опыта судей, сотрудников исправительных учреждений, в котором вырабатываются стандарты поведения, шаблоны оценок без учета всех конкретных обстоятельств, характеризующих осужденного. Для преодоления недостатков судебной и пенитенциарной практики, отмеченных в ходе исследования, необходимо создать предпосылки, в известном смысле формализующие некоторые этапы вынесения решений. В данном случае большое значение имеют те объективные гарантии, которые предупреждают проявление субъективизма в решениях, снимают «внутренние» и «внешние» помехи, которые препятствуют объективной оценке и правильности решения. Поэтому необходима определенная формализация учета судом и администрацией исправительного учреждения личности осужденного, которая будет способствовать повышению качества принимаемых решений.

ПРИЧИНЫ КОРЫСТНОЙ ДОЛЖНОСТНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

СОТРУДНИКОВ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ КОЛОНИЙ

Преступления, совершаемые сотрудниками исправительных учреждений, крайне негативно влияют на результаты борьбы с преступностью в целом, порождают недоверие к правоохранительным органам со стороны населения, отрицательно сказываются на отношении граждан ко всему государству. Особое место среди преступлений данной категории занимают преступления, совершенные сотрудниками исправительных колоний с корыстной мотивацией, к которым относятся такие деяния, как получение взятки, злоупотребление должностными полномочиями, служебный подлог и т. д., совершаемые из корыстной заинтересованности1.

Корыстная должностная преступность во многом определяется общими для всей преступности криминогенными социально-экономическими, политическими, социально-психологическими и друСм.: Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13 июня 1996 г.

№ 64-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».

гими факторами. Также, для должностной преступности характерны свои собственные специфические причины и условия, которые связанны непосредственно с особенностями прохождения службы в уголовно-исполнительной системе.

Можно выделить различные уровни причин совершения корыстных должностных преступлений, а именно:

– действующие в масштабах всего общества и страны в целом;

– действующие на уровне конкретных подразделений.

– каждое конкретное преступное посягательство.

Преступления, совершаемые сотрудниками органов внутренних дел, чаще всего детерминируется стремлением извлечь незаконную имущественную выгоду, используя свое служебное положение, то есть тем, что еще называют «коррупционными интересами»1. Это прежде всего обусловлено рядом факторов объективного и субъективного характера. К таким факторам можно отнести низкий материальный уровень сотрудников уголовно-исполнительной системы, усиливающейся дифференциации их доходов и доходов в коммерческих структурах. Безусловно, в последнее время были предприняты меры, направленные на улучшение материального уровня сотрудников уголовноисполнительной системы, тем не менее существующее сейчас положение еще далеко от идеала.

Серьезное отрицательное воздействие на криминальную ситуацию в уголовно-исполнительной системе оказывают различные организационные упущения, в том числе непродуманные реорганизации служб, подразделений и всей системы в целом, которые сеют неуверенность в перспективах прохождения службы, серьезно «лихорадят» коллективы сотрудников, отвлекая от решения возложенных на них задач, порождает стремление искать альтернативные, в том числе и криминальные источники получения доходов2.

Также большое значение в системе детерминант корыстных должностных преступлений сотрудников исправительных колоний имеют негативные личностные характеристики самих сотрудников, а также определенное влияние их внутренней микросреды, внутри которой в течение последних лет сложилось лояльное отношение к подобным преступным проявлениям, а то и скрытое одобрение таких поступков со стороны товарищей по работе. К числу негативных характеристик личности можно отнести, наличие антисоциальной установки (корысть, зависть, карьеризм и т. д.).

Существенную роль также играет и ориентация сотрудников на высокие стандарты жизни, в том числе достигнутые более изворотливыми сослуживцами, желание «отхватить все и сейчас», наличие дорогостоящих привычек и интересов. Кроме того, следует учитывать, что некоторые сотрудники исправительных колоний стремиться компенсировать ранее понесенные расходы (получение образования, устройство на работу и т. д.).

На состояние законности в уголовно-исполнительной системе, повлияли примеры проявлений коррупции на уровне высших эшелонов власти страны. На фоне нерешенных проблем материально-бытового обеспечения сотрудников исправительных колоний для многих из них стала служить оправданием собственной противоправной деятельности формула: «Если там этим занимаются, то почему я не могу».

Наконец, в нашей стране не создана «замкнутая» система правоохранительных органов, в связи с чем, скомпрометировавшие себя сотрудники, могут пристроится в иные структуры (таможню, службу судебных приставов и т. д.). В тоже время в развитых зарубежных странах если лицо, уволено по негативным основаниям с государственной службы, то оно больше не сможет заступить на нее вновь, что в свою очередь является мощным сдерживающим фактором, обеспечивая эффективную профилактику злоупотреблений и правонарушений.

Таким образом, причинный комплекс корыстной должностной преступности в исправительных колониях характеризуется тем, что причины таких преступлений действуют на различных уровнях, при этом если «вершину пирамиды» составляют причины, действующие в масштабах всего общества и страны в целом, то более низкие уровни образуют уже причины, характерные собственно для учреждений уголовно-исполнительной системы и их конкретных подразделений. Большую роль в механизме преступного поведения играют причины корыстных должностных преступлений, действующие на индивидуальном уровне каждого конкретного сотрудника.

См.: Королева М. Роль коррупции в криминализации правоохранительной деятельности // Уголовное право. 2007. № 1. С. 107.

2 См.: Смирнов А.Ю. Корыстные должностные преступления, совершаемые сотрудниками органов внутренних дел : уголовно-правовая и криминологическая характеристики : автореф. дис. … канд. юрид. наук.

Омск, 2010.

Раздел 2. УГОЛОВНЫЕ-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ

ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА В СТАДИИ ИСПОЛНЕНИЯ ПРИГОВОРА

Конституция РФ гарантирует судебную защиту и оказание квалифицированной юридической помощи не только подозреваемому (обвиняемому), но и осужденному, который может реализовывать свое право как лично, так и пользуясь услугами защитника.

До вступления в силу Федерального закона от 20.03.2011 № 40 суд по собственному усмотрению принимал решение об участии осужденного в судебном заседании при разрешении вопросов в стадии исполнения приговора. При этом осужденный зачастую лишался возможности высказать свое мнение в судебном заседании не только при рассмотрении вопросов улучшающих его положение, но и ухудшающих (например, об отмене условно-досрочного освобождения, о замене наказания и др.) Такое положение являлось нарушением конституционного права на защиту.

В настоящее время в соответствии с ч. 2 ст. 399 УПК РФ осужденный должен быть уведомлен о времени и месте судебного заседании не позднее чем за 14 суток до его начала. При наличии ходатайства осужденного об обеспечении его участия в судебном заседании, суд обязан его удовлетворить. Вместе с тем решение вопроса о форме участия осужденного в судебном заседании остается на усмотрение суда. Осужденный может лично представить свои доводы суду, если заседание проводится в исправительном учреждении, либо посредством видео-конференц-связи.

При рассмотрении вопросов в стадии исполнения приговора осужденный в полном объеме может пользоваться услугами выбранного им защитника, который на рассматриваемой стадии уголовного судопроизводства обладает всеми полномочиями, предусмотренными ст. 53 УПК РФ (ч. ст. 399 УПК РФ). Осужденному должна быть предоставлена реальная возможность воспользоваться услугами защитника. В случае отказа от защитника, судья обязан выяснить, не связано ли это с материальным положением осужденного.

Администрация исправительного учреждения обязана обеспечить возможность реализации осужденным права на защиту. Статья 50 УПК РФ не регламентирует вопросы приглашения, назначения и замены защитника осужденного. Представляется, что в случае, если осужденный не имеет возможности пригласить защитника самостоятельно (либо через своих родственников, знакомых), то это должно быть сделано администрацией исправительного учреждения.

В соответствии с позицией Конституционного Суда Российской федерации «само по себе осуждение лица за совершенное преступление и даже назначение ему в качестве наказания лишения свободы не могут признаваться достаточным основанием для ограничения его в праве на защиту своих прав и законных интересов путем обжалования приговора и других решений по уголовному делу, заявления ходатайств о смягчении назначенного по приговору суда наказания, возражения против представления администрации учреждения, исполняющего наказание, об изменении назначенного судом наказания на более тяжкое или об изменении режима отбывания наказания»1.

Следовательно, администрация исправительного учреждения обязана обеспечить возможность свидания защитника с осужденным наедине и конфиденциально.

УПК РФ конкретизирует конституционное право на пользование родным языком, предусматривая, что лицу, не владеющему или недостаточно владеющему русским языком должна быть предоставлена возможность пользоваться помощью переводчика бесплатно.

Применительно к стадии исполнения приговора, норма, предусматривающая участие на этой стадии переводчика, отсутствует. Полагаем, что соответствующее дополнение должно быть внесено в ст. 399 УПК РФ, что позволит в наибольшей степени обеспечить эффективную реализацию осужденным своих прав и законных интересов.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2003 г. № 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений частей первой и второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой Шенгелая Зазы Ревазовича // Рос. газ. 2004. 14 янв.

Установив, что осужденный не владеет или недостаточно владеет русским языком, судья обязан принять меры по обеспечению явки переводчика в судебное заседание. Однако законодатель не раскрывает одно из немногих требований к переводчику – «свободно владеть языком, знание которого необходимо для перевода» (ст. 59 УПК РФ). Не требуется от переводчика и предоставление официального документа, подтверждающего его навыки. В практической деятельности лишь немногие судьи приобщают к материалам производства копии соответствующих документов, а в большинстве случаев уровень знаний переводчика устанавливается на основе внутреннего убеждения судьи.

Полагаем, что действующее законодательство не требует внесения изменения в части обязательности приобщения копии документа, удостоверяющего компетентность переводчика. Немаловажное значение в подобной ситуации имеет мнение самого осужденного, которому должна быть предоставлена возможность кратко побеседовать с лицом, приглашенным для осуществления перевода. Осужденный и лицо, назначаемое в качестве переводчика должны убедиться в том, что они понимают друг друга, только в таком случае возможно максимальное достижение эффективности их взаимодействия. Определяющим для принятия судьей решения о назначении конкретного лица переводчиком, на наш взгляд, должно являться мнение осужденного.

ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ УЧАСТИЯ ПОНЯТЫХ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ В УСЛОВИЯХ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ

Одним из проблемных вопросов при производстве неотложных следственных действий в учреждениях ФСИН России является участие понятых.

Институт понятых, образованный в России после проведения судебной реформы 1864 года, уже на протяжении более 150 лет остается важнейшим элементом досудебного производства по уголовным делам. В настоящее время, в условиях построения правового государства и формирования гражданского общества, он рассматривается как наиболее эффективный и массовый элемент общественного контроля над деятельностью правоохранительных органов.

В современном мире в условиях научно-технического прогресса давно появилась возможность фиксации хода и результатов производства следственных действий посредством использования научно-технических средств (прежде всего, фото-видеосъемки). Заслуживает внимания тот факт, что в уголовно-процессуальном законодательстве развитых стран отсутствует институт понятых: в Германии, Франции, Канаде, Японии, США, Китае, многих других странах законом не предусмотрено участие в расследовании по уголовным делам лиц, на которых была бы возложена обязанность удостоверить правильность расследования, проводимого специально уполномоченными на то должностными лицами правоохранительных органов.

Возникает закономерный вопрос: а нужен ли в российском законодательстве институт понятых?

Мнение ученых и практических работников по этому вопросу разделилось. Одни считают, что такой институт необходимо упразднить1, другие – выступают за его безальтернативное сохранение2.

Сторонники сохранения в российском уголовно-процессуальном законодательстве института понятых аргументируют свою точку зрения тем, что понятые в любом случае остаются гарантом обеспечения законности проводимых следственных действий, так как удостоверяют не только факт их производства, но и все действия следователя по обнаружению, фиксации и изъятию доказательств.

При этом, в случае возникновения каких-либо сомнений в качестве проведенного следственного действия, понятого всегда можно вызвать на допрос (например, в ходе судебного следствия). Применение же исключительно технических средств фиксации хода и результатов следственных действий См., напр.: Михайлов А. Институт понятых – архаизм российского уголовного производства // Законность. 2003. № 4. С. 18.

См.: Хитрова О.В. Участие понятых в российском уголовном судопроизводстве. М., 1996. С. 9.

может привести, по их мнению, к фактам фальсификации доказательств (например, посредством монтажа видеозаписи).

С точки зрения противников сохранения института понятых, понятые, не являясь, как правило, специалистами в области юриспруденции, порой, не могут эффективно исполнить свои обязанности – подтвердить правильность производства следственного действия, особенно такого сложного, каким является осмотр места происшествия. К тому же в следственной практике довольно распространены факты привлечения так называемых «карманных» понятых и лиц, не способных обеспечить правомерность действий при проведении следственного мероприятия, а также давления на понятых в период расследования и судебного рассмотрения.

И с той и с другой точкой зрения можно согласиться лишь отчасти. Так, на наш взгляд, фальсификацию доказательств посредством монтажа видеозаписи можно установить, если у суда в ходе судебного разбирательства возникнет сомнение в их достоверности. В данном случае суд может вынести решение о назначении судебной видеотехнической экспертизы. Вместе с тем, грамотно организованная работа следственных подразделений по качественному подбору понятых, а также обеспечение социальных гарантий их участия в производстве следственных действий может положительно сказаться на качестве расследования по уголовному делу в целом.

По результатам опроса проведенного СПС «Право.Ru» на тему: «Нужно ли реформировать институт понятых, и как это сделать?», 32 % опрошенных высказываются за его отмену, 22 % – за то, что технические средства можно использовать только как дополнение, а не замену для понятых, 47 % говорят о необходимости сохранения института понятых.

На состоявшемся осенью 2011 г. в г. Твери совещании Президента РФ с сотрудниками МВД России Д.А. Медведев заявил: «Институт понятых появился в тот период, когда у нас не было другого способа фиксации доказательств. Это рудимент прошлого. Поэтому можно подумать, по каким категориям использование понятых вообще не требуется, а где это можно было бы сохранить. Но в любом случае нужно придать специальное процессуальное значение современным средствам фиксации доказательств»1. Результат такого заявления не заставил себя долго ждать.

Федеральным законом от 04.03.2013 № 23-ФЗ в ст. 170 УПК РФ была часть введена ч. 1.1, в соответствии с которой, в случаях, предусмотренных статьями 115, 177, 178, 181, статьей 183 (за исключением случаев, предусмотренных частью третьей), частью пятой статьи 185, частью седьмой статьи 186 и статьей 194, понятые принимают участие в следственных действиях по усмотрению следователя. Если в указанных случаях по решению следователя понятые в следственных действиях не участвуют, то применение технических средств фиксации хода и результатов следственного действия является обязательным. Если в ходе следственного действия применение технических средств невозможно, то следователь делает в протоколе соответствующую запись.

Таким образом, после внесения данного изменения в уголовно процессуальное законодательство применительно к проблеме понятых, все следственные действия можно разделить на три группы:

См.: Косихин Д., Чирва Ю. Судьба понятых. 2011 // Консультационный центр «ЭЖ-Юрист» // http://www.gazeta-yurist.ru следственные действия, участие понятых при производстве которых обязательно. К ним относятся: обыск; выемка электронных носителей информации; личный обыск; предъявление для опознания. Данные следственные действия могут проводится без участия понятых только в исключительных случаях (в труднодоступной местности, при отсутствии надлежащих средств сообщения, а также в случаях, если производство следственного действия связано с опасностью для жизни и здоровья людей) и с обязательным применением технических средств фиксации его хода и результатов;

следственные действия, участие понятых при производстве которых может быть по усмотрению следователя заменено применением технических средств фиксации его хода и результатов.

В отличие от следственных действий первой группы, наличие исключительной ситуации, препятствующей участию понятых, не требуется. К таким следственным действиям относятся: осмотр, в том числе осмотр трупа; следственный эксперимент; выемка (за исключением выемки электронных носителей информации, которая относится к первой группе); осмотр, выемка и снятие копий с задержанных почтово-телеграфных отправлений; осмотр и прослушивание фонограммы, сделанной в ходе контроля и записи переговоров; проверка показаний на месте;

следственные действия, не требующие участия понятых. Отсутствие понятых при производстве данных следственных действий не влечет требования обязательного применения технических средств фиксации их хода и результатов. Следователь по ходатайству участников уголовного судопроизводства или по собственной инициативе может привлечь понятых для участия в следственном действии. К данной группе относятся все следственные действия, не относящиеся к первой или второй группе.

Применительно к условиям расследования преступлений такое сокращение перечня следственных действий, требующих обязательного участия понятых является благоприятным.

Фактически законодатель сужает проблему участия понятых при расследовании преступлений, совершенных в условиях исправительных учреждений до трех следственных действий: обыска, личного обыска, предъявления для опознания.

Считаем необходимым остановиться так же на проблеме подбора понятых.

Как отмечается исследователями, возможности выбора понятых в исправительных учреждениях закрытого типа реально ограничены следующими категориями граждан: лицами, отбывающими наказание в учреждении; лицами среднего и младшего начальствующего состава, осуществляющими управленческие и вспомогательные функции, а так же конвоирование осужденных; лицами, работающими по трудовым договорам (вольнонаемные), являющиеся представителями финансовохозяйственных, производственных или учебных подразделений1.

В соответствии с требованиями УПК РФ понятыми не могут выступать, несовершеннолетние, участники уголовного судопроизводства, их близкие родственники и родственники, работники органов исполнительной власти, наделенные в соответствии с федеральным законом полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности и (или) предварительного расследования, иные лица, заинтересованные в исходе уголовного дела (ст. 60 УПК РФ).

Все вышеуказанные лица подчиняются начальнику исправительного учреждения, следовательно, находятся в определенной правовой и фактической зависимости от органа дознания. Вместе с тем, необходимо согласиться, что служебная и иная зависимость от начальника исправительного учреждения сама по себе еще не создает заинтересованность в деле всего круга упомянутых лиц, она лишь в определенных случаях облегчает неправомерное склонение понятых к недобросовестному выполнению процессуальных обязанностей, что требует учета при их подборе в каждом конкретном случае.

Нецелесообразность подбора понятых из числа осужденных по тактическим и воспитательным соображениям отмечается абсолютным большинством авторов. В качестве причин такой нецелесообразности, в частности, указываются:

– проведение в присутствии осужденных следственного действия объективно способствует нежелательному усвоению этими лицами криминалистических методов раскрытия преступлений2;

– существенная психологическая зависимость осужденных от социальной среды исправительного учреждения предопределяет возможное недобросовестное исполнении ими обязанностей поняСм., напр.: Шурухнов Н.Г., Петуховский М.А. Особенности проведения обыска в исправительнотрудовых учреждениях: учеб. пособие. М., 1991. С. 23.

См., напр.: Петуховский М.А. Дознание и предварительное следствие в исправительно-трудовых учреждениях. М., 1979. С. 156 (сказано в отношении осмотра, однако в полной мере касается обыска и выемки).

тых; кроме того, всегда могут возникнуть аргументы в пользу их зависимости от администрации исправительного учреждения1;

– участие понятых-осужденных нецелесообразно, если преступление совершено в условиях неочевидности или при необходимости сохранения служебной тайны (например, об уязвимом месте в системе охраны)2;

– в случаях добросовестного отношения осужденных к обязанностям понятых между ними и злостными нарушителями режима нередко возникает конфликт, разрешение которого связано с серьезным риском учинения над ним насилия3.

К указанному перечню необходимо добавить, что привлечение осужденных в качестве понятых может затруднить соблюдение тайны предварительного расследования, а значит способствовать деятельности по противодействию расследования.

При невозможности подбора иных понятых, кроме осужденных, их необходимо подбирать из числа положительно зарекомендовавших себя, не имеющих дружеских и иных личных связей с микрогруппами осужденных отрицательной направленности, особенно по тем или иным мотивам способных противодействовать расследованию.

Выбор понятых из числа лиц аттестованного состава органа, в производстве которого находится уголовное дело, так же нежелателен, поскольку нередко вызывает у защитников вопросы в их объективном участии и заинтересованности в исходе дела. Кроме того, целые группы представителей администрации исправительного учреждения из числа лиц начальствующего состава вообще не могут быть понятыми в силу должностных обязанностей: начальник исправительного учреждения, заместитель начальника ИУ по оперативной работе, сотрудники оперативной службы.

Мы полагаем, что при невозможности приглашения понятых, кроме как из лиц, принадлежащих к двум вышеуказанным категориям, необходимо рекомендовать обязательное применение технических средств фиксации хода и результатов следственного действия параллельно с участием понятых.

Большинство исследователей называют в качестве наиболее приемлемых понятых вольнонаемных работников исправительного учреждения, поскольку они в основном выполняют функции непосредственно не связанные с регулированием жизнедеятельности осужденных, поддерживают с ними ограниченные и менее конфликтные контакты, их зависимость от начальника ИУ более ограничена. С учетом, того обстоятельства, что в силу факторов удаленности большинства исправительных учреждений от населенных пунктов и их закрытого характера рекомендацию о необходимости подбора понятых заранее, еще до выезда к месту производства следственного действия выполнить практически невозможно. Мы так же согласны с данной точкой зрения, с тем лишь уточнением, что в качестве понятых в условиях исправительного учреждения можно также использовать родственников осужденных, находящихся на длительном свидании.

В связи с этим также возможно предложить следующие дальнейшие направления совершенствования законодательства:

привлечение к выполнению этих функций представителей наблюдательных комиссий соответствующих администраций;

в качестве исключения, в строго определенных случаях использование участия адвоката (защитника), который как официальный оппонент органов предварительного расследования в состоянии заменить понятых.

Безусловно, что эти предложения являются весьма спорными и могут вызвать ряд возражений, основное из которых – отсутствие объективности защитника, представителя администрации учреждения при производстве следственного действия.

См., напр.: Кузьмин Р.П. Психология предварительного расследования преступлений, совершаемых осужденными в исправительных учреждениях: дис. … канд. псих. наук. СПб., 2003. С. 146.

См., напр.: Минеев И. Дознание в исправительных учреждениях // Российская юстиция. 2001. № 8. С. 60.

См., напр.: Шурухнов Н.Г., Петуховский М.А. Особенности проведения обыска в исправительнотрудовых учреждениях: учебное пособие. М., 1991. С. 27.

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАССЛЕДОВАНИЯ ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УЧРЕЖДЕНИЙ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ИЗОЛЯЦИЮ ОТ ОБЩЕСТВА

Особое место среди преступлений, совершаемых на территории исправительных учреждений (далее – ИУ), занимает дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Совершение данных преступлений на территории ИУ имеет крайне негативные последствия для деятельности этих учреждений, поскольку они совершаются с целью воспрепятствования исправлению осужденных как основной цели деятельности уголовно-исполнительной системы (далее – УИС).

В этой связи необходимость их своевременного выявления, а также повышения качества их расследования не вызывает сомнений. На необходимость усиления противодействия такого рода пенитенциарной преступности неоднократно обращалось внимание руководством ФСИН России на заседаниях коллегии Минюста России, на всероссийских совещаниях руководителей территориальных органов и образовательных учреждений ФСИН России, а также в директивах ФСИН России1.

Таким образом, вопросы расследования дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, являются актуальными и нуждаются в дальнейшей разработке.

Проведенные исследования по обозначенной тематике позволяют выделить некоторые проблемы и предложить их решение, а также выявить особенности расследования и сформулировать на их основе рекомендации.

В условиях ИУ орудия преступления имеют особую ценность, что продиктовано следующими причинами. Во-первых, для изготовления такого оружия необходимы определенные навыки, материалы, оборудование. Во-вторых, проведение режимных мероприятий, специально направленных на выявление и изъятие подобных предметов. Перечисленные условия предопределяют ценность таких предметов для осужденных.

Выявленная особенность позволяет сформулировать следующую закономерность: после совершения преступления преступник вероятно не будет принимать меры по ликвидации орудия преступления. Таким образом, выявленная закономерность определяет следующую рекомендацию. В случаях установления в ходе расследования факта применения орудия преступления, необходимо провести оперативно-розыскные мероприятия по установлению его места нахождения для последующего изъятия при производстве обыска. При поиске указанных предметов важно учитывать, что они имеют небольшие размеры и достаточно примитивную форму, что продиктовано, обстановкой ИУ.

Исследование позволило выделить новый способ совершения дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, сущность которого заключается в том, что осужденный, зная о своей болезни (ВИЧ-инфекции), умышленно использует свою кровь для заражения сотрудников ИУ или осужденных по мотивам или для достижения целей, предусмотренных ст. 321 УК РФ.

Проведенное исследование позволило сгруппировать факторы, оказывающие влияние на расследование преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ, следующим образом: факторы, связанные с локализацией как самого ИУ, так и системы входящих в него зданий, сооружений, ограждений;

факторы, связанные с действием на территории ИУ особого режима; факторы, связанные с правовым статусом сотрудников ИУ; факторы, связанные с особенностями личности осужденных; факторы, связанные с особой социальной средой, действующей на территории ИУ.

Изучение и анализ вышеперечисленных факторов для каждой конкретной ситуации расследования дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, необходимо для своевременной нейтрализации тех из них, которые затрудняют производство расследования, и усиления воздействия благоприятных факторов.

Данная система факторов позволяет также охарактеризовать содержание компонентов общей типичной следственной ситуации, возникающей при расследовании рассматриваемых преступлений, которые в свою очередь с учетом сложившейся практики определяют существование простых и сложных (конфликтных) ситуаций, возникающих при расследовании.

См.: Письмо ФСИН России от 06.03.2009 № 10/2-1002дсп.

С учетом выделенных типичных следственных ситуаций субъекты расследования осуществляют планирование своей деятельности и выдвигают следственные версии.

Изучение материалов уголовных дел показало, что в некоторых случаях рапорта об обнаружении признаков преступления были составлены потерпевшими из числа сотрудников ИУ 1.

Считаем, что в данном случае происходит смешение таких поводов для возбуждения уголовного дела, как заявление и рапорт об обнаружении признаков преступления. Статьи 141 и УПК РФ раскрывают существо таких поводов как заявление и явка с повинной. Пункт 5 ст. УПК РФ указывает, что только в случаях, когда заявитель не может лично присутствовать при составлении протокола о принятии его заявления, оно оформляется в виде рапорта об обнаружении признаков преступления. В соответствии со ст. 143 УПК РФ сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников, чем указанные в статьях и 142 УПК РФ, принимается лицом, получившим данное сообщение, о чем составляется рапорт об обнаружении признаков преступления. В данном случае законодатель прямо предусмотрел два основных повода для возбуждения уголовного дела: заявление о преступлении и явка с повинной. Рапорт об обнаружении признаков преступления составляется только в тех случаях, когда сообщение не может быть оформлено первыми двумя способами. Представляется, что в рассматриваемых случаях ничто не мешало сотрудникам, в отношении которых было совершено преступление, составить об этом заявление.

Следует также отметить, что законодатель обязывает лицо, принявшее заявление, предупредить заявителя об уголовно ответственности, предусмотренной ст. 306 УК РФ, что является дополнительной гарантией достоверности фиксируемого сообщения. На наш взгляд, что в подобных случаях легальный повод для возбуждения уголовного дела отсутствует. В случаях нападения осужденных на сотрудника ИУ последние должны составлять заявление о случившемся, в котором будет содержаться отметка о том, что заявитель предупрежден об уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ.

В специальной литературе высказывается мнение о необходимости внесения изменений в УПК РФ, которые позволят ввести должность дознавателя в ИУ2. Однако подобное изменение повлечет за собой необходимость производства ряда весьма затратных (как в финансовом, так и временном смысле) мероприятий. При этом практическая необходимость подобных изменений отсутствует, поскольку количество официально регистрируемых преступлений, совершаемых в ИУ, колеблется в пределах от 930 до 12313. В настоящее время на территории ИУ действуют 758 исправительных колоний, 217 следственных изоляторов, 7 тюрем, 62 воспитательные колонии4. Простой арифметический подсчет позволяет заключить, что средняя загруженность дознавателя в ИУ составит не более одного дела год (в данном случае при расчете не учитывается подследственность уголовных дел). К тому же подобные изменения вряд ли позволят как-то кардинально изменить ситуацию с сокрытием преступлений, совершаемых на территории ИУ, так как ее основной причиной является несовершенство системы оценки деятельности сотрудников ИУ. Кроме того, наделение УИС функцией уголовного преследования негативно скажется на объективности расследования, поэтому не следует концентрировать в рамках одного ведомства полномочия по осуществлению предварительного расследования и по исполнению наказания.

В заключении хотелось бы отметить, что исследование проблем, связанных с расследованием дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, позволило выявить множество проблем все из которых невозможно отразить в настоящей статье.

В работе нашли отражение лишь те из них, которые наиболее привлекли внимание автора.

Предложения по решению обозначенных проблем должны положительным образом сказаться на эффективности расследования.

См., напр.: Уголовно дело № 1–69/06 // Архив Красноярского районного суда Самарской области.

См.: Ковалев В.М. К вопросу о производстве дознания в исправительных учреждениях // Уголовнопроцессуальные и криминалистические проблемы дознания / под ред. Б.Б. Казака. Рязань, 2003. С. 16; Бирмамитова С.А. Доказывание на досудебных стадиях уголовного процесса по делам о преступлениях, совершенных осужденными в исправительных колониях: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 29–30.

См.: Письмо ФСИН России от 06.03.2009 № 10/2-1002.

См.: Емельянов С.Н. Организационные и правовые проблемы обеспечения безопасности исправительного учреждения // Вестн Владимирского юридического института. 2008. № 2(7). С. 10.

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ ПРАВ

И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ОСУЖДЕННЫХ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ

НЕОТЛОЖНЫХ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

На первоначальном этапе уголовного преследования расследование пенитенциарных преступлений возложено на оперативные подразделения исправительных учреждений (далее – ИУ). Функционирование этих подразделений, особенно в современных условиях осуществления правовой реформы, требует более эффективного нормативного регулирования.

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, сотрудники оперативных подразделений пенитенциарного учреждения имеют право осуществлять процессуальную деятельность, которая состоит в основном в производстве неотложных следственных действий по факту совершения преступления.

Следует отметить, что в теории уголовного процесса производство следственных действий (в том числе неотложных) является основным способом собирания доказательств по любому уголовному делу. Для производства неотложных следственных действий, направленных на быстрейшую фиксацию и закрепления следов преступления, необходима нормативная модель фактических оснований, чтобы их производство осуществлялось в рамках уголовно-процессуального законодательства.

При проведении отдельных неотложных следственных действий нередко возникают угрозы личной и имущественной безопасности участвующих в них лиц, а также лиц, находящихся в непосредственной близости от места его проведения. Указанные угрозы делятся на два вида1: 1) угроза жизни и здоровью участников следственного действия и других лиц, находящихся в непосредственной близости от места проведения следственного действия; 2) угроза имущественным правам участников следственного действия и других лиц, находящихся в непосредственной близости от места проведения следственного действия.

При проведении неотложных следственных действий в условиях пенитенциарных учреждений непременными условиями с точки зрения безопасности участников уголовного процесса являются охрана места проведения следственного действия и предварительная работа оперативных подразделений и других специалистов, в том числе, входящих в состав других ведомств. Например, при проведении осмотра места происшествия возможно умышленное причинение вреда жизни и здоровью в тех случаях, когда в процессе совершения преступления либо до начала производства следственных действий субъект преступления установил ловушки или взрывные устройства с тем, чтобы они сработали в период производства следственного действия. Данные устройства могут иметь различные виды: установка капкана, механических ловушек, подведение к различным предметам электрического тока. Цель указанных действий может заключаться в уничтожении доказательств, причинении вреда жизни и здоровью сотрудникам правоохранительных органов и иным лицам, дезорганизации участников следственного действия, внушении страха, срыве самого следственного действия и т. д.

Угроза возникновения подобной ситуации имеет место далеко не всегда, однако при расследовании ряда преступлений возможность указанных противоправных действий следует предполагать.

В большинстве случаев вред жизни и здоровью в ходе осмотра места происшествия причиняется в результате неумышленных действий, совершаемых со стороны участников следственного действия, которые в соответствии с должностными обязанностями осуществляют определенные функции.

Наибольшая угроза личной безопасности участников следственного действия существует в ходе проведения первоначального осмотра места происшествия, поскольку следственно-оперативная группа прибывает на место впервые и не обладает достаточной информацией о самом месте, предметах, находящихся в указанном месте, их свойствах и т. д. С точки зрения обеспечения личной безоСм.: Петрова А.Н. Противодействие расследованию, криминалистические и иные меры его преодоления : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2000. С. 19.

пасности участников следственного действия, до прибытия на место происшествия следует изучить предстоящее место осмотра, а также обстоятельства совершенного преступления. В зависимости от характера совершенного деяния следует вызвать соответствующего специалиста (взрывотехника, сотрудника, отвечающего за технику безопасности, и т. д.). Поскольку причинение вреда может быть вызвано неисправностью технических средств, используемых в ходе осмотра места происшествия, то следует проверить их готовность и исправность. По прибытию на место следует проверить явку всех вызванных лиц, опросить очевидцев совершенного преступления. Восстановление в общих чертах механизма преступления позволит выявить возможные угрозы личной безопасности лиц, участвующих в следственном действии. Дополнительными мерами безопасности являются: 1) точное установление при помощи лиц, которым хорошо известен объект осмотра, места расположения систем снабжения, машин и оборудования; 2) проведение предварительного проветривания помещения в целях предотвращения отравления угарным газом и другими токсическим средствами; 3) подготовка индивидуальных средств защиты (респираторов, противогазов и т. д.); 4) определение степени аварийности отдельных элементов здания (сооружения), а также конструктивной защиты от разрушения аварийных элементов здания; 5) определение степени обугливания отдельных элементов1.

В начале осмотра места происшествия следователю рекомендуется определить зону безопасности места происшествия, проинформировать всех участников о порядке движения, предупредить об особой осторожности в передвижении на месте происшествия, о недопустимости без разрешения следователя прикасаться к каким-либо предметам. Передвигаться по месту происшествия должна лишь незначительная группа участников следственного действия, т. е. такое количество, которое необходимо для выполнения стоящих перед следственно-оперативной группой задач. Указанная рекомендация направлена не только на сохранение следов преступления, но и на предотвращение причинения вреда участниками осмотра. Любые действия участников осмотра места происшествия должны совершаться с разрешения следователя.

Комплексный и объединительный институт обеспечения мер безопасности, предусматривающий предупреждение противоправного воздействия на участников уголовного процесса и иных лиц, обеспечение их личной безопасности, защиту их имущества, прав и интересов, социальнопсихологическую реабилитацию, проявление заботы и создание комфортных условий лицам, вовлеченным в уголовное судопроизводство, требует дальнейшего исследования и законодательного совершенствования. Право на личную безопасность предполагает обязанность государства защищать осужденных от противоправных посягательств, и его обеспечение со стороны правоохранительных органов является обязательным условием для участия их в уголовном судопроизводстве. Право на процессуальную и эффективную защиту участников уголовного процесса в ИУ является неотъемлемым конституционным правом осужденных и требует дальнейшего расширения.

Таким образом, для применения мер безопасности достаточно и угрозы, так как при осуществлении угроз, помимо данных мер, следует применять и адекватные меры реагирования путем возбуждения уголовных дел и последующего уголовного судопроизводства. Кроме того, в некоторых случаях уголовное дело возбуждается и после поступления угроз. Соответствующие сведения могут содержаться в одном или нескольких источниках, указанных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. В целях необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, не приводить данные об их личности.

В этом случае выносится специальное мотивированное постановление, в котором указывается псевдоним данного участника и приводится образец его подписи.

Вышеуказанные нормы дают возможность применения мер, направленных на обеспечение надлежащего порядка уголовного судопроизводства. Так, если данные меры, несмотря на их необходимость, соблюдены не были, то доказательства, которые были получены в условиях, создающих угрозу для жизни, здоровья и имущества указанных лиц, а также их близких родственников, родственников или близких лиц, должны быть признаны недопустимыми. Помимо перечисленных выше уголовно-процессуальных мер следует обратить внимание на возможность осуществления предупредительных (профилактических) мер безопасности.

См.: Лантух Э.В. Техника безопасности при осмотре места пожара, сопряженного с убийством // Судебная реформа и эффективность деятельности органов суда, прокуратуры и следствия. СПб., 1998. С. 121, 122.

СУБЪЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПЕНИТЕНЦИАРНЫХ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С НЕЗАКОННЫМ ОБОРОТОМ НАРКОТИКОВ

Кардинальные экономические и политические реформы в России в начале 90-х гг. прошлого века вызвали стремительные изменения в обществе, создав, среди прочего, питательную среду для роста преступности и наркомании. Незаконный оборот наркотических средств создает реальную угрозу населению, подрывает экономический потенциал и негативно влияет на демографическую ситуацию в стране. Именно поэтому руководство государства уделяет серьезное внимание вопросам организации борьбы с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ в России.

Наряду с ростом употребления наркотиков увеличивается и преступность, связанная с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. При этом значительная часть лиц, которые совершили преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, отбывает уголовные наказания в местах лишения свободы. Следует также отметить, что в последние годы в исправительных учреждениях растет количество зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Сложившаяся оперативная обстановка в местах лишения свободы обусловила необходимость рассмотрения проблемы борьбы с преступлениями, связанными с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, как комплексной, предполагающей участие в ее решении, наряду с оперативными подразделениями Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации (ФСИН России) оперативных и следственных подразделений Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров (ФСКН России) и Министерства внутренних дел Российской Федерации (МВД России).

В процессе расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ в учреждениях уголовно-исполнительной системы наблюдается определенная специфика. В целом современное состояние деятельности по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ в исправительных учреждениях остается очень сложным и напряженным. Круг субъектов взаимодействия при расследовании пенитенциарных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков довольно широк. Во-первых, это следственные аппараты Следственного комитета РФ, МВД и ФСКН России, в зоне юрисдикции которых функционируют учреждения УИС. Во-вторых, оперативные подразделения ИУ и УФСИН России.

Подразделения ФСИН России являются основными субъектами выявления преступлений в условиях ИУ. Вместе с тем объем основной, возложенной законом на личный состав ИУ работы, нуждается в улучшении качества, не говоря уже о столь специфичной и тонкой деятельности, как проведение оперативно-розыскных мероприятий, направленных на выявление преступлений и закрепление доказательственной базы.

Согласно п. 8 ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» право осуществления такой деятельности предоставлено оперативным подразделениям Федеральной службы исполнения наказаний. В силу этого обстоятельства по буквальному смыслу отсылочного п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ эти подразделения относятся к органам дознания. В других нормах УПК РФ, имеющих характер «непосредственно работающих» (а не просто определяющих понятия), эта идея конкретизируется следующим образом: функцией дознания в уголовноисполнительной системе наделены начальники учреждений и органов уголовноисполнительной системы, входящих в данную систему (п. 5 ч. 2 ст. 157 УПК РФ). Прежде всего здесь имеются в виду начальники исправительных учреждений: колоний-поселений, исправительных колоний общего, строгого и особого режима; воспитательных колоний, тюремных и лечебных исправительных учреждений (ст. 74 УИК РФ). Органом дознания является также начальник следственного изолятора, т. е. учреждения, предназначенного для содержания подозреваемых и обвиняемых (подсудимых и осужденных) по уголовному делу, в отношении которых в качестве меры пресечения применено заключение под стражу, а также для исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в отношении осужденных, оставленных для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию 1. Компетенция органов дознания, о которых идет речь, ограничена делами о преступлениях против установленного порядка несения службы, совершенных сотрудниками исправительных учреждений или следственных изоляторов в связи с исполнением ими служебных обязанностей, а также о преступлениях, совершенных в расположении указанных учреждений иными лицами, в том числе и в первую очередь отбывающими наказание и лицами, в отношении которых заключение под стражу избрано в качестве меры пресечения 2.

К.А. Синкин отмечал, что здесь налицо коллизия между ст. 40 и ст. 157 УПК РФ. Согласно первой (со всей необходимой интерпретацией), органами дознания являются оперативные подразделения ИУ. В.Ф. Луговик отмечает, что оперативно-розыскную деятельность в ИУ правомочны осуществлять следующие структурные подразделения УИС: 1 – оперативные отделы; 2 – подразделения собственной безопасности; 3 – оперативно-технические подразделения; 4 – подразделения по розыску преступников, совершивших побег из мест отбывания наказания3. В соответствии со ст. 157 УПК РФ, органом дознания являются начальники учреждений и органов уголовноисполнительной системы Минюста. По его мнению, в УПК РФ, в части, касающейся органа дознания УИС (как, впрочем, и других органов дознания), следовало бы более понятно сформулировать положение, в соответствии с которым полномочиями органа дознания наделялась бы конкретная структурная организация (орган, учреждение)4.

Таким образом, одним из отличительных свойств органов, осуществляющих дознание в условиях ИУ, является отсутствие в УИС специализированных подразделений дознания, которые имеются в органах внутренних дел5, органах ФСКН РФ, специализирующихся на расследовании преступлений, в том числе связанных с незаконным оборотом наркотиков.

В процессе расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ в учреждениях уголовно-исполнительной системы наблюдается определенная специфика. Во-первых, при расследовании преступлений, совершаемых в ИУ, используют ресурсы СК, ОВД и УФСКН – следствие и дознание, как правило, проводится сотрудниками указанных подразделений при оперативном сопровождении сотрудников ФСИН. Во-вторых, органы дознания УИС при расследовании данных преступлений используют ресурсы собственно ИК – производство неотложных следственных действий, как правило, проводится руководителем исправительного учреждения либо его заместителем, т. е. лицами, не имеющими соответствующей специализации осуществления предварительного расследования различных категорий преступлений. Такое использование ресурсов личного состава при сегодняшней кадровой ситуации на местах представляется расточительным. Проведенный опрос руководителей ИУ показал, что абсолютное большинство из опрошенных негативно относятся к такой практике и находят необходимым введение в УИС штатной должности дознавателя, непосредственно выполняющего обязанности по расследованию преступлений, совершенных в ИУ.

Специализация органов дознания УИС является объективной реальностью. Мы, наряду с другими исследователями6, полагаем, что давно назрела необходимость создания в УИС специального подразделения дознания, обладающего самостоятельным процессуальным статусом. Указанная проблема может быть решена путем внесения изменений в ст. 40 и 41 УПК РФ См.: Положение о следственном изоляторе уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации: утв. приказом Минюста России от 25 января 1999 г. № 20 // Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 1999. № 10. П. 1.1.

См.: Безлепкин Б.Т. Настольная книга следователя и дознавателя. М., 2008. С. 22.

Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»: научно-практический комментарий / под ред. В.В. Николюка, В.В. Кальницкого, А.Е. Чечетина. Омск, 1999. С. 123.

См.: Синкин К.А. Особенности судопроизводства по делам о преступлениях, совершаемых осужденными в учрежден6иях уголовно-исполнительной системы (по материалам уголовных дел, подсудных мировому судье). Барнаул, 2004.

См.: О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел по производству предварительного расследования в форме дознания: Приказ МВД России от 06.08.2007 № 697.

См.: Воронин С.Э. Особенности расследования хищений, совершаемых должностными и материально ответственными лицами на предприятиях исправительно-трудовых учреждений: дис… канд. юрид. наук.

Барнаул, 1994. С. 208.

ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЕ ДОМАШНЕГО АРЕСТА

В КАЧЕСТВЕ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ И АНАЛИЗ ЗАРУБЕЖНОГО ОПЫТА

Включение в состав системы мер пресечения домашнего ареста как альтернативы заключению под стражу является прямым проявлением гуманизации уголовной политики. Однако, несмотря на то, что домашний арест был включен в систему мер пресечения и закреплен в статье 107 УПК РФ, анализ норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих названную меру пресечения, показывает процессуальную неразработанность механизма избрания и применения данной меры процессуального принуждения.

В настоящее время пока не существует определенного механизма реализации правовых ограничений, устанавливаемых при домашнем аресте, который еще предстоит создать путем принятия соответствующих нормативно-правовых актов. Остаются нерешенными и проблемными многие вопросы, связанные с практическим применением домашнего ареста, что в значительной степени связано с ненадлежащей правовой регламентацией названной меры пресечения. Например, в уголовно-процессуальном законе не раскрыто понятие домашнего ареста. Остаются не до конца разработанными основания, условия и процессуальный порядок избрания меры пресечения в виде домашнего ареста, процессуальный порядок ее применения, основания и порядок ее продления.

Основная функция надзора за лицами, в отношении которых избрана мера пресечения «домашний арест» возложена на уголовно-исполнительные инспекции ФСИН России с помощью аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, однако процесс взаимодействия УИИ ФСИН России с органами предварительного расследования полностью законодателем не урегулирован1.

5 ноября 2012 года в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президентом России В.В. Путиным был озвучен принципиально важный вопрос «...гуманизации закона и порядка его применения...». В.В. Путин отметил: «… судам следует более взвешенно относиться к избранию мер пресечения в виде ареста и к назначению наказаний, связанных с изоляцией от общества»2.

Включение в состав системы мер пресечения домашнего ареста как альтернативы заключению под стражу является прямым проявлением гуманизации уголовной политики.

Согласно ст. 107 УПК РФ, домашний арест заключается в ограничениях, связанных со свободой передвижения подозреваемого, обвиняемого, а также в запрете общаться с определенными лицами, получать и отправлять корреспонденцию, вести переговоры с использованием любых средств связи. Домашний арест избирается в отношении подозреваемого или обвиняемого по решению суда при наличии оснований и в порядке, которые установлены ст. 108 УПК РФ, с учетом его возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств.

Необходимо отметить, что если определение сущности домашнего ареста как меры пресечения обусловлено в первую очередь буквальным содержанием уголовно-процессуального закона, то само понятие «домашний арест» в законе неопределенно, и среди ученых-процессуалистов нет его единого понимания.

Содержание ст. 107 УПК РФ не раскрыло понятие «домашний арест» и породило различные правовые вопросы, среди которых такие, как: что следует понимать под местом изоляции обвиняемого (подозреваемого) (постоянное или временное местожительство (место пребывания): дом, квартиру, дачу, гостиницу, пансионат, арендуемое жилье); можно ли покидать место изоляции при условии необходимости посещения места работы, учебы, лечебных учреждений, мест досуга, магазинов и иных мест либо выходить из дома в определенное время, и необходимо ли при этом уведомлять надзирающий орган и так далее.

См.: О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, которые могут использоваться в целях осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений: Постановление Правительства РФ от 18 февраля 2013 г. № 134 // Рос. газ. 2013. 22 февр.

Послание Президента России В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации // Рос. газ.

2012. 6 нояб.

В практике применения меры пресечения в виде домашнего ареста суды устанавливают запреты, не предусмотренные УПК РФ.

Судебная практика свидетельствует о неоднозначности похода к различию между запретами и ограничениями, фактически объединяя их в одно понятие, не позволяя провести грань различия, что в первую очередь связано с тем, что сам законодатель не проводит существенного разграничения между этими понятиями.

На наш взгляд, запрет носит строгую форму, не позволяющую совершение определенного действия в целом, а ограничение является гибким стеснением прав, с одной стороны, проявляющемся в запрете действия, но в то же время позволяющем его совершение в определенных рамках и при определенных обстоятельствах.

Фактическое содержание понятий «ограничение» и «запрет» максимально приближает их друг к другу, ведь они, главным образом, обозначают действия, направленные на воспрепятствование совершения чего-либо, неразрешение чего-нибудь, воспрепятствование путем временного ограничения права на что-либо. Таким образом, по отношению к лицу домашний арест выражается в применении различных правоограничений.

Таким образом, сущность домашнего ареста заключается в ограничении прав и свобод обвиняемого (в исключительных случаях подозреваемого) посредством судебного установления ограничений и запретов, связанных со свободой передвижения, когда полная изоляция лица не вызвана необходимостью; общением с определенными лицами; получением и отправлением корреспонденции;

ведением переговоров с использованием любых средств связи, с учетом его возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств.

Например, исследование уголовно-процессуального законодательства стран ближнего и дальнего зарубежья позволяет говорить о «сходстве» процессуальных институтов этих стран с положениями, закрепленными в УПК России. Так, в Республике Казахстан мера пресечения в виде домашнего ареста закреплена не только в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Казахстан (ст. УПК РК), но и в соответствующей инструкции, регламентирующей применение домашнего ареста в качестве меры пресечения1, которая явилась результатом исполнения Концепции правовой политики Республики Казахстан, одобренной Указом Президента от 20 сентября 2010 г. № 949, направленной на совершенствование процессуального законодательства в целях упрощения и ускорения процессуальных процедур как на досудебной стадии, так и в судебных инстанциях, а также реализации требований пункта 63 Плана мероприятий по реализации Концепции правовой политики Республики Казахстан, утвержденного постановлением Правительства Республики от 30 ноября 2002 г. № 1274, в целях детальной регламентации механизма принятия мер пресечения, альтернативных аресту.

В соответствии с указанными документами, домашний арест в уголовном процессе Республики Казахстан – это мера пресечения, применяемая с санкции прокурора либо по решению суда к подозреваемому, обвиняемому при наличии условий, позволяющих избрать меру пресечения в виде ареста, но когда полная изоляция лица не вызывается необходимостью или нецелесообразна, при наличии предусмотренных законом оснований, с оставлением их в условиях изоляции, в рамках которой возможно максимально удовлетворить естественные права личности.

В отношении лица, находящегося под домашним арестом, могут применяться ограничения:

общаться с определенными лицами; получать и отправлять корреспонденцию; вести переговоры с использованием любых средств связи; выходить из жилища в определенное время.

В целях реализации устанавливаемых ограничений перед их применением следует установить наличие у подозреваемого, обвиняемого средств связи, которые могут быть запрещены для использования, четко определены виды корреспонденции и средства связи, на которые будет наложен запрет, срок действия запрета. Любое ограничение должно применяться исходя из принципа целесообразности, независимо от органа, его устанавливающего. Орган или должностное лицо, осуществляющее надзор за соблюдением ограничений, не вправе самостоятельно устанавливать дополнительные ограничения, ущемляющие права подозреваемого, обвиняемого.

На стадии досудебного производства по уголовному делу предусмотренные ограничения могут быть сняты полностью или частично органом, ведущим уголовный процесс, по мотивированному поСм.: Об утверждении Инструкций о применении залога и домашнего ареста в качестве меры пресечения: совместный приказ и.о. министра внутренних дел Республики Казахстан от 6 октября 2005 г. № 590, Генерального прокурора Республики Казахстан от 18 октября 2005 г. № 56, Председателя Комитета национальной безопасности Республики Казахстан от 22 октября 2005 г., Председателя Агентства Республики Казахстан по борьбе с экономической и коррупционной преступностью (Финансовой полиции) от 7 октября 2005 г. № 214.

становлению, санкционированному прокурором, осуществляющим надзор за законностью производства по делу ввиду необходимости: посещения места работы или учебы, магазинов (рынков) для приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости, поликлиники и аптеки; краткосрочного выезда к месту жительства близких родственников в связи с тяжелой болезнью, угрожающей жизни или смертью; отправления и получения корреспонденции, связанной с состоянием личного здоровья и здоровья родных, близких; ведения международных переговоров, связанных с исключительно личными обстоятельствами, здоровьем родных и близких, на стационарных переговорных пунктах.

Мера пресечения в виде домашнего ареста отменяется (когда в ней отпадает необходимость), изменяется (на более строгую (арест) или более мягкую) на основании мотивированного постановления органа, ведущего уголовный процесс, с согласия прокурора.

Контроль за исполнением установленных ограничений и соблюдением правил надзора возлагается на орган дознания. В случае систематического нарушения установленных ограничений (два и более раз) домашний арест может быть изменен на арест. Такие нарушения должны подтверждаться документами (рапорта проверяющих лиц, показания свидетелей). Должностные лица, осуществляющие надзор за подозреваемым, обвиняемым, подсудимым вправе посещать жилище арестованного с целью наблюдения за его поведением и выполнением установленных ограничений в любое время суток. За ненадлежащее осуществление надзора они несут установленную законом ответственность.

Обжалование действий должностных лиц, связанных с применением меры пресечения в виде домашнего ареста, регламентируются в ст. 110 УПК РК и Нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан от 20 марта 2003 года № 1 «О судебном обжаловании санкции прокурора на арест, домашний арест подозреваемого, обвиняемого или продление срока ареста, домашнего ареста», которое, в соответствии с ч. 1 ст. 4 Конституции Республики Казахстан, включается в состав действующего права и является общеобязательным.

Применение домашнего ареста недопустимо в случае, если санкция инкриминируемой статьи не предусматривает лишение свободы, а также к лицам, впервые совершившим преступление небольшой тяжести в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет и преступление средней тяжести в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет.

Например, в законодательстве Республики Беларусь мера пресечения в виде домашнего ареста нашла свое отражение и была закреплена ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь, согласно которой домашний арест заключается в изоляции подозреваемого или обвиняемого от общества без содержания его под стражей, но с применением правоограничений, определенных прокурором или его заместителем.

Нельзя не заметить, что понятие домашнего ареста, содержащееся в ст. 125 УПК РБ, схоже с положениями ст. 175 Модельного Уголовно-процессуального кодекса для стран – участников СНГ1, согласно которой домашний арест состоит в относительно нестрогой изоляции обвиняемого от общества без содержания его под стражей, но с применением правоограничений, определенных решением суда. Существенным различием является субъект, в чьей компетенции находится право дачи санкции на применение меры пресечения и вида правоограничений, то есть в одном случае это прокурор, а в другом суд. К лицу, в отношении которого мерой пресечения избран домашний арест, как в отдельности, так и в допустимой совокупности, могут применяться такие ограничения, как запрет выхода из жилища полностью или в определенное время; запрет телефонных переговоров, отправления корреспонденции и использования средств связи; запрет общаться с определенными лицами и принимать кого бы то ни было у себя; применение электронных средств контроля и возложение обязанности носить при себе эти средства и обслуживать их работу; возложение обязанности отвечать на контрольные телефонные звонки или иные сигналы контроля, звонить по телефону или лично являться в определенное время в орган дознания или другой орган, осуществляющий надзор за поведением подозреваемого или обвиняемого; установление наблюдения за подозреваемым или обвиняемым или его жилищем, а также охраной его жилища или отведенного ему в жилище помещения; другие меры, обеспечивающие надлежащее поведение и изоляцию подозреваемого, обвиняемого от общества.

Отметим, что в отличие от УПК России в УПК Республики Беларусь, перечень устанавливаемых ограничений шире и допускается инициатива установления «других мер» обеспечения меры пресечения. Такая инициатива правоприменителя, носит достаточно спорный характер, так как доСм.: Модельный уголовно-процессуальный кодекс для государств – участников СНГ: рекомендательный законодательный акт. Принят на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ 17 февраля 1996 г. // Приложение к Информационному бюллетеню. 1996. № 10.

машний арест связан с существенным ограничением конституционных прав человека, поэтому перечень применяемых к лицу ограничений должен быть строго определен не только с целью единообразия правоприменения, но и с целью повышения контроля за соблюдением прав подозреваемого и обвиняемого при реализации названной меры пресечения.

Соблюдение возложенных на подозреваемого и обвиняемого правоограничений, связанных с избранной мерой пресечения в виде домашнего ареста, является их обязанностью, за нарушение которых домашний арест может быть изменен прокурором, его заместителем, органом дознания, следователем с санкции прокурора или его заместителя или судом на заключение под стражу.

Мера пресечения в отношении подозреваемого, как и в УПК России и УПК Республики Казахстан, применяется в исключительных случаях, и к такому подозреваемому должно быть предъявлено обвинение не позднее десяти суток с момента применения меры пресечения или с момента фактического задержания, в противном случае мера пресечения отменяется.

Избрание, изменение или отмена меры пресечения оформляется мотивированным постановлением соответствующего должностного лица (прокурором и его заместителем, органом дознания и следователем с санкции прокурора или его заместителем, судом на стадии судебного разбирательства), которое должно содержать не только указание на совершенное преступление, но и обоснованность принятого решения. Копия постановления вручается лицу, в отношении которого избрана мера пресечения и разъясняется порядок обжалования принятого решения.

Таким образом, на досудебном этапе уголовного судопроизводства право санкционирования домашнего ареста в УПК Республики Беларусь предоставлено прокурору, как и в уголовнопроцессуальном законодательстве Республики Казахстан.

На наш взгляд, указанное обстоятельство нельзя отнести к положительному правовому решению.

Домашний арест, несмотря на свою сравнительную «мягкость», все же существенно ограничивает конституционные права лица, в отношении которого он избран. Такое ограничение должно производиться только по решению суда.

В настоящее время вопросам альтернативных мер наказания уделяется особое внимание во всем мире. Многие страны Центральной и Восточной Европы и Центральной Азии ввели или собираются вводить в практику наказания, не связанные с лишением свободы.

Для России, занимающей одно из ведущих мест по количеству осужденных к лишению свободы, применение альтернативных санкций имеет очень большое значение1.

К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ВЫДВИЖЕНИЯ ВЕРСИЙ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ

ДОЛЖНОСТНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ

При расследовании должностных преступлений в УИС следователю нельзя ограничиваться доказыванием только одного выявленного эпизода, факта преступной деятельности, по которому было возбуждено уголовное дело. Необходимо выявлять возможно укрытые факты аналогичной преступной деятельности, соучастие других должностных лиц. Это вызвано тем обстоятельством, что негативные качества (лживость, стяжательство, профессиональная некомпетентность и т. д.), если они имеются, систематически оказывают отрицательное влияние на осуществление функций, закономерно проявляясь в служебной деятельности и тем самым, создавая систему нарушений.

Следует отметить, что предположения о совершенных ранее эпизодах преступной деятельности следует облекать в форму следственных версий и вносить наряду с прочими версиями для проверки в план расследования.

Кроме выявления аналогичных эпизодов преступной деятельности, следует принимать меры к обнаружению возможных связей данногопреступления должностного лица с другими преступлениями.

См.: Смирнова И.Н. Воспитательная работа в механизме предупреждения совершения преступлений осужденными, состоящими на учете уголовно-исполнительных инспекций: дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2003. С. 3.

Поскольку на первоначальном этапе расследования должностных преступлений в УИС в большинстве случаев известны основные обстоятельства преступления, в связи с этим, как правило, формулируется следственная версия о возможности совершения должностного преступления определенным лицом. Для проверки этой версии следователь должен затребовать документы, касающиеся статуса рассматриваемого должностного лица. К ним можно отнести: приказ о приеме на работу; должностные инструкции или служебные обязанности; характеристику. Следователю, кроме того, необходимо изучить специальную нормативно-правовую литературу (это в основном федеральные законы, законы субъектов Российской Федерации, нормативные правовые акты), а также должностные инструкции конкретного лица, порядок движения документов как внутри исправительного учреждения, так и за его пределами.

Другая часто встречающаяся версия относится к установлению наличия или отсутствия события преступления.

Если известны только последствия должностного преступления, то в связи с этим строятся версии о причинах этих последствий, характере действий (бездействия) должностного лица, вызвавших наступление этих вредных последствий. В данном случае при проверке указанной версии следователю следует выяснять причинную связь между действием (бездействием) должностных лиц, совершивших преступление, и наступившими вредными последствиями, установить вину обвиняемого и установить обстоятельства, которые способствовали совершению данного преступления.

Принимая во внимание, что должностные преступления в УИС часто совершаются группой лиц: по результатам опроса сотрудников оперативных подразделений УИС, в группе около 80 % всех должностных преступлений, по результатам анализа изученных уголовных дел – около 40 %. Столь существенная разница, на наш взгляд, объясняется тем, что в ходе предварительного следствия и судебного рассмотрения дел в суде признак совершения преступления группой лиц не был доказан. Учитывая изложенное, необходимо строить предположения обо всех преступных связях должностного лица, обо всех лицах, причастных к совершению должностных преступлений, о роли должностного лица в совершенном преступлении.

При расследовании уголовных дел возникает необходимость проверять и версию о корыстной заинтересованности должностного лица в совершении каких-либо действий, связанных с выполнением им своих служебных обязанностей, но совершаемых им против интересов службы. Часто такие действия находят свое отражение в различных документах: приказах, распоряжениях, инструкциях, указаниях и проч. Поэтому криминалистическое изучение приказов и инструкций и других подобных документов должно включать в себя выявление: 1) инструкций, положений, существовавших для регулирования подобных действий ранее; 2) расхождений между ранее действовавшей и вновь разработанной инструкцией; 3) причин принятия, утверждения новой дефектной инструкции1.

В криминалистической литературе с полным основанием должностные преступления в целом отнесены к группе дел, по которым развернутое планирование расследования в полном объеме начинается сразу же после возбуждения уголовного дела, а с учетом организации и проведения тактических операций планирование может осуществляться и на подготовительном этапе к возбуждению уголовного дела2.

Исходным материалом для начального этапа планирования служат материалы, на основании которых возбуждено уголовное дело. Как правило, в этих материалах содержатся признаки того или иного должностного преступления, отдельные фактические данные, позволяющие выдвинуть ряд предположений об обстоятельствах расследуемого события в форме версий, основанных на определении конкретного способа совершения преступления.

При составлении планов расследования следователи должны учитывать и прогнозировать возможное противодействие со стороны преступников, в целях недопущения принятия субъектами должностного преступления и иными заинтересованными лицами мер по уничтожению и фальсификации криминалистически значимой информации, впоследствии сильно затрудняющих расследование.

Проверка версий осуществляется посредством установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Так, по нашему мнению, общими для группы должностных преступлений в УИС обстоятельствами, подлежащими установлению и доказыванию выступают:

1. Должностное положение субъекта преступления. Подлежит изучению круг выполняемых обязанностей, характер подчиненности, порядок контроля за деятельностью лица. В целях доказываВо всех случаях расследования должностных преступлений в УИС следует изучать документы о правах и обязанностях должностного лица, правовом положении субъекта преступления.

Гармаев Ю. П. Указ. соч. С. 91.

ния этого обстоятельства к материалам уголовного дела приобщаются следующие документы: выписка из приказа о назначении на должность, должностная инструкция, контракт, выписка из приказа о временном закреплении определенных полномочий, наделении определенными функциями, функциональные обязанности и другие документы.

2. Какие конкретно действия совершены должностным лицом. Какие из этих действий совершены в пределах предоставленных полномочий, какие – за пределами компетенции. Наряду с выписками из должностных инструкций, рассматриваемое обстоятельство доказывается показаниями потерпевших, свидетелей, заключениями экспертиз, результатами осмотра места происшествия и т. д.

3. Обстоятельства, при которых имели место преступные действия (бездействие).

4. Факт использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы.

5. Характер и размер причиненного ущерба. Наряду с имущественным вредом, при совершении должностных преступлений в УИС может быть причинен вред физический, в частности, в случае причинения вреда здоровью вследствие избиения подчиненного сотрудника, а также моральный.

В целях подтверждения данных о причиненном ущербе назначаются и проводятся судебные экспертизы, допрашиваются потерпевшие, осуществляется выемка и осмотр документов.

6. Причинная связь между действиями (бездействием) должностного лица и наступившими в результате их совершения последствиями.

7. Условия деятельности исправительного учреждения. К материалам уголовного дела приобщаются Правила внутреннего трудового распорядка, иные ведомственные нормативные правовые акты.

8. Место, время, способ совершения преступления, используемые орудия, предметы, в их числе: предмет взятки, орудия, применяемые при совершении преступлений, сопряженных с причинением вреда здоровью, технические средства, материалы, используемые при внесении подлога в документы, транспортные средства, прочие объекты.

9. Обстоятельства, способствовавшие совершению должностного преступления в УИС.

Таким образом, по нашему мнению, в целях повышения эффективности расследования должностных преступлений в УИС России, прежде всего, необходимо обеспечивать своевременное, планомерное и профессионально-качественное планирование процесса расследования.

К ВОПРОСУ О ТАКТИКЕ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОЕДИНЕНИЯХ

МЕЖДУ АБОНЕНТАМИ И (ИЛИ) АБОНЕНТСКИМИ УСТРОЙСТВАМИ

ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ КОРРУПЦИОННОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ

В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ

Федеральным законом от 01.07.2010 № 143-ФЗ в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации был внесен ряд существенных изменений, одним из которых стало легальное закрепление нового следственного действия – получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами1.

Опираясь на законодательное регулирование, данное понятие, следует ассоциировать с санкционируемым судом следственным действием, состоящем в получении от операторов связи сведений о дате, времени, продолжительности соединений между абонентами и (или) абонентскими устройствами (пользовательским оборудованием), номерах абонентов, других данных, позволяющих идентифицировать абонентов, а также сведений о номерах и месте расположения приемопередающих базовых станций и приобщении данной информации в полном объеме в качестве вещественного доказательства к материалам уголовного дела.