«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ ФОРУМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, ИСПРАВЛЕНИЕ (к 20-летию принятия Конституции Российской Федерации) Сборник тезисов выступлений участников мероприятий форума 5–6 декабря 2013 г. Рязань 2013 ...»

Большое количество бланкетных норм порождает проблему незнания закона субъектом права.

Например, К. похитил у М. психотропное вещество эстазолам в размере 1000 грамм. К. не знал о том, что эстазолам в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 04.02.2013 № 78 был признан психотропным веществом, оборот которого в РФ ограничен. По направленности умысла его действия следует квалифицировать по ст. 158 УК РФ, то есть как кража. Но заблуждение К. относительно действующего закона, не влияет на квалификацию содеянного по ч. 4 ст. 229 УК РФ, как хищение психотропных веществ совершенное в особо крупном размере1.

Субъективная сторона составов ст. ст. 228–229.1 УК РФ составляет умышленную форму вины (за исключением ст. 228.2 УК РФ). Уголовный кодекс не требует от лица осознания противоправности содеянного, а говорит о необходимости осознания лишь общественной опасности2. Многие правоведы не согласны с категоричностью данной презумпции и рассматривают осознание противоправности содеянного как обязательный признак интеллектуального элемента умысла. Поэтому, в случае заблуждения субъектом права о противоправности деяния, уголовная ответственность за которое наступает в соответствии с бланкетной диспозицией, считаю возможным применить к совершенному деянию норму об ошибке субъекта преступления. Данная норма могла бы выглядеть следующим образом.

Ст. 28.1 УК РФ «Ошибка субъекта преступления»:

«1. Ошибкой признаётся добросовестное заблуждение субъекта относительно противоправности или фактических обстоятельств деяния, а так же его последствий.

2. Такое заблуждение может быть признано судом в качестве обстоятельства смягчающего наказание».

Законодательное закрепление понятия ошибки способствовало бы укреплению законности, облегчило применение уголовного закона правоприменительными органами и уменьшило довольно часто встречаемые на практике случаи объективного вменения. Это позволило бы решить проблему справедливости в квалификации содеянного при заблуждении субъекта права в обстоятельствах деяния при совершении преступления, ответственность за которое предусматривается в соответствии с бланкетными уголовно-правовыми нормами. В конечном счете, позволив выйти на качественно новый уровень в реализации принципов законности и справедливости уголовного закона, должным образом отражая общественную опасность совершённого лицом деяния, содержание, форму, степень и объем его вины.

Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13 июня 1996 № 63-ФЗ (в ред. ФЗ от 04.03.2013 № 23-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

См.: Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 172.

заместитель начальника кафедры уголовного права юридического факультета,

ТЕНДЕНЦИИ ИЗМЕНЕНИЙ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ПРОЦЕССЫ, ПРОИСХОДЯЩИЕ

В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ

На сайте Общественной палаты Российской Федерации с июля 2012 года обсуждается Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации (далее – Концепция), одним из направлений которой является определение предпосылок, содержания и порядка действий по обеспечению социальной обоснованности и эффективности уголовного законодательства и практики его применения.

При этом Концепция выступает основой для разработки проектов нормативных правовых актов в области совершенствования уголовного законодательства, а также для оценки и последующей корректировки уголовно-правовой политики1. На наш взгляд, разработка и принятие Концепции уголовноправовой политики России позволят выработать основу для совершенствования уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, которые являются взаимосвязанными векторами уголовной политики государства в целом.

О стратегии и концепции реформирования уголовного законодательства России можно судить по тенденциям его изменений за последние десять лет.

Среди основных тенденций изменений уголовного законодательства можно выделить следующие.

Одним из направлений по совершенствованию уголовного законодательства Российской Федерации стала его всеобщая гуманизация, в том числе в вопросах назначения наказаний лицам, совершившим преступления, и их исполнения.

Рассмотрим некоторые изменения уголовного законодательства, которые, на наш взгляд, могли и могут оказать влияние на процессы, происходящие в уголовно-исполнительной системе России.

Остановимся на рассмотрении вопроса о категоризации преступлений и возможности изменения категории преступления судом при назначении наказания.

Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» внес изменения в статью 15 Уголовного кодекса РФ. Так, к категории преступлений небольшой тяжести отнесены умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание в виде лишения свободы не превышает 3 лет (а не 2, как было ранее).

В части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации законодатель закрепил, что с учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд вправе при постановлении приговора при наличии смягчающих наказание обстоятельств и отсутствии отягчающих наказание обстоятельств изменить категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию преступления при соблюдении условия, что назначенное осужденному наказание не превышает верхних пределов санкции наказания за менее тяжкое преступление.

Не говоря о наличии субъективизма у судей при назначении наказания по данному правилу, отметим, что это законодательное нововведение влечет за собой множество спорных и неоднозначных решений проблем, возникающих при назначении и исполнении уголовных наказаний.

Так, например, при решении вопроса о рецидиве преступлений возникает проблема: следует ли учитывать судимость за умышленное преступление, если по части 3 статьи 15 УК РФ оно отнесено к преступлению средней тяжести, но при назначении наказания судья, руководствуясь частью 6 указанной статьи, изменил категорию преступления на менее тяжкую (то есть преступление небольшой тяжести)? И как следует поступить судье, рассматривающему уголовное дело о вновь совершенном преступлении, назначать наказание с учетом рецидива преступлений либо не брать во внимание данный факт?

См.: Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации // http://www.oprf.ru Являясь ярым противником указанного законодательного нововведения, обосную свою позицию, исходя из положений Уголовного кодекса Российской Федерации. Если законодатель выделяет четыре категории преступлений и указывает, какие преступления следует отнести к каждой из них, зачем необходима лазейка для правоприменителей, позволяющая им по собственному усмотрению решать вопрос о тяжести совершенного деяния, исходя, лишь из размера наказания, назначенного за его совершение. На наш взгляд, это равнозначно тому, что мы вопреки законодательному положению о назначении осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения, решая какой вид исправительного учреждения более подходит для того или иного осужденного, будем руководствоваться не положениями статьи 58 УК РФ, а своими усмотрениями.

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» внес изменения и дополнения, которыми предусматривается возрастная дифференциация несовершеннолетних преступников (14 – 16 лет, 17 – 18 лет), с учетом которой максимальные сроки лишения свободы составляют соответственно шесть и десять лет независимо от максимальной санкции, предусмотренной статьей УК РФ. В соответствии с этим, корректируются положения главы 14 УК РФ: за впервые совершенное подростком до 16 лет преступление небольшой и средней тяжести, а несовершеннолетним 16–18 лет – преступление небольшой тяжести не может применяться наказание в виде лишения свободы.

Следовательно, уровень несовершеннолетних осужденных, приговоренных к лишению свободы с учетом положений главы 14 УК РФ, и отбывающих наказания в воспитательных колониях снижается.

Изменяются основания установления в действиях виновного опасного и особо опасного рецидива. Из статьи 18 УК РФ исключаются ссылки на преступления небольшой тяжести. Устанавливается единый критерий для назначения более строгого наказания при любом из видов рецидива – не менее одной трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, а также предусматривается возможность применения правил, установленных статьей 64 УК РФ, о назначении наказания ниже низшего предела.

Такой вид наказания, как конфискация имущества, был исключен путем его замены на штраф в качестве дополнительного вида наказания.

Расширена возможность назначения исправительных работ не только по месту работы осужденного, но и в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с органами, ведающими исполнением наказания, что позволяет расширить возможности применения данного вида наказания.

Усовершенствован порядок назначения наказания по совокупности преступлений, предусмотренный статьей 69 УК РФ. Принцип поглощения менее строгого наказания более строгим распространен на преступления средней тяжести, а обязательное полное или частичное сложение наказаний применяется только в том случае, когда в совокупность входят тяжкие или особо тяжкие преступления.

Статья 16 УК РФ признана утратившей силу, таким образом из уголовного законодательства исключено понятие «неоднократность преступлений» как квалифицирующего признака отдельных составов преступлений.

Значительное расширение обстоятельств, которые не учитываются при признании рецидива, приводит к снижению случаев применения данного института при назначении наказания.

Все это свидетельствует об изменениях, обеспечивающих гуманизацию уголовной политики государства.

Неоднократно в Уголовный кодекс Российской Федерации вносились изменения, касающиеся отдельных видов наказаний. Законодатель, стремясь усовершенствовать систему наказаний, исключил конфискацию имущества из ее перечня, при этом введя новый вид наказания – принудительные работы как альтернативу лишению свободы.

Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ был предусмотрен новый вид наказания – принудительные работы, которые до настоящего времени не применяется. Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. № 307-ФЗ «О внесении изменений в статью 8 Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и статью 6 Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О судебных приставах» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» введение принудительных работ отложено на 1 год (до 1 января 2014 г.).

Ранее планировалось их назначать с 1 января 2013 г. Перенос обусловлен неготовностью ФСИН России реализовывать этот вид наказания. Напомним, что принудительные работы рассматриваются как альтернатива лишению свободы за преступления небольшой и средней тяжести, а также за совершенные впервые тяжкие преступления.

Совершенствование системы уголовных наказаний свидетельствует о поиске законодателем и правоприменителями наиболее эффективных мер по предупреждению преступлений и достижению целей наказания.

Предложенные альтернативы наказаний лишению свободы при их грамотном назначении, на наш взгляд, позволят изменить ситуацию, сложившуюся в учреждениях уголовно-исполнительной системы России.

Наряду с общей гуманизацией уголовного законодательства при назначении и исполнении наказаний законодатель в свою очередь усугубляет ответственность за ряд преступлений, в том числе за преступления коррупционной, террористической направленность; а также сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних.

Так, для осужденных за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, не достигших 14 лет, невозможны условное осуждение и отсрочка отбывания наказания.

На условно-досрочное освобождение такой осужденный может рассчитывать, только фактически отбыв не менее 4/5 срока назначенного наказания. При этом учитываются результаты судебнопсихиатрической экспертизы.

Суд вправе назначать комплекс принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, которые совершили такие преступления в возрасте старше 18 лет и страдают расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. По мнению законодателей, такой комплекс может включать возможность применения профилактических медикаментозных средств, в том числе химической кастрации.

Если лицо имеет судимость за преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего и вновь совершил насилие в отношении ребенка, не достигшего 14 лет, наказание для него ужесточается. Его ждет пожизненное либо на срок от 15 до 20 лет лишение свободы с запретом занимать некоторые должности или осуществлять определенную деятельность на срок до 20 лет.

Как отмечал В.В. Вандышев, и с его мнением сложно не согласиться, «в нашей стране отсутствует внятная уголовно-правовая политика»1. Нередко в один день в Уголовный кодекс Российской Федерации вносятся изменения и дополнения разными Федеральными законами (например, Федеральные законы от 10.07.2012 № 106-ФЗ и 107-ФЗ), кроме того, внесенные изменения отменяются через незначительный промежуток времени (например, исключение и введение вновь уголовной ответственности за клевету).

Все вышесказанное позволяет нам сделать вывод о том, что, несмотря на общее стремление законодателя усовершенствовать Уголовный кодекс Российской Федерации, его постоянное изменение в отдельных частях без учета изменений уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства России, свидетельствует об отсутствии четкой уголовно-правовой политики государства. В связи с чем разработка и принятие Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации в ближайшее время является необходимым условием грамотного и обоснованного изменения уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства единым блоком с учетом действующих положений законодательства, практики и мнения правоприменителей.

ИНСТИТУТ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ НАКАЗАНИЯ

В СВЯЗИ С БОЛЕЗНЬЮ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН И СТРАН СНГ

Правовая регламентация института освобождения от наказания в связи с болезнью в уголовном законе РФ позволяет освобождать от наказания в связи с болезнью осужденных независимо от харакСм.: Вандышев В.В. Некоторые тенденции законодательного творчества в сфере уголовного судопроизводства и стратегии его развития: // Материалы международной научной конференции, посвященной 160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого «Стратегии уголовного судопроизводства». СПб., 2007.

тера и тяжести совершенных ими преступлений, фактически отбытого ими срока наказания, степени их исправления, а также без учета того, что в уголовно-исполнительной системе созданы специальные лечебно-профилактические учреждения для отбывания наказания и лечения тяжело больных осужденных к лишению свободы1.

В то же время осужденные, освобожденные от отбывания наказания в связи с болезнью, как правило, представляют повышенную общественную опасность, так как среди них значительную долю составляют лица, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления и отбывшие незначительные сроки наказания, неоднократно судимые лица, являющиеся носителями криминальной субкультуры. Поэтому, часть лиц оказавшись на свободе, несмотря на наличие у них тяжелой болезни, совершает новые преступления.

В связи с проблемой рецидивной преступности среди освобожденных по болезни лиц нельзя не сказать о соотношении требований, предусмотренных в действующей уголовно-правовой норме с реальной правовой действительностью. На этом основании возникает вопрос о целесообразности применения к освобожденным по болезни лицам условного освобождения от отбывания наказания, с предъявлением требований к дальнейшему поведению последних. Проблематика освобождения от наказания по болезни связана также с тем, что отечественный законодатель объединил в одном уголовноправовом институте нормы уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, придав тем самым институту освобождения от наказания в связи с болезнью самостоятельный правовой характер. В этой связи определённый интерес представляет вопрос о юридической природе указанного института.

В сравнении с соответствующей нормой в российском уголовном законодательстве степень разработанности вопроса об институте освобождения от наказания в связи с болезнью в уголовном законодательстве зарубежных стран (за исключением стран СНГ), относительно невелика.

Законодательство стран дальнего зарубежья предусматривает менее развернутую, по сравнению с российским уголовным законодательством, систему видов освобождения от наказания, широко применяя условно-досрочное освобождение, отсрочку отбывания наказания и пробацию.

В уголовных законах многих стран отсутствуют самостоятельные нормы, регулирующие освобождение от наказания в связи с болезнью. Чаще всего такие нормы, рассматриваются как меры исправления и безопасности, где речь идет о психически больных лицах, подлежащих освобождению от уголовной ответственности и наказания, либо содержатся в нормах, регулирующих институт невменяемости.

Меры безопасности, наряду с уголовным наказанием, предусмотрены в законах Франции, ФРГ2. Они получили широкое применение в отношении лиц, которые, освобождаясь от наказания, в связи с психическим заболеванием, подвергаются со стороны государства принудительному лечению, по сути своей не являющемуся наказанием. Природа указанного института во многом проявляется в его целях, которые направлены на то, чтобы не допустить преступных действий со стороны социально опасного субъекта.

Для большинства уголовных законов таких стран, как Болгария, Дания, Франция, Швейцария, не характерно закрепление иной тяжелой болезни в качестве медицинского основания освобождения от наказания. Вместе с тем большое внимание в указанных странах уделяется регламентации вопросов, связанных с назначением наказания и освобождением от него лиц, страдающих психическими заболеваниями. Для некоторых стран (Германия, Франция) тяжелое (не психическое) заболевание является основанием для отсрочки отбывания наказания3. Лишь в отдельных странах, например в Испании тяжелая болезнь прямо предусмотрена в качестве медицинского основания освобождения от наказания.

Рассмотрим уголовное законодательство зарубежных стран в зависимости от регламентации медицинского основания освобождения по болезни, так как именно болезнь лица, совершившего преступление, при тех или иных правовых критериях освобождения отличает его от других видов освобождения от наказания. Исходя из этого, уголовные законы можно условно разделить на три основные группы:

См.: Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 312-ФЗ).

См.: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / под ред. и с предисл. И.Д. Козочкина. М., 2001. С. 360–362; 411–413.

1) законы, которые в качестве медицинского основания освобождения предусматривают только психическое расстройство;

2) законы, закрепляющие в качестве такого основания иные тяжелые заболевания;

3) законы, предусматривающие в виде оснований как психические, так и иные тяжелые болезни или указывающие в целом на медицинский фактор или плохое здоровье при освобождении от наказания.

К первой группе необходимо отнести Уголовный кодекс Болгарии, в котором закреплено, что не применяется наказание к лицу, совершившему преступление, у которого до вынесения приговора наступило заболевание психики, вследствие чего оно не может понимать характера и значения своих поступков или руководить ими1. Такое лицо подлежит наказанию в случае выздоровления и к нему могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Данный закон не предусматривает самостоятельной нормы об освобождении от наказания в связи психической болезнью, так как положения, закрепляющие психическое расстройство, наступившее на разных стадиях судопроизводства и являющееся основанием освобождения от наказания, получили раздельную регламентацию в законе. Однако рассматриваемый уголовный закон не предусматривает в качестве медицинского основания освобождения иные тяжелые болезни.

Ко второй группе уголовных законов отнесены те, которые предусматривают в качестве медицинского основания только иные тяжелые (не психические) болезни осужденных.

Условный характер освобождения от наказания по болезни закреплен в УК Испании, где в главе «Условно – досрочное освобождение» говорится, что условное освобождение назначается, если лицо лечится от тяжелых болезней, приносящих тяжкие страдания2. При этом в УК Испании предусмотрено, что в случае применения условно-досрочного освобождения Суд по Надзору может назначить в качестве обязательного условия соблюдение правил поведения, где в числе прочих условий оговорено лечение в медицинских центрах или социально-медицинских учреждениях.

Кроме того, в УК Испании говорится о правовых последствиях для лиц, не соблюдающих обязательные условия освобождения по болезни. Срок условного освобождения длится все время неотбытого наказания, назначенного приговором. Если в указанный период лицо не соблюдает установленные правила поведения, Суд по Исправительному Надзору отменяет решение об условно – досрочном освобождении и лицо возвращается в тюрьму на весь срок неотбытого наказания, независимо от времени, проведенного в условном освобождении. Данное положение в полной мере относится к условному освобождению от наказания в связи с тяжелой болезнью.

К третьей группе относятся те, которые в своих законах предусматривают в качестве медицинского основания психические и иные заболевания, либо допускают различные по характеру заболевания, указывая в целом на плохое здоровье осужденных. Достаточно подробно регулирует вопросы назначения и освобождения от наказания лиц, страдающих психическими заболеваниями, УК Швейцарии, который предусматривает меры безопасности в отношении психически больных лиц вместо наказания3. Спецификой данного института является возможность назначения испытательного освобождения из лечебного учреждения с применением охранительного надзора, если основания применения меры безопасности не полностью отпали. Решение об исполнении ранее отмененного наказания в связи с прохождением лечения или решение об отказе исполнения наказания принимается только судом после консультации с врачом-специалистом. УК Швейцарии предусматривает, что компетентный орган высказывает свое мнение по вопросу, согласен ли он с тем, что исполнение наказание является вредным для освобожденного лица.

Кроме того, в УК Швейцарии говорится о порядке исполнения наказания в случае возникновения иной (не психической) болезни у осужденного. Если во время исполнения наказания осужденный был переведен в лечебное учреждение или приют, то время пребывания в таком учреждении засчитывается ему в срок наказания. Компетентный орган может полностью или частично не засчитывать указанное время, если помещение в лечебное учреждение или приют было вызвано болезнью, которая явно возникла уже до начала отбывания наказания. Зачет времени не происходит и в случае, если осужденный злонамеренно добивается помещения в соответствующее учреждение или он злонамеренно способствует продлению срока пребывания в учреждении.

Таким образом, УК Швейцарии предусматривает, что иное заболевание является основанием для перевода в специальное лечебное учреждение, но не является медицинским основанием освобоСм.: Уголовный кодекс Республики Болгария. СПб., 2001.

См.: Уголовный кодекс Испании. М., 1998.

См.: Уголовный кодекс Швейцарии. М., 2001.

ждения от отбывания наказания. В данном случае законодатель отдал предпочтение лечению больных осужденных в лечебных учреждениях, а не освобождению последних.

УК Франции предусматривает медицинский фактор в качестве основания применения особого правового института1. Речь идет о рассрочке исполнения отдельных видов наказаний. Институт рассрочки наказания по УК Франции возможен в отношении тюремного заключения. В УК Франции предусмотрено, что медицинский мотив может служить основанием для вынесения решения об исполнении тюремного заключения по частям, каждая из которых не может быть менее 2 дней, в течение периода, не превышающего 3 лет.

Исходя из содержания приведенных уголовно-правовых норм, можно сделать вывод, что медицинский мотив может влиять на порядок исполнения наказания, но он не является основанием для полного освобождения от отбывания наказания.

Аналогичная регламентация медицинского основания предусмотрена УК Швеции, в котором указывается на плохое здоровье в качестве основания для смягчения наказания или освобождения от него2. Так, суд при определении наказания помимо уголовной значимости преступления должен учитывать, будет ли обвиняемый вследствие его возраста или плохого здоровья испытывать необоснованные лишения в результате наказания. В этой же норме указывается, что суд может назначить менее суровое наказание, чем то, которое предусмотрено за преступление, если на это существуют особые основания, закрепленные в УК Швеции.

УК Швеции предусматривает не только возможность назначения более мягкого наказания в силу плохого здоровья обвиняемого, но и возможность полного освобождения от наказания. Так, предусматривается, что если ввиду наличия особых обстоятельств очевидно необоснованное назначение санкции, то суд должен вынести решение об освобождении от санкции. Необходимо отметить, что предусматривая в качестве медицинского основания освобождения плохое здоровье, УК Швеции использует довольно общее основание и не указывает, насколько здоровье обвиняемого должно быть плохим. В целом, по УК Швеции одно основание в виде плохого здоровья осужденного может влечь за собой абсолютно разные уголовно-правовые последствия: либо назначение менее сурового наказания, либо полное освобождение от него, что характерно и для некоторых уголовных законов стран СНГ.

Практически все уголовные законы стран СНГ закрепляют в качестве медицинского основания освобождения от наказания психическое расстройство лица, совершившего преступление, за исключением УК Грузии, который не предусматривает в качестве основания освобождения от наказания психическое расстройство, наступившее у лица после совершения преступления3.

УК Казахстана, как и УК России, в качестве момента возникновения психического расстройства предусматривает период после совершения преступления. Момент возникновения душевной болезни до вынесения приговора закреплен в УК Молдавии, а УК Украины ограничивает время возникновения психической болезни периодом отбывания наказания.

УК Белоруссии трактует, так называемый, юридический критерий психического расстройства, наступившего после совершения преступления, как лишающее возможности осознавать фактический характер и значение своих действий или руководить ими4. В то же время УК Молдавии, дает более упрощенный вариант определения юридического критерия, указывая, что психическое расстройство лишает возможности отдавать отчет в своих действиях или руководить ими5. УК Украины вообще не раскрывает юридический критерий душевной болезни, ограничиваясь указанием медицинского основания освобождения6. УК Казахстана представляет юридический критерий психического расстройства как состояние, лишающее возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими7.

Уголовное законодательство стран СНГ имеет существенные отличия в регламентации медицинского основания освобождения от наказания в виде иной тяжелой болезни. Такие отличия, касаются признаков самой тяжелой болезни: момент ее возникновения и характер болезни, а также угоСм.: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / под ред. и с предисл. И.Д. Козочкина. М., 2001. С. 305–306.

См.: Уголовный кодекс Швеции. СПб., 2001.

См.: Уголовный кодекс Грузии. СПб., 2001.

См.: Уголовный Кодекс Республики Беларусь 9 июля 1999 г. № 275-З.

См.: Уголовный кодекс Молдавии. Красноярск, 1999.

См.: Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001.

Уголовный кодекс Республики Казахстан. СПб., 2001.

ловно-правовых последствий, которые влечет за собой тяжелая болезнь. Так, в качестве момента возникновения иной тяжелой болезни УК Белоруссии предлагает считать время после вынесения приговора, как и в отношении психического расстройства.

В УК Украины речь идет о возможности наступления такой болезни после совершения преступления или постановления приговора, а УК Грузии в качестве момента возникновения иной тяжелой болезни рассматривает период до или после совершения преступления. УК Казахстана не предусматривает момент возникновения тяжелой болезни, а УК Молдавии вообще не закрепляет в качестве медицинского основания освобождения от наказания иную тяжелую болезнь.

Освобождение от наказания в связи с иной тяжелой болезнью, предусмотренное уголовными законами стран СНГ, влечет за собой разные уголовно-правовые последствия для осужденных. Так, УК Казахстана и Белоруссии, кроме полного освобождения от отбывания наказания по указанному основанию, предусматривают возможность замены наказания более мягким в отношении лиц, страдающих иной тяжелой болезнью. В то же время УК Украины, Грузии не предусматривают замену наказания более мягким в отношении указанных лиц, предусмотрев лишь освобождение от отбывания наказания.

Изучение уголовного законодательства зарубежных стран, предусматривающего освобождение от наказания по болезни, позволяет сделать следующие выводы:

1. Регламентация института освобождения от наказания в связи с болезнью в зарубежных странах осуществляется уголовным законодательством совместно с вопросами невменяемости. Выделение тяжелой болезни в качестве медицинского основания освобождения от наказания в большинстве случаев не характерно для уголовного законодательства зарубежных стран.

2. Уголовное законодательство стран СНГ регламентирует освобождение от наказания в связи с болезнью, наступившей после совершения преступления, раздельно от института невменяемости.

Кроме того, для освобождения от наказания по болезни, предусмотренного в законах стран СНГ, характерно следующее: совместная регламентация освобождения от наказания по двум самостоятельным медицинским основаниям – это психическое расстройство и иная тяжелая болезнь, а также указание на неокончательный характер освобождения по болезни в связи с возможностью привлечения лиц к наказанию после их выздоровления.

КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ВЫПОЛНЕНИЯ

ОСУЖДЕННЫМИ АЛИМЕНТНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

Согласно нормам Конституции Российской Федерации, (ст. 57) каждый гражданин обязан платить законно установленные сборы. Данное положение полностью распространяется и на осужденных. И в первую очередь это относится к выплате алиментов, так как только после взыскания алиментов производятся все остальные держания из доходов осужденных. Система взысканий денежных средств в виде алиментов является одной из важных гарантий, которая обеспечивает защиту интересов наименее защищенных членов семьи – детей.

Осужденный за умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга может быть лишен родительских прав в порядке, предусмотренном ст. 69, 70 СК РФ. Лишение родительских прав не освобождает осужденного от обязанности содержать своих детей. Осужденные родители обязаны заботиться не только о воспитании детей, но и об их содержании, не снята с них и обязанность по содержанию своих нетрудоспособных родителей. Осужденные производят выплаты по исполнительным листам на содержание несовершеннолетних детей или детейинвалидов, а также нетрудоспособных супругов или нетрудоспособных родителей. Они сами по собственному желанию могут отправлять денежные переводы близким родственникам, а с разрешения администрации исправительного учреждения – могут отправлять посылки и бандероли (ч. 6 ст. 90, ч. 4 ст. УИК).

Первоочередность взыскания алиментов из доходов осужденных имеет принципиальное значение с точки зрения реальности получения взыскателем денежных средств, при наличии у осужденного нескольких исполнительных документов. Как установлено в п. 4 Постановления Правительства РФ от 18 июля 1996 г. № 841 «О перечне видов заработной платы и иного рода дохода, из которых производятся удержания алиментов на несовершеннолетних детей» для лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях й тюрьмах, алименты исчисляются со всей суммы заработка, дохода от занятий предпринимательской деятельностью, пенсии осужденного.

В соответствии с семейным законодательством алименты могут взыскиваться на основе соглашения об уплате алиментов и по решению суда. Однако если лицо, осужденное к лишению свободы, обязанное уплачивать алименты, заключает соглашение, то условия и порядок выплаты алиментов, содержащиеся в данном документе, не должны противоречить условиям содержания осужденного в исправительном учреждении и его правовому статусу, например, предоставление дополнительных свиданий с ребенком, так как это противоречит режиму отбывания наказания.

На основании положений Закона «Об исполнительном производстве» и уголовноисполнительного законодательства администрация исправительного учреждения, при удержании алиментов на основании решения суда или нотариально удостоверенного соглашения об уплате алиментов обязана в трехдневный срок сообщить судебному приставу-исполнителю по месту исполнения решения о взыскании алиментов и лицу, получающему алименты, об освобождении лица из мест лишения свободы, обязанного уплачивать алименты, о его новом месте работы и жительства или о переводе осужденного из одного исправительного учреждения в другое.

На основании семейного законодательства взыскание алиментов в размере, установленном соглашением об уплате алиментов или решением суда, а также взыскание задолженности по алиментам производится из заработка осужденного, обязанного уплачивать алименты и (или) иного дохода (например, прибыль от занятия предпринимательской деятельностью).

Однако на сегодняшний день существуют большие проблемы с трудоустройством осужденных в местах лишения свободы. По различным причинам не работают более 40 % указанных лиц.

Значительная гуманизация уголовно-исполнительного законодательства, происшедшая в последние годы, в значительной мере способствовало реализации гражданского права осужденного на установление брачно-семейных отношений, что повлекло за собой увеличение их доли в заключении брака. В то же время показатели трудоустройства указанных лиц свидетельствуют о значительности удельного веса осужденных, не трудоустроенных не по их вине. Результаты переписи осужденных 2009 г. свидетельствуют, что постоянной работы обеспечивается только 37,2 % лиц (1999 г. – 41,2 %), не работают постоянно из-за отсутствия достаточного объема работы 40,1 лиц. В течение десяти лет трудозанятость осужденных упала на 4 %

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ СУДИМОСТИ

КАК ПОСЛЕДСТВИЯ НАКАЗАНИЯ

См.: Осужденные и содержащиеся под стражей в России. По материалам специальной переписи осужденных и лиц, содержащихся под стражей; 12–18 ноября 2009 г. / под общ. ред. Ю.И. Калинина; под науч. ред.

В.И. Селеверстова. М., 2012. С. 809.

Уголовно-правовое значение судимости в соответствии с действующим уголовным законодательством вытекает из содержания ч.1 и ч. 6 ст. 86 УК РФ. Однако нормы Общей и Особенной части УК РФ существенно расширяют круг уголовно-правовых ограничения судимости.

К ограничениям уголовно-правового характера можно отнести:

судимость, согласно ч. 1 ст. 86 УК РФ, учитывается при рецидиве преступлений, является основанием в соответствии со ст. 18 УК РФ для квалификации видов рецидива на простой, опасный и особо опасный рецидив. Рецидив, в свою очередь, влечет более строгое наказание;

судимость влияет, в соответствии со ст. 58 УК, на определение вида исправительного учреждения при назначении наказания в виде лишения свободы;

при совершении нового преступления лицом, отбывшим наказание, ужесточаются правила назначения наказания по совокупности приговоров (нет принципа поглощения наказаний), и максимальные размеры наказания в виде лишения свободы увеличены до 30 лет – ст. 70 УК РФ;

судимость может выступать в качестве конструктивного признака состава преступления.

Например, ст. 313 УК – побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи; ст. 314 УК – уклонение от отбывания ограничения свободы, лишения свободы, а также от применения принудительных мер медицинского характера; ст. 314.1 УК – уклонение от административного надзора;

судимость в соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 63 УК признается отягчающим наказание обстоятельством при совершении нового умышленного преступления в рамках рецидива;

наличие судимости в соответствии со ст. 75-76.1 УК РФ препятствует освобождению лица от уголовной ответственности;

судимость за преступления различных категорий учитывается при условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, а также может ограничивать возможность применения некоторых видов освобождения от наказания (в частности, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания и др.);

имеющаяся судимость ограничивает применение акта амнистии к данной категории лиц;

наличие судимости в ряде случаев препятствует применению некоторых институтов, предусмотренных статьями Общей части УК РФ.

Не затрагивая всех вышеперечисленных ограничений, считаем необходимым уделить внимание отдельным из них. Одним из таких ограничений является то, что судимость неразрывно связана с рецидивом преступлений, выступает его основанием, обязательной предпосылкой. Кратность судимостей при определении вида рецидива позволяет выделить из числа неоднократно судимых за совершение преступлений, категорию лиц, наиболее опасных, а обязанностью государства в данном случае является дифференцированное применение к ним мер уголовного наказания при условии строгого соблюдения законности.

Процесс гуманизации уголовной политики в нашем государстве существенно повлиял на позицию борьбы с рецидивной преступностью. Так, предписания п. «б» ч. 4 ст. 18 УК РФ, исключающие признание рецидива преступлений в отношении лиц, имеющих судимости за преступления, совершенные ими до достижения несовершеннолетия, обусловлены особым порядком применения наказания в отношении несовершеннолетних в международном уголовном законодательстве.

В то же время «культивация» преступной субкультуры с «прививанием» в поведение устойчивых антисоциальных установок среди массы несовершеннолетних преступников, проявляемая в последствии в качестве негативной тенденции роста тяжких и особо тяжких преступлений, а также рост профессиональной преступности делает просто необходимым поставить вопрос о возможности учета при назначении несовершеннолетним лишения свободы факта отбывания ранее наказания в воспитательной колонии и совершения после освобождения нового преступления.

Данная позиция высказывается в юридической литературе уже на протяжении многих лет.

К примеру, профессор Зелинский А.Ф. считает необходимым учет ранее совершенного особо тяжкого преступления несовершеннолетним, тем более проявившегося в рецидиве1.

По нашему мнению, представляется возможным признать в законодательном порядке судимости за преступления, совершенные в несовершеннолетнем возрасте, признаком рецидива, если за предыдущее преступление несовершеннолетний отбывал наказание в виде лишения свободы в воспитательной колонии за совершение особо тяжкого преступления.

См.: Зелинский А.Ф. Рецидив преступлений (Структура, связи, прогнозирование). Харьков. 1980. С. 9.

Наличие судимости имеет существенное значение для правил назначения наказания по совокупности приговоров путем его ужесточения. Представляется, что установленное в действующем уголовном законе правило назначения наказания при рецидиве, опасном рецидиве и особо опасном рецидиве преступлений не соответствует общим началам назначения наказания, принципу справедливости и идет вразрез с традициями российского законодательства, устанавливающими строгие правила1. Эффективность применения специальных правил, установленных в ч. 2 ст. 68 УК РФ (в ред.

Федерального закона РФ от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»2, изначально невелика, особенно в отношении тяжких и особо тяжких преступлений. Снижение законодателем минимального срока наказания до одной третьей части максимального срока наказания наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление при любом виде рецидива, вызывает сомнение.

Фактически срок судимости начинает течь лишь после реального отбытия лицом назначенного по приговору суда основного и дополнительного наказания (полностью или частично), длительность которого зависит от категории совершенного преступления. Следовательно, погашение судимости должно распространяться на все категории лиц, осужденных за совершение преступлений к различным видам уголовного наказания и отбывших хотя бы часть этого наказания. Однако, не урегулирован вопрос о прекращение судимости в отношении лиц, освобожденных от отбывания наказания в связи с иной тяжелой болезнью (ч. 2 ст. 81 УК РФ), либо в предоставлении отсрочки от отбывания наказания беременным женщинам, женщинам, имеющим малолетних детей, мужчинам, имеющим малолетних детей и являющихся единственным родителем (ст. 82 УК РФ).

Законодатель закрепляет, что одним из условий для применения ст.79 УК РФ является реальное отбытие части срока наказания, назначенного по приговору суда, которая зависит от категории совершенного преступления. Необходимо отметить, что к условному освобождению от отбывания наказания могут быть отнесены случаи, когда лицо, осужденное за совершение преступления, освобождается либо от дальнейшего отбывания наказания, либо полностью от отбывания назначенного наказания вследствие болезни, акта амнистии или помилования.

Также понятия «освобождение от отбывания наказания» и «освобождение от дальнейшего отбывания наказания» нельзя назвать тождественными по своему содержанию. Различие данных понятий заключается в том, что в первом случае лицо фактически не начинает отбывать наказание, назначенное по приговору суда, вследствие болезни, отсрочки, предоставляемой беременной женщине, женщине, имеющей малолетних детей, мужчине, имеющему малолетних детей и являющемуся единственным родителем, либо вследствие акта амнистии и помилования, а во втором случае оно фактически отбыло часть назначенного наказания. Соответственно, в одном случае должна применяться норма, закрепленная в ч.2 ст.86 УК РФ, а в другом случае – ч. 4 ст. 86 УК РФ.

Таким образом, положения ч.2 ст.86 УК РФ не распространяются на категории лиц, которые освобождаются от отбывания наказания в период его исполнения. Если лицо отбыло хотя бы часть назначенного судом наказания, то погашение судимости в отношении его будет происходить на основании ч.4 ст.86 УК РФ.

Значит, погашение судимости должно определяться только на основании тех уголовноправовых норм, которые напрямую предусматривают прекращение судимости, а уголовно-правовые нормы, предусматривающие освобождение от наказания и от его отбытия, самостоятельно не предусматривают данные основания и условия прекращения судимости, поэтому ее прекращение должно происходить только на основании ст.86 УК РФ.

Необходимо отметить, что сроки погашения судимости менее продолжительны, чем сроки освобождения от наказания вследствие давности исполнения обвинительного приговора суда, установленные ст. 83 УК РФ. Следовательно, нецелесообразность отбытия лицом наказания в данном случае вытекает из характеристики личности виновного, которое своим поведением доказало свое исправление и фактически перестало быть общественно опасным. Поэтому необходимо исключить указанное несоответствие между толкованием ч. 2 ст. 86 УК РФ и понятием лица, освобожденного от наказания.

В УК РФ 1996 года законодатель не закрепил условие о прерывании течения срока погашения судимости при совершении лицом нового преступления. Данное положение было закреплено в п. 4 и 8 ст. 57 УК РСФСР, в которых подчеркивалось, что если лицо в течение срока погашения судимости См.: Южанин В.Е., Армашова А.В. Проблемы назначения наказания при рецидиве преступлений // Человек: преступление и наказание. 2006. № 2-3. С. 174.

совершит новое преступление, то течение срока прерывается. Срок погашения судимости по первому преступлению исчисляется заново после фактического отбытия наказания (основного и дополнительного) за последнее преступление. При буквальном толковании ст. 86 УК РФ можно сделать вывод о том, если во время течения срока погашения судимости лицо совершит новое преступление, то срок погашения судимости за предыдущее преступление не прерывается и продолжает течь. Следовательно, судимость за предыдущее преступление может быть погашена еще в местах лишения свободы при отбытии лицом наказания, назначенного за совершение другого преступления.

Таким образом, отказ от правила прерывания течения срока судимости в связи с совершением лицом нового преступления способствует, во-первых, ослаблению борьбы с рецидивной преступностью; во-вторых, придает судимости формальный характер, снимая с нее профилактическое и воспитательное воздействие. На основании изложенного необходимо внести в уголовное законодательство России изменение, закрепляющее порядок прерывания течения сроков погашения судимости при совершении лицом нового преступления.

Снятие судимости является одной из форм прекращения течения сроков судимости. Важным условием досрочного снятия судимости закон предусматривает в ч. 5 ст. 86 УК РФ безупречное поведение лица после отбытия им наказания. Однако необходимо отметить, что законодатель не дает толкования безупречности поведения лица. Данный вопрос всегда решается индивидуально, исходя из фактических обстоятельств: отсутствие правонарушений, постоянное место жительства, наличие работы или иного легального источника существования, положительные характеристики с места работы и жительства и т.п., что свидетельствует о поведении освобожденного лица в постисправительный период. Следовательно, само виновное лицо должно решить вопрос о своем исправлении, а суду фактически необходимо только констатировать факт исправления лица по документам, представленным в суд для решения о снятии судимости этим лицом. В связи с этим представляется, что суду фактически невозможно объективно решить вопрос о безупречности поведения лица в постисправительный период, дать его поведению справедливую оценку, позволяющую досрочно снять с данного лица судимость, поэтому необходимо дать толкование этого понятия, чтобы судебные органы могли правильно его применять.

Также законодателем не урегулирован вопрос о сроках для снятия судимости. Сроки для предоставления ходатайства о досрочном снятии судимости должны зависеть от категории совершенного преступления.

Также необходимо дополнить содержание ч. 6 ст. 86 УК РФ указанием на то, что погашение или снятие судимости аннулирует уголовно-правовые последствия, поскольку судимость, течение сроков которой прекращено, может иметь правовые последствия социального характера. Таким образом, предложенные нами изменения будут способствовать более эффективному применению института судимости.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ КАК ГАРАНТИЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ

МЕЖДУНАРОДНЫХ СТАНДАРТОВ ОБРАЩЕНИЯ

С ОСУЖДЕННЫМИ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

В обращении с заключенными следует подчеркивать не их исключение из общества, а то обстоятельство, что они продолжают оставаться его членами»1.

Уголовно-исполнительная система, являясь государственным институтом, в задачи которого входит ограничение прав и свобод человека в целях и пределах, установленных законом, не может быть свободна от контроля со стороны общества. Система призвана защищать не свои собственные, а Защита прав человека в местах лишения свободы: сб. нормативных актов и официальных документов / отв. ред. О.О. Миронов. М., 2003. С. 49.

общественные интересы. Общество вправе требовать от системы надлежащего исполнения законов и соблюдения прав человека, но не должно оставаться безучастным к проблемам исправительных учреждений.

М.П. Мелентьевым для правового статуса осужденных достаточно давно предложена уникальная модель так называемых гарантий-принципов1, в их число входит общественный контроль за деятельностью государственных органов, о котором и пойдет речь в статье.

В России официальное сотрудничество системы исполнения наказаний и общественности на государственном уровне восходит своими корнями к началу XIX века, когда в 1817 году «богатый молодой человек Вальтер Венинг отправился в Петербург домогаться о распространении в России принципов, господствовавших в Английском тюремном обществе»2. По инициативе Венинга, его коллег и при непосредственном участии тогдашнего министра духовных дел и просвещения князя Александра Николаевича Голицына начало создаваться Попечительное о тюрьмах общество. Создание его растянулось на несколько лет, во время которых были обследованы два десятка российских тюрем. Окончательно общество сформировалось в 1821 году под эгидой Императора Александра I:

высочайшим указом был утвержден устав общества и образованы его руководящие органы.

В момент создания Попечительного о тюрьмах общества перед властями стояли те же самые проблемы, что и сегодня: нехватка зданий, переполнение, антисанитария, жестокость тюремщиков, отсутствие школ, изношенность оборудования, крайняя жестокость применения спецсредств. Естественно, перед инициаторами создания Общества встал вопрос о гуманизации тюремной системы. У столетней истории посещения тюрем в России – с начала XIX по начало XX века есть несколько существенных моментов.

Во-первых, огромную роль в тюремных делах, в области исполнения уголовного наказания играли государственно-общественные структуры.

Во-вторых, не было закрытых от общества сфер, любая проблема, даже связанная с охраной заключенных, с режимными вопросами, была открыта для общественности.

Третья особенность – активнейшее участие религиозных деятелей. В состав Попечительных о тюрьмах обществ обязательно входили представители церкви, священники и миряне, которые занимались религиозным просвещением заключенных.

Четвертая особенность заключалась в том, что, несмотря на свой государственнообщественный характер, попечители не стеснялись критиковать государство. Критика государства была достаточно резкой. Как следует из отчетов главного тюремного управления4, только в 1880-е годы под давлением общественности, посещающей тюрьмы, было отменено 15 циркуляров.

Появление Попечительного о тюрьмах общества стало новой вехой в истории пенитенциарной системы России, и «…по существу способствовало образованию нового направления в пенитенциарной политике государства. Его появление позволило по-новому взглянуть на наказание как на меру правового регулирования после преступного поведения личности. По крайней мере, государство, хотя и опосредованно, впервые проявило заинтересованность в возвращении тех, кто преступил закон»5.

Сегодня система исполнения наказаний находится на переходном этапе от полной закрытости к прозрачности, гласности6. Безусловным является тот факт, что открытость мест исполнения наказаний оставляет меньше возможностей для произвола, для неправовых способов действий сотрудников.

Важным этапом гуманизации пенитенциарной системы явилась передача уголовно-исполнительной системы из ведения МВД России в Министерство юстиции, что создает возможность для участия в ее делах широкого круга представителей общественности. Расширяются контакты с представителями различных религиозных конфессий, создаются попечительские советы, налажено сотрудничество с государственными правозащитными структурами, постепенно устанавливается взаимодействие и с неправительственными правозащитными формированиями. Проведение многочисленных семинаров, См. подр.: Мелентьев М.П. Правовой статус осужденных и его конституционные гарантии // Воспитание и правопорядок. 1987. № 2. С. 51–53.

См.: Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. СПб, 1880. С. 10 и далее.

См.: Попечение мест лишения свободы (нижегородский опыт) / под ред. С.М. Шимоволоса. Н. Новгород, 1998. С. 4.

См.: Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. СПб., 1880. С. 44–54. С. 235–279.

Авдеев В.А. Правовое регулирование посткриминального поведения несовершеннолетних: история и современность. Иркутск, 2001. С. 28.

См.: Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2012. № 12. С. 2–15.

конференций, симпозиумов способствовало тому, что государство и его структуры стали обращаться и к опыту зарубежных коллег, и к различным отечественным теоретическим разработкам. Кроме того, и что немаловажно, деятельность общественных организаций в рамках реформирования уголовноисполнительной системы содействует поднятию авторитета этих структур в обществе.

Огромную роль в процессе привлечения общественности в тюрьмы сыграло принятие Федерального закона от 10 июня 2008 года № 76-ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания».

Наибольшие возможности осуществления общественного контроля обеспечения прав человека в местах лишения свободы сейчас имеют члены общественных наблюдательных комиссий, что связано с юридическими гарантиями права членов ОНК без специального разрешения посещать МЛС, беседовать с осужденными, запрашивать необходимые документы1.

Необходимо отметить, что посещения учреждений исполнения наказаний выполняют сразу две функции: предотвращение нарушений или превентивная функция (сам факт того, что кто-то посторонний регулярно посещает места лишения свободы, уже способствует защите лиц, лишенных свободы); непосредственная защита (посещения позволяют немедленно реагировать на проблемы лиц, содержащихся под стражей).

Кроме того, визитерами, в целях мониторинга реальной ситуации, регулярно проводятся коллективные занятия как со спецконтингентом, лекции, анкетирования, беседы в формате «вопросов и ответов», так и различные семинары и круглые столы с сотрудниками УИС.

Такой контакт с контролирующими субъектами, основанный на взаимном уважении, способствует установлению конструктивного диалога, в ходе которого уполномоченные лица высказывают свое мнение об условиях работы и о проблемах, с которыми им приходится сталкиваться. Умение установить нормальные рабочие отношения, вести переговоры, цивилизованно отстаивать свою позицию является одним из критериев профессионализма.

Однако, в настоящее время все еще трудно преодолеть стереотипы: все сотрудники – каратели, а все правозащитники (а к ним чаще всего относят любые социально активные группы) – искатели «негативных сенсаций», выполняющие «заказ криминалитета». К сожалению, так исторически сложилось.

Тем не менее, есть и регионы, в которых взаимодействие налажено, но этому необходимо учиться, в связи с чем, представляется целесообразным введение самостоятельной дисциплины для слушателей выпускных курсов ВУЗов ФСИН России по изучению вопросов организации взаимодействия учреждений и органов УИС России с институтами гражданского общества, а также Общественными наблюдательными комиссиями с обязательным изучением положительных примеров территориальных органов ФСИН России и международного опыта в данном направлении.

На современном этапе участие общественности в деятельности пенитенциарной системы определяется следующими основными направлениями: содействие в работе учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания; осуществление контроля за их деятельностью; участие в исправлении осужденных; привлечение общественных организаций к воспитательной работе с осужденными;

привлечение средств массовой информации к информационному обеспечению воспитательного процесса; содействие общественных организаций, государственных учреждений и предприятий различных форм собственности в бытовом и трудовом устройстве осужденных, оказание им социальной, гуманитарной и иной помощи; развитие спонсорской деятельности, благотворительности, попечительства; обеспечение защиты прав и законных интересов осужденных; способствование формированию у осужденных законопослушного поведения, добросовестного отношения к труду, к учебе, получении основного общего и начального профессионального образования, профессиональной подготовке; повышении образовательного и культурного уровня осужденных; обеспечение трудовой занятости осужденных; создание необходимых материально-бытовых условий и медико-санитарного обеспечения осужденных; оказание им финансовой помощи при освобождении; трудовое и бытовое устройство освобождающихся из колоний.

И только совместная общественно-государственная реализация мероприятий, в рамках указанных направлений деятельности будет способствовать гуманизации уголовной политики, обеспечению международных стандартов обращения с осужденными в местах лишения свободы и предупреждению преступности.

См.: Бочаров И.В., Суслов А.Б. Обеспечение прав человека в местах лишения свободы: Справочное пособие для общественных наблюдателей. Пермь, 2012. С. 3–4.

РЕЖИМ ОСОБЫХ УСЛОВИЙ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ

УЧРЕЖДЕНИЯХ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Принципиально допущенные ограничения прав законных интересов осужденных в процессе предупреждения инертности в местах лишения свободы при режиме особых условий требует углубленного анализа вопроса о том, какие именно права и законные интересы осужденного и насколько могут быть ограничены при осуществлении профилактической деятельности в таких условиях.

Прямого ответа на этот вопрос нет ни в международных, ни в конституционных актах. Вместе с тем соответствующие источники дают некоторые ориентиры для его решения. Так, согласно ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах (1966), во время чрезвычайного положения, «при котором жизнь нации находится под угрозой», государства вправе ограничить некоторые права человека, «при условии, что такие меры не являются несовместимыми с их другими обязательствами по международному праву и не влекут за собой дискриминации исключительно на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения». Однако в любом случае не могут быть ограничены права на жизнь (ст. 6), на защиту от пыток или жестокого обращения 9 (ст. 7), на защиту от рабства и подневольного состояния (ст. 8), на незаконное лишение свободы (ст. 11), на применение закона, действовавшего во время совершения преступления (ст.15), на признание правосубъектности (ст. 16), на свободу мысли, совести и религии (ст. 18). Аналогичные указания содержатся в ч. ст. 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод(1950). Схожим образом решает вопрос об ограничении прав человека во время чрезвычайного положения ст.56 Конституции Российской Федерации, согласно которой не могут ограничиваться, помимо перечисленных, права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст. 23.24), на судебную защиту, справедливый суд и юридическую помощь и защиту от злоупотреблений властью (ст. 46–54).

Режим особых условий, конечно, особая ситуация, не совпадающая по своим характеристикам с ситуацией предупреждения преступности, в связи с чем прямой «перенос» указанных положений в криминологическую сферу вряд ли возможен. Проблема состоит в том, что, с одной стороны, предупреждение преступности как, безусловно, менее опасная «ситуация» не может сопровождаться ограничениями, большими, чем допустимы при режиме особых условий, с другой стороны, источники опасности и стоящие задачи при ликвидации источников режима особых условий и предупреждении преступности принципиально различны, в связи с чем объем и содержание правоограничений в каждом из рассматриваемых случаев не могут совпадать. В связи с этим представляется, что при решении вопроса о содержании и объемах правоограничений режим особых условий должен допускать более интенсивные ограничения узкого круга прав и законных интересов осужденных, в то время как предупреждение преступности должно сопровождаться существенно меньшим по интенсивности, но более широким по охватываемым правам и законным интересам ограничениям.

С точки зрения прав человека допускаются ограничения весьма широкого круга прав и законных интересов осужденных в целях предупреждения преступности следует все же определить, что существует определенный перечень прав, даже незначительные ограничения которых не могут быть оправданы соображениями обеспечения безопасности осужденных и персонала исправительных учреждений от криминальных угроз среди них: право на жизнь, право на защиту от пыток и жестокого обращения, право на использование средств правовой защиты и надлежащий судебный процесс.

Проблема пределов ограничения прав человека рассматривалась на уровне Конституционного суда России, применительно к границам допустимого уголовно-правового принуждения, вместе с тем заложенный в соответствующем документе подход приемлем и для решения задач криминологической науки и практики. Так, в постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. № 4-П указывается: «Реализация конституционных принципов в сфере уголовно-правового регулирования предполагает, с одной стороны, использование средств уголовного закона для защиты граждан, их прав, свобод и законных интересов от преступных посягательств, а с другой – недопущение избыточного ограничения прав и свобод при применении мер уголовно-правового принуждения. Соответственно, характер и содержание устанавливаемых уголовным законом мер должны определяться исходя не только из их обусловленности целями защиты конституционно значимых ценностей, но и из требования адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого эти меры применяются) тому вреду, который был причинен в результате преступных деяний. В случаях, когда предусматриваемые уголовным законом меры престают соответствовать социальным реалиям, приводя к ослаблению защиты конституционно значимых ценностей или, напротив, к избыточному применению государственного принуждения, законодатель, исходя из конституционных принципов, обязан привести уголовноправовые предписания в соответствие с новыми социальными реалиями»1.

На международном уровне солидарная позиция государств о пределах ограничения прав человека сформулирована в докладе генерального секретаря ООН «Защита прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом». В соответствии с этим документом, «когда разрешается ограничивать некоторые права в законных и четко определенных целях, не связанных с чрезвычайными ситуациями, должны соблюдаться принципы необходимости и соразмерности. Меры должны быть адекватными и как можно менее интрузивными для достижения цели, ради которой они принимаются. Предоставляемые некоторым органам дискреционные полномочия не должны быть неограниченными. Следует всегда соблюдать принцип недискриминации, и необходимо прилагать особые усилия для обеспечения прав уязвимых групп населения».

Цитированных документов достаточно для того, чтобы сформулировать руководящие принципы для установления пределов ограничения прав и законных интересов осужденных в процессе предупреждения преступности. Это необходимость, адекватность (соразмерность), неизбыточность. Необходимость правоограничений предполагает, что без них невозможно эффективно решать задачи обеспечения прав и интересов личности, общества и государства; адекватность означает соответствие качества и количества ограничений характеру и степени опасности угрозы; неизбыточность, будучи следствием соразмерности, требует минимально необходимого ограничения прав человека в каждом конкретном случае предупреждения криминальной опасности. нетрудно увидеть в содержании данных принципов основные требования, известные уголовно-правовому институту крайней необходимости, то есть быть минимально необходимыми мерами, применяемыми в ситуации, когда отсутствие правоограничений грозит более серьезными негативными последствиями, ущербу от профилактируемой угрозы.

Полагаем, что дальнейшая детализация пределов ограничения прав и законных интересов осужденных невозможна, поскольку они будут определяться в каждом конкретном случае, исходя из содержания и степени угрозы, сущности ограничиваемого права и целого ряда иных обстоятельств.

Можно сказать, что в правоохранительной деятельности ограничения прав и законных интересов осужденных при режиме особых условий способна выступать в качестве условия или средства предупреждения преступлений; в любом случае формальным основанием правоограничений должно являться решение суда, принятое на основании соответствующее федеральному закону. Ограничение прав и законных интересов в процессе предупреждения преступности должно подчиняться требованиям крайней необходимости, то есть быть минимально необходимыми мерами применениями с ситуации, когда отсутствие правоограничений грозит более серьезными негативными последствиями, ущерб от реализации которых не превосходит и не равен ущербу от профилактируемой угрозы.

По делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, ч. 2 ст. Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, касающихся порядка приведения судебных решений в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим или смягчающим ответственность за преступление, в связи с жалобами граждан А.К. Айжанова, Ю.Н. Александрова и других»:

Постановление Конституционного Суда Российской федерации от 20 апреля 2006 г. № 4-П // Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2006. № 3.

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ

В ВИДЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ РАБОТ

Согласно ст. 49 УК РФ обязательные работы заключаются в выполнении осужденным в свободное от основной работы или учебы время бесплатных общественно полезных работ.

Обязательные работы не назначаются лицам, признанным инвалидами первой группы, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет, военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, а также военнослужащим, проходящим военную службу по контракту на воинских должностях рядового и сержантского состава, если они на момент вынесения судом приговора не отслужили установленного законом срока службы по призыву.

Срок обязательных работ исчисляется в часах, в течение которых осужденный отбывал данный вид наказания. В соответствии со ст. 49 УК РФ взрослым лицам обязательные работы назначаются на срок от 60 до 480 часов, а несовершеннолетним на срок от 40 до 160 часов (ст. 88 УК РФ). Началом срока отбывания обязательных работ является день выхода осужденного на работу.

Наказание в виде обязательных работ исполняют уголовно-исполнительные инспекции по месту жительства осужденных. В соответствии с п. 1 Положения об уголовно-исполнительных инспекциях 1 последние являются учреждениями, исполняющими в соответствии с уголовноисполнительным законодательством уголовные наказания в отношении лиц, осужденных без изоляции от общества.

Местом жительства гражданина в соответствии с ч. 1 ст. 20 Ч. 1 ГК РФ признается место, где он постоянно или преимущественно проживает.

Вид обязательных работ и объекты, на которых они отбываются, определяются органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями.

Сотрудник уголовно-исполнительной инспекции после поступления в инспекцию приговора суда обязан в течение 15 дней привлечь осужденного к отбыванию наказания в виде обязательных работ.

Постановка осужденных на учет осуществляется на основании обвинительного приговора (определения, постановления) суда, распоряжения судьи или председателя суда об исполнении приговора.

Инспекция, получив распоряжение суда с копией приговора (определения, постановления), регистрирует их в журналах входящих документов и учета осужденных, затем направляет осужденному письменное уведомление о необходимости явки в инспекцию.

В случае обнаружения в копии приговора (определения, постановления) суда сомнений и неясностей, инспекция немедленно направляет обращение в суд, вынесший приговор (определение, постановление), для решения вопроса об их устранении в установленном законом порядке. Если же сомнения и неясности, не препятствуют его исполнению, инспекция разъясняет осужденному его право на обращение в суд для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора, и внесения соответствующих изменений.