«РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА КЛЮЧИ от XXI века Сборник статей перевод с французского Москва, 2004 УДК 304 (082) ББК 60.52 К 52 Ключи от XXI века: Сб. статей.– М., 2004. – 317 с. – (пер. с фр. яз.) К 52 ISBN ...»

Вплоть до прошлого столетия общепринятым фактом было, что конечная цель науки заключается в поисках прошлого, описании настоящего и предвидении будущего. Это стремление к точности берет свое начало из детерминистической концепции природы, иначе говоря, то, что произойдет в будущем уже существует в зачаточном виде сейчас, и, в некотором роде, уже было в прошлом. Время рассматривалось как процесс обратимый. Сегодня взгляд на время изменился существенным образом, в основном из-за развития термодинамики: наука не могла достичь точности в предсказании будущего не столько из-за нехватки знаний, сколько из-за того, что в реальном времени процент случайности необычайно, бесконечно велик. Неужели у будущего много вариантов? Можно ли после этого в чем-либо быть уверенными?

Илия Пригожин, профессор Свободного Университета Брюсселя и директор международного института физики и химии, нобелевский лауреат 1977 г. за вклад в развитие термодинамики неравновесия и, в особенности, в теорию диссипативных структур, является автором множества работ, в частности Новый Альянс (при участии Изабель Стенгерс – 1979 г.), Между временем и вечностью (1989 г.) и Конец уверенности (1995 г.).

Илия Пригожин Стрела времени и конец уверенности Стрела времени и «вдали от равновесия»

В одном из номеров Нувель обсерватер, посвященного поиску корней, Ле Пишон пишет: «Человек имеет способность проецировать себя во времени, и эта способность, без сомнения, является источником его экзистенциальной печали.

Именно этот рефлективный взгляд, эта способность проекции во времени, на мой взгляд, является настоящей, оригинальной чертой человека. Его, возможно, единственная, оригинальная черта – это осознание страдания и смерти. Именно в этом, скорее всего, следует искать причину возникновения искусства, поэзии и метафизики, с помощью которых мы можем заглядывать за рамки неизведанного, поднимаясь над уровнем реалий нашей жизни».

Не может быть жизни без предвидения будущего: ведь и растения пробуждаются после зимнего сна в преддверии весны. Этот вопрос времени, который волновал людей еще на заре философии, до сих пор вызывает полемику (вспомните хотя бы спор Гераклита и Парменида). На самом деле он самым тесным образом связан с понятием детерминизма. Карл Поппер очень точно сформулироНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

вал противоречивость такого подхода: «Любое событие вызвано событием, которое ему предшествует, таким образом, любое событие можно предсказать или объяснить (…). Впрочем, народная молва приписывает зрелым и здравомыслящим людям способность свободно выбирать среди различных неясных путей путь действия.» Прекрасный пример. Действительно, это похоже на то, как мы смотрим фильм. Мы не узнаем жертву, мы не узнаем убийцу. Зато тот, кто снял фильм, будет знать все. Неужели мы просто пассивные зрители в этом мире, подчиненном законам определенности?

Если проблема детерминизма (определенности) не является научной проблемой и касается общего положения человека в мире, научные теории сыграли не малую роль в постановке этой проблемы. Так обстоят дела с западной физикой, которая отличается от китайской и индуисткой науки своими открытиями в области законов природы. Ньютонова физика, описывающая мир законами детерминизма (определенности) и обратимости представляет тому ярчайший пример. Открытие законов квантовой физики и теории относительности, конечно, внесло много изменений в законы классической механики, но эти две характеристики, детерминизм и обратимость, остались. Откуда и взялся этот навязчивый кошмар Лапласа: представим, что нам известны изначальные условия, тогда мы можем предсказать будущее и вернуться в конечном итоге в прошлое. Мир стал бы автоматом, так же как и человек, составляющий его часть. Это положение сложно принять; тем не менее, это мнение Энштейна и Спинозы.

Философ Жан Валь написал об истории западной мысли, что она была славной, но несчастной, так ей всегда приходилось колебаться между понятиями «быть» и «становиться». А великий историк Китая, Джозеф Нидхем, говорил о европейской шизофрении, которая никак не может выбрать, является ли мир автоматом или управляется проведением Господним.

Так каков наш выбор? Монизм, делающий из нас автоматов, или дуализм, как у Декарта и Канта? Этот дуализм сложно принять, и между наукой и философией появилась глубочайшая пропасть, приведшая к настоящей войне культур, которая нашла свое отражение в философии таких авторов как Хейдгер или Рорти. Эта вражда привела к раздробленности европейской культуры, которая актуальна и по сей день. Социобиолог Эдит Уильсон написала в своей работе Совесть: «Сейчас нет более важной проблемы, чем сближение научной и гуманитарной культур».

Станет ли XXI век веком такого примирения? В своей последней работе Космополиты Изабель Стенджерс пишет: «При случае достаточным бы было, и вполне достаточным, напомнить, что знаменитые законы физики, которые подтверждают равновесие между «до» и «после» возможны (не будем здесь даже упоминать об истории человечества и практике физиков) только при операциях по измерению и что мельчайший измерительный прибор отрицает это равновесие.

Как бы то ни было, эти законы подтверждают существование мира, в котором их формулировка не возможна. Для этого, действительно, нужно быть физиком, чтобы придать им такой вес, чтобы можно было однажды решиться отрицать от их имени то, что они предполагают, и что предполагает любое мыслящее существо, наделенное даром речи».

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

XIX век нам оставил нам конфликтное наследие: законы природы, о которых я говорил, но также и законы термодинамики вместе с энтропией. Термодинамика представляет совершенно другую картину мира, картину эволюционную.

Вспомним заявление Клаузиуса:«эволюция вселенной происходит вместе с возрастанием энтропии». Рядом с обратимыми законами динамики есть необратимые законы, которые мы находим везде: в выделении тепла, в феноменах передвижения, химии, биологии, и т.д. и где прошлое и будущее могут играть разные роли. Действительно, обратимые законы Ньютона распространяются лишь на небольшую часть мира, в котором мы живем.

Теперь давайте подумаем о планетарной системе. Законы Ньютона прекрасно объясняют нам движение планет. Но объяснение того, что происходит на планетах (геология, климат, жизнь, и т.п.) требует введения законов, которые включают в себя необратимые феномены. Даже на микроскопическом уровне мы повсюду обнаруживаем необратимые явления. Подумаем, наконец, о радиоактивности и о нестабильных элементарных частицах. Дилемма заключается в следующем: являются ли необратимые явления следствием наших приблизительных подсчетов или пора пересмотреть формулировки законов природы? Результаты недавних исследований в области термодинамики подвигнули меня к принятию последнего решения.

Следует ли пересмотреть формулировки законов природы?

Следуя второму принципу термодинамики, необратимые феномены создают энтропию. В близком к равновесию состоянии термодинамика описывает стабильный мир. Если имеются флуктуации, система отвечает возвращением в свое состояние равновесия, характеризуемое экстремумом энтропии или любым другим потенциалом термодинамики. Но, что удивительно, эта ситуация радикально меняется, когда мы находимся вдали от равновесия. Таким образом, флуктуации могут породить новые пространственно-временные структуры. Потому необходимо, чтобы законы эволюции были не линеарными, что нас приводит к диссипативным структурам, которые соответствуют новым надмолекулярным организациям.

Эти структуры мы без труда получаем в лабораториях. Это, например, осциллирующие химические реакции, в которых миллионы частиц одновременно меняют цвет, или знаменитые структуры Туринга, в которых химические соединения собираются в линии, или те же, так называемые хаотические явления, недавно наблюдаемые в химии, в которых две соседние траектории экспоненциально отклоняются в течение времени. Все эти новые структуры появляются в пунктах разветвления. Именно здесь старая структура становится нестабильной, и появляются новые структуры. Это рождение композиции.

Благодаря потоку энергии, приходящей к нам от Солнца, мы живем в мире далеком от равновесия. Мы окружены структурами, которые формируются в течение всей истории Земли, будь то химия, геология или биология, и нам следует искать их начало в последовательных разветвлениях. Но есть и другой аспект.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

отдаляясь от равновесия, она начинает видеть». Последовательности в разветвлении, упомянутые выше, приводят к историческому видению природы. Моделью классической физики была геометрия, моделью, чью общую относительность нам прекрасно описал Энштейн; теперь даже в «серьезных» науках мы видим, элемент исторического повествования.

Концепция разветвления, самоорганизации и диссипативной структуры все глубже и глубже проникает во все науки, в том числе и в гуманитарные науки. В результате мы подходим к концепции, достаточно близкой к взглядам Стивена Джей Гаулда: «чтобы понять события и поправки, которые характеризируют дорогу развития жизни, мы должны двигаться, за пределами теории эволюции, к палеонтологическому исследованию возможного хода истории жизни на нашей планете, единственной версии, реализованной среди миллионов других возможных, но нереализованных альтернатив. Подобная концепция истории жизни совершенно отлична от обычной детерминистской модели западной науки, а также от традиций, сложившихся в обществе и глубочайших психологических упований западной культуры, где венцом всей эволюции является человек, царь природы, которому суждено быть властелином на этой планете».

Конечно, у любой науки есть своя специфика. Механизм разветвления различен для химии, биологии и экономики. Но сколь красноречивы аналогии! Переход от палеолита к неолиту произошел, когда человек начал черпать больше энергии из окружающей среды благодаря эксплуатации растительных и металлургических ресурсов. Однако переход к неолиту также сопровождался значительной дифференциацией видения мира. Так китайский неолит весьма отличен от неолита Южной Америки или Средней Азии. «Отдаление от равновесия» является источником огромного разнообразия, окружающего нас. Другие разветвления общества касаются использования угля или нефти. На заре XXI века мы убеждены, что приближаемся к точке разветвления. В простых примерах, изучаемых физикой и химией, разветвлению предшествуют сильные флуктуации: не наблюдаем ли мы их повсеместно вокруг нас? Какими путями будет двигаться XXI век? Каково будущее у будущего?

Система и новый центральный элемент Результаты, которые я получил «вдали от равновесия» подвигнули меня к углублению связи между законами природы и их статическим и детерминистским видением с одной стороны, и, с другой стороны, видением через термодинамику мира в становлении. Традиция согласна с тем, что становление являет собой реНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

зультат наших приблизительных подсчетов, соотнесенных с точными обратимыми законами классической или квантовой механики, когда их применяют по отношению к термодинамическим системам, состоящим из большого числа взаимодействующих частиц. То есть совершенно два разных подхода: с одной стороны обратимый микроскопический мир, а с другой макроскопический уровень, необратимый по нашим приблизительным подсчетам. Это видение, по которому необратимость была бы единственно результатом наших приблизительных подсчетов, никогда меня не устраивало. Поэтому мы постарались справиться с этой двойственностью.

Недавние успехи теории динамических систем и математики в области функционального анализа дали возможность нам говорить о том, что законы природы позволяют разрушать временную симметрию, также как и понятие вероятности. Вместе с последним получают распространение идеи о неопределенности и о многих вариантах будущего, даже в науках, занимающихся микромиром.

Социология занимается человеческим обществом. Дарвиновская биология является также биологией популяции. В физике мы можем одновременно говорить как в терминах индивидуальных феноменов, так и в терминах популяции и системы (совокупности).

Системы (совокупности) были введены Гиббсом и Энштейном для формулировки динамических основ термодинамики. Однако после них эти системы (совокупности) вводились только потому, что мы не знали точного положения составляющих их частиц: совокупность была результатом нашего незнания. Всегда было принято, что описание в совокупности соответствовало описанию траекторий, что, на самом деле верно, для простых динамических систем, описанных в учебниках по механике. Но наши коллеги и я показали, что так было не всегда.

Физика популяции не всегда может быть сведена к физики изолированного индивидуума. Существуют системы, в которых статистическое описание в совокупности приводит к новым несокращаемым формулировкам, то есть где не возможно преодолеть стадию вероятности. Таким образом, мы подходим к описанию, в котором вероятность играет центральную роль. Самым важным примером является пример больших систем, сформированных из большого числа частиц, между которыми постоянно происходит взаимодействия. Это как раз и есть системы, которые изучают в термодинамике. Так, воздух в этом зале состоит из миллиардов и миллиардов молекул, которые постоянно сталкиваются друг с другом.

Сталкиваясь друг с другом, они производят двойственные, а затем тройственные соотношения между двумя частицами. Это немного похоже на распространение информации в среде человеческого общества. Вместе с совокупностью вероятность входит, таким образом, в среду физики. Конфликта между динамикой и термодинамикой больше нет. «Вдали от равновесия», на базе сложного мира, который мы наблюдаем, имеет свои корни в фундаментальных законах физики.

Заключение Мы движемся из мира определенности к миру вероятности. Мы должны найти узкий путь между пугающим детерминизмом и вселенной, управляемой случаем, теперь недоступной для нашего понимания. Реальность в классической

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Эта концепция идет в полный разрез с традиционной иерархией наук. Точные науки говорили об уверенности. Таковы были, впрочем, очень часто образец и главнейшая цель гуманитарных наук. Теперь, гуманитарные науки, такие как экономика или социология могут, соотносится с другими образцами.

В мире, который больше не является миром определенности, мы восстанавливаем понятие ценности. Что, действительно, могло бы означать понятие ценности в детерминистском мире? Древние греки передали нам в наследство два идеала: непонятность природы, как пишет Уайтхед "составление системы общих идей, которая была бы необходима, логична, соответствовала бы нашим потребностям и с помощью которой могли бы быть интерпретированы все стороны нашего бытия», а также демократия, основывающаяся на принципах свобод человека, его изобретательности и ответственности. Мы, конечно, очень далеки от исполнения этих двух идеалов, но, по крайней мере, мы можем теперь заявить, что они не противоречивы. Природа гораздо богаче, гораздо неожиданнее в своих проявлениях, гораздо сложнее, чем мы это себе представляли в начале этого века. Без сомнения, в течение наступающего века мы увидим новое понятие рациональности, где разум больше не будет основываться на уверенности, а вероятность на незнании. Именно в этих рамках изобретательность природы и изобретательность человека могут найти место, которое они заслуживают.

Каково будущее у будущего?

Если новые парадигмы науки ставят под вопрос веру в то, что мир подчинен детерминизму, то есть поддается предвидению, если XXI век приходит под знаком конца определенности, каково же тогда будущее у будущего? Изменчивый и неясный характер будущего обозначает, что, по определению, оно не может быть объектом научного исследования. Именно здесь приходит на помощь научное прогнозирование, которое не в состоянии предсказать того, что будет завтра, пытается путем междисциплинарного исследования, применяющего точные научные знания, предугадать то, что нас ждет, раскрыть в настоящем ростки возможного будущего и построить будущее, подготовив его наступление уже сегодня.

Как говорил Поль Валери: «Будущее – это стройка».

Юг де Жувенель (Hugues de Jouvenel) – главный делегат Международных футуристов и редактор журнала Футуристы.

Колин Блэкмэн (Colin Blackman) – издатель, журналист, консультант по научному прогнозированию, редактор журнала Foresight.

Сулейман Башир Диань (Souleymane Bachir Diagne) – советник по делам образования и культуры при президенте Республики Сенегал и профессор философии в УниНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

верситете Шейк Анта Диоп. Одно из его самых последних произведений вышло под названием Время и Развитие в мысли Экваториальной Африки.

Тьерри Годен (Thierry Gaudin) – президент ассоциации Перспектива 2100, бывший директор Центра научного прогнозирования и эволюции в министерстве Промышленности, где он координировал работы, которые закончились произведением 2001. Рассказ о будущем веке. Он также является автором произведения 2001. Одиссея вида.

Пентти Маласка (Pentti Malaska) – бывший президент Международной федерации исследований по научному прогнозированию и директор финского научно-исследовательского института.

Элеонора Мазини (Eleonora Masini) – профессор исследований по научному прогнозированию и по человеческой экологии в Григорианском папском Университете, бывший президент и генеральный секретарь Международной федерации исследований по научному прогнозированию, член Римского клуба и автор в частности работы Why Future Studies?

Петер Меттлер (Peter Mettler) – профессор социологии во Франкфуртском Университете и в Вейсбаденском Университете.

Хесус Монео (Jess Moneo) – член Римского клуба и президент своего испанского отделения.

Франсиско Сагасти (Francisco Sagasti) – директор Agenda de Foro Nacional Internacional, бывший начальник стратегического плагирования в Международном банке и президент Комитета советников по науке и технологии развития при ОНН, соавтор в работах “Неопределенный поиск”, “Наука, технология и развитие”.

Тони Стивенсон (Tony Stevenson) – президент Международной Федерации исследований по научному прогнозированию и директор Коммуникационного центра Университета технологий г. Квинслэнд (Австралия).

Кимон Валаскакис (Kimon Valaskakis) – бывший президент института Гамма, бывший посол Канады при OCDE и титулованный профессор экономических наук Университета в Монреале.

Юг де Жувенель Природа будущего.

Природа будущего тройственна: это область свободы, возможности и желания.

Будущее – область свободы.

В отличие от прошлого, которое уже свершилось, будущее не может быть определено, что означает, что, по определению, оно не может быть объектом научНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

ного изучения. Будущее открыто для многих возможных путей эволюции и первой задачей специалиста по научному прогнозированию, ввиду невозможности утверждать заранее того, что случиться завтра, является попытка предвосхитить возможные события, указать на зародыши будущего в настоящем. Таким образом, не заглядывая даже в будущее, специалист по научному прогнозированию должен изучать современный мир и пытаться обнаружить в нем едва заметные тенденции, которые могут стать решающим фактором в ближайшем или более отдаленном будущем.

Тот факт, что будущее не предопределено, имеет диаметрально противоположные последствия, в зависимости от того, реагируем ли мы в качестве знающего или действующего субъекта. В качестве субъекта знающего, будущее для нас будет являться источником постоянной тревоги, тем большей, что у нас появляется чувство, что перемены ускоряются, что взаимозависимости множатся, что все более и более мы сталкиваемся с системным риском, как это было с финансовым кризисом в Азии и в России. Наоборот, сознательно или несознательно, действующий субъект старается бороться с этой тревогой, пытаясь уловить степень неизменимого в природе вещей и общественной жизни, что ему позволит рассуждать таким образом, как будто бы между настоящим и будущим такая же разница как между прошедшим и настоящим. Специалисты по прогнозированию развития общества в отличие от специалистов по экономическому прогнозированию считают, что не достаточно продлевать тенденции, что, даже если в прошлом уже были отмечены инварианты, ничто не доказывает того, что эти системы будут возобновляться до бесконечности в неизменном виде. Короче говоря, неопределенности больше, гораздо больше, чем нам это иногда кажется. Тем хуже для знающего субъекта и тем лучше для действующего субъекта, ибо именно с этого момента уже не все предрешено, ибо здесь всегда есть пространство для маневра и всегда есть возможность управлять ходом событий. В сущности, специалист по прогнозированию развития общества пытается идентифицировать возможные варианты будущего, которые заключены в нынешней ситуации, и определить, каково пространство для маневра для различных участников процесса.

Будущее – область возможности.

Таллейран говорил: «когда срочно, уже поздно». Мы часто слышим из уст различных высокопоставленных лиц слова: «я так поступаю, потому что у меня нет другого выбора». Если бы они были честней, они бы говорили: «я так поступаю, потому что у меня нет больше другого выбора», то есть «я довел ситуацию до такой точки», что как говорят в шахматах, ходить больше уже было нечем. Предвосхищение времени, занятие, не приносящее точных сведений о завтрашнем дне, позволяет нам узнать возможное течение событий, которыми еще можно управлять или к которым хотя бы можно как-то подготовиться.

Утверждение, что будущее является областью возможности, не обозначает, что у нас есть полная власть создать будущее нашей мечты. Существует проблема совокупности и под-совокупности, очень тщательно изученная Мишелем Гозье в Деятеле и Системе, благодаря которой мы все находимся как бы в положении моНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

реплавателя, который должен одновременно опередить поднимающийся ветер и ускорить свое прибытие в порт.

Будущее – область желания Сенека говорил: «нет попутного ветра для того, кто не знает, куда ему плыть».

Зачем нам пытаться предвосхитить возможные варианты будущего, выяснять стратегические тенденции, находящиеся в нашем настоящем, если мы сами не знаем, куда нам двигаться? Именно в этом смысле будущее и относится к области желания и воли, области исполнения мечты, основанной на разумных желаниях, области осуществления планов, для реализации которых можно мобилизовать массы.

Эти три компонента – свобода, возможность и желание – во многом характеризуют деятельность научного прогнозирования и то, для чего оно существует.

Оно существует не для того, чтобы успокоить опасения, которые вполне оправданно вызывает будущее, но для того, чтобы помочь разным людям стать настоящими творцами будущего, которое следует скорее строить, чем предугадывать.

Колин Блэкмэн Реабилитация научного прогнозирования Проблема коммуникации Специалисты по научному прогнозированию часто напоминают, что целью научного прогнозирования не является предвидение того, что произойдет, но написание различных сценариев вероятного или возможного будущего. Благодаря этому мы можем рассуждать о будущем, которое желательно для нас, что само по себе довольно тонкое понятие. Большинство людей думают, что футурологи только и делают, что гадают на кофейной гуще и глядят в кристалл приставления.

О футурологах ходит дурная слава, их предсказания всегда подвергаются ожесточенной критике, и специалисты по научному прогнозированию не могут донести результаты своих работ до публики. Конечно, предвидеть с точностью будущее не возможно, но возможно, по крайней мере, выдвинуть полезные гипотезы для принятия более разумных решений в настоящее время. Предсказания подобного рода могут иметь позитивные влияние на принятие решений. Поэтому научное прогнозирование должно быть включено в структуру наиболее важных направлений в общественных организациях.

Маргинализация научного прогнозирования По своей природе футурология касается некоторых щекотливых тем: зачем задумываться о будущем, если оно не касается нынешнего положения дел? На самом деле проблема в том, что высокопоставленные лица не желают менять сложившееся status quo. Научное прогнозирование рассматривается ими как дисциплина ниспровержения устоявшегося порядка, препятствующая достижению их цели. Однако научное прогнозирование нуждается в нейтральном поле исследования. Власть может не считаться с теми или иными выкладками, не обращая на них никакого внимания, только потому, что они идут в разрез с ее собНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

ственными чаяниями. Следует ли при таких условиях включать учитывать данные выкладки при принятии решений на государственных уровнях, либо их следует держать в стороне для гарантирования их полной независимости? Этот феномен маргинализации вполне реален. Несколько лет назад некоторые общества занимались научным прогнозированием, но сегодня это не столь популярное занятие, и обычно, когда какой-то организации необходимо узнать будущее, она обращается к совету консультантов. Конечно, здесь также играет некоторую роль вопрос финансирования, но когда все дела идут хорошо, властные структуры думают, что могут вполне обойтись без прогнозов, в то время как, когда дела идут плохо, они требуют срочных решений. Надо найти все-таки золотую середину. В эпоху развивающейся бешенными темпами всеобщей глобализации мы можем сделать два вывода.

Во-первых, наши старания идут во благо: нас больше интересуют будущие поколения, чем прошлое, мы не хотим им передать в наследие устаревший мир.

Было даже предложено передать некоторые права нашему потомству, даже если это покажется слишком противоречивым. Как можно передать права человеку, которого еще не существует? Нам должно хватить нашей моральной ответственности, чтобы понять потребности будущих поколений, как сказано в Библии:

«веди себя с ближним так, как ты хотел бы, чтобы он вел себя с тобой». И это кажется лучшее решение.

Некоторые считают, что в научном прогнозировании нет ничего нового, но что оно существует уже сорок лет. Мне кажется, эти люди напускают туману.

Можно только сожалеть об отсутствии литературы, которая описывала бы успехи этой науки, также как и ту пользу, которую она приносит. Я, думаю, что новое, подробное и вместе с тем доступное издание, адресованное широкой публике, совершенно необходимо. Надеюсь, новый журнал Foresight••, который мы выпускаем, поможет реабилитировать науку прогнозирования.

Сулейман Башир Диань Африканская сказка Во многих африканских сообществах, кории, белые ракушки из семейства фарфоровых, служили не только разменной монетой, но также использовались для предсказания будущего. Само собой разумеется, что судьбу, по сложившимся из них комбинациям, читал искушенный в этом деле человек. Существует одна интересная история, которую с удовольствием рассказывают «предсказатели» по кориям. Эта притча, как это часто бывает в преданиях подобного рода, с одной стороны, имеет целью напомнить о религиозном запрете на откровения «языческой мерзости», заключающейся в практике гадания, а с другой, еще раз продемонстрировать, что этот запрет является залогом эффективности данной практики.

•• (англ.) Предвидение, прогнозирование. Прим. переводчика

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Из этой сказки вытекает вопрос: « А не потеряли ли мы и последнюю ракушку, предсказывающую будущее?» Неопределенность, или скорее, осознание неопределенности и непредсказуемости – вот главная характеристика этих лет, знаменующих начало нового века и нового тысячелетия. Неопределенность, в свою очередь, порождает чувство обездоленности и бессилия, мотивируемое отсутствием рычагов воздействия на окружающее. Этими рычагами владеют другие. Здесь речь идет о рынке и всеобщей глобализации, вездесущем, невидимом, но всесильном гиганте, о котором никто с уверенностью не может сказать, является ли он действующим персонажем или автором драмы, сценарий которой непредсказуем.

Потеря интереса к будущему: опасность для демократии Изменение паритета франка Африканского финансового сообщества навело африканские страны, оперирующие этой валютой, на мысль о том, что будущее не столь предсказуемо, как то раньше казалось. Государства и руководители, которые еще вчера заверяли свой народ, что девальвации не будет, были прекрасно осведомлены, что они находятся перед разумной фатальностью, и что в этих условиях нельзя ни о чем говорить наверняка. Эпоха, когда их «кории» сохраняли в течение почти полувека устойчивый курс по отношению к французскому франку, прошла. Наступила эпоха неопределенности.

В том, что касается простого народа, этот факт позволил ему осознать не только то, что условия его существования стали еще более тяжелыми, но также и то, что идея суверенитета, хотя бы в форме простой способности высказываться против чего бы то ни было, оказалась обыкновенным мифом. Утрата престижа государства-нации обозначало также в свою очередь неопределенность гражданства, которое, казалось, всего какие-то несколько месяцев или несколько лет назад, сулило падение авторитарных режимов и развитие процессов демократизации. Народы охвачены чувством, что их будущее таится где-то в другом месте.

Примером тому может служить эмиграция молодежи, которая не столько стремится к воплощению своей мечты, сколько просто бежит от кошмара. ДемокраНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

тия в опасности. Пропало желание строить будущее и вместе с ним коллективная, культурная сила, единственно способная создать необходимый идеал, к которому следует стремиться. Вопрос «каково будущее будущего?» даже не возникает в среде тех, кто ограничивается лишь вопросами роста производства и эффективного администрирования; они убеждены, что политических, экономических и административных решений вполне достаточно для нормального функционирования общества и время, на которое они рассчитаны, в конечном итоге, ничего для них не значит. То же самое касается культурного вопроса, традиционных моральных ценностей и гражданственных доблестей, которые, кажется, никоим образом не влияют на бескультурье.

Бескультурье не столь опасно. Демократии угрожает раздробленность интересов, вызванных мелкими разногласиями, возникающими на почве нового всплеска этнического самосознания. В этих условиях демократия теряет способность строить открытое общество и стремиться к будущему, и тогда, например, выборы равносильны этнической переписи, и в конце XX века вспыхивают этнические войны, призванные в XXI столетии своеобразным образом возродить пережитки века XIX.

Еще одна, последняя опасность для демократии, вызванная потерей интереса к будущему, заключается в непредвиденном эффекте демократизации: от ушедших в небытие периодов авторитарной власти и единоличных пожизненных правлений, которые, казалось, имели в своем арсенале неисчислимое количество времени и возможностей будущего, мы переходим к обстоятельствам, при которых доминирует поспешность, когда проекты на будущее вызывают все меньший и меньший интерес, когда по мере приближения к новым выборам теряется сам интерес к будущему. Величие демократии заключается в том, что, несмотря на всю предвыборную борьбу и частую смену руководства, народ сам участвует в реализации проектов, нацеленных на будущее. Воля и ответственность и есть построение будущего.

Цели проекта «Африканское будущее»

Именно поэтому проект «Африканское будущее», созданный недавно Организацией Объединенных Наций с целью поддержки усилий африканских стран не только в исследованиях в области перспективного прогнозирования, но также и в определении своих потенциальных возможностей, имеет большое значение для будущего понятия о гражданстве. В предисловии к книге, которая представляет первые итоги проекта, сказано «любая стратегия – это скорее акт политической воли, чем акт стратегический» и в этом высказывании кроется глубинный смысл перспективного прогнозирования. Гастон Берже писал: «метод, который мы здесь ищем, находится не в вещах, а в человеке, он не является законом объекта, но правилом субъекта, в нашем случае речь идет не об избавлении от трудностей и риска, но о готовности с ними встретиться лицом к лицу». Иначе говоря, перспективное прогнозирование необходимо тогда, когда потеряна последняя кория.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

В классическом видении техника представляется как решение всех проблем, при этом забывается, что техника оказывает влияние на общество. Техника действует с обратной силой, направляя общественные силы и порой проявляя себя с совсем нежелательной стороны. Эта работа посвящена именно такому двойному взаимодействию, то есть, о создании техники человеком и о влиянии этой техники на человека.

К познающему обществу Маркс считал, что феодальное общество было привязано к водяной мельнице, индустриальное общество к паровой машине, а капитализм,… капитализм не совсем ясно к чему. Только после зрелых размышлений, консультаций с технологами, философами, социологами становится ясно, наконец, в чем заключается взаимодействие между техникой и обществом. Понимание этого явления особенно важно, потому что в данный момент происходит смена совокупности технической системы, как говорит историк Бертран Жилль, мы переходим от индустриального общества к обществу познающему. Это вековая трансформация: скорость трансформации определяется возможностью человеческих существ адаптироваться к новым технологиям и способностью учиться ими пользоваться. Способ, посредством которого осуществляется эта трансформация, сам по себе не является ни плохим, ни хорошим, но переменам сопутствуют различные пертурбации.

К обществу исключения Индустриализация начала XIX века сопровождалась эмиграцией сельского населения и образованием исключения – городского пролетариата. В г. Европа пережила настоящую встряску, которая привела правящий класс к смене стратегии, то есть к образованию масс и осуществлению больших работ.

Сейчас мы переживаем ситуацию, похожую на ту, что была в 1830 г. Тогда Гизо сказал: «Богатейте!», а госпожа Тэтчер повторила этот призыв в эпоху победившего либерализма. Мы являемся свидетелями мирового роста исключения, с которым все сложнее и сложнее мириться и можно предвидеть, что примерно в 2010-2020 годах общество исключения займет столь серьезные позиции, что правящий класс будет вынужден сменить стратегию. В каком направлении? Без сомнения, в сторону обучения масс и осуществления работы по общественному обустройству, но с применением современных технологических средств.

Что можно сделать с этим явлением? Руководящие классы обычно не интересуются жизнью общества, они занимаются своими делами. Необходимо, чтобы произошли серьезные, иногда просто трагические события, сотрясающие общество, чтобы правительство заинтересовалось своим народом. Однако в этих случаях оно прибегает к самым доступным средствам. Опыт показывает, что когда властные структуры находятся в стесненных обстоятельствах, они

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Пентти Маласка Истоки будущего Каково будущее будущего? Когда будущее начало существовать? Существовало ли оно всегда или было изобретено после «большого взрыва»?

Изобретение будущего Обнаружены археологические свидетельства изобретения будущего. Это произошло два миллиона лет тому назад, когда существа, которые тогда еще не были людьми, начали изготовление орудий труда, которые предполагалось использовать через какое-то время. До этого в качестве подручных одноразовых средств использовались камни, ветви и т.д., которые после применения просто выбрасывались. Таким образом, будущее было изобретено вместе с технологией и, начиная с этого момента, существование человека связано с технологией. Если бы мы смогли исследовать мозг тех примитивных существ, которые изобрели инструменты, мы бы обнаружили изменения в их нервной системе и развитие у них лобной доли мозга. Сегодня мы знаем, что мысль, направленная в будущее, находится в этой лобной доли: если мы прервем связь, существующую между лобной долей и другими частями мозга, человек утратит возможность думать о будущем. То есть, будущее имеет также и психологическую основу.

Знание будущего С появлением будущего реальность стала сложнее. Используя терминологию Ильи Пригожина, можно сказать, что раньше существовала точка разветвления, в которой от двух реальностей (реальности прошлого и реальности настоящего) мы перешли к трем реальностям (реальности прошлого, настоящего и будущего).

Мы обладаем умственными возможностями приобретения знания обо всех этих трех реальностях: о современной реальности, о настоящем, – путем наблюдения, о прошлом – путем воспоминания, и, наконец, о будущем – путем предугадывания и восприятия. Наука может судить лишь только о настоящем и прошлом и если они необходимы для познания будущего, их явно не хватает. Кроме объективных знаний нам необходимо ощутимое «воспринимательное» знание.

Необходимо развивать это воспринимательное знание, так как без восприятия не существует будущего. Само собой, это восприятие может быть ошибочным, ведь оно не лишено неточностей, которые могут быть результатом других областей знаний, таких как наблюдение за настоящим или воспоминание о прошлом. Будущее неопределенно, потому что оно имеет много вариантов, оно зависит от того, какое направление мы ему дадим сегодня. Знание этих вариантов само по себе полно неопределенностей, из которых одна из самых значимых заключается в том, что люди живут одновременно в одном мире, но в разных реальностях. Как справиться с разными реальностями? Обычно, когда мы сталкиваемся с реальноНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

стью, которая нам чужда, мы поступаем двумя способами: пытаемся убедить других жить в нашей реальности или пытаемся уничтожить их реальность. Поэтому в будущем нам необходимо найти другой метод, то есть проявлять больше толерантности и понимания, основанного на сотрудничестве.

Поможет ли нам обучение, основанное на изучении будущего, лучше понимать этот мир и принимать более толерантные решения? В 1980-ые и 1990-ые годы эти теории исследования будущего получили широкое распространение в среде финского общества (в школах, парламенте, на предприятиях). У нас тоже имеется некоторый положительный опыт в этой сфере. Но остается одно заведение, которое не признает этого исследования. Странно, что именно университеты относительно отстали в этой области. Необходимо обязательно объединить наши усилия для развития обучения в области перспективного прогнозирования в университетах. Создание Финской академии будущего, которая объединяет в свою сеть пятнадцать университетов, представляет собой интересный опыт.

Элеонора Мазини Перспективное прогнозирование и действие Каждая часть мира является неотъемлемой частью мира, так как мир существует в каждой своей части. В этом понятие кроется источник неопределенности. Впрочем, неопределенность связана с переменами и вопреки распространенному мнению, не все перемены бывают скоротечными. Некоторые перемены, допустим, экономические, происходят быстро, но другие перемены, такие как изменения в индивидуумах, в общественных установках и т.д. происходят гораздо медленнее. Грегорио Перче, один из основателей Римского клуба, говорил, что человеческая раса постоянно пытается успеть за быстрыми переменами в технологии, экономике и т.д.

Что собой представляет, в таких условиях, перспективное прогнозирование?

Это призыв к действию, к желанию строить свое будущее, а не пассивно его принимать. Этические ценности, призыв человека, призыв к перемене, к выбору, к свободе выбора в действии: все эти элементы необходимы для перспективного исследования.

Сегодня, даже при наличии интеллектуальных и моральных инструментов, мы неспособны привести нашу перспективную мысль в действие. Для выхода из этого тупика можно воспользоваться двумя путями. Во-первых, нам необходим диалог между различными культурами через временное пространство. До сих пор эта проблема рассматривалась некорректно. Даже колонизация подразумевает некий диалог: в какой степени колонизаторы находятся под влиянием колонизируемых? Во-вторых, мы должны отдавать себе отчет в способности женщин найти решение, направленное в сторону будущего и перемены в сложных ситуациях. Я могла наблюдать это явление в разных уголках мира, во время вооруженных конфликтов в Боснии, Косове, Уганде, Судане и т.д. Женщины объединяются для поиска выхода из сложившейся ситуации, предлагая альтернативу окружающему их обществу. Именно в этом заключается перспективная сила, которая смогла бы потрясти мир. Необходимо подвигать к действию и поощрять инициативу.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Первый временной период: от нуля до десяти лет В течение этого периода будущее будет строиться вокруг микроэлектроники.

Почему прав Билл Клинтон, когда говорит, что нам нужно больше координации на мировом уровне? Потому что мы столкнулись с кризисом на мировом уровне:

развитие микроэлектроники сделало возможным развитие международных компаний, которые превратились в небольшие транснациональные государства. В индустриальном обществе любой индивидуум обязан иметь отношение к микроэлектронной революции. Сколько времени продлится эта революция? Десять лет или больше?

Второй период: от тридцати до сорока лет Мы знаем, что в этот период микрогенетика будет играть очень важную роль.

Уже наблюдается ее сближение с микроэлектроникой, так как, если микрогенетика хочет оказывать серьезное влияние, она просто вынуждена сотрудничать с микроэлектроникой, это позволяет ей оперировать миллионами видов, миллионами генетических характеров. Именно транснациональные компании (Группа 7, Организация экономического сотрудничества и развития и т.д.) используют все эти изобретения. Благодаря микроэлектронике и микрогенетике капитал, в марксистском понимании этого слова, завоевывает все более обширную территорию. Раньше капитал не мог находиться одновременно повсюду, он был ограничен политической властью, военной властью. Сегодня, благодаря техническим средствам, он – везде.

Третий временной период: сто лет Каковы перспективы на сто лет? На мировой арене, видимо, будут действовать пять центров: трансатлантический союз (Европа-Африка – от Кейптауна до Владивостока – и обе Америки, связанные между собой микроэлектроникой и другими средствами), Китай, Индия, мусульманский мир, Юго-восточная Азия.

Я предлагаю тем людям, кого эта гипотеза не прельщает, начать совместную работу над тем, чтобы наступающий век был более человечным и экологичным.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Несколько лет назад главной задачей перспективного прогнозирования были попытки не допустить злоупотреблений, а сегодня мы понимаем, что надо учитывать различные сценарии развития событий будущего. Нет никаких сомнений в том, что существует набор фактов и данных, которые необходимо собрать воедино, для того, чтобы немного предугадать будущее. Пока мы находимся лишь у самого начала этого сбора информации и эта информация получит экспоненциальное развитие. Как говорил Телар де Шарден, будущее это «ноосфера», другими словами мир разума. При помощи этих собранных данных необходимо избавиться от интуитивного подхода и провести научный анализ. В этом смысле общественные науки нам позволяют иметь контекстуальную идею времени и пространства, в котором происходят события. Но этот контекст может измениться, как о том свидетельствует, например, эволюция в области городского планирования. Появилась масса противоречий и новых опытов, названных пост-урбанистическими. Напрашивается другой вопрос: как выглядят связи во времени? Уже упоминалось о том, что исследования в области научного прогнозирования интересуются также вопросами власти, так как в процессе построения будущего необходимо участие властных структур. Но это противоречит некоторым другим целям, которые ясно не определены. Именно поэтому необходимо настаивать на важности этического кодекса и не ограничиваться тем, что может сделать воля.

Этот всесторонний анализ ставит нас в сложное положение. Те, кто находится у власти, кто ведет переговоры, кто управляет, нуждается в информации. Если существует профессия, способная ответить на их вопросы, тогда у будущего есть будущее.

Франсиско Сагасти Конец программы Фрэнсиса Бэкона Способность предугадывать будущее – это чисто человеческая черта. Мы знаем, что существует взаимная связь между будущим и условиями, в которых пребывает человек, и если возможно что-то координировать, планировать действия и т.д., то на базе сознательного предугадывания. Неопределенность будущего требует попыток изучения характеристик и перемен современного состояния человека для возможного предсказания будущего. Сегодня, в наше неспокойное время, само состояние человека изменяется коренным образом. Наше положение является результатом программы, разработанной четыре сотни лет назад Фрэнсисом Бэконом.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Научный метод предвидения рассматривался как самый эффективный метод для получения информации: мы располагали внешними объектами, которые мы могли изучать, которыми мы могли манипулировать или которые можно было привязывать к современному миру. Затем знания должны были иметь своей целью улучшение человеческого бытия, а не только удовлетворение любопытства власть предержащих или ученых. Наконец, необходимыми для осуществления этой программы средствами были связанные с наукой и поддерживаемые государством организации.

Несколько позже к этой программе были добавлены две других характеристики: неопределенный человеческий прогресс и центральное место, уготовленное в этом мире для мужчины (женщины тогда были исключены из общественной жизни). Бэкон говорил, что все в этом мире было сотворено божеством для человека.

Эти пять характеристик стали основой западной программы, которая превратилась в двигатель всего, что происходило в течение этих четырех столетий.

К экуменической программе?

Эта программа была блестяще претворена в жизнь. Ни одна другая программа не сделала столько для человечества. Но, будучи реализованной, она разрушила самое себя: в течение трех последних десятилетий при участии научно-технического прогресса каждая из пяти характеристик была поставлена под вопрос.

Физика микрочастиц разрушила представление о том, что существует реальность, с которой мы находимся во взаимодействии. Понятие о природе времени разрушило представление о том, что у человеческого прогресса нет конца. Достижения в области биотехнологии сделало нас ответственными за наш собственный биологический прогресс. И, наконец, успехи в области искусственного интеллекта поставили под вопрос уникальность человеческого разума. Кроме того, мы отдаем себе отчет в том, что новые открытия создадут новые реалии, такие как киберпространство, новая область, модифицирующая взаимодействие человека с тем, что его окружает. Все то, что было включено в программу Бэкона, поставлено под вопрос. Будущее вошло в программу и нам необходима новая программа.

Это может занять три, четыре или пять десятилетий, но программа, которая привела нас туда, где мы есть, больше не функционирует, что означает, что нам необходимо создать новую программу. Мы находимся в свободном плавании, у нас теперь нет якоря. Мы находимся в некоем гипербудущем. Программа Бэкона была западной программой. Следующая программа не будет западной, она будет экуменической, и для ее создания необходимо взаимодействие всех культур.

НАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

Обсуждение будущего При ближайшем рассмотрении обсуждения как средства изучения будущего, или даже его создания, необходимо согласиться с тем, что в процессе человеческого общения появляется проблема, связанная с различием нашей этимологии, которая впрямую зависит от нашей культуры, истории, подхода к жизни и т.д. В результате мы имеем слабое понимание будущего. «Диалоги о XXI веке», организованные ЮНЕСКО, являются идеальным примером применения беседы, в целях предвидения будущего: мы можем вести беседу вне политики, при этом беседа чаще всего не касается актуальных работ. В таком случае беседа используется в качестве методологии обмена для теоретических анализов или для долевых процессов, направленных на перемены. Но даже беседа, особенно, когда речь идет о диалоге между различными культурами и научными направлениями, представляет дилемму, так как культурные и научные расхождения предлагают широкую гамму возможностей, они приводят иногда к сложностям понимания.

На пороге нового тысячелетия этот опыт необходимо повторять в разных формах: нужны диалоги между разными культурами для того, чтобы ознакомиться с результатом наших предложений и разногласий. Кроме того, необходимо сократить до минимума дискриминацию по отношению к участникам, не владеющим интернациональными языками. Появляется другая проблема: как построить и запустить процесс беседы? Организация программы, расположение участников, их привлечение к выступлениям, возможность обсуждения новых вопросов, высказывания различных точек зрения, все это может сказаться на результатах работы. Как можно гарантировать хорошее участие в мировом диалоге о будущем, если планета столь разнообразна и обширна?

Кимон Валаскис Самокритика перспективного прогнозирования Мы переживаем очень интересный и опасный период, который характеризуется своей двойственностью и парадоксами. Как говорил Чарльз Диккенс во ввеНАУЧНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ: КАКОВО БУДУЩЕЕ БУДУЩЕГО?

дении к A Tale of Two Cities: “We live in the best of time, we live in the worst of time” – (мы живем в лучшем из миров, мы живем в худшем из миров). Глобализация создала огромное количество богатств: сегодня мы в три раза богаче, чем мы были тридцать лет назад, но лишь треть всего человечества может пользоваться этим богатством. Другой парадокс: мы живем в мирное время, при этом мы переживаем очень нестабильное время. К сожалению, руководители государств, не успевая за развитием событий, не в состоянии адекватным образом ответить на глобализацию. Межправительственные организации, такие как ОЭСР, ЮНЕСКО, МВФ, пытаются разобраться с этой проблемой, но сами совершают ошибки, приводящие часто к серьезным последствиям.

Самое страшное, что мы, футурологи, сами не успеваем за событиями. Мы должны серьезно покаяться и разобраться в том, почему мы, специалисты по будущему, так же как и все, застигнуты врасплох. Вначале необходимо отметить некоторое опошление перспективного прогнозирования. Сегодня 2000 год уже потерял свой ореол, он уже не представляется тем мифическим горизонтом, каким он был в 1980-ых годах. Когда речь идет о будущем, необходимо заглядывать как можно дальше, так как время летит быстро. Я вижу, что сегодня уже больше нет тех гуру научного прогнозирования, какие были в 70-ые, 80-ые годы. Сегодня научное прогнозирование не находится в руках профессионалов, сегодня руководствуются мнением Джорджа Сороса, Билла Гейтса и т.д. Почему?

Основных причин этому три. Дело в том, что футурологи общаются только в своей среде. Общение с людьми, не связанными с наукой прогнозирования, сведено до минимума, что приводит к самоизоляции футурологов от общества.

Впрочем, специалисты в данной области слишком робки, им не хочется рисковать. Обычно футуролог говорит, что он не предсказывает будущее, но лишь изучает возможные сценарии развития событий. Это собственно то, чем мы занимаемся, но это недостаточно убедительно. Данным сценариям не хватает указания на степень их вероятности. Кроме того, мы не достаточно хорошо ориентированы на решение стоящих перед нами задач: мы предпочитаем анализ, оценку настоящего и будущего, описание различных сценариев событий.

Сегодня мир должен смотреть дальше, ему необходимо предложить решение проблем. Мы должны громогласно заявить об этом в наших межправительственных организациях, в наших университетах и т.д. Другой аспект состоит в том, что ничего не предопределено, будущее можно выбирать (конечно, лишь в определенной степени). Только при поиске конкретных решений актуальных проблем мы сможем построить будущее.

БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ: К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?

БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА,

БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ:

К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?

Стивен Джей Гаул (Stephen Jay Gould) – специалист по теории эволюции, профессор Гарвардского университета и член Американской академии искусства и науки, автор большого количества работ. Среди последних Веер жизни, Миф прогресса, тщательным образом пересмотренная и дополненная версия Ошибки человека, капитальной работы для понимания причин появления расизма как проявления биологического детерминизма.

Эдгар Морин (Edgar Morin) – социолог, заслуженный директор исследования СNRS, президент Ассоциации за комплексную мысль, автор большого количества трудов, среди которых Метод, Человек и Смерть (1951), Звезды (1957), Шум Орлеана (1969), Потеря парадигмы: человеческая природа (1973), и, из последнего, Как расстаться с XX веком (1981), Земля-отечество (совместная работа (1993), и самое последнее Любовь, поэзия, мудрость (июнь 1997).

Стивен Джей Гаулд Единственно честная позиция, которую можно принять, говоря о будущем человечества или о будущем вообще, это сказать, что предвидеть его нельзя, или что явления, которые вполне предсказуемы, например, что с утра взойдет солнце (как говорит Дэвид Хьюм), не представляют никакого интереса. Короче, необходимо вначале вспомнить, что обсуждать будущее человечества не так уж и важно, и это объясняется двумя серьезным причинам.

Первая, очень обобщенная, касается комплекса эволюции: эволюция – это скорее исторический процесс. Она находится ближе к истории человечества, чем к нормативной и стереотипной науке, в которой можно делать предсказания, основываясь на осязаемых общих законах природы. История – вещь переменчивая.

Здесь речь идет не о случайности, как в случаях, когда мы бросаем жребий. Здесь имеют смысл события – не те, что происходят в данное время, а лишь те, что уже произошли. Дело в том, что мельчайшие перемены, которые происходят в начале процесса, могут привести к огромным различиям в конечном результате. Если

БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ: К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?

Вторая серьезная причина заключается в том, что в будущем предсказания не способны приносить пользу в человеческих масштабах. Проблема в том, что всегда существовала тенденция, по крайней мере в народной среде, пусть даже хотя бы в среде американского народа, рассматривать эволюцию как некое движение.

Эволюцию видят в качестве некоего явления подобного прогрессу, усложнению, и существует мнение, что она является движением в какую-то определенную сторону, переменой в пути следования. Как следствие, мы должны были бы быть в состоянии предвидеть будущее, так как если мы способны определить путь, по которому мы двигались в течение последнего миллиона или около того лет, мы должны быть также способны экстраполировать его на будущее. Однако эволюция большинства видов в истории жизни на планете не является прямой дорогой к определенной цели или направлению, которое поддается предвидению. Понятие недостающего звена не подходит к эволюции человека. Понятие недостающего звена старой терминологии основывалось на гипотезе, что наше развитие протекало в некоем направлении от большой обезьяны к человеку, и что поэтому между ними (обезьяной и человеком) должно находиться какое-то недостающее звено. Но эволюция функционирует иначе. Действительно, характерной особенностью истории любого вида, чье развитие имело такой же успех, как и Homo sapiens, является достижение некоей стабильности, ведь огромное народонаселение нашей планеты не меняется сколь либо серьезным образом уже на протяжении многих столетий, даже при условии, что людям пришлось кое-где адаптироваться к местным условиям. Ископаемые виды существовали на протяжении примерно четырех миллионов лет, претерпевая огромное количество вариаций, количество которых не повлияло на смену пути их эволюции в течение истории их развития. Таким образом, несложно предположить, что биологически мы останемся практически такими же, какие мы есть сейчас.

«Видообразование»

Когда происходит какое-то изменение, речь обычно не идет о массовой трансформации всей популяции. В большинстве случаев изменения происходят в результате раскола внутри популяции, как следствие процесса, называемого «видообразование». То есть, некая ограниченная популяция попадает в изоляцию в определенной географической зоне. Вдали от своих сородичей она трансформируется. В геологических масштабах эти трансформации происходят крайне быстро. Они могут занять несколько тысячелетий, что кажется долгим по сравнению со скоротечностью нашей жизни, но в геологическом смысле равно одному мгновению. Таким образом, в обозримом будущем мы не можем предсказать изменений в определенном направлении, мы можем только констатировать появБУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ: К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?

ление новых видов. Если это и есть история большинства видов, как же мы собираемся находить необходимые средства для прогноза? Мы сможем увидеть только стабильность прародительских поколений, так как мы не можем знать ни где, ни когда популяция будет изолирована и произойдет мутация вида, которая приведет к появлению нового существа. Рассуждая таким образом, мы не располагаем большими возможностями для предвидения эволюционного процесса.

Тем не менее, в том, что касается истории человечества, у нас такая перспектива имеется. И опять налицо наша привычка рассматривать историю человечества, как прямую дорожку от ближайшего родственника человекообразной обезьяны, каким он был шесть или восемь миллионов лет назад, к человеку. Конечно, в человеческой истории существуют тенденции, такие как увеличение мозга, увеличение роста, но ни одна из этих тенденций не характеризуется медленными и регулярными изменениями всей прародительской популяции. На самом деле, эволюция человека ничем практически не отличается от эволюции вообще.

Произошло огромное количество видообразований: генеалогическое древо человека представляет целую гроздь видов, и вовсе не является прямой дорожкой. Основываясь на биохимических данных, которые показывают важность генетических различий между людьми и их ближайшими родственниками – шимпанзе и гориллами, сегодня мы почти уверенны, что человек развился в Африке, и что мы отделились от наших ближайших родственников, от больших обезьян, шесть или восемь миллионов лет назад. Затем было огромное количество видообразований. Если бы мы вернулись на пару миллионов лет назад в Африку, где в то время обитало сообщество человекообразных существ, то в группе, называемой одним общим словом «австралопитеки», обнаружили бы (здесь мнения расходятся) пять или шесть сосуществующих видов «людей». Позднее, в результате произошедшего видообразования внутри одного из видов австралопитеков, появился Homo, который в свою очередь, еще позднее, разделился сам на различные виды. В определенный момент, внутри того же Африканского континента, существовало, по всей видимости, три вида Homo: Homo habilis, Homo ergaster, идентичный Homo erectus на других континентах, и Homo rudolfensis. Итак, мы снова должны засвидетельствовать тот же феномен процветания нескольких видов, один из которых является нашим предком.

И вот это как раз и представляет большой интерес, потому что, если исходить из сведений, которые были получены недавно, по всей видимости, тридцать тысяч лет назад на Земле существовало три вида Homo. В это время Homo уже распространился за пределы Африки. Все представляется таким образом, что Homo sapiens, то есть мы все, появился в Африке, в форме ограниченной популяции, примерно двести тысяч лет назад, и что именно отсюда и началась вся наша эволюция. Но примерно за миллион, или больше, лет до этого более ранний вид, Homo erectus, распространился за пределами Африки, колонизировав Европу и Азию, вплоть до Китая и даже Явы. Homo erectus в классическом представлении – это Человек с Явы или Пекинский человек.

Тридцать тысяч лет назад Homo erectus жил в Азии. Это утверждение основано на новом датировании «молодого» Homo erectus c Явы (находка Нгандонга),

БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ: К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?

Наконец, похоже, найдено решение вопроса о Неандертальском человеке, который более века будоражил научные умы. Некоторым хотелось видеть в этих европейских популяциях несколько недоразвитого предка современного человека. Но другие утверждали, что по имеющимся данным исследований неандертальцы наши близкие родственники, «двоюродные братья», но не предки. Неандертальцы представляют собой эволюцию европейской ветви подвида Homo erectus. Этому спору был, по всей видимости, положен конец после того, как Спанте Пабо, и другим ученым, удалось извлечь ДНК из нескольких костей неандертальца, тех самых костей, что были найдены в долине Неандера в Германии.

После тщательного изучения этой ДНК выяснилось, что она имеет очень мало общего с ДНК современного человека, что свидетельствует о том, что они не являются нашими непосредственными родственниками (в противном случае их ДНК была бы гораздо ближе к нашей), но представляют собой просто родственную ветвь эволюции. Таким образом, тридцать тысяч лет назад, в то время как современный человек уже населял всю планету, рядом с ним сосуществовали еще два вида Homo: Homo erectus в Азии и Homo neanderthaliensis в Европе. Теперь остался только один вид – Homo sapiens – и мы представляем собой прекрасно развившийся, очень устойчивый и молодой вид.

Юность Homo sapiens Самый интересный вывод, который можно сделать из последних исследований, заключается в том, что современный человеческий вид еще очень юн. Если эта теория верна, а я думаю, что она, скорее всего, верна, Homo sapiens развился из африканского Homo erectus примерно двести тысяч лет назад. Эта первоначально небольшая популяция в течение, примерно, первых ста тысяч лет, не распространялась за пределы Африки, из чего следует, что всем расовым отличиям не намного больше этого возраста.

Это самый сильный аргумент из тех, что современная наука может предложить против расизма, не забывая притом, что есть и лучшие мотивации, вытекающие из морального кодекса и неизменных прав человека в цивилизованном обществе. В последнее время становится все очевидней, что мнимое различие между расами на самом деле ничтожно. Старый аргумент, сводящийся к видимой, и, прежде всего, бросающейся в глаза, разнице цвета кожи, на самом деле справедлив, но он объясняется простой юностью нашего вида. Смешно слышать, как мы дифференцируем «расы», говоря «черная раса» или «белая раса», например, или «африканская раса»

и «европейская раса». Мы все родом из Африки. Другими словами, все народы и все «неафриканские расы» всего лишь подгруппы одной африканской расы.

БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, БУДУЩЕЕ ПЛАНЕТЫ: К НАТУРАЛЬНОМУ ДОГОВОРУ?