«РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА РАВЕНСТВАПРАВ РОДИТЕЛЕЙ ...»

При этом и Верховный Суд РФ отмечает увеличение количества споров, связанных с реализацией родительских прав. В Обзоре Верховного Суда приводятся следующие данные: «..в 2010 году значительно возросло количество дел по спорам, связанным с воспитанием детей. Так, в 2010 году судами окончено производством 24 281 дело этой категории (в 2009 году – 531 дело, в 2008 году – 17 014 дел). Около четверти дел в 2010 году были прекращены производством. Вынесены решения по 67% оконченных производством дел. С удовлетворением заявленных требований в 2010 году вынесено 86,2% решений названной категории (13 955 дел)»1.

Роль суда в урегулировании родительского правоотношения при этом сведена к минимуму. «Как показывают материалы судебной практики, мировые суды, расторгая брак между супругами, имеющими общих несовершеннолетних детей, не выясняют, имеется ли у супругов соглашение в отношении детей, не решают указанные в ст. 24 СК РФ вопросы, а просто ограниваются указанием на то, что супругам разъяснено положение ст. 66 СК РФ.

Таким образом, вопрос о воспитании ребенка при прекращении семейных отношений не получил законодательного разрешения, что негативно влияет в целом на выполнение семьей своей воспитательной функции»2.

Анализируя сложившуюся ситуацию, приходим к выводу о недостаточном урегулировании не только обязанностей родителей, но и самого процесса исполнения этих обязанностей, основанных на принципе равенства родительских прав. И здесь решение проблемы видится нам в усилении ответственности родителя за ненадлежащее исполнение заключенного соглашения.

Реализация принципа равенства в родительском правоотношении по законодателя. Имеется в виду не только соглашение между родителями, не проживающими совместно. Изменения и в этом соглашении, безусловно, Обзор практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20 июля 2011 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 7.

Итяшева И.А., Стражевич Ю.Н., Слепко Т.Е. Правовые проблемы реализации конституционной обязанности родителей по воспитанию детей в случае расторжения брака // Вопросы ювенальной юстиции.

2012. № 5. С. 16-18.

необходимы и касаются они ответственности родителя, проживающего совместно с ребенком за действия отчима (мачехи), сожителя (сожительницы).

Для возложения ответственности требуется определить обязанности и ответственность указанных лиц в действующем законодательстве.

Дискуссионным остается вопрос о необходимости заключения такого соглашения и родителями, проживающими совместно. Современное состояние законодательства не воспрещает родителям заключать подобные соглашения.

Такой вывод мы делаем, основываясь на нормах семейного права, а также принципе свободы договора, действующем в гражданском праве, которое подлежит применению в данном случае по аналогии. Но такая практика совершенно отсутствует. Сложившееся в советский период представление о действующей только в интересах ребенка привело современное общество к такому положению вещей, что действия родителя, если только они не несут прямой угрозы жизни и здоровью, воспринимаются нами как норма. В советский период недостатки родительского воспитания могли легко выявляться обществом, сознание которого строилось именно на понятии общественного воспитания. Теперь такой контроль отсутствует и возрождение его не соответствует реалиям сегодняшнего дня. Потому основой защиты интересов ребенка должен стать баланс интересов родителей, когда они имеют действительную возможность определять и контролировать взаимные права обязанности. Достижение баланса родительских правомочий возможно только через применение механизма реализации равенства родительских прав. Основой механизма реализации может и должно стать родительское соглашение. Только путем усиления договорных начал в семейных правоотношениях, возможно определить права и обязанности сторон и надлежащим образом получить защиту своего родительского права1.

Возможность заключения соглашений между родителями не является новеллой. Так, Ворожейкин Е.М., уделяет большое внимание такой возможности, более того, указывает, что допустимо вносить в соглашение и положения о воспитании детей, получении ими образования и другие личные неимущественные права и обязанности родителей. См.: Ворожейкин Е.М. Указ. соч. С. 203-205. Речь идет именно о возможности заключения. Практика таких соглашений не устоялась и современное состояние При этом недопустимо усиливать роль и значение права одного родителя по сравнению с другим, как предлагается отдельными авторами.

Л.Ю. Михеева применительно к законному представительству родителя в сделках с участием несовершеннолетнего предлагает предусмотреть в соглашении либо возможность представления ребенка только одним родителем, либо им же, но с предварительного согласия второго родителя 1.

Полагаем, ни в гражданско-правовых отношениях, ни в семейно-правовых усиление прав одного родителя по сравнению с другим недопустимо.

Абсолютно верно Михеева Л.Ю. далее подмечает, что ребенок порой становится разменной монетой в родительском правоотношении, выступает в роли своеобразного отступного в споре об имуществе, а причиной тому служит отсутствие закрепленного законом требования о публичном контроле содержания родительского соглашения2. Поэтому строгое соблюдение принципа равенства родительских прав и будет способствовать наилучшему осуществлению прав и интересов детей.

Такое соглашение по своей природе является договором, сделкой, в которой участники устанавливают ряд прав и обязанностей, а также вправе определить ответственность сторон. Особый правовой статус субъектов договора, некоторые особенности традиционного подхода к семейным ценностям позволяют нам констатировать: сами термины «договор», «сделка» не вполне приемлемы для такого рода правоотношений и могут вызывать нарекания, тогда как применение термина «соглашение» вполне уместно.

Соотношение этих понятий подверглось глубокому анализу в монографии М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, где авторы высказывают обоснованное мнение о том, что всякий договор – это соглашение, но не всякое соглашение является договором3. Действительно, соглашение может реализации родительских правомочий требует уже не возможности, а обязанности по заключению указанных соглашений.

Михеева Л.Ю. Развитие кодификации российского семейного права // Кодификация Российского частного права / под ред. Д.А. Медведева. М., 2008. С. 225.

См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. 2-е изд. М., 2002. С. 147.

содержать в себе запрет на выполнение определенных действий (например, запрет на осуществление препятствий в общении с ребенком) либо, напротив, содержать обязанность выполнить какие-либо действия (предоставлять отчет о расходах из алиментных выплат). Договор представляет собой более сложную конструкцию, в которой мы можем одновременно наблюдать целый набор прав и обязанностей, ответственность сторон. Здесь можно было бы возразить относительно условий договора, заметив, что и договор может быть составлен просто, лишь из существенных условий. Однако это не характерно для договоров, но вполне соответствует соглашениям.

Таким образом, в целом поддерживая градацию, предложенную указанными авторами, считаем, что в семейных правоотношениях более уместным будет использование термина «соглашение», поскольку оно наиболее близко по своей смысловой нагрузке специфике регулируемых прав и обязанностей1.

Аргументированной классификации договоры между родителями подверглись в научных работах Н.Ф. Звенигородской. С оговоркой об уместности использования термина «договор» считаем необходимым поддержать предложенную классификацию. Она пишет: «…договоры о месте жительства детей и об осуществлении родительских прав входят в одну группу личных неимущественных обязательств в семье, относятся к одному виду договорных семейных обязательств – родительским, объединяются и являются их подвидом – родительскими договорными обязательствами по осуществлению родительских прав. Они называются договорами о детях, являются их разновидностью – договорами о воспитании детей. Общими признаками этих договоров о воспитании детей являются: опосредование личных неимущественных отношений в семье, общее основание возникновения и общий субъектный состав семейных правоотношений, которые они регулируют»2.

В юридической литературе высказывается мнение о тождественности понятий в семейных отношениях «договор» и «соглашение» и возможности их применения в значении «семейно-правовой договор» и «семейно-правовое соглашение» как синонимов (см.: Звенигородская Н.Ф. Договор, соглашение, согласие в семейном праве: проблема терминологии и соотношения // Мировой судья. 2011. № 6. С. 13-15).

Звенигородская Н.Ф. Проблема формы договоров о воспитании детей // Семейное и жилищное право. 2013. № 2. С. 18-21.

Зарубежное законодательство содержит ряд норм, позволяющих родителям включать в брачный договор условия, касающиеся личных неимущественных прав родителей, как то: формы, методы и средства воспитания детей, а также место их проживания1. Ряд авторов подвергают критике такой поход законодателя, объясняя это невозможностью сочетать в одном договоре имущественные интересы супругов и родительские права последних, усматривая некую меркантильную составляющую подобных соглашений. Однако авторы в целом поддерживают идею заключения между родителями договора об осуществлении личных неимущественных прав родителей2.

Предложение о включении в брачный договор условий, касающихся реализации личных неимущественных прав родителей, должно быть поставлено под сомнение в силу того, что условия эти, по нашему мнению, необходимо согласовать с органом опеки и попечительства, что усложнит процедуру заключения брачного договора. Возможно, согласование потребует некоторого времени, что лишит супругов права заключить брачный договор в сжатые сроки. Порой это имеет значение, особенно если супруг (супруга) осуществляют предпринимательскую деятельность. Кроме того, в соответствии с действующим законодательством именно органы опеки и попечительства являются специально уполномоченными органами, непосредственной обязанностью которых является защита прав несовершеннолетних 3. И некий перенос обязанности по защите прав на нотариуса нецелесообразен.

См.: Кодекс Республики Беларусь о браке и семье от 9 июля 1999 г. № 278-З (в ред. Закона Республики Беларусь от 12 декабря 2013 г.) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь.

1999. № 55. 2/53; 2013. 2/2082.

См.: Нечаева А.М. Демография. Семья. Дети // Семья и дети. Труды института государства и права РАН. М., 2008. № 2. С. 17; Звенигородская Н.Ф. Смешанные договоры в семейном праве // Нотариус. 2011.

№ 4. С. 42-43.

В своей работе органы опеки и попечительства порой относятся слишком доверительно к поведению родителей и тем самым причиняют вред интересам несовершеннолетних. Так, по одному из дел, рассмотренных в 2012 году городским судом Псковской области, принято решение об отказе в удовлетворении иска о возмещении вреда с органов опеки и попечительства, давшего разрешение на отчуждение недвижимого имущества подопечного. В результате полученная денежная сумма была израсходована отцом на погашение кредита. Основанием к выдаче разрешения стала предоставленная отцом выписка из лицевого счета о регистрации несовершеннолетнего в благоустроенном муниципальном жилом помещении. Органы опеки и попечительства, не проверив основания регистрации, выдали разрешение на отчуждение объекта недвижимости. При этом суд исходил из положений ст. 64-65 СК РФ, согласно Совершенно иной подход возможен в случае разрешения конфликта незаинтересованной стороны, которая помогла бы сторонам конфликта прояснить позиции, озвучить их друг другу, а самое главное – выявить действительный интерес ребенка, с учетом индивидуальных особенностей данной семьи, и прийти к общему, наиболее благоприятному для всех решению. В качестве такой третьей стороны могут выступить суд, орган опеки и попечительства, медиатор, адвокат, юрист, психолог, педагог, иное вызывающее доверие у сторон лицо»1.

Обязательными условиями такого соглашения должны быть условия об информационной безопасности ребенка. Информационной составляющей воспитания сегодня уделяется большое внимание. Свидетельством тому является усиление нормативной базы, определяющей объем информации, которая может быть предоставлена ребенку определенного возраста.

«Проблема защиты несовершеннолетних от агрессивного негативного воздействия современных средств массовой информации является одной из наиболее актуальных проблем отечественного законодательства. Экранная фантазия воплощается в жизни в форме насилия по отношению к окружающим, в том числе по отношению к родственникам и близким. Культ силы, эгоизма, вседозволенности, безнравственности, пренебрежительного отношения к человеку и общечеловеческим ценностям, национальной культуре и ментальности становятся краеугольным камнем «гуманитарной интервенции» в отношении традиционных обществ»2.

Таким образом, к указанному условию соглашения может быть отнесен не только просмотр определенных телевизионных каналов, ограничение или которым защита прав и интересов несовершеннолетних возлагается на их родителей // Архив Псковского городского суда Псковской области. Дело № 2-218/2012. URL:http:// www.actoscope.com.html (дата обращения: 24.12.2013).

Красикова С.О. Об урегулировании споров, связанных с воспитанием детей // СПС «КонсультантПлюс». URL:http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_113887/html (дата обращения:

28.12.2013).

Лопатин В.Н., Пристанская О.В. О проекте Федерального закона «О защите детей от информационной продукции, причиняющей вред их здоровью, нравственному и духовному развитию» // Информационное право. 2008. № 11. С. 19. Цит. по: Безугленко О.С. Классификация субъектов защиты несовершеннолетних от воздействия вредной информации // Информационное право. 2011. № 2. С. 9-12.

запрет посещения определенных интернет ресурсов (путем, например, установки на персональный компьютер фильтра), но и ограничение или запрет на использование отдельных компьютерных игр. Или, напротив, определение в родительском соглашении обязательных для ознакомления, просмотра и использования в обучении программ, каналов, игр, аудио и аудиовизуальных произведений.

Отдельным пунктом родительского соглашения может стать и вопрос о религиозном воспитании ребенка. Следует поддержать мнение Н.Ф.

Звенигородской, которая пишет: «Если они (родители – М.М..) не могут достичь соглашения по данному вопросу, они вправе обратиться за разрешением спора в орган опеки и попечительства. Но орган опеки и попечительства не вправе избрать религию для ребенка. Согласно ст. Конституции РФ каждому гарантируется свобода…вероисповедания... Орган опеки и попечительства вправе предложить родителям, исповедующим разные религии, предоставлять ребенку о них максимум информации, с тем чтобы по достижении ребенком возраста, когда он будет способен самостоятельно избрать свою религиозную принадлежность»1.

В целях соблюдения права ребенка на физическое развитие, развитие его творческих способностей, целесообразно определить в соглашении направления подготовки ребенка, возможно с указанием конкретных спортивных секций (спортивного клуба), либо кружка, музыкальной школы и т.д. Необходимо учитывать ранее предложенное нами определение понятия «норма» в обеспечении интересов ребенка. Данное положение ограничит возможные злоупотребления одного из родителей, связанные с излишними нагрузками, которые возлагаются порой на несовершеннолетнего. Именно учет мнения обоих родителей позволит прийти к обоюдному решению в реализации интересов ребенка.

Звенигородская Н.Ф. Проблемы формирования понятия договора о воспитании детей // Семейное и жилищное право. 2012. № 1. С. 5-8.

Анализ судебных решений позволяет нам также прийти к выводам о необходимости включения в родительское соглашение условий, обязывающих:

корректно относиться друг к другу; не подрывать авторитет друг друга в глазах ребенка; не формировать у ребенка негативного мнения друг о друге.

Республики Татарстан и Ростовской области1.

«Профилактика заболеваний детей и подростков – одна из основных задач органов и учреждений здравоохранения. Поэтому важнейшим методом деятельности медицинских учреждений является диспансерное наблюдение…»2.

В отношении медицинских услуг, предоставляемых несовершеннолетнему, необходимо отметить, что отдельные манипуляции возможны только с согласия самого пациента. К сожалению, специфика оказания медицинских услуг такова, что последствия оказания в том числе и качественной услуги могут быть различны, не исключая летальный исход несовершеннолетнего либо наступление иных тяжелых последствий. Не случайно именно последние несколько лет правоприменительной практики подтолкнули Министерство здравоохранения к необходимости получения письменного согласия родителей на проведение медицинских манипуляций. К таким вмешательство3.

На сегодняшний день проведение диспансеризации, как и большинства медицинских услуг несовершеннолетнему, возможно только с согласия родителя или иного законного представителя. На практике это один из родителей, согласие же второго предполагается.

Поэтому в обязательном порядке необходимо определить в соглашении право родителя на подписание согласительных документов о предоставлении См.: Обзор практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утв.

Президиумом Верховного Суда РФ 20 июля 2011 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. №7.

Белякова А.М. и др. Охрана прав несовершеннолетних: пособие / А.М. Белякова, В.Д. Ермаков, Г.М. Миньковский; сост. А.И. Долгова. М., 1983. С. 81-82.

См.: Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (в ред. Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 386-ФЗ) // СЗ РФ. 2011. № 48, ст. 6724; 2013. № 52, ч. 1, ст. 6951.

ребенку медицинских услуг. Такое право может быть предоставлено и одному из них (особенно целесообразен такой подход при раздельном проживании родителей) либо такое решение принимается родителями совместно. Вот именно это правомочие, возможно, является таким, в котором необходимо предоставление одному из родителей преимущественного права по сравнению с другим. Продиктован такой подход исключительно интересами Промедление в некоторых случаях грозит несовершеннолетнему причинением вреда. Однако и эту ситуацию в соглашении можно указать как исключение, критический случай. Но речь идет именно об исключениях, тогда как современная практика подтверждает, что согласие второго родителя не испрашивается, чем нарушается право родителя на участие в жизни ребенка, которое реализуется именно посредством принципа равенства прав. Равенства же мы не наблюдаем, напротив, здесь проявляется острое неравенство прав.

В других случаях, например, когда необходима плановая прививка, целесообразно предусмотреть возможность участия обоих родителей в решении этого вопроса. Такое мнение сложилось исходя из существующей статистики детской смертности от проведения вакцинальных мероприятий1.

Таким образом, усиление договорных начал будет способствовать реализации принципа равенства родительских прав и в указанном правомочии.

Целесообразно предусмотреть в соглашении и возможность управления несовершеннолетним транспортным средством. С учетом распространения на современном этапе маломощных мопедов, скутеров и т.п. техники и, См., например: Поствакцинальные осложнения (клиника, диагностика, лечение, профилактика):

пособие для практического врача / Е.А. Лакоткина, С.М. Харит, Т.В. Черняева, Н.К. Брусов; под ред. В.В.

Ивановой. СПб., 2004; Червонская Г.П. Обилие поствакцинальных осложнений как причина детской инвалидности. М., 2007. Такая ситуация в целом характерна для плановых вакцинальных мероприятий. Так, по одному из дел, рассмотренных в 2011 году Европейским судом по правам человека, была удовлетворена жалоба адвоката, оспаривающего привлечение ее к уголовной ответственности за раскрытие сведений экспертного заключения в отношении препарата, используемого как вакцина против гепатита В. После гибели 12-летнего ребенка от прививки данным препаратоми возникла необходимость экспертного исследования применяемого лекарственного средства. Более подробно см.: Мор против Франции (№ 28198/09) по материалам Постановления Европейского Суда по правам человека от 15 декабря 2011 года (вынесено V Секцией) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. № 5.

возможности причинения вреда здоровью несовершеннолетнего таким транспортным средством, необходимо указать в соглашении допустимость управления им вообще.

На практике вопрос о надлежащем выполнении родительских обязанностей в связи с управлением несовершеннолетним транспортным средством вызывает немало трудностей. Так, по одному из дел, рассмотренных в Республике Мордовия комиссией по делам несовершеннолетних и защите их прав, гражданка была признана виновной в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 5.35 КоАП РФ и подвергнута наказанию в виде предупреждения. Основанием для вынесения постановления явился тот факт, что гражданка, являясь матерью несовершеннолетнего ребенка, допустила ситуацию, при которой у сына была возможность управлять мопедом и передвигаться на нем по автомобильным дорогам общего пользования, в том числе и без мотошлема, не воспрепятствовав этому. Комиссия исходила из того, что она в должной мере не осуществляла заботу о здоровье и нравственном развитии несовершеннолетнего сына.

Однако Верховный Суд РФ, выводы комиссии и судебных инстанций Республики Мордовия не поддержал, указав, что материалы дела об административном правонарушении не содержат доказательств, подтверждающих невыполнение или ненадлежащее выполнение гражданкой обязанностей по обеспечению заботы о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии несовершеннолетнего. При этом, Верховный Суд посчитал достаточным объяснение матери о том, что вместе с мопедом был приобретен мотошлем. В ее присутствии сын всегда катался на мопеде в шлеме, ездить по дорогам на мопеде она сыну никогда не разрешала. Указав, что этим доводам по существу оценка не дана, Верховный Суд РФ постановление отменил1.

Постановление Верховного Суда РФ от 19 ноября 2012 г. № 15-АД12-4. URL:http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_113887/html (дата обращения: 03.01.2014). В 2009 г. в Государственную Думу ФС РФ был внесен Проект изменений ст. 5.35 КоАП РФ, в соответствии с которым предлагалось увеличить сумму штрафа для родителя и установить ее в размере от пятисот до двух тысяч рублей (см.: Проект ФЗ п 28462-5 «О внесении изменения в статью 5.35 Кодекса Российской Федерации об Позволим себе не согласиться с представленными выводами. Полагаем, само поведение несовершеннолетнего свидетельствует о ненадлежащем мотошлема не может свидетельствовать об обратном. Кроме того, факт отмены административного наказания позволяет констатировать сложность и ненадлежащее выполнение родительских обязанностей. Практика такая порочна и не будет способствовать усилению роли ответственности родителей за ненадлежащее воспитание.

«В содержание права родителей на воспитание детей входит устройство детей в детские ясли, сады, интернаты, а также специальные учебные заведения. Родители обеспечивают как направление детей в школы для обязательного обучения, так и для обучения их с учетом индивидуальных наклонностей и способностей (к музыке, рисованию). Они могут направить для обучения их иностранному языку, музыке, как в специальные школы, так и в частном порядке» 1. Образование ребенка остается одним из проблемных аспектов его воспитания. Ранее отмечалось, что представления одного из родителей о необходимом и достаточном образовании могут отличаться от мнения другого при этом, входить в противоречие и с интересами самого образовательном учреждении, форме обучения и возможности получения дополнительного образования вполне очевидна. Но здесь частное мнение родителей должно быть согласовано с предложенным определением понятия «норма», связанным с интересами несовершеннолетнего.

Таким образом, мы приходим к выводу о необходимости определения в семейном законодательстве точного объема прав и обязанностей таких лиц, административных правонарушениях в части усиления ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию, воспитанию, обучению, защите прав и интересов несовершеннолетних»). Однако проект был отклонен (см.: Постановление ГД ФС РФ от 13 февраля 2009 г. № 1728-5 ГД «О проекте Федерального закона № 28462-5 «О внесении изменения в статью 5.35 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // СЗ РФ. 2009. № 8, ст. 921).

Белякова А.М., Ворожейкин Е.М. Советское семейное право: учебник. М., 1974. С. 209.

участвующих в воспитании ребенка фактически наравне с родителями как отчим (мачеха) и сожитель (сожительница) родителя (это различные правоотношения, но схожие по содержанию).

При этом целесообразно предусмотреть в действующем законодательстве и обязательное участие самого несовершеннолетнего в определении условий соглашения. О.А Бондаренко совершенно справедливо отмечает острую необходимость осознания несовершеннолетним своих прав. Она пишет:

«…недостаточно только принять закон и зафиксировать в нем права, необходимо обеспечить определенный уровень информирования ребенка о принадлежащих ему правах. Низкий уровень правосознания подрастающего поколения (неосведомленность о своих правах, примитивность представлений о возможности защиты) не позволяет ребенку в достаточной степени реализовать права, гарантированные законодательством»1. Участие несовершеннолетнего в родительском соглашении будет способствовать такой реализации. Конечно, участие несовершеннолетнего должно носить ограниченный, в соответствии с его возрастом, характер.

Положения международного права и ст. 57 Семейного кодекса РФ содержат совершенно определенные нормы, касающиеся права ребенка выражать свое мнение при решении любого вопроса, затрагивающего интересы ребенка. В то же время, в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 года № 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» разъясняется, что если при разрешении спора, связанного с воспитанием ребенка, судом будет признано необходимым опросить ребенка в судебном заседании в целях выяснения его мнения по рассматриваемому вопросу, то следует предварительно выяснить мнение органа опеки и попечительства о том, не окажет ли неблагоприятного воздействия на ребенка его присутствие в суде2.

Бондаренко О.А. Реализация конституционных прав и свобод ребенка в Российской Федерации:

автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2012. С. 4.

Аналогичная практика сложилась и по делам об усыновлении (удочерении) детей (см. п. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 апреля 2006 г. № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» (в ред. Постановления Таким образом, обязательное участие несовершеннолетнего в заключении соглашения возможно, по нашему мнению, с некоторыми оговорками. И оговорка эта необходима в интересах самого ребенка. Аналогично практике усыновления (удочерения) детей мнение несовершеннолетнего необходимо только если участие в заключении соглашения для него целесообразно.

Именно поэтому считаем необходимым возложить на органы опеки и попечительства функции проверки условий заключаемого соглашения с целью защиты и обеспечения прав несовершеннолетнего. Указанные органы обязаны также принять решение о необходимости привлечения несовершеннолетнего к участию в обсуждении условий такого соглашения с учетом возраста, состояния здоровья, а также иных заслуживающих внимания факторов.

Статья 66 Семейного кодекса РФ возлагает на органы опеки и попечительства обязанность по требованию родителей или одного из них, разрешать споры о соглашении. С учетом действующего положения, весьма логичным представляется нам и возложение функции по контролю соблюдения интересов несовершеннолетнего в родительском соглашении также на органы опеки и попечительства.

В связи с изложенным предлагается дополнить п. 1 ст. 66 Семейного кодекса РФ следующим абзацем: «В случае проживания с ребенком отчима (мачехи), сожителя (сожительницы) родителя, в случае фактического воспитания ими ребенка, на указанных лиц возлагается обязанность осуществлять воспитание ребенка в пределах, установленных соглашением родителей ребенка. Воспитание, осуществляемое отчимом (мачехой), сожителем требованиям, указанным в п. 1 ст. 65 настоящего Кодекса». Таким образом, п. 1 ст. 66 Семейного кодекса следует изложить в следующей редакции:

«Родитель, проживающий отдельно от ребенка, имеет права на общение с ребенком, участие в его воспитании и решении вопросов получения ребенком образования.

Пленума ВС РФ от 17 декабря 2013 г. № 37) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 6; Российская газета. 2013. 20 декабря).

Родитель, с которым проживает ребенок, не должен препятствовать общению ребенка с другим родителем, если такое общение не причиняет вред физическому и психическому здоровью ребенка, его нравственному развитию.

В случае проживания с ребенком отчима (мачехи), сожителя (сожительницы) родителя, на указанных лиц возлагается обязанность осуществлять воспитание ребенка в пределах, установленных соглашением родителей ребенка. Воспитание, осуществляемое отчимом (мачехой), сожителем (сожительницей) родителя ребенка, должно соответствовать общим требованиям, указанным в п. 1 ст. настоящего Кодекса»

Кроме того, считаем необходимым изменить абз. 1 п.2 ст. Семейного кодекса РФ, заменив слово «вправе» на слово «обязаны», с тем чтобы абзац имел следующую формулировку: «Родители обязаны заключить в письменной форме соглашение о порядке осуществления родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка».

Считаем необходимым дополнить также и ст. 57 Семейного кодекса указанием на право несовершеннолетнего участвовать в заключении родительского соглашения, а именно дополнить норму словами: «в том числе при заключении родительского соглашения».

Таким образом, формулировка ст. 57 Семейного кодекса РФ может быть представлена в следующей редакции: «Ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, в том числе при заключении родительского соглашения, а также быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства. Учет мнения ребенка, достигшего возраста десяти лет, обязателен, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам. В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом (статьи 59, 72, 132, 134, 136, 143, 145), органы опеки и попечительства или суд могут принять решение только с согласия ребенка, достигшего возраста десяти лет».

Обратим внимание на дискутируемый в научных периодических изданиях вопрос о праве ребенка на воспитание в контексте реализации родителем указанного права. Имеется в виду, что «в соответствии с п. 2 ст. СК РФ требование лица, записанного отцом ребенка, об оспаривании отцовства не может быть удовлетворено, если в момент записи этому лицу было известно, что оно фактически не является отцом ребенка. Однако в аналогичной ситуации отцовство лица может быть оспорено матерью ребенка. Соответственно, законодатель допускает сосуществование двух норм, направленных на достижение диаметрально противоположных целей.

С одной стороны, п. 2 ст. 52 СК РФ направлен на обеспечение стабильности семейных отношений; с другой стороны, п. 1 той же ст. 52 СК РФ допускает отстранение члена семьи без его на то согласия и желания и, что не менее важно, при отсутствии его виновного поведения. Так, в приведенном примере лицо, добровольно принявшее на себя обязательства по воспитанию ребенка, фактически ставшее ребенку отцом, лишается всяческих прав на общение с ним»1.

В представленной ситуации мы наблюдаем явное неравенство родительских прав. Имеется в виду именно родительских, поскольку законодатель придает мужчине статус отца, родителя. Но пользоваться своим правом родитель может, пока второй родитель дозволяет и не препятствует в осуществлении этого права. Так как срок исковой давности по таким спорам не установлен, то мать несовершеннолетнего имеет право обратиться в суд за восемнадцати лет2.

Эта сравнительная характеристика представляется нам исключительно Вайнер Е.С. К вопросу о соотношении права матери на оспаривание отцовства и права ребенка на воспитание // Семейное и жилищное право. 2013. № 4. С. 19-21.

В Германии практика судов по семейным спорам, когда права на отцовство заявляет биологический отец, но мать ребенка состоит в браке и, соответственно, отцом ребенка указывается ее супруг, отличается своеобразием. Так, предпочтение отдается в случае спора супругу матери ребенка, тогда как биологический отец зачастую не может установить свое отцовство. Основанием вынесения таких решений является сложившееся мнение о том, что «…систематическое придание приоритета существующей юридической семье по отношению к правам биологических отцов гарантирует стабильность» (см., например: Информация о Постановлении ЕСПЧ от 15.09.2011 г. по делу «Шнейдер (Schneider) против Германии» (жалоба № 17080/07) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. № 2).

противоречащей принципу равенства. Поскольку мать в момент записи указанного лица отцом не могла не знать, что фактически отцом он не является. Более того, указание в графе отец производится в таких случаях только с согласия матери ребенка. Соответственно, законодатель, ограничив права отца, поставив его семейную правоспособность в зависимость от воли матери ребенка, безусловно, нарушил главенствующий принцип равенства родительских прав. Кроме того, как верно указывает Вайнер В.С., нарушено право родителя на воспитание ребенка, добавим, что и корреспондирующее право ребенка на воспитание своим родителем.

В связи с изложенным предлагаем дополнить п. 2 ст. 52 Семейного кодекса РФ указанием на ограничение права матери ребенка по оспариванию отцовства словами: «Не допускается оспаривание отцовства в случае, предусмотренном настоящим пунктом, матерью ребенка».

Таким образом, п. 2 ст. 52 Семейного кодекса РФ считаем необходимым изложить в следующей редакции: «Требование лица, записанного отцом ребенка на основании пункта 2 статьи 51 настоящего Кодекса, об оспаривании отцовства не может быть удовлетворено, если в момент записи этому лицу было известно, что оно фактически не является отцом ребенка. Не допускается оспаривание отцовства в случае, предусмотренном настоящим пунктом, матерью ребенка».

Альтернативой этим предложениям могла бы стать усиленная работа органов опеки и попечительства с каждой семьей, в которой есть несовершеннолетний ребенок. До недавнего времени и в юридической, и иной литературе, а также в обществе активно обсуждался вопрос необходимости вмешательства соответствующих органов в семейные правоотношения. Предлагалось внедрить систему ювенальной юстиции и ювенальных судов, которые могли бы, как предполагалось, усилить защиту прав детей путем вывода некоторых родительских обязанностей в разряд обязательных и усиления роли ответственности родителей за ненадлежащее осуществление родительских прав, а также осуществления привлечения несовершеннолетних к ответственности с некоторыми особенностями1.

высказывалось мнение о необходимости введения нормы об обязательном проникновении в жилище, в случае необходимости, для работников органов опеки и попечительства. Так, Нечаева А.М., поддерживая эту меру, пишет:

«…разве возникновение ситуации, естественно чрезвычайной, когда за закрытой дверью жестоко обращаются с ребенком, истязают его, когда он погибает от голода и холода, не есть основание для доступа в жилище, где пусть даже предположительно гибнут дети. Возможность войти в это жилище без разрешения находящихся в его стенах совершеннолетних граждан или когда их рядом с детьми вовсе нет должна быть обеспечена правом доступа, предоставленного уполномоченным на защиту прав ребенка лицам или тем, кому это поручено»2.

Однако активная общественная позиция граждан, специалистов в области юриспруденции, СМИ привела к фактическому отказу от несовершеннолетних. «На заседании круглого стола, прошедшего 15 апреля Верховного Суда РФ В.В. Дорошков сообщил о том, что на государственном уровне принято решение, согласно которому в России больше не будут создаваться ювенальные суды, так как наша страна в настоящее время не готова к введению ювенальной юстиции…Программа, на основании которой ювенальные суды создавались, снята с правительственного контроля»3.

См., например: Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008г. № 1662-р «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» (вместе с «Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года») в ред. Распоряжения Правительства от 8 августа 2009 г. № 1121-р // СЗ РФ. 2008. № 47, ст. 5489;

2009. № 33, ст. 4127; см. также: Указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы» // СЗ РФ. 2002. № 23, ст. 2994.

Нечаева А.М. Право доступа в семью как предпосылка защиты интересов ребенка // Семейное и жилищное право. 2010. № 1. С. 23-28.

Тимошина Е.М. О ювенальных судах в России // Вопросы ювенальной юстиции. 2012. № 4 (42). С.

17-20.

Очевидно, в связи с этим, в 2010 году Государственная Дума РФ отклонила Проект Федерального конституционного закона о внесении предполагалось введение ювенальных судов на всей территории РФ1.

Таким образом, ситуация с реализации прав несовершеннолетних и корреспондирующих им обязанностей (и прав) родителей осталась не урегулированной. Вариантом решения назревшей проблемы и может стать предложенный нами договорной характер реализации родительских прав.

Это позволит родителю действительно перевести свои права в разряд равных по сравнению с правами другого родителя. В тоже время, эта процедура в большей степени будет способствовать защите прав несовершеннолетних.

См.: Постановление ГД ФС РФ от 8 октября 2010 г. № 4212-5 ГД «О проекте Федерального конституционного закона № 38948-3 «О внесении дополнений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» // СЗ РФ. 2010. № 42, ст. 5335.

правомочий по содержанию ребенка и на выезд совместно с ребенком за пределы Российской Федерации Проблема реализации принципа равенства родителей возникает и при Правомочие родителя одновременно предполагает и право и обязанность субъекта. Содержание ребенка – одна из самых разработанных тем диссертационных исследований, но несмотря на это на протяжении длительного времени остается по - прежнему актуальной. Следует заметить, что в основном научной дискуссии подвергался вопрос об обязанности родителя уплачивать алиментное содержание2.

Более того, и предлагаемые авторами дефиниции содержат акцент на обязанности плательщика, тогда как получатель алиментного содержания представляется как субъект, наделенный полномочиями. Так, О.А Макеева пишет, что алиментное обязательство – это правоотношение, в силу которого один член семьи (должник – плательщик алиментов) обязан совершить в пользу другого члена семьи (кредитора – получателя алиментов, имеющего право требовать алименты в силу возраста, нетрудоспособности и (или) нуждаемости) определенные действия по предоставлению средств на содержание (алиментов) в установленном законом или соглашением сторон фиксированном размере, как то: уплатить деньги, передать иное имущество либо предоставить алименты иным способом, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности3.

В настоящем исследовании мы используем термины «содержание» и «алименты» как синонимы, поскольку не разделяем точку зрения, согласно которой семейно-правовые обязанности членов семьи имеют различное значение и содержание в зависимости от применения того или иного термина. Иное мнение см.:

Левушкин А.Н. К вопросу об алиментах и последствиях невыполнения алиментных обязательств // Исполнительное право. 2011. № 2. С. 17-21.

Подробнее об этом см.: Костюченко Е.Ю. Алиментные обязательства родителей и детей по законодательству России и Германии: сравнительно-правовой анализ: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007;

Рустамова Ю.А. Правовое регулирование алиментных отношений в Российской Федерации и проблемы их совершенствования: дис.... канд. юрид. наук. М., 2002; Косенко Е.В. Актуальные проблемы алиментного содержания детей // Сборник научных работ по результатам работы круглого стола «Проблемы частного права в период реформирования законодательства» (Саратов, 25 апреля 2013 г.). Саратов, 2013. С. 52-57.

См.: Давыдова (Макеева) О.А. Правовое регулирование алиментных отношений в семейном праве РФ: дис.... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 10, 47.

М.В Антокольская предлагает следующее определение: «Алиментное предусмотренных в законе юридических фактов, в силу которых одни члены семьи обязаны предоставлять содержание другим ее членам, а последние вправе требовать этого содержания»1.

Однако это правоотношение не является односторонним. Напротив, на получателе алиментного содержания, если речь идет о родительском правоотношении, также лежит ряд обязанностей. Продиктован этот вывод именно принципом равенства родительских правоотношений, который, по нашему мнению, не может содержать только обязанности одной из сторон либо только права.

Впервые указанное правомочие исследуется с точки зрения равенства прав родителей на выплату и получение содержания, в котором плательщик также наделен правами в отношении получателя, основанными на указанном принципе.

В настоящем исследовании мы обратим основное внимание на право родителя на содержание ребенка, поскольку обязанность по содержанию не вызывает, на наш взгляд, нареканий. Однако именно реализация права, и главным образом равенства прав, недостаточно обеспечена действующим законодательством.

«Алиментная обязанность матери в отношении рожденного ею ребенка возникает в силу факта кровного родства с ним, зарегистрированного в книгах записи актов гражданского состояния. Алиментная обязанность отца возникает в отношении ребенка, рожденного матерью, состоящей с ним в браке, а также ребенка, относительно которого отцовство было установлено в добровольном либо судебном порядке»2. Верно подмечает Е.М. Ворожейкин, что субъектами правоотношения по содержанию являются ребенок и каждый из родителей (но не оба они вместе, одновременно), следовательно, правоотношения такие можно характеризовать как относительные3.

Антокольская, М. В. Алиментные обязательства: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1988. С. 7.

Цит. по: Белякова А.М., Ворожейкин Е.М. Советское семейное право. С. 228 (автор главы – Е.М.

Ворожейкин).

См.: Ворожейкин Е.М. Семейные правоотношения в СССР. С. 191.

Как отмечается в социологических исследованиях, в родительском правоотношении потенциально «слабой» стороной, вопреки общественному мнению, также является и отец. Статистические данные свидетельствуют, что мать ребенка нередко все же получает содержание на ребенка (47% разведенных матерей, 5% не состоящих в браке, 8% состоящих в фактических брачных отношениях и только 2% находящихся в браке), тогда как отец, при оставлении ребенка с последним, не получает содержание совсем1. Это позволяет констатировать, что мать ребенка воспринимает свое положение только как возможного получателя содержания, но объективно отсутствует представление о своей роли как о плательщике алиментов.

Длительная борьба женщин за равноправие с мужчинами привела к тому, что женщины в семейных правоотношениях, в целом не выступая противниками равенства прав, нарушают права мужчин2. Это отчетливо прослеживается и в родительских правоотношениях, когда мы наблюдаем некую доминанту прав матери над правами отца. Ситуация обостряется, о чем свидетельствует создание в последнее время общественных организаций по защите прав отцов. Несколько непривычно воспринимать подобное словосочетание, поскольку общество привыкло к тому, что нарушаются права матери, однако, как оказалось, отцу в родительском правоотношении также приходится отстаивать возможность реализации своих прав и обязанностей3.

Особенности сложившейся практики судов заключаются в единообразном подходе к определению возможности одного из родителей определять направления расходов на ребенка. Практика такова, что при получении алиментных выплат родитель, с которым проживает ребенок, не отчитывается о тратах и не согласует со вторым родителем необходимость тех или иных См.: Гурко Т.А. Алименты: фактор качественного и количественного воспроизводства населения // Социологические исследования. 2008. № 9. С. 110-120.

Более подробно о становлении прав женщин см.: Воронина О.А. Феминизма социологические концепции // Современная западная социология: словарь. М., 1990.

Одной из наиболее активных является общественная организация «Отцы России», которая осуществляет деятельность по пропаганде усиления роли отца в воспитании ребенка, призывая ограничить права женщин. Деятельность организации отличается резкими высказываниями и призывами к нарушению установленных законом прав женщин (матерей). Более подробно см.: URL: http://www.mentales.ru/html (дата обращения: 09.01.2014).

выплат за счет алиментного содержания. При этом второй родитель не может повлиять на сложившуюся ситуацию, а требования, предъявляемые в судебном порядке, не удовлетворяются.

Примером подобной ситуации может служить решение мирового судьи Кировского района г. Казани. Истец обратился в суд за определением порядка выплаты алиментов. Одним из требований истца было требование о перераспределении выплаты алиментного содержания, назначенного ранее, путем перечисления 50% этой суммы второму родителю для содержания ребенка, а 50% путем перечисления на именной счет несовершеннолетнего ребенка. К исковому заявлению была приложена справка о доходах истца, согласно которой ответчица (мать ребенка) получила на содержание ребенка 196429 (сто девяносто шесть тысяч четыреста двадцать девять) рублей, то есть в среднем в месяц 24554 (двадцать четыре тысячи пятьсот пятьдесят четыре) рубля. Дело рассматривалось в 2011 году, и указанная сумма являлась высокой для алиментного содержания. Однако, основой искового заявления стал не размер алиментных выплат, а направление расходов, которые избрал ответчик.

В заявлении истец указывал, что не обнаружил у ребенка за последние несколько месяцев новой одежды или игрушек, что ребенок не посещает образовательное учреждение ввиду своего возраста (3 года) и матери не приходится расходовать средства на его образование. Кроме того, ребенок не страдает каким-либо врожденным или хроническим заболеванием, что еще раз подтверждает отсутствие необходимости расходования всех выплаченных средств. Но при этом ответчик не смог объяснить, куда именно были потрачены алименты, и не подтвердил произведенные расходы необходимыми документами.

Однако суд пришел к выводу о том, что родитель, с которым проживает ребенок, сам определяет необходимость и размер этих трат, на основании чего в иске отказал1.

Определение мирового суда г. Казани (участок № 3) от 5 июня 2011 г по делу № 2-3-325/11 // Архив мирового суда по Кировскому району г. Казани Республики Татарстан.

Безусловно, нам трудно согласиться с подобным обоснованием и выводами, к которым пришел суд, тем более что и ст.60 Семейного кодекса РФ позволяет родителю требовать в судебном порядке перечисления не более 50% суммы алиментов, подлежащих выплате, на счета, открытые на имя несовершеннолетних детей в банках. Алиментного содержания достаточно для выдвижения подобного требования, другими словами, 50% суммы значительно превышают установленный законом МРОТ, из которого и производится расчет алиментов1.

Заметим, что подобная практика не является новеллой. Так, в «Очерках советского семейного права» профессора В.И. Бошко, вышедших в свет в Верховного Суда РСФСР определила выдавать матери ребенка не полную сумму алиментного содержания (1200 рублей, сумма значительная для алиментов), а только 400 рублей. Остальную часть алиментов вносить в сберегательную кассу на имя ребенка. В своем протесте прокурор квалифицировал это решение как противозаконное и принципиально неверное, поскольку в Постановлении ЦИК И СНК СССР от 27 июня года содержится вполне определенное указание на удержание из дохода плательщика именно определенной доли на несовершеннолетнего ребенка, но нет указания на возможность распределения этих средств2.

В связи с этим мы солидарны с мнением В.И. Бошко, который пишет:

«…следует учесть, что закон… устанавливает лишь размер алиментов на ребенка и вовсе не дает матери права жить за счет алиментов… В протесте прокурора эта сторона дела не была затронута»3.

В 2011 году МРОТ до 1 июня составлял 4 330 руб., а далее составлял 4 611 руб. См.:

Федеральный закон от 24 июня 2008 г. № 91-ФЗ «О внесении изменения в статью 1 Федерального закона “О минимальном размере оплаты труда”» (СЗ РФ. 2008. № 26, ст. 3010) и Федеральный закон от 1 июня г. № 106-ФЗ «О внесении изменения в статью 1 Федерального закона “О минимальном размере оплаты труда”» (СЗ РФ. 2011. № 23, ст. 3246). В настоящее время МРОТ определен 5 554 руб. См.: Федеральный закон от 2 декабря 2013 г. № 336-ФЗ «О внесении изменения в статью 1 Федерального закона “О минимальном размере оплаты труда”» (СЗ РФ. 2013. № 49, ч. 1, ст. 6337).

В литературе высказывается мнение о возможном определении предельной суммы содержания, выплачиваемого на несовершеннолетнего.

Так, Ю.А. Королев справедливо отмечает, что родитель, получая крупные суммы алиментного содержания на ребенка, нередко сам проживает за счет этих сумм. Такие доходы нельзя признать трудовыми и, скорее, следует отнести к неосновательному обогащению родителя, в связи с этим установление предельной суммы ученый считает целесообразным1. Другие исследователи, напротив, полагают, что ребенок должен получать алименты, которые имел бы, проживая с двумя родителями2.

Данную проблему представляется нам возможным решить, но в несколько иной плоскости. Придерживаясь правила о необходимости сохранения ребенку наиболее приближенных к норме условий содержания, мы полагаем, что применение принципа равенства родительских прав при распределении денежных средств никоим образом не будет умалять прав одного из родителей. Однако же применение этого принципа требует глубокой нормотворческой деятельности, поскольку современные семейноправовые нормы не отвечают данному принципу.

Действительно, лишение второго родителя возможности прямого участия в распределении расходов создает препятствия в реализации им принципа равенства родительских прав, который является определяющим в родительском правоотношении. Исподволь родитель, с которым проживает ребенок, может пользоваться содержанием, выплачиваемым на последнего, порой расходуя средства неразумно, расточительно. Сама постановка вопроса о невозможности требовать отчета о произведенных доходах унизительна для обеих сторон, тем более что второй родитель поставлен в ситуацию субъекта, не обладающего законным на то правомочием.

Современный подход правоприменителя отличается категоричностью и См.: Королев Ю.А. Указ. соч. С. 131.

См.: Масевич М.Г. Основания возникновения алиментных обязательств // Правовые вопросы семьи и воспитания детей / отв. ред. В.С. Тадевосян. М., 1968. С. 92.

полномочиями другого. Такая практика, по нашему мнению, порочна, а изменения в регулировании родительских правоотношений по поводу содержания ребенка давно назрели и требуют самого серьезного внимания.

Заметим, что подобная ситуация характерна, например, и для США.

Только в десяти штатах семейное законодательство содержит нормы, позволяющие родителю – плательщику алиментов требовать предоставления отчета о расходах1.

Для реализации принципа равенства прав родителей по содержанию контролировать расходование таких средств. Поэтому считаем необходимым дополнить п. 2 ст. 80 Семейного кодекса РФ следующим положением:

«Родитель, получающий алиментное содержание на ребенка, обязан предоставлять отчет о произведенных им расходах на ребенка плательщику алиментов не реже одного раза за календарный год».

Считаем возможным предложить следующую формулировку указанной нормы: «В случае, если родители не предоставляют содержание своим несовершеннолетним детям, средства на содержание несовершеннолетних детей (алименты) взыскиваются с родителей в судебном порядке.

Родитель, получающий алиментное содержание на ребенка, обязан предоставлять отчет о произведенных им расходах на ребенка плательщику алиментов не реже одного раза за календарный год».

родительских прав является получение согласия родителя на выезд несовершеннолетнего за пределы РФ. Правила выезда несовершеннолетнего урегулированы Федеральным законом от 15 августа 1996 года № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию»2. Так, несовершеннолетний, выезжающий за пределы РФ без Более подробно см.: U.S. Department of Health and Human Services, Administration on Children, Youth and Families. URL:http:// www.acf.hhs.gov/programs/html (дата обращения: 03.01.2014).

сопровождения, должен иметь при себе паспорт и нотариально оформленное (с указанием срока поездки) согласие законных представителей. Но в случае выезда несовершеннолетнего с одним из родителей, такое согласие не требуется, а презюмируется. Таково буквальное толкование норм указанного Федерального закона.

Однако на практике это приводит к нарушению принципа равенства реализации родительских правомочий. Наблюдается два вида нарушений:

одно из них, по нашему мнению, заключается в самой формулировке закона, которая позволяет родителю преимущество использования своих прав в ущерб правам другого, а порой и интересам ребенка. Например, родитель, с которым проживает ребенок, совершенно свободно на сегодняшний день, может пересекать границу стран, входящих в СНГ, при этом согласие второго родителя не испрашивается. Представим себе ситуацию, при которой мать, вступившая в брак с гражданином Украины, по нескольку раз в течение календарного года отправляется вместе с несовершеннолетним ребенком на территорию указанной страны. При этом второй родитель не может повлиять на сложившуюся ситуацию. Семейно-правовые нормы содержат лишь общие положения, предполагающие равенство прав, на деле реализации этих прав препятствуют иные нормативные акты, в предложенной ситуации – правила выезда и въезда в Российскую Федерацию.

Второе нарушение касается права на выезд вместе с ребенком родителя, проживающего с ним. И хотя российское законодательство не содержит, как отмечалось, препятствий к выезду в таком случае, более того, согласие второго родителя предполагается, консульские учреждения зарубежных государств требуют для предоставления визы ребенку письменное нотариально оформленное согласие второго родителя.

Последний, нередко создает препятствия к получению согласия: не является к нотариусу, затягивает рассмотрение спора в суде и т.п.

законодательства: родитель, встретив сопротивление относительно выезда ребенка, обращается в суд с требованием о признании действий второго родителя противоречащими интересам ребенка. Но суды вполне обоснованно приходят к выводу, что действия второго родителя не нарушают права ребенка, поскольку в силу закона согласие на выезд не требуется, если ребенок выбывает из Российской Федерации в сопровождении другого родителя1.

Действительно, согласия на выезд не требуется в соответствии с законодательством РФ. Но как быть с требованием принимающей стороны?

Если законодательство зарубежного государства содержит такое требование, то не является ли отказ родителя на оформление письменного согласия злоупотреблением права? Полагаем, что злоупотребление здесь налицо, а подобная правоприменительная практика фактически делает невозможными реализацию родительских прав в полной мере, применение принципа равенства родительских правомочий.

Порочность такого правоприменительного подхода, кроме того, заключается и в том, что отсутствие действенной судебной защиты приводит к нарушению прав и интересов ребенка. Безусловно, действующее законодательство позволяет ребенку выезжать вместе с законным представителем за пределы РФ и беспрепятственно возвращаться на территорию РФ. Но препятствия со стороны родителя не позволяют ребенку въехать на территорию зарубежного государства. Однако же этот вопрос не поднимается в судебных заседаниях, не указывают на это обстоятельство и вышестоящие судебные инстанции.

Подобное злоупотребление родительскими правами, если оно имеет место быть, должно получить соответствующую оценку законодателя и иметь определенные семейно-правовые последствия. Усиление семейно-правовой ответственности за злоупотребление родительскими правами представляется нам наиболее приемлемым предложением, которое будет способствовать надлежащей реализации принципа равенства родительских прав.

См., например: Обобщение практики нижестоящих судов Свердловской области: бюллетень судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда за первый квартал 2006 г. Утв.

Постановлением Президиума Свердловского областного суда от 10 мая 2006 г. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_113887/html (дата обращения: 20.12.2013).

§ 3. Проблема реализации принципа равенства прав на совместное проживание с ребенком Советское семейное право и впоследствии российское семейное право (в отличие от права дореволюционного), всегда содержали положение, согласно которому ни один из родителей не имел преимущественного права на проживание с ребенком. Этот вопрос, в случае спора, остается открытым, и законодатель скорее опирается на усмотрение суда, который должен принять решение исходя из интересов несовершеннолетнего.

Однако в теории права дискуссия относительно преимущественного права матери на совместное проживание с ребенком (особое внимание уделяется при этом ребенку младшего возраста – то есть до 10 лет) имеет место быть.

Сторонниками преимущественно материнского воспитания отстаивается необходимость такого подхода в связи с естественной привязанностью ребенка младшего возраста к матери и нуждаемости его в особом уходе1.

Другие авторы, напротив, опираясь на принцип равенства родительских прав, указывают, что ни один из них не может иметь привилегированного положения2. Г.М. Свердлов по этому поводу совершенно справедливо замечает, что закон не содержит заранее презюмированных прав отца или матери3.

Сложившаяся судебная практика преимущественного оставления ребенка с матерью не свидетельствует об усилении прав последней в сравнении с правами отца. Речь идет именно об интересах ребенка, поэтому суд руководствуется прежде всего его правами.

несовершеннолетнего с одним из родителей, суды применяют положения Семейного кодекса РФ, ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Более подробно см.: Копелянская С.Е. Защита прав ребенка в советском суде: практ. пособ. М., 1936. С. 36; Масевич М.Г. Основные права и обязанности родителей и детей в советском государстве. АлмаАта, 1958. С. 21.

См., например: Поссе Е.А. Правовое регулирование неимущественных отношений по советскому семейному праву: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1953. С. 18; Ильинская И.М. Судебное рассмотрение споров о праве на воспитание детей. М., 1960. С. 6.

См.: Свердлов Г.М. Советское семейное право. М., 1958. С. 200.

Федерации», а кроме того, если речь идет о родителях, проживающих на территории разных государств, международных соглашений РФ1.

Практика применения действующего законодательства показывает, что родитель, имеющий российское гражданство, не всегда может реализовать свои родительские права по причине отсутствия защиты его прав. Однако же в данном случае речь не идет о бездействии компетентных российских органов.

Одной из причин отсутствия возможности реального воздействия на компетентные органы иностранного государства является то обстоятельство, что дети, рожденные на территории соответствующего государства, нередко приобретают гражданство страны по факту рождения, несмотря на то что одним из родителей ребенка является гражданин РФ.

В целом нет препятствий к тому, чтобы и ребенок, рожденный на территории зарубежного государства, приобрел гражданство РФ, для этого достаточно обратиться в российское консульство либо представительство. Но действующая редакция ФЗ «О гражданстве Российской Федерации», а именно п. 6 ст. 14, содержит положение, согласно которому российское гражданство может приобрести ребенок, один из родителей которого имеет гражданство РФ, – по заявлению этого родителя и только при наличии согласия другого родителя на приобретение ребенком гражданства РФ. Такое согласие не требуется, если ребенок проживает на территории РФ. Данное положение, безусловно, не способствует соблюдению интересов детей, особенно, в ситуации возникновения конфликта между родителями ребенка.

События последнего десятилетия свидетельствуют о том, что такие конфликты, к сожалению, не редкость. Ухудшение отношений между родителями ребенка, один из которых является гражданином иностранного государства, при проживании родителей за пределами РФ, как правило приводят к однозначной ситуации, при которой суды соответствующего Одним из таких соглашений, действующих для стран СНГ, является Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, принятая 22 января г. в г. Минске государствами – членами Содружества Независимых Государств и вступившей в силу для Российской Федерации 10 декабря 1994 г. (см: Бюллетень международных договоров. 1995. № 2).

государства встают на защиту интересов гражданина своей страны. Интересы родителя, имеющего российское гражданство, напротив, попираются. При этом родитель-иностранец фактически добивается безграничных правомочий в отношении общего ребенка.

Примером тому может служить дело Ирины Беленькой, которая, вступив в брак с гражданином Франции, после рождения общего ребенка решила вернуться в Россию. Беленькая И. вывезла общего ребенка на территорию РФ для постоянного жительства. Отец, похитив ребенка, вернул его на территорию Франции. Мать совершила попытку второго вывоза ребенка, но была задержана на территории Венгрии. При этом ей было предъявлено обвинение в похищении ребенка. Итогом этого конфликта стало вынесение судебного решения о назначении отца основным опекуном ребенка (другими словами, отцу было предоставлено преимущественное право по воспитанию и проживанию с ребенком), а матери о предоставлении права навещать ребенка с периодичностью три раза в месяц1.

Заметим, что тенденция вынесения подобных судебных решений национальными судами стран, относящихся к гражданству несовершеннолетних, наблюдается не только в отношении российских родителей. Так, Европейским Судом по правам человека рассматривалась жалоба гражданки Латвии, которая, вступив в брак с гражданином Австралии, родила общего ребенка.

Впоследствии она, решив покинуть страну пребывания, вернулась в Латвию вместе с несовершеннолетним ребенком. Отец обратился в суд своей страны и выиграл процесс.

Обратим внимание на некоторые обстоятельства данного дела.

Отец, обратился в австралийский суд с заявлением об установлении его отцовских прав в отношении ребенка. Он указал, что представил подложные документы в органы социальной защиты, чтобы заявительница могла получать пособие одинокого родителя, и что она покинула Австралию См.: Новости МАЙЛ.РУ от 25 марта 2012 г. URL: http://www. mail.ru /html (дата обращения:

25.03.2012).

забрав ребенка без его согласия в нарушение Гаагской конвенции о Австралийский суд решил, что заявитель является отцом (без проведения какой-либо экспертизы, основывая выводы лишь на объяснениях отца), и определил, что дело подлежит рассмотрению по возвращении ребенка в Австралию.

заявительницы, которая оспаривала применимость Гаагской конвенции, утверждая, что она являлась единственным опекуном ребенка. Латышские суды удовлетворили требование отца, заключив, что они не вправе оспаривать выводы австралийских властей относительно его отцовских прав. Соответственно, заявительнице было предложено возвратить ребенка в Австралию в течение шести недель. Впоследствии ребенок по решению суда был передан отцу (назначенному единственным опекуном), а заявительнице было разрешено встречаться с ребенком только под надзором, без права разговаривать с ним на латышском языке. По жалобе гражданки Латвии Европейский Суд в целом пришел к выводу о нарушении прав ребенка, но не отменил решение, а назначил матери компенсацию морального вреда1.

Аналогичная ситуация часто возникает и в случае спора между родителем, имеющим российское гражданство, и родителем, имеющим гражданство другой страны. Общий ребенок в большинстве случаев имеет гражданство второго родителя, поскольку само национальное право РФ содержит указанное (порой непреодолимое) препятствие относительно нарушается установленный семейным законодательством принцип равенства родительских прав, в том числе и при наличии в семейных правоотношениях иностранного элемента.

См.: X против Латвии (X v. Latvia) № 27853/09 (По материалам Постановления Европейского Суда по правам человека от 13 декабря 2011 года (вынесено III Секцией)) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. № 5.

Наличие гражданства РФ у несовершеннолетнего позволило бы компетентным российским органам влиять на ситуацию, в которой необходимо восстановление родительских прав, при соблюдении принципа равенства в осуществлении родительских правомочий. И это совершенно очевидный и наиболее приемлемый способ изменения сложившейся положения.

В 2012 году в Государственную Думу Федерального Собрания РФ был внесен законопроект, предполагающий упрощенную процедуру получения российского гражданства детьми, которые были усыновлены иностранными гражданами в период после 1 января 1992 года. Проект в качестве варианта предлагал исключить такие требования в отношении желающих получить российское гражданство, как: обязательное проживание на территории РФ со дня получения вида на жительство и до дня обращения за гражданством в течение пяти лет непрерывно, знание русского языка и наличие источника средств к существованию1. Недостатком проекта являлся возраст заявителя – по достижении совершеннолетия.

К слову, заметим, что дореволюционное законодательство, напротив, гражданство Российской Империи, несмотря на выезд на территорию другого государства и возможное приобретение иного гражданства2. Возврат к указанному положению был бы чрезвычайно эффективен в отношении усыновленных детей, но, к сожалению, проект был отклонен.

В целях реализации норм, позволяющих реализовать правомочия родителя-гражданина РФ, в случае рождения им ребенка на территории иностранного государства с присвоением ему соответствующего гражданства, Президентом РФ в апреле 2012 года был предложен Проект изменений в Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации».

См.: Постановление ГД ФС РФ от 19 июня 2013 г. № 2476-6 ГД «О проекте Федерального закона № 205755-6 “О внесении изменения в статью 14 Федерального закона "О гражданстве Российской Федерации" в части предоставления права приема в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке иностранным гражданам и лицам без гражданства, имевшим гражданство Российской Федерации, но утратившим его в связи с усыновлением иностранными гражданами”» // СЗ РФ. 2013. № 26, ст. 3233.

См.: Кодификация российского гражданского права… Екатеринбург, 2003.

Мы поддерживаем такую инициативу и полагаем, что изменения будут способствовать равенству прав родителей. Проект устанавливает следующую формулировку п. «а» части 6 ст.14 указанного ФЗ: «…ребенок, один из родителей которого имеет гражданство Российской Федерации, – по заявлению этого родителя». Другими словами, исключается согласие второго родителя как необходимое условие приобретения российского гражданства1.

Можно было бы усомниться в правильности подхода, при котором права российского родителя уравновешены за счет исключения права иностранного родителя. Однако же именно так, как ни парадоксально, правоприменитель достигнет результата реализации родительских правомочий, исходя из принципа равенства родительских прав.

В юридической литературе отмечается, что большинство иностранных государств отрицательно относятся к двойному гражданству, поскольку оно порождает существенные осложнения в определении правового положения бипатридов и каждое государство может считать это лицо своим гражданином2. Действительно, наблюдается сложное по содержанию правоотношение, возникающее между родителями, имеющими различное гражданство, в случае двойного гражданства общего ребенка. Тем не менее столь громоздкая юридическая конструкция родительского правоотношения наиболее отвечает интересам каждого родителя.

К сожалению, до настоящего времени проект не принят, поскольку «…поправки в главу III Федерального закона, внесенные ко второму чтению депутатом Государственной Думы Плигиным В.Н., значительно ухудшают положение детей, проживающих на территории России с родителемгражданином Российской Федерации, принятых в гражданство Российской Федерации по заявлению этого родителя»3.

Эта инициатива вполне согласуется с внешнеполитическим курсом Российской Федерации, определенным в указах Президента РФ. Одним из направлений является обеспечение всесторонней защиты прав, свобод и законных интересов российских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом.

Более подробно см.: Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2012. № 19, ст. 2342.

См.: Эбзеев Б.С. Человек, народ, государство в конституционном строе РФ. М., 2005. С. 294.

Скотников С.С. Экспертное заключение на Проект федерального закона № 61423-6 «О внесении Считаем, что необходимо скорейшее внедрение нового законодательства в первой его редакции. Нарушение принципа равенства родительских прав в этой сфере имеет значительные объемы, и промедление с принятием и началом применения поправок не позволяют российскому родителю реализовать свои правомочия.

Другая не менее важная проблема реализации равных родительских прав на проживание с ребенком возникает тогда, когда ребенок является гражданином РФ, местожительство его определено с одним из родителей, но он вывезен на территорию государства, с которым отсутствует международное соглашение по вопросу признания и исполнения решений по гражданским и семейным делам. В таких случаях исполнить судебное решение не представляется возможным, даже если известно точное местонахождение ребенка.

«Приведем пример из правоприменительной практики судебных приставов УФССП России по Владимирской области, где суд обязал должника (отца) передать малолетнего сына взыскателю (матери). В ходе принудительного исполнения было установлено нахождение ребенка в Израиле. Но отсутствие двустороннего международного договора с Израилем по вопросу признания и исполнения судебных решений по гражданским делам с Российской Федерацией делает невозможным исполнение данного решения суда»1.

возникает и в случае, если оба родителя имеют российское гражданство, однако не проживают совместно. В таком случае каждый родитель имеет безусловное право проживать вместе с ребенком. Не придя к согласию, а нередко и игнорируя судебное решение, родитель удерживает ребенка, скрывая его от второго родителя. В случае, если вынесено судебное решение изменений в статью 14 Федерального закона “О гражданстве Российской Федерации”», внесенного Президентом РФ. Официальный сайт Совета Президента РФ по развитию гражданского общества и правам человека. URL: http://www. president-sovet.ru /html (дата обращения: 10.01.2014).

Данилян М.А. Практика принудительного исполнения судебных решений, связанных с воспитанием несовершеннолетних, и направления совершенствования российского института алиментирования детей // Практика исполнительного производства. 2013. № 3. С. 12.

об определении места жительства ребенка с одним из родителей, однако второй родитель не исполняет решение суда, родитель, имеющий право проживать с ребенком, вправе воспользоваться заложенными в действующем законодательстве способами воздействия на нарушителя. Имеются в ввиду предусмотренные Федеральным законом «Об исполнительном производстве»

меры воздействия на должника: временное ограничение права выезда за пределы РФ в отношении должника, штрафы за неисполнение требований вынесение постановления о принудительном приводе должника, выходы по месту проживания должника и т.д. Кроме того, и Семейный кодекс РФ в п. 3 ст. 66 содержит положение, согласно которому при злостном невыполнении решения суда суд по требованию родителя, проживающего отдельно от ребенка, может вынести решение о передаче ему ребенка исходя из интересов ребенка и с учетом мнения ребенка.

Совершенно иначе обстоит дело, когда родитель, еще не успев обратиться в суд, сталкивается с поведением второго родителя, который явно злоупотребляет своими родительскими правами и, по сути, захватив несовершеннолетнего общего ребенка, меняет место жительства. Порой один из родителей не знает о месте нахождения ребенка по несколько лет, обращение же в правоохранительные органы в такой ситуации не может изменить положение. Действующее семейное законодательство не содержит норм, которые позволили бы квалифицировать удержание ребенка либо сокрытие о нем информации как злоупотребление правом, более того совершенно отсутствуют нормы, позволяющие привлечь родителя к семейно-правовой ответственности за подобное поведение. Уголовные и административные нормы также не позволяют нам определить в поведении родителя состав уголовного деяния либо административного правонарушения.

См.: Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 229 «Об исполнительном производстве» (в ред.

Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 383-ФЗ и Федерального закона от 12 марта 2014 г. № 34-ФЗ) // СЗ РФ. 2007. № 41, ст. 4849; Российская газета. 2014. 14 марта.

Проблема реализации принципа равенства родительских прав на совместное проживание с ребенком возникла относительно недавно. До настоящего времени этот вопрос не подвергалась научному исследованию в узком формате определения правомочия родителя на совместное проживание с ребенком до вынесения судебного решения. Имеющиеся на сегодняшний день разработки направлены исключительно на определение мер воздействия на родителя, который не исполняет судебное решение об определении места жительства1, тогда как не всегда подобное поведение наблюдается именно в связи с расторжением брака. Родитель и не расторгая брак меняет место пребывания и жительства вместе с ребенком, одновременно не поставив в известность второго родителя о своем решении.

В связи с изложенным позволим констатировать, что назрела острая необходимость выработки семейно-правовых норм, которые будут призваны защитить родителя от якобы правомерных действий второго родителя ребенка.

Основной трудностью в реализации принципа равенства, по нашему мнению, является отсутствие четких границ дозволенного поведения родителя в осуществлении своих прав. Кроме того, и фактическое отсутствие понятия и выработанной терминологии злоупотребления родительскими правами в отношении другого родителя создает определенный юридический вакуум, в котором такое недобросовестное поведение родителя не поддается воздействию компетентных органов. Родитель, чьи права нарушены, вынужден защищать их неюрисдикционными способами. Так, нередки случаи похищения собственных детей у родителя, удерживающего и скрывающего ребенка, смена адреса либо населенного пункта. Все это, прежде всего, противоречит интересам самого ребенка, который и так испытывает острую стрессовую ситуацию из-за разлуки родителей.

Так, по одному из дел, рассмотренному Таганским районным судом г.

Москвы, было установлено, что мать, не дождавшись исполнения судебного См.: Гордеюк Д.В. Место жительства ребенка: проблемы теории и практики: автореф. дис. … канд.

юрид. наук. М., 2004.

решения, так как отец препятствовал его исполнению, похитила сына совместно с группой вооруженных лиц. Отец обратился в УФССП с требованием окончить исполнительное производство в связи с фактическим нахождением ребенка у матери. Постановлением от 25 июля 2011 года № 945/10/19/77 исполнительное производство было окончено в связи с фактическим исполнением требований, содержащихся в исполнительном документе. 20 октября 2011 года в адрес Таганского РОСП УФССП России по Москве поступило заявление матери, в котором она просила отменить постановление об окончании исполнительного производства, ссылаясь на то, что 19 октября 2011 года отец с участием посторонних лиц забрал несовершеннолетнего ребенка из детского сада, после чего уехал в неизвестном направлении, где сейчас находится несовершеннолетний Д., заявителю не известно.

Постановлением старшего судебного пристава Таганского районного отдела судебных приставов УФССП России по Москве от 25 октября года, постановление об окончании исполнительного производства от 25 июля 2011 года № 945/10/19/77 отменено. Отец обжаловал постановление, но определением суда в удовлетворении жалобы ему было отказано1.

Для определения злоупотребления родительским правом необходимо наметить границы реализации права. Ранее мы пришли к выводу о том, что естественным пределом осуществления родительского права является интерес несовершеннолетнего. Любому правомочию родителя следует противопоставить именно интерес ребенка, последний, являясь доминантой, и позволит определить добросовестность поведения родителя, в том числе и в отношении второго родителя. Именно интерес ребенка может и должен являться руководящим началом как для законодателя, так и для правоприменителя.

К сожалению, порой и вынесенное судебное решение не отвечает интересам ребенка, поэтому интересы ребенка вынуждены обеспечивать См.: Определение Московского городского суда от 28 февраля 2012 г. по делу № 33-6078/12. URL:

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_113887/html (дата обращения: 10.01.2014).

судебные приставы-исполнители. Так, «…районный суд Республики Саха (Якутия) обязал отца передать несовершеннолетнюю дочь матери. В ходе принудительного исполнения было установлено категорическое нежелание ребенка проживать с ней. Судебные приставы-исполнители столкнулись с серьезной угрозой причинения ребенку психической травмы. Однако в результате совместных действий судебных приставов-исполнителей и представителей органов опеки и попечительства удалось урегулировать конфликт между родителями. В результате мать девочки, поняв, что ее настойчивое желание забрать к себе ребенка может нанести ему реальный психологический вред, отказалась от исполнения данного судебного решения»1.

Например, злоупотреблением родительскими правами следует считать и рассмотренное в параграфе втором настоящей главы препятствие к выезду несовершеннолетнего за пределы РФ, если это противоречит интересам последнего.

Не случайно мы используем в семейных правоотношениях терминологию, присущую гражданским правоотношениям. Полагаем, она наиболее близка рассматриваемым родительским правомочиям. Так, добросовестное поведение родителя должно предполагать исключение нарушения равных прав второго родителя, при котором главным критерием оценки выступает соблюдение интересов ребенка.

Включение в семейное законодательство точных границ определения интересов ребенка позволит вывести границы добросовестного поведения родителя и, как следствие, сформулировать дефиницию «злоупотребление родительскими правами» как намеренное поведение одного из родителей, невозможность реализации родительского правомочия, нарушаются интересы несовершеннолетнего, основанные на равенстве прав родителей в отношении его.

Термин «злоупотребление правом» содержится в действующем Семейном кодексе РФ. В отношении родительских прав термин имеет место быть в ст. 56, 69 и 141. Однако значение его не раскрывается, что не правомочий на равных началах.

Вопрос злоупотребления правом в семейных правоотношениях поднимался и ранее. А.М. Нечаева совершенно справедливо замечает:

«…злоупотребление родительскими правами – использование прав в ущерб интересам детей. Суть злоупотребления – в использовании принадлежащего права, права, которое есть. Другое дело, что употребляется оно не так, как нужно»1.

Поддерживая представленное суждение, мы приходим к выводу о необходимости закрепления понятия «злоупотребление родительскими правами» в действующем Семейном кодексе РФ. Полагаем, в целом «злоупотребление правом», однако вопрос этот требует глубокого научного осмысления и выходит за рамки исследуемой темы.

В связи с изложенным предлагаем дополнить п. 1 ст. 61 Семейного кодекса РФ следующим абзацем: «Не допускается злоупотребление родительскими правами. Под злоупотреблением родительскими правами следует понимать намеренное поведение одного из родителей, при котором нарушаются равные родительские права, создается невозможность реализации родительского правомочия, нарушаются интересы несовершеннолетнего, основанные на равенстве прав родителей в отношении его».

Таким образом, п. 1 ст. 61 Семейного кодекса РФ представляется возможным в следующей редакции: «Родители имеют равные права и несут равные обязанности в отношении своих детей (родительские права).

Не допускается злоупотребление родительскими правами. Под злоупотреблением родительскими правами следует понимать намеренное Нечаева А.М. Правонарушения в сфере личных семейных отношений. М., 1991. С. 91.

поведение одного из родителей, при котором нарушаются равные родительские права, создается невозможность реализации родительского правомочия, нарушаются интересы несовершеннолетнего, основанные на равенстве прав родителей в отношении его».

§ 4. Меры семейно-правовой ответственности, необходимые для реализации принципа равенства родительских прав Меры семейно-правовой ответственности представляют собой установленные действующим законодательством формы воздействия государства на семейные правоотношения, которые выражаются «в определенных лишениях личного и имущественного характера»1. Такое воздействие, прежде всего, отвечает интересам семьи в целом, хотя и может быть установлено в отношении отдельных ее членов. К сожалению, активно поддержанные в советский период представления о наилучшем воздействии на семейные правоотношения путем общественного порицания и норм морали не выдержали испытания временем и утратили былое значение. Теперь же, сложившаяся ситуация диктует законодателю иное правило: необходимость четкой регламентации прав и обязанностей участников правоотношения.

Следовательно, ряд правоотношений, ранее не урегулированных нормами права, сегодня необходимо отнести к урегулированным. При рассмотрении критериев отнесения тех или иных отношений в семье и браке к подлежащим урегулированию правовыми нормами надлежит руководствоваться значением для государства данной категории отношений2.

В семейном праве, как и в других отраслях права, установление ответственности всегда связано с установлением определенных норм поведения субъекта. При соответствии поведения субъекта этим нормам ответственность исключена. И напротив, субъект, выходящий в своем поведении за эти рамки, подвергается определенной ответственности. Такая ответственность варьируется в зависимости от самого деяния.

Основная проблема семейно-правовой ответственности – практически полное отсутствие в законодательстве (в отличие от других отраслей права) конкретных и вполне определенных норм, установленных законодателем.

Малеин Н.С. Понятия и основания имущественной ответственности // Советское государство и право. 1970. № 12. С. 37.

См.: Чекалин В. Любовь и семья. Изд. 2-е. М., 1966. С. 120-125.

Причиной тому является наличие в семейных правоотношениях большого влияния норм морали и нравственности, которые, однако, в силу их общеизвестности не становятся нормами права. И только закрепленная норма поведения определяет возможность установления ответственности.

Исследование проблемы реализации принципа равенства родительских прав привело нас к выводу о необходимости усиления и дальнейшей глубокой разработки норм семейно-правовой ответственности. Действующее семейное законодательство во многом носит декларативный характер, и ответственности, что в итоге приводит к многочисленным нарушениям в направлены на обеспечение реализации принципа равенства родительских прав, но нарушения со стороны родителя влияют не только на права второго родителя, но и на права ребенка (право на получение воспитания, общение с родителем, получение от него содержания и т.д.).

Проблема отсутствия в семейном законодательстве необходимых мер ответственности поднималась в юридической литературе и ранее. В.С.

Тадевосян отмечает, что меры воздействия в отношении родителей применяются редко и значение их недооценивается1. Ю.А. Королев, в свою очередь подчеркивает, что «ответственность родителей за…воспитание детей…не соответствует вреду, нанесенному обществу таким воспитанием»2.

Современная ситуация не претерпела значительных изменений.

родительские права, а в конечном итоге и права ребенка, лишен права воздействовать правовыми способами и мерами на нарушителя ввиду отсутствия в семейном законодательстве санкций. По этому поводу С.Н.

Братусь верно отмечает: «Норма без санкции перестает быть мерой, масштабом поведения, поскольку нарушение этой меры, выход за указанные См.: Тадевосян В.С. Ответственность родителей за воспитание детей // Советское государство и право. 1965. № 12. С. 42.

Королев Ю.А. Указ. соч. С. 124.

рамки не влечет за собой надлежащую реакцию, государственное осуждение и государственное принуждение, обеспечивающее в порядке «обратной связи» регулирование нарушенных общественных отношений»1. В связи с этим нельзя согласиться с мнением А.Е. Казанцевой, которая полагает, что реализация прав родителя вполне может быть обеспечена теми же санкциями, которые охраняют права детей2. Интересы родителей и интересы детей, хотя и имеют взаимосвязь, все же представляют собой различные категории семейно-правовых отношений. Их смешение и отождествление не допустимо по той причине, что в некоторых случаях удовлетворение интереса родителя противоречит интересу ребенка, что еще раз подтверждает вывод о различном характере этих интересов. В таком случае, представляются недостаточными уже имеющиеся меры ответственности.

Для определения и систематизации мер семейно-правовой ответственности необходимо обратиться к понятию юридической ответственности вообще и выявить признаки, присущие любому виду ответственности, то есть установленной и другими отраслями права3.

Ответственность в общей теории права категория вполне разработанная, но по-прежнему вызывающая активную дискуссию. Наиболее устоявшимся является мнение авторов, определяющих юридическую ответственность как меру государственно-принудительного характера, выражающуюся в реализации санкции к правонарушителю4.

При этом санкция – лишь одна из составляющих ответственности.

Вторым ее аспектом является принуждение. «Принуждение в…праве есть вспомогательный государственно-властный способ подавления отрицательных Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (очерк теории). М., 1976. С. 68.

См.: Казанцева А.Е. Указ. соч. С. 18.

В этом смысле совершенно справедливо высказывание В.И. Ленина, который писал: «Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя “натыкаться” на эти общие вопросы» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 15. С. 368).

См., например: Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. С. 123, 190; Козлов Ю.М. Предмет советского административного права. М., 1967. С. 77.

подчинения нормам права»1. Действительно, семейно-правовая ответственность помимо санкций, представленных, например, в ст. 69 Семейного кодекса РФ, содержит меры принуждения к определенному поведению. Так, ст. обязывает родителей осуществлять свои права в соответствии с интересами детей, ст. 80 – содержать ребенка и т.д. Другими словами, принуждение не оставляет субъекту права выбора того или иного поведения, ставит его в заранее известные условия.

Таким образом, «Основу ответственности образуют правоотношения, вытекающие из санкции; но ответственность «богаче» этих отношений, включает в себя многое, чего в санкции нет»2.

Представляет интерес в связи с этим мнение В.Г. Смирнова, который применительно к уголовным правоотношениям выделяет ответственность в активном и ретроспективном смысле: в активном – это ответственность как обязанность совершать определенные действия, требуемые законом; в ретроспективном – это санкция за нарушение закона, то есть за действие, уже состоявшееся3. Активная ответственность, полагаем, имеет схожую природу с таким составляющим звеном ответственности, как принуждение. Последнее также предполагает установленное законом правило, норму поведения, которую необходимо выполнять.

Затрагивая вопрос о месте семейно-правовой ответственности в системе юридической ответственности, заметим, что она имеет совершенно самостоятельное значение и может применяться наряду с ответственностью уголовной, административной, гражданской. Это мнение поддержано в юридической литературе4. Представлены и различные авторские формулировки понятия ответственности в семейном праве.

Зражевская Т.А. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж, 1980. С. 12Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 130.

См.: Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права (предмет, задачи и способы уголовноправового регулирования). Л., 1965. С. 78.

См., например: Нечаева А.М. Указ. соч.; Звягинцева Л.М. Меры защиты в советском семейном праве: автореф. дис. … канд. юрид.наук. Свердловск, 1980; Глушкова Л.И. Ответственность в советском семейном праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1982.

Так, А.Е. Казанцева, в основном применительно к правомочию воспитания детей, определяет ответственность как меру государственнопринудительного характера, применяемую к родителям, виновно нарушившим свои обязанности, направленную на охрану прав и интересов детей, влекущую неблагоприятные последствия и основанную на государственном и общественном осуждении их поведения.

Н.Ф. Звенигородская пишет: «…мы определяем семейно-правовую ответственность как предусмотренную санкциями норм семейного права и (или) условиями семейно - правового договора меру возможного воздействия на родителя в случае совершения им семейного правонарушения, которая влечет для него лишения или ограничения личного неимущественного или имущественного права»1.

От мер семейно-правовой ответственности следует отличать меры семейно-правовой защиты. В теории права меры эти различаются по основаниям применения. Последние предполагают поведение субъекта, хотя и граничащее с противоправным, но все же не являющееся таковым. Меры защиты призваны сдерживать поведение субъекта, тогда как меры ответственности выступают в роли наказания за уже состоявшееся психологического преобразования сознания нарушителя, меры защиты только охраняют право2.

Цель установления родительской семейно-правовой ответственности – достижение реализации принципов семейного права: преимущественной защиты прав и интересов несовершеннолетнего, реализации принципа равенства родительских прав и других. Следует полагать, что конечной целью установления ответственности родителей является защита семьи, материнства и отцовства.

Звенигородская Н.Ф. Место ответственности родителей по семейному законодательству в системе юридической ответственности // Вопросы ювенальной юстиции. 2010. № 5. С. 14-15.

Более подробно см.: Шевченко Я.Н. Правовое регулирование ответственности несовершеннолетних. Киев, 1976. С. 53-56; Ардашкин В.Д. О принуждении по советскому праву // Советское государство и право. 1970. № 7. С. 38.

минимальное количество норм об ответственности родителей друг перед другом, что, очевидно, не способствует наилучшей реализации принципа равенства родительских прав. Л.Е. Чичерова совершенно верно отмечает, что механизм ответственности в семейном праве не в полной мере отвечает как отраслевым целям, так и целям юридической ответственности1.

Анализ общих положений о семейно-правовой ответственности позволяет нам выделить следующие характерные черты семейно – правовой ответственности родителей:

составляющими аспектами ответственности являются санкция и соглашением между родителями (о последнем случае подробно см. в параграфе 1 главы 2);

привлечение к ответственности возможно в случае причинения вреда. Вред причиняется интересам несовершеннолетнего либо интересам одного из родителей;

целью установления семейно-правовой ответственности является восстановление прав родителя, основанных на принципе равенства, а также охрана и соблюдение интересов несовершеннолетнего.

Цели ответственности родителей несколько специфичны благодаря особенностям субъектного состава этих отношений. Конечно, если вести речь об ответственности в семейном праве в расширительном толковании, затрагивая, например, ответственность супругов или лиц, принимающих детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание, возможно выделить и иные цели установления ответственности. Однако этот вопрос выходит за рамки настоящего исследования.

предусмотреть ряд условий. Как и в случае привлечения к гражданскоСм.: Чичерова Л.Е. Ответственность в семейном праве: вопросы теории и практики: автореф. дис.

… канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 4.