«ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ НА РЫНКЕ ТРУДА (НА ПРИМЕРЕ МОНОПРОФИЛЬНОГО ГОРОДА) ...»

женщинами на рынке труда представляет собой одно из наиболее разработанных направлений экономического анализа гендерного разделения труда в целом. Научная правомерность и обоснованность этой проблемы практически не оспаривается ни экономистами, ни представителями других социальных наук. Несмотря на существующие методологические расхождения, интерпретация гендерного экономического неравенства связана с поиском экономических объяснений неравного обращения, гендерных стереотипов, которые существуют на рынке труда. Традиционно рассматриваются причины и мотивы неравного обращения, исследуются рыночные сигналы, на которые реагируют работодатели и наемные работники, механизмы, преобразующие эти мотивы в различия в заработной плате или в статусах занятости. При этом следует подчеркнуть, что в рамках экономических подходов основное внимание сосредоточено на изучении последнего аспекта – механизмов, трансформирующих мотивы наемных работников и работодателей в конкретные социально-экономические различия между полами на рынке труда.

Центральным для описания проблемы существования гендерных стереотипов на рынке труда, мы признаем, явление гендерного неравенства, которое продуцирует дискриминацию и профессиональную сегрегацию в сфере занятости по признаку пола.

Дискриминация на рынке труда существует, когда к отдельным работникам, обладающим одинаковыми характеристиками по признаку производительности, относятся по-разному из-за того, что они представляют разные социально-демографические группы.

Различают несколько видов дискриминации:

• в оплате труда;

• при найме на работе;

• при сокращении персонала;

• при продвижении в должности;

• в повышении квалификации.

Ключевым вопросом при гендерном анализе дискриминации для нас является объяснение причин ее возникновения и механизмов поддержания. К настоящему времени наиболее разработанные подходы в этом отношении предложены в рамках неоклассического направления экономической мысли.

Здесь выделяются три базовых подхода, объясняющих происхождение и сущность явления дискриминации:

носителем определенных гендерных стереотипов являются либо работодатели, либо потребители, либо коллеги);

• статистическая дискриминация, основанная на «статистическом предубеждении» работодателей, распространяющих на отдельных присущими всем представительницам данного пола;

• дискриминация, обусловленная монопольной структурой рынка Дискриминация на уровне предпочтений со стороны работодателей в основных своих чертах была рассмотрена Г. Беккером.108 Дискриминация этого типа представляет собой сознательное поведение работодателя, его стереотипы, за которые он готов платить. Чем больше работодатель склонен к дискриминации по признаку пола, тем больше будут различия в заработной плате мужчин и женщин на его фирме.

Эта модель дискриминации имеет два важных следствия:

1. Работодатель, проводящий дискриминацию на уровне предпочтений, будет вынужден жертвовать частью своей прибыли ради реализации своей склонности к дискриминации. Это объясняется тем, что он должен предлагать потенциальным кандидатам заработную плату выше рыночной, поскольку выбирает работников на ограниченном Becker G. A Treatise on the Family. Cambridge, Harvard University Press, 1981, PP. 121сегменте рынка труда, отсекая ту его часть, где находятся дискриминируемые им работники (женщины).

2. Поскольку на рынке действуют две группы работодателей – недискриминирующие – будет возникать разрыв в заработной плате мужчин и женщин. Чем больше женщин выходит на рынок труда, тем большая их часть (при прочих равных условиях) будет вынуждена поступать на работу в организации и на предприятия, проводящие дискриминационную политику. Таким образом, с ростом численности женщин в составе рабочей силы можно ожидать параллельного увеличения разрыва в оплате мужского и женского труда в экономике.

Вместе с тем, эта ситуация могла бы быть изменена, если бы на рынке возникли так называемые «полностью сегрегированные фирмы» - то есть такие, которые нанимали бы только работников одного пола. В этом случае женщины, занятые на подобных фирмах, имели бы такую же заработную плату, что и мужчины, работающие в аналогичных «мужских» фирмах.

Наиболее спорным положением этой теории является вопрос о том, почему же не разоряются фирмы, проводящие дискриминационную политику. Действительно, как подсказывает логика рыночного поведения, их должно было бы ждать неминуемое разорение, поскольку они имеют более высокие издержки (связанные с выплатой более высокой заработной платы), чем их коллеги, не дискриминирующие женщин. Один из возможных ответов на этот вопрос состоит в том, что эти фирмы максимизируют не прибыль как таковую, а полезность, в роли которой выступает поведение в соответствии со своими предпочтениями. Альтернативное объяснение состоит в том, что дискриминационную практику могут себе лишь фирмы, находящиеся в устанавливаются не рыночным путем, а монопольно регулируются государством. В этом случае фирмы, получая дополнительную прибыль за счет более высоких цен, могут скрывать свои повышенные издержки, связанные с проведением политики дискриминации.

Дискриминация со стороны потребителей обычно возникает там, где высока частота и интенсивность контактов с потребителем, который предпочитает быть обслуженным, например, женщинами. Обычно именно с этим видом дискриминации связывают сохранение профессиональной сегрегации по полу на рынке труда. Если женщины пытаются найти работу по тем профессиям или должностям, где они являются объектом дискриминации со стороны потребителей, то им приходится соглашаться на более низкую заработную плату. В то же время фирмы, поддерживающие этот вид дискриминации (иными словами, согласовывающие свою практику найма с пожеланиями дискриминирующих потребителей), будут вынуждены нести дополнительные издержки в связи с необходимостью платить своим работникам заработную плату выше рыночной (по той же причине, что и в случае дискриминации со стороны работодателей). Одно из объяснений того, что эти фирмы, явно проигрывающие в конкурентоспособности своим недискриминирующим коллегам, все же не вытесняются с рынка, состоит в том, что повышенные издержки частично перекладываются ими не потребителя, который (как и в случае работодателей) «платит за полезность»

- то есть за возможность действовать со своими предпочтениями. Кроме того, доля расходов на данный товар или услугу Может составлять в структуре расходов потребителя незначительный процент, и перекладывание на него издержек может проходить довольно безболезненно.

Дискриминация со стороны работников возникает, когда некоторые группы работников избегают вступать в трудовые отношения с представителями иного пола (например, когда мужчины отказываются поступать на работу, где их непосредственным начальником будет женщина, либо вообще в те фирмы, где женщины заняты на престижных должностях).

Тогда фирма, заинтересованная в найме мужчин, имеющих гендерные предубеждения, будет вынуждена фактически платить мужчинам «дополнительную премию» за « половую принадлежность».

Если принять во внимание, что фирма действует в конкурентной среде, а работодатели ведут себя рационально, необходимо ответить на вопрос, что же позволяет подобным фирмам выживать рыночных условиях? Один из возможных ответов состоит в том, что фирмы заинтересованы в установлении со своими работниками длительных трудовых отношений и в обеспечение их лояльности. В этом случае фирме приходится учитывать гендерные предпочтения и предубеждения наиболее массовой части рабочей силы, то есть мужчин, поскольку в противном случае она будет нести повышенные издержки, связанные с наймом и обучением новых работников и сниженной производительностью тех работников, которые продолжают работать в условиях « неблагоприятного женского окружения».

Экономисты, придерживающиеся феминистского подхода активно разрабатывают вопрос о перспективах изменения предпочтений. Это могло бы создать для женщин более благоприятные условия на рынке труда.

Пытаясь найти ответ на вопрос об источниках формирования предпочтений, экономисты – феминистки П. Инглэнд и А. Браун использовали психоаналитическую теорию Ненси Ходороу для объяснения гендерной дискриминации в занятости. Согласно подходу Н. Ходороу, изначально дети обоего пола ощущают родство с матерью, поскольку в современном обществе именно женщины заботятся о младенцах. Однако далее, в ходе процесса социализации, у мальчиков происходит преодоление этого родства. Мужская идентичность формируется через отрицание женской, то есть фактически, через преодоление зависимости от матери, как уход в «мужское» публичное пространство, находящееся в противостоянии с «женским» домашним миром. И если женщина начинает в публичное пространство, то это вызывает активное противодействие, поскольку расценивается мужчинами как угроза их гендерной идентичности. Суть статистической дискриминации, состоит в том, что, принимая производительность кандидатов на должность по таким косвенным признакам как образование, опыт, возраст, пол, рекомендации с прошлого места работы.

Если работодатель считает, что женщины – худшие работники, чем мужчины, то он будет систематически отдавать предпочтение мужчинам, характеристик конкретного кандидата. Таким образом, конкретный работник оценивается исходя из критериев, которые сформированы для той группы, представителями которой они являются. При этом поведение работодателя в определенной степени является рациональным, поскольку, таким образом, он минимизируется свои трансакционные издержки, связанные с получением достоверной информации о конкретном кандидате на должность.

Существование статистической дискриминации может приводить к постоянному предпочтению мужчин женщинам, обладающим такими неизмеряемыми характеристиками производительности, либо к занижению заработной платы.

Далеко не все экономисты разделяют точку зрения о том, что теория дискриминации адекватно описывают ситуацию на реальном рынке труда. С конкурентным и следует признать, что на нем действуют монопольные силы.

Этот подход расходится с ортодоксальным направлением экономической теории, согласно которому на рынке труда действуют законы конкуренции, обеспечивающие выживание фирм, имеющих наименьшие издержки и Chodorow N. The Reproduction of Mothering. Psychoanalysis and the Sociology of Gender.

Berkeley: Univ.of California Press,1978.

наибольшую прибыль. В противоположность этому, теории монопольной силы акцентируют внимание на том обстоятельстве, что дискриминация существует и сохраняется потому, что она приносит прибыли тем, кто ее осуществляют. Таким образом, утверждается, что конкурентные силы на рынке труда – терпят явную неудачу.

Согласно этому подходу, пол используют для разделения рабочей силы на группы, не конкурирующие между собой. Результатом этого является разделение единого рынка труда на ряд сегментов, в которых формируются различные условия занятости.

Выделяют две модели дискриминации, обусловленной монопольной структурой рынка труда:

• модель переполнения;

• модель двойственного рынка труда.

Модель переполнения опирается на тот факт, что существует обратная статистическая зависимость между долей женщин в численности занятых по той или иной профессии или отрасли, и уровнем заработной платы. Причем эта взаимосвязь имеет место, даже если внести поправку на различие в уровне образования и квалификации, то есть человеческого капитала, который требуется в разных отраслях и профессиях.

Сторонники этой концепции рассматривают концентрацию женщин в определенных профессиях как результат специальной политики переполнения, который является инструментом, позволяющим снижать уровень заработной платы в соответствующих секторах рынка.

Действительно, если учесть, что в моделях монопольной силы рынок труда не является единым, и свободный перелив рабочей силы из одного сектора в другой невозможен или затруднен, то повышение предложения труда в каком – либо секторе должно автоматически приводить к снижению средних ставок заработной платы в рамках этого сектора.

Вместе с тем, явление переполнения до настоящего времени не получило адекватного объяснения. В частности, как объяснить, например, тот факт, что работодатели других секторов не стремятся активнее нанимать конкурентного рынка труда, это было бы рациональным решением, поскольку, таким образом, работодатели смогли бы заместить более дорогую мужскую рабочую силу.

предположить, что на рынке труда существуют группы, не конкурирующие между собой. Наиболее сложным моментом является выявление причин, объясняющих подобную сегментированную структуру рынка труда, то есть такую, при которой затруднен перелив рабочей силы между секторами рынка. В качестве объяснения этого феномена предлагались различные гипотезы. Наиболее распространенные из них – это утверждение о том, что в обществе сложилось устойчивое отношение, стереотип к некоторым работам как «мужским» или «женским», или стереотип о том, что мужчины и способностями.

Модель двойственного рынка труда фактически является обновленным вариантом теории переполнения. Согласно концепции двойственного рынка труда, рынок труда состоит из двух принципиально различных секторов:

характеризуются высокой зарплатой, стабильной занятостью, хорошими условиями труда и наличием перспектив продвижения. Напротив, работа во вторичном секторе лишена всех этих преимуществ. В первичном секторе сосредоточены в основном мужчины, в то время как во вторичном заняты преимущественно женщины.

Одним из главных тезисов теории двойственного рынка труда является то, что трудовая мобильность между секторами ограничена, а, следовательно, не происходит сглаживания различий между ними.

В качестве главной причины формирование и устойчивость подобной двух секторной структуры следует считать исторически закрепившееся отношение к дискриминируемым на рынке труда группам как к нестабильной, ненадежной рабочей силе, что и привело к вытеснению их во вторичный сектор.

Представители различных направлений экономической мысли поразному описывают механизм вытеснения женщин во вторичный сектор.

Так, экономисты марксисткой ориентации связывают этот механизм со стремлением работодателей – капиталистов разрушить единство рабочего класса. Представители неоклассического подхода видят главную причину формирования двухсекторной модели в различных издержках контроля за разными категориями работников. Согласно этой логике, фирмы используют такие формы стимулирования труда, как высокая заработная плата и ее устойчивый рост, только в тех случаях, когда они рассчитывают на долгосрочные отношения с работниками. Что же касается работников с небольшим предполагаемым стажем работы, то в отношении этой категории фирмы не имеют достаточной заинтересованности в применении системы материального и иного стимулирования. Поскольку женщины имеют иную модель занятости в течение жизненного цикла, нежели мужчины, чаще покидают занятость в связи с рождением детей, они и были постепенно оттеснены во вторичный сектор занятости.

Таким образом, естественные рыночные силы не устранят различий в положении тех групп, которые не конкурируют друг с другом, как это имеет место для работников первичного и вторичного секторов.

Профессиональная сегрегация по признаку пола также является одной из наиболее часто обсуждаемых проблем экономического неравенства между мужчинами и женщинами. Высокий уровень сегрегации считается значимым фактором диспропорций в уровне оплаты мужчин и женщин, в карьерных возможностях, и, как следствие, - в неравенстве возможностей полов в сфере занятости в целом. Таким образом, анализ гендерных аспектов профессиональной сегрегации важен как с точки зрения социальной справедливости, так и со стороны повышения эффективности использования трудовых ресурсов.

Гендерная сегрегация на рынке труда имеет глубокие корни в разделении труда между полами – как в современных обществах, так и в обществах прошлого. Сегрегация проявляется внутри и между фирмами, областями занятости и отраслями.

Под гендерной профессиональной сегрегацией (или профессиональной сегрегацией по признаку пола) понимается устойчивая тенденция трудоустройства мужчин и женщин по строго определенным профессиям, отраслям и должностным позициям. Различают две составляющие профессиональной сегрегации: горизонтальную и вертикальную. Под горизонтальной профессиональной сегрегацией понимают неравномерное распределение мужчин и женщин по отраслям экономики и профессиям, под вертикальной – неравномерное распределение по позициям должностной иерархии.

соответствует ситуации, когда отрасли и профессии строго подразделяются на «мужские» и «женские». Понятием, противоположным по смыслу, является понятие интеграции. Под интегрированной занятостью понимают такую структуру занятости, когда в каждой отрасли, профессии (или на каждом должностном уровне) доля мужчин и женщин соответствует их удельному весу в общей численности занятых.

Наряду с понятием сегрегации при анализе гендерного неравенства используется и понятие концентрации. Концентрация связана с половым или возрастным составом рабочей силы в одной профессии или отрасли. Под концентрацией понимается доля мужчин и женщин, занятых в данной профессии или отрасли. Если сегрегация акцентирует внимание на разделении двух полов (или других социально-демографических групп) по профессиям, то концентрация описывает представительство одной группы в рамках профессии (отрасли).

В настоящее время во всех странах можно встретить ту или иную модель гендерной сегрегации в сфере занятости. В развитых странах эти модели имеют немало черт сходства, хотя встречаются отличия. В этой связи возникает вопрос о том, насколько современный опыт развитых стран может быть взят за точку отсчета при анализе гендерной сегрегации?

Изучение этнографических данных по разным странам и эпохам дает поразительные свидетельства того, насколько велики межстрановые различия в структуре и содержание видов деятельности и в формировании конкретных моделей гендерного разделения труда и профессиональной сегрегации. Для иллюстрации этих утверждений в таблице приведены данные по 738 различным культурным сообществам. Как можно видеть из исключительно мужскими занятиями. Вместе с тем, нет таких видов деятельности, которые являлись бы исключительной прерогативой женщин.

Наконец, весьма немногочисленны те виды деятельности, в которых в равной мере участвуют оба пола (см. табл.1).

Гендерная сегрегация в различных культурных сообществах.

Вид деятельности Сообщества, в которых данный вид деятельности Число металла лодок и судов домов животных Источник: Теория и методология гендерных исследований. М.: 2001 – с. Экономический тип общества (примитивное: охотников-собирателей), земледельческое (простое земледелие), скотоводческое (выпас скота) и сельскохозяйственное (развитое земледелие) не оказывает видимого влияния на модель гендерной сегрегации труда. Подчеркнем, что высокий уровень гендерной сегрегации встречается в истории гораздо чаще, чем высокая интеграция. Иногда сегрегация по полу выражена настолько ярко, что почти все виды деятельности считаются либо «мужскими», либо «женскими», в результате чего представители каждого пола собираются в своеобразные «профессиональные гетто», где выполняют свою ежедневную рутинную работу. В этом смысле можно утверждать, что, несмотря на все различие конкретных деталей, именно широкое распространение сегрегации по полу является связующим звеном между гендерной структурой занятости в доиндустриальных сообществах, с одной стороны, и современных, с другой.

Горизонтальная сегрегация – обобщающее понятие, охватывающее несколько частных измерений сегрегации. В рамках горизонтальной сегрегации выделяют:

• отраслевую сегрегацию (различное распределение мужчин и женщин между отраслями экономики);

• профессиональную сегрегацию (различное распределение мужчин и • межфирменную сегрегацию (различное распределение мужчин и женщин между частным и государственным секторами экономики).

Горизонтальная сегрегация по полу обладает такими свойствами, как инерционность и способность к самоподдержанию. Одним из важнейших механизмов, лежащих в основе поддержания сегрегации в занятости, выступает дискриминация по признаку пола, способствующая сохранению традиционного «гендерного портрета» профессий и отраслей.

Хотя общая картина гендерной сегрегации не подвержена резким колебаниям, с течением времени происходит определенное перераспределение мужчин и женщин по профессиям, отраслям. В основе этого перераспределения могут лежать различные факторы – культурноидеологические, социально-экономические, технологические. Так, например, изменение культурных стереотипов относительно мужской и женской занятости может способствовать постепенному проникновению женщин в традиционно мужские виды деятельности, либо уходу мужчин из тех видов деятельности, которые начинают восприниматься как женские. Примером воздействия со стороны идеологических факторов может служить освоение женщинами многих мужских профессий в годы первых пятилеток.

Социально-экономические факторы воздействуют на горизонтальную сегрегацию, прежде всего, через изменение экономической конъюнктуры в тех или иных отраслях и профессиях, и, соответственно, изменение показателей безработицы и оплаты труда в них. Ухудшение экономической конъюнктуры обычно приводит к замещению мужчин женщинами. К аналогичным последствиям приводит и изменение пропорций в оплате труда между отраслями: мужчины перемещаются в направлении отраслей и профессий с более высокой оплатой труда, а женщины занимают места в тех секторах, где происходит относительное снижение заработной платы.

Наконец, технологические факторы, как правило, связаны с относительным снижением квалификации и рутинизацией работ в том или ином виде деятельности. Смысл этой взаимосвязи сводится к тому, что доля женщин в составе занятых увеличивается тогда, когда падает средний уровень квалификации, необходимый для выполнения работы. Снижение квалификации – это процесс, в результате которого работа становится более рутинной и в целом требует меньше ответственности. Это может быть, в частности, в тех случаях, когда работники либо имеют более низкий уровень формального образования, либо тратят меньше времени на обучение на работе. Именно снижением квалификации объясняют, и падение уровня оплаты по мере увеличения доли женщин в числе занятых.

Однако вопрос о взаимосвязи растущей доли женщин в той или иной профессии и снижении профессиональной квалификации далеко не всегда может быть решен однозначно. В ряде случаев феминизация той или иной профессии может происходить на фоне растущих квалификационных требований. Вместе с тем, остается открытым вопрос о том, как требуемая квалификация соотносится с изменением квалификационных требований в других сопоставимых профессиях.

Формирование гендерной сегрегации происходит под воздействием различных факторов и несет на себе отпечаток основных событий в экономической истории конкретных стран. Основными институциональными механизмами поддержания горизонтальной сегрегации являются законодательство о труде, образование и трудовая мобильность работников.

Взаимосвязь трудовой мобильности и гендерной сегрегации заслуживает особого внимания. В этом случае мы будем рассматривать трудовую мобильность как процесс, в результате которого происходит изменение в соотношении мужчин и женщин в различных группах работников. Эти изменения могут происходить в форме десегрегации, геттоизации и интеграции.

О тенденции к десегрегации мы будем говорить в том случае, когда увеличение доли женщин является промежуточным этапом в процессе перемещения мужчин из преимущественно мужских сфер занятости, когда в них образуется некоторая «критическая масса» женщин, что в перспективе может привести к феминизации данной сферы.

Процесс геттоизации имеет место в том случае, когда на фоне увеличения доли женщин в данной сфере занятости происходит их концентрация на определенных работах и должностных уровнях, например, низкооплачиваемых, менее престижных.

Наконец, наименее часто встречающийся вариант развития событий – это тенденция к «интеграции», когда имеет место формирование стабильного смешенного состава занятых на всех должностных позициях в данной профессии или отрасли. Таким образом, примерами интегрированных видов деятельности являются те, в которых доля женщин приблизительно их долю в составе рабочей силы, в целом количественное соотношение полов относительно стабильно, и женщины не образуют гетто.

Вертикальная сегрегация отражает различие в должностном положении мужчин и женщин. Как и горизонтальная сегрегация, она может быть рассмотрена на нескольких уровнях:

• на уровне отдельной фирмы (предприятия, организации);

• на уровне отрасли экономики;

• на уровне экономики в целом;

• на уровне отдельной профессиональной группы или категории Как показывают статистические данные, уровень профессиональной сегрегации мужчин и женщин непосредственно связан с дифференциацией в оплате мужского и женского труда. Практически во всех странах мира четко выявляется тенденция к концентрации женщин в отраслях и профессиях с наименее высоким уровнем оплаты труда. Значит ли это, что существует причинная связь, соединяющая эти два феномена, и если да, то какую форму она принимает?

Исследователи, изучавшие особенности гендерной сегрегации в занятости на основе анализа межпрофессиональных различий в заработной плате, вывели три важные эмпирические закономерности:

• во-первых, действительно существует отрицательная корреляция между долей женщин и средним недельным заработком по данной • во-вторых, соотношение заработной платы мужчин и женщин положительно коррелирует с долей женщин. Иначе говоря, мужчины зарабатывают больше, чем женщины, в каждой из профессий, хотя различия меньше в тех профессиональных группах, представлены в основном самыми престижными профессиями:

феминизированные профессии включают традиционные профессии сферы услуг, такие как медсестры, учителя начальной и средней Однако, хотя сам факт различий в заработках между мужскими и женскими профессиями не вызывает сомнения, оценка масштабов разрыва в заработках представляется более сложной. Дело в том, что межотраслевые различия в заработках отражают не только эффект профессиональной сегрегации, но и эффекты, связанные с различиями в квалификации производительности труда, в условиях труда, равно как и эффекты, связанные с существованием гендерных стереотипов.

Баскакова М. Равные возможности и гендерные стереотипы на рынке труда. М.:

МЦГИ, 1998, с. 46.

Опираясь на многочисленные зарубежные и отечественные исследования гендерных стереотипов на рынке труда, автор изучает это явление на примере монопрофильного города, ориентированного на военнопромышленный комплекс, как одну из важнейших структурных единиц российской экономики, незаслуженно обделенную вниманием российских социальных исследователей.

1.2. Гендерная экспертиза российского трудового законодательства Уже почти 80 лет в России de jure существует равенство женщин и мужчин во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и в сфере занятости и на рынке труда. Однако de jure не означает de facto, и именно поэтому в течение всех восьмидесяти лет проходил поиск новых путей воплощения в жизнь декларированного равенства.

Модель равенства между полами в сфере труда, которую советское государство пыталось реализовать в 20-30 годы, была сформулирована в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, а затем В.И. Ленина. В основе этой модели «эксплуатации», а в сфере занятости «подтягивание» ее положения до положения мужчины. Согласно этой модели, положение мужчины (как в сфере занятости на рынке труда, так и в семье) принималось за эталон и корректировке не подлежало.

Классики марксисткой теории отмечали, что «прежде всего для освобождения женщины необходимо возвращение всего женского пола к общественному труду, что требует в первую очередь, чтобы индивидуальная семья перестала быть основной хозяйственной ячейкой общества»1.

А В.И. Ленин прямо указывал, что «настоящее освобождение …начнется только тогда…, когда начнется массовая борьба, руководимая владеющим государством пролетариатом, против мелкого домашнего хозяйства или вернее его перестройка в крупное социалистическое хозяйство»2.

В связи с этим, принято выделять три основных этапа реализации этой модели.

Первый этап заключался в законодательном оформлении равенства Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21, с. 68.

Ленин В.И. Великий почин. Полн. Собр. соч., т.39, с. 15.

между полами во всех сферах жизнедеятельности. С этой целью в течение достаточно короткого срока были изданы законодательные акты, определяющие равенство между мужчинами и женщинами по основным параметрам занятости:

1917 год — Постановлением Советского правительства была введена равная оплата мужчин и женщин за равный труд;

1918 год — Декретом «О заработной плате рабочих и служащих в советских учреждениях» был установлен минимум заработной платы взрослому рабочему без различия пола;

1936 год — Конституция СССР законодательно закрепила равенство прав мужчин и женщин во всех сферах жизнедеятельности.

Второй этап состоял из процесса ликвидации экономической и воспитательной функции семьи. А так же в полном освобождении женщин от мелкой, не заключающей в себе ничего, что сколько-нибудь способствовало бы развитию женщины, домашней работы. Это положение должно было быть осуществлено путем передачи всех семейно-бытовых обязанностей женщины производстве. Так как социализм предполагал развитие общественнопроизводительных сил, то только по этому одному он считался несовместимым с домашней хозяйством — наименее производительной формой человеческого труда. Был даже подсчитан выигрыш от производительности труда при переходе от домашней организации быта к общественной. Так, по подсчетам академика С.Г. Струмилина, производительность труда при общественном бытовом обслуживании должна была увеличиться по сравнению с домашним хозяйством в пять раз. В этот период началась работа по развитию сети домашних кухонь, столовых, яслей и детских садов. Особое внимание уделялось увеличению числа яслей для детей до трех лет, так как уход за детьми именно этого возраста Использование женского труда в народном хозяйстве. Под ред. Карпухина Д.Н. – М.: НИИ труда, 1976, с. 47.

отнимает наибольшее время у женщины. Приоритет отдавался длительной и круглосуточной форме ясельного обслуживания, поскольку считалось, что именно это в наибольшей степени будет способствовать бытовому раскрепощению женщин, втягиванию ее в производство, ее культурнопроизводственному росту. В долгосрочной перспективе планировалось развертывание крупных коммунальных механизированных прачечных при домах, организация пошивочных и починочных мастерских.

На третьем этапе планировалось максимально возможное вовлечение женщин в общественное производство. При этом предполагалось, что в сфере профессиональной занятости мужчины и женщины, освобожденные от домашнего рабства, будут иметь равные права. Однако, в периоды, связанные с деторождением, женщины приобретут определенные льготы. Кроме того, для преодоления прошлой отсталости (или, как сказали бы сегодня, «прошлой дискриминации») планировались и осуществлялись (правда, всегда в усеченном виде) специализированные мероприятия.

С целью реализации этого направления работы в 1917 году было принято предоставлялось право на освобождение от работы по беременности и родам в течение 16 недель с выплатой пособия в размере полного заработка (в то время самый длительный отпуск в мире). В том же году был принят Декрет «О восьмичасовом рабочем дне», в котором устанавливались ограничения применения труда женщин на сверхурочных, ночных работах. В 1922 году Постановлением Наркома труда, ВЦСПС и ВСНХ были введены квоты на увольнение женщин при сокращении штатов. За беременными женщинами и одинокими матерями с детьми до одного года закреплялось преимущественное право сохранения рабочего места. В 1923 году определили квоты для женщин при формировании состава учащихся ФЗУ. В 1928 году было выпущено Постановление ЦК ВКП (б), определяющее 10%-20% квоты для женщинкоммунисток, и, в первую очередь, работниц при выдвижении на руководящую работу. В 1929 году в Постановлении ЦК ВКП (б) «Об очередных задачах партии по работе среди работниц и крестьянок» в рамках пятилетнего плана развития народного хозяйства был разработан отдельный план по вовлечению женщин в индустриальное производство. В 1932 году был обозначен список профессий, запрещающий использование труда женщин.

Результаты проводимой политики впечатляли. Вовлечение женщин в профессиональную деятельность происходило ударными темпами. Например, если в 1928-29 годах в стране насчитывалось 2,5 миллиона профессионально занятых женщин, то в 1931 году таких женщин было уже 3,5 миллиона.

Характерной чертой этого периода являлось то, что женщин старались вовлекать в те отрасли хозяйства, где их труд раньше не применялся вообще или применялся в ограниченных масштабах, а также в те отрасли, где в период индустриализации в наибольшей степени ощущался недостаток рабочей силы, то есть в угольную, лесную и нефтяную отрасли. Эта политика занятости привела в тот период к чрезвычайно резкому сокращению отраслевой и профессиональной сегрегации.

В то же время темпы «освобождения женщин от домашнего хозяйства»

существенно отставали от темпов их вовлечения в профессиональную занятость. Развитие социально-бытовой инфраструктуры происходило значительно медленнее, чем планировалось. Не осваивались даже выделенные деньги. Так, например, в 1932 г. план строительства новых яслей был выполнен только на 18%. Тенденция срыва планов развития социально-бытовой инфраструктуры сохранялась во все годы строительства социализма в стране. Коммуны не прижились, государство не смогло обобществить домашнее хозяйство. А иные методы выравнивания возможностей мужчин и женщин до середины 70-х годов не рассматривались.

Серебренников Г.Н. Женский труд в СССР. М – Л. Госсоцэкиз, 1934, с. 61.

Для периода с 1941 до начала 70-х годов со стороны государства, характерно определенное забвение идеи по поводу поиска методов достижения истинного равенства между мужчинами и женщинами. Индифферентное отношение к этим проблемам во многом определялось чрезвычайными военными и послевоенными обстоятельствами, а затем принятием третьей программы КПСС, в которой к 1980 году было намечено построить коммунизм и, соответственно, вся домашняя работа должна была быть обобществлена. В практической жизни это вылилось в строительство квартир с кухней до 5-ти квадратных метров, с маленькой ванной, в которой невозможно было поставить свою индивидуальную стиральную машину и прочее, что автоматически решало вопрос истинного равенства между полами. В результате, к началу 70-х годов в Советском Союзе сложился один из самых высокий в мире уровней профессиональной занятости женщин. Однако как показал сопоставительный анализ бюджета времени работающих женщин в 1932 и 1967 годов, суммарная трудовая нагрузка кардинально не изменилась. С начала 70-х годов постепенно стало меняться представление о том, каким должно быть положение мужчин и женщин в сфере занятости. Но реальной причиной этого изменения стала не забота о женщине и ее положении, а демографические проблемы страны. Дело в том, что развитие советской экономики происходило в основном за счет экстенсивных факторов.

Поэтому общественное производство, испытывая хронический дефицит рабочей силы, постоянно вовлекало в сферу занятости все новые контингенты.

В 70-е годы XX столетия, когда уровень занятости населения трудоспособного возраста (в том числе женщин) достиг предела, а рождаемость упала до критической, как казалось тогда, отметки, государство вынуждено было начать поиски новых источников пополнения рабочей силы. Одним из таких источников должно было стать повышение уровня рождаемости населения. В Машика Т.А. Занятость женщин и материнство. – М.: Мысль, 1989, с. 35 – 42.

Женщина и социальная политика (гендерный аспект). – М.: ИСЭПН РАН, 1992, с. 67.

этой связи с середины 70-х годов началась теоретическая разработка так называемой «семейной политики». Этот период можно считать началом формирования новой модели достижения равных прав и равных возможностей для женщин и мужчин в нашей стране. Собственно новой модели и не было, просто несколько модифицировали старую модель, по-другому расставили акценты.

По-прежнему главным оставалась всеобщая занятость женщин в общественном производстве, но государство больше не испытывало иллюзий относительно возможностей обобществления домашнего хозяйства. Так как «двойная сокращения рождаемости, то для повышения рождаемости нужно было принимать меры для снижения этой нагрузки. А поскольку в нашей стране дети и домашняя работа воспринимались только как женские обязанности, то стали разрабатывать меры, позволяющие создать для женщины наиболее благоприятные условия сочетания профессиональных и семейно-бытовых обязанностей. В частности, в «Концепции Государственной программы улучшения положения женщин, семьи, охраны материнства и детства» было записано, что «использование женского труда предполагает определенную специфику, связанную с выполнением важнейшей общественной функции — материнства, психофизиологическими особенностями женщин, с соображениями этического порядка, и какими бы важными социальными и экономическими последствиями не сопровождался рост женской занятости в общественном производстве, необходимо учитывать при этом его влияние на демографические последствия и, в первую очередь, на показатели рождаемости».8 Сам по себе высокий уровень занятости женщин уже не мог служить критерием рационального использования женских трудовых ресурсов, Социально-экономические предпосылки сокращения рабочего времени для работающих женщин, имеющих малолетних детей (проблемы и перспективы). Тезисы доклада. – М.: НИИ труда, 1983, с. 4.

Концепция Государственной программы улучшения положения женщины, семьи, охраны материнства и детства. – М., 1992, с. если он не сочетался с необходимым для развития общества уровнем рождаемости и режимом воспроизводства населения. Достижение фактического равенства мужчин и женщин виделось как создание условий для гармоничного сочетания их социальных функций: как производителя материальных и духовных ценностей и как матерей и воспитателей новых поколений. В системе мер семейной политики центральное место, в соответствии с рекомендациями демографов, отводилось увеличению материальной помощи работающей матери и разработке разнообразных льгот для женщин в сфере занятости.

В 1977 году была принята Конституция СССР, в которой статья устанавливала равные права для мужчин и женщин. А для осуществления этих прав предлагалось обеспечить женщин равными возможностями в получении образования и профессиональной подготовки, в труде, в вознаграждении за него и продвижении по службе, в общественнополитической и культурной деятельности. Предполагалось также принятие специальных мер по охране труда и здоровья женщин, правовой защите, материальной и моральной поддержке материнства и детства.

Необходимо подчеркнуть, что закрепление домашней работы только за женщиной в этот период ревизии не подвергалось.

Далее мы приводим неполный список льготных мер для работающих женщин, разработанных в рамках советской семейной политики. Следует отметить, что внедрение этих мер в жизнь во многом стало возможным только благодаря специфической экономической системе, основанной на монополии государства одновременно в экономике, социальном развитии и регулировании демографическими процессами.

1971 год - КЗоТ запретил использовать ночной, сверхурочный труд и направление в командировки беременных женщин и женщин, имеющих детей в возрасте до 3-х лет, и ограничил сверхурочные работы и направление в командировки для женщин, имеющих детей от 3-х до 14 лет.

1973 год - Постановление Совета Министров СССР «Об улучшении обеспечения пособиями по беременности и родам и по уходу за больным ребенком» ввело оплату декретного отпуска работающим женщинам в полном объеме заработной платы, независимо от продолжительности трудового стажа.

До 7 дней была увеличена продолжительность оплачиваемого больничного листа по уходу за ребенком, не достигшим 14-ти лет.

1978 год – был подписан новый расширенный список профессий, запрещающих использование труда женщин.

1979 год – в целях улучшения профессионального обучения женщин было установлено положение о том, что женщины, имеющие детей в возрасте до 8 лет, могут проходить переподготовку и повышение квалификации с отрывом от производства и с сохранением на время обучения среднемесячной заработной платы.

1981 год – для женщин, имеющих двух и более детей в возрасте до 12 лет, начали предоставлять дополнительные трехдневные оплачиваемые отпуска и двухнедельные отпуска без сохранения заработной платы.

1981 год - был введен частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года.

1984 год – Государственный комитет СССР по труду утверждает Положение «О применении скользящего графика работы для женщин, имеющих детей».

1989 год – был введен частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком в возрасте до 1,5 лет и неоплачиваемый отпуск до достижения им возраста 3-х лет.

В 1983 году в НИИ Труда Государственного комитета СССР по труду было проведено специальное исследование по изучению возможностей постепенного сокращения рабочего времени для всех женщин, имеющих малолетних детей. Это исследование проводилось в рамках разработки новой программы КПСС. В исследовании предлагалось, начиная с 12-ой пятилетки перевести всех работающих женщин, имеющих детей до 3-х лет, на 40-часовую рабочую неделю, а в последующем - на 35 часовую рабочую неделю с сохранением заработной платы.

Правда, предложения, сформулированные в исследовании, не были реализованы. Подчеркнем, что до конца 80-х все меры «семейной политики»

были закреплены только за матерями.

К середине 80-х годов в России оказалась такая профессиональная занятость женщин, аналогов которой не было в мире. По сути дела к этому времени сложился единый стереотип занятости труда для мужчин и женщин, в соответствии с которым все работники трудоспособного возраста должны были быть заняты в экономике или в сфере обучения. Для женщин допускались временные перерывы в трудовой деятельности, связанные с рождением ребенка и выполнением обязанностей по уходу за ним. Таким образом, в конце 80-х годов 92% женщин трудоспособного возраста были заняты на работе или учебе.

Этот показатель был на 30% — 40% выше аналогичных показателей развитых капиталистических стран. Среди общего числа занятых граждан в различных сферах экономической и социальной жизни женщины составляли 51%. Существовавшая система законодательных актов, регламентировавших труд женщин, построенная во имя наиболее благоприятного сочетания женщиной семейных и профессиональных обязанностей, включала в себя множество льгот. Однако эти льготы наряду с достоинствами обладали значительным числом недостатков, которые, как и полагается в таких случаях, были продолжениями самих достоинств. За женщинами закреплялась слава работников «второго сорта», не совсем надежных и обремененных слишком большим количеством разнообразных льгот.

В начале 80-х годов в экономике страны с особой четкостью стали проявляться признаки «застоя». Несмотря на постоянное привлечение в сферу занятости все новых работников, более 10 % от общего числа занятых составляли так называемые «излишне занятые». В качестве одного из путей Киселева И.Я. Трудовое право в условиях рыночной экономики: опыт стран Запада. – М.:

ИНИОН РАН, 1992, с.35-37.

решения проблемы предлагалось введение плановой безработицы. Однако это эффективного использования трудовых ресурсов вплотную взялись за разработку механизма высвобождения рабочей силы из народного хозяйства. И, высвобождение проводить за счет женщин, разрешив им находиться в отпуске по уходу за ребенком по достижении им возраста 6 лет. И надо сказать, что если бы это предложение было реализовано, то оно вполне гармонично вписалось бы в действующую «семейную политику».

В этот период научные исследования стали фиксировать, по некоторым показателям, усиление фактического неравенства мужчин и женщин в сфере занятости, а по некоторым - отсутствие положительных тенденций. Попрежнему, женщины отставали от мужчин по уровню заработной платы на 30— 35%. Отношение среднего квалификационного разряда женщин к среднему квалификационному разряду мужчин в разных отраслях колебалось от 0,56 до 0,82%, что было ниже, чем даже в 30-е годы.10 Профессиональная сегрегация поднялась на очень высокий уровень. Таким образом, и вторая модель не привела к обеспечению мужчинам и женщинам равных прав и равных возможностей в реализации их конституционных прав и свобод.

Начиная с конца 80-х годов, в научных и политических кругах все большее распространение начинает приобретать идея самоценности прав женщин и соответствующая ей эгалитарная модель взаимоотношений мужчин и женщин. Главным предположением, на основе которого собственно и выстроилась эта модель, является то, что традиционное разделение труда между мужчиной и женщиной является не естественным, то есть природным разделением ролей, а результатом социального развития общества.

Котляр А.Э., Турчанинова С.Я. Занятость женщин в производстве. – М.: Статистика, 1985, с. 51.

Соответственно, реализация этой модели взаимоотношений в обществе предполагает, в первую очередь, снятие социальных стереотипов, сдерживающих развитие каждого человека вне зависимости от того, кто он мужчина или женщина. Конечной целью развития эгалитарных отношений в обществе является формирование равных возможностей для каждого его члена.

При этом необходимо проведение политики трансформации общественного сознания от идеологии протекционизма к идеологии автономии личности.

Государство должно взять на себя обязательства по переадресации социальных льгот, предназначенных семье, но приписанных женщине, непосредственно на семью или на работников с семейными обязанностями, исключая только льготы, связанные с беременностью, родами и грудным вскармливанием. Переход страны на рыночные отношения, ухудшение социальноэкономической ситуации и отсутствие у государства вразумительной социальной политики, привели к достаточно отчетливой и прагматичной использовании труда женщин и мужчин и, следовательно, к усилению негативных последствий от применения «льгот» для работающих женщин.

Сегодня женщины составляют большинство среди безработных и находящихся за чертой бедности, растет дискриминация по признаку пола в сфере занятости.

Социалистическая система, дифференцированная по полу, организация занятости, с «условиями для оптимального сочетания материнских и профессиональных обязанностей» оказалась неадекватной для условий новой жизни. Естественным следствием этого процесса стало усиление требования о снятии «льгот» с женщин и передача их работникам с семейными обязанностями, то есть выравнивании условий занятости мужчин и женщин.

Однако, идея развития эгалитарных отношений в семье у населения России пока не получила широкой поддержки. Наиболее распространенным до сих пор является стереотип традиционных гендерных ролей. В соответствии с Елизаров В.В., Джанаева Н.Г., Затонских Н.А. Семейная политика в СССР и России. В кн.

«Домохозяйство, семья и семейная политика». – М., 1997, с. 43.

эти стереотипом, для женщин семья важнее, чем работа; профессиональная занятость женщины одобряется, однако при рождении ребенка женщина должна прервать работу, причем сроки такого перерыва не оговорены.

Так, по данным опросов, проводимых ВЦИОМ, только 40,8 % мужчин и 49,9% женщин считают, что для женщин работа и семья важны одинаково, а 32,4% опрошенных мужчин считает, что для женщин семья важнее, чем работа.

Женщины такой точки зрения придерживаются несколько реже - 27,8%.

Подавляющее большинство опрошенных мужчин и женщин считают необходимым для женщин перерыв в профессиональной деятельности в случае рождения ребенка. Таких взглядов сегодня придерживаются 73,4% мужчин (из них 32,1% считает, что перерыв должен быть три года, 20,4% — до школьного возраста ребенка, 18,9% — что работу нужно оставить вообще) и 74,8% женщин (31,4%, 26,8% и 16,6% соответственно).

Если к этому добавить, что 20,1% мужчин и только 16% женщин считает, что пора вернуть женщину в семью, то можно сделать вывод, что российские мужчины придерживаются более традиционных взглядов на женские роли в семье и профессии, чем сами женщины. Фактическое разделение обязанностей между мужчинами и женщинами по воспитанию детей и бытовому обслуживанию семьи не противоречит представлениям россиян о значимости оплачиваемой работы для женщин.

Несмотря на то, что заработок среднестатистической российской жены, как правило, сопоставим с заработком среднестатистического российского мужа, домашнее хозяйство и воспитание детей (особенно маленьких) все-таки считается женским делом вне зависимости от того, работает она или нет. По данным различных социологических опросов профессионально занятая женщина-мать тратит в среднем на домашнее хозяйство и воспитание детей в два раза больше времени, чем ее муж. При этом в общественном сознании Женщина в меняющемся мире. – М.: Наука, 1999, с. 57.

укоренилась мысль, что разделение домашнего труда — это проблема семьи, и, в конечном счете, личное дело женщины.

Как нам представляется, различие в политике формирования реальных прав и возможностей для мужчин и женщин в социалистической и российской моделях состоит только в том, что рассматриваются лишь различные варианты сокращения занятости женщин бытовыми обязанностями. В России сначала, используя государственную монополию в экономике, равенство возможностей пытались осуществить за счет обобществления семейно-бытовых обязанностей, затем – через введение льгот для работающих женщин-матерей. В западной модели - в первую очередь, за счет перераспределения домашних обязанностей между супругами, усиления отцовской ответственности, достаточно жесткого пресечения фактов дискриминации.

Сегодня, в условиях экономического кризиса, развала социально-бытовой инфраструктуры, свертывания всех социальных программ, усиления дискриминации женщин в сфере занятости и на рынке труда и их социальной незащищенности, проблема создания равных возможностей для мужчин и женщин стоит как никогда остро. И в то же время сегодня эта проблема, как всегда, находится на периферии государственной социальной политики.

Демократизация российского общества и экономические реформы, проводимые в России и призванные перевести экономику на рыночные отношения, постепенно перестраивают систему норм и ценностей современного общества соответственно этим процессам. Изменения, естественно, коснулись законодательных стереотипов и практики участия законодательство находится в начале пути от своеобразного социалистического патриархата к эгалитарным отношениям.

Всю совокупность российских законодательных актов, посвященных труду женщин, условно можно разбить на три группы:

1. Международные законодательные документы, ратифицированные Россией, и, в первую очередь, Конвенции МОТ;

2. Законодательные акты России, сформулированные в соответствии с международными законодательными документами;

3. Законодательные акты, не имеющие аналогов в международных документах.

Рассмотрим все три группы документов.

1. Международные законодательные документы, регламентирующие положение женщин в сфере занятости и на рынке труда, ратифицированные Россией.

Положение российских женщин в сфере занятости и на рынке труда регламентируется целым рядом международных Конвенций, ратифицированных в разные годы сначала СССР, а затем Россией как правопреемницей СССР:

Конвенция МОТ №45 (1935г.) «О применении труда женщин на подземных работах в шахтах любого рода»;

Конвенция МОТ №100 (1951г.) «О равном вознаграждении мужчин и женщин за труд равной ценности»;

Конвенция МОТ №103 (1952.г) «Об охране материнства»;

Конвенция МОТ №111 (1958г.) «О дискриминации в области труда и занятий»;

Конвенция МОТ № 122 (1964г.) «О политике в области занятости»;

Конвенция МОТ №156 (1981г., ратифицированная в 1997г.) «О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин;

трудящихся с семейными обязанностями».

При этом следует учитывать, что порядок взаимодействия Российского трудового законодательства и международных соглашений (договоров) состоит в следующем: если международными договорами, ратифицированными Россией, установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены в российском трудовом законодательстве, то применяются правила международного договора. Таким образом, международные договоры имеют более высокий приоритет, чем российское законодательство, что вполне согласуется с общей тенденцией развития международного права. К сожалению, особенностью применения этих документов на практике является то, что широкой общественности они практически не известны. Еще одной особенностью использования этих Конвенций в нашей жизни является то, что они в нашей стране не выполняются так же часто, как и российские законы. Но такое положение дел не мешает, вероятно, Правительству России регулярно и успешно отчитываться МОТ о ходе выполнения этих Конвенций.

2. Российские законодательные акты, регламентирующие труд женщин, сформулированные в соответствии с международными законодательными документами.

Значительная часть законодательных актов, регламентирующих положение женщин в сфере занятости и на рынке труда, является прямым следствием инкорпорирования международных норм в российское национальное трудовое законодательство. Отличительной чертой этого инкорпорирования является то, что в российском трудовом законодательстве международные нормы, как правило, толкуются расширительно, то есть предоставляется больше льгот женщинам, чем это предусмотрено международными документами. Так, например, если в Конвенции МОТ № 103 «Об охране материнства» в статье пункте 2 и пункте 3, записано, что «продолжительность отпуска по беременности и родам составляет, по меньшей мере, 12 недель и включает период обязательного послеродового отпуска, а продолжительность обязательного послеродового отпуска устанавливается законодательством каждой страны, но ни в коем случае не составляет менее 6 недель…», то в России в соответствии со Статьей 165 Трудового кодекса отпуск по беременности и родам имеет продолжительность 70 дней до и 70 дней после родов.

Перечислим основные статьи трудовых нормативных актов, разработанных на основе или в соответствии с международными документами.

КЗоТ ст.160 «Работы, на которых запрещается применение труда женщин».

Часть 1. «Запрещается применение труда женщин… на подземных работах, кроме некоторых подземных работ (нефизических работ и работ по санитарному и бытовому обслуживанию)».

КЗоТ ст.161. «Ограничение труда женщин на работах в ночное время»

(Эта статья существует, хотя наша страна не ратифицировала ни одной Конвенции, которые запрещают труд женщин в ночное время). В соответствии с этой статьей не допускается привлечение женщин к работам в ночное время, за исключением тех отраслей народного хозяйства, где это вызывается особой необходимостью и разрешается в качестве временной меры. Необходимо отметить, что эта статья КЗоТ практически «не работала» ни при социализме, ни сейчас. Особенность формулировки этой статьи позволяла советскому государству использовать труд женщин в ночное время значительно в более широких масштабах, чем труд мужчин.

КЗоТ ст.164. «Перевод на более легкую работу беременных женщин и женщин, имеющих детей в возрасте до 15 лет».

КЗоТ ст.169. «Перерывы для кормления ребенка».

КЗоТ ст. 170. «Гарантии при приеме на работу и увольнении беременных женщин и женщин, имеющих детей, в части гарантий для беременных женщин и женщин, находящихся в послеродовом отпуске».

КЗоТ ст. 77. «Оплата по труду». Надо отметить, что формулировка этой статьи не полностью совпадает с формулировкой, принятой в Конвенции МОТ №.100. Если в Конвенции в ст.2 вводится принцип «равного вознаграждения за труд равной ценности». В соответствии со ст.77 КЗоТ, «запрещается какое бы то ни было понижение размеров оплаты труда работника в зависимости от пола, возраста...». Такая формулировка не исключает дискриминации в оплате труда по признаку пола: поскольку понижать зарплату в зависимости от пола работника нельзя, то, соответственно, повышать можно. В этой связи возникает еще один вопрос при чтении первой части этой статьи, где указано, что «оплата труда каждого работника зависит от его личного трудового вклада и качества труда»: такая формулировка подразумевает, что допускаемое государством отставание бюджетных отраслей по уровню заработной платы не является законным.

Закон РФ «О занятости населения в РФ» ст.5: «Государственная политика в области содействия занятости населения» предусматривает, в частности, что государство проводит политику по обеспечению равных возможностей всем гражданам РФ независимо от пола и возраста в реализации права на добровольный труд и свободный выбор занятости.

3. Российские законодательные акты, регламентирующие труд женщин, не имеющие аналогов в международных документах.

КЗоТ ст. 163. «Ограничение сверхурочных работ и направления в командировки женщин, имеющих детей».

КЗоТ ст. 163*. «Дополнительный выходной день». В статье оговаривается оплачиваемых дня в месяц (за счет средств социального страхования), для ухода за детьми-инвалидами и инвалидами детства. Женщинам, работающим в сельской местности, может быть предоставлен один дополнительный выходной день в месяц (без сохранения его оплаты).

КЗоТ ст. 167. «Отпуска по уходу за ребенком (по достижению ребенком 3-х летнего возраста)».

КЗоТ ст. 172. «Обслуживание женщин на предприятиях, в организациях с широким применением женского труда».

КЗоТ ст. 172*. «Гарантии и льготы лицам, воспитывающим детей без матери». Эта статья распространяет льготы, закрепленные в законодательстве за матерью на отцов, воспитывающих детей без матери. Такая постановка вопроса является как бы закрепляющей «естественное предназначение» и в части отцовства не соответствующей модели эгалитарных отношений.

В Основах законодательства РФ об охране труда в ст.6 вводится ограничение на тяжелые работы и работы с вредными или опасными условиями труда. В соответствии с этой статьей, на перечисленных работах запрещается применение труда женщин детородного возраста. Этот документ был утвержден 18 июля 1995года, но через год, 2 июля 1996 года, были внесены следующие изменения: введение в действие процитированной части статьи переносилось на 1 июля 2000 года, а до этого срока запрещено принимать на перечисленные работы женщин детородного возраста. По данным Российской трудовой инспекции это затрудняет положение, как работодателей, так и женщин-работниц, особенно безработных женщин. В законе «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях» (Закон РФ от 19 февраля 1993 года, с изменениями от 2 июня 1993 года) в ст.21 «Дополнительный выходной день» женщинам, работающим в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, имеющих детей в возрасте до 16 лет, предоставляется право на ежемесячный дополнительный выходной день без сохранения заработной платы. В соответствии со статьей «Сокращенная рабочая неделя», женщинам установлена 36-часовая рабочая неделя, если меньшая продолжительность рабочей недели не предусмотрена выплачивается в том же размере, что и при полной рабочей неделе.

Действие этого закона распространяется на лиц, работающих по найму постоянно или временно на предприятиях, в учреждениях и организациях независимо от форм собственности. Источниками финансирования затрат на государственные гарантии (в том числе и перечисленные выше) являются республиканский бюджет РФ, Пенсионный фонд РФ, ФСЗРФ.

Однако на практике государственного финансирования этих статей Закона не получилось, что создает дополнительную социальную напряженность в указанных районах.

дискриминационных норм, ущемляющих права женщин. Более того, трудовое Справка о состоянии соблюдения законодательства о труде и охране труда женщин на предприятиях и в организациях РФ. – М.: ИНФРА, 1998, с. 48.

законодательство содержит многочисленные льготы для различных категорий женщин (например, репродуктивного возраста, имеющих детей, проживающих в районах Крайнего Севера). Все эти льготы в основном можно разделить на две группы:

льготы, связанные с периодом беременности и родов;

льготы, обслуживающие традиционную гендерную роль женщины.

Если первая группа по сути своей не является «льготами» и не подлежит обсуждению, то со второй группой положение более сложное. И у этих «льгот», как и полагается, есть свои достоинства и свои недостатки. О достоинствах написано в преамбулах тех документов, на основании которых эти льготы вводились в жизнь, а о недостатках коротко можно сказать следующее: наличие этих льгот оказывает отрицательное влияние на конкурентоспособность женщин в сфере занятости и на рынке труда, а также на усиление дискриминации по признаку пола.

законодательстве были сделаны робкие попытки распространения некоторых льгот, ранее предназначенных только для женщин-матерей, на отцов и других родственников. По сути дела, это несколько расширенное понимание прав работника с семейными обязанностями.

Сегодня начинается новый этап реформирования российского трудового законодательства: ратификация Россией Конвенции МОТ № 156 потребует распространения на отцов многих льгот, до сих пор, предназначенных только для матерей. Трудовое законодательство должно стать гендерно-нейтральным и, в идеале, способствовать распространению эгалитарных отношений и ликвидации дискриминации по признаку пола. Именно поэтому интересно, как сегодня работают корректно сформулированные законы.

Речь идет о двух законодательных нормах. Так, несмотря на то, что в действующем КЗоТ ст.167 «Отпуска по уходу за ребенком» до сих пор находится в разделе «Труд женщин», сегодня отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет может быть использован полностью либо по частям отцом ребенка, бабушкой, дедом или другим родственником, опекуном, фактически осуществляющим уход за ребенком.

Аналогичным образом регламентируется и выдача больничного листа по уходу за больным ребенком. Надежды на эгалитарное разделение труда по уходу за маленьким ребенком разбились о гендерные стереотипы российского родительского отпуска языком статистических данных, то можно сказать очень коротко: в 1996 году выборочное обследование населения по проблемам занятости, проводимое Госкомстатом РФ, не зафиксировало ни одного случая, когда в таком отпуске находился бы мужчина. Любопытно, что до сих пор в статистических формах, рассылаемых работодатель мог бы зафиксировать число мужчин-работников предприятия, которые в момент заполнения формы находятся в отпуске по уходу за ребенком, такая графа существует только для женщин.

Таким образом, распространение возможности использования отпуска по уходу за маленьким ребенком на отца и других родственников практически равна нулю. Весьма вероятно, что схожую картину мы смогли бы наблюдать при анализе использования родителями больничных листов по уходу за больным ребенком.

Сегодня планируется введение еще одного гендерно-нейтрального закона в нашу «гендерно не нейтральную» жизнь. Речь идет о новом пенсионном государственного пенсионного обеспечения имеет только одну точку правительства увеличить пенсионный возраст трудящихся.

Результаты выборочного обследования населения по проблемам занятости за последнюю марта 1996 года. – М., 1997, с. 31.

Сегодня, как известно, он составляет 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин. Причина возникновения таких планов ясна: у государства просто нет денег выплачивать пенсии. А практически во всех экономически развитых странах возраст выхода на пенсию выше или намного выше, существующего пенсионного возраста в России. Вопрос, который обязательно будет еще обсуждаться, состоит в том, в какой пропорции повысят этот возраст для мужчин и женщин (равной или нет). Вполне допустимо, что его повысят только для женщин, чтобы выравнить этот показатель по признаку пола.

Кстати, последний вариант вполне вероятен, поскольку возраст выхода на пенсию у мужчин существенно превышает их среднюю продолжительность жизни. Напомним, что в настоящее время средняя продолжительность жизни российского мужчины составляет 59 лет, что уже сегодня год меньше пенсионного возраста. А у женщин ситуация иная: средняя продолжительность жизни – 75 лет.

Но, к сожалению, повышение пенсионного возраста не единственная гендерная проблема, которая может возникнуть при реализации этой Концепции. И здесь необходимо сделать маленькое историческое отступление.

В социалистической России пенсионное обеспечение населения осуществлялось в рамках единой государственной системы, построенной по принципу «солидарности поколений». В тот период монополия государства в управлении социальной и экономической сферами позволяла иметь такую систему трудовых пенсий, которая, в определенном смысле, имела одновременно черты и трудовой и социальной. Так, например, в трудовой стаж, который учитывался при начислении пенсии и влиял на ее размер, включались отпуска по уходу за ребенком, время очного обучения (если перед учебой имелся определенный трудовой стаж).

В социалистический период величина трудовой пенсии зависела только от двух факторов: трудового стажа (включая перечисленные выше дополнения) и величины заработной платы (в определенный период трудовой деятельности).

Пол человека не влиял на величину назначаемой ему пенсии.

Новая система государственного пенсионного обеспечения предполагает, что каждый работник (и его работодатель), выплачивая определенные взносы, накапливает свою будущую пенсию в течение трудовой жизни, а накопленные средства инвестируются. При достижении работником пенсионного возраста ему начисляется пенсия, размеры которой зависят от накопленных средств. В идеале такая система должна способствовать назначению размера пенсий в соответствии с результатами труда каждого.

Предлагаемая пенсионная система рассчитана на общество, в котором все люди имеют в своем распоряжении, как равные права, так и равные возможности, как в сфере семейных отношений, так и в сфере занятости. Новая пенсионная система подразумевает, что пенсионное обеспечение зависит от количества и качества труда каждого человека, а точнее, только от его желания и прилежания. И если проводить анализ новой государственной пенсионной системы с точки зрения позитивной экономической теории, которая, в частности, базируется на принципе рациональности поведения людей, то эта пенсионная система может считаться образцом гендерной нейтральности.

Однако нельзя забывать, что в повседневной жизни поведение людей во многом основывается на стереотипах и обычаях, принятых в данном обществе и часто не вписывается в рамки строгой рациональности. Это особенно заметно, если анализировать разделение неоплачиваемого и оплачиваемого труда между мужчинами и женщинами. Да и в сфере труда (как это было показано) равные возможности пока не являются реалиями нашего дня. Именно поэтому реализация новой государственной пенсионной системы приведет к дискриминации пенсионеров-женщин. Дело в том, что в соответствии с накопительным принципом формирования пенсии ее размер напрямую будет зависеть от трудового стажа и размера пенсионных отчислений (следовательно, от размера заработной платы), поэтому не трудно предположить, что в среднем размеры трудовых пенсий женщин обязательно окажутся меньше, чем у мужчин. Эта разница в пенсиях определяется неодинаковым положением мужчин и женщин в сфере занятости, кроме того, она будет обусловлена различиями гендерных ролей.

Кратко поясним этот тезис.

Во-первых, как уже говорилось, женщины существенно отстают от мужчин по уровню оплаты труда.

Во-вторых, страховой (трудовой) стаж у женщин меньше, чем у мужчин.

Как уже было сказано, отпуск по уходу за ребенком используют только женщины. Уровень оплаты этого отпуска очень низкий, и, если в пенсионный фонд пойдут отчисления за это период, то они не смогут хоть как-нибудь повлиять на размер будущих пенсий.

Аналогичные проблемы возникают и с использованием больничных листов по уходу за больным ребенком. Кроме того, эти периоды оплачивают из фонда социального страхования, и с этих выплат отчисления в пенсионный фонд не производятся. Таким образом, можно констатировать, что вводимая сегодня новая государственная система пенсионного обеспечения будет иметь различные последствия для мужчин и женщин, имевших в течение трудовой жизни семейные обязанности и придерживавшихся традиционных взглядов на гендерные роли.

Анализ современного состояния законодательства, регулирующего семейно-брачные отношения (в части имущественных прав), позволяет спрогнозировать появление в ближайшем будущем еще одной крайне важной проблемы, а именно проблемы пенсий для разведенных супругов.

Государственной Думой), а точнее, о статье 35. В ней говорится о том, что «к имуществу, нажитому супругами во время брака, относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов индивидуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения. Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено или кем из супругов внесены денежные средства».

Считаем необходимым обратить внимание на два нюанса этой статьи.

В статье 34 идет речь о полученных, а не причитающихся доходах и пенсиях. На наш взгляд, приведенная редакция статьи не позволяет идентифицировать будущие пенсионные выплаты как совместное имущество.

Таким образом, в семье, где оплачиваемый и неоплачиваемый труд был разделен между супругами неравномерно, в случае развода, супруг (а), взявший на себя большую часть домашних обязанностей и накопивший по этой причине меньше пенсионных взносов, чем другой супруг (а), не сможет претендовать на часть пенсионных взносов бывшего супруга (и).

Кроме того, проблема может возникнуть и при идентификации собственности дополнительной негосударственной пенсии одного из супругов, если он является участником одного из негосударственных пенсионных фондов. Дело в том, что в соответствии со ст.34 «совместной собственностью супругов являются паи, вклады, внесенные в кредитные или иные коммерческие организации», в то время как негосударственные пенсионные фонды в соответствии с законодательством РФ являются некоммерческими организациями и, следовательно, эти накопления также не будут считаться совместно нажитым имуществом.

Что-либо изменить в порядке идентификации имущества как «совместно нажитого» можно лишь заключением брачного договора. Но поскольку брачный договор для российских людей - дело новое и непривычное, не стоит ожидать его массового подписания гражданами России. Последствия существования такого законодательного упущения достаточно легко предсказать. В настоящее время эти проблемы изучаются в рамках специализированного проекта «Гендерные аспекты реформы государственного пенсионного обеспечения в России».

Представленный анализ действия гендерно-нейтральных законов показывает, что простая трансформация российского трудового законодательства в гендерно-нейтральное не решит полностью проблемы создания равных возможностей для мужчин и женщин в сфере труда и не ликвидирует дискриминацию женщин в экономическом пространстве. Дело в том, что основные препятствия для существования равных возможностей в сфере платного труда для мужчин и женщин лежат как раз вне этой сферы.

Сегодня ожидания прогресса в создании равных прав и равных возможностей мужчин и женщин в сфере занятости и на рынке труда связываются главным образом с трансформацией трудового законодательства и, в частности, КЗоТ. Существует мнение, что приведение трудового законодательства к виду, адекватному рыночным отношениям, во многом решит проблему равных возможностей мужчин и женщин на рынке труда. Нет сомнения в том, что в случае изъятия специализированных, «льготных» для женщин статей, мы сможем получить законодательство, в большей степени отражающее требования рыночной экономики. Однако, как нам кажется, не следует ожидать слишком впечатляющих результатов от этих изменений в законодательстве. Этого не произойдет хотя бы потому, что сегодня в нашей стране найдется не так много законов, которые выполняются на практике, и трудовое законодательство не является в этом смысле исключением, а законодательные нормы, дарующие «льготы» женщинам, тем более. Даже в официальных документах последних лет констатируются случаи нарушений прав беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей.15 Что же говорить о нормативных актах, которые не соблюдались даже в той экономической системе, для которой они и разрабатывались (имеется ввиду социалистическая система). В этой ситуации отмена недействующих законодательных положений мало изменит реалии жизни.

Результаты выборочного обследования населения по проблемам занятости за последнюю марта 1996 года. – М., 1997, с. 23.

На наш взгляд, такой подход к решению проблемы равных возможностей является слишком упрощенным, а ожидаемые результаты от изменения законодательства - несколько преувеличенными. При этом идея создания равных прав и равных возможностей для мужчин и женщин в сфере занятости посредством реформирования только этой сферы похожа на идею построения коммунизма в отдельно взятой стране.

Корни дискриминации женщин в сфере занятости и на рынке труда в основном лежат в других сферах и, в частности, в семье. К дискриминации приводит широкое распространение, как среди работодателей, так и среди самих работников традиционного взгляда на гендерные роли и разделение труда между мужчиной и женщиной (как в сфере занятости, так и в семье), когда на женщине лежит большая часть ответственности за ведение домашнего хозяйства, воспитание детей, и именно с женщиной ассоциируются льготы, предназначенные для всех работников с семейными обязанностями.16 Сегодня в нашей стране не хватает специальных программ (мер, мероприятий), которые бы помогли изменить традиционное разделение труда, реально привлечь мужчин к воспитанию детей и выполнению домашних обязанностей. Если мы хотим достичь равенства мужчин и женщин в общественной сфере, нужно отдавать себе отчет, что эта цель не может быть достигнута без изменений патриархальных отношений в семье.

Но как раз этих программ и мер не хватает сегодня. Более того, сегодня нет ни одной государственной программы, концепции, где проблема создания равных возможностей для мужчин и женщин предусматривала бы какие-либо действия по выравниванию семейных обязанностей.

В то же время западная социальная политика уже достаточно давно тесно увязывает создание равных прав и равных возможностей в сфере занятости с достижением равных возможностей во всех сферах жизнедеятельности и, в первую очередь, с равным распределением родительских обязанностей.

Работающие женщины в условиях перехода России к рынку. – М.: ИЭРАН, 1998, с. 13.

переориентация от равенства в правах мужчин и женщин к равному отношению к мужчинам и женщинам на рынке труда посредством обеспечения им равных возможностей в обществе в целом. Этот переход определяет необходимость формулирования и решения новых проблем:

• как увязать трудовую жизнь человека и его семейные обязанности;

• как преодолеть горизонтальную и вертикальную сегрегацию на рынке • как обеспечить участие женщин в процессе принятия решений.

Для преодоления этих проблем в Среднесрочной программе социальных действий были определены основные инициативы и новые законодательные предложения. Несколько иная ситуация в США, где борьба женщин за равное распределение семейных обязанностей не нуждается в государственном стимулировании. В этой стране правительство не ограничилось формированием гендерно-нейтрального законодательства (Закон о равной оплате 1963 г., Закон о гражданских правах 1964), а приняло федеральные программы по борьбе с дискриминацией, основанные на мерах положительной дискриминации.

Например, для контроля за наймом и продвижением по службе, на фирмах, заключивших федеральные контракты (т.е. фирмах, предлагающих товары или услуги федеральному правительству), был создан Департамент программ согласования федеральных контрактов. Он требует от фирм анализировать ту степень, в которой они недоиспользуют женщин и разрабатывать план для устранения подобных ситуаций. С фирмами, которые не выполняют эти требования, контракт, как правило, расторгают. Правительства РФ № 6 от 08.01.1996 года была принята Концепция улучшения Социальная политика ЕС. Прошлое, настоящее, будущее. – М.: АЕ – ВИС, 1996, с. 82.

Рональд Дж. Эренберг, Роберт С. Смит. Современная экономика труда (Теория и государственная политика). – МГУ, 1996, с. 19.

положения женщин в Российской Федерации. В преамбуле этого документа зафиксировано, что он определяет общую стратегию и приоритетные направления государственной политики в отношении женщин и нацелен на реализацию принципа равных прав и свобод, и создания равных возможностей для женщин и мужчин. Анализируя текст этого документа, можно смело утверждать, что это чуть модифицированная модель позднего социализма. Концепция затрагивает только публичную часть жизни женщины, оставляя неизменной приватную.

Единственным исключением стала проблема насилия в семье, рассматриваемая как часть более общей проблемы насилия в отношении женщин. В очередной раз оказалось, что проблемы положения женщин в сфере занятости и на рынке труда остаются проблемами самих женщин. Проблема ухудшения положения представителей исполнительной и законодательной властей, как приоритетная экономических реформ, потребовавших огромных временных затрат для изменения основ экономического и трудового законодательства, на такие «мелочи», как корректировка законов, регламентирующих труд женщин, у законодательной и исполнительной властей просто не было времени.

В обществе и у представителей власти до сих пор нет единой точки возможностей для мужчин и женщин в сфере занятости. В такой ситуации каклибо корректировать трудовое законодательство достаточно сложно, поскольку любая корректировка затрагивает чьи-либо интересы.

Многие существующие сегодня законодательные акты были разработаны для экономической системы, построенной по принципу государственного Ельцин Б.Н. «Россия: человек, семья, общество, государство. Программа действий на – 2000 годы», - М., 1996, с. 22.

экономического монополизма периода экономической стагнации. В новых регламентирующие труд женщин, мало отличаются от других трудовых норм.

Естественным следствием расширения сферы влияния теневой экономики, распространения правового нигилизма (как со стороны самого государства, так и со стороны работодателей и работников) и многие другие причины привели к тому, что теневая занятость населения по своим объемам, по некоторым оценкам, достигает размеров официальной занятости.20 Кроме того, судебная система и досудебная система разрешения трудовых конфликтов пока не способна оперативно и адекватно реагировать на проблемы ущемления прав женщин. Таким образом, анализ современного состояния трудового законодательства, регламентирующего положение женщин в сфере занятости и на рынке труда, представляют собой целостной системы. В ней причудливым образом сочетаются нормативные акты, предполагающие эгалитарную модель взаимоотношений в обществе, с моделью защищающей «естественное предназначение» женщины. По сути дела, система законодательных актов по труду находится сегодня в переходном состоянии от социалистического восприятия проблем трудовых прав женщин к рыночному.

Хоткина З.А. Гендерная асимметрия в сфере занятости. В кн. «Материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям «Валдай 96»». – М., 1996, с. 63.

Алексеева Л.Б., Жуйков В.М., Лукашук И.И. Международные нормы о правах человека и применение их судами Российской Федерации. – М.: Изд. «Права человека», 2000, с. 234.

Глава II Содержание и специфика гендерных стереотипов на российском рынке труда 2.1. Социально-экономические проблемы занятости российских женщин и гендерные стереотипы на рынке труда в переходной экономике чрезвычайно сложные и неоднозначные процессы. Чтобы эффективно влиять на них, безусловно, необходимо учитывать интересы всех слоев, групп и категорий общества. И здесь решающую роль играют сложившиеся стереотипы трудовой занятости мужчин и женщин.

Как указывалось ранее, в России существует законодательное равенство прав женщин и мужчин во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и в сфере занятости. Но юридическое равенство сосуществовало в трудовой сфере с фактическим неравенством. Это выражалось, в первую очередь, в серьезном отставании уровня заработной платы женщин, в горизонтальной и вертикальной сегрегации и прочем. Либерализация трудовых отношений, вплоть до метода «естественного отбора», предпринятая в нашей стране в 90-х годах, не только не способствовала сближению позиций мужчин и женщин в сфере занятости, а, напротив, привела к дальнейшей сегментации рынка труда по полу. Динамика значений практически всех индикаторов, характеризующих положение работающих женщин, была негативной.

За последние десять лет в России основными факторами изменений параметров занятости в целом и женской занятости, в частности, стали:

• Отсутствие целостной государственной политики в отношении положения женщин на рынке труда и, как следствие, стихийное регулирование процессов трансформации женской занятости.

повсеместное невыполнение трудового законодательства со стороны всех субъектов трудовых отношений, в том числе и государства.

• Беспрецедентный рост теневой экономики в стране.

положения женщин в экономике страны является уровень их экономической активности. Для советской России многие десятилетия было характерно очень высокое значение этого показателя: в конце 80-х годов 92% женщин трудоспособного возраста работали или учились, что было и остается мировым рекордом. С начала либерализации трудовых отношений, а, следовательно, слома стереотипа о всеобщей обязательной занятости, уровень экономической активности женщин стал падать. Если в 1992 году государственная статистика фиксировала значение этого показателя для женщин трудоспособного возраста на уровне 81,6%, то в 1998 году он составлял уже только 73,3%, а для женщин в возрасте 15 – 72 лет соответственно 63,7 и 54,7%. За этот период численность экономически активных женщин, то есть женщин в возрасте от 15 до 72 лет, упала на 4,3 млн. человек, что составило 52,2% всего сокращения этой категории населения в стране, при доле женщин в ней – 47%. Численность экономически активных мужчин уменьшилась в значительно меньшей степени – на 3,9 млн. человек. Впрочем, с начала 1999 года численность экономически активного населения стала постепенно расти (с октября 1998 по август 1999 года прирост составил почти 2,7 млн. человек), что, вероятно, связано как с некоторым оживлением экономики, так и с резким падением уровня жизни населения после кризиса 17 августа 1998 года, в еще большей степени увеличившим потребности экономически неактивного населения в доходной занятости.

Причем, поскольку в этот период прироста населения в возрасте 15 – 72 лет не было, можно говорить о том, что увеличение численности экономически активных было достигнуто исключительно за счет сокращения численности экономически неактивных. В результате уровень экономической активности Ржаницина Л.Е. Работающая женщина в России в конце 90-х //Вопросы экономики. – 2000.

- №3,с. 46- населения в возрасте 15 – 72 лет вырос с 61,0% до 63,5%, а населения в трудоспособном возрасте – с 76% до 77,9%. При этом женщины восстановили утраченные позиции быстрее мужчин. Показатель их экономической активности в возрасте 15 – 72 года вырос на 2,9% (с 54,7% до 57,6%) и на 2,1% для находящихся в трудоспособном возрасте (с 73,3 до 75,4%). В то же время у мужчин 15 – 72 лет этот показатель вырос только на 2% (с 68,1% до 70,1%), а для находящихся в трудоспособном возрасте – на 1,6% (с 78,5% до 80,1%). В период экономической трансформации в 1992 – 1998 годах число занятых сократилось сильнее, чем экономически активных (число занятых уменьшилось на 13,2 млн. человек, экономически активных – на 8,2 млн.

человек). За этот период профессионально занятых женщин стало меньше на 6,5 млн. человек, то есть на 19%. В общей численности выбывших из сферы труда женщин составили половину, притом, что доля среди занятых в экономике сегодня 47%. В результате в 1998 году в России работало только 27,4 млн. женщин (по сравнению с 33,9 млн. в 1992году). Наиболее интенсивно занятость мужчин и женщин сокращалась в начальный период экономических реформ. В 1992 – 1994 годах численность профессионально занятых мужчин уменьшилась в среднем по 1,5 млн. человек в год, у женщин эта цифра была больше – 1,6 млн. человек. В 1995 году темпы сокращения занятости замедлились и составили и у мужчин и у женщин по 0, млн. человек. Однако в последующем темпы сокращения снова увеличились, но теперь они стали более высоким у мужчин: с 1996 по 1998 годы профессионально занятых мужчин становилось меньше на 1,1 млн. человек в год, женщин – на 1,0 млн. человек. В целом гендерная структура занятости по сравнению с дореформенным периодом изменилась существенно: за 1991 – 1998 годы доля женщин среди всех занятых сократилась с 50% до 47%.

Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 1999, с. 115 –117.

Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 2000, с. 109 –111.

Ржаницина Л.Е. Работающая женщина в России в конце 90-х //Вопросы экономики. – 2000.

- №3,с. 50.

Сокращение трудовой активности было характерно для женщин всех возрастов, хотя факторы, ее определяющие, были различны. У молодых сокращение занятости в первую очередь было обусловлено молодежной безработицей, у женщин среднего возраста – желанием работодателей предпенсионного возраста – чрезвычайно распространенной в России двойной дискриминацией – одновременно и по полу, и по возрасту.

Достаточно равномерное по возрастам выбывание женщин из сферы занятости привело к тому, что за период реформ средний возраст женщин, занятых в экономике, изменился мало. Если в 1992 году он составлял 38,3 года, то в 1998 году – 38,7 лет, что соответствует среднему возрасту работающих мужчин. При этом надо отметить, что повозрастные уровни занятости в экономике у мужчин и женщин в России (в отличие от экономически развитых стран), до сих пор близки по своим значениям, хотя и не идентичны. В молодом возрасте (до 35 лет) среди женщин занятых меньше, чем среди мужчин, что не в последнюю очередь связано с материнством и традиционным разделением труда в семье. Среди пожилых работников (от 55лет и старше) аналогичные соотношения объясняются главным образом дифференциацией возраста выхода на пенсию.

Численность занятых в национальной экономике продолжала снижаться вплоть до октября 1998 года, когда Госкомстат РФ зафиксировал абсолютный минимум – 57,9 млн. человек, имеющих работу. У женщин этот минимум пришелся на эту же дату (27,4 млн. человек), у мужчин численность работающих продолжала сокращаться до февраля 1999 года, когда она составила 30,4 млн. человек. Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 1999 с. 128 – 132.

Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 2000, с. 132 –134.

Затем, впервые за годы реформ, начался рост занятости. У женщин от даты зафиксированного минимума числа занятых до августа 1999 года количество работающих выросло на 1,6 млн. человек (или на 5,8%), у мужчин – на 1,5 млн. человек (на 4,8%). Начавшийся рост занятости заставляет по-новому взглянуть на гипотезу о том, что сдерживание директорами предприятий сокращения численности своих работников, наблюдаемое в российской экономике в течение всего периода реформ, обусловлено, в первую очередь, стремлением этих руководителей кадровым составом на случай улучшения экономической конъюнктуры. Практически одновременное начало оживления экономики, и роста числа занятых позволяют предположить, что наблюдаемое в России несоответствие темпов падения производства и сокращения занятости в реальности имеет иные корни, нежели просто забота работодателей о сохранении любыми способами трудовых коллективов.

Официальное появление в 1991 году безработицы изначально было предопределено перенасыщенностью социалистической экономики рабочей силой. По оценкам специалистов, к середине 80-х годов 10-13% всех занятых в народном хозяйстве страны составляли «излишне занятые». Однако в дальнейшем, рост числа лиц, потерявших работу, был связан с действием уже иных факторов, и в первую очередь с кризисом, охватившем экономику страны. Переход страны на рыночные отношения предполагал соответствующие изменения в сфере занятости и на рынке труда. Прогнозы этих изменений делались макроэкономистами исходя из мировых тенденций и экономических теорий. В частности ожидались возникновение саморегулирующегося механизма управления занятости, резкое снижение численности занятых в экономике, рост безработицы.

Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 2001, с. 93 – 95.

Хоткина З.А. Женская безработица и неформальная занятость в России // Вопросы экономики. – 2000. - №3, с. 87 – 88.

• Однако особенность российской действительности состоит в том, что трансформация трудовых отношений происходила, как правило, не по прогнозируемому сценарию. Наиболее впечатляющие отклонения от этого сценария связаны с безработицей, и среди них в первую очередь, стоит назвать:

• Несоразмерность темпов падения производства и занятости (если с наполовину, то численность занятых в экономике – только на 15%).

• Низкий уровень официально регистрируемой безработицы (сегодня специалисты оценивают ее масштабы как менее четверти от безработицы, фиксируемой по методологии МОТ).

В целом уровень безработицы, рассчитанный по методике МОТ, в 992 – 1998 годах вырос с 5,1% до13,5% (в то время как официально регистрируемая безработица колебалась в этот период с 0,8% до 2,7%). В абсолютных значениях динамика безработицы выглядит следующим образом: в 1992 году обследование Госкомстата РФ по проблемам занятости зафиксировало 3,9 млн.

безработных, а в 1998 году их уже 8,9 млн. человек. Таким образом, прирост численности этой категории населения составил 5 млн. человек, из которых 44,8% были женщины. Пик безработицы в стране пришелся на первый год после кризиса августа 1998 года. В октябре этого года уровень безработицы был зафиксирован на отметке 13,3%, феврале 1999 года – 15,2%. Затем значение этого показателя пошло на спад – май 1999 года 13,3%, август 1999 года уже 12,4%. При этом динамика безработицы была более благоприятна у женщин, чему мужчин.

Рост безработицы был характерен для всех возрастных групп и мужчин и Хоткина З.А. Женская безработица и неформальная занятость в России // Вопросы экономики. – 2000. - №3, с. 90 - 91.

женщин, но в большей степени она затронула молодежь, особенно девушек. В то же время наибольшие темпы роста уровня безработицы и у мужчин и у женщин пришлись на средние возраста 30 – 40 лет. Так, при среднем росте уровня безработицы за 1992 – август 1999 годов у мужчин в 2,4 раза (с 5,2% до 12,3%) и у женщин в 2,4 раза (с 5,2% до 12,6%), уровень безработицы у мужчин, например в возрасте 40 – 44 лет, вырос в 3,4 раза (с 3,2% до 10,9%), а у женщин этого же возраста – в 3,2 раза (с 3,1% до 9,9%). В абсолютных значениях рост был еще более значимым. В целом такие изменения привели к росту среднего возраста безработных: у мужчин он увеличился с 32,3 до 34, лет, у женщин с 33,2 до 35,1 лет (см. табл.2). безработные (млн. зарегистрированной МОТ (млн. безработицы по Источник: Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 1999, с. 96 – 97.

Несмотря на то, что в научно-популярной литературе часто говорилось о том, что в России безработица имеет «женское лицо», из данных государственной статистики следует, что такое утверждение справедливо только для официально регистрируемой безработицы. Действительно, если уровень безработицы (по МОТ) у мужчин в 1992 – 1999 годах колебался в пределах 5,1 – 13,7%, то у женщин 5,1 – 13,3% (а их доля среди всех Белоконная Л.Н. Гендерная статистика в России // Вопросы экономики. – 2000. - №3 – с.