«деепричастие как единица перевода: грамматические, семантические и прагматические аспекты перевода на китайский язык ...»

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

«Высшая школа перевода» (Факультет)

На правах рукописи

ЛЮ ДИ

Русское деепричастие как единица перевода: грамматические,

семантические и прагматические аспекты перевода на китайский язык Специальность 10.02.20 – Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель – кандидат филологических наук, доцент Грязнова Анна Тихоновна

Научный консультант– кандидат филологических наук, доцент Румянцева Марина Витальевна Москва –

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1. Деепричастие в морфологической системе русского языка………... 1.1 Представления о деепричастии в современной русской лингвистике.. 1.1.1. Статические свойства деепричастия.

1.1.1.1. Общая семантика деепричастия

1.1.1.2. Различные точки зрения на морфологический статус деепричастия.

1.1.1.3. Глагольные и наречные свойства деепричастия в историческом аспекте

1.1.1.4. Понятие деепричастного оборота и его роль в предложении.

1.1.1.5. Стилистические особенности использования деепричастий

1.1.1.6. Транспозиция деепричастия.

1.1.2. Динамические свойства деепричастия

1.1.2.1. Синтаксические связи деепричастия в предложении и словосочетании

1.1.2.2. Грамматическая семантика деепричастия………............... 1.1.2.3. Таксис деепричастия.

1.2. Выводы по главе

Глава 2. Морфологические свойства русского деепричастия в сопоставлении с грамматическими категориями китайского языка.

2.1. Изучение русского деепричастия в Китае

2.2. Грамматический класс русских деепричастий в сопоставлении с морфологической системой китайского языка

2.3. Китайская русистика о возможностях перевода русского деепричастия

2.4. Проблема передачи морфологических свойств деепричастия с позиций современной транслятологии.

2.5. Языковые средства передачи русского деепричастия в китайском языке.

2.6. Выводы по главе.

Глава 3. Русское деепричастие как единица перевода: способы ее передачи средствами китайского языка..

3.1. Представление о переводе, его цели и задачах

3.2. Решение проблемы переводимости как залог успешной межкультурной коммуникации.

3.3. Понятие единицы перевода

3.4. Грамматические явления в переводоведческом аспекте

3.5. Эквивалентность передачи грамматических единиц при переводе.. 3.6. Трансформационно-семантическая модель как основа эквивалентного перевода грамматических явлений

3.7. Грамматические явления в прагмапереводческом аспекте............... 3.8. Прагматика деепричастия в аспекте русско-китайского перевода.... 3.8.1. Прагматические трудности передачи деепричастия средствами китайского языка

3.8.2. Анализ китайских средств передачи деепричастий в аспекте прагмасемантической эквивалентности

3.8.3. Процесс перевода русского деепричастия на китайский язык... 3.9. Функционально-вариативные речевые средства передачи деепричастия

3.10. Алгоритм использования модели предпереводческого анализа деепричастия при работе с конкретными примерами

3.11. Выводы по главе

Заключение

Библиография…………………………………………………………………... Приложение 1 – 7………………………………………………………………. Деепричастие – это грамматический класс слов, выделяемый на структурно-семантической основе, оно существует во многих языках. Анализ русскоязычной научной литературы показал, что этот грамматический феномен изучен на материале якутского [35], шорского [47], уйгурского [64], башкирского [67], юкагирского [57], аварского [52], лакского [40], даргинского [44], азербайджанского [4], белорусского [32], монгольского [68], свидетельствуют о наличии данного грамматического класса в языках разной структуры, что позволяет использовать сравнительное изучение деепричастий как инструмент анализа языковых картин мира. Такой подход послужит развитию общей и частной теории перевода.

сопоставительном и переводческом аспекте в таких парах языков, как русский и грузинский [69], болгарский и русский [24], русский и польский [45], русский и английский [59]. В данной работе решается проблема перевода русского деепричастия на китайский язык.

На ее выбор повлияли следующие факторы:

1. Русское деепричастие, активно функционирующее в современной русской речи, постоянно используется в процессе межъязыковой коммуникации, что обусловило усиление интереса к выявлению и исследованию данного грамматического класса в сравнении с китайским языком и передаче русского деепричастия его средствами.

2. Изучение русского деепричастия в морфологической системе русского языка в сопоставлении с грамматической системой китайского языка свидетельствует о его формальной безэквивалентности. Именно поэтому деепричастие традиционно вызывает у китайских учащихся проблемы понимания, употребления в речи и при переводе. Хотя при изучении русской грамматики в китайских вузах деепричастие рассматривается как один из элементов учебной программы, и китайские русисты Цай И, Чжэн Цзэшэн, Ди Минлун, Чжао Линшэн, Вань Синьи, Ян Шичжан, Чжао Юньпин предложили некоторые способы его перевода, на сегодняшний день отсутствует всестороннее описание русского деепричастия в аспекте перевода на китайский язык.

грамматическим феноменом. На сложность и многоаспектность данного грамматического явления в русском языке обращали внимание многие лингвисты. Морфологический статус русского деепричастия исследовали Д.Н. Овсянико-Куликовский [51], А.М. Пешковский [54], А.А. Шахматов [75], В.В. Виноградов [15], Л.В. Щерба [78], М.В. Панов [53], Е.В.

Красильникова [37], П.А. Лекант [42], Н.М. Шанский [74], А.Н. Тихонов [74], В.В. Бабайцева [7], Л.Д. Чеснокова [62], Л.А. Булаховский [11], О.М.

Чупашева [73] и др.; синтаксический потенциал проанализировали А.А.

Шахматов [75], Л.А. Булаховский [11], А.М. Пешковский [54], В.В.

Виноградов [22], В.А. Белошапкова [10], О.М. Корчажкина [36], П.А. Лекант [43], О.Б. Сиротинина [61], Л.А. Дерибас [26], И.М. Богуславский [12], О.М.

Чупашева[73] и др.; на таксис деепричастия обратили внимание А.В.

Бондарко [65], Г.А. Золотова [27], Н.В. Семенова [60], О.М. Безроднова [9] и др.; нормы употребления деепричастия и стилистическую маркированность исследовали В.А. Ицкович [30], Т.С. Монина [46], И.Г. Голуб [18] и др.;

вопрос транспозиции деепричастия рассмотрели В.В. Бабайцева [6], Л.И.

Чигирь [72] и др.; вопрос транспозиции деепричастия рассмотрели В.В.

Бабайцева, Л.И. Чигирь и др. Но, несмотря на наличие многочисленных работ, посвященных исследованию деепричастия в разных аспектах, в них не освещены в должной степени вопросы его перевода на китайский язык.

Цель нашей работы заключается в выявлении конститутивных свойств русского деепричастия, необходимых для создания модели предпереводческого анализа и уточнения корпуса китайских соответствий, пригодных для эквивалентного перевода словоформ этого грамматического класса.

Актуальность данной работы заключается в многоаспектном описании деепричастия в лексическом, грамматическом, прагматическом аспектах и создании модели предпереводческого анализа, позволяющей выявить эквивалентно передать их средствами китайского языка.

деепричастия в сравнении с китайским языком.

грамматического значения.

В диссертации мы выдвигаем гипотезу о том, что в картине мира любой нации существуют грамматические классы, разными способами обозначающие добавочное действие при основном или таксисные отношения грамматической семантики и прагматики русского деепричастия средствами китайского языка, в котором данная группа слов отсутствует.

Подтверждение данной гипотезы требует решения следующих теоретических и практических задач:

1) обобщения и систематизации русских и китайских лингвистических материалов о деепричастиях, необходимые для более глубокого понимания свойств этого грамматического класса;

2) уточнение статуса русского деепричастия в морфологической системе русского языка;

3) рассмотрения грамматической семантики деепричастия в целях выявления их категориальных соответствий в китайском языке;

4) анализа прагматического потенциала русского деепричастия, что необходимо для выявления эквивалентных средств его передачи в китайском языке;

5) создание модели предпереводческого анализа деепричастия с учетом контекста;

6) демонстрация функциональных возможностей предложенной модели на конкретных примерах анализа русских деепричастий с их последующим переводом на китайский язык.

В соответствии с поставленными задачами в работе применены следующие методы исследования: метод непосредственного наблюдения, позволяющий проанализировать материал и обобщить результаты предыдущих работ; описательно-сопоставительный метод, позволяющий выявить лингвистическую специфику русских деепричастий в сопоставлении с китайскими средствами; системно-классификационный метод, метод компонентного анализа, методы синтаксического и морфологического анализа, предпереводческий анализ текста, прием трансформации.

Теоретической базой исследования послужили работы ряда лингвистов, рассматривавших русское деепричастие в разных аспектах: А.М.

Пешковского, Л.В. Щербой, В.В. Виноградова, Л.Д. Чесноковой, О.М.

Чупашевой, А.В.Бондарко, И.Б Голуб, В.В. Бабайцевой и др.; работы, посвященные изучению структурно-семантических систем русской и китайской грамматики, в частности, «Русская грамматика» (Москва, 1980), «Современный китайский язык» (Пекин, 2007) и др.; исследования в области сопоставительной грамматики русского и китайского языков, представленные в «Сопоставительной грамматике русского и китайского языков» (Москва, 2003), «Сопоставительном исследовании по русскому и китайскому языкам» (Шанхай, 2004), «Сопоставительном исследовании русского и китайского языков и переводческом анализе» (Шанхай, 2006), «Синтаксисе русского научного языка в сопоставлении с китайским»

(Харбин, 2005) и др.; монографии по общей теории перевода, отраженные в работах А.В. Федорова, Л.С. Бархударова, А.Д. Швейцера, В.Н. Комиссарова, Н.К. Гарбовского, Л.Л. Нелюбина, И.С. Алексеевой и др.; концепция русскокитайского перевода, освещенная в учебниках «Курс перевода с русского языка на китайский» (Пекин, 2005), «Курс русско-китайского перевода»

(Шанхай, 1985), «Основы русско-китайского перевода» (Пекин, 2010) и др.;

комментарии к отдельным русским и китайским словам (иероглифам), извлеченные из толковых и переводческих словарей, в частности «МАС», «Большого китайско-русского словаря: в 4 т.» (Москва, 1983), «Китайскорусского словаря» (Шанхай, 1989), «Словаря современного китайского языка» (Пекин, 2002).

Материалом для изучения послужили:

национального корпуса русского языка;

2) русские предложения с деепричастиями и их перевод, отобранные из «Русско-китайского словаря для переводчиков художественной литературы» (Пекин, 2002);

3) комплекс предложений с деепричастиями и деепричастными оборотами, выбранных из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» в сопоставлении с их пятью переводами на китайский язык, фрагменты из рассказа А.П. Чехова «Жалобная книга» и романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», и их китайских переводов.

В результате наблюдений мы пришли к выводам, которые выносим на защиту в виде положений:

1. Языковое своеобразие русского деепричастия заключается в объединении в нем признаков глагола и наречия, в результате чего существует три точки зрения на его морфологический статус: 1) деепричастие – самостоятельная часть речи (В.В. Бабайцева, Л.Д. Чеснокова и др.); 2) деепричастие – синкретичная часть речи (А.М. Пешковский, В.В.

Виноградов и др.); 3) деепричастие – одна из форм части речи (глагола или наречия) (Л.А. Булаховский, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба и др.) Принимая преобладающую точку зрения и учитывая грамматические особенности флективного языка в сравнении с изолированным, мы считаем деепричастие особой формой глагола.

2. Языковые особенности русского деепричастия характеризируются многоаспектностью, которая проявляется в наличии у него лексического и морфологического значений, стилистической маркированности; оно обладает таксисными особенностями, способностью к транспозиции, широкими синтаксическими возможностями, кодифицированными нормами употребления в речи. Комплекс этих свойств должен учитываться при переводе деепричастия на китайский язык.

3. Многоаспектность деепричастия требует разработать модель его предпереводческого анализа, которая включает в себя три этапа:

1) анализ деепричастия в контексте с учетом отграничения его от транспозитов;

2) анализ семантики деепричастия с учетом: а) характеристики лексического значения; б) анализа грамматического значения; в) изучения синтаксической роли; г) выявления таксисной специфики; д) уточнения стилистической маркированности и норм употребления в речи;

3) выбор эквивалента, отражающего свойства русского деепричастия в тексте перевода.

4. Второстепенная предикативная и обстоятельственная функции, выполняемые деепричастием в предложении, могут быть переданы шестью средствами структурно-семантической системы китайской грамматики:

конструкцией «глагол (глагольное словосочетание) + видо-временные морфемы « », « », « » + глагол (глагольное словосочетание)», конструкцией «глагол (глагольное словосочетание) + маркер «» + глагол (глагольное словосочетание)», обстоятельственно-центральным словосочетанием, соединенно-предикативным словосочетанием, союзным сложным предложением, бессоюзным предложением. Они традиционно используются в структурно-функциональной системе китайской грамматики для передачи русского деепричастия и называются языковыми средствами.

Кроме этого, с учетом синтаксических функций деепричастия, есть еще четыре средства его передачи, выполняющие функции определения или сказуемого, которые названы в диссертации речевыми. Функциональновариативные речевые средства передачи деепричастия отражают индивидуальную переводческую стратегию.

5. Для преодоления прагмапереводческих проблем необходимо выявить прагматический потенциал деепричастия в речи и выбрать соответствующую форму китайского языка, позволяющую добиться эквивалентного перевода. Решение первой задачи требует сопоставления семантики деепричастий с синонимичными конструкциями книжного стиля, а решение второй – проведения прагмасемантического анализа китайских переводческих соответствий с учетом степени их эквивалентности.

6. Выбор китайского переводческого соответствия производится с учетом следующих закономерностей: для перевода текстов научного или официально-делового стиля используются словосочетания с дополнительным оформлением, словосочетания без дополнительного оформления, союзное сложное предложения, бессоюзное сложное предложение; для перевода словосочетания без дополнительного оформления, бессоюзное сложное предложение – при условии, что переводимая грамматическая семантика не ограничена в таких китайских средствах. При передаче деепричастия средствами китайского языка выбор соответствия осуществляется с опорой на трансформационно-семантическую модель, суть которой заключается в преобразовании единиц исходного языка в эквивалентные им единицы языка перевода.

Научная новизна работы состоит в многоаспектном анализе семантическую, синтаксическую и прагматическую специфику, а также конкретизации трансформационно-семантической модели перевода с учетом своеобразия рассматриваемой грамматической единицы.

Научная значимость диссертации проявляется в том, что в ней систематизируется компонентный состав грамматических сем деепричастия, предлагаются синтаксические критерии их верификации, что создает основу для понимания этой грамматической категории носителями китайского языка и позволяет сформулировать критерии эквивалентности при передаче русского деепричастия средствами китайского языка.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при чтении лекций по морфологии, теории перевода, РКИ, при составлении сравнительной грамматики русского и китайского языков; при переводе с русского языка на китайский.

Используемые материалы могут найти применение при составлении учебников и учебных пособий по русскому языку для лиц, говорящих на китайском языке.

Структура диссертации включает в себя введение, три главы, заключение и библиографический список.

Основное содержание работы

:

В первой главе «Деепричастие в морфологической системе русского языка» рассмотрены конститутивные признаки деепричастия и обобщены представления о данном грамматическом феномене, бытующие в современной российской лингвистике. Представленные сведения служат базой для контрастивного и предпереводческого видов анализа, являющихся объектом рассмотрения во второй и третьей главах.

деепричастия в сопоставлении с грамматическими категориями китайского языка» произведен обзор основных направлений изучения русского деепричастия китайскими русистами, рассмотрена проблема его статуса с учетом классификации частей речи китайского языка. В китайском языке формально не существует класса слов, сходных с русским деепричастием, но семантика этого такой грамматического класса может быть передана средствами структурно-семантической системы современного китайского языка. В данной главе систематизируются китайские средства передачи русского деепричастия с опорой на его грамматическую семантику и синтаксическую функцию.

В третьей главе «Русское деепричастие как единица перевода:

способы ее передачи средствами китайского языка» рассмотрены принципы современного переводоведения, актуальные для осмысления закономерностей передачи безэквивалентных грамматических единиц при переводе. Рассматриваемые категории перевода – переводимость, эквивалентность, единица перевода, прагматический потенциал грамматической единицы – учтены при анализе и описании перевода русского деепричастия на китайский язык. Также предлагается модель предпереводческого анализа деепричастия, позволяющая достичь при переводе эквивалентности с точки зрения прагматики.

В заключении обобщаются основные результаты и намечаются перспективы дальнейшего изучения проблематики исследования.

Библиография насчитывает 127 наименований, в том числе 24 на китайском языке.

Глава 1. Деепричастие в морфологической системе русского языка Несмотря на то, что деепричастие было выделено русскими лингвистами в качестве самостоятельного грамматического класса уже в начале 17 века, когда термин впервые был введн в употребление М.Смотрицким, до сих пор не существует единой точки зрения на природу этого феномена. Дискуссионными остаются вопросы о его морфологической принадлежности: самостоятельная это часть речи, синкретичная или одна из форм части речи (глагола или наречия). Принимая преобладающую точку зрения на морфологический статус деепричастия и учитывая флективный характер русского языка в сравнении с изолированным языком, мы считаем деепричастие особой формой глагола. Особой она считается потому, что в сравнение с другими формами глагола является неизменяемой, а глагольной, поскольку обозначает действие как признак другого действия и выражает это значение за счет своей неизменяемости и семантической зависимости от глагола-сказуемого и имени – субъекта действия – подлежащего [62, с. 170].

В данной главе мы рассмотрим категориальные свойства деепричастия, которые должны быть учтены в процессе русско-китайского перевода с целью его эквивалентности.

1.1. Представления о деепричастии в современной русской лингвистике Характеристика конститутивных признаков деепричастия как грамматического класса требует его рассмотрения в двух аспектах – статическом и динамическом. Необходимость такого подхода обусловлена многоаспектностью деепричастия, которое может быть охарактеризовано с позиций языка и речи. Анализ статических (языковых) свойств деепричастия помогает установить средства китайского языка, используемые для его передачи при переводе, рассмотрение динамических (речевых) свойств помогает выбрать эквивалентное средство перевода в конкретной ситуации.

1.1.1. Статические свойства деепричастия Учитывая, что у деепричастий есть постоянные признаки, которые обнаруживаются вне зависимости от контекста, мы выделяем их посредством свойствами деепричастия. К их числу традиционно относят общую семантику деепричастия, его морфологический статус, глагольные и наречные свойства, место в деепричастном обороте, роль в предложении, нормы и стилистические особенности употребления деепричастий в устной и письменной речи, транспозицию деепричастия.

1.1.1.1. Общая семантика деепричастия Семантика любого слова, и деепричастия в том числе, складывается из комплекса лексического и грамматического значений. Две эти семантические составляющие существуют в тесном взаимодействии друг с другом, что подчеркнул В.В. Виноградов, введя в лингвистический оборот понятие лексемы. Лексема – это парадигма словоформ, которые идентифицируются по лексическому значению и принадлежат к одной и той же части речи [13, с.

33]. Например, лексема петь существует в единстве всех лексических значений – «издавать голосом музыкальные звуки, исполнять голосом музыкальное произведение» 1 [112, с. 117] – и грамматических словоформ, характерных для глагола петь: пою, поешь, поет, поем, поете, поют, пел (-а, о, -и), пой (-те), поющий (-ая, -ее, -ие), певший (-ая, -ее, -ие), поя, пев, поючи, певши: « – По добру, по здорову, кум: поючи да пляшучи, женишков поджидаючи (А.С. Пушкин, Арап Петра Великого (1828))»; «В то время как Кроме первичного лексического значения, слово петь имеет другие ЛСВ, например, в МАС представлены такие толкования: «перен. Быть проникнутым чувством радостной взволнованности, ликования, восторга»; «Мелодично звучать, издавать певучие звуки (о музыкальных инструментах)»; «перех. и без доп. Говорить протяжно, нараспев»; «перех. и без доп. Издавать свист, щелканье и другие характерные звуки (о певчих и некоторых других птицах)»; «перех. Трад.

-поэт Прославлять в своих стихах»; «обычно о чем. Разг. Долго и много говорить, твердить о чем-л.» [112, с. 117].

Игорь возвращается из плена домой, девицы поют на Дунае: вьются их голоса через море до Киева, а между тем страны и города радуются и веселятся, певши песнь старым князьям, а потом молодым петь славу – Игорю Святославичу, Буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу (Ф.И.

Буслаев, Русский богатырский эпос (1887))»; «Известная молочница, сфантазировавшая целый роман, пока шла от дома до рынка, с горшком молока на голове, сочинила этот роман, конечно, пев такое короткое время (К.Д. Ушинский, Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии (1867))»; «Государь, любя церковное пение и сам пев часто на крылосе в церквах, о празднике Рождества Христова к ближнему своему причоту сказал: «Поедем славить к князь-цесарю и к князь-папе» (А.А.

Нартов, Рассказы о Петре Великом (1785-1786))».

лексического значения всех словоформ, входящих в ее грамматическую парадигму. Лексическое значение обычно определяется как «содержание слова, отображающее в сознании и закрепляющее в нем представление о предмете, свойстве, процессе, явлении и т.д.» [104, с. 261], закрепленное в корневой морфеме. Оно служит для смысловой индивидуализации слова, т.е.

выделения его на основе дифференциальных признаков из группы сходных по значению лексем в качестве самостоятельной единицы словарного состава языка. Например, первичное лексическое значение слова петь – «издавать голосом музыкальные звуки, исполнять голосом музыкальное произведение»

[112, с. 117] Ср.: смеяться – «издавать смех» [113, с. 154], кричать – «издавать крик» [110, с. 131].

Грамматическое значение представляет собой общее, присущее целому классу слов значение, непосредственно не связанное с лексическим, хотя обязательно сопровождающее его. Например, в предложении «Танцуя и поя, секта отправилась на прогулку по городу» (Василий Аксенов, Негатив положительного героя) словоформа поя имеет грамматическое значение деепричастия с значением образа и способа действия. В процессе описания и анализа грамматической безэквивалентности будут использованы такие термины, как грамматическая форма и грамматическое значение.

Грамматическое значение слова выражается типизированными грамматического класса слов или словоформ. Следует отметить различие словоформ и форм слова. Словоформа, это слово (лексема) в некоторой грамматической форме [104, с. 470], например, поете, певшая. А под особыми грамматическими формами слов понимаются регулярные видоизменения слов определенных частей речи, выражающие комплекс морфологических значений или одно такое значение [38, с. 20], например, поя и читая в форме деепричастия НСВ 2.

взаимодействии друг с другом, и изменение одной из составляющих влечет за собой изменения другой.

В современной лингвистике для распределения слов по частям речи используют три признака: семантический (обобщенное грамматическое категориальных морфологических значений), морфологический (определенный состав морфологических форм) и синтаксический (основные функции в предложении).

Эти же признаки могут быть использованы для характеристики общего грамматического значения и синтаксической функции деепричастия, что отражается в дефиниции этого грамматического класса.

В «Краткой русской грамматике» (Москва, 1989) для описания общего грамматического значения деепричастия используются такие выражения:

«побочное, дополнительное действие при главном, основном, выраженным глаголом-сказуемым» [38, с. 307].

В данной работе аббревиатура НСВ обозначет несовершенный вид – значение «неограниченное пределом нецелостное действие», а СВ – совершенный вид – значение «ограниченное пределом целостное действие».

В «Кратком справочнике по современному русскому языку» (Л.Л.

Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант, 2006) представлено такое определение: «атрибутивная (непредикативная) форма», «действие (состояние, отношение) как сопутствующий признак другого действия (состояние, отношение)» [102, с. 228]. Схожие дефиниции изложены в энциклопедии «Русский язык» [109, с. 68], в академической грамматике («Грамматика-80») [58, с. 671] и учебном пособии «Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц» [62, с. 145]. В этих определениях отражены такие важные грамматические свойства, как атрибутивность и непредикативность, присущие неспрягаемым формам глагола, выступающим в предложении главным образом в функции определения или обстоятельства, т.е. причастию и деепричастию.

Для определения общих семантических свойств деепричастия важно и то, что при его характеристике часто используются определения «второстепенный», «обстоятельственный»: например, в энциклопедическом словаре-справочнике «Морфология русского языка» [107, с. 339] дано следующее толкование «второстепенное действие, сопутствующее главному действию»; «синтаксическая функция второстепенного сказуемого, осложненного обстоятельственной семантикой», а в «Грамматике-80» – «обстоятельственно-определительное» [58, с. 671].

Итак, общая характеристика морфологических и синтаксических функций деепричастия такова: оно обозначает добавочное, сопутствующее, второстепенное действие (состояние, отношение), которое служит признаком другого действия (состояния, отношения) – предиката. Однако такое понимание деепричастия все же не дает ответа на вопрос о его грамматическом статусе, а именно: является ли деепричастие особой формой какой-либо части речи или представляет собой самостоятельную часть речи.

Проанализируем признаки деепричастия более подробно, для того чтобы дать ответ на этот вопрос.

1.1.1.2. Различные точки зрения на морфологический статус деепричастия Проблему о морфологической принадлежности деепричастия рассматривали такие лингвисты, как А.М. Пешковский, А.А. Шахматов, В.В.

Виноградов, И.И. Мещанинов, М.В. Панов, Е.В. Красильникова, М.И.

Черемисина, П.А. Лекант, А.И. Рябова и др. Но на настоящий момент в определении морфологического статуса деепричастия среди ученых нет единодушия. На основании совмещения у деепричастия глагольных и наречных свойств российские ученые сформулировали три основных точки зрения на морфологическую природу деепричастия:

1) деепричастие – самостоятельная часть речи наряду с глаголом, наречием (В.В. Бабайцева, Л.Д. Чеснокова и др.).

Как самостоятельная часть речи деепричастие трактуется в таких вузовских и школьных учебниках, как «Современный русский язык» (Н.М.

Шанский, А.Н. Тихонов) [74, с. 222-225], «Современный русский язык» (Е.И.

Диброва) [62, с. 170-174], «Русский язык. Теория. 5 – 9 кл.» (Л.Д. Чеснокова, В.В. Бабайцева) [7, с. 173]. А.Н Тихонов, автор первого учебника, считает, что самостоятельность статуса деепричастия определяется его таксисными свойствами, а глагольные и наречные свойства деепричастий «формируются как таковые на глагольном материале под контролем и сильным влиянием наречия. Это позволяет рассматривать их как особый разряд слов, хотя самостоятельность их весьма относительна» [74, с. 223 – 224]. Надо заметить отсутствие строгой аргументации данного подхода. В остальных двух учебниках самостоятельность деепричастия утверждается в определениях следующем образом: «это знаменательная неизменяемая часть речи, обозначающая действие как признак другого действия и выражающая это значение за счет своей неизменяемости и семантической зависимости от глагола-сказуемого и имени – субъекта действия – подлежащего» [62, с. 170Деепричастие – гибридная, синкретичная часть речи (А.М.

Пешковский, В.В. Виноградов и др.).

Учитывая совмещение в деепричастиях свойств двух частей речи (глагола и наречия), некоторые ученые считают их синкретичной частью речи. В.В. Виноградов в книге «Русский язык» описал деепричастие как «гибридную наречно-глагольную категорию» [15, с. 384]. А.М. Пешковский расценивал деепричастие как смешанную по значению категорию, которая может только претендовать на принадлежность к основным частям речи [54, с. 102].

Будучи неизменяемым, деепричастие включается в разряд наречий Д.Н. Овсянико-Куликовским: это «род наречий, произведенных от глагольных тем» [51, с. 234], и Л.А. Булаховским: «глагольные наречия» [11, с. 159].

3) Деепричастие – особая форма одной части речи: либо наречия, либо глагола (Л.А. Булаховский, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба и др.).

Большинство лингвистов считают деепричастие глагольной формой.

А.А. Потебня классифицировал деепричастия как «атрибутивные формы»

глагола [73, с. 7]. А.А. Шахматов утверждал, что «к глаголу относятся неспрягаемые и неличные формы глагола, вызывающие представление о виде, залоге и этим самым составляющие одно целое с личными формами глагола, которые также вызывают представление о виде и залоге (к таким формам относятся инфинитив, причастия и деепричастия )» [75, с. 424].

Л.В. Щерба включал деепричастие в один ряд с личными формами глагола, аргументируя это общностью их наречного распространения, общностью управления и общим значением действия [78, с. 93]. Анализируя вид и залог, Е.В. Красильникова характеризует деепричастие в рамках глагола: «В системе письменной речи к глаголу могут быть отнесены только те морфологические классы форм, которые связаны с категориями вида и залога». Это «глаголы, включая причастие и деепричастие» [37, с. 158].

Используя позиционный анализ глагола, М.В. Панов определял принадлежность деепричастия как глагольную форму. Формы глагола он признает членами позиционных чередований, а «позиционные чередования не создают особых единиц, они являются превращением одной и той же единицы» [53, с. 54]. П.А. Лекант относит деепричастие к глагольным формам, считая, что «деепричастие в полной мере проявляет видовое значение, имеет формы вида (то есть не является неизменяемым), имеет свои собственные флективные показатели» [42, с. 14]. О.М. Чупашева в своей монографии «Грамматика русского деепричастия» отнесла деепричастие к глагольным формам, потому что оно обладает «типичной сильной глагольной морфологической категорией вида, категорией, свойственной только глаголу» [73, с. 14].

Кроме того, включение деепричастия в парадигму глагола отражается в работах таких ученых, как Н.А. Янко-Триницкая, А.А. Зализняк, М.И.

Черемисина, И.Г. Милославский, Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю.

Сидорова, Т.Е. Шаповалова, Я.Г. Тестелец [73, с. 8].

В академических грамматиках (20-ого века) [22: 30; 58: 582, 646] и энциклопедических изданиях деепричастие [104, с. 128; 109, с. 68] также определяется как форма глагола.

Таким образом, из обзора следует, что двойственная природа деепричастия вызывает у лингвистов споры о его морфологической принадлежности. На основании анализа разных грамматических признаков (иногда в том числе и лексического значения), ученые предлагали разные варианты квалификации деепричастия. В целом в российской лингвистике преобладает мнение о принадлежности деепричастия к глагольной системе.

Несмотря на существование разных представлений о морфологическом статусе деепричастия в русской грамматике, бесспорно одно: это самостоятельный грамматический класс, который выделяется на основании наличия у него относительно единых грамматических показателей и семантики. Проанализируем систему глагольных и наречных признаков деепричастия подробнее, с учетом истории формирования этого грамматического класса.

1.1.1.3. Глагольные и наречные свойства деепричастия в историческом аспекте Становление и развитие форм и признаков деепричастия прошло длительную историю. Ее изучение позволяет уточнить морфологическую природу этого грамматического класса. В докторской диссертации Л.Р.

Абдулхаковой «Развитие категории деепричастия в русском языке» [1] отмечено, что деепричастие произошло от древнего славянского действительного причастия, которое представляло собой грамматическую синкрету, давшую начало двум новым грамматическим классам – собственно причастию и деепричастию.

В текстах 12-ого века и 14-15 веков у старого причастия противопоставление именных и местоименных форм углублялось все сильнее. Именные формы утратили согласование с именем и стали неизменяемыми. Ведущая роль в процессе обособления именных форм принадлежала функционально-грамматическому фактору – выражению предикативного значения. Категория времени, унаследованная от древнего причастия, нашла отражение в способности формирующегося деепричастия к выражению временных соотношений с основным глагольным сказуемым.

С 15-ого века до 18-ого века при наличии значительного разнообразия форм деепричастия (с различными суффиксами:

-а, -в, -вши, -ши и нулевым для СВ; -а, -учи/-ачи, -в, -вши, -ши, -е для НСВ), проявилась тенденция к закреплению влияния вида на образование деепричастий. Синтаксические функции деепричастия развивались в двух основных направлениях: в развитии их второстепенных предикативных возможностей и в обозначении различных обстоятельственных характеристик протекания основного действия.

В 18-ом веке близился к завершению процесс закрепления того или преимущественно для СВ, а суффикс -а – для НСВ), приближающий языковую ситуацию конца 18-ого века к современной норме. Значительно стабилизировались нормы синтаксического функционирования деепричастий. В целом к 19-ом веку сложились синтаксические нормы употребления деепричастий, основными чертами которого стали: 1) употребление деепричастия в функции второстепенного сказуемого, указывающего на добавочное действие, которое предшествует основному или сопутствует ему; 2) употребление деепричастия в обстоятельственном значении; 3) семантическая связь с подлежащим, которая предполагает совпадение субъектов основного и второстепенного действия. История развития русского деепричастия свидетельствует о том, что оно возникло как глагольная форма, и с течением времени глагольные свойства не были им утрачены.

Несмотря на то, что до настоящего времени ученым не удалось прийти к единому мнению относительно морфологической природы деепричастия, все без исключения исследователи признают существование у него глагольных и наречных свойств. Глагольные свойства при этом преобладают.

При синхронном анализе деепричастия к числу его глагольных признаков относятся:

1) Единство лексического значения, выраженного корнем слова.

Деепричастие и глагол, от которого оно образовано, объективно называют одно и то же действие, которое передается, в первую очередь, корневой морфемой: взяв – взять, прижавшись – прижаться, размахивая – размахивать. Сема действия объединяет деепричастие с другими глагольными формами: взяв, взять, взял, возьмет, возьми. А сема второстепенности отражаемого действия имеет интерпретационный характер, она составляет содержательную сущность деепричастия [107, с.

339].

2) Сходство морфемного состава.

Морфема – это минимальная значимая часть, которая выделяется в составе слова при сопоставлении его с однокоренными или одноструктурными лексемами. Такие языковые единицы классифицируются в зависимости от их места в слове и от характера выражаемого ими значения:

корневые морфемы – выделяющиеся в составе основы и заключающие в себе основной компонент лексического значения слова; и аффиксы (служебные морфемы); прочие морфемы. Совокупность всех выделяющихся в слове структурных элементов называется морфемным составом слова.

Деепричастие связано с формообразующим глаголом общей основой:

от основы настоящего времени образуются деепричастия НСВ настоящего времени, а от основы инфинитива – деепричастие СВ.

Общие правила образования деепричастий таковы:

присоединения суффикса -а или -я. Суффикс -а употребляется в случаях основы на -ж, -ч, -ш, -щ второго спряжения, например, учиться – учатся – учась, слышать – слышат – слыша, а суффикс -я – во всех остальных случаях (первого и второго спряжения), например, читать – читают – читая, говорить – говорят – говоря.

Деепричастия СВ образуются от основы инфинитива или от основы прошедшего времени, если она не совпадает с основой инфинитива, при помощи суффиксов -в/-вши/-ши. Морфема -в добавляется к основе глагола на гласный невозвратного глагола: сдела-ть/сдела-л – сделав, погуля-ть/погулял – погуляв; морфема -вши – к основе на гласный возвратного глагола:

заинтересова-ть-ся/заинтересова-л-ся – заинтересовавшись, обрати-ться/обрати-л-ся – обратившись. Морфема -ши добавляется к основе на согласный: влез-ть/влез – влезши, потряс-ти/потряс – потрясши, а также:

увле-чь-ся/увлек-ся – увлекшись.

3) Как следствие, деепричастие обладает рядом грамматических признаков, присущих глаголу:

возвратность/невозвратность. Данные категории деепричастие наследует от глагола, сохраняя те же формальные показатели, что и производящее слово.

У глагола показателями переходности является прямое дополнение – существительное или местоимение в вин. п. без предлога или в род. п. – при отрицании или выражении части некоторого целого. У переходных глаголов формально отсутствует постфикс -ся (-ся/-сь). Возвратные глаголы имеют в своей структуре постфикс -ся (-ся/-сь). Ср.: встречать друзей/встречая друзей, встречаться с друзьями/встречаясь с друзьями.

б) Деепричастие, как и формообразующий глагол, передает залоговые значения.

Так как деепричастия обозначают добавочное действие того же субъекта, который производит главное действие, и этот субъект выражен подлежащим, то в соответствии с двузалоговой концепцией русского глагола (действительный/страдательный) они употребляются только в конструкциях, присущих действительному залогу.

формообразующего глагола.

Вообще, от СВ и НСВ одного и того глагола образуются деепричастия, отличающиеся формой, выражаемой разными суффиксами, и грамматическим значением, выражаемым разными видами. Деепричастие СВ завершенности/незавершенности и к единичности/повторяемости. Например, Анна Фдоровна, Катя и Леночка стояли в дверях наподобие живой картины, ожидая визга, вопля, битых чашек (Л.Е. Улицкая, Пиковая дама).

После этого допили вино, и африканцы убрали со стола яства, оставив на нм фрукты и кувшины (М.А. Булгаков, Мастер и Маргарита). В первом примере деепричастие НСВ (ожидая) имеет значение незавершенного действия, происходящего одновременно с действием называемым сказуемым, а во втором деепричастие СВ (оставив) имеет значение завершенного действия, следующего за завершенным действием, называемым сказуемым.

реализуется в том же содержательном диапазоне, что и в спрягаемых формах глаголов. Так, деепричастия СВ выражают морфологические значение завершенности единичного второстепенного действия, совпадающее со значением временных словоформ глаголов СВ. См.: Окончив чтение, он продолжал сидеть с полузакрытыми глазами, и губы его продолжали беззвучно шевелиться (В.С. Гроссман, Жизнь и судьба). Ср.: Он окончил чтение и продолжал сидеть с полузакрытыми глазами, и губы его продолжали беззвучно шевелиться.

незавершенности единичного второстепенного действия или же его повторяемости. См.: а) Он лежал, слушая, как колотится его сердце не только в груди, но и в голове и в ушах (М.А. Булгаков, Мастер и Маргарита) и б) Разведчики, слушая Мамочкина, часто ловили его на несуразностях и противоречиях (Э.Г. Казакевич, Звезда). Ср.: в) Он лежал и слушал, как колотится его сердце не только в груди, но и в голове и в ушах и г) Разведчики часто слушали Мамочкина и ловили его на несуразностях и противоречиях.

г) Деепричастие сохраняет синтаксические связи формообразующего глагола.

синтаксические связи, что и формообразующие глаголы. Они управляют существительными (открыть книгу – открыв книгу). Глагольное управление бывают сильное и слабое. Сильное управление – необходимая связь между падежной формой и словарной или грамматической стороной глагола.

Например, отправлять письмо. Слабое управление – связь не необходимая, при которой зависимый косвенный падеж не является обязательным и не предсказывается лексическими или грамматическими свойствами управляющего слова. Например, приехать за вещами, приехать к другу, приехать в гости, приехать на неделю, приехать для знакомства. Такие же разновидности управления есть и у деепричастия: слушая учителя, приехав за вещами. Как и у глагола, у деепричастия обнаруживаются связь примыкание:

к деепричастиям примыкают зависимые по смыслу наречия (смеются громко – громко смеясь).

д) Своеобразие передачи временной семантики.

В отличие от формообразующего глагола, соотносимого с моментом речи и вследствие этого имеющего категорию времени, представленную парадигмой соответствующих словоформ, деепричастие обозначает относительное время, то есть соотносится с моментом другого действия.

Именно по этой причине деепричастия не имеют категории времени, однако они могут выражать относительное время, точнее, соотносительность добавочного действия, выраженного деепричастием, с действием основного глагола-сказуемого.

В целом, деепричастия НСВ обозначают одновременность действий, т.е. показывают, что действия деепричастия и глагола-сказуемого совпадают во времени (например: – Да ведь, Семн Иванович! – закричал вне себя Зиновий Прокофьевич, перебивая хозяйку Достоевский, Господин Прохарчин)), а деепричастия СВ обычно обозначают действие, которое происходит или раньше, или позже действия, обозначенного глаголом (например: Прочитав поданное, он ещ более изменился в лице (М.А.

Булгаков, Мастер и Маргарита). Туробоев сказал ему адрес, куда нужно придти в воскресенье к восьми часам утра, и ушел, захлопнув дверь за собой с ненужной силой (Максим Горький. Жизнь Клима Самгина)).

Все приведенные доводы убедительно доказывают, что деепричастие – это форма глагола, особый статус которой обусловлен наличием у нее наречных признаков.

Наречные признаки:

При синхронном анализе деепричастия у него выделяется ряд признаков, сближающих эту глагольную форму с наречием:

противопоставленных друг другу словоформ. Например, глагол краснеть в личной форме имеет парадигмы краснею, краснеешь, краснеет, краснеем, краснеете, краснеют, деепричастие краснея и наречие красно не имеют парадигмы.

– синтаксические связи: деепричастие, будучи зависимым элементом синтаксической конструкции, примыкает к главному элементу словосочетания;

– синтаксическая функция (в предложении деепричастие играет роль обстоятельства образа действия, причины, времени, условия и др.). См.:

сказал (как?) улыбаясь; заплакал (почему?) упав; устроился работать (когда?) закончив институт.

Перечисленные признаки деепричастий позволяют сделать вывод о том, что деепричастие русского языка имеет больше глагольных признаков, чем наречных, что обусловлено их глагольной природой. По этой причине нам представляется нецелесообразным квалифицировать этот грамматический класс как одну из форм наречия. Анализ признаков деепричастия показал, что оно не является и самостоятельной частью речи.

На наш взгляд, оно является особой формой глагола, обнаруживающей синкретизм с наречием.

Об этом свидетельствует как его грамматическая семантика (сопутствующее значение), так и соответствующая синтаксическая функция – второстепенное сказуемое, а также таксисное значение – деепричастие служит типичным средством выражения относительного временного значения в современном русском языке. Эти факторы имеют существенную роль для интерпретации и перевода деепричастий на китайский язык, равно как и деепричастный оборот, свойства которого следует учитывать при переводе.

1.1.1.4. Понятие деепричастного оборота и его роль в предложении Для переводческого процесса весьма важно представление о такой конструкции, как деепричастный оборот – «оборот, состоящий из деепричастия и грамматически связанных с ним слов» [120, с. 142]: Оля, не меняя положения рук, быстро взглянула на дядю Колю, а дядя Коля на нее.

(А.А. Фадеев, Молодая гвардия). В деепричастном обороте реализуется значение действия, он содержит добавочное высказывание, элементарное сообщение. По этой причине он может быть трансформирован, развернут в предикативную единицу (ср.: Я что-то бормотал, спускаясь по скрипучей деревянной лестнице, и ставшая ненавистной пьеса оттягивала мне руки (М.А. Булгаков, Театральный роман); Я спускался по скрипучей деревянной лестнице и что-то бормотал, и ставшая ненавистной пьеса оттягивала мне руки), что дает дополнительные возможности его перевода с помощью частей сложного предложения.

Структурным и грамматическим центром деепричастного оборота является деепричастие. Это проявляется в том, что оно выступает главным элементом большинства словосочетаний, входящих в деепричастный оборот, например: читая (что?) книгу (как?) вслух, играя (во что?) в футбол (где?) на стадионе.

Поскольку деепричастие соотнесено с субъектом основного действия – подлежащим, деепричастный оборот часто передает семантику действия, т.е. оказывается вовлеченным в сферу формирования предикативных отношений между подлежащим и сказуемым. В таких случаях В.В.

Бабайцева предлагает выделять у деепричастия синтаксическую функцию второстепенного сказуемого, например: Спускаясь под гору на Подол, я встретил много парных извозчиков, которые шибко везли пассажиров с пятичасового поезда из Крыма (И.А. Бунин, В августе).

В школьных и вузовских учебниках по современному русскому языку для синтаксического разбора деепричастия отмечен знак обстоятельства:

Спускаясь под гору на Подол, я встретил много парных извозчиков, которые шибко везли пассажиров с пятичасового поезда из Крыма.

При переводе предложения сигналом деепричастного оборота служит обособление, оформляющееся с помощью запятых. Деепричастный оборот обычно обособляется независимо от позиции в предложении, он может стоять в начале, в середине и в конце предложения. Например: Осмотрев детей, они сели, уже одни, в гостиной, пред кофеем (Л.Н. Толстой, Анна Каренина). Человек, тщательно осмотрев меня, сказал несколько безутешных фраз (А.С. Грин, Дьявол Оранжевых Вод). Щелкалов сдвинул брови и вставил в глаз стеклышко, осмотрев его с недоумением (И.И.

Панаев, Опыт о хлыщах).

Не обособляется деепричастный оборот со значением обстоятельства образа действия в постпозиции к глаголу-сказуемому. Такое обстоятельство обычно является смысловым центром высказывания и приближается к наречию: Кутузов несколько минут сидел опустив голову, и можно было думать, что он подавлен несчастным оборотом дела и не знает, что предпринять (С.Т. Григорьев, На Бородинском поле). Процедура проверки морфологического и синтаксического статуса деепричастия в подобных примерах производится путем замены предполагаемого производного наречия глагольной формой, выполняющей функцию сказуемого: он сидел, читая книгу = он сидел и читал книгу (деепричастие глагол в личной форма); он читал книгу сидя на скамейке он читал книгу и сидел на скамейке (наречие глагол в личной форме).

Также не обособляются деепричастные обороты, если они находятся в однородном ряду с необособленным обстоятельством: Началось тем, что слуга гостиницы спросил, где ночевали, а Власов отвечал преспокойно и не оглядываясь: "Под шапкой" (В.И. Даль, Бедовик). В этом случае сочинительные отношения, возникающие между обстоятельствами, выраженными наречием и деепричастием, усиливают во втором из них наречные свойства.

генетическое деепричастие: сложа руки, сломя голову, скрепя сердце, которые также эквивалентны наречиям: Я поскакал сломя голову (= очень быстро, молниеносно) и застал отца в живых, но уже при последнем издыхании (И.C. Тургенев, Ася). Отсутствие обособления обусловлено тем, что в составе фразеологических сращений и единств, к числу которых принадлежат перечисленные устойчивые выражения, деепричастие утрачивает статус самостоятельной лексической единицы.

Благодаря одновременному наличию у деепричастного оборота событийной семантики, глагольности (вид, залог) и обстоятельственного значения, он находится в тех или иных синтаксических отношениях (разные виды обстоятельственных значений) с предикативной основой предложения, которые часто проясняются с помощью преобразования деепричастного оборота в придаточное предложение:

1) обстоятельство времени: Путешествуя по Италии (= когда путешествовали), мы часто заходили в различные церкви (И.Г. Эренбург, Необычайные похождения Хулио Хуренито);

2) обстоятельство причины: Заметив опасность (= так как заметил опасность), хотел убежать, но осел заупрямился (Д.С. Мережковский, Смерть богов. Юлиан Отступник);

3) обстоятельство условия: Зная это (= если знаешь), можно стать выше всех этих людей и всей слепой злобы их! (В.В. Крестовский, Панургово стадо);

4) обстоятельство уступки: Пехотинцы, даже оставшись без противника (= несмотря на то, что остались без противника), продолжают делать то дело, ради которого существуют: они занимают территорию, отвованную у врага (Э.Г. Казакевич, Звезда);

5) обстоятельство образа действия: – Пожалуйте, господа, в дом, – сказал он, улыбаясь (= с улыбкой) (А.П. Чехов, Крыжовник).

Наличие такого рода отношений дает повод сближать деепричастный оборот с обстоятельством. Однако в отличие от последнего деепричастный оборот не является присловным второстепенным членом предложения. Ср:

синтаксический разбор деепричастного оборота с указанием двойных связей:

Однажды, возвращаясь домой, я нечаянно забрел в какую-то незнакомую усадьбу (А.П. Чехов, Дом с мезонином) и синтаксический разбор обстоятельства, выраженного словосочетанием с предлогом и существительным: Однажды на обратном пути я нечаянно забрел в какуюто незнакомую усадьбу.

Обстоятельственные отношения деепричастного оборота с основой предложения ближе к отношениям предикативных частей сложного предложения (ср.: Однажды, когда я возвращался домой, я нечаянно забрел в какую-то незнакомую усадьбу).

Простое предложение с деепричастным оборотом является осложненным, семантически сближается с полипредикативным сложным.

Одиночное деепричастие может выполнять ту же функцию добавочного сообщения, что и деепричастный оборот, и так же обособляется: – Позволь мне сопровождать тебя, – задыхаясь, попросил Иуда (М.А. Булгаков, Мастер и Маргарита). Но оно может уподобляться наречию и выполнять функцию обстоятельства, в этом случае деепричастие утрачивает значение действия и глагольность и не обособляется: – Гранаты не боитесь бросать?

Бойцы не торопясь (= неторопливо) ответили: – Вроде нет… (Михаил Бубеннов, Белая береза).

Таким образом, функции и способы обособления одиночного деепричастия и деепричастного оборота не отличаются друг от друга.

Разница между ними только в объеме передаваемой информации, что требует особого внимания к синтаксическому разбору деепричастного оборота.

При синтаксическом разборе деепричастия (деепричастного оборота) нужно учитывать его грамматическое отношение к предикату и функцию в предложении. Деепричастие (и его зависимые слова) – части полупредикативной синтаксической единицы, которая в высказывании связана с предикатом и субъектом, что может быть проиллюстрировано схемой 1, предложенной В.В. Бабайцевой [5, с. 443]:

Деепричастие как грамматический класс, обладающий признаками глагола и наречия, выполняет функцию либо обстоятельства, либо сказуемого, в этом случае при синтаксическом разборе деепричастие подчеркивается пунктиром как обстоятельство, например, Вот этот костюм шил? – спросил Гавриил Степанович, указывая на мои штаны (М.А. Булгаков, Театральный роман). А зависимые от деепричастия слова выполняют функцию самостоятельных членов предложения, например, При разговоре всегда улыбался, показывая (что?) белые (какие) зубы (Ф.В.

Гладков, Повесть о детстве).

Если деепричастие обнаруживает сочинительные отношения со сказуемым и не имеет обстоятельственного значения, при синтаксическом разборе оно подчеркивается как сказуемое: И только Зандер еще вмешался, высказав сомнения, составляют ли две три четверти и одна половина – два целых (М. Агеев, Роман с кокаином). В этом случае у сказуемого, выраженного деепричастием, также имеется зависимый член предложения – дополнение (обстоятельство).

1.1.1.5. Стилистические особенности использования деепричастий Стилистика – это раздел языкознания, изучающий систему стилей того или иного языка, описывающий нормы и способы употребления литературного языка в различных условиях языкового общения, в различных видах и жанрах письменности, в различных сферах общественной жизни.

«Стиль – это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа» [14]. Русский язык чрезвычайно богат и разнообразен в стилистическом отношении, причем выразительным потенциалом обладают не только лексико-фразеологические, но и фонетические, словообразовательные, грамматические средства.

Вследствие этого внутри данной научной дисциплины выделяются «Фонетическая стилистика», «Словообразовательная стилистика», «Лексическая стилистика», «Фразеологическая стилистика», «Грамматическая стилистика», которая представлена морфологическим и синтаксическим разделами. Будучи грамматической классом, деепричастия изучаются в первую очередь в рамках грамматической стилистики, вне зависимости от того, в каком стиле оно использовано.

В синтактико-стилистическом отношении деепричастие требует особого внимания. Важнейшим фактором, регулирующим его употребление, является тождество субъекта основного и второстепенного действий. В современном русском языке субъект главного и второстепенного сказуемых, выраженных соответственно личной формой глагола и деепричастием, один и тот же, это норма употребления деепричастия. Например, – Пожалуйте, господа, в дом, – сказал он, улыбаясь (А.П. Чехов, Крыжовник).

Функционирование деепричастия в составе деепричастного оборота не влияет на норму. Например, – Здравствуй, дружище, – машинально улыбаясь бледными, почти голубыми губами, сказал Петя, между тем как глаза его все еще были серьезны и затуманены мыслью (Б.А. Губер, Сыновья).

В то же время надо учитывать, что норма употребления деепричастий характеризуется динамикой. В произведениях таких писателей 19-ого века, как А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. И. Герцен, Ф. М. Достоевский, Л. Н.

Толстой, наблюдаются многочисленные отступления от современного правила. Например: Поселившись теперь в деревне, его мечта и идеал были в том, чтобы воскресить ту форму жизни, которая была при деде (Л.

Толстой). Для 19 века такое употребление не было аномальным, поскольку в ряде случаев нормы русского языка формировались под влиянием французского, бытовавшего в аристократической среде в качестве языка повседневного общения. Таким образом, в литературе 19 века согласование деепричастия с иным, нежели у главного сказуемого, субъектом не являлось стилистически маркированным. Однако уже в конце 19 века норма употребления деепричастий изменилась и приблизилась к современной.

Именно на изменении нормы построена языковая игра, использованная А.П.Чеховым в рассказе «Жалобная книга» (1884), где старая норма контрастирует с новой. Ср.:

«Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. И. Ярмонкин».

поступка... (зачеркнуто). Проезжая через эту станцию, я был возмущен до глубины души следующим... (зачеркнуто). На моих глазах произошло следующее возмутительное происшествие, рисующее яркими красками наши железнодорожные порядки... (далее вс зачеркнуто, кроме подписи). Ученик 7-го класса Курской гимназии Алексей Зудьев».

«Проезжая через станцию и будучи голоден в рассуждении чего бы покушать я не мог найти постной пищи. Дьякон Духов».

второстепенного сказуемых намеренно употребляется писателем для создания комического эффекта, поскольку отражает устаревающую, уже неактуальную норму. Особенно отчетливо ее архаика воспринимается в сравнении с двумя другими примерами.

Нормы употребления деепричастия в речи должны учитываться при переводе текстов на китайский язык как в процессе предпереводческого анализа текста, так и на этапе трансляции, поскольку несоблюдение норм употребления деепричастия может вызывать проблемы семантического и прагматического несоответствия оригинала и перевода.

Вторым аспектом стилистической характеристики деепричастий является рассмотрение их под собственно стилистическим углом зрения с точки зрения стилистической маркированности. Деепричастия в современном русском языке по стилистической окраске распадаются на две диаметрально противоположные группы: книжные формы с суффиксами -а, -я, -в: дыша, зная, сказав и разговорно-просторечные с суффиксами -вши, ши: сказавши, пришедши. См.: Сказав эти слова, Чертопханов соскочил с дивана и торжественно удалился. (И. Тургенев) И, сказавши это, родители мне опять поклонились – и не стало их видно: одни стены видны. (И.

Тургенев) Надо отметить, что не все деепричастия на -вши, -ши стилистически маркированы. Возвратные глаголы образуют нейтральные деепричастия: закрасневшись, наплакавшись, оставшись, улыбнувшись.

Стилистически нейтральны и те немногие деепричастия невозвратных глаголов, которые без -ши не могут быть образованы: выросши, легши, простерши, разжегши [18, с. 325-326].

В современном активном употреблении находятся формы с первой группой суффиксов, поэтому носителями русского языка деепричастия воспринимаются как показатель книжных стилей. Суффиксы второй группы в современной разговорной речи практически не встречаются, поэтому воспринимаются как устаревшие. Так, архаизовались деепричастия на -учи, ючи, которые в пушкинскую эпоху еще употреблялись, но воспринимались как элемент народно-поэтической речи: идучи, стоючи, скакучи и др.

Например: По крайней мере, идучи от графа к себе домой, он усиленно чемуто улыбался (И. Гончаров). Господи, Твоя воля – полтора часа поучились и уже размокли под воротами стоючи (П. Краснов).

Таким образом, деепричастия в прагматическом аспекте могут быть охарактеризованы с точки зрения активного/пассивного запаса.

1.1.1.6. Транспозиция деепричастия Сложность деепричастия также проявляется в том, что оно имеет возможность перехода в другие части речи и грамматические конструкции (вводные элементы), что приводит к необходимости разграничения деепричастий и внешне сходных с ними явлений. Иными словами, не все единицы, обладающие формальными показателями деепричастия, принадлежат к этому грамматическому классу. У деепричастий проблема транспозиции.

Термин транспозиция характеризуется интердисциплинарностью: он используется в разных науках – в литературоведении, в музыке, в электротехнике, в медицине и др., а в лингвистике под транспозицией в узком смысле понимается «функциональная транспозиция, – перевод слова (или основы слова) из одной части речи в другую или его употребление в функции другой части речи. Различаются два этапа этого процесса: 1) неполная, или синтаксическая, транспозиция, при которой изменяется лишь синтаксическая функция исходной единицы без изменения ее принадлежности к части речи; 2) полная, или морфологическая, транспозиция, при которой образуется слово новой части речи» [2].

Транспозиция встречается в разных частях речи и в зависимости от типа перехода определяется как адвербиализация, адъективация, субстантивация, нумерализация, прономинализация, вербализация, предикативация, модаляция, препозиционализация, конъюкционализация, партикуляция, интеръективация.

транспозиции в разряд наречий, союзов, предлогов и вводных элементов.

Адвербиализацией называется переход деепричастия в наречие. В этом случае у деепричастия ослабляется или утрачивается значение дополнительного действия и усиливаются наречные признаки [72, с. 86].

образа/способа действия, которое раскрывается в процессе взаимодействия с глаголом-сказуемым и не обособляется в предложении. На сегодняшний день список адвербиализованных деепричастий имеет размытые границы. Л.И.

Чигирь, автор монографии «Переход одной части речи в другую: Некоторые вопросы правописания» (2010, Москва) представляет лексемы лежа, молча, не спеша, погодя, шутя, стоя, сидя, нехотя, немедля как наречия, в которые переходят деепричастия [72, с. 87]. Однако их перечень до конца не определен и может оказаться значительно шире. Другая точка зрения представлена в «Грамматике – 80», где говорится, что хотя слова типа лежа (в лежачем положении), шутя (в шутку, ради забавы) приобретают наречные значения, это не выводит их за пределы глагольных форм. Для уточнения представлены в основных толковых словарях 3. Знак «» в таблице обозначает, что словоформа в словаре определяется как наречие и выносится в самостоятельную словарную статью, а знак « – » – наоборот.

Название словарей в таблице обозначаются сокращенно:

ТСД: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 2006.

ТСУ: Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д.Н. Ушакова. М., 2000.

ТСО: Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / под общ. ред. Л.И. Скворцова. М., 2011.

БАС: Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. / под ред. А.М. Бабкина, С.Г. Бархударова, Ф.П. Филина и др. М.; Л., 1948-1965.

МАС: Словарь русского языка: В 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд. испр. и доп. М., 1981Таблица свидетельствует о том, что в словарях квалификация адвербиализованных деепричастий производится непоследовательно, хотя в большинстве случаев они характеризуются как наречия.

ТСД ТСУ ТСО БАС МАС

Надо заметить, что в словарях «ТСУ» и «МАС» значения таких слов, выделенных в самостоятельный ЛСВ (лексико-семантический вариант), толкуются по определенной модели: на первом месте помещается ЛСВ, который грамматически характеризуется как деепричастие ( 1) деепричастие от (глагола)...); на втором месте располагается производный ЛСВ, которому придается наречный статус ( 2) наречие... ). Это свидетельствует о том, что при определении морфологической принадлежности таких слов следует учитывать контекст. Например: Лежа (деепр.) в тмной комнате, я слушал их громкие голоса и думал (Василий Аксенов, Пора, мой друг, пора) (=«находясь всем телом на чем-то в горизонтальном положении»). Деревья на Севере умирают лежа (наречие), как люди (В.Т. Шаламов, Колымские рассказы). («в лежачем положении»). Как можно заметить, контекст позволяет разграничить деепричастие и его наречный транспозит.

Некоторые фразеологические обороты также включают в себя адвербиализованные деепричастия. Ученые квалифицируют такие устойчивые выражения как эквиваленты наречий, например: жить припеваючи (жить хорошо и весело), бежать высунув язык (бежать очень быстро, едва переводя дыхание), слушать раскрыв рот (удивленно), сидеть положа руку (ничего не делая), провести ночь не смыкая глаз (без сна), скрепя сердце (с большой неохотой), сломя голову броситься (куда) (очень быстро), работать спустя рукава (кое-как, небрежно) и т.п.

2Препозиционализация препозиционализацией, или препозитивацией. В результате транспозиции этой разновидности деепричастие утрачивает характерные грамматические признаки и синтаксические функции, а взамен приобретает свойства, присущие предлогу, части речи, которая в сочетании с косвенными падежами существительных выражает различные отношения между формами имени и другими словами в предложении. Производными предлогами считаются благодаря, включая, глядя на, исключая, исходя из, невзирая на, несмотря на, смотря по, судя по, спустя и т.п. Например: Благодаря этим связям он прошел в отель без проблем (Василий Аксенов, Таинственная страсть). В этом предложении предлог благодаря лишился грамматических свойств деепричастия, утратил лексическое значение и синтаксическую функцию, свойственных деепричастию; участвуя в образовании предложно-падежной формы существительного, он выражает причинные отношения («по причине»).

3. Конъюкционализация Конъюкционализация – переход слов различных частей речи в союзы.

Это грамматическое явление характерно и для некоторых деепричастий, например: хотя, несмотря на то что, невзирая на то что, благодаря тому что. Например, Несмотря на то, что Кипренский был сыном Дьяконова, по казнным бумагам отцом его считался Швальбе (К. Г. Паустовский, Орест Кипренский). В этом случае деепричастие перестает выполнять функции второстепенного сказуемого, утрачивая связь с субъектом действия, и становится средством связи главной части сложноподчиненного предложения с придаточной. В то же время подчинительные союзы, образованные от деепричастий, сохраняют ряд семантических составляющих производящего слова.

4. Переход деепричастий во вводные компоненты Помимо перечисленных случаев морфологической транспозиции, русское деепричастие способно функционировать в составе вводных компонентов, где также претерпевает семантические и грамматические фразеологизируются; это проявляется в том, что вводная конструкция с элементами деепричастного происхождения утрачивает синтаксическую связь с субъектом предложения, а значение самого деепричастного транспозита не определяется семантикой контекста. Л.И. Пирогова называет такие средства «клишированные деепричастные обороты, служащие самокомментированию» [107, с. 348]. Они часто появляются в деловой, научной и публицистической сферах речи и бывают следующих типов:

1) определяют место данного высказывания в структуре текста:

подводя итоги, обобщая сказанное, забегая вперед и под., например:

Обобщая сказанное, можно констатировать, что в формировании нового стандарта заинтересованы все стороны рынка, они же должны финансировать его создание.

2) определяют степень детализации описания чего-либо: не вдаваясь, не вникая в детали, не останавливаясь на подробностях и под., например: Не вдаваясь в подробности, отметим следующие моменты.

3) оценивают речевые средства высказывания: образно говоря, грубо говоря, мягко выражаясь и под., например: Оно определяется на основе того, в каком из двух языков слово является, образно говоря, инородным телом и в каком – естественным.

1.1.2. Динамические свойства деепричастия В сравнении со статическими свойствами, характеризующимися постоянством, динамические, то есть переменные свойства деепричастия раскрываются во взаимодействии с контекстом и характеризуются изменяемостью, проявляясь в конкретизации статических свойств. К числу синтаксических связей, синтаксических функций, а также таксисные свойства.

словосочетании построений, синтаксическая связь проявляется в характере взаимодействия элементов синтаксических конструкций.

Вопрос о типах синтаксической связи деепричастия в предложении обсуждали А.А. Потебня, А.А. Шахматов, Л.А. Булаховский, А.М.

Пешковский, В.В. Виноградов, В.А. Белошапкова, О.М. Корчажкина, П.А.

Лекант, Е.С. Скобликова, О.Б. Сиротинина и др. При исследовании проблемы одни ученые акцентируют внимание на категории связи, другие характеризуют ее основание – способ выражения. Важнейшими средствами выражения синтаксической связи являются: 1) форма слова; 2) служебные слова; 3) порядок слов; 4) интонация. Формы слова зависимых элементов и служебные слова могут служить маркерами синтаксической связи у высокоблагородие, – сказал староста, весело улыбаясь глазами (Л. Н.

Толстой. Воскресение). В этом предложении словоформа глазами в творительном падеже грамматически зависит от словоформы улыбаясь и указывает на главенствующее положение деепричастия в словосочетании.

Она шла с улыбкой, кивая и тараторя (А.С. Грин, Золотая цепь), а союз и служит средством выражения сочинительной связи между обстоятельствами, выраженными деепричастиями кивая и тараторя.

На этих основаниях у деепричастия различаются два типа связи слов:

сочинение и подчинение.

При сочинении грамматические отношения формируются между синтаксически равноправными компонентами: Андрей Филиппович говорил улыбаясь и весело (Ф.М. Достоевский, Двойник). – Не многим же вас снабдил родитель, – сказал он, улыбаясь и кивая головой (Ю.Н. Тынянов, Пушкин).

При подчинении элементы конструкции с деепричастием синтаксически неравноправны: один выступает как главный, другой – как зависимый. Примеры: – Нет, батюшка, – улыбаясь (кому?) отцу (упр.), ответил Александр, – мне должно радоваться уже потому, что радуетесь вы (С.Т. Григорьев, Александр Суворов). – Да… – отвечает она, (как?) улыбаясь (примык.). – Я из Жолибужа (Б.Л. Горбатов, Дорога на Берлин).

Ср. с наречием: Всякий в доме знает, что она (примык.) никогда не улыбается (при каком условии?, когда?) (В.Я. Шишков, Емельян Пугачев).

Основными видами подчинения являются: согласование, управление и примыкание. Традиционная лингвистика отмечает у деепричастия два последних вида связи. Наследуя глагольную категорию переходности, а также способность грамматически сочетаться с существительными в косвенных падежах, оно способно выступать в роли главного слова при управлении, например: улыбаясь (кому?) другу (ср.: улыбаться другу), читая (что?) книгу (ср.: читать книгу). Деепричастие, будучи неизменяемой грамматической формой, служит в предложении зависимым от сказуемого компонентом и присоединяется к нему посредством примыкания, например:

говорить улыбаясь (ср.: улыбчиво, с улыбкой говорить), читать сидя (ср.:

громко читать).

В то же время вопрос синтаксических связей деепричастия с предикативной основой давно занимал ученых и до сих пор остается дискуссионным. Все исследователи единодушно считают, что деепричастие подчинено глаголу [73, с. 16], при этом уже А.А. Шахматов, рассуждая о связи деепричастия со сказуемым, как следствие, отмечал его тесную связь и с подлежащим [75, с. 471]. Такое одновременное подчинение деепричастия и сказуемому и подлежащему О.М. Чупашева в монографии «Грамматика русского деепричастия» назвала двунаправленностью его синтаксических связей [73, с. 18].

Автор исследования считает, что синтаксические связи деепричастия не ограничиваются примыканием и управлением, а также двунаправленной связью – они представляют собой разветвление 4 неоднотипных, более простых по грамматической природе связей, иначе говоря, это суммарная связь. На основе этого ученый выделяет следующие типы синтаксической связи деепричастия (схема 2):

Термин употребляется в монографии О.М. Чупашевой «Грамматика русского деепричастия» [73, с. 17].

Многомерные связи деепричастия формируются общими и частными связями: общие обнаруживаются у всех деепричастий, а частные возникают под влиянием определенных синтаксических условий. К числу общих принадлежат полупредикативная, формальная (связь деепричастия по характеру их формализации), примыкание, а к частным – параллельная и сочинительная. На наш взгляд, эта классификация требует уточнения, с учетом отмеченной выше оппозиции «сочинение-подчинение».

С нашей точки зрения, типология связей выглядит следующим образом (схема 3):

1) Полупредикативная связь Категория «полупредикативность» не имеет единой трактовки в науке5. Вслед за О.М. Чупашевой мы квалифицируем полупредикативность Я. Грабье связывал полупредикативность с особым выражением «предикативных категорий времени, наклонения и лица в полупредикативных конструкциях» [21, с. 254]. Е.В. Красильникова как особый вид синтаксической связи и синтаксических отношений, полупредикативность деепричастия проявляется в двунаправленности его синтаксических связей, то есть в одновременном подчинении и субъекту и предикату. Полупредикативная связь является важнейшей для деепричастия в предложении: она определяет его особое положение в системе второстепенных членов [73, с. 17], участвуя в организации синтаксических отношений деепричастия как с элементами грамматической основы, так и со второстепенными членами предложения, примыкающими к предикативному центру.

подлежащим двусоставного предложения, например: Читая это, я не верю, что Толстой говорит правду (Ю.К. Олеша, Книга прощания). Во втором случае, по мнению исследователя, деепричастие может сочетаться «со сказуемым и дополнением односоставных предложений, в которых подлежащее может быть представлено его репрезентантом, тогда как для сказуемого репрезентанты исключены» 6, что, по мнению исследователя, подтверждает пример: Слушая Скрябина, хочется броситься куда-то в бездну... (А. Лосев). Используя термины «второстепенный член» и предикативного центра», О.М. Чупашева высказывает сомнение в том, что рассматривает полупредикацию как особую форму вторичной предикации и называет специализированными морфологическими формами ее выражения причастие и деепричастие, в которые транспонируется предикат [37, с. 162]. Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидорова понимают полупредикативность как соотношение таксисных и осиновых предикативных категорий [27, с. 220]. А.Ф. Прияткина рассматривает полупредикативность в качестве синтаксического значения, частично совпадающего с предикативным, но не образующего предложения [56, с. 19]. А.С. Попов определяет ее так: «Полупредикативноть – особый характер распространения предикативного сочетания, при котором зависимый компонент находится в подчинении одновременно сказуемому и подлежащему» [55, с. 68]. Такое понимание полупредикативности наиболее близко к трактовке этого термина О.М.Чупашевой.

О.М. Чупашева предпочитает называть субъект деепричастия в безличных или инфинитивных односоставных предложениях косвенным субъектом, а в односоставных личных – репрезентантом [73, с. 43, 46].

деепричастие может быть в предложении второстепенным сказуемым, поэтому мы считаем необходимым рассмотреть этот вопрос подробнее.

На наш взгляд, именно полупредикативная связь деепричастия с подлежащим и сказуемым позволяет квалифицировать его как вторичное сказуемое. В статье М.С. Искренковой «Деепричастие как второстепенное сказуемое» отмечено, что большинство ученых определяют синтаксическую функцию деепричастия (деепричастного оборота) как второстепенное сказуемое. Автор статьи доказывает это, анализируя типы такого второстепенного сказуемого с точки зрения временного отношения деепричастия к главному глаголу [29]. Опираясь на утверждение Л.А.

Дерибас-Тюкшиной о том, что деепричастие, как правило, обозначает одновременное, последующее или предшествующее действие, почти равноценное действию глагола-сказуемого [25, с. 57-58], автор рассмотрел три типа таких отношений, например:

– одновременность: Так или почти так рассуждал режиссер цирка, провожая глазами публику, теснившуюся у выхода (Д. Григорович).

– предшествующее действие: Она [Ассоль] легла на траву, зевнула и, блаженно закрыв глаза, уснула – по-настоящему, крепким, как молодой орех, сном, без заботы и сновидений (А. Грин).

– последующее действие: Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть ещ ни разу не приходилось (А. Грин).

Как можно заметить, в большинстве случаев предикативная функция более отчетливо выражена у деепричастий СВ в препозиции или постпозиции по отношению к сказуемому, выраженному глаголами СВ.

В таком случае оно входит в состав предикативной основы, о чем свидетельствует ряд примеров, приводимых О.М. Чупашевой: Эта же подруга посоветовала Эмме закрыть глаза и слушать, как я пою, не обращая внимания на то, как я выгляжу (газ.).

второстепенного сказуемого, выраженного деепричастием, является выходом за рамки литературной нормы. Все примеры этой разновидности полупредикативной связи, которые приводит О.М. Чупашева, извлечены либо из художественных произведений, либо из стилистически близких им мемуаров, где использованы для создания экспрессии. В некоторых примерах, извлеченных из газетных текстов, наблюдается нарушение действующей стилистической нормы: Например, идею создания антитеррористических центров, используя (правильно – с использованием) инфраструктуру наших баз в Батуми и Ахалкалаки, в Тбилиси отвергли еще до начала визита (газ.). Часть переведенных исследователем примеров структурно-семантического подхода в процессе синтаксического анализа могут быть квалифицированы иначе.

Анализ подобных примеров, на наш взгляд, гораздо сильнее свидетельствует в пользу того, что деепричастие выполняет в подобных предложениях функцию обстоятельства и присоединяется к главным словам словосочетания посредством примыкания. Это подтверждает, во-первых, возможность и уместность постановки обстоятельственного вопроса, вовторых, невозможность трансформации деепричастие во второстепенное сказуемое. Например: Если вы едете по Лондону рано утром и поздно вечером, вы видите людей, спящих на асфальте, подложив под себя картонку и прикрывшись такой же (М. Арбатова) деепричастие с зависимыми словами отвечает на вопрос каким образом?, что служит, на наш взгляд, свидетельством преобладания у него наречных свойств и, как следствие, обстоятельственной функции. В предложении... Иногда Фризогер удивлялся, по-детски взмахивая небольшими ручками, встретив у меня знание каких-либо популярных евангельских историй (В. Шаламов) центром полупредикативной связи выступает основа высказывания Фризогер удивлялся, а к предшествующему деепричастному обороту конструкция встретив у меня знание каких-либо популярных евангельских историй присоединяется посредством примыкания.

Таким образом, полупредикативная связь, по нашему мнению, наблюдается только в случае связи членов предложения, выраженных деепричастиями, с предикативной основой двусоставного предложения.

К второстепенным членам предложения деепричастие присоединяется посредством примыкания.

2) Примыкание Примыкание к глаголу-сказуемому или к второстепенным членам является для деепричастия обязательной ветвью связи в предложении. Оно определяется наличием у деепричастия наречного морфологического свойства – неизменяемости. Для данной связи деепричастия не установлены какие-либо формальные или семантические ограничения со стороны подчиняющего члена. – Да, хорошо! так же тихо отвечала (Х) она, не смотря на меня (И.C. Тургенев, Ася).

Примыкание деепричастий бывает сильным и слабым в зависимости от условий реализации синтаксической связи. Тип примыкания определяется грамматическими свойствами главного слова.

Сильное примыкание наблюдается в следующих случаях:

– если оно присуще деепричастиям, зависящим от информативно недостаточных, или синсемантичных, слов. Например: А через несколько минут, будучи уже пленным, он очень охотно показывал, где спит командир роты (А.А. Фадеев, Молодая гвардия). А через несколько минут он очень охотно показывал, где спит командир роты.

– если главным в словосочетании является семантически достаточный глагол, смысл которого изменяется при добавлении зависимого деепричастия: Ср.: Шутка, он не может уснуть, думая о ней (В.Ф. Панова, Ясный берег). Ср.: Шутка, он не может уснуть.

– если смысловой акцент переносится с главного слова – глагола на зависимое деепричастие, уточняющего смысл предложения. Ср.: Ему пришло в голову, что можно подняться на Флойен и весь день просидеть в ресторане, слушая музыку (Н.Н. Шпанов, Старая тетрадь). Ему пришло в голову, что можно подняться на Флойен и весь день просидеть в ресторане.

Слабое примыкание деепричастия наблюдается при подчинении его информативно достаточным, или автосемантичным, словам, деепричастие в таких случаях является факультативным. Ср.: Через полчаса приезжий, закинув рукой волосы назад, вышел из школы (П.С. Романов, Дым). Через полчаса приезжий вышел из школы.

рассматривать как факультативные свойства основных связей, что мы постараемся обосновать в процессе рассуждения.

выражения связи, формирующими словоформу, флексию (окончание), предлоги, союзы (союзные слова) 7. Нам представляется целесообразным рассматривать их как факультативный показатель зависимости деепричастия от других членов предложения при подчинительных отношениях. Обоснуем свою точку зрения.

Деепричастие как неизменяемое слово не способно к формализации синтаксической связи с помощью флексий и предлогов. Союзы, как правило, используются не для связи деепричастия с главным словом словосочетания, а для уточнения смысловых отношений. См.: Он большей частью сидел, положив ладони на колени, словно прикрывая заплаты на штанах (В.

Гроссамн). Он... ни разу не встретил брошенный в него предмет качанием хвоста, но с яростным лаем прогонял обидчика до угла, хоть и не смея приблизиться и напасть (Г. Владимов) 8. По мнению исследователя, такие примеры дают основание характеризовать связь деепричастий в предложении Сфера выражения синтаксической связи в некоторых материалах определяется шире, например, в учебнике «Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц» для средств выражения синтаксической связи представляются: словоформы, служебные слова, типизированные лексические элементы, интанация, порядок слов и др. [62, с. 253].

Примеры взяты из монографии О.М.Чупашевой.

существуют основные союзы (союзные словосочетания)9 для формализации связи деепричастия:

а) сравнительные союзы – будто, как бы, словно, нежели;

Его спокойный тяжелый взгляд был обращен на Волкова, будто ставя его в центр того, что происходило здесь сейчас (И. Одоевцева);

Нина иногда поглядывала на Волкова, как бы спрашивая глазами его шансы на успех (В. Токарева);

Он большей частью сидел, положив ладони на колени, словно прикрывая заплаты на штанах (В. Гроссман);

Субъект не может по-иному относиться к действительности, нежели придавая ей различные значения и наделяя ее различными характеристиками (А. Сергеев) б) уступительные союзы – хотя (хоть);

Он... ни разу не встретил брошенный в него предмет качанием хвоста, но с яростным лаем прогонял обидчика до угла, хоть и не смея приблизиться и напасть (Г. Владимов).

в) временные союзы – лишь, едва, не прежде, как;

Лишь выйдя за околицу, я напилась у родника (Е. Керсновская);

И Лиза и Регина, едва не столкнувшись лбами, бросились ее обнимать (В. Каверин);

Берестов проводил его до самого крыльца, а Муромский уехал не прежде, как взяв с него честное слово на другой же день (и с Алексеем Ивановичем) приехать отобедать по-приятельски в Прилучино (А. Пушкин).

г) присоединительные союзы – причем, и (в значении «причем»);

Некоторые перечисляемые союзы (союзные словосочетания) одновременно обнаруживают принадлежность к другим частям речи, например; лишь как союз, так и частица, едва как наречие, так и союз. Морфологическую принадлежность таких слов при деепричастии О.М. Чупашева определила следующим образом: они относятся к союзам и некоторые из них имеют совмещающую функцию союза и другой части речи [73, с. 86, 87]. Мы придерживаемся в этом вопросе традиционной точки зрения, последовательно разграничивая союзы и частицы.

Чтобы не раствориться в различных определениях, я начну говорить о фильмах, об образцах неоднородности, причем заранее оговорив свою любовь к этим двум фильмам (В. Лихачев);

Конечно, надо бы здесь, на плацдарме, быть не им, а тем, по чьему приказу они влезли в харьковский котел, и не подозревая, что – котел, а еще такой агромадный! (В. Астафьев) д) пояснительные союзы – то есть;

Живя среди умствования круглосуточно, то есть живя так называемой «интересной жизнью», жизнь эту она с каждым годом переносила все хуже (Г. Башкирова).

е) противительные союзы – но, однако.

Играла музыка, горящие свечи стояли в канделябрах, и она шла в паре с кем-то незнакомым, симпатичным, но думая не о нем, а о том, что все на нее смотрят (В. Каверин);

Он (автор – О.М. Чупашева) начинает понимать и оценивать действительность сквозь призму их (героев – О.М. Чупашева) сознания, однако никогда не сливаясь с ними (В. Виноградов).

На наш взгляд, все эти союзы и частицы служат для уточнения того, какой из типов связи наблюдается между деепричастием и связанными с ним словами, а также для выражения различных типов авторской модальности.

Если связь формализуется с помощью сочинительных союзов, то и отношения между членами предложения являются сочинительными. Если используются подчинительные союзы, то они указывают на примыкание, потому что актуализируют наречную семантику деепричастия. При использовании сочинительных союзов обнаруживается реальная модальность, при употреблении сравнительных – высказывание передает сомнение говорящего в точности формулировки.

4) Сочинительная связь деепричастия.

Частной разновидностью синтаксических связей деепричастия является сочинение. Известно, что синтаксической связью объединяются равноправные, независимые друг от друга компоненты, в данном случае – члены предложения, образующие синтаксический ряд. Синтаксические ряды, образованные с участием деепричастий, различаются по составу: одни из них, одинаково оформленные, состоят из деепричастий; в других, имеющих различное оформление, деепричастия соединяются с другими глагольными формами и другими частями речи. Например: Через минуту, утопая выше колен в грязи и каких-то обломках и переползая уличные отбросы, мы зашагали дальше (В. Гиляровский). Дубна протекает по этим зарослям сонно, неторопливо, образуя озера, разливы, протоки (В. Песков). Деревья стояли тихие, опустив к земле заваленные снегом черные лапы... (В.

Каверин). Заметим, что среди трех приведенных примеров лишь одно предложение содержит сочинительный союз и, остальные два включают в себя ряды однородных членов, построенных на бессоюзии, которое требует самостоятельного анализа.

5) В современной лингвистике наблюдается устойчивая тенденция к разграничению сочинительной связи (союзной) и бессоюзной связи: в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (Москва, 1990) отмечено, что сочинительная связь располагает своей системой средств выражения – сочинительными союзами; в «Энциклопедическом словаре-справочнике лингвистических терминов и понятий. Русский язык» (Москва, 2008) сочинительная связь определяется как «связь, формальными показателями которой являются сочинительные союзы» [120, с. 330]. Бессоюзная связь характеризуется при этом как «оформляемая в отличие от союзной связи без помощи союзов и союзных слов» [120, с. 103]. Поэтому мы последовательно разграничиваем бессоюзные и союзные ряды однородных членов с участием деепричастия. В первом случае отношения между компонентами ряда не формализованы: Она сидела тихо, не шевелясь, и слушала его (И.

Одоевцева), во втором – напротив: Так Луиза продолжала сидеть, не шевелясь и не сводя глаз с лица спящего (Н. Н. Шпанов, Ученик чародея).

Поэтому, употребляя термин сочинительная связь, мы в отличие от О.М.Чупашевой рассматриваем ее узко.

1.1.2.2. Грамматическая семантика деепричастия Разнообразие грамматических связей деепричастия определяет особенности его грамматической семантики, которая характеризуется многослойностью и стереоскопичностью. О понятии грамматическая семантика см. подробнее п. 1.1.1.1.

На сегодняшний день принято говорить о следующих составляющих полупредикативные отношения, основанные на полупредикативной связи деепричастия, 2) подчинительные (обстоятельственные) отношения, основанные на примыкании деепричастия, 3) сочинительные отношения, основанные на сочинительной связи деепричастия в составе синтаксического ряда.

охарактеризованы в аспекте обязательности/факультативности. К обязательным относятся полупредикативные, подчинительные и сочинительные (основанные на примыкании), к факультативным – сочинительные (основанные на сочинительной связи деепричастия в составе синтаксического ряда) и бессоюзные. Обязательные грамматические значения свойственны всем деепричастиям. Факультативные – это своего рода добавочные компоненты грамматической семантики, сопровождающие обязательные значения.

грамматических значений деепричастий.

Максимальная грамматикализация проявляется при использовании союзов. Эксплицитные союзы (но, хотя, причем и др.), грамматикализуя строго определенное значение деепричастия, блокируют появление у него других значений. Например: Язык воспроизводит мир, но подчиняя его при этом своей собственной организации10 (М. Сидорова). В этом предложении союз но эксплицирует сопоставительно-противительное грамматическое отношение деепричастия подчиняя к сказуемому воспроизводит и блокирует другие возможные грамматические значения деепричастия, например, перечислительные или обстоятельственные. Следовательно, то или иное грамматическое значение присуще деепричастию только при условии, что оно потенциально может быть вербализовано, грамматикализовано в определенном союзе, который может быть введен в предложение при включении его в парадигму.

Довольно сильно грамматикализация деепричастий проявляется при наличии специальных маркеров их значений. Косвенные показатели, или маркеры, синтаксического значения деепричастия неоднотипны по своей лингвистической природе, они принадлежат различным языковым уровням:

1) синтаксическому – синтаксические ряды разнооформленных однородных членов с деепричастиями и вводные конструкции, например: Медленно, держась за стенку, мать выходит на крыльцо (Г. Щербакова); 2) морфологическому – служебные слова – аналоги союзов и частицы в главном предложении, например: Не решившись их натянуть, она все же (частица с уступительным значением) вытащила их и сжала в горсти... (Л. Улицкая); В последние годы люди научились решать большинство финансовых и личных вопросов самостоятельно. Поэтому если и пишут нам о социальных проблемах отдельно взятой семьи, то только надеясь найти таким способом управу на нерадивые местные власти (газ.); 3) лексическому – слова либо определенной лексико-семантической группы, либо общего семантического поля, например: Поздно вечером (ЛСП «Время»), собираясь Все примеры в данном параграфе взяты из монографии «Грамматика русского деепричастия».

ко сну, Наташа Сатина слышала царапающий звук (Ю. Нагибин). Сами по себе они не формализуют грамматического значения деепричастия, а лишь сопровождают его; их наличие не исключает, а только подтверждает парадигматический характер обнаружения грамматического значения деепричастия.