«ВЛИЯНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА НА ИНВЕСТИЦИОННЫЙ КЛИМАТ: ОПЫТ РОССИИ КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX В. ...»

В записке о принципах нового таможенного тарифа на первый план Менделеев выдвигает протекционные цели. Он пишет, что в России необходимо развивать производства, которые принесут народу прочный заработок и обеспечат необходимыми товарами. Для этого, по мнению Менделеева, на стадии становления отечественное производство необходимо защитить от иностранной конкуренции таможенным тарифом.

капиталов и интеллигентных сил в России, «успешное ведение многих и разнообразных новых дел весьма мало вероятно, а потому должно избрать немногие, но коренные промышленные дела, которые и должны, вместе с ныне уже существующими, составить зерно предстоящего промышленного движения естественным образом из правильно заложенных основных предприятий»

[Менделеев, 1889, с. IX]. В качестве приоритетных отраслей развития Менделеев выделял каменноугольную, железную, машиностроительную, судостроительную и содовую отрасли. Таким образом, Менделеев признает необходимость ограничить протекционное воздействие некоторыми наиболее перспективными отраслями промышленности.

В записке об общих основаниях таможенной реформы Менделеев указывает на то, что таможенные пошлины могут служить источником государственных доходов. При этом он отмечает, что повышение пошлин не всегда приводит одновременно и к повышению таможенного дохода и к развитию внутреннего производства. «…[М]ежду требованиями фиска и Менделеева, интересы фиска не должны выходить на первый план:

«…[Д]олжно по возможности избегнуть таких обложений, которые переводят доход казны в барыш отдельных предпринимателей, а не дают общих народных выгод» [Менделеев, 1889, с. X]. Итак, закладывая теоритические основы тарифа 1891 г., Менделеев отдает предпочтение требованию покровительства, а пополнение казны за счет таможенного дохода рассматривает в качестве возможного сопутствующего эффекта, а не главной цели.

Сравнение тарифа 1891 г. с тарифом 1868 г., который крайние протекционисты считают практически фритредерским, показывает, что в 1891 г. было произведено почти сплошное повышение таможенных пошлин. Из общего числа 620 ставок только 34 остались без изменений (5,5% общего числа) и 39 — были понижены (6,3%), при этом 114 беспошлинных ставок были подвергнуты обложению (почти пятая часть — 18,4%) и 432 статьи были повышены (69,6%). Наибольшее число повышений было сделано в размерах от 26 до 50%, именно 19% всего числа ставок. Заметим, что в 67 случаях были сделаны повышения на 101–200%, в 44 случаях — на 201–500% и в 35 — свыше 500%, в том числе было 16 случаев повышения более чем на 1000%. В процентном отношении повышения свыше 100% были сделаны для 23,5% ставок, или почти для четверти общего их числа. В отделе жизненных припасов в 13,4% случаев беспошлинные статьи были подвергнуты обложению, а в 73,4% — были сделаны повышения тарифа, причем больше всего случаев относится к увеличению ставок на 26–50% и на 76–100%. В отделе сырых и полуобработанных материалов особенно характерен факт установления пошлин для 30,5% пунктов беспошлинного ввоза; для 58,4% ставок этого отдела были сделаны увеличения, больше всего в размере 26–50% и 101–200% [Соболев, 1911, с. 789].

Однако даже по сравнению с таможенными пошлинами, действовавшими в 80-е годы XIX в., таможенный тариф 1891 г. ознаменовал значительное повышение ставок. После всех многочисленных и разнообразных надбавок пошлин за время с 1877 по 1890 гг. тарифная реформа 1891 г. оставила без изменений только 38% общего числа ставок. Беспошлинные в 1890 г. товары обложены в 1891 г. в 14 случаях (2,5%). Понижения сделаны только в случаях (7,5%), а повышение в 293 случаях (51,8%). Повышения были не столь велики, как при сравнении с тарифом 1868 г., но все же в 1/7 общего числа ставок (14,5%) повышение составило 11–25%, в 1/10 (10,8%) — до 10% и почти в 1/10 (9,2%) от 26 до 50 [Соболев, 1911, с. 790].

руководствовались состоянием ввоза иностранных товаров. По мнению разработчиков тарифа, сокращение ввоза доказывало достаточность таможенной охраны, а его увеличение требовало повышения пошлин. При этом игнорировался тот факт, что рост импорта может быть следствием промышленного подъема. Так, в 90-е годы происходил быстрый рост ввоза сырых материалов, обусловленный расширением внутренней промышленности, для которой не хватало российского сырья. Несмотря на усиленное обложение привозного сырья, промышленники были вынуждены увеличивать закупки иностранных материалов даже по завышенным ценам, чтобы не останавливать производства.

Следует отметить, что в тарифе 1891 г. наблюдаются характерные черты, подчеркивающие не только его крайне протекционный, но даже прямо запретительный характер. Прежде всего, во многих случаях пошлины были повышались из расчета возможного будущего производства, тем самым они представляли собой «протекционизм в кредит». Протекционизм в кредит был применен в отношении ряда производств, которые были слабо развиты или совсем отсутствовали в России. Примерами могут служить производство серы, землеудобрительных веществ, производство многих красок и другие. И, наконец, в ряде случаев был констатирован так называемый «избыток»

покровительства, а именно: было признано, что таможенная пошлина не только покрывает разницу в издержках производства российских и иностранных производителей, но и дает внутренней промышленности некоторый излишек в виде премии или поощрения. В частности, чрезмерное покровительство оказывалось шерстяной и хлопчатобумажной промышленности, которые при этом представляли собой наиболее окрепшие отрасли промышленности.

После издания тарифа 1891 г. преобразования в области тарифного законодательства в России продолжились и затронули систему тарифного обложения импорта. До 80-х гг. XIX в. во внешнеторговой политике Европа придерживалась системы автономных тарифов, однако затем большинство государств, в частности Германия, перешло к системе конвенционных или сепаратных тарифов. Вследствие этого Россия также перешла к системе конвенционных соглашений для поддержания конкурентоспособности российского экспорта на международных рынках. Составление конвенционных тарифов путем понижения ставок общего тарифа не согласовалось с проводимой протекционистской политикой, поэтому было принято решение о введении новой тарифной системы, которая сохраняла действующие тарифы для стран «благоприятствующих», а для остальных — предусматривала 15–30% повышение. Закон о двойном таможенном тарифе был утвержден в 1893 г.

Повышение таможенных тарифов продолжилось и в дальнейшем, достигнув пика по показателю среднего таможенного тарифа в 1902 г.

2.4.3. Анализ управляющего воздействия, направленного на ограничение свободы торговли Как было описано выше, в 1885–1913 гг. органами государственного управления Российской Империи был предпринят ряд мер по ограничению свободы торговли, главной из которых стало издание таможенного тарифа 1891 г. Согласно официальным заявлениям органов власти, ограничение свободы торговли проводилось в рамках политики протекционизма, которая должна была способствовать привлечению производительных капиталов в отечественную промышленность. Анализ управляющего воздействия позволит определить, насколько официально заявленное направление таможенной политики соответствовало фактически реализованным мерам. В целях анализа управляющего воздействия будет проведен:

• количественный анализ показателей, характеризующих уровень протекционизма;

• качественный анализ, который позволит определить соответствовала ли фактически реализованная таможенная политика принципам теории таможенного протекционизма.

характеризующих уровень протекционизма, будут рассмотрены принципы теории таможенного протекционизма, поскольку факт ограничения свободы торговли является необходимым, но недостаточным условием того, чтобы таможенная политика страны была идентифицирована как протекционизм.

Ограничение свободы торговли и активное вмешательство государства во внешнеторговую деятельность также является характерной чертой фискализма и политики поддержания активного торгового баланса.

характеризующие уровень протекционизма: средний таможенный тариф и средний уровень ставок таможенных пошлин на ввоз определенных товаров.

Средний таможенный тариф рассчитывается как отношение доходов от импортных таможенных пошлин к общей стоимости импорта. Простота исчисления является преимуществом данного показателя. Недостатком показателя является то, что он не учитывает структуру таможенного тарифа, а, следовательно, не позволяет провести более глубокого анализа взаимосвязей между уровнем таможенного обложения и инвестиционным климатом.

Вероятно, таможенные пошлины на разные группы ввозимых товаров, оказывают неодинаковое влияние на инвестиционный климат. Так, С.Х. Лехманн и К.Х. О’Рурк [Lehmann, O’Rourke, 2008] изучали влияние таможенных пошлин с сельскохозяйственных и промышленных товаров иностранного ввоза на экономический рост в XIX веке. Они пришли к выводу, что пошлины на ввоз промышленных товаров способствовали экономическому росту в большей степени, нежели пошлины на ввоз сельскохозяйственных товаров. В свою очередь, А. Тена-Джунгуито [Tena-Junguito, 2009] отмечает, что таможенные пошлины на разные группы промышленных товаров также оказывают неодинаковое влияние на экономический рост. Расчеты А. ТенаДжунгуито показали, что страны, покровительствующие отраслям, в которых занят преимущественно высококвалифицированный труд, демонстрировали покровительствующие отраслям с низкоквалифицированной рабочей силой.

Для расчета среднего уровня ставок таможенных пошлин на ввоз определенных товаров необходимо выбрать набор товаров, ввоз которых облагается таможенной пошлиной. Далее может быть рассчитана как простая средняя таможенных пошлин, так и взвешенная средняя таможенных пошлин.

Например, анализируя взаимосвязь между уровнем таможенного обложения и экономическим ростом в разных странах в конце XIX века, A. Tena-Junguito [Tena-Junguito, 2009] использует простую арифметическую среднюю и промышленных товаров. Расчеты основаны на данных об адвалорных пошлинах и ценах для 26 наименований промышленных товаров. П. Байрох [Bairoch, 1989] рассчитывает средний уровень ставок таможенных пошлин, используя данные о таможенных пошлинах и ценах для 14 видов промышленных товаров.

Недостаток показателя уровня протекционизма рассчитанного как средний уровень ставок таможенных пошлин состоит в том, что значение показателя может существенно варьироваться в зависимости от включаемых в его расчет товаров. Достоверность данного показателя напрямую зависит от количества включаемых в его расчет наименований товаров: чем шире набор товаров, тем более достоверно данный показатель будет отражать уровень таможенного обложения в стране. Однако с расширением набора товаров, включаемых в расчет показателя, усложняется и процесс его расчета, особенно если этот показатель используется в межстрановом анализе. Расчет данного показателя также усложняется существованием разного типа пошлин (адвалорные и специфические), а также неодинаковым размером пошлин для разных стран (конвенционные соглашения).

В качестве показателя, характеризующего уровень протекционизма, Дж. Г. Уильямсона [Clemens, Williamson, 2000, 2001], А. Тена-Джунгуито [Tena-Junguito, 2009], Д.И. Опарина [Опарин, 1968], Д.Н. Де Джонга и М. Риполл [DeJong, Ripoll, 2006], А. Гершенкрона [Gerschenkron, 1947];

средний уровень ставок таможенных пошлин на ввоз определенных товаров — в работах П. Байроха [Bairoch, 1989], С.Х. Лехманна и К.Х. О’Рурка [Lehmann, O’Rourke, 2008], А. Тена-Джунгуито [Tena-Junguito, 2009].

В настоящем диссертационном исследовании в качестве количественного показателя, характеризующего уровень протекционизма, используется средний таможенный тариф. Динамика среднего таможенного тарифа в России в 1885– 1913 гг. показана на рисунке 2.7.

Рисунок 2.7. Средний таможенный тариф в России,%, 1885–1913 гг.

Повышение таможенного обложения в России происходило вплоть до 1902 г. В 1902 г. средний таможенный тариф достиг своего пика и составил 37,5%, после чего происходило постепенное снижение данного показателя.

Хотя к 1913 г. средний таможенный тариф не опустился даже до уровня 1885 г.

Таким образом, таможенный тариф сохранялся высоким на протяжении всего рассматриваемого периода, что свидетельствует о том, что проводимая в России в 1885–1913 гг. таможенная политика была направлена на ограничение свободы торговли.

Как было показано ранее, факт ограничения свободы торговли является необходимым, но недостаточным условием того, чтобы проводимая в стране таможенная политика рассматривалась как протекционизм. Вследствие этого количественный анализ необходимо дополнить анализом качественным, который позволит определить, соответствовала ли фактически реализованная таможенная политика принципам теории таможенного протекционизма.

Практическая реализация покровительственной политики опирается на теорию таможенного протекционизма. Большое влияние на распространение идей протекционизма в России в рассматриваемый исторический период оказали работы германского экономиста Ф. Листа. В частности, Витте, обосновывая необходимость следования протекционизму, не раз ссылался на теорию Листа [см. Витте, 1912]. Теория таможенного протекционизма предполагает соблюдение ряда ключевых принципов, которые были обобщены в работах М.Н. Соболева «Таможенная политика в России во второй половине XIX века»

[Соболев, протекционизм» [Янжул, 1904, с. 384–388]. Эти принципы находят подтверждение в идеях Ф. Листа.

Принципы теории таможенного протекционизма сводятся к следующему:

покровительства: покровительство должно оказываться только тем отраслям промышленности, которые имеют достаточно предпосылок для развития в конкретной стране;

• во-вторых, таможенные пошлины не должны носить запретительный характер: их задача уравнять издержки внутреннего и заграничного производства, но не более;

• в-третьих, протекционные меры должны носить временный характер: по мере развития внутренней промышленности таможенные пошлины должны понижаться вплоть до их полной отмены;

• в-четвертых, протекционизм должен подкрепляться другими мерами экономической политики, направленными на ускорение развития внутренней промышленности, например, снижением цен на сырье, машины и оборудование для покровительствуемой промышленности, упрощением процедур учреждения новых предприятий, удешевлением кредита.

Следует отметить, что в процессе практической реализации таможенной политики в России в конце XIX — начале XX в. перечисленные выше принципы теории таможенного протекционизма нарушались. В частности, получило распространение всеобщее таможенное обложение, или так называемый «огульный протекционизм». Тенденция к расширению таможенного покровительства на возможно большее число отраслей промышленности прослеживалась уже в сравнительно либеральных тарифах 50-х и 60-х гг., с конца же 70-х гг. таможенная политика России окончательно вступает на путь огульного покровительства, что ярко иллюстрирует введение в 1877 г. золотой пошлины. «[З]олотую пошлину, при которой происходит огульное повышение всех статей тарифа, — пишет Янжул, — надо признать мерой вполне неудовлетворительной и нерациональной, противоречащей одному из основных принципов таможенного обложения» [Янжул, 1904, с.

387]. Всеобщее повышение таможенных пошлин происходило и в 80-е гг. и далее. Не стал исключением и тариф 1891 г.

Важно также подчеркнуть, что политика протекционизма, проводимая в конце XIX — начале XX в. выражалась не только в установлении всеобщего таможенного обложения, но и возлагала наибольшую таможенную нагрузку на продовольственные группы товаров. Это наглядно подтверждается данными, представленными в таблице 2.8.

Таблица 2.8. Процент пошлинного обложения к ценности ввезенных товаров И с т о ч н и к : [Соболев, 1911, с. 821–822].

Что касается принципа таможенного протекционизма, согласно которому размер таможенных пошлин должен ограничиваться пределами уравнения промышленности, то этот принцип также не всегда соблюдался. Как уже было отмечено выше, в ряде случаев констатировался так называемый «избыток»

покровительства: было признано, что таможенная пошлина не только покрывает разницу в издержках производства российских и иностранных производителей, но и дает внутренней промышленности некоторый излишек в виде премии или поощрения. Тяжесть таможенного обложения в России в рассматриваемый период была существенно выше, чем в других странах (таблица 2.9).

Таблица 2.9. Процент таможенных пошлин к ценности ввезенных товаров Таможенные пошлины в России удерживались на высоком уровне в 1885–1913 гг., несмотря на развитие внутренней промышленности, что ставит под сомнение соблюдение принципа теории таможенного протекционизма, предполагающего временный характер протекционных мер. В частности, Янжул пишет: «…[Х]отя производство ситцев (низших сортов) в России достигло, можно сказать, той-же степени совершенства, как и других странах, тем не менее пошлина на иностранные ситцы не понижается» [Янжул, 1904, покровительственной политики: «[О]бщество содействия русской промышленности и торговли, ходатайствуя в 1886 г. о повышенном обложении изделий из глины, подчеркивало временный характер пошлины; между тем с того времени прошло уже 24 года, а «временная» пошлина на гончарные изделия не только не отменена, но даже была в позднейшее время повышена с к. до 10 к.» [Соболев, 1911, с. 824].

И, наконец, касаемо принципа теории таможенного протекционизма, декларирующего необходимость содействия снижению издержек производства, следует отметить, что с 80-х годов XIX в. происходит поворот русской обработанных изделий, но и сырья, а также орудий производства. «С таким направлением таможенной политики, — пишет Соболев, — никак нельзя согласиться. Одно из двух. Или производство данного сырья имеет благоприятные естественные и экономические условия для своего развития в стране, и тогда таможенные пошлины излишни… Или же условия страны для данного производства сырого продукта непригодны и неблагоприятны, и в таком случае таможенная пошлина ляжет только бесполезным бременем на потребителей и на промышленность…» [Соболев, 1911, с. 827–828].

Дороговизна сырья, а также машин и оборудования, нередко указывались российскими промышленниками в числе факторов, тормозящих развитие производства. В зарубежных странах сырые материалы облагались несравненно меньшими пошлинами, чем в России, или даже совсем не облагались ввозными пошлинами. Таможенное обложение сырья, подрывая цели покровительства обрабатывающей промышленности, имело в виду главным образом получение таможенного дохода.

Резюмируя вышесказанное, отметим, что в конце XIX — начале XX в.

государственные деятели Российской Империи признавали значимую роль таможенной политики в формировании среды для инвестиций. Однако в отличие от современных исследователей, придерживающихся фритредерской позиции, они полагали, что увеличению притока капиталов в страну должна была способствовать политика протекционизма. Соответственно, официально декларируемым направлением таможенной политики в рассматриваемый исторический период был протекционизм. Анализ количественных показателей протекционизма, подтвердил, что в 1885–1913 гг. таможенная политика России, действительно, способствовала ограничению свободы торговли. Величина среднего таможенного тарифа в России существенно превосходила значение аналогичного показателя в других ведущих странах мира. Однако факт ограничения свободы торговли является необходимым, но недостаточным условием того, чтобы таможенная политика страны была идентифицирована как протекционизм. Проведенный качественный анализ поставил под сомнение соответствие фактически реализованной в России в 1885–1913 гг. таможенной политики принципам теории таможенного протекционизма. В ряде случаев ограничение свободы торговли в России в конце XIX — начале XX в. в большей степени преследовало цели пополнения государственной казны и поддержания благоприятного торгового баланса, нежели протекционизма10. В этом смысле есть основания говорить о несоответствии официально заявленного и фактически реализованного управляющего воздействия.

К аналогичным выводам приходят и другие исследователи, например, П. Грегори [Грегори, 2003], И. Х. Озеров [Озеров, 1908], М. Н. Соболев [Соболев, 1911], А. Кахан [Kahan, 1967]. В частности, Грегори отмечает, что «[р]оссийские таможенные тарифы диктовались скорее нуждами государственного дохода, чем потребностями промышленности» [Грегори, 2003, с. 39]. Грегори [Грегори, 2003] обращает внимание на то, что в России не существовало специальных тарифов для поощрения интересов отдельных отраслей или привлечения иностранных компаний. Он также подчеркивает, что полуфабрикаты облагались налогом по той же ставке, что и готовые товары.

2.5. Развитие транспортной инфраструктуры 2.5.1. Развитие транспортной инфраструктуры как климатообразующий фактор Как было отмечено в первой главе диссертации, транспортная инфраструктура относится современными исследователями к базовым элементам инвестиционного климата, а, соответственно, меры государственной политики, направленные на развитие транспортной инфраструктуры относятся к разряду ключевых климатообразующих факторов. Хорошо развитая инфраструктура связывает компании с их клиентами и поставщиками, позволяет существенно снизить транспортные издержки, помогает использовать преимущества новых производственных технологий. Как отмечают эксперты Всемирного банка, фирмы имеющие доступ к эффективной транспортной инфраструктуре, инвестируют больше и их инвестиции более производительны [World Development Report, 2005, p. 124].

Важная роль развития транспортной инфраструктуры в создании благоприятной среды для инвестиций признавалась и в конце XIX — начале XX в. В частности, Витте подчеркивает, что государство, способствуя улучшению путей сообщения всех видов, усиливает естественные преимущества страны в деле привлечения капиталов [Витте, 1997, с. 124].

Витте отмечает, что усовершенствование средств сообщения влечет за собой расширение сбыта товаров на более дальние расстояния, а также увеличение потребления. Расширение же рынков сбыта и потребления стимулирует капиталовложения в расширение существующих производств и открытие новых, способствует росту занятости [Витте, 1997, с. 283].

Витте обращает внимание на то, что развитие железных дорог в России имело особо большое значение в сравнении с другими европейскими государствами, вследствие особенностей самой страны. Во-первых, принимая во внимание обширность территории России, сближение разрозненных районов страны имело большее значение, нежели в других государствах сравнительно небогатых территориями. Во-вторых, железные дороги на западе Европы сменили гужевые пути хорошего качества, которые при благоприятных климатических условиях в достаточной степени удовлетворяли экономическим нуждам, тогда как в России путей сообщения ко времени открытия железных дорог было крайне недостаточно, а, следовательно, переход к усовершенствованным путям сообщения явился особенно резким [Витте, 1997, с. 298].

2.5.2. Разработка и реализация государственной политики в области железнодорожного строительства Проблема развития транспортной инфраструктуры стояла достаточно остро в России в конце XIX — начале XX в. В рассматриваемый исторический период Россия пошла по пути развития железнодорожного транспорта. Органы государственного управления считали данный путь наиболее предпочтительным по ряду причин. В частности, Витте, внесший огромный вклад в развитие сети железных дорог в России, выделял следующие преимущества железнодорожного транспорта [Витте, 1997, с. 296]:

• относительно высокая скорость перевозок, как пассажиров, так и грузов, в несколько раз превосходящая скорость перевозок гужевым транспортом;

• возможность беспрерывного передвижения по железнодорожным путям в течение круглого года, тогда как водные и гужевые пути подвержены влиянию климатических условий;

• возможность составления высокоточного расписания движения поездов, что позволяло гарантировать срочность доставки грузов;

• возможность транспортировки тяжелых грузов в больших количествах;

• сравнительная дешевизна железнодорожного транспорта.

Строительство железных дорог в России шло быстрыми темпами. Так, в 1860 г. общая протяженность железных дорог составила 1 488 верст, в 1880 г.

— 21 885 верст, а к 1915 г. достигла отметки 70 300 верст. Стремительное развитие железных дорог объясняется тем, что они оказывали большое влияние на все народное хозяйство. Витте пишет: «Являясь орудием для преодоления больших расстояний, железная дорога оказывает на экономическую жизнь народа двоякое влияние. Во-первых, как более удобное средство сообщения, она ведет к сбережениям на перевозке тех товаров, которые перевозились прежде по более дорогой цене, а во-вторых, — что неизмеримо важнее, — открывая возможность перевозки больших масс грузов, она дает толчок следовательно, содействует укреплению и развитию старых и возникновению новых отраслей промышленности» [Витте, 1997, с. 297]. Таким образом, железная дорога являлась не только вспомогательным средством обмена, но и исторический период железная дорога сама представляла собой крупнейшее промышленное предприятие в государстве, и служило широким поприщем для приложения труда и капитала. Строительство железных дорог стимулировало развитие целого ряда новых железнодорожных отраслей производства.

железнодорожного транспорта в России в конце XIX — начале XX в.:

железнодорожного строительства, так и в его финансировании. Когда перед правительством России встал вопрос выбора пути развития железнодорожного дела — при помощи государственного регулирования или же через частных предпринимателей, то предпочтение было отдано системе, заимствованной из Франции. Правительство с самого начала хотело сохранить контроль над железнодорожным делом, но в то же время, желая привлечь к участию частных предпринимателей, стало выдавать им концессии на постройку и эксплуатацию железных дорог на льготных условиях. Главное основание всех выданных в предпринимателям чистый доход в размере 5% на затраченный капитал, который составлялся из акций (в небольшой части) и облигаций, причем в ряде случаев, правительству не удавалось разместить облигации в частные руки, и они оставались в государственном ведении. Таким образом, фактически железные дороги строились на государственные средства или на средства, гарантированные государством, что способствовало наращиванию государственного долга, управление же всем железнодорожным делом практически полностью было отдано частным предпринимателям. По мнению Витте, эта система была невыгодна вдвойне. С одной стороны, весь риск предприятий, которые в первое время несли значительные убытки, несло государство, а с другой — страна подвергалась всем последствиям «хозяйничанья» на дорогах частных предпринимателей [Витте, 1997, с. 300].

Россия была как бы разделена между многими железнодорожными обществами, самостоятельные действия которых негативно сказывались на экономике страны. Тарифы не публиковались или публиковались несвоевременно, многочисленность тарифных изданий затрудняла ведение правильных коммерческих расчетов. При этом потери казны на выплатах обществам по гарантии их доходов достигали 60 миллионов рублей в год.

С целью исправить сложившееся неблагоприятное положение, которое существенно уменьшало положительный эффект от строительства и эксплуатации железных дорог, в государственной железнодорожной политике были произведены изменения. В 1887 г. было издано высочайше утвержденное мнение Государственного Совета о том, что в ведение правительства передается руководство действиями железных дорог в сфере тарифов. В 1888 г.

последовало высочайшее повеление, чтобы тарифное дело железных дорог было всецело передано в Министерство финансов, и, наконец, в 1889 г.

опубликовано положение о железнодорожных тарифах и об учреждениях по тарифным делам. В основу этого мероприятия была положена важная идея о том, что при составлении железнодорожных тарифов от ущерба должны быть ограждены интересы торговли, промышленности, населения и казны. Вместе с тем правительство начало выкупать частные железные дороги, отчасти пользуясь наступлением срока выкупа, отчасти по специальному соглашению с акционерами, а те общества, которые остались при своих линиях, согласились внести в уставы существенные изменения в пользу казны. Принятые государством меры позволили не только ликвидировать убыточность железных дорог, но и сделали их прибыльными.

Как было отмечено выше, одним из главных преимуществ железных дорог в сравнении с гужевым транспортом является дешевизна перевозки.

Необходимость сохранения сравнительной дешевизны железных дорог — с одной стороны, и поддержание их прибыльности — с другой поставили перед правительством задачу установления так называемых «правильных тарифов».

«Тариф — жизненный нерв железной дороги, и если тариф установлен неправильно, то железная дорога перестает удовлетворять своему назначению»

[Витте, 1997, с. 306]. Витте удалось установить в тарифном деле определенный порядок, что позволило повысить доходность железных дорог. Описывая свой подход к формированию железнодорожных тарифов Витте пишет: «…наиболее целесообразным представляется установление тарифов на основаниях чисто коммерческих, но при условии тех ограничений со стороны правительственной власти, которые обеспечивают следующие свойства тарифов: 1) равномерность их для всех районов государства, 2) устойчивость их в течение более или менее продолжительного периода, 3) общедоступность их (своевременное опубликование во всеобщее сведение) и 4) простота расчетов при перевозках по нескольким дорогам» [Витте, 1997, с. 313].

2.5.3. Анализ управляющего воздействия, направленного на улучшение транспортной инфраструктуры В целях проведения анализа результатов управляющего воздействия, направленного на улучшение транспортной инфраструктуры в Российской Империи в 1885–1913 гг., воспользуемся показателем протяженности железных дорог, построенных в течение календарного года. Как показано на рисунке 2.8, в рассматриваемый исторический период протяженность железных дорог в России увеличивалась ежегодно. В 1885–1913 гг. протяженность железнодорожных путей ежегодно увеличивалась в среднем почти на верст. Особенно активный период железнодорожного строительства приходился на период, в течение которого пост министра финансов занимал С.

Ю. Витте (1892–1903 гг.) — в эти годы среднегодовой показатель прироста протяженности железных дорог приближался к 2500 верст.

Рисунок 2.8. Протяженность железных дорог, построенных в течение календарного года в Российской Империи, верст, 1885–1913 гг.

В результате предпринятых государством мер по развитию транспортной инфраструктуры, к 1913 г. Российская Империя вышла на второе место в мире по абсолютной протяженности железных дорог, уступая лишь Соединенным Штатам, что подтверждается данными, представленными в таблице 2.10.

Однако следует отметить, что, несмотря на значительную абсолютную протяженность, по показателю относительной протяженности на 1 000 кв. км Россия занимала одно из последних мест среди ведущих стран мира. Даже в Европейской части России в 1913 г. на 1 000 кв. км приходилось всего около км железнодорожного пути. Рассматривая относительные показатели протяженности железных дорог в России, безусловно, следует принимать во внимание огромную территорию страны, а также сравнительно суровые климатические условия.

Таблица 2.10. Протяженность железных дорог по главнейшим государствам, 1913 г.

Таким образом, на рубеже XIX–XX в. органы государственного инвестиций. В рассматриваемый исторический период Россия пошла по пути развития железнодорожного транспорта. Строительство железных дорог шло быстрыми темпами, что подтверждает анализ результатов управляющего протяженность железнодорожных путей ежегодно увеличивалась в среднем почти на 1 500 верст. В результате предпринятых государством мер по развитию транспортной инфраструктуры, к 1913 г. Российская Империя вышла на второе место в мире по абсолютной протяженности железных дорог, уступая лишь Соединенным Штатам.

Итак, во второй главе диссертации проанализирован опыт разработки и реализации таких мер экономической политики России, реализованных в конце XIX — начале XX в., как: укрепление устойчивости государственных финансов, стабилизация курса рубля, протекционизм (ограничение свободы торговли) и развитие транспортной инфраструктуры. Анализ, проведенный во второй главе, представляет собой анализ управляющих воздействий на структурные элементы инвестиционного климата и относится к первому этапу ретроспективной оценки влияния мер экономической политики государства на инвестиционный климат. Проведенный анализ позволил сделать следующие заключения. Благодаря реализованным мерам государственной политики была достигнута финансовая устойчивость, Российская Империя как суверенный заемщик пользовалась доверием у инвесторов. В результате проведения денежной реформы 1895–1897 гг. волатильность российского рубля была сведена к минимуму, рубль стал одной из наиболее стабильных и надежно обеспеченных денежных единиц мира. Строительство железных дорог шло быстрыми темпами. Спорным остается вопрос о том, может ли таможенная политика, реализованная в 1885–1913 гг., идентифицироваться как протекционизм. С достаточной уверенностью можно говорить лишь о том, что эта политика была направлена на ограничение свободы торговли.

Выводы, полученные во второй главе, позволили сформулировать гипотезы о влиянии мер экономической политики государства на инвестиционный климат в России в 1885–1913 гг.

ГЛАВА 3. ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ МЕР ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА НА

ИНВЕСТИЦИОННЫЙ КЛИМАТ В РОССИИ В 1885–1913 ГГ.

С ПРИМЕНЕНИЕМ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ МЕТОДОВ

3.1. Формулирование гипотез о влиянии мер экономической политики государства на инвестиционный климат в России в 1885–1913 гг.

Данная глава диссертации посвящена оценке влияния следующих мер экономической политики государства, направленных на формирование инвестиционного климата в Российской Империи в 1885–1913 гг.: 1) стимулирование экономического роста путем развития промышленности; 2) укрепление устойчивости государственных финансов; 3) укрепление денежной системы и стабилизация курса рубля; 4) таможенная политика, направленная на ограничение свободы торговли; 5) развитие транспортной инфраструктуры путем строительства железных дорог. Все вышеперечисленные меры, по мнению органов государственного управления, были призваны способствовать формированию благоприятной среды для инвестиций и увеличению предпринимательской активности.

Настоящая глава охватывает второй и третий этапы процедуры ретроспективной оценки влияния экономической политики государства на инвестиционный климат, а именно: анализ показателей выхода системы (2-ой этап); установление причинно-следственной связи между управляющим воздействием на элемент структуры и изменением значений показателей, ретроспективной оценки установлено, что меры экономической политики, фактически реализованные в России в конце XIX — начале XX в., по большей части, совпадали с официально заявленными мерами, и позволили добиться результатов, для достижения которых они проектировались.

Выводы, полученные во второй главе, позволили сформулировать следующие гипотезы о влиянии мер экономической политики государства на инвестиционный климат в России в 1885–1913 гг.

3.1.1. Гипотеза о положительном влиянии мер по стимулированию экономического роста Как показано в первой главе диссертации, экономический рост как индикатор макроэкономической стабильности и способности страны к амортизации шоков, относится современными исследователями к числу базовых составляющих благоприятного инвестиционного климата. В конце XIX — начале XX в. органы государственного управления Российской Империи также осознавали, что растущая экономика является привлекательной для капиталовложений. В 1885–1913 гг. российская экономика демонстрировала высокие темпы роста.

У. Ростоу считал, что в конце XIX — начале XX в. Россия вступила в стадию взлета, когда рост становится самоподдерживаемым процессом. По мнению П. Грегори [Грегори, 2003], показатели роста совокупного продукта в России во второй половине XIX — начале XX в. вполне можно сравнивать со средними показателями роста индустриальных стран. Грегори отмечает, что только США, Канада, Австралия и Швеция по темпам экономического роста не отставали от России или превосходили ее, однако, она опережала две другие страны «поздней индустриализации», Японию и Италию. Мнение о том, что российский экономический рост был высоким по международным стандартам, поддерживают и данные А. Мэддисона [Maddison, 1964] для периода с 1870 по 1913 г. Так, согласно данным Мэддисона, средний уровень роста «западного»

объема производства (Европа и Северная Америка) равнялся 2,7% в год в сравнении с российским уровнем 3,25% в год [Maddison, 1964, p. 28].

Анализируя темпы роста российской экономики в конце XIX — начале XX в. следует принимать во внимание быстрый рост населения страны, а значит, и рабочей силы. Тем не менее, даже по показателям на душу населения и на одного работника, экономический рост в России можно расценивать как сравнительно высокий. В частности, Грегори отмечает, что по темпу роста на душу населения во второй половине XIX — начале XX в. Российская Империя (1,65%) не смогла обойти только Бельгию, Норвегию, Швецию, США и Данию [Грегори, 2003, с. 24]. По данным Мэддисона, среднегодовой темп роста объема производства на душу населения в Западной Европе в 1870–1913 гг. составлял 1,6%, что соответствовало аналогичному российскому показателю за тот же период [Maddison, 1964, p. 28].

промышленности были значительно выше средних по народному хозяйству и за годы промышленного подъема (1885–1913 гг.) составили 5,72%, причем в 1890-е гг. — 8,03%. За этот же период среднегодовые темпы роста промышленного производства в США составили 5,26%, Великобритании — 2,11, Германии — 4,49, Швеции — 6,17% [Gerschenkron, 1947, p. 156]. Таким образом, на рубеже XIX–XX вв. Россия вышла на одно из первых мест в мире по темпам промышленного развития.

Таким образом, в конце XIX — начале XX в. органы государственного управления Российской Империи признавали важную роль экономического роста в формировании благоприятной среды для инвестиций. Важно отметить, что в рассматриваемый исторический период экономический рост был результатом активной государственной политики. Посредством развития промышленности были достигнуты высокие темпы экономического роста, что подтверждается статистическими данными. Соответственно первая гипотеза сформулирована следующим образом:

H1. Стимулирование экономического роста положительно влияло на состояние инвестиционного климата России в 1885–1913 гг.

3.1.2. Гипотеза о положительном влиянии мер по укреплению финансовой устойчивости Согласно теоретическим взглядам современных экономистов, финансовая устойчивость является одним из базовых элементов, формирующих благоприятный инвестиционный климат. Международные рейтинговые агентства, такие как Standard & Poor's, Moody's, Fitch, уделяют большое внимание анализу финансовой устойчивости. Ухудшение показателей устойчивости государственных финансов всеми современными экспертами расценивается как серьезный негативный сигнал для инвестиционного климата.

Как показано в параграфе 2.2 диссертационного исследования, в России в 1885–1913 гг. укреплению устойчивости государственных финансов уделялось большое внимание. Так, Грегори отмечает, что отличительной чертой российской политики последней четверти XIX в. было ее преднамеренное стремление к финансовой устойчивости с целью привлечения иностранного капитала [Грегори, 2003, с. 38]. Министром финансов Бунге был принят ряд мер по оздоровлению государственного бюджета. В частности, осуществлялась политика, нацеленная на уменьшение расходов и повышение доходов, для чего в 1885 г. была проведена налоговая реформа. В период министерства Вышнеградского удалось ликвидировать дефициты государственного бюджета, провести конверсии высокопроцентных русских золотых займов, превратив их в 4%-е, что значительно облегчило бремя выплат по государственному долгу.

Витте возобновил конверсии и почти полностью преобразовал государственные займы в 4%-е, а также унифицировал большую часть внутреннего долга в тип государственной 4%-й ренты. Достижение бездефицитного бюджета стало одной из центральных задач Витте и его преемников. Для увеличения доходов в 1894 г. была введена винная монополия. С 1899 г. обыкновенный бюджет сводился с превышением доходов над расходами, а долг аккуратно обслуживался.

Таким образом, в конце XIX — начале XX в. органы государственного управления Российской Империи большое внимание уделяли повышению финансовой устойчивости. Анализ, проведенный в параграфе 2.2, показал, что в результате реализованных в 1885–1913 гг. мер экономической политики государства, улучшение показателей финансовой устойчивости Российской Империи было фактически достигнуто. Финансовая устойчивость была призвана снизить инвестиционные риски и способствовать привлечению капиталов в страну. Исходя из вышеизложенного, можно сформулировать вторую гипотезу:

H2. Повышение финансовой устойчивости положительно влияло на состояние инвестиционного климата России в 1885–1913 гг.

3.1.3. Гипотеза о положительном влиянии мер по стабилизации рубля В первой главе диссертации показано, что современные исследователи относят стабильность национальной валюты к числу базовых элементов благоприятного инвестиционного климата. Ведущие аналитические агентства (Fitch, ICRG, Euromoney) при оценке инвестиционного климата рекомендуют важнейших задач валютной политики государства.

В конце XIX — начале XX в. стабилизация рубля находилась в центре внимания российского правительства. В 1881 г. был прекращен выпуск кредитных билетов, покрытие дефицита государственного бюджета осуществлялось посредством внутренних и внешних займов. Эти и ряд других мер позволили стабилизировать курс рубля. Наконец, реформа денежного обращения 1895–1897 гг., в ходе которой Россия присоединилась к решениям окончательно упрочила положение рубля. Жесткое эмиссионное право Государственного банка (выпуск кредитных билетов на 600 млн. руб. должен был обеспечиваться золотом на 1/2, а сверх того — полностью), огромный золотой запас (в 1897–1900 гг. все находившиеся в обращении кредитные билеты были обеспечены золотом на 100%) при свободном размене кредитных билетов на золотую монету придавали рублю особую стабильность.

Итак, в конце XIX — начале XX в. органы государственного управления Российской Империи признавали важную роль стабильной национальной валюты в создании благоприятной среды для инвестиций. В рассматриваемый исторический период в России был предпринят ряд мер по стабилизации курса рубля, главной из которых стала денежная реформа 1895–1897 гг., установившая золотой монометаллизм. Анализ, проведенный в параграфе 2.3, показал, что эти меры оказались весьма успешными, и их главная цель — стабильность курса национальной валюты — была достигнута. На основе вышесказанного была сформулирована третья гипотеза:

инвестиционного климата в 1885–1913 гг.

3.1.4. Гипотеза о положительном влиянии мер по ограничению свободы торговли внешнеторговой деятельности относятся современными экономистами к числу базовых элементов инвестиционного климата. Государственное регулирование внешнеторговой деятельности осуществляется посредством таможенной политики и может быть направлено как на ограничение внешней торговли, так и на ее либерализацию. Большинство современных исследователей придерживаются мнения о том, что улучшение инвестиционного климата может быть достигнуто посредством либерализации внешней торговли. В конце XIX — начале XX в. органы государственного управления Российской Империи также полагали, что условия ведения внешнеторговой деятельности во многом определяют привлекательность среды инвестирования. Однако, в отличие от современных экономистов, они придерживались протекционистской позиции.

В 1885–1913 гг. официально декларируемым направлением таможенной политики Российской Империи был протекционизм. Протекционистская политика была призвана способствовать привлечению в страну капиталов необходимых для проведения индустриализации. Витте неоднократно подчеркивал, что покровительственный таможенный тариф 1891 г. составляет исходное основание торгово-промышленной системы (см., например:

[Секретный доклад..., 2006, с. 180, 194]). Протекционистская система должна была способствовать созданию собственной национальной промышленности и, как следствие, экономической и политической самостоятельности России [Секретный доклад..., 2006, с. 181, 194]. В 1890-е гг., когда промышленное развитие стало главной целью экономической политики, Витте прямо формулирует новые приоритеты: «Насаждение и развитие при помощи покровительственной политики своей собственной обрабатывающей промышленности и возможное ускорение этого процесса за счет капиталов стран, экономически ее опередивших. Цель покровительственной политики — не допускать притока благ потребительных, а привлечь производительные капиталы предоставлением им преимущественных выгод» [Витте, 1997, с. 130].

Таким образом, в конце XIX — начале XX в. государственные деятели Российской Империи признавали значимую роль таможенной политики в формировании благоприятной среды для инвестиций. Однако, в отличие от современных исследователей, придерживающихся фритредерской позиции, они полагали, что увеличению притока капиталов в страну должна была способствовать политика протекционизма. Анализ количественных показателей протекционизма, проведенный в параграфе 2.4, показал, что в 1885–1913 гг.

таможенная политика России, действительно, способствовала ограничению свободы торговли. Однако качественный анализ поставил под сомнение соответствие фактически реализованной в России в 1885–1913 гг. таможенной политики принципам теории таможенного протекционизма. В этом смысле есть основания говорить о несоответствии официально заявленного и фактически реализованного управляющего воздействия. Ввиду того, что проведенный в параграфе 2.4 анализ не позволяет с полной уверенностью говорить о том, что ограничение свободы торговли в Российской Империи в конце XIX — начале XX в. преследовало преимущественно протекционные цели, четвертая гипотеза была сформулирована в более общем виде, а именно:

H4. Ограничение свободы торговли положительно влияло на состояние инвестиционного климата в 1885–1913 гг.

3.1.5. Гипотеза о положительном влиянии мер по развитию транспортной инфраструктуры Улучшение транспортной инфраструктуры многими современными экспертами трактуется как серьезная мера по улучшению инвестиционного климата. Вопрос развития транспортной инфраструктуры был весьма актуален и в рассматриваемый исторический период, когда российское правительство пошло по пути наращивания сети железных дорог. Витте подчеркивает, что государство, способствуя улучшению путей сообщения всех видов, усиливает естественные преимущества страны в деле привлечения капиталов [Витте, 1997, с. 124]. «Усиленная постройка железных дорог объясняется нашей экономической политикой, стремлением перевести Россию из стадии натурального хозяйства в денежную, затем политикой развития у нас промышленности, а развивающая промышленность непременно требует хорошего оборудования страны железнодорожной сетью: железная дорога открывает рынки продуктам промышленности», — писал видный представитель финансовой науки того времени И.X. Озеров [Озеров, 1908, с.

139]. В 1885–1913 гг. строительство железных дорог в России шло быстрыми темпами, что подтверждается результатами анализа управляющего воздействия, проведенного в параграфе 2.5. Соответственно последняя из выдвигаемых гипотез формулируется следующим образом:

H5. Улучшение транспортной инфраструктуры положительно влияло на состояние инвестиционного климата в 1885–1913 гг.

Тестирование сформулированных гипотез о влиянии экономической политики, реализованной в России в 1885–1913 гг., на инвестиционный климат проводилось с использованием эконометрических моделей. В исследовании использовались линейные многофакторные регрессионные модели.

3.2. Построение многофакторной регрессионной модели, описывающей влияние мер экономической политики государства на инвестиционный климат в России в 1885–1913 гг.

Для построения многофакторной регрессионной модели необходимо выбрать зависимую переменную, которая отражала бы состояние выхода системы «инвестиционный климат» в рассматриваемый период, и независимые переменные, каждая из которых отражала бы результаты влияния мер экономической политики на соответствующие структурные элементы инвестиционного климата.

3.2.1. Обоснование выбора зависимой переменной Зависимая переменная должна представлять собой оценочный показатель состояния инвестиционного климата. В параграфе 1.2 подробно описаны особенности оценки инвестиционного климата как объекта государственного управления. Состояние инвестиционного климата может оцениваться двумя способами: (1) по структурным элементам инвестиционного климата, путем интегрирования их в единый показатель (поэлементные оценки); (2) по выходу системы «инвестиционный климат» (оценки по результатам). Оценку инвестиционного климата с позиции органов государственного управления, в предпочтительно проводить по второму способу. Оценка по результатам «инвестиционный климат» свойства эмерджентности (подробнее см. § 1.1.3).

В качестве потенциальной зависимой переменной рассматривались акционерных обществ (российских и иностранных); 2) количество акционерных обществ (российских и иностранных), открытых11 в течение календарного года;

3) число промышленных заведений12 (предприятий) в фабрично-заводской промышленности. Как представляется, данные показатели достаточно точно описывают процесс и результаты инвестиционной деятельности. Так, по мнению В.С. Катькало и А.Ю. Панибратова, число вновь появляющихся в течение определенного периода времени самостоятельных (независимых) фирм может служить показателем степени свободы бизнеса [Катькало, Панибратов, 2006, с. 35]. В «Докладе о мировом развитии 2005» отмечается, что результатом того или иного состояния инвестиционного климата на данной территории являются продуктивные инвестиции, создание новых рабочих мест и расширение фирм [World Development Report, 2005, p. 20]. «Благоприятный инвестиционный климат содействует производительным капиталовложениям частного сектора», — подчеркивается в докладе Всемирного банка [World Development Report, 2005, p. 19]. Кроме того, по всем выделенным показателям имеется статистика за рассматриваемый период (таблица Б.1 приложения).

В данном исследовании выбор был сделан в пользу акционерных обществ (российских и иностранных), открытых в течение календарного года. На наш действительно начавшие функционировать в данном году. Как отмечает Л. Е. Шепелев, учреждение акционерной компании, т. е. получение формального разрешения на ведение деятельности, не всегда совпадало с началом ее реального функционирования. Факт открытия действий компаниями фиксировался по появлению в периодической печати обязательных по закону извлечений из отчетов об их деятельности за год и разного рода объявлений [Шепелев, 2006, с. 116, 269]. Все акционерные общества с 1885 г. были обязаны публичной отчетностью, т. е. публикацией своих ежегодных балансов.

Согласно ст. 412 «Устава о прямых налогах» (1903), отдельным промышленным заведением (фабрикой, заводом) признавалось одно или несколько закрытых или открытых помещений, находящихся в одной черте фабричного или заводского устройства и состоящих между собой, по роду производства, в непосредственной связи.

взгляд, этот показатель может служить хорошим приближением для характеристики реакции инвесторов-предпринимателей на состояние инвестиционного климата.13 Во-первых, в конце XIX — начале XX в. именно экономического развития. В частности, в секретном докладе 1899 г. Николаю II, характеризуя размеры привлеченного иностранного капитала в Россию, Витте оперирует числом «вновь учрежденных иностранных акционерных компаний» [Секретный доклад..., 2006, с. 188]. Действительно, доля основных капиталов акционерной промышленности во всей массе производительных капиталов в стране в 1900 г. составляла 68,9%, а в 1913 — 73,0% (рассчитано по: [Лященко, 1948, с. 412]). Во-вторых, в этом случае имеется возможность выделить российские и иностранные инвестиции, а во многих работах прямые иностранные инвестиции рассматриваются как синтетический показатель качества инвестиционного климата (см., например: [Инвестиционный климат Российской Федерации, 2010; Shiells, 2003]). В-третьих, именно открытые, то есть фактически начавшие свою деятельность компании более точно характеризуют выход системы «инвестиционный климат». Наконец, что является важным для исторических исследований, статистические данные по акционерным обществам являются весьма надежными.

Статистика числа российских и иностранных акционерных компаний, открытых в течение календарного года, взята из работы Л.Е. Шепелева [Шепелев, 2006, с. 117, 118, 170, 271, 278]. В данных учтены торговоЗаметим, что часть акционерных компаний возникала для организации ранее не существовавших предприятий, другая же часть — путем реорганизации ранее существовавших. В связи с тем, что непосредственной причиной акционирования уже существовавших предприятий была потребность в новых капиталах для поддержания, расширения и развития предприятий, можно считать, что число вновь открытых компаний и в случае реорганизации ранее существовавших предприятий отражает инвестиционную активность.

промышленные и кредитные компании (без железнодорожных14). Разделение компаний на российские и иностранные проводится по формально-правовому признаку. Акционерное общество по законодательству считалось иностранным в том случае, если его устав утверждался в иностранном государстве. Как отмечает Шепелев, в целях обхода ограничений российского законодательства некоторые «иностранные» компании иногда основывались российскими подданными на российские капиталы. Вместе с тем гораздо больше формально российских компаний в той или иной мере фактически функционировало на иностранные капиталы [Шепелев, 2006, с. 169].

использовался интегральный показатель числа российских и иностранных акционерных компаний, при этом число иностранных компаний включалось в этот показатель с весовым коэффициентом 1,5. Критерием для взвешивания служил размер капитала. Расчеты показали, что в рассматриваемый период капитал открытых иностранных компаний, приходившийся на одну компанию, в среднем в 1,5 раза превышал капитал российских компаний. Ввиду того что полученный временной ряд, заданный значениями уровней, оказался нестационарным, в регрессионных моделях использовался ряд в абсолютных приростах.

Одно из условий, на которое опирается эконометрическое моделирование временных рядов, состоит в том, что функциональное соотношение не меняется в течение всего рассматриваемого периода, соответственно, единую модель для изучаемого периода можно строить только в том случае, если во временном ряду нет точек разрыва. В исследуемый период возможны три точки структурного разрыва (рис. 3.1). Первая может быть обусловлена проведением денежной реформы в 1895–1897 гг., вторая — началом экономического кризиса в 1900 г. Третья потенциальная точка разрыва — отставка Витте с поста Железнодорожные компании были исключены из рассмотрения, чтобы избежать проблемы эндогенности в моделях регрессии, где в качестве одной из независимых переменных используется протяженность построенных железных дорог.

министра финансов в 1903 г., поскольку, как отмечалось, некоторые авторы считали, что с уходом Витте его экономическая политика была прервана.

Рисунок 3.1. Динамика зависимой переменной, 1885–1913 гг.

Статистическая проверка временного ряда на наличие структурных изменений с помощью теста Чоу показала, что в 1897, 1900 и 1903 гг.

структурного разрыва не было (см. таблицу Б.2 приложения), и, следовательно, можно строить единую модель для всего анализируемого временного ряда.

Проследим динамику зависимой переменной в 1885–1913 гг., что, по сути, будет являться вторым этапом процедуры ретроспективной оценки влияния экономической политики государства на инвестиционный климат. На втором этапе проводится анализ показателей выхода системы «инвестиционный климат» (подробнее см. § 1.3.3). Рисунок 3.1 иллюстрирует, что показатель числа российских и иностранных (включаемых в совокупный показатель с коэффициентом 1,5) акционерных компаний, открытых в течение календарного года, в целом демонстрировал восходящую динамику в 1885– 1913 гг. Так, в первые три года указанного периода в год открывалось в среднем 29 компаний, тогда как в последние три года — 226 компаний. Таким образом, можно говорить об улучшении показателей, отражающих результат функционирования системы «инвестиционный климат».

На третьем этапе ретроспективной оценки управляющего воздействия мер экономической политики государства на инвестиционный климат необходимо установить, было ли то или иное изменение значений показателей, описывающих выход системы «инвестиционный климат», обусловлено оцениваемым управляющим воздействием на элемент структуры, либо некими другими климатообразующими факторами. Для этого воспользуемся инструментами экономико-математического моделирования.

3.2.2. Обоснование выбора независимых переменных потенциальных независимых переменных, в который вошли переменные, удовлетворяющие следующим условиям. Во-первых, они должны были отображать меры экономической политики России в 1885–1913 гг. Во-вторых, переменные должны были отражать результат управляющих воздействий мер экономической политики государства на соответствующие структурные элементы инвестиционного климата (см. таблицу 1.3). И, наконец, третьим условием являлось наличие релевантной статистики (таблица Б.1 приложения).

экономический рост, рассматривались следующие показатели: чистый национальный продукт (ЧНП)15 и ЧНП на душу населения, личное потребление товарооборот, отражающий совокупную стоимость оптовых и розничных продаж.

Качество оценки макроэкономических показателей дореволюционной России, и в частности чистого национального продукта, — один из дискуссионных вопросов в экономической истории. Ф. Бродель отмечал, что «эти совокупности (ВНП, ЧНП, национальный доход)...сегодня известны примерно с десяти-, даже двадцатипроцентной погрешностью, а когда речь идет о старинных экономиках — самое малое с тридцатипроцентной» [Бродель, 1992, с. 305]. В данной работе использовались расчеты П. Грегори [Gregory, 1982], поскольку его оценки национального дохода России за 1885– 1913 гг. экономистами-историками признаются наиболее точными.

В качестве переменных, отражающих финансовую устойчивость, рассматривались: отношение государственного долга к чистому национальному продукту; отношение государственного долга к государственным доходам;

отношение процентных платежей по государственному долгу, выплачиваемых за границу, к экспорту. Как представляется, данные переменные позволяют наглядно отразить состояние государственного бюджета и возможности страны по обслуживанию долга. Заметим, что в рассматриваемый период бремя государственного долга также оценивалось в сравнении с государственным бюджетом. Так, в своих примечаниях к третьему изданию работы Витте «Лекции о народном и государственном хозяйстве» профессор Новороссийского университета В. Д. Катков, характеризуя возрастание государственного долга за 1902–1907 гг., пишет: «...За это время долг возрос на 31,3%, тогда как бюджет увеличился всего на 13,2%» [Витте, 1997, с. 486].

В качестве переменной, характеризующей результаты денежной политики и стабилизацию рубля, была выбрана волатильность рубля, рассчитанная по формуле (1). Волатильность рубля рассчитывалась по отношению к британскому фунту стерлингов, поскольку в рассматриваемый исторический период он являлся основной резервной валютой в большинстве стран мира, а, соответственно, служил своего рода эталоном стабильности. Для расчета волатильности использовались курсы трехмесячного векселя из Лондона на Санкт-Петербург, в фунтах стерлингов за 1 тыс. руб. Это предопределялось, во-первых, тем, что Лондон в XIX в. стал главным мировым финансовым центром, и «курсы, устанавливаемые из Лондона на другие мировые финансовые центры, были ведущими и определяющими по отношению к курсам этих финансовых центров» [Российский рубль в системе европейских валют..., 2005, с. 53]. Во-вторых, Санкт-Петербург был главным центром операций с иностранными векселями в России, а петербургская биржа — единственной в России биржей европейского значения [Бородкин, Перельман, 2006, с. 171].

В качестве переменной, отражающей меры по ограничению свободы торговли, был выбран средний таможенный тариф, а улучшение транспортной инфраструктуры в рассматриваемый период, на наш взгляд, наилучшим образом описывает протяженность железных дорог, построенных в течение года.

Первичные данные, использовавшиеся для построения переменных, представляли собой временные ряды за 1885–1913 гг. Усредненные данные представлены в таблице Б.1 приложения. Поскольку некоторые исходные временные ряды, заданные значениями уровней, оказались нестационарными, были взяты соответствующие ряды в абсолютных приростах. Это касается таких переменных, как: личное потребление на душу населения, протяженность железных дорог, построенных в течение года, отношение государственного долга к чистому национальному продукту, и отношение процентных платежей по государственному долгу, выплачиваемых за границу, к экспорту.

С целью выявления того, какие из отобранных независимых переменных наилучшим образом отражают влияние исследуемых мер экономической политики на инвестиционный климат, эти переменные тестировались в частных линейных многофакторных и парных регрессионных моделях. В каждую из таких частных моделей включались независимые переменные в различных комбинациях. Тестирование показало, что в ряде частных регрессионных моделей такие переменные, как ЧНП, ЧНП на душу населения, индекс промышленного производства и товарооборот, характеризующие экономический рост, оказались статистически незначимы. Отсутствие устойчивой статистической значимости Оценка параметров в моделях проводилась с помощью метода наименьших квадратов. Все модели проверялись на наличие автокорреляции в остатках первого и более высоких порядков и выполнение условия гомоскедастичности. Для проверки на наличие автокорреляции в остатках применялся тест Бройша–Годфри (Breusch–Godfrey). В качестве теста на гетероскедастичность использовался тест Бройша–Пагана (Breusch–Pagan). Все частные регрессионные модели были статистически значимы.

ЧНП, на наш взгляд, может объясняться тем, что в рассматриваемый исторический период подсчет ЧНП официальной государственной статистикой не проводился, следовательно, инвесторы не могли отслеживать данные по этому показателю и реагировать на их изменение. Переменной, статистически значимой во всех частных моделях, оказалось личное потребление на душу населения. Это вполне укладывается в логику анализа, поскольку в отличие от ЧНП личное потребление на душу населения является более «осязаемым»

индикатором экономического роста и инвесторы могли «прочувствовать» его изменение, даже не имея точных данных. Соответственно, личное потребление регрессионную модель в качестве независимой переменной.

государственных финансов, не демонстрировала устойчивой статистической значимости в процессе тестирования частных регрессионных моделей. В общую модель регрессии было включено отношение государственного долга к государственным доходам. Этот выбор был обусловлен стационарностью данного временного ряда в отличие от двух других рядов.

Переменная, отражающая волатильность рубля, не демонстрировала устойчивой статистической значимости в частных регрессионных моделях.

Примечательно, что волатильность рубля чаще всего оказывалась статистически значимой в тех моделях, где в качестве зависимой переменной выступало число иностранных акционерных компаний, открытых либо учрежденных в календарном году. Волатильность рубля была включена в общую модель регрессии в качестве переменной отражающей результаты государственных мер по стабилизации валютного курса.

Переменные «средний таможенный тариф» и «протяженность железных дорог, построенных в течение года» оказались статистически значимы во всех частных моделях и вошли в общую модель регрессии.

Меры экономической политики государства, реализованные в Российской Империи в конце XIX — начале XX в., были действительно важны для привлечения капиталов в страну, однако вопрос о том, в какой мере государственная политика, а не высокая доходность, определяла решения инвесторов остается спорным в научной литературе (см., например: [Грегори, 2003; Kirchner, 1981; McKay, 1970]). Инвестирование представляет собой вложение капитала с целью получения дохода. Соответственно, инвесторы в доходностью. Потенциально влияние мер экономической политики государства на процесс открытия акционерных компаний могло быть нивелировано влиянием доходности. Принимая во внимание вышесказанное, в состав независимых переменных, помимо объясняющих переменных, отражающих влияние мер экономической политики государства, была включена контрольная переменная — средний дивиденд торгово-промышленных компаний.

3.2.3. Построение и описание модели многофакторная регрессионная модель:

JSCt = 0 + 1Consumptiont + 2Debtt + 3Volatilityt + 4Tarifft + 5Railwayst + 6Dividendt + ut JSCt Consumptiont Debtt Volatilityt Tarifft Railwayst Dividendt Таким образом, в общую модель регрессии в качестве объясняющих переменных были включены: личное потребление на душу населения, отношение государственного долга к государственным доходам, волатильность рубля, средний таможенный тариф и протяженность железных дорог, построенных в течение года; в качестве контрольной переменной — средний дивиденд.

3.3. Результаты количественного исследования влияния мер экономической политики государства на инвестиционный климат 3.3.1. Результаты оценивания многофакторной модели регрессии Модель тестировалась на наличие автокорреляции в остатках первого и более высоких порядков и выполнение условия гомоскедастичности.

Результаты оценивания параметров, значения соответствующих статистик и уровни значимости, как самой модели, так и оценок параметров представлены в парсимониальной модели регрессии (parsimonious regression model). Это означает, что независимые переменные, влияние которых оказалось статистически незначимым (p>0,1) были исключены из первоначальной модели, представленной в параграфе 3.2.3. Результаты оценивания модели, включающей все независимые переменные, представлены в таблице Б. приложения.

(отношение государственного долга к государственным доходам) и Volatility (волатильность рубля). Поскольку индивидуальные t-тесты показали, что в построенной модели переменные Volatility и Debt статистически незначимы, эти переменные проверялись на совместную значимость с помощью F-теста.

Результаты тестирования показали, что переменные Volatility и Debt и совместно не оказывали влияния на прирост акционерных компаний в конце XIX — начале XX в. (подробнее см. таблицу Б.4 приложения). Соответственно, гипотеза H2, которая заключалась в том, что повышение финансовой устойчивости положительно влияло на состояние инвестиционного климата, не подтвердилась. Гипотеза H3 о том, что стабилизация рубля положительно влияла на состояние инвестиционного климата, также не подтвердилась.

Таблица 3.1. Результаты регрессионного анализа П р и м е ч а н и е : зависимая переменная — JSC; число наблюдений: 27; F(4,22) = 8,52 [p = 0,0003]; R2 = 0,61.

Коэффициент детерминации показывает, что включенные в нее независимые переменные объясняют порядка 61% вариации зависимой переменной — числа акционерных компаний, открытых в календарном году. Анализируя величину коэффициента детерминации, нужно принимать во внимание следующие моменты. Во-первых, в модель включены не все факторы, формирующие инвестиционный климат. Во-вторых, при создании нового бизнеса и расширении старого предприниматели руководствуются состоянием не только макро-, но и микросреды. Исходя из этого, значение коэффициента детерминации представляется достаточно высоким.

Как видно из таблицы 3.1, объясняющая переменная Consumption (личное