«Джоан Кэтлин Роулинг Это первый народный перевод Гарри Поттера (перевод от 29 мая 2001 — последняя правка 28 дек 2001). Идет правка всех книжек (четвертая пока в черновом варианте). Исправляемая версия и продолжение на ...»

Гриффиндорская вечеринка закончилась только тогда, когда в гостиной появилась профессор Мак-Гонагалл в отделанном шотландкой халате и с сеточкой на волосах, и настояла на том, что в час ночи всем положено спать. Гарри и Рон, продолжая обсуждать матч, взобрались по ступенькам в спальню. Бесконечно усталый, но счастливый, Гарри улёгся в постель, задёрнул занавески с четырех сторон своего балдахина, чтобы закрыться от лунного света, откинулся на спину и тотчас же заснул.

Ему приснился очень странный сон. Он шел через лес со Всполохом на плече, следуя за кем-то серебристо-белым. Этот кто-то петлял между деревьями, и Гарри удавалось только мельком увидеть его. Мечтая догнать ускользающую тень, Гарри ускорил шаг, но как бы он не торопился, его проводник опережал его. Гарри перешел на бег, и услышал впереди топот копыт. Теперь он уже бежал со всех ног, но и неведомое существо летело во весь опор. Затем он оказался на краю поляны и… "Ма-ма-а-а!" Гарри проснулся так внезапно, словно получил пощечину. Не ориентируясь в кромешной тьме, он шарил по занавескам, чувствуя, что рядом кто-то есть, и голос Шэймуса Финнигана с другого конца комнаты спросил: "Что случилось?" Гарри показалось, что он услышал, как захлопнулась дверь спальни. Разобравшись наконец в занавесках, он рванул их в стороны, и в тот же момент Дин Томас зажег лампу.

Рон сидел на кровати, с выражением безграничного ужаса на лице.

"Блэк! Сириус Блэк! С ножом!" "Здесь! Только что! Разрезал полог! А я проснулся!" "Рон, ты уверен, что тебе не приснилось?" — спросил Дин.

"Посмотри на полог! Я тебе говорю, он был здесь!" Они все выкарабкались из кроватей, Гарри первым добежал до двери, и они рванули вниз по лестнице. Позади них начали распахиваться двери и зазвучали сонные голоса.

"Кто кричал?" "Что вы делаете?" Гостиная озарялась отблесками умирающего огня, освещавшего остатки пиршества. В ней было пусто.

"Рон, ты уверен, что тебе не приснилось?" "Я говорю вам, я его видел!" "Что за шум?" "Профессор Мак-Гонагалл сказала всем идти спать!" Несколько девочек, накинув халаты и зевая, спустились по лестнице. Следом за ними появились и мальчики.

"Ну что, продолжим?" — с воодушевлением осведомился Фред Висли.

"Все обратно по лестнице!" — приказал Перси, спускаясь в гостиную и прикалывая к пижаме значок главного префекта.

"Перси… Сириус Блэк! — выговорил Рон, едва не теряя сознание. — В нашей спальне! С ножом! А я проснулся!" В гостиной стало очень тихо.

"Глупости! — в ужасе возразил Перси. — Ты верно объелся, Рон — вот и приснился кошмар".

"Я тебе говорю…" "Ну, право, достаточно, это уже слишком!" Это была профессор Мак-Гонагалл. Она с грохотом захлопнула портрет и в негодовании огляделась.

"Я безусловно рада, что Гриффиндор выиграл матч, но это же просто нелепо! Перси, я ожидала от вас большего!" "Профессор, я следовал вашим указаниям! — воскликнул Перси, кипя от возмущения. — Я только что сказал им разойтись обратно по спальням! Моему брату Рону приснился кошмар…" "ЭТО БЫЛ НЕ КОШМАР! — завопил Рон. — ПРОФЕССОР, Я ПРОСНУЛСЯ, А РЯДОМ

СТОЯЛ СИРИУС БЛЭК, ДЕРЖА НОЖ!"

Профессор Мак-Гонагалл уставилась на него.

"Что за чушь, Висли, как он мог пройти? Через портретный ход, что ли?" "Его спросите! — сказал Рон, трясущимся пальцем указывая на обратную сторону картины с портретом сэра Кадогана. — Спросите его, видел ли он…" Подозрительно глядя на Рона, профессор Мак-Гонагалл открыла портрет и вышла наружу. Вся гостиная затаила дыхание.

"Сэр Кадоган, вы позволили мужчине только что войти в гриффиндорскую башню?" "Несомненно, благородная госпожа!" — откликнулся сэр Кадоган. Воцарилась ошеломленная тишина, и внутри и снаружи.

"Вы… Вы? — выговорила наконец профессор Мак-Гонагалл. — Но… но пароль!" "У него есть пароли! — гордо произнес сэр Кадоган. — На всю неделю, моя госпожа!

Записаны на маленьком клочке бумаги!" Профессор Мак-Гонагалл протиснулась обратно в гостиную. Она была белой как мел.

"Какой… — сказала она, голос ее дрожал. — Какой непроходимый тупица записал пароли и потерял листок?" Наступила абсолютная тишина, прерываемая тихими всхлипываниями. Невилл Лонгботтом, дрожа с головы до пальцев подкашивающихся ног, медленно поднял руку.

Никто в гриффиндорской башне в ту ночь не спал. Все знали, что замок снова обшаривают, и бодрствовали в гостиной, ожидая новостей о поимке Блэка. Но на рассвете к ним поднялась профессор Мак-Гонагалл и объявила, что Блэку снова удалось сбежать.

Куда бы они не пошли весь следующий день, всюду виднелись признаки усиления безопасности; профессор Флитвик обучал главные двери опознавать Сириуса Блэка по его увеличенному портрету; Филч неожиданно принялся носиться взад-вперед по коридорам, заколачивая все — от крохотных трещинок в стенах до мышиных норок. Сэра Кадогана отстранили от должности. Его портрет снова отнесли на затерянную площадку восьмого этажа, а Толстушку возвратили на место. Ее тщательно отреставрировали, но она все еще сильно нервничала и согласилась вернуться к работе только при условии, что ей будет предоставлена дополнительная охрана. Охранять ее была нанята ватага грубых сторожевых троллей. Они грозной толпой прохаживались по коридору, что-то хрюкая друг другу и меряясь дубинками.

Гарри не мог не обратить внимания на то, что статуя одноглазой ведьмы на четвертом этаже оставалась неохраняемой и незаделанной. По всему выходило, что Фред и Джордж были правы в своей уверенности, что только они — а теперь еще Гарри, Рон и Эрмиона — были единственными людьми, знающими об этом потайном ходе.

"Думаешь, стоит кому-нибудь рассказать?" — посоветовался с Роном Гарри.

"Но мы же уверены, что он попадает в замок не через "Горшочек с медом", — успокаивал его Рон. — Мы бы узнали, если бы кто-нибудь вломился в лавку".

Гарри был рад, что Рон придерживается такого мнения. Ведь если бы одноглазую ведьму заколотили, он никогда больше не смог бы попасть в Хогсмид.

Рон моментально стал знаменитостью. Впервые в жизни ему уделяли больше внимания, чем Гарри, и это явно доставляло ему удовольствие. Он еще не отошел от ночного потрясения, но уже достаточно приободрился, чтобы рассказывать всем интересующимся о происшедшем с изобилием подробностей.

"…я спал, а тут слышу, как рвется ткань, и я подумал — ну, это сон, понимаете? Тут подуло… Я проснулся, и с одной стороны занавеска с кровати была сдернута… Ну, я перевернулся… а он, вижу, надо мной стоит… как скелет, весь в грязных космах… и нож свой длинный выставил, с локоть длиной… и вот мы с ним вытаращились друг на друга, и тут я как заору, и он сбежал".

"Интересно, почему? — прибавил Рон уже для Гарри, когда группка второкурсниц, слушавших его леденящую историю, разошлась. — Почему он убежал?" Гарри тоже этому удивлялся. Почему бы Блэку, раз уж он ошибся кроватью, было не заткнуть Рону глотку и не перебраться к Гарри? Блэк уже доказал двенадцать лет назад, что не имеет ничего против уничтожения невинных людей, а на этот раз перед ним было пять невооруженных мальчиков, четверо из которых спали.

"Он должен был понимать, что ему придется потрудиться, выбираясь из замка, раз уж ты заорал, и всех перебудил, — задумчиво заметил Гарри. — Ему бы пришлось перебить весь колледж, чтобы вернуться через портретный ход… но тогда он бы столкнулся с учителями…" Невилл попал в глубокую опалу. Профессор Мак-Гонагалл настолько разозлилась, что вообще запретила ему посещать Хогсмид, дала ему наказание и никому не разрешила говорить ему пароль. Бедняга Невилл был вынужден ждать каждый вечер перед гостиной, чтобы кто-нибудь его впустил, а сторожевые тролли все это время пренеприятно на него косились. Но при всем при том, ни одно наказание и близко не сравнилось с тем, которое припасла его бабка. Через два дня после вторжения Блэка, она прислала ему самое ужасное, что только мог получить во время завтрака ученик Хогвартса — вопилку.

Школьные совы как обычно влетели в Большой зал, неся почту, и Невилл поперхнулся, так как большая амбарная сова приземлилась перед ним, держа в клюве ярко-красный конверт. Гарри и Рон, сидевшие напротив него, сразу же узнали в письме вопилку — за год до этого Рон уже получил одну от матери.

"Беги, Невилл", — посоветовал Рон.

Невиллу не пришлось повторять дважды. Он схватил конверт и, держа его на вытянутых руках как бомбу, рванул из зала, а слитеринский стол расхохотался. Они услышали, как вопилка взорвалась в вестибюле — голос бабушки Невилла, магически усиленный в сотни раз, визжал о том, что он навлек стыд на всю семью.

Гарри слишком переживал за Невилла, чтобы сразу заметить, что ему тоже пришло письмо. Хедвиг привлекла его внимание, сильно ущипнув за запястье.

"Ой! Гм — спасибо, Хедвиг".

Гарри разорвал конверт, в то время как Хедвиг принялась за кукурузные хлопья в Невилловой тарелке. Записка внутри гласила:

Дорогие Гарри и Рон, как нащет попить чайку со мной этим вечером окло шести? Я вас прихвачу из замку. ЖДИТЕ МЕНЯ ВНИЗУ; ВАМ НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ САМИМ. Привет, Хагрид.

"Наверное, хочет услышать мою историю о Блэке!" — заключил Рон.

Итак, в шесть часов вечера, Гарри и Рон вышли из гриффиндорской башни, пробежали мимо сторожевых троллей и направились в вестибюль.

Хагрид уже ждал их.

"Привет Хагрид! — приветствовал его Рон. — Ты небось хочешь послушать о субботнем вечере, да?" "Я уже слышал", — отозвался Хагрид, распахивая двери и выводя их наружу.

"Гм", — только и пробормотал слегка обескураженный Рон.

Первое, что они увидели в хижине Хагрида, был Конклюв, растянувшийся на лоскутном одеяле Хагрида, плотно прижав огромные крылья к телу, и с удовольствием уписывавший дохлых хорьков с блюда.

Отводя глаза в сторону от этого отталкивающего зрелища, Гарри увидел огромный коричневый шерстяной костюм и ужасный желто-оранжевый галстук, свисающие с дверцы платяного шкафа.

"Зачем это, Хагрид?" — спросил Гарри.

"Дело Конклюва будет слушаться в Комитете по устранению опасных существ, — вздохнул Хагрид. — В эту пятницу. Я с ним поеду в Лондон вместе. Заказал две койки в "Ночном Рыцаре"…" Гарри почувствовал укол вины. Он совершенно забыл, что суд над Конклювом так близко, и, судя по неловкости, написанной на лице у Рона, он тоже об этом забыл. Кроме того, они забыли об обещании помочь в защите Конклюва; при появлении Всполоха эти события отступили на второй план.

Хагрид налил им чаю и угостил тарелкой батских булочек, но они, слишком хорошо зная хагридовскую стряпню, предпочли от них отказаться.

"Мне б тут с вами обсудить кой-чего надо", — и Хагрид с необычайно серьезным видом уселся между ними.

"Что?" — спросил Гарри.

"Эрмиону".

"А что с ней такое?" — поинтересовался Рон.

"У нее тяжелое время, вот что такое. Она уж не раз приходила ко мне с Рождества. Ей одиноко. Сперва вы с ней не говорили из-за этого Всполоха, теперь не говорите из-за кота, который…" "…съел Скабберса!" — со злостью прервал Рон.

"…поступил как все другие коты, — упрямо закончил Хагрид. — Она, по чести сказать, тут плакала несколько раз. Ей ведь сейчас и так тяжело. Я б сказал, про все эти ее занятия, что она кусок откусила, да слишком большой — не прожевать. А все-таки нашла время помочь мне с делом Конклюва, во как… Она тут для меня кое-что стоящее приискала… думаю у него сейчас будет хороший шанс…" "Хагрид, нам тоже надо было тебе помочь… прости нас…" — неловко начал Гарри.

"Да не, я вас не ругаю! — отмахнулся Хагрид. — Бог свидетель, на тебя и так порядочно всего навалилось. Видел, как ты тренируешься днем и ночью… но хочу вам так сказать, думал вы двое больше цените друзей, чем метелку или крысу. Вот так-то вот".

Гарри и Рон обменялись неловкими взглядами.

"Она ведь так расстроилась, когда Блэк едва не заколол тебя, Рон. Сердце у нее где надо подвешено, у Эрмионы-то, а вы двое с ней не разговариваете…" "Пусть от кота сначала избавится, тогда я с ней и буду говорить! — снова завелся Рон. — Но она с ним все время цацкается! Это же маньяк какой-то, а она против него и слова слушать не хочет".

"Ну, знаешь, люди иной раз такие глупости вытворяют из-за своих любимцев", — рассудительно произнес Хагрид. Лежавший позади него Конклюв выплюнул на подушку несколько хорьковых костей.

Остаток времени у них прошел за обсуждением шансов Гриффиндора выиграть кубок по квиддитчу, и в девять часов Хагрид проводил их обратно в замок.

Когда они вернулись в гостиную, вокруг доски объявлений собралась большая толпа учеников.

"Хогсмид, в следующие выходные! — воскликнул Рон, через головы читая новое объявление. — Ты как?" — тихо спросил он у Гарри, когда они отошли и уселись в кресла.

"Ну, Филч ничего не сделал с проходом в "Горшочек с медом"", — еще тише ответил Гарри.

"Гарри!" — прозвучало у него в правом ухе. Гарри вздрогнул и, обернувшись, увидел Эрмиону, которая сидела за столом прямо позади и расчищала амбразуру в закрывавшей ее стене книг.

"Гарри, если ты снова пойдешь в Хогсмид… я расскажу профессору Мак-Гонагалл о карте!" — заявила Эрмиона.

"Тут кто-то что-то сказал, Гарри?" — осведомился Рон, не глядя на Эрмиону.

"Рон, ну как ты можешь позволять ему ходить с тобой? После того, что Сириус Блэк чуть не сделал! Я серьезно, я скажу…" "Так теперь ты хочешь еще чтобы Гарри исключили! — яростно накинулся на нее Рон. — Ты в этом году еще мало вреда наделала?" Эрмиона открыла было рот чтобы ответить, но тут на ее колени с мягким шелестом запрыгнул Косолап. Эрмиона испуганно взглянула на Рона, схватила Косолапа в охапку и поспешно удалилась в спальню.

"Так как? — спросил Рон, как будто никто их и не прерывал. — Давай же, пошли, последний раз ты так ничего и не увидел. Ты даже у Зонко еще не был!" Гарри оглянулся, чтобы убедиться, что Эрмионы не было в пределах слышимости.

"О'кей, — согласился он. — Но в этот раз я возьму плащ-невидимку".

В субботу утром, Гарри сложил плащ-невидимку в мешок, засунул Карту грабителя в карман и спустился к завтраку вместе со всеми. Эрмиона подозрительно на него поглядывала, но он избегал ее взглядов и постарался, чтобы она увидела, что в то время, как все остальные пошли к дверям, он поднимается по мраморной лестнице наверх.

"Пока, — крикнул Гарри Рону, — увидимся, когда вернешься!" Рон усмехнулся и подмигнул.

Гарри поспешно взбежал на четвертый этаж, на ходу доставая из кармана Карту Грабителя. Пригнувшись за одноглазой ведьмой, он развернул ее. В его сторону двигалась крохотная точка. Гарри пригляделся к ней. Крохотными буковками рядом было подписано "Невилл Лонгботтом".

Гарри быстро вытащил свою палочку, произнес, "Опускатум!" и закинул свой мешок внутрь статуи, но прежде, чем успел влезть туда сам, из-за угла вышел Невилл.

"Гарри! А я забыл, что ты тоже не идешь в Хогсмид!" "Привет, Невилл, — Гарри быстро отскочил от статуи и засунул карту обратно в карман. — Чего делать будем?" "Да ничего, — пожал плечами Невилл. — Хочешь поиграть в подрывного дурака?" "Гм… не сейчас… я тут собирался в библиотеку написать работу про вампиров для Лупина…" "Я пойду с тобой! — радостно заявил Невилл. — Я тоже еще ее не сделал!" "А… погоди-ка… да, совсем забыл, я ее уже сделал вчера вечером!" "Здорово, ты мне поможешь! — сказал Невилл, на круглом лице которого отобразилось беспокойство. — Я никак не пойму эту штуку про чеснок… должны ли они его есть или…" Вдруг он оборвал болтовню и задохнулся, глядя Гарри через плечо.

Там был Снэйп; Невилл быстро спрятался за Гарри.

"И что это вы двое здесь делаете? — Снэйп остановился перед ними и переводил взгляд с одного на другого. — Странное место для встреч…" К вящему беспокойству Гарри черные глаза Снэйпа быстро осмотрели двери с обеих сторон, а затем одноглазую ведьму.

"Да мы тут… мы не встречаемся — промямлил Гарри. — Просто так… встретились…" "Да неужели? — саркастически заметил Снэйп. — У вас, Поттер, привычка появляться в неожиданных местах, и вы очень редко там бываете к добру… Отправляйтесь-ка в гриффиндорскую башню, где вам самое место".

Гарри и Невилл беспрекословно подчинились. Дойдя до угла, Гарри обернулся. Снэйп пристально изучал одну из рук одноглазой ведьмы.

Гарри ухитрился стряхнуть с себя Невилла возле Толстушки, сказав ему пароль и притворившись, что забыл свою работу по вампирам в библиотеке, после чего побежал обратно. Уйдя подальше от сторожевых троллей, он снова вытащил карту и поднес ее к носу.

Коридор четвертого этажа теперь был пуст. Гарри внимательно изучил карту и увидел с облегчением, что маленькая точка с надписью "Северус Снэйп" находится у себя в кабинете.

Он побежал назад к одноглазой ведьме, открыл горб, протиснулся внутрь и скатился к подножию каменного желоба, где и нашел свой мешок. Он снова стер Карту грабителя и пустился бежать.

Спрятавшись под плащом-невидимкой, Гарри вынырнул на солнечный свет из "Горшочка с медом" и толкнул Рона в спину.

"А вот и я", — шепнул он.

"Чего задержался?" — также шепотом отозвался Рон.

"Да, Снэйп вертелся рядом".

И они пошли по Главной улице.

"Ты там где? — непрерывно спрашивал его Рон. — Ты еще тут? Это так странно…" Они зашли на почту, и пока Рон делал вид, что узнает, сколько стоит послать сову Биллу в Египет, Гарри осмотрелся. Как минимум три сотни сов сидели тихо гукая; там были всякие разные совы, начиная от больших серых и до маленьких сплюшек ("только местная доставка"), таких маленьких, что они могли бы запросто поместиться у Гарри в ладони.

После этого они посетили лавку Зонко, которая была так забита учениками, что Гарри пришлось сильно постараться, чтобы ни на кого не наступить и не спровоцировать панику.

В этой лавочке продавались шутки и розыгрыши, которые удовлетворили бы даже самые дикие мечты Фреда и Джорджа; Гарри шепотом давал Рону указания и передал ему немного золота из-под плаща. Когда они покинули Зонко их кошельки стали существенно полегче, но карманы у каждого теперь раздувались от бомб-вонючек, икотных сладостей, мыла из лягушачьей икры и кусающих за нос чашек.

День был ясный и слегка ветреный, так что им не хотелось торчать под крышей, поэтому они прошли мимо "Трех метел" и поднялись на холм поглядеть на "Стонущие стены" — самый набитый привидениями дом во всей Британии. Он располагался чуть выше остальной деревни и даже при дневном свете вызывал непроизвольный ужас своими заколоченными окнами и буйно разросшимся садом.

"Даже призраки Хогвартса избегают его, — сказал Рон, когда они облокотились на изгородь. — Я спрашивал Почти Безголового Ника… он говорит, слышал, что тут больно грубая публика живет. Никто не может войти. Фред и Джордж пытались, видно, но все двери заколочены…" Гарри, разгорячившийся во время подъема, уже подумывал о том, чтобы сбросить на несколько минут плащ, как до них донеслись голоса. Кто-то поднимался к дому с другой стороны холма; через минуту появился Малфой в сопровождении Крабба и Гойла. Говорил Малфой.

"… вот-вот получу сову от отца. Он должен был пойти на слушания, чтоб рассказать им о моей руке… о том, как я добрых три месяца не мог ей пользоваться…" Крабб и Гойл довольно хихикали.

"Хотел бы я послушать, как этот волосатый идиот попытается оправдаться… У него там своих людей нет, так что этот гиппогриф уже считай покойник…" Внезапно Малфою на глаза попался Рон, и его бледное лицо расплылось в злобной усмешке.

"Что это ты тут делаешь, Висли?" Малфой глянул на обветшалый дом за спиной у Рона.

"Ты, небось, мечтаешь тут поселиться, а, Висли? Грезишь о собственной спальне?

Слышал твоя семейка вся спит в одной комнате — правда?" Гарри ухватил Рона за мантию, чтобы не дать ему прыгнуть на Малфоя.

"Предоставь это мне", — прошептал он ему на ухо.

Случай был слишком хорош, чтобы им не воспользоваться. Гарри тихо обошел вокруг Малфоя, Крабба и Гойла и зачерпнул большую пригоршню грязи из лужи.

"А мы тут как раз о твоем дружке Хагриде говорили, — продолжал Малфой. — Пытаемся представить, что он рассказывает Комитету по устранению опасных существ. Как думаешь, он будет рыдать, когда они прирежут его гиппогрифа?" ШЛЕП!

Голова Малфоя дернулась, пораженная комком грязи; с его светлых волос неожиданно закапала жижа.

"Какого…?" Рон расхохотался, и ему пришлось покрепче вцепиться в изгородь, чтоб не упасть.

Малфой, Крабб и Гойл по-идиотски вертелись на месте и дико озирались. Малфой при этом еще и пытался оттереть свои волосы.

"Что это было? Кто это сделал?" "Здесь ведь полно призраков", — заметил Рон тоном, каким обычно объявляют прогноз погоды.

Крабб и Гойл перепугались. Их накачанные мускулы были бесполезны против духов.

Малфой безумно оглядывал пустынный пейзаж.

Гарри шмыгнул по тропинке туда, где в одной особенно склизкой луже было полно дурно пахнущего зеленого ила.

ПЛЮХ!

На это раз досталось Краббу и Гойлу. Гойл со злостью подпрыгнул на месте, пытаясь стереть грязь с маленьких тупых глазенок.

"Это было оттуда!" — крикнул Малфой, утирая лицо и показывая на место в шести футах слева от Гарри.

Крабб ринулся туда, вытянув длинные руки на манер зомби. Гарри обошел его, поднял палку и кинул ее Краббу в спину. Он едва не прыснул от смеха, когда Крабб совершил в воздухе нечто вроде пируэта, пытаясь увидеть, кто же ее бросил. Поскольку Рон оказался единственным, кого он увидел, то к нему он и метнулся, но Гарри вытянул ногу, Крабб споткнулся… и его здоровая ступня зацепилась за плащ Гарри. Гарри почувствовал рывок, и… плащ соскользнул с его лица.

Долю секунды Малфой разглядывал его.

"АААААА!" — завопил он, указывая на голову Гарри, потом развернулся и с безумной скоростью понесся вниз по холму, сопровождаемый Краббом и Гойлом.

Гарри снова натянул плащ, но зло свершилось.

"Гарри! — крикнул Рон, спотыкаясь и беспомощно глядя в точку, где исчез Гарри, — давай-ка беги отсюда! Если Малфой кому-нибудь скажет… давай лучше в замок, быстро…" "Еще увидимся", — крикнул Гарри и ни говоря больше ни слова, рванулся вниз по тропинке к Хогсмид.

Поверил ли Малфой своим глазам? Поверит ли кто-нибудь Малфою? Никто не знал про плащ-невидимку… никто, кроме Дамблдора. У Гарри свело живот… уж Дамблдор-то точно поймет, что случилось, если только Малфой что-нибудь скажет… Обратно в "Горшочек с медом", вниз по ступеням в погреб, через люк в подпол… Гарри сдернул плащ, засунул его подмышку и побежал, задыхаясь по подземному коридору… Малфой доберется первым… сколько у него займет найти учителя? Тяжело дыша и чувствуя боль в боку, Гарри тем не менее не останавливался пока не добежал до каменной горки. Ему надо было где-то спрятать плащ, он был бы слишком большой уликой, если бы Малфой предупредил учителя… он сунул его в темный угол и принялся карабкаться так быстро, как только мог при том, что его мокрые от пота руки проскальзывали на стенках желоба. Он пробрался внутрь ведьминого горба, стукнул по нему палочкой, высунул голову, подтянулся сам; горб закрылся, и стоило только Гарри выскочить из-за статуи, как он услышал быстро приближающиеся шаги.

Это был Снэйп. Он шел к Гарри быстрой походкой, шелестя черной мантией, и остановился перед ним.

"Итак", — сказал он.

В его облике чувствовалось затаенное торжество. Гарри пытался придать себе невинный вид, хотя и понимал, насколько это трудно при потном лице и грязных руках, которые он быстро спрятал в карманах.

"Идем со мной, Поттер", — приказал Снэйп.

Гарри проследовал за ним вниз по лестнице, пытаясь незаметно для Снэйпа оттереть руки о подкладку мантии. Они спустились по лестнице в подземелья, и прошли в кабинет Снэйпа.

Гарри был там до этого момента только один раз, и в тот раз у него тоже были очень серьезные проблемы. За прошедшее время Снэйп приобрел еще несколько бросающих в дрожь слизистых экспонатов в банках, которые стояли у него за столом на полках, отражая языки пламени и внося свою лепту в угрожающую атмосферу.

"Садись", — приказал Снэйп.

Гарри сел. Снэйп, однако, остался стоять.

"Мистер Малфой только что был у меня и рассказал мне странную историю, Поттер", — начал Снэйп.

Гарри не произнес ни слова.

"Он рассказал мне, что был у Стонущих Стен, где натолкнулся на Висли, который с виду был один".

Гарри продолжал хранить молчание.

"Мистер Малфой утверждает, что когда он стоял и разговаривал с Висли, большой комок грязи ударил его по затылку. Как, по-вашему, это могло случиться?" Гарри попытался придать лицу выражение легкого удивления.

"Не знаю, профессор".

Снэйп сверлил его взглядом. Это было все равно, что глядеть на гиппогрифа. Гарри старался не моргать.

"И тогда мистер Малфой увидел невероятное явление. Можете ли вы себе представить, что это было, Поттер?" "Нет", — ответил Гарри, пытаясь изобразить невинное любопытство.

"Вашу голову, Поттер. Плавающую в воздухе".

Последовало продолжительное молчание.

"Может, ему стоит сходить к мадам Помфрей, — предложил Гарри. — Если ему мерещатся вещи типа…" "А что бы твоя голова могла делать в Хогсмид, Поттер? — мягко поинтересовался Снэйп. — Твоей голове не позволено появляться в Хогсмид. Ни одной из частей твоего тела не позволено появляться в Хогсмид".

"Я знаю, — ответил Гарри, изо всех сил стараясь не допустить выражения вины или страха. — Похоже, у Малфоя начались галлюци…" "У Малфоя нет галлюцинаций, — зарычал Снэйп, нагнувшись и положив руки на подлокотники кресла, так что их лица оказались в каком-то футе друг от друга. — Если твоя голова была в Хогсмид, то там же было и все остальное".

"Я был в гриффиндорской башне, — заявил Гарри. — Как вы и сказали…" "А может ли кто-нибудь это подтвердить?" Гарри ничего не ответил, и тонкий рот Снэйпа свернулся в ужасающую улыбку.

"Итак, — произнес он, снова выпрямляясь. — Все, начиная от Министерства магии, пытаются уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. Но знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. И пусть простые люди пекутся о его безопасности! Знаменитый Гарри Поттер ходит куда хочет, не задумываясь о последствиях".

Гарри сохранял молчание. Снэйп пытался спровоцировать его сказать правду, но выкладывать ее он не собирался. У Снэйпа не было доказательств… пока.

"Как удивительно ты похож на своего отца, Поттер, — внезапно заметил Снэйп, поблескивая глазами. — И он тоже был чрезмерно заносчив. Некоторый его талант в том, что касалось квиддитча, заставлял его думать, что он на голову выше всех остальных. Ходил, задрав нос, в окружении друзей и почитателей… Сверхъестественное сходство".

"Мой папа не задирал нос, — вырвалось у Гарри, прежде чем он сдержался. — И я тоже".

"Твой отец тоже не очень-то придерживался правил, — продолжал Снэйп, наращивая преимущество. На его худощавом лице отразилась злоба. — Правила были для прочих смертных, не для обладателей Кубка. Его голова просто закружилась…" "ЗАМОЛЧИТЕ!" Гарри внезапно вскочил на ноги. Его поразил гнев, какого он не чувствовал с последнего вечера на Бирючинном проезде. И его не волновало, что лицо Снэйпа окаменело, а черные глаза опасно вспыхнули.

"Что ты мне сказал, Поттер?" "Я сказал, чтобы вы перестали говорить ерунду о моем отце! — закричал Гарри. — Я ведь знаю правду! Он спас вашу жизнь! Дамблдор рассказал мне! Вас бы тут и в помине не было, если бы не мой отец!" Желтоватая кожа Снэйпа приобрела цвет простокваши.

"А объяснил ли господин директор тебе обстоятельства, в которых твой отец спас мою жизнь? — прошептал он. — Или же он счел детали слишком неприятными для деликатных ушей ненаглядного Поттера?" Гарри закусил губу. Он понятия не имел, что случилось, и не хотел этого признать… но Снэйп, по-видимому, догадался об этом.

"Мне бы очень не хотелось, чтобы у тебя и дальше было ложное представление о твоем отце, Поттер, — произнес он, скривив лицо в дикой ухмылке. — Ты, наверное, воображал нечто вроде славного героического поступка? Так дай же мне поправить тебя в таком случае… твой отец и его друзья сыграли со мной крайне занимательную шутку, которая могла бы привести к моей смерти, если бы у твоего отца в последнюю минуту не подогнулись коленки. В том, что он сделал, не было ничего храброго, он просто спасал свою собственную шкуру вместе с моей. Если бы их шутка удалась, его бы исключили из Хогвартса".

Снэйп обнажил неровные желтоватые зубы.

"А ну, выворачивай карманы, Поттер!" — внезапно приказал он.

Гарри не пошевелился. В ушах у него застучало.

"Выворачивай карманы, или мы идем прямо к директору! Выворачивай, Поттер!" Похолодев от ужаса, Гарри медленно вынул пакет из Зонко и Карту грабителя.

Снэйп поднял пакет.

"Их мне Рон дал, — объяснил Гарри, молясь о возможности предупредить Рона, прежде чем Снэйп увидит его. — Он принес их из Хогсмид в прошлый раз…" "Правда? И ты их с тех пор так и носишь? Как это трогательно… а это что?" Снэйп взял карту. Гарри изо всех сил попытался стереть с лица всякое выражение.

"Чистый лист пергамента", — пожал он плечами.

Снэйп перевернул его и поднял глаза на Гарри.

"И тебе, конечно не нужен такой старый кусок пергамента? — заметил он. — Почему бы мне тогда… не выбросить его?" Его рука дернулась к камину.

"Нет!" — подскочил Гарри.

"Итак! — ноздри Снэйпа зашевелились. — Еще один бесценный дар мистера Рональда Висли? Или же это… нечто иное? Может, письмо, написанное невидимыми чернилами?

Или… инструкции, как попасть в Хогсмид мимо дементоров?" Гарри моргнул. Глаза Снэйпа загорелись.

"Посмотрим, посмотрим… — пробормотал он, вынимая палочку и разглаживая карту на столе. — Раскрой свой секрет!" — произнес он, прикасаясь палочкой к пергаменту.

Ничего не произошло. Гарри сжал кулаки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

"Проявись!" — рявкнул Снэйп, ударяя по карте.

Но та оставалась пустой. Гарри несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

"Профессор Северус Снэйп, учитель этой школы, повелевает тебе раскрыть информацию, что ты скрываешь!" — закричал Снэйп, еще раз ударяя палочкой по карте.

И, как будто выведенные невидимой рукой, на карте появились слова.

"Лунатик приветствует профессора Снэйпа и просит его не совать свой чрезвычайно длинный нос в чужие дела".

Снэйп застыл. Гарри, онемев, таращился на послание, но карта на этом не остановилась.

Под первыми строками появились следующие.

"Господин Сохатый согласен с господином Лунатиком и хотел бы добавить, что профессор Снэйп вонючий козел".

Все это было бы смешно, если бы ситуация не была настолько серьезна. А тут последовало еще продолжение… "Господин Большелапый хотел бы выразить свое изумление, что такой идиот сумел стать профессором".

Гарри в ужасе закрыл глаза. Когда он их открыл, карта выдала свое последнее слово.

"Господин Червехвост желает профессору Снэйпу удачного дня и советует этому жуткому неряхе наконец-то помыть свои космы".

Гарри ожидал взрыва.

"Так, так, — мягко сказал Снэйп. — Сейчас посмотрим…" Он подошел к камину, взял щепотку переливающегося порошка из кувшина на полке и бросил его в огонь.

"Лупин! — крикнул Снэйп. — На пару слов!" В полном изумлении, Гарри уставился на огонь. В нем появилась большая быстро вращающаяся фигура. А еще через секунду профессор Лупин выкарабкался из камина, стряхивая золу с потрепанной мантии.

"Вы меня звали, Северус?" — тихо спросил Лупин.

"Ну естественно, — отозвался Снэйп, шагнув обратно к столу. Его лицо опять перекосилось от злобы. — Я сейчас попросил Поттера опустошить свои карманы. И нашел там вот это".

Снэйп указал на пергамент, на котором сияли пожелания господ Лунатика, Червехвоста, Большелапого и Сохатого. На лице Лупина появилось странное, замкнутое выражение.

"Ну и?" — поторопил Снэйп.

Лупин продолжал смотреть на карту. У Гарри сложилось впечатление, что Лупин о чемто очень быстро думает.

"Так что же? — продолжал настаивать Снэйп. — В этом пергаменте очевидно полно черной магии, а предполагается, что это ваше поле деятельности, Лупин. Откуда, по вашему мнению, у Поттера взялась такая штука?" Лупин поднял глаза и взглядом предупредил Гарри не вмешиваться.

"Полно черной магии? — с легким удивлением повторил он. — Вы и в самом деле так думаете, Северус? — на мой взгляд, это просто кусок пергамента, который оскорбляет любого, кто его попытается прочесть. Глупо, но совершенно не опасно! Полагаю, он у Гарри из магазина розыгрышей…" "В самом деле? — скулы Снэйпа окаменели от злости. — Так вы полагаете, что в магазине розыгрышей продают подобные штуки? А не думаете ли вы, что, скорее он получил их прямо от изготовителя?" Гарри не мог понять, о чем говорит Снэйп. Лупин, по всей видимости, тоже.

"От господина Червехвоста или одного из этих людей? Гарри, ты кого-нибудь из них знаешь?" "Нет", — быстро вставил Гарри.

"Ну видите, Северус? — заключил Лупин, оборачиваясь к Снэйпу. — По мне, так это прямо из Зонко…" Именно в этот момент, в кабинет влетел Рон. Он совершенно запыхался и едва затормозил перед столом Снэйпа, держась рукой за грудь и делая попытки заговорить.

"Это… я… дал… Гарри… все… это, — выдавил он. — Купил в… Зонко… еще тогда…" "Ну так что же! — Лупин радостно хлопнул в ладоши и оглядел всех. — По-моему это проясняет дело! Северус, я, пожалуй, возьму это, вы не возражаете? — он свернул карту и засунул в карман. — Гарри, Рон, пойдемте со мной, мне надо сказать вам пару слов по поводу работы о вампирах… Извините, Северус…" Гарри не отваживался поднять глаза на Снэйпа, когда они выходили из кабинета. Он, Рон и Лупин не говоря ни слова дошли до вестибюля. Там Гарри обернулся к Лупину.

"Профессор, я…" "Я не хочу объяснений, — отрезал Лупин. Он оглядел пустой вестибюль и понизил голос. — Так уж получилось, что я знаю, что мистер Филч конфисковал эту карту много лет назад. Да, я знаю, что это карта, — пояснил он в ответ на изумленные взгляды Гарри и Рона. — Не желаю знать, каким образом она попала к вам. Тем не менее, я удивлен тем, что вы не сдали ее. Особенно после того, что случилось последний раз, когда ученик слишком легко отнесся к правилам безопасности. И я не могу позволить тебе, Гарри, взять ее обратно".

Гарри ожидал этого, но он предпочел задать вопрос вместо того, чтобы протестовать.

"А почему Снэйп подумал, что я получил ее прямо от производителей?" "Потому что… — Лупин заколебался, — потому что эти изготовители могли бы иметь желание выманить тебя из школы. По их мнению, это было бы очень весело".

"Так вы их знаете?" — спросил Гарри с восхищением.

"Мы встречались", — коротко ответил Лупин и поглядел на Гарри серьезнее, чем когда бы то ни было.

"И не жди, что я снова буду покрывать твои проделки, Гарри. Я не могу заставить тебя принимать Сириуса Блэка всерьез, но если бы ты подумал о том, что слышишь, когда оказываешься рядом с дементором, то, может, это бы подействовало. Твои родители пожертвовали своей жизнью, чтобы сохранить твою, Гарри. Плохо бы ты отплатил им… поставив их жертву против мешка волшебных сюрпризов".

И он ушел, а Гарри остался с намного более мрачными мыслями, нежели посещали его в кабинете Снэйпа. Они с Роном медленно взобрались по мраморной лестнице. Проходя мимо одноглазой ведьмы, он вспомнил про плащ-невидимку — тот все еще оставался там, в подземелье, но не осмелился спуститься за ним.

"Это все моя вина, — внезапно сказал Рон. — Это ведь я убедил тебя пойти. Лупин прав, это глупо, нам не надо было этого делать…" Он также внезапно замолчал; они подошли к коридору, где прохаживались сторожевые тролли, и к ним направлялась Эрмиона. Первый же взгляд на ее лицо дал Гарри понять, что она осведомлена о том, что случилось. Сердце у него в груди екнуло — сказала ли она профессору Мак-Гонагалл?

"Ну что, пришла позлорадствовать? — свирепо спросил Рон, когда она остановилась перед ними. — Или просто пошла на нас донести?" "Нет, — у Эрмионы в руках было письмо, а ее губы дрожали. — Я только подумала, что вы должны знать… Хагрид проиграл дело. Конклюва казнят".

Глава Пятнадцатая Квиддитчный финал "Он прислал мне письмо", — Эрмиона протянула им конверт.

Гарри взял его. Пергамент промок, в некоторых местах чернила так размылись, что его было трудно читать.

Дорогая Эрмиона, Мы проиграли. Мне разрешили отвезти его обратно в Хогвартс. Дату казни назначат.

Клювику так понравился Лондон. Я никогда не забуду твою помощь.

Хагрид.

"Нет! — закричал Гарри. — Они не посмеют! Ведь Конклюв не опасен!" "Малфоевский папаша запугал Комитет, — сказала Эрмиона утирая слезы. — Вы же знаете что это такое. Там сидит кучка немощных старых идиотов, и они перепугались.

Конечно, будет апелляция, так всегда бывает. Но это безнадежно… Ничто не изменится".

"Изменится, — неистовство воскликнул Рон. — На этот раз тебе не придется заниматься всем в одиночку. Я помогу тебе!" "О, Рон!" Эрмиона обняла Рона за шею и вконец разрыдалась. Испуганный Рон неловко погладил ее по голове. Наконец Эрмиона отпустила его.

"Рон, мне так, так жалко Скабберса", — всхлипнула она.

"А… ну… он был старый… — выдавил Рон, с облегчением освобождаясь от ее объятий. — Да и бесполезный, честно говоря. Кто его знает, может, мама с папой подарят мне сову".

Теперь из-за мер безопасности, предпринятых после второго вторжения Блэка, они не могли посещать Хагрида по вечерам. Единственной возможностью поговорить с ним оставались уроки по уходу за волшебными животными.

Приговор просто оглушил Хагрида.

"Это я виноват. Будто язык мне узлом завязали. Там все сидели в черных мантиях, а у меня просто бумажки из рук валились. Все даты перепутал. А потом встал Люций Малфой, произнес пару слов, и они так и сделали, как он им сказал".

"Но осталась же еще апелляция! — воскликнул Рон. — Не сдавайся. Мы прорвемся".

В замок они возвращались вместе с остальными учениками. Впереди маячил Малфой с Краббом и Гойлом. Он все время оборачивался и корчил рожи.

"Ничего не попишешь, Рон, — печально сказал Хагрид, когда они дошли до ступеней замка. — Весь этот комитет у Люция Малфоя в кармане. Мне только и остается, чтобы Клювик чувствовал себя счастливым хоть в последние денечки…" Хагрид развернулся и затопал обратно к своей хижине, уткнувшись лицом в платок.

"Глянь, как нюни распустил!" Малфой, Крабб и Гойл стояли в дверях.

"Какой ужас! — посетовал Малфой. — А ведь это наш учитель!" Гарри и Рон со злостью рванулись к Малфою, но Эрмиона подоспела первой и — ШЛЕП!

Она отвесила Малфою оплеуху, вложив в нее всю свою силу. Малфой пошатнулся. Гарри, Рон, Крабб и Гойл застыли, а Эрмиона снова занесла руку.

"Не смей называть Хагрида жалким, ты гнусный… злобный…" "Эрмиона!" — выдавил Рон, пытаясь удержать ее.

"Не суйся, Рон!" Эрмиона вынула палочку. Малфой отступил на несколько шагов. Крабб и Гойл изумленно воззрились на него, ожидая указаний.

"Пошли", — пробормотал Малфой. И вся троица моментально испарилась в коридоре, ведущем в подземелья.

"Эрмиона!" — повторил Рон восхищенно и недоверчиво.

"Гарри, прошу тебя, разгроми его в Финале! — с надрывом попросила Эрмиона. — Постарайся, а то я просто не выдержу, если Слитерин победит!" "У нас сейчас урок колдовства, — напомнил Рон, все еще таращась на Эрмиону. — Может пойдем? А то опоздаем".

И они поспешили по мраморной лестнице в класс профессора Флитвика.

"Опаздываете, ребята! — неодобрительно заметил профессор Флитвик, когда Гарри открыл дверь. — Быстро заходите и доставайте палочки, сегодня мы экспериментируем с Бодрящим заклинанием и уже разбились на пары".

Гарри и Рон быстро подошли к задней парте и открыли сумки. Рон обернулся.

"А где же Эрмиона?" Гарри тоже огляделся. Эрмиона не входила в класс, хотя Гарри знал, что когда он открывал дверь, она точно была рядом с ним.

"Странно, — удивился Гарри, взглянув на Рона. — Может… может она пошла в туалет, или еще куда?" Но Эрмиона не появилась на протяжении всего урока.

"Ей бы самой не помешало Бодрящее заклинание", — задумчиво произнес Рон, когда они отправились обедать. Весь класс широко улыбался — Бодрящие заклинания всем очень понравились.

Но на обеде Эрмионы тоже не было. К тому времени, как они покончили с яблочным пирогом, последствия Бодрящего заклинания окончательно рассеялись, и Гарри с Роном начали слегка беспокоиться.

"Может Малфой что-то с ней сделал?" — нервно спросил Рон, когда они поднимались в гриффиндорскую башню.

Они прошли мимо сторожевых троллей, сказали Толстушке пароль ("Пустословица") и протиснулись сквозь дыру в гостиную.

Эрмиона спала за столом, опустив голову на учебник по гаданию по числам. Они присели рядом, и Гарри растолкал ее.

"А… что? — дернулась Эрмиона и нервно огляделась. — Пора идти? К-какой у нас сейчас урок?" "Прорицание, но до него еще двадцать минут", — сказал Гарри.

"Эрмиона, почему ты не пошла на Колдовство?" "Что? О боже! — вскрикнула Эрмиона. — Я забыла!" "Но как же ты могла забыть? — спросил Гарри. — Ты же дошла с нами до самых дверей!" "Невероятно! — простонала Эрмиона. — Профессор Флитвик разозлился? А это все Малфой, я думала о нем, а обо всем остальном забыла!" "Знаешь, Эрмиона, — начал Рон, глядя сверху вниз на толстенную книгу по гаданию по числам, которую Эрмиона использовала в качестве подушки. — Думаю, ты не выдерживаешь. Ты пытаешься сразу сделать слишком много".

"Нет! — запротестовала Эрмиона, убирая волосы из глаз и оглядываясь в поисках сумки. — Я всего-навсего ошиблась, вот и все! Лучше подойду к профессору Флитвику и попрошу прощения… Увидимся на прорицании!" Эрмиона присоединилась к ним на площадке перед классом профессора Трелони через двадцать минут необычайно встревоженная.

"С ума сойти, я пропустила Бодрящие заклинания! А ведь я почти уверена, что они будут на экзаменах; профессор Флитвик мне намекнул, что так и случится!" Они вместе вскарабкались по лестнице в сумрачную, душную комнату в башне. На каждом столике светился хрустальный шар, полный жемчужно-белого тумана. Гарри, Рон и Эрмиона присели за один из шатких столиков.

"А я думал, мы до будущего семестра к хрустальным шарам не перейдем", — прошептал Рон, настороженно озираясь, нет ли поблизости профессора Трелони.

"Вот и здорово, значит, мы закончили с хиромантией, — прошептал Гарри в ответ. — Меня уже тошнит каждый раз, как она вздрагивает, взглянув на мою руку".

"Добрый день!" — произнес знакомый глухой голос, и профессор Трелони, как обычно, драматически выплыла из теней. На лицах Парвати и Лаванды, подсвеченных молочным сиянием хрустального шара, отразилось восхищение.

"Я решила познакомить вас с хрустальным шаром чуть раньше, чем планировала, — сказала профессор Трелони, усаживаясь у камина и оглядывая присутствующих. — Мне открылось, что на вашем экзамене в июне будут вопросы насчет шара, и мне не терпится дать вам попрактиковаться с ним".

Эрмиона хмыкнула.

"Сказала уж… "мне открылось"… подумать только, а кто пишет вопросы к экзамену?

Она и пишет! Что за странное предсказание!" — воскликнула она, совершенно не заботясь о том, чтобы понизить голос. Гарри и Рон сдавленно фыркнули.

Лицо профессора Трелони скрывала тень, поэтому было трудно сказать, расслышала ли она их или нет. Она продолжила, как будто ничего и не было сказано.

"Созерцание хрустального шара — это особенно утонченное искусство, — продолжала она мечтательно. — И я не жду, что кто-либо из вас сразу узрит в бесконечных безднах шара. Мы начнем с того, что научимся расслаблять сознание и внешние органы созерцания… — в этот момент Рон начал дико хихикать и ему пришлось заткнуть рот ладонью, — …для того, чтобы очистить Внутреннее зрение и суперсознание. Если нам повезет, возможно, кто-нибудь сможет узреть до конца занятий".

И они приступили к созерцанию. Гарри, чувствуя себя последним идиотом, упрямо глядел в хрустальный шар, пытаясь очистить разум, но в голову постоянно лезли мысли, типа "какая ерунда". Не помогало и то, что Рон непрерывно хихикал, давясь смехом, а Эрмиона нетерпеливо ерзала на стуле.

"Ну как, что-нибудь уже увидели?" — поинтересовался Гарри после четверти часа молчаливого глазения в шар.

"Ну а как же, вон на столе подпалину, — показал пальцем Рон. — Кто-то уронил свечу".

"Такая трата времени, — прошептала Эрмиона. — Я могла учиться чему-нибудь полезному. Например, догонять по Бодрящему заклинанию…" Мимо них прошелестела профессор Трелони.

"Нужна ли кому-нибудь моя помощь в интерпретации туманных предвестников внутри шара?" — негромко произнесла она, позвякивая амулетами.

"Да не нужна мне помощь, — прошептал Рон. — И так ясно, что все это значит. Ночью будет густой туман".

Гарри и Эрмиона расхохотались.

"Хватит, в самом деле! — воскликнула профессор Трелони, когда все головы повернулись в их направлении. Парвати и Лаванда возмущенно покачали головами. — Вы нарушаете метафизические вибрации!" — Она подошла к их столу и уставилась в хрустальный шар. Гарри почувствовал, как екнуло сердце. Он знал, что должно произойти.

"Там есть нечто! — прошептала профессор Трелони, приближая лицо к шару, который теперь дважды отражался в ее огромных очках. — Я вижу нечто двигающееся… но что же это?" Гарри был готов поставить все свои вещи, включая даже Всполох, на то, что это нечто не означало ничего хорошего. И естественно… "О боже мой! — выдохнула профессор Трелони, поднимая глаза на Гарри. — Вот он здесь, яснее, чем прежде… о нет, он крадется к тебе, все ближе и ближе… это Черный…" "Ну, ради бога! — громко сказала Эрмиона. — Только не надо опять этого дурацкого пса!" Профессор Трелони подняла на нее свои огромные глаза. Парвати прошептала что-то Лаванде, и обе с неодобрением уставились на Эрмиону. Профессор Трелони выпрямилась и смерила Эрмиону гневным взглядом.

"С прискорбием должна признать, моя дорогая, что в тот самый момент, как ты появилась в этом классе, мне стало очевидно, что у тебя нет данных, требуемых для славного искусства прорицания. Я не могу припомнить, был ли у меня когда-нибудь столь безнадежно приземленный ученик".

Последовала секунда молчания. А затем… "Прекрасно! — внезапно выпалила Эрмиона, вскакивая и засовывая "Заглядывая в будущее" в сумку. — Прекрасно! — повторила она, закидывая сумку на плечо и при этом едва не опрокинув Рона вместе с креслом. — Я сдаюсь! И ухожу!" И к изумлению всего класса, Эрмиона широкими шагами подошла к люку, распахнула его ногой и спустилась по лестнице.

Потребовалось несколько минут, чтобы класс снова успокоился. Профессор Трелони, казалось, позабыла о Черном псе. Она резко отвернулась от Гарри и Рона, и тяжело дыша, плотнее запахнула на себе газовую шаль.

"Оооо! — внезапно воскликнула Лаванда так, что все подпрыгнули. — Оооо! Профессор Трелони, я как раз вспомнила! Вы ведь предвидели ее уход, правда? "К Пасхе один из нас покинет этот класс навсегда!" Вы же так давно это говорили, профессор!" Профессор Трелони одарила ее слезливой улыбкой.

"Да, дорогая, я и в самом деле знала, что мисс Грангер нас покинет. Однако всегда надеешься, что, может быть, неверно поняла Знаки… Внутреннее Око — такой тяжкий груз, понимаете…" Лаванда и Парвати глубоко впечатлились и подвинулись, чтобы профессор Трелони могла подойти к их столику.

"Ну и денек у Эрмионы, а?" — благоговейно прошептал Гарри Рон.

"Да уж…" Гарри взглянул в хрустальный шар, но не увидел там ничего кроме завихрений белого тумана. Правда ли, что профессор Трелони снова увидела там Черного пса? Сможет ли он?

Меньше всего ему была нужна еще одна смертельная опасность, ведь приближался квиддитчный финал.

Пасхальные каникулы не принесли отдыха. На третьеклассников навалили гору домашних заданий. Невилл Лонгботтом, да и не он один, был близок к нервному срыву.

"И это называют каникулами! — однажды вечером прорычал на всю гостиную Шэймус Финниган. — До экзаменов еще жить и жить, а что они нам устроили?" Но никому не пришлось поработать столько, сколько Эрмионе. Даже за исключением прорицания, у нее было больше предметов, чем у кого-либо еще. Обычно она последней уходила из гостиной по вечерам и первой появлялась в библиотеке следующим утром; у нее под глазами залегли тени почти как у Лупина, и казалось, она каждую секунду была готова зареветь.

Рон взял на себя ответственность за апелляцию по делу Конклюва. Когда он не делал домашние задания, он листал толстенные тома с названиями вроде "Справочник по психологии гиппогрифов илиПтица или бестия? Исследование жестокости гиппогрифов".

Он был так занят, что даже забывал время от времени поругать Косолапа.

А Гарри в это время приходилось каким-то образом распихивать домашние задания на время, свободное от ежедневных тренировок, не считая бесконечных лекций Вуда о тактике.

Матч Гриффиндор — Слитерин должен был состояться в первую субботу после пасхальных каникул. Слитерин вел в чемпионате на две сотни очков. А значит (как Вуд постоянно напоминал команде), им необходимо было выиграть этот матч с большим разрывом, чтобы заполучить кубок. Получалось, что основной груз ответственности ложился на плечи Гарри, так как за поимку снитча команда получала сто пятьдесят очков.

"Поэтому ты должен ловить снитч, только если мы будем вести больше, чем на пятьдесят очков, — твердил Гарри Вуд. — Только если мы впереди на пятьдесят очков, Гарри, а то мы выиграем матч, но потеряем кубок. Ты понял это, да? Ты должен поймать его только если мы…" "ДА ЗНАЮ Я, ОЛИВЕР!" — взорвался Гарри.

Приближающийся матч будоражил всех гриффиндорцев. Гриффиндор не выигрывал квиддитчный кубок с тех самых пор, как ловцом был легендарный Чарли Висли (второй по старшинству из братьев Рона). Но Гарри думал, чтобы никто, даже Вуд, не хотел выиграть так же сильно, как он. Вражда между ним и Малфоем достигла апогея. Малфой все еще не отошел от бросания грязью в Хогсмид и еще сильней разозлился, когда Гарри каким-то образом отвертелся от наказания. Гарри же не забыл про попытку Малфоя вывести его из строя на матче против Рэйвенкло, но особенно ему хотелось сделать Малфоя перед лицом всей школы из-за Конклюва.

Еще никто не помнил, чтобы атмосфера перед матчем настолько накалялась. К концу каникул отношения между двумя командами и колледжами достигли предела. В коридорах вспыхивали одна за другой небольшие потасовки, а закончилось все пренеприятнейшей стычкой, после которой четвероклассник из Гриффиндора и шестиклассник из Слитерина оказались в лазарете с растущими из ушей пучками порея.

Гарри приходилось особенно туго. Он не мог пойти на занятия, чтобы кто-нибудь из слитеринцев не подставил ему подножку и не попытался его повалить; куда бы он ни пошел, всюду возникали Крабб и Гойл и разочарованно отходили, когда видели, что он окружен другими учениками. Вуд распорядился, чтобы Гарри сопровождали повсюду, куда бы он ни пошел, на случай если слитеринцы попытаются вывести его из строя. Весь гриффиндорский колледж с энтузиазмом принялся за дело, так что Гарри потерял всякую возможность вовремя попасть на уроки, поскольку был постоянно окружен огромной, непрерывно болтающей толпой. Гарри больше беспокоился за сохранность Всполоха. После тренировок он надежно запирал его в чемодане и частенько на переменах бегал в гриффиндорскую башню проверить, лежит ли он там по-прежнему.

Вечером перед матчем все обычные дела в гриффиндорской гостиной были отложены.

Даже Эрмиона убрала свои книги.

"Не могу работать, не могу сосредоточиться", — нервно повторяла она.

Было очень шумно. Основным генератором беспорядка служили Фред и Джордж Висли, которые вели себя даже громче обычного. Ангелина, Алисия и Кэти хихикали над их шуточками. Оливер Вуд согнулся в углу над моделью квиддитчного поля, водя над ним при помощи своей палочки маленькие фигурки и что-то бормоча. Гарри сидел вместе с Роном и Эрмионой в сторонке, пытаясь не думать о завтрашнем дне, потому что, стоило ему вспомнить о матче, как желудок неприятно сжимался.

"С тобой все будет в порядке", — заверила его Эрмиона не совсем уверенно.

"У тебя же Всполох!" — напомнил Рон.

"Да…" — только и смог ответить Гарри, сражаясь со спазмами в желудке.

Облегчение посетило его только тогда, когда Вуд внезапно поднялся и прокричал:

"Команда! Всем спать!" Гарри спалось плохо. Сначала ему приснилось, что он проспал и Вуд кричит на него:

"Где ты был? Нам пришлось взять вместо тебя Невилла!" Потом ему приснилось, что Малфой и остальная команда Слитерина прибыли на матч верхом на драконах. Он носился на бешеной скорости, пытаясь избежать языков пламени Малфоевского скакуна, и в этот момент осознал, что забыл свой Всполох. Он рухнул на землю и, дернувшись, проснулся.

Прошло несколько секунд, прежде чем Гарри вспомнил, что матча еще не было, что он в полной безопасности у себя в постели, и что слитеринцам определённо не позволят играть верхом на драконах. Ему ужасно захотелось пить. Он тихонько встал и пошел за водой к серебряному кувшину, стоявшему под окном.

На улице было тихо и спокойно. Ни один вздох ветра не волновал кроны деревьев Запретного леса; Драчливый Дуб стоял неподвижно и казался очень безобидным. Гарри подумалось, что условия для матча будут просто идеальными.

Он поставил кубок и уже почти собрался вернуться в кровать, когда нечто привлекло его внимание. Кто-то крадучись шел через серебристую лужайку.

Гарри метнулся к столику у кровати, схватил очки, нацепил их на нос и вернулся к окну.

Только не Черный пес… не сейчас… не перед матчем… Гарри глянул на лужайку и снова увидел существо. Оно уже дошло до опушки леса… И это был не пес — это был кот. Узнав пушистый хвост ершиком, Гарри с облегчением ухватился за раму. Всего лишь Косолап… Но только ли Косолап там был? Гарри всмотрелся повнимательнее, прижавшись носом к стеклу. Косолап, похоже, остановился. Гарри был уверен, что видит еще кого-то под тенью деревьев.

И в этот момент появилась он — огромный, косматый черный пес. Он крадучись двинулся через луг к замку, и Косолап бежал рядом с ним. Гарри не отрываясь смотрел на них. Если Косолап тоже видит пса, как же он может быть предвестником Гарриной смерти?

"Рон! — отчаянно зашептал Гарри. — Рон! Проснись!" "Ууу?" "Скажи мне, ты что-нибудь видишь?" "Так ведь темно… Гарри, — вяло пробормотал Рон. — Чего ты…?" "Там внизу…" Гарри быстро выглянул из окна.

Косолап и пес исчезли. Гарри взобрался на подоконник, чтобы глянуть, не спрятались ли они в тени замка, но и там их не было. Куда же они подевались?

Громкий храп сообщил ему, что Рон снова глубоко уснул.

На следующий день, когда Гарри и остальные игроки гриффиндорской команды вошли в Большой зал, их встретил гром аплодисментов. Гарри не мог не улыбаться, заметив, что приветствуют их и Рэйвенкло, и Хаффлпафф. Со стороны слитеринского стола им вслед летел громкий свист. Гарри с удовлетворением отметил, что Малфой выглядит бледнее обычного.

Весь завтрак Вуд, сам ничего не бравший в рот, пытался заставить команду хоть чтонибудь съесть. Они вышли пораньше, чтобы взглянуть на погодные условия. Когда они покидали Большой зал, снова поднялись всеобщие аплодисменты.

"Удачи, Гарри!" — крикнула Чоу, и Гарри почувствовал, что краснеет.

"О'кей… никакого ветра… солнце чуть ярковато, может раздражать глаза, так что берегитесь… земля твердая, отлично, можно хорошо оттолкнуться…" — Вуд прошелся по полю, глядя по сторонам; команда следовала за ним. Наконец, они увидели, как вдалеке распахнулись двери замка, и все остальные высыпали на лужайку.

"В раздевалку", — коротко скомандовал Вуд.

Они молча переодевались в красную форму. Гарри думал, чувствуют ли они себя так же, как он: будто съел за завтраком что-то скользкое. И вот, казалось, не прошло и минуты, как Вуд произнес: "Все, пора, выходим…" Их появление на поле встретили продолжительной овацией. У трех четвертей болельщиков были приколоты красные розетки, и над ними реяли красные флаги с Гриффиндорским львом и плакаты с надписями вроде "ГРИФФИНДОР — ЧЕМПИОН!" и "ВПЕРЕД ЛЬВЫ!". Но и за кольцами Слитерина сидело две сотни человек; на их флагах гордо красовалась серебряная змея, а в самом первом ряду восседал одетый в зеленое, как и все остальные, профессор Снэйп, и по его лицу блуждала довольно мрачная улыбка.

"А вот выходят гриффиндорцы! — орал Ли Джордан, который, как обычно, выполнял обязанности комментатора. — Поттер, Белл, Джонсон, Спиннет, Висли, Висли и Вуд. Всем известно, что это лучшая команда в Хогвартсе за последние несколько лет…" Дальнейший комментарий потонул в волне улюлюканья с трибун Слитерина.

"А вот выходит команда Слитерина под началом капитана Флинта. Он провел некоторые изменения в составе и, кажется, больше рассчитывает на силу, чем на мастерство…" Со слитеринских трибун снова донеслось улюлюканье. Однако Ли ухватил суть. Малфой был самым мелким в команде — остальные смахивали на перекачанных боксеров.

"Капитаны, пожмите руки!" — скомандовала мадам Хуч.

Флинт и Вуд изо всех сил стиснули друг другу ладони; со стороны было похоже, что каждый пытается сломать сопернику пальцы.

"По метлам! — скомандовала мадам Хуч. — Три… два… один…" Звук ее свистка потонул в реве трибун, и четырнадцать метел взмыли в воздух. Гарри почувствовал, как ветер сдувает волосы со лба; все страхи улетучились, оставив лишь радость полета; он огляделся, увидел на хвосте Малфоя и прибавил скорости, ища снитч.

"Итак, кваффл у Гриффиндора, с ним Алисия Спиннет, она направляется прямо к кольцам Слитерина, просто здорово, Алисия! Ах ты, нет… кваффл перехватывает Воррингтон, Воррингтон рвется вперед… БАМ!.. прекрасный удар бладжером демонстрирует Джордж Висли, Воррингтон роняет кваффл, его подхватывает… Джонсон, снова Гриффиндор с мячом, вперед, Ангелина… прекрасно обходит Монтага… ну же, Ангелина, увернись, там бладжер!.. ОНА ЗАБИВАЕТ! ДЕСЯТЬ НОЛЬ В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА!" Ангелина сделала круг почета и помахала трибунам; болельщики внизу вопили от восторга.

"ААХ!" В этот момент Ангелина едва не свалилась с метлы, поскольку на нее налетел Маркус Флинт.

"Извини! — заорал Флинт, пытаясь перекричать возмущенные вопли с трибун. — Пардон, я ее не видел!" Секунду спустя, Фред Висли, чисто случайно, опустил свою биту Флинту на затылок.

Флинт уткнулся в метлу и разбил нос до крови.

"Хватит, хватит! — закричала мадам Хуч, влетая между ними. — Пенальти в пользу Гриффиндора за неспровоцированную атаку на их нападающего! Пенальти в пользу Слитерина за умышленный вред их нападающему!" "Послушайте, мисс!" — начал препираться Фред, но мадам Хуч засвистела, и Алисия уже полетела выполнять пенальти.

"Давай, Алисия! — завопил Ли, нарушая повисшее над трибунами молчание. — ДА!

ОНА СДЕЛАЛА ВРАТАРЯ! ДВАДЦАТЬ-НОЛЬ В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА!"

Гарри резко развернул Всполох, чтобы взглянуть, как Флинт, утирая кровь, текущую из носа, выполнит пенальти за Слитерин. Вуд завис перед кольцами Гриффиндора, стиснув зубы.

"Вуд, конечно, отличный защитник! — сообщил зрителям Ли Джордан, в то время как Флинт дожидался свистка мадам Хуч. — Отличный! Его трудно обойти… и в самом деле очень трудно… ДА! Я ПРОСТО НЕ ВЕРЮ СВОИМ ГЛАЗАМ! ОН ПОЙМАЛ!" Гарри с облегчением полетел дальше, оглядываясь и ища снитч, но стараясь не пропускать ни одного слова из комментария Ли. Важнее всего было удержать Малфоя и дождаться, когда разрыв достигнет шестидесяти очков.

"Гриффиндор с мячом, нет, Слитерин с мячом — нет!

"Гриффиндор снова с мячом и это Кэти Белл, Кэти Белл из команды Гриффиндора с кваффлом, она стрелой проносится через все поле — ЭТО ПРЕДНАМЕРЕННЫЙ ФОЛ!" Монтаг, нападающий Слитерина, подрезал Кэти и, вместо того, чтобы выхватить кваффл, ударил ее по голове. Кэти закрутилась волчком и выронила кваффл, но ухитрилась удержаться на метле.

Снова прозвучал свисток мадам Хуч, она подлетела к Монтагу и начала отчитывать его.

Через минуту Кэти заложила еще одно пенальти, минуя слитеринского защитника.

"ТРИДЦАТЬ-НОЛЬ! ПОЛУЧАЙТЕ, ВЫ ГРЯЗНЫЕ, ПОДЛЫЕ…" "Джордан, если ты не можешь комментировать беспристрастно…" "Я просто говорю, как есть, профессор!" Гарри бросило в жар от возбуждения. Он заметил снитч — тот поблескивал у подножья одного из Гриффиндорских колец… но ему нельзя ловить его… если Малфой заметит… Изобразив внезапную сосредоточенность, Гарри рывком развернул Всполох и понесся к слитеринскому концу поля — это сработало. Малфой ринулся следом за ним, очевидно думая, что Гарри увидел снитч… ФФУУУХ!

Один из бладжеров, направленный отбивающим Слитерина, Дерриком, прочертил воздух над правым ухом Гарри. И снова:

ФФУУУХ!

Еще один бладжер оцарапал Гарри локоть. Второй отбивающий, Боул летел к нему.

Гарри мельком взглянул, как Боул и Деррик пикируют с поднятыми битами… Он рванулся вверх в последний миг, а Боул и Деррик столкнулись со смачным хрустом.

"Ха-ха! — кричал Ли Джордан, в то время как слитеринские отбивающие разлетались, потирая лбы. — Скверно, ребята! Заводите будильник пораньше, чтобы обставить Всполох.

А вот снова Гриффиндор с мячом, кваффл у Джонсон… Флинт летит рядом… в глаз его, Ангелина!.. это просто шутка, профессор, шутка… о, нет… Флинт с мячом, Флинт летит к гриффиндорским кольцам, давай Вуд, бери…!" Но Флинт забил; со слитеринских трибун донесся восторженный вопль, а Ли так выругался, что профессор Мак-Гонагалл попыталась отнять у него волшебный мегафон.

"Извините, профессор, извините! Это не повторится! Итак, Гриффиндор ведет тридцать очков против десяти и Гриффиндор снова с кваффлом…" Гарри понимал, что это игра была самой грязной из всех, которые ему доводилось видеть. Разозлившись, что Гриффиндор сразу взял преимущество, слитеринцы начали прибегать к любым способам завладеть кваффлом. Боул стукнул Алисию своей битой и попробовал отговориться тем, что он принял ее за бладжер. Джордж Висли в отместку пихнул Боула локтем в лицо. Мадам Хуч назначили обеим командам еще по пенальти, и Вуд снова зрелищно поймал кваффл, сделав счет сорок-десять в пользу Гриффиндора.

Снитч опять пропал. Малфой все еще держался поблизости от Гарри, летавшего над матчем и дожидавшегося, пока Гриффиндор окажется на пятьдесят очков впереди.

Кэти забила. Пятьдесят-десять. Фред и Джордж Висли носились вокруг нее кругами с битами наизготовку, на тот случай если кто-то из слитеринцев решит взять реванш. Боул и Деррик воспользовались отсутствием Фреда и Джорджа, чтобы засадить оба бладжера в Вуда; один за другим они угодили ему в живот, и он, завертелся в воздухе задыхаясь и стискивая метлу.

Мадам Хуч была вне себя.

"НЕЛЬЗЯ АТАКОВАТЬ ВРАТАРЯ ЕСЛИ КВАФФЛ НЕ НАХОДИТСЯ В

ШТРАФНОЙ! — завопила она на Боула и Деррика. — Пенальти Слитерину!" И Ангелина забила. Шестьдесят-десять. А еще через секунду, Фред Висли направил бладжер в Воррингтона, выбив кваффл у него из рук; Алисия схватила его и заложила в слитеринское кольцо… семьдесят-десять.

Гриффиндорские болельщики под ними надрывали глотки от восторга — Гриффиндор был на шестьдесят очков впереди, и если Гарри сейчас поймает снитч — Кубок у них в кармане. Гарри почти чувствовал, как три сотни глаз следят за тем, как он летает над полем, высоко над остальными игроками, а позади него поспешает Малфой.

И тут он его увидел. Снитч сверкал в двадцати футах над ним.

Гарри резко набрал скорость; ветер заревел в ушах; он протянул руку, но внезапно Всполох замер… С ужасом он оглянулся назад. Малфой рванулся вперед, ухватил Всполох и тянул его на себя.

"Ах ты…" Гарри с удовольствием бы врезал Малфою, но не мог дотянуться… Малфой пыхтел от усердия, пытаясь удержать Всполох, но его глаза злобно сверкали. Он достиг желаемого, снитч снова исчез.

"Пенальти! Пенальти Слитерину! Никогда не видела такой игры!" — возмущенно кричала мадам Хуч, налетая на Малфоя.

"ТЫ НИЧТОЖЕСТВО ГНУСНОЕ! — орал Ли Джордан в мегафон, приплясывая вне зоны досягаемости профессора Мак-Гонагалл. — ТЫ — ГРЯЗНЫЙ, ЛЖИВЫЙ ЗА…" Профессор Мак-Гонагалл даже и не подумала сделать ему замечание. Она грозила Малфою пальцем и что-то кричала, не замечая, что ее шляпа валяется на земле.

Алисия бросила пенальти, но была так рассержена, что промахнулась на несколько футов. Гриффиндорцы теряли концентрацию, а слитеринцы, в восторге от проделки Малфоя рванулись вперед.

"Слитерин владеет кваффлом, их команда идет к кольцам… Монтаг забивает… — стонал Ли. — Семьдесят-двадцать в пользу Гриффиндора…" Гарри и Малфой летели теперь так близко, что их колени соприкасались. Но Гарри не собирался подпускать Малфоя к снитчу… "Прочь с дороги, Поттер!" — завопил раздосадованный Малфой, пытаясь развернуться и налетая на Гарри.

"Ангелина Джонсон с Кваффлом, вперед, Ангелина, ДАВАЙ!" Гарри оглянулся. Все слитеринские игроки за исключением Малфоя неслись через поле к Ангелине, включая вратаря — они блокируют ее… Гарри развернул Всполох, пригнулся и пулей ринулся навстречу слитеринцам.

"ААААААААААААААА!" Они свернули в стороны — путь перед Ангелиной был чист.

"ОНА ЗАБИВАЕТ! ЗАБИВАЕТ! Гриффиндор ведет — восемьдесят-двадцать!" Гарри, едва не врезавшийся носом в трибуну, затормозил и понесся обратно к середине поля.

И тут его сердце замерло. Малфой с триумфаторским видом пикировал вниз — а там, в нескольких футах над травой висела крохотная золотая искорка… Гарри отчаянно послал Всполох вниз, но Малфой был далеко впереди… "Жми! Жми! Жми! — умолял Гарри свою метлу. Он догонял Малфоя… Он сам почти превратился во всполох… в этот момент Боул направил в него бладжер… но он почти поравнялся с Малфоя… вровень… Гарри кинулся вперед, оторвав обе руки от метлы. Оттолкнул Малфоя в сторону и… "ДААААААА!" Он вышел из пике, вытянув руку в воздух, и стадион взорвался. Гарри летел над толпой, чувствуя странный звон в ушах. Маленький золотой мячик был накрепко зажат у него в кулаке и безнадежно молотил своими крылышками по пальцам.

В этот момент к нему подлетел полуослепший от слез Вуд; он обнял Гарри за шею и безудержно разрыдался у него на плече. Гарри почувствовал два сильных толчка, когда на них налетели Фред и Джордж; потом раздались голоса Ангелины, Алисии и Кэти: "Мы выиграли кубок! Мы выиграли!!!" И так, сплетясь в один большой клубок, гриффиндорская команда, вопя до хрипоты, опустилась на землю.

Волна за волной красные болельщики перехлестывали через барьеры и неслись на поле.

На их спины сыпался град радостных хлопков. Словно издали Гарри ощущал шум и тяжесть всей этой кучи-малы. Потом он и остальные игроки оказались наверху. Почти лежа на державших его руках, он увидел Хагрида, всего увешанного красными розетками: "Ты сделал их, Гарри, ты сделал! Погоди, я скажу Конклюву!". Тут же был и Перси, прыгавший как сумасшедший, совершенно забыв о чувстве собственного достоинства. Профессор МакГонагалл рыдала еще сильнее, чем Вуд, утирая глаза огромным гриффиндорским флагом; а тут подоспели Рон и Эрмиона, изо всех сил проталкивавшиеся к Гарри. Языки их не слушались. Они просто, сияя, глядели на Гарри, влекомого по направлению к трибунам, где их уже дожидался Дамблдор с невероятного размера квиддитчным кубком.

И посмел бы тут во всей округе оказаться хоть один дементор… В тот момент, когда рыдающий Вуд передал Гарри кубок, когда Гарри поднял его над головой, он почувствовал, что сможет вызвать самого лучшего Покровителя на свете.

Глава Шестнадцатая Предсказание профессора Гарри радовался выигранному кубку целую неделю. Даже погода, казалось, праздновала;

приближался июль, дни стали безоблачными и душными, и всем хотелось гулять, валяться на траве, прихватив с собой несколько пинт холодного тыквенного сока, играть в гоблинские камни или смотреть, как гигантский спрут проплывает по поверхности озера.

Но не тут-то было. Скоро должны были начаться экзамены и вместо того, чтобы бродить по окрестностям, ученикам приходилось сидеть в замке, пытаясь сосредоточиться на занятиях, в то время как игривые струйки летнего ветерка влетали в окна. Занимались даже Фред и Джордж Висли — им надо было получить Стандартизированные отметки волшебников (СОВы). А Перси готовился к ТРИТОНам (Типично решаемым изнуряющим тестам — оценка навыков) — самому сложному экзамену в Хогвартсе. Он надеялся получить работу в Министерстве магии, и для этого ему нужно было заработать высшие баллы. Он был постоянно на взводе и сурово наказывал тех, кто нарушал тишину в гостиной по вечерам. Больше Перси волновалась только Эрмиона.

Гарри и Рон уже перестали интересоваться, как ей удается посещать несколько занятий одновременно, но на этот раз не смогли удержаться от вопроса, увидев составленное Эрмионой расписание экзаменов, первая колонка которого гласила:

9.00. Гадание по числам 9.00. Преобразование 13.00. Колдовство 13.00. Изучение древних рун "Эрмиона? — спросил Рон осторожно, потому что в эти дни она, казалось, готова была взорваться, когда ее отрывали от занятий. — Гм… а ты уверена, что правильно списала время?" "Что? — спохватилась Эрмиона и глянула в расписание. — Да, уверена".

"Наверное, бесполезно спрашивать, как ты собираешься быть на двух экзаменах одновременно?" — поинтересовался Гарри.

"Да, — подтвердила Эрмиона. — Кто-нибудь видел мою Нумерологию и грамматику?" "Ну конечно, я взял ее почитать перед сном", — пробормотал Рон себе под нос.

Эрмиона нырнула в горы пергамента на столе в поисках книги.

Как раз в этот момент за окном раздался шорох, и в гостиную влетела Хедвиг с запиской в клюве.

"Это от Хагрида, — сказал Гарри, разворачивая записку. — Апелляцию по делу Конклюва назначили на шестое".

"В этот день заканчиваются наши экзамены", — сказала Эрмиона, продолжая искать свой учебник по Колдовству.

"Они явятся сюда и разберутся с этим, — добавил Гарри, читая письмо. — Кто-то из Министерства магии и… и палач".

Эрмиона испуганно вскинула глаза.

"Они пригласили палача на апелляцию — но это звучит так, как будто они уже все решили!" "Да-а, похоже", — протянул Гарри.

"Как же так! — завопил Рон. — Я потратил уйму времени, перелопатил горы материала, не могут же они это просто проигнорировать!" Но у Гарри было ужасное предчувствие, что Комитет по устранению опасных существ уже решил дело в пользу мистера Малфоя. Драко, который заметно поутих после блистательной победы Гриффиндора в Квиддитче, в последние дни вновь обрел свою нахальную ухмылку. Его язвительные реплики давали понять, что он абсолютно уверен в предстоящем смертном приговоре Конклюву и невероятно счастлив, что сам стал этому причиной. Гарри с трудом удалось удержаться от того, чтобы, подобно Эрмионе, не заехать Малфою по физиономии. Но хуже всего, у них не было ни времени, ни возможности навестить Хагрида, потому что строгие меры безопасности все еще действовали, а Гарри не осмеливался достать свой плащ-невидимку из-под статуи одноглазой ведьмы.

Начались экзамены и в замке воцарилась необыкновенная тишина. Обедая после преобразования, усталые третьеклассники сравнивали результаты и жаловались друг другу на сложные задания (например, превратить чайник в черепашку). Эрмиона доставала окружающих, объясняя, почему ее черепашка была похожа на морскую, но это мало кого волновало.

"А у моей хвост все еще похож на носик чайника, какой кошмар!" "Могут ли черепашки выдыхать пар?" "У нее панцирь цвета ивовой коры, думаешь, мне за это снимут балл?" После обеда — наверх, на экзамен по Колдовству. Эрмиона оказалась права, профессор Флитвик действительно спрашивал Бодрящие заклинания. Гарри немного разнервничался, а помогавший ему Рон, не выдержав, разразился истерическим смехом, и его пришлось отправить в тихую комнату на час, прежде чем он смог сам сотворить заклинание. После ужина студенты поспешили в гостиную, но не отдыхать, а повторять уход за волшебными животными, алхимию и астрономию.

Принимавший на следующее утро экзамен по уходу за волшебными животными Хагрид выглядел обеспокоенным, мысли его были далеко. Он принес для класса большую бочку с флобберами, и объявил, что для сдачи экзамена необходимо, чтобы червяки дожили до конца часа. Флобберы разделяли эту точку зрения, поэтому это был самый легкий экзамен, который они когда-либо сдавали, и у Гарри, Рона и Эрмионы появилась возможность поговорить с Хагридом.

"Клювик расстроен, — сказал Хагрид, притворяясь, что проверяет, жив ли еще флоббер у Гарри. — Он уже тыщу лет сидит на привязи. Но… послезавтра мы узнаем, что его ждет".

Во второй половине дня у них была алхимия — настоящая катастрофа. Гарри старался изо всех сил, но Запутывающее зелье никак не хотело густеть, и Снэйп, стоявший над душой, злорадно нацарапал в своей тетрадке что-то, очень похожее на нуль, прежде чем удалиться.

В полночь — астрономия на самой высокой башне; история магии утром в среду — Гарри написал все, что рассказывал ему Флореан Фортескью об охоте на ведьм в средние века, мечтая о шоколадно-ореховом мороженом с фруктами — в классе было очень душно. В среду, после полудня — травоведение в теплицах под палящим солнцем; потом назад в гостиную, с обгоревшими шеями, с мыслью о завтрашнем дне, когда все это закончится.

Предпоследним экзаменом, утром в четверг, была защита от темных сил. Профессор Лупин приготовил очень необычное задание — что-то вроде полосы препятствий на свежем воздухе: они должны были пробраться сквозь глубокий пруд с тихомолами, пройти мимо ям с Красными галстучками, проложить путь сквозь болота, не замечая уводящих в сторону болотняников и, наконец, встретиться с буккартом в дупле старого дерева.

"Замечательно, Гарри, — пробормотал Лупин, когда Гарри спрыгнул с дерева, улыбаясь. — Отлично!" Радуясь своему успеху, Гарри наблюдал за Роном и Эрмионой. У Рона все получалось, пока он не добрался до болотняника, который завел его в трясину по пояс. Эрмиона все делала правильно, пока не дошла до дерева с буккартом. Она взобралась в дупло, но через секунду вылетела оттуда как угорелая.

"Эрмиона! Что случилось?" — испуганно спросил Лупин.

"П-п-профессор Мак-Гонагалл! — задыхаясь, выпалила Эрмиона, показывая на ствол. — Она… она сказала, что я все провалила!" Эрмиона долго не могла успокоиться. Когда она, наконец, обрела самообладание, они втроём двинулись к замку. Рон все еще посмеивался над ее буккартом, но замолчал, когда они заметили на ступеньках лестницы… Корнелия Фаджа, который стоял там, потея в своем полосатом плаще и смотрел по сторонам. Увидев Гарри, он вздрогнул.

"Здравствуй, Гарри! — сказал он. — Только что с экзамена, я полагаю? Почти закончили?" "Да", — ответил Гарри. Эрмиона и Рон, не горя желанием разговаривать с министром магии, попятились назад.

"Прекрасный день, — добавил Фадж, глядя на озеро. — Жаль, жаль…" Он глубоко вздохнул и поглядел на Гарри.

"Я здесь по неприятному делу, Гарри. Комитету по устранению опасных существ потребовался свидетель казни бешеного гиппогрифа. Так как мне все равно надо было в Хогвартс по делу Блэка, меня попросили присутствовать".

"Это значит, что апелляция уже рассмотрена?" — вмешался Рон, выступая вперед.

"Нет, нет, она назначена во второй половине дня", — ответил Фадж, с удивлением глядя на Рона.

"Тогда, может быть, вам вообще не придется присутствовать на казни! — твердо добавил Рон. — Гиппогрифа могут оправдать!" Прежде чем Фадж успел ответить, из дверей позади него вышли два волшебника. Один был такой старый, что, казалось, он сейчас рассыпется в прах; другой был высок и худ с тонкими черными усиками на узком лице. Гарри догадался, что это представители Комитета по устранению опасных существ, потому что старый-престарый волшебник покосился на хижину Хагрида и сказал слабым голосом: "Ох-ох, староват я для такого… в два часа, Фадж?" Черноусый человек поправил что-то на поясе; Гарри присмотрелся и увидел, что он провел большим пальцем по лезвию сверкающего топора. Рон открыл рот и собирался чтото сказать, но Эрмиона ткнула его в бок, и кивнула головой в сторону вестибюля.

"Зачем ты меня остановила? — сердито спросил Рон, когда они вошли в Большой зал. — Ты что, их не видала? У них уже и топор готов! Это же чушь собачья!" "Рон, у тебя отец работает в министерстве. Ты не можешь говорить такое его начальнику! — расстроено сказала Эрмиона. — Если на этот раз Хагрид возьмет себя в руки и повернет дело как следует, они не смогут казнить Конклюва…" Но Гарри понимал, что Эрмиона сама не верит своим словам. Ученики за столом взволнованно переговаривались, предвкушая окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Эрмиона молчали, волнуясь за Хагрида и Конклюва.

Последним экзаменом Гарри и Рона было прорицание, у Эрмионы — маггловедение.

Они вместе поднялись по мраморным ступенькам. Эрмиона покинула их на втором этаже, Гарри и Рон поднялись на восьмой, где их одноклассники сидели на спиральной лестнице возле кабинета профессора Трелони, пытаясь что-то повторить в последнюю минуту.

"Она будет спрашивать нас по очереди", — сообщил ребятам Невилл, когда они присели рядом. На коленях у него лежала книга "Заглядывая в будущее", открытая на страницах, посвященных созерцанию хрустального шара. "Кто-нибудь из вас видел хоть что-нибудь в этом шаре?" — печально спросил он.

"Нет", — равнодушно ответил Рон, глядя на часы. Гарри знал, что он считает время до начала апелляции по делу Конклюва.

Очередь перед классом медленно уменьшалась. Каждому, кто спускался с серебряной лестницы, остальные шипели вслед: "Что там? Что она спрашивала?" Но никто не отвечал.

"Она говорит, волшебный шар открыл ей, что если я вам расскажу, со мной случится чтото ужасное!" — пискнул Невилл, спускаясь к Гарри и Рону, которые уже добрались до площадки под люком.

"Это удобно, — фыркнул Рон. — Знаешь, я думаю, что Эрмиона была права насчет нее, — (он показал пальцем на дверь наверху), — старая обманщица!" "Да, — согласился Гарри, глядя на часы. Было ровно два. — Если она поторопится…" Парвати спустилась с лестницы, светясь от гордости.

"Она сказала, у меня способности к предвидению, — сообщила она Гарри и Рону. — Я видела столько всего… ну, удачи!" Она поспешила вниз по спиральной лестнице к Лаванде.

"Рональд Висли", — произнес знакомый глухой голос над их головами. Рон ухмыльнулся Гарри и исчез на лестнице. Гарри был единственным, кто еще не сдал экзамен. Он уселся на пол, прислонился спиной к стене, прислушиваясь, как муха бьется в освещенное солнцем окно, и думая о Хагриде.

Наконец, минут через двадцать, на лестнице показались ноги Рона.

"Как все прошло?" — спросил Гарри, вставая.

"Ерунда, — сказал Рон. — Я ничего не смог увидеть, поэтому кое-что выдумал. Не думаю, что она поверила…" "Встретимся в гостиной", — пробормотал Гарри, услышав голос профессора Трелони:

"Гарри Поттер!" В башне было жарче, чем обычно, гардины были задернуты, в камине горел огонь; Гарри закашлялся от привычного тошнотворного запаха, пробираясь сквозь нагромождение столов и кресел к профессору Трелони, восседавшей перед большим хрустальным шаром.

"Добрый день, дорогой мой, — мягко сказала она. — Посмотри-ка в шар, не спеши… сосредоточься… скажи мне, что ты там видишь…" Гарри склонился над шаром, пристально вглядываясь в клубящиеся тени, надеясь, что там появится еще что-нибудь, но ничего не менялось.

"Ну?… Что ты там видишь?" — ненавязчиво подтолкнула его профессор Трелони.

Жара была удушающей, в нос Гарри заползал пахучий дым, поднимавшийся из камина у него спиной. Он подумал о том, что только что сказал Рон и решил притвориться.

"Э-э… — возвестил Гарри, — темный силуэт… м-м…" "На что он похож? Подумай…" — прошептала профессор Трелони.

Гарри прокрутил в голове варианты и остановился на Конклюве.

"На гиппогрифа", — твердо сказал он.

"Неужели? — прошептала профессор Трелони, быстро записывая что-то на пергаменте, лежащем у нее на коленях. — Мальчик мой, ты, наверно, видишь последствия того, из-за чего у Хагрида проблемы с Министерством магии! Приглядись… у гиппогрифа еще есть… голова?" "Есть", — твердо сказал Гарри.

"Ты уверен? — настаивала профессор Трелони. — Точно? Не видишь ли ты нечто, скорчившееся от боли или призрачную фигуру, замахивающуюся топором?" "Нет!" — ответил Гарри, чувствуя, что ему становится плохо.

"Нет крови? Плачущего Хагрида?" "Нет! — повторил Гарри, мечтая сбежать побыстрее из этой раскаленной комнаты. — Гиппогриф в порядке, он… улетает!" Профессор Трелони кивнула.

"Ну, хорошо, дорогой, мы остановимся на этом… не совсем правильно… но, я уверена, ты старался".

Гарри облегченно вздохнул, встал, взял сумку уже собрался идти, как позади него раздался громкий, резкий голос.

"ЭТО СЛУЧИТСЯ СЕГОДНЯ".

Гарри оглянулся. Профессор Трелони неподвижно сидела в кресле, устремив взгляд в никуда.

"П-простите?" — пробормотал Гарри.

Но профессор Трелони как будто не слышала его. Ее глаза закатились. Гарри запаниковал. Было похоже, что у нее какой-то приступ. Гарри заколебался, думая, не сбегать ли в больницу — и тут профессор Трелони заговорила, тем же резким голосом, не похожим на ее собственный:

"ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ЛЕЖИТ СОВСЕМ ОДИН, ПОКИНУТЫЙ СВОИМИ

ПРИВЕРЖЕНЦАМИ. ЕГО ПРЕДАННЫЙ СЛУГА В ЦЕПЯХ ВОТ УЖЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ.

СЕГОДНЯ, ДО ПОЛУНОЧИ… ОН ОСВОБОДИТСЯ И ОТПРАВИТСЯ К СВОЕМУ

ГОСПОДИНУ. ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ВОССТАНЕТ ИЗ ПЕПЛА, ЕЩЕ БОЛЕЕ ГРОЗНЫЙ,

ЧЕМ ПРЕЖДЕ. СЕГОДНЯ… ДО ПОЛУНОЧИ… ОТПРАВИТСЯ… К ГОСПОДИНУ…"

Голова профессора Трелони склонилась на грудь. Она что-то пробурчала. Гарри во все глаза смотрел на нее. Внезапно, она подняла голову.

"Извини, дорогой, — глухо произнесла она. — Жаркий день сегодня… Я ненадолго отключилась…" Гарри все еще пораженно глядел на нее.

"Что-то не так, дорогуша?" "Вы… Вы только что сказали, что… что Властелин Тьмы собирается восстать… что его слуга вернется к нему…" Профессор Трелони выглядела очень испуганной.

"Властелин Тьмы? Тот, Кого Нельзя Назвать по Имени? Нельзя так шутить, мой мальчик… восстанет… неужели…" "Но вы только что это сказали! Сказали, что Властелин Тьмы…" "Я думаю, ты тоже отключился! — отрезала профессор Трелони. — Я бы не осмелилась предсказать такое!" Гарри спустился по спиральной лестнице, недоумевая, слышал ли он только что настоящее предсказание профессора Трелони или это была просто эффектная концовка экзамена?

Пять минут спустя он прорвался через троллей-охранников к гриффиндорской башне, но слова профессора Трелони никак не выходили у него из головы. Ученики смеясь пробегали мимо, радуясь долгожданной свободе; к тому времени, как он добрался до портрета и вошел в гостиную, там почти никого не было. Только в уголке сидели Рон и Эрмиона.

"Профессор Трелони, — пропыхтел Гарри, — только что сказала мне…" Но, взглянув на их лица, осекся.

"Конклюву конец, — с трудом произнес Рон. — Хагрид только что прислал вот это".

Записка Хагрида на этот раз была сухой, без пятен от слез, но у него так дрожала рука, что Гарри едва смог разобрать написанное.

Проиграл. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.

Хагрид "Нам надо пойти, — сразу же решил Гарри. — Он не может вот так в одиночестве ждать палача!" "Итак, на закате, — проговорил Рон, безучастно глядя в окно. — Нам ни за что не позволят… особенно тебе, Гарри…" Гарри задумчиво положил голову на руки. "Если бы у нас только был плащневидимка…" "Где он?" — спросила Эрмиона. Гарри рассказал ей, что оставил его в подземном переходе под статуей одноглазой ведьмы.

"… если Снэйп меня увидит поблизости еще раз, меня ждут большие неприятности", — закончил он.

"Верно, — сказала Эрмиона, вставая. — Если он увидит тебя… повтори, как ты открываешь горб ведьмы?" "Ну… стучу по нему и говорю: Опускатиум! — ответил Гарри. — Но…" Эрмиона не стала ждать конца фразы — она пронеслась через комнату, толкнула портрет Толстушки и исчезла.

"Она что, побежала за плащом?" — спросил Рон, глядя ей вслед.

Так и было. Эрмиона вернулась через четверть часа, пряча плащ-невидимку под мантией.

"Эрмиона, не знаю, что с тобой такое, — изумленно пробормотал Рон. — Сначала ты вмазала Малфою, потом ушла с урока профессора Трелони…" Эрмиона выглядела польщенной.

Они спустились на ужин вместе со всеми, но в гриффиндорскую башню потом не вернулись. Гарри спрятал плащ под мантией, ему пришлось прижимать руки к животу, чтобы скрыть бугорок. Они, прислушиваясь, прокрались в пустой кабинет и подождали пока разойдутся последние ученики. Эрмиона выглянула из-за двери.

"Порядок, — прошептала она, — никого — надеваем плащ…" Шагая рядышком, чтобы плащ надежно скрывал их, они на цыпочках пересекли вестибюль и спустились по каменным ступенькам на улицу. Солнце уже пряталось за Запретным лесом, золотя древесные кроны.

Они добрались до хижины Хагрида и постучали. Он открыл через минуту и оглянулся в поисках посетителя, бледный и дрожащий.

"Это мы, — прошептал Гарри. — Мы под плащом-невидимкой. Впусти нас и мы его снимем".

"Зачем вы пришли?" — прошептал Хагрид, но посторонился. Он быстро захлопнул дверь, и Гарри скинул плащ.

Хагрид не плакал, не бросился им на шею. У него был вид человека, не понимающего, где он находится. Видеть такую беспомощность было хуже, чем слезы.

"Хотите чаю?" — спросил он. Его огромные руки дрожали, когда он взялся за чайник.

"Хагрид, где Конклюв?" — нерешительно поинтресовалась Эрмиона.

"Я… я выпустил его на улицу, — пробормотал Хагрид, разбрызгивая молоко, пытаясь налить его в кувшин. — Он на моей тыквенной грядке. Я подумал, он должен увидеть еще раз деревья и… и подышать свежим воздухом… прежде чем…" Кувшин с молоком выскользнул из его рук и разбился.

"Я уберу, Хагрид", — тут же заявила Эрмиона, срываясь с места и принимаясь вытирать пол.

"В шкафу есть еще один", — устало прошептал Хагрид, усаживаясь и вытирая лоб рукавом. Гарри взглянул на Рона, но тот печально пожал плечами.

"Может кто-нибудь еще может помочь, Хагрид? — упрямо спросил Гарри, садясь рядом с лесничим. — Дамблдор…" "Он пытался, — сказал Хагрид. — Он не может послать этот комитет. Он заверил их, что Конклюв в порядке, но они боятся… знаешь, какой этот Люций Малфой… запугал всех, я думаю… и палач, Макнейр, оказывается, его старый приятель… все будет быстро и чисто… и я буду рядом…" Хагрид сглотнул. Его глаза блуждали по хижине, как будто ища надежду и спокойствие.

"Дамблдор придет, когда это… когда это начнется. Написал мне утром. Сказал, что хочет… поддержать меня. Он, Дамблдор… замечательный…" Эрмиона, которая искала кувшин в шкафу Хагрида, тихо всхлипнула. Она повернулась к ним с новым кувшином в руках, стараясь сдержать слезы.

"Мы тоже останемся с тобой, Хагрид", — начала она, но Хагрид покачал лохматой головой.

"Вы вернетесь в замок. Я говорил, что не хочу, чтоб вы видели. Чтоб тут и духу вашего не было… если Фадж с Дамблдором пронюхают, влипнете в неприятности".

Слезы катились по лицу Эрмионы, она отвернулась, чтобы Хагрид не заметил, и схватила бутылку молока, намереваясь перелить его в кувшин. И вскрикнула.

"Рон! С ума сойти… это… это же Скабберс!" Рон разинул рот от удивления и уставился на нее.

Эрмиона перевернула кувшин. Из него с громким писком, пытаясь залезть обратно, выкатился Скабберс.

"Скабберс! — произнес Рон безо всякой радости. — Что ты здесь делаешь?" Он схватил вырывающуюся крысу и поднес к лампе. Скабберс выглядел просто ужасно.

Он отощал, с него клоками сыпалась шерсть так, что он почти облысел. Он извивался в руках Рона, отчаянно пытаясь освободиться.

"Не дергайся, Скабберс! Здесь нет кошек. Ты в безопасности!" Хагрид вдруг встал, глядя в окно. Его обычно красное лицо побледнело.

"Они идут…" Гарри, Рон и Эрмиона оглянулись. Группа людей спускалась по ступеням замка.

Впереди шел Албус Дамблдор, его борода сияла в лучах заходящего солнца. Рядом с ним семенил Корнелий Фадж. За ними шли старик из комитета и Макнейр, палач.

"Вам надо идти, — сказал Хагрид. Он весь дрожал. — Они не должны вас здесь застать… уходите, немедленно…" Рон запихнул Скабберса в карман, Эрмиона схватила плащ.

"Я выпущу вас через заднюю дверь", — пробормотал Хагрид.

Они прошли за ним через дверь, ведущую в огород. Гарри в забытьи, словно это происходило не с ним, заметил Конклюва, привязанного к дереву за тыквенным участком Хагрида. Конклюв, казалось, понимал, что что-то происходит. Он вертел головой и нервно скреб землю.

"Все хорошо, малыш, — мягко прошептал Хагрид. — Все в порядке… — он повернулся к Гарри, Рону и Эрмионе. — Идите, ну, идите же…" Но они не двинулись с места.

"Хагрид, мы не можем…" "Мы расскажем им, как все было на самом деле…" "Они не могут казнить его…" "Уходите! — сердито оборвал их Хагрид. — Все и так ужасно, а вы еще нарываетесь на неприятности!" У них не было выбора. Когда Эрмиона набросила плащ на Гарри и Рона, они услышали голоса у входной двери. Хагрид смотрел туда, где ребята только что были и исчезли.

"Уходите скорее! Не слушайте…" — хрипло прошептал он. И бросился к хижине, потому что в дверь постучали.

Медленно, как в трансе, Гарри, Рон и Эрмиона обошли вокруг хижины.

"Пожалуйста, поторопитесь, — прошептала Эрмиона. — Я не вынесу этого…" Они пошли по лужайке к замку. Солнце почти скрылось, небо стало чистым, пурпурносерым, лишь на западе горело ярко-красное зарево.

Рон внезапно остановился. "Пожалуйста…" — начала Эрмиона.

"Это Скабберс… он… прекрати…" — Рон наклонился, пытаясь запихнуть крысу обратно в карман, но Скабберс словно взбесился; яростно пищал, извивался, пытался вцепиться Рону в руку.

"Скабберс, болван, это я, Рон", — прошипел Рон.

Позади они услышали звук открывающейся двери.

"Рон, пошли, они выходят!" — выдавила Эрмиона.

"Ладно… Скабберс, сиди там…" Они двинулись к замку; Гарри, как и Эрмиона, старался не прислушиваться. Рон снова остановился.

"Не могу удержать его… Скабберс, заткнись, нас услышат…" Крыса яростно визжала, но все же недостаточно громко, чтобы заглушить звуки из огорода Хагрида. Сбивчивые голоса, тишина и потом, без предупреждения, свистящий взмах и удар топора.

В этот момент Эрмиона покачнулась.

"Все кончено! — прошептала она Гарри. — Не может быть… все-таки свершилось!" Они в отчаянии застыли под плащом-невидимкой. В последних лучах догоравшего солнца тени удлинились, окрестности замка окрасились в кроваво-красный цвет… Вдруг позади раздался дикий вопль.

"Хагрид", — прошептал Гарри. Не раздумывая, он кинулся обратно, но Рон с Эрмионой схватили его за руки.

"Не ходи, — прошептал Рон, бледный, как бумага. — Ему ж влетит по первое число, если станет известно, что мы у него были".

Эрмиона часто и прерывисто дышала.

"Как — они — посмели? — задохнулась она. — Как они могли?" "Пойдемте", — пробормотал Рон, стуча зубами.

Они отправились обратно к замку, медленно продвигаясь вперед, чтобы не уронить с плеч плащ-невидимку.

Сумерки сгущались. К тому времени, когда они выбрались на луг, стало совсем темно.

"Скабберс, успокойся! — прошипел Рон, прижимая рукой карман, в котором бешено извивался Скабберс. Рон остановился, пытаясь запихнуть его поглубже. — Да что с тобой, глупое животное? Сиди смирно. АЙ! Он меня укусил!" "Тише, Рон! — прошептала Эрмиона. — Через минуту здесь будет Фадж…" "Да он — все время — вылезает — из кармана…" — пропыхтел Рон, сражаясь со Скабберсом.

Скабберс, несомненно, чего-то боялся. Он сопротивлялся изо всех сил, пытаясь освободиться от хватки Рона.

"Да что с ним такое?" Гарри только сейчас заметил, как, прижавшись к земле и сверкая круглыми желтыми глазами, к ним мчится Косолап. Было похоже, что больше всего его интересовал писк Скабберса.

"Косолап! — простонала Эрмиона. — Брысь отсюда!" Но кот не слушал ее и продолжал бежать… "Скабберс — СТОЙ!" Слишком поздно — Скабберс протиснулся между сомкнутыми пальцами Рона, плюхнулся на землю и рванул в темноту. Косолап ринулся следом, и, не успели Гарри или Эрмиона остановить Рона, как он выскользнул из-под плаща-невидимки и скрылся в темноте.

"Рон!" — вскрикнула, спохватившись, Эрмиона. Они с Гарри переглянулись и бегом пустились вслед за ним. Плащ, бежать под которым вдвоем оказалось трудно, был откинут и теперь развевался у них за спинами как знамя. Они слышали, как Рон несется где-то впереди и кричит на Косолапа:

"Фу… Брысь… Скабберс, иди ко мне!" Послышался звук падения.

"Поймал! Кыш отсюда, мерзкая животина…" Гарри и Эрмиона с разбегу едва не перекувырнулись через лежащего на земле Рона.

Скабберс снова сидел в кармане, и Рон обеими руками прижимал к себе трепещущий комок.

"Рон — скорее — под плащ, — выдохнула Эрмиона. — Дамблдор, министр — они же будут с минуты на минуту…" Но не успели они опять накрыться плащом, не успели даже отдышаться, как услышали мягкий топот огромных лап… Кто-то прыжками несся к ним, тихо, как тень… Это был чудовищных размеров угольно-черный пес со светлыми глазами.

Гарри потянулся за волшебной палочкой, но было слишком поздно: прыгнув, пес ударил его в грудь передними лапами и опрокинул на спину, накрыв шерстяным смерчем. Гарри кожей почувствовал горячее дыхание пса, увидел в опасной близости его огромные клыки… Но пес явно не рассчитал силу прыжка и перелетел через мальчика. Несмотря на боль в ребрах Гарри попытался встать, но снова услышал рычание и увидел, что собака готовится к новому прыжку.

Зверь снова бросился в атаку, но Рон, уже успевший выпрямиться, оттолкнул Гарри в сторону. Челюсти пса сомкнулись на вытянутой руке Рона. Гарри кинулся вперед, вырвав клок черной шерсти, но зверь уже волок Рона за собой, легко, как тряпичную куклу.

Внезапно что-то сильно ударило Гарри в лицо, опять сбив его с ног. Он услышал, как Эрмиона тоже упала, вскрикнув от боли.

Гарри нащупал свою волшебную палочку, пытаясь сморгнуть кровь, капавшую на веки.

"Иллюмос!" — прошептал он.