«Джоан Кэтлин Роулинг Это первый народный перевод Гарри Поттера (перевод от 29 мая 2001 — последняя правка 28 дек 2001). Идет правка всех книжек (четвертая пока в черновом варианте). Исправляемая версия и продолжение на ...»

Профессор Лупин удивленно поднял брови.

"Я надеялся, что Невилл поможет мне на первом этапе, — сказал он, — и я уверен, что у него все получится".

Невилл покраснел еще сильнее. Снэйп скривил губы, и удалился, хлопнув дверью.

"Ну-с, приступим", — сказал профессор Лупин, позвав студентов в угол, где стоял только старый платяной шкаф, в котором учителя хранили обычную одежду. Когда профессор Лупин подошел к шкафу, тот вдруг начал трястись и биться о стену.

"Вам не о чем беспокоиться, — спокойно пояснил Лупин, увидев, как несколько человек в испуге отскочили назад. — Здесь буккарт".

Но многие думали, что им есть о чем беспокоиться. Невилл посмотрел на профессора Лупина в ужасе, Шэймус Финниган боязливо покосился на дергающуюся дверную ручку.

"Буккарты любят темные, замкнутые пространства, — сказал профессор Лупин. — Гардеробы, щели под кроватями, шкафы под раковинами — однажды я встретил одного, который закрылся в старых напольных часах. Этот поселился здесь вчера, и я спросил директора, разрешит ли он оставить его для практических занятий с третьеклассниками.

"Итак, первое, о чем мы спрашиваем себя, что такое буккарт?" Эрмиона подняла руку.

"Это меняющаяся форма, — сказала она. — Буккарт может принять форму того, что, по его предположению, больше всего нас испугает".

"Я сам не объяснил бы лучше, — сказал профессор Лупин и Эрмиона вспыхнула. — Итак, буккарт сидит в темноте, еще не приняв форму. Он еще не знает, что напугает человека по ту сторону двери. Никто не знает, как сам по себе выглядит буккарт, когда он один, но когда я его выпущу, он сейчас же превратится в то, чего боятся многие из нас.

"Это значит, — продолжал профессор Лупин, предпочитая не замечать ужаса, написанного на лице Невилла, — что у нас есть перед буккартом огромное преимущество до того, как мы начнем. Гарри, ты понял, в чем заключается это преимущество?" Пытаться ответить на вопрос, когда рядом переминается с ноги на ногу дрожащая от нетерпения Эрмиона, было сложно, но Гарри все же попытался.

"Гм… так как нас здесь много, он не знает, какую форму принять?" "Точно, — сказал профессор Лупин, и Эрмиона опустила руку. Она казалась слегка разочарованной. — Когда вы имеете дело с Буккартом, лучше быть с кем-нибудь. Он колеблется. Чем он должен стать — безголовым мертвецом или пожирающим тело слизняком? Однажды я видел буккарта, который совершил такую ошибку — попытался напугать двоих сразу и стал половиной слизняка. А это уже было не очень страшно.

"Заклинание, отпугивающее буккарта, достаточно простое, но оно требует умственных усилий. Дело в том, что окончательно приканчивает буккарта только смех. Что вам нужно сделать, так это заставить его превратиться в то, что вам кажется смешным.

"Сначала попробуем без палочек. Повторяйте за мной… "Нелепус!" "Нелепус!" — хором произнес класс.

"Хорошо! — заметил профессор Лупин. — Очень хорошо. Но, боюсь, это была легкая часть. Одного слова недостаточно. И здесь появляешься ты, Невилл".

Гардероб снова задрожал, но не так сильно, как Невилл, который шел вперед, словно на эшафот.

"Итак, Невилл, — сказал профессор Лупин. — По порядку. Чего ты больше всего боишься?" Губы Невилла дрогнули, но звука не получилось.

"Извини, Невилл, я что-то не расслышал", — подбодрил его Лупин.

Невилл дико оглянулся, словно прося о помощи, затем произнес тихим шепотом:

"Профессора Снэйпа".

Почти все засмеялись. Даже Невилл виновато улыбнулся. Профессор Лупин задумался.

"Профессора Снэйпа… хм-м-м… Невилл, полагаю, ты живешь с бабушкой?" "Э-э… да, — нервно сказал Невилл. — Но… я не хочу, чтобы буккарт превратился в нее тоже".

"Нет-нет, ты меня не так понял, — сказал профессор Лупин, улыбаясь. — Не расскажешь ли нам, какую одежду обычно носит твоя бабушка?" Невилл озадаченно нахмурился и сказал: "Ну… всегда одну и ту же шляпу. Высокую с перьями грифа на тулье. И длинное платье… обычно зеленое… и иногда шарф из лисьего меха".

"А сумочка?" — уточнил профессор Лупин.

"Большая, красная", — ответил Невилл.

"Хорошо, — сказал профессор Лупин. — Ты можешь представить ее наряд? Четко видишь его перед глазами?" "Да", — неуверенно сказал Невилл, удивляясь, что за этим последует.

"Когда буккарт вылетит из шкафа и увидит тебя, Невилл, он превратится в профессора Снэйпа, — сказал Лупин. — Ты поднимешь палочку — вот так — и крикнешь "Нелепус!" — и сконцентрируешься на одежде бабушки. Если все пойдет как следует, профессор БуккартСнэйп окажется одет в шляпу с перьями грифа, зеленое платье и большую красную сумочку".

Последовал взрыв смеха. Гардероб затрясся еще сильнее.

"Если у Невилла получится, Буккарт скорее всего переключится по очереди на нас всех, — сказал профессор Лупин. — Я прошу вас представить то, чего больше всего боитесь, и подумали, как придать этому смешной вид…" В комнате стало тихо. Гарри думал… Чего он больше всего боится?

Сначала он подумал о Лорде Волдеморте — Волдеморте, восстановившем силы и восставшем из мертвых. Но прежде чем он начал представлять подходящую контратаку для Буккарта-Волдеморта, ужасная картина всплыла в его памяти… Ободранная, покрытая слизью рука выскальзывает из-под черного плаща… глубокое, прерывистое дыхание, вырывающееся из невидимого рта… затем пронизывающий холод и ощущение, как будто тонешь… Гарри задрожал, огляделся, надеясь, что никто не заметил. Многие зажмурили глаза. Рон шептал про себя: "Убрать у него ноги". Гарри был уверен, что знает, о чем это было сказано.

Больше всего на свете Рон боялся пауков.

"Все готовы?" — спросил профессор Лупин.

Гарри почувствовал приступ страха. Он не был готов. Как сделать дементора смешным?

Но он не хотел просить о дополнительном времени — раз уж все вокруг кивали и закатывали рукава.

"Невилл, мы отойдем, — сказал профессор Лупин. — Предоставим тебе свободное пространство, хорошо? Потом я вызову следующего… все назад, так, теперь есть место для Невилла…" Все отступили к стенам, оставив Невилла одного перед шкафом. Он казался бледным и испуганным, но тоже закатал рукава балахона и держал наготове волшебную палочку.

"На счет ТРИ, Невилл, — подбодрил профессор Лупин, указывая палочкой на ручку гардероба. — Раз — два — три — давай!" Поток искр вырвался из его палочки и брызнул в дверь. Шкаф открылся. Крючконосый и мрачный, из него вышел профессор Снэйп, сверкая глазами на Невилла.

Невилл отскочил назад, с поднятой палочкой, беззвучно открывая рот. Снэйп приближался, его одежды развевались.

"Н-Н-Нелепус!" — пискнул Невилл.

Раздался удар хлыста. Снэйп замешкался; он был теперь в длинном с оборочками платье, в изъеденной молью шляпе с грифовыми перьями и с малиновой сумочкой в руке.

Раздался взрыв смеха, буккарт остановился, сконфуженный, и профессор Лупин крикнул: "Парвати! Вперед!" Парвати выступила вперед с каменным лицом. Снэйп повернулся к ней. Снова раздался треск и вот, на том месте, где он стоял, появилась истекающая кровью забинтованная мумия; ее лишенное выражения лицо было обращено к Парвати, буккарт приближался, очень медленно передвигаяноги, поднимая руки… "Нелепус!" — крикнула Парвати.

Бинты размотались и упали к ногам мумии, она в них запуталась, опустила голову и та скатилась с плеч.

"Шэймус!" — скомандовал профессор Лупин.

Шэймус проскользнул мимо Парвати.

Хруп! Там, где стояла мумия, появилась женщина с черными волосами до пола и очень худым зеленым лицом — бэнши. Она широко открыла рот и ужасный, непередаваемый звук наполнил комнату, протяжный, плачущий визг, от которого волосы на голове у Гарри встали дыбом… "Нелепус!" — воскликнул Шэймус.

Бэнши издала дребезжащий звук и схватилась руками за горло: у нее пропал голос.

Хруп! Бэнши стала крысой, свернувшей хвост клубком, затем — хруп! — гремучей змеей, которая скользила и извивалась — хруп! — кровоточащим глазом.

"Буккарт не знает, что делать! — закричал Лупин. — Мы подходим к самому важному!

Дин!" Дин поспешил вперед.

Хруп! Глаз превратился в отрезанную руку, которая прыгнула и поползла по полу, словно краб.

"Нелепус!" — заорал Дин.

Раздался хлопок, и рука оказалась пойманной в мышеловку.

"Великолепно! Рон, ты следующий!" Рон выскочил вперед.

Хруп!

Несколько человек закричали. Огромный паук, высотой в шесть футов, волосатый, приближался к Рону, угрожающе щелкая челюстями. На мгновенье Гарри показалось, что Рон застыл от ужаса. И тут… "Нелепус!" — произнес Рон, и ноги паука исчезли. Он покатился по полу, Лаванда Браун пискнула и отскочила в сторону, а паук катился прямо на Гарри. Гарри поднял палочку, приготовился, но… "Ко мне!" — вдруг закричал профессор Лупин, вырвавшись вперед.

Хруп!

Безногий паук исчез. Секунду все дико озирались, ища его глазами. Затем они увидели серебристо-белый диск, висящий в воздухе перед Лупином, который почти лениво произнес "Нелепус!" Хруп!

"Вперед, Невилл, прикончи его!" — сказал Лупин, когда буккарт хлопнулся на пол, как таракан. Хруп! Снэйп вернулся. На этот раз Невилл выступил вперед, полный решимости.

"Нелепус!" — закричал он, и на долю секунды они увидели Снэйпа, все еще в кружевном платье, но стоило Невиллу громко засмеялся — Буккарт взорвался, разлетевшись на тысячу кусочков дыма, и пропал.

"Отлично! — вскричал профессор Лупин, а весь класс зааплодировал. Замечательно, Невилл. Молодцы, ребята. Посмотрим… пять очков каждому, кто справился с буккартом, десять Невиллу, потому что он сделал это дважды, и по пять Эрмионе и Гарри".

"Но я ничего не сделал", — заметил Гарри.

"Ты и Эрмиона правильно ответили на мои вопросы в начале урока, — мягко сказал Лупин. — Очень хорошо, прекрасное занятие. Домашнее задание: пожалуйста, прочитайте главу про буккартов и составьте конспект… Принесете в понедельник. Это все".

Возбужденно переговариваясь, ребята вышли из учительской. Но Гарри было невесело.

Профессор Лупин намеренно не дал ему справиться с буккартом. Почему? Может быть, потому, что он видел, как Гарри стало плохо в поезде, и решил, что у него ничего не получится? Неужели он подумал, что Гарри снова потеряет сознание?

Но остальные, похоже, ничего не заметили.

"Ты видел, как я прикончил эту бэнши?" — крикнул Шэймус.

"А рука?" — сказал Дин, размахивая своими собственными.

"А Снэйп в этой шляпе!" "А моя мумия!" "Интересно, почему профессор Лупин боится хрустальных шаров?" — задумчиво спросила Лаванда.

"Это был самый лучший урок защиты от темных сил, верно?" — возбужденно сказал Рон, когда они вернулись в класс за сумками.

"Он, похоже, очень хороший учитель, — одобрительно согласилась Эрмиона. — Если бы только мне дали разобраться с буккартом…" "Во что бы он превратился у тебя? — ухмыляясь, спросил Рон. — В домашнюю работу с оценкой девять из десяти?" Для большинства учеников уроки защиты от темных сил сразу же стали самыми любимыми. Только Драко Малфой и его банда слитеринцев не упускали случая пройтись по поводу Лупина.

"Вы взгляните на его мантию, — громко шептал Малфой, когда профессор Лупин проходил мимо, — он одевается, как наш старый домашний эльф".

Но остальным не было дела до заплат на потрепанной одежде профессора Лупина. Их больше занимали уроки, которые становились всё интересней и интересней. После буккартов, они прошли Красных галстучков, маленьких гадких гоблинов, обитающих там, где когда-то пролилась кровь: в темницах замков и на опустевших полях сражений. Здесь они поджидали заблудившихся путников, чтобы огреть их дубинкой. От галстучков они перешли к каппам, странным обитателям водоемов, похожих на чешуйчатых обезьян с перепончатыми руками, которые всегда были рады задушить незадачливую цаплю в своем пруду.

Гарри мечтал, чтобы и другие учителя были такими же лапочками, как Лупин. Однако алхимия превратилась в постоянное наказание. Снэйп в последнее время пребывал в особенно мстительном настроении. Никто даже не сомневался почему. История о буккартеСнэйпе в наряде бабушки Невилла, разнеслась по школе, как лесной пожар. Очевидно, Снэйп не счел ее забавной. Его глаза угрожающе вспыхивали при одном только звуке имени профессора Лупина, а к Невиллу он цеплялся просто по любому поводу.

Гарри начинал побаиваться и уроков прорицания, проходивших в душном кабинете профессора Трелони. Он расшифровывал кривобокие символы, стараясь не обращать внимания, как всякий раз при взгляде в его сторону огромные глаза профессора Трелони наполняются слезами. Ему трудно было испытывать к ней симпатию, даже несмотря на то, что у многих его одноклассников она пользовалась уважением, граничащим с почтением.

Парвати Патил и Лаванда Браун частенько навещали ее кабинет в башне в обеденные часы.

Они возвращались оттуда с раздражающим видом превосходства, как будто им было известно нечто, недоступное остальным. В присутствии Гарри они стали понижать голос, как если бы он находился на смертном одре.

Никому больше не нравились уроки ухода за волшебными животными, которые, в отличие от незабываемого первого занятия, стали невыносимо скучными. Похоже, вдохновение больше не посещало Хагрида. Теперь они урок за уроком учились ухаживать за флобберами — невзрачными червяками, замечательными только своей исключительной прожорливостью.

"И кому вообще пришло в голову их разводить?" — интересовался Рон, после очередного часа, проведенного в попытках впихнуть листья салата в глотку флоббера.

Однако, в начале октября у Гарри появилось еще одно занятие, настолько приятное, что сторицей компенсировало скучные уроки. Приближался сезон квиддитча, и Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора, назначил на вечер четверга собрание, чтобы обсудить тактику на новый сезон.

В команду квиддитча входило семь человек: трое нападающих, чьей задачей было забивать голы, попадая кваффлом (красным мячом размером с футбольный) в одно из колец, расположенных в каждом конце поля на высоте пятидесяти футов; двое отбивающих, в чью экипировку входили тяжелые дубинки, предназначенные для ударов по бладжерам (двум тяжелым черным мячам, которые атаковали игроков); защитник, охранявший кольца, и ловец, работа которого была самой трудной, и состояла в том, чтобы ловить золотой снитч, крылатый мячик, размером с грецкий орех. Поимка снитча означала конец игры и приносила команде ловца дополнительные сто пятьдесят очков.

Оливер Вуд, семнадцатилетний здоровяк, заканчивал седьмой, и последний, год в Хогвартсе.

Когда Вуд обратился к шести членам команды, собравшимся в холодной раздевалке возле стадиона, в его голосе звучало тихое отчаяние.

"Это наш последний шанс… мой последний шанс… выиграть кубок по квиддитчу, — произнес он, нервно шагая туда-сюда перед игроками. — Я уеду в конце этого года. И другого шанса у меня не будет.

"Гриффиндор не выигрывал уже семь лет. Ну ладно, с удачей у нас было хуже, чем у кого-либо: травмы, затем отмененный турнир в прошлом году, — Вуд сглотнул, как будто память об этом куском застряла у него в горле. — Но мы знаем, что мы самая-отличноподготовленная-команда-во-всей-школе", — добавил он, ударив кулаком в ладонь, и застарелая одержимость вновь блеснула у него в глазах.

"У нас трое отличных нападающих, — Вуд взглянул на Алисию Спиннет, Ангелину Джонсон и Кэти Белл. — У нас двое непобедимых отбивающих".

"Ах, что ты, Оливер, перестань, ты нас смущаешь", — сказали Фред и Джордж Висли одновременно, делая вид, что стесняются.

"И у нас есть ловец, который ни разу не упустил шанса выиграть матч! — прогромыхал Вуд, с гордостью глядя на Гарри. — И я", — подумав, добавил он.

"Мы считаем, что ты тоже очень хорош, Оливер", — сказал Джордж.

"Потрясающий, первоклассный защитник!" — согласился Фред.

"Дело в том, — продолжил Вуд, возобновляя прогулку льва по клетке, — что на квиддитчном кубке все эти два года должны были стоять наши имена. С тех пор как Гарри присоединился к команде, я решил — кубок у нас в кармане. Но он нам не достался, и этот год — наш последний шанс…" Вуд произнес это так удрученно, что даже Фред и Джордж посмотрели на него с сочувствием.

"Оливер, этот год — наш", — подбодрил его Фред.

"Вот увидишь", — добавила Ангелина.

"Даже не сомневайся", — сказал Гарри.

Полные решимости, они начали тренироваться три раза в неделю по вечерам. Погода становилась все холодней и дождливей, вечера всё темнее и темнее, но ни грязь, ни ветер, ни дождь не могли заставить потускнеть чудесную мечту о серебряном квиддитчном кубке.

Однажды вечером Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора после тренировки, замерзший и одеревеневший, но очень довольный. В комнате стоял радостный гул.

"Что случилось?" — спросил он у Рона и Эрмионы, которые заняли два лучших кресла у камина и заканчивали рисовать звездные диаграммы по астрономии.

"Первые выходные в Хогсмид, — отозвался Рон, указывая на записку, вывешенную на доске объявлений. — В конце октября. В Хэллоуин".

"Здорово, — сказал Фред, пролезая вслед за Гарри сквозь дыру в портрете. — Мне срочно нужно к Зонко. У меня почти кончились бомбы-вонючки".

Гарри рухнул в кресло рядом с Роном, его отличное настроение испарилось. Эрмиона, казалось, прочла его мысли.

"Гарри, я уверена, ты сможешь пойти в следующий раз, — сказала она. — Блэка обязательно поймают. Его уже однажды видели".

"Блэк не такой дурак, чтобы выкинуть какой-нибудь трюк в Хогсмид, — заметил Рон. — Гарри, спроси у Мак-Гонагалл, можно ли тебе пойти в этот раз. Следующего придется ждать целую вечность…" "Рон! — возмутилась Эрмиона. — Гарри должен остаться…" "И тогда он будет единственным третьеклассником, оставшимся в школе, — перебил ее Рон. — Спроси разрешения у Мак-Гонагалл, ну же, Гарри…" "Пожалуй, я так и сделаю", — принял решение Гарри.

Эрмиона открыла рот, чтобы возразить, как в тот же момент ей на колени вспрыгнул Косолап, с большим дохлым пауком свисающим из пасти.

"Ему обязательно есть это перед нами?" — мрачно спросил Рон.

"Умница, Косолап, ты сам его поймал?" — проворковала Эрмиона.

Косолап медленно жевал паука, нагло уставившись на Рона своими желтыми глазами.

"Не спускай его с колен, пожалуйста, — раздраженно пробурчал Рон, возвращаясь к своей звездной диаграмме. — У меня в сумке Скабберс".

Гарри зевнул. Ему ужасно хотелось спать, но его собственная диаграмма была недоделана. Он потянул к себе сумку, достал пергамент, чернила и перо и приступил к работе.

"Если хочешь, можешь срисовать с моей", — сказал Рон, пометив последнюю звезду завитушкой, и подвинул диаграмму к Гарри.

Эрмиона, осуждавшая списывание, поджала губы, но промолчала. Косолап какое-то время продолжал пристально наблюдать за Роном, подергивая кончиком пушистого хвоста, и вдруг прыгнул.

"ОЙ! — завопил Рон, хватая свою сумку вместе с Косолапом, вцепившимся в нее всеми четырьмя лапами. — ОТВАЛИ, ТЫ, ГЛУПАЯ ЗВЕРЮГА!" Рон пытался стряхнуть Косолапа с сумки, но тот не желал отцепляться, шипел и драл ее когтями.

Вся гостиная с любопытством наблюдала за развитием событий. "Рон, не порань его!" — визжала Эрмиона, Рон исступлённо размахивал сумкой с намертво прилипшим к ней Косолапом, как вдруг, на особенно лихом вираже, оттуда вылетел Скабберс.

"ЛОВИТЕ КОТА!" — заорал Рон, но Косолап уже освободился от остатков сумки, перемахнул через стол и кинулся за перепуганным Скабберсом.

Джордж Висли прыгнул на Косолапа, но промахнулся; а Скабберс шмыгнул мимо двадцати пар ног и скрылся под старым комодом.

Косолап затормозил перед препятствием, прижался к полу и начал яростно скрести под комодом передней лапой.

Рон и Эрмиона бросились к нему. Эрмиона подхватила кота на руки. Рон лег на живот и с большим трудом вытащил Скабберса из-под комода за хвост.

"Ты только посмотри на него! — набросился он на Эрмиону, размахивая крысой у нее перед носом. — Кожа да кости! Держи этого кота подальше!" "Косолап не понимает, что это плохо! — сказала Эрмиона дрожащим голосом. — Рон, все кошки гоняются за крысами!" "С твоим котом что-то не так! — заявил Рон, пытаясь запихнуть отчаянно сопротивлявшегося Скабберса в карман. — Когда я сказал, что Скабберс в сумке, он услышал!" "Ну, что за вздор! — возразила Эрмиона. — Косолап унюхал его, как же иначе…" "Этот кот преследует Скабберса! — сказал Рон, не обращая внимания на хихиканье вокруг. — А Скабберс поселился здесь первым, и он болен!" Рон прошагал через гостиную и поднялся по лестнице в мальчишескую спальню.

На следующий день Рон все еще дулся на Эрмиону. Он едва говорил с ней во время травоведения, даже когда он, Гарри и Эрмиона трудились вместе над одной взрыфасолью.

"Как там Скабберс?" — робко спросила Эрмиона, когда они срывали большие розовые стручки и ссыпали сияющие фасолины в деревянное ведро.

"Прячется под моей кроватью и дрожит", — сердито ответил Рон, уронив при этом ведро и рассыпав искрящиеся фасолины на пол теплицы.

"Осторожно, Висли, осторожно!" — только и успела крикнуть профессор Росток, но фасолины уже вспыхнули радужными взрывами.

Следующим уроком было преобразование. Гарри наконец решился спросить у профессора Мак-Гонагалл после урока, можно ли ему пойти в Хогсмид вместе со всеми. Он присоединился к очереди перед классом, обдумывая, как добиться её согласия. От этих мыслей его отвлек внезапно образовавшийся затор в начале очереди.

Парвати обнимала плачущую Лаванду Браун и пыталась что-то объяснить озабоченным Шэймусу Финнигану и Дину Томасу.

"В чем дело, Лаванда?" — участливо спросила Эрмиона, как только они подошли к группе ребят.

"Сегодня утром она получила письмо из дома, — прошептала Парвати. — О своем кролике, Бинки. Его утащила лиса".

"Ой, — сказала Эрмиона. — Лаванда, мне так жалко".

"Я должна была понять! — горестно сказала Лаванда. — Вы знаете когда это случилось?" "Гм…" "Шестнадцатого октября!" То, чего ты боишься произойдет шестнадцатого октября".

Помните? Она была права, она была права!" Теперь весь класс собрался вокруг Лаванды. Шэймус серьезно закивал головой. Эрмиона поколебалась, но затем сказала:

"А ты… ты боялась, что лиса убьет Бинки?" "Ну, необязательно лиса… — ответила Лаванда, глядя на Эрмиону заплаканными глазами, — но я действительно боялась, что он умрет, разве не так?" "Ох, — сказала Эрмиона. Она помолчала и продолжила. — Бинки был очень стареньким?" "Не-е-ет, — всхлипнула Лаванда. — О-он был совсем еще малышом!" Парвати еще крепче обняла Лаванду за плечи.

"Так почему же ты боялась, что он умрет?" — спросила Эрмиона.

Парвати гневно сверкнула на нее глазами.

"Давайте посмотрим на это с позиций логики, — предложила Эрмиона. — Ведь Бинки погиб не сегодня, правда? Лаванда только что узнала об этом, — тут Лаванда зарыдала, — но она на самом деле не опасалась этого, поэтому известие стало для нее настоящим шоком…" "Не слушай Эрмиону, Лаванда, — громко сказал Рон. — Ее не волнует судьба чужих домашних питомцев!" К счастью, как раз в этот миг профессор Мак-Гонагалл открыла дверь в класс. Эрмиона и Рон злобно глянули друг на друга, а, войдя в класс, сели по разные стороны от Гарри. Во время урока они не сказали друг другу ни слова.

Гарри все еще не решил, как он собирается объясняться с профессором Мак-Гонагалл, когда прозвенел звонок с урока. Однако она сама заговорила о Хогсмид.

"Одну минуту, пожалуйста! — окликнула она учащихся, которые собрались выйти. — Поскольку вы в моем Колледже, вы должны предъявить мне разрешения на посещение Хогсмид до Хэллоуина. Запомните: нет разрешения — нет и экскурсии!" Невилл поднял руку.

"Извините, профессор, мне… мне кажется, я потерял свое разрешение…" "Твоя бабушка прислала его прямо мне, Лонгботтом, — сказала профессор МакГонагалл. — Видимо, она решила, что так будет надежнее. Итак, это все и вы можете идти".

"Спроси ее", — прошептал Рон Гарри.

"Гм, но…" — начала Эрмиона.

"Давай, Гарри", — упрямо повторил Рон.

Гарри дождался, пока все выйдут из класса и, волнуясь, подошел к столу Мак-Гонагалл.

"Да, Поттер?" Гарри набрал воздуха.

"Профессор, мои тетя и дядя, гм… забыли подписать мое разрешение", — робко сказал он.

Профессор Мак-Гонагалл взглянула на него поверх очков, но ничего не сказала.

"А, как вы думаете, может быть, мне все-таки можно, гм, сходить в Хогсмид?" Профессор Мак-Гонагалл опустила глаза и начала перебирать бумаги на столе.

"Боюсь, что нет, Поттер, — ответила она. — Ты слышал, что я сказала. Нет разрешения — нет и прогулки. Таково правило".

"Но… профессор, мои тетя и дядя — вы знаете, они магглы, они совершенно не понимают ничего в разрешениях и порядках в Хогвартсе, — робко продолжал Гарри (Рон поддерживал его, энергично кивая). — Если вы разрешите мне пойти…" "Нет, не разрешу, — отрезала профессор Мак-Гонагалл. Она встала и сложила свои бумаги в ящик стола. — В правилах четко указано, что родитель или опекун должен дать разрешение, — она посмотрела на него с каким-то странным выражением. Может, это было сочувствие? — Сожалею, Поттер, но это мое окончательное решение. Тебе следует поторопиться, или ты опоздаешь на следующий урок".

Делать было нечего. Рон продолжал ворчать на профессора Мак-Гонагалл, и это несказанно раздражало Эрмиону. Она высказала мысль, что "всё, что ни делается — всё к лучшему", чем еще больше разозлила Рона. А Гарри мучился, выслушивая радостный лепет одноклассников о том, чем они займутся в Хогсмид.

"Зато ты будешь на празднике, — Рон пытался приободрить Гарри. — Вечером, на праздновании Хэллоуина".

"Да, — мрачно согласился Гарри. — Это здорово".

Хэллоуин — это, конечно, замечательно. Но было бы еще лучше, если б он пришел на праздник из Хогсмид вместе со всеми. Несмотря на утешения друзей, он все равно чувствовал себя покинутым. Дин Томас, хороший рисовальщик, предложил подделать подпись дяди Вернона на разрешении, но поскольку профессор Мак-Гонагалл уже знала, что у Гарри нет разрешения, то подделка раскрылась бы сразу. Рон нерешительно предложил воспользоваться плащом-невидимкой, но Эрмиона напомнила слова Дамблдора о способностях дементоров видеть сквозь плащ.

У Перси нашлись самые неподходящие доводы для утешения.

"Они поднимают шум вокруг Хогсмид, но я тебя уверяю, Гарри, это все не стоит выеденного яйца, — сообщил он строго. — В самом деле, магазин сладостей довольно неплох, а в "Розыгрышах Зонко" есть по-настоящему опасные штучки, и, конечно, "Стонущие стены" стоят, чтобы на них посмотреть, но Гарри, кроме этого, ты ничего не пропустишь".

Утром в Хэллоуин Гарри проснулся вместе со всеми и спустился завтракать, чувствуя себя крайне подавленно, но стараясь изобразить хорошее настроение.

"Мы привезем тебе кучу сладостей из "Горшочка с медом"", — сказала Эрмиона.

Выглядела она при этом жутко расстроенной.

"Да, целую кучу", — подтвердил Рон. Из-за проблем Гарри, они с Эрмионой совсем забыли о разногласиях по поводу Косолапа.

"Не волнуйтесь за меня, — сказал Гарри, как он надеялся, бодрым голосом. — Увидимся на празднике. Желаю вам хорошо провести время!" Он проводил их в холл, где дворник Филч, стоя перед входною дверью, отмечал имена в длинном списке. Он подозрительно вглядывался в каждое лицо, чтобы убедиться, что никто, кому не дозволенно, не смог прокрасться мимо.

"Что, Поттер, остаешься? — прокричал Малфой, рядом с которым возвышались Крабб и Гойл. — Испугался дементоров?" Гарри проигнорировал его и отправился по опустевшим коридорам обратно в гриффиндорскую Башню.

"Пароль?" — поинтересовалась дремавшая Толстушка.

"Фортуна Мажор", — промямлил Гарри.

Портрет открылся, и он вскарабкался в гостиную. В ней было полно болтающих перво- и второклассников, и несколько старших ребят, которые, видимо, так часто бывали в Хогсмид, что уже потеряли к нему интерес.

"Гарри! Гарри! Привет, Гарри!" — крикнул Колин Криви, второклассник, благоговевший перед Гарри, и не упускавший возможности поговорить с ним.

"Ты не поехал в Хогсмид, Гарри? Почему? Эй, если хочешь, посиди с нами, Гарри!" — Колин нетерпеливо оглянулся на своих друзей.

"Гм, нет, спасибо, Колин — отказался Гарри. Он был не в том настроении, чтобы общаться с компанией ребят, мечтавших поглазеть на его шрам. — Я… мне нужно в библиотеку… позаниматься".

Теперь у него не было выбора, ему пришлось повернуться и снова отправиться к портретному ходу.

"И зачем только надо было меня будить?" — проворчала Толстушка, когда он вышел.

Совершенно подавленный, Гарри направился было к библиотеке, но на полпути передумал: у него не было сил что-либо делать. Он повернул назад и столкнулся нос к носу с Филчем, который очевидно только что проводил последнего ученика в Хогсмид.

"Что это ты здесь делаешь?" — подозрительно прорычал Филч.

"Ничего", — честно ответил Гарри.

"Ничего! — заорал Филч. — Как же! Шастает тут, понимаешь!.. Почему же ты не в Хогсмид, не покупаешь со своими противными маленькими друзьями шарики-вонючки, рыгни-порошок, червей-свистунов и прочие глупости?" Гарри пожал плечами.

"Живо возвращайся в гостиную своего колледжа!" — злобно оскалился Филч. Он провожал Гарри взглядом, пока тот не скрылся из виду.

Но Гарри не вернулся в гостиную; он поднялся по лестнице, раздумывая, не сходить ли в совятню, чтобы взглянуть на Хедвиг, и уже совсем было собрался пойти туда, когда кто-то окликнул его: "Гарри?" Гарри повернулся и увидел профессора Лупина, выглянувшего из своего кабинета.

"Что ты здесь делаешь? — спросил Лупин, но совсем другим тоном, чем Филч. — Где Рон и Эрмиона?" "В Хогсмид", — ответил Гарри, стараясь казаться не слишком расстроенным.

"Ах да, — сказал Лупин. Он сразу понял настроение Гарри. — Почему бы тебе не зайти?

Мне как раз прислали учебное пособие для нашего следующего урока".

"Что за пособие?" — заинтересовался Гарри и последовал за Лупином в его кабинет.

В углу кабинета стоял огромный бак с водой. Бледно-зеленое существо с маленькими острыми рожками прижалось лицом к стеклу, гримасничая и сгибая свои длинные, тонкие пальцы.

"Тихомол, — сказал Лупин, задумчиво оглядывая «пособие». — У нас не должно быть с ним особых трудностей, особенно после капп. Хитрость в том, чтобы разжать его хватку. Ты заметил, какие у него длинные пальцы? Сильные, но очень хрупкие".

Существо показало зеленые зубы и скрылось в густых водорослях в дальнем углу бака.

"Как насчет чашки чая? — предложил Лупин, оглядываясь в поисках чайника. — Я как раз собирался выпить чаю".

"Спасибо", — Гарри было неловко.

Лупин дотронулся до чайника волшебной палочкой, и тут же из носика показался пар.

"Садись, — пригласил Лупин, снимая крышку с пыльной банки. — К сожалению, у меня только чайные пакетики, но, осмелюсь предположить, ты уже вдоволь насмотрелся на чайные листья?" Гарри изумленно уставился на него. Лупин подмигнул.

"Откуда вы знаете?" — спросил Гарри.

"Мне рассказала профессор Мак-Гонагалл, — ответил Лупин, передавая Гарри кружку чая с отбитым краем. — Ты не боишься?" "Нет", — сказал Гарри.

Он решил было рассказать Лупину о собаке, которую видел в Полумесяце магнолий, но передумал. Ему не хотелось, чтобы Лупин считал его трусом. Кроме того Лупин уже, видимо, и так сомневался, что Гарри способен справиться с буккартом.

Похоже, кое-какие мысли отразились на его лице, потому что Лупин спросил: "Тебя чтото беспокоит, Гарри?" "Нет", — солгал Гарри. Он отпил немного чая и стал смотреть на тихомола, который грозил ему кулаком.

"Да, — сказал Гарри вдруг, поставив кружку на стол. — Помните тот урок с буккартом?" "Помню", — неторопливо согласился Лупин.

"Почему вы не позволили мне сразиться с ним?" — спросил Гарри резко.

"Я думал, это и так понятно, Гарри", — ответил Лупин с некоторым удивлением.

Гарри, ожидавший, что Лупин будет это отрицать, растерялся.

"Почему?" — снова спросил он.

"Ну, — сказал Лупин, слегка нахмурясь, — я предположил, что, если буккарт столкнется с тобой, то примет форму Лорда Волдеморта".

Гарри снова изумленно уставился на Лупина. Не только из-за неожиданного ответа, но и потому, что Лупин произнес имя Волдеморта. Единственным человеком, кроме самого Гарри, произносившим это имя вслух, был профессор Дамблдор.

"Ясное дело, я был не прав, — сказал Лупин, все еще хмурясь. — Но я думал, что появление Лорда Волдеморта в учительской стало бы не слишком удачной затеей. И представил, как перепугаются ученики".

"Я не думал о Волдеморте, — признался Гарри. — Я… я вспомнил о дементорах".

"Понятно, — задумчиво сказал Лупин. — Что ж… — он слегка улыбнулся удивлению Гарри. — Это позволяет предположить, что больше всего ты боишься страха. Это мудро, Гарри".

Гарри не нашел, что ответить, и отхлебнул еще чая.

"Значит, ты решил, будто я не верю, что ты можешь справиться с буккартом?" — проницательно спросил Лупин.

"Ну… да, — сказал Гарри. Внезапно он почувствовал себя намного лучше. — Профессор Лупин, вы знаете дементоров…" — его прервал стук в дверь.

"Войдите", — сказал Лупин.

Дверь открылась, и вошел Снэйп. Он держал дымящийся бокал, но при виде Гарри остановился, прищурившись.

"А, Северус, — сказал Лупин улыбаясь. — Спасибо большое. Поставь, пожалуйста, на стол".

Снэйп поставил бокал на стол, его глаза перебегали с Гарри на Лупина и обратно.

"Я только что показывал Гарри мое приобретение", — весело сказал Лупин, показывая на бак.

"Занятно, — заметил Снэйп, даже не потрудившись взглянуть. — Тебе следует выпить это сейчас же, Лупин".

"Да, да, конечно", — согласился Лупин.

"Я сделал целый котел, — продолжал Снэйп, — на случай, если тебе понадобится еще".

"Возможно, завтра утром мне потребуется еще чуть-чуть. Спасибо большое, Северус".

"Не стоит благодарности", — отпарировал Снэйп, но в его было глазах что-то, что очень не понравилось Гарри. Снэйп вышел из комнаты, угрюмый и настороженный.

Гарри с подозрением посмотрел на бокал. Лупин улыбнулся.

"Профессор Снэйп очень любезно сварил для меня зелье, — сказал он. — Я не слишком искусен в приготовлении зелий, а это особенно сложное".

Он поднял бокал и понюхал его: "Жалко, сахар сделает его бесполезным", — добавил он, отхлебнул глоток и содрогнулся.

"А зачем…?" — начал Гарри. Лупин посмотрел на него и ответил на незаконченный вопрос.

"Я слегка нездоров, — пояснил он. — Это зелье — единственное, что может помочь. Я счастлив работать рядом с профессором Снэйпом, ведь сделать такое зелье под силу немногим волшебникам".

Профессор Лупин сделал еще один глоток, а Гарри пришла в голову сумасшедшая мысль выбить бокал из его рук.

"Профессор Снэйп очень интересуется темными силами", — выдавил он.

"В самом деле?" — спросил Лупин с легким интересом, и снова глотнул.

"Некоторые считают… — Гарри заколебался, затем пошел напролом. — Некоторые считают, что он сделает все что угодно, чтобы получить работу учителя по защите от темных сил".

Лупин осушил бокал и скорчил гримасу.

"Отвратительно, — сказал он. — Ну что же, Гарри, мне лучше вернуться к работе.

Увидимся вечером на празднике".

"Хорошо", — сказал Гарри, поставив на стол пустую чайную чашку.

Опустевший бокал все еще дымился.

"А вот и мы, — объявил Рон. — Мы принесли столько, сколько смогли дотащить".

Водопад блестящих разноцветных сладостей рухнул Гарри на колени. Были сумерки, и Рон с Эрмионой только что вошли в гостиную. С покрасневшими от холодного ветра лицами они выглядели так, словно этот день был лучшим в их жизни.

"Спасибо, — сказал Гарри, доставая пакет с маленькими перечными чертиками. — Как дела в Хогсмид? Где вам удалось побывать?" В ответ прозвучало — всюду! В "Дервише и хлопушке" — магазине волшебного оборудования, в "Магазине розыгрышей Зонко", в "Трех мётлах" — хлебнули по кружке горячего масляного эля, и еще в куче других мест.

"А какая там почта, Гарри! Почти двести сов, все сидят на полках, все с разноцветными колечками, цвет означает скорость доставки!" "В "Горшочке с медом" новые блюда, они проводили презентацию, вот, смотри…" "Мы думаем, что встретили великана-людоеда, честное слово, там куча народу в "Трех метлах"…" "Жаль, что мы не смогли принести тебе масляного эля, он отлично согревает…" "А ты чем занимался? — полюбопытствовала Эрмиона. — Делал уроки?" "Нет, — сказал Гарри. — Лупин угостил меня чашкой чая в своем кабинете. А затем пришел Снэйп…" Гарри рассказал им о бокале. Рон от удивления разинул рот.

"Лупин выпил зелье? — он поперхнулся. — Чокнулся он что ли?" Эрмиона посмотрела на часы.

"Нам уже надо спускаться, вы знаете, праздник начнется через пять минут".

Они поспешили в шумный зал, все еще обсуждая Снэйпа.

"Но если он… понимаете, — Эрмиона понизила голос, нервно оглядываясь вокруг, — если он попытался отравить Лупина, он не сделал бы этого в присутствии Гарри".

"Да, может быть", — согласился Гарри. Они уже входили в Большой зал. Он был украшен сотнями и сотнями тыкв с горящими свечками внутри, облаком живых летучих мышей и множеством сияющих оранжевых вымпелов, которые лениво плавали под грозовым потолком, похожие на ярких водяных змеек.

Еда была восхитительной; даже Эрмиона и Рон, объевшиеся сладостей в "Горшочке с медом", попробовали всего понемногу. Гарри смотрел на стол преподавателей. Профессор Лупин выглядел бодрым и таким же, как и всегда.

Он оживленно разговаривал с маленьким профессором Флитвиком, преподавателем колдовства. Гарри поискал взглядом Снэйпа. Может быть, ему показалось, а может, и нет, но Снэйп смотрел в сторону Лупина чаще, чем обычно.

Праздник завершился представлением, в котором участвовали все привидения Хогвартса. Они просочились из стен и столов, чтобы исполнить свои традиционные трюки.

Почти Безголовый Ник имел большой успех, продемонстрировав свое собственное, когда-то так небрежно сработанное, обезглавливание.

Вечер действительно удался и хорошее настроение Гарри не мог испортить даже Малфой, проводивший его из зала воплем: "Дементоры шлют тебе привет, Поттер!" Вместе с остальными гриффиндорцами Гарри, Рон и Эрмиона направились к башне, но на подходе к коридору, в конце которого был портрет Толстушки, наткнулись на толпу учеников.

"Почему стоим?" — спросил Рон удивленно.

Гарри вытянул шею, чтобы посмотреть, что случилось. Похоже, портрет был закрыт.

"Позвольте пройти, — раздался голос Перси, который пытался пробиться сквозь толпу. — Что там такое? Вы же не могли все сразу забыть пароль — извините, я главный префект…" И вдруг в толпе все смолкли, казалось, оцепенение распространилось по коридору. В тишине прозвучал напряжённый голос Перси: "Профессора Дамблдора, быстро!" Все вытянули шеи, те, кто стоял сзади, приподнялись на цыпочки.

"Что произошло?" — спросила Джинни, подходя к ним.

Минуту спустя появился профессор Дамблдор и направился к портрету. Гриффиндорцы посторонились, чтобы он смог пройти, а Гарри, Рон и Эрмиона придвинулись ближе, чтобы взглянуть в чем дело.

"О, боже…" — Эрмиона схватила Гарри за руку.

Толстушка исчезла с портрета, как и сам портрет, варварски распоротый на куски, валявшиеся здесь же, на полу.

Дамблдор бросил один быстрый взгляд на искромсанный портрет и отвернулся. Он мрачно наблюдал, как к нему приближаются Мак-Гонагалл, Лупин и Снэйп.

"Нам надо найти ее, — сказал Дамблдор. — Профессор Мак-Гонагалл, пожалуйста, сходите к мистеру Филчу и поручите ему проверить каждую картину в замке. Нам нужна Толстушка".

"Да сопутствует вам удача!" — раздался кудахтающий голос.

Это был полтергейст Пивз, парящий над толпой. Как и всегда при виде чужих неприятностей, он был безумно счастлив.

"Что это значит, Пивз?" — спокойно поинтересовался Дамблдор, и усмешка Пивза несколько полиняла. Он не смел насмехаться над Дамблдором и сменил кудахтанье на елейный голосок, который, впрочем, был ничем не лучше.

"Пристыжена, Ваша Честь. Не хочет, чтобы ее видели. Она в ужасном состоянии. Я видел, как она бежала на пятый этаж через лес, сэр. Кричала что-то ужасное, — радостно отрапортовал он. — Бедняжка", — добавил он бодро.

"Она сказала, кто это сделал?" — тихо спросил Дамблдор.

"О да, Ваше Профессорство, — ответил Пивз, и воздух вокруг его рук стал сгущаться, принимая вид большой бомбы. — Он был очень зол, когда она не пустила его внутрь, понимаете? — Пивз кувыркнулся и ухмыльнулся, глядя на Дамблдора через кольцо, свитое собственными ногами. — Ну никакого терпения у него нет, у этого Сириуса Блэка".

Профессор Дамблдор отправил всех гриффиндорцев обратно в Большой зал, где к ним через десять минут присоединились ученики Хаффлпаффа, Рэйвенкло и Слитерина, не понимавшие, что происходит.

"Сейчас все учителя, вместе со мной, обыщут замок, — объявил Дамблдор, как только профессор Мак-Гонагалл и профессор Флитвик закрыли двери зала. — Я думаю вам, для вашей же безопасности, придется провести эту ночь прямо здесь. Я хочу, чтобы префекты охраняли все входы и выходы, а вместо себя оставляю главных префектов. Если что-то случится, немедленно сообщайте мне об этом, — добавил он, обращаясь к Перси, который выглядел невероятно гордым и важным. — Пришлите привидение".

Уже собираясь покинуть зал, профессор Дамблдор добавил:

"Ах, да, вам еще понадобятся…" Взмах волшебной палочки — столы разлетелись и встали возле стен; очередной взмах, и на полу появились сотни фиолетовых спальных мешков.

"Спокойной ночи", — сказал профессор Дамблдор, закрывая за собой дверь.

Все оживленно заговорили: гриффиндорцы объясняли остальным, что произошло.

"Все по мешкам! — вмешался Перси. — Давайте, больше не разговаривать! Через десять минут я выключаю свет!" "Пошли", — сказал Рон Гарри и Эрмионе; они оттащили три спальных мешка в угол.

"Вы думаете Блэк до сих пор в замке?" — взволновано прошептала Эрмиона.

"Наверное, Дамблдор так думает", — ответил Рон.

"Он очень удачно пришел именно сегодня, — сказала Эрмиона, как только они залезли в мешки, не раздеваясь, и легли, опираясь на локти, чтобы поговорить. — Как раз тогда, когда нас не было в Башне…" "Да он, небось, и не знает какой сегодня день недели, сбился со счёта в бегах, — предположил Рон. — Небось, не думал, что сегодня Хэллоуин. Иначе бы ворвался сюда".

Эрмиона содрогнулась.

Вокруг все задавали друг другу один и тот же вопрос: "Как Блэк попал в замок?" "Может быть, он умеет телепортироваться, — предположил мальчик из Рэйвенкло неподалеку. — Появляться прямо из воздуха, а?" "Он мог кем-нибудь переодеться", — добавил пятиклассник из Хаффлпаффа.

"Или влететь в окно", — сказал Дин Томас.

"Неужели я единственная читала "Историю Хогвартса?"" — сердито спросила Эрмиона у Гарри и Рона.

"Скорее всего, — ответил Рон. — А почему ты спрашиваешь?" "Потому что замок защищен не просто стенами, понимаете, — Эрмиона пыталась подобрать слова, — на него наложено много заклятий специально для желающих проскользнуть незамеченными. Сюда нельзя телепортироваться. И я хотела бы посмотреть на маскировку, которая обманет дементоров. Они охраняют каждый вход. Они бы увидели, как он влетает. А Филч знает все секретные коридоры, их закроют…" "Я выключаю свет! — объявил Перси. — Всем лечь в спальные мешки и замолчать!" Свечи одновременно потухли. Свет исходил только от летавших между спящими серебристых привидений и завороженного потолка, усыпанного звездами. Потолок и шепот, до сих пор наполнявший зал, создавали ощущение, что они спят на обдуваемой легким ветерком улице.

Каждый час в зале появлялся кто-нибудь из учителей, проверяя, все ли в порядке. Около трех часов ночи, когда многие ученики наконец заснули, в зал вошел профессор Дамблдор.

Гарри следил за тем, как он искал Перси, который, пробираясь между спальными мешками, отчитывал болтунов. Перси был совсем недалеко от Гарри, Рона и Эрмионы, притворившихся спящими, когда Дамблдор подошел к нему.

"Что-нибудь нашли, профессор?" — шепотом спросил Перси.

"Нет. Здесь все в порядке?" "Все под контролем, сэр".

"Отлично. Их можно пока не будить. Я нашел временного охранника для входа в гриффиндорскую башню. Завтра вы сможете вернуться".

"А как же Толстушка, сэр?" "Прячется в карте Аргилшира на третьем этаже. Скорее всего, она не хотела пускать Блэка без пароля, и он напал на нее. Она все еще ужасно расстроена, но как только она успокоится, я попрошу мистера Филча отреставрировать ее картину".

Гарри услышал скрип двери и чьи-то шаги.

"Господин директор? — это был Снэйп. Гарри лежал неподвижно и слушал. — Мы обыскали весь четвертый этаж. Его там нет. Филч проверил подземелья; там тоже никого".

"А как насчет астрономической башни? А кабинет профессора Трелони? Совятня?" "Все проверено".

"Очень хорошо, Северус. Я и не ожидал, что Блэк задержится в замке".

"Как вы думаете, каким образом он попал внутрь?" Гарри слегка приподнял голову, чтобы освободить второе ухо.

"У меня много предположений, Северус, одно не правдоподобнее другого". Гарри, щурясь, приоткрыл глаза и посмотрел туда, где они находились; Дамблдор стоял к нему спиной, и Гарри видел только внимательное лицо Перси и профиль недовольного Снэйпа:

"Господин директор, вы помните наш разговор накануне… гм… семестра?" — спросил Снэйп, еле двигая губами, как будто пытаясь исключить Перси из разговора.

"Я помню, Северус", — ответил Дамблдор, с ноткой предупреждения в голосе.

"Практически невозможно… для Блэка… проникнуть в школу без помощи изнутри. Я уже говорил вам, но вы решили…" "Я не верю, чтобы кто-то замке помог Блэку войти, — ответил Дамблдор не допускающим возражений тоном, и Снэйп замолчал. — Я должен спустится вниз к дементорам, — продолжил Дамблдор. — Я обещал сообщить им, когда мы закончим поиски".

"Может быть, они хотят помочь, сэр?" — спросил Перси.

"Хотят, — холодно ответил Дамблдор. — Но ни один дементор не переступит порог этого замка, пока я директор".

Перси смутился. Осторожно и быстро Дамблдор покинул зал. Снэйп замер на мгновение, глядя ему вслед, и тоже удалился.

Гарри посмотрел на Рона и Эрмиону, которые не спали и прислушивались к разговору.

"О чем это они говорили?" — тихо поинтересовался Рон.

Следующие несколько дней вся школа обсуждала только Сириуса Блэка. Теории его проникновения в замок становились все более нелепыми; Ханна Аббот из Хаффлпаффа потратила почти весь урок травоведения на то, чтобы рассказать всем, кто готов был слушать, новую теорию: Блэк проник в замок под видом цветочного куста.

Разодранный холст Толстушки был снят со стены и заменен портретом Сэра Кадогана на толстом сером пони. Никто этому особенно не радовался. У сэра Кадогана было два занятия: он либо вызывал всех проходящих на дуэль, либо изобретал очень сложные пароли, которые менялись как минимум два раза в день.

"Он просто сумасшедший, — недовольно сказал Шэймус Финниган Перси. — Нельзя было взять кого-нибудь другого?" "Другие портреты отказались, — ответил Перси. — Испугались того, что случилось с Толстушкой. Сэр Кадоган был единственным добровольцем".

Но сэр Кадоган был ничто по сравнению с другими проблемами Гарри. Теперь за ним постоянно присматривали. Учителя под разными предлогами вдруг начали провожать его до классов, а Перси (следуя, как думал Гарри, указаниям миссис Висли) постоянно ходил за ним по пятам, словно чрезвычайно гордая сторожевая собака. В довершение всего, профессор Мак-Гонагалл пригласила Гарри в свой кабинет. Ее лицо ее было печально, словно кто-то умер:

"Больше нет смысла скрывать от тебя, Поттер, — серьезно сказала она. — Я знаю, что это потрясет тебя, но Сириус Блэк…" "Я знаю, он за мной охотится, — закончил за нее Гарри. — Я слышал, как папа Рона рассказывал его маме. Мистер Висли работает в Министерстве магии".

Профессор Мак-Гонагалл оторопела. Она глядела на Гарри несколько секунд, потом сказала:

"Вот как! В таком случае, Поттер, ты поймешь, почему я считаю, что тебе нельзя посещать вечерние тренировки по квиддитчу. В открытом поле, только с командой, это очень опасно, Поттер…" "Но ведь у нас в субботу матч! — возразил Гарри. — Я должен тренироваться, профессор!" Профессор Мак-Гонагалл задумалась. Гарри знал, что она была очень заинтересована в победе; в конце концов, ведь это она выбрала Гарри Ловцом. Он ждал, затаив дыхание:

"Гмм… — профессор Мак-Гонагалл встала и посмотрела в окно на поле для квиддитча, которое еле виднелось сквозь дождь. — Бог знает, как я хочу увидеть кубок в руках гриффиндорской команды… Но все равно, Поттер… Мне будет спокойнее, если там будет учитель. Я попрошу мадам Хуч присутствовать на ваших тренировках".

Чем меньше времени оставалось до матча, тем хуже становилась погода. Несмотря на это, команда Гриффиндора продолжала упорно тренироваться под надзором мадам Хуч.

Потом, за день до субботнего матча, Оливер Вуд принес неприятные известия:

"Мы не играем со Слитерином! — сердито объявил он. — Флинт только что подошел ко мне. Мы играем с Хаффлпаффом вместо них".

"Почему?" — возмутилась команда.

"Флинт заявил, что у их ловца до сих пор болит рука, — сквозь зубы процедил Вуд. — Но ясно, для чего они это делают. Не хотят играть в такую погоду. Они думают, что она уменьшит их шансы…" Весь день на улице лил дождь и дул сильный ветер, и пока Вуд говорил издалека донеслись раскаты грома:

"С рукой Малфоя все в порядке! — возмутился Гарри. — Он притворяется!" "Я знаю, но мы не можем этого доказать, — с горечью сказал Вуд. — И мы тренировались для того, чтобы играть со Слитерином, а вместо этого играем с Хаффлпаффом, а у них совсем другая тактика. Теперь у них новый капитан и ловец, Седрик Диггори…" Ангелина, Алисия и Кэти неожиданно захихикали.

"В чем дело?" — спросил Вуд, пораженный таким легкомысленным поведением.

"Это тот самый парень, высокий и красивый?" — спросила Ангелина.

"Сильный и молчаливый", — добавила Кэти, и они опять начали хихикать.

"Он молчаливый только потому, что и двух слов связать не может, — вмешался Фред. — Я не пойму из-за чего ты так переживаешь, Оливер. Хаффлпаффцы — слабаки. В последний раз, когда мы с ними играли, Гарри поймал снитч за пять минут, помнишь?" "Мы играем в абсолютно других условиях! — завопил Вуд, вылупив глаза. — Диггори очень хорошо играет! Он великолепный ловец! Я боюсь, что мы проиграем! Некогда отдыхать! Нужно тренироваться! Слитеринцы хотят сбить нас с толку! Мы должны победить!" "Оливер, успокойся! — сказал Фред с тревогой в голосе. — Мы серьезно воспринимаем Хаффлпафф. Серьезно".

За день до матча ветер разошелся не на шутку, дождь лил как из ведра. В коридорах и классах было так темно, что пришлось включить дополнительные лампы. Слитеринцы, особенно Малфой, выглядели очень самодовольно:

"Ах, если бы только моя рука не болела так сильно!" — вздыхал Малфой, слушая, как ветер колотит в окна.

Гарри не мог думать ни о чем, кроме завтрашнего матча. Оливер Вуд подбегал к нему на переменах и давал советы по поводу игры. В третий раз, когда монолог Вуда затянулся, Гарри вдруг вспомнил, что он уже на десять минут опоздал на защиту от темных сил, и побежал в класс, а Вуд кричал ему вслед:

"У Диггори очень резкий разворот, Гарри, поэтому ты можешь попробовать петли…" Гарри занесло перед дверью класса, он распахнул ее и влетел внутрь.

"Извините, что я опоздал, профессор Лупин. Я…" Но за учительским столом сидел не Лупин — а Снэйп:

"Этот урок начался десять минут назад, Поттер, поэтому, я думаю, мы снимем с Гриффиндора десять очков. Садись".

Но Гарри не шелохнулся:

"Где профессор Лупин?" "Он сказал, что болен и не может прийти сегодня, — объяснил Снэйп криво улыбаясь. — Я кажется уже попросил тебя сесть?" "Что с ним?" Глаза Снэйпа блеснули.

"Ничего опасного для жизни, — сказал он с легким сожалением. — Пять очков с Гриффиндора, а если ты задашь еще хоть один вопрос, Гриффиндор лишится пятидесяти".

Гарри медленно подошел к своему месту и сел. Снэйп оглядел класс:

"Как я говорил до того, как Поттер меня перебил, профессор Лупин не проинформировал меня о пройденном вами материале".

"Пожалуйста, сэр, мы закончили буккартов, Красных галстучков, капп и тихомолов, — быстро проговорила Эрмиона. — И мы должны начать…" "Тихо, — отрезал Снэйп. — Я вас не спрашивал. Я демонстрировал неорганизованность профессора Лупина".

"Это самый лучший учитель защиты от темных сил, который у нас когда-либо был", — отважно произнес Дин Томас, и по классу прокатился шепот согласия.

"Вам легко угодить, — в голосе Снэйпа зазвучали угрожающие нотки. — Он вас совсем не загружает… Должен сказать, что Красных галстучков и тихомолов проходят в первом классе. Сегодня мы поговорим…" Гарри смотрел, как он листает учебник до самой последней главы, которую, он мог быть уверен, что они не изучали.

"Об оборотнях", — сказал Снэйп.

"Но, сэр, — вмешалась Эрмиона, которая не могла промолчать. — Нам еще рано изучать оборотней, мы должны начать болотняников…" "Мисс Грангер, — сказал Снэйп с леденящим спокойствием. — У меня было ощущение, что этот урок провожу я, а не вы. И я приказываю вам открыть страницу триста девяносто четыре, — он оглядел класс. — Всем вам! Сейчас же!" Ученики нехотя открыли книги, переглядываясь и перешептываясь.

"Кто из вас может сказать мне, как отличить волка от оборотня?" — спросил Снэйп.

Все сидели молча, не шелохнувшись; все, кроме Эрмионы, чья рука уже была в воздухе.

"Кто-нибудь? — сказал Снэйп, не обращая внимания на Эрмиону. Его кривая улыбка вернулась. — То есть вы хотите сказать, что профессор Лупин никогда не учил вас основным различиям…" "Мы же вам сказали, — неожиданно произнесла Парвати. — Мы еще не дошли до оборотней, мы проходим…" "Молчать! — прорычал Снэйп. — Так, так, так, я не думал, что увижу третьеклассников, которые не смогут понять, что перед ними оборотень. Я сообщу профессору Дамблдору о вашей ужасной успеваемости…" "Пожалуйста, сэр, — не выдержала Эрмиона, продолжая вытягивать руку. — Между оборотнем и волком есть несколько небольших различий. Морда оборотня…" "Вы уже во второй раз перебиваете меня, мисс Грангер, — холодно заметил Снэйп. — Пять очков с Гриффиндора за то, что вы невыносимая всезнайка".

Эрмиона покраснела, опустила руку и уставилась в пол, смаргивая слезы. Класс смотрел на Снэйпа с ненавистью, хотя каждый обозвал Эрмиону всезнайкой хотя бы по разу, а Рон, который называл ее всезнайкой два раза в неделю громко произнес:

"Вы задали нам вопрос, а она знает ответ! Зачем же спрашивать, если не хотите слушать?" Все сразу поняли, что он зашел слишком далеко. В мёртвой тишине Снэйп медленно подплыл к Рону:

"Наказание, Висли. И еще раз ты позволишь себе критиковать мою методику проведения уроков, то пожалеешь об этом".

Никто не произнес ни слова до конца урока. Они сидели и выписывали главу об оборотнях из учебника, в то время, как Снэйп бродил между рядами парт и смотрел на их работы, которые они делали с профессором Лупином:

"Очень плохо объяснено… Это неправильно, каппы чаще всего встречаются в Монголии… Профессор Лупин поставил за это восемь из десяти? Я не поставил бы и тройку…" Когда, наконец, прозвенел звонок, Снэйп отпустил их:

"Каждый из вас напишет сочинение на тему: "Как обнаружить и убить оборотня", а я проверю. Сдадите два рулона пергамента в понедельник утром. Пора взяться за вас. Висли, задержись, я должен придумать тебе наказание".

Гарри и Эрмиона покинули класс вместе со всеми. Они отошли подальше, чтобы Снэйп не смог их услышать, и возмущенно взорвались:

"Снэйп никогда не вел себя так по отношению к другим учителям защиты от темных сил, даже если хотел получить эту работу, — сказал Гарри Эрмионе. — Почему он так зол на Лупина? Неужели из-за буккарта?" "Я не знаю, — задумчиво сказала Эрмиона. — Но я надеюсь, что профессор Лупин скоро поправится…" Через десять минут их догнал Рон, пунцовый от бешенства:

"Знаете, что этот… — (он назвал Снэйпа так, что Эрмиона возмутилась)-…заставил меня сделать? Я должен оттереть все ночные горшки в больничном крыле! Без помощи магии! — он тяжело дышал, сжав кулаки. — Ну почему Блэк не спрятался в его кабинете?

Как было бы здорово, если бы он прикончил Снэйпа!" На следующее утро Гарри проснулся очень рано; так рано, что еще было темно. Сначала он подумал, что его разбудил вой ветра. Потом он почувствовал холодное дыхание на затылке и сел… Полтергейст Пивз парил рядом с ним, дуя ему в ухо:

"Зачем ты это сделал?" — сердито спросил Гарри. Пивз раздул щеки, дунул посильней и, кудахтая, вылетел из комнаты.

Гарри нащупал будильник и взглянул на него. Была половина пятого. Ругая Пивза на чем свет стоит, он повернулся на другой бок и попытался опять заснуть, но это было нелегко, потому что на улице гремел гром, ветер бился о стены замка, и где-то далеко в Запретном лесу скрипели деревья. Через несколько часов он выйдет на стадион и будет играть, сопротивляясь этому ветру. В конце концов он оставил надежду заснуть, встал, оделся, взял свой Нимбус-2000 и тихо вышел из комнаты.

Как только Гарри открыл дверь, что-то мягкое коснулось его ноги. Он нагнулся как раз вовремя, чтобы схватить Косолапа за кончик пушистого хвоста и вытащить его из комнаты:

"Знаешь, я думаю, Рон был прав насчет тебя, — подозрительно сказал Гарри Косолапу. — Здесь полно мышей… иди и лови их. Давай, — добавил он, сталкивая Косолапа со спиральной лестницы. — Оставь Скабберса в покое".

В гостиной шум ветра был еще громче. Гарри знал, что матч все равно не отменят — матчи по квиддитчу никогда не отменяли из-за такой ерунды, как гроза. Но он начал бояться. Вуд показал ему Седрика Диггори в коридоре: это был пятиклассник намного крупнее Гарри. Обычно ловцы были легкими и быстрыми, но вес Диггори в такую погоду становился преимуществом, так как ему будет легче держать курс.

Гарри коротал время до рассвета сидя возле камина, поднимаясь каждый раз, когда Косолап пытался проскользнуть в их спальню. Наконец Гарри подумал, что уже пора завтракать и выбрался в коридор через портретный ход.

"Останься и прими вызов, паршивый трус!" — завопил Сэр Кадоган.

"Ой, молчите уж", — зевнул Гарри.

Он немного приободрился миской каши, и когда принялся за тост, в зал вошли остальные члены команды.

"Это будет непростой матч", — пробормотал Вуд, который не мог ничего съесть.

"Не волнуйся, Оливер, — искренне сказала Алисия. — Нам не помешает небольшой дождь".

Но это было больше, чем просто небольшой дождь. Вся школа торопилась на стадион несмотря на непогоду, ветер рвал зонты из рук. Перед входом в раздевалку Гарри увидел Малфоя, Крабба и Гойла, всех троих скрывал огромный зонт, они смеялись и показывали на него пальцами.

Команда переоделась в алую форму и ждала традиционной речи Вуда, но ее не было.

Несколько раз он пытался заговорить, но получалось какое-то бульканье. Наконец он тряхнул головой и сделал знак, чтобы все следовали за ним.

Ветер был такой сильный, что они спотыкались, выходя на поле. Если даже толпа приветствовала их, они не смогли бы услышать аплодисменты сквозь грохот грома. Дождь лил по очкам Гарри. Как же он увидит снитч?

Хаффлпаффцы появились с другой стороны поля в своих канареечно-желтых мантиях.

Капитаны подошли друг к другу и пожали руки; Диггори улыбнулся, но Вуд лишь слабо кивнул. Похоже, у него свело челюсти. Гарри понял по губам, что мадам Хуч сказала: "Все по метлам…" Он с хлюпаньем вытащил правую ногу из грязи и перекинул ее через НимбусМадам Хуч приложила свисток к губам и дунула, но свист прозвучал словно издалека.

Гарри взмыл в воздух, чувствуя, как сдувает метлу. Он выровнял курс, как мог, и начал прилагать усилия, пытаясь разглядеть что-нибудь кроме потоков воды.

Через пять минут Гарри промок до нитки и замерз, он едва видел собственную команду, не говоря уже о крохотном снитче. Он летал туда-сюда над полем, мимо размытых алых и желтых силуэтов, не понимая, что происходит. Из-за ветра он не слышал комментатора.

Толпа внизу казалась морем плащей и ярких зонтов. Два раза Гарри едва успел увернуться от бладжеров; он не заметил их приближения, потому что его очки были залиты дождем.

Он потерял счет времени. Становилось все тяжелее удерживать метлу. Небо темнело, как будто ночь решила наступить раньше. Два раза Гарри чуть не врезался в другого игрока, даже не зная, противник это или свой; теперь все были такие мокрые, а дождь таким сильным, что он уже не мог их различить… Когда блеснула первая молния, раздался свисток мадам Хуч; сквозь потоки дождя Гарри разглядел очертания Вуда, который звал его вниз. Вся команда плюхнулась в грязь.

"Я взял тайм-аут! — прорычал Вуд. — Давайте сюда…" Все бросились к краю поля под большой зонт; Гарри снял очки, и торопливо протер их об мантию:

"Какой счет?" "Мы ведем с разрывом в пятьдесят очков, — сообщил Вуд. — Но пока ты не поймаешь снитч, нам придется играть даже ночью".

"У меня нет никаких шансов разглядеть в них что-нибудь", — сказал Гарри, размахивая очками.

В этот момент к нему подбежала Эрмиона; она держала над головой плащ и радостно улыбалась: "У меня есть идея, Гарри! Быстро дай мне свои очки!" Он передал ей очки, и команда удивленно смотрела, как Эрмиона постучала по ним палочкой и произнесла: "Непроницаемус!" "Вот! — сказала она, возвращая Гарри очки. — Они будут отталкивать воду!" Вуд был готов ее расцеловать.

"Великолепно! — хрипло сказал он, когда Эрмиона исчезла в толпе. — Ну, ребята, за дело!" Заклинание Эрмионы сработало. Гарри все равно дрожал от холода и чувствовал, что вряд ли был когда-нибудь таким же мокрым. Но он видел поле. Собравшись с силами, он направлял метлу сквозь дождь в поисках снитча, уклоняясь от бладжера, скользя под Диггори, который летел в противоположную сторону… Раздался очередной раскат грома сразу после вспышки молнии. Играть становилось все опаснее. Гарри нужно было поймать Снитч как можно быстрее.

Он развернулся, чтобы лететь к центру поля, но в этот момент блеснула молния и то, что он увидел, полностью отвлекло его внимание. Это был силуэт огромного черного пса, который четко вырисовывался на фоне неба. Пес стоял неподвижно на самом верхнем ряду стадиона, места под ним были пусты. Руки Гарри соскользнули с метлы, его Нимбус упал на несколько футов. Стряхнув с глаз мокрую челку, Гарри бросил еще один взгляд на трибуны.

Пес исчез.

"Гарри! — раздался полный отчаяния вопль Вуда от гриффиндорских ворот. — Гарри!

Сзади!" Гарри дико оглянулся. Седрик Диггори поднимался над полем, а маленький кусочек золота блестел между ними… Гарри бросился к снитчу. "Давай! — рычал он на Нимбус, не обращая внимания на дождь, хлеставший его по лицу. — Быстрее!" Но вокруг творилось что-то странное. На стадионе внезапно стало тихо. Ураганный ветер, казалось, охрип и умолк. Как будто внезапно вырубили звук, как будто он внезапно оглох… Что происходит?

И потом ужасная знакомая волна холода захлестнула его изнутри, и ему показалось, что внизу на поле что-то движется… Не успев подумать, он оторвал глаза от снитча и посмотрел вниз.

По меньшей мере сто дементоров стояли внизу, обратив к нему спрятанные капюшонами лица. Он чувствовал, как ледяная вода лилась на грудь, разрезая внутренности. И он опять услышал… Кто-то кричал, кричал в его голове… женщина… "Только не Гарри, не Гарри, пожалуйста, не Гарри!" "Отойди, ты глупая девчонка… отойди…" "Нет, пожалуйста, лучше меня, лучше убей меня…" Белый туман кружился и наполнял голову Гарри… Что он делает? Почему он летит? Он должен помочь ей… Она же умрет… Ее убьют… Он падал, падал сквозь ледяной туман.

"Не Гарри! Пожалуйста, сжалься, сжалься…" Холодный голос смеялся, женщина закричала, и Гарри провалился вниз… "Ему повезло, что земля такая мягкая".

"Я был уверен, что он умер".

"Но он даже не разбил очки".

Гарри слышал шепот, но не понимал, о чем он. Он не знал, где он, как он сюда попал и что делал до этого. Зато он знал, что каждый сантиметр его тела болит, как будто его избили.

"Это была самая страшная вещь, которую я когда-либо видел".

Самое страшное… Самая страшная вещь… Черные фигуры в капюшонах… холод… крик… Гарри открыл глаза. Он был в больничном крыле. Гриффиндорская команда собралась вокруг его кровати, измазанная в грязи с головы до ног. Рон и Эрмиона тоже были здесь и выглядели так, словно только что вылезли из бассейна.

"Гарри! — сказал Фред, бледный даже под слоем грязи. — Как ты себя чувствуешь?" За мгновение Гарри вспомнил все. Молния… Черный пес… Снитч… дементоры… "Что случилось?" — спросил он, резко садясь в постели.

"Ты упал, — объяснил Фред. — Примерно… с пятидесяти футов?" "Мы боялись, что ты умрешь", — содрогаясь, сказала Алисия.

Эрмиона тихо всхлипнула. В ее глазах все еще светился ужас.

"А как же матч? — спросил Гарри. — Что произошло? Мы будем переигрывать?" Все молчали. Гарри почувствовал, как каменеет сердце.

"Мы не… проиграли?" "Диггори поймал Снитч, — сказал Джордж. — Как раз, когда ты упал. Он не понял, что произошло. Когда он оглянулся и увидел тебя на земле, он просил переиграть матч. Но они выиграли честно… даже Вуд согласен с этим".

"А где Вуд?" — спросил Гарри, внезапно понимая, что капитана здесь нет.

"До сих пор в душе, — ответил Фред. — Наверное, хочет утопиться".

Гарри уткнулся лицом в колени, запустив пальцы в шевелюру. Фред похлопал его по плечу и сказал:

"Не переживай, Гарри, ты же никогда еще не пропускал снитч".

"Надо ж было хоть разок попробовать", — подхватил Джордж.

"Еще не все потеряно, — добавил Фред. — Мы проигрываем сто очков".

"Правда? Тогда если Хаффлпафф проиграет Рэйвенкло, а мы победим Рэйвенкло и Слитерин…" "Хаффлпафф должен проиграть не меньше двух сотен очков", — сказал Джордж.

"Но если они победят Рэйвенкло…" "Никогда, Рэйвенкло хорошо играет. Но если Слитерин проиграет Хаффлпаффу…" "Все зависит от очков… Нужен разрыв как минимум в сотню".

Гарри лежал молча. Они проиграли… он проиграл квиддитчный матч первый раз в жизни.

Примерно через десять минут пришла мадам Помфрей и попросила команду оставить Гарри в покое.

"Мы к тебе еще зайдем, — сказал Фред. — Не расстраивайся, Гарри, ты все равно самый лучший Ловец, из всех что у нас были".

Команда вышла, оставляя за собой грязные следы. Мадам Помфрей недовольно захлопнула за ними дверь. Рон и Эрмиона подошли ближе к кровати Гарри.

"Дамблдор очень разозлился, — сказала Эрмиона дрожащим голосом. — Я никогда таким его не видела. Он выбежал на поле, когда ты рухнул, взмахнул волшебной палочкой, и ты как будто притормозил прежде чем упасть. Потом он взмахнул палочкой на дементоров.

Выстрелил в них чем-то серебряным. Они сразу же покинули стадион. Он рассердился на них за то, что они вышли на поле. Мы слышали…" "Потом он перенес тебя на носилки, — сказал Рон. — И понес к школе, все думали, что ты…" Он замолчал, но Гарри не заметил. Он думал о том, что с ним сотворили дементоры… об этих криках. Он посмотрел на Рона и Эрмиону, а они глядели на него так, словно ожидали, что он скажет что-то важное. Он быстро собрался с мыслями.

"Кто-нибудь взял мой Нимбус?" Рон и Эрмиона переглянулись.

"Гм…" "Что случилось?" — спросил Гарри, переводя взгляд с одного на другого.

"Ну… когда ты упал, его подхватило ветром", — быстро сказала Эрмиона.

"И он врезался… Ох, Гарри… врезался в Драчливый Дуб".

Гарри почувствовал, как оборвалось сердце. Драчливый Дуб был необычным и очень воинственным деревом, которое одиноко стояло посреди поля.

"И?" — спросил он, боясь услышать ответ.

"Ну, ты знаешь Драчливый Дуб, — сказал Рон. — Он не любит, когда в него врезаются".

"Профессор Флитвик принес Нимбус, когда тебя сюда доставили", — тихо пробормотала Эрмиона.

Она потянулась за своей сумкой, открыла ее и достала несколько кусочков дерева. Это было все, что осталось от разбитой вдребезги метлы Гарри.

Мадам Помфрей настояла на том, чтобы продержать Гарри в больничном крыле все выходные. Он не спорил и не жаловался, только не дал ей выбросить останки своего Нимбуса. Он знал, что это глупо, что метлу уже не починить, но не мог успокоиться, будто потерял лучшего друга.

Посетители шли потоком, и все хотели его подбодрить. Хагрид прислал ему охапку цветов-уховерток, похожих на желтую капусту, Джинни Висли, отчаянно краснея, заявилась с самодельной открыткой, которая пронзительно пела, пока Гарри не поставил на нее вазу с фруктами. Гриффиндорская команда зашла снова в воскресенье утром, на этот раз вместе с Вудом, который упавшим голосом заверил Гарри, что ни в малейшей мере не винит его. Рон и Эрмиона отходили от его постели только по ночам. Но их разговоры не улучшали настроения Гарри, потому что они не догадывались обо всем, что его тревожило.

Он никому не рассказал про черного пса, даже Рону и Эрмионе, потому что знал: Рон ударится в панику, а Эрмиона поднимет его на смех. Однако факты были налицо — пес уже появился дважды, и оба раза за этим следовали трагические случаи; в первый раз его чуть не сбил "Ночной Рыцарь"; во второй — он упал с метлы с высоты пятидесяти футов. Может быть, Черный пес решил преследовать Гарри, пока он не погибнет? Неужели ему суждено прожить остаток своих дней, постоянно оглядываясь в поисках этой твари?

И кроме того — дементоры. Гарри чувствовал дурноту и унижение, стоило ему подумать о них. Все говорили, что дементоры ужасны, но никто кроме него не терял сознания каждый раз, когда они проходили мимо. Никто кроме него не слышал голоса умирающих родителей.

Потому что теперь Гарри знал, чей это крик. Он слышал эти слова, слышал снова и снова долгими ночными часами, пока лежал без сна в больничном крыле, глядя на полосы лунного света, пересекавшие потолок. Когда дементоры приближались к нему, он слышал последние мгновения жизни своей мамы, ее попытки защитить его, Гарри, от Лорда Волдеморта — и смех Волдеморта перед тем, как он убил ее… Время от времени Гарри засыпал, и опять видел ободранные, покрытые слизью руки, и слышал умоляющие крики, от которых цепенел, внезапно просыпаясь, лишь для того, чтобы снова услышать голос матери.

Ему стало легче, когда в понедельник он оказался в шумной сутолоке школы, где приходилось думать о других вещах, несмотря даже на насмешки Драко Малфоя. Малфой был вне себя от радости по поводу поражения гриффиндорцев. Он наконец снял бинты, и, поскольку снова мог владеть обеими руками, вдохновенно изображал падение Гарри с метлы. Большую часть следующего урока алхимии Малфой провел болтаясь по подземелью и изображая дементора; Рон в конце концов не выдержал и запустил большим и скользким крокодильим сердцем прямо Малфою в лицо, за что Снэйп снял пятьдесят очков с Гриффиндора.

"Если Снэйп снова будет вести урок защиты от темных сил, я линяю, — заявил Рон, когда после обеда они направились к кабинету Лупина. — Проверь, кто там, Эрмиона".

Эрмиона заглянула в аудиторию.

"Все в порядке!" Профессор Лупин снова был за работой. Похоже, он действительно болел. Одежда болталась на нем, а под глазами залегли темные круги; однако, он улыбался, пока они садились по местам. Все громко жаловались на поведение Снэйпа.

"Это нечестно, он всего лишь замещал вас, почему он дал нам домашнее задание?" "Мы еще не проходили оборотней…" "…два свитка пергамента!" "Вы сказали профессору Снэйпу, что еще не проходили этого?" — спросил Лупин, нахмурясь.

Все загомонили снова.

"Да, но он сказал, что мы отстали от программы…" "…он не хотел слушать…" "…два свитка пергамента!" Профессор Лупин улыбнулся, глядя на выражение негодования на их лицах.

"Не беспокойтесь. Я поговорю с профессором Снэйпом. Вам не нужно писать этот трактат".

"Ой, нет, — с сожалением сказала Эрмиона. — Я уже закончила его!" Это был очень интересный урок. Профессор Лупин принес с собой стеклянный ящик, в котором сидел болотняник, маленькое одноногое создание, как будто сделанное из облачков дыма, довольно хрупкое и безобидное на вид.

"Он заманивает путников в трясину, — диктовал Лупин, а они записывали. — Видите этот фонарик, что свисает с его руки? Он прыгает вперед — люди следуют за огоньком — а потом…" Болотняник за стеклом издал хлюпающий звук.

Когда прозвенел звонок, все собрали вещи и двинулись к выходу, и Гарри вместе с остальными… "Подожди минутку, Гарри, — окликнул Лупин. — Я хотел бы поговорить с тобой".

Гарри обернулся и увидел, что профессор Лупин накрывает материей ящик с болотняником.

"Я слышал, что случилось на матче, — сказал Лупин, поворачиваясь к столу и укладывая книги в портфель, — мне жаль, что так вышло с твоей метлой. Есть возможность починить ее?" "Нет, — сказал Гарри. — Дуб разнес ее в щепки".

Лупин вздохнул.

"Они посадили Драчливый Дуб в тот самый год, когда я прибыл в Хогвартс. Люди забавлялись, пытаясь подобраться поближе и коснуться ствола. В конце концов, парень по имени Дэви Гаджэн чуть не лишился глаза, и нам запретили приближаться к дереву. Ни одна метла не уцелела бы".

"Вы слышали и про дементоров?" — с усилием выговорил Гарри.

Лупин взглянул на него.

"Да, слышал. Не думаю, что кто-нибудь видел раньше профессора Дамблдора в таком гневе. В последнее время им нечем заняться… они сердятся из-за его отказа пустить их на территорию школы… Я полагаю, они и были причиной твоего падения?" "Да, — сказал Гарри. И, не сдержавшись, спросил. — Почему? Почему они так на меня действуют? Или я просто…" "Слабость здесь совершенно ни причем, — заметил профессор Лупин, будто прочитав мысли Гарри. — Дементоры влияют на тебя сильнее, чем на остальных, потому что ты перенес такие ужасы в прошлом, каких не было у других".

Луч зимнего солнца пересек комнату, осветив седину в волосах Лупина и морщины на его молодом лице.

"Дементоры — одни из самых отвратительных существ, живущих на земле. Они заселяют самые грязные и мерзкие места, они расцветают среди упадка и отчаяния, они высасывают надежду и счастье из воздуха, что окружает их. Даже магглы чувствуют их присутствие, хотя и не способны их заметить. Рядом с дементором исчезают все чувства, все счастливые воспоминания. Дементор может паразитировать на человеке достаточно долго, чтобы он стал таким же… бездушным, злобным. А того ужасного, что случилось с тобой, Гарри, достаточно, чтобы заставить любого свалиться с метлы. Тебе нечего стыдиться".

"Когда они приближаются ко мне… — Гарри не мог оторвать взгляд от стола, ком подступил к горлу. — Я слышу, как Волдеморт убивает маму".

Рука Лупина дрогнула, как будто он хотел положить ее Гарри на плечо, но затем раздумал. Наступило молчание… "И зачем им надо было приходить на матч?" — горько спросил Гарри.

"Они изголодались, — спокойно ответил Лупин, защелкивая портфель. — Дамблдор не позволил им войти в школу и лишил их добычи… Они просто не смогли удержаться при виде толпы на стадионе. Все это возбуждение… эмоции бьющие через край… для них это пир".

"Азкабан, должно быть, ужасен", — пробормотал Гарри. Лупин мрачно кивнул.

"Крепость находится на крохотном островке, далеко в море, но не вода удерживает узников — они пленники своего разума, неспособного на одну-единственную радостную мысль. Большинство из них сходит с ума в течение нескольких недель".

"Но Сириус Блэк убежал, — задумчиво сказал Гарри. — Он скрылся…" Портфель Лупина соскользнул со стола; он быстро нагнулся и подхватил его налету.

"Да, — согласился он, выпрямляясь. — Блэк, похоже, нашел способ противостоять им.

Не верится, что такое возможно… Считается, что дементоры лишают волшебника магических способностей, если он находится рядом достаточно долго…" "Вы заставили отступить того дементора в поезде", — внезапно сказал Гарри.

"Существуют, гм… определенные способы защиты, которые можно использовать, — сказал Лупин. — Но в поезде был всего один дементор. Чем их больше, тем труднее сопротивляться".

"Какие способы? — поспешно спросил Гарри. — Вы можете научить меня?" "Я вовсе не утверждаю, что я эксперт в борьбе с дементорами, Гарри… Скорее, наоборот…" "Но если дементоры придут на следующий матч по квиддитчу, я должен уметь бороться с ними…" Лупин взглянул на решительное лицо Гарри, помолчал, а затем сказал: "Ну хорошо… ладно. Я попробую помочь. Но боюсь, это придется отложить до следующего семестра. У меня полно дел перед праздниками. Не вовремя меня угораздило разболеться".

Благодаря обещанию Лупина помочь защититься от дементоров, надеясь, что больше не придется слышать, как умирает мать, и тому, что Рэйвенкло разгромил Хаффлпафф в квиддитч в конце ноября, настроение Гарри определенно улучшилось. В конце концов, Гриффиндор еще не выбыл из розыгрыша, хотя они не могли позволить себе ни одного поражения. Вуд снова обрел свое маниакальное упорство, и выматывающие тренировки возобновились в леденящей мороси дождя, зарядившего на весь декабрь. Гарри не чувствовал присутствия дементоров. Видимо, гнев Дамблдора удерживал их у границ территории школы.

За две недели до конца семестра неожиданно посветлело, и небо стало опалово-белым, а раскисшая земля однажды утром оказалась покрытой искрящимся инеем. Воздух был наполнен ожиданием Рождества. Профессор Флитвик, учитель колдовства, украсил свой кабинет мерцающими фонариками, которые вблизи оказывались настоящими феями с трепещущими крылышками. Все ученики с удовольствием обсуждали планы на каникулы. И Рон, и Эрмиона решили остаться в Хогвартсе. Рон говорил, что он просто не выдержит двух недель с Перси, а Эрмиона утверждала, что ей нужно почитать кое-что в библиотеке, но Гарри догадывался, что они остаются, чтобы составить ему компанию, и был очень им благодарен за это.

Все, кроме Гарри, радовались еще одной прогулке в Хогсмид в последний выходной семестра.

"Мы сможем сделать все наши покупки к Рождеству! — говорила Эрмиона. — Маме и папе ужасно понравятся зубочистящие мятные карамельки из "Горшочка с медом"!" Смирившись с тем, что из третьеклассников лишь он один останется в школе снова, Гарри одолжил у Вуда каталог "Все мётлы" и решил потратить день на изучение разных моделей. На тренировках он пользовался школьной метлой, древним «Метеором», который летал медленно и неровно; ему нужна была собственная метла.

Субботним утром, в день прогулки в Хогсмид, Гарри попрощался с Роном и Эрмионой, закутавшимися в плащи и шарфы, поднялся в одиночестве по мраморной лестнице и отправился к гриффиндорской башне. За окном кружились снежинки, и в замке стояли покой и тишина.

"Тсс — Гарри!" Он обернулся на полпути в коридоре четвертого этажа и увидел Фреда и Джорджа, выглядывающих из-за статуи горбатой одноглазой ведьмы.

"Что это вы делаете? — спросил с любопытством Гарри. — Почему вы не пошли в Хогсмид?" "Мы решили немного поднять тебе настроение, прежде чем уйдем, — сказал Фред, таинственно подмигивая. — Пойдем-ка…" Он кивнул в сторону пустой классной комнаты слева от одноглазой статуи. Гарри вошел вслед за Фредом и Джорджем. Джордж тихонько закрыл дверь, и, сияя, повернулся к Гарри.

"Первый подарок к Рождеству, Гарри", — сказал он.

Фред торжественно вытащил что-то из-за пазухи и положил на стол. Это был большой, квадратный, основательно потрепанный кусок пергамента, на котором не было никаких надписей. Гарри уставился на него, подозревая, что это очередная шутка Фреда и Джорджа.

"Ну, и что это такое?" "Это, Гарри, секрет наших успехов", — сказал Джордж, любовно похлопывая по пергаменту.

"Мы многим жертвуем — отдавая его тебе, — сказал Фред, — но мы решили прошлой ночью, что тебе он нужнее, чем нам".

"В любом случае, мы знаем его наизусть, — добавил Джордж. — Мы завещаем его тебе.

В сущности, он нам больше не нужен".

"А зачем мне нужен кусок старого пергамента?" — спросил Гарри.

"Кусок старого пергамента! — возмутился Фред, закрывая глаза с таким выражением, как будто Гарри смертельно оскорбил его. — Объясни ему, Джордж".

"Ну хорошо… когда мы были первоклассниками — юными, беззаботными и наивными…" Гарри фыркнул. Он сомневался, что Фред и Джордж когда-нибудь были наивными.

"…ладно, более наивными, чем теперь — мы попались Филчу под горячую руку".

"Мы взорвали бомбу-вонючку в коридоре, и это почему-то его рассердило…" "Так что он отволок нас в свой кабинет и принялся воспитывать в своей обычной манере…" "…оставить после уроков…" "…выпустить кишки…" "…и мы не могли не заметить ящик в одном из бюро, обозначенный Конфисковано и Чрезвычайно Опасно".

"Только не говорите…" — начал Гарри, улыбаясь.

"Ну, а что бы ты сделал на нашем месте? — спросил Фред. — Джордж произвел отвлекающий маневр, бросив вторую бомбу, я мигом открыл ящик и схватил — вот это".

"Это не такая уж плохая вещь, — сказал Джордж. — Филч вряд ли понял, как ей пользоваться. Но, видимо, он догадывался, что это такое, иначе он бы не конфисковал ее".

"А вы знаете, как это работает?" "О да, — сказал Фред, помигивая. — Эта маленькая штучка научила нас большему, чем все учителя в этой школе".

"Ты меня заинтриговал", — сказал Гарри, глядя на обтрепанный старый пергамент.

"Неужели?" — спросил Джордж.

Он достал волшебную палочку, прикоснулся к пергаменту и произнес: "Я торжественно клянусь, что не собираюсь делать ничего хорошего".

И тут же тонкие чернильные линии побежали от его палочки, переплетаясь, как паутина.

Они сливались, пересекались и складывались в рисунок; а затем вверху стали появляться слова — большими витыми буквами, которые гласили:

Мессиры Лунатик, Червехвост, Большелапый и Сохатый, Поставщики Орудий Магическим Проказникам с гордостью представляют Карту Грабителя Это была карта, в мельчайших деталях изображавшая замок Хогвартс и окрестности. Но самым замечательным на ней являлись крошечные чернильные точки — каждая точка была подписана миниатюрными буквами, и эти точки двигались! Изумленный, Гарри склонился над картой. Точка в верхнем левом углу показывала, что профессор Дамблдор расхаживает по своему кабинету; кошка дворника, Миссис Норрис, рыскала по третьему этажу;

Полтергейст Пивз болтался в Призовой комнате. И пока взгляд Гарри следовал знакомыми коридорами, он заметил кое-что еще.

Карта показывала несколько скрытых проходов, о которых он даже не подозревал. И, похоже, многие из них вели прямо… "Прямо в Хогсмид, — сказал Фред, ведя пальцем вдоль одного из них. — Всего их семь.

Теперь смотри, Филч знает вот эти четыре, — он отметил их, — но мы уверены, что только мы знаем вот эти. Забудь о том, за зеркалом на пятом этаже. Мы пользовались им прошлой зимой, но он обрушился и теперь полностью непроходим. И не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь ходил вот этим, потому что Драчливый Дуб посажен прямо над входом. Но вот этот, вот здесь, он ведет прямо в подвал «Горшочка». Мы много раз пробирались им. И как ты мог заметить, вход в него как раз рядом с этой комнатой, через горб одноглазой карги".

"Лунатик, Червехвост, Большелапый и Сохатый, — вздохнул Джордж, похлопывая заголовок карты. — Мы очень многим им обязаны".

"Благородные господа, неустанно работающие, чтобы помочь новому поколению правонарушителей", — торжественно произнес Фред.

"Ах, да, — оживленно сказал Джордж. — Не забудь стереть карту после того, как ты ее используешь…" "…а то всякий сможет прочитать ее", — предупредил Фред.

"Просто коснись ее палочкой снова и скажи: "Проказа удалась!" И пергамент станет чистым".

"Итак, юный Гарри, — сказал Фред, невероятно точно подражая Перси, — веди себя хорошо".

"Увидимся в "Горшочке"", — добавил Джордж, подмигивая.

И они покинули комнату, довольно ухмыляясь.

Гарри продолжал стоять, глядя на удивительную карту. Он смотрел, как крохотная чернильная Миссис Норрис свернула налево и остановилась, чтобы понюхать что-то на полу. Если Филч и вправду не знал… тогда вообще не надо будет идти мимо дементоров… Но пока он стоял, переполненный впечатлениями, слова, которые Гарри однажды слышал от мистера Висли, всплыли из глубин памяти.

Никогда не доверяй тому, что может думать самостоятельно, особенно, если не видишь, чем оно думает.

Карта была одним из таких опасных магических предметов, о которых предупреждал мистер Висли… Орудия для магических проказников… впрочем, размышлял Гарри, он хотел использовать ее, только чтобы попасть в Хогсмид, он вовсе не собирался украсть чтото или напасть на кого-нибудь… и Фред с Джорджем пользовались ею многие годы, и ничего ужасного не произошло… Гарри провел пальцем вдоль секретного хода в "Горшочек с медом".

Затем, неожиданно, будто по команде, он свернул карту, засунул ее за пазуху и поспешно подошел к двери. Он приоткрыл ее на пару дюймов. Снаружи никого не было. Очень осторожно он выскользнул из комнаты и притаился за статуей одноглазой ведьмы.

Что дальше? Гарри вытащил карту и с изумлением увидел, как новая чернильная фигурка появилась на ней, помеченная Гарри Поттер. Эта метка находилась как раз там, где стоял настоящий Гарри, посредине коридора на четвертом этаже. Гарри внимательно вгляделся в карту. Его чернильная копия, похоже, постукивала по ведьме крохотной волшебной палочкой. Гарри быстро достал свою палочку и постучал по статуе. Ничего не произошло.

Он снова взглянул на карту. Малюсенькие буквы возникли возле его фигурки. Слово гласило — "Опускатиум".

"Опускатиум!" — прошептал Гарри, снова постучав по каменной ведьме.

И тут же горб статуи распахнулся, открыв проход как раз подходящий для худощавого человека. Гарри быстро оглядел коридор, затем снова спрятал карту, нырнул головой вперед в отверстие и оттолкнулся.

Он соскользнул довольно глубоко вниз по каменной горке и шлепнулся на холодную, сырую землю. Гарри встал, оглядываясь вокруг. Было темно, как в бочке с дегтем. Он поднял волшебную палочку, пробормотал "Иллюмос!" и увидел, что находится в узком, низком земляном проходе. Гарри поднял карту, коснулся ее концом палочки и пробормотал:

"Проказа удалась!" Карта тут же стала чистой. Он бережно сложил ее, засунул за пазуху, а затем, взволнованный и настороженный, отправился в путь, чувствуя как колотится сердце.

Проход крутился и извивался, напоминая нору огромного кролика. Гарри торопливо шел по нему, то и дело спотыкаясь на неровном полу, держа волшебную палочку перед собой.

Это продолжалось довольно долго, но мысль о "Горшочке с Мёдом" придавала Гарри силы.

Спустя примерно час проход стал подниматься. Тяжело дыша, Гарри ускорил шаги, его лицо пылало, а ноги ужасно замерзли.

Через десять минут он достиг подножия истертых каменных ступеней, ведущих куда-то вверх. Стараясь не шуметь, Гарри начал восхождение. Сто ступенек, двести ступенек, он потерял им счет, но продолжал подниматься, глядя под ноги… И вдруг его голова ударилась обо что-то твердое.

Похоже, это была крышка люка. Гарри стоял, потирая шишку на макушке и прислушиваясь. Наверху не было слышно ни звука. Очень медленно он приподнял крышку и выглянул наружу. Он оказался в подвале, уставленном деревянными ящиками и коробками.

Гарри выбрался из люка и опустил крышку на место — она так точно сливалась с пыльным полом, что выход было просто невозможно обнаружить. Гарри медленно подкрался к деревянной лестнице, ведущей наверх. Теперь он определенно мог расслышать голоса, звяканье колокольчика и хлопанье двери.

Размышляя, что делать дальше, он неожиданно услышал, как открылась дверь совсем рядом с ним; кто-то собирался спуститься по лестнице.

"И возьми еще один ящик мармеладных слизняков, дорогой, они почти все смели подчистую…" — сказал женский голос.

Пара ног показалась на лестнице. Гари прыгнул за большущий ящик и подождал, пока шаги удалились. Он слышал, как мужчина передвигал коробки у противоположной стены.

Другого удобного случая могло и не представиться… Быстро и бесшумно Гарри выскочил из своего укрытия и поднялся по лестнице;

оглянувшись, он увидел широкий зад и сверкающую лысину, погруженную в какой-то ящик.

Гарри добрался до двери наверху лестницы, проскользнул в нее и обнаружил себя за прилавком в "Горшочке с медом" — он пригнулся, бочком отодвинулся и выпрямился.

"Горшочек с медом" был так заполнен учениками Хогвартса, что никто и не взглянул на Гарри. Он смешался с толпой, оглядываясь вокруг, и подавил смех, неожиданно представив выражение поросячьей физиономии Дадли, если бы тот увидел Гарри сейчас.

Здесь громоздились полки с самыми лакомыми сластями, какие только можно было вообразить. Кремовые куски нуги, сверкающие розовые квадраты кокосового льда, сочные ириски цвета меда; шоколад сотен разных видов, уложенный аккуратными рядами; там стояла большая бочка "Бобов с Любым Вкусом", и другая — с "Шипучими Летучками", теми самыми шербетными шариками, которые упоминал Рон; вдоль другой стены были выложены сласти "со специальными эффектами": "Лучшая Надувная Жвачка" ("надуйте пузырь величиной с гостиную и он не лопнет несколько дней!"), тонкие, будто щепочки, зубочистящие мятные карамельки, крохотные черные перечные чертики ("выдыхайте огонь на ваших друзей!"), ледяные мышки ("слушайте, как стучат и пищат ваши зубы!"), заварные пирожные с мятным кремом в виде жаб ("прыгают, как настоящие, в желудке!"), хрупкие сахарные перья и взрывающиеся драже.

Гарри протиснулся через толпу шестиклассников и увидел табличку, висящую в самом дальнем углу лавки ("Товары с необычном вкусом"). Рон и Эрмиона стояли под ней, изучая поднос с леденцами кроваво-красного цвета. Гарри притаился позади них.

"Брр, нет, Гарри такие не понравятся, я полагаю, они для вампиров", — говорила Эрмиона.

"Как насчет этих?" — спросил Рон, поднося прямо под нос Эрмионе банку "Тараканьих Козинаков".

"Определенно, нет", — сказал Гарри.

Рон чуть не уронил банку.

"Гарри! — взвизгнула Эрмиона. — Что ты здесь делаешь? Как… как ты сюда?…" "Ух ты! — пораженно промолвил Рон. — Ты научился телепортироваться!" "Конечно, нет", — ответил Гарри. Он понизил голос, так что никто из шестиклассников не мог его слышать, и рассказал им про Карту грабителя.

"Как же вышло, что Фред и Джордж никогда не давали ее мне! — сказал возмущенно Рон. — Я ведь их брат!" "Но Гарри и не собирается хранить ее! — заявила Эрмиона, будто сама идея была нелепой. — Он отдаст ее профессору Мак-Гонагалл, правда, Гарри?" "Ну уж нет!" — сказал Гарри.

"Ты что, спятила? — спросил Рон, уставившись на Эрмиону. — Отдать такую замечательную вещь?" "Если я ее отдам, мне придется сказать, где я взял ее! И тогда Филч узнает, что Фред и Джордж стянули ее!" "А как насчет Сириуса Блэка? — прошипела Эрмиона. — Он мог воспользоваться одним из этих ходов на карте, чтобы проникнуть в замок! Учителя должны знать об этом!" "Он не мог пройти через потайной ход, — быстро ответил Гарри. — Всего на карте семь секретных тоннелей, верно? Фред и Джордж полагают, что Филч знает о четырех из них. Из трех оставшихся — один обрушился, через него не пройти. Возле входа другого посажен Драчливый Дуб, через него не выйти. А тот, через который прошел я… знаешь… очень трудно разглядеть вход в него там, в подвале, так что, если только не знать заранее…" Гарри замешкался. Что, если Блэк действительно знал, что там есть проход? Рон, однако, многозначительно откашлялся и показал на объявление, прикрепленное на внутренней стороне двери лавки.

--- РАСПОРЯЖЕНИЕ —МИНИСТЕРСТВА МАГИИ

Напоминаем покупателям, что вплоть до дальнейших указаний, дементоры будут патрулировать улицы Хогсмид каждую ночь, после захода солнца. Эта мера предосторожности введена ради безопасности обитателей Хогсмид и будет отменена после поимки Сириуса Блэка. В связи с этим рекомендуем вам завершить все покупки до наступления темноты.

Счастливого Рождества!

"Видишь? — спокойно спросил Рон. — Хотел бы я видеть, как Блэк попытается проскочить в Горшочек с Медом, когда по всей деревне носятся дементоры. В любом случае, Эрмиона, хозяева «Горшочка» узнали бы о вторжении, не так ли? Они живут наверху, над лавкой!" "Да, но… но… — казалось, Эрмиона мучительно пытается найти другой довод. — Слушай, Гарри все равно не следовало приходить в Хогсмид. У него нет подписанного разрешения! Если это обнаружат, у него будут большие неприятности! И потом, ведь ночь еще не наступила… что, если Сириус Блэк объявится сегодня? Прямо сейчас?" "Ему будет трудновато заметить Гарри, — сказал Рон, кивая в сторону двустворчатых окон, занесенных снегом. — Ну хватит, Эрмиона, это же Рождество. Гарри заслужил передышку".

Эрмиона закусила губу. Она выглядела очень обеспокоенной.

"Собираешься настучать на меня?" — спросил Гарри, ухмыляясь.

"О… конечно нет… но честно говоря, Гарри…" "Ты уже видел "Шипучие Летучки", Гарри? — заговорил Рон, беря его руку и увлекая его к бочкам. — А мармеладных слизняков? А кислотные леденцы? Когда мне было семь лет, Фред меня таким угостил — он прожег мне дырку в языке. Я помню, как мама отлупила его метлой, — Рон задумчиво уставился на ящик кислотных леденцов. — Как думаешь, Фред съест кусочек "Тараканьих Козинаков", если я скажу ему, что это орешки?" После того, как Рон и Эрмиона расплатились за все сласти, троица покинула "Горшочек с медом" и окунулась в метель.

Хогсмид выглядел, как рождественская открытка; домики и лавки с соломенными крышами были покрыты хрустящим снегом; на дверях висели венки, а деревья были украшены гирляндами заколдованных свечей.

Гарри поежился — в отличие от друзей, у него не было плаща. Они направились вдоль улицы, пригнув головы от ветра. Рон и Эрмиона выкрикивали через свои шарфы:

"Это почта…" "Лавка Зонко вон там…" "Мы можем дойти прямо до "Стонущих стен"…" "Знаете, что я вам скажу, — проговорил Рон, стуча зубами, — давайте зайдем на кружку масляного эля в "Три метлы"?" Гарри согласился более чем охотно; дул пронизывающий ветер, и его руки мерзли; они пересекли дорогу и через несколько минут уже входили в маленькое кафе.

Внутри было ужасно тесно, шумно и накурено. Женщина с довольно пышными формами и приятным лицом обслуживала компанию шумных колдунов возле бара.