«ВЫПУСК 133 Санкт-Петербург 2014 ББК 65.291.66 + 67.405.117 К64 Научный редактор Г. М. Бирженюк, заведующий кафедрой конфликтологии СПбГУП, доктор культурологии, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ ...»

В 1972 году окончил философский факультет Московского государственного университета. В 1996 году защитил докторскую диссертацию на тему «Конфликтология переходного периода: духовно-мотивационный аспект».

Сфера научных интересов — изучение социально-политических и межэтнических конфликтов.

Е. И. Степанов является президентом Международной ассоциации конфликтологов. С 1991 года — главный редактор серии «Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения», в которой к настоящему времени опубликовано 22 выпуска. С 2003 года — главный редактор научно-практического журнала с международной регистрацией «Конфликтология».

Е. И. Степанов — автор более 200 научных публикаций, из которых 4 индивидуальные и 6 коллективных монографий. Среди основных работ:

«Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы» (1996), «Конфликты в современной России (проблемы анализа и регулирования)» (1999, коллективная монография); «Конфликты в современной школе: изучение и управление»

(2006, в соавторстве с С. В. Баныкиной).

заведующий кафедрой социально-культурных технологий СПбГУП, Е. И. Степанов, президент Международной ассоциации конфликтологов, главный научный сотрудник Сектора комплексных исследований образа жизни Института социологии РАН, главный редактор журнала «Конфликтология» (Москва), доктор философских наук, профессор

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

1. ОБЪЕКТИВНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ

СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КОНФЛИКТОЛОГИИ

Методология и содержание конфликтологического знания определяются прежде всего характером наличного социального бытия и теми проблемами, которые существуют для социальных субъектов, действующих в его условиях.

Нарастание числа и интенсивности конфликтных противоборств является общим правилом для переходных периодов общественного развития и находит свое объяснение и оправдание в том, что выражает сформированность и готовность определенных социальных сил к трансформации существующих отношений и структур, к установлению нового порядка вещей2.

Вместе с тем нельзя не принимать во внимание, что оправданность этого нарастания конфликтности имеет свои внутренние ограничеЛекция прочитана в СПбГУП 21 ноября 2010 года.

См.: Манхейм К. Человек и общество в эпоху преобразования // Манхейм К.

Диагноз нашего времени. М., 1994; Пригожин А. И. Сущность переходных процессов // Социология перестройки. М., 1990; Трансформирующиеся общества:

цели и пути. М., 1996; Социальные конфликты в трансформирующихся обществах. М., 1996.

ния, поскольку подрывает устойчивость жизнедеятельности общества, делает нестабильным обеспечение основных ее сфер и сторон, усиливает хаотичность функционирования и изменения различных социальных органов и структур, всего общественного организма в целом.

Тем самым собственное существование последнего и его способность к выживанию оказываются под вопросом. Возникает, следовательно, объективная необходимость поставить нарастающей в обществе конфликтности определенные ограничительные рамки, найдя для этого подходящие способы и средства.

В таких условиях общество остро нуждается в способах и средствах, предохраняющих его от чрезмерного «перегрева», обеспечивающих надежный и эффективный контроль за регулированием и разрешением возникающих конфликтных ситуаций. Такими надежными и эффективными способами и средствами становятся внимательное изучение и оценка настроений и поведения населения, устремлений его различных групп и слоев и адекватное их выражение в соответствующих законодательных актах, управленческих решениях и политических действиях, призванных их соотнести и согласовать.

Это предполагает осмысление того, чем вызываются и под действием каких детерминант возникают конфликтные ситуации в различных сферах общественной жизни и деятельности. Каковы их основные типы, идеологические, социально-психологические, культурологические, экономические и другие параметры. Какими личностными чертами, особенностями сознания и поведения отличаются их активные участники. Что содействует, а что препятствует предупреждению и профилактике негативных конфликтных противодействий, тормозящих демократическое развитие общества.

Что, со своей стороны, способно поддержать позитивные конфронтации, помогающие общественному прогрессу. И как ввести любой конфликт, его протекание и разрешение в возможно более цивилизованные и гуманные формы, не ущемляющие прав и достоинства ни одного из его участников. Весь этот круг проблем и составляет предмет специфических знаний, которые по мере их развертывания обеспечивают конфликтологическое осмысление важнейших общественных процессов и отношений, отслеживание того, как зарождаются и развиваются конфликтные ситуации, каковы их зоны и стадии напряжения, «болевые точки», и на этой основе предлагаМЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ ют адекватные и действенные управленческие решения и практические меры1.

Эта глубокая социальная ангажированность конфликтологического знания, придающая ему преимущественно теоретико-прикладную направленность, усиливается также тем, что социальные конфликты представляют собой такие ситуации, активные участники которых больше всего заинтересованы не в самих по себе объяснении или прогнозе дальнейшего развития событий, а в обосновании приемлемого выхода из создавшегося положения. Поэтому конфликтологическое знание не может ограничиться объяснительной или даже прогностической функцией, а обязано довести познание до реализации конструктивной функции — предложения и обоснования надлежащих мер по преобразованию конфликтной ситуации2.

Процесс и результаты превращения конфликтологии в важную отрасль обществознания и «непосредственную производительную силу»

можно наиболее отчетливо видеть на опыте США, где на протяжении уже нескольких десятилетий предпринимаются действенные усилия по изучению и разрешению конфликтных ситуаций, приобретающих массовый характер и высокую степень остроты. Еще в первой трети века, когда начали бурно расти число и напряженность трудовых конфликтов, связанных с Великой депрессией, были налажены их изучение, экспертиза и регулирование в рамках Федерального агентства по посредничеству и услугам примирения. В 1950–1960-е годы, с выдвижением на первый план острых межэтнических конфликтов, обусловленных широкой иммиграцией в страну представителей самых разных этнических традиций и культур со всех концов мира, были налажены их анализ, концептуальная проработка и нейтрализация в рамках сформированной для этой цели Службы общинных отношений.

С обострением в середине 1970-х годов международных конфликтов, См.: Громова О. Н. Конфликтология : учеб. пособие. М., 1993; Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов.

М., 1993; Олейник А. Н. Основы конфликтологии. М., 1992; Степанов Е. И. Методологические ориентиры экспертизы и регулирования социальных конфликтов // Социальные конфликты. Экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения.

М., 1994. Вып. 6.

См.: Степанов Е. И. Методологическое обеспечение конфликтологических исследований // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. М., 1994. Вып. 7.

связанных прежде всего с нагнетанием холодной войны и соревнованием в гонке вооружений, с одной стороны, и обнаружившейся возможностью снижения международной напряженности путем посреднических усилий и переговоров, с другой, — для осмысления и решения соответствующих познавательных и практических задач возникла Академия мира и разрешения конфликтов.

На протяжении 1980-х годов этот процесс все более широкого подключения конфликтологии к концептуальной проработке, конкретному анализу и овладению, в соответствии с полученными и переданными знаниями, практическими навыками по регулированию конфликтных ситуаций продолжается и начинает охватывать не только сферу общегосударственных интересов, но и повседневную жизнь населения: благоустройство городов и защиту окружающей среды, семейные неурядицы и трудности в воспитании подрастающего поколения, потребительские предпочтения, культурные нужды и т. д. К настоящему времени в США насчитывается около 400 разного рода конфликтологических исследовательских проектов и обучающих программ, с помощью разработки и реализации которых для каждого вида общественно значимых конфликтных ситуаций формируются соответствующие исследовательские и образовательные органы, концепции и процедуры мониторинга и урегулирования1.

Можно с уверенностью утверждать, что все теоретические достижения и практические успехи современной американской — и западной в целом — конфликтологии связаны с этой постоянно расширяющейся исследовательской и образовательной институциональной базой и с осознанием ее общественной значимости.

Поэтому для овладения конфликтологическими знаниями и их практического применения нуждается во внимательном осмыслении все то, что можно взять из имеющихся за рубежом разработок применительно к тому, как подходить к изучению конфликтных ситуаций, условий, детерминант и механизмов их возникновения, какие применять для этого методики, модели, сценарии, технологии, и то, как все это творчески переработать в соответствии с конкретными условиями и обстоятельствами. Ибо без основательной проработки этого круга См.: Соснин В. А. Теоретические и практические подходы к урегулированию конфликтных ситуаций в зарубежной конфликтологии // Социальные конфликты.

М., 1994. Вып. 6. С. 115–127; Васильева Е. И. Институализация социального конфликта: современный опыт США // Там же. С. 128–151.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

проблем не может быть обеспечено широкое и плодотворное развитие всей конфликтологической проблематики, обучение конфликтологическим знаниям и их эффективному практическому применению.

Прежде всего, пожалуй, в нынешних условиях, все более настоятельно требующих подключения к социальному творчеству широких масс населения, в том числе и учащейся молодежи, предстоит смена парадигмы в подходе к существу социальных конфликтов1.

Это означает, во-первых, что должно быть признано и обосновано значение социальных конфликтов в качестве повседневного и естественного явления общественной жизни, ее неотъемлемого атрибута. Бесконфликтного общественного бытия, как это утверждалось еще недавно применительно к обществу, нет и быть не может, поскольку по своей сути оно представляет собой непрерывный процесс возникновения и разрешения разного рода противоборств личностей и социальных групп.

Во-вторых, должна быть признана не только неизбывность, неустранимость конфликтности в обществе, но и выявлена и подчеркнута конструктивная, позитивная роль конфликтов в общественном развитии. По существу, это методологическое требование составляет другую сторону преодоления парадигмы бесконфликтности, поскольку именно последняя придает конфликту чисто деструктивный смысл, рассматривая его в качестве отклонения от нормы, за которую выдается полное единство сознания и интересов всех составляющих общество групп, слоев, граждан.

Разумеется, отсюда вовсе не следует, что конфликты могут иметь только позитивное значение и не приобретают деструктивную для развития человека и общества роль. Однако общее положительное отношение к конфликтности в обществе ориентирует, с одной стороны, на то, что столкновения по тем или иным основаниям — нормальное явление См.: Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993; Донцов А. И., Полозова Т. А. Проблема конфликта в западной социальной психологии // Психологический журнал. 1980. Т. 1. № 6;

Здравомыслов А. Г. Исследование конфликта на макроуровне. Теоретические предпосылки. Н. Новгород, 1993; Орлова Э. А. Кооперация, конфликт и диалог как парадигмы межличностного взаимодействия // Материалы к XI Всемирному конгрессу полит. наук. М., 1979; Ручка А. А., Танчер В. В. От идеологии «равновесия» к «социологии конфликта»: Критический анализ некоторых тенденций в современной буржуазной социологии // Социологические исследования. 1977. № 3; Тернер Дж.

Теория конфликта // Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

общественной жизни, а с другой, — на необходимость поиска таких общественных условий и форм, которые способны придать этим столкновениям максимально культурный, цивилизованный и гуманный характер.

Насколько важна эта последняя сторона дела и насколько благотворно влияют на общественную жизнь сформированная в массовом сознании и поведении конфликтологическая парадигма и обеспечивающие ее реальное функционирование социальные институты и процедуры, показывает опыт развитых демократических стран, где большинство социальных конфликтов разворачивается в уже стабилизированных общественных условиях, которые обеспечиваются устоявшимися рамками официально признанных институциональных структур и хорошо отработанных процедур посреднической деятельности — от участия экспертно-аналитических групп до международного арбитража1.

В связи с этим основная задача конфликтологического образования и овладения практическими навыками его эффективного использования состоит в том, чтобы сконцентрировать внимание учащихся на осмыслении таких важнейших стратегических направлений конфликтологического знания, как:

— принципы диагностики и прогнозирования социальноэкономических, политических, межнациональных, правовых и других социальных конфликтов;

— методы предотвращения, нейтрализации и надежного блокирования их деструктивных, разрушительных для общества тенденций, форм и последствий;

— способы цивилизованного урегулирования и разрешения конфликтов, содействующие стабилизации и развитию общественных процессов и отношений.

Успешная реализация этой образовательной программы в различных дисциплинарных ответвлениях конфликтологического знания (политической и юридической конфликтологии, конфликтологии труда, предпринимательства, образования, межнациональных отношений, семьи и т. п.) позволит осуществить практическое движение к дружественному сотрудничеству и социальному партнерству между различными группами населения, участвующими в различных общественных процессах и взаимодействиях.

См.: Соснин В. А. Теоретические и практические подходы к урегулированию конфликтных ситуаций…; Васильева Е. И. Институализация социального конфликта…

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

2. ОБЩИЕ ПОДХОДЫ И ПОНЯТИЯ

Как представляется, опыт и логика исследования конфликтов все более настоятельно диктуют включение в их дефиницию как мотивационно-психологических, так и поведенческих составляющих.

Определение социального конфликта должно, с этой точки зрения, содержать его сущностные характеристики и параметры и в то же время не препятствовать разработке непротиворечивой многоуровневой классификационной схемы, включающей различные типы конфликта. Такое концептуальное определение конфликта должно тем или иным образом выявлять следующие три необходимых момента: во-первых, фундаментальный признак конфликта — факт существования какой-либо формы противоречия; во-вторых, специфику самих структурных элементов конфликта; в-третьих, уровни анализа конфликта (структурную детерминированность конфликтной ситуации совокупностью условий, свойств, характеристик и факторов разной природы и уровней).

В качестве исходного в конфликтологическом исследовании может, по-видимому, выступать представление о том, что социальный конфликт — это социальное противоречие на стадии его реального разрешения вовлеченными в него субъектами1. И потому как сами эти субъекты, так и те, кто с конфликтологических позиций осмысливает и оценивает особенности их поведения в возникшем противоборстве, должны прилагать настойчивые усилия к тому, чтобы выявить механизмы и средства его разрешения. При этом важно учитывать, что любой социальный конфликт представляет собой не просто противоречие, возникшее между определенными социальными субъектами, а такое противоречие, которое так или иначе ими осознано и оценено. Соответственно этому состояние сознания и духовного мира участников конфликтной ситуации далеко не безразлично для ее возникновения, протекания и разрешения.

Это означает, что в анализе конфликта необходимо учесть сложнейшую диалектику взаимодействия факторов бытия и сознания конфликтующих сторон. Только на этой основе можно преодолеть См.: Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993. С. 11–13; Запрудский Ю. Г. Социальный конфликт.

Ростов н/Д, 1992. С. 54; Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. М., 1991. Вып. 1: Методологические, общетеоретические, технологические подходы. С. 27.

характерный для наших прежних отечественных обществоведческих исследований гипертрофированный объективистский подход к детерминации социального поведения, одной из специфических форм которого выступает социальный конфликт, и показать, что не извне, а именно через трансформацию ценностных ориентаций и мотивационной сферы конфликтующих субъектов изменяется занимаемая ими в конфликте позиция и характер их поведения в нем, которые и составляют их наличное бытие.

В методологическом аспекте необходимо также учесть, что социальный конфликт, поскольку он выражает специфическое взаимодействие активных социальных субъектов, их особую деятельную взаимосвязь в виде противостояния и противоборства, по существу, органически укладывается в рамки субъектно-деятельностного подхода.

Поэтому данный подход способен выступить адекватной общеметодологической основой для эффективного анализа концептуальных и технологических проблем конфликтологии.

Исследователями заложены краеугольные камни понимания основных особенностей и эвристических возможностей субъектнодеятельностного подхода к социальной действительности, которое конфликтологи могут взять на вооружение и использовать для анализа и решения своих собственных проблем. Важные стороны этого подхода раскрыты не только в работах нынешних отечественных философов1, но и современных социологов2, культурологов, представитеСм.: Арефьева Г. С. Социальная активность. Проблема субъекта и объекта в социальной практике и познании. М., 1974; Афанасьев В. Г. Общество: системность, познание и управление. М., 1981; Буева Л. П. Человек: деятельность и общение. М., 1978; Воронович Б. А. Философский анализ структуры практики.

М., 1972; Воронович Б. А., Плетников Ю. К. Категория деятельности в историческом материализме. М., 1975; Зеленов Л. А. Становление личности. Горький, 1987; Каган М. С. Человеческая деятельность: опыт системного анализа.

М., 1974; Маргулис А. В. Диалектика деятельности и потребностей общества.

Белгород, 1972; Сагатовский В. Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск, 1973; Фофанов В. П. Социальная деятельность как система. Новосибирск, 1981; и др.

См.: Кветной М. С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы.

Социологический аспект. Саратов, 1974; Козырев Ю. Н. Диалектика потребностей и образование // Проблема социологического изучения потребности в образовании. М., 1981; Приписнов В. И. Механизм действия социальных законов и субъективный фактор. Душанбе, 1972; Уледов А. К. Социологические законы.

М., 1975; Ядов В. А. Перестройка требует научного знания о социальном субъекте общественных процессов // Социология перестройки. М., 1990; и др.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

лей общей и социальной психологии1. Благодаря его применению осуществлен весьма широкий и разносторонний социально-философский и частнонаучный анализ деятельной сущности человека, системы и структуры человеческой деятельности, развернуто понимание таких важных проблем общественной жизни, как специфика способа социального бытия, функционирование и развитие основных сфер общества (экономической, социально-политической, духовной), образ жизни, система общественных отношений, особенности социального детерминизма, механизм действия социальных законов, процесс труда, управления, образования, воспитания и т. п.

Основную особенность данной методологической позиции составляет то, что она ориентирует на анализ социальной действительности как диалектически противоречивого процесса субъект-объектных и субъект-субъектных отношений и на этой основе позволяет осмыслить конкретные типы, виды, формы экономической, социальнополитической и духовной преобразующей деятельности, ее реальных носителей, основные детерминанты и механизмы взаимосвязи объективных и субъективных факторов и т. п. Тем самым создается возможность для развернутой научно обоснованной характеристики функционирования и развития общества на определенном историческом этапе2. Не случайно поэтому, как подчеркивает В. А. Лекторский, «все яснее становится значение проблематики предметной практической деятельности для всего комплекса интенсивно развивающихся наук о человеке и обществе: психологии, социологических исследований, лингвистики, теории культуры и др.»3 К числу таких наук с полным правом можно отнести и конфликтологию.

Субъектно-деятельностный подход основан на учете широких объяснительных возможностей понятия деятельности в раскрытии специфики общественного бытия, — в том числе и в его конфликтологическом аспекте. Эти возможности обусловлены тем обстоятельством, что деятельность пронизывает всю систему общественных См.: Давидович В. Е., Жданов Ю. А. Сущность культуры. Ростов н/Д, 1979;

Маркарян Э. С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. Ереван, 1973, Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. М., 1973; Ананьев Б. Г.

Избранные психологические труды : в 2 т. М., 1980; Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981; и др.

Философские проблемы деятельности (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1985. № 3. С. 38.

отношений, составляя способ их функционирования и развития. В социальной действительности ничто не существует вне и помимо деятельности. Все социальные процессы и отношения не просто так или иначе связаны с деятельностью, но и сами выступают как конкретные формы ее реализации. Поэтому с позиций данного подхода действительная история общества, присущих ему стадий и периодов трансформации, даже если она изображается как объективный, закономерный, развивающийся процесс, предстает как процесс и результат человеческой деятельности, в котором органически переплетены материальные и идеальные факторы и вне которого не существует ни общества, ни человека.

Существенно важным представляется также то, что, обосновывая понимание объективных общественных законов как законов самой деятельности, эта ориентация исключает возможность их натуралистической трактовки и метафизического противопоставления на этой основе объективной социальной действительности и субъективного мира человека как чего-то чисто внутреннего.

С другой стороны, сама эта деятельность невозможна вне и без людей и состоящих из них общностей. Именно они выступают ее единственными реальными субъектами. Деятельность есть выражение активности того или иного социального субъекта по отношению к его окружению — предметному, личностному, групповому. Субъект потому и выступает субъектом, отличным от своего окружения и противопоставленным ему, что его связь с этим окружением, будучи необходимой для самого существования субъекта, является в то же время не механически жесткой, а достаточно вариативной.

Это обстоятельство не только дает субъекту — человеку или сообществу людей — возможность самоопределения, но и требует от него так определиться в отношении данного окружения, установить с ним такую связь, которая в возможно более полной мере обеспечивала бы его существование. Необходимость в этом наиболее отчетливо проявляется в моменты расхождения, несоответствия, рассогласования, противоречия субъекта с его окружением. Активность субъекта и есть прежде всего выражение противоречивости его взаимосвязи с действительностью и стремления снять, преодолеть эту противоречивость посредством собственных усилий. Когда в качестве действительности данному субъекту в его реальном наличном бытии противостоит другой субъект (или другие субъекты), эта его противоречивая

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

взаимосвязь со своим объективным окружением и принимает форму конфликта. Таким образом, с позиций этого подхода социальный конфликт может быть определен как противоборство (активное противоречие) самоопределяющихся субъектов.

Понимание социального конфликта с позиций субъектнодеятельностного подхода позволяет избежать, с одной стороны, чрезмерно широкой его трактовки, при которой на место по крайней мере одной из противоборствующих сторон (а в предельном случае — и на место их всех) подставляют не реально действующих социальных субъектов, а те или иные социальные и даже природные факторы (условия жизни, окружающую среду, идеи, цели, ценности и т. п.).

С другой стороны, удается избежать и чрезмерно зауженного понимания, когда конфликт считается начавшимся лишь с момента вступления субъектов в открытое физическое противоборство, что оставляет за его рамками их самоопределение, их эмоциональные переживания и идейные расхождения (противоречия в собственном, тесном смысле слова), предваряющие и мотивирующие их последующие конфликтные действия1.

Субъектно-деятельностный подход помогает продвинуть методологию конфликтологического исследования и в другом, весьма эвристически значимом направлении. Поскольку конфликтующие субъекты вступают в противоборство между собой ради разрешения возникшего между ними противоречия, социальный конфликт может быть определен как разрешаемое социальное противоречие, а конфликтология соответственно — как теория разрешения социальных противоречий. При такой трактовке она предстает в качестве специфического раздела или приложения более общей теории — социальной диалектики — и получает возможность не только подключить к анализу социальных конфликтов весь эвристический потенциал этой теории, но и критически оценить его реальные возможности и слабости.

Как показывает анализ, одну из основных слабостей нынешнего состояния социальной диалектики составляет как раз неразработанность проблематики разрешения социальных противоречий, что вполне объяснимо для условий господства прежней идеологии с ее идеей принципиальной бесконфликтности советского общества, все См.: Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993. С. 12–13.

отношения которого будто бы были пронизаны идейным единством и согласием. Не случайно поэтому содержание подавляющего большинства посвященных проблемам социальной диалектики отечественных работ ограничивалось выяснением хотя и значимых, но весьма отвлеченных от практических нужд вопросов о характере противоречий, о специфике их отражения в различных концепциях и было сосредоточено главным образом на перечислении, систематизации и классификации их видов, а в апологетической своей части — на обосновании, по существу, понижения роли борьбы противоположностей, открытой и острой формой которой как раз и выступают противоречие и противоборство, и на выпячивании роли их единства как ведущего начала в движении «социалистического» общества.

Обычно в философской литературе движение противоречия вообще, в том числе социального, анализируется в известной общей гегелевской связке «тождество–различие–противоположность–противоречие–основание», где стадия разрешения противоречия формально вообще не обозначена1.

Между тем с учетом субъектно-деятельностного подхода разрешение социального противоречия, а значит и конфликт, как субъектная форма этого разрешения, предстает не просто как этап, а как высшая стадия в его развертывании, дающая ключ к пониманию его более низких стадий и методологический ориентир к изображению всего хода развертывания противоречия в целом.

Субъектно-деятельностный подход позволяет с самого начала ввести в осмысление социальной диалектики и то важное уточнение, что действительной движущей силой выступает не противоречие само по себе, а субъект или субъекты, являющиеся его сторонами и активными выразителями. Поэтому познание процесса разрешения противоречий требует выразить «концептуальную историю» теоретического и практического разрешения противоречий субъектами, которое всегда происходит в определенных конкретно-исторических рамках.

Отметим и ряд других эвристически важных аспектов, к которым подводит анализ социального конфликта как разрешаемого противоречия и использование в нем субъектно-деятельностного подхода. Так, обычно рассмотрение логики движения противоречия начинается со стадии тождества и идет по линии изображения все большего расхождения и проСм.: Диалектическое противоречие. М., 1979. С. 308–309.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

тивопоставления его сторон. Конфликт как разрешаемое противоречие в этом аспекте предстает как обратный процесс отождествления противоположностей, подключения механизмов и средств снятия их существенных различий, и притом с помощью собственных устремлений и усилий, составляющих эти противоположности субъектов.

Анализ мировой практики развития и разрешения социальных конфликтов, представленный в работах ведущих западных конфликтологов, показывает, что нередко они поначалу развертываются по такому сценарию, когда каждая из противостоящих сторон стремится взять верх над другой и утвердить свое определяющее значение. Однако это ведет к эскалации их насилия одна над другой и, в случае наличия у обеих сторон достаточно больших возможностей для продолжения противоборства, заводит в тупиковую ситуацию, в которой ни одна из них не только не может двигаться вперед, но и в существенных отношениях отбрасывается назад, деградирует, и из которой, несмотря на большие усилия и потери, оказывается весьма трудно выбраться. В таких ситуациях, как правило, лишь признание каждой из сторон равноправности другой и правомерности тех оснований, которые побудили ее к конфликтному противоборству, создает необходимые условия для их примирения и для разрешения возникшего между ними существенного противоречия посредством компромисса или консенсуса.

В связи с этим встает вопрос о необходимости определенной корректировки того традиционного марксистского представления, что разрешению противоречия предшествует его предельное обострение и крайнее напряжение усилий борющихся сторон. Ибо опыт показывает, что разрешение конфликта, как правило, тем легче и эффективнее, чем меньше степень его эскалации и чем на более ранней стадии прилагаются миротворческие усилия.

Субъектно-деятельностный подход к анализу социальных конфликтов помогает также соотнести между собой и связать в целостную систему те наиболее общие понятийные средства, которые характеризуют движение социальных противоречий в субъектной форме, начиная от их восприятия в виде соответствующих потребностей и кончая выработкой определенных социальных целей, личностных черт и стереотипов поведения социальных субъектов, интересы которых приходят на этой основе в острое конфликтное столкновение. Эта «понятийная сетка» позволяет адекватно отразить как внутреннюю детерминацию поступков общественных индивидов и социальных групп в конкретных конфликтных ситуациях, так и возможности принципиального разрешения данных ситуаций.

Конфликтологическая парадигма восстанавливает субъектность социальных противоречий, позволяет изучать и осмысливать их как реальную борьбу реальных социальных субъектов, относительно самостоятельных и независимых в своих устремлениях и самоопределении, интересах и целях, направленных на удовлетворение имеющихся потребностей, определяемых особенностями их жизнедеятельности, их наличного социального бытия. И на основе этого осмысления определять и обосновывать пути и средства придания этой борьбе позитивного характера и форм, позволяющих принципиально разрешать составляющие их основу противоречия. Развернуть и закрепить в общественном сознании это новое видение социального бытия, восстанавливающее адекватное понимание его диалектически-противоречивой природы и субъектной обусловленности, и развивать его дальше составляет поэтому приоритетную для современного социального познания теоретическую и прикладную проблему.

Нельзя не видеть тесной корреляции данной постановки проблемы с имеющимися в современной социологии предложениями по адекватному сложившимся социальным и познавательным условиям определению ее предмета. Так, по мысли одного из видных ее представителей В. А. Ядова, «именно субъектная составляющая исторического процесса, массовых действий, повседневной человеческой активности, то есть решительно во всех ее проявлениях, является сегодня наиважнейшим предметом и теоретического анализа, и практического действия перестройки косных социальных структур и отношений». Потому что именно социальный субъект превращает объективную реальность в живой исторический процесс, своими действиями «производит» историю. При этом в широком смысле социальный субъект — это и человечество, и классы, и народы, и территориальные общности, и коллективы, и малые группы, и, наконец, личность как социальный субъектотип. «Что же касается социальных институтов, организаций и подобных образований, то все они — инструменты, средства, орудия деятельности социального субъекта, так как именно последний является реальным источником социального процесса и социальных изменений»1.

См.: Ядов В. А. Перестройка требует научного знания о социальном субъекте общественных процессов // Социология перестройки. М., 1990. С. 179.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

3. СОЦИАЛЬНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ

КАК КОНФЛИКТОГЕННЫЙ ФАКТОР: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Осмысление и эффективное использование эвристического и практического потенциала категории социальная напряженность (социальное напряжение) имеет важное значение для дальнейшего развития отечественной конфликтологии, для развертывания ею исследования социальных конфликтов, их динамики, для поиска возможностей их диагностики и регулирования1. Эта ее значимость обусловлена тем, что в ней отражена важная характеристика внутреннего состояния и взаимоотношений личностей, социальных групп и общностей, особенно в периоды переходного, кризисного развития общества.

Исторически содержание социальной напряженности осмысливалось и развивалось в социологической, социально-психологической и конфликтологической литературе в связи с такими явлениями и отражающими их понятиями, как социальная дезинтеграция или отсутствие солидарности взаимодействующих личностей и групп, девиация (в отношениях стабильного общества), аномия (в отношениях нестабильного общества), утрата социальной идентичности, депривация и фрустрация основных потребностей личности, группы, общности, классовая борьба, межнациональные столкновения, наконец, — социальный кризис и сопряженная с ним опасность социальной катастрофы как полной утраты управляемости общественных процессов и институтов и распада всех прежних общественных связей и отношений.

Это все усиливающееся в ходе углубления анализа внимание исследователей к внутренне-мотивационной, духовной стороне социальной напряженности как важного для понимания ее природы и сущности момента подхвачено и отечественной конфликтологией, обратившейся к ее осмыслению с самого момента своего появления на переломе 1980–1990-х годов. Так, согласно одному из наиболее известных российских ее исследователей В. О. Рукавишникову, «социальная напряженность — это индикатор социального кризиса, конфликта. Она проявляется прежде всего на социально-психологическом уровне»2.

См.: Юридическая конфликтология. М., 1995. С. 43–48.

См.: Рукавишников В. О. Социальная напряженность // Диалог. 1990. № 8.

С. 12.

С его точки зрения, социальная напряженность — не просто сигнал о кризисном состоянии системы, о нарушении баланса ее структур и функций, как это выступает в структурном функционализме Р. Мертона, Т. Парсонса и их последователей. Не менее важно, что она выражает и отражает определенное духовное состояние индивидов и социальных групп, подчас весьма значительных, их эмоции, неудовлетворенность существующим положением, отношение к происходящему и к другим индивидам и группам, от которых в существенной мере зависят мотивы их общественного поведения. Таким образом, трактовка этого понятия все более определенно приобретает субъектно-деятельностный характер.

Соответственно предложенному подходу, который разделяем и мы, В. О. Рукавишников выделяет следующие признаки социальной напряженности:

1. В самых широких кругах населения распространяются настроения недовольства существующим положением дел в жизненно важных сферах общественной жизни.

2. Под влиянием общественных настроений утрачивается доверие к политике властей, широкое хождение приобретают пессимистические оценки будущего, всевозможные слухи в обществе в целом или в отдельных его сегментах, возникает атмосфера эмоционального возбуждения.

3. Социальная напряженность проявляется не только в общественных настроениях, но и в массовых действиях: в ажиотажном спросе, в вынужденной и добровольной миграции части людей в другие регионы, в активизации деятельности общественно-политических движений, в борьбе за власть и влияние в массах, в стихийных и организованных митингах, демонстрациях, забастовках и иных формах гражданского неповиновения.

При всей методологической значимости предложенного автором подхода в нем, однако, не находит отражения весьма важный для конфликтологического анализа аспект: при каких условиях и каким образом возникшая и продолжающая нарастать социальная напряженность превращается в реальный социальный конфликт. Или, другими словами, каков механизм ее перехода с предконфликтной стадии на стадию собственно конфликтную, на которой она приобретает особую специфическую форму своего существования и дальнейшей эскалации, а также требует соответствующих средств для своей нейтрализации и регулирования.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

Эта важная с конфликтологической точки зрения проблема рассматривается и в определенной мере решается П. И. Куконковым. Анализируя природу и генезис социальной напряженности, автор исходит из констатации того реально наблюдаемого положения, что преодоление кризиса общества не может не быть связано с глубокими социальными преобразованиями во всех сферах его жизнедеятельности, которые, в свою очередь, неизбежно будут сопровождать и уже сопровождают рост социальной напряженности, повышение конфликтной активности отдельных социальных субъектов. Причем желание определенных социальных структур изменить реальную ситуацию, не имея под собой в качестве основы объективного знания ее сущностных характеристик, нередко не только усиливает эту напряженность и конфликтную активность, но и делает их весьма общественно опасными1.

Оценка и прогноз возможностей оптимизации конфликтного потенциала общества, нарастающего по мере возникновения и усиления напряженности в основных сферах его жизни, а также разработка мер по его контролю и снижению предполагает выявление и анализ необходимости и достаточности той совокупности механизмов социального регулирования, которыми располагают функционирующие, становящиеся и отживающие социальные институты, установления, общности.

Разрешение конфликта на основе регулирования и локализации социальной напряженности предполагает изучение не только состава и структуры этих социальных явлений, но и их источников, процессов их становления, взаимопревращения, последовательности и соотнесенности в социальном пространстве.

Базовыми понятиями для осмысления природы и сущности конфликта являются, как показано выше, категория борьбы, противоборства как выражения особого состояния взаимоотношений социальных субъектов в конфликтной ситуации, и категория противоречия как отражение того объективного основания, на котором разворачивается конфликтный процесс. На основе их анализа автор выявляет реальную диалектическую природу как социальной напряженности, так и возникающего на ее основе конфликта.

Для него методологически важно также подчеркнуть, что процесс перехода от определяющего возникновение конфликтной ситуации См.: Куконков П. И. Социальная напряженность как этап в процессе развития конфликта // Социальные конфликты. М., 1995. Вып. 9. С. 9.

объективного противоречия к отношению противоборства конфликтующих субъектов идет через осознание данного противоречия самими субъектами как сторонами возникшего противоречивого отношения. В определенном смысле конфликт — не что иное, как осознанное противоречие.

Таким образом, реальными носителями социальных конфликтов, как и любых социальных процессов и изменений, согласно данному подходу, выступают социальные субъекты. «Именно поэтому стратегическим направлением изучения социального конфликта представляется обращение к субъектности, выявление активного начала в социальном действии, неразрывно связанного с интересом и способом его осознания действующим субъектом»1.

Источником и субъектом-носителем конфликта может выступать не только индивид или социальная общность, но и социальный институт.

Причем политическая борьба ведется не только за статус и реальные позиции в структуре власти, но и за представления участников борьбы о социальном мире и за то, как расширить сферу влияния именно этих представлений. При этом выход социального конфликта на уровень общества, преодолевающий его уникальность и ситуативность и превращающий его в политический конфликт, усиливает его по мере генерализации разнородных интересов, способной вовлечь в противоборство значительные массы людей, превратить поиск выхода из конкретной конфликтной ситуации в «революцию растущих притязаний» со стороны широких слоев общества. Такое превращение создает широкие возможности эскалации любого локального конфликта.

Автор исходит из того, что на сегодняшний день в российском обществе отсутствуют интегрирующие идеи, общезначимые ценности, проекты, стратегии развития, поддержанные обществом в целом.

С этой точки зрения существующие в нем социальные конфликты могут быть описаны как моменты развертывания противоречий между ценностями, интересами, потребностями двух или более социальных субъектов. Вместе с тем это описание представляется недостаточным с позиций его подхода. В нем отсутствуют ступени, необходимые для осуществления перехода от противоречия к конфликту.

Между тем понимание особенностей и механизма такого перехода составляет едва ли не ключевой момент в понимании природы и особенКуконков П. И. Социальная напряженность как этап…. С. 11.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

ностей развертывания социальных конфликтов во всей методологии их анализа. На взгляд автора, разделяемый и нами, большие возможности для описания рассматриваемого процесса открывает подход, в основе которого лежит понимание конфликта как определенного завершающего этапа усиления неудовлетворенности различных социальных субъектов теми или иными сторонами их жизнедеятельности.

Этот подход позволяет зафиксировать момент трансформации противоречия как явления объективной реальности в феномен сознания социального субъекта, дающего толчок процессу становления социального конфликта. В качестве основы любого конфликта, согласно ему, выступает порождаемая обстоятельствами неудовлетворенность его субъектов-носителей. Поэтому именно неудовлетворенность представляет собой социальный феномен, в пространстве которого происходит трансформация объективного противоречия в процесс его осознания социальными субъектами. Неудовлетворенность может рассматриваться и как своеобразная точка отсчета, с которой этот процесс берет свое начало.

Таким образом, «в основе процесса аккумулирования потенциала социальной напряженности, конфликтного потенциала лежит неудовлетворенность, возникающая как результат несоответствия, рассогласования ценностей, интересов, потребностей различных социальных субъектов и первый шаг на пути осознания ими реального противоречия»1.

В связи с этим П. И. Куконков подчеркивает, что темпы процесса осознания, объективно различные у разных сторон потенциального конфликта, определяют различные уровни социальной напряженности. Вместе с тем он отмечает и то существенное для практического регулирования социальной напряженности и вытекающих из нее конфликтных противоборств обстоятельство, что неспособность социального субъекта достаточно адекватно интерпретировать сущность зарождающихся конфликтных отношений неизбежно накладывает отпечаток не только на их текущий характер, но и на характер, направленность рассматриваемых и принимаемых стратегий их становления и развития, обусловливающих зачастую как жесткость, так и безадресность становящегося потенциала социальной напряженности и агрессивности.

Куконков П. И. Социальная напряженность как этап… С. 14.

Важное значение имеет и его предостережение о том, что, рассматривая социальную напряженность как проявление неудовлетворенности, необходимо иметь в виду, что ею далеко не всегда может исчерпываться сущность последней. Более того, феномен социальной напряженности при определенных условиях может искажать реальную картину неудовлетворенности конкретных социальных общностей различными сторонами своей жизнедеятельности. Опасность такого искажения существенно возрастает тогда, когда неудовлетворенность приобретает многослойный, многомерный характер, создавая условия как для сознательной или бессознательной подмены объекта неудовлетворенности, так и для деформации процесса ее персонализации.

Наконец, с точки зрения возможностей практического контроля за нарастанием конфликтного потенциала в обществе и выработки действенных мер как по его снижению, так и предупреждению существенную роль играет выделение П. И. Куконковым основных этапов формирования и развития социальной напряженности вплоть до наиболее острых ее форм и стадий и оценка данных этапов с позиций этой, по существу важнейшей, основополагающей задачи, придающей реальный смысл всему конфликтологическому анализу. Согласно ему, этот процесс включает следующие этапы:

— усиление неудовлетворенности различных социальных субъектов условиями жизнедеятельности;

— обнаружение причинно-следственной связи между характером объекта неудовлетворенности и деятельностью других социальных субъектов, вызывающее социальную напряженность;

— усиление социальной напряженности, трансформирующейся в конфликтный потенциал;

— аккумулирование конфликтного потенциала и его переход в открытый социальный конфликт.

Среди всех этих этапов особое значение в плане развертывания и концептуального обеспечения действенного конфликтологического мониторинга и менеджмента приобретает, по справедливой оценке автора, именно этап становления и развития социальной напряженности, в рамках которого сохраняется возможность не только прогнозирования и управления социальным конфликтом, но и выявления факторов снижения конфликтогенной активности, нейтрализации конфронтационного сознания и поведения, способных любой элемент

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

социальной неудовлетворенности превращать в открытый социальный конфликт.

В заключение — несколько слов о проблемах установления и измерения социальной напряженности. Ибо как с концептуальной, так и с практической точки зрения важно не только понять роль и место социальной напряженности в развертывании социальных конфликтов, но и превратить ее мониторинг в реально наблюдаемый и замеряемый процесс.

Учеными предложено несколько вариантов методик измерения показателя «уровень социальной напряженности» для отдельных производственных коллективов, регионов, больших социальных общностей, причем как опирающихся на зарубежные разработки, так и оригинальных1.

Если обобщить используемые в них показатели, то можно в качестве типовых выделить следующие их блоки или группы:

1. Показатели социальной депривации или фрустрации как выражение состояния и уровня неудовлетворенности существующими условиями жизни, подавленности основных жизненных потребностей и интересов. Они фиксируются главным образом через оценки жизни, ее качества и уровня как приемлемых и неприемлемых, терпимых и нетерпимых, высоких и низких и т. п.

2. Показатели социальной идентификации, выражаемые через осознание людьми своей принадлежности к определенным общественным группам, деление тех, кто с ними взаимодействует на той или иной почве, на «своих» и «чужих», а также через выявление уровня толерантности, терпимости по отношению к позициям и действиям «не своих».

3. Показатели готовности к протестным действиям, выражаемые прежде всего через личную настроенность на защиту собственных интересов, а также — на открытое выступление против устремлений и действий представителей и участников социальных органов и институтов различных уровней: властных и силовых структур, местного самоуправления, администрации производственных предприятий и т. п.

4. Характеристика собственно предпринятых или намечаемых к реализации конфликтных действий как не только мотивируемых См.: Аверьянов Л. Я. Социальная напряженность // Социология: что она знает и может. М., 1993. С. 144–148; Давыдов А. А. Измерение социальной напряженности. М., 1992.

всеми вышеназванными показателями, но и дающих дополнительные важные представления об особенностях этой мотивации, ее состоянии, выраженности и осознанности.

Как можно видеть даже из этого краткого анализа, большинство используемых исследователями методик пока что нацелены на выявление особенностей и уровня социальной напряженности главным образом через ее явные признаки. Между тем, опыт исследовательской и практической конфликтологической работы, прежде всего в области политических конфликтов, попыток регулирования социально-политической напряженности, все отчетливее показывает, что далеко не все с помощью этих признаков можно установить и учесть. В этой связи ряд авторов подчеркивают, что картина состояния и уровня социальной напряженности становится существенно иной, если с названными прямыми показателями совмещаются латентные показатели, соответствующие стадии постепенного формирования и обострения. К примеру, с точки зрения В. И. Тепечина, латентными признаками социальной напряженности, связанными с происходящими в настоящее время изменениями в качестве и уровне жизни российского населения, можно было бы считать по крайней мере следующие: ожидание большинством населения консервации или ухудшения своего нынешнего тяжелого положения; озабоченность определенной части взрослого населения невозможностью для их детей получить серьезное образование; нарастание у определенной части населения страха нищеты в старости; недовольство части населения региональной дифференциацией уровня и качества жизни;

болезненное восприятие частью населения смены социального статуса и т. п. Ясно, что непосредственно выявить эти признаки в умонастроениях населения не так-то просто. Однако с позиций всего того, что рассмотрено выше, столь же ясно, что делать это необходимо. В том числе, а может быть, даже в первую очередь — в ходе и на основе разностороннего анализа реально разворачивающихся в обществе разнообразных социальных конфликтов.

См.: Тепечин В. И. Социальная напряженность в контексте проблемы национальной безопасности России // Социальные конфликты. М., 1995. Вып. 9.

С. 27–28.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

4. СТРУКТУРА И ДИНАМИКА СОЦИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ

4.1. Основные структурные характеристики конфликта Сопоставление и обобщение различных конфликтологических концепций, предложенных зарубежными и отечественными учеными, показывает, что к основным структурным составляющим любого социального конфликта, как правило, относят субъектов конфликта, взаимоотношения между ними, а также тот предмет (или спорный вопрос, проблему), по поводу которого он складывается. Сюда же нередко относят и состояние социальной среды, в которой конфликт возникает и развивается. Рассмотрим характеристики каждого из этих компонентов.

Субъекты конфликта (конфликтующие стороны). Согласно субъектно-деятельностному подходу, субъекты составляют основные структурные элементы любого конфликта постольку, поскольку, выступая его противоборствующими сторонами, они своими действиями порождают сам конфликт, придают ему то или иное содержание, определяют его течение и изменение. Поэтому их четкое определение выступает одним из важнейших аспектов конфликтологического анализа. Отчетливая идентификация субъектов конфликта помогает прояснить его предмет, спрогнозировать его динамику и возможные варианты разрешения.

Нередко возникают ситуации, когда достаточно сложно определить непосредственных субъектов конфликта. Ярким примером служат этнополитические конфликты, когда затруднительно ответить на вопрос, кто же представляет стороны в конфликте: лидеры противостоящих сторон, или те, кто принимает непосредственное участие в силовых операциях, или же те, кто воспринимает друг друга как соперников и поддерживает позиции своих лидеров в конфликте? Или все они вместе как представители и участники определенной социальной группы?

Согласно К. Боулдингу, субъектами конфликта могут выступать либо отдельные индивиды, либо состоящие из них общности, группы.

На этом основании по участвующим в них субъектам можно выделить конфликты между отдельными личностями — межличностные, между отдельной личностью и группой — личностно-групповые, между группами — межгрупповые.

Весьма часто конфликт, начавшись как межличностный, с появлением у каждой из его сторон своих активных приверженцев переходит в межгрупповой. Столь же часто можно наблюдать и обратную картину: включившись в конфликт в составе определенной группы, личность начинает вести в нем свою собственную линию, вследствие чего он переходит для нее в личностно-групповой. Все эти «переливы» меняют течение конфликта и потому требуют внимательного учета при его анализе.

Чтобы выявить и отчетливо определить непосредственных субъектов — участников конфликта, недостаточно идентифицировать их с теми или иными индивидами или группами. Необходимо проанализировать также их количественный и качественный состав, уровень организации, объем ресурсов и другие переменные.

Выяснение количественного состава в индивидуальном аспекте состоит в определении того, сколько личностей участвуют в конфликте в качестве самостоятельных его субъектов. В групповом же отношении оно состоит не только в определении того, каков наличный состав участников вовлеченной в конфликт группы, но и каков ее возможный мобилизационный потенциал, — то есть в определении тех, кто реально может пополнить их число.

Как правило, в группах, имеющих более четко очерченные границы (трудовые коллективы, государство и т. п.), мобилизация их членов для участия в конфликте менее проблематична. Однако в том случае, если не все ее члены и (или) не полностью разделяют выдвигаемые в конфликте цели либо те методы, которыми предлагается их достигать, число тех среди них, кто готов выступить активными участниками развертывающейся борьбы, существенно уменьшается. Это особенно касается ситуации, когда выдвигаются радикальные цели и предлагаются насильственные методы действия в конфликтном противоборстве.

Характеристики качественного состава конфликтующих субъектов можно определить с помощью выяснения типичных форм их поведения, особенностей их психологии, нравственных и социальных норм, которых они придерживаются. В случае групповых субъектов сюда добавляется сопоставление распространенности всего этого как среди рядовых членов конфликтующей группы, так и среди ее лидеров. К. Боулдинг выделяет по этому признаку два типа групп: гомогенные (однородные) и гетерогенные (разнородные). Важность учета гомогенности участвующих в конфликте определенных социальных общностей состоит в том, что она обычно благоприятствует коммуниМЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ кации и росту внутригрупповой сплоченности. Со своей стороны, гетерогенность внутреннего состава и свойств группового субъекта, как правило, способствует деэскалации, ослаблению остроты конфликта, в котором он принимает участие, или же содержит возможность такого ослабления. В зависимости от конкретной конфликтной ситуации особого внимания требуют оценки гомогенности и гетерогенности участвующих в ней групп по этническим, статусным, ценностным и прочим параметрам.

Уровень организации конфликтующих субъектов — показатель систематичности и последовательности их действий в процессе развертывания конфликтного противоборства. На повышение ее уровня, как правило, оказывают влияние такие факторы, как автономность конфликтующих сторон, значимость для них спорного вопроса, уровень организованности противостоящей стороны, а также продолжительность конфликта.

Ресурсный потенциал, находящийся в распоряжении его субъектов, — важный показатель перспективности и результативности любого социального конфликта. Он во многом определяет их решимость участвовать в конфликтном противоборстве и характер требований по изменению сложившейся ситуации в нужном для себя направлении, а также их готовность нести издержки ради достижения поставленных целей.

К внутреннему ресурсному потенциалу конфликтующих субъектов можно отнести их социальные, материальные, физические, интеллектуальные возможности и навыки, а также находящиеся в их распоряжении ресурсы времени. К их внешнему ресурсному потенциалу относятся право, средства массовой информации, возможные союзники и т. д.

С проблемой ресурсов тесно связан и такой важный показатель, как сила конфликтующих сторон. Ибо одно дело — иметь ресурсы (то есть располагать определенным ресурсным потенциалом), а другое — уметь использовать их для воздействия на сложившуюся конфликтную ситуацию в соответствии с намеченными целями.

Современные исследователи определяют силу участвующих в конфликте сторон не только (1) по способности каждой из них причинить ущерб противоположной стороне, но и (2) по способности и готовности наладить работающее на их интересы сотрудничество, и (3) по их возможностям использовать на своей стороне официальные органы власти, и (4) по обладанию знаниями, содействующими решению вызвавшей конфликт проблемы.

Сила каждого из конфликтующих субъектов представляет определенную их способность к эффективному действию и противодействию в конфликтном противоборстве. Но ее реальная результативность в этом противоборстве зависит не только от ее собственной величины, но и от взаимоотношений с другой стороной, выявляясь в конкретном взаимодействии социальных субъектов.

Отношения конфликтующих сторон. Анализ отношения конфликтующих сторон невозможен без учета характера их взаимодействия и взаимозависимости. Например, в трудовых и семейных конфликтах стороны имеют высокую степень взаимозависимости и потому ведут себя, как правило, относительно сдержанно в связи с тем, что отчетливо понимают: им придется так или иначе общаться и после завершения конфликта. Но бывают ситуации, когда у потенциальных соперников отсутствуют какие-либо отношения в предыдущий период или они не предполагают поддерживать их в будущем. Это определяет более высокую степень произвольности выбора ими линии поведения в возникшей конфликтной ситуации. Поэтому так важно установить, какие отношения между участниками конфликта были до его начала, в момент конфликта и какие планируются после его завершения.

Важным показателем, характеризующим отношения сторон, является баланс их сил и его оценка сторонами. Баланс сил влияет на осознание конфликта потенциальными соперниками, на его динамику, на определение вероятного результата, а также на то, какова будет мера открытости конфликта.

По наблюдениям Л. Козера, если одна из сторон имеет возможность оценить силу противоположной стороны еще до наступления фактического конфликта и при этом признает ее достаточно высокой, это может побудить ее постараться урегулировать спорный вопрос неконфронтационным образом. Кроме того, сопоставление сил дает возможность каждой из сторон выбрать предпочтительные средства достижения поставленных целей (насильственно-принудительные или альтернативные) либо вообще отказаться от дальнейшего «раскручивания» конфликта. Таким образом, оценка соотношения сил выступает средством поддержания баланса отношений.

Значительное различие в позиции силы может быть источником опасности для слабой стороны и удержать ее от открытой формы выражения недовольства и даже привести к отказу от участия в конфликтной ситуации. Хотя в демократических системах возможна

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

определенная вариативность развития событий. Например, более слабая сторона, чтобы сбалансировать силы, может организовать сбор подписей, выступления в средствах массовой информации, широко привлечь общественность к решению социальных проблем и т. д.

Предмет конфликта. Этот структурный параметр характеризует содержательную сторону конфликта. Для его определения важно выявить прежде всего объект конфликта, то есть то, что сосредоточивает на себе внимание и устремления определенных социальных субъектов, но одновременно, в силу определенных обстоятельств, противопоставляет их между собой, выступая тем самым объективной основой возникновения между ними конфликтного отношения.

То в характеристиках объекта, по поводу чего субъекты противостоят, и составляет собственный предмет конфликта.

Основными объектами возникающих между социальными субъектами конфликтов выступают ресурсы, статус и ценности.

Ресурсы в качестве объекта конфликтов рассматриваются главным образом в предметном плане обладания ими или стремления к их обретению субъектами в интересах пополнения своего ресурсного потенциала. Таким образом, речь идет об определенных средствах обеспечения потребностей, вытекающих из них интересов и целей.

Всю совокупность имеющихся ресурсов можно разделить на материальные (финансы, техника, технологии, земля, ее недра и т. п.) и духовные (культура, наука, образование и т. п.). Они составляют типичный объект конфликтов, особенно тогда, когда их распределение в обществе неравномерно, облегчая доступ к ним одним социальным субъектам и затрудняя другим или же вообще обеспечивая одних за счет других. Последние, испытывая ущемление в обеспечении собственного ресурсного потенциала, имеют все основания для изменения сложившегося положения вещей, оказываясь, таким образом, в противостоянии с теми, кого оно устраивает.

Однако типичность ресурсов как объекта конфликтных противоборств вовсе не означает их единственность в качестве такого объекта.

В отличие от них, статус, также являясь объектом борьбы между определенными социальными субъектами, выступает для них главным образом не как средство, а как условие обеспечения своей нормальной жизнедеятельности, от которого зависит, каким будет положение субъекта в обществе, насколько свободными или принужденными будут его взаимоотношения с другими субъектами и т. п.

Наконец, ценности, понятые, разумеется, не в широком смысле — как все то, что положительно значимо с точки зрения удовлетворения человеческих потребностей, а более узко — как нечто принципиально важное для определенного социального субъекта и его жизнедеятельности, — также весьма часто выступают в качестве объекта социальных конфликтов, за который он готов решительно бороться. Они вообще не могут выступать средством для обеспечения тех или иных его потребностей, интересов, устремлений, как это имеет место с ресурсами, а служат для него только самоцелью, выражением его понимания самого себя, своей собственной сути, с потерей которой исчезает и он сам как нечто самостоятельное, достойное самоуважения и признания со стороны других субъектов. Конфликты на почве ценностей, в отличие от конфликтов на почве ресурсов, как правило, возникают из-за навязывания их одним социальным субъектом другому, принудительного к ним приобщения, либо — из-за пренебрежительного к ним отношения со стороны других субъектов.

Наряду с выяснением объекта конфликта не менее важно определить то, что в нем составляет предмет собственно конфликтного отношения, что оспаривается вовлеченными в него субъектами, то есть выступает той проблемой (вопросом спора), которую они активно стремятся разрешить в выгодном для себя направлении.

В основе социального конфликта может быть не один, а несколько спорных вопросов (проблем). Каждый вопрос следует рассматривать как разногласие, противоречие, которое требует своего решения. Спорные вопросы необходимо идентифицировать и сгруппировать в соответствии с причинами их происхождения и характером восприятия. Для этого могут быть использованы такие показатели, как глубина спорных вопросов, их число и взаимосвязь, их значимость для каждого из конфликтующих субъектов, а также степень и характер их осознания участниками конфликта. Учет всех этих показателей помогает понять, какую позицию и почему готовы занять или уже заняли конфликтующие стороны.

Внешняя социальная среда. Она также существенно влияет на возникновение и развитие социальных конфликтов. Это влияние сказывается, во-первых, на формировании целей и стратегии конфликтного поведения и происходит, прежде всего, через сложившиеся стандарты в оценках социальных ситуаций, модели решения проблем, способы принятия решений. К факторам внешней среды, оказывающим существенное воздействие на состояние и динамику конфликта, относятся

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

также средства массовой информации, общественное мнение, вовлечение в конфликтный процесс третьей стороны и т. д.

Во-вторых, влияние социальной среды сказывается и на степени институциализации социального конфликта, которая, с одной стороны, является индикатором готовности и толерантного отношения общества к появлению социальных конфликтов, а с другой, — сама влияет не только на возникновение социального конфликта, но и на процессы его урегулирования или разрешения.

Институциализация конфликта представляет собой развитие необходимых организационных структур и связанных с ними социальных норм и регуляторов конфликтного поведения, а также — интернализацию данных норм индивидами в практике социального взаимодействия.

Конфликтная ситуация поддается нормативному регулированию в том смысле, что социальные и правовые нормы определяют дозволенные и запрещенные формы конфликтного взаимодействия. Так, модель «коллективной сделки» в трудовых отношениях между рабочими и администрацией содержит положения, которые определяют границы легитимных и нелегитимных взаимоотношений и методов решения проблем в определенных конфликтных ситуациях.

Важно учитывать существенные различия тех оснований, на которые опираются вырабатываемые или принимаемые в процессе институализации конфликта правила поведения в нем. В основе одних лежат социальные нормы, а другие базируются на правовой основе.

Правовые нормы обладают силой санкций, регулируя отношения субъектов конфликта через суд или арбитраж. А социальные нормы в роли санкций действуют через альтернативные посреднические структуры, общественное мнение и т. д.

Различные социальные конфликты имеют разную степень институализации. В мировой практике существует большое количество поливариантных конфликтных моделей с разной степенью институализации. Регулирование конфликта является полностью институциализированным, если все основные правила поведения в нем социально-нормативно или законодательно оформлены, контролируются санкциями и интернализированы его основными участниками.

4.2. Динамические показатели конфликта Эти показатели характеризуют стадии развертывания конфликта и процесс его движения от одной стадии к последующей.

Достаточно общепринятым является выделение таких стадий конфликта:

— конфликтная ситуация, в рамках которой формируются детерминанты конфликта, провоцирующие социальную и психологическую напряженность, и складываются условия, способствующие осознанию социальными субъектами расхождения их интересов и ценностей, а также факторы, определяющие выбор ими способа их обеспечения;

— конфликтное взаимодействие, где особое внимание привлекают процессы эскалации и деэскалации конфликта;

— завершение конфликта, где наибольшую важность приобретает учет его возможных результатов и последствий.

1) Конфликтная ситуация предшествует непосредственному противостоянию сторон. Она представляет собой реально возникшее социальное противоречие, составляющее объективную основу для развития конфликта и осознаваемое его субъектами. Необходимо принять во внимание, что, с одной стороны, не всегда конфликтные ситуации адекватно осознаются и становятся совершенно ясными для объективно включенных в них субъектов. С другой стороны, нередко в жизни имеет место конфликтное поведение индивидов или групп и при отсутствии объективных для этого оснований — в силу искаженного, неадекватного восприятия определенной ситуации.

Возникновение конфликтной ситуации и ее перерастание в конфликт представляет достаточно сложный процесс, который предполагает наличие детерминант развития конфликта, оформление субъектов конфликта, осознание ими неудовлетворенности сложившейся ситуацией, определяющей появление и обострение социальной напряженности, формирование соответствующих ее восприятию и оценке целей и путей их достижения. В свою очередь, каждый из этих показателей детерминируется природой конфликта, характеристиками конфликтующих сторон, спецификой отношений между ними и влиянием социальной среды.

Детерминанты конфликтов составляют ключевой для объяснения данного феномена аспект. Они могут присутствовать в социальной среде, в отношениях между людьми и в характеристиках сторон. К ним можно отнести статусные различия, социальную дезинтеграцию, структурное насилие, неадекватную коммуникацию, искаженное восприятие, фрустрированные потребности и т. д.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

Детерминанты конфликта являются важным параметром для его развития, но они не всегда осознаются потенциальными субъектами, либо могут быть осознаны одной стороной и оставаться в латентной или неадекватно осмысленной форме для другой.

Осознание конфликта является необходимым условием для понимания собственных интересов, выявления вопроса спора, четкого определения целей и возможных путей их достижения в конфликтном противоборстве индивидов и групп.

Значимой предпосылкой осознания групповых интересов и организации на этой основе соответствующих действий субъектов конфликта является коллективная идентичность. Осознание коллективной идентичности определяется не только внутренними характеристиками группы, но и происходит в результате взаимодействия с другими социальными группами. Ряд исследователей обратил внимание на то, что группы, проживающие в этнически гетерогенных областях, более серьезно относятся к своей идентичности, чем те, которые живут в гомогенных регионах.

Важной переменной, характеризующей перерастание конфликтной ситуации в конфликт, является формирование групповых целей.

Цели различаются по следующим параметрам: сущностным характеристикам (прекращение отношений или изменение отношений), временным характеристикам (кратко- и долгосрочные), стратегиям реализации.

Следует учесть, что на формирование целей влияют не только характеристики групп и желания их членов, но и межгрупповые отношения, а также социальная среда, в которой стороны взаимодействуют.

Самое непосредственное влияние на характер целей может оказать предвидение действий со стороны соперника. Например, если соперник не способен к стойкому противодействию, это может спровоцировать радикализацию целей, предполагающих фундаментальную перестройку отношений.

Целевую структуру конфликта необходимо анализировать в четырех измерениях:

— предметном, отражающим сущность разногласий между конфликтующими сторонами (вопрос спора), за которыми стоят определенные мотивы получения желаемого результата;

— эмоциональном, отражающем интересы в области взаимоотношений участников конфликта;

— мотивационном, связанном с обоснованием своих действий или занимаемых позиций для себя и/или других;

— социальном, определяющем методы анализа проблем и принятия решений.

На выбор стратегии конфликтного поведения влияют также отношения между соперниками. Важнейшим фактором в определении стратегии конфликтного поведения является наличие общих интересов. Социальные субъекты, имеющие конфликтные отношения по одному вопросу, могут быть союзниками в решении других проблем, что способствует поиску ненасильственных способов решения конфликта.

Большое влияние на стратегию конфликтного поведения оказывает соотношение сил потенциальных соперников. В реальной действительности существуют различные балансы сил, и в демократических системах создаются различные механизмы выравнивания возможных асимметрий. Типичным примером может служить институциализация трудовых споров, где на основе коллективного договора выравниваются потенциалы работодателей и трудовых коллективов, представленных профсоюзами.

Определенное влияние на выбор стратегии конфликта оказывает и социальная среда. Во-первых, она определяет легитимность моделей конфликтного взаимодействия. Во-вторых, формирование альянсов с другими группами может изменить состав конфликтующих сторон и характер ранее поставленных целей и способов их достижения.

В-третьих, выбор пути достижения целей может определяться с участием третьей стороны в непосредственной или опосредованной формах, когда внимание привлекают модели поведения, использованные прежде в аналогичных ситуациях.

Рассмотрение основных факторов, которые определяют выбор пути достижения желаемой цели, показывает, что факторы соотносятся между собой, влияют друг на друга и все вместе определяют стратегию конфликта. Иногда тот или иной фактор становится доминирующим. В ряде случаев выбор пути может быть более экспрессивным, эмоциональным, чем инструментальным.

2) Конфликтное взаимодействие (эскалация и деэскалация конфликта). Многие конфликты на определенном этапе своего развития имеют тенденцию к эскалации, то есть интенсификации конфликтного поведения. Рассмотрим ряд переменных, определяющих характер

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

конфликтного взаимодействия, и попытаемся ответить на вопрос, почему они в одних случаях способствуют эскалации конфликта, а в других — содействуют его деэскалации.

Процесс эскалации. В процессе развертывания конфликта каждая сторона претерпевает определенные социально-психологические и организационные изменения. Рост лояльности и приверженности групповым целям, отказ от каких-либо уступок, стремление принудить соперника, — все это показатели эскалации. Эскалация возможна при следующих условиях:

— когда участники конфликта выступают за интенсивные действия с целью скорейшего получения желаемого результата;

— когда стороны намерены решительно защищать свои интересы и противостоять угрозе извне;

— когда участники конфликта вовлекают в борьбу новых приверженцев своих целей и т. д.

В то же время эскалация конфликта может качественным образом изменить характеристики конфликтующих сторон. Например, в определенных сегментах социальной структуры возможно снижение приверженности групповым целям, что влияет на мобилизационный потенциал и может в итоге содействовать деэскалации конфликта.

Условием эскалации может стать изменение отношений между конфликтующими сторонами в результате расширения вопроса спора за счет выявления дополнительных спорных вопросов, которые прежде игнорировались или отрицались.

Эскалация конфликта ведет к поляризации отношений конфликтующих сторон, что снижает возможность обсуждения спорных вопросов, усиливает коммуникационные барьеры, обостряет подозрительность к любым попыткам урегулирования конфликта.

Причиной эскалации может стать вовлечение в конфликт третьей стороны, заинтересованной в победе одного из участников конфликта.

Практика показывает, что если одна сторона получает такую поддержку извне, то ее соперник тоже будет стремиться расширить альянс своих союзников.

Процесс деэскалации также сопровождают определенные изменения внутри конфликтующих групп, в отношениях между соперниками, в оценке событий третьей стороной.

Потеря желания или способности продолжать конфликт зависит от многих условий. На этом мы остановимся ниже. Но прежде выделим некоторые переменные, которые благоприятствуют развитию отношений в этом направлении:

— девальвация целей, обусловленная ростом издержек, превосходящих предполагаемые затраты;

— конкуренция между лидерами сторонников более жестких и более умеренных действий;

— гетерогенное отношение к конфликту;

— желание сохранить организацию;

— новые связи, возникшие между конфликтующими сторонами, — как правило, в случаях повторяющихся конфликтов.

Одним из основных условий, влияющих на эскалацию и деэскалацию, является характер взаимодействия конфликтующих сторон.

Применение силы может либо напугать соперника и привести к деэскалации конфликта, либо спровоцировать его на ответные действия, что станет причиной эскалации. С другой стороны, мягкая реакция может успокоить соперника и способствовать деэскалации конфликтного поведения или наоборот, будет воспринята как проявление слабости и стимулирует процесс эскалации.

Следует заметить, что во многом выбор стратегии поведения в конфликте зависит от интерпретации действий противоположной стороны, которая может опираться на предыдущий опыт. Если один из участников конфликта, как правило, готов пойти на уступки, то другие могут рассчитывать на это и в дальнейшем не обращать внимания на угрозы с его стороны. Хотя в определенных ситуациях, когда притязания какой-либо стороны не воспринимаются ее соперником серьезно, она может перейти к эскалации конфликта и тем самым изменить перспективу взаимоотношений сторон. Иллюстрацией этому является студенческое движение 1960-х годов в ряде западных демократий, которое в результате многих социальных конфликтов укрепило свою организованность и добилось определенных реформ в системе высшей школы.

На вероятность эскалации и деэскалации конфликта влияет характер вопроса спора. В тех случаях, когда на карту поставлены жизненные интересы, вероятность эскалации конфликта возрастает.

3) Завершение конфликта. Возможные варианты завершения конфликта можно представить в виде континуума, на одном конце которого следует поместить конфликты, завершенные в рамках модели «выигрыш–выигрыш» (когда сторонам удается решить проблему на

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

взаимовыгодной основе), а на другом — конфликты, завершенные в варианте «выигрыш–проигрыш» («игры с нулевой суммой» или ситуации, где целью взаимодействия является победа над противостоящей стороной, для чего применяются разнообразные средства, используемые при борьбе с противником). Между этими полюсами консенсусно-диссенсусного континуума находится множество различных вариантов завершения конфликта на компромиссной основе, отражающих различную степень урегулирования или разрешения возникшего противоречия.

Когда конфликтующие стороны стремятся избежать «игры с нулевой суммой», они заинтересованы в создании механизмов и договоренностей, способных привести к обоюдно приемлемому завершению конфликта.

Различия в стратегиях достижения целей детерминируют различные варианты завершения конфликта. Ненасильственные средства способствуют завершению конфликта на консенсусной основе, принуждение и насилие провоцируют результат с «нулевой суммой» или выход из конфликта, сочетание ненасильственных форм принуждения с вознаграждением эффективно для достижения компромисса.

Но на практике все бывает гораздо сложнее. Очень проблематично достичь предполагаемого результата, даже если для этого имеются все необходимые ресурсы. Так, использование принудительных средств может привести не к желаемой победе над более слабым соперником, а к эффективному предупреждению или санкциям третьей стороны, которые могут остановить эскалацию конфликта и вызвать негативные последствия для более сильной из противоборствующих сторон.

Существенное влияние на процесс завершения конфликта оказывает участие в нем третьей стороны. Основные варианты этого участия следующие:

— вовлечение третьей стороны в конфликт может изменить его параметры и возможный результат для всех его участников;

— третья сторона может стать союзником более слабого участника конфликта и помочь ему достичь компромисса;

— в зависимости от собственных интересов и при условии достаточной силы она может навязать участникам конфликта свои условия;

— в других ситуациях третья сторона может играть нейтральную роль посредника и содействовать завершению конфликта цивилизованными средствами.

Наконец, зачастую бывает невозможно решить те или иные проблемы, связанные с процессом завершения конфликта, без учета специфики социальной среды, прежде всего — агрессивности, пассивности или толерантности тех сил, которые ее составляют.

4.3. Определение типа развертывающегося конфликта Типология конфликтов представляет метод научного познания, в основе которого лежат дифференцирование и группировка конфликтов по различным критериям, что предоставляет дополнительные инструменты для их анализа.

В самом общем и в то же время содержательном виде всю совокупность социальных конфликтов можно подразделить на национально-этнические, социально-экономические, политико-правовые и духовно-идеологические. Такая типология основывается на том обстоятельстве, что в рамках каждого из перечисленных типов развертываются конфликтные ситуации, не покрываемые остальными видами конфликтных противоборств1.

Важно, однако, ответить на вопрос, каков тот критерий, на основании которого можно достаточно отчетливо и объективно отчленить тот или иной тип конфликта от всего остального массива конфликтных ситуаций. Этот ответ особенно важен в наших условиях, для которых характерно, что конфликтные противоборства определяются целым комплексом взаимодействующих между собой кризисных факторов.

Возможный подход к решению этого вопроса можно показать на примере вычленения внутри всего поля конфликтных противоборств собственно межнационального конфликта. Критерий для такого вычленения может быть определен исходя из того соображения, что межнациональный конфликт — это всегда показатель глубоко переживаемой и четко осознаваемой ущемленности по крайней мере одной из вовлеченных в него этнических общностей и выражение стремления активных сил ущемленного этноса восстановить справедливость по отношению к своим членам. Там, где есть ущемление и ущемленные, есть и ущемляющая сторона. А значит, есть и национаСм.: Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. М., 1994. Вып. 6: Конфликты в политике и экономике: мониторинг и менеджмент. С. 11–12.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

лизм, как состояние души и идеология, обосновывающие это ущемление и оправдывающие его правомерность. Основой межнационального конфликта является, таким образом, не что иное, как национализм, выдвигающий этноцентризм в качестве основной мотивации в межэтнических отношениях. И везде, где он выступает ведущим мотивом конфликтного поведения, мы и имеем дело с межнациональным конфликтом в собственном смысле. Поэтому национализм представляет для этноконфликтологического мониторинга первостепенный интерес в качестве предмета анализа, концептуализации, прогнозирования и практического регулирования1.

По аналогии со сказанным, в качестве критерия выделения собственно экономических конфликтов может рассматриваться эксплуатация — как ведущий мотив использования отношений собственности;

в качестве критерия выделения собственно социально-политических конфликтов — господство как ведущий мотив использования отношений политической власти; а в качестве критерия выделения собственно духовно-идеологических конфликтов — манипулирование сознанием и эмоциями как ведущий мотив конфронтационного использования каналов и средств массовой информации и духовного воздействия на поведение людей.

В рамках каждого из четырех основных типов социальных конфликтов могут быть, в свою очередь, выделены свои внутренние градации. К примеру, в рамках межнациональных коллизий конфликты на почве этнотерриториальных притязаний обладают существенными отличиями по сравнению с конфликтами, связанными с борьбой сил сепаратизма и федерализма, автономии и централизма, а эти последние, в свою очередь, качественно отличаются от конфликтов, имеющих в своей основе выяснение статусного соотношения этносов.

Точно так же в сфере экономики наряду с трудовыми конфликтами все большую значимость и остроту приобретают конфликты, связанные со становлением предпринимательства как особого социального слоя или класса. В свою очередь, их также можно дифференцировать по специфическим зонам напряжения. Например, выделить зону напряжений, возникающих у предпринимателей в их взаимоотношениях См.: Степанов Е. И. Межрегиональные столкновения и терроризм с позиций конфликтологического подхода // Массовое сознание и массовые действия. М., 1994.

с властями, администрацией и дающих начало развертыванию весьма острых столкновений и недовольств. Другой зоной напряжений выступают взаимоотношения предпринимателей между собой, скажем, между крупным предпринимательством и малым и средним бизнесом.

Существуют напряженные отношения и между предпринимателями и остальным населением, поскольку последнее зачастую весьма негативно оценивает коммерческую и прочую деловую активность, в особенности построенную на спекулятивной основе.

Такого рода содержательная типология социальных конфликтов не закрывает, разумеется, возможности применения в конкретном экспертном анализе других, более формализованных способов их типологизации.

В зарубежной и отечественной литературе приводится множество различных оснований для такого рода типологизации конфликта, выделение которых тесно связано с развитием современной теории конфликта. Большинство из них опирается на рассмотренную выше систему структурных и динамических показателей.

Однако следует отметить, что, принимая те или иные критерии как основу для типологии, лишь немногие исследователи занимались этим вопросом систематически. В научной литературе существует много иллюстративных типов классификаций. Подобные перечни типов конфликтов, даже будучи собранными вместе, не составляют какой-либо систематической классификации, более того — они служат источником неограниченного количества частично определенных типов конфликтов и, следовательно, соответствующего числа частных теорий.

Пожалуй, наиболее распространенной и общепринятой среди западных авторов является типологизация конфликтов по их субъектам, то есть по критериям «тип участника» и «вид и уровень структурности отношений между ними». В основе этих типологий лежит предположение, что каждый тип взаимоотношений социальных субъектов, имея свою структуру, размер и социальные характеристики, имеет и свои модели взаимодействия, в том числе — конфликтного.

Систематизируя и развивая их идеи, можно выделить следующие типы конфликтов:

— внутриличностные конфликты;

— межличностные конфликты;

— конфликты между личностью и группой;

— межгрупповые конфликты.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

Внутри этих основных типов могут быть выделены свои подтипы.

Так, конфликт личности с группой может происходить как в рамках данной группы, когда личность является ее участником, так и вне ее, когда личность членом данной группы не является. В первом случае конфликт может быть обозначен и выделен как внутригрупповой.

В свою очередь, внутригрупповым конфликт является и в том случае, когда происходит между подгруппами одной общей для них группы.

Подтипы межгрупповых конфликтов могут также быть выделены на основании того, что происходят между гомогенными или гетерогенными группами, между организациями — как четко и достаточно жестко структурированными группами с распределенными и закрепленными внутри них ролями, между группой и организацией.

В то же время, представляя важную основу типологизации конфликтов, эти критерии не являются единственными. Существуют типологии на основе и иных параметров. Так, А. Рапопорт выделил три категории: различные виды борьбы (схваток), игры и дебаты. Он считает, что конфликтные ситуации на уровне «схваток» возникают из-за взаимного страха или враждебности. В этот класс он поэтому включает психологические теории агрессии и модели неорганизованного массового поведения с иррациональными формами взаимодействия.

Конфликтные же отношения на уровне «игр» возникают от осознания противоречивости интересов участников, то есть подразумеваются их рациональность и взаимодействие в рамках определенных правил, допускающих разные исходы для участников. Наконец, конфликтные ситуации на уровне дебатов возникают, согласно автору, из-за разногласий в отношении фактов или ценностей, то есть убеждений или взглядов.

Согласно его мнению, в конфликтах типа «схваток» противников разделяют непримиримые противоречия, и рассчитывать можно только на победу; в конфликтах типа «дебатов» возможен спор, различные маневры, и стороны могут рассчитывать на компромисс; в конфликтах типа «игр» стороны действуют в рамках одних и тех же правил, поэтому данный тип конфликтного взаимодействия никогда не завершается и не может завершиться разрушением всей структуры отношений.

Категоризация конфликтных явлений, развиваемая в последнее время, связана с подходом, ставящим во главу угла положение об объяснительном потенциале человеческих потребностей и анализ конфликта как системного явления. Предложена классификация конфликтных противоборств, основанная на дифференциации их причин и внешних проявлений: споры, собственно конфликты и проблемы управления.

Утверждается, что в основе этих явлений — разные психологические причины и, следовательно, они должны разрешаться посредством различных процессов урегулирования и разрешения. В основе споров лежат интересы людей. В основе собственно конфликтов — столкновения базовых социальных потребностей существования. В основе проблем организации и управления — разные представления о средствах достижения совпадающих целей и интересов.

Для этих трех типов противоречий предлагаются и различные типы процессов их преодоления: споры — с помощью проведения дискуссий, доказательств и аргументации и улучшения коммуникации; конфликты — с помощью методов, основанных на принципах разрешения проблем или так называемых проблемно ориентированных методов; проблемы управления — с использованием власти на основе юридических и социальных норм.

В современной исследовательской практике встречаются варианты типологизации участников конфликта и по иным основаниям: психологическим характеристикам (экстраверты–интроверты), степени однородности (гомогенные–гетерогенные), отношениям между конфликтующими сторонами, особенно характеризующими соотношение (баланс) их сил (асимметричные–симметричные), и т. д.

Нередко можно встретить подразделения конфликтов по характеру их социальной среды (гибкая–жесткая, демократическая–тоталитарная, открытая–закрытая), значимости (конфликты по основным и второстепенным вопросам), специфике осознанности (осознанные– неадекватно осознанные–неосознанные), степени организованности (институализированные–неинституализированные), по их собственной проявленности (явные–скрытые (латентные)).

Достаточно распространенными основаниями типологизации являются и динамические характеристики конфликтов. Так, предлагают различать конфликты по их протяженности (кратко срочные–долгосрочные), способу осуществления и характеру поведения сторон (прямые–косвенные, насильственные–ненасильственные), стратегиям регулирования (управление, согласование, раз решение), последствиям для каждой из сторон (выигрыш– проигрыш, выигрыш–выигрыш), общему результату (конструктивные–деструктивные).

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

Распространенными типами конфликтов, отражающими различные варианты завершения конфликтных процессов, являются конфликты «с нулевой суммой» (игра со строгим соперничеством) и конфликты «с ненулевой суммой» (игра с нестрогим соперничеством). В конфликтах первого типа одна сторона играет против другой до полной победы (поражения). А в конфликтах второго типа стороны могут сотрудничать друг с другом с целью решения возникшей проблемы. Последняя типологическая пара в 1980–1990-е годы побудила исследователей к интенсивным поискам технологий, способствующих завершению конфликтов на взаимовыгодной основе для конфликтующих сторон.