«УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВОВЛЕЧЕНИЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО В СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЕНИЯ ...»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СТАВРОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

на правах рукописи

ШЕВЧЕНКО НЕЛЛИ ПЕТРОВНА

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВОВЛЕЧЕНИЕ

НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО В СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЕНИЯ

12. 00. 08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Научный руководитель:

доктор юридических наук, доцент Блинников Валерий Анатольевич Ставрополь,

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение …………………………………………………………......……….…. Глава 1. Понятие и сравнительно-правовая характеристика вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 1. Эволюция уголовного законодательства России в части ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 2. Понятие вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 3. Ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления в уголовном законодательстве зарубежных стран

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 1. Объект вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 2. Объективная сторона вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 3. Субъективные признаки вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления

Глава 3. Проблемы дифференциации ответственности и индивидуализации наказания за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 1. Дифференциация ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления посредством квалифицирующих признаков в УК РФ

§ 2. Возможности совершенствования законодательства в части дифференциации ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления

§ 3. Индивидуализация наказания за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления

Заключение

Библиография

ВВЕДЕНИЕ

На современном этапе развития российского общества существенную угрозу его национальной безопасности составляет преступность. Вызывая тревогу и озабоченность со стороны политиков, работников правоохранительных структур, исследователей, криминальная ситуация в стране демонстрирует крайне негативную динамику совершаемых преступлений, в том числе и преступлений против интересов развития и воспитания несовершеннолетних, количество которых за последние десять лет удвоилось. Необходимость защиты детей от криминального насилия и криминализирующего влияния взрослых, осознанная мировым сообществом и национальным законодателем, обусловила принятие ряд нормативноправовых актов, направленных на пресечение преступной деятельности лиц, пытающихся привить несовершеннолетним взгляды и убеждения преступного мира и их личного поведения. Особое место занимает Уголовный Кодекс Российской Федерации, предусматривающий ст. ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления.

Норму о вовлечении несовершеннолетних в совершение преступлений можно отнести к числу традиционных уголовно-правовых запретов. Эта норма, возникнувшая в российском законодательстве в середине XIX столетия и неоднократно корректировавшаяся, всегда сохраняла свою социальную значимость – защищать нравственные интересы подрастающего поколения, препятствовать распространению преступности в подростковой среде, дисциплинировать лиц, ответственных за воспитание несовершеннолетних.

В современных условиях непрекращающегося роста числа соответствующих преступлений анализируемая норма приобретает особое значение. Так, если в 1990 году в Российской Федерации было зарегистрировано 8203 случая вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность (напомним, что ст. 210 УК РСФСР объединяла в себе деяния, сейчас рассредоточенные по ст. ст. 150 и 151 УК РФ),1 то в число преступлений, предусмотренных ст. 150 УК РФ, составило 23947. Значимость качества нормы о вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления определяется и тем, что она относится к числу так называемых норм с двойной превенцией, предупреждая не только преступные посягательства на несовершеннолетних, но и способствуя сокращению преступности самих несовершеннолетних.

Проблемы, связанные с теоретическим анализом состава вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, несомненно, уже были в центре внимания научной общественности. Соответствующие работы были выполнены А. Бриллиантовым (1979), Г. Брускиным (1975), А. Галаховой (1975), И. Н. Даньшиным (1973), М. А. Ефимовым (1971), Г. М.

Миньковским (1975), В. Н. Смитиенко (1989), К. К. Сперанским (1991), Н.

Трофимовым (1968), С. С. Яценко (1976), и др.

Указанные исследования представляют несомненный научный интерес, важны для анализа развития научной мысли, но вместе с тем, их наличие не может быть признанно достаточным, поскольку сегодня существенным образом изменилось уголовное законодательство, экономическая, политическая и социально-психологическая обстановка в государстве. В силу этого некоторые теоретические выводы авторов по проблемам анализа состава вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, квалификации этого преступления несколько устарели и не могут быть востребованы практикой.

В современных условиях заявленная тема также не остается без внимания исследователей. Однако, эти исследования не носят комплексный характер. Так, Р.С. Дмитриевский (1995), рассматривая проблемы вовлечения Ежегодный государственный доклад о положении детей в Российской Федерации. 1995.

М., 1996. С. 114.

2 Ежегодный государственный доклад о положении детей в Российской Федерации. 1999.

М., 2000. С. 107.

исключительно криминологическими аспектами; С.Ш. Ахмедова (2001) рассматривает проблемы вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления лишь косвенно, в связи с анализом вопросов вовлечения их в совершение антиобщественных действий, Ю.Е. Пудовочкин (2002) также анализирует данный состав лишь в связи с изучением комплекса утверждать, что в современной уголовно-правовой литературе отсутствуют преступления. Сказанное обусловливает актуальность избранной темы исследования и предопределяет его объект и предмет.

Объект диссертационного исследования составляют общественные отношения, возникающие в связи с необходимостью противодействия фактам вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления, реализующиеся в процессе правотворческой и правоприменительной криминализации данного общественно опасного деяния, дифференциации ответственности и индивидуализации наказания за него.

преступления, а также практика применения данной уголовно-правовой нормы следственно-прокурорскими и судебными органами.

Целью диссертационного исследования нами обозначена разработка законодательства в части криминализации вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и дифференциации ответственности за него, а также составление рекомендаций по квалификации данного преступления и назначению наказания за него.

В соответствии с нею задачами исследования являются:

1) изучение истории российского уголовного законодательства в части регламентации ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления;

2) определение понятия «вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления»;

3) анализ современного зарубежного уголовного законодательства об ответственности за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений;

4) уголовно-правовая характеристика признаков состава вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления;

5) изучение имеющихся средств дифференциации ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления;

6) разработка новых возможных квалифицирующих признаков состава вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления;

7) анализ санкций за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и практики назначения наказания за него.

Решение поставленных задач достигается на основе анализа комплекса нормативных, эмпирических и теоретических источников.

Нормативная база диссертационного исследования представлена международными, национальными и иностранными правовыми актами.

Международно-правовые основы государственной политики в области охраны прав несовершеннолетних определены Конвенцией ООН о правах ребенка (1989), Всемирной Декларацией об обеспечении выживания, защиты и развития детей (1990) и др. Исходя из того, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения», Конвенция провозгласила важнейшие права ребенка, в том числе и право на защиту от любых форм агрессии, эксплуатации и негативной информации.

На национальном уровне права несовершеннолетних в России охраняют следующие документы, положенные в основу исследования:

Конституция РФ (1993), Уголовный Кодекс РФ (1996), Семейный Кодекс РФ (1995), Закон РФ «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ» (1998), Закон РФ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (1999) и т. д.

Исследование основано также на разъяснениях Пленумов Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), постановлениях и определениях Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда по вопросам, относящимся к объекту исследования.

Для обеспечения сравнительно-правовых аспектов темы нами были исследованы памятники истории уголовного права России (Церковные Уставы Владимира и Ярослава, Соборное Уложение, законодательство Петра I, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Уголовное Уложение, Уголовные Кодексы РСФСР), а также уголовное законодательство зарубежных стран, в частности Уголовные Кодексы Азербайджана, Украины, Беларуси, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана, Эстонии, Голландии, ФРГ, Испании, Швейцарии, Польши, штата Нью-Йорк, Китая.

антиобщественную деятельность, проводимые Верховным Судом РФ;

статистические данные Управления Судебного Департамента при Верховном Суде в Ставропольском крае; материалы опубликованной судебной практики Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ; материалы 200 уголовных дел о вовлечении несовершеннолетних в совершение преступлений.

Теоретическую основу диссертационного исследования составляют классические произведения представителей отечественной уголовноправовой науки, посвященные: 1) проблемам изучения признаков состава преступления (А. Н. Трайнин, Н. И. Коржанский, П. С. Дагель и др.); 2) вопросам квалификации преступлений (В. Н. Кудрявцев, Л. Д. Гаухман и др.); 3) проблемам дифференциации уголовной ответственности (Т. А.

Лесниевски-Костарева, Ю. Б. Мельникова и др.); 4) проблемам индивидуализации уголовного наказания (Г. И. Чечель, И. И. Карпец и др.).

В диссертационном исследовании обобщены работы, изданные ранее по проблемам квалификации преступлений против несовершеннолетних, подготовленные Н. И. Трофимовым, К. К. Сперанским, К. К. Кусниденовым, В. Ф. Ивановым, В. С. Савельевой, С. Ш. Ахмедовой, Ю. Е. Пудовочкиным и др.

несовершеннолетнего в совершение преступления осуществлялось комплексом классических методов научного познания. Универсальным предъявляющая к процессу изучения правовых явлений требования объективности, всесторонности, комплексности и конкретности истины. В качестве теории среднего уровня был применен системный подход, позволяющий рассмотреть состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления в качестве системы взаимосвязанных объективных и субъективных признаков, включенной в систему уголовно-правовых норм о защите несовершеннолетних в России. Основными частнонаучными методами, использованными в работе, являются сравнительно-правовой метод, дающий возможность рассматривать современное состояние соответствующих правовых норм в различных национальных системах права и в истории отечественного уголовного права; и догматический метод, предполагающий толкование основных понятий и институтов уголовного права.

Проведенное исследование позволило нам сформулировать и вынести на защиту следующие основные положения.

1. Под вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ) следует понимать активные действия достигшего восемнадцатилетнего возраста, и заключающиеся в приобщении, втягивании, укреплении у него решимости или готовности участвовать в совершении общественно опасного деяния или деятельности либо в приобщении и подготовке его к преступному образу жизни.

конструировании и применении анализируемой нормы следовало бы заменить понятие «преступление» в диспозиции ч. 1 ст. 150 УК РФ понятием «общественно опасное деяние».

3. Родовой объект вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления есть совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальное физическое, психическое, нравственное и социальное развитие лица, не достигшего восемнадцатилетнего возраста, в духе соблюдения Конституции и законов Российской Федерации; уважения человека, его прав и труда; уважительного отношения к обществу, правилам и традициям человеческого общения; утверждения несовершеннолетнего в качестве самостоятельного и полноценного субъекта общественных отношений, свободно реализующего свои права и свободы.

несовершеннолетнего в совершение преступления являются общественные отношения, обеспечивающие право несовершеннолетнего на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию.

5. Несовершеннолетний, вовлеченный в совершение преступления, при определенных обстоятельствах может быть признан потерпевшим от преступления. Для признания несовершеннолетнего потерпевшим от вовлечения в совершение преступления (если деяние взрослого не содержит признаков насилия) необходимо установить, что были нарушены рассматриваемого преступления, что процессу развития подростка был причинен реальный вред или создана угроза реального причинения вреда.

совершение преступления сконструирована по типу формального состава преступления и состоит в активных действиях взрослого лица, направленных на одного или нескольких несовершеннолетних. Вместе с тем, имеется потребность в криминализации попустительства преступной деятельности несовершеннолетних путем бездействия со стороны лиц, ответственных за воспитание несовершеннолетнего.

совершение преступления характеризуется исключительно умышленной несовершеннолетнего, которое характеризуется только интеллектуальным, и не включает волевой момент, может быть выражено в различной степени его осознания.

8. Современный набор средств дифференциации ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, в основном соответствует потребностям практики, однако, возможна некоторая необходимо расширить перечень специальных субъектов преступления в части второй анализируемой нормы; а признак вовлечения в тяжкое или особо тяжкое преступление заменить на «вовлечение в совершение убийства, истязания, изнасилования, насильственных действий сексуального характера, а равно любых иных преступлений, совершаемых с особой жестокостью, в находящегося в беспомощном состоянии».

анализируемое преступление посредством конструирования таких квалифицирующих признаков как «совершение преступления в отношении двух и более несовершеннолетних», «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой», «вовлечение несовершеннолетнего в общественно опасную деятельность».

9. Санкции за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления нуждаются в коррекции посредством согласования верхнего предела санкции за основной состав с нижним пределом санкции за квалифицированный состав; включения в санкции частей третьей и четвертой дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;

введения в санкции частей первой и второй анализируемой нормы альтернативных наказаний в виде исправительных работ, ограничения свободы, ареста.

диссертационного исследования. В целом же отметим, что оно является монографических исследований теории и практики применения уголовноправовой нормы о вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления, выполненном на основе Уголовного Кодекса РФ (1996), с учетом современной правоприменительной деятельности и законодательства.

Работа носит характер комплексного исследования, в котором анализируется блок уголовно-правовых проблем, связанных с криминализацией вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, дифференциацией ответственности и индивидуализацией наказания за него, а также с сравнительно-правовой характеристикой данного преступления.

Проведенный анализ позволил предложить новую редакцию уголовноправовой нормы о вовлечении несовершеннолетнего в совершение общественно опасного деяния, а также обосновать необходимость включения в УК РФ новой уголовно-правовой нормы о попустительстве общественноопасной деятельности несовершеннолетних.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что в работе обобщен отечественный и зарубежный опыт уголовно-правовой борьбы с вовлечением несовершеннолетних в совершение преступлений, проанализирован вопрос о соответствии современной редакции ст. 150 УК РФ потребностям практики борьбы преступными посягательствами на интересы несовершеннолетних, намечены возможные перспективы совершенствования данной уголовно-правовой нормы.

В диссертации решен ряд важных вопросов, связанных с определением понятия вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, конструкции данного состава преступления, формой вины при его совершении, средств дифференциации ответственности за него.

Практическая ценность диссертационного исследования состоит в том, что его результаты могут служить информационной базой данных в работе представительных органов власти РФ по совершенствования уголовного закона; в практике противодействия преступности при квалификации вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и назначении наказания за него; в учебном процессе при преподавании курса уголовного права России, при чтении специализированного курса «Уголовно-правовая охрана несовершеннолетних»; в дальнейших научных исследованиях проблем теории и практики уголовно-правовой охраны несовершеннолетних и сравнительного правоведения.

Значимость выводов и предложений, сделанных в диссертации, подтверждается их апробацией. Они неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры уголовного права Ставропольского государственного университета, на проводимых в СГУ научных и научно-практических конференциях, отражены в опубликованных работах автора.

Структура диссертации определяется стоящими перед ней целями и задачами и включает в себя введение, три главы, объединяющие девять параграфов, заключение и библиографию.

Глава 1. ПОНЯТИЕ И СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВАЯ

ХАРАКТЕРИСТИКА ВОВЛЕЧЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО В

СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

§ 1. Эволюция уголовного законодательства России в части ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение Охрана интересов подрастающего поколения в истории отечественного законодательства всегда была подчинена общей логике развития общественных отношений и права. При этом на первых порах развития права сферой его регулирования охватывались наиболее значимые, жизненно важные для общества отношения, обеспечивающие сохранность и безопасность его жизнедеятельности и воспроизводства. В дальнейшем же, по мере укрепления культурных начал, сфера правового регулирования расширялась за счет включения в нее отношений, ранее либо вообще не регулируемых социальными институтами, либо регулируемых нормами морали, религии, обычаями. Поэтому вполне объяснимо то обстоятельство, что нормы о вовлечении несовершеннолетних в совершение преступления либо в совершение антиобщественных действий появляются на гораздо поздних этапах развития права в России. Их появлению предшествовало оформление самого понятия «преступление», осознание определенных действий в качестве антиобщественных, осознание того, что личность несовершеннолетнего находится в стадии становления, развития, осознание пагубности преступного воздействия взрослых на несовершеннолетних.

Заметим, что в «чистом виде» нормы о вовлечении несовершеннолетних в совершение антиобщественных, в том числе и преступных действий появляются только в XIX столетии. Однако до этого отдельные нормативные предписания о защите несовершеннолетних от пагубного влияния взрослых и преступного попустительства с их стороны все же существовали.

Одним из первых нормативных документов, в котором содержались предписания относительно защиты интересов детей, был Устав князя Ярослава о церковных судах. Среди его норм была норма, посвященная злоупотреблением родителями брачной судьбой детей. В ст. 24 Устава читаем: «Аже девка не всхочет замуж, а отец и мать силою дадут, а что створить над собою – отец и мати епископу в вине, а истор има плати. Тако же и отрок»; и далее, в ст. 33: «Аже девка восхощеть замуж, а отец и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отец и мати. Тако же и отрок». Основой криминализации деяний в данном случае выступал не сам факт насильственной женитьбы (выдачи замуж) или запрета на бракосочетание (такие факты имели место достаточно часто, поскольку зачастую брак рассматривался как хозяйственно-бытовая сделка и собственно хозяйственные интересы стояли выше личных интересов брачующихся), а его последствия - самоубийство детей, покушение на самоубийство или иноекакое членовредительство. Самоубийство рассматривалось в христианском вероучении в качестве одного из тягчайших грехов (читай – преступления, поскольку различие между ними еще не были столь очевидными), а потому на родителях лежала ответственность не столько за злоупотребление брачной судьбой детей, сколько за то, что они довели их до греха, преступления, способствовали, попустительствовали самоубийству лиц, находящихся от них в зависимости и не способных в силу возраста им противостоять.

Ко времени Церковного Устава Ярослава относится существование несовершеннолетних. Краткая редакция Устава в ст. 5, не упоминая о возрасте, предписывала: «Аже у отца и у матери дчи девкою детяти добудеть, обидчив, ю поняти в дом церковный, а чимь ю род откупит».4 В данной норме мы обнаруживаем не только ответственность «девки» за рождение Российское законодательство X – XX веков. В 9 томах. Т.1 Законодательство Древней Руси /Отв.ред. В.Л. Янин. М., 1984. С.169, 170.

Там же. С.168.

внебрачного ребенка, но и ответственность ее семьи – «рода» в виде обязанности ее выкупить. По верному замечанию В. Сергеевича «по этой властью,… а перед общественной властью; ответственным же оказывался не муж, вступивший в незаконную связь, а семья девицы, которая не уберегла дочери от соблазна».5 Это еще один факт преступного небрежения родительскими обязанностями, которое способствовало грехопадению ребенка.

Итак, на начальном этапе существования русского государства и права мы обнаруживаем лишь зарождение некоторого интереса властей к проблеме ответственности за преступления против несовершеннолетних. В силу логики развития уголовного права интерес этот появлялся в большей степени в виде создания правовых запретов на отдельные формы поведения, объективно причинявшие вред несовершеннолетним. При этом, формулируя запрет, законодатель не признавал ребенка самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны, а нормы, его защищавшие, как правило, в качестве основного социального назначения имели охрану иных интересов и ценностей. Это являлось свидетельством имевшейся иерархичности проявлялась «в отнесении или неотнесении социальных интересов к сфере, охраняемой уголовным правом, в определении преимущественного места среди всех уголовно-правовых норм нормам, обеспечивающим защиту наиболее важных отношений этой сферы, в увеличении строгости наказаний, назначаемых за посягательства на такие отношения». Такое положение дел в сфере уголовно-правовой охраны лиц, не достигших совершеннолетия, оставалось практически неизменным и в последующие века российской истории. Дальнейшее развитие норм об ответственности за преступления против несовершеннолетних связано с Сергеевич В. Лекции и исследования по древней истории русского права. Изд. 3-е, доп. СПб., 1903. С.431.

изданием Уложения царя Алексея Михайловича – (Соборного Уложения) 1649 года и с Новоуказными статьями о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 года.

Анализ норм Уложения свидетельствует о достаточно серьезной озабоченности государства общественной нравственностью и стабильностью семьи, что согласовывалось, в первую очередь с христианским вероучением и с целями внутренней политики государства. Содержание статей Соборного Уложения показывает, что и в середине XVII века в России оставался неизменным сложившийся в Церковных Уставах древнерусских князей взгляд на проблему уголовно-правовой защиты детей. Значение же Уложения взаимоотношений церкви и государства, обладал большим политическим значением, свидетельствуя не только о мощи государственных структур, но и о стремлении наднациональной, надсословной, надконфессиональной силы, которой являлось государство, взять под свое покровительство вопросы регулирования ответственности за преступления в семейно-бытовой сфере, а общественной жизни России XVII века.

Эпоха Петра I, характеризовавшаяся ломкой традиций московского государства и зарождением новой европеизированной российской культуры, ознаменовалась определенным позитивным поворотом в отношении к детям, поворотом со стороны, прежде всего, государства.

Сохранение социального статуса ребенка не требовало специального Источником уголовного права оставалось Уложение Алексея Михайловича.

В тоже время законотворческая деятельность Петра I привела к появлению некоторых уголовно-правовых норм, закрепленных в Воинском (1716) и Мальцев В.В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2000. С.47.

Морском (1720) артикулах, среди которых были нормы и о защите несовершеннолетних.

Среди законоположений, специально созданных для охраны интересов детей, следует отметить принятый в 1743 году Сенатом, обеспокоенным уровнем и качеством воспитания молодежи, указ «О вменении родителям в обязанность обучать детей своих Катихизису»7, «дабы чрез то Христианскую должность и догматы православныя нашея веры узнать, и в том бы поступать, и от развратников православныя веры нашея себя сохранить могли». Согласно этому Указу отцы или лица, их заменяющие, которые «не имея о воспитании… детей попечения» будут небрежны или нерачительны в исполнении своей обязанности обучения детей и «в том подлинно обличатся», должны претерпеть наказание в виде штрафа в размере рублей для дворян, 2 рублей для представителей иных сословий, причем, реализуя идею восстановления социальной справедливости, Сенат предписывал «штрафные» деньги направлять в Коллегию Экономии на содержание Московской Славяногреколатинской Академии.

Свидетельством того внимания, какое уделялось государством делу воспитания детей, может служить дело княгини фон Голштейн-Бек, у которой, согласно именному Указу Петра III, было отобрано имение за дурное воспитание своей дочери, поскольку она «никакого попечения, как о содержании, так и о воспитании ея не имеет». Прививая детям основы христианской религии и морали, государство в тоже время стремилось оградить их православное развитие от влияния иных вероучений, что находило воплощение не только в цивилистических узаконениях об обязательном крещении детей, родившихся в браке между людьми различных вероисповеданий, но и в законах уголовных. В частности, в 1826 г. Николай I утвердил положение Комитета Министров «О наказании Полное собрание законов российской империи. Первое собрание. СПб., 1830 (далее – ПСЗ). Т. 11. Ст. 8726 (С. 794).

8 1 ПСЗ. Т. 15. Ст. 11419 (С. 984).

за допущение малолетних детей к исполнению обрядов Жидовской ереси»9.

Учитывая, что «предавшиеся Жидовой ереси возмужалые люди нарочно употребляют малолетних к исполнению духовных обрядов, дабы себя избавить от определенного наказания и быв уверены, что они исполнители их заблуждения, избегнут онаго, по несуществованию об них постановления», Комитет Министров решил, что со всеми, кто будет виновен в «принуждении или соглашении» малолетних к исполнению указанных обрядов, а равно и с родителями, «как с главнейшими виновниками в настоящем случае», необходимо поступать «по общим правилам», то есть как с исполнителями рассматриваемого преступления. Самих же малолетних, исполнявших «обряды жидовской ереси» надлежало отдавать в Военносиротские отделения для воспитания, содержания и военного обучения.

Поскольку в середине XVIII века семейное воспитание, прежде всего, конечно, в дворянской среде, уже не было единственной формой социализации, государство не могло оставаться равнодушным к «качеству»

лиц, выполнявших воспитательные функции на профессиональной основе. В этой связи не случаен Именной Указ Елизаветы «О предварительном испытании в науках иностранцов…»,10 по которому предписывалось «никому в домы не принимать и не иметь и до содержания школ не допускать» учителей иностранцев, не прошедших специальной аттестации в России, под угрозой штрафа в размере 100 рублей.

Продолжая линию на укрепление нравственных устоев общества, государство формулировало также ряд правовых запретов на азартные игры,11 на произношение бранных слов12 и др. Не обладая явной проювенальной направленностью, эти нормативные акты должны были способствовать оздоровлению нравственного климата пребывания Полное Собрание Законов Российской Империи. Второе Собрание. СПб., 1830. (Далее – 2 ПСЗ). Т. 1. Ст. 393 (С. 530-531).

10 1 ПСЗ. Т. 14. Ст. 10724 (С. 765).

11 1 ПСЗ. Т. 12. Ст. 9380 (С. 670-671).

несовершеннолетних, а также предупреждать данные социальные отклонения в их среде.

Развитие отечественного законодательства в IX – первой трети XIX столетия привело к появлению множества уголовно-правовых актов и отдельных норм, имевших зачастую бессистемный и разрозненный характер.

Обусловленная сложностью их практического применения, потребность практики в едином универсальном уголовном законе, возникшая на фоне становления отечественной уголовно-правовой науки, была удовлетворена в процессе длительной и кропотливой работы возглавляемой бароном Розенкампфом, а затем графом М. Н. Сперанским, комиссии по составлению Свода законов Российской империи. Итогом деятельности комиссии стало издание, наряду с прочими, в 1832 году тома XV Свода законов, объединившего свыше полутора тысяч уголовных законов, принятых в России начиная с 1649 года.

Том XV Свода законов не только подвел черту предшествующему этапу развития русского уголовного законодательства, но и во многом определил ориентиры его дальнейшей эволюции. Впервые осуществив институционализацию правовых норм, он объединил их в главы и разделы, определяя при этом принадлежность, значение норм и объекты уголовноправовой охраны.

Институт преступлений против несовершеннолетних был представлен в Своде законов несколько скудно. Раздел 8 Книги 1 Т. XV Свода законов «О наказании за преступления противу прав семейственного состояния»

включал две главы. В первой, «О превышении прав родительской власти», содержалось указание всего на один состав преступления – превышение прав родительской власти (ст. 653), которое могло выражаться либо в принуждении детей к бракосочетанию без их желания либо в принуждении их к вступлению в монашество. Т. XV Свода законов не создал каких-либо новых норм, призванных охранять интересы подрастающего поколения; он Там же. Ст. 8868. (С. 21-22).

лишь сгруппировал накопленные столетиями предписания по определенным рубрикам. Несмотря на это, не стоит принижать и недооценивать его значение. Появление такого закона не было случайным. Демонстрируя работу философского закона перехода количественных изменений в качественные, он свидетельствовал о значительном «скачке» отечественного уголовного законодательства, переходе его на принципиально иной уровень – уровень теоретически обоснованного кодифицированного нормативноправового акта, в рамках которого было признано необходимым сосредоточить внимание государственных структур на проблеме защиты интересов подрастающего поколения.

XIX век в истории России характеризуется некоторой ломкой устоявшихся традиций семейных отношений, свидетельством чего могут служить данные о динамике преступлений против союза брачного и родственного. Так, с 1843 по 1863 год число дел о преступлениях против прав семейственных возросло с 893 до 1196, с 1874 по 1892 год в губерниях европейской части России – с 2048 до 3126, а к 1913 году их число в России в целом достигло 5365. При этом темпы прироста данной группы преступлений обгоняли рост иных преступлений и составляли 1,5 % ежегодно в период с 1843 по 1863 год и 3,8 % ежегодно в период с 1863 по 1913 год. В подобных условиях роста криминальной напряженности внутри и вокруг семьи уголовное законодательство, подверженное влиянию передовых гуманистических идей, не могло оставаться безразличным к проблеме обеспечения стабильности этого важнейшего социального института. Изменение и совершенствование отечественного уголовного закона, связанное с дальнейшей защитой интересов воспитания и развития несовершеннолетних от преступных посягательств, связано с подготовкой и принятием новой редакции Т. XV законов Российской империи.

Начавшиеся в декабре 1836 года работы по пересмотру Т. XV Свода законов издания 1832 года, возглавляемые графом Сперанским, а затем графом Блудовым, завершились утверждением в 1845 году Уложения о наказаниях уголовных и исправительных,13 которое вошло в Свод законов издания 1857 года в качестве первой книги Т. XV. Этот закон, неоднократно корректировавшийся на всем протяжении XIX – начала ХХ века (в 1866, 1885, 1895, 1906, 1912 годах), составлял основу уголовного законодательства империи вплоть до событий 1917 года. Наряду с ним в России существовали и некоторые иные законы, содержавшие уголовно-правовые нормы. Из них наибольшее значение имел, несомненно, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (1864)14, регулировавший вопросы ответственности за уголовные проступки.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных содержало две специализированные главы с преступлениями против несовершеннолетних:

Главу 6 «О нарушении постановлений о воспитании юношества», которая была включена в Раздел VIII «О преступлениях против общественного благоустройства и благополучия», и Главу 2 «О злоупотреблении родительской властью и о преступлениях детей против родителей», включенную в Раздел XI «О преступлениях против прав семейных». В первом случае Уложение предусматривало ответственность за самовольное учреждение учебного или воспитательного заведения (ст. 1319), за уклонение от выполнения решения о закрытии учебного заведения (ст. 1320), за обучение детей без надлежащего свидетельства о необходимых на то знаниях (ч. 1 ст. 1321), за допуск таких лиц к педагогической деятельности родителями, родственниками, опекунами, содержателями училищ и пансионов (ч. 2 ст. 1321); в качестве квалифицирующего признака во всех Первоначальная редакция закона приводится по изданию: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845; все последующие реакции – по изданию:

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Издано Н.С. Таганцевым.

Изд. 17, пересм. и доп. СПб., 1913.

14 Текст закона приводится по изданию: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Издание 1885 года. С доп. по прод. 1906 и 1908 г., с прилож. мотивов и извлечений из решений кассационных департаментов Сената. Издано Н.С. Таганцевым.

Изд. 18, доп. СПб., 1909.

статьях предусматривалась повторность. Рассматриваемые деяния относились к категории уголовных проступков и наказывались штрафом в пользу призрения лиц, имевших право на обучение. Таким образом, законодатель не только стремился к тому, чтобы оградить процесс формирования личности несовершеннолетних от влияния «непроверенных учителей», могущих привить им неодобряемые социумом ценности и установки, но и использовал в полной мере восстановительную функцию уголовного закона, направляя средства, полученные от штрафов, на образовательных услугах. Забота правительства о качестве воспитания молодежи вполне объяснима. Самодержавный строй, характеризующийся тотальным контролем за всякой сферой жизнедеятельности общества, не мог быть равнодушен к содержанию образования, как основному компоненту воспитательного процесса, а также к «благонадежности» воспитателей.

Устанавливая ответственность за описанные деяния, правительство исходило из того, что «без обладания делом воспитания, порядок не будет прочен, что правительственной системы».15 Такая позиция государства находила воплощение, во-первых, в том, что большая часть учебных заведений принадлежала казне, а, во-вторых, в том, что заведения, которые учреждались частными лицами и общественными структурами были административный) контроль. Цель подобной политики вполне определенна:

не допустить неконтролируемой передачи идей и инакомыслия (иными словами, преступных идей) в среде подрастающего поколения. Реализуя стремление сохранить за собой монополию на идеологию, государственная власть должна была не только пресекать идущую в разрез с ней деятельность, но и по возможности не допускать ее, используя предупредительную мощь уголовного права.

Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 444.

Следующая группа норм, защищавшая интересы несовершеннолетних в России второй половины XIX века, содержалась в разделе XI «О преступлениях против прав семейных». Традиционный для русских семей абсолют родительской власти в эпоху реформ середины XIX века был несколько снижен, а сама власть урезана и поставлена в рамки закона. «Это смягчение обусловливалось не только нравственными началами, но и государственным интересом, потому что дети, находясь в безусловной власти родителей, повинуясь им беспрекословно, тем самым выходили из власти государства; самодержавие родителей парализировало самодержавие верховной власти и закона. Теперь власть родителей сохранена законом в пределах, требуемых нравственностью, благом семьи, самих детей и государства», - писал по данному поводу А. Лохвицкий.16 Превышение же пределов родительской власти расценивалось как преступление.

Злоупотребление родительской властью в смысле Отдела 1 Главы Раздела XI могло проявляться, помимо прочего, в вовлечении своих детей в преступление «через употребление во зло своей власти или посредством преступных внушений умышленно» (ст. 2079), которое каралось максимальной мерой наказания, предусмотренной за то преступление, в совершение которого ребенок был вовлечен, даже если родители сами и не принимали участия в его исполнении; в развращении нравственности детей и потворстве их разврату (ст. 2080), которое наказывалось тюремным заключением сроком от 3 до 6 месяцев.

При этом ст. 2081 устанавливала важное правило, согласно которому родители, совершившие наряду со злоупотреблением своей властью какоелибо иное преступление, подлежащее более строгому наказанию, чем предусмотрено в ст. ст. 2078 – 2080, 2082, должны отвечать за содеянное по совокупности преступлений.

Ограничение, призванное обеспечить интересы нравственного и физического здоровья детей, было предусмотрено и в иных статьях уголовного законодательства. Так, ст. 1296 Уложения карала заключением на срок от 2 до 3 лет и лишением всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ тех родителей, которые будут изобличены в сводничестве «для непотребства» своих детей; ст. 51 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, предусматривала ответственность в виде ареста для родителей или лиц, обязанных иметь попечение над малолетним, за допущение его к прошению милостыни, а также позволяла увеличить наказание до двухмесячного тюремного заключения в случае «обращения сего проступка в ремесло». При этом, как гласил комментарий к последней норме, который можно распространить и на предыдущие, «условием наказания в данном случае служит нарушение обязанности содержать детей и приучать их к честному ремеслу, а не развращать, и тем более не обращать их развращения в прибыль для себя».17 Описанные нормы не содержались в разделе «О преступлениях против прав семейных». Статья 1296 Уложения находилась в главе «О преступлениях против общественной нравственности и нарушении ограждающих оную постановлений», а ст. 51 Устава – в главе «О нарушении порядка и спокойствия», в зависимости от чего можно определить и основное социальное предназначение норм. Однако, это не исключало факта злоупотребления родительскими обязанностями из объективной стороны деликтов, а следовательно и направленности норм на удержание родителей от поступков, способных причинить вред развитию детей.

Важным дополнением анализируемых норм служила Глава 4 Раздела IX, которая ставила заслон различным злоупотреблениям со стороны опекунов и попечителей – лиц, заменяющих родителей в случае их отсутствия. Статья 2093 устанавливала ответственность данных лиц за вовлечение опекаемых ими детей в преступление. При этом санкция за преступление опекунов и попечителей определялась максимальной мерой наказания, предусмотренной в Уложении для данного вида преступления в случае совершения его иными лицами.

Охраняя интересы несовершеннолетних, уголовное законодательство XIX столетия стремилось дисциплинировать не только родителей и опекунов, но и всех иных лиц, которым общество вверило функции воспитания молодежи, в частности, педагогов и воспитателей. Помимо указанных выше положений главы 6 «О нарушении постановлений о воспитании юношества», их ответственность содержалась и в иных нормах.

Так, ст. 1285 Уложения предусматривала возможность назначения наказания в виде тюремного заключения на срок от 3 до 6 месяцев с лишением специального права иметь надзор за несовершеннолетним лицам, имевшим надзор за малолетним или несовершеннолетним, а также любым другим лицам, которые находились при детях в услужении у их родителей, опекунов или родственников, в случае если они благоприятствовали склонности этих малолетних и несовершеннолетних к «непотребству» или другим порокам или же побуждали их к тому «своими внушениями или обольщениями». Под непотребством в данном случае понимался определенный вид неодобряемого общеупотребительным и не требовало особых комментариев. Категория же других пороков вызывала некоторые сложности и требовала, по мнению юристов, ограничительного толкования. А. Лохвицкий в этой связи указывал:

«ложь, скупость, расточительность, гордость – все это пороки. Надобно полагать, что здесь идет дело о пороках только физического разврата». Такое понимание пороков объяснялось, в первую очередь, местоположением и объектом рассматриваемой нормы. Она была включена в группу противоестественных пороках и сводничеств». Как видим, данная статья устанавливая запрет не столько на совершение различного рода развратных Лохвицкий А. Указ. соч. С. 440.

попустительство, небрежение обязанностями по воспитанию со стороны ответственных лиц.

В 1902 году перечень деяний, ответственными за совершение которых несовершеннолетних, был расширен. Устав о наказаниях, налагаемых ответственность в виде ареста до 1 месяца либо штрафа не свыше 100 рублей для лиц, обязанных иметь надзор за малолетним или несовершеннолетним лицом, отданным ему по постановлению судебной или следственной власти, за оставление такого лица без надлежащего надзора, если состоящее под надзором лицо учинит: 1) преступное деяние, за которое законом определено уголовное наказание, либо; 2) иное менее тяжкое преступное деяние.

Это еще один факт так называемого попустительства преступлению малолетнего следовало отличать от активных действий по вовлечению в преступление, как по характеристике объективной стороны, так и по субъекту. Здесь речь шла уже не о целенаправленном воздействии на подростка со стороны родителей, а о халатном, небрежном отношении ответственных лиц к делу воспитания несовершеннолетних.

Охраняя нравственное и физическое здоровье подростков от пагубного влияния алкоголя, законодатель в 1902 году ввел также и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, две нормы соответствующего содержания. В ст. 5110 устанавливалась ответственность за допущение малолетних к распитию крепких напитков в «заведениях для распивочной торговли»

такими напитками; а в ст. 5114 за «держание в заведениях трактирного промысла с продажею крепких напитков прислуги моложе установленного возраста». В обоих случаях виновному грозило наказание в виде штрафа до 50 рублей.

Кроме этого, закон формулировал и некоторые общие нормы. Так, в ст.

1384 Уложения варьировалась ответственность мастера за отсутствие с его стороны заботы об обучении и хорошем поведении своих подмастерьев и учеников. В первый раз это деяние каралось запрещением иметь учеников в течение года, во второй раз срок лишения данного права увеличивался вдвое, в третий раз виновный навсегда лишался права мастера.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845) впервые в истории российского уголовного права представило развернутую и обоснованную соответствующим уровнем развития уголовно-правовой теории систему правовых норм об ответственности за преступления против несовершеннолетних. Дифференциация ответственности в зависимости от возраста ребенка – потерпевшего, от вида нарушаемых правил о религиозном и светском воспитании, от специальных признаков субъекта преступления определила дальнейшее развитие норм о преступлениях против несовершеннолетних, которое протекало в русле уточнения объекта посягательств, оптимизация формулировок диспозиций и санкций норм, конструировании новых квалифицированных составов преступлений по признаку возраста потерпевшего. Оно было связано и воплотилось в Уголовном Уложении России 1903 года. Следует учесть, что Уложение вводилось постепенно и полностью никогда не было реализовано Среди интересующих нас норм, не известных прежнему уголовному законодательству, отметим ст. 420, которая грозила родителям заключением в тюрьме и лишением родительской власти над несовершеннолетним в случае обращения несовершеннолетнего, не достигшего 17 лет, к нищенству и иному безнравственному занятию или за отдачу его для этой цели.

Таким образом, несмотря на известную декларативность правовых норм в России XIX столетия, мы можем заключить, что их содержание в части охраны интересов несовершеннолетних в целом соответствовало научным представлениям об идеале уголовно-правовой защиты детства, отражало общеевропейскую тенденцию повышения качества этой защиты и стало своего рода классическим образцом, определившим дальнейшее направление развития ювенального уголовного права России.

Октябрьские события 1917 года не только прервали процесс поступательного развития российского общества, но и направили его в принципиально новое русло, провозгласив в качестве идеалов социального устройства государственную собственность, равенство сословий и полов, секуляризацию власти и быта. В подобных условиях революционной модернизации страны, предлагавшей решительный и бескомпромиссный отказ от всего, что было связано с монархическим прошлым, коренную перестройку претерпели и интересующие нас социальные институты семьи и права, в том числе в части охраны несовершеннолетних.

Важными документами советской власти в этой области были Декрет от 4.03.1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно несовершеннолетних. Защищая интересы подрастающего поколения в случае совершения ими правонарушений, документы одновременно ориентировали несовершеннолетних. Так, согласно ст. 5 Декрета при установлении преступного участия взрослых лиц в деле несовершеннолетнего, Комиссия должна была сообщить надлежащему судебному или следственному органу об обнаруженных ею признаках преступного участия указанных лиц.

Эта общая формулировка получила развитие в Инструкции, где особо оговаривалась обязанность комиссий привлекать к судебной ответственности взрослых за подстрекательство и склонение несовершеннолетних и малолетних к совершению общественно опасных деяний, за соучастие с ними в преступлении или за попустительство такового; за склонение несовершеннолетних и малолетних к проституции, половым извращениям, за сводничество и т.п., за эксплуатацию труда несовершеннолетних и малолетних, за жестокое обращение с несовершеннолетними и малолетними.

Согласно примечанию 1 к ст. 14 Инструкции в случае совершения указанных действий родителями суду предоставлялось право лишать их «исключительно в интересах детей».

Однако, конкретные признаки составов преступлений против детей и санкции за них ни в Декрете, ни в Инструкции определены не были. Отчасти этот пробел будет восполнен в дальнейшем, в УК РСФСР.

Уголовный Кодекс РСФСР, принятый в 1922 году, согласно ст. 5 имел своей задачей «правовую защиту государства трудящихся от преступлений и от общественно опасных элементов» и осуществлял эту защиту «путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания и других мер социальной защиты. Заложенная в нем система уголовноправовых норм просуществовала неизменной до 1926 года, когда был принят второй УК РСФСР. Вместе с тем, принципиальных изменений в нее новый кодекс не внес. Его появлению предшествовало образование СССР и издание Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года. личности несовершеннолетних, был в первоначальной редакции УК года практически идентичным перечню УК 1922 года.

Особое значение в деле охраны интересов несовершеннолетних имело дополнение УК в 1936 году ст. 732, в которой говорилось об ответственности за подстрекательство несовершеннолетних или привлечение их к участию в различных преступлениях, а также понуждение несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т.п.20 За совершение этого преступления устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок не ниже 5 лет. Местоположение этой нормы и санкция позволяют сделать вывод об особом отношении государства к деяниям подобного рода.

Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР (далее – СУ СССР). 1924. № 24. Ст. 205 (С. 372 – 380).

20 Уголовный кодекс РСФСР. Официальный текст с изменениями на 15 января 1956 г. и с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1956. С. 45.

Дело в том, что ст. 732, была помещена в главу «Иные преступления против порядка управления». Преступлением же против порядка управления закон признавал «всякое действие, которое, не будучи направлено непосредственно к свержению Советской власти и рабоче-крестьянского правительства, тем не менее приводит к нарушению правильной деятельности организации управления или народного хозяйства и сопряжено с сопротивлением органам власти и препятствованием их деятельности, неповиновением законам или с иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти»

(ст. 591). Согласно формуле санкции («наказание не ниже») это преступление в соответствии со ст. 46 УК относилось к категории преступлений против основ строя и власти.

27 октября 1960 года Верховный Совет РСФСР утвердил новый Уголовный кодекс РСФСР. В нем получили дальнейшее развитие многие законодательные решения, оформившиеся к середине ХХ столетия.

УК РСФСР 1960 года не знал самостоятельной главы о преступлениях против несовершеннолетних; нормы, защищавшие их права, были рассредоточены по нескольким главам, причем традиционно, несовершеннолетие потерпевшего учитывалось в них либо в качестве квалифицирующего признака, либо в качестве условия криминализации деяний.

Интересующие нас нормы о защите интересов детей от негативного влияния взрослых содержались в Главе Х «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения».

Статья 210, предусматривавшая ответственность в виде лишения свободы до 5 лет за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, в пьянство (с 1972 года), в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми (до 1974 года и за склонение несовершеннолетних к употреблению наркотических веществ), а равно использование несовершеннолетних для целей паразитического существования, - была одной из наиболее часто встречаемых на практике и одной из наиболее эффективных гарантий безопасности детства. Вопросам, связанным с ее применением, было посвящено не одно постановление Пленума Верховного Суда, множество разъяснений содержалось также в конкретных судебных определениях.

Постановлении № 8 Пленума Верховного Суда СССР от 12.09.1969 года «О преступную и иную антиобщественную деятельность»21, в котором деятельность следует признавать действия, направленные на подготовку несовершеннолетнего к участию в преступлениях, подстрекательство его к совершению одного или нескольких конкретных преступлений, либо на привлечение его к совершению преступления в качестве соисполнителя или пособника.

При этом надлежит иметь в виду, указывал Пленум, что вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность предполагает все виды физического насилия и психического воздействия: убеждение, запугивание, совершить преступление, обещание приобрести или сбыть похищенное, дача совета о месте и способах совершения или сокрытия следов преступления и другие. Распитие спиртных напитков с несовершеннолетним в целях облегчения склонения его к совершению преступления должно было рассматриваться как способ вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность.

Пленум также разъяснял, что состав преступления – вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность – образует хотя бы один факт умышленного склонения несовершеннолетнего лицом, достигшим восемнадцати лет, к совершению преступления путем психического или физического воздействия (просьбы, обещания, предложения, обмана, Бюллетень Верховного Суда СССР. 1969. № 5. С. 14 – 18.

запугивания, угроз, насилия и т.п.), а ответственность взрослого за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность должна наступать независимо от форм соучастия и количества совершаемых лицом, не достигшим восемнадцатилетнего возраста, преступлений, а также и в том случае, когда последний по тем или иным причинам не совершил преступления, к которому его склонял взрослый подстрекатель22.

Пленум особо отмечал, что «по ст. 210 УК РСФСР могут быть квалифицированы лишь действия лица, достигшего восемнадцатилетнего возраста, и совершенные умышленно. Поэтому при рассмотрении дел данной категории во всех случаях необходимо устанавливать, сознавал ли взрослый, что вовлекаемое им лицо является несовершеннолетним».

При назначении наказания за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность Верховный Суд рекомендовал учитывать формы и антиобщественную деятельность, степень отрицательного воздействия на несовершеннолетнего, а также наступившие вредные последствия, прежнее поведение и возраст взрослого и несовершеннолетнего, характер и степень общественной опасности преступления, в совершение которого был вовлечен несовершеннолетний.

В главе X Уголовного Кодекса содержалась еще одна норма, охранявшая интересы несовершеннолетних наряду с защитой общественного ответственность за неизвестное прежнему УК РСФСР (1926) создание группы, деятельность которой, проводимая под предлогом проповедования религиозных вероучений, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или половой распущенностью, а равно руководство такой группой или вовлечение в нее несовершеннолетних.

Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1997. С. 132.

При этом под вовлечением в группу несовершеннолетних предлагалась понимать «склонение как своих, так и чужих детей к посещению сборищ, во время которых религиозные обряды сопровождаются причинением вреда здоровью граждан или связаны с половой распущенностью, а равно привлечение несовершеннолетних в той или иной форме к деятельности подобной секты»23. Эта деятельность несовершеннолетних могла выражаться в разноске писем или посылок с религиозной литературой, в охране мест сборищ сектантов и т.п.

Таким образом, несмотря на отсутствие особой главы о преступлениях против несовершеннолетних, УК РСФСР содержал немалое количество норм, ориентированных на защиту их личных, семейных, имущественных и несовершеннолетних в преступную деятельность.

Представленный анализ отечественного законодательства в части преступления позволяет установить, что, возникнув на определенном этапе преступлениям детей со стороны только родителей; 2) этап криминализации несовершеннолетних со стороны родителей и иных лиц, ответственных за их воспитание; 3) этап криминализации вовлечения несовершеннолетних в преступление со стороны любых лиц; 4) этап криминализации вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления со стороны любых лиц с усилением ответственности родителей и иных, ответственных за воспитание несовершеннолетнего, субъектов за совершение данного преступления.

Уголовный Кодекс РСФСР. Научный комментарий. Т. 2. Особенная часть. Учебное пособие / Под ред. М.И. Ковалева, Е.А. Фролова, М.А. Ефимова. Свердловск, 1962. С. – 441.

§ 2. Понятие вовлечения несовершеннолетнего в совершение Непременным условием качественного применения любого закона является правильное уяснение смысла и значения содержащихся в нем понятий. Особую значимость проблема определения понятий приобретает в сфере уголовно-правового регулирования. Тем не менее, в теории уголовного права точному значению слов и понятий не всегда уделяется должное внимание, что порой способствует ошибкам в построении уголовноправовых норм, а значит, и в их толковании в ходе применения. Уголовный Кодекс России изменил диспозицию действовавшей ранее уголовноправовой нормы о вовлечении несовершеннолетних в антиобщественную несовершеннолетнего в совершение преступления в самостоятельный состав преступления. В действующем законодательстве диспозиция статьи, предусматривающей ответственность за данное преступление, характеристику способов вовлечения, его субъекта и направленности.

Однако сам термин «вовлечение» в законе не раскрывается, что порождает на практике его различное толкование. Следует заметить, что официального толкования понятия «вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» на сегодняшний день нет. Оно исследуется в науке уголовного права, но Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем последнем постановлении по рассматриваемым проблемам не уделил данному вопросу внимания. В связи с этим возникает необходимость сопоставить имевшиеся ранее разъяснения Пленума Верховного Суда СССР (РСФСР) с современной формулировкой признаков данного преступления.

За период с 1969 по 1985 год было дано три толкования понятию вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления. В постановлении № 8 Пленума Верховного Суда СССР от 12. 09. 1969 г. «О преступную и иную антиобщественную деятельность» указывалось, что вовлечением несовершеннолетнего в преступную деятельность являются действия, направленные на подготовку несовершеннолетнего к участию в преступлениях, подстрекательство его к совершению одного или нескольких конкретных преступлений, либо на привлечение его к совершению преступления в качестве соисполнителя или пособника24.

В постановлении № 16 от 03.12. 1976 г. «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность»

Пленум Верховного Суда СССР указал, что под вовлечением в преступную деятельность следует понимать действия взрослого, направленные на возбуждение у него желания участвовать в совершении одного или нескольких преступлений, сопряженные с применением физического или психического воздействия (побои, уговоры, уверения в безнаказанности, лесть, угрозы и запугивание, подкуп, обман, возбуждение чувства мести, зависти или других низменных побуждений, дача совета о месте и способах совершения преступления или сокрытия следов преступления, обещание оказать содействие в реализации похищенного и другие)25.

В постановлении № 17 Пленума Верховного Суда СССР от 05. 12. г. «О выполнении судами руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР по применению законодательства при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних» указывалось, что вовлечением в преступную деятельность следует признавать действия, направленные на возбуждение у несовершеннолетнего желания участвовать в совершении одного или нескольких преступлений, сопряженные с применением физического или психического воздействия». Бюллетень Верховного Суда СССР. 1969. № 5. С.16.

Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР … С. 126.

Постановление № 5 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25. 12. 1990 г. «О судебной практике по делам о преступлениях антиобщественную деятельность» определяло, что «в случае, когда подросток совершает преступление по предложению взрослого, это лицо с ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность»27.

В 2000 году, 14 февраля, Пленум Верховного Суда РФ постановлением №7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» отменил все ранее действовавшие постановления, принятые по проблемам квалификации вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления, однако какого-либо определения рассматриваемого понятия в нем, к сожалению, не содержится. Не нашли своего отражения проблемы толкования понятия вовлечения несовершеннолетних в пьянство и в Обзоре о антиобщественную деятельность29.

Как видим, позиция Пленума менялась достаточно серьезным образом:

от перечисления конкретных форм совершения преступления (постановление 1969) до обобщенных формулировок о возбуждении желания совершить преступление (постановление 1976). Это было обусловлено и содержанием Там же. С. 469.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №4. С.9 -13. Следует заметить, что, отменив прежние постановления, новое постановление Пленума обошло молчанием большинство вопросов, связанных с квалификацией вовлечения несовершеннолетних в совершение антиобщественных действий, а также с практикой назначения наказания за это преступление. В силу чего в своей работе мы будем достаточно часто обращаться к постановлениям 1976 и 1990 годов.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР.- 1988.- № 5.- С.10-16.

прежнего законодательства, и политической конъюнктурой, и изменениями в уголовно-правовой политике.

Также неоднозначно понятие «вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» трактуется и наукой уголовного права. Основные проблемы при определении данного понятия вызывают: характер действий взрослого лица (должны ли они быть систематическими или однократными);

характеристика состава преступления (формальный или материальный);

характеристика самого несовершеннолетнего (точнее уровня его развития и возраста).

несовершеннолетнего в преступную деятельность следует понимать длительное пагубное воздействие взрослых на несовершеннолетних, предлагая считать преступлением «вовлечение в неоднократное совершение преступления в качестве исполнителя, пособника или укрывателя».30 Этой же позиции придерживались исследователи, утверждавшие, что вовлечение представляет собой такой вид деятельности, которая предполагает намерение превратить несовершеннолетнего в преступника.31 Другие – напротив, признавали наличие состава преступления уже в однократных действиях взрослого лица. В частности, К. К. Сперанский указывал, что вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления могут образовывать несовершеннолетнего к совершению одного или нескольких преступлений. Ряд исследователей полагал вслед за разъяснением, содержащемся в постановлении 1976 года, что вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления следует считать действия взрослого, в результате которых он стал участвовать в совершении преступления в качестве соисполнителя или пособника. Такой позиции придерживается в настоящее Уголовное право. Часть Особенная. М., 1966. С.493.

Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР. М., 1963. С. 449.

время С. Ш. Ахмедова.33 Большая же часть ученых считает, что «под вовлечением в преступную деятельность следует понимать любую форму приобщения, втягивания подростка в преступление. Это возможно как в форме подстрекательства к совершению конкретного преступления, так и в форме пропаганды преступного образа жизни, психологической подготовки подростка к тому, чтобы он стал на преступный путь». Наконец, в рамках третьей проблемы оформился подход, согласно которому для квалификации действий взрослого как преступления необходимо, чтобы несовершеннолетний достиг определенного уровня развития или возраста (С. Ш. Ахмедова называет таким возрастом 3 года, несовершеннолетним нижней границы уголовной ответственности36); а также сложилось мнение, что возраст вовлекаемого несовершеннолетнего не имеет значения для квалификации действий взрослого. Столь различное понимание вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления представителями науки уголовного права не соответствующей уголовно-правовой нормы. Поэтому представляется необходимым дать собственное видение содержания анализируемого понятия. При этом полагаем уместным начать правовой анализ понятия с уяснения его грамматического содержания.

Сперанский К. К. Уголовно-правовая борьба с преступлениями несовершеннолетних и против несовершеннолетних. Ростов-на-Дону, 1991. С.87.

Ахмедова С. Ш. Ответственность за вовлечение малолетних и несовершеннолетних в антиобщественную деятельность: уголовно-правовые и криминологические проблемы.

Автореферат дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2001. С. 25.

Трофимов Н. Вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность //Советская юстиция. 1968. № 14. С. 17; см. также: Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву. СПб., 2002.

С. 100.

35 Ахмедова С. Ш. Указ. Соч. С. 13.

36 Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Практический курс уголовного права России.

Ставрополь, 2001. С. 285.

37 Пудовочкин Ю. Е. Указ. Соч. С. 112 – 113.

Понятие «вовлечение» является центральным в диспозиции ст. 150 УК РФ. Чтобы глубже проникнуть в его истинный смысл, обратимся к словарям.

Словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой не содержит слова «вовлечение», но определяет слово «вовлечь» как «побудить, привлечь к участию в чемнибудь».38 Словарь Д. И. Ушакова гласит: «вовлечение - действие по глаголу вовлекать». Смотрим далее: «Вовлекать - 1. соблазнять, склонять к чемулибо; 2. привлекать к участию в работе, деятельности»39. Как видим, в словарях не четкого ответа на вопрос о том, является ли вовлечение оконченным или неоконченным действием, означает оно процесс или результат этого процесса.

В науке уголовного права также нет единства во взглядах на завершенность процесса вовлечения. Е. Хоршак полагает, что вовлечение означает как процесс, так и результат этого процесса.40 Б. Протченко указывает, что «вовлечение предполагает определенный процесс, тогда как судебная практика признает наличие состава преступления и при условии заранее не подготавливавшихся взрослым подстрекательства, привлечения несовершеннолетнего к совершению преступления».41 Авторы коллективной монографии по проблемам вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность разграничивают понятия «вовлечение» и «вовлекание», понимая под первым оконченное, но не результативное действие, а под вторым – не безуспешное действие, а длящийся, то есть неоконченный процесс. Нам представляется, что в рассматриваемом споре есть основание некоторым образом совместить приведенные позиции. В частности, Ожегов С. И., Шведова Н. Б. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 88.

Толковый словарь русского языка (В 4 т.) / Под ред. Д.И. Ушакова. - М.: ОГИЗ, 1935.Т.1: А - Кюрины / Сост. Г.О. Винокур и др. - Стб. 322-323.

Хоршак Е. Роль взрослых в совместной преступной деятельности с несовершеннолетними //Советская юстиция. 1967. №23. С. 12.

41 Протченко Б. О применении ст. 210 УК РСФСР в судебной практике //Советская юстиция. 1985. №1. С. 15.

42 Борьба с вовлечением несовершеннолетних в преступную деятельность. Киев, 1986. С.

63.

рассматривать вовлечение как процесс воздействия взрослого на несовершеннолетнего, при этом следует понимать его именно как оконченное действие, хотя и не приведшее к результату; а также можно рассматривать вовлечение несовершеннолетнего в преступление как результат этого процесса. Следует заметить, что такое разграничение имеет существенное уголовно-правовое значение: понимание вовлечения как процесса позволяет привлекать к ответственности взрослых, не дожидаясь совершения преступления несовершеннолетним, и квалифицировать его действия по ст. 150 УК; а взгляд на вовлечение как на результат действий взрослого позволяет дифференцированно подходить к их оценке в зависимости от того, совершил или не совершил несовершеннолетний преступление.

Признание вовлечения некоторым процессом предполагает известную активность взрослого лица. Еще в определении Судебной Коллегии Верховного Суда СССР по делу Г. и О. от 8.12.1945 г. значилось, что «подстрекательство или привлечение несовершеннолетних к совершению преступлений предполагает активное психологическое воздействие с целью склонения несовершеннолетних к занятию преступной деятельностью;

поэтому одно лишь допущение взрослым присутствия несовершеннолетних при совершении им преступления, лишенное упомянутой цели, не содержит состава указанного выше преступления».43 Аналогичные рекомендации содержались в определении Судебной Коллегии Верховного Суда РСФСР по делу С. от 23.01.1978 г., где утверждалось, что «один лишь факт совместного участия взрослых с несовершеннолетними в преступлениях не образует состава преступления».44 Подтверждается такой подход к определению сущности вовлечения и теорией уголовного права. В частности, А. И. Марцев и А. М. Царегородцев указывают, что «вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления предполагает активные действия вовлекателя, См.: Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР (1938 – 1978 г.) / Под общ. ред. С.В. Бородина. М., 1980. С. 253.

несовершеннолетнего».45 Г. М. Миньковский и Г. З. Брускин также подчеркивают, что «говоря о вовлечении в совершение преступлений или иное антиобщественное поведение, законодатель имеет в виду любые целенаправленные действия, которыми взрослый возбуждает намерение или укрепляет решимость совершить преступление или начать проявлять иную форму антиобщественного поведения». Однако, некоторые исследователи, в частности К. К. Сперанский, говоря о подготовке несовершеннолетнего к участию в совершении преступлений, указывают, что присутствие несовершеннолетнего при совершении взрослым преступления, без активных вовлекательских действий с его стороны, («пассивное научение») может быть способом вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления. С одной стороны, описание способов вовлечения в совершение преступления в ст. 150 УК дано открытым списком, а потому они могут быть любыми. Но, на наш взгляд, исходя из буквального толкования понятия, вовлечение предполагает процесс определенного воздействия непосредственно на самого несовершеннолетнего, все остальные действия направлены лишь на изменение внешних условий, которые лишь потенциально способны отразиться на процессе формирования личности несовершеннолетнего. Объектом же вовлечения является личность, а потому преступное посягательство должно быть направлено непосредственно на нее.

Что касается характеристики самого процесса воздействия взрослого на несовершеннолетнего, то его содержание в науке уголовного права Марцев А. И., Царегородцев А. М. Уголовно-правовые средства повышения эффективности борьбы с вовлечением несовершеннолетних в преступную деятельность //Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 43. М., 1985. С. 73.

Миньковский Г. М., Брускин Г. З. Общая характеристика вовлечеия несовершеннолетних в преступную деятельность и иное антиобщественное поведение //Проблемы борьбы с вовлечением несовершеннолетних в антиобщественное поведение.

Сб. науч. трудов. М., 1981. С. 6.

47 Сперанский К.К. Указ. Соч. С. 89.

понимается различным образом. М. Матюшенко и Н. Шость полагают, что вовлечение в преступление – есть «умышленные действия взрослого, направленные на вовлечение подростков» в совершение преступления.48 На наш взгляд, очевидная тавтологичность данного определения не позволяет использовать его в практике применения закона. Пленум Верховного Суда СССР 1976, 1986 года говорил о вовлечении как о действиях, направленных на возбуждение желания совершить преступление. Данную позицию резко критиковал К. К. Сперанский, указывавший, что, во-первых, «желание»

предполагает всегда сводное волеизъявление несовершеннолетнего на участие в преступлении, которого может и не быть в ситуации принуждения подростка к его совершению, а во-вторых, что такая формулировка оставляет за рамками состава преступления случаи подготовки несовершеннолетнего к преступной деятельности, не связанные с вовлечением его в совершение конкретного преступления.49 При этом сам К. К. Сперанский понимал под преступление».50 К. К. Кусниденов определял вовлечение как такие действия несовершеннолетнего в антиобщественную деятельность.51 В. Ф. Иванов рассматривал в качестве вовлечения «умышленные действия взрослого лица, направленные на создание у несовершеннолетнего решимости и готовности совершать общественно опасные действия, возбуждение у него желания совершать эти действия либо фактическое втягивание его в совершение преступления».52 На наш взгляд, каждое из определяющих вовлечение Матюшенко М., Шость Н. Ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность //Советская юстиция. 1985. № 16. С. 7.

49 Сперанский К. К. Указ. Соч. С. 84.

50 Там же. С. 85.

51 Кусниденов К. К. Уголовно-правовая борьба с вовлечением несовершеннолетних в пьянство.

Автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 1978. С. 9.

52 Иванов В. Ф. Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних путем понуждения в преступную и иную антиобщественную деятельность //Личность преступника и уголовная ответственность. Правовые и криминологические проблемы. Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов, 1987. С. 83.

понятий – приобщение, втягивание, укрепление решимости, укрепление готовности – раскрывает ту или иную сторону вовлечения, а потому, между ними нет противоречий, все они могут найти отражение в определении понятия «вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления».

При характеристике понятия «вовлечения несовершеннолетнего в «несовершеннолетний». УК РФ для обозначения лиц, не достигших совершеннолетия, использует несколько понятий: малолетний; лицо, не подлежащее уголовной ответственности в силу возраста; лицо, не достигшее несовершеннолетний; ребенок, дети; лицо, не достигшее возраста 14 лет;

лицо, достигшее возраста 14 лет; лицо, не достигшее возраста 16 лет; лицо, достигшее возраста 16 лет; лицо, не достигшее возраста 18 лет. Подобная градация уместна, поскольку благодаря ей более отчетливо проводится принцип индивидуализации и дифференциации, к тому же, возраст и лица, совершившего преступление, и жертвы является одним из факторов, обусловливающих общественную опасность деяния. Однако указанная градация не лишена недостатков и одним из ее слабых звеньев является понятие «несовершеннолетний». УК РФ определил данное понятие в ст. 87, указав, что несовершеннолетним признается лицо, которому ко времени совершения преступления исполнилось 14, но не исполнилось 18 лет. Вместе с тем, очевидно, что распространение содержания данного понятия на нормы Особенной части УК способно вывести за рамки уголовно-правовой охраны лиц, которым ко времени совершения против них преступления не исполнилось 14 лет, что абсолютно недопустимо. В литературе уже высказаны соображения относительно корректировки ст. 87 УК.53 Считаем необходимым поддержать эти предложения и ограничить определенное УК См.: Пудовочкин Ю. Е. Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Автореферат дис. … канд. юрид.

наук. Краснодар, 1999. С. 9; Милевский А. И. Уголовно-правовая борьба с торговлей несовершеннолетними. Автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 13.

РФ понятие несовершеннолетнего исключительно нормами главы 14, понимая под несовершеннолетними в статьях Особенной части УК любых лиц, которым не исполнилось 18 лет.

Обратим внимание также и на то, что УК РФ 1996 года в отличие от своего предшественника говорит о несовершеннолетнем в единственном числе, тогда как в УК РСФСР, в ст. 210 предусматривалась ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. Однако и в период действия УК РСФСР судебная практика однозначно усматривала признаки состава преступления и в ситуациях вовлечения в совершение преступления одного несовершеннолетнего. Так, весьма определенно сформулировано определение Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Л. от 28. 09. 1967 г.: «Вовлечение несовершеннолетнего в преступление предполагает определенные действия взрослого, связанные с непосредственным физическим или психическим воздействием на несовершеннолетнего».54 В таком же смысле понимала рассматриваемую норму и местная судебная практика. Народным судом Ленинского района г. Ставрополя по ст. 210 УК РСФСР за вовлечение несовершеннолетних в пьянство и в преступную деятельность были осуждены С. и К. Из материалов уголовного дела установлено, что С. и К. 32х и 26-ти лет соответственно, оба холостые, ранее не судимые, рабочие, признанные хроническими алкоголиками, проживающие по соседству с несовершеннолетним Т. (17-ти лет), который характеризовался отсутствием воли, лживостью, леностью и несоответствием уровня развития возрасту постоянно (более трех раз в течение месяца) вовлекали последнего в употребление спиртных напитков: совместно с ним распивали спиртное, давали ему деньги для его приобретения, а после очередной выпивки склонили его к совершению кражи, целью которой было стремление добыть Вопросы уголовного права и процесса … С. 253.

средства для покупки спиртных напитков. Систематические действия С. и К.

получили верную оценку суда. В этой связи представляется, несомненно, более правильной позиция действующего УК, обозначающего потерпевшего в диспозиции ст. 150 как «несовершеннолетнего», в единственном числе. В данном случае текст уголовного закона был приведен в соответствие с его практическим пониманием. Это один из примеров того, как практика применения уголовноправовой нормы оказывает влияние на изменение ее отражения в законе.

словосочетание «совершение преступления», пришедшее на смену известной ранее действовавшему УК «преступной деятельности». Смысл замены ясен.

Преступная деятельность – понятие, отражающее систематический характер действий того, кто совершает преступления; совершение преступления же является единичным фактом. Вместе с тем следует заметить, что судебная практика прошлых лет не требовала при квалификации рассматриваемого преступления вовлечения несовершеннолетнего в совершение именно нескольких преступлений, в преступную деятельность в строгом смысле этого слова. В цитированном ранее постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 16 от 03. 12. 1976 г. рекомендовалось оценивать в качестве преступления и действия взрослого, направленные на склонение несовершеннолетнего к совершению хотя бы одного преступления. В этой связи преимущества формулировки нового уголовного закона очевидны, поскольку они снимают даже гипотетические дискуссии относительно того, куда вовлекается несовершеннолетний.

Исключив понятие деятельности, и введя словосочетание «совершение преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания (ст. 14 УК);

известно также, что совершение преступления (деяния, содержащего все Архив суда Ленинского района г. Ставрополя за 1984 год.

признаки состава преступления) является основанием уголовной ответственности (ст. 8 УК). Однако, совершение предусмотренного УК РФ деяния лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности, не образует преступления. Можно ли в данном случае говорить о том, что не достигший возраста ответственности несовершеннолетний вовлекается в совершение преступления. По мнению некоторых юристов, применение ст.

150 УК РФ в подобных ситуациях теоретически несостоятельно.56 При этом предлагается несколько вариантов разрешения возникающей ситуации. А.

Ялин, Ю. Е. Пудовочкин предлагают заменить в ч. 1 ст. 150 УК понятие «преступление» на «общественно опасное деяние».57 С. Ш. Ахмедова считает возможным оставить в части первой рассматриваемой статьи состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, а в части второй сконструировать состав вовлечения малолетнего в совершение общественно опасного деяния.58 Полагаем, что второй из рассматриваемых вариантов не может быть признан состоятельным, поскольку оставляет за рамками состава преступления случаи вовлечения в совершение предусмотренного УК деяния несовершеннолетних, хотя и достигших возраста ответственности, но не способных быть субъектами уголовной ответственности в силу невменяемости или отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством. Что касается первого варианта, то он выглядит более предпочтительным и теоретически более убедительным.

Рассуждая над смыслом понятия «совершение преступления», следует учитывать, что наличие в ст. 150 УК РФ квалифицирующего признака «вовлечение в преступную группу» заставляет отвергнуть мнения тех Ялин А. Субъект преступления как условие уголовной ответственности //Российская юстиция. 2001. № 2. С. 59.

57 Ялин А. Указ. Соч. С. 59; Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних … С. 111.

58 Ахмедова С. Ш. Указ. Соч. С. 27.

совершение преступления только как склонение его к совершению конкретного преступления. В частности, С. Ш. Ахмедова утверждает об ошибочности позиции, согласно которой пропаганда преступного образа жизни может служить формой совершения анализируемого преступления, а также говорит о том, что его состав является материальным, поскольку предполагает наступления последствий в виде совершения подростком преступления, хотя бы на стадии покушения.59 Заметим, что участие в преступной группе может и не предполагать участия в совершаемых группой преступлениях. Специальные исследования свидетельствуют: «участие лица в преступном сообществе … составляют вступление лица в преступное сообщество, создаваемое для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, его желание и согласие принять на себя обязательства по организатором или руководителем сообщества, подчинение уставной дисциплине в интересах функционирования преступного сообщества, и др.»60 Таким образом, вовлечение несовершеннолетнего в преступную группу может и не предполагать склонения его к участию в каком-либо конкретном преступлении. Предвидя возражения относительно того, что участие в преступной группе само по себе может содержать признаки преступления (ч. 2 ст. 210, ч. 2 ст. 209, ч. 2 ст. 208 УК РФ), укажем, что участие несовершеннолетнего в группе может и не содержать признаков состава преступления, если, во-первых, несовершеннолетний не достиг лет, а во-вторых, если группа не обладает указанными в законе признаками (например, группа невменяемых или группа несовершеннолетних, не достигших возраста уголовной ответственности, созданная для совершения предусмотренных в УК деяний61).

Ахмедова С. Ш. Указ. Соч. С. 24 – 25.

Водько Н. П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью. М., 2000. С.

34.

61 См.: Пудовочкин Ю. Е., Чечель Г. И. Квалификация случаев вовлечения несовершеннолетних в преступную группу //Российская юстиция. 2000. № 12. С. 37 – 38.

несовершеннолетнего в совершение преступления», отметим, что в нем должны найти отражение: 1) характеристика действий взрослого лица; 2) характеристика несовершеннолетнего, которого вовлекают в совершение преступления; 3) характеристика деяния, в которое он вовлекается. С учетом изложенного под вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ) следует понимать активные действия достигшего совершеннолетия лица, направленные на лицо, не достигшее восемнадцатилетнего возраста, и заключающиеся в приобщении, втягивании, укреплении у него решимости или готовности участвовать в совершении общественно опасного деяния или деятельности либо в приобщении и подготовке его к преступному образу жизни.

§ 3. Ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления в уголовном законодательстве зарубежных стран Необходимым дополнением в исследовании сравнительно-правовых аспектов анализируемой темы является характеристика рассматриваемого преступления против несовершеннолетнего по законодательству зарубежных стран.

Краткий экскурс в историю уголовного законодательства зарубежных стран позволяет установить, что дореволюционное отечественное уголовное законодательство в деле охраны несовершеннолетних нисколько не отставало от своих западных аналогов, и даже в определенной части превосходило их. Из всех зарубежных стран, пожалуй, лишь США предусматривали достаточно высокий уровень гарантий безопасности детства. Американское законодательство позапрошлого столетия знало множество норм, имевших целью защиту детей и предупреждение их физического и морального упадка. Приведем некоторые, наиболее важные положения, отмеченные еще в 1912 году А. М. Рубашевой.62 Согласно американскому законодательству преступление совершал тот, кто наносил вред здоровью или морали ребенка, кто приводил его в такое положение, или заставлял заниматься такой профессией, при которой являются эти опасности. Запрещено было оставлять без сопровождения ребенка в театрах, концертах, или в таких местах, где продаются спиртные напитки, а также давать или продавать ему их. Запрещено было заставлять детей просить пользующихся дурной славой, не дозволялось; особенно строго наказывалось распространение порнографической литературы через детей или среди них.

См.: Рубашева А.М. Особые суды для малолетних и система борьбы с детской преступностью. Т. 1. Америка, Англия, Германия и Австрия. С предисл. Л.Я. Тауберга.

М.: Издание Московского Мирового Судьи по делам о малолетних, 1912. С. 39 – 40.

законодательстве.63 Здесь закон наказывал лишение свободы похищение несовершеннолетнего с целью принуждения его к безнравственным действиям; поощрение нищенства; недержание от воровства и подобных поступков; недержание от преступлений.

Несколько примитивными, по замечанию А. М. Рубашевой, в плане охраны интересов несовершеннолетних выглядели австрийские законы64, которые карали безнравственные поступки – сводничество, оставление ребенка без присмотра, употребление ребенка для нищенства.

Как видим, российское право XIX столетия в части защиты детей от негативного влияния со стороны взрослых лиц не только выдерживало конкуренцию с западным, но и в некоторых случаях превосходило зарубежное законодательство.

зарубежного можно наблюдать лишь в советский период истории. Для доказательства этого положения приведем некоторые положения УК ГДР (западного, но в тоже время социалистического государства). Так, немецкий Уголовный Кодекс уделял особое внимание посягательствам на процесс формирования личности ребенка. Это нашло отражение в первую очередь, в обширной Главе 4 «Преступные деяния против молодежи и семьи».65 Наряду с прочими, в ней содержался ряд предписаний относительно защиты детей от негативного влияния взрослых лиц.

В соответствии с ч. 1 § 142 УК ГДР, кто пренебрегал родительскими или иными возложенными на него по закону обязанностями заботиться о физическом, умственном или нравственном развитии ребенка или подростка таким образом, что он:

Там же. С. 98.

Уголовный и Уголовно-процессуальный Кодекс ГДР / Под ред. и с предисл. М.А. Гельфера. М., 1972. С. 90 – 94.

1) длительное время оставлял без внимания ребенка или подростка и тем самым умышленно или неосторожно причинял ущерб или ставил под угрозу его развитие;

2) жестоко обращался с ребенком или подростком;

3) путем серьезного нарушения своих обязанностей способствовал совершению ребенком или подростком уголовно наказуемых действий, наказывался лишением свободы на срок до двух лет или условным осуждением.

К этой же группе относилось деяние, указанное в § 143, согласно которому взрослый, который лишал ребенка предписанного государством семейного или домашнего воспитания или же склонял или помогал ему в том, чтобы уклониться от этого воспитания, наказывался общественным порицанием, штрафом или условным осуждением.

Особую группу в УК ГДР образовывали нормы о посягательствах на нравственное и физическое развитие молодежи. Так, § 145 предусматривал ответственность взрослого, который ставил под угрозу умственное или нравственное развитие ребенка или подростка тем, что он подстрекал его к антисоциальному образу жизни или склонял к совершению или к участию в уголовно наказуемом деянии, при условии, если ребенок или подросток не выполнял этих действий.

УК (в § 147) наказывал также взрослых, которые 1) подстрекали детей и подростков к злоупотреблению алкоголем; 2) вопреки своим обязанностям способствовали злоупотреблению алкоголем детьми или подростками, отпуская им алкогольные напитки, или же вопреки своим обязанностям не препятствовали злоупотреблению алкоголем.

В современной ситуации, когда основой для формирования национального законодательства в части охраны детства служат универсальные нормы Конвенции ООН о правах ребенка, существенного отличия уголовные законодательства зарубежных стран и России не обнаруживают. Уголовные кодексы зарубежных стран по-разному решают несовершеннолетних: значительная их часть (УК Швейцарии, Испании, ФРГ, Польши, Казахстана) содержит отдельную главу о посягательствах против семьи и несовершеннолетних; другие же (УК Китая, Голландии) – нет.

Несмотря на это основной комплекс прав ребенка в любом случае находится под уголовно-правовой охраной.

Важнейшим правом ребенка, которое охраняют все зарубежные уголовные законы, является его право на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию.

В некоторых странах соответствующий запрет сформулирован в самом общем виде. В частности, УК Голландии в ст. 240-а установил ответственность в виде тюремного заключения сроком до 2 месяцев или штрафа в 5 тысяч гульденов для того, кто «поставляет, предлагает или показывает несовершеннолетнему изображение или предмет, показ которых должен считаться вредным для лиц до 16 лет, зная или обоснованно предполагая при этом, что несовершеннолетний не достиг 16 лет».66 Эту норму можно признать уникальной; аналогов ей в других кодексах нет. Равно как и нет аналогов ст. 135 УК Швейцарии, согласно которой «кто производит, ввозит, складирует, пускает в обращение, рекламирует, выставляет, предлагает, показывает, предоставляет или делает доступными звуковые записи, фотоснимки, изображения, другие предметы или показы, которые не подлежат защите в силу своей незначительной культурной или научной ценности, навязчиво изображают жестокость в отношении людей или животных и тем самым тяжким образом нарушает элементарные ценности» наказывается тюремным заключением до 3 лет или штрафом до тысяч франков.67 В основном, зарубежные УК запрещают распространение Уголовный Кодекс Голландии / Науч. ред. Б.В. Волженкин, пер. с англ. И.В.

Мироновой. СПб., 2000.

67 Уголовный Кодекс Швейцарии / Пер. с нем., предисл. А.В. Серебренниковой. М., 2000.

определенного, конкретного вида информации: о намерении совершить преступление, порнографического характера и т.д.

Особенностью зарубежных законов в ряде случаев является отсутствие специальной нормы о вовлечении несовершеннолетних в совершение преступления и формулирование особого состава подстрекательства к преступлению. Так, УК Голландии в разделе V «Преступления против общественного порядка» содержит ст. 131, согласно которой «лицо, которое публично, устно либо в письменной форме, либо с помощью изображения подстрекает другое лицо или других лиц к совершению любого уголовного правонарушения и акта насилия против властей, подлежит сроку тюремного заключения не менее пяти лет или штрафу четвертой категории (25 тысяч гульденов)».