«СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ПОРТРЕТ ПРОСВЕЩЕННОЙ ЭЛИТЫ В СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ КОЛОНИЯХ ВЕЛИКОБРИТАНИИ НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ...»

ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина»

На правах рукописи

НИКОЛАЕВА Александра Николаевна

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ПОРТРЕТ ПРОСВЕЩЕННОЙ ЭЛИТЫ

В СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ КОЛОНИЯХ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Специальность 07.00.03 – Всеобщая история (Новая и новейшая история)

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор А.Г. Айрапетов Тамбов Оглавление Введение……………………………………………………………..…………………………... Глава I. Социальный облик просвещенной элиты в североамериканских колониях Великобритании………………………………………………………………………………. § 1. Социально-экономическое положение и профессиональная структура просвещенной элиты……………………………………………………………………………………………. § 2. Семья в жизненном пространстве просвещенной элиты………………

Глава II. Просвещенная элита и становление гражданского общества в североамериканских колониях Великобритании……………………………………………………….. § 1. Бенджамин Франклин, колониальная периодическая печать и формирование «Литературной республики»……………………..……………………

§ 2. «Литературная республика» в североамериканских колониях Великобритании: социокультурные практики и общественное мнение……………………………………………... Глава III. Участие просвещенной элиты в разработке идеологии антиколониального движения в североамериканских колониях Великобритании………………………… § 1. «Новая колониальная политика» Великобритании и формирование антиколониального движения…………………………………………………………………………………… § 2. Категории свободы, добродетели, равенства и счастья в идеологии антиколониального движения………………………………………………………………………………………. § 3. Представления о совершенном государственном устройстве в идеологии антиколониального движения…………………………………………………………………………….. Заключение…………………………………………………………………………………... Список источников и литературы………………………………………………………... Введение Актуальность темы. В современном социально-гуманитарном знании наблюдается устойчивая тенденция к исследованию феномена политических (властных), экономических, интеллектуальных и иных элит как прошлого, так и настоящего.

Изучение просвещенной элиты в североамериканских колониях Великобритании XVIII столетия – «глашатаев революции», как назвал ее Бернард Бейлин, всегда занимало особое место в американской историографии и становится актуальным для российского динамично изменяющегося общества XXI в. с его новыми прозападными либеральными ценностями и институтами власти. Рассмотрение структуры, социально-психологических и идеологических установок, экономических, политических и культурных институтов колониальной просвещенной элиты позволит, по нашему мнению, во-первых, углубить наши представления о природе и сущности этого феномена, а во-вторых, опробовать культурно-антропологический подход к изучению западного общества Раннего Нового времени.

Степень изученности темы. Вопрос об элитах и стратификации колониального общества долгое время оставался дискуссионным в американской историографии. Автор «Писем Американского фермера» (1782) Г. Сент-Джон де Кревекер, сравнивая социальную структуру европейских стран конца XVIII столетия с североамериканской, отмечал, что «здесь [в Америке. – А.Н.] нет ни аристократических семей, ни дворов, ни королей, ни епископов, ни церковных владений, ни невидимой власти, отданной в руки нескольких весьма заметных лиц, ни богатых промышленников, использующих наемный труд тысяч людей, ни излишней роскоши»1. Оставив позади «древние предрассудки и обычаи» феодальной Европы, американское общество, по мнению Кревекера, стало «самым совершенным в мире»:

это – «страна землепашцев», где самым почетным титулом стало звание фермера, страна равноправных и свободных граждан, уважающих свои законы и чуждых Crvecoeur H. St.-John. Letters from an American Farmer: describing certain provincial situations, manners, and customs... and conveying some idea of the late and present interior circumstances of the British colonies in North America. N. Y., 1904. P. 50.

стремления к власти. Дэвид Рамсей, историк и современник Войны за независимость, в своем двухтомном труде «История Американской революции» (1789) утверждал, что именно благодаря равенству имущества и простоте манер североамериканские колонии Великобритании достигли процветающего состояния в отличие от «старых европейских наций», погрязших в пороках алчности и тщеславия 2.

Представление об эгалитарном и чуждом классовым конфликтам колониальном обществе доминировало в американской историографии до начала XX в., когда виднейшие представители прогрессистского направления (Ч. Бирд, А. Шлезингерст., К. Бекер, Ч. Линкольн и др.) поставили понятия «класс» и «классовые интересы» в центр своих исследований. В монографии «Экономическое объяснение Конституции Соединенных Штатов» (1913) Чарльз Остин Бирд интерпретировал содержание основного закона нового государства, принятого Филадельфийским конвентом в 1787 г., с точки зрения экономических интересов двух основных групп.

Первая, по мнению историка, была связана с движимой собственностью («денежный интерес»), вторая – с недвижимостью («аграрии»). Конституцию Бирд считал творением первой группы, созданным в ущерб аграриям3.

Огромное влияние на историографию Войны за независимость имели работы Артура Шлезингера-старшего («Колониальные купцы и Американская революция»

(1918), «Новый взгляд на американскую историю» (1922)), где он спорил со сторонниками политической трактовки Войны за независимость, которые, сконцентрировавшись на идеологических предпосылках этого события, забывали о социально-экономических факторах, сыгравших не меньшую роль (например, борьба за прибыль колониальной и английской буржуазии, реакция на увеличение налогов разоренных Семилетней войной слоев городского населения и т. д.). Шлезингер рассматривал Американскую революцию XVIII в. как феномен, имеющий, прежде всего, социально-экономическую природу, порожденный столкновением экономических интересов, взаимных предрассудков, противоборствующих идей и личных Ramsay D. The History of American Revolution. 2 vols. Indianapolis, 1990. Vol. 1. P. 20-21.

Beard Ch.A. The Economic Origins of the Constitution of the United States. N. Y., 1986.

антагонизмов. Старшие коллеги Бирда и Шлезингера Чарльз Линкольн и Карл Беккер подробно изучили предпосылки, идеологию и методы политической борьбы в Нью-Йорке и Пенсильвании в период Войны за независимость, представив ее как столкновение двух «оппозиционных сил»: консервативной (земледельческая и торговая аристократия) и радикальной (свободные фермеры, арендаторы, ремесленники)5.

Представители радикально-критической и марксистской историографии США первой половины XX в. (В. Паррингтон, Г. Аптекер, З. Фостер)6 в своих работах уделяли главное внимание изучению фермерского и рабочего движений накануне Войны за независимость, выступлений низших классов против эксплуатации плантаторов и предпринимателей. Они первыми обратились к изучению таких социальных групп, как «законтрактованные» слуги и несвободные рабочие (белые и негры). Рассматривая североамериканское колониальное общество с позиций марксистской классовой теории, Герберт Аптекер приходил к выводу, что в целом классовая стратификация здесь «не была столь жесткой, а эксплуатация столь жестокой, как Европе, если не говорить, конечно, о сотнях тысяч людей, которые находились на положении бесправных рабов (chattel slaves)»7.

В конце 1940-х – 1950-х гг. в историографии США восторжествовала более консервативная интерпретация американской истории и, в частности, Войны за независимость (ей теперь отказывали в каком-либо социальном содержании и радикализме). Один из лидеров школы «консенсуса» Дэниэл Бурстин, вторя Кревекеру, утверждал, что сословные различия, освященные традицией, законом и языком в Европе, стали искусственными и неопределенными в Америке. Здесь каждый (от плантаторов и купцов до ремесленников, фермеров и рабочих) обладал возможностями улучшить свое материальное благосостояние и повысить социальный статус.

Schlesinger A.M. New Viewpoints in American History. N. Y., 1922; Schlesinger A.M. The Colonial Merchants and the American Revolution. N. Y., 1957.

Lincoln Ch.H. The Revolutionary Movement in Pennsylvania, 1760–1776. Philadelphia, 1901; Becker C.L. History of Political Parties in the Province of New York, 1760–1776. Madison, 1909.

Паррингтон В.Л. Основные течения американской мысли: в 3 т. М., 1962; Аптекер Г. История американского народа. Колониальная эра / пер. с англ. И.З. Романова. М., 1961; Фостер У.З. Очерк политической истории Америки. 2-е изд. М., 1955.

Аптекер Г. Указ. соч. С. 57.

Поэтому неудивительно, делал вывод Бурстин, что многие доктрины философии Просвещения, в частности свобода и равенство, требовавшие доказательства при помощи социально-философских размышлений и исследований в Европе, в Америке имели «самоочевидное значение»8. Дух послевоенной эйфории с его оптимизмом, социальной открытостью и верой в государство «всеобщего благосостояния», с одной стороны, и неприятие СССР и марксистской парадигмы, с другой, психологически поддерживали американских историков в убеждении об отсутствии классов и классового неравенства в современном колониальном обществе.

Так, Роберт Браун в монографии «Демократия среднего класса и революция в Массачусетсе, 1691–1780» представил социально-экономическую структуру Новой Англии Раннего Нового времени как очень гибкий и подвижный феномен и высказал мнение о его природной демократичности и чуждости конфликтам за исключением конфликтов с колониальной администрацией, стремившейся навязать североамериканскому обществу европейские феодальные пережитки 9. К подобным выводам независимо от Брауна пришли и другие историки США, изучавшие функционирование институтов власти в Коннектикуте, Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании и Род-Айленде10.

Более взвешенную позицию занял Джексон Тернер Мэйн в работе «Социальная структура революционной Америки». «Если термин “класс” требует наличия классового сознания, если он может быть использован только для обозначения людей, имеющих представление об иерархической структуре общества и своем положении внутри него, то… Америка в 1763–1788 гг. была относительно бесклассовым обществом, – размышлял Мэйн, – …В то же время, если существование классов не зависит от классового сознания, подразумевает исключительно социальный порядок, внутри которого индивид может передвигаться без непреодолимых трудностей, тогда революционную Америку можно описывать с использованием классовой терБурстин Д. Американцы: колониальный опыт: пер. с англ. М., 1993. С. 192.

Brown R.E. Middle-Class Democracy and the Revolution in Massachusetts, 1691–1780. Ithaca, 1955.

См. например: Grant Ch.S. Democracy in the Connecticut Frontier Town of Kent. N. Y., 1961; McCormick R.P.

The History of Voting in New Jersey: A Study of the Development of Election Machinery, 1664–1911. New Brunswick, 1953.

минологии». По мнению историка, колониальному обществу были, с одной стороны, присущи серьезные различия в богатстве и уровне жизни, а с другой – очень высокая социальная мобильность (вертикальная и горизонтальная), которая была способна минимизировать конфликты, происходившие в результате неравномерного распределения имущества и власти между городом и деревней, старыми и новыми, богатыми и бедными регионами страны. Высокую социальную мобильность, отсутствие нищеты и маргинальных слоев населения, а также успешное функционирование институтов социальной защиты (приютов для сирот, богаделен, больниц) как наиболее характерные черты общества в североамериканских колониях Великобритании выделил Гэри Нэш – историк, занимавшийся исследованием социально-экономического, политического и культурного развития колониальных городов12.

С середины 1960-х гг. в историографии США постепенно возрождается социальная интерпретация истоков Войны за независимость. Гордон Вуд в рецензии на издание Б. Бейлином памфлетов предреволюционного периода писал, что сама природа риторики антиколониального движения, критика в адрес коррупции и беспорядков, жесткий и непримиримый тон полемики и заговорщический характер антиколониального движения свидетельствуют о существовании серьезных классовых противоречий в североамериканских колониях 1750-х – 1770-х гг. В монографии «Радикализм Американской революции» он утверждал, что колониальное общество сохраняло в середине XVIII столетия средневековые, доиндустриальные институты, сопротивляясь изо всех сил процессам модернизации, происходившим в экономике и культуре, и по своей сути было очень похожим на общество монархической Англии. Жители колоний считали себя «британцами», свободными и благонравными подданными английского короля, а жители метрополии видели в американцах англичан-провинциалов (country cousins), лишенных утонченности, груMain J.T. The Social Structure of Revolutionary America. Princeton, 1965. P. 270.

Nash G.B. The Urban Crucible: Social Change, Political Consciousness, and the Origins of the American Revolution. Cambridge, MA, 1979.

боватых, слишком склонных к эгалитаризму и религиозному вольнодумству, а в колониальных городах – аналог провинциальных городов Англии13.

Значительную роль в изучении мировоззрения колониальной элиты сыграло так называемое «интеллектуальное направление» (1960–1980-е гг.) американской исторической науки, у истоков которого стояли Б. Бейлин, Дж.Г.А. Покок, Г. Вуд14.

Представители этого направления рассматривали развитие антиколониального движения и Войну за независимость с точки зрения тех изменений, которые происходили в представлениях о свободе, конституции, правах человека, совершенном государстве у политиков, адвокатов, журналистов и врачей, ставших в итоге идеологами и вождями Американской революции.

В настоящее время большой вклад в изучение просвещенной элиты в североамериканских колониях Великобритании XVIII в. внесли «новая культурная история» и «новая интеллектуальная история», отличающиеся от традиционной истории идей и культуры интересом к исследованию разнообразных способов их распространения и усвоения. В исторической науке США методология «новой интеллектуальной истории» нашла свое место в изучении социокультурных институтов Просвещения в североамериканских колониях Великобритании и социокультурных предпосылок Войны за независимость15. Так, Майклом Уорнером впервые в американской историографии было скрупулезно исследовано влияние периодической печати и издательского дела на становление публичной сферы в североамериканских колониях XVIII столетия, формирование общественного мнения и формулирование просвещенной элитой доктрины народного суверенитета 16. Другой представитель «новой культурной истории» США Дэвид Шилдс подробно рассмотрел социокультурные пространства и практики Северной Америки (клубы, таверны, Wood G.S. The Radicalism of the American Revolution. N. Y., 1992.

Бейлин Б. Идеологические истоки Американской революции. М., 2010; Pocock J.G.A. The Machiavellian Moment: Florentine Political Thought and the Atlantic Republican Tradition. Princeton, 2009; Wood G.S. The Creation of the American Republic. Chapel Hill; London, 1969.

Brown R.D. Knowledge is Power: The Diffusion of Information in Early America, 1700–1865. N. Y., 1989;

Goodwin L.R.B. An Archeology of Manners: The Polite World of the Merchant Elite of Colonial Massachusetts.

N. Y., 2002; Rozbicky M.J. Culture and Liberty in the Age of the American Revolution. Williamsburg, 2011.

Warner M. The Letters of the Republic: Publication and the Public Sphere in Eighteenth-century America. Boston, 1990.

кофейни, салоны, балы) как особые институты, связанные как с развитием элитарной модели поведения высших кругов, так и просветительских ценностей и идеалов17.

В российской историографии диссертационной темы первыми, кто обратился к ранней истории США, были русские писатели и публицисты второй половины XVIII – первой четверти XIX в. Известный журналист и просветитель Н.И. Новиков, сочувственно относившийся к антиколониальной борьбе североамериканской элиты, в годы Войны за независимость и после нее публиковал на страницах издаваемой им в 1779–1789 гг. газеты «Московские ведомости» обширный материал, извещавший читателей о событиях в Новом свете. Американская тематика была широко представлена и на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» особенно в тот период (1748–1751), когда отдел иностранных известий редактировал М.В. Ломоносов18.

В 1791 г. в «Московском журнале» Н.М. Карамзиным был опубликован восторженный отзыв на «Автобиографию» Бенджамина Франклина, вышедшую в это время в России во французском переводе. «Всякий, читая сию примечания достойную книгу, будет удивляться чудесному сплетению судьбы человеческой, – замечал Карамзин. – Франклин, который бродил в Филадельфии по улицам в худом кафтане, …через несколько лет сделался известен и почтен в двух частях света, смирил гордость британцев, даровал вольность почти всей Америке и великими открытиями обогатил науку!»19 Д.И. Фонвизин, лично познакомившийся с Франклином в Париже во время заграничного путешествия 1777–1778 гг., наделил чертами знаменитого американского просветителя своего героя комедии «Недоросль» – мудрого и благородного Стародума. К Америке – стране, где «дух свободы ниву греет, бесслезно поле вмиг тучнеет; себе всяк сеет, себе жнет»20, – и «неколебимому воину» Вашингтону как примерам идеального государственного устройства и Shields D. Civil Tongues and Public Letters in British America. Chapel Hill, 1997.

Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991. С. 102-105, 108-111.

Карамзин Н.М. Избранные сочинения: в 2 т. Москва; Ленинград, 1964. Т. 2. С. 116.

Радищев А.Н. Вольность // Радищев А.Н. Собрание сочинений: в 3 т. М.–Л., 1938. Т. 1. С. 16.

правителя обращался А.Н. Радищев в оде «Вольность». В «Европейских письмах»

(1820) поэт и декабрист В.К. Кюхельбекер противопоставлял прогрессивные и добродетельные Североамериканские Штаты и одряхлевшую, стремящуюся к закату Европу: в первых он видел будущее человечества, во второй – прекрасное, но страшное прошлое21.

Научная разработка проблем ранней американской истории началась в России во второй половине XIX в. Особенности государственного устройства, развития аграрных отношений и местного самоуправления в Северной Америке в колониальный период были подробно изучены известным историком и социологом М.М. Ковалевским. По утверждению Ковалевского, американское поземельное право еще до Войны за независимость было намного прогрессивнее поземельного права в Европе – «оно не знало… ни права первородства, ни ограничения свободы распоряжения в интересах ближайших наследников, – ограничения которое английским правом проводится в институте так называемых entails, – другими словами, путем установления правила, что перешедшие от предков имущества состоят только в пожизненном владении, а не распоряжении лица»22. Рассматривая местные органы власти колониального периода, он делает вывод, что и административное деление на графства, и структура чиновного аппарата (шерифы, констебли, мировые судьи) были созданы по английскому образцу: «Первой заботой колонистов, после высадки их на берег Новой Англии, было установление на новой родине… тех же правительственных властей, какие существовали в их среде до выселения их из метрополии»23.

В своем фундаментальном труде «Великий раскол англо-саксонской расы:

Американская революция» П.Г. Мижуев первым в российской исторической науке рассмотрел Войну за независимость как целостный, хотя и противоречивый, процесс, особо уделив внимание ее предпосылкам, движущим силам, сторонам конКюхельбекер В.К. Европейские письма // Кюхельбекер В.К. Сочинения. Л., 1989. С. 302.

Ковалевский М.М. Поземельная политика североамериканцев // Русская мысль. 1883. № 4. С. 162.

Он же. Местное самоуправление в Америке, и его историческое развитие // Вестник Европы. 1885. № 2.

С. 797.

фликта и их социально-политическим взглядам, последствиям24. Рассматривая указанные аспекты Войны за независимость через призму публицистической литературы (газетных статей, брошюр, памфлетов, сатирических стихов, проповедей) эпохи, П.Г. Мижуев, будучи сторонником интеллектуального подхода к истории, видел коренную причину революции в страхе перед «возможными угнетениями», появившемся вследствие новой налоговой политики метрополии у колонистов, которые пользовались во второй половине XVIII столетия абсолютной политической, гражданской и религиозной свободой25.

Среди специальных работ о Войне за независимость дореволюционного периода также следует назвать биографические очерки об «отцах-основателях», в частности В.Я. Богучарского, А.Н. Анненской, А.П. Мунт-Валуевой о Дж. Вашингтоне, Я.В. Абрамова о Б. Франклине26.

«Отцом-основателем» советской американистики марксистского направления является А.В. Ефимов. В его трудах «К истории капитализма в США» (1934), «Очерки истории США. От открытия Америки до окончания гражданской войны»

(1958), «США. Пути развития капитализма» (1969) социально-экономический строй колониальной Америки был охарактеризован им как «мануфактурная стадия капитализма» с некоторыми феодальными элементами. К этим феодальным элементам историк причислял, в первую очередь, крупное землевладение аристократов, их социальное и политическое господство, взимание «твердых рент» с поселенцев, живших во многих колониях на землях представителей элиты 27. С точки зрения особенностей экономического развития А.В. Ефимов выделял три типа североамериканских колоний: Новая Англия, среднеатлантические и южные колонии. В северных колониях получили наибольшее развитие ремесленная и мануфактурная промышленность, судоходство и морская торговля, среднеатлантические Мижуев П.Г. Великий раскол англо-саксонской расы. Американская революция. Спб., 1901.

Там же. С. 8-10.

Мунт-Валуева А.П. Джордж Вашингтон. Спб., 1892; Богучарский В.Я. Георг Вашингтон и основание Северо-Американских соединенных штатов. М., 1895; Анненская А.Н. Георг Вашингтон и война за независимость. Спб., 1899; Абрамов Я.В. Вениамин Франклин, его жизнь, общественная и научная деятельность.

Биографический очерк. Спб., 1891.

Ефимов А.В. Очерки истории США. От открытия Америки до окончания гражданской войны. 2-е изд.

М., 1958. С. 73.

колонии являлись районом пшеничного хозяйства, в южных (рабовладельческих) колониях выращивали хлопок, табак, рис и индиго.

Расцвет советской историографии Американской революции приходится на 1970-е – 1980-е гг. Монополия марксистско-ленинской методологии обусловливала приоритетное значение, которое советские историки придавали рассмотрению вопросов народных движений накануне и в период Войны за независимость28. Деятельность элиты – политических лидеров и идеологов антиколониального движения – советские историки воспринимали неоднозначно. С одной стороны, они положительно оценивали их усилия по устранению феодальных элементов в экономических отношениях и принятию «Декларации независимости» (одного «из величайших документов американской истории»29), а с другой – критиковали деятелей элиты за антидемократизм, сексизм и расизм.

Раскрывая социальную структуру североамериканских колоний Великобритании XVIII в., советские историки – авторы коллективного труда «Война за независимость и образование США» утверждали, что классовая дифференциация населения здесь «являлась очевидным фактом… На верху социальной лестницы находились лишь 3 % населения; это были крупные землевладельцы, купцы и предприниматели с имуществом в 5 и более тыс. ф. ст.»30. В своей фундаментальной монографии «Американская революция и образование США» А.А. Фурсенко высказывал мнение, что «по сравнению с западноевропейскими странами разграничение классов и социальных групп было в колониях менее определенным, и можно говорить о значительно большей мобильности североамериканского общества»31. Вместе с тем с течением времени это неравенство усиливалось, явившись впоследствии одной из важнейших предпосылок Войны за независимость.

Фурсенко А.А. Фермерские выступления накануне войны за независимость США // Новая и новейшая история. 1975. № 5. С. 77-92; Он же. Роль народных масс в американской революции // США: экономика, политика, идеология. 1976. № 7.

История США: в 4-х т. / под ред. Н.Н. Болховитинова, М.С. Альперовича, Р.Ф. Иванова, Л.Ю. Слезкина и др. М., 1983. Т. 1. С. 137.

Война за независимость и образование США / под ред. Г.Н. Севостьянова. М., 1975. С. 60.

Фурсенко А.А. Американская революция и образование США. Л., 1978. С. 29-30.

Актуальным для российской историографии советского периода стал вопрос о влиянии Войны за независимость на структуру американского общества и положение американской элиты. В работе «Политическая борьба в США, 1783–1801»

Б.А. Ширяев писал: «Война породила новую, многочисленную прослойку торговцев, кредиторов и спекулянтов, сосредоточивших в своих руках огромные материальные и финансовые средства. В результате различных махинаций, воспользовавшись инфляцией и бедственным положением народа, спекулянты сумели скупить за бесценок значительную часть облигаций государственного займа, превратившись в основных держателей национального долга»32. На повышение финансовой состоятельности торговой буржуазии и городского среднего класса североамериканских колоний Великобритании, проникновение этих социальных слоев в органы местной и федеральной власти, а также на укрепление в результате этих процессов товарного капиталистического хозяйства указывал в монографии «Америка при Вашингтоне: политические и социально-экономические проблемы США в 1789– 1797» В.А. Ушаков33.

Мировоззрение представителей просвещенной элиты в североамериканских колониях Великобритании, их взгляды на природу, человека, общество и государство рассмотрены в монографии А.М. Каримского «Революция 1776 года и становление американской философии». Особое внимание автор уделил такому сложному феномену, как формирование национального самосознания высшего класса, происходившее при участии разнообразных социокультурных институтов: университеты («центры притяжения» образованной молодежи из разных колоний), научнофилософские общества, периодическая печать. Существенными чертами складывавшейся американской национальной психологии, по мнению Каримского, были деловитость, изворотливость, склонность к авантюризму, но главное – «стихийный демократизм» и полное отсутствие пиетета перед присущими европейцам консерШиряев Б.А. Политическая борьба в США, 1783–1801. Л., 1981. С. 16.

Ушаков В.А. Америка при Вашингтоне: политические и социально-экономические проблемы США в 1789–1797. Л., 1983. С. 74.

вативными традициями. Влияние пуританской философской мысли на формирование мировоззрения американской элиты прослеживает Н.Е. Покровский в работе «Ранняя американская философия. Пуританизм». Разработанная пуританами концепция «ковенанта благодати» между богом и людьми, явившаяся в какой-то мере предтечей теории общественного договора, их стремление создать на американской земле «град божий», абсолютизация энциклопедической учености как проявления близости к Богу были унаследованы, по мнению советского исследователя, американской просветительской философией второй половины XVIII в. и антиколониальной идеологией вигов в период Войны за независимость35.

Большое значение для развития отечественной американистики в целом и изучения колониальных элит в частности имеет исследование В.А. Ушаковым лоялистского движения. В монографии «Американский лоялизм. Консервативное движение и идеология в США в 1760–1780-е гг.» советский историк рассматривает социально-экономическое положение, профессиональный состав группировки тори, а также политическую идеологию лоялистов, их участие в Войне за независимость 1775–1783 гг. Главная причина поражения лоялистов, заключалась, по мнению Ушакова, в их малочисленности: количество американцев, взявшихся за оружие и вставших на их сторону, уступало количеству американцев, воевавших на стороне патриотов, почти в двадцать раз (10 тыс. лоялистов против 200 тыс. патриотов). Без помощи метрополии «тори не могли стабильно гарантировать стратегические успехи и общую победу британцев на североамериканском континенте или даже в каком-либо регионе», и поэтому после окончательного разгрома английской армии в 1781 г. под Йорктауном эмигрировать из страны были вынуждены и лоялисты36.

Серьезный вклад в изучение проблем истории Войны за независимость и деятельности отцов-основателей внесли публикации «Американского ежегодника» – ведущего периодического издания по истории США. В 1975 г. в юбилейном номеКаримский А.М. Революция 1776 года и становление американской философии. М., 1976.

Покровский Н.Е. Ранняя американская философия. Пуританизм. М., 1989.

Ушаков В.А. Американский лоялизм: консервативное движение и идеология в США в 1760–1780-е гг. М., 1989. С. 34.

ре ежегодника, приуроченном к двухсотлетнему юбилею начала Американской революции, были опубликованы статьи советских историков о политических взглядах и роли в подготовке Войны за независимость Джеймса Отиса, Томаса Пейна, Сэмюэля Адамса, Джона Адамса37. Разнообразием в советской американистике отличалась научная литература, посвященная политической деятельности и социальной философии основателя Американского просвещения Бенджамина Фраклина38 и третьего президента США Томаса Джефферсона39. В 1983 г. вышла книга В.В. Согрина «Основатели США: исторические портреты», в которой советский исследователь стремился, опираясь на многотомные публикации личных бумаг и отечественную и иностранную научную литературу по теме, определить место Джорджа Вашингтона, Сэмюэля Адамса, Томаса Джефферсона, Александра Гамильтона, Джеймса Мэдисона в исторических событиях периода Войны за независимость и ранних Соединенных Штатов. Главную заслугу «отцов-основателей» историк видел в борьбе за буржуазные права и свободы, утверждении республиканских принципов и создании либеральной социально-политической доктрины, вместе с тем являвшейся отражением «узких» классовых интересов плантаторских и промышленных кругов40.

Особое место в отечественной историографии Войны за независимость занимают работы В.В. Согрина. В монографии «Идейные течения в Американской революции XVIII века» (1980) он рассмотрел идеологию патриотического движения в североамериканских колониях как целостный и неоднозначный феномен, выявил идейные предпосылки антиколониального мировоззрения, охарактеризовал этапы Белявская И.А. Джеймс Отис и его роль в подготовке войны за независимость // Американский ежегодник 1975. М., 1975. С. 171-185; Кислова А.А. Томас Пейн – революционер и демократ // Американский ежегодник 1975. М., 1975. С. 152-170; Согрин В.В. Сэмюэл Адамс – пионер американской революции // Американский ежегодник 1975. М., 1975. С. 186-208; Ширяев Б.А. Джон Адамс в период борьбы американских колоний за независимость // Американский ежегодник 1975. М., 1975. С. 209-230.

Белявская И.А. Бенджамин Франклин – деятель национально-освободительного движения американского народа // Вопросы истории. 1956. № 10; Радовский М.И. Вениамин Франклин и его связи с Россией. Москва;

Ленинград, 1958; Иванов Р.Ф. Франклин. М., 1972; Аникин А.В. Бенджамин Франклин – ученый экономист // США: экономика, политика, идеология. 1975. № 10.

Захарова М.Н. О генезеси идей Томаса Джефферсона // Вопросы истории. 1948. № 3; Севостьянов Г.Н., Уткин А.И. Томас Джефферсон. М., 1978; Печатнов В.О. Гамильтон и Джефферсон. М., 1984; Согрин В.В.

Джефферсон. Человек, мыслитель, политик. М., 1989.

Согрин В.В. Основатели США: исторические портреты. М., 1983.

его формирования и показал его влияние на программы социально-экономических и политических преобразований националистов (федералистов) в периоды работы Континентального конгресса и Конфедерации. В числе главных принципов антиколониальной идеологии российский историк назвал следующие: неотчуждаемость и свободное распоряжение частной собственностью; неподвластность населения налогообложению без согласия их представителей; признание «общественного договора» истоком всей публичной власти; верховенство выборных органов государства в отношении невыборных; нерушимость конституционного права и его приоритет по отношению к законодательным актам; обязательность, во-первых, разделения и, во-вторых, «взаимоограничения и равновесия» законодательной, исполнительной и судебной властей41.

В более поздних своих работах В.В. Согрин активно обращается к вопросам социально-экономического развития, стратификации североамериканских колоний Великобритании, социального состава революционного (виги) и контрреволюционного (тори) лагерей, функционирования и трансформации институтов власти в революционной Америке42. Актуальной для известного российского ученого является проблема степени радикализма революционных преобразований, соотношения внутренней и внешней революции в Войне за независимость. С точки зрения В.В.

Согрина, американская Война за независимость 1775–1783 гг. обладала всеми признаками «двойной революции», так как, с одной стороны, в ходе антиколониальной войны североамериканские провинции обрели полную независимость, а с другой – изменилось их общественно-политическое устройство, ознаменовавшись демократическим преобразованием институтов власти и торжеством либеральных ценностей в мировоззрении просвещенной элиты43.

Согрин В.В. Идейные течения в Американской революции XVIII века. М., 1980. С. 95-96.

Согрин В.В. Образование североамериканского государства: новое прочтение // Новая и новейшая история. 2002. № 1. С. 18-34; Он же. Политическая власть в США: характер и исторические этапы // Новая и новейшая история. 2004. № 2. С. 2-37; Он же. Актуальные вопросы изучения истории США XVII–XVIII веков // Американский ежегодник 2005. М., 2007. С. 11-28; Он же. Исторический опыт США. М., 2010.

Он же. Война за независимость США как социально-политическая революция // Новая и новейшая история. 2005. № 3. С. 84-98;

Вопросы социально-политических воззрений «отцов-основателей», вошедших в период Конфедерации в политическую группировку националистов (федералистов), и социокультурного пространства североамериканских колоний Великобритании XVIII в. рассмотрены в докторской диссертации и публикациях М.А. Филимоновой44; социально-экономическое положение и участие в политическом процессе женщин из числа представительниц колониальной элиты – в работах С.А.

Коротковой45. В новейших исследований, посвященных социально-политическим и правовым взглядам отдельных деятелей Войны за независимость, следует выделить публикации Ю.М. Головко о Джоне Адамсе46.

Обзор научной литературы показал, что, несмотря на достижения отечественной историографии раннего периода истории США, в ней нет ни одного исследования, которое бы изучало просвещенную элиту в североамериканских колониях как целостный феномен.

Объектом исследования диссертации является феномен просвещенной элиты накануне в североамериканских колониях Великобритании.

Зарождение понятия «элита» в словаре западноевропейских интеллектуалов относится к Раннему Новому времени. Оно ведет свое происхождение от латинского слова eligere – выбирать и получило широкое распространение во французском варианте elite, что означает лучший, отборный, избранный. Поначалу термин «элита» употреблялся (купцами, в частности) для обозначения товаров наивысшего каФилимонова М.А. Политическая борьба националистов / федералистов за консолидацию США (1781– гг.): дис. … д-ра ист. наук. Курск, 2011; Она же. «Виги из любви к свободе»: классическая республиканская этика в корреспонденции Джона Адамса // Американский ежегодник 2001. М., 2003. С. 28-53; Она же.

Александр Гамильтон и создание конституции США. М., 2004; Она же. Роль прессы в Американской революции в оценке современников (культура просвещения, свобода печати и манипуляция сознанием) // Американская проблематика в периодике XVIII–XX вв.: сб. ст. / отв. ред. В.А. Коленеко. М., 2004. С. 20-50; Она же. Патрик Генри: революция против конституции // Новая и новейшая история. 2005. № 6. С. 193-206; Она же. Ранний аболиционизм во взглядах «отцов-основателей» // Новая и новейшая история. 2012. № 4. С. 95Короткова С.А. Абигайл Смит Адамс // Американский ежегодник 2002. М., 2004. С. 54-66; Она же. Американские просветители XVIII века о роли женщин в обществе // Адам & Ева. Альманах гендерной истории.

М., 2004. № 8. С. 55-65; Она же. Мерси Отис Уоррен – забытая героиня Американской революции // Американский ежегодник 2004. М., 2006. С. 68-89.

Головко Ю.М. Правовое обоснование Войны за независимость в США. Феномен «легитимной революции»

по Джону Адамсу // Закон и право. 2010. № 5. С. 115-118; Она же. «Человек государственного гения» Джон Адамс: роль честолюбия, нравственности и права в служении политики обществу // Право и государство:

теория и практика. 2010. № 8. С. 142-146; Она же. Джон Адамс о народном представительстве: аспекты проблемы // Правовое государство: теория и практика. 2011. № 24. С. 54-57.

чества, а в конце XVII – начале XVIII столетия он стал использоваться для именования класса «избранных людей, прежде всего, высшей знати»47. В изданном в 1690 г. словаре французского писателя и лексикографа Антуана Фюретьера среди качеств, характеризующих представителя элиты, автор называет «достоинство»

(«соединение в одном человеке множества добродетелей и хороших качеств»), «оценку» («хорошее или плохое мнение, определяющее ценность, достоинство человека») и «уважение» («желание правильно показать сущность, достоинство вещи… также имеется в виду… репутация, которая требуется в свете») 48.

Теоретические основы концепции элит были заложены в конце XIX – начале XX в. в трудах итальянских социологов Гаэтано Моска и Вильфредо Парето, которые характеризовали элиту как группу людей, которые, обладая определенными ресурсами и качествами, например, высоким положением в обществе, военной силой, священным саном, богатством, знатным происхождением и т. д., монополизируют власть в своих руках. Впоследствии термин «элита» прочно вошел в словарь значительного числа социально-гуманитарных наук, определив тенденции развития целого ряда направлений экономической, политологической и культурологической мысли. Вместе с тем в настоящее время понятие «элита» нельзя признать полностью устоявшимся в исследовательской практике ученых-гуманитариев. Как отмечает современный российский политолог О.В. Гаман-Голутвина, «точки зрения на содержание категория “элита” отличаются друг от друга в основном отношением к идеальным принципам рекрутирования элиты и соответствующими аксиологическими установками»49.

В исторической науке (и в частности в историографии буржуазных революций Раннего Нового времени) термин «элита» (просвещенная элита) впервые появился в дискуссии сторонников «классического» и «ревизионистского» направлений в Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М. Основы политической элитологии. М., 1999.

С. 119.

Дюма Ж. Об изучении элит в современной историографии // Французский ежегодник 2001. М., 2001. URL:

http://annuaire-fr.narod.ru/statji/Duma-2001. Загл. с экрана.

Гаман-Голутвина О.В. Определение основных понятий элитологии // Полис. 2000. № 3. С. 97-103.

исследовании Французской революции XVIII в.50 Историки-ревизионисты (А. Коббен, А. Дюпрон, Д. Рише, Ф. Фюре) обозначали им социальную группу, которая образовалась во французском обществе на исходе Старого порядка из представителей буржуазии и прогрессивного дворянства и была привержена ценностям Просвещения. Именно этой группе, по мнению ревизионистов, принадлежала разработка революционной идеологии и тактики. В 1980–1990-х гг. категория «просвещенная элита» благодаря исследованиям приверженцев «новой культурной истории»: Дж.П. Грина, Д. Шилдса, М. Розбики, Л. Гудвин и др. – прочно обосновалась в историографии колониальной Америки и Войны за независимость 1775–1783 гг.

Обозначим границы употребления в нашем диссертационном исследовании понятия «элита» при помощи следующих дополняющих друг друга определений:

1) элита – это верхние слои общества, группы, занимающие в нем высшие или ведущие позиции (властные, экономические, профессиональные, культурные, интеллектуальные и т. д.)51;

2) элита – это совокупность относительно замкнутых групп, доступ в которые ограничен и регулируется механизмом достаточно жесткого отбора52;

3) элита – это группы, обладающие особыми культурными ориентациями и менталитетом, образом жизни и действия, отделяющими их от прочего населения, которое они держат на ощутимой социальной дистанции. Элитные нормы для населения привлекательны, но при этом малодоступны53.

Но в чем же отличительные особенности просвещенной элиты? Известный американский историк философии П. Гей определяет ее как «семью интеллектуалов» (family of intellectuals), объединенных критическим стилем мышления, неприязнью к религиозному фанатизму, неограниченной светской власти и другим «средневековым пережиткам» и вместе с тем уважение к власти, построенной на фундаменте законности, стремлением к личностной независимости и оптимистичеЧудинов А.В. Просвещенная элита (к истории понятия) // Французский ежегодник 2001. М., 2001. URL:

http://annuaire-fr.narod.ru/statji/Tchoudinov-2001-1.html. Загл. с экрана.

Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1996. С. 167.

Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология: в 3 т. М., 2001. Т. 2. Социальная структура и стратификация. С. 254.

Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М. Указ. соч. С. 209.

ским взглядом на исторический процесс54. Таким образом, следуя за П. Геем, мы полагаем ключевым фактором при выделении группы североамериканской просвещенной элиты, прежде всего, доминирование рационалистического над религиозным началом, а также ценностей свободы и равенства, автономной личности и прогресса в мировоззрении образованных слоев колониального общества накануне и в период Войны за независимость.

Предмет исследования – социально-экономическое положение и профессиональная структура, образ жизни, мировоззрение и общественные идеалы просвещенной элиты.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1754 по 1783 гг. Нижняя граница рассматриваемого периода связана с началом Французско-Индейской войны 1754–1763 гг. В 1754 г. в городе Олбани (штат Нью-Йорк) была созвана первая в истории британской Америки континентальная конференция, на которой присутствовали представители политической элиты семи из тринадцати колоний (Массачусетс, Коннектикут, Нью-Хэмпшир, Род-Айленд, Нью-Йорк, Пенсильвания, Мэриленд). Целью этой конференции стала выработка совместной оборонной стратегии против французской армии. Впоследствии модель общегосударственного законодательного органа, созданная в процессе заседаний олбанской ассамблеи, была усовершенствована депутатами Первого и Второго Континентальных конгрессов. Верхняя граница изучаемого периода совпадает с завершением Войны североамериканских колоний за независимость 1775–1783 гг.

Цель работы – реконструирование социально-культурного облика североамериканской просвещенной элиты накануне и в период Войны за независимость.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

рассмотреть экономическое положение и социально-профессиональную структуру просвещенной элиты;

изучить место семьи в жизненном пространстве типичных представителей просвещенной элиты;

Gay P. The Enlightenment: An Interpretation: The Rise of Modern Paganism. L., 1967. P. 8.

исследовать проект «Литературной республики» в связи с процессом зарождения и становления гражданского общества в колониях;

раскрыть особенности функционирования североамериканских социокультурных институтов и практик просвещенной элиты (чтение, пресса, таверны, театр, масонские ложи, личная переписка);

охарактеризовать «новую колониальную политику» Великобритании и ее влияние на формирование идеологии антиколониального движения просвещенной элиты;

проследить преломление в антиколониальном сознании просвещенной элиты категорий свободы, добродетели, счастья и равенства;

выявить особенности представлений о совершенном государстве как ядре идеологии антиколониального движения.

Методологической основой диссертационного исследования являются принципы историзма и объективности, то есть всестороннего учета фактов и точек зрения исследователей. Использованы проблемно-хронологический, сравнительноисторический и системный методы.

В диссертации также использована методология «новой культурной истории».

Основателем этого направления является известный французский историк Роже Шартье, профессор Высшей школы социальных наук в Париже, который в программной статье журнала «Анналы» (1989) высказывал предположение, что тексты (в широком смысле – книги, художественные полотна, музыкальные произведения, разнообразные ритуалы) на всем протяжении человеческой истории не обладали единым смыслом, но их интерпретация изменялась в зависимости от мировосприятия читателей и сложившихся в обществе традиций55. Исследование институтов и практик (периодическая печать, таверны, театр, масонские ложи, чтение, личная переписка), составивших социокультурный контекст эпохи Просвещения, позволяет более глубоко постичь истоки и сущность новых представлений североамериШартье Р. Мир как представление // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах: сб. ст. М., 1996. С. 72.

канской просвещенной элиты XVIII столетия о свободе, счастье, смысле жизни, идеальном государстве.

Плодотворной для данной диссертации оказалась концепция гражданского общества Ю. Хабермаса. Немецкий социолог интерпретировал его как особое политическое пространство, существующее вне контроля властных структур. Посредством институтов гражданского общества (политических группировок, ассоциаций, общественных движений и др.) отдельные личности и группы лиц имеют возможность выражать свои интересы помимо государственных институтов. Концепция Хабермаса использована нами при изучении феномена «Литературной республики» (прообраза гражданского общества) в североамериканских колониях Великобритании второй половины XVIII в.

При изучении места семьи в социокультурном пространстве просвещенной элиты нами применялись элементы микроисторического подхода. Микроистория – направление в исторической науке, занимающееся рассмотрением малых территорий и популяций (город, деревня, отдельная семья) с целью исследования повседневной жизни и ментальности людей прошлого. Микроистория возникла в Италии в 1970-е гг. благодаря усилиям Карло Гинзбурга и Джованни Леви, считавшего, что именно эта дисциплина позволит рассмотреть прошлое «под микроскопом» и затем воссоздать ткань исторического бытия во всем его полифоническом многообразии56.

Источниковая основа диссертационного исследования.

Для изучения общественно-политических взглядов представителей просвещенной элиты большое значение имеет анализ их идейно-политического, научного и литературного наследия. Наибольший интерес представляют материалы личных архивов Т. Пейна, Дж. Адамса, С. Адамса, Б. Франклина, Т. Джефферсона, Дж. Мэдисона, Дж. Уилсона, Дж. Вашингтона, частично опубликованные или выставленные в сети Интернета57.

Медик Х. Микроистория // Thesis. 1994. Вып. 4. С. 193.

Пейн Т. Избранные сочинения / под ред. М.П. Баскина. М., 1959; Adams J. The Works of John Adams, second president of the United States. 10 vols. Boston, 1850–1856; Adams J. The political writings of John Adams / В работе использовались документы официального характера. К ним, прежде всего, относятся акты государственного законодательства, в частности проекты конституций отдельных штатов, разработанные в период Войны за независимость58. К научному анализу привлечены также парламентские документы (протоколы заседаний, резолюции и прокламации колониальных легислатур), опубликованные в сборниках материалов по истории Американской революции С.Э. Моррисоном и Э.С. Морганом59. Кроме того, для изучения особенностей взаимоотношений администрации и элиты, борьбы за влияние различных фракций элиты в органах власти в североамериканских колониях Великобритании нами были использованы: протоколы заседаний Верховного суда Массачусетса, хранившиеся в архиве Джосайи Квинси-мл. – адвоката и одного из лидеров антиколониального движения;

законодательные акты и протоколы заседаний ассамблеи Нью-Йорка со времени основания колонии до начала Войны за независимость, опубликованные Ч. Линкольном и У. Джонсоном в 1894 г. (переиздание 2011 г.); протоколы заседаний губернаторского совета Нью-Джерси за 1756–1775 гг., опубликованные в 42-томном издании Ф. Рикорда «Архивы штата Нью-Джерси» (т. 10, 17–18); протоколы заседаний губернаторского совета и палаты депутатов ассамблеи Мэриленда, находящиеся в свободном доступе на сайте Archives of Maryland (http://aomol.msa.maryland.gov/html/volumes.html)60.

ed. by J.W. Carey. Washington, 2000; Adams J. The Revolutionary Writings of John Adams / ed. by C. Bradley Thompson. Indianapolis, 2000; Adams S. The Writings of Samuel Adams. 3 vols. New York; London, 1904; Jefferson T. Jefferson: Political writings / ed. by J. Appleby, T. Ball. Cambridge, 1999; Jefferson T. The Papers of Thomas Jefferson. 40 vols. Princeton, 1950–2013; Jefferson T. The writings of Thomas Jefferson. 10 vols. N. Y., 1892– 1899; Madison J. The papers of James Madison. 17 vols. / ed. by W.T. Hutchinson and W.M.E. Rachal. Chicago;

Charlottesville, 1962–1991; Madison J. The Writings. 9 vols. London; New York, 1900; The Papers of Alexander Hamilton: The Digital Edition. URL: http://rotunda.upress.virginia.edu/founders/ARHN. Загл. с экрана; The Papers of Benjamin Franklin. URL: http://www.franklinpapers.org. Загл. с экрана; Wilson J. Collected works of James Wilson. 2 vols. Indianapolis, 2007; Washington G. The Writings of George Washington. New York; London, 1889.

Constitution of Massachusetts. 1780. URL: http://www.nhinet.org/ccs/docs/ma-1780.htm. Загл. с экрана; Constitution of Pennsylvania. September 28, 1776. URL: http://avalon.law.yale.edu/18th_century/pa08.asp. Загл. с экрана; Constitution of Virginia. 1776. URL: http://www.nhinet.org/ccs/docs/ma-1776.htm. Загл. с экрана; Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. М., 1991.

Sources and Documents illustrating the American Revolution 1764-1788 and the formation of the Federal Constitution / selected and edited by S.E. Morison. Oxford, 1923; Prologue to Revolution: Sources and Documents on the Stamp Act Crisis, 1764–1766 / ed. by E.S. Morgan. N. Y., 1959.

Quincy J., jr. Reports of the Cases Argued and Adjudged in the Superior Court of Judicature of the Province of Massachusetts Bay between 1761 and 1772. Boston, 1865; The Colonial Laws of New York from the year 1664 to the Revolution / ed. by Ch.Z. Lincoln, W.H. Johnson. 2-nd ed. 5 vols. Albany, N. Y., 2006–2011; Archives of the State of New Jersey. 1-st ser. Documents relating to the Colonial History of the State of New Jersey / ed. by W.A.

Привлечены также статистические материалы, в частности, данные о численности и составе населения колониальной Америки, опубликованные Федеральным бюро статистики США61.

Важным источником для изучения социально-политических взглядов (представлений о власти, принципах государственного устройства, конституции) лидеров антиколониального движения служит памфлетная публицистика эпохи Войны за независимость. В частности, при рассмотрении предпосылок антиколониального движения использовались памфлеты, написанные в период борьбы колониальной элиты против «закона о гербовом сборе» и законов Тауншенда: «Письма графа Кларендона Уильяму Пиму» Дж. Адамса; «Права британских колоний» Дж. Отиса;

«Исследование прав британских колоний» Р. Бланда; «Размышления о правомерности обложения налогами британских колоний» Д. Дьюлани; «Письма фермера из Пенсильвании жителям британских колоний» Дж. Дикинсона 62. Использовались при работе над диссертацией также сборники памфлетов под редакцией Б. Бейлина, К.С. Хинмана и Д.С. Лутца63.

Пресса имеет особое значение для исследования феномена общественного мнения в североамериканских колониях Великобритании и связанных с ним предпосылок формирования антиколониального движения и социокультурных истоков Войны за независимость. Газетные публикации позволяют судить об особенностях преломления антиколониальной идеологии в разных слоях населения колоний, а также о методах и приемах воздействия противоборствующих группировок вигов и тори на мировоззрение и социально-политические представления читателей прессы. В диссертации использованы ведущие американские периодические издания Whitehead, F.W. Ricord, W. Nelson. 42 vols. Newark, N. J., 1880–1949; Archives of Maryland Online. URL:

http://aomol.msa.maryland.gov/html/volumes.html. Загл. с экрана.

Historical Statistics of the United States: Colonial Times to 1970 / U.S. Bureau of the Census. Part II. Washington, DC, 1976.

Bland R. An Inquiry into the Rights of the British Colonies. Richmond, 1922; Dickinson J. Letters from a Farmer in Pennsylvania to the Inhabitants of the British Colonies. N. Y., 1903; Dulany D. Considerations on the Propriety of Imposing Taxes in the British Colonies. Annapolis, 1765; Otis J. The Rights of the British Colonies, Asserted and Proved. Boston, 1765.

Pamphlets of the American Revolution, 1750–1776 / ed. by B. Bailyn. 2 vols. Cambridge, Belknap, 1965; American Political Writings during the Founding Era, 1760–1805 / ed. by C.S. Hyneman, D.S. Lutz. 2 vols. Indianapolis, 1983.

1760–1780-х гг.: «Boston Gazette», «Boston Weekly News-Letter», «Massachusetts Gazette», «Maryland Gazette», «New York Gazette», «New York Mercury», «Pennsylvania Gazette».

Автобиографии, дневники, личная переписка – важные исторические источники, позволяющие передать психологическую атмосферу эпохи. Реалии повседневной жизни просвещенной элиты в колониальной Америке отражены в переписке 1760–1780-х гг. Джона и Абигейл Адамс, оригиналы которой хранятся в архиве Массачусетского исторического общества в коллекции Уорренов-Адамсов (WarrenAdams Collection) и доступны на сайте этого общества в Электронном архиве семьи Адамс (http://www.masshist.org/digital-adams/aea). Изучение взглядов отдельных лидеров антиколониального движения проходило с опорой на материалы личной переписки Б. Франклина, Т. Джефферсона, Дж. Адамса, С. Адамса и Дж. Уоррена 64.

Также использовано 8-томное издание «Писем членов Континентального конгресса» под редакцией Э. Бернетта65.

Информацию о публичной жизни, повседневном быте и мировоззрении женщин – представительниц просвещенной элиты в период Войны за независимость предоставляют нам дневники М. Гоулд Олми, Э. Дринкер, Г. Галловэй, переведенные на русский язык и опубликованные С.А. Коротковой 66.

Важную группу источников составляют путевые заметки иностранцев, совершавших в 1750–1770-х гг. путешествия по североамериканским колониям Великобритании (Э. Бернаби, П. Макроберта)67. В данной группе особый интерес представляют «Путешествия по Северной Америке» маркиза де Шастеллю (Франсуа Жан де Бовуар), который в начале 1780-х гг. служил в армии Вашингтона в составе французского подразделения под командованием генерала графа Рошамбо68.

См. например: Warren-Adams Letters, being chiefly a correspondence among John Adams, Samuel Adams and James Warren / ed. by W.C. Ford. Boston, 1917–1925.

Letters of Members of the Continental Congress / ed. by E.C. Burnett. 8 vols. Washington, D.C., 1921.

Американская революция в женских дневниках / сост. и пер. с англ. яз. С.А. Коротковой. М., 2014.

Burnaby A. Travels through the Middle Settlements in North America in the years 1759 and 1760 with the observations on the state of colonies // A General Collection of the Best and Most Interesting Voyages and Travels in all Parts of the World / by J. Pinkerton. L., 1812. V. 13. P. 701-752; M’Robert P. Tour through part of the North Provinces of America // The Pennsylvania Magazine of History and Biography. 1935. Vol. 59. № 2. P. 134-180.

Chastellux F.J. Travels in North-America, in the years 1780-81-82. N. Y., 1827.

Для исследования источников идеологии североамериканской просвещенной элиты, деятелей антиколониального движения, их общефилософских, социальных и политических воззрений, а также их представлений о семье, браке и воспитании детей были привлечены произведения европейских мыслителей XVIII в., в первую очередь, Дж. Локка, У. Блэкстоуна, Дж. Тренчарда и Т. Гордона, Ж.-Ж. Руссо, Ш.Л. Монтескье, Ж.-А. Кондорсе, оказавшие влияние на североамериканских интеллектуалов69.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней:

1) впервые в историографии рассмотрена просвещенная элита в североамериканских колониях Великобритании как целостный социокультурный феномен;

2) исследована роль семьи в формировании интеллектуального и эмоционального облика просвещенной элиты;

3) подробно проанализирована корреспонденция Джона и Абигейл Адамс, пока не получившая развернутой характеристики в работах отечественных американистов;

4) особое место отведено изучению социокультурного пространства и практик в колониальной Америке;

5) выделены и проанализированы основные категории в идеологии патриотического движения просвещенной элиты.

Положения, выносимые на защиту:

1. Просвещенная элита североамериканских колоний Великобритании второй половины XVIII столетия была неоднородной по своему экономическому положению, социально-профессиональному составу и образовательному уровню. При этом, однако, общим отличительным признаком этой общественной группы было превалирование в мировоззрении ее представителей рационалистического начала над религиозной верой.

Локк Дж. Сочинения: в 3-х т. М., 1988; Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения: В 2-х т. Т. 1. Эмиль, или О воспитании. М., 1980; Монтескье Ш.Л. О духе законов. М., 1999; Кондорсе Ж.-А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. URL: http://liberte.da.ru. Загл. с экрана; Blackstone W. Commentaries on the Laws of England in four books. 4 vols. Philadelphia, 1893; Trenchard J., Gordon T. Cato’s letters: or, Essays on Liberty, Civil and Religious, and other Important Subjects: in 4 vols. L., 1955.

2. Североамериканская просвещенная элита формировалась в колониальных университетах, профессиональных корпорациях, религиозных конгрегациях через разнообразные социокультурные практики.

3. Семья играла значительную роль (экономическую, культурную, образовательную) в повседневной жизни просвещенной элиты, культивируя в колониальном обществе новую эмоциональную атмосферу. Для нее были характерны ослабление патриархального духа и более близкие и равноправные отношения между мужем и женой, родителями и детьми. Это, в свою очередь, благоприятствовало демократической социализации предреволюционного поколения колонистов.

4. Широкое распространение социокультурных институтов и практик (периодическая печать, чтение, личная переписка, театр, масонские ложи и др.) ускоряло зарождение в североамериканских колониях Великобритании гражданского общества и самобытной политической культуры.

5. Основу антиколониальной идеологии патриотического движения североамериканской просвещенной элиты составила концепция совершенного государства, построенного на принципах свободы, равенства, верховенства закона, народного суверенитета и разделения властей.

Практическая ценность работы состоит в том, что основные положения диссертации и содержащийся в ней фактический материал могут быть использованы в преподавании новой истории в высших учебных заведениях, при разработке вариативных курсов, а также при подготовке обобщающих трудов по истории США.

Диссертационная проблематика может быть полезной также для понимания современных национально-суверенизаторских движений.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы изложены автором в семи публикациях, в том числе в трех статьях, изданных в журнале, который входит в Перечень рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендуемых ВАК («Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки»); представлены в докладе на общероссийской научной конференции в Тамбове («Державинские чтения» 2011).

североамериканских колоний Великобритании § 1. Социально-экономическое положение и профессиональная структура просвещенной элиты В 1775 г., то есть к началу Войны за независимость, в североамериканских колониях Великобритании проживало 2,5 миллиона человек. Большая часть (более %) колонистов, как и в XVII в., была занята в аграрном секторе и проживала в сельской местности. Крупных городов было немного, самые значительные из них – Филадельфия, насчитывавшая 35 тыс. жителей, Нью-Йорк с населением в 25 тыс.

человек, Бостон – 16 тыс. человек, Ньюпорт – 12 тыс. человек, Чарльстон – 9 тыс.

человек. В Балтиморе (крупнейший город в Мэриленде) и Норфолке (Виргиния) проживало по 6 тыс. колонистов; в Нью-Хейвене и Салеме (Массачусетс), Портсмуте (Нью-Хэмпшир), Провиденсе (Род-Айленд), Хартфорде (Коннектикут), Миддлтауне (Виргиния) – по 4 тыс. жителей; в Олбани (Нью-Йорк), Аннаполисе (Мэриленд) и Саванне (Джорджия) – по 3 тыс. жителей70. Всего же в городской Британской Америке колониального периода проживало 167 тыс. человек.

По утверждению современного американского историка Р. Брауна, городское общество и городской образ жизни были в североамериканских колониях феноменом весьма редким и ограниченным по большей части прибрежными населенными пунктами, которые также являлись административными центрами71. Впрочем, и сами города до Войны за независимость больше походили на крупные по размеру агломераты сельского типа: «менее дюжины имели собственные газеты, и только в нескольких из них существовали организации, необходимые для поддержания гоGreene J.P. Intellectual construction of America: Exceptionalism and Identity from 1492 to 1800. Chapel Hill, 1993. P. 87.

Brown R.D. The Emergence of Urban Society in Rural Massachusetts // American Cities: A Collection of Essays / ed. by N.L. Shumsky. New York; London, 1996. V. 1. P. 31.

родской общественной жизни. За редким исключением церковь и администрация были единственными институтами в колониальных городах. Местные органы власти были настолько персонифицированы, что в результате теряли собственный институциональный статус… Провинциальная администрация больше походила на квазиолигархическое предприятие нескольких особо влиятельных личностей… Коммуникации, не считая общения между соседями, были очень редкими»72.

Самой многолюдной британской колонией являлась «прародительница американской нации» Виргиния (447 тыс. жителей), второе место по численности занимала Пенсильвания (240,1 тыс. жителей), третье – Массачусетс (235,3 тыс. жителей). Население Нью-Хэмпшира составляло 62,4 тыс. жителей; Коннектикута – 183,9 тыс. жителей; Делавэра – 35,5 тыс. жителей; Род-Айленда – 58,2 тыс. жителей; Нью-Йорка – 162,9 тыс. жителей; Нью-Джерси – 117,4 тыс. жителей; Северной Каролины – 197,2 тыс. жителей; Южной Каролины – 124,2 тыс. жителей; Мэриленда – 202,6 тыс. жителей. Самой же маленькой колонией оставалась Джорджия (23, тыс. жителей)73. Этнический состав населения колоний являлся весьма разнообразным: самую крупную группу составляли потомки выходцев из Великобритании (англичане, шотландцы, ирландцы), за ними следовали чернокожие рабы (20 % жителей колоний), а также голландцы, немцы, датчане, финны, шведы, швейцарцы, французы (гугеноты, покинувшие свою страну после отмены Нантского эдикта в 1685 г.) и евреи.

Североамериканское колониальное общество второй половины XVIII в. не являлось социально гомогенным, но для него в отличие от Европы Раннего Нового времени и не был характерен чересчур большой имущественный разрыв между богатыми и бедными, привилегированными и непривилегированными слоями. Согласно точке зрения К. Дэниэлс, наиболее значимая граница проходила между стратами свободного (independent) и зависимого (dependent) населения колоний:

первые (взрослые белые мужчины-собственники – всего около 20 % населения) обIbid.

Historical Statistics of the United States: Colonial Times to 1970 / U.S. Bureau of the Census. Part II. Washington, DC, 1976. P. 1168.

ладали гражданскими и политическими правами, экономической свободой и возможностью осуществлять патриархальную власть, в том числе при помощи мер физического воздействия, в отношении вторых (женщин, детей, недееспособных стариков и рабов), будучи в то же время обязаны поддерживать и защищать их 74.

Особую группу североамериканского общества составляли законтрактованные слуги (indentured servants), или сервенты, которые были заняты, прежде всего, в сельскохозяйственных работах и по истечении 4–7 лет подневольного труда получали свободу, а также сумму денег на приобретение земли и орудий труда, пополняя ряды полноправных колонистов. В период с 1700 по 1775 г. из Европы в Америку было вывезено 190 тыс. законтрактованных слуг (из них 25 тыс. англичан и 35 тыс.

немцев, 50 тыс. сервентов на родине были безработными бродягами, политическими преступниками или уголовниками)75.

Однако и внутри категории свободного населения существовала не менее строгая иерархия. В обществах Раннего Нового времени неравенство считалось одним из важнейших элементов социального устройства и естественного порядка вещей в природе, где все были взаимосвязаны и взаимозависимы и каждый человек занимал свое, предназначенное только ему место. Это неравенство, как подчеркивает Г.

Вуд, не только было приемлемо для большей части населения традиционного монархического государства, каким во многом были североамериканские колонии, но приносило эмоциональное удовлетворение, так как в нем не только король или богатый вельможа, но и самый последний бедняк имел значение 76.

Об «англиканизации» и даже «феодализации» колониального общества в середине XVIII в. под влиянием укрепившихся связей с метрополией по окончании Семилетней войны писали такие историки, как К. Локридж, Дж. Мюррин и Р. Бертхофф77, уподобляя фермеров из Массачусетса английским крестьянам, а виргинских плантаторов – богатейшим английским аристократам. Мысль о возрождении Daniels C. The Construction of the Social Status in revolutionary America // Companion to the American Revolution / ed. by J.P. Greene, J.R. Pole. Malden (Mass.), 2000. P. 617-624.

Applebaum H.A. Colonial Americans at Work. Lanham, 1996. P. 87-88.

Wood G.S. The Radicalism of the American Revolution. N. Y., 1992. P. 18-19.

Henretta J.A. Wealth and social structure // Colonial British America: Essays in the new history of the Early Modern Era / eds. J.P. Greene, J.R. Pole. London; Baltimore, 1984. P. 280.

во второй половине XVIII в. на территории среднеатлантических и южных колоний (от Нью-Йорка до Южной Каролины) феодальных порядков и методов феодальной эксплуатации, выразившемся, в первую очередь, во взыскании лендлордами недоимок по фиксированной ренте78 (quit rent) с фермеров, проводил в своих публикациях и советский историк Г.П. Куропятник. За неуплату ренты фермеры подвергались судебным преследованиям: их имущество продавалось с молотка, а они сами вместе с семьями сгонялись с обрабатываемых участков и нередко оказывались в тюрьме79. Впрочем, как отмечает В.В. Согрин, большинство современных исследователей истории США «сходятся на том, что феодальный компонент не играл сколько-нибудь существенной роли в колониальной Америке… вместе с тем там развивался процесс классообразования буржуазного типа, привносивший реальные социальные различия в среду белых американцев»80.

Каковой же была структура колониальной элиты? По мнению С. Вулф, на вершине пирамиды североамериканского общества XVIII в. находились джентри81.

Как пишет исследовательница, хотя не менее 35 тыс. семей свободного населения колоний считались богатыми, только 10 тыс. из них (около 30 %) можно было причислить к «лучшему разряду» (better sort), и только 430 семей – к джентри. Согласно Г. Нэшу, изучавшему социальное развитие приморских городов в североамериканских колониях накануне Войны за независимость, ведущую роль в социальнополитической жизни колониального общества играли две влиятельные группы – доминировавшие в экономической сфере купцы и судовладельцы (17,6 % жителей), а также так называемые «профессионалы» (professionals – около 2,8 %), в число которых входили врачи, юристы, учителя и священники 82. Высокое положение втоФиксированная рента вводилась во всех собственнических и королевских колониях, законодательно закреплялась в соответствующих хартиях и являлась выражением вассальной зависимости колонистов. Размер ренты в различных колониях составлял: Виргиния – за каждые 50 акров 12 пенсов, Пенсильвания – 50 пенсов, Мэриленд – 1 шиллинг, Нью-Йорк – 1 шиллинг и 3 пенса.

Куропятник Г.П. Феодальная рента в североамериканских колониях Англии (к вопросу о предпосылках первой американской буржуазной революции) // Американский ежегодник 1975. М., 1975. С. 10-11.

Согрин В.В. Исторический опыт США. М., 2010. С. 41.

Wolf S.-G. As Various as Their Land: the everyday lives of eighteenth-century Americans. Fayetteville, 2000.

P. 268.

Nash G. The Urban Crucible: The Northern Seaports and the Origins of the American Revolution. Cambridge, MA, 1979. P. 9.

рой группы было обусловлено не столько значительными доходами и собственностью (например, учителя в Бостоне получали жалованье не более 25 ф. ст. в год, а в Нью-Йорке – 30 ф. ст.), сколько уважением, с которым к ним относились другие социальные страты. Дж. Дэй, канадский юрист и купец XVIII в., проживший много лет в Филадельфии, утверждал, что высший класс колониального общества в Америке состоит из трех групп – the commercial men (купцы), the practitioners of law (юристы), clergy (духовенство). В письме британскому государственному секретарю 1765 г. вице-губернатор колонии Нью-Йорк К. Колден указывал, что ньюйоркское общество делится на следующие разряды (ranks): «собственники больших земельных участков» (от 100 тыс. до 1 млн акров); юристы (gentlemen of the law);

купцы; ремесленники и фермеры. Первые три группы Колден причислял к элите города83. Юристы (lawyers) составляли половину (99 из 197, или 50 %) депутатов Второго Континентального конгресса, 36 депутатов были купцами (merchants), 35 – плантаторами (planters), 19 – военными (soldiers), 13 – врачами (physicians)84.

Вхождение преуспевающего американца в круг просвещенной элиты определялось многими факторами: материальное положение, профессия, образование (особенно владение иностранными языками, фехтование, игра на музыкальных инструментах и умение танцевать), характер и содержание досуга (театры, званые обеды, салоны, скачки и др.). В руках 11 % представителей финансовой и плантаторской элиты южных колоний (Виргиния, Северная и Южная Каролина, Мэриленд) было сосредоточено до 98 % капитала, а 10 богатейших семей Массачусетса владели около 47 % капитала этой колонии. Самые влиятельные купцы Нью-Йорка Уильям Байярд и Джон Крюгер и Филадельфии Томас Уиллинг и Израэл Пэмбертон обладали состояниями в более 50 тыс. ф. ст., а Чарльз Кэролл в Мэриленде – 100 тыс. ф. ст.85 В Коннектикуте богатейшими людьми были так называемые «речные боги» – землевладельцы, чьи поместья разместились на главной речной магиBlumin M.S. The Emergence of the Middle Class: Social Experience in the American City, 1760–1900. N. Y., 1989. P. 17.

Данные взяты из биографического отдела Конгресса США (URL: http://bioguide.congress.gov).

Bonwick C. The American Revolution. Charlottesville, 1991. P. 32.

страли колонии. Наибольшим же капиталом в колониальной Америке владели плантаторы в Виргинии и Южной Каролине, размеры латифундий которых увеличивались на протяжении всего колониального периода. Как утверждает В.В. Согрин, современники окрестили данную социальную группу «колониальной аристократией», хотя никто из этих купцов и плантаторов не был аристократией английского типа: они не имели ни знатной родословной, ни соответствующих юридических и политических привилегий, а в основе их высокого положения лежала крупная земельная собственность буржуазного типа. Отношение к этой собственности также было чисто буржуазным – она служила объектом спекуляций и сельскохозяйственного предпринимательства86.

Колониальная элита в Новой Англии (Массачусетс, Коннектикут, Род-Айленд, Нью-Хэмпшир) была представлена могущественной группой купцов, накопивших огромные состояния, занимаясь морской торговлей с метрополией и другими европейскими странами (семьи Эймори, Хэнкоков и Бойлстонов в Бостоне; Уонтонов и Лопезов – в Ньюпорте; Браунов – в Провиденсе87). Занимая самое высокое место в коммерческой иерархии североамериканских городов, где на более низких ступенях располагались группы зависимых от них мелких лавочников, аукционистов, корабельных мастеров, кузнецов, плотников и представителей других ремесел, купцы были активно вовлечены и в иные сферы деятельности, позволявшие им контролировать экономику и финансы в колониях (например, банковское дело, страхование, земельные спекуляции). Одной из важнейших особенностей социального поведения купеческого класса в Новой Англии, на культуру которой особое влияние оказало пуританское мировоззрение с его неприятием присущих европейской аристократии праздности и стремления к роскоши, стало культивирование христианских ценностей добродетели, честности, скромности и трудолюбия, то есть своеобразной «предпринимательской этики» с целью спасения души 88.

Согрин В.В. Исторический опыт США. С. 42.

Schlezinger A.M. The Colonial Merchants and the American Revolution, 1763–1776. N. Y., 1918. P. 28.

Goodwin L.R.B. An Archeology of Manners: The Polite World of the Merchant Elite of Colonial Massachusetts.

N. Y., 2002. P. 62.

Следует заметить, что высший купеческий слой в Новой Англии был достаточно закрытым: он состоял из нескольких семей, связанных между собой тесными родственными узами. Так, в Массачусетсе купеческие семьи Шифов и Джиббсов были связаны с семьями Корвинов, Браунов, Уинтропов в результате женитьбы Джонатана Корвина на Элизабет Шиф Джиббс, в Нью-Хэмпшире торговый союз между местными лидерами Уолдронами и Воганами был закреплен браком Ричарда Уолдрона с Элизабет Воган, в Мэне дети из семей богатейших купцов Фростов, Брайсов и Пеппереллов также переженились89. Традиционный путь зарождения и возвышения этих купеческих династий Бернард Бейлин обрисовывал таким образом. Основатель династии – «неизвестный расчетливый колониальный торговец, моряк и даже фермер становится преуспевающим купцом, соперничает со своими конкурентами за экономическое и политическое покровительство со стороны чиновников, добивается власти в колониальном совете, заводит дружбу с влиятельными людьми в Англии и передает наследство своему сыну. Наследник… укрепляет позиции своей семьи в кругу английской бюрократии, использует семейные связи для расширения торговли и получения важных политических должностей и, в конце концов, становится членом английского правящего класса… И завершает свою карьеру в статусе представителя купеческой аристократии»90.

Колониальная элита Нью-Йорка, который был основан голландскими переселенцами в 1617 г. и перешел во владение Великобритании в результате Третьей Англо-Голландской войны (1672–1674), отличалась многонациональностью и космополитизмом91. Среди крупнейших землевладельцев Нью-Йорка значились семейства Де Ланси, Ван Кортландов, Ван Ренсселеров, Ливингстонов, Скайлеров, в крови представителей которых смешались английские, голландские, французские, немецкие и многие другие элементы. Например, известно, что Роберт Ливингстон, предприниматель, яркий политик и основатель одной из самых могущественных династий джентри на атлантическом побережье Северной Америки, был по происBailyn B. The New England Merchants in the XVII-th century. N. Y., 1964. P. 137.

Ibid. P. 195.

Morton J.C. The American Revolution. Westport, 2003. P. 6.

хождению шотландцем, учился банковскому делу в Роттердаме, одинаково свободно владел английским и голландским языками. Свою блистательную карьеру он – сын присходского священника – начал на должности клерка в генеральном суде графства Олбани, затем служил секретарем торгового уполномоченного в Индии и к концу жизни сумел создать одно из самых значительных состояний в колонии 92.

В целом, следует сказать, что накануне Войны за независимость Нью-Йорк являлся одной из наиболее экономически процветающих колоний, а его купцы и предприниматели – одними из самых богатых и влиятельных в Америке представителей элиты. Главной причиной этого стала масштабная протекционистская политика (в виде специальных налоговых льгот, монополий и т. д.), проводившаяся местной администрацией с начала XVIII столетия и до начала Войны за независимость. Так, актом от 21 июля 1715 г. от обязательного корабельного сбора был освобожден владелец крупной судостроительной верфи Джон Слосс, актом от 19 ноября 1720 г. всем собственникам сахарообрабатывающих мануфактур в колонии кроме полковника Роберта Леттиса Хупера было запрещено заниматься очисткой сахара в течение 10 лет, а в 1724 г. было даровано монопольное право производства краски из ламповой сажи Джону Пермитеру93. Рабочую силу на мануфактурах и в мастерских, принадлежавших нью-йоркской «аристократии», составляли законтрактованные слуги, ученики-подмастерья (впрочем, институт ученичества в североамериканских колониях находился к 1750 г. на грани вымирания) и рабы, привезенные из Африки и Центральной и Южной Америки (с 1715 по 1767 г. в НьюЙорк и Нью-Джерси было импортировано 4551 рабов94).

В экономике колониального Юга перед Войной за независимость также преобладали капиталистические тенденции95. Коммерческая ориентация хозяйственной деятельности была характерна, в первую очередь, для землевладельческой аристократии Мэриленда, выделявшейся на фоне джентри других южных колоний (ВирKammen M.G. Colonial New York: A History. N. Y., 1975. P. 134-136.

The Colonial Laws of New York from the year 1664 to the Revolution / ed. by Ch.Z. Lincoln, W.H. Johnson.

2-nd ed. Albany, N. Y., 2006. V. 1. P. 7-8, 110, 755-756.

Kammen M.G. Op. cit.

См. Согрин В.В. Исторический опыт США. С. 45.

гинии, Южной Каролины) как своим богатством96, так и активной вовлеченностью в промышленное производство, торговые операции и земельные спекуляции. Однако следует заметить, что не чуравшиеся в XVII – начале XVIII столетия никаких способов накопления собственного капитала мэрилендские купцы-плантаторы (merchant-planters) впоследствии все больше стали подражать английской аристократии и заниматься только сельским хозяйством, считавшимся делом «благородным» и «высоконравственным» в отличие от промышленности и торговли. В этой связи показательно, что Томас Джефферсон в «Заметках о штате Виргиния» поэтически назвал тех людей, кто трудится на земле, избранниками Бога, «души которых он сделал хранилищем главной и истинной добродетели. Это – средоточие, в котором Бог сохраняет вечно живым тот священный огонь, который иначе мог бы исчезнуть с лица земли. Ни у одной нации, ни в какие времена нельзя найти примера разложения нравственности у людей, занятых возделыванием земли»97. Достаточно типичным может служить пример семьи Дорси, шесть поколений которой проживали в графстве Балтимор до Войны за независимость. Основатели династии мэрилендцы во втором поколении Джон и Эдвард Дорси были одними из самых состоятельных купцов-плантаторов графства, их сыновья Калеб, Джошуа и Джон продолжили семейную традицию, занимаясь и торговлей, и сельским хозяйством, в то время как их внуки (кроме одного – Эдварда) утратили интерес к купеческой профессии. Вместе с тем, как полагает Т.Г. Брнард, уход плантаторской элиты Юга из коммерции может быть связан с усилением меркантилистских тенденций в экономической политике метрополии, с ужесточением контроля над североамериканской торговлей со стороны Англии. В результате преимущественное влияние на колониальный рынок стали оказывать агенты британских фирм и американские буржуазии владельцы международных торговых домов98.

«Движимое имущество, составлявшее более 650 тыс. ф. ст., а также наличие имущества недвижимого позволяли элите Мэриленда покупать рабов, приобретать предметы роскоши, строить изящные особняки и играть значительную роль внутри провинциального общества» (Burnard T.G. Creole Gentlemen: The Maryland Elite, 1691–1776. N. Y., 2002. P. 21).

Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния / сост. и общ. ред. А.А. Фурсенко. Л., 1990.

С. 232.

Burnard T.G. Op. cit. P. 26-27.

В старейшей из колоний в Северной Америке Виргинии политическая и экономическая власть принадлежала нескольким плантаторским семьям Бирдов, Картеров, Ли, Бэверли, Рэндолфов, Вашингтонов и Мейсонов, передававшим по наследству от отца к сыну поместья с сотнями рабов, благородные профессии юриста или военного, положение самого влиятельного и уважаемого джентльмена в приходе и место в колониальной законодательной ассамблее99. Значительные состояния виргинских джентри зиждились на выращивании табака (очень трудоемкого и капризного растения100), составлявшего до трех четвертей экспорта в Европу из этой колонии на берегу Чесапикского залива (оставшуюся четверть занимали индиго, хлопок и зерновые культуры). Активное участие виргинских плантаторов в конкурентной борьбе за рынки сбыта собственной продукции, по мнению современного американского историка Т. Брина101, позволяло им не только поддерживать высокие стандарты своей повседневной жизни, улучшить репутацию в кругу колониальной элиты, но и выработать своеобразную «маску» свободных и добродетельных граждан, стремившихся подражать римским героям и библейским праведникам. «У меня большая семья, и мои двери открыты каждому, и в то же время все мои налоги оплачены, и вот уже много дней подряд в моем кармане лежит нетронутая монета в полкроны, – не без гордости заявлял в письме к графу Оррери Уильям Бирд-второй. – Подобно одному из патриархов, у меня есть мои стада, мои рабы и рабыни, и мои слуги владеют любым из ремесел, и я живу независимо от всех и всего за исключением Провидения»102.

Джентри занимали почти 90 % ключевых постов в колониальных советах и составляли значительное большинство (до 85 %) в верхних палатах колониальных Heinemann R.L., Kolp J.G., Parent Jr. A.S., Shade W.G. Old Dominion, New Commonwealth: A History of Virginia, 1607–2007. Charlottesville, 2007. P. 61.

Производство одного урожая табака занимало более одного года. Засевание земель плантации семенами табака происходило в апреле (до этого семена проращивали на специальных унавоженных грядках). Когда стебель культуры подрастал, и на нем образовывалось до 12 листьев, его подрезали, чтобы избежать цветения. Сорняки, образовывавшиеся рядом с культурой, регулярно пропалывали. В сентябре урожай собирали, листья отделяли от стеблей, высушивали и затем упаковывали в бочки.

Breen T.H. Tobacco Culture: The Mentality of the Great Tidewater Planters on the Eve of Revolution. Princeton, 1985. P. 68, 71.

Цит. по: Morgan E.S. Virginians at Home: Family Life in the Eighteenth Century. Williamsburg, 1952. P. 52.

законодательных органов. Нижние палаты легислатур были более демократичны.

Кроме богатых землевладельцев из «первых семей» в них заседали также купцы, адвокаты, средние земельные собственники. Джексон Тернер Мейн, изучавший профессиональную структуру депутатского корпуса легислатур Южной Каролины (South Carolina – SC), Мэриленда (Maryland – M) и Нью-Йорка (New York – NY), пришел к выводу, что плантаторам-джентри принадлежала в них подавляющая часть депутатских мандатов (49 и 73 % – нижняя и верхняя палата ассамблеи SC;

57 и 63 % – нижняя и верхняя палата ассамблеи M), второе место занимали купцы (22 и 13 % – SC; 2 и 18 % – M; 35 и 75 % – NY), за ними следовали юристы (12 и % – SC; 14 и 32 % M; 15 и 19 % – NY) и «крупные землевладельцы» (18 и 6 % – NY), и наконец – фермеры (2 % – нижняя палата SC; 21 % – нижняя палата M; 28 % – нижняя палата NY) и врачи (4 % – верхняя палата M). Экономический статус депутатов был следующим: богатые собственники (wealthy), т. е. владеющие состоянием от 5000 ф. ст., – 68, 37 и 43 % нижних палат и 80, 91 и 94 % верхних палат;

зажиточные собственники (well-to-do), т. е. владеющие состоянием от 2000 до ф. ст., – 30, 39 и 50 % нижних палат и 20, 9 и 6 % верхних палат; умеренные собственники (moderate), т. е. владеющие состоянием менее 2000 ф. ст., – 19 и 7 % нижних палат Мэриленда и Нью-Йорка104. В Северной Америке XVIII столетия органы «демократической ветви» власти не только обладали элитарным характером, но для них была характерна семейственность, ибо «в них из поколения в поколение заседал узкий круг лиц, носивших одни и те же фамилии»105. В колониальной ассамблее Нью-Йорка наибольшее влияние в 1760–1770-е гг. принадлежало богатейшим семьям Ливингстонов, Моррисов, Филлипсов и Колденов, в ассамблее Массачусетса – семьям Бернардов, Хатчинсонов и Оливеров, в ассамблее Виргинии – семьям Рэндолфов и Ли.

Согрин В.В. Политическая история США. XVII–XX вв. М., 2001. С. 27.

Main J.T. The Upper House in Revolutionary America, 1763–1788. Madison, 1969. P. 272, 276.

Согрин В.В. Образование североамериканского государства: новое прочтение // Новая и новейшая история. 2002. № 1. С. 21.

Элитарный характер выборных ассамблей объяснялся тем, что имущественный ценз для депутатов был зачастую выше (в Северной Каролине – в 2 раза, в НьюХэмпшире – в 6 раз, в Нью-Джерси, Джорджии и Южной Каролине – в 10 раз106), чем для избирателей. Но и в тех колониях, в которых они совпадали, человек, претендовавший на депутатский мандат, должен был обладать значительным состоянием: в середине XVIII в. государственная служба нередко ложилась тяжелым бременем на представителей колониальной элиты. Сессии ассамблей продолжались по несколько месяцев, и в это время их депутаты были вынуждены оставлять свою основную профессию и, таким образом, лишались значительной части доходов, поскольку законодательная деятельность в Америке в период Раннего Нового времени не оплачивалась107. Поэтому неудивительно, что, согласно традициям американской политической культуры эпохи Просвещения, было общепринято, что избрания на государственные должности могли добиваться только люди из уважаемых и обладающих значительными доходами семей. Признавалось, «что богатство являлось основой независимого политического поведения, и чем человек был богаче, тем меньше возможностей было подкупить его»108. Кроме того, достойному кандидату в депутаты надлежало быть хорошо образованным, а образование в Америке стоило дорого. Мы разделяем мнение В.В. Согрина о том, что американская государственность в ранний период своего существования была подчинена олигархическим началам.

Особое место в кругу колониальной элиты занимала фигура губернатора. Как утверждал Б. Бейлин, несмотря на восторженное восприятие американцами «демократической ветви власти», власть исполнительная, принадлежавшая назначаемому королем (за исключением Коннектикута и Род-Айленда) провинциальному губернатору, была полной и неограниченной: он отвечал за проведение в жизнь указов, законов, инструкций монарха и его министров; командовал сухопутными и морDinkin R.J. Voting in Provincial America: A Study of the Elections in the Thirteen Colonies, 1689–1776. Westport, Connecticut, 1977. P. 51-52.

Purvis T.L. Colonial America to 1763. N. Y., 1999. P. 193.

Согрин В.В. Политическая власть, демократия и олигархия в Северной Америке колониального периода // Новая и новейшая история. 2001. № 1. С. 42.

скими силами, создаваемыми в случае военной опасности; контролировал назначения должностных лиц на военные и гражданские посты (так называемая система «патронажа»). Кроме того, губернаторы обладали правом абсолютного вето на решения законодательных ассамблей колонии, могли приостанавливать сессии легислатур и даже распускать их. «Губернаторы и их советы пользовались этой властью, которую не имел ни один английский монарх… с 1707 г., часто и по наиболее чувствительным вопросам»109, – писал Бейлин. Срок пребывания чиновника в должности губернатора колонии составлял в среднем 5 лет. Большинство губернаторов (до 80 %) были по происхождению британцами110, и поэтому вполне естественно, что их политическая и административная деятельность, в первую очередь, определялась интересами метрополии, а не местной элиты111.

В то же время крупные земельные собственники – убежденные консерваторы и приверженцы монархии – являлись главной опорой колониальной администрации, и чтобы эта опора была как можно более надежной, до самого начала Войны за независимость губернаторы не забывали осыпать джентри наградами и чинами, делать им подарки в виде значительных денежных сумм или земельных владений.

Так, в Нью-Йорке вице-губернатор Колден и губернатор Трайон с апреля 1775 по июль 1776 г. пожаловали 423 тыс. акров земли своим сторонникам Г. Франклину, Ф. и У. Райндлендерам, Р. Роджерсу, У. Смиту и другим представителям аристократических фамилий. А вместе с назначением Ф. Скипа комендантом крепостей Краун Пойнт и Тикондерога (важный стратегический район на западе колонии) ему был подарен крупный земельный участок в 120 тыс. акров 112. Передача «незанятых земель» губернаторами в руки джентри происходила и в других североамериканских колониях. Например, огромные площади между Пенсильванией и Виргинией Bailyn B. The Origins of American politics. Cambridge, Mass., 1967. P. 67.

Британцами (англичанами, шотландцами, ирландцами) по происхождению были, например, Френсис Бернард – губернатор Массачусетса в 1760–1769 гг.; Роберт Иден – губернатор Мэриленда в 1769–1776 гг.;

Кадвалладер Колден – вице-губернатор Нью-Йорка, исполнявший обязанности губернатора в 1760–1762, 1763–1765, 1769–1770, 1774–1775 гг.; лорд Чарльз Монтагю – губернатор Южной Каролины в 1766–1773 гг.;

Джон Мюррей, граф Данмор – губернатор Виргинии в 1771–1775 гг. Все они в начале Войны за независимость встали на сторону лоялистов, пытаясь сломить сопротивление вигов при помощи подчиненных им войск, но уже к 1776 г. утратили власть и были вынуждены покинуть североамериканские колонии.

Согрин В.В. Исторический опыт США. С. 57.

Mason B. The Road to Independence: the revolutionary movement in New York. Lexington, 1966. P. 47-48.

(около 100 тыс. акров каждая) получили: сын известного историка Уильяма Бэверли, торговец из Нью-Джерси Бенджамин Гордон, пенсильванский делец Иост Хайт, Уильям Пирт и другие джентри113.

В результате подобной политики концентрация собственности в руках крупнейших землевладельцев, купцов и предпринимателей достигла во второй половине XVIII столетия колоссальных масштабов. Согласно данным, приведенным Дж.

Хенретта, изучавшим социальную структуру Бостона на основе анализа налоговых кадастров, если в 1687 г. наиболее обеспеченные 15 % населения города обладали 52 % всего налогооблагаемого имущества, то в 1771 г. им принадлежало до 65,9 %, при этом доля состояний богатейших 5 % горожан (их историк назвал merchant princes, т. е. «купеческой аристократией») в нем выросла с 25 до 44,1 %114. По подсчетам Р. Уотерхауса, в Южной Каролине к 1775 г. 43 % движимой и недвижимой собственности стало принадлежать 12 влиятельным плантаторским семьям, поселившимся в колонии до конца XVII в.: Эллиотам, Ландсонам, Мэтью, Кателлам, Бейкерам, Уолтерам и другим владельцам состояний, оцениваемых более 10 тыс.

ф. ст. В то же время доля состояний джентри, оцениваемых в 5–10 тыс. ф. ст., возросла в Южной Каролине в течение 1755–1775 гг. с 1,5 до 2,7 % (почти в два раза), состояний, оцениваемых в 3–5 тыс. ф. ст., – с 1,9 до 3,3 %, состояний, оцениваемых в 1–3 тыс. ф. ст., – с 14,14 до 18,2 %115. О богатейших 10 % (купцах, чиновниках и лендлордах) в общинах Филадельфии, Балтимора, Саванны и других портовых городов в североамериканских колониях, которые накануне революции контролировали до 40 % налогооблагаемого имущества, пишет Г. Нэш 116. В.А. Ушаков утверждает, что к началу Войны за независимость «вся территория Нью-Йорка была поделена на обширные земельные владения, патенты, маноры и поместья, каждое из которых могло насчитывать от нескольких тысяч до сотен тысяч и даже миллиона Война за независимость и образование США / под ред. Г.Н. Севостьянова. М., 1975. С. 59.

Henretta J.A. Economic Development and Social Structure in Colonial Boston // The William and Mary Quarterly. 3-rd ser. 1965. V. 22. P. 92.

Waterhouse R. A New World Gentry: the Making of Merchant and Planter Class in South Carolina. Charleston, 2005. P. 52-53, 59.

Nash G. Op. cit. P. 11.

акров». Согласно подсчетам авторитетного Дж.Т. Мейна, уровень концентрации собственности в колониальной Америке, характеризовался следующими цифрами:

1) в приграничных районах, расположенных между хорошо освоенными восточными и необжитыми западными территориями, верхние 10 % сосредоточили в своих руках 33–40 % богатств; 2) в самообеспечивающихся (ведущих натуральное хозяйство) фермерских поселениях обжитых территорий – 35–45 %; 3) в коммерческих фермерских поселениях – 45–65 %; 4) в городах – 55–65 %118.