«Развитие полоролевой идентичности в юношеском и зрелом возрасте Специальность 19.00.13 –Психология развития, акмеология Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук Научный руководитель, ...»

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

На правах рукописи

ИЖВАНОВА Елена Михайловна

Развитие полоролевой идентичности

в юношеском и зрелом возрасте

Специальность 19.00.13 –Психология развития, акмеология

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата психологических наук

Научный руководитель, д.пс.н. Карабанова О.А.

Москва, 2004 2

СОДЕРЖАНИЕ

стр.

Введение…………………………………………………………………………………………4 Глава 1. Проблемы взаимоотношения полов и полоролевой идентичности…. 1.1. Гендерные роли и гендерные отношения………………………………………………… 1.2 Проблемы идентичности личности, связанные с полом……….…………...……………. 1.3. Теории формирования полоролевой идентичности…..…………………………………. 1.4. Понятие аффективной составляющей полоролевой идентичности личности………… 1.5. Полоролевая идентичность на разных возрастных стадиях:

задачи, социальные роли, стадии развития семьи……………………………………………. Глава 2. Возрастно-психологические и гендерные особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности в юношеском и зрелых возрастах.. 2.1. Цели, задачи, гипотезы, схема и программа исследования…………………..………….. 2.2. Обоснование и описание методов исследования………………………………………… 2.2.1. Обоснование метода использования неосознаваемой информации (психосемантической методики)………………………………………………………………………………………… 2.2.2. Описание принципов фоносемантичнской обработки с помощью программы «Диатон»…………………………………………………………………………………………. 2.2.3. Описание психосемантической методики………………………………………………. 2.3. Возрастно-психологические особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности в женских и мужских группах……………………………………………….… 2.4. Гендерные особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности…… Глава 3. Факторы, связанные с аффективной составляющей полоролевой идентичности………………………………………………………………………………………… 3.1. Возрастно-психологические и гендерные особенности аффективных компонентов образов Мужчины и Женщины…..…………………………………………………………… 3.1.1. Особенности аффективных компонентов образов Я, Мужчины и Женщины в различных возрастных и гендерных группах ……………………………………………….. 3.1.2. Связь характера образов Мужчины и Женщины с аффективной составляющей полоролевой идентичности…………………………………………………………………… 3.2. Возрастно-психологические и гендерные особенности когнитивного выбора гендера Родителя и Ребенка………………………………………………………………………….... 3.2.1. Обоснование и описание методики когнитивного выбора пола родителя и ребенка…………………………………………………………………………………………. 3.2.2. Особенности выбора гендеров Родителя и Ребенка в различных возрастных и гендерных группах……..……………………………………………………………………….. 3.2.3. Определение связи выбора пола Родителя и Ребенка с типом аффективной составляющей полоролевой идентичности……………………………………..…………….. Глава 4. Роль семьи в формировании маскулинности-фемининности личности женщины (на материале трехпоколенных семей) ……………………………….….. 4.1. Цели, гипотезы и задачи исследования…………………………………………………… 4.2. Описание методов исследования………………………………………………………….. 4.3. Особенности и закономерности принятия гендерных ролей женщин в трехпоколенных семьях…………………………………………………………………………………………….. 4.4. Особенности соотношения маскулинности-фемининности женщин в трехпоколенных семьях………………………………………………………………………………………….…. 4.5. Исследование преемственности особенностей соотношения маскулинностифемининности женщин в трехпоколенных семьях женщин..……………………………….. Обсуждение результатов..…………………………………………………………………. Заключение……………………………………………………………………………………. Выводы…………………………………………………………………………………………. Литература…………………………………………………………………….………………. Приложения…………………………………………………………………………………… Введение Постановка проблемы и обоснование актуальности темы исследования Актуальность В период демографического неблагополучия в России, отражающегося в уменьшении численности, росте разводов и повышении уровня заболеваемости и смертности, особенно среди мужчин и женщин дееспособного возраста, отмечаемого Госкомстатом (Информация Госкомстата России, статистические сборники 2004), отношение к своей гендерной роли приобретает все большее значение. Отмечаемое рядом авторов (С.Айвазова, 1998, О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998, В.В.Абраменкова, 2003) гендерное неблагополучие в России отражает дисгармоничный характер взаимоотношений между полами, которое характеризует по - существу отношение к своей и противоположной гендерной роли.

Дисгармоничные взаимоотношения полов приводят к формированию неадекватной полоролевой идентичности, которая, в свою очередь, сама начинает влиять на эти взаимоотношении.

Проблемы развития полоролевой идентичности и взаимоотношений полов, отмеченные в работах психологов (Е.Т.Соколова, Н.С.Бурлакова, Ф.Лэонтиу, 2001;

Н.К.Радина, 1999; О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000) и социологов (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998) связаны с особенностями культурно - исторического развития России.

Маскулинность традиционно связывается с властью и мужской гендерной ролью (А.Адлер, 1998). В традиционных патриархальных обществах взрослый мужчина являлся главой семьи, и его полоролевая идентичность формировалась с четкой ориентацией на маскулинность, связанную с мужской гендерной ролью. В патриархальной России семья держалась на авторитете отца и матери, что косвенно подтверждает существование культа бабушки (С.Айвазова,1998). Феминистское движение в России главной своей задачей считало не столько борьбу женщин за равные права с мужчинами, сколько освобождение человека от власти государства и развитие свободной личности (С.Айвазова, 1998). Таким образом, характер маскулинности и развитие мужской полоролевой идентичности в России имеет свои культурно-исторические особенности.

В кросскультурных исследованиях (О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000) стереотипов женского поведения в России и США показано, что в представлениях о гендерных ролях и стереотипах люди едины в рамках одной культуры, т.е. для российской культуры как для мужчин, так и для женщин существуют некие общие представления о роли и месте каждого пола в обществе. Результаты исследования (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998) показали, что у значительной части современных российских мужчин и женщин представления о равенстве полов прекрасно уживаются с патриархальными. Опрошенные О.Здравомысловой и М.Арутюнян женщины и мужчины нарисовали портрет двух в духовном и социальном смысле гомосексуальных субкультур, ориентированных на отношения доверия, понимания, поддержки, уважения, подражания, равно как и открытой, осознанной борьбы преимущественно внутри собственного пола. О.Здравомыслова и М.Арутюнян отмечают, что вытеснение из сознания конкуренции и конфликтности между полами усиливает недоверие между ними у представителей обоих полов.

В России к началу XX века в процессе половой социализации произошло усиление маскулинных тенденций как у мальчиков, так и у девочек (В.В.Абраменкова, 2003).

В.В.Абраменкова связывает его с исторически суровыми временами, когда мужская модель поведения оказывалась более предпочтительной для лиц обоего пола. Это, в свою очередь, привело к инверсионному характеру формирования психологического пола - маскулинному для девочек и феминному для мальчиков, что было также отмечено в исследованиях (В.Е.Каган, 2000, И.В.Романова, 2000, Н.К.Радина, 1999).

В.Е.Каган считает, что особенностью формирования гендерной идентичности у старших дошкольников является когнитивный диссонанс, суть которого заключается в когнитивной ориентации на маскулинность с эмоциональным предпочтением фемининности.

«По необходимости воспринимая когнитивные установки маскулинно-ориентированной культуры, мальчики и девочки формируют сходные эмоциональные установки восприятия пола («Девочки лучше мальчиков»), которые, однако, имеют разное значение для личностного развития и формирования отношений между полами (у мальчиков — «Мальчики хуже девочек, и я плохой», у девочек — «Девочки лучше мальчиков, и я хорошая»)» (В.Е.Каган, 2000, с.68). В.Е.Каган отмечает также, что негативное восприятие себя у мальчиков связано также с негативным отношением к их маскулинному поведению.

Изучение полоролевой идентичности у взрослых показало, что формирование недифференцированного когнитивно-аффективного стиля личности обусловлено спутаннонедифференцированной системой «насыщенных аффектом межличностных отношений», которые, «будучи интериоризованными, становились генерализованным способом познания, отношения к себе и Другому» (Е.Т.Соколова, Н.С.Бурлакова, Ф.Лэонтиу 2001, с.14).

Таким образом, полоролевая идентичность, как специфические психологические установки и способы межличностного поведения, связана с одной стороны, с половым диморфизмом, а с другой – социо-культурными условиями, которые отражаются в социальных нормах маскулинности как ориентации на достижения и фемининности - как ориентации на коммуникативность.

По данным (А.Адлер, 1998, К.Хорни, 2002, А.Лоуэн, 1998) известно, что проблемы взаимоотношений между полами зачастую связаны с непринятием своих гендерных ролей, затрагивающих не столько когнитивную, сколько эмоциональную сферу личности и зачастую приводящих к невротизации и соматизации личности.

Таким образом, реализация гендерных ролей и характер межгендерных отношений в большой степени связаны с эмоциональной составляющей полоролевой идентичности, которая, несмотря на ее значимость, является мало изученной.

Опираясь на Я - концепцию Р.Бернса (Р.Бернс, 2003), можно предположить, что у каждой личности есть образ Я как представителя определенного гендера, то есть самооценка, аффективное самоотношение и потенциальная поведенческая реакция, которая определяется этим образом Я и отношением к этому образу. Следовательно, полоролевая идентичность как совокупность установок на себя имеет три составляющих: когнитивную, аффективную и поведенческую.

Таким образом, аффективная составляющая полоролевой идентичности - это эмоциональное отношение личности к своей гендерной принадлежности (аффективное самоотношение).

Адекватное развитие аффективной составляющей полоролевой идентичности характеризует принятие личностью своей гендерной принадлежности, неадекватное выражается в ее отвержении или смешении (диффузии) гендерной идентичности.

Исследования в области семейной психологии (Э.Г.Эйдемиллер, 1996, А.В.Черников, 1998), показывают, что семейный сценарий старшего поколения оказывает влияние на семейный сценарий младшего поколения. Состояние института семьи, как основной показатель взаимоотношения полов и полоролевой идентичности, сегодня определяет будущее семьи последующих поколений, что обуславливает актуальность исследования социо-культурных факторов, связанных с полоролевой идентичностью для проведения профилактической и коррекционной работы по развитию гендерного самосознания и эмоциональной готовности принятия своих гендерных ролей.

Культурно-исторический закон развития высших психических функций Л.С.Выготского, историко-эволюционный подход А.Г.Асмолова, исследования М.И.Лисиной и ее последователей о роли близкого взрослого при построении образа другого человека и своего «Я», позволяют сформулировать цель и гипотезы нашего исследования.

Гипотезы исследования:

1) Существуют возрастно-психологические особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности, обусловленные решением задач развития личности в юношеском и зрелом возрасте.

2) Гендерные различия аффективной составляющей полоролевой идентичности проявляются в ее возрастной динамике.

3) Факторами, влияющими на аффективную составляющую полоролевой идентичности личности, являются эмоциональная окрашенность образов Мужчины и Женщины, пол значимого родителя и психологический пол личности в детстве.

4) Наиболее значимыми семейными факторами, обуславливающими полоролевую идентичность женщин в трехпоколенных семьях, являются транслируемые старшими женщинами в семье паттерны полоролевого поведения.

5) Особенности полоролевой идентичности женщин в семье связаны с аффективными образами Мужчины и Женщины, характерными для семей.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи.

Теоретические:

1) Обоснование теоретического подхода к изучению возрастно-психологических и гендерных особенностей развития полоролевой идентичности личности. На основе анализа теорий идентичности и идентичности, связанной с полом, определить психологическое содержание понятия аффективной составляющей полоролевой идентичности.

2) Обоснование выбора инструментария для определения полоролевой идентичности и ее аффективной составляющей.

3) Анализ нормативных задач развития с точки зрения полоролевой идентичности.

Методические.

Разработать программу исследования, позволяющую определить возрастнопсихологические и гендерные особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности и установить связь социо-культурных и семейных факторов с ее развитием.

Эмпирические:

1) Определение возрастно-психологических особенностей аффективной составляющей полоролевой идентичности в юношеском и зрелых возрастах.

2) Определение гендерных особенностей аффективной составляющей полоролевой идентичности.

3) Исследование связи эмоциональной окрашенности образов Мужчины и Женщины с аффективной составляющей полоролевой идентичности личности:

а) определение эмоциональной окрашенности аффективных компонентов образов Мужчины и Женщины в различных возрастных группах;

б) определение гендерных особенностей эмоциональной окрашенности образов Мужчины и Женщины;

в) определения характера связей между аффективными компонентами образов Мужчины и Женщины и аффективной составляющей полоролевой идентичности у испытуемых различных возрастных и гендерных групп.

4) Определение связи когнитивного представления своего гендерного образа Я с эмоциональным отношением к этому образу на примере связи выбора гендеров Родителя и Ребенка с аффективной составляющей полоролевой идентичности и эмоциональным характером образов Мужчины и Женщины:

а) определение связи возрастно-психологических особенностей аффективной составляющей полоролевой идентичности с когнитивным выбором пола Родителя и Ребенка и позитивностью образов Мужчины и Женщины;

полоролевой идентичности с когнитивным выбором пола Родителя и Ребенка и позитивностью образов Мужчины и Женщины.

5) Исследование влияния семейных факторов на полоролевую идентичность:

а) определение особенностей, закономерностей и трансляции отношения к гендерным ролям женщин в трехпоколенных семьях;

б) исследование особенностей и трансляции полоролевой идентичности женщин в трехпоколенных семьях;

в) особенности аффективного характера образов Мужчины и Женщины для исследуемых семей.

Объект исследования - аффективная составляющая полоролевой идентичности.

Предмет исследования – возрастно-психологические и гендерные особенности аффективной составляющей полоролевой идентичности и ее связь с культурноисторическими и семейными факторами.

Теоретико-методологическая основа исследования Методологическую и теоретическую основу работы составили культурно-историческая теория Л.С.Выготского – положение о социально-исторической обусловленности психики человека в онтогенезе и формировании высших психических функций путем интериоризации в сотрудничестве со взрослым, как носителем социо-культурного опыта, историко-эволюционный подход в развитии личности А.Г. Асмолова и работы М.И.Лисиной о развитии общения ребенка в онтогенезе: о роли близкого взрослого при построении образа другого человека и своего «Я».

Наиболее существенную роль в разработке теоретико-методологической основы идентичности Э.Эриксона, работы М.И.Лисиной, метод фоносемантики (И.Ю.Черепанова, 2001,2002), основанный на работах А.П.Журавлева (А.П.Журавлев, 1974, 1991) и модель формирования гендерной идентичности В.Л.Ситникова (В.Л.Ситников, 2001).

Методы исследования Аффективная составляющая полоролевой идентичности определялась с помощью модифицированной методики «Кодирование» (Н.В.Дворянчиков,1998, Е.М.Ижванова, 2004);

когнитивный выбор гендеров Родителя и Ребенка - по оригинальной методике, разработанной с использованием структурной модели личности Э.Берна (Е.М.Ижванова, 2004); определение когнитивного и эмоционального выбора гендерных ролей и его реализация в виде поведения осуществлялось по методикам О.А.Гаврилица (1998), качественное соотношение маскулинности - фемининности – по методике «маскулинностьфемининность» (МиФ) (Т.Л.Бессонова, 1994, Н.В.Дворянчиков, 1998), количественное соотношение маскулинности-фемининности - по методике «Психологический пол»

(О.А.Гаврилица, 1998, Т.Л.Бессонова, 1994).

Для решения поставленных задач была разработана схема и программа исследования, представленная во второй главе диссертации.

Достоверность и обоснованность результатов обеспечивалась теоретической и методологической обоснованностью общего замысла исследования, репрезентативностью выборки за счет привлечения испытуемых, проживающих в различных городах России, имеющих различное образование и различный социальный статус, сравнением полученных результатов с данными других авторов.

Достоверность различий проверялась с помощью статистических методов (ANOVA, F-тест Фишера, 2 –распределение) при уровне статистической значимости =0,01.

Научная новизна работы состоит в том, что а) показана целесообразность использования фоносемантического анализа для определения психологических особенностей полоролевой идентичности;

б) выявлены возрастно-психологические особенности развития аффективной составляющей полоролевой идентичности, проявляющиеся в принятии своей гендерной принадлежности, связанной с изменением содержания гендерных ролей;

в) выявлены гендерные особенности развития аффективной составляющей полоролевой идентичности, проявляющиеся в возрастной динамике и принятии своей гендерной принадлежности в зрелом возрасте;

г) впервые показана связь эмоциональной окрашенности образов мужчины и женщины и развития аффективной составляющей полоролевой идентичности;

д) показано значение семейного фактора в развитии полоролевой идентичности женщин.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что введено понятие аффективной составляющей полоролевой идентичности как эмоционального отношения личности к своей гендерной принадлежности, позволяющее уточнить представление о структуре полоролевой идентичности.

Практическое значение исследования.

Результаты диссертационного исследования используются для коррекции семейных и личностных отношений, а также гендерного воспитания детей и подростков. Как агенты социализации, результаты исследования могут быть использованы в СМИ и рекламе для формирования положительных гендерных образов. Разработанные методики могут быть использованы как для практических, так и исследовательских целей. Использование неосознаваемой информации позволяет получать более достоверную информацию об уровне гендерного самосознания, а ее обработка не зависит от опыта тестирующего, что объединяет достоинства опросников и проективных методик. Семантический материал по описанию классов понятий гендерного самосознания может быть использован для построения психосемантических дифференциалов в исследованиях, связанных с гендерными ролями и гендерными отношениями. Собранные данные могут использоваться в разработке учебных курсов по психологии развития и психологии гендерных отношений.

Апробация результатов исследования Материалы диссертации докладывались на Международной научно-практической конференции ученых МАДИ(ТУ), МСХА, ЛГАУ, ССХИ «Методика и педагогика», г.Москва, март 2002, методологических семинарах «Повышение эффективности общения», проводимых кафедрой «Психология управления» Высшей школой управления агропромышленного комплекса в 2002 – 2003 годах, кафедре возрастной психологии факультета психологии МГУ (июнь, октябрь 2004).

Глава 1. Проблемы взаимоотношения полов и полоролевой идентичности В соответствии с концепцией социализации А.Г.Асмолова, основанной на культурноисторической концепции Л.С.Выготского, процесс трансляции паттернов поведения, интерпсихического, к индивидуальному, интрапсихическому, а затем снова к интерпсихическому, передаваемому следующему поколению.

Основной закон развития высших психических функций («от интер к интра») был многократно подтвержден и конкретизирован в работах М.И. Лисиной. Экспериментальные исследования, проведенные под ее руководством, показали, что именно в общении развиваются внутренний план действий ребенка и сфера его эмоциональных переживаний Другим продуктом общения (помимо отношений) является образ себя и другого, который является результатом познания различных качеств (своих и другого) - деловых, познавательных и личностных. В процессе коммуникативной деятельности они отражаются в сознании и формируется образ другого человека и самого себя. Образ человека (себя и другого) и представляет собой целостный аффективно-когнитивный комплекс. Его аффективная часть связана с оценкой (положительной или отрицательной), а когнитивная - с представлением о себе и другом. Таким образом, в процессе развития ребенок формирует не только представления о гендерных ролях, но и отношение к ним. М.И.Лисина показала, что формирование образа себя и другого у ребенка происходит в первые годы жизни на основании того, что ребенок наблюдает.

С возрастом представления о себе и другом становятся все более точными, а отношение к себе все более адекватным, но под влиянием аффективного компонента образа возможны их устойчивые искажения, которые могут позднее и не осознаваться.

Проблема взаимоотношения полов была актуальной во все времена, что нашло отражение в философии, а также в произведениях художественной литературы и искусства.

Характер этих взаимоотношений определяет развитие личности и общества в целом.

Социальные нормы, регламентирующие поведение полов в социуме и социальные стереотипы маскулинности и фемининности определяют представления о том, чем должны отличаться друг от друга мужчины и женщины по физическим, социальным, психическим качествам и их поведение в обществе. Стереотипы существуют как на уровне философских, религиозных систем, так и на уровне обыденного сознания, что говорит о силе их влияния на поведение мужчин и женщин. Существующее многовековое разделение труда и представление о роли каждого из полов в существовании и развития общества очень долгое время представлялось незыблемым. Однако условия жизни человечества за последние 50 лет изменились настолько радикально, что сейчас уже нельзя говорить о незыблемости распределения половых ролей. Изменение представлений о роли полов привело к проблемам, связанным с полоролевой идентичностью и представлений о ней.

И.С.Кон (И.С.Кон, 1988) отмечает, что нормы полового разделения труда не совсем универсальны в разных человеческих обществах, они зависят не от биологии, а от культуры и являются исторически переменчивыми. И.С.Кон (И.С.Кон,1998) считает, что невозможно свести социальные взаимоотношения полов к одной-единственной системе детерминант, будь то биосоциальные константы или угнетение женщин мужчинами и рассматривает половую стратификацию с точки зрения ее связи с системой полового символизма. В соответствии с половым символизмом древних мифологий мужской пол воплощает обновление и изменчивость, а женский – сохранение и устойчивость. Во многих древних мифологиях, за исключением тантризма, мужчина выступает как носитель активного, социально-творческого начала, а женщина – как пассивно-природная сила. Бинарное противопоставление мужского и женского начал является одной из серии бинарных оппозиций, с помощью которых мифологическое сознание пыталось упорядочить свой жизненный мир, и, превратившись из условных знаков в нормативные ориентиры мышления, воздействуют на поведение и психику современного человека. Мужское и женское начала трактуются в древнейших религиях как равноправные и взаимодополнительные. Не чужда мифологическому сознанию и идея андрогинии, совмещения в одном лице мужского и женского начал. Тесно связан с этим и распространенный образ первоначальной бесполости или двуполости младенца, который К.Юнг (К.Юнг, 1994) считал одним из главных архетипов культуры.

Темы андрогинии или перемены пола играет важную роль во многих обрядах. Так, у австралийцев и некоторых африканских народов инициация мальчика включает его временное ритуальное превращение в женщину, а у южноафриканской народности суто инициируемых девочек одевают в мужское платье. Смысл ритуала инициации заключается в том, чтобы инициируемый, прежде, чем обрести определенный пол, проходит фазу обладания свойствами обоих полов. Древнекитайкая мифология утверждает, что всякое человеческое тело содержит в себе и мужское, и женское начало, хотя в женщине больше представлено «инь», а в мужчине – «ян».

В период матриархата (В.Ф.Зыбковец, 1970) женщины выполняли жреческие функции и играли ведущую роль в жизни общества. После наступления патриархата женщины вытесняются не только из жреческих функций, но начинают занимать все более подчиненное положение в обществе. В работе американского автора E.Р. Kитс (Ellen R.

Kintz, 1998) отмечается, что роль женщины во всех этнографических исследованиях описана с патриархальным предубеждением и показывает это на примере описания жизни племени коба народа майя.

Трудно сказать что-либо о сбалансированности гендерных ролей при матриархате, т.к. слишком мало информации сохранилось об этом периоде человечества, но с наступлением патриархата взгляд на женщину как на существо второго сорта стало выраженным достаточно ясно. Это отразилось как на женской, так и на мужской полоролевой идентичности.

В книге А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд (А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд, 1998) рассматривается жизнь женщин, ее нравы и общественное положение у всех народов земного шара. Данная книга была написана более ста лет назад (конец 19 века) и ее вряд ли можно рассматривать как строгий научный труд. Однако факты, которые в ней приводятся, не противоречат другим работам, например, Дж.Фрэзера (1990, 2001) – известного автора в области этнографии и антропологии.

А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд (А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд,1998) показывает не просто печальную, а ужасную за редким исключением картину отношения к женщине в конце века.

На всем Кавказе за исключением Тифлиса в Грузии, существовала продажа женщин в рабство в гарем какого-нибудь султана, причем для них это являлось не трагедией, а избавлением от невыносимо тяжелых условий жизни на родине. У большинства народов Кавказа при выдаче замуж сватовство представляло собой торговую сделку.

Такую же картину А.Ф.Швейгер-Лерхенфельда отмечает в Азии и в Малой Азии, исключением которой является христианская Армения, где нет попыток продажи дочерей, и армяне часто женятся по любви.

Интересны наблюдения А.Ф.Швейгер-Лерхенфельда (А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд, 1998, с.57-58) о мусульманском браке: «Ислам забоится только о внешности… Жена магометанина не столько его подруга жизни, сколько просто женщина, предназначенная главным образом для пустого развлечения и самых естественных удобств».

В Индокитае и Малайском архипелаге еще сто лет назад бирманские женщины и девушки жили и действовали вполне свободно и независимо. В социальном отношении они были равны мужчинам и беспрепятственно принимали участие во многих делах. Свадебное торжество заканчивалось семейным праздником, после чего начиналось господство жены, а не мужа, как у большинства азиатских народов.

В Сиаме особую любовь народ питал к семье, в которой было невозмутимое согласие.

Женщины пользовались некоторой свободой и сравнительно хорошим обращением. В делах наследства преимуществом пользовались члены семьи с материнской стороны.

В Китае и Лаосе «женщина – тень, отголосок». По окончании венчания женщина переставала быть самостоятельным человеком. Изредка муж позволял ей посещать родных или подруг, и то в закрытых носилках, чтобы никто ее не увидел.

Обращение с женщинами в Японии было несколько благоприятнее, чем в Китае, Индии или у мусульманских народов, но в браке права были предоставлены только мужчине, а жена получала одни обязанности.

У народов, находящихся на примитивном уровне развития и населяющих территорию около Южного океана и Австралию, считалось, что женщина не имеет души (христиане до 15 века считали точно также), она занимала очень низкую ступень и терпела сообразное с этим обращение.

В Соединенных Штатах Америки по переписи населения 1870 года (А.Ф.ШвейгерЛерхенфельд, 1998) разница между белыми мужчинами и женщинами составляла полмиллиона в пользу мужчин, поэтому женщина имела некоторую свободу выбора. Однако возникновение феминистского движения говорит все же об отсутствии равенства.

В Центральной и Южной Америке женщина также являлась предметом торга между отцом и кандидатом в мужья и, имея одни обязанности, не имела прав.

В Африке, как у всех первобытных народов, сто лет назад во время пути женщина исполняла роль вьючного животного, т.к., кроме ребенка, несла оружие и имущество мужа.

В 10 лет девочек отдавали в жены, в 17 лет они становились матерью, а в 20 - старухой.

Различно было положение женщин в развитой Европе сто лет назад: во Франции, Польше и Англии в социальном плане женщины пользовались некоторым влиянием, а итальянка не играла почти никакой роли. В благополучной теперь Швеции жених при венчании в церкви в знак своей будущей власти держал в одной руке кнут, который он не оставлял даже у самого алтаря.

У славян был развит патриархальный строй, при котором подчиненное положение женщины было нормой, а черногорка вообще была не что иное, как раба, часто даже домашнее и вьючное животное.

Современные исследования отечественных авторов (С.Айвазова 1998, И.В.БестужевЛада, О.В.Захарова 2000) показали наметившиеся XIX веке изменения в подходах к женскому вопросу. Весь XIX век для женщины - это поиск ее социальной идентичности между признанием и отрицанием ее права быть личностью, гражданкой, полноценным членом общества.

Ш. Фурье был первым в истории философом, рассматривавшим социальные отношения пола в качестве основы властных отношений и понимавшим, что гендерная гармония есть необходимая основа гармонизации общественных отношений. Фурье писал, что только в обществе, свободном от эксплуатации и угнетения, возможны равноправные отношения между мужчиной и женщиной. Российские философы на рубеже XIX-XX веков высказывали мысль о конечной андрогинности совершенного человека.

Концепция освобождения женщины основателями марксизма была адекватна своему времени, его явлениям и нормам, эмансипация рассматривалась в марксизме преимущественно сквозь призму социально-экономических явлений, поэтому в центре ее тема женского труда. Концепция опиралась на демократический идеал «свободы, равенства, братства», но упор в ней был сделан скорее на сюжеты равенства и братства, а уж потом на достижение свободы.

Столетие спустя французский социолог Э. Морен (С.Айвазова 1998) написал, что проблема угнетения женщины сложилась в доклассовую, а может быть и доисторическую эпоху и имеет не столько социологический, сколько антропосоциологический характер.

Как следует из вышеизложенного, женские гендерные роли были связаны главным образом с семьей, поэтому соотношение гендерных ролей в истории общества рассматривалось главным образом с точки зрения брачно-семейных отношений.

С.И. Голод (С.И. Голод, 1998), анализируя развитие взглядов на семью и брак с историко-социологической точки зрения, отмечает, что изменение семейно-брачных отношений связано с переходом учета принадлежности к роду от женской линии к мужской и изменением порядка наследования имущества умершего члена рода к детям умершего.

Названные изменения привели на различных стадиях развития общества к различным формам брачных отношений.

Социологические исследования И.С.Голода показывают, что на качество семейных отношений радикально повлияла автономизация брачности, сексуальности и прокреативности. Массовое репродуктивное поведение обособилось от полового и брачного и стало автономным; сексуальность вышла за пределы брака и приобрела в равной мере существенное значение как для мужчин, так и для женщин, что привело к новому сдвигу системы ценностей и отношений. Нестабильность брака И.С.Голод связывает с пониженной ответственностью за судьбу семьи, нравственно-психологической неподготовленностью и изменением представления о соотношении ответственности за брак у мужчин и женщин.

Появление семьи детоцентристского типа привело к новым принципам межполовой и межпоколенной адаптации. Возможность выбора личности партнера в условиях отсутствия раз и навсегда закрепленных ожиданий и гендерных ролей и тенденции к единой морали и искреннему участию к интересам и потребностям друг друга как основополагающим требованиям супругов, требует адаптации партнеров в психологической, духовной, бытовой, сексуальной, информационной, родственной, культурной областях жизни.

Уайнхолд Б. и Уайнхолд Д. (Уайнхолд Б., Уайнхолд Д., 2002), рассматривая проблему созависимостей, используют концепцию Р.Айслер о доминаторном и партнерском обществах, последнее основывалось на единстве, сотрудничестве и удовлетворении взаимных потребностей. Р.Айслер утверждает, что такая эпоха продолжалась 30-40 тысяч лет и стала слабеть примерно в середине четвертого тысячелетия нашей эры, культ женского начал вытесняться культом мужского, что привело к совершенно противоположному типу цивилизации – доминаторному обществу. Эта социальная структура построена на неравенстве и ставит одну часть общества над другой, что и приводит к подчиненному положению женщины по отношению к мужчине и созависимому обществу. Таким образом, с точки зрения Р.Айслер, существующее устройство общества не обеспечивает гармоничного развития ни женщинам, ни мужчинам, а с точки зрения Уайнхолд Б. и Уайнхолд Д. это делает людей пассивными, апатичными, беспомощными, трусливыми и не способными содействовать изменениям, необходимым для прогресса общества.

А.Адлер (А.Адлер, 1998) рассматривал взаимодействие полов в культурологическом аспекте как попытки мужчин сохранить для себя привилегии в сфере разделения труда.

Разработанная Э.Г.Эйдемиллером (Э.Г.Эйдемиллер, 1996) концепция социологизированного семейного наследования как передачи родового семейного сценария показывает, что именно с семьи начинается усвоение гендерных ролей.

Изучая фазы развития семьи, он выявил ряд нормативных стрессоров, которые являются индикатором перехода от одной фазы к другой и качество этого перехода.

Рассматривая семью как развивающуюся систему, он показывает, что нормально функционирующая семья может быть описана как фигура, не имеющая искажений, а дисфункциональная семья характеризуется наличием вертикальных стрессоров, которые искажают фигуру и обеспечивают передачу неправильных с точки зрения нормального функционирования семьи поведенческих паттернов от одного поколения другому. Ребенок интериоризует способ обращения с ним и повторяет его при воспитании собственного ребенка, включая и паттерны полоролевого поведения. Э.Г.Эйдемиллер показал, что при передаче семейного сценария транслируются паттерны поведения, а исследования М.И.Лисиной объясняют, что это происходит с помощью интериоризованных с самого раннего возраста образов себя и другого.

Семейные отношения развиваются в контексте конкретных социо-культурных условий а взаимоотношение гендеров, как указывает Ш.Берн (Ш.Берн, 2002), напрямую зависят от социальных норм и социального контекста.

А.Игли (Eagly A.H, 1987) выдвинула предположение о том, что гендерные стереотипы являются социальными нормами. Это означает, что в обществе есть представления о том, что мужчинам и женщинам свойственны определенные наборы конкретных качеств и моделей поведения, и подавляющее большинство людей придерживается этой точки зрения. С точки зрения А.Игли (Eagly A.H, 1987) существует нормативное и информационное давление, из-за которых человек старается соответствовать гендерным ожиданиям.

Подчинение гендерным нормам, как говорит Ш.Берн (Ш.Берн, 2002), может наблюдаться как в поведении, так и в системе верований (одобрение, интериализация) и в системе полоролевой идентификации. Она считает, что больше всего шансов быть полотипизированными у тех, кто имел опыт критического переживания гендерной социализации, когда любое отклонение от половой роли неизбежно влекло за собой жестокие социальные последствия.

Исследования указывают на большой вклад детской литературы, телевидения и разговорного языка в стереотипное восприятие мужчин и женщин. Определенную роль в развитии поло-типичных навыков и качеств имеют и детские игрушки, которые формируют гендерные предпочтения социальным окружением в самом раннем детстве.

Влияние мифологического дихотомического подхода к вопросам пола отражается и в результатах исследований ученых, которые утверждают, что различия между полами значимы, при наличии других исследований, которые показывают, что заметных различий между полами не наблюдается. Социобиологи и эволюционные психологи имеют свою точку зрения, объясняющую отличия в поведении мужчин и женщин в ходе естественного отбора, так как способствовали выживанию. И хотя давно проблема первобытного выживания уже не стоит, такую точку зрения до сих пор пытаются рассматривать как актуальную, например, В.А.Геводакян в своей эволюционной теории пола до сих пор придерживается биологизаторского подхода.

Г.Крайг (Г.Крайг, 2000) считает, что даже действительно существующие различия между мужчинами и женщинами оказываются весьма незначительными и поддаются изменению в ходе обучения, при перемене жизненного уклада и социальных ожиданий.

Однако, поскольку индивиду любого пола присуще наличие гормонов обоего пола, эти различия не являются чем-то совершенно противоположным.

Несмотря на то, что результаты исследований не подтверждают существование сильных половых различий в эмпатии и эмоциональности, общепринятые стереотипы соответствуют противоположной точке зрения.

Долгое время ученые считали, что мужчина психологически более здоров, если он соответствует традиционным представлениям о мужественности. Теперь все большее распространение получает точка зрения, что мужская гендерная роль может быть источником тревоги и напряжения из-за того, что некоторые ее аспекты дисфункциональны и противоречивы. Исследованиями доказано, что сам факт выражения эмоции человеком и способ, которым он это делает, сильно зависит от гендерных норм, т.е. о стереотипных представлениях, предписывающих гендерам соответствующее поведение.

Компоненты мужской роли - норма успешности/статуса, норма умственной твердости, норма физической твердости предъявляют к мужчинам требования, которые противоречат человеческой природе и часто являются стрессорами даже для тех мужчин, которые могут им следовать.

Наиболее опасной для здоровья мужчин является норма эмоциональной твердости, которая подразумевает, что мужчины не должны выражать чувства, показывать эмоциональную слабость и обязаны сами решать собственные проблемы. В работе И.С.Кагана (И.С.Каган, 1991) приведены результаты обследования мужчин, перенесших инфаркт. Оказалось, что эти мужчины имели психологию подростков, не принявших свою женскую составляющую. Причины того, что мужчины получают меньшую эмоциональную поддержку со стороны и имеют меньше подлинно близких отношений, кроются именно в этом запрете на проявление эмоций и часто приводят к сердечно-сосудистым заболеваниям.

Исследования выявили, что в наше время традиционная мужская роль принимается относительно слабо. Ранняя социализация и кажущееся одобрение окружающих традиционной роли, отсутствие поддержки новых способов поведения со стороны социальных учреждений — все это тормозит фундаментальные перемены в мужской роли.

Поскольку наши ожидания и стереотипы приводят к тому, что мы замечаем лишь случаи, подтверждающие то, во что мы уже верим, то между гендером и определенными навыками, способностями или поведением могут возникать иллюзорные корреляции. Люди часто видят такие корреляции, основываясь на весьма редких, но ярких примерах, а то, что встречается у другого гендера, рассматривать как некий артефакт. Например, А.Ф.ШвейгерЛерхенфельд (А.Ф.Швейгер- Лерхенфельд, 1998) рассказывая про амазонку курдов КараФатьму, имеющую историческую известность, замечает, что она не имела в себе ничего женственного.

Гендерные стереотипы могут влиять на поведение по отношению к своему и противоположному полу. Гендерная сегрегация в вопросах распределения социальных ролей и выбора друзей способствует тому, что представитель другого пола воспринимается как нечто противоположное. Подчеркивание гендерных различий вносит вклад в формирование пристрастного отношения к своему гендеру и предубежденного к другому и провоцирует возникновение конфликтов. (Бытовые предрассудки по поводу того, что «Все мужчины а «Все женщины -…»). На базе подобного рода предубеждений и возникают пословицы типа: «Люби жену как душу, тряси ее как грушу», «Жена не квашня, встала и пошла»

(Россия) или «У кого жена, у того нужда», «Мать да три дочери – четыре дьявола для отца»

(Италия), которые выдаются за народную мудрость.

А.Адлер (А.Адлер, 1998) утверждает, что мужчины постоянно стремятся к господству над женщинами, а женщины постоянно выражают недовольство по поводу мужских привилегий, что приводит к постоянному нарушению психологической гармонии, в результате чего страдают оба пола.

А.Адлер (А.Адлер, 1998) говорит о том, что превосходство мужского начала обнаруживается уже при рождении и далее усиливается, когда он наблюдает, что женщины занимаются менее привлекательными видами деятельности и сами не всегда уверены в своей равноценности с мужчинами. Преимущества мужской роли являются большим соблазном для девочек, которые предпочитают только те игры и такую активность, что по физическим характеристикам могли бы быть присущи мальчикам. Т.к. девочкам постоянно и в различных вариантах подчеркивается, что они ни на что не способны, они и сами начинают в это верить, хотя нельзя сказать, что такое положение дел их удовлетворяет, т.е.

эмоционально женская роль женщинами не принимается. А.Адлер выделил три типа женщин, борются против женской доли: а) пытающиеся противостоять посредством мужских качеств; б) женщины, которые демонстрирует покорность, смирение, послушание и невероятную степень приспособляемости, при этом демонстрируя, что «такая жизнь не в радость; в) не отвергают женскую роль как таковую, испытывают мучительные чувства от того, что, будучи существами не высшего порядка, вынуждены влачить второстепенную роль.

особенностями нашей культуры, в которой подчеркиваются гендерные различия, частично ответственны за гендерную категоризацию. Кроме того, индивид может испытывать эмоциональную заинтересованность в том, чтобы видеть гендеры различными, так как частично его социальная идентичность берет начало от гендерных категорий.

Положительная идентификация со своим гендером может стать мощным источником формирования чувства полоролевой идентичности, а принижение достоинств противоположного гендера способно повысить самооценку.

Несмотря на то, что разделение труда на основе половой принадлежности присуще всем культурам и имеются значительные межкультурные отклонения в представлении о гендерных ролях, в мире в целом женщины придерживаются более эгалитарных взглядов, чем мужчины, когда дело касается гендерно-ролевой идеологии (Ш.Берн, 2002).

Историю развития гендерных отношений в России можно условно разбить на основных культурно-исторических периодов формирования полоролевой идентичности:

феминистского движения в России; 3) краткий период сексуального равенства от революции 1917 года до середины 30-х годов; 4) сталинский период патриархального крена; 5) некоторое выравнивание патриархального крена и одновременное размывание требований к мужчинам и женщинам (Моральный кодекс строителя коммунизма); 6) переход к рыночной экономике с выраженным патриархальным креном.

В.И.Немирович –Данченко в статье о русских женщинах (А.Ф.Швейгер-Лерхенфельд, 1998) пишет, что при Иване Грозном семья напоминала на монастырь: отец был игуменом, которому все остальные должны были беспрекословно подчиняться. Именно в этот период развилась в женщине добродетель смирения, которую часто превыше всего ставили наши предки. Возможно, отец Сильвестр, будучи наставником Ивана Грозного, написал свой «Домострой» (Н.Шмелев, 1996), пытаясь как-то повлиять на ситуацию. Его «Домострой»

включает 67 пунктов, которые мирянину Руси предписывают, как надо жить (раз писал как надо, то так уж точно не было).

В истории России мужское начало доминирует даже тогда, когда государством управляют женщины. Так было в XVIII веке при обеих Екатеринах и Елизавете.

Императрицы правили, представляя систему власти, выстроенную на мужском авторитете, и не собирались изменять отношения господства-подчинения с учетом общих женских интересов.

Первым российским деятелем, который интуитивно почувствовал взаимосвязь темы женского равноправия, женской эмансипации и модернизации, был Петр Великий, приказавший женщинам покинуть терема, являться на придворные «ассамблеи», одевшись и причесавшись по-европейски, желательно, разбираясь в том, что происходит в жизни двора и мира.

С.Айвазова (С.Айвазова, 1998) высказывает мысль, что в патриархальной России семья держалась не на авторитете взрослого мужчины, который во всех патриархальных обществах был главой семьи, а на авторитете его родителей, причем обоих - отца и матери.

Подчинение родителям не позволяло мужчине чувствовать себя взрослым, совершенно самостоятельным и независимым существом, не говоря уж о женщине. Но зато когда женщина переходила на роль бабушки, ее влияние в доме резко возрастало. Об остаточных элементах материнского права в семье говорит культ бабушки, как утверждает С.Айвазова (С.Айвазова, 1998). О том же свидетельствует и сохранявшееся за женщиной право на участие в жизни общины, мира, если муж отбывал на заработки, или в случае ее вдовства; а также право русской женщины на раздельное владение своим имуществом в браке. Можно предположить, что может быть вследствие патриархальности русской жизни, женщина не была существом абсолютно зависимым от мужчины. Скорее всего, поскольку и мужчина, и женщина находились под опекой мира, общины, государства, в значительной мере взявшего на себя еще и функции рода, то между ними существовало некое подобие равенства в рабстве - в рабской зависимости от всех этих властных структур.

Таким образом, на женскую полоролевую идентичность влиял ее семейный статус от подчиненного положения в молодости (С.Айвазова, 1998) к авторитету в старости.

Изменение семейного статуса влияло и на полоролевую идентичность мужчины, он занимал место своего отца.

С конца XVIII века великие буржуазные революции провозглашают наступление эры прав человека и заявляют о свободе и равенстве всех людей перед законом. В таком историческом контексте на протяжении XIX-XX веков складывается движение за права женщин, которое чаще всего принимает формы женского движения. Его концептуальным обоснованием занимается российский феминизм, «который можно назвать философией или идеологией даже не столько собственно женского равноправия, сколько освобождения личности из-под репрессивной власти рода, отделения, автономизации индивида от родового начала» (С.Айвазова, 1998, с.4). Речь шла о процессе эмансипации, или автономизации, как об освобождении каждого человека от «рабства принуждающей объективности», «от власти общего, родового», оформленного в нормы патриархата. Для России такой поворот проблемы означал попытку выйти за пределы ее традиционной культуры, заглянуть за ее горизонт, по крайней мере, в том, что касалось обоснования роли и назначения женщины, новых отношений между полами.

Первой проблемой, которую попытались решить активистки первого феминистского движения, была проблема женского труда и женского образования. Благодаря их усилиям к началу XX века Россия стояла на одном из первых мест в Европе по числу женщин, получивших высшее образование.

В начале XX века в передовом слое русского общества женщины чувствовали себя не менее полноценными людьми, чем мужчины. Почти во всех больших городах России существовали женские курсы, как высшие, так и медицинские, а также политехнические, сельскохозяйственные, архитектурные и др. Они являлись источниками образования для женщин. Своим возникновением практически все эти курсы были обязаны частной и общественной инициативе и влиянию женщин. Вопрос о гражданских и политических правах женщин в этот период не вставал уже потому, что этих прав в России не имел никто.

После революции 1905 года Манифестом от 17 октября мужская половина населения после получила определенные гражданские и политические права и свободы, но Закон от августа 1905 года о лишении женщин избирательных прав, приравнявших их к несовершеннолетним, слабоумным и состоящим под судом, не был отменен. С этого момента наступает второй период в развитии женского движения - период его организационного оформления. Кульминационным моментом развития женского движения в эти годы стал I Всероссийский женский съезд, который проходил в Санкт-Петербурге в декабре 1908 года по инициативе «Русского женского взаимно-благотворительного общества» и собрал более 1000 участников.

В одном из выступлений говорилось о том, что одним из главных препятствий к решению проблемы равноправия с мужчинами являются сами женщины. Вторым препятствием и самым существенным называлось то громадное большинство мужчин, которое считает женщину своей собственностью и признает ее низшим существом. Для того чтобы признать в женщине человека, равного себе, одни мужчины требуют от нее героических подвигов, другие - исполнения воинской повинности, третьи совсем не желают вникнуть в этот вопрос, четвертые прикрывают свое отрицательное отношение галантными фразами, что женщины и без прав управляют мужчинами. Прошло почти сто лет, а в России на уровне бытового сознания в данном вопросе существенных изменений не произошло, несмотря на то, что культурно-исторические условия изменились радикально.

«Гендерные роли, стереотипы, автостереотипы и связанные с ними социальные установки регулируются на глубинном ментальном уровне общественного сознания и сами влияют на него (как наиболее стабильные, уходящие корнями в далекое прошлое, передающиеся из поколения в поколение, менее подверженные изменениям в ходе развития общества). Этот ментальный уровень формируется в ходе долгой истории развития общества и имеет самые различные аспекты, как-то: исторический, социальный, экономический, культурный, религиозный, политический» (О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000, с.68).

Как пишет С.Айвазова (С.Айвазова, 1998), раз началом всеобщего рабства было порабощение женщины, то началом всеобщего равенства будет освобождение женщины. Но это освобождение зависит всецело и исключительно от самой женщины, от степени развития в ней самосознания. Она также говорит о том, что однополое законодательство исказило не только женскую, но и мужскую природу, развив в них эгоизм, жестокость, злоупотребление грубой силой, высокомерие и самомнение. Правовое рабство женщины выработало в ней покорность судьбе, рабскую угодливость, зависть, хитрость, лживость и полное отсутствие чувства достоинства своей личности как женщины.

По статистике того времени заболеваемость крестьянок в два раза превосходила заболеваемость мужчин, при этом главный процент заболеваний выпадал на репродуктивный период; годы зрелости (30-40 лет) соответствовали усиленной смертности женщин, вдвое превышающей смертность мужчин (С.Айвазова,1998).

По закону начала ХХ века при перемене постоянного жительства мужа жена должна следовать за ним, получить вид на жительство и наняться на работу она могла только с согласия мужа.

Таким образом, к революции 1917 года гендерные отношения в России в основной своей массе соответствовали патриархальным устоям.

Принятая в июле 1918 года первая советская Конституция закрепила политическое и гражданское равноправие женщин и мужчин.

Гендерные отношения в этот период приобретают форму своеобразной симметрии их равно жестким подчинением «социуму власти» (С.Айвазова, 1998). Теоретиками марксистской философии материнство рассматривалось как женская физиологическая функция, что предполагало чисто телесное явление, лишенное психологической и социальной стороны. Ему предписывалось быть фактором, не оказывающим влияния на субъективную женскую идентичность.

С 1917 года до начала 30-х годов действовал семейный кодекс, который объявлял семью свободной от религии и церковной регистрации брака и до предела упрощавший процедуру отцовства.

Идеология «советской семьи», пришедшая на смену «сексуальной революции», становится еще одним компонентом официальной идентичности советской женщины.

Видимыми признаками этой идентичности являлись свобода выбора брачного партнера и материнство при поддержке государства.

Однако, по мере того, как государство брало под опеку семью, советское законодательство в отношении женщин стало иметь скрыто дискриминационный характер.

Предусматривавшаяся им система «льготных», охранных мер «по защите материнства и детства» не только подрывала правовой статус женщин, но практически вытесняя мужчину из семьи, она позволяла открыть пространство частной жизни, сделать его доступным для государственного вмешательства и контроля (Ю.В.Градскова, 2000, с. 5).

Важно отметить, что после принятия новых ориентиров советская семья осталась асимметричной, в ней рельефнее обозначилась фигура матери, функция которой многократно усложнилась. Мать отвечает за рождение и воспитание детей, за быт семьи, несет на себе весь домашний труд и, помимо этого, материально поддерживает семью своей зарплатой. Реформа школьного образования, осуществленная в военном 1943 году и предусматривавшая раздельное обучение мальчиков и девочек, еще откровеннее обнаружила радикальные перемены в подходе государства к социальным отношениям между полами:

мальчик в этой новой парадигме должен был быть готовым исполнять функции «бойца» на фронте и в тылу, а девочка – «матери» и «сознательной воспитательницы» детей.

Только после смерти Сталина в 50-е годы откровенно патриархальный крен в государственной политике начинает выравниваться, а противоречия в законодательстве о социальном статусе женщин постепенно сниматься и отчасти загоняться внутрь.

Помимо официальной политики, на формирование идентичности советской женщины оказывало фактическое неравенство в распределении семейных обязанностей между мужчиной и женщиной. По данным различных источников, женщины разных специальностей в 1970-е гг. работали на двух работах от 12 до 14 часов в день. Несмотря на все заявления о равенстве, распределение власти внутри многих рабочих, и тем более крестьянских семей, оставалась приблизительно таким же, как до революции (Ю.Б.Рюриков, 1986).

Позицию мужчины в советской семье по отношению к ребенку кратко можно было охарактеризовать как «преимущественно отсутствующую». Советский мужчина, недавно вышедший из патриархальной семьи, стремился сохранить свои права, но позволял себе не принимать на себя всех обязанностей. Качество воспитания и образования детей почти всегда служили для женщины (и намного реже мужчины) фактором, влияющим на ее общественный статус (Ю.В.Градскова, 2000, Ю.Б.Рюриков, 1986). Место отца в семье заняло государство, и полоролевая идентичность мужчин стала больше связываться с реализацией профессиональных функций.

Таким образом, условия формирования полоролевой идентичности женщин до и послевоенного периода вплоть до начала 90-х годов происходили в условиях двойного стандарта: провозглашенная ориентация на социальное равенство привела к тому, что независимо от пола, надо получить образование и работу; семья, таким образом, для женщины «дополнительная» и не всегда привлекательная сфера реализации. Мужская полоролевая идентичность формируется прежде всего как результат отождествления с некоторой статусной позицией или социальным мифом «каким должен быть мужчина», которая носит дихотомический характер и является диффузной, легко уязвимой и очень ригидной (Ю.И.Алешина, А.С.Волович, 1991). Таким образом, патриархальные условия полоролевой идентичности размываются и способствуют формированию личности среднего пола.

В 1992 году новое российское государство делает окончательный выбор в пользу либерализации экономики. Для женщин этот курс означает конец всей прежней системы отношений с государством. Возникает частный сектор, более динамичный, с высокооплачиваемым трудом, который отторгает женщин как невыгодную рабочую силу.

Происходит выталкивание женщин из сферы общественного производства и усиление патриархальных устоев, что сказывается как на женской, так и мужской полоролевой идентичности.

Одним из болезненных проявлений очевидной асимметрии в отношениях между полами следует считать насилие над женщинами, принявшее самые разные формы:

изнасилование, в том числе в условиях вооруженных конфликтов, насилие в семье, как известно из статистических данные, каждая третья женщина подвергается насилию в семье.

Насилие над женщинами провоцируется еще и тем общим подходом к ней как к существу второго сорта, который все прочнее утверждается в последние годы и проявляется в конкретных фактах и цифрах. Так, по данным Генеральной прокуратуры, в 1993 году было зарегистрировано 332 тыс. преступлений, жертвами которых стали женщины, в их числе - тыс. изнасилований. В семейных баталиях погибло 15 тыс. женщин, а 56 тыс. получили тяжелые телесные повреждения (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998).

При явном преобладании женщин среди специалистов с высшим и средним образованием, их число среди руководителей предприятий незначительно (8-11%). В пирамиде государственной власти доля женщин на протяжении последних десяти лет не превышала 10% (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998).

Патриархальные настроения снова начинают преобладать в общественном мнении во всех его вариантах - от крайне правого до демократического. Как пишет С.Айвазова (1998), изменения в политической и экономической жизни России в 80-90-х годах, спровоцировали очередное нарушение равновесия в структуре гендерных отношений. В 1989 году была отменена система квот представленности женщин в структурах законодательной власти эпохи социализма, вместе с ней рухнул декоративный фасад активного женского участия в делах общества.

Судя по данным, полученным О.Здравомысловой и М.Арутюнян (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998) в современной семье отсутствуют авторитарно-иерархические отношения - нет жесткого подчинения одного пола другому. Причем нет ни бесспорного, как бы формализованного признания авторитета отца, ни полного контроля над жизнью семьи со стороны матери. Значительная часть современных российских мужчин и женщин придерживается установок, в которых представления о равенстве полов прекрасно уживаются с патриархальными стереотипами. Данные сравнительных социологических исследований, проводившихся в 1991-1994 годах, приведенные авторами, иллюстрируют проявление гендерных противоречий на социальном, межличностном и семейном уровнях.

Исследователи (О.Здравомыслова, М.Арутюнян, 1998) высказывают предположение, что опрошенные «нарисовали» портрет двух в духовном и социальном смысле гомосексуальных субкультур, ориентированных на отношения доверия, понимания, поддержки, уважения, подражания, равно как и открытой, осознанной борьбы преимущественно внутри собственного пола. При этом в сознании опрошенных, особенно женщин, «эмоциональная поддержка» со стороны представителей противоположного пола каким-то образом умудряется сочетаться с отсутствием доверия и понимания.

Интересен тот факт, что российские женщины в огромном большинстве абсолютно отрицают наличие какой-либо конфликтной зоны в отношениях с мужчинами. Так, отвергают наличие конфликтов с мужчинами в своей жизни 80% российских женщин, а совершенно категорически - 68%. Очевидно, это происходит вследствие того, что борьба между полами, проявляющаяся столь явной при анализе данных, почти не осознается самими женщинами, по крайней мере, не относится ими к сфере собственного личного опыта.

Вытеснение из сознания реальных процессов конкуренции и конфликтности как в частной жизни, так и в профессиональной сфере не только является следствием недоверия и отчуждения между полами, но и усиливает этот разрыв. Напряжение между жизненной реальностью и установками растет. Это проявилось в исследовании О.В.Митиной, В.Ф.Петренко (О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000) кросскультурных стереотипов женского поведения в России и США в том, что у американок более позитивное отношение к себе самим, чем у российских женщин. Понятие «идеал» для американских респонденток оказалось ближе к реальному образу я сама, а образ счастливой женщины - более значим для россиянок. Российские респондентки более категоричны в своем отвержении роли презираемых женщин, нежели американские.

Данные работы О.В.Митиной, В.Ф.Петренко (О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000) показывают, что гендерные установки у мужчин и женщин в рамках одной культуры сходны в значительно большей степени, чем между представителями одного гендера из разных культур.

Эти исследования свидетельствуют о том, что в представлениях о гендерных ролях и стереотипах люди едины в рамках одной культуры и не существует особого «женского мнения» (О.В.Митина, В.Ф.Петренко, 2000, с.72).

Проблема гендерных отношений в России усугубляется и демографической ситуацией. М.Артемьева (М.Артемьева, 2003) приводит прогнозы демографов, по которым к 2016 году в России численность мужского населения в возрасте 17-19 лет сократится с 3, млн. человек до 2 млн. человек. К 2050 году в России будет жить менее 115 млн. человек, и самую большую долю российского народа при этом составят женщины пожилого возраста.

По данным последней переписи населения в России представителей сильной половины человечества на 10 млн. меньше.

На сегодняшний день уровень мужской смертности в 4 раза выше женской и растет быстрее чем у женщин, за счет различных болезней и несчастных случаев и приближает ситуацию к военному времени. Сегодня число самоубийц среди мужчин по сравнению с женщинами в некоторых регионах России превышает в 7-12 раз.

Существует еще одна огромная проблема среди мужского населения, принимавшего участие в боевых действиях - это послевоенная адаптация в семье и в обществе. У большинства участников боевых действий в мирной жизни нередко присутствует недоверие, вынесенное с войны. Из-за этого чувства ветераны, как правило, избегают врачей, психологов, замыкаются в себе, редко выходят на доверительные отношения с близкими людьми. К сожалению, отечественное законодательство не стимулирует отцовство. Не закреплены в семейном законодательстве долгосрочная ответственность мужчины в области прав и обязанностей как отца, нет статьи в защиту отца при разводе. Права отца после развода оказываются ущемленными.

По данным М.Артемьевой (М.Артемьева, 2003) «мужскими» проблемами вплотную и комплексно занимаются всего только два учреждения в мире: за рубежом - Ресурсный центр для мужчин штата Массачусетс (США) и в России - Краевой Кризисный центр для мужчин в г. Барнауле Алтайского края.

Первым вопрос о гармоничном сосуществовании полов в отечественной литературе поставил В.И.Вернадский (В.И.Вернадский, 1993) в начале 20-х годов 20 века, который считал, что основой взаимоотношений молодых людей должна быть «здоровая чувственность», затем в 70-80 гг – Ю.Б.Рюриков (Ю.Б.Рюриков, 1967, 1986), который высказал мысль о том, что следующий период жизни человечества должен соответствовать биархатным отношениям.

К.Бойченко (К.Бойченко, 2003) выделяет три стратегии, отражающие тип мужественности, который проявляется в заботе о других, а не в жестокости: 1) ответственность в отношении детей, т.к. не только женщины имеют детей, но и мужчины; 2) умение брать на себя ответственность за свои собственные действия; 3) ответственность перед обществом.

Равноправие с точки зрения К.Бойченко является новым как для женщин, так и для мужчин, ввиду многовековых предрассудков, традиций и культурных форм. Как показал вышеприведенный анализ, в России преобладали патриархальные взаимоотношения между полами. Краткие периоды, связанные с феминистским движением и сексуальной революцией в первые годы советской власти не затронули основную часть крестьянского и рабочего населения России. Вероятно, это объясняет живучесть старых патриархальных стереотипов, несмотря на изменившиеся исторические условия.

Подводя итоги из вышеизложенного, отметим, что:

1) отношение к женщине как существу второго сорта даже в период патриархата существовало не всегда и не везде, а ее закабаление связано скорее не с биологическими, а социальными причинами, при этом отношение к женщине прямо связано со степенью развития общества;

2) в странах, находящихся на низкой ступени развития, где женщина с рождения унижена и воля к сопротивлению подавлена изначально, она безропотно принимает свою женскую роль и проблем с полоролевой идентичностью у нее нет;

3) в развитых странах отношение к женщинам как низшим существам приводит к тому, что девочки, а потом и женщины эмоционально отвергают навязанную мужчинами женскую роль и выражают либо явный, либо скрытый протест, в результате чего страдают оба пола;

4) тип семейного родового опыта передается от старшего поколения последующим, поэтому состояние семьи сегодня определяет ее будущее;

5) для различных культурно-исторических условий существуют свои образы гендерных ролей, имеющие свою аффективную окрашенность и которые интериоризуются ребенком в процессе развития и транслируются следующим поколениям;

6) гендерное неблагополучие в России, связанное с недоверием между полами, ориентации на маскулинность, сочетанием представления о равенстве полов с патриархальными стереотипами и вытеснением конфликтности ситуации из сознания, имеет давние исторические корни.

1.2. Проблемы идентичности личности, связанные с полом Гендерная идентичность является частью идентичности личности и зависит от конкретных культурно-исторических условий, как это уже рассматривалось выше.

В проблемах, связанных с общей идентичностью личности, существует несколько подходов. С точки зрения Е.П.Белинской и О.А.Тихомандрицкой (Е.П.Белинская, О.А.Тихомандрицкая, 2001) для большинства исследователей вопрос о структуре идентичности был производным от вопроса о ее развитии, конкретные решения которого не выходили за рамки эриксоновского деления идентичности на персональную и социальную.

Они выделяют две логики анализа исследований личности: структурно- функционалистская традиция, в рамках которой «личность мыслится как объективно фиксируемая совокупность тех или иных …личностных черт, функций, мотивов и пр., что дает возможность выделения определенных ее инвариантов, позволяющих типологизировать разные «личности» и сравнивать их или друг с другом, или с некоторым эталоном [нормой] или с самими собой в разные временные периоды… Вторая, оппозиционно настроенная к первой, логика анализа личности опирается на феноменологическую традицию в подходе к проблеме человека…Личность предстает … как принципиально уникальная, неповторимая, экзистенциональная сущность… Следовательно, личность может определить саму себя только через отрицание каких-либо своих атрибутов… и выступать для самой себя как некоторая психологическая реальность лишь в интерсубъектном взаимодействии с Другим.

Соответственно понятие нормы заменяется понятием самоактуализации».

Авторы высказывают точку зрения, которая говорит о том, что в настоящий момент рассматривают два типа идентичностей: социальную и личностную (персональную) (H.Tajfel,1982; J.Turner,1996; В.С.Агеев,1990; В.А.Ядов,1995 и др.). Э.Фромм (Э.Фромм, 1987) рассматривал проблемы идентичности в контексте человеческой свободы и выделял персональную и социальную идентичность.

В.Н.Павленко (В.Н.Павленко, 2000, с.135), рассматривая проблемы идентичности, отмечает, что «общим моментом для большинства современных исследований является противопоставление личностной и социальной идентичности». В.Н.Павленко (В.Н.Павленко, 2000) отмечает, что в последнее время идея жесткого противопоставления личностной и социальной идентичности подвергается критике. Высказываются предположения, что личностная и социальная идентичности являются просто двумя полюсами в процессе развития. Личностная идентичность является продуктом социальной идентичности:

перцепция социального давления и адаптация к нему — это активный и селективный процесс, и личностная идентичность является его остаточным, резидуальным образованием.

Данный подход совпадает с высказыванием Леонтьева А.Н. (Леонтьева А.Н., 1975) о том, что личностью не рождаются, а становятся: индивид, развиваясь и социализируясь, в процессе становится личностью и приобретает личностную идентичность.

Примерами рассмотрения идентичности группы являются работы, посвященные проблемам этнопсихологии А.И.Донцова, Стефаненко Т.Г., Уталиевой Ж.Т.( А.И.Донцов, Стефаненко Т.Г., Уталиева Ж.Т.,1997), Л.М.Дробижевой (Л.М.Дробижева, 1996), Г.У.Солдатовой (Г.У.Солдатова, 1999, 2001), Л.А.Шайгеровой (Л.А.Шайгерова, 2002), Л.Б.Шнайдер (Л.Б.Шнайдер, 2001, с.6-7). Несмотря на разнообразие в методологических подходах, все они рассматривают различные соотношения «личность-общество», каждое со своим смещением на факторы, которые каждый из авторов считает наиболее значимыми.

Идентичность, таким образом, является понятием в системе «личность-общество» и согласуется с подходом Э.Эриксона (Э.Эриксон, 1996, 2000).

Э.Эриксон, показывает, что «только общими усилиями психоанализа и науки об обществе смогут наконец описать жизнь индивида в меняющемся обществе» (Э.Эриксон, 1996, с.54). Э.Эриксон (Э.Эриксон, 2000) понимает идентичность как процесс организации жизненного опыта в индивидуальное «Я» на протяжении всей жизни человека в изменяющемся социальном окружении.

Э.Эриксон различает идентичность индивида и идентичность группы. «Идентичность индивида основывается на двух одновременных наблюдениях: на ощущении тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве и на основании того факта, что тождество и непрерывность признаются окружающими (Э.Эриксон, 1996, с.59). Он рассматривает развитие личности как сочетание трех основных линий: соматическое, психосексуальное (развитие эго) и социальное развитие. Индивид и общество развиваются в сотрудничестве, при этом общество обеспечивает оптимальные условия развития личности (для данного общества), приобщая ее к культуре и ритуалам.

Э.Эриксон выделяет 8 стадий жизненного пути, при этом каждая стадия уникальна.

Каждая стадия характеризуется определенным психосексуальным статусом и модусом действий как общей моделью взаимоотношений с окружающим миром. Для каждой стадии развития характерен свой кризис, который является неким противоречием между возможностями личности, ее потребностями и требованиями общества. Кризис находится в радиусе значимых отношений, который в процессе развития расширяется. (1996).

Из модели взаимодействия человека и общества, предложенной Э.Эриксоном, следует, что идентичность формируется у индивида на каждой ступени развития при непосредственном участии общества с постепенным расширением радиуса взаимодействия с ним.

А.Г.Асмолов, основываясь на культурно-исторической концепции развития высших психических функций (Л.С.Выготский, 1982, т.3), рассматривая детерминанты развития личности с точки зрения историко-эволюционного подхода, говорит: «И при анализе индивидных предпосылок, и при исследовании социально-исторического образа жизни как источника развития личности постоянно следует учитывать, что речь идет о биологических, социогенетических и персогенетических ориентациях в психологии личности, которые в контексте историко-эволюционного подхода и системной схемы детерминации развития личности перестают быть параллельными линиями изучения личности» (А.Г.Асмолов, 2001, с.197).

Опираясь на культурно-историческую концепцию развития личности, Л.С.Выготский отразил основной генетический закон культурного развития: от интерпсихического, социальной коллективной деятельности ребенка к индивидуальному, интрапсихическому, а М.И.Лисина показала, что познание себя и другого происходит путем формирования когнитивно-аффективного образа человека.

О.Вейнингер (О.Вейнингер, 1999) еще сто лет назад, основываясь на результатах исследований, предположил, что в природе не существует чисто мужского или чисто женского пола. Долгое время подобный взгляд не вызывал интереса у врачей и психологов.

Однако, как показали современные медицинские исследования, связанные с проблемами изменения пола или гермафродитизмом, О.Вейнингер был близок к истине. В своей работе «Третий пол» А.И.Белкин (А.И.Белкин, 2003) пишет: «Как ни отчетлива биологическая сущность пола, она, когда речь идет о человеке, становится всего лишь канвой, по которой могут быть вытканы самые разные рисунки... Империативы пола кажутся непреложными, незыблемыми….Нет «чистого» пола. На всем, в чем он силится выразить себя, лежит печать интерсексуальности, двуполости - в этом, как я теперь это вижу, и заключается самая главная и самая страшная для человеческого сознания тайна пола. Почему страшная? Да потому, что по общему закону психической жизни это инородное, противоположное нашему полу начало не может безмолвствовать».

Как утверждают Н.В.Дворянчиков и С.Н.Ениколопов (Н.В.Дворянчиков, С.Н.Ениколопов, 2003), «специалисты, обсуждая проблему полового диморфизма на уровне личностных черт, в целом соглашаются с тем, что в этом случае практически невозможно говорить о наличии устойчивых полодифференцирующих качеств… В то же время исследователи обнаруживают наибольшую выраженность полового диморфизма в психических структурах, детерминированных в большей степени биологически, например темпераменте, способностях, тогда как в структурах, обусловленных культуральносоциальными факторами, межполовые различия сглаживаются… Результаты значительного массива исследований, показали, что личностные межполовые различия особенно выраженные у подростков и учащихся старших классов….существенно снижаются в студенческом возрасте и практически стираются у пожилых».

В формировании пола принимает участие большое количество компонентов, которые возникают и включаются в процесс на различных стадиях развития индивида (Д.Н.Исаев, В.Е.Каган, 1979).

При множестве разнородных компонентов даже самое беглое описание пола становится достаточно громоздким. Однако, А.И.Белкин (А.И.Белкин, 2003) суммирует процесс формирования пола в виде несложной схемы:

внутренние, наружные гениталии вторичные половые признаки М Психический пол Ж (поведение, свойственное мужчине или женщине) Стрелки передают единство системы, последовательность и логику становления отдельных элементов: от генетической программы развития до сложнейших проявлений психических, сексуальных, социальных половых принадлежностей.

В тех случаях, когда последовательность нарушается и происходит сбой в одномединственном звене, ломается вся структура и разрушается целостность, исчезает гармония.

Пол воспитания входит в противоречие с гормональным, биологические особенности организма ломают изнутри всю психическую «надстройку».

Таким образом, проблема определения половой идентичности как с точки зрения медицины, так и с точки зрения личности в общем случае не является однозначной.

Мы предполагаем, что на уровне биологии и анатомии пол сформирован, но возможны сбои, связанные с процессом социализации, в таких, например, случаях, когда девочку воспитывают как мальчика (гражданский пол – женский, а психический – мужской) или мальчика как девочку.

В.В.Абраменкова говорит, что «процесс половой социализации в современных условиях представляет собой явление, не имеющее аналогов во всей предшествующей истории России. Традиционная форма половой социализации исходила из типа соответствия полоролевых образцов половой принадлежности ребенка: для мальчиков это маскулинная модель, а для девочек – феминная. К концу XIX – началу XX вв. наметился, а в советское время развился маскулинный тип половой социализации, столь характерный для суровых времен, когда мужская модель поведения оказывалась более предпочтительной как для мальчиков, так и для девочек. Это не могло не сказаться на изменении половой социализации в процессе формирования психологического пола в последние десятилетия, который можно было бы определить как инверсионный, т.е. маскулинный для девочек и феминный для мальчиков. Инверсионный тип половой социализации приводит к формированию унисексуальной (или бисексуальной) модели психологического пола»

(В.В.Абраменкова, 2003, с.112-113).

Психоаналитические исследования доказывают, что ядерная половая идентичностьэто отнесение себя к мужскому или женскому полу, полоролевая идентичность, выбор сексуального объекта также в наибольшей степени зависит от социально–психологического опыта, приобретенного в раннем детстве (О.Кернберг, 2003). Психоаналитические исследования подтверждаются исследованиями М.И.Лисиной (М.И.Лисина, 2001) и ее последователей, которые показывают, что внутренний план действий и аффективная сфера личности начинают формироваться с самого раннего детства.

О. Кернберга (О. Кернберг, 2003) видит причины возникновения транссексуализма, т.е. идентификации индивида с полом, противоположным биологическому в серьезных нарушениях ранних психосоциальных взаимодействий.

Полоролевая идентичность - это специфические психологические установки и способы межличностного поведения.

Исследованиями, связанными с определением идентичности пола, занимались в основном психиатры, сексологи и социальные психологи. Сексологи и психиатры – с точки зрения психосексуального развития, связанного с процессами формирования в первую очередь биологического и психологического пола, а социальные и гендерные психологи – с точки зрения социализации и усвоения половых ролей. Это привело к разнообразию терминологии, которая описывает определение личности своей половой принадлежности с различных точек зрения, например: половая, гендерная, полоролевая, ролевая, гендерный стереотип, гендерная роль, психосексуальное развитие (половое сознание, полоролевое поведение, психосексуальные ориентации) и ряд других понятий, связанных с данным процессом.

Так, например, половая идентичность как свершившийся психологический факт в «Словаре психолога – практика» (С.Ю.Головин, 2001) определяется как «осознание индивидом своей половой принадлежности; переживание им своей маскулинности – фемининности; готовность играть определенную роль половую…Является одним из аспектов личностной идентичности и в большей степени основана на подражании родителям.

Осознание индивидом своей идентичности половой предполагает определенное отношение к ней – ориентацию полоролевую и предпочтения полоролевые».

Таким образом, половая идентичность согласно данному определению предполагает наличие двух составляющих: осознание своей половой принадлежности - когнитивной и переживание своей маскулинности-фемининности - аффективной.

Полоролевая идентификация как процесс и результат определяется как «обретение ребенком психологических и поведенческих особенностей человека определенного пола;

отождествление им себя с человеком определенного пола и обретение черт психологических и особенностей поведения человека того же или противоположного пола, включая типичное поведение ролевое» (С.Ю.Головин, 2001).

В соответствии с данным определением полоролевая идентификация предполагает когнитивную составляющую как отождествление себя с человеком определенного пола и поведенческую как обретение особенностей поведения человека определенного пола.

Половая роль (С.Ю.Головин, 2001) определяется как «дифференциацию статусов, прав и обязанностей индивидов в зависимости от их половой принадлежности. Относительно устойчивые формы поведения, соответственные половой принадлежности индивидов, социальная модель поведения, включающая в себя ожидания и требования, адресуемые обществом к людям мужского и женского пола биологического… Роли половые – вид ролей социальных; они нормативны, выражают определенные социальные ожидания, проявляются в поведении. На уровне культуры они существуют в контексте определенной системы половой символики и стереотипов маскулинности и фемининности. Принятие и усвоение индивидом определенной роли половой дает ему идентичность половую, с коей в дальнейшем соотносятся самосознание личности и все свойства поведения».

Гендерные психологи определяют гендерную идентичность —как базовую структуру «социальной идентичности, которая характеризует человека (индивида) с точки зрения его принадлежности к мужской или женской группе, при этом наиболее значимо, как сам человек себя категоризирует» (Словарь гендерных терминов, 2002).

Таким образом, с точки зрения гендерной психологии гендерная идентичность осуществляется в пользу предопределенной анатомически половой идентичности, а степень выраженности зависит от степени осознания ее субъектом.

Процесс самоопределения личности с точки зрения принадлежности к полу в психологии развития называется полоролевой идентификацией, а в гендерной психологии как области социальной психологии - дифференциальной социализацией. Процесс полоролевой идентификации не только осуществляется, но и переживается личностью эмоционально, т.к. он в своей психике отражает другого человека, дает на каждого из них эмоциональный отклик и отвечает столь же определенной поведенческой реакцией (А.А.Бодалев, 1995).

В работах отечественных и зарубежных исследователей, посвященных изучению половой идентичности, используются такие термины, как психологический пол, полоролевая идентичность, полоролевые стереотипы, полоролевые отношения (В.С.Агеев,1996;

И.С.Кон,1981; Я.Л.Коломинский, М.Х.Мелтсас, 1985 и др.). Однако даже близкие, на первый взгляд, понятия (как, например, гендерная идентичность и полоролевая идентичность) не являются синонимами.

В.Е.Каган (В.Е.Каган, 1991), исследовавший процессы психосексуального развития, определяет половую идентичность взрослой личности как «соотнесение личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности», как базовую, ролевую и персональную:

1) базовая идентичность – соотнесение личности с традициями, восходящими к филогенетическим, половым различиям, альтернативным представлениям о маскулинности/фемининности; этот вид идентичности детерминирован психофизиологически;

2) ролевая идентичность – соотнесение поведения и переживаний личности с существующими в данной культуре и в данное время полоролевыми стереотипами, детерминирована влияниями среды;

3) персональная идентичность – интеграция первой и второй идентичностей, которая характеризует соотнесение личности с маскулинностью - фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения и совместной деятельности.

Таким образом, В.Е.Каган ролевую идентичность включает в определение половой.

В модели половой идентичности, которая базируется на Я-концепции и соотносит личностные и социальные аспекты, выделяют следующие составляющие (Т.Л.Бессонова, 1994, В.С.Агеев, 1996; Н.В.Дворянчиков, 1998): адаптационная (социальная) половая идентичность описывает то, как личность соотносит свое реальное поведение с поведением других мужчин и женщин, целевая концепция «Я» – набор индивидуальных установок мужчины (женщины) на то, какими они должны быть, персональная идентичность – личностное соотнесение себя с другими людьми, Эго-идентичность – глубинное психологическое ядро того, что личность человека как представителя пола означает для самого себя.

Эта модель половой идентичности построена на двух основных принципах: 1) уровневом соотнесении отдельных ее аспектов и 2) независимости, ортогональности маскулинности и фемининности как ее измерений.

Первый уровень – «Я - рефлексивное» - совокупность субъективных представлений о том, какими их видят другие, одна из составляющих Я-концепции Р.Бернса, использующейся Н.В.Дворянчиковым (Т.Л.Бессонова, 1994, Н.В.Дворянчиков, 1998) для определения половой идентичности.

Второй уровень – полоролевая идентичность или образ Я как представителя определенного пола, полоролевые идеалы, ориентации, стереотипы, установки и т.д., некоторое Я-идеальное тоже одна из составляющих Я-концепции. У В.Е.Кагана это соответствует ролевой идентичности.

Третий уровень представлен персональной половой идентичностью, описывающей сравнение собственных личностных характеристик с образами личностей мужчин и женщин вообще, т.е. «Я- реальное» (составляющая Я-концепции), отражающее то, что означает личность человека, как представителя определенного пола, для самого себя (пропорция маскулинности/фемининности «Я - реального»). У В.Е.Кагана - это интеграция базовой и ролевой идентичностей, которая характеризует соотнесение представлений личности о маскулинности - фемининности в контексте индивидуального опыта межличностного общения и совместной деятельности.

Наиболее глубоким уровнем является четвертый уровень эго-идентичности, который обозначают как базовую половую идентичность, в модели Я-концепции в какой-то степени соответствующей Я-экзистенциальное и понятию самости у К.Юнга (К.Юнг, 1996). В модели В.Е.Кагана (В.Е.Каган, 1991) это базовая половая идентичность, соответствующая самому глубинному уровню, определенному психофизиологически, который в основном редко осознается.

Таким образом, половая идентичность, рассматриваемая в рамках двух последних подходов, – это категория, которая определяет место индивида в трехмерном пространстве, образованном осями «маскулинное – фемининное», «социальное – индивидуальное», «социальное – онтогенетическое» и являющаяся одной из составляющих идентичности личности.

М.А.Догадина и Л.О.Пережогин (М.А.Догадина, Л.О.Пережогин, 1999) приводят характеристики психосексуального развития в онтогенезе (табл.1.1), которые включают характеристики – когнитивную – половое самосознание и поведенческую – полоролевое поведение.

Возрастной Этап развития Краткая характеристика этапа период 1-6 лет Половое Представление о своей половой принадлежности самосознание дифференциация окружающих по половым признакам, игры с 7-13 лет Полоролевое Формирование стереотипа полоролевого поведения поведение соответствующего идеалам маскулинности и фемининности в 14-18 лет Психосексуаль Платоническая стадия - желание духовного общения ные реализация, эротическая стадия – элементы эротического ориентации фантазирования - реализация (ласки, поцелуи), Возрастной Этап развития Краткая характеристика этапа период Таким образом, на каждой стадии онтогенетического развития субъект приобретает новые психологические качества, связанные с осознанием своей принадлежности к полу.

Как видно из сказанного выше, в решении проблем идентичности, связанных с полом, наблюдается разнообразие, связанное не только с различными направлениями в науке, разрабатывающими данную проблематику, но и с различными подходами к проблеме идентичности как таковой.

В данном исследовании проблема полоролевой идентичности личности рассматривается «через содержание…переживаний, возникающих у него при этом»

(А.А.Бодалев, 1995, с.51), т.е. аффективная составляющая полоролевой идентичности, которая характеризует переживание своей гендерной роли и у взрослых личностей является малоизученной.

1.3. Теории формирования полоролевой идентичности Психологические механизмы возникновения полоролевой идентификации рассматривались в рамках различных психологических теорий.

Так, например, как утверждают Дж.Л Хэмпсон и Д.Г.Хэмпсон (Коломинский Я.Л., Мелтеас М.Х., 1985), ориентация на половую роль мальчика или девочки не имеет врожденной, заранее образованной базы. Психологическое самоопределение половой принадлежности начинается со второго и закрепляется к третьему году жизни ребенка. К этому времени 75% детей уже считают себя мальчиками или девочками.

В соответствии с социально-когнитивной теорией (Бандура) и теорией социального научения (Дж Роттер) (Л.Хьелл, Д.Зиглер, 2000) модель идентификации возникает на основе абстрактной модели своего пола, создаваемой на многих наблюдениях над поведением лиц этого пола. Суть модели заключается в подражании ребенком в той мере, в которой ребенок считает это поведение соответствующим полу. Половая идентичность происходит после усвоения типичных ролей.

По теории идентификации Дж.Кагана и П.Массена (Коломинский Я.Л., Мелтеас М.Х., 1985), идентификация возникает на основе идентификации с одним из членов семьи.

При этом идентификация отличается от простого подражания, и многие формы поведения приобретаются спонтанно без всякого подкрепления, прямой тренировки и вознаграждения и намерений учиться. При этом усваиваются не дискретные акты поведения, а комплексный интегрированный стабильный образец поведения на основе интимной личной связи с моделью.

В соответствии с теорией объектных отношений В.Файербраена и И.Мастерсона (Н.В.Дворянчиков, 1998) модель идентификации возникает на основе внутренних образов отца и матери, характеризующие особенности эго- объектных связей с матерью (оральной зависимости, симбиотической привязанности, нарциссического совершенства и т.п.). Отец является базой для более поздних интерперсональных связей личности и маскулинности.

Маскулинность включает те типы поведения, которые обычно ожидаются от мужчин для поддержания целевой ориентации и отражающие невостребованность межличностных контактов. Маскулинная (инструментальная) компетентность определяется через уровень достижения при наличии широты значимых целей. Фемининная роль включает в себя виды активности, ориентированной на поощрение взаимно-полезных качеств в межличностных взаимодействиях и ориентированная на образ матери.

Идентификация в соответствии с данной моделью происходит путем интериоризации образов родителей с учетом характерологических особенностей и детско-родительских отношений с расщеплением на «плохие» и «хорошие» части. Идентификация с родителями становится внутренне противоречивой, неоднозначной, «хорошая» часть объекта позволяет удовлетворять либидозные желания, в этом смысле она фемининна, а «плохая» часть несет угрозу наказания, критику, и в этом смысле она маскулинна. Между маскулинностью и фемининностью существуют отношения борьбы или агрессии.

По теории социальных ролей Е.Маккоби (Коломинский Я.Л., Мелтеас М.Х., 1985) идентификация возникает на базе усвоения социальных ролей отца и матери. При этом идентификация определяется вместе с чувствами, установками, ценностными ориентациями, которые ребенок приписывает носителю этой роли (модели идентификации), социальное одобрение и подтверждение определяет формирование социальной роли и усваивается в объеме, определяемом интенсивностью и частотой взаимодействия между ребенком и моделью, социальной властью над ребенком и контролем над его ценностями. Усвоение модели происходит в процессе общения, поэтому в семье, где есть мальчики и девочки, в процессе идентификации у индивида наблюдаются черты противоположного пола.

Многофакторная теория половой идентичности Спенса (Н.В.Дворянчиков, 1998) описывает идентификацию на основе образцов поведения родителей и наблюдением за средой. Сутью модели являются составные полового самосознания: полоролевая идентичность- представления о типичном для пола своего поведения или функций, выражающихся как обобщенное суждение о мужественности или женственности и отношение к ним; полоролевые стереотипы – представление о стереотипах поведения и функциях, характеризующих мужчин или женщин в данном обществе; полоролевое поведение – отраженные паттерны поведения индивида в соответствии с социальными стереотипами мужчин или женщин или корреляты этих стереотипов; полоролевые предпочтения – ценности индивида в отношении стереотипов или коррелированное с ним поведение того или иного пола; сексуальные предпочтения – ценности индивида в отношении представителей другого биологического пола.

Психоаналитическая теория З.Фрейда (З.Фрейд, 1991, 2002) описывает идентификацию как идентификацию с родителем своего пола, которая приобретается под угрозой наказания и/или лишения любви.

В соответствии с когнитивно- генетической теорией С.Томпсона и Л.Кольберга и (Хьелл Л., Зиглер Д., 2000) модель идентификации основана на трех когнитивных процессах:

1) ребенок узнает, что существует 2 пола;

2) он включает себя в одну из 2-х категорий;

3) на основе самоопределения он руководит своим поведением.

Суть модели Томпсона и Кольберга заключается в активном отражении в сознании ребенка его собственного опыта путем усвоения когнитивных структур основных половых установок познавательной сферы. Процесс усвоения роли имеет следующие этапы:

1) самоопределение ребенка в роли мальчика или девочки 2) когнитивное самоопределение или первичная половая идентичность, при которой ребенок позитивно оценивает те вещи, действия и формы поведения, которые связаны с ролью;

3) типичное поведение для данного пола вызывает в нем положительные чувства;