«ЧЖОУ ХАНЬ ЖУЙ ФРАЗЕОЛОГИЗМ КАК ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН: ЛИНГВОСТРАНОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ (на материале китайского и русского языков) 10.02.19. – Теория языка Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических ...»

ФГБОУ ВПО «КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

ЧЖОУ ХАНЬ ЖУЙ

ФРАЗЕОЛОГИЗМ КАК ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН:

ЛИНГВОСТРАНОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ

(на материале китайского и русского языков)

10.02.19. – Теория языка

Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Л.Ю. Буянова Краснодар 2014 Содержание ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………… ГЛАВА 1. Фразеологизм как единица языка и речи: общетеоретические аспекты интерпретации………………………………………………….. 1.1. Фразеологизм в совокупности отличительных (квалифицирующих) признаков: общая характеристика…………………………………………. 1.2.Структурно-семантическая аспектность ФЕ и проблема классификации………………………………………………………………. ВЫВОДЫ…………………………………………………………………….. ГЛАВА 2. Фразеологизм как средство представления специфики национальной культуры и языка………………………………………... 2.1. Язык и культура: механизмы и особенности взаимодействия ……………………………………………………………… 2.2. Интерпретация и типы картин мира в теории языка ………………………………………………………………. 2.3.Фразеологизм как маркер национальной культуры:

лингвострановедческий аспект ……………………………………………. ВЫВОДЫ…………………………………………………………………… ГЛАВА 3. Фразеологизм как языковой механизм формирования и презентации этнокультурной картины мира…………………………. 3.1. Понятие этнокультурной картины мира……………………………… 3.2. Сегмент ЭКМ «Человек и его отношение к миру»………………….. 3.3. Философская и конфессионально-религиозная специфика ЭКМ…. 3.4. Фауна в ЭКМ…………………………………………………………... 3.5. Нумерологическая специфика ЭКМ…………………………………. ВЫВОДЫ…………………………………………………………………… ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………… БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………….

ВВЕДЕНИЕ

Фразеологические ресурсы языка как предмет исследования в теории языка, лингвокультурологии и лингвострановедении выступают «ценнейшим источником сведений о культуре и менталитете народа, в них как бы законсервированы представления народа о мифах, обычаях, обрядах, ритуалах, привычках, морали, поведении и т.д.» (Маслова, 2001: 43).

Корреляция языка и национальной культуры может реализовываться разными способами: в виде фоновых знаний (Ю.А. Сорокин), посредством актуализации национально-культурного компонента (Е.М. Верещагин, В.Г.

Костомаров), а также через культурно-маркированную коннотацию (В.Н.

Телия), возникающую в результате соотнесения ассоциативно-образного основания ФЕ с культурно-национальными стереотипами и эталонами. Как ни одно другое явление в языке, фразеология связана с идиоматичностью и лингвокреативными механизмами вторичной номинации (метафоризацией, переносным смыслом слов, окказиональностью их употребления и т.д.). Это обусловливает особое многообразие и вариативность фразеологических единиц по сравнению с основным словарным составом языка и их более чуткое реагирование на внешние факторы существования языка (социальные, культурно-исторические, национальные). Именно поэтому изучение фразеологических единиц в разных языках в русле лингвокультурной и лингвокогнитивной парадигмы позволяет обнаружить как их универсальные тенденции и свойства, так и специфические, отражающие уникальность каждой языковой картины мира и ментальность носителей языка. Например, часто не совпадает образ или внутренняя форма фразеологизмов в разных языках, выражающих при этом один и тот же смысл. Подобные несоответствия могут объясняться особенностями таких связанных с данной языковой культурой факторов, как природные реалии, исторические события, религиозные верования и др. Определённые тенденции в организации образного плана фразеологизмов в том или ином языке могут рассматриваться как отражение мировоззрения и национального характера носителей этого языка.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена неослабевающим интересом лингвистов к проблеме фразеологизма как особого – этнокультурного – знака в системе языка, отражающего национально-культурные особенности мировосприятия, оценки, необходимостью в связи с этим выявления и описания общих и функционирования ФЕ в разноструктурных языках, что отражает как общечеловеческие, так и этноспецифические, культурно-исторические и соответствующих национальных картин мира.

Объектом исследования выступают фрагменты фразеологического корпуса русского и китайского языков – разноструктурные фразеологизмы с компонентами-этнокультуремами, в которых в наибольшей степени проявляются этнокультурные особенности ФЕ.

этноментальное своеобразие ФЕ русского и китайского языков, проблема сходства и различий формируемых ФЕ этнокультурных картин мира данных языков, что обусловлено их структурным несоответствием и условиями исторического развития, а также ментальными, культурными, природными и другими аспектами их существования.

Практическим материалом исследования являются данные выборки лексем, фразеологизмов, пословиц, поговорок русского и китайского языков, фразеологических китайских и русских словарей: Сиа Чжэннон «Большой словарь китайского языка» (2011); Н.Ф. Алефиренко, Л.Г. Золотых «Фразеологический словарь: Культурно-познавательное пространство русской идиоматики» (2008); А.В. Королькова, А.Г. Ломов, А.Н. Тихонов «Фразеологический словарь современного русского литературного языка»

(2004); А.И. Молотков «Фразеологический словарь русского языка» (1968);

Т.С. Аристова, М.Л. Ковшова и др. «Словарь образных выражений русского языка» (1995); В.И. Зимин, А.С. Спирин «Пословицы и поговорки русского народа: Большой объяснительный словарь» (1996); В.П. Жуков, М.И.

Сидоренко, В.Т. Шкляров «Словарь фразеологических синонимов русского языка» (1987) и др. Китайские ФЕ даются в работе написанными иероглифами и буквами латинского алфавита, в скобках представлен их буквальный перевод и толкование.

Объём картотеки выборки включает по 500 фразеологических единиц для каждого языка.

Основной целью данного исследования является выявление и интерпретация этнокультурных свойств ФЕ в русском и китайском языках как особых прагматических знаков, отражающих национально-исторические аспекты формирования и развития национальных картин мира в данных языках.

Гипотеза данного исследования состоит в том, что фразеологизм, содержащий этнокультурный компонент семантической структуры, выступает уникальным средством формирования особой картины мира – этнокультурной (ЭКМ), отражающей этноспецифические для каждой страны образы и сегменты реального мира. В центре каждой ЭКМ находится ЧЕЛОВЕК как объект фразеологической концептуализации и как субъект её (ЭКМ) формирования, семиотизации и трансформации.

Для достижения этой цели в работе ставятся следующие задачи:

1) исследовать теоретические аспекты различных интерпретаций понятия фразеологизма в теории языка и типологически систематизировать фразеологизмы в русском и китайском языках;

2) рассмотреть специфику формирования и современного состояния фразеологических систем русского и китайского языков с учётом их лингвокультурных особенностей;

3)проанализировать особенности феномена национального языка как лингвострановедения и лингвокультурологии;

4) обосновать в теоретическом плане и проанализировать понятия «картина мира», «языковая картина мира», «фразеологическая картина мира», «культура», «лингвокультура», «этнокультурема», «этнокультурная доминанта», «национально-культурный концепт», «этнокультурная картина мира» как базовые элементы системы представлений человека о мире;

5) выявить этнокультурные особенности ФЕ русского и китайского языков, а также их общие и специфические свойства, и связать их с культурно-историческими, конфессионально-религиозными факторами, национальным менталитетом и условиями жизни и быта каждого из народов.

Методологической базой исследования являются философские, культурологические и лингвистические концепции, отражающие общую взаимосвязь и взаимозависимость языковых и внеязыковых явлений;

положение В. Гумбольдта о языке как носителе духа народа, а также теоретические позиции представителей неогумбольдтианских направлений в лингвистике (Э. Сепира, Б. Уорфа, Л. Вайсгербера); положения и идеи Г.

Гачева и А. Вежбицкой о связи языка с национальным характером; изыскания когнитивистики, этнолингвистики и фразеологии (Ш.Балли, Н.Ф.

Алефиренко, В.В.Виноградов, А.Н.Баранов, Н.Н. Семененко, Г.Д. Сидоркова, В.Н. Телия, В.М.Мокиенко, Л.А.Лебедева, С.А. Мегентесов, З.У. Блягоз, Л.Ю.Буянова, В.И.Карасик, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Го Синь-и, Чжао Чжицян и др.).

Язык интерпретируется как главный инструмент категоризации мира, средоточия, хранения и трансляции знаний человека и социума об окружающем мире. В качестве методологических оснований анализа фразеологических единиц в этнокультурном аспекте выступают теоретические основы лингвокультурологии, лингвострановедения и когнитивной лингвистики.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые фразеологизм как этнокультурный феномен комплексно рассматривается в пространстве фразеологии русского и китайского языков на основе синтеза лингвокультуроведческого и лингвострановедческого подходов; новым является установление и описание фразеологических этнокультурных доминант и этнокультурных констант; введение в научный оборот понятия «этнокультурная картина мира (ЭКМ)», выявление её ключевых сегментов, вербализованных посредством ФЕ как специфических этнокультурем.

Теоретическая значимость исследования связана с определённым вкладом в дальнейшее развитие теории языка в аспекте подхода к проблеме национальной картины мира и этнокультурной обусловленности её отражения в национальных языках.

Практическая значимость работы заключается в том, что её результаты и выводы могут быть рекомендованы для применения в теоретических курсах по русской и китайской фразеологии, фразеографии, лингвострановедению; в лекциях по стилистике, общему языкознанию, по теории языка; в спецкурсах по лингвокультурологии и межкультурной коммуникации, а также на занятиях по китайскому и русскому языкам как иностранным.

Результаты исследования также могут быть использованы при составлении одно- и двуязычных фразеологических словарей, при составлении различных учебных и учебно-методических пособий по лингвострановедению, при подготовке к занятиям по теории перевода и в переводческой практике.

На защиту выносятся следующие положения:

1. ФЕ русского и китайского языков репрезентируют своей семантикой уникальный для каждого народа этнокогнитивный пласт, сохранившийся в содержании различных устойчивых выражений, выступая этнокультурно маркированной формой и результатом членения и категоризации мира носителями данных разноструктурных национальных языков.

этнокультурным феноменом, формируют этнокультурную картину мира, аккумулируя, сохраняя и транслируя в своей семантике специфику собственной национальной культуры, её символов, образов, традиций, стереотипов и ментальных доминант.

3. Китайские ФЕ характеризуются исключительной формальной ригидностью, практически не допускают никаких замен или модификаций, что обеспечивает однозначность их понимания в условиях морфологической бедности изолирующего китайского языка и позволяет интерпретировать их как этнокультурные константы.

формировались на основе процессов вербализации и фразеологизации исторических, национально-культурных и природных факторов, однако этнокультурные и лингвоментальные различия.

5. В структуре каждой ЭКМ Человек посредством ФЕ соотносится с окружающим миром через номинации частей тела, представителей животного мира (фауны), философско-религиозные, духовные категории, в которых через универсальность фразеологического знака транслируется уникальность мировидения двух народов, имеющих разные исторические судьбы, зафиксированные в разноструктурных языках.

Основным методом исследования выступает описательный метод синхронного анализа; для установления тождества и различия значений фразеологизмов в русском и китайском языках применяется метод особенностей дефиниций; метод семантического анализа для изучения семантической структуры фразеологизмов; метод семного анализа для компонентного анализа – для изучения плана содержания ФЕ, способов представления некоторых аспектов фразеологического значения и изучения фразеологически связанного значения.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета.

Результаты и выводы исследования были представлены на различных региональных и межвузовских научных и научно-практических конференциях – «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2012, 2013) и др.

Основное содержание работы

представлено в 7 публикациях, в том числе 3 работы – в изданиях, рекомендованных списком ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх исследовательских глав, Заключения и Библиографического списка.

общетеоретические аспекты интерпретации (квалифицирующих) признаков: общая характеристика характеризуется преемственностью между разными поколениями лингвистов.

По мнению ученых, формирование и эволюция фразеологической науки были обусловлены двумя важными факторами. С одной стороны, ещё до появления специальных теоретических разработок и первых сборников фразеологических материалов существовала традиция описания ФЕ в общих словарях. Эта традиция существует до настоящего времени. Но, с другой стороны, это было сделано, в основном, до того, как аккумулированные лексикографические факты, относящиеся к системе ФЕ, получили адекватную научную интерпретацию.

Термин «фразеология», как известно, был введен в научный оборот в теоретических разработках осуществил обоснование фразеологии как науной дисциплины. Базовые основы фразеологии как науки, предмет и задачи ее исследования первоначально были сформулированы в трудах академика В. В.

Виноградова. Семантическая классификация устойчивых сочетаний слов, предложенная им, по мнению многих ученых, являет собой первый опыт Классификация фразеологизмов В. В. Виноградова обусловила целый этап в развитии фразеологической науки, связанный с первичными теоретическими изысканиями общего характера. В то же время некоторые исследователи отметили определённый недостаток классификации, заключающийся в отсутствии единого принципа её конструирования. Также учёные обратили внимание на не вполне четкое определение ФЕ и некоторую расплывчатость границ фразеологии как науки. В целом в лингвистике выделилось три направления: 1) узкое (лексикографическое) понимание фразеологии, представители которого вводят её в область лексикологии и рассматривают ФЕ как эквивалент слова; 2) расширительное понимание фразеологии, сторонники которого определяют её как самостоятельную научную отрасль лингвистики и включают в её состав устойчивые воспроизводимые сочетания в форме любых синтаксических конструкций, даже сложных предложений.

Этот подход учитывает структурно-грамматическую аспектность и функционально-семантическую сложность ФЕ как единицы языка и речи. 3) Представители третьего направления во фразеологии предлагают отнести к её объекту любое сочетание слов, считая фразеологию наукой о сочетаемости лексем. Таким образом, расширяются границы фразеологии как науки и намечаются дальнейшие перспективы в исследовании фразеологического яруса языка.

Следует отметить, что представители «промежуточной» школы предлагают выделять два аспекта ФЕ: идиоматику и фразеологию, так как идиомы представляют собой немотивированные знаки, а фразеологизмы – имеют мотивированность [см. В.В. Виноградов, А.В. Кунин, Ма Гофань и др.].

В целом комплексно и всесторонне фразеологический состав русского языка стал тщательно исследоваться в целом сравнительно недавно. В книге «О языке художественных произведений» (1954) А.И.Ефимовым впервые были четко сформулированы цели и задачи фразеологического анализа художественного текста, дана классификация фразеологических оборотов со стилистической точки зрения, а также очерчен круг вопросов, связанных с фразеологическим новаторством писателей и публицистов. В том же году С.

И. Ожегов в статье «О структуре фразеологии» делает попытку определить, на каких научных основах должен строиться фразеологический словарь, в котором будут отражены и все конкретные формы функционирования фразеологической единицы. В 50-70-е годы прошлого века проходили научные конференции по различным актуальным вопросам объекта и развития фразеологии. Как признаёт Н.Ф. Алефиренко, «в начале 70-х годов во фразеологии, как и в других дисциплинах европейского языкознания, завершается структурно-системный период с преобладанием в нём эмпирических и классифицирующих методов. На смену ему пришла антропоцентрическая фразеология» [Алефиренко, 2008: 22].

В настоящее время изучение русской фразеологии и паремиологии осуществляется в русле различных научных парадигм – когнитивной, прагматической, функционально-прагматической, антропологической, когнитивно-дискурсивной, коммуникативно-прагматической и др. В то же время до сих пор среди фразеологов нет полного единства в определении фразеологизма в современном языкознании. Некоторые лингвисты (А.И.

Ефремов, С.И. Ожегов и др.) считают необходимым дифференцировать понятие ФЕ в узком и широком смысле слова. В узком смысле к фразеологии учёные относят главным образом идиомы. В широком смысле в состав фразеологии включают все устойчивые выражения, в том числе пословицы, поговорки и «крылатые слова». По мнению Н.М. Шанского, определяющего фразеологию в широком смысле, фразеологический оборот представлен как «воспроизводимая в готовом виде языковая единица, состоящая из двух или более ударных компонентов словного характера, фиксированная, то есть постоянная по своему значению, составу и структуре» [Шанский, 1996]. Н.Н.

Семененко, изучая функции, семантику и прагматику русских паремий, обращает внимание на то, что когнитивно-прагматический подход позволяет интерпретировать паремии как сложные единицы, синкретичные свойства которых «требуют рассмотрения «работы» лингвокогнитивных механизмов, формирующих структуру единиц тех или иных паремиологических жанров и предопределяющих закономерности вербальной реализации паремической семантики» [Семененко, 2011: 4]. Исследователь констатирует, что «одной из наиболее острых дискуссионных проблем современной когнитивной паремиологии является вопрос об этноязыковой специфике и культурной универсальности единиц косвенно-производной номинации…» [там же, 2011: 5] (выделено нами. – Х.Ж.).

При исследовании гендерных аспектов ФЕ английского и русского языков на основе обобщения научных данных К.С. Волошина описала основных этапа становления русской фразеологии как самостоятельной науки [см.: Волошина, 2010]. По её наблюдениям, условно всю историю становления русской фразеологии можно разбить на ряд этапов. Первый этап – это 20-40-е годы ХХ в., когда Е. Г. Поливановым, С. И. Абакумовым, Л. А. Булаховским был поставлен вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов в специальном разделе языкознания – фразеологии. В дальнейшем основные положения этой концепции были развиты такими выдающимися отечественными лингвистами середины двадцатого века, как В.В. Виноградов, Б.А. Ларин, А.И. Смирницкий. Впоследствии фразеология «преодолела стадию ювенального развития, и к середине 60-х годов ХХ в. оформился новый раздел науки о языке» [Федуленкова, 2004: 74]. Этот этап считается вторым, его развитие характеризуется следующими особенностями:

1)интенсивно разрабатываются собственно фразеологические методы исследования объектов фразеологии, основанные на идеях системноуровневого анализа фактов языка (В.Л. Архангельский, Н.Н. Амосова, В.П.

Жуков, А.В. Кунин, А.И. Молотков, М.Т. Тагиев), 2) активно изучается системная организация фразеологического состава (И.И. Чернышева, Н.М.

Шанский) и его развитие (В.М. Мокиенко, Р.Н. Попов, А.И. Федоров), 3)исследуется семантика фразеологизмов и ее номинативный аспект (В.Н.

Телия), 4)выявляется специфика фразообразования в его динамике (С.Г.

Гаврин, Ю.А. Гвоздарев), 5)анализируются признаки сочетаемости словкомпонентов (М.М. Копыленко, З.Д. Попова), 6) осуществляется сопоставительно-типологическое изучение фразеологического состава (Ю.Ю.

Авалиани, Л.И. Ройзензон), а также 7)разработка принципов и методики описания фразеологизмов в словарях (А.М. Бабкин, А.И. Молотков). По мнению Т. Н. Федуленковой, более полутора десятков лет потребовалось созданной на отечественной почве новой отрасли лингвистики для выхода на международную арену и признания за рубежом [Федуленкова, 2004: 74].

Третий этап становления фразеологии как научной отрасли приходится на 70-80-е гг. 20-го века, когда продолжают активно развиваться все заложенные ранее теоретические идеи, апробируются новые методики анализа ФЕ. Исследователи признают, что именно к этому времени во фразеологии, как и в других дисциплинах европейского языкознания, завершается структурно-системный период с преобладанием в нём эмпирических и классифицирующих методов [Алефиренко, 2008: 22]. К концу 70-х и началу 80-х годов XX-го века русская фразеология получает авторитетнейших британских лексикографов современности, один из авторов «Оксфордского словаря английских идиом» Энтони П. Кауи констатирует:

«Признание фразеологии как самостоятельной лингвистической единицы – сама терминология, как, например, прилагательное “фразеологический”, свидетельствует о восточноевропейской школе – есть очевидный факт, обусловленный широтой и активностью научно-исследовательской деятельности, а также опубликованием ряда специальных словарей, отражающих ту или иную научную перспективу… Классическая русская теория с ее последующим развитием и модификациями является, по всей фразеологических штудиях теорией, равных которой в применении к планированию и составлению словарей нет» [Кауи, 1984: 32].

Конец 20-го – начало 21-го века по сегодняшний день можно считать четвёртым этапом развития фразеологической науки, которая вышла за пределы «чисто» фразеологического статуса и интегрировалась с лингвокультурологией, этнолингвистикой и др. [Волошина, 2010]. Как отмечает Н.Ф. Алефиренко, «в настоящее время наблюдается становление четвёртой парадигмы – дискурсивно-когнитивной. Её открывают исследования А.П. Бабушкина, Н.Ф. Алефиренко, Л.Г. Золотых, К.И.

Декатовой, Т.В. Гридневой, Л.В. Ковалёвой, Е.Г Коваленко и Л.Ю. Буяновой.

Не ослабевает интерес к лингвокультурологическим аспектам фразеологии (В.Н. Телия, W. Eismann, Г.В. Токарев, H. Pfandl, H. Burger)» [Алефиренко 2008: 10].

На начальной стадии своего становления (1-ый этап) фразеология отмежевывается от других дисциплин, пытаясь утвердиться в качестве самостоятельной отрасли языкознания. Накопив определенный опыт фразеологического анализа устойчивых и воспроизводимых единиц языка, которые характеризуются наличием «семантической трансформации» (Т.Н.

Федуленкова), фразеология переходит на новую качественную ступень своего развития (2-й, 3-й, 4-й этапы).

В XXI веке (4-й этап) одной из главных, определяющей направления исследований во многих гуманитарных сферах знания, особенно в этнолингвокультурологии, стала, по мнению Л.Ю. Буяновой и Е.Г.

Коваленко, проблема выявления когнитивных, деривационных, семантических и прагматических механизмов формирования и развития языковой картины мира. В этом аспекте интерпретация национального фразеологизма как этнокультурной константы кажется достаточно адекватной и релевантной в силу этнолингвистической и культурной специфики самого феномена фразеологизма [Буянова, Коваленко, 2004: 7]. На современном, четвёртом, этапе развития фразеологии как науки актуальны исследования самых различных проблем семантики, прагматики, функционирования, этнической самобытности фразеологизма как знака культуры, как языкового средства концептуализации мира, средства межкультурной коммуникации (Н.Ф. Алефиренко, Е.Ф. Арсентьева, А.Н. Баранов, С.К. Башиева, З.Б.

Бгуашева, З.Х. Бижева, З.У. Блягоз, Л.Ю. Буянова, Д.О. Добровольский, Е.А.

Добрыднева, Л.Г. Золотых, Е.И. Иванова, Б.Т. Кашароков, Л.В. Ковалёва, Л.А. Лебедева, А.М. Мелерович, Л.В. Столбовая, А.Ш. Трахова и др.) [Волошина, 2010: 12-15].

В настоящее время выделены и активно исследуются следующие различные фразеологические парадигмы: 1) дискурсивно-когнитивная; 2) когнитивно-семантическая; 3)когнитивно-культурологическая; 4)когнитивнопрагматическая; 5)когнитивно-синергетическая; 6)фразеологическая неология [Алефиренко, 2008].

Центральным понятием всех направлений и парадигм является понятие фразеологизма. Фразеологизм (от греч.phrasis – выражение, logos – учение) – это устойчивое по составу и структуре, лексически неделимое и целостное по значению словосочетание или предложение, в то время как фразеология – это раздел языкознания, в котором изучаются семантические, морфологосинтаксические и стилистические особенности фразеологизмов данного языка. Объектом изучения фразеологии являются фразеологические обороты, воспроизводимости в качестве готовых и целостных единиц словам. А. И.

Федоров уточняет, что фразеологическая единица, как правило, выполняет изобразительно-оценочную функцию [Федоров, 1996].

Проблемы фразеологии серьёзно разработаны в теоретическом плане, но на практике адекватное выделение различных ФЕ вызывать определённые непродуктивных словосочетаний выступает характер их корреляции с действительностью: фразеологические единицы включаются в речь, как и отдельное слово, уже готовыми. Воспроизводятся же они в ней как нечто заранее сконструированное и используются говорящими на равных правах с отдельным словом.

источников по данной проблеме, пока отсутствует единое мнение по вопросу о сущности и определении фразеологического оборота как языковой единицы. Определение общего характера дал фразеологизму Ш.Балли:

«Сочетания, прочно вошедшие в язык, называются фразеологическими оборотами» [Балли, 1961]. Исследователи В.Л.Архангельский, С.Г. Гаврин, В.Н. Телия определяют фразеологизм как языковую единицу, для которой характерны такие второстепенные признаки, как метафоричность, эквивалентность и синонимичность слову [Архангельский, 1964].

В.В.Виноградов также выдвигал как наиболее существенный признак фразеологического оборота его эквивалентность и синонимичность слову. Но, по мнению Н.М.Шанского, метафоричность свойственна также и многим отдельным словам, а эквивалентность слову присуща не всем устойчивым сочетаниям. Поэтому включение этих второстепенных и зависимых признаков в определение фразеологизма не совсем корректно. Ученый подчеркивал, что «правильная дефиниция фразеологизма невозможна без учета его отличий от слова и свободного сочетания» [Шанский, 1996].

В своей работе «Фразеология современного русского языка» Н.М.

Шанский дает следующее определение: «Фразеологический оборот - это воспроизводимая в готовом виде языковая единица, состоящая из двух или более ударных компонентов словного характера, фиксированная (т.е.

постоянная) по своему значению, составу и структуре» [Шанский, 1996: 24].

Лингвист полагает, что основным свойством фразеологического оборота является его воспроизводимость, так как «фразеологизмы не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые целостные единицы»

[Шанский, 1996].

Н.М. Шанский выделил следующие отличия фразеологических оборотов от свободных словосочетаний: слова состоят из элементарных значимых единиц языка, морфем, а фразеологизмы – из компонентов словного характера; слова выступают как грамматически единооформленные образования, а фразеологизмы – как грамматически раздельнооформленные образования. Таким образом, фразеологизмы имеют характерный набор дифференциальных признаков: 1) это готовые языковые единицы, которые не создаются в процессе общения, а извлекаются из памяти целиком; 2) это языковые единицы, для которых характерно постоянство в значении, составе и структуре (аналогично отдельным словам); 3) в акцентологическом отношении это такие звуковые комплексы, в которых составляющие их компоненты имеют два (или больше) основных ударения; 4) это членимые образования, компоненты которых осознаются говорящими как слова.

Фразеологизмы должны обладать всей совокупностью указанных признаков, отличающих их от свободных сочетаний и слов.

По мнению А.М. Мелерович, «фразеологические единицы – это раздельнооформленные единицы языка, являющиеся устойчивыми, полностью или частично семантически преобразованными знаками» [Мелерович, 1979: 11].

А.Г. Назарян отмечает, что «фразеологизм – это раздельнооформленная единица языка, характеризующаяся полным или частичным семантическим преобразованием компонентов» [Назарян, 1987: 42]. Большой вклад в становление и развитие фразеологической теории внесли также такие учёные, как В.М. Мокиенко и Н.Ф. Алефиренко. Под фразеологизмом В.М. Мокиенко понимает «относительно устойчивое, воспроизводимое экспрессивное сочетание лексем, обладающее (как правило) целостным значением» [Мокиенко, 1989: 5]. Н.Ф. Алефиренко, употребляя термин «фразема», считает, что это «сверхсловная, раздельнооформленная, но семантически целостная и синтаксически неделимая языковая единица, которая своим возникновением и функционированием обязана комбинаторному взаимодействию лексических и грамматических компонентов своего свободносинтаксического генотипа»

[Алефиренко, 1993: 4].

Фразеологизм употребляется как некоторое целое, не подлежащее перестановки своих частей. Семантическая спаянность ФЕ может варьировать в очень широких пределах: от невыводимости значения ФЕ из фразеологических сочетаний со смыслом, вытекающим из значений слов, составляющих эти сочетания.

Следует подчеркнуть коннотативный аспект семантики ФЕ, например, связанных с феноменом (понятием) человека. Данный аспект представляет собой совокупность эмотивно-оценочных, ассоциативно-образных и стилистических сем, отражающих не столько признаки объекта номинации (черты характера, способности, уровень интеллекта, трудовую деятельность, внутренние и внешние свойства и качества человека), сколько отношение субъекта речи к обозначаемому или к условиям речи, что приводит к определённому коммуникативному эффекту и отражает прагматическую сущность ФЕ [см.:Алефиренко, 1993; 2008].

Итак, главными признаками фразеологизма, согласно наблюдениям большинства учёных, являются:

1. Устойчивость состава.

Устойчивость состава ФЕ – это постоянство его состава, структуры и значения. Фразеологические сочетания слов существуют в языке в готовом виде, как и слова. В них слова утрачивают свою самостоятельность и образуют с другими лексемами одно неразрывное целое, в котором нельзя ни заменить какой-либо из компонентов, ни изменить его форму.

Доказательством спаянности компонентов во фразеологизме, наличия нового значения входящих во фразеологизм слов является возможность замены фразеологизма одним словом. Таким образом, устойчивость состава – это основное свойство фразеологизма [Шанский, 1996]. Признак устойчивости выражается в наличии постоянных, константных элементов в структуре ФЕ.

Устойчивость – это предсказуемость компонентов фразеологизма, его относительно стабильное употребление. Благодаря признаку устойчивости ФЕ постоянно находится в нашей памяти, без труда извлекаясь в уже готовом виде. Признак воспроизводимости позволяет включать во фразеологию все типы устойчивых образований, целиком извлекаемых из памяти (от идиом до паремий и крылатых слов) и выражающих не только понятия, но и суждения [см.: Коваленко, 2002].

2. Воспроизводимость.

Воспроизводимость заключается в том, что фразеологизм извлекается из памяти целиком, а не формируется в речи. Понятие фразеологизма в терминах системы языка связано прежде всего с определением воспроизводимых сочетаний слов как единиц языка, ибо единицы языка не производятся в речи, а воспроизводятся в ней в готовом виде – несвободные сочетания слов также воспроизводятся в готовом виде, репродуцируя известные носителям языка значение и лексико-грамматический состав, вместе образующие автономную структуру. Следовательно, несвободные сочетания слов являются единицами языка, организованными в определенную систему на основе универсального свойства фразеологичности, отличающего их от других единиц языка.

3. Целостность значения.

Целостность значения заключается в том, что значение фразеологизма не равно сумме значений его компонентов. В качестве воспроизводимых языковых единиц фразеологические обороты всегда представляют собой единое смысловое целое, хотя соотношение значения фразеологизма в целом и значений составляющих его компонентов может быть различным.

4. Метафоричность.

Релевантными признаками различных ФЕ является метафоричность, образность. Фразеологизм образуется в языке в основном для выполнения функции трансляции образно-эмоциональной характеристики предметов, признаков, действий. Появляются ФЕ в результате метафорического переноса, переосмысления значений свободных словосочетаний. Например, фразеологическая единица сматывать удочки в значении “поспешно уходить, отходить откуда–либо” появилась в языке на основе метафорического переноса свободного словосочетания «сматывать удочки» в значении “собирать рыболовные снасти, уходя с рыбной ловли”.

Значимость свойства образности ФЕ заключается в том, что именно данный признак лежит в основе всех остальных их выразительных качеств:

эмоциональности, оценочности, экспрессивности. Эмоциональность фразеологизма – это его способность не только называть предмет или явление, но и репрезентировать конкретное чувство, эмоцию говорящего или пишущего (напр. балалайка бесструнная – “очень болтливый человек, пустомеля”).

Оценочность фразеологических единиц представляет собой особое прагматическое качество, производное от их эмоционального значения. С учётом критерия оценочности ФЕ можно подразделить на две группы: ФЕ, выражающие положительную оценку, и ФЕ с отрицательной оценкой. К первой группе относятся фразеологизмы с эмоциональной семой одобрения (кровь с молоком); почтительного уважения (сложить голову); восхищения (властитель дум). Вторую группу образуют ФЕ с эмоциональной семой ироничности (носить воду решетом); пренебрежительности (канцелярская крыса).

Экспрессивность как релевантное свойство ФЕ представляет собой интенсивность проявления оценки или признака (чистейшей воды – “самый настоящий, истинный, доподлинный”); она придает ФЕ социальную и антропоморфную направленность. Характеризуя экспрессивность, В.М.

Мокиенко обращается также к близким семантическим явлениям – эмоциональности, образности, оценочности и выразительности речи.

Существует проблема дифференциации экспрессивности и эмоциональности, которые в одинаковой степени могут относиться и к языку, и к речи. По мнению исследователей, «экспрессивность – более опосредованное семантическое свойство, чем эмоциональность, оно имеет более широкий языковой диапазон функционирования». Иными словами, «любое проявление эмоционально» [Мокиенко, 1989: 209]. В силу своей экспрессивности фразеологизмы выступают «идеальными» прагмемами, т.е. обладают фразеологические обороты дифференцируются на межстилевые, разговорнобытовые и книжные [см. Буянова, Коваленко, 2004].

Межстилевые фразеологизмы – это устойчивые сочетания слов, фразеологизмы, как и межстилевые слова, являются, таким образом, простыми наименованиями явлений объективной действительности без какой-либо оценки: сдержать слово; от всего сердца; тайное голосование;

во всяком случае.

К разговорно-бытовым ФЕ относятся такие устойчивые сочетания слов, которые употребляются преимущественно (или исключительно) в устной речи (гнуть спину, совать нос). Такие ФЕ отличаются от межстилевых фразеологизмов, с одной стороны, более узкой сферой употребления, а с другой – своей сниженной экспрессивно-стилистической окраской (ласкательный, бранный, иронический, презрительный, шутливый, фамильярный и др.) Книжные фразеологизмы представляют собой такие устойчивые сочетания слов, которые употребляются в основном в письменной речи (стереть с лица земли, в мгновение ока и др.). Они отличаются от разговорно-бытовых ФЕ как совершенно другой сферой употребления (письменная речь), так и несколько повышенной экспрессивностилистической окраской (книжный, торжественный, патетический, поэтический). Книжные ФЕ употребляются преимущественно в строго нормированной литературной речи, в публицистических и научных произведениях, в текстах художественной литературы и т.д. В связи с этим наиболее крупные блоки образуют книжные ФЕ терминологического, публицистического и поэтического характера.

По мнению Н.Д. Арутюновой, символ характеризуется более высоким семиотическим статусом по сравнению с образом [Цит. по: Добровольский, интерпретируется в терминах культуры, которая «фактически тяжело нагружена символизмом» [Сепир, 2001: 207]. Сам этот термин охватывает множество разных внешне несходных способов поведения. Одна из постоянных характеристик символа – это то, что он всегда выступает как заместитель некоторого более тесно посредничающего типа поведения, то есть всякая символика предполагает существование значений, которые не могут быть непосредственно выведены из ситуационного контекста [Добровольский, 2001: 204].

Большинством носителей родного языка образное содержание ФЕ воспринимается как основание метафорического смысла, который, по мнению О.В. Доновой, также способен отображать современное окультуренное мировидение, а кроме того, сама метафора может выполнять функцию культурного знака. В этом случае в образное основание ФЕ вовлекаются и те уже «готовые» знаки, которые принадлежат культурной символике [Донова, 2009]. Языковая символика многообразна, она образует сложнейшие «узоры» языковой и этнокультурной картины мира, отражая её национальный колорит. Символьные значения компонентов ФЕ отображают типовые представления носителей языка и национальной культуры, выполняют функцию стереотипизации этнокультурного мировидения и мироинтерпретирования.

Итак, фразеология представляет собой закономерный и необходимый этап развития языка. Чем на более высокой ступени развития находится язык, тем более богатым и продвинутым является его фразеологический уровень.

Развитая фразеология выступает неизбежным атрибутом всех больших языковых культур.

В целом следует подчеркнуть, что наиболее распространенным термином для общего наименования всех языковых конструкций, знаков, относящихся к сфере фразеологии, выступает термин «фразеологическая единица», который был введён В.В. Виноградовым. Он обозначает такое сочетание слов, которое не образуется в процессе речи, а воспроизводится по традиции. В нашей работе мы используем традиционные термины – «фразеологизм» и «фразеологическая единица» как контекстуальные синонимы (далее ФЕ).

Как отмечают многие учёные, внутренняя форма фразеологических единиц, пословиц и поговорок, выступающая своеобразным «ядром»

мотивированности, часто содержит компоненты этноментального и национально-культурного плана, что позволяет характеризовать ФЕ именно как этнокультурный феномен. В.Н. Телия считает, что эти устойчивые выражения возникают на основе «образного представления о действительности, отображающего по преимуществу обиходноэмпирический, исторический и духовный опыт языкового коллектива, связанный с культурными традициями» [Телия, 2001: 12]. Следовательно, культурно-национальная специфика устойчивых выражений заключается в том, что их семантику возможно интерпретировать в терминах культуры, которая признается национальной по сути. В русской фраземике выделяют этнические фразеологизмы (этнофраземы), которые условно можно распределить по следующим тематическим комплексам:

а) номинации животных, их магические свойства: тупой как баран, на душе кошки скребут, когда рак на горе свистнет, упрямый как осел, глуп как сивый мерин, вот где собака зарыта, брешет как собака, хитрая как лиса, стреляный воробей, первая ласточка, погнаться за двумя зайцами, сказка про белого бычка;

б) номинации растений, их отличительные свойства: стройный как тополь, рябиновая ночь, дрожит как осиновый лист, растет как трава у дороги, свежий как огурчик, быльем поросло, тише воды — ниже травы, надоел пуще горькой редьки, остался на бобах, гадать на бобах, ободрал как липку;

в) вербальные и акциональные обереги (табуизация): ни жив ни мертв, Кондрашка хватит, завить горе веревочкой, на ладан дышит, сыграл в ящик, надоел до смерти, ноги протянул и др.;

г) номинации условно-символических действий: закрыть на все глаза, выносить сор из избы, орать благим матом, воздать хвалу, родиться в сорочке, заткнуть за пояс, дал прикурить, бить баклуши, дать по шапке, готов сквозь землю провалиться, ни пуха ни пера, в добрый час, держать камень за пазухой и др.;

д) номинации частей тела: хоть кол на голове теши, уши вянут, палец в рот не клади, глаза навыкате, стальные нервы и др.;

е) представления о суевериях: леший обошел, дух захватывает, язык прикуси, постучать по столу, тьфу-тьфу три раза, не к добру, недобрый глаз, не закудыкивай дорогу, соль в глаза, кочережку в зубы, как рукой сняло, живая вода, зубы заговаривать, наводить тень на плетень, говорить под руку и пр. [см.: Трахова, 2007].

Итак, фразеологизмы, пословицы, поговорки, афоризмы, крылатые слова и другие устойчивые единицы языка целесообразно считать особыми концептуальными формами, совокупность которых в каждом национальном языке формирует фразеологическую картину мира (ФКМ). Фразеологическая картина мира (ФКМ) определяется как результат и способ вербального описания макро- и микрокосмоса народом – носителем языка, основанного на тематико-идеографической систематике фразеологических единиц и ее отдельных национально и культурно значимых фрагментов, концептуальным центром которых выступает «человек» см.: [Буянова, Коваленко, 2012: 4-5].

Как отмечают исследователи, язык есть универсальная форма первичной концептуализации мира и рационализации человеческого опыта, выразитель и хранитель бессознательного стихийного знания о мире, историческая память о социально значимых событиях в человеческой жизни.

Язык – зеркало культуры, отображающее лики прошедших культур, интуиции и категории миропредставлений [Постовалова, 1999]. В этом плане при исследовании этнокультурной специфики китайских ФЕ необходимо учитывать особенности исторического становления и развития китайского национального языка, во многом отличающегося в этом аспекте от русского языка. Как считает В.В. Малявин, важнейшая особенность «этнокультурной ситуации в Китае – наличие в китайском языке множества местных диалектов. … на Севере распространён единый диалект китайского языка, понятный всем жителям Срединной равнины, Маньчжурии, Лёссового плато и северо-западных областей» [Малявин, 2001: 30]. Только в ХХ веке на базе двух языков – гуань хуа и баи хуа – был создан общенациональный язык, который в Китае называется путун хуа («общераспространённая речь»).

Согласно новейшим данным, только немногим более 20% жителей Китая считают этот «общераспространённый язык» родным [см.: Малявин, 2001].

Такая ситуация обусловила структурно-смысловое и прагматическое многообразие и разнообразие китайских ФЕ, отражающих особенности мировосприятия носителями того или иного диалекта. Релевантным признаком китайских ФЕ выступают их просодические характеристики, обусловленные чередованием различных рифм и тонов. Характерно, что односложные фразеологические единицы в китайском языке отсутствуют, а двухсложные, трехсложные, четырехсложные ФЕ одновременно выступают в качестве не только лексических, но и ритмических единиц речи.

Китайская фразеология также прошла специфический путь своего развития. Её активное изучение началось, по данным китайских учёных, только с 50-х годов 20-го века, и уже к концу 1970-х и в 1980-е годы в Китае публикуется много научных статей и монографий по самым различным вопросам фразеологии. В дальнейшем китайские лингвисты занялись изучением таких актуальных для теории ФЕ проблем, как проблема фразеологизмов, проблема сопоставительного изучения ФЕ (в особенности с английскими фраземами) и др. Как признают исследователи, и сегодня место фразеологии в китайской науке остаётся достаточно скромным: фразеология не выделяется в самостоятельный раздел языкознания, фразеологизмы изучаются в зависимости от целей и задач конкретного исследования в рамках лексикологии и стилистики [см., например, Чжао Чжицян, 2012].

В китайском языке фразеологизм маркируется термином cheng yu (чэньюй). Впервые он упомянут в древней литературе при династиях Zhou (с 1046 – до 256 г.г. до н.э.), Qin (с 221 – до 206 г.г. до н.э.) и Han (с 202 г. до н.э.

– до 220 г. н.э.). В те времена это понятие (феномен) имело разные названия:

например, yu, yan, bi yu и bi yan. В труде «Zuozhuan» (выдающийся памятник исторической прозы Древнего Китая) ФЕ рассматривается как yan (пословица), а в «Guliangzhuan» он относится к понятию yu (оборот) [Liu Jun Mei, 2003]. В 50-е годы 20-го века терминологическая номинация китайского фразеологизма – чэньюй – стала обозначать и раздел языкознания, который вызвал интерес ученых; в это время стали появляться научные работы по проблематике китайской фразеологии как самостоятельного направления в языкознании. Так, в статье «Современный китайский язык» Хуюйшу отмечает, что чэньюи, обороты, недоговорки-иносказания, пословицы, афоризмы должны быть включены в более обширное понятие «шуюй» [Хуюйшу, 1981].

Высказывалось и противоположное мнение: «шуюй» считается видовым понятием во «Введении в языкознание» [см. Ван Хун,1957]. В 1979 году исследователь Шиши отмечает, что чэньюй содержит такие лексические единицы, как «шуюй» и др. Как признают китайские языковеды, особенно интенсивно фразеология китайского языка разрабатывается в последние 20 с лишним лет, уже написаны сотни статей, десятки крупных работ, проведен ряд конференций. Можно сказать, что эта дисциплина завоевала в настоящее время достаточно прочную позицию [см. Цуй Хун Ень, 2003].

Следует отметить, что китайский термин чэньюй, обозначающий фразеологизм, не является единственным эквивалентом русского термина «фразеологизм». Предложены и другие термины в китайской научной литературе: shuyu (шуюй), suyu (суюй) и xiyu (сиюй).

Русская и китайская языковые культуры входят в число наиболее масштабных и развитых. В соответствии с этим весьма репрезентативными и богатыми являются и их фразеологические ярусы. Фразеологические словари данных языков представляют собой специализированные этнокультурные собрания (континуумы) знаков языка, фиксирующих и отражающих в образно-символьной форме этнокультурную особенность мировоззрения и миропонимания этих народов, их культурные ценности, традиции, нормы и стереотипы поведения. Через универсальность языкового знака – ФЕ – в разноструктурных языках передаётся уникальность мировидения двух разных народов, имеющих разные исторические судьбы и конфессиональнокультурные особенности.

Не менее развитой является и теоретическая разработка проблем фразеологии в российском и китайском языкознании. Российские и китайские фразеологи в основном занимают весьма близкие теоретические позиции.

Показательно, к примеру, что российские и китайские ученые сходятся в критериях выделения основных типов фразеологизмов и на основании фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. С другой стороны, количественная представленность разных групп фразеологизмов в русском и китайском языках может не совпадать. Так, в китайском языке значительно меньше немотивированных единиц (фразеологических сращений), китайский язык проявляет меньшую толерантность к деэтимологизированным и лишенным внутренней формы единицам вторичной номинации.

Другой отличительной особенностью китайских фразеологизмов является их почти полная структурная ригидность – недопустимость синонимической замены компонентов, порядка их следования или вставки дополнительного компонента. Это связано, на наш взгляд, с типологической характеристикой китайского языка, с почти полным отсутствием морфологических показателей, в силу чего для сохранения однозначности понимания смысла необходима жесткая фиксация структуры фразеологизма [см. Zhang Yong Yan, 1983].

Во фразеологическом континууме русского и китайского языков обнаруживаются закономерные тенденции языкового развития, о которых писала Н.В.Черемисина: 1) тенденции к динамике и устойчивости; 2) к стандарту и экспрессии; 3) к экономии и избыточности [Черемисина, 1986].

Источники возникновения фразеологизмов в целом одинаковы как для русского и китайского языков, так и для каждого из национальных языков мира. Это – реалии быта, историко-культурные факторы, реалии природной среды (климат, ландшафт, флора и фауна и т.д.), фольклор, религия, конфессиональная специфика, искусство, литература и др. Все эти факторы обнаруживают как общие черты (что отражается во фразеологии в наличии полностью эквивалентных фразеологизмов, совпадающих как по буквальному значению, так и по смыслу), так и особенные, уникальные черты (что обусловливает в языках обоих народов существование фразеологических единиц, несходных между собой).

Несходство (или неполное сходство) фразеологических единиц русского и китайского языков, нередко связанное с различиями в ЯКМ и этнокультурной картине мира данных языков, может проявляться за счёт различий во внутренней форме (при тождественном смысле) либо за счёт различия смысла (при тождественной внутренней форме). Как правило, второй вариант свидетельствует о большей степени различия между фразеологизмами, что во многом обусловлено, в свою очередь, именно этнокультурными факторами.

классификации Как готовые воспроизводимые языковые единицы, фразеологические обороты обычно выступают как структурное целое составного характера, которое состоит из различных по своим морфологическим свойствам слов, находящихся между собой в разных синтаксических отношениях. По структуре ФЕ подразделяются на две группы: фразеологизмы – предложения и фразеологизмы – словосочетания. Таким образом, по структуре фразеологизмы современного русского языка подразделяются на:

1) ФЕ, по структуре соответствующие предложению: куры не клюют (“очень много чего-нибудь”); руки не доходят (“нет времени, условий, возможностей заняться чем-либо, сделать что-либо”); кот наплакал (“очень мало”); то густо то пусто (говорится о плохом хозяйничании и неумении располагать своими средствами).

2) Фразеологизмы, по структуре соответствующие сочетанию слов:

старший лейтенант; встречаться глазами; по старой памяти.

Учитывая формально-структурные различия русского и китайского языков, следует остановиться на характеристике специфики структурной организации китайских ФЕ с целью выявления общих и специфических аспектов фразеологизма как особого этноментального знака.

Китайский фразеологизм – это также устойчивое по составу словосочетание или предложение, которые часто используются в речи. Он обычно состоит из четырёх иероглифов (в китайском языке существуют больше 50000 фразеологизмов и 96% из них состоят из четырёх иероглифов).

Этот устойчивый по своему составу конструкт выступает как единое целое, в котором изменить ничего нельзя [Zhang yong yan, 1983]. Например: xin zhi shou kuai буквально означает “быстро думать и сразу на языке”, то есть «что на уме, то на языке»; Bu san bu si буквально означает “ни три ни четыре”, то есть «ни рыба ни мясо» [Королькова, Ломов, 2004]. В китайском языке также существуют фразеологизмы-предложения, однако такие ФЕ обычно являются пословицами или поговорками. Например: ming xiu zhan dao, an du chen cang переводится как “для вида чинить деревянные мостки, а втайне выступить в Чэньцан”, что подразумевает сокрытие стратегической цели за внешне невинными действиями. Каждая фразеологическая единица, по определению Го Синь-и, – это «микротекст, который принадлежит определенному стилю речи. Китайские ФЕ отличаются образностью, связанной с метафорической внутренней формой слова. Разные типы ФЕ играют роль наиболее выразительных средств языка, придающих речи яркую эмоциональную окраску, разговорную живость. Фразеологические единицы относятся к разным стилистическим уровням и имеют разную экспрессивную окраску» [Го Синь-и, 2004: 14].

До настоящего времени остается открытым спорный вопрос о том, можно ли относить к фразеологизмам пословицы и поговорки. Большинство фразеологов отделяют пословицы и поговорки от фразеологизмов на том основании, что первые представляют собой готовые высказывания, способные выступать самостоятельно в форме предложений, в то время как фразеологизмы структурно не соответствуют целому предложениювысказыванию, а представляют лишь часть его, не готовую к самостоятельному использованию в качестве коммуникативной единицы.

Например, русский фразеологизм чужими руками жар загребать для формирования предложения-высказывания требует заполнения позиции подлежащего (Ср. «Ты просто пытаешься чужими руками жар загребать»

или «Это называется чужими руками жар загребать»). Однако отграничение пословиц и поговорок от фразеологизмов по этому критерию представляется нам достаточно условным и не совсем продуктивным. Так, в своей словарной форме фразеологизм ходить со своим уставом в чужой монастырь соответствует понятию фразеологизма в приведенном выше смысле, но если употребить его в повелительном наклонении (не ходи со своим уставом в чужой монастырь!), то он уже будет отвечать критериям пословичнопоговорочных паремий. Таким образом, грань здесь оказывается весьма размытой.

Актуальным остаётся также вопрос о критериях разграничения пословиц и поговорок. Для русского языка главным критерием является то, что пословицы в логическом плане соотносятся с общим суждением, отражающим импликативную зависимость “Если А, то Б”, “каждому А соответствует Б”, в то время как поговорки соотносятся с каким-либо частным, конкретным фактом и не претендуют на общезначимость. Таким образом, паремии типа ласковый телёнок двух маток сосёт, на каждого мудреца довольно простоты, и на старуху бывает проруха следует отнести к пословицами, а паремии вроде не в коня корм, лёгок на помине, сапожник без сапог – к поговоркам. В то же время и здесь четкой границы нет, например, выражение на ловца и зверь бежит можно понимать и как констатацию частного случая («мы его ищем, а он сам идет нам навстречу»), и как констатацию некой статистической закономерности («когда кого-нибудь ищут, нередко случается, что он сам случайно оказывается там, где его ищут»).

Вопросы классификации фразеологизмов коррелируют с актуальной проблемой установления и параметрирования их основных признаков, т.е. с вопросом о том, какие единицы следует относить к фразеологизмам и что должно служить основанием для такого отнесения.

Языковеды в качестве критериев определения ФЕ в русском языке выделяют в самых различных комбинациях устойчивость, целостность значения, не выводимую из суммы значений составляющих его слов, раздельнооформленность, возможность структурных вариантов или новообразований, воспроизводимость, непереводимость на другие языки. Во фразеологизме исследователи находят метафоричность, образность, экспрессивно-эмоциональную окраску и национально-культурную специфику [Алефиренко, 1993; Буянова, Коваленко, 2012; Добровольский, 1997;

Мокиенко, 1989 и др.].

По словам А.И. Молоткова, «анализ фразеологизмов русского языка со стороны значения, формы и употребления позволяет утверждать, что ни один из этих признаков, ни сам по себе, ни в совокупности с другими, не является категориальным, определяющим, различительным, дифференциальным признаком фразеологизма» [Молотков, 1968]. Думается, сказанное можно отнести и к другим языкам.

Серьёзные трудности до сих пор представляет проблема включения в состав ФЕ тех или иных устойчивых сочетаний, решение которой связано с типологией фразеологизмов, т.е. с выделением их основных типов. Важное значение имеет классификация фразеологических оборотов с учётом степени семантической слитности, спаянности их компонентов.

представляют собой единое смысловое целое, однако соотношение семантики ФЕ в целом и значений составляющих ее компонентов может быть различным. Основы именно такой классификации были заложены французским лингвистом Ш.Балли, который внес существенный вклад в развитие европейской лингвистики первой половины XX века, в частности, в сфере фразеологии [см.: Балли, 1961]. Учёный писал о том, что существует нерасчленимые, имеющие смысл только в неразрывном единстве словосочетания. Между двумя этими крайними полюсами располагается масса промежуточных случаев. Балли предложил выделить лишь два основных типа устойчивых выражений: 1) фразеологические группы (могут употребляться и в прямом, и в переносном значении); 2) фразеологические единства (возникают из фразеологических групп и в прямом значении не употребляются). К перифразам простых глаголов он отнес такие, как победить - одержать победу, решить - принять решение [Балли, 1955].

Глубокая и детальная разработка типологии ФЕ была осуществлена академиком В.В. Виноградовым, лгично обосновавшим разделение фразеологических оборотов на 3 типа в зависимости от степени спаянности их компонентов: это фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания [Виноградов, 1977]. Но, кроме этих типов, был выделен еще один тип, упомянутый Н.М. Шанским, – фразеологические выражения [Шанский, 1996].

В интерпретации учёного фразеологическое сращение представляет собой семантически неделимый фразеологический оборот, в котором целостное значение никак не соотносится со значениями входящих в него компонентов. Наивысшая степень семантической слитности, которая характерна для этих фразеологических единиц, обусловлена рядом факторов:

1) наличием во фразеологическом сращении устаревших и потому непонятных слов – бить баклуши, точить лясы и др.; 2) наличием грамматических архаизмов (спустя рукава, сломя голову и др.); 3) отсутствием актуальной синтаксической связи между компонентами фразеологического сращения (хоть куда). Фразеологическое сращение немотивированностью (см.: садовая голова (“пустая голова, дурак”); как зеницу ока (“как очень дорогое, без чего жить трудно”); в ногах правды нет (“приглашение гостя садиться”); ни аза в глаза (“совершенно ничего не знать, не понимать и т. п.)”; скрепя сердце (“с большой неохотой, принуждая себя, вопреки желанию делать что либо”); стиснув зубы (“подавить свои чувства, сдержаться, не показывая своей слабости”) и т.д.

фразеологическим сращением русского языка: оно обладает самой большой семантической слитностью среди китайских фразеологизмов, оно так же семантически неделимо и немотивированно, как и русское фразеологическое сращение.

Но следует отметить, что настоящих фразеологических сращений, характеризующихся полной немотивированностью (типа русск. Собаку съесть в ч-л.) в китайском языке значительно меньше, чем в русском.

Значительно меньше также сращений, не вполне мотивированных в силу наличия в них лексических или грамматических элементов, утраченных в современном языке. Для китайского языка характерна специфическая «этимологическая прозрачность» – устаревшие элементы весьма редко полностью исчезают из сознания носителей современного китайского языка.

Фразеологические сращения в китайском языке почти исключительно связаны со старинными обычаями, традициями, суевериями, приметами, которые могут быть неизвестны всем современным китайцам как носителям языка, в силу чего некоторые выражения представляются непонятными для них.

Так, например, рассмотрим китайский фразеологизм, который может интерпретироваться и как фразеологическое сращение, – ju an qi mei, что буквально означает “поднимать тарелку до бровей”, а по смыслу соответствует «супруги живут, уважая друг друга». Этот фразеологизм связан со старой китайской традицией: в древности в Китае поднятие тарелки до бровей символизировало уважение к сотрапезникам. Поэтому для тех современных китайцев, которым известен этот факт, данный фразеологизм является вполне мотивированным, а значит, для них это и не сращение.

Однако заметим, что при таком подходе к типологии ФЕ акцент делается не на самом ФЕ как прагматическом знаке языка, а на аспекте его восприятия и интерпретации носителями языка, что для российской теории языка нехарактерно и противоречит основополагающим концепциям ФЕ.

Меньшая спаянность компонентов характерна для фразеологических единств. Фразеологическое единство – это такой семантически неделимый и целостный фразеологический оборот, значение которого мотивировано значениями составляющих его компонентов (лексем). Однако и в этом случае значения входящих в него лексических компонентов не являются самостоятельными, они подчинены значению целого, которое относительно мотивировано и в определённой степени выводится из значения отдельных компонентов. Например, ФЕ как бельмо на глазу, в котором говорится о чёмто сильно надоедающем, не может быть разделен именно семантически, так как он по семантике целостен. Но это целостное значение обусловлено значениями слов, которые входят в данное фразеологическое единство.

Относятся к типу фразеологических единств и следующие: из пальца высосать (“утверждать что-либо без всяких оснований; выдумывать”) [Королькова, Ломов, 2004]; положить зубы на полку (“голодать, испытывать нужду”) [Королькова, Ломов, 2004], чужими руками жар загребать (“пользоваться в своих корыстных целях результатами чужого труда”) [Там же]; брить лоб (“отдавать в солдаты”), зубы заговаривать (“посторонними разговорами намеренно отвлекать внимание собеседника от чего-л., уклоняясь от ответа на прямой вопрос и т.п.”) [Там же], колосс на глиняных ногах (“о чём-то с виду величественном, внушительном, но слабом, готовом разрушиться”) [Там же], косая сажень в плечах (“о широкоплечем, высокого роста человеке”) [Там же], невзирая на лица (“беспристрастно, не считаясь с общественным, служебным и т. п. положением кого-либо”), на лбу написано (“сразу видно по выражению лица”) [Там же], намылить голову (“сильно бранить, распекать за кого-либо”) [Королькова, Ломов, 2004] и т.д.

Фразеологическое единство возникает на основе метафорического переосмысления свободных словосочетаний, в результате чего для такого типа ФЕ характерна образность и выразительность.

Фразеологическое единство китайского языка по этим признакам похоже на фразеологическое единство русского языка, обладая очевидной метафоричностью и образностью. Например: ke gu ming xin буквально означает “запасть глубоко в сердце и кости”, то есть «век не забыть», «принять всей душой» [здесь и далее перевод наш. – Х.Ж.]; xiong you cheng zhu буквально означает “иметь готовый бамбук в голове”, то есть «иметь готовое мнение», смысл в русском языке – «не отступать от своего мнения»;

xi zhi shi zhang буквально означает “пожалеть палец и потерять ладонь” то есть «пожалеешь малое, а потеряешь большое»; ср. русск. скупой платит дважды; потеряв голову, по волосам не плачут; si bu ji she буквально означает “и четверкой коней не догнать языка”, ср. русск. слово не воробей:

вылетит – не поймаешь; wen jing zhi jiao буквально означает “человек, который может (дать) отрубить свою голову для друзей”, то есть «дружба в жизни и в смерти, беззаветная дружба». Но особенностью китайской фраземики является то, что фразеологические единства в китайском языке могут делиться на две группы: полное фразеологическое единство и неполное фразеологическое единство. В своем большинстве полные фразеологические единства обладают заведомой метафоричностью и не могут использоваться в прямом значении.

Неполными фразеологическими единствами являются те, которые имеют два значения: исходное, традиционное, и новое, причем второе отличается от первого. Например, исходное значение фразеологизма jiao tou lan e – “голова у кого-то обожглась, когда он помог потушить пожар в соседнем доме” [перевод наш. – Х.Ж.], а новое значение – «попасть в переделку, быть в крайнем затруднении». Chi shou kong quan (“выйти на бой с пустыми руками”) [перевод наш. – Х.Ж.], а новое значение – «сам делает что-л.; никто ничем ему не помогает».

Между компонентами фразеологического единства в русском языке нередко допускается вставка других слов. Например, во фразеологизме из-под носа допускается и возможна вставка другого слова: из-под (самого) носа.

Это свойство именно фразеологического единства, которое отличает его от фразеологического сращения, фразеологического сочетания и фразеологического выражения. Например: брать в (свои) руки, не верить (своим) глазам, высмотреть (все) глаза, идти (нога) в ногу, лопни (мои) глаза и т.д. В отличие от русского языка, в китайском языке все фразеологические единства обладают законченной формой и менять в них ничего нельзя. Такая специфика данных фразем может свидетельствовать о том, что в силу культурно-исторических и иных экстралингвистических факторов этим единицам в китайском языке присваивается особый статус – служить культурными константами, отражающими и передающими из поколения в поколение заложенные в них ценностные установки и ориентиры.

фразеологический оборот, который содержит слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным. В нём проявляется наименьшая слитность компонентов русского ФЕ, в силу чего оно часто соотносится со свободными сочетаниями. Одна из фраземообразующих лексем может употребляться в прямом значении, вторая – в переносном или фразеологически связанном, поэтому значение целого связано со значением отдельных частей, например: щурить глаза, кивать головой, расквасить нос и т.д.

Характерными признаками фразеологического сочетания является то, что в составе фразеологизма имеются слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным, которое реализуется только в условиях определенного лексического окружения, например, скалить зубы. Слово зуб может сочетаться не только со словом скалить, но и с целым рядом других слов, но выражает фразеологически связанное значение «смеяться» только при сочетании со словом скалить; фразеологизмы щурить глаза, кивать головой, расквасить нос и т.д. также относятся к этому типу.

Важной особенностью фразеологического сочетания является также то, что в нём слова с фразеологически связанным значением допускают замену синонимичными. Например, в ФЕ расквасить нос слово расквасить можно заменить словом разбить; ср. взять (забрать) голыми руками, бросать (кидать) в лицо, валиться (падать) с ног, взваливать (класть) на плечи, намять (намылить) шею, повергать к стопам (ногам) и т.д.

Фразеологические сочетания (ФС) китайского языка во многом имеют схожие с фразеологическими сочетаниями русского языка черты и признаки.

В них имеются слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным, например: в ФЕ zhua er nao sai глаголы zhua (чесать) и nao (царапать) имеют фразеологически связанное значение и используются в сочетаниях с существительными er (ухо) и sai (щека). Специфика фразеологических сочетаний этих языков заключается в том, что ФС русского языка позволяет замену отдельных компонентов близкими по значению, например, гнуть спину может заменятся синонимичным гнуть шею. В китайском языке подобной замены у фразеологизмов не допускается, что отражает константность как структурной, так и семантической организации данных языковых единиц.

фразеологизмы, устойчивые в своем составе и употреблении, которые не только являются семантически членимыми, но и полностью состоят из слов со свободными значениями [Шанский, 1996]. Например, выражение рукой не достанешь (“о том, кто занимает высокое положение, кто недоступен, недосягаем для кого-л.”) [Королькова, Ломов, 2004] является семантически членимым, и его целостное значение соотносимо со значениями компонентов.

Для сравнения: вооружать до зубов (“хорошо, основательно оснащать оружием”) [Там же]; мастер на все руки (“о том, кто всё умеет делать или всё (многое) делает”) [Там же]; знать как свои пять пальцев (“знать очень хорошо”) [Там же]; сильная рука (“о властном, влиятельном человеке”) [Там же]; без головы (“о глупом человеке”); чувство локтя (“чувство товарищества и взаимной поддержки в строю, коллективной работе, быту и т.п.”) [Королькова, Ломов, 2004]; пустая голова (“нет никаких мыслей”); слова не идут с языка (“у кого-л. не хватает решимости сказать что-л.”) и т.д.

Считается, что фразеологические выражения в теории языка можно разделить на две группы: 1) коммуникативные фразеологические выражения (предикативные словосочетания, равные предложению, являющиеся целым высказыванием и выражающие то или иное суждение) и 2) номинативные фразеологические выражения (функционирующие в качестве формы слова и, подобно словам, выполняющие в языке номинативную функцию).

Разница между фразеологическими выражениями и свободными сочетаниями слов заключается только в том, что фразеологические выражения не образуются говорящим в процессе общения, а воспроизводятся как готовые единицы с постоянным составом и значением. Например, выражение сильная рука не образуется говорящим каждый раз, как только ему случается об этом говорить, а воспроизводится так же, как сочетание слов типа влиятельный покровитель. Китайский ученый Zhang Yong yan подразделил китайские фразеологизмы на 3 типа: фразеологическое сращение, фразеологическое единство и фразеологическое сочетание (но термина «фразеологическое выражение» в китайских классификациях не существует) [ Zhang Yong yan, 1983].

В процессах межкультурной коммуникации и культурного обмена определённая роль отводится заимствованным ФЕ, которые отражают этнокультурные особенности «чужого» социума. Заимствованные ФЕ – это устойчивые сочетания, пришедшие в данный язык из других языков. В русском языке можно выделить две группы заимствованных фразеологизмов:

заимствования из славянских языков и заимствования из неславянских языков. Устойчивые сочетания, образованные путём дословного перевода фразеологические кальки. Фразеологическое калькирование иногда приводит к появлению таких русских сочетаний слов, в которых синтаксические связи и семантические отношения слов не соответствуют существующим в русском языке правилам и законам. Такая процессуальность может оказать воздействие на формирование новых переносных значений и моделей ФЕ. Фразеологические кальки бывают как абсолютно точными, так и весьма приблизительными. Точная фразеологическая калька представляет собой адекватное воспроизведение лексико-грамматического состава иноязычного фразеологического оборота. Неточная фразеологическая калька представляет собой результат пословного перевода иноязычного ФЕ с некоторыми нарушениями (трансформацией) в плане лексикограмматической передачи его компонентов. К неточным фразеологическим калькам относятся фразеологические обороты, появившиеся в русском языке в результате неточного калькирования иноязычных сложных слов.

Как отмечают исследователи, одно из важнейших отличий китайских ФЕ от русских объясняется типологической разницей грамматического строя данных языков. Так, в русском языке глагол изменяется по лицам, временам и видам для обозначения процессуальности движения, в китайском же языке строго сохраняется четырёхэлементный состав ФЕ и для передачи соответствующего смысла необходимо вставить слова сейчас или в прошлом.

Эти единицы фактически выполняют роль суффиксов, не становясь при этом пятым дополнительным элементом. Таким образом, в китайских ФЕ видовременные отношения выражаются аналитически, за пределами ФЕ [У ШуХуа, 2007: 317].

ВЫВОДЫ

1. Фразеология представляет собой закономерный и необходимый этап развития национального языка. Чем на более высокой ступени развития фразеологический уровень. Развитая фразеология выступает неизбежным атрибутом всех больших языковых культур.

2. Фразеология как наука на начальной стадии своего становления отграничивается от других гуманитарных направлений и дисциплин, пытаясь стать самостоятельной отраслью языкознания. По мере совершенствования методики фразеологического анализа устойчивых и воспроизводимых единиц языка фразеология переходит на новую качественную ступень своего развития.

3. Наиболее удобным и распространенным термином для общего названия «фразеологическая единица» (ФЕ), который был введён В.В. Виноградовым.

Он обозначает такое сочетание слов, которое не образуется в процессе речи, а воспроизводится по традиции.

4. Фразеологизм функционирует в языке и речи как некоторое целое, не перестановки своих частей. Степень семантической слитности ФЕ может варьировать в очень широких пределах: от невыводимости значения фразеологизма из составляющих его единиц (во фразеологических сращениях) до фразеологических сочетаний со смыслом, вытекающим из значений слов, составляющих эти сочетания.

5. Оценочность представляет собой особое качество фразеологизмов, отрицательной оценкой. В силу своей экспрессивности фразеологизмы выступают «идеальными» прагмемами, т.е. обладают прагматической силой 6. Китайский фразеологизм представляет собой устойчивое по составу словосочетание или предложение, которые часто используются в речи и обычно состоят из четырёх иероглифов (в китайском языке существуют больше 50000 фразеологизмов и 96% из них состоят из четырёх иероглифов).

Этот устойчивый по своему составу конструкт выступает как единое целое, в котором изменить ничего нельзя.

7. В качестве релевантных критериев определения ФЕ в русском языке учёные выделяют в различных комбинациях целостность значения, не выводимую из суммы значений составляющих его слов; устойчивость;

раздельнооформленность; воспроизводимость; возможность структурных вариантов или новообразований; непереводимость на другие языки.

фразеологические единства в китайском языке подразделяются на два типа:

на полное фразеологическое единство и неполное фразеологическое единство.

В своем большинстве полные фразеологические единства обладают заведомой метафоричностью и не могут использоваться в прямом значении.

9. Релевантным признаком китайских ФЕ выступают их просодические характеристики, обусловленные чередованием различных рифм и тонов.

Характерно, что односложные фразеологические единицы в китайском языке отсутствуют, а двухсложные, трехсложные, четырехсложные ФЕ одновременно выступают в качестве не только лексических, но и ритмических единиц речи.

10. Внутренняя форма фразеологических единиц, пословиц и поговорок, выступающая «ядром» мотивированности, часто содержит элементы этноментального и национально-культурного плана, что позволяет характеризовать ФЕ именно как этнокультурный феномен.

Глава 2. Фразеологизм как средство представления специфики национальной культуры и языка 2.1. Язык и культура: механизмы и особенности взаимодействия Различные аспекты проблемы корреляции языка, культуры и общества издавна привлекали внимание лингвистов: начиная с работ И.Г. Гердера и В.

предпринималось многими отечественными и зарубежными учёными. В XXом веке в США проблема взаимосвязи языка и культуры стала одной из этнолингвистику. Ч. Фриз ввёл понятие «социально-культурное значение», отмечая, что высказывания языка, практически функционирующие в обществе, обладают как лингвистическим, так и социально-культурным значением. Р. Ладо считает, что понятие социально-культурного значения является частью культуры народа и частью лингвистического значения в целом.

разработке теории лингвострановедения в работах Е.М. Верещагина, В.Г.

Костомарова и других учёных.

Интерпретация ФЕ как важнейшего средства фиксации и отражения национальной культуры обусловлена тем, что именно в семантике фразеологизмов того или иного народа объективируются в образной форме важнейшие для его ментальности, истории и развития экстралингвистические факторы. В.Н. Телия отмечает в этой связи, что «фразеологизмы возникают в национальных языках на основе такого образного представления действительности, которое отображает обиходно-эмпирический, исторический или духовный опыт языкового коллектива, который безусловно связан с его культурными традициями, ибо субъект номинации и речевой деятельности – это всегда субъект национальной культуры» [Телия, 1981: 13].

лингвокультурологическом плане опирается на внутреннюю форму самого понятия «культура»: оно, как известно, является производным от латинского глагола colre, имеющего три главных семантических элемента – 1) обрабатывать, возделывать, 2) взращивать, 3) населять, обитать. Именно данные значения составляют ядро лексемы «культура», имеющей в современной филологической науке определяющее значение для исследования и моделирования конкретной языковой картины мира, а также национальной и этнокультурной картин мира.

Культура – это совокупность общественных отношений и ценностей определённой нации. В каждом национальном языке определённым образом отражается своеобразная семантико-смысловая и ассоциативная уникальность, свойственная только ему неповторимость, что отличает одну национальную культуру от другой. Национальная культура может быть таковой, если обладает языковым материалом, способным передать не только опыт своего народа, но и опыт всего человечества [Дубичинский, 1995].

Самая важная функция культуры – быть средством передачи информации от одного поколения к другому. Естественный язык как культурный артефакт, т.е. как часть культуры, играет при этом определенную роль, занимая в то же время определённое место в самой культуре. Как отмечают многие учёные, следует иметь конкретные представления о месте и роли культуры в жизни человеческого общества, чтобы сформировать общее представление и о роли языка как средства трансляции культуры.

Корреляция языка и национальной культуры может реализовываться разными способами: посредством актуализации национально-культурного компонента (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), в виде фоновых знаний (Ю.А.

Сорокин), а также через культурно-маркированную коннотацию (В.Н. Телия), возникающую в результате соотнесения ассоциативно-образного основания ФЕ с культурно-национальными стереотипами и эталонами.

Культура как в филогенезе, так и в онтогенезе человека играет роль генетической программы, позволяя ему прижизненно самостоятельно, в известной мере ориентируясь на собственную волю, формировать способности, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие эту культуру, ставшую для их потомков аналогом генетической программы.

Наиболее существенным звеном в этой генетической трансляции человеческих способностей являются культурные предметы – объективированная предметная форма человеческих способностей. Кроме этой предметной формы культуры существуют её альтернативные, дополнительные формы: деятельность, в ходе которой изготовлены эти культурные предметы, а также психические образы культурных предметов.

Эти транслируемые формы человеческих способностей – культурные предметы, – дают возможность быстро транслировать человеческие способности в пространстве и времени [Тарасов, 1999].

Воздействие культуры на язык проявляется в своеобразии процесса общения в разных культурах и этносообществах, что сказывается не только на особенностях лексики и грамматики, но и на нормативно-стилистическом аспекте языка. В каждой культуре поведение людей регулируется сложившимися этическими нормами, что находит своё отражение и выражение в языке. В.А. Маслова так определяет значимость для национальной культуры фразеологии и паремиологии: «Фразеологизмы – ценнейший источник сведений о культуре и менталитете народа, в них как бы законсервированы мифы, легенды, обычаи … Фразеологические единицы (ФЕ), отражая в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, фиксируют и передают от поколения к поколению культурные установки и стереотипы, эталоны и архетипы» (Маслова 2001: 4, 82).

Культура каждого народа обладает неповторимым индивидуальным обликом. Она вбирает свойственную лишь ей систему организации элементов опыта. Сами по себе они не всегда уникальны и могут повторяться во многих других культурах. Н.А.Бердяев, например, считал, что вне национальности, понимаемой как индивидуальное бытие, невозможно существование индивидуальность каждый отдельный человек «входит» в человечество, входит как национальный человек. Таким образом, культура всегда конкретно национальная, этническая, отражающая всей совокупностью накопленных Проведённый нами анализ фразеологической системы русского и китайского языков в таком ракурсе во многом подтверждают правильность высказанной мысли.

Проблемы соотношения и взаимопроникновения языка и культуры, определения статуса и специфики культуры до настоящего времени являются актуальнейшими в теории языка и межкультурной коммуникации. Как считает Н.А. Минаева, лингвокультурологические исследования базируются на информационно-семиотическом подходе к пониманию культуры. Этот подход восходит к интерпретации феномена культуры философомнеокантианцем Э. Кассирером [Минаева, 2012]. Э. Кассирер, как известно, описывал культуру в виде потока разнообразных символов, в том числе и языковых [См.: Малинкин, 1998: 301]. Учёный разработал положение о том, что в разнообразных символах зафиксирован опыт познания человеческой действительности, что актуально при исследовании различных языковых феноменов в лингвокультурологических и страноведческих рамках.

Формированию информационно-семиотической концепции культуры во многом способствовала философия структурализма. Представляя культуру как своего рода семиотическую систему, структуралисты применяли для ее исследования структурно-семиотические методы и приемы. Особых успехов в изучении культуры добилась французская (во главе с К. Леви-Строссом и Р.

Бартом) и отечественная, тартуско-московская (во главе с Ю.М. Лотманом) школы структурализма. Культура, с точки зрения К. Леви-Стросса, – это проявление бессознательных сил, которые формируют представления о действительности и отражают их в языке [Философия культуры, 1998: 213Р. Барт считал, что культура имеет лингвистическую основу. Любой, даже не зафиксированный в языке культурный смысл, может быть интерпретирован лингвистически. Он считал, что культура должна изучаться так же, как и язык [Философия культуры, 1998: 213]. К. Леви-Стросс совершенно справедливо отмечает, что язык есть одновременно и продукт культуры, и ее важная составная часть, и условие существования культуры.

Более того, язык – специфический способ существования культуры, фактор формирования культурных кодов [Маслова, 2001: 62]. «Все языкознание пронизано культурно-историческим содержанием, ибо своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры»

[Маслова, 2001: 26]. Язык существует как своеобразная ментальносемиотическая оболочка того или иного исторического типа культуры, следовательно, в нем находят свое отражение наиболее существенные черты культуры той эпохи, в которую он функционирует.

Национальный образ мира формируется из целостности национальной жизни и включает природу, стихию, быт, фольклор, язык, образность поэзии, соотношение пространства и времени и их координат. Известный русский поэт П.А.Вяземский писал об этом так: «Язык есть исповедь народа, в ней слышится его природа, его душа и быт народа» [Вяземский, 1985: 4].

Язык отражает способ восприятия мира, свойственный нации.

Выражаемые в нем значения складываются в определенную систему взглядов, формируют своеобразную коллективную философию, которая становится обязательной для всех носителей языка. Способ концептуализации действительности в каждом языке и универсален, и специфичен, поэтому люди, говорящие на разных языках, воспринимают мир немного по-разному, через призму своих языков [Кушу, 2001]. Особое значение в исследовании всех этих аспектов имеет понятие менталитета, под которым С.В. Лурье понимает «систему этнических представлений о приоритетах, нормах и моделях поведения в конкретных обстоятельствах, основанную на бессознательных комплексах (этнические константы), которые воспитываются в социальной среде; это система ценностей, которые создают культурную среду обитания» [Лурье, 1997: 228]. По определению С.Г. Тер-Минасовой, менталитет является не только формой состояния сознания, но и средством постижения явлений [Тер-Минасова, 2000].

«Современный словарь иностранных слов» определяет менталитет как «склад ума, мироощущение, мировосприятие, психологию» [1992: 156]. The Concise Oxford Dictionary так трактует понятие менталитета: «способность находиться в разуме, быть в своем уме; (уровень) интеллектуальных возможностей; (в широком смысле) склад ума, настроение, характер:

“Mentality. The being mental or in or of the mind; (degree of) intellectual power;

(loosely) mind, disposition, character”» [цит. по: Тер-Минасова, 2000: 196].

Как подчёркивает В.И. Карасик, в ценностной картине мира существуют наиболее существенные для данной культуры смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых и образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке... Разработка ценностных доминант в языке представляется важной для лингвистики, поскольку эта исследовательская задача позволяет интегрировать достижения в области культурологического языкознания (от В. фон Гумбольдта до новейших лингвострановедческих работ), прагматической и социальной лингвистики» [Карасик, 2002: 168; 170]. Учёный приводит убедительные примеры этнокультурных различий в специфике представления разных концептов, например, концепта «успех» в русском, английском и китайском языках. Так, в китайском языке концепт «успех»

(cheng gong) передается с помощью иероглифов, состоящих из идеограмм со значениями «закончить» + «работа» + «усилия», в то время как для русского языка наиболее значимы смысловые уточнители «удача; победа» + «достижение».

Как установил В.И. Карасик, культурные доминанты в языке объективно выделяются и могут быть измерены. Этнокультурная специфика представления того или иного концепта может быть выявлена посредством картирования соответствующих лексических и фразеологических групп, сопоставления ценностных суждений, вытекающих из стереотипов поведения, зафиксированных в значениях слов, устойчивых выражений, прецедентных текстов, возможно, и внутренняя форма слов. Кроме того, «этнокультурная специфика представления того или иного концепта должна быть дополнена социокультурной спецификой. Ценностная картина мира в языке представляет собой проявление семантического закона, согласно которому наиболее важные предметы и явления жизни народа получают разнообразную и подробную номинацию. При межъязыковом сопоставлении представлением тех или иных концептов выражается большей частью не в наличии или отсутствии определенных признаков, а в частотности этих признаков и их специфической комбинаторике» [Карасик, 2002: 202].

В лингвокультурологии гумбольдтовской ориентации язык понимается как духовная реальность, живая деятельность человеческого духа, единая энергия народа, пронизывающая собой все его бытие, как подлинная субстанция культуры, интерпретируемой как «творчество жизнепонимания»

[Лосев, 1991]. По определению И.А.Ильина, «язык народа есть как бы художественная риза его души и его духа» [Ильин, 1993].

Картина мира в качестве социокультурной карты мира отражается в языке не как в зеркале, а формируя язык и сознание его носителей. В то же репрезентируя мир человека в форме отражения объективного мира, являясь способом существования сознания. Сознание же формируется с помощью преобразования и осмысления знания; язык моделирует мир в пространстве языкового сознания. Вслед за Б.А. Серебренниковым и Ю.Н. Карауловым, мы понимаем под языковым сознанием особенности культуры и общественной жизни определенного человеческого коллектива, выражающиеся и отражающиеся в своеобразии и специфических чертах национального языка. В языковом сознании формируется национально-субъективный образ мира и отражаются общенародные, стереотипные представления о тех или иных явлениях и т.п. По мнению учёных, языковое сознание и культурные ценности (собственно культурные категории и установки) отображаются и фиксируются в языке в виде ментальных моделей обыденной картины мира.

С учётом того, что языковое сознание личности обусловливается внешними по отношению к сознанию факторами, совокупностью мнений, воззрений, чувствований представителей одной культуры, необходимо принимать во внимание ментальный характер данного явления.

При анализе проблемы этнокультурной специфики фразеологизма имеет значение вопрос об универсальности ФЕ как репрезентанты национальной культуры, следует также выявить роль и значимость фразеологизмов и паремий в языковом культурно-историческом наследии в целом.

Следует подчеркнуть, что во фразеологическом фонде любого развитого языка национальные факторы сочетаются с интернациональными, что обусловлено общностью цивилизационного развития, общим культурноисторическим наследием, а также постоянным взаимообогащением языков и культур. Так, в средние века латинский язык оказал огромное влияние на формирование в бывших провинциях Римской империи новых языков, которыми сейчас пользуются народы Европы.

Благодаря латыни в мировой языковой сокровищнице появились такие слова, как bicycle (букв. быстроногий), video (я вижу), audio (я слушаю), televisor (букв. видящий издалека), translation (передача), компьютер (думалка, т.е. мыслящая система: от глагола computare [компутарэ] – думать вместе) и многие другие. Латинский язык богат фразеологизмами и пословицами, благодаря которым и в настоящее время можно проследить культурный и исторический фон жизни тех времён. Как и в латинском языке, в английском языке по мере развития тоже стали появляться фразеологизмы.

Много фразеологизмов и афоризмов, относящихся к внутриязыковым заимствованиям, пришло в английский язык из языковой практики США.

Некоторые из них были в свое время созданы американскими писателями и получили широкое распространение в современной английской речи.

Французский язык также богат фразеологизмами, которые включают в свою структуру целый ряд обозначений/номинаций доминирующих черт характера носителей французского языка. Во фразеологической системе французского языка имеется целый пласт ФЕ, отражающих отдельные древнегреческой и древнеримской литературой.

Современный русский язык является продолжением древнерусского восточнославянские племена, образовавшие в IX в. древнерусскую Все славянские языки (польский, чешский, словацкий, сербохорватский, словенский, македонский, болгарский, украинский, белорусский, русский) существовавшего, по мнению исследователей, до V-VI вв. В XIV-XV вв. в результате распада Киевского государства на основе единого языка древнерусской народности возникли три самостоятельных языка: русский, украинский и белорусский, которые с образованием наций оформились в национальные языки.

Фразеологизмы, как показывает анализ, существуют на протяжении всей истории формирования и развития языка, сохраняя и отражая всей своей семантикой исторический опыт и культурно-ментальную память народа.

формирования национальной языковой картины мира (ЯКМ).

2.2. Интерпретация и типы картин мира в теории языка Многие исследователи указывают на то, что языковая картина мира в последние годы стала одной из самых актуальных тем отечественного языкознания и находится в стадии активной разработки, однако и до настоящего времени не существует вполне четкого представления, какой именно смысл вкладывается в это понятие.

Как известно, ключевой термин «картина мира» был впервые введен в языкознание Людвигом Витгенштейном в «Логико-философском трактате», в котором представлен глубокий анализ процессуальности языкового отражения и структурирования человеческого опыта. В семиотику, антропологию и в лингвистику это понятие (и термин) пришло из работ Л.

Вайсгербера. В настоящее время в социологии, этнолингвистике, психолингвистике, в межкультурной коммуникации, философии и лингвистике широко используются также синонимичные понятию «картина мира» понятия «образ мира», «модель мира», «национальный образ мира», «языковая картина мира» (ЯКМ), «фрагмент языковой картины мира» и др.

Сегодня наиболее востребовано в теории языка понятие языковой картины мира (ЯКМ).

Многие исследователи чаще всего понимают под ЯКМ исторически сложившуюся в обыденном сознании конкретного языкового коллектива и отраженную в языке совокупную множественность представлений о мире, определенный тип (вид, способ) концептуализации действительности. В понятие языковой картины мира включается также общая система взглядов и предписаний, содержащих в значении слов и выражений национального языка единый для всех его носителей образ мира.

А.А. Зализняк, И.Б. Левонтина и А.Д. Шмелёв в работе «Ключевые идеи русской языковой картины мира» рассматривают языковую картину мира как способ восприятия и устройства мир [2005]. Е. В. Петрухина интерпретирует языковую картину мира как совокупность знаний человека о мире, как систему жизненных ориентиров, культурных установок и стереотипов, этических ценностей, систематизированных и интегрированных в некое целое [Петрухина, 2012].

Ю. Л. Воротников отмечает: «Выражение «языковая картина мира»