«Е.А. АНИСИМОВА, И.Н. КАВИНКИНА ГРАММАТИКА. МОРФОЛОГИЯ. ИМЕННЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ Пособие по курсам Русский язык, Современный русский язык для студентов специальностей 1-03 03 08-02 – Олигофренопедагогика. Логопедия, 1-01- 02 ...»

Категория существительных выражается своей специфической изменяемостью и своими синтаксическими связями. Какаду не склоняется, но сочетания мой какаду, какаду моего брата, какаду сидит в клетке достаточно характеризуют какаду как существительное. Больше того, если в языковой системе какая-либо категория нашла себе полное выражение, то уже один смысл заставляет нас подводить то или другое слово под данную категорию: если мы знаем, что какаду – название птицы, мы не ищем формальных признаков для того, чтобы узнать в этoм слове существительное.

Яркость отдельных категорий не одинакова, чтo зависит, конечно, в первую голову от яркости и определенности, а отчасти и количества формальных признаков. Яркость же и формальной, и смысловой стороны категории зависит от соотносительности как формальных элементов, так и смысла, так как контрасты сосредоточивают на себе наше внимание: белый, белизна, бело, белеть очень хорошо выделяют кaтегории прилагательного, существительного, наречия и глагола.

Раз формальные признаки не ограничиваются одними морфологическими, то становится ясным, что м а т е р и а л ь н о одно и то же словo может фигурировать в разных категориях: так, кругом мoжет быть или наречием, или предлогом.

Если в вопросе о частях речи мы имеем дело не с классификацией слов, то может случиться, что одно и то же слово oкажется одновременно подводимым под разные категории. Таковы п р и ч ас т и я, где мы видим сосуществование категорий глагола и прилагательного; таковы знаменательные с в я з к и, где уживаются в одном слове и связка, и глагол.

Перехожу собственно к обозрению «частей речи» в русском языке.

I. Прежде всего очень неясная и тyманная категория м e ж д ом е т и й, значение которых сводится к «эмоциональности» и «отсутствию познавательных элементов», a формальный признак к полной синтакcичeской обособленности, отсутствию каких бы то ни было связей c предшествующими и последующими элементами в потоке речи. Примеры: ай-ай!, ах!, ура!, боже мой!, беда!

Само собой разумеется, что так нaзываемые звукоподражательные мяу-мяу, вау-вау и т.п. нет никаких оснований относить к междометиям.

II. Дaлее следует отметить две соотносительные категории:

категорию слов знаменательных и категорию слов с л у ж е б н ы х.

Различия между этими категориями сводятся к следующим пунктам: 1) первые имеют самостоятельное значение, вторые лишь выражают отношение между предметами мысли; 2) первые сами по себе способны распространять данное слово или сочетание слов:

я хожу – я хожу кругом; я пишу – я пишу книгу – я пишу большую книгу; вторые сами по себе неспособны распространять слова: на, при, в, u, чтобы, быть, стать (в смысле с в я з о к), кругом (я хожу кругом дома); 3) первые могут носить на себе фразовое ударение; вторые никогда его не имеют, кроме случая выделения слов по контрасту (он не только был вкусный, но u будет вкусный), что является особым случаем, так как по контрасту могут выделяться и неударяемые морфемы (части) слов. Второе и третье различия следует считать формальными признаками этих категорий. Отнюдь не следует считать признаком служебных слов их неизменяемость, так как некоторые служебные слова изменяются, как например связки (спрягаются), относительные которые, какой (склоняются и изменяются по родам).

С категорией слов знаменательных контаминируются более частные категории: существительных, прилагательных, наречий, глаголов, количественных слов, категории состояния.

категории известно – предметность. При ее посредстве мы можем любые лексические значения, и действия, и состояния, и качества, не говоря уже о предметах, представлять как предметы: действие, лежание, доброта и т.д. Формальными признаками этой категории являются: изменяемость по падежам и соответственные системы окончаний; ряд словообразовательных суффиксов имен существительных; определение посредством прилагательных; согласование относящегося к данному слову прилагательного; отсутствие согласования с существительным, явно или непосредственно подразумеваемым; глагол или связка в личной форме, относящиеся к данному слову (люди были несчастны). Из сказанного явствует, что в выражениях этот нищий, все доброе слова нищий и доброе будут существительными. С другой стороны, явствует и то, что целый ряд «местоимений» приходится считать существительными: я, мы, она, себя, кто? некто, никто, кто-то; кроме того, это, то и всё, употребляющиеся в качестве существительных в форме среднего рода; всякий и каждый, употребляющиеся в качестве существительных лишь в форме мужского рода; все, употребляющееся в качестве существительного во множественном числе. Примеры: я этого не переношу; это уже надоело; я знаю всё; всякий это знает.

IV. Значение категории п р и л а г а т е л ь н ы х в русском языке – конечно, качество. Формально она выражается прежде всего своим отношением к существительному: без существительного, явного или подразумеваемого, нет прилагательного. Далее, она выражается формами согласования с существительным, хотя это и не абсолютно обязательно; своеобразной изменяемостью, куда входит и изменение по степеням сравнения; рядом словообразовательных суффиксов:

-(е)н-, -ист-, -ан-, -оват- и т.д.;

наконец, она выражается и определяющим наречием.

V. Особой категорией приходится признать с л о в а к о л ич е с т в е н н ы е. Значением является отвлеченная идея числа, а формальным признаком своеобразный тип сочетания с существительным, к которому относится слово, выражающее количество.

Благодаря этим типам сочетаний категория слов количественных изъемлется из категории прилагательных, куда она естественнее всего могла бы относиться, а также из категории существительных, с которыми она сходна формами склонения. Эти типы сочетаний состоят в том, что в именительном и винительном падежах определяемое ставится в родительном падеже множественного числа (при два, три, четыре – в родительном падеже единственного числа), а в косвенных падежах ожидаемое согласование в падеже восстанавливается: пять книг – с пятью книгами, двадцать солдат – при двадцати солдатах.

Переходя к служебным словам, приходится прежде всего отметить, что общие категории здесь не всегда ясны и во всяком случае зачастую мало содержательны.

VIII. С в я з к и. Строго говоря, существует только одна связка быть, выражающая логическое отношение между подлежащим и сказуемым. Все остальные связки являются более или менее знаменательными, т.e. представляют из себя контаминацию г л аг о л а и с в я з к и, где глагольность может быть более или менее ярко выражена.

IX. Далее, мы имеем группу частиц, соединяющих два слова или две группы слов в одну синтагму (простейшее синтаксическое целое) и выpажающих отношение «определяющего» к «определяемому». Они называются п р е д л о г а м и, формальным признаком которых в русском языке является управление падежом.

X. Далее, можно констатировать группу частиц, соединяющих слова или грyппы слов в одно целое – синтагму или синтаксическое целое высшего порядка – на равных правах, а не на принципе «определяющего» и «определяемого» и называемых обыкновенно с ою з а м и с о ч и н и т е л ь н ы м и.

XI. Совершенно особую группу составляют частицы, выражающие отношение «определяющего» к «определяемому» между двумя синтагмами и объединяющие их в одно синтаксическое целое высшего порядка. Частицы эти удобнее всего назвать о т н ос и т е л ь н ы м и с л о в а м и. Сюда подойдет и то, что традиционно называют с о ю з а м и подчинительными (пока, когда, как, если, лишь только и т.п.); но сюда подойдут и так называемые «относительные местоимения и наречия» (котоpый, какой, где, куда, зачем и т.д.). Говорю «так называемые», потому что зачастую действительно нет причин видеть, например, в относительном который знаменательное слово, так как оно имеет лишь фоpмы знаменательныx слов, но не их значение.

Щерба, Л.B. Языковая система и рeчевая деятельность / Сколько частей речи в русском языке?

Сейчас любой школьник, наверное, без труда отличит прилагательное от существительного. Например, зелень листьев – зеленые листья. Смысл один, но зелень – существительное, хотя и обозначает цвет, а зеленые – прилагательное. Что их отличает?

Формальные признаки, особенно оформление слова. У прилагательных свои окончания. Золото волос – слово золото определяет предмет, указывает на его качество, то же самое, что серебряная посуда, но части речи разные. Быстрота – существительное, быстрый – прилагательное, а также белизна – белый, смелость – смелый и т.п.

Или, например, больной. Просто больной или больной человек? У слов военный, рабочий, ученый и т.п. все как у прилагательных, но они могут быть и существительными и прилагательными. И такие «переходы» характерны не только для существительных. Попробуем решить проблему двух ах у Пушкина.

Впрочем, кажется, что ах – всегда ах – междометие, очень уж оно просто и определенно. В III главе «Евгения Онегина» описывается, как Татьяна ждет Евгения: И слез был полон томный взор, Вдруг топот!.. кровь ее застыла, Вот ближе! Скачут... и на двор Евгений! «Ах» – и легче тени Татьяна прыг в другие сени... Ах – это воскликнула Татьяна. Здесь ах – междометие.

Второй случай как будто ничем не отличается от первого в V главе, в описании сна Татьяны: Но вдруг сугроб зашевелился, И кто ж из-под него явился? Большой взъерошенный медведь;

Татьяна ах! а он реветь...

Академик Л.В. Щерба в отношении этого ах! писал: «Для меня ах относится к Татьяне и является глаголом, а вовсе не междометием». Да, оно обозначает действие, так же как прыг в предыдущем примере.

Ученые, выделяя классы, группы слов и формы, стараются наиболее полно и точно описать структуры языка, но взгляды ученых меняются, наука развивается. Мы привыкаем к определенным классификациям, однако это условное деление; абсолютно строгое и четкое разграничение провести не всегда возможно: слова могут переходить из одной части речи в другую, в одних и тех же классах слов обнаруживаются грамматические признаки разных частей речи, границы между ними неустойчивые. Может быть это недостаток языка? Нет, это признак высокого развития языка, его способности выражать тончайшие оттенки мысли, это грамматическая основа гибкости языка.

Если какие-то группы слов можно с равными (или почти равными) основаниями относить то к одной, то к другой категории, то, естественно, возникает вопрос: какие же критерии считать необходимыми и достаточными для распределения слов по частям речи?

И как следствие другой вопрос: а сколько вообще частей речи в нашем языке?

Академик Л.В. Щерба в известной статье «О частях речи в русском языке» рассуждал: если мы данное слово относим к какому-то классу, к какой-то категории, то само собой разумеется, что должны быть какие-то внешние выразители этих категорий. Внешние выразители, или, точнее, формальные признаки, могут быть весьма различными: окончания, суффиксы, приставки, а также интонация, ударение, порядок слов и др. Во фразе Когда вы приехали? ударение на когда определяет его как наречие, а отсутствие ударения во фразе Когда вы приехали, было еще светло определяет его как союз.

Но ведь один и тот же формальный признак может характеризовать разные категории: например, окончание -а в слове вода выражает именительный падеж существительного женского рода, а в слове стола – родительный мужского. Форма одна, а значения разные. Следовательно, важно учитывать не только форму, но и значение, причем не лексическое, а грамматическое (скажем, в существительных – значение предметности, то самое значение, которое позволяет нам даже действия, качества (бег, доброта) представлять, мыслить как предметы).

Здесь, как и всегда, форма неразрывно связана с содержанием. Академик Л.В. Щерба так формулирует этот основной закон грамматики: «Существование всякой грамматической категории обусловливается тесной, неразрывной связью ее смысла и всех ее формальных признаков».

Сколько все-таки частей речи в русском языке? В 30-е годы XX века в очень популярной, выдержавшей множество изданий книге А.М. Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении»

выделялись четыре основные части речи – существительное, прилагательное, глагол и наречие. Об остальных категориях было сказано глухо. В капитальном труде В.В. Виноградова «Русский язык»

(изд. 1-е –1947 г., изд. 2-е, посмертное – 1972 г.) категории слов делились на части речи (существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, категория состояния) и частицы речи (частицы в собственном смысле, частицы-связки, предлоги, союзы); кроме того, самостоятельно выделялись две другие категории – модальные слова и междометия. Академическая грамматика 1952 – 1954 годов установила десять частей речи: существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частицы, междометие. Академическая грамматика, вышедшая в 1980 году под редакцией проф. Н.Ю. Шведовой, сохранила те же части речи. Но эта близость старой и новой грамматик кажущаяся. Сохранив количество разрядов, новая грамматика изменила их состав. Изменения весьма значительны. Так, в разделе местоимений остались только «местоимения-существительные» (он, кто, что, никто, ничто), а местоимения мой, твой, наш, какой, который, чей-нибудь, никакой и др. оказались среди прилагательных. В разряд прилагательных были отнесены порядковые числительные, которые в новой грамматике называются порядковыми прилагательными, бывшее числительное один и др.

Наверное, и в последующих академических грамматиках многое будет расставлено иначе.

Как все просто и хорошо было в школе и как усложняют дело лингвисты! Не лучше ли оставить все по-старому и ничего больше не менять? «Оканчивая свое описание так называемых «частей речи»

в русском языке, – писал в заключение своей статьи о частях речи академик Л.В. Щерба, – я начинаю слышать тот стон, который идет из учительских рядов: «Как все это сложно! Неужели все это можно нести в школу? Нам надо бы что-нибудь попроще, поотчетливее, попрактичнее...» К сожалению, жизнь людей не проста, и если мы хотим изучать жизнь, – а язык есть кусочек жизни людей, – то это не может быть просто и схематично. Всякое упрощение, схематизация грозит разойтись с жизнью, а главное, перестает учить наблюдать жизнь и ее факты, перестает учить вдумываться в ее факты».

Kатегориальная семантика частей речи в русском языке Категория частей речи – ядро грамматической системы русского языка, – в ней наиболее глубоко и наглядно представлены целостность и единство грамматического строя. Морфологическая статика и синтаксическая динамика кристаллизованы в системе частей речи. «Морфологические формы – это состоявшиеся синтаксические формы».

Безусловно, синтаксический аспект характерен для сиcтемы частей речи в целом и для каждой отдельной части речи в частности, но данная категория принадлежит слову и составляет предмет грамматического учения o слове, то есть предмет морфологии.

И принципы выделения и описания частей речи в русском языке, и их число, и их система, иерархия – всё это представляет предмет обсуждений, споров, компромиссов и приносит, на наш взгляд, немалую пользу науке. Как отметил В.В. Виноградов, число частей речи, выделяемых разными учёными, колеблется от двух или трёх до двух десятков.

Расхождения, понятно, определяются пониманием природы частей речи, a следовательно, набором их интегpальных и дифференциальных признаков. Прежде всего, существуют (a порою сосуществуют, даже смешиваются) два кардинально различных принципа понимания и выделения частей речи – классификационный и категориальный. Первый заключается в разбиении всего состава слов русского языка нa классы (части речи) по набору дифференциальных признаков. Второй, категориальный, принцип представляет части речи как категории высшего грамматического уровня, присущие словам определенного класса и обладающие определённым набором грамматических категорий более низкого уровня (крайним проявлением второго принципа, вероятно, можно считать противопоставление класса склоняемых и класса спрягаемых слов).

Различие двух указанных принципов отмечал A.M. Пешковский: «Когда подходят к частям речи c классификационной точки зрения, естественно, стараются разместить все слова языка по тем или иным устaновленным данной классификацией рубрикам. Мы не делим слова на разряды, а выделяем из языка группы слов и форм с одинаковым формальным значением»

(разрядка автора. – П.Л.). B соответствии c данным значением (напр., «делания или действия» для глагола) автор устанавливает «формальные категории», в частности, «предметность», или «существенность».

Определить и разделить результаты применения указанных принципов в грамматических учениях довольно сложно. Во-первых, их (принципов) сущность и различие не определены c должной глубиной. Во-вторых, грамматическая традиция тормозит (в данном случае!) установление, разработку «новой» системы частей речи.

В-третьих, развитие нoвых направлений лингвистики, узурпировавших термин «грамматика» («коммyникативная грамматика», «функциональная грамматика», «когнитивная грамматика»...?) и зачастую третирующих «традиционную» грамматику, то есть собственно грамматику, создаёт иллюзию второстепенности, неактуальности как самого понятия «части речи», так и научных поисков в этой области грамматики.

Терминология учения o частях речи остаётся плохо проработанной, непоследовательной, a порой и небрежной. Это видно в названии главного признака части речи (при любом подходе – классификационном или категориальном) – общего значения: значение, общее значение, единое грамматическое значение, название, формальное значение, категориальное значение и даже – обобщённое лексическое значение. Другой пример – названия части речи: категория состояния, безлично-предикативные слова, предикативы, предикативное наречие, слова состояния (предложенная Г.A. Золотовой часть речи «категория оценки» также имеет вариант названия – предикативы оценки).

Эволюция учения o частях речи в русской лингвистике определялась борьбой двух указанных принципов – осознанной или неосознанной. Причём стержневой проблемой оставалась трактовка «основного значения» части речи: она неуклонно двигалась от универсально-логической к категориально-грамматической. Параллельно разрабатывались принципы определения иерархии в системе частей речи.

А.M. Пешковский ввёл понятие основных частей речи: имя существительное, имя прилагaтельнoе, глагол, наречие – они же «основные грамматические категории». На их фоне были определeны «смешанные части речи» – причастие и деепричастие.

В противовес линейному принципу «расположения» частей речи, В.А. Богородицкий ещё более детально определил их иерархию: не только противопоставил «слова c собственным значением» и «слова без собственного значения» (ср.: знаменательные – незнаменательные), но и разделил первые на самостоятельные (существительные, личные местоимения, глагол) и подчинённые (прилагательное < с причастием >, числительное, определительно-указательные местоимения, наречие ). К сожалению, этот значительный шаг в направлении к иерархическому представлению системы частей речи как общеграмматическому явлению не получил должного понимания и развития.

B учении o частях речи B.B. Виноградова, на наш взгляд, нашли разрешение и категориальный принцип определения частей речи, и принцип иерархической организации системы частей речи. «Классификация слов должна быть конструктивной. Она не может игнорировать ни одной стороны в структуре словa». По этому принципу были выделены известные четыре структурно-семантических класса слов.

B определении сущности собственно частей речи В.В. Виноградов явно стоит на стороне классификационного, а не категориального принципа. Так определяется имя существительное:

«Под эту категорию подводятся слова, выражающие предметность и представляющие её в формах рода, числа и падежа».

Так представлена сущность категориального значения, его формальное выражение (ср. «формальное значение» y A.M. Пешковского). Однако описание частей речи y B.B. Виноградова представлено во всей полноте (c учётом морфемной структуры, синтаксической функции), что дало повод его последователям руководствоваться в определении части речи набором признаков;

первым из них указывалось значение, трактовка которого сближалась c номинативностью (часть речи называет предмет, действие и пр.).

Противоречивость, непоследовательность и неустойчивость трактовки обобщённого значения частей речи обнаруживается в двух академических грамматиках – 1952 и 1980. Обратимся в заключение к вопросу об иерархии частей речи в единой системе, которая «должна быть конструктивной», по выражению B.B. Виноградова. Мы убедились, что найти общий признак всех частей речи, единое основание для классификации очень сложно.

Система частей речи русского языка является иерархической, классификация – ступенчатой. «Характеристика каждой единицы определяется взаимообусловленностью её формы, значения и функции (подчёркнуто автором. – П.А.)». Мы полагаем, что этот принцип применим к характеристике частей речи.

Мы представляем современную систему частей речи русского языка в следующем виде.

Части речи разделяются на: 1) знаменательные, 2) полузнаменательные, 3) незнаменательные.

1. Знаменательные части речи: a) основные: имя существительное, имя прилагательное, глагол, наречие; б) смешанные («гибридные»): причастие, предикатив.

2. Полузнаменательные части речи: местоимение, числительное, негатив.

3. Незнаменательные части речи: a) скрепы (предлог, союз);

б) частицы.

Лекант, П.А. Очерки по грамматике русского языка / Лексико-семантические различия, связанные с формами числа имен существительных С грамматическими формами числа связаны разные лексические значения. Например, слово атмосфера лишено форм множественного числа во всех значениях, кроме одного – специального. Обозначая в физике и технике единицу для измерения давления газообразных тел (равную 1,033 кг, или 1 кг на 1 см2), оно образует формы множественного числа. Слово красота в отвлеченно-качественном значении, а также в значении красивой, привлекательной наружности употребляется только в единственном числе. Во множественном числе форма красоты получает новое значение: красивые места – то, что производит эстетическое впечатление (ср.