«СОЦИАЛ Том I НАЧАЛА СОЦИОГАРМОНИКИ ТОМСК • 2007 СТАТЬЯ В ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ СОЦИОГАРМОНИКА – научное направление в обществоведении, исследующее гармонические отношения между целостными частями общества и каждой ...»

Но всё это лишь негативные попытки скорректировать эксцессы капитализма. Сами по себе они не придают капитализму позитивной нравственной цели – это совершенно иная и гораздо более трудная задача. Ибо любая попытка придать капитализму нравственную целеустремленность грозит разрушить фундаментальный рыночный механизм, лежащий в основе его способностей создавать материальные ценности.

К примеру, любая попытка использовать капитализм в качестве орудия для достижения материального равенства, путём перераспределения и резко возрастающих налогов по мере увеличения доходов, блокирует пути вознаграждения его главной движущей силы – приобретательского импульса. И исходом такой попытки, скорее всего, станет всеобщее обеднение.

Или если попытаться перераспределить власть в системе капитализма путём балансирования прерогатив менеджмента и профсоюзных льгот, результатом будет либо удушение предпринимательского духа, либо исчезновение самой сути системы – прибыли. Как правило, происходит и то, и другое и с тем же результатом – всеобщим обеднением.

Такова цена попыток заставить капитализм делать то, к чему он совершенно не приспособлен, – способствовать равенству. Цена эта платится в виде снижения национального богатства и дохода, падения общего жизненного уровня, снижения качества здравоохранения, упадка транспортных систем, обнищания служб социального обеспечения и школ. К таким результатам, хотя и в разной степени, приводили все попытки в мире навязать капитализму позитивные нравственные функции.

Мы должны примириться с тем, что рыночная система, пышущая здоровьем, если ей не мешают, быстро хиреет и впадает в коматозное состояние при любой попытке заставить её действовать против её природы. И чем настойчивее попытки вмешаться в механизм капиталистической системы, нагружая её нравственными функциями, тем плачевнее результаты.

Однако мне думается, что капитализм всё же можно впрячь в одну упряжку с общественной политикой и дать выход его энергии, направляя его в нравственную сторону.

Позвольте мне указать шесть основных путей реализации этой идеи:

Первый и, в известном смысле, наиболее важный путь состоит в том, чтобы, окружить капитализм всеобъемлющими правовыми рамками, основанными на моральных принципах.

Эта цель достижима только в том случае, если принять в качестве одной из важнейших задач справедливого общества стремление к абсолютному равенству перед законом, насколько это практически достижимо. Материальное равенство – не более чем утопическая фантазия, и бесплодные попытки претворить её в жизнь, как правило, приведут к тирании. Но равенство перед законом – вполне разумная задача, реализация которой, пусть и в несовершенном виде, вполне доступна современному цивилизованному обществу.

Эта форма равенства отвечает глубокой потребности человека. Мало кто из нас действительно мечтает о материальном равенстве или верит в то, что оно возможно, но все мы хотим справедливости. Справедливое общество – привлекательная концепция, и прогресса в этом отношении, несомненно, можно достигнуть.

Равенство перед законом – необходимое дополнение к конкурентной природе капитализма; конечным результатом не станет равенство, но от старта до финиша правила должны в одинаковой степени распространиться на всех.

Что мы имеем в виду под равенством перед законом? Имеется в виду, что в глазах закона не должно быть различий по признакам происхождения и касты, расы и цвета кожи, пола и племени, богатства и бедности. В руках у Фемиды должны быть весы, а на глазах – повязка. Как ни парадоксально, но капитализм тоже не делает никаких различий между людьми. Поэтому любая попытка узаконить неравенство оборачивается грубым вмешательством в рыночный механизм, снижающим его эффективность.

Равенство перед законом укрепляет природную силу капитализма, так что в этом случае нравственная цель и производство материальных благ идут рука об руку. Неравенство перед законом принимает разные формы: порой едва заметные, порой гротескные. Даже в обществах, где этот принцип пустил глубокие корни, возможность нанять более красноречивого адвоката представляет собой повсеместно распространенную форму неравенства. Я не знаю ни одного общества, где на практике было бы осуществлено абсолютное равенство перед законом, и не говорю, что этот идеал можно где-либо полностью и немедленно реализовать. Но это именно та форма равенства, которая в целом достижима без пагубных побочных явлений, и постоянное приближение к ней представляет собой важнейшую цель любого общества, стремящегося поставить капитализм в условия справедливости.

Вторая задача общества связана с предыдущей, но шире её. Это концепция равенства возможностей. Одно из удивительных свойств человеческой природы заключается в том, что все мы, независимо от материального и социального положения, обладаем какими-то способностями, ищущими себе применения. Спектр талантов столь же необъятен, сколь велико разнообразие людей. И общество, которое распознает их в каждом и поставит их себе на службу, наверное, будет самым производительным, а также и наиболее справедливым. И тут опять, капитализм, и справедливость преследуют единые цели, ибо капитализм по сути своей – это отбор по достоинству: одна из главных целей рынка состоит в выявлении и вознаграждении объективных достоинств. Капитализм создает материальные ценности быстрее всего в отсутствие каких-либо социальных, исторических и чисто юридических преград равенству возможностей. Этот аспект равенства составляет один из важнейших элементов моральной законности капитализма, ибо экономическую структуру, в которой любой человек хотя бы в теории имеет возможность подняться с самых низов на самый верх, нельзя считать органически несправедливой.

Я сказал «в теории». А как на практике? Бессмысленно говорить о равенстве возможностей, не принимая радикальных мер к тому, чтобы высококачественное образование стало доступным для всех, кто может извлечь из него пользу. Я знаю, что на практике не бывает общества, в котором лучшие школы и университеты открыты для всех.

Начнем с того, что на протяжении всей своей истории человечество испытывало постоянную нехватку талантливых учителей. Да и вообще, культура и навыки трудолюбия, прививаемые детям их родителями, сами по себе отодвигают абсолютное равенство возможностей в область недостижимого, абстрактного идеала. Но одно дело признавать трудности, а совершенно другое – мириться с неравенством в сфере образования, которое в том или ином виде существует во всех странах мира.

С моей точки зрения, нет лучшего пути сделать капитализм морально приемлемым и подвести под него фундамент справедливости, чем открыть талантливым, но бедным доступ к хорошему образованию всех видов и на всех уровнях. Причём подразумевается, что одарённость в любой области должна распознаваться в самом раннем возрасте. Это ещё одна область, где мы проявляем удручающую несостоятельность.

Безусловно, обучение бедных соответственно их наклонностям и по самым высоким стандартам сопряжено с огромными расходами. Но великое достоинство капитализма в том, что он производит материальные ценности в таком изобилии, что их хватит для удовлетворения таких необходимых целей, И чем больше людей получит хорошее образование, тем производительнее будет система.

Это дело не терпит отлагательства, ибо по мере своего развития капитализм требует всё более высокой квалификации работников на всех уровнях. Если образование не будет доступно всем, кому оно может пойти впрок, неравенство как внутри общества, так и между ними не только не уменьшится, но будет возрастать, и моральные преимущества системы неизбежно будут подвергаться всё более резкой критике.

Короче говоря, путь к справедливому обществу лежит через его просвещение, и чем скорее мы пойдем по этому пути, тем лучше.

Но одного доступа к образованию недостаточно. Надо открыть больший доступ к самой системе капитализма. Я убежден, что «демократический капитализм» вполне реальное понятие и что нам под силу хотя бы отчасти реализовать его. Достигнуть этого можно многими путями. Некоторые из них давно известны. Другие лишь недавно открыты. Третьи ещё предстоит найти.

За последние полвека или даже раньше стало ясно, что обобществление той или иной отрасли отнюдь не приводит к её демократизации. Как раз наоборот. Национализация предприятия, будь то путём превращения его в монолитную государственную корпорацию или передачи его под так называемый «рабочий контроль» приводит лишь к тому, что бразды правления накрепко забирает бюрократическая или профсоюзная элита, а вернее всего та и другая.

Но сейчас существует возможность создавать общественные корпорации таким образом, чтобы они принадлежали миллионам акционеров.

Не стоит обольщаться, будто в таком случае власть над корпорацией переходит к массам. Но этот вариант позволяет широко распределить права владения и вносить в систему новый, здоровый элемент массового финансового участия. Он даёт миллионам простых людей ощущение, что они не жертвы системы, не просто винтики, но и участники, что они в какойто мере заинтересованы в благосостоянии общества. Это источник гордости, уверенности, даже чувства безопасности, и потому это важный моральный фактор.

Открывая перед рабочей силой широкие возможности приобретения акций, демократический капитализм тем самым прокладывает путь к осуществлению старой, но всё ещё нереализованной идеи совладения. И это мое третье положение. В любом капиталистическом предприятии общность интересов у тех, кто владеет, управляет им, и тех, кто работает на нём, гораздо сильнее или, по крайней мере, должна быть сильнее, чем любой конфликт интересов.

Предоставление рабочим возможности приобретать акции американских коммерческих и промышленных фирм – наиболее верный способ продемонстрировать эту фундаментальную истину, которую часто заглушает политическая демагогия. Это особенно важно в тех отраслях, где работа тяжела и опасна, а прибыль высока, в частности, на шахтах и нефтедобывающих предприятиях. Демократический капитализм и, в особенности, его аспект, сопряженный с возможностью для рабочих владеть акциями своих компаний, опровергает одно из самых тяжелых обвинений, выдвигаемых против капитализма, – что он, по сути, носит эксплуататорский характер.

Однако владение акциями – отнюдь не единственный и даже не самый лучший способ движения к демократическому капитализму.

Один из самых важных, но менее всего понятых недостатков так называемой «смешанной экономики» заключается в том, что в своей неизбежной тяге к корпоратизму она ведёт к трёхстороннему сговору между правительством, профсоюзами и крупным капиталом.

Из подобных сговоров неизбежно исключается мелкий бизнес. Стремление открыть своё собственное дело столь же изначально, сколь и стремление обрабатывать свою собственную землю. Это выражение природного творческого начала человека и потому представляет собой глубоко моральный импульс.

Разумная практическая помощь людям в открытии собственных бизнесов и создание благоприятной обстановки в их деятельности – это наилучший путь к осуществлению равенства возможностей, к развитию демократического капитализма и, что не менее важно, к повышению продуктивности и приемлемости системы в целом. Это моё четвёртое положение.

Практически всегда существует сильная взаимосвязь между числом вновь открывающихся мелких бизнесов и экономическим здоровьем общества. Поэтому и здесь интересы справедливости и создания материальных ценностей совпадают.

Массовый доступ к капитализму на национальном уровне имеет международную параллель в виде доступа к рынкам.

Моё пятое положение заключается в том, что энергичное стимулирование свободной международной торговли является важным способом морального оправдания капитализма.

Протекционизм в любом виде, создающий привилегированные отрасли промышленности, подрывает продуктивность капитализма и неприемлем с нравственной точки зрения, ибо лишает потребителя возможности полностью воспользоваться плодами рынка. На первый взгляд всегда кажется, что протекционизм даёт преимущества нарождающейся малой и слабой экономике или, наоборот, старым, зрелым отраслям, испытывающим напор со стороны молодых, жестоких конкурентов. Но, в конечном счёте, а иногда и довольно быстро, на поверку оказывается, что недостатки этого метода заметно перевешивают подобные преимущества.

Столь же предосудительны и обменные сделки между государствами или государствами и крупными международными корпорациями. Такие попытки избежать острой конкуренции неизбежно порождают коррупцию и мошенничество, способствуя проявлению самых отрицательных сторон, как государственного бюрократизма, так и самого капитализма. Эту мысль можно сформулировать следующим образом: свободная международная торговля представляет собой глобальный вариант равенства возможностей.

Наконец, моё шестое положение. Подобно тому, как равенство возможностей в обществе вряд ли может стать реальностью без всеобщего доступа к высококачественному образованию, свободная торговля на практике не будет приемлема, особенно для бедных стран, пока сохраняются огромные диспропорции между странами в уровне их технического и коммерческого развития. Мне кажется, что нормальная работа международного рынка вряд ли будет восприниматься как отражение принципов справедливости и разумности до тех пор, пока не удастся сузить этот разрыв, который в длительной перспективе представляется гораздо более серьёзным, чем любые, более наглядные диспропорции в уровне жизни или финансовых ресурсах. Но именно в этой сфере более богатые страны, вероятно, смогут оказать наиболее действенную помощь бедным государствам.

Помощь старого образца теперь полностью дискредитирована, и, думается, по заслугам, ибо, что может быть нелепее денежных подачек богатого государства правительству бедной страны. Они успокаивают совесть благотворителя, но, как правило, лишь укрепляют позиции бездарной и ненавистной тирании. В то же время обучение рыночному капитализму стран третьего мира и стран, сбросивших иго коммунизма, – это совсем другое дело.

Прививая предпринимательские навыки, мы одним ударом достигаем сразу несколько целей: поможем бедным странам, повышая их конкурентоспособность; извлечем выгоду для себя, открывая рынки этих стран для наших товаров; укрепим систему, сделав её универсальной и справедливой; и, наконец, по мере усиления конкуренции, дадим потребителям во всём мире более дешевые товары. И снова согласование капитализма с нравственными принципами принесёт дополнительные преимущества, укрепляя его созидательный потенциал.

Приведённые мною аргументы можно суммировать одной фразой: то, что хорошо с нравственной точки зрения, обычно полезно и с коммерческой.

Все испробованные до сих пор альтернативы неизменно носили коллективистский характер. И все они провалились. Я убеждён, что в стремлении найти ответы на нравственные вопросы пришла пора обратиться к предпринимательскому варианту и прибегнуть к механизму рыночного капитализма. Надо признаться, что до сих пор он нас ещё ни разу не подводил».

14. СПЕКТР КОММУНИСТИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ

Пол Джёнсон, начав с констатации факта исторического отторжения «коллективистской альтернативы», конструктивно реализовавшейся в форме командно-административного социализма (в его понимании) и, напротив, незыблемого самоутверждения капитализма, отмечает его уязвимость в нравственном отношении. И соответственно, предлагает шесть основных путей «гуманизации» капитализма, делающих его более справедливым и моральным.

I. Стремление к равенству перед законом – ОДИН ЗАКОН ДЛЯ ВСЕХ.

2. Стремление к равенству возможностей, которое достигается, прежде всего, через высококачественное ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ ВСЕХ, кто может извлечь из него пользу.

3. Стремление к равенству в экономике через акционерное совладение – ДОЛЯ ДЛЯ ВСЕХ.

4. Стремление к равенству в экономике через практическое содействие в открытии собственного бизнеса – ДЕЛО ДЛЯ ВСЕХ.

5. Стремление к равенству в торговле – РЫНОК ДЛЯ ВСЕХ.

6. Стремление к равенству между странами – СПРАВЕДЛИВОСТЬ БЕЗ ГРАНИЦ.

Внимательный читатель, несомненно, уже предчувствует (предвкушает) тот вывод, который сейчас последует за всем этим. Тем более что в тексте дана подсказка для самостоятельного размышления – шесть раз произнесено и выделено слово «равенство».

Да, действительно, английский историк предлагает не что иное, как «осправедливить»

капитализм посредством воздействия на него коммунизмом! И заметим (пусть читатель поверит), что подобная идея возникла у нас, конечно же, задолго до знакомства автора с работой Пола Джёнсона. Но её появление оказалось как нельзя кстати. В самом деле, ни английского историка, ни редакцию журнала «Америка» никак нельзя заподозрить в симпатиях к коммунизму, – скорее напротив. Но вот логика! – Она просто пронизана, несмотря на всё внутреннее сопротивление, духом коммунизма. И это сторонняя (заокеанская!) логика. Тем она и хороша, ибо своя (отечественная!) логика воспринимается несравненно хуже. А между тем иначе и быть не должно. Ведь положительный гуманизм капитализма и есть коммунизм по своему исходному смыслу. И укажем на логическую аккуратность мысли П. Джёнсона.

Он неоднократно подчёркивает недостижимость в абсолюте каждого действия, морализующего капитализм. Мы можем, и должны, стремиться к справедливости «для всех», но, увы, «осправедливив» всех, мы тем самым поступим несправедливо. Справедливость, возведенная в абсолют, отрицает саму себя. Здесь важна мера. Но справедливость как постоянное стремление жизненно необходима для гармонизации человеческих отношений. И хотя каждое стремление (из шести, предложенных П. Джёнсоном) недостижимо в абсолюте, а в отдельности недостаточно, но взятые вместе и комплексно они порождают в обществе систему гуманизма – систему коммунизма! И эта коммунистическая система наведённая «поверх» системы капиталистической вместе с нею образуют систему социализма. Такова внутренняя логика, излагаемой здесь теории социализма и пусть читатель найдёт в ней изъян.

Однако мы не скажем, например, что США социалистическая (сплошь) страна. Но, мысля аккуратно, скажем, что США социалистичная (частично) страна. Более того, США явно испытывает потребность в своей дальнейшей социализации. То есть имеет желание выстроить в своей общественной системе более развитую систему социализма. И доказательством тому появление статьи П. Джёнсона. Тема коммунизма для них оказывается актуальной.

Вот ещё один, наиболее свежий, пример такого пристального интереса к community. В «Вопросах философии» (12/92) помещена статья американского философа Джона Кэмпбелла «Свобода и сообщество». Проиллюстрируем её направленность небольшой подборкой предложений:

«Демократия существует благодаря сложному равновесию между свободой и равенством, продвигаясь вперёд, она опирается на различные характеристики то свободы, Свобода, пожалуй, простейшая из этой пары демократических ценностей. Равенство – более сложная, требующая коллективного действия, уравновешивающего различные социальные элементы.

И вот на поле битвы всех против всех, когда невозможно относиться друг к другу иначе, как по-волчьи, появляется государство, берущее на себя миссию примирения.

(...) Коль скоро правительство по своей природе является в целом репрессивным, то нужно быть осторожным и никогда не забывать о различии между ним и человеком.

Способы обретения смысла жизни, осваиваемые коллективно, например, благодаря общей памяти, церемониям, групповому стыду, общим целям, свидетельствуют, что индивидуального счастья нельзя достичь индивидуально. Требование исключительно частного самораскрытия иллюзорно, на этом пути, как правило, нас подстерегает пустота».

Как видим, мысли Дж. Кэмпбелла так же «вращаются» около четырёх факторов общественной среды: Свободы, Равенства, Порядка, через государство и Смысла, через теологический фактор. Такие совпадения не могут быть случайными. Мы лишь сделали следующий шаг: придали факторам математическую форму и возвели в статус аксиом теории. Собственно с этого она начинается логически, и с этого она началась исторически.

И, наконец, если критически настроенный читатель никак не может расстаться со скептической улыбкой на своём лице, то пусть ознакомится ещё с одной статьей из вышеупомянутого журнала «Америка»: Брайан Думэйн «Кому нужен босс», и пусть, хотя бы для себя (но только честно!) классифицирует описываемые там производственные отношения.

Отметим одну важную особенность западного социализма. В нём обе составляющие компоненты (капиталистическая и коммунистическая) представлены неравнозначно. Именно, капиталистическая компонента выступает в качестве основы, стержня, доминанты. А коммунистическая компонента – в качестве оппозиции к ней. То есть западный социализм ассиметричен в пользу капитализма. И тут напрашивается вопрос: А возможно ли наоборот?

Другими словами, возможен ли социализм, в котором коммунистическая компонента выступает в качестве доминанты, а капиталистическая напротив находится к ней в оппозиции?

Соответственно поставленному вопросу возникает идея о двух основных разновидностях (родах) социализма. И ниже эта идея получит своё развитие, а из неё будут извлечены нетривиальные следствия, как для теории, так и для нашей практики.

Пол Джёнсон начал с отрицания «коллективизма», кончил же его утверждением. Ибо утверждать справедливость для всех через различные формы равенства, значит, вновь утверждать коллективизм, но уже на новом, более высоком и тонком уровне. Да, примитивное (мягко говоря, наивное) понимание коллективизма, где все равны (в смысле уровнены) себя дискредитировало, но на смену ему приходит коллективизм в новом качестве. Здесь забота коллектива о своём члене (забота общества о своём гражданине) сводится вовсе не к тому, чтобы «распределить всем поровну», но направлена на организацию «равенства возможностей», позволяющих личности (если она конечно личность) в полной мере раскрывать свой потенциал. В такой форме коммунизм не лишает капитализм его спонтанной активности, а общество динамизма. Следовательно, эта форма коммунизма как раз и представляет собой то самое, искомое конструктивное решение, на базе которого и возможно объединение двух противоположностей без взаимного уничтожения. И обратим внимание на неоднократное подчеркивание П. Джёнсоном того, казалось бы, невероятного факта, что равенство – в определенном смысле, значении и степени благоприятствует капитализму: «то, что хорошо с нравственной точки зрения, обычно полезно и с коммерческой». Получается так, что существует некоторый момент, когда коммунизм повышает эффективность капитализма.

Странно слышать? Отчего ж, ведь горит же увлажнённый уголь лучше сухого, а, казалось бы, должно быть наоборот.

Благодаря актуализации и своевременной реализации потенций отдельных личностей в обществе равных возможностей происходит активное «перемешивание» людского материала снизу доверху, и наоборот. Сословные границы при этом теряют свою чёткость и неприкосновенность. А сами сословия и классы постоянно обновляются. И в этом состоит принципиальное отличие такого общества от предшествующих обществ, где сословное расслоение было фатально предопределено: бедный рождал бедного, богатый – богатого; крестьянин – крестьянина, сапожник – сапожника, а дворянин – дворянина. И вырваться за пределы сословного круга, преодолеть фатальность своей судьбы было практически невозможно – такое удавалось лишь немногим. В массовом плане сословный фатализм мог быть преодолен только революционным путём. Но это одноактное (дискретное) преодоление неотвратимо оканчивалось новым расслоением. И круг замыкался... А вот, общество равных возможностей есть общество непрерывно осуществляемой революции. В нём классовые, кастовые и прочие сословные противоречия преодолеваются каждым днём. Хотя конечно, не следует идеализировать и этот процесс. Однако тенденция выражена явно и определённо, отражая собой сущностную сторону социализма. Можно констатировать: социализм – это общество непрерывного преодоления классовых противоречий. Классы есть, но их человеческое содержание переменчиво.

Реальная же возможность продвижения личности от низшего слоя к высшему слою задает вектор устремлений и является одним из основных источников социально-экономического динамизма. Вверх, вверх, вверх! – Кипит котёл жизни... (Рис.4).

Рис. 4. Потенциальное поле социальной пирамиды, градиент которого определяет динамику индивидуальных устремлений. В справедливом обществе такие устремления реализуемы в принципе.

Пол Джёнсон отрицая «коллективизм» по нашему мнению чуть увлёкся и упустил седьмой коммунистический принцип (да простит нам английский историк коммунистическую интерпретацию его гуманизма). А именно, он упустил:

7. Стремление к равенству в праве на жизнь – ЖИЗНЬ ДЛЯ ВСЕХ.

Речь здесь идёт о гуманитарной помощи при недееспособности человека, по причинам от него мало зависящим: болезнь, инвалидность, старость и т.п. В общем, всё то, что принято обозначать через понятие «социальная защищённость». Существуют и другие моменты этого принципа, в том числе доступность качественного здравоохранения. Упущение, сделанное Джёнсоном тем более досадно, что система социальной защиты в западном обществе находится в развитом состоянии. Да, уравниловка развращает, ибо приучает человека к социальному сутенерству, а само общество при этом теряет способность к саморазвитию. Но есть категория людей, объективно нуждающихся в содержании их обществом (постоянно или временно). Здесь гуманизм берёт своё начало. И потому пункт седьмой следовало бы поставить первым. Наконец сотрудник Томской областной администрации, инженер С.Н. Наумчик в диалоге подсказал нам восьмой коммунистический принцип:

8. Стремление к равенству в доступе к полной и неискажённой информации обо всех сторонах общественной жизни – ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ВСЕХ.

Информационный принцип фундаментален. Он показатель честности общественной системы. Его неисполнение влечёт затруднения с исполнением всех остальных принципов справедливости. О каком, например, равенстве перед законом может идти речь, если пресса куплена (хотя и зовётся свободной и независимой, как проститутка). Либо, как было прежде у нас, пресса подобна наложнице гарема и, соответственно, такому своему положению, либо освещает события предвзято и тенденциозно, либо просто умалчивает о «проделках» сильных мира сего.

О каком (ещё один пример) равенстве возможностей может идти речь, если преподавательский состав ВУЗа коррумпирован и блокирует поступление пусть одарённых, но бедных юношей, а картина поступления изображается демократической. И так далее… Таким образом, информационный принцип справедливости ещё и универсален. Он пронизывает все остальные и объединяет их. Он часть каждого из них.

Искажение информации или её умалчивание – явление распространенное. Это мощное средство манипулирования сознанием народа. Вот свежий пример из нашей жизни. «Вы за Союз?» – спрашивают нас устроители референдума. «Да!» – отвечают народы, привыкшие жить вместе. «Вы за российского (национального) президента?» – вкрадчиво вопрошают вновь. «Да!» – с восторгом отвечает народ, ведь так хочется иметь своего президента. Но никто не разъясняет при этом, что одно другому противоречит.

Или вот, на момент написания этих строк, ещё один образчик демократического спектакля. «Вы за частную собственность на землю?» – настойчиво выясняет «независимый»

АиФ. Многие отвечают: «Да!» – имея в виду тот клочок земли, на котором стоит их дом, дача и на котором растет их картошка. Но ведь, ясно же, что здесь имеется в виду совсем иное.

Здесь (в этом вопросе) скрыта иная подоплёка, иной масштаб. Но кто сравнится по масштабу воздействия на психику людей с АиФ? Так манипулируя информацией, манипулируют судьбой народа. Но ложь и справедливость не могут совмещаться. Поэтому гражданская зрелость общества, прежде всего, определяется степенью приближения к абсолюту – ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ВСЕХ.

И вновь можно констатировать, что и этот (восьмой) коммунистический принцип укрепляет природную силу капитализма. Ибо его исполнение делает рынок более честным, а, значит, и более динамичным – состязательным. Монополизм в бизнесе и монополизм на информацию – это две стороны одной медали. Монополизм же уродует капитализм.

А вот и финальный образ. Если капитализм (в образе) – это золоторунная овца, то коммунизм (в определённом смысле и значении) – это ножницы в руках рачительного хозяина. Чтоб руно было высококачественным, а овца продуктивной – её непременно нужно вовремя стричь.

Итак, в начале было равенство, воспринимаемое вообще и всеобще. И это восприятие оказалось наивным и пагубным. Однако наивность ещё не означает полнейшее бессмыслие.

Жизнь, конечно, жестоко посмеялась над нами, но «дав щелчок по носу» одновременно направила нас на более мудрый и содержательный путь. При этом оказалось, что равенство многозначно и многопланово. Оно спектрально расщепляется на отдельные направления, каждое из которых имеет свой смысл и своё значение, но все информационно связаны (Рис.5).

15. ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА

Почти всякая революция начинается воплем: «Каждому по труду!». Так было в году: «Кто не работает – тот не ест!». Так было и ныне: «Долой партийные привилегии!».

Однако когда проходят страсти, оказывается, что принцип каждому по труду никак не желает реализовываться. Ну, в самом деле, как объяснить рабочему от станка (в своё время проголосовавшего за пламенного демократа, обещавшего много справедливости) почему какой-то фарцовщик («спекулянт») имеет больше и живёт лучше его? А учителю, мужественно сносящему «истязания» юного поколения? И многим-многим другим, кто обстоятельствами сегодняшней жизни обречён «много работать, но мало есть»?

Принцип «от каждого по способностям – каждому по труду» был в своё время объявлен социалистическим. Соответственно такой идеологической установки на его исследовании были задействованы значительные научные силы. Однако, несмотря на все, нажитые на лбу морщины, советским ученым так и не удалось исполнить волю партии. Вот пример, повидимому, одного из последних исследований по данной теме, причём, далеко не худшего.

«Создание оптимальной системы стимулирования труда, максимально соединяющей интересы общества и его членов, связано также с реально существующим способом распределения. Теоретически в социалистическом обществе должен быть социалистический способ распределения. Практически дело обстоит несколько иначе.

Если не считать коммунистический способ распределения «каждому по потребности», который вполне можно оставить для исследования потомкам, то, как свидетельствует история, возможны только три основных способа распределения: докапиталистический, капиталистический и социалистический.

Докапиталистический способ – «каждому по месту в социальной иерархии», иначе говоря, каждому по должности, титулу, званию, степени, разряду, по любому ярлыку, определяющему ту или иную ступеньку социальной лестницы. Для реализации этого способа распределения на практике нужно только одно – знать у кого место в социальной иерархии выше и у кого – ниже, т.е. иметь те или иные табели о рангах.

Скажем, майор – ниже, чем подполковник, но выше, чем капитан. Член-корреспондент ниже, чем академик, но выше, чем рядовой профессор. И так далее. В соответствии с этими рангами определяется и доля получаемых благ.

Капиталистический способ распределения – «каждому по капиталу», под которым в широком смысле можно понимать способности и талант, большую квалификацию по сравнению с меньшей, более редкую профессию по сравнению с более массовой, большую популярность, большую информированность и т.д. Для реализации этого способа распределения на практике также нужно немного – знать, у кого капитала в том или ином смысле больше и у кого меньше, т.е. иметь капиталистический рынок, устанавливающий цену любому виду капитала в конкретных условиях места и времени.

Социалистический способ распределения – «каждому по труду» – в отличие от предыдущих, требует для своей реализации на практике измерения самого труда, расхода мускульной и нервной энергии, именно количества труда, а не времени его приложения. Как уже говорилось, этот вопрос наукой ещё не разрешён. Можно измерять труд косвенно, через результаты труда, т.е. весьма приблизительно, не только с количественными, но и с методологическими ошибками. Но и результаты труда мы умеем измерять лишь в том случае, если они имеют материальную форму, т.е. результаты в виде вещей. А результаты в виде деятельности, или услуг в политическом смысле? Ни у врачей, ни у учителей, экономистов и инженеров, у научных работников, работников культуры и т.д. результаты труда пока не измеримы.

Но если измерять труд ни прямо, непосредственно, ни косвенно мы не умеем, капиталом в любом смысле не владеем, то, спрашивается, какой же способ распределения возможен в социалистическом обществе в настоящее время для большинства трудящихся. Возможен один единственный – докапиталистический, т.е. каждому по должности, степени, званию, разряду, категории и т.д. То есть – «каждому по месту в социальной иерархии». Переход к подлинно социалистическому способу распределения требует скорейшего разрешения проблемы количественного измерения живого труда, расхода мускульной и нервной энергии» / Ю.А. Беляев. Определения «производительности труда» и эффективность материального стимулирования /.

Прежде всего (в конце то концов!) надо распрощаться с так называемым «докапиталистическим способом распределения», вошедшим в научный лексикон видимо с «тяжелой руки» К.Маркса. Человеческое общество, было, есть и будет иерархичным, т.е. упорядоченным.

И пока существует государство (а, значит, и чиновники – «государственные люди»), пока существуют армия и любые другие социально-экономические системы, т.е. пока существует само человечество – будет осуществляться и иерархический способ распределения. Он фундаментален (он сам по себе!) и он реализуется в любом современном обществе. Другое дело, если в какие-то эпохи человеческой истории или отдельного государства, он становится самодовлеющим (доминантным), но этот случай – не тот случай, когда возникает повод определять существо принципа как до чего-то.

Теперь о проблеме «количественного измерения живого труда». Так ставить перед собой задачу – значит, «загонять самого себя в угол». В самом деле, допустим, гипотетический инструментарий для измерения количества живого труда создан и представим работника окутанным датчиками и счётчиками, подобно космонавту. Тогда налицо парадокс: тот, кто способен к определённому виду труда будет затрачивать на этот труд энергии меньше чем неспособный и, следовательно, по логике «социалистического» принципа должен получать меньше. Стоит ли тогда демонстрировать свои способности?! Но если лобовое решение проблемы не даётся, то это вовсе не означает её принципиальную неразрешимость. Просто надо воспользоваться «принципом Бармалея», прозвучавшим в кинофильме «Айболит-66»: «Нормальные герои – всегда идут в обход!»

Наложим (спроецируем) тетраэдр социализма на только что процитированный текст.

Очевидно соответствие: фактору порядка соответствует иерархический способ распределения, фактору свободы – рыночный (капиталистический) способ, фактору равенства – коммунистический и только теологический фактор оказался «свободным». Причём, факторы порядка и свободы «ложатся» на соответствующие способы точно по содержанию и нам нет необходимости что-либо здесь добавлять к рассуждениям Ю.А. Беляева. А вот, фактор равенства «ложится» на коммунистический способ распределения лишь формально. Ибо в той известной (внушённой!) нам форме: «от каждого по способностям – каждому по потребности» мы не можем оставить его даже «для исследования потомкам». Надо уважать и себя и потомков и не озадачивать их идиотскими вопросами. Так называемый «коммунистический» принцип разорван по смыслу. Имеет смысл лишь последовательность: «от каждого по способностям – каждому по труду – каждому по потребности». То есть: прояви в труде свои способности и потрать заработанные средства согласно своим потребностям.

В соответствии с изначальным смыслом слова, коммунистический способ распределения должен сводиться к поощрению коллективом личности за её вклад в дело коллектива. При всей кажущейся неожиданности такого вывода, практически каждый читатель имеет некоторое представление об истинно коммунистическом способе распределения. Достаточно вспомнить процедуру награждения «по итогам социалистического соревнования»: значки, портреты на аллеях, санаторно-курортные и туристические путёвки, денежные премии и т.п. А как следует из статьи Брайана Думэйна, американцы тоже далеко не безразличны к этому способу распределения.

«Когда бригады разрабатывают новый тип продукции, как авто офис компании «Раббермейд», или приносят крупную экономию, как в «Федерал экспресс», они, казалось бы, должны требовать вознаграждения. Но это не обязательно так. Во многих случаях, как ни поразительно, достаточно выражения признательности. Бригада компании «Федерал экспресс» вполне удовлетворена золотыми значками отличного работника и фотоснимком в бюллетене компании.

– Мы многому учимся, работая в бригаде, и, вообще, совместная работа интереснее. Приятно осознавать, что кто-то пользуется твоими идеями, – говорит один из служащих».

Теперь о теологическом факторе. Он проявляется, прежде всего, в работе души человеческой. А у неё есть лишь одно вознаграждение – бессмертие. Причём, следует различать два его аспекта: атеистический и религиозный. С точки зрения атеистической, человек своими деяниями способен оставить о себе информационный след в памяти поколений. И этот след в нравственном отношении может быть как положительным, так и отрицательным, т.е.

человек может заработать себе бессмертие в любом случае, но только в одном – это будет благодатная память, а в другом – проклятие потомков. Назовём этот информационный след так:

Душа-ИМЯ или Душа-ЗНАК. А с точки зрения религиозной, у человека имеется ДушаСУЩЕСТВО, способная после смерти тела к автономному существованию в некоем духовном эфире. И за свои деяния, она может быть либо приближена к Богу, либо отторгнута Им и спущена к дьяволу, т.е. опять различается как положительный, так и отрицательный нравственный аспект итога работы души. На первый взгляд странно, но оба вида бессмертия не исключают друг друга. Показателен пример Сергия Радонежского. С точки зрения церкви отец Сергий – Святой. И его душа заслужила бессмертие при Боге. Но и как патриот России он сохранил ИМЯ в памяти благодарных соотечественников. Сергий Радонежский положительно бессмертен в обоих случаях. Стремление к бессмертию – сугубо человеческое свойство. Без него человек, в общем-то, и не человек. Личность может стремиться к тому или иному виду бессмертия, но в любом случае она должна стремиться к нему. Без такого стремления человек оказывается существом бездуховным – нелюдью.

Подведём итоги.

– Фактору порядка соответствует иерархический способ распределения – по месту в общественной и производственной иерархии.

– Фактору свободы соответствует рыночный способ распределения – по капиталу.

– Фактору равенства соответствует коммунистический способ распределения – по общественной значимости.

– Теологическому фактору соответствует бессмертие души-имени или душисущества – по значимости и качеству духовной работы.

Нетрудно заметить и почувствовать, что термин «распределение» никак не вяжется с духовным фактором, и потому четвёртая фраза выстроена иначе, чем три предыдущие. Более того, можно показать, что и в отношении других факторов «распределение» отражает суть вещей далеко не лучшим образом. Следовательно, желателен иной термин – термин более универсальный, более ёмкий и более соответствующий решаемой задаче «от каждого по способностям – каждому по труду». На наш взгляд, таким условиям удовлетворяет слово и понятие – поощрение. Его мы и принимаем взамен. Поощрение может быть выражено любым способом: деньгами, вещью, словом, бессмертием. И оно может быть как положительным, так и отрицательным, т.е. быть наказанием.

Чтобы нажить себе капитал, надо проявить соответствующие способности и затратить труд. Соответственно, рыночный механизм финансово поощрит вас за это. Чтобы продвигаться по служебной лестнице, надо также проявить соответствующие способности и затратить труд. Занятое при этом вами место в общественной иерархии и соответствующий ему должностной оклад можно рассматривать как ваше поощрение за старания. Чтобы заслужить благодарность со стороны людей, надо также проявить соответствующие способности и затратить труд. Благодарность общества, выраженная в той или иной форме, и есть ваше поощрение за служение людям. Наконец, поскольку ни одно ваше деяние не осуществляется без участия души, то интегральная оценка вашей жизни в категориях бессмертия и есть ваше итоговое духовное поощрение.

Один нюанс. Поощрять, значит, – выделять. И тем самым, поощряя, мы нарушаем равенство. Налицо противоречие. Равенство порождает неравенство. Однако, после всего узнанного о свойствах равенства, быть может, и новое его свойство не будет для читателя большой неожиданностью. Ведь у равенства есть одна особенность – оно само по себе не возникает. Само по себе возникает лишь неравенство, порождаемое свободой. Для того же, чтобы возникало и поддерживалось равенство, необходим субъект этого процесса. В тривиальном и знакомом уже случае – это партия (командно-административная система), в более высоком и тонком случае – это коммунистический принцип социального поощрения, определённый на высоком самосознании и культуре общества. Такое общество, сознательно нарушая равенство в «малом», тем самым, сохраняет равенство в «большом» и главном. Например, если не нарушать преднамеренно равенство в педагогической среде, т.е. если не уметь своевременно и эффективно выделять (поощрять) талантливых учителей «по-коммунистически», то это сделает рынок «по-капиталистически». Что приведёт к элитарности образования и, соответственно, к нарушению фундаментального принципа справедливости ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ ВСЕХ. Сходная ситуация сложится и в здравоохранении. Здесь неспособность общества выделять талантливого врача по- коммунистически приводит к нарушению святого принципа ЖИЗНЬ ДЛЯ ВСЕХ. Что, кстати говоря, противоречит клятве Гиппократа. В общем, коммунизм – тонкая вещь! И ему ещё предстоит учиться. Степень овладения им – есть показатель зрелости человеческого сообщества.

Вот теперь читатель подготовлен вполне к выполнению следующего конструктивного шага. А именно, к восприятию процедуры развёртки социального тетраэдра в четырёхмерное координатное пространство поощрений (Рис.6). В этом пространстве три координаты (x, у, z) – действительные, а четвертая u – мнимая. Переход к координатному пространству позволяет включить численные методы решения задачи «от каждого по способностям – каждому по труду». Однако продолжать исследование в раскрывающейся при этом широте и глубине – значит, испытывать терпение читателя, который от «широких кругов общественности». Мы и не будем. Закончим параграф несколькими «мазками», дающими общее представление о характере решения задачи.

Вид пространства поощрений (которое по понятным причинам можно обозначить ещё и как «пространство реализованных способностей») наглядно демонстрирует тот удивительный факт, что, увы, никакого специфического социалистического способа распределения не существует. Существо социализма в миролюбии, сотрудничестве, союзничестве и, тем самым, применительно к данной задаче – в равнозначности в обществе всех четырёх способов поощрения. Но именно такой баланс, такая симметрия как раз и позволяет задаче решаться.

Каждый способ страдает однобокостью и неполнотой, но взятые вместе, в органическом единстве и системе, они дают исчерпывающую интегральную оценку трудовой деятельности человека, его физиологических и духовных затрат: точка М (x, y, z; u) и суммарное поощрение.

Причём, нет ровно никакой необходимости изобретать некий гипотетический инструмент для «количественного измерения живого труда», ибо таким «инструментом» является сам человек.

Человек (и только он!) способен соизмерить другого человека, соотнося свой личный опыт с опытом чужим:

Рис. 6. Развёртка социального тетраэдра в координатное пространство поощрений – пространство реализованных способностей.

– Вступая в рыночные (капиталистические) отношения мы соизмеряем и соизмеряемся другими на предмет личной выгоды.

– Вступая в иерархические отношения, мы соизмеряем и соизмеряемся другими на предмет места в общественной иерархии.

– Вступая в коммунистические отношения, мы соизмеряем и соизмеряемся другими на предмет общественной пользы.

– Вступая в духовные отношения, мы: а) универсально – соизмеряем предков и соизмеряемся потомками на предмет духовного места в общечеловеческой и национальной культуре и всей цивилизации. Чем душевнее человек, тем глубже в прошлое уходят его «корни» и тем дальше в будущее уходит его «след». Духовный человек соединяет собою прошлое, настоящее и будущее человечества, нации или, хотя бы (у каждого свой масштаб) своего родаплемени и семьи. «Нелюдь» не знает прошлого и незнаемо в будущем; б) конкретно религиозно – соизмеряем свою жизнь с житием святых (угодников Божьих), с Иисусом Христом, Сыном Божьим и будем соизмерены Им в час Страшного Суда. Нравственные последствия духовной позиции (б), по существу те же, что и позиции (а). То есть, в нравственном отношении духовные позиции (а) и (б) равносильны.

В предлагаемых теоретических построениях, работа души оценивается мнимым числом. А в мнимости интуитивно, на языковом уровне ощущается некоторая сомнительность смысла. Соответственно, могут возникнуть сомнения в правомочности и содержательности такого математического отражения. Но давайте вслушаемся в такой диалог:

– Безусловно. Все остальные величины, целые и дробные, положительные и отрицательные, рациональные и иррациональные, существуют реально. Мнимая же величина реально не существует.

– Однако, возведённая в квадрат, т.е. помноженная сама на себя, она становится минус единицей: вполне действительной величиной! Над этим, право, следует задуматься.

– Над тем, что для своего превращения в действительную, мнимая не требует никаких дополнительных величин. Она в самой себе таит загадочную способность превратиться в действительную величину» /Николай Нароков. Мнимые величины. Роман /.

Так душа наша, быть может, являясь величиной мнимой, т.е. не существующей реально, или, хотя бы, не видимой нашими глазами, в работе над собой порождает величину дейстТо есть, оказывается, что результат духовной работы реально навительную:

блюдаем, хотя сама душа неуловима нашим восприятием. А будучи отрицательным, результат этот, отрицая отрицательное – созидает положительное! Знак минус можно понимать и так – духовный труд тяжек, порой, мучителен. Таким образом, поощрение выражается комплексp = x + y + z + ui = d + ui. Его действительная часть d – есть предмет изучения ным числом экономики. Его мнимая часть ui – есть предмет изучения метаэкономики («за» экономики), исследующей реальные проявления нереального в экономической жизни.

Итак, фундаментальный вывод: задача «от каждого по способностям – каждому по труду» действительно является предметом социализма, поскольку действительно решается в рамках социалистической системы, но при этом решается самым парадоксальным образом – в отсутствии специфически социалистического способа распределения (поощрения). Иначе говоря, решается она не прямо, но косвенно. Потому-то, все (без исключения!) лобовые атаки на принцип захлебнулись. Кроме того, решение это принципиально синтетично, а такой образ мысли в прошлом был наказуем – потому и не проявлял себя.

Немного об удовлетворении потребностей. Пространство потребностей так же четырёхмерно и состоит из следующих координат (Рис.7):

А (альфа) – пищевые (трофические) потребности, инициируемые соответствующими физиологическими рефлексами;

В (бета) – репродуктивно-сексуальные потребности, инициируемые инстинктом продолжения рода;

Г (гамма) – пространственно-вещественные потребности, инициируемые рефлексом овладения пространством (экспансия) и всего того, что в нём находится;

(омега) – духовно-культурные потребности, инициируемые духовным и душевным исканиями.

Пространство реализованных способностей и пространство потребностей функционально связаны между собой. Представьте. Мы: хотим, видим, желаем, делаем, трудимся, получаем, берём, потребляем. И снова: хотим, видим, делаем, получаем, потребляем. И так без конца. А поскольку, вертясь в этой карусели, мы, проявляя способности и затрачивая труд, созидаем, то не удивительно, что пространство потребностей (его наполнение) качественно и количественно расширяется. То есть, та «морковка», за которой мы всё гонимся, разрастается нашими же усилиями, становясь всё больше, ярче и причудливее. Однако при этом исходные стимулы остаются неизменными, как и у наших далёких предков.

Рис.7. Пространство исходных стимулов (А, В, Г; ) и выстроенное на нём пространство потребностей (,, ; ) и его связь с пространством поощрений – пространством реализованных способностей.

Ну вот, пожалуй, и всё. Осталось лишь с позиции нового знания ответить на вопросы, что волнуют рабочего (от станка) и учителя, терзаемого юным поколением. Отпущен на свободу фактор Свободы. Она же благоприятствует тем, кто свободен – свободен в решениях и поступках; свободен от лишних связей и обязательств? Кто, наконец, просто свободен от страха идти на риск. Область, где эти качества и способности можно было бы в первую очередь реализовать, в нашей вязанной-перевязанной из центра действительности, – есть область коммерции, т.е. отношений типа «купи-продай». Подобно тому, как равенство порождает неравенство, так и свобода порождает несвободу. Несвободу от власти денег. Деньги же делают деньги. В итоге торговля из средства (обслуги) производителя, его же стимулирующего, превратилась в самодовлеющий фактор, производителя давящий. Инфляционный режим, порождающий «диким» рынком и правительством, печатающим всё больше и больше купюр (от своего бессилия) стимулирует торговлю, но губит производителя. Это понятно всем (в том числе и правительству). Эфир и пресса заполнены рекомендациями. Пал Порядок и восстала Свобода! Говоря рационально, произошла (притом, довольно резко) смена общественноэкономической доминанты. И (в который раз!) одно уродство сменилось другим (Рис.8).

Рис.8. Смена общественно-экономической доминанты в социальном Естественно, что при этом был нарушен иерархический принцип (коль скоро ПОРЯДОК сдал), согласно которому место в общей социально-экономической иерархии производителю и, в частности, рабочему отводилось вполне достойное. Фактически, в прошлой иерархии таких избранных мест было два: первое – для аппарата, второе – для гегемонапролетариата. Всё остальное – «прослойки». Теперь общество поделилось на два суперкласса:

на тех, кто умеет делать деньги и тех, кто – нет. Идет обогащение одних за счет других. Идет первоначальное накопление капитала. Так рынок вознаграждает своих «сынов свободы». И тут уж ничего не поделаешь – таков закон. В конце концов история знает мало примеров того, чтобы капитал зарабатывался «честным» трудом. Здесь важен темп накопления, его стартовый порог, и на который трудно выйти чисто физиологическим путём, т.е. «честно». Например, бывшее российское купечество скорее «от кистеня», чем «от горба». Однако сей нарождающийся капитал (и уже немалый!) не очень торопится стать капиталом национальным – он скорее работает на себя, чем на общество. «Юные гайдаровцы» – это в своей массе публика, которая не способна к созидательной деятельности. Скорее она более склонна к социальному сутенёрству – потреблять, не производя. Что и является предметом возмущения одних и зависти других – «живут же люди!» В этой среде ещё должен произойти естественный отбор на выживание по качеству. Инфляционный режим, в основном порождаемый капиталом, работающим на себя, в чем-то подобен флаттеру, от которого разваливаются самолёты. Именно он мешает созидательно настроенному капиталу «зацепиться». Следовательно, необходимо менять условия, с тем, чтобы такой капитал мог делать долговременные инвестиции в производство.

Скажем рабочему, ему не следует обижаться на Свободу. Она делает то, что умеет – дифференцирует общество и тем самым порождает несправедливость. Обижаться надо на Порядок и на Равенство, которые после стольких лет дурного применения «лишились сил», а потому – бездеятельны. Ведь существо восстановления справедливости сводится, рассуждая предельно обще, к восстановлению равновесия в социальном тетраэдре. Попросту говоря, нам предстоит из неправильного тетраэдра сделать правильный тетраэдр, где все действующие фундаментальные факторы взаимно уравновешены. А это означает социалистический путь развития. Вот почему, о социализме можно говорить ещё и как о правильном обществе – извечной мечте России! Достигается же эта мечта путем наведения НОВОГО ПОРЯДКА (старым мы сыты!), уравновешивающим собою (через себя!) Свободу и Равенство и с тем спектром действия, что выше был определен. И если это случится, то рабочий, во-первых, займёт подобающее ему место в обществе. Во-вторых, соответственно своему рыночному весу (капиталу), зависящему от его профессии, квалификации и трудолюбия он будет оценен и помещён в социально-производственную нишу конкретного предприятия. В-третьих, если это предприятие окажется жизнеспособным, то неизбежно внутри него будут культивироваться коммунистические отношения, ибо только через них будет нарастать мощь и жизнестойкость предприятия. В-четвёртых, всесторонне поощряемый (по всем трем факторам), почувствовав себя «человеком» он укрепится и воспрянет душой, ибо человеку кроме веры в Бога, необходима ещё и вера в Жизнь и Справедливость! Этот пример с рабочим наглядно демонстрирует тот факт, что фундаментальные стресс-факторы не только противоречат друг другу, являя отчасти антагонизм, но взятые в должных пропорциях и в должном отношении укрепляют природные силы друг друга.

Теперь несколько слов учителю и врачу. Им предстоит запастись терпением. Ибо пока производитель (в частности, рабочий) не начнёт «выдавать на-гора» национальное богатство, ему ждать особых улучшений не приходится, разве что крепиться душой – для души всегда есть место подвигу. Однако при существующем социальном ранге учителя, школа будущего может оказаться в катастрофическом состоянии из-за отсутствия притока свежих сил сейчас.

И это понятно даже простому крестьянину из сибирского села Кудринка Ивану Ковтуну, который строя своё единоличное крестьянское хозяйство, тем не менее «не против в будущем поддержать средствами содержание на селе хорошего учителя, квалифицированного врача»

(«Томское предместье», 28.11.92). Таким образом, сибирский крестьянин своим умом, опираясь на житейскую мудрость, дошёл (пусть и не в полном объёме, но в принципе так!) до идеи социального поощрения труда учителя и врача, позволяющей решать кадровый вопрос в школе и больнице даже в наше экономически трудное время.

ЭТО ПРОРОСЛО ЗЕРНО «ВЫСОКОГО КОММУНИЗМА»!

«По труду» – это значит, в первую очередь и в целом, по труду прежних поколений, оставивших нам в наследие базис для нового труда. Этот базис во многом определяет наш современный жизненный уровень, в сравнении с уровнем других народов. А если мы и живём хуже многих, то и потому, что в нашем национальном прошлом сработано было не лучшим образом. Пусть и много, пусть в надсаду, но, видит Бог, не лучшим образом в качественном отношении было сработано. Не следует, однако, состязаться в величине и дальности «плевков» по прошлому – ведь может статься так, что наша «дурная наследственность» оставит не лучший след и в будущем. А наши, столь же неблагодарные потомки, размажут уже наши имена по стенам и панелям клозетов.

«По труду» – это значит и по труду наших непосредственных родителей. От того, какой материальный задел они нам оставили, какие навыки и культуру привили, зависит во многом размер поощрения уже за наш труд. Таким образом, принцип «по труду» имеет корень – он с «бородой». Этот корень отражает справедливость по отношению к уходящему поколению, ибо стремление к «лучшему будущему» для своих детей составляет один из важнейших стимулов нашей жизни (да и Жизни вообще!), придающий ей смысл. Но этот же корень порождает несправедливость в настоящем и будущем, ибо расставляет потомков, совершенно не сообразуясь с личными достоинствами, на различные стартовые позиции. Извечен сакраментальный вопрос юности: «Чем он лучше меня?!». И общество, активно способствующее его разрешению – справедливое общество.

«По труду» – это и по тому, как и на «что» потрачены детство и юность. Что собственно, мы, как нарождающаяся личность, поторопились сделать с собою, какой фундамент в себе заложили. Ох, как часто случается так, что чем «счастливее» оказываются наши младые годы – тем несчастливее оказывается вся оставшаяся жизнь.

Подводя итог, скажем, задача «по труду» – сложная задача и для её решения требуется, соответственно, сложное общество. Неспособность прошлых обществ её решать тем во многом и объясняется, что они были недостаточно сложными. Современные же общества становятся таковыми и потому способны к этому. А, став сложными – они одновременно оказываются в той или иной степени социалистическими.

Определяя социализм разносторонне, мы, вместе с тем, пользовались одним, общим для всех определений понятием – понятием симметрии. Концепция симметрии широко используется в науке, технике и искусстве. То есть это междисциплинарная концепция. А этот факт указывает на фундаментальность понятия. И теперь, прежде чем двигаться дальше, целесообразно будет сделать остановку и уделить внимание самому методу симметрии, как методологическому инструментарию, с помощью которого мы вознамерились препарировать общество.

Говоря обще, симметрия – есть проявление законов устойчивости в различных природных объектах, явлениях и процессах. И тем самым она есть прямое отражение их сущностей. Ибо то, что в явлении устойчиво, неизменно (инвариантно) несмотря на возмущающее и разрушающее влияние внешней и внутренней среды (и времени!), – то и есть особенность этого явления, есть внешнее проявление его индивидуальности и сущности. Особенности же, взятые совокупно, составляют индивидуальный «портрет» явления, позволяющий отличать данное явление от прочих. А в различных, на первый взгляд, явлениях находить общее, т.е. проявление единства природы.

В свою очередь, симметрия проявляется и выявляется в соответствующих соотношениях целого и его частей. А эти соотношения выражаются следующими понятиями: однородность, пропорциональность, соразмерность. И тем самым, симметрия оказывается синонимичной понятиям гармонии и красоты. Что не случайно, ибо красота есть субъективное переживание, данное нам в особых критериальных эмоциях, позволяющих качественно выделять в мире всё то, что целесообразно и жизнеспособно, т.е., опять то, что устойчиво. И по этому поводу, наверное, лучше всех сказал И. Ефремов в своих романах «Туманность Андромеды» и «Лезвие бритвы».

Последовательность: симметрия – гармония – красота – это нечто большее, чем простое проявление некоторой общности. Перед нами системная триада, отражающая единство рационального, интуитивного и сенситивного (эмоционального) способов познания мира.

«...добро–истина–красота, дух–разум–чувство, вера–надежда–любовь, свобода– равенство–братство… Элементы триад упорядочены здесь таким образом, что нетрудно увидеть сходные черты в соответствующих по порядку. Первые элементы характеризуют интуитивную сторону триады, вторые – рациональную, третьи – сенситивную.

Можно полагать, что эта закономерность связана со свойствами нашего мышления, которое способно оперировать и смутными символами, и чёткими понятиями, и художественными образами одновременно. (...) Тот факт, что в веках отстоялись целостные триады именно такого типа, заставляет серьёзно отнестись к гипотезе о равновесии интуитивной, рациональной и сенситивной сторон мышления. На этой основе можно предложить следующую структурную формулу системной триады, выделяющую три равноправных аспекта:

Эта формула может играть роль генетической матрицы, канона при исследовании конкретных системных триад. Треугольная запись подчеркивает двумерность триадного мышления в отличие от одномерности диадного. Следует также отметить, что, различая аспекты, мы не разрушаем целостности, ибо различение не есть разделение» / Р.Г. Баранцев. Системна триада – структурная ячейка синтеза /.

И, действительно, когда логически и аналитически, т.е. рационально, мы исследуем сущность явлений, то тем самым мы постигаем симметрию, в них заключённую. Постигнутая рационально, симметрия на интуитивном уровне воспринимается нами как гармония, а на уровне чувств ощущается как красота. Но, конечно, непременное соблюдение порядка: рацио–интуицио–эмоцио вовсе необязательно. Часто бывает и наоборот: чувства пробуждают любознательность, а она уже стимулирует работу мысли.

Вместе с тем, генетическая (добавим от себя, гносеологическая, т.е. познавательная) системная триада-матрица, предложенная Р.Г. Баранцевым, страдает неполнотой. Упущен ещё один способ познания мира – духовный (анимизмический, anima – душа). Хотя справедливости ради, следует отметить, что мысль Р.Г. Баранцева была в поиске: «Теоретически можно говорить о дальнейшем расширении сознания, уже на основе тетраэдра. Но сначала нужно обрести столь же универсальную семантику».

Но что составляет предмет духовного искания? Наверное, душа наша ищет истину.

Итак, душа ищет ИСТИНУ, интуиция – ГАРМОНИЮ, рассудок – СИММЕТРИЮ. А чувство жаждет КРАСОТЫ (Рис.9).

Рис. 9. Генетическая гносеологическая пространственная Все четыре гносеологических аспекта органично связаны между собой, проявляясь один в другом. Но, в то же время, каждый из них, обладает своей индивидуальностью, своей особенностью, не сводимой полностью к остальным трём особенностям даже в совокупности.

И лишь взятые вместе, они обеспечивают полноту в исследовании и восприятии Мира. Например, постигнутая истина, несомненно, гармонична, прекрасна и симметрична. Последняя связь может показаться неочевидной. Но если вспомнить, что, например, в мире человеческих отношение истина часто проявляется в справедливости, а она, в свою очередь, предлагает равенство людей перед законом. То в данном конкретном случае связь между истиной и симметрией становится явной, ибо равенство формализованное (рационально закреплённое) в законе и есть проявление симметрии в мире человеческих отношений. Истина никогда не бывает односторонней, как минимум двустороння, а часто многостороння. Вбирая в себя различные противоречия, справедливо их взвешивая, истина являет собой тождество (единство!) противоположностей, т.е. симметрию. В свою очередь, красота, несомненно, симметрична, гармонична и… истинна. Последнюю связь мы предлагаем читателю проследить самостоятельно – в качестве упражнения.

Выявленные четыре гносеологических аспекта не равносильны по своим способностям к коммуникативности. Лишь рациональный (логико-аналитический) способ познания допускает адекватную передачу своего информационного содержания от субъекта к субъекту, т.е., попросту говоря, допускает передачу добытых сведений на бумаге и адекватное их прочтение. И, именно поэтому, аналитический (рациональный) аспект стал ведущим (базисным) в науке, ибо лишь он допускает выражение информации на универсальном языке, именуемом математикой. Благодаря ей, вскрытая симметрия в каждом конкретном случае может быть точно сформулирована, точно передана и точно воспринята. Более того, математический язык так устроен и обладает такими уникальными свойствами, что позволяет выявлять симметрию мира лишь на основе анализа внутренней логики самого математического языка. То есть, язык этот (язык природы!) обладает ярко выраженными прогностическими способностями.

Иначе обстоит дело с гармонией и красотой – их семантика принципиально нечёткая.

Каждый из нас отличит красоту от некрасивости (в зависимости от своей эстетической культуры и вкуса). Каждый способен проникнуться чувством гармонии (в зависимости от глубины развитости своей интуиции). Но кто способен передать свои чувства и ощущения точно (чётко) словами и уж тем более адекватно инициировать их в других? Нечёткость качественных и эмоциональных способов познания мира – это одновременно их слабость и их сила. Ибо позволяет нам ориентироваться хотя бы приблизительно в мире сложных явлений и при недостатке информации. И, что важнее всего, эмоции побудительны. Можно даже сказать: эмоции – это умные энергии, заключённые в нас и направляющие нас.

И, наконец, истина. Она дуальна в рассматриваемом отношении, т.е. допускает как чёткое (область точных наук), так и нечёткое (гуманитарные области) представления. И тем самым истина оказывается связующим звеном между симметрией, гармонией и красотой. А духовное познание оказывается объединяющим аспектом для рационального, интуитивного и эмоционального знания. Именно душа единит наши ум и сердце, наделяя познание мира цельностью и смыслом.

Итак, свойство чёткой коммуникативности выделяет симметрию среди прочих гносеологических аспектов и отводит ей роль конечной продукции научного исследования, ибо «опыт науки свидетельствует о том, что чем раньше и подробнее удаётся ознакомиться с симметрией проблемы, тем быстрее бывает решена эта проблема» (Пирсон). Что же касается остальных аспектов, то предполагается, что они инициируются рациональным аспектом в субъекте, воспринимающим информацию и возникают как результат его самостоятельной работы души, сердца и ума.

Так и мы, в дальнейшем будем изъясняться по возможности рационально (рассудочно), т.е. будем говорить, в основном, о симметрии. Что же касается остального, то его постижение зависит уже, в большей степени, от самого читателя. Увидит ли он гармонию в наших построениях, почувствует ли их красоту, постигнет ли как истину – это уже во многом проблема самого читателя, его интеллектуальных, душевных и эстетических возможностей. И пусть он не воспримет такое замечание как уничижительное для себя – просто мы вторгаемся в область нехоженую. И в этой области нет специалистов – все мы, в той или иной степени, профаны. О нашем профессионализме в обществоведении можно судить хотя бы по тому, как мы перестраиваем своё Отечество. Масса профессионалов: политологов, социологов, философов, экономистов и юристов интеллектуально обслуживает процесс преобразований, но результат их коллективных усилий плачевный. Можно констатировать: коллективный ум страны явно демонстрирует стадию младенчества – отечество наше «сучит ножками».

А притом, не следует забывать, что как наглядно демонстрирует история науки, нет ничего опаснее для истинно нового, чем мнение специалиста по старому. Вот только так, «скромно» начав, читатель приобретает возможность выйти из нашего разговора обогащённым.

17. ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК ПОЗНАНИЯ

Различают (Ю.А. Урманцев) четыре основные вида симметрии: пространственная, временная, динамическая, субстанциональная. Но часто используется и более общая классификация. В ней пространственная и временная симметрии объединены в одно целое – пространственно-временную симметрию, называемую также геометрической, или внешней. Динамическая и субстанциальная симметрии также объединяются в одну – внутреннюю, или скрытую симметрию.

Геометрическая (внешняя) симметрия нам всем хорошо знакома. Её проявления в окружающем нас мире мы глазами наблюдаем с детства, её же изучаем в школьном курсе геометрию. А потому, напомним о её существовании небольшой подборкой иллюстраций (Рис.10).

Иначе обстоит дело с внутренней симметрией – её постигают «внутренним взором»

мысли. Ибо она скрыта, не очевидна – для очей наших. Рассмотрим, например, такое предложение: «Целое относится к своей большей части так же, как большая часть относится к меньшей части этого целого». Или в символической записи: Ц : Б = Б : М, где Ц – целое, Б – большая часть, а М – меньшая, притом Ц = Б + М. В приведённом тексте прослушивается, а в символической записи просматривается какая-то симметрия. Но понять её смысл непросто.

Есть в ней некоторый «выверт», умом трудно постигаемый. Но постижение все-таки приходит, если обратиться за помощью к математике.

Пусть целое равно 1, а его большая часть равна X, тогда меньшая будет 1–Х. На осX новании вышеприведенного условия имеем пропорцию:, а из неё квадратное X= = 0, 61803398875... = 0, 618... Меньшая же часть равна: 1 X = = 0,3819...

X =0,618... на первый взгляд ничем не примечательное число. Но вот возьмем ему Число в квадрат и само число X: X = X = 0,618... = Ф – 1, Ещё раз всмотритесь в это математическое чудо! (Это «чудо» особо эффектно демонстрирует себя на электронном калькуляторе или компьютере).

Не правда ли, здесь ощущается нечто магическое. Число X обладает завидной «непотопляемостью». С ним производят серьёзнейшие математические операции, а ему всё нипочём – оно, меняясь в своей целой части, не меняется в дробной (иррациональной). Математике не известно другое такое число. Только единица выдерживает нечто подобное. Но при этом она вообще не меняется: 1:1 =1; 1·1=1 Число же X меняясь, именно не меняется, демонстрируя удивительную устойчивость (инвариантность) своей индивидуальности. Оно как живое.

Вот почему, можно не без основания предположить, что природные и общественные объекты, построенные на данной пропорции должны обладать особой устойчивостью. Причём, такой устойчивостью, которая допускала бы изменчивость, рост и развитие. И действительно, так оно и есть. Данная пропорция уникальна по своей распространённости в природе.

За что и отмечена превосходной степенью – «золотая». А число Ф =1,618... принято считать числовой мерой золотой пропорции, или, как её ещё принято называть, «золотого сечения».

Подробно тема золотой пропорции изложена, например, популярно в книге: Н.А. Васютинский – «Золотая пропорция»; фундаментально в книге: И.Ш Шевелев, М.А Марутаев, И.Д. Шмелев – «Золотое сечение: Три взгляда на природу гармонии». В этой книге помещены три работы, важные для наших дальнейших теоретических изысканий:

1. И.Ш. Шевелев. «О формообразовании в природе и в искусстве»;

2. М.А. Марутаев. «Гармония как закономерность природы»;

3. И.П. Шмелёв. «Третья сигнальная система».

Отметим одну особенность этих книг (да и всех им близких по тематике). В них сотни примеров проявлений золотой пропорции в различных областях науки, искусства, техники, архитектуры, биологии, но там вы не найдёте её примеров из науки об обществе. И этот факт не случаен. Концепция симметрии (а тема золотой пропорции есть лишь её часть), похоже, с полным осознанием её методологической ценности ещё не применялась к этой области. Хотя, не исключено, что где-то и когда-то фрагментарные попытки всё-таки были, но, увы, явного следа они не оставили. Спрашивается, почему? Ответ предположительно в следующем.

Во-первых, общественные науки слишком зависят от идеологии и политики, а потому основная масса социологов и философов изучает не реальное общество – речь идёт о наиболее общем уровне – но «изучает» заказные конструкции, истово «доказывая» их превосходство над теми, которые чужды заказаным. А между тем, симметрия по своему исходному понятийному смыслу – есть тождество противоположностей, что означает принципиальную синтетичность её методологии. И, следовательно, её ярко выраженную миротворческую направленность. Но, спрашивается, кому это нужно?! Тем более в нынешней России, когда идёт ожесточённая борьба за деньги и власть.

Во-вторых, если, изучая природные объекты, мы соотносимся с ними сторонне, что облегчает их восприятие и изучение, то общественные явления мы изучаем как бы «изнутри». И нам, непосредственным участникам этих процессов, порой очень трудно подняться над собой, над своей индивидуальной философией, над своими личными и групповыми интересами, а потому нам трудно избавиться от субъективизма в восприятии общественных явлений. Хотим ли мы того или нет, но, в известной степени, мы всегда «подгоняем» действительность «под себя». А это означает то, что в данном случае мы сталкиваемся с общественным аналогом известного в физике принципа Гейзенберга (принципа неопределённости) – исследователь искажает собой объект исследования. Но, если исследователь начинает применять концепцию симметрии к обществу, то он автоматически, в силу её синтетического характера и деидеологической направленности, объективизирует процесс постижения общественных отношений и тем самим становится честнее. Но вновь, кому это нужно? Что ж, коль это никому не нужно в отдельности – значит, это нужно сразу всем! Заключая, скажем, что концепция симметрии позволяет взглянуть беспристрастными глазами натуралиста на тот суетный муравейник, что именует себя Человечеством. И в этой беспристрастности заключена её особая социологическая ценность.

Но прежде чем подступиться с методом симметрии к самому обществу, не лишним будет несколько поупражняться на человеке – главном герое социальных процессов. А начнём с пупка.

Установлено, пупок наш располагается на теле в соответствии с золотой пропорцией.

Так, если Р– рост человека, Н – расстояние от подошв до пупка (низ), В – расстояние от пупка до макушки (верх), то справедливо соотношение Р:Н = Н:В. То есть рост человека относится к его низу, так же как низ относится к верху. Соответственно Н:В = Ф = 1,618. Однако следует заметить, что это равенство выполняется приблизительно и средне статистически.

У конкретного человека (и у читателя тоже) наблюдаются небольшие индивидуальные отклонения в ту или иную сторону. Явно выражены и половые отклонения. Например, по СССР (Васютинский Н.А. ) для мужчин Н:В = 1,623, а для женщин Н:В =1,605. Однако, их усреднённое (общечеловеческое) значение уже гораздо ближе к числовой мере золотой пропорции:

(1,623 + 1,605):2 =1,614. И отличаются от неё на тысячные доли: 1,618 – 1,614=0,004.

Для дальнейшего очень важно отметить следующую последовательность в проявлении симметрии. Человек рождается с симметричным расположением пупка: низ равен верху. Такое расположение оптимально для жидкой среды плаценты. Но затем, с ростом организма, эта геометрическая (внешняя) симметрия нарушается – центр постепенно смещается в область лонного сращения. А в самом характере нарушения начинает проявляться новая, внутренняя (скрытая) симметрия, основанная на золотой пропорции в отношениях между целым и его частями. Именно таким способом организм гармонизирует себя, приобретая особую кинематическую и динамическую устойчивость в поле тяготения Земли.

Но, оказывается, что и этот уровень симметрии нарушен. В дело вступает симметрия, которую на библейском языке можно сформулировать особо кратко: каждой твари – по паре.

Для её количественной оценки используем только что приведённые статистические данные по расположению пупка у граждан СССР. Абсолютное нарушение симметрии у мужчин: 1,623 – 1,618 = 0,005, у женщин: 1,618 – 1,605 = 0,013. Относительное нарушение симметрии у мужчин: 1,618:1,623 = 0,997, у женщин: 1,605:1,618 = 0,992. Как видим, нарушение симметрии золотой пропорции у женщин выражено значительнее, чем у мужчин. Отношение абсолютных значений равно 2,6 (0,013:0,005 = 2,6). А это значит, что в некотором смысле женщина устроена менее гармонично в сравнении с мужчиной. И действительно, она уступает ему по некоторым физическим показателям. Но не надо большого ума, чтобы догадаться, данное нарушение связано с той дополнительной нагрузкой, которую женщина несёт как продолжательница рода. Здесь мы вновь сталкиваемся с проявлением новой субстанциональной симметрией.

М. А. Марутаев, в рамках созданной им теории качественной симметрии, определяет числа качества – инварианты нарушенной симметрии. Эти числа фиксируют собой устойчивые, т.е. гармоничные нарушения симметрии:

Все аналитические выражения чисел качества содержат в себе число 2 – сущность симметрии: деление на два – дихотомия. Совокупно эти числа образуют спектр чисел качест-