«ТРАДИЦИЯ Материалы семинара Религиоведение / Традиционализм Выпуск №1 МГУ 2012 ББК 87.2 Т 65 Печатается по решению кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова Главный ...»

Архаическое общество живет Традицией. Если оно равнозначно соСеминар №2 Актуальность традиционализма временному, то все претензии Модерна отвергаются. Генон показывает, как это делать самым радикальным образом.

8. Один из последователей Генона, Рене Аллё, написал в "Кайе Эрн" важную статью "Генон и Маркс". Маркс был социологом, все сводил к обществу. Вместе с тем, он был революционером, предлагавшим опрокинуть Модерн в пользу коммунизма как Постмодерна, и описывал, как это сделать. Социолог Генон также революционер. Он показывает, как опрокинуть Модерн, и осуществить конец света. Эвола на практике апробировал ряд традиционалистских технологий.

Резюмирую: надо взять социологическую сторону учения Генона. Нужно демистифицировать Генона (и Эволу). Надо вычленить в Геноне революционный потенциал и предложить фронтальную критику Модерну, чтобы похоронить его окончательно (на что никак не отваживаются постмодернисты, зараженные Модерном и его догматизмом). Традиционализм таким Семинар Традиция образом будет инструментом самого последовательного Постмодерна (так как самого удаленного от Модерна), а следовательно, самым желательным и «прогрессивным», самым постмодернистским из постмодерна. Это подводит нас к революционному потенциалу традиционализма. Маркс устарел.

Генон становится с каждым днем все актуальнее для священного дела ми- Семинар «Православие в ситуации Постмодерна: границы и формы компромисса с миром Антихриста» состоявшийся 28 сентября 2009 года был посвящен присутствию Православной Церкви в мире Постмодерна.

Основной доклад на семинаре прочел профессор А.Г. Дугин на тему «Генон как социолог: традиционализм и Постмодерн».

Вспомогательные доклады Последующие доклады и сообщения были призваны развить отдельные положения доклада профессора Дугина.

Традиционализм после Традиции.

Новое слово о лево-правом синтезе.

В докладе председателя философского клуба РГГУ Ильи Дмитриева говорилось о совпадении интенций левого и правого. Речь пошла о традиционализме, о котором можно говорить в нашу эпоху – эпоху конца (на основе лекций А.Г. Дугина о Радикальном Субъекте). Профессор Дугин назвал это направление мысли Новой Метафизикой. Были проведены параллели между Новой Метафизикой и левой мыслью. Левые (продолжатели Маркса и современные, такие как Батай, Фуко) образуют определенный круг, источник критики власти.

Также Илья Дмитриев вспомнил о докладе Александра Смулянского “Что и как может сегодня критиковать интеллектуал”. Основной тезис этого доклада был в том, что власть является результатом мысли, что всякая мысль – это мысль о власти. Но и сама власть ведёт с интеллектуалом определенную игру. Когда самые утонченные критики власти доходили до головокружительных высот своих построений, они видели власть в таких вещах, которые полностью детерминируют все происходящее, в том числе и с ними. Речь о том, что критик является заложником той власти, с которой он работает.

Далее докладчик перешел к раскрытию понятия Новой Метафизики. Сакральность исчерпывается, и люди, смотрящие на мир определенным образом, впадают в уныние. То есть преемственность, Семинар №2 Актуальность традиционализма в которой они утверждались, исчезает. Они остаются наедине с тьмой.

Все что дает смысл – уходит само. А.Г. Дугин предполагает, что в этой трагедии есть нечто лежащее вне классического традиционалистского дискурса и самой Традиции. Это третье – зашифрованное послание, данное тем, кто сможет его прочесть, но традиционалист первого поколения это сделать не может.

В своем докладе доцент кафедры социологического факультета МГУ Владимир Карпец сказал о том что, прежде всего с социологической точки зрения речь тут идет о понимании власти в самом высшем смысле этого слова, не всегда совпадающим с политико-правовым пониманием. Им была упомяСеминар Традиция нута работа Рене Генона “Царь Мира”. Одна из основных мыслей Генона в этой книге о неподвижном центре, который сохраняется на протяжении всей Манвантары. Он носит смысл закона (Логоса) и имеет проточеловеческую природу. Также Генон пишет о вторичности иудео-христианской Традиции по отношению к Царю Мира, о чем говорится и в самой Библии.

В православном богослужении нередко фигура Христа и Царя Мира прямо отождествляется, в древлеправославной Традиции Христос иногда именуется - Царь Славы. Речь идет о разных аспектах одной и той же фигуры Христа. Сам же Генон соотносит в своей работе фигуру Царя Мира с Архангелом Михаилом. Но при этом Царь Мира как большой Логос определяет малый Логос.

С наступлением Нового Времени фигура Царя Мира вытесняется из Логоса в Мифос и продолжает жить в народных представлениях. Владимир Карпец, отметил, что народные представления всегда возводят сакральные династии к Царю Миру. Сокрытый Царь (вытесненный в Мифос Царь Мира), является родоначальником царской династии и в то же время царем отсутствующим. Именно сокрытый Царь дает легитимацию власти. И до сих пор в народном Мифосе нередко говорится о последнем Царе Михаиле. По этому поводу докладчик вспомнил, что Царю Павлу после указа о единоверии, старообрядцами была дарована икона Архангела Михаила.

Критика универсализма Генона Свой доклад председатель Тюменского консервативного клуба, аспирант ТюмГНГУ Семен Жаринов посвятил критике геноновской концепции Изначальной Традиции. В концепции универсализма докладчик заподозрил современные корни, и посчитал, что русским традиционалистам следует идти еще вправо, нежели это делают традиционалисты европейские. Семен Жаринов не согласился с тезисом Генона о том, что различные Традиции ведут к единой точке, и постигший эту трансцендентную Истину, способен оперировать элементами любых Традиций.

В принципе, докладчик не подверг сомнению схожесть традиционных форм, а также концепцию изначального единства, которая свойственна монотеистическим релиСеминар Традиция гиям. Тем не менее, нет причин, считать каждую Традицию истинной, так как откровение может придти и от дьявола (по словам Николая Трубецкого). Нечто общее обнаружилось и между мыслями Генона и деятелем неоиндуизма Рамакришны, который использовал практики самых разных религий. В эпоху Средневековья мистики и религиозные деятели радикально не соглашались с другими Традициями, и не могли согласиться с концепцией универсализма.

Утверждать тождество реализаций довольно опасно, и сомнительно предполагать, что принадлежащие к разным традиционным формам стремятся к одной цели. Подобное утверждение способно релятивизировать догматы, что недопустимо для людей Традиции.

Для построения Четвертой Политической Теории, докладчик предложил исходить из строгого антиуниверсализма – метафизического, религиозного, политического и т.д. Образцами антиуниверсализма могут служить концепции Константина Леонтьева, Николая Данилевского, Освальда Шпенглера, Арнольда Тойнби и работы евразийских мыслителей.

Комментарий А.Г. Дугина: “Концепцию примордиальности нужно принять только как социологический концепт, объединяющие традиционные общества перед лицом универсализма современности”.

Семинар №2 Актуальность традиционализма Эксперт Центра Консервативных Исследований Евгений Кауганов в своем докладе изложил основные тезисы критики Гейдара Джемаля в отношении всей парадигмы геноновской мысли в целом.

Монизму геноновского «интегрального традиционализма» Джемаль противопоставляет не снимаемую метафизическую дихотомию двух полюсов – «традиции жрецов» (которую имеет в виду Генон и от имени которой он говорит) и «традиции пророков» (эта схема семантически тождественна паре манифестационизм-креационизм, хотя Джемаль данные термины не употребляет). Генон, следуя своей универсалистской логике, стремился максимально затушевать структурные противоречия между «жреческим» маниСеминар Традиция креационизмом и представить последний, как экзотическую версию «интегральной Традиции».

Суть монотеистического откровения пророков заключается в том, что бесконечный бескачественный Абсолют, являющейся последней инстанцией восприятия – это «абсолютно» враждебный живому Богу Рок, обнажающий свою сущность как «Ничто, которое ничтожит» (Хайдеггер), «дурная бесконечность» (Гегель), бесконечная энтропия, концентрационная вселенная, преодоление которой является высшим категорическим императивом на пути человечества.

Откровение пророков свидетельствует об абсолютно трансцендентном, скрытом и непостижимом Субъекте, который принципиально не дан ни в образах, ни в аналогиях и является контрапунктом ко всему сущему.

Кроме того, докладчик отметил, что Модерн, отождествляемый Геноном с чистым профанизмом, Джемаль постулирует как акт восстания «героического сознания» (подобного «фаустовской душе» Шпенглера) против растворяющей стихии универсальной жреческой Мудрости.

«Царь мира» и «сокрытый царь»

Владимир Карпец доцент социологического факультета МГУ У Рене Генона есть замечательная небольшая работа, которая так и называется «Царь Мира», но мысли, которые содержатся в этом труде, разбросаны и по другим работам Генона, в том числе статьям, написанным в разное время.. Прежде всего, Генон имеет ввиду неподвижный центр, который сохраняется на протяжении всей «манвантары», т.е. цикла существования этого мира, от его возникновения и разворачивания до сворачивания и возобновления. Рене Генон отождествляет этот центр с фигурой Ману, или проточеловека, первочеловека. Эта фигура во многом близкая, или даже тождественная, с иудео-христианской фигуре Адама Кадмона. Отсюда Генон делает вывод, что такие сакральные фигуры как Менос или даже индейский Маниту, это фигуры, которые с одной стороны являются фигурами человеческими, а с другой - сверхчеловеческими. Отсюда же Генон производит понятие закона. Номос - анаграмма того же самого имени Ману. Итак, речь идёт о неподвижном центре, который носит характер закона и логоса, одновременно имея проточеловеческую природу. В авраамической традиции фигура Ману совпадает с фигурой Мельхиседека, Царя-священника, который предшествует всему разворачиванию библейской истории, и стоит по ту её сторону. В данном случае совпадение Ману и Мельхиседека говорит об очень важной вещи - о том, что существует Традиция, которая первична по отношению к самой иудео-христианской традиции. В языковом плане напомним о так называемой ностратической теории,сформулированной замечательным советским учёным В.М.Илличем-Свитычем (1934-1966). Праностратический язык соотносится с Традицией, которая предшествует многим другим, в том числе и библейской.

У Генона по этому поводу есть замечательная маленькая статья, которая называется «Гиперборея и Атлантида», где он доказывает, что традиция авраамическая является вторичной по отношению к традиции Мелхиседека. Самое интересное, что о вторичности авраамической традиции по отношению к Мелхиседеку, т.е. Царю мира, говорится в Семинар №2 Актуальность традиционализма самой же Библии. Приношение Авраамом даров Мелхиседеку, затем благословение Мелхиседеком Авраама. О том же самом говорится и у апостола Павла: Христос - иерей по чину Мелхиседекову. Но Сам Христос и есть Логос, а у многих Святых Отцов мы находим соотнесение фигуры Мельхиседека и Христа. «Яко ты еси Царь Мирове и Спас душам нашим» - слышат православные христиане за каждым богослужением. Очень важно, что древлеправославная традиция говорит о Христе как Царе Славы. Исус Христос Царь Славы в каком-то смысле противопоставляется Христу историческому, каковому соответствует никонианское и католическое титло INRI. ( ИНЦИ ) Иисус из Назарета Царь Иудейский. Речь идёт об одном и том же Христе, но рассмотренным с разных сторон. Христос как Царь Мира это Исус Христос - Царь Славы.

Интересен один важный спор среди старообрядцев в Семинар Традиция веке, когда так называемые неокружники говорили о том, что существуют два Бога. Исус – Бог истинный и Иисус, как Бог не истинный. Безусловно, это ересь, но как всякая ересь она основана на некоторой метафизической реальности. Отвергая ересь, отталкивая её, в то же время мы можем давать на неё адекватный православный ответ. Мы говорим о Христе как о Боге истории – в соответствии с западной традицией, но и как о Предвечном Сыне, Спасе-в-Силах, Спасе Ярое Око в традиции восточной, русской по преимуществу. В конечном счете, это едино, но в земной проекции ведет к принципиально разным историософским и даже политическим выводам.

В «Царе мира» Рене Генон соотносит Мелхиседека, как Царя мира, с такой же сакральной фигурой Архангела Михаила. Если мы посмотрим древнюю Православную Традицию, то мы действительно очень часто не будем различать: в каких случаях речь идёт о Христе, а в каких случаях об архангеле Михаиле. Особенно это хорошо видно в написанном Благоверным Царём Иоанном Васильевичем Грозным каноне «Ангелу Грозному Воеводе». В этом смысле очень важно, что Царь мира, «большой Логос», определяет ситуацию «малого Логоса» (условно).

Историческое понимание Христианства, связанное с толкованием Христа только как исторической фигуры, связанное с титлом INRI, выталкивает сакральное понимание Христа - Царя Славы, Мелхиседека и архангела Михаила “из Логоса в Мифос». Фигура Царя Мира с точки зрения структурной социологии перемещается из «керигмы» в «структуру» и начинает жить самостоятельной жизнью в народных представлениях, которые возводят все сакральные царские династии к Царю Мира. Возводят, конечно, неисповедимым, внелогическим образом. Отсюда появление таких странных мифологических фигур, как Змей, от которого рождает Царевна, и потом происходит истинный Царь, Световое существо как предок Чингисхана в «Сокровенном сказании монголов», Кентавр - у Меровингов, наш Китоврас (что одно и то же). Все эти мифологические фигуры в разных ситуациях выражают одно и то же. Все сакральные династии, обладающие абсолютной легитимностью, образуют в конечном счете одну и ту же сакральную династию, восходящую к Царю Мира, и в данном случае совершенно не важно, каким образом мы будем это объяснять. Генон называет этот истинно Царский род Vamsa Surya. Царь, «вытесненный в Мифос», одновременно является и начинателем Царской династии, и «отсутствующим Царем».

Здесь мы можем обратиться к русским сказкам, деревенским сказаниям, бабушкиным рассказам и даже какому-то такому лепету полудетскому, полустарческому, который иногда можно по деревням услышать. В русском народе, особенно после раскола, когда пошёл этот разлом, и уже была вторая династия, а не первая, говорили так: «Тот Царь что в Петербурге это не настоящий Царь, а вот настоящий Царь, он – там ». В «Повести об Антихристе» 15 века говорится от Последнем Православном Царе, который придет как «отрок отроков маковицких, близ рая живущих». Имя ему Михаил. Царь Михаил отождествляется с последней эсхатологической фигурой.

И подлинная царская легитимация есть знак от Сокрытого Царя. Интересно, что в критические минуты русской истории Император Павел совершенно неожиданно получает от старообрядцев, перед тем как он пишет свой указ о Единоверии, икону Архангела Михаила. В честь этой иконы он потом называет Михайловский замок, в котором он принимает мученическую смерть от рук заговорщиков.

Новый «знак» был получен в конце семидесятых. 1878 год, одно за другим - покушения на Александра II, одно из полицейских дел дело ишутинцев», по имени народовольца Ишутина, пытавшегося привлечь к террору старообрядцев, говоря им о необходимости «мести Семинар №2 Актуальность традиционализма Романовым». В это время один из виднейших начетчиков, Илларион Григорьевич Кабанов, писавший под псевдонимом Ксенос («странник»), пишет письмо Главному Государственному контролеру Тертию Ивановичу Филиппову: «Ни в коем случае не должен Государь думать, что то, что происходит это дело рук старообрядцев». И далее: «Сейчас, вся Древняя Русская Церковь от Царя до пахаря поддерживает нашего Государя». Ксенос исходил всю Россию, знал, что писал, писал с полной ответственностью. Он пишет об этом в настоящем времени, и что тоже интересно, не упоминает старообрядческий епископат и священство, хотя был поповцем, а не безпоповцем. Царство, а не священство – это еще и ответ – через века - опять Никону, да Надо просто быть внимательными. В августе прошлого года под Смоленском разбился самолет, в котором польское поСеминар Традиция литическое руководство летело на предполагавшиеся антирусские «чествования» на месте катынской трагедии. Что же произошло? Польша готовилась стать ударной антироссийской силой, не только политической, но и военной. Вот они все летят сюда, все они странным образом собраны в одном самолёте, что запрещено всеми военными уставами мира. Ни одна спецслужба не могла собрать их в одном самолёте, не могла «организовать» соответствующую погоду. Решение о том, что все летят вместе, и все в одном самолете принимает сам Президент Польши. Гибнут все. Кто уничтожил польское руководство? Это не ФСБ, конечно. Это просто невозможно.

Совпадение? Но все совпадения – это всегда язык. Эта иерархия смыслов – и не только смыслов – находится по ту сторону наших нравственных представлений, и наших представлений о жизни и смерти. Фантазировать на тему устроения этой иерархии неправомерно, но приходится это констатировать. Но ее особым уделом совершенно очевидным образом остается Россия. Россия.

Критика универсализма Рене Генона Жаринов Семен председатель Тюменского консервативного клуба, соискатель кафедры Религиоведения ТюмГНГУ Не отрицая огромной важности работ Рене Генона, как для религиоведения, так и для консервативных социологии и философии, хотелось бы отметить о возможном пересмотре, хотя бы в рамках русского традиционализма, учения об Изначальной Традиции.

Считаем важным для евразийского традиционализма в критике современного мира идти еще далее «вправо», чем европейские традиционалисты, т.к. идея метафизического универсализма, возможно, имеет современные корни. Нужно отметить, что поСеминар Традиция добная попытка ревизии традиционализма уже осуществлялась профессором А.Г. Дугиным в его работе «Контринициация»,1 где подвергалось критике учение о метафизическом единстве различных традиционных форм.

Вкратце изложим интересующие нас стороны учения Генона о Традиции. В своей концепции Примордиальной Традиции Рене Генон исходит из тезиса о «трансцендентном единстве всех традиций». Различные традиции Генон сравнивает с несколькими дорогами, которые «ведут к одной-единственной цели». Добравшийся же до этой цели «находится в центре пересечения всех путей» и теперь он «может использовать, если ему это необходимо, элементы любых традиционных форм, потому что он их все преодолел и теперь они для него, в сущности, одинаковы, так как все они ведут к точке, где он уже находится». Ритуалы той или иной традиции, таким образом, релятивизируются, и, более того, Генон пишет о возможности с определенного момента «употреблять на практике ритуальные средства, принадлежащие иным традиционным формам». Для этой реализовавшейся личности «все традиционные формы уже не являются средствами продвижения к концу пути, но представляют собой лишь различные способы выражения единой Истины, которые следует использовать в зависимости от обстоятельств, подобно тому как мы используем разные языки, для того чтобы быть понятными разным людям».2 Такова в общих чертах позиция основателя школы интегрального традиционализма.

Семинар №2 Актуальность традиционализма С консервативных позиций сложно не усмотреть в этой концепции некоторой тревожности, особенно тогда, когда она ставится во главу угла всей системы, что в конечном итоге сближает ее (конечно, учитывая довольно существенные оговорки), с позициями различных новых религиозных движений.3 И нельзя ли соотнести данную позицию Генона с высказыванием одного заблудившегося священника:

«Следуя по пути, проложенному созерцанием, индийские брахманы приходят к тому же, к чему приходили все мистики, в какое бы время и в каком бы народе они ни жили. Яджнявалкья и Будда, Плотин и Ареопагит, Мейстер Экхарт и Григорий Палама, каббалисты и Николай Кузанский, Яков Беме, Рейсбрук и множество других ясновидцев Востока и Запада с единодушием, которое невольно приводит в трепет, возвещают о том, что они познали, дойдя до самых пределов бытия».4 Это слова о. Александра Меня.

Семинар Традиция В целом, возражений не вызывает тезис о едином источнике различных традиционных форм. Так, согласно авраамической традиции, после Всемирного Потопа начало «новому» человечеству дали три сына Ноя, которые и стали трансляторами того учения, носителем которого был Ной. Таким образом, можно сказать, что религиозные формы хамитов, семитов и иафетян восходят к единому источнику. В данном случае можно вспомнить теорию прамонотеизма, которую активно развивал австрийский лингвист и этнограф, а также католический священник, Вильгельм Шмидт.

Эта теория заявляет, что различные архаические и политеистические религии суть деградировавшее или искаженное единобожие. Последнее же является первичной формой религии.5 Однако здесь имеет место горизонтальная передача, которая могла часто весьма изменяться и даже искажаться (что и доказывают «прамонотеисты»), причем, не только вследствие тех или иных культурно-исторических причин, но, что нельзя исключать, и вследствие причин «духовного» порядка. Что касается вертикальной передачи, то можно вспомнить слова о том, что Дух Святой «дышит, где хочет». Поэтому правомерно признать возможность некоторой истинности различных традиций, обусловленной откровением как источником той или иной традиционной формы. Тем не менее, это еще не означает признание того факта, что полноценных традиций может наличествовать несколько. У нас нет оснований полагать, что вертикальная передача во всех случаях имела подлинный источник или адекДоклады ватную интерпретацию, ведь, как заметил Н. Трубецкой, откровение «может прийти от дьявола, и отличить его от откровения божественного не всегда легко».6 Можно предположить, что в результате искажения форм, полученных горизонтально, либо неподлинности источника вертикальной передачи (прелесть, контринициация), либо неадекватности выражения откровения, мы получили, на самом деле, несводимые друг к другу традиции. Несводимость наиболее наглядна на примере двух вариантов метафизик: манифестационистской и креационистской. Особое возражение вызывает позиция Генона, в силу своей гипотетичности и далеко идущих деструктивных последствий, что различные религии (пусть даже и не все) ведут к одной и той же цели. Что-то подобное пытался продемонстрировать на практике один из представителей неоиндуизма Рамакришна Парамахамса. Однако, подобные «экуменические» опыты не вызывают доверия, как и правоверность самого Рамакришны (учитывая его по сути гетеродоксальные высказывания «против незыблемости авторитета священного текста»8). Так, в полном согласии с позицией Генона касательно реализовавшейся личности, Рамакришна верил, что религии направлены на одну и ту же высшую цель. Он экспериментировал с мусульманскими, христианскими и огромным количеством индуистских практик, т.к. познав Великую Мать Кали посредством тантрического пути, для него уже не было принципиальных различий между ними.9 Но делали ли что-нибудь подобное средневековые великие индуистские мыслители? Индуистские философы радикальным образом полемизировали с неиндуистскими школами по поводу всевозможных догматических тонкостей. К примеру, Шанкара как защитник индуизма заслужил титул «дигвиджая» или «покоритель всех направлений». Он во многом ответственен за упадок буддизма в Индии.

Мадхва же – в ответе за потерю влияния джайнизма в Южной Индии. Очень сомнительно, что эти великие мудрецы и мистики могли признать, что какая-нибудь традиция, не признающая авторитет Вед, ведет к той же точке, что и индуистский путь.

Хотелось бы указать на мысли индолога и доктора философии Фрэнка Гаэтано Моралеса. Данный автор яро опровергает бытующее заблуждение о «радикальном универсализме» индуизма. Он пишет:

«Это догматическое утверждение имеет недавнее происхождение и оно Семинар №2 Актуальность традиционализма стало одной из самых вредоносных неверных концепций за последние 150 или около того лет. Именно эта доктрина прямо ведет к самоубийственному философскому релятивизму, что, в свою очередь, ослабило коренные основы индуизма. Доктрина радикального универсализма сделала индуистскую философию выглядящей инфантильно в глазах неиндуистов, … и открыла индуистское сообщество для того, чтобы оно становилось все в большей степени жертвой ревностных проповедников других религий». «Идею, что все религии это то же самое, нельзя отыскать в священной индуистской литературе, среди высказываний великих философов-ачарьев индуизма и в любой из шести индуистских главных школ философской мысли». Отстаивая безосновательность утверждения о тождестве предельной точки реализации, хотелось бы отметить, Семинар Традиция что даже, казалось бы, незначительные изменения в догматике приводят к колоссальным различиям в религиозном опыте. Вспомним к примеру проблему «Filioque».11 В результате этого добавления в Символ Веры, Св. Дух, заведующий духовной жизнью человека, непозволительно сближается с чувственным миром и, таким образом, «чувственный элемент вносится в духовную жизнь, в молитвенную практику. В этом состоит сущность католической мистики, которая, с точки зрения строгого Православия, есть прелесть».12 Отрицание же католиками нетварности божественных энергий обусловливает невозможность обожения (теозиса). А что уж говорить о восточных манифестационистских религиях, которые признают единосущность Бога, который к тому же безличен, и человека? Догматика непосредственно связана с мистикой, одно неотделимо от другого – изменяя одно, мы получаем иной мистический опыт, и наоборот. На этой тесной связи настаивал выдающийся богослов XX в. Владимир Лосский. Таким образом, утверждать хотя бы приблизительное тождество отдельных реализаций достаточно проблематично. Да и вообще, заявлять, что адепты тех или иных метафизических доктрин следуют к одной цели, в высшей степени высокомерно, ведь никакая традиция не согласится с этим. Православные стремятся к личностному соединению с Богом по благодати, ведантисты – к постижению сущностного тождества Атмана и Брахмана, джайны – к кевале, или к онтологической обособленности, буддисты – к угасанию активности всех единиц психофизического опыта, т.е. дхарм.

Таким образом, утверждая полноценность, т.е. истинность различных традиционных форм, таких как индуизм, суфизм, даосизм и православный исихазм, мы релятивизируем догматическую, философскую, ритуальную и психотехническую составляющие этих традиций. Следовательно, для нас в том числе должны обладать лишь относительной ценностью заявления авторитетных источников различных религий. К примеру, в Коране мы можем прочитать о заблуждениях иных религий. «Если же кто изберет иную веру кроме ислама, то такое поведение не будет одобрено, и в будущей жизни он окажется среди потерпевших урон» (Семейство Имрана (3), аят 58). «А если ты последуешь за их желаниями (иудеев и христиан – С.Ж.), после того как тебе явилось [божественное] знание, то Аллах не будет тебе ни покровителем, ни заступником» (Корова (2), аят 120).14 А в хадисе, который передал Муслим, Мухаммад говорит: «Любой из христиан и евреев, который слышал обо мне, но не подтвердил свою веру в то, что я донес до них, и умер с этим неверием, будет среди обитателей Ада».

Следует ли, учитывая концепцию Генона, приписывать подобное отношение ислама к иной вере уровню относительного, ограниченного и нереализованного сознания? Если да, то тогда можно дойти до отказа от догмата о несотворенности Корана, т.е. до мутазилитской ереси.

Если говорить о Православии, то можно отметить, что Иоанн Дамаскин называет ислам ересью, которая вводит «народ в заблуждение», и которая является «предтечей антихриста». Мухаммада же он нарекает лжепророком, «который случайно познакомился с Ветхим и Новым Заветом, …общался с арианским монахом, [после чего] составил собственную ересь».15 Не будет же православный человек ставить авторитет Генона выше, чем авторитет Дамаскина и других святых касательно проблемы отношения к иным религиям? Думается, что нет.

Согласно Православию, в иных религиях могут содержаться лишь проблески истины, но не ее полнота, и, следовательно, они не могут привести к точке, которая соответствует реализации Семинар №2 Актуальность традиционализма православной сотериологии. Эта реализация возможна лишь через Христа, через стяжание Св. Духа. Можно сказать, что ислам, индуизм и др.

традиционные учения настолько же истинны для Православия, как и эллинская философия: прозрения и крупицы истины есть, но и заблуждений много. Евразиец Н. Трубецкой более радикален в данном вопросе:

«С точки зрения христианства вся история религиозного развития Индии проходит под знаком непрерывного владычества сатаны». Таким образом, если мы признаем однонаправленность традиционных путей, то тем самым мы должны признать бессмысленность полемики христианских апологетов и эллинских философов, глубинные прения периода Вселенских Соборов, непримиримые средневековые споры индуистов и буддистов и т.д. Релятивизация догмата и обряда неминуемо приведут к тому, что за них уже никто не будет ни бороться, ни, тем более, умирать. ОрСеминар Традиция тодоксия разрушится, а вместе с ней и возможность метафизической реализации. Поэтому, чтобы уберечь себя и общество от высокомерного универсализма в сфере религии, который в конечном итоге может ее низвергнуть, консерваторам и традиционалистам необходимо отнестись с должной критикой к учению Р. Генона о Примордиальной Традиции. Подобная критика отнюдь не предполагает отбрасывание всякого постижения инославных традиций, ведь даже святые отцы прекрасно знали и использовали для концептуализации православного учения «языческую» философию Платона, Аристотеля и Плотина.

Главное – не скатиться в вульгарный универсализм по типу «New Ege». Термин же «Традиция» необходимо использовать лишь как условный концепт, имеющий методологическое назначение – как обозначающий то, что противостоит современному миру, Модерну. В данном случае этот термин сближается с социологическим понятием «традиционное общество».

Исходя из сказанного, мы полагаем, что для построения как Четвертой Политической Теории, так и теории консерватизма, необходимо исходить из строгого антиуниверсализма (метафизического, религиозного, философского, политического, социологического), что чрезвычайно важно в условиях, когда космополитизм и мондиализм становятся особенно агрессивными и навязчивыми, превращаясь в мэйнстрим. В сфере культурологии, социологии и политологии образцами такого подхода могут являться концепции культурно-исторических типов Данилевского и Леонтьева, цивилизационный подход Шпенглера и Тойнби, разработки евразийцев и др., которые объединяет отрицание культурного и исторического универсализма.

1) Дугин А. Контринициация / А.Г. Дугин. Абсолютная Родина. – М.: «Арктогеяцентр», 1999. 171-192 сс.

2) Генон Р. Очерки о традиции и метафизике. – СПб.: «Азбука-Классика», 2010. 48- сс.

3) Об основных чертах НРД см.: Жаринов С. Просветление ниже пояса.

Неотантризм как феномен "новой религиозности" / http://www.arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid= 4) Мень А. История религий. Том 3. - М.: Издательство «Слово», 1992 г. глава 5.

5) Подробнее об этом этнографической школе см.: Красников А.Н.

Методологические проблемы религиоведения. – Благовещенск: Библиотека журнала «Религиоведение», 2004. 61-84 сс.

6) Трубецкой Н. Религии Индии и христианство. / Н. Трубецкой. Наследие Чингисхана. – М.: Эксмо, 2007. 370 с.

7) Подробнее о сути различения креационизма и манифестационизма см.:

Дугин А. Философия традиционализма. – М.: Арктогея-Центр, 2002, Дугин А. Абсолютная Родина. – М.: «Арктогея-центр», 1999, Дугин А.

Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. – М.: «Евразийское Движение», 2009.

8) Тимощук А.С. Постмодернизм и неоиндуизм как единое пространство посткультуры. // Ориентиры... Вып. 1. - М.: ИФ РАН, 2001.109 с.

9) Моралес Ф.Г. Все религии это не то же самое. Проблема индуистского универсализма, критика радикального универсализма. // «Hinduism today», July/August/September, 2005. / http://www.nb-info.ru/sanskrit.su/antiunivers.htm 10) Моралес Ф.Г. Указ. соч.

11) Подробнее о проблеме «Filioque» и ее последствиях см.: В.Н. Лосский.

Очерк мистического богословия Вочточной Церкви / Боговидение; пер. с фр.

В.А. Рещиковой; сост. и вступ. ст. А.С. Филоненко. – М.: АСТ, 2006. 152-160 сс.

12) Семенко В. Метафизика апостасии. О духовно-метафизических истоках кризиса современной цивилизации (Тезисы доклада). Статья опубликована в журнале «Проблемы развития» (вып. 1, 2001) и на сайте «Русская линия» Вестник «Русской линии», вып. 8.

13) По словам Лосского В., Предание Православной Церкви «никогда не проводило резкого различия между мистикой и богословием, между личным опытом познания Божественных тайн и догматами, утвержденными Церковью» (Лосский. В.Н. Очерк мистического богословия. 115 с.).

14) Коран. Перевод с арабского и комментарий М.-Н. О. Османова. – СПб.:

Издательство «Диля», 2010.

15) Максимов Ю. Преподобный Иоанн Дамаскин об исламе. / http://www.pravoslavie.ru/put/4090.htm 16) Трубецкой Н. Указ соч. 400 с.

Семинар №2 Актуальность традиционализма эксперт Центра Консервативных Исследований Гейдар Джемаль выступает как радикальный критик Генона, и направляет свою критику не на частные аспекты генонизма, но на всю парадигму геноновской мысли в целом и дает на нее предельно жесткий концептуальный ответ. В данной статье автор ставит целью максимально сжатое резюме критики Джемаля, ни в коей мере не претендуя на исчерпывающее ее изложение.

Прежде всего следует отметить, что Джемаль начинал свой интеллектуальный путь (за вычетом раннего гегельянСеминар Традиция ского периода) как генонист и, как он говорил в одном из интервью, прожил полную идентификацию с доктриной Генона, пока не обозначил для себя точку дискомфорта и расхождения.

Джемаль датирует первый импульс к преодолению Генона годом. Впоследствии он подвергает генонизм фундаментальному пересмотру, и у позднего Джемаля это, наконец, результирует в полное преодоление и опрокидывание геноновской логики и методологии.

1. Традиция жрецов и традиция пророков:

Основополагающим, догматическим в топике Генона тезисом является принцип «трансцендентального единства традиций»: Генон постулирует, что все традиции восходят к единой изначальной примордиальной Традиции, проистекают из нее и, в конечном итоге, являются ничем иным, как филиациями и разнообразным выражением этой единой Традиции.

Все противоречия, все различия между традициями существуют только на экзотерическом, внешнем уровне, а на эзотерическом, метафизическом уровне все они сущностно едины.

Эта аксиома генонизма понимается Джемалем как фундаментальный подлог и аберрация. Геноновскому монизму и универсализму он противопоставляет радикальную, неснимаемую метафизическую дихотомию двух полюсов – традиции жрецов и традиции пророков.

Эта дихотомия – ось всего критического подхода Джемаля, аффектирующая весь строй его мысли (важно отметить, что «традиция жрецов» является чисто техническим термином Джемаля, обозначающим всю совокупность некреационистских, неавраамических традиций, то есть, строго говоря, манифестационизм. Сам Джемаль термин «манифестационизм» не использует, а использует в качестве синонимов к «традиции жрецов» драстические термины «язычество» и «естественная религия»). В свое время Александр Гельевич Дугин, переосмысляя и корректируя Генона, выдвинул тезис о «трансцендентальном единстве языка традиции». В таком случае Джемаль говорит, если угодно, о «трансцендентальном дуализме двух языков» – «жреческого» и «пророческого».

Под таким углом зрения генонизм представляет собой фокус, в котором сходятся все силовые линии жреческой метаСеминар Традиция физики. При этом Генон, следуя своей универсалистской логике, изо всех сил стремился максимально сгладить, затушевать структурные противоречия между манифестационистскими традициями и монотеистическим креационизмом и представить последний как просто экзотическую версию той же самой интегральной Традиции, просто адаптированную для менталитета людей конца кали-юги. Таким образом, Генон разоблачается Джемалем как апологет жреческой линии, сознательно или несознательно проигнорировавший уникальный смысл авраамического откровения пророков. Соответственно, между генонизмом и жреческой традицией, жреческим мировоззрением, в полемическом контексте Джемаль ставит знак равенства:

полемизируя с геноновским традиционализмом, Джемаль полемизирует со жреческой традицией, и наоборот. Это принципиальный интеллектуальный ход Джемаля, который постоянно нужно иметь в виду для понимания специфики его оппозиции к Генону.

Вкратце остановимся на разборе фундаментальных и наиболее акцентируемых Джемалем принципов, лежащих в основе этих двух абсолютно враждебных, взаимоисключающих друг друга традиций.

2. Метафизика жрецов и метафизика пророков Магистральным вектором метафизики жреческой традиции является стремление к конвергенции, интеграции с чистым бытием и Семинар №2 Актуальность традиционализма высшее тождество в финальной реальности, в бескачественном Абсолюте, кроме которого нет ничего, который снимает все.

На это экстатическое высшее тождество субъекта и объекта нацелены все без исключения жреческие традиции и инициатические школы. Самой наглядной иллюстрацией является индуистская формула «Атман есть Брахман». Медиатором этого тождества выступает «ВелиГейдар Джемаль кое существо», гармонизатор и стабилизатор неравновесия между бытием и логосом. «Великое существо», по Джемалю, – это «Бог» жреческой традиции.

Традиция пророков имеет совершенно отличную от жреСеминар Традиция ческой модальность и привносится в этот мир пророками. Суть монотеистического послания заключается в том, что бесконечный бескачественный Абсолют, который является последней инстанцией восприятия – это «абсолютно» враждебный живому Богу рок.

Согласно Джемалю, откровение разрывает замкнутый круг всеобщего тождества и свидетельствует об источнике, находящемся вне всяких аналогий, объявляет абсолютную войну естественному разуму (опыту, чувствам и т.д.). Вместо субъект-объектного тождества в центр онтологии и антропологии ставится радикальная субъект-объектная дистинкция. Человек в перспективе монотеизма является местоблюстителем от имени абсолютно трансцендентного, скрытого и непостижимого Субъекта, который принципиально не дан ни в образах, ни в аналогиях, ни в сравнениях и является контрапунктом ко всему сущему. Такие явления в рамках ислама, как суфизм (адептом которого, как известно, был Генон) с его холистским, «криптоманифестационистским» принципом «вахдат-альвуджуд» («единство бытия») расцениваются Джемалем в оптике «чистого монотеизма» как девиация и субверсивное жреческое влияние.

Одна традиция настаивает на чистом бытии, на том, что перцепция есть функция от этого бытия, возникает как некий эпифеномен.

Другая же настаивает на том, что все, что нас окружает как предмет перцепции, есть знамение того, что делает саму эту перцепцию возможной. Одна традиция порядка, иерархии, системы, авторитета, ценности и высшей окончательной бессмысленности, потому что она представляет собой раз и навсегда заданную онтологическую программу, которая стирается и возобновляется, вечное возвращение равного. Ему противостоит вторая традиция, традиция антисистемы, традиция революционная, которая ни во что не ставит иерархию бытия, преимущество других эонов времени, противопоставляет эонам времени абсолютное, актуальное «здесь и теперь».

В оптике «традиции Пророков» сущность высшей инстанции онтологии обнажается как «Ничто, которое ничтожит» (Хайдеггер), «дурная бесконечность» (Гегель), бесконечная энтропия, чистая Бездна, «абсолютная динамика экстравертного негатива», а творимая ей реальность – как концентрационная вселенная, преодоление которой является высшим категорическим императивом на пути человечества.

Джемаль резюмирует оппозицию жрецов и пророков следующими словами: «Генон (как мы помним, говоря о Геноне, Джемаль подразумевает жреческую традицию – прим. авт.) описывает реальность как она есть, в то время как ее нужно переосмыслить под другим углом – какой она должна быть.

Сущее, которое с точки зрения Генона является «наиоптимальнейшим» из всего возможного, является фундаментальной ошибкой, которая встроена в программный формат первоположения... бытие – не самодостаточная сверхценность, а вызов и постановка задачи, в ходе которого оно должно быть преодолено».

Это революционное послание заложено, по Джемалю, в откровениях всех монотеистических пророков. Революция пророков – это восстание против реальности, против чистого рока. Именно на этой идее радикальной контр-онтологической революции основан концепт «исторического финализма» Джемаля.

3. Кшатрийская революция против жреческого консерватизма Философская «линия разлома» между Геноном и Джемалем продолжается по узловой для геноновского дискурса теме «контр-инициации», о которой еще пойдет речь ниже. Первым глобальным проявлением контр-инициации Генон считал так называемую «Революцию Кшатриев (воинов) против Брахманов (жрецов)». Генон Семинар №2 Актуальность традиционализма расценивает ее в контексте сакральной истории как точку старта «контр-инициации», как первое звено в серии катастроф на пути к «земному аду», к Модерну и Постмодерну.

Джемаль, отталкиваясь от базового метафизического настроя, оценивает восстание кшатриев радикально иначе. В оптике Джемаля диалектика противостояния жрецов и воинов провиденциальным образом сопряжена с драмой авраамического пророческого откровения.

Воины и жрецы – это два фундаментально противостоящих друг другу сознания. Кшатрии – носители героического сознания, воли к новому, к «радикально небывшему», к революции. Жрецам соответствует Мудрость, воля к вечности, к «вечному возвращению равного», воля к бытию. Тысячелетиями жрецы пытались оковать потенциал кштариев, воинов духовными кандалами и запретами, чтобы превратить их в служителей гармонической Семинар Традиция пирамидальной системы иерархического подчинения, низвести их на функциональную роль жандармов. Пророки, по Джемалю, приходят, чтобы снять с них магию этих духовных запретов и превратить их в ударный авангард всех обездоленных, чтобы разрешить навсегда онтологическую проблему несправедливости. Дополняя эту тезу, Джемаль указывает на то, что сами Пророки воплощают в себе архетип воина, поэтому пророческое послание приходит в столь глубокий резонанс с кшатрийским «героическим сознанием».

Постулируемая Джемалем утрированная антагонистичность воинов и жрецов, являющаяся социологической проекцией антагонистичности двух метафизик – пророческой и жреческой, несет в себе ключевую важность для всей топики джемалевской мысли. Утверждая антагонистичность воинов и жрецов с одной стороны и пророческой и жреческой традиций с другой, Джемаль на сей раз вплотную подходит с синтезу социологического и теологического аспектов в единой методологии.

4. Геноновская «конспирология»

против «конспирологии» Джемаля Еще раз обратимся к контр-инициации. В дискурсе Генона «контр-инициация» является своего рода «конспирологическим» концептом. Контр-инициация по Генону – это «активный двигатель грехопадения» и «движущая сила прогресса» в профаническом смысле.

Предельно обобщая, геноновская схема состоит в том, что воины восстают против жрецов, потом торгаши, буржуазия, восстают против воинов и, наконец, крайняя стадия – шудры, люмпены, восстают против торгашей. Это последняя фаза вырождения и профанизма.

Джемаль, в свою очередь, отвечает на эту генонистскую конспирологию своей конспирологической теорией, которая на первый взгляд может показаться крайне экстравагантной.

Джемаль выдвигает невиданный для Генона тезис, что «никакого профанизма нет. Профанизм есть некая маска, некое частное явление, которое представляет собой определенную пропагандистскую программу, предназначенную для конфиденционирования сознания наиболее периферийных слоев населения, массовых и широких периферий. Сакральный авторитет никуда не исчез и не мог исчезнуть. Иерократия никуда не исчезла, а сущеСеминар Традиция ствует в гораздо более жестокой тотальной форме». Тактика криптоиерократии состоит в том, что тайный сакральный авторитет ставит системы «заглушек», завес между своей подлинной властью и тем, что воспринимает массовое сознание.

В частности, парламенты, либеральные институты, открытое гражданское общество, законы рынка и прочее – все это не более чем система таких заглушек, неких выстроенных ширм, за которыми стоит та же самая реальность. Более того, Джемаль утверждает, что с определенного времени в Европе иерократия сама начала готовить акции типа Великой французской революции для того, чтобы реально сохранить свою власть и чтобы на конечном этапе создать «полностью контролируемое, зомбируемое общество, называемое открытым, гражданским, рыночным». Конечный смысл, телеология этих маневров иерократии сводится к реализации пирениалистского проекта, проекта вечного человека, являющегося отдельной главой в философии и «конспирологии» Джемаля.

5. Смысл Модерна Таким образом, следуя логике Джемаля, иерократия является подлинным, закулисным автором Модерна. И в то же время, как это ни парадоксально, говоря о метафизике Модерна, Джемаль трактует его как инспирированный героическим сознанием акт восстания против растворяющей стихии универсальной мудрости жрецов. Коренная интенция Модерна трактуется как «фаустовский антитрадиционализм»

Семинар №2 Актуальность традиционализма организатора проекта, будь то в сфере абстрактного умозрения или цивилизационного конструирования. В этом отношении в высшей степени характерна оценка Джемалем Декарта, самого одиозного с точки зрения Генона европейского философа. Декарт по Джемалю – «наиболее близкий «чистому монотеизму» западный философ, поскольку он «бросил вызов европейской пантеистической (манифестационистской, холистской par excellence) традиции, рассматривающей мир как бесконечное единство, перетекающее друг в друга». Декарт сказал, что реальность состоит из двух моментов – протяженности (res extensa) и мысли (res cogitans), несущей в себе потенциал точки оппозиции, противостоящего всему тварному субъекта. Постулируемая Декартом двойственность и делает его наиболее близким ультракреационизму Джемаля и наиболее враждебным подспудному манифестационизму Генона.

Семинар Традиция 2. Генон Р. Царство количества и знамения времени. М., 1994.

5. Дугин А.Г. Философия традиционализма. М., 2002.

Социология русского раскола • Русское старообрядчество:

дисциплина эсхатологических дистанций • За словами неокружнического спора • Старообрядческое мировоззрение • Эволюция старообрядческой интеллектуальной мысли • Экклесиологические перспективы православного старообрядчества (единоверия) • Радикальные течения старообрячества Семинар № 3 Социология русского раскола По традиции при поддержке Центра Консервативных Исследований и Кафедры социологии международных отношений Московского Государственного Университета под руководством профессора А.Г.

Дугина 23 ноября 2010г. состоялся интеллектуальный семинар «Социология русского раскола», посвященный тематике старообрядчества.

Старообрядчество представляет собой совершенно уникальную среду, к которой мы должны обращаться с разных точек зрения. В каком-то смысле слова старообрядчество – не просто феномен сегодняшнего дня, оно также является феноменом завтрашнего дня. По мере того, как в современности нагнетается эфемерность, иллюзорность, старообрядчество становится всё более и более реальным, все более и более аутентичным и адекватным Семинар Традиция с точки зрения своей позиции.

С основным докладом выступил профессор А.Г. Дугин.

1. Старообрядчество – феномен гигантского масштаба.

Его можно рассматривать с разных сторон. Я предлагаю выделить несколько подходов: 1) социологический, 2) экзистенциальный, 3) философский, 4) иероисторический, 5) 2. Социологический. Старообрядцы сконструировали особое общество, основанное на глубинных социологических принципах. В основе лежит дуализм, сводимый к геноновской дихотомии: Традиция/современность. Традиция = сакральное;

но современность не столько профанное (в смысле Дюркгейма), сколько «антисакральное», в смысле «Великой пародии» Генона. Для старообрядцев дуальность Традиция/современность (старое/новое) имеет определяющее значение. Их позиция такова: за Традицию против современности и за старое против нового. Иными словами, это радикальная версия традиционализма. Старое – благо, новое – зло, антиблаго.

3. Второй пункт: старое ушло, а новое наступило. В балансе старого и нового в конкретный момент (раскол, Никоновские реформы) произошел необратимый сдвиг: новое стало доминировать над старым. Современность победила Традицию. Было построено современное общество вместо общества Традиции. Старообрядцы – те, кто хотят разделить судьбу Традиции во всех случаях: в триумфе и поражении. Старообрядцы признают себя социально и исторически проигравшими; в победившей современности они хотят быть проигравшими – это их свободный выбор. Так они строят общество (малое общество самих староверов) на основании радикального отторжения окружающего их нового общества (общества апостасии).

Так создается фундаментальная дистанция: человек против окружающего мира. Экзальтация этой дистанции у радикальных старообрядцев (особенно на первых этапах) доходит до гарей («Скончевайте же нас поскорее – а то бытие нам при вас надокучило» - Игнатий Соловецкий. Аввакум: «Русачки же мои миленькие не так – во огнь дерзают, а правоверия не преСеминар Традиция дают»).

4. Итак: староверы утверждают социологический дуализм, основанный на диакрисисе, на различении (см. А.В. Муравьев на прошлом семинаре о Платоне и различении духов), и выстраивают на его основании контр-общество, радикально противоположное окружающей социальной среде. Среда есть зло. Ему надо оппонировать, стягиваясь к точкам глобальной периферии. Меняется топология и карта пространства: в центре находится периферия (Вавилон, дьявол), на периферии находится «укрывавшийся центр». Сами староверы - не просто Традиция, они - гонимая Традиция, преследуемая Традиция, казнимая Традиция. Традиция в трагедии.

5. Экзистенциально: ассимиляция социологического дуализма старообрядцами выстраивает новый тип старообрядческой личности со специфической формой экзистирования. Это личность, принципиально отчужденная от среды. Она не доверяет среде. Показательны идеи бегунов-безденежников о том, что «антихрист отравил воды земные» и креститься можно только в дождевой воде, в лужах. Староверы поместили бытие внутрь, «все в тоби!», и тем самым конституировали субъекта.

Обреченный субъект бегунства и нетовщины – уникальное явление в русском обществе. Субъект открывается в предельном отчаянии – на максимальной дистанции от общества: тогда, когда Традиция исчезает, удаляется. Субъект – богооставлен. Красная подушка. Экзистирование есть конституирование богооставленности в среде, то есть опустошеСеминар № 3 Социология русского раскола ние, у-ничто-жение среды. Такая дистанция есть предпосылка для рождения воли. Староверы, тем самым, наиболее «западная» часть общества, теснее всего связанная с Логосом – с разумом и волей.

6. Философски: староверы отделили теологию от мира, то есть Логос от фюзиса. Тем самым они организовали «койнонию логоса»

(сами староверы) в оппозиции «койнонии фюзиса» (никониане, кадровые). Философия основана на аскетической практике. Без отступления от феноменов невозможно созерцать идеи. Старообрядцы – среда становления русской философии.

7. Иероисторически: староверы живут в пост-истории.

История завершилась не с Бодрийяром и не с Фукуямой, но с патриархом Никоном. Самое страшное уже произошло. Катастрофа не в будущем, но в прошлом. Смысл истории в том, что она священна. Не священное не может быть историей. Поэтому Семинар Традиция старообрядцы живут в остановившемся времени. Опыт постистории – санкт-петербургский, советский и современный есть синхроническое пребывание в аду. Романовский-советскийдемократический ад является сплошной средой.

8. Геополитика раскола: староверы были носителями духа и культуры Московской Руси (Восточной Руси) перед лицом Западной Руси (активно присоединяемой в XVII веке к России) и никоновского «православного эйкуменизма» с грекомалороссийским уклоном.

Старообрядцы сформировали новый тип общества, на уникальных основаниях. В его основе лежит идентификация людей со старообрядчеством как идеей, и смысл этой идеи вписывается в дихотомию, описанную Геноном. Вспомним, как формировалась модель общества Модерна.

«L'moderne» (современное общество) начал наступление на «l'ancien» (старое общество) и с этим связано наступление нового времени: отторжение логики Традиции и принятие логики нового. Иными словами, вся социология оперирует двумя этими фундаментальными понятиями: общество современное и общество традиционное. Весь основополагающий инструментарий социологов восходит к этому дуализму.

Старообрядцы так же ставят в центр эту дихотомию, но выбирают не «l'moderne», а «l'ancien». Дело в том, что старообрядцы утверждают, что есть хорошее, нормативное общество - это традиционное общество, а плохое общество - это общество современное, «Le moderne».

Разница между старым и новым - это не хронологическая разница в контемпоральной оси времени, это разница между двумя типами общества, причем старое может быть вечным, а новое может быть древним. То, что хронологически принадлежит старому, социологически может принадлежать новому.

Проблематика старого и нового заостренно до крайности: между ними наблюдается антагония, в изменениях богословского культа старообрядцы провидят всё то, что из этого вытечет. То общество, которое приходит на место общества традиционного, есть общество абсолютного зла. Старообрядцы говорят этому обществу «нет», причем объем их «нет» усиливается по мере движения от наиболее умеренных толков старообрядчества (поповцев) к самым радикальным. Они говорят «нет» не только внешнему миру, но и внутреннему, и, таким образом, их идентичность сводится к точке.

Старообрядческое общество не является в прямом смысле «старым» или «новым» - это третье общество, стремящееся реконструировать Традицию, сохранить ей верность, основываясь на отторжении современности. Можно сделать вывод, что старообрядцы оперируют тремя видами общества:

дораскольным (являющимся православным, традиционным), современным (абсолютно противоположно первому), и третьим, посредством реконструкции старого общества, отчего, быть может, оно становится лучше.

С экзистенциальной точки зрения старообрядчество образовывает специфический тип русского человека, живущего в ситуации абсолютного отчуждения. Чем уникален русский человек? Тем, что он слит со средой, тем, что он доверчив, открыт, сохраняет свой интеграционный потенциал. Вокруг старообрядцев среда представляется не сакральным, а абсолютным злом, антисакральным.

С философской точки зрения, старообрядцы отделяют свое философствование от философии мира, они выступают в качестве рационально мыслящих философских русских.

Семинар № 3 Социология русского раскола А.Г. Дугин представил всеобъемлющий, многосторонний подход к рассмотрению старообрядчества как феномена. Подводя итог, можно сказать, что старообрядчество выступает социально-культурной средой русского традиционализма, в которой наличествует более всего предпосылок для Логоса; это трезвящееся состояние интенсивного различения, выпаривающего Логос из Хаоса, освобождающего дух из природы.

Семинар Традиция Содоклады Участники семинара выступили с содокладами в рамках топики старообрядчества. Были высказаны различные точки зрения о старообрядчестве как феномене, мировоззрении и эволюции старообрядческой интеллектуальной мысли, перспективах православного старообрядчества и его радикальных течениях.

Старообрядческое мировоззрение Доклад представил - к.и.н., старший научный сотрудник ИВИ РАН А.В. Муравьёв, который сам является представителем поповского согласия старообрядчества. Он отметил, что старообрядчество само по себе представляется сложным феСеминар Традиция номеном в силу того, что слабо поддается исследованию снаружи, и для понимания внутренних механизмов нуждается в исследовании изнутри. А.В. Муравьёв выделил основополагающие константы:

Во-первых, догматика и символический язык. Для старообрядцев православие есть обрядоверие, т.е непосредственное его проявление, выражение, и поэтому символы, такие как двуперстие, являются догматами, а не внешними формами. Другой важной особенностью является статичность динамики.

Наряду с этими можно отметить и домостроительность, экономию (проявление снисхождения), примером которого может являться «Житие» Аввакума, где он описывает чувства сострадания к палачу. Одной из констант старообрядчества является всеобщая аскеза и идеал целомудрия. Человек, не хранящий целомудрие, отдает энергию вовне.

При этом А.В. Муравьёв отметил, что верность тоже является аскетической стороной. В Модерне верность понимается как некая относительная величина, для старообрядца же верность является абсолютной ценностью.

Третья константа – это богослужение и сакральное пространство.

Мир делится на сакральное и профанное. Для радикальных старообрядцев мир сатаны находится непосредственно на той границе, где кончается моленная (т.е. сакральное пространство), для беспоповцев же возможна некая переходная зона.

Семинар № 3 Социология русского раскола Следующий аспект – это символика и её роль. Символы не оторваны от их денотата (содержания).

Особенно Алексей Владимирович подчеркнул важность вопроса «истовость или уставное богослужение?», поскольку в вопросе богослужения старообрядец не может ничего изменять, или, скажем, подлаживаться под человеческие слабости. В идеале осуществляется постулат апостола Павла «непрестанно молитесь, за все благодарите».

Выражением сакрального момента также являются, например, иконы, сакральная одежда и знаменное пение.

Будучи людьми, живущими в мире Модерна, «победившего злого начала», старообрядцы стараются сохранить некий положительный вид человека в таких, например, проявлениях, как ношение пояса, кафтана.

Далее докладчик выделил константу старообрядческого Семинар Традиция быта. Она проявляется в стремлении сохранить в быту определенный порядок и чин (например, время еды и молитвы; воспитании детей и т.д.), постулируя, что в основе всего лежат правила. Снимаются две оппозиции: 1. конфликт поколений и 2. мужского и женского начал.

В отношении политики старообрядцы особо осознают себя как живущих под властью еретиков. Умеренным течениям старообрядчества свойственно лояльное отношение к власти до тех пор, пока речь не зайдет о вере.

Очень важна и культурная константа, она примечательна любовью к учености, книжности (в 18-19 вв. проявлялась поголовная грамотность старообрядцев). Мирская культура (пожалуй, за исключением литературы) воспринималась как Роман Майоров отметил очень высокие показатели грамотности среди старообрядцев. Для периода конца 17-начала 18 вв. было свойственно двухэтапное образование. С одной стороны – базовое образование: давались грамота и пение, учителем был А. Борисов, который создал свою систему образования. С другой стороны – профессиональное образование (иконопись). В целом можно сказать, что для того времени в масштабах всей страны образование было весьма приличным. Роман Майоров согласился с Александром Гельевичем о факте перемещения центра (из Москвы) на окраины. Также заострил внимание на системе образования братьев Денисовых, в котором отразилось барочное влияние.

Для 19 века также свойственна высокая грамотность, дети обоих полов знали молитву, изучали догматику и богослужение. Школы были представлены двумя типами: в некоторых учили только механизмам славянского чтения, в других же обучали уже беглому чтению и пению, а также знакомили со старообрядческим уставом. В 20 веке появился новый тип образования в рамках старообрядческой традиции – Московский Старообрядческий Институт, который являлся классическим светским заведением того времени с сочетанием новой традиции богословия.

Подводя итог, Роман Майоров отметил, что с одной стороны, в старообрядчестве всегда есть преемственность, сохранение традиции, а с другой – возможность адаптации новых методов для проповеди, для донесения старообрядческих ценностей.

Экклесиологические перспективы православного старообрядчества (единоверия) Михаил Анатольевич предложил рассматривать феномен единоверия как основу, на которой обозначилась гносеологическая перспектива. В начале выступления докладчик обратил внимание слушателей на то, что используемую вынужденную методологию можно считать нейтральной, учитывая, что сами реконструкторы зачастую бережно относятся к традиции и сохранившимся историческим источникам.

Михаил Анатольевич считает, что старообрядчество и есть дораскольная Русская церковь, которая никогда не теряла своего единства, соборности и преемственности.

Далее выступающий привел цитату митрополита Иллариона:

«Старый обряд – это не просто обряд; старый обряд можно назвать эталоном для церковной жизни». Также он добавил, что этот эталон не может подразумевать никаких альтернатив. В идеале экклесиологическая Семинар № 3 Социология русского раскола перспектива единоверцев в идеале должна быть следующей: самое важное – это негорделивое осознание своей эталонной миссии при отказе от позиции вечного пугливого оглядывания.

В заключение М.А Тюренков процитировал слова митрополита Иллариона: «Как отмечал ранее Святейший Патриарх Кирилл, несколько столетий назад была предпринята попытка изменить цивилизационный код наших предков, привить им иную культуру и иные ценности. Это закончилось неудачей, а во многом и трагедией. Нужно было многого лишиться, чтобы теперь понимать, насколько важно и полезно обращаться к нашим духовным истокам, обращаться к той традиции, которая сохраняется и в нашей Церкви».

Именно возрождение того самого русского цивилизационного кода, основанного на православии и вере, для начала в РПЦ и заключается главная экклесиологическая перспектива единоСеминар Традиция верия. Ортодоксия измеряется точностью и искренностью следования священному преданию Православной Церкви.

В докладе речь пойдет о проблематике не с богословской точки зрения, а прежде всего с упором на структурно-исследовательский характер. Речь идет о скрытых вопросах метафизического, онтологического и исторического характера, которые непосредственно затронули старообрядческую среду. Дело в том, что к середине 19 века в среде старообрядчества явно наметилось тяготение к нахождению общего языка с господствующей Церковью, к поиску более общей платформы. Они нашли выражение в многочисленных писаниях И.Г. Кабанова, которые оформились в виде так называемого «Окружного послания». Суть «Окружного послания», заключается прежде всего в том, что нет непреодолимых догматических, канонических и прочих расхождений между старообрядчеством и новообрядчеством.

Прежде всего, Церковь и священство будут стоять до скончания века. Второе: господство Церкви, согласно И.Г. Кабанову, не содержит духа антихриста. Третий момент: написание имени Божьего как Иисус – не написание имени иного Бога, а тот же, что и у старообрядцев. Четвертое: не следует хулить 4-конечный греческий крест. Пятое:

сохранение бескровной жертвы. Шестое: вполне законное приношение пятой просфоры за Царя. Седьмое: непринятие Божьих учений ереси. И последнее: антихрист носит исторический характер.

Однако следует отметить, что «окружное послание» вызвало сопротивление в старообрядческой среде. Основанием этого возражения явилось то, что господствующая церковь верует не в Исуса Христа, сына Божьего, а в другого Бога, Иисуса, который был распят на 4-конечном греческом кресте.

Безусловно, раскол в 17 веке означал вхождение в линейное время Запада, открывшего парадигму Модерна. Тем самым, не только Церковь, но и русское общество входит в линейное время Европы.

Возможность примирения православия и католицизма может быть осуществлена никоим образом не через церковные связи, а через внешнюю силу, которой является православный Император, и в этом смысле имя Павла, который одновременно выступает как защитник никонеанства, в то же время восстанавливает в РПЦ старый обряд.

После выступления докладчика А.Г. Дугин обратил внимание на то, что старообрядчество рассматривает вторую букву «И» как сокращение от «ИН» - «другой», «иной». Написание Имя Божьего с двумя «И» интерпретируется с точки зрения филологии.

Радикальные течения старообрядчества Как отметил в своем докладе А.Г. Дугин, самоидентификация старообрядцев, их кредо подразумевает радикальное отвержение окружающего социума во всех его проявлениях как мира, впавшего в апостасию и ставшего царством антихриста.

Наиболее полно, бескомпромиссно и отчаянно онтологический и экзистенциальный максимализм ревнителей древлего благочестия проявился в крайних течениях безпоповства: среди бегунов странников, безденежников, среди нетовцев и других носителей неуступчивого русского Логоса. Отмеченное А.В. Муравьевым свойственное всем староверам отношение к светским и духовным властям как к еретическим, равно как и стремление «жить скрытно», наиболее радикально выразилось в упомянутых выше безпоповских толках.

Семинар № 3 Социология русского раскола История бегунского или страннического толка восходит к XVIII столетию, к тому периоду, когда из староверов поморского согласия выделился сначала филипповский толк (это, напомню, произошло после того, как поморские признали молитву за царя, что для филипповцев было равнозначно молитве за царя-антихриста), а затем и более крайнее направление.

Основателем бегунства принято считать чернеца Евфимия, беглого солдата родом из Переяславля-Залесского. Евфимий несколько лет прожил среди московских староверов-филипповцев, но затем порвал с ними, обвинив в подчинении «законам градским».

Рассказывается, что Евфимий задал московским старцам 39 вопросов, на которые они не дали ответа. Так же как и старообрядческий наставник Григорий Талицкий, казненный незадолго до начала проповеди Евфимия, основатель Семинар Традиция страннического толка учил о том, что антихрист воплотился в лице царя Петра – Петра-антихриста. Более того, антихристово клеймо лежит на всей власти. Евфимий говорил так: «Апокалипсичный зверь — есть царская власть, икона его — власть гражданская, дело его — власть духовная».

Поэтому, делали вывод последователи Евфимия, в нынешнем мире «достоит таитися и бегать»: паспортов не брать, на воинскую службу не идти, более того – не иметь ни дома, ни семьи. «Путь ко спасению для верующих, - учил инок Евфимий - не пространный, еже о доме, о жене, о чадах, о торгах, о стяжаниях попечение имети, но тесный и прискорбный, еже не имети ни града, ни села, ни дома». Все в этом мире есть произведение антихриста: все государственные установления, общественные нравы и порядки, обыденные человеческие разговоры. Бежать следовало не только от никониан, но и от самих старообрядцев других, более умеренных толков.

Более того, истинно-православный христиан должен принять новое крещение – крестить себя сам, ибо только так можно быть уверенным, что никто из слуг антихриста не осквернил святого таинства. Тот, «кто измывается в истинной купели Христа Бога, поистине воскресает и чист и светел от тьмы бывает; кто же во антихристову купель измыватися слазит, то ровно в кал главня омочится, паче скверней и смрадней оттуда возникает… Все, которые во Христа крещаются, в правду и премудрость облачаются, а те, которые в сатану погружаются, облачаются в стыд и срамоту».

Так писал инок Евфимий в своей книге «Цветок десятисловный», которую, по смерти старца, распространяла его спутница, бегунская наставница Ирина Федорова.

Центром бегунства стало Пошехонье – местность на юге нынешней Ярославской области, известное своими гарями, самосожжениями ревнителей древлего благочестия.

Во времена Екатерины II, в правление которой отношение к древлеправославным христианам начало смягчаться, страннический толк распространился в Вологодской, Костромской, Олонецкой и Владимирской губерниях, а позже – в Западной Сибири и Поволжье.

В начале XIX в. среди странников появляются так называемые «жиловые» - те, кто дают приют скрывающимся от Антихриста истинным христианам. В таком приюте пристанодержательстве» - устраивались тайниками для «крыющихся»: ямы под лестницами, чуланы, тайные укрытия за стеной или под двойной крышей; тайник одного дома соединяется с тайником другого, третьего и т. д., так что из тайника последнего дома можно было незаметно выйти в сад, перелесок, на большую дорогу и т.д. Странноприимцы давали обет умереть в действительном «странствовании». Есть сведения, что перед приближением смерти странноприимца его помещали в тайнике «пребывать в душеспасительном страхе», в полицию же подаётся объявление о его побеге, и затем, если больной «положительно безнадёжен к выздоровлению», его перекрещивали.

Менее достоверными следует считать свидетельство о распространившемся в странническом толке обычае «красной смерти» - эти сообщения основаны на слухах, бытовавших среди новообрядческого населения. Говорили, что умирающего бегуна удушают специальной красной подушкой, с тем, чтобы он своей мученической смертью искупил часть своих грехов и грехов всех бегунов. С.А. Зеньковский полагал, что «эти рассказы, видимо, обосновывались на фантазии врагов бегунов». Известно лишь одно косвенное подтверждения данного ритуала: в 1897 г. в Шуйском уезде Владимирской губернии по факту подобного преступления было заведено уголовное дело.

К первой четверти XIX века относят возникновение бегунов-безденежников или Антипова согласия. Странник по имени Иван Петров, родом из Костромской губернии решил, что деньги брать нельзя:

Семинар № 3 Социология русского раскола поскольку на них изображен государственный герб. Тех, кто с ним не согласился, Петров посчитал вступившими в соглашение с антихристом, после чего покрестил сам себя, и ушел в странствие – сначала в пошехонские, а потом в вологодские леса.

Разумеется, бегуны отказывались брать документы, однако известно, что у них были самодельные «пачпорта» с надписями: «Господь защититель живота моего: кого страшуся?», «Сей пачпорт духовный по точкам чти тихо: царь царей!».

Более-менее достоверные сведения о странническом толке относятся к первой половине XX в. Согласно директиве Политбюро ЦК ВКП(б) от 24.01.1929 г., все органы религиозного самоуправления попадали в разряд действующих контрреволюционных организаций – в эту категорию попали и скиты и таежные монастыри странников. Исследователь старообрядчеСеминар Традиция ства Е.Е. Дутчак в своей диссертации «Старообрядческие таежные монастыри: условия сохранения и воспроизводства социокультурной традиции (вторая половина XIX – начало XXI в.)» отмечает, что «полевые археографические обследования старообрядческих поселений, начавшиеся во второй половине ХХ в., застали в подавляющей массе разрозненные и небольшие группы бегунов, число которых уменьшалось». Это отразило состояние исследований позднего странничества – работ крайне мало и посвящены они отдельным общинам. Вряд ли положение изменится в ближайшем будущем: преклонный возраст странников и объективные изменения системы жизнеобеспечения в широком смысле – приводят к физическому исчезновению их традиционной культуры во многих регионах Считается, что численность бегунов на конец XX в. незначительна, они представляют собой мелкие разрозненные секты, не признающие гражданских и церковных законов и скрывающиеся в глухих местах Сибири и северного Урала.

Другое примечательное радикальное направление безпоповства – нетовцы или Спасово согласие – возникло раньше чем странническое направление. Впервые о нетовцах стало известно в конце XVII в.

в Керженских скитах Нижегородчины. Основатель толка Козма Андреев и его сотрудник Козма Панфилов учили, что «благодати Божией несть ни в церквях, ни в чтении, ни в пении, ни в иконах, ни в какой вещи, все взято на небо».Спасовцы говорили что «нет в мире ни священства, ни таинств, ни благодати» (отсюда и их название — нетовцы). Спасётся лишь тот, кто уповает на Спаса Исуса Христа и молится ему. Согласно Зеньковскому, нетовцы свое происхождение ведут от старца Капитона, умершего еще до раскола – в 1650 или в самом начале 1660 гг. Капитон, скрывавшийся от властей в Вязниковских лесах, между Шуей и Вязниками, по свидетельству старообрядческого инока Ефросиния «вериги на себе носил каменные, плита созади, а другая спереди, по полтора пуда в обеих: и всего весу три пуда. Петля ему бе пояс, а крюк в потолке, а обе железны, то ему постеля: прицепил крюк в петлю повисе спати...»

На Пасху и на Рождество, Капитон ничего не разрешал есть своим ученикам, кроме «семен и ягодичия и прочих, растущих на земли», хотя они, его ученики, иногда и просили разрешения «сыра и масла и рыбы вкушати». На святую Пасху — по обычаю христианскому «ни яиц обагренных, сиречь красных, восхоте братии предлагать, но вместо того подаде им червленного горького цибула, сиречь луковицы». К слову, ближайшим сподвижников Капитона был «великий и премудрый Вавила», старец — иноземец «веры люторской», бывший выпускником Сорбонны, которого часто отождествляют со старообрядческим учителем Вавилой Молодым, сожженным января 1666 г.

Заметим, что некоторых радикальных староверов-нетовцев часто принимали за никониан - сторонники глухой нетовщины или Спасова согласия совершают обряды крещения и брака в православных церквах и рассматривают их как простую регистрацию. На вопросы церковных миссионеров, кто они такие и в какую церковь веруют, нетовцы Шадринского уезда (Пермская губерния) отвечали: «Нам все равно, мы никудышники». Причиной такого никудышничества было то, что некоторые общины убедились незаконности деяний старообрядческих наставников, «нерукоположене действующих священная», не стали принимать от них ни крещения, ни исповеди, ни браков, а вместо этого, принялись молиться каждый в кругу своего семейства по одной псалтыри, ссылаясь в свое оправдание на 29-е слово преподобного Никона Черногорца. Новоспасовцы или поющая нетовщина дозволяют совершать крещение и брак мирянам, иповедуются перед Семинар № 3 Социология русского раскола стариками, службу совершают по уставу с пением. Нетовцы, не приемлющие водного крещения, - последователи этого малочисленного толка отрицали водное крещение. Вместо него повивальная бабка нарицала новорожденному имя и при чтении 50 псалма надевала на младенца крест. По их мнению, слова псалма «окропиши мя иссопом»

заключают в себе тайнодейственную силу крещения.

Представители другого течения стали крестить сами себя («самокрещенцы», «рябиновщина»). В некоторых источниках говорится, нетовские течения, отрицавшие какие бы то ни было обряды и даже поклонение иконам (напри-мер, «дырники», упоминаемые в качестве курьеза в религиоведческой литературе).

Среди радикальных направлений безпоповщины можно упомянуть федосеевцев – одно из безбрачных и антигосударственнических согласий, ведущих свое начало от Феодосия Семинар Традиция Васильева из рода бояр Урусовых. В «Приговоре или уложении» Новгородского собора федосеевцев 1694 г. установлено:

«Брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, потому что по грехом нашим в таковая времена достигохом, в ня же православнаго священства в конец по благочестию лишились. А посему и союзом брачным некому обязать, кроме как антихристовым попам, а безвенчанные браки имут запрещение от царя Алексея Комнина. Да и Апостол глаголет яко имущие жены яко неимущие будут». Впрочем, в сравнении с теми же странниками этот толк не столь радикален – у общины старопоморов-федосеевцев даже есть свой официальный сайт, «Духовный антихрист есть вся совокупность нечестивого мира не знающего или извращающего учение Христа. Духовный антихрист вначале уничтожает священство, которое может передавать истинную христианскую преемственность… Если кто приемлет Святую Тайну в еретической церкви, то получает не благодать Божию, а причащается смертному греху… Государственная власть и безбожное общество отождествляются со слугами антихриста. Царствует уже не власть, но антихрист, который воплощается в каждом властителе по очереди, причем последующий хуже предыдущего. Из понятия о власти как «антихристовой слуге», следует положение, что молиться о власти, значит молиться об укреплении царства антихриста. Если власть «образ антихристов», то, значит, и все исходящее от власти носит на себе печать антихриста.

Любой свод гражданских и уголовных законов есть «Богом ненавидимыя, кривосказательныя, духоборныя книги», должностные лица – слуги антихристовы, еретическая церковь – «жидовский синедрион», высшая власть – «антихристов совет», делопроизводство по законам – «никонианский богоборный суд». Мир верует в троицу, но это нечистая и плотская троица, троица пребеззакония: это – Змий Диавол - все гражданское общество, лжепророки в лице лжеучительной и нечестивой церкви, антихристова власть».

К непримиримым ревнителям древлего благочестия можно отнести и упомянутых выше филипповцев (или липован), последователей беглого стрельца Филиппа, который со своими последователями предали себя самосожжению в г., когда к ним прибыла правительственная комиссия О.Т.

Квашнина-Самарина для расследования их учения. Филипповцы имеют следующие особенности: отвергают моление за предержащую власть, поступивших в их толк супругов разводят на чистое житие, называя их братьями и сестрами, самосожжение и голодную смерть считают мученичеством за веру.

В целом же отношение филипповцев и представителей других крайних течений безпоповства к миру, воспринимаемому ими как мир наступившей апостасии, можно выразить известной в старообрядческой среде фразой дьякона Игнатия Соловецкого, основателя Выговской пустыни, закончившего жизнь самосожжением вместе 2700 своими последователями: «Скончевайте же нас поскорее – а то бытие нам при вас надокучило».

Семинар № 3 Социология русского раскола к.ю.н., доцент социологического факультета Прежде всего, я хотел бы отметить, что готов вести речь по данной проблематике не с богословской и ни в коем случае не с вероучительной точки зрения. То, о чем я буду говорить, носит исключительно структурно-исследовательский характер, поэтому прошу отнестись к Речь идет о тех скрытых вопросах метафизического, онтологического и историософского характера, которые неизбежно всплыли за т.н. неокружническими спорами второй половины XIX в., затронувшими старообрядчесСеминар Традиция В середине XIX в. в среде старообрядцев как Белокриницкого согласия, так и беглопоповцев явно наметилось тяготение к нахождению общего языка с господствующей Церковью, но не на основе Единоверия, а на поиске некоей иной, более общей платформы. Эти тенденции нашли выражение в многочисленных писаниях выдающегося начетчика Илариона Георгиевича Кабанова (1819 – 1882), который писал под псевдонимом «Ксенос», что означает «странник». Данные тенденции были оформлены в виде т.н. Окружного послания г., которое было подписано многими старообрядческими иерархами, принадлежащими к старообрядческой церкви Белокриницкого согласия.

Окружное послание, написанное И.Г. Кабановым, – это, прежде всего, послание о том, что нет непроходимых догматических, канонических и прочих расхождений между старообрядчеством и новообрядчеством.

1. Церковь и священство будет стоять до скончания века.

2. Господствующая церковь, согласно Ксеносу, не содержит духа Антихриста – это очень важный момент.

3. Написание Имени Божьего через два «и» - «Иисус», это не написание имени иного Бога, а тот же самый Бог, что и Исус у старообрядцев.

4. Не стоит хулить двусоставный и четвероконечный греческий крест.

5. Сохранение безкровной жертвы.

6. Вполне законное приношение пятой просфоры за царя.

7. Господствующая церковь и старообрядческая церковь в равной мере не принимают ложных учений и ересей, и не содержат их.

8. Пришествие пророков Илии и Еноха и пророчество о конце мира полностью сохраняется. Это направлено против безпоповского учения о духовном антихристе. Антихрист носит исторический характер. Старообрядческая и новообрядческая церкви, в данном случае, едины по основным вопросам христианской историософии.

Окружное послание вызвало значительное сопротивление в старообрядческой среде. Это сопротивление было, в частности, выражено известным начетчиком Давыдом Антиповым из Гуслиц, Прокопом Лаврентьевым и т.д. – было несколько человек написавших Ксеносу ответ, и этот ответ также подписала значительная часть старообрядческой иерархии Белокриницкого согласия.

Основное возражение, из которого можно сделать историософские и онтологические выводы, состояло в том, что господствующая Церковь верует не в Исуса Христа, Сына Божия, вторую ипостась Пресвятой Троицы. Она, по мнению неокружников, верует в другого бога, «Иисуса» - который, как они уверяли, и родился на 8 лет позже, и был распят на четырехконечном двусоставном греческом кресте (тождественном латинскому крыжу). Это основное положение возражений неокружников. Соответственно, делался акцент на разных титлах на изображении распятого Господа: «Исус Христос, Царь Славы» у старообрядцев, и «Иисус из Назарета, Царь Июдейский» у новообрядцев. Это очень важный, принципиальный историософский момент.

На московском старообрядческом собеседовании 1866 г. в присутствии всего старообрядческого епископата гуслицкие начетчики развили эту идею. По этому поводу были высказаны разные мнения, к единому согласию участники собеседования не пришли. Неокружники пользовались значительной поддержкой епископата, сумели заполучить своих епископов, и на протяжении определенного времени имели Семинар № 3 Социология русского раскола преемство и свою иерархию. В 1906 г. состоялось формальное примирение, но оно, действительно осталось только формальным. В 1920-е годы, уже после известных событий, неокружники влились в катакомбную Истинно-православную церковь – что интересно, в ее единоверческое направление. Это очень любопытная деталь. Последние неокружнические епископы скончались перед Великой Отечественной войной. В настоящее время неокружнических приходов нет, по крайней мере, в известном пространстве. Поскольку мы знаем, что в старообрядчестве многое происходит тихо и тайно, поэтому может, где-то что-то и существует, но, повторюсь, в известном пространстве неокружнических приходов нет.

Все, что было высказано неокружническими начетчиками, и поддержано целым рядом представителей старообрядческого епископата, безусловно, является ересью со всех точек зрения.

Семинар Традиция К этому мы должны относиться как к ереси. Но, как всякая ересь, она требует адекватного православного ответа. Попыткой поиска этого ответа мы и должны заняться.

Безусловно, раскол XVII в. - прежде всего через правку Символа веры, через перемену в Символе веры «Егоже Царствию несть конца» на «Егоже Царствию не будет конца» - означал вхождение в линейное время Запада, фактически открывшее парадигму модерна. Иными словами, формулировка «Егоже Царствию несть конца» - это формулировка премодерна, понимающего время не диахронически, а синхронически; формулировка «Егоже Царствию не будет конца» - это, безусловно, формулировка модерна. Тем самым, не только Церковь, но и Россия, русское государство и общество, входит тем самым в линейное время Европы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Теперь о двух титлах на кресте. На новообрядческом кресте написано «Иисус из Назарета, Царь Июдейский». Переход к такой формулировке знаменует переход от времени, ориентированного на вечность, на линейное время истории; иными словами, формулировка «Иисус из Назарета, Царь Июдейский» означает принятие исторического времени со всеми вытекающими последствиями, означает принятие августиновой схемы истории. Тем самым, провозглашается не только линейное время, но и движение линейного времени к Царю Июдейскому, авраамическая перспектива истории.

Отсюда свойственный и католицизму и никонианству историоцентризм, иудеоцентризм (как в виде иудеофилии, так и в виде иудеофобии) и моралецентризм – три важных характеристики как никонианского, так и католического богословия и мировоззрения.

«Исус Христос, Царь Славы» в полной мере соответствует тому пониманию, которое свойственно не только древлему православию, но и древлему христианству – прежде всего, александрийской школе и каппадокийскому богословию.

Сделаю отступление – но важное отступление, по поводу т.н.

«двух богов». Действительно, мы знаем, что в кумранских рукописях появляется некая иная фигура, называющаяся «учителем праведности», которая выступает как бы как двойник реального Исуса. Мы не знаем, насколько это верно, и насколько соответствует истине вся эта кумранская эпопея. С точки зрения археологии этим занимаются исключительно англосаксы и израильтяне, в Кумран не пускают практически даже французов и немцев, а уж про русских археологов вообще говорить нечего. Поэтому мы не можем сказать, насколько это все адекватно. Но тем не менее, что-то там есть – вполне возможен вариант, согласно которому некий «учитель праведности», которого выдают за исторического двойника Господа нашего Исуса Христа, стоял у истоков зилотства, а также иудеохристианства в целом, в частности, направления, которое носит название эбионитство. Это чисто историческое отступление, нас оно здесь интересует в наименьшей степени.

Линейно-историческое время, в истории христианского православного богословия – это категория, идущая от блаж.

Августина, через антиохийскую школу, в значительной степени через католицизм, и вплоть до нашего времени. Политическое измерение исторического времени, иудеоцентристского, историоцентристского и моралецентристского, того, где Господь выступает исключительно как Царь Июдейский – выражается в идее о том, что «священство выше царства» (кстати, той идее, которую выражал Патриарх Никон). Естественно, что формулировка «Егоже Царствию не будет конца» здесь абсолютно закономерна и логична. Надо сказать, что эта позиция абсолютно адекватна в своем собственном роде. Это линия, которая идет от ранних христиан до современных либерализма и коммунизма как Семинар № 3 Социология русского раскола двух двойников. Именно об этой линии, как о линии, связанной с «забвением Бытия», говорят Мартин Хайдеггер и Фридрих Ницше, в негативном плане оценивая христианство. Собственно говоря, критика христианства Ницше и Хайдеггером связана с критикой именно этой теологической линии.

Линия, связанная с именованием «Исус Христос, Царь Славы» с титлованием старообрядческого креста - естественно, линия не историоцентристская, линия, являющаяся холистской, и имеющая отношение к метаистории, к тому, что стоит по ту сторону истории, и к тому, что история кончится. Конечно, представление о «двух богах», безусловно, является еретическим. Речь идет, конечно же, об одном Боге, о Господе нашем Исусе Христе, Сыне Божием, второй ипостаси Пресвятой Троицы – но проявляющемся в двух аспектах: аспекте вечности («Исус Христос, Царь Семинар Традиция Славы») и керигматическом аспекте («Иисус из Назарета, Царь Если использовать категории логоса и мифоса, то титлование «Иисус из Назарета, Царь Июдейский» образует в данном случае «числитель» нашей «дроби», а «Исус Христос, Царь Славы» - мифос и «знаменатель». Поэтому исторический аспект Господа является лишь одним из многих Его аспектов.

Понятие «претерпевый же до конца, той спасен будет» - это «претерпевание логоса», но зато «что не видел того глаз, и не слышало того ухо, что и не приходило то на сердце человеку, что уготовал Бог любящим Его» - это в данном случае уже не логос, а мифос. «Иисус из Назарета, Царь Иудейский» - это только один из безконечного множества аспектов Исуса Христа, Царя Славы. Исус Христос, Царь Славы, - по чину Мелхиседекову, а не по чину Ааронову.

Как это выглядит в единоверческой перспективе? Никонианство и католицизм в одинаковой степени историоцентричны – на этой основе, кстати, и осуществляется, сегодня прямо готовится их экуменический союз. Но Единоверие, находясь внутри историоцентристского никонианства, хотя формально - на его периферии, на самом деле, оказывается центральным. Сакральным средоточием является древлеправославный чин: там где Исус Христос является как Царь Славы, там где «Егоже Царствию несть конца». В то же время, Иисус как Бог истории, в которой, действительно, особую роль играет библейская история с библейским народом, на самом деле, оказывается периферией по отношению к Исусу Христу, Царю Славы.

Католицизм и никонианство являются только лишь производными.

Возможность примирения Православия и католицизма может быть осуществлена никоим образом не через церковные связи, не через Папу и не через Патриарха, а только исключительно через некую внешнюю силу, которой является Православный Император. В этом смысле очень важна сакральная фигура императора Павла, который одновременно выступал и как защитник никонианства, и даже предлагал Римскому Папе защиту от революции – и в то же время восстанавливал в Русской Церкви старый обряд. Это то, что мы могли бы назвать православным гибеллинством. Такое православное гибеллинство, как мы легко видим, может осуществляться исключительно в единоверческой перспективе.

В настоящее время, безусловно, никонианство, как и католицизм, стоит на позициях Бога истории, на позициях «Иисуса из Назарета, Царя Июдейского». Но это неизбежно, если иметь в виду «забвение Бытия» и хайдеггеровскую категорию Gestell. Но «Исус Христос, Царь Славы» и сохранение древлего православия для Церкви сохраняет возможность – если опять обратиться к хайдеггеровским категориям – того, что Хайдеггер называл Ereignis. Пока хотя бы в одном месте на литургии произносится «Егоже Царствию несть конца», еще не все утрачено.

Семинар № 3 Социология русского раскола Для внешнего наблюдателя денотат укоренившегося понятия «старообрядчество» предстаёт весьма размытым, так что снаружи не видно единой референтной группы. Есть отдельные старообрядцы, особый подвид русского православного христианина, но в современном обществе (в отличие от общества дореволюционного) уже не существует социального единства. Почему так вышло – вопрос исторический, для социологического исСеминар Традиция следования мы отвлечемся от истории и будем смотреть синхронно. В этом, конечно, уже заложено противоречие, ибо выделение старообрядцев (древлеправославных христиан, староверов, возможны и иные обозначения) на русском пространстве в отдельную группу стало возможным из-за появления западнического и эллинофильского тренда, т.е. появления того, что называют «новообрядные реформы» в православии и Раскола Русской Церкви. Но, коль скоро, существуют люди, связавшие себя как группу с мировоззренческими комплексами, именуемые в обыкновении, «старообрядчеством», имеет смысл посмотреть на эти конституирующие мировоззрение комплексы.

Для этого мы применим классический метод исследования – выявление мировоззренческих констант. И здесь не обойтись без минимальной диахронизации, ибо старообрядцы прошли в своем становлении самостоятельного мировоззрения от Православной Церкви большинства к Православной Церкви (гонимого) меньшинства и от сословно-организованного, но все же большого общества к обществу альтернативного типа, «иной, потаенной Руси». Старообрядчество как социальный феномен и объект исследования сложилось постепенно к середине XIX в. Отдельно надо заметить, что в религиозном плане старообрядчество представляет собой целый спектр разных позиций от крайнего беспоповства с его эскапизмом до вполне умеренных поповских течений, поэтому нельзя объединять анализ мировоззрения с анализом religious bodies, т.е. конфессиональных различий между согласиями старообрядцев. Этот вопрос мы исключим из рассмотрения вовсе.

Общая основа, на которой становилась старообрядческая общность – неприятие реформ, т.е. «веры», которая вызвала эти реформы.

«Вера» для старообрядца – это не догматика и не иерархия, а весь уклад мысленной, духовной и обрядовой жизни народа. В понятие «веры» входят не только церковные «обряды» (правильнее сказать, символическое выражение христианства), но и векторы направления, цели жизни, наличие/отсутствие эсхатологической «настороженности» и многое другое. Именно поэтому старообрядцы убеждены, что у новообрядцев не просто «немного другие формы выражения», но и «другая вера», другие приоритеты, другие критерии и другие ориентиры.

Перечислим кратко негативно-исторические основы убеждений старообрядцев:

осознание экзистенциальной катастрофы Раскола неприятие всей религиозно-административной системы реформированного Православия, здесь необходимо эксплицировать:

православная вера специфична мистикой, догматический перспективой, канонической «икономией» (снисхождением), «страхом Божиим» и рядом других параметров православный свободнее западного христианина.

«уязвимость» Православия в области авторитетной инстанции и большая «фракционность» зависимость от политического, когда произошло падение Византии на фоне усиление Запада, Православие оказалась в перманентном противоречии Русь псевдоморфоза «подтурецкого» православия (дефолт рабского сознания) выключил «вселенское Православие», псевдоморфоза русского православия (могилянское наследие, западнические реформы, тенденции униатства) обескровили и «выключили» русское Православие.

бегство ( отказ от перспективы социального оптимизма и «внутренняя эмиграция»);