«ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ И ХАЙЛЕНДСКАЯ ПРОБЛЕМА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕ XVII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ. ...»

Федеральное государственное бюджентное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«ПОВОЛЖСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ»

На правах рукописи

Малкин Станислав Геннадьевич

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

И «ХАЙЛЕНДСКАЯ ПРОБЛЕМА» ВЕЛИКОБРИТАНИИ

В КОНЦЕ XVII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВВ.

Специальность 07.00.03 – Всеобщая история Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Семенов Сергей Борисович Самара –

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………….……………………………………… ГЛАВА 1. ГЕОГРАФИЯ «ХАЙЛЕНДСКОЙ ПРОБЛЕМЫ»……………. § 1. Топография Хайленда………………………………………………...……. § 2. Картография Хайленда…………………………………………….……... ГЛАВА 2. ЭТНОГРАФИЯ «ХАЙЛЕНДСКОЙ ПРОБЛЕМЫ»……...…. § 1. Шотландский «ирландец»………………………………………………... § 2. «Взбунтовавшийся» горец…………………………………………..….… ГЛАВА 3. ПОЛИТЭКОНОМИЯ «ХАЙЛЕНДСКОЙ ПРОБЛЕМЫ»…. § 1. «Политическая анатомия» Хайленда…………………………………….. § 2. «Политическая арифметика» Хайленда………………..……………...… ГЛАВА 4. РЕШЕНИЯ «ХАЙЛЕНДСКОЙ ПРОБЛЕМЫ»….…………... § 1. Инверсии «цивилизации» Хайленда……………………………………... § 2. Способы «умиротворения» Хайленда………………………………...…. ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………….……… ИСТОЧНИКИ…...…………………………………………………….……… ЛИТЕРАТУРА………………………………………………………...……… ПРИЛОЖЕНИЕ………………………………………………………………. СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ………………………………………………..…

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность изучения данной темы обусловлена с научной и с практической точек зрения одновременно, учитывая что англо-шотландские отношения влияют на будущее Соединенного Королевства и в наши дни в свете продолжающихся деволюционных процессов.

На рубеже XVII–XVIII вв. Шотландию отличало значительное региональное разнообразие. Если протянувшаяся на равнинах от Глазго до Эдинбурга Нижняя Шотландия, Лоуленд, к 1707 г. во многом сблизилась с Англией (сохранив традиционные институты страны в церковной, образовательной и юридической сферах), то Горная Шотландия, Хайленд, после заключения унии сохранила свою фактическую культурную и политическую обособленность как от Англии, так и от соседей с Равнин в Шотландии. Ее достижения и трудности стали общим достоянием Соединенного Королевства, и вместе с ними – проблема Горной Страны – мятежности вооруженных и лояльных собственным вождям кланов Горного Края – «Хайлендская проблема» Великобритании конца XVII – первой половины XVIII вв. Современные проблемы регионализма, сепаратизма и интеграции на государственном, региональном, глобальном уровне также актуализируют тему исследования. Игнорирование регионального своеобразия препятствует правильному пониманию исторического опыта и логики современных событий. Такой универсалистский подход препятствует интеграции и испытывает на прочность единство современных государств.

В этом плане опыт решения «Хайлендской проблемы» посредством интеллектуальной колонизации Горной Шотландии ответственными за ее умиротворение чинами, пытавшимися вскрыть конфликтный потенциал местных социально-экономических, политических, культурных норм и традиций и соПонятие «Хайлендская проблема» представляет собой устоявшийся в англоязычной историографии термин, обозначающий обусловленные региональной спецификой трудности централизации государственной власти в Горной Шотландии в эпоху Средневековья и раннего Нового времени.

См. подробнее: Kennedy A.D. The Civic Government of the Scottish Highlands during the Restoration, 1660-88. PhD Thesis. University of Stirling, 2011. P. 82–138.

отнести их с принципами, провозглашенными Англо-шотландской унией 1707 г., представляется сейчас особенно важным для изучения.

Кроме того, растет интерес историков к изучению природы, характера и особенностей взаимодействия гуманитарного знания и политической власти в рамках колониальной и окраинной политики европейских держав эпохи раннего Нового времени.

При этом их усилия по экономической модернизации, политическому переустройству, социальной инженерии, формированию новой идентичности и укреплению лояльности в заморских колониях и на внутренних окраинах метрополий привлекают внимание и за пределами ученого сообщества. Современная антропология (как область профессионального научного знания) и гуманитарные интервенции (как инструмент провокационной политической практики) в иной этнокультурной среде состоят между собой, во многом, в тех же отношениях с точки зрения содержания и характера познавательных практик, что и колониальное знание о новообретенных земелях и империализм эпохи Просвещения и первых глобальных империй.

Обилие этих типологически и содержательно сопоставимых примеров позволяет выводить генеалогию такого колониального знания от лидеров империалистической гонки раннего Нового времени к мировым и региональным державам современного мира, в той или иной мере также реализующим в своей внешней и внутренней политике различные колониальные и имперские практики. Обращение к историческим прецедентам способствует лучшему пониманию их специфики на современном этапе.

Основные категории анализа и понятия, применяемые в исследовании, в этой связи требуют дополнительной конкретизации. Интеллектуальную колонизацию Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» Великобритании в 1689–1759 гг. мы понимаем как аспект расширения британского присутствия в Горной Стране. Имеется ввиду ее воображаемое присвоение, аргументация хайлендской политики Лондона, а также инициированные властями сбор, систематизация и анализ сведений о крае, необходимых для решения «Хайлендской проблемы».

Возможности использования этого колониального знания военными и штатскими чинами, их агентами и заинтересованными представителями местных элит, позволяют говорить об интеллектуальной колонизации Горной Шотландии и как о способе аргументации в политической полемике – как по поводу решения «Хайлендской проблемы», так и в связи с колониальной политикой Великобритании за океанами.

Понятие «британское присутствие» применительно к Горной Шотландии после заключения Англией и Шотландией унии в 1707 г. может вызвать удивление. Однако в исследовании оговаривается содержание этого казуса.

Принятые в историографии обозначения подобного рода (британское присутствие в Ирландии после унии с Великобританией в 1800 г.) также подтверждают правомерность такого терминологического выбора.

Используемые в работе названия «Верхняя Шотландия», «Горная Шотландия», «Горная Страна», «Горная Область», «Горный Край», «Хайленд», обозначают регион Шотландии (северо-западнее Грэмпианских гор вместе с островами западного побережья), границы которого определялись пределами распространения социокультурных практик местного населения, основанных, прежде всего, на феодально-клановой системе, формировавшей социальноэкономический, политический и культурный облик этого края.

Степень изученности выбранной темы характеризуется в свете основных категорий анализа и понятий данной работы. Такой подход способствует более предметному разбору историографии проблемы.

В исторической литературе, имеющей отношение к Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв., присутствует устойчивый интерес к определенному набору изучаемых проблем: движение якобитов (сторонников изгнанных в результате Славной революции Стюартов); заключенная в 1707 г. между Англией и Шотландией уния и ее последствия, включая споры о национальной идентичности; вопросы управления Шотландией в составе Великобритании, ее социально-экономического, политического и культурного развития1. Такая историографическая традиция побуждает при изучении интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. оперировать весьма обширной литературой, в той или иной мере касающейся прошлого гэльской окраины.

Помимо работ в рамках указанных сюжетов, привлечены исследования, посвященные истории Горной Страны, ее развитию в шотландском и британском историческом контексте2. Задействована литература по военной истории края, организации и особенностям британского военного присутствия в Хайленде, в том числе, по истории хайлендских рот и полков на британской службе, организации, финансированию, положению и роли армии Соединенного Королевства в политической системе страны в XVIII в. Кроме того, характерная особенность такого положения вещей заключается в том, что наряду с огромным количеством работ, посвященных социально-экономической и политической истории Горного Края, существует, воО якобитском движении см., например: Petrie C. The Jacobite movement. London, 1959; Baynes J.

The Jacobite Rising of 1715. London, 1970; Lenman B. The Jacobite Risings in Britain 1689–1746. London, 1980; Black J. Culloden and the 45’. London, 1990; Zimmermann D. The Jacobite Movement in Scotland and in Exile, 1746-1759. Basingstoke and New York, 2003; Szechi D. 1715: The Great Jacobite Rebellion. New Haven, 2006; о последствиях англо-шотландской унии и формировании национальной идентичности см., напр.: Campbell R.H. Scotland since 1707: The Rise of an Industrial Society.

Oxford, 1965; Donaldson G. Scotland: The Shaping of a Nation. Newton Abbot, London, North Pomfret, Vancouver, 1974; Riley P.W.J. The Union of England and Scotland. A study in Anglo-Scottish politics of the Eighteenth Century. Manchester, 1978; Murdoch A. Scotland and the Union //A Companion to Eighteenth-Century Britain / Ed. by H.T. Dickinson. Oxford, 2002. P. 381–391; Kidd C. British Identities before Nationalism. Ethnicity and Nationhood in the Atlantic World, 1600-1800. Cambridge, 2004.

Напр.: Forsyth W. In the Shadows of Cairngorm. Chronicles of the United Parishes of Abernethy and Kincardine. Inverness, 1900; Rait R.S. The Making of the Nation. Scotland. London, 1911; Mackenzie A.M. Scotland in modern times. 1720–1939. London and Edinburgh, 1942; Mackenzie W.C. The Highlands and Islands of Scotland. A Historical Survey. Edinburgh and London, 1949; Richards E., Clough M.

Cromartie: Highland Life, 1650–1914. Aberdeen, 1989; Smout T.C. A History of the Scottish People, 1560–1830. New York, 1969; Scottish Society. 1500–1800 / Ed. by R. A. Houston and I.D. White. Cambridge, 1989; Cunningham A.D. History of Rannoch. Inverness, 1994; Macinnes A. Clanship, Commerce and the House of Stuart, 1603–1788. East Linton, 1996; Dodgshon R.A. From Chiefs to Landlords; Social and Economic Change in the Western Highlands and Islands, c. 1493–1820. Edinburgh, 1998.

Напр.: MacKillop A. «More Fruitful Than The Soil»: Army, Empire and the Scottish Highlands. 1715– 1815. East Linton, 2000; Plank G. Rebellion and Savagery: The Jacobite Rising of 1745 and the British Empire. Philadelphia, 2006; Dziennik M.P. The Fatal Land: War, Empire and the Highland Soldier in British America, 1756–1783. Vol. I–II. Unpublished thesis for the degree of Doctor of Philosophy in History. Edinburgh University, 2010.

многом не соприкасаясь, обширная историография шотландского Просвещения1. Между социально-экономической, интеллектуальной и культурной интерпретациями истории Хайленда до сих пор зияет историографическая пропасть. Работы, восполняющие эту лакуну, предлагая анализ взаимодействия научного знания, идеологии Просвещения и хайлендской политики Лондона и заинтересованных представителей местных элит пока единичны2.

Таким образом, до середины XX в. происходило постепенное накопление научных знаний об истории решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв., необходимых для появления концептуально новых работ, позволивших уже во второй половине XX в. взглянуть на особенности хайлендской политики Лондона в свете концепции внутренней колонизации, с помощью методов интеллектуальной, социальной и культурной истории. В свою очередь, в начале XXI в. эти работы сделали возможным обращение к истории решения «Хайлендской проблемы» через призму интеллектуальной колонизации гэльской окраины.

Начало историописанию событий, связанных с решением «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв., было положено с подавлением первого из двух наиболее крупных якобитских восстаний, в ходе которых армия мятежников спускалась из Шотландии в Англию. Написанная Паттеном история мятежа якобитов 1715–1716 гг., едва ли не первая в этом ряду, впервые была опубликована в Лондоне в 1717 г. Разделение британских авторов исторических сочинений на представителей зарождавшейся торийской и вигской историографий только усиливало Напр.: Chitnis A. The Scottish Enlightenment; A Social History. London, 1976; The Scottish Enlightenment in National Context / Ed. by R. Porter and M. Teich. Cambridge, 1981; Hont I., Ignatieff M. Wealth and Virtue: The Shaping of Political Economy in the Scottish Enlightenment. Cambridge, 1983; Robertson J. The Scottish Enlightenment and the Militia Issue. Edinburgh, 1985; Dwyer J. The Age of Passions; an Interpretation of Adam Smith and the Scottish Enlightenment Culture. East Linton, 1996;

Buchan J. Capital of the Mind; How Edinburgh Changed the World. London, 2003; Towsey M.R.M.

Reading the Scottish Enlightenment. Libraries, Readers and Intellectual Culture in Provincial Scotland c.1750-c.1820. PhD Thesis. University of St Andrews. 2007.

Напр.: Withers C.W.J. Geography, science and national identity: Scotland since 1520. Cambridge, 2001.

Patten R. The History of the Rebellion in the Year 1715. With Original Papers and the Characters of the Principal Noblemen and Gentlemen Concern’d in it. The Third Edition. London, 1745.

тенденцию рассматривать историю решения «Хайлендской проблемы» в свете истории якобитизма. Авторы стремились обосновать свои исторические концепции, в результате в шотландской истории конца XVII – первой половины XVIII вв. проблемы якобитизма и заключенной Англией и Шотландией унии всецело привлекали их внимание, позволяя поднять вопросы, которые их особенно волновали – значение, последствия и результаты Славной революции 1688 г. и смены династии в 1714 г.

При этом «романтизм… провозгласил эпизод якобитизма своим собственным, так яростно встречая любое посягательство на свои владения, что история покинула это поле боя в отчаянии»1. Романтизированный во второй половине XVIII – первой трети XIX вв. образ горца, превратившегося из «мятежника» в «верного подданного» своего короля, что не без оснований можно называть «изобретением» хайлендской «традиции», и рождение якобитской саги, ставшей ее неотъемлемой частью, накрыли и исказили собственной тенью другую часть британской, шотландской, хайлендской истории – между, до и после «особенных» для якобитского мифа 1715 и 1745 гг. Этот не только историографический факт примечателен неочевидной очевидностью и по-прежнему играет важную роль в восприятии прошлого2.

Среди работ, содержащих некоторые сведения об истории решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. и, вместе с тем, показательных в том, как этот вопрос решался в британской историографии в XIX в., отметим обзорный по форме, но внушительный по объему и обстоятельный по труд Дж.С. Келти3. Помимо особенностей социальЦит. по: Dixon W. The Jacobite Episode in Scottish History and its Relative Literature // Essays: Glasgow Saint Andrew Society. Edinburgh, Glasgow and London, 1874. P. 1.

В 1983 г. Эрик Хобсбаум предложил весьма любопытную формулу интерпретации культурной истории – «изобретение традиции». Сборник статей с одноименным названием открывал материал Хью Тревора-Рупера об «изобретении» Горной Шотландии во второй половине XVIII – первой половине XIX в. в соответствии с политическими и социокультурными запросами британского общества: Trevor-Roper H. The Invention of Tradition: The Highland Tradition of Scotland // The Invention of Tradition / Ed. by E. Hobsbawm and T. Ranger. Cambridge, 2000. P. 15–41.

Keltie J.S. History of the Scottish Highlands, Highland Clans and Highland Regiments. With an Account of the Gaelic Language, Literature, and Music by T. Maclauchlan and an Assay on Highland Scenery by J. Wilson. Vol. I–II. Edinburgh and London, 1875.

но-экономического развития Хайленда, работа включает политическую историю решения «Хайлендской проблемы» – наиболее известные факты из истории британского военного присутствия в Горной Шотландии, ее умиротворения после якобитских восстаний. В частности, Келти приводит списки первых составов и историю хайлендских полков на службе британской Короны в XVIII в., что для анализа военного сотрудничества Лондона с местными элитами представляет большой интерес.

Любопытной частью исследования является представление о Верхней Шотландии как источнике внешней опасности для королевства. Желание сосоперницы Великобритании, Франции, использовать традиционные связи с Шотландией и интриги в отношении не желавших мириться с утратой трона Стюартов укрепляло представление о Горной Стране как возможном плацдарме иностранного вторжения. Участие на стороне якобитов частей испанской регулярной армии в мятеже 1719 г. и французских военных инженеров и ирландских частей на французской службе в мятеже 1745–1746 гг. еще показательнее, если учесть, что только смена политического курса Парижа, последовавшая за сменой монархов, предотвратила значительную помощь Франции вторжению якобитов на Британские острова в 1715 г., и сильный шторм и опытность британского военного флота в 1744 г. А поскольку противостояние «Великой Британии» и «Великой Франции» вовлекло в конфликт и колониальные территории, то якобитизм шотландских кланов очень быстро превратился в потенциальный источник кризиса всей Британской империи в целом2. Это еще очевиднее, учитывая возSmith L.B. Spain and Britain. 1715–1719. The Jacobite Issue. New York and London, 1987; McLynn F.

France and the Jacobite Rising of 1745. Edinburgh, 1981; Любопытные сравнения в этой связи приводит Дж.С.Д. Кларк: «Реальной возможностью с военной точки зрения был [17]44-й, – восстание дома, поддержанное высадкой регулярных войск на манер 1688-го; без французских войск восставшие в [17]45-м встретили ожидаемую судьбу разношерстных последователей Монмута в 1685м»: Clark J.C.D. On Moving the Middle Ground: The Significance of Jacobitism in Historical Studies // The Jacobite Challenge / Ed. by E. Cruickshanks and J. Black. Edinburgh, 1988. P. 180–181.

Этот кризисный для развития Великобритании характер первой половины XVIII в. очень точно передал названием работы У.Э. Спек, что особенно примечательно на фоне таким же образом обозначенной позиции Дж.Г. Пламба:: Speck W.A. Stability and Strife. England, 1714–1760. Cambridge, Massachusetts, 1977; Plumb J.H. The Growth of Political Stability in England. London, 1967.

можность расторжения англо-шотландской унии 1707 г., предполагавшуюся в манифестах и Якова III(VIII) Стюарта в 1715 г., и Карла Эдуарда Стюарта в 1745 г. – программных документах обоих восстаний1.

Вместе с тем, в этом свете еще более показательной представляется позиция автора по отношению к истории решения «Хайлендской проблемы», отнесенной им на дальний план своих изысканий. Традиция рассмотрения различных аспектов присутствия Лондона в крае, главным образом, в контексте движения якобитов характерна для большинства подобных исследований.

Авторы раз за разом отвечали на вопрос о том, как мятеж 1745–1746 гг. стал возможным, вместо того чтобы объяснить, почему он, в конечном итоге, оказался последним, а в течение предыдущих почти 30 лет (за исключением провальной авантюры 1719 г.) так ни разу не свершился, несмотря на бурную активность сторонников изгнанных Стюартов.

В 1920-е–1930-е гг. появляются первые специальные работы о некоторых аспектах британского военного присутствия в Горной Шотландии, которые затрагивают отдельные вопросы эффективности военного строительства и деятельность в крае наиболее значимых в процессе его умиротворения личностей2. Продолжают выходить исторические сочинения, посвященные различным вопросам социально-экономического и политического развития Шотландии вообще и Горной Шотландии, в частности3.

1940-е–1960-е гг. не принесли заметных изменений в историографию проблемы и касались традиционных вопросов хайлендской истории4.

Manifesto by the Noblemen, Gentlemen, and others, who dutifully appear at this time in asserting the undoubted rights of their lawful Sovereign, James VIII, by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, etc. September 9, 1715; Manifesto of James VIII by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, &c. August 19, 1745 // Keltie S.J. Op. cit. P. 429–431, 523–525.

Kingsford C.L. The Highland Forts in the 'Forty-Five // EHR. 1922. Vol. 37, No. 147. P. 361–382;

Salmond J.B. Wade in Scotland. Edinburgh, 1938.

Cunningham A. The Revolution Government in the Highlands // SHR. 1919. Vol. 16. P. 29–51; Adam M.I. Eighteenth Century Highland Landlords and the Poverty Problem // SHR. 1922. Vol. 19. P. 1–19;

Macleod R.C. The Western Highlands in the Eighteenth Century // SHR. 1922. Vol. 19. P. 33–48; Bulloch J.M. The Caterans of Inveraven // PSAS. 1926–1927. Vol. 61. P. 210–222.

Petrie C. The Jacobite movement. The Last Phase. 1716–1807. London, 1950; MacLean C.I. The Highlands. London, 1959; Prebble J. Culloden. London, 1961; Bulloch J.M. The Reconstruction of Braemar and Corgarff Castles, 1746 // PSAS. 1962–1963. Vol. 96. P. 379–381.

Знаковой в переосмыслении оснований присутствия Лондона в Горном Крае стала работа Р. Митчисон, вышедшая в 1970 г.1 В затрагивавшей концептуально новую тему статье автор наметила многие ключевые вопросы присутствия Короны в Горной Стране в первой половине XVIII в. В том числе речь шла об особенностях сбора, систематизации и интерпретации сведений о крае и значении этих аналитических процедур в выборе оптимальной стратегии решения «Хайлендской проблемы» – об отношении ответственных за умиротворение Горной Шотландии военных и штатских чинов и представителей местных элит к причинам мятежного состояния Хайленда, о предлагавшихся ими подходах умиротворения гэльской окраины.

Вместе с тем, составившие основное содержание британского военного присутствия в Горной Шотландии меры по разоружению горцев, военному строительству, военному сотрудничеству с представителями местных элит были только упомянуты автором, а аспекты интеллектуальной колонизации края остались на периферии ее интересов. Впрочем, Митчисон была ограничена рамками статьи в раскрытии аспектов британского присутствия в Горной Стране, не говоря уже о том, чтобы уделить особое внимание его военной или интеллектуальной составляющей.

Высказанная автором позже мысль подтверждает прежний взгляд на решение «Хайлендской проблемы»: «Если бы Ганноверы ввели эффективную армию в центральный Хайленд для удержания основных перевалов, то, возможно, большая часть кланов [подержавших претензии Стюартов в 1745– 1746 гг.] разошлась бы по домам»2. Значение такого поворота событий в условиях участия Великобритании в уже отвлекшей большие и лучшие силы королевской армии войне за Австрийское наследство 1739–1748 гг. переоценить очень трудно. Таким образом, автор свела «Хайлендскую проблему» к вопросам военного присутствия и административного контроля Лондона в Горной Стране.

Mitchison R. The Government and the Highlands, 1707–1745 // Scotland in the Age of Improvement / Ed. by N. T. Philipson and R. Mitchison. Edinburgh, 1970. P. 24–46.

Mitchison R. Lordship to Patronage, 1603–1745. London, 1983. P. 165.

С одной стороны, в 1970–1990 гг. интересы исследователей, связанные с британским присутствием в Горной Шотландии и решением «Хайлендской проблемы» вновь сместились в сферу изучения якобитизма1. В 1979 и гг. прошли две международные конференции по его изучению, вновь обошедшие феномен интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы», как самостоятельный и самоценный объект исторического анализа, дружным молчанием2.

С дугой стороны, именно в это время были предложены новые интерпретации хайлендской истории, позволившие взглянуть на решение «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. как на совокупность колониальных практик Лондона в рамках политики на кельтских окраинах. 1970-е гг. отмечены в англо-американской историографии появлением принципиально нового подхода к истории Горной Шотландии, в том числе к истории решения «Хайлендской проблемы», отразив на академическом уровне рост валлийского, шотландского национализмов и обострения этнополитического конфликта в Северной Ирландии в 1960 гг.

Противопоставляя тезис о внутренней колонизации представлению о взаимопроникновении экономик ядра и периферии Соединенного Королевства, Майкл Хечтер во-многом преувеличивал степень эксплуатации Лондоном ресурсов Горного Края, а в некоторых случаях ошибочно предполагал ее наличие (факт очевидный, если вспомнить, как много шотландцев приняло участие в имперских предприятиях и извлекло из этого выгоду)3. Однако в историографии проблемы значение этой работы, ангажированной политическими реалиями шотландского, валлийского национализмов и кризиса в Ольстере, состоит в первую очередь в последовательном применении концепции внутренней колонизации в изучении хайлендской политики Лондона.

Исключения из этого правила: Grant C. The Black Watch. London, 1970; Prebble J. Mutiny. Highland regiments in revolt, 1743–1804. London, 1975.

Материалы конференций опубликованы в сборниках: Ideology and Conspiracy: Aspects of Jacobitism, 1689–1759 / Ed. by E. Cruickshanks. Edinburgh, 1982; The Jacobite Challenge / Ed. by E.

Cruickshanks and J. Black. Edinburgh, 1988.

Hechter M. Internal Colonialism. The Celtic fringe in British national development, 1536–1966. Berkeley and Los Angeles, 1975.

С теоретической точки зрения этот подход занимает важное место в изучении интеллектуальной колонизации Горной Страны и решения «Хайлендской проблемы» в контексте имперской политики Великобритании конца XVII – первой половины XVIII вв. В работах, анализирующих опыт «классических» европейских империй, внутренняя колонизация обычно рассматривается как феномен вторичный или второстепенный по сравнению с внешней, «заморской». Однако колонизация Ирландии и английское проникновение в Уэльс, рассматривавшиеся Хечтером наряду с политикой Лондона и Эдинбурга в Горной Стране, начались значительно раньше, чем «золотой»

век британской имперской экспансии. По мнению ряда исследователей, причина такой историографической ситуации заключается в том, что внутренняя колонизация часто рассматривается как составная часть формирования наций в Европе Нового времени1.

Между тем, восприятие «Хайлендской проблемы» в Соединенном Королевстве и Британской империи находилось в центре взаимосвязанных процессов нациестроительства и создания Британской империи. Формирование британской идентичности это не только предмет изучения для современного историка, но и насущная, имперская по характеру задача для британского государства Нового и Новейшего времени (как для реализации имперских проектов в XVIII в., так и для конкуренции с национализмами в империи в XIX и XX вв.). Британская идентичность являлась идентичностью имперской и ее компоненты приобретали имперское значение и измерение. В том числе, представление о шотландских горцах, олицетворяемой ими «Хайлендской проблеме» и путях и способах ее решения, сформированное в результате интеллектуальной колонизации Горной Страны.

В 1988 г. Чарльз Уизерс, наполнил подход Хечтера новым содержанием, предложив взглянуть на разносторонние процессы внутренней колонизации и модернизации Горного Края в конце XVII – первой половине XVIII вв.

Эткинд А., Уффельманн Д., Кукулин И. Внутренняя колонизация России: между практикой и воображением // Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России: Сб.

статей / Под ред. А. Эткинда, Д. Уффельманна, И. Кукулина. М., 2012. С. 24.

как на целенаправленную, инициированную властями и поддержанную представителями местных элит трансформацию социально-экономических, политических и культурных традиций Хайленда с целью его реальной интеграции в Великобританию1. При этом автор уделяет внимание тому, какую роль в этих процессах играла информация о крае и его мятежных обитателях, имевшаяся в распоряжении военных и штатских чинов.

Уизерса, изучающего гуманитарную географию и социологию географической науки в Шотландии раннего Нового времени, занимала проблема региональных особенностей модернизации в Хайленде. Вместе с тем, его работа заслуживает особого упоминания, поскольку в ней впервые подвергнуты систематическому историко-социологическому анализу основные направления реформирования Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв. и показана связь теоретических построений реформаторов и практики реформирования в Горной Стране. Более того, анализируемые Уизерсом направления реформирования края являлись важным предметом обсуждения ответственных чинов и правительства в рамках интеллектуальной колонизации гэльской окраины при решении «Хайлендской проблемы».

В 1990–2000 гг. исследователи стали уделять большее внимание проблемам умиротворения Горной Страны после подавления мятежей якобитов2.

Этот интерес не случайно совпал с повышенным вниманием к проблемам умиротворения, нациестроительства и восстановления государственности в некоторых странах современного мира после окончания «Холодной войны», распада ряда устоявшихся государственных образований и начала продолжающейся борьбы с международным терроризмом3.

Withers C.W.J. Gaelic Scotland. The Transformation of a Culture Region. London and New York, 1988.

Speck W.A. The Butcher: The Duke of Cumberland and the Suppression of the 45’. Oxford, 1981; Black J. Culloden and the 45’. London, 1990; Oats J. Sweet William or The Butcher? The Duke of Cumberland and the ’45. Barnsley, 2008.

См. подробнее тематику докладов соответствующих конференций: «Butcher and Bolt» or «Hearts and Minds»? British Ways of Countering Colonial Revolt: A Historical Perspective. Conference Programme. 15–16 September 2011; The Origins of Small Wars: from Special Operations to Ideological Insurgencies. Conference Programme. 25 March 2013.

Военные усилия Короны и ее правительств представлены в этих работах в узком смысле слова – как поддержка королевской армией намеченных Лондоном мероприятий по умиротворению Хайленда. Однако эти изыскания следует рассматривать как своеобразный историографический мост к первой и пока единственной в своем роде работе Джоффри Плэнка по проблеме британского военного присутствия в Горной Шотландии после подавления последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг.

Американский историк рассматривает британскую армию в Горной Стране скорее как корпоративный институт с собственными представлениями о роли и задачах военных в умиротворении гэльской окраины и решении «Хайлендской проблемы». Генералы предстают не простыми исполнителями реформаторских проектов правительства, а активными участниками и инициаторами дискуссий на эту тему, сформулировавшими и пытавшимися реализовать на практике перспективу едва ли не ведущей роли армии во взаимосвязанных процессах «цивилизации» колоний и окраин и укрепления лояльности трону с целью формирования идеального подданного и, соответственно, дальнейшей интеграции разбросанной по миру Британской империи под властью Короны и парламента в Лондоне1.

Плэнк также обращает внимание на тот примечательный факт, что армия Соединенного Королевства к 1745 г. подобным опытом уже обладала – приобрела в Горной Шотландии в 1725–1745 гг. Нижним хронологическим рубежом автор считает прибытие в Горную Страну генерала Уэйда и переход нового командующего королевскими войсками в Шотландии к более активной деятельности на этом посту по сравнению со своими предшественниками. Перечислены и ее основные направления: разоружение, военное строительство и военное сотрудничество2.

Plank G. Op. cit. Идея о формировании корпоративной этики в британских частях, расквартированных в колониях и на окраинах империи, высказывалась ранее: Houlding G.A. Fit for Service: The Training of the British Army. 1715–1795. Oxford, 1981. P. 45–57 («ирландский гарнизон»); Brumwell S. Redcoats. The British Soldier and the War in the Americas, 1755–1763. Cambridge, 2002 («американская армия»).

Plank G. Op. cit. P. 18–19.

Несколько абзацев во введении, конечно, не раскрывают тему британского присутствия в Хайленде в 1720-е–1730-е гг. Кроме того, за скобками автор оставил такие важные мероприятия по умиротворению Хайленда, как амнистия и попытки учреждения в крае лорд-лейтенантств.

Тем не менее, такой подход позволяет по-новому проанализировать и оценить характер и особенности принятия решений по «Хайлендской проблеме» после подавления последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг. В особенности важно прояснить эти вопросы потому, что в конечном итоге реформирование социально-экономических отношений и политических практик в Горной Шотландии перешло в руки гражданских чинов и связанных с ними общественных организаций, созданных активными и весьма заинтересованными сторонниками преобразований в Горной Стране.

Более того, научная ценность проведенных Плэнком исследований состоит также в том, что мы теперь значительно предметнее представляем себе логику и отправные представления интеллектуальной колонизации края в ходе решения «Хайлендской проблемы» военными, хотя об участии других заинтересованных сторон в интеллектуальной колонизации мятежной гэльской окраины (и не только с точки зрения аргументации взглядов на перспективы имперского строительства) как до, так и после подавления мятежа якобитов 1745–1746 гг. мы информацию в работе не найдем.

Вопросы, которые Плэнк обошел вниманием в силу особенностей разбираемых проблем, поднимаются авторами некоторых недавних исследований, впервые посвященных связи научного знания и политической власти в решении «Хайлендской проблемы»1. Фредерик Джонссон и Кэролайн Андерсон – первый в области политэкономии второй половины XVIII – первой трети XIX вв., вторая в области военной картографии конца XVII – начала XIX вв. – весьма аргументировано показали, кем, каким образом, в рамках каких Johnsson F.A. The Enlightenment in the Highlands: Natural History and Internal Colonization in the Scottish Enlightenment, 1760–1830. PhD thesis. The University of Chicago, 2005; Anderson C.J.

Constructing the Military Landscape. The Board of Ordnance Maps and Plans of Scotland, 1689-1815.

PhD Thesis. Vols. 1–2. Edinburgh, 2009.

институций осуществлялась интеллектуальная колонизация Горной Шотландии. При этом речь идет как о расширении информации о географии, этнографии и политэкономии «Хайлендской проблемы», так и о попытках применить эти знания на практике – в социальной инженерии и масштабных картографических проектах королевской армии в Шотландии.

В этой связи необходимо отметить, что Джонссон, с одной стороны, продуктивно соединяет проблему внутренней колонизации в Горной Стране, обозначенную Хечтером, и роль экспертного знания в вопросах социальноэкономического развития и модернизации гэльской окраины, в том числе в контексте имперской политики Лондона. С другой стороны, автор практически игнорирует аналогичные процессы, происходившие в крае в первой половине XVIII в. Джонссон сосредоточился на тех направлениях и формах внутренней колонизации Хайленда, которые были подчинены реформированию социально-экономических и, следовательно, иных практик горцев с г. Между тем в 1689–1759 гг. Корона и правительство, ответственные за умиротворение Горной Шотландии чины и другие заинтересованные стороны также прибегали к интеллектуальной колонизации гэльской окраины. Только в этом случае их целью были не столько реформы и модернизация Горного Края, сколько решение «Хайлендской проблемы».

Что касается Андерсон, то ее обстоятельный, основанный на внушительной картографической базе и во-многом новаторский труд характеризует только одно направление в интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, и только с точки зрения накопления сведений о военной географии и топографии края. Особенности воображения границ «Хайлендской проблемы»

в связи с хайлендской политикой Лондона и конструированием британской идентичности, этнической картографии, методики и специфики сбора необходимой для нее информации, остались за пределами исследования.

Таким образом, интеллектуальная колонизация Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв. в ходе решения «Хайлендской проблемы» не получила заметного освещения в англо-американской историографии и не стала предметом специального комплексного исследования. За редкими исключениями (Джонссон, Андерсон, Плэнк), когда внимание акцентировалось на отдельных аспектах взаимодействия колониального знания и политической власти в Горной Стране в процессе ее умиротворения и модернизации, нет ни одного исследования, поставившего целью анализ интеллектуальной колонизации Горного Края.

С другой стороны, обширная историография периферийных для данной работы проблем – социально-экономической, политической, культурной истории Хайленда; якобитского движения; вопросов, связанных с заключением Англией и Шотландией унии; расширением британского присутствия в крае, в том числе в свете различных подходов к концепции внутренней колонизации; институциональных особенностей британской армии в связи с колониальной и окраинной политикой Великобритании в XVIII в. – создает благоприятные условия для изучения данной проблемы.

Отечественная историография во-многом продолжает рассматривать британскую историю в первую очередь как историю Англии. Российское англоведение дореволюционного и почти всего советского периода полностью оправдывало свое название. Упоминавшиеся факты из шотландского прошлого, как правило, служили лишь иллюстрацией к английской истории1.

В результате сложный комплекс научных проблем, связанных с интеллектуальной колонизацией Горной Шотландии и решением «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. оказался за пределами научных интересов отечественной историографии.

Тем не менее, необходимо отметить, что шотландские сюжеты пополнили копилку исторического знания в России уже в XVIII в. В 1794 г. по инициативе А.Т. Болотова в Москве увидела свет книга «Жизнь и странные приключения умершего в 1788 году Карла Эдуарда, Претендента ВеликобриНапример: Кареев Н.И. Две английские революции XVII века. М., 2002. С. 270–271; он же. История Западной Европы в новое время. Т. III. СПб., 1908; Ковалевский М.М. История Великобритании. СПб., 1911. С. 77–78, 139–141; Быкова А.Ф. История Англии с XI века до начала мировой войны. СПб., 1918. С. 5–6; Татаринова К.Н. Очерки по истории Англии. 1640–1815 гг. М., 1958. С.

251–253.

танской, Французской и Ирландской корон»1. После длительного перерыва у российского читателя появилась возможность получить новые сведения об истории Шотландии конца XVII – первой половины XVIII вв. – из первых переводов Т.Б. Маколея и Г.Т. Бокля во второй половине XIX в.2 Переводы зарубежных работ в незначительной мере компенсировали отсутствие собственных научных исследований. Тем не менее, из них можно было получить некоторые сведения о военно-политической и социально-экономической организации сообществ Хайленда, а также их взаимоотношениях с центральными властями в данный период.

Первое специальное изложение шотландской истории появилось в нашей стране только в 1987 г. и принадлежало перу Галины Ивановны Зверевой. Эта работа не являлась специальным монографическим исследованием.

Представляя учебное пособие для студентов, она носила естественный в этом случае общий характер, охватывая всю шотландскую историю до 1980 гг. Разумеется, в этой ситуации уделить прошлому Горной Шотландии в XVIII в.

больше нескольких страниц текста не представлялось возможным. Тем не менее, необходимо отметить, что «История Шотландии» – первое последовательное изложение истории этой страны в российской историографии, и поэтому сохраняет свою актуальность3.

В 1988 г. прошла защита диссертации Г.С. Зарницкого по теме «Якобитское движение в Великобритании в конце XVII – первой половине XVIII вв.». Из работы можно узнать о шотландской части общей для королевства партии сторонников изгнанных Стюартов – ее идеологии, социальной базе, движущих силах, общей канве связанных с движением событий. Значительно меньше сведений содержится в ней об особенностях развития Горной Страны, а те, которые автор приводит, служат, главным образом, иллюстративБолотов А.Т. Жизнь и странные приключения умершего в 1788 году Карла Эдуарда, Претендента Великобританской, Французской и Ирландской корон. М., 1788.

Маколей Т.Б. История Англии от восшествия на престол Якова II // Полн. собр. соч.: в 16 т. СПб., 1861–1865; Бокль Г.Т. История цивилизации в Англии. Т. 1–2 / Пер. с англ. К. Бестужева-Рюмина.

СПб., 1863–1864; Бокль Г.Т. История цивилизации в Англии. Т. 1–2 / Пер. с англ. А.Н. Буйницкого и Ф.Н. Ненарокова. СПб., 1863–1864.

Зверева Г.И. История Шотландии: Учеб. пособие для вузов. М., 1987. С. 94–95.

ным материалом к истории шотландского якобитизма и взяты из работ британских исследователей (так же посвященных якобитскому движению). Почти отсутствует информация об истории Горного Края между выступлениями якобитов конца XVII – первой половины XVIII вв. О самом Хайленде можно, по большей части, узнать только то, что по отношению к правительству в Лондоне он продолжал оставаться враждебным1. Впрочем, разбирая проблему якобитизма, соискатель и не рассматривал интересующие нас вопросы в качестве самостоятельного предмета исследования.

Дальнейшее изучение истории Шотландии в данный период касалось вопросов экономического развития страны (главным образом, применительно к Нижней Шотландии), ее международных отношений и связей, становления и развития в Шотландии философии эпохи Просвещения2.

Отдельно необходимо выделить группу исследований, раскрывающих особенности клановой организации горцев Шотландии и политику властей в отношении гэльской окраины – работы С.В. Игнатьева и В.Ю. Апрыщенко, затрагивающие историю Горной Шотландии позднего Средневековья и раннего Нового времени3. Несмотря на то, что хронологически работы относятся к более раннему периоду, они позволяют ознакомиться с причинами, особенностями и традициями значительной политической независимости вождей и магнатов Горного Края и таким образом существенно дополняют наши представления об особенностях клановых отношений в Хайленде в конце XVII – первой половине XVIII вв.

Зарницкий Г.С. Якобитское движение в Великобритании в конце XVII – первой половине XVIII вв.: Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1988. С. 8–14.

Ренев Е.Г. Шотландия второй трети XVIII века. Ускоренная капиталистическая эволюция: элита и общество // Мир истории. Жизнь историка. М., 1995. С. 103–117; Ноздрин О.Я. Шотландцы в истории русско-мальтийских связей // Рыцари Мальтийского креста. Сб. ст. СПб., 2006. 167–172;

Абрамов М.А. Шотландская философия века Просвещения. М., 2000.

Игнатьев С.В. Лорды Хайленда и Шотландская Корона в первой трети XV в. // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: материалы двенадцатой международной конференции молодых ученых 27-30 декабря 2001 г. СПб, 2001. С. 467–476; он же. Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции. СПб., 2011; Апрыщенко В.Ю. Клановая система Горной Шотландии в период раннего нового времени: характерные черты и особенности развития: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Ростов-н/Д, 2002; он же. Клановая система горной Шотландии: традиции и модернизация. Ростов-н/Д, 2006.

Виктор Юрьевич Апрыщенко дает довольно ясную картину взаимоотношений Эдинбурга и Горной Шотландии в XVI – начале XVII вв., мероприятий, с помощью которых центральная власть стремилась воспитать в вождях и магнатах лояльность Короне. Раскрытие этих проблем позволяет глубже понять события, происходившие в Горной Стране в конце XVII – первой половине XVIII вв. и раскрываемые С.Г. Малкиным в контексте истории британского военного присутствия в Хайленде1.

Апрыщенко также автор первого и пока единственного в отечественной историографии исследования становления шотландской национальной идентичности в XVIII – первой половине XIX вв. в контексте истории англошотландской унии и последовавшей модернизации Шотландии, в том числе Горной Страны2. Некоторые аспекты этой работы представляют особенный интерес для предпринятого нами исследования.

Во-первых, это тема шотландского якобитизма, ангажированная непростыми отношениями Лондона и Эдинбурга в свете деволюции Соединенного Королевства. Оговариваются противоречивые мотивы поддержки изгнанных Стюартов, характерные для вождей и магнатов Горной Страны, что, с точки зрения понимания особенностей взаимодействия правительственных чинов и представителей местных элит, имеет большое значение.

Во-вторых, представляется весьма перспективной высказанная автором мысль о модернизации как функции унии в Шотландии, вполне применимая и к характеристике ситуации в Горной Стране. Одной из важнейших составляющих интеллектуальной колонизации края в ходе решения «Хайлендской проблемы» являлось представление о неоспоримом модернизационном потенциале британского присутствия на гэльской окраине.

В-третьих, важен раздел, характеризующий реакцию горцев на усилия властей по умиротворению и модернизации Горного Края, в котором расМалкин С.Г. Мятежный край Его Величества: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715–1745 гг. СПб., 2011.

Апрыщенко В.Ю. Уния и модернизация: становление шотландской национальной идентичности в XVIII – первой половине XIX в. Ростов н/Д, 2008.

крывается конфликт между теоретическими построениями реформаторов и реалиями Хайленда.

Вместе с тем, к истории решения «Хайлендской проблемы» до подавления мятежа якобитов 1745–1746 гг. автор практически не обращается. Что касается мер, предпринятых правительством в отношении Горной Страны после 1745 г., то среди них Апрыщенко упоминает относящиеся к политической и социально-экономической истории, но не затрагивает связанные с приобретением и расширением колониального знания, необходимого для умиротворения и модернизации гэльской окраины.

Автор уделяет значительное внимание идеологическому «присвоению»

Горной Шотландии в XVIII в. Однако, во-первых, речь в основном идет о публичном пространстве, в то время как для нас особый интерес представляет позиция официальных властей и их агентов в Хайленде. Во-вторых, в работе акцент сделан на проблеме восприятия англо-шотландской унии 1707 г., а для данного исследования особый интерес представляют взгляды современников на решение «Хайлендской проблемы».

Имея ввиду тесную связь данной темы со многими вопросами внешней и внутренней политики Великобритании, существенную помощь в более основательном изучении исторических процессов в Горной Стране оказали отечественные исследования по общим темам британской истории раннего Нового времени. Прежде всего, это работы Н.А. Ерофеева, М.П. Айзенштат, А.Б. Соколова, А.А. Киселева1.

В частности, Марина Павловна Айзенштат уделяет внимание политической истории Британии конца XVII – первой половины XVIII вв. Обстоятельно разбираются такие вопросы, как соотношение прерогатив Короны и парламента, возможности и полномочия королевских министров, роль патроЕрофеев Н.А. Империя создавалась так... Английский колониализм в XVIII в. М., 1964; он же.

Англо-шотландская уния 1707 г. // ННИ. 1975, № 6; Соколов А.Б. Правь Британия морями? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке. Ярославль, 1996; Айзенштат М.П. Великобритания в новое время: политическая история. М., 2002;

Киселев А.А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв. Волгоград, 2012.

нажа, оформление парламентских группировок, развитие парламентаризма и формирование кабинетной системы правления.

С точки зрения более глубокого понимания особенностей принятия политических решений в Соединенном Королевстве, характера и логики политической полемики в парламенте и на уровне министров и ведомств, эти сюжеты представляются для предпринятого нами исследования крайне существенными. Понимание различных аспектов механики политической власти в Британии раннего Нового времени способствует более точному анализу риторических и политических стратегий реформаторов Горной Страны в процессе интеллектуальной колонизации гэльской окраины и решения «Хайлендской проблемы».

Андрей Борисович Соколов и Александр Александрович Киселев затрагивают ту же проблематику применительно к внешней, колониальной политике Лондона в XVII–XVIII вв. Их исследования великолепно дополняют друг друга, позволяя сопоставить отношение и поведение представителей политической нации Великобритании по отношению к этим вопросам на различных уровнях власти – как в парламенте и публичной сфере, чему особое внимание уделяет Соколов, так и в правительственных кругах, о чем пишет Киселев. При этом проблемы управления империей занимают в их работах особое место.

Авторы обращается к таким актуальным вопросам из области современных имперских исследований, как механизмы принятия решений в колониальной политике, особенности функционирования административного аппарата империи, пути и способы обмена информацией между периферией и центром, способы ее получения и обработки, как на институциональном, так и на персональном уровне отдельных королевских чиновников. Значительное внимание уделяется роли патронажа, коррупции и родственных связей в колониальной политике Британской империи, по-новому интерпретируя эти традиционные для Британии XVII–XVIII вв. формы социального взаимодействия и политической практики, как в метрополии, так и в колониях.

Вместе с тем, анализируя интеграцию новых владений в состав Британской империи и дебаты по этому поводу, Соколов и Киселев в качестве объектов колониальной политики Лондона традиционно для отечественной историографии рассматривают исключительно заокеанские владения. Такая интерпретация имперской географии оставляет за рамками исследования опыт внутренней колонизации, приобретенный метрополией в Ирландии и Горной Шотландии в XVII–XVIII вв. Необходимо учитывать, что с момента провозглашения в 1707 г. Британской колониальной империи на смену Английской и вплоть до конца 1750-х гг. Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности Лондону в условиях перманентных мятежей и угрозы вторжения иностранной державы.

При этом приобретенный в Хайленде опыт вместе с участвовавшими в умиротворении края военными и гражданскими чинами в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи. Последствия таких кадровых решений Лондона вновь ставят вопрос об особенностях функционирования внутренних механизмов ее управления.

Преувеличивать влияние опыта решения «Хайлендской проблемы» на колониальную политику не стоит. Но игнорировать его также не следует, учитывая географию административных назначений британских офицеров, участвовавших в умиротворении и реформировании Горного Края (Северная Америка, Минорка, Гибралтар, Ирландия).

Таким образом, несмотря на давнюю и богатую историографическую традицию британских исследований, в целом отечественная историческая наука пока не обнаружила должного внимания к общему британскому прошлому Англии и Шотландии в Горной Стране, в том числе в контексте ее интеллектуальной колонизации в ходе решения «Хайлендской проблемы». Тема британского присутствия в Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв. в отечественной историографии требует в настоящее время не просто разработки новых подходов, но исследования концептуального характера, которое позволило бы заполнить эту лакуну в отечественной традиции британских исследований и определить характер, формы, направления, логику, роль и значение интеллектуальной колонизации в решении «Хайлендской проблемы» в данный период.

Такая историографическая ситуация, в России и за рубежом, оставляет открытыми ряд вопросов, не менее значимых, чем разбираемые при изучении традиционных сюжетов британской истории. Формирование социальноэкономического, политического, культурного пространства Соединенного Королевства – это не только вопрос шотландского «сепаратизма» якобитов, противоречий Унии или сложных, запутанных отношений между Короной, ее институтами и шотландскими подданными.

Помимо и, во многом, ради решения этих проблем новым традициям, заложенным Славной революцией, Англо-шотландской унией и сменой династии на британском престоле, еще предстояло укрепиться в Горной Шотландии. Необходимым условием стало расширение присутствия Лондона в Горной Стране, а одним из важнейших способов практической реализации этого направления в политике властей – интеллектуальная колонизация края и решение «Хайлендской проблемы».

Данная работа представляет собой первое в отечественной и зарубежной историографии исследование интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в процессе решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв., которая рассматривается как целостное историческое явление в своей теоретической и практической эволюции. В этой связи формирование представлений британских чинов об основных проявлениях «Хайлендской проблемы», накопление необходимых для ее решения сведений и их использование в полемике по поводу колониальной и окраинной политики Великобритании рассматриваются не столько как локализованный в пространстве и времени исторический факт, сколько как составная часть общей тенденции на расширение присутствия Лондона в Горной Стране в конце XVII – первой половине XVIII вв.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XVII – первую половину XVIII вв. (1689–1759 гг.) – между первой и последней попытками организации мятежа якобитов с опорой на иностранное вторжение на Британские острова и на шотландские кланы. Именно в это время в рамках британского присутствия в Горной Стране были выработаны основы умиротворения и реформирования края, в том числе с помощью интеллектуальной колонизации в процессе решения «Хайлендской проблемы», которые будут взяты правительством в расчет в колониальной и окраинной политике, как в Горной Шотландии, так и за пределами Британских островов.

К событиям до 1689 г. автор обращается в тех случаях, когда этого требует оценка того или иного явления в хайлендской политике Лондона, зародившегося в предшествующие эпохи и имевшего важные последствия уже после Славной революции. Сходным образом используется материал, относящийся к истории решения «Хайлендской проблемы» после 1759 г.

Кроме того, выбор хронологических рамок определяется важностью эпохи последних Стюартов и первых Ганноверов в определении характера, логики и содержания британского присутствия в Горной Шотландии не только в первой, но и во второй половине XVIII в. При этом анализ интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы» позволяет раскрыть не только значение этого явления в обеспечении военно-политической безопасности и внутренней стабильности Соединенного Королевства, но и оценить возможности и перспективы использования знания, накопленного в борьбе за лояльность вождей и магнатов беспокойного края в дальнейшей политике Лондона в Горной Стране.

С этой точки зрения именно с этим периодом связаны составление наиболее завершенных и обстоятельных мемориалов, отчетов и рапортов «о состоянии Хайленда»; утверждение в сознании ответственных за умиротворение гэльской окраины чинов, правительства в Лондоне и их агентов в крае представления об особой роли знания о географических, этнографических и политико-экономических особенностях «Хайлендской проблемы» в ее разрешении; формирование представления об особой роли королевской армии в умиротворении и реформировании окраин и колоний Великобритании и приобретение ею соответствующего опыта в Горной Стране.

Выбор хронологических рамок исследования обусловлен также состоянием источников. Предполагается частое обращение к аналитической литературе, циркулировавшей между военными и штатскими чинами в Лондоне, Эдинбурге и Хайленде. К счастью, соответствующая документация практически полностью отложилась в архивах и библиотеках в Англии и в Шотландии и в некоторых случаях даже дублируется, что позволяет свободнее определять объект, предмет, цель и задачи исследования.

Объектом исследования является политика Лондона по решению «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. в процессе расширения и укрепления британского присутствия в Горной Стране.

Предметом исследования является интеллектуальная колонизация Горной Шотландии в процессе решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. как совокупность аналитических практик и риторических приемов, необходимых для приобретения и применения колониального знания в умиротворении и реформировании Горной Страны, в полемике чинов по поводу колониальной и окраинной политики Лондона.

Цель исследования заключается в выявлении и изучении характера, логики и содержания интеллектуальной колонизации Горной Шотландии, а также ее роли и значения в решении «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. Достижение поставленной цели требует решения ряда приоритетных задач исследования:

– определить, как соотносились формирование региональной, национальной и имперской идентичностей в Великобритании и картографические практики в Горной Стране в рамках усилий британских чинов и их местных агентов по географическому воображению гэльской окраины и определению географических и этнокультурных границ «Хайлендской проблемы»;

– выявить основные категории и способы этнографической классификации жителей Горного Края, аргументы и риторические приемы ее обоснования, связь дискуссий по поводу этнографического содержания «Хайлендской проблемы» и интересов военных и штатских чинов в Халенде, правительства в Лондоне и представителей местных элит;

– проанализировать особенности осмысления чинами, правительством и представителями местных элит феодально-клановых отношений в Горной Шотландии как основного содержания политэкономии «Хайлендской проблемы», попытки их использования и реформирования с помощью рационализирующего статистического описания в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии;

– выявить взгляды военных и штатских чинов на службе в Шотландии, их агентов, представителей местных элит и правительства в Лондоне на значение и возможности колониального знания о географических, этнографических и политико-экономических особенностях «Хайлендской проблемы» в умиротворении и реформировании Горной Страны;

– изучить соотношение теоретических построений британских чинов, их местных агентов, правительства в Лондоне по реформированию социально-экономических, политических, культурных традиций горцев в рамках интеллектуальной колонизации Горной Шотландии и практических мер по решению «Хайлендской проблемы».

Источниковая база исследования включает опубликованные документы и архивные материалы, хранящиеся в фондах Британской библиотеки (Лондон), Национального архива (Кью), Библиотеки Хэллворда (университет Ноттингема), Национальной библиотеки Шотландии (Эдинбург), Национального архива Шотландии (Эдинбург) и Шотландской национальной портретной галереи (Эдинбург).

При этом часть документации дублируется, что позволяет последовательно сопоставить позиции ключевых фигур в интеллектуальной колонизации Горной Шотландии при решении «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. в диалоге с разными чинами, министрами, ведомствами. Кроме того, необходимо отдельно отметить, что источники по теме исследования в некоторых из указанных архивов и библиотек образуют самостоятельные комплексы документов, что создает благоприятные возможности для их всестороннего, комплексного анализа1.

Комплекс использованных в диссертации источников включает письменные и изобразительные материалы, многие из которых впервые введены в научный оборот или практически не привлекались для изучения поставленных в диссертации проблем. Для характеристики комплекса использованных в диссертации источников целесообразно классифицировать их по видам и разделить по степени значимости для исследования на несколько групп. К письменным документам относятся аналитическая литература; официальная и частная корреспонденция; государственно-правовые акты и журналы парламентских сессий; следственные материалы и материалы судебных процессов; манифесты, резолюции и прокламации; мемуары и воспоминания; путевые заметки, дорожные дневники, хорографические сочинения; памфлеты, публицистика, художественная проза; трактаты; оды, поэмы и проповеди; военные уставы и наставления. Изобразительные материалы представлены портретной живописью и картографическими материалами: обычными и военными топографическими и этнографическими картами, планами фортов и укрепленных казарм, схемами сражений.

Аналитическая литература, представленная мемориалами, рапортами, отчетами, обозрениями о положении в Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв. занимает особое место в раскрытии заявленной нами темы исследования. Источники этого типа практически не известны российским историкам и крайне слабо проработаны или вовсе не исследованы в зарубежной историографии. В результате в существующих работах отНапр.: BL. HP. Relating to Scotland. 1745–1760. Add. Ms. 35890, 35891; BL. HP. Vols. XCVIII–CI.

Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. 1737–1763. Add. Ms. 35446, 35447, 35448, 35449; TNA. SP 54.11–19, 32, 37–45; NLS. Wade letters and papers – Acc. 6666; NLS. Wade Papers.

Vol. 1–2. Collected and Arranged by G.B. Salmond in 1930–1934. Ms. 7188 (А–В).

сутствует полноценный анализ содержащегося в этих документах материала, отсутствует оценка их роли и значения в интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы».

Важнейшие аналитические сочинения, принадлежащие перу наиболее влиятельных и деятельных в Горном Крае в 1689–1759 гг. военных и штатских чинов, их агентов и представителей местных элит, представлены мемориалами Саймона Фрэзера, лорда Ловэта и вождя клана Фрэзер, лордовклерков Сессионного суда Шотландии Джеймса Эрскина, лорда Грэнджа и Эндрю Флэтчера из Сэлтоуна, лорда Милтона; записками лорда-адвоката, затем лорда-президента Сессионного суда Шотландии Данкана Форбса из Каллодена; лэрда Никола Грэма Гэртмора; рапортами командующих королевскими войсками в Шотландии генерал-майоров Хью Маккея из Скоури и Джорджа Уэйда, капитан-генерала Уильяма Августа, герцога Камберленда, и генерал-лейтенанта Хамфри Блэнда1.

Именно эти активные участники интеллектуальной колонизации Горной Шотландии сформулировали основные категории описания и анализа «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв. и применили их на практике в процессе умиротворения и реформирования Горного Края. Значение и познавательные возможности составленных ими документов, таким образом, состоят в том, что позволяют увидеть конечные, итоговые результаты накопления, отбора и анализа колониального знания о мятежной гэльской окраине.

Напр.: Mackay H. Memoirs of the War carried on in Scotland and Ireland. 1689–1690. By Major General Hugh Mackay, Commander in Chief of His Majesty's Forces. With an appendix of original papers.

Edinburgh, 1833. P. 110–117; Fraser S. Memorial concerning the Highlands of Scotland by Simon, Lord Lovat. To His Grace the Duke of Newcastle, his Majesty’s principal Secretary of State. 1727 // TNA. SP 54.18 (55/220–223); Lord Grange. An Account of the Highlanders and Highlands of Scotland. Edr., Decbr., 1724; idem. A Continuation of the Account of the Highlanders and Highlands. Edr., 2 Jan., // NAS. MKP. GD 124/15/1263/1–2; Wade G. Report, &c, relating to the Highlands, 1724; Forbes D.

Memoriall anent the True State of the Highlands as to their Chieftenries, Followings and Dependances before the Late Rebellion. 1746 // HPJP. Vol. I. P. 131–146, 166–176; Graham N. Memoriall relating to the State of the Highlands of Scotland, to be annexed to the Enquiry into the Causes of the Insurrections there. 1747 // BL. HP. Relating to Scotland. 1745–1752. Add. Ms. 35,890. P. 147–150; Bland H., Fletcher A. Proposals for Civilizing the Highlands [1747] // AP. P. 480–492; Sketch of Regulations proposed to be made in Scotland. 1746. In a Letter of the Duke of Cumberland to the Duke of Newcastle. Fort Augustus, June 26, 1746 // TNA. 54.32 (24A/91–95).

При этом большое внимание уделяется разбору аргументации, выбору стратегии доказательства необходимости следовать тому или иному курсу в решении «Хайлендской проблемы», личным и политическим мотивам авторов. Особый интерес в этой связи представляют столкновения мнений, в которых дискурсивные стратегии становились наиболее явными, заочные дискуссии чинов в результате единовременного представления ими своих соображений правительству в Лондоне.

Так вырабатывалось колониальное знание о Горной Стране в 1724 г., когда Корона поручила генералу Уэйду перепроверить сведения, приведенные в мемориале лорда Ловэта, о чем командующий доложил в своем рапорте, а королевские министры поручили изложить свою версию состояния Хайленда представителю гражданской администрации Шотландии лорду Грэнджу, чтобы сопоставить ее с информацией, собранной в крае командующим.

Схожим образом комментаторы конкурировали между собой и после подавления последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг.

Аналитические сочинения активных участников интеллектуальной колонизации Горной Страны представляют собой необходимые в интересах полноты предпринятого исследования позиции фигур, занимавших разное положение в местной среде и, вместе с тем, связанных общими интересами.

Лорд Ловэт был уроженцем Хайленда и олицетворял «Хайлендскую проблему» в конце XVII – первой половине XVIII вв. Лорд Грэндж занимал ответственный пост в гражданской администрации Шотландии и служил Короне в бурное время якобитских восстаний. Генерал Уэйд исполнял обязанности командующего в Шотландии, где столкнулся с необходимостью решать многие вопросы не только военного, но и административного характера, в конечном итоге выработав стратегию расширения британского присутствия в Горной Стране и решения «Хайлендской проблемы», которой его преемники на этом посту во-многом придерживались вплоть до окончательного исчезновения якобитской угрозы к концу 1750-х гг.

Следующей по значению группой аналитических сочинений о состоянии Горной Шотландии и мерах по решению «Хайлендской проблемы» являются мемориалы и рапорты, представленные в Лондон не высокими чинами, а рядовыми исполнителями программ умиротворения мятежного края. В отличие от комментариев лордов Грэнджа и Милтона, или генералов Уэйда и Блэнда, эти документы фиксируют, не социально-экономический, политический, культурный идеал развития Хайленда, а реалии, характерные для Горной Страны во времена якобитской угрозы. Эти источники представляют особый интерес для изучения повседневных методов и способов интеллектуальной колонизации гэльской окраины, реакции вождей и магнатов, их клансменов и вассалов, на попытки властей решить «Хайлендскую проблему» и реформировать край.

В этом смысле значительный интерес представляют отчеты и обзоры оценщиков и управляющих, работавших под началом Комиссии специальных уполномоченных по конфискованным имениям в Горной Шотландии1. Эти документы позволяют составить представление о том, в каких категориях реформаторы анализировали содержание «Хайлендской проблемы» на начальном этапе сбора и систематизации сведений о крае. С одной стороны, в них содержится характеристика особенностей социально-экономической и военной организации клана до перехода хайлендской политики Лондона в фазу решительного реформирования местных порядков и окончательного решения «Хайлендской проблемы». С другой стороны, эти отчеты и обзоры последовательно фиксируют изменения, происходившие в шотландских горах в результате умиротворения и реформирования края.

A Memorial from the Commissioners of Enquiry in Scotland to The Right Honorable The Lord Viscount Townshend, one of His Majesty’s Principal Secretaries of State. October 5, 1716 // TNA. SP 54. (220B/547–550); Report of David Bruce, Esq., one of the Surveyors of the Forfeited Estates in Scotland.

1750 // BL. HP. Vol. XCIX. Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. January 1749 – July 1753. Add. MS 35447. P. 89–95; Report to the King by the Commissioners for managing the Annexed Estates in Scotland. Edinburgh, November 5th, 1755 // BL. NP. Correspondence of the Duke of Newcastle. Add. Ms. 33,050. P. 433–440; A Selection of Scottish Forfeited Estates Papers. 1715; 1745 / Ed. from the Original Documents, with Introduction and Appendices by A.H. Millar. Edinburgh, 1909;

Reports on the Annexed Estates 1755–1769 / Ed. By V. Wills. Edinburgh, 1973.

Таким образом, при изучении интеллектуальной колонизации Горной Страны в ходе решения «Хайлендской проблемы» можно проанализировать механизмы и логику всей цепочки культурного перевода британскими чинами местных реалий на язык политики, принятый в остальном королевстве – от оценщиков и управляющих, их агентов в местной среде, к высшим гражданским чинам и командующим королевскими войсками в Шотландии и, далее, к Короне, правительству и парламенту в Лондоне.

Кроме того, эти документы свидетельствуют, что общие цели, которые ставились перед Комиссией по конфискациям после подавления мятежей якобитов в 1716 и в 1746 гг., были реализованы по-разному и имели различное значение для решения «Хайлендской проблемы».

Уникальность эпистолярного наследия для изучения интеллектуальной колонизации Горной Страны в конце XVII – первой половине XVIII вв. заключается в том, что оно позволяет взглянуть на ситуацию в Хайленде глазами участвовавших в умиротворении края чинов, их агентов, а также представителей местных элит в процессе повседневной деятельности на мятежной гэльской окраине1. Сопоставление их корреспонденции с аналитической литературой разного уровня создает благоприятные возможности не только для выявления преемственности и новаций в подходах к решению «Хайлендской проблемы», но и для уточнения характерных особенностей представлений о роли и значении экспертного знания о крае, о возможностях и пределах его применения.

Показательным примером с точки зрения значения корреспонденции как источника для предпринятого исследования служит эпистолярное наследие Форбса из Каллодена, лорда-адвоката с 1725 г., затем лорда-президента Сессионного суда Шотландии с 1737 г. Масштабы его переписки впечатляНапр.: Copy. L.G. to Viscount Townshend Secretary of State. Edinburgh, 29 Decbr., 1724 // NAS.

MKP. GD 124/15/1263/3; Letter-Book of Gen. Bland. 1747–1754 // NLS. Ms. 304; General Bland to His Grace the Duke of Newcastle, and etc. etc. etc. Edinburgh, 29th Oct., 1754 // BL. NP. Vol. LII. Add. MS.

32737. P. 225; Lieut.-Gen. Churchill to the Duke of Hardwicke. Dalkeith House, 26 July, 1753 // BL. HP Relating to Scotland. 1753–1760. Add. Ms. 35,891. P. 10–11; David Bruce to the Lord Hardwicke. 18th June, 1750 // BL. HP. Vol. XCIX. Correspondence of the Lord of Hardwicke on Scotch Affairs. January 1749 – July 1753. Add. MS 35447. P. 85.

ют. Из 485 писем Форбсов из Каллодена между 1690 и 1747 гг. 216 писем фиксируют события между крупнейшими мятежами якобитов 1715–1716 и 1745–1746 гг. 201 из них непосредственным образом (включая корреспондентов – военных и гражданских чинов, вождей и магнатов Горного Края) связаны с Хайлендом. 112 писем из этих 201 принадлежат перу, либо адресованы лэрду Каллодену, а 30 из этих 112 писем представляют собой по форме, сути и содержанию мемориалы и рапорты на имя государственных секретарей и чинов, курировавших антиякобитскую агентурную деятельность (остальные письма к этим отчетам имеют прямое отношение как в круге обсуждавшихся проблем, так и в вопросах позиции официальной шотландской администрации и фактических местных властителей)1.

Фамильная корреспонденция Форбсов до мятежа 1715–1716 гг. и Данкана Форбса в мятежные 1745–1746 гг. и после расширяют наши представления об эволюции подходов к реализации и практическому применению результатов интеллектуальной колонизации Горной Страны в виде различных планов по расширению присутствия Короны в Хайленде.

В том, что касается информативных возможностей такого рода источников, как официальная корреспонденция, необходимо отметить обширную переписку Джорджа Мелвилла, 1-го графа Мелвилла, государственного секретаря по делам Шотландии в 1689–1691 гг., Уильяма Энна Кеппела, 2-го графа Эбемарла, командующего королевскими войсками в Шотландии в 1746–1747 гг., и Эндрю Флэтчера из Сэлтоуна, лорда Милтона, лорда-клерка Сессионного суда Шотландии в 1746–1748 гг.2 Почти 562 письма из 588 в CP. Вместе с корреспондентами Данкана Форбса из Каллодена мы наблюдаем разоружение Хайленда весной 1716 г., пытаемся бороться с грабежами и разбоем в крае, обсуждаем размещение гарнизонов в Горной Стране и агентурную деятельность якобитов, совершаем разведывательные экспедиции в Хайленд, напр.: Robert Baillie [to Culloden]. Inverness, March 23, 1716; Duke of Argyle to Mr. Duncan Forbes. Edinburgh, August 28, 1716; Forbes of Culloden to Mr. Delafaye. Edinburgh, October 29, 1726; General Wade to the Lord Advocate. Hutt at Dalnacardock. August 27, 1729 // CP. P. 43, 59–60, 97, 109.

LMP; AP. Стоит отметить, что последние чрезвычайно информативны также потому, что представляют собой настоящий «слоеный пирог»: многие письма графа Эбемарла и лорда Милтона содержат в себе вложенные ими отчеты различных информаторов в Горной Стране о состоянии края в 1746–1748 гг., например: (Enclosure I.) Intelligence. Dunkeld, December 9, 1747. Report by G.M.; (Enclosure II.) Examination of John Murray. Perth, December 2, 1747. In pursuance of John Robэпистолярном наследии графа Мелвилла затрагивают вопросы умиротворения Хайленда (совпадая по времени с первым восстанием сторонников Якова Стюарта), 201 письмо графа Эбемарла и 52 письма лорда Милтона посвящены исключительно проблемам умиротворения края, вновь вставшим перед правительством во весь рост с подавлением мятежа 1745–1746 гг.

Таким образом, переписка этих военных и штатских чинов способствует более точному анализу закономерностей и особенностей британского присутствия в Горной Шотландии в 1689–1759 гг., помогает многограннее представить процесс решения «Хайлендской проблемы» в конце XVII – первой половине XVIII вв., а, следовательно, и рамки интеллектуальной колонизации гэльской окраины благодаря установлению круга респондентов ответственных за умиротворение Горного Края чинов, их агентов, министров в Лондоне и заинтересованных представителей местных элит.

С другой стороны, необходимой для полноты исследования представляется корреспонденция, например, Джорджа Локхарта из Кэрнуэза, одного из важнейших резидентов агентуры «старшего Претендента» в Шотландии.

Из 129 писем 23 связаны с британским военным присутствием в Горной Стране, 15 из этих 23 за август-декабрь 1725 г. позволяют составить подробное (подтверждающее сообщаемые командующим королевскими войсками в Шотландии сведения) представление об участии горцев в процессе их разоружения генералом Уэйдом1.

И конечно самый живой интерес для любого исследователя Горной Шотландии в первой половине XVIII в. представляет эпистолярное наследие капитана Эдуарда (Эдмунда) Барта, одного из интендантов в Горной Стране ertson of Tullibelton Esqr., present Provost and Sheriff of Perth; (Enclosure III.) Lord Justice-Clerk to George Miller. Edinburgh, December 2, 1747; (Enclosure IV.) Information against James Davidson.

Carsgonie. November 22–24, 1747; (Enclosure V.) List of persons proposed to be assisting to Lieutenant General Bland in the execution of the Disarming Act; (Enclosure VI.) List of Officers of the Army proposed to be added to the ordinary lists of the Justices of Peace in all the Countys where the Disarming Act takes place; (Enclosure VII.) A. Garden to the Lord Justice-Clerk. Edinburgh, December 15, 1747 // Lord Justice-Clerk to the Duke of Newcastle. Edinburgh, December 15, 1747 // AP. P. 492–505.

LP. Дэниэл Сзечи назвал Джорджа Локхарта «главным агентом старшего Претендента в Шотландии» в 1717–1727 гг.: Szechi D. Constructing a Jacobite: The Social and Intellectual Origins of George Lockhart of Carnwath // THJ. 1997. Vol. 40, No. 4. P. 978.

при генерале Уэйде и инспектора конфискованных имений в Хайленде1. В фокусе анализа письма не просто чужестранца в Горной Стране, но англичанина, не просто стороннего наблюдателя, но военного чина, не просто офицера, но интенданта, сборщика налогов с конфискованных у вождей якобитов имений, хотя в полковых списках того времени имя капитана Эдуарда (Эдмунда) Барта не значится2.

Капитан вознамерился познакомить анонимного (вполне реального, если верить первым издателям писем) столичного приятеля (столь же уместно предположить, что это лишь весьма популярная в ту эпоху литературная форма письма) не с «предрассудками» и расхожими мифами о Горной Стране, а с известными ему в силу различных служебных обязанностей сторонами жизни на гэльской окраине3. Познавательные возможности этого единственного в своем роде источника первой половины XVIII в. о состоянии Хайленда как в передаче восприятия британским агентом реалий, так и, собственно, фактов повседневной жизни умиротворяемого края (не таким высоким военным чином, как генерал Уэйд, но более свободным в суждениях от официальных условностей) очень значительны.

«Письма джентльмена с севера Шотландии» считаются одним из немногих подробных свидетельств очевидца о нравах и обычаях жителей Горной Страны между крупнейшими выступлениями якобитов в 1715–1716 и 1745–1746 гг. Характерное, хотя и не вполне справедливое замечание оставил в этой связи Роберт МакКиннон: «Основные источники о Хайленде времен принца Карла Эдуарда Стюарта происходят от двух человек: Данкана Форбса из Каллодена, лорда-президента Сессионного суда, и английского солдата, капитана Эдуарда Барта»4. Почти полвека спустя Чарльз Уизерс, вомногом пионер в смежной и динамичной области исторической, политичеBurt E. Letters from a Gentleman in the North of Scotland to His Friend in London. With an Introduction by R. Jamieson. Vol. I–II. Edinburgh, 1876.

Присваиваемые некоторым инженерам Артиллерийской палаты военные звания в первой половине XVIII в. имели номинальное значение и были связаны со служебной необходимостью:

Anderson C.J. Op. cit. 61–70.

Burt E. Letter I // Burt E. Op. cit. P. 10.

McKinnon R. The Jacobite Rebellions. London, New York, 1973. P. 67.

ской, этнокультурной и лингвистической географий Шотландии, в схожей манере рекомендовал новое издание «Писем»1.

В этой связи остается только добавить, что даже в относительно недавнем обзоре К.В. Шьюзер, призывающем к привлечению более широкого круга источников при изучении якобитских восстаний, упоминается корреспонденция, имеющая отношение к разоружению Хайленда весной 1716 г., рапорт генерала Уэйда 1725 г. о положении в Горной Шотландии (наименее значимый среди известных рапортов этого командующего в Шотландии), но при этом ни разу не говорится о возможности использовать эти и другие документы эпохи, включая «Письма джентльмена с севера Шотландии», в изучении интеллектуальной колонизации Горной Страны в качестве самостоятельного исторического феномена2.

Сложность работы с этим крайне примечательным документом эпохи заключается в том, что определить его репрезентативность в качестве образчика полевого исследования в рамках интеллектуальной колонизации края весьма затруднительно. С одной стороны, капитан Барт предстает одним из наиболее деятельных офицеров генерала Уэйда в Горной Шотландии3. С другой стороны, большая часть достоверных сведений о капитане связана с «Письмами». История и обстоятельства их создания и последующих публикаций это, во-многом, и есть документально подтвержденная история капитана Эдуарда Барта. Биография как источниковедческий анализ оказывается едва ли не единственным решением данной проблемы.

Обращение к парламентским документам дает возможность составить представление об отношении коммонеров к политике правительства в ГорWithers C.W.J. Introduction // Burt E. Op. cit. Edinburgh, 1998. P. vii–xiv.

Schweizer K.W. Neglected Source Materials on the Jacobite Risings // Scottish tradition. 1999. Vol. 24.

P. 13–26.

В связи с деятельностью командующего королевскими войсками в Шотландии в 1725–1740 гг. в Горной Стране в документах эпохи чаще цитируется только имя майора Уильяма Коулфилда, главного инспектора военных дорог в Хайленде при генерале Уэйде, продолжившего его начинания на этом поприще и при последующих командующих в Шотландии: Roads and Bridges in the Scottish Highlands: the route between Dunkeld and Inverness, 1725-1925 / By G. R. Curtis // PSAS.

1978–1980. Vol. 110. P. 482–495.

ной Шотландии, роли и значении присутствия Короны в Хайленде. При этом законодательные акты воплощают собой результаты работы парламентских сессий, а официальные журналы обеих палат парламента отражают состав участников, повестку сессии, стадии прохождения биллей1.

Показательным представляется поведение парламентариев при вотировании военных бюджетов, а также актов о разоружении, амнистии и конфискациях в Горной Стране, что позволяет выявить динамику финансирования Лондоном отдельных мероприятий программ британского присутствия в крае в конце XVII – первой половине XVIII вв. и степень заинтересованности властей в решении «Хайлендской проблемы»2. Анализ парламентских документов позволяет реконструировать законотворческую деятельность и процесс принятия решений в хайлендской политике Лондона, основанных на результатах интеллектуальной колонизации Горной Шотландии – с точки зрения парламентской деятельности уточнить, каким образом соотносились между собой теория и практика решения «Хайлендской проблемы».

Государственно-правовые акты проясняют, какими Лондон желал видеть результаты британского присутствия в Горной Стране3. Напротив, манифесты, резолюции и прокламации демонстрируют желательную картину на фоне действительной с точки зрения изгнанных Стюартов4. При этом первые, таким образом, юридически фиксируют некоторые результаты интеллектуальной колонизации края, которые вошли в обиход официальных властей в качестве аналитических инструментов (например, категория «клан»).

The History and Proceedings of the House of Commons. In 10 Vols. Vol. 4–10. London, 1742; The Journal of the House of Commons. In 12 Vols. Vol. 12. London, 1802; The Journal of the House of Lords. In 20 Vols. Vol. 20. London, 1802.

The History and Proceedings of the House of Commons. In 10 Vols. Vol. 4–10. London, 1742.

Напр.: An Act for more effectual disarming the Highlands in Scotland, 1746 // Select Statutes, Cases and Documents to Illustrate English Constitutional History, 1660–1832. With Additional Matter on Irish and Canadian Documents (1840–1931) / Ed. by C. G. Robertson. London, 1949. P. 214–221.

Напр.: Manifesto by the Noblemen, Gentlemen, and others, who dutifully appear at this time in asserting the undoubted rights of their lawful Sovereign, James the Eighth, by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, etc. September 9, 1715; Manifesto of James VIII by the Grace of God, King of Scotland, England, France, and Ireland, Defender of the Faith, &c.

August 19, 1745 // Keltie S.J. Op. cit. P. 429–431, 523–525; Proclamation in honour of James VIII.

Braemar, September 9, 1715 // Petrie C. The Jacobite movement. London, 1959. P. 238–239.

Вторые отражают претензию «Претендентов» и их сторонников на знание и понимание нужд и чаяний шотландского народа, в том числе горцев Хайленда (с точки зрения специфики их социального устройства).

Резолюции приведших кланы под штандарт «младшего Претендента»

вождей дают возможность расширить представление об основе армии Карла Эдуарда Стюарта и ее возможностях в противостоянии регулярным частям британской армии в Хайленде в 1745–1746 гг., а это – оценка достигнутых результатов и нереализованных возможностей британского присутствия в крае в предшествующие десятилетия из самых взыскательных уст, пожалуй, во всем Соединенном Королевстве в то время1.

Значительным исследовательским и познавательным потенциалом обладают следственные материалы и материалы судебных процессов по делам о государственной измене, в которых были замешаны шотландские горцы (бунт в 43-м (с 1749 г. 42-м) Королевском (с 1758 г.) горцев пешем полку «Черная Стража» в 1743 г. против вывода из Горной Страны; связь с якобитами лорда Ловэта во время мятежа 1745–1746 гг.; история разгрома «армией горцев» командующего королевскими войсками в Шотландии генерала сэра Джона Коупа в 1745 г., в результате попавшего под трибунал)2. Эти документы демонстрируют, как власти оперировали категориями описания социальной реальности Горной Шотландии, выработанными или наполненными новым содержанием в ходе интеллектуальной колонизации края.

В этой связи большой интерес также представляют протоколы судебных заседаний по делам о грабежах и разбое в Хайленде, связанные с семейНапр.: Paper signed by Lord George Murray and some of the most influential of the chiefs, laid before Prince Charles, which set forth concisely the position of Charles’s military affairs at this time, Falkirk, January 1746 // Home J. The History of the Rebellion in the year 1745. London, 1802.

The official records of the mutiny in the Black Watch: a London incident of the year 1743 / Ed. by H. D.

Macwilliam. London, 1910; Trial of Simon, Lord Lovat of the 45' / Ed. by D.N. Mackay. Edinburgh and Glasgow, 1911; A Report of the Proceedings and Opinion of the Board of General Officers, on their Examination into the Conduct, Behaviour, and Proceedings of Lieutenant-General Sir John Cope, Knight of the Bath, Colonel Peregrine Lascelles, and Thomas Fowke. From the Time of the breaking out of the Rebellion in North-Britain in the Year 1745, till the Action at Preston-pans inclusive. Taken Publicly in the Great Room at the Horse-Guards in the Year 1746. With a Preface, containing the Reasons for this Publication. Dublin, London, 1749.

ством Роб Роя (он же Рыжий Роберт, Роберт Кэмпбелл или МакГрегор)1. В сопоставлении с документами, иллюстрирующими агентурную деятельность Роб Роя на службе у генерала Уэйда, материалы судебных преследований его сыновей фиксируют изменения представлений о географии «Хайлендской проблемы» и постепенного исчезновения ее воображаемых границ в середине XVIII в. как в сознании авторов аналитических сочинений об умиротворении Горной Страны, так и в повседневной юридической практике.

Любопытные и, порой, уникальные сведения сообщают мемуары и воспоминания современников и участников рассматриваемых нами событий, позволяющие дополнить личными впечатлениями авторов представления о Шотландии, бытовавшие в Англии; проследить поведение союзных Лондону вождей Хайленда между мятежами якобитов; проникнуть за кулисы тайной дипломатии и агентурной деятельности Ганноверов и Стюартов; побывать в открывшем ворота армии Карла Эдуарда Стюарта Эдинбурге и посмотреть на ее состав и вооружение, круг сторонников правительства в Горной Стране, а, значит, четче расставить акценты в вопросах лояльности и враждебности новой династии в крае; познакомиться с впечатлениями современников о последнем вооруженном восстании якобитов, с их оценкой усилий правительства по решению «Хайлендской проблемы» в свете интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в конце XVII – первой половине XVIII вв. The Trials of James, Duncan, and Robert M'Gregor, three sons of the Celebrated Rob Roy, before the High Court of Justiciary, in the Years 1752, 1753, and 1754. To which is prefixed A Memoir relating to the Highlands, with Anecdotes of Rob Roy and his Family. Edinburgh, 1818; Dramatisation of the Trial of the Outlaw Robin Oig MacGregor for the Abduction of Jean Key from Edinbellie in the parish of Balfron before the High Court of Justiciary held at Edinburgh, December 24th 1753 / Adapted by J.

Thomson from «The Trials of the Sons of Rob Roy» and NAS (file JC3/29). 2004.

Oldmixon J. Memoirs of North-Britain, taken from authentick writings, as well manuscript as printed. In which it is prov'd, that the Scots nation have always been zealous in the defence of the Protestant religion and liberty. London, 1715; Fraser J. Major Fraser's Manuscript. His Adventures in Scotland and England;

his Mission to, and Travels in, France in Search of his Chief; his Services in the Rebellion (and his Quarrels) with Simon Fraser, Lord Lovat. 1696-1737. Vol. I–II / Ed. by A. Fergusson. Edinburgh, 1889;

Hooke N. The History of Colonel Hooke's Negotiations in Scotland in Favour of the Pretender; in 1707.

Including the Original Letters and Papers between the Scotch and Irish Lords and the Courts of Versailles and St. Germains. With a Translation of Letters, talking a Narrative of the Pretender's Expedition into Scot-land in 1708, and his Return to Dunkirk, transmitted to the French Court by the commanding Officers of the Squadron. London, 1760; Home J. Op. cit.; Ascanius, or the Young Adventurer. London, 1746;

The History of the Rebellion 1745 and 1746. Edinburgh, 1748.

Путевые заметки и дорожные дневники второй половины XVIII в. способствуют выявлению представлений современников о результатах применения накопленного в конце XVII – первой половине XVIII вв. опыта умиротворения и реформирования Горной Страны посредством обращения их авторов к недавнему прошлому Хайленда для сравнения с современным им состоянием Горного Края1.

Хорографические сочинения, некоторые из которых целесообразно отнести к этой группе источников, представляют собой одну из распространенных форм интеллектуальной колонизации, в том числе Горной Шотландии. В этой связи они, разумеется, представляют исследовательский интерес, позволяя увидеть, как собранные в Шотландии по распоряжению властей агентурные сведения преобразовывались в распространенные среди читающей публики представления о Горной Стране и формировали информационную среду принятия решений по «Хайлендской проблеме»2.

Более полному раскрытию этого аспекта интеллектуальной колонизации Горной Шотландии в ходе решения «Хайлендской проблемы» способствует работа с памфлетной и художественной литературой, а также таким своеобразным жанром печатной продукции как оды, поэмы и проповеди3.

Напр.: Pococke R. Tours in Scotland 1747, 1750, 1760 / Ed. by D. W. Kemp // Publications of Scottish History Society. First Series. Vol. I. Edinburgh, 1887; Robertson J. Tour through some of the Western Islands, etc., of Scotland in 1768 / By A. Mitchell // PSAS. 1897–1898. Vol. 32; Pennant T. Tour in Scotland. Chester, 1771; Earl of Buchan to the Secretary, giving an Account of a Tour through Aberdeenshire, in 1789. Read to the Society, 15th of December 1789, and 12th of January 1790 // PSAS. 1831. Vol. 3.

Defoe D. A Journey through Scotland. London, 1723; idem. Tour Through the whole Island of Great Britain / Introductions by G.D.H. Cole and D.C. Brawning. In II Vols. London, New York, 1962.

Напр.: Смоллет Т. Путешествие Хамфри Клинкера. М., 1983; Fletcher A. Two discourses concerning the affairs of Scotland, written in the year 1698. Edinburgh, 1698; A Memorial concerning the Disorders of the Highlands, especially the Northern Parts thereof, and the Isles of Scotland. With an Account of Some Means by which the same may be redressed and prevented. Edinburgh, 1703; Withers J. The Perjury and Folly of the Late Rebellion Display’d: In a Sermon Preach'd at Exon, June the 7th 1716. Being the Day appointed for a Publick Thanksgiving, For the Success of His Majeties Forces against the Rebels, at Preston, Dumblain, and Perth. London, 1716; The Highland Rogue: or, the Memorable Actions of the Celebrated Robert Mac-gregor, Commonly called Rob Roy. London, 1723; Albania: a Poem, addressed to the Genius of Scotland. Deducated to General Wade, Commander in Chief of his Majesty’s Forces in North Britain. London, 1737; The Happy Life. An Epistle to the Honourable Lieutenant General Wade.

London, 1733; A Letter to an English Member of Parliament, from a Gentleman in Scotland, concerning The Slavish Dependencies, which a great Part of that Nation is still kept under, by Superiorities, Wards, Reliefs, and other Remains of the Feudal Law, and by Clanships. Containing Very good Hints for reforming the Highlands, and preventing Rebellion for the future. First printed at Edinburgh in 1721. London, Кроме того, эти источники отражали в публичном пространстве дебаты и дискуссии, которые велись в парламенте и правительстве по поводу решения «Хайлендской проблемы», что позволяет по-новому взглянуть на хайлендскую политику Лондона, так как не все соображения парламентарии и правительственные чины облекали в форму аналитических сочинений о положении и реформировании Горной Страны.